Идеология национализма: Социокультурный подход тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, доктор философских наук Дегтярев, Александр Константинович

• Дегтярев, Александр Константинович
• доктор философских наук
• 1998

Оглавление диссертации доктор философских наук Дегтярев, Александр Константинович

ВВЕДЕНИЕ

1. НАЦИОНАЛИЗМ: СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ

1.1. Национально-культурная идентификация и генезис национализма

1.2. Культура русского народа: эффекты идеологического влияния

2. НАЦИОНАЛИЗМ: ПОЛИТИКА И ИДЕОЛОГИЯ

2.1. Авторитаризм как идеологическая интенция национализма

2.2. Русский национализм: соборность как особенность идеологического мышления

3. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА НАЦИОНАЛИЗМА

3.1. Русская идея в идеологическом дискурсе национализма

3.2. Рациональность национального интереса как политический вызов национализму

4. ИДЕОЛОГИЯ НАЦИОНАЛИЗМА И ПРОБЛЕМА ПОЛИТИЧЕСКОЙ

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОСТИ

4.1. Политические ценности в идеологии национализма

4.2. Политическая социализация: влияние интеграционной доминанты

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Идеология национализма: Социокультурный подход»

Актуальность исследования. Тема национализма, и, не без основания, стала постоянной рубрикой средств массовой информации: касаясь анализа политических событий, трудно избежать столкновения с описанием «монстра» национализма, пагубных воздействий националистических настроений на развитие социально-политических процессов. Кажется, мир в лице пишущей и рефлексирующей общественности осознал, что национализм является существенной преградой к построению цивилизованного мирового сообщества, к мирному сосуществованию народов на основе общепризнанных демократических принципов.

Явная ирония в оценке довольно противоречивой и даже конфликтной ситуации предполагает не желание отмахнуться от болевых точек «социального самоощущения», а диктуется опасением не впадать в манихейскую традицию контрастного мышления, демонстрации национализма как первичного греха человечества. Весьма пригодный для публицистики, точнее её политического жанра, образ национализма, как противного всякому созидательному поиску социального и межнационального согласия, меркнет, если попытаться обозначить конституирующие признаки и роль национализма в идеологических процессах, раскрыть смысловое различие идеологии национализма и явлений, которые неотрефлекси-рованно подводят под определение национализма.

Если признается сложность национализма в экономической, политической, социокультурной ипостасях, то почему заранее мы обречены на борьбу с идеологическим экстремизмом, или, в лучшем случае, преодолением национализма? Наш интерес к национализму невольно провоцируется «стигматизацией» - невозможностью исследовать национализм вне понятий «хороший-плохой», «агрессивныйсозидательный». Как часто иные авторы допускают противоречия, которые лежат на поверхности: обрушиваясь с публицистическим задором на национализм, они стыдливо допускают прагматический или гражданский национализм, лишенный утопических устремлений, и выдержанный в соответствии с рациональным политическим выбором и конструктивным политическим волеизъявлением.

Думается, «двойной стандарт» в оценке заметного идейно-политического течения вполне объясняется невольной жесткостью анализа национализма в конкурентных идеологических координатах. Явно декларируется желание маргинализи-ровать проблему национализма, вывести ее в ситуацию тотальной критики, в ущерб идеологической системности, в которой без выяснения доктринальности национализма ощущается несбалансированность идей и программно-политических установок. Нельзя же идеологическую проблематику сводить к «биполярности» либерализма и коммунизма, придавая остальным идеологическим доктринам пограничный статус.

Конечно, нельзя зачислять в разряд националистических течений культурно-просветительские общества (Просвита на Украине 1894-1906 гг. или Гэльская лига в Ирландии 1864-1870 гг.), так как их деятельность ограничивалась пропагандой родного языка и культурно-исторических знаний, но существует повторяемость в том, что в «лоне» культурно-национального просветительства генерируют националистические идеи, происходит институализация культурно-исторических проблем, им придается идеологический смысл. Нельзя же отрицать, что так называемый культурно-национальный ренессанс сопровождается националистическими настроениями и, рано или поздно, приводит к возрастанию идеологического и политического влияния национализма.

Умеренность» или «экстремизм» выступают весьма зыбкими определителями, грань между которыми и вовсе исчезает, когда происходит «идеологизация» политических событий. Распространенная версия о многоликости национализма и, в силу этого обстоятельства, его непредсказуемости для социально-политической стабильности только на первый взгляд не выдерживает критики: действительно, ни один исследователь не может выделить «классический» вариант национализма. Трудность - в дискурсивной контрадикции, возникающей каждый раз, когда в идеологическом узусе артикулируются выражения «национальное единство», «национальное достоинство», «судьба нации», так как к ним могут прибегать даже оппозитные национализму идеологические течения.

По крайней мере, можно утверждать, что «фобии» или «филии» присущи национализму, как любой массовой идеологии, не определяя его доктринальность. «Сострадательность» национализма, как следствие травмированности нации, более признана, но от этого не становится более корректной: интерес к национальному может возникнуть и в эпоху общественного упадка, и на волне общественного подъема. Переломная эпоха в российской государственности (конец XIX - начало XX вв.) породила неоднопорядковые идеологические течения, в том числе и док-тринализацию национализма в российской духовно-политической жизни. Если и искать причину идеологического противостояния, то она не находится в прямой корреляции с политическим состоянием общества, то есть национализм никак не является точным диагнозом его болезней.

Оппозитные отношения национализм-интернационализм, национализм-патриотизм весьма удобны, если мы заранее постулируем принцип простоты, квалифицируя национализм, как чувство национального превосходства, этноцентризм. Под этноцентризмом понимается совокупность протоидеологических норм, проецирующих архаическую дихотомию «мы-они» на современный политический дискурс, в котором хронотипно сосуществуют иерархичность и ревалентность политических норм и ценностей. Если бы национализм содержал только этноцентристскую направленность, то рецидивность национализма, переживаемость националистических взглядов в процессе интернационализации (глобализации) социальной жизни не оставляла бы сомнений. Так же патриотизм относится к сфере культурных и социальных чувств, и ему может противостоять только национальная нетерпимость, которую нельзя назвать смыслообразующей в идеологии национализма.

Идеология национализма так и остается не эксплицированной в ее социокультурном смысле, потому что теоретический анализ по преимуществу относится к социопсихологическим (поведенческим) и политическим факторам национализма. Но в XXI веке, по признанию классика современной политической мысли Р. Арона, обещает стать влиятельной политической идеологией, и основная исследовательская задача - рефлексия проблемы национализма в культурно-ценностном значении, что предполагает его редукцию к социокультурным признакам, выявление смыслообразующих констант в возникновении, идейной эволюции, межидеологических контактах национализма, и, соответственно, его роли (идеологического статуса) в социальном и политическом общении.

Степень разработанности проблемы. В современном идеологоведении превалируют три теоретических конструкта идеологии национализма: примордиа-листский, социально-классовый и конструктивистский. В целом они внесли немалый позитивный вклад в исследование национализма. Во первых, была определена детерминированность национализма социальными, политическими и социопсихологическими (поведенческими) факторами. Заслуживает внимания характеристика национализма как идеологии, проповедующей идеи национального превосходства и национальной исключительности, что связано с обстоятельным анализом роли идеологии национализма в стимулировании как формирования национальных государств, так и современных межнациональных конфликтов. Однако, современный системный кризис общества, не в последнюю очередь, обусловлен кризисом духовно-идеологической идентификации, и, следовательно, возвращение общества к фундаментальным духовным ценностям невозможно без осмысления идеологии в социокультурном контексте.

Можно не соглашаться с перестановкой причинно-следственных связей, но рост национализма на постсоветском политическом пространстве и в странах Восточной Европы всерьез заставляет задуматься над возможностями логоцентризма, принципа предельной рационализации, в большей степени, элиминирующего особенное и единичное в классификации идеологической сферы. Можно полагать, что ревитализация латышского или словацкого национализмов инициирована не только потребностями в укреплении национального суверенитета: актуализация идеологии национализма во-многом совпадает, как ни парадоксально звучит, с мечтой возвращения в «общеевропейский» дом. (вхождение политически стабильного с влиятельной объединительной идееи общества смотрится в процессе общеевропейской интеграции привлекательнее вынужденного коллективного выбора в пользу демократических институтов и ценностей).

Не оспаривая причинные детерминации, которые, во многом, определяют идеологическую ситуацию в ее упрощенной соотнесенности субъекта (класс, нация, индивид) с объектом (социальной реальностью), мы можем исходить из анализа условий и возможностей, которые предлагает современный идеологический контекст и, следовательно, нуждаемся в критической рефлексии устоявшихся подходов в оценке национализма как идеологии.

Примордиалистский подход, по существу, исходит из предопределенности национализма, его пред существования в онтосе нации. Видные представители примордиализма Л. Гумплович, И. Ильин, Л. Гумилев выделяют неразрывную связь национализма с социоприродным комплексом. Несмотря на некоторые смыеловые различия в оценке национализма (внутренняя органичность И. Ильина, пассионарность Л. Гумилева), в примордиалистском подходе к национализму идеология определяется инстинктивностью национализма, хотя в современном национализме ссылки на «зов крови» и антропологическую индивидуальность присутствуют латентно. Таким образом, примордиализм делает смысловую акцента-цию на запрограммированность национализма в идеологической жизни. Однако, динамика больших социально-мобильных общностей людей в условиях современной антропогенной среды практически не зависит от существования так называемой природной ментальности, о чем справедливо пишет российский исследователь Г. Гачев.1

Признание «естественноисторического» характера национализма, рефлексия идеологической ритуальности в единстве с природной средой наталкивает на мысль об «эскейпистской» направленности национализма, перманентной остран-нености, от политической инициативности. Возможно, что «пасторальный» национализм является приметой «политически сектантского мышления», но не соответствует возникновению массовой идеологии, системы норм и ценностей, предлагающих обществу универсальную мироориентацию.

Недостаток примордиализма - в приписывании национализму созерцательно-фейербахианского стиля идеологического мышления, присущего некоторым «идеологизированным» обществам (амиши в США, сикхи в Индии). Фактически национализм выпадает из социокультурного и исторического контекстов, существенно сужаются и возможности обозначения национализма как ценностнорацио-нального отношения к действительности.

Примордиалистский подход проявляет конструктивность в анализе компонентов этноцентризма, который обусловлен комплексом партиципации, интуитив

1 Г.Гачев Национальные образы мира. М., 1993. с. 12. но-коллективной солидарности. Трудности, порожденные желанием «натурализовать» национализм, приводят к несоответствию вывода о инстинктивности национализма с его программно-целевыми установками на разум нации как способность осознать собственные исторические цели.

Признавая смысловую однородность национализма и этноцентризма, при-мордиалисты сталкиваются с исследовательской проблемой преемственности так называемого классического национализма и национализма «постиндустриального общества». Если теория примордиализма применима к процессам этнической консолидации малых народов, то ее эффективность в анализе идеологических конструкций типа «националистическая политика» или «национальный путь в экономике» весьма спорна. Оказавшись под обаянием тезиса о предопределенности национализма и «врожденном» характере идеологии национализма, примордиалисты так и не смогли признать гетерогенность национализма и этноцентризма, массовой политической психологии и идеологии национализма что привело к резкому сужению эвристических возможностей данной теории.

Социально-классовая теория национализма воплощена в исследовании идеологии национализма как извращенной формы национального самосознания (Э.А.Баграмов, Л.В. Метелица, К.Н. Брутенц), как системы идеологических приоритетов, преднамеренно игнорирующих социально-классовые интересы для выдвижения надклассовой национальной альтернативы. (С.Т. Калтахчян, М.С.Джунусов, М.Д. Каммари).

Негативная критика национализма определяется положением, высказанным в ряде работ видного теоретика и политического деятеля В.И. Ленина («Еще раз о национализме», «Национал-либералы», «Как епископ Никон защищает украинцев») о буржуазном, реакционном характере идеологии национализма. Исходя из понимания идеологии как системы взглядов, идей, представлений, выражающих социально-классовые интересы, В.И. Ленин видел в идеологии национализма противодействие интернациональным задачам рабочего класса. Если верна мысль В.И. Ленина о воинствующей реакционности национализма, то его критика авст-ромарксизма (О. Бауэр, К.Реннер), как идейной ревизии марксизма, вполне объяснима. Лозунг национально-культурной автономии, декларируемый австромар-ксизмом, предполагал существование единой национальной культуры в качестве существенного признака нации.

Ленинская оценка явлений культуры была сопряжена с принципом классовости, партийности и, в силу этого обстоятельства, любое отступление от социально-классовой классификации культуры, по мнению Ленина, являлась уступкой национализму. В ленинской критике австромарксизма содержалось косвенное признание, что национализм с его тезисом о культурной однородности нации имеет социокультурные детерминанты. Но в самом австромарксизме национализм определялся, как состояние взаимной вражды и недоверия, возникающее в процессе насильственной культурной ассимиляции.

Таким образом, социально-классовый подход исходит из двух взаимообусловленных факторов: классовости идеологии и ложности национализма как идеологии буржуазных и мелкобуржуазных слоев общества. В.И. Ленин пришел к выводу о необходимости дифференцированной оценки национализма (реакционный и антиимпериалистический национализмы) в 1920 году, но, к сожалению, догма-тизация в исследовании национализма негативно отразилась как в борьбе с мнимыми и действительными «национальными уклонами» в период социалистического строительства, так и в анализе так называемых «переходных» идеологий (в частности, идеологических вариантов национализма в Африке, Латинской Америке, Западной Европе).

Социально-классовая теория национализма конструктивно разработала, как мы видим, «приложимость» национализма к «идеализированным» классовым сообществам, но ее познавательные ориентации ограничены интерпретацией национального, как особенного, в системе интернациональных духовных и политических приоритетов. Однако национализм, как идеология, оказался вполне жизнеспособным в контексте современной интернационализации. Вот почему нельзя объяснить истоки национализма в абсолютизации национально-особенного, так как национально-особенное вполне коррелирует с процессами межнационального взаимодействия, и, прежде всего, межкультурного диалога.

Вероятно, в социально-классовом подходе доминирует целерациональное восприятие национализма вне его понимания в логике «узнавания культур». Это обстоятельство содействовало неприкосновенности «этнографизма» в социалистических национальных культурах. Идеология национализма в постсоветском политическом пространстве содержит «следы» смысловой неопределенности национально-особенного в традиции социоклассики. Сосредоточившись на критике «вечности» национализма, социально-классовая теория не использовала интерпретацию национализма в социокультурном контексте, хотя для противопоставления идеологического и социального знания, ценностных смыслов и рациональных экспликаций в ней не содержится явных предпосылок.

Вероятно, негативно сказалось введение идеологического коррелята в социально-классовую теорию, что не позволило осуществить метаидеологический анализ национализма. Социально-классовый подход так и не преодолел «социоцентризм» в оценке национализма: идеология национализма должна рассматриваться в единстве исторического и социокультурного контекстов, как показали работы историков и обществоведов, основанные в целом на социально-классовом подходе (Б.Г. Капустин, М.А. Гефтер, JI.B. Дробижева, K.M. Кантор).

Конструктивизм, возникший в США 70-х годов в результате теоретических и практических затруднений культурно-ассимиляционной схемы («плавильного тигля»), во многом содействовал созданию «активистской» модели национализма: по мнению Э.Геллнера, Г. Кона. Э. Кедури, А.Смита, Б. Андерсона генезис национализма обусловлен политической инициативой властных элит для самоопределения общества в рамках «территориальной и политической защищенности». Конструктивизм признает культурную гомогенность общества «средой» для возникновения национализма. Но в конструктивистском подходе социокультурный контекст присутствует функционально: импульс национализму сообщает все-таки политическая воля, определяемая «территориальным» императивом.

Таким образом, конструктивизм выявляет мобилизующий потенциал национализма, но национализм выступает скорее как социально-психологическое состояние общества, преодолеваемое по мере перехода к открытому обмену товарами и идеями. Иными словами, конструктивизм считает, что национализм, являясь союзником либерализма в разрушении традиционных социальных структур (общностей, построенных на тотальном принуждении), постепенно утрачивает прогрессивные интенции и это ярко проявляется в его противостоянии гражданскому обществу.

Но возрождение национализма в «первом часовом поясе» Европы (терминология Э.Геллнера), также как процесс этнической дивергенции (роста национального самосознания) американского общества обнаруживает неточность конструктивистской формулировки о «завершенности» национализма; не обязательно проявляясь в форме «ирредентизма», национализм успешно занимает «правый» фланг общественно-политической жизни. Суждение конструктивизма относится к национализму доиндустриальной эпохи, но почему существует историческая предубежденность, что индустриальное общество, ориентированное на материальное благосостояние и личный успех, не может благоприятствовать идеологии «высоких» нематериальных целей, каковым объявляется национализм?

И разве бинарность «культура - политика» является эффективной вне механизма идеологического влияния? В конструктивистском подходе гомогенность культуры воспринимается как анахронизм в обществе, где преобладает модульный человек (человек с способностью действовать целерационально), не берется в рас-счет, что стандартизация культурного общения, однородность культуры, возникает не благодаря, а вопреки универсальным (религиозным, политическим) канонам.

Ведь если бы проблема состояла только в следовании политической целесообразности, то традиционное общество обеспечивает большую стабильность, чем децентрализованное гражданское общество. Очевиден перекос в пользу уникального «атлантического» опыта социальной самоорганизации, где национализм, так как роль «национальной» идеологии играл либерализм, не был актуализирован. Поэтому конструктивизм, начиная с постулирования гражданского общества, как / исторической неизбежности, рассматривает национализм «болезнью» роста демократии, исцеляемой по мере накопления гражданской инициативы.

Существенное противоречие конструктивизма - в отсутствии теоретического анализа национализма в социокультурной динамике, в том числе и американского общества, в котором билингвизм, как практика функционального двуязычия, обнаруживает неточность прогнозов конструктивизма. Осуществление проекта, «гражданское общество, как антитеза национализму», является неполным в силу «присутствия» национализма в идеологически разделенном обществе. Другое дело - анализ конкретно-особенных вариантов национализма, но конструктивизм к сравнительно-историческому анализу относится скептически.

Социокультурный подход предлагает анализ национализма в социокультурном контексте, то есть синтетическом единстве исторических, социальных и культурных факторов возникновения, эволюции и влияния национализма в духовно-идеологической жизни. Конечно, и проанализированные конструкты национализма не отрицают его социокультурных характеристик, но они детерминированы внешними обстоятельствами (социальными, экономическими, политическими). Таким образом, национализм рассматривается только в пределах действующих, а не целевых причин, то есть на уровне философии «обстоятельств» 2 В работах ряда российских и зарубежных исследователей (П.Шаран, Т.А. Алексеева, Е.А. Ануфриев, A.C. Панарин, В.М. Межуев), благодаря интерпретации национализма, как социокультурного и культурно-исторического образования, достигнуты эвристические результаты в понимании социокультурного механизма национальных конфликтов, выяснена противоречивость процессов межкультурного диалога (культурная ассимиляция, культурная адаптация, культурное отчуждение). Однако идеология национализма преимущественно анализируется в категориальных координатах социально-классового и примордиалистского подходов, что сужает рамки системного метаидеологического исследования, не позволяет проанализировать национализм в единстве познавательных и ценностно-коммуникативных параметров.

Поэтому, для данного исследования используется ряд смысловых экспликаций: «национально-культурная идентификация, социокультурное пространство, социокультурный контекст, социокультурная ситуация», которые позволяют проанализировать национализм как объективное, то есть с онтоценностным статусом, идеологическое течение. Под национально-культурной идентификацией понимается процесс консолидации общества на основе культурно-ценностных ориентаций, которые характеризуются национально-особенным образом мира. Социокультурный контекст - единство исторических, социальных и культурно-ценностных фак

2 П. Гайденко Проблемы рациональности на исходе XX века // Вопросы философии. 1991. №6. с.7. торов, доминирующих на уровне социальной и политической организации общества. Социокультурная ситуация выступает как конкретное состояние социальной и духовно-идеологической жизни общества, обусловленное реальным статусом культуры. Для данного исследования актуальным является понятие исторического сознания (культурно-исторического кода) общества, которое выражает общность истории, осмысливаемой на уровне исторических эпох и отдельных исторических событий.

Социокультурный подход в анализе и оценке национализма позволяет расширить смысловой горизонт нашего видения перспектив духовно-идеологической жизни. Он не «отменяет», а дополняет уже признанные конструкты национализма, так как направляет исследовательский пафос на выявление особенностей национализма как определенного типа идеологической рациональности, который может быть осмыслен в социокультурном контексте.

Теоретико-методологические основы исследования. Использование социокультурного подхода в исследовании генезиса, эволюции и функционирования национализма в идеологических и политических отношениях обуславливает применение системной методологической ориентации, так как социокультурная экс-плицированность национализма нацеливает на базисное равенство интерпретационного и феноменологического методов. Для выявления особого, неявного характера национализма, как идеологии, требуется процедура интерпретации (рационального оправдания) дорациональных, интуитивных норм национализма. Интерпретационный метод направлен на постижение объекта, но не по формальному определению, а в качестве иного понятия (национально-культурной идентификации), эксплицирующего ценностнорациональность национализма в политике.

Благодаря интерпретационному методу, можно предположить, что национализм, как идеология, определяется сменой форм рациональности (понимание рационалыюсти как смысловой связи целевых и причинных констант в духовно-идеологической жизни общества). Это в какой-то степени предупреждает опасность культурного релятивизма, если воспринимать культуру как конечную инстанцию, негласную светскую церковь (А.Панарин)3. Исходя из конкретной познавательной ситуации, мы имеем право рассматривать неосновные вторичные принципы национализма как рациональные, то есть стандартизированные, оптимальные в согласовании идеологемы (доктрины) с актуальными (относительными) политическими суждениями.

Собственно, происходит «феноменологизация» национализма: рационально 7 оправдано приписывать смысл (целеполагание) конкретным моделям национализма в соотнесенности с историческим временем и культурой. Значимым для различных времен и культур мы считаем допущение множественности политического опыта, тем самым закрывая путь иррационализации национализма. Исследуя зна- / ково-символический (национальные идеи) и знаково-понятийный (национальные интересы) контексты национализма, мы редуцируем идеологическую и политическую семантику к первичным социокультурным основам.

В познавательную модель национализма вводится элемент политической ин-ституциональности, что позволяет рассмотреть национализм как проекцию дора-ционального мышления на динамичную социальную и политическую реальность, выявить архаичность националистического дискурса в перспективе перехода к эффективному рациональному выбору в политике. В ходе исследования на основе принципа дополнительности применены сравнительно-исторический и системно-аналитический методы, используются процедуры теоретического моделирования и теоретической квалификации.

3 АЛанарин Введение в политологию. М., 1995. с. 236.

Гипотеза исследования. Социокультурный подход описывает национализм, как систему идеалов, норм, ценностей, идеологических позиций и оценок, направленных на интеграцию общества посредством реализации в его социальной и политической жизни идеи национального единства. Социальная и политическая динамика общества эксплицируется с позиции исторической субьектности (миссии) нации, духовно-политической общности с присущими ей институализированными идеологическими формами (идеократия). Аргументируется, что идеология национализма носит инверсионный характер, что в духовно-идеологической жизни общества национализм выступает идеологией посттрадиционного общества, в котором переход от традиционных (сакральных) форм идеологического общения сопровождается идеологической дезинтеграцией и необходимостью поиска культурно-ценностной основы общества (культурная идентификация).

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы состоит в теоретическом анализе идеологии национализма как определенной ценно-стнорациональной системности, выявлении социокультурных основ национализма, сравнении идеологических типов национализма в российском и зарубежном политических сообществах.

Эта цель конкретизируется в следующих задачах: исследовать процесс возникновения идеологии национализма в социокультурном контексте; раскрыть особенности русского национализма как отражение социокуль- . турного раскола в духовно-политической жизни российского общества; показать корреляцию идеологических интенций национализма с его ценностными мироориентациями; описать русский национализм в контексте идеологической дезинтеграции . российского общества и патерналистской доминанты российской идеологической жизни; проанализировать доктринальную (знаково-символическую) и программно-директивную (знаково-понятийную) составляющие национализма, трансформацию национальной идеи в моноидеологии национализма; охарактеризовать национальный интерес в контексте идеологического и политического общения; исследовать проблему базисных политических ценностей в идеологической интерпретации национализма; выявить характер идеологического влияния национализма на политические и социальные институты.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в выдвижении и обосновании концепции, согласно которой национализму, как идеологии, присущи культуроцентризм и телеологизм доктринальных установок, авторитаризм политической деятельности, направленность общества на реализацию инверсионных политических целей и влияния в идеологической сфере. На основании этого в диссертации впервые: показано, что идеология национализма может быть интерпретирована в понятиях национально-культурной идентификации социума и целерационализации • политической деятельности; определена роль социокультурного конфликта (почвенничество и культурный универсализм) в становлении дуального (сочетание национально-культурного изоляционизма и духовно-политического мессианства ) русского национализма; раскрыто влияние культуроцентризма (одухотворения политики) и телеоло-гизма (вера в историческую миссию нации) на авторитарную интенцию национализма в идеологии и политике ; обосновывается положение о соборности русского национализма как уста новки на иррациональный культ государства, его «одухотворение» как оплота национального единства; исследуется содержание национальной идеи как смыслообраза национальной культуры, ее обращенности к остальному миру, раскрывается ее декомпозит-ность, потеря смыслообразующей константы в доктрине национализма; показана роль национального интереса как смысловой связи ценностного и целерационального отношений к политической жизни; раскрыт механизм социокультурной обусловленности критически-избирательного отношения национализма к базисным политическим ценностям; проанализирована культуроцентристская акцентация национализма по отношению к социальным и политическим институтам как семья, партия, власть, его инверсионная направленность в мобилизационном влиянии на общество. На защиту выносится следующие положения.

1. Национализм, как идеология, инициирован неполной завершенностью процесса национально-культурной идентификации в условиях социальной дифференциации и артикулирования частных политических интересов, что объясняется зависимостью идеологии национализма от двух противоположных тенденций в процессе национально-культурной идентификации: замкнутости культуры на автономном социокультурном пространстве и открытости внешнему миру, необходимости самоузнавания культуры в образах инонационального культурного континуума.

2. В русском национализме доминирует непреодоленность культурно-локальных и социокультурных различий, воплощенное в социокультурной практике «всечеловечности» и негативной критике межкультурного, межцивилизационного диалога; культурное сегментирование приводит к социокультурной обособленности общества и интенциональности национализма на духовную опеку государства.

3. В национализме, как идеологической доктринальности, «культурная генетика» обладает смыслообразующим эффектом, поскольку ценностнорациональные ориентации национализма на национально-культурную идентификацию (национальный дух) приводят к одномерной модели политических процессов, авторитаризму идеологического и политического общения, выраженного в предпочтении правления «национально-ориентированной» элиты как оптимального способа политической самореализации нации.

4. Русский национализм - идейно-политическое течение, сочетающее мифологему соборности (духовно-мистического единства народа) с интенцией на рационально-бюрократический контроль социальных и политических процессов; ' державность выступает экспликацией соборности, не будучи равнозначной этатизму европейского национализма, так как в ней практически отсутствует механизм политико-правовой легитимации.

5. Национальная идея неорганична в идеологии национализма, так как определяет нормативность развития национальных культур и ее созерцательный (рефлексивно-ценностный) характер противоречит инструменталистской трактовке в идеологеме национализма; как показывает анализ идеологических интерпретаций русской идеи, они мало способствуют становлению «общенациональной» идеологии, поскольку в дискурсе национализма русская идея выступает телеологией политической деятельности, отрицая процесс достижения идеологической и политической толерантности.

6. Национальный интерес является реальным механизмом интеграции общества, как достижение политического баланса личных, групповых и общегосударственных интересов, и в этой позиции противостоит национализму, который интерпретирует национальный интерес как совокупность вечных национальных ценностей; национальный интерес выступает интегратором ценностных мотиваций и политических целей; национальный интерес «прозрачен» в том смысле, что ограничивая «одухотворение» политики, он одновременно дает возможность установить и придерживаться норм политического согласия.

7. Национализм переводит проблему политических ценностей в плоскость исторической ответственности личности перед нацией; национализм содержит тезис о национальном единстве, отдавая ему приоритет перед личными правами человека; ответственность личности перед нацией выступает ее политическим императивом, свобода понимается в духе гегельянской традиции как исторически необходимый выбор в пользу национального единства.

8. Национализм отрицает роль гражданского общества и демократии в процессе становления национально-интегрированного общества; формы политической социализации (семья, партия, политическая элита) являются вторичными по отношению к нации как субъекту политики, в национализме предпочтение отдается огосударствлению общественной жизни, что противоречит декларируемой установке на демократию «снизу», национализм использует собственный мобилизационный потенциал для предложения обществу инверсионных политических проектов, связанных с актуализацией национально-культурной идентификации.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области социальной философии, философии политики, социологии политических отношений, политической истории и культурологии, содействуя дальнейшим исследованиям в идеологической сфере, анализу межнациональных отношений и состояния национальных культур. Они могут быть использованы в преподавании ' специальных курсов по философии и социологии политики, политической истории и культурологии. Выводы работы представляется возможным применять при прогнозировании межнациональных конфликтов, они имеют значимость для совершенствования профессиональной политической и управленческой деятельности.

Апробация исследования. Диссертация обсуждалась и рекомендована к защите на кафедре политологии и социологии ИППК при РГУ. Основные положения исследования, теоретические подходы и выводы были изложены на всесоюзной научно-практической конференции «Проблемы формирования общественного сознания в условиях современной идеологической ситуации» (г. Белгород, 1989 г.), международном семинаре-дискуссии «Современная социология: состояние и перспективы» (г. Белгород, 1992 г.), всероссийской научно-методической конференции «Проблемы формирования исторического сознания» (г. Ростов-на-Дону, 1995 г.), межвузовской научной конференции «Советский менталитет: проблемы методологии исследования» (г. Армавир, 1995 г.), IV международной конференции «Циклы природы и общества» (г. Ставрополь, 1996 г.), IV ежегодной региональной конференции «Политический риск» (г. Ростов-на-Дону, 1997 г.), международной научно-практической конференции «Человек и общество» (г. Санкт-Петербург, 1997 г.)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, соответственно, восьми параграфов, заключения и списка литературы. В списке литературы приведено 248 источников, в том числе, 9 на иностранных (английском, французском) языках.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Дегтярев, Александр Константинович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В современном российском обществе, переживающем период идеологической неопределенности, тесным образом переплелись идейная апатия большинства населения и острая необходимость в культурно-ценностной интеграции, воинствующий антикоммунизм правящей элиты и нарастающие коммунистические иллюзии стремительно обедневших социальных групп. Разочарованность в функциональных либеральных принципах, по крайней мере, в том виде, каком осуществляется их реализация в политике реформирования социальной жизни, несомненна. Провозглашенный курс на «патриотизм» общественных настроений, формирование «общенациональной» идеологии, по существу, неэффективен в свете прочно утвердившегося в общественном сознании образа идеологии, как «квазирелигии», обслуживающей интересы верхнего слоя, и бесконечно далекой от нужд рядового гражданина.

По разному следует оценивать и влияние национализма, как системы определенных взглядов, отражающих действительность с позиций национальной консолидации общества, и национализма, как идеологического состояния слоев населения, озабоченных национальными «фобиями и травмами». Национализм, доказывал американский ученый Э.Кедури, оформился в эпоху возникновения национально-освободительных движений и национальных государств.164 Но истоки национализма - в переходе от этнизма, как состояния культурно-сословной социальности к нации, общности людей с культурной и исторической идентичностью. Частое отождествление этнизма с национализмом приводит к одномерным оценкам состояния и перспектив национализма в современном мире. И не стоит удив

164 См. A.D Smith. The National Identity. L., 1992. pp. 36 - 37. ляться, почему мировое сообщество оказывается не готовым к очередной волне межэтнических противоречий, внутриполитическим конфликтам на национальной почве.

Национализм возникает на основе национально-культурной идентификации как рефлексия политически активных слоев на процессы социальной дифференциации общества. Национализм - идеологический проект трансформации политики в «культур-политику», реализация в политике ценностно-рационального подхода с явно дорациональными идеологическими постулатами. Культуроцентризм национализма порождает очевидные авторитарные интенции, которые формируют жесткую оппозицию национализма к демократическим процедурам.

Телеологизм в национализме выглядит реконструкцией истории в угоду идеологическим ценностям: история «переписывается» на основе соотнесения национальной идеи и текущей политической жизни. Как идеология, национализм мало преуспел в охвате влиянием политически активной части общества, и постоянно пребывает на периферии политической жизни. Вирулентность национализма к иным идеологическим влияниям вполне объяснима его моноидеологическим характером: в национализме целостность идеологии достигается за счет его максимальной закрытости. Но как раз периферийность национализма есть, как ни парадоксально звучит, свидетельство его «вечности». Национализм в качестве идейной компенсации для групп аутсайдеров, не имеющих собственно социокультурной ниши, выполняет в обществе роль катализатора политической активности: он подготавливает почву для принятия политических решений под давлением национальных чувств «снизу».

Реальный выход - в действительности принципа дополнительности, который предусматривает правила толерантности и взаимной ответственности в идеологическом общении. Наше отношение к национализму должно быть прагматичным: национализм объективирует духовные интенции общества, которые нельзя выразить в иных идеологических формах (либеральных, социал-демократических, консервативных). Понятно искреннее желание преодолеть национализм разоблачением практики «этнократического» правления или изобрести мягкий, «цивилизованный» вариант национализма (национал-либерализм). Жизнь гибридных идеологических образований, однако, проблематична, и нам следует задуматься над возможностью восприятия национализма в рамках культурного и политического диалога, что означает предъявление к национализму интернативы сотрудничества.

Националисты занимают выгодные позиции в критике наднациональных институтов: переход в состояние конструктивного политического общения приводит к внутренней самокритике, ускоряет процесс отмирания экстремистских форм. Судьба национализма в России, конечно, зависит от реальных результатов национально-государственного строительства и становления гражданского общества. Не в меньшей мере влияет и уровень духовной консолидации общества, сочетание «исторической памяти народа и способности к творчеству новых форм, соответствующих актуальному состоянию общественной жизни. Русскому национализму ещё придется разобраться какую Россию он собирается строить - утопическую народную монархию или современное демократическое общество, выступающее гарантом национальных интересов, что, впрочем, для национализма является идеологическим «табу».

Идейные оппоненты национализма переживают аналогичную ситуацию: либеральная, социал-демократическая мысль ясно осознала бесплодность мечты о быстром возвращении России в лоно «мировой цивилизации» (Ю.Поляков повесть «Демгородок»), Нетривиальность исторической оценки национализма заключается в трансформационном переходе идеологии к постидеологической модели, означяющей конец идеологического национализма и выход на позиции «нового ин- | тернационализма», признающего равенство наций на основе их суверенности в духовных и политических приоритетах и способного преодолеть реальные противоречия, которые часто успешно использует национализм. Привлекательный лозунг «единство через многообразие» представляется единственно желательным в ( процессах взаимодействия наций в мире, в равной степени обреченном как на конфликты, так и на согласие.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Дегтярев, Александр Константинович, 1998 год

1. Абдулатипов Р. Власть и совесть: политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени. М., 1994.

2. Абдулатипов Р. Парадоксы суверенитета. М., 1995.

3. Абдулатипов Р. Природа и парадоксы национального «я». М., 1991.

4. Абдулатипов Р. Кавказская цивилизация: самобытность и человечность // Научная мысль Кавказа. 1995. №2.

5. Абдулатипов Р. Национальная идея и национализм // Независимая Газета. 28 апреля 1995.

6. Анисимов Е. Время петровских реформ. Л., 1989.

7. Акопов С. Октябрь и успехи национального строительства. М., 1932.

8. Арон Р. Эссе о свободах // Полис. 1996. №1.

9. Арнольдов А. Культура развитого социализма. М., 1975.

10. Асмус В. Марксизм и культурная традиция // Революция и культура. 1927. №3-4.

11. Афанасьев А. Кто нам построит развитой патриотизм? // Российская Газета. 3 октября 1996.

12. Ахмадов Ш. Имам Мансур. Грозный, 1992.

13. Ахиезер А. Социокультурные проблемы развития России. М., 1992.

14. Баллер Э. Преемственность в развитии культуры. М., 1969.

15. Барг М. Эпоха и идеи. Становление историзма. М., 1991.

16. Баррес М. О крови, страсти и смерти. СПб., 1904.

17. Баусин А. Замиренные, но не помирившиеся // Общая Газета. 1997.

18. Бауэр О. Национальный вопрос и социал демократия. СПб., 1909.

19. Башилов Б. История русского масонства. М., 1992.

20. Беленький В. Борьба вокруг русской идеи // СПЖ. 1996. №1.

21. Берлин П. Пасынки цивилизации и их просветители. СПб., 1905.

22. Бернштам М. Сколько жить русскому народу // Москва. 1990. №4.

23. Бердяев Н. Смысл истории. М., 1990.

24. Бердяев Н. Русская идея. Судьба России. М., 1997.

25. Бирюков Н., Сергеев В. «Соборность» как парадигма политического сознания // Полис 1997. №3.

26. Бородай Ю. Третий путь // Наш современник. 1991. № 9.

27. Бохеньский Ю. Сто суеверий. М., 1993.

28. Бройдо В. Национальный и колониальный вопрос. М., 1923.

29. Бромлей Ю. Современные проблемы этнографии. М., 1981.

30. Бурдье П. Социология политики. М., 1994.

31. Бухарин Н. О старинных традициях и современном культурном строительстве // Революция и культура. 1927. № 1.

32. Бухбиндер Н. Коммунистическое строительство и национальный вопрос. Пг., 1919.

33. Васильев В. Из колена Авакумова // Наш современник. 1987. №3.

34. Васильцов С. Коммунисты и русский вопрос // Советская Россия. 27 марта 1997.

35. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

36. Вдовиченко Д. Энвер-паша // Вопросы Истории. 1997. №8.

37. Виноградов И. Не всякое лыко в строку // За русское дело. 1995. №7.

38. Владимиров В. Информационная безопасность России // Русский вестник. 1997. №6-7.

39. Восторгов И. Кто должен быть в государственной думе? Земля русская. 1995. №6-7.

40. Волков Ю. Личность и гуманизм. Чел., 1995.

41. Второй Всемирный конгресс русских общин. М., 1994.

42. Гайдар Е. Государство и эволюция. М., 1995.

43. Гасилов Г. Основные вопросы национальной школы // Революция и культура. 1928. №21.

44. Гачев Г. Национальные картины мира. М., 1993.

45. Геллнер Э. Нации и национализм // Вопросы философии. 1987. №7.

46. Геллнер Э. Путешествие национализма. Мифы нации и класса // Путь. 1992. №1.

47. Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995.

48. Герц Ф. Социализм и национальный вопрос. СПб., 1907

49. Гончаров П. Куда идти России // Наш современник. 1990. №11.

50. Горовиц Д. Демократия в разделенных сообществах // Глобальные проблемы переходного периода. 1994. №6.

51. Грдзелидзе Р. Межнациональное общение в развитом социалистическом обществе. Тбилиси, 1980.

52. Грушко Е., Медведев Ю. Словарь славянской мифологии. Нижний Новгород, 1996.

53. Гулыга А. Искусство истории. М., 1980.

54. Гумилев Л. Древняя Русь и великая Степь. М., 1989.

55. Гумилев Л. От Руси к России. М., 1992.

56. Гумилев Л. Искусство и этнос // ДИ СССР. 1972. № 1.

57. Гущин В. В этом отечестве стало не за что умирать // Контингент. 1997. №36.

58. Давыдов А. СССР братское содружество народов. Л., 1931.

59. Даймонт М. Евреи, бог и история. М., 1994.

60. Данилевский Н. Россия и Европа. М., 1992.

61. Данэм Б. Герои и еретики. М., 1967.

62. Деборин Н. Марксизм и культура // Революция и культура. 1927. №1.

63. Джилас М. Лицо тоталиризма. М., 1992.

64. Диманштейн Н. О революции в национальных районах и Революция и начало. 1928. №3-4.

65. Длугач Т. Дидро. М., 1975.

66. Драгунский Д. Навязанная этничность // Полис. 1993. №5.

67. Драгунский Д. Макрополитика. Заметки о детерминантах национального поведения // Полис. 1995. №5.

68. Духовная культура и социальный прогресс. Фрунзе, 1980.

69. Дюби Ж. Европа в средние века. Смоленск, 1994.

70. Дьячков В. О национально-территориальной, национально-государственной и национально-культурной автономии // Социс. 1993. №11.

71. Европейское просвещение и французская революция. М., 1988.

72. Ерасов Б. Культура, религии и цивилизации на Востоке. М., 1990.

73. Ершов Л., Хватов А. Листья и корни. М., 1971.

74. Желенски И. Дьюла Хорти // Вопросы истории. 1997. № 2.

75. Жириновский В. Идеология для России. М., 1997.

76. Жириновский В. Политическая классика. М., 1996.

77. Жириновский В. Последний вагон на Север. М., 1995.

78. Жириновский В. Русский вопрос: пути решения. М., 1997.

79. Жириновский В. Русская идея // ЛДПР. 1997. №7.80. «За» программы КРО // Труд. 6 декабря1995.

80. Запад и Восток. Традиции исовременность. М., 1993.

81. Здравомыслов А. Релятивистская теория наций и рефлексивная политика//ОНС. 1997. №4.

82. Зиновьев А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. М., 1994.

83. Зиновьев А. Посткоммунистическая Россия. М., 1996.

84. Зюганов Г. Держава. М., 1994

85. Зюганов Г. Россия будет великой и социалистической // Советская Россия. 22 апреля 1997.

86. Зюганов Г. Россия и современный мир. М., 1996.

87. Иванов И. Третий Рим. М., 1996.

88. Ильин И. О грядущей России. М., 1993.

89. Иордан М. Наука национального примирения // ОНС. 1992. №4.

90. Ипполитов К. Русская идея как стержень российской цивилизации. // Русский вестник. 1997. № 28-29.

91. Итс Р. Века и поколения. М., 1976.

92. Иосефова П, Цимбаев Н. Русская идея как элемент национального самосознания // Вестник МГУ. Сер. 8. Философия. 1993. №2.

93. Калтахчян С. Куда стремится единый поток // Советская культура. 12 марта 1987.

94. Калтахчян С. Марксистско-ленинская теория наций и современность. М., 1983.

95. Кант и кантианцы. М., 1978.

96. Карпов Г. Ленин о культурной революции. Л., 1970.

97. Каутский К. Война, интернационал, национальный вопрос. Харьков,

98. Каутский К. Национальные проблемы. Пг., 1918.

99. Каутский К. Еврейство и раса. М., 1918.

100. Киссель М. Джамбаттисто Вико. М., 1980.

101. Кефели И. Русская культура 19-го века // СПЖ. 1996. №3.

102. Кляйи Д. Самоопределение наций: страдание или опасная забава // ОНС. 1993. №2.

103. Клямкин И., Лапкин В. Русский вопрос в России // Полис. 1996. №1

104. Коваленко В. Союз воскрес // Литературная Газета 1996. №13.

105. Кожинов В. История Руси. Современный взгляд. М., 1997.

106. Кожинов В. Национальное и современное // Наш Современник. 1972.9.

107. Кожинов В. Уроки истории // Москва. 1985. №11.

108. Кожинов В. И назовет меня всяк сущий в ней язык // Наш Современник. 1981. №11.

109. Красин Ю. Национальные интересы: миф или реальность //. Свободная мысль. 1996. №3.

110. Кублановский Ю. Комплекс отечества // Литературная Газета. 1997.12.

111. Кузьмин А. В продолжение важного разговора // Наш Современник. 1986. №3.

112. Курбанбаев С. Задачи культурной революции на современном Востоке // Революция и национальности. 1930. №1.

113. Лакер У. Черная сотня. М., 1994.

114. Лебедев П. Нам нужна Современная Русская идея // Земля русская.1995. №6-7.

115. Лебедева Н. Как лечить национальную психологию // Новый мир.1996. №1.

116. Лебедь А. За Державу обидно. Киров, 1995.

117. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896.

118. ЛевекП. Эллинистический мир. М., 1989.

119. Ле Гофф Ж. Культура средне векового Запада. М., 1994.

120. Ленин В. Еще раз о национализме. ПСС. т.24.

121. Ленин В. Как епископ Никон защищает украинцев. ПСС. т.24.

122. Ленин В. Национал-либералы. ПСС. т.22.

123. Ленин В. О культурно-национальной автономии. ПСС. т.24.

124. Ленин В. О национальной гордости великороссов. ПСС. т.26.

125. Лихачев Д. Заметки о русском // Новый мир. 1980. №3.

126. Лобанов М. Освобождение //Волга. 1982. №10.

127. Лурье С. От древнего Рима до России XX века: преемственность имперской традиции // ОНС. 1997. №4.

128. Лысенко Н. Стратегия нашей борьбы // Молодая Гвардия. 1993. №9.

129. Любомудров М. Солнце русской духовности // Россиянин. 1995. №13.

130. Любош С. Русский фашист В. Пуришкевич. Л., 1925.

131. Макаренко В. Марксизм : идея и власть. Ростов-на-Дону, 1992.

132. Макунин Ю. Что такое интернационализм, бастард и евгеника // Русский взгляд. 1997. №5-6.

133. Манхейн К. Диагноз нашего времени. М., 1994.

134. Массовое сознание россиян в период общественной трансформации. М.,1994.

135. Матвеева С. Возможность нации государства в России: попытка либеральной интерпретации // Полис. 1996. №1.

136. Мачавариани Вл. Нация, ее культура и язык // Литературная Грузия 1971. №6.

137. Мельгорский В. История без мифов или мифы без истории // Континент. 1997. №39.

138. Миллер А. Национализм как теоретическая проблема. // Полис 19956.

139. Миллер А. Национализм как фактор развития // ОНС. 1995. №1.

140. Митин М. Ленинизм и характер культурной революции // Революция и культура. 1929. №2.

141. Митрополит Иоанн. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. СПб., 1994.

142. Молчанов Н. Генерал де Голль. М., 1988.

143. Накамура С. Японцы и русские. М., 1983.

144. Нарочницкая Н. Русские на пороге 21-го века // Наш Современник 1996. №4.

145. Национальная правая прежде и теперь: историко-социологические очерки. СПб., 1992.

146. Национальный интерес. (Материалы круглого заочного стола) // Полис. 1995. № 1.

147. Нежный А. Русские идеи // Культура. 3 мая 1997.

148. Нестеров Ф. Связь времен. М., 1980.

149. Ниль Дж, Шэлл Дж Наследственность человека. М., 1958.151. 50/50 Опыт словаря нового мышления. М., 1989.

150. Паин Э. Межнациональные конфликты в политической игре // Независимая Газета. 10 июля 1992.

151. Панарин А. Введение в политологию. М., 1994.

152. Панарин А. Национализмы в СНГ: мировозренческие истоки // Свободная мысль 1995. №3.

153. Пискунов В. Тема о России. М., 1993.

154. Платонов О. Русская цивилизация. М., 1992.

155. Плетнев С. Игры в русскую идею // Континент. 1997. №18.

156. Политическая история России в партиях и лицах. М., 1994.

157. Подберезкин А. Через духовность к возрождению Отечества // Свободная мысль. 1995. №5.

158. Поршнев Б. Социальная психология и история. М., 1979.

159. Поспеловский Д. Русская православная церковь в 20 веке. М., 1996.

160. Постол М. Нетленная сила // Советская Россия. 11 июня 1997.

161. Православие. Армия. Держава. М., 1993.

162. Празаускас А. Этнонационализм, многонациональное государство и процессы глобализации // Полис. 1997. №2.

163. Предвыборное послание РНС // Русский собор. Спец выпуск. 1995.

164. Программа национал-большевистской партии // Лимонка. 1996. №32.

165. Прусс И. Рывок в будущее или движение по кругу // Полис 1997. №3.

166. Раскин М. Новые партийные системы в Центральной и Восточной Европе // Глобальные проблемы переходного периода. 1994. №6.

167. Растоу Д.А. Переходы в демократии: попытка динамической модели // Полис. 1996. №5.

168. Рискин А. Латвия: до скорого свидания. // Континент. 1997. №24.

169. Рейсмер М. Идеологии Востока. М-Л., 1927.

170. Ренан Э. Что такое нация ? СПб., 1888.

171. Рогозин Д. Новый путь КРО // Континент. 1996. №21.

172. Розанов В. Мимолетнее. М., 1994.

173. Россия в 20-м веке. Историки мира спорят. М.,1994.

174. Русский демонологический словарь. СПб., 1995.177. Русская идея. M., 1992.

175. Русская нация: историческое прошлое и проблемы возрождения. М.,

176. Русский путь в развитии экономики. М., 1993.

177. Русские (этносоциологические очерки). М., 1992.

178. Руцкой А. Россия на перепутье // Наш современник. 1995. №7.

179. Рыжков Н. Я из партии по имени «Россия». М., 1995.

180. Свешников Вл. Заметки о национализме подлинном и мнимом. М.,1995.

181. Cea JI. Философия американской истории. М., 1984.

182. Семенникова JI. Россия в мировом сообществе цивилизации. М.,1994.

183. Семенов С. Россия. Русский порядок и русская история. СПб., 1995.

184. Сигов Ю. Отделяйся и властвуй // Век. 1997. №3-4.

185. Славный Б. Гражданский мир в России // Знамя. 1995. №1.

186. Сметона Р. Национализм это нормально // Век. 1997. №35.

187. Современная Русская идея и государственность. М., 1995.

188. Соединенные Штаты Америки. Энциклопедический справочник. М.,1988.

189. Соловей В. Современный русский национализм // ОНС. 1992. №2.

190. Солженицын А. Как нам обустроить Россию? М., 1992.

191. Солоухин Вл. Время собирать камни. Очерки. М., 1967.

192. Солоухин Вл. Письма из русского музея. М., 1967.

193. Сорокин П. О русской нации. Россия и Америка. Теория национального вопроса. М., 1994.

194. Союз Русского народа. М., 1929.

195. Степанова Р. О правах русской России // Русский вестник. 1997. №27.

196. Тихомиров Л. Монархическое государство СПб. 1992.

197. Толпего А. Украинские политические идеологии // Полис. 1994. №1.

198. Тоталитаризм: исторический опыт Восточной Европы. М., 1995.

199. Тоштендаль Р. Роль социал-демократии в развитии индустриального капитализма // Новая и новейшая история. 1997. №2.

200. Тощенко Ж. Упрекать русских в имперских замашках сомнительно // Социс. 1993. №11.

201. Троицкий Е. О Русской идее. Очерк теории возрождения нации. М.,1994.

202. Тульчинский Г. Об одной ошибке русской философии // Звезда. 1994.9.

203. Уткин А Национализм и будущее мирового сообщества // Свободная мысль.1995. №3.

204. Фадин А. Какие доктрины у нас работают? // Общая Газета. 1997.22.

205. Фанатотов А. Россия от мобилизационного общества к инновационному. М., 1995.

206. Федотова В. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы философии. 1995. №12.

207. Филиппова Т. Государственное воздействие на институт семьи: на примере анализа семейно-брачного законодательства 30-х годов // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. 1997. №2.

208. Фоли Дж. Энциклопедия знаков и символов. М., 1996.

209. Фурман Д. Украина и мы. Национальное самосознание и политическое развитие // Свободная мысль. 1995. №1.

210. Чебоксаров Н., Чебоксарова И. Народы. Расы. Культуры. М., 1985.

211. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1997. №1.

212. Хантингтон С. Неуправляемость демократии // Глобальные проблемы переходного периода. 1994. № 6.

213. Хмелева JI. Вселенской красоты дары. Земля русская. 1994. № 6-7.217. Цивилизация. М., 1992.

214. Человек, эволюция и внутривидовая дифференциация. М., 1973.

215. Чеснов Я. Историческая этнография стран Индокитая. М., 1976.

216. Чхартишвили П. Черносотенцы в 1917 году // Вопросы истории. 1997.8.

217. Шафаревич И. Есть ли у России будущее? М., 1991.

218. Шевцова JI. Дилеммы посткоммунистического общества // Полис. 1996. №5.

219. Шевцова JT. Политика и властители дум. // Труд. 4 октября 1995.

220. Шешель В. Я националист и этим горжусь // Век. 1997. №28.

221. Шипунов Ф. Истина Великой России. М., 1992.

222. Шкоринов В. Этический иррационализм в России. Ростов- на Дону,1973.

223. Штаерман Е. Кризис античной культуры. М., 1975.

224. Штильмарк А. Профессиональные патриоты // Черная сотня. 1995.4.

225. Шульгин В. Что Нам в Них не нравится. М., 1992.

226. Щетинина Г. Идейная жизнь русской интеллигенциии. Конец 19 начало 20 вв. М., 1995.

227. Этничность и власть в полиэтнических государствах. М., 1994.

228. Этнические процессы в современном мире. М., 1987.

229. Юхнова H. Договоримся о терминах // Звезда. 1990. №2.

230. Юрганов А. Символ русского государства и средневековое сознание. // Вопросы истории. 1997. № 8.

231. Юсуповский А. От национального кризиса к национальному самосознанию в поисках адекватной модели // ОНС. 1994. №5.

232. Яковец Ю. У истоков новой цивилизации. М., 1993.

233. Яковлев А. Против антиисторизма // Литературная Газета. 15 ноября1972.

234. Янов А. Будь на месте Ельцина Горбачев, его давно бы с пуговицами съели // Труд. 4 июля 1997.

235. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

236. Baron M. Democracy and Politics Dialogue. 1994. №1.

237. Garreau Y. The nine nations of North America N-Y., 1982.

238. Diagne P. Nacionalisme africaine. P., 1972.

239. Martelly P. Lanacion. P., 1974.

240. Modernization and industialization. The New Encyclopedia Britannica. 1994.vol. 27.

241. Nationalism The New Encyclopedia Britannica. N-Y., 1994. vol 27.

242. Political Parties and Group interests. The New Encyclopedia Britannica. N-Y., 1994. vol. 28.

243. Smith A.D. The National Identity. L., 1992.

244. Wilson Y.O. Family Values and the role of woman // Dialogie 1994. №1.