Формирование и социально-экономическое развитие немецкой диаспоры на Алтае, конец ХIХ - начало ХХ вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шайдуров, Владимир Николаевич

• Шайдуров, Владимир Николаевич
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шайдуров, Владимир Николаевич

Введение.

Глава первая Немецкие колонисты в России и проблемы формирования немецкой сельской диаспоры на Алтае в конце XIX - начале XX вв.

Г1. Переселенческие проекты 30 - 50- х гг. XVIII в.

1.2. Переселенческая политика Екатерины II : 60-е гг.

XVIII в.

ГЗ. Эволюция юридического статуса немецких колонистов:

80-е гг. XVIII в. - первая половина 70-х гг. XIX в.

1.4. Юридический статус немецких колонистов в конце XIX - начале XX вв.

1.5 Немцы Поволжья и Юга России: причины миграции.

1.6. Переселенческое законодательство конца XIX - начала

XX вв.

Глава вторая. Сановление и социально-экономическое развитие немецких переселенческих поселений на Алтае в конце XIX - начале XX вв.

2.1 География расселения и численность немецких переселенцев на Алтае: конец XIX - начало XX вв.

2.2 Демографическое развитие немецкой сельской диаспоры на Алтае в конце XIX - начале XX вв.

2.3 Землевладение и землепользование в немецких переселенческих поселках Алтая.

2.4. Социально-экономическая стратификация немецкой колонии в начале XX в.

2.5. О влиянии различных факторов на экономическое развитие немецкой переселенческой деревни на Алтае.

2.6. Экономическое развитие немецкой колонии на Алтае по данным хлебных балансов).

2.7 Неземледельческие промыслы немецких колонистов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Формирование и социально-экономическое развитие немецкой диаспоры на Алтае, конец ХIХ - начало ХХ вв.»

Актуальность исследования. В течение последнего десятилетия мы являемся свидетелями постоянно возрастающего интереса к проблемам, которые так или иначе связаны с историей или современным положением немецкой субнациональной группы в России и прочих республиках бывшего Союза ССР.

Объяснить интерес к вчерашнему дню немецкой диаспоры в России можно тем, что в течение длительного времени немцы не имели собственной написанной истории, пользуясь исключительно нарративной, а внимание к ее современному состоянию объясняется постоянно растущими темпами эмиграции немецкого населения на историческую Родину.

Сразу же хотелось бы определиться с ключевыми понятиями -«российские немцы» и «диаспора». Первое понятие может быть рассмотрено с нескольких сторон. В широком смысле под это определение подпадают все немцы, проживавшие в Российской империи до 1917 г., т.е. на находившихся под российской юрисдикцией землях, а также их потомки. То есть, в данном случае под этим термином понимаются и те немцы, которые мигрировали в свое время на так называемые национальные окраины и в настоящем случае могут рассматриваться как российские лишь в историческом плане. В узком же смысле под этим этнонимом понимаются лица немецкой национальности, проживающие ныне на территории Российской Федерации, Так как наше исследование охватывает период с 80-х гг. XIX в. до 1917 г., то этноним будет использоваться в широком смысле.

Российские немцы могут быть рассмотрены в качестве обособленной этнической группы, находящейся в иноэтничном окружении, - диаспоры. Переселение немцев в Россию предполагало жизнь в среде полиэтничного общества на ролях «чужаков». При этом они сталкивались с двумя проблемами: с одной стороны, они должны были интегрироваться в структуру принимающего общества, с другой - не допустить ассимиляционных процессов. При этом их решению подчинялись все стороны жизни социума. Начиная с середины ХУП1 в. немецкое население, осевшее в сельской местности, предпринимало усилия избежать ассимиляцию и вытеснения. Это сопровождалось приобретением неких новых свойств и качеств, комплекс которых, по словам В.И. Дятлова, можно назвать диаспоральностью. Важнейшее из них - умение найти свое особое место в системе разделения труда и социальных ролей, особые культурные и психологические характеристики, специфическая ментальность'. В значительной степени этому способствовал характер обнаруженной и занятой «экономической ниши». Эта «ниша» позволяла, с одной стороны, создавать материальную базу для сохранения собственной идентичности, а с другой - выстраивать систему относительной безопасности. Кроме того, хотим мы того или нет, диаспора, по мнению Т.В. Полосковой, - это этнокультурная и этнополитическая сушность, которая оказывает влияние не только на внутреннее политическое развитие страны, но и на состояние международных связейЛ.

Миграционные процессы конца XIX- начала XX вв. привели к появлению новой группы - сибирских немцев. Удаленность ее от политического центра позволила ей сохранить в большей степени, чем другим немецким общинам, свои языковые, культурные, бытовые и прочие традиции. Немецкая деревня в Сибири в какой-то степени является уникальной, ибо образ жизни, особенно у людей старшей возрастной группы, не слишком отличается от жизни колонистов начала XX в. До сих пор можно встретить представителей старшей возрастной группы, как правило, женщин, которые говорят преимущественно на диалекте немецкого языка, слабо понимая при этом русский язык. Этот факт привел к тому, что в последние несколько лет немецкая деревня на Алтае, преимущественно в Кулундинской степи, стала объектом пристального изучения не только историков, но и

Дятлов В.И. Диаспора как исследовательская проблема // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситлация в Восточной Сибири. Иркутск, 1994. С. 12. • Проблемы диаспоры в новом зарубежье // 1и1р://\\\уи./а1иИп.г1|/1п5и11.11с/5Ьог 111к/()03/07.5Ьи111 других специалистов - этнографов, социологов, лингвистов и т.д. Ведется большая работа по сбору, изучению различного рода информации. В наименее выгодном положении оказываются историки, ибо им затруднительно проводить свои исследования собственно потому, что сохранилось не так много документов, позволяющих объективно осветить историю сибирских немцев, в первую очередь, это можно сказать о начальном периоде истории (до 1917 г.).

В последнее время исследователи обращают внимание на различные стороны жизни немецкой диаспоры, но до сих пор остаются еще «белые пятна».

До сих пор слабо изученной остается иммиграция немцев в Сибирь на рубеже XIX - XX вв. контексте миграционных процессов среди населения Российской империи и немцев в частности. Специалисты до сих пор не поставили последнюю точку в вопросах численности и географии расселения немецких переселенцев, пришедших на сибирские просторы, что, в свою очередь, затрудняет изучение истории немецкого населения по отдельным районам.

Остается открытым вопрос о хронологических рамках переселенческого процесса, например, на Алтае. Что считать датой основания, скажем, первого населенного пункта: год прихода первожителей, выделения земли для поселения властями, выдачи отводной фамоты после официального обмежевания границ земельной дачи? В одних случаях историки используют одни данные, в других - другие. Или нам необходимо учитывать все имеющиеся датировки? Подобные разночтения вовсе не способствуют восстановлению объективной картины исторического бытия. Этот вопрос требует незамедлительного решения.

Из поля зрения специалистов совершенно выпадает вопрос юридического статуса немецких колонистов в Сибири. Какими правами обладали и какие обязанности были на них возложены, распространялось ли на Сибирь и находящиеся здесь колонии действие законодательных актов. юридически определявших социальный статус немецких поселян-собственников. На эти и другие вопросы до сих пор не получены ответы.

Изучение хозяйственной жизни сельской немецкой диаспоры в рамках развития сибирского региона весьма актуально по сей день. Использование новых источников позволит дать полноценное освещение этих аспектов и ответить на ряд ключевых вопросов: по какому пути происходило аграрное развитие немецкой деревни в Сибири, каково было значение немецкой «колонизации» для развития региона, как строились экономические и прочие взаимоотношения немецкого крестьянства с окружающим населением и местными властями и т.д.

В свете дальнейших исследований выглядит перспективным проведение сравнительного анализа социально-экономического развития немецких колонистов с прочими группами переселенцев и местных жителей (старожилами), а также различных групп поселян-собственников между собой (лютеране - католики - меннониты, по зонам расселения и т.д.). Подобный опыт применительно к южно-российским немцам имеется уже у германских специалистовЛ а находящиеся в архивах сибирских городов, а также опубликованные статистические источники позволяют осуществить исследовательскую работу в этом направлении. Использование компьютерных технологий могло бы в значительной степени облегчить этот процесс.

Выявление роли землевладения в сельскохозяйственном производстве в сибирских губерниях, освоении степных просторов Алтая или, например, тобольских урманов, позволило бы пролить свет на беспочвенность опасений и утверждений о «завоевании» Сибири немцами. Подобное отношение к немецким поселенцам закладывало фундамент рестиктивной политики,

Л См., например: Брандес Д. Не.мецкие колонисты Новороссии и Бессарабии в сравнении с задунайскими переселенцами 1787 - 1914 годов // Вопросы германской истории. Немцы в Украине. - Днепропетровск. 1996. С. 15-23; Нойтац Д. Немецкие колонисты и их соседи (вторая половина XIX в. - начало первой мировой войны) // Там же. С. 57 - 65, которая нашла свое продолжение в советский период. Изучение данной проблемы применительно к досоветскому периоду истории позволяет провести сравнительный анализ ситуаций, сложившихся в стране накануне мировых воин и дать ответ на ряд вопросов, например, было ли это совпадением, вызванным военной угрозой со стороны Германии, или мы могли бы говорить о единой линии в решении национального вопроса по отношению к российским немцам в России - СССР. Решение этой проблемы является важным не только для истории немецкого населения Сибири, но и России в целом.

В плане перспективы дальнейших исследований нельзя не коснуться юридической основы землевладения и землепользования немцев как неотъемлемой части иммиграционной политики царского правительства. При изучении поземельных отношений необходимо помнить о специфике региона, в который переселялись немецкие колонисты. Специфика Алтая, например, заключалась в его владетельческой принадлежности. Именно определение его как собственности правящего монарха оказывало постоянное влияние на состояние аграрного законодательства: многие законодательные акты, касавшиеся земельных отношений, не распространяли свою юридическую силу на территорию Алтайского горного (до 1896 г.) округа. Этот факт необходимо учитывать при изучении аграрных отношений, что позволит избежать досадных недоразумений и фактических ошибок.

Хронологически данное исследование охватывает почти тридцатилетний период (1885-1917 гг.), в котором представляется возможным выделение двух последовательных этапов:

- 1885-1906 гг. - точкой отсчета является наиболее ранее упоминание в официальных документах о появлении немецких крестьян на Алтае, заканчивается же он с появлением высочайшего указа от 19 сентября 1906 г., с выходом в свет которого немецкие колонисты при переселении на Алтай обрели официальный статус переселенцев, т.е. изменили свой социальный статус. Отличительной чертой этого этапа является то, что, во первых, во главе угла для переселенцев стояли экономические интересы, во-вторых-оседание колонистов происходило на кабинетские земли.

- 1906-1917 гг. - этот этап начинается с момента осуществления столыпинской аграрной реформы. Если в течение первого этапа преобладали экономические причины, подтолкнувщие немцев к переселению, то теперь, особенно с конца 1910 г., существенное значение приобретает политический фактор, который оказал определенное влияние на формирование немецкой диаспоры на Алтае. В отличие от предыдущего этапа немцы оседали на казенных землях, которые были переданы из ведомства Кабинета Его Величества в ведение Главного Управления Землеустройства и Земледелия.

Изначально немецкие крестьяне не смогли создать на Алтае компактного района расселения, поэтому территориально исследование охватывает три района Алтайского округа Томской губернии: первый включает в себя немногим более десятка немецких поселений Локтевской, Золотухинской и Александровской волостей Змеиногорского уезда, самое раннее упоминание о которых датируется 1897 г.; второй охватывает переселенческие поселки, дисперсно расположенные в юго-западной части Кулундинской степи и в административно-территориальном плане представлен Славгородской, Златополинской, Леньковской и Троицкой волостями Барнаульского уезда, и, наконец, третий район, являющийся наиболее многочисленным, как по числу поселков, так и жителей, расположен на территории Подсосновской и Орловской волостей Барнаульского уезда.

Объектом исследования в данной работе является немецкая диаспора, представленная в виде определенных этно-социальных общностей, члены которых идентифицируются между собой единством исторических судеб, сходными типами хозяйственной деятельности, исторически сформировавщимися ценностями и нормами, оторванностью от материнского этноса, а также рассматриваемые в динамике происходящих социально-экономических и политических процессов.

Степень изученности темы отражена в имеющихся публикациях. Литературу, которая была использована для подготовки данного диссертационного сочинения, можно по содержанию разделить на два блока - основной и вспомогательный. В рамках первого заключены монографии, статьи и прочего рода публикации, в которых основное внимание уделено прямо или косвенно немецкой субнациональной группе на территории России и Алтая в частности. Второй же состоит из работ общего характера, в которых рассматриваются различные стороны жизни сибирской деревни. В то же время историографию развития немецкой колонии на Алтае в социально-экономическом, общественно-политическом, этнографическом и иных аспектах можно представить в виде двух последовательных частей: дореволюционной и историографии новейщего времени. При этом необходимо разделять работы, которые написаны на русском и немецком языках.

Говоря об изучении истории российских немцев нельзя не отметить факт отсутствия обобщающих историографических работ. В данном случае можно говорить лищь об отдельных историографических обзорах имеющейся литературы по истории российских немцев во вступительных частях отдельных статей и монографий''.

Впервые в 1927 г, в Покровске была опубликована работа Шиллера «Литература по истории и культуре российских немцев . за 1764 -- 1926 гг.», которая была переиздана в 1990 г. в Германии. В 1959 г. в свет выщел библиографический указатель по истории российских немцев, в котором особо выделена литература по истории, культуре, школьному образованию, религиозной жизни немецкого населения СибириА Но в него включены лишь русские дореволюционные и немецкие издания. См. например, Кригер В.Э,, Фризен А.Н. Из истории советских немцев // История Казахстана: белые пятна. Алма-Ата. 1991. С. 250 - 275; Кронгардт Г.К., Немцы в Кьфгысгане: 1880 - 1990 гг. Бишкек, 1997.

Stmnpp К. Das Schrifttum udber das Deutschtum in Russland (Eine Bibliographie) // Heimatbuch der Deutschen aus Russland - 1939. Stuttgart. 1959. S. 1 -60. в 1978 г. одновременно в США и Великобритании вышел в свет библиографический справочник авторских и коллективных работ, журнальных и газетных публикаций, перечня журналов и газет, содержащих материалы по истории российских немцев, автором которого был Джеймс Лонг А. Однако он также является неполным и содержит информацию преимущественно по немцам Европейской России.

Появление в 1994 г. библиографического сборника под редакцией Д. БрандесаА несколько облегчило работу начинающему исследователю. Особенностью данного, как впрочем, и других выходивших до сего момента в свет библиографических указателей, является то, что он содержит неполную информацию о русских изданиях по истории сибирских и в частности алтайских немцев, тогда как данные по немецкоязычным работам представлены более полно.

В момент начала работы над историей российских немцев возникает вопрос: когда же начинается изучение истории данной национальной группы на научной основе. Одна из первых работ, посвященных истории российских о немцев, была написана в 60-е гг. XIX в. А. Клаусом . В своей работе автор попытался дать научную оценку значения немецкой колонизации в России спустя 100 лет с ее начала. На обширном законодательном, делопроизводственном, статистическом материалах, воспоминаниях колонистов различных лет автор воссоздает историю отдельных колоний, представляет читателю достижения, которые были достигнуты немецкими колонистами в различных районах поселения. Самостоятельную роль играет приложение, содержащее в себе ценную информацию. Значение этой работы столь велико, что она используется до сих пор исследователями не только в л James Long. Tlie German-Russian. A Bibliography of Russian Materials with Introductory Essay, Annotations, and Lokations of Materials in Major American und Soviet Libraries. Clio Books. Santa Barbara, California -Oxford. England. 1978.

Brandes D.,Busch M., Pavlovic K. Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. Von der Einwanderung bis 1917. Band 1. R Oldenburg Verlag, Muenchea 1994.

Клаус A. Наши колонии. СПб. 1869. качестве самостоятельного исследования, но так же и как источник. Столь же велико значение монографий Г.Г. Писаревского, например, работы «Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в.» (М., 1909), в которой основное внимание уделено разработке, реализации и краткосрочным последствиям иностранной, в том числе немецкой колонизации в России в период с 30-х по 90-е гг. XVIII века.

В числе общих работ по истории немцев-колонистов в царской России следует выделить монографию Якоба Дитца «История поволжских немцев-колонистов» (М., 1997). В данной работе, которая была написана накануне Первой мировой войны, но более 80 лет пролежала в архиве, автор рассмотрел историю немецкого населения Поволжья, опираясь на законодательные акты правительства, анализируя и сравнивая их. Им было привлечено большое количество документов, ранее никем не использовавщихся, а часть из них до наших дней не сохранилась. Помимо этого автором было привлечено огромное количество воспоминаний колонистов различных периодов их жизни в России. Ценным источником являются в работе воспоминания бывших сотрудников Саратовской конторы опекунства иностранных поселенцев. Однако Я. Дитц подошел к рассмотрению истории национальной группы с точки зрения права. За пределами его интересов остались социальные и экономические процессы, проходившие в немецкой колонии на Волге. Конец XIX - начало XX вв. в России связан с активизацией переселения крестьян в азиатскую часть страны. Это явление было вызвано не только ростом населения, но также необходимостью введения в оборот новых экономических мощностей, что диктовалось развивающимися капиталистическими отношениями.

Проблемы решения «немецкого вопроса» в годы Первой мировой войны во всероссийским масштабе рассматриваются в работе К.Э. ЛиндеманаЛ. Являясь депутатом Государственной Думы, К.Э. Линдеман в Линдеман К.Э. Законы 2-го и 13-го февраля 1915 г. (об офаничении немецкого землевладения в России) и их влияние на экономическое состояние Южной России (на правах рукописи). М. 1916. прессе и кулуарах высказывался против введения в действие так называемого «ликвидационного законодательства» в отношении немецкого населения России. При этом приводились веские аргументы в пользу того, что реализация законов на практике не приведет ни к чему хорошему. В своей работе автор пытается выявить те силы, которые подталкивали правящие круги к наступлению на российских подданных немецкой национальности. Среди таковых им выделяются московские купцы и промышленники, которые «издавна были врагами конкуренции»'*Л. При этом проводится мысль о том, что русские промышленные крути руками правительства ведут уничтожение своих конкурентов. Это высказывание аргументируется тем, что еще в конце XIX в. ими субсидировалась газета «Русь», издававшаяся С.Ф. Шараповым, в которой проводились требования отделения московской промышленной области от польской (лодзинской) конкуренции таможенным поясом. «Так и теперь, - отмечает К.Э. Линдеман, - им хочется избавиться от конкуренции»".

В течение последующих лет, особенно с конца 30-х гг. и до середины 60-х гг. XX в., наблюдается пауза в разработке проблем, связанных с немецкой тематикой, что было связано с судьбой немецкого этноса в 30 - 50-е гг. Доходило до того, что в статье «Нации социалистических советских республик» Большой советской энциклопедии, вышедшей в 1952 г. на немецком языке в Берлине, среди 43 крупных народов СССР, по данным переписи населения 17 января 1939 г., были указаны даже ассирийцы (20200 чел.), тогда как немцы не упоминались вовсе

Общественно-политическая обстановка в СССР в 30 - 60-е гг. XX в. предопределили тот факт, что в течение длительного времени не выходили в свет работы по истории российских немцев в целом. Правда, в отдельных работах имеется упоминание о них. Например, в общем контексте эмиграции

Там же. С. 50. '' Там же. рассматриваются вопросы переселения российских немцев в дореволюционный период за океан, в частности в США, в монографии Ш.А. Богиной «Иммигрантское население США» (Л., 1976), в которой автором с опорой на советские архивы предпринята попытка определить причины реэмиграции, динамику переселения и географию расселения «русских немцев» по территории США. Опираясь на американские исследования, например, Шлезингера - старшего, Богина положительно оценивает влияние переселенцев из России на экономическое развитие Среднего Запада.

С начала 90-х гг. XX в. начинают появляться отдельные статьи о формировании группы немецких колонистов в России. Этой проблеме была посвящена международная научная конференция «Немцы на Дону, Кавказе и Волге» (Анапа, 1994 г.), по итогам которой был выпущен одноименный сборник материалов. Именно эти публикации во многом предопределили проблематику изучения истории российских немцев (переселение в Россию, государственное управление колонистами, формирование ареалов проживания, хозяйственная деятельность колонистов и т.д.).

В настоящее время исследователи больше внимания уделяют региональной проблематике. В этом ряду на первом месте стоят, несомненно, Поволжье и Юг России. Менее изученной представляется история немецких колонистов в азиатской части России (Средняя Азия, Сибирь, Дальний Восток).

История изучения сибирских немцев должна начинаться с первого упоминания о них в литературе. Этот факт был связан с началом формирования сибирской группы российских немцев в результате внугрироссийских миграционных процессов.

Переселенческая политика властей вызывала неоднозначную реакцию общественного мнения. Еще до начала столыпинского переселения, начали раздаваться голоса против мало продуманной переселенческой политики Teich G. Die russlanddeutsche BeA^oelkeningsbewegung in Kriegs- und Nachkriegszeit 1941 - 1950 / Heimatbuch der Deutschen aus Russland 1958. Stuttgart, 1958. S. 82. правительства. Одной из подобных работ стала книга В.Л. Дедлова "Переселенцы и новые места" (СПб., 1894). В монографии автор открыто заявляет о своем неприятии общего переселенческого движения за Урал, отмечая уже в предисловии, что-де "читатель увидит, что я далеко не в восторге ни от переселенцев, ни от новых мест"'Л. Книга является одной из первых, в которой описывается достаточно подробно движение на "новые места" немецких колонистов. Описывая его, В. Л. Дедлов делит колонистов на "героев" и "толпу", относя к первым богатых колонистов Юга России, которые едут в Сибирь со значительными капиталами, а ко вторым - тех, кто победнее, преимущественно из числа поволжских немцев. То есть, автор не выступает абсолютным противником переселенческого движения, но им приветствуется лищь миграция на "новые места" "капиталов", но никак не народная колонизация. При этом в качестве аргумента выдвигается тезис о том, что бедняки не смогут самостоятельно выжить в новых условиях.

В обстановке обострившейся классовой борьбы официальные правительственные органы и авторы так называемого охранительного направления активно публиковали работы, в которых откровенно восхвалялась политика правящих кругов в Сибири. Ярким примером тому может служить опубликованная записка премьер - министра П. А. Столыпина Николаю II под названием "Поездка в Сибирь" (СПб.,1910), в которой автор описывает увиденное им за Уралом в ярких красках, не обращая особого внимания на те трудности, с которыми приходилось сталкиваться переселенцам на новых местах, в частности, в Кулундинской степи. Иного просто и быть не могло, ибо, по воспоминаниям В.Н. Коковцова, министра финансов в кабинете Столыпина, «Петр Аркадьевич вернулся из поездки очень и очень довольным и на нескольких заседаниях правительства только и говорил что о Сибири и ее блестящих перспективах»'''. В подобном же оптимистичном тоне выдержана и вся книга. В тех условиях, когда многие Дедлов В.л. Переселенцы и новые места. Путевые заметки. СПб. 1894. С. 1.

•' Коковцов В.Н. Из .моего прошлого. Воспоминания. 1903 - 1919 гг. Т. I. М., 1992. С. 364. подвергали столыпинские преобразования уничижительной критике, подобная публикация была необходима для показа противникам реформ беспочвенности их опасений и необходимости продолжения взятого в 190607 гг. курса в аграрном секторе. С другой стороны, она должна была служить также пропаганде переселенческого движения за Урал и способствовать по возможности его активизации.

В то же время рассмотрение проблем, связанных с описанием жизнедеятельности немецкого этноса в России происходит на фоне активного охранительного направления в отечественной историографии. В восторженном тоне выдержана многотомная работа «Азиатская Россия». В первом томе дается положительная оценка переселенческой политики правительства Столыпина, что проиллюстрировано примером быстрого экономического роста г. Славгорода. Работа достаточно интересна вследствие приведенного богатого фактического материала справочного характера, например, по статистике вероисповеданий по материалам переписи 1897 г. Однако она не может не вызвать ряда критических замечаний. Например, авторы указывают на положительную роль в освоении переселенческого района исключительно великорусского населения, оставляя без внимания участие в хозяйственном и социальном развитии представителей национальных меньшинств. Кроме того, не может не броситься в глаза тот факт, что авторами достаточно скрупулезно подбираются положительные факты. В определенной степени это объясняется следствиями национальной политики царского правительства.

Также официальная историография была представлена различного рода публикациями в журнале «Вопросы колонизации» и других периодических изданиях, которые представляют для нас интерес исключительно для воспроизведения обшего фона событий.

В первые годы Советской власти специалистов гораздо больше интересовали проблемы общего экономического развития региона. Наиболее заметным представителем мелкобуржуазного направления первых послереволюционных лет является Н.П. Огановский - автор ряда исследований по истории аграрного развития сибирской деревни, в том числе книги "Народное хозяйство в Сибири" (Омск, 1921), в которой он рассматривал различные отрасли региональной экономики сибирской деревни конца XIX- начала XX вв. Для нас эта работа представляет интерес прежде всего вследствие приведенного в ней большого объема фактического материала, использования данных переписей населения 1897 и 1917 гг., статистических обследований локального характера 1903 и 1911-12 гг.

Конец 20-х - начало 30-х гг. XX в. ознаменовались в научной жизни Сибири появлением в свет первых томов «Сибирской советской энциклопедии», в которой представлялась официальная точка зрения на те или иные аспекты жизни общества. Не остались в стороне советские немцы. В 3-м томе была помещена тематическая статья «Немцы» Не последнюю роль в содержательном наполнении статьи сыграли события 1929-1930 гг., т.е. попытка массовой эмиграции за пределы Союза ССР. А потому статья выглядит достаточно идеологизированной: данная национальная фуппа представлена как достаточно реакционно настроенная по отношению к Советской власти, гипертрофирована роль меннонитов в экономической, общественно-политической жизни национальной группы. Можно сказать, что эта научная публикация была единственной в этот период.

При этом в сибирской исторической науке достаточно активно разрабатываются общие проблемы аграрного развития Сибири конца XIX -начала XX вв., что со временем позволило создать общий фон для изучения локальных аграрных групп, в том числе национальных. Наибольший интерес представляет развернувшаяся в конце 50-х - 60-е гг. дискуссия о путях развития капитализма в Сибири и на Алтае в частности. Эта проблематика вызвала появление большого количество работ, касавшихся положения крестьянства в пореформенный период. Немцы // Сибирская советская энциклопедия. Т. .1, Новосибирск, 1933. С. 731

В 1952 г. в кандидатской диссертации А.К. Захаровой «Развитие капитализма в сельском хозяйстве Западной Сибири. Пореформенный период» (М., 1952) на основе обширного опубликованного и архивного материала был сформулирован вывод о развитии сельского хозяйства Сибири по «американскому пути», что подтверждается отсутствием помещиков и преобладанием среди крестьян категории «государственных», наличием большого колонизационного фонда и более высокой зажиточностью сибирских крестьян. Однако автором практически не учитывались остатки патриархальщины и широкое распространение в деревне мелкотоварного производства.

Достаточно интересными в освещении вопросов аграрного развития Сибири представляются диссертация и публикации A.A. Храмкова Им отмечается, что крепостнические пережитки в Сибири были слабее, чем в Европейской России. Развитие капитализма в Сибири началось позднее, но процесс этот протекал более интенсивно. Говоря об общей картине, автор присоединяется к мнению Ф. Сластухина и Г. Чешихина о том, что Сибирь являлась краем мелкого и среднего фермерского хозяйства, подчеркивая преобладание эволюции фермерского типа.

Проблемы аграрного развития Сибири периода становления капиталистических отношений рассматривались историками и в 60-е гг. Эти вопросы поднимаются в монографии В.Г. Тюкавкина «Сибирская деревня накануне Октября» (Иркутск, 1966). В центре внимания автора - земельные отношения и аграрная политика правительства в Сибири конца XIX- начала XX в., разложение крестьянства, буржуазная кооперация и характер аграрно-капиталистической эволюции. В данной работе В.Г. Тюкавкиным развивается концепция о сравнительно свободных условиях для аграрного Хра.мков A.A. Крестьянство Западной Сибири накануне февраля 1917 года (по материалам Томской губернии). Дисс. на соиск. . канд. ист. наук. Томск, 1955; Он же. О некоторых вопросах развития капитализма в сельском хозяйстве Сибири в конце XIX - начале XX в.// Особенности аграрного строя России в период империатизма. М., 1962; и др. капитализма в Сибири, отдельные положения которой были сформулированы еще в 20-е гг.

Отдельно следует выделить работы 70-х - 80-х гг. В первую очередь, речь идет о трудах И.А. Асалханова'л, Л.М. Горюшкина'л, В.Н. Худякова'*л, в которых поднимаются проблемы аграрного развития Сибири конца XIX -начала XX вв.

В историографии уже отмечалось противоречие, имеющее место в монографии И.А. Асалханова касательно оценки характера землеустроительного законодательства: он считает землеустроительную реформу распространением на Сибирь закона 24 ноября 1866 г., носившего буржуазный характер, при этом подчеркивает консервативный характер сибирской реформы, которая никак не стимулировала развитие производительных сил края. Кроме того, тезис Асалханова о требовании большинства крестьянского населения ускорить землеустроительные работыЛ° представляется недостаточно аргументированным.

В.Н. Худяков исследует в своей работе земельную и податную политику царизма в пореформенный период. Он считает, что объективной стороной аграрных преобразований в Сибири рубежа XIX - начала XX вв. являлись проявления глубокого аграрного кризиса в центре страны, который был вызван глубокими противоречиями между остатками феодально-крепостнических отношений и укрепляющимся капитализмом. В то же время В.Н. Худяков вступает против бытующего в историографии стремления квалифицировать землеустроительное законодательство 90-х гг. XIX в., он склонен рассматривать его в качестве самостоятельного комплекса актов. .Лсал.\анов И.А. Сельское хозяйство Сибири конца XIX - начала XX в. Новосибирск, 1975.

Горюшкин Л.М. Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900 - 1917 гг.). Новосибирск, 1976; Он же. Историография проблемы аграрного капитализма в Сибири в конце XIX - начале XX вв. // Экономическое о общественно-политическое развитие Сибири в 1861 - 1917 гг. Новосибирск, 1965. С. 6 -48; Он же. Сибирское крестьянство на рубеже двух веков. Новосибирск, 1967. " Х>дяков ВН. Афарная политика цариз.ма в Сибири в пореформенный период. Томск, 1986.

Асал.\анов И.А. Указ. соч. С. 75.

В целом в публикациях этого времени устоялось мнение о тормозящем влиянии аграрной политики царизма на развитие Сибири. Однако выдвигаемый в ряде работ тезис о ее реакционности и крепостническом характере представляется крайним.

Однако все указанные работы представляются в качестве вспомогательной литературы, историография которой достаточно подробно представлена в различных специальных статьях и сборниках.

Со второй половины 60-х гг. вновь начали появляться публикации по истории российских, в том числе сибирских и алтайских немцев, что было связано с частичной реабилитацией немецкого народа. Особенностью советской немецкой историографии 60-х и особенно 70-х гг. являлось то, что в название работ, как правило, не выносился этнический показатель. Особенно четко это можно проследить на примере публикаций Л.В. Малиновского. Так, например, были опубликованы его статьи «Сельское хозяйство западных национальных меньщинств в Сибири (1919-1928 гг.)»Л', «К характеристике некоторых групп переселенцев в Сибирь конца Х1Х-ХХ в.»лл. Несмотря на заглавие, все внимание в работах было сконцентрировано на немецких колонистах-переселенцах.

Основное внимание Л.В. Малиновского в его работах по истории сибирских и алтайских немцев в частности середины 60-х - начала 80-х гг. было обращено на социально-экономическое развитие немецкой субнациональной группы. Рассматривая экономическое положение сибирских немцев преимущественно на материалах Степного края и распространяя полученные результаты на прочие районы Сибири, Л.В. Малиновский выступает в качестве поборника идеи, что в сельском хозяйстве немецкого населения региона активно культивировались капиталистические отнощения, которые базировались на бедняках и «полных

Малиновский Л.В. Сельское хозяйство западных национальных меньшинств в Сибири (1919-1928 гг.) // Вопросы истории Сибири. Вьшуск 3. Томск, 1967. хозяевах», поддерживая тем самым мнение некоторых историков о преобладании в том числе в немецкой колонии Сибири американского пути аграрного развития, т.е. формирования в ней мелкого и среднего хозяйства фермерского типа, что выделяло ее в общем ряду, ибо, например, в новороссийских колониях, а также в Поволжье к тому времени преобладали уже крупнофермерские крестьянские хозяйства, имевшие 60 и более десятин. Однако эти выводы были сделаны в большей степени априори без опоры на значительный источниковый материал.

В то же время данные работы могут быть подвергнуты известной критике. Например, именно в это время закладывается один из стереотипов, сохраняющихся в исторической науке до сих пор. Ограниченность исторического материала привела автора к выводу о том, что основную часть немецкого переселенческого населения, осевшего на Алтае, составили меннониты.

В течение 90-х гг. на базе Омского государственного университета и Омского государственного педагогического университета формируется группа специалистов, которые занимаются разработкой различных проблем истории и культуры сибирских немцев. В общем ряду выделяются статьи П.П. Вибе, в которых автор затрагивает проблемы формирования немецкой диаспоры в Сибири, политики государственного регулирования переселения немецких колонистов в конце XIX - начале XX вв. и др.лл

Особо следует выделить работы, в которых авторы затрагивают вопросы социально-экономического, политического положения немцев в досоветский период на Алтае.

Он же. К характеристике некоторых групп переселенцев в Сибирь конца Х1Х-ХХ в.// Известия СО АН СССР. Серия общ. наук. Выпуск 1. Новосибирск, 19801 С. 98 - 104.

Вибе П.П. Политика государственного регулирования переселения немцев-колонистов в Сибирь в конце XIX - начале XX вв.// Немцы Сибири; история и современность. Часть 1 Омск, 1995. С. 40-44; Он же. Образование и становление немецких колоний в Западной Сибири в конце XIX - начале XX веков // Немцы. Россия. Сибирь. Омск, 1996. С. 5 - 57.

Проблемы социально-экономического положения немецких переселенцев в первые годы проживания на Алтае затрагиваются в статье М.П. Ковригиной «Неурожай хлебов в юго-западной части Алтайского округа в 1900 году»А'А. В данной работе в общем контексте приводятся сведения об экономическом бедствии немцев-католиков и лютеран в Бель-Агачской степи вследствие неурожая хлебов 1900 г.

Несостоятельность опасений того, что разрешать переселяться можно лишь зажиточным крестьянам, опроверг в своей книге «На сибирском просторе: картины переселения» (СПб., 1912) публицист В. Вощинин. В ней приводится обширный фактический материал для того, чтобы составить представление, с известной долей критики, конечно, о жизни немецких крестьян, о тех процессах, которые происходили в их среде, проблемах, которые перед ними стояли. Работа эта является достаточно универсальной, т.к. в ней представлена информация по экономике, истории переселения, этнографии некоторых групп населения Кулундинской степи, в том числе и немцев. Говоря о жизни переселенцев, автор обращает внимание читателя не только на тот позитив, который, несомненно, имел место, но и на некоторые негативные моменты. Говоря о бурном развитии Кулундинской степи, в чем принимали непосредственное участие и немецкие колонисты, он указывает на крайнюю необходимость оказывать этому перспективному зернопроизводящему району всяческую помощь со стороны как правительства, так и местных органов власти, и, в первую очередь, повторяет В. Вощинин вслед за жителями, позитив, который, несомненно, имел место, но и на некоторые необходима железнодорожная ветка до Татарска, которая связала бы Славгород с Транссибирской железной дорогой, что позволит создать более широкую и мощную базу для экономического развития. Читатель подводится к мысли о том, что основная масса переселенцев, в том числе и немцы, предпочла пойти по пути создания среднего и крупного

Ковригина МП. Не>рожай .хлебов в юго-западной части Алтайского округа в 1900 году // Алтайский сборник, т. 5. Барнаул. 1903. С. 115 - 133. хозяйства фермерского типа, что позволило в сжатые сроки превратить некогда неосвоенный и слабозаселенный район в одно из основных зернопроизводящих мест Томской губернии.

Интерес для нас представляет также статья Ф. Сластухина и Г. Чешихина «Заселение и процесс капитализации сельского хозяйства Сибири до революции» (Северная Азия, 1930, № 1-2; Советская Азия, 1930, № 3-4), так как она написана на материале статистического обследования селений Славгородского уезда, среди которых были и немецкие переселенческие поселки. В своих выводах авторами был отмечен высокий уровень применения наемного труда в сельском хозяйстве. При этом они подчеркивали, что увеличение посевных площадей объясняется не просто приростом населения и его плотности, а развитием капиталистических отнощений, высказав мысль о том, что «для процесса развития капиталистических отнощений в Сибири характерно скорее мелкое и среднекапиталистическое фермерского типа хозяйство, чем крупнокапиталистическое»АА.

В течение длительного времени публикации по истории немецкого населения Алтая отсутствовали. В конце 80-х начале 90-х гг. вопросы истории немецкого населения были вызваны к жизни политической ситуацией. На Алтае это было связано с начавшимся движением за восстановление автономий. В первую очередь, речь шла о восстановлении АССР немцев Поволжья, но при этом раздавались голоса за восстановление Немецкого района, ликвидированного в 1938 г. Это движение получило широкую общественную поддержку, а потому власти не могли не отреагировать на него. К разработке вариантов восстановления территориально-административной автономии немцев на Алтае были привлечены ученые. Результатом коллективной работы стал «Сводный аналитический отчет: к вопросу об образовании немецкой автономии на

С-таст>лин Ф. Чеши,\ин Г. Заселение и процесс капитализации сельского .хозяйства Сибири до революции // Советская Азия, 19301 № 3-4. С. 1601

Алтае» (Барнаул, 1990). В данной работе авторы не могли обойти стороной вопросы исторического прошлого алтайских немцев. Однако недостаток информации не позволил им объективно подойти к решению данного вопроса. Например, говоря о ликвидационном законодательстве, авторы указывают на то, что его реализации помешали события 1917 годалл. Однако, как свидетельствуют более поздние исследования, законодательство воплощалось на местах, но медленно, т.к. этому мешало отсутствие механизмов реализации его в жизнь, а также различные бюрократические препоны.

Говоря об освещении проблем истории и культуры сибирских немцев следует не забывать о том, что переселение немцев на Алтай и в прочие регионы имело свои специфические черты, например, в законодательной, социально-экономической сфере. Положение Алтайского (до 1896 г. горного) округа как собственности правящего монарха и управление им через Кабинет Его Величества определило в значительной степени его специфику, которую не следует упускать из виду. Именно по этой причине не следует распространять результаты ряда обследований по Степному краю на алтайских немцев и наоборот. Однако имеющиеся публикации, например, статьи П.П. Вибе позволяют определить общие тенденции в той или иной сфере.

При историографическом рассмотрении работ, как правило, мы имеем дело с отдельными статьями. Исключение составляют работа Л. В. Малиновского «Немцы в России и на Алтае» , выдержанная в ключе

Сводный аналитический отчет . С. 13.

См. например, Вибе ПО. К вопросу о факторах, определявших колонизационные возможности не.мцев-колонистов в Сибири (конец 19 - начало 20 вв.) // Российские немцы. Проблемы истории, язьпса и современного положения. Материалы между нар. науч. конф., Анапа, 20-25 сент. 1995 г. М., 1996. С. 232237; Он же. Факторы, определявшие колонизационные возможности переселенцев Сибири в эпоху капитализ.ма (историография вопроса) // Проблемы источниковедения и исгориофафии Сибири дооктябрьского периода. Омск. 1990. С. 78 - 95.

Малиновский Л.Б. Немцы в России и на Алтае. Барнаул, 1995. популярных очерков, монографии В.И. Бруля «Немцы в Западной Сибири»л'л, которая написана преимущественно на алтайском материале, и В.И. Матиса

Немцы Алтая»., посвященная рассмотрению проблем исторического прошлого и современного положения немецкой субнациональной группы.

Работы Л.В. Малиновского и В.И. Бруля отличаются тем, что речь в них ведется преимущественно об алтайских немцах. При этом, полученные в отнощении данной группы немецких поселенцев данные, нередко распространяются и на всех сибирских немцев. Другой особенностью данных работ является то, что немецкая деревня фактически изучается изолированно, в отрыве от социально-экономического развития всей сибирской деревни и страны в целом. Следует отметить, что в работах присутствуют определенные фактические и фактологические неточности. Например, В.И. Бруль, анализируя сводные экономические данные по поселениям Кулундинской степи, приводит данные по Славгородскому округу применительно к 1914 годул'. Однако Славгородский уезд, а позднее округ был территориально выделен в составе Алтайской губернии только после лета 1917 г. Традиционным стереотипом сохраняется мнение о том, что в конфессиональном плане среди алтайских немцев преобладали меннониты. Авторы ограничивают поле своей деятельности немецкими населенными пунктами Кулундинской степи. При этом игнорируются поселения немецких колонистов в южной части Алтая. Причиной появления подобного рода ошибок является узкая источниковая база исследований. При просмотре авторских примечаний к работе Л.В. Малиновского, касающихся истории немецкого населения Алтая, бросается в глаза огромное количество ссылок на материалы периодической печати и воспоминания эмигрантов на немецком языке, в то же время практически отсутствуют российские, в первую очередь, архивные источники.

Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. В 2-х частях. Топчиха, 1996.

Матис В.И. Немцы А.ттая. Барнаул, 19%

Бруль В.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 37.

В вводной части своей монографии В.И. Матис затрагивает вопросы исторического прошлого немецкого населения Алтая. Однако именно затрагивает, ибо представляет в ней традиционную точку зрения; преобладание меннонитов среди немецкого населения, вопрос о первом поселении и дате его возникновения и т.д. Но даже среди приведенных утверждений достаточно много неточностей. Например, ссылаясь на «Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губернии», автор указывает на расселение на территории Орловской волости Барнаульского уезда лишь меннонитов, хотя, на самом деле, в переселенческих поселках, расположенных на ее территории, проживали не только меннониты, но и лютеране и католики (Александровка и др.). Вызывает некоторое удивление буквальное калькирование автором уже известных работ (публикации Л. В. Малиновского, В.И. Бруля и других), при этом не вводятся оборот новые архивные и иные источники. То есть, историческая часть данной монографии может рассматриваться лишь в качестве историографического обзора с претензией на самостоятельное исследование. Поэтому вполне справедливо, на наш взгляд, мнение специалистов, что по ряду причин объективного и субъективного характера ни один их вышеназванных авторов не справился с поставленной перед собой задачей, не предоставив достаточно полную и объективную картину развития социальной и экономической жизни немецкой деревни на Алтае" *л.

В 1996 г. вышла в свет «Энциклопедия Алтайского края» (2-х тт., Барнаул, 1996). Одна из многочисленных статей была посвящена истории немецкого населения краялл Однако и в ней, несмотря на сделанные за л* Герман A.A. Новая книга о немцах Сибири (рецензия) // Научно-информационный бюллетень. Издание Института германских и восточноевропейских исследований, Международного союза немецкой культуры. Междлнародной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев. М., 1996 -№ 2. С. 2728. л' Анашкин A.n., Мельников А.И. Немцы на Алтае // Энциклопедия Алтайского края. T.2. Барнаул, 1996 С. 243 -244. многие годы наработки, содержится огромное количество неточностей фактологического и фактического характера. Достаточно сказать, что количество населенных пунктов, основанных немецкими переселенцами, не соответствует действительности. Кроме того, авторы почему-то офаничили географию проживания немцев-крестьян в досоветский период исключительно Кулундинской степью, игнорируя при этом поселения немецких переселенцев в районе Змеиногорска- Рубцовска.

В последнее время в историографии намечается новое явление, которое уже, правда, имело место во второй половине XIX в. Состоит оно в публикации истории отдельного села, подготовленных местными краеведами. Наиболее заметными являются книга И.И. Шеленберга «История села Орлово» (М.,1996) и работа A.A. Фаста «Страницы прошлого и настоящего села Полевое и колхоза имени Тельмана» (Славгород, 2000), в которых представлен богатый фактический материал, работы подготовлены с использованием значительного количества архивного материала, воспоминаний жителей села. В отличие от публикаций последних лет данные монографии снабжены богатым иллюстративным материалом, который позволяет представить историю населенного пункта и людей в нем проживающих в фотографиях.

Некоторые публикации могут использоваться, с одной стороны, как самостоятельные исследования, а с другой - в качестве источника. В значительной степени это относится к работам этнографического содержания. Примером этнофафического исследования может служить статья П. Казанского «У Кулундинских немцев»А"*. Она может рассматриваться и в качестве важного этнографического источника, ибо автором описываются поселение, жилище, предметы материальной культуры, сохранившиеся с дореволюционных времен.

Казанский П. У Кулундинских немцев //Алтайский сборник. Т. 12. Барнаул, 1930. С. 61 - 66

Достаточно интересный фактический материал приводится в статьях СВ. Соколовского, посвященных жизни меннонитов Алтаялл. в данных работах автор приводит сведения о конфессиональной подразделенности меннонитов по населенным пунктам, численности переселивщихся меннонитов за 1907 (09)- 1912 гг.

Невелико число публикаций на немецком и английском языках. Они представлены преимущественно газетными и журнальными статьями, а отдельных монографий по ряду причин немного. Общий их анализ свидетельствует о том, что освещенность истории немцев Сибири заметно уступает изученности прочих немецких анклавов.

Небольшое количество публикаций до 1870 г. объясняется слабым интересом к истории российских немцев. Всплеск после 1870 г. был определен тем, что многие из немецких колоний, особенно в Причерноморье, отмечали столетние юбилеи, а потому каждая из них стремилась подготовить небольшой сборник, в котором в кратком изложении представлялась бы история поселения. Авторами, как правило, выступали сами колонисты, нередко это были люди религии, а материалами для написания им служили делопроизводственные бумаги и воспоминания старожилов.

Новый всплеск наблюдается в конце 20-х - начале 40-х гг. С одной стороны, это можно объяснить тем, что после Октябрьской революции и Гражданской войны многие немцы оказались в добровольной или вынужденной эмиграции, где они принялись за написание собственных воспоминаний. Уже с 20-х гг. прослеживается идеологическая окраска многих публикаций. Во многих статьях немецкие авторы писали о том, о чем не имели возможности говорить в СССР, однако нередко это сопровождалось сгущением красок, представляя жизнь немецких крестьян в Союзе как адскую, о чем свидетельствует, например, публикация О. Аухагена «Die

Соколовский C.B. Брачная структура алтайских меннонитов// Полевые исследования Института этнографии. М., 1987. С. 66-71; Он же. Дем как объект управления в системе мер демографической heutige Lage der deutschen Bauern in der Sowjetunion» - «Современное положение немецких крестьян в Советском Союзе».

Интересной представляется работа Генри Смита «The Coming of the Russian Mennonites" - «Появление русских меннонитов», изданная в 1927 г. Работа посвящена общим проблемам истории меннонитов в России. Затрагиваются проблемы переселения меннонитов из Пруссии в Россию в период правления Екатерины II, развития меннонитских колоний. Интересным является раздел, в котором рассматривается процесс возникновения дочерних колоний. Основными причинами являлись, по мнению автора, недостаток земли и «избыточное население».

В 1965 г. в Тюбингене была выпущена книга К. Штумппа «Российские немцы. Двести лет в пути»АА, в которой был обобщен весть собранный к тому времени в Германии материал по истории российских немцев. Как и следовало ожидать, основное внимание уделено колониям немцев Поволжья, Юга России, Кавказа, приводится материал о судьбе немецкого населения СССР в годы Второй мировой войны, но практически ничего не сказано о немецких поселениях в Сибири.

На этом фоне выделяется монография И. Фляйщхауэр «Немцы в царской империи. Два века немецко-русского культурного сотрудничества»АА. В своей работе автор обратила особое внимание на проблемы общественно-политической жизни российских немцев. Тщательному анализу подвергается реформа немецкой колонии 1871 г., развитие сельского хозяйства и колонистской промышленности в конце XIX - начале XX вв., в связи с чем применительно к данному периоду вводится термин «грюндерские годы» (по аналогии с грюндерской горячкой в Германии - В.Ш.). Обращаясь к общественно-политической жизни немецких политики (на примере сельского населения Алтая) // Демографическое развитие Сибири: прикладные и теоретическое аспекты. Новосибирск, 1987. С. 133-140.

Stumpp К. Die Russlanddeutschen. Zweihundert Jahien unterwegs. Tuebingen, 1965. ' Fleiscliliauer 1. Die Deutschen im Zarenreich. Zweihunderte deutsch - russische Kulturgemeinschaft. Stuttgatr, колонистов, автор рассматривает проблему возникновения и развития «немецкого вопроса» в России, его рассмотрение в Государственной Думе различных созывов.

Занимаясь изучением истории российских немцев, германские исследователи обращаются к проблеме их интегрированности в российское общество. Наиболее ярко это прослеживается в работах А. Каппелера . В своих работах он приходит к выводу о том, что российские немцы, как и прочие национальные меньшинства Российской империи, например, евреи или поляки, занимали свою нишу в хозяйственной, общественно-политической жизни государства.

Очередной всплеск интереса к истории российских немцев в Германии приходится на начало 1990-х гг. Это было связано с началом массовой эмиграции немцев из республик бывшего Союза ССР. Для ускорения интеграции «поздних переселенцев» (Spaetaussiedler) необходимо было знать их историю.

На этом фоне появляется целая серия работ. В 1992 г. выходит в свет монография А. Айсфельда «Российские немцы»"'л. Богато иллюстрированная работа содержит ценную информацию о развитии немецких колоний в России в пореформенный (для немецких колонистов он начинается в 1871 г., что связано с реформой немецкой колонии - В. Ш.) период (1871 - 1917 гг.). Особое внимание автором обращается на экономическое развитие немецких колоний. На материале Юга России приводятся данные об экономическом росте предприятий, особенно в промышленных, принадлежащих поселянам -собственникам (бывшим колонистам). Рассматривая вопросы политической жизни России рубежа XIX - XX вв. автор приходит к выводу об успешной интеграции немецкого населения в эту сферу, что проявилось в активном участии немецких поселян в деятельности земств, общественных

Kappeler А. Die Deutschen im Rahmen des zaristischen und sowjetischen Vielvoelkerreiches: Kontinuitaet und Brueche // Die Deutschen im Russischen Reich und im Sowjetstaat. Koeln, 1987. S. 9 - 19; Ders.; Russland als Vielvoelkerreich: Entstehung - Geschichte - Zerfall. Muenchen, 1992. организаций, не имея собственной политической партии, они тем не менее принимали непосредственное злчастие в политической жизни, выдвигая своих кандидатов в депутаты Государственной Думы.

Проблемы сравнительного анализа жизни и деятельности немцев в России и Америке рассматриваются в работе «Немцы за рубежом -незнакомцы в Германии. Мифация в истории и современности»''*'. В данной работе впервые обращаются к проблеме возникновения дочерних колоний в Сибири. Успех переселенческой политики правительства применительно к немецким колонистам автор объясняет тем, что на Алтае переселенцы могли получить от правительства до 15 дес. земли на дущу мужского пола, а также 165 рублей подъемных. Автор обращает внимание на то, что подавляющее большинство немецкого населения региона занималось земледелием. Однако вновь всплывает заблуждение о том, что на Алтае немецкие поселения находились лишь в районе Славгорода"".

Одним из последних наиболее крупных германских исследований по истории российских немцев стала коллективная монография «Немецкая история в Восточной Европе. Россия» (Берлин, 1997)''л. В данной работе в кратком изложении представлена информация и о возникновении дочерних колоний в Сибири, в том числе на Алтае. Однако ничего нового к тому, что было опубликовано в работе «Немцы за рубежом - незнакомцы в Германии» авторы добавить не смогли. Кроме того, встречаются существенные разночтения по поводу одного и того же факта. Например, в книге «Немцы за рубежом - незнакомцы в Германии» и рассматриваемой нами книге приводится численность немецкого населения в Кулундинской степи в

Eisfeld A. Die Russlanddeutschen. Muenchen. 1992.

Deutsche im Ausland - Fremde in Deutschland. Migration in Geschichte und Gegenwart. Muenchen, 1992. Oers. S. 114.

Л' Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland. BerlinL 1997. районе г. Славгорода. Но полностью совпадающие данные приводятся на разные годы - 1914 и 1924, соответственно''1

В довоенный период (до 1941 г.) в свет вышла лишь одна работа на немецком языке по истории немецких колонистов в азиатской части России, в том числе и на Алтае. Речь идет о монографии пастора Я. Штаха, который в свое время проживал на Алтае, а затем эмигрировал в Германию, где вышла в свет книга «Die Deutschen in Sibirien, Mittelasien und von dem Femen Osten»-«Немцы в Сибири, Средней Азии и на Дальнем Востоке» (Штуттгарт, 1938), Особый интерес представляет для нас тот раздел, в котором автор затрагивает вопросы немецкой крестьянской колонизации на Алтае. Автор представляет читателю общую информацию о географических, климатических, природных условиях новых мест поселения, о немецкой школе в Сибири в целом и на Алтае в частности, судьбах немецких колонистов в годы Первой мировой войны. Однако о том, что автор не в полной мере владел ситуацией по региону свидетельствует, например, тот факт, что значительно занижено число дочерних колоний на юге Алтайского округа, отсутствует информация о хозяйственной стороне жизни колонистов не только юга Алтая, но также Кулундинской степи и т.д.

По окончании Второй мировой войны ситуация в немецкоязычной историографии несколько меняется. Землячество немцев России, находящееся в Штуттгарте, начинает выпускать ежегодник «Heimatbuch der Deutschen aus Russland»- «Книга о Родине немцев из России», в котором публиковались материалы по истории, культуре, литературе российских немцев. Редактором этого сборника долгое время являлся д-р К. Штумпп, который опубликовал в нем ряд своих статей по истории российских немцев. Некоторые из них касались Сибири. Наиболее значимыми для нас представляются публикации «Das Russlanddeutschtum in Nord- (Sibirien) und

Deutsche im Ausland - Fremde in Deutschland. Migration in Geschichte und Gegenwart. Muenchen, 1992. S 114. Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland. Berlin. 1997. S. 95.

Mittelasien» - «Росси11ские немцы в Северной (Сибири) и Средней Азии»'*'*, «Folgeschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschtum» - «Тяжелые последствия русского политического развития для немцев России»''л и ряд других, в которых автором рассматриваются вопросы законодательства относительно немецкого населения и переселения колонистов за Урал в начале XX в. Однако оторванность его от архивов, незнание или слабое представление о специфике районов, где селились немцы заметно сказывались на качестве работ. То же самое можно сказать и о других работах этого времени''*'. Например, в статье А. М.ра «Das Deutschtum in Sibirien und Mittelasien» -«Немцы в Сибири и Средней Азии» указывается на то, что уже с середины XVIII в. немцы при переселении в Сибирь получали различные привилегии. Однако это далеко не так: и в XVIII в., и в XIX в., и на рубеже XIX - XX вв. немцы переселялись за Урал на общих основаниях. Если же горные инженеры и прочие специалисты получали какие-то привилегии в сравнении с русскими чиновниками, то это было связано со спецификой их положения в хозяйственной или иной сферах жизни. С работами по истории и культуре российских немцев автор работы имел возможность познакомиться в библиотеке Института германских и восточноевропейских исследований (г. Геттинген, Германия).

При этом необходимо отметить, что появляются работы по истории российских немцев, опубликованные вне Германии. Активная издательская деятельность характерна для диаспор российских немцев Канады, США, ряда стран Южной Америки. Стоит отметить две работы Герхарда Фасталл, л' Stumpp. Karl. Das RusslanddeutsclUum in Nord- (Sibirien) und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland - 1964. Stuttgart, 1964. S. 5 - 14.

Stumpp, Karl. Folgeschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschtum // Heimatbuch der Deutschen aus Russland - 1966. Stuttgart, 1966. S. 5 - 13.

M. .r. A. Das Deutschtum in Sibirien und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland - 1959. Stuttgart, 1964. S. 16- 25. л Гер.хард Фаст в течение ятительного времени являлся учителем школы в с. Орлово одноименной волости Барнаульского уезда. В 1929 г. нелегально эмигрировал в Великобританию, но был выслан в Гер.манию, опубликованные в 50-е гг. в Канаде, куда автор эмигрировал из СССР через Великобританию и Германию еще в начале 30-х гг. Речь идет о книгах «In den Steppen Sibiriens» - «В степях Сибири» (Виннипег, 1954) и «Im Schatten des Todes» -«В тени смерти» (Виннипег, 1956). Опираясь на знание местного материала, автор достоверно и живым языком описывает причины переселения за Урал, сложности, с которыми переселенцы сталкивались в пути. Будучи учителем, он уделяет внимание влиянию учителей на формирование немецкой колонии на Алтае, проводя сравнение с деятельностью религиозных проповедников. Автор в течение длительного времени собирал материал для обеих книг, что позволило ему, например, снабдить их уникальными фотографиями, которые позволяют более четко представить себе немецкую деревню и людей, живщих в ней в те далекие годы. в незначительном количестве немецкоязычных публикаций по истории немецкого населения Сибири и Алтая в частности, выщедших в свет в Западной Германии в 50 - 80~е гг. XX в., основное внимание уделялось достаточно узкому кругу проблем - переселению за Урал, сложностям обоснования на новом месте жительства, религиозной жизни переселенцев. Остальные аспекты социально-экономической и общественно-политической жизни представителей данной национальной группы в новых условиях вследствие отсутствия источников не получили должного освещения. Именно поэтому интерес к этим аспектам в среде германских ученых сегодня необычайно велик.

Особенностью западногерманской историографии является также то, что в научных публикациях по истории сибирских немцев авторы оперируют ограниченным количеством фактов, которые «кочуют» из одной работы в другую. Не вполне объективно, не имея на то должных причин, как было указано выще, они стремятся особо выделить немецких колонистов в общем куда позднее переехала его семья. После Второй мировой войны вместе с семьей переехал в Канаду, где поселился в г. Виннипеге. Потомки проживают в России, Германии, Канаде. потоке крестьян-переселенцев, пришедших в Сибирь в конце XIX - начале XX вв. Кроме того, основными источниками для них являются воспоминания колонистов-переселенцев различных лет. Некоторые из немецких авторов, чьи работы вышли в 20 - 30 -е гг., сами бывали в Сибири, но нередко они посещали лишь кулундинские поселения немцев-колонистов. Это вело к тому, что складывалось неверное представление о жизни немецких колонистов на Алтае. Различного рода фактические и фактологические ошибки и неточности со временем привели к порождению и укреплению стереотипов и заблуждений, преодолеть которые, порой, бывает непросто.

Несколько слов хотелось бы сказать о новом виде научных публикаций- электронных публикациях, выставленных в глобальной сети Интернет.

К сожалению, российские ученые и их коллеги из стран бывшего Союза ССР до сих пор не полностью оценили возможности Сети. Среди наиболее интересных российских ресурсов выделяется сервер «История российских немцев» Министерства по делам национальностей РФ"*л. Достаточно интересные материалы, документы, фотографии выставлены на сайтах Омского государственного исторического краеведческого музея'лл. Таврического историко-краеведческого музеял" и Алтайском региональном историческом серверел'. Использование возможностей Интернета позволило бы не только оперативно информировать научную общественность о результатах деятельности, но также создавать виртуальные исторические и этнографические выставки. Кроме того, возможности Интернет позволяют решить проблемы дорогостоящего издания научных трудов.

Подводя некоторый итог, можно сделать вывод о том, что отечественная историческая наука к концу 30-х гг. XX в. накопила определенный запас фактического материала об экономическом и прочем лшр:/7\лллллл.Па^оп.П1 luip.//mv\v.museum.Qmskclecom.m/deiilschc in sib ' лlup:.'7л\лллv.mordor.ccssll. Crimea. iia развитии немецкой дочерней колонии на Алтае на рубеже Х1Х-ХХ вв. Однако четких выводов сделано не было.

До 60-70-х гг. XX в. изучение истории и культуры российских немцев практически не велось. В последующий период нередко приходилось пускаться на различные ухищрения, дабы опубликовать тот или иной материал. В это время был нанесен серьезный удар по направлению, что выразилось в замораживании исследований по национальной, в том числе немецкой, тематике. Остается много нерещенных, дискуссионных вопросов.

Германская историография представлена работами описательной направленности, что объясняется оторванностью от мест событий и основной массы исторических источников. Правда, в последнее время исследователи из Германии пытаются ликвидировать этот пробел. В целом, недостатком дореволюционной, отечественной и зарубежной историографии является использование узкой источниковой базы, несоверщенство методик исторического исследования различных аспектов жизни российских немцев. Как следствие, это ведет к отсутствию по объективным и субъективным причинам обобщающих работ по истории алтайских немцев, несмотря на то, что материал для этого имеется в достаточном количестве.

Слабая изученность истории алтайских немцев позволяет в качестве цели данного исследования определить комплексное исследование немецкой сельской диаспоры на Алтае.

В качестве основных задач диссертационного сочинения видится выявление наиболее важных причин из тех, которые подтолкнули немецких крестьян к переселению за Урал, способы оседания их на землях ведомства Кабинета Его Величества и на казенных землях Алтайского (до 1896 г. горного) округа, на конкретных примерах показать законное и самовольное водворение переселенцев на Алтае, влияние различных факторов на социально-экономическое положение их в первые годы поселения и накануне Октябрьской революции, сопоставить уровень экономического

1п1р://Ы51.с1сп-а5и.а1/аеппап/г1пс{сх.51Или развития немецких колонистов и переселенцев прочих национальностей на материале переписи 1917 г. То есть, в данной работе автор попытается по возможности более полно представить социально-экономическую сторону жизни немецких колонистов на Алтае.

Предметом данной исследовательской работы являются формирование и социально-экономическое и политическое развитие немецкой сельской диаспоры на территории Алтая в конце XIX - начале XX вв.

Источниковая база. Незначительное количество научных работ в отношении истории немцев Алтая заставляет нас обратиться к источникам, на основе которых преимущественно написана работа.

Значительная часть источников вводятся в оборот впервые. В первую очередь, это касается документов различного рода, обнаруженных во время работы с фондом Главного Управления Алтайского округа (фонд 4), Центра хранения архивного фонда Алтайского края (г. Барнаул). Были использованы материалы Томского губернского управления (фонд 3), Томского губернского комитета по устройству беженцев (фонд 7), Томского губернского статистического комитета (фонд 234), Томского переселенческого района (фонд 239), Управления земледелия и государственных имуществ Томской губернии (фонд 240), Барнаульской уездной по делам о выборах в Государственную Думу 4-го созыва комиссии (фонд 460), Змеиногорской уездной по делам о выборах в Государственную Думу 4-го созыва комиссии (фонд 464) Государственного архива Томской области (г. Томск).

Исторические источники, использованные для подготовки диссертационного сочинения, можно классифицировать по-разному. Однако наиболее полно представить спектр задействованных типов источников позволяет стандартная классификация. В рамках отдельных типов будет дана характеристика опубликованных и архивных источников.

Наиболее важной группой являются законодательные акты, опубликованные властями через Правительственный Сенат, министерства,

Кабинет Его Величества и другие государственные ведомства. Этот тип представлен рядом манифестов, высочайших указов и прочими документами нормативного характера. Разделяя первые два вида, следует помнить, что манифест в дореволюционной России представлял заявление государственной власти о важнейших событиях в жизни страны, тогда как высочайший указ как законодательный акт, наиболее распространенный уже в начале XX в., закреплял какую-либо одну правовую норму. То есть манифест в иерархии документов царской России может рассматриваться в качестве основного закона, тогда как второй вид являлся своего рода подзаконным актом, разъясняющим одно или несколько положений манифеста.

В разряд законодательных актов могут быть отнесены различного рода инструкции, положения, т.к. они обладали силой законов. Помимо этого в этот ряд мы можем поставить «Устав колоний иностранцев в Империи 1857 года», различные «Положения». Вся масса русского законодательства досоветского периода собрана и представлена в трех Полных собраниях законов Российской империи, из которых первое охватывает время с 1649 г. по 12 декабря 1825 г., второе начинается с 12 декабря 1825 г. и заканчивается 1 марта 1881 г., а третье - с 1 марта 1881 г. Для обнародования законов с 1863 г. служит «Собрание узаконений и распоряжений правительства», издававшееся Правительственным Сенатом. Для руководства гражданских правительственных мест был издан в 15-ти тт. Свод Законов, ставший извлечением из Полного собрания законовАА.

Анализ законодательных и нормативных актов позволяет нам определить государственно-правовой статус немецких колонистов, а позднее поселян-собственников, его эволюцию во времени.

Не менее важной фуппой источников являются делопроизводственные бумаги. В нашем случае переставляется необходимым разделить их на две подгруппы:

Россия: Энциклопедический словарь. Л., 1991. С. 563.

• собственно делопроизводственная документация;

• статистические источники.

Выделение последних возможно на том основании, что при их составлении использована отличная от других источников форма кодирования информации, ибо она представлена здесь в виде цифровых значений.

Говоря о делопроизводственных бумагах, прежде всего имеются в виду документы различных делопроизводств Томского губернского управления и Земельной части Главного Управления Алтайского (горного до 1896 г.) округа, которые касаются переселения немецких крестьян на Алтай и их положения здесь.

В нашем случае мы имеем дело с двумя подтипами документации: перепиской государственных органов между собой и перепиской частных лиц - немецких колонистов - с чиновниками государственных учреждений различного уровня. Со стороны крестьян, как правило, исходили индивидуальные либо коллективные прошения. Примером последнего может служить «Прошение . переселенцев Екатеринославской . и Бессарабской губернии проживающих на арендном участке, на свободной земле

Кабинета в 25 верстах от Бурлинского озера», в котором «переселенцы-немцы» просили начальника Алтайского округа как «своего непосредственного начальника» «о прокормлении . с семьями»", а также о выдаче семенной ссуды. Для более наглядной демонстрации своего бедственного положения к прошению был приложен список о семейном положении и данные о размере посевной площади на каждый двор на 190] г. Наличие в документе подобных данных позволяет сделать вывод об их достоверности и представить себе более четко то положение, в котором оказались переселенцы.

Чаще всего коллективные прошения накануне 1906 г., исходившие не только от немецких крестьян-переселенцев, затрагивали вопросы отсрочки

ЦХАФАК. Ф. 4. Оп. 1, Д. 2554. арендных платежей. Несмотря на незначительность ежегодных выплат (от 6 до 15 руб. в среднем на семью) колонисты стремились всеми возможными способами добиться отсрочки их внесения в казну Кабинета. Именно этот позыв лежал в основе, например, «Списка арендаторов Локтевского имения, подавшим заявление об отсрочке им вследствие неурожая арендного платежа за 1900 г. и о выдаче ссуды на обсеменение полей»л"*. В нем указывается фамилия просителя, губерния выхода переселенческой семьи и сумма, которую она должна была Кабинету за аренду земли. Подобный документ позволяет нам выявить круг губерний, из которых шли переселенцы; количество душ, на которые испрашивалась помощь, дает нам возможность приблизительно определить численность мигрантов на определенный момент.

Однако не все документы подобного рода в достаточной степени объективны. Скорее, срабатывал чисто крестьянский принцип: оттягивая внесение арендных платежей добиваться их отсрочки, выигрывая тем самым во времени и экономя необходимые для укрепления хозяйства средства. Довольно часто прибегали к этому приему не только обедневшие колонисты, но и переселенцы их числа зажиточных. Одним из показательных примеров тому может служить обращение пятерых поселян-собственников к начальнику Алтайского округа с просьбой об отсрочке причитающейся с них суммы. Однако при проверке чиновниками было установлено, что лишь двум просителям можно предоставить отсрочку, ибо «экономическое положение их далеко неудовлетворительное . и что при продаже их имущества на удовлетворение арендной платы семьи эти окажутся в бедственном положении»л', тогда как остальным предоставлять подобного рода поблажку «нет основания, так как при их материальном положении и наличности рабочей силы, они часть недоимок могут возместить продажей излишков хлеба и скота, а остальное могут отработать на заготовке лесных

Та.мже.Ф. 28. Оп. 1. Д. 581.

Та.м же. материалов»лл. То есть сложность источниковедческого анализа делопроизводственных бумаг подобного рода заключается в том, что в одном конкретном случае они нередко имели происхождение из нескольких источников, а не из одного; как правило, прошение и списки, поступавшие в Главное Управление Алтайского округа, вызывали своего рода цепную реакцию, что выражалось в поручении местным властям выяснить истинного положение в том или ином случае. Нередко выяснялось, что в тех случаях, когда переселенцами не приводились конкретные данные об их положении, а следовали рассуждения об их бедствиях, давать отсрочку либо иное послабление не было основания. То есть, стремясь к объективности при анализе переписки между чиновным Барнаулом и переселенцами, необходимо по каждому конкретному случаю использовать по возможности не один, а комплекс документов.

Выше уже отмечались обстоятельства, позволяющие выделить статистические источники в отдельную группу в составе делопроизводственных бумаг. Некоторое отличие имеется так же при их анализе. Надо сказать, что статистическое обследование в своем законченном виде представляется как трехэтапный процесс: на первом составляется программа обследования, на втором - основном - происходит сбор данных и кодирование их в виде чисел, на заключительном этапе происходит обработка полученных в ходе обследования материалов и сведение их в итоговые таблицы. Чаще всего историки апеллируют именно к третьему этапу. С одной стороны, это можно объяснить тем, что уже обработанный материал более удобен для исследователя, с другой - не всегда удается воспользоваться документами, принадлежащими к первым двум этапам. До сих пор сохраняется вопрос о достоверности подобного рода источников, полученных на третьем этапе. Для проверки их необходимо привлечение иных смежных документов. В нашем случае мы имеем дело с несколькими видами статистических обследований.

•* Там же.

Отдельно необходимо выделить материалы земской статистики, опубликованные в различного рода «Сборниках»" и «Обзорах»лл. Использование данного типа исторического источника должно помочь ответить на ряд вопросов, связанных с жизнью немецких колонистов в материнских колониях. Эти материалы позволяют восстановить экономическую жизнь немецкой деревни в Поволжье и на Юге России накануне переселения за Урал. Тщательное их изучение дает возможность выяснить причины переселения немцев на новые места, определить динамику переселения, а со временем сравнить уровень экономической жизни материнской и дочерней колонии.

Уникальную информацию экономического характера содержат в себе «Материалы анкетного обследования кустарно-ремесленной промышленности в Томской губернии» (Томск, 1915), которые могут быть отнесены к материалам ведомственной статистики, ибо были собраны и обработаны Томским губернским статистическим комитетом. В сборнике представлены не только количественные, но также качественные сведения о состоянии кустарных промыслов в различных волостях Томской губернии. Приво11ятся сведения о стоимости произведенной продукции, сбыте изделий промыслов в своих и соседних селениях, волости, уезде. Сопоставление данных, приведенных в поволостных таблицах сведений о промыслах, с комментариями по отдельным селениям волостей, позволяет определить роль и место немецких крестьян в развитии того или иного промысла в волости, уезде.

См. например, Памятная книжка Таврической губернии. Симферополь, 1889.; Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Отдел хозяйственной статистики. Новоузенский уезд. Самара, 1890; Сборник статистических сведений по Саратовской губернии. Том XI. Камышинский уезд. Саратов, 1891; Сборник статистических сведений по Таврической губернии. Том 1, Выпуск 2. М., 1887; Сельскохозяйственный обзор Самарской губернии за 1899 - 1900 год. Самара, 1902.

Статистико-экономический обзор по Одесскому уезду за 1892 год. Под ред. Б.Ю. Трояновского. Одесса, 1893.

В разряд ведомственной статистики могут быть отнесены сведения о состоянии и развитии кредитной кооперации по различным обществам, в том числе немецким, накануне и в Первый год войны, приведенные в «Статистико-экономических бюллетенях»Детальный анализ данного вида источника позволяет нам сделать выводы о состоянии кооперации и влиянии на нее первой мировой войны.

Большой интерес представляют неопубликованные статистические ведомственные материалы. К таковым можно отнести, например, составленные в начале 900-х гг. по нескольким немецких переселенческим поселкам Змеиногорского уезда «Именные росписи жителей»л". Они представляют для нас интерес не столько как продукт статистического обследования, сколько в качестве первоисточника фиксирующего характера. В них достаточно полно представлена информация о численности населения (половозрастная характеристика), засеваемой площади, количестве рабочего и продуктивного скота из расчета на каждую хозяйственную единицу, что позволяет нам определить уровень социально-экономической дифференциации в немецкой колонии начала XX в, по предложенному выше варианту. Наличие в некоторых документах этого порядка данных о прежнем месте проживания позволяет составить представление о географии выхода переселенцев.

Среди источников правительственной статистики, в первую очередь, следует выделить итоговые данные Всероссийской переписи населения 1897 года*л'. Однако некоторые публикации вызывают относительно немецкого населения Сибири некоторые вопросы. Например, указывается, что в ряде населенных пунктов Тобольской губернии проживали крестьяне, которые определяли себя в первую очередь как лютеране, т.е. мы имеем дело в этом

Статистико-экономические бюллетени. № 5-й. Томск, 1917. * 1ДХАФАК. Ф. 4. Оп. 1. д. 2566.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. - СПб., 1904; Патканов С, Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, языки и роды инородцев (на основании специально разработанных материалов переписи 1897 г.). СПб., 1911. случае с подменой этнонима конфессиональной принадлежностью. Эта группа населения рассматривается автором как немецкая, однако мотивация, им двигавшая, не отмечается даже в примечаниях.

Однако рассматривая материалы статистических обследований, после которых сохранились первичные материалы, например, учетные карточки, следует отметить, что преимущественно все они носят локальный характер будь то в пределах одного села или губернии. Исключение составляют лишь Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 г. и Всероссийская сельскохозяйственная и поземельная перепись 1917 г. К сожалению, последняя, представлявшая собой уникальное в своем роде статистическое обследование, до сих пор не получила адекватного освещения в отечественном источниковедении. Буквально несколько слов о ней сказано в «Источниковедении истории СССР»". Сравнивая ее с переписью 1916 г. авторы отмечают недостатки последней и превосходства первой чисто в организационном плане. Повторное проведение статистического обследования в пределах всей России ими объясняется тем, что в предыдущий раз в ходе обследования хозяйств были получены неудовлетворительные результаты. В «Источниковедении истории СССР Х1Х-начала XX вв.»аа упоминание о переписи 1917 г. отсутствует , как будто она не проводилась вовсе. Зато значительное место отведено авторами статистическому обследованию предыдущего года. С их точки зрения, оно было не таким уж плохим. Отмечается, что это была первая сельскохозяйственная перепись во всероссийском масштабе, а потому значение ее велико. Более подробную информацию можно почерпнуть в ряде очерков А.И. ГозуловаА"*. Он отмечает, что целью переписи 1917 г. был «сбор материала для проведения намечавшейся аграрной реформы после

Источниковедение истории СССР. М. 1973.

Источниковедение истории СССР XIX - начала XX вв. М.,1970.

Гозулов А.И. Очерки истории отечественной статистики. М. 1972. февральской peвoлюции»мл т.е. она была направлена на выяснение ситуации, сложившейся в деревне в «57 губерниях и областях Европейской части страны и частично в районах Средней Азии»*'*', в том числе и Сибири. Вероятно, рассматривая этот шаг Временного правительства в качестве подготовительной меры на пути осуществления аграрной реформы, большевики и советские историки в основной своей массе предпочитали не касаться ее. Объясняется это тем, что анализ данных переписи на низовом (сельском, волостном и уездном) уровне позволяет получить достаточно объективную картину хозяйственной жизни российской деревни накануне Октября, которая не всегда совпадала с той картиной, которую представляли большевики, уверяя о том, что социалистическая революция была необходима крестьянину.

Любого рода статистическое исследование после себя оставляет два наиболее ценных в источниковедческом плане документа: инструкцию, на основании которой проводилась перепись, и анкеты или учетные карточки. При анализе первого источника выявляется механизм и методы проведения обследования, второй же позволяет получить уже конкретное представление по тому или иному "сельскому предприятию".

Учетные карточки Всероссийской сельскохозяйственной переписи

1916 г. и Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи

1917 г. состояли более чем из 150 вопросов, подавляющая часть которых касалась хозяйственной характеристики крестьянского двора. Отличительной чертой анкеты переписи 1917 г. является то, что в ней впервые в истории русской статистики было объединено обследование хозяйств с поземельным учетом.

Заполняемая на каждый двор анкета раскрывала структуру каждой семьи (отношение к домохозяину, пол, возраст, грамотность и трудоспособность); землепользование; состав угодий (площадь под усадьбой,

Там же. С. 132. "л'Тамже. С. 134. лесом, покосом и т.д.) и посева в плане хозяйственного использования; количество скота (рабочего и продуктивного) и сельскохозяйственного инвентаря; занятость в промыслах и уровень кооперирования; социальные отношения: аренда-сдача земли (чья и на какой срок) и их условия, наем и продажа рабочей силы (срок) и сельскохозяйственного инвентаря. Одним словом, хозяйство, затронутое переписью 1917 г., было представлено очень подробно. Можно со всей определенностью сказать, что данная перепись была наиболее глубокой не только в дореволюционной, но и Советской России и СССР. К подобному выводу подталкивает даже беглый просмотр анкет Всероссийской всеобщей переписи 1897г., Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г. Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г. и переписи населения 1920 г. Они разнятся не только количеством поднимаемых вопросов, но и качеством их раскрытия. Сравнительный анализ статистических данных, полученных в результате обработки первичных карточек за различные годы, позволяет нам не только воссоздать картину социально-экономической и демографической жизни немецкой деревни Алтая, но также сопоставить ее с положением в русских, украинских и прочих переселенческих и старожильческих поселках. Использование этих уникальных источников позволяет по-новому взглянуть на казалось бы известные страницы истории сибирской деревни.

Возникает вопрос: насколько достоверны представленные в анкетах первичные данные. На этот вопрос ответ дают результаты контрольной переписи, проведенной спустя несколько дней после проведения основной переписи. Так во время проведения контрольной переписи инструктора «в целях повышения степени достоверности этих показаний» должны были обращать внимание на следующее: «а) проверять скот в селении путем опроса пастуха или просмотра окладных книг; б) для выяснения площади посевов различных культур задавать контрольные вопросы о количестве высеянных семян; в) сравнивать показания о посевных площадях с показаниями о количестве пахотной земли»л'.

Контрольная перепись 1916 г. обнаружила следующие расхождения в переписных материалах: а) населения при втором опросе зарегистрировано больше на 0,79 %; б) скота при повторном опросе в общем итоге оказалось больше на 3,61 %.; в) посевная площадь данными повторного опроса определилась в большем размере на 1,39 % в сравнении с первоначальными данными крестьянлл.

Особо выделяются различного рода справочные издания - календари, ежегодники и др. Среди многообразия таковых можно выделить «Христианский ежегодник». В данных изданиях содержится, порой, ценная информация, которая не встречается нигде более. Например, в «Христианском ежегоднике за 1915 год» приводятся данные о немецких колониях, в том числе дочерних, в России. Имеются сведения и об алтайских поселениях. В данной сводной таблице указывается название поселения, волость и губерния, к которой оно относится, ближайшее почтовое отделение, конфессиональная принадлежность большинства жителей населенного пункта. Использование этого источника в совокупности с прочими позволяет составить конфессиональную карту немецких колоний в России, а сопоставление ее с подобными работами на прочие годы позволило бы определить тенденции в распространении немецкого населения.

В заключение хотелось бы несколько слов сказать о мемуарных источниках и дореволюционной периодической печати. Мемуаристика, в зависимости от ее разновидности, считается одним из наиболее субъективных источников, причины чего вполне объяснимы. Однако наполнение этой группы у разных исследователей различно. Например, A.A. Курносов, относит дневники к числу мемуарных источников наряду с Сельскохозяйственная перепись в Томской губернии // Статистико-экономические бюллетени. . Томск, 1917. №6. С. 23.

Там же. С. 27.

Произведениями эпистолярного жанра на том лишь основании, что они принадлежат к одной группе видов - источникам личного происхождения Другие же напротив, считая их «близкими по многим чертам», разводят их по разным группам™. Нами к данному типу относятся два вида мемуаристики - дневниковая форма и воспоминания. В фактологическом плане наиболее достоверной является первая форма, ибо для нее характерна быстрая фиксация событий без их конкретной оценки, тогда как в воспоминаниях всегда существует доля непреднамеренного или умышленного искажения действительности. Объективность воспоминаний зависит также от приближенности и участия в них автора. Однако не следует сбрасывать со счетов личностный фактор.

Интересным источником является дореволюционная печать, которая нередко позволяет выявить общую канву событий. Иногда именно в газетах и журналах можно найти информацию, которая не отложилась или не сохранилась в других источниках. В нашем случае использовались материалы, опубликованные как в столичных газетах, например, «Новое время», так и местных периодических изданиях, например, в газетах «Жизнь Алтая», «Алтайский крестьянин», «Алтайская газета», «Сибирское сельское хозяйство» и других.

При работе с периодической печатью, как историческим источником, следует помнить о его избирательности, т.к. в тех условиях публиковались лишь те материалы, которые не затрагивали своим содержанием устоев существующей власти. Достаточно четко это проявилось в годы Первой мировой войны. Столичные газеты взахлеб писали о «немецкой угрозе» со стороны колонистов России, тогда как местная пресса не обращала на эту проблему особого внимания, считая, что таковая вовсе не существует. Для сравнения: за первую неделю февраля 1915 г. в газете «Новое время» (С

Курносое A.A. К вопросу о природе видов источников //Источниковедение отечественной истории. 1977. М. 1977. С. 5 Источниковедение истории СССР. М. 1973. С. 275.

Петербург) было опубликовано 8 материалов антинемецкой шовинистической направленности, тогда как в газете «Жизнь Алтая» (Барнаул) за весь период антинемецкой кампании (июль 1914 - февраль 1917 гг.) свет увидела единственная заметка, в которой сообщалось о выселении в Томскую губернию с Юго-Западного фронта 3000 немцев-колонистов.

Кроме этого в работе были использованы опубликованные в сборниках источники различного характера. Среди таковых особо следует выделить сборник документов и материалов по истории немецкого населения в Сибири (1895 - 1917 гг.) «Немцы в Сибири»л'. В данном сборнике содержатся в основном делопроизводственные, статистические и прочие источники из центральных и региональных архивов.

Этнографическими источниками являются материалы, собранные в ходе историко-этнографических экспедиций "Российские немцы на Алтае", которые были проведены в июне-июле 1997 г. и июле 1998 г. на территории Немецкого национального района Алтайского края. Таких источников в нашем распоряжении немного, что еще больше увеличивает их ценность.

Таким образом, лишь использование комплекса перечисленных групп исторических источников позволит наиболее адекватно осветить проблемы, связанные с историей алтайских немцев конца XIX - начала XX вв., создать целостную картину становления и развития немецкой переселенческой деревни Алтая, даст основу для объективных выводов и обобщений.

Методология и методика. Любопытство и необходимость - вот важнейшие мотивы, лежащие в основе человеческого познания. Мы пытаемся понять мир вокруг нас и ради знания и самозащиты, и ради облегчения своей судьбы. Иными словами, чем больше мы узнаем об окружающем нас мире, тем больше возможностей для управления им мы получаем. В первом случае, когда речь идет о том, как мы получаем знания и что мы знаем, необходимо говорить об эмпирическом анализе, то есть Не.мцы в Сибири. Сборник документов и материалов по истории немцев в Сибири. 1895 - 1917 / Сост. П.П. Вибе. 2-е изд. - Омск, 2000. разработке и использовании языка для описания исторического бытия. Этот язык может быть количественным, основанным на статистическом сравнении характеристик различных объектов или случаев; или может быть качественным, то есть основанным на понимании тех же самых объектов или случаев исследователем, владеющим информацией. Во втором случае, когда речь идет о том, как использовать полученные знания, на поверхность выходит нормативный анализ, то есть разработка и изучение субъективных целей, ценностей, этических норм, которыми мы руководствуемся при использовании нащих знаний о пропшом. Исторический запрос -максимальное использование обоих типов анализа путем привлечения не только знаний, но и понимания исторического прощлого.

В исторической науке имеются различные точки зрения, с какой позиции подходить к рассмотрению исторического бытия. Предметом исторической науки может и должен выступать человек. Но не абстрактный человек, а, как говорил М. Блок, «скажем точнее - люди», Люсьен Февр при этом отмечал: «Никогда просто человек - человеческие общества, организованные группы»''л. Нельзя не согласиться и с Г.В. Плехановым, отмечавшим, что «массы действуют . в своих интересах»''л. Именно человек, социальные группы и их интересы являются объектом исторической науки.

Различные научные теории позволяют по-своему дать ответы на различные вопросы. В нашем случае история российских немцев рассматривается на общем фоне разработанной американским политологом Дж. Армстронгом модели «мобильных групп - диаспор»'л'л. Согласно этой Цит. по; Афанасьев Ю.Н. Историзм против эклектики. Французская историческая школа «Анналов» в современной историографии - М., 1980. С. 46. л Плеханов Г.В. Материалистическое понимание истории // Избранные произведения. В 5-ти тт. Т. 2 - М., 1956. С. 649. л Подробнее см.: Armstrong J. А. Mobilized and Proletarian Diasporas // The Amerikan Political Science Review 70 (1976). S. 393 - 408: Ibed. Mobilized Diaspora in Tsarist Russia: The Case of the Baltic Germans // Jeremy R. Azrael: Soviet nationalit}' Policies and Practices. New-York, 1978. S, 63 - 104. модели, мы можем рассматривать российских немцев в качестве «ситуационной диаспоры» (situational diaspora), для которой характерно рассеянное проживание в иноэтничном окружении, имея за спиной

OтeчecтвoАА

Одним из подобных вариантов является теория факторов. Данная теория имеет длительную предысторию. Лишь с отказом от теологических подходов и переход на научные основы позволило объяснить явления их естественными причинами. Однако неприемлема такая постановка исследовательского процесса, когда историк стремится к выделению господствующего в общественной жизни фактора. Это было отмечено уже в гегелевской философии истории, исключение самой возможности постановки подобного вопроса было характерно и для диалектического материализма.

Теория факторов растет вместе с ростом разделения труда в общественной наукеА*'. Все отрасли этой науки (политика, право, политическая экономия, этика и прочие) рассматривают одно и то же -общественную деятельность человека. Но они рассматривают ее каждая со своей особой точки зрения. Между факторами непременно существует взаимодействие, ибо каждый из них влияет на все остальные, при этом испытывая на себе воздействие прочих факторов. При этом образуется сеть взаимных влияний, прямых действий и отраженных взаимодействий.

О каких факторах ведется речь? В первую очередь, необходимо указать на социально-исторический фактор, более правильным было бы охарактеризовать его как блок факторов. Характеризуя данный «фактор», Г.В. Плеханов отмечал, что этот фактор «есть абстракция, представление о нем возникает путем отвлечения (абстрагирования)»АА. Благодаря процессу абстрагирования различные стороны общественного целого принимают вид л Цит, по: Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 2000. С. 103. Плеханов Г.В. О материалистическом понимании истории // Избранные произведения. В 5-ти тт. Т. 2 -М. 1956. С. 240. обособленных категорий, а различные проявления и выражения деятельности человека - мораль, право, экономические формы и т.д., превращаясь в особые силы, вызывая и обуславливая деятельность человека, являясь ее причинами. В рамках социально-исторического блока представляется возможным выделение экономического, политического, социального факторов.

Помимо этого необходимо отметить присутствие психического фактора. При этом необходимо отметить, что речь идет не о физическом происхождении и проявлении его, а о его социальном характере.

Анализ исторической литературы позволяет утверждать, что, как правило, психологические аспекты остаются за пределами исторических исследований, посвященных, например, проблемам переселения. В отечественной исторической науке советского периода мифация сельского населения рассматривалась как колонизация окраинных территорий Российской империи. При этом основное внимание уделялось изучению социально-экономических проблем процесса колонизации. Лищь в конце XX в. исследователи, например, Б. Д. Парыгинлл, б. Ф. Поршнев ''л и др.) обратились к изучению социально-психологических аспектов исторического процесса и доказали их значение для адекватного понимания исторических событий. Социально-психологические явления справедливо признаются историческими как обязательные условия и активный фактор исторического развития. Известный американский психолог Э. Фромм даже называл социально-психологические явления производительными силами социального процесса

Обосновывая отказ от теории факторов, классики марксизма ссылались на то, что изучение социально-исторических факторов, как всякое

Там же. С. 241. Порыгин Б. Д. Социальная психология как наука - Д., 1967. л Поршнев Б. Ф. Контрсуггестия и история. // История и психология. М., 1971; Он же. Социальная психология и история - М., 1979.

Фромм Э. Бегство от свободы: Пер. с англ. / Общ. ред. и поел. Гуревича П. С. М., 1989. эмпирическое изучение, не идет дальше видимого движения вешей . При этом они гипертрофировали значение ряда факторов, например, экономического, с позиций которого стремились объяснить ход всего исторического процесса.

В данной работе исследуется социально-экономическая и политическая жизнь немецких переселенцев на территории Алтая, а потому необходимо определиться с основными теоретическими подходами, на основе которых ведется работа.

Другим важным методологическим принципом стала идея об уникальности и самоценности национальных культур. Особое внимание

82 этой идее было уделено в работе М.Н. Колоткина . Заключается она в том, что в ходе обшего хода развития народы, обладаюшие более высоким уровнем развития, должны взаимодействовать с прочими народами, не навязывая им собственные формы цивилизации. Наоборот, они должны уважать и ценить их самобытность, предоставляя каждому народу возможность развивать свою оригинальную культуру, которая может явиться бесценным и незаменимым вкладом в общечеловеческое достояние.

Рассуждая об обществе с точки зрения современной социологии и философии о структуре и функциях общества необходимо, в первую очередь, определиться с тем, в каком же пространстве существует это общество. В значительной степени ответы на данные вопросы дает теория социальной стратификации общества, предложенная П.А. Сорокиным.

Выражения типа «низшие и высшие классы», «продвижение по социальной лестнице», «его социальное положение высоко» и т.д. довольно часто используются в повседневной жизни, экономических, социологических и политологических трудах. Все эти выражения указывают на существование того, что может быть определено термином «социальное пространство». При

Плеханов Г.В. О материалистическом понимании истории . С. 242.

Колоткин М.Н, Балтийские диаспоры Сибири: Социально-политический аспект (1917 -середина 1930-х гг.) Дисс. на соиск. \-ч. степени докт. ист. наук. - Томск, 1997. С. 29-30. этом необходимо помнить о том, что социальное и геометрическое пространства в корне отличны друг от друга. По мнению П.А. Сорокина, социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения земли Соответственно, определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отнощение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета». Таким образом, социальное пространство - 1) это народонаселение Земли; 2) совокупность его связей со всеми группами население, внутри каждой из этих групп, то есть с ее членами; 3) положение человека в социальной вселенной определяется путем установления связей; 4) совокупность таких групп, а также совокупность положений внутри каждой из них составляют систему социальных координат, позволяющую определить социальное положение любого индивидаЛ''. Исходя из этого можно сделать вывод о том, что люди, принадлежащие к одинаковым социальным группам и выполняющие практически идентичную функцию в пределах каждой из этих групп, находятся в одинаковом социальном положении.

В XX в. проблемы общества и связанные с ним прочие вопросы разрабатывались, в том числе П.А. Сорокиным, на высоком теоретическом уровне. Не вдаваясь в подробности, остановимся на основных положениях идеи целостности общества, предложенных П.А. Сорокиным и использованных в данной работе.

Рассуждая о существовании общества в социальном пространстве и определив его ключевые позиции, мы приходим к выводу о том, что современное общество является социально дифференцированным. И здесь мы выступаем в противовес марксистам, которые признавали лишь классово-сословную дифференциацию общества.

Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество - М., 1992. С. 298.

Там же. С. 299.

Что же такое «социальная стратификация», по Сорокину? В его понимании под этим термином подразумевается дифференциация некоей данной совокупности людей (населения) в иерархическом плане. Ее основа и сущность заключена в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанностей, наличии и отсутствии социальных ценностей власти и влияния среди членов того или иного сообщества.

Конкретные формы социальной стратификации разнообразны и многочисленны. Если экономический статус членов некоего общества неодинаков, если среди них имеются как имущие, так и неимущие, то такое общество характеризуется наличием экономического расслоения независимо от того, на каких принципах оно организовано. Если в пределах какой-то группы существуют иерархически различные ранги в смысле авторитетов и престижа, званий и почестей, если существуют управляющие и управляемые, тогда независимо от терминов, провозглашений конституций и деклараций это означает наличие в обществе политической дифференциации. Если члены общества разделены на различные группы по роду своей деятельности, занятиям, и некоторые профессии при этом считаются более престижными в сравнении с другими, и если члены той или иной профессиональной группы делятся на руководителей различного ранга и на подчиненных, то такая группа будет характеризоваться как профессионально дифференцированная независимо от того, избираются ли начальники или назначаются, достаются им руководящие должности по наследству или благодаря личным качествам.

Конкретные ипостаси социальной стратификации многочисленны. Остановимся на рассмотрении одной из форм стратификации -экономической.

Рассуждая об экономическом статусе некоей группы, следует выделить два основных типа флуктуации. Первый относится к экономическому падению и подъему группы; второй - к росту или сокращению экономической стратификации внутри самой группы. Первое явление находит свое выражение в экономическом обогащении или обеднении социальных групп в целом. Это проявляется, например, в предложенной американскими историками гипотезе «социальной лестницы», которая имела место, по их мнению, в аграрной истории США второй половины XIX в. По мнению авторов, она базируется как минимум на двух факторах: а) аренда земли представляет дополнительную возможность заниматься сельским хозяйством тем, кто не имеет значительного капитала, чтобы стать ее собственником; б) люди передвигаются с одной ступени лестницы на другую независимо от того, происходит это движение вверх или внизлл Сокращение экономической стратификации выражено в изменении экономического профиля группы или в увеличении - уменьщении высоты, так сказать, крутизны экономической пирамиды.

При этом возникает вопрос: имеется ли предел флуктуации экономической дифференциации. Наиболее вероятный ответ на него может быть следующий: при нормальных условиях, свободных от социальных потрясений в обществе, которое проншо первобытную ступень и обладает сложной структурой, в котором наличествует институт частной собственности, изменение высоты и профиля экономической стратификации ограничено. Это означает, что форма стратификации не будет ни слишком «выпуклой», ни слишком «плоской». Она относительно постоянна и изменяется в определенных пределах периодически повышаясь или понижаясь.

Социально-психическая ситуация, передаваемая выражением «мы и они», почти никогда не остается внешним отношением между общностями. Происходит их взаимная диффузия. Сама внутренняя структура того или иного «мы» в той или иной степени осложняется положением в ней отдельных индивидов, которые, принадлежа к «мы», в то же время представляют и нечто принципиально отличное от этого «мы». Рассмотрение основных моментов исторического процесса приводит нас к выводу о том.

Этак Дж. Арендаторы и мелкие фермеры в XIX веке: проблемы роста аренды на Севере // Аграрная эволюция России и США в XIX - начале XX века - М., 1991. С. 214.

ЧТО непоследнюю роль в развитии общества играет незначительная его часть, которая может быть определена как элита. Данная мысль получила свое подкрепление в разработанной в рамках политической науки теории элит.

В слабо дифференцированном обществе, каковым являлось российское общество конца XIX - начала XX в., зачастую политическая, экономическая и профессиональные элиты совпадали. Особенно отчетливо это проявлялось на примере сельского общества. Иначе и быть не могло, ибо наиболее зажиточные крестьяне обладали большим весом среди своих односельчан и местных властей. Именно элита общества играет определяющую роль в его жизни, она определяет каким путем идти в будущее. Наиболее отчетливо этот момент может быть прослежен на примере обществ, в которых достаточно сильны религиозные начала, например, меннонитов.

Перед исследователем проблем аграрной истории России конца XIX -начала XX вв. стоит вопрос определения инструментария для определения уровня социально-экономического развития деревни. Именно об этом говорил, например, Л.М. Горющкин, отмечая, что «в практике исследований перед историками нередко возникает необходимость сравнения процессов разложения крестьянства периода капитализма в различных регионах России

86 или в различных местностях какого-либо региона» . Вследствие этого возникает вопрос о методах порайонного исследования разложения крестьянства.

При обследовании крестьянского хозяйства на рубеже XIX - XX вв. в период развития капиталистических отношений и проникновения их все более активно в деревню, прежде всего встает вопрос о том, какие признаки должны быть положены в основу группировки изучаемых объектов. В данном случае мы можем оперировать опытом не только современных исследователей, но и специалистов дореволюционного времени.

Горюшкин Л.М. Афарные отношения в Сибири периода империализма (1900 - 1917 гг.) - Новосибирск, 1976. С. 147.

Историку, говорящему о том, что на тот или иной вопрос существует несколько точек зрения, необходимо определиться с собственной позицией.

В основе предлагаемой нами системы лежит матрица, заполняемая на основе двух различных показателей, характеризующих имущественное положение крестьянской единицы. Для примера могут быть взяты в качестве фуппирующих признаков площадь запащки на каждый двор и число голов рабочего или продуктивного скота. По размеру посевной площади обследованные хозяйства были разделены на четыре категории: беспосевные, с посевом до 4 дес, от 4 до 10 дес. и более 10 дес. По числу голов скота они были кассированы также на четыре группы: без скота, с 1-2, 3-4, 5 и более головами.

Заполняемая, таким образом, на основе двух факторов матрица и анализ полученных в результате этого данных дают возможность выделить несколько категорий, на которые представляется возможным разбить крестьянскую массу.

1. СЕЛЬСКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ - бедняцкие хозяйства, которые не обладают собственной запащкой и тем или иным видом скота (в зависимости от выбранного критерия). Его представители вынуждены продавать свою рабочую силу более зажиточным односельчанам. В силу этнического и конфессионального факторов его представители вынуждены играть ведущую роль в формировании внутреннего рынка наемной силы. Немногочисленность данной группы определила в качестве отличительной черты то, что представители данной категории нанимались в немецкой деревне преимущественно на месячный, сроковый или годичный период, что для Сибири того времени было нехарактерным.

2. Эту группу крестьянских дворов можно определить как ТЯГОТЕЮЩУЮ К ПРОЛЕТАРИАТУ. Сюда относятся хозяйственные единицы, имеющие более 4 дес. при отсутствии скота или наличии 1-2 голов, а так же от 4 до 10 дес. посева при отсутствии собственного скота.

Если не слишком отходить от ленинской трехчленки, то обе вышеуказанные категории могут рассматриваться в качестве бедняцких.

Следующие три категории, выделяемые нами, прежде можно было рассматривать как середняцкие. Однако вполне очевидно, что по своему составу эта часть крестьянства неоднородна, поэтому оправданным является выделение в ней более мелких подгрупп. Раньше подобное деление проводилось лишь в том случае, если определение принадлежности велось по количеству скота. Подобная дробность позволяла получить более четкую картину в отношении данной социальной группы. Однако более детальное рассмотрение середняцкой категории позволяет четче выявить специфику хозяйства.

3. Первую подгруппу можно определить как ТЯГОТЯЮЩИЕ К СЕРЕДНЛКАМ- I. Хозяйства, в нее входящие, занимают по своему статусу промежуточное положение между середняками и пролетариатом - это обладатели посева до 4 дес. при 1-2 головах скота, а также беспосевные и с запашкой до 4 дес. при 3-4 головах собственного скота.

4. СЕРЕДНЯКИ - в данной группе рассматриваются дворы с посевом в 4-10 десятин при поголовье скота в 1-4 единицы и имеющие 5 и более голов при посеве до 4 дес. В целом характеристика данной категории крестьянства совпадает с классической.

5. Последнюю категорию из данного разряда представляется возможным определить как ТЯГОТЕЮЩИЕ К СЕРЕДНЯКАМ - II. От ранее указанной [3] она отличается тем, что занимает промежуточное положение между середняками и сельской буржуазией, но экономические показатели тяготеют к середняцким.

Последние две категории можно по-старому определить как кулацкие, однако и эта группа вслед за середняками должна рассматриваться не едино, а расчлененно сообразно экономическим показателям.

6. Следуя аналогии данную группу имеет смысл определить как ТЯГОТЕЮЩИЕ К СЕЛЬСКОЙ БУРЖУАЗИИ отличие его ОТ предыдущего заключается в доминировании признаков, которые "тянут" хозяйства к крупнокрестьянскому типу.

7. Последняя в данной системе категория представляет собой ничто иное как крупнокрестьянское хозяйство или СЕЛЬСКУЮ БУРЖУАЗИЮ, в состав которой входят наиболее зажиточные по обоим признакам крестьянские семьи.

При группировке крестьянских дворов по хозяйственным признакам следует, по возможности, учитывать состав семьи. Достаточно отчетливо необходимость этого была продемонстрирована в монографии Т.С. Мамсик Действительно, количественный и возрастной состав семьи играет серьезную роль при определении степени социально-экономической дифференциации. В этом случае не стоит ограничиваться лишь размером посевной плошади на хозяйственную единицу, ибо значение семьи из 8 человек при 20-десятинном посеве отличается в экономическом плане от роли семьи при таком же наделе, но состоящей из 3 человек. Несомненно, в последнем случае мы имеем дело с более капиталистическим хозяйством, т.к. оно, во-первых, для обработки земли привлекает наемный труд, во-вторых, произведенная продукция в значительной степени идет не на потребление, а на реализацию через местные рынки сбыта. На этот факт обращали свое внимание еще земские статистики. Оптимальное соотношение количества земли на одного работника было определено, например, для Таврической губернии в 14 десятинЛЛ. С учетом реалий для алтайских степей этот показатель может быть несколько уменьшен. В том случае, если при эмпирическом анализе показатель был выше контрольной точки, хозяйство может рассматриваться как мелко-, средне- или крупнокапиталистическое, ибо для обработки земли оно вынужденно прибегает к услугам наемной рабочей силы. Если же данный показатель совпадает или несколько ниже ее.

Мамсик т.е. Западносибирская приписная деревня в системе товарно-денежного хозяйства: Кайлинская волость по .материала.м окладных книг 1827 г. Новосибирск, 1998. С. 23. ** Памятная книжка Таврической п'бернии - Симферополь, 1889. С. 52. то таковое хозяйство может быть оценено как самодостаточное (середняцкое) или бедняцкое, обладающее недостатком земли при избытке рабочей силы. Использование этого показателя позволяет несколько скорректировать в верную сторону показатели социально-экономической дифференциации.

При рещении исследовательских задач не представляется возможным отрыв основополагающих принципов теории от исследовательского метода. Необходимо пользоваться большим набором средств и методов исторического анализа.

Хотелось бы более подробно остановиться на некоторых общеисторических и конкретных методах исследования, использованных при подготовке данной работы.

Каждый метод дает возможность познавать лишь некоторые отдельные стороны объекта. Отсюда возникает необходимость во «взаимной дополнительности» отдельных методов. Кроме того, использование комплекса методов обусловлено тем, что каждый метод имеет определенные пределы своих познавательных возможностей.

Процесс познания совершается так, что мы сначала наблюдаем общую картину изучаемого предмета, а частности остаются в тени. Для изучения частностей мы должны расчленить изучаемый предмет. Мысленным разложением предмета на части занимается анализ. Когда путем анализа частности достаточно изучены, наступает следующая стадия познания -синтез - мысленное объединение в единое целое расчлененных анализом элементов. Анализ фиксирует в основном то специфическое, что отличает части друг от друга. Синтез же вскрывает то существенно общее, что связывает части в единое целое.

Задачей всякого познания является обобщение - процесс мысленного перехода от единичного к общему, от менее общего к более общему. В процессе обобщения совершается переход от единичных суждений к общим, от суждений меньшей общности к суждениям большей общности. Научное обобщение - это не просто выделение и синтезирование сходных признаков, но проникновение в сущность вещи.

Мысленный переход от общего к менее общему есть процесс ограничения. Без обобщения нет теории. Теория же создается для того, чтобы применить ее на практике к рещению конкретных задач.

Одним из необходимых приемов познания является сравнение. При этом оно играет важную роль лищь тогда, когда сравниваются действительно однородные или близкие по своей сущности вещи. Как говорят, нет смысла сравнивать фунты с арщинами. То есть сравнение есть установление различия и сходства предметов. Сравнение ни есть объяснение, но оно помогает уяснению. В науке сравнение выступает как сравнительный или сравнительно-исторический метод. Сравнительно-исторический метод позволяет выявить родство явлений, закономерностей.

Метод case studies, т.е. анализа малых по объему событий, ориентировал автора прежде всего на анализ уникальных, неповторимых и невоспроизводимых в других условиях событий. Данный метод означает, что внимание исследователя сосредотачивается на том, что отличает данное событие от других, а не на том, что является общим для любых событий истории. Жизнь немецкой национальной группы на Алтае в инонациональном окружении, в этом смысле, является достаточно показательной.

Свои преимущества имеет метод синхронизации. Вместо «оси последовательного времени» (диахронии) он выдвигает на первый план в историческом исследовании «ось одновременности» (синхрония), что дает возможность осуществить своего рода «поперечное расселение» истории отдельного региона на каждом данном этапе развития. Синхроническое исследование позволяет частично преодолеть ограниченность истории региона. Подобного рода срез на карте региона позволяет определить границы различий в языке, культурной общности, вероисповеданиях, экономических уровнях и т.д. Кроме того, этот метод позволяет выделить те или иные аспекты исторической действительности, на основе которых возможны заключения о единстве исторического процесса.

Не последнюю роль в изучении экономической истории периода капитализма играют количественные методы, позволяющие глубже понять суть происходящих социально-экономических процессов. При этом необходимо развести математические и количественные методы. И здесь мы должны согласиться с мнением Ю.Ю. Кахка, который считал, что о количественных методах правильнее говорить тогда, когда мы применяем существующую математическую аппаратуру, используем электронновычислительную технику для обработки имеющейся в источниках

89 количественной информации . О математических методах следовало бы говорить тогда, когда мы применяем уже выработанные специально для исторических исследований математические методики, например, разработанные для историко-демографических или - экономических исследованийл'л.

Использование количественных методов в совокупности с использованием современных компьютерных технологий позволяет осуществлять работу по созданию различного рода моделей экономического развития. Моделирование - это практическое или теоретическое оперирование объектом, при котором изучаемый предмет замещается каким-либо естественным или искусственным аналогом, через исследование которого мы проникаем в предмет познания. Модель - это имитация одного или ряда свойств объекта с помощью некоторых иных предметов и явлений. При этом необходимо помнить о том, что моделирование неизбежно связано с упрощением моделируемого объекта. Например, на основе знания основных показателей экономического развития национальной деревни, т.е. наличие нескольких контрольных точек за определенный период, возможно

Ка.хк Ю.Ю. Некоторые аспекты применения математических методов в исторических исследованиях // Источниковедение отечественной истории. 1976. М., 1977. С. 166.

Там же. С. 167. прогнозирование развития ситуации без учета субъективных факторов. В нашем случае это позволило бы создать представление об уровне экономического развития немецкой деревни без учета последствий гражданской войны и экономической разрухи. Именно возможность осуществлять исследование процессов, характерных для оригинала, в отсутствие самого оригинала делает моделирование привлекательным для ученого.

Несколько слов необходимо сказать о методах исторической картографии. Данный метод позволяет при помощи использования географических и территориально-административных карт определить географию расселения переселенцев, число основанных ими населенных пунктов. Кроме того, данный метод может послужить отправной точкой при работе с проблемами экономического районирования.

При этом историческая наука должна использовать не только собственные методы, но также заимствовать их в смежных науках, например, у экономики, политологии, географии, этнологии и других.

Примером заимствования исторической наукой методов прочих наук может служить использование историками методов описательной статистики. Наиболее распространенными являются методы фуппировки, заключающиеся в разделении исходной совокупности данных на группы, каждая из которых объединяется общими показателями. Описывая данные методы, необходимо выделить типологическую (деление совокупности на качественно-однородные группы), структурную (деление качественно однородной совокупности на количественные группы) и аналитическую или факторную (позволяет на определенном уровне установить и изучить связи между признаками) группировкиА'. Подобное подразделение обусловлено характером задач, изучаемых в области общественных явлений при помощи той или иной группировки. Подобное деление распространено также в статистической, экономической и социологической литературе. При помощи

С.тавко т.н. Математико-статистические методы в исторических исследованиях. М., 1981. С. 33. группировок подобного рода сложное явление как бы представляется через более простые. Вместе с тем, изучение отдельных групп не представляет собой изолированных процессов, а приводит к анализу всей системы в целом.

Иными словами, исследование должно быть построено на использовании комплекса методов. Только в этом случае мы получим возможность составить полную картину исторического бытия той или иной национальной, социальной и прочей группы.

Методы конкретизируются в методике. При этом необходимо помнить, что методика - это конкретные приемы, средства получения и обработки фактического материала. Она производна от методологических принципов и основана на них. Выбор и применение различных методик исследовательской работы предопределяются и вытекают и из природы изучаемого явления, и из поставленных перед исследователем задач.

На основе данных методов и методик научного исследования, научных теориях строится данное диссертационное сочинение.

Научная новизна диссертационного сочинения состоит в том, что впервые в нем предпринята попытка определить особенности миграции немецких крестьян в дореволюционный Алтай, их социально -экономического развития на новом месте в контексте общей колонизаторской политики правительства и процессов, происходящих в экономической, политической и социально-культурной жизни региона и страны в целом.

Комплексный подход к изучаемой теме позволил выделить и определить типы поселений с учетом различных факторов, исследовать законодательные и иные акты, касающиеся немецкого населения региона, и определить их влияние на социально - экономическое и культурное развитие немецких крестьян, а также влияние немецких крестьян на окружающее население.

Использование различных методов исторического исследования позволило впервые выявить основные формы землепользования и уровень социально - экономической дифференциации в немецкой деревне в сравнении с переселенцами иных национальностей, определить степень вовлеченности в рыночные отношения, содержание и характер связей с коренным и пришлым населением.

Данная работа позволяет ввести в научный оборот новые архивные и этнологические источники, а также малоизвестные труды и печатные материалы.

Практическая значимость Результаты данного диссертационного исследования могут быть использованы для разработки учебников, учебных и методических пособий по истории российских немцев, национальных меньшинств Алтая и Сибири в целом. Фактический материал может быть использован в дальнейшей научной работе.

Апробация работы. Положения данного диссертационного сочинения были опубликованы в ряде научных и научно - популярных статей, изложены на Международной научно-практической конференции «Немцы Сибири: история и современность» (г. Омск, апрель 1996 г.). Международной научной конференции «Российские немцы. Историография и источниковедение» (Анапа, сентябрь 1996 г.). Международной научно-практической конференции «Сибирская деревня: история, современное состояние и перспективы развития» (г. Омск, февраль 1998 г.), конференции стипендиатов, проводимой в рамках «Программы поддержки молодых исследователей» (Фонд Генриха Белля, Берлин, Германия, историко-просветительское общество «Мемориал», Москва, Россия), Международной научно - практической конференции «Немцы Сибири: история и культура» (г. Омск, май 1999 г.).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения, списка источников и литературы, приложения.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шайдуров, Владимир Николаевич

Заключение

В течение двух с небольшим столетий в России происходил процесс формирования немецкой сельской диаспоры. Начало этому процессу было положено в середине XVIII в. началом кампании по привлечению иностранных колонистов в целью хозяйственного освоения присоединяемых к империи новых земель.

В течение второй половины XVIII - начала XIX вв. был юридически оформлен правовой статус немецких колонистов. Это привело к тому, что на территории Российской империи сформировалось новое правовое образование которое по всем своим критериям может быть рассматриваемо нами в качестве сельского сословия. Этот сословие в правах и обязанностях отличалось от прочего населения Российской империи, что находило свое выражение в экономической, социальной, культурной и иных сферах жизнедеятельности немецких колонистов.

Буржуазные реформы 60-70-х гг. XIX в. в известной мере были направлены на приведение в соответствие базиса и надстройки. В известной степени архаичным выглядело разделение сельского населения страны на различные категории, каждая из которых обладала особым гражданско-правовым статусом. Реформа немецкой колонии 1871 г. уравняла в правах и обязанностях немецких колонистов с прочим сельским населением империи.

Екатерина Вторая не ошиблась, когда рассчитывала увидеть в немецких колонистах новаторов в сельском хозяйстве и промышленности. Немецкая колония Поволжья и Новороссии начиная с первой трети XIX в. развивалась достаточно динамично. Уже к середине XIX в. в ней достаточно явно проявлялись элементы аграрного капитализма. Она приняла достаточно активное участие в формировании экономических регионов, сыграв большую роль в определении их хозяйственного лица.

Однако развитие капиталистических отношений в колониях в Европейской части России в относительно короткий срок привело к назреванрпо в них социально-экономического кризиса. Наступавший аграрный «голод» и, как следствие, увеличение числа безземельных и малоземельных хозяйств, распространение различных эсхато-хилиастических идей и т.д. создали в немецких колониях благоприятную почву для вызревания миграционных настроений. Добавившиеся к ним 1871 - 1874 гг. политический момент лишь усугубил ситуацию. Немецкие колонисты начали покидать насиженные места. Первоначально они устремились за океан, но затем и в России ими было найдено место, где можно было благополучно жить. Этим местом стали просторы Азиатской России.

В сравнительно короткий срок (конец XIX - начало XX вв.) происходит процесс бурного формирования и становления новой в географическом плане фуппы российских немцев - сибирской. Результаты проделанной работы показали, что значительная часть немецких колонистов (около 45 - 50 %) в течение рассматриваемого периода поселилось на территории Алтая. Немецкая диаспора Алтая была достаточно многочисленной и входила в число десяти наиболее крупных национальных групп. При этом в отдельных районах она занимала втрое - третье место по численности, уступая лишь русским и украинцам.

В отличие от XVIII - первой трети XIX вв. переселение немецких крестьян в конце XIX - начале XX вв. на Алтай происходило без предоставления им каких-либо льгот со стороны властей. Переселение осуществлялось на общих с прочим сельским населением основаниях. Однако в самом переселенческом процессе имелись некоторые особенности, которые позволяют выделить его из общего ряда.

В первую очередь, речь идет о том, что столичные и местные чиновники нередко высказывались против переселения немецких крестьян в Сибирь. Это находило свое выражение как в открытых заявлениях чиновников, так и создании различного рода бюрократических и иного рода препонов, которые мешали нормальной жизнедеятельности представителей данной этнической Фуппы. Достаточно важным моментом являлось сохранение моноэтничности и моноконфессиональности переселенческих немецких поселков. Однако вплоть до начала массового переселения в 1906 - 1907 гг. по причине малочисленности переселенцев и многоземелья в рамках выделяемых земельных дач достичь решения этого вопроса было очень сложно. Это заставляло переселенцев селиться в это время, как правило, в качестве арендаторов на землях оброчных статей Кабинета Его Величества. В том же случае, когда немецкие крестьяне водворялись на казенных землях, это приводило нередко к смешению представителей различных национальностей и вероисповеданий в рамках одного общества, что вызывало противоречия и столкновения между ними.

С другой стороны, особенностью переселенческого движения немецких крестьян на территорию Алтая и в Сибирь в целом до 1917 г. являлось наличие в среде переселенцев двух образующих начал. Основную массу составили добровольные переселенцы из материнских колоний Европейской России, когда крестьяне под влиянием социально-экономических факторов покидали прежнее место жительства и отправлялись в Сибирь в надежде получить обещанные властями земли, ссуды и помощь в передвижении к новому месту жительства. Однако имелась и иная сторона переселенческого процесса. Она заключалась в том, что определенную часть в составе новой сибирской немецкой диаспоры составили депортированные из некоторых западных губерний России колонисты. Это были не вынужденные переселенцы, а именно депортированные, т. е. высланные с прежнего места жительства по распоряжению властей. Они вынуждены были оставить все нажитое имущество и под конвоем отправиться в определенные вышестоящими инстанциями места водворения. При этом, оказавшись на новом месте жительства, они были вынуждены самостоятельно заботиться о себе, ибо власти отказали им в помощи. Таким образом ,позорная практика депортации групп населения по национальному признаку вовсе не является порождением эпохи тоталитаризма, ее корни гораздо глубже.

Таким образом, говоря о переселении немецких колонистов из районов Поволжья и Новороссии на Алтай, можно разделить его на два последовательных этапа: в течение первого этапа (до 1914 г.) в качестве основных причин миграции выступали, как правило, социально-экономические причины; в течение второго периода (1914 - 1917 гг.) в качестве основного фактора, двигавшего мигрантами являлся политический фактор, который сыграл большую роль в перемещении значительных масс населения против их воли.

В процессе формирования немецкой сельской диаспоры на Алтае приняли участие все основные регионы, в которых немецкие колонисты к последней трети XIX в. проживали компактно. При этом наибольшее число мигрантов вышло в течение 1880 - 1917 гг. из районов Нижнего Поволжья, Новороссии, губерний Западного края, Северного Кавказа.

Переселенческий процесс может быть рассмотрен сквозь призму двух последовательных этапов по объемам перемещения мигрантов из Европейской России на Алтай. Первый этап датируется 1880-ми - 1907 гг. На этот период приходится начало переселения немецких колонистов на Алтай. Однако число переселенцев было незначительным. Время массового переселения приходится на 1907 - 1917 гг., когда сельское население империи хлынуло за Урал в поисках свободных земель, обещанных Столыпиным. В течение всего этого временного отрезка на Алтае происходит процесс стихийного обозначения и оформления трех основных районов расселения немецких переселенцев. Каждый из этих районов имел свои отличительные черты во времени формирования, характере этого процесса, контингенте по месту прежнего проживания. Анализ прежнего места жительства мигрантов в рамках отдельных поселений свидетельствует о том, что основу сельских обществ в дочерних колониях составляли выходцы из одной волости или уезда. Расселяясь на Алтае, немецкие переселенцы стремились к сохранению разл1гчий, которые носили локально-земляческий характер. Эти различия не всегда были заметны постороннему наблюдателю, отличавшему лишь крупные и принципиальные несовпадения, например, межэтнического происхождения (разница между русскими и немцами, немцами и украинцами и т.д.), которые характеризовали основные черты жизнеобеспечивающего комплекса национальной группы, локально-земляческие различия вплоть до мелких деталей и тонкостей различались самим населением. Эти различия нашли свое выражение в различии уровня социально-экономического развития тех или иных групп немецкого населения.

Конец XIX - начало XX вв. характеризуется новыми закономерностями в развитии экономики немецкой деревни. Именно в период перехода к индустриальной модели натуральность хозяйства как базис устойчивого воспроизводства традиционной этнокультурной специфики постепенно начинает исчезать из их жизни, а экономика переводится на рельсы широкого обмена деятельностью и ее результатами внутри региона и страны в целом. Новые закономерности воспроизводства условий жизни изменяют характер этнокультурной специфики во всех сферах жизни субнациональной группы, придают новое качество и новые импульсы развитию связей, соединяющих людей в общность этнонационального типа.

Для буржуазного или капиталистического «типа» жизнедеятельности конкретной общности обязательным условием является втягивание большинства народонаселения данной национальности в систему рыночных отношений. В конкретных случаях это находит свое выражение в различных формах общения российских немцев с окружающим населением. Насколько глубоки были капиталистические корни в немецкой деревне на Алтае показывает проведенная исследовательская работа.

Связи между этнонациональными группами населения в любое время осуществляются по трем генеральным направляющим: экономической, социальной и этнической.

Экономические связи немецкой субнациональной группы, в качестве составляющих компонентов которых выделяются товарное производство, рынок и товарно-денежный обмен, по-разному проецировались на территории Алтая. Проделанная исследовательская работа показывает, что значительная часть хозяйственных единиц (до 70 %) в своей хозяйственной деятельности

Ориентировалась на товарное производство продуктов земледелия либо животноводства. Именно благоприятная экономическая ситуация позволила немецкой деревне существовать в рамках узкоспециализированной экономической модели, которая ориентировалась на производство зерна или сливочного масла. Значительный размер посевной площади, достаточно высокий уровень обеспеченности рабочей силой и достаточная механизированность труда позволяло немецким крестьянам на Алтае производить товар в объемах, значительно превышающих собственные потребности. Значительный объем излишков производства требовал незамедлительного формирования в местах их концентрации крупных рынков сбыта сельскохозяйственной продукции. На территории Алтая таковыми рынками для немецкого населения стали достаточно быстро Славгород и Камень, где происходила реализация товара. Развитие и укрепление основ специализации в производстве способствовало распространению товарно-денежных отношений.

Значительную роль в жизни этнонациональной группы играли социальные связи. В условиях укрепления капиталистических отношений это находило свое выражение в формировании жесткой структуры производственных отношений. По причине национальной специфики немецкое колонистское общество нельзя назвать высокодифференцированным с марксистско-ленинской точки зрения. Напротив, с этих позиций в условиях господства или значительного преобладания зажиточных хозяйств и очень незначительной доли беднейших и бедняцких хозяйств в немецкой деревне на Алтае (в соотношении от 50 до 70 % к 2 - 10 %) мы этого утверждать не можем. Но с другой стороны, эти данные и в целом развитие экономики в немецкой колонии на Алтае свидетельствуют в пользу того, что она развивалась по пути формирования капиталистического фермера американского образца, который в процессе производства рассчитывал в основном на силы своей семьи и имеющиеся сложные сельскохозяйственные машины, в случае необходимости прибегая к посторонней помощи в виде аренды техники или найма рабочей силы.

В диссертационной работе мы практически не касаемся компонентов этнических связей, обращая основное внимание на первые две формы общения. Однако они имели непосредственное воздействие на них. Это находило свое выражение, например, в том, что этноконфессиональные особенности и различия препятствовали связям немецкого и ненемецкого рынков наемной силы, сдерживая развитие социальных связей. В силу более высокого экономического развития и опять-таки замкнутости немецкого общества последнее больше делилось опытом с окружающим население, передавая ему новые достижения в агрокультуре и прочих сферах хозяйственной деятельности. Все это приводило к тому. Что основными формами экономического общения немецких колонистов на территории Алтая являлись рынок и обмен.

Таким образом, можно констатировать факт того, что немецкие крестьяне достаточно твердо стояли на пути консолидации конкретной национальной группы в буржуазную субнациональную группу. Однако этот процесс не во всех сферах жизни протекал равномерно: он начался в экономической сфере и к началу Первой мировой войны протекал достаточно бурно, его основные компоненты здесь начали активно развиваться не только вширь, но и вглубь; в социальной сфере его развитие было несколько сдержанным в силу национальной специфики, он был несколько заторможен событиями Первой мировой войны и Гражданской войны, а в последующие годы сведен на нет; наиболее слабыми были капиталистические позиции немецких колонистов в рамках этнических связей.

Таким образом, немецкая диаспора на территории Алтая на протяжении конца XIX - начала XX вв. сформировалась и развивалась достаточно динамично. Немецкая деревня одной из первых встала на путь развития капиталистических отношений в аграрном секторе экономики региона, накладывая на этот процесс достаточно сильные этнические отпечатки.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шайдуров, Владимир Николаевич, 2001 год

1. Законодательство Российской империи:

2. История российских немцев в документах (1763 1992 гг.). Под ред. В.И. Аумана, В.Г. Чеботаревой. М.: Наука, 1993.

3. Полное собрание законов Российской империи I. Т. 16. № 11720, 11725, 11853, 11861, 11879, 11880, 11881, 11980, 12057, 12095, 12109, 12128, 12205, 12246, 12248, 12255, 12283. СПб., 1830.

4. Там же. Т. 17. № 12303, 12322, 12360, 12394. 12411, 12443, 12519, 12651, 12692, 12726. СПб., 1830.

5. Там же. Т. 23, № 13383. Т. 24. № 18011, 18021, 18022, 18082. Т 26. № 19562, 2084 1 .-СПб., 1830.

6. Свод законов Российской империи. Т. 12. Ч. 2. СПб., Издание Министерства внутренних дел, 1876.

7. Документальные публикации и статистические материалы:

8. Бауфал A.M., Горюшкин Л.М., Золототрубов B.C. и др. Материалы переписи 1916 года по Томской губернии (Из опыта обработки на ЭВМ). -Новосибирск, Наука, 1969. 306 с.

9. Книга образования переселенческих участков 1885 1912 гг. Томск, Издание Томской переселенческой организации, 1913.

10. Материалы анкетного обследования кустарно-ремесленной промышленности в Томской губернии. Томск, 1915. Приложение.

11. Материалы по переселенческому хозяйству в Степной и Тургайской областях, собранные и разработанные экспедицией по исследованию Степных областей. Акмолинская область. Омский уезд. Том V. СПб., 1907.

12. Немцы в Сибири. Сборник документов и материалов по истории немцев в Сибири. 1895 1917 / Сост. П.П. Вибе. 2-е изд. - Омск, 2000.- 360 с.

13. Памятная книжка Таврической губернии. Под ред. К.А. Вернера. Составлено статистическим бюро губернского земства. Симферополь, 1889.

14. Патканов С. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании специально разработанных материалов переписи 1897 г.), В 3-х книгах. СПб., 1911.

15. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897. Т. 79. Томская губерния / Под ред. H.A. Тройницкого. СПб., Издание ЦСК МВД, 1904.

16. Переселение в Алтайский округ. Барнаул, 1912

17. Потребительские общества в губернии // Сибирское сельское хозяйство. 1914.-№11.

18. Сборник материалов для статистики Сыр-Дарьинской области. / Под ред. H.H. Гейера. Ташкент, Издание Сыр-Дарьинского обл. стат. комитета, 1892.

19. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губернии. Вып. 1. Томск, 1913. 282 с.

20. Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Отдел хозяйственной статистики. Новоузенский уезд. Издание Самарского губернского земства. Самара, 1890. 453 с.

21. Сборник статистических сведений по Саратовской губернии. Т. XI. Камыщинский уезд. Издание Саратовского губернского земства. Саратов, 1891.505 с.

22. Сборник статистических сведений по Таврической губернии. Т. I. Выпуск П. Крестьянское хозяйство в Мелитопольском уезде. Сост. К. Вернер и С. Харизоменов. М., 1887.

23. Сельскохозяйственная перепись в Томской губернии // Статистико-экономические бюллетени. Томск, 1917. № 6.

24. Сельскохозяйственный обзор Самарской губернии за 1899 1900 год. Самара, Издание Самарской губернской земской управы, 1902.

25. Статистико-экономические бюллетени. № 1. Октябрь 1915 г. Томск, Издание Томского переселенческого района, 1915.

26. Статистико-экономические бюллетени. № 5. Томск, Издание Томского переселенческого района, 1917.

27. Статистико-экономический обзор по Одесскому уезду за 1892 год. Под ред. Б.Ю. Трояновского. Одесса, 1893.

28. Томская губерния. Статистический очерк. Сост. В.Я. Нагнибеда. Томск, 1917.31 с.

29. Шлейхер И.И. Пособие по истории российских немцев. Барнаул, 1993.1. Периодика:на русском языке:

30. Жизнь Алтая. Барнаул. 1916 г.

31. Сибирское сельское хозяйство, 1914.на немецком языке:

32. Christlicher Familienkalender fuer das Jahr 1915. Von U. Kroeker. Verlag "Raduga", Halbstadt, 1914.

33. Die Mennoniten Gemeinden in Russland waerend der Kriegs- und Revolutionsjahre 1914 bis 1920. ? 1921. 115 S.1. Воспоминания, мемуары:

34. Вормсбехер А. Немецкая деревня в Сибири: история и будни, М., 1993. 156 с.

35. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903 1919 гг. В 2-х книгах, М., 1992,

36. Судьбы поколений. Из воспоминаний М.Я. Нейфельд. Оренбург, 1995.- 78 с.

37. Архивные источники: Государственый архив Томской области (ГАТО):

38. Фонд Томского губернского управления (фонд 3)

39. Фонд Томского переселенческого района (фонд 239)

40. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК):

41. Фонд Главного Управления Алтайского горного округа (фонд 3)

42. Фонд Главного Управления Алтайского округа (фонд 4)

43. Картографический фонд (фонд 50)

44. Фонд Алтайского губернского статистического управления (фонд 239)1. Исследования:на русском языке:

45. Азиатская Россия. В 3-х тт. СПб., Изд-во Переселен. Упр., 1914.

46. Алтай в эпоху капитализма. Барнаул, Изд-во Алт. гос. ун-та, 1986.

47. Анфимов A.M. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914-феврапь 1917 гг.). М., Соцэгиз, 1962.- 383 с.

48. Асалханов И.А. Сельское хозяйство Сибири конца XIX начала XX вв. Новосибирск, Наука, 1975.- 267 с.

49. Афанасьев Ю.Н. Историзм против эклектики. Французская историческая школа «Анналов» в современной историографии М., 1980.

50. Базыкин С.С. Сельское хозяйство Сибири и заселение // Северная Азия. 1929. № 3.

51. Беркенгейм A.M. Переселенческое дело в Сибири. М., 1902. 61 с.

52. Бетхер А.Р. Хозяйство немцев на территории Омского уезда в начале XX века // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск, Изд-во ОмГАУ, 1996. С. 128-130.

53. Богданов И.М. Грамотность и образование в дореволюционной России и СССР. М., Наука, 1964.

54. Богина Ш.А. Иммигрантское население США. Л., Наука, 1976.- 275 с.

55. Бородавкин А.П. и др. Об особенностях развития капитализма в Сибири // Вопросы истории Сибири. Выпуск 3. Томск, 1965. С.

56. Брандес Д. Немецкие колонисты Новороссии и Бессарабии в сравнении с задунайскими переселенцами 1787 1914 годов // Вопросы германской истории: Немцы в Украине. Днепропетровск, Изд-во ДГУ, 1996. С. 15 - 23.

57. Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. В 2-х частях. Топчиха, 1995.

58. Будина О.Р. Традиции домостроительства у компактных этнических групп в иноязычном окружении // Этнографическое обозрение. 1995. № 6. С. 59-76.

59. Булычев М.В. Социально-экономическое положение немецких селений Саратовской губернии в конце XIX начале XX вв. // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. М., 1996. С. 210 - 219.

60. Бунак В.В., Беневольская Ю.Д., Никифорова Т.Л., Хартанович В.И. Антропологическое исследование группы колхозников Алтайского края -потомков западноевропейских переселенцев // Полевые исследования института этнографии. М., 1974.

61. Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. Пер. с англ. / Сост. Т. Шанина; под ред. A.B. Гордона. М., Прогресс, 1992. 432 с.

62. Велицын А.Я. Немцы в России: очерки исторического развития и настоящего положения немецких колоний на юге и востоке России. СПб., 1893. 282 с.

63. Он же. Образование и становление немецких колоний в Западной Сибири в конце XIX начале XX веков // Немцы. Россия. Сибирь. Омск, Изд-во Омского гос. ист.-краевед. музея, 1997. С. 5 - 57.

64. Он же. Переселение немцев колонистов в Степной край в конце XIX -начале XX вв. (На примере Акмолинской и Семипалатинской областей) // История немцев Центральной Азии: Материалы Междунар. науч. конф. Алматы, ТОО «Комплекс», 1998. С. 19 - 30.

65. Он же. Политика государственного регулирования переселения немцев-колонистов в Сибирь в конце 19 начале 20 вв. // Немцы Сибири: история и современность. Ч. 1. Омск, Изд-во ОмГУ, 1995. С. 40-44.

66. Он же. Факторы, определявщие колонизационные возможности переселенцев Сибири в эпоху капитализма (историография вопроса) // Проблемы источниковедения и историографии Сибири дооктябрьского периода. Омск, 1990. С. 78 95.

67. Владимиров В.Н., Колдаков Д.В. Образование населенных пунктов Алтайского края: история во времени и пространстве // История. Карта. Компьютер. Барнаул, Изд-во Алт. гос. ун-та, 1998. С. 25 44.

68. Воронежцев A.B. Поселяне-собственники Саратовской губернии и столыпинская аграрная реформа // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. М., 1995. С. 220 231.

69. Дедлов В.Л. Переселенцы и новые места. Путевые заметки. СПб., Издание М.М. Ледерле и К, 1894.- 201 с.

70. Дингельштедт Н. Опыт изучения ирригации Туркестанского края. Сыр-Дарьинская область. Том П. Часть 1П. Современное состояние ирригации. СПб., Издание Мин-ва путей сообщения, 1895.

71. Дитц Я. История поволжских немцев колонистов. М., Готика, 1997. 496 с.

72. Добров Е.Д. Сельскохозяйственный кредит и его социальная направленность. Новосибирск, 1927.

73. Дорноступ В.В. Гражданско-правовой статус немецких колонистов в контексте переселенческой политики государства в XIX в. // Немцы Оренбуржья: прошлое, настоящее, будущее. Оренбург, 1997. С. 67 70.

74. Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. Т. 1. Предпосылки и сущьность реформ. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1946.- 632 с.

75. Дубровский СМ. Столыпинская земельная реформа. Из истории сельского хозяйства и крестьянства России в начале XX в. М., Изд-во АН СССР, 1963.- 599 с.

76. Дятлов В.И. Диаспора как исследовательская проблема // Диаспора в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Состочной Сибири. Иркутск, Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1994. С. 9-14.

77. Ерофеева И.В. Немцы в структурах государственно-административных органов Западной Сибири и Казахстана в середине XVIII начале XX вв.// Немцы Сибири: история и современность. Ч. 1. Омск, Изд-во ОмГУ, 1995. С. 49-53.

78. Она же. Типы миграций немцев в Казахстан в дореволюционный период// Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., Готика, 1998. С. 159 170.

79. Жидков Т.П. Кабинетское землевладение (1747 1917 гг.). Новосибирск, Наука, 1973.- 264 с.

80. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII XX вв.). М., Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. - 302 с.

81. История Алтая. Ч. 1: Учебное пособие. Барнаул: Изд-во АГУ, 1995. 480 с.

82. История Сибири. С древнейших времен до наших дней. В 5-ти тт. Л., Наука, 1968.

83. Источниковедение истории СССР / Под ред. И.Д. Ковальченко. М., Высшая школа, 1973.- 559 с.

84. Источниковедение истории СССР XIX начала XX века / Под ред. И.А. Федосеева. М., Изд-во Моск. ун-та, 1970.- 469 с.

85. Кабузан В.М. Народы России в первой половине XIX в. Численность и этнический состав. М., Наука, 1992.

86. Он же. Немецкое население в России в XVIII начале XX вв. (численность и размещение)// Вопросы истории. 1989. - № 12. С. 18 - 29.

87. Он же. Эмиграция и реэмифация в России в XVIII начале XX века. М., Наука, 1998.

88. Казанский П. У кулундинских немцев // Алтайский сборник. Выпуск 12. Барнаул, 1930. С. 61 66.

89. Кальмина Л.В. Еврейская община Западного Забайкалья (60-е гг. XIX века февраль 1917 г.). Автореф. дне. . канд. ист. наук, Улан-Удэ, 1998.- 22 с.

90. Каппелер А. Россия многонациональная империя. М., 2000.

91. Кауфман А.А. Община. Переселение. Статистика. М., 1915.

92. Он же. Переселение и колонизация. СПб., 1905,

93. Кахк Ю.Ю. Некоторые аспекты применеия математических методов в исторических исследованиях // Источниковедение отечественной истории. 1976. М., Изд-во АН СССР, 1977.

94. Кичихин А.Н. Советские немцы: откуда, куда и почему? // Военно-исторический журнал. 1990. № 8. С. 32 - 38, № 9. С. 28 - 38.

95. Клаус А. Наши колонии, СПб., 1869.

96. Клибанов А.И. К характеристике идейных движений в среде государственных и удельных крестьян в первой трети XIX в. // Из истории экономической и общественной жизни России, М,, Наука, 1976, С. 153 167.

97. Он же. Народная социальная утопия в России в XIX в. М., Наука, 1978. -415 с.

98. Ковригина М.П. Неурожай хлебов в юго-западной части Алтайского округа в 1900 году // Алтайский сборник, Т, 5, Барнаул, 1903, С. 115 133.

99. Колоткин М.Н. Балтийская диаспора Сибири: Опыт исторического анализа 20-30-х гг. / Отв. ред. А.Г. Осипов, Новосибирск, 1994.- 166 с.

100. Он же. Балтийская диаспора Сибири: социально-политический аспект (1917- середина 1930-х гг.). Автореф. дис. . докт, ист. наук. Томск, Изд-во ТГУ, 1997. 37 с.

101. Он же. Балтийская диаспора Сибири: социально-политический аспект (1917-середина 1930-х гг.). Дис. . докт. ист. наук. Томск, 1997. 385 с.

102. Кошман Т.В. Немецкое население Степного края в конце XIX начале XX вв. // История немцев Центральной Азии: Материалы Междунар. науч. конф. Алматы, ТОО «Комплекс», 1998. С. 31 - 34,

103. Красноперов И. Меннонитское хозяйство в Самарском уезде. Русская мысль. Кн. X. М., 1883.

104. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма /Л.М. Горюшкин, А.П. Бородавкин, А.Т, Топчий и др. Под общ, ред, Л.М, Горюшкина, Новосибирск, Наука, 1983,- 399 с.

105. Кригер В.Э. Социально-экономическое развитие немецкой переселенческой деревни Казахстана (дореволюциионный период). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Алма-Ата, 1991.- 25 с.

106. Кригер В.Э., Фризен А. Из истории советских немцев // История Казахстана: белые пятна. Алма-Ата, 1991. С. 250 275.

107. Кронгардт Г.К. Немцы в Кыргыстане: 1880 1990 гг. / Науч. ред.: С.С. Данияров, К.У. Усенбаев. Бишкек, Изд-во Илим, 1997. 416 с.

108. Курносов А.А. К вопросу о природе видов источников // Источниковедение отечественной истории. Под ред. Н.И. Павленко. М., 1977. С. 5-25 .

109. Лаптев Ю.Н. Немцы Крыма: история и современность // КЛИО. Научно-популярный исторический журнал для детей, юношества и педагогов № 1 -4 (4). Симферополь, 1998. С. 30-34.

110. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. Полное собрание сочинений. Издание 5-е. Т. 3.

111. Линдеман К.Э. Законы 2-го февраля и 13-го декабря 1915 г. (об ограничении немецкого землевладения в России) и их влияние на экономическое состояние Южной России (на правах рукописи). М., Типография К.Л. Меньшова, 1916.- 236 с.

112. Маамяги В.А. Эстонцы в СССР. 1917 1940 гг. М., Наука, 1990. - 200 с.

113. Малиновский Л.В. Заблуждения и ходячие стереотипы в истории российских немцев // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. М., 1996. С. 127 130.

114. Он же. К характеристике некоторых групп переселенцев в Сибирь конца XIX начала XX в. // Известия СО АН СССР. Серия общ. наук. № 1. Вып. 1. Новосибирск, 1980. С. 98 - 104.

115. Он же. Немцы в России и на Алтае. Барнаул: Алтай, 1995.- 182 с.

116. Он же. Причины и обстоятельства миграции немецких колонистов на Восток в XIX начале XX вв. // Миграционные процессы российских немцев: исторический аспект. М., 1998. С. 145-158.

117. Он же. Сельское хозяйство западных национальных меньшинств в Сибири (1919-1928 гг.) // Вопросы истории Сибири. Выпуск 3. Томск, Изд-воТГУ, 1967. С. 202-213.

118. Он же. Социально-экономическая жизнь немецкой колонистской деревни в Южной России (1762 1917 гг.) / Автореф. дне. . докт. ист. наук. Л., Изд-во ЛГУ, 1986. - 27 с.

119. Мамсик Т.М. Западносибирская приписная деревня в системе товарно-денежного хозяйства: Кайлинская волость по материалам окладных книг 1827 г. Новосибирск, Изд-во СО РАН, 1998. 212 с.

120. Матвеев A.M. К вопросу о выходцах из Германии в Средней Азии в конце XIX начале XX в. // Научные труды Ташкентского университета. Т. 392. Ташкент, Изд-во ТашкГУ, 1970. С. 61 - 77.

121. Матвеева С.Я. Диаспора в истории и современности // Диаспора в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Состочной Сибири. Иркутск, Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1994. С. 15 17.

122. Матис В.И. Немцы на Алтае. Барнаул: Изд-во Барн. гос. пед. ун-та, 1996.- 107 с.

123. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.). В 2-х тг. СПб., 1999.

124. Морозов А. Переселенческие поселки Омского уезда в 1897 г. // Записки Западносибирского отделения императорского Русского географического общества. Кн. XXVII. Омск, 1900.

125. Морозов И.М. Алтайский округ в колонизационном отношении. Полтава, 1908.

126. Он же. Алтайский округ в сельскохозяйственном отношении. Полтава, 1908.

127. На сибирском просторе: картины переселения. СПб., 1912.

128. Нелипович С.Г. Депортации в России. 1914 1918 гг. // Военно-исторический журнал. 1997. - № 1. С. 42 - 53.

129. Никулин П.Ф. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 года как источник для изучения крестьянского хозяйства Западной Сибири. Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1989.

130. Ноздрин ГЛ. Национальная немецкая благотворительность в Сибири во второй половине XIX начале XX в. // Зарубежные экономические и культурные связи Сибири (XVIII - XX вв.). Новосибирск: Наука, 1995. С. 137- 152.

131. Нойтац Д. Немецкие колонисты и их соседи (вторая половина XIX века -начало первой мировой войны) // Вопросы германской истории: Немцы в Украине. Днепропетровск, Изд-во ДГУ, 1996. С. 57 65.

132. О доходности сибирского молочного скота // Алтайский крестьянин. 1914. -№ 2.

133. Огановский Н.П. Народное хозяйство Сибири. Новосибирск, Издание Сиботделения Всерос, Центр. Союза Потреб. Об-в, 1921.

134. Островский И.В. Аграрная политика царизма в Сибири в период империализма. Новосибирск, Изд-во Новосиб. ун-та, 1991.- 311 с.

135. Остроух И.Г., Шервуд Е.А. Немцы в России (Исторический очерк)// Этнографическое обозрение, 1993. № 3. С. 40 - 51.

136. Переселение и земельный вопрос в Томской губернии // Сибирские вопросы. 1910. -№ 8-9.

137. Переселение и кооперация // Сибирское сельское хозяйство. 1915. № 2.

138. Писаревский Г.Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII веке. М., 1909.

139. Плеве И.Р. Манифест Екатерины II от 22 июля 1763 г.: обещания и реальность // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге, Материалы российско-германской научной конференции, Анапа, 22 26 сентября 1994 г. М., 1994. С. 26-32.

140. Он же. Прием иностранных колонистов в России и отправка их к месту поселения в 60-х годах XVIII в. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М,, 1998, С. С. 13 -26,

141. Плеханов Г.В. Материалистическое понимание истории // Избранные философские произведения. В 5-ти тт. Т. 2. М., Госполитиздат, 1956. С. 634 -668.

142. Он же. Наши разногласия // Там же. С. 115 370.

143. Он же. Несколько слов в защиту экономического материализма. (Открытое письмо к В.А. Гольцеву) // Там же. С. 195 224.

144. Он же. О материалистическом понимании истории // Там же. С. 236 -299.

145. Плохотнюк Т.Н. Немецкое население Северного Кавказа: социально-экономическая, политическая и религиозная жизнь (конец XVIII середина XX вв.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Ставрополь, Изд-во Ставроп. гос. ун-та, 1996.

146. Она же. Положение этнических немцев Ставрополья в годы Первой и Второй мировых воин // Российский исторический журнал. 1995. № 4. С. 12 -18.

147. Поршнев Б.Ф. Контрсуггестия и история // История и психология. М., 1971.

148. Он же. Социальная психология и история, М,, Наука, 1979,

149. Порыгин Б. Д. Социальная психология как наука. Л,, Наука, 1967,

150. Рассказы о Западной Сибири или о губерниях Тобольской и Томской, и как там люди живут. М., Изд-во И.Д. Сытина, 1898. 191 с.

151. Свобный аналитический отчет: К вопросу об организации немецкой национальной автономии на Алтае / Алт. Крайисполком Барнаул, 1990 -189 с.

152. Синельников Н. Опыт исследования имущественного положения водворенных переселенцев // Вопросы колонизации. № 3.0. 185- 193.

153. Скляров Л.Ф. Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы. Л., Изд-во Ленингр. ун-та, 1962.- 588 с.

154. Славко Т.И. Математико-статистические методы в исторических исследованиях. М., Наука, 1981.- 159 с.

155. Сластухин Ф., Чешихин Г. Заселение и процесс капитализации сельского хозяйства Сибири до революции // Северная Азия. 1930. № 1 - 2; Советская Азия. 1930.- № 3.

156. Соболев И.Г. Борьба с «немецким засильем» в России в годы первой мировой войны. Автореф. дне. . канд. ист. наук. СПб., 1998.- 18 с.

157. Соколов П.Н. Население, культура, колонизация района Туркестан-Сибирской железной дороги. СПб., 1908. 248 с.

158. Соколовский СВ. брачная структура алтайских меннонитов // Полевые исследования Института этнографии. М., 1987. С. 66 71.

159. Он же. Дем как объект управления в системе мер демографической политики (на примере сельского населения Алтая) // Демографическое развитие Сибири: прикладные и теоретические аспекты. Новосибирск, 1987. С. 133- 140.

160. Соловьева Е.И. Крестьянская промышленность Сибири во второй половине XIX в. Новосибирск, Изд-во Новосиб. гос. пед. ин-та, 1975.- 198 с.

161. Она же. Промыслы сибирского крестьянства в пореформенный период. Новосибирск, Наука, 1981.- 329 с.

162. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992,

163. Стродс Х.П. Полевые этнографически источники в исторических исследованиях // Источниковедение отечественной истории. 1976. М., Наука, 1977. С. 42-55.

164. Сухотина Л.Г. Системы земледелия в крестьянском хозяйстве Томской губернии второй половины XIX в. // Экономическое и общественно-политическое развитие Сибири в 1861 1917 гг. Новосибирск, 1965. С. 62 -71.

165. Томилова Н.К. Переселение крестьян в Алтайский округ (1865 1899 гг.) // Вопросы истории Сибири. Выпуск 3. Томск, 1967. С, 71 - 88,

166. Она же. Экономическое положение переселенцев в Алтайском округе в 90-е гг. XIX в. // Вопросы истории Сибири. Выпуск. 11. Томск, 1982.

167. Тюкавкин В.Г. Потребительские кооперативы в сельском хозяйстве Сибири в начале XX в. // Экономическое и общественно-политическое развитие Сибири в 1861 1917 гг. Новосибирск, 1965. С. 72 - 88.

168. Он же. Сибирская деревня накануне Октября. Иркутск, 1966.

169. Фаст А. А. Страницы прошлого и настоящего села Полевое и колхоза имени Тельмана. Славгород, 2000.

170. Федорова A.B. Немецкие колонии на землях войска Оренбургского // Оренбургские немцы: этническая история и духовная культура. / Материалы научно-практической конференции. Отв. ред. В.В. Амелин. Оренбург, Издат. Дом «ДИМУР», 1998. С. 26 34.

171. Филимонова Т.Д. Об этнокультурном развитии немцев СССР // Советская этнография. 1986. № 4. С. 100- 101.

172. Фромм Э. Бегство от свободы: Пер. с англ. / Общ. ред. и поел. Гуревича П. С. М., 1989.

173. Харузин H.H. О переселении в Кулундинской степи // Восточное обозрение. 1896. № 150.

174. Храмков A.A. Земельная реформа в Сибири (1896 1916 гт.) и ее влияние на положение крестьян. Барнаул, Изд-во АТУ, 1994.- 91 с.

175. Он же. К вопросу о классовом разложении крестьянства Томской губернии в начале XX в. // Экономическое и общественно-политическое развитие Сибири в 1861 1917 гг. Новосибирск, Наука, 1965. С. 89 - 96.

176. Он же. Крестьянство Западной Сибири накануне февраля 1917 года (по материалам Томской губернии). Дисс. на соиск. . канд. ист. наук. Томск, 1955.

177. Худяков В.Н. Аграрная политика царизма в Сибири в пореформенный период. Томск, Изд-во ТГУ, 1986.

178. Чеботарева В.Г. «Немецкий вопрос» в исторической литературе России (конец XIX начало XX вв.) // Немецкий российский этнос: вехи истории. Материалы научной конференции. М., 1994. С. 6 - 36.

179. Черказьянова И.В. Влияние переселенческих процессов на становление немецких школ в Сибири // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., 1998. С. 145- 158.

180. Чернова Т.Н. К истории немецких поселений на Украине в конце XIX -начале XX веков: проблемы исследования // Немецкий российский этнос: вехи истории. Материалы научной конференции. М., 1994. С. 37 41

181. Шарова П.Н. Переселенческая политика царизма в Средней Азии // Исторические записки. Вьга. 8. М., Наука, 1940. С. 3 36,

182. Шеленберг И.И. История села Орлово. М., Готика, 1996.- 144 с.

183. Шорников М.М. Большевики Сибири в борьбе за победу Октябрьской революции. Новосибирск, Изд-во Новосиб. гос. пед. ин-та, 1963.- 647 с,

184. Штах Я. Очерки по истории южнорусских колонистов, М., 1916,

185. Эйхельберг Е,А. Немецкий вопрос в Государственной Думе // Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994. С. 43 48.

186. Этак Дж. Арендаторы и мелкие фермеры в XIX веке: проблема роста аренды на Севере // Аграрная эволюция в России и США в XIX начале XX века. М., Наука, 1991. С. 197-232.на английском языке:

187. Armstrong J.А. Mobilized and Proletarian Diasporas // The Amerikan Political Science Review 70 (1976). S. 393 408;

188. Ibed. Mobilized Diaspora in Tsarist Russia: The Case of the Baltic Germans// Jeremy R. Azrael: Soviet nationality Policies and Practices. New-York, 1978. S. 63 104.на немецком языке:

189. Anger, Helmut. Die Deutschen in Sibirien.- Reise duerch die deutschen Doerfen Westsibiriens. Berlin, Ost-Europa-Verlag, 1930. 103 S., 7 Karten.

190. Bauer, Gottlib. Geschichte der deutschen Ansidler an der Wolga. Saratow, 1908.

191. Deutsche Fachkraefte in der Kabinettwirtschaft des Altai im 18. Jahrhundert // Zeitung flier Dich. Slavgorod, № 19- 21.

192. Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland. Herausgegeben von Gerd Stricker. Siedler Verlag, Beriin, 1997. 672 S.

193. Deutsche im Ausland Fremde in Deutschland. Migration in Geschichte und Gegenwart. Herausgegeben von Klaus J. Bade. Verlag C.H. Beck, Muenchen, 1992. 452 S.

194. Deutscher Nationaler Rayon Halbstadt nach fuenf Jahren. Немецкий национальный район пять лет спустя. (01.07.1991 - 01.07.1996). Frankflirt-а-М, 1996.

195. Deutscher Nationaler Rayon im Altai Gebit in der Russischen Foederation. Muenchen, 1994.

196. Eisfeld A. Die Russlanddeutschen. Studienbuchreihe der Striftung Ostdeutscher Kulturrat. Band 2. F.A. Herbig Verlagsbuchhandlung GmbH, Muenchen. 1992. 226 S.

197. A. Freiherr von Engelhardt. Die deutschen Ostseeprovinzen Russlands. Muenchen, Verlag Georg Mueller, 1916. 278 S.

198. Erlich K. Lebendiges Erbe // Deutsche Allgemeine. 1990. № 185 -242. 1 9 9 1. - № 11- 102.

199. FastG. In den Steppen Sibiriens. Winnipeg, 1954.

200. Fast G. Im Stammen des Todes. Winnipeg. 1954.

201. Fleischhauer I. Deutschen in Zarenreich. Stuttgart, 1986. 671 S.

202. Hilfer M. Die deutschen Kolonien in Russland und die neueste russische Agrarreform// Deutsche Monatsschrift fijer Russland. 1914. S. 439 444.

203. Janssen S. Vom Zarenreich in der amerikanischen Westen: Deusche in Russland und Russlanddeutsche in der USA (1871 1928). Lit, Muenster, 1997.

204. Kappeler A. Die Deutschen im Rahmen des zaristischen und sowjetischen Vielvoelkerreiches: Kontinuitaeten und Bruehe / Die Deutschenim Russischen Reich und im Sowjetstaat. Markus Verlag, Koeln, 1987. S. 9 -20.

205. Kappeler A. Russland als Vielvoelkerreich. Verlag C.H. Beck. Muenchen, 1992.

206. Krieger V. Die Deutschen in Turkestan bis 1917 / Die Russlanddeutschen. Gestern und heute. Markus Verlag, Koeln, 1992. S. 101 -117.

207. Kriger V. Verzeichnis der Periodika zu den Russlanddeutschen. Institut flier Auslandbezeichnungen, Stuttgart. Bibliothek und Dokumenten. Stand:1. Maerz, 1995.

208. Leibbrandt G. Die deutschen Siedlungen in der Sowjetunion (Verzeichnis des Siedlungen mit Gebitskarten). Berlin, 1941.

209. Loew R. Deutsche Bauemstaaten auf russischen Steppe. Berlin-Charlottenburg, Ostlandverlag, 1916. 64 S.

210. M . r A. Das Deutschtum in Sibirien und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1959. Stuttgart, 1959. S. 16 25 (mit Karten).

211. M . r A. Das kirchliche und religioese Leben der Deutschen in Sibirien und Mittelasien von seinen anfaenger bis zum Jahre 1914 // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1964. Stuttgart, 1964. S. 118 127.

212. Mergenthalter AJ Das Russlanddeutschtum in Zahlen // Deutsche Post aus dem Osten. 1938. № 5. S. 1- 4.

213. Mirow J. Geschichte des deutsches Volkes: Von den Anfaengen bis zur Gegenwart. Parkland Veriag GmbH, Koeln, 1996. 1288 S.

214. Moering E. Zur Lage der Deutschen in Russland // Hilfe. 1915. S. 777 -778.

215. Prinz A. Die Kolchosen in der UdSSR von 1918 1939 // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1961. Stuttgart, 1961. S. 75 - 80.

216. Rempel J. Zur Geschichte der deutschen Ansiedlungen in Sibirien // Deutscher Arbeiter- und Bauemkalender. M., 1924.

217. Rempel J. Zur Geschichte der Slawgoroder Kolonien // Deutscher Arbeiter- und Bauemkalender. M., 1924.

218. Rink Fr. Die Vertreibung der deutschen Kolonisten aus Wolhynien 1915 16 // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1966. Stuttgart, 1966. S. 61 -65.

219. Schelienberg I. Das aelteste Dorf// Rote Fahne. Slavgorod. 1990. № 135.

220. Schmidt E. Die deutschen Kolonien in Sibirien und Mittelasien. Berlin, 1919. 14 S.

221. Schmidt E, Die deutschen Kolonien in Sibirien und Mittelasien // Deutsche im Ausland. Breslau, 1926. S. 95 100.

222. Stach J. Das Deutschtum in Sibirien, Mittelasien und dem Femen Osten. Stuttgart, 1938.

223. Sticher G. Kirchenweisen der Deutschen in Russland // Kirchen in Russland. Hg. v. Bernard Mensen. St. Augustin, Bonn, 1995.

224. Stumpp K. Die Auswadnerung aus Deutschland nach Russland in den Jahren 1763 bis 1862. Verlag Amerikanischer Historiker Verein der Deutschen aus Russland, 1978.

225. Stumpp K. Die evangelisch-lutherischen Kirche in Suedrussland von 1789 1910// Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1960. Stuttgart, 1960. S. 81-95.

226. Stumpp K. Folgenschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschtum // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1966. Stuttgart, 1966. S. 5 13.

227. Stmnpp К. Die Russlanddeutschen. Zweihundert Jahre unterwegs. Tuebingen, 1965.

228. Stumpp K. Der Russlanddeutschtum in Nord- (Sibirien) und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1964. Stuttgart, 1964. S. 5 14

229. Stumpp К/ Der Russlanddeutschtum in Uebersee // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1966. Stuttgart, 1966.

230. Stumpp K. Verzeichnis der deutschen Gemeinden in Nord- und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1964. Stuttgart, 1964. S. 87-99.

231. Teich G. Die russlanddeutsche Bevoelkerungsbewegimg in Kriegs- und Nachkriegszeit // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1958. Stuttgart, 1958. S. 82-94.1. Ha украинском языке:

232. Кулинич I. М., Кривець H.B. Нариси з icxopii шмецышх колон1й в Укра 1н 1. К., 1н-тicTopii Укра 1 ни H A HУкра 1 ни, 1995.- 272 с.

233. Справочные издания: энциклопедии:

234. Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знания. Т. 11. СПб, Изд-во «Просвещение», 1903.

235. Немцы России; энциклопедия: т. 1: А И / Редкол.: В. Карев (пред. редкол.) идр.-М., «ЭРН», 1999.

236. Российская юридическая энциклопедия / Ред. кол.: А.Я. Сухарев (гл. ред.) и др. М., Изд. Дом Инфра-М, 1999. 1110 с.

237. Россия: Энциклопедический словарь. Издание «Брокгауз Эфрон». Репринтное издание. Л., Наука, 1991.

238. Сибирская советская энциклопедия. Т. 3. Новосибирск, 1932.

239. Христианство: Энциклопедический словарь: В 2 т. / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. М., Большая Российская энциклопедия, 1993.

240. Энциклопедический словарь тов-ва «Бр, А. и И. Гранат и Ко». Репринтное издание. Т. 24. М., Три века, 1997.

241. Энциклопедический словарь Ф. Павленкова. 4-е вновь пересмотренное издание. СПб., Типография Ю.Н. Эрлих, 1910.

242. Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауз Эфрон. Т. 24.

243. Stumpp K. Das Schrifttum ueber das Deutschtum in Russland (Eine Bibliographie) // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1959. Stuttgart, 1959.1. S. 1 60.на английском языке:

244. Long J. The German Russians. A Bibliography of Russian Materials with Introductory Essay, Annotations, and Locations of Materials in Major American and Soviet Libraries. Clio Books, Santa Barbara, California, Oxford, England, 1978.

245. Этнографические источники:

246. Материалы историко-этнографической экспедиции "Российские немцы на Алтае". 1997.

247. Материалы историко-этнографической экспедиции "Российские немцы на Алтае". 1998.2441. Интернет источники:

248. Проблемы диаспоры в новом зарубежье //http: //www. zatulin. ru/institute/sb ornik/0Q3/Q 7. shtml

249. Министерство по делам национальностей и федеративным отношениям // http: //www .nation.ru

250. Омский государственный краеведческий музей // http://www.museum.omskelecom.ru/deutsche 1п 51Ь

251. Этнографический музей Таврического государственного университета // http: //www .mordor.ccssu.crimea.ua

252. Алтайский региональный исторический сервер // http://hist.dcn-asu.ru/german/rindex.shtml