Государственная власть и системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества России 40-х-80-х гг. XVII в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Талина, Галина Валерьевна

• Талина, Галина Валерьевна
• доктор исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации доктор исторических наук Талина, Галина Валерьевна

Введение.

Глава I. Эволюция государственной власти в период правления

Алексея Михайловича и Федора Алексеевича.

Параграф 1 Монархия и монархи.(

Параграф 2. Боярская и Ближняя думы.

Параграф 3. Комиссии «на Москве» и Расправная палата.

Глава II. Системы регулирования социально-служебного положения в условиях местничества.

Параграф 1. Сфера власти и управления, армия.

Параграф 2. Дипломатия.

Параграф 3. Процедурно-церемониальная сфера.

Параграф 4. Местническая идеология службы и принципы прохождения чиновно-должностной и титульнонаместнической лестниц.

Глава III. Системы регулирования социально-служебного положения и становление абсолютизма.

Параграф 1. Становление абсолютистской идеологии службы.

Параграф 2. Изменения в местнической сфере.

Параграф 3. Эволюция титульно-наместнической и чиновнодолжностной систем.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Государственная власть и системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества России 40-х-80-х гг. XVII в.»

История феодализма не отделима от истории высшего общества. Именно на этом этапе исторического развития, связанном с формированием сословной структуры общества, возникло и наполнилось реальным содержанием само это понятие «высшее общество». Границы этой социальной группы не оставались неизменными, испытывая тенденцию к расширению и к середине XVII в. вобрали в себя различные слои от представителей аристократии до дьяков дворянского происхождения. Значимость и ведущая роль представителей высшего общества в жизни государства сохранялась на протяжении всего периода феодализма.

Социальные отношения в рамках высшего общества выстраивались на основе ряда факторов, важнейшую роль среди которых играла служба государству (государю). Можно сказать, что социальные отношения при феодализме практически представляли собой отношения социально-служебные. Эти отношения нуждались в масштабной системе регулирования, которая позволяла четко определить социально-служебный статус каждого представителя рассматриваемой общественной группы. Подобная система была присуща каждому государству, обладала рядом общих для всех стран и рядом национальных признаков.

Такие показатели социально-служебного статуса представителей высшего общества как чины и должности существовали в разных странах, хотя и разнились между собой. Помимо этого они были присущи не только феодальному обществу, но продолжали функционировать при переходе от феодализма к капитализму, наполняясь новым содержанием.

Исключительно русским явлением было местничество. Между тем местнический статус лица на протяжении долгого времени играл, пожалуй, важнейшую роль при распределении служебных поручений, при пожаловании чинами, прохождении чиновной лестницы и т.д.

Еще одним национальным показателем социально-служебного положения представителей высшего общества, и особенно связанных с дипломатической деятельностью, в XVI - XVII вв. стали наместнические титулы.

Все эти показатели складывались в единую систему регуляторов социально-служебного положения представителей высшего общества, и одновременно с этим каждый из них представлял собой самостоятельную систему правил, закономерностей, особенностей функционирования.

Вся система регуляторов социально-служебного положения представляла собой явление, формировавшееся как обществом, так и государством. Все ее компоненты были механизмом, при помощи которого государство могло влиять на высшее общество, контролировать службу его представителей, а через нее и степень влияния высшего общества на государственную политику. Соответственно развитие государства, приобретение им новых форм было главным фактором, предопределявшим изменения систем регуляторов социально-служебного положения. Рассматривать же данные системы в отрыве от эволюции государства методологически не верно.

В то же время, изменения в системах, регулировавших социально-служебное положение, были проявлением политики государства, которая, в свою очередь, являлась отражением процессов эволюции самой системы государственной власти. В силу этого, характеристика государственной политики в области местничества, чиновно-должностной и титульно-наместнической систем может рассматриваться не только как сама цель, но и как важный показатель трансформации государства, косвенная характеристика государственной власти.

В связи с выше сказанным, особый интерес для исследователя чи-новно-должностной, титульно-наместнической, местнической систем представляют периоды, связанные с глобальными изменениями государственной власти. Одним из таких периодов являлась вторая половина XVII века, и особенно период правления Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, когда в России началось становление абсолютизма. Этот фактор постепенно привел к кардинальному изменению принципов, на которых строились социально-служебные отношения всего общества, и в первую очередь, его верхушки.

Вся система регуляторов социально-служебного положения перестраивалась, приспосабливаясь к новым условиям. Самым существенным изменением в ней стала ликвидация такого института как местничество, что ставит вопрос о принципиальной несочетаемости местнических и абсолютистских принципов службы, лежавших в основе социально-служебных отношений высшего общества.

В целом можно говорить о двух, воплотившихся последовательно во времени, системах регулирования социально-служебного положения: 1) основанной на действии местнических правил; 2) исходившей из отсутствия местнических традиций и строившейся на абсолютистских принципа службы.

В силу того, что становление абсолютизма являло собой не факт, а процесс, и, кроме того, процесс, начавшийся с середины XVII века, применительно к царствованиям Алексея Михайловича и Федора Алексеевича можно говорить о трансформации местнической системы регуляторов социально-служебного положения под воздействием принципов абсолютизма и начале становления абсолютистской модели служебного функционирования.

Исходя из выше изложенного, объектом исследования являются, с одной стороны, система органов государственной власти России 40-х - 80-х гг. XVII в., включавшая в себя такие компоненты как царскую власть, Земские соборы, Боярскую и Ближнюю думы, Комиссии «на Москве» и сформировавшуюся на их основе Расправную палату; с другой стороны, регуляторы социально-служебных отношений, представленные системами чинов, должностей, наместнических титулов, местнических традиций и правил.

Предметом исследования служит процесс становления абсолютизма в России и его проявление через систему органов государственной власти и изменение принципов служебного функционирования, выразившееся в трансформации всех систем, задействованных в регулировании социально-служебного положения представителей высшего общества России.

Хронологические рамки исследования выбраны исходя из следующих соображений: нижняя граница определяется началом становления в России абсолютизма (середина XVII в.), что совпадает с ранним этапом правления Алексея Михайловича); верхняя - отменой местничества, произошедшей в конце правления Федора Алексеевича. Только в очерченный нами период местнические и абсолютистские принципы взаимодействовали в полной мере, и развитие последних способствовало постепенному разрушению первых.

Актуальность темы предопределена рядом факторов. Исследование государственной власти и систем регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества на начальном этапе становления абсолютизма в России служит основой не только для понимания особенностей национального абсолютизма в контексте мирового развития этой формы политического устройства, но и позволяет судить об истоках и особенностях взаимоотношений российского общества и государства на современном этапе.

Особый интерес с этой точки зрения представляют собой переломные эпохи, к которым без преувеличения можно причислить как вторую половину XVII в., так и настоящее время. Подобные периоды характеризуются созданием новых моделей властной системы, перераспределением ролей между традиционными и новыми государственными структурами.

Не смотря на то, что на протяжении более чем трех столетий органы государственной власти претерпели существенное изменение, и воспроизведение прежних форм в новых условиях стало бы нарушением принципов исторического развития, методы политического управления, учитывающие особенности национального развития, живут на протяжении столетий, а использование политического опыта позволяет избежать существенных ошибок.

Помимо этого, ряд государственных институтов, являющиеся новшествами современной эпохи, на самом деле имеют глубокие исторические корни, закрепленные в национальном сознание и языке. Так представителей президента в округах практически сразу при введении этой должностной единицы стали называть «наместниками». Институт же наместничества восходит к Древней Руси, трансформировался на протяжении столетий, но самым неизвестным периодом в его истории является именно XVII в.

Переломные эпохи (нынешняя как и время становления абсолютизма) ставят наиболее остро вопрос о взаимодействии политических элит, являющихся социальной опорой государства или оказывающих существенное давление на его политику. Наличие во второй половине XVII в. двух столь мощных социальных и политически активных группировок как боярство и дворянство, ставит вопрос о том, является ли необходимостью при изменении формы политического устройства уход с политической арены одной и приход на смену ей другой социальной группы, или же, напротив, те, кто ранее составлял властную верхушку, могут не только приспособиться к новым условиям, но и играть в них ведущую роль.

Переход от местнических к абсолютистским основам служебного функционирования, явившийся одной из важнейших характеристик начального этапа становления абсолютизма в России, представлял собой важнейшую веху в переходе от принципов службы «по роду» (в зависимости от положения рода) к принципам службы, основанным на личных заслугах, качестве службы конкретного должностного лица. Проблема «кла-новости» во властных и управленческих структурах даже на современном этапе развития государственной системы России остается болезненной и острой, воспроизводится в ряде регионов России. Опыт борьбы с этим явлением, накопленный отечественной историей, осознание вреда, приносимого им нашими предками, позволяет масштабнее взглянуть на данную проблему, осознать ее национально-исторические корни.

Феодализму как никакой иной формации было присуще внимание к системам регулирования социально-служебного положения, строжайшая регламентация социально-служебных отношений. Ряд институтов, созданных феодальной Россией, не сохранился в процессе дальнейшего развития общества и государства: местничество, не совместимое с абсолютизмом, было отменено, наместническая система трансформировалась до неузнаваемости. Между тем, чиновно-должностная система, исходя из объективной необходимости ее наличия и развития, приспосабливалась к различным историческим условиям, становилась отражением и важной характеристикой каждой исторической эпохи, являлась не только русским, но и мировым институтом. Без исследование корней системы регулирования социально-служебных отношений не возможно правильно и в полной мере оценить ее современные особенности и перспективы развития.

Анализ поставленной нами проблемы возможно осуществить на основании значительного комплекса источников.

В работе были использованы как опубликованные, так и архивные материалы. Последние были извлечены из 6, 27, 166, 210, 375 фондов Российского государственного архива древних актов; 37, 99, 178, 256 фондов Отдела рукописей Российской государственной библиотеки. Ряд источников был вовлечен в научный оборот впервые.

Среди документов, характеризующих состояние и развитие власти во второй половине XVII века, отметим материалы законодательства и, в первую очередь, Соборное уложение 1649 г.; царские указы, грамоты и наказы; челобитные, адресованные на имя государя; акты Земских соборов; Дворцовые разряды; проекты, предлагавшие внести те или иные изменения в функции и должностное деление государственных органов; материалы переписки монархов и пр.

Грамоты, указы и наказы периода правления Алексея Михайловича и Федора Алексеевича позволяют представить круг вопросов, решавшихся высшей властью, дают возможность проанализировать эволюцию соотношения сил царской власти и Боярской думы на основании количественного сопоставления царских указов с боярским приговором, боярских приговоров, именных указов, именных указов, помеченных в Разряде. Эти источники позволяют достаточно четко представить себе форму документации, исходившей от власти, отметить различия между такими видами грамот как окружные, жалованные, известительные, похвальные и пр. Значительное количество грамот к воеводам и главам Комиссий «на Москве» позволяют восстановить процедуру и механизм работы государей с этими должностными лицами и государственными учреждениями.

Большинство царских грамот, указов и наказов были опубликованы еще в XIX веке и вошли в такие издания как «Полное собрание законов Российской империи», «Собрание государственных грамот и договоров», «Акты исторические», «Дополнения к актам историческим», «Акты, собранные археографическою экспедицией», «Акты Московского государства», «Записки отделения русской и славянской археологии» и др. (1)

Следует отметить, что далеко не все из перечисленных нами публикаций отвечают современным требованиям к изданию источников. В этой связи, в первую очередь, назовем «Собрание государственных грамот и договоров» и «Полное собрание законов.». Значительная часть документов первого сборника в последствие была включена в состав второго. Как в том, так и в другом излагалась только общая содержательная часть публиковавшихся документов, и опускались такие моменты как описание подлинников, пометы, те места в подлинниках, которые могли пролить свет на форму делопроизводства данного периода. Опубликованные в перечисленных сборниках указы по большей мере носят частный характер. При этом при публикации был пропущен ряд общих постановлений. Между тем, состав документов, опубликованных в «Полном собрании законов.» по настоящее время является основанием для приведения официальных данных по количественному соотношению актового материала, исходившего от высшей власти. (2)

Публикации источников в составе «Актов исторических», «Дополнений к актам историческим», «Актов Археографической экспедиции», «Записок отделения русской и славянской археологии» отличаются гораздо большим вниманием к особенностям каждого отдельного документа. При публикации давалось описание подлинника (на скольких столбцах и листах написан, какие имеет скрепы и пометы, кем они сделаны, как украшены листы, имеются ли печати, как был сложен подлинник (в пакет, запечатан), какие были сделаны надписи на лицевой и оборотной стороне пакета, в котором хранился документ), были сделаны указания на архивы, из которых извлекались документы.

Материал, не вошедший в основные публикации актов, отчасти еще в конце 60-х - начале 70-х гг. XIX века был реконструирован Е. Замы-словским при публикации им обзора источников царствования Федора Алексеевича. Замысловским была проведена важная работа по сличению документов, напечатанных в «Полном собрании законов», «Собрании государственных грамот и договоров» и других сборниках с подлинниками. (3) Автор отметил неточности, допущенные при публикации, и восстановил соответствовавший им подлинный текст.

Что же касается документов законодательного характера правления Алексея Михайловича, то подобная работа проведена не была. Между тем, особенности царских наказов, указов, грамот этого периода возможно проследить по ряду подлинников, хранящихся в РГАДА и ОР РГБ. Особый интерес в этой связи представляют документы фонда приказа Тайных дел РГАДА, поскольку многие из них носят следы собственноручной правки царем. (Как известно, подавляющее количество царских грамот и наказов писались дьяками или подьячими по предварительному указанию царя. Только в том случае, если царь считал необходимым вмешаться в процедуру делопроизводства, в документах могли появиться записи «его руки». Алексей Михайлович являлся фактическим главой Тайного приказа, систематически работал здесь, заведя для удобства в помещениях приказа свой собственный рабочий стол).

Ряд грамот и наказов царя Алексея Михайловича были написаны им собственноручно. Среди них грамота к А.Н. Трубецкому от 31 мая 1654 г., грамота архимандриту Савво-Сторожевского монастыря Гермогену и келарю Вельямину Горсткину, две грамоты Г.Г. Ромодановскому, наказ Г.А. Козловскому о взятии смоленской шляхты для похода в Могилев, грамота к стольнику и московскому ловчему А. И. Матюшкину о бывшем у Матвея Шереметева сражении с немцами и о взятии его в плен. (4).

Не менее ценны грамоты и наказы, носящие следы правки и различных дополнений, сделанных царем. Последние были написаны разными почерками, один из которых, несомненно, принадлежит Алексею Михайловичу. Установление царской руки в документах подобного рода производилось нами на основании их сопоставления с текстами наказов и грамот, целиком составленных самим государем. Среди документов с царскими правками следует отметить грамоты к А.Б. Мусину-Пушкину, Г.С. Куракину и С.А. Урусову (позднее 1666 г.), И.И. Лобанову-Ростовскому (1659 г.), А.Л. Ордину-Нащокину, грамоту в Кириллов монастырь (1648 г.), наказы Г.С.

Куракину и Г.Г. Ромодановскому о движении войск к Нежину и Чернигову (примерно 1667-68 гг.) (5)

Значительное число грамот и наказов царя Алексея Михайловича были написаны под диктовку государя или с чернового отпуска, сделанного царем, но не дошедшего до нас. Последнее доказывается содержанием текста грамот или приписками типа «написана на нашем стану в Вязьме» (для времени, когда Алексей Михайлович находился в Польском походе), или «писана в наших царских хоромах».

Кроме того, своеобразным показателем того, что грамота или наказ диктовались дьяку царем, а не писалась первым по царскому распоряжению самостоятельно, может послужить форма обращения к адресату. Бесспорно, что обращение «поздорово ли ты, верный раб наш» не могло быть выбрано для царской грамоты никем кроме самого царя, так как в противном случае являлось бы нарушением формуляра. Отсутствие в документе, дававшемся от царского имени, формы «Государь, Царь и Великий князь . указал», попытки начать документ с изложения непосредственных распоряжений так же являются показателем составления наказа или грамоты самолично царем. Прописка, допущенная в царском титуле любым другим лицом, помимо самого государя, являлась умалением царского достоинства и служила основанием для вынесения серьезного наказания. (6)

Грамот с косвенным указанием на непосредственное участие в их составлении царя сохранилось немало. Из них нами были проанализированы грамоты к И.В. Морозову с товарищами (1647 г.); 23 грамоты от 1655 г к И.Ф. Бутурлину, Г.Г. Пушкину, И.В. Морозову, Я.К. Черкасскому, А.Н. Трубецкому, Ю.А. Долгорукому, полковнику Г. Фастадену, A.C. Матвееву, А. Иванову, П.В. Зиновьеву, В.В. Бутурлину, П. Тоболину, Черкасскому-Косому, Куракину с товарищами; грамота к Ф.Б. Долматову-Карпову (1656 г.); грамота к И.И. Лобанову-Ростовскому (1659 г.); три грамоты к В.Б. Шереметеву (1660-1661 гг); две грамоты к Ю.Н. Барятинскому и И.И. Чаадаеву (1660 г); две грамоты к Ю.А. Долгорукому (1658, 1668 гг.); грамота к Ю.А. и М.Ю. Долгоруким и A.C. Матвееву (1674 г.); грамота к Г.Г. Ромо-дановскому (1673 г.) и др. Все перечисленные грамоты различны по содержанию и времени их составления. (7)

Особняком в ряду других источников стоят «Статьи о каких делах говорить боярам». (8) Источник представляет собой конспект царского выступления на заседании Боярской думы. Заранее сделанный государем, документ написан двумя почерками. Один, видимо, принадлежит дьяку или подьячему, записавшему за царем его мысли, или переписавшему набело ныне утерянный царский конспект. Второй почерк принадлежит царю Алексею Михайловичу, который делал исправления и дополнения в написанном документе. «Статьи» позволяют судить о процедуре работы царя с Боярской думой, о специфике решения различных дел Алексеем Михайловичем с этим государственным органом. К документу приложены статьи государева письма о допросе Разина - интересный источник, позволяющий сделать некоторые выводы о роли царя в решении дел по политическим преступлениям.

Важную информацию содержат челобитные на царское имя. Среди них особый интерес представляют те, что рассматривались лично царем, о чем свидетельствуют пометы под челобитными. Некоторые из них конкретно сообщают, что «государь пожаловал, велел выписать и доложить себя государя». (9) Другие носят косвенное свидетельство того, что челобитная докладывалась царю. Например, помета могла отразить влияние того или иного события в царской жизни на решение по делу. Так одному челобитчику в 1648 г. царь велел «отдать вину» в честь рождения царевича Дмитрия Алексеевича. (10)

При сравнении дошедших до нас челобитных, носящих явные следы царского участия в их рассмотрении, и челобитных, таких следов не имеющих, видно, что процедура работы с ними царя и лиц, выносивших решение от его имени, - идентична. Это позволяет предположить наличие общепринятого порядка работы с челобитными, адресованными на имя государя, и более полно понять сам механизм рассмотрения таких прошений.

Пометы под челобитными служат дополнительной информацией для определения круга государственных учреждений, непосредственно сотрудничавших с царем, позволяют более четко понять механизм их взаимодействия.

Документами, имевшими непосредственное отношение к процедуре рассмотрения челобитных государем, являются «докладные статьи по челобитным». Этот источник позволяет понять, каким образом справлялся царь со всем объемом челобитных, поступавших на его имя, а так же служит доказательством того факта, что личное решение проблем челобитчиков государем было реальностью благодаря умелой обработки информации, содержавшейся в челобитных, соответствующими службами. Особый интерес в этой связи вызывают «Докладные статьи по челобитьям разных чинов людей с пометками царя Алексея Михайловича», относящийся к 1667 г. (11) Документ представляет собой список с кратким изложением поданных на имя царя челобитных. В специально оставленных между изложением дел промежутках царем собственноручно были вписаны решения по каждой челобитной.

Большинство рассмотренных нами челобитных имеют непосредственное отношение к местническим делам, в силу чего анализировались в комплексе с иными документальными составляющими такого дела.

Существенную роль для нашей работы играет такой источник как Дворцовые разряды, то есть записки, которые велись в Приказе Большого дворца, подробно расписывающие события различного характера, происходившие при царском дворе. Этот источник отличается значительной точностью и достоверностью, так как чины Большого дворца, заведуя придворным хозяйством и дворцовой службой, были почти всегда «вверху» у государя и являлись очевидцами всего происходившего там. Значительную часть своих приказаний и распоряжений русские государи отдавали непосредственно через этих лиц, а они сообщали соответствующим ведомствам. В нашей работе были использованы сведения из «Дворцовых разрядов» времени Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. Отметим, что по сравнению с предшествующим периодом «Дворцовые разряды» царствования Федора Алексеевича не столь полны и подробны, в них существуют пропуски и отсутствие записей в течение нескольких месяцев. На основании этого документа можно сделать интересные выводы о назначениях на важнейшие государственные должности, о работе царя и Боярской думы; о составе, функциях и эволюции Комиссии «на Москве», Ближней думы; о взаимодействии царя с приказами; о придворных церемониях и пр. (12)

Особый интерес для анализа тенденций развития Боярской думы и чиновно-должностной системы русского государства в начале 80-х гг. XVII в. представляет «Проект устава о служебном старшинстве бояр, окольничих и думных людей по тридцати четырем степеням», составленный при царе Федоре Алексеевиче. (13). Дополнительную информацию по указанному вопросу содержит «Предложение бояр о разделение России на наместничества 1681-1682 г.». (14)

Среди источников по теме следует отметить акты Земских соборов, являющиеся основанием для рассмотрения сущности и структуры Соборов. Акты излагают суть правительственного доклада, окончательное решение по вопросу повестки Собора, дают информацию о составе участников, мнениях различных курий, указывают на роль в каждом из Соборов царя и т.д. (15) Особый интерес среди всех документов, явившихся результатом деятельности Земских соборов, в связи с нашим исследованием, представляет «Сборное деяние об уничтожении местничества». (16)

Наиболее важными по объему фактического материала и по значимости для настоящего исследования являются местнические дела, а так же книги наместнических титулов.

Местнические дела рассматриваемого периода, их фрагменты или записи о них в большинстве сохранились в столбцах Московского, Белгородского, Севского, Приказного столов Разрядного приказа. (17) Помимо того, в материалах Тайного приказа имеются местнические дела и фрагменты местнических дел, а так же дела, связанные с разбором конфликтов, сопутствовавших местническим тяжбам. (18) Записи о местнических тяжбах начала царствования Алексея Михайловича содержит «Разрядная книга за 1613- 1646 гг.» (19)

На протяжении XIX - XX вв. к материалам по местничеству не раз обращались те из авторов, которые ставили своей целью составить реестры местнических случаев того или иного периода. Наиболее полные реестры в XIX в. были составлены А.И. Маркевичем, в последнее время - Ю.М. Эс-киным. (20) Большинство из документов, касающихся местничества во второй половине XVII столетия достаточно давно введены в научный оборот. Если учесть тот факт, что со времени похорон царя Михаила Федоровича (июль 1645 г.) и до 1694 г., когда фиксируется один из последних случаев запоздалого местничества, в настоящее время известно около 260-ти случаев местнических столкновений, то о 230-ти из них содержатся сведения в исторической литературе и опубликованных источниках. Еще в период составления местнического реестра А.И. Маркевичем по указанному периоду было отмечено 168 столкновений. Ю.М. Эскиным, не учитывая сведений об указах в связи с местничеством, отмечается 261 дело.

Сведения о местнических столкновениях, содержащиеся в архивных документах, не подвергшихся на данный момент полной или выборочной публикации, различны по своей информативной насыщенности. В одних случаях из всех материалов присутствует только челобитная, недовольной назначением стороны, в других наличествуют (в той или иной степени) и некоторые из таких элементов дела подобного характера как записи о начале дела, случаи, поданные сторонами, делопроизводство по их проверке в архиве Разрядного приказа, выписки «в доклад», записи суда об очных ставках, приговоры по делу. (21)

Все опубликованные материалы о местнических делах можно разделить на две категории. Первую из них составляют опубликованные документы, вторую - изложение местнических дел, сделанное авторами ряда исследований, как правило, косвенно затрагивавших проблему местничества той или иной категории лиц в своих работах.

Среди опубликованных источников наибольшее количество сведений о местнических делах и решениям по ним содержится в «Дворцовых разрядах», а так же в «Дополнениях к тому третьему дворцовых разрядов». Всего после смерти Михаила Федоровича и до конца XVII в. в «Дворцовых разрядах» излагается и упоминается 109 дел, из которых ко времени царствования Алексея Михайловича относятся 98 дел, остальные дела принадлежат к более позднему периоду. (22) При этом плохая сохранность и неполнота «Дворцовых разрядов» времени царствования Федора Алексеевича предопределили тот факт, что данный источник по периоду правления этого царя упоминает только одно дело. (23) «Дополнения к тому третьему Дворцовых разрядов» содержат сведения о 49 делах, относящихся к правлению Алексея Михайловича. (24). Сведения о 19-ти делах содержатся в материалах, опубликованных в составе «Полного собрания законов Российской империи». (25) Ряд местнических дел (11 дел по рассматриваемому периоду) был издан в составе «Актов Московского Государства». (26) Пять дел были опубликованы в составе десятого тома («Разрядный приказ. Записные книги Московского стола») «Русской исторической библиотеки». (27) Сведения о трех делах содержатся в «Сибирских летописях» (группа Есиповской летописи), опубликованных в «Полном собрании русских летописей» .(28) Три дела вошли в состав «Актов исторических» и «Дополнений.» к ним. (29) Несколько местнических дел вошли в состав «Русского исторического сборника». (30) Сведения о незначительном количестве местнических случаев имеются и в «Дневальных записках Приказа Тайных дел», опубликованных С.А. Белокуровым. (31) Еще в XIX веке В.Н. Сторожевым было опубликовано во многом знаменательное в истории изменения принципов назначения на службу по мере становления абсолютизма дело A.A. Виниуса. (32) Отрывочные сведения о местнических делах второй половины XVII в. содержат «Записки отделения русской и славянской археологии» и «Разрядные книги». (33) Определенные сведения о местничестве дает и такой источник как разрядно-родословный сборник или «Местнический справочник», опубликованный В.Н. Татищевым и построенный по типу родословцев. Этот документ зафиксировал «местнические потерьки», то есть непочетные, а порой и просто позорные службы, благодаря которым представителей дворянских родов могли «утянуть» при местничестве те, кто вступал с ними в тяжбы по поводу счетов в отечестве. (34)

Ряд местнических дел был изложен авторами исследований, так или иначе затрагивающих местничество. Особо в этой связи следует отметить труды А.И. Маркевича, хотя и не отличавшиеся проблемным подходом и носящие порой описательный характер, но подробно фиксировавшие содержание дел, используемых автором. По рассматриваемому нами периоду Маркевич привел сведения немногим более чем о 60-ти делах, большинство из которых им были достаточно подробно и последовательно описаны. (35) Ряд дел, относящихся к царствованию Федора Алексеевича, были введены в научный оборот и изложены в диссертационном исследовании П.В. Седова. (36) Описание и характеристика 6-ти дел по рассматриваемому нами периоду встречается в работе Н.П. Лихачева, 4-х дел - в работе Павлова-Сильванского, 3-х дел - в работе H.H. Кашкина, 9-ти дел - в работе C.K. Богоявленского, 9-ти дел - в работе Н.Ф. Демидовой. (37) Сведения о местнических делах содержатся в статьях Г.А. Власьева, A.A. Новосельского, С.Е. Князькова, Ю.М. Эскина, диссертационном исследовании A.B. Чернова и др. (38)

Таким образом, в настоящий момент ощущается не столько недостаток источникового материала по местничеству второй половины XVII столетия, сколько отсутствие работ, основанных на комплексном анализе всех имеющихся на данный момент фактов.

Архивный и опубликованный материал по местничеству второй половины XVII столетия позволяет перепроверить данные по большинству дел. Для анализа всех сведений автором была составлена рабочая таблица, включавшая такие разделы как «сведения о сторонах, участвовавших в деле», «временной период, в который рассматривалось дело», «сведения об источниках, на основании которых можно судить о деле», «форма решения по делу (именной указ, царский указ с боярским приговором)», «сведения о выигравшей дело стороне (дело решено в пользу истца или ответчика), «вид наказания проигравшей стороны».

Документами, характеризующими политику правительства в отношении местничества, являются указы о временном установлении безмест-ния или отмене местничества как в одной из служб, так и окончательной отмене института, о правилах назначения на ту или иную местническую службу лиц различных служебных категорий. Среди этих указов встречаются как опубликованный, так и архивный материал. (39)

Не менее важным для настоящего исследования комплексом документов являются Книги наместнических титулов и записи о присвоении наместнических титулов. Долгое время эти документы относились к числу практически неисследованных. Незначительное количество сведений, относящихся к царствованию Федора Алексеевича, почерпнутых из одной из них, было использовано П.В. Седовым. (40) В нашей работе «Наместники и наместничества в конце XVI - начале XVIII вв.» впервые был проанализирован весь материал наместнических книг означенного периода, а все факты присвоения наместнических титулов были сведены в хронологические титульные реестры. (41)

Характеристику наместнических титулов времени Алексея Михайловича и Федора Алексеевича дают ряд документов. Все они являются записями и книгами, составленными в Посольском приказе, в непосредственном ведомстве которого и находились систематизация и учет наместнических титулов, а так же представление необходимых данных по этому вопросу государям и фиксация решений последних о пополнении списков наместничеств.

Все наместнические книги и росписи как тип документации характеризуют ряд отличительных особенностей. Они составлялись не как документ для прочтения или ознакомления, а как рабочая тетрадь, в которую вносились соответствующие записи при осуществлении новых назначений. На это отчетливо указывает ряд показателей. После записей по каждому наместничеству оставлялись свободные листы или свободное пространство; в ряде случаев именно на этих листах были вставлены приписки, сделанные более быстрым почерком; неоднократно в одном и том же документе встречаются записи типа «ныне тем наместничеством писан», но даты, стоящие после этой фразы не совпадают. Следовательно, каждая из книг составлялась Посольским приказом для работы на несколько лет, когда она ветшала, или же когда согласно царским указам в числе наместничеств появлялось много новых и их требовалось разместить «по степеням», создавалась следующая книга.

Для большинства этих документов характерно отражение практики присвоения наместничеств, начиная со времени Ивана Грозного и до даты составления документа. Состояние дел на момент начала царствования Алексея Михайловича освещает «Роспись фамилиям, коим даваны титулы наместничеств при отправлении их в розныя посольства к чужестранным государствам». (42) Роспись доведена до 1646 г. По сравнению с другими аналогичными документами по этому периоду роспись содержит наиболее полные данные, ряд из которых не вошли в последующие документы.

Росписи не присуща, отразившаяся в более поздних книгах наместнических титулов, строгая последовательность записей по каждому из наместничеств. Одни и те же сведения в этом документе повторяются по несколько раз, ряд из них был подготовлен для доклада государю, ряд сведений сгруппирован не по факту присвоения одного наместничества (в хронологическом порядке), а по факту посылки в одно и то же посольство, совместного назначения в Ответную палату и т. д. Именно последняя особенность позволяет более четко сгруппировать все данные о лицах, выполнявших совместную службу, указания на которую при составлении наместнических книг более позднего периода порой оказались утраченными.

При Алексее Михайловиче от составления росписей прочно перешли к составлению книг наместнических титулов. Эта практика была продолжена при Федоре Алексеевиче, в период царствования Ивана и Петра, и в правление Петра Алексеевича. Для «книг» было характерно составлять оглавление, или, по меньшей мере, приводить список всех наместничеств, согласуясь с их степенью почетности. Охарактеризуем используемые нами книги наместнических титулов. «Книга о наместничествах, коими бояре и розного чина люди при посольствах в другие государства именовались» числиться в РГАДА под официальной датой 10 марта 1665 г. (43) Этот документ содержит и записи более позднего периода, относящиеся к 1666 г. Он охватывает период от Ивана Васильевича до середины правления Алексея Михайловича, в значительной мере отражает не только принципы титулования наместников, но и официальную практику упоминания в документах середины 60-х годов XVII века различных чинов, как думных, так и ближних.

Книга о наместнических титулах послов в разные государства 1581 -1680» в своих записях во многом дублирует два предшествующих ей документа (Роспись 1646 г. и Книгу 1665 г.), но доводит события до начала царствования Федора Алексеевича. (44). На первом листе книге сделана роспись всем наместничествам этого периода. Она характерна и важна тем, что некоторые из высших наместничеств, такие как Белгородское, Черниговское, внесенные в состав наместничеств позднее многих других, и в силу этого не имевшие определенного места в наместнических росписях, на этот раз были поставлены в соответствии с представлениями об их наместнической чести.

Следующий этап в практике присвоения наместнических титулов отразила «Книга первая о наместничествах, коими бояре и разные чиновники писались для чести по городам Российской империи, и по степеням, начиная с давних времен по 1685 г.» Это название документу было присвоено потомками его составителей, а в оригинале (с сокращениями) он назывался «Великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича Перта Алексеевича . царства и государства и княжения по степеням, и кому имяны бояром и околничим и думным людем и столником и дворяном по их государьской милости будучи в ответех и на съездех окрестных государей с послы и в окрестных же государствах в послех и в посланниках в порубежных городов в воеводах для пересылки порубежных же городов розных государств с воеводы и гетманы в посолских писмах с наместничеством писать поволено». (45)

Сопоставить тенденции развития системы наместнических титулов в местнический и послеместнический периоды; подтвердить ряд фактов, связанных с наместническими титулами и относящихся к 40-м - 80-м гг. XVII в. позволяет материал, содержащийся в наместнических книгах времени Петра I. «Книга (вторая) о наместничествах, коими бояре и разные чиновники писались для чести по городам Российской империи по степеням по 1701 г.» охватывает период с 1685 до 1701 г., но при этом содержит отрывочные сведения, включенные в предыдущие книги. (46) «Книга третья о наместничествах, коими бояре и разные чиновники писались для чести по городам Российской империи и по степеням.» была доведена ее составителями до 1706 г., вобрав в себя некоторые сведения из предшествующих документов, в основном «Книги второй». (47)

Значительным недостатком, который особо следует учитывать при работе с данной документацией, является неполнота сведений. Далеко не все назначения, связанные с присвоением наместнических титулов, нашли свое отражение в «книгах». В ряде случаев ограниченность сведений может служить основанием для ошибочных выводов. Так, например, участие в таких коллективных органах как Ответная палата, посольство, было связано с установлением четкой иерархией внутри подобного рода структуры. Субординация членов коллективных органов основывалась на их местническом положении, чиновном и должностном статусе. Положение всех членов коллективных органов значительно разнилось между собой. Однако, книги наместнических титулов не зафиксировали порядковый номер каждого из членов такого рода структур. В силу этого, попытки делать выводы на основании записей по отдельным лицам, чреваты заблуждениями. Но, до тех пор, пока не будет выяснено положение каждого конкретного лица в составе коллективного органа, делать выводы о статусе его наместнического титула преждевременно.

Исходя из этого, среди всех отрывочных сведений, содержащихся в книгах наместнических титулов, наибольший интерес для исследователя представляют те, что по ряду признаков могут быть объединены. Среди признаков, служащих базой такого объединения, назовем некоторые. Во-первых, это соответствие времени и места деятельности ряда лиц. Например, при указании наместнических титулов ближнего боярина князя Юрия Алексеевича Долгорукого и боярина князя Михаила Юрьевича Долгорукого упоминается что титулы наместника Тверского (для первого) и наместника Суздальского (для второго) были присвоены им в 7182 (1673/74) г., когда и тот, и другой входили в Ответную палату, ведущую переговоры со шведскими послами, возглавляемыми Густавом Оксенстерном. (48) Еще более точным основанием для объединения ряда лиц в группу, составлявшую в рассматриваемый период тот или иной временный орган, является указание при характеристике обстоятельств присвоения наместнического титула одному из них, факта совместной работы с другими лицами. По сложившийся в тот период традиции указания подобного рода не делались в записях, характеризующих работу первых лиц в Ответах, посольствах и пр. Такие записи можно встретить только в характеристиках тех, кто занимал низшие строчки в росписях коллективных органов. Например, при указании на то, что окольничий Василий Семенович Волынский в ноябре 7166 (1657) г. был в Ответе с кизылбашскими послами и ему был присвоен титул наместника Чебоксарского, сделана запись о том, что в Ответе он был вместе с боярином князем Алексеем Никитичем Трубецким и боярином князем Борисом Александровичем Репниным. (49) На основании подобных свидетельств возможно говорить о деятельности не только отдельных лиц, но и всей структуры, в состав которой вошел каждый из них. Анализ соотношения лиц, их титулов и положения внутри подобного выявленного объединения позволяет с большей точностью характеризовать как сами коллективные временные структуры, участвующие в дипломатической деятельности, так и принципы назначения в них и их работы.

Помимо этих документов, настоящее исследование основывается на эпи-столяриях, принадлежащих как русским, так и иностранным авторам. (50). Наиболее полно в этих работах был отражен период 60-70-х гг. XVII в. Из всех сочинений современников наибольшей информативностью и подробностью изложения фактического материала отличается труд Г.К. Котоши-хина «О России в царствование Алексея Михайловича». (51) В ней автор дал сведения о происхождении боярских родов в России и о принципах работы царя с Боярской думой, охарактеризовал особенности чиновно-должностной системы государства, чины и разряды московских служилых людей, отметил важнейшие черты работы приказной системы, выделив занимавший особое положение Тайный приказ. Значительное место в сочинении было уделено описанию русских городов с воеводским управлением. Интересна характеристика, данная Котошихиным, местническим обычаям. Котошихин сообщил интересные сведения о придворной жизни и церемониях. Будучи в свое время подьячим Посольского приказа, участвуя во многих переговорах с представителями иностранных государств, Котошихин досконально знал все тонкости работы русского дипломатического ведомства, что повышает ценность его замечаний о посольских приемах, дипломатическом церемониале и этикете, дипломатических титулах.

Ценные сведения о времени царствования Федора Алексеевича содержит сочинение Сильвестра Медведева «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся в гражданстве». (52) Особое внимание автора привлекала проблема местничества и устройства чиновно-должностной системы в период после реформы местничества. Медведев отстаивал абсолютистские принципы назначения на службу, при которых «чести же наипаче даемы бывают и правление по разуму и по заслугам во всяких государственных делех бывшим и людем знающим и потребным».

Среди сочинений иностранцев, посетивших Москву в период 40-80-х гг. XVII века, следует особо отметить записки тех, кто непосредственно общался с верхушкой русского общества и самими государями, на личном опыте знал дворцовые порядки, со слов компетентных людей мог судить о функционировании русского государственного механизма и особенностях чиновно-должностной системы. В первую очередь выделим сочинение личного врача царя Алексея Михайловича С. Коллинса, и сочинение австрийского посланника А. Мейерберга, по долгу службы тесно общавшегося с людьми, вершившими русскую внутреннюю и внешнюю политику. (53) Интересна информация о времени правления Алексея Михайловича Я. Рейтенфельса, близкого родственника царского врача Иоганна Розенбурга, по протекции последнего обучавшегося медицине для дальнейшего поступления на царскую службу, и, видимо, использовавшего сведения, почерпнутые из бесед с Розенбургом. (54) Среди сочинений, в которых дается характеристика периода правления Федора Алексеевича, отметим работу Бернгарда Таннера, посетившего Россию в 1678 г. вместе с польским посольством, и сочинения одного из членов свиты чрезвычайного и великого посла Голландских штатов Кленка, оказавшегося в России в период междуцарствия 1676 г. (55)

Один из важнейших вопросов, поднятых авторами, писавшими о России времени царствования Алексея Михайловича, - оценка состояния власти. Мнения тех из них, кто описывал ситуацию 60-70-х гг. XVII в., во многом совпадают. Характеризуя тип правления, все они отмечали, что царь не ограничен во власти. Рейтенфельс полагал, что «царская власть не стеснена никакими законами и до того самоуправна, что может считаться равной царской власти турок, персов и татар». Совещания царя с Боярской думой, по мнению автора, были способом воспользоваться их опытностью и покорностью, а не попыткой заручиться их согласием. От сюда Рейтенфельс приравнивал бояр к частным советникам царя.

Мейерберг указывал на то, что царь распоряжался всем по своему произволу, а Боярская дума существовала при нем только «для вида и для того, чтобы свалить на нее сделанную им несправедливость». По мнению С. Коллинса, царь, хотя и не был ограничен во власти, все же следовал мнению Боярской думы в государственных и частных вопросах.

Расходились иностранные авторы в оценке царского окружения, а так же степени его влияния на царя. Почти все указывали на дурное влияние на Алексея Михайловича «бояр - доносчиков». Между тем, если Мей-ерберг считал, что влияние царских фаворитов приводило к незнанию царем положения многих дел, Коллинс, напротив, отмечал наличие во всех государственных органах и войсках царских шпионов, что способствовало хорошей осведомленности царя о положении в стране.

Членов голландского посольства 1676 г. более всего, пожалуй, волновал вопрос царского окружения, распределения ролей в нем, поскольку именно от этого фактора зависела дальнейшая политика России и ее внешнеполитический курс. Эта проблема была столь серьезна, что даже в 1678 г., во время визита Таннера, вопрос о роли фаворитов Алексея Михайловича при приходе на престол Федора Алексеевича продолжал обсуждаться. Оба автора отмечали огромное влияние A.C. Матвеева, Ю.А. Долгорукого, Б.М. Хитрово. При этом даже сам факт прихода Федора Алексеевича к власти не рассматривался иностранцами в качестве само собой разумеющегося события: их интересовала роль A.C. Матвеева в возможном возведении на трон Петра в обход старшего брата.

Значительное место в сочинениях иностранных авторов о России было уделено описанию приемов, данных русским двором официальным иностранным делегациям, а так же церемониям московского двора. Сделанные авторами наблюдения ценны для настоящего исследования тем, что дают дополнительную характеристику принципам распределения служб и поручений в дипломатической и придворной среде, показывают одну из важных сторон общественной жизни и деятельности представителей высшего общества. В этой связи помимо перечисленных ранее сочинений, отметим также работы Я.Я. Стрейся, А. Лизека, Э. Зани, Я. Гнинско-го, де Батония. (56)

На этом круг источников, использованных в работе, не ограничивается. Большое значение для внешней критики документов имело применение палеографических методик: наблюдение за почерком, бумагой, чернилами, пометами и т.д.

Историографию исследуемой проблемы можно подразделить на три важнейших раздела: 1) работы, посвященные генезису государственного строя, 2) исследования, характеризующие социальную структуру русского общества и в том числе высшего общества, 3) работы, исследующие системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества.

Как отмечалось ранее, генезис русского абсолютизма является одной из дискуссионных тем отечественной историографии. Ряд выводов, сделанных в ходе изучения этой проблемы, стал отправной точкой нашего исследования. Ряд же вопросов, поднятых в этих спорах, могут получить дополнительное освещение и новое развитие благодаря исследованию нашей темы.

Понятие абсолютной власти было разработано еще в трудах юристов Древнеримской империи. Между тем, такие известные отечественные историки как В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский более склонны были употреблять термин «самодержавная монархия», наделяя его признаками абсолютизма. Основы типологии абсолютизма в отечественной исторической литературе во многом были заложены трудами Н.П. Павлова-Сильванского. (57) Марксистское направление в изучение абсолютизма базировалось на работах К. Маркса и высказываниях о самодержавии В.И. Ленина. В начале 30-х гг. в трудах М.Н. Покровского под термином «абсолютизм» стала подразумеваться «бюрократическая монархия». В 30-40-е гг. XX в. появился ряд исследований, из которых хочется особо отметить работы C.B. Юшкова. При характеристике абсолютизма он исходил из определения абсолютного монарха как «единственного и неограниченного источника законодательной и исполнительной власти, пользовавшегося централизованным аппаратом власти, зависящим исключительно от самого монарха». (58) Работы С.М. Троицкого, С.О. Шмидта, Н.Б. Голиковой, Н.Ф. Демидовой, Н.И. Павленко, Н.М. Дружинина, вышедшие в середине 60-х гг., знаменовали собой новый этап в исследовании абсолютизма. (59) Разноплановость и противоречивость мнений историков по данному вопросу все более требовали проведения официальной дискуссии об абсолютизме. (Реальная полемика шла и до этого многие годы). С 1968 по 1971 г. полем дискуссии о российском абсолютизме стали страницы журнала «История СССР». А.Я. Аврех, статья которого вызвала много споров со стороны других исследователей, защищал тезис о зарождающемся правовом государстве как наиболее характерной черте абсолютистского государства. По мнению этого автора, абсолютизм является государством, сознательно выступавшим против порядка, в котором единственным законом является воля деспота, порождавшая полный произвол и не принимавшая во внимание законы и правовые принципы. Аврех сформулировал «теорию противоборства» азиатской деспотии и абсолютизма. (60)

Попытки охарактеризовать и раскрыть само понятие «абсолютизм» на этом не закончились. В рамках этой проблемы был поставлен под сомнение вопрос о том, можно ли считать синонимами такие определения как «абсолютизм», «самодержавие», «неограниченная монархия». Между тем спор об абсолютизме был гораздо шире простой дискуссии о дефинициях. Было высказано множество несовпадающих суждений о социальной базе абсолютизма. Ставшее к тому времени классическим марксистское определение абсолютизма как власти, опирающейся на равновесие дворянства и буржуазии, вполне подходившее для характеристики западноевропейского абсолютизма, не удовлетворяло отечественных историков при характеристике социальной опоры российского абсолютизма. В ходе дискуссии было сформулировано даже положение о том, что социальной опорой является как дворянство, так и крепостное крестьянство, правда, этот тезис вызвал значительные возражения оппонентов. Дискуссия так и не привела к выработке единого взгляда на отечественный абсолютизм, но в ходе обсуждения было сформулировано понятие об атрибутах абсолютизма. Разработанная учеными этого периода типология абсолютизма включала ряд положений, которые можно признать вполне обоснованными и поныне и принять в качестве отправной точки для характеристики абсолютистской системы государства. 1) Законодательная, судебная, исполнительная власть сосредоточены в руках наследственного монарха. 2) Монарх имеет право распоряжаться налоговой системой и финансами. (Абсолютизму свойственна унификация системы налогообложения). 3) В государстве существует разветвленный чиновничье-бюрократический аппарат, осуществляющий именем монарха административные, судебные, финансовые и другие функции. 4) В стране функционирует централизованная и унифицированная система государственного и местного управления, регламентируемая соответствующими законами. 5) В стране действует постоянная армия и полиция. 6) Все виды службы и состояние сословий регламентируются законом. 7) Церковь подчинена государству. К этому добавим, что становление всех перечисленных признаков абсолютистской системы закреплялось развивавшейся вместе с ними идеологией абсолютизма.

Перечисленные атрибуты абсолютизма появлялись в России благодаря различным факторам и реформам власти. Каждый из этих признаков формировался постепенно, одни чуть медленнее, другие чуть быстрее. Единого мнения среди историков о времени начала становления абсолютизма в России не существует. В начале 60-х гг. вышедшая в свет «Советская историческая энциклопедия» выделила два хронологических периода в российском самодержавии: 1) XVI - XVII века: монарх пользовался своими правами совместно с Боярской думой и боярской аристократией; 2) XVIII - XX вв.: эра абсолютной монархии. (61) Это членение было поддержано далеко не всеми историками. Разные точки зрения по этому вопросу высказывали A.A. Зимин, Н.И. Павленко, C.B. Юшков. Мнение авторов о генезисе абсолютизма во многом исходило из их представлений о становлении и развитие в России капитализма. В силу этого, становление абсолютизма в ряде случаев относилось к середине XVII в., к 1680-м гг., к началу XVIII века. (62)

В нашей работе мы исходим из положения о начале процесса становления абсолютизма со второй половины XVII в. В связи с этим, нельзя обойти вниманием вопрос об особенностях российского абсолютизма на его начальной стадии. Этот период характеризуется появлением и нарастанием признаков абсолютистской системы при сохранении органов и институтов сословно-представительной монархии, а так же стремлением царской власти к их ограничению и последующему устранению.

Система власти, свойственная этому временному отрезку существенно отличалась от той, что была сформирована в период «форсированного» оформления абсолютизма (конец XVII - 1-ая четверть XVIII в.), которым ознаменовалось правление Петра I. (63) На момент середины XVII столетия еще существовали такие государственные органы как Земские соборы и Боярская дума, являвшиеся по своей сути органами сословно-представительной монархии. Тем не менее, сохранение подобных структур на начальной стадии развития абсолютизма было вполне закономерно, поскольку формирование абсолютизма представляет собой длительный процесс, начало которого следует рассматривать не только с точки зрения появления и нарастания факторов, непосредственно его определяющих, но и с точки зрения исчезновения, отмирания тех признаков, что были свойственны предшествующей системе, но противоречили новой.

Эволюции государственной власти второй половины XVII века, так же как и проблеме развития российского абсолютизма в целом посвящено немало работ. Эта тема нашла свое отражение как в досоветской, так и послереволюционной и современной историографии. В рамках темы подвергались исследованию Земские соборы, Боярская дума, система власти в целом. Между тем рассмотрение этих структур в исторической науке нельзя сводить только к проблеме абсолютизма, чье становление связано с отмиранием перечисленных структур, поскольку все эти органы являются характеристикой и устойчивой принадлежностью предшествующей системы, и их рассмотрение в равной мере может быть отнесено к проблеме сословного представительства в России. Помимо того, следует учесть и тот факт, что для большинства авторов, исследовавших Земские соборы, Боярскую думу и пр. на всем протяжении существования этих органов и институтов причины их отмирания или устранения вытекали из сущности самих указанных органов.

Так вопрос о роли в отечественной истории Земских соборов был впервые наиболее дискуссионно поставлен в рамках спора западников и славянофилов. С точки зрения славянофилов Земские соборы являли собой уникальный национально русский феномен, прообразом которого послужило древнерусское вече. Земские соборы сыграли существенную роль для достижения общего блага, поскольку находились с царской властью в отношениях взаимопомощи и гармонии. Именно эта черта существенно отличала русские органы сословного представительства от аналогичных европейских структур. Взаимоотношения царя и Земских соборов строились по формуле «правительству - сила власти, земле - сила мнения», власть государя стояла рядом с властью общества. (64) Сторонники славянофильских концепций и взглядов на Земские соборы порой были не склонны говорить об изменении сущности Земских соборов на всем протяжении их существования, хотя разные авторы доводили историю Соборов до различного времени: К.С. Аксаков - до царствования Петра, И.Д. Беляев - до Собора 1653 г., считая, что роковым ударом для Земских соборов стало Уложение 1649 г.

Главную оппозицию славянофилам составили историки государственной школы (Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин и др.). В своей работе «О народном представительстве» Б.Н. Чичерин высказывал мнение о Земских соборах как об органах, не игравших в отечественной истории сколько-нибудь самостоятельной роли, а, напротив, абсолютно лояльных и подчиненных царской власти. По мнению этого историка, Земские соборы имели чисто совещательный характер и никогда не могли сделаться «существенным элементом общественной жизни». (65) Период правления Алексея Михайловича Чичерин характеризовал как время упадка Соборов. Говоря об отмирании этого учреждения, автор делал вывод о том, что в России в отличие от Западной Европы «совещательные собрания» никогда не имели настоящих прав, в силу чего их отмирание было менее болезненным. В правление Алексея Михайловича Соборы более не могли дать правительству ни помощи, ни совета и исчезли вследствие своего «внутреннего ничтожества». (66)

В рамках двух данных полюсов выстраивались концепции и иных ведущих специалистов этого времени. В.И. Сергеевич в отличие от Чичерина не считал Земские Соборы исключительно совещательным органом. Он отмечал, что Московские государи, хотя и признавали за собой право действовать помимо Соборов, все же «признавали и что-то за народом», в силу чего и обращались иногда к его согласию. Соборы были учреждением, вполне удовлетворявшим требованиям своего времени. Причина же прекращения созывов Соборов крылась, по мнению этого автора, в негативном отношении к Соборам бояр, окольничих, ближних и приказных людей, а так же духовных властей. (67)

В.О. Ключевский полагал, что Земские соборы на Руси возникли вследствие чисто административных нужд центральной власти, и действовали до тех пор, пока существовала в них потребность власти, что принципиально отличало их от сословно-представительных органов Европы. Соборы были полезным орудием в руках царя и выполняли различные узаконивавшие и исполнительные функции. Царская власть использовала Соборы в своих целях, благодаря этим органам царь был осведомлен о настроениях населения, о потенциальных возможностях населения при реализации того или иного нового установления и т.д. (68)

С.Ф. Платонов так же полагал, что Земские соборы выступали на сцену лишь тогда, когда этого требовала царская власть. Особого влияния на процесс управления они, по мнению этого автора, не оказывали. (69) А.Е. Пресняков так же был склонен видеть в Соборах в период их существования не фактор ущемления, а необходимое условие укрепления царской власти. (70) В целом точка зрения на Земский собор как явление, подчиненное власти и действовавшее в его интересах была распространена более широко. Следовательно, и факт отмирания Земского собора рассматривался как изменение, предпринятое в государственной системе самой властью при ее дальнейшем развитии и усилении.

Становление в XX веке марксистской историографии было связано с принципиально иным подходом к исследованию Земских соборов. Историки этого направления противопоставили себя историкам «буржуазной» школы, считая, что Земские соборы нельзя идеализировать и рассматривать как учреждение, посредствам которого осуществлялось единство власти и народа, как орган, выражавший общественные интересы. Такая трактовка вытекала из марксистского понимания государства как аппарата насилия над народом, осуществлявшегося в интересах господствующих сословий.

В 40-50-е гг. XX в. Земские соборы стали одним из предметов дискуссии о периодизации феодализма. Два различных полюса этой дискуссии отразили взгляды C.B. Юшкова и К.В. Базилевича. Юшков считал, что в России в феодальный период шла последовательная смена трех государственных форм: раннефеодальной монархии, сословно-представительной монархии, монархии абсолютной. Земские соборы как форма сословного представительства выступали в качестве атрибута феодального централизованного государства на его ранней стадии (XVI - XVII вв.), когда власть для выполнения акций внутренней и внешней политики была вынуждена постоянно прибегать к поддержке представителей духовенства, боярства, дворянства, горожан. С точки зрения C.B. Юшкова в эпоху сословно-представительной монархии власть царя была ограничена Боярской думой и Земскими соборами. (71) К.В. Базилевич не был согласен с определением формы Русского государства XVI - XVII вв. как сословно-представительной монархии. С его точки зрения в России существовала сословная монархия, при которой сословия не только не ограничивали царскую власть, но, напротив, служили средством ее усиления, централизации государства. Земские соборы собирались, когда это было нужно царю, и не входили в систему государственного строя. (72)

В последующие годы появилось значительное количество работ, посвященных Земским соборам. Пожалуй, наиболее серьезной вехой в их исследовании в современной отечественной истории стала работа JI.B. Че-репнина «Земские соборы Русского государства в XVI - XVII вв». Характеризуя форму государства рассматриваемого периода, Черепнин закрепил использование термина «сословное представительство». В истории Земских соборов он выделил шесть периодов. Последний (с 1653 г. до 16831684) он охарактеризовал как время затухания Соборов. В исторической науке утвердилось мнение, разделяемое нами, согласно которому в середине XVII в. правительство перешло от «совета» с Соборами к совещаниям с комиссиями сословий. (73)

Среди исследования всех властных структур, сохранившихся, но уменьшавших свое значение на начальном этапе становления абсолютизма в России, наиболее значительная работа велась в области истории развития Боярской думы. Благодаря трудам историков XIX в. в исторической литературе окончательно закрепился сам термин «Боярская дума». Исследование В.О. Ключевского, посвященное этому органу, стало первой монументальной и важной работой в области, посвященной непосредственно изучению тех изменений, что происходили в Думе на протяжении всего ее существования. Многие выводы автора остаются современными и не утратившими свое значение и по сей день. (74)

Среди наиболее важных расхождений в позициях авторов по вопросу о функциях, роли и сущности Боярской думы во второй половине XVII в., еще в XIX - начале XX вв. являлся вопрос о том, была ли Дума собранием, необходимым царю, послушным орудием в его руках, или же напротив, выступала в качестве самостоятельного института, обладавшего своими собственными правами, в силу чего может считаться фактором отечественной истории, в значительной мере ограничивавшим царскую власть. В.И. Сергеевич и А.Е. Пресняков были скорее склонны видеть в Боярской думе орган, лишенный институционного статуса. А.Е. Пресняков считал, что Боярская дума XVII столетия утратила реальное политическое значение в государстве, стала послушным орудием в руках царской власти, стала придатком этой власти. (75)

Противоположного взгляда на роль Боярской Думы придерживались В.О. Ключевский, М.Ф. Владимирский-Буданов. Они рассматривали Думу как орган, обладавший своими правами, выражавший интересы определенной группы общества. Владимирский-Буданов считал, что объем компетенции Боярской думы в решении важнейших государственных вопросов сохранялся на прежнем уровне. (76) По мнению В.О. Ключевского царь и Дума выступали частями одного целого, неразрывными элементами единой верховной власти, пространство деятельности Думы совпадало с пределами государевой верховной власти. Только со времени Алексея Михайловича Дума стала приобретать черты органа, «привыкшего действовать только при государе и с ним вместе». (77)

В исторической литературе XX в. по-прежнему стоял вопрос о том, обладала ли Боярская дума теми же прерогативами, что и царская власть, или же юридическая ответственность за принятие решений возлагалась исключительно на царя. Эти вопросы нашли свое отражение в работах A.M. Сахарова, Н.П. Ерошкина. (78) Данные проблемы были затронуты и авторами трудов обобщающего характера, затрагивавших, либо подробно освещавших вопросы развития государственного строя. В связи с последним отметим «Очерки истории СССР. Период феодализма XVII в.» и «Очерки русской культуры XVII в.». (79)

При характеристике роли Боярской думы во второй половине XVII столетия в отечественной исторической науке сформировались два основных мнения. С одной стороны большинство перечисленных нами историков отмечали, что во второй половине XVII в. Боярская дума не имела право выносить без царя постановления, имевшие силу закона. Со второй половины XVII столетия в России появилась тенденция к самодержавно - абсолютистской форме правления. Царская власть все более стремилась к полной самостоятельности в решении государственных вопросов. В силу этого Боярская дума из соправительствующего с царем органа превращалась в высший приказно-бюрократический орган государственного аппарата, в распорядительную и судебную инстанцию.

По мнению Н.П. Ерошкина (другая точка зрения) Боярская дума оставалась во второй половине XVII века важнейшим органом государства, разделявшим с царем прерогативы верховной власти. С ней царь советовался по всем важнейшим вопросам. Хотя и при Алексее Михайловиче, и при Федоре Алексеевиче число именных указов значительно превосходило количество царских указов с боярским приговором, основные законодательные акты все равно проходили через Боярскую думу.

Вопрос о взаимоотношениях Боярской думы с царской властью на начальном этапе становления абсолютизма в России приобретает особую окраску в силу того, что сама Дума не представляла собой однородной и единой по интересам структуры. В нее входили представители разных чинов, занимавших различное социальное и служебное положение. Могли ли все они одинаково относиться к факту начинавшейся абсолютизации царской власти, единым фронтом поддерживать или отвергать этот процесс? -Вряд ли. В связи с этим встает вопрос о том, какие силы в рамках самой Думы становились проводником абсолютизма, а какие его препятствием? Как изменялся состав Думы в период становления абсолютизма, учитывая, что комплектование этого государственного органа являлось прерогативой царя? Если состав Думы отличался противоречивостью интересов в области развития царской власти, то происходила ли перегруппировка сил только в рамках самой Думы, или же некоторые из сил, в ней представленных, по своим воззрениям на государственный строй и целям в большей мере были заинтересованы объединяться с теми силами и социальными группами общества, чьи представители в Думу не попали? Наконец, какие социальные группы в обществе в целом были заинтересованы в становлении абсолютизма в России, составляя его социальную опору?

Ряд этих вопросов был затронут в ранее рассмотренной нами дискуссии об абсолютизме. Между тем, большинство из перечисленных проблем затрагивались и рассматривались отечественными историками как задолго до дискуссии, так и после ее официального завершения (или, во всяком случае, подведения официальных итогов по ней).

Историков XIX столетия в связи с поставленными нами вопросами, более всего, пожалуй, интересовала проблема: сохранила ли аристократия во второй половине XVII в. власть в государстве, или же утратила ее? Кто приходил на смену боярам и занимал позиции во власти? В.О. Ключевский полагал, что аристократия сохраняла свое влияние в обществе и монополию в Боярской думе только до середины XVII столетия. (80) С.Ф. Платонов, характеризуя московское правительство при первых Романовых, считал, что уже в период после Смуты аристократия (верхушечные группировки русского высшего общества) утратила свое подавляющее влияние, эпоха Смуты смела бояр с исторической сцены. Рядовое дворянство и «служилые люди», напротив, усилили свое влияние на власть. (81) В целом, в исторической литературе этого периода уже в достаточной степени сформировалось мнение о том, что на смену боярству к власти приходило дворянство.

Одновременно с этим, авторы XIX - начала XX вв. отмечали и менее масштабное, но все же значимое перераспределение ролей во властной верхушке и в Боярской думе, связанное с усилением ближних чинов и начальников приказов. Владимирский-Буданов полагал, что появление различных мелких группировок в рамках Боярской думы на протяжении всего XVII столетия способствовало ущемлению роли этого государственного органа. (82) По мнению Преснякова, ближайшее окружение' царя: комнатные или ближние чины, руководители важнейших приказов стали теми силами, которые вместе с царем вырабатывали практические решения, на которых строилась государственная политика. (83)

В послереволюционный период историков продолжал интересовать вопрос о сущности и причинах перемен, происходящих в Боярской думе и правящей верхушке XVII в. Отмеченное предшественниками положение об усилении роли в государстве приказной верхушки нашло свое подтверждение и в трудах отечественных историков XX в. Эту тенденцию отмечали К.В. Базилевич, С.К. Богоявленский, Н.С. Чаев, по мнению которых, в отличие от первой половины XVII столетия думные чины третьей четверти XVII в. стали управлять почти всеми важными приказами, что отразило процесс централизации управления. (84) Н.П. Ерошкин характеризовал этот процесс как бюрократизацию Боярской думы и превращение из органа боярской аристократии в орган приказной бюрократии, что ослабляло самостоятельность Думы.

В целом к началу 80-х гг. XX века в исторической литературе, посвященной изучению Боярской думы второй половины XVII в., можно выделить две существенные тенденции. Первая касалась процесса «демократизации» Думы, возрастания в ней роли думного дворянства в противовес аристократии. Вторая тенденция, отмеченная историками, была связана с усилением в Думе бюрократического (приказного) элемента.

На этом споры историков о Боярской думе и роли различных социальных группировок в становлении абсолютизма не закончились. Проблема Боярской думы была поднята в 80-е годы XX века в диссертационных исследованиях, посвященных развитию аристократии во второй половине XVII - первой четверти XVIII веков. Среди таковых отметим работы O.E. Кошелевой и И.Ю. Айрапетян. (85)

Характеризуя Боярскую думу второй половины XVII столетия, O.E. Кошелева опровергла традиционный взгляд на изменение социального состава этого органа, называемый в исторической литературе процессом «демократизации» Думы. Автор диссертационного исследования, не отрицая в целом факта роста в Думе представителей дворянства, показала, что процесс увеличения численности свойственен всем чинам представленным в этом органе. Дворянство расширилось, но не вытеснило боярство. Мнение Кошелевой о роли в Думе дворянства подтверждается и исследованием Айрапетян, которая показала, что источником пополнения трех высших думных чинов даже в 1682 - 1713 гг. в основном были стольники, в то время как процент проникновения московских дворян в высшие слои аристократии был очень небольшим. На думных дворян в Думе приходилось не более чем 30% всего состава, в то время как бояре и окольничие оставляли от 70 до 78 %. Реальное влияние в Боярской думе, по мнению Айрапетян, по-прежнему оставалось за двумя высшими чинами, которые сохраняли в ней решающую роль. г

Кошелева полагает, что вопрос о борьбе боярства и дворянства как в Боярской думе, так и вне ее, в историографии поставлен методологически ложно, поскольку все дворянство нельзя «брать за одни скобки», эта группа отличалась противоречивыми интересами. Что же касается роли дворянства в Думе, то считать дворянство оппозицией господствовавшей там аристократии так же не следует, поскольку проникновение в Думу лиц незнатного происхождения происходило не вопреки, а по воле боярских группировок, в думные дворянские чины жаловались люди, тесным образом связанные с боярством. На деле борьба дворянства и боярства сводилась к давлению массы городовых дворян на правящие верхи, в состав которых входила и дворянская верхушка. По мнению автора, боярство и дворянство в России не составляли того равновесия сил, обладавших противоречивыми интересами, опираясь на которое русский абсолютизм мог упрочить свое положение. С этой точки зрения, автор как бы продолжает дискуссию об абсолютизме, в рамках которой русский абсолютизм был во многом противопоставлен западноевропейскому, опиравшемуся согласно положению марксистской теории на две основы в лице дворянства и буржуазии и получавшему определенную самостоятельность благодаря лавированию между противоречивыми интересами этих двух общественных сил. По мнению Кошелевой, в Боярской думе дворянство имело своих представителей, поскольку в нее могла входить только наиболее привилегированная часть дворян, чьи интересы более совпадали с интересами боярства. Все нити управления государством находились в руках бояр. Самодержавие же в лице царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича опиралось на боярство и поддерживало его, жалуя аристократам чины, назначая на ответственные посты, увеличивая земельные богатства и повышая денежные оклады. Аристократия же, утратив в XVII столетии политическую самостоятельность, по мнению Кошелевой, была заинтересована в сильном самодержавном государстве, боярская правящая верхушка была частью самодержавия, а не силой противоречащей ему.

И.Ю. Айрапетян на материале 80-90-х гг. XVII - первой четверти XVIII в. так же делает вывод о том, что феодальная аристократия наряду с другими группами господствующего класса была главной социальной опорой абсолютизма, а не препятствием его становления. Даже в период реформ Петра кадры аристократии использовались не меньше чем ранее, а больше, особенно после закона об обязательной службе. Однако это происходило без пожалования старым чином. Исчезли не аристократические роды, а старая чиновная лестница. Фамильные же кланы оставались устойчивыми с 80-х гг. XVII века до 1713 г., что доказывают боярские списки и боярские книги.

Такой подход к исследованию аристократии позволяет всем занимающимся этой проблемой преодолеть взгляд на нее как силу консервативную.

Еще одной важной и спорной темой отечественной истории, которой непосредственно касается наше исследование, является проблема формирования социальной структуры российского феодального общества и роли в этом процессе представителей высшего общества. Социальный состав высшего общества неоднократно привлекал к себе внимание исследователей, которые пытались как определить границы высшего общества, так и показать разницу положения социальных групп и подгрупп, относившихся к этому формированию. В настоящее время не возможно говорить о наличие единого критерия, который бы лежал в основе выделения тех или иных социальных подгрупп в составе высшего общества, нет и единых представлений о границах таких групп.

Наибольшим единством по рассматриваемому вопросу отличаются труды историков советского периода, которым было свойственно рассматривать вопрос о социальной структуре в рамках проблемы сословообразования. Этому способствовал тот факт, что в советской историографии, исповедующей марксистско-ленинский подход, закрепилось ленинское положение о классах-сословиях как характерных признаках рабовладельческой и феодальной формации. (86) В отличие от историков XIX - начала XX вв., оценивавших процесс сословообразования как результат законотворчества верховной власти и датировавшей его периодом не ранее петровского времени, а иногда и концом XVIII в., исследователи советского периода, напротив, считали, что классово-сословные начала были присущи России на всем протяжении феодальной формации. (87) Вопрос о классово-сословной структуре позднефеодальной России достаточно активно рассматривался в 70-е годы XX столетия. Появились статьи Н.В. Устюго-ва, М.Т. Белявского. Более позднему периоду, XVIII веку, были посвящено исследование С.М. Троицкого. (88) Разногласия по вопросу о сословиях возникли и в ходе дискуссии об абсолютизме. (89)

В середине 70-х годов XX в. вышли статьи JI.B. Черепнина, A.A. Преображенского. Черепнин подводил некоторые итоги изучения сослов-но-представительной монархии в России XVI в., говоря об этом периоде, как времени формирования достаточно зрелой стадии развития классово-сословных отношений. Преображенский считал, что, несмотря на то, что лишь в XVIII в. «самоназванием класса феодалов стало понятие «дворянство», при всей условности в качестве обобщенного его можно применить и к XVII в. Господствующее, привилегированное положение дворян - землевладельцев и душевладельцев было зафиксировано в Соборном Уложении 1649 г. и подтверждено последующими актами абсолютистского правительства. По мнению Преображенского во второй половине XVII в. и в последующее время сословные права дворянства получили более четкую организацию, во внутренней политике укреплявшегося абсолютизма прослеживалось стремление придать дворянству корпоративный, кастовый характер. Факторами, способствовавшими консолидации «дворянского класса» стали классовая борьба крестьян. По мнению автора, с середины XVII в. было достаточно ощутимо и влияние формировавшейся бюрократии, обретавшей черты сословной группы, пользовавшейся определенной самостоятельностью. (90) В итоге разработки вопроса о сословной структуре к 70-м - 80-м гг. XX в. в составе русского общества XVII столетия авторами выделялись сословные группы, аналогичные европейским, что отразилось и на понимании состава и структуры высшего общества.

В настоящее время авторы продолжили изучение процессов социальной дифференциации и консолидации общественных групп. Исследователи стали более свободны в своих выводах. Появилось множество различных, авторских градаций внутриобщественного деления.

Исследователями общества феодальной России отмечается, с одной стороны, наличие весьма пестрой, дробной градации положения людей в пределах сословий и сословных групп, с другой стороны, - выделяются черты, позволявшие определить в рамках феодального общества довольно значительные группы, наделенные общими признаками. И работы, ставящие перед собой цель найти критерии, сближающие различных представителей общества в социальные группы, и работы авторов, исследующих факторы, способствующие дифференциации в рамках сравнительно устойчивых социальных групп, содержат много новых и интересных замечаний и выводов. Результаты как тех, так и других исследований не столько противоречат друг другу, сколько дополняют целостную картину общественного развития XVII века, позволяют составить более многостороннее представление об обществе и эпохе.

Ставшие традиционными представления историографии XX столетия о формах собственности как важнейшем основании для разделения общественных групп, о существенной разнице в объеме имущественных прав различных общественных слоев в последние годы стали дополняться и такой характеристикой как отношение общественной группы к «государевому жалованью». A.A. Преображенский высказал мнение о том, что именно этот фактор способствовал разделению всего общества на две не равные по численности и по месту в его жизни группы. Первую соответственно, составляли лица, получающие государево жалование в любой форме и в любом размере, во вторую - лишенные государева жалованья, находящиеся в положении самообеспечивающихся тяглецов деревни и города. В первую категорию входили все разряды землевладельцев (бояре, дворяне, верхи приказной бюрократии), а так же служилые люди по прибору, казенные ремесленники, служители государственных учреждений, дворцового ведомства. Ко второй группе относились те, кто получал средства на жизнь за счет собственного труда или иных занятий, дающих доход: крестьяне всех категорий, посадские не зависимо от достатка, купечество всех видов, наемные работники частных предприятий и т.д. Важность «госуда-ревого жалованья» как признака разделения общества на две противостоящие группы, по мнению автора, обосновывается особенностями общественного менталитета той поры. Ему было свойственно ставить на значительно более высокое положение все, что так или иначе было связано с именем государя, причастностью к его делам, по отношению к рядовому тяглецу города и деревни. (91)

Правящему классу русского государства и вопросам структуры правящего класса в XVI - XVII вв. была посвящена и статья М.Е. Бычковой, вошедшая в сборник «Европейское дворянство XVI - XVII вв.: границы сословия». Автор вслед за JI.B. Черепниным отмечает наличие сословных групп у русских феодалов, близких к сословиям других феодальных государств Европы, уже на момент XIV - XVI веков, но признает и тот факт, что только в 80-е гг. XVII в. появились юридические нормы, закреплявшие права и привилегии отдельных групп феодалов. Критерием деления феодалов на социальные группы Бычкова считает занесение их фамилий в те или иные родословные книги, восстановленные на основании указов царя Федора Алексеевича.

С точки зрения этого автора первую значительную группировку феодалов составляли те лица, чьи роды были включены в старую родословную книгу. (Большинство исследователей, начиная с Н.П. Лихачева, видят в этой родословной книге Государев родословец 50-х гг. XVI в., в котором фактически были записаны княжеские и боярские семьи, принадлежавшие к Государеву двору). При пополнении родословной книги после отмены местничества к этому списку были добавлены те лица, которые в нее не были записаны ранее, но чьи роды в Государевом родословце фигурировали. В дополненном виде Государев родословец составил Бархатную книгу 1687 г.

Вторая и последующие социальные группы высшего общества были оформлены документально не при пополнении старого родословца, а при создании новых в 80-е гг. XVII в. Вторую группу составили представители княжеских и «иных честных родов», члены которых в XVII в. занимали высшие должности при дворе (бояре, окольничие, думные дворяне). В эту же родословную книгу и сословную группу попали те представители старых родов, служивших со времен Ивана Грозного и ранее, которые выполняли такие виды служб, считавшихся почетными, как службы полковыми и городовыми воеводами, службы в посланниках и пр., но в родословные книги до 80-х гг. XVII в. не попали. Это положение охватывало низшие слои Государева двора и рядовое дворянство.

Третью группу составляли те, чья служба началась при Романовых и которые «были в полковых воеводах и в послах, и в посланниках, и в знатных каких посылках, и иных честных чинех, и в десятнях написаны в первой статье». Четвертую группу составляли семьи, чьи представители дослужились до десятен «средней и меньшой статей». К последней группе относились те представители господствующего класса, которые составляли московские чины, и те, кто вносился в специальную родословную книгу «из нижних чинов за службы отцов своих или за свои». (92)

Авторы, исследовавшие аристократию второй половины XVII - начала XVIII вв. в последнее время, как отмечалось выше, отошли от разделения феодалов на боярство и дворянство как две группы, обладавшие различными интересами, при которых боярство являлось противником усиления самодержавия, а дворянство, напротив, - опорой этого процесса. В своем диссертационном исследовании O.E. Кошелева провела мысль о том, что группу правительственных верхов наряду с боярством составляло и думное дворянство. К этой же группе примыкало столичное дворянство, входившее в «государев двор», поскольку представители этой категории в основном принадлежали к аристократическим родам. Боярство, думное и столичное дворянство были близки по своим социальным интересам. Между тем, этот вывод не означает абсолютного отсутствия разницы положения всех, кто входил в высшее общество. В его составе Кошелева выделяет не только бояр, думных и столичных дворян, но так же отмечает различия более мелкого плана, относящиеся к боярской категории. Вслед за современниками второй половины XVII столетия и историками XIX века Кошелева выделяет среди боярства 16 фамилий имеющих право при пожаловании в Думу получать сразу боярский чин, а так же группу лиц, прошедших до пожалования в боярство окольничество. Если рассмотреть все перечисленные ранее категории, то становится видно, что фактором разделения этой социальной группы на более мелкие служит чин лиц, составляющих группу (боярин, думный дворянин, московский дворянин и пр.), а так же последовательность прохождения чинов («из дворцовых в боярский чин», «из дворцовых чинов в окольничие, и только затем в бояре»). (93)

И.Ю. Айрапетян, анализируя пофамильный состав феодальной аристократии 1682 - 1713 гг., делает ряд интересных замечаний и по периоду до отмены местничества. Структура господствующего класса этого периода была весьма сложной и представляла собой ряд разрядов, занимавших определенное место на иерархической лестнице, сложившейся на базе местничества. Высшие ступени этой лестницы занимали две параллельно существовавшие группы чинов: думные и дворцовые. Все эти категории сохранились вплоть до нового чиновного деления, зафиксированного в «Табели о рангах». (94)

В период после 1682 г. Айрапетян выделяет среди аристократов так же в зависимости от чинов, получаемых представителями этой социальной группы, четыре основные группировки, отличающиеся от того деления, что предлагает O.E. Кошелева. Первую из них составили боярские фамилии, в составе которых были представители различных думных и дворцовых чинов. Вторую группировку составили представители фамилий, не поднимавшиеся выше чина окольничего. В третью группу вошли фамилии, представители которых поднимались не выше чина думного дворянина. Четвертую группу составили фамилии, не достигавшие чина выше стольника.

В целом рассмотрение системы чинов в качестве критерия, определяющего социально-служебное положение представителей высшего общества в России, представляется интересным и перспективным.

Дополнить картину положения различных социальных групп, сложившихся в составе высшего общества, позволяют труды, исследовавшие особенности жизни и деятельности конкретной группы. Следует отметить, что количество работ подобного рода значительно превосходит количество трудов общего характера. Новгородскому боярству и новгородской феодальной вотчине посвящено исследование B.JI. Янина; формированию боярской прослойки во второй половине XV - первой трети XVI века исследование A.A. Зимина; вассалитету в Русском государстве исследование JI.B. Черепнина. Следует отметить работу С.Б. Веселовского «Исследования по истории класса служилых землевладельцев», работу В.Б. Кобрина

Власть и собственность в средневековой России (XV - XVI вв.), исследование М.Е. Бычковой о составе класса феодалов в России XVI в. и ряд статей этих авторов. (95)

Таким образом, в историографии поныне не существует сложившегося представления о социальной структуре как общества в целом, так и высшего общества. Определению социально-служебных ролей этой весомой общественной группы во многом может способствовать исследование действия в высшем обществе систем регулирования социально-служебного положения.

Комплексного исследования чиновно-должностной, титульно-наместнической и местнической системы и их влияния на положение различных групп и представителей высшего общества до сих пор не производилось. Изучение отдельных регуляторов социально-служебного положения шло, но говорить о равном интересе к каждому из них не приходится. Степень изученности местничества во много раз превосходит степень изученности других систем, в рамках которых выстраивались отношения общественной верхушки.

Исследование местничества велось как историками XIX, так и XX столетий, вызвав ряд споров и противоречий. При этом различные периоды функционирования института были освещены далеко не равнозначно. Еще в XIX столетии в отношении местничества сложились две точки зрения, расходящиеся в оценках этого института. С одной стороны формировался взгляд, рассматривающий местничество как явление, в котором была заинтересована преимущественно сама аристократия. При этом местничество помогало аристократам защититься от произвола «сверху», то есть со стороны царской власти, и от посягательств «снизу», со стороны честолюбивых выходцев более низких по своему социальному статусу. Другая концепция основывалась на взгляде на местничество как институт, выгодный не только для самой аристократии, но так же и для самодержавия.

При рассмотрении местничества как явления, которое удовлетворяло определенные интересы государства, нередко среди мнений историков преобладал взгляд на позицию власти как пассивную, не столько влиявшую на местничество или трансформировавшую этот институт, сколько пользовавшуюся теми противоречиями, что были заложены в нем. Так Н.И. Костомаров, полагал, что «этот обычай» «был полезен для успехов самодержавия, потому что не давал боярам сплотиться, образовать между собой общие сословные интересы и постоять за них». Именно в отсутствие сословных интересов представителей высшего общества историк видел важнейшее средство к укреплению самодержавной власти. (96) Посвятивший местничеству ряд специальных исследований А.И. Маркевич был склонен рассматривать данное явление как средство подчинения родового духа правительственной воле, как некую «Табель о рангах», а не серьезную политическую привилегию господствующего класса. (97) Эти концепции во многом черпали истоки во взглядах С.М. Соловьева о борьбе родового и государственного начала в отечественной истории периода существования местничества.

Взгляд на местничество как форму самозащиты аристократии от произвола высшей власти стал наиболее популярным и признанным среди историков XIX - начала XX веков благодаря трудам В.О. Ключевского. Специально местничеством Ключевский не занимался, но обойти вниманием в своих обобщающих работах этот социальный институт, он, естественно, не мог. Постепенно формировалось воззрение на местничество, как явление, становившееся серьезным препятствием на пути государственной централизации. Местничество стало рассматриваться как явление сугубо отрицательное, поскольку «оценивать служебную годность происхождением или службою предков значило подчинять государственную службу обычаю, который . в сфере публичного права становился по существу своему противогосударственным». (98)

Среди историков XIX - начала XX в. предпринимались попытки оценить местничество, не только как «противогосударственное» явление, но и явление «совершенно независимое от воли московского государя». Придавать большое значение «суверенности» местничества был склонен Н.П. Павлов-Сильванский. (99) При характеристики взглядов этого автора можно согласиться с оценками современных исследователей, характеризующих позицию Павлова-Сильванского как «явно преувеличивающую возможности сопротивления аристократа властям». (100)

Современные исследователи местничества, характеризуя работы своих предшественников XIX столетия, отмечали тот факт, что они «судили о местничестве, как правило, лишь на основании немногих, иногда произвольно выбранных примеров». «При этом на местничество XVI в. (когда у кормила власти находилась преимущественно потомственная аристократия) автоматически переносили характеристику местничества XVII в., т.е. времени, когда многие знатные роды уже «без остатку миновалися». (101) Для нашей работы особую значимость представляют именно характеристики местничества XVII столетия, которые, по мнению большинства исследователей, являются наиболее верными, поскольку документация этого периода по сравнению с XVI столетием сохранилась полнее.

Среди всех точек зрения, касающихся рассматриваемой тематики, особо остановимся на тех, которые связывают проблему местничества с проблемой социальной структуры высшего общества. Тот факт, что социальная структура высшего общества в XVII в. претерпела значительные изменения по отношению к XVI веку, отмечали не только современные авторы, но исследователи прошлого века. Еще С.Ф. Платонов писал, что «в XVII в. родовитое боярство или повымерло (одними из знатнейших в то время читались князья Одоевские, которые в XVI в. далеко не были такими), или же упало экономически (у некоторых из тех же Одоевских не было ни поместий, ни вотчин)». Платонов делал вывод о том, что пробелы в рядах боярства, наличие среди старых боярских родов множества захудалых линий, тот факт, что в местнические счеты боярства «впутывалось неродословное дворянство» делали местнические счеты очень трудными. «Местничество практически становилось неудобным вследствие распадения старого боярства и именно поэтому теряло свою ценность для этого боярства, не приобретая живого смысла для новой служебной аристократии». (102) В своем выводе Платонов поддерживал В.О. Ключевского, на мнение которого по вопросу о местничестве он неоднократно ссылался.

Ключевский же, характеризуя аристократию и свойственные ей местнические отношения, считал, что с одной стороны, местничество сплачивало боярство в корпорацию, но с другой, - не увеличивало, а ослабляло силы боярства, разрознивало фамилии, разрушая высшее сословие и нравственно и политически. Рассматривая вопрос о причинах отмены местничества, автор полагал, что «не боярство умерло, потому что осталось без мест, чего оно боялось в XVI в., а места исчезли, потому, что умерло боярство, и некому стало сидеть на них».

Разработка проблемы местничества в XX веке, как и в предшествующий период, велась по двум основным направлениям. С одной стороны существовали попытки, вполне успешные, создать реестры местнических случаев, с другой, - осветить те или иные проблемы местничества определенного временного отрезка. Между тем, итогом разработки темы остаются статьи или разделы в монографиях, посвященных более широкой проблематике. Специальных монографий по местничеству второй половины XVII в. так и не было написано. Еще одной чертой, характеризующей в целом всю литературу по местничеству, остается тот факт, что авторы детально рассматривающие местнические случаи, были крайне осторожны в своих выводах, факт подчас заслонял от них проблему. Наиболее глобальные проблемы, связанные с темой местничества, были поставлены в работах, не имеющих опоры на доскональное и специальное рассмотрение широкого спектра источников. Однако, предположения, сделанные авторами таких работ, интересны, заслуживают внимания и дальнейшее подтверждения через рассмотрение фактического материала.

Разработка отдельных вопросов в рамках темы местничества велась еще в 20-40-е гг. нашего века. Следует отметить тот факт, что в оборот были введены материалы о местничестве социальных групп, до этого не изучавшихся. В первую очередь это касается низов местнической иерархии: служилого города, дьячества. В связи с этим отметим работы A.A. Новосельского и С.К. Богоявленского. (103)

В 50-60-е гг. началось активное исследование разрядных книг В.И. Бугановым и Д.И. Алыпицем, выявление и опубликование основных редакций этих документов, что позволило значительно расширить в целом источниковую базу по местничеству. (104) Однако, среди всех документов, подвергшихся публикации, подавляющее большинство относились к XVI - первой половине XVII века, но не ко времени второй половины XVII столетия, то есть периоду, непосредственно изучаемому в нашей работе.

Источникам по истории местничества XV - первой половины XVI века была посвящена статья A.A. Зимина. (105) Учеником Зимина Ю.Н. Мельниковым была защищена диссертация «Местничество и политическая борьба в России 80-х гг. XVI в.». (106) Мельников сделал предположение о возможности взаимосвязи возникновения, оформления и отмирания местничества и Земских соборов, однако же, материал XVII столетия, и особенно его второй половины ни Зиминым, ни Мельниковым специально не изучался.

Из всех работ посвященных местничеству, и вышедших в период с 70-х гг. до нашего времени, следует особо выделить главу «Местничество и абсолютизм (постановка вопроса)» монографии С.О. Шмидта «У истоков Российского абсолютизма». (107) Автор рассматривает местничество как отражение процесса превращения российского централизованного государства в абсолютистское. Впервые в историографии связь исчезновения местничества и развития абсолютизма была поставлена в качестве важнейшей проблемы отечественной истории. Исследование Шмидта посвящено времени второй половины XVI в. Между тем, Шмидтом были сделаны некоторые замечания и относительно местничества XVII столетия, но они носили скорее характер предположения, чем вывода, поскольку автор не исследовал источниковый материал этого периода, занимаясь вплотную более ранним временем. Среди предположений, сделанных Шмидтом, в первую очередь следует отметить вывод о том, что ряд изменений, произошедших в XVII веке, подготовили отмену местничества, это были те предпосылки исчезновения института, которых в период Грозного еще не сложилось. Среди них: 1) исчезновение прежней автономии отдельных княжеств; 2) изменения в составе боярства (исчезновение старых боярских родов, выдвижение новых фамилий из младших ветвей древних родов); 3) консолидация класса феодалов, которой, с одной стороны, способствовала массовая народная война под предводительством Разина, с другой, - распространение местничества на все верхние слои господствующего класса феодалов, при котором во власти института оказалась вся социальная верхушка феодального государства XVII века, противостоящая остальному населению страны; 4) рост бюрократизма, при котором не возможно проявление самостоятельности верхами общества и более широким кругом лиц; 5) потеря боярством заинтересованности в местничестве из-за «демократизации» этого института.

Задача тех, кто пишет о местничестве после Шмидта, на наш взгляд, заключается не столько в том, что бы на основании исследования местнических документов XVII века, расширив тот ряд вопросов, которые выделил Шмидт, проверить их правильность на материале второй половины XVII в.

В последнее время получила новое освещение местнические отношения, характеризующие эпоху перед Смутой. В работах С.П. Мордвиновой, С.Г. Скрынникова, А.П. Павлова они рассматриваются как один из важных элементов политической жизни, как средство, при помощи которого такие цари как Борис Годунов создавали себе поддержку в Государевом дворе, используя местничество для контроля над аристократией. (108)

Помимо исследования местничества и вопросов, тесно соприкасавшихся с развитием этого института в XVI - начале XVII столетия, ряд авторов в своих работах освещают период отмены местничества при Федоре Алексеевиче, а так же время, последовавшее за его отменой, но насыщенное остатками местнических, запоздалых столкновений. В этой связи особо отметим диссертацию П.В. Седова «Борьба социально-политических группировок в России 70-80-х гг. XVII в. и отмена местничества». (109) Автор, исследуя период отмены местничества, показывает институт как анахронизм, не соответствовавший процессам, проистекавшим во властных структурах, таких как Боярская дума, Государев двор, государственный аппарат.

Отмене же местничества посвящено и статья М.Я. Волкова, предшествующая работе Седова. (110) Волков связывает отмену местничества с острой борьбой в правящем лагере, что была вызвана проектом «Устава о служебном старшинстве.», подготовленном придворной партией любимцев царя. Именно этому документу и его анализу автор уделяет основное внимание.

Еще один современный исследователь местничества Ю.М. Эскин связывает отмирание местнических норм с процессом перерастания феодальной собственности, с усилением зависимости феодальной собственности от служебного положения феодала, возрастанием роли самодержца и бюрократии, с ослаблением связи между поместным окладом и воинской службой по мере перехода к регулярной армии. (111)

В своей работе И.Ю. Айрапетян, затрагивая вопрос о влиянии отмены местничества на русское общество, считает, что отмену местничества, так же как и ликвидацию Боярской думы и старого чиновного деления следует рассматривать как административные реформы, определявшиеся задачами лучшей организации управления, а не ослабление роли аристократии, закрепившей за собой важнейшие посты в государственном аппарате и сохранявшей свои земельные владения. Серьезного значения с точки зрения пожалования чинами реформа местничества не сыграла. По мнению автора, отмена местничества влияла только на перемещения в рамках отдельных сословных групп, хотя и облегчила для царей возможность назначений на различные государственные должности угодных им людей. (112)

В целом значительность историографии такого вопроса как местничество далеко не в полной мере способствовала ликвидации «белых пятен» этой темы.

Вопрос о функционировании чиновной системы, как было показано ранее, входил в качестве одной из проблем в исследования, посвященные аристократии. Наиболее дискуссионной темой в рамках проблемы чинов-но-должностного деления и изменений в этой области стало исследование попытки реформы царствования Федора Алексеевича, связанной с «Проектом устава о служебном старшинстве.». При анализе этого документа авторы как XIX, так и XX вв. разделились. Часть из них усматривала в нем предложение разделить страну на наместничества, другие же, напротив, видели именно чиновно-должностную, административную реформу.

Первая точка зрения во многом была сформирована в трудах В.О. Ключевского, который считал авторами проекта «великородных бояр». (113). По мнению этого автора, консервативное боярство было заинтересовано в том, чтобы «ввести в Московской Руси феодализм польского пошиба». Итогом стала бы «аристократическая децентрализация государства».

Мнение Ключевского закрепилось в советской историографии середины XX в., в тот период, когда труды Ключевского подвергались очередному переизданию, что сопровождалось написанием вводных статей. (114) С точки зрения, утвердившейся в отечественной истории в 50-60-е гг. XX в. реакционным попыткам боярской знати противостояло дворянство (выборные люди), являвшиеся инициаторами отмены местничества и не давшие осуществить реакционный боярский проект.

Еще в XIX в. сформировалось противоположное представление о проекте, принадлежавшее В.К. Никольскому, и поддержанное по ряду позиций в XX в. М.Я. Волковым и рядом других исследователей. Согласно данной концепции проект «вышел из партии полонофилов кн. Голицына, Языкова, Лихачева». С точки зрения Никольского, проект во многом отражал интересы боярства. (115) С точки зрения М.Я. Волкова авторы документа, так же как царская власть и передовые люди из правящего класса, оценили вред местничества и, подготавливая документ, отразили настроения дворянства. Особенно в отмене этого института были заинтересованы те люди, которые добились высоких должностей и чинов благодаря службе, но из-за местнического обычая не могли приобрести положение, соответствующее этим должностям и чинам. (116)

Никольский полагал, что по своей сути проект был не попыткой децентрализации государства, а административно-церковной реформой, предполагавшей разделение страны на наместничества и воеводства (разряды) и установление иерархии степеней для думных чинов. Расценивать проект как административную реформу, несущую ряд положительных моментов, был склонен и С.Ф. Платонов, считавший, что данный документ «впервые ясно выразил необычную в Московском государстве мысль о полном разделении гражданских и военных властей». (117). Эта мысль ныне поддерживается O.E. Кошелевой, считающей, что значение проекта не в создании особых боярских наместничеств, а в установлении специальных думных людей на определенных видах деятельности: думской, военной, судебной, в то время, как традиционно они совмещались. Создание проекта говорит о факте осознания в правительственной среде необходимости реформ государственного управления. (118)

Еще один современный исследователь П.В. Седов более скромно оценивает значение содержания проекта, полагая, что предложение о «вечных» боярах-наместниках означало реформу наместнических титу-лов(119).

Такой регулятор социально-служебного положения представителей высшего общества как система наместнических титулов долгое время оставался вне поля зрения и рассмотрения отечественных историков. В лучшем случае из отдельных книг наместнических титулов выбирались отдельные примеры, частные факты. Общей концепции развития наместнической системы в XVII в. создано не было. Как отмечалось выше, нами была предпринята попытка ликвидировать этот пробел. Исследование особенностей и закономерностей самой наместнической системы, тесной связи наместнических титулов с чиновно-должностным положением их носителей, влияние на развитие наместнической системы законов местничества и принципов службы устанавливающегося абсолютизма, показали значительность роли наместнической системы в службе и социальных отношениях представителей высшего общества. (120)

Подводя итоги анализу историографической базы нашего исследования следует отметить, что, не смотря на значительное количество работ, посвященных тем или иным аспектам выделенной нами проблемы, вопрос о взаимовлиянии абсолютизирующейся власти и систем регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества до сих пор поставлен не был. При характеристике системы власти времени правления Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, а так же при исследовании высшего общества так же остается множество нераскрытых вопросов.

Система государственной власти 40-80-х гг. XVII века не была рассмотрена с точки зрения взаимодействия всех структур и государственных органов, ее составлявших: царской власти, Земских соборов, перераставших в совещания с сословными комиссиями, Боярской и Ближней дум, Комиссий «на Москве» и Расправной палаты. Далеко не все из перечисленных органов получили в исторической науке должное освещение.

В отечественной историографии поныне остается одним из самых спорных вопрос о социальной структуре русского общества и высшего общества в частности. Практически все авторы подтвердили вывод о процессе консолидации всего класса феодалов в целом, обособления его от остального общества. Между тем среди исследователей поныне не существует единства во взглядах о разделении высшего общества на более узкие социальные группы.

Критерии, на основании которых происходило определение и закрепление положения каждого представителя господствующей верхушки, так же исследованы не достаточно. Комплексного исследования всех систем регулирования социально-служебного положения не предпринималось. В исследовании отдельных регуляторов существуют значительные пробелы. Они свойственны даже комплексу работ по наиболее разрабатываемой проблеме - местничеству. Из анализа работ, посвященных местничеству, видно, что практически незатронутой осталась тема эволюции местничества в третьей четверти XVII столетия. Между тем, количество сохранившихся (в той или иной мере) случаев времени правления Алексея Михайловича насчитывает более двух сот, что во много раз превосходит число местнических столкновений периода Федора Алексеевича и времени правления Ивана и Петра. Говорить же об эволюции местничества на последнем этапе его развития на примере случаев нескольких лет царствования Федора практически не возможно, поскольку затрагивается длительный, многогранный, сложный и, главное, объективно происходящий процесс, связанный не столько с противоречиями политиков, окруживших молодого царя Федора Алексеевича, сколько с развитием всей государственной системы и высшего общества России в период становления абсолютизма. В настоящее же время из специальных исследований, в той или иной степени рассматривающих конкретные местнические случаи на протяжении всей второй половины XVII века крайне мало. Среди них можно отметить, пожалуй, только работы дореволюционного исследователя А.И. Маркевича, занимавшегося историей местничества на протяжении всего развития этого института, и в частности в интересующий нас период. Между тем, Маркевичу не удалось охватить и систематизировать все типы служб, связанных с местничеством. Сам период, в который работал этот автор, предполагал изучение местничества в первую очередь с точки зрения явления, поражающего военную сферу. Исходя из этого, главное внимание Маркевич уделил местничествам «при сходе» воевод. Он затронул и местничества при государе. Однако целостной картины местничества в гражданской, военной, дипломатической, придворной, церемониальной сферах, местничества среди аристократии и низов местнической иерархии во второй половине XVII века представлено так и не было. Местничество в контексте взаимовлияния этого института и иных систем регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества как единой, целостной системы, находящейся в тесной зависимости с эволюцией государственного строя и политикой абсолютизирующейся государственной власти не рассматривалось вовсе.

В целом характеристика историографической базы проблемы «Государственная власть и системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества» доказывает новизну данной темы.

Цель диссертации заключается в исследовании сущности и особенностей начального этапа процесса становления абсолютизма в России. При этом необходимо уделить основное внимание двум направлениям, теснейшим образом связанным между собой. Первое заключается в исследовании эволюции системы государственной власти при переходе от сословно-представительной к ранней абсолютистской монархии, в изучении процессов трансформации традиционных и роли новых властных структур, в раскрытии принципов и закономерностей их взаимодействия. Второе направление состоит в исследовании при становлении абсолютизма принципов взаимодействия государства и высшего общества. При этом высшее общество рассматривается как сила, игравшая первейшую роль в изменении самого государства и как важнейший объект государственной политики. Исходя из того, что главным фактором, определявшим отношения в рамках высшего общества, и основой отношений между государством и высшим обществом являлась служба представителей этой социальной группы государству, основное внимание уделяется изменениям, происходившим под воздействием абсолютизма в системах, регулировавших социально-служебные отношения: местнической, титульно-наместнической, чиновно-должностной.

В соответствии с целью ставятся следующие задачи:

Изучить систему государственной власти, формировавшуюся на протяжении царствований Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, охарактеризовав роль в ней таких традиционных структур как царская власть, Земские соборы, Боярская дума, комиссии «на Москве», и таких новшеств, как Ближняя дума и Расправная палата. Показать принципиальное отличие системы государственной власти рассматриваемого и предшествующего периодов, выявить этапы в развитии раннего абсолютизировавшегося государства, связанные с формированием принципиально отличных моделей государственного механизма, установив суть этих отличий.

Охарактеризовать на материале 40-х - 80-х гг. XVII в. место и значение традиционной, доабсолютистской, основанной на местнических традициях и закономерностях роли различных регуляторов социально-служебных отношений представителей высшего общества при исполнении последними служб в административной, военной, дипломатической и придворной сферах. Выяснить, каким образом традиционные особенности служебного функционирования проявляли себя при переходе от местнических к абсолютистским правилам службы. Показать местничество и как самостоятельную систему регулирования социально-служебных отношений, и как основу служебной идеологии и правил функционирования чи-новно-должностной и титульно-наместнической систем. Выявить социальную группу, охваченную в местническую эпоху действием систем-регуляторов социально-служебного положения, ее особенности, степень дифференциации членов этой группы, ее соотношение с высшим обществом.

Показать формирование принципиально отличной от местнической абсолютистской системы правил функционирования регуляторов социально-служебного положения. Выявить изменения, происходившие в местнической системе под воздействием абсолютизма, охарактеризовать новшества, возникшие в титульно-наместнической и чиновно-должностных системах, вызванных процессом становления абсолютизма, показать основные постулаты абсолютистской идеологии службы и их отличие от местнической идеологии. Показать изменения границ, состава и принципов дифференциации социальной группы, подверженной действию регуляторов социально-служебных отношений, при переходе от местнических к абсолютистским основам службы.

Методология исследования основана на принципах диалектики, объективности и историзма, предполагающих восприятие исторического процесса как неразрывного диалектического единства общего и частного, отсутствие предвзятости в оценках людей и событий, прочтение источников в широком социально-политическом и мировоззренческом контексте изучаемой эпохи. В соответствии с основополагающими принципами, поставленной целью и особенностями объекта исследования были использованы общенаучные методы: исторический анализ, синтез, логический метод, а также частнонаучные методы: классификация, актуализация, периодизация, хронологический метод и др.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Талина, Галина Валерьевна

Заключение.

40-е - 80-е гг. XVII в. явились временем начала становления в России абсолютизма, показали объективную необходимость абсолютизации власти, во многом предопределили дальнейшую судьбу и развитие этой формы правления в нашем государстве. Как всякий начальный этап глобальных изменений, рассматриваемый период характеризовался сочетанием и борьбой новых форм, явлений и тенденций с теми, которые составляли сущность предшествующего этапа. На протяжении царствований Алексея Михайловича и Федора Алексеевича параллельно шли два важнейших процесса: 1) отмирание или ограничение роли государственных органов и общественных институтов, не совместимых с абсолютизмом; 2) нарастание признаков, непосредственно характеризовавших эту форму правления. Эти процессы послужили причиной складывания новой модели системы государственной власти, изменения принципов взаимоотношений общества и государства. Силами, игравшими важнейшую роль во всех изменениях, были царская власть и высшее общество.

Механизмом воздействия государственной власти на высшее общество и факторами, способствовавшими распределению социально-служебных ролей между представителями этой социальной группы, в России 40-х - 80-х гг. XVII в. являлись чиновно-должностная, местническая и титульно-наместническая системы регулирования социально-служебного положения. Их эволюция была не отделима от процесса эволюции государственной власти.

Процесс отмирания и ликвидации структур и институтов, противоречивших абсолютизму, в области системы государственной власти выразился в прекращении деятельности Земских соборов, ограничении роли Боярской думы, а в области систем регулирования социально-служебного положения - в отмене местничества, служившего в период сословного представительства основой функционирования всех других регуляторов.

Анализ функционирования перечисленные органов государственной власти и местничества доказывает, что их ликвидация была непременным условием становления абсолютизма. Этот вывод основан на ряде соображений и заключений.

Во-первых, принципы абсолютизма не сочетались с принципом признания государством права определенной части общества через государственные структуры и социальные институты отстаивать свое положение и свои интересы, которые могли как сочетаться с государственными, так и противоречить им.

Во-вторых, становление абсолютизма требовало консолидации социальной основы новой формы правления. Такой основой в России становилось все высшее общество, а не только дворянство. Само высшее общество (от дьяков дворянского происхождения до аристократов «первой статьи») нуждалось в факторах, способствовавших объединению этой рыхлой социальной группы, отличавшейся противоречивыми интересами и значительной разницей социально-служебного положения своих членов.

Во второй половине XVI - первой половине XVII в. объединению высшего общества способствовало распространение местничества на всех членов этой группы. Между тем, местничество представляло крайне слабую основу единения: местнический институт в первую очередь был призван выстроить лестницу неравенства социально-служебных статусов членов высшего общества, показать преимущества одних перед другими, не позволить низам этой группы достичь положения верхов.

В условиях функционирования местничества все остальные регуляторы социально-служебного положения были вынуждены закреплять неравенство в рамках высшего общества, обособлять социальную верхушку от других представителей этой группы.

В итоге аристократия «первой и второй статьи» обладала значительными преимуществами при прохождении чиновной и наместническотитульной лестниц, занимала важнейшие должности в государстве. При пожаловании в думные чины ее представители пользовались правом по-верстания сразу в бояре и окольничие, минуя низшие думные ступени. При присвоении наместнических титулов они получали высшие .боярские титулы, входившие в первую - начало второй десятки наместнических росписей. При назначении на должности они становились главами и вторыми членами Ответных палат, ведущих переговоры с иностранными дипломатами на уровне послов, воеводами крупнейших гражданских и военных разрядов, великими послами. Представители этой группы не имели препятствий при реализации своих интересов занимать должности глав важнейших приказов. Их исключительное положение в целом подчеркивалось тем, что они имели право не проходить через непочетные чины, должности, наместнические титулы. В то же время, занимая изначально высокое служебное положение, аристократы всегда сохраняли право повышать его еще более. В этом случае фактор выслуги для этой социальной группы имел реальное и важное значение.

Между тем, пока местнические традиции определяли правила функционирования чиновно-должностной и титульно-наместнической систем, не возможно было достичь равенства, служившего основой консолидации, представителей родов «первой» и «второй статей». Второстепенный аристократ не мог получить боярский чин, не прослужив окольничим, а первостепенный аристократ счел бы для себя пожалование окольническим чином оскорблением. При получении боярского чина аристократ «второй статьи» получал наместнический титул из первой половины второй десятки и только, прослужив некоторое время, мог повысить его до первой десятки, а первостепенный аристократ, получив боярский чин, сразу претендовал на высшие наместничества. При назначении на ряд должностей, относившихся к совместным службам, первостепенным аристократом отводилась роль главы, а второстепенному - роль первого товарища. Например, аристократ из родов «второй статьи» мог быть главой великого посольства в Польшу, но не имел право на должность главы делегации, отправленной на съезд. Эта должность предназначалась для первостепенных аристократов.

Еще одной причиной, замедлявшей консолидацию внутри верхушки высшего общества, был фактор опоры ее членов в отстаивании своего социально-служебного положения не на служебную, а родовую корпорацию. Каждый род (как «первой», так и второй «статьи») пытался объединиться внутри себя и противопоставить свое положение положению других родов, примерно равных с ним по местническому статусу.

Различия, а, следовательно, и препятствия к объединению, между аристократами «первой» и «второй статей» и иными подгруппами высшего общества носили еще более существенный характер.

Служебный путь тех, кто не относился к аристократии, был более долгим и редко достигал высот чиновно-должностной системы. В то время как ряд показателей социально-служебного положения выходцев из дворян и из аристократии могли сравняться, другие оставались различными. Люди могли получить один и тот же высший боярский чин; назначаться на важнейшие должности (например, руководить великими посольствами в одну и ту же страну); но они не имели права получить высший думный чин, минуя низшие; а наместнический титул лица, не отличавшегося родовитостью, никогда не мог подняться до второй, или тем более первой десятки. Такой человек, получив наместнический титул, как правило, относившийся к числу дворянских, или в лучшем случае - окольнических, до конца своих дней и служебной карьеры оставался носителем этого титула, не имея право на продвижение по титульно-наместнической лестнице. Дьяки, даже дворянского происхождения, обладали еще меньшими правами: могли претендовать только на низшие Боровское наместничество.

В целом, в отличие от аристократии для представителей подгрупп высшего общества, следовавших за ней, все лестницы социально-служебного положения (местническая, чиновно-должностная, титульно-наместническая) оставались не проходимы; достичь верхушки каждой из них было невозможно. Единства в неаристократической социальной группе, входившей в состав высшего общества, не было: выходцы из московских чинов ощущали свое особое положение по сравнению с провинциальным дворянством, выбор стремился обособиться от всех остальных городовых чинов и т.д. Однако, основ для сближения в этой среде было больше, нежели в среде высшей аристократии. Здесь гораздо большую роль играла служебная корпорация, сама по себе являвшаяся объединением гораздо более широким, нежели родовое объединение; важную роль в идеологии службы играли представления о равенстве служилых людей одной «статьи», четко выражались требования «уровнять со своей братьей», пожаловать в чин или назначить жалование не ниже, чем у равных по социально-служебному положению. Если выходцы из дворянства затевали местничества с людьми гораздо более родовитыми, чем они сами, то против таких людей они часто выступали не один на один, а целой группой.

Таким образом, для того уровня консолидации высшего общества, который был необходим для создания широкой социальной опоры абсолютизма, требовалось заменить местничество на более глубинные факторы объединения. Среди таковых важную роль играли сближение боярства и дворянства на основании сближения принципов их землевладения (статусов поместья и вотчины), противопоставление всех феодалов в рамках крупных социальных конфликтов (восстаний, крестьянской войны) низшим сословиям, выступавшим против законной власти и др.

Политика центральной власти, направленная на ограничение роли или ликвидацию государственных структур или социальных институтов, ограничивавших процесс абсолютизации царской власти, выразилась в ряде мер.

Во-первых, царская власть попыталась создать такую систему государственной власти, в которой функции всех органов были урезаны в пользу царя. Начало этого процесса было связано с переходом от практики созыва полных Земских соборов к совещаниям с сословными комиссиями и формальной реставрацией самодержавия в России. Вслед за этим значительное число государственных структур испытало тенденцию к сокращению численности (уменьшение состава Комиссии на Москве, практика совещаний царя с ограниченным составом Боярской думы). Предпринимались попытки передоверить ряд полномочий целостного звена государственного механизма одной из составлявших этого звена или государственному новообразованию (практика переадресования полномочий и ряда функций всей приказной системы Тайному приказу; практика решения важных дел царем с Ближней думой вместо Боярской думы). Эта модель системы государственной власти сложилась в царствование Алексея Михайлович и представляла собой наиболее ранний вариант властной системы абсолютизировавшегося государства. Между тем уже в конце правления Алексея Михайловича стали видны ее недостатки и необходимость принципиальных изменений.

Во-вторых, царской властью проводилась политика, направленная на ограничение и последующую ликвидацию местничества. С середины XVII в. усилилась практика установления безместия в различных службах, выражавшаяся: 1) в отрицании совместности служб, признававшихся таковыми в предшествующей практике; 2) в запрещении местничать впредь в службах, традиционно считавшихся местническими; 3) в установлении временного «безместия» в службах, местническую природу которых правительство не отрицало, но стремилось избежать вреда от местнических счетов в тех ситуациях, когда значимость исполнения таких поручений возрастала. Благодаря усилиям царской власти значительно сократились и постепенно исчезали традиционно местнические виды наказания, олицетворявшие местничество как систему взаимоотношения истца и ответчика, к которым, в первую очередь, относилась «выдача головой». Резко сократилась роль Боярской думы в рассмотрении и вынесении приговоров по местническим делам, что уменьшало возможность аристократии через Думу контролировать местнический институт.

Процесс появления и нарастания характерных признаков абсолютизма в 40-е - 80-е гг. XVII в. был не менее значимым и в области государственной власти и систем регулирования социально-служебного положения. Он выразился в ряде новшеств.

С конца царствования Алексея Михайловича и при Федоре Алексеевиче строительство системы государственной власти перешло на новый качественный уровень, создавалась более совершенная модель власти. При этом численность штата государственных структур стала увеличиваться за счет бюрократического элемента.

При Федоре Алексеевиче произошел стремительный рост приказного штата за счет подьячих, количество которых возросло в два с лишним раза. Уже к концу царствования Алексея Михайловича в распоряжение Комиссий «на Москве» вместо одного дьяка, на время функционирования данного органа попадали все дьяки: думные, приказные и неприказные. Комиссия для своей работы получала разветвленный, широкомасштабный бюрократический штат. В начале правления Федора Алексеевича бюрократизация Комиссий приобрела новую форму и выразилась в придании постоянного характера функциям печатника и думного дьяка. Во второй половине этого правления была создана Расправная палата, а лица, входившие в нее, одновременно являлись строго определенным штатом для комплектования Комиссий «на Москве», продолжавших свое функционирование. В Расправной палате, как и в Комиссиях, и приказном аппарате важную роль играл бюрократический элемент. При этом правительство неоднократно пыталось приписать к Расправной палате часть дьяков, не числившихся по иным приказам, и не задействовать в приказном судействе представителей высших чинов, входивших в Расправную палату, что позволяло наделить Палату контрольными функциями над приказной системой. Появление же контрольных органов было одним из показателей абсолютизации.

От попыток обойти традиционные государственные структуры (такие как Боярская дума) перешли к использованию всех государственных органов, число которых во второй половине XVII в. за счет Ближней думы и Расправной палаты продолжало расти. При этом гораздо точнее была определена роль каждого из них, а все они были поставлены в положение, зависимое от царя и его решений без возможности проведения политики, противоречившей политики царской власти.

Принципы и представления, свойственные абсолютизму, проникали в местническую систему, разрушая ее изнутри. Право судить местничавшие стороны и выносить наказание за несправедливое местничество все более становилось прерогативой непосредственно царя, использовавшего для реализации этой цели различные государственные структуры (Разряд, Боярскую думу, Расправную палату). Мысль о вынесении наказания за несправедливое местничество, связанное с оскорблением чести определенного человека и его рода, постепенно уступала место идее вынесения наиболее серьезных наказаний по местническим делам за непослушание царской воле, противодействие царской политике служебных назначений.

В области государственной службы становление абсолютизма выразилось в развитие новой служебной идеологии, главными постулатами которой стали принципы «почетности всех служб государю» и «годности к государевой службе».

Постулат о почетности всех служб государю стал важнейшим фактором, способствовавшим окончательному падению заинтересованности аристократии в местничестве. При его реализации царская власть стала назначать на непрестижные службы лиц родовитых. Разница в положении между местничавшими служилыми людьми и лицами, не имевшими право местничать, сокращалась. Хотя последние и не втягивались в местнические споры, но занимали ряд одинаковых должностей с людьми родовитыми. Родовитые опасались за свое местническое положение и понимали, что их происхождение более не является абсолютной гарантией от неназначения на непочетные должности. Граница между почетными и непочетными службами стиралась, и такой институт как местничество уже не мог предотвратить развитие этого процесса. В результате политики назначения родовитых людей на непочетные службы при неизменности социальной сферы местничества второй половины XVII в. по сравнению с первой половиной столетия, выгода от местничества для людей родовитых уже была не столь очевидна. Они все более понимали, что их служба и карьера в большей степени зависят от расположения к ним царской власти, чем от прав, ранее дававшихся происхождением и закреплявшихся местничеством.

Принцип «годности к государевой службе» знаменовал переход от службы в зависимости от происхождения и служебного положения рода к службе, основанной на способностях и талантах конкретного должностного лица. Представления о значимости качества личной службы зарождались в социальных слоях, не достигавших при местничестве служебных вершин, с усилением роли в органах власти и управления бюрократических элементов и при поддержке со стороны царской власти данная идея стала все более развиваться. Она стала основой создания такой системы службы, при которой все лестницы положения (чиновная, должностная, титульно-наместническая) становились проходимы от низов к вершинам для всех членов высшего общества, хорошо проявивших себя при исполнении служебных поручений.

В правление Алексея Михайловича и Федора Алексеевича худородные, но талантливые выдвиженцы царей стали занимать видное место во всех сферах государственных служб, выдвигались на лидирующие роли даже в столь консервативной сфере как дипломатия.

Получение высших чинов, также как и высших должностей, за заслуги стало распространяться все более. Изменению принципов пожалования чинами во многом способствовала царская политика в отношении комплектования Ближней думы и произведения в ближние чины. Последние стали верхушкой чиновной системы и впервые позволили лицам, не относившимся к аристократии по чиновным показателям подняться над потомственными аристократами. В то время как худородные сподвижники Алексея Михайловича становились ближними боярами, подавляющая масса первостепенных аристократов и аристократов из «родов второй статьи» так и не смогли получить этих чинов. Право на ближний чин не было связано с происхождением, а было выражением признания царем значимости того или иного лица для государства, необходимости его введения в важнейший государственный орган начального периода становления абсолютизма - Ближнюю думу. Попытки членов Ближней думы «протащить» в ее состав своих родственников могли способствовать формированию новой социально-служебной верхушки, но не способствовали, а еще больше разрушали представления о правах и положении прежней аристократии как строго определенной социальной группы.

Становление принципов абсолютизма приводило и к изменению правил прохождения титульно-наместнической лестницы. Принцип соответствия наместнического титула чину, зависевшему от местнического положения его носителя, стал все более нарушаться. Постепенно исчезали представления о боярских, окольнических, дворянских, дьяческих наместнических титулах, стирались ранее четкие границы между титулами этих групп. Попытка Посольского приказа уйти от этого традиционно местнического разделения была предпринята еще в тот период, когда местничество не было официально отменено. Количество титулов, которые можно стало присваивать лицам разных чинов, увеличивалось. Правило, согласно которому низы высшего общества не имели право на изменение наместнических титулов по выслуге с уходом местничества также уходили в прошлое. Стоило официально отменить местничество, как даже самая неродовитая группа высшего общества дьяки дворянского происхождения смогли продвигаться по титульной лестнице вверх, смешиваясь с людьми более высокого происхождения.

Система наместнических титулов и принципы присвоения титулов все более стали ориентироваться на важность для государства должности, при назначении на которую они присваивались. Уже в условиях местничества титул относительно незнатного лица мог быть повышен «сверх его меры» в связи с важностью выполнявшегося поручения.

Становление абсолютизма выразилось не только в создании принципиально новой единой системы органов государственной власти и управления, но и в попытках построения унифицированной системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества, то есть тех должностных лиц, кто входил в абсолютизировавшиеся государственные органы. В новых условиях наместнические титулы, должностные показатели, чины из тесно взаимодействовавших, но все же разных систем должны были преобразоваться в единую систему. Появились предложения выделить в рамках всех служб и должностей военное, гражданское и придворные направления, установить соответствие служб на основании степеней. Предложение послужило прообразом «Табели о рангах». Гражданскому направлению, связанному с заседанием в Боярской думе, предлагалось придать форму наместнических степеней, при которой иерархия наместнических титулов служила бы критерием определения места и положения каждого члена Боярской думы. Старшинство членов этого органа в итоге должно было выстроиться на основании степени и наместнического титула каждого. Важность последнего показателя особенно возрастала в тех случаях, когда целой группе наместников присваивалась одна степень. Определение старшинства воевод должно было происходить на основании степеней, поскольку каждому из них строго соответствовала одна конкретная степень. Впервые предлагалось столь масштабно сопоставить и определить степень значимости должностных поручений, относившихся к разным сферам служебной деятельности, показать место тех, кто выполнял службы при дворе по отношению к тем, кто отправлялся на воеводство, тех, кто служил воеводами по отношению к тем, кто заседал в Боярской думе. Этот проект во многом ориентировался на интересы ближней верхушки и незнатных новых фаворитов царя Федора Алексеевича. Одновременно с этим он встречал противодействие значительной части высшего общества, которые были не довольны своей возможной ролью в новом чиновно-должностном устройстве. Неосуществ-ленность проекта во многом проистекала из-за отсутствия поддержки со стороны царской власти после смерти Федора Алексеевича и противодействия консервативных высших иерархов церкви. Между тем, направление на создание единой системы регуляторов социально-служебного положения было перспективным, соответствовало абсолютизму и воплотилось на более зрелой стадии его развития в период реформ Петра I.

В целом рассмотрение тесно взаимосвязанных систем государственной власти и регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества, их эволюции в период 40-х - 80-х гг. XVII в. подтверждает правильность выводов и предположений того направления в изучении государственного строя, которое относит начало становления абсолютизма в России к середине XVII в.

Москва - 2001

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Талина, Галина Валерьевна, 2001 год

1. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссией. Т.4,5. - Спб., 1842.

2. Акты Московского государства, изданные императорскою академией наук (далее AMT). - Т. 2.-Спб., 1894. - Т.З. - Спб., 1901.

3. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Изд. А. Федотов-Чеховской. Т.1. - Киев, 1860.

4. Акты, относящиеся к истории Земских соборов. М., 1909.

5. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедицией императорской академии наук. Т.4. - Спб., 1836.

6. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. Кн. 1. - М., 1850. - Отд. II.

7. Белокуров С.А. Дневальные записки приказы Тайных дел. М., 1908.

8. Буганов В.И. Дворцовые разряды 1-ой половины XVII в. //Археографический ежегодник за 1975 г. -М., 1976.

9. Выдача головою князю Ивану Андреевичу Хилкову окольничего Федора Бутурлина за местничество. РГАДА. - Ф. 210. - Столбцы Приказного стола. - Ст. 1534. - JI. 271.

10. Выписка из указа 190 г. о запрещении местнических споров. РГАДА. - Ф. 210. Московский стол. - Ст. 651. - Л. 145-148.

11. Выписки из посольских книг о встречах в Москве иностранных послов 1615-1649 гг.-РГАДА.-Ф. 156.-Ед.хр. 137.

12. Грамота князю Г. Ромодановскому от царя Алексея Михайловича с черновым отпуском, писанным царем. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 305.

13. Грамотки XVII начала XVIII в. - М., 1969.

14. Грамоты и справки по поводу прошения товарищей посла кн. Никиты Ивановича Одоевского Петра Васильевича Шереметева и кн. Федора Федоровича Волконского о дозволении писаться им в посольской переписке полными именами. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 127.

15. Грамоты царя Алексея Михайловича боярину Н.И. Одоевскому по случаю смерти его сыновей. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 108.

16. Грамоты царя Алексея Михайловича к князьям Юрию и Петру Долгоруким и князю Михайле Юрьевичу Долгорукому. РГАДА. - Ф. 27. -Ед. хр. 93.

17. Грамоты царя Алексея Михайловича к князю ЧеркасскомуКосому и сокольнику Тоболину с выговорами и к В.В. Бутурлину о калмыках и князе Федоре Одоевском. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 100а.

18. Два послания царя Алексея Михайловича. М, 1902.

19. Дворцовые разряды.-Т. 1,3,4.-Спб, 1850-1855.

20. Дело (в Разряде) по челобитью стольника Степана Афанасьевича Соба-кина с братьями на Осипа Мертваго в нанесении бесчестья. РГАДА. Столбцы Приказного стола. - Л. 99 - 105.

21. Дело между сотенными головами Леонтием Никитичем Кобяковым, Федором Засецким, Романом Яковлевым и стольником Михаилом Дмитриевим. Столбцы Белгородского стола. - Ст. 1032. - Л. 25-42.

22. Дело о кузнеце Василие, дворовом человеке Кирилле и монастырском служке Василие, судившихся за подозрение в подметных письмах. -РГАДА.-Ф. 6. ЕД. хр. 5.

23. Дело о нанесении бесчестья жильца Кондратия Федоровича Пашкова и жильца Григория Борисовича Врасского (1653 г.). РГАДА. - Ф. 210 -Столбцы Приказного стола. - Ст. 209. - Л. 11-18.

24. Дело о патриархе Никоне, изданное Археографической комиссией по документам Московской синодальной библиотеки. Спб, 1897.

25. Дело об отправлении послом в Польшу думного дворянина А.Л. Орди-на-Нащокина. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 128.

26. Дело по челобитной кн. Юрия Барятинского, вызванной тем, что при разборе местнического дела Г. Кобякова с кн. И. Кальцовым-Мосальским было указано, что Барятинские были меньше Кобяковых. -РГАДА. -Ф. 210. Московский стол. Ст. 532. - Л. 112-121.

27. Докладные статьи Алексею Михайловичу по выполнению его поручений. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 357.

28. Докладные статьи по челобитьям разных чинов людей с решениями царя Алексея Михайловича. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 275.

29. Донесение царю Алексею Михайловичу князя Никиты Ивановича Одоевского, отправленного в Вильно на посольский съезд. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 108.

30. Дополнения к Актам историческим. Т. 3-9. - Спб., 1846 - 1875;

31. Дополнения к тому III Дворцовых разрядов. Спб., 1854.

32. Законодательные акты Русского государства второй половины XVI -первой половины XVII в. Т. 1,2.- Л., 1987.38.3ани Э. Реляция о путешествии в Московию. Спб, 1901.

33. Записки отделения русской и славянской археологии Санкт-Петербургского археологического общества. Т.2. - Спб., 1861.

34. Книга записная всяких дел 7163 (1654-55) г. РГАДА. - Ф. 210. Книги разрядных столов. Московский стол. - Кн. 9.

35. Книга записная о всяких делах 7158 (1649-50) г. РГАДА. - Ф. 210. Книги разрядных столов. Московский стол. - Кн. 8.

36. Книга о наместнических титулах послов в разные государства. 1581 -1680 гг. РГАДА. - Ф. 166. - Ед. хр. 4.

37. Книга о наместничествах, коими бояре и разного чина люди при посылке в чужие государства именовались. 1665 г., марта 10. РГАДА. - Ф. 166. - Ед. хр. 5.

38. Книги разрядные по официальным оных спискам изданные с высочайшего соизволения II отделением Собственное его императорского величества канцелярией. Т.2. - Спб, 1855.

39. Князьков С.Е. Материалы к биографии Истомы Пашкова и истории его рода. //Археологический ежегодник за 1985 г. -М, 1986.

40. Коллинс С. Нынешнее состояние России. М., 1846.

41. Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича. М., 2000.

42. Латкин В. Материалы по истории Земских соборов XVII столетия. -Спб., 1884.-С. 68.

43. Лизек А. Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора Римского Леопольда к великому царю Московскому Алексею Михайловичу в 1675 г.-Спб., 1887.

44. Мейерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Мейерберга. -М., 1874.

45. Местнический справочник XVII в. Вильно, 1910.

46. Местническое дело боярина Ивана Богдановича Милославского с окольничим Иваном Афанасьевичем Прончищевым. РГАДА. Ф. 210, -Столбцы Белгородского стола. - Ст. 933. - Л. 24-35.

47. Местническое дело воеводы Луки Владимировича Ляпунова с воеводой кн. Григорием Афанасьевичем Козловским в обидах и бесчестье. -РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. - Ст. 532. - Л. 1-111.

48. Местническое дело Г. Кобякова с кн. И. Кольцовым-Мосальским. -РГАДА. -Ф. 210. Московский стол. Ст. 510. - Л. 1-4; 21-47, 56-59.

49. Местническое дело кн. Федора Хилкова с кн. Юрием Алексеевичем Долгоруовым. РГАДА. - Ф. 210. - Столбцы Московского стола. - Ст. 532.-Л. 122-131.

50. Местническое дело между Герасимом Шишковым и стольником кн. Семеном Львовым. РГАДА. Столбцы Московского стола. - Ст. 532. -Л. 122-131.

51. Местническое дело окольничего Бориса Ивановича Пушкина и Никиты Алексеевича Зюзина, назначенных послами в Швецию в 156 г. РГАДА. - Ф. 210. Столбцы Московского стола. - Ст. 218. - Л. 95 - 208.

52. Местничество Заборовского с товарищами кн. Ромодановского окольничим Петром Дмитриевичем Скуратовым и Иваном Вердеревским.

53. Наказы с поправками царя Алексея Михайловича к князю Г.С. Куракину, Г.Г. Ромодановскому о движении войск к Нежину и Чернигову. -РГАДА. Ф. 27. - Ед. хр. 278.

54. Обиход и праздники на крюковых нотах XVII в. ОР РГБ. - Ф. 37, Собрание Т.Ф. и С.Т. Большаковых. - № 154.72,Олеарий А. О состоянии России в царствование Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Перевод с немецкого издания 1656 г. Б/д, Б/г.

55. Описание в Москве бывшим посланником де Батонием торжества в день Нового лета и похода Государева в Троице-Сергиев Монастырь.// РГАДА. Ф. 375. - Ед. хр. 15.

56. Описание учиненное польским посланником Яном Гнинским с товарищами въезда его в Москву, Аудиенции у государя, бывшей на Москвереке в Крещение Иордани церемонии, бытности в Коломенском селе, вербного действа. РГАДА. - Ф. 375. - Ед. хр. 12.

57. Описание цесарским в Москве посланником де Батонием торжества, совершаемого государем и патриархом в день нового лета, похода государя в Троице-Сергиев монастырь. РГАДА. - Ф. 375. - Ед. хр. 15.

58. Отказ дворян и детей боярских, бывших в полку Бутурлина выбирать из своей среды знаменщиков, так как «в знаменщиках бывали из вредних и меньших статей». РГАДА. - Ф. 210. Столбцы приказного стола. - Ст. 561.-Л. 326-332.

59. Памятники дипломатических сношений России с державами иностранными.-Т. 4. Спб., 1856.

60. Памятники истории старообрядчества. Л., 1927. - Кн.1. - Вып. 1. // РИБ.-Т.39. - С. 760.

61. Первое послание к коринфянам святого апостола Павла.

62. Переписка царя с князем И.И. Лобановым-Ростовским с приписками царя. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 150.

63. Письма русских государей и других особ царского семейства. Т.5. -М., 1896.

64. Письма царя Алексея Михайловича к государыням царевнам сестрам. -РГАДА. Ф. 27. - Ед. хр. 91.

65. Письмо боярина Тихона Никитича Стрешнева о разжаловании Семена Колтовского из окольничих в городовые по Лебедяни. РГАДА. - Ф. 210. Столбцы Московского стола. - Ст. 946. - Л. 1-15.

66. Повседневные дворцовые времени государей царей и великих князей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича записки. М, 1769.

67. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Т. 1,2.- Спб, 1830.

68. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т.36. - М, 1987.

69. Послания к Никону царя Алексея Михайловича по поводу путешествия его в Соловецкий монастырь для перенесения мощей митрополита Филиппа в Москву. ОР РГБ. - Ф. 256, Собрание Н.П. Румянцева. - № 336.

70. Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу. Спб, 1900.

71. Предложение бояр о разделении России на наместничества. 1681 1682 г. // Е. Замысловский. Царствование Федора Алексеевича. - 4.1. - Спб, 1871. - Прилож. 3.

72. Приговор по делу между б. кн. Михаилом Андреевичем Голицыным и Сибирским царевичем Григорием Алексеевичем. РГАДА. - Ф. 210. -Столбцы Белгородского стола. - Ст. 1032. - Л. 51-65.

73. Проект полномочий князю Д.Е. Мышецкому по случаю посольства его в Копенгаген. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 106.

74. Разрядная книга за 1613 1646 гг. - ОР РГБ. - Ф. 178, Музейное собрание. - № 738.

75. Рейтенфельс Я. Сказание светлейшему герцогу Тосканскому Казьме третьему о Московии. -М, 1906.

76. Росписи полкам, писанные царем Алексеем Михайловичем. РГАДА. -Ф. 27.-Ед. хр.82.

77. Роспись ефимкам в царской казне, материям, церковной утваре, посуде, платью с отметками царя Алексея Михайловича. РГАДА. - Ф. 27. -Ед. хр. 301.

78. Роспись о жалованьи подьячим приказа Тайных дел с отметками царя Алексея Михайловича. РГАДА. - Ф. 27, - Ед. хр. 143.

79. Роспись об отпущенных на аптекарский двор припасах с отметками царя Алексея Михайловича. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 319.

80. Роспись подаркам, посланным к шаху кизылбашскому, к королям английскому, датскому и другим с приписками царя Алексея Михайловича. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 200.

81. Роспись служилым людям разных городов с поправками рукой царя Алексея Михайловича. РГАДА. - Ф. 27. - Ед. хр. 342.

82. Роспись фамилиям, коим даваны титулы наместников при отправлении их в розныя к чужестранным государствам посольства. РГАДА. -Ф. 166.-Ед. хр. 9.

83. Русская историческая библиотека (РИБ). Спб., 1886. - Т. 10.

84. Русский исторический сборник. Т.5. - М., 1842.

85. Сильвестра Медведева Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся в гражданстве. ЧОИДР, 1884. - Кн. 4. - Отд. 2.

86. Симеон Полоцкий. Избранные сочинения. М., JL, 1953.

87. Сказание Авраама Палицына. М., JL, 1955.

88. Сказание об успении Богородицы с поправками царя Алексея Михайловича, а так же отрывок молитв его руки и крюковые ноты с его приписками. РГАДА. Ф. 27. - Ед. хр. 337.

89. Смотровые списки дворян, детей боярских, казаков, недорослей и новокрещенных как их смотрел царь Алексей Михайлович. РГАДА. -Ф. 27.-Ед. хр.84.

90. Соборное уложение 1649 г. -JI. 1987.

91. Соборное уложение 1649 года. JL, 1987.

92. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел (СГГиД). Ч. 4. - М., 1828.

93. ИЗ. Собрание писем царя Алексея Михайловича с приложением «Уложения сокольничья пути». М., 1856.

94. Собственноручные заметки царя Алексея Михайловича о домашних расходах и о розданных деньгах. РГАДА. Ф. 27. - Ед. хр. 56.

95. Собственноручные наказы и статьи царя Алексея Михайловича к князю Г.А. Козловскому о взятии смоленской шляхты для похода к Могилеву. РГАДА. Ф. 27. - Ед. хр. 87.

96. Список с собственноручного письма царя Алексея Михайловича к стольнику и московскому ловчему А.И. Матюшкину о бывшем у Матвея Шереметева сражении с немцами и о взятии его в плен. ОР РГБ. -Ф. 256, Собрание Н.П. Румянцева. -№316.

97. Статьи о каких делах говорить боярам по разным отраслям управления с отметками и приписками царя Алексея Михайловича. РГАДА. -Ф. 27. - Ед. хр.341.

98. Сторожев В.Н. Дело дьяка A.A. Виниуса. Тверь, 1896.

99. Стрейс Я.Я. Три путешествия. М., 1935.

100. Сыскное дело о ссоре и драке окольничего кн. Григория Афанасьевича Козловского и его сыновей и родственников с Смирным Свиньи-ным. РГАДА. - Ф. 210. Столбцы Приказного стола. - Ст. 1019. - JI. 1148.

101. Таннер Б. Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 году.// Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1891.-Кн.З (158), отд. 3.

102. Указ 22 октября 1679 г. об уничтожении местничества во время ходов. РГАДА. - Ф. 210. - Ст. 500. - Л. 11 -13.

103. Указ о вечной отмене местничества в войсках. РГАДА, - Ф. 210. Московский стол. - Ст. 611. - Л.59-67.

104. Указ о заключении в тюрьму кн. Г. Ромодановского за нанесение бесчестья кн. Ф. Куракину. РГАДА. - Ф. 210. - Столбцы Приказного стола. - Ст. 308. - Л. 361-364.

105. Указ ратным людям «в нынешнем походе у всяких государевых дел и в полках, покаместь турская война минется быть меж себя без мест. -РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. - Ст. 958. - Л. 6-9.

106. Указ товарищам кн. Репнина быть без мест. РГАДА. - Ф. 210. -Столбцы Белгородского стола. - Ст. 564. - Л. 87-94, 97-105, 106-109.

107. Успенский А.И. Придворный дневник за январь-август 1657 года. -Спб, 1901.

108. Устав тридцати четырем степеням боярским и прочия думных Российских людей при царе Федоре Алексеевиче изданный. РГАДА. - Ф. 166. - Ед. хр. 12.

109. Челобитье Алексея Ивановича Хрущова на воеводского товарища стольника Василия Петровича Головина, написавшего его по недружбе с собой, а не с князем Репниным. РГАДА. - Ф. 210. - Столбцы Белгородского стола. - Ст. 914. - Л. 209-211.

110. Челобитье кн. Куракина на товарища его кн. Григория Ромодановского в «безсоветье». РГАДА. - Ф. 210. - Столбцы Приказного стола. -Ст. 308.-Л. 109-114.

111. Челобитье кн. Ромодановского на кн. Ф. Куракина в «безсоветье». -РГАДА. Ф. 210. - Столбцы Приказного стола. - Ст. 308. - Л. 354-356.

112. Чин бракосочетания царя Алексея Михайловича с М.И. Милослав-ской. РГАДА. - Ф. 156. - Ед. хр. 9.

113. Чин поставления на царство царя и великого князя Алексея Михай ловича. Спб., 1882.

114. Чин поставления на царство царя и великого князя Алексея Михай ловича. Спб., 1882.

115. Чтения в Обществе истории и древностей Российских при Москов ском университете. М., 1898. - Кн. 4.1. Б. Литература.

116. Абсолютизм в России. М., 1964.

117. Аврех А .Я. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России. // История СССР. 1968, № 2.

118. Айрапетян И.Ю. Феодальная аристократия в период становления абсолютизма в России. Автореферат диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1988.

119. Аксаков К.С. Полное собрание сочинений. Т.1. - М., 1861. - С. 150,296.

120. Алыниц Д.Н. Разрядная книга московских государей. // Проблемы источниковедения. Вып. 6. - М., 1958.

121. Андреев ИЛ. Дворянство и служба в XVII веке. Отечественная история, «№2, 1998. - С. 169.

122. Базилевич К.В. Опыт периодизации истории СССР феодального периода. Вопросы истории, 1949, № 11. - С. 85-86.

123. Белокуров С.А. О Посольском приказе. М., 1906.

124. Белявский М.Т. Классы и сословия феодального общества в России в свете ленинского наследия. // «Вестник МГУ», Серия IX, История, 1970, №2.

125. Ю.Беляев И.Д. Земские соборы на Руси. М., 1902.

126. Берх В.Н. Царствование Алексея Михайловича. Спб., 1831.

127. Берх В.Н. Царствование Федора Алексеевича и история первого стрелецкого бунта. Ч. I - II - Спб, 1834.

128. В.Богданов А.П. Царь Федор Алексеевич. 1676 1682. - М., 1994.

129. Богоявленский С.К. Приказные дьяки XVII в. //Исторические записки. Т. 1.- М., 1937.

130. Богоявленский С.К. Приказные судьи XVII в. М., Л. 1946.

131. Буганов В.И. Мир истории. Россия в XVII столетии. М., 1989. -С.98.

132. Буганов В.И. Московские восстания конца XVII в. М., 1969. - С. 117.

133. Бычкова М.Е. Правящий класс русского государства (XVI XVII вв.) // Европейское дворянство XVI - XVII вв.: границы сословия. -М., 1997. Бычкова М.Е. Состав класса феодалов России XVI в. -М, 1986.

134. Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие в XV XVII вв. - М., 1975.

135. Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969;

136. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. -Спб., Киев, 1909.

137. Власьев Г.А. Род дворян Волынских.// Известия русского генеалогического общества. Вып. 4. - Спб., 1911. - С. 160;

138. Волков М.Я. Об отмене местничества в России. // История СССР, 1977, №2.

139. Галактионов Н. Чистякова Е. Ордин-Нащокин русский дипломат XVII в.-М., 1961.

140. Голикова Н.Б. Организация политического сыска в России в XVI -XVII вв.// Государственные учреждения России XVI XVIII вв. -М., 1991.-С.31.

141. Гурлянд И.Я. Приказ великого государя Тайных дел. Ярославль, 1902;

142. Демидова Н.Ф. Бюрократизация государственного аппарата абсолютизма в XVII XVIII вв. // Абсолютизм в России. - М, 1964. -С.208.

143. Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в и ее роль в формировании абсолютизма. — М, 1987.

144. Епифанов П.П. Соборное Уложение в исторической литературе. // Тихомиров М.Н. Епифанов П.П. Соборное Уложение 1649 г. М, 1961.-С.32.

145. Ерошкин И.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М, 1983. - С. 59.

146. Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М, 1960. - С. 48.

147. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей. М, 1915. - С. 186

148. Зб.Заозерский А.И. Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. -Пг, 1917.-С. 272.37.3аозерский А.И. Царская вотчина XVII в. М, 1937.

149. Зимин A.A. Источники по истории местничества XV Первой половины XVI вв. // АЕ за 1968 г. - М, 1970.

150. Зимин A.A. О политических предпосылках возникновения русского абсолютизма.// Абсолютизм в Росии (XVII XVIII вв.) Сборник статей к семидесятилетию со дня рождения и сорокапятилетию научной и педагогической деятельности Б.Б. Кафенгауза. - М, 1964.

151. Зимин A.A. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV первой трети XVI в.-М., 1988.

152. Иванов П.И. Описание Государственного Разрядного архива. М., 1842.-С.345.

153. Иоаким. // Христианство. Энциклопедический словарь. Т.1. - М., 1993.-С. 616.

154. История СССР с древнейших времен до наших дней. Т.З. - М., 1967.

155. К.В. Базилевич, С.К. Богоявленский, Н.С. Чаев. Царская власть и Боярская дума. //Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в.-М., 1955.-С. 344-360.

156. К.В. Базилевич, С.К. Богоявленский, Н.С. Чаев. Царская власть и Боярская дума. С. 344 - 360.

157. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. -Сергиев Посад, 1909-1912.- Т.1.- С. 45.

158. Карпец В.И. Некоторые черты государственности и государственной идеологии Московской Руси: Идея верховной власти // Развитие права и политико-правовой мысли в Московском государстве. М., 1985.

159. Кашкин H.H. Родословные разведки. Т.1. - Спб., 1912.

160. Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. Спб., 1919.

161. Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 1990.51 .Ключевский В.О. Курс русской истории. Сочинения. М., 1957.

162. Ключевский В.О. Сочинения в 9 т. -М., 1987.

163. Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России (XV -XVI вв.) М., 1985.

164. Костомаров Н.И. Начало единодержавия в древней Руси. // Собрание сочинений, Т. 12. - Спб., 1905.

165. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Спб., 1875. - Кн. II. - Вып. 5. (репринт - М., 1991).

166. Кошелева О.Е. Боярство в начальный период зарождения абсолютизма в России (1645 1682 гг.) Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1987.

167. Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т. 1,2, 44.

168. Леонтьев А.К. Государственный строй. // Очерки русской культуры XVII века.-Ч. 1.-М., 1979.

169. Маньков А.Г. Уложение 1649 г. кодекс феодального права России.-Л. 1980.

170. Марголин С.Л. К вопросу об организации и социальном составе стрелецкого войска в XVII в. Ученые записки МОПИ, 1954 г. - Т. ХХУП. - Вып. 2.

171. Маркевич А.И. История местничества в Московском государстве XV-XVII вв. Одесса, 1888.

172. Маркевич А.И. О местничестве. Киев, 1879.

173. Мельников Ю.Н. Местничество и политическая борьба в России 80-х гг. XVI в.

174. Автореферат диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. -М., 1979.

175. Мордвинова С.П. Земский собор 1598 г. Автореферат диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1971.

176. Муравьев В.А. Абсолютизм.// Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т.1. - М., 1994.

177. Никольский В.К. Боярская попытка 1681 г. // Исторические известия, издаваемые историческим обществом при Московском университете. М., 1917, № 2. - С. 57-87.

178. Новосельский A.A. Правящие группы в «служилом городе» XVII в. // Институт истории РАНИОН. Ученые записки. Т.5, 1928. - М, 1929.-С. 315-335;

179. Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М, 1955.70.0черки русской культуры XVII в. 4.1, 2. - М, 1979.

180. Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584 1605 гг.). - Спб, 1992.

181. Павлова-Сильванская М.П. К вопросу об особенностях абсолютизма в России. // История СССР. 1968, №4.

182. Павлов-Сильванский Н.П. Государевы служилые люди. Спб, 1909.

183. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в Древней Руси. Спб, 1907.

184. Панченко A.M. История и вечность в системе культурных ценностей русского барокко.// ТОРДЛ Л. 1979. Т. XXXIV. .

185. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М, 1993.

186. Платонов С.Ф. Московское правительство при первых Романовых. Статьи по русской истории (1883 - 1912). - Сочинения. - Т.1. -Спб, 1912.

187. Платонов С.Ф. Царь Алексей Михайлович. Спб, 1913.

188. Преображенский A.A. Об эволюции классово-сословного строя в России. // Общество и государство феодальной России. М, 1975.

189. Преображенский A.A. Сословия и собственность (по материалам Соборного Уложения 1649 г.) //Представления о собственности в российском обществе XV XVIII вв. - М, 1998.

190. Пресняков А.Е. Московское царство. Пг, 1918.

191. Протопопов В.В. Нотная библиотека царя Федора Алексеевича. // Памятники культуры. Новые открытия. Л, 1977. - С. 119-133.

192. Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М, 1974.

193. Сахаров A.M. Комментарии к тринадцатому и четырнадцатому томам «Истории России с древнейших времен» // Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. VII. - М., 1962.

194. Сахаров A.M. Образование и развитие Российского государства в XVI-XVII вв.-М., 1969.

195. Седов П.В. Социально-политическая борьба в России 70-80-х гг.

196. XVII в. и отмена местничества. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л., 1985.

197. Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. Спб., 1910.

198. Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М., 1979.

199. Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в русском государстве в начале XVII в. М., 1985.

200. Советская историческая энциклопедия. Т. 1. - М., 1961.

201. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1962. -Кн. VII.-T.13.

202. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России М., 1989.

203. Талина Г.В. Наместники и наместничества в конце XVI начале1. XVIII вв. М., 2000.

204. Талина Г.В. Царь Алексей Михайлович: личность, мыслитель, государственный деятель. М., 1996;

205. Терново-Орловский И. Описание второго бракосочетания великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича на дочери думного дворянина К.П. Нарышкина Наталье Кирилловне. М., 1797.

206. Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М., 1974.

207. Успенский. Придворный дневник за 1657 г. Спб., 1901.

208. Устюгов H.B. Классы и классовая борьба в России в XVII в. // Н.В. Устюгов. Научное наследие. -М., 1974.

209. Устюгов Н.В. Эволюция приказного строя Русского государства в XVII в. // Абсолютизм в России (XVII XVIII вв.). - М, 1964.

210. Феодализм в России. -М., 1988.

211. Черепнин JI.B. Земские соборы Русского государства XVI -XVII вв.-М., 1978.

212. Черепнин JI.B. К вопросу о складывании сословно-представительной монархии в России (XVI век).// История СССР, 1974., №5.

213. Черная JI.A. От идеи «служения государю» к идее «служения отечеству» в русской общественной мысли II половины XVII начала XVIII в.// Общественная мысль: исследования и публикации. -Вып. I.-M., 1989.

214. Чернов A.B. Строительство вооруженных сил Русского государства в XVII в. (до Петра I). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1947. - С. 997998.

215. Чистякова Е.В., Богданов А.П. «Да будет потомкам явлено.» Очерки о русских историках второй половины XVII века и их трудах.-М., 1988.

216. Шмидт С.О. Становление российского самодержавства: исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного.-М., 1973.

217. Шмидт С.О. У истоков российского абсолютизма: исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного. М., 1996.

218. Эскин Ю.М. Местничество в России XVI XVII вв.: Хронологический реестр. - М., 1994.

219. Эскин Ю.М. Местничество в социальной структуре феодального общества. //Отечественная история. № 5, 1993.

220. Юшков C.B. История государства и права СССР. 4.1. - М, 1961.

221. Юшков C.B. К вопросу о сословно-представительной монархии в России.// Советское государство и право. 1950, № 10.

222. Юшков C.B. Развитие русского государства в связи с его борьбой за независимость. // Ученые труды Всесоюзного института юридических наук Министерства юстиции СССР. Вып. 3. - М, 1946.

223. Янин B.JI. Новгородская феодальная вотчина (Историко-генеалогическое исследование). М, 1981.

224. РЕЕСТР НАМЕСТНИЧЕСКИХ ТИТУЛОВ 1580-1682 гг. (Реестр составлен на основании записей в книгах наместнических титулов до царствования Федора Алексеевичавключительно)

225. Фамилия, имя отчество наместника, чин. Выполняемая служба, связанная с присвоением наместнического титула Период, в который данное лицо являлось носителем титула Документ, подтверждающий присвоение титула.

226. Боярские наместничества Владимирский

227. Морозов Борис Иванович (боярин) В переписке с гетманом Б. Хмельницким Март 7162 (1654) г. Ед. хр. 5; Л. 1 об., Ед. хр. 4;Л. 4; Ед. хр. 6, Л. 7 об.

228. Мстиславский Федор Иванович (боярин, кн.) Ед. хр. 5; Л. 1 об. Ед хр. 4;Л.4. Ед. хр. 9, л. 49; Ед. хр. 6, Л. 7 об.

229. Одоевский Никита Иванович (боярин, кн.) В посольских делах, в пересылочных листах «когда прилунится» 15 августа 7187 (1679) г. Ед. хр. 7, Л. 7 об.; Ед. хр. 6, л. 3, л. 266 об.; Ед. хр. 8, Л. 8.1. Новгородский

230. Романов Иван Никитич (боярин) Ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 2 об. Ед. хр. 4;Л. 5., Ед. хр. 9, Л. 47; Ед. хр. 6, Л. 8.

231. Черкасский Яков Куденетович (боярин, кн.) В переписке с графом Магнусом из Москвы. В переписке «из походу и из полков» писался «ближний боярин и воевода» Март 7165 (1657)г. Ед. хр. 5; Л. 2 об. Ед. хр. 4;Л. 5. ; Ед. хр. 6, Л. 8.

232. Одоевский Никита Иванович (ближний боярин, кн.) В ответах с польскими послами с кн. М. Черторыйским, воеводою Волынским с товарищами. 9 марта 7186 (1678) г. Ед. хр. 6, Л. 8 об.

233. Долгорукий Юрий Алексеевич (ближний боярин, кн.) В посольских делах (когда прилуниться) и в ответных листах. 1680 г. Ед. хр. 6, Л. 9., 266 об.1. Казанский

234. Воротынский Иван На съезде с литовскими Ранее 1646 .г. Ед. хр. 5; Л. 3. Ед. хр. 4;Л.6; Ед.

235. Михайлович (боярин, кн.) послами хр. 9, Л. 6; Ед. хр. 6, Л. 11. .

236. Черкасский Иван Борисович (КН.) В ответах Ранее 1646 г.* Ед. хр. 5; Л. 3. Ед. хр. 4;Л. 6; Ед. хр. 9, Л. 47; Ед. хр. 6, Л. 11.

237. Трубецкой Алексей Никитич (боярин, кн.) В ответе с кызылбашскими послами Ноябрь 7166 (1657) г. Ед. хр. 5; Л. 3, 28, Ед. хр. 4;Л. 6; Ед. хр. 6, Л. 11.

238. Воротынский Иван Алексеевич (боярин, кн.) В ответе с английскими послами во главе с Чарльзом Говартом (в др. документе -посланниками) 1 июня 7172 (1664) г. Ед. хр. 5; Л. 3. Ед. хр. 4;Л. 6 об.; Ед. хр. 6, Л. 11.

239. Черкасский Михаил Алегукович (боярин, кн.) С полками в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам 7187 (1678/79) г. Ед. хр. 7, Л. 9; Ед. хр. 6, Л. 1111 об.1. Астраханский

240. Одоевский Яков Никитич (ближний боярин, кн.) На польских посольских съездах 14 октября 7186 (1677) г. Ед. хр. 6, Л. 15 об.1. Псковский

241. Годунов Степан Васильевич (боярин) В ответе с английскими послами 7113 (1604/05) г. Ед. хр. 5; Л. 4 об. Ед. хр. 4;Л. 8; Ед. хр. 9, Л. 13; Ед. хр. 6, Л. 19.

242. Шереметев Федор Иванович (боярин) После 7113 (1604/05) г. до 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 4 об. Ед. хр. 4;Л. 8; Ед. хр. 9, Л. 13, 47; Ед. хр. 6, Л. 19.

243. Пронский Михаил Петрович (боярин) В ответе с кызылбашскими послами. 7158 (1649/50) г. Ед. хр. 5; Л. 4 об. Ед. хр. 4;Л.8; ед. хр. 6, Л. 19.

244. Куракин Григорий Семенович (боярин, кн.) В Великом Новгороде, в пересылочных листах. 5 марта 7167 (1659) г. 1680 г. Ед. хр. 5; Л. 5. Ед. хр. 4;Л.8 об. Ед. хр. 6, Л. 19 об. Ед. хр. 6. Л. 267 об.1. Смоленский

245. Шеин Михаил Борисович (боярин) Ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 6 об. Ед. хр. 4;Л.11; ед. хр. 9, Л. 13, Ед. хр. 6, Л. 29.

246. Лыков Борис Михайлович (боярин, кн.) Ранее 1646 г.* Ед. хр. 5; Л. 6 об. Ед. хр. 4;Л. 11; Ед. хр. 9, Л. 13, 48; Ед. хр. 6, Л. 29.

247. Салтыков Михаил Михайлович (боярин) Ранее 7162 (1653/54) г.* Ед. хр. 5; Л. 6 об. Ед. хр. 4;Л.11; Ед. хр. 6, Л. 29.

248. Бутурлин Василий Васильевич (боярин) В запорожской службе 7162(1653/54) г. Ед. хр. 5; Л. 6 об. Ед. хр. 4;Л.11 об. ; Ед. хр. 6, Л. 29.

249. Прозоровский Иван Семенович (боярин, кн.) Великий посол на шведском посольском съезде. Май 7166 (1658) г. Ед. хр. 5; Л. 7. Ед. хр. 4;Л.11 об.

250. Долгорукий Михаил Юрьевич (боярин) На службе с полками. В пересылочных листах к коронным и литовским гетманам 19 ноября 7187 (1678) г. Ед. хр. 6, Л. 29 об.-30.

251. Югорский (внесено в список наместничеств 29 ноября 1680 г., в наместнических книгах подписано после Тверского)

252. Одоевский Юрий Михайлович (боярин, кн.) В Новгороде, в пересылочных листах за шведский рубеж 9 ноября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 32; Ед. хр. 7, Л. 14.1. Великопермский

253. Годунов Степан Васильевич (боярин) Посол в Литву Он же писался «наместником великопермским и костромским» 7095 (1587) г. Ед. хр. 5; Л. 7 об. Ед. хр. 4;Л. 13; Ед. хр. 9, Л.З, 13.

254. Репнин. Борис Александрович (боярин, кн.) Великий посол в Литву (по др. росписи в Польшу) В ответе с кизылбашскими послами 7161 (1652/53) г. ноябрь 7166 (1657) г. Ед. хр. 5; Л. 7 об. Ед. хр. 4;Л. 13. Ед. хр. 5, Л. 28.

255. Хованский Петр Иванович (боярин, кн.) Военный воевода, с полками. 7188 (1679/80) г. Ед. хр. 6, Л. 228 об.1. Нижего. родский

256. Сицкий Алексей Юрьевич (боярин, кн.) На съезде с литовскими послами, с боярином кн. И.М. Воротынским Ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 8 об. Ед. хр. 4;Л. 16; Ед. хр. 9, Л. 6, 13, 48; Ед. хр. 6, Л. 44.

257. Сицкий Юрий Андреевич (боярин, кн.) В ответе с датскими послами 7152 /7153 (1643/44//1644/45) г. Ед. хр. 5; Л. 9. Ед. хр. 4;Л.16; Ед. хр. 9, л. 13, 52; Ед. хр. 6, Л. 44.

258. Пушкин Григорий Гаврилович (боярин) Великий посол в Литву.(по др. источникам Польшу) 7158 (1649/50) г. Ед. хр. 5; Л. 8 об. Ед. хр. 4;Л.16; Ед. хр. 6, Л. 44.

259. Стрешнев Семен Лукьянович (боярин) В ответе под Ригою с послом Бранденбургского курфюрста 3 сентября 7165 (1656) г. Ед. хр. 5; Л. 9. Ед. хр. 4;Л.16 об. ; Ед. хр. 6, Л. 44 об.

260. Трубецкой Юрий Петрович (боярин, кн.) Послан в Киев. 1 декабря 7181 (1672) г. Ед. хр. 4; Л. 16 об.; Ед. хр. 6, Л. 44 об.

261. Черниговский (внесено в список наместннчеств в 7184 г. по указу царя Федора Алексеевича, в такой последовательности помещено в книге наместнических титулов 1581-1680г.)

262. Голицын Василий Васильевич (боярин, кн.) На государевой службе в Путивле с полками в пересылочных листах к польским гетманам 14 марта 7184 (1676) г. Ед. хр. 4; Л. 17.; Ед. хр. 6, Л. 431. Рязанский

263. Хованский Иван Андреевич (боярин, кн.) После 7091 (1582/83) г.* Ед. хр. 5; Л. 10 об. Ед. хр. 4; Л18; Ед. хр. 9, Л. 14; Ед. хр. 6, Л. 49.

264. Лыков Борис Михайлович (боярин, кн.) После 7091 (1582/83) г.* Ед. хр. 5; Л. 10 об. Ед. хр. 4; Л18, Ед. хр. 9, Л. 14; Ед. хр. 6, Л. 49.

265. Сулешев Юрий Яншеевич (боярин, кн.) В Новгороде, в пересылочных листах После 7091 (1582/83) г. до 7154 (1645/46) г. Ед. хр. 5; Л. 10 об. Ед. хр. 4; Л18 об.; Ед. хр. 9, Л. 14, 48; Ед. хр. 6, Л. 49.

266. Лобанов-Ростовский Иван Иванович (окольничий, кн.) Великий посол в Кызылбаши 7161(1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 10. Ед. хр. 4; Л 18 об. ; Ед. хр. 6, Л. 49 об.

267. Одоевский Юрий Михайлович (ближний стольник) Великий посол на съездах с польскими и литовскими послами, товарищ ближнего боярина Н.И. Одоевского 7182(1673/74) г. Ед. хр. 4; Л18 об. Ед. хр. 6, Л. 49 об.

268. Прозоровский Петр Семенович (боярин, кн.) На польских посольских съездах (сначала писался тульским, затем рязанским наместником) 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 6, Л. 121 об.

269. Черкасский Григорий Сунчелеевич (боярин, кн.) В листах к калмыцкому тайше Мунчаку из Казанского дворца (указ отменен, с полоцким наместничеством не писался). 19 июня 7174 (1666) г. Ед. хр. 5; Л. 11.1. Ростовский

270. Шереметев Иван Петрович (боярин) В ответе с литовскими (по другим источникам с польскими) послами и посланниками с Н.И. Одоевским. 7153 (1644/45) .г. Ед. хр. 5; Л. 11 об. Ед. хр. 4; Л.20, Ед. хр. 9, Л. 13, 48, 52; Ед. хр. 6, Л. 54.

271. Репнин Борис Александрович (боярин, кн.) В Яблоневе. До 7161 (1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 11 об. Ед. хр. 4; Л. 20; Ед. хр. 6, Л. 54.

272. Куракин Федор Семенович (боярин, кн.) Послан в Киев 7162 (1653/54) г. Ед. хр. 5; Л. 11 об. Ед. хр. 4; Л. 20. Ед. хр. 6, Л. 54.

273. Куракин Григорий Семенович (боярин, кн.) В ответе с цесарскими послами 7164 (1655/56) г. Ед. хр. 5; Л. 12. Ед. хр. 4; Л. 20.; Ед. хр. 6, Л. 54.

274. Репнин Иван Борисович (боярин, кн.) В Полоцке, в пересылочных листах 7167(1658/59) г. Ед. хр. 5; Л. 12. Ед. хр. 4; Л20 об. Ед. хр. 6, Л. 54 54 об. ; Ед. хр. 7, Л. 21; Ед. хр. 8, Л. 23.1. Ярославский

275. Голицын Иван Андреевич (боярин, кн.) В ответе с литовскими посланниками (по другим источникам послами) 7 144 (1635/36) г. Ед. хр. 5; Л. 12 об. Ед. хр. 4; Л. 21; Ед. хр. 9, Л. 15, 47; Ед. хр. 6, Л. 59.

276. Милославский Илья Данилович (боярин) В пересылочных листах к гетману войска запорожского Хмельницкому. Ранее 7173 (1665) г.* Ед. хр. 5; Л. 12 об. Ед. хр. 4; Л21; Ед. хр. 6, Л. 59.

277. Черкасский. Михаил Алегукович (стольник, кн.) В Новгороде, в пересылочных листах в Швецию к генералам и губернаторам 7183 (1674/75) г. Ед. хр. 4; Л 21; Ед. хр. 6, Л. 59.

278. Салтыков Михаил Глебович (боярин) Посол в Литву 7109 (1600/01) г. Ед. хр. 5; Л. 13 об. Ед. хр. 4; Л 22; Ед. хр. 9, Л. 4-5, 15; Ед. хр. 6, Л. 64.

279. Мезецкий Данило Иванович (окольничий, кн.) Посол на съезде со шведскими послами. 7123/24 (1614/15//1615/16) г. Ед. хр. 5; Л. 13 об. Ед. хр. 4; Л22; Ед. хр. 9, Л. 7, 15; Ед. хр. 6, Л. 64.

280. Пожарский Дмитрий Михайлович (боярин, кн.) В Новгороде, в пересылочных листах. После 7123/24 (1614/15 // 1615/16) г.* Ед. хр. 5; Л. 13 об. Ед. хр. 4; Л22; Ед. хр. 6, Л. 64.

281. Львов Алексей Михайлович (боярин, кн.) Послан в Литву на «докончанье» После 7123/24 (1614/15 // 1615/16).* Ед. хр. 5; Л. 14. Ед. хр. 4; Л22; Ед. хр. 9, Л. 15, 49; Ед. хр. 6, Л. 64 об.

282. Долгорукий Юрий Алексеевич (боярин, кн.) В ответе с цесарскими послами На съезде с польскими послами 7164(1655/56) г. 7172(1663/64) г. Ед. хр. 5; Л. 14 Ед. хр. 4; Л22 об; Ед. хр. 6 Л. 64 об. Ед. хр. 4; Л. 22 об.

283. Долгорукий Дмитрий Алексеевич (боярин, кн.) В ответе с польскими великими и полномочными послами во главе с Янон Гнинским, воеводой Хелминским. 6180(1671/72) г. Ед. хр. 4; JI 22 об.; Ед. хр. 6, J1. 64 об.

284. Бутурлин Иван Васильевич (боярин) Великий и полномочный посол в Польшу и римскому цесарю. 7187 (1678/79) г. Ед. хр. 6, JI. 65 об. Ед. хр. 7, JI. 26.

285. Кондинский. (внесенг в список наместиичеств указом 14 мая 7184 г.; поставлено после суздальского, но приписки по первым наместникам кондинским сделаны перед наместничеством суздальским.

286. Хованский Андрей Иванович (стольник, кн.) Воевода в Пскове, в пересылочных листах в порубежные города. 1 ноября 7185 (1676) г. Ед. хр. 6, Л. 63 об.

287. Шереметев Федор Петрович. В Киеве с боярином и воеводою П.В.(большим) Шереметевым в товарищах. 22 февраля 7189 (1681) г. Ед. хр. 6, л. 63 об.

288. Холмогорский. (внесено в список наместничеств указом Федора Алексеевича от 25 сентяб ря 7186 г.)

289. Долгорукий Владимир Дмитриевич (боярин, кн.) Воевода в Пскове, в пересылочных листах в литовские и польские порубежные города 25 сентября 7186 (1677) г. Ед. хр. 6, Л. 69; Ед. хр. 7, Л. 41.1. Вологодский

290. Воротынский Иван Михайлович (боярин, кн.) В ответе с литовскими послами и посланниками 7116 г. (1607/08), при царе Василии Ивановиче Ед. хр. 5; Л. 14 об. Ед. хр. 4; Л. 23.; Ед. хр. 9, Л. 5, 15. Ед. хр. 6, Л. 70.

291. Репнин Петр Александрович В Новгороде, в пересылочных После 7116 (1607/08) г.* Ед. хр. 5; Л. 14 об. Ед. хр. 4; Л

292. Яковлевич (окольничий) шаху. источникам 7170 (1662) г). Ед. хр. 6, Л. 87.

293. Пожарский Иван Дмитриевич (окольничий кн.) В ответе с гетманом войска запорожского Иваном Брюховецким 7174(1665/66) г. Ед. хр. 5; Л. 18. Ед. хр. 4; Л 26. Ед. хр. 6, Л. 87.

294. Щербатов Константин Осипович (окольничий кн.) В Пскове, в пересылочных листах шведские порубежные города. 7179 (1670/71) г. Ед. хр. 4; Л 26 об.; Ед. хр. 6, Л. 87 об.1. Коломенский

295. Пожарский Дмитрий Михайлович (боярин, кн.) В ответе с литовскими послами Ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 19. Ед. хр. 4; Л27.; Ед. хр. (, Л. 48; Ед. хр. :, Л. 92.

296. Комынин Иван Богданович (стольник) Послан в Кизылбаши с окольничим кн. И. И. Лобановым-Ростовским 7161 (1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 18 об. Ед. хр. 4; Л 27.; Ед. хр. 6, Л. 92.

297. Бутурлин Андрей Васильевич (окольничий) В Киеве. 7164(1656/57) г. Ед. хр. 5; Л. 19. Ед. хр. 4; Л 27 об. ; Ед. хр. 6, Л. 92 об.

298. Бутурлин Иван Васильевич (окольничий, по другим документам стольник) В великих и полномочных послах на шведском посольском съезде 7187(1678) г. Ед. хр. 4; Л 27 об. ; Ед. хр. 6, Л. 92 об.

299. Хованский Семен Андреевич (боярин, кн.) Воевода в Пскове, в ^ пересылочных листах за рубеж 28 марта 7187 (1679) г. Ед. хр. 6, Л. 92 об.-93.

300. Ромодановский Григорий Григорьевич (боярин, кн.) С Новгородским полком 5 марта 7188 (1680) г. Ед. Хр. 6, Л. 83, 228 об.

301. Ромодановский Михаил Григорьевич (боярин, кн.) 29 ноября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 93 - 93 об.1. Брянский

302. Ромодановский Григорий Петрович (боярин, кн.) Ранее 1646 г.* Ед. хр. 5; Л. 20. Ед. хр. 4; Л 28.; Ед. хр. 9, Л. 17; Ед. хр. 6, Л. 97.

303. Головин Семен Васильевич Ранее 1646 г.* Ед. хр. 5; Л. 20 Ед. хр. 4; Л28.;полковникам)

304. Прозоровский Петр Семенович (боярин, кн.) На польских посольских съездах (в период работы на них после тульского наместничества присвоено рязанское). 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 6, Л. 121 об.; Ед. хр. 7, Л. 36.1. Калужский

305. Туренин Иван (окольничий, кн.) Посол на съезде со шведскими послами. 7102 (1593) г. Ед. хр.5;Л. 25 об.; Ед. хр. 9, Л. 3, 19; Ед. хр. 6, Л. 126.

306. Львов Алексей Михайлович (дворянин, кн.) Посол в Данию. После 7102 (1593) г.*. Ед. хр.5;Л. 25 об.; Ед. хр. 9, Л. 19, 44, Ед. хр. 6, Л. 126.

307. Волконский Федор Федорович (окольничий, кн.) В ответе с английскими послами После 7102 (1593) г.*. Ед. хр.5;Л. 26. Ед. хр. 9, Л. 19, 51, Ед. хр. 6, Л. 126.

308. Измайлов Артамон Васильевич (окольничий) На съезде с литовскими послами вместе с боярином кн. И. М. Воротынским. Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 26. Ед. хр. 9, Л. 6, Ед. хр. 6. Л. 126.

309. Соковнин Прокофий Федорович (окольничий) В ответе с литовскими посланниками. 7160(1651/52) г. Ед. хр.5;Л. 25 об. Ед. хр. 6, Л. 126 об.

310. Сукин Осип Иванович(окольничий) В ответе с посланником шведского короля 7 февраля 7174 (1666) г. Ед. хр.5;Л.26 об. Ед. хр. 6. Л. 126 об.

311. Головин Алексей Петрович (окольничий) В Киеве, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам, другим урядникам. 7185 (1676/77) г. Ед. хр. 6, Л. 126 об.; Ед. хр. 7, Л. 44.1. Галицкий

312. Колычев Иван Федорович (окольничий) В ответе с литовскими послами и посланниками вместе с боярином кн. И.М. Воротынским 7116 (1607/08) г. Ед. хр.5;Л. 27. Ед. хр. 9, Л. 5, 20; Ед. хр. 6, Л. 132.

313. Волконский Федор Федорович (боярин, кн.) Послан в Киев с боярином кн. Ф.С. Куракиным 7162 (1653/54) г. Ед. хр.5;Л.27.; Ед. хр. 6, Л. 132.

314. Шереметев Петр Васильевич (стольник) Воевода в Пскове, в пересылочных листах к шведским порубежным генералам и «державцам». 22 декабря 7184 (1675) г. Ед. хр. 6, Л. 132 об.-133.

315. Бутурлин Борис Васильевич (стольник) В Пскове, в пересылочных листах в шведские и литовские порубежные города. 17 марта 7188 (1680) г. Ед. хр. 6. Л. 133; Ед. хр. 7, Л. 30.1. Чебоксарский

316. Черкасский Василий Петрович (Ахамашукович) (стольник), кн.) Посол на литовский съезд 7130(1621/22) г. Ед. хр.5;Л. 28.; Ед. хр. 9, Л. 20, 51, Ед. хр. 6, Л. 138.

317. Волынский Василий Семенович (окольничий) В ответе с кызылбашскими послами с боярами кн. А.Н. Трубецким и кн. Б.А. Репниным Великий и полномочный посол в Польшу 2 ноября 7166 (1657) г. 7180(1671/72) г. Ед. хр.5;Л.28. Ед. хр. 6, Л. 138. Ед. хр.6,. Л. 138

318. Волынский Яков Семенович (стольник) Великий и полномочный посол в Польшу, товарищ ближнего боярина и наместника Обдорского B.C. Волынского 7185 (1676/77) г. Ед. хр. 6, Л. 138 об.

319. Прончищев Иван Афанасьевич (окольничий) На шведском посольском съезде, в товарищах окольничего И.В. Бутурлина. 24 октября 7186 (1677) г. Ед. хр. 6, Л. 139; Ед. хр. 7, Л. 59.

320. В ответе с польскими послами Киприаном Бростовским и Яном Гнинским 7187 (1678/79) г. Ед. хр. 6, Л. 139.1. Алаторский

321. Пушкин Степан Гаврилович (окольничий) В великих послах в Литве 7158 (1649/50) г. Ед. хр.5;Л. 29. Ед. хр. 6, Л. 143.

322. Чоглоков Василий Александрович (окольничий) На Виленском посольском съезде вместе с боярином кн. Н.И. Одоевским. 7164 (1655/56) г. Ед. хр.5;Л. 29 об. Ед. хр. 6, Л. 143.

323. Пушкин Матвей Степанович (стольник) На польских посольских съездах 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 6, Л. 143 об.1. Каши рский.

324. Волконский Григорий Константинович (окольничий, кн.) В ответе с английскими посланниками Ед. хр.5;Л. 30 об. Ед. хр. 9, Л. 21; Ед. хр. 6, Л. 148.

325. Луговской Томило (думный дворянин) Послан в Путивль для межевания с окольничим кн. Ф. Ф. Волконским Ранее 1646 г.* Ед. хр.5;Л. 30 об Ед. хр. 9, Л. 21, 45, Ед. хр. 6, Л. 148.

326. Вельяминов Андрей Послан в Великие Луки для межеванья Ранее 1646 г.* Ед. хр.5;Л.30 об. Ед. хр. 9, Л. 21,45, Ед. хр. 6, Л. 148.

327. Головин Петр Петрович (окольничий) Царский указ писать наместничеством каширским 13 марта 7162 (1654) г. Ед. хр.5;Л.31.Ед. хр. 6, Л. 148.

328. Стрешнев Родион Матвеевич (ближний окольничий) Назначен в ответ с польским посланником Иеронимом Камаром, но в ответе не был 12 сентября 7174 (1665) г. Ед. хр.5;Л.31. Ед. хр. 6, Л. 148148 об.; Ед. хр. 7, Л. 45.1. Рижский.

329. Алмазов Семен Ерофеевич (стольник) Посланник к датскому королю 31 марта 7187 (1679) г. Ед. хр. 6, Л. 169 об.; Ед. хр. 7, Л. 64.1. Кадомский

330. Дубровский Богдан Минич (казначей) Посол в Швецию, послан вместе с окольничим Г.Г. Пушкиным. 7153 (1644/45) г. Ед. хр.5;Л.37 об. Ед. хр. 9, Л. 30, 45, Ед. хр. 6, Л. 172.

331. Болтин Баим (ясельничий) Послан в Путивль на межеванье Послан в Данию Ранее 1646 г. Ранее 1646 г.* Ед. хр.5;Л. 38 об., Ед. хр. 9, Л. 31,45. Ед. хр. 9, Л. 45, Ед. хр. 6, Л. 176.

332. Плещеев Андрей (дворянин) Посол в Кызылбаши Ранее 7103 (1594/95) г. Ед. хр.5;Л. 40. Ед. хр. 9, Л. 24, 44, Ед. хр. 6, Л. 180.

333. Звенигородский Василий (кн.) Послан для размежевания со Швецией. 7103 (1594/95) г. Ед. хр.5;Л. 40.

334. Потемкин Петр (стольник) Посланник во Францию, Англию и Испанию 7187(1678/79) г. Ед. хр. 6, Л. 180; Ед. хр. 7, Л. 35.1. Стародубский

335. Звенигородский Василий Андреевич (дворянин, кн.) Воевода, послан на размежевание со Швецией на границе между Карельского и Выборского уездов 7103 (1594/95) г. Ед. хр. 9, Л. 4, 25, 46, Ед. хр. 6, Л. 185; Ед. хр. 7, Л. 37.1. Кашинский

336. Елецкий Дмитрий (дворянин, кн.) Послан на съезд с литовскими послами 7090(1581/82) г. Ед. хр.5;Л.40 об. Ед. хр. 9, Л. 1, 32, 36, Ед. хр. 6, Л. 189.

337. Тюфякин Григорий (дворянин, кн.) Посол в Кызылбаши После 7090(1581/82) г.* Ед. хр.5;Л. 40 об. Ед. хр. 9, Л. 32,37, Ед. хр. 6, Л. 189.

338. Ромодановский Василий (дворянин, кн.) Послан для межевания в Великие Луки После 7090(1581/82) г.* Ед. хр.5;Л. 40 об. Ед. хр. 9, Л. 10, 32, 37, Ед. хр. 6, Д. 189.

339. Леонтьев Замятия (стольник) Послан для межевания с литовскими судьями. Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л.40 об. Ед. хр. 9, Л. 32,37, Ед. хр. 6, Л. 189.

340. Гавренев Иван Афанасьевич (окольничий) В ответах с датскими послами (в других документах -посланниками) вместе с боярином кн. Ф.Ф. Волконским 7166 (1657/58) г., 7167 (1658/59) г. Ед. хр.5;Л. 41. Ед. хр. 6, Л. 189.

341. Леонтьев Федор Иванович (думный дворянин) В Киеве, товарищ воеводы боярина кн. И.Б. Троекурова, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам. Февраль 7185 (1677)г. Ед. хр. 6, Л. 189 об.; Ед. хр. 7, Л. 49.1. Звенигородский

342. Козловский Савелий (дворянин, кн.) Посол в Кызылбаши Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 41 об. Ед. хр. 9, Л. 32, 43, Ед. хр. 6, Л. 194.

343. Козловский Григорий Афанасьевич (окольничий, кн.) Воевода в Киеве, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам 7177(1668/69) г. Ед. хр. 6, Л. 194; Ед. хр. 7, Л. 52; Ед. хр. 8, Л. 54.1. Козельский

344. Алферьев Роман (дворянин) Посол на посольском съезде с литовскими послами, послан вместе с кн. Д. Елецким 7090(1581/82) г. Ед. хр.5;Л. 42. Ед. хр. 9, Л. 1, 33, 36, Ед. хр. 6, Л. 200.

345. Плещеев Василий Послан для межевания со шведскими городами 7103 (1594/95) г. Ед. хр.5;Л. 42. Ед. хр. 9, Л. 4, 33, 37, Ед. хр. 6, Л. 200.

346. Нащокин Григорий Борисович (думный дворянин) На польском посольском съезде в товарищах с послами с боярином кн. Н.И. Одоевским и боярином кн. Ю.А. Долгоруким 7172(1663/64) г. Ед. хр. 6, Л. 200 200 об.

347. Горчаков Борис Васильевич (окольничий кн.) На государевой службе, в пересылочных листах, если доведется 12 декабря 7190 (1681) г. Ед. хр. 6, Д. 200 об.; Ед. хр. 7, Л. 61; Ед. хр. 8, л. 63.1. Волховский

348. Барятинский Михаил (дворянин, кн.) Посол в Кизылбаши Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43. Ед. хр. 9, Л. 33, 44, Ед. хр. 6, Л. 204.

349. Акинфов Иван Павлович (стольник кн.) Посланник в Польшу 7176(1667/68) г. Ед. хр. 6, Л. 204.1. Курмышский

350. Татищев Юрий (дворянин) На съезде с литовскими судьями для межевания вместе с Р. Пожарским и И. Еропкиным Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43 об. Ед. хр. 9, Л. 34, 44, Ед. хр. 6, Л. 208.

351. Пожарский Роман (дворянин, кн.) На съезде с литовскими судьями для межевания вместе с Ю. Татищевым и И. Еропкиным Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43 об. Ед. хр. 9, Л. 34, 44, Ед. хр. 6, Л. 208.

352. Еропкин Иван (дворянин) На съезде с литовскими судьями для межевания вместе с Ю. Татищевым и Р. Пожарским Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43 об. Ед. хр. 9, Л. 34, 44, Ед. хр. 6, Л. 208.

353. Потемкин Петр Иванович (стольник) Посланник к французскому и испанскому королям 7175 (1666/67) г. Ед. хр. 6, Л. 225 об.

354. Лутохин Юрий Петрович (стольник и полковник) Посланник к шведскому королю 28 марта 7187 (1679) г. Ед. хр. 6 Л. 225 об.

355. Путивльский (добавлено в список наместничеств со 2 октября 7172 г.)

356. Куракин Федор Федорович (боярин, кн.) В Смоленске, в пересылочных листах в Польшу и в черкасские города. 2 октября 7172 (1663) г. Ед. хр.5;Л. 48 об. Ед. хр. 6, Л. 232.

357. Голицын Борис Алексеевич (стольник, кн.) На службе с полками, в пересылочных листах, когда прилучится, с гетманом Иваном Самойловичем 29 октября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 232; Ед. хр. 7, Л. 33; Ед. хр. 8, Л. 36.

358. Дорогобужский (добавлено в список наместничеств 10 марта 7173 г.)

359. Ромодановский Василий Григорьевич (боярин, кн.) Воевода в Новгороде, в пересылочных листах 10 марта 7173 (1665) г. Ед. хр.5;Л. 49. Ед. хр. 6, Л. 236.

360. Урусов Никита Семенович (стольник, кн.) Воевода в Новгороде, в пересылочных листах в шведские порубежные города к генералам и губернаторам. 25 июля 7184 (1676) г. Ед. хр. 6, Л. 236; Ед. хр. 7, Л. 39.

361. Устюжский (внесено в список наместничеств 24 октября 7186 г.)

362. Салтыков Федор Петрович (стольник) На службе с полками в пересылочных листах к гетману Ивану Самойловичу 29 октября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6. Л. 252 об, 257; Ед. хр. 7, Л. 70.

363. Карачевский (внесено в список наместничеств 2 декабря 7189 г.)

364. Неплюев Леонтий Романович (думный дворянин) Воевода в Киеве, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам и к гетману и подданному его царского величества Ивану Самойловичу 2 декабря 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 259 259 об.; Ед. хр. 7, Л. 71.

365. Вельский (внесено в список наместничеств 6 февраля 7189 г.)

366. Реестр составлен на основании записей в книгах наместнических титулов, начиная с царствования Ивана и Петра Алексеевичей)

367. Фамилия, имя отчество наместника, чин. Выполняемая служба, связанная с присвоением наместнического титула Период, в который данное лицо являлось носителем титула Документ, подтверждающий присвоение титула.

368. Степенные великих царств, государств, земель и городов великого княжения наместничества. Владимирский

369. Нарышкин Кирилл Алексеевич (кравчий) Воевода в Пскове, в пересылочных листах в Литву и Швецию, к гетманам, генералам, комендантам (когда прилучится) 8 марта 7205 (1697) г. Ед. хр. 7. Л. 7 об.; Ед. хр. 8., Л. 8.1. Новгородский

370. Шереметев Владимир Петрович (ближний стольник) Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву. 7 марта 1700 г. Ед. хр. 7., Л. 12; Ед. хр. 8, Л. 14.

371. Головин Иван Иванович (окольничий) Воевода в Пскове 7208 (1699/1700) г. Ед. хр. 8, Л. 14.

372. Шереметев Владимир Петрович Воевода в Смоленске 1700 г. Ед. хр. 8, Л. 14.

373. Голицын Дмитрий Михайлович (стольник князь) Великий посол к турецкому султану 1701 г. Ед. хр. 8, Л. 14 об.1. Тверской

374. Голицын Андрей Иванович (боярин, кн.) В Киеве. В пересылочных листах к коронным и литовским гетманам. 9 октября 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 30; Ед. хр. 7, Л. 13.

375. Прозоровский Борис Иванович (боярин, кн.) Воевода в Новгороде, в пересылочных листах в Швецию (к генералам, воеводам, комендантам) 23 ноября 7200 (1691) г. Ед. хр. 7. Л. 13; Ед. хр. 8. Л. 15.игорскии

376. Шереметев Федор Петрович (боярин) В случаях, если впредь будет воеводою в порубежных городах в пересылочных листах за рубеж 23 января 7201 (1693) г. Ед. хр. 7. Л. 14, 25

377. Шеин Алексей Семенович (боярин) Воевода в Белгородском разряде, в пересылочных листах к гетманам 7191 (1682/83) г., при Иване и Петре Алексеевичах. г Ед. хр. 6, Л. 35 об.; Ед. хр. 7, Л. 15.

378. Голицын Алексей Васильевич (боярин, кн.) В государственных посольских делах. 7195 (1686/87) г. Ед. хр. 7, Л. 15.

379. Долгорукий Яков Федорович (ближний стольник, кн.) Воевода в Белгородского разряда, в пересылочных листах к гетману И.С. Мазепе. 27 января 7205 (1697) г. Ед. хр. 7, Л. 15; Ед. хр. 8, Л. 17.1. Вятский

380. Салтыков Петр Самойлович (боярин) Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву (к воеводам, старостам и пр.) 22 декабря 7205 (1696) г. Ед. хр. 7, Л. 17, Ед. хр. 8, Л. 19.1. ГШ же ГО родскии

381. Долгорукий Владимир Дмитриевич (боярин, кн.) В ответе с польским посланником, товарищ боярина кн. В. В. Голицына. 7191 (1682/83) г. при Иване и Петре Алексеевичах. Ед. хр. 6, Л. 43 об. , 69 об.; Ед. хр. 7, Л. 19.

382. Черкасский Михаил Яковлевич (боярин, кн.) Воевода в Новгороде в пересылочных листах в Швецию, к генералам. 8 января 7193 (1685) г. Ед. хр. 7, Л. 19.

383. Долгорукий Владимир Дмитриевич (боярин, кн.) На государевой службе в полку с рязанским разрядом, в пересылочных листах к гетману и полковникам о чем доведется 9 ноября 7195 (1686) г. Ед. хр. 7., Л. 19 об.; Ед. хр. 8, Л, 21.

384. Долгорукий Григорий Федорович (стольник, кн.) Чрезвычайный посол к польскому королю и панам Рады, (позднее титул заменен на наместника рязанского) 2 ноября 1701 г. Ед. хр. 8, Л.21.1. Рязанский

385. Долгорукий Григорий Федорович (стольник, кн.) Чрезвычайный посол к польскому королю и панам Рады, (позднее титул заменен на наместника ростовского) 9 ноября 1701 г. Ед. хр. 8, Л.22.1. Ростовский

386. Долгорукий Григорий Федорович (стольник, кн.) Чрезвычайный посол к польскому королю и панам Рады 15 ноября 1701 г. Ед. хр. 8, Л.23.1. Ярославский

387. Прозоровский Никита Петрович (стольник, кн.) Воевода в Новгороде, в пересылочных листах в Швецию (к генералам и губернаторам) 16 октября 7199 (1690) г. Ед. хр. 7, Л. 22.

388. Матвеев Андрей Артамонович (окольничий) Посол в Голландские штаты 10 апреля 7207 (1699) г. Ед. хр. 7, Л. 22 об., Ед. хр. 8, Л. 24.1. Белоозерский.

389. Голицын Михаил Андреевич (боярин, кн.) Воевода в Белгородском разряде, в пересылочных листах к гетману 7193 (1684/85) г. Ед. хр. 7, Л. 23.

390. Долгорукий Борис Федорович (стольник, кн.) Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву (к губернаторам и др.) о чем прилучится 28 апреля 7202 (1694) г. Ед. хр. 7, Л. 23, 23 об. Ед. хр. 8, Л. 25.лдорскии*" 1. Обдо )СКИЙ

391. Пушкин Матвей Степанович (боярин) Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в литовские порубежные города к воеводам, комендантам, урядникам. 19 октября 7191 (1682) г., при Иване и Петре Алексеевичах Ед. хр. 6, Л. 84; Ед. хр. 7, Л. 27.1. Кондинский

392. Хованский Петр Иванович (боярин, кн.) Воевода в Киеве, в пересылочных листах к гетману И.С. Мазепе 23 января 7201 (1693) г. Ед. хр. 7, Л. 25. Ед. хр.8, Л. 28.

393. Города Российского царства, не относящиеся к степенным. Суздальский

394. Бутурлин Иван Васильевич (боярин) Посол на польский посольский съезд, товарищ Б. Кн. Якова Никитича Одоевского 7192(1683) г. Ед. хр. 7, Л. 26.

395. Измайлов Андрей Петрович (стольник) Посол к датскому королю 1 сентября 1700 г. Ед. хр. 7, Л. 26 об.; Ед. хр. 8, Л. 29.1. ИОЛОГОДСКИЙ

396. Салтыков Алексей Петрович (боярин) Воевода в Киеве 31 октября 7192 (1683) г. Ед. хр. 6, Л. 70 об. ; Ед. хр. 8, Л. 30.1. Коломенский

397. Ромодановский Михаил Григорьевич (боярин, кн.) Посол на польском съезде, товарищ б. Кн. Якова Никитича Одоевского 7192 (1683) г. Ед. хр. 7, Л. 28.

398. Головин Иван Иванович (окольничий) Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву 23 ноября 7200 (1691) г. Ед. хр. 7, Л. 28, Ед. хр. 8, Л. 31.

399. Измайлов Алексей Петрович (стольник) Комиссар на шведской размене 1 марта 1705 г. Ед. хр. 8, Л.31.1. Костромской

400. Бутурлин Борис Васильевич (боярин) Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Польшу. 7193 (1684/85) г. Ед. хр. 7, л. 30.

401. Салтыков Иван Степанович (ближний стольник) Воевода в Пскове, в пересылочных листах в Швецию и Польшу. 3 декабря 7203 (1694) г. Ед. хр. 7, Л. 30, Ед. хр. 8, Л. 33.1. Галицкий** 1. Брянский

402. Головин Федор Алексеевич (окольничий) Великий посол на съездах на китайской границе. 7194(1685/86) г. Ед. хр. 7, Л. 31; Ед. хр. 8, Л. 34.муромскии

403. Ловчиков Степан Богданович (думный дворянин) Воевода в Азове 9 августа 1700 г. Ед. хр. 7, Л. 32; Ед. хр. 8, Л, 35.1. Путивльский * * 1. Белгородский

404. Урусов Федор Семенович (боярин, кн.) Воевода в Киеве, в пересылочных листах 12 декабря 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 229.

405. Щербатов Константин Осипович (боярин, кн.) В Сибирских городах 5 февраля 7191 (1683) г. Ед. хр. 6, Л. 229; Ед. хр. 7, Л. 34; Ед. хр. 8, Л. 37.1. Углечский

406. Самарин Андрей Никитич (стольник) На польских межевых съездах в межевых судьях и комиссарах. 6 сентября 7194 (1685) г. Ед. хр. 7, Л. 35.

407. Мясной Василий Данилович (думный дворянин) Воевода в Переяславле, в пересылочных листах к гетману. 21 января 1686 г. Ед. хр. 7, Л. 35.

408. Власов Иван Астафьевич (думный дворянин) Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману И.С. Мазепе (в Нежин не послан, заменен А.Ф. Полибиным) 15 мая 7201 (1693) г. Ед. хр. 7, Л. 35 об.

409. Полибин Артемий Федорович (думный дворянин) Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману 20 июля 7201 (1693) г. Ед. хр. 7, Л. 35 об, Ед. хр. 8, Л. 38.

410. Ртищев Михаил (стольник) Воевода в Севске 1703 г. Ед. хр. 8, Л.38.1уЛЬСКИИ

411. Урусов Федор Семенович (боярин, кн.) Воевода в Новгороде, в пересылочных листах за шведский рубеж к генералам порубежных городов и пр. 16 января 7192 (1684) г. Ед. хр. 6, Л. 122;Ед. хр. 7, Л. 36; Ед. хр. 8, Л. 39.1. Стародубский

412. Неплюев Леонтий Романович (ближний окольничий) Воевода в полках в Севске, в пересылочных листах к гетману войска Запорожского, полковникам и пр., когда прилучится 13 ноября 1797 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 37, 71 об.

413. Леонтьев Иван Юрьевич (окольничий) Воевода в Севске, в пересылочных листах к гетману войска Запорожского, к полковникам и иных случаях, когда прилучится 25 сентября 7198 (1689) г. Ед. хр. 7, Л. 37 об. Ед. хр. 8, Л. 40

414. Хоттетовский Иван Степанович (окольничий, кн.) Воевода в Чернигове, в пересылочных листах к гетману, полковникам и пр. 3 августа 7206(1698) г. Ед. хр. 7, Л. 37 об.1. Свияжский

415. Собакин Григорий Никифорович (боярин) В пересылочных листах к гетману или куда прилучится 17 мая 7197 (1689) г. Ед. хр. 7, Л. 38.

416. Ловчиков Иван Богданович (думный дворянин) Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману. 12 января 7194 (1686) г. Ед. хр. 7, Л. 49.

417. Зотов Василий Никитич (стольник) Воевода на Олонце, в пересылочных листах в Швецию (к генералам, губернаторам, комендантам) 16 августа 7204 (1696) г. Ед. хр. 7, Л. 49 об. Ед. хр. 8, Л.521. Можайский

418. Толочанов Семен Федорович (окольничий) В Ответе с польским посланником и шведским послом, в товарищах б. Кн. Василия Васильевича Голицына. 7191 (1682/83) г, 7192 (1683/84) г. Ед. хр.7, л, 51. Ед. хр. 8, Л.531. Звенигородский

419. Толстой Иван (стольник) Воевода в Азове 10 марта 1703 г. Ед. хр. 8, Л.54.1. Боровский

420. Прончищев Петр Иванович (стольник) Великий посол в Швецию, послан вместе с окольничим И.А. Прончищевым в товарищах 7191 (1682/83) г., при Петре и Иване Алексеевичах Ед. хр. 6, Л. 226; Ед. хр. 7, Л. 53

421. Полномочный комиссар на шведских межевых и расправных съездах 7193 (1684/85) г. Ед. хр. 7, Л. 53. Ед. хр. 8, Л.551. Переяславля Залесского

422. Нарбеков Василий Савич (окольничий) В пересылочных листах, куда прилучится 3 января 7191 (1683) г. Ед. хр. 6, Л. 216 об.; Ед. хр. 7, Л. 54; Ед. хр. 8, Л. 56.ълагирскии

423. Пушкин Иван Федорович (окольничий) Воевода в Чернигове, в пересылочных листах к гетману войска запорожского обеих сторон Днепра И. Самойловичу 9 октября 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 144; Ед. хр. 7, Л. 55; Ед. хр. 8, Л. 57.

424. Толстой Петр (стольник) Посол в Турцию 1702 г Ед. хр. 8, Л.57.1. Серпуховский

425. Неплюев Семен Протасьевич (думный дворянин) Воевода в Севске и воевода в полках, в пересылочных листах к гетману. 15 февраля 7196 (1688) г. Ед. Хр. 7, Л. 56. Ед. хр. 8, Л.58

426. Неледенский Степан Петрович (стольник) Воевода с полками на Смоленском рубеже, в пересылочных листах в Литву (к королевским комиссарам и комендантам) 28 февраля 7206 (1698) г. Ед. хр. 7, Л. 56 об.1. Романовский

427. Жирово-Засекин Василий Федорович (окольничий кн.) Воевода в Киеве Июнь 7193 (1685) г. Ед. хр. 7, Л. 57. Ед. хр. 8, Л.591. Курмышский

428. Желябужский Иван Афанасьевич (окольничий) Воевода в Чернигове, в пересылочных листах к гетману. 7193 (1684/85) г. Ед. хр. 7, Л. 58. Ед. хр. 8, Л.601. Чебоксарский

429. Змеев Венедикт Андреевич (ближний окольничий) В пересылочных письмах к гетману 15 февраля 7196 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 59. Ед. хр. 8, Л.61

430. Кольцов-Масальский Иван Михайлович (стольник кн.) Воевода с полком для бережения украинных городов. 9 июля 1700 г. Ед. хр. 7, Л. 59 об. Ед. хр. 8, Л.61.1. Рословский

431. Савелов Иван Петрович Думный дворянин Воевода в Нежине, в листах к гетману и полковникам 3 марта 7200(1692) г. Ед. хр. 7, Л. 60. Ед. хр. 8, Л.62

432. Виниус Андрей (думный дьяк) В переписке с ближними людьми Китайского хана. 28 января 7207 (1699) г. Ед. хр. 7, Л. 60 об. Ед. хр. 8, Л.62посников ьасилии (дьяк; посланник к нильскому королю л нылрь 1 / и 1 1 . .Ц/Д. лр. о, л. / ^1. Карачевский

433. Неплюев Леонтий (окольничий) Романович Воевода в Севске, в пересылочных листах к гетману 7192 (1683/84), 7193 (1684/85) гг. Ед. хр. 7., Л. 71.

434. Языков Семен (думный дворянин) Иванович Воевода в Киеве, товарищ б. Кн. Михаила Григорьевича Ромодановского, в пересылочных листах к гетману войска Запорожского, полковникам, где прилунится 13 ноября 7197 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 71 об. Ед. хр. 8, Л.73

435. Волоколамский ( наместничество внесено в наместническую книгу указом 6 марта 1688 г.)

436. Косагов Григорий (думный дворянин) Иванович Воевода с полками в Запорожье и крымском промысле, в пересылочных листах к гетману и полковникам 6 марта 7196 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 72. Ед. хр. 8, Л.74

437. Алфавитный реестр наместников 1580-1706 гг,

438. Акинфов Иван Павлович (стольник, кн.) Волховский Посланник в Польшу 7176 (1667/68) г. Ед. хр. 6, Л. 204.

439. Акинфов Никита Иванович (думный дворянин) Юрьева польского * Воевода в Переяславле, в пересылочных листах к гетману. 14 мая 7191 (1683) г. Ед. хр. 7, Л. 48.

440. Акинфов Никита Иванович (окольничий) Юрьева польского Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману и в Польшу. 8 февраля 7204 (1698) г. Ед. хр. 7, Л. 48 об. Ед. хр. 8, Л.51.

441. Алмазов Семен Ерофеевич (стольник) Елатомский Посланник к датскому королю 31 марта 7187 (1679) г. Ед. хр. 6, Л. 169 об.; Ед. хр. 7, Л. 64.

442. Алмазов Семен (стольник) Елатомский Посланник к французскому королю 7193 (1684/85) г. Ед. хр. 7, Л. 64.

443. Алферьев Иван Васильевич (окольничий) Муромский В запорожской посылке вместе с боярином В.В. Бутурлиным 7162(1653/54) г. Ед. хр. 5; Л. 24. Ед. хр. 4; Л.31. Ед. хр. 6, Л. 115- 115 об.

444. Алферьев Роман (дворянин) Козельской Посол на посольском съезде с литовскими послами, послан вместе с кн. Д. Елецким 7090(1581/82) г. Ед. хр.5;Л. 42. Ед. хр. 9, Л. 1, 33, 36, Ед. хр. 6, Л. 200.

445. Алябьев Григорий (дворянин) Романовский Послан для межевания с литовскими судьями вместе с Н. Беклемишевым Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 44. Ед. хр. 9, Л. 11, 34, 46, Ед. хр. 6, Л. 212; Ед. хр. 7, Л. 57.

446. Баклановский Иван (дворянин) Елатомский Послан в Данию вместе с В. Коробьиным 7140(1631/32) г. Ед. хр.5;Л. 36. Ед. хр. 9, Л. 29, 42, Ед. хр. 6, Л. 168.об

447. Барятинский Данила Афанасьевич (боярин, кн.) Дорогобужский Воевода в Киеве, в пересылочных листах к гетману войска Запорожского И. С. Мазепе, в Польшу и Литву. 27 феврапя 7203 (1695) г. Ед. хр 7. Д 39. Ед. хр. 8, Л.42.

448. Барятинский Иван (дворянин, кн.) Елатомский Просол в Данию Дата точно не зафиксирована, после 7116 (1607/08) г, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 36. Ед. хр. 9, Л. 28, 42, Ед. хр. 6, Л. 168.

449. Барятинский Иван (дворянин, кн.) Брянский Посол в Данию Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 20 об. Ед. хр. 4; Л 28.; Ед. хр. 9:. Л. 6, 17, 43; Ед. хр. 6, Л. 97.

450. Барятинский Иван Петрович (стольник, кн.) Ряжский На шведском съезде с великими послами товарищ боярина кн. И.С. Прозоровского. 7169 (1660/61) г. Ед. хр.5;Л. 33. Ед. хр. 6, Л. 153 об.; Ед. хр. 7, Л. 47.

451. Барятинский Михаил (дворянин, кн.) Волховский Посол в Кизылбаши Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43. Ед. хр. 9, Л. 33, 44, Ед. хр. 6, Л. 204.

452. Барятинский Федор (кн.) Муромский Посол в Швецию Дата точно не зафиксирована, после 7089 (1580/81) г., ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 24 об. Ед. хр. 4; Л.31; Ед. хр. 9, Л. 19, 36, Ед. хр. 6, Л. 115.

453. Барятинский Федор (дворянин, кн.) Брянский На датском рубеже Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 20 об. Ед. хр. 4; Л 28 об. Ед. хр. 9, Л. 6, 17, 43; Ед. хр. 6.Л. 97.

454. Барятинский Федор Юрьевич (окольничий, кн.) Ряжский Воевода в Севске, в пересылочных листах к гетману. 11 марта 7199 (1691) г. Ед. хр. 7, Л. 47 об.

455. Барятинский Юрий Никитич (боярин, кн.) Брянский В ответе вместе с боярином кн. Ю.А. Долгоруким Послан в Севск с ратными людьми 7181 (1672/73) г. 14 марта 7181 (1673). Ед. хр. 4; Л 28 об. Ед. хр. 6, Л. 97 об.; Ед. хр. 7, Л. 31.

456. Басманов Петр Федорович (боярин) Белоозерский В ответе с английскими послами 7113 (1604/05) г. Ед. хр. 5; Л. 17. Ед. хр. 4; Л 25. ; Ед. хр. 6, Л. 82.

457. Безнин Михаил (думный дворянин) Юрьева польского Послан с боярином И.В. Годуновым в товарищах послом на съезд с литовскими послами. 7091 (1582/83) г. Ед. хр.5;Л. 34 об. Ед. хр. 9, Л. 2, 27, 39, Ед.хр. 6, Л. 164.

458. Безнин Михаил (думный дворянин) Можайский 7093 (1584/85) г. Ед. хр.5;Л. 33 об. Ед. хр. 9, Л. 2, 26, 39, Ед. хр. 6, Л. 159.

459. Беклемишев Никита (дворянин) Романовский Послан для межевания с литовскими судьями вместе с Г. Алябьевым Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 44. Ед. хр. 9, Л. 11, 34, 46, Ед. хр. 6, Л. 212; Ед. хр. 7, Л. 57.

460. Благой Елизарий (дворянин) Можайский Посол в Литву При царе Федоре Ивановиче Ед. хр.5;Л. 33 об.Ед. хр. 9, Л. 39, Ед. хр. 6, Л. 159.

461. Болтин Баим (ясельничий) Серпуховской Послан в Путивль на межеванье Послан в Данию Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 38 об., Ед. хр. 9, Л. 31,45. Ед. хр. 9, Л. 45, Ед. хр. 6, Л. 176.

462. Буйносов-Ростовский Юрий Петрович (боярин, кн.) Костромской В Новгороде, в пересылочных листах. Дата точно не зафиксирована, ранее 7172 (1663) г. Ед. хр. 5; Л. 15 об. Ед. хр. 4; Л 24 об.; Ед. хр. 6, Л. 76 об.

463. Бутурлин Андрей Васильевич (окольничий) Коломенский В Киеве. 7164(1656/57) г. Ед. хр. 5; Л. 19. Ед. хр. 4; Л 27 об. ; Ед. хр. 6, Л. 92 об.

464. Власов Иван Астафъевич (стольник) Елатомский Посол на литовском посольском съезде, товарищ окольничего Федора Алексеевича Головина 28 января 7196 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 64.

465. Власов Иван Астафъевич (думный дворянин) Углечский Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману И. С. Мазепе (в Нежин не послан, заменен А. Ф. Полибиным) 15 мая 7201 (1693) г. Ед. хр. 7, Л. 35 об.

466. Волконский Григорий Константинович (окольничий, кн.) Каширский В ответе с английскими посланниками Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 30 об. Ед. хр. 9, Л. 21; Ед. хр. 6, Л. 148.

467. Волконский Петр Федорович (стольник, кн.) Ряжский На межеванье с литовскими судьями Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 32 об. Ед. хр. 9, Л. 10,21,38, Ед. Хр. 6, Л. 153 об.

468. Волконский Федор Львович (окольничий, кн.) Ряжский Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману, в Польшу и Литву (к комендантам, губернаторам, воеводам и пр.) 8 февраля 7204 (1696) г. Ед. хр. 7, Л. 47 об. Ед. хр. 8, Л. 50

469. Волконский Федор Федорович (боярин, кн.) Галицкий Послан в Киев с боярином кн. Ф.С. Куракиным 7162 (1653/54) г. Ед. хр.5;Л.27.; Ед. хр. 6, Л. 132.

470. Волконский Федор Федорович (боярин, кн.) Муромский На Виленском посольском съезде вместе с боярином кн. Н.И. Одоевским Май 7166 (1658) г. Ед. хр. 5; Л. 24 об. Ед. хр. 4; Л.31. Ед. хр. 4; Л.31 об. Ед. хр. 6, Л. 115 об.

471. Волконский Федор Федорович (окольничий, кн.) Ряжский Воевода в Чернигове, в пересылочных листах к гетманам и полковникам 7января 7197 (1689) г. Ед. хр. 7, Л. 47.

472. Волконский Федор Федорович (окольничий, кн.) Калужский В ответе с английскими послами Дата точно не зафиксирована, после 7102 (1593) г., до 1646 г. Ед. хр.5;Л. 26. Ед. хр. 9, Л. 19, 51, Ед. хр. 6, Л. 126.

473. Волконский Федор Федорович (окольничий, кн.) Муромский Около 7154 (1646 г.) Ед. хр. 5; Л. 24., Ед. хр. 9, Л. 1, 19,36,51 об. Ед. хр. 6, Л. 115.

474. Волынский Иван Семенович (ближний боярин) Обдорский Великий и полномочный посол в Польшу 28 июля 7185 (1677) г. Ед. хр. 6, Л. 83 83 об.

475. Волынский Иван Федорович (окольничий) Вельский Сходный воевода в Киеве 6 февраля 7189 (1681) г. Ед. хр. 6, Л. 262; Ед. хр. 7, Л. 66; Ед. хр. 8, Л. 68.

476. Волынский Степан (дворянин) Ряжский Посол в Англию Дата точно не зафиксирована, после 7109 (1600/01) г. Ед. хр.5;Л.32.Ед. хр. 9, Л. 21, 38, Ед. хр.6, Л. 153.

477. Волынский Яков Семенович (стольник) Чебоксарский Великий и полномочный посол в Польшу, товарищ ближнего боярина и наместника Обдорского B.C. Волынского 7185 (1676/77) г. Ед. хр. 6, Л. 138 об.

478. Воротынский Иван Алексеевич (боярин, кн.) казанский В ответе с английскими послами во главе с Чарльзом Говартом (в др. документе -посланниками) 1 июня 7172 (1664) г. Ед. хр. 5; Л. 3. Ед. хр. 4;Л. 6 об.; Ед. хр. 6, Л. 11.

479. Воротынский Иван Михайлович (боярин, кн.) Вологодский В ответе с литовскими послами и посланниками 7116 г. (1607/08) Ед. хр. 5; Л. 14 об. Ед. хр. 4; Л. 23.; Ед. хр. 9, Л. 5, 15. Ед. хр. 6, Л. 70.

480. Воротынский Иван Михайлович (боярин, кн.) Казанский На съезде с литовскими послами Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 .г. Ед. хр. 5; Л. 3. Ед. хр. 4;Л.6; Ед. хр. 9, Л. 6; Ед. хр. 6, Л. 11. .

481. Гавренев Иван Афанасьевич (окольничий) Кашинский В ответах с датскими послами (в других документах -посланниками) вместе с боярином кн. Ф.Ф. Волконским 7166 (1657/58) г., 7167 (1658/59) г. Ед. хр.5;Л. 41. Ед. хр. 6, Л. 189.

482. Годунов Матвей Михайлович (боярин) Ржевский Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 21 об. Ед. хр. 4; Л 29; Ед. хр. 9, Л. 18, 50.

483. Годунов Степан Васильевич (боярин) Великопермский Посол в Литву Он же писался «наместником великопермским и костромским» 7095 (1587) г. Ед. хр. 5; Л. 7 об. Ед. хр. 4;Л. 13; Ед. хр. 9, Л.3,13.

484. Годунов Степан Васильевич (боярин) Псковский В ответе с английскими послами 7113 (1604/05) г. Ед. хр. 5; Л. 4 об. Ед. хр. 4;Л. 8; Ед. хр. 9, Л. 13; Ед. хр. 6, Л. 19.

485. Голицын Алексей Андреевич (боярин, кн.) Болгарский Воеводой в Киеве, в пересылочных листах к гетманам и воеводам польского короля. 7183 (1674/75) г. Ед. хр. 4;Л. 15. Ед. хр. 6, Л. 42., ед. хр. 7, Л. 16.

486. Голицын Алексей Васильевич (боярин, кн.) Великопермский В государственных посольских делах. 7195 (1686/87) г. Ед. хр. 7, Л. 15.

487. Голицын Андрей Иванович (боярин, кн.) Тверской В Киеве. В пересылочных листах к коронным и литовским гетманам. 9 октября 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 30; Ед. хр. 7, Л. 13.

488. Голицын Борис Алексеевич (стольник, кн.) Путивльский На службе с полками, в пересылочных листах, когда прилучится, с гетманом Иваном Самойловичем 29 октября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 232; Ед. хр. 7, Л. 33; Ед. хр. 8, Л. 36.

489. Голицын Борис Алексеевич (боярин, кн.) Новгородский Июль 1700 г. Ед. хр. 7., Л. 8 об., 33, Ед. хр. 8, Л. 9 об, 36.

490. Голицын Василий Васильевич (боярин, кн.) Черниговский На государевой службе в Путивле с полками в пересылочных листах к польским гетманам 14 марта 7184 (1676) г. Ед. хр. 4; Л. 17.; Ед. хр. 6, Л. 43

491. Голицын Василий Васильевич (боярин, кн.) Великопермский На государевой службе с полками, в переписке с гетманом войска запорожского обеих сторон Днепра Иваном Самойловичем, с коронными и литовскими гетманами. 19 марта 7188 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 35.

492. Голицын Василий Васильевич (боярин, кн.) Костромской В ответе с литовскими посланниками 7116(1607/08) г. Ед. хр. 5; Л. 16. Ед. хр. 4; Л 24.; Ед. Хр. 9, Л. 16; Ед. хр. 6, Л. 76.

493. Голицын Дмитрий Михайлович (стольник князь) Смоленский Великий посол к турецкому султану 1701г. Ед. хр. 8, Л. 14 об.

494. Голицын Иван Андреевич (боярин, кн.) Ярославский В ответе с литовскими посланниками (по другим источникам послами) 1 144 (1635/36) г. Ед. хр. 5; Л. 12 об. Ед. хр. 4; Л. 21; Ед. хр. 9, Л. 15, 47; Ед. хр. 6, Л. 59.

495. Голицын Михаил Андреевич (боярин, кн.) Белоозерский Воевода в Белгородском разряде, в пересылочных листах к гетману 7193 (1684/85) г. Ед. хр. 7, Л. 23.

496. Головин Алексей Петрович (окольничий) Калужский В Киеве, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам, другим урядникам. 7185 (1676/77) г. Ед. хр. 6, Л. 126 об.; Ед. хр. 7, Л. 44.

497. Головин Иван Иванович (окольничий) Коломенский Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву 23 ноября 7200 (1691) г. Ед. хр. 7, Л. 28, Ед. хр. 8, Л. 31.

498. Головин Иван Иванович (окольничий) Смоленский Воевода в Пскове 7208 (1699/1700) г. Ед. хр. 8, Л. 14.

499. Головин Петр Алексеевич (ближний стольник) Холмогорский Воевода в Пскове, в пересылочных листах в Швецию (к генералам, губернаторам и пр.) 28 января 7195 (1687) г. Ед., хр. 7, Л. 41. Ед. хр. 8, Л. 44.

500. Головин Петр Петрович (окольничий) Каширский Царский указ писать наместничеством каширским 13 марта 7162 (1654) г. Ед. хр.5;Л.31.Ед. хр. 6, Л. 148.

501. Головин Семен Васильевич (боярин) Брянский Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 20 Ед. хр. 4; Л28.; Ед. хр. 9, Л. 17, Ед. хр. 6, Л. 97.

502. Головин Федор Алексеевич (окольничий) Брянский Великий посол на съездах на китайской границе. 7194 (1685/86) г. Ед. хр. 7, Л. 31; Ед. хр. 8, Л. 34.

503. Голосов Лукьян Тимофеевич Курмышский На польском посольском съезде в Курляндии в товарищах боярина А.Л. Ордина-Нащокина 7176 (1667/68) г. Ед. хр. 6, Л. 208.

504. Голосов Лукьян Тимофеевич (думный дворянин) Волховский В великих и полномочных послах у польского короля 28 августа 7190 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 204; Ед. хр. 7, Л. 65.

505. Горчаков Борис Васильевич (окольничий кн.) Козельский На государевой службе, в пересылочных листах, если доведется 12 декабря 7190 (1681) г. Ед. хр. 6, Д. 200 об.; Ед. хр. 7, Л. 61; Ед. хр. 8, л. 63.

506. Данилов Михаил (дьяк, в документах писан думным дьяком) Боровский Послан в Литву вместе с боярином кн. A.M. Львовым с товарищами «на докончанье» 7143 (1634/35) г. Ед. хр.5;Л. 46 об. Ед. хр. 6, Л. 265.

507. Дмитриев Постник (дьяк, в документах писан думным дьяком) Боровский Посол в Швецию, послан вместе с В. Сукиным 7109 (1600/01) г. Ед. хр.5;Л. 46 об. Ед. хр. 9, Л. 5, Ед. хр. 6, Л. 264 об.

508. Долгорукий Борис Федорович (стольник, кн.) Белоозерский Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву (к губернаторам и др.) о чем прилучится 28 апреля 7202 (1694) г. Ед. хр. 7, Л. 23, 23 об. Ед. хр. 8, Л. 25.

509. Долгорукий Владимир Дмитриевич (боярин, кн.) Холмогорский Воевода в Пскове, в пересылочных листах в литовские и польские порубежные города 25 сентября 7186(1677)г. Ед. хр. 6, Л. 69; Ед. хр. 7, Л. 41.

510. Долгорукий Юрий Алексеевич (ближний боярин, кн.) Новгородский В посольских делах (когда прилучиться) и в ответных листах. 1680 г. Ед. хр. 6, Л. 9., 266 об.

511. Долгорукий Яков Федорович (стольник кн.) Синбирский На службе с полками в переписке с гетманом Иваном Самойловичем 29 октября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 252 об, 255; Ед. хр. 7, Л, 69; Ед. хр. 8, Л, 71.

512. Долгорукий Яков Федорович (ближний стольник, кн.) Великопермский Воевода в Белгородского разряда, в пересылочных листах к гетману И. С. Мазепе. 27января 7205 (1697) г. Ед. хр. 7, Л. 15; Ед. хр. 8, Л. 17.

513. Долматов-Карпов Лев Иванович (окольничий) Костромской В ответе с голландскими послами Дата точно не зафиксирована, после 7116 (1607/08) г. Ед. хр. 5; Л. 16. Ед. хр. 4; Л 24.; Ед. хр. 9, Л. 16, 50, 51; Ед. хр. 6, Л. 76 об.

514. Дубровский Богдан Минич (казначей) Кадомский Посол в Швецию, послан вместе с окольничим Г.Г. Пушкиным. 7153 (1644/45) г. Ед. хр.5;Л.37 об. Ед. хр. 9, Л. 30, 45, Ед. хр. 6, Л. 172.

515. Елецкий Дмитрий (дворянин, кн.) Кашинский Послан на съезд с литовскими послами 7090(1581/82) г. Ед. хр.5;Л.40 об. Ед. хр. 9, Л. 1, 32, 36, Ед. хр. 6, Л. 189.

516. Козловский Григорий Афанасьевич (окольничий, кн.) Звенигородский Воевода в Киеве, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам 7177 (1668/69) г. Ед. хр. 6, Л. 194; Ед. хр. 7, Л. 52; Ед. хр. 8, Л. 54.

517. Козловский Савелий (дворянин, кн.) Звенигородский Посол в Кызылбаши Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 41 об. Ед. хр. 9, Л. 32, 43, Ед. хр. 6, Л. 194.

518. Колтовский Федор (дворянин) Ряжский Послан для расправных дел в Вязьму. Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 32 об. Ед. хр. 9. Л. 21,38, Ед. хр. 6, Л. 153 об.

519. Колычев Иван Федорович (окольничий) Галицкий В ответе с литовскими послами и посланниками вместе с боярином кн. И.М. Воротынским 7116(1607/08) г. Ед. хр.5;Л. 27. Ед. хр. 9, Л. 5, 20; Ед. хр. 6, Л. 132.

520. Кольцов-Масальский Иван Михайлович (стольник кн.) Чебоксарский Воевода с полком для бережения украинных городов. 9 июля 1700 г. Ед. хр. 7, Л. 59 об. Ед. хр. 8, Л.61.

521. Комынин Иван Богданович (стольник) Коломенский Послан в Кизылбаши с окольничим кн. И. И. Лобановым-Ростовским 7161 (1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 18 об. Ед. хр. 4; Л 27.; Ед. хр. 6, Л. 92.

522. Коробов Ермолай (дворянин) Шацкий Послан на размежевание на шведский рубеж 7103 (1594/95) г. Ед. хр. 4; Л 30. Ед. хр. 9, Л. 4, 18, 40, Ед. хр. 6, Л. 9.

523. Коробьин Василий (дворянин) Муромский Посол в Данию Дата точно не зафиксирована, после 7089 (1580/81) г. до 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 24 об. Ед. хр. 4; Л.31; Ед. хр. 9, Л. 36, Ед. хр. 6, Л. 115.

524. Косагов Григорий Иванович (думный дворянин) Волоколамский Воевода с полками в Запорожье и крымском промысле, в пересылочных листах к гетману и полковникам 6 марта 7196 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 72. Ед. хр. 8, Л. 74

525. Куракин Григорий Семенович (боярин, кн.) Ростовский В ответе с цесарскими послами 7164 (1655/56) г. Ед. хр. 5; Л. 12. Ед. хр. 4; Л. 20.; Ед. хр. 6, Л. 54.

526. Куракин Григорий Семенович (боярин, кн.) Псковский В Великом Новгороде, в пересылочных листах. 5 марта 7167 (1659) г. 1680 г. Ед. хр. 5; Л. 5. Ед. хр. 4;Л.8 об. Ед. хр. 6, Л. 19 об. Ед. хр. 6. Л. 267 об.

527. Куракин Иван Григорьевич (боярин, кн.) Псковский Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в литовские порубежные города к комендантам. 28 июня 7190 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 19 об. 20.

528. Куракин Федор Семенович (боярин, кн.) Ростовский Послан в Киев 7162(1653/54) г. Ед. хр. 5; Л.11 об. Ед. хр. 4; Л. 20. Ед. хр. 6, Л. 54.

529. Куракин Федор Федорович (боярин, кн.) Путивльский В Смоленске, в пересылочных листах в Польшу и в черкасские города. 2 октября 7172 (1663) г. Ед. хр.5;Л. 48 об. Ед. хр. 6, Л. 232.

530. Леонтьев Замятия (стольник) Кашинский Послан для межевания с литовскими судьями. Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л.40 об. Ед. хр. 9, Л. 32, 37, Ед. хр. 6, Л. 189.

531. Леонтьев Иван Юрьевич (окольничий) Стародубский Воевода в Севске, в пересылочных листах к гетману войска Запорожского, к полковникам и иных случаях, когда прилучится 25 сентября 7198 (1689) г. Ед. хр. 7, Л. 37 об. Ед. хр. 8, Л. 40

532. Леонтьев Федор Иванович (думный дворянин) Кашинский В Киеве, товарищ воеводы боярина кн. И.Б. Троекурова, в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам. Февраль 7185 (1677)г. Ед. хр. 6, Л. 189 об.; Ед. хр. 7, Л. 49.

533. Лихачев Василий Богданович (дворянин) Боровский Посланник к флорентийскому князю 7167(1658/59) г. Ед. хр.5;Л. 45 об. Ед. хр. 6, Л. 225.

534. Лобанов-Ростовский Иван Иванович (окольничий, кн.) Рязанский Великий посол в Кызылбаши 7161(1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 10. Ед. хр. 4; Л 18 об. ; Ед. хр. 6, Л. 49 об.

535. Ловчиков Иван Богданович (думный дворянин) Кашинский Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману. 12 января 7194 (1686) г. Ед. хр. 7, Л. 49.

536. Ловчиков Степан Богданович (думный дворянин), Муромский Воевода в Азове 9 августа 1700 г. Ед. хр. 7, Л. 32; Ед. хр. 8, Л, 35.

537. Неледенский Степан Петрович (стольник) Серпуховский Воевода с полками на Смоленском рубеже, в пересылочных листах в Литву (к королевским комиссарам и комендантам) 28 февраля 7206 (1698) г. Ед. хр. 7, Л. 56 об.

538. Нелединский-Мелецкий Степан Петрович (стольник) Шацкий Воевода в Севске 10 июля 1700 г. Ед. хр. 7, Л. 46 об. Ед. хр. 8, Л. 49

539. Неплюев Леонтий Романович (окольничий) Карачевский Воевода в Севске, в пересылочных листах к гетману 7192 (1683/84), 7193 (1684/85) гг. Ед. хр. 7., Л. 71.

540. Неплюев Леонтий Романович (ближний окольничий) Стародубский Воевода в полках в Севске, в пересылочных листах к гетману войска Запорожского, полковникам и пр., когда прилучится 13 ноября 1797 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 37, 71 об.

541. Неплюев Семен Протасьевич (думный дворянин) Серпуховский Воевода в Севске и воевода в полках, в пересылочных листах к гетману. 15 февраля 7196 (1688) г. Ед. Хр. 7, Л. 56. Ед. хр. 8, Л. 58

542. Нестеров Афанасий Иванович (стольник) Переяславля залесского Посол к турецкому Магомет Султану 7175 (1667/68) г. Ед. хр. 6, JI. 216.

543. Одоевский Василий Федорович (боярин и дворецкий) Псковский Где прилучится в посольских делах 9 октября 7191(1682) г. Ед. хр. 6, Л. 20; Ед. хр. 7, Л. 11.

544. Одоевский Иван Иванович (боярин, кн.) Костромской В Новгороде, в пересылочных листах. Дата точно не зафиксирована, после 7116 (1607/08) г. Ед. хр. 5; Л. 16. Ед. хр. 4; Л 24. Ед. хр. 9, Л. 16. 49; Ед. хр. 6, Л. 76.

545. Одоевский Никита Иванович (ближний боярин, кн.) Новгородский В ответах с польскими послами с кн. М. Черторыйским, воеводою Волынским с товарищами. 9 марта 7186 (1678) г. Ед. хр. 6, Л. 8 об.

546. Одоевский Никита Иванович (боярин, кн.) Владимирский В посольских делах, в пересылочных листах «когда прилучится» 15 августа 7187 (1679) г. Ед. хр. 7, Л. 7 об.; Ед. хр. 6, л. 3, л. 266 об.; Ед. хр. 8, Л. 8.

547. Одоевский Юрий Михайлович (ближний стольник) Рязанский Великий посол на съездах с польскими и литовскими послами, товарищ ближнего боярина Н.И. Одоевского 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 4; Л18 об. Ед. хр. 6, Л. 49 об.

548. Одоевский Юрий Михайлович (боярин, кн.) Югорский В Новгороде, в пересылочных листах за шведский рубеж 9 ноября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 32; Ед. хр. 7, Л. 14.

549. Одоевский Яков Никитич (боярин, по другим документам стольник, кн.) Костромской Послан в Астрахань 9 сентября 7172 (1663) г. Ед. хр. 5; Л. 16 об. Ед. хр. 4; Л24 об. Ед. хр. 6, Л. 76 об.

550. Одоевский Яков Никитич (ближний боярин, кн.) Астраханский На польских посольских съездах 14 октября 7186 (1677) г. Ед. хр. 6, Л. 15 об.

551. Пожарский Иван Дмитриевич (окольничий кн.) Новоторжский В ответе с гетманом войска запорожского Иваном Брюховецким 7174(1665/66) г. Ед. хр. 5; Л. 18. Ед. хр. 4; Л 26. Ед. хр. 6, Л. 87.

552. Пожарский Роман (дворянин, кн.) Курмышский На съезде с литовскими судьями для межевания вместе с Ю. Татищевым и И. Еропкиным Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43 об. Ед. хр. 9, Л. 34, 44, Ед. хр. 6, Л. 208.

553. Полибин Артемий Федорович (думный дворянин) Углечский Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману 20 июля 7201 (1693) г. Ед. хр. 7, Л. 35 об, Ед. хр. 8, Л. 38.

554. Посников Василий (дьяк) Вяземский Посланник к польскому королю Январь 1701 г. Ед. хр. 8, Л. 72

555. Потемкин Петр Иванович (стольник) Боровский Посланник к французскому и испанскому королям 7175 (1666/67) г. Ед. хр. 6, Л. 225 об.

556. Потемкин Петр (стольник) Углечский Посланник во Францию, Англию и Испанию 7187 (1678/79) г. Ед. хр. 6, Л. 180; Ед. хр. 7, Л. 35.

557. Проестев Степан Матвеевич (окольничий) Шацкий Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 22 об. Ед. хр. 4; Л. 30 об. Ед. хр. 9, Л. 18, 40, 51; Ед. хр. 6, Л. 109 об.

558. Прозоровский Борис Иванович (боярин, кн.) Тверской Воевода в Новгороде, в пересылочных листах в Швецию (к генералам, воеводам, комендантам) 23 ноября 7200 (1691) г. Ед. хр. 7. Л. 13; Ед. хр. 8. Л. 15.

559. Прозоровский Иван Семенович (боярин, кн.) Тверской Великий посол на шведском посольском съезде. Май 7166 (1658) г. Ед. хр. 5; Л. 7. Ед. хр. 4;ЛЛ1 об.

560. Прозоровский Никита Петрович (стольник, кн.) Ярославский Воевода в Новгороде, в пересылочных листах в Швецию (к генералам и губернаторам) 16 октября 7199 (1690) г. Ед. хр. 7, Л. 22.

561. Прозоровский Петр (большой) Семенович (боярин, кн.) Рязанский На польских посольских съездах (сначала писался тульским, затем рязанским наместником) 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 6, Л. 121 об.

562. Прозоровский Петр Семенович (боярин, кн.) Тульский На польских посольских съездах (в период работы на них после тульского наместничества присвоено рязанское). 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 6, Л. 121 об.; Ед. хр. 7, Л. 36.

563. Прозоровский Петр Семенович (боярин, кн.) Рязанский В Киеве, в пересылочных листах к гетману. Воевода в Новгороде в пересылочных листах в Швецию 5 февраля 7191 (1683) г. 7197 (1688/89), 7198 (1689/90) гг. Ед. хр. 6, Л. 50. Ед. хр. 7, Л. 20.

564. Пронский Михаил Петрович (боярин) Псковский В ответе с кызылбашскими послами. 7158 (1649/50) г. Ед. хр. 5; Л. 4 об. Ед. хр. 4;Л.8; ед. хр. 6, Л. 19.

565. Пронский. Иван Петрович (боярин, кн.) Великопермский В Великом Новгороде, в пересылочных листах в шведские порубежные города 7179 (1670/71) г. Ед. хр. 4;Л.13; Ед. хр. 6, Л. 34 об.

566. Прончищев Афанасий Осипович (дворянин) Боровский Посланник в Литву 7160 (1651/52) г. Ед. хр. 6, Л. 225.

567. Пушкин Борис Иванович (дворянин) Ряжский Послом в Швецию Дата точно не зафиксирована, после 7109 (1600/01) г. до 1646 г. Ед. хр.5;Л. 32 об. Ед. хр. 9, Л. 38, Ед. хр. 6, Л. 153.

568. Пушкин Борис Иванович (окольничий) Брянский Дата точно не зафиксирована, после 7109 (1600/01) г. до 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 20. Ед. хр. 4; Л 28. ; Ед. хр. 9, Л. 17, 49, Ед. хр. 6, Л. 97.

569. Пушкин Григорий Гаврилович (боярин) Нижегородский Великий посол в Литву.(по др. источникам Польшу) 7158 (1649/50) г. Ед. хр. 5; Л. 8 об. Ед. хр. 4;Л.16; Ед. хр. 6, Л. 44.

570. Пушкин Иван (ловчий) Ряжский Посол в Литву 7090(1581/82) г. Ед. хр.5;Л. 32. Ед. хр. 9, Л. 1, 21,37, 38; Ед. хр. 6, Л. 153

571. Пушкин Иван Федорович (окольничий) Алаторский Воевода в Чернигове, в пересылочных листах к гетману войска запорожского обеих сторон Днепра И. Самойловичу 9 октября 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 144; Ед. хр. 7, Л. 55; Ед. хр. 8, Л. 57.

572. Пушкин Матвей Степанович (стольник) Алаторский На польских посольских съездах 7182 (1673/74) г. Ед. хр. 6, Л. 143 об.

573. Пушкин Матвей Степанович (боярин) Обдорский Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в литовские порубежные города к воеводам, комендантам, урядникам. 19 октября 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 84; Ед. хр 7, Л. 27.

574. Пушкин Остаф (дворянин) Муромский Посол в Литву 7089 (1580/81) г. Ед. хр. 5; Л. 24. Ед. хр. 4; Л.31.; Ед. хр. 9, Л. 19, 36, Ед. хр. 6, Л. 115.

575. Пушкин Остафей (дворянин) Елатомский Посол на съезде с литовскими послами, послан вместе с окольничим кн. И. Турениным. 7102 (1593/94) г. Ед. хр.5;Л. 35 об. Ед. хр. 9, Л. 3, 28, 41, Ед. хр. 6. Л. 168.

576. Пушкин Степан Гаврилович (окольничий) Алаторский В великих послах в Литве 7158 (1649/50) г. Ед. хр.5;Л. 29. Ед. хр. 6, Л. 143.

577. Репнин Борис Александрович (боярин, кн.) Ростовский В Яблоневе. Дата точно не зафиксирована, до 7161 (1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 11 об. Ед. хр. 4; Л. 20; Ед. хр. 6, Л. 54.

578. Репнин Борис Александрович (боярин, кн.) Великопермский Великий посол в Литву (по др'. росписи в Польшу) В ответе с кизылбашскими послами 7161 (1652/53) г. ноябрь 7166 (1657) г. Ед. хр. 5; Л. 7 об. Ед. хр. 4;Л. 13. Ед. хр. 5, Л. 28.

579. Репнин Борис Александрович (боярин, кн.) Белгородский В Белгороде, в пересылочных листах в Черкасские города, к гетману и полковникам До 18 августа 7172 (1664) г. Ед. хр.5;Л. 48. Ед. хр. 4;Л. 13.

580. Репнин Иван Борисович (боярин, кн.) Ростовский В Полоцке, в пересылочных листах 7167 (1658/59) г. Ед. хр. 5; Л. 12. Ед. хр. 4; Л20 об. Ед. хр. 6, Л. 54 54 об.; Ед. хр. 7, Л. 21; Ед. хр. 8, Л. 23.

581. Репнин Петр Александрович (боярин, кн.) Вологодский В Новгороде, в пересылочных листах. Дата точно не зафиксирована, после 7116 (1607/08) г. Ед. хр. 5; Л. 14 об. Ед. хр. 4; Л 23.; Ед. хр. 9, Л. 49; Ед. хр. 6, Л. 70.

582. Ржевский Алексей Иванович (окольничий) Шацкий В пересылочных листах к гетману. 15 февраля 7196 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 46, 46 об. Ед. хр. 8, Л. 49

583. Ржевский Иван Иванович (думный дворянин) Медынский На Раде в Малороссийских городах вместе с боярином кн. Г.Г. Ромодановским На польских съездах в Черкасских городах 7180(1671/72) г. 7183 (1674/75) г. Ед. хр. 6, Л. 220 220 об. Ед. хр. 6, Л. 220 об.

584. Романов Иван Никитич (боярин) Новгородский Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 2 об. Ед. хр. 4;Л. 5., Ед. хр. 9, Л. 47; Ед. хр. 6, Л. 8.

585. Ромодановский Василий (дворянин, кн.) Кашинский Послан для межевания в Великие Луки Дата точно не зафиксирована, после 7090 (1581/82) г. Ед. хр.5;Л. 40 об. Ед. хр. 9, Л. 10, 32, 37, Ед. хр. 6, Д. 189.

586. Ромодановский Василий Григорьевич (боярин, кн.) Дорогобужский Воевода в Новгороде, в пересылочных листах 10 марта 7173 (1665) г. Ед. хр.5;Л. 49. Ед. хр. 6, Л. 236.

587. Ромодановский Григорий Григорьевич (окольничий, кн.) Белгородский Послан в Переяславль на Раду в товарищах боярина и наместника Белоозерского В.Б. Шереметева 16 декабря 7167 (1659) г. Ед. хр.5;Л. 48. Ед. хр. 6, Л. 228.

588. Ромодановский Григорий Григорьевич (боярин, кн.) Белгородский В Малороссийских городах с Белгородским полком в переписке с коронными и литовскими гетманами 7176(1667/68) г. Ед. хр. 6, Л. 228 об.

589. Ромодановский Григорий Григорьевич (боярин, кн.) Коломенский С Новгородским полком 5 марта 7188 (1680) г. Ед. Хр. 6, Л. 83,228 об.

590. Ромодановский Григорий Григорьевич (боярин, кн.) Рязанский Указ великого государя писать наместником Рязанским 29 ноября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 49 об.,50, 93 93 об.

591. Ромодановский Григорий Петрович (боярин, кн.) Брянский Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 20. Ед. хр. 4; Л 28.; Ед. хр. 9, Л. 17; Ед. хр. 6, Л. 97.

592. Ромодановский Михаил Григорьевич (боярин, кн.) Коломенский 29 ноября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6, Л. 93 93 об.

593. Ромодановский Михаил Григорьевич (боярин, кн.) Коломенский Посол на польском съезде, товарищ б. Кн. Якова Никитича Долгорукого. 7192 (1683) г. Ед. хр. 7, Л. 28.

594. Ромодановский Юрий Иванович (ближний боярин, кн.) Костромской На польских посольских съездах с ближним боярином и наместником Астраханским кн. Я.Н. Одоевским в товарищах. 14 октября 7186 (1677) г. Ед. хр. 6, Л. 76 об. 77; Ед. хр. 7, Л. 29.

595. Ртищев Михаил (стольник) Углечский Воевода в Севске 1703 г. Ед. хр. 8, Л. 38.

596. Савелов Иван Петрович (думный дворянин) Рословский Воевода в Нежине, в листах к гетману и полковникам 3 марта 7200 (1692) г. Ед. хр. 7, Л. 60. Ед. хр. 8, Л. 62

597. Саптыков Алексей Петрович (боярин) Вологодский Воевода в Киеве 31 октября 7192 (1683) г. Ед. хр. 6, Л. 70 об. ; Ед. хр. 8, Л. 30.

598. Салтыков Иван Степанович (ближний стольник) Костромской Воевода в Пскове, в пересылочных листах в Швецию и Польшу. 3 декабря 7203 (1694) г. Ед. хр. 7, Л. 30, Ед. хр. 8, Л. 33.

599. Салтыков Михаил Глебович (боярин) Суздальский Посол в Литву 7109 (1600/01) г. Ед. хр. 5; Л. 13 об. Ед. хр. 4; Л 22; Ед. хр. 9, Л. 4-5, 15; Ед. хр. 6, Л. 64.

600. Салтыков Михаил Михайлович (боярин) Тверской Дата точно не зафиксирована, ранее 7162 (1653/54) г. Ед. хр. 5; Л. 6 об. Ед. хр. 4;Л.11; Ед. хр. 6, Л. 29.

601. Салтыков Петр Михайлович (боярин) Вологодский В Пскове в полках, в пересылочных листах в Черкасские города Март 7169 (1661) г. Ед. хр. 5; Л. 14 об. Ед. хр. 4; Л. 23.; Ед. хр. 6, Л. 70 об.; Ед. хр. 7, Л. 27.

602. Салтыков Петр Самойлович (боярин) Болгарский Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву (к воеводам, старостам и пр.) 22 декабря 7205 (1696) г. Ед. хр. 7, Л. 17, Ед. хр. 8, Л. 19.

603. Салтыков Федор Петрович (стольник) Вяземский На службе с полками в пересылочных листах к гетману Ивану Самойловичу 29 октября 7189 (1680) г. Ед. хр. 6. Л. 252 об, 257; Ед. хр. 7, Л. 70.

604. Самарин Андрей Никитич (стольник) Углечский На польских межевых съездах в межевых судьях и комиссарах. 6 сентября 7194 (1685) г. Ед. хр. 7, Л. 35.

605. Сицкий Алексей Юрьевич (боярин, кн.) Нижегородский На съезде с литовскими послами, с боярином кн. И.М. Воротынским Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 8 об. Ед. хр. 4;Л. 16; Ед. хр. 9, Л. 6, 13, 48; Ед. хр. 6, Л. 44.

606. Сицкий Юрий Андреевич (боярин, кн.) Нижегородский В ответе с датскими послами 7152 /7153 (1643/44//1644/45) г. Ед. хр. 5; Л. 9. Ед. хр. 4;Л.16; Ед. хр. 9, л. 13, 52; Ед. хр. 6, Л. 44.

607. Собакин Григорий Никифорович (боярин) Свияжский В пересылочных листах к гетману или куда прилучится 17 мая 7197 (1689) г. Ед. хр. 7, Л. 38.

608. Соковнин Прокофий Федорович (окольничий) Калужский В ответе с литовскими посланниками. 7160 (1651/52) г. Ед. хр.5;Л. 25 об. Ед. хр. 6, Л. 126 об.

609. Стрешнев Василий Иванович (окольничий) Новоторжский Дата точно не зафиксирована, ранее 7154 (1645/46) г. Ед. хр. 5; Л. 18. Ед. хр. 4; Л 26.; Ед. хр. 9, Л. 17, 51; Ед. хр. :, Л. 87.

610. Стрешнев Василий Иванович (боярин) Вологодский Великий посол в Литву 7154 (1645/46) г. Ед. хр. 5; Л. 14 об. Ед. хр. 4; Л. 23.; Ед. хр. 9, Л. 16, 49, 51; Ед. хр. 6, Л. 70.

611. Стрешнев Родион Матвеевич (ближний окольничий) Каширский Назначен в ответ с польским посланником Иеронимом Камаром, но в ответе не был 12 сентября 7174 (1665) г. Ед. хр.5;Л.31. Ед. хр. 6, Л. 148148 об.; Ед. хр. 7, Л. 45.

612. Стрешнев Семен Лукьянович (боярин) Нижегородский В ответе под Ригою с послом Бранденбургского курфюрста 3 сентября 7165 (1656) г. Ед. хр. 5; Л. 9. Ед. хр. 4;Л.16 об. ; Ед. хр. 6, Л. 44 об.

613. Сукин Осип Иванович (окольничий) Калужский В ответе с посланником шведского короля 7 февраля 7174 (1666) г. Ед. хр.5;Л.26 об. Ед. хр. 6. Л. 126 об.

614. Сулешев Юрий Яншеевич (боярин, кн.) Рязанский В Новгороде, в пересылочных листах Дата точно не зафиксирована, после 7091 (1582/83) г. до 7154 (1645/46) г. Ед. хр. 5; Л. 10 об. Ед. хр. 4; Л18 об.; Ед. хр. 9, Л. 14, 48; Ед. хр. 6, Л. 49.

615. Татищев Игнатий (дворянин) Муромский 7089 (1580/81) г. Ед. хр. 5; Л. 24 об. Ед. хр. 4; Л.31 Ед. хр. 9, Л. 1, 19, 36. Ед. хр. 6, Л. 115.

616. Татищев Михаил (дворянин) Можайский Посол в Литву При царе Борисе Федоровиче Ед. хр.5;Л. 33 об. Ед. хр. 9, Л. 40, Ед. хр. 6, л. 159.

617. Татищев Юрий (дворянин) Курмышский На съезде с литовскими судьями для межевания вместе с Р. Пожарским и И. Еропкиным Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 43 об. Ед. хр. 9, Л. 34, 44, Ед. хр. 6, Л. 208.

618. Толочанов Семен Федорович (стольник) Можайский Великий и полномочный посол в Польшу, послан с ближним окольничим и наместником Чебоксарским с B.C. Волынским в товарищах. 21 февраля 7184 (1676) г. Ед. хр. 6, Л. 159 159 об.; Ед. хр. 7, Л. 51.

619. Толочанов Семен Федорович (окольничий) Можайский В Ответе с польским посланником и шведским послом, в товарищах б. Кн. Василия Васильевича Голицына. 7191 (1682/83) г, 7192 (1683/84) г. Ед. хр. 7, л, 51. Ед. хр. 8, Л. 53

620. Толстой Иван (стольник) Звенигородский Воевода в Азове 10 марта 1703 г. Ед. хр. 8, Л. 54.

621. Толстой Петр (стольник) Алаторский Посол в Турцию 1702 г Ед. хр. 8, Л.57.

622. Троекуров Иван Борисович (боярин, кн.) Удорский С Новгородским полком послан в Псков, в пересылочных листах в Швецию 7184(1675/76) Ед. хр. 7, Л. 24. Ед. хр. 8, Л. 26.

623. Троекуров Иван Федорович (боярин, кн.) Ржевский В ответе с английскими послами. Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 21 об. Ед. хр. 4; Л 29. Ед. хр. 9, Л. 18, 50, Ед. хр. 6, Л.103.

624. Урусов Федор Семенович (боярин, кн.) Белгородский Воевода в Киеве, в пересылочных листах 12 декабря 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 229.

625. Урусов Федор Семенович (боярин, кн.) Тульский Воевода в Новгороде, в пересылочных листах за шведский рубеж к генералам порубежных городов и пр. 16 января 7192 (1684) г. Ед. хр. 6, Л. 122;Ед. хр. 7, Л. 36; Ед. хр. 8, Л. 39.

626. Хилков Андрей Васильевич (боярин, кн.) Брянский В ответе с литовскими посланниками Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 20 об. Ед. хр. 4; Л 28.

627. Хитрово Авраам Иванович (думный дворянин) Медынский Воевода в Нежине 12 декабря 7191 (1682) г. Ед. хр. 6, Л. 220 об. 221; Ед. хр. 7, Л. 62.

628. Хитрово Богдан Матвеевич (окольничий) Ржевский В великих послах в Литву вместе с боярином кн. Б.А. Репниным 7161 (1652/53) г. Ед. хр. 5; Л. 21 об. Ед. хр. 4; Л. 29. Ед. хр. 6, Л. 103.

629. Хитрово Иван (Большой) Севастьянович (думный дворянин) Шацкий Послан с полком на Дон под Азов, в пересылочных листах к азовскому бею. 7181 (1672/73) г. Ед. хр. 4; Л. 30 об. Ед. хр. 6, Л. 109 об.;Ед. хр. 7, Л. 46.

630. Хитрово Никита Савич (думный дворянин) Юрьева польского Воевода в Нежине, в пересылочных листах к гетману и полковникам. 7 января 7197 (1689) г. Ед. хр. 7, Д 48.

631. Хитрово Петр Савич (думный дворянин) Ржевский Воевода в Нежине, в пересылочных листах 31 декабря 7195 (1686) г. Ед. хр. 7, Л. 42. Ед. хр. 8, Л. 45.

632. Хлопов Кирилл Осипович (думный дворянин) Рословский в Киеве в товарищах сходного воеводы окольничего И.Ф. Волынского 22 февраля 7189 (1681) г. Ед. хр. 6, л. 242; Ед. хр. 7, Л. 60.

633. Хованский Андрей Иванович (стольник, кн.) Кондинский Воевода в Пскове, в пересылочных листах в порубежные города. 1 ноября 7185 (1676) г. Ед. хр. 6, Л. 63 об.

634. Хованский Иван Андреевич (боярин, кн.) Рязанский Дата точно не зафиксирована. Ед. хр. 5; Л. 10 об. Ед. хр. 4; Л18; Ед. хр. 9, Л. 14; Ед. хр. 6, Л. 49.

635. Хованский Иван Андреевич (боярин, кн.) Вятский В Пскове, в пересылочных листах в Шведские порубежные города. Март 7167 (1659) г. Ед. хр. 5; Л. 8. Ед. хр. 4;Л.14.; Ед. хр. 6, Л. 39.

636. Хованский Петр Иванович (боярин, кн.) Белгородский Военный воевода, с полками. 7188 (1679/80) г. Ед. хр. 6, Л. 228 об.

637. Хованский Петр Иванович (боярин, кн.) Кондинский Воевода в Киеве, в пересылочных листах к гетману И. С. Мазепе 23 января 7201 (1693) г. Ед. хр. 7, Л. 25. Ед. хр.8, Л. 28.

638. Хованский Петр Иванович (боярин, кн.) Югорский Воевода в Киеве в пересылочных листах в Польшу и Литву (к воеводам, комендантам, губернаторам), к гетману обеих сторон Днепра И. С. Мазепе, 22 июля 7204 (1696) г. Ед. хр. 7. Л. 14 об.; Ед. хр. 8, Л. 16.

639. Хованский Семен Андреевич (боярин, кн.) Коломенский Воевода в Пскове, в пересылочных листах за рубеж 28 марта 7187 (1679) г. Ед. хр. 6, Л. 92 об.-93.

640. Хованский Семен Андреевич (боярин, кн.) Свияжский Воевода в Пскове, в пересылочных листах с литовскими и шведскими городами 16 апреля 7187 (1679) г. Ед. хр. 6, Л. 248; Ед. хр. 7, Л. 38.

641. Хоттетовский Иван Степанович (окольничий, кн.) Стародубский Воевода в Чернигове, в пересылочных листах к гетману, полковникам и пр. 3 августа 7206 (1698) г. Ед. хр. 7, Л. 37 об.

642. Чаадаев Иван Иванович (окольничий) Каргопольский Посол в Польшу 7186(1677/78) г. Ед. хр. 6, Л. 241 об.; ЕД. хр. 7, Л. 67.

643. Чемоданов Иван Иванович (стольник) Переяславля залесского Посланник в Венецию 7164(1655/56) г. Ед. хр.5;Л. 44 об. Ед. хр. 6, Л. 216.

644. Черкасский Василий Петрович (Ахамашукович) (стольник), кн.) Чебоксарский Посол на литовский съезд 7130 (1621/22) г. Ед. хр.5;Л. 28.; Ед. хр. 9, Л. 20, 51, Ед. хр. 6, Л. 138.

645. Черкасский Григорий Сунчелеевич (боярин, кн.) Полоцкий В листах к калмыцкому тайше Мунчаку из Казанского дворца (указ отменен, с полоцким наместничеством не писался). 19 июня 7174 (1666) г. Ед. хр. 5; Л. 11.

646. Черкасский Иван Борисович (кн.) Казанский В ответах Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 3. Ед. хр. 4;Л. 6; Ед. хр. 9, Л. 47; Ед. хр. 6, Л. 11.

647. Черкасский Михаил Алегукович (стольник, кн.) Ярославский В Новгороде, в пересылочных листах в Швецию к генералам и губернаторам 7183 (1674/75) г. Ед. хр. 4; Л 21; Ед. хр. 6, Л. 59.

648. Черкасский Михаил Алегукович (боярин, кн.) Казанский С полками в пересылочных листах к коронным и литовским гетманам 7187 (1678/79) г. Ед. хр. 7, Л. 9; Ед. хр. 6, Л. 1111 об.

649. Черкасский Михаил Яковлевич (боярин, кн.) Черниговский Воевода в Новгороде в пересылочных листах в Швецию, к генералам. 8 января 7193 (1685) г. Ед. хр. 7, Л. 19.

650. Черкасский Яков Куденетович (боярин, кн.) Новгородский В переписке с графом Магнусом из Москвы. В переписке «из походу и из полков» писался «ближний боярин и воевода» Март 7165 (1657)г. Ед. хр. 5; Л. 2 об. Ед. хр. 4;Л. 5. ; Ед. хр. 6, Л. 8.

651. Чириков Степан Киприанович (стольник) Юрьева польского Посол в Персию 12 апреля 7187 (1679) г. Ед. хр. 6, Л. 164; Ед. хр. 7, Л. 48.

652. Чоглоков Василий Александрович (окольничий) Алаторский На Виленском посольском съезде вместе с боярином кн. Н.И. Одоевским. 7164 (1655/56) г. Ед. хр.5;Л. 29 об. Ед. хр. 6, Л. 143.

653. Шакловитый Федор Леонтьевич (думный дворянин) волховский 15 февраля 7196 (1688) г. Ед. хр. 7, Л. 65.

654. Шаховской Семен (кн.) Елатомский Посланник в Литву. 7145 (1636/37) г. Ед. хр.5;Л. 36 об. Ед. хр. 9, Л. 29, 42, Ед. хр. 6, Л. 168 об.

655. Шереметев Василий Борисович (боярин) Белоозерский В пересылочных листах к Хмельницкому (гетману войска запорожского) 13 марта 7162 (1654) г. Ед. хр. 5; Л. 17. Ед. хр. 4; Л 25. Ед. хр. 6, Л. 82.

656. Шереметев Василий Петрович (боярин) Новоторжский Послан против «Крымского» Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 18. Ед. хр. 4; Л 26. Ед. хр. 9, Л. 17; Ед. хр. 6, Л. 87.

657. Шереметев Владимир Петрович (ближний стольник) Смоленский Воевода в Смоленске, в пересылочных листах в Литву. 7 марта 1700 г. Ед. хр. 7., Л. 12; Ед. хр. 8, Л. 14.

658. Шереметев Иван Петрович (боярин) Ростовский В ответе с литовскими (по другим источникам с польскими) послами и посланниками с Н.И. Одоевским. 7153 (1644/45) .г. Ед. хр. 5; Л. 11 об. Ед. хр. 4; Л.20, Ед. хр. 9, Л. 13, 48, 52; Ед. хр. 6, Л. 54.

659. Шереметев Петр Васильевич (меньшой) (стольник) Галицкий Воевода в Пскове, в пересылочных листах к шведским порубежным генералам и «державцам». 22 декабря 7184 (1675) г. Ед. хр. 6, Л. 132 об.-133.

660. Шереметев Федор Иванович (боярин) Псковский Дата точно не зафиксирована, после 7113 (1604/05) г. до 1646 г. Ед. хр. 5; Л. 4 об. Ед. хр. 4;Л. 8; Ед. хр. 9, Л. 13, 47; Ед. хр. 6, Л. 19.

661. Шереметев Федор Петрович. Кондинский В Киеве с боярином и воеводою П.В.(большим) Шереметевым в товарищах. 22 февраля 7189 (1681) г. Ед. хр. 6, л. 63 об.

662. Шереметев Федор Петрович (боярин, кн.) Югорский В случаях, если впредь будет воеводою в порубежных городах в пересылочных листах за рубеж 23 января 7201 (1693) г. Ед. хр. 7. Л. 14, 25

663. Щелкалов Василий (печатник и ближний дьяк) Боровский Посол в Литву, послан вместе с боярином C.B. Годуновым в товарищах. 7095 (1586/87) г. Ед. хр.5;Л. 46.Ед. хр. 9, Л. 3, Ед. хр. 6, Л. 264.

664. Щербатов Дмитрий (дворянин, кн.) Переяславля залесского Послан для межевания с литовскими судьями вместе с В. Нагово Дата точно не зафиксирована, ранее 1646 г. Ед. хр.5;Л. 44 об. Ед. хр. 9, Л. 10, 34, 46, Ед. хр. 6, Л. 216.

665. Щербатов Константин Осипович (окольничий кн.) Новоторжский В Пскове, в пересылочных листах шведские порубежные города. 7179 (1670/71) г. Ед. хр. 4; Л 26 об.; Ед. хр. 6, Л. 87 об.

666. Щербатов Константин Осипович (боярин, кн.) Белгородский В Сибирских городах 5 февраля 7191 (1683) г. Ед. хр. 6, Л. 229; Ед. хр. 7, Л. 34; Ед. хр. 8, Л. 37.

667. Курсивом выделены сведения о присвоении наместнических титулов в период после отмены местничества,