Эволюция итальянской проповеди XIV-XV вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, доктор филологических наук Топорова, Анна Владимировна

• Топорова, Анна Владимировна
• доктор филологических наук
• 2011

Оглавление диссертации доктор филологических наук Топорова, Анна Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ДЖОРДАНО ДА ПИЗА. НАЧАЛО ПРОПОВЕДИ НА

ИТАЛЬЯНСКОМ ЯЗЫКЕ.

ГЛАВА II. БЕРНАРДИНО ДА СИЕНА. РЕФОРМИРОВАНИЕ

СРЕДНЕВЕКОВОЙ ПРОПОВЕДИ.

ГЛАВА III. ДЖИРОЛАМО САВОНАРОЛА. ИТОГИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ

ПРОПОВЕДИ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Эволюция итальянской проповеди XIV-XV вв.»

Объектом настоящего диссертационного исследования является обширный корпус проповедей на народном - итальянском - языке (называемым также вольгаре) XIV-XV вв. Хронологические рамки определяются, с одной стороны, первыми дошедшими до нас проповедями на итальянском языке (это проповеди Джордано да Пиза 1303 г.), а, с другой стороны, гибелью Джироламо Савонаролы (1498 г.), творчество которого-подводит итог всей традиции средневековой проповеди. И хотя, некоторые средневековые проповедники еще продолжали свою деятельность и позже, в целом под влиянием новой культурной обстановки и идеологии средневековая проповедь утрачивает свои принципиальные особенности, сохранявшиеся на протяжении этих двух столетий.

Предмет исследования — формирование и эволюция итальянской средневековой проповеди. Мы выделяем три этапа эволюции средневековой проповеди, связанные с именами наиболее ярких проповедников - Джордано да Пиза, Бернардино да Сиена и Джироламо Савонаролы. Выделенные этапы различаются как по содержанию, так и по формальному выражению. Анализ творчества этих проповедников ведется с учетом широкого контекста средневековой проповеди: прежде всего, итальянской, но также и французской, немецкой, каталанской. Нас интересуют внутренние связи анализируемых проповедей с широким рядом современных им текстов: переклички, расхождения, сознательная оппозиция традиции.

Начало проповеди на народных языках можно условно датировать 813 г., когда Турский собор в семнадцатой статье своих постановлений рекомендовал проповедникам обращаться к своей пастве на народном языке — романском (ш rusticam romanam linguam) или немецком - а не на.латыни, которая к этому времени становилась все менее понятной широкой публике. Именно на этих языках предписывалось отныне говорить о посмертном вознаграждении добрых и вечных муках злых, о будущем воскресении и

Страшном суде, о тех делах, которые даруют блаженство, и о тех, что ведут к гибели. Однако авторитет латинского языка и латинской риторики был столь сильным, что процесс перехода на народные языки затянулся на несколько столетий. С конца XI в. необходимость отказа от латыни в проповедях становится все более насущной. Распространение ересей, достигших своего апогея в XII-XIII вв., особенно остро поставило языковой вопрос. Еретические движения изъяснялись на народном языке, тогда как за латынью > закрепился статус языка официальной Церкви.

Народный язык стал использоваться, не только для проповедей, одновременно появились переводы книг Священного Писания, выполненные, как правило, представителями еретических движений. Известен французский перевод Деяний апостолов и Посланий апостола Павла на французский, выполненный в XII в. Ламбером Льежским. А основатель движения вальденсов лионский купец Петр Вальд заказал перевод священных текстов на французский с целью как личного их изучения, так и для использования в проповедях. Показательно, что Вальд осознавал неканоничность такого перевода, и в 1179 г. он отправляет его в Рим папе Александру III, прося его одобрения. Ответ Папы- был достаточно обтекаемым: отметив похвальность стремления к более глубокому изучению Священного Писания, ош не рекомендует, тем не менее, пользоваться переводами во избежание неверного толкования священных текстов. В дальнейшем позиция Церкви по отношению к несанкционированным переводам, а также к проповедям на народном языке, ужесточается, что связано, в первую очередь, с расцветом еретических движений. Так, начиная с XIII в. появляется ряд постановлений местных соборов, предписывающих сжигать переводы Священного Писания* на народный язык и угрожающих их владельцам обвинением »в ереси. В 1202 г. папский легат в Льеже постановил, что все книги Священного Писания, переведенные на романские языки и на немецкий, должны быть представлены на суд епископу. В 1210 г. Парижский университет осудил богословские сочинения, написанные на народном языке. В 1231 г.

Реймсский собор запретил перевод Священного Писания на «галльский язык»1. Это лишь некоторые факты целенаправленной кампании Церкви против ереси. Интересно, что даже официально признанный доминиканский орден, целью которого была проповедь широким массам на родном языке, в 1242 г. запретил своим членам переводить какие бы то ни было религиозные тексты с латыни на вольгаре (итальянский). Лишь в первой половине-XIV в. доминиканский монах Доменико Кавалька займется переводом-переложением латинских текстов: Деяний апостолов, жизнеописаний древних святых, диалога Григория Великого о жизни и чудесах италийских святых, а также трактата французского доминиканца Гийома, де Пейро о пороках и добродетелях2.

С проповедью на* народном, языке ситуация была иная: Церковь стимулировала ее, хотя и не' ослабляла строгого контроля во избежание возможных уклонений в ересь. Сохранился ряд косвенных свидетельств о том, что уже с X в. проповедники обращаются к своим слушателям^ на народном языке. Так, столетие спустя после Турских постановлений на соборе в Музоне Эймон де Верден обращается к собравшимся на «галльском». К концу X в. относятся упоминания об использовании французского в проповедях Григорием V, а также аббатом Ноткером. В Италии первые сведения об использовании вольгаре в проповедях относятся к середине XI в. Связанный с движением патаренов дьякон Ариальдо на грубом народном языке выступал против симонии и развращенности клира. Первый сборник проповедей на пьемонтском диалекте, получивший название sermoni subalpini, датируется концом XII в. Его отличительной особенностью является смешение латыни и вольгаре, свидетельствующее о билингвизме его составителя3. В начале XIII в. папа Иннокентий III в день памяти Марии Магдалины перевел перед своей паствой латинскую проповедь Григория Великого на вольгаре. При этом в случаях неполного понимания латинского текста он обращался за помощью к дьякону, державшему перед ним книгу. К

XIII в. относится также ряд примеров, когда в латинский текст проповеди вставляются выражения на вольгаре4.

В целом латинско-романское двуязычие сохранялось в проповеди довольно долгое время5. С одной стороны, существовала традиция, основанная на рекомендациях известных мастеров и учителей проповеди, например, Иакова Витрийского, обращаться к ученой аудитории, преимущественно, клиру, на латыни, а необразованной публике проповедовать на народном языке. Умение проповедовать на двух языках высоко ценилось. Салимбене в своей «Хронике» удостаивает похвалы, таких проповедников, как францисканец Джованни' ди Пьян деи Карпини, доминиканец Альберто Пульта, францисканец фра Барнабо да Реджо, владевших этим искусством.

5 другой стороны, нередко проповедь, произнесенная на народном языке, записывалась на латыни; или, наоборот, что, правда, случалось значительно реже. Кроме того, есть немало примеров бытования одного и того же сборника проповедей на двух языках. Из наиболее известных — проповеди Бернара Клервоского и Мориса де Сюлли, существующие в латинском и французском вариантах. Морис де Сюлли, похоже, сам перевел свои латинские проповеди на французский. В этой связи- французский исследователь М. Зэнк говорит о двойном- адресате проповедей: сами проповеди предназначались для народа, а сборники проповедей - для клириков, которые должны были перевести их на французский, язык и прочитать перед народом. В подтверждение своего тезиса Зэнк указывает на двойное вступление, на латыни и на французском (французский вариант часто бывает упрощенным)6. Однако не всегда просто установить, какая- из версий первична. Некоторый курьез, относящийся уже к XV в., представляет собой запись проповедей Бернардино да Фельтре, выполненная его учеником-на смеси латыни и итальянского. Намеренное вкрапление французского в латинский текст наблюдается у французских проповедников XV в. Мишеля Мено и Оливье Майяра. Очевидно, что языковой барьер не был препятствием для проповеди: так, каталанец Винсент Феррера успешно проповедовал во Франции, а итальянец Джованни да Капистрано в Германии. В первом случае неизвестно, каким языком пользовался проповедник, во втором же -проповедь читалась на латыни и тут же переводилась на немецкий специальным переводчиком. В XIV в. на латыни проповедовали Таддео Дини, Николуччо д'Асколи, Джованни Реджина и другие.

Особый вопрос представляет собой запись проповедей. Похоже, что проповедники не составляли заранее тексты своих проповедей, и даже если они пользовались предварительными набросками (как, например, Антоний Падуанский и Джироламо Савонарола в Италии и Мейстер Экхарт в Германии), то доля импровизации была всегда немалой. Как правило, проповеди дошли до нас в записи слушателей. Это могли быть специальные церковные писцы, сопровождавшие наиболее известных проповедников и записывавшие их проповеди (такие были у Винсента Ферреры) или ученики и ближайшие последователи проповедника. Не чаще всего записывали проповедь «случайные», неподготовленные слушатели, и в такой ситуации степень подробности зависела от добросовестности записывающего, а также от уровня его знаний и способностей. Порой записывающий мог менять содержание проповеди в угоду собственным богословским (как правило, еретическим) представлениям. Похоже, что именно такая ситуация наблюдается с записью проповедей Мейстера Экхарта. В различных рукописных традициях имеют место существенные разночтения. Похоже, что недобросовестная, тенденциозная* запись его проповедей «объясняет частые отказы Экхарта признать в предъявлявшихся ему инквизицией статьях выдержки из своих текстов»7. Наиболее достоверная запись велась с живого голоса (метод герог!айо), но и при ней утраты были неизбежны (как, впрочем, и добавления, сообщающие о внешних обстоятельствах проповеди). П. Зюмтор отмечал, что запись устного текста всегда ведет к определенным о информационным потерям . О том же говорит Н. Бериу применительно к проповедям: рукописная традиция никогда не отражает произнесенную проповедь с желаемой точностью9. В результате, тексты проповеди, которыми мы сегодня располагаем, представляют собой, по словам К. Делькорно, плод сотрудничества проповедника и reportatore (т.е. записывавшего его выступление с голоса), при котором намерения одного переданы через восприятие другого10. * *

Начиная с XIII» в. можно говорить о широком, если не повсеместном, распространении вольгаре как языка проповедей на итальянской территории. Это* связано с появлением так называемых нищенствующих орденов — францисканцев (возник в 1209 г.) и доминиканцев* (возник в 1216 г.), — которым Церковь вверила проповедь на народном языке с целью искоренения ересей. Ранняя францисканская проповедь, о которой сохранились лишь косвенные свидетельства, представляла собой весьма простые по форме обращения к народу с призывами к покаянию и любви к Богу и ближнему. Сами францисканцы воспринимали свое дело как продолжение Христовой проповеди, как своеобразное подражание Христу, imitatio Christi, поэтому главным считали действие Святого Духа, а не умение проповедника. Вот как описывает проповедь самого Франциска Бонавентура в жизнеописании, известном под названием «Большая легенда»:

Куда бы ни пошел раб Божий Франциск, за ним следовал и Дух Господень, который помазал и послал его, и сама Божия сила и Божия Премудрость — Христос, которые шептали ему слова святого учения и сообщали ему великую силу творить чудеса.

Ведь слово его было подобно огню4 жгущему, и никаким человеческим украшением речь его не уснащалась, а создавалась лишь вдохновением и внушениемБожиим»11.

Необходимым условием успешной проповеди была молитва. Жития Франциска сообщают, что он «непрестанно молился, желая постоянно предстоять духом Богу»12. Францисканское правило — Regula bullata предписывало проповедникам говорить «о пороках и добродетелях, о наказании и славе в кратких проповедях» («annuntiando eis vitia et virtutes, poenam et gloriam сит brevitate sermonis»). У самого Франциска «простота» проповеди компенсировалась мощным эмоциональным импульсом. Фома Челанский в первом житии Франциска отмечает, что святой «наставлял о. слушателей . само тело свое обратив в язык проповедующий» . Его проповеди отличались особой драматичностью и театральностью, а порой и; экстравагантностью: так, он проповедовал; в', Ассизи обнаженный; и с веревкой на шее, а, проповедуя Гонорию III, танцевал. ' .

Разумеется, проповедь Франциска была совершенно? исключительной; и подражать ей вряд ли было возможно: Поэтому если в дальнейшем основные темы, францисканской; проповеди - покаяние и любовь - более: или менее сохраняются; то ее: формальная структура меняется. Уже наиболее ранние из дошедших до нас францисканских проповедей (таковы, проповеди Риккардо ди Корновалья, Иоанна де Блуа, Мартина Ломбардского, датируемые первой половиной XIII в.) несут на себе отпечаток искусственного^ построения'4; их авторы, несомненно; знакомы с правилами построения проповедей,, содержащимися? в Artes praedicandi% пособиях по искусству составления проповедей: Среди многочисленных францисканских проповедников, упоминаемых в* Хронике Салимбене, большинство также относится к числу litterati (образованных), обращающихся не только к простому народу, но и к клиру. Известно, что проповеди Жильбера де Турне, Никола де Бияра- и Пьетро> ди Сан Бенедетто слушали в Парижском университете15.

Антоний: Падуанский, францисканец португальского происхождения, ■ставший; итальянским святым, также получил хорошую подготовку, и его проповеди уже весьма далеки от «простоты» основателя Ордена, с которым он был. знаком: Антония посылали проповедовать в районы, охваченные: еретическими движениями - в северную Италию, где обосновались гумилиаты, и в южную Францию, где действовали альбигойцы и вальденсы.

Его проповеди носили катехитический характер и отличались большой эмоциональной силой, как свидетельствуют источники его- времени16. Особый успех имели проповеди, произнесенные Великим Постом 1231 г. в Падуе. Желавшие услышать их не вмещались в церковь, и на главной площади города для Антония была построена специальная кафедра, а1 люди занимали места на площади еще с ночи. Главной темой этого цикла было« покаяние, и после окончания проповеди Антоний и его собратья по Ордену до самого вечера, принимали исповедь у горожан. Несмотря, на огромный-успех проповедей Антония, они не сохранились, но мы можем судить о его1 стиле по собранию- латинских проповедей, предназначавшихся- не для произнесения перед народом, а для подготовки проповедников.

Может показаться удивительным, что так вскоре после смерти Франциска утвердилась «ученая» тенденция в проповеди. Казалось, бы, следуя заветам Франциска, проповедовавшего всем и каждому, кто встречался на его пути, будь то людям, животным, птицам, считавшему, что слово Творца дойдет до каждого Его творения, францисканские проповедники должны были ориентироваться на живое устное слово, идущее от сердца к сердцу, и потому не укладывающееся в заранее созданные схемы.

Но, как мы видим, переход от устного > слова к письменному совершился

11 очень быстро . Основной корпус сочинений Антония Падуанского («Воскресные проповеди» и «Проповеди на праздники»), заключенный в трех объемистых томах, представляет собой- проповеди, которые никогда не произносились перед народом и не были для этого предназначены. «Основной^ целью, руководившей св. Антонием при их написании, была педагогическая: создать идеальный образец, «модель» церковной проповеди, для обучения- по нему проповедников-францисканцев»18. По форме это сугубо письменный текст, в котором анализируемая цитата из Евангелия рассматривается в сопоставлении с другими новозаветными и богослужебными текстами; постоянные отступления, возвраты, параллели делают текст проповеди трудным для восприятия даже в письменном, виде.

Это не было исключительным явлением; так, скажем, латинские проповеди Маттео д'Акваспарта, Генерала францисканского ордена в конце 80-ых годов XIII в., никогда не были произнесены. Как отмечает в этой связи К. Делькорно, проповедь становится литературным жанром, утратившим непосредственный контакт с публикой19. Разумеется, это относится лишь к незначительной части огромного наследия средневековых проповедников.

Проповеди другого францисканского светила, ставшего в 1257 г. генералом Ордена, Бонавентуры, в своем подавляющем большинстве были предназначены для, избранной публики: для- студентов и преподавателей парижской школы, для монахов.разных орденов! и религиозных братств; для; французского короля и его семьи, для Папы и Курии, для соборных капитулов. Проповеди, обращенные к простому народу, очень немногочисленны. Бонавентура, прежде всего, богослов, и в своих проповедях он излагает основные положения христианского вероучения: он говорит о вере, о благодати, о центральной роли Христа-как в Новом, так и в Ветхом Заветах, о-премудрости Божией, о действии Святого Духа. Его речь четко структурирована и одновременно ярка, образна- и аллегорична, что дало возможность уподобить, его проповеди созданной* приблизительно в то же время'парижской Сент-Шапель20.

Приоритетами доминиканского ордена с самого начала была широкая народная проповедь катехитического характера и подготовка проповедников, создание специальной проповеднической школы. От основателя1 Ордена Доминика не сохранилось ни одной проповеди. Известно, что он-проповедовал в южной Франции против альбигойцев, и создал в Тулузе школу подготовки проповедников, а также группы для обучения проповедников в Парижском и Болонском университетах. Поскольку доминиканцы были призваны восстановить среди простого народа пошатнувшиеся под влиянием еретических движений христианские истины, они придавали большое значение богословской подготовке своих проповедников. Поэтому неудивительно, что большинство учебников проповеди, пособий и трактатов педагогического характера, а также теоретических богословских сочинений, вышло из-под пера доминиканцев.

Доминиканец Гийом де Пейро, проповедовавший в долине Роны, написал сочинение под названием «Сумма пороков и добродетелей» («Summa de vitiis et virtutibus»), ставшее одним из самых популярных в Средневековье пособий по нравственному богословию. Каждый порок и каждая добродетель подробно рассматриваются автором, анализируются « их причины и проявления, указываются способы борьбы с пороками' и пути следования той или иной добродетели. Цель этого сочинения — предоставить, хорошо разработанный и доступный широкому кругу проповедников материал для проповедей. Вообще, такого рода пособия были весьма распространены в< Средние века. Сочинение с таким- же названием^ было написано и оксфордским францисканцем Иоанном Галльским; а другой францисканец, Сервасанто да Фаенца назвал свое сочинение «Книгой, о добродетелях и пороках» («Liber de virtutibus et vitiis»). Гийому де1 Пейро принадлежит также три цикла проповедей-образцов: на праздники святых, на воскресные чтения Евангелия, на апостольские послания. Они представляют собой типично схоластические проповеди, где каждое положение разбивается на множество пунктов и подпунктов. При этом очевидна забота автора о ясности толкования, доходчивости излагаемой мысли.

Доминиканцы. Джакомо ди Беневенто и Иаков Ворагинский (известный, прежде всего, как автор сборника житий «Золотая легенда»), пользовавшиеся немалой популярностью среди своих собратьев по Ордену, также оставили сборники проповедей, предназначенных для проповедников, своего рода учебные пособия для* желающих освоить этот жанр: к каждой цитате из Священного Писания даются указания, как ее толковать, на какие сходные тексты ссылаться, приводятся соответствующие цитаты из Отцов, Церкви — часто в конспективном виде.

Другой доминиканский проповедник, уроженец Дофине, Гумберт Романский, получивший богословское образование в Парижском университете и начавший свою деятельность как профессор теологии в Лионе, а в 1254 г. избранный генералом Ордена (его кандидатура выдвигалась также на папский престол, но был избран Григорий IX), оставил после себя классическое сочинение «О подготовке проповедников» («De eruditione praedicatorum»). Оно представляет собой нечто среднее между трактатом, в котором излагается теория проповеди, и сборником цитат, примеров, рассуждений на заданную тему, т.е. своеобразным учебником для, проповедников. В нем сформулированы, в частности, требования, предъявляемые к проповеднику. Согласно Гумберту, проповедник должен иметь обо всем твердое представление, чтобы мочь передать его другим, а также должен многое знать, а именно: Священное Писание; «науку сотворенного» («scientia creaturarum»), т.е. природу; «науку историй» («scientia historiarum»), т.е. то, что можно назвать примерами в широком смысле слова; таинства Церкви; сведения, основанные на опыте («scientia experimentalis»); «науку скромности» («scientia discretionis»), под которой он подразумевает умение распознавать кому, когда и что следует проповедовать. Саму проповедь Гумберт Романский рассматривает как центральное служение в Церкви и ставит ее выше поста и других видов аскезы, выше дел милосердия, и даже выше молитвы и богослужения. Дело проповеди невозможно - подчеркивает он — без водительства Святого Духа. Свои теоретические взгляды Гумберт воплощает в практических примерах проповедей разного типа, объединенных в сочинении под названием «О быстром способе приготовления проповедей» («De modo prompte cudendi sermones»), В целом, Гумберта Романского можно назвать одним из самых популярных в Средние века учителей проповеди.

Еще одним доминиканским наставником в искусстве проповеди был Джакомо да Фузиньяно, приор доминиканского монастыря Санта Мария сопра Минерва в Риме, капеллан Карла II Анжуйского, признанный Генеральным капитулом Ордена лучшим проповедником Римской провинции. Его трактат «Об искусстве сочинения проповеди» («De arte praedicandi»), написанный в 90ые годы XIII в., был также хорошо известен в проповеднической среде.

Главным же доминиканским богословом-теоретиком был Фома Аквинский с его «Суммой богословия». Хотя он имел немалый успех и как проповедник, главным остается его богословское дарование. В проповедях Фома также рассматривает основные догматические положения, он говорит о вере, о благодати и Святом Духе, о грехе и наказании за него, о воскресении и искуплении. Его проповеди являются иллюстрациями его теоретических рассуждений. Для своих современников и потомков он был долгое время высшим авторитетом в вопросах богословия.

Учителя проповеди заботились о том, чтобы^ проповедники имели под рукой не только образцы проповедей, но и целый ряд практических пособий, содержащих информацию самого разного рода, которую можно использовать в проповедях. Прежде всего, это комментарии — glossa, postilla — к- текстам Священного Писания (как, например; у пармского доминиканца Антонио Азаро). Кроме того, это житийные сборники, главным из которых была «Золотая легенда» Иакова Ворагинского; и уже упоминавшиеся сборники пороков и добродетелей. К этому жанру относятся также многочисленные лапидарии и бестиарии, служившие неисчерпаемым источником для сравнений и метафор, а также разного рода суммы, флорилегии, «книги», как, например, «Книга подобий и примеров» («Liber de similitudinibus et exemplis») или сборник «Сумма примеров и подобий» («Summa de exemplis et similitudinibus perutilis praedicatoribus») доминиканца Джованни да Сан Джиминьяно; различные изложения «Этимологий» Исидора Севильского, его4 «Различий», или «Физиолога», сочинения, о реальных и вымышленных свойствах животных, камней и деревьев. Таким образом, задача проповедников сильно облегчалась; в их распоряжении была столь огромная и разнообразная литература, что искусство проповеди становилось «чисто техническим», и в принципе почти каждый монах проповеднического ордена мог им овладеть. * *

Проповедь представляет собой один из самых регламентированных жанров средневековой словесности и литературы. Доля личного творчества и импровизации была весьма ограничена, искусство составления проповедей подчинялось общим правилам риторики, зафиксированным, прежде всего, в трактате Цицерона «О нахождении материала» и в псевдоцицероновской «Риторике к Гереннию». Именно этими указаниями и руководствовались проповедники раннего средневековья. Однако очень долгое время не существовало нормативных сочинений по искусству составления проповеди. Лишь в XII-XIII вв. стали появляться специальные трактаты, содержащие правила построения проповеди, так называемые Artes praedicandi. Их авторы, в целом ориентируясь на предшествующую риторическую традицию, создали самостоятельную, хорошо разработанную теорию проповеди. Они сформулировали общие положения, касающиеся, проповедника и проповеднической деятельности, а также описали и проанализировали конкретные приемы и правила составления проповеди. По сравнению с позднеантичной и раннесредневековой риторической традицией, в Artes praedicandi появляется ряд принципиально новых моментов.

Прежде всего, меняется само представление о том, что должна представлять собой проповедь. Ранее проповедь строилась как построчный; комментарий к рассматриваемому отрывку из Священного Писания, своего рода postillatio, устной глоссой к Писанию. Таковы святоотеческие проповеди, проповеди Августина и многих других раннесредневековых проповедников21. Часто их называют гомилиями (homilía) в отличие от более позднего типа проповеди (sermo) . Отдельные примеры такой проповеди можно найти еще и в XIV в. В Artes praedicandi XIII в. появляется» понятие «современной» проповеди — sermo modernus, построенной «с оглядкой на опыт школьной риторики»23. Определение «современный» подчеркивает новизну предлагаемого метода построения проповеди на основании логических доводов и характерного для схоластики деления на пункты и подпункты24. Так, подытоживая предшествующий и современный ему материал, Джакомо да Фузиньяно говорит о трех типах проповеди: 1. о «старой» проповеди (sermo antiquus), объясняющей весь отрывок из Священного Писания без выделения главной мысли и без деления самой проповеди на части; 2. о проповеди, в которой выделяется главная мысль, так называемая «тема», но не раскрывается с помощью ряда определений; 3. о «современной» проповеди (sermo modernus), в которой выделяется тема,, раскрывающаяся затем с помощью деления ее на части.

В этом отрывке важны два момента: противопоставление старого и нового типа проповедей на основании подхода к материалу (в одном случае весь материал рассматривается как одинаково ценный и заслуживающий внимания; в другом, внимание проповедника фокусируется на одной или нескольких фразах, рассматриваемых как ключевые для данного отрывка) и способ развития темы. Джакомо да Фузиньяно пишет, что «старая» проповедь предназначена лишь для необразованной публики, другие же

25 авторы Artes praedicandi отдают должное ее простоте и ясности , хотя и отмечают ее несоответствие современному сознанию, опирающемуся- на характерные для схоластики всевозможные деления темы.

Если ранее внимание преимущественно уделялось содержанию проповеди и образу проповедника, то теперь на первый план выходит техника, формальные приемы организации проповеди. Так, Гвиберт

Ножанский, автор первого из известных нам трактатов по искусству сочинения- проповедей «Как следует составлять проповедь» («Qui modo sermo fieri debeat»), относящегося-к началу XII в., отмечает, что главным в проповеди должен быть нравственный аспект, и подробно развивает эту мысль. О способе организации проповеди он говорит общими словами: если' придать материалу красивую форму и красноречиво изложить его, то из него

26 извлекут пользу как простые, так и образованные люди . Мастер проповеди, построенной по всем правилам, Алан Лилльский в своей: • «Сумме проповеднического искусства» («Summa de arte praedicandi») также делает акцент на содержательной стороне проповеди. В первой главе своего трактата он дает такое определение проповеди: «Praedicatio est manifesta et publica instructio morum et fidei, informationi hominum deserviens, ex ratione semita, ex auctoritatum fonte proveniens» - «Проповедь - это открытое и всенародное наставление в нравах и вере, служащее для просвещения'людей, опирающееся: на разум [логическое рассуждение — А.Т.\ вытекающее: из источника авторитетов». Он выступает против5 риторических приемов; и украшений; отмечая; что с их помощью можно завоевать благосклонность, слушателей, но не прояснить смысл. В XIII в. интерес к формальной стороне резко-, возрастает и такие: звтоуьъ Artes praedicandi, как Гийом Овернский, Гумберт Романский, Иоанн- Галльский, Джакомо да Фузиньяно, анонимный, сочинитель «Трактата Бонавентуры» (Псевдо-Бонавентура), не говоря уже об авторах- более: позднего» времени, подробнейшим образом анализируют формальные элементы проповеди* и присущие ей риторические приемы. Уже Александр из Эшби в самом начале: XIII в. предлагает план проповеди, исходя из плана; публичной речи;; в своем1, трактате «О способе проповедовать» («De modo praedicandi») он выделяет в проповеди вступление, разделение, доказательство и заключение. А Фома Сольсберийский в «Сумме проповеднического искусства» («Summa dë; arte praedicandi») приблизительно, в то же; время выделяет еще большее количество структурных единиц проповеди: начальную молитву, вступление к теме, формулировку темы, разделение, темы, развитие выделенных, членов, заключение.

Постепенно это приводит к еще одному важному нововведению: структура проповеди становится строго фиксированной, создается проповедь схоластического типа. Как отмечает М. Гаспаров, эволюция жанра средневековой проповеди осуществляется от «свободной формы, организуемой грамматическими навыками толкования текста, к. строгой форме, организуемой риторическими приемами создания текста»27. В результате определяются основные составные части проповеди: тема (themá), протема (prothema), введение (introductio), основная часть, заключение {clausio или conclusio)28. Относительно выбора темы существовали строгие предписания: она должна быть взята из канонического текста; в воскресные дни это должен быть текст, читавшийся во время богослужения. Несколько более свободные правила существовали для проповедей, произнесенных на богородичные праздники и дни святых. Протема представляла собой развитие темы» или другой цитаты, из Священного Писания, перекликающейся по смыслу с тематической. Согласование (' concordantia) цитат считалось особым искусством; в Artes praedicandi ему уделялось немалое внимание. Согласование могло осуществляться по смыслу — realiter, или по* звучанию - vocaliter. Иоанн Галльский считает согласование цитат столь важным, что рассматривает его как один из критериев классификации проповедей. Обязательной частью протемы была молитва. Протема нередко опускалась в проповедях, обращенных к простому народу.

Во введении проповедник обычно ссылался на «авторитеты»; под этим обозначением понимались тексты самого разного характера - цитаты из Священного Писания, из богословских или философских сочинений, пословицы, общеизвестные высказывания и т.п. Нередко проповедник упоминал о каком-нибудь интересном факте или событии, способном привлечь внимание аудитории, приводил необычное сравнение. Введение могло иметь описательный или доказательный характер, т.е. убеждать слушателей в пользе и истинности избранной темы. Нередко во введении обозначался «духовный» смысл темы. В; целом оно более других частей проповеди испытало на себе влияние античной риторики, тех ее правил, которые предлагались в Artes versificandi и в Artes dictandi для- оформления начала речи.

Основная часть проповеди заключалась в раскрытии темы с помощью двух основных приемов — divisio и distinctio. Divisio (делениеУ означало логическое выделение нескольких сегментов фразы, каждый из которых раскрывался через distinctiones (различия, членения, определения). Цель divisio — помочь постичь суть темы, выявить ее скрытый смысл. Критерии divisio так, как они представлены в Artes praedicandi, особенно, если речь идет об ученой латинской проповеди, достаточно сложны и разнообразны. Обобщая, их можно свести к делению «внешнему» (extra) и «внутреннему» (intra). Первое исходит из более или менее очевидного логического деления^ фразы. Оно опирается на мысль, не заключенную- в тексте, находящуюся «вне» его. Второе требует поиска «ключа» в самой цитате, выявления* имплицитного и неочевидного критерия дополнительного деления. Нередко проповедники прибегают в этом случае к изощренной игре грамматическими формами. Один и тот же текст может быть разделен по-разному. Эту технику подробно описывает Роберт Бейсворн в. своей «Форме проповеди» (Forma praedicandi). В проповеди, предназначенной для широкой публики, divisio могло опускаться, а тема раскрывалась только с помощью distinctiones, относящихся к одному или нескольким словам темы. В ученой же проповеди могло присутствовать и subdivisio, при котором делению подвергается цитата, приводимая в подтверждение одного из членов проповеди, или сам член проповеди. Distinctio, своего рода определение, должно быть кратким, основанным на теме, понятным.

Последний структурный элемент проповеди, заключение (clausio или conclusio) по правилам должен был содержать молитвенное обращение к Богу (Бэйсворн даже указывает различные типы подобной" молитвы), еще одно повторение темы, подкрепляемой ссылкой на авторитеты. Таким, образом, заключение, возвращаясь к началу проповеди, подчеркивало ее завершенность и одновременно совершенство ее циклической структуры.

Главным способом раскрытия темы уже не на структурном уровне, а на уровне риторических приемов было dilatatio (распространение); в античной риторике ему соответствовало amplificatio. Разные авторы Artes praedicandi называют разное количество способов dilatatio: в «Искусстве проповеди» английского монаха XIII в. Ричарда Тетфорда их восемь, столько же их в «Трактате Бонавентуры», а Бейсворн называет двадцать два способа украшения проповеди, и подавляющее число их является dilatatio. К dilatatio относится описание, интерпретация, всевозможные виды подразделения, аргументация, согласование цитат, нанизывание определений и образование сложных грамматических форм, обозначение причин и следствий; использование метафор, примеров, сравнений, противопоставлений,, выявление разных смыслов фразы. Последний- прием- открывал) неограниченные возможности для «распространения», «расширения» текста. Он основан на традиционном- методе выявления четырех смыслов Священного Писания, корнями уходящего в святоотеческую традицию. Любая фраза толковалась, в буквальном (или историческом) и- в духовном-смысле, который включал в себя' три возможности интерпретации: аллегорическую (или прообразовательную), тропологическую - (или нравственную) и анагогическую (или эсхатологическую). Средневековые проповедники, обращавшиеся к- простой публике, отдавали предпочтение нравствственно-аллегорической трактовке текстов. Священного* Писания. Таким образом, понятие dilatatio очень, широкое, если не сказать, открытое; оно включает в себя почти все возможные виды,«работы с текстом».

Авторы Artes praedicandi (например, Ричард Тетфорд, Джакомо да Фузиньяно и другие) нередко уподобляли «современную»-проповедь дереву: корень — это тема, ствол — протема и введение, члены, divisio — большие ветви, члены subdivisio и distinctio — малые ветви, dilatatio — листья, плоды, цветы. Иногда встречаются сравнения^ проповеди со зданием: тема служит фундаментом,, основная, часть с ее всевозможными делениями - стенами и, комнатами, заключение — крышей. Такое сравнение, скорее всего, заимствовано из трактатов по риторике (его использует, скажем, Гвидо Фава в своей «Сумме эпистолярного искусства» («Summa dictaminis»). К XIV в. «современная» проповедь достигла такого совершенства, что этот жанр стали использовать не по его прямому назначению, а значительно, шире. Так,

Роберт Анжуйский выступал с проповедями далеко не церковного характера, а его придворный Бартоломео да Капуа прибегал к проповеди в политических, дипломатических, административных целях (например, для вручения дипломов студентам Университета). Кола ди Риенца, Петрарка и Саккетти таюке использовали этот жанр в нерелигиозных целях29. Таким образом, если первоначально проповедь опиралась на правила светской риторики, то в период своего расцвета она «вернула долг», став достоянием не только религиозной, но и светской словесности- и литературы.

Еще одним специфическим аспектом, представленным в Artes praedicandi, является- разработка механизма воздействия проповедника на аудиторию. В результате вырабатывается- новое понятие сословной проповеди {sermo ad status), хотя-лежащая в его основе мысль о том, что речь надо строить с учетом адресата, отнюдь не нова. Так, Августин в своем сочинении- «О христианском учении» («De doctrina Christiana») воспроизводит - применительно к толкованию Священного Писания — античную теорию публичного выступления, в которой учитывалось, кто говорит, где, когда, почему, как и перед кем. Средневековые письмовники {artes dictandi), продолжая традицию, советуют писать вышестоящим высоким стилем, равным — средним, нижестоящим - низким. Авторы. Artes praedicandi идут дальше: учет аудитории становится одним из обязательных требований к проповеднику. Образ проповедника рассматривается в них именно'в связи-с публикой, перед которой он говорит, и все рекомендации, касающиеся проповедника, исходят, прежде всего, из того воздействия; которое его проповеди оказывают на слушателей.

Уже Григорий Великий, один из самых больших авторитетов' для» средневековых, проповедников, в своем «Пастырском - правиле» («Regula pastoralis»), выделяет тридцать шесть пар слушателей, к которым следовало обращаться1 по-разному (само это деление заимствовано из пособий по исповеди): мужчин и женщин, веселых и грустных, молодых и старых, рабов и господ, упрямых и уступчивых, обжор и воздержанных и т. д. Это указание можно считать одним из первых шагов к сословно ориентированной проповеди. Почти во всех Artes praedicandi выделяется два типа проповеди: чаще всего они обозначаются как проповедь для клира (sermo ad clerum) и проповедь для народа (sermo ad populum), хотя встречаются и другие обозначения. Учителя проповеднического искусства подчеркивают, что к каждой категории слушателей следует обращаться по-своему, а проповедь необходимо приспосабливать к обстоятельствам. Алан Лилльский советует с низшими говорить сравнениями, высшим — открывать тайны Божии. Гийом Овернский называет проповедь духовной пищей, а пища должна отвечать потребностям того, кто ест, замечает он30. Томас Чобхэм в своей «Сумме проповеднического искусства» указывает, что проповедь «меньшим» («sermo ad, minores») должна быть простой и безыскусной, тогда как, обращаясь к «высшим» («sermo ad majores») можно использовать более сложные приемы. Гумберт Романский подчеркивает, что проповедник должен быть понятным своим слушателям, не просто передавать сведения, которые он усвоил в монастырской школе, а приспосабливать их к уровню знаний полуобразованных слушателей; при этом он использует такие сравнения: проповедник должен быть искусным, как купец, ловким, как жонглер. Сам Гумберт Романский составил сто проповедей-образцов дляфазных категорий слушателей: больше половины из них предназначены для членов разных орденов и братств, остальные обращены к ученым (здесь также есть деление на группы — занимающиеся грамматикой, музыкой, медициной, разными отраслями права, богословием), к горожанам, к крестьянам, к чиновникам, к знати, к богатым, к бедным. Каждая проповедь ориентирована на соответствующую группу слушателей, ее уровень образования; ее интересы и проблемы, на обстоятельства ее жизни. Вспомним, что ранее блестящие примеры такого рода проповедей были составлены Иаковом Витрийским (ср. его проповеди для крестьян, рыбаков, виноградарей, ремесленников, слуг).

В связи с проповедями ad status интересно соображение М. Зэнка. Он уточняет, что, несмотря на все указания об ориентации на аудиторию, содержащиеся в Artes praedicandi, проповедь всегда произносилась, исходя из литургического праздника, а не из публики. Латинские проповеди ad status приспосабливались к аудитории по содержанию, а не по тону. Проповеди же на народном языке, не упоминая о своих слушателях, тем не менее, постоянно стремились приспособиться к их уровню по способу изложения. В них повторялись и объяснялись даже самые простые вещи, абстрактные рассуждения вытеснялись конкретными примерами; проповедник неустанно заботился о том, чтобы слушатель не сделал неверного вывода . * *

Актуальность исследования определяется тем, что в отечественном литературоведении такая работа выполняется впервые. На Западе существует немало исследований по отдельным фигурам или аспектам средневековой проповеди. Вслед за французским ученым,конца XIX в. А. Лекуа де ла Марш проповедь рассматривают как достоверный источник исторических, политических, культурных сведений об эпохе32. Д.Л. Д'Аври на основании исследования францисканской проповеди приходит к выводу о том, что средневековая проповедь служила основным средством массовой

О "3 информации . Подробнейшие описания истории средневековой проповеди с

V, „34 анализом рукописей, тем, структуры связаны с именем И.-Б. Шнеиера . Исследователей интересовали вопросы передачи (записи) проповедей, языка, на котором они произносились и записывались, аудитории, их слушавшей, л Г равно как и фигуры проповедника . Есть также работы общего'характера, рассматривающие типологию средневековой проповеди и ее культурно-исторический контекст: в первую очередь, это исследования М. Зэнка и Э. Мартэна36, а также Т.-М. Шарлана и Д. Рот37. Л.-Ж. Батайон создал методологическую базу для исследований средневековой проповеди38.

Что касается изучения итальянской средневековой проповеди, то здесь внимание уделялось отдельным проповедникам (отметим особый вклад К. Делькорно в изучение творчества Джордано да Пиза, а также Бернардино да Сиена), однако процесс эволюции итальянской средневековой проповеди как особого литературного жанра не рассматривался. Кроме того, если проповеди Джордано да Пиза и Бернардино да Сиена привлекали к ■ себе внимание западных литературоведов (в России их фигуры практически

39 неизвестны) , toi Савонарола интересовал многочисленных исследователей, как русских, так и зарубежных, прежде всего, с исторической, .политической; религиозной и общекультурной точек зрения40. Полноценный' литературоведческий анализ его проповедей да сих пор не предпринимался — возможно, потому, что личность Савонаролы настолько оригинальна, неповторима и во многих аспектах необъяснима, что попытки понять ее приобретают первостепенную- важность. Эту лакуну мы также пытаемся восполнить в нашей работе.

Предлагаемые в приложении переводы проповедей Джордано1 да Пиза, Бернардино да Сиена выполнены впервые. Эти проповедники на русский язык вообще не переводились, тогда как Джироламо Савонарола" известен русскому читателю переводом нескольких выборочных проповедей41.

Основная цель нашего исследования' состоит в выстраивании единой перспективы эволюции итальянской проповеди XIV-XV вв. В связи с этим на первый план выдвигаются следующие задачи: вычленить этапы развития проповеди на народном языке; определить содержание каждого этапа и формы его выражения; выявить основные тенденции эволюции итальянской средневековой проповеди; указать ее предысторию, а также дальнейшее развитие уже за рамками исследуемого периода.

Методологически диссертационное исследование опирается на указанные выше работы, посвященные жанру проповеди - его истории, теории, типологии, в первую очередь, на работы М. Зэнка, Э. Мартена, Т.-М.

Шарлана, Д. Рот, К. Делькорно. Принципиально важным является сопоставительный метод исследования.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в отечественной и зарубежной медиевистике выстраивается единая* перспектива развития итальянской, средневековой проповеди. В работе предлагается подробный литературоведческий анализ большого корпуса текстов, неизвестных российскому читателю. Новаторский подход проявляется и в том, что отдельные топосы и формальные приемы» построения проповеди исследуются не только1 в их соотношении с существовавшими в Средние века предписаниями и правилами составления проповеди, но и в подробном сопоставлении их с образцами типологически близких текстов - трактатов, писем, дидактических сборников, религиозной поэзии, отчасти новеллистики. Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что она вносит существенный вклад в изучение средневековой проповеди: структуры, поэтики, эволюции этого жанра.

Критерий достоверности полученных результатов* и» научная обоснованность обусловлены-тем, что< в-работе собран, проанализирован1 и обобщен богатейший'материал, включающий в себя не только проповеди, но и трактаты по искусству сочинения средневековых проповедей, а также многочисленные теоретические и практические пособия в помощь проповедникам. Таким образом, в научный обиход введены ценные первоисточники, находившиеся вне сферы интересов отечественных исследователей.

Практическая значимость работы определяется значительным расширением научного- горизонта российских медиевистов,' а также филологов более широкого профиля. Материал диссертации может быть использован при создании академических трудов теоретического характера, а также в общих и специальных курсах по истории средневековой европейской литературы в высших учебных заведениях. Переведенные проповеди могут представлять интерес для широкого круга читателей.

Основные положения и выводы диссертации прошли апробацию на ряде научных конференций: «Культура и литература Италии. Эпохи, стили, идеи» (РГГУ, 2009); «Литературный процесс: от Средневековья к Новому времени» (к 80-летию А.Д. Михайлова) (ИМЛИ, 2009); «Изучение памятников христианской литературы» (ИМЛИ, 2009); «Культура Италии. Взгляд из XXI в.» (РГГУ, 2010). Они отражены также в публикациях по теме диссертации. Работа обсуждена в Отделе классических литератур Запада и сравнительного литературоведения.Института мировой литературы-им. А.М>. Горького РАН.

Объем диссертации — 20 а. л. Структура - введение, три главы, заключение, два приложения, библиография.

1 Coletti V. Parole dal pulpito. Chiesa e movimenti religiosi tra latino e volgare nell'Italia del Medioevo e del Rinascimento. Casale Monferrato: Marietti, 1983. P. 29-50.

2 Топорова A.B. Мистики и агиографы // История литературы Италии. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. С. 285-286. о

Более подробно о языковых особенностях этого сборника см. Galetti A. L'eloquenza dalle Origini al XVI secolo. Storia dei generi letterari. Milano: Vallardi, 1938.

4 Более подробно см. об этом: Lazzarini L. «Per latinos grosses.» Il Studi di filologia italiana. Bollettino armuale deU'Accademia délia Crusca (Firenze). 1971. V. XXIX. P. 219-339.

5 См. об этом: Челышева И.И. Романские средневековые проповеди как источник реконструкции устной формы литературного языка // Устные формы литературного языка. История и современность. Москва: Эдиториал УРСС, 1999. С. 132-156.

6 Zinc M. La prédication en langue romane avant 1300. Paris: Champion, 1982. P. 140-142.

7 Реутин М.Ю. Майстер Экхарт: в поисках «неведомого Бога» // Майстер- Экхарт. Трактаты, проповеди / изд. подготовил М.Ю. Реутин. М.: Наука, Литературные памятники,2010. С. 262. о

Zumthor P. La lettre et la voix: De la «littérature» médiévale. - Paris, 1987.

9 Bériou N. La prédication de Ranulphe de la Houblonnière: Sermons aux clercs et aux simples gens à Paris au XlIIe siècle. 2 v. Paris: Études augustiniennes, 1987. P. 59. Берну принадлежит также отдельное исследование, посвященное проблеме записи средневековых проповедей: Bériou N. L'avènement des maîtres de la parole. La prédication à Paris au.XIIIe siècle. Paris, [série Moyen Age et temps modernes 31], 1998. Об этом же писал Рускони: Rusconi R. «La predicazione. Parole in chiesa, parole in piazza». Lo spazio letterario del Medioevo. I. Il Medioevo latino / ed. G. Cavallo, C. Leonardi, E. Menestô. Roma, 1992.

10 Giordano da Pisa Quaresimale fiorentino 1305-1306 / ed. critica a cura di C. Delcorno. Firenze, Sansoni, 1974. P. VII-XIV.

11 Цит. по: Истоки францисканства / пер. О. Седаковой, А. Топоровой, Л. Сумм. Assisi: Movimento francescano, 1996. С. 633.

Истоки францисканства / пер. О. Седаковой, А. Топоровой, Л. Сумм. Assisi: Movimento francescano, 1996. С. 612. 1-j а

Истоки францисканства / пер. О. Седаковой, А. Топоровой, Л. Сумм. Assisi: Movimento francescano, 1996. - С. 281.

См. Zafarana Z. Da Gregorio VII a Bernardino da Siena: saggi di storia medievale. [Quaderni del «Centro per il Collegamento degli Studi Medievali e Umanistici nell'Università di Perugia»; 17]. Firenze: La Nuova Italia, 1987. P. 149.

15 Zafarana Z. Da Gregorio VII a Bernardino da Siena: saggi di storia medievale. [Quadernidel «Centro per il Collegamento degli Studi Medievali e Umanistici nell'Università di Perugia»; 17]. Firenze: La Nuova Italia, 1987. P. 156.

16 Когда же его слова не находили отклика у закореневших еретиков, он, следуя примеру основателя Ордена, обращался к бессловесным тварям. Так, в «Цветочках святого Франциска Ассизского» рассказывается о его сугубо «францисканской» проповеди рыбам: «Братья мои, рыбы, вы обязаны по мере возможности вашей, воздавать благодарность нашему Творцу, Который дал вам для жилья столь благородную стихию, так что вы по своему вкусу, имеете пресную или соленую воду, и дал вам много укромных мест прятаться от бури; еще дал вам светлую и прозрачную стихию и пищу для поддержания вашей жизни. Учтивый и благосклонный Творец ваш Бог, создавая вас, повелел вам расти и множиться и дал вам Свое благословение. Затем, когда случился великий потоп, все другие животные умерли, вас же одних сохранил Бог от гибели.». Цветочки святого Франциска Ассизского. Цветочки святого Франциска Ассизского. М.: Вся Москва, 1990. С. XI.

17

Впрочем, немецкий проповедник-францисканец XIII в. Бертольд фон Регенсбург продолжает «простую» линию францисканской проповеди. Он странствует по немецким городам и весям, проповедуя покаяние. Его слабая богословская и риторическая подготовка компенсируются знанием человеческой природы, а также эмоциональностью и образностью его речи.

18 Антоний Падуанский, св. Проповеди / под ред. В. JI. Задворного. М.: Издательство францисканцев-братьев меньших конвентуальных, 1997. С. 41.

Delcorno С. La predicazione nell'età comunale. Firenze: Sansoni, 1974. P. 34.

20 Old Y.O. The Reading and Preaching of The Scripture. Cambridge: Eerdmans, 1998. V. 3, p.

374. i

Обзор раннесредневековой латинской проповеди дан в статье: Carroll Th.K. The Genius of the Latin Sermon // The Irish Theological Quarterly. 1998. V. 63. N 4. P. 341-361.

22 См. об этом, например в: Amos Th.L. Early medieval sermons and their audience // De l'Homelie au Sermon. Histoire de la prédication médievale. Louvain-la Neuve: Ed. J. Hamesse-X. Hermand, 1993.

23 Гаспаров M.JI. Средневековые латинские поэтики в системе средневековой грамматики и риторики // Проблемы литературной теории в Византии и латинском средневековье. М.: Наука, 1986. С. 101.

24 Delcorno С. La predicazione nell'età comunale. Firenze: Sansoni, 1974. P. 2.

25 Так, Иоанн Галльский пишет, что старые мастера проповеди не заботились о «делениях и подразделениях», а были ведомы Святым Духом в изложении и интерпретации Писания.

26 Подробный анализ Artes praedicandi представлен в работах: Charland Th.-M Artes praedicandi. Contribution à l'histoire de la rhétorique au Moyen Age. Paris: Libr. philosophique J. Vrin, Ottawa: Inst. d'études médiévales, 1936; Roth D. Die mittelalterliche Predigttheorie und das Manuale Curatorum des Johann Ulrich Surgant. Basel-Stuttgart [Baseler Beiträge zur

Geschichtswissenschaft, Bd. 58], 1956.

11

Гаспаров M.JI. Средневековые латинские поэтики в системе средневековой грамматики и риторики // Проблемы литературной теории в Византии и латинском средневековье. М.: Наука, 1986: С. 103. При этом, как подчеркивает автор, еще более строгие предписания были сформулированы для эпистолярного и поэтических жанров.

28 Подробное описание структуры средневековой проповеди содержится в работе: Delcorno С. Giordano da Pisa e l'antica predicazione volgare. Firenze: Olschki, 1975.

29 Delcorno C. La predicazione nell'età comunale. Firenze: Sansoni, 1974. P. 47-48.

30 • »

Praedicatio est interioris hominis cibatio. Variatio necessaria propter diversum statum animarum et virtutum» - «Проповедь есть духовное питание людей. Необходимо разнообразие в соответствии с различными состояниями души и добродетелями» («De faciebus mundi»).

31 Zinc M. La prédication en langue romane avant 1300. Paris: Champion, 1982. P. 172.

32 Lecoy de la Marche A. La chaire française au Moyen âge, spécialement au XHIe siècle d'après les manuscripts contemporains. Paris, 1886.

33 D'Avray D.L. The preaching of the friars. Sermons diffused from Paris before 1300. Oxford; 1985.

34 Schneyer J.-B. Repertorium der lateinischen Sermones des Mittelalters für die Zeit von 11501350. 11 v. Münster, 1969-1990. Schneyer J.-B. Die Unterweisung-der Gemeindeüber die-Predigt bei scholastischen Predigern. Eine Homiletik aus scholastischen Prothemen. Munich-Padernborn-Vienna, .1968.

35

Обзор работ, посвященных различным аспектам средневековой проповеди, представлен в статье: Muessig С. Sermon; Preacher and Society in the Middle Ages // Journal' of Médiéval History. 2002. N 28: P. 73-91. .

36 *

Zmc M. La prédication en langue romane avant 1300. Paris: Champion, 1982; Martin H. Le métier de prédicateur en France septentrionale à la fin du moyen âge (1350-1520). Paris: Les Ed. du Cerf, 1988. Ср. также вступление Kienzle B.M. The Sermon. Turnhout, 2000.

37 Charland'Th.-M. Artes praedicandi. Contribution à l'histoire de la rhétorique au Moyen Age. Paris: Libr. philosophique J. Vrin, Ottawa: Inst. d'études médiévales, 1936; Roth D. Die mittelalterliche Predigttheorie und das Manuale Curatorum des Johann Ulrich Surgant. BaselStuttgart [Baseler Beiträge zur Geschichtswissenschaft, Bd. 58], 1956.

38 Bataillon L.-J. La prédication au XIIIe siècle en France et Italie. Aldershot, 1993.

39 Ссылки на работы приведены в соответствующих главах. Отметим также недавнюю отечественную диссертацию исторического характера, посвященную Бернардино да1 Сиена: Рыжкова H.A. Народная проповедь Бернардино Сиенского и жизнь итальянского города XV в. / дисс. канд. ист. наук. Иваново, 2006.

40 См. об этом в главе III.

41 Виллари П. Джироламо Савонарола и- его время / пер. с ит. Д.Н. Бережкова. М.: Ладомир, 1995 (репринт с изд. 1913 г.). T. II. !

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Топорова, Анна Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Средневековая проповедь представляет собой многообразный и нестабильный жанр с расплывчатыми границами, находящийся на периферии литературного пространства. Первоначально цель проповеди и ее содержание заключались в толковании текста Священного Писания и в нравственном наставлении слушателей. Правила построения проповеди менялись с течением времени. Проповедь- является* одновременно' жанром устной и письменной, словесности. Спонтанные проповеди бродячих проповедников, нередко находящихся в оппозиции к официальной Церкви1 (но не только - ср. проповеди св. Франциска Ассизского и его непосредственных последователей, а также ранних доминиканцев), соседствуют со строго продуманными и тщательно составленными в соответствии с правилами проповедями ученых монахов-богословов. Проблема соотношения письменного и устного текста проповеди представляет собой особый интерес. Как известно, письменный и устный варианты могли довольно сильно отличаться друг от друга объемом, содержанием и стилем. Письменный вариант мог предшествовать устному и быть своеобразным черновиком устного выступления: таковы, с одной; стороны, предварительные наброски проповедей Антония Падуанского и Джироламо Савонаролы, а с другой — сборники «учебных» проповедей, по образцу которых проповедники должны были строить собственные выступления. Но чаще устный вариант предшествовал письменному: проповедник произносил проповедь, а так называемый геройаШге его записывал; и здесь речь может идти о своего рода сотрудничестве двух людей. Вспомним «Воскресные проповеди» Антония Падуанского, с самого начала не предназначавшиеся для произнесения и напоминающие небольшие богословские сочинения, или латинские трактаты Бернардино да Сиена, очень напоминающие проповеди, с которыми они обнаруживают немало перекличек, тематических и стилистических совпадений. В тех случаях, когда проповедь становится исключительно письменным жанром, утрачивается ее очень важный аспект - связь с аудиторией.

Тенденция проповеди перерастать в трактат особенно ярко представлена примером «Зерцала истинного покаяния» Якопо Пассаванти. В этом богословском сочинении, составленном на основании произнесенных Пассаванти проповедей, осуществлена систематизация приведенного в проповедях материала на тему покаяния. И в целом граница между живой проповедью и морально-назидательным или богословским трактатом часто весьма нечеткая. Пример Пассаванти не является, исключительным, перу проповедников нередко принадлежат религиозные трактаты. Так, проповедник Джованни Доминичи, является одновременно автором трактата «Наставления» в семейных делах», в котором он анализирует проблемы, вполне подходящие и для жанра проповеди: как следует относиться к телу, к душе, как пользоваться временными благами, как воспитывать детей. Многие из затронутых им в трактате тем встречаются и в его проповедях. Перу Доминичи принадлежит также еще один трактат — «Книга любви- и милосердия» («Libro d'amore е di carita»), написанный им для- монахинь венецианского монастыря Тела Христова. Он сближается с проповедью, помимо. тематики, еще и своим особым риторическим, эмоциональным стилем, характерным именно для устной проповеди, призванной^ произвести непосредственное впечатление на слушателей, увлечь их и овладеть их вниманием. То же можно сказать и о многих других религиозных трактатах. В сочинениях Доменико Кавальки, особенно в «Зерцале Креста» и «Плодах языка», не только трактуются темы, характерные для' проповедей, но и обосновывается и используется сходный метод «простого» изложения, делающий текст доступным для необразованной аудитории.

Очевидны связи проповеди и с другими литературными жанрами. Один из распространенных способов раскрытия темы — с помощью примеров (exempla) - сближает проповедь с новеллой. Известно, что одни и те же примеры встречались как в проповедях, так и в новеллах. Особый интерес вызвал у исследователей пример Пассаванти об угольщике из Невера, перекликающийся с новеллой Боккаччо о Настаджо дельи Онести. Но несмотря на сюжетные совпадения, идеологические установки у этих авторов разные: у Боккаччо осуждается жестокосердие дамы по отношению к возлюбленному, у Пассаванти акцент ставится на раскаянье в совершенном грехе. Лишь очень постепенно примеры, используемые в проповедях, меняли свой облик и свои функции. От строго назидательных они превращались в развлекательные. У Джордано да Пиза примеры служат цели убеждения- и нравственного воспитания слушателей. Все они традиционны, т.е. заимствованы из того или иного источника. Сама форма представления материала несущественна, важно лишь его содержание. У Бернардино да Сиена примеры исполняют не только назидательную, но и развлекательную функцию, приближаясь в этом к новелле и фацетии. Им свойственны ирония, шутка. Они носят более индивидуальный характер. Чаще всего Бернардино приводит примеры «исторического» характера или опирающиеся^ на действительность. Отношение Савонаролы к примеру особое; он использует пример для подтверждения собственных идей, часто довольно субъективных. У Роберто да Лечче пример часто перерастает в анекдот, а у Дженнаццано он почти полностью утрачивает свой назидательный характер и служит цели ублажить - как правило, весьма невзыскательным способом — аудиторию. Интересные наблюдения об эволюции примера в средневековой проповеди содержатся в статье В. Смирновой1. Исследовательница отмечает постепенное снижение роли примера в средневековой проповеди и объясняет это явление «простотой» и нарративным характером этого жанра, отсутствием в нем поэтической «тайны», которую должны раскрыть читатели-слушатели.

Проповедь обнаруживает связи и с драматическими жанрами: некоторыми своими особенностями она может приближаться к священному представлению («rappresentazione sacra»). Динамичные диалоги со слушателями, даже целые сценки, которые проповедники включают в свои проповеди, сильно «драматизируют» ее. Если вспомнить, что многие проповедники (Франциск Ассизский, Бернардино да Сиена, Роберто да Лечче, Джироламо Савонарола) отличались театрализованной манерой речи, богатой мимикой и жестикуляцией, то легко представить себе, что порой проповедь уподоблялась религиозным действам, проводившемся* на площадях средневековых городов.

Эволюция средневековой итальянскою проповеди происходила по нескольким основным направлениям; Главное из них — это усвоение латинского наследия, приспособление его к широкой аудитории итальянских городов и затем его постепенное преодоление. Как мы видели, Джордано да Пиза, глубоко постигший науку составления латинской «ученой» проповеди,, зафиксированную в Artes praedicandi, в своей проповеднической деятельности стремился привить ее на народной почве. Ориентация на более широкую и менее образованную- аудиторию- и смена языка; — латыни? на вольгаре — неизбежно привела к ряду существенных изменений; Джордано да Пиза сознательно отказывается? от «тонкостей»: он избегает сложных богословских рассуждений; отказывается от наиболее изощренных формальных правил построения' проповеди, вроде введения! протемы, согласования; цитат, крайне редко прибегает ко вторичному делению темы, (subdivisio); из богатого арсенала риторических приемов выбирает лишь, наиболее простые и «убедительные» - сравнение, антитезу, пример. В целом соблюдая латинскую структуру проповеди, он, тем не менее, нередко« лишь намечает ее схему,„не развивая ее до конца. Заметно снижается богословский уровень его проповедей, и вместе с тем, усиливается; ее катехитическая; и-воспитательная составляющие.

Та аудитория;, перед которой выступает Джордано, в своем большинстве; не в состоянии усвоить глубокие богословские понятия, часто она вообще довольно безграмотна в религиозном отношении, поэтому проповедник говорит лишь об основополагающих принципах христианской жизни,.которым он, пытается ее научить. Он учитывает среду и повседневные интересы своих слушателей, жителей экономически развивающегося города

- купцов, ремесленников, появляющейся буржуазии - и стремится показать им, как быть христианами и в профессиональной сфере. Отсюда — особое внимание к таким темам, как ростовщичество (Джордано не ограничивается общим осуждением этой практики, но анализирует, какие виды прибыли допустимы, а какие греховны), честность в торговле, выполнение долга по отношению к наемным работникам. Интерес к экономическим и социальным вопросам сохранится и в дальнейшем: Роберто Караччоло да Лечче, Антонин Пьероцци, Джованни Капистрано, Джироламо Савонарола будут не просто обращаться к этим темам, но и на практике способствовать изменению недолжного положения «дел, в частности, организуя ломбарды для бедных с низкой процентной ставкой. А Джакомо делла Марка составит гражданские статуты для одиннадцати городов. Проблема богатства и бедности рассматривается очень многими проповедниками этого времени — Бернардино да Сиена, Джакомо делла Марка; Херубино да Сполето и другими - в ее экономическом и нравственном аспектах. Воспитание аудитории затрагивает самые разные стороны жизни - от мирного сосуществования, отказа от мести, любви к ближнему до женских нарядов и благочестивого поведения в церкви (вспомним, Бернардино да Сиена).

Обретение самостоятельности итальянской проповедью выражалось в постепенном отходе от строгой регламентированности к большей свободе, как в области содержания, так и в области формы. Это направление эволюции средневековой итальянской проповеди четко прослеживается на всем протяжении ее существования. Как мы видели, уже Джордано да Пиза, ориентировавшийся на латинское наследие и выступавший в роли его талантливого популяризатора, одновременно предпринимал — хотя и робкие попытки освободиться от его влияния. Поиск самостоятельного пути был связан с установкой сделать проповедь мощным средством влияния на общественное мнение.

Решительное реформирование средневековой проповеди связано с именем Бернардино да Сиена. Он отказывается от такого фундаментального принципа построения «современной проповеди» (sermo modernus), как выделение темы и, более того, провозглашает тезис о «вечном евангелии», обосновывающий возможность говорить в проповеди о чем угодно, а не исходить из толкования евангельского чтения дня. В результате в проповедь входят новые темы: семья и брак, роль женщины в семье, политика и экономика в ранее не освещавшихся в проповеди аспектах. И* в принципе любая тема, воспринимаемая проповедником как важная для нравственного воспитания слушателей, получает доступ в проповедь.

Наиболее яркий пример тематической свободы являют собой проповеди Джироламо Савонаролы. Часто предметом толкования становятся не строки Священного Писания, а собственные взгляды, сны, видения. Проповедь превращается в политическое выступление, становится орудием в политической борьбе, как в случае с циклом проповедей на книгу пророка Алтея, в котором содержится программа политического устройства Флорентийской республики. Савонарола не только определяет в проповедях общие принципы ее организации, но во всех подробностях расписывает механизм их функционирования, указывает, какие законы надо принять, как надо голосовать и кого следует избирать на государственные должности. И в других циклах он постоянно контролирует и корректирует развитие событий - проповедь приближается к политической речи. А предельно резкие выступления против церковной иерархии и Папы вообще ставят вопрос о рамках этого «церковного» жанра, который из средства воздействия Церкви на мирян превращается в мощное орудие подрыва ее авторитета. Таким образом, происходит саморазрушение жанра. Структура проповеди также решительно деформализируется. Савонарола отказывается от деления и членения как способов раскрытия темы; ссылки на авторитеты перестают служить обязательными «подпорками» собственной мысли; сравнения и примеры утрачивают свое былое значение. Даже такие обязательные части проповеди, как вступление и заключение, порой сводятся до минимума или вообще отсутствуют.

Еще одно направление развития итальянской проповеди - от безличной к «личной». У Джордано да Пиза личный элемент в проповедях выражен очень слабо, что отражает рекомендации авторов Artes praedicandi, ср. совет

Гвиберта Ножанского проповедникам не ставить в центр проповеди свою личность. Джордано да Пиза выражает общедомиканское мнение на те проблемы, которые он затрагивает, он ничего не предлагает от себя. Отсюда постоянные ссылки на авторитеты- (Священное Писание, отцов ■ Церкви, доминиканских учителей) и использование разнообразного материала из многочисленных источников, составленных в помощь проповедникам. i Недаром Джордано да Пиза навали «средним голосом» («voce media»). О себе, обстоятельствах своей жизни, своем личном опыте Джордано почти не упоминает (за исключением редчайших кратких исключений).

У Бернардино да Сиена личный и, соответственно, творческий момент значительно возрастает. И сразу же- уменьшается количество ссылок на авторитеты. Бернардино охотно ссылается на свой житейский и духовный опыт, может даже упомянуть о состоянии своего- здоровья и о своем настроении. Более того, он стирает ту границу, которая традиционно отделяла проповедника от его аудитории. Вполне разделяя со своими коллегами высокое представление о проповеднике и его миссии, Бернардино тем не менее готов' максимально спуститься* с высоты, на которую было принято помещать средневекового проповедника, и едва ли не смешаться со своими слушателями - ради привлечения их внимания к тому, о чем он говорит. Его полусерьезное обещание сделать всех своих слушателей проповедниками и проповедницами объясняется большей внутренней свободой и готовностью к творчеству и нововведениям. Введение культа Иисусова имени, равно как отказ от обязательной темы из Священного Писания как основы проповеди и тезис о «вечном евангелии» представляют собой яркие примеры таких нововведений.

Применительно к Савонароле уместно говорить не просто о личном, но о сильном субъективном начале, определяющем характер его проповедей. Это выражается особенно ярко в приписывании себе пророческого статуса и, как следствие, в объявлении о боговдохновенности своих видений и снов, которые могут становиться предметом1 истолкования' в проповедях. В этом Савонарола идет неизмеримо дальше Бернардино с его заявлением о том, что все полезное для души и есть «вечное евангелие», подлежащее анализу в проповедях. Для Савонаролы, все, что связано- с. пророком, достойно внимания, поэтому в его проповедях; так много пассажей о собственных состояниях, мыслях, настроениях, планах. Отсюда - та позиция, которую многие современники воспринимали как самоуверенность и гордость. Степень личного начала, присутствующего в проповедях Савонаролы, является показателем того, как- далеко* средневековая проповедь ушла от своих истоков, как сильно человеческое потеснило в ней божественное. I

Развитие проповеди от ученой (латинской) к народной (на вольгаре), от строго- регламентированной к относительно свободной, от безличной- к личной сопровождалось и расширением функций этого жанра: Толкование Священного Писания, и христианское- воспитание слушателей постепенно перестают быть единственными, а порой и основными, целями* проповеди. В'* проповедь мощно входит внешняя' жизнь - политика, экономика, общественные процессы, культура, образование. И часто проповедь используется как возможность оказать влияние на различные сферы жизни общества. Мы не говорим о тех нечастых примерах, когда жанр проповеди использовался совсем не по назначению, когда в форму проповеди облекались выступления на самые разные темы: философские, юридические, административные2.

После гибели Джироламо Савонаролы происходит смена эпох. Реформация,' подготовка и проведение Тридентского собора выдвигают перед проповедью новые задачи, главная из которых борьба с «лютеранской ересью». Именно поэтому в первой половине XVI в. постоянно возникают процессы, связанные с проповедниками: так, Агостино Майнарди подозревают в протестанстских симпатиях за его проповеди о предопределении. Агостино да Тревизо открыто обвинен в лютеранских пристрастиях. Аонио Палеарио становится мишенью для нападок со стороны церковной иерархии за призыв перестать «затемнять» Священное Писание и открыть прямой доступ к нему. А один из самых известных проповедников1 того времени капуцин Бернардино Окино да Сиена вынужден бежать из Италии, поскольку его евангелическая проповедь- вызвала, резкое неодобрение Церкви. В 1542 г. была учреждена Священная конгрегация* Римской и вселенской инквизиции (Священная- канцелярия); т.е. отныне деятельность местных инквизиционных трибуналов контролировалась самим Папой: это' положило начало? следующему этапу в развитии и распространении- религиозной- мысли. На Тридентском соборе были сформулированы новые принципы и нормы, в отношении проповеди. Определяющим стал, ее катехитический характер: В 70-80ые годы XVI в. появился' ряд сочинений, посвященных проповеди; среди них выделяются трактаты Франческо Панигаролы, а также епископские выступления Карло Борромео.

Новый подход к проповеди включал в себя еще один важный' момент. Этот жанр постепенно перестает быть маргинальным в литературном пространстве, он начинает испытывать на себе влияние общелитературных процессов. Еще в начале XVI в. Пьетро Бембо критически высказывался об уровне итальянской проповеди, осознавая ее несоответствие уровню современной ему литературы. В- 1574. г. в Венеции вышло сочинение епископа Агостино1 Валье под названием «Три книги-о церковной риторике» («De rethorica ecclesiastica libri tres»), в котором автор советует проповедникам особое внимание обратить на язык проповедей, отказаться от всего «низкого» в нем, подчинить его строгим правилам, ибо неподобающий язык может исказить правильное учение. В сочинениях Панигаролы, особенное его «Вопросах относительно языка итальянского проповедника»

Questioni intorno alla favella del predicatore italiano») и «Способе составления проповеди» («Modo di comporre una predica»), также остро ставится вопрос о «литературном» характере проповеди. Панигарола отмечает, что проповедовать надо понятным для аудитории языком, но -подчеркивает он - не таким, на каком говорит сам народ. Он советует выделять одну простую фразу и затем распространять (амплифицировать) ее путем нанизывания элегантных определений. В собственных проповедях он вполне успешно следовал своим теоретическим рассуждениям, избегая всего, что можно отнести к порицаемым им категориям низкого («basso») и> грязного («fangoso»), тщательно производя отбор выражений. Ср. образы, , используемые им в проповедях:

Anco il mare fecondo di pesci, abbondante di coralli, errario di gioie, nutrimento di terre, radice di metalli, fonte di rugiade, albergo di. fíumi, congiunzione di stranieri, antemurale di pericoli, mentre scorza con loro e lambisce gli scogli, mentre si fa color di cielo or color di neve, mentre or minaccia or grida e lascia intorno al lido delle richezze sue di pietre, di conchiglie, di-gemme, al sicuro non puo parere più bello e più leggiadro»3 («И море, богатое рыбами, изобилующее кораллами, исполненное радостей, питание земель, кладезь металлов, источник росы, приют рекам, соединение чужеземцев, защита от опасностей, когда оно борется с ними и плещется о рифы, когда оно уподобляется цвету неба или цвету снега, когда оно то грозит, то шумит и оставляет на берегу свои богатства из камней, ракушек, драгоценностей, конечно, не может казаться более красивым и прекрасным»).

Вышедшие в начале XVII в. «Священные проповеди» («Dicerie sacre») Джанбаттиста Марино, представляющие собой литературное произведение, а не собственно проповеди, предназначенные для произнесения или для богословского размышления, несут на себе следы влияния Панигаролы. И в целом барочная проповедь превращается в самодостаточный литературный жанр, коммуникативно ослабленный, не обращенный к слушателям и их проблемам, — в своего рода священную ораторию.

1 Смирнова B.B. Flatter les érudits et instruire les simples: le rôle de Pexemplum dans le système des styles médiévales//Кентавр. 2010. N7. С. 98-108.

2 См. Вступление.

3 Цит. по Coletti V. Parole dal pulpito. Chiesa e movimenti religiosi tra latino e volgare nell'Italia del Medioevo e del Rinascimento. Casale Monferrato: Marietti, 1983. P. 223-224.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Топорова, Анна Владимировна, 2011 год

1. Антоний Падуанский, св. Проповеди / Антоний Падуанский; под ред., В. Л. Задворного. М.: Издательство францисканцев-братьев меньших конвентуальных, 1997.-400 с.

2. Екатерина Сиенская, св. Письма / Екатерина Сиенская; перевод, вступительная статья, комментарий А.В. Топоровой М.: Ладомир, «Литературные памятники», 2011 (в печати). ;

3. Истоки францисканства /пер. О: Седаковой; А. Топоровой; Л. Сумм. — Assisi: Movimento francescano, 1996. 1160 с.

4. Цветочки святого,Франциска Ассизского.1 М.: ВсяШосква; 1990. - 208 с. • • . ' ' 1 Экхарт,; мейсгер. Духовные проповеди и рассуждения;. / Мейстер Экхарт;пер. М.В. Сабашниковой. СПб: Азбука, 2000. - 190 с.

5. Экхарт, майстер. Трактаты, проповеди / Майстер Экхарт; изд. подготовил М.Ю. Реутин. — М.: Наука, Литературные памятники, 2010. 437 с. Bernardini Senesis (S.) opera omnia / S. Bernardinus; ed. Johannis De la Haye. 5 v. - Venezia: Poletti; 1745.

6. Bernardini Senesis (S.) opera omnia. 9 v. / S. Bernardinus; — Quaracchi: Collegio San Bonaventura, 1950-1965.

7. Bernardino da Siena, sani Le prediche volgari (Firenze 1424). 2 v. / S. Bernardino da Siena; a cura di C. Cannarozzi. Pistoia: Pacinotti; 1934. - V. 1 - 463 p. V. 2 — 507 p.

8. Bernardino da Siena; san. Le prediche volgari / S. Bernardino da Siena; a cura di P. Bargellini:-Milano-Roma::Rizzoli; 1936. 1173 p;

9. Bernardino da Siena, san. be prediche volgari (Firenze. 1425): 3 v. / S. Bernardino da Siena; a cura di C. Cannarozzi. Firenze: Libreria Editrice Fiorentina, 1940.- V. 1 - 386 p. V. 2 - 403 p. V. 3 - 375 p.

10. Bernardino da Siena, san. Le prediche volgari (Siena 1425). 2 v. / S. BernardinoAda Siena; a cura di C. Cannarozzi. Firenze: Rinaldi, 1958. - V. 1 - 308 p. V. 2 -335 p.

11. Bernardino da> Feltre: Sermoni. del beato-Bernardino Tomitano da Feltre: 3 v. /j Bernardino da Feltre; a cura di C. Varischi. Milano; 1984. - V. 1 - 519*p. V. 2 552 p. V. 3 522 p.

12. Giordano da Pisa. Quaresimale florentino 1305-1306 / Giordano da Pisa; ed.1.critica a cura di C. Delcorno. Firenze, Sansoni, 1974. — 554 p.

13. Caterina da Siena, santa. Le lettere / a, cura di D:U. Meattini. Milano: Ed.1. Paoline, 1987.-1733 p.t

14. Giordano da Pisa. Sul Terzo Capitolo del Genesi / Giordano da^Pisa; a cura di C.i

15. Marchioni, prefazione di C. Delcorno. Firenze : Olschki, 1992. — 312 p.

16. Giordano da' Pisa. Prediche inedite (dal. ms. Laurenziano, Acquisti e Doni 290) /

17. Giordano da Pisa; a cura di C. Iannella. Pisa : ETS, 1997. - 652 p.

18. Serventi. Milano, II Mulino, 2006. - 652 p.I1. sermoni di Umiltá da Faenza / ed. A. Simonetti. Spoleto. 1995. - 304 p.

19. Jacopone da Todi. Laude / a cura di F. Mancini-. — Barí: Laterza. 1974. — 516 p. Mistici del Duecento e del Trecento / a cura di A. Levasti. Milano: Rizzoli, 1960.tj —1022 p.

20. Prediche alie donne del secolo XIII. Testi di Umberto di Romans, Gilberto da

21. Tournai, Stefano di Borbone / ed. C. Casagrande. Milano, 1978. - 164 p:

22. Prediche del Beato Giordano da Rivalto dell'Ordine dei Predicatori / Giordano da Rivalto; notizie intorno al Beato F. Giordano di D.M. Manni. Firenze: stamperia di Pietro Gaetano Viviani, 1739.

23. Savonarola, G. Verita della profezia. De veritate prophetica dialogus / G. Savonarola; a cura di C. Leonardi, traduzione di O. Bucci; ed. nazionale. — Firenze, 1997.-229 p.3961. Общие работы

24. Буркхардт, Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. М:, 1996. - 544 с. Гис, Ф. и Д. Брак и семья в Средние века / Ф. и Д. Гис. - М.: РОССПЭН, 2002. - 83 с. : . ■ ■ :

25. Гуревич,, А;Я1 Проблемы средневековой;, народной; культуры г / А.Я. Гуревич;, -М;::Искусство, 1981.-359 с:

26. Гуревич, А.Я^ Категории средневековой культуры •/ А.Я. Гуревич: М.: Искусство, 1984. - 350 с.

27. Гуревич, А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазамисовременников// А.Я; Гуревич. М.: Искусство, 1989: — 366 с.

28. Гуревич; А.Я. Средневековый мир: культура, безмолвствующегобольшинства / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1990. - 395 с.

29. Гуревич, А.Я. Человек средневековья: // История Европы. М.: Наука,1992.- С. 470-501.

30. Гуревич, А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе / А.Я. Гуревич. -М.: РОССПЭН, 2005. 422 с.

31. Гуревич, А.Я. Избранные труды. Культура средневековой Европы / А.Я. Гуревич. СПб.: Издательство СПбГУ, 2006. - 544 с.

32. Гуревич, А.Я. Избранные труды. Средневековый мир / А.Я. Гуревич. — СПб.: Издательство СПбГУ, 2007. — 560 с.

33. Де Санктис;,.Ф. История итальянской литературы. 2 т. / Ф. Де Санктис. — М., 1963, Т. Г- 536 с. Т. 2 - 648 с.

34. История литературы, Италии. Т. 1. Средние века / под ред. М.Л. Андреева,I

35. Р.И. Хлодовского. -М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. 590 с.

36. Карсавин, Л.П. Монашество в средние века / Л.П. Карсавин. СПб, 1912. -110 с.

37. Карсавин, Л.П. Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII веков / Л.П. Карсавин. СПб, 1912. - 843 с.

38. Карсавин, Л.П. Основы средневековой религиозности в XII-XIII веках,преимущественно в Италии / Л.П. Карсавин. СПб: Алерейя, 1997. - 418 е

39. Карсавин, Л.П. Культура средних веков;/ Л.П. Карсавин. -т М.: КяИЖнаянаходка, 2003. 224 с. ■ •

40. Ревякина, НЖ Проблемы человека в итальянском гуманизме второйполовины XIV первой половины XV в. - М.: Наука; 1977. - 162 с. ■ •;." '

41. Рябова, Т.Б. Женщина в истории западноевропейского средневековья / Т.Б.

42. Рябова. Иваново, 1999. - 212 с. ; Л'

43. Arnold;; J: Belief and^ünbelief in Medieval Europe^7 J. Arnold. London, 2005- -615 p.

44. Bataillon, L.-J. La prédicatiomau XlIIe siècle en France et Italie / L.-J.1. Bataillon.- Aldershot, 1993. 337 p.

45. Cruel, R. Geschichte der deutschen Predigt im Mittelalter / R. Cruel. Detrra°^' 1879.-396 p.

46. Dinzelbacher, P. Mittelalterliche Frauenmystik / P. Dinzelbacher. Pàderb^10, Schöningh, 1993.-481 S.

47. Friars and Jews in the Middle Ages and Renaissance / ed. S. J. McMichael, S.E. Myers. Leiden: Brill, 2004. - 316 p.

48. Galetti, A. L'eloquenza dalle Origini al XVI secolo. Storia dei generi letterari / A. Galetti. Milano: Vallardi, 1938. - 654 p.

49. Garin, E. La cultura filosofica del Rinascimento italiano / E. Garin. — Firenze, 1979.-509 p.

50. Manselli, R. La religione popolare nel Medioevo / R. Manselli. — Torino,' Giappichelli, 1974. 274 p.

51. Menache, S. The vox Dei. Communication in the middle ages / S. Menache. — New York-Oxford, 1990. 297 p.

52. Old; Y.O. The Reading and Preaching of The Scripture / Y.O. Old. Cambridge: Eerdmans, 1998. V. 3. 630 p.

53. Preacher and Audience: Studies in Early Christian and Byzantine Homiletics / ed. M. B. Cunningham, P. Allen. Leiden: Brill, 1998. - 370 p. Preacher, sermon and audience in the Middle Ages / ed. C. Muessig. - Leiden, Brill, 2002.-322 p.

54. Religiöse Frauenbewegung und mystische Frömmigkeit im Mittelalter / eds. P. Dinzelbacher, D. Bauer. Köln: Böhlau, 1983. - 412 S.

55. Roth, D. Die mittelalterliche Predigttheorie und das Manuale Curatorum des Johann Ulrich Surgant / D. Roth. Basel-Stuttgart Baseler Beiträge zur Geschichtswissenschaft, Bd. 58., 1956. - 198 p.

56. Spencer, H. L. English Preaching in the late middle ages / H.L. Spencer. -Oxford: Clarendon Press, 1993. 310 p.

57. Tiraboschi, G. Storia della letteratura italiana / G. Tiraboschi. Venezia, 1825. -389 p.

58. Volksreligion im hohen und späten Mittelalter / eds. P. Dinzelbacher, D. Bauer. -Paderborn: Schöningh, 1990.-249 S.

59. Работы по отдельным проблемам теории и истории литературы

60. Брагина, Л.М. Этические взгляды Джованни Пико делла Мирандола // Средние века. -М., 1965. Вып. 28. - С. 129-139.

61. Брагина, Л.М. Савонарола // Философская энциклопедия. — М., 1967. Т. 4. -С. 546-547.

62. Брагина, Л.М. Человек и фортуна в этической концепции. Леона Баттиста Альберти // Европа в Средние века: экономика, политика, культура. М.: Наука, 1972. - С.329-340.

63. Брагина, Л.М. Альберти — гуманист // Леон Баттиста Альберти. М:: Наука, 1977.- С. 10-49.

64. Брагина, Л.М. Гуманизм и предреформационные идеи во Флоренции в конце XV в. // Культура эпохи Возрождения и Реформация. — Л.: Наука; 1981. -С. 49-61.

65. Брагина, Л.М. Джованни Пико делла Мирандола. Речь о достоинстве человека; Комментарий^канцонегошюбвшДжироламо^Бёнивьент// Эстетика Ренессанса. Т. 1. -М;: Искусство; 198Г.- С. 243-305;.

66. Брагина, Л.М. Социально-этические взгляды, итальянских гуманистоввторая половина XV в.): М.: Изд-во МГУ, 1983. - С. 303.

67. Брагина, Л.М. Государственно-правовые идеи итальянских гуманистов XVв; в связи с политической; практикой! эпохи // Общество, государство, право

68. России и других стран Европы: Норма и действительность. — М., 19831 С.66.78.

69. Брагина, Л.М. . Проблемы итальянского Возрождения в трудах Эудженио Гарэна // Гарэн, Э. Проблемы итальянского Возрождения. Пер. с итал. М.: Прогресс, 1986. - С. 3-33.

70. Брагина, Л.М. Деятельность гуманистов в религиозных братствах Флоренции XV в. // Культура Возрождения и религиозная жизнь эпохи. М.: Наука, 1997. - С.50-59.

71. Брагина, Л.М. Интерес к Савонароле в отечественной' историографии // Россия и Италия: Встреча двух культур. М.: Наука, 2000. - Вып. 41 - С. 310322.

72. Виллари, П. Джироламо Савонарола и его время / П. Виллари; пер. с ит. Д.Н. Бережкова. -М.: Ладомир, 1995'(репринт с изд. 1913 г.). Т. 1 - 389 с. Т.2-487 с.

73. Горфункель, А.Х. Гуманизм. Реформация. Контрреформация // Культура Возрождения и Реформация. Л., 1980. - С. 7-19.

74. Доминичи, Дж. Наставления в семейных делах / пер. И.А. Красновой // Антология педагогической мысли христианского средневековья. — М.: Аспект-пресс, 1994. С. 262-281.

75. Краснова, И.А. Политическое устройство Флоренции в. представлении Джироламо Савонаролы (по трактату «Управление Флоренцией») // Средние века. М., 1994. - Вып. 57. - С. 137-157.

76. Краснова, И.А. Город Флоренция в сознании Джироламо Савонаролы: идеал и действительность // Возрождение: гуманизм, образование, искусство. -Иваново, 1994. С. 48-60.

77. Краснова, И.А. Савонарола и экономические проблемы Флоренции //

78. Средневековый город. Саратов, 1998.-Вып. 13.-С. 137-147.

79. Максим Трек. Сочинения / подготовка текста, перевод и комментарии Д.М.

80. Буланина. Электронные публикации Института русской литературы

81. Пушкинского Дома)<РАН. www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx.

82. Осокин, H.A. Савонарола и Флоренция / H.A. Осокин. Казань, 1865. - 320с.

83. Реутин, М.Ю: Майстер Экхарт: в поисках «неведомого Бога» // Майстер Экхарт. Трактаты, проповеди / изд. подготовил М.Ю. Реутин. М-.: Наука, Литературные памятники, 2010. - С. 255-350.

84. Рыжкова, H.A. Народная проповедь Бернардино Сиенского и жизнь итальянского города'XV в. / H.A. Рыжкова; дисс. канд. ист. наук. Иваново, 2006.-149 с.

85. Тельменко, Е.П. Религиозно-философские и социально-этические аспекты проповеднической деятельности Джироламо Савонаролы и их влияние на флорентийское общество конца XV в. / Е.П. Тельменко; дисс. канд. исторических наук. Ставрополь, 2003. 277 с.

86. Тельменко, Е.П. "Проповедник и культурные ценности города-государства (проблемы интерпретации групповых стереотипов" // I Сиротенковскиечтения,по всеобщей истории. Сборник материалов международной научной конференции. Армавир, 2007. - С. 113-118.

87. Тельменко, E.IL Ренессансный принцип "varietá" и модели социального поведения: к вопросу о взаимоотношениях Джироламо Савонаролы и "приятного тирана" Лоренцо Великолепного // Cogito. Альманах истории идей. 2007. - Вып. 2. - С. 293-306.

88. Тельменко, Е.П. Основные аспекты Савонаролианской поповеди "простоты, христианской жизни" среди женщин // VI* Дзагуровские чтения "От Античности к Возрождению". 2008. - С. 88-91.

89. Тельменко, Е.П. Джироламо Савонарола. Истинная,вдова// Ставропольскийальманах Российского общества интеллектуальной истории. 2008. - Вып. Ю.-С. 375-384.

90. Тельменко, Е.П. "Нужны добрые формы для вашего нового правительства,чтобы никто не мог возвыситься, как сделали венецианцы." (к вопросу об

91. Учреждении Большого совета в савонаролианской Флоренции конца XV в.). //

92. Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия:

93. История. Политология. Экономика. Информатика. 2009 - Вып 11 — N 9 (64). С.41-44.

94. Тельменко, Е.П. Письмо Джироламо Савонаролы Маддалене Пико делла Мирандола / Перевод, предисловие, комментарий // Диалог со временем. -2002. Вып. 31. - С. 373-384.

95. Тельменко, Е.П. Феномен "детской реформы" Джироламо Савонаролы в контексте нравственного состояния флорентийского общества конца XV в. // Cogito. Альманах истории идей. Ростов-н/Д.: "Логос", 2009. - Вып. 4. - 474 с.-С. 149-162.

96. Тельменко, Е.П. Что случилось на вилле в Кареджи, или история1 одного мифа (современники^ смерти Лоренцо Великолепного) // Ставропольский альманах Российского общества интеллектуальной- истории. — Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. 427 с. - С. 359-363.

97. Тельменко, Е.П. Джироламо Савонарола и проблемы реформирования социально-экономической жизни Флоренции конца XV в. // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2010. -N2.-C. 97-100.

98. Топорова, A.B. Джироламо Савонарола и религиозная литература // История литературы Италии. Т. II. Возрождение. Книга 1. Век гуманизма. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2007.- С. 614-633.

99. Топорова, A.B. Мистики и агиографы // История литературы Италии. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. С.281-305.

100. Топорова, A.B. Ранняя итальянская лирика / A.B. Топорова. — М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001.-196 с.

101. Топорова, А.В; Феномен Савонаролы (1452-1498). К пятисотлетию со дня смерти // Пятнадцатый век в европейском литературном развитии. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. - С. 172-188.

102. Челышева, И.И. Романские средневековые проповеди как источник реконструкции устной формы литературного языка // Устные' формы литературного языка. История и современность. Москва: Эдиториал УРСС, 1999.-С. 132-156.

103. Amos, Th.L. Early medieval sermons and their audience // De l'Homelie au Sermon. Histoire de la prédication- médievale. — Louvain-la Neuve: Ed. J. Hamesse-X. Hermand, 1993. P. 1 -14.

104. Baschet, J. Les justices de l'au-delà. Les représentations de l'enfer en France et en Italie (Xlle-Xve siècle) / J. Bachet. Rome, 1993. - 700 p.

105. Bauer, H. Feuer in Florenz. Tpiumph und Tragödie des Dominikanermönchs Girolamo Savonarola / H: Bauer. Leipzig, 1976. - 210 S.

106. Bird, J. The religious's role in a post-Fourth-Lateran world: Jacques de Vitry's Sermones ad status and Historia occidentalis II Medieval monastic preaching / ed.

107. C. Muessig. Studies in Intellectual History. 900. Leiden-Boston-Kôln, 1998. P. 209-229.

108. Bougrain, L. La chaire française au Xlle siècle d'après les manuscrits / L. Bougrain. P. : Slatkine Reprints, 1973. - 399 p.

109. Brucker, G.A. Renaissance Florence / G.A. Brucker. Berkeley, Eos Angeles, London: University of California press, 1983. - 318 p.

110. Bruni, F. La città divisa. Le parti e il bene comune da Dante a Guicciardini* / F. Bruni. Bologna: Il Mulino, 2003. - 620 p.

111. Carroll, Th.K. The Genius of the Latin Sermon // The Irish Theological Quarterly. 1998. - V. 63. -N.4. -P. 341-361.

112. Casciani, S. Sacred'Oratory and Audience: Preaching in ^Medieval Italy // Word, Image, Number. Communication in the Middle Ages. Sismel: Edizioni del Galluzzo, 2002. - P. 247-262.

113. Cátedra, P. Acerca el sermón político // Boletín de la Real Academia de Buenas Letras de Barcelona. 1985-1986. -N 40. - P. 419-447.

114. Cole, P.J. The preaching of crusades to the Holy Land, 1095-1270 / P.J. Cole. — Cambridge: Mass., 1991. 345 p.

115. Coletti, V. Parole dal pulpito. Chiesa e movimenti religiosi tra latino e volgare nell'Italia del Medioevo e del Rinascimento / V. Coletti. Casale Monferrato: Marietti, 1983.-228 p.

116. Constable, G. The language of preaching in the twelfth century // Viator. — 1994. -N25.-P. 131-152.

117. Corbari, E. 'Et sono molto meglio le femine che gli omini': Giordano da Pisa Preaching on Catherine of Alexandria // Medieval Sermon Studies. 2007. - V. 51.-P. 9-21.

118. Crusade, propaganda and ideology. Model sermons for the preaching of the cross / ed. C.T. Maier. Cambridge, 2000. - 280 p.

119. D'Avray, D.L. The preaching of the friars. Sermons diffused from Paris before 1300 / D.L. D'Avray. Oxford, 1985. - 315 p.

120. D'Avray D.L. Death and'the prince. Memorial" preaching before 1350 / D.L. D'Avray. Oxford, 1994. - 315 p.

121. D'Avray, D.L. Method in the study of medieval sermons // Modern questions about medieval sermons. Essays on marriage, death, history and sanctity / ed. N. Beriou, D.L. D'Avray. Spoleto, 1994. - P. 3-29.

122. Debby, N.B.-A. Giambologna's Salviati reliefs of St. Antoninus of Florence: saintly images and political manipulation // Renaissance Studies. — 2008. V. 22. — N. 2.-P. 197-220.

123. Debby, N.B.-A. Renaissance Florence in the Rhetoric of two popular preachers: Giovanni Dominici (1356-1419) and Bernardino of Siena (1380-1444) / N.B.-A. Debby. Turnhout: Brepols, 2001.

124. TL^;: PredÍChe * dÍ IaC0P° d6ila a Padova, „e,c^TT SdenZe' L6ttere " ** —-Pp. 178 180. SdenZe m0ral¡'lettere 6d 'rti- I97°dII? C-L'<<exemplum>> P^icazione vo.gare di Giordano da Pisa / C.d "el—IStitUt0 Venet° ^ SdenZe'Ietee 6d ^ p.

125. M4 n7 p PredÍCaZÍOne ne"'etá °™b ' C" Sansoni,zz?e —-—, c.sul a.Splntuahtamedievale. Tod¡: AccademjaTudertina; 1976 P 7Mog

126. Pl;c;;::c nt ;pariato'dei sUlla Giordano da.

127. Pisa // Lettere ,tal,ane. 2000. - V. 52. - N. 1. - P 3.50

128. EnaCOmterS ¡n ^^ ReVÍValÍSm: Monks' Popular ■

129. Enthus^ts // Church Histoly. Studies i„ Christy and Culture. 1999. - V.68. N. 2. - P.265-293.

130. M1Zf FPrediCheoe,SCrittil — • c'a,un — biográfico./6rrara- Flrenze: Olschld, 1952. - T. I. - 696 pno7m; fJt * 0ftHe UniV6rSi,y- The SCh0°1S °f PariS «"* -tics

131. HOO-1215/S.C.Ferruolo.-Stanford, 1985.-392 p 'p'™;LPctin8 ^ thirteenth"Cen^ ItaIian // Medieval'monastic1. G^r T e " ^ S~ ' — , G.C.artagnmi. Firenze, 2000. - 458 pda A« « Convegno intense2^ 553 : 3Prile 1998) 7 3 ^ d¡ & * Miegge. Ferrara,

132. Kienzle, B.M. Preaching as touchstone of orthodoxy and dissidence in the middle ages // Medieval sermon.studies. 1999. N 43. - P. 19-54.

133. Maier, C.T. Preaching the crusades. Mendicant friars and the cross in the thirteenth century / C.T. Maier. Cambridge, 1994. - 287 p.

134. Martelli, M. Machiavelli e Savonarola" // Savonarola: democrazia, tirannide, profezia. Atti del terzo seminario (Pistoia, 23-24 maggio 1997) / a cura, di G.G. Garfagnini. -Pistoia, 1998. P. 67-90.

135. McLaughlin, K. The word eclipsed? Preaching in the early middle ages // Traditio. 1991. -N76. P. 77-122.

136. Melli, G.F. Bernardino da Siena. I quaresimali fiorentini del 1424-25 // La Rassegna della letteratura italiana. 1973. - Anno 77. - N 3 (ser. VII). - P. 565584.

137. Modern questions about medieval sermons. Essays on-marriage, death, history andsanctity / ed. N. Bériou, D.L. D'Avray. Spoleto, 1994. - 408 p.

138. Mormando, F. Bernardino of Siena's Campaign against Sodomy: The

139. Emasculating Mother as Culprit // NEMLA Italian Studies. 1995. - N 19. — P.15.43.411 ;

140. Mormando, F.- Bernardino of Siena and the Social Underworld of Early Renaissance Italy / F. Mormando. Chicago, London: The University of Chicago Press, 1999.-364 p.

141. Mormando, F. Bernardino of Siena, «Great Defender» or «Merciless Betrayer» of Women? // Italica. 1998. - V. 75. - N. 1. - P. 22-40.

142. Panella, E. Per lo studio di fra Remigio dei Girolami (1319) // Memorie domenicane. 1979. -N 10. - P. 287-294.

143. Paton, B. Preaching Friars and the Civic Ethos in Siena; 1380-1480 / B. Paton. -London, 1996.-367 p.

144. Piana, C. I processi di canonizzazione su la Vita di S. Bernardino da Siena (in occasione del V Centenario 1450-1950) // Ajchivium franciscanumihistoricum. -1951. -N44.-P. 385-386.

145. Polecritti, C.L. Preaching Peace in Renaissance Italy. Bernardino of Siena and His

146. Audience / C.L. Polecritti: Washington: The Catholic University of America

147. Press, 2000:-271 p. : ' . ' !

148. Polizzotto, L. The Elect Nation. The Savonarolan Movement in Florence 149411545 / L. Polizzotto. Oxford: Clarendon Press, 1994. - 488 p.

149. Ridolfi, R. Vita di G. Savonarola. 2 v. / R. Ridolfi. Roma: Belardetti, 1952.1. V. 1 -408 p. V. 2 -713 p.

150. Rusconi, R. S. Bernardini da Siena, la donna e la «roba» // Atti del Convegno storico bernardiniano in occasione del sesto centenario della nascita di; S: Bernardino da Siena. L'Aquila, 1980. - P. 97-110.

151. Rusconi, R. Predicatori e predicazione // Storia d'ltalia. Annali 4. A cura di C. Vivanti. Torino: Einaudi, 1983. P. 951-1035.

152. Rusconi, R. «La predicazione. Parole in chiesa, parole in piazza», ho spazio letterario del Medioevo. I. II Medioevo latino / ed. G: Cavallo, G. Leonardi, E. Menestô. Roma, 1992. - P. 571-603.

153. Schmitt, J.-C. Du bon usage du "Credo" // Faire croire. Modalité de la diffusion et de« la reception; des: messages religieux dù Xlle au XVe siècles. Collection de l'Ecole française de Rome. Rome, 1981. - P. 337-361. .

154. Schneyer, J.-B. Die Unterweisung der Gemeinde über die Predigt bei scholastischen? Predigern. Eine Homiletik aus scholastischen Prothemen / J.-B. Schneyer: -Münich--Pädernborn-Vienna; 1968; 104 S:

155. Schneyer, J.-B. Repertorium der lateinischen Sermones des Mittelalters^ für diè Zeit von 1150-1350; 11 v. / J:-B: Schneyer. -Münster, 1969-1990. • v

156. Schwiewer, R. Sermons for nuns of the' Dominican movement // Medieval monastic preaching / ed: C. Muessig. Studies in Intellectual History. 900. — Leiden-Boston-Köln, 1998.-P. 75-92.

157. Servcnti, S. Did Giordano da Pisa use the Distinciones of Nicolas Gorran? // Constructing the Medieval Sermon / ed. by R. Anderssom Turnhout: Brepols, 2007.-P. 83-116.

158. Soranzo, G. II tempo di Alessandro VI Papa e di ira Girolamo Savonarola / G. Soranzo.-Milano: Vita epensiero, 1960.-348 p.

159. Taylor, li. Soldiers of Christ: Preaching, in late Medieval^ and Reformation ¡France / L. Taylor. New York-Oxford, 2002. -- 352 p.

160. Thompson, A. Revival preachers« and politics in thirteenth-century Italy: the great devotion of 1233 . Oxford: Clarendon Press, 1992. — 244 p: ^

161. Una città e il suo profeta. Firenze di ironte a. Savonarola. Atti del convegno internazionale di studi- (Firenze, 10-13 dicembre 1998) / a cura di G.C. Garfagnini. Firenze, 2001.-575 p.

162. Verso Savonarola. Misticismo, profezia, empiti riformistici fra Medioevo e età moderna. Atti délia giornata di studio (Poggibonsi, 30 aprile 1997) / a cura di G.C. Garfagnini e G. Picone. Firenze, 1999.

163. Weinstein, D. Savonarola and Florence. Prophecy and Patriotism in the Renaissance / D. Weinstein. — Princeton: Princeton University Press, 1970. 399 P

164. Zinc, M. La prédication en langue romane avant 1300 / M. Zinc. Paris: Champion, 1982. 579 p.