Динамика застройки Пскова X - XVII вв. по данным археологии, дендрохронологии и письменных источников тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Кулакова, Марина Ильинична

• Кулакова, Марина Ильинична
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Кулакова, Марина Ильинична

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

1. История изучения вопроса

2. Характеристика источников

3. Задачи и методика

4. Структура исследования

Глава 1. Строительные периоды, выделяемые на основе анализа письменных источников

1.1 Периоды строительства в Пскове по письменным источникам

1.2 Пожары в Пскове XIII-XVII вв. и их топография

1.3 Периоды строительной активности и затишья

Глава 2. Дендрохронологическое изучение дерева из раскопок Пскова

2.1 Методика исследования

2.2 Общая характеристика дерева из раскопов Пскова

2.3 Дендрохронологическая характеристика дерева по раскопам

Глава 3. Динамика городской застройки по археологическим данным по материалам комплекса раскопов 1968-1991 гг. по ул. Ленина)

3.1 Общая характеристика участка

3.2 Время освоения и заселения территории

3.3 Обзор строительных ярусов дворовой застройки

Глава 4. Соотнесение археологических и дендрохронологических данных о смене застройки с письменными известиями

4.1 Выделение хронологического периода, обеспеченного всеми видами источников

4.2 Динамика застройки Пскова XIII-XIV вв. Заключение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Динамика застройки Пскова X - XVII вв. по данным археологии, дендрохронологии и письменных источников»

Одной из характеристик средневекового города является его пространственное развитие, изменение его застройки и планировки во времени. Контуры этого процесса частично прослеживаются по письменным источникам, но в основном для памятников архитектуры. Предметом настоящего исследования является массовая городская застройка, динамика ее изменения. Понятие "динамика" включает в себя определение хода развития, изменения застройки под влиянием различных факторов. Этот процесс не отражен в письменных источниках и исследовать его возможно ли шь с привлечением археологических данных.

Исследование древнерусских городов (в том числе и Пскова) показало важную роль археологических данных в изучении жилой застройки.

Эта тема представляется актуальной, поскольку подробного изучения массовой застройки Пскова до сих пор не проводилось. Накопленный материал позволяет получить возможно точный ответ на вопрос - как на протяжении времени изменялась застройка города. Раскопы с хорошей сохранностью дерева, для образцов которых получены дендро-хронологические даты, дают возможность с большей степенью точности ответить и на вопрос, когда происходили изменения. Это, в свою очередь, дает возможность при помощи известий, содержащихся в письменных источниках, попытаться ответить на вопрос -почему, в чем причина гибели одних построек и возникновения на их месте других. Так, в псковских летописях содержатся сведения об общегородском каменном и деревянном строительстве, что позволяет проследить наличие или отсутствие связи с периодами жилого массового строительства. Кроме того, нам кажется верным применить для объяснения причин смены застройки и известия письменных источников о ряде событий, которые могли оказать влияние на темпы строительства: как позитивное, так и негативное. Привлечение известий о войнах, эпидемиях, голоде, пожарах в средневековом Пскове определяет, в ряде случаев, более точно период строительства жилых построек.

1. История изучения вопроса.

История массовой жилой застройки средневекового русского города изучается с различных сторон: с точки зрения этнографии, типов построек и истории их развития (Рабинович М.Г., 1978; Раппопорт П.А.,1963, 1975; Воронин Н.И., 1945; Засурцев П.И., 1963; Фараджева Н.Н., 1991, 1992; Спегальский Ю.П.; Сорокин А.Н. 1994, 1998 и др.). Во многих древнерусских городах исследуется изменение застройки, выделяются хронологические периоды на основе применения данных дендрохронологического анализа, проводится соотнесение этих данных с летописными известиями. Работы с применением комплекса источников ведутся в Твери (Жилина Н.В., 1987; Курбатов А.В., 1994; Сергеева Н.Ф., Черных Н.Б. 1996; Хохлов А.Н., Дашкова (Сафарова) И.А. 1996; Дворников А.С. 1997), Ростове (Леонтьев А.Е., 1998), Торопце (Малевская М.В., Фоняков Д.И., 1991), Берестье (Лысенко П.Ф. 1987, с. 15). Методика изучения построек, их развития во времени, выработана в ходе исследований Новгородской археологической экспедицией.

Новгород с его многометровыми культурными отложениями, в которых сохранилось от 20 до 28-30 ярусов деревянной застройки, является эталоном. Опыт, накопленный Новгородской археологической экспедицией в изучении построек, их смены и причин, влияющих на смену застройки, используются и в других русских городах, в том числе и в Пскове.

Уникальность влажной новгородской почвы способствовала сохранению в земле остатков дерева и строительной щепы, препятствуя развитию микроорганизмов и проникновению воздуха, и поэтому процесс постепенного накопления отложений средневекового города в течение многих столетий послужил образованию мощных пластов культурного слоя, в котором хорошо сохраняются органика и остатки деревянных сооружений.

С началом работ широкой площадью на Неревском раскопе связана и отработка методов и методик по изучению построек, которые получили развитие при археологических исследованиях в других частях Новгорода и при археологическом изучении средневекового города вообще. В рамках нашей темы важно рассмотреть, как представлены такие вопросы, касающиеся городского строительства: определение двора или усадьбы и изменение их границ во времени; определение строительного яруса и строительного периода и их соотношение, изучение смены ярусов и периодов; применение дендрохроноло-гического метода для датировки сооружений, строительных ярусов и периодов; применение известий письменных источников для объяснения смены строительных ярусов и периодов.

Раскопки широкой площадью в Новгороде позволили не просто выявить деревянные постройки, но проследить их расположение в пределах двора и относительно уличной мостовой. До 30-40-х годов специалисты при описании построек оперировали категорией "дом". Термин "усадьба" вводится при описании построек Неревского раскопа. П.И.Засурцев отмечал, что в отношении построек этот термин не совсем точен (в отличие от "двора"), поскольку кроме построек он включает еще и усадебную землю, но поскольку он уже введен для комплексов построек, то он сохраняется (Засурцев П.И., 1963, с.83). В более поздних работах при описании застройки так же принято употребление термина "усадьба". В настоящее время под городской усадьбой Новгорода понимается ".комплекс построек, составляющих единое хозяйственное, бытовое и архитектурное целое" (Хорошев А.С., 1994. с.60; Хорошев А.С., 1997, с.37). Границы усадьбы определяются по наличию частоколов, когда они есть, а так же по расположению построек - задними фасадами по отношению друг к другу. Так же для определения границ новгородских усадеб характерно соотношение со "швами" на полотне уличных мостовых (Хорошев А.С., 1994, с.61).

Уже в результате первых археологических раскопок в Новгороде, проводившихся под руководством А.В.Арциховского, вся толща культурных отложений была разделена на три четких слоя, которые датировались XVIII-XIX, XV-XVI и XI-XIV вв. В раннем, третьем слое, выделено три яруса деревянной застройки, которые залегали один под другим (Гайдуков П.Г., 1994, с.42).

Раскопки широкой площадью на Неревском раскопе 1951-1962 гг. вскрыли огромное количество деревянных построек, которые изучались не каждая в отдельности, а в комплексе усадебных построек. Обобщающая работа по постройкам Неревского раскопа принадлежит П.И.Засурцеву (Засурцев П.И., 1963, с.5-165). Наряду с характеристикой типов сооружений и их конструктивных особенностей, он дает и характеристику застройки усадеб X-XV вв. Важным критерием является выделение строительного яруса и строительного периода. В определении строительного периода отмечено, что на изученных усадьбах ".наблюдаются отдельные периоды, когда на протяжении нескольких ярусов наблюдается одна и та же картина застройки, с одними и теми же типами построек, а иногда повторяются как размеры построек, так и их конструктивные особенности" (Засурцев П.И., 1963, с.83-84). Для усадеб Неревского раскопа П.И.Засурцев выделяет по десяти и более строительных периодов. Важным является его наблюдение о том, что ".жизнь на каждой усадьбе протекала независимо от других усадеб, так же самостоятельны были и строительные периоды. Но при всей изолированности усадеб в определенные отрезки времени они имели одинаковые черты, обусловленные общим характером города (Засурцев П.И., 1963, с.84). Под строительным ярусом подразумевался комплекс построек, существовавших в одно и тоже время. Отмечено, что большинство построек сменялось в среднем каждые 20 лет (Засурцев П.И., 1963, с. 164).

Дальнейшие исследования дополнили и конкретизировали определения строительного периода и строительного яруса и при изучении динамики строительства выделяются строительные периоды, охватывающие временной отрезок до 100-150 лет. В составе каждого строительного периода прослеживается несколько ярусов застройки. Изменения в ярусной застройке, обусловленные бытовыми причинами, обычно не отражаются на общей площади усадьбы, что фиксируется традиционностью фронтальных линий частоколов (Хорошев А.С., 1997, с. 37-38).

На материалах Троицких раскопов прослеживается динамика застройки отдельной усадьбы на протяжении X-XV вв.): в развитии усадьбы П прослежено 30 ярусов, которые разделены на 5 строительных периодов (Гайдуков П.Г., Фараджева Н.Н., Дубровин Г.Е., 1997, с.42-54).

Исследование многоярусной застройки на Неревском раскопе положило начало формированию новгородской дендрохронологической коллекции, на основе которой в дальнейшем была разработана и псковская дендрохронологическая шкала.

Основные этапы применения дендрохронологического метода для датирования археологических построек средневекового города приведены в обобщающих работах Б.А. Колчина и Н.Б. Черных (Колчин Б.А., Черных Н.Б., 1977; Черных Н.Б. ,1996 ).

Исследования проводились в лаборатории естественнонаучных методов Института археологии РАН, которая была создана на рубеже 50-60 гг. На материалах Новгородской археологической экспедиции в 60-е годы были отработаны основные методы дендрохронологии для археологического дерева (Вихров В.Е., Колчин Б.Н., 1962, Колчин Б.Н., 1962, 1963, 1965). Результатом явилось создание первой новгородской дендрохроно-логической шкалы на материалах дерева Неревского раскопа. Она охватывала период с 884 по 1462 гг. (Черных Н.Б., 1996, с.25). В последующие годы новгородская коллекция пополнилась археологическим деревом из других раскопов города и общее количество спилов к 1996 г. составило 15653 (Черных Н.Б., 1996, с.25). Дерево из различных районов города имело свои особенности, что позволило разработать шкалы для различных раскопов Новгорода: Ильинская шкала (Колчин Б.А.,Черных Н.Б., 1978), Кировская (Колчин Б.А., Рыбина Е.А., 1982), Михайловская (Колчин Б.А., Хорошев А.С., 1978), Нутная (Урь-ева А.Ф., 1988), Троицкая (Урьева А.Ф., 1989), Лубяницкая. Границы Новгородской денд-рохронологической шкалы протянулись от 800 до 1680 гг. (Черных Н.Б., 1996, с. 25). В 90-е годы новгородские дендрохронологические шкалы были подвергнуты проверке с помощью компьютерной программы DENDRO и откорректированы ранние отрезки неревской и троицкой шкал (Урьева А.Ф., Черных Н.Б., 1996, 1996а).

Внедрение дендрохронологического метода позволило не только датировать отдельные постройки и в комплексе - периоды застройки отдельных усадеб, но и выявить планировку городских концов на различные временные периоды. Для построек Новгорода хронология составлялась с учетом датированных многоярусных мостовых. В результате, на основе анализа абсолютных датировок, была выделена закономерность в соотношении усадебных сооружений и настилов мостовых: датировка построек укладывается в период существования соответствующего настила мостовой (Колчин Б.А., 1963а, с.220). Но выделены и исключения - на Нутном раскопе ряд сооружений 22, 16, 15, 6 ярусов по дендрохронологическим датировкам возведены раньше мостовых (Гайдуков П.Г. 1992, с.30). Объясняется это тем, что вероятно, данные постройки существовали на протяжении 2 ярусов и, таким образом, построены они были позже предыдущего яруса настила мостовой (Гайдуков П.Г., 1992, с.30).

Абсолютные даты, полученные для построек с помощью дендрохронологического метода, позволили уточнить отрезок времени, в течение которого существовала застройка того или иного строительного яруса, выделенная стратиграфически. Продолжительность составляла, как правило, 20-30 лет, то есть большинство новгородских построек не доживало до ветхого состояния (Колчин Б.А., 1963; Янин B.JL, Колчин Б.А. 1978, с.21).

Анализ строительных дат, а так же наличие следов огня на постройках и в слое, позволили связать их с летописными известиями о пожарах. Впервые такая связь была прослежена на постройках Неревского раскопа, и это вызвало дискуссию о правомерности и достоверности использования летописных известий о пожарах для истолкования их археологических следов, которой мне хотелось бы уделить особое внимание, поскольку именно в ходе этой дискуссии обсуждались и определились методы комплексного исследования археологического материала.

В ходе дискуссии в печати появились статьи Б.А.Колчина, Б.А. Рыбакова, А.В. Арциховского. Б.А. Колчин в 1956 г. в работе "Топография Неревского раскопа", определяя датировку строительных ярусов построек Неревского раскопа, привлек летописные известия о пожарах. Выделив по летописям 16 упоминаний о пожарах в районе Неревского раскопа, он рассматривал их не в хронологической последовательности, а начиная с 12 яруса, так как на этом уровне более четко выделены постройки. Связав гибель построек этого яруса с пожаром 1267 г., автор далее "привязывает" письменные известия к определенному строительному ярусу, обращая внимание на то, что ".существует единственно возможная связь летописных дат со стратиграфией ярусов" (Колчин Б.А., 1956, с. 124). Отвергал метод использования летописных известий о пожарах Б.А.Рыбаков. Он считал, что ".записи .летописцев . являются драгоценным источником, с помощью которого можно предпринять попытку установления более точной "хронологической" шкалы ярусов, чем это позволяет сам археологический материал" (Рыбаков Б.А., 1959, с.94). Нельзя не согласиться и с тем, что ".воспользоваться тем или иным вариантом сопоставления археологических пожарищ с летописными записями о пожарах мы сможем только после проверки этого варианта другими методами" (Рыбаков Б.А., 1959, с.95). Б.А. Рыбаков предлагает сопоставить летописные известия о пожарах и археологические пожарища по принципу их интенсивности. "Для археологической стороны критерием будет количество сгоревших в том или ином ярусе построек, а для летописных заметок - точное топографическое указание на район пожара и на направление огня, а так же примечание о силе огня или о количестве сгоревших домов, церквей" (Рыбаков Б.А., 1959, с.95). В результате у автора получилась шкала, которая несколько отличается от предложенной Б.А. Колчиным.

В ходе этой же дискуссии появилась статья А.В. Арциховского (Арциховский А.В., 1959, с.111), в которой вообще отрицается возможность использования летописных известий о пожарах в археологической хронологии. Объясняется это тем, что были не только крупные, но и местные, маленькие пожары, которые в летописях не отражены, но археологические следы, которых могут прослеживаться. Даже во время крупных пожаров оставались какие-то "оазисы", которые не были охвачены огнем. После пожара приходилось выравнивать территорию. Это наблюдается этнографически. В этом случае нельзя установить пожарную прослойку (Арциховский А.В., 1959, с.111). После создания дендрохроно-логической шкалы Неревского раскопа, в 1961 г. А.В. Арциховский отметил, что ".дендрохронология показала неприемлемость хронологии, основанной на пожарах и летописных данных. .Ботанические даты пожарищ далеко отстоят от всех летописных дат пожаров, хотя и относятся к тем же векам" (Арциховский А.В., 1961, с.124).

Таким образом, в итоге дискуссии продолжавшейся в 1959-1961 гг., авторы остались каждый при своем мнении. Сопоставление археологических следов пожарищ с летописными пожарами не прекратилось. Но в ходе дискуссии были выработаны положения, которые необходимо учитывать при исследовании смены ярусов застройки.

Необходимо не только учитывать археологические датировки построек, но и абсолютные порубочные и строительные даты, полученные с помощью дендрохронологиче-ского метода.

Даже во время сильных пожаров могут быть уцелевшие "оазисы", и поэтому даже на уровне одного яруса не все постройки могут быть сгоревшими.

Эти замечания были учтены и частично ответы на них получены после анализа дендрохронологической коллекции Неревского раскопа, которая подтвердила правомерность положения Б.А.Колчина о том, что привлекать летописные упоминания о пожарах можно лишь тогда, когда уже определена каким-либо путем абсолютная хронология, которую надо лишь уточнить. (Колчин Б.А., 1963, с.90-91). Дендрохронологическая шкала Неревского раскопа подтвердила положение А.В.Арциховского о том, что нельзя подряд все пожарища, вскрытые в раскопе сравнивать подряд со всеми летописными пожарами. Так на Неревском раскопе не выявлены следы пожаров 1113 и 1311 гг. Б.А. Колчин объясняет это двумя причинами - или пожар не коснулся этого района, или при последующем планировании местности их следы были устранены. Кроме того, для пожарищ шести ярусов нет летописных известий (Колчин Б.А., 1963, с.90-91).

Дендрохронологические исследования позволили определить для новгородских построек и период, в течение которого они восстанавливались после пожаров. Для построек Неревского раскопа "основной массив построек после пожаров воздвигался в течение ближайших пяти - восьми лет" (Колчин Б.А., 1963а, с.220). Кроме того прослежены локальные пожары на отдельных усадьбах, в результате которых были восстановлены 1 -2 надворные постройки, возведение которых укладывается в хронологические рамки строительного яруса (Колчин Б.А., 1963а, с.220).

Таким образом, на материалах Неревского раскопа была отработана методика привлечения летописных известий о пожарах для объяснения смены строительных ярусов, раскрытых в раскопе. В дальнейшем практически во всех материалах, касающихся застройки средневекового Новгорода, прослеживается связь с летописными известиями о пожарах. (Колчин Б.А., Черных Н.Б., 1978; Колчин Б.А., Хорошев А.С. 1978; Хорошев А.С., 1978; Гайдуков П.Г., 1992; Гайдуков П.Г.,1997 и др.).

На современном этапе изучения новгородской усадьбы выделяется направление изучения социальной топографии усадеб и их персональной принадлежности (Буров В.А., 1989; Молчанов А.А., 1989; Хорошев А.С., 1996, 1997; Янин В.Л., 1996; и др.).

Итак, деревянная застройка средневекового города лучше всего изучена на материалах Новгорода. Изучение построек на широких площадях принято рассматривать в комплексе усадебной застройки, относительно уличных замощений, в хронологической последовательности. Хронологическими отрезками являются строительные ярусы - комплекс построек существовавших одновременно и строительные периоды, когда на протяжении нескольких ярусов наблюдается одна и та же картина застройки, с одними и теми же типами построек, а иногда повторяются как размеры построек, так и их конструктивные особенности. Как отметил В.Л.Янин, активное внедрение дендрохронологии ".привело весь извлеченный в ходе раскопок материал в цельную систему, достаточно надежную, чтобы делать конкретные и детальные выводы, . благодаря чему археология смогла обратиться к решению самых деликатных вопросов исторического знания, бывших прежде уделом исследователей письменных источников" (Янин В.Л., 1997, с.8). Важным также является и определение на массовом материале периода восстановления построек после пожаров - до 5-8 лет.

На протяжении последних лет активно ведется археологическое изучение Пскова (Приложение 1, рис.1). Следы строительства в той или иной форме прослеживались во всех раскопах на территории города. Описание содержатся в отчетах по итогам полевых исследований и в ряде работ, посвященных разным проблемам псковских построек. В исследовании привлекались материалы полевых работ по 1997 г. включительно. Рассмотрим, прежде всего, итоги археологического исследования застройки Пскова по исторически сформировавшимся районам (Приложение I, рис.2).

Кремль. Археологическое изучение Кремля начато в 1930 г. К.К.Романовым.

Позднее работами в Кремле руководили Н.Н.Чернягин, С.А.Тараканова, В.Д. Белецкий, Г.П.Гроздилов, С.В.Белецкий. За все годы работ (1930-1992 гг.) в Псковском Кремле изучен культурный слой по берегу Псковы на площади 590 кв. м, в том числе сплошной площадью - 496 кв. м, и по берегу р.Великой - 1300 кв. м. (Тараканова С.А., рукопись; Белецкий С.В., 1983, с.47). Основные выводы сделаны в ряде работ по культурной стратиграфии Пскова С.А.Таракановой и позднее С.В.Белецким. Раннее поселение на месте Пскова, по мнению С.В. Белецкого, возникло не позднее середины I тыс.н.э. до н.э., что определено по отдельным фрагментам керамики (Белецкий В.Д., Белецкий С.В., Скрынникова Е.Н., 1996). Древнейшие отложения культурного слоя в южной части Крома начали формироваться во второй половине IX в. В слое открыто 4-6 "горизонтов" жилой застройки, представленных фрагментами срубных построек (Белецкий С.В., 1996, с.60). Для начала X в. точные границы псковского поселения не определяются, но очевидно, что оно занимало значительную часть мыса при впадении р.Псковы в р.Великую и к рубежу IX-X вв. распространялось на южную часть Крома (Белецкий С.В., 1993, с.82). Слои конца XI-начала XIV вв. отсутствует, что связывается с земляными работами 1 пол.XIV в. - возможно, с устройством вечевой площади (Белецкий С.В., 1996, с.61). Позднее на территории Кремля жилой застройки не было, в северной части располагались клети, исследованные археологически в 1977-1978 гг. С.В. Белецким. Совместно с Г.Я. Мокеевым он сделал вывод о том, что Кром в XIV - начале XVI вв. от буевища Троицкого собора до Кут-него костра был застроен складскими помещениями - клетями. Они были уничтожены по распоряжению великого князя в 1510 г. после присоединения Пскова к Московскому государству (Белецкий С.В., Мокеев Г.Я., 1984, с.8).

Довмонтов город. Археологическое изучение Довмонтова города началось в 1945 г. С.А. Таракановой, продолжено в 1956 г. археологической экспедицией Государственного Эрмитажа под рук. Г.П. Гроздилова. За тридцать два полевых сезона изучено более 10 ООО кв.м. (Белецкий В.Д., 1986, с.7-9). Основные итоги работ опубликованы в обобщающих работах В.Д.Белецкого и С.В. Белецкого (Белецкий В.Д., 1986, 1991; Белецкий В.Д., Белецкий С.В., Скрынникова Е.Н., 1996; Белецкий С.В., 1980, 1993, 1996).

В результате многолетних раскопок было установлено, что культурные отложения в этой части города имеют мощность от 2 до 3,5 м и отчетливо делятся на два стратиграфически различных слоя. В нижнем, мощностью 1,2 м, прослежены остатки деревянного строительства, датируемые от рубежа IX-X вв. до XIII в. Отмечено, что в X-XII вв. деревянное строительство наиболее интенсивно протекало в южной части территории Довмонтова города. К XII-XIII вв. относятся, наряду с остатками деревянных строений, уличные настилы. Характер застройки и сопутствующий материал свидетельствуют о том, что эта часть Пскова в X-XIII вв. была занята городским посадом (Белецкий В. Д.,1991, с.11-12).

Отложения X-XIII вв. перекрыты прослойками строительного мусора, отражающими процесс застройки Довмонтова города каменными строениями. Резкая смена застройки в XIII в. позволила автору работ, В.Д.Белецкому, сделать вывод о единовременном перемещении посада из этой части города и связать это с появлением в городе князя Довмонта и размещением здесь его двора (Белецкий В.Д., 1991, с. 12). В XIV-XV вв. Довмонтов город становится центром церковной жизни Пскова

Средний город - территория между стеной 1375 г. и Довмоновым городом (Приложение 1, рис.2). Исторически он подразделялся на две части, и границей между ними служила крепостная стена 1309 г. (Лабутина И.К., 1994, с.29).

Археологические раскопки в древнейшей части Среднего города, в пределах стены 1309 г., начаты в 1954 г. археологической экспедицией ГЭ под руководством Г.П.Гроздилова. За период с 1954 по 1960 гг. экспедицией было исследовано более 1700 кв. м. В 1972 г. в районе раскопов Г.П.Гроздилова, проводились исследования на месте здания института "Псковгражданпроект" (руководитель И.К. Лабутина). Площадь раскопа - 552 кв.м. Наиболее масштабные работы в период с 1967 г. по 1991 г. проводились близ здания Педагогического института. Исследована территория площадью 9268 кв. м, в том числе 8104 кв. м - сплошной площадью (Лабутина И.К., 1996, с. 13). В 1991-1992 гг. -исследовалась территория вблизи Приказной Палаты, на месте Старого Торга площадью -около 260 кв. м. (Ершова Т.Е., Колосова И.О., Лабутина В.В., 1993, с. 17). Позднее, в 1997 г. проводились исследования по ул.Воровского - шурфы связаны со строительством канализационного коллектора и проводились только в местах установки канализационных колодцев (раскопы 1, 2, 3) (Харлашов Б.Н., 1997,с.З).

В той части Среднего города, что расположена за пределами стены 1309 г. исследования проводились в 1973 г. (рук. Л.А. Царькова, раскоп по ул.Советской, 15, площадь -120 кв.м, мощность слоя - до 2,3 м) и в 1992 г. - на Борисоглебском раскопе (ул К.Маркса, 6, руководитель - Милютина Н.Н., площадь - 126 кв. м). Исследованные участок расположены между стенами 1309 и 1375 г., ближе к реке Великой (1973 г.) и Пскове (1992 г.). Сделан вывод о хозяйственном использовании этой территории на протяжении XIII (время освоения участка) - XVII вв. (Милютина Н.Н., 1992А, с.З, 44).

Мощность слоя в древней части Среднего города достигает 6,8 м от уровня дневной поверхности. В культурном слое выявлены остатки построек и улиц, которые позволили проследить планировку и ее изменение на протяжении X-XVII вв. Все сооружения, раскрытые в раскопах были деревянными. Впервые уже в раскопках Г.П. Гроздилова выявлены деревянные постройки хорошей сохранности и отмечена наилучшая сохранность дерева в слоях XV-XIII вв., а верхние наслоения (XV-XVII вв. содержат остатки деревянных построек гораздо худшей сохранности. Важным является и то, что для Пскова именно в исследованиях Г.П. Гроздилова впервые отмечено, что, новый строительных этап связан, как правило, с гибелью в пожаре предыдущего и на большинстве построек отмечены следы огня (Гроздилов Г.П., 1956, с. 11).

Основные выводы, сделанные по материалам раскопов 50-х гг. на территории древнего посада опубликованы Г.П. Гроздиловым в ряде статей (Гроздилов Г.П., 1956, 1961, 1962а, 19626, 1964). Впервые вертикальное соотношение деревянных построек было разделено на несколько строительных периодов, для каждого их которых прослеживается стабильная планировка. Определено время освоения изученных участков - X в., установлен период, когда складывается уличная планировка - XI в., которой предшествовал период свободной застройки данной территории, без учета уличного расположения (Гроздилов Г.П., 1965, с. 145). Улицы была проложена по существовавшим ранее на этом месте дворовым постройкам. На протяжении XI-XIV вв. застройка подчинялась уличным трассам. Для построек XIV-XV вв. отмечена перепланировка участка.

Эти выводы подтвердились при исследованиях 1972 г. на месте здания института "Псковгражданпроект" - руководитель И.К.Лабутина: освоение территории произошло в конце X в., возникновение улицы относится к 1 четверти XI в. (ЛабушнаИ.К.,1978.,с.148-149).

Первоначальное освоение участка около Приказной Палаты, за пределами Довмон-това города относится к рубежу X-XI вв., но на этом этапе нет застройки. (Ершова Т.Е., Колосова И.О., 1992, с.69-70; Ершова Т.Е., Колосова И.О., Лабутина В.В., 1993, с.20). Важно отметить, что для этого участка авторами выделяются как строительные ярусы (их на раскопе - 8), так и строительные периоды - 4. Ранний этап освоения, не содержащий застройки - относится к X-XII вв. Следующий - XIII в. характеризуется появлением сооружений: Довмонтовой стены и примыкавшим к ней с юга двором (?). Этот период включает в себя 5-8 строительные ярусы. Третий строительный период соответствует 4-2 строительным ярусам и соотносится с появлением на этой территории замощения Торга, причем постройки более раннего времени были разобраны (Ершова Т.Е. 1992, с.67). Для замощения Торга было получено 29 порубочных дат, которые в основном совпали с летописными упоминаниями о замощении Торга в 1307, 1397 гг., и по дендрохронологическим датам прослежен ремонт Торга в 1376 г., не отраженный в летописи (Ершова Т.Е., Колосова И.О., 1992, с.69-70). В этот же строительный период строится ц. Власия и появляется рядом с ней кладбище Первый строительный ярус относится к следующему строительному периоду - XVI-XVII вв., который связан с разрушением Торга и расширением кладбища при ц. Власия, строительством Приказной Палаты в конце XVII в. (Ершова Т.Е., Колосова И.О., Лабутина В.В., 1993, с.20).

Слои X в. не обнаружены в шурфах по ул.Воровского, что дало основание Б.Н. Харлашову поставить вопрос о более осторожном подходе к вопросу о росте раннего посада вдоль левого берега р.Псковы. В шурфах 1997 г. по ул.Воровского не зафиксировано сколь-нибудь плотной застройки этого участка вплоть до XII в. (Харлашов Б.Н., 1997А, с.35).

Исследования 1967-1991 гг. на участке у здания Педагогического института и на ул.Ленина подтвердили сделанные ранее Г.П. Гроздиловым выводы относительно застройки части города, расположенной в пределах стены 1309 г., а применение новых методов на этом участке позволило существенно дополнить их. С 1976 г. для исследования деревянных сооружений, раскрываемых в раскопах, принято выделение строительных ярусов. На исследованной территории было вскрыто 16 (по полевой нумерации) строительных ярусов, которые относятся к периоду с конца X в. до 2 половины XVIII вв. Ориентировочная датировка ярусов определялась в ходе полевых работ и при написании отчетов о раскопках 1976 г. (Лабутина И.К., 1988, с. 9). Основанием для отнесения постройки к определенному строительному ярусу являлось ее стратиграфическое положение, соотнесение с выше и нижележащими сооружениями, комплекс вещевого матерала. Важное значение придавалось соотношению построек с различными прослойками, особенно пожарными. Для раскопов 1976-1985 гг. выделено и предварительно датировано 12-13 ярусов. Позднее, предварительные даты ярусов проверялись дендрохронологическими датировками, которые позволили уточнить датировки шести ярусов (3-6) (Лабутина И.К., 1988, с.11). В раскопах 1986-1991 гг. исследовано до 16 ярусов (0-15) построек. На раскопах

1968-1974 гг. ярусы не выделялись, но в описании сооружений по пластам на основе стратиграфических наблюдений и и взаиморасположения объектов застройки отмечались комплексы построек, существовавших одновременно. Состав ярусов позднее уточнялся в процессе работы над сводной ярусологией комплекса раскопов. Внесение корректировок оказалось возможным после получения дендрохронологических датировок и выделения периодов активной заготовки древесины (на основе анализа дендрохронологического материала). Наличие абсолютных датировок позволило привлечь летописные известия, относящиеся к гибели построек - записи о пожарах.

С 1969 г. при раскопках в Пскове с деревянных конструкций берутся спилы для дендрохронологического анализа. В результате собранная коллекция дендроспилов на сегодняшний день является второй по величине среди средневековых городов СевероЗападной и Северо-Восточной Руси (общее количество - 4438 образцов, из них - 3777 происходят из комплекса раскопов у здания Педагогического института и ул.Ленина). Обработка и датировка образцов проводилась в лаборатории естественно-научных методов ИА РАН Н.Б.Черных и А.Ф.Урьевой. Ими исследовались образцы дерева из раскопов

1969-1978 гг. и обработаны (взяты замеры) образцы части коллекции из раскопов по ул.Ленина 1984-1985 гг. Результаты исследований опубликованы (Урьева А.Ф., Черных Н.Б., 1982; 1983; Черных Н.Б., 1996, 1996 а). С 1991 г. работа с псковской дендрохроноло-гической коллекцией проводится автором. Итоги работ частично опубликованы (Кулакова М.И., 1991; 1996; 1999; 1999а; 2000). В результате получены строительные даты отдельных сооружений и определены периоды строительной активности. Следует отметить, что в данном случае термин "строительная активность" употребляется в смысле "период активной заготовки древесины" и, поэтому он может отличаться от хронологических рамок строительного яруса. Полученные абсолютные датировки, прослеженные археологические следы пожарищ позволили, в ряде случаев, привлечь летописные данные о пожарах. Именно для данных раскопов, на основании анализа археологических данных и их связи с дендрохронологическими датировками, определены летописные пожары, в которых пострадали постройки этого участка: 1319/1320 г., 1335 г., 1386 г. (Лабутина И.К., 1988; Новикова М.И., 1988).

Итак, в пределах Среднего города археологически изучена большая площадь. Наиболее представительны раскопы, расположенные в древней части, в пределах стены 1309 г. Накопившийся материал позволил поставить и решить ряд принципиальных вопросов, касающихся застройки.

Начаты исследования по палеорельефу древней части Среднего города, особенности которого оказали впоследствии влияние и на формирование застройки различных участков на этой площади (Вязкова О.Е., Милютина Н.Н., 1996). Вопросы первоначального освоения участка, связанного с прекращением функционирования некрополя, рассматривались в работах И.К.Лабутиной, Н.Н.Милютиной, К.М.Плоткина, И.О.Колосовой (Лабутина И.К., 1983а; Милютина Н.Н., 1996; Плоткин К.М., 1996; Колосова И.О., 1999). Первоначальное освоение территории связано с находившимся здесь святилищем и некрополем X - начала XI в. В середине - 2 половине X в. к восточной границе некрополя примыкает окраина посада, расположенного вдоль левого берега Псковы (ПлошинКМ., 1996, с.166).

Отработаны методические приемы для отнесения построек к одному ярусу (Лабутина И.К., 1983а; Плоткин К.М., 1996; Колосова И.О., 2000). При отнесении постройки к определенному ярусу учитывается не только ее стратиграфическое и планиграфическое соотношение со всем комплексом выявленных сооружений, но и комплекс находок, керамического материала.

По материалам раскопов 1969-1985 гг. выделены типы построек (Степанов С.В., 1988; Фараджева Н.Н., 1991,1992). Проводились исследования, в которых на основании планиграфической и стратиграфической ситуации выделялись отдельные или постройки, или их комплексы на отдельные хронологические периоды, в основном на начало XIV в. -время наилучшей сохранности дерева в раскопах на ул.Ленина (Борисевич Г.В., 1982; За-курина Т.Ю., 1991; Лабутина И.К., 19836; Лабутина И.К., 1983в,). Выделены критерии для определения двора, отмечена их стабильность с XI в. - времени формирования уличных трасс, определяющих ориентировку дворов (Лабутина И.К., 1983в, с.25-26). На изученной территории для периода конца XIII- начала XIV в. отмечено около 30 дворов, площадью от 150 до 200 кв. м (Закурина Т.Ю., 1991, с.25-27). Проведен анализ данных по отдельным дворам, производственным комплексам, выяснены изменения планировки и застройки, высказаны предположения о социальном статусе владельцев (Королева Э.В., 1997; Салмина Е.В., 1998; Закурина Т.Ю., 1999).

Для изучения дворовой застройки и ее смены важным является вопрос о формировании уличной сети. Комплексный анализ источников, относящихся к этой проблеме проводился И.О. Колосовой (Колосова И.О., 1992; 1995; 1997). Улицы, раскрытые в раскопах на ул. Ленина отождествляются с упоминаемыми в летописях Острой лавицей и Куклиной лавицей (Колосова И.О., 1992, с.24-25). Появление этих улиц, как незамощен-ных проходов относится к XI в. Эти две улицы существовали до конца 70-х годов XVIII в.

Полученные результаты при всем многообразии отражают отдельные стороны процесса застройки и ее изменения в этой части города и создают условия для дальнейшего исследования вопросов застройки и ее динамики в комплексе и на широкой площади.

Полонище - часть Окольного города на пространстве междуречья Великой и Пско-вы, между границами укреплений 1375 г. и Окольного города (Лабутина И.К., 1994, с. 31) (Приложение I, рис.2). Первые раскопки на этой территории проводились в 1912 г. у Мстиславской башни В.Н Крейтоном в связи со строительством электростанции. В ходе работ была выявлена 5-метровая мощность культурного слоя и остатки деревянных сооружений, что позволило, несмотря на несовершенную методику археологических работ того времени, говорить о перспективности изучения посада средневекового Пскова (Крей-тон В.Н., 1913). Раскопки 70-90-х гг. XX вв. позволили представить себе историю отдельных участков в период средневековья. В разные годы на территории Полонища археологическими работами руководили Г.П. Гроздилов (Гроздилов Г.П., 1962, с.38-43), И.К. Лабутина (Лабутина И.К., 1994, с.6-43), О.В. Овсянников (Овсянников О.В., Царько-ва Л.А. ,1975; Булкин В.А., Лагунин И.И., Назаренко В.А., Овсянников О.В., 1977; Овсянников О.В., Царькова Л.А., 1983), Л.А. Царькова (Царькова Л.А., 1976), В.И. Кильдюшевский (Кильдюшевский В.И. 1978; 1983, с.105-118; 1989, с.96-97 ), К.М. Плоткин (Плоткин

К.М., 1990, с. 19-20, 1992, с.90-92, 1994, с.23-25), С.В. Белецкий (Белецкий С.В., Фролов

B.П.,1982, с.59-60), В.П. Фролов (Фролов В.П., 1985, с.73), Б.Н. Харлашов (Харлашов Б.Н., 1986, с.75-78; Королева Э.В., Харлашов Б.Н., 1992, с.3-8; 1994, с.77-96), Т.Ю. Заку-рина (Закурина Т.Ю., 1986, с.78-79), Ершова Т.Е. (Ершова Т.Е., Степанов С.В., 1990, с.95-96), А. А. Александров (Александров А.А., 1992, с.79), А.В. Яковлев (Яковлев А.В., 1992, с.75, 79;), Э.В. Королева (Королева Э.В., 1992, с.86), С.Е. Шуньгина (Шуньгина С.Е., Яковлев А.В., 1994, с.17-19), С.В. Степанов (Степанов С.В. Яковлева Е.А., 1994, с.97-110; Степанов С.В., 1999, с.37-41), Е.А. Яковлева (Яковлева Е.А., 1992, с.129-130; 1996 с.128), Н.Н Милютина (Милютина Н.Н., 1992, с.136-137).

Мощность культурного слоя на территории Полонища колеблется от 0,5 до 5, 6 м. Более мощный слой наблюдается на территории близкой к стене 1375 г., освоение которой относится к XIII - XIV вв. В раскопах, расположенных ближе к стене 1465 г., зафиксирован слой от 0,5 до 2, 5 м. На этой территории в ходе исследований выявлены и особенности рельефа, которые оказали влияние на освоение участков. Так, 1978-1979 гг. (по ул.Гоголя, рук Т.В. Сергина ), 1996 г. (ул. Свердлова, руководитель А.В. Яковлев) прослежены русла ручьев и водоемы (Сергина Т.В., 1983, с.82-83; Яковлев А.В., 1998А; Кулакова М.И., 2000). В раскопе 1977 г. на ул. Гоголя (руководитель Кильдюшевский В.И.) отмечено болотистое место в исследованной части Полонища, которое до XVI в. осушали, поднимая уровень почвы и используя место под свалку (Кильдюшевский В.И., 1983, с.116-117).

Отметим некоторые особенности освоения этой территории. Так, для раскопов 1991-1992 гг., расположенных по трассе ул. К. Маркса (Никольский, руководитель Степанов С.В., Благовещенский -II, руководитель Яковлева Е.А., Казанский - 1, руководитель

C.Е. Шуньгина , Казанский - 2, рук А.В. Яковлев) отмечено освоение территории в XII-XIII вв. и запустение во второй половине XIII - XIV в. Второе освоение относится к XV-XVI вв. ( Степанов С.В., Яковлева Е.А., 1994, с. 108; Яковлев А.В., Шуньгина С.Е., 1994, с.22-23; Яковлева Е.А., 1996, с.128). Такие же особенности в освоении территории отмечены и в раскопах, расположенных за пределами стены 1375 г. в районе ул. Советской, т. в части посада, расположенной ближе к р.Великой. В раскопах 1990 г. (Васильевский, руководитель Б.Н. Харлашов) и 1994-1995 (Нововознесенский, руководитель С.В. Степанов) в предматериковых слоях отмечен материал XI - начала XIII в. Вторичное освоение территории относится к концу XIV в. (Королева Э.В., Харлашов Б.Н., с.77, 83; Степанов С.В., 1999, с.40). Одна из обобщающих статей по этапам освоения Полонища принадлежит О.В. Козюренок. По ее мнению, изменения прослеживаются в разном характере использования различных частей территории Полонища на протяжении XII-XVII вв. (Козюренок О.В., 1996, с.134).

В районе палат Меньшиковых, на Романихе в результате археологических исследований в 1989 - 1993 гг., было раскрыто окологородское поселение XI-XIII вв. и остатки курганно-жальничного могильника (Белецкий С.В., 1993; 1996). Освоение участка под городскую застройку происходит в XV в. (Кильдюшевский В.И., 1994).

Таким образом, активное археологическое изучение территории Полонища в 70-90-е гг. XX в. дает возможность проследить историю его заселения в различные хронологические периоды. Но, в подавляющем большинстве раскопов, небольшая мощность слоя и нарушенность его поздними сооружениями не позволяют проследить динамику застройки отдельных участков на широких временных отрезках в динамике. Немногочисленные дендрохронологические датировки отдельных конструкций и построек не дают возможности проследить процессы застройки с точки зрения дендрохронологии.

Запсковье (Приложение 1, рис.2). Археологическое изучение Запсковья началось в 1977 г. раскопом на ул. Школьной, под рук. К.М. Плоткина, площадь 720 кв. м - (Плоткин К.М., Грач В.А, Александров А.А., 1978) и активно продолжалось в 80-90-е годы. Мощность культурного слоя колеблется в пределах 2,5 м (Лабутина И.К., 1983, с. 13). Среди отдельных раскопов можно выделить два крупных блока - Богоявленские и Козмодемьян-ские раскопы. Руководителями работ на Богоявленских 1-8 раскопах а разные годы были С.В. Белецкий, В.И. Кильдюшевский, Т.В. Сергина. На Козмодемьянских 1-8 раскопах -С.В. Белецкий, К.А. Мержанова, Т.Е. Ершова, Е.В. Салмина. Вне пределов блоков этих раскопов проводились работы в других частях Запсковья В.И. Кильдюшевским (Кильдюшевский В.П., 1979), С.С. Ширинским, Л.А.Царьковой, O.K. Волочковой (Волочкова O.K., 1983, с. 160-162), М.И. Новиковой (Кулаковой) (Новикова М.И., 1990, с.97-98), С. В. Степановым (Степанов С.В., 1992, с.74-75; 1994, с.14-16) Основные выводы по застройке Запсковья, сделанные на основе анализа большинства материалов раскопов, приведены В.И. Кильдюшевским ( Кильдюшевский В.И., 1985, с. 100-103; 1989, с.8-10; 1994), С.В. Белецким (Белецкий С.В., Кильдюшевский В.И., Мержанова К.А., Плоткин К.М.,1990), Т.Е.Ершовой (Ершова Т.Е. 1996, с.109-111), Е.В. Салминой (Салмина Е.В., 1996, с.132-133).). В раскопах в западной части района встречены отложения XI- начала XIII вв. Северо-восточная часть района начала осваиваться только в XVI-XVII вв. В центральной части Запсковья первоначальное освоение участка отнесено к XI-XII вв. Усадьбы располагались свободно, в расположении частокольных канавок не было системы, что говорит в пользу окологородского характера поселения. В XIII-XIV вв. на территории Богоявленских раскопов через кварталы более древней застройки прокладывается улица: которую С.В.Белецкий соотносит с летописной "Мощенкой". Территории отдельных усадеб разделяются между собой частоколами. С XIV-XV вв. на территории Богоявленского -2 раскопа фиксируется перекресток двух улиц, причем новопроложенная проходит по ранее существовавшей застройке.

В раскопах 1988-1995 гг., расположенных в прибрежной части Запсковья (Козмо-демьянские 1-8), прослежены частокольные канавки, маркирующие границы усадеб XVI-XVII вв. Они оказались практически совпадающими с аналогичными XV в. и даже XIII-XIV вв., то есть границы некоторых владений не изменялись на протяжении развитого и позднего средневековья (Салмина Е.В., 1996, с. 133).

Запсковье на протяжении последних лет наиболее активно исследуется археологами и выводы постоянно уточняются. Так, на 1990 г. С.В. Белецким сделан вывод об освоении территории Запсковья под посадскую застройку в начале XI в. (Белецкий С.В., Кильдюшевский В.И., Мержанова К.А., Плоткин К.М. ,1990, с.15-19). Этот вывод в результате последующих исследований не подтвердился, что признает и сам исследователь (Белецкий С.В., 1996, с.69).

Запсковье - наиболее изученная археологически территория города. Но, как и для Полонища, меньшая мощность слоя и худшая сохранность древесины позволяют поставить вопрос об этапах освоения, заселения и использования этой части города. Решить этот вопрос возможно лишь на сравнительно ограниченном материале, привлекая лишь археологические данные.

Завеличье - неукрепленный район Пскова на левом берегу р.Великой (Приложение I, рис.2). Посад на Завеличье впервые стал изучаться в 1986 г. За период с 1986 по 1994 г. исследовано 2898 кв. м. прибрежной территории (Харлашов Б.Н., 1994, с.46-47). Руководители работ - Б.Н. Харлашов (Изборские I-III раскопы), Королева Э.В. (Изборские IV-V раскопы). Основные итоги подведены Б.Н. Харлашовым (Харлашов Б.Н., 1994). Этот участок был заселен уже в XI в. В XII-XIII вв. застройка расширяется и прослежена уже и вдоль трассы Изборской улицы, упоминаемой в летописях лишь в XV в. Застройка Завеличья была менее интенсивной, чем в центре Пскова. На раскопанных участках исследованы слои застройки XII-XIII вв. и XV-XVIII вв. Постройки, которые можно было бы отнести к концу XIII-XV вв. отсутствуют, находки этого периода немногочисленны (Харлашов Б.Н., 1994, с.75).

Таким образом, археологическое изучение Завеличья дало ценные наблюдения, относящиеся к вопросу о динамике всего города (отсутствие построек XIII-XV вв.). Но изучение данного района с примением всего комплекса применяемых в данном исследовании источников не представляется возможным.

Итак, археологические исследования в городе позволяют проследить историю его заселения в различные хронологические периоды, что позволяет обобщенно реконструировать освоение территории Пскова.

Этот вопрос отражен в работах И.К. Лабутиной (Лабутина И.К., 1983; 1983а; 1985; 1994), в докладе, посвященному изучению топографии и хронологии застройки Пскова X-XVII вв. (Лабутина И.К., Колосова И.О., Степанов С.В., Харлашов Б.Н., 1992), в рамках проектирования археологических исследований в условиях комплексной реконструкции Пскова (Лабутина И.К., Ершова Т.Е., Закурина Т.Ю., Милютина Н.Н., Степанов С.В., 1992). Расширение территории Пскова шло как за счет приращения к ранее освоенным участкам, так и путем слияния ранее разрозненных территорий. Исследователи отмечали непрерывность в накоплении культурного слоя, но отмечены и участки, где не прослежены слои XIII-XIV вв.

Общая картина развития Пскова в XIII в. с привлечением археологических данных, свидетельств письменных источников и с привлечением дендродат, относящихся к этому периоду, дана И.К. Лабутиной в статье "Псков в XIII в." (Лабутина И.К., 1999). На основания привлечения комплекса источников дается обоснование изменения традиций расселения, прослеженной археологически для XII - начала XIII в. и показано, что именно сложная военная ситуация первой половины - середины XIII в. привела к уходу жителей с ранее освоенных территорий Полонища, Запсковья, Завеличья.

Модель формирования городской территории в пределах стены 1465 г. по данным археологии и письменных источников предложена С.В. Белецким (Белецкий С.В., 1993; 1996). Работа носит большую степень обобщения, особенно для территории за пределами Довмонтова города, что придает ей в этой части больше популярный нежели научный характер. Так же, вероятно, для периодизации использован не полный комплекс источников, в том числе и опубликованных. В периодизации, обращает на себя внимание период XIII в., который не отмечен как время некоторого упадка для города и окологородских территорий, напротив XII- середина XIII вв. отмечены, как период "топографической и демографической стабильности" (Белецкий С.В., 1993, с.93).

Отдельно остановимся на рассмотрении связи археологических материалов с письменными источниками.

Так, материалы Васильевского раскопа 1990 г. (П-90-Вас) дали возможность проследить процесс формирования и развития дворовой застройки на Полонище в непосредственной близости к стене 1375 г. Ранний строительный ярус датируется концом XIV - 1 четвертью XV вв. К этому ярусу отнесено формирование границ трех дворов. Дендрохро-нологические даты относятся ко второму ярусу, который датируется 1 пол. XV в. Постройка на дворе В датирована 1417 - 1422 гг. Поскольку она, как и другие строительные остатки этого яруса перекрыта слоем пожарища, а следующий строительный ярус датируется 2 пол. XV - 1 четв. XVI вв., авторы предполагают, что гибель построек раннего строительного яруса связана с пожаром 1449 г. (Королева Э.В., Харлашов Б.Н., 1994, с.88).

Гибель построек следующего строительного яруса связана с пожаром 1538 г. (Королева Э.В., Харлашов Б.Н., 1994, с 93). Этот опыт привлечения сведений о пожарах, свидетельствует не только о необходимости дендрохронологических дат для определения точных хронологических рамок строительного яруса, но и о необходимости специального исследования по топографии пожаров. На наш взгляд, небольшое количество абсолютных дат не позволяет четко определить дату гибели строительного яруса. В описании пожара 1449 г. говорится о том, что сгорел весь город. Полонище на данный период еще не входит в городскую территорию (Кулакова М.И., 1994, с. 176). В то же время не учитывается пожар 1466 г., в котором горело Полонище, а начался он недалеко от исследованного участка - на Кузнецкой улице и описание дает основание предполагать, что этот участок должен был быть охвачен огнем (Кулакова М.И., 1994, с.179). Для XVI в. пожар 1538 г. мог и не охватывать участок Васильевского раскопа , находившийся на окраине его распространения, но в то же время известен пожар 1562 г. , во время которого сгорел весь город (Кулакова М.И., 1994, с. 176-177).

Вопрос об отрицательном воздействии непредсказуемых и не зависящих от человека явлений природы освещался в литературе, затрагивая как вопрос об истории климата, так и о влиянии его изменений на экономическую жизнь общества. Этот вопрос был поднят, прежде всего, историками - В.Н.Татищевым, С.М.Соловьевым, В.О. Ключевским и др., которые фиксировали необычайные природные явления, отмеченные в летописях (Дулов А.В., 1975).

Основные типы экстремальных, или стихийных, бедствий выделяют А.В.Дулов, В.М.Пасецкий, Е.П.Борисенков. К ним они относят различные природные явления, ведущие к неурожаю, сильные снегопады и морозы, наводнения бури землятресения. К экологическим бедствиям отнесены пожары, эпидемии (Дулов А.В.,1983; Борисенков Е.П., Па-сецкий В.М., 1988). Комплексный анализ стихийных явлений природы на основе данных русских летописей проведен В.М.Пасецким, Е.П.Борисенковым (Борисенков Е.П., Пасец-кий В.М., 1983, 1988), которые привлекают летописные известия для изучения истории климата. Связь географической среды и влияние ее на экономическое положение России освещалось в работах А.В. Дулова, JIB. Милова (Дулов А.В.,1983; Милов JI.B., 1998). В литературе освещались отдельные стихийные бедствия. Так, на первое место среди них, по степени тяжести бедствий для общества исследователями ставятся голода и неурожаи. Этому вопросу посвящено множество специальных работ и в дореволюционной России, в основе которых лежит описание тех бед, которые испытывали люди во время голода (Голода в России и Западной Европе и меры правительства против них. 1892; Голода и неурожаи в России с 1024 г., 1868; Князьков С.А., 1913 и др.). Только в середине нашего столетия анализ социальных и естественно-географических причин голода показал В.Т. Пашуто (Пашуто В.Т., 1964, с.263).

История пожаров и эпидемий так же привлекала исследователей. История эпидемий и их влияние на социальное развитие общества дана К.Г. Васильевым и А.Е.Сегалом (Васильев К.Г., Сегал А.Е. 1960). Самые крупные пожары, упоминаемые в приведены только в работах В.М.Пасецкого и Е.П.Борисенкова (Борисенков Е.П., Пасецкий В.М., 1983, 1988).

Таким образом, в литературе частично отражены вопросы влияния экстремальных явлений на экономическую и социальную жизнь общества, но их связь с периодами активного строительства в городах не отражена.

Изучение застройки средневековых городов показывает, что для определения причин ее изменения необходимо выделение стратиграфически отделенных друг от друга ярусов, определение планиграфической смены построек на широкой площади и наличие абсолютных дендрохронологических датировок. Это создает предпосылки для привлечения к объяснению причин смены застройки летописных известий. Эти требования, а также состояние археологического изучения Пскова на современном этапе определило задачи, выбор объекта исследования, комплекса источников и методов исследования.

Заключение диссертации по теме «Археология», Кулакова, Марина Ильинична

Выводы о застройке на уровне 3 яруса немногочисленны. Определенно сохраняется преемственность в планировке северо-восточной части комплекса, северной и западной.

Постройки яруса сгорели в пожаре. Но нарушенность слоя не дает возможности точно определить, погибли они в одном пожаре или в нескольких локальных. Следы пожара более отчетливо прослеживаются в северной и северо-западной части комплекса раскопов, где лучшая сохранность деревянных сооружений. В центральной и южной частях участка слой более нарушен поздними постройками и пожарные прослойки прослеживаются фрагментарно.

Ярус 2 представлен еще более фрагментарно по сравнению с ярусом 3 (Приложение 4, рис.16). Его хронологические рамки - XVI- начало XVII вв. Уровень построек соответствует 6-8 пластам. Абсолютные даты относятся к отдельным постройкам и не дают возможности судить о хронологических рамках и этапах этого яруса с точки зрения дендрохронологии.

Традиционным остается замощение улицы на раскопах XIII, XII, XV, XVI, 19811982 гг. которая прослеживается по прежней трассе, и представлена фрагментами замощения из плах, уложенных на продольные лаги. Дерево плохой сохранности.

Улица на раскопах V-VIII, 1968 г. занимает традиционное положение, но прослежена только на раскопе 1968 г и VIII, где она выделена по пятнам известнякового щебня и обожженной глины, вытянутым по трассе.

Так же только по вытянутому в направлении СВ-ЮЗ пятну щебня и обожженной глины прослежен фрагмент проулка на раскопе 1968 г.

Существовавшие ранее проулки в северо-восточной части комплекса раскопов на уровне 2 яруса не прослежены.

На уровне 2 яруса выводы о смене застройки можно сделать только для северозападной части комплекса раскопов. Здесь в кв.584, 585, 586, 578, 579, 571 прослежен участок частокола протяженностью 13,8 м, который ориентированный св-юз. Его расположение и направление указывают на то, что границы дворов (3, Ж, JI), которые прослеживались здесь с XII-XIII вв. изменились, и, возможно, прежние дворы прекратили свое существование не ранее второй половины XVI в. К юго-востоку от линии частокола, наряду с фрагментами построек, раскрыты два колодца Один из них (сруб 6) сооружен после 1553 г. Второй колодец (сруб 11) - у края улицы, южнее сруба 8. Для него получены четыре дендродаты - 1507, 1530, 1531 и 1544-48 (?) гг.

Кроме того, в северо-западном углу раскопа 1974 г., в пределах бывшего двора Н, выделяется юго-восточный угол каменного здания, входящего в комплекс построек воеводского двора - здание 8 (кв. 116-118, 126-128, 136-138). Дендрохронологические датировки для свай фундамента и подкладок под них относятся к концу 60-х годов XVI в.

Возможно, именно середина - 2 половина XVI в. является временем смены традиций заселения этого участка.

Постройки яруса погибли в пожаре, следы которого присутствуют почти на всех конструкциях, которые выявлены в северо-западной части комплекса раскопов.

Ярус 1 (Приложение 4, рис.17). Постройки этого яруса существовали на протяжении XVII в.

Улица на раскопах XIII, XII, XV, XVI, 1981-1982 гг. представлена разрозненными конструкциями на раскопе XV и участком замощения в пределах раскопов XII-XIII на уровне 6-7 пластов. Ширина замощения в пределах раскопа XII до 3,3 м.

Улица на раскопах V-VIII, 1968 г. Прослежена по двум рядам частокола в пределах раскопа VIII и VI.

Застройка этого времени фрагментарна и меняется ее характер. На раскопах выявлены каменные постройки и фрагменты деревянных, которые являлись хозяйственными постройками.

На раскопе 1973-1974 гг. (Б) строится здание 3 с одновременной пристройкой на остатках здания 8 (2 ярус). Строительство велось не ранее 1671 г., на что указывает серия дендродат (14 для здания, 9 - для восточной пристройки). Оно существовало и позднее, на протяжении XVIII в.

На протяжении XVII в. строится и впоследствии обновляется дренаж в южной и юго-восточной части участка (раскопы VI, VII, I, IV, III) дренажной системы., состоящей из системы колодцев, соединенных деревянными трубами из двух полубревен.

Таким образом, в XVII в. - время когда изменяется характер застройки и ее традиции. Продолжает развиваться каменное строительство.

История застройки исследованной древней части Среднего города представляется следующим образом. Появление построек относится к рубежу X-XI вв. в северо-восточной части раскопа X. В это время еще продолжает существовать некрополь, расположенный на основной площади раскопов. Около середины XI в. появляются постройки в северной части раскопа XIII. К этому же времени относится формирование грунтовой дороги, проходящей по трассе будущей улицы , выявленной в раскопах XIII, XII, XV, XVI, IV б, и сооружения второй половины XI в., раскрытые на раскопе Б ориентированы, как и более поздние, на трассу этой улицы. Во второй половине XI в. постройки появляются и в центральной части исследованного участка, причем они расположены на трассе будущей мостовой, что дает основание предполагать, что раскрытая на раскопах V-VIII улица формируется позднее. В это же время в северной части раскопа XIII складывается ориентировка построек, характерная для более позднего времени и отличная от более раннего. Дворовые границы для XI в. прослежены только в северо-восточной части комплекса раскопов. Они фрагментарны, но тем не менее фиксируют отличие в планировке дворов от более позднего периода. При совпадении ориентировки построек предполагаются их (построек) большие размеры.

На рубеже XI-XII вв. прокладывается улица, раскрытая в раскопах V-VIII Деревянного замощения в XII в. она не имеет. Прослеживается различная ориентировка построек, определенная привязанностью к различным уличным трассам. Более четко дворовые границы отмечены для середины - 2 половины XII в.

В середине - второй половине XII в. формируется дворовая застройка в северовосточной и северо-западной частях комплекса раскопов, характерная и для более позднего времени. В северо-восточной части она связана с изменением расположения самих дворов: они вытянуты по оси СЗ-ЮВ.

В XIII в. дворовая застройка прослеживается по всей площади исследованного участка, в том числе и в квартале, расположенном между двумя улицами, причем более активно процесс застройки происходит с середины XIII в. В середине века , наряду с уже прослеженными трассами двух улиц и проулка между ними, формируются трассы двух проулков в северо-восточной части комплекса раскопов. Появление их относится к началу XIII в., когда они были еще не замощенными проходами.

Следующий ярус, по соотношению археологических данных и дендрохронологических датировок, относится к 80-90-м годам XIII в., когда строятся новые частоколы или обновляются старые. В ряде случаев прослеживается изменение дворовых границ. В большей степени оно касается дворов, расположенных в квартале между двумя улицами -зафиксирован сдвиг дворовых границ к юго-востоку. В пределах уже существовавших дворов в конце 1 десятилетия XIV в. отмечено сооружение новых построек. Для периода рубежа XIII-XIV вв. вв. отмечено появление отдельных построек на территории IX раскопа по трассе ручья, что свидетельствует о том, что ручей был засыпан до строительства крепостной стены 1309 г.

В 20-начале 30-х годов XIV в. прослеживаются изменения не только в расположении построек на дворах, но и изменяются междворовые границы. Стабильными остаются только северная и северо-западная части комплекса раскопов. Отличительной особенностью этого яруса (6) является то, что практически все постройки сооружались именно в 20-30-е годы, что подтверждается дендрохронологическими датировками. Недолгое существование построек подтверждается и тем, что на дворах не выделено периодов ремонта или нового строительства, что характерно для ярусов, постройки которых функционировали в течение большего времени.

Во второй половине 30-х гг. XIV в. строятся сооружения следующего строительного яруса. О длительном периоде существования построек этого яруса свидетельствует выделение этапа, отнесенного к периоду не ранее 60-х годов XIV в.

Следующая смена построек происходит в конце XIV в. - начале XV в. Плохая сохранность дерева в большинстве случаев не позволяет судить о характере изменений в застройке. Наиболее стабильным участком является территория дворов 3, Ж, JI, где на протяжении с XII-XIII вв. до второй половины XVI в. границы остаются неизменными. Во второй половине XVI в. границы и между этими дворами изменяются, возможно они прекращают свое существование. В конце 60-х годов XVI в. появляется первое каменное здание, возможно, относящееся к комплексу построек воеводского двора.

В XVII в. от традиций прежнего времени остались только трассы двух улиц.

В таблице 3.2 приведены сведения о дворах: их расположение на раскопах, рамки бытования, зафиксированные археологически.

Заключение

В исследовании проведен анализ различных источников, которые отражают динамику застройки Пскова. Комплексный анализ источников позволяет сделать ряд общих выводов.

Для территории города, за пределами стены 1309 г., Запсковья и Завеличья , возможно говорить лишь о динамике освоения. Сохранность строительных остатков в культурном слое плохая и даже наличие дендрохронологических датировок для отдельных раскопов позволяет делать вывод, в лучшем случае, о времени сооружения той или иной постройки и соотношении ее с периодом существования строительного яруса, если он на раскопе выделяется. В то же время, общий анализ полевых материалов раскопов Полонища, Запсковья, Завеличья показывают этапы освоения этих территорий. Так, ряд раскопов, содержавших отложения X-XI, XI-XII, XII- начала XIII вв.(раскопы Никольский 1991 г. в междуречье, на ул.О.Кошевого 1989 г., на Запсковье, Изборские раскопы 1-5 наЗавеличье) не дали слоя XIII в. и XIII-XIV вв. Возобновление традиций заселения на этих местах датируется XV-XVII вв.

Территория в древней части псковского посада в междуречье Великой и Псковы, расположенная в пределах стены, построенной в 1309 г., сохранила мощный культурный слой с остатками деревянных сооружений, что позволило проследить смену застройки и выявить ее динамику.

В ходе работы с письменными источниками были выделены периоды общегородского каменного строительства. Для второй половины XIII в. - XIV в. удалось проследить их связь с массовым деревянным строительством. Это показывает особое значение этого периода, который выразился в появлении плотной застройки в древней части Среднего города, изменении некоторых ранее существовавших дворовых границ.

Анализ дендрохронологической коллекции, в основном с раскопов 1969- 1991 гг., расположенных у здания Педагогического института и на ул.Ленина, показал особенность ее, которая заключается в том, что при строительстве была широко распространена практика использования старого дерева, вероятно, от построек уществовавших ранее. Поэтому выводы о периодах возможно сделать лишь на основе анализа всей коллекции.

Важным итогом работы можно считать и тот факт, что на примере археологического материала из раскопов на ул.Ленина в комплексе с дендрохронологическими датировками удалось показать, что смена построек одного яруса другим связана с пожарами. В то же время в пределах одного яруса могут выделяться строительные этапы, связанные со сменой или ремонтом построек, в том числе и на широкой территории, но не соотносимые даже с небольшими локальными пожарами. Кроме того, полный анализ массовой застройки позволил более точно определить хронологические рамки каждого яруса, которые достигают 50 лет, но в пределах такого длительного промежутка времени прослеживаются и строительные этапы в пределах уже существующей застройки (в частности, для построек 5 яруса в период со второй половины 30-х до второй половины 80-х годов XIV в. выделен строительный этап 60-70 -х гг. XIV в.).

Сопоставление археологического материала с дендрохронологическими датировками позволило привлечь летописные известия о пожарах, как одну из причин смены ярусов застройки. По летописным известиям в древней части Среднего города на участке, изученном в раскопах 1968-1991 гг., пожары могли быть в 1319/1320, 1335, 1386, 1406, 1449, 1453, 1465, 1550, 1562, 1609, 1682 гг. Соотнесены с ярусами застройки пожары 1319/1320 г. - сгорели постройки 7 яруса, 1335 г. - 6 яруса, 1386 г. - 5 яруса. Для сооружений 4 яруса, погибших в середине XV в. сложно определить летописный пожар, так как все три (1449, 1453, 1465 гг.) могли охватывать изучаемую территорию. Для 3 яруса гибель построек связана с пожаром 1562 г. предположительно, поскольку в этом мощном пожаре сгорел весь город и он, судя по описанию, охватывал и изученную территорию. Постройки 2 и 1 ярусов могли пострадать в пожарах 1609 г. и 1682 г. Таким образом, не каждый пожар, отмеченный в летописи четко прослеживается археологически на территории, которую он, судя по описанию, охватывал.

В заключение следует отметить, что круг проблем, связанных с застройкой средневекового Пскова, не исчерпан. Завершение работ по типологии псковских деревянных построек, по типологии и хронологии вещевой коллекции позволит расширить представ

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Кулакова, Марина Ильинична, 2001 год

1. Александров А.А. 1991. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове по ул Некрасова (Кузнецкий 1.I) //Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.49

2. Ершова Т. Е. Отчет об археологических исследованиях на Козмодемьянском III раскопе в г. Пскове в 1990 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 55.

3. Ершова Т. Е. Отчет об археологических исследованиях у Приказной Палаты в г. Пскове в 1992 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 63.

4. Ершова Т. Е., Салмина Е. В. Отчет об археологических исследованиях на Козмодемьян-ских IX и X раскопах в г. Пскове в 1995 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 104.

5. Ершова Т.Е. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове у Приказной Палаты в 1991 г. //Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.58

6. Ершова Т.Е. Отчет об археологических раскопках на ул.Герцена в Пскове в 1995 г. (Коз-мод емьянский IX раскоп). Архив ПГОИАХМЗ НПАО.

7. Закурина Т.Ю. 1994. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Некрасова, 11 в 1994 г. (Кузнецкий V раскоп). Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.87.

8. Кильдюшевский В. И. Дневник раскопа II (1976 г).ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Кильдюшевского В. И., шк. 12, N 2. Чертежи к отчету о раскопе II 1976 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 181.

9. Кильдюшевский В. И. Отчет о раскопках в Пскове в 1976 г. Архив ИА РАН. Р - 1. - N 6508, 6508а, 65086, 6508в.

10. Кильдюшевский В. И. Отчет об археологических раскопках в Пскове в 1977 г. Архив ИА РАН.-Р- 1.-N 6814, 6814а.11 .Кильдюшевский В. И. Отчет об археологических раскопках в Пскове в 1979 г. Архив ИА РАН.-Р 1. -N 7137, 7137а.

11. Кильдюшевский В. И. Отчет об археологических раскопках в Пскове в 1981 г. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Кильдюшевского В. И., шк. 12, N 26, 29.

12. З.Колосова И. О. Отчет о завершении археологических исследований на раскопе XVI (ул.

13. Ленина) в г. Пскове. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 50. Н.Королева Э.В. Отчет о раскопках в г.Пскове на Конном пер., 3 (Изборский V раскоп ) в 1994 г. //Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.86.

14. Королева Э.В. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове в квартале улиц Свердлова- Гоголя Комсомольский пер. (у дома Массон) в 1992 г.// Архив ПГОИАХМЗ НПАО,1. Д.68

15. Королева Э.В. Отчет об археологических раскопках у д.Батова (Изборский V раскоп) в 1993 г. // Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.77.

16. Королева Э.В. Отчет об археологических раскопках в Пскове во дворе дома Батова (Изборский 4 раскоп) в 1992 г. //Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.62.

17. Куранова Е. А. Эпидемии в средневековом Пскове XIII XVI вв. Дипломная работа. 1987. Архив кафедры отечественной истории ПГПИ.

18. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в г. Пскове и курганов на территории Псковской области в 1969 г. Архив ИА РАН. Р - 1. - N 4550, 4550а, 45506, 4550в.

19. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в Пскове в 1974 г. Архив ИА РАН. Р - 1. - N 5380, 5380а.

20. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в Пскове на месте здания института "Псковгражданпроект" в 1972 г. Архив ИА РАН. Р - 1. - N 5170, 5170а.

21. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в Пскове на ул. Ленина в 1981 г. Архив ИА РАН. Р - 1. -N 8741, 8741а, 87416, 8741в.

22. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в Пскове на ул. Ленина в 1982 г. Архив ИА РАН. Р - 1.- N 9490, 9490а, 94906, 9490в.

23. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в Пскове у здания пединститута в 1970 г. Архив ИА РАН.-Р-1. -N4817, 1817а, 48176, 4817в.

24. Лабутина И. К. Отчет о раскопках в Пскове у здания пединститута в 1973 г. Архив ИА РАН.-P-1.-N 5379, 5379а.

25. Лабутина И. К. Отчет об обследовании и раскопках в г. Пскове на месте, отведенном под строительство столовой пединститута (пл. Ленина) в 1968 г. Архив ИА РАН. Р - 1. - N 3797, 3797а.

26. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопе I 1976 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 180-185.

27. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопе III 1976 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 182.

28. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1970 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 110.

29. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1973 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 161, 162, 163.

30. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1974 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 173, 174.

31. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1978 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 190.

32. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1979 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 195.

33. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1981 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, н/в 3339.

34. Лабутина И. К. Чертежи к отчету о раскопках 1982 г. у здания ПГПИ. ПГОИАХМЗ, древлехранилище, фонд Лабутиной И. К., шк. 12, N 2.

35. Лабутина И. К., Колосова И. О. Отчет о раскопках в Пскове на ул. Ленина в 1979 г. Архив ИА РАН. Р -1.-N 7981, 7981а, 79816.

36. Мартинович Н. И. Характер планировки и застройки средневекового Пскова. По материалам раскопок 1976 г. Дипломная работа. 1981. Архив кафедры отечественной истории ПГПИ.

37. Милютина Н.Н. Отчет об археологических исследованиях в г.Пскове на Михайловском II раскопе в 1996 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.80.

38. Милютина Н.Н. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове по ул.К.Маркса, 8 (Борисоглебский раскоп) в 1992 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 60.

39. Овсянников О. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1974 г. Архив ИА РАН Р-1 - N 5587.

40. Овсянников О. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1975 г. Архив ИА РАН-Р-1 -N 5892.

41. Овсянников О. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1976 г. Архив ИА РАН-Р-1 -N 6160, 6160а.

42. Овсянников О. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1978 г. Архив ИА РАН Р-1 -N 7137, 7137а.

43. Плоткин К. М. Отчет о раскопках в Пскове на Запсковье в 1977 г. Архив ИА РАН Р-1 - N 7321,7321.

44. Полевые дневники раскопов 1983 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 1, д. 12-15, 1920, 22-26.

45. Полевые дневники раскопов 1984 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 1, д. 33-36.

46. Полевые дневники раскопов 1985 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 1, д. 56-57, 6162, 73-77.

47. Полевые дневники раскопов 1986 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 2, д. 90, 93-95, 98-99, 102-103.

48. Полевые дневники раскопов 1987 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 2, д. 110, 112113, 117-118, 121-122.

49. Полевые дневники раскопов 1988 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 3, д. 134-137, 141-142,146-148.

50. Полевые дневники раскопов 1989 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 3, д. 161-163, 166.

51. Полевые дневники раскопов 1990 г. на ул. Ленина. Архив ПГОИАХМЗ. Ш. 4, д. 180.

52. РГАДА, ф.159, оп.З, ед.1464, 4018, 2712, 3015, 1603, 1832.

53. Салмина Е. В. Отчет об археологических исследованиях на IV VIII Козмодемьянских раскопах на ул. Герцена в Пскове в 1993 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 87.

54. Седов В. В., Лабутина И. К., Белецкий С. В., Волочкова О. К., Кильдюшевский В. И., Миронова В. Г., Фролов В. П., Шорин П. А. Отчет о работе Псковской экспедиции в 1983 г. Архив ИА РАН. Р - 1. - N 9879, 9879а, 98796, 9879в, 9879г.

55. Сергина Т. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1978 г. ПГОИАХМЗ, древлехранилище. Фонд Сергиной Т. В. Ш. 12, N 1, 2.

56. Сергина Т. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1979 г. ПГОИАХМЗ, древлехранилище. Фонд Сергиной Т. В. Ш. 12, N 3, 4, 5.

57. Сергина Т. В. Отчет об археологических раскопках в г. Пскове в 1986 г. ПГОИАХМЗ, древлехранилище. Фонд Сергиной Т. В. N 11.

58. Степанов С. В. Отчет о раскопках в Пскове на ул. Л. Поземского (Лубянский раскоп) в1992 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 85.

59. Степанов С. В. Отчет о раскопках в Пскове на ул. Л. Поземского (Лубянский раскоп) в1993 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 90.

60. Степанов С.В. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове у ц.Новое Вознесение и на ул.Советской, 42а в 1995 г. //Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.98.

61. Степанов С.В., Яковлева Е.А. Отчет об археологических работах на Никольском раскопе в 1991 г. //Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.56.

62. Тараканова С. А. Городища Псковское и Камно. Рукопись. Архив ИИМК РАН, ф. 35, оп. 2, N 859, 859а.

63. Харлашов Б. Н. Отчет об археологических исследованиях на Васильевском раскопе в г. Пскове в 1990 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 42.

64. Харлашов Б. Н. Отчет об археологических исследованиях на Изборском I раскопе в г. Пскове в 1986 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 27.

65. Харлашов Б. Н. Отчет об археологических исследованиях на Изборском II и III раскопах в г. Пскове в 1987 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 34,36

66. Харлашов Б. Н. Отчет об археологических разведках в Псковском, Пыталовском, Пушки-ногорском районах Псковской области в 1988 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО. ОФ, д. 45.

67. Харлашов Б.Н. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове в 1994 г. Том 2. Нововоз-несенский раскоп . Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.90.

68. Харлашов Б.Н. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове в 1994 г. (Никольский 2 раскоп и у ц.Успения с Пароменья). Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.89.

69. Харлашов Б.Н. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Воровского в 1997 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО

70. Царькова Л. А. Отчет по охранному раскопу в Пскове на месте проектируемого здания базы облсовпрофа по ул. Советской, 15 в 1973 г. Архив ИА РАН, Р-1, N 5243, 5243а, 52436.

71. Шуньгина С.Е. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Кр.Партизан, 4 (Казанский I раскоп) в 1992 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.63.

72. Шуньгина С.Е. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Воровского у ц.Петра и Павла с Буя в 1995 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.84

73. Щапова Ю. Л., 1992. Отчет о раскопках в Пскове в 1976 г.//Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д. 1а, 16., 8а.

74. Яковлев А.В. 1995. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Свердлова, 76 а (Михайловский III) в 1995 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.97.

75. Яковлев А.В. Отчет об арахеологических раскопках в г.Пскове на ул.Кр.Партизан, 14 (Казанский 2 раскоп) в 1992 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.64.

76. Яковлев А.В. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Некрасова, 52 в 1992 г. Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.70 1-а.

77. Яковлева Е.А. 1991. Отчет об археологических раскопках в г.Пскове на ул.Милицейский островок // Архив ПГОИАХМЗ НПАО, д.53.1.. ПУБЛИКАЦИИ 1. Опубликованные источники

78. Акты исторические. Указатель к актам историческим. 1843, Спб.

79. Акты писцового дела. Материалы для истории кадастра и прямого обложения в Московском государстве. 1.2, вып.1. Акты 1627-1649 гг. 1917. М.

80. Дополнения к актам историческим, т. 10

81. Дополнения к актам историческим, т.9

82. Дополнения к актам историческим. Указатель к первым десяти томам "Дополнений.". 1877. СПб.

83. Новгородская первая летопись старшего и младшего извода. 1951. М-Л.

84. Полное собрание русских летописей. Т. 4, ч. 1. Пг. 1915; М. 1929.

85. Полное собрание русских летописей. 1965. Т. XIII. М.

86. Псковские летописи. Вып 1. 1941. М.

87. Псковские летописи. Вып 2. 1955. М.

88. Сборник МАМЮ, т. 5, 1913. М.

89. Сборник МАМЮ, т.6, кн.2. 1914. М.

90. Сказание о благоверном князе Довмонте и храбрости его. 1985// Воинские повести Древней Руси. М.2. Литература

91. Казакова Н. А., 1961. Русь и Ливония 60-х начала 90-х годов XV века.// Международные связи России до XVII века М.

92. Аграрная история северо-запада России. XVI век. 1978. М.

93. Александров А. А., 1992. Раскоп Кузнецкий III // АИППЗ. Псков

94. Алешковский М. X., 1973. Военно-оборонительные сооружения. // Достопримечательности Псковской области. Л.

95. Алешковский М. X., 1978. Социальные основы формирования территории Пскова X-XI вв. (в связи с проблемой археологического исследования древнерусского города)//СА, №2.

96. Артемьев А. Р., 1987. Градостроительная политика Псковской феодальной республики // КСИА, вып. 190. М.

97. Арциховский А. В., 1959. О новгородской хронологии. // СА, №4.

98. Арциховский А. В., 1961. Ответ Б.А.Рыбакову // СА, №3.

99. Асташова Н. И., 1991. Усадьбы древнего Смоленска // СА, № 2.

100. Ю.Афанасьев В. П., 1979. Обзор собрания псковских актов А.Ф.Бычкова // Археографический ежегодник за 1978 г. М.

101. П.Белецкий В. Д., 1986. Довмонтов город. J1.

102. Белецкий В. Д., 1991. Древний Псков (по материалам раскопок экспедиции Эрмитажа). JL

103. З.Белецкий В. Д., Белецкий С. В., Скрынникова Е. Н., 1996. Исследования и музеефикация Псковского Кремля (1930-1995) // Новые археологические открытия и изучение культурной трансформации. СПб.

104. Белецкий С. В., 1983. Псковское городище (керамика и культурный слой) // АИП. М.

105. Белецкий С. В., 1993. Древний Псков по данным археологии // Древности Северо-Запада. СПб.

106. Белецкий С. В., 1996. Начало Пскова. СПб.

107. Белецкий С. В., 1980. Культурная стратиграфия Пскова (Археологические данные к проблеме происхождения города).// КСИА, № 160

108. Белецкий С. В., Кильдюшевский В. И., Мержанова К. А., Плоткин К. М., 1990. Запсковье средневекового Пскова // Города Верхней Руси. Истоки и становление. Торопец.

109. Белецкий С. В., Мокеев Г. Я., 1984. Клети Псковского Крома // АИППЗ. Псков.

110. Белецкий С. В., Фролов В. П., 1982. Охранные раскопки в Пскове //АИППЗ. Псков

111. Битвинскас Т. Т., 1965. К вопросу о применении дендрохронологических методов в лесном хозяйстве // Доклады ТСХА, вып.115.

112. Болховитинов Е., 1831. История княжества Псковского. Киев, 4.III-IV.

113. Борисенков Е. П., Пасецкий В .М., 1988. Тысячелетняя летопись необычайных природных явлений. М.

114. Борисенков Е. П., Пасецкий В. М., 1983. Экстремальные природные явления в русских летописях XI-XVII вв. JI.

115. Булкин В. А., Лагунин И. И., Назаренко В. А., Овсянников О. В., 1977. О работах Миро-жской архитектурно-археологической экспедиции // АО за 1976 г. М.

116. Буров В. А., 1989. К вопросу о социальной топографии Неревского конца Древнего Новгорода // СА, № 4.

117. Буров В. А., 1996. Ярусология как вспомогательная историческая дисциплина (к методике издания раскопов Новгорода) // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. Новгород.

118. Васильев К. Г., Сегал А.Е., 1960. История эпидемий в России. М.

119. Волочкова О. К., 1983. Охранный раскоп у церкви Нерукотворного Образа на Запсковье // АИП. М.

120. Воронин Н. И., 1945. Древнерусский город (итоги изучения за 27 лет) // Материалы к Всесоюзному археологическому совещанию. М.

121. Вязкова О. Е., Милютина Н. Н., 1996. Палеорельеф междуречья Великой и Псковы, подвергшийся антропогенному воздействию в X начале XI вв. (по материалам раскопок на ул.Ленина) // АИП. Вып.2. Псков.

122. Гайдуков П. Г., 1992. Славенский конец средневекового Новгорода. Нутный раскоп. М.

123. Гайдуков П. Г., 1994. 1932 год начало планомерного археологического изучения Новгорода // Новгородские Археологические чтения. Новгород.

124. Гайдуков П. Г., 1997. Топография, стратиграфия и хронология Дубошина раскопа в Новгороде //Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 2. Славянский средневековый город. М.

125. Голода в России и Западной Европе и меры правительства против них. 1892. Киев.

126. Голода и неурожаи в России с 1024 г. 1868. СПб.

127. Гроздилов Г. П., 1956. Раскопки древнего Пскова в 1955 г. // СГЭ, вып.11.

128. Гроздилов Г. П., 1962а. Раскопки древнего Пскова (1954-1956 гг.) // АСГЭ. Вып.4.

129. Гроздилов Г. П., 19626. Раскопки древнего Пскова (1956, 1958-1960 гг.) // СГЭ. Вып.23.

130. Гроздилов Г. П., 1964. К вопросу о топографии древнего Пскова // АСГЭ. Вып.6.

131. Гроздилов Г. П., 1961. Раскопки древнего Пскова в 1961 г. // Тезисы докладов науч. сессии, посвященной итогам работы Государственного Эрмитажа за 1961 г.

132. Давидан О. И., 1976. Стратиграфия нижнего слоя Староладожского городища и вопросы датировки // АСГЭ. В. 17.

133. Дулов А. В., 1983. Географическая Среда и история России. Конец XV- середина XIX в. М.

134. Дулов А. В., 1975. Дореволюционные русские историки о роли географической Среды в истории России периода феодализма// Сибирский исторический сборник. Иркутск, вып.З.

135. Ершова Т. Е., 1996. О формировании регулярной посадской застройки на Запсковье в XII-XIV вв.// Столичные и периферийные города Руси в средние века и раннее новое время (XI-XVIII вв.). Тезисы докладов научной конференции. Москва, 3-5 декабря 1996 г. М.

136. Ершова Т. Е., Колосова И. О., 1996. Раскоп у Приказной Палаты в 1992 г.// АИППЗ за 1992 г. Псков.

137. Ершова Т. Е., Колосова И. О., Лабутина В. В., 1993. Исследования у Приказной Палаты: вопросы стратиграфии // АИППЗ. Псков.

138. Ершова Т. Е., Степанов С. В., 1990. Некоторые итоги археологических раскопок в районе ул. Детской // АИППЗ. Псков

139. Ильинский Н., 1790. Историческое описание г.Пскова и его древних пригородов. СПб.

140. Казакова Н. А., 1975. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Л.

141. Казакова Н. А., Шаскольский И., 1945. Русь и Прибалтика (IX-XVII вв.)

142. Кильдюшевский В. И., 1978. Раскопки в Пскове на ул. Гоголя // АО за 1977 г. М.

143. Кильдюшевский В. И., 1980. Раскопки в Пскове на ул. Первомайской // АО за 1979 г. М.

144. Кильдюшевский В. И., 1985. Новые исследования на Запсковье // Новое в археологии Северо-запада СССР. J1.

145. Кильдюшевский В. И., 1989. Жилища XVI-XVII вв. на Запсковье по археологическим данным // АИППЗ. Псков.

146. Кильдюшевский В. И., 1983. Раскопки на ул.Гоголя в 1977 г. // АИП. М.

147. Кильдюшевский В. И., 1989. Раскоп на ул. Советской, 47 // АИППЗ. Псков

148. Кильдюшевский В. И., 1994. Псковская экспедиция ИИМК РАН (1976-1991 гг.)// Древний Псков, Исследования средневекового города. СПб.

149. Кирпичников А. Н., 1994. Оборона Пскова в 1581-1582 годах и его крепостные сооружения в период Ливонской войны // АИП. Вып.2. Псков.

150. Князьков С. А., 1913. Голод в древней России Спб.

151. Козюренок О. В., 1996. К вопросу о формировании городской застройки на территории Полонища в Пскове // Древние культуры и технологии. Новые исследования молодых археологов. СПб.

152. Колосова И. О., 1995. Улицы Пскова в исследованиях Г.П. Гроздилова // Древности северо-западной России. Сборник материалов научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Г.П.Гроздилова. СПб.

153. Колосова И. О., 1996. Старый Торг (Торговище) Пскова до начала XVI в.// Столичные и периферийные города Руси в средние века и раннее новое время (XI-XVIII вв.). Тезисы докладов научной конференции. Москва, 3-5 декабря 1996 г. М.

154. Колосова И. О., 1992. Улицы средневекового Пскова: опыт комплексного анализа источников // АИППЗ. Псков.

155. Колосова И. О., 1997. Улицы Пскова: средневековье и раннее Новое время // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т.2. Славянский средневековый город. М.

156. Колосова И. О., 1999. К изучению ранних этапов застройки северо-восточной части посада Пскова (по материалам раскопа XIII на ул.Ленина) // Древности Пскова. Псков.

157. Колчин Б. А., 1956. Топография , стратиграфия и хронология Неревского раскопа // МИА, вып.55.

158. Колчин Б. А., 1963. Дендрохронология Новгорода // МИА, № 117

159. Колчин Б .А., 1963а. Дендрохронология построек Неревского раскопа // МИА, №123.

160. Колчин Б. А., 1965. Дендрохронология древнего Полоцка // МИА. № 130. М-Л.

161. Колчин Б. А., Хорошев А. С., 1978. Михайловский раскоп //Археологическое изучение Новгорода. М.

162. Колчин Б. А., Черных Н. Б., 1978. Ильинский раскоп (стратиграфия и хронология) //Археологическое изучение Новгорода. М.

163. Комеч А. И., 1993. Каменная летопись Пскова XII начала XVI вв. М.

164. Королева Э. В., 1992. Раскопки у дома Масона // АИППЗ. Псков.

165. Королева Э. В., 1997. Ювелирное ремесло средневекового Пскова // Автореферат дис. канд. ист. наук. М.

166. Королева Э. В., Харлашов Б.Н., 1992. К вопросу о дворах в средневековом Пскове (по материалам Васильевского раскопа // АИППЗ. Псков.

167. Королева Э.В., Харлашов Б.Н., 1994. К вопросу о дворах в средневековом Пскове (по материалам Васильевского раскопа)// АИП. Вып.2. Псков.

168. Крейтон В. Н., Археологические разведки и раскопки в Псковской губернии в течение лета 1912 г. //Труды ПАО. 1913. Псков. Вып. 9.

169. Кулакова М. И., 1992. Дендрохронологическое изучение дерева из раскопок в Пскове в 1991 г.//АИППЗ. Псков.

170. Кулакова М. И., 1996. Некоторые итоги дендрохронологического изучения дерева из раскопов по ул.Ленина (1982, 1984-1985 V, VI раскопы, 1991 г. - XVI раскоп) // АИППЗ. Псков.

171. Кулакова М. И., 1999. Дендрохронологическое изучение уличных мостовых из раскопов на ул.Ленина в Пскове // АИППЗ. Псков.

172. Кулакова М. И., 2000. Дендрохронологическое изучение коллекции дерева Михайловско-ro-IV //АИППЗ. Псков.

173. Лабутина И. К., 1983. Культурный слой Пскова.//Археологическое изучение Пскова. М.

174. Лабутина В. В., 1992. Раскопки в интерьере Приказной Палаты // АИППЗ. Псков.

175. Лабутина И. К., 1972. К топографии городских концов Пскова в XV в. // Новое в археологии. М.

176. Лабутина И. К., 1973. Охранные раскопки в Пскове // АО за 1972 г.

177. Лабутина И. К., 1983а. Изучение начальных отложений культурного слоя в пределах стены 1309 г.//АИП. М.

178. Лабутина И. К., 19836. К изучению двора средневекового Пскова // АИППЗ. Псков.

179. Лабутина И. К., 1983в. Двор в средневековом Пскове (некоторые аспекты археологического изучения) // Проблемы изучения древнего домостроительства в VIII-XIV вв. в СевероЗападной части СССР. Рига.

180. Лабутина И. К., 1984. "От летописания не обретается воспомянуто." // Псков через века. СПб.

181. Лабутина И. К., 1985. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М.

182. Лабутина И. К., 1988. О датировке ярусов в раскопках на ул.Ленина в Пскове (1976, 1978, 1981-1985 гг.) // АИППЗ. Псков.

183. Лабутина И. К., 1994. Раскоп 1967 года в Окольном городе Пскова // АИП. Вып. 2. Псков.

184. Лабутина И. К., 1995. Начало археологического изучения Среднего города в Пскове // Древности северо-западной России. Сборник материалов научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Г.П.Гроздилова. Спб.

185. Ю1.Лабутина И. К., Ершова Т. Е., Закурина Т. Ю., Милютина Н. Н., Степанов С.В., 1992. Археологическое изучение Пскова в условиях комплексной реконструкции // АИППЗ. Псков

186. Лабутина И. К., Колосова И. О., Степанов С. В., Харлашов Б. Н., 1992. Средневековый Псков (по археологическим данным) //АИППЗ. Псков

187. Лысенко П. Ф., 1987. Берестье // Труды V Международного конгресса славянской археологии. Том III. Москва.

188. Ю4.Малевская М. В., Фоняков Д. И., 1991. Древний Торопец. Торопец.

189. Масленникова Н. Н., 1955. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л.

190. Юб.Милов Л. В., 1998. Великорусский пахарь и особенности исторического процесса. М.

191. Милютина Н. Н., 1997. Древнерусский некрополь Пскова (историко-топографические исследования // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т.2. Славянский средневековый город. М

192. Милютина Н. Н., 1992. Археологические исследования в квартале улиц К.Либкнехта -Свердлова Калинина - Красных Просвещенцев // АИППЗ. Псков

193. Ю9.Милютина Н. Н., 1996. О погребениях древнерусского некрополя Пскова // РА, № 3.

194. Ю.Молчанов А. А., 1989. К вопросу о социальной принадлежности усадеб Неревского раскопа в Новгороде // СА. № 4.

195. Назарова Е. Л., 2000. Князь Ярослав Владимирович и его роль в Ливонской политике Пскова . Конец 20-х начало 40-х гг. XIII в. // АИППЗ. Псков.

196. Насонов А. Н., 1941. О списках псковских летописей // ПЛ. М.

197. П.Насонов. А. Н., 1946. Из истории псковского летописания //Исторические записки. Вып. 18. М.

198. Новикова (Кулакова) М. И., 1989. Раскопки на Запсковье на ул.О. Кошевого // АИППЗ. Псков

199. Овсянников О. В., Царькова Л. А., 1975. Раскопки в Окольном городе древнего Пскова // АО 1974 г. М.

200. Овсянников О. В., Царькова Л. А., 1983. Охранные работы на территории Застенья и Окольного города в 1973 и 1974 гг. // АИП. М.117.0кулич-Казарин Н. Ф., 1913. Спутник по древнему Пскову. Псков.

201. Пашуто В. Т., 1964. Голодные годы Древней Руси // Аграрный ежегодник Восточной Европы. Минск.

202. Петров М. И., Сорокин А.Н., 1997. О размерах новгородских усадеб // НиНЗ. Новгород

203. Плоткин К. М., 1990. О датировке палат Меньшиковых на Романовой горке // АИППЗ. Псков

204. Плоткин К. М., 1992. Изучение двора Подзноевых (информация о работе 1991 г.) АИППЗ. Псков.

205. Плоткин К. М., 1994. Археологическое изучение двора Подзноевых в Пскове в 1992 г. АИППЗ. Псков

206. Ш.Плоткин К. М., 1991. Начало Пскова// Археологи рассказывают о древнем Пскове. Псков

207. Плоткин К. М., 1996. Граница псковского некрополя (по материалам раскопа X)// АИП. Вып.З, том 1. Псков.

208. Плоткин К. М., Грач В. А, Александров А. А., 1978. Раскопки в Пскове на Запсковье // АО за 1977 г. М.

209. Плюшкин Н., 1898. Чумные эпидемии во Пскове.//Вестник Псковского губернского земства. N 5.

210. Прозоровский Д. И., 1887. Новгород и Псков по летописям с добавлением из других источников. СПб.

211. Псков. Очерки истории. 1971. Л.

212. Рабинович М. Г., 1978. Очерки этнографии русского феодального города. М.

213. Раппопорт П. А., 1963. Археологическое изучение древнерусского города // КСИА, вып.96.131 .Раппопорт П. А., 1975. Древнерусское жилище // САИ.

214. Рыбаков Б. А., 1961. Что нового вносит в науку статья Арциховского "О новгородской хронологии." // СА, №2.

215. Рыбаков Б. А., 1959. К вопросу о методике определения новгородских древностей // СА, №4.

216. Рябинин Е. А., Черных Н. Б., 1989. Стратиграфия застройки и хронология нижнего слоя Староладожского земляного городища в свете новых исследований // СА, № 1.

217. Салмина Е. В., 1996. Каменная застройка прибрежной части Запсковья в XVII в.// Столичные и периферийные города Руси в средние века и раннее новое время (XI-XVIII вв.). Тезисы докладов научной конференции. Москва, 3-5 декабря 1996 г. М.

218. Сергеева Н. Ф., Черных Н. Б., 1996. Локальные дендрохронологические шкалы Тверского региона (X-XV и XVII-XIX вв.) // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Тверь.

219. Сергина Т .В., 1983. Раскопки в Окольном городе в 1978-1979 гг. // АИП. М.

220. Скрынников Р. Г., 1983. Иван Грозный. М.

221. Сорокин А. Н., Благоустройство древнего Новгорода. М.

222. Сорокин А. Н., 1998. Благоустройство усадеб в древнем Новгороде // Историческая археология. Традиции и перспективы. М.

223. Спегальский Ю. П., 1972. Псков. Художественные памятники. Л.

224. Спегальский Ю. П., 1973. Сокровища древней архитектуры // Достопримечательности Псковской области. Л.

225. Степанов С. В., 1992. Раскопки в Примостье // АИППЗ. Псков.

226. Степанов С. В., 1994. Раскопки в Примостье // АИППЗ. Псков.

227. Степанов С. В., 1999. Об одной из улиц средневекового Пскова (версии) // Древности Пскова. Псков

228. Степанов С. В., 1988. Некоторые данные о псковском жилище XI-XIV вв. // АИППЗ. Псков.

229. Степанов С. В., Яковлева Е. А., 1994. Раскопки на ул.Некрасова (Никольский раскоп) // АИП. Вып. 2. Псков.

230. Урьева А. Ф., Черных Н. Б., 1996. Дендрошкалы Новгорода: опыт компьютерной обработки // Новгород и Новгородская земля. Новгород.

231. Урьева А. Ф., Черных Н. Б., 1996а. Компьютерная обработка дендрохронологических данных // Компьютеры в археологии. М.

232. Урьева А. Ф., Черных Н. Б., 1982. Некоторые итоги дендрохронологического изучения Пскова // АИППЗ. Псков.

233. Фараджева Н. Н., 1991. О домостроительстве древнего города // Археологи рассказывают о древнем Пскове. Псков.

234. Фараджева Н. Н., 1997. Становление и развитие строительной культуры Древнего Новгорода //Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 2. Славянский средневековый город. М.

235. Фараджева Н. Н., 1992. К вопросу о классификации срубных построек и жилищно-хозяйственных комплексов (по археологическим материалам Новгорода и Пскова) // Новгород и Новгородская земля: История и археология. Новгород.

236. Фролов В. П., 1985. Раскоп в Пскове на ул. Детской (1983 год.) // АИППЗ. Псков

237. Харлашов Б. Н., 1994. Некоторые итоги раскопок на Завеличье // АИП. Псков.

238. Харлашов Б. Н., 2000. К вопросу о раннем посаде Пскова // АИППЗ. Псков.

239. Харлашов Б. Н., 1986. Раскопки на ул. Калинина // АИППЗ. Псков

240. Хорошев А. С., 1978. Раскопы в южной части Плотницкого конца //Археологическое изучение Новгорода. М.

241. Хорошев А. С., 1996. Топография, стратиграфия, хронология и усадебная планировка Троицкого раскопа (усадьба А) // Новгородские археологические чтения. Новгород.

242. Хорошев А. С., 1997. Новгородские усадьбы и система городского землевладения по археологическим данным // Новгород и Новгородская земля. Тезисы семинара. Новгород . Новгород.

243. Хорошев А. С., 1997а. Новгородские усадьбы X-XV вв. //Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 2. Славянский средневековый город. М.

244. Хохлов А. Н., Дашкова (Сафарова) И. А., 1996. Древняя Тверь в домонгольский период (археологический комментарий к историческим спорам) // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Тверь

245. Царькова JI. А., 1976. Охранные раскопки в Пскове // АО 1975 г. М.

246. Черных Н. Б., 1996. Дендрохронологическое изучение дерева построек из раскопов у Педагогического института и I, III, IV на ул.Ленина // АИП. Вып.2. Псков.

247. Черных Н. Б., 1996а. Дендрохронология и археология. М.

248. Юркина Т. В., Кильдюшевский В.И., 1979. Раскопки в Пскове на ул.Гоголя // АО 1978. М.

249. Яковлев А. В. 1992., Казанский 2 раскоп // АИППЗ. Псков

250. Яковлев А. В., 1996. Михайловский III раскоп в г.Пскове // АИППЗ. Псков

251. Яковлев А. В., 1992а. Прирезки к Кузнецкому IV раскопу // АИППЗ. Псков.

252. Яковлев А. В., Шуньгина С. Е., 1994. Некоторые результаты археологических исследований за пределами стены 1374/1375 гг. (Казанские 1 и 2 раскопы) // АИППЗ. Псков.

253. Яковлева Е. А., 1992. Исследования на Милицейском Островке // АИППЗ. Псков

254. Яковлева Е. А., 1996. Раскопки на II Благовещенском раскопе в Пскове // АИППЗ. Псков

255. Яковлева Е. А., 1996а. Поздние внеярусные сооружения // АИП. Вып.2. Псков.

256. Янин В. Л., 1997. Основные итоги археологического изучения Новгорода //Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 2. Славянский средневековый город. М.

257. Янин В. Л., Колчин Б. А., 1978. Итоги и перспективы новгородской археологии //Археологическое изучение Новгорода. М.