Формирование системы сельского расселения Калининградской области тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 25.00.24, кандидат географических наук Левченков, Андрей Викторович

• Левченков, Андрей Викторович
• кандидат географических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат географических наук Левченков, Андрей Викторович

Введение

Глава I. Теоретико-методологические предпосылки исследования

1.1. Природные ициально-экономические факторы расселения в отечественной и зарубежной географии

1.2. Система расселения:временные взгляды на проблему

1.3. Специфика формирования агроландшафтов

1.4. Оценка воздействиястемы расселения на окружающуюеду

Глава II. Этапы формированиястемыльского расселения региона

2.1. Прусскаястема расселения (VI-XIII вв.)

2.2. Начало немецкой колонизации (XIII-XVI вв.)

2.3. Развитиестемы расселения (XVI-XVIII вв.)

2.4. Окончательное формированиестемы расселения (1810-1945 гг.)

2.5. Выводы

Глава III. Послевоенный этап развитиястемы расселения и пути её оптимизации

3.1. Формирование и развитие системы сельского расселения вветское время

3.2. Изменения в новых экономических условиях (1991-2004 г.)

3.3. Пути оптимизации сельскохозяйственного природопользования в условиях Калининградской области

3.4. Пространственное планированиельского расселения Калининградской области и направления его развития136 Заключение 147 Литература 15 5 Приложения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Формирование системы сельского расселения Калининградской области»

Важность исследования влияния социально-экономических факторов на формирование системы расселения вытекает из региональной сущности географических исследований. Социальные и экономические условия играют важную роль в процессах городского и сельского расселения, под влиянием которых их структура претерпевает значительные изменения. С развитием трансформационных процессов последних десятилетий актуальным становится разработка новых принципов планирования систем расселения, исходя из новых социальных и экономических условий. На разных этапах общественного развития степень влияния социальных, экономических и политических факторов различно, что наглядно проявляется в процессе изучения системы расселения на территории Калининградской области, неоднократно испытавшей радикальные изменения как в направленности развития сельских поселений, так и в степени их развития.

Изучение систем расселения, и сельского в частности, находится на стыке экономической и физической географии в плоскости понятия «единая география». Аспекты данного взаимодействия изучены отечественной наукой во многих отношениях. Однако они изучались географами в основном применительно к условиям административно-командной системы. Современные социально-экономические процессы, происходящие в России с начала 1990-х гг., оказывают сильное, зачастую отрицательное, воздействие на сложившуюся систему хозяйствования и расселения.

Староосвоенность территории Калининградской области подразумевает при подходе к исследованию формирования системы расселения применение историко-географического метода. Этот выбор позволяет провести анализ территориального саморазвития за достаточно продолжительный период времени и выявить определенные периоды и этапы при формировании структуры сельского расселения региона, исходя из целого комплекса социально-экономических факторов: общественные формации, характер землепользования, государственное устройство и т. п.

Современные проблемы расселения населения, их связь с историческим наследием, являются одним из важных направлений научных исследований, так как рассмотрение системы расселения осуществляется в настоящее время путём анализа двух главных аспектов: особенностей первоначального заселения региона и причин, его обусловивших; а также трансформации системы поселений за исторический период с причинами, её вызывающими. Исследования этапов развития и формирования системы сельского расселения в связи с изменениями социально-экономических, политических и природных условий и их современного состояния дают информационную базу для разработки научно обоснованной территориальной комплексной схемы развития территории Калининградской области в части, относящейся к сельскому расселению.

Анализ хода развития систем отдельных территорий в определённых природных условиях особенно важен в связи с проводимой в сельской местности экономической реформой.

Проблема формирования системы сельского расселения Калининградской области в силу многих объективных и субъективных причин долгое время оставалась малоизученной, хотя она, безусловно, интересна, так как расселение происходило на фоне смены различных социально-культурных типов населения. Научные исследования систем расселения на территории области обычно ограничиваются послевоенным периодом (после 1945 г.).

Цель работы — разработка рекомендаций по совершенствованию системы сельского расселения Калининградской области с учётом историко-географических, геоэкологических, социально-экономических и политических факторов.

Для достижения этой цели потребовалось решение следующих основных задач:

1. Выявление историко-географических различий в развитии сельского расселения на территории Калининградской области.

2. Определение, оценка и анализ факторов, определяющих формирование сельских поселений на разных исторических этапах.

3. Установление пространственно-временных особенностей заселения территории области.

4. Оценка современного состояния системы сельского расселения, разработка рекомендаций и определение направлений её развития.

Основным объектом исследования является система расселения Калининградской области на различных этапах его развития. Предметом исследования является оценка влияния социально-экономических факторов на формирование и развитие системы сельского расселения Калининградской области. Хронологические рамки исследования включают в себя период с XIII по начало XXI в. Выбор этого периода обусловлен неоднократными кардинальными изменениями в формировании и развитии системы сельского расселения на территории Калининградской области.

Научная новизна работы заключается в том, что:

Научная новизна работы заключается в том, что: на основе комплексного анализа историко-географических особенностей развития сельского расселения за 800-летний период впервые осуществлена периодизация формирования и развития системы сельского расселения Калининградской области;

- показан характер взаимной обусловленности природных, социально-экономических и экистических компонентов региона на разных исторических этапах и выявлены факторы, оказавшие влияние на характер современного расселения; дана авторская критическая оценка современного состояния региональной системы сельского расселения в связи с изменениями 1990-х гг.

Материалы диссертации использованы при составлении Территориальной комплексной схемы градостроительного планирования и развития территории Калининградской области и ее частей, а также Генерального плана развития Приморской функциональной рекреационной зоны. Теоретические выводы и эмпирический материал используются автором при чтении курса «География населения» в КГУ и вошли в учебник «География янтарного края России».

Теоретической и методологической основой исследования послужили научные принципы, концепции и методические разработки в области экономической и социальной географии, ландшафтоведения, геоэкологии, пространственного планирования, которые представлены в трудах Э.Б. Алаева, А.И. Алексеева, А.А. Анохина, Н.Н. Баранского, В.В. Владимирова, Н.К. Клицуновой, С.А. Ковалёва, Г.М. Лаппо, Ф.Н. Милькова, В.В. Покшишевского, Ю.Г. Саушкина, Г.М. Фёдорова, Б.С. Хорева, Н. Mortensen, С. Linau, М. Born, О. Schliiter и др.

Из общенаучных методов особое значение имел комплексный подход, а среди специальных — картографический, сравнительно-географический, статистический и исторический методы исследования.

Исходной базой исследования послужили опубликованные исторические труды, материалы Государственного архива Калининградской области (ГАКО), Института им. Гердера (Марбург, ФРГ), а также результаты полевых исследований, проведенных автором в сельских населенных пунктах области на протяжении 2000-2004 гг.

Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на международных семинарах по проблемам развития региона (Калининград, 2001) и по проблемам пространственного планирования (Институт региональной географии, Лейпциг, 2002) научно-практических конференциях КГУ (Калининград, 2001-2004). По тематике исследования опубликованы следующие работы:

1. Социально-экономические особенности сельского расселения Калининградской области // Вестник БНЦ- 2000 - №14 — С. 17-21.

2. Формирование системы сельского расселения на территории Калининградской области // Материалы постоянных научных семинаров КГУ. - Калининград, 2000. - С. 41-43.

3. Планировочные формы сельских поселений на территории Калининградской области / Учёные записки РГО (Калининградское отделение). Т. 1,2001,- 4В-1-4В-8.

4. Изменения в сельском расселении в связи с развитием фермерства (на материалах Гусевского района) // Жданов В.П., Пустовгаров В.И., Фёдоров Г.М. Пространственное развитие экономики и расселения региона, Калининград: БИЭФ; Изд-во КГУ, 2002. - С. 160-164.

5. Сельская местность // Пустовгаров В.И., Федоров Г.М. Приморская зона. Экономико-демографические аспекты пространственного планирования, Калининград, 2002. — С. 68-83.

6. Взаимосвязи системы сельского расселения и ландшафтных факторов Калининградской области // Вестник КГУ. Вып. 5. Сер. Экология Балтийского моря. - Калининград, 2004. — С. 33-39.

7. Города и районы // География янтарного края России: Учебник по курсу «Региональная география Калининградской области» / Под. ред. В.В. Орлёнка. - Калининград: Янтарный сказ, 2004. - с. 328-345.

Заключение диссертации по теме «Экономическая, социальная и политическая география», Левченков, Андрей Викторович

2.5. Выводы

Можно констатировать, что система расселения в северо-восточной части Восточной Пруссии сформировалась под влиянием многих факторов. Первоначальное освоение земель на стадии общин (прусский период VI-XII вв.) зависело от качества природной среды и способа ведения хозяйства. Высокий процент лесистости территории, в сочетании с заболоченными пространствами, преобладание моренного ландшафта, развитая речная сеть

50 понятие «поселенец» (Siedler) было заменено на «новый крестьянин» (Neubauer). Речь шла, таким образом, не о каком-то поселенце неизвестного происхождения, а об «образовании германского крестьянства» [85] обусловили концентрацию расселения на отдельных, наиболее для этого подходящих участках. Прусский этнос был вынужден приспосабливаться к вмещающему его ландшафту. Его хозяйственная деятельность также зависела от определённых природных условий, заставляя пруссов заниматься охотой, рыболовством, пастбищным животноводством и в ограниченной степени земледелием там, где позволяли природные условия. Внешними границами заселённой территории выступали естественные природные преграды, так как пространственная структура общинно-родовых племен прусов сильно зависела от развития и состояния средств и транспортных возможностей.

Заселенные участки территории ещё не образовывали замкнутого пространства, а представляли собой небольшие островки посреди лесной чащи, исходя из ландшафтных условий и экономических потребностей. Поселения располагались на берегах рек, в широких долинах, концентрируясь на делювии и основных моренах, избегая конечно-моренный ландшафт. Их планировочных форм прусских поселений середины XIII в. преобладали отдельно стоящие хутора и небольшие по размерам крестьянские деревни, в которых земля принадлежала всем членам общины.

Немецкая колонизация прусских земель, как и завоевание, происходила с одинаковым принцип - последовательное равномерное продвижение с запада на восток, используя наиболее приемлемые ландшафтные условия, посредством обустройства в наиболее благоприятных местах узловых точек. Очень часто в этом качестве выступали уже имевшиеся в наличии прусские поселения или укрепленные пункты-городища. Большинство существовавших поселений было интегрировано в новую систему расселения. К существовавшим прусским поселениям добавились две основные формы поселений - дворянские усадьбы с фольварками и крупные крестьянские деревни. Размеры крупных помещиков достигали размеров в 165-660 га. Общая величина земельных угодий, выделяемых крестьянской деревни равнялась 500-1000 га, что позволяло выделять значительное число крестьян-членов общины при среднем количестве колонистов около 20 дворов, когда каждый двор получал в пользование 30-65 га. Это позволяло отдельным членам общины иметь некоторую экономическую свободу, чем в более мелких прусских деревнях, где крестьянин имел всего лишь 10-20 га в пользовании.

Существующие основные типы ландшафта привели к формированию на территории Пруссии деревень немецких колонистов определенного типа с относительно компактным расположением усадеб (дворов) с полевыми участками, за которыми располагались общинные земли совместного пользования в виде леса или пастбищ. Формой использования земельных угодий выступало трехполье: озимые, яровые и пар, которые ежегодно менялись между собой.

С середины XVI в. со сменой политической и социальной обстановки начинается колонизация восточных районов области, бывших до того времени практически незаселенными. Происходит значительное увеличение доли крупного землевладения. Прусские и немецкие деревни перестают отличаться друг от друга, попав под дворянскую или государственную власть. Именно с этого этапа воздействие человека на окружающую среду в процессе расселения значительно усиливается — растёт количество населённых пунктов и их жителей, территориально расселение занимает все больше нетронутого природного ландшафта. Сельское хозяйство развивается по экстенсивному пути, интенсивно вырубается лес, регулируется естественный водоток и строятся искусственные водные пути (каналы), начинают осуществляться мелиоративные мероприятия. Сельское расселение формируется как взаимосвязанная система. Степень лесистости к 1800 г. уменьшается до 33%.

С начала XIX в. происходит качественный скачок в развитии сельских поселений, связанный с проводившейся на протяжении первой половины

XIX в. аграрной реформой и окончательным формированием системы расселения в том виде, в котором она существовала до 1945 г. При новых социально-экономических условиях повсеместно происходило «преобразование» человеком окружающего его ландшафта. Большая часть территории превратилась в культурный ландшафт. Площадь земель занятых под сельскохозяйственное использование за счет сведения лесов, мелиорации и осушения болот в 1938 г. выросла до 68,17% - 2 млн. 515 тыс. 989 га [91].

Начиная с середины XIX в., оформилась развитая транспортная инфраструктура, включавшая в себя железные и шоссейные дороги и оказавшая значительное влияние на развитие системы расселения. Для защиты польдерных земель возводились многочисленные защитные дамбы и водоотводные каналы. Другими качественными признаками нового времени были мелиорация, применение химических удобрений, скачкообразный рост сельского населения.

Общее количество сельских населенных пунктов по состоянию на 1939 г. составило 10614. Административно все поселения были объединены в общину (Gemeinde), которая, как правило, включала в себя от одного до четырёх населенных пунктов. Таких общин насчитывалось 4606. Средняя людность населенных пунктов была различна по районам и составляла на востоке провинции от 195 в Гумбинненском районе, 149 в Пилькалленском, 153,5 в Шталлупёненском и до 169,5 человек в Даркеменском, что было очень мало по сравнению с другими, западными районами. В районе Земланд, например, более 400 человек [176]. Плотность населения в л провинции равнялась 67,3 чел/км . Но была различной по районам и колебалась от 37,2 (крайс Инстербург-Ланд) до 75,7 чел./км" (крайс Гумбиннен) [91].

По функциональному типу среди сельских населенных пунктов преобладали сельскохозяйственные поселения, а также курорты вдоль прибрежной зоны Балтийского моря (Георгенсвальде/ Отрадное, Варникен/

Лесное и др.), лесничества, особенно на северо-востоке области, рыбацкие деревни, в основном на берегу Куршского залива - Тава/ Заливино (Tawa), Гильге/ Матросово (Gilge), Эльхвердер/ Головкино (Elchwerder) с характерным планировочным рисунком (приложение 18).

Церковный округ (Kirchspiele) можно считать аналогом бывшего сельского совета или нынешней сельской администрации (округа). Центры округов - церковные деревни (Kirchdorf). Следующей ступенью административного устройства сельской местности был район или крайс (Landkreis), которых в состав Калининградской области вошло девять полностью и шесть частично. Элементы сельской инфраструктуры были относительно развиты, существовали обустроенная транспортная система, сеть железных дорог нормальной и узкой колеи. Начальные школы (1-3 классы), называемые тогда народными (Volksschule), действовали в каждом поселке с населением свыше 100 жителей. В 1939 г. в сельских районах нашего региона насчитывалось 1364 народных школы [87].

В территориальных показателях особенную роль играет связь между физико-географическими и экономико-географическими факторами. Возникновение населённых мест вызывалось существующей экономической возможностью и целесообразностью вовлечения земли в хозяйственный оборот. В зависимости от природных условий земля вовлекалась в хозяйственный оборот в разное время и разными темпами, для различных целей. Это привело к тому, что сельские населенные пункты к середине XX в. образовали определенные зоны расселения, или внешний рисунок расселения.

В распределении сельского населения имеются свои региональные различия. В Неманской низменности, в современных Славском и Полесском районах, в долинах рек Прегель, Дейма, Писса мы видим, в первую очередь, линейные сгущения вдоль берегов залива и рек. Причина ясна — историческое развитие вдоль удобных транспортных путей по рекам.

Лесное и др.), лесничества, особенно на северо-востоке области, рыбацкие деревни, в основном на берегу Куршского залива — Тава/ Заливино (Tawa), Гильге/ Матросово (Gilge), Эльхвердер/ Головкино (Elchwerder) с характерным планировочным рисунком (приложение 18).

Церковный округ (Kirchspiele) можно считать аналогом бывшего сельского совета или нынешней сельской администрации (округа). Центры округов - церковные деревни (Kirchdorf). Следующей ступенью административного устройства сельской местности был район или крайс (Landkreis), которых в состав Калининградской области вошло девять полностью и шесть частично. Элементы сельской инфраструктуры были относительно развиты, существовали обустроенная транспортная система, сеть железных дорог нормальной и узкой колеи. Начальные школы (1-3 классы), называемые тогда народными (Volksschule), действовали в каждом поселке с населением свыше 100 жителей. В 1939 г. в сельских районах нашего региона насчитывалось 1364 народных школы [87].

В территориальных показателях особенную роль играет связь между физико-географическими и экономико-географическими факторами. Возникновение населённых мест вызывалось существующей экономической возможностью и целесообразностью вовлечения земли в хозяйственный оборот. В зависимости от природных условий земля вовлекалась в хозяйственный оборот в разное время и разными темпами, для различных целей. Это привело к тому, что сельские населенные пункты к середине XX в. образовали определенные зоны расселения, или внешний рисунок расселения.

В распределении сельского населения имеются свои региональные различия. В Неманской низменности, в современных Славском и Полесском районах, в долинах рек Прегель, Дейма, Писса мы видим, в первую очередь, линейные сгущения вдоль берегов залива и рек. Причина ясна — историческое развитие вдоль удобных транспортных путей по рекам.

Население концентрируется также вдоль многочисленных каналов и канализированных рек (Гильге, Тавелле, каналы Кляйн- и Гросс-Фридрисхграбен, Зекенбургский) и вдоль лесных опушек. Внутрь заболоченной Неманской низменности и в центры лесных массивов и верховых болот расселение продвинулось незначительно. Наибольшая плотность наблюдается по краям областей со сложными для расселения природными условиями. Поэтому характерными формами сельских населённых пунктов являются малолюдные формы - хутора, отдельно стоящие дворы (рис. 26).

Рис. 26. Система расселения НижненеманскоЙ низменности, 1939 г. [168]

Крупных центров всего лишь несколько: Кукернеезе/ Ясное (Kuckerneese) - 4492 жителей, Нойкирх/ Тимирязеве (Neukirch) — 1589,

Зекенбург/ Заповедное (Seckenburg) - 1488, которые размещены на благоприятных местах - возвышенные или осушенные участки.

Для сельских поселений вокруг г. Кёнигсберг характерны кольцевая и звездообразная формы, простирающиеся до морского побережья. В остальных районах представлены кучевые и линейные формы. Более плотные поселения сформировались вдоль водных путей — каналов, рек, на берегах заливов и моря; по окраинам лесных массивов; вокруг крупных городов.

Подобный узор расселения характерен для Центрального Черноземья России по состоянию на начало XX в. Основными формами расселения здесь были почти непрерывные полосы, объединявшие довольно крупные сёла в долинах рек и немногочисленные пятна вблизи крупных промышленных центров (Тамбова, Воронежа, Белгорода). На водораздельных пространствах поселения значительно более мелкоселенные, но в целом сплошные. Большое число мелких предприятий по обработке сельскохозяйственного сырья располагалось в крупных селах. Удовлетворительная для того времени сеть железных и гужевых дорог определяла формирование системы расселения. В последующем это определило явно выраженную по направлению «центр-периферия» эволюцию типов и форм сельского-расселения, в настоящее время наиболее чистом виде наблюдаемую именно в этой части Европейской России [14].

ГЛАВА III. ПОСЛЕВОЕННЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ СИСТЕМЫ РАССЕЛЕНИЯ И ПУТИ ЕЁ ОПТИМИЗАЦИИ

3.1. Послевоенное формирование и развитие системы сельского расселения

По решению Потсдамской конференции северо-восточная часть Восточной Пруссии площадью 15,1 тыс. км2 отошла к СССР. Сельскохозяйственные угодья в её границах составили 1161,5 тыс. га, из них на пашню приходилось 580 тыс. га, 170,3 тыс. га — на сенокос, 52,5 тыс. га -на усадебные земли, 238 тыс. га - на леса и кустарники, 120,2 тыс. га - на прочие земли [151]. Созданная ранее мелиоративная система позволяла осушать здесь 898 тыс. га переувлажнённых земель, в том числе 524 тыс. га путем закрытого дренажа. Систему дополняли заградительные морские и речные дамбы, защищавшие от наводнений 250 тыс. га, расположенных ниже уровня моря [18].

По состоянию на 17.05.1939 на этой территории Восточной Пруссии проживало 1 млн 165 тыс. 837 человек, из которых в сельской местности — 512 тыс. человек [151]. Вследствие военных действий население резко сократилось. По состоянию на 1.09.1945 г. общее количество немецких граждан на территории Особого военного округа составило всего лишь 139 тыс. 614 человек51 [17]. К 1 июня 1946 г. немецкое население Кёнигсбергской области возросло до 170 тыс. человек, из которых в сельской местности было зарегистрировано 61122 человека, из них 20957 мужчин и 40165 женщин. Заселено было очень незначительное количество населенных пунктов. Осенью 1946 г. в Гусевском районе, например, всего было заселено только 18 поселений из 262 довоенных (приложение 19). Силами советской военной

51 по другим данным около 200 тыс. человек оказалось в северной части Восточной Пруссии при захвате ее советскими войсками [150] гл администрации весной 1945 г. стали создаваться подсобные хозяйства . К лету 1945 г. организовали первые пять хозяйств, по 5 тыс. га каждый — в районах Велау, Тапиау, Инстербург, Вальдау/Низовье (Waldau) и Кенигсберг [19]. К весне 1946 г. в ведении воинских частей и военных совхозов уже находилось около 30% сельскохозяйственных угодий бывшей Восточной Пруссии53.

Одной из первых важных задач для военной администрации в 1945 г. стало восстановление мелиоративной системы, которая в результате боевых действий была сильно разрушена и вышла из строя. В первую очередь это касалось защитных дамб, наиболее пострадавших из всех объектов мелиорации от военных действий. Защищенные ими сельскохозяйственные угодья лишь наполовину были пригодны для использования, остальные же были затоплены54. Однако другая культура хозяйствования и образ жизни приводили к некоторым недоразумениям при восстановлении старых мелиоративных систем. Практически вся система закрытого дренажа с отводными каналами была, вольно или невольно, разрушена и/или заменена на новый дренаж.

В связи с этим уместно вспомнить размышления JI.H. Гумилева «. не следует думать, что любая мелиорация почв губительна. Она становится таковой лишь тогда, когда она не продумана, местность не изучена и последствия не учтены. А это в древности бывало тогда, когда за дело брались люди чужие, пришлые. Им было некогда изучать, надо было сразу действовать . и вот результаты! Иначе действуют люди, принадлежащие к этносу, который составляет часть вмещающего ландшафта, они при его перестройке работают, не вступая в противоречие с ходом природных

52 например, в зоне ответственности 11-й гв. армии их площадь доходила до 7 тыс. га, на которых работало 1610 чел., в основном немцы

53 в военных совхозах, по данным на 24.05.1946 г., работало 2232 человека немецкой и советской национальностей [20]

54 Постановление Военного Совета «О восстановлении мелиоративной системы в районе залива Куриш-Гафф» от 23.11.1945 процессов. Тем самым создается устойчивый биоценоз, где для растений, животных и людей находятся свои экологические ниши. Обычно создание такой этноландшафтной системы приурочено к начальной фазе этногенеза, ибо этногенезы — природные процессы, вписывающиеся в естественное формирование ландшафтной оболочки» [24, с. 48].

В 1946-1948 гг. Северным научно-исследовательским институтом гидротехники м мелиорации (СНИИГМ) были проведены все необходимые изыскания и была подтверждена необходимость скорейших восстановительных работ [52]. В некоторых новообразованных колхозах под водой находилось до 80% выделенных им земель. Например, в Большаковском районе у колхоза имени Мичурина (32 хозяйства) из выделенных 500 га в 1949 г. обрабатывалось только 68, остальные площади были затоплены. В Славском районе колхоз имени Калинина был образован в 1948 г. из 41 хозяйства. Отведено было 934 га земли, из которых обрабатывалось 193 га (пашни - 150 га, сенокоса - 10 га, выгона - 33 га), а 739 га оставалось залито водой [17].

Планомерные мелиоративные мероприятия по восстановлению и развитию существующей сети стали проводиться только с конца 1950-х гг. На данном этапе все расходы опять взяло на себя государство. Несмотря на то, что сельскохозяйственные угодья были в значительной степени мелиорированы ещё в довоенное время, тем не менее, потребовались значительные капиталовложения. Старая дренажная система просто не могла быть восстановлена в прежнем состоянии. Причин тут несколько55. Во-первых, изменился характер землепользования, вместо раздробленного частного землевладения образовались крупные коллективные собственники и мелиоративная система, таким образом, не отвечала потребностям и требованиям крупного социалистического хозяйства. Большое количество

55 «. существующие осушительные системы обладают рядом серьёзных отрицательных сторон, являющихся следствием старых социально-экономических условий сельского хозяйства» [52, с. 172] мелких тальвеговых и соединительных каналов и канав разрезало земельные угодья на участки площадью в 0,5 га. На отдельных участках польдеров водоподъём осуществлялся рядом мелких насосных станций, а не одной крупной. Во-вторых, система была сильно повреждена во время войны, планов и схем не сохранилось. Основные капиталовложения в мелиорацию земель были сделаны именно в 1960-х гг. (например в 1968 г. - 42 млн. рублей) [151]. Однако и в начале XXI в., несмотря на значительные инвестиции, часть территории остаётся подтопленной, особенно в лесных массивах.

При формировании системы сельского расселения природные факторы практически не учитывались. Из факторов восстановления и развития населенных пунктов выделялось лишь выгодное транспортное положение. Дорожная сеть сохранилась в размерах, которые отвечали хозяйственным нуждам коллективных хозяйств56. Это привело к сильному сокращению плотности сети, так как многочисленные сообщения между отдельными поселениями, выполнявшие часто только жилые цели, были заброшены, как не предназначенные для хозяйственных нужд больших по размерам хозяйств.

Учитывались степень сохранности жилых и хозяйственных построек, возможность создания на их базе машинно-тракторных станций, молочнотоварных ферм, а также качество земель. В иных случаях, находясь вдали от основных транспортных путей, хорошо развитые и даже сохранившиеся после войны усадебные комплексы и целые деревни прекратили существование. Значительная часть прежних деревень, хуторов оставались не заселёнными, так как число переселенцев оказалось вдвое меньше прежнего (проживавшего здесь) немецкого населения.

Как отмечено в советских документах той поры «. хозяйственного и культурно-бытового строительства в колхозах, в период кампании заселения, не проводилось. Колхозные центры размещены в населённых пунктах и

56 об изменениях в послевоенное время подробнее см.: [133] хуторах, которые в полной мере не отвечают требованиям современных колхозных центров и должны быть в ближайшее время подвергнуты перепланировке» [17].

Новая власть сознательно не допускала расселения прибывших переселенцев на хуторах, даже если они и хорошо сохранились: «. для переселенцев 1949 г. отремонтировано 5069 домов-квартир при плане 5000. Таким образом, все прибывшие в 1949 г. семьи переселенцев были вселены в отремонтированные дома-квартиры, находящиеся в населённых пунктах, не допуская расселения их на хуторах» [17].

Характерные изменения, произошедшие со всей системой расселения в целом по области в послевоенный период, показаны на рисунке 27.

Наиболее значительно пострадал от военных действий восток области (Краснознаменский, Нестеровский, Неманский районы). Разрушения были настолько большими, а переименования в первые послевоенные годы настолько бессистемными, что немецким историкам, например, окончательно не удалось идентифицировать, опираясь на все источники и ссылки, все поселения 1650 общин на территории северной Восточной Пруссии/Калининградской области довоенного времени [185]. В соответствии со сложившимися к этому времени в СССР особенностями ведения хозяйства в виде относительно крупных колхозов и совхозов57 и соответствующих населенных пунктов и рисунка расселения, переселенцы размещались, прежде всего, в более крупных поселениях, что сформировало отличный от Европейской части России рисунок расселения когда относительно крупные населенные пункты — центры обслуживания — сочетались с хуторской системой, как и в республиках Советской Прибалтики.

57 количество колхозов постоянно сокращалось через их укрупнение. Если в 1950 г. насчитывалось 160 колхозов, то к 1975 г. их осталось 102, а в 1989 г. существовало только 73 коллективных и 108 советских хозяйства [152]

Рис. 27. Система сельского расселения, сложившаяся на территории Кал lilililii градской области после 1945 г.

В новых политических и социально-экономических условиях коллективного хозяйствования системе расселения не требовалось такое как раньше количество поселений, большую часть которых составляли мелкие и разрозненные пункты. Изменилась и структура землепользования. Мелкие участки, с площадью от 5 до 20 гектаров, не удовлетворяли критериям планового социалистического хозяйствования. Распределение дорожной сети и мест переездов также не увязывалось с организацией крупных механизированных хозяйств» [44, с. 173]. Огромные по сравнению с довоенными размеры хозяйств (свыше 1000 га) и уменьшение их абсолютного числа увеличили масштабы и концентрацию нагрузки на природную среду (1946 г. — 240 колхозов и совхозов; 1947 г. - 362; 1950 г. -217; 1965 г. - 170) [21]. Громадные животноводческие комплексы, построенные в 1960-70-х гг. и рассчитанные на тысячи голов скота, стали источниками загрязнения грунтовых вод и речной сети. Складирование удобрений и гербицидов на необорудованных площадках, зачастую под открытым небом приводили к значительному химическому загрязнению.

Площадь вовлеченных в оборот земель так и не смогла достичь довоенных размеров. В первые послевоенные годы хозяйства стремились занимать наиболее пригодные земли, которых, однако, было мало. Прирост го сельскохозяйственных площадей происходил довольно медленно . К 1967 г. размеры земель, вовлечённых в сельскохозяйственный оборот, составили только 63,7% от довоенного или 739,6 тыс. га против 1161,5 тыс. га [17]. К 1980 г. они достигли своего максимума в 805 тыс. га [133]. Что касается состояния лесных массивов, то процент лесистости слегка снизился — с 19,3% до 17%. В области одновременно происходили два разнонаправленных процесса: регулярная лесозаготовка и наступление леса на некоторых участках Славского и Полесского районов, как правило, заболоченных. Изменился и характер антропогенного воздействия на территории сельскохозяйственного освоения. Советское аграрное производство

58 в 1947 г. посевные площади равнялись 113,3 тыс. га, в 1948 г. — 163,5 тыс. га [72] оказалось насилием над природой в том смысле, что поля по размеру и форме не вписывались в ландшафт, отчего в разных частях огромного поля урожай был разным и созревал не одновременно» [61, с. 6].

Достигнув к 1960 г. максимальной численности в 219 тыс. человек, сельское население Калининградской области, в дальнейшем стало сокращаться: в 1970 г. - 195,5 тыс., 1989 г. — 182,3 тыс. человек. В этот период происходило укрупнение сельского расселения. Ликвидировались «неперспективные» населенные пункты; жилищное, культурно-бытовое и производственное строительство концентрировалось в «перспективных» поселениях, доля которых возрастала. Дело доходило до крайностей, когда, например, в 1963 г. Озёрское производственное колхозно-совхозное управление предлагало в перспективе ликвидировать или снести 156 сельских населённых пунктов района, оставив лишь 27 в качестве центральных усадеб и отделений/бригад (приложение 20). Озёрский райисполком, однако, не утвердил этот перечень, ограничившись лишь утверждением перечня перспективных населённых пунктов, в которых было целесообразно вести новое жилищное строительство. Удобства новых домов в выбранных перспективных населённых пунктах должны были соответствовать городским, что, однако не учитывало условий жизни на селе. Городского вида двухэтажные блочные дома не имели хозяйственных построек во дворе, а размеры приусадебных участков были минимальны (приложение 21).

В советское время система расселения в области сильно изменилась, в первую очередь, по такому основному показателю как количество населенных пунктов, число которых уменьшилось в 5,5 раз (рис. 28).

Рис. 28. Сравнение количества сельских населённых пунктов по районам Калининградской области в 1939 и 2004 гг.

Как видно из рисунка, наиболее существенно сократилась система расселения Багратионовского, Краснознаменского, Нестерове кого, Неманского и Славского районов. Тогда как наибольший процент сельских поселений сохранился в пригородной зоне областного центра (Зеленоградский, Гурьевский районы). В качестве отдельного примера изменения структуры сельского расселения в послевоенный период рассмотрим Гусевский район, границы которого почти полностью совпадают с границами прежнего крайса Гумбиннен (рис. 29). граница района (с»в■) рранни» Р'Ш| (стара?)

МАЙСКОЕ* на it

ЧгнхлЙ :ЮН(> lDKPDflCKOF

Рис. 29. Изменения в системе сельского расселения на территории

Гусевского района

На протяжении всех послевоенных лет сельское население Гусевского района колебалось в пределах 7-9 тысяч человек (при 28 тысячах в 1939 г.). Как видно из распределения людности населенных пунктов (табл. 13), значительную часть поселений (24, или 53%) составляли малые по людности населенные пункты (до 100 жителей).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В процессе формирования системы сельского расселения Калининградской области изменялись как степень воздействия на него социально-экономических, природных факторов, так и их спектр. Если на начальной фазе формирования сельского расселения значительную роль играла одни факторы, то в дальнейшем степень воздействия некоторых факторов постоянно изменялась. Таким образом, процесс расселения на территории Калининградской области хронологически разбивается на шесть этапов с различным сочетанием природных и социально-экономических факторов заселения.

Первый этап (VI в. — 1280 г.) отличается относительной гармонией во взаимоотношениях прусских поселений и окружающих их ландшафтов, заключавшийся в приспособлении поселений и хозяйственной деятельности к окружающей среде. В этом смысле можно утверждать, что прусская система расселения находилась в сбалансированном состоянии с окружающей средой, где воздействие человека на ландшафт было минимально. Обустроенное прусами пространство в начале XIII в. было ограничено естественными ландшафтными преградами, так как пространственная структура общинно-родовых племен прусов сильно зависела от ограниченных на то время возможностей транспортных сообщений. Наиболее заселёнными территориями к 1280 г. были западные районы - Земландский полуостров, юго-восточный берег Вислинского залива, долины рек (Прохладная, Лава и др.).

Сильное влияние на распространение поселений оказывали лесные массивы и заболоченные территории. Считается, что процент лесистости в 1280 г. составлял на территории Восточной Пруссии 80-85%. Лес был распространён во всех типах ландшафтов, за исключением речных долин. Поэтому заселённые области не образовывали собой замкнутого пространства, а образовывали лишь небольшие островки среди леса.

Прусские сельские поселения располагались, как правило, в долинах рек, на холмисто-моренных грядах и плато и на приледниково-озёрных равнинах и низменностях, то есть на трёх из восьми типах ландшафтов, представленных в Калининградской области. Если говорить о конкретных ландшафтах, то заселены были приподнятые и возвышенные моренные равнины на лёгких песчаных и супесчаных почвах. Особая концентрация наблюдалась на делювиальных почвах основной морены и на плоских и гривистых поймах на песчано-гравийных глеевых почвах речных долин.

Направление германской колонизации (второй этап — 1280-1525 гг.) определялось естественными предпосылками в виде рек, водоразделов, опушек леса. На наиболее благоприятных местах обустраивались узловые точки, которыми очень часто выступали уже имевшиеся прусские поселения или укрепленные пункты-городища. Благоприятными районами служили также и безлюдные водоразделы, занятые лесом, который впоследствии выкорчевывался. По возможности использовались участки более разреженного светлого леса конкретных пород деревьев, с подходящими почвенными и водными условиями. Увязывая это с типами ландшафтов, можно констатировать, что волнистая слабодренированная территория конечной морены изначально была предрасположена для формирования на ней отдельных, малолюдных поселений, тогда как, плоский рельеф основной морены хорошо подходил под большие, рядного типа деревни. Немецкие колонисты, изначально экономически более развитые, в процессе заселения новой территории более активно воздействовали на окружающий ландшафт, применяя те хозяйственные навыки и привычки, которые они уже опробовали на своем природном ландшафте. Новые жители выкорчевывают лес под пашню, регулируют водоток, ведут экстенсивное сельское хозяйство, применяя трёхпольную систему.

Третий этап (1525-1810 гг.) характеризуется продолжением экспансии в восточном направлении и достижением к 1618 г. нынешней российско-литовской границы. Результатом этого этапа заселения можно считать то, что последние замкнутые обширные лесные пространства востока области были рассечены областями колонизации, которые наконец-то сомкнулись в единое целое, образовав на его месте культурный ландшафт.

В западных районах расселение, развиваясь, уплотняется и расширяет границы культурного ландшафта за счёт окружающего природного ландшафта, в первую очередь леса. Мероприятия по осушению местности дают значительный прирост населенных пунктов. Локализация расселения уже в менее значительной степени зависит от ландшафта. Территорией, где ландшафтные факторы ещё продолжают влиять на локализацию расселения, остается местность восточнее и северо-восточнее г. Черняховск (Инстербург). На данном этапе два основных типа ландшафтов востока области - низменные приледниково-озёрные слабодренированные равнины и возвышенные холмисто-моренные озёрные равнины, покрытые на 90% лесом и кустарником и в некоторых местах сильно заболоченные с тяжелыми глинистыми или суглинистыми почвами, были трудны для заселения и ведения хозяйства.

Сельское расселение на четвёртом этапе, охватившим временной отрезок с начала XIX в. до второй мировой войны (1810-1945 гг.) практически перестает зависеть от ландшафтных факторов. Оно само уже влияет на них, преобразовывая неблагоприятные территории, которые требуются под возросшее сельское население и хозяйственные потребности. Одновременно с развитием и улучшением уже имеющихся сельскохозяйственных земель и поселений возникает потребность вовлечения в оборот путём проведения мелиоративных мероприятий неиспользовавшихся до этого времени территорий — супесчано-глинистых и глинистых сильнопереувлажнённых моренных и приледниково-озёрных равнин.

К 1939 г. большая часть современной территории области представляла собой окультуренный ландшафт. Дальнейший рост производительности сельского хозяйства должен был идти только за счёт его большей интенсификации. Исключением считались лишь прибрежно-морские и дельтовые аллювиально-болотные равнины, полностью или частично заболоченные.

Во время пятого этапа, связанного с переходом северной части Восточной Пруссии в 1945 г. в состав СССР (1945-1991 гг.), происходит коренное изменение всей системы расселения и землевладения и наблюдается резкое падение роли природных факторов при восстановлении системы расселения. Из факторов восстановления и развития населенных пунктов выделялось выгодное транспортное положение, степень сохранности жилых и хозяйственных построек, возможность создания на их базе машинно-тракторных станций, молочно-товарных ферм, а также качество земель. В иных случаях, находясь вдали от основных транспортных путей, хорошо развитые и даже сохранившиеся после войны усадебные комплексы и целые деревни прекратили существование.

В соответствии со сложившимися к этому времени в СССР особенностями ведения хозяйства в виде относительно крупных колхозов и совхозов и соответствующих населенных пунктов и рисунка расселения, переселенцы размещались, прежде всего, в более крупных поселениях, что сформировало отличный от Европейской части России рисунок расселения, когда относительно крупные населенные пункты — центры обслуживания — сочетались с хуторской системой, как в республиках Советской Прибалтики. Расселение прибывших переселенцев на хуторах, даже если они и хорошо сохранились, не допускалось. В новых политических и социально-экономических условиях коллективного хозяйствования системе расселения не требовалось такое как раньше количество поселений, большую часть которых составляли мелкие и разрозненные пункты. Изменилась и структура землепользования. Мелкие участки, с площадью от 5 до 20 гектаров, не удовлетворяли критериям планового социалистического хозяйствования.

Дорожная сеть сохранилась в размерах, которые отвечали хозяйственным нуждам коллективных хозяйств. Это привело к сильному сокращению плотности сети, так как многочисленные сообщения между отдельными поселениями, выполнявшие часто только жилые цели, были заброшены, как не предназначенные для хозяйственных нужд больших по размерам хозяйств. Значительная часть прежних деревень, хуторов оставалась не заселённой, так как число переселенцев оказалось вдвое меньше прежнего (проживавшего здесь) немецкого населения.

Поначалу колхозные центры размещались в населённых пунктах и хуторах, которые в полной мере не отвечали, согласно социалистическим представлениям, требованиям современных колхозных центров и подвергались перепланировке. В 1970-80-х гг. происходило укрупнение сельского расселения. Ликвидировались «неперспективные» населенные пункты; жилищное, культурно-бытовое и производственное строительство концентрировалось в «перспективных» поселениях. Всё это привело к снижению таких показателей, как численность сельских поселений в области — с 1760 в 1939 г. до 1067 в 1989 г., плотность сельского населения - с 34

2 9 чел./км в 1939 г. до 12 чел./км" в 1989 г., средняя людность поселений — с 290 жителей в 1939 г. до 171 в 1989 г.

С началом экономических реформ выделяется современный этап в развитии сельских поселений — шестой этап (1991-2003 гг.). Природные факторы при трансформации социалистической системы расселения отошли в тень более важных социально-экономических факторов. Хотя, на наш взгляд, данный период развития системы расселения, связанный с прогнозированием и перспективным планированием требует усиления внимания к природным факторам и учёта применения научных разработок и концепций планирования сельского расселения, базирующихся на принципах устойчивого развития. Наряду с социальными и экономическими условиями при планировании в сельской местности должны приниматься во внимание условия рельефа, качество почв, степень заболоченности, условия водоснабжения, экологическая обстановка.

В ходе своего развития система сельского расселения оказала значительное влияние на экологическую обстановку Калининградской области. Результатом данного процесса стало значительное снижение степени лесистости (в отдельные периоды до 17,4%), с одновременным увеличением вовлечённых в сельскохозяйственный оборот земель — до 65% всей территории в 1938 г., проведением широкомасштабных мероприятий по мелиорации и т. п., что требует в настоящее время проведения мероприятия по лесовосстановлению, а также восстановлению мелиоративной системы, частично пришедшей в негодность в 1990-х гг.

Современная система сельского расселения Калининградской области сформировалась на базе довоенной мелкоселенной системы. В новой системе расселения относительно крупные населенные пункты - центры обслуживания - сочетались с мелкоселенной системой. Из-за резкого снижения количества сельских жителей по сравнению с довоенным населением произошло значительное снижение числа именно малых поселений — усадеб, деревень, фольварков и т. п. При восстановлении сельских поселений в послевоенное время под заселение использовались наиболее крупные и не пострадавшие от военных действий поселения.

Исследования показали, что частичное восстановление существовавшего ранее в Восточной Пруссии частного землевладения с начала 1990-х гг. не привело к заметным изменениям в системе расселения. На современном этапе именно состояние элементов социальной инфраструктуры оказывает значительное влияние на функционирование хозяйства и сельских поселений сейчас и на дальнейшее их развитие в будущем. При сохранении современной организации системы обслуживания села решающее значение приобретает наличие или отсутствие в населенных пунктах элементов благоустройства и компонентов социальной сферы. Согласно прогнозам, выполненными В.П. Ждановым, В.И. Пустовгаровым и Г.М. Фёдоровым, в перспективе в системе сельского расселения области будет наблюдаться медленный рост численности населения (около 1% в год); произойдёт стабилизация количества населенных пунктов; крупные и часть средних выгодно расположенных поселков будут и в дальнейшем повышать людность, а в малые и средние отдаленные пункты снизят количество своих жителей [27]. По нашему мнению, подходящей была бы существовавшая в довоенный период система сочетания мелкоселённого хуторского расселения (с размещением фермерских хозяйств) с крупными поселками (центрами размещения остающихся коллективных хозяйств и их подразделений, а также местными социально-культурными центрами). Крупные поселения должны усилить, при этом, функции местных социально-культурных и районообразующих центров - центров первичных социально-экономических районов.

При формировании концепции сельского расселения на перспективу необходим комплексный подход к развитию сельской местности. Целями комплексного развития сельской местности, на наш взгляд, должны являться: экономическая (повышение эффективности развития сельского хозяйства), основанная на совершенствовании специализации сельских районов и отдельных хозяйств в соответствии с природными предпосылками и новыми условиями социально-экономического развития; расселенческая, связанная с созданием сбалансированной системы расселения области, обеспечивающей наиболее благоприятные социально-экономические условия развития территорий; экологическая, заключающаяся в минимизации технологической нагрузки на среду и включающая формирование крупных зон преимущественного сохранения природных комплексов, функциональное зонирование территории; сельскохозяйственная, заключающаяся в обеспечении благоприятных условий развития агропромышленного комплекса на основе полного использования природного потенциала территории, но без ущерба окружающей среде.

Необходим также и обязательный учёт исторических особенностей образования и развития системы сельского расселения, согласованный с предложениями по решению экологических и социально-экономических проблем сельской местности и основанный на принципе устойчивого развития. Внесённые нами выше предложения и рекомендации могут позволить не повторять допущенные ранее ошибки и должны быть учтены в планах и прогнозах развития Калининградской области, в том числе при совершенствовании системы сельского расселения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат географических наук Левченков, Андрей Викторович, 2005 год

1. Алаев Э.Б. Социально-экономическая география. Понятийно-терминологический словарь. - М.: Мысль, 1983 - 348 с.

2. Алексеев А.И. Сельское расселение: концепции и реальность. — «Вопросы географии», сб. 132. -М., 1988.

3. Алексеев А.И. Многоликая деревня (население и территория). — М., 1990.-266 с.

4. Алпатьев A.M., Жекулин B.C. Некоторые теоретические вопросы мелиоративной географии // Влияние хозяйственной деятельности на природу Белоруссии / Под ред. О.Ф. Якушко, B.C. Аношко. Минск, 1981.-С. 56-59.

5. Аникеев А.А. Германский фашизм и крестьянство (1933-1945). Ростов, 1979.- 188 с.

6. Анохин А.А., Костяев А.И. Подход и метод в социально-экономической географии // Изв. ВГО. 1984, т. 116, вып. 6.

7. Анучин В.А. Основы природопользования: теоретический аспект. — М.: Мысль, 1978.-293 с.

8. Баландина О. Сохраним природу сохраним себя // Калининградская правда, 5 июня 2003 г.

9. Браде И., Перцик Е.Н., Питерский Д.С. Районная планировка и разработка схем расселения. — М., 2000.— 136 е.: ил.

10. Вайнберг Э.И. О новом этапе разработки Генеральной схемы расселения на территории России // Проблемы расселения: история и современность. -М., 1997.-С. 115-120.

11. Владимиров В.В. Расселение и окружающая среда. М., 1982 - 252 с.

12. Владимиров В.В. Расселение и экология. М., 1996 - 392 с.

13. Воейков А.И. Избранные сочинения, т. 1-4.-М.-Л., 1948-1957.

14. Волошенко Е.В. Взаимодействие ландшафтов и сельского расселения (на примере южной части Северо-запада РСФСР). Автореф. дисс. канд. геогр. наук.-Л., 1978.-15 с.

15. Волынская Г.Я., Федоров Г.М. Система расселения в польдерных районах Калининградской области // Народное хозяйство Калининградской области проблемы и пути развития. — Калининград, 1977.-С. 86-93.

16. Воробьев В.В. Население Восточной Сибири (современная динамика и вопросы прогнозирования) / Ред. Сочава В.Б. — Новосибирск: Наука, 1977.-289 с.

17. Государственный архив Калининградской области (ГАКО), Ф. 183. Оп. 5. Д. 133. Л. 11, 13; Д. 134. Л. 57.

18. ГАКО, Ф. 514. On. 1. Д. 53. Л. 283.

19. ГАКО, Ф. 332. On. 1. Д.1. Л.1-2.

20. ГАКО, Ф. 298. Оп. 4. Д. 2. Л. 9.

21. Гальцова С.П. Основные этапы сельского хозяйства Калининградской области. Калининград, 1986 — 87 с.

22. Географический атлас Калининградской области / Гл. ред. Орлёнок В.В. Калининград: Издательство КГУ; ЦНИТ, 2002 - 276 с.

23. Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен: памяти В.П. Семенова-Тян-Шанского / Ин-т географии РАН; ред.-сост. Т. Нефедова, П. Полян, А. Трейвиш; Авт. идеи и проекта П. Полян. М.: ОГИ, 2001 -560 е.: карт.; табл.

24. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. — М.: Гидрометеоиздат, 1990.-254 с.

25. Гумилев JI.H. Этносфера: история людей и история природы. — СПб.: ООО «Издательский дом "Кристалл"», 2002 576 с.

26. Дейнеко В., Торопов Д. Социальное развитие села: проблемы и тенденции // АПК: экономика и управление. — 2000. — № 8. — С. 28—35.

27. Жданов В.П., Пустовгаров В.И., Федоров Г.М. Пространственное развитие экономики и расселения региона (на примере Калининградской области): Монография / Под. ред. Г.М. Фёдорова. — Калининград: БИЭФ; Изд-во КГУ, 2002.- 323 с.

28. Евдокимов М.Ю. Формирование системы расселения Смоленской области (с VIII по XX вв.): Монография. — Смоленск: Издательство СОИУУ, 1995.- 199 с.

29. Зотов С.И. Экологические аспекты сельскохозяйственного природопользования // Пути оптимизации природопользования (эколого-географические аспекты) / Калининград: Изд-во КГУ, 1992. — С. 15-28.

30. Изученность природных ресурсов Калининградской области // Под ред. А.А. Борисова. Ленинград, 1972.-273 с.

31. Исаченко А.Г. Основы ландшафтоведения и физико-географическое районирование. -М., 1965.-328 с.

32. Ковалев С.А. Сельское расселение. — М., 1963- 372 с.

33. Ковалев С.А. Избранные труды. Смоленск, 2003- 438 с.

34. Ковалев С.А., Мигачёва Л.В., Степанова Л.В. Региональные различия сельского расселения в СССР // Вопросы географии. № 129. М., 1986-С. 157-167.

35. Костяшов Ю.В. Выселение немцев из Калининградской области в послевоенные годы // Вопросы истории. — 1994. № 6. - С. 186-188.

36. Крупко А.Э. Методологические основы исследования сельского расселения и населения региона // Вестник Воронежского отд. РГО, 1999, № 1.-С. 25-27.

37. Кулаков В.И. Дорогами Ульмеригии: Исторический путеводитель. — Калининград, 2000. 283 с.

38. Лависсъ Э. Очерки исторш Пруссш. СПб., 1905 — 243 с.

39. Лаппо Г.М. Города на пути в будущее. — М., 1987 237 с.

40. Левченков А.В. Планировочные формы населенных пунктов Калининградской области, Ученые записки Русского географического общества (Калининградское отделение). Т. 1. — Калининград, 2001. 4В-1— 4В-8.

41. Левченков А.В. Формирование системы сельского расселения на территории Калининградской области // Материалы постоянных научных семинаров КГУ. Калининград, 2000. - С. 41-43.

42. Левченков А.В. Взаимосвязи системы сельского расселения и ландшафтных факторов Калининградской области // Вестник КГУ. Вып. 5. Сер. Экология региона Балтийского моря, 2004. С. 33-39.

43. Лухманов Д.Н. Динамика и устойчивость структур сельского расселения // Вопросы географии. 1988. - № 132. - С. 122-135.

44. Ляликов Н.И. Типы сельского расселения СССР // География в школе. — 1948. -№ 3, № 5. 1949. -№ 2, № 3.

45. Мильков Ф.Н. Физическая география. Современное состояние, закономерности, проблемы. Воронеж: ВГУ, 1981.-400 с.

46. Мильков Ф.Н. Человек и ландшафты. М.: Мысль, 1973- 222 с.

47. Мичурина Ф.З. Сельское расселение. Ч. 1. Методология и методика регионального анализа. Ч. 2. Региональный анализ развития и политика регулирования. Пермь, 1998.-361 с.

48. Михайлова Т.В: Взаимосвязь ландшафтных комплексов с формированием пространственных форм сельского расселения // Вопросы формир. градостр. систем в региональных условиях. Воронеж: ВГАСА, 1993.-С. 25-29.

49. Молчанов Э.Н. Оптимизация землепользования в целях обеспечения устойчивого развития сельской местности // Устойчивое развитие сельской местности приоритетная задача XXI века. — М., 2003. - С. 127— 143.

50. Мытку М.А. Влияние природной среды на сельское расселение в Молдавской ССР // Природные условия МССР и их хозяйственное значение. Кишинёв, 1988. - С. 80-86.

51. О разработке Программы по созданию Территориальной комплексной схемы градостроительного развития территории Калининградской области и её частей: Постановление главы администрации (губернатора) Калининградской области от 23 мая 2000 г. — № 202.

52. Панов В.К. К вопросу о специализации сельского хозяйства Калининградской области. Пос. Тимирязево: СНИИГМ, 1948 - 204 с.

53. Першин П.Н. Общие вопросы экономики планирования хозяйственных центров колхозов и МТС // Сб. «Экономические вопросы планировки хозяйственных центров МТС и колхозов». М.: Сельхозгиз, 1957. — С. 39-44.

54. Петр из Дусбурга. Хроника земли прусской. — М.: Ладомир, 1997.- 384 е.: ил.

55. Покшишевский В.В. Население и география. — М., 1978 315 с.

56. Пресняков В.Н. Природная среда и сельская местность // Всеросс. научн. конф. Казань, 1996.-С. 15-16

57. Пустовгаров В.И., Федоров Г.М. Государственное регулирование системы расселения Калининградской области. Калининград: Изд. КГУ, 2001.-41 с.

58. Раковецкая Л.И. Региональные проблемы использования земель в условиях новых организационно-правовых форм собственности, География на рубеже веков: проблемы регионального развития. Т. 3. — Курск, 1999.-С. 46-51.

59. Раскопин А.О. Экологические особенности сельского расселения Западноуральского региона // Проектирование, строительство и эксплуат. зданий и сооружений / ПГТУ, Пермь, 1997. С. 14-19.

60. Родоман Б.Б., Каганский В.Л. Кто сшил лоскутное одеяло? География. — 2004.-№5.

61. Саушкин Ю.Г. Культурный ландшафт // Вопросы географии. 1946. — № 1.-С. 97-106.

62. Саушкин Ю.Г. Избранные труды. Смоленск: «Универсум», 2001 - 416 с.

63. Сельские населённые пункты Калининградской области. — Калининград: Калининградский областной комитет государственной статистики, 2004 — 74 с.

64. Семёнов-Тян-Шанский В.П. Район и страна. М.-Л.: ГИЗ, 1928.- 279 с.

65. Сергин С.Я. Эколого-экономический подход к оптимизации сельскохозяйственного природопользования // Охрана природной среды при сельскохозяйственном производстве. — М.: ВНИИ охраны природы и заповедного дела, 1988. С. 3-37.

66. Скаршевская Е.А. Сельское расселение в географической литературе на рубеже XIX-XX веков // География на рубеже веков: проблемы регионального развития: Материалы международной научной конференции, т. 2. Курск: Изд-во КГПУ, 1999. - С. 173-186.

67. СССР-СНГ-Россия: география населения и социальная география. 19851996. Аналитико-библиографический обзор. М.: Эдиториал УРСС,2001.- 600 с.

68. Сухов В.И. Основные формы населённых пунктов СССР // Известия Всесоюзного географического общества. Т. 120. - 1944. - Вып. 6.

69. Территориально-комплексная схема развития Калининградской области // Проект под рук. Пустовгарова В.А., Фёдорова Г.М. — Калининград,2002.

70. Хлопецкий А.П., Фёдоров Г.М. Калининградская область: регион сотрудничества: Монография. — Калининград: Янтарный сказ, 2000- 736 с.

71. Хорев Б.С. Расселение населения: критерии и концепции // Материалы Всесоюзной научной конференции по проблемам народонаселения Закавказья. Ереван, 1968. - С. 88-96.

72. Хорев Б.С., Смидович С.Г. Расселение населения. М.: Финансы и статистика, 1981.-427 с.

73. Филиппова А.В. Устойчивое развитие — путь выхода сельской местности из кризиса // МСХА. Рукопись деп. 2002.10.28 N 80/51 ВС-2002- М. 5 с.

74. Фурман Н.В. Особенности формирования немецких поселений // Регион, архит.: изучение и преемств. развитие: Материалы научной конф. — Саратов, 1996.-С. 8-9.

75. Фюрст Д., Нюльденберг Э., Мюллер Б. Опыт территориального планирования Германии / Пер. с нем. Эссен, 1994 - 182 с.

76. Чепурных Н.В., Мерзлов А.В., Антипов А.Н. Устойчивое развитие сельской местности в России. Концепция и рекомендации. — Иркутск: Изд-во Института географии СО РАН, 2000 245 с.

77. Яковлева С.И., Сухарева Е.А. Типы сельских населенных пунктов Тверской области на ландшафтной основе // Изменение природных комплексов в результате антропогенной деятельности. Тверь: Издательство ТГУ, 1992. - С. 90-101.

78. Яцунский В.К. Предмет и задачи исторической географии. — «Историк-марксист». 1941. - № 5. - С. 20-25.

79. Atlas Ostliches Mitteleuropa/ Hrgs. von Т. Kraus, E. Меупеп, H. Mortensen, H. Schleger, Bielefeld 1959.

80. Aubin, G. Zur Geschichte des gutsherrlich-bauerlichen Verhaltnisses in OstpreuBen, Leipzig 1910.

81. Anschiitz, G. Die Arbeitsschicksale der Inhaber von Eigenheimen in den Jahren 1929/1930, hrsg. vom Landesarbeitsamt OstpreuBen, Konigsberg 1931.

82. Anschiitz, G. Nationalsozialistische Aufbauarbeit in OstpreuBen. Auf Grund amtl. Quellen hrsg. im Auftrag der Oberprasidiums Konigsberg, Konigsberg 1934.

83. Barkowski, O. Die Besiedlung des Hauptamtes Insterburg unter Herzog Albrecht und Markgraf Georg Friedrich von Ansbach 1525-1603, Konigsberg 1928/1930.

84. Barran, F. Stadte-Atlas OstpreuBen, Leer 1994.

85. Batocki-Bledau, A., Schaik, G. Bevolkerung und Wirtschaft in OstpreuBen, Jena 1929.

86. Becker, H. Allgemeine Historische Agrargeographie, Stuttgart 1998.

87. Bitter, G. Die Preussische Regierung zu Konigsberg 1918-1945, Leer 1999.

88. Bloech, H. Ostpreuflens Landschaft, Leer 1980.

89. Bohlefahr, H. Die innere Kolonisation in den preuBischen Gebieten ostlich der Elbe auf Grund des Reichssiedlungsgesetzes vom 11. August 1919 und der preuBischen Ausfuhrungsgesetze, Berlin 1928.

90. Born, M. Geographie der landlichen Siedlungen, Teil I. Die Genese der Siedlungsformen in Mitteleuropa, Stuttgart 1977.

91. Boyens, W.-F. Finanzierungsnote der landlichen Siedlung, Berlin/Bonn 1957.

92. Braun, O. Landhunger, Bodenverbesserung und Siedlung. In: „Die Gesellschaft". Nr. 1, April 1924, 1. Jahrg.

93. Brauning R. Bevolkerungs- und Landbilanz in Ostpreufien. Bericht iiber Landwirtschaft 1933, H. 2.

94. Burmeister, J. Die Meliorationen in der Trakehner Pissa-Niederung seit dem Jahre 1712. Diss. Konigsberg i. Pr. 1904.

95. Crome, H. Karte und Verzeichnis der vor- und friihgeschichtlichen Wehranlagen in OstpreuBen, In: AltpreuBen 2, № 2. 1937.

96. Crome, H. Fiihrer zu den friihgeschichtlichen Burgwalle Samlands // Prussia, 1940, Bd. 34.-S. 54.

97. Denkschrift zur Lage derProvinz OstpreuBen Anm. 1/364., S. 36.

98. Dimigen, F. Die wirtschaftliche Entwicklung der ostpreuBischen Betriebe seit dem l.Weltkrieg, Berichte iiber Landwirtschaft, Derlin, Hamburg 1968.

99. Ebert, W. Kotzschke R.: Geschichte der ostdeutschen Kolonisation, Leipzig 1937.

100. Entwicklungsplan fur den landlichen Raum im Land Brandenburg, Forderperiode 2000-2006, Potsdam 2000.

101. Essen, W. Die landlichen Siedlungen in Litauen; Leipzig 1931. Mit Kartenband.

102. Frolich, X. Zur Topographie und Namenskunde der Ortschaften und Gewasser in den Schulzenamtern des ehemaligen Hauptamts Insterburg, I. Teil, Zeitschrift d. Altertumsgesellschaft zu Insterburg 1905, Heft 9, S. 33-78.

103. Gause, F. Mittelalterliche deutsche Ostsiedlung, Stuttgart 1969.

104. Gornig, G. Das nordliche OstpreuBen gestern und heute, Bonn 1995.

105. Grabski-Kieron, U.; Knieling, J. Das Modellprojekt „Okologisches Dorf der Zukunft" Ende des Projektes und kritische Bilanz // LOBF-Mitteilungen, Nr. 3/1998, S. 16-23.

106. Grenz, R. Stadt und Kreis Gumbinnen, Marburg/Lahn 1971.

107. Grieser, R. Lischke und Stadt, In: Prussia 29, 1931, S. 232-243.

108. Grimm, G. Die letzten 50 Jahre der Provinz OstpreuBen: Strukturdaten und Krisensituationen // Die Entwicklung der Region Konigsberg/ Kaliningrad. Miinchen 1997.

109. Gropp, V. Der Einfluss der Agrarreform des beginnenden 19. Jahrhunderts in OstpreuBen auf Hohe und Zusammensetzung der preuBischen Staatseinkiinfte, Berlin 1967.

110. Gross, H. Auf den altesten Spuren des Menschen in AltpreuBen; Prussia, Bd. 32, Konigsberg i. Pr. 1932, S. 85 ff.

111. Griinberg, H. Hauptgrundsatze der Siedlungspolitik, in: Neue Schriftenreihe des Reichsheimstattensamtes der Deutschen Arbeitsfront, Bd. 1, Berlin 1940

112. Grunert, W. Geschichte der Besiedlung des Kreises Insterburg; „Die Heimat", Krefeld 1958, S. 93 ff.

113. Guddat, W. Die Entstehung und Entwicklung der privaten Grundherrschaft in den Amtern Brandenburg und Balga (OstpreuBen), In: Wissenschaftliche Beitrage zur Geschichte und Landeskunde Ost-Mitteleuropas 96, Marburg 1975.

114. Gusovius, P. DerLandkreis Samland, Wiirzburg 1966.

115. Habich, T. Deutsche Latifundien. Bericht und Mahnung, Stuttgart 1947, S. 138 ff.

116. Handworterbuch der Raumordnung, Akademie fur Raumforschung und Landesplanung, Hannover 1995.

117. Hansen, J. Die Landwirtschaft in OstpreuBen, in: Die Grundlagen des Wirtschaftslebens OstpreuBen, Bd. 2; Jena 1916.

118. Hartke, W. Zur Kulturgeographie der landlichen Neusiedlung (OstpreuBen)/ in Zeitschrift der Gesellschaft fur Erdkunde; Berlin 1933.

119. Hartke, W. OstpreuBen und Memelland // in Das Deutsches Reich in Natur, Kultur und Wissenschaft, Band 1, Potsdam 1936. S. 317-335.

120. Hauf, R. Die politische Situation Ost- und WestpreuBens nach dem ersten Weltkrieg, Koln 1980.

121. Haupt, G. Oberflachengestaltung des OstpreuBens, Leipzig 1935.

122. Henkel, G. Der landliche Raum; Stuttgart 1999.

123. Hertz-Eichenrode, D.: Politik und Landwirtschaft in OstpreuBen 1919-1930, Koln und Opladen 1969.

124. Hesse, A. Der Grundbesitz in OstpreuBen. Jena 1916.

125. Historisch-geographischer Atlas des PreuBenlandes; Wiesbaden 1982.

126. Jankowsky, R. Das Samland und seine Bevolkerung. Diss. Konigsberg 1909

127. Kasiske, K. Die Siedlungstatigkeit des Deutschen Ordens im ostlichen PreuBen bis zum Jahre 1410 // Einzelschriften der Hist. Komm. fur Ost- und WestpreuBische Landesforschung 5, Konigsberg 1934.

128. Kenkel, H. Kolonisten im Amt Insterburg 1711-1713, In: AltpreuBische Geschlechterkunde, Neue Folge Bd. 8, Hamburg 1975, S. 235-278.

129. Kirrinis, H. Die Landschaften in OstpreuBen. Leistung und Schicksal, Essen, 1958.

130. Knappe, E. Der Wandel der Landnutzung in der Region Kaliningrad // in: Europa Regional, 2/1993, S. 22-30.

131. Kraus, E. Geologischer Fiihrer durch OstpreuBen, 2 Bde.; Berlin 1924/25.

132. Kruhm, H. PreuBens Adoptivkinder. Die Hugenotten 300 Jahre Edikt von Potsdam. Berlin 1985.

133. Kuck, J. Die Siedlungen im westlichen Nadrauen, Diss. Konigsberg i. Pr. 1909.

134. Kuhn, W. Geschichte der deutschen Ostsiedlung in der Neuzeit, 2 Bde.; Koln und Graz 1955/57. Mit Kartenband.

135. Leser, H., Haas H.-D., Mosimann Т., Paesler R. Worterbuch der Allgemeinen Geographie, Braunschweig 1993.

136. Lowmianski, H. Studja nad pocz^tkami spoleczenstwa i panstwa lietowskiego. Wilno 1931.

137. Lienau, C. Die Siedlungen des landlichen Raumes, Braunschweig 1995.

138. Mager, F. Der Wald in OstpreuBen als Wirtschaftsraum, 2 Bde.; Koln und Graz 1960.

139. Maron, E. W. Forststatistik der samtlichen Walder Deutschlands einschlieBlich PreuBens, bearbeitet nach amtlichen Quellen, Berlin 1862.

140. Meitzen, A. Der Boden und die landwirtschaftlichen Verhaltnisse des PreuBischen Staates, Bd. 6, Berlin 1876.

141. Mortensen, H. und G. Die Besiedlung des nordostlichen OstpreuBens bis zum Beginn des 17. Jahrhunderts, Teil I u. II in: Deutschland und der Osten, Bd. 7, Leipzig 1937/38.

142. Mortensen, H. Siedlungsgeographie des Samlandes, Stuttgart 1923.

143. Muller, E. F. Bevolkerungsgeschichte und Wanderungsforschung in der Provinz OstpreuBen in: AltpreuBische Forschungen, Bd. 7, Hamburg 1989. Unveranderter Nachdruck der Ausgabe 1936. S. 102-122.

144. Muller, H. Uber die Ortlichkeiten der „Wegeberichte" innerhalb der heutigen Landesgrenze, In: AltpreuBische Forschungen, Bd. 2, Hamburg 1989. Unveranderter Nachdruck der Ausgabe 1927. S. 43-64.

145. Munzberg, W. Der Einfluss der Grundbesitzverteilung auf die ostpreuBische Auswanderung. In: Archiv fur Wanderwesen Bd. 5. 1932/33

146. Nadrauen, Blatter fur Heimatkunde; Insterburg, OstpreuBisches Tageblatt 1935-1939.

147. Neumann, R. OstpreuBen unter polnischer und sowjetischer Verwaltung, Frankfurt/Main, Berlin 1955.

148. Neuschaffer, H. Das „Konigsberger Gebiet", Plon 1991.

149. Plumicke, R. Zur landlichen Verfassung des Samlandes unter der Herrschaft des Deutschen Ordens, Leipzig 1912.153. .Quante, P. Die ostdeutsche Bevolkerung in beruflicher und sozialer Schau; Kitzingen 1953.

150. Quante, P. Die Flucht aus der Landwirtschaft. Umfang und Ursachen der landlichen Abwanderung, dargestellt aufgrund neueren Tatsachenmaterials, Berlin, 1933.

151. Quassowski, H. Hauptamt und Domanenamt Insterburg, In: AltpreuBische Geschlechterkunde. 9/11, Hamburg 1961/63, S.10-16.

152. Rega, I. Die sowjetische Neubesiedlung des nordlichen OstpreuBen bis 1950 am Beispiel von vier Landkreisen, Siegen 2002.

153. Reiser, D. OstpreuBische Untersuchungen zur Frage der landlichen Zentralen Orte. In: Isenberg 1941.

154. Richter, F. Aspekte der Industrialisierung in OstpreuBen zwischen den Weltkriegen // Zwischen den Weltkriegen. Teil I: Politik im Zeichen von Parteien, Wirtschaft und Verwaltung im PreuBenland der Jahre 1818-1939. Liineburg 1986.

155. Rieckenberg, H. Die Schatullesiedlung in PreuBen bis zum Jahre 1714, In: AltpreuBische Forschungen, Bd. 16, Konigsberg i. Pr. 1939, S. 18-76.

156. Riel, К. Die Siedlungstatigkeit des Deutschen Ordens in PreuBen in der Zeit von 1410-1466, In: AltpreuBische Forschungen. Sonderschrift 65 in 10 Banden. Bd. 7. Hamburg 1989. Unveranderter Nachdruck der Ausgabe 1937.

157. Rogmann, H. Die Bevolkerungsentwicklung im preuBischen Osten in den letzten Hundert Jahren, Berlin 1937.

158. Rousselle, M. Das Siedlungswerk des Deutschen Orden im Lande Gerdauen, In: AltpreuBische Forschungen 6, Konigsberg 1929, S. 220-255.

159. Rousselle, M. Die Besiedlung des Kreises PreuBisch-Eylau in der Ordenszeit, In: AltpreuBische Forschungen, Konigsberg, Bd. 8, Hamburg 1989. Unveranderter Nachdruck der Ausgabe 1926 und 1927, S. 174-208.

160. Ruck, J. Siedlungen im westlichen Nadrauen, Diss., Konigsberg 1909.

161. Rutz, W. Phasen staatlicher Raumorganisation im ehemaligen OstpreuBen.-In: Nordost-Archiv. Jg. 24 (1991) H. 102, S. 1-24, mit 6 farbigen Karten.

162. Sahm, W. Geschichte der Pest in OstpreuBen, Leipzig 1905.

163. Schafer, R. Aufgaben und Perspektiven der Dorferneuerung und die Rolle der Landkreise. In: Der Landkreis (1990) Heft 10, S. 495-500.

164. Scheu, E. OstpreuBen, Eine wirtschaftsgeographische Landeskunde, Konigsberg 1936, 196 S.

165. Schluter, O. Wald, Sumpf und Siedlungsland, Halle a. d. Saale 1921.

166. Schluter, O. Die Siedlungen im nordostlichen Thuringen. Ein Beispiel fur die Behandlung siedlungsgeographischer Fragen. Berlin 1903.

167. Schmidt, H., Blohm G. Die Landwirtschaft von OstpreuBen und Pommern 1914/18-1939,Marburg/Lahn 1978, 111 S.

168. Schumacher, B. Geschichte des West- und OstpreuBens, Mannheim 1980.

169. Schumacher, B. Niederlandische Ansiedlung im Herzogtum PreuBen zur Zeit Herzog Albrechts, Leipzig 1903.

170. Sering, M. Die deutsche Landwirtschaft unter volks- und weltwirtschaftlichen Gesichtspunkten, Berichte iiber Landwirtschaft, 50. Sonderheft, Berlin 1932.

171. Siegmund, P. Deutsche Siedlungstatigkeit der Samlandischen Bischofe und Domkapitel vornehmlich im 14. Jahrhundert, In: AltpreuBische Forschungen, Bd. 3, Hamburg 1989. Unveranderter Nachdruck der Ausgabe 1928. S. 262303.

172. Srokowski, S.: Ludnosc Prus Wschodnich, Warszawa 1937.

173. Statistisches Handbuch fur die Provinz OstpreuBen, Konigsberg 1938.

174. Statistisches Jahrbuch fur den Freistaat PreuBen, 1921, 1929, 1931.

175. Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich, 1928, 1936.

176. Stein, R. Die Umwandlung der Agrarverfassung OstpreuBens durch die Reform des 19. Jahrhunderts, Bd. I, Jena 1918/ Band 2, 1934.

177. Stein, R. Domanenverkaufe in OstpreuBen vor 100 Jahren, In: AltpreuBische Forschungen, Bd. 2, Hamburg 1989, S. 109-132.

178. Steinlin, H. Die Entwicklung der Kulturlandschaft im landlichen Raum // Wandel der Landschaft — wohin? Beitrage zu den Problemen des landlichen Raumes. — Tubingen 1990.

179. Steyer, K. Die Wanderungsbewegung in OstpreuBens, Konigsberg i. Pr. 1935

180. Taubrich, R. Archive in OstpreuBen vor und nach dem Zweiten Weltkrieg unter Einschluss des Memellandes und des Soldaugebietes, Bonn 1990.

181. Tautorat H.-G. Um des Glaubens willen: Tolleranz in PreuBen. Hugenotten und Salzburger, Hamburg 1985.

182. Templin, K. Unsere masurische Heimat, Sensburg 1918.

183. Toeppen, M. Uber preuBische Lischken, Flecken und Stadte, in: AltpreuB. Monatsschrift IV, Konigsberg 1867, S. 511-536 und S. 621-646.

184. Wachter, H. DstpreuBische Domanenvorwerke im 16. und 17. Jahrhundert, In: Beihefte z. Jahrb. D. Albertus Universitat Konigsberg, PreuBen 14, Wurzburg 1958.

185. Wakar, W. Prusy Wschodne Przeszlosc i terazniejszosc, Poznan 1932.

186. Warmia i Mazury. Zariys dziejow. Olsztyn, 1985.

187. Wegener, K.-A. Historisches Ortschaftsverzeichnis, Bande V-VI, OstpreuBen 1 (Kernland) und 2 (Randgebiete), Hrsg. vom Institut fur Angewandte Geodasie, Frankfurt/Main 1995.

188. Wode, H. Alte dorfliche Baukultur in OstpreuBen; Gluckstadt 1980.

189. Worster, P. Die nordliche OstpreuBen nach 1945. Deutsch-russisches Ortsnameverzeichnis mit einer Dokumentation der Demarkationslinie. In: Dokumentation Ostmitteleuropa. Neue Folge. Hrsg. von Herder-Institut. Marburg/Lahn, 6. Jg. H. 2/3 Juni 1980.

190. Zimmermann, P. Geschichte des Kreises Labiau bis etwa zum Jahre 1500, Labiau 1925.

191. Zweck, A. Litauen. Eine Landes- und Volkskunde, Stuttgart 1898.