Джентри в эпоху Войн Роз: опыт социокультурного анализа тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Браун, Елена Давыдовна

• Браун, Елена Давыдовна
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Браун, Елена Давыдовна

ВВЕДЕНИЕ.

Историография.

Характеристика источников.

Семейный архив Пастонов.

Собрание документов Пламптонов.

Эпистолярный комплекс Стоноров.

Нарратив Роберта Пилкингтона.

Хроники.

ГЛАВА 1. «МИР ДЖЕНТРИ» ЭПОХИ ВОЙН РОЗ: СОЦИАЛЬНОЕ И КУЛЬТУРНОЕ ИЗМЕРЕНИЯ.

1.1 «Страна» как основной элемент мировосприятия джентри.

1.2 Место и роль семьи в социальных связях джентри эпохи Войн Роз.

1.3 Джентри второй половины XV столетия и их «слуги». К проблеме «свит» или «ливрей».

1.4 «Дружеские союзы» и «партии» в социальной структуре Англии эпохи Войн Роз.

1.5 Ценностные ориентации и культурная специфика локальных сообществ джентри в эпоху Войн Роз.

ГЛАВА 2. ВОЙНЫ РОЗ ГЛАЗАМИ ДЖЕНТРИ.

2.1 Англия первой половины XV столетия, причины Войн Роз.

2.2 Функционирование местной судебно-административной системы в эпоху Войн Роз.

2.3 Проблема начала Войн Роз. События 1450-1462 гг. глазами джентри центра, юго-востокаи севера Англии.

2.4 Период 1463-1471 гг. в восприятии джентри юго-востока, центра и севера королевства.

2.5 Второй период царствования Эхгуарда^(1471-1483 гт.) глазами джентри северных, центральных и юго-восточных графств.

2.6 Завершающий этап Войн Роз. События царствований Ричарда III и Генриха VII в представлении джентри севера, центра и юго-востока Англии.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Джентри в эпоху Войн Роз: опыт социокультурного анализа»

XV столетие - период, имеющий принципиальное значение для понимания истории Англии. Это время постепенной трансформации средневекового общества и появления элементов новых социальных, политических и экономических отношений. Изучение истории Англии XV в. привлекало внимание исследователей многих направлений, и в рамках каждого из них XV столетие видится по-разному. Так, историки политического направления отмечают постепенный переход от сословно-представителъной к абсолютной монархии. Историки социальной сферы говорят о трансформации социальной структуры и изменении характера феодальных отношений. Происходит постепенная смена состава политической элиты (вместо родовой аристократии на первый план начинают выходить люди, выдвинувшиеся исключительно благодаря королевской милости). Исследователи менталитета констатируют факт секуляризации сознания. Именно в XV столетии английский язык становится языком не только повседневного общения, но и писем, хроник и литературных произведений.

Современную историческую науку отличает особенно пристальное внимание именно к переходным эпохам. Их изучение представляет не только самостоятельную исследовательскую ценность, но и позволяет пролить свет на предшествующие и последующие периоды исторического развития. В такой переходный период, с одной стороны, находят свое логическое завершение процессы, отличавшие уходящую в прошлое эпоху, а с другой - происходит формирование элементов, которые будут определять дальнейшее историческое развитие.

Весьма интересной в этом отношении представляется вторая половина XV в., когда процессы трансформации политической, социальной и других сфер жизни Англии протекали особенно интенсивно.

Историография.

Обращение к истории Англии второй половины XV столетия выявляет целый ряд нерешенных историографических проблем. Это, прежде всего, проблема Войн Роз. Традиционно под Войнами Роз понимают междоусобные феодальные войны, вылившиеся в затяжную борьбу за английский престол между двумя коалициями аристократических родов - «партиями» Иорков и Ланкастеров. В Войны Роз обычно включают период 1455-1485 гг., то есть несколько сражений между войсками Иорков и Ланкастеров (от битвы при Сент-Олбансе 22 мая 1455 г. до сражения при Босворте 15 сентября 1485 г.) и узурпаций престола (Эдуардом IV Йорком в 1461 г., Генрихом VI Ланкастером в 1469 г., Эдуардом IV Йорком в 1470 г., Ричардом Ш Йорком в 1483 г. и Генрихом VII Тюдором в 1485г.).

Думается, имеет смысл обозначить узловые моменты историографической дискуссии. Несмотря на значительное количество работ, посвященных анализу различных аспектов истории Англии второй половины XV в., в исторической науке нет согласия по ряду принципиальных вопросов. Необходимо констатировать, прежде всего, коренящиеся в методологических установках и фундаментальных отличиях национальных школ расхождения российской и англоязычной историографии, касающиеся семантического наполнения термина «Войны Роз». В трудах современных британских исследователей существует тенденция к пониманию Войн Роз как серии слабо связанных между собой сражений и узурпаций престола, практически не влиявших на жизнь современников. В российской исторической науке Войны Роз рассматриваются как проявление общего кризиса, охватившего не только политическую, но также и социальную и экономическую сферы жизни Англии XV столетия. Темой дискуссий остаются и хронологические рамки указанного конфликта. Кроме того, в англоязычной историографии широко обсуждается проблема взаимосвязи Войн Роз как преимущественно политического феномена и событий социально-экономической истории соответствующего периода.

Следует заметить, что англоязычная историография проблемы по объему в несколько раз превосходит труды российских исследователей по указанной тематике. Кроме того, в распоряжении британских и американских историков находятся несравненно более обширные источниковые комплексы, что заставляет российских исследователей вопроса во многом опираться на наработки их зарубежных коллег. Вышеперечисленные обстоятельства позволяют начать историографический анализ с рассмотрения трудов английских и американских историков.

Прежде всего, остановимся на значении самого термина «Войны Роз». Следует заметить, что современники событий 1455-1492 гг. этот термин не употребляли. Он появился лишь в так называемой тюдоровской историографии, то есть в трудах историков, профессиональная деятельность которых проходила при дворе монархов династии Тюдоров, и работы которых, как правило, финансировались из королевской казны. Как убедительно доказал английский историк Э. Гудман, введение в оборот термина «Войны Роз» преследовало вполне определенную, как мы выразились бы сегодня, политико-технологическую цель - показать тридцатилетие, предшествовавшее воцарению Генриха VII Тюдора, единым периодом кровавых усобиц и смут, чтобы укрепить тем самым на первых порах не слишком крепкий трон представителей новой династии.1 Во времена Тюдоров означенный термин употреблялся в единственном числе - «Война Роз» - и обозначал политические катаклизмы периода 1455-1485 гг. Предполагалось, что нитью, связующей эти события, была борьба за корону Англии между представителями домов Йорков и Ланкастеров - потомками Эдуарда Ш. Причиной этой борьбы виделось смещение Ричарда П Плантагенета с престола в 1399 г. первым королем из

1 Goodman A. The Wars of the Roses: Military activity and English society (1452-1497). L., 1981. P. 321. дома Ланкастеров. Ланкастеры возводили свое родословное древо к Джону Гонту - четвертому сыну Эдуарда Ш, что формально, давало право потомкам третьего сына Эдуарда Ш - Иоркам - претендовать на корону Англии. Если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то воцарение Генриха УП Тюдора (наследника дома Ланкастеров) и его женитьба на дочери Эдуарда IV (из дома Иорков) действительно представляются наилучшим из возможных завершений династического конфликта. Не лишним будет упомянуть о том, что белая и красная розы как эмблемы враждующих королевских домов впервые появились именно в царствование первого из Тюдоров - в соединенном гербе Генриха VII и его жены - Елизаветы Иорк, составленном герольдами по случаю их свадьбы.

Предложенная тюдоровской историографией модель Войн Роз оставалась господствующей вплоть до середины XX столетия. Можно выделить несколько причин, способствовавших такому положению вещей. Думается, определяющую роль в данном случае сыграло доминирование в указанный период понимания истории как, прежде всего, истории политической, главными событиями которой являются войны, смены королей и целых династий, изменения в политических институтах и т.п. При таком взгляде на историю Англии второй половины XV в. датировка Войн Роз (фактически по царствованиям), и трактовка их хода (как борьбы за престол) как нельзя лучше соответствовали господствовавшим до второй половины XX в. принципам научности. Кроме того, при изучении истории Англии второй половины XV столетия вплоть до 50-х годов XX в. историки пользовались преимущественно сочинениями известных гуманистов, составленными уже во времена Тюдоров. Наиболее яркими примерами могут послужить работы Томаса Мора3 и Френсиса Бэкона,4 написанные в лучших традициях тираномахов. В них событийный ряд Войн Роз не искажается, однако трактуется более чем произвольно,

2 Ibid. Р. 3.

3 Томас Мор. История Ричарда III И Томас Мор. Утопия. Эпиграммы. История Ричарда III. М., 1998. С. 34-126.

4 Бэкон Ф. История правления короля Генриха VII. М., 1990. - 387 с. являясь лишь материалом для блестящего в риторическом и философском отношении изложения политических взглядов упомянутых мыслителей. Источники, составленные во времена Тюдоров, представлялись более достоверными еще и по контрасту с вполне средневековыми хрониками XV столетия, традиционно воспринимавшимися как собрания чудес и вымыслов.

Думается, сколько-нибудь подробное рассмотрение различных историографических моделей Войн Роз целесообразно начинать со второй полвины XIX столетия - периода, когда история уже сформировалась как научная дисциплина. Если говорить об историографической норме, отраженной в обобщающих работах, то в конце XIX - первой половине XX вв. XV столетие воспринималось как время разрухи и беспорядка, вклинившееся между средними веками и эпохой Тюдоров.5 Война Роз, в свою очередь, мыслилась апогеем этой смуты. В рамках этого общего положения, тем не менее, существовали значительные историографические расхождения.

Одной из наиболее заметных работ конца XIX столетия можно считать обобщающую монографию Д.Р. Грина «История английского народа». Д.Р. Грин принадлежал к либеральному направлению британской историографии. В «Истории английского народа» Д.Р. Грин ставил перед собой цель проследить историю Англии с точки зрения развития в стране демократических ценностей. Этим обусловливается как нетипичная для британской историографии датировка конфликта (1455-1461гг.), так и оценка самой Войны Роз как кризиса непрочной власти Ланкастеров, который привел к воцарению дома Йорков. Результатом Войны Роз явился новый государственный строй - абсолютная монархия, начало которого Д.Р. Грин относил к воцарению Эдуарда IV Йорка (1461г.). Следует подчеркнуть, что время господства абсолютной монархии оценивался Д Р.

5 A bibliography of English history to 1485. Oxford, 1975. P. 453

Грином как «период конституционного регресса»,6 что означало отход от традиционной для английской историографии положительной оценки периода царствования Тюдоров.

В конце XIX в. появился также целый ряд работ историков политического направления, в которых Война Роз трактовалась значительно более традиционно. В качестве наиболее яркого примера можно указать на биографические исследования известного британского историка Джеймса Гарднера и его коллеги М. Климентса. Стоит отметить, что в конце XIX столетия жанр исторической биографии включал в себя анализ не только и не столько событий личной биографии того или иного исторического деятеля, сколько описание изучаемой эпохи, в которую эта биография вписывалась.

Монография Джеймса Гарднера «История жизни и царствования Ричарда Ш», вышедшая в 1898 г., явилась итогом его научной деятельности. Войну Роз (1461-1485 гг.) Д. Гарднер трактовал как частный конфликт в среде аристократии, вызванный властолюбием Ричарда Йорка, исход которого был во многом случаен. Положительно оценивая внутреннюю политику Иорков, Д. Гарднер воспринимал узурпацию трона Ричардом Ш как вполне рядовое явление. С воцарением Генриха VII Д. Гарднер начинал эпоху нового времени, отмечая, что лишь победителю при Босворте удалось прекратить Войны Роз, вызванные длительным

•у кризисом феодализма.

Приблизительно та же концепция Войны Роз содержится и в монографии Маркхама Климентса, расхождение состоит лишь в оценке деятельности Ричарда Ш. Если позицию Д. Гарднера можно назвать сдержанно-негативной, то монография Клементса «Ричард Ш: его жизнь и характер»8 носит откровенно апологетический характер.

6 Грин Дж. Р. История английского народа. М., 1869. С 106.

7 Gardner J. History of the Life and Reign of Richard the Third to which is added the story of Perkin Warbesk. Cambridge, 1898. P. 257.

8 Clements M. Richard III - his life and character. Portway-Bath, 1968.

Своего рода рубежом в исследовании истории Англии стала научная деятельность Джорджа Тревельяна (1876-1962), который является, если можно так выразиться, отцом-основателем одного из наиболее популярных и перспективных направлений современной британской исторической науки - социальной истории, органической частью которой являются история быта и морали. При создании «Социальной истории Англии» Д. Тревельян руководствовался методологической установкой - написать историю Англии без политики, то есть действительно социальную историю.9 Трактовка Д. Тревельяном Войны Роз заслуживает особого внимания, поскольку его позиция по данному вопросу во многом стала фундаментом для дальнейших исторических построений в рамках новой социальной истории. В качестве одной из основных причин начала «Войны двух Роз» (1455-1485)10 Тревельян указывал изгнание английской армии из Франции в 1453г. Саму же Войну Роз Д. Тревельян понимал как «период общественных беспорядков, которые время от времени приводили к вспышкам настоящих войн», поскольку «вся социальная система была поражена вследствие дурного управления».11 Вред от этих вспышек насилия, по мнению Тревельяна, был столь силен, что лишь «сильные монархи из династии Тюдоров смогли обуздать знать и джентльменов».12

В первой половине XX в. в британской историографии сформировалось достаточно сильное марксистское течение. В 1937 г. появилась книга А.Л. Мортона «История Англии».13 Как для любого марксиста, для А. Мортона важны, прежде всего, причины и последствия событий. В качестве причин Войны Роз (1455-1485) он отмечает поражение во Франции и восстание Джека Кэда, показавшее слабость правительства. В качестве результатов - установление монархии с новым соотношением классовых сил - абсолютизма Тюдоров, во многом

9 Тревельян Д. М. Социальная история Англии. М., 1959. С. 15.

10 Там же. С. 79.

11 Там же. С 80.

Там же.

13 Мортон А. История Англии. М., 1965. 356 с. предвосхищенного политикой Эдуарда IV.14 Таким образом, в изложении А. Мортона Война Роз явилась конфликтом аристократии и более прогрессивных социальных сил, окончившимся в пользу последних.

В 50-х - 70-х годах XX столетия было создано значительное количество исторических биографий. Так, о Генрихе VI написана целая литература, созданная преимущественно в рамках психоистории.ь Множество исследований посвящено Ричарду Ш, Эдуарду IV, Уорвику, Маргарите Анжуйской, Генриху VII.16 Трактовка Войн Роз, характерная для авторов исторических биографий, в целом совпадает с концепцией историков политического направления, но отличается обусловленным спецификой жанра большим вниманием к роли личности того или иного монарха. Одной из основных причин начала Войн Роз называется

17 слабоумие Генриха VI, причиной усиления королевской власти в правления Эдуарда ГУ и Генриха VII - сила их характеров и обдуманность политических решений.18

Следует заметить, что, начиная с середины XX в., в британской историографии существует тенденция к пересмотру оценок деятельности выдающихся личностей в сторону более благоприятных для них характеристик. В частности, достаточно типичным является следующее суждение П. Кендалл по поводу возможного убийства Ричардом Ш его племянников: «для современного историка совершенно некорректно и

14 Там же. С 128-130

15 Tender D. R. Henry VI. L., 1976. 402 p.; Griffiths R. A. The reign of Henry VI: The exercise of royal authority 1422-1461. L., 1981. 968 p.; Wolffe B. R. The Personal rule of Henry VI//Fifteenth-century England 1399-1509. Studies in politics and society. Barnes, 1972. P. 29-44; Wolffe B. R. Henry VI. L., 1983. 400 p., etc. ie Ross C. D. Edward IV. Berkley; N.Y., 1974. 449 p.; Chrimes S. B. Lancastrians, Yorkists and Henry VII. L., 1964. 413 p; van Cleave A. M. The first of the Tudors: A study of Henry VII and his reign. L., 1981. 280 p; Clive M. This sun of York (A biography of Edward IV). L., 1973. 323 p; Haswell J. The ardent Queen. Margaret of Anjou and Lancastrian heritage. L., 1976. 224 p.; Kendall P. M. Warwick the kingmaker. L., 1957. 365 p., etc.

17 Wolffe B. R. The Personal rule of Henry VI // Fifteenth-century England 1399-1509. Studies in politics and society. Barnes, 1972. P. 44.

18 Ross CD. The reign of Edward IV // Fifteenth-century England 1399-1509. P. 65; Chrimes S. B. The reign of Henry VII // Fifteenth-century England. P. 86. даже стыдно говорить, что Ричард однозначно виновен, или пересказывать

19 версию Томаса Мора».

В семидесятых годах произошел настоящий всплеск исследований, посвященных истории Англии XV в., в том числе и Войнам Роз. В эти годы появились монографии Д. Лоадса и Д.Р. Ландера. Если Д. Лоадс предлагает достаточно традиционный вариант датировки Войн Роз (14551485 гг.) и их интерпретации - как борьбы Иорков и Ланкастеров за корону Англии, то в монографии Д.Р. Ландера сформулирована оригинальная исследовательская концепция.

Д. Ландер значительное внимание уделяет самому термину «Войны Роз», отмечая его условность. В монографии «Корона и дворянство в 14501509 гг.» присутствует следующее утверждение: «формирование мифа о Войнах Роз было начато уже пропагандой времен Эдуарда IV, пытавшейся представить все бедствия предыдущего царствования как следствие Божьего гнева на узурпацию династией Ланкастеров трона Ричарда П. Эта традиция была подхвачена пропагандой времен Тюдоров, которая добавила к периоду беспорядков и царствования Йорков. Таким образом, «миф Иорков» плавно переродился в «миф Тюдоров».

Говоря о причинах Войн Роз, Д. Р. Ландер отмечает, что главной из них стала трансформация отношений внутри дворянского сословия, так называемая система «ублюдочного феодализма». Она усилила могущество магнатов, доведя его до того опасного предела, когда удерживать их в повиновении мог только сильный король.22 В данном случае неспособность Генриха VI управлять страной стала тем катализатором, который вывел соотношение политических сил в Англии середины XV в.

23 из состояния неустойчивого равновесия. Д. Ландер предложил относить к Войнам Роз период 1455-1487 гг., отмечая, что датировка явления, как и

19 Kendall P. М. Richard III. L., 1972. P. 418

20 Loades D. Politics and the nation 1450-1660. Obedience, resistance and public order. Fontana, 1974. p. 21.

21 Lander J. R. Crown and nobility 1450-1509. - L., 1976. P. 61.

22 Ibid. P. 69.

23 Ibid. сам термин, является условной, более того Войны Роз не оказывали сколько-нибудь заметного влияния на современное им общество, и «по меркам того времени, Англия второй половины XVb. была удачливой и мирной страной»24

В монографии Д. Гиллингхэма - «Войны Роз: мир и конфронтация в

Англии пятнадцатого столетия» (1981) - было высказано мнение, что ублюдочный феодализм» - это не более, чем неудачный термин», отсылающий нас к «системе связей между лордами, джентри и йоменами, которая была столь же характерна для XIV и XVI вв., как и для XV столетия».25 Д. Гиллингхэм полагает, что способные к управлению своей страной короли успешно правили, несмотря на «ублюдочный феодализм», а неспособные к этому занятию свергались; что же касается могущественных и амбициозных магнатов, то в эпоху Войн Роз они встречались ничуть не чаще, чем в остальные периоды английской 26 истории. Очевидно, что в данном случае признается определяющая роль личности того или иного монарха. По сути, подход Д. Гиллингхема близок к позиции авторов биографических исследований.

Одним из наиболее заметных исследований, посвященных Войнам Роз, стала монография Э. Гудмана «Войны Роз (Военная активность и английское общество)», вышедшая в 1985 г. В ней Войны Роз трактуются как серия практически не связанных между собой выступлений магнатов и проявлений народного неповиновения, прерывавших правление английских королей второй половины XV в. Э. Гудман отрицает обособленность данного периода истории Англии, вслед за Д. Ландером отмечая, что такая интерпретация событий была заимствована идеологами времен первых Тюдоров у французских историков. Э. Гудман расширяет

24 Lander J. R. Government and community: England 1450-1509. L., 1980. P. 362.

23 GillinghamJ. The Wars of the Roses: Peace and conflict in fifteenth-century England. Baton-Rouge, 1981. P. 254.

Г Ibid.

27 Goodman A. Op. cit. P. 4. хронологические границы Войн Роз до 1452-1497 гг. Монографию Э. Гудмана отличает значительное внимание к ходу военных действий, тактике ведения боя и другим аспектам военной истории.

Оригинальную интерпретацию Войн Роз выдвинул А.Д. Поллард. Исследователь утверждает, что существовали две Войны Роз совершенно разного характера. Первые - это войны между Ланкастерами и Иорками (1459-71); вторые - между Йорками и Тюдорами (1483-87). «Вторые, -пишет А.Д. Поллард, - как раз и были тем, что современные историки описывают как Войны Роз - серией восстаний и битв со случайным

29 ^ исходом». Войны Ланкастеров и Иорков Поллард характеризует как гражданские войны. Вторая серия конфликтов, по мнению исследователя, явилась началом конфронтации Юга и Севера Англии.30 В соответствии с расширенным пониманием Войн Роз, Поллард выделяет и более широкий круг их причин: дисбаланс власти между королем и владетельными сеньорами, экономический кризис, поражение во Франции.31

А. Д. Поллард также указывает на еще один источник формирования «Тюдоровского мифа» - страх относительно стабильного общества XVI столетия перед повторением социальных катаклизмов предыдущего века.32

Таким образом, на протяжение XX столетия понимание Войн Роз как единого династического конфликта эволюционировало к интерпретации этого явления как серии практически не связанных друг с другом столкновений королей и магнатов. Тем не менее, ряд аспектов, касающихся Войн Роз, остается не проясненным, в частности англоязычные историки спорят о степени влияния, оказываемого данной серией конфликтов на жизнь английского общества второй половины XV в.

28 Ibid. Р. 2.

29 Pollard A. J. The Wars of the Roses. N.Y., 1988. P. 111.

30 Ibid. P. 112.

31 Ibid. P. 111.

32 Ibid. P. 113.

В отечественной историографии проблема Войн Роз освещена несравненно менее полно. Число работ российских исследователей, посвященных истории Англии второй половины XV столетия, не превышает нескольких десятков.

Одним из свидетельств сравнительно небольшого внимания российских историков к исследованию феномена Войн Роз может служить отсутствие согласованности в употреблении названия данного конфликта. Термин «Войны Роз» употребляется как в единственном,33 так и во множественном числе,34 как в кавычках,35 так и без кавычек. 36

Следует подчеркнуть, что исследование проблемы Войн Роз в российской исторической науке фактически началось лишь во второй половине XX в. Безусловно, Войны Роз упоминались в нескольких более общих работах,37 однако сами авторы исследований указывали на то, что в освещении политических катаклизмов второй половины XV в. они опирались исключительно на разработки своих британских коллег.

Рассматривая работы российских историков конца XIX - начала XX в. более подробно, необходимо отметить, что самый развернутый анализ Войны Роз был дан в монографии В. Александренко «Английский тайный совет и его история» (1888 г.), анализировавшей деятельность данного учреждения в средние века и новое время. В качестве причин Войны Роз (термин употребляется в единственном числе)39 В. Александренко называл: кризис традиционного манориального хозяйства, разорение мелких феодалов, а также поражение Англии в Столетней войне. Самой веской причиной он считал ослабление королевской власти в правление слабоумного Генриха VI. В интерпретации В. Александренко Войны Роз

33 Золотое В.И. Английской общество накануне «Войны Роз». Брянск, 1996. 108 с.

34 Штокмар В.В. История Англии в средние века. М., 1973. С. 90.

35 Кузнецов Е.В. Общественно-политическая борьба в Англии второй половины XV в. (к проблеме возникновения английского абсолютизма). М., 1958. С. 32.

36 Колесницкий В. Феодальное государство. М., 1967. С. 205.

3/ Александренко В. Английский тайный совет и его история. Варшава: б.и., 1890; Кузнецов К. А. Опыты по истории политических идей в Англии (XV-XVII вв.). Владивосток, 1913.

33 Александренко В. Указ. соч. С. 165.

39 Там же. С. 167. представляли собой феодальную усобицу за право обладания короной, инспирированную слабостью королевской власти, но, тем не менее, приведшую к ее последовательному усилению, начиная с правления Эдуарда IV 40

Тот же взгляд был высказан и в монографии К.А. Кузнецова «Опыты по истории политических идей в Англии (XV - XVII вв.)»,41 посвященной анализу воззрений наиболее заметных политических мыслителей того времени. Следует заметить, что К. А. Кузнецов, так же как и В. Александренко заканчивал средневековье 1485 г., относя царствование Тюдоров к принципиально иной эпохе.42 В частности Фортескью в его исследовании охарактеризован как «провозвестник идеологии абсолютизма, воплощенной Генрихом VII» 43

Об отсутствии интереса к изучению Войн Роз в российской историографии второй половины XIX - первой половины XX в. свидетельствует хотя бы тот факт, что этот конфликт не упоминается в издании, фактически обобщившем результаты исследований русских медиевистов XIX- начала XX веков - книге для чтения по истории средних веков под редакцией проф. Виноградова.44 По-видимому, Войны Роз воспринимались в то время как упадок и в политическом, и в экономическом, и в социальном отношении.

Думается, в появлении первых исследований, посвященных проблеме Войн Роз, в конце 1950-х гг. свою роль сыграло ослабление идеологического контроля, не только облегчившее доступ к зарубежной историографии проблемы, но и позволившее заняться изучением столь слабо значимых с идеологической точки зрения проблем, как Войны Роз. Необходимо подчеркнуть, что специфика существования исторической науки в тоталитарном государстве делала невозможным существенное

40 Там же. С. 173.

41 Кузнецов К.А. Указ. соч. С. 6-7.

4" Там же, С 12.

43 Там же, С 23.

44 Книга для чтения по истории средних веков / Под ред. проф. Виноградова. М., 1914 . отклонение концепций отдельных историков от официально признанной версии. Эта официальная трактовка Войн Роз наиболее четко выражена в Советской исторической энциклопедии, гласящей, что «Войны Алой и Белой розы» являлись «кровавыми междоусобными войнами феодального класса, принявшими форму борьбы за английский престол», и, по сути, представляли собой не что иное, как «последний взрыв анархии перед установлением абсолютизма».43 Таким образом, Войны Роз трактовались как феодальные войны в рамках феодальной формации. В этом отношении Войны Роз рассматривались как принципиально важная аналогия русских феодальных войн XV в., следствием которых также явилось установление режима абсолютной монархии. Такие совпадения были необходимы для доказательства одного из основных идеологических постулатов марксистской исторической науки - существования феодальной формации на Руси.

В исследованиях Е. В. Кузнецова и С. А. Сливко конца 50-х -начала 60-х гг. преимущественное внимание было уделено становлению абсолютной монархии в Англии XV в., начало которой авторы относили к царствованию Эдуарда IV. Войны Роз в указанных работах мыслились как проявления глобального кризиса английского общества соответствующего периода. Говоря о причинах Войн Роз, Е. В. Кузнецов подчеркивал влияние народных движений (прежде всего восстания Джэка Кэда) на начало военной фазы конфликта.46 Не случайно Е. В. Кузнецов предложил датировать Войну Роз (термин звучит у него в единственном числе) - 14501502 гг., то есть считать нижней хронологической границей конфликта именно восстание Д. Кэда.47 В работах Е.В. Кузнецова было опровергнуто распространенное в российской историографии мнение об опоре Ланкастеров на баронов экономически отсталого Севера, а Йорков - на сравнительно более развитый юго-восток страны и «новое дворянство».

5 Советская историческая энциклопедия. Т.1. М., 1961. С. 414.

46 Кузнецов Е.В. Общественно-политическая борьба в Англии . С. 20.

47 Там же. С 13-14.

Исследователь говорил об отсутствии прямой зависимости между географическим положением владений того или иного дворянина и его

48 политическими симпатиями .

С. А. Сливко акцентировал внимание на том, как Войны Роз оценивались современниками событий. Такая позиция привела к изменению датировки Войн Роз на 1455-1461гг.,49 поскольку именно к этому периоду современники относили социальные катаклизмы.50 Войны Роз в интерпретации С.А. Сливко явились вооруженной борьбой за корону между Йорками и Ланкастерами, окончившейся с воцарением Эдуарда IV.

Позицию В.В. Штокмар предопределила специализация автора на истории тюдоровской Англии, обусловившая использование источников, созданных во времена Тюдоров для интерпретации события второй половины XV в. В частности, автор нашел возможным в качестве одного из основных источников для реконструкции событий 1483-85 гг. привлечь политический трактат Томаса Мора «История Ричарда Ш». Вследствие этого позиция В.В. Штокмар очень близка к так называемому «мифу Тюдоров». Штокмар выделяет в Войнах Роз (1455-1485гг.) несколько этапов, в том числе и предварительный (1450-1455 - «нарастание противоречий в английском обществе»51). Каждый из этапов характеризуется отдельно, как обладающий определенными особенностями, подчеркивающими дискретность конфликта.

Отдельные эпизоды Войн Роз были освещены в работах российских историков, посвященных анализу царствований английских королей сл ^^ второй половины XV в. В исследованиях М.А. Барга (1972) , Т.Г.

48 Он же. Борьба магнатских партий в Англии в 50-е гг. XV в. Политическая программа Йоркской партии// Горъковский Гос. Ун-т., Ученые записки. Горький, 1959. Вып. 46. С. 142.

49 Сливко С. А. Социальная борьба в Англии в конце XV в и формирование английского абсолютизма. Автореф. дисс. . канд. ист. наук/Моск. гос. пед. ин-т им. Ленина. М., 1965. С. 16.

50 Goodman. Op. cit. P. 113.

51 Штокмар В. В. Указ. соч. С. 89.

52 Барг М.А. Ричард III сценический и исторический // Новая и новейшая история. 1972 г., № 4. С. 147.

Ложкиной (1978)53 и А.А. Петросьяна (1992), посвященных анализу личности и правления Ричарда Ш, был проведен последовательный пересмотр традиционной для российской историографии отрицательной оценки правления означенного монарха. Так, анализируя причины падения Ричарда Ш, Т.Г. Ложкина обращает внимание на неудачную внутреннюю политику последнего из Иорков и отсутствие у него четкой социальной опоры.54 Существенным отличием позиции российских исследователей относительно завершающей фазы Войн Роз от точки зрения их британских коллег состоит в том, что российские историки не склонны интерпретировать ход Войн Роз как серию битв со случайным исходом. Напротив, исход битв в их исследованиях ставится в зависимость от значительно более глубоких причин преимущественно социально-экономического характера.

Тенденция к пересмотру оценки завершающей фазы Войн Роз находилась в русле аналогичных изменений в англоязычной историографии. Упомянутая тенденция достигла апогея в статье А.А. Петросьяна, где последнему из Иорков и его царствованию дается более чем положительная характеристика.53 Следует заметить, что концепция А.А. Петросьяна полностью совпадает с точкой зрения британских историков - членов «Общества защиты Ричарда Ш», (их работы опубликованы в журнале «Ричардианец» («The Richardian»).

Н.И. Басовская обращает внимание на взаимосвязь Столетней Войны и Войн Роз, подчеркивая существование прямой зависимости событий англо-французской войны и политической смуты в Англии второй половины XVb. В частности, всплеск военной активности англичан на континенте 1452-1453 гг. относится автором уже к Войнам Роз, а не к

33 Ложкина Т.Г. К вопросу о социальных и политических отношениях в Англии в период правления Ркчарда III // Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Л., 1978. Вып. 2. С 55.

54 Там же. С. 58.

55 Петросьян А.А. Ричард III: миф и реальность. // Вопросы истории. 1992, № 11-12. С. 179-184.

Столетней войне56 - тем самым отмечается европейское значение политического кризиса в Англии второй половины XV в.

Еще одна группа причин Войн Роз выдвигается в исследованиях, посвященных проблеме сословно-представительной монархии в Англии.37 Е.В. Гутнова констатирует постепенное уменьшение значения парламента, возрастание мощи королевской власти и обострение социальных

58 противоречий, ставшее особенно явным к середине XV столетия. В.А. Савельев подчеркивает постепенное усиление роли и властных полномочий Королевского Совета на протяжение ХШ-XV вв.59 Оба автора отмечают экономические предпосылки Войн Роз и социальные их корни в виде расхождения интересов «старого» и «нового» дворянства. Следует заметить, что в целом государственный строй данного периода освещен на уровне общих концепций, что оставляет достаточно широкое поле для дальнейших исследований.

Среди новейших разработок российских исследователей заслуживают внимания работы В. И. Золотова, посвященные истории Англии первой половины XV в. В.И. Золотов видит корни Войн Роз в параличе системы местного управления, полностью захваченной магнатами, что открывало им дорогу к узурпации короны. Кроме того, он считает, что Войны Роз были непосредственно инспирированы «мелкими и малозначащими стычками, нападениями отдельных дворян на маноры и усадьбы своих соседей».60

В 1999г. Т.Б. Меркуловой была защищена кандидатская диссертация «Север Англии в политической жизни страны второй половины XV века». Т.Б. Меркулова исследует место Севера Англии в Войнах Роз, акцентируя

56 Басовская Н. И. Политическая борьба в Англии и Франции первой половины XV в. и Столетняя война // Идейно-политическая борьба в средневековом обществе. М.: б.и., 1984. С. 136.

57 Гутнова Е.В. Английское феодальное государство в XIV-XV вв. // Средние века. М., 1987. Вып. 50. С 59-75; Савельев В. А. Изменения в структуре власти в Англии в период сословно-представительной монархии XIII-XV вв. // Сословно-представительные монархии: государственность - право - идеология. М., 1987. С. 7-16.

5S Гутнова Е.В. Указ. соч. С. 56, 64.

59 Савельев В.А. Указ. соч. С. 7-16.

60 Золотов В. И. Английской общество накануне «Войны Роз» . С. 89. внимание на тенденции к сепаратизму, характерной для данного региона. В русле традиционных для российской историографии представлений Т.Б. Меркулова интерпретирует Войны Роз как кризис, «в ходе которого выявились и поднялись на поверхность все наиболее сложные общественные проблемы и противоречия».61 Вслед за британскими историками проблемы Меркулова отмечает крайне высокое влияние магнатов на севере королевства, способствовавшее активному участию этого региона в Войнах Роз. Выводы, к которым приходит Т.Б. Меркулова, сводятся к подтверждению сложившегося в современной историографии представление о Севере Англии как о регионе со сравнительно сабо развитой экономикой, но высоким уровнем политической активности, которая особенно возрастала в периоды ослабления центральной власти.

Таким образом, в российской исторической науке Войны Роз мыслятся как проявление глубокого кризиса английского общества второй половины XVb., вызванного целым комплексом причин социально-экономического и политического характера.

Подытоживая, можно сделать следующие выводы. С одной стороны, в трудах британских, американских и российских исследователей более чем подробно восстановлен событийный ряд Войн Роз, детально изучены не только ход сражений, но даже количество участвовавших в них людей. Несмотря это, продолжается дискуссия по следующим вопросам: датировка конфликта, его характер, а также степень влияний Войн Роз на современное им общество.

Итак, ключевой в данном случае является именно проблема взаимосвязи феномена Войн Роз и остальных сфер истории Англии второй половины XV столетия. В упрощенной форме ее можно сформулировать следующим образом: оказывали ли Войны Роз заметное влияние на жизнь Англии указанного периода, или нет. Решение этого вопроса подводит нас

61 Меркулова Т.Б. Север Англии в политической жизни страны второй половины XV века. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Н. Новгород, 1999. С. 19. к сущности Войн Роз. Наличие или отсутствие явной взаимосвязи между сражениями армий Йорков и Ланкастеров и течением повседневной жизни позволит определить Войны Роз либо как череду неурядиц с наследованием престола, либо как гражданские войны, явившиеся проявлением всеобъемлющего кризиса, переживаемого Англией во второй половине XV в., что составляет основу разногласий российской и британской исторических школ. Иными словами, имеются все основания для того, чтобы констатировать наличие узловой проблемы истории Англии в эпоху Войн Роз, решение которой может подвести нас к пониманию сущности этого периода.

Бесспорно, проблема Войн Роз может быть названа узловой проблемой политической истории Англии XV столетия, однако, говоря об историографии указанной эпохи, невозможно пройти мимо не менее значимой проблемы - проблемы джентри. Начало формирования этой социальной группы англоязычные историки относят ко второй половине XIV столетия. Именно в этот период оформилась граница, отделившая пэров королевства, имевших право заседать в палате лордов, от остального дворянства - джентри. Аристократы являлись непосредственными вассалами короны, в XV столетии все более заметную часть их доходов составляли поступления от занятия придворных должностей. Именно столкновения интересов двух враждовавших дворянских родов - Иорков и Сомерсетов (сторонников царствовавшего дома Ланкастеров), и вылились, по мнению современных британских историков, в Войны Роз.62 Жизненные интересы джентри, напротив, в большинстве случаев, ограничивались рамками графства, в котором находились их земли. В отличие от аристократов, джентри уделяли основное внимание управлению собственными манорами, в которых ведение интенсивного домениального хозяйства сочеталось с наиболее доходной сдачей земли в краткосрочную аренду. Джентри отнюдь не

62 Lander J.R. Crown and nobility . P. 123. являлись замкнутой социальной группой, их ряды пополняли богатые представители городского сословия, охотно женившиеся на дворянках и приобретавшие земельные владения. В ходе Войн Роз социальная роль джентри значительно возросла, во-первых, в силу физического истребления многих представителей аристократии, и, во-вторых, ввиду того, что враждовавшие партии стремились заручиться их поддержкой (ведь именно джентри и их свитские составляли основу вооруженных отрядов баронов, а значит, их выбор мог повлиять на исход сражений). Еще больший вес данная социальная группа приобрела в царствования Тюдоров, для которых она стала основной социальной опорой.

Следует подчеркнуть, что термин «джентри» в XV в. еще не употреблялся, поэтому относительно данного периода истории Англии он является историографической конструкцией. Признавая очевидную социальную и имущественную обособленность пэров королевства в XIV-XV вв., британские исследователи согласились с тем, чтобы считать всех «землевладельцев рангом ниже барона и выше йомена принадлежащими к джентри».63

Одним из первых примеров научного изучения джентри в рамках понятия «the country community» может считаться написанная в начале 1930 гг. монография М. С. Беннет «Пастоны и их Англия» («The Pastons and their England»).64 В ней на материале переписки Пастонов реконструируется повседневная жизнь одного из региональных сообществ джентри - сообщества Норфолка - с такими характерными чертами как стремление к политической стабильности, подражание аристократии, огромное внимание к управлению хозяйством.

Прорыв в изучении истории Англии XV в. связан с именем историка, принадлежавшего к направлению новой социальной истории -К.Б. МакФарлайна. Используя сохранившиеся до наших дней архивы

63 Pugh Т. В. The magnates, knights and gentry in Later Medieval England // Fifteenth-century England 13991509. Barnes, 1972. P. 96.

64 Bennett M. S. The Pastons and their England. Cambridge, 1932. 389 p. аристократических родов, МакФарлайн пришел к выводу о принципиально ином характере феодальных отношений в позднесредневековой Англии, подразумевавшем прямые контакты с арьер-вассалами и существование денежного вознаграждения за службу, что, в свою очередь, приводило к формированию вооруженных свит магнатов. Указанные свиты являлись основным аргументом в спорах влиятельных лордов. Это явление К.Б. МакФарлайн назвал «ублюдочным феодализмом» (the bastard feudalism).65

Ученики и последователи этого исследователя сформировали единственную историческую школу, специализирующуюся на изучении истории английского дворянства XV в. - школу МакФарлайна. В данном случае речь идет о вполне сложившейся научной школе, основным методологическим постулатом которой является разработанная К.Б. МакФарл айном модель «ублюдочного феодализма». Последователи МакФарлайна регулярно проводят научные конференции, публикуют сборники статей, данное научное сообщество обладает широкими связями с британскими и американскими университетами.

В рамках школы МакФарлайна сформировалось два направления -история аристократии и история джентри.66 Последнее, более новое и бурно развивающееся, включает в себя так называемую «школу региональных сообществ» (the Country Community School). Основное внимание историков данной школы сосредоточено на вопросах власти, собственности и социальных связей джентри, которые анализируются в рамках региональных сообществ.

Их научные взгляды наиболее полно выражены в серии сборников, среди которых можно назвать следующие: «Патронат, родословная и власть в позднесредневековой Англии» («Patronage, pedigree and power in Later Medieval England»); «Собственность и политика: исследования

65 McFarlane К.В. The nobility of later medieval England. The Ford Lectures for 1953 and related studies. -Oxford, 1973. P. 247-248.

66 Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N.Y-, 1979. P. 8. истории Англии в период позднего средневековья» («Property and politics: essays in Later Medieval English History»); «Короли и аристократы в Позднее Средневековье» («Kings and Nobles in the Later Middle Ages»).67 Исследования историков указанного направления представляют собой либо по возможности всесторонние реконструкции социальной жизни сообществ джентри какого-либо конкретного графства,68 либо анализ отдельных аспектов социальной, политической или культурной жизни сообществ джентри отдельных графств.69 Наличие таких исследований открывает широкие возможности для сравнения сообществ джентри различных регионов Англии, а также для создания более общих работ, касающихся различных сфер жизни джентри всего английского королевства.

Обобщая, можно отметить, что в трудах историков «школы региональных сообществ» XV в. выступает как эпоха процветания дворянства, в основе которого лежали принципы «ублюдочного феодализма». Отличительными чертами региональных сообществ джентри были: господство режима личных связей, позволявших без труда обойти ограничения закона, местный патриотизм, враждебное отношение к представителям других графств, стремление к соблюдению внешних приличий, в то время как самими дворянами руководили преимущественно соображения практической выгоды.

В конце 70-х - 80-х годах XX в. появилось несколько работ, в которых обсуждалась проблема матримониального поведения джентри. Появление этих трудов напрямую связано с развитием такого направления, как история семьи. В данном случае можно говорить о существовании

61 Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N. Y., 1979. 225 p.; Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. N.Y., 1984. 204 p.; Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherborne. N.Y., 1986. 401 p.

68 Acheson E. A gentry community: Leicestershire in the fifteenth century, c. 1422-1485. Cambridge, 1992; Pollard A. J. The Richmondshire community of gentry during the Wars of the Roses // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England . P. 37-55, etc.

69 Flaming P.W. Charity, faith, and the gentry of Kent // Property and politics.; Dockray K. The political legacy of Richard III in Northern Ireland //Kings and nobles in the later Middle Ages. P. 213-222; Castor H. "Walter Blound was gone to serve traytours": the sack of Elvasted the politics of the North Midlands in 1454 // Midland history. Birmingham, 1994. Vol. 19. P. 21-39, etc. довольно оживленной историографической дискуссии, предметом которой является размер семьи джентри XV в. и отношения внутри нее. Крайними являются точки зрения J1. Стоуна, отстаивающего приоритет рода с жесткой внутренней структурой70 и Р. Хоубрука, говорящего об индивидуальной семье и свободном поведении индивида внутри нее.71

В начале 1980-х годов было опубликовано фундаментальное исследование по истории английского парламента - речь идет о двухтомной монографии Д. С. Роскела «Парламент и политика в позднесредневековой Англии» («Parliament and politics in Late Medieval

ТУ

England.»). Д.С. Роскел не только подробно анализирует деятельность английского парламента в XIV-XV вв.; исследователь прослеживает деятельность парламентских фракций и их лидеров за пределами парламента. Это обстоятельство дает последующим исследователям вопроса возможность использовать богатейший фактический материал издания. Д. Роскел приходит к выводу о постепенном снижении роли парламента на протяжении второй половины XV в. Что касается состава депутатов Палаты Общин, то исследователь отмечает увеличение активности депутатов от городов и возрастание доли сквайров в Палате Общин в XV столетии, 73 то есть фактически демократизацию состава нижней палаты парламента.

Начиная со второй половины 80-х годов XX столетия в британской историографии развертывается дискуссия, касающаяся правомерности изучения джентри в рамках региональных сообществ и самого содержания означенного термина. Эта дискуссия связана, в первую очередь, с традиционным для последователей К.Б. МакФарлайна изучением отдельных аспектов истории джентри в рамках какого-либо конкретного графства. Обилие работ такого плана заставило британских исследователей не только обратиться к уточнению понимания термина

70 Stone L. Family, sex and marriage in England 1500-1800. London, 1977. P. 85-87.

71 Houbrook R. A. The English family 1450-1700. Cambridge, 1984. P. 230-231.

12 Roskell J.S. Parliament and politics in Late Medieval England: In 2 vol. L., 1981. Vol. 1-2.

73 Ibid. Vol. 1. P. 122. региональное сообщество (the country community), но и поставить вопрос о плодотворности таких рамок исследования. В частности, в трудах К. Ричмонда и его последователей понятие сообщества (community) остается ключевым, однако их исторические реконструкции развертываются не в рамках графства, а отсылают нас либо к более узим (например, семейное сообщество)74 либо к более широким (общенациональным) понятиям.

Начиная с конца 80-х годов в англоязычной историографии отмечается тенденция к увеличению числа микроисторических исследований. В частности, в статье С. Д. Пайлинг (1987 г.) столь общие вопросы, как структура юридических тяжб в Англии XV в., и вопрос о способности королевской власти контролировать ситуацию на местах, решаются на материале двух судебных процессов джентри графства

75

Ноттингем.

Следует отметить работы, посвященные анализу придворной субкультуры, во взаимодействие с которой джентри приходили всякий раз, когда оказывались в столице. Д.И. Морган, всесторонне исследовавший придворный церемониал и функционирование королевского хозяйства во времена последних Плантагенетов, отмечает постепенное усложнение

76 придворных церемоний. Необходимо подчеркнуть, что именно к XV в. исследователь относит начало складывания специфической придворной культуры, характерной для царствований королей династии Тюдоров.77

В первой половине 90-х годов, наряду с обилием микроисторических исследований, в изучении джентри намечается тенденция к созданию обобщающих работ. Появляется целый ряд монографий, в которых предпринимаются попытки воссоздать целостную картину жизни джентри в рамках какого-либо графства. В качестве наиболее яркого примера

14 В качестве примера можно указать статью Р. Д. Мертес «Круг домочадцев как религиозное сообщество»: Mertes R. G. The household as a religious community // People, politics and community in the Late Middle Ages /Ed. by J. Rosental and C. Richmond. L.; N.Y., 1987. P. 122-137. ъ Payling S. J. Law and arbitration in Nottinghamshire 1399-1461 // People, politics and community in the Late Middle Ages . P. 138- 150.

16 Morgan D. A. The house of policy: The political role of the late Plantegenet household // The English court: from the Wars of the Roses to the Civil War. L., 1987. P. 70. 77 Ibid. P. 71. можно привести монографию К. Карпентер «Регионализм и политика: изучение регионального сообщества Уорикшира». Преимущественное внимание автора данного исследования обращено на реконструкцию системы социальных связей внутри сообщества джентри. К. Карпентер отмечает, что наряду с традиционной для Англии иерархией феодальных отношений, в XV столетии для джентри стало нормой выбирать себе

78 покровителей. Отношения внутри дворянского сословия видятся К. Карпентер в форме иерархически расположенных социальных групп, каждая из которых имела связи как с вышестоящими, так и с более мелкими объединениями аналогичного характера.79

В 90-х годах XX в. продолжилпась дискуссия, связанная с понятием «country community». В частности, Е. Ачесон предлагает понимать под ним «относительно обособленное сообщество джентри в рамках графства, в котором были сосредоточены их жизненные интересы, и которое включало в себя элементы как более широких (общенациональных), так и более узких социальных связей».80

Значительный вклад в обсуждение упомянутой проблемы вносит статья К. Карпентер «Джентри и сообщества в средневековой Англии» (1994). Автор отмечает, что термин «the country community» первоначально звучал как «gentry community». В таком варианте он впервые появился еще

О 1 в XVII столетии в работах Алана Эверитта. В дальнейшем существование концепта поддерживалось социологической теорией, гласящей, что «сообщество» является примитивной доиндустриальной формой социальной организации, которой пришло на смену значительно более широкое объединение - «общество» (society). К. Карпентер полагает, что термин «the country community» не только является искусственным, но s Carpenter С. Locality and polity: A study of Warwickshire landed society. 1401-1499. Cambridge, 1992. P. 616.

79 Acheson E. A gentry community: Leicestershire in the fifteenth century, c. 1422-1485. Cambridge, 1992. P. 200.

80 Ibid. P. 202.

81 Carpenter C. Gentry and community in medieval England // Journal of British studies. Vol. 33, № 4. Oct. 1994. P. 341. и затрудняет анализ всех аспектов жизни джентри, поскольку ограничивает поле исследования рамками, не имевшими определяющего

ПЛ значения в XV в. Вместо того, чтобы рассматривать джентри исключительно в рамках региональных сообществ, К. Карпентер предлагает сосредоточить внимание на таком понятии, как идентичность (identity), то есть на том, к каким группам относили себя сами джентри. В этом случае рамками графства, по мнению Карпентер, будет возможно ограничить лишь те исследования, авторы которых ориентированы на реконструкцию юридических взаимоотношений отдельных семей джентри, поскольку подавляющее большинство земельных тяжб действительно проходили в рамках графства.83

Тенденция к пересмотру и уточнению базовых понятий наиболее ярко отразилась в позиции П Р. Косса. В статье, написанной в 1996г., П. Косс предлагает считать джентри своего рода «идеальным типом, который хоть и базируется на анализе реальных феноменов, однако никогда не присутствует в реальности в чистой форме».84

Новая социальная история в Англии внесла также существенные изменения в представление о роли различных видов источников. Каждый документ, дошедший до наших дней, начинает восприниматься как носитель в своем роде достоверной информации. Кроме того, при реконструкции событий Войн Роз исследователи стали отдавать однозначное предпочтение источникам, созданным современниками событий, хроники же времен Тюдоров во второй половине XX столетия полагаются существенно менее достоверными.85 В частности, изменение представления о роли законности в позднесредневековой Англии (от понимания ее как порядка, насаждаемого из центра королевства к восприятию поддержания законности как одной из функций

82 Ibid. Р. 378.

83 Ibid. Р. 378-379.

84 Coss P. R. The formation of English gentry // Past and present. Oxford, 1995. № 147. P. 63.

85 Goodman A. Op. cit. P. 9. саморегулирующихся локальных сообществ) привело к тому, что изучение социальной истории лишь по официальным источникам сделалось невозможным. Исследователи обращаются к анализу завещаний, писем, семейных архивов.

Обращаясь к освещению российскими историками группы проблем, связанных с историей джентри в эпоху Войн Роз, следует подчеркнуть, что сам термин «джентри» употребляется в работах российских историков применительно к ХУ1-ХУШ столетиям, в то время как в исследованиях, посвященных истории Англии XV в., встречается приблизительно эквивалентный ему термин «новое дворянство». Думается, имеет смысл сказать несколько слов о специфике семантического наполнения этого термина. Словосочетание «новое дворянство» выступает как оппозиция по отношению к нередко встречающемуся термину «старое дворянство». Исследователи говорят о «расколе английского дворянства на два весьма различных по своей социально-экономической структуре слоя: старое и новое».87 Различие между «старым» и «новым» дворянством российские историки видят, прежде всего, в способе хозяйствования - феодальном у аристократии и рыночным - у «нового дворянства».88 В ряде исследований высказывается утверждение, что «новое дворянство», «оставаясь в рамках прежнего сословного статуса, в классовом отношении приблизилось к буржуазии, будучи связанным с ней идентичными

89 устремлениями экономического порядка».

В данном случае имеет место характерное для советской историографии пристальное внимание к вопросам экономической и социально-экономической истории, которая служила своего рода базой для трактовки политической и культурной истории.

36 Carpenter С. Kingsford's Stonot letters and papers // Stonor Letters and Papers 1290-1483 /Ed. by C. Carpenter. Cambrige, 1996. P. 17.

37 История Европы. M.: Наука, 1993. Т. 3. С. 41.

38 Ульянов Ю.Р. Новая вотчина в Англии // Аграрная история эпохи феодализма. Ижевск, 1982. С. 29.

89 История Европы. Там же.

Среди исследований, посвященных анализу места «нового дворянства» в истории Англии XV столетия особого внимания заслуживают работы Ю.Р. Ульянова и О.Н. Бархатовой. В статьях Ю Р. Ульянова основное внимание уделяется постепенному возвышению данной социальной группы, вызванному, в том числе, и экономическим превосходством используемого ими рыночного метода ведения хозяйства.90 По мнению Ю.Р. Ульянова, новое дворянство являлось проводником капиталистических отношений в деревне.91 Ю.Р. Ульянов подчеркивал, что «XV в. не был для Англии периодом всеобщего упадка. Это был период упадка и кризиса феодального хозяйства, выразившийся в разложении феодальной вотчины, падении ренты и ликвидации барской запашки. Но это было время зарождения в рамках феодального общества предпосылок новых, капиталистических отношений, роста новых социально-экономических и политических сил».92 Перед дворянами было два возможных пути ведения хозяйства: сдача своих земель в аренду с ликвидацией собственного хозяйства на домене или интенсификация ведения хозяйства на собственных землях и постепенное вытеснение с них держателей. Магнаты в основном предпочитали первый путь, менее* доходный, зато более спокойный, джентри - второй. В серии статей Ю.Р. Ульянова со скрупулезной точностью воссоздана экономическая история семьи Стонор, развитие их хозяйства, его структура и организация управления собственными землями.93

В кандидатской диссертации О.Н. Бархатовой «Переписка Пастонов как источник по аграрной истории Англии XV в.», подробно рассматривается история семьи Пастонов и их архива. Воссоздается на материале переписки Пастонов социально-психологический облик «нового

90 Ульянов Ю.Р. Новая вотчина в Англии . С. 29.

9' Там же. С. 34.

9" Ульянов Ю.Р. Рост нового дворянства в Англии в XV в. // Из истории средневековой Европы (X-XVIII вв.). М., 1957. С. 131.

93 Ульянов Ю.Р. Образование и эволюция структуры манора Стонор в XIV-XV вв. // Средние века. М., 1971, 1972. Вып. 34-35; Он же. Экономическое развитие манора Стонор в XIV-XV вв. // Средние века. М., 1986, 1987. Вып. 49-50. дворянства» Англии XV в. (ведущими в нем являются такие качества как преимущественная забота о собственной выгоде и преувеличенное внимание к общественному мнению) и их политические пристрастия, продиктованные исключительно соображениями практической выгоды.94 Тем самым О.Н. Бархатовой вновь опровергается тезис о поддержке, которой династия Йорков якобы пользовалась у «нового дворянства».

В числе работ современных российских исследователей нельзя не упомянуть исследования В.И. Золотова. Наиболее полно история джентри освещается в монографии «Английское общество накануне Войны Роз».93 В целом, концепция Золотова повторяет позицию британских историков -он отмечает такие характерные черты джентри, как наличие в их среде клановых объединений, сосредоточение их интересов в графстве, где были расположены земельные владения конкретной семьи, внимание к ведению хозяйства, и. т.п.96 В.И. Золотов также подчеркивает, что джентри стали оказывать серьезное влияние на ход английской истории не при Тюдорах, а несколько раньше - приблизительно с середины XV в.97

История джентри в XV столетии изучена российскими историками преимущественно с социально-экономической стороны, в указанных исследованиях содержится подробная картина экономической истории джентри. Кроме того, чрезвычайно ценным в методическом отношении представляется использованный Ю.Р. Ульяновым метод изучения истории конкретных дворянских семей.

Итак, с различными аспектами истории джентри в XV столетии связан целый ряд историографических проблем. Заметные расхождения в интерпретации истории джентри существуют между российской и британской национальными историческими школами. В трудах российских исследователей джентри ассоциируются с «новым

94 Бархатова О.Н. Переписка Пастонов как источник по социально-экономической истории Англии XV в. М., 1975. С. 23.

95 Золотов В.И. Английской общество накануне Войны Роз. Брянск, 1996.

96 Там же. С.87.

97 Там же. С. 94. дворянством», группой, так же как и городское сословие, страдавшей от злоупотреблений и всевластия магнатов. В работах британских историков, напротив, подчеркивается включенность джентри в систему связей, пронизывавших все дворянское сословие.

Некоторые вопросы изучены достаточно полно. В англоязычных исследованиях выявлена специфика развития социальных отношений в рамках региональных сообществ джентри, множество работ посвящено истории быта; в трудах российских историков подробно освещается экономическая история данной социальной группы.

В то же время, спорными остаются такие вопросы, как правомерность изучения джентри в рамках региональных сообществ, характер семейных отношений в этой среде и другие.

Подводя итоги историографического обзора необходимо констатировать наличие двух основных историографических проблем, связанных с изучением истории Англии второй половины XV столетия -проблемы Войн Роз и проблемы джентри. Представляется возможным также сделать некоторые предположения относительно возможных путей решения указанных проблем.

Проблеме Войн Роз посвящено немало исследований как зарубежных, так и российских историков. Все эти исследования объединяет одна общая черта, а именно - состав источниковой базы. При изучении Войн Роз основными источниками, как правило, выступают хроники, парламентские и королевские статуты и другие официальные документы. Соответственно, Войны Роз традиционно анализируются, во-первых, с позиции политической элиты, и, во-вторых, из центра королевства. Думается, выход на новый уровень анализа столь многопланового явления, как Войны Роз, должен быть связан с отходом от указанных стереотипов. Возможно, имеет смысл подойти к исследованию Войн Роз через рассмотрение событий не общенационального, а местного значения, т.е. попробовать взглянуть на политические катаклизмы второй половины XV столетия не из центра королевства, а из графств.

Необходимо напомнить, что именно проблема степени влияния Войн Роз на жизнь современников является основным предметом дискуссии британских исследователей. Если мы попытаемся проанализировать Войны Роз через события локальной истории, т.е. реконструируем социально-политическую обстановку в графствах в указанный период и установим, менялась ли ситуация на местах в то время, когда «партии» Йорков и Ланкастеров переходили к активным действиям, то, фактически, мы установим, оказывали ли Войны Роз влияние на жизнь современников, и если оказывали, то в какой степени.

Анализ Войн Роз через события локальной истории позволит пролить свет также на сущность означенного явления, составляющую основу разногласий российской и британской исторических школ. Имеет смысл выдвинуть следующую гипотезу. Если анализ политической и социальной обстановки в графствах покажет, что ситуация на местах во второй половине XV в. оставалась стабильной, невзирая на борьбу Йорков и Ланкастеров за корону, то это будет аргументом в пользу позиции британских историков, крайний вариант которой был сформулирован Дж. Ландер - Войны Роз не оказывали заметного влияния на современное им общество, а Англия, по меркам того времени, была мирной и процветающей страной. 98 Если же анализ событий локальной истории даст возможность говорить о том, что конфликт за корону сопровождался не менее жестокими столкновениями в графствах, упомянутый вывод будет ближе к позиции российских исследователей, рассматривающих Войны Роз как проявление кризиса, охватившего все сферы жизни Англии второй половины XV в.

Итак, крайне интересным представляется подойти к анализу феномена Войн Роз через события локальной истории, т.е. восстановив ход

9S Lander J. R. Government and community . P. 362. событий в графствах. Тем не менее, такой подход не может быть осуществлен как основная исследовательская задача. Детально реконструировать ход событий во всех графствах Англии в рамках диссертационного исследования вряд ли возможно, поэтому изложение поневоле приобрело бы слишком обобщенный характер. Существует и другая опасность. Как уже было отмечено выше, в британской историографии существует немало исследований, посвященной различным аспектам истории отдельных графств. Эти исследования позволяют говорить о существовании достаточно ярко выраженной специфики социально-политических процессов в различных графствах. Принимая во внимание это обстоятельство, а также руководствуясь соображениями общей логики, можно предположить, что Войны Роз не могли в одинаковой степени затрагивать жизнь, например, жителей Ланкашира и Уэльса. Иными словами, реконструировав динамику политических событий в графствах, мы рискуем уделить слишком большое внимание региональной специфике, и, тем самым, упустить из виду основной вопрос. Мы установим, насколько политические катаклизмы общенационального масштаба влияли на жизнь жителей отдельных регионов, но не английского общества в целом.

Таким образом, простое восстановление политической ситуации в графствах в эпоху Войн Роз не позволяет в полной мере установить степень влияния указанного феномена на жизнь современников. Очевидно, что в данном случае необходимо найти критерий для сравнения событий общенациональной и локальной истории. По-видимому, здесь имеет смысл обратиться к мнению самих современников событий, к восприятию Войн Роз какой-либо социальной группой. Ограничение рамками одной социальной группы дает нам четкие критерии в оценке событий -групповые интересы, стереотипы, и, наконец, мнения отдельных ее членов.

Обращение к субъективным моделям восприятия применительно к истории Войн Роз представляется вполне обоснованным хотя бы потому, что фактологическая сторона событий досконально воссоздана историками. Смещение ракурса исследования в сторону восприятия эпохи современниками позволяет по-новому взглянуть на уже известные факты, пролить новый свет на причины явлений. Воссоздание группового мировосприятия эпохи приводит нас, в конечном итоге, к более глубокому ее пониманию, ведь, как отмечает А.Я. Гуревич, «исследование человеческой субъективности является тем узлом, в котором связываются

99 все линии исторического развития».

Коль скоро основной задачей исследования является анализ Войн Роз через события локальной истории, а в качестве критерия для сравнения событий местного и общенационального масштаба избрано мнение части современников, то идеальной социальной группой в данном случае будет та, члены которой жили бы в графствах, интересовались бы преимущественно местными событиями, и на столкновения сторонников Иорков и Ланкастеров смотрели бы сквозь призму местных интересов. Всем вышеперечисленным критериям как нельзя лучше отвечают джентри. Специфика данной социальной группы состоит в том, что жизненные интересы джентри фактически ограничивались рамками того графства, в котором были расположены их земли.100 Помимо прочего, джентри были достаточно тесно связанны с аристократией, чтобы борьба аристократических «партий» не оставляла их равнодушными, они нередко принимали непосредственное участие в конфликте, но, с другой стороны, не были прямо заинтересованы в том или ином исходе борьбы за корону.

Таким образом, чрезвычайно интересным оказывается подход к изучению Войн Роз через восприятие джентри. Указанный ракурс исследования позволяет пролить свет на важнейшие проблемы истории Англии второй половины XV в. - проблему Войн Роз и проблему джентри.

99 Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анн&чов». М., 1993. С. 273.

100 Coss P. R. The formation of English gentry // Past and present. Oxford, 1995. 147. P. 39.

Стоит напомнить, что в трудах британских исследователей подробно и всесторонне освещены различил в социальной, бытовой и политической жизни сообществ джентри отдельных графств. Это определяющее внимание к различиям оставляет слабо изученной специфику социальных связей среди джентри как целостной социальной группы. В настоящее время назрела необходимость создания обобщающей работы, в которой акцент делался бы на общих чертах, чертах, свойственных джентри в целом, а не на региональной специфике. Фактически не разработанной остается такая тема, как ценностные ориентации джентри. Практически не уделяется внимания специфике культуры джентри, не изученным остается их «образ мира».

Естественно, говоря о специфике восприятия джентри такого феномена, как Войны Роз, невозможно обойти и вышеуказанные проблемы, связанные непосредственно с историей данной социальной группы. Анализ Войн Роз сквозь призму восприятия джентри невозможен без реконструкции этого восприятия. Иными словами, для того, чтобы выяснить, какими джентри видели Войны Роз, необходимо воссоздать модель мировосприятия данной группы, реконструировать «мир джентри».

Необходимо подчеркнуть, что в последние десятилетия появилось немало работ, посвященных реконструкции так называемых «миров», то есть тех ментальных матриц, при помощи которых отдельные люди или социальные группы воспринимали окружающий мир. Данная историографическое направление было начато еще в первой половине XX в. В качестве одного из наиболее ранних примеров применения указанного исследовательского подхода можно привести монографию М.С. Беннет «Пастоны и их Англия».101 Среди более поздних исследований можно указать, в частности, книгу Д. Дайчеса «Сэр Вальтер Скотт и его мир»,102

101 Bennett М. S. The Pastons and their England.

102 Дайчес Д. Сэр Вальтер Скотт и его мир. М., 1987. 459 с. или более близкую к тематике данной работы монографию А. Ханхэма

1 m

Сели и их мир». В числе работ российских исследователей, нельзя не отметить исследование А.Я. Гуревича «Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства».104 «Миры», о которых идет речь, включали в себя, прежде всего, систему социальных представлений, а также особенности культуры и мировосприятия исследуемой социальной группы.

Думается, имеет смысл уточнить рамки исследования. Коль скоро основной проблемой в данном случае является проблема Войн Роз, то и при реконструкции «мира джентри» следует ограничиться теми компонентами указанного «мира», воссоздание которых необходимо для того, чтобы проанализировать Войны Роз с позиции джентри.

При воссоздании субъективной модели мировосприятия, основным и определяющим моментом является реконструкция специфики этой субъективности. Для того, чтобы проанализировать какое-либо явление с точки зрения какой угодно социальной группы, необходимо иметь четкое представление об это группе - о ее внутренней структуре и месте, которое она занимает в структуре общества. В абстрактном виде схема может выглядеть следующим образом: социальная группа х, имеющая структуру у и занимающая такое-то место в обществе, воспринимала явление z следующим образом. Соответственно, необходимо воссоздать социальное измерение мира джентри. Иными словами, анализ Войн Роз глазами джентри невозможен без предварительного анализа того, как представители указанной группы видели ее внутреннюю структуру и место джентри в социальной иерархии. При реконструкции социального измерения «мира джентри» невозможно обойти комплекс проблем, широко обсуждающихся в современной англоязычной историографии. Это проблемы правомерности изучения джентри в рамках региональных

103 Hanham A. Selies and their world. L., 1978. 502 p.

104 Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990. 395 с. сообществ, а также роли семьи в жизни джентри и ее особенностей семьи в данной социальной группе.

Любое субъективное представление неизбежно несет в себе элемент оценки события, а воссоздание этого субъективного представления так же неизбежно должно включать в себя воссоздание системы ценностных ориентаций, присущих исследуемому индивиду или социальной группе. Говорить о специфике восприятия группой какого угодно явления не выяснив предварительно, что члены этой группы считают престижным, а что - позорным, как оценивают себя и окружающий мир, невозможно. Соответственно, необходимо реконструировать также культурное измерение мира джентри, то есть проанализировать культурные особенности данной социальной группы и характерную для нее систему ценностных ориентаций.

То обстоятельство, что в данном исследовании политическая ситуация в графствах и на общенациональном уровне реконструируется, что называется, глазами джентри, позволяет затронуть еще одну проблему. Известно, что основным источником напряженности на местах являлись земельные споры в среде джентри.105 Соответственно, при анализе политической и социальной обстановки в графствах необходимо исследовать форму, которую в том или ином графстве, в тот или иной период принимали указанные конфликты. Конечная цель рассмотрения указанного вопроса - выяснить, решали ли джентри свои земельные споры в рамках законна или методами, которые современники находили недопустимыми. Иными словами, необходимо выяснить, что джентри второй половины XV столетия считали законным, а что нет. Здесь речь идет не о том, насколько буквально исполнялись королевские законы, а о том, какие нарушения законов джентри считали нормальными и естественными. Стоит подчеркнуть, что в любом обществе и на любой стадии его истории существует ряд отступлений от буквы закона, которые

1<ь Тревельян Д.М. указ. соч.; Золотов В.И. Английской общество накануне «Войны Роз».

С. 64 и др. совершаются настолько часто, что становятся уже не отступлениями, а негласной нормой. Историки давно установили, что в Англии XV в. законы соблюдались плохо, а насилие было обычным делом,106 именно поэтому чрезвычайно важно понять, какие нарушения законов в исследуемый период считались допустимыми, а какие - явно выходили за рамки привычного порядка вещей. Для того, чтобы выявить «нормальный» для XV в. уровень беспорядков, необходимо проанализировать особенности функционирования местной судебной и административной системы, и то, как джентри оценивали те или иные действия должностных лиц.

Итак, цель данного диссертационного исследования - выяснить, оказывали ли Войны Роз сколько-нибудь заметное влияние на жизнь современников, более конкретно - джентри. Для реализации этой цели необходимо решить следующие задачи: воссоздать «мир джентри» эпохи Войн Роз в его социальном и культурном измерениях; проанализировать особенности функционирования местной судебно-административной системы второй половины XV в., восстановить динамику политических событий и развития земельных конфликтов в графствах; реконструировать субъективное восприятие джентри политических событий эпохи Войн Роз в целом; и, наконец, выявить степень влияния Войн Роз на жизнь джентри и, уже, на ситуацию в графствах.

Характеристика источников.

Коль скоро узловым моментом нашего исследования является восстановление субъективного мировосприятия джентри, естественным будет обращение к тому типу источников, в котором момент человеческой субъективности выражен наиболее полно - к источникам личного происхождения. В распоряжении исследователей находятся захватывающие вторую половину XV в. семейные архивы трех семей джентри - Пастонов, Стоноров и Пламптонов. Данные комплексы

106 Lander J. R. Government and community . P. 365. документов состоят преимущественно из писем членов упомянутых дворянских семей и их корреспондентов, большинство которых также принадлежали к сословию джентри.

Перед тем, как перейти к более подробной характеристике каждого из указанных семейных архивов, необходимо сказать несколько слов об общей видовой специфике эпистолярных комплексов джентри XV столетия. Прежде всего, следует упомянуть о том, что письма, дошедшие до нас в составе указанных семейных архивов, еще не могут быть названы частной перепиской в полном смысле этого слова, поскольку они не обладают всеми отличительными особенностями данного вида источников. В современном российском источниковедении бытует мнение, что источники личного происхождения как тип сформировались в Европе в XVI-XVII вв.107 Анализ семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов позволяет предположить, что начало складывания такого вида источников, как частная переписка, в Англии может быть отнесено к XV столетию. В письмах из означенных семейных архивов наличествует ряд черт, благодаря которым их можно отнести к данному виду источников, но есть и ряд особенностей, характерных скорее для официальных документов.

С официальными документами письма, дошедшие до нас в составе эпистолярных комплексов джентри XV столетия, сближали следующие черты. В данный период письма, за редчайшим исключением, писали не просто из желания общения; поводом для написания письма в среде джентри была необходимость сообщить корреспонденту информацию, имеющую существенное значение для автора письма, или его адресата, или для них обоих. Основными темами писем, дошедших до нас в составе эпистолярных комплексов XV столетия, были перипетии, связанные с наследованием земельных владений, брачными отношениями, хозяйственными вопросами или политическими катаклизмами. В письмах,

107 Источниковедение: Теория, история, метод. М.: РГТУ, 1998. С 319.

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА написанных в Лондоне, неизменно сообщалось о политической жизни в столице, перераспределении придворных должностей и т.п. В письмах, написанных в графствах, сообщались местные новости того же характера.

Стоит подчеркнуть, что исследуемые письма на практике ' предназначались не только непосредственному адресату. В среде джентри обнародование содержания писем было нормой, 108 о чем лишний раз свидетельствует тот факт, что в них никогда не сообщались секретные сведения. Детали значимых политических событий, подробности судебных процессов и т.п. передавались устно, обычно через подателя письма. Типичной для данных эпистолярных комплексов является следующая фраза Джеймса Грэхема: «Моя госпожа, ваша мать. просила меня написать вам о том, что она достоверно узнала от верного и надежного человека, имя которого она сообщит вам устно при вашей следующей

109 Т7 встрече.». Ьолее того, письма, в которых содержалось упоминание о каких-либо важных политических событиях, воспринимались джентри как документы, подтверждающие достоверность упомянутых событий. В качестве примера можно привести следующее высказывание Джона Пастона, относящееся к 1461г. Он писал: «Если ты привезешь какие-либо вести от Лордов, то позаботься о том, чтобы они были написаны; ведь новостям, привезенным Дерквортом, не поверили, поскольку он не привез никакого письма, которое могло бы их подтвердить».110

Не случайно тон писем из семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов исключительно ровный. Упоминание о чувствах, которые испытывал автор письма, встречается крайне редко, и в них практически никогда не упоминаются эмоции, которые нельзя было бы выразить публично.

108 Bennet H. S. The Pastons and their England. P. 112.

109 "My mistress your mother. bade me write to you that she hath very knowledge by a true and trusty man, whose name she shall tell you by mouth at your next meeting." // The Paston Letters / Ed. by John Warrington: In 2 vol. L.; N.Y., 1956. Vol. I. P. 13. (Далее - The Paston Letters)

110 The Paston Letters. Vol. 1. P. 167.

Наконец, для джентри, впрочем, как и для представителей других социальных групп, письмо было трудным искусством, отнимавшим, к тому же, довольно много времени.111 Исследователями установлено, что значительную часть писем анализируемых семейных архивов джентри не

112 писали сами, а диктовали секретарю, что также не характерно для частной корреспонденции.

С другой стороны, письма джентри XV столетия отличает ряд черт, присущих частной переписке. То обстоятельство, что джентри писали письма лишь по существенным поводам, не мешало им добавлять к основному содержанию письма личную информацию. В письмах семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов встречаются упоминания о состоянии здоровья корреспондентов, их опасениях, надеждах, и т.д. В качестве примера можно привести следующую фразу из письма Маргарет Пастон к ее мужу: «Я благодарю тебя за письмо, которое ты мне прислал, потому что, по правде говоря, на душе у меня и у твоей матери было неспокойно с тех пор, как мы узнали о твоей болезни и до того времени, когда мы получили известия о твоем выздоровлении».113

От официальных документов письма указанных семейных архивов отличает также их стиль. Практически, он являет собой зафиксированную на бумаге устную речь, со всеми ее повторами и междометиями. Необходимо также отметить, что джентри XV в., как правило, не затрудняли себя изложением известных им деталей, поэтому их письма изобилуют намеками и недомолвками. Типичной в этом отношении является следующая фраза из письма Маргарет Пастон к ее мужу Джону Пастону: «Я рассказала ему, о чем мы говорили, и получила желаемый

114 ответ» .

111 BennetH. S. The Pastons and their England. P. 114.

112 Ibid. P. 115.

113 " I thank you for the letter that ye sent me, for by my troth my mother and I were not in heart's ease from the time that we wist of your sickness, till we wist of your amendind." // The Paston Letters. Vol. I. P. 3.

114 The Paston letters. Vol. 1. P. 67.

Необходимо указать также на ту особенность писем семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов, которая значительно увеличивает ценность указанных источников для данной работы -Пастоны, Стоноры, Пламптоны и их корреспонденты никогда не скрывали своего отношения к событиям, о которых они упоминали. Оценочный момент в документах, входящих в состав данных эпистолярных комплексов, выражен достаточно ярко. Тем не менее, следует помнить, что, коль скоро письма джентри изначально были рассчитаны на то, что их содержание станет известно не только непосредственному адресату, то и содержащиеся в них оценки были, что называется, рассчитаны на публику. Иными словами, в своих письмах джентри высказывали лишь те суждения, которые без колебаний можно были придать гласности. О полной откровенности в данном случае речь не идет, и идти не может.

Эпистолярные комплексы Пастонов, Стоноров и Пламптонов были введены в научный оборот еще в конце XIX в. Наиболее изученным является семейный архив Пастонов,115 меньше других внимание исследователей привлекало собрание Стоноров.116 Несмотря на эту, по большому счету, не такую уж существенную разницу в степени научной разработанности, коллекции документов Пламптонов, Стоноров и Пастонов объединяет одна общая черта. Традиционно все они использовались при реконструкции социально-экономической и бытовой истории Англии второй половины XV в., а также для исследования менталитета джентри.

Выявленная специфика семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов позволяет предложить новый подход к этим достаточно давно введенным в научный оборот комплексам источников. Семейные архивы Пастонов, Стоноров и Пламптонов могут рассматриваться как своего рода ь В частности, детальная история семьи Пастон на материале их архива была восстановлена в монографии X. Беннет «Пастоны и их Англия» (Bennet Н. S. The Pastons and their England. Cambridge. 1932).

116 Редактор последнего издания переписки Стоноров - Кристин Карпентер отмечает, что этот архив привлекается в качестве источника значительно реже, чем собрания Пастонов и Пламптонов Н Carpenter С. Preface to 1996 edition // Stonor Letters and Papers. Cambridge: Cambridge univ. press, 1996. P. X. автопортрет джентри. Как уже было сказано выше, в своих письмах Стоноры, Пламптоны, Пастоны и их корреспонденты сообщали друг друту лишь ту информацию, те сведения и оценки, которые они сами были готовы обнародовать. То есть, мы имеем дело с дошедшим до нас в текстовом выражении представлением социальной группы о самой себе и современном ей обществе. Таким образом, архивы указанных семей являются как нельзя более подходящими источниками для данной работы -их особенности позволяют в полной мере реконструировать как социокультурный пласт мировосприятия джентри, так и представление упомянутой социальной группы о Войнах Роз.

Семейный архив Па стонов.

Собрание Пастонов состоит из документов, собранных представителями этой семьи на протяжении практически всего XV столетия. Семья Пастонов (Pastons) - это дворянская семья, проживавшая в графстве Норфолк в восточной Англии. Родословное древо Пастонов представлено в Приложении П. Свое родовое имя эта семья получила от деревеньки Пастон, расположенной в двадцати милях к северу от города Нориджа.117 Основатель семьи - Клемент Пастон (умер в 1419 г.) - имел крестьянское владение чуть больше ста акров. Его сын Уильям (13781444), получивший юридическое образование, сделал карьеру от управляющего герцога Норфолка до судьи в Суде Общих тяжб и мужа наследницы сэра Берри. Он же получил дворянский титул в 1420 г. После него все мужчины семьи Пастон женились исключительно на женщинах дворянского происхождения. Сын Уильяма Джон был уже сквайром и

118 депутатом Палаты Общин. При нем Пастоны получили в наследство земли своего родственника - лорда Фастольфа, что сделало их одними из

117 Филимонова О Н. переписка Пастонов как источник по аграрной истории Англии XV в. // Проблемы экономического и политического развития стран Европы в античную эпоху и средние века. М., 1975. С. 249. m Там же. С 250-251. самых уважаемых и влиятельных людей графства119, способных конфликтовать за спорные земли с герцогами Норфолк и Суффолк. Наследник Джона Пастона - Джон Пастон-младший имел рыцарский титул и принимал участие в турнирах120. Таким образом, земельные владения семьи на протяжении второй половины XV в. неуклонно росли (за счет скупки соседних маноров, выгодных браков и получения наследства), а социальный статус повышался. История семьи Пастон представляет собой летопись их постепенного вхождения в дворянское сословие и укрепления позиций внутри него.

Архив Пастонов состоит более чем из тысячи документов, относящихся к периоду 1430-1506 гг. Основную часть данного источникового комплекса составляют письма. Начало коллекции положил Джон Пастон, который бережно сохранял письма своих отца и матери (Уильяма и Агнесс), а перед смертью (1466) передал их, вместе с письмами, принадлежащими ему и его жене Маргарет, своему старшему сыну.121

Отличительной особенностью собрания писем Пастонов является то, что Пастоны сохранили не только адресованные им письма, но и черновики собственных посланий. Таким образом, эпистолярный комплекс Пастонов дошел до наших дней во всей возможной полноте. В данном случае мы видим дошедший к нам через века, зафиксированный на бумаге диалог, в котором слышны голоса всех его участников. Эта уникальная особенность является огромным преимуществом с точки зрения исследователя: она дает возможность с большей степенью вероятности воссоздать структуру социальных связей, в которую были вписаны члены семьи Пастон.

Более половины писем данного семейного архива написаны членами трех поколений семьи Пастонов. Архив Пастонов дает практически

119 Там же. С 253.

The Paston Letters. Vol. 2. P. 56.

121 Bagley J.J. Historical Interpretation. L., 1972. P. 190. бесценный материал, касающийся структуры внутрисемейных отношений.

Следующую группу составляют письма «друзей» Пастонов, то есть джентри Норфолка, связанных с ними общими земельными интересами.

Значительная часть писем архива Пастонов написана людьми, которые пользовались их покровительством (последние могли принадлежать как к

122 благородному, так и к городскому сословию). И, наконец, Пастоны обменивались письмами с теми из лордов, покровительства которых они искали.

Стоит отметить, что костяк данного эпистолярного комплекса составляют письма, принадлежащие перу джентри - это приблизительно две трети коллекции. Оставшаяся треть почти целиком приходится на долю людей недворянского происхождения, которых связывали с Пастонами отношения покровительства. Что касается писем аристократов, то они составляют крайне незначительную часть архива. Поэтому, архив Пастонов предоставляет обширный материал, касающийся взаимоотношений джентри и представителей городского сословия, а также структуры социальных связей внутри провинциального дворянства, но в нем содержится сравнительно мало информации, касающейся взаимоотношений джентри и пэров королевства.

Кроме писем, в архиве Пастонов находятся также копии официальных документов, которые были сочтены достаточно важными, чтобы скопировать их и сохранить. В основном, это письма королей, адресованные членам семьи Пастонов, и те документы, которые во время Войн Роз руководители партий Йорков и Ланкастеров рассылали наиболее влиятельным дворянам с пропагандистской целью.

В настоящее время семейный архив Пастонов хранится в Британском музее. Он неоднократно публиковался как в XIX, так и в XX в. Наиболее полным из публикаций семейного архива Пастонов является трехтомное

122 Список людей, пользовавшихся покровительством Пастонов, представлен в Приложении I. издание Джеймса Гарднера 1872-75гг.123 В данном случае использовалось преимущественно сокращенное двухтомное издание архива Пастонов, предпринятое Джоном Варрингтоном в середине XX в.124 В издание Варрингтона вошло более четырехсот писем, в число которых издатель включил те, что «описывают наиболее широко политические и религиозные представления, которые лучше всего отражают характеры тех, кто доминировал на политической сцене, и проливают свет на обычаи и привычки того века».125

Большинство писем архива Пастонов относятся к периоду 1449-1480 гг., когда члены этой семьи активно боролись за расширение собственных владений, а Англию потрясали политические катаклизмы. Неспокойная политическая обстановка, в которой обладание нужной информацией нередко являлось вопросом жизни и смерти, в немалой степени способствовала оживленному обмену корреспонденцией. После 1480 г. количество писем резко снижается, возможно потому, что смерть двух старших сыновей Джона Пастона (1479 и 1481 гг.), дважды оставляла семью без главы, что не позволяло Пастонам активно вмешиваться в земельные тяжбы, которые джентри XV столетия вели практически беспрерывно.

Необходимо подчеркнуть, что письма, находящиеся в семейном архиве Пастонов писались, в основном, либо в Лондоне, либо в Норфолке. Из Норфолка в Лондон сообщались местные новости и слухи, хозяйственная информация и т.п. Семейный архив Пастонов предоставляет самую обширную информацию, касающуюся политической ситуации в Норфолке. Пастоны и их корреспонденты уделяли огромное внимание обсуждению окружающей обстановки. Частые отлучки глав семьи в столицу делали необходимым самое детальное сообщение им местных

123 The Paston letters 1422-1509 A.D. A new ed. containing upwards of four hundred letters & hitherto unpublished: In 3 vol. / Ed. by James Gardner. L, 1872-75. Vol. 1-3.

124 The Paston letters: In 2 vol. /Ed. by John Warrington. L.;N.Y., 1956. Vol. 1-2.

125 Ibid. P. I. новостей, а в этих новостях свидетельства о локальных политических катаклизмах эпохи Войн Роз занимали одно из первых мест.

Из столицы в Норфолк сообщали о важных политических событиях, придворных интригах, действиях первых лиц королевства. Существование заметного числа писем, в которых сообщается о политических событиях общеанглийского значения, дает возможность судить о том, как Пастоны и их корреспонденты воспринимали Войны Роз, т.е. восстановить их отношение к политическим событиям не только на местном, но и на общенациональном уровнях.

Собрание документов Пламптонов.

Семейный архив Пламптонов относится ко второй половине XV началу XVI столетия. К этому времени семья Пламптонов (Plumptons) насчитывала не одно поколение благородных предков. Первое упоминание об этой дворянской семье относится к 1168 г., когда Уильяму Перси принес оммаж некто Нигеллус Пламптон (Nigellus de Plumpton). Своим родовым именем Пламптоны обязаны деревне Пламптон (Plumpton), расположенной в графстве Йорк, в трех милях от городка Кнарсбороу (Knaresborough). Владения Пламптонов находились в графствах Йорк, Нортумберленд и Дерби. На протяжении практически всей известной истории семьи, члены рода Пламптон находились на службе у Перси, герцогов Нортумберленда. Пламптоны по своему социальному положению неизменно были, если можно так выразиться, средней дворянской фамилией, не поднимавшейся до уровня пэров королевства, но и не опускавшейся до уровня обедневших родов. Значительно упрочить положение семьи удалось Роберту Пламптону (ум. в 1421 г.), чрезвычайно удачно женившемуся на дочери и наследнице сэра Фолжамба (Foljambe). Этот брак принес Роберту Пламптону несколько маноров в Ноттингеме и Дерби. Также при жизни Роберта Пламптона (с 1416 г.) в фактически наследственное владение главы семьи перешла должность смотрителя леса Кнарсбороу. Возвышение семьи продолжилось при сыне и наследнике Роберта Пламптона - Уильяме

Пламптоне (1404-1480). В 1439 г. Уильям Пламптон стал констеблем замка Кнарсбороу, в 1442 г. - пожизненным сенешалем всех маноров и владений Генри, герцога Нортумберленда в Йорке, а в 1448 г. - еще и шерифом графства Йорк. Дальнейшему карьерному росту семьи Пламптон помешало то, что в конфликтах 1460 гг. они выступили на стороне Ланкастеров. Однако, им удалось сохранить за собой должности смотрителя леса Кнарсбороу, констебля одноименного замка и смотрителя владения Споффорд (Spofford). В последней трети XV - начале XVI в. положение семьи вновь начало укрепляться. Следующий глава семьи - Роберт Пламптон (1453-1523) - сын Уильяма Пламптона, унаследовал все должности своего отца. В данном случае наследование прошло далеко не гладко. Роберт был сыном от второго, тайного брака, законность которого была признана лишь после нескольких судебных процессов, состоявшихся еще при жизни Уильяма Пламптона. Последний судебный процесс касался попытки других наследников оспорить завещание Уильяма Пламптона. В результате Роберту Ппамптону не удалось сохранить имения своего отца в Йоркшире. В противостоянии Ричарда Ш и Генриха Тюдора Роберт Пламптон последовал за своим сеньором и покровителем - герцогом Нортумберлендом - и встал на сторону Тюдоров, которой придерживался и в дальнейших политических катаклизмах. В частности, Роберт Пламптон был приглашен на коронацию королевы Елизаветы в 1487 г., а его племянник Уильям Гасконь (William Gascoigne) перед церемонией был посвящен в рыцари Бани.126

Семейный архив Пламптонов состоит из двух коллекций писем -«Книги писем сэра Уильяма Пламптона» и «Книги писем сэра Роберта тт 127

Пламптона». Части носят такие названия, поскольку первоначально они представляли собой именно книги, в которые были подшиты соответствующие коллекции писем. Подлинники писем не сохранились, но

126 Stapleton Т. Notices of the family of Plumpton // Plumpton correspondence: a series of letters, chiefly domestic, written in the reigns of Edward IV, Richard III, Henry VII and Henry VIII / Ed. by Stapleton Th. L., 1839. P. IX-XCIX.

111 Introduction // Ibid. P. I. в распоряжении исследователей находится копия, созданная сэром Ричардом Пламптоном, капелланом церкви Иделл (Idell) в 1613 г. На настоящий момент наиболее полным является издание архива Пламптонов,

129 предпринятое Томасом Степлтоном в 1839 г.

Книга писем сэра Уильяма Пламптона» состоит из 29 писем, относящихся к 1460-1479 гг. Необходимо подчеркнуть, что эти 29 писем хронологически распределяются чрезвычайно неравномерно. Количество документов, относящихся к первым 15-ти годам собирания коллекции, крайне невелико. По нескольку писем приходится на 1460, 1461 и 1462 гг. Далее - по одному документу на 1463, 1465, 1472, 1473, 1474 гг. Начиная с 1475 г. количество писем значительно возрастает. Поэтому, семейный архив Пламптонов не дает возможности в полной мере реконструировать события на Севере Англии периода 1460-1474 гг. При столь низкой сохранности писем (в частности на 1466-1471 гг. не приходится ни одного документа) их выборка оказывается в достаточной степени случайной и позволяет воссоздать лишь крайне фрагментарную картину. Верхняя хронологическая граница «Книги Уильяма Пламптона» объясняется предельно просто - коллекция обрывается в год его смерти.

Книга писем сэра Роберта Пламптона» значительно более обширна, она включает в себя более 240 писем, охватывающих период 1480-1520 гг. Хронологическое распределение документов в «Книге Роберта Пламптона» значительно более равномерно. Они охватывают период с вступления Роберта Пламптона в права наследования после смерти его отца - Уильяма Пламптона - и практически до смерти Роберта Пламптона (1523 г.). Если учесть, что Роберт Пламптон скончался в почтенном возрасте 70-ти лет, то его коллекция писем, вероятно, охватывает весь активный период его жизни. Наибольшее количество документов приходится на начало 80-х годов XV столетия что, по-видимому, связано с

128 Ibid. P. II-III.

129 Plump ton correspondence: a series of letters, chiefly domestic, written in the reigns of Edward IV, Richard III, Henry VII and Henry VIII / Ed. by Stapleton Th. L.: Camden Society, 1839. (Далее - Plumpton correspondence). тем, что именно в эти годы Роберт Пламптон, законность прав которого долгое время оспаривалась, прилагал энергичные усилия к тому, чтобы полностью вступить в права наследования.

Обе книги содержат письма, адресованные, соответственно, Уильяму и Роберту Пламптонам. Отличительной особенностью эпистолярного комплекса Пламптонов является следующая черта - как Уильям, так и Роберт Пламптон сохраняли лишь письма, адресованные им, и не сохраняли черновики своих собственных посланий. Поэтому в обеих книгах писем мы стакиваемся с односторонним потоком информации. В каждой из «Книг» собраны письма нескольких десятков людей, направленных к одному единственному адресату.

Огромное большинство писем из архива Пламптонов принадлежат перу джентри Нортумберленда и других графств - так называемых «друзей» Пламптонов. Данный эпистолярный комплекс предоставляет самый широкий материал по социальным отношениям в среде джентри. Весомую часть эпистолярного комплекса составляют письма от сеньора и покровителя Пламптонов - герцога Генри Нортумберленда. Этот факт, в сочетании с присутствием писем от других влиятельных лордов, делает семейный архив Пламптонов чрезвычайно ценным источником, освещающим взаимоотношения джентри и аристократии. В архиве содержатся также письма людей, находившихся под покровительством Пламптонов и называвших себя их «слугами». Часть указанной категории корреспондентов Пламптонов не принадлежала к дворянскому сословию.130 Это дает возможность восстановить связи семьи Пастонов с людьми, стоявшими ниже их на социальной лестнице. В общей сложности в собрание Пламптонов включены письма от более, чем 50-ти корреспондентов.

130 Список корреспондентов Пламптонов, пользовавшихся покровительством этой семьи, содержится в Приложении 1.

В эпистолярном комплексе Пламптонов почти нет личных писем, все они касаются лишь деловых вопросов. Поэтому семейный архив Пламптонов практически не позволяет судить об отношениях внутри круга близких родственников. Документы данного эпистолярного комплекса условно можно разделить на две группы. В одну из них входят письма, касающиеся владений Пламптонов, их службы и т.п. в рамках графства Нортумберленд. К другой могут быть отнесены письма, написанные в Лондоне и касающиеся событий общенационального значения, либо же дел Пламптонов, которые могли быть улажены исключительно в столице. Необходимо отметить, что письма второй категории составляют очевидное меньшинство. Почти вся информация, содержащаяся в архиве Пламптонов, касается событий местного масштаба. Думается, это объясняется методом отбора писем. В архив попали лишь деловые письма, адресованные соответственно Уильяму и Роберту Пламптонам, а все основные интересы джентри второй половины XV столетия были сосредоточены в пределах их графства. Кроме того, достаточно тесные отношения с герцогом Нортумберленда позволяли Пламптонам получать информацию из столицы непосредственно от своего покровителя.

В тех письмах семейного архива Пламптонов, которые касаются различных аспектов жизни в Северной Англии, заметное место уделяется обсуждение политической обстановке в этом регионе. Этот вопрос так или иначе затрагивается приблизительно в каждом третьем письме архива. Соответственно, эпистолярный комплекс Пламптонов вполне позволяет пролить свет на то, какие события происходили на Севере Англии в эпоху Войн роз, и сопровождался ли конфликт «партий» Йорков и Ланкастеров обострением обстановки на местах.

Эпистолярный комплекс Стоноров.

Семейный архив Стоноров содержит в себе документы, относящиеся к 1290-1483 гг. Указанный эпистолярный комплекс служит источником большей части сведений о семье Стоноров, которыми мы располагаем.

Первое упоминание о Стонорах относится к 1290 г., когда Ричард Стонор подарил своему сыну Ричарду и его жене Сесилии манор Биксбенд (Bixband). Первым членом семьи Стонор, о котором известно что-то, кроме имени, является Джон Стонор (род. до 1285 - ум. после 1354 г.). История возвышения семьи Стонор во многом схожа с историей семьи Пастон, повторившей их путь в XV столетии. Джон Стонор был преуспевающим юристом, имел обширную адвокатскую практику, а вершиной его юридической карьеры явилась должность главного судьи в Суде общих тяжб. В течение жизни Джона Стонора семья не только поднялась по социальной лестнице, были также приобретены несколько маноров, в том числе манор Эрмингтон. В карьере Джона Стонора проявилась черта, характерная для всей дальнейшей истории этой семьи - ее главы никогда не принимали активного участия в политических катаклизмах, поэтому им удавалось избегать связанных с ними превратностей. Джон Стонор, в частности, совершенно не пострадал в ходе баронских восстаний 13101326 гг., он продолжал занимать должность в Суде общих тяжб и при Эдуарде П (до его смещения с престола в 1326 г.), и в период фактического правления фаворита королевы Изабеллы Французской - Роджера Мортимера (1326-1330), и при Эдуарде Ш.131

Подробно прослеживать историю семьи и родословную Стоноров на протяжении второй половины XIV - начала XV в. в данной работе нет никакой необходимости. Родословное древо семьи представлено в Приложении IV. К сороковым годам XV столетия Стонорам принадлежали земли, разбросанные по всему королевству. Ядро земельных владений семьи располагалось в Оксфордшире, именно там находится манор Стонор, от которого семья получила свое родовое имя, и в котором ее потомки проживают и по сей день. Владения семьи располагались также в Беркшире, Бедфордшире, Девоншире и Кенте. В середине XV столетия

131 Kingsford С. The Stonor Letters and Papers // Stonor Letters and Paparesl290-1483. Cambridge, 1996. - P. 35-42. главой семьи был Томас Стонор (1424-1474), который вел жизнь обычного сельского джентльмена - он представлял Оксфордшир в парламентах 1447 и 1449 гг., был шерифом Оксфорда и Беркшира в 1453-54 и в 1465-66 гг. Томас Стонор участвовал в кампаниях 1463 и 1470 гг. на стороне Эдуарда ГУ, но тот факт, что сам он не пострадал во время этих катаклизмов, лучше всего свидетельствует о его, по сути, нейтральной позиции. Томас Стонор оставил трех сыновей - Уильяма, Томаса и Эдмонда. Старший из них -Уильям Стонор (1449-1494) значительно упрочил положение семьи. Он представлял Оксфордшир в парламенте 1478 г., в том же году он получил титул рыцаря Бани по случаю женитьбы Ричарда Глостера. Третий брак Уильяма Стонора, соединивший его с Анной Невиль (старшей дочерью маркиза Монтагю, брата знаменитого «делателя королей»), стал одним из высших его социальных достижений и еще более укрепил связь семьи Стонор с ее неизменным покровителем - маркизом Дорсетом. Именно эта связь заставила Уильяма Стонора примкнуть к восстанию Бэкингема в 1483 г., после которого семейный архив Стоноров был конфискован,132 так же, как и его земли. Уильям Стонор принял участие в экспедиции Генриха Тюдора в Англию в 1485 г., получил свои владения обратно и вплоть до своей смерти в 1494 г. вел жизнь вполне преуспевающего дворянина.133

После конфискации эпистолярный комплекс Стоноров попал в государственный архив в Тауэре. Начиная с начала XIX в. отдельные документы из коллекции Стоноров публиковались в различных изданиях. Несмотря на то, что первоначально архив Стоноров представлял единое собрание документов, в ХУШ-ХЕХ вв. он был раздроблен, и составлявшие его документы оказались в разных отделениях государственного архива. Фактически собрание документов Стоноров было воссоздано заново благодаря усилиям британского историка С. Кингсфорда. В начале XX в. он собрал сохранившиеся документы архива в единый комплекс, который

132 Ibid. Р. 43-61.

133 Ibid. Р. 62-63. издал в 1919 г. под названием «Письма и бумаги Стоноров».134 Издание Кингсфорда и по сей день остается классическим. В 1996 г. собрание документов Стоноров было переиздано К. Карпентер. В это переиздание вошло несколько документов, принадлежность которых к семейному архиву Стоноров была выявлена за последние десятилетия.133

Следует подчеркнуть, что, учитывая тематику исследования, нас интересует не все собрание Стоноров, а лишь та его часть, которая относится к сороковым - восьмидесятым годам XV столетия. Если ориентироваться по критериям, предложенным самим источником, то это -годы, когда главой семьи были Томас Стонор (с 1431 по 1474 гг. ) и его сын Уильям (с 1474 по 1483 гг.). В дальнейшем изложении будет анализироваться лишь эта часть указанной коллекции документов.

В собрании Стоноров документы, относящиеся к 1431-1483 гг. хронологически распределены достаточно неравномерно. До 1462 г. число документов крайне незначительно.136 Наибольшее количество документов приходится на вторую половину 1470-х - начало 1480-х годов.

Заметное большинство документов семейного архива Стоноров составляют письма, причем более девяти десятых их них - это письма, адресованные к главе семьи, в данном случае, последовательно, к Томасу и Уильяму Стонору. Это обстоятельство позволяет предположить, что семейный архив Стоноров формировался по преимуществу из бумаг главы семейства. Наличие писем, адресованных не только главе семьи, но и другим ее членам делает собрание Стоноров менее односторонним, чем архив Пламптонов.

Более детальный анализ состава эпистолярного комплекса Стоноров показывает, что письма от людей, пользовавшихся покровительством этой

134 Carpenter С. Kingsford's Stonot letters and papers // Ibid. P. 10.

135 Stonor Letters and Papersl290-1483. Cambridge, 1996. 519 p. (Далее - Stonor Letters and Papers).

136 Хронологическое распределение документов таково: по одному письму приходится на 1432, 1450, 1455, 1457, 1460, 1461 гг. На 1462г. приходится уже 7 писем, на 1463 - 4, на 1464 г - 1, на 1465г - 4; далее количество документов, приходящихся на каждый год, возрастает. семьи,137 от джентри, с которыми семью связывали «дружеские» отношения, и от влиятельных лордов представлены в данном собрании в приблизительно равной пропорции. Сведения, содержащиеся в письмах архива Стоноров, предоставляют возможность самого широкого анализа системы социальных связей, в которую была включена данная семья.

Небольшая часть писем семейного архива Стоноров написана в рамках близких родственных отношений, они позволяют судить об отношениях внутри круга родственников первого-второго колена. Стоит отметить, что число свидетельств о внутрисемейных отношениях в архиве Стоноров сравнительно невелико.

Письма, собранные в семейном архиве Стоноров, отличает та же особенность, которая присуща эпистолярным комплексам Пастонов и Пламптонов. Их условно можно разделить на две группы - на написанные в столице и сообщающие о событиях общенационального значения, придворных новостях, поездках и словах влиятельных лордов, и на письма, посвященные вопросам местного значения, в которых подробно повествуется о земельных тяжбах, матримониальных вопросах, ведении хозяйства и т.п. Ярким примером писем первой категории являются сообщения Саймона Столворта о захвате регентства Ричардом Глостером, не менее ярким примером документа второй группы может служить письмо Томаса Малла к Томасу Стонору, целиком посвященное деталям земельной тяжбы.139 В эпистолярном комплексе Стоноров известия из столицы и придворные новости встречаются достаточно редко. Возможно, в данном случае свою роль сыграло то обстоятельство, что расстояние между Оксфордширом и Лондоном сравнительно невелико, и новости вполне могли предаваться изустно.

Кроме писем, в состав собрания Стоноров входят ряд официальных документов, которые тот или иной глава семьи счел достойными

137 Список «свитских» Томаса Стонора приводится в Приложении I.

138 Stonor Letters and Papers. P. 416.

139 Ibid. P. 192. сохранения. В качестве характерного примера можно указать на сохраненное Стонорами официальное сообщение Йоркской партии об исходе битвы при Сент-Олбансе.140 Уникальной особенностью архива Стоноров является наличие в нем нескольких десятков приказчичьих отчетов и хозяйственных записей. Они свидетельствуют о том, сколь много внимания и сил джентри XV столетия посвящали управлению собственными землями. В данном случае важным является сам факт наличия таких документов, однако изучение этих сторон жизни джентри не входит в задачу настоящего исследования. Вопросы функционирования хозяйства Стоноров, его экономические связи и т.п. уже были с исчерпывающей полнотой проанализированы Ю.Р. Ульяновым.141

В составе семейного архива Стоноров сохранилось несколько писем, связанных с деятельностью Томаса Стонора на посту шерифа Оксфордшира142 (напомним, что эту должность Томас Стонор занимал в 1453-54 и в 1465-66 гг.), что позволяет пролить свет на особенности функционирования местной администрации в эпоху Войн Роз.

Необходимо подчеркнуть следующий факт. В обширном эпистолярном комплексе Стоноров упоминания о политических катаклизмах второй половины XV столетия встречаются намного реже, чем в других семейных архивах джентри. Однако, кажущееся отсутствие информации вызвано вопросами сохранности и комплектования данного семейного архива. Хронологическое распределение документов в семейном архиве Стоноров в принципе не дает возможности судить о реакции джентри Центральной Англии на события 1452-1461 и 1485-1497 гг. На период 1452-1461 гг., т.е. на 9 лет, приходится всего 4 документа, а на 1483 г. коллекция обрывается. Из данного источникового комплекса

140 Ibid. Р. 140.

М! См. Ульянов Ю.Р. Новая вотчина в Англии в X1V-XV вв. // Аграрная история эпохи феодализма. Ижевск, 1982. С. 28-43; Он же. Образование и эволюция структуры манора Стонор в XIV-XV вв. // Средние века. М., 1971, 1972. Вып. 34-35; Он же. Рост нового дворянства в Англии в XV в. // Из истории средневековой Европы (X-XVIII вв.). М., 1957. С. 131-151; Он же. Экономическое развитие манора Стонор в X3V-XV вв. // Средние века. М., 1986, 1987. Вып. 49-50.

142 Письма 78, 80, 81 и др. можно получить сведения лишь об одном из трех периодов обострения обстановки - о короткой реставрации Ланкастеров в 1470-1471 гг. Утрата документов, относящихся к периодам наивысшего обострения конфликта, существенным образом затрудняет возможность реконструкции динамики развития политической ситуации в Центральной Англии в эпоху Войн Роз.

Нарратив Роберта Пилкингтона.

Как уже было сказано выше, семейные архивы Пастонов, Стоноров и

Пламптонов достаточно давно введены в научный оборот. При анализе данных комплексов источников крайне трудно избежать давления предыдущих интерпретаций. В идеале выводы, полученные на основании эпистолярных комплексов указанных семей джентри, необходимо проверить данными какого-либо другого источника или источников сходного характера. В ходе библиографических поисков автору удалось обнаружить документ, еще не введенный в научный оборот - нарратив Роберта Пилкингтона (Robert Pilkington). В нем Р. Пилкингтон описывает борьбу за манор Меллор в Дербишире (Mellor in Derbyshire), развернувшуюся между его семьей и семьей Эйнсворт (Aynesworths) в царствования Эдуарда IV и Генриха VII, (приблизительно в 1477-1501гг.).

Упомянутый нарратив бесспорно относится к источникам личного происхождения, что касается точного определения его видовой принадлежности, то здесь исследователь сталкивается с определенными трудностями. Не случайно в собрании документов из частных коллекций, где опубликован этот документ, он характеризуется следующим образом: «Среди документов, написанных на бумаге, старейшим является весьма курьезный рассказ некоего Роберта Пилкингтона о борьбе. за земли Мэллор.».143

Тот факт, что в своем рассказе Роберт Пилкингтон попытался по возможности связно изложить перипетии, связанные с борьбой за манор

143 Macray W.D. Introduction // Report on manuscripts in various collections. Vol. II. L.: Mackie&Co.L.D., 1903. P. VI.

Меллор, непосредственным участником которой он был на протяжении почти 25 лет, позволяет предположить, что данный источник близок к мемуарам. Тем не менее, от мемуаров указанный нарратив отличают два узловых момента. Прежде всего, это цель создания документа. Р. Пилкингтон не уточняет, почему он счел необходимым запечатлеть на бумаге все подробности этого соперничества. Из содержания же нарратива вытекает, что он взялся аз перо для того, чтобы помочь своим наследникам выиграть затянувшийся спор за манор Мэллор, напомнив им соответствующий фактический материал. Не случайно Р. Пилкингтон особенно подробно описывает те случаи, когда Эйнсворты пытались реализовать свои претензии на спорное владение незаконными методами. Иными словами, рассказ Р. Пилкингтона писался с сугубо практической целью.

От мемуаров данный источник отличает и то, что личность автора в нем ощущается достаточно слабо. Стиль подачи материала а нарративе Р. Пилкингтона весьма напоминает хроники. Изложение хотя и ведется с позиции «партии» Пилкингтонов, но носит подчеркнуто отстраненный характер. В написанном от третьего лица рассказе о борьбе за манор Мэллор действия участников конфликта не описываются, а скорее излагаются, сухо и неэмоционально. Таким образом, точно определить видовую принадлежность нарратива Р. Пилкингтона вряд ли возможно. Думается, в данном случае имеет смысл ограничиться отнесением данного источника к типу источников личного происхождения.

Тот факт, что означенный документ до сих пор не был введен в научный оборот, объясняется достаточно просто. Нарратив Роберта Пилкингтона дошел до нас в составе коллекции документов, собранной сэром Джорджем Вомбвелом (sir George Wombewell) из Йоркшира. Упомянутая коллекция включает в себя документы преимущественно XVI-XVII столетий, ранее принадлежавшие семьям Беласис (Belasyse), Факонберг (Faukonberg), Фейрфакс (Fairfax). Коллекция сэра Вомбела, в свою очередь, опубликована в собрании манускриптов из частных коллекций.144 Само по себе нахождение документа, относящегося к эпохе Войн Роз, среди многотомного собрания разрозненных бумаг из частных архивов XVI-XVII вв. делает его обнаружение исследователями событием во многом случайным. Стоит отметить, что британские историки располагают достаточно обширным комплексом источников, освещающих те или иные аспекты истории Англии второй половины XV в. В этой ситуации введение в научный оборот еще одного небольшого документа не имеет существенного значения. Для российских исследователей положение оказывается несколько иным. Учитывая немногочисленность опубликованных источников, содержащихся в фондах российских библиотек, обнаружение неисследованного документа, освещающего жизнь джентри эпохи Войн Роз, представляет немалый интерес.

Предисловие, которым снабжено указанное издание манускрипта, крайне незначительно по объему и представляет собой преимущественно пересказ содержания самого нарратива. В нарративе Роберта Пилкингтона история его семьи практически не упоминается, поэтому в данном исследовании можно привести лишь самые сжатые данные по этому вопросу.

Как Пилкингтоны, так и Эйнсворты по своему социальному статусу принадлежали к джентри.143 Пилкингтоны были представителями старинного дворянского рода Ланкашира, получившего свое название от имения - деревни Пилкингтон, расположенной к северу от Манчестера. Эйнсворты также принадлежали к древнему дворянскому роду. Эти семьи находились между собой в родстве по женской линии. Степень этого родства отображена в Приложении V. Никаких дополнительных сведений, касающихся происхождения и истории этих семей из данного издания извлечь не удалось.

Report on manuscripts in various collections in III volumes /Ed. by W. D. Macray. L. .: Mackie&Co.L.D., 1901-1904.

M5 Macray W.D. Introduction . P. VI.

Нарратив Роберта Пилкингтона в оригинале представляет собой рукописную книгу, написанную на пергамене и законченную не ранее 1501 г. Несколько верхних строк каждой страницы смыто водой, но смысл этих утраченных фрагментов более-менее ясен из предшествующих и последующих абзацев.146

Очевидно, что отраженная в книге Роберта Пилкингтона картина противостояния семей джентри является в высшей степени субъективной, поскольку представляет собой фиксацию взглядов одной из спорящих сторон. Необходимо подчеркнуть, что сама субъективность изложения материала в данном случае является достоинством, ведь именно заинтересованное изображение событий существенно облегчает реконструкцию субъективного мировосприятия джентри как социальной группы.

Если эпистолярные комплексы Пастонов, Стоноров и Пламптонов представляют собой обширные коллекции документов, фиксирующие восприятие реальности второй половины XV в. достаточно широкой группой лиц, то нарратив Роберта Пилкингтона отражает историю лишь одной земельной тяжбы, отображенной в нем глазами главы одной из враждующих сторон. Применительно к задачам данного диссертационного исследования, нарратив Роберта Пилкингтона предоставляет возможность на примере развития конкретного земельного конфликта проследить особенности, присущие земельным спорам джентри Севера Англии. Такое обобщение в данном случае представляется вполне уместным. Необходимо помнить, что Пилкингтоны и Эйнсворты, как и другие семейства джентри, были вписаны в сложную систему социальных связей, поэтому на практике в их конфликт оказались втянуты не только члены указанных семей. В ходе борьбы за манор Меллор Пилкингтоны прибегали к покровительству лорда Стенли, герцога Дерби, а Эйнсворты пользовались поддержкой епископа ыб Narrative of Robert Pylkington // Report on manuscripts in various collections. Vol. II. P. 28. (Далее -Narrative of Robert Pylkington).

Рочестера, Лондона и Йорка - Томаса Сэведжа (Thomas Savage). Упомянутое соперничество длилось десятилетиями, в течение этого времени то одна, то другая сторона, при поддержке своих сторонников из числа джентри, удерживала фактическое владение спорными землями, собирая ренту с держателей. В борьбе за обладание манором Меллор враждующие стороны с одинаковым успехом использовали как легальные методы (судебные тяжбы и прочее), так и угон скота, угрозы, взятие в плен и даже попытки убийства.147

Нарратив Роберта Пилкингтона отличает четкое следование поставленной задаче - его автор скрупулезно повествует обо всех деталях земельной тяжбы, не отвлекаясь на описание каких-либо посторонних событий. В документе содержится несколько упоминаний о выступлениях йоркистов в царствование Генриха VII. Тем не менее, эти отступления не только редки, но и делаются в совершенно определенном контексте -тогда, когда подавление восстаний мешало Генриху VII и его сановникам уделить достаточное внимание тяжбе Пилкингтонов и Эйнсвортов. Достаточно типичной является следующая реакция на беспорядки: говоря о событиях 1497 г. Роберт Пилкингтон сообщает, что рассмотрение его дела в Лондоне королем было отложено, потому что «король был озабочен восстанием».148 Столь скупая реакция в данном случае, думается, была обусловлена целью, которую преследовал Роберт Пилкингтон в своем сочинении - запечатлеть все детали борьбы за манор. По-видимому, данный нарратив не содержит сведений, которые сделали бы возможным воссоздание реакции джентри на политические катаклизмы второй половины XV столетия.

Итак, книга Роберта Пилкингтона не только дает возможность выявить особенности протекания затяжных земельных конфликтов на Севере Англии, она позволяет взглянуть на эти конфликты изнутри,

147 Macray W.D. Op. cit. P.VI-VII.

143 Narrative of Robert Pylkington. P. 40. глазами их участников. Поэтому, несмотря на незначительный объем нарратива Пилкингтона, он оказывается исключительно информативным источником. Он не только позволяет еще раз проверить выводы, сделанные на материале семейных архивов джентри, но и дает возможность более глубокого анализа роли земельных конфликтов в жизни указанной социальной группы.

Хроники.

Проанализированные выше источники личного происхождения позволяют реконструировать социальное и культурное измерение «мира джентри», восстановить ход событий в графствах, а также отношение джентри с политическим катаклизмам общенационального масштаба. Столкновение армий Иорков и Ланкастеров, изменение ситуации при дворе в указанных источниках в лучшем случае упоминаются, но не описываются. Однако, реализовать цель нашего исследования (т.е. выяснить, оказывали ли Войны Роз заметное влияние на жизнь современного им общества) не проанализировав ход борьбы аристократических «партий» невозможно. Для того, чтобы восстановить политические события общенационального масштаба, имеет смысл обратиться к такому виду источников, как хроники. В хрониках второй половины XV в. интересующий нас пласт событий изложен достаточно полно. В данном случае речь идет о Лондонских хрониках («Chronicles of London»),149 «Новых хрониках Англии и Франции» Фабиана (Fabian R. «The new chronicles of England and France»),150 хронике Варкворта («А chronicle of the first thirteen years of the reign of king Edward the Fourth by John Warkworth»),151 Хронике восстания в Линкольншире (The chronicle of

1,19 Chronicles of London /Ed. by C. L. Kingsford. L., 1977. (Далее - Chronicles of London).

150 Fabian R. The new chronicles of England and France / Ed. by H. Ellis. L., 1811. (Далее - Fabian R. The new chronicles of England and France).

151 Warkworth J. A chronicle of the first thirteen years of the reign of king Edward the Fourth by John Warkworth, master of St. Peter's College, Cambridge // Three chronicles of the reign of Edward IV / With an introd. byR. Dockray. Gloucester, 1988. P. 8-135. the Rebellion in Lincolnshire),152 так называемом «Прибытии» («The Arrival, or the History of the Arrival of Edward IV in England and the Finall Recoverie of his Kingdoms from Henry VI»).153 Все упомянутые источники давно введены в научный оборот и неизменно используются для реконструкции событий эпохи Войн Роз. Учитывая это обстоятельство, а также то, что хроники в данной работе выступают как вспомогательные источники, имеет смысл ограничиться по возможности краткой характеристикой каждой из них.

Пожалуй, наибольшей известностью пользуются Лондонские хроники. Эпоха Войн Роз освещается во второй части хроник (Cotton. Vitellius А. XVI), охватывающей события 1440-1496 гг. Редактор классического издания Лондонских хроник - С. Кингсфорд - отмечает, что они были написаны кем-то из состоятельных граждан Лондона. Vitellius, по мнению С. Кингсфорда, был составлен около 1496 г. Его можно условно разделить на три части. События 1440-74 гг. изложены в оригинальной, авторской версии. Далее следует часть, посвященная событиям 1474-1485 гг., которая представляет собой компиляцию каких-то более ранних хроник, использовавшихся также Р. Фабианом. И, наконец, третья, также оригинальная авторская версия событий 1485-1496 гг. Эта часть, по-видимому, описывает события, которым автор хроники сам был свидетелем, и потому является наиболее ценной.154

Историческую канву событий всеанглийского масштаба периода Войн Роз подробно рисует Роберт Фабиан в своих «Новых хрониках Англии и Франции». Р. Фабиан был преуспевающим горожанином, вершиной карьеры которого явилась должность шерифа. Все свободное время он посвящал самообразованию. Фабиан прекрасно знал латынь и французский, он явился автором поэмы о царствовании Эдуарда П. Его

152 The chronicle of the Rebellion in Lincolnshire//Three chronicles of the reign of Edward IV . P. 136-198. (Далее - The chronicle of the Rebellion in Lincolnshire).

153 The Arrival, or the History of the Arrival of Edward IV in England and the Finall Recoverie of his Kingdoms from Henry VI // Three chronicles of the reign of Edward IV . P. 199-233. (Далее - The Arrival).

154 Kingsford C. L. Introduction // Chronicles of London. - P. XVI-XVII.

Новые хроники.», заканчивающиеся началом царствования Генриха УШ, и, когда дело касается описания удаленных периодов истории (Фабиан начинает повествование с высадки в Англии Брута), являются компиляцией более ранних хроник. Начиная с эпохи Войн Роз, Фабиан опирается уже на воспоминания очевидцев и на свои собственные впечатления. Этот источник ценен тем, что дает взгляд на политические события второй половины XV в. представителя городского сословия, то есть относительно незаинтересованного лица. Наиболее полным изданием хроники Фабиана является публикация, осуществленная Генрихом Элисом в 1811 г, в которой сохранена орфография и пунктуация начала XVI в., а сам текст печатался непосредственно с авторского манускрипта.153

Огромный интерес представляет издание трех хроник, посвященных царствованию Эдуарда IV, предпринятое британскими исследователями под общей редакцией Кейт Докрей в 1988 г.156 В него вошли следующие хроники. «Прибытие, или история прибытия Эдуарда IV в Англию и окончательного отвоевания его королевства у Генриха VI». Эта хроника была написана одним из сторонников Эдуарда IV вскоре после событий 1471 г., которым она и посвящена. Автор хроники утверждает, что он «лично видел большую часть из того, что он будет описывать, и знает, что в действительности происходило в это время».137

Вторая хроника, помещенная в указанном издании - это хроника Варкворта, посвященная событиям 1461-1474 гг. Эта хроника находится в собрании документов колледжа св. Петра в Кембридже. Джон Варкворт был главой этого колледжа с 1473 по 1498 гг. Его хроника была написана где-то между 1478 и 1483 гг. В отличие от «Прибытия», где йоркистские симпатии автора выражены чрезвычайно ярко, хроника Варкфорта имеет отчетливую про-ланкастерскую ориентацию. Хроника Варкворта

155 Н. Ellis. Preface // Fabian R. The new chronicles of England and France. P. XI.

136 Three chronicles of the reign of Edward IV / With an introd. by R. Dockray. Gloucester, 1988. 242 p.

157 The Arrival. P. 199 уникальна еще и тем, что основное внимание автора в ней сосредоточено не на событиях в Лондоне, а на освещении истории Севера Англии.

Хроника восстания в Линкольншире», завершающая собрание из трех хроник царствования Эдуарда IV, была написана кем-то из людей, находившихся на королевской службе вскоре после подавления восстания 1471 г. Она представляет собой фактически официальный взгляд правительства Эдуарда IV на причины, ход и последствия восстания в Линкольншире. В ней разоблачаются враждебные действия герцога Кларенса и лорда Уорвика, которые «в конце концов привели их к гибели».158

Анализ имеющихся в нашем распоряжении источниковых комплексов позволяет еще раз уточнить рамки исследования. Источниковый материал делает возможной реконструкцию социального и культурного измерений мира джентри, а также восприятия ими Войн Роз не для всего английского королевства, а лишь для Центральной, Юго-Восточной и Северной Англии. Точно так же, возможным оказывается воссоздать политические события на местном уровне и проанализировать функционирование судебно-административной системы лишь для указанных регионов страны.

Специфика данной работы состоит в том, что для решения поставленных задач используется комплексная методика. В ней сочетаются отдельные элементы лингвистического анализа, микроистории, истории повседневности и классической политической истории.

Поставленные задачи обусловили следующую структуру работы: Введение, в котором обосновываются актуальность, новизна, научная значимость темы, ставится проблема исследования, формулируются цель и задачи работы, дается обзор источников и литературы. Глава 1. «Мир джентри эпохи Войн Роз в социальном и культурном измерении». В ней

158 The chronicle of the Rebellion in Lincolnshire. P. 162. рассматриваются такие проблемы, как правомерность изучения джентри в рамках региональных сообществ, роль семьи в локальных сообществах джентри, группа проблем, связанных с социальной структурой сообществ джентри, а также проблема культурной специфики локальных сообществ джентри. Глава 2. «Войны Роз глазами джентри». В ней рассматриваются особенности функционирования местной судебно-административной системы в Англии эпохи Войн Роз, последовательно рассматриваются события на общенациональном и местном уровнях 1440-х - 1497 гг. Заключение, в котором подводятся итоги работы, формулируются основные выводы.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Браун, Елена Давыдовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В данной работе была предпринята попытка подойти к анализу столь многопланового явления, как Войны Роз, через историю социальности, более конкретно через восприятие этого феномена джентри. Такой подход несет в себе целый ряд преимуществ. Он не только позволяет взглянуть на Войны Роз под новым углом. Необходимо напомнить, что Войны Роз традиционно интерпретируются как противостояние крупных феодальных группировок - так называемых «партий» Йорков и Ланкастеров. Взгляд на Войны Роз с позиции джентри, необходимо предполагающий реконструкцию социальных связей, в которые была включена данная группа, открывает путь к более глубокому анализу аристократических «партий».

Анализ системы социальных связей внутри дворянского сословия, то есть фактически феодальных отношений, дает возможность подойти к решению более общих вопросов, в частности широко обсуждаемой в историографии проблемы специфики феодализма в Англии XV столетия, а также особенностей английского феодализма в целом.

Система социальных связей, характерная для английского общества XV столетия, имеет определенную специфику. Главной ее особенностью является трансформация социальных связей, характерных для Англии периода расцвета средневековья. Эпоха Войн Роз в этом отношении являет собой время изменения социальных отношений. В эту эпоху, с одной стороны, достигли своего логического завершения черты, присущие английскому феодализму, с другой стороны, в рамках старой системы в указанный период стали зарождаться новые социальные связи, способствовавшие установлению абсолютной монархии Тюдоров. Во второй половине XV столетия структура дворянского сословия являла собой чрезвычайно сложную и разветвленную систему, цементирующей основой которой являлись отношения покровительства.

Анализ данных основных источников (эпистолярных комплексов Пастонов, Стоноров, Пламптонов и нарратива Пилкингтона) позволяет сделать следующие выводы, касающиеся места джентри в социальной структуре современного им общества. Прежде всего, необходимо констатировать, что подавляющее большинство социальных и культурных связей джентри юго-востока, центра и севера Англии ограничивались рамками их «страны» (country), пространственное измерение которой совпадало с границами графства, а социальное - охватывало всех живущих в нем людей.

В последнее десятилетие в англоязычной историографии развернулась оживленная дискуссия о правомерности изучения джентри в рамках региональных сообществ (country community). Анализ имеющихся в нашем распоряжении источников позволяет предположить, что такой подход к проблеме является одним из наиболее продуктивных способов анализа истории провинциального дворянства XV в., поскольку для самих джентри понятие «страны» было своего рода основой мировосприятия, а значительная часть социальных связей джентри ограничивалась именно рамками локальных сообществ джентри.

Региональные сообщества джентри являлись далеко не монолитными социальными образованиями, напротив, они распадались на отдельные противоборствующие группировки. Ядром этого противостояния была борьба за земельные владения, спровоцированная чрезвычайно зыбким механизмом наследования земельных владений и слабостью судебной системы.

Схема социальных связей внутри региональных сообществ джентри может быть уподоблена такой геометрической фигуре, как многоярусная ступенчатая пирамида. Основой этой системы являлись взаимовыгодные объединения в среде джентри, основанные на общности земельных интересов и ориентированные на отстаивание указанных интересов всеми возможными средствами, включая насильственные, вплоть до локальных войн. Члены таких объединений называли друг друга «друзьями», поэтому такие объединения вполне можно обозначить термином «дружеские союзы». «Дружеские союзы» также имели достаточно сложную внутреннюю структуру. На нижней ступени упомянутых объединений стояли люди, пользовавшиеся покровительством джентри (не обязательно благородного происхождения). Выше стояли джентри, положение которых внутри «дружеского союза» определялось их социальным статусом (богатством, родственными связями и т.п.). Указанная субординация внутри «дружеских союзов» отражалась в обращениях, которые джентри употребляли в своих письмах. К вышестоящим «друзьям» адресовался термин «господин» (master), в то время как обращающийся таким образом мог называть себя его «свитским» (servant). Стоит подчеркнуть, что «дружеский союз» состоял не из отдельных людей, а из семей джентри. В XV столетии все большее значение в среде джентри приобретает малая семья, состоящая из потомков до второго колена одной супружеской пары. Только в рамках малой семьи считались необходимыми всемерная поддержка родственников (прежде всего материальная) и наличие родственных чувств. Очень близко к семье стояли «свитские» или же «слуги» (servants), которых связывали с «господином» отношения по типу напоминающие древнеримскую клиентелу - в обмен на покровительство семьи и материальное вознаграждение «свитские» исполняли обязанности посыльных, телохранителей, осведомителей, и, наконец, управляющих.

Итак, «дружеские союзы» являлись основой социальных связей в сообществах джентри. Более крупными объединениями были образования, состоявшие из нескольких «дружеских союзов», интересы которых не противоречили друг другу. Англичане второй половины XV столетия обозначали их термином «партия». Поскольку в данном случае речь идет об образовании, ограниченном рамками графства, то его уместно будет обозначить термином «локальная партия». Во главе «локальной партии» стоял кто-то из лордов. Стоит напомнить, что «дружеские союзы» были объединениями, ориентированными на отстаивание земельных и, шире, имущественных интересов. Непрекращающиеся земельные конфликты обусловливали существование в рамках одного графства нескольких враждующих «дружеских союзов», соответственно и нескольких «локальных партий» с противоречивыми интересами.

Материалы архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов позволяют выдвинуть ряд предположений, касающихся особенностей социальных связей не только в рамках региональных сообществ джентри, но также и на общенациональном уровне. По-видимому, главы «локальных партий» являлись членами аналогичных «дружеских союзов», существовавших уже в аристократической среде. Логичным будет предположить, что «партии», действовавшие на общенациональном уровне, представляли собой именно такие объединения аристократических «дружеских союзов». Этот порядок вещей сделал возможным складывание столь крупных и влиятельных объединений, как «партии» Йорков и Ланкастеров, столкновение которых вылилось в конфликт за корону Англии.

Анализ особенностей функционирования местной судебно-административной системы в центре, на юго-востоке и севере Англии дает возможность предположить, что для джентри приверженность интересам собственной «локальной партии» в эпоху Войн Роз оказывалась более важной, чем выполнение должностных обязанностей. Шерифы, бейлифы, судьи, присяжные и свидетели принимали решения и давали показания, исходя в первую очередь из интересов того «дружеского союза», членами которого они являлись. По-видимому, органы власти в эпоху Войн Роз функционировали как часть системы покровительства, и до тех пор, пока оказание помощи своим сторонникам не приводило к грубому нарушению законов, вспышкам насилия и т.п., такое положение вещей воспринималось современниками как естественное. Если брать за критерий оценки современное представление о правовых и судебных нормах, то судебная и административная власть в Англии второй половины XV в., бесспорно, находилась в состоянии глубокого кризиса. Однако, руководствоваться современными критериями в данном случае вряд ли было бы разумным. Работу судебно-административной системы Англии XV столетия имеет смысл анализировать, используя критерии современников. Поэтому, нормой для этого периода можно считать функционирование упомянутой системы в рамках отношений покровительства, предполагающее защиту должностными лицами интересов своей «партии». Отступлением же от этой нормы, т.е. кризисом властной системы, в представлении современников, можно назвать периоды, когда действия должностных лиц явно противоречили законам, указам короля и вели к очевидной дестабилизации обстановки. В частности, полная бесперспективность выдвижения иска против мирового судьи была нормой для XV столетия. Такой же нормой было то, что присяжные в делах о земельных спорах руководствовались интересами своей «партии». Отступлением же от нормы, «беззаконием», считалось, например, сокрытие королевского указа или покровительство, оказываемое должностным лицом вооруженному отряду, занимавшемуся грабежом, и т.п.

Исходя из этих критериев, имеет смысл оценивать и политическую обстановку в графствах в период Войн Роз. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что, хотя в указанном конфликте отчетливо выделяются несколько этапов, отделенных друг от друга промежутками в несколько лет относительно спокойной жизни, Войны Роз все же имеет смысл рассматривать как целостное явление, обусловленное единым комплексом причин социально-политического характера. Данный вывод не совпадает с позицией современных британских исследователей, склонных говорить о существовании двух или более Войн Роз.583

585 А.Д. Поллард выделяет войну между Йорками и Ланкастерами 1459-71 гг. и войну между Йорками и Тюдорами 1483-87 тт.II Pollard A.J. The Wars of the Roses. P. 111. Д. Гиллингхем выделяет конфликт Йорков и Ланкастеров конца 50-х - начала 60-х годов, обусловленный неспособностью Генриха VI управлять страной; конфликт между Эдуардом IV и Уорвиком 1669-71 гг., и наконец, конфликт 1483-87 гг., спровоцированный узурпацией престола Ричардом III // Gillingham J. The Wars of the Roses. P. 254.

Анализ событий Войн Роз с точки зрения джентри, позволяет предположить, что наиболее обоснованной является датировка этого конфликта, предложенная британским исследователем Э. Гудманом -1452-1497 гг.386 Именно в этот период в графствах центра, юго-востока и севера Англии, или как минимум в одной из этих частей королевства происходили серьезные беспорядки, которые воспринимались джентри как серия беззаконий, нарушавших нормальное течение жизни, т.е. как кризис. Необходимо подчеркнуть, что Э. Гудман пришел к указанной датировке на совершенно ином исследовательском материале - он уделял внимание исключительно событиям общенационального масштаба, особенно подробно анализируя ход военных действий. Это обстоятельство существенно прибавляет веса гипотезе, выдвинутой в данном исследовании, поскольку речь идет о совпадении выводов, полученных на основе анализа не только разных видов источников, но и разных событийных рядов. Для Э. Гудмана основой построения служат столкновения армий Иорков и Ланкастеров, для автора данной работы -политическая обстановка в графствах центра, юго-востока и севера Англии.

Итак, в 1452-1497 гг. политическая ситуация в графствах была крайне неспокойной. Обострение борьбы «партий» Йорков и Ланкастеров существенно дестабилизировало обстановку на местах, в частности, в 1452-1461 гг. положение дел в графствах центра, юго-востока и севера Англии вполне может быть охарактеризовано как гражданская война -имели место столкновения вооруженных отрядов, насильственный захват спорных земель, убийства свитских джентри и самих дворян, грабежи и т.п. Обстановка заметно обострялась также и в 1470-71, и в 1485-97 гг. Таким образом, налицо существование прямой зависимости между общенациональными столкновениями и эскалацией напряженности на

Д.Р. Ландер же вообще не видит связи между указанными событиями // Lander J. R. Government and community. P. 362

586 Goodman A. Op. cit. P. 116. местах. Анализ имеющихся в нашем распоряжении источников позволяет прояснить характер этой взаимосвязи. Эта проблема теснейшим образом связана с проблемой политических предпочтений джентри. Армии Йорков и Ланкастеров, как и любые другие феодальные армии, формировались из отрядов, находящихся в непосредственном подчинении кого-либо из магнатов, а джентри составляли весомую часть этих отрядов. Именно этот факт в данном случае является ключевым. По-видимому, джентри (в частности Пастоны, Пламптоны, Стоноры и их корреспонденты) поддерживали не Йорков, Ланкастеров или Тюдоров, а главу собственной «локальной партии». Джентри не принимали решение, на чьей стороне им участвовать в битве, а присоединялись к отряду «своего лорда», т.е. того, чьим покровительством они пользовались, иными словами, к отряду главы своей «партии». И уже глава «локальной партии» решал, на какой стороне он выступит в сражении. Эта гипотеза также совпадает с выводами британских исследователей Войн Роз, которые единодушно отмечают, что исход сражений армий Йорков и Ланкастеров во многом зависел от того, к какой «партии» присоединялись те или иные лорды и их

587 отряды.

Вышеизложенное позволяет автору сформулировать свою позицию по более частному вопросу. Материалы эпистолярных комплексов джентри не совпадают с позицией российских исследователей, предполагавших, существование определенных политических симпатий (поддержки Йорков) у одной из частей джентри - «нового дворянства».

Таким образом, выявление особенностей социальной структуры региональных сообществ джентри и дворянского сословия в целом позволяет ответить на ключевой вопрос данного диссертационного исследования - Войны Роз оказывали самое непосредственное влияние на современное им общество, и это влияние отнюдь не ограничивалось материальными, техническими последствиями от не столь уж частых и

587 Chrimes S. В. Lancastrians, Yorkists and Henry VII. L., 1964. P. 61. кровопролитных столкновений армий Йорков и Ланкастеров. «Партии» Йорков и Ланкастеров отнюдь не являлись изолированными аристократическими кланами, они представляли собой объединения «локальных партий». «Локальные партии», в свою очередь, являлись формой самоорганизации региональных сообществ джентри. И если «локальные партии» были ориентированы на отстаивание вполне конкретных имущественных (более узко земельных) интересов их членов в рамках графства, то столкновение «партий» общенациональных, т.е. более широких объединений того же характера, не могло не провоцировать рост напряженности на местах. Исход сражений Войн Роз, перераспределение придворных и государственных должностей, иными словами, возвышение или падение глав «локальных партий» были жизненно важными событиями для джентри, ведь они коренным образом влияли на возможности магната защищать интересы своих сторонников. Однако, наибольшее значение для английского общества в целом имела установленная выше взаимосвязь - столкновение общенациональных «партий» неизбежно приводило и к столкновениям между локальными «дружескими союзами», которые являли собой «нижний ярус» объединений Ланкастеров и Йорков, т.е. к обострению земельных споров. В конфликты в среде джентри прямо или косвенно вовлекались не только они сами, но и их «свитские», их держатели и люди, пользовавшиеся их покровительством. В качестве наиболее рельефного примера разрастания земельных конфликтов можно привести следующий факт преуспевающий купец Ричард Кале, пользовавшийся покровительством Пастонов, в 1471 г. занимался не только торговыми операциями, но и принимал самое непосредственное участие в обороне замка Пастонов,

588 который осаждал отряд герцога Норфолка.

Итак, именно сложившаяся в Англии XV в. система социальных связей сделала возможным то, что ущемление имущественных интересов

588 The Paston Letters. Vol. 2. P. 38. части дворянства (в данном случае «партии» Ричарда Йорка) могло привести не только к свержению короля с престола (это неоднократно происходило и раньше), но фактически к гражданской войне. В данном случае имеет смысл говорить об усложнении структуры общества, приводящей к более тесной взаимосвязи отдельных его частей. Не случайно наибольшее обострение политической обстановки и в центре, и на местах было характерно для периода 1452-1461 гг. В эти годы имело место очевидное несоответствие - самый богатый и влиятельный магнат королевства - Ричард Йорк - оказался практически устранен от механизма принятия политических решений в силу характера его личных взаимоотношений с королем и его окружением. Устранение этого несоответствия привело к стабилизации обстановки в королевстве.

По-видимому, одним из факторов социальной истории Англии XV столетия являлся процесс формирования достаточно четкой структуры локальных сообществ джентри, которые для защиты своих интересов апеллировали к лицам, принадлежащим к верхам политической элиты. Первые попытки королевской власти, что называется, замкнуть эту систему на себя, были предприняты в царствование Эдуарда IV, но полного успеха в этом отношении удалось добиться лишь королям из династии Тюдоров. Британский историк Питер Берман, отмечает, что джентри времен Елизаветы, имея прочную опору в локальных сообществах джентри, в силу отсутствия механизма, при помощи которого представители данной группы могли бы подтвердить свой социальный статус, помогли сформироваться и институционализироваться отношениям типа клиентелы с центром при дворе,389 что явилось прочной основой монархии Тюдоров. Данная работа позволяет предложить следующее уточнение тезиса британского ученого - региональные сообщества джентри как специфический феномен английской истории начинают формироваться уже в XV столетии.

539 Bearman P. Op. cit. Р. 177.

Именно в эпоху Войн Роз складывается система отношений покровительства, определявшая особенности социальной структуры указанных сообществ. Подтверждением этому факту служит существование уже во второй половине XV столетия определенных культурных особенностей джентри как социальной группы, отличавших их от аристократической по своему характеру придворной культуры. Основой ценностной ориентации джентри в эпоху Войн Роз было понятие «worship» (почет), которое на современный русский язык можно перевести фразой - «жить как должно, в полном соответствии с собственным социальным статусом». В среде джентри более всего приветствовались качества хорошего управленца, способного приумножить семейное достояние. «Почетными» считались безупречная точность в денежных делах и практически ориентированное образование. Джентри одобряли те действия, которые могли упрочить их социальное положение. Система ценностей данной социальной группы носила очевидный утилитарный характер. Отступление от общепринятых норм поведения или следование стандартам другого социального слоя, например, излишняя куртуазность, могло принести джентри только «бесчестие». Все эти особенности характеризуются исследователями как характерные признаки культуры джентри, но формирование ее обычно относят к более позднему периоду истории.590

В этом отношении Войны Роз предстают как период трансформации структуры общества. Во второй половине XV в. происходило формирование региональных сообществ джентри и «локальных партий», объединенных в более крупные союзы - «партии» общенациональные. Система на этом этапе могла быть стабильной лишь в том случае, если стабильной оставалась ситуация при дворе, где замыкались социальные связи. Нарушение баланса реального влияния кого-либо из глав крупных «партий» и его роли в принятии решений в

S9° Mingay G. Е. The gentry.P. 2-3. этой ситуации могло существенно дестабилизировать обстановку в королевстве. Соответственно, Войны Роз предстают чрезвычайно сложным, многоплановым явлением, возникновение и длительность которого были обусловлены как объективными причинами (системой социальных связей внутри дворянства), так и субъективными факторами -конфликтами аристократических кланов.

Таким образом, мы можем выявить специфику феодальных отношений в Англии XV столетия. Основой этой системы являлись отношения покровительства, в которые было вовлечено не только дворянское сословие. Думается, в данном случае стоит перечислить социальные группы, затронутые указанной системой социальных связей. Покровительством дворян как правило пользовались не только менее влиятельные джентльмены, но и купцы, юристы и другие представители городского сословия. Естественно, системой покровительства были охвачены и свитские дворян. Дворяне также покровительствовали и своим держателям. Можно предположить, что отношения покровительства в Англии XV в. составляли фундамент всей системы социальных связей.

Тематика данной работы подводит нас к еще одной глобальной проблеме - проблеме утверждения в Англии режима абсолютной монархии. Реальная власть в этой Англии к началу Войн Роз находилась в руках нескольких глав крупных аристократических «партий». Естественно, что каждая из этих «партий» стремилась стать единственной и захватить власть в стране, их интересы в любом случае рано или поздно должны были столкнуться. Исходя из вышеизложенного, можно также объяснить, почему Войны Роз на общенациональном уровне вылились именно в такую форму - фактическое истребление старой аристократии, то есть глав «локальных партий». Проведенный в работе анализ источников показывает, что изнутри «локальные партии» были достаточно стабильны, и лишь смерть главы «партии» заставляла его сторонников подыскивать себе нового покровителя. Мы установили, что члены «локальной партии» не имели определенных политических симпатий. После гибели главы «партии» они переходили под покровительство того, кто мог лучше всего защитить их интересы через доступ к механизму принятия важных политических решений. Если же главой «партии» становился сам король, это гарантировало наиболее полную реализацию интересов указанной организации. Иными словами, только истребление старой аристократии позволило королевской власти «замкнуть» на себя всю систему социальных связей. Процесс сосредоточения власти в руках короля проходил тем более успешно, поскольку общество устало от постоянных конфликтов, и было готово подержать того, кто сможет навести в стране порядок.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Браун, Елена Давыдовна, 2003 год

1. ЛИТЕРАТУРЫ1. ИСТОЧНИКИ• Хроники

2. The Arrival, or the History of the Arrival of Edward IV in England and the Finall Recoverie of his Kingdoms from Henry VI // Three chronicles of the reign of Edward IV /With an introd. by R. Dockray. Gloucester: Sutton, 1988. P. 199-233.

3. Chronicles of London /Ed. by C. L. Kingsford. Gloustershire: Sutton, 1977.XXVHI, 368 p.

4. The chronicle of the Rebellion in Lincolnshire // Three chronicles of the reign of Edward IV / With an introd. by R. Dockray. Gloucester: Sutton, 1988. P. 136-198.

5. Fabian R. The new chronicles of England and France /Ed. by H. Ellis. -L.: Wilke and Robinson, 1811. -XXIV, 1306 p.

6. Narrative of Robert Pylkington // Report on manuscripts in various collections: In 3 vol. / Ed. by W. D. Macray. L.: Mackie&Co.L.D., 1903,-Vol/П.-P. 28-56.

7. The Paston letters 1422-1509 A.D. A new ed. containing upwards of four hundred letters & hitherto unpublished: In 3 vol. / Ed. by James Gardner. L: Clarendon Press, 1872-75. Vol. 1-3.

8. The Paston letters: In 2 vol. /Ed. by John Warrington. L.-N-Y: «Dent&Sons», 1956. - Vol. 1-2.

9. Plumpton correspondence: a series of letters, chiefly domestic, written in the reigns of Edward IV, Richard Ш, Henry VII and Henry VIH / Ed. by Stapleton Th. Camden Society. L.: Camden Society, 1839. - XCIX, 6871. P

10. Stonor Letters and Papers 1290-1483 /Ed. by C. Carpenter. Cambrige: Cambridge univ. press, 1996. - LVI, 519 p.1.. ЛИТЕРАТУРА.

11. Александренко B.H. Английский тайный совет и его история: В 3 т. Варшава: б.и., 1888. - Т. 1. - 482 с/

12. Барг М.А. «Земное богатство» в видении анонима XV в. // Культура и общественная мысль: Античность. Средние века. Эпоха Возрождения. М.: Наука, 1988. - С. 132-138.

13. Барг М.А. Проблемы социальной истории в освещении современной западной медиевистики. М.: Наука, 1979. - 230 с.

14. Барг М.А. Ричард Ш сценический и исторический // Новая и новейшая история. 1972. - № 4. - С. 112-119.

15. Барг М.А. Шекспир и история. -М.: Наука, 1979. 199 с.

16. Бархатова О.Н. Переписка Пастонов как источник по социально-экономической и политической истории Англии XV в. / Моск. пед. ин-т им. В.И. Ленина М., 1975. - 397 с.

17. Басовская Н.И. Политическая борьба в Англии и Франции первой половины XV в. и Столетняя война // Идейно-политическая борьба в средневековом обществе. М.: б. и., 1984. - С. 120-140.

18. Бахитов С.Б. Эволюция культа королевской власти в Англии под влиянием континентальных традиций (теоретико-методологический и историографический аспекты) Автореф. дис. . канд. ист. наук / Томский гос. ун-т. Томск, 1998. - 34 с.

19. Бойцов М. Скромное обаяние власти // Одиссей: Человек в истории, 1995. М.: Наука, 1995 - С. 56-72.

20. Грин Дж. Р. История английского народа. М.: К.Т. Солдатенков, 1869. - 409 с.

21. Гуревич А. Я. Нескромное обаяние власти // Одиссей: Человек в истории, 1995. М.: Наука, 1995. - С. 46-59.

22. Гутнова Е.В. Английское феодальное государство XIV-XV вв. // Средние века /АН СССР. М., 1987. - Вып. 50. - С. 58-76.

23. Гутнова Е.В. Историография истории средних веков. М.: Высшая школа, 1985.-477 с.

24. Золотов В.И. Английской общество накануне «Войны Роз» / Брянский гос. пед. ун-т. Брянск, 1996. - 108 с.

25. Золотов В.И. К.Б. МакФарлайн и современные подходы к изучению социальной истории Англии XVb. // Проблемы социальной истории Европы: от античности до нового времени / Брянский гос. пед. ун-т. -Брянск, 1995.-С. 118-134.

26. Золотов В.И. К вопросу о местном управлении в законодательстве первых парламентов Генриха VI (1422-1433) // Англия в XFV-XVII вв / Горьковский гос. ун-т. Горький, 1974. - Вып. 2 - С. 120-135.

27. Золотов В.И. Политический кризис в Англии 1425-1426 гг. //Там же. -С. 91-118.

28. Золотов В.И. Предпринимательская деятельность королевских чиновников в Англии XV в. // Феодальный город / Брянский гос. пед. ун-т. Брянск, 1993. - Вып. 1. - С. 67-84.

29. Золотов В.И. Снова о социальных аспектах «Войны Роз» // Историческая мысль и история идей / Брянский гос. пед. ун-т. -Брянск, 1998. Вып. 6. - С. 79-88.

30. Казаков И.В. Генрих УШ Тюдор: «Новый» король и его двор // История и историография зарубежного мира в лицах / Самарский гос. пед. ун-т. Самара, 1996. - Вып. 1. - С. 42-53.

31. Казаков И.В. Северный совет, совет Уэльса и Западный совет, их роль в процессе укрепления абсолютизма в Англии // Личность. Общество. Государство: сборник трудов молодых ученых / Самарский гос. пед. ун-т. Самара, 1996.-С. 115-127.

32. Каменецкий Б.А. Джон Фортескъю и его учение о праве и собственности. М.: Высшая школа, 1960. - 35 с.

33. Каменецкий Б. А. Социально-политические взгляды Джона Фортескъю (из истории политической мысли в Англии XV в.) // Очерки социально-экономической и политической истории Англии и Франции ХП-ХУШ вв. / Московский гос. пед. ун-т. М., 1960. -С. 49-78.

34. Колесницкий В. Феодальное государство. М.: Просвещение, 1967. - 302 с.

35. Копелев Л. 3. Чужие. // Одиссей: Человек в истории, 1993. М.: Наука, 1993.-С. 8-18.

36. Косминский Е.А. Проблемы английского феодализма и историография средних веков. М.: Наука, 1963. - 456 с.

37. Кузнецов Е В. Борьба магнатских партий в Англии в 50 гг. XVb. Политическая программа Йоркской партии. // ГГУ. Ученые записки. Горький, 1959. Вып. 46. - С. 123-144.

38. Кузнецов Е.В. Из истории политического кризиса в Англии во второй половине XVb. // Там же. Вып. 65. - С. 508-516.

39. Кузнецов Е.В. Кентское восстание 1471 года (из истории политического кризиса в Англии второй половины XV в.): Учебное пособие / ГГУ. Горький, 1973. - 34 с.

40. Кузнецов Е.В. Некоторые вопросы экономической политики королевской власти в Англии 1461-1485. // Средние века / АН СССР. -М., 1962. -Вып. 21. С. 185-200.

41. Кузнецов Е.В. Общественно-политическая борьба в Англии второй половины XV в. (к проблеме возникновения английского абсолютизма). М.: Наука, 1958. - 274 с.

42. Кузнецов Е.В. Экономическое развитие Англии в XIV- XV вв. / ГГУ. Горький, 1981. - 84 с.

43. Кузнецов К.А. Опыты по истории политических идей в Англии (XV-XVII вв.) / Восточный ин-т. Владивосток, 1913.-231 с.

44. Ложкина Т.Г. К вопросу о социальных и политических отношениях в Англии в период правления Ричарда Ш // Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества / ЛГУ. Л., 1978. -Вып. 2. - С. 50-55.

45. Майорова Н.О. Английские парламентарии XV в. о месте и значении парламента // Власть и политическая культура в средневековой Европе/РАН, ИВИ. -М., 1992. Часть 1. С. 187-197.

46. Малинин Ю. П. Королевская троица во Франции в XIV-XV вв. // Одиссей: Человек в истории, 1995. -М.: Наука, 1995. С 19-34.

47. Мельникова Е. А. Образ мира. М.: Янус-К, 1998. - 278 с.

48. Миронов В.В. Основные направления английской внешней политики конца XV-XVI вв. в современной отечественной историографии // Исторический ежегодник, 1996 / Омский гос. ун-т. -Омск, 1996. С. 97-104.

49. Мортон А.Л. История Англии. М.: Иностранная литература, 1965, -356 с.

50. Муха М.В. «Война монет» в Англии в конце XVb. // Эрмитаж. Труды.-Л., 1986.-Т. 26.-С. 31-34.

51. Педьков В. Парламентский строй в Англии (до Х1Хв.) Спб.: Биржевые ведомости, 1906. - 279 с.

52. Петросьян А.А. Ричард Ш: миф и реальность. // Вопросы истории. -1992. -№ 11-12. С. 179-184.

53. Петрушевский Д.М. Очерки истории английского государства и общества в средние века. М.: Соцэкгиз, 1937. - 224 с.

54. Савельев В.А. Изменения в структуре власти Англии в период сословно-представительной монархии ХШ-ХУ вв. //Сословно-представительные монархии: государственность право - идеология. - М.: ВЮЗИ, 1987.-С. 7-16.

55. Сливко С.А. К вопросу об условиях и путях формирования английского абсолютизма в конце XV в. (начало правления Генриха VII Тюдора) // Омский педагогический ин-т. Ученые записки. -Омск, 1965. Вып. 22. - С. 203-236.

56. Сливко С.А. Социальная борьба в Англии в конце XV в. и формирование английского абсолютизма. Автореф. дис. . канд. ист. наук / Моск. гос. пед ин-т им. В.И. Ленина. М., 1965. - 39 с.

57. Сливко С.А. Социально-политические итоги «Войны роз». // Омский пед. ин-т. им. A.M. Горького. Учен. Записки. Омск, 1958. -Вып. XI.- С. 85-114.

58. Согрин В.В., Зверева Г.И., Репина Л.П. Современная историография Великобритании. М.: Наука, 1991. - 245 с.

59. Тревельян Дж. М. Социальная история Англии. М.: Иностранная литература, 1959. - 521 с.

60. Уваров П. Ю. Париж XVb.: События, оценки, мнения. общественное мнение? // Одиссей: Человек в истории, 1993. М. Наука, 1993.-С. 175-189.

61. Ульянов Ю.Р. Новая вотчина в Англии в X1V-XV вв. // Аграрная история эпохи феодализма / Удмуртский гос. ун-т. Ижевск, 1982. -С. 28-43.

62. Ульянов Ю.Р. Образование и эволюция структуры манора Стонор в XIV-XV вв. // Средние века / АН СССР. М., 1971, 1972. - Вып. 3435.

63. Ульянов Ю.Р. Рост нового дворянства в Англии в XV в. // Из истории средневековой Европы (X-XVIH вв.) / МГУ. М., 1957. - С. 131-151.

64. Ульянов Ю.Р. Экономическое развитие манора Стонор в XIV-XV вв. //Средние века/АН СССР. М., 1986, 1987.-Вып. 49-50.

65. Филимонова О.Н. К социально-психологической характеристике английского нового дворянства // Проблемы экономического и политического развития стран Европы в античную эпоху и средние века/МГУ. М., 1975. - С. 312-335.

66. Филимонова О.Н. Переписка Пастонов, как источник по аграрной истории Англии XV в. //Там же. С. 240-256.

67. Хейзинга И. Осень средневековья. М.: Прогресс, 1997. -462 с.

68. Штокмар В.В. История Англии в средние века. М.: Высшая школа, 1973.-309 с.71 .Abbot Jakob. Richard Ш. N.Y.;L., 18. - 337 p.

69. Acheson E. A gentry community: Leicestershire in the fifteenth century, c. 1422-1485. Cambridge: Cambridge univ. press, 1992. - 290 p.

70. Allan A. Yorkist propaganda: pedigree, prophecy, and the «English history» in the reign of Edward 1V // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N.Y., 1979. -P. 171-189.

71. Archer R. E. Rich old ladies: The problem of late medieval dowagers // Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. -N.Y.: St. Martin press, 1984. -P. 15-36.

72. Armstrong Ch. A. England, France and Burgundy in the fifteenth century. L.: The Hambledon press, 1983. - 431 p.

73. Armstrong Ch. A. J. Some examples of distribution and speed of news in England in the time of the Wars of the Roses // Studies in medieval history. Oxford: Oxford univ. press, 1948. - P. 429-454.

74. Arnold C. The commission of the Peace for the West Riding of Yorkshire // Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. -N.Y.: St. Martin press, 1984. P. 116-132.

75. Arthurson T. The Perkin Warbesk conspiracy 1491-1499. -Gloucestershire: Sutton, 1994. 244 p.

76. Bagley J.J. Historical interpretation. Sources of English Medieval History (1066-1540). Newton Abbey: Larbow, 1972. - 809 p.

77. Bean G. M. The financial position of Richard, duke of York // War and government in the Middle Ages. Cambridge: Totova, 1984. - P. 182198.

78. Bearman P. Relations into Rhetoric (Local elite social structure in Norfolk, England, 1540-1640). New Brunswick: Rutgers univ. press, 1993.-235 p.

79. Beer B. L. Rebellion and riot: Popular disorder in England during the Reign of Edward IV. -N.Y.: St. Martin press, 1982.-259 p.

80. Bennett M. J. The battle of Bosworth. Gloucester: Sutton, 1985. - 195 P

81. Bennett M. J. Henry VII and the Northern rising of 1489 // English Historical Review. 1990. - № 414. - P. 34-59.

82. Bennett M. S. The Pastons and their England. Cambridge: The univ. press, 1932. - 389 p.

83. Bennett M. S. Careerism in Late Medieval England // People, politics and community in the Late Middle Ages / Ed. by J. Rosental and C. Richmond. L.;N.Y. - 1987. - P. 19-36.

84. Bennett M. S. Community, class and careerism: Cheshire and Lancashire society in the Age of sir Gawaine and the Green Knight. Cambridge: The univ. press, 1983. - 286 p.

85. Bermets P. The lords of Lancaster. N.Y.: St. Martin press, 1973. - 4121. P

86. Bolton W.F. A living language. The history and structure of English. -N.Y.: St. Martin press, 1982. 461 p.

87. Bradfield M., Laver J. Historical costumes of England from the eleventh to twentieth century. -L.: Harrap, 1938. 710 p.

88. Britnell R. The closing of the Middle Ages?: England 1471-1529. -Oxford: Blackwell, 1997. 253 p.

89. Carpenter C. Gentry and community in medieval England // Journal of British studies. Vol. 33. - № 4. - October 1994. - P. 340-381.

90. Carpenter C. Locality and polity: A study of Warwickshire landed society. 1401-1499. Cambridge: Cambridge univ. press, 1992. - 793 p.

91. Carpenter C. The Fifteenth-century gentry and their estates // Gentry and Lesser Nobility in Late Medieval Europe / Ed. by M. Jones. Gloucester; N.Y., 1986.-P. 36-61.

92. Carpenter C. Who ruled the Midlands in the later Middle Ages? // Midland history. Birmingham, 1994. - Vol. 19. - P. 1-20.

93. Castor H. "Walter Blound was gone to serve traytours": the sack of Elvasted the politics of the North Midlands in 1454 // Midland history. -Birmingham. 1994. - Vol. 19. - P. 21-39.

94. Chrimes S. B. Lancastrians, Yorkists and Henry VII. L.: Harrap, 1964. -413 p.

95. Chrimes S. B. The reign of Henry VII // Fifteenth-century England 13991509. Studies in politics and society. Barnes: Manchester univ. press, 1972. -P. 67-86.

96. The Church, politics and patronage in the fifteenth century England / Ed. by B. Dobson. Gloucester; N.Y., 1984. - 216 p.100. van Cleave A. M. The first of the Tudors: A study of Henry VI3 and his reign. L.: Croom helm, 1981. - 280 p.

97. Clements M. Richard Ш his life and character. - Portway-Bath: Portway press, 1968. - 327 p.

98. Clive M. This sun of York (A biography of Edward IV). L.: Harrap, 1973.-323 p.

99. Condon M. An anachronism with Intent? Henry VITs council ordinance of 1491/2 // Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R. A. Griffiths & J. Sherborne. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 228-254.

100. Condon M. Ruling estates in the reign of Henry VII // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. -Gloucester-N.Y.: St. Martin press, 1979. P. 109-143.

101. Coss P. R. The formation of English gentry //Past and present.-Oxford, 1995,- № 147. P. 38 - 64.

102. Crawford A. The private life of John Howard: a study of a Yorkist lord, his family and household // Richard Ш: Loyalty, lordship and law / Ed. by P.W. Hammond. L.: Richard Ш and Yorkist History Trust, 1986. -P. 6-37.

103. Curry A. The first English standing army? Military organization in Lancastrian Normandy 1420-1450 // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N.Y., 1979. - P. 193-214.

104. Davis W. William Waynflete and the educational revolution in the XV century // People, politics and community in the Late Middle Ages / Ed. by J. Rosental and C. Richmond. L.; N.Y, 1987. - P. 37-56.

105. Dobson R.B. Richard Ш and the Church of York // Rings and nobles in the later Middle Ages. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 130154.

106. Dockray К. Richard Ш and the Yorkshire gentry, с 1471-1485 // Richard Ш: Loyalty, lordship and law / Ed. by P.W. Hammond. L.: Richard Ш and Yorkist History Trust, 1986. - P. 38-49.

107. Dockray K. The political legacy of Richard Ш in Northern Ireland // Rings and nobles in the later Middle Ages. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 213-222.

108. Dockray K. Why did fifteenth-century English gentry marry? The Pastons, Plumptons and Stonors reconsidered. // Gentry and Lesser Nobility in Late Medieval Europe / Ed. by M. Jones. Gloucester; N.Y., 1986.-P. 61-81.

109. Duer C. Standards of living in the Later Middle Ages. -Cambridge: Cambridge univ. press, 1989. 376 p.

110. Duffy E. The stripping of the altars: Traditional religion of England, c. 1400-1580. L.: Jale univ. press, 1992. - 654 p.

111. Edwards J. G. The Huntingdonshire parliamentary election of 1450 // Essays in medieval history presented to Bertie Wilkinson Toronto: Toronto press, 1969. - P. 383-395.

112. The English court: from the Wars of the Roses to the Civil War. -L.: Harrap, 1987.

113. English court culture in the later Middle Ages. L.: Macmillan, 1983. -234 p.

114. Fifteenth-century England 1399-1509. Studies in politics and society / Ed. by C.D. Ross. Barnes: Manchester univ. press, 1972. -192 p.

115. Fifteenth-century attitudes. Perceptions of society in late medieval England /Ed. by R. Horrox. Cambridge: Cambridge univ. press, 1994. -235p.

116. Flaming P.W. Charity, faith, and the gentry of Kent II Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. -N.Y.: St. Martin press, 1984. P. 36-59.

117. Gardner J. Henry the Seventh.-L.;N.Y„ 1892. -219p.

118. Gardner J. History of the Life and Reign of Richard the Third to which is added the story of Perkin Warbesk. Cambridge: Cambridge univ. press, 1898. - 456 p.

119. Gentry and Lesser Nobility in Late Medieval Europe / Ed. by M. Jones. Gloucester; N.Y., 1986. - 211 p.

120. Gillingham J. The Wars of the Roses: Peace and conflict in fifteenth-century England. Baton-Rouge: Louisiana State univ. press, 1981.-274 p.

121. Goodman A. The new monarchy. England, 1471-1534. Oxford; N.Y., 1988. -89p.

122. Goodman A. The Wars of the Roses: Military activity and English society (1452-1497). L.: Harper, 1981.-294 p.

123. Gransden A. Historical writing in England: In 3 vol. N.Y.: Cornell univ. press, 1982. - Vol. 2.

124. Griffiths R. A. The crown and the royal family in Later Medieval England // Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherbone. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 15-23.

125. Griffiths R. A. The hazards of civil war: The Mountford family and the Wars of the Roses // Midland history. Issue 5, 1979. - P. 1-19.

126. Griffiths R. A. Public and private bureaucracies in England and the Wales in the fifteenth century // Royal historical society. L., Transactions. 5-th series. - Vol. 30, 1980. - P. 109-130.

127. Griffiths R. A. The reign of Henry VI: The exercise of royal authority 1422-1461.-L.:Benn, 1981.-968 p.

128. Griffiths R. A. The sense of dynasty in the reign of Henry VI // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N.Y., 1979. - P. 15-36.

129. Gunn S.J. The courtiers of Henry VII // English historical review. -Essex, 1993. Vol. 108, № 426. - P. 23-49.

130. Guth J. Richard Ш Henry VII and the City 11 Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherbone. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 167-185.

131. Harriss G. L. Cardinal Beaufort: A study of Lancastrian ascendancy and decline. Oxford: Clarendon press, 1988. - 448 p.

132. Harvey I. M. Jake Cade's rebellion of 1450 Oxford: Clarendon press, 1991.-270 p.

133. Haswell J. The ardent Queen. Margaret of Anjou and Lancastrian heritage. L.: Davice, 1976. - 224 p.

134. Helmhelz R. N. The sons of Edward IV: a canonical assessment of the claim that they were illegitimate // Richard Ш: Loyalty, lordship and law / Ed. by P.W. Hammond. L.: Richard Ш and Yorkist History Trust, 1986. - P. 91-102.

135. Hicks M. Piety and lineage in the Wars of the Roses: the Handerford experience // Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherbone. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 90-109.

136. Hicks M. Richard in and his rivals: Magnates and their motives in the Wars of the Roses. L., 1991. - 447 p.

137. Hicks M. The changing role of the Woodeviles in Yorkist politics // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester - N.Y.: St. Martin press, 1979. - P. 60-87.

138. Horrox R. Richard Ш: a study of service. Cambridge: Cambridge univ. press, 1989.- 358 p.

139. Houbrooke R. A. The English family 1450-1700. L.: Arnold, 1984.-367 p.

140. Hubers H. Studies in English official historical documents. N.Y.: Franklin, 1969.-320 p.

141. Hughes A. The origins and descent of the fourth resention of the English coronation // Coronations Barkley. Barkley: The north, 1990. -P. 197-216.

142. Jacob E. F. The Fifteenth century, 1399-1485. Oxford: Clarendon press, 1961. -775 p.

143. Jenkins E. The princes in the Tower. L.: Arnold, 1978. - 238 p.

144. Jewell R. E. Central and local government. L.: Knight, 1970. -290 p.

145. Keen M. N. England in the Later Middle Ages (a political history). L.: Macmillan, 1973. - 566 p.

146. Ken M. N. Chivalry. L.: Macmillan, 1984. - 708 p.

147. Kendall P. M. Warwick the kingmaker. L.: Arnold, 1957. -365 p.

148. Kendall P.M. Richard the Third. L.: Arnold, 1972. - 514 p.

149. Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherborne. N.Y.: St. Martin press, 1986. - 401 p.

150. Kingsford C. Prejudice and promise in XV century England. -Oxford: Oxford univ. press, 1925. - 243 p.

151. Lamb V. B. The betrayal of Richard Ш. L.: Knight, 1979. - 128 P

152. Lander J. R. Bonds, coercion and fear: Henry VII and the peerage // Florilegium historiale. Toronto: Toronto press, 1971. - P. 328-367.

153. Lander J. R. Crown and nobility 1450-1509. L.: Arnold, 1976. -340 p.

154. Lander J. R. Government and community: England 1450-1509. -L.: Arnold, 1980.-406 p.

155. Lander J. R. Conflict and stability in fifteenth-century England. -L.: Hutchinson univ. library, 1969. 216p.

156. Lander J. R. Family, «friends» and politics in Fifteenth-century England // Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherbone. N.Y.: St. Martin press, 1986. - P. 27-41.

157. Lapsley G. Crown, community and Parliament in the later Middle Ages: studies in English constitutional history. Oxford: Oxford univ. press, 1951. -420 p.

158. Loades D. Politics and the nation 1450-1660. Obedience, resistance and public order. Fontana: Collins, 1974. -328p.

159. Luckett D. A. Crown, patronage and political morality in early Tudor England: The case of Giles, Lord Daubeney // Journal of British studies. Chicago, 1995. - Vol. 34, № 1. - P. 112-118.

160. Markham Clements. Richard Ш: his life and character. Portway-Bath: Portway press, 1968. - 327 p.

161. Mason P. The English gentlemen (the rise and fall of an ideal). -L.: Macmillan, 1982.-467 p.

162. Massey R. The land settlement in the Lancastrian Normandy // Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. N.Y.: St. Martin press, 1984. - P. 75-89.

163. McFarlain К. B. England in the fifteenth century: Collected essays. L.: The Hambledon press, 1981.-279 p.

164. McFarlane K.B. The nobility of later medieval England. The Ford Lectures for 1953 and related studies. Oxford: Oxford univ. press, 1973.- 356 p.

165. Mertes R. G. The household as a religious community // People, politics and community in the Late Middle Ages / Ed. by J. Rosental and C. Richmond. L.; N.Y.: St. Martin press. - 1987. - P. 122-137.

166. Moreton С. E. A social gulf? The upper and lesser gentry of Later Medieval England II Journal of medieval history. Issue 17:3, 1991. - P. 255-262.

167. Morgan D. A. The house of policy: The political role of the late Plantegenet household // The English court: from the Wars of the Roses to the Civil War. L.: Collins, 1987. - P. 25-71.

168. Morgan D. A. The individual style of the English gentlemen // Gentry and Lesser Nobility in Late Medieval Europe / Ed. by M. Jones. Gloucester; N.Y., 1986.-P. 15-36.

169. Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N.Y., 1979. - 225 p.

170. Payling S. J. Law and arbitration in Nottinghamshire 1399-1461 // People, politics and community in the Late Middle Ages /Ed. by J. Rosental and C. Richmond. L.; N.Y., 1987. - P. 138 - 150.

171. Payling S. J. Murder, motive and punishment in fifteenth-century England: two gentry case-studies // English historical review. L., 1998. -Vol. 113, №450. - P. 117-134.

172. People, politics and community in the Late Middle Ages / Ed. by J. Rosental and C. Richmond. L.; N.Y., 1987. - 152p.

173. Pollard A. J. Richard Ш and the Princes in the Tower. -Gloucester: Sutton, 1991. 260 p.

174. Pollard A. J. The Richmondshire community of gentry during the Wars of the Roses // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester - N.Y.: St. Martin press, 1979. -P. 37-55.

175. Pollard A. J. North-Eastern England during the Wars of the Roses: Lay society, war, and politics, 1450-1500. Oxford: Clarendon press, 1990.-445 p.

176. Pollard A.J. St. Guthbert and the Hog: Richard IU and the country palatine of Durham, 1471-1485 // Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherbone. N.Y.: St. Martin press, 1986.-P. 109-129.

177. Pollard A. J. The Wars of the Roses. N.Y.: St. Martin press, 1988,- 138 p.

178. Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. N.Y.: St. Martin press, 1984. - 204 p.

179. Pugh Т. B. Henry УП and the English nobility // The Tudor Nobility /Ed. by T. Pugh. Manchester; N.Y., 1992. - P. 49-110.

180. Pugh Т. B. The magnates, knights and gentry in Later Medieval England //Fifteenth-century England 1399-1509. Barnes: Manchester univ. press, 1972. - P. 73-99.

181. Radcliffe C. Baronial counsels in the Later Middle Ages // Patronage, pedigree and power in Later Medieval England / Ed. by Ch. Ross. Gloucester; N.Y., 1979. - P. 84-105.

182. Richard Ш: Loyalty, lordship and law. L.: Macmillan, 1986. -213p.

183. Richmond C. 1485 and all that, or what was going at the battle of Boswortd // Richard Ш: Loyalty, lordship and law /Ed. by P.W. Hammond. L.: Richard HI and Yorkist History Trust, 1986. - P. 172191.

184. Richmond C. Quantitative methods: The nobility and the Wars of the Roses // Journal of historical sociology. Oxford; N.Y. - 1996. - Уо1. 9, №4. - P. 395-409.

185. Richmond C. Religion and the fifteenth-century English gentleman //The Church, Politics and Patronage in the Fifteenth Century. -Gloucester; N.Y., 1984. P. 193-208.

186. Richmond C. The English gentry and religion, с 1500 // Religious belief and ecclesiastical careers in Late Medieval England. Woodbridge, 1991. -P. 121-151.

187. Robertson M. L. "Sires, remember we are neyghboures.": English gentry communities in the fifteenth century //Journal of British studies. Chicago, 1995.-Vol. 34, № 1. - P. 112-118.

188. Rosental J. Т. Patriarchy and families of privilege in Fifteenth-century England. Philadelphia: University of Pennsylvania press, 1991. - 285 p.

189. Roskell J.S. Parliament and politics in Late Medieval England. -Vol. 1-2. L.: Macmillan, 1981.

190. Ross C. D. Edward IV. Berkley - N.Y.: St. Martin press, 1974. -449 p.

191. Ross C.D. The reign of Edward IV // Fifteenth-century England 1399-1509. Studies in politics and society. Barnes: Manchester univ. press, 1972. -P. 45-66.

192. Rowney I. Resources and retaining in Yorkist England: Lord Hastings and the honor of Tutbury // Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. N.Y.: St. Martin press, 1984. - P. 139-151.

193. Rowse A. L. Bosworth field and the Wars of the Roses. L.: Macmillan, 1966. - 345p.

194. Scofield C. The life and reign of Edward IV, king of England and France and lord of Ireland. In 2 vol. N.Y.: St. Martin press, 1967. - 590 P

195. Simons E. The reign of Edward IV. L.: Arnold, 1966. - 320 p.

196. Smith A. Litigation and politics: Sir John Fastolf s defense of his English property // Property and politics. Essays in Later Medieval English history / Ed. by A. J. Pollard. N.Y.: St. Martin press, 1984. - P. 58-74.

197. Stone L. Family, sex, and marriage in England 1500-1800. L.: Macmillan, 1977. - 361 p.

198. Storey R. L. The end of the house of Lancaster. Gloucester: Sutton, 1986.-278 p.

199. Sutton A. F. «А curious searcher for our weal public»: Richard HI piety, chivalry, and the concept of the «good prince» // Richard Ш:1.yalty, lordship and law / Ed. by P.W. Hammond. L.: Richard Ш and Yorkist History Trust, 1986. - P. 61-78.

200. Tender D. R. Henry VI. London: Arnold, 1976. - 402 p.

201. Tomson J. A. The transformation of late medieval England, 13701529. L.; N.Y., 1983.-432 p.

202. Tuck A. Crown and nobility 1272-1461 (political conflict in Late Medieval England). Totowa: Barnes & Noble books, 1985. - 378 p.

203. Watt D. «No Writing for Writing's Sake»: The Language of Service and Household Rhetoric in the Letters of Paston Women // Dear sister. Medieval Woman and the Epistolary Genre. Philadelphia, 1993. -P. 122-138.

204. Wedgwood J. & Holt A. History of parliament. Biographies of the members of the Commons house. 1439-1509. L.: H. M. Stationery office, 1936. -984p.

205. Whitaker, Elaine E. Reading the Paston Letters medically. // English Language Notes. Issue: 31:1, 1993. - P. 19-27.

206. Wolffe B. R. The Personal rule of Henry VI // Fifteenth-century England 1399-1509. Studies in politics and society. Barnes: Manchester univ. press, 1972. - P. 29-44.

207. Wolffe B. R. Henry VI. -L.: Methuen, 1983.-400 p.

208. Wood С. T. Queens, quaens, and kingship: An inquiry into theory of royal legitimacy in Late Medieval England and France // Order and innovation in the Middle Ages. Princeton: Princeton college, 1987. - P. 409-431.

209. Wood, Ch. T. Richard Ш, William Lord Hastings and Friday the Thirteenth // Kings and nobles in the Later Middle Ages / Ed. by R.A. Griffiths & J. Sherbone. N.Y.: «St. Martin press», 1986. - P. 130-154.

210. Workman K. J. Manorial estate officials and opportunity in later medieval English society // Viator. Berkley, 1995. - Vol. 26 (1995). - P. 223-240.

211. Ш.Справочные и информационные издания.

212. Большая советская энциклопедия. Т. 1. - М., 1970. - 508с.

213. Новая литература по истории, археологии и этнографии / ИНИОН РАН. М., 1992-1994.

214. Новая литература по истории, археологии и этнологии / ИНИОН РАН. М., 1995-2002.

215. Оксфордская иллюстрированная энциклопедия. М: «Инфра-М», 2000 - Т. 3: Всемирная история с древнейших времен до 1800 года / Пер. с англ. О. Зимарин; Редкол. И.Б. Зорько и др.- 397с.

216. Советская историческая энциклопедия. Т. 1. - М., 1961. - 508 с.

217. A bibliography of English history to 1485 / Ed. by E. Horrox. -Oxford: Oxford univ. press, 1975. 1041 p.

218. Bibliography of English history. / Ed. under the direction of the American historical association and the Royal historical society . -Oxford: Clarendon press, 1915.-Vol. l.-610p.

219. Gross Ch. A bibliography of English history to 1485. Oxford: Clarendon press. - 1975. - 1103p.

220. Mullins E., Lindsay C. Texts and calendars. An analytical guide to serial publications. L.: Offices of the Royal historical society, 1958. -674 p.

221. Patrige E. A dictionary of historical slang. N.Y.: Longman, 1972. - 1069 p.