Частные сообщества городов Боспорского царства в I - первой половине III вв. н.э.: по материалам эпиграфики тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Завойкина, Наталья Владимировна

• Завойкина, Наталья Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Завойкина, Наталья Владимировна

Введение.

Часть 1. Частные сообщества городов Боспорского царства в I - второй половине III вв. н.э.

Гпава 1. Частные сообщества Пантикапея.

Гпава 2. Частные союзы Фанагории (Агриппии) и Гермонассы.

Гпава 3. Частные союзы Горгиппии.

Гпава 4. Частные союзы Танаиса.

Часть 2. Полис и царская власть в Боспорском государстве в I - III вв. н.э. (социально-политические условия появления и развития частных союзов)

Гпава 1. Права полиса в первые века н.э.

Гпава 2. Усиление царской власти с последней четверти

I в. - первой половине III в.

Гпава 3. Танаис и царская власть.

Гпава 4. Характер отношений полиса и царской власти Боспорском царстве в первые века н.э.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Частные сообщества городов Боспорского царства в I - первой половине III вв. н.э.: по материалам эпиграфики»

На протяжении всего существования античного мира жизнь свободного грека определялась сложной системой связей - гражданских, родственных, товарищеских. Он был не только членом гражданского коллектива, но входил в различные сообщества - ойкос, дем, фратрию. Он мог состоять в культовых или погребальных братствах, товарищеских кружках, землячествах, если переезжал в другой город. В разные исторические эпохи на первый план выдвигались различные связи, но существование разнообразных частных ассоциаций1 оставалось важной особенностью общественной и частной жизни в греческом полисе» [Свенцицкая. 1985. С. 43]. «Очевидно, есть основания говорить о закономерности возникновения альтернативных социальных сообществ в античном мире. Древнее гражданское общество, так сказать, по определению должно было давать толчок к возникновению таких обществ в силу своей жестокой сословно-корпоративной ограниченности» [Фролов. 2002. С. 315].

Частные союзы засвидетельствованы источниками в разных регионах античного мира на протяжении почти всей его многовековой истории. Характер и численность этих союзов были обусловлены конкретными историческими условиями, присущими той или иной эпохе. Особенно массовым это явление общественной жизни греков становится в условиях, когда полисы оказываются в составе территориальных держав. В период эллинизма и, особенно, в эпоху Римской империи они достигли наибольшего

1 В литературе многочисленные греческие фиасы, синоды, койноны, гитерии, союзы эранистов и прочие неформальные античные союзы обычно обозначаются как частные сообщества, частные союзы или ассоциации, общественно-религиозные союзы, культовые (религиозные) сообщества, неформальные микросообщества, альтернативные социальные сообщества [Астахов. 1991; Гайдукевич 1949; Книпович. 1949; Сапрыкин. 1986; Свенцицкая. 1985, 1988, 1992; Устинова. 1988; Ustinova. 1991, 1998; Фролов. 2002; Poland. 1909; Zeibart. 1898]. Такое разнообразие наименований говорит об отсутствии единодушия среди исследователей в определении этих античных объединений. Несмотря на это, в работе используются, главным образом, определения частные союзы (сообщества, распространения [Свенцицкая. 1985. С. 43 - 61; 1992. С. 228 - 232]. Едва ли подобное положение объясняется только увеличением количества эпиграфических памятников, основного источника по интересуемому нас явлению.

В этой связи вызывает интерес Боспорское государство (рис.4), расположенное на северо-восточной периферии античного мира. Хотя Боспор как единое территориальное государство образовался в конце V -первой половине IV вв. до н.э., включив в свой состав ряд греческих полисов, но массовое существование частных ассоциаций в его городах фиксируется только со второй половины I в. (Табл. 2; Рис. 1 - 3). Единственное, известное сейчас, исключение представляет постановление фиаса Афродиты Урании владычицы Апатура конца II до н.э. из Пантикапея (КБН, 75). Такое распределение источников наводит на мысль о том, что взаимоотношения центральной власти и полиса в V -1 вв. до н.э. и второй половине I - первой половине III вв. н.э. складывались по разному. Впрочем едва ли можно думать об абсолютном отсутствии частных союзов в ранний период, скорее их было значительно меньше и (или) они функционировали в иных формах, не оставивших после себя материальных следов [ср. Свенцицкая. 1985. С. 44 - 47]. Сказанное позволяет заключить, что изучение частных ассоциаций в принципе позволяет подступиться к исследованию фундаментальных проблем истории Боспорского государства в римское время.

Хронологические рамки исследования ограничиваются периодом с I в. по первую половину III в. Такой выбор продиктован, главным образом, тем, что именно в это время засвидетельствовано значительное количество надписей частных союзов по сравнению с предшествующей и последующей эпохами. Число надписей возрастает, приблизительно, со второй половины I ассоциации), неформальные микросообщества, альтернативные социальные сообщества, на мой взгляд, наилучшим образом отражающие суть рассматриваемого явления.

2 До сих пор опубликовано 5 надписей частных союзов, относящиеся к I в.н. э. в. и до середины III в. их количество только увеличивается. После середины III в. ситуация резко меняется, что является, по всей вероятности, следствие готского завоевания Боспора. Готские походы значительно изменили этнический состав населения царства. Такого рода перемены повлекли за собой трансформации в социально-политической сфере. Этнокультурные традиции эллинского Боспора были практически вытеснены новым население. Деятельность частных союзов с этого времени резко идет на убыль, но они не исчезают окончательно. В период со второй половины III в. до конца V в. известно пока две надписи (КБН, 988; 1099).

Цель и задачи. Исследователи не раз обращали внимание на необходимость изучения частных сообществ как особого явления в жизни боспорского общества первых веков н.э. (опубликовано и причисляется к категории «документы частных союзов» более 150 надписей) [Шелов. 1972. С. 272 - 2724; Сапрыкин. 1986. С. 65 сл.]. Распространение частных союзов в боспорских городах, бесспорно, отражает какие-то важные изменения в общественной жизни государства. Поэтому, основная цель работы заключается в том, чтобы выяснить, какие социально-политические процессы стали причиной «всплеска» деятельности частных сообществ и о каких тенденциях в жизни боспорского общества I - первой половины III вв. н.э. свидетельствует их деятельность. Решить поставленную задачу без изучения явления частных союзов не возможно. Поэтому первая глава диссертации посвящена анализу надписей частных союзов боспорских городов. Она призвана посредством классификации частных союзов по составу правления решить вопрос о разнообразии типов частных сообществ Боспора. Важная роль отводится изучению семантики изображений на надгробных рельефах фиасотов из Пантикапея и Фанагории. Интерес к этой проблеме вызван существованием неординарной, но сформировавшейся более 90 лет назад, гипотезы о военно-сакральной природе боспорских фиасов.

Явление частных сообществ в жизни античного общества многогранно и уходит своими корнями в глубь греческой истории. Оно было порождением греческого полиса и непосредственно связано с его историей, поэтому во второй части диссертации рассматриваются отношения полиса и царской власти на Боспоре в первые века н.э. Важное место занимает изучение взаимосвязи между усилением царской власти и процессом упадка полисной жизни на Боспоре в первые века по сравнению с I в. до н.э., когда Митридат Евпатор и его потомки, а позднее в середине I в. до н.э. и римляне реанимировали в своих интересах, полисную жизнь боспорских городов [Сапрыкин. 2002. С. 20 - 25, особ. С. 24; указана основная литература]. Реконструкция отношений Танаиса и царской власти на Боспоре во II -первой половине III вв. позволит наполнить тему отношений полиса и центральной власти в этом государстве более конкретными данными. Немаловажная роль отведена анализу гипотезы, о так называемых, царских тамгах, известных в период 154 - 239 гг., и вопросу о времени появления общины танаитов-ваваров в Танаисе.

В заключении предпринимается попытка понять, какова же была роль частных сообществ в жизни боспорского общества.

Методика исследования. Нужно отметить, что вопрос о разнообразии частных сообществ боспорских городов почти не изучался. Такая ситуация была порождена единодушным мнением исследователей об единообразие в их организации. Этот методический подход стал причиной того, что надписи частных союзов Боспора изучались единым массивом без деления на городские коллекции. Выводы, полученные на материалах синодов Танаиса, переносились на частные сообщества Пантикапея и наоборот. Первым на ошибочность такого метода изучения документов частных сообществ Боспорского государства указал Д. Б. Шелов [Шелов. 1972. С. 270 - 272]. Таким образом, основываясь на методических рекомендациях Д. Б. Шелова изучения надписей частных союзов Боспора проводится в диссертации по отдельным городским коллекциям. Четыре коллекции выделяется: 1. Надписи частных союзов Пантикапея; 2. Надписи частных союзов Фанагории и Гермонассы (объединение их в одном разделе продиктовано незначительным числом документов фиасов в этих боспорских центрах); 3. Надписи частных союзов Горгиппии; 4. Надписи частных союзов Танаиса.

Характер и суть деятельности частных ассоциаций боспорских городов пытались, главным образом, выяснить на основании самоназвания сообщества - синод или фиас, или самоназвания членов сообщества -фиасоты или синодиты. Но, такой путь оказался малопродуктивным, и, кажется, что очевидна необходимость в разработке иного подхода. Предлагаемая методика изучения частных союзов Боспора сводится к классификации частных союзов по спискам членов правления. Характер союза, в значительной мере, определяется на основании звания главы союза. Наличие званий «гимнасиарх» и «неанискарх» среди списка членов правления помогает, на мой взгляд, также определить характер сообщества. Попытка на основании списков членов правления частных союзов определить тип (товарищеские кружки, возрастные союзы, религиозные ассоциации, погребальные сообщества, семейно-родовые ассоциации, профессиональные коллегии, землячества и др.) сообщества вызвана тем, что до нас дошло только два вида документов частных сообществ Боспора -надгробия и посвятительные надписи, содержащие достаточно однообразную информацию. Названия ассоциаций, позволявших бы определить их тип, известно всего два. Следует обратить внимание, что выяснение вопроса, какое божество (какие божества) почитались в той или иной частной ассоциации, где упоминание божества не сохранилось, не 2

Классификация по типам облегчает изучение рассматриваемого явления. Понятию «тип» соответствует одна из разновидностей этих сообществ: товарищеские кружки, возрастные союзы, религиозные ассоциации, погребальные сообщества, семейно-родовые ассоциации, профессиональные коллегии и др. «Тип частных ассоциаций» - категория, в значительной мере, условная. является приоритетным в работе. Тем более такое исследование было уже проведено Ю.Б. Устиновой [Ustinova. 1998. Р. 178 - 201].

Значительную роль в определении типов союзов по спискам правления играет метод аналогий. Следует сразу оговориться, что абсолютных совпадений списков правления союзов в разных регионах античного мира не прослеживается. В каждом греческом полисе отмечаются локальные особенности в названиях и организации частных сообществ. Поэтому аналогии обнаруживаются, преимущественно, для отдельных должностных лиц и целей создания союзов, что помогает определить возможный тип ассоциаций. Анализ списков правления частных союзов позволит выявить не только их разнообразие, но и, с известной долей вероятности, определить какого типа сообщества действовали в боспорских городах. В целом, опираясь на предложенную методику, можно будет определить специфику этого явления в каждом городе и проследить их общие черты, характерные для всего Боспора.

Необходимо сказать, что конкретно-исторический метод является основополагающим в исследовании. Он лежит в основе практически все исторических реконструкций: используются при анализе археологических, эпиграфических и нумизматических источников.

Обзор источников

Нарративные источники. Данные литературной традиции по теме исследования содержат очень отрывочные сведения о социально-политической истории Боспора. Греко-римские авторы эпохи Римской империи обращали внимание на Боспорский регион преимущественно в двух случаях: когда он входил в непосредственное соприкосновение с Римом; при составлении географических описаний Северного Причерноморья (Страбон, Плиний, Птолемей) и периплов (Псевдо-Аппиан, Арриан). Среди этих трудов привлекает внимание сочинение Тацита «Анналы» (Тас. Ann., XX), где рассказывается о военно-политических событиях в истории Боспора в середине I в. Фрагменты труда Флегонта из Тралл, дошедшие до нас, содержат незначительного объема, но уникальные сведения, о династической и политической истории Боспора в первой половине II в. (FGH III, 607. 20 = FGH 257.17) [Braund. 2003. Р. 44 - 55]. Пожалуй, на этом список сколько-нибудь причастных к теме исследования нарративных источников исчерпывается.

Археологические источники привлекаются для реконструкции отношений полиса и царской власти на Боспоре в первые века. Обращает внимание хронологическое совпадение популярности частных сообществ и редкие свидетельства о полисной жизни в боспорских городах. Привлечение материалов по Танаису призвано наполнить тему более конкретными данными. Анализ опубликованного археологического материала, полученный за последние 15 - 20 лет, используется при создании периодизации истории Танаиса в первые века. Четыре тамги, встречаемые в различных археологических контекстах (на плитах с греческими надписями, в погребении с Золотой маской (Керчь), на перстне из анапского склепа (1975 г.) и приписываемые боспорским царям от Ремиталка (132 - 154 гг.) до Ининфимея (237-239 гг.) служат основой для изучения вопроса кому могли принадлежать эти тамги, а так же роли танаитов в истории Боспора.

Памятники лапидарной эпиграфики являются основным объектом изучения. Следует отметить, что этот источник по своей природе полисемантичен. Все зависит от контекста находки, ее обстоятельств и содержания (нередко помимо самого текста на стеле содержится рельеф или, как в нашем случае, иранские знаки-тамги).

Коллекция надписей частных союзов является второй по численности после собрания надгробий в лапидарном архиве Боспорского государства первых веков н.э. К настоящему времени опубликовано и приписывается примерно 150 документов частных союзов Боспора. По ряду причин, не всегда известных, фонды частных сообществ в архивах боспорских городов, прежде всего Пантикапея, Горгиппии и Танаиса, различаются по своему составу. Обзор и характеристика документов фиасов из разных боспорских центров является необходимой частью исследования.

В «Корпусе Боспорских надписей» к архиву Пантикапея отнесено тридцать пять документов частных сообществ (КБН, 76 - 108, 137). Надпись синода молодых никейцев, основателем и благодетелем которого (тоу 'eavr&v ktlchtiv ка1 еиеруетг|у) выступил царь Савромат I Боспорский (КБН, 44), следует также рассматривать в числе памятников частных сообществ Пантикапея. Даже, несмотря на то, что существует мнение, что в надписи упоминается Никея Вифинская [КБН. 1965. С. 53]. Надгробия, поставленные частными союзами, членами которых погребенные были при жизни, составляют основную группу (КБН, 78 - 107, 137). Надгробия фиасотов условно распадаются на две группы. Первая - надгробия с рельефами, датированные I в. - первой половиной II в. (КБН, 78, 83, 84, 87, 90, 91, 80, 81, 88). Отличительной чертой этих стел являются различные наборы оружия, показанные рядом с изображениями мужской фигуры. Вторая группа представлена серией надгробий без рельефов (КБН, 86, 89, 92 - 105, 137). Они сделаны в форме прямоугольных стел, в большинстве случаев из известняка, украшенных широкими карнизами или фронтонами с акротериями, под которыми обычно вырезана эпитафия. Численно они превосходят надгробные стелы с рельефами и датируются с I в. по III в. Основная их доля (в том числе стелы с точными датами по боспорской эре), приходятся на II - первую четверть III в. Помимо надгробий лапидарный архив Пантикапея содержит посвятительную надпись фиаса Зевсу и Гере Спасителям 82 г. (КБН, 76).

Надпись КБН 77, которую издатели Корпуса отнесли к лапидарию Пантикапея, представляет фрагмент постановления какого-то частного сообщества. Ю.П. Калашник удачно соединил надписи КБН, 77 и КБН, 1136 из Горгиппии и убедительно обосновал предложенную им реконструкцию [Калашник. 1970. С. 148 - 152]. Не так давно был введен в научный оборот новый фрагмент надписи частной ассоциации Пантикапея, датируемый III в. [Сапрыкин, Чевелев. 1996. С. 161 - 167]. Авторы публикации рассматривают сохранившейся фрагмент текста как эпитафию, но остатки надписи (сохранилось упоминание низших чинов религиозного объединения -гимнасиарха и неанискарха) не позволяют однозначно определить тип документа.

В результате, в коллекции пантикапейских частных союзов к настоящему времени можно причислить тридцать восемь надписей.

Из эпиграфической коллекции Фанагории известны два разновременных документа фиасов (КБН, 987; Яйленко. 2002а. С. 234 -238, № 2) . Первый памятник - надгробие, датируемое I в. Оно было поставлено, ,судя по эпитафии, на могиле нескольких фиасотов. Второе надгробие представляет собой эпитафию фиасота Пала сына Николаса, поставленное синодом [Яйленко. 2002а. С. 229, 234]. В. П. Яйленко датирует эпитафию по характеру шрифта концом II - III вв. н.э.

4 Эпитафия второго, антропоморфного, надгробия КБН, 988 сохранилась фрагментарно, имя погребенного фиасота остается неизвестным. Оно датируется IV в., но время его постановки выходит за хронологические границы исследования.

Два постановления частных союзов происходит из Гермонассы (КБН, 1054, 1055). Надпись КБН, 1054 хорошей сохранности, поставлена в правление Котиса II (123/4-132/3 гг.) и является постановлением частного общества. Надпись КБН 1055 сохранилась фрагментарно и представляет начальную часть акта частного объединения Афродиты. К настоящему времени местонахождение надписи неизвестно. Судя по прорисовке надписи она скорее всего относится ко II в. (CIRB-Album. N 1055).

Лапидарный архив Горгиппии включает шесть документов частных сообществ, опубликованные в «Корпусе боспорских надписей» (КБН, 1129, 1132+1162, 1133, 1134, 1135, 77+1136)5, два фрагмента надписей этого разряда, введенные в научный оборот А. И. Болтуновой [Болтунова. 1971. № 5а, 5б]6. Один документ после реконструкции С. Ю. Сапрыкина, видимо, также следует относить к коллекции надписей частных союзов Горгиппии г

Сапрыкин. 1986. С. 62 - 66] . Надписи датируются серединой II в. - началом III в. Степень сохранности документов весьма различна и, как следствие такого состояния, они содержат сведения разные по своей научной значимости. Некоторые надписи нуждаются в дополнительном изучении для

5 Из-за плохой сохранности нельзя однозначно определить принадлежность надписей КБН, 1130,1131 к разряду документов частных союзов.

6 Фрагменты надписей 6а и 66, опубликованные А. И. Болтуновой в этой же статье и определенные исследовательницей как перечни имен фиасотов, нуждаются в дополнительной аргументации, чтобы поместить их в разряд памятников религиозных сообществ Боспора. Среди эпиграфических документов Боспора засвидетельствовано значительное количество фрагментов надписей с личными именами. Они определяются как «списки имен» и относятся большинством исследователей к актам религиозных сообществ. Однако для подобного заключения необходимо серьезное обоснование, поскольку не только документы религиозных союзов содержали списки личных имен. К числу надписей, упоминающих личные имена, относятся также списки победителей в спортивных состязаниях (ср. КБН 1137), строительные надписи (ср. КБН, 1242,1243,1245 и др.).

Реконструкция текста надписи из раскопок 1962 г., предложенное С.Ю. Сапрыкиным, вызывает возражение. В 5 стк фиасная должность «синагог» стоит после личного имени синагога, а административная должность, напротив, перед его именем. Подобное расположение должностей в боспорских надписях первых веков, практически невозможно, поскольку оно нарушает строго установленный порядок формуляра: фиасная должность - личное имя и отчество- административная должность [Смирнова (Завойкина). 2001. С. 354 сл.] реконструкции типовых элементов постановлений фиасов или синодов. После реконструкции акт КБН, 77+1136 входит в число горгиппийских надписей. Ю. П. Калашник объединил два обломка надписей КБН, 1132 и КБН, 1162 из лапидария Горгиппии [Калашник. 1972. С. 50 - 51]. В результате образовался фрагмент акта частного союза, датированный не позднее середины II в. Документ КБН, 1230 представляет постановление частного сообщества. Место и время находки обломка неизвестны. Возможно, плита была привезена в Екатеринодар из Анапы, и является по происхождению памятником горгиппийским. На обломке плиты сохранилась последняя строка, содержащая личные имена (1-я строка) и основная часть постановления КБН, 1230 (со 2-й строки). На основании упоминания имен царя Савромата III (227/8 - 233/4) и царя Котиса III (229/30 - 231/2) надпись датируется 229-231 гг.8.

Эпиграфическая коллекция Танаиса содержит богатый материал по частным объединениям жителей этого города, представленный посвятительными надписями этих сообществ. Всего нас интересует 14 надписей 9. Постановления союза почитателей "бога высочайшего и внемлющего" составляют наиболее представительную группу (КБН, 1260, 1260а, 1261, 1277-1285, 1287, 1288). Даты этих надписей укладываются в промежуток от правления царя Евпатора (154/5 - 173 гг.) и до 244 г. н. э.,

К числу памятников частных сообществ Горгиппии необходимо причислить документ КБН, 1231 второй половины П в, помещенный в «Корпусе Боспорских Надписей» в разделе "Западное Прикубанье". Т.Н. Книпович и Г.Ф. Гайдукевич поместили надпись КБН, 1231 в указанный раздел на основании места ее случайной находки за р. Кубань в

1872 г. Они, тем не менее, указали: "характер камня, на котором вырезана надпись, ее содержание и форма букв до такой степени сходны с тем, что мы имеем на других эпиграфических памятниках, найденных в Анапе, что и Сысоев, и Латышев считают эту надпись происходящей из Анапы, т.е. древней Горгиппии" [КБН. 1965. С. 723]. На обеих сторонах акта КБН, 1231 сохранились части списка членов сообщества, чтящих "бога высочайшего" (0ей иф[стто.) Имя божества упоминается дважды в надписи Б (в 4-й строке и в 15-й строке). Отсутствие списка членов правления в дошедшей до нас части надписи заставляет не учитывать ее при рассмотрении вопроса о разнообразии частных союзов Горгиппии.

9 Из-за очень фрагментарной сохранности или отсутствия списка членов правления не используются следующие одиннадцать номеров: КБН,1265 - 1267, КБН, 1269 - 1276. первой половиной III в. Вторая группа объединяет постановления сообществ танаитов, в которых не сохранились имена божеств - покровителей объединений (КБН, 1262, 1263, 1264 - 1277, 1290 - 1292). Они относится исследователями, преимущественно, по данным палеографии, к II - первой половине III вв. Обособленно стоит надпись КБН, 1259, которая сообщает о праздновании 9-го (?) дня Танаиса каким-то союзом Танаиса. Имя божества - патрона союза не названо в тексте, но в верхней части стелы имеется рельеф10. Материалы союза "ьсптогрто! а8е\фо1 oe$6\±evol Oeov ьфштои" (приемных братьев, чтящих Бога высочайшего) известны только в Танаисе (КБН, 1281, 1283, 1284, 1285, 1286). Они представлены четырьмя посвятительными надписями и датируются годами правления Рескупорида III (210/1-226/7 гг.) и его сына Котиса III (227/8 -233/4 гг.).

Из небольших городков Боспорского государства происходят единичные находки памятников частных объединений боспорцев. В Мирмекии был найден обломок камня с фрагментом, видимо, постановления какого-то сообщества жителей этого боспорского города (КБН, 870). Надпись КБН, 898, найденная случайно на мысе Зюк на Азовском побережье Восточного Крыма в конце XIX века, - где в древности находился боспорский городок Зенонов Херсонес (Ptolem. III. 6.4) [Масленников. 1992. С. 120 - 173] - предположительно отождествляют с документом частного сообщества. Плита была поставлена в III в. Фрагментарность надписи (сохранилось только несколько имен) не позволяет достоверно определить к какому известному типу памятников частных сообществ следует причислить надпись. Недавно были опубликованы новые эпиграфические находки из раскопок поселения на мысе Зюк [Сапрыкин, Масленников. 1999. С. 193 -200]. Среди них заслуживает внимания надписи № 2. Этот документ, относящийся к III в., бесспорно, принадлежит к числу интересующих нас памятников и содержит сильно фрагментированную начальную часть

10 Проблематичным остается пока чтение числа 9 [КБН. 1965. С. 749 сл.; Шелов. 1972. С. постановления частного сообщества11. Надписи № 3 и № 4 представляют собой значительно поврежденные части двух документов с остатками личных имен. Авторы публикации интерпретируют эти фрагменты как части документов, очевидно, членов фиаса или синода" [Сапрыкин,

Масленников. 1999. С. 195]. Однако, размеры сохранившихся текстов столь незначительны, что они не позволяют достоверно определить типы этих документов. Надгробие Перисала сына Косуса, поставленное синодитами не позднее III в., происходит из раскопок боспорского городка Киммерика, локализуемого на г. Опук в Восточном Крыму (КБН, 946). Из раскопок крепости Илурат происходит надгробие Матридора, датируемое первой половиной II в. (КБН, 967). Г. Ф. Гайдукевич предполагал, что словосочетание тф ' i8[lo) а]8е(\)фф можно рассматривать как свидетельство принадлежности умершего к какому-то частному сообществу, поскольку единственное ранее известной пантикапейское надгробие фиасота (КБН 104) содержит тоже выражение "iSio? 'адеХфод. Следует заметить, что близкое по смыслу к этой фразе словосочетание eis" абеХфоу a£iov (о своем достойном брате) встречается в стихотворной эпитафии из Пантикапея I в.

КБН 134). Думается, что нужно воздержаться от однозначного определения f ? надгробия Матридора как надгробия фиасота . Среди эпиграфических памятников из ст. Ахтанизовская (Таманский полуостров) встречается надгробие фиасота Авенона, поставленное не ранее III в. (КБН 1016).

В итоге, из значительного списка документов, причисляемых к категории «надписи частных сообществ», в работе могут использоваться около 80 удовлетворительной сохранности памятников, надписи которых содержат необходимую информацию.

273 сл.; Арсеньева, Бётгер, Виноградов. 1996. С. 68 - 71, сноска 27].

11 Авторы статьи с определенной долей вероятности относят сохранившийся фрагмент к постановлению синода [Сапрыкип, Масленников. 1999. С. 194 сл.].

Историографический обзор

С середины XIX в. начались эпизодические археологические исследования античных поселений на юге России. Следствием этого стало введение в научный оборот значительного количества памятников материальной культуры, в том числе эпиграфических документов. С этого времени формируются основные направления в исследовании истории и культуры Боспорского государства. Боспорские внутригородские союзы стали одним из предметов внимания ученых, что связано, в первую очередь, с обнаружением большого числа надписей сообществ. Публикации документов фиасов и синодов П. Леонтьевым, JI. Стефани, В. В. Латышевым и В. В. Шкорпилом были первыми шагами в процессе изучения боспорских сообществ. Именно эти исследователи высказали наблюдения, которые впоследствии легли в основу ряда работ.

Документы частных союзов Танаиса занимают особое место в изучении поставленной проблемы, поскольку они явились первыми источниками, осветившими неизвестную ранее сторону жизни боспорского общества. Поэтому первоначальный этап истории изучения боспорских сообществ связан с анализом сведений о танаисских синодах. В ходе археологических исследований Танаиса во второй половине XIX в. была обнаружена целая серия эпиграфическим памятников религиозных сообществ. Начало было положено находками надписей П. Леонтьевым в 1853 г. Он первым интерпретировал их как памятники религиозных коллегий (КБН, 1245, 1263, 1288) [OAK. 1853. С. 91-94]. В 1870 г. фонд документов частных сообществ Танаиса пополнился 29-ю надписями, представляющие постановления общества почитателей Бога высочайшего или Бога внемлющего [ИАК. 1874. С. 86 - 90].

12

Ю.Б. Устинова принимает полностью предположение Г.Ф. Гайдукевича без какого-либо критического анализа его мнения и строит на этом основании серьезные выводы

В эти годы выдвигается вопрос: какое божество скрывается в танаисских надписях под эпитетами ьфюто? и еттт)коо?. Решить его однозначно оказалось трудно из-за общего неопределенного характера данных эпитетов. Первым по этому вопросу высказался академик JI. Стефани, опубликовавший найденные памятники. Он считал, что "нет никакого сомнения, что под этим именем (ифюто?) должно разуметь греческого Зевса. Тем более, что на всех плитах нет других украшений, кроме орла и венка" [OAK. 1870 - 1871. С. 229]. И.В. Помяловский, склоняясь к мнению J1. Стефани, в тоже время дополнил его новыми наблюдениями: ".изображения одного или двух орлов на некоторых надписях фиасов позволяют считать, что фиасы Танаиса почитали не общегреческого Зевса Олимпийского, а Зевса - божество, образ которого сложился путем синкретизма в первые века." [Помяловский. 1886. Вып. 2. С. 25]. Он указал также на возможность влияния христианских идей на формирование культа Бога высочайшего.

В. В. Латышев придерживался иного взгляда на данный вопрос. Он полагал, что приверженцы культа Бога высочайшего почитали под этим именем Сабазия. Он построил свою гипотезу на тождественности эпитета Сабазия, засвидетельствованного надписью из Пирота - 0еф еттцкосо Ьф'ют - и эпитета безымянного бога надписей Танаиса [Latyshev. 1890. Р. 225 -227]13. М. И. Ростовцев разделял мнение В.В. Латышева 14.

Третью версию преложил Э. Шюрер. Он проводил идею, что боспорские культовые объединения находились под сильнейшим влиянием иудейской религии. Он сконцентрировал свои усилия на исследовании эпитета ифюто? и собрал богатый эпиграфический материал по его истории. В результате исследователь пришел к выводу, что танаисские союзы были

Ustinova. 1998. Р. 198,200].

Это мнение В.В. Латышева было оспорено И.А. Левинской, которая предлагает иное прочтение надписи из Пирота [Левинская. 2000. С. 176 -178; Ср. Ustinova. 1998. Р.243].

14 М. И. Ростовцев писал: ".культ веб? йфктто? на Боспоре находился в теснейшей связи с культом Сабазия."[Ростовцев. 1914. С. 432]. проводниками иудейского учения о "всевышнем боге", соединившее иудейский монотеизм и частично утерянные греческие представления о Зевсе [Schurer. 1897. S. 200 - 2001]. Приверженцем версии Э. Шюрера является в настоящее время И. А. Левинская, разработавшая концепцию об иудейском происхождении культа Бога высочайшего на современном уровне с учетом всех доступных материалов [Левинская. 2000].

Таким образом, в конце XIX - начале XX вв. были заложены основные направления изучения культа безымянного бога.15 Именно, в русле этих направлений продолжалось в дальнейшем его исследование. В результате деятельности отечественных антиковедов за последние десятилетия XX века высказанные раннее идеи о происхождении Бога Высочайшего были подвергнуты ревизии и пересмотрены с учетом новых предположений. Так, существует гипотеза, что наиболее почитавшийся в частных союзах Бог высочайший был синкретическим - с чертами Сабазия, Фракийского всадника - Героса, Зевса, Аполлона, Митры и иудейских божеств [Blavatsky, Koshelenko. 1966. P. 8 ff.].

Природу Бога высочайшего выявить трудно из-за однообразия сведений, представляющих собой упоминания этого божества в посвятительных надписях частных союзов Танаиса и Горгиппии или других античных центров. Само многообразие взглядов исследователей на происхождение и содержание культа бео? ифшто? указывает на то, что проблема далека от окончательно решения16.

15 Н. И. Новосадский усматривал влияние на формирование культа Бога высочайшего на Боспоре раннехристианских учений, хотя и признавал, что в основе своей этот культ был греческий. Он придерживался мнения о синкретической природе этого культа [Новосадский. 1928. С. 54 - 64]. В.Ф. Гайдукевич считал, что 0ео? ифютод был синкретическим божеством, наделенным боспорцами не только эпиклезами йфьстто? и ётп^коо?, но и SiKaios, ттаитократшр, ^роитш. Эшгклеза "гремящий" засвидетельствована в Малой Азии как эпиклеза Зевса, вобравшего некоторые черты местного божества Сабазия [Гайдукевич. 1949. С. 434].

Более детальный анализ современного состояния проблемы приведено в : Часть 1, Глава 4 «Частные сообщества Танаиса».

В основу другого направления, на котором сосредоточили внимание исследователи, было положено, прежде всего, изучение внутренней организации боспорских частных сообществ, иерархии и функций должностных лиц. Актуальным считалось также определение характера этих объединений. Документы внутригородских союзов Танаиса являлись главным объектом исследования вплоть до публикаций материалов фиасов и синодов из Пантикапея и Горгиппии в начале XX в. И.В. Помяловский первым предпринял попытку дифференцировать танаисские сообщества по формуле упоминания Бога высочайшего [Помяловский. 1896. С. 24 - 28]. Он исходил из наличия одного культового сообщества в Танаисе, но состоящего из двух отделов. Поэтому, И.В. Помяловский выделил общества двух типов, которые почитали одного бога, но имели разные цели. В своей статье И.В. Помяловский затронул так же проблему организации сообществ почитателей Бога Высочайшего в Танаисе. Он находил ее сходной в выделенных им сообществах. Значение термина стишушуо? И. В. Помяловский объясняет равнозначными понятиями ovvionos и бцотратге^о? исходя из сообщения Гезихия. Поэтому, лицо, занимавшее пост синагога, распоряжалось коллективными пиршествами и, возможно, содействовало денежными приношениями их устройству. Должность гимнасиарха представлялась ему аналогией античной костцт]тт|9, то есть должностному лицу возглавлявшего эфебов в каком-либо одном агоне. В заключении И.В. Помяловский пришел к выводу, что танаисское религиозное общество, являвшееся по сути культовым объединением граждан, "было коллегией эфебов, своеобразно слившаяся с фиасом", в которой " или фиасоты делились на две категории: возмужалых и эфебов, или они все были эфебами или . при фиасе существовала палестра." Статья И. В. Помяловского явилась первой научной работой по теме боспорских частных сообществ, основанная на анализе документальных сведений. Многие выводы исследователя послужили основой для дальнейших исследований в области боспорских внутригородских объединений 17.

В этот период формируется общее представление о танаисских и вообще о боспорских религиозных сообществах. Ряд выводов И.В. Помяловского Э. Цибарт использовал в своей работе. Так, он принял гипотезу об эфебическом характере танаисских союзов и их делении на две группы - сообщество почитателей Бога высочайшего и союз приемных братьев, чтящих одноименного Бога. Э. Цибарта полагал, что в религиозные союзы, входило "избранное общество" и сами объединения были созданы разбогатевшими греческими эмпорами Танаиса, к которым примкнули впоследствии представители варварской знати, осевшие в городе [Ziebart. 1896. S. 209 ff.]. Э. Цибарт ставил акцент на общественно-религиозном характере объединений Танаиса. На основании сравнительного анализа материалов частных союзов Танаиса с однотипными документами из других античных центров исследователь пришел к заключению, что термин стиуоЗо? использован в надписях Танаиса для обозначения культовых сообществ, но никак не профессиональных или товарищеских [Ziebart. 1896. S. 137 ff.]. Несмотря на ряд важных наблюдений, многие выводы исследователя нуждаются в проверке с учетом современных знаний.

Начало XX в. ознаменовалось введением в научный оборот эпиграфических материалов частных союзов из Пантикапея и Горгиппии. Увеличение числа документов, происходящих уже из трех боспорских центров, повлекло за собой некоторый подъем интереса к проблеме частных сообществ Боспора. В. В. Шкорпил опубликовал 25 пантикапейских надгробий членов частных ассоциаций [Шкорпил. 1908. С. 42 сл.] и сделал небезынтересные выводы о характере и членстве в пантикапейских сообществах [Шкорпил. 1908. С. 44]. В. В. Шкорпил видел в частных сообществах Боспора, вслед за И. В. Помяловским и Э. Цибартом,

17 Ср. [Ziebarth. 1896. S. 208; Книпович. 1949. С.113; Шелов. 1972. С. 272 - 274; объединения, преимущественно, эфебов. Между членами одного союза, по мнению В. В. Шкорпила, существовали отношения родных братьев (lSlov абеХфоу) и сообщество составляло как бы одну семью, во главе которой стоял председатель -ттаттр [Шкорпил. 1910. С. 106]. Наблюдения Шкорпила были восприняты многими учеными почти без ревизии, но практически все его выводы нуждаются в корректировании и даже пересмотре с учетом современных знаний.

В 1909 г. вышла фундаментальная монография Ф. Поланда, посвященная греческим частным объединениям в античное время

Geschichte des griechischen Vereinswesen» (Leipzig). Эта книга стала для многих отечественных антиковедов, касавшихся проблемы частных сообществ, важным справочным пособием. Интерпретация Ф. Поланда терминов, обозначающих посты в администрации частных союзов Танаиса,

1 fi не утратила своей значимости . Результаты его работы были восприняты Э. Миннзом, Н. И. Новосадским, позднее Г. Ф. Гайдукевичем и Т. Н. Книпович. Ф. Поланд отмечал, что боспорские частные союзы возглавляли жрец (lepeus1), выполнявший обрядовые функции, совершавший жертвоприношения во время культовых собраний. Отец синода (тшттр аиюбои) выполнял функции управляющего фактически делами союза. Он усматривал определенную тождественность с римскими pater collegii на основании упоминания почетной должности отца синода. Синагог (стишусоуо?) созывал собрания и заведовал угощение членов общества после совершения жертвоприношений [Poland. 1909. S. 357 f.]. Филагат и парафилагат (фьХауатод, ттарафьХауато?), являвшийся помощником первого, должны были проверять моральные достоинства лиц, вступающих в религиозный союз (8oici|iacjLa) [Poland. 1909. S. 498]. Гращштеи? выполнял

Ustinova.1991. S. 53 - 54].

18 Ф. Поланд использовал в своем исследовании только документы частных сообществ Танаиса. Анализ концепции Поланда [Книпович. 1949. С. 93 - 110; Шелов. 1972. С. 272 -274]. функции секретаря. Прауцата?, видимо, выполнял функции казначея союза, поскольку существовал определенный членский взнос. Должности гимнасиарха и неанискарха (уицуастьархл?, Уешлакархл?) интерпретируются Ф. Поландом как воспитатель и, соответственно, руководитель юношей. Наблюдения Ф. Поланда над функциям чиновников частных союзов Танаиса сохраняют свою актуальность. Затруднительно принять его интерпретацию функций званий «отец синода», «гимнасиарх». В целом, представленная им иерархия должностных лиц нуждалась в корректировании с учетом локальных особенностей и документов введенных в научный оборот после 1909 г.

Нельзя недооценивать вклад В. В. Латышева в изучение темы боспорских частных сообществ, хотя исследователь не посвятил этому вопросу ни одной специальной работы. В комментариях к опубликованным им античным надписям Боспора он приводил существенные наблюдения, полученные им в ходе работы, по разным аспектам интересующей нас темы [Латышев. 1910. С. 36 - 63; 1915. С. 33]. Работая над документами^. В. Латышев пришел к заключению о существование двух религиозных сообществ в Горгиппии в II - II вв. - фиаса навклеров (КБН, 1134) и союза почитателей Бога Высочайшего [Латышев. 1910. С.41]. Особое внимание он обратил на должность фронтиста (фроуткттт)?), засвидетельствованную только горгиппийскими надписями. Эту должность, по мнению исследователя, необходимо сопоставить по ее должностным функциям с v бтцеХетт)?. Одним из первых В. В. Латышев провел начальный просопографический анализ, в том числе, и имен боспорских фиасотов, и выделил предполагаемые родственные стемы по линии отец-сын, дед-отец-сын, двоюродные братья19.

В 1913 г. вышла в свет монография Е. Миннза "Scythians and / Greeks"(Cambridge), в которой автор частично привел свои наблюдения, но в целом ограничился общей характеристикой частных сообществ, представляющей суммарный анализ достижения ученых в этой области, полученные накануне Первой Мировой войны [Minns. 1913. Р. 620 - 625]. Это объясняется, главным образом, тем, что исследователь не ставил целью создать полноценную работу по столь узкой теме20.

Особое место в историографии боспорских частных сообществ занимают работы М.И. Ростовцев. Концепция М.И. Ростовцева отличается научной оригинальностью. Ученый изложил ее на страницах двух своих книг. В книге "Эллинство и Иранство на юге России" (Петроград, 1918) он выдвинул гипотезу, что мужская половина гражданского населения городов Боспора в римское время была объединена в особые корпорации -сакрально-политические гражданские общества с военной организацией. Он писал: "Особое значение они имели в городах, в которых постоянно приходилось быть на чеку и бороться с грозившими захлестнуть город соседями" [Ростовцев. 1918. С. 184]. Причину возникновения военизированных религиозных объединений боспорцев М.И. Ростовцев усматривал в империалистической политике Рима: "Могучий организм римского войска, вбиравший в себя все, что могло и хотело воевать во всех римских провинциях, не оставлял на протяжении римского господства материала для наемных армий вассальных ему царей. У соседей Рима все

19 Просопографию фиасотов В.В. Латышев приводил в комментариях к надписям частных сообществ в IOSPE, разделе tituli conlegiorum в соответствующих томах.

20

К 1914 г. концепция о частных ассоциациях боспорских городов выглядела следующим образом: частные союзы Боспора выполняли три функции: культовую, воспитательную и погребальную. Союзы Пантикапея, обозначавшиеся термином uwobog и возглавляемые жрецом или синагогом, осуществляли, в основном, функцию похоронных сообществ. Союзы Танаиса представлены двумя союзами, покровителем которых был Бог высочайший. Они обозначались термином ститобо? и являлись культовыми по своему характеру, состоявшими из эфебов. На это указывает упоминание среди списка правления синодов гимнасиарха и неанискарха. Бог высочайший воспринимался как синкретическое божество, вобравшее черты Зевса, Сабазия и верховного иудейского бога. По мнению Э. Цибарта и Э. Миниза в танаисские синоды входили преимущественно представители знатных фамилий, занимавших также и важные государственные посты (принципиально важные выводы Помяловского оказались забытыми). боеспособные элементы были привлечены в местные национальные армии ."[Ростовцев. 1918. С. 184]. Исследователь более глубоко разработал свою гипотезу о сакрально-политическом характере микросообществ граждан Боспора позднее в рамках его исследования политической организации и социального строя Боспорского государства [Ростовцев. 1989; 1990]. Вторая часть работы посвящена Боспору эпохи римского протектората. В основу гипотезы исследователь положил наблюдения, полученные при анализе текстов как им самим, так и его предшественниками, в частности, И. В. Помяловским, Е. Цибартом, В. В. Шкорпилом [Ростовцев. 1989. С. 200 -201]. Кажущаяся однородность структуры сообществ и однообразность формуляров документов этих союзов привели М. И. Ростовцев к выводу, что боспорские фиасы являлись отделами одной большой организации. Членами коллегий, как обозначает их М. И. Ростовцев, являлось только мужское население городов. Кроме того, в состав коллегий входили исключительно знатные и богатые жители города, многие из которых занимали важные посты в государственной администрации. Выше перечисленные наблюдения привели исследователя к предположению, что: " боспорские коллегии I - III вв. были организациями, официально признанными и, может быть, даже создававшимися по официальной инициативе. В состав их входило мужское население, способное носить оружие, двух высших классов - гражданства и купечества" [Ростовцев. 1989. С. 201].

М. И. Ростовцев рассматривал институт частных сообществ в русле своей концепции о Боспорском государстве, организованным прежде всего для военной защиты и нападений. Ученый так описывает структуру этого государства: "во главе стоит царь, воитель и военачальник по преимуществу. Около него группируется население городов, их гражданство, с молодых лет подготовляющееся к защите государства под водительством царя. Гражданство это строго отделено от остальной массы населения и группируется прежде всего в особых, (подвластных) ему только и близким ему по общественному положению негражданским купцам, имеющим в своих руках морские силы, коллегиях военно-сакрального характера. Эти коллегии являются ячейками государственного войска и, вероятно, государственного флота." [Ростовцев. 1989а. С. 128]. Иными словами, частные сообщества Боспора представлялись исследователю общегосударственной организацией, состоящей только из граждан и стоящей в теснейшей связи со всей военной структурой государства, базировавшейся на гражданском войске полисов Боспора. Связующим звеном сообществ был по его мнению культ Бога высочайшего, по крайней мере, со времен Ремиталка (131/2 - 153/4 гг.). Опираясь на сведения эпиграфических памятников М. И. Ростовцев не исключал, "что главным богом коллегии каждой отдельной местности было верховное божество данного города, культ которого был официальным культом города" [Ростовцев. 1989. С. 199]. Исследователь усматривал аналогии между римскими iuventus и боспорскими "коллегиями", выражавшимися в их аристократическом составе, в возрастном цензе членов - юноши, в тесной связи с местными культами и городской организацией вообще, близостью к правящему дому. Целый ряд связующих звеньев в указанных организациях ведет к греческой эфебии и коллегиям veoi, с одной стороны, и к эллинистическим пажеским корпусам, с другой [Ростовцев. 1989. С. 202].

Концепция М. И. Ростовцева о сакрально-военной природе боспорских сообществ в первые века н.э. и их государственном происхождении базируется на наблюдениях, высказанных ранее. Первое наблюдение связано с мнением ряда исследователей той поры, что боспорские сообщества граждан состояли преимущественно из эфебов. Данное предположение было позднее опровергнуто Н.И. Новосадским, указавшим, что распространенным является членство в боспорских сообществах различных лиц, занимавших военные и административные посты, чей возраст явным образом превосходит возраст эфебов. Второе наблюдение основано на понимании рельефов на надгробиях пантикапейских фиасотов как изображения воинов. Но и оно нуждается в ревизии с учетом новых открытий в области изучения боспорского рельефа первых веков. Прежде всего, предложенная интерпретация не учитывала сакральные функции сюжетных композиций надгробных рельефов, а так же передачу с помощью особых художественных формул возраста и социального статуса погребенного. Третье наблюдение, которое позволило автору концепции говорить о государственном происхождении боспорских религиозных союзов, связано с тезисом об однородности структуры этих союзов и типовом однообразии формуляров двух категорий надписей фиасов. Следует отметить, что данное наблюдение нуждается в тщательной проверке на основании источниковедческого анализа каждого типа документов фиасов и синодов Боспора. Можно говорить, что М. И. Ростовцев рассматривал явление частных союзов только в качестве иллюстративного материала в рамках изучения социально-политической истории Боспорского государства в первые века21.

Спустя десятилетие тема боспорских религиозных союзов вновь стала предметом изучения. В 1928 г. была опубликована статья Н. И. Новосадского

Новосадский. 1928. С. 55 - 71]. Доминирующей идей Н. И. Новосадского, проходящей "красной нитью" через статью, является тезис о влиянии раннехристианских верований на формирование боспорских фиасов и 22 синодов . Автор статьи придерживался мнения о чисто культовом характере боспорских сообществ граждан, которые имели своей целью воспитание детей членов союза и заботу о погребении умерших фиасотов. Выступая

71

В. Д. Блаватский склонялся к мнению, что пантикапейские синоды являлись военно-религиозными братствами, в которых принимали участи высшие сановники Боспора, что свидетельствует об аристократическом характере этих организаций. Исследователь не исключал, что члены таких синодов играли немалую роль в вооруженных силах государства. Эти братства проявляли особую заботу в воспитании подрастающей смены [Блаватский. 1964. С. 213 - 215]. Из современных исследователей С. Ю. Сапрыкин, А. А. Масленников, Ю.Б. Устинова придерживаются гипотезы М. И. Ростовцева [Сапрыкин, Масленников. 1999. С.198; Ustinova. 1998. Р. 199 - 201]. против гипотезы о их военно-сакральной природе, он, однако, не подкрепил свое мнение сколько-нибудь вескими аргументами . Н. И. Новосадский не согласен с пониманием частных сообществ Боспора как объединений только эфебов. В вопросе интерпретации функций должностных лиц президиумов частных союзов он не высказывал принципиально новых трактовок. Опираясь на наблюдения Ф. Поланда исследователь глубже разработал функции филагата и парафилагата. Он писал: "Следует думать, что эти лица были обязаны наблюдать за поведение членов общества, за тем, чтобы их поступки не нарушали, что по представлениям греков того времени обозначалось понятием то ауатод. По всей вероятности они решали вопрос о нравственных достоинствах (докимасии) тех, кто желал вступить в число членов общества." [Новосадский. 1928. С. 67]. Исследователь рассматривал должность орфанофилака, известную по надписям фиасов Горгиппии, как фиасную магистратуру, а не городскую, поскольку она упоминается среди чиновников частных союзов24. Таким образом, Н. И. Новосадский обобщил результаты исследований, полученные к тому времени, по двум основным направлениям изучения боспорских частных сообществ и высказал новые наблюдения и предположения. Однако, его работа имела помимо ее несомненных достоинств и слабые места. Отсутствие разработанной методики датирования надписей по данным палеографии не позволило ученому рассматривать документальные свидетельства с учетом времени их публикации. Изучение надписей фиасов единым массивом мешало понять локальные особенности материалов частных союзов из разных городов Боспора. Попытка выявить отличия между практически однотипными составами правления частных ассоциаций и, таким образом, обнаружить

22

Об этом писали исследователи и ранее.

23 Во-первых, автор ссылается на незначительно количество опубликованных надгробий фиасотов с рельефами и, во-вторых, высказывает недоумение к чему воинам - фиасотам указывать свой род деятельности в документе частного сообщества [Новосадский. 1928. С. 56 сл.]. специфику каждого отдельного объединения, не предпринималась. Анализ Информационной ценности двух типов источников - надгробий и посвятительных актов - не был проведен. Следствием подобного положения стало невнимание к ряду важных проблем тесно переплетающихся с темой частных союзов жителей Боспора.

Среди работ, касавшихся отдельных аспектов деятельности

25 боспорских частных союзов, опубликованных в 30-е годы XX в. , хотелось бы отметить две небольшие статьи С. А. Жебелева, посвященные фиасу навклеров из Горгиппии и союзу "приемных братьев" из Танаиса [Жебелев. 1934. С. 45 - 56; 1953 С. 199 - 203]. В первой статье автор анализирует содержание документа КБН, 1134. Выводы С. А. Жебелева и предложенная у S им интерпретация надписи приняты в настоящее время [Жебелев. 1953. С. 215]. В вопросе социального состава боспорских фиасов и синодов исследователь отмечает, что в их состав входили и навклеры, и представители администрации, но в них было представлено, главным образом, свободное население боспорских городов. Вторая статья С. А. Жебелева посвящена анализу термина e'iCTTroiT|Tol абеХфоь [Жебелев. 1953. С. 299 - 302]. Следует отметить, что С. А. Жебелев один из первых попытался понять значение отглагольного прилагательного e'icrrToiT|Tot [Жебелев. 1953. С. 301]. Его перевод е1сттгогг|То1 а8еХфо1 как «приемные братья» или «братья-приемыши» принят в Корпусе боспорских надписей. Из

24 В. В. Латышев колебался решить была ли должность орфанофилак полисной или фиасной магистратурой [см. комментарии к IOSPE, № 246].

25 Останавливаться более подробно на концепции К. М. Колобовой, изложенной в работе "К вопросу о судовладении в древней Греции" не имеет смысла, поскольку ее слабые места были выявлены и проанализированы уже С. А. Жебелевым и Т. Н. Книпович [Жебелев. 1953. С. 204 - 216; Книпович. 1947. С. 103 - 105]. Они указали в своих работсуна неправомерность определения К. М. Колобовой всех известных религиозных союзов Танаиса и Пантикапея как объединений змпоров и купцов, поскольку существование такого фиаса засвидетельствовано только в Горгиппии П в. (КБН, 1134). Позитивным в рассматриваемом исследовании является, прежде всего, акцентирование внимания на профессиональных объединениях на Боспоре и изучение их социального состава. Колобова показала привилегированное положение навклеров в боспорском обществе и их тесную связь с правящими кругами (КБН, 1134). должностных лиц этих союзов в надписях упоминаются только ттреаритероь - старшие или старейшины. Отсутствие названий других должностей в надписях союзов «усыновленных братьев» показывает, что в этом типе сообществ, скорее всего, существовало только одно звание -старший, ттреарйтеро?.

Две небольших работы С. А. Жебелева содержат иной подход к изучаемым материалам, который выделяет его работы из ряда других трудов по означенной теме. Отличия прослеживаются прежде всего в методике исследования документов и в стремлении С. А. Жебелева на основании источниковедческого анализа понять конкретные реалии отдельных сторон из жизни боспорских частных союзов.

Со второй половины XX в. начинается новый этап в исследовании этого явления эллинской культуры, связанный непосредственно с новыми тенденциями в изучении как истории городов Северного Причерноморья, так и с развитием новых направлений в отечественном антиковедении. Эти тенденции выражались, в частности, в концентрации внимания ученых на истории отдельных полисов на основании материалов археологических раскопок, разработке метода источниковедческого анализа разных групп документов, в том числе эпиграфических, разработке методов датировки надписей по данным палеографии и во многих других направлениях. В 1949

27 г. увидела свет монография Т. Н. Книпович по истории Танаиса . В VI главе книги Т. Н. Книпович провела анализ документов танаисских частных сообществ с целью прояснить картину этого явления в жизни полиса II - III вв н.э. [Книпович. 1947. С. 93 - 121]. Исследовательница выделяет две категории надписей - надписи почитателей Бога высочайшего и объединения

См., например, комментарии к надписи КБН, 1134 или [Сапрыкин. 1986. С.62 - 75].

27

В этом же году была опубликована монография В. Ф. Гайдукевича "Боспорское царство". Рассматривать отдельно концепцию В. Ф. Гайдукевича по истории частных сообществ Боспора нет необходимости, поскольку исследователь на нескольких страницах изложил итоги изучения этого явления за предшествующий более чем полувековой период [Гайдукевич. 1949. С. 431 - 439]. лиц, ауо^те? .щераи TavaiSos1 (празднующие день Танаиса), опубликованный Книпович в этой же книге [Книпович. 1947. С. 117 - 118]. В представленной ею иерархической схеме должностных лиц, совпадающей в основном с предложенными ранее, новым является понимание должности "отец синода" . Она не считает ее основной и помещает в конец списка после должности секретаря [Книпович. 1947. С. 104]. Внимания заслуживает замечание Т. Н. Книпович, что последовательность занятия должностей выдерживалась с большим постоянством. Нет ни одного случая, чтобы лицо, занимавшее в союзе какие-либо посты, позднее оказалось бы в должности более низкой или упоминалось в качестве рядового члена - фиасота. Т. Н. Книпович придерживается интерпретации термина dcrrT0LT|T0i абеХфо'ь, предложенной С. А. Жебелевым. Она ошибочно вслед за Э. Цибартом и Э. Миннзом полагает, что частные союзы Танаиса объединяют представителей знатных фамилий города. Необходимо подчеркнуть важный вывод Т. Н. Книпович, что общепринятое представление о существовании в Танаисе одного религиозного союза является неправомерным. Данный вывод был получен исследовательницей в ходе анализа отдельных списков имен танаисских фиасотов, не повторившихся ни разу. Спорным представляется ее мнение о несомненной тождественности танаисских и пантикапейских частных союзов. Т. Н. Книпович была вторым исследователем, после В. В. Латышева, который провел просопографический анализ имен фиасотов на материале Танаиса. Она выявила родственные связи между некоторымшфиасотов по линии дед-отец-сын, отец-сын, родные братья, двоюродные братья.

Анализ достижении и критика слабых мест в изучении боспорских частных объединений, в том числе и концепции Т. Н. Книпович, был проведен Д. Б. Шеловым в монографии "Танаис и Нижний Дон в первые века н.э." [Шелов. 1972. С. 272 - 282]. Исследователь указал на недостатки методики изучения надписей фиасов, которые сводились к недифференцированному рассмотрению всех боспорских частных союзов, без учета их специфики в разных городах Боспорского государства, и молчаливому постулированию полного тождества фиасов Пантикапея, Горгиппии, Танаиса. Следствие последнего положения явилось механическое распространение явлений прослеживаемых в фиасах Пантикапея на фиасы Танаиса и наоборот [Шелов. 1972. С. 272]. Основное внимание Д. Б. Шелов уделил рассмотрению дискуссионных проблем по истории частных союзов Танаиса. Первая проблема касалась вопроса о количестве частных союзов Танаиса и их типологических отличиях. Вторая проблема была связана с исследованиями социального состава танаисских фиасотов. По мнению Д. Б. Шелова, в Танаисе существовало два частных союза, засвидетельствованных надписями - союз почитателей Бога Высочайшего и союз приемных братьев. Подобная точка зрения высказывалась еще И. В. Помяловским, но Д. Б. Шелов привел более веские доказательства. Он предложил делить союзы не по формуле упоминания Бога Высочайшего, а на основании самоназваний и отличий в составе президиумов. В вопросе социального состава танаисских частных союзов Д. Б. Шелов расходится с мнением Э. Цибарта, К. М. Колобовой, Т. Н. Книпович. Он отмечал, что о социальном статусе фиасотов II в. не известно ничего. В надписях^ III в. упоминаются часто имена лиц в составе частных союзов известных по другим надписям в качестве городских магистратов, эпимелетов и т.п. Таким образом, незначительная часть фиасотов представлена городской элитой, "членами избранного общества", в основной массе союзы состояли из свободных горожан. Представители городской элиты поставляли кандидатов на замещение руководящих должностей в союз. [Шелов. 1972. С. 275-277].

Ю. Б. Устинова, пожалуй, единственная, кто занималась проблемой боспорских фиасов в последние десятилетия специально. Однако она рассматривает их в свете своего интереса к культу Бога высочайшего и посвятила этой проблематике свою монографию, вышедшую в 1998 г. [Ustinova. 1998. Р. 176 - 283]. В одной из работ исследовательница предложила более подробную классификацию внутригородских союзов Танаиса, чем ее предшественники, и выделила по формуле самоназвания четыре типа союзов в этом городе [Ustinova. 1991. Р. 151]. Ю.Б. Устинова полагает, что союзы Танаиса и их правления отличались от «нормальных» греческих и римских частных культовых ассоциаций и опирается на предположение М. И. Ростовцева о военно-сакральной природе боспорских фиасов [Ustinova 1991. Р. 176; 1998. Р. 198-201, ]28. Исследовательница останавливается на причинах упоминания в списках правления званий гимнасиарха и неанискарха [Ustinova. 1998. Р. 191]. Однако она полагает, что греческая палестра и гимнасий исчезли из жизни Боспорского царства уже к началу новой эры. Также не прослеживается до сих пор и существование гимнасия в полу-сарматском Танаисе [Ustinova. 1991. Р. 154; 1998. Р. 191]. Она опирается в своих выводах о весьма редком упоминании званий гимнасиарха и неанискарха в надписях частных союзов античных городов на выводы Дж. Ошлера (Ochler), опубликованные в 1894 - 1897 гг. и не учитывает значительное количество надписей возрастных союзов из греческих городов Малой Азии, в которых среди членов правления практически всегда упоминаются гимнасиарх и неанискарх. Многие из этих документов приведены и прекрасно разобраны И. С. Свенцицкой [Свенцицкая. 1981; 1985]. Вторая часть монографии Ю.Б. Устиновой посвящена изучению культа Бога высочайшего на Боспоре, в которой она на нескольких страницах рассматривает частные сообщества городов этого царства. Поскольку основная цель ее книги, попытаться выяснить какие божества почитались фиасотами на Боспоре в первые века, то именно с этой позиции она рассматривает и частные сообщества Боспора [Ustinova. 1998. Р. 176 - 201]. Следует сразу отметить, что книга Устиновой написана очень

28

Анализ гипотезы Ростовцева приведен в разделе «Частные союзы Пантикапея. Рельефы неровно. Если глава, посвященная культу Бога высочайшего написана на достаточно высоком научном уровне с учетом практически всех работ по этой теме и многие из ее наблюдений или выводов можно вполне использовать. Очень интересны ее выводы о природе Бога высочайшего на Боспоре [Ustinova. 1998. Р. 202 - 283, особ. 282-283]. То этого нельзя сказать про главу посвященную боспорским фиасам. Ю.Б. Устинова не знакома с рядом публикаций (например, с двумя работами Ю.В. Калашника 1970 г. и 1972 г.), поэтому она приходит к заключению, что в Горгиппии почитали в частных сообществах, преимущественно, Посейдона29, хотя это не совсем так.

С. Ю. Сапрыкин затрагивал ряд аспектов деятельности частных сообществ Боспора [Сапрыкин. 1986. С. 67 - 69; Сапрыкин, Чевелев. 1996. С. 161-166; Сапрыкин, Масленников. 1999. С. 193 - 202]. Им было высказано в соавторстве с О. Д. Чевелевым предположение отличающееся научной новизной: " в религиозные союзах - фиасах синод являлся их руководящим органом, объединяя в своем составе всех должностных лиц фиасов" [Сапрыкин, Чевелев. 1996. С. 165]. Данное мнение отличается в корне от бытующего ныне представления об использовании терминов "синод" и "фиас", которые в первые века использовались как взаимозаменяемые и обозначали товарищеские кружки, союзы почитателей, возрастные сообщества и пр. [Сапрыкин. 1986. С. 67 - 69, указана литература вопроса; RE. IV. Sp. 1415, crwoSoi].

И. А. Левинская анализировала деятельность союзов приемных братьев, почитающих Бога высочайшего в Танаисе через призму своего интереса к культу этого божества [Левинская. 1992, 2001]. Она придерживается мнения об иудейских корнях культа Бога высочайшего. И. А. Левинская полагает, что все танаиссцы являются почитателями монотеистического культа Иерусалимского бога, обращенными в иудаизм на надгробиях фиасотов». или квазипрозелитами [Левинская. 1992. С. 129 - 145]. Они почитают Бога высочайшего как в синодах, организованных по языческому образцу, так и в союзах приемных братьев.

Е. М. Алексеева коснулась вопроса частных союзов Горгиппии в рамках своего интереса по истории этого города в составе Боспорского государства [Алексеева. 1988. С. 66 - 85; 1997. С. 64 - 68]. Она отмечает существование в Горгиппии множества различных объединений, состоящих из свободных горожан. В. А. Астахов указал на то, что религиозные союзы жителей Боспора в первые века н.э. в условиях греко-варварских царских устоев способствовали сохранению полисной идеологии и в некоторой степени брали на себя функции полисных властей [Астахов. 1991. С. 11 сл]. Однако, исследователь не привел каких-либо доказательств в его поддержку. Поэтому, столь интересное и важное наблюдение до сих пор остается в области недоказанных гипотез. С. Ю. Сапрыкин и А. А. Масленников разбили наблюдение Астахова [Сапрыкин, Масленников. 1999.

С. 198].

Итак, подведем итоги. До середины XX в. исследование частных союзов проводилось единым комплексом без учета времени и места публикации надписей, без учета их типов. Молча постулировалась идея об одном религиозном объединении на Боспоре, имевшем отделения в разных городах. Подобный подход был связан с засвидетельствованной надписями единой терминологией должностных лиц, так и с представлениями об однообразной структуре частных сообществ в боспорских городах. Более глубокому исследованию частных сообществ Боспора мешало отсутствие работ по методике источниковедческого анализа документов, в частности эпиграфических памятников, отсутствие работ в области палеографии боспорских надписей, сказывался также недостаток в исследованиях по разным аспектам истории Боспорского государства в первые века н.э.

Анализ выводов Ю.Б, Устиновой подробно проведен в Часть 1. Глав 4.

Поэтому в первой половине XX в. уделялось внимание изучению, главным образом, отдельных сторон боспорских частных сообществ. Они не рассматривались как специфическое явление общественной жизни античного (греческого) социума. Несмотря на отмеченные слабые места, были достигнуты определенные успехи в изучении организации боспорских частных союзов: изучена иерархия должностных лиц и их функции. На эти достижения в настоящее время можно смело опираться. Две концепции были высказаны относительно их характера. Первая рассматривала союзы как сообщества граждан, выполнявшие культовые, воспитательные и похоронные функции. Вторая концепция рассматривала фиасы как военно-сакральные объединения гражданского ополчения городов, созданные по инициативе государства. Поскольку до сих пор они остаются общепринятыми, то необходимо подробно рассмотреть их. Во второй половине XX в. исследования частных союзов проводились в рамках изучения отдельных городов Боспора. На материале Танаиса были сделаны выводы по делению частных союзов этого города на два основных типа, включающих четыре разновидности. Бесспорно, ценным является определение их социального состава. После работы Д. Б. Шелова стало окончательно ясно, что представители городской элиты составляли не значительный процент от общего числа членов танаисских союзов. Основную массу образовывали свободные горожане.

В последние годы все чаще звучат высказывания, что частные союзы Боспора являлись очагами сохранения полисной идеологии и нередко заменяли полисные органы управления. Подобный взгляд явился, бесспорно, новым пониманием роли частных союзов в боспорском обществе. Это мнение требует весьма тщательного исследования, чтобы перейти из области предположений в разряд обоснованных исторических реконструкций. Но это невозможно выяснить без изучения характера отношения полиса и царской власти.

Приведенный выше анализ мнений по теме «Частные союзы Боспорского государства» показывает отсутствие единодушия среди исследователей по ряду вопросов и свидетельствует, что необходимо провести комплексное изучение частных сообществ в жизни боспорского общества.

Часть I

Частные сообщества боспорских городов в I - первой половине III вв.

Анализ мнений предшественников выявил, что вопрос о разнообразии (типах) частных союзов Боспорского государства не исследовался по вполне объективным причинам. Поэтому в первой части работы внимание будет сосредоточена только на одной проблеме, - какие разновидности частных сообществ, известных в античном мире, могли действовать на Боспоре в первые века н.э. Выяснение социального состава фиасотов в Пантикапее будет проводится впервые. Остальные вопросы, такие как воссоздание формуляра эпитафий фиасотов и посвятительных надписей, или реконструкция утраченных частей надгробий и посвятительных надписей, играют вспомогательную роль. Методические рекомендации Д. Б. Шелова (изучение отдельных городских коллекций документов частных сообществ) и вывод И.С. Свенцицкой (о деятельности, главным образом, внутригородских сообществ в первые века) лежат в основе исследования документов частных союзов боспорских городов. В первой части выделяется четыре раздела, каждый из которых содержит анализ сколько-нибудь значительных городских коллекций надписей частных союзов (Пантикапей, Фанагория и Гермонасса, Горгиппия, Танаис). Отмечу еще раз, что принятое деление по терминам - фиас, синод, койнон в работе в значительной мере условно. Уже Ф. Поланд в монографии 1909 г. отмечал, что в первые века новой эры практически стерлись особые отличия между терминами фиас и синод, обозначавшими частные союзы греков. Боспорский материал этот вывод исследователя прекрасно подтверждает1.

1 Этот тезис специально разобран в заключении к 1 части диссертации.

Заключение диссертации по теме «Археология», Завойкина, Наталья Владимировна

9 Выводы Д.И. Даныпина относительно негреческих имен в ономастике Танаиса первой половины II в. согласуются с выводами Шелова, хотя они сформулированы иначе: [Данынин. 1989. С. 52 сл.].

0 Эти имена собрал и объединил в одну группу Д. Б. Шелов. Мы внесли в его список коррективы с учетом хронологии упоминания этих имен в надписях и новых интерпретаций происхождения некоторых из них.

11 Эти имена не относятся к той группе иранских имен, которая выделяется достаточно четко. Некоторые из них имеют по мнению лингвистов, персидское, авестийское или фракийское происхождение. Это такие имена как Арат, Ксартан, Питофарнак, Фидан, Фодак, Метак и Мидах [Шелов. 1974. С. 89].

Недавно В. П. Яйленко высказал предположение, что 17 имен из данного списка имеют, по всей видимости, гуннское происхождение [Яйленко. 2002. С. 317 - 320]12. Эти имена представлены в надписях Танаиса преимущественно между 220 - 244 гг. На этом основании исследователь полагает, поскольку часть их - патронимы, что их носители появились в городе не позднее первой четверти III в. [Яйленко. 2002. С. 320]. Поэтому тезис, что оставшиеся 114 «новых имен танаисцев» относятся к одной группе, близкой к корням осетинского языка, а именно к дигорскому диалекту, нуждается в уточнении13. В целом, указанное явление, по справедливому замечанию Д. Б. Шелова, может быть объяснено только тем, что новые имена были принесены в город новой этнической группой (видимо, смешанной), влившейся в население Танаиса. Этническая принадлежность этой группы определяется как сармато-аланская [Шелов. 1974. С. 90 - 93; Даныиин. 1989. С. 52 ел]. Учитывая предположение В. П. Яйленко, можно полагать, что эта группа имен, а следовательно и ее носители, могла включать еще и гуннский этнический компонент. Однако неизвестно время вливание предполагаемой гуннской части в обищину танаитов. Поэтому, речь может идти, прежде всего, о сармато-аланах, родители которых должны были переселиться в Танаис между 150- 180 гг14.

Д. И. Даньшин отметил преобладание греческих имен в первой половине II в. в надписях города [Даньшин. 1989. С. 52 сл.]. Надписи не дают оснований говорить о присутствии в городе в этот период сколько-нибудь значительной группы иранских и тюркских имен, аналогичных рассмотренным. На наш взгляд, этот вывод Даныпина можно уточнить, тем

12 Это следующие имена: Мьбах, ' Арбаро?, вшуа?, Ешиако? (= Екхиауа?), 'Iрацроистто?, 'IppiSos1, 'АцРоистто?, ' Ароастпро? (= Оироастпро?),

Хорхако?, ©lapuv, 0iap|iak, 'Ipyav, вшуар, ©uXoyav, ХаитарауаС, Хараксгт, XwSovaK

13 И.А.Левинская и С.Р. Тохтасьев предложили семитскую этимологию некоторым именам из боспорских надписей. В частности, одно из «новых имен» жителей Танаиса Адзарион ('A£ap[coi>) они относят, вслед за Шюрером, к еврейским [Левинская. 2000. С. 208 сл., прим. 147 и 149]. Фасмер и Згуста, напротив, предлагают иранскую этимологию этому имени [Zgusta. 1955. N44].

14 Первые гуннские, по предложению В.П. Яйленко, имена встречаются в надписи 188 г. (КБН 1242): 'Арбаро?, Даиако? (= й-ашуа?), Чрац.роистто?, ' Ip(3l8os\ более что исследователь не сопоставил количество известных нам лиц в период со 104 г. по 155 г. с числом граждан Танаиса в 250 - 350 человек. Поэтому остается неизвестным, соответствует ли число упомянутых в надписях танаисцев, хотя бы приблизительно, численности гражданского коллектива, полученной Шеловым на более поздних материалах.

От первой половины II в. сохранилось 8 надписей частных союзов (КБН 1259, 1265, 1261 - 1264, 1266, 1256)15. Надпись КБН 1262 включена в этот список по двум причинам. Она датируется по данным палеографии II в., но сузить эту дату позволяют два аргумента. В 10 стк. надписи упомянут фиасот Андромен сын Трифона, бывший, по верному наблюдению В.В. Латышева, отцом или дедом [Молчанов. 1976. С. 72 - 74] фиасота Трифона, сына Андромена, поставившего посвящение КБН 1238 (середина, хотя не исключена, и вторая половина II в.) и упомянутого в надписи времени Савромата II (КБН 1277, стк. 19, первое десятилетие III в.). Ограниченная численность гражданского коллектива Танаиса указывает на очень малую вероятность появления в ней одноименного человека. Отсутствие «новых варварских имен» среди списка фиасотов (Приложение. 1, № 113 - 142), которые фиксируются в эпиграфике Танаиса со 180-х годов, подсказывают дату надписи в пределах первой половины - середины II в. Итак, надписями засвидетельствовано 139 лиц, бывших членами религиозных союзов (Приложение. 1, № 3 - 142). В результате, общее число граждан, упоминаемых в надписях между 104 г. и 155 г. составляет около 280 человек16. Следовательно, документы сохранили практически полный список членов гражданской общины Танаиса, который совпадает с числом граждан

15 Номера надписей приведены с учетом их датировок (Приложение. № 1 «Хронология личных имен граждан Танаиса»).

16 Бесспорно, что это число должно быть увеличено еще не менее, чем на 80 человек, поскольку половина надписей сохранилась фрагментарно (КБН 1263, 1264, 1265, 1266). Так, в надписи КБН 1266 в одной строке должно было стоять по два-три полных имени, как показывает 14 стк. Таким образом, в надписи должно было быть перечислено 24 - 26 полных имен только рядовых фиасотов. Следовательно, эта надпись должна была содержать 48-52 имен. Сохранилось только 15 полных имен и шесть личных имен без отчеств. В результате, имеем всего 36 имен танаисцев, вместо возможных 48-52.

Танаиса, выявленным Шеловым (250 - 350 человек) для более позднего периода.

Сравнение данных ономастики первой половины II в. и третьей четверти II - первой половины III вв. выявляет следующую картину. До 155 г. в надписях Танаиса преобладают греческие имена при небольшом количестве иноземных (римских, но переданных на греческий манер, и варварских, но свойственных всему боспорскому ономастикону). С третьей четверти II в. количество греческих имен сокращается, особенно это наглядно проступает в ономастике города с 209 г. [КБН 1276 - 1278; Приложение. 1, № 172 - 561]. С этого времени в документах Танаиса встречаются варварские17 или смешанные греко-варварские имена18. Чистых греческих имен (личное имя и отчество) отмечается весьма незначительное число19. Преобладание с первого десятилетия III в. смешанных имен прямо свидетельствует о глубоком процессе миксации эллинов-танаисцев и варваров-танаитов к этому времени при значительном преобладании последних.

В итоге приходим к выводу, что результатом разгрома Танаиса в середине II в. н.э. стало сокращение состава греческой гражданской общины города. Вероятно, большая часть защитников и мирного населения погибла или была угнана в рабство. Следствием сокращения численности гражданского населения Танаиса стало появление в городе с третьей четверти II в. новой смешанной этнической группы - танаитов, организованных в самостоятельную и равноправную [Шелов. 1972. С. 265 сл.] с эллинами общину, возглавляемую архонтами (КБН 1237, 1242, 1245, 125Ь, 1251).

17 Мы используем термин «варварские» как общее наименование негреческих имен -иранских, гунно-болгарских, персидских и проч.

Заключение

Роль частных сообществ в жизни боспорского общества в первые века

В первые века, главным образом, с конца I в. до начала третьей четверти III в., в Боспорском царстве прослеживается по материалам эпиграфики всплеск деятельности, как удалось установить, самых разнообразных частных сообществ (рис. 1 - 3). В правление Спартокидов, а позднее Митридатидов не встречается на Боспоре такого количества надписей этих микросообществ. Ареал их распространения достаточно ограниченный. Надписи происходят из пяти городов и из трех небольших городков европейской части Боспора (табл. 2). Такая география находок говорит о том, что частные сообщества были порождением сугубо городской жизни и пользовались популярностью, в основном, среди населения боспорских полисов (рис. 2, 3).

В настоящее время сложилась достаточно прочная концепция о причинах возникновения и популярности частных союзов у греков в разные исторические эпохи. Эта концепция была разработана, главным образом, на средиземноморском и малоазийском материалах. Она сводится к следующему: разнообразные частные сообщества были вызваны к жизни жесткой корпоративностью полисной организацией греков, ее идеологией, и известны с эпохи архаики [Фролов. 2001. С. 3 - 23; Фролов. 2002. С. 11 - 48, С. 201 - 216]. Их количество резко возрастает в эллинистическую эпоху, а в римское время деятельность частных сообществ достигает своего апогея [Голубцова. 1985. С. 331 - 334; Свенцицкая. 1985. С. 54 - 61; Штаерман. 1978. С. 53 сл.]. Новые исторические реалии зародившиеся в эллинизме, а в римское время прочно вошедшие в жизнь античного общества, такие как единоличная власть правителя государства, создание и рост мощного бюрократического, стремительное развитие индивидуализма, ориентации простых людей на жизнь богачей и элиты, религиозный кризис и духовные искания - все это не оставляло никакой возможности выжить в формах классического времени многочисленным гражданским общинам греков и привело к постепенному и неуклонному разрушению и размыванию полисного коллектива [Исаева. 1990. 59 - 85; Маринович. 1990. С. 86 - 103; Свенцицкая. 1985. С. 43 - 60; Фролов. 1990. С. 14 - 58; Штаерман. 1985. С. 22 - 105]. Поэтому, для многих жителей Римской империи, особенно ее восточной части, участие в деятельности частных сообществ стало важной частью общественной жизни. В частных микросообществах граждане греческих городов в эпоху эллинизма и, особенно, Римской империи стремились возродить, насколько это было возможно, разрушенные полисные связи и коллективные формы жизни [Свенцицкая. 1985. С. 58 -61].

Не случайным выглядит то, что именно при сильной власти царей, способствовавшей регрессу полисной жизни в боспорских городах расцветает деятельность частных союзов. С одной стороны, военные победы, изменение курса римской политики по отношению к Боспорскому царству, римские субсидии стали катализатором становления сильной царской власти (с Рескупорида I). С другой стороны, надписи показывают, что в ряде крупных городов (Пантикапей, Фанагория (Агриппия), Горгиппия, Танаис) сохраняется деятельность буле и гражданской общины, но их деятельность ограничивается только коммунальной сферой. Можно сказать, что со второго века и вплоть до гуннских разгромов1, окончательно оформляются отношения между царской властью и полисом на Боспоре и просматривается определенное разграничение деятельности в социально-политической сфере между ними. Но гражданская община получила наименьшие права, вся власть была сосредоточена в руках правящей династии. Изменение в положение полиса, а именно, отсутствие реальной политической деятельности гражданских общин и сокращение их прав стало одной из

1 После гуннских разгромов, т.е. со второй половины Ш в., о полисе на Боспоре практически ничего неизвестно. важных причин популярности частных сообществ у граждан. Эти микросообщества выполняли важные социальные функции. Они заменили для многих граждан утраченные коллективные формы жизни и компенсировали реальное отсутствие политической жизни полиса. Граждане Боспорского царства в первые века, подобно населению других регионов античного мира, где существовал греческий этнический компонент, стремились в разнообразных частных микросообществах воссоздать традиционные полисные связи (гражданские и семейные). Гражданин боспорского полиса реализовал настольгию по утраченным ценностям в деятельности частных союзов. Построенные на различных межличностных связях эти союзы позволяли людям выбирать наиболее подходящий для каждого из них союз.

Удивительным образом, в боспорских полисах, имевших многовековую традицию существования в государстве с монархической власти, в первые века новой эры обнаруживается, что на уровне общественного самосознания граждан сохраняли свою силу полисные ценности, прежде всего, стремление к равноправию и независимости. Надписями фиасотов из Пантикапея отмечены случаи, когда члены одного синода называли друг друга адеХфод. Так, члены синода надписи КБН 104 прямо называют погребенного Симфора сына Филиппа своим братом (тоу "i8iov абеХфоу). Фиас братьев известен в Танаисе в первой половине III в. (КБН, 1284). Приведенные примеры показывают, что внутри некоторых союзов Боспора существовали отношения, построенные по принципу равенства членов внутри одного коллектива. Надо отметить, пантикапейские сообщества отличаются по своей структуре от союзов приемных братьев, почитающих Бога высочайшего, из Танаиса. Пантикапейские сообщества представляют собой традиционные для Боспора синоды и фиасы со сложной иерархической системой управления. Сказанное дает основание, правда не очень твердое, для предположения, что в трех эпитафиях фиасотов из Пантикапея (КБН, 80, 81, 93) отражена традиция, принятая внутри отдельного частного «клуба», называть сочленов только по имена. Таким образом, подчеркивалось, видимо, их равенство и братство. Хотя, могут быть и другие трактовки.

Надписи из Пантикапея и Танаиса свидетельствуют, что только граждане могли принимать участи в деятельности, условно называемых, возрастных союзов в этих двух городах. Если в боспорской столице этих союзов было всего несколько, то все немногочисленное гражданское население Танаиса со второй половины II в. принимает участие в возрастных сообществах. Выходцы из низших сословий не имели в них доступа. И. С. Свенцицкая, изучавшая деятельность возрастных союзов в Римской империи по материалам городов Малой Азии, пришла к интересным выводам. Возрастные союзы («герусии», «молодые», «юноши») играли большую роль в жизни городов Малой Азии. В римское время эти союзы были основаны по существу заново, но имели совсем иные функции, чем мужские союзы периода разложения родового строя [Свенцицкая. 1981. С. 33 - 51; 1985. С. 52 сл.]. В городах союзы организовывали празднества в честь императоров, чествовали римских граждан, жрецы Августов могли занимать в союзе какую-либо должность. Возрастные союзы устанавливали связь с римским населением провинций, что способствовало, как и участие в императорских культах, включению населения в имперскую жизнь [Свенцицкая. 1985. С. 53]. Существенной особенностью возрастных союзов, по мнению И. С. Свенцицкой, было то, что в них могли входить люди разных социальных групп: вольноотпущенники, демоты, члены сословия декурионов. Различие социального состава боспорских возрастных союзов2 от сходных сообществ городов Малой Азии является, на мой взгляд, ярким отличием. Похоже, что на Боспоре в деятельности, так называемых, возрастных союзов

Список должностных лиц союзов в разных регионах повторяется редко. Основную роль в использовании названий, видимо, играла предшествующая традиция использования определенных должностей в полисах каждого из регионов, часть из которых была заимствована частными сообществами. просматриваются архаичные идеологические формы полисного бытия . Следует упомянуть еще об одной отличительной черте внутригородских союзов на Боспоре от аналогичного явления в римских провинциях. Рим оказал значительное влияние на многие области греческого образа жизни в восточных провинциях империи. Популярность ремесленных коллегий среди жителей городов Малой Азии является следствием этого влияния [Свенцицкая. 1988. С. 189 - 191]. Однако в боспорских городах практически не известны подобные профессиональные объединения ремесленников. Единственное исключение представляет фиаса навклеров из Горгиппии. Отмеченная тенденция раскрывает одну из особенностей боспорского общества первых веков - Рим оказал очень незначительное влияние на частную жизнь жителей царства. Частные сообщества и их типы создавались боспорцами по греческому образцу. Можно полагать, что в Боспорском государстве, расположенном на периферии античного мира, сохранялись некоторые традиции и привычки, свойственные грекам более раннего времени.

Наибольшей популярностью пользовалось у граждан участие в религиозных ассоциациях. Отмечается почитание как традиционных греческих божеств (Афродита, Посейдон, Зев и Гера Спасители), так и культа Бога высочайшего, внемлющего, имеющего, вероятно, восточные (иудейские и иранские) корни. Популярность культа Бога высочайшего, внемлющего среди населения Боспора, особенно азиатской его части (Фанагория, Горгиппия, Танаис), свидетельствует о нарастании кризиса эллинских верований в государстве, разочаровании в силе старых греческих богов, а также о процессе постепенного разрыва с эллинской религией (Танаис, Китей). Объяснение столь широкому распространению религиозных ассоциаций, вероятно, может скрываться в могуществе царей, унификации о

Думается предположение, что боспорские возрастные союзы могли сформироваться под влиянием аналогичных союзов из городов Малой Азии или Рим оказал какое-то воздействие на их организацию на Боспоре, вполне имеет право на существование. В пользу этого. Как кажется, может говорить некоторая схожесть в их структурах и более позднее время их появления в городах Боспора. положения и прав полисов, а также в религиозных исканиях на Боспоре того времени. Участие в этих микроассоциациях, находящихся под покровительством всесильного божества, позволяло гражданам полисов обрести чувство защищенности и уверенности в завтрашнем дне. Помимо граждан в эти союзы могли входить и отпущенники, и/или рабы. Появление союзов со смешанным социальным составом в боспорских столицах, видимо, отражает определенные общественные явления жизни Боспора. И. С. Свенцицкая полагает, что появление такого рода союзов является основной тенденцией развития частных сообществ в античном мире в римскую эпоху [Свенцицкая. 1985. С. 60]. В частности, тенденцию в организации сообществ на основании не традиционных, а каких-то иных связей [Свенцицкая. 1985. С. 49]. Вероятно, в союзах со смешанным составом нашла отражение и тенденция к стиранию различий между гражданами и негражданами в двух крупнейших боспорских городах. Полученные данные свидетельствуют, что в некоторых частных сообществах боспорских столиц происходило фактическое сближение граждан и неграждан. Не исключено, что и в других сферах жизни происходил отмеченный процесс. Надо думать, что правовые различия оставались все же существенными: вся система органов полисного самоуправления оставалась недоступной для неграждан. Думается, что частные ассоциации, члены которых различались по социальному статусу, отражали фактическое равенство внутри отдельных групп населения двух крупнейших боспорских городов. Уместно обозначить процесс постепенно слияния гражданской бедноты и низших слоев населения боспорских столиц в единый социальный стратум бедноты. Отсутствие союзов со смешанным составом в других городах Боспора дает основания для предположения, что их жители сохраняли традиционные отношения хозяина и раба между гражданским коллективом и неполноправными слоями населения городов.

В боспорских столицах отмечается деятельность погребальных сообществ рабов и/или отпущенников. Помимо стремления быть достойно погребенными этими людьми, возможно, руководило желание посредством участия в частных союзах обрести некое подобие минисоциума. Вероятно, что разрушение традиционных гражданских и семейно-родовых связей, увеличение населения городов вызвало к жизни деятельность товарищеских кружков в Пантикапее и Горгиппии, членов которых связывали дружеские узы. Такого рода кружки могли создавать и сверстники (ср. КБН, 137).

Поскольку объединяющие черты фиасов и синодов Боспора были не раз предметом исследования, то остановимся на особенностях деятельности частных сообществ в каждом боспорском городе. Пантикапей, пожалуй, пока единственный боспорский город, в котором отмечается деятельность самых разнообразных внутригородских сообществ: товарищеские кружки, возрастные союзы, религиозные ассоциации, погребальные сообщества. В частные союзы боспорской столицы могли входить лица разного социального статуса. Сохранились эпитафии частных сообществ граждан и эпитафии союзов рабов и/или отпущенников. Известны также эпитафии микросообществ со смешанным социальным составом. Три надгробия членов, видимо, религиозных ассоциаций Фанагории свидетельствуют, что в азиатской столице Боспора, обнаруживается некоторое сходство с деятельностью частных сообществ в Пантикапее. В частности, членами частных сообществ Фанагории могли быть как полноправные граждане, как и неполноправные. К сожалению, коллекция надписей фиасов из этого боспорского города весьма незначительна, поэтому сделанные выводы носят предварительный характер.

Надписи показывают, что в Гермонассе4, Горгиппии и Танаисе участие в частных ассоциациях было привилегией только граждан. В Горгиппии помимо многочисленных религиозных ассоциаций и хорошо известного фиаса навклеров, отмечается деятельность, с учетом предложенной реконструкции, союза почитателей царя Котиса III и Савромата III. В Танаисе во II в. действовало два типа частных союзов - религиозные

4 Коллекция надписей частных союзов до сих пор состоит из двух фратентированных документов. сообщества и возрастные союзы, обозначавшиеся одним термином ctuvoSos". В первой половине III в. картина несколько меняется. На смену культовым союзам приходит религиозная организация совсем иного типа - союз приемных братьев, почитающих Бога высочайшего. Это сообщество имеет совсем иной состав правления, состоящий только из старейшины. Возрастные союзы продолжают действовать и в этот период.

Поскольку источники о частных сообществах в боспорских городах содержат несколько одностороннюю информацию5, то о местах проведения собраний фиасотов, обычно, это было помещением или дом, и правах владении ими можно только догадываться. В большинстве случаев, о богах-покровителях и их храмах известно из посвящений фиасов и синодов. Сохранилось только упоминание о храме Посейдона в посвящении фиаса навклеров из Горгиппии (КБН, 1134). Известен также синод Посейдона (см. Приложение 2).

Исследователи не раз отмечали, что одной из функций частных сообществ Боспора была забота о погребении своих членов [Minns. 1915. Р. 620 - 625; Новосадский. 1928. С. 55 - 57]. Этот вывод был скорректирован выше. Источники позволяют говорить, что только в Пантикапее и Фанагории действовали частные сообщества, заботившееся о погребении своих сочленов. Ни в Горгиппии, ни в Танаисе или Гермонассе надгробий фиасотов не известно до сих пор. Упоминание должностей «гимнасиарх» и «неанискарх» среди списков членов правления частных союзов Пантикапея и Танаиса рассматривалось как свидетельство о воспитательных функциях частных ассоциациях этих городов. Думается, скорее всего, они свидетельствуют, не только о воспитательных целях этих организаций, но указывают и на возраст его членов и характер сообщества. Фрагмент надписи фиаса, опубликованный А.И. Болтуновой, и упоминание должности прагмата (казначея) в некоторых ассоциациях говорит о том, что боспорские

5 Напомню, что сохранились надгробия и посвятительные надписи фиасов и синодов. Не известно пока ни одного полного устава частного союза Боспора, соответственно, о многих сторонах их деятельности можно строить только предположения. фиасы могли иметь казну, состоявшую, как показывают примеры из других регионов, из регулярных взносов членов этих частных объединений.

В ряде случаев просматривается связь через покровителя союза или высших должностных лиц сообщества с полисным управлением и политической системой царства. Так, членами частных сообществ в Пантикапее и Гермонассе были лица, занимавшие высокий пост в царской администрации (em тт\д auXfj?, управляющий царским двором) (КБН, 78, 1055). Горгиппийский фиас навклеров возглавляли знатные лица государства и города - жрец в ранге ттрйтоу 'em xfjs* (ЗатХеьа, (первый управляющий царской землей) синагог в ранге em гцд Горуитеьа? (наместник Горгиппии). Жрецом нескольких возрастных союзов Танаис был знатный политический деятель царства, пресбевт царя Ининфимея Хофразм сын Фаргобака (КБН, 1278, 1279)6.

Подводя итоги сказанному можно заключить, что для общественной жизни Боспора второй половины I в. и до гуннских разгромов середины III в., было характерно существование разнообразных частных сообществ, которые сплачивали его жителей, оставались очагами коллективных форм жизни. Возможно, деятельность в частных сообществах могла компенсировать отсутствие реальной политической деятельности для большинства граждан. Популярность фиасов среди жителей городов Боспора является отражением сложных социально-политических процессов, протекавших в этом государстве в римское время. Распространение частных сообществ в боспорских городах позволяет предполагать нарастание двух социальных процессов в боспорском обществе римского времени - процесс отчуждения гражданина (жителя) от государства, порожденный могуществом царя и разросшейся царской администрацией; процесс постепенного слияния граждан и неграждан в единое сословия подданных царя.

6 О политической карьере Хофразма сына Форгабака сообщают надписи КБН, 1245,1246, 1248, 1250,1252, надпись из раскопок Танаиса 1965 г. [Болтунова. 1965. С. 46 - 55].

В целом, можно говорить, что в первые века на материале периферийного Боспорского государства прослеживается заключительный, обусловленный историческим развитием древности, этап жизни античного полиса.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Завойкина, Наталья Владимировна, 2006 год

1. Алексеева. 1988. Алексеева Е. М. Горгиппия в системе Боспорского царства в первые века н.э. // ВДИ. № 2. 1988.

2. Алексеева. 1997. Алексеева Е. М. Античный город Горгиппия. М., 1997.

3. Анохин. 1986. Анохин В. А. Монетное дело Боспора. Киев, 1986.

4. Анохин. 1999. Анохин В. А. История Боспора Киммерийского. Киев, 1999.

5. Арсеньева, Бедгер, Виноградов. 1996. Арсеньева Т. М., Бетгер Б., Виноградов Ю. Г. Новые исследования в Танаисе // ВДИ. 1996. № 4.

6. Арсеньева, Науменко, 1989. Арсеньева Т. М., Науменко С. А. Раскопки Танаиса в 1981-1984 гг//КСИА. Вып. 191. М., 1989.

7. Арсеньева, Науменко, 1994. Арсеньева Т.М., Науменко С.А. Усадьбы Танаиса IV-V вв. М., 1994.

8. Арсеньева, Науменко, 1994. Арсеньева Т. М., Науменко С. А. Комплекс находок из подвала МБ II - III вв. н.э. // Вестник Танаиса. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 1994.

9. Арсеньева, Науменко, 2001. Арсеньева Т. М., Науменко С. В. Раскопки Танаиса в центре восточной части городища // ДБ. Т. 4. М., 2001.

10. Астахов. 1991. Астахов В. А. Боспорское царство в I -IV вв. н.э. Автореф. дисс. канд.ист. наук. М., 1991.

11. Безуглов. 1990. Безуглов С. И. Аланы - танаиты: экскурс Аммиана Марцелина и археологические реалии // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1989 г. Вып. 9. Азов, 1990.

12. Безуглов. 2001. Безуглов С. И. Монетное дело Танаиса в III до н.э. - V в. н.э. Дисс. канд. ист. наук. 2001. М., Архив ИА РАН.

13. Бикерман. 1985. Бикерман Э. Держава Селевкидов. М., 1985.

14. Блаватская. 1948. Блаватская Т. В. Стела Агафа из Фанагории // ВДИ. № 4. 1948.

15. Блаватская. 1969. Блаватская Т. В., Голубцова Е. С., Павловская А. И. Рабство в эллинистических государствах в III - I вв. до н. э. М., 1969.

16. Блаватская. 1976. Блаватская Т. В. Фанагорийская надпись Савромата 1//КСИА. Вып 5. М., 1975.

17. Блаватский. 1954. Блаватский В. Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954.

18. Блаватский. 1964. Блаватский В. Д. Пантикапей. М., 1964.

19. Болтунова. 1968. Болтунова А. И. Новая надпись из Горгиппии и несколько замечаний об организации управления государственными доходами Боспорского царства // Eirene. Vol. VII. Praha, 1968.

20. Болтунова. 1964. Болтунова А. И. К истории Танаиса (по данным эпиграфики //Klio. Vol. 42. Sophia, 1964.

21. Болтунова. 1982. Болтунова А. И. Новые эпиграфические материалы из Горгиппии // ВДИ. № 3.1982.

22. Болтунова. 1950. Болтунова А. И. Надпись Харискена сына Харискена // ВДИ. № 4. 1950.

23. Болтунова. 1965. Болтунова А. И. Греческие надписи из донских музеев //НЭ. Т. V.M., 1965.

24. Бритова. 1948. Бритова Н. Н. Образ всадника на рельефах Фракии и Боспора//КСИИМК. Вып. 22. 1948.

25. Видаль-Наке. 2001. Видаль-Наке П. Черный охотник. М., 2001.

26. Виноградов. 1989. Виноградов Ю.Г. Политическая история Ольвийского полиса VII - I вв. до н.э. Историко-эпиграфическое исследование. М., 1989.

27. Виноградов. 1991 Виноградов Ю.Г. Фанагорийские наемники // ВДИ.№4. 1991.

28. Виноградов. 1994. Виноградов Ю. Г. Очерк военно-политической истории сарматов в I в.н.э. // ВДИ. № 1. 1994.

29. Винокуров. 2005. Винокуров Н. И. Гибель ранней «Цитадели» городища Артазиан // Боспор Киммерийский варварский мир в период античности и средневековья. Периоды дестабилизации и катастроф. Керчь, 2005.

30. Горончаровский. 2003. Горончаровский В. А. Между Империей и варварами. Военное дело Боспора римского времени. СПб.-М., 2003.

31. Гайдукевич. 1949. Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М., 1949.

32. Гайдукевич. 1955. Гайдукевич В. Ф. Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории и культуры. М.- JL, 1955.

33. Голубцова. 1951. Голубцова Е. С. Боспор и Рим на рубеже эпох. М., 1951.

34. Голубцова. 1985. Голубцова Е. С. Мировоззрение горожан и крестьян Малой Азии // Культура древнего Рима. М., 1985.

35. Даньшин, 1989. Даньшин Д. И. Танаиты и танаисцы во II-III вв. н.э. //КСИА. Вып. 197. М., 1989.

36. Доватур. 1959. Доватур А. И. Евпатор и Реметалк // ВДИ. № 4. 1959.

37. Драчук. 1975. Драчук В. С. Системы знаков Северного Причерноморья. Тамгообразные знаки Северопонтийской периферии античного мира в первые века нашей эры. Киев, 1975.

38. Ельницкий. 1961. Ельницкий JI. А. Знания древних о северных странах. М., 1961.

39. Жебелев. 1953. Жебелев С. А. Фиас навклеров в Горгиппии // Северное Причерноморье. М.- Л., 1953.

40. Завойкин. 2001. Завойкин А. А. «Боспорский феномен» и псевдоэллинизм на Боспоре // ДБ. Т.4. М., 2001.

41. Завойкина. 2003. Завойкина Н. В. К вопросу о так называемых царских тамгах Боспора (154-238 гг.) // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспорских чтений. Керчь. 2003.

42. Завойкина. 2003. Завойкина Н. В. Частные союзы Пантикапея в I-III вв. н.э. // ДБ. Т.6. М., 2003.

43. Завойкина. 2004. Завойкина. Н.В. Tavaelrai в истории Боспорского государства // ДБ. Т. 7. М., 2004.

44. Зинько. 1999. Зинько Е. А. Сакральная скульптура с сельской округи Нимфея // Боспорский феномен греческой культуры на периферии античного мира. С.-Пб. 1999.

45. Иванова. 1955. Иванова А. П. Искусства Северного Причерноморья. М., 1955.

46. Книпович. 1949. Книпович Т. Н. Танаис. М., 1949.

47. Кобылина. 1956. Кобылина М. М. Введение // Фанагория. МИА. № 57.1956.

48. Кобылина. 1972. Кобылина М. М. Скульптура античных государств Северного Причерноморья. М., 1972.

49. Кобылина. 1973. Кобылина М. М. Пан на надгробной плите из Фанагории // СА. № 3. 1973.

50. Колобова. 1933. Колобова М. М. К вопросу о судовладении в древней Греции // Труды ИГАИМК. № 61. 1933.

51. Колобова. 1953. Колобова К. М. Политическое положение боспорских городов // ВДИ. № 4.1953.

52. Колосовская. 1971. Колосовская Ю. К. Роль италийских отпущенников в Паннонии, Норике и Далмации// ВДИ. №2. 1971.

53. Кошеленко. 1964. Кошеленко Г. А. Рец. на кн.: Iupiter Dolichenus I I В ДИ. № 1. 1964.

54. Кошеленко. 1979. Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979.

55. Кошеленко, Гаибов. 2005 Кошеленко Г. А., Гаибов В. А. Всадник у алтаря: от Танаиса до Мерва// ДБ. Т. 8. М., 2005.

56. Кругликова. 1975. Кругликова И. Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975.

57. Кузнецов. 2001. Кузнецов В. Д. Полис на Боспоре (эпоха архаики) //ДБ. Т. 4. М., 2001.

58. Кузнецов. 2005. Кузнецов В. Д. Уникальные открытия на Таманском полуострове // Вестник истории литературы искусства. Т. 1. М., 2005.

59. Кулаковский. 1896. Кулаковский Ю. Две керченские катакомбы с фресками//MAP. № 19. 1896.

60. Латышев. 1910. Латышев В. В. Неизданные горгиппийские надписи // ИАК. Вып. 37. 1910.

61. Латышев. 1907. Латышев В. В. Новые надписи с юга России // ИАК. Вып. 23. 1907.

62. Латышев. 1915. Латышев В. В. Эпиграфические новости из Южной России//ИАК. Вып. 58. 1915.

63. Левинская. 1992 Левинская И. А. Чтущие Бога Высочайшего в надписях из Танаиса // Этюды по античной истории и культуре Северного Причерноморья. СПб., 1992.

64. Левинская. 2000. Левинская. И. А. Деяния апостолов на фоне еврейской диаспоры СПб., 2000.

65. Ломтадзе. 2000. Ломтадзе Н. В. (Завойкина) К семантике изображений на надгробных рельефах фиасотов боспорских полисов // Античность: эпоха и люди. Казань, 2000.

66. Малашев. 2000. Малашев В. В. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону. Материалы и исследования по археологии Дона. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 2000.

67. Маринович. 1977. Маринович JI. П., Голубцова Е. С., Шифман И. Ш., Павловская А. И. Рабство в восточных провинциях Римской империи в I - III вв. М., 1977.

68. Марти. 1934. Марти Ю. Ю. Новые эпиграфические памятники Боспора//ИГАИМК. Вып. 104. 1934.

69. Масленников. 1990. Масленников А. А. Население Боспорского государства в первых веках н.э. М., 1990 .

70. Масленников. 1992. Масленников А. А. Зенонов Херсонес -городок на Меотиде // Очерки археологии и истории Боспора. М., 1992.

71. Масленников. 1998. Масленников А. А. Эллинская хора на краю ойкумены. М. 1998.

72. Матковская. 1983. Матковская Т. А. Особенности композиционного решения боспорских надгробных рельефов первых веков н.э. // Население и культура Крыма в первые века н.э. Киев, 1983.

73. Мацулевич. 1941. Мацулевич JI. А. Кто был Каллисфен, названный в надписи, открытой в Керчи в 1894 г. // С А. Т. VII. 1941.

74. Молчанов, 1976. Молчанов А. А. Высшие магистраты Танаиса II -III вв. и происхождение дуалистической системы его устройства // Проблемы истории СССР. М., 1976.

75. Новосадский. 1928. Новосадский Н. И. Боспорские фиасы // Труды секции археологии и искусствознания РАНИОН. Т. III. М., 1928.

76. Подосинов. 1997. Подосинов А. В. Еще раз о происхождении имени города Керчь // Античный мир и Византия. М., 1997.

77. Подосинов. 2002. Подосинов А. А. Восточная Европа в римской картографической традиции. М., 2002.

78. Помяловский. 1886. Помяловский И. П. О танаидских коллегиях // Труды VI Археологического съезда, Вып. И. СПб., 1886.

79. Ранович. 1950. Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М., Л. 1950.

80. Ростовцев. 1914. Ростовцев М. И. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1914.

81. Ростовцев. 1918. Ростовцев М. И. Эллинство и иранство на юге России. Петроград, 1918.

82. Ростовцев. 1925. Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. М.,1925.

83. Ростовцев. 1989. Ростовцев М. И. Глава VI. Государство и культура Боспорского царства //ВДИ. № 1. 1989.

84. Ростовцев. 1989. Ростовцев М. И. Глава VI. Государство и культура Боспорского царства // ВДИ. № 3.1989.

85. Ростовцев. 1990. Ростовцев М. И. Глава VI. Государство и культура Боспорского царства // ВДИ. № 1.1990.

86. Савостина. 1983. Савостина Е. А. К символике изображения лука на Боспоре // СА. № 4.1983.

87. Савостина. 1992. Савостина Е. А. Многоярусные стелы Боспора: семантика и структура // СГМИИ. Вып. 10. М., 1992.

88. Сапрыкин. 1986. Сапрыкин С. Ю. Из эпиграфики Горгиппии // ВДИ. № 1.1986.

89. Сапрыкин, Чевелев. 1996. Сапрыкин С. Ю., Чевелев О. Д. Фрагмент греческой надписи из Пантикапея: к вопросу об организации боспорских религиозных союзов // РА. № 2. 1996.

90. Сапрыкин. 1997. Сапрыкин С. 10. Царь Савромат I Боспорский // Античность: история и историки. Казань, 1997.

91. Сапрыкин, Масленников. 1999. Сапрыкин С. Ю, Масленников А. А. Греческие надписи с мыса Зюк // ДБ. Т. 2. М., 1999

92. Сапрыкин 2002. Сапрыкин С. 10. Боспорское царство на рубеже эпох. М., 2002.

93. Сапрыкин, 2003а. Сапрыкин С. Ю. Аспург, царь Боспора. // ДБ. Т. 6.М., 2003.

94. Сапрыкин. 20036. Сапрыкин С. 10. Боспорское царство: от тирании к эллинистической монархии // ВДИ. № 1. 2003.

95. Сапрыкин. 2005. Сапрыкин С. Ю. Энкомий из Пантикапея и положение Боспорского царства в конце I - начале II в.н.э. // ВДИ. № 2. 2005.

96. Свенцицкая. 1981. Свенцицкая И. С. Полис и империя: эволюция императорского культа и роль «возрастных союзов» в городах малоазийских провинций I - II вв. // ВДИ. № 4. 1981.

97. Свенцицкая. 1985. Свенцицкая И. С. Роль частных союзов в общественной жизни полисов эллинистического и римского времени (по материалам Малой Азии) // ВДИ. №4.1985.

98. Свенцицкая. 1988. Свенцицкая И. С. К проблеме «греческого возрождения» в полисах II. (культурные рецепции в идеологии и в повседневной жизни) // Быт и история в античности. М., 1988.

99. Свенцицкая. 1992. Свенцицкая И. С. Человек и мир в восприятии греков эллинистического времени // Эллинизм: восток и запад. М., 1992.

100. Сидоренко. 2001. Сидоренко В. А. Высшие воинские должности на Боспоре во II - начале IV вв. (по материалам эпиграфики) // Боспорские исследования. Вып. I. 2001.

101. Смирнова (Завойкина). 2001. Смирнова Н. В. Частные микросообщества Боспора: полтора века исторического поиска // ПИФК. Вып. X. Магнитогорск, 2001.

102. Смирнова (Завойкина). 2002: Смирнова Н. В. Надгробия членов пантикапейских синодов // Боспорский Феномен: Погребальные памятники и святилища. СПб., 2002.

103. Соломоник. 1959. Соломоник Э. И. Сарматские тамги Северного Причерноморья. Киев, 1959.

104. Толстиков. 1992. Толстиков В. П. Неизвестные страницы истории Боспорского государства // Археология и искусство Боспора. М., 1992.

105. Толочко. 2000. Толочко И. В. Два мраморных рельефа из Танаиса // Жертвоприношение. Ритуал в искусстве и культуре от древности до наших дней. М., 2000.

106. Требелева. 2001. Требелева Г. В. Типы оборонительных сооружений на Боспоре в первые века нашей эры // ПИФК. Вып. X. М. - Магнитогорск, 2001.

107. Трейстер. 2004. Трейстер М. Ю. О датировке погребения с Золотой маской из Керчи // Боспорский Феномен: проблемы хронологии и датировки памятников. Ч. I. СПб., 2004.

108. Устинова. 1988. Устинова Ю. Б. Частные культовые сообщества у греков (Аттика VI - IV в. до н.э. ) // Быт и история в античности. М., 1988.

109. Фролов. 1979. Фролов Э. Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979.

110. Фролов. 2002. Фролов Э. Д. Сообщества друзей в политической жизни Античной Греции // ПИФК. X. М.- Магнитогорск, 2002.

111. Фролова. 1998. Фролова Н. А. Монетное дело Боспора в первые века нашей эры. М., 1998.

112. Цветаева. 1979. Цветаева Г. А. Боспор и Рим. М., 1979.

113. Шаров. 2001. Шаров О. В. Блюдо царя Рескупорида из погребения с Золотой маской // Боспорский Феномен: колонизация региона, формирование полисов, образование государства. Материалы Международной научной конференции. Ч. I. СПб., 2001.

114. Шелов. 1970. Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон в III - I вв. М., 1970.

115. Шелов. 1972. Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М., 1972.

116. Шелов. 1974. Шелов Д. Б. Некоторые вопросы этнической истории Приазовья II - III вв. н.э. по данным ономастики // ВДИ. № 1. 1974.

117. Шкорпил. 1908. Шкорпил В. В. Боспорские надписи, найденные в 1907 г. // ИАК. Вып. 27. 1908.

118. Шкорпил. 1911. Шкорпил В. В. Боспорские надписи, найденные в 1910г. //ИАК. Вып. 40. 1911.

119. Шкорпил, 1910. Шкорпил В. В. Заметка о рельефе на памятнике с надписью Евпатерия // ИАК. № 37. 1910.

120. Штаерман, Трофимова. 1971. Штаерман Е. М., Трофимова М. К. Рабовладельческие отношения в Ранней Римской Империи (Италия). М., 1971.

121. Яйленко. 1987. Яйленко В. П. Материалы по боспорской эпиграфике // Надписи и языки древней Малой Азии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., 1987.

122. Яйленко. 1990. Яйленко В. П. Династическая история Боспора от Митридата Евпатора до Котиса I // Эпиграфические памятники и языки древней Анатолии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., 1990.

123. Яйленко. 1990. Яйленко В. П. Поход Савромата I на азиатский Боспор // Эпиграфические памятники и языки древней Анатолии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., 1990.

124. Яйленко. 2002. Яйленко В. П. Гунно-болгары II - V вв. н.э. на Боспоре по данным эпиграфики и антропонимики // ДБ. Т. 5. М., 2002.

125. Яйленко. 2002. Яйленко В. П. Опистограф из Фанагории со строительной надписью и эпитафией фиасота // ПИФК. Вып. XII. М.Магнитогорск, 2002.

126. Яйленко. 2003. Яйленко В. П. Фанагорийская манумнссня и списки имен из находок 1970-х годов // ДБ. Т. 6. М., 2003.

127. Яценко. 1964. Яценко И. В. Тарелка царицы Гепепирии из Неаполя Скифского // Историко-археологический сборник. М., 1964.

128. Яценко. 2001. Яценко С. А. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего Средневековья. М., 2001.

129. Abbott, Chester Jonson. 1968. Abbott F.F., Chester Jonson. A Municipal administration in the Roman Empire, 1968.

130. Arsen'eva, Bottger, Vinogradov, 1995. Arsen'eva T.M., Bottger В., Vinogradov Ju. G. Gretchen am Don. Die Grabungen in Tanais 1994 // Eurasia Antiqua. В.1., 1995.

131. Braund. 2003. Braund D. Hadrian and Cotys II: a cautionary reading of Phlegon's fragment on Chersonesus (FHG III. 20 = FGH 257.17) // ДБ. T. 6. M., 2003

132. Blumel. 1928 Blumel C. Katalog der griechischen Sculturen der Funften und Vierten Jhr. v. Chr. Staatliche Museen zu Berlin. Berlin, 1928.

133. Jones. 1956. Jones A.H.M. The cities of the Roman Empire: Political, Administration and Iudicial Administration. London, 1956.

134. Launey. 1951 Recherches sur les armees hellenistiques. P., 1951.

135. Minns. 1913. Minns E. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913.

136. Sokolowski. 1954. Sokolowski F. Lois sacrees des cites grecques. Paris. 1954.

137. Poland. 1909. Poland F. Geschichte des Vereinswesen. Leipzig, 1909.

138. Rose. 1902. Rose W.H.D. Greek votive offerings. Cambridge, 1902.

139. Saprykin. 2002. Saprykin S.Yu. Polis and Chora of the Bosporan Kingdom in AD I - II: The economic aspect // The Economy of Roman Asia Minor/ Abstracts. Exeter, 2002.

140. Schurer. 1987. Schurer E. Die Juden im Bosporanischen Reiche und die Genossenschalften der sebovmenoi theos hypsistos ebendaselbst // SPAW. 1.1897.

141. Ustinova. 1991.- Ustinova Yu. The Thiasoi of Theos Hypsistos in Tanais //History of Religion. 1991.

142. Ustinova. 1998. Ustinova Yu. B. The Supreme Gods of the Bosporan Kingdom. Celestial Aphrodite and the Most High God. Leiden; Boston; Koln. 1999.

143. Xeinen. 1996. Xeinen H. Rome et le Bospore: notes epigraphiques // CahierGlats. VII. 1996.

144. Ziebarth. 1896. Ziebarth E. Das griechische Vereinswesen. Leipzig. 1896.