Героико-комическое в художественной системе осетинского нартовского эпоса тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, кандидат филологических наук Дедегкаев, Джабраил Исаевич

• Дедегкаев, Джабраил Исаевич
• кандидат филологических наук
• 1984

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Дедегкаев, Джабраил Исаевич

В в е д е н и е . 2 - Г

ГЛАВА I. Героико-комический синкретизм осетинского нартовского эпоса. 16

ГЛАВА П. Специфика комического в архаических формах осетинского нартовского эпоса . 51

ГЛАВА Ш. Трансформация и эволюция комического в осетинском нартовском эпосе . 96

3 акл ю ч е н и е .138

Список сокращений

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Героико-комическое в художественной системе осетинского нартовского эпоса»

Одним из величайших памятников духовной культуры кавказских народов является героический нартовский эпос - цикл сказаний о героях-богатырях нартах. Важную особенность нартовских сказаний составляет их интернациональный характер, известность большинству кавказских народов. Многонациональный характер нартовского эпоса выдвигает одну из наиболее значительных проблем - проблему общности и национальной специфики его версий. При всех совпадениях национальных версий эпос каждого народа своеобразен и самобытен, как своеобразна и самобытна история создавшего его народа. Эта национальная специфика обуславливается особенностями развития общественных отношений, жизненным опытом, национальным бытом, обычаями, мировоззрением народа, которому принадлежит та или иная версия эпоса.

Одна из областей наибольших расхождений между национальными версиями - это художественная система, поэтика. Каким бы по своему происхождению не был сюжет - заимствован ли он или же зародился в местной среде - оформление его происходит в соответствии с теми идейно-эстетическими критериями, с тем видением мира, которые выработал данный народ. По образному выражению О.В. Куусинена "материал остается материалом, а поэзия есть поэзия, так же как дерево остается деревом, а резьба по дереву есть искусство" Что народ понимал под героическим, в чем видел прекрасное, и в какую форму его воплощал, этим определяется националь

Куусинен О.В. Эпос "Калевала" и его творцы. М., 1956, с. 5. ное своеобразие "узоров" эпического произведения.

Осетинский нартовский эпос по широте охвата жизненного материала, по богатству и многосторонности, по насыщенности его сюжетами, действующими лицами, по эмоционально-эстетическому восприятию и видению изображаемых явлений полностью отвечает требованиям, предъявляемым высокохудожественному произведению. Вот уже более целого столетия он является предметом пристального внимания многочисленных исследователей как у нас в стране, так и за рубежом. Осетинский нартовский эпос рассматривался исследователями в различных аспектах, подробно изучались связанные с ним многочисленные проблемы. Он интересовал ученых главным образом с генетической, исторической, типологической и др. точек зрения. Обилие различных концепций, их столкновения привели в конечном счете к тому, что в стороне остался идейно-художественный анализ эпоса, исследование совокупности изобразительно-выразительных средств, с помощью которых эпический замысел народа приобретает особую силу и убедительность.

На современном этапе развития фольклористики возрастает актуальность задачи изучения художественной системы фольклорных произведений. В изучении поэтики различных жанров народно-образного творчества кроется решение многих вопросов, выдвигаемых на повестку дня наукой о фольклоре. В связи с этим несомненный интерес представляет анализ поэтических средств на материале ряда фольклорных жанров.

В последнее десятилетие интерес к изучению поэтической стороны нартовского эпоса заметно возрос

АлиеваА.И. Поэтика нартского эпоса адыгов. - В кн.:

Предлагаемая работа ставит своей целью анализ одного из вопросов поэтики осетинского эпоса: героико-комического в художественной системе нартовских сказаний, т.к. художественная система осетинского эпоса не являлась предметом специального исследования .

Как известно, осетинский нартовский эпос уходит своими корнями в глубокую древность. Почти все исследователи нартовского эпоса считают его продуктом родового строя и относят к типу архаических памятников. "Анализ отдельных циклов, составляющих нартовский эпос вскрывает, что древнейшие из них ведут в такую глубину веков, когда даже приближенная датировка становится затруднительной, в эпоху тотемизма, матриархата и первоначального ми. I/ юотворчества ' .

По своему жанру нартовский эпос является в целом типичным героическим эпосом, сохранившим весьма, архаические черты гжфологической фантастики. При всем своем монументальном единстве осетинский нартовский эпос - явление многостороннее и разнообразное. В структуре осетинского эпоса имеют место сказочные и анекдотические жанры, органически вплетающиеся в его героико-эпическую систему, которые способствуют тому, что в сюжетный состав

Оказания о нартах - эпос народов Кавказа. М., 195?; Аншба А.А. Вопросы поэтики абхазского нартского эпоса. Тбилиси, 1970; Тутов A.M. Поэтика адыгского нартского эпоса: Автореф. Дис. . канд. филолог, наук. М., 1975; Далгат У.Е. Типовые черты нартского эпоса. - В кн.: Типология народного эпоса. М., 1975.

Абаев В.И. Нартовский эпос. - Известия СОНИИ, т. X, вып. I, Дзауджикау, 1945, с. 9. эпоса включаются, наряду с героическими, трагические и комические повествовательные элементы. Это единство различных видов и жанров народно-поэтического творчества подчинено одной главной цели - героическому началу в его многовидовом выражении. Несмотря на героический характер нартовского эпоса осетин в нем большое место занимает комическое как явление смеховой культуры народа. "Это отличительное свойство осетинского эпоса бросается в глаза в особенности при сравнении с такими однообразно сумрачными произведениями, как скандинавская Эдца, Нибелунги, ирландские саги"

Специфическим выражением комического в осетинском эпосе является то, что оно неразделимо, синкретично с героическим началом. Вопрос о героическом, ввиду его изученности, не составляет основу нашего исследования, не требует столь внимательного рассмотрения. Героическое в данном случае служит фоном в представлении об антигероизме, объектом его снижения /в отношении к поведению героев/. В предлагаемой работе наибольшее внимание будет уделяться комическому, т.к. в осетинском эпосе мы встречаемся с большой тенденцией к данной категории эстетического отношения человека к действительности. В силу этого за основу принимается анализ героико-комического синкретизма в изображении персонажей эпоса на различных уровнях. Мы постараемся проследить, в какой мере героическое может приобретать функции комического, которое в свою очередь неотрывно от доминирующего эпического героизма ; выяснить, как комическое вписывается в единый эпический замысел народа. В этой связи нам представляются важными и некоторые теоретико-методологические принципы героико-комического применительно к древней форме нартовского эпоса, которые невозможно определить без выхода к общей теории вопроса о комическом.

Вопрос о сущности комического является одной из труднейших задач теоретической эстетики. Он волновал умы многих теоретиков с античных времен до современной эпохи. О комическом написано такое количество книг, статей, что трудно даже перечислить их Столь же множество создавалось и теорий. Но определения

Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957 ; Гегель. Лекции по эстетике. Соч., т. ХП, М., 1938 ; Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965 ; Богданов А. Тайна смеха. М., 1923; Борев Ю. О комическом. М., 1957 ; его же: Национальные особенности юмора. - В кн.: Проблемы развития литературы СССР, М., 1964; его же: Комическое и художественные средства его отражения. - В кн.: Проблемы теории литературы. М., 1958 ; Вулис А.В. В лаборатории смеха. М., 1966 ; Дземидок Б. О комическом. М., 1974; Лимантов Ф. Об эстетической категории комического. - Ученые записки ЛГПИ им. Герцена, т. 162, ч. II, Л., 1959 ; Лук А.Н. О чувстве юмора и остроумии. М., 1968; Московский А.П. О црироде комического, Иркутск, 1968 ; Саккет-ти Л. Эстетика в общедоступном изложении, т. II, Петроград, 1917; Спенсер Г. Физиология смеха. СПб, 1881 ; Сретенский Н. Историческое введение в поэтику комического, ч. I, Ростов н/Д, 1926 ; Эльсберг Я. Вопросы теории сатиры. М., 1957 ; его же: Трагическое и комическое. - В кн.: Основы марксистско-ленинской эстетики. М., I960 ; и мн. др. комического оказывались слишком широкими: под них подходили и некомические явления. Словом, все теории комического, как остроумно заметил Б. Кроче, в свою очередь комичны и полезны лишь тем, что вызывали чувство, которое они пытались анализировать Несмотря на остроумное замечание итальянского философа, можно с уверенностью сказать, что было сделано много несомненно удачных наблюдений над отдельными видами комического. А то, что исследователи не пришли к единой, пригодной для всех случаев формулировке сущности комического, лишний раз подчеркивает сложность данного вопроса. Выработка универсальных единых критерий в определении комического осложнена тем, что это понятие имеет различные исторические, жанровые, языковые выражения. "Комическое -что ртуть: его ни на одно мгновение нет возможности заключить в определенные границы, потому что он находит мельчайшие щелочки и ускользает из рук того, кто желает его схватить"

При характеристике комического теоретики, как правило, исходили из того, что комическое является выражением определенных противоречий, контраста. Расхождения же между ними начинались тогда, когда возникал вопрос о том, какие именно противоречия лежат в основе комического. Предлагались саше различные пары противоречивых категорий. Так, например, по Аристотелю комическое - это результат противоречия, контраста безобразного прекрасному. В отличие от греческого мыслителя Кант видит в комическом контраст ничтожного возвышенному; Жан Поль - нелепого рассудительному ; Гегель основу комизма видел в противоречии между внутрен Кроче Б. Эстетика как наука о выражении, ч.1, М., 1920, с.105.

Саккетти Л. Эстетика в общедоступном изложении, т.II, Петроград, 1917, с. 304. ней несостоятельностью и ложной видимостью; Бергсон - автоматического живому и т.д.

Для героико-комического синкретизма, пожалуй, наиболее типична героико-комическая антитеза, противопоставление, а в некоторых случаях сосуществование в героическом комического, либо наоборот: в комическом героических элементов.

Какие жизненные примеры ни брать, к каким литературным комическим явлениям нй обращаться, объекты, вызывающие смех, непременно оказываются противоречивыми, обнаруживающими резкое несоответствие между обликом и сущностью, формой и содержанием. Так, по мнению Вулиса, "через противоречие раскрывается двойственность явления. Комическое в своей основе и есть особая форма двойственности ; явление как бы обнажает внутри себя иное явлеп I/ ние, схожее с первым и в то же время существенно отличающееся" В основном вопросы теории комического рассматривались на литературном, а не на фольклорном материале. Таким образом, вполне справедливо представление о том, что в основе комического эффекта лежит определенное несоответствие: внешнего облика и внутренней сути, изображаемого и жизненных норм и идеалов, формы и содержания. Вскрыть это несоответствие во многом помогает прием контраста, при котором сопоставляются или противопоставляются различные жизненные факты.

Для постижения природы комического большое значение имеет книга В.Я. Проппа "Проблемы комизма и смеха". В книге рассматриваются сущность комического и его форма. Проблема смеха, смеховой культуры не случайна для научных интересов В.Я. Проппа. Ритуаль

Вулис А. В лаборатории смеха. М., 1966, с. 10. ному смеху была посвящена в свое время специальная статья, рассматривающая исторические корни одного мотива, но построенная так широко, что она давала возможность раскрыть основы одного из видов смеха, связанного с ритуалом, религией. Поскольку содержание мотива о Несмеяне составляет явление смеха, В.Я. Пропп ставил своей задачей выяснить "характер смеха вообще, но смеха не в плоскости абстрактных философских построений, как это в своей книге о смехе делает Бергсон, а в плане исторического рассмотрения

В качестве анализируемого материала в книге "Проблемы комизма и смеха" автор берет комизм в жизни, с одной стороны, и фольклоре и литературе - другой. Поскольку смех и комическое связаны с человеком, автор считает невозможным решение проблемы вне психологии смеха и восприятия комического. Исходя из этого он устанавливает различные виды смеха, особо выделяя те из них, которые имеют эстетическое значение. Ученый выделяет шесть различных видов смеха, определенных в основном по их психологической окраске. Самым распространенным видом смеха, лежащим в основе многих приемов и способов выражения комического, оказался, по наблюдениям В.Я. Проппа, смех насмешливый. Для изучения этого вида смеха автор располагает подрубрики по причинам, вызывающим смех. "Необходимо установить, над чем люди, собственно, смеются, что представляется им смешным" Так как объектами исследования В.Я. Проппа являлись не только литературные, но и фольклорные произведения, он вносит соответствующие коррективы в

Пропп В.Я. Ритуальный смех в фольклоре. - В кн.: Фольклор и действительность. М., 1976, с. 177. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М., 1976, с. 10. некоторые формулировки определения сущности комического. Полемизируя с теоретиками, которые видят в комическом только результат противоречия, Пропп приходит к выводу, что "нет противоречия в объекте комизма. нет его и в субъекте смеха" В комическом ученый видит противоречие иного порядка: "противоречие, вызывающее смех, есть противоречие между чем-то, что, с одной стороны, кроется в смеющемся субъекте, в человеке, который смеется, и, с другой стороны, тем, что ему противостоит и открывается в окружающем его мире, предметом его смеха"

Особенностью всей книги является исторический подход к анализируемым фактам. Смех и комическое рассматриваются во временной перспективе, в результате чего вскрываются причины, по которым то, что ранее вызывало смех, теперь этой реакции не вызывает, или вызывает ее на принципиально другой основе. Ввиду того, что В.Я. Пропп привлекает не только литературные, но и фольклорные материалы, у него очень много ценных наблюдений, которые можно будет с некоторыми коррективами использовать при анализе сущности комического в нартовском эпосе.

Каждое из вышеназванных определений природы комического оказывалась более или менее подходящей к большому количеству случаев, но не приемлемой для ряда других, тем более для архаического эпоса, каковым является осетинский нартовский эпос.

Комическое в фольклоре обладает некоторыми специфическими особенностями, отличающими его от комического в художественной

Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха, с. 143 2// Там же, с. 144. литературе, которая создается писателями-профессионалами. Непосредственное представление о природе комического в устном народном творчестве, учитывая поздний характер фольклорных записей, можно получить лишь для последних веков.

Первые опыты относительно теоретической разработки вопросов комического в разных жанрах народного творчества имели место еще у исследователей XIX-го столетия но они применяли к фольклору "преимущественно формально-сравнительный метод, без учета национальной специфики произведений"

Новый, значительный размах получила исследовательская работа, посвященная проблемам комического, в нашу эпоху. Из монографий, написанных в это время следует отметить работы В.Я. Проппа, A.M. Астаховой, Н.В. Новикова, У.Б. Далгат, А.А. Белкина, Д.С. Лихачева

Ценными для постижения сущности комического в архаическом

Пельцер А.П. Происхождение анекдотов в русской народной словесности. - Сб. Харьковского ист.-филол. общества, т. XI, 1889 ; Сумцов Н. Разыскания в области анекдотической литературы. - Сб. Харьковского ист.-филол. общества, т. XI, 1889 ; Потебня А. Из лекций по теории словесности. Харьков, 1914.

2// Далгат У.Б. Вопросы юмора и сатиры в народном творчестве. -В кн.: Вопросы народно-поэтического творчества. М., I960, с. 78. I

3/ Пропп В.Я. Ритуальный смех в фольклоре. - Ученые записки Ленинградского государственного университета, 1939, № 46; его же: Русские аграрные праздники /гл. У1-"Смерть и смех"/, Л., 1963 ; Астахова A.M. Сатира и юмор в русском былинном эпосе. - Русский фольклор. Материалы и исследования. Л., 1957. эпосе являются работы Богатырева П.Г., Лосева А.Ф., Фрейден-берг 0. Многие приемы, которыми пользуются эти ученые для разбора характера комического, могут быть использованы и в анализе нартовского эпоса, в частности при разборе языковых средств комического.

Большую роль в разработке проблемы истории смеха сыграла книга М.М. Бахтина "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса". Теория "амбивалентности" архаического смеха, которую выдвинул Бахтин в своей книге, подразумевает, что архаический смех был одновременно и восхвалением и осмеянием 2//.

Концепцию истории смеха Бахтина продолжает и развивает Стеблин-Каменский в своей работе "Апология смеха". Ученый пишет,

Новиков Н.В. Сатира в русской волшебной сказке. - Русский фольклор. Материалы и исследования, Л., 19Е7? ; Далгат У.Б. Вопросы юмора и сатиры в народном творчестве. - В кн.: Вопросы народнопоэтического творчества. М., I960; Белкин А.А. Русские скоморохи. М., 1975; Лихачев Д.С. "Смеховой мир" Древней Руси. Л., 1976.

Богатырев П.Г. Вопросы теории искусства. М., 1971 ; Лосев Ф. Эстетическая терминология ранней греческой литературы /эпос и лирика/. - Ученые записки Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина, т. 83, 1954; его же: Гомер.М., I960 ; Фрейденберг 0. Проблема греческого литературного языка. - Советское языкознание, т.1, Л., 1935; ее же: Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле., с. 75-76. что ключ к истории смеха - это четкое различие между смехом, подразумевающим тот или иной объект, который осмеивается, разоблачается, критикуется, осуждается, разрушается и т.д. /такой смех автор называет "направленным"/, и смехом, не подразумевающим никакого такого объекта /такой смех называется автором "ненаправленным"/ Любое шутовство, или любое шутовское перевертывание или выворачивание наизнанку, любые "ошибка и уродство, 2/ не причиняющие вреда" ' , и считается ученым ненаправленным смехом. Таким образом, пользуясь терминологией Стеблин-Каменского, история смеха заключается в "постепенном отчленении направленного смеха от ненаправленного", т.е. функцией комического все в большей мере становилось осмеивать, а не просто смешить.

Следовательно, в архаическом смехе не было еще отчленения направленного смеха от ненаправленного. "Но наблюдать архаическую неотчлененность направленного смеха от ненаправленного в древних или средневековых памятниках невозможно: архаический смех, представленный в древних или средневековых памятниках, современным человеком всегда переосмыслен"

Постижение архаического смеха связано для нас, несомненно, с большими трудностями. Мы непроизвольно переносим в далекое прошлое современные представления и категории комического, а дошедшие до нас, даже уже смягченными, некоторые виды архаического

Стеблин-Каменский М.И. Апология смеха. - Известия АН СССР ОЛЯ, т. 37, № 2, 1978, с. 149.

Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957, с. 53. Стеблин-Каменский М.И. Указ. соч., с. 150. смеха в виде натурализмов, непристойностей, истолковываем в том однозначном сниженном смысле, какой им придает наше время.

Так как предметом нашего исследования является осетинский нартовский эпос, уходящий своими корнями в далекое прошлое, то и принципы отражения комического в нем в некотором роде будут специфическими, отличающимися, например, от смеховой культуры западного средневековья, которую анализирует М.М. Бахтин.

Говоря о комическом.в осетинском нартовском эпосе, мы, естественно, совершенно исключаем представление о нем, как о комическом жанре. Комическое в нартовском эпосе осетин всего лишь одна из форм художественно-изобразительных средств эпического повествования народа.

Вопрос о комическом в нартовском эпосе достаточно сложен. Как уже отмечалось, аспектом его рассмотрения является представление о синкретизме героического с комическим. Древний героико-комический синкретизм прослеживается в нартовском эпосе на различных уровнях: в содержании /сюжете, сюжетных ситуациях, в обрисовке героев и т.д./ и на уровне языково-изобразительных, выразительных средств.

Как уже отмечалось, данная диссертационная работа строится на материале осетинского эпоса, художественная система которого до сих пор специально не исследовалась. Разумеется, мы не претендуем на полноту решения всех проблем, связанных с этой задачей. Мы остановились лишь на рассмотрении вопроса героико-коми-ческого в художественной системе осетинского нартовского эпоса. Для его решения нами были взяты и проанализированы сказания всех четырех наиболее значительных по объему циклов осетинского нартовского эпоса:

1. "Урузмаг и Сатана".

2. "Сослан".

3. "Хамыц и Батрадз".

4. "Сирдон".

Кроме названных циклов в работе был использован ряд разрозненных сказаний, не входящих в большие циклы. Материалом исследования явились архивные записи, сделанные в различных районах Северной и Южной Осетий, а также печатные работы, опубликованные в разное время различными авторами.

Методологической основой исследования являются произведения классиков марксизма-ленинизма, партийные документы и постановления ЦК КПСС в области литературы и искусства; исследования русских, советских и зарубежных фольклористов.

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Дедегкаев, Джабраил Исаевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приведенный в данной работе анализ не претендует на полноту освещения всех проблем, которые в ней затрагиваются. Осетинский нартовский эпос, как памятник устного народно-поэтического творчества, требует своего глубокого и всестороннего изучения. Целью нашей работы явилась попытка поставить и дать решение не всех, а определенной проблемы, связанной с художественным своеобразием нартовских сказаний осетин, а именно - одного из вопросов поэтики осетинского эпоса: героико-комического в художественной системе нартовских сказаний.

По своему жанру нартовский эпос является в целом типичным героическим эпосом, сохранившим весьма архаические черты мифологической фантастики. При всем своем монументальном единстве осетинский нартовский эпос - явление многостороннее и разнообразное. В структуре осетинского эпоса имеют место сказочные и анекдотические жанры, органически входящие в систему героико-эпического. Они способствуют тому, что в сюжетный состав эпоса включаются, наряду с героическими, трагические и комические повествовательные элементы. Это единство различных видов и жанров народно-поэтического творчества подчинено одной главной цели - героическому началу в его многовидовом выражении. Несмотря на героический характер нартовского эпоса осетин, в нем большое место занимает комическое, естественно вплетающееся в его героико-эпическую систему, как явление смеховой культуры народа. Изучение художественной системы и итоги анализа героико-комического в осетинских нартовских сказаниях дают возможность сделать некоторые выводы.

Специфическим выражением комического в осетинском эпосе является то, что оно неразделимо с героическим началом. Это особый вид комического, оно синкретично героическому, одно слышится сквозь другое.

Элементы героико-комического синкретизма в эпосе осетин улавливаются с самого начала эпических биографий героев: в детских играх или проделках юных богатырей Ахсара и Ахсартага, Урузмага и Хамыца, Батрадза и др. Мотив "богатырского детства" - одно из основных проявлений героико-комического синкретизма. Изображение комических проделок юных богатырей было своеобразным средством выражения героичности их натуры. Героическое приобретало функции комического, которое в свою очередь неотрывно от доминирующего начала эпического героизма.

Наиболее ярко героико-комический синкретизм проявляется в сюжетах борьбы нартовских героев с великанами. В этих сюжетах комический эффект создается с помощью гиперболизации и антитезы. Рядом с великанами нартовские герои выглядят намного слабее. Но громоздкость и непомерная величина становятся объектом насмешки, и тем самым служат цели возвеличивания подвига нар-товского героя.

На приеме контраста построены и сказания о богатырях, которые совершают героический подвиг в детстве. В сюжетах этих сказаний объектом комизма становятся "большие" богатыри, которые, как правило, недооценивают своих "маленьких" собратьев и относятся к ним вначале с презрением.

В анализируемых сказаниях, относящихся к наиболее архаической части осетинского нартовского эпоса, оттенки и принципы не создания комического эффекта^отличаются большим разнообразием и богатством. Комизм ситуации, положения здесь преобладает над комизмом характера, что естественно для типологии самого эпоса. Но в сказаниях о "маленьких" богатырях для создания комического эффекта используются и различные языковые средства, в частности, различного вида сравнения. Так, о юном герое, впервые севшем на коня, говорится, что выглядит на коне "как утренняя роса на конском помете", самонадеянные богатыри сравнивают их рост "с седельным гвоздем", говорят о них, что "у них еще молоко на губах не обсохло". Но тем значительнее звучит первый героический подвиг такого, казалось бы невзрачного, ничего не обещающего поначалу героя, и в дальнейшем весь смех направлен на того, кто вначале смеялся над ним.

Характер и специфику комического в архаических формах нартовских сказаний определяют своеобразный быт и психология, отраженные в древнейших слоях осетинского эпоса. Комическое здесь имеет грубый, натуралистический характер, который еще не вытеснил до конца трагизм. На грубых, жестоких, с современной точки зрения, "шутках" основаны многие осетинские нартовские сказания. Эти "шутки", как мы убедились, никогда нартами не осуждаются, т.к. они вызваны сознанием превосходства своей силы над противником, составляющим основу архаического вида комизма. Его объектом является враг или добыча, а субъектом -коллектив, группа или отдельный индивидуум. Комическое здесь неотделимо от трагического, они синкретичны. Такой вид комического связан с уровнем развития общественного сознания, т.к. каждая эпоха имеет свою меру смеха. К данному виду смеха относится и "демонический" комизм, т.е. демоническая роль одного персонажа в судьбе положительного героя. "Демонический" комизм является основой большинства сказаний, посвященных взаимодействию Сирдона и Сослана.

Самым разнообразным по своему содержанию в архаических формах осетинского нартовского эпоса является вид комического, которое основано на насмешке. Насмешке подвержены те герои, которые не характеризуются в эпосе идеальными /Сослан, Хамыц/. Насмешка широко применяется в эпосе и в том случае, когда эпические герои допускают какие-либо отклонения от установленных эпосом норм поведения. Здесь вступает в силу один из основных законов комического, согласно которому отклонение от принятой, установленной нормы выглядит смешным, т.к. эпос усвоил выработанные веками представления народа об идеальном поведении героев и придал им значение неписаных этических норм. Отклонение от них подвергается обличительной насмешке.

Средства создания комического в данных сказаниях являются весьма своеобразными и специфическими. В основном они состоят из грубых, жестоких "шуток", коварных проделок, трюкачеств, употреблений бранных выражений. Комизм вызывается преимущественно посредством насмешки, издевки, козней. Данный вид комизма является первобытно-грубой формой смеха, в котором есть что-то "демоническое, загадочное, порождающее во всяком постороннем тревожное беспокойное чувство" /Нуарэ/.

Наряду с архаическим видом комического, которое в большинстве случаев бывает изначальным и органически вплетается в его героико-эпическую систему, в структуре нартовского эпоса имеет место и другой вид комизма. Он состоит в основном из сказаний анекдотического характера и безусловно . возник значительно позднее. В некоторых из них мифологический элемент уже вытеснен социальным. Это сказания самого различного содержания, с неожиданной и остроумной концовкой. Они связаны преимущественно с именами Урузмага, Сатаны и Сирдона.

Хотя образы Урузмага и Сатаны по своей структуре и идейно-эстетической сущности не являются комическими, это не исключает того, что предводитель нартов Урузмаг и мудрая Сатана попадают в комические ситуации. Сказания о брачных отношениях Урузмага и Сатаны составляют одно из звеньев данного вида комизма. В этих сказаниях почти отсутствует героическая линия изображения и трактовки образов. Художественная динамика сюжета здесь разворачивается в авантюрно-комическом плане. Это говорит о том, что бытовая сфера жизни нартовских героев в эпосе частично служит объектом комического. Насыщение образов эпических героев бытовыми и комическими чертами ведет в некоторой степени, к снижению героического плана их изображения.

Что касается Сирдона, то эволюция его образа постепенно шла в сторону комического. Из типа героя - трикстера, который является как бы своего рода отрицательным вариантом эпического героя, т.е. антигероем /каковым мы видели его в наиболее архаических сказаниях/, обладателем так называемого "демонического" комизма, он сформировался в хитрого и ловкого пройдоху. С его именем стали связывать сюжеты, напоминающие анекдоты о Ходже. Насредцине. Сирдон в них в большей степени напоминает благородного плута из народных сказок, чье главное оружие - ловкость, острый язык, хитрость и смекалка. Своими комическими действиями Сирдон в этих рассказах вызывает симпатии слушателей. Имя Сирдона и по настоящее время считается среди осетин нарицательным. Оно стало синонимом находчивого и остроумного, хитрого, умеющего выручить себя и других, человека.

Б связи с более поздним возникновением анекдотических рассказов и включением их в нартовский эпос, более разнообразными являются в них и художественные средства создания комического.

Комический эффект создается в сказаниях данной группы посредством словесной изобретательности, изворотливости героя, когда он, моментально сориентировавшись, какой-либо провоцирующей фразой обеспечивает себе успех в казалось бы безвыходных обстоятельствах /"Твое сукно в твоих руках", "Как Сирдон справлял поминки по своей матери", "Поход нартов"/.

В основе некоторых сказаний, посвященных отношениям Сирдона с нартами, в качестве важнейшего из составных элементов создания комической ситуации является комедийная интрига /"Как нарты съели сирдонова откормленного барана", "Как Сирдон обманул нартов"/. Кроме того в сказаниях о Сирдоне встречаются: "одурачивание", которое, как правило, построено на хитром обмане /"Сказание о Сирдоне и Сослане", "Как Сирдон обманул великанов"/ ; алогизм, встречающийся в сказаниях в двух видах: когда совершаются глупые необдуманные поступки, и второй вид -произносят или говорят несуразные, неуместные речи /"Дочь Сирдона Салимат"/; симильность/подобие/; метонимия - переносное значение понимается в буквальном /"Как Сирдон находился в гостях"/ ; отрицание путем утверждения и утверждение, путем отрицания /"Смерть Сирдона"/ ; целенаправленные диалоги, композиционная метатеза ; комический контраст, антитеза; употребление различных эпитетов и метафор ; игры слов и мн.др. Таким образом, используемые различные языковые и поэтические средства служат созданию комического эффекта.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что ни одно человеческое качество не несет такого ярко выраженного национального характера, как чувство комического. Полностью можно согласиться с Ю. Боревым, что "комедийное восприятие обусловлено складом характера, культурными традициями, а также эстетическими идеалами, на которых лежит печать особенностей жизненного и художественного опыта нации" ^. Порой бывает трудно понять причину смеха народа, с которым сталкиваешься впервые. Необходимо определенное время, чтобы проникнуться его духом, чтобы хоть в какой-то степени - сначала разумом, а затем уже чувством - дойти до его, специфически национального, понимания комического. Не исключена и такая возможность: "То, что у одного народа освящено традицией, в другой этнической среде может быть предметом насмешки" Национальная особенность комического, как и всех других человеческих качеств, в первую очередь зависит от исторических условий, в которых происходит развитие того или иного народа.

Комическое - это не просто своеобразный способ выражения эмоций, но и одновременно эстетическая категория, заключающая в себе рациональную оценку происходящего. В комическом изображении действительности нашли свое выражение народные представления о прекрасном и безобразном. По тому, в какие только сферы человеческого бытия не проникал народный смех, можно судить о популярности и важности фольклорного комизма, на одном полюсе которого звучит сарказм, граничащий с безжалостным гневом,

Борев Ю. О комическом. М., 1957, с. 56.

Гусев Е. Эстетика фольклора, с. 307. на другом мы встречаемся с добродушным, ласковым юмором.