Американское россиеведение 1970-2000 гг.: характерные черты социокультурных исследований тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, доктор исторических наук Лаптева, Елена Васильевна

• Лаптева, Елена Васильевна
• доктор исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации доктор исторических наук Лаптева, Елена Васильевна

Введение.3

Глава 1. Социокультурное изучение России в американском россиеведении в 1970-2000 гг.

1 .Изучение культуры и общества России в американском россиеведении

1970-2000 гг.: общая характеристика.49

2,Основные теории, концепции и идеи социокультурного изучения России и их изменение в американском россиеведении 1970-2000 гг.83

Глава 2. Художественная культура СССР и России в американском россиеведении

1 .Соц.реализм и культура протеста в американской русистике 1970-80-х гг.154

2.Американское россиеведение о литературе и искусстве перестройки и постсоветского периода.184

Глава 3. Американское россиеведение: истоки стереотипов восприятия и их типология

1. Воздействие стереотипов обыденного сознания на научные модели российской культуры и общества.217

2. Влияние общих концепций советологии на формирование научных стереотипов восприятия российской культуры и общества.273

Глава 4. Трансформация американского россиеведения и модификация научных стереотипов в посттоталитарный период

1. Изменения в структуре изучения истории и культуры России в 19852000 гг.333

2. Традиционность и новизна в тематике и методах исследования американского россиеведения 1990-х гг.372

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Американское россиеведение 1970-2000 гг.: характерные черты социокультурных исследований»

В последней трети двадцатого века в нашей стране все большую популярность приобретает науковедческий аспект исследований. Идет обращение к такой отрасли западного обществоведения, как россиеведение. Это связано с тем, что «взгляд со стороны», а также активное использование недоступных ранее источников позволяет по- новому оценить страницы своего прошлого, получить новые сведения об отечественных исторических событиях, происходящих на различных отрезках времени. Активное освоение западных интеллектуальных конструкций включает вопрос о правомерности использования западной версии истории России, которая распространяется в нашей стране, о совместимости западного и отечественного научного опыта. Нельзя забывать, что изучение России в западной научной практике, западная версия российской истории долгое время были политизированы в значительной .степени.

Для качественного пополнения потенциала отечественного научного знания необходимо сравнительное изучение исторических версий Запада и России. Это требует обращения к такой отрасли мировой науки, как россиеведение. На построение исторических концепций в американском россиеведении на протяжении 1970-2000 гг. влияли политологические теории, прежде всего, теория тоталитаризма. Проблема обостряется тем, что в конце XX века американское россиеведение оказалось в глубоком внутреннем кризисе, вызвавшем трансформацию этой науки. Определить суть внутреннего кризиса россиеведения, причины и последствия представляется принципиально важным, прежде всего для отечественной науки.

Трансформация американского россиеведения имела несколько уровней проблем, связанных с изменением ряда факторов - политической ситуации, теоретической базы, психологической основы и т.д. Эти уровни необходимо выявить и определить. Итоги трансформационного процесса вылились в изменение предметного поля, характера источников, кадрового состава, научной тематики и др. В американском россиеведении произошли объединительные процессы, которые привели к формированию нового направления. Определить характер, скорость протекания и результат этих процессов представляется значимым.

Американское россиеведение развивалось согласно своим специфическим законам; его трансформация была связана с изменениями в советской политической системе, а также со сменой поколений ученых и сферы научных интересов. Американское россиеведение частично повторяло основные тенденции развития западной историографии, отвечая на вызов времени изменением внутренней конструкции. В отечественной историографии уже производилась оценка состояния западной историографической науки и историографической культуры. А.П. Логунов отмечал, что «западная историографическая культура практически весь XX век находилась в поиске абсолютного критерия научности, порождая огромное количество различных школ течений, направлений».1 Но процесс развития американского россиеведения демонстрирует некоторую самостоятельность в темпе и специфике развития по отношению ко всей американской историографии. Кризис американской историографии, о котором говорится в трудах Л.П.

•у

Репиной и В.В. Согрина, наступил в 1960-70-х гг. и связывается отечественными учеными с изменениями в области методологии. Но в это время в американском россиеведении методологические проблемы не стояли на первом месте, и данный кризис вылился в изменение предметного поля и обращение к материалу социологии, а также созданию новой теоретической концепции- ревизионизма. Интегративные тенденции, появившиеся в американской историографии позже - в 1980-е гг., в сфере россиеведения обозначились только к началу 1990-х гг., и при этом проявлялись опосредованно и специфично.

В результате к концу XX века американское россиеведение оказалось в ситуации научного тупика, причины которого нуждаются в изучении.

Исследователи пытались обезопасить себя от кризиса в науке и выжить при общем сокращении россиеведения как отрасли американской исторической науки. Подобные попытки вылились в поиск нового предметного поля, тематики исследований, которые, в итоге, оказались на стыке общественных наук. Американское россиеведение, как и историография в целом, в последние десятилетия активно осваивает методы общественных наук - социологии, политологии, социальной антропологии и психологии. Междисциплинарный подход, утвердившийся в американской исторической науке в последней трети двадцатого века, активно распространяется на американское россиеведение.

Чтобы понять суть и итоги изменений в американском россиеведении, необходимо выявить время наступления внутреннего кризиса, его характер и последствия. В американском россиеведении последней трети XX века постепенно разворачивается и обостряется противостояние тоталитарного и ревизионистского направлений, смещаются исследовательские акценты, усиливается уход в публицистику. Ситуация усугубляется тем, что ни одно из господствующих направлений этой науки не смогло предсказать крушения советского государства и тем самым подтвердить свою состоятельность. В итоге тоталитарное направление лишилось своей монополии в исследованиях российского материала и практически исчезло, а ревизионистское направление потеряло авторитет, как в академической научной среде, так и в сфере публицистики.

К настоящему времени перед американским россиеведением вплотную встала проблема выхода из научного кризиса. Вариантом решения проблемы могло бы стать слияние двух главных направлений россиеведения. Но сторонники разных подходов, будучи принципиальными противниками, не смогли соединиться даже с целью выживания в кризисный период. Частичная модификация каждого из направлений также не смогла бы эффективно решить проблему.

В этих условиях возможность научного консенсуса выливается в объединительные процессы, в основу которых положены этнокультурные идеи, сами по себе довольно далекие от научных теорий тоталитарного или ревизионистского направлений. Американская русистика в целом отреагировала на изменение внутренней ситуации в России появлением нового направления. Идеи, которые служат его основой, объединены понятием «культура». Но необходимо учитывать, что в американской науке концепция культуры - это широкое понятие; ее основанием явились американские этнологические исследования. Американские исследователи включают в исследования культуры проблемы, связанные с изучением общества, экономики, лингвистики, социальной антропологии и т.д. Новое направление развивалось на разных уровнях, которые еще не определены и не описаны в отечественной науке.

Сам факт появления нового направления в американской русистике подтверждается тем, что в настоящее время увеличивается ряд идей, свидетельствующих о попытке отхода их обладателей от влияния тоталитарного и ревизионистского направлений. Они стараются найти свое место среди исследователей России, а также свой метод в изучении российской действительности. Сторонниками новой тенденции в русистике оказались авторы, отказавшиеся от привычных, достаточно жестких рамок тоталитаризма и ревизионизма. Появление свежего направления соответствовало новой стадии развития общества, когда приоритет интересов перемещается с политических реалий на сферу культуры. Новое направление американского россиеведения имеет ряд своих особенностей, свою компонентность, которые предстоит выявить. При его исследовании необходимо произвести анализ структуры социокультурных исследований, выявить приоритетные участки научного интереса, обозначить методологию, на которую опирались исследователи, определить изменения в кадровом составе специалистов- россиеведов. При этом необходимо учесть, что в рамках нового направления происходят серьезные перемены не только в подходах, но и в жанровом воплощении научного знания (увеличение внимания к публицистике, Интернет- ресурсам).

В последние годы новое направление активно развивается; формируется тенденция к проведению исследований на локальные сюжеты, уход в микроисторию, что позволяет говорить о вариативности нового направления. Выдвигаются идеи сравнения событий внутри российской истории, сопоставления результатов сходных процессов в разные периоды (Р. Такер). Это, по сути дела, новация. Такими новациями, не изученными и не описанными в отечественной научной практике, обладает в полной степени новое направление американской русистики. Изучение данного направления как важной характеристики американского россиеведения последней трети XX века позволит выявить изменение образа России в американском сознании, определить перспективы научного и культурного сотрудничества, пополнить арсенал научного знания «взглядом со стороны».

В условиях культурой глобализации и формирования общего культурного пространства, выработки научного, информационного, образовательного единства обращение отечественной исторической науки к американскому россиеведению особенно актуально. Изменения, произошедшие в американском россиеведении, не могут не сказываться на отечественной исторической науке. Встает вопрос о профессиональной сопоставимости научного опыта, возможности научного диалога, совместимости научного мышления, историографического поля и в целом о перспективах совместного научного и культурного диалога. Возникает необходимость преодоления сложившейся оппозиции в научном, психологическом и культурном плане. Перед отечественными специалистами встает комплекс вопросов, связанных с определением сути образа России, сформированном в американском россиеведении.

В процессе научного диалога отечественная наука имеет возможность обогащения широким арсеналом западных методологических приемов, исследовательским опытом, новыми фактами. «Взгляд со стороны» помогает также отечественным ученым понять собственные просчеты и избежать ошибок в будущем, а также имеет возможность сделать эффективным вхождение отечественной науки в единую мировую систему научного знания.

Объект исследования - американское россиеведение - имеет долгую историю. Оно зародилось в середине XIX века, в рамках литературы путешествий, а в XX веке оформилось как наука. Особый интерес к русской истории в США связан с деятельностью историков - эмигрантов, работавших в американской академической науке в 1920-30 гг. ( Г.В. Вернадский в Йельском университете, М.М. Карпович в Гарварде, А.А. Васильев в Висконсинском университете и многие другие).

После второй мировой войны в США сформировалась новая популяция эмигрантов- историков; многие из них получили образование в США и включились в общий поток американской академической научной жизни (Р. Пайпс, учившийся первоначально в Корнуэлльском, а затем в Гарвадском университете, А. Мазур работавший последовательно в Беркли, Неваде и Стэнфорде, Г. Лазнефф из Беркли и М. Шефтель из Корнуэлла). С 1942 г. в США начал выходить «Новый журнал», где публикуются статьи русских эмигрантов; в 1946 его редактором становится М.М. Карпович.

Интерес к русской культуре и обществу у американских исследователей поддерживается и наличием достаточно обширного материала для изучения. Еще в 1907 г. Библиотека Конгресса приобрела русскую коллекцию, в числе которой - уникальные издания и документы. В своих исследованиях американские россиеведы могли также опираться на обширную литературу 1917-47 гг. (историческое наследие русских эмигрантов, трофеи второй мировой войны - например, Смоленский архив). Однако до второй мировой войны в США общественный интерес к России был незначителен еще и потому, что советские историки были практически исключены из международного сообщества ученых, что значительно сужало базу, на которой могло развиваться американское россиеведение. Работы, вышедшие в довоенный период и многие из работ 1950-60-х гг., носили отпечаток резкой критики советской системы во всех ее проявлениях. Такая тенденция сохранялась в американской русистике достаточно долго.

М. Дэвид-Фокс, составитель антологии «Американская русистика. Вехи истории последних лет» подчеркивает, что послевоенный период был наиболее плодотворным в изучении СССР: «Все особенности формирования американской русистики, столь поздно возникшей и столь интенсивно развивавшейся, воплотились в американской исторической литературе, посвященной советскому периоду, в большей степени, чем в других областях л * исторической науки» . Он считает наиболее плодотворным периодом американской русистики 1970-80-е гг., когда россиеведение стало подлинно интернациональной наукой. Но советские архивы стали доступны американским ученым только со второй половины 1980-х гг., поэтому в этот период американское россиеведение развивалось в политологическом направлении.

Это время характеризовалось значительным приростом числа специалистов- историков по европейской проблематике; количество докторских диссертаций с 1960 по 1975 гг. в США и Канаде превысило 2800. В ряде американских университетов в 1960-80-х гг. появляются Центры по изучению русской культуры, в распоряжении которых ценные фонды с документами эмиграции (университеты Индианы, Аризоны, Огайо, Иллинойса, Гарвардский, Стэнфордский и Колумбийский университеты, в Питтсбурге и Беркли). К исходу 80-х г. в США насчитывалось от 80 до 200 всевозможных «русских» центров. В 1980-е с увеличением дифференциации научной тематики и развитием методологии американского россиеведения возникает особый вид критического подхода- с объяснением причин исследовательского негативизма, а также появляются работы, в которых дается положительная оценка советской духовной продукции, что практически отсутствовало в более ранний период.

С падением советской системы исследовательское поле россиеведения значительно сокращается, уступая место в 1990-е переходу к изучению узкоспециальной тематики. Лидирует исследовательский интерес к императорскому периоду, особенно к теме эволюции русского общества, государства и культуры в начале XX века; расширяется изучение русского средневековья. Продолжается развитие комплексных исследований, поиск новых методов и парадигм исследования. Общее снижение профессионализма, научности публикаций на русскую тему в этот период связано с приходом в россиеведение большого количества социологов, журналистов, философов, культурологов и снижением доли профессиональных историков в науке.

Ситуация 1990-х годов характеризуется выходом на первый план интернационального характера науки. М. Дэвид-Фокс полагает, что в 1990-е гг. идет стирание границ между тремя основными центрами исследований России -англо-американским, европейским, русскоязычным. В некоторых случаях границы исчезают совершенно - у историков появилась возможность прочитать одну и ту же работу одновременно на разных языках. Идет процесс взаимного обогащения идеями, формируется подлинно интернациональная историография.

Американское россиеведение как наука обладает одной особенностью: эта отрасль научного знания, основанная эмигрантами, интернациональна в такой степени, которой не обладает ни одна другая отрасль исторической науки в США. В состав представителей американского россиеведения, кроме перечисленных, входят также ученые из Западной Европы, Австралии и Канады, которые работают в США в качестве приглашенных профессоров, издают свои научные работы именно в США, получают в этой стране профессиональную известность. К таким ученым можно отнести Т.Колтона, Л.Купера, В.Лакера, Р.Марш, А.Ноува, Т.Нэйлора, А.Рабиновича, М.Уолкера,

М.Фридберга, М.Хайвард, Р.Хингли, Дж.Хоскинга и многих других. Американское россиеведение неоднородно и по своему возрастному составу. Оно включает представителей нескольких возрастных групп, в последнее десятилетие отмечается тенденция к «омоложению». Россиеведы также отличаются по месту своей основной деятельности, сфере применения научных интересов.

Современное западное россиеведение в целом и американское в частности, имеет деление на научные направления. Основные направления американского россиеведения возникли в период после второй мировой войны и могут быть определены как тоталитарное и ревизионистское в зависимости от господствующей теории.

В отечественной историографии для описания тоталитарного направления используются также определения «государственная» школа или «консервативное» направление, хотя автору представляется наиболее адекватным употребление термина «тоталитарное направление». В разработке теории, которая относится к одним из основных политологических концептов США XX века, участвовали такие авторы, как X. Арендт, Дж. Армстронг, К. Фридрих, 3. Бжезинский, JI. Шапиро, С. Хантингтон, Р. Пайпс и другие. Исходным трудом представителей направления является работа

Тоталитарная диктатура и автократия», написанная 3. Бжезинским и К. Фридрихом в 1956г., где они выделяют основные признаки тоталитаризма как политического режима4. Теоретики тоталитаризма делают вывод о том, что тоталитаризм - специфичное явление, характерное для некоторых государств в XX веке, отклонившихся от «нормального» исторического пути, принятого в таких странах, как США, Англия и Франция.

Вплоть до 1985 г. сторонники этого направления были склонны преувеличивать степень стабильности и мощи России, которые, по их мнению, держались на военной силе. В числе их положений - вывод о том, что тоталитарная система мешает обществу развиваться, перенимая западный путь развития.

Даже в тот период, когда теория тоталитаризма потеряла свою популярность, сторонники тоталитарного направления продолжали бороться за ее живучесть, выдвигая на первый план те или иные удачные стороны развития данного научного концепта, сферы приложения научного интереса, принижая значение исследований конкурентного - ревизионистского направления. По мнению американских историков, для поклонников тоталитарной теории остался более узкий круг изучения- лидеры и политическая верхушка, национальный вопрос. Общий вывод, к которому пришли американские историки после того, как сошла со сцены в качестве главной в россиеведении тоталитарная теория: необходимо более тщательное и беспристрастное изучение России и ее роли в истории, влияния в мире; пристальное внимание следует уделить изучению русского языка и использованию средств массовой информации в целях избежания возможных ошибок.

В отличие от тоталитарного направления ревизионистское (другой используемый в отечественной историографии термин - либеральное) направление начинает формироваться намного позднее в 1960-е годы. Это направление формируют такие ученые, как Р. Такер, А. Инкенлес, Т. фон Лауэ. Немного позднее в него вливаются представители «младшего поколения» советологии-Дж. Хаф, А. Даллин, М. Левин, С. Коэн, III. Фицпатрик, А. Рабинович и др. Многие из них были академическими учеными, что предопределило, как считает У. Лакер, неизбежные ошибки, так как не знавшие реалий советской жизни ученые использовали в своих логических построениях, трудах термины, методики исследования и понятия, применимые для исследования западной цивилизации.5 Представители ревизионистского направления ожидали постепенного сближения двух систем, считали, что СССР подвергнется естественной конвергенции, приняв ценности западной демократии.

Пристальное внимание западных историков к идеям и теориям представителей ревизионистского направления было привлечено с 1985 г. С наступлением перестройки в СССР мир ждал, что Россия пойдет по западному пути развития, копируя западный опыт, но ожидания не оправдались. В этот период значительно увеличился научный интерес западных ученых к проблемам развития советского (российского) общества и культуры. Но с окончанием перестройки увлечение изучением российской культуры и общества идет на спад. Научный перелом, следовавший за сокращением исследовательского поля, дроблением объекта изучения привел не только к модификации основных теорий и концепций американского россиеведения, изменению методики, кадрового состава, но и к сокращению и изменению основных стереотипов восприятия в сознании исследователя.

К середине 1990-х гг. стало окончательно ясно, что старый, компаративистский метод не оправдал себя. Он подвергался законной критике со стороны американских ученых. С. Коэн в работе «Изучение России без России. Крах американской постсоветологии» писал: «Нужно серьезное переосмысление науки; нужно освободиться от «компаративистских» политических теорий, мало знающих о России; господствующие ортодоксальные теории общественных наук не подходят для изучения России».6 В конце 1990-х гг. в американское россиеведение оказалось перед опасностью ограничения своей тематики локальными исследованиями искусства, образования, роли женщины в истории и т.д. Это проблемное поле исследования требовало привлечения методов других наук, своего рода комплексности.

Комбинирование методов и методологических подходов, в американском россиеведении привело к формированию нового учения транзитологии. В конце 1990-х гг. появляется новая теория, согласно которой Россия медленно движется по пути реформ к государству западного типа, с соответствующей политической и культурной моделью. Эта теория легла в основу нового учения, получившего аналогичное название.

Участие в транзитологии «непрофессионалов»- экономистов, финансовых инвесторов, политиков, государственных деятелей вызвало критику со стороны маститых русистов. Критикуя непрофессионализм, они подчеркивали, что в итоге разработок транзитологов «большинство комментариев, сделанных в прессе специалистами по россиеведению и другим родственным дисциплинам, и по содержанию, и по интонации мало чем п отличается от комментария журналистов». Кроме того, ученые- россиеведы писали, что транзитологи склонны к весьма смелому комбинированию фактов, подгоняя их под свое учение, что определялось присутствием только одной идеи в теории (перехода). Выводы, которые были сделаны в этом случае: транзитология- это чистой воды ортодоксия, напоминающая выкладки тоталитаристов. Ситуация, в которой ни одно старое научное направление американского россиеведения, а также появление транзитологии, не могли предложить выхода из научного кризиса конца XX века, привело к консенсусу-появлению нового направления, базирующегося на изучении культуры и общества нашей страны.

Предметом исследования являются характерные черты социокультурных исследований в американском россиеведении 1970-2000 гг. В центре внимания - развитие нового направления американского россиеведения в 1970-2000 гг., выявление в его рамках наиболее устойчивых представлений о культуре и обществе России, распространенных в американской историографии в период 1970-х-2000-х гг. Изменения россиеведческих исследований указанного периода вылились в общую трансформацию образа России, который анализируется в исследовании. В проблемное поле исследования попадают те области американского россиеведения, которые сосредоточены на изучении национальной специфики России в контексте мировой истории общества и культуры.

Объект исследования - совокупность работ, появившиеся в американском россиеведении в период 1970-2000 гг. Они составляют базу основных научных направлений россиеведения и освещают русскую (советскую) историю, культуру и общество указанного отрезка времени. Американское россиеведение неоднородно по национальному составу, и в этом состоит его характерная особенность. Основную часть исследуемых источников составляет литература, вышедшая различными изданиями в США или получившая известность именно в этой стране. Обращение к американскому россиеведению представляется особенно важным, т.к. именно здесь сложилась весомая научная и многочисленная школа россиеведения, традиции в науке, влияющие на мировую русистику, появились основные теории и концепции этой отрасли исторической науки. Финансовая база американского россиеведения позволяет привлекать к себе лучшие интеллектуальные силы, и многие ученые западного мира подолгу ведут преподавательскую и исследовательскую деятельность в университетах США, а также публикуют свои работы в американских издательствах. В США находятся архивы, имеющие в своих фондах богатый материал для изучения истории нашей страны. Основные периодические издания, посвященные изучению истории СССР и России, также выходят в США.

Работы американского россиеведения изучаемого периода написаны в различный отрезок времени. Значительная часть работ появляется на свет до начала 1980-х гг. и испытывает сильное влияние теории тоталитаризма. Работы, написанные с начала 1980-х до начала 1990-х гг. отличает влияние теории «новой оттепели», появившейся в рамках ревизионистского направления. Кроме того, они характеризуются постепенным уменьшением доли политологических исследований и увеличением внимания к проблемам культуры и общества. С середины 1990-х гг. в россиеведении появляются принципиально новые работы, характеризующиеся отказом от идеологических и политических доминант, уходом в локальные сюжеты, микроисторию. Работы этого периода отражают возросшее влияние в россиеведении различных общественных наук - социологии, лингвистики, экономики, социальной антропологи, культурологии. Работы выполнены в разных жанрах: монографии, статьи, эссе, обзора, материалов в электронной сети и др. Характерной чертой работ этого периода является сокращение объема публикуемого исследования. Данные работы отражают не только основные позиции по проблемам изучения советского и российского общества и культуры двух господствующих направлений американского россиеведения- тоталитарного(государственного) и ревизионистского (либерального), но позволяют проследить процесс смещения исследовательских акцентов в сторону этнокультурных идей, выявить основные черты образа России и стереотипы восприятия, влияющие на его формирование и трансформацию. Ряд работ получен из Библиотеки Конгресса с помощью системы Интернет. Перевод работ сделан автором.

Научная гипотеза работы состоит в предположении, что трансформация американского россиеведения в 1970-2000 гг. развивалась на основе смещения исследовательских акцентов. Политологические аспекты изучения России постепенно теряют свою актуальность и заменяются перспективными исследованиями в другой области. Изменения в американском россиеведении были вызваны как внешними факторами - изменением самого объекта изучения- России, так и внутренними -процессами внутри самой науки, борьбой научных направлений и последующим своеобразным научным консенсусом.

Автор предполагает, что постепенное увеличение смещения научных акцентов в американском россиеведении вылилось в формирование нового направления, которое не только вобрало в себя представителей обоих основных направлений в западном россиеведении- тоталитарного и ревизионистского, но и привлекло новые научные кадры, пришедшие из различных общественных наук. Данный факт изменил характер исследований, тематику, применяемую научную методологию, терминологию. Произошла смена теоретической базы и изменение психологических концептов, на которые опирались в своей работе американские исследователи. Новое направление, основанное на изучении советской (российской) культуры и общества, играет самостоятельную роль.

По своему возрастному и профессиональному составу новое направление в американском россиеведении было, по сравнению с ранее сформированными направлениями, более широким. Предметное поле нового направления отличалось разнообразием. Изменилась тематика и жанры исследований. По мнению автора, это, в значительной степени, явилось основой для выживания не только указанного направления в трудный для россиеведения период после крушения советской системы, но и для данной отрасли американской общественной науки в целом. Автор считает, что психологические концепты, стереотипы восприятия, имеющиеся в сознании исследователя, оказывали влияние на формирование и изменение особого образа России.

В отличие от господства политологических исследований в США, интерес к исследованию общественных и культурных проблем в период после распада СССР усилился. Автор предполагает, что в новом направлении американского россиеведения образ российского общества и культуры был наделен характерными чертами, сформированными под воздействием трех долговременных факторов-политического, психологического и научного.

Формирование данного образа в 1970-2000 гг. демонстрировало изменившиеся подходы в американском россиеведении. Образ строился на основании результатов исследований, проведенных с помощью методологии, заимствованной из различных общественных наук - политологии, социологии, культурологии, антропологии и других наук. Обращение американского россиеведения к отдельным, конкретным исследовательским сюжетам отразилось на образе России.

Современный образ нашей страны, имеющийся в американской исследовательской литературе, устойчив и носит в основном неоднозначный, противоречивый характер.

Научная актуальность темы имеет культурологический и политический аспекты. Культура в ее целостности или в ее составляющих сама по себе важна для исследования. Интеграционные процессы, происходящие в области культуры на современном этапе, ставят вопрос об адекватном отражении проблем отечественной культуры в западной науке. Богатый теоретический и фактический материал, неизвестный или малоизвестный отечественным ученым, дает возможность не только пополнить свои знания, по-новому взглянуть на историю нашей страны, но и понять, как шел процесс формирования представлений о нашей стране у западного исследователя. Обращение к американскому россиеведению позволяет также соотнести основные характеристики, методологию развития отечественной и западной исторической науки, увеличить арсенал исследовательских приемов, способов анализа, методологических навыков в научной работе.

В последней трети двадцатого века происходит всплеск интереса к российской истории в американской обществоведческой науке. В этой ситуации увеличивается актуальность отечественного научного знания в различных областях. Пристальное изучение американского россиеведения, особенно последней трети XX века, поможет унифицировать научные знания, будет способствовать выработке единых научных и образовательных стандартов и успешному вхождению России в мировую систему научного знания.

Важным направлением в современной исторической науке, с точки зрения автора, является изучение конкретного образа культуры и общества России, сложившихся в западной, в частности, американской общественной науке. Изучение образа России, имеющегося в современной западной историографии, представляется сегодня особенно актуальным в свете перемен, произошедших в нашей стране за последние десятилетия.

Необходимо отметить, что в западной исторической науке присутствуют уже сложившиеся стереотипы восприятия России, вызвавшие к жизни определенный образ, наделенный негативными характеристиками. Наличие такого образа - результат ряда факторов: это следствие процесса взаимодействия стран с различной государственной и идеологической системой, влияние определенных стереотипов восприятия, теорий европоцентризма и американской исключительности, перенесение методов изучения, принятых в западной науке, на славянский мир, использование в построении научных конструкций в первую очередь, собственного исторического и национального опыта и т.д. Проблемами, существующими в западном россиеведении на сегодняшний день, являются: подмена понятий, терминологическая неточность и частое незнание русского языка, обычаев, культурной специфики, обращение к малоценным источникам. В отечественных исследованиях западной историографии (той её части, которая касалась изучения России) до настоящего времени акцентировался анализ обыденных представлений Запада о России, исследовалось формирование западных массовых представлений о нашей стране, которые сложились в XIX-начале XX вв. В стороне от отечественного исследования остались основные характеристики конца XX столетия, в частности, изучение российского общества и культуры в США. В этом плане особый интерес представляет динамизм самого процесса формирования образа России, факторы, влияющие на этот процесс и составные части образа, а также особенности его влияния на массовое сознание американцев, тенденции процесса и результаты.

Отдельная отрасль американской исторической науки - россиеведение -прошла в истории своего формирования несколько этапов, которые описаны в отечественной историографии достаточно полно в период до середины 1990-х гг. Изменение объекта исследования- России - повлекло за собой крупные изменения в россиеведении. Процесс трансформации коснулся не только содержательной стороны россиеведческих научных исследований, но и кадрового состава, методологии, основной тематики, а также научных направлений американского россиеведения в целом, что еще не нашло отражения в отечественной научной практике. Поэтому закономерно обратиться для научного анализа к периоду, когда и возникают первые признаки этих изменений-1970-80-м годам.

В 1990-е гг. были сломаны привычные рамки академизма, в состав россиеведения вошли представители самых различных профессий, общественных наук, расширились привычные рамки, как источников исследования, так и результатов научного поиска. Сформировалось новое направление, сконцентрированное на изучении общества и культуры России. Изменилась и сама психологическая основа, на которой шло изучение России, выдвигались новые научные теории и концепции. Процесс модификации затронул стереотипы общественного сознания в той же степени, как и стереотипы научные.

Все эти изменения не нашли адекватного отображения в отечественной исторической науке и требуют научного решения.

Хронологические рамки исследования - 1970-е-2000 гг. В этот период времени, который западными исследователями трактуется как современный период (contemporary), сложились и окончательно оформились советологические направления в США, появились известные в западном россиеведении теории и концепции. Термин «modern», употребляемый американскими авторами, распространяется в основном на российскую историю XIX- первой половины XX века. Нужно отметить, что термин «contemporary» в американских источниках появляется тогда, когда речь заходит о событиях текущих, современных автору. А так как большинство современных представителей американского россиеведения состоялись как исследователи именно в период- 1970-2000 гг., адекватное применение данного термина становится понятным.

Необходимо отметить, что интеллектуальные и культурные процессы жизни общества часто не совпадают с политическими, поэтому хронологические рамки относительно условны, так же, как и этапы внутри этих рамок.

Социокультурные исследования в американском россиеведении начинают выдвигаться на передний план науки в последней трети XX века. К 1970-м годам политологическое исследование Советского Союза, которое было преимущественным в россиеведении, утратило свою актуальность. Развитие науки начинает определять не государственный, а общественный интерес. Это отражается в увеличении научного внимания к проблемам общества и культуры. В этот период времени окончательно оформляются научные теории, концепции, возникают основополагающие идеи россиеведения, влияющие на его последующее развитие. Начиная с 1970-х гг. в американском россиеведении формируется особый образ России, который сочетает объективные черты и характеристики, появившиеся под влиянием научных теорий и идеологии. Образ России в американском россиеведении подвергался трансформации. Три основных этапа его развития, которые можно выделить, падают на 1970-е, 1980-е и 1990-е гг. Период 1970-2000 гг. отличается окончательным оформлением, сосуществованием, борьбой, сотрудничеством и поиском консенсуса всеми известными в россиеведении направлениями.

Отечественная историография американского россиеведения характеризуется неоднозначностью. Американская советология и россиеведение долгое время были изучены в нашей стране неравномерно. Изучалась в основном политологическая советология, или «кремленология», в отличие от других составляющих россиеведения. Слабо отражены в отечественных исследованиях многие западные культурологические идеи и концепции, появившиеся в последние годы. Усиленная критика советскими учеными и общественными деятелями трудов американских историков России, имевшая место до 1991 г., рассмотрение их работ с позиции фальсификации, углубили непонимание между учеными двух стран, что ускорило формирование на Западе образа России как косной и отсталой страны.

Исследование американского россиеведения велось в отечественной историографии в рамках изучения двух основных направлений науки -тоталитарного и ревизионистского. Подробное освещение работ представителей этих направлений, а также обращение к истории их формирования оставило за рамками научного анализа внутренние тенденции развития россиеведения, выразившиеся в формировании нового направления.

Проблемы нашей историографии американского россиеведения-доступность, репрезентативность источников, получение новой информации о кадровых и других изменениях в науке, оперирование проверенными фактами, а также тематическая разорванность. Одной из важных задач при изучении американского россиеведения является выработка единой системы терминов. Использование терминологии применительно к одному и тому же периоду и событиям российской истории в США и России часто не совпадает, что приводит к взаимному непониманию. Так обстоит дело с употреблением терминов «постсоветский» и «посткоммунистический», которые предполагают присутствие разных временных рамок в понимании отечественных и западных исследователей. Смена терминологии в западной и отечественной науке, как правило, идет вслед за переменами в политической, культурной и общественной жизни страны. В этом случае россиеведение и российская история имеют неразрывную связь. Наиболее распространенные ранее варианты - «кремленология» и «советология» - отражали политическую направленность американских исследований времен «холодной войны». Появление и распространение термина «россиеведение» отражало изменения не только в государственном статусе России, но и перелом в американской науке. Исчезли некоторые стереотипы восприятия, связанные с формированием образа России как жестокой, агрессивной страны с покорным населением. Изменилась соответствующая направленность работ американского россиеведения, а вместе с этим угас и некоторый общественный интерес к российской тематике в США. Американское россиеведение сегодня находится в научном поиске, и, по образному выражению Е. Петрова, напоминает хаотический полураспад, в котором находился СССР в 1991 г8.

Советские исследования американского россиеведения в доперестроечный период носили фрагментарный характер по ряду причин. Прежде всего, ограниченность источниковой базы. Источники американского россиеведения поступали в Советский Союз в разрозненном виде, не позволявшем квалифицированно судить о характерных тенденциях в развитии науки. Сказывался языковой барьер. Использовался опосредованный источник. Источники, хранившиеся в библиотеках СССР, требовали специального разрешения для работы с ними. Все это накладывало отпечаток на исследовательские работы историков в советский период.

Идеологическое давление в период «холодной войны» требовало определенного исследовательского подхода, поиска узких мест американской науки, осуждения исследований западного россиеведения. Большинство работ носило характер разоблачения «буржуазной фальсификации» советской действительности; многие работы были посвящено изучению политической советологии. Такая тенденция возникает с конца 1950-х гг., когда появляются крупные научные труды, посвященные исследованию американского россиеведения (советологии). Наиболее характерным примером подобных исследований является вышедший в 1959 г. коллективный труд ведущих специалистов Института истории АН СССР под названием «Против фальсификации истории». Эта тенденция сохранялась в 1960-первой половине 1980-х гг. гг., и только перестройка и активизировавшийся научный диалог свели на нет данный подход в оценке западного россиеведения в целом и американского, в частности. Обращение к изучению американской советологии в большинстве случаев происходило в контексте разоблачения фальсификации руководящей роли партии в какой-либо, отдельно взятой области жизни советского общества (в определенный отрезок времени). Но работы, связанные с «разоблачением фальсификации» до сих пор не потеряли своей информативной ценности: они включали сведения о работах американских исследователей культуры нашей страны - перечисляли проблемы, поднимаемые американскими учеными в своих трудах, приводили биографические сведения об авторах, называли Центры россиеведения, приводили цифровые данные по количеству диссертаций, защищенных по русской и советской проблематике в США, называли количество выпускников крупных американских университетов, специализировавшихся по русской истории. К таким работам, например, относятся «Буржуазная советология: основные направления и тенденции»9, «Советологи о советологии: поиски выхода из тупика»10, работы А.Е. Куниной11, Б.И. Марушкина12, В.В. Борщукова13 и других. Несмотря на общую критическую тенденцию, в советской историографии в 1970-80-е гг. появляются работы, посвященные исследованию различных аспектов американской исторической науки (в том числе и россиеведения), в которых говорится о необходимости пристального исследования западной исторической науки, пополнении сведений о современной западной исторической научной литературе, ее теоретической, концептуальной основе, обращении к анализу сути и изменений ее методологии. Авторами таких работ являются В.В. Согрин14, К.С. Гаджиев15, Ю.И. Игрицкий16 и другие.

Отечественная историография американского россиеведения развивалась неравномерно, меняя диаметрально противоположно оценочные маркеры. Масса исследований, посвященных осуждению «буржуазной фальсификации», сделанных в 1970-е гг., сменилась в конце 1980-х - начале 1990-х гг. бурным одобрением американской советологии как единственного зеркала, правдиво отражавшего советскую реальность. Необходимость взвешенного, научного подхода к применению западной методологии, теоретико-концептуальной базы изучения российской истории, терминологии, остаются актуальными задачами и в наши дни. Прекращение осуждения «фальсификации», кроме политических и идеологических причин, имело еще и научные основания. Обращение к американскому россиеведению показало, что эта отрасль науки обладает высоким научным потенциалом, широкой методологической базой, опирается на неизвестные отечественному исследователю источники.

В 1990-е годы появляются некоторые итоговые работы, например, «История американского россиеведения», написанная Е.В.Петровым, которая вышла в

1 7

Санкт-Петербурге в 1998 г." В этой работе дается оценка научного пути, по которому прошло американское россиеведение за весь период его развития. Е.В. Петров рассматривает в своем исследовании эволюцию восприятия российской истории, имеющуюся в американской советологии, традиции, сложившиеся в области изучения России, обращается к истокам науки. Американское россиеведение в работе Е.В. Петрова предстает как наука, основанная эмигрантами из России и прошедшая в своем историческом развитии несколько этапов. Автор рассматривает кадровый состав и методологию каждой из основных научных школ россиеведения, дает представление о содержании их исследований. Работа Е.В. Петрова формирует общее впечатление об американском россиеведении, но многие вопросы, поднимаемые этой наукой, тенденции в развитии современной американской русистики остались за пределами исследовательского интереса. Кроме того, в 1990-е гг. начинают появляться работы, в которых разворачивается новая, появившаяся в постсоветский период, критическая оценка западной версии российской истории. К числу таких работ относится «Россия и Запад: общность

1 о или отчуждение?» В.П. Лукина и А.И. Уткина.

В отечественной советской историографии в рамках борьбы с « буржуазной фальсификацией», критиковалась западная методология, отечественные ученые отрицали ценность западных методов и приемов исторического исследования, ревизия которых состоялась спустя десятилетия. Критика методологического инструментария американского россиеведения (советологии) отражена в работах «Буржуазные концепции культуры: кризис методологии»19, «Буржуазная советология - важнейшее направление антикоммунизма. Несостоятельность методологических основ буржуазных «моделей» социализма»20 и др.

Несмотря на некоторую источниковую узость и критическую направленность работ отечественной историографии советского периода, обусловленную идеологическими и политическими требованиями, данные труды послужили базой, на которой развивалось изучение американского россиеведения в нашей стране. Они отражали суть основных теоретических, концептуальных и методологических работ этой отрасли американской исторической науки. Наиболее характерными работами, оценивающими теоретико - методологическое содержание американского россиеведения, были

21 23 труды Н.Н. Болховитинова , Ю.А. Игрицкого , А.Ю. Мельвиля и других авторов. Пользу отечественным исследователям американской россики приносили специализированные справочные издания ИНИОНа

Американские советологи»24 и «Американские советологические центры»25.

Эти работы вышли соответственно в 1976г. и 1990 г. и в настоящий момент факты, изложенные в этих работах, требуют пересмотра.

В диссертации использованы материалы различных конференций, проходивших в СССР и России, на которых затрагивались вопросы зарубежной историографии и западного культуроведения («Русский авангард в

26 кругу европейской культуры» , « Роль русского зарубежья в сохранении отечественной культуры» -1993 и т.д.). По результатам конференций и круглых столов», встреч ученых и совещаний специалистов появился целый пласт литературы, содержащий богатый фактический материал, который необходимо учитывать при оценке изменений образа России в американском

28 россиеведении (серия «Россия и Запад: диалог культур» и др.).

В конце 1990-х гг. в России у профессиональных историков впервые возникает интерес к образу своей страны в западной общественной науке и западном сознании; появляются первые обстоятельные исследовательские работы. Такими работами являются: "Россия в общественной мысли Британии второй половины XIX- начала XX века" А. Зашихина, где оцениваются этнические представления о русских, представления о русском самодержавии, либерализме и русской революции, "Формирование образа России в США в 1850-1880-е гг. Проблемы взаимодействия культур» А. Павловской30, где впервые появляется анализ стереотипных представлений западных авторов о России, сборники "Образ России в мировом контексте»31, «Образ России:

32

Россия и русские в восприятии Запада и Востока» , а также диссертационные работы А.А. Сальниковой «Исторический источник в американской советологии»33 (1997), Е.В. Кодина «Американская послевоенная советология: методология и источниковая база»34 (1998). Достоинство этих работ в том, что они анализируют изменение основных советологических теорий и концепций на определенном временном отрезке.

Но многие отечественные работы последних лет в основном касаются периода XIX века и, тем более, не затрагивают весь комплекс представлений о России, сложившихся в современном американском россиеведении. В отечественной науке нет ответов на вопросы об основных причинах, сути и последствиях трансформации американского россиеведения в последней трети двадцатого века. Нераскрытым является комплекс проблем, связанных с изменением методологии, поиском новой парадигмы в россиеведческих исследованиях на рубежах 1970-80 и 1990-х гг. Автор исследования попытался ликвидировать этот пробел. Важным автору представляется также выяснение психологической основы возникновения образа России, существующего в современном американском россиеведении. Исследование образа России в американской общественной и научной мысли может быть продолжено, так как россиеведение как наука, не стоит на месте; на сегодняшний день в нем появляются принципиально иные направления исследования, возникают новые теории, модифицируются старые концепции, в науку приходят молодые авторы.

Изменение политической и общественной ситуации в нашей стране вызвало всплеск научного интереса к изучению нашей страны на Западе. Этот интерес распространялся на россиеведение США, которое с середины 1980-х гг. трансформирует старые и выдвигает новые научные концепции, что отражается на научных направлениях. Основные направления американского россиеведения - тоталитарное и ревизионистское - оказались неподготовленными к системе изменений в нашей стране и не смогли дать адекватного объяснения развитию этого процесса.

Американское россиеведение на рубеже 1980-х-90-х гг. оказалось в глубоком кризисе. В итоге начались поиски консенсусачто привело к актуализации нового направления. Работы этого направления, написанные как знаменитыми учеными, так и малоизвестными авторами, не получили достаточного распространения в нашей стране и требуют включения в научный оборот.

Историография россиеведения в самой американской исторической науке практически отсутствовала до середины 1990-х гг., только сейчас появляются работы о россиеведении и советологии (после ее распада), о политическом направлении изучения СССР и России. Кризис вызвал пристальный интерес к россиеведению в самой американской исторической науке. Американские исследователи начали анализировать причины кризиса, оценивать достоинства и недостатки моделей, сконструированных внутри тоталитарного и ревизионистского направлений. Впервые появились работы, оценивающие пройденный наукой период, ее проблемы и ошибки. Американские авторы обратились к истории россиеведения, произвели ревизию методологии и научной проблематики. Тем не менее, полученные в результате анализа выводы не содержали конкретных рекомендаций. Работы, оценивающие путь, пройденный американским россиеведением, носили характер общих размышлений, констатации фактов.

Характерно, что обращение к исследованию россиеведения на различных этапах изучаемого периода носило волнообразный характер; повышение исследовательского интереса возникало в моменты острых кризисов и перемен в этой американской науке, а те, в свою очередь, следовали за крупными переменами в политической и общественной жизни России.

В 1990-е гг. в связи с переменами в нашей стране, советология и россиеведение претерпевают большие изменения и появляются работы, оценивающие перспективы сохранения жанра в целом. (Примером могут служить материалы дискуссий, опубликованные Институтом Кеннана, авторские работы -D. Abele " Looking back at Sovietology"35-1990, P. Rutland "Sovietology: From Stagnation to Perestroica? "36-1990,V. Shlapentokh « American Sovietology from 1917-1991. An Attempt at diagnosis» , опубликованная в « Russian History» в 1995 году , а также «Beyond Soviet Studies»38 -1995, «Post-Communist Studies and Political Science: Methodology and Empirical Theory in Sovietology»39 - 1993). В российской печати в основном, это переводные статьи и интервью в периодике (статьи М. Малиа «Есть ли будущее у советологии»40, «Из-под глыб, но что? Очерк истории западной советологии»41, П. Стивен «Перестройка и советология»42 -1989). Наиболее современная попытка проанализировать состояние россиеведения как науки и новое концептуальное осмысление российской действительности в американской россике сделаны известным американским исследователем Стивеном Коэном. В одной из своих последних работ - «Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России»43 Коэн говорит о появлении и развитии нового учения- транзитологии, в основе которой присутствует идея догоняющего (Запад) развития России. Коэн анализирует работы транзитологов и критикует их за использование одной- единственной идеи- перехода, отрыв от российской реальности и излишний оптимизм в отношении перспектив развития российской экономики и культуры.

Целью исследования является изучение современного американского россиеведения, выявление характерных черт развития этой науки в последней трети XX века, решение вопроса о тенденциях и темпах изменений в ней. Обращение к американскому россиеведению конца XX века позволит получить не только современную оценку России «со стороны», обогатить исследовательский арсенал отечественной науки западными приемами и методами исследования, но и поможет успешному вхождению России в мировой научный и образовательный процесс, будет способствовать выработке системы общего историографического поля, унификации научного знания. Исследование американского россиеведения последней трети XX века позволяет понять логику трансформации западной общественной науки.

Решение поставленной проблемы включает в себя исследование структуры, идеологических и психологических оснований создаваемого американской наукой образа России как в его научной, так и публицистической модификации, а также психологических концептов и стереотипов восприятия этого образа.

В рамках указанной цели задачами являются:

1 .Выявление типологии современной русистики. Определение жанров, научной проблематики, преобладающей тематики научных исследований россиеведения конца XX века.

2. Выяснение вопроса о направлении смещения акцентов в изучении культуры и общества американского россиеведения на протяжении периода 1970-2000 гг. Для этого необходимым представляется вычленение моментов появления и сути новых теорий, самоидентификация их в уже сложившейся научной системе, раскрытие взаимовлияния разных теорий и концепций, а также соотнесение появления новых теорий с изменениями в культуре и обществе России.

3.Выявление этапов и содержания кризиса в россиеведении, который в конце XX века привел не только к изменению теоретико-методологического и кадрового облика науки, но и к появлению нового направления.

4. Решение вопроса о содержании нового направления в американской русистике последних десятилетий, о приоритетных тенденциях в социокультурных исследованиях и факторах, влияющих на это процесс. Многоуровневое сравнение, применяемое автором в исследовании современного американского россиеведения, требует введения таких параметров, как тематика исследований, источники, жанры, авторский состав, хронологические характеристики, методология исследования и теоретическая база.

5.Структурный анализ представлений американских исследователей о социокультурной модели современной России, составляющих особый образ России в американском россиеведении

6. Выявление психологической основы изменения образа России в американском россиеведении. В этом отношении необходимо обратиться к стереотипам восприятия (обыденного сознания и научным концептам), имеющимся в сознании американских исследователей, и выделить уровень влияния стереотипов.

Работы американского россиеведения как источник требуют расширительного подхода. Специфика американского источникового материала по указанной проблеме (изучение культуры и общества нашей страны в 1970-2000 гг.) состоит в том, что это не только строго научная, историческая литература, но и значительное количество публицистики, мемуарной литературы, свидетельств американских очевидцев событий в нашей стране, выраженных в свободной, художественной форме.

Публицистичность сознания исследователя составляет особенность западного научного поля, и американского в особенности. Поэтому источники данного исследования имеют различный методологический характер и научную ценность. В американском россиеведении материал, гарантирующий приращение научного знания, требует особого внимания и является источником. Источники американского россиеведения как текст стоят на особом месте. Они состоят из скрытого цитирования, ложных и истинных составляющих, на текст в большой степени влияют особые психологические концепты, стереотипы восприятия, в первую очередь, абстрагированные от крупных научных теорий и концепций.

Периодическая печать, как синтетический источник, требует выделения при исследовании. Необходимо учесть специфику этого материала. Работы неравнозначны по полноте освещаемого материала, теоретической и фактологической базе, убедительности авторской концепции. Тем не менее, все они имеют общую научную ценность, так как неразрывно отражают наличие единого неисследованного образа России, обращение к которому гарантирует значительное приращение отечественного научного знания. В исследовании использован принцип жанровой типологии. Весь комплекс источников, используемых при данном исследовании - строго научная литература, публицистика, пресса, материалы электронных ресурсов, мемуары, специализированная и справочная литература отражают развитие американского россиеведения на том или ином этапе его развития. Эти работы могут быть структурированы по хронологии и другим признакам, но всякая группировка в рамках американского россиеведения достаточно условна, так как имеет ряд оговорок и ограничений.

В соответствии с целями и задачами исследования используются источники, которые можно условно разделить на несколько больших групп. Эти группы неодинаковы по количественным параметрам. Они выстроены одна за другой по принципу сужения тематики.

1. К первой группе относятся общие работы, включающие сведения разного характера- географические, исторические, литературные и т. д.(АЛег Brezhnev: Sources of Soviet conduct in the 1980's,Bolchevik Visions: First phase of cultural Revolution in Soviet Russia, и т.д.)44. Цель этих работ - дать читателю общее представление о нашей стране.

2. Вторую группу составляют критические, идеологизированные работы, осуждающие советскую действительность во всех ее проявлениях; они написаны в большинстве случаев историками старшего поколения, политологами и журналистами. К подобным работам относятся: Bialer S. The Soviet Paradox: External Expansion, Internal Decline, Brzezinski Z.K.The Grand Failure: The Birth a. Death of Communism in the 20th cent, и другие45.

3. Третью группу составляют работы, носящие концептуальный характер. Они написаны в основном специалистами-социологами, культурологами, этнографами; могут быть включены в тематические сборники. Работы неравноценны по своей фактологической и теоретической базе, но имеют характерную особенность - они практически свободны от влияния идеологии и отражают истинную позицию исследователя по изучаемому предмету.

4. Большую часть работ современного американского россиеведения составляют работы четвертой группы. Они посвящены какой-либо проблеме истории российского общества и культуры и, как правило, находятся вне идеологического влияния. Эти работы написаны узкими специалистами, в основном историками и литературоведами. В качестве примера можно назвать Bowlt J.E. Russian art of avan - gard: Theory a. criticism, Brown D. Soviet Russian Literature since Stalin, Dunlop J.B.The Faces of Contemporary Russian Nationalism, Frieberg M. Russian Culture in 1980's.46 Интерес для исследователя представляет мемуарная литература, написанная государственными деятелями США и бывшими послами в СССР (Brzezinski Z.K. Power and Principle: Memoirs of the National Security Adviser, 1977-1981, Carter J.E. Keeping a Faith: Memoirs of a President , Haig A.M. Caveat: Realism, Reagan a. Foreign policy, Matlock J.F. Autopsy on an empire: The American ambassador's account of the collapse of the Soviet Union.)47 .

5. Пятую группу составляет американская пресса. Особое внимание следует обратить на публикации в специализированных журналах (Art in America, Art journal, Art News, Dance Magazine, Unesco international social science bulletin, Problems of Communism ,Review of National Literatures, Russian Review ,Slavic Review), так как именно эти журналы отражали наиболее характерные позиции направлений в американском россиеведении. Необходимо также отметить, что на сегодняшний день серьезные статьи, связанные с анализом российской действительности, написанные американскими профессионалами, появляются также на страницах Foreign Affairs,Harriman Review, The National Interest, US News and World Report , Encounter и других изданий популярной американской печати. Особенностью американского сознания является публицистичность, и американская пресса способствовала формированию в американском сознании характерного образа России, наделенного специфическими признаками, отличными от западных аналогов. Критериями отбора американской прессы служили: специализированная направленность (издания Центров и Институтов по исследованию России и стран Восточной Европы при академических университетах), тематическая направленность (издания, посвященные отдельным разделам искусства), научный характер публикуемого материала, тираж и известность издания, его влияние в американском обществе и известность в мировой прессе.

Эти виды источников помогают достаточно полно отразить образ России, сложившийся в американском россиеведении к концу XX - началу XXI века и дают представление об основных направлениях развития современной американской русистики.

6. Исследование требует использования специальной вспомогательной литературы, имеющей отношение к предмету исследования (словари, энциклопедии, работы по психологии и т.д.). К ним относятся: Collins Cobuild English Language Dictionary48, Collins Concise Dictionary of the English Language49 Joung K. Handbook of Social Psychology50, Klineberg O. The scientific study of national stereotypes , Lippman W. Public Opinion и другие.

Особую помощь в работе оказали электронные ресурсы, с помощью которых был обеспечен доступ к каталогам и текстам библиотеки Конгресса США, получены многие источниковые данные и программы, необходимые для анализа. В отечественной историографии публичность имеет важное значение, а Интернет помогает решить эту задачу и отражает уровень важности проблемы, появляющейся для обсуждения на его сайтах.

В работе использованы источники исследования на двух языках - английском и русском. Автор использовал в первую очередь те источники, которые уже были переведены на русский язык. Перевод остальных иностранных источников сделан автором. В переводе использована электронная многоуровневая программа PROMT-98.

Общие методы исследования, использованные в работе, - конкретно-исторический и многоуровневый компаративный анализ, историческое описание. Изучение американского россиеведения проводилось дифференцированно, на разных уровнях. Данные уровни являются равнозначными, линейно- структурными. Сравнение, проводимое в рамках существующих направлений в американском россиеведении, проводилось по таким параметрам, как тематика исследований, жанры, авторский состав, хронология работ, обращение в исследовании к определенной теоретической и методологической базе, научная парадигма. Это позволило выявить наиболее характерные тенденции и результаты изменений в американском россиеведении. Исследование проблем в хронологической последовательности позволило показать изменения в основных взглядах и подходах американских исследователей к российской культуре на разных отрезках времени. Рассмотрение проблемы в динамике, в ее историческом развитии позволило наиболее полно отобразить процесс формирования и трансформации современного образа России в американском россиеведении. Обращение к проблеме оценочных суждений американского исследователя позволяет выявить важность для исследования ценностного подхода, как в американской, так и в отечественной научной практике.

Междисциплинарный характер исследования предполагает комплексный подход, включение в анализ методологии, принятой в различных общественных науках. Автор рассматривает американскую русистику, как особый феномен, в котором переплелись три основные части- историко-политологическая, культурологическая и психологическая. Каждая из них выступала в качестве главной на определенном отрезке развития этой науки. Кроме того, в развитии американского россиеведения как научной дисциплины большую роль играли особые психологические концепты, стереотипы восприятия. Учитывая данное обстоятельство, работа предполагает включение в историческое исследование элементов политологического, психологического и культурологического анализа.

Соответственно, в изучении современного американского россиеведения автором задействованы три блока методологических оснований:

1. Методологические основания изучения культурных процессов

2. Методологические основания изучения истории и политологии

3. Методологические основания изучения психологических стереотипов восприятия

1. Автор исходит из культурологической концепции органичной взаимосвязи явлений культуры в их историческом развитии. Автору близка идея С. Хантингтона о конкурентном многообразии культуры. Он проводит ее в работах «Столкновение цивилизаций», «Запад уникальный, но не универсальный». Данное положение, развитое в трудах других американских россиеведов, обусловило их растущий интерес к культуре нашей страны и выбор ее как предмета для изучения. С. Хантигтон пишет о борьбе цивилизационных культур на микро- и макроуровне. Он считает, что конфликт цивилизаций, выливающийся в противостояние в экономике, политике, идеологии и т.д. -это результат огромного различия в культуре, базовых ценностях и верованиях. Исследователь пишет, что сегодня для многих стран появляется возможность заглушить конфликт, приняв западные ценности и культуру. Наряду с этим Хантингтон уверен, что развиваются все цивилизации, и Западу нужно будет более глубокое понимание фундаментальных религиозных и философских основ цивилизаций. Для избежания мирового конфликта необходимо взаимопонимание, нужно тщательно изучать культуру и опыт других стран и народов. Эту задачу частично решает сегодня американское россиеведение. Обращение к американскому россиеведению дает, кроме того, дополнительный ключ к пониманию западной цивилизации и национальных характеров народов.

На более детальном уровне нужно отметить, что использование культурологических методов, в частности, сопоставления российских и американских цивилизационных культурных ценностей, позволило выделить разделы отечественной культуры, привлекающие внимание западного исследователя в первую очередь, определить черты сходства и различия в приемах исследования западной и отечественной культуры. Обращение к проблеме оценочных суждений американского исследователя позволяет также выявить важность для исследования ценностного подхода, как в американской, так и в отечественной научной практике.

Автор особо выделяет идеи американского русиста Н. Конди, которая призывает изучать культуру связным потоком и ставить важные и разнообразные исследовательские задачи. Она предлагает не останавливаться на изучении одних и тех же периодов, выхватывая их из общего контекста, а делить периоды изучения на десятилетия, так как по ее мнению, крупные изменения общественной и культурной жизни происходили в рамках десятилетий. Аналогичное мнение высказывает Р. Стайте. Соединение идей о конкурентном многообразии культуры с рассмотрением культуры как единого потока выступает как методологическая основа данного исследования. 2. Историко- политологический аспект диссертации составили представления В. И. Вернадского о трансформации научного знания. Он считал, что в процессе изменения научного знания решающую роль играет личность историка. В своих произведениях, В.И. Вернадский говорил о том, что на фоне прошлого современные воззрения выглядят объемно, живо, в развитии. Появляется возможность для компаративной оценки новых достижений и обоснованной критики.

Историческое знание в рамках россиеведения, накапливаясь содержательно и объемно, изменяло лицо всей исторической науки; происходила своеобразная «научная революция». Одними из современных разработчиков этой проблемы являются Т. Кун и И. Лакатос. В работе "Структура научных революций" Т. Кун отрицает как неопозитивистскую, так и к попперовскую модели развития науки. В своих исследованиях они обращают пристальное внимание на механизм трансформации и смены ведущих представлений в науке, алгоритм движения научного знания. Т. Кун считает, что наука развивается через периодическую коренную трансформацию и смену ведущих представлений -через периодически происходящие научные революции. Но в отличие от И. Лакатоса, философ на основе изучения истории науки делает поворот от логико-методологических к социальным аспектам ее функционирования. Т. Кун выделяет основной способ существования науки - «нормальную» науку. Это система исследований, опирающихся на одно или несколько прошлых научных достижений (парадигмального характера), которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности.

Изучение произведений американской русистики, автором велось с учетом научных теорий отечественных ученых, в частности И.В. Следзевского, который основное внимание уделяет анализу мифологических аспектов политического сознания, его эволюции. С точки зрения автора, работы И.В.Следзевского и других представителей его школы позволяли соотнести проблемы выработки политического сознания, политической культуры и стереотипов восприятия, так как рассматривали роль элементов мифологического сознания, выработки образа врага в условиях социокультурного кризиса. Выход на психологическую основу (когнитивную психологию) имели и работы школы В.М. Сергеева, в которых изучались рациональные элементы политического сознания. Авторы этой школы, несмотря на расхождения с коллегами школы И.В. Следзевского, имели общее сходство: и те, и другие, анализируя формирование научного политологического знания, обращались к глубинным психологическим основаниям, подчеркивая особую роль бессознательного.

З.Методологические основания изучения психологических стереотипов в научной деятельности включают в себя отношение к стереотипу как к понятию, неразрывно связанному с изучением культуры. Стереотипы фиксируют стандартное для каждой из существующих культур отношение к ценностям общества. Автор рассматривает стереотипы как информативные единицы, вызванные к жизни обращением американского исследователя к изучению советского (русского) общества и его культуры и считает необходимым отметить, что стереотипы восприятия, отраженные в трудах американских россиеведов, действуют в неразрывном единств групп (концепты обыденного сознания и научные). Автору близка позиция А.Г. Асмолова, который в работе «Психология личности» подчеркивал двойственность стереотипа как одну из основных его характеристик. С одной стороны, стереотипы выступают как нерефлексируемые способы решения проблемы в рамках социальной группы, с другой стороны, они выступают как социотипическая характеристика личности, проявляющаяся в столкновении с другой культурой. Применительно к материалу диссертации, с одной стороны, стереотипы реализуются как научные концепты, функционирующие в рамках социальной группы американских ученых, с другой стороны они выступают как психологическая основа обыденных представлений личности (русиста).

Изучение стереотипа велось с учетом культурно-исторического контекста их возникновения. Здесь основой может служить концепция психологического развития J1.C. Выгодского. Необходимо было исследовать причины изменяемости стереотипов, учесть, контекст их возникновения, изучить основу модификации существующих в сознании человека концептов и выделить решающие факторы трансформации психологических образований. Здесь основой может служить концепция психического развития человека, разработанная в 1920-30-е гг. советским психологом J1. С. Выготским при участии его учеников А. Н. Леонтьева и J1. Р. Лурия. В разработке культурно-исторической теории они основывались на опыте гештальт-психологии, французской психологической школы (прежде всего Ж. Пиаже), а также структурно-семиотического направления в лингвистике и литературоведении («формальная школа» в литературоведении и др.). Несмотря на то, что указанная теория традиционно использовалась отечественными учеными при изучении детской психологии, она имеет универсальное значение.

Согласно теории, главная закономерность развития психики состоит в интериоризации (принятия информации в свой внутренний мир) структуры его внешней, социально-символической (т. е. опосредствованной знаками) деятельности. В итоге прежняя структура психических функций как «натуральных» изменяется - опосредствуется интериоризованными знаками, психические функции становятся «культурными».

РОССИЙСКАЯ 41 ГОСУДАРСТВЕННАЯ

L/iSriViOTEuA

Стереотипизация актуализируется на любом уровне межгруппового взаимодействия, считает отечественный ученый- психолог B.C. Агеев. Автор присоединяется к этой мысли определяя, что изучение российской действительности становится для американских ученых таким видом взаимодействия.

В изучении американского россиеведения применялся также метод математического моделирования. Автору близки идеи академика И.Д. Ковальченко, основателя школы квантитативной истории. Применение методов математического моделирования исторических ситуаций, многомерного статистического анализа, позволил установить, что в американском россиеведении априори построена модель советской культуры с заданными уже конкретными характеристиками. Частотная повторяемость определенных терминов в россиеведческом исследовании позволил выделить научные концепты, доминирующие в сознании американского ученого.

Синтез конкретно-содержательных, гуманитарных, формально-логических подходов в историческом исследовании с точки зрения автора необходим в современных условиях с целью углубления исторического исследования.

Обращение к работам американского россиеведения послевоенного периода позволяет установить, что его отличительной чертой являются многоуровневость анализа, научный плюрализм, разнородная база источников, в ряде случаев значительно ограниченная, акцент на изучение политических аспектов жизни советского общества - так называемая «кремленология», формирование общественного мнения. Отсюда эффективным методом для автора является многоуровневый компаративный анализ. Автором выделены в американском россиеведении разные уровни, позволяющие проводить качественное сравнение по отличающимся параметрам. Эти уровни являются равнозначными, линейно- структурными. Сравнение, проводимое в рамках существующих направлений в американском россиеведении, велось с учетом таких параметров, как тематика, жанры, авторский состав, хронология работ, обращение в исследовании к определенной теоретической и методологической базе, научная парадигма. Это позволило выделить наиболее характерные тенденции и результаты изменений в американском россиеведении.

Рассмотрение проблемы в динамике, в ее историческом развитии определило проведение автором собственной периодизации развития американского россиеведения в рамках изучаемого периода. Это позволило наиболее полно отобразить процесс формирования и трансформации современного образа России в американской русистике.

В исследовании применялись также методы исследования: ретроспективный, аналитический, синтетический, интеллектуального моделирования.

Понятия и термины, используемые в отечественной исторической науке применительно к изучению России и СССР на Западе разнообразны. Часто используемыми являются термины «россика», «россиеведение», «русистика», «кремленология», но наиболее употребим термин « советология». В толковом словаре русского языка «советология» трактуется как изучение жизни Советского Союза в зарубежной политологии. Но на практике этот термин понимается и употребляется, как на Западе, в более широком смысле - как изучение нашей страны в целом. Несмотря на тенденцию в отечественной историографии рассматривать советологию исключительно как политологическое направление в изучении советского государства, такой подход представляется неточным. Советологами, начиная с 1950-х гг., называли себя многие американские исследователи, так или иначе причастные к изучению различных сторон истории российского и советского государства.

Термин «советология», употребляемый в отечественной научной практике в основном по отношению к изучению политических проблем, проведенном представителями западной общественной науки, применим и к анализу культурной жизни нашей страны. Но более адекватным для автора представляется употребление термина «россиеведение», т.к. этот термин сочетает универсальность с конкретным указанием на объект исследования.

Под термином «россиеведение» автором понимается широкое изучение России в США - как научными, академическими кадрами, так и в целом, в различной профессиональной среде американского общества. Следует учесть, что термины «россика» и «русистика» также вполне применимы к широкому изучению России в западном мире, но в отечественной научной практике сложилась традиция использовать эти термины тогда, когда речь идет в основном о западном литературоведении.

Научная новизна определяется проблемой исследования, ее целями и задачами. Выделены и исследованы этапы развития современного россиеведения, сформировавшие особый образ России в западном сознании. Автором выделены также особые исследовательские подходы, существовавшие в рамках каждого этапа. Они были связаны с влиянием господствующих научных теорий. Эти подходы определены автором как сугубо критический подход и критика с объяснением причин исследовательского негативизма. Автор установил, что американское россиеведение на протяжении изучаемого периода сместило научные акценты. Они постепенно были перенесены с политической области на изучение советских (российских) культуры и общества. Перемещение исследовательских акцентов и глубокий кризис в науке вызвал появление нового направления в россиеведении.

В работе исследованы основные характеристики и процесс формирования нового направления в науке. Впервые в отечественной историографии выявлены и изучены характерные тенденции в эволюции, трансформации американского россиеведения, которые привели к появлению нового направления. Научная новизна также определяется проведенным исследованием составных частей, содержания и изменения образа России в американском россиеведении. Исследованы также факторы, влияющие на этот процесс и его психологическая основа.

Новое направление сконцентрировалось преимущественным образом на изучении проблем культуры и общества нашей страны. Появление и развитие этого направления еще не нашло отражения в отечественной историографии. Новое направление внесло большой вклад в формирование особого образа России в западном сознании.

Падение советской системы и перенос западных технологий, демократических и культурных моделей развития вызвал сокращение и переориентацию поля научных исследований американского россиеведени., появление новой научной тематики. Автором описаны этапы научного кризиса, в конечном итоге приведшего к появлению нового направления, выделены характерные черты каждого этапа. Автор констатирует, что к исходу второго тысячелетия изменилось отношение к России в научной среде, что, в свою очередь, повлияло и на мнение американского общества в целом. Американское россиеведение обратилось к изучению России на основании проблем, актуальных для западного мира, что предопределило, по мнению автора, формирование особого видения нашей страны, образа, наполненного чертами, опирающимися с одной стороны на особенности западного менталитета, с другой стороны - на готовые научные теории и концепции. Установить основные тенденции развития в американском россиеведении в последней трети двадцатого века, научные оценки, распространенные в современной американской россике и проанализировать основные черты образа России представляется важной и актуальной научной задачей.

Научную новизну определило использование метода многоуровневого сравнения, с помощью которого были установлены характерные тенденции и результаты трансформации американского россиеведения.

В ходе исследования установлено, что трансформация американского россиеведения в значительной степени изменила лицо данной науки. Приоритетное изучение политических проблем постепенно сходит на нет. Несмотря на сохранение (правда, в значительно урезанном виде) тоталитарного и ревизионистского направлений, ни одно из них уже не может претендовать на роль универсального в процессе объяснения России.

Установлено, что меняются такие характеристики американского россиеведения, как кадровый, возрастной состав, увеличивается доля женщин-исследовательниц, изменяются тематическое и жанровое обращение, теоретическая и методологическая база. Усиливается влияние других общественных наук- культурологии, социологии, экономики, социальной антропологии, а также журналистики. Широко используется терминология и методология, принятая в этих общественных науках.

Научную новизну также определяет обращение к изучению современных обыденных и научных стереотипов восприятия, имеющихся в сознании американского исследователя. Эти стереотипы восприятия отражаются на содержании работ и оценочных суждений в американском россиеведении. Автором выделены две группы психологических концептов, влияющих на образ России - это стереотипы чуждости и враждебности. Кроме того, в постсоветский период автор выделил наличие модифицированных стереотипов восприятия американского исследователя, обеспечивающих новое видение предмета исследования.

Научную новизну определяет использование широкого круга источников исследования, включение в научный оборот новых видов и наименований (в отечественной историографии недостаточно источников, связанных с изучением американского россиеведения; не исследованы также многие сюжеты в американском россиеведении и т.д.). Введение в научный оборот многих новых источников, особенно американских работ конца 1990-х-начала 2000 годов позволит расширить исследовательские границы, даст основание для возникновения новых сюжетов исследования в отечественной исторической науке.

Структура работы определяется ее целями и задачами. Диссертационная работа состоит из введения, четырех глав и заключения.

Заключение диссертации по теме «Историография, источниковедение и методы исторического исследования», Лаптева, Елена Васильевна

Заключение

Американское россиеведение является важной составной частью мировой исторической науки. В современный период, когда исчезают границы, у историков идет процесс обогащения идеями, формируется подлинно интернациональная историография. На сегодняшний день процесс изучения истории России характеризуется стиранием границ между тремя основными центрами исследований - американским, европейским и русским. Богатый опыт в изучении России, значительная источниковая база и опытные кадры отличают I россиеведение США. Именно в этой стране сложились основные научные школы и направления, сделавшие большой вклад в дело изучения российской истории. Тоталитарное (государственное) и ревизионистское (либеральное) направление в американском россиеведении долгое время вели научную борьбу, которая определяла общий характер развития этой науки в последней трети двадцатого века. Тоталитарное направление, активно развивавшееся в период после второй мировой войны, характеризовалось преобладанием политических исследований. Работа тоталитарного направления в значительной степени спонсировалась правительством США и различными частными фондами. В 1960-80-е гг. произошли изменения - сместился акцент I исследований, изменилось толкование основных событий российской истории, которые рассматривались через призму общественных отношений и * социальных факторов. Вырос интерес к изучению культуры. В россиеведении сформировалось ревизионистское направление.

Отличительной чертой американского россиеведения является многоуровневость анализа, научный плюрализм, разнородная база источников, в ряде случаев значительно ограниченная, акцентированное изучение политических аспектов жизни советского общества в течение длительного периода времени.

Современное американское россиеведение характеризуется объединением понятий «культура» и «общество». Изучение различных сторон жизни российского и советского общества сформировало в последней трети двадцатого века самостоятельное социокультурное направление. На это направление большое влияние оказала западная идеология индивидуализма, теории европоцентризма, американской исключительности.

Интерес к американскому россиеведению со стороны отечественных авторов отразился в основном в появлении исследований политологических аспектов этой науки. Современные процессы в американском россиеведении оставались недостаточно изученными. В настоящее время в условиях формирования ( единого культурного и научного пространства встает вопрос о профессиональной совместимости опыта американского россиеведения и отечественной науки. Для того, чтобы решить проблему возможности научного диалога, совместимости научного мышления, историографического поля, необходимо рассмотреть структуру американского россиеведения, его внутренние и содержательные характеристики, динамику и качество преобразований в науке, вопрос о теоретической и методологической преемственности.

Изучение современного американского россиеведения требует взвешенного подхода, применения новой методологии. Для исследования автор использовал I компаративный подход, применив его на разных уровнях, где на одном уровне сравнивались научные конструкты, на другом - методология, на f третьем вперед выступали кадровые характеристики и т.д. Этот метод, названный автором многоуровневым компаративным методом, при изучении американского россиеведения позволяет сделать некоторые общие и частные выводы.

Трансформация россиеведения 1970-2000 гг. явилась следствием всего, что сделано в области изучения российской истории на Западе в послевоенный период. Изменения в этой области насчитывают несколько этапов. На первом этапе, до начала 1980-х гг. в американской советологии господствовало тоталитарное направление. Теория тоталитаризма оказывала определяющее влияние на большинство работ американского россиеведения того периода. Советские культура и общество рассматривались как полностью подчиненная идеологии сфера, выступающая проводником политических решений. Жесткий политический контроль, господство метода социалистического реализма, цензуры в соединении с репрессивными элементами не давали, по мнению американских исследователей, возможности для подлинно творческого расцвета личности, свободного, демократического развития общества и культуры. Среди работ этого периода выделяются труды Р. Пайпса, М. Слонима, В. Александровой.

С появлением и развитием ревизионистского направления возникает теория «оттепели» как следствие появления возможности свободного развития. Краткий период «оттепели» характеризуется советологами как время развития новых интересных течений в литературе и искусстве, которые не соответствовали официальной доктрине. Эти произведения получили первое признание широкой публики. Указанный период характеризуют работы Д. Брауна, Н. Рязановского, А. Даллина.

В этот период развития американского россиеведения тоталитарное и ревизионистское направление объединял повышенный интерес к проблемам государства. Идея о преобладающем влиянии государства над обществом развивалась в трудах представителей обоих направлений. И тоталитарное, и ревизионистское направление характеризовались наличием одних и тех же групп психологических стереотипов, основанных на принципе выделения собственных цивилизационных ценностей и национальной культуры, апологии западного мира

На следующем этапе, до середины 1980-х гг., американские россиеведы создают и развивают теории «национального коммунизма», групповых интересов, бюрократического социализма, индустриального общества и конвергенции. Под воздействием политических факторов меняется отношение к Советскому Союзу, но предмет исследования требует появления оригинальных теорий и концепций, соответствующих новому уровню развития россиеведения и советской действительности. Происходит синтез упомянутых теорий с анализом, перенос методов изучения западного общества на славянский мир. В рамках указанных теорий советская культура и общество I рассматриваются в основном как объекты, зависимые от политики, социального заказа. Подчеркиваются определенные черты сходства с политизированной еще в большей степени культурой 1950-х гг. На этом этапе появляются теории русификации, советского коллективизма, русского национализма. Известными становятся работы 3. Бжезинского, А. Улама, М. Чолдин, М. Фридберга, Дж. Данлопа, А. Хекта. Появляется теория «новой оттепели». Изменение внутренней и внешней политики Советского Союза требует создания доктрин, адекватных изменившейся действительности. Отмечающийся взлет россиеведения обусловлен интересом к советской перестройке, увлечением личностью Горбачева, интересом к проводимым им реформам. Западных исследователей привлекает увеличивающаяся открытость советского общества, выход из подполья альтернативной культуры, возможность свободного развития творчества. В этот период доминируют работы А. Олкотта, В. Лакера, А. Ноува. Э Мицкевич. Тем не менее, в целом образ России 1970-80-х нес негативную эмоциональную окраску и был тесно связан с политологическими теориями. Основными компонентами образа были сильное государство и могущественная партия, оказывающие давление на покорный народ. Но данный образ имел противоречия: русский народ признавался одновременно агрессором, угнетающим национальные права и культуру меньшинств. В этом проявлялись влияние и популярность теорий русского национализма, русификации и др. Особый образ российского общества и культуры в американском россиеведении наделен характерными чертами. Он формировался под воздействием трех долговременных компонентов:

1) политической ситуации в США и России (СССР) и идеологического фактора

2) стереотипов обыденного сознания (сложившихся в сознании американского народа к концу XIX- началу XX вв.)

3) стереотипов научного восприятия, абстрагированных от основных теорий и концепций, имеющихся в американской культурологической россике.

Характерной особенностью этого периода становится постепенный уход от политологических исследований и увеличение доли изучения советских культуры и общества в американской русистике. И тоталитарное, и ревизионистское направление характеризует постепенное размывание старых

• стереотипов восприятия, что отразилось на образе России в трудах американских ученых.

Новый этап в трансформации россиеведения наступил в 1990-е годы. После периода всплеска в науке наступает упадок. Развал Советского Союза вызвал кризис в россиеведении, из которого наука с трудом выходит только сейчас. Американское россиеведение претерпело много изменений в последней трети XX века. На исследование советского (российского) общества и культуры оказали влияние те процессы, которые происходили и в советском обществе, и в россиеведении. Эволюция основных теорий россиеведения затронула основные концепции советского общества и культуры. Состояние дел в этой области изучения было тревожным. Это связано со складывающейся в американском россиеведении закономерностью: насколько сложна и противоречива жизненная практика, настолько же сложны и противоречивы оценки ее теоретиками и специалистами. С середины 1990-х гг. в американском россиеведении практически наступает тематический тупик. Старые темы исследования потеряли свою научную привлекательность и актуальность, финансирование научных исследований, связанных с конкретными темами, прекратилось. Волна интереса к переменам в советском государстве спала. Наступает эпоха господства локальных сюжетов, уход в микроисторию

В конце 1990-х гг. американское россиеведение характеризовалось значительным сокращением научного поля, обращением к узким темам исследования, уходом от острых проблем современности, сосредоточением внимания на истории XIX-начала XX вв. В этих условиях идет активная трансформация науки. Трансформация американского россиеведения в 19702000 гг. демонстрировала уход от первоочередного исследования политологических аспектов России и преимущественное исследование культуры и общества. Это было связано как с изменением самого объекта изучения- России, так и борьбой научных направлений в россиеведении и поиском научного консенсуса. Трансформация американского росиеведения была также связана с общемировой тенденцией культурной глобализации, потребовавшей от науки нового взгляда на изучение культуры и общества. В свою очередь, это затронуло и отечественную науку: актуализированная выработка научного, информационного, образовательного единства потребовала пристального обращения к «взгляду со стороны», нового изучения американского россиеведения, особенностей его функционирования в последней трети XX века.

Оценки западных специалистов характеризовались неоднозначностью в разный период времени. Неадекватность отображения советской действительности, взгляды и оценки американских россиеведов связаны с тем, что в России и на Западе исторически сложились две шкалы ценностей. На Западе приоритет получили собственность и свобода, в России -государственность и соборность. Эти ценности пронизывали все стороны жизни общества, в том числе и культуру, объективность требует учитывать эту особенность отечественной и западной психологии. В работах многих американских россиеведов не хватает учета именно этой специфики России, присущей ей шкалы ценностей. Создается ощущение некоторой предвзятости западных исследователей, субъективизма их оценок. Резкость оценок и неприятие многих общественных и культурных реалий российской жизни постепенно уменьшается с начала 1990-хгг., так как, по мнению американских специалистов, с этого времени Россия начинает постепенный переход на западный путь развития.

Американское россиеведение отражало присутствие в сознании исследователей особых психологических концептов, стереотипов восприятия, которые влияли на выводы научных исследований. В формировании образа России выделялись две группы стереотипов, которые можно условно назвать стереотипами враждебности и стереотипами чуждости. Важную роль в формировании образа России играли не только национальные представления, • психологические концепты обыденного сознания, но и особые научные стереотипы. Данные стереотипы группируются в образования, связанные с основными теориями россиеведения- тоталитаризма и конвергенции. В постсоветский период научные стереотипы претерпевают значительные изменения, модифицируются или исчезают одни и появляются другие концепты. Научные стереотипы характеризовались разнообразием, наличием тесной взаимосвязи, различной степенью стойкости в сознании исследователя и способностью видоизменяться.

Формирование образа России в 1970-2000 гг. отражало изменившиеся подходы в американском россиеведении. Образ строился на основании результатов исследований, проведенных с помощью методологии, заимствованной из различных общественных наук - политологии, социологии, 1 лингвистики, культурологии, социальной антропологии и др. На основных чертах образа отразилась тенденция к сокращению объема исследований и ' детализации тематики. Учитывая, что современный образ России в американском россиеведении формировался на протяжении последних 10-15 лет, вобрал в себя основные теории и концепции науки, понятна его противоречивость и неоднозначность. Процесс изучения нашей страны и формирование образа России в американской историографии характеризовался подъемами и спадом. Изучение СССР зашло в тупик с конца 1980-х гг.

Американские ученые до сих пор преодолевают последствия кризиса, в котором оказалась наука.

Кризис американского россиеведения, который привел к появлению нового -социокультурного направления в науке, отражал наличие нескольких уровней проблем. Первый уровень был связан с преобладанием в науке политологических аспектов изучения России. Одной из ошибок было то, что политологические методы исследования, в частности, методика «групп интересов», принималась за основу при анализе одновременно и политической системы, и культуры и общества нашей страны. Существовали ошибки в отборе материала для исследования, разброс сил, искажения на различных уровнях сравнения. Американским ученым не хватало понимания связи многих аспектов советской политики, истории, культуры и общества. Кроме того, нужно учитывать, что источником для американских исследований последнего времени часто служила российская пресса с присущим ей негативизмом и критицизмом, что повлияло на формирование негативных суждений американских специалистов. Американское россиеведение выполняло две функции - изучить советскую действительность, протекающие там процессы и найти рычаги влияния, формы и методы прямого или косвенного воздействия на советскую действительность, способствовать эволюции деятелей советской культуры и науки в сторону демократии в западном понимании этого термина. Эта задача была во многом решена к середине 1980-х гг., но с конца 1980-х американское россиеведение постепенно углубляется в кризис, связанный не только с изменением ситуации в нашей стране, но и с внутренним кризисом в самой науке.

Второй уровень проблем, характеризовавших кризис в россиеведении, был тесно связан с психологией. Анализ основной массы работ американского россиеведения дает возможность проследить появление и изменение основных теорий и концепций. Следует заметить, что все они связаны с определенным восприятием России. Существует целый спектр психологических концептов, восприятия российской действительности, которые не только отличаются друг от друга, но подчас открыто противоречат и исключают друг друга. Данная проблема тесно связана с психологией, в большинстве работ американского россиеведения четко прослеживается перенос восприятия особенностей национальной психологии на культуру и общество России в целом. Большинство авторов придерживается мнения, что Россия, унаследовав дореволюционную систему ценностей - высокий уровень религиозности, классовую систему, слабый интерес и знание политических институтов и t доктрин, не желала изменять свою жизнь, вопреки лозунгам большевиков. Советская культура представляла собой, по мнению американских авторов, особый сплав дореволюционного психологического наследства и «национал -большевистских» ценностей, симбиоз устойчивый и неизменно консервативный (во всяком случае, до последнего времени). Образ российской культуры был тесно связан с теориями, которые появились в процессе изучения советского общества- теории русификации, тоталитаризма, коллективизма и русского национализма. Исследователи уделяли большое значение бюрократизации общества, господству цензуры в советское время. Отмечали, что подобная ситуация не могла не вызвать протеста. Это протест, выраженный I передовой интеллигенцией, рассматривался в американском россиеведении как проявление подлинно демократической культуры, близкой духу американской * нации. В результате подобного подхода в россиеведении появляется методология выделения при изучении советского общества и культуры двух частей - прогрессивной, нонконформистской и официоза. Разделение советской культуры на официальную и альтернативную и преимущественное изучение альтернативного искусства и андеграунда оставило за рамками большой пласт неисследованных процессов и явлений.

Неполнота исследований сказалась на выводах ученых. Американские авторы проводили параллели развития между советской культурой 1970-х, духовными и нравственными ценностями советского общества и аналогичными нацистскими, существовавшими в 1930-40-е гг. в Европе, на основании чего делался вывод о безоговорочном отставании России в цивилизационном развитии от Запада. Американская историография выдвигает концепцию неоднородности советской культуры, выделяя в ней две основные части. Одна из них, старая, консервативная культура, опирается на националистические ценности и формируется правительством и СМИ. Она делает ставку на советский патриотизм в сталинском понимании этого слова. Эта часть культуры по- прежнему существует и в изменившихся условиях российской действительности. Другая часть, развивавшаяся в условиях подполья, нонконформизм, связана с Западом; она стала основой для развития культурных демократических процессов в конце XX века. Поэтому, по мнению американских исследователей, нельзя говорить о наличии единой демократической культуры в России, есть только отдельные ростки демократизма на этой почве.

Современное американское россиеведение отличает неравномерность научного интереса. Большое внимание в области изучения культуры было уделено изучению кино, живописи, литературы, в отличие от архитектуры, скульптуры, музыки. Общественные проблемы интересовали американских исследователей в той мере, в какой они отражали аналогичную ситуацию на Западе. Исследовались, в первую очередь, проблемы соотношения власти и общества, роста преступности, экономического лидерства.

Третий уровень кризиса затронул теоретико- методологические основы науки. Он показал невозможность использования старых методологических приемов советологии. Вследствие этого в россиеведении идет активный поиск новых методов исследования. Формирование нового, социокультурного направления в американском россиеведении расширило применяемый в россиеведении круг методов исследования. В американском россиеведении активно стали применяться методы других общественных наук. В 1990-е гг. возникла идея пересмотра одного из основных методов, применявшегося ранее компаративистского. Согласно новым, изменившимся условиям, американские специалисты переходят от сравнения исторических ситуаций России с аналогами других стран и народов, к сравнению разных исторических эпох внутри самой российской истории. Это приобретает большое значение, т.к. именно новая методология и сравнительно- исторические исследования в настоящее время выступают на первый план в исторических исследованиях. Если учитывать, что для современных отечественных исследований характерен тесный научный диалог и обмен научным инструментарием с западной наукой, этот вопрос приобретает особое значение. В настоящее время отечественная наука все больше интегрируется в мировой научный и образовательный процесс. Унификация научного багажа, унификация образования, выработка единых стандартов в научной области и области образования, формирование единого научного, историографического пространства поднимают проблему совместимости научного мышления, языков, приемов исследования. Возникает вопрос о совместимости историографических полей западной и отечественной науки. В этих условиях обращение к опыту россиеведения представляется особенно значимым. В общественных науках исчезают не только национальные границы (что хорошо), но и собственно барьеры между общественными науками (что плохо), т.к. практика показала неприменимость в области россиеведения методов, принятых в других общественных науках. В результате в современном американском россиеведении идет поиск путей, конкретизирующих область исследования; наука обращается к микросюжетам. Возникает новый уровень развития компаративного анализа. Сравнение детализируется. Увеличивается число параметров, по которым идет сравнение, возрастает число обращений к последствиям исторических событий. Но следует отметить, что эта тенденция в россиеведении не является всеобщей: она наиболее характерна для работ профессиональных историков. Современное американское россиеведение отличает трансформация методологических основ. Основа первого направления - теория тоталитаризма, второго-ревизионизма показали свою неадекватность изменившейся ситуации российской действительности с начала 1990-х годов. В итоге в основу нового, формирующегося направления легли этнокультурные идеи. В россиеведении наступила ситуация, когда в наличии была не просто дискредитация, а крах теоретических и методологических основ науки следствием которого явилось рождение третьего, социокультурного направления. В итоге бурного научного поиска и разброса мнений образ России носил размытый и противоречивый характер. Тем не менее, следует отметить, что при построении образа России конца 1990-х-начале 2000 гг. преобладали такие характерные черты, как проведение параллелей с Западом, уход от влияния политики, преобладание этнокультурных интересов.

Появление нового направления в россиеведении было связано и с общей тенденцией борьбы в методологии исторического исследования. Одна из главных тенденций - номотетика, попытка осмыслить события в рамках системы в россиеведении закончилась крахом. Но неудачной была и попытка связать будущее россиеведения с идиографией как следствие разочарования в построении больших обобщающих систем и на их основании - конкретных прогнозов развития советской истории. Поиск индивидуализирующего, обращение к сокращению объема, детализации исследований вел к ограничению рамками только одной науки, что в современном россиеведении было уже невозможно так же, как применение парового двигателя в современном автомобилестроении. В результате новое, социокультурное направление отличается многокомпонентностью и отсутствием строгих кадровых, возрастных и тематических научных рамок. Это сложное, разноплановое явление, гибко реагирующее на процессы, происходящие в социальных науках и обществе на сегодняшний день.

Четвертый уровень кризиса в россиеведении показал необходимость обновления научных кадров. В итоге в россиеведении произошла значительная перестановка и обновление кадрового состава. В итоге американское россиеведение во многом утратило свой академизм, перейдя к тесному сращиванию с практическими сферами. С появлением нового, социокультурного направления историки и политологи лишились своих привилегий в американском россиеведении. В американское россиеведение конца XX века приходят профессиональные социологи, журналисты, культурологи, экономисты, лингвисты, которые меняют лицо науки. В этот период становятся известными работы П. Ремника, М. Мандельбаума, А. Аслунда, Р. Стайтса, П. Хлебникова, П.Десай и др. » Решить кризисные проблемы россиеведения в рамках старых направлений было невозможно. Появление социокультурного направления стало выходом из кризиса. Это направление объединило старых противников. Поиск путей выживания примиряет многих идейных врагов в науке. По своему возрастному и профессиональному составу, по использованию научной терминологии и методологии новое направление в американском россиеведении было, по сравнению с ранее сформированными направлениями, более широким. Предметное поле нового направления отличалось разнообразием. Это, в значительной степени, явилось основой для выживания в трудный период не только указанного направления россиеведения, но и данной отрасли американской общественной науки в целом. Новое направление американского россиеведения отличается особой перспективностью в плане диалога с > отечественной наукой. Оно вобрало в себя многообразие терминологии, методов и приемов исследования, научные достижения и опыт многих общественных наук. Многокомпонентность как одна из основных характеристик нового направления является залогом того, что ни одно теоретическое положения, ни одна идея не будут преобладать над научными исследованиями современного россиеведения, и это выгодным образом отличает его от идеологически и теоретически зависимого россиеведения ранних периодов.

Тем не менее, новое направление в американском россиеведении не лишено недостатков. Пристальное профессиональное внимание к изучению проблем общества и культуры накладывается на прочное влияние старых теорий, продолжающееся существование старых направлений в науке, а также на господство определенных психологических стереотипов. В результате происходит синтез, породивший к жизни новые образования, как удачные, так и не очень. Одним из примеров неудач ( что признают и сами американские исследователи, в частности, С. Коэн) становится транзитология- или учение о переходе, согласно которому Россия сейчас находится в переходном периоде к обществу западного типа.

Современные модификационные процессы в россиеведении были связаны с характерным для американской нации интересом к новостям, вниманием к публицистике. В американском россиеведении с начала 1970-х гг. усиливается влияние социологических и журналистских методов, меняется кадровый состав. Особенно быстро перемены в этой области идут с середины 1990-хгт., когда американское россиеведение отличается наличием основной массы публикаций, авторами которых являются профессиональные культурологи, социологи, экономисты и журналисты, языковеды, представители издательского бизнеса и т.д. В результате американское россиеведение выходит за рамки академизма и преобладания политических исследований. Формируется особый вид науки - публицистическое россиеведение. Но период характеризует отсутствие нового уровня обобщающих работ. Пестрота научного поля, разрозненность научных исследований и их значительная конъюнктурность становятся новой отличительной чертой американского россиеведения конца 1990-х гг.

Американское россиеведение 1990-х гг. отличает и особый характер источников. Несмотря на открытие советских архивов большую, по сравнению с советскими временами, возможность использования документальных и архивных материалов, современное американское россиеведение продолжает характеризоваться обращением к разнородным источникам при их неполноте. По-прежнему большую роль в исследованиях играет база источников, основанная на материалах эмиграции, труды ученых предыдущих поколений. Отрывочность источников, особенно хронологическая, сказывается на тематике и выводах исследований. В результате значительная часть современных работ американского россиеведения посвящена различным аспектам российской истории XIX- начала XX вв. Обращение в конце XX века в качестве источника к российской прессе, в которой часто муссируются отрицательные моменты » жизни нашего государства, обуславливает негативизм выводов американских авторов. В работах американских исследователей последней трети XX века прослеживается характерная черта: они не только отражали национальные представления о России, но и способствовали формированию и укреплению стереотипов, связанных с конкретным образом нашей страны в американском сознании. Вольное обращение с источником, их ограниченность, особенно в 1970-е гг., привела к тому, что источник рассматривается как база для подтверждения собственных взглядов, воззрений и научных концептов, имеющихся у исследователя. Меняется текст россиеведческого исследования. На нем сказывается профессиональная направленность авторов. В тексте I увеличивается доля терминов, характерных для лингвистики, экономики, социологии, сказываются особенности профессионального языка, стиля * изложения мысли. Текст конкретизируется, приобретает статистические и номеновательные характеристики. Отчасти меняется и характер изданий, в которых публикуются россиеведческие исследования. Серьезные академические издания приобретают характеристики научно- популярных, популярные периодические издания приобретают большую научность за счет публикации материалов, вышедших из-под пера профессиональных, квалифицированных исследователей. С появлением нового направления россиеведение становится ближе и понятнее читающей публике. Отсюда можно утверждать, что американское россиеведение в настоящий момент выполняет в основном не политический, а общественный заказ.

Внутренний кризис американского россиеведения характеризуется борьбой и противостоянием старого, академического россиеведения и нового, публицистического. Это является характеристикой, особенностью современного периода развития американского россиеведения. Борьба научных направлений, исследовательских кадров, поиски новой, адекватной методологии изучения России привели к своеобразному консенсусу-I формированию социокультурного направления. Появление нового, социокультурного направления явилось следствием не только теоретического и концептуального, но и методологического тупика. Следует отметить, что в сознании американских исследователей общественное, социальное, и культурное являются тесно взаимосвязанными, слитыми, и с этой точки зрения появление социокультурного направления явилось закономерным результатом. Появление нового направления явилось также результатом усилившегося влияния других общественных наук, в первую очередь, культурологии.

Социокультурное направление американского россиеведения характеризует наличие нескольких уровней. Эти уровни выстраиваются в линейную структуру, они являются равнозначными. Первый уровень направления, определяемый научными кадрами, отличается пестротой профессионального * состава. Социокультурное направление включает в себя, в первую очередь, авторов, являющихся профессиональными журналистами, социологами, экономистами, лингвистами и культурологами, а затем уже профессиональных историков. Второй уровень — тематический - также отличается разноплановостью. При всей пестроте научной тематики этот уровень выделяется стремлением уйти от любого политического влияния на выбор темы научного исследования. На третьем уровне, новое направление выделяет тендерный аспект. Отличительной чертой нового направления является увеличение доли исследований, сделанных женщинами. Четвертый уровень жанровый. Работы, принадлежащие к современному социокультурному направлению, написаны в различных жанрах. На этом уровне также проявляется сложность и многоплановость нового направления, включающего работы, написанные в виде эссе, статьи в научных и популярных периодических изданиях, монографии, изданные в крупных научных центрах, материалы, появившиеся в специализированных сайтах электронной сети. Уменьшается объем научных монографий.

Социокультурное направление характеризуется наличием исследований, сделанных представителями различных научных школ, что было ранее практически невозможно в американском россиеведении. Объединение научных кадров на почве изучения России на новом, более качественном уровне явилось характеристикой 1990-х гг. России.

Заслугой нового направления является то, что Россия становится более близкой и понятной Америке. Изменившийся образ России как империи зла предполагает наличие новых характеристик, прежде всего, аналогичных Западу. Появление нового направления способствовало увеличению и популяризации знаний о России, созданию возможностей для более конструктивного научного диалога.

Борьба привела также к увеличению интереса американской читающей публики, историков, специалистов, к исследованиям, сделанным в области изучения России. Следовательно, в настоящее время появляется шанс на успешное прекращение кризиса в россиеведении. Историческая наука в целом выигрывает от сочетания научных взглядов на российскую историю, общество и культуру западных и отечественных ученых.

Американское россиеведение рассматривает проблемы российской истории, культуры и общества в контексте общемирового демократического процесса, что является, безусловно, положительным фактом. Самые опасные прогнозы футурологов, как известно, связаны с проблемой разобщения культур. Развитие человечества требует создания единой общемировой культуры, шкалы единых демократических и общественных ценностей при сохранении национальной специфики. Американское россиеведение, в котором в конце XX века появляется новое, социокультурное направление, сделавшее акцент на изучение проблем культуры и общества, внесло свой вклад в этот процесс. I

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Лаптева, Елена Васильевна, 2005 год

1. Abele D. Looking back at sovietology /Wash.: Woodrow Wilson center. Kennan inst. for advanced Russian studies, 1990.1,18 p.

2. After Breznev: Sources of Soviet Conduct in the 1980's.Bloomington: Indiana univ.press, 1983.XX,457 p.

3. Against the grain: parody, satire and intertextuality in Russian literature/ed.by J.G.Tucker. Bloomington,Ind.: Slavica, 2002. iv,224 p.

4. The American Image of Russia,1917-1977.N.Y.:Frederic Ungar,1978.X,388 p.

5. An Introduction to Soviet Cinema: A Spec. Rep. / Wash.: Kennan inst. For Advanced Rus. Studies, Woodrow Wilson Intern. Center for Scholars, 1987.47 p.

6. Aurthur J. Socialism in the Soviet Union. Chicago: Worker;s press, 1977.174 p.

7. Balzer H. Russia's Middle Classes //Post-Soviet Affairs. 1998. IV-VI. P. 165-186.

8. Bassow W. The Moscow correspondents: Reporting on Russia from Revolution to Glasnost. N.Y.: Morrow,1988.385р.

9. Besanson A. Nationalism and Bolshevism in the USSR /in: Ed. by R. Conquest. The Last Empires. Stanford (Cal.): Hoover Inst. Press, 1986. P. 10-11.

10. Berry E.E. Transcultural Experiment: Russian and American Models of Creative 1 Communication . Baisingstoke (Hants).: McMillan,cop. 1999.X,338 p.

11. Beyond Soviet Studies. Wash.: Woodrow Wilson Center, 1995.XV,345p.

12. Bialer S. The Soviet Paradox: External Expansion, Internal Decline.L. :Taurus, 1986.1 X,391 p.

13. Billington J.H. The Faces of Russia. N.Y.:Screebner's, 1992.365р.

14. Billington J.H. Russia transformed. N.Y. etc.: McMillan, cop., 1992.202 p.

15. Billington J.H. The Icon and Axe. An interpretive history of Russian culture. N. Y.:Knopf, 1966.XVIII,786 p.

16. Birkos A.S. Soviet Cinema: Directors and Films. Hamden (Conn.):Archon Books, 1976.Х,344р.

17. Bolshevic culture : experiment a. order in the Russian revolution /Ed.by Gleason A. et al. Bloomington: Indiana univ. press,1985.XII, 304p.

18. Bolshevic Visions: First Phase of the Cultural Revolution in the Soviet Russia/ Ed.by W.G.Rosenberg.-Ardis:Ann Arbor, 1984.-501 p.

19. Bremmer I. Post-Soviet National Theory: Past, Present and Future /in: New States, New Politics. Building the Post-Soviet Nations. Cambridge: Camb.Univ.Press, 1997.743 p.

20. Brown D. Soviet Russian Literature since Stalin. Cambridge: Camb.univ.press, 1978. VI,394 p.

21. Brown E. Russian Literature since the Revolution. Cambridge (Mass.): Harvard univ.press, 1982.VIII,413 p.

22. Bowlt J.E. Moscow: The Cotemporary Art Scene /in: N.Dodge, A.Hilton, eds. New art from the Soviet Union: The known and the unknown. Wash.: Acropolis book, 1977. 127 p.

23. Bowlt J .E. Russian state design: S cenic Innovation, 1900-1930. Jackson (MS): Mississippi Museum of Art,1982. 344 p.

24. Boym S. Common Places: Mythologies of Everyday Life in Russia. Cambridge (Mass.),L.: Harvard Univ. Press,cop. 1994. XI 1,365 p.th

25. Brzezinski Z.K. The Grand Failure: The Birth a. Death of Communism in the 20 cent. N.Y.:Scribner's, 1989. X,278p.

26. The Cambridge Companion to Modern Russian Culture. Cambridge: Camb.Univ.Press,1998.XXV111,372 p.

27. Can Gorbachev's reforms succeed? Berkeley(Cal.): Cal.univ.press,cop., 1990.136 P

28. Carter S.K. Russian Nationalism: Yesterday, today, tomorrow. N.Y.: St.Martin Press, 1990. IX, 175 p.

29. Christianity and Russian culture in Soviet-society/ ed. by N.N.Petro.-BouldenWestview Press, 1989.xi,244 p.

30. Cichock M.A. Russian and Eurasian Politics: A Comparative Approach. N.Y.:Longman,2003. xiii,290 p.

31. Clark W. Portrait of the mythical gentile. Commentary. 1949. № 7. P. 546-549.

32. Cohen S.F. Rethinking the Soviet experience: Politics a. History since 1917. N.Y.-Oxford:Oxford univ.press, 1985. XIV,222 p.

33. Cohen S.F. Sovieticus: American Perceptions a. Soviet relations: Expanded to cover the Gorbachev period.N.Y., L.: Norton, 1986.187 p.

34. Colton T. Moscow: Governing the socialist metropolis. Cambridge (Mass.):Harvard univ.press, 1995.XVI,939 p.

35. Colton T. The Dilemma of reform in the Soviet Union.N.Y.: CFR,1984.XI,115 p.

36. Contemporary Soviet Society: Sociological Perspectives. N.Y.:Praeger,1980.XIX,272 p.

37. Culture and the Media in the USSR Today. Baisingstoke (Hants),L.: McMillan,1989.168 p.

38. Daniels R.V. Is Russia Reformable? Change a. Resistance from Stalin to Gorbachev.-Boulder, L.: Westview press, 1988.X, 141 p.

39. Daniels R.V. Russia :The Roots of Confrontation.-Cambridge (Mass.).L.:Harvard Univ.Press,1985.XV11,411 p.

40. David -Fox M. What is Cultural Revolution?// The Russian Review. 1999. Vol. 58. № 21. P.181-192.

41. Davies R.W. Soviet History in Gorbachev revolution. Bloomington: Indiana univ.press, 1989. VI 1,232 p.

42. Davies R.W. Soviet History in Yeltsin Era. N.Y.: St.Martin Press, 1997.VIII,264 P

43. Desai P. Perestroika in Perspective: The Designee a. Dilemma of Soviet Reform. Princeton (N.J.): Prin. Univ. Press,1989. IX,138 p.

44. Development in Russia and Post-Soviet politics. Baisingstoke (Hants);L.: McMillan, 1994.420 р.

45. Dmytryshyn B. USSR: A concise History. N.Y.: Scribner, 1978. XXI, 647 p.

46. Dukes P. A History of Russia. Medieval, Modern, Contemporary. L.-Baisingstoke: McMillan, 1974.X1,361 p.

47. Dunlop J.B. The Faces of Contemporary Russian Nationalism. Princeton: Prin. Univ. Press,1983.X11,363 p.

48. Dunlop J. Language, Culture, Religion and National Awareness// The Last p Empire. Nationality and the Soviet Future.N.Y.: Screebner's, 1986.363 p.

49. Dunlop J.B. Soviet Cultural Policy// Problem of Communism. 1987. Vol.XXXVl. XI-XII.P.34-57.

50. Ebon M. The Soviet Propaganda Machine.N.Y.: McGraw-Hill Book со, 1987.V11 l,471p. 51.Eklof B. Soviet Briefing: Gorbachev and the Reform period. San-Francisco,L.: Westview Press, 1989.195 p.

51. Ethnic Russia in the USSR: The Dilemma of a Dominance. N.Y.: Pergamon Press, 1980.XX 1,346 p.

52. Extending the borders of Russian history: essays in honor of A.J.Rieber/ ed. by M. Siefert. N.Y.: Central European Univ.Press,2002.212 p.

53. France P. Poets of Modern Russia.Cambridge: Camb.univ.press, 1982.XII,240 p.

54. Francel T. The Russian Artists. The creative person in Russian culture. > N.Y.-.McMillan, 1972.198 p.

55. Freeborn R.,Donchin G.,Arming N. Russian Literary Attitudes from Pushkin to Solzhenitsyn. L.-Basingstoke:McMillan,1976.VIII,158 p.

56. Friedberg M. Russian Culture in 1980's.Wash.:CSIS,1985.Vl 11,88 p.

57. The Future of the Soviet Empire. Basingstoke,L.:McMillan,1988.XX,368 p.

58. Geography and Transition in the Post- Soviet Republic.N.Y.: Wiley, 1997.1X,2331. P

59. Gibian G. Soviet Writers of the Little World.Ithaca: Corn.univ.press, 1973.29 p.

60. Gillespie D.C. Russian cinema.N.Y.: Longman,2002. 167 p.

61. Givens J. Prodigal son:Vasilii Shukshin in Soviet Russian Culture. Evanstone (Ill.):Northwestern univ.press,2000.xix,268 p.

62. Golomstock I. The future of Soviet art /in: N.Dodge, A.Hilton.(eds.). New Art from The Soviet Union: The Known and Unknown .Wash.: Acropolis Books, 1977. 240 p.

63. Golomshtok I., Glezer A. Unofficial art from the Soviet Union/ ed. by Scammell M. L.: Seeker a. Warburg, 1977.XV 1,172 p.

64. Gorbachev and Soviet Future/Ed. by Lerner L.W.,Treadgold D.W. Boulder,L.: 9 Westview Press, 1988. VI1,284 p.

65. The Gorbachev era /Ed. by A.Dallin a.Condolezza Rice. Stranford (Cal.):Stranford Alumni assoc.,cop. ,1986. XII, 183 p.

66. Goscilo H. Big-Buck Books: Pulpfiction in Post-Soviet Russia // The Harriman Review. 1999/2000.№ 2-3.

67. Gustafson T. Capitalism in the Russian Style. N.Y.: Camb.univ.press, 1999.xvi,264p.69.0'Hara. Media for the Millions. N.Y.: St.Martin Press, 1961. 177 p.

68. Hayward M. Writers in Russia,1917-1978.L.:Harwill Press, 1983.LXXV 1,340 p.

69. Hecht L. Russian Writers and Soviet Society. 1917-1978.N.Y.:Random1. House, 1979.XXXI,296 p.

70. Hecht L. The USSR Today: Facts and Interpretations. Springfield (Virginia) ' :Scholasticus Publishing, 1978.185 p.

71. Hingly R. A concise history of Russia. N.Y.: Viking press, 1972.224 p.

72. Hingly R.The Russian Mind. N.Y.:Screebner's, 1977.VIII,307 p.

73. Hosking G. Beyond Socialistic Realism. Soviet Fiction since "Ivan Denisovich". N.Y.: Holmes Meier, 1980; London etc.: Granada publ., 1980. X, 260 p.

74. Hough J.F. Russia and the West. N.Y.: A Touchstone Book etc., 1990.286 p.

75. Joung K. Handbook of Social Psychology. N.Y. : New Medicine pub., 1947. 190 p.

76. Kalbouss G. Study guide to Russian culture. N.Y.: Needham Heights Press,1991.vii,345 p.

77. Katz D., Braly K. Racial Prejudice and Racial Stereotypes. I.abnorm.voc.psychol. 1935.Vol.30.P. 181 -187.

78. Keep J. L.H. Last Empire: A History of the Soviet Union, 1945-91.Oxford: Oxford Univ. Press, 1995.VI11,477 p.

79. Khazanov A.M. After the USSR: Ethnicity, Nationalism and Politics in the Common Wealth of Independent States. Madison(Wisc.):Univ.of Wisc.Press,1995.XVl 1,31 lp.

80. Klein L.R., M.Power,eds. The New Russia: Transition Gone Awry. Stanford: Stan. Univ.press,2000.387 p.

81. Klineberg O. The scientific study of national stereotypes// Unesco international social science billetin. 1951 .Vol. 11 .P.505.

82. Kopp A. Housing for the masses/ Conf. on the origins of Soviet culture .May 18 -19, 1981. Wash., 1981. 24 p.

83. Kort M. The Soviet Colossus: The Rise and Fall of the USSR. 3rd ed. Armonk(N.J.); L.: Sharpe, 1993.XI 1,365 p.

84. Kuhn D, Kuhn F. Russia on our Mind. N.Y.: Laurel, 1976.267 p.

85. Labedz L. The use and abuse of sovietology. New Brunswick,Oxford: Transaction Publ.,1989.372 p.

86. Laquer W. The Long Road to Freedom: Russia a. Glasnost.N.Y.: Scribner's,1989.XVl 11,326 p.

87. Laquer W. America, Europe and the S.U. /Sel essays.-New Brunswick; L.: Transaction books, 1983-xiv,224 p.

88. Lane P. Politics and society in the USSR.N.Y.:N.Y.Univ.press,1980.XVIII,622 p.

89. Lippman W. Public opinion. N.Y.-L.:McMillan, 1966. 290 p.

90. Looking West?: culture globalization and Russian youth cultures/ H. Pilkington et.al. Pensylvania: Pensylvania State univ.press,2002.i,300 p.

91. Lyons E. Soviet war against Russians/ in: The American Image of Russia, 1917-1977.N.Y.: Frederic Ungar Publishing, 1978.X,388 p.

92. McDaniel T. The Agony of the Russian Idea .Princeton (N.J.):Prin.Univ.Press, 1996.X,201 p.

93. Maclean F. Holy Russia: A First companion to Europ. Russia. L.: Century, 1982.X 111,347 p.

94. Mandel E. Beyond Perestroika. The Future of Gorbachev's USSR. L.,N.Y.: Verso, 1989.XV1,214 p.

95. Marsh R. History and Literature in Contemporary Russia. Oxford:McMillan,1995.X,289 p.

96. Marsh R. Women and Russian culture: Projections and self-perceptions. N.Y.: Berghahn Books, 1998. xix,295p.

97. Mathewson R.W.jr. The Positive Hero in Russian Literature.2-rd ed.Stanford (Cal.): Stanford Univ. Press, 1975.XX,369 p.

98. Matlock J F. Autopsy on an Empire: The American Ambassador's account of the collapse of the Soviet Union. N.Y.:Random House,cop. 1995. VII,836 p.

99. Medish V. The Soviet Union. Englewood Cliffs(N.J.): Prentice Hall, 1985.XVI,385 p.

100. Mickiewicz E.P. Media and Russian Public.N.Y.:Praeger,1981.Xl 11,157 p.

101. Mickiewicz E.P. Split signals: Television a. Politics in the Soviet Union. N.Y.:Oxford Univ.Press, 1988.X11,286 p.

102. Miller W. Who are the Russian? A History of the Russian People.L.: Faber,1973.240 p.

103. New Rich, New poor, new Russia: winners and losers on the Russian road to capitalism /B.Silverman, M.Yanowich,eds. Armonk (N.Y.): M.E. Sharpe,2000.XXV,187 p.

104. New States, New Politics: Building the Post-Soviet Nations. -Cambridge: Camb.univ.ptess, 1997.743 p.

105. Perspectives for Changes in Communist Societies /Ed. By T. Rakowska-Harmstone.Boulder (Cal.): Westview Press, 1979.X11,194 p.

106. Pilkington H. Russia's youth and it's culture.L.,N.Y.: McMillan, 1994.236 p.

107. Pintner W., Rowney D.K. Russian Officialdom: The Bureaucratization of Russian Society from the 17 to 20 century.Chapel Hill: Univ.of North Carolina Press, 1980.XVII,396 p.

108. Pipes R. Russia Observed. San-Francisco-L., Boulder etc: Westview Press, 1989.240 p.

109. Post-Communist Studies and Political Science: Methodology and Empirical theory in Sovietology. Boulder etc.: Westview Press, 1993.XV 1,387 p.

110. Problems of Culture and cultural Values in the Contemporary World. P.:Unesco, 1983.80 p.

111. Ragsdale H. The Russian Tragedy: The Burden of History. Armonk (N.Y.): Share,1996.386 p.

112. Ramet P., Zamascikov S. The Soviet Rock Scene.-Wash.: Woodrow Wilson center, 1987.(3),34 p.

113. The Red Pencil: Artists, Sholars a. Censors in the USSR / Ed. by Choldin M.T., Friedberg M.Boston etc.: Unwin Human, 1989.XV11,240 p.

114. Reinterpreting Russia.L.: Arnold, 1999.232 p.

115. Remnic P. Lenin's Tomb: The Last Days of the Soviet Empire. N.Y.:Random House,1994. XII,588 p.

116. Riasomovsky N. A History of Russia. 3-d ed. N.Y.'.Oxford univ. press, 1977. XX, 762 p.

117. Ries N. Russian Talk: Culture and Conversation during Perestroika. Ithaca: Corn univ .press, 1997.220 p.

118. Roberts E. Glasnost: The Gorbachev's revolution. L.:Hamish Hamilton, 1989.94 P

119. BO.Roberts E. The Xenophobe's guide to the Russians.L.: Ravette books,cop.,1993.64 p.

120. Rowe E. Hamlet :A window on Russia.N.Y.: N.Y.univ.press,1976.Xl 11,186 p.

121. Russia after Communism. Wash.: Carnegie endowment for international peace, 1999.XX 111,164 p.

122. The Russian Context. The Culture behind the language/ ed.by E.M. Boyle a. G.Gerhart.-Bloomington (Ind.):Slavica,2002.vi,721 p.

123. Russian culture /iEd.by M.Mead,G.Gorer,J.Rickman.N.Y.: Berghahn Books, 2001.xx,324 p.

124. Russian culture at the crossroads: paradoxses of Postcommunist consciousness/ed. by D.N.Shalin. Boulder,CO: Westview Press, 1996. ix,341p.

125. Russian culture in Modern times/ed. by R.H. Hughes and I.Paperno. Berkeley: Univ.of California Press,1994.viii,334 p.

126. Russian organize crime: the new treath ?/ ed. by P.Williams. London,Portlend,Or. F.Cass, 1997.270 p.

127. Russian search of its future.Cambridge: Camb.univ.press, 1995.239 p.

128. Rutland P. "Sovietology: Notes for a Post- Mortem"// The National Interest. 1993 .№31. P. 109-122

129. Shlapentokh V. American Sovietology from 1917-1991.An attempt at diagnosis //Russian history. 1995.Vol.22. P.406-433.

130. Slonim M. Soviet Russian Literature. Writers and Problems. 1917-1977.N.Y.:Oxford Univ.Press, 1977.437 p.

131. Smith J. Beyond the Limits: The Concept of Space in Russian History and

132. Culture. Helsinki: Hel.univ.press, 1999.276 p.

133. Smith H. The New Russians. N.Y.: Randome House, 1990.621р.

134. Snyder J. .Science and Sovietology/ in:Post-Communist Studies and Political

135. Science: Methodology and Empirical theory in Sovietology. Boulder etc.: Westview1. Press,1993.XV1,387 p.

136. Soyiet Art in Exile/I.Golomshtok, A. Glezer,eds. N.Y.:Random House, 1977.XVI, 172 p.

137. Soviet Quantitative History ? Ed. By Don K. Rowney. SAGE Publ. Berkerly Hills.-L.,New Delhi, 1984.

138. Soviet Society and Culture. Boulder,L.: Westview Press, 1988.X111,290 p. 150.Soviet Society under Gorbachev: Current trends and the prospect for reform. Armonk (N.Y.):Share, 1987.XIV, 159 p.

139. The Soviet Union /Ed. by Davies R.W. with the assistance of Shaw D.J.B.L.: Allen a. Unwin, 1978.191 p.

140. The Soviet Union, 1988-1989: Perestroika in Crisis?/ Ed. By the Federal Inst. For Soviet a. International Studies. Boulder, San-Francisco: Westview Press, 1990.XV,410 p.

141. Starr S.F. Red and Hot. The Fate of Jazz in the Soviet Union. 1917-1991.N.Y.: , Oxford univ.press, 1994.XVII,390 p.

142. Steele J. Eternal Russia: Yeltsyn, Gorbachev and the Mirage of Democracy.Cambridge (Mass.): Camb.uni.Press,1994.XVIII,427 p. 158.Stites R. Cultural History and Russian Studies //in: Beyond Soviet Stadies. -Wash.: Woodrow Wilson Center, 1995-XV,345p.

143. Stites R. Russian Popular Culture. Cambridge(Mass.): Camb.Univ.Press, 1994.XV 11,269 p.

144. Strada M.J. Friends or Foe?: Russian in American film and foreign policy,1933-91.Langham ( Md): Scarecrow Press,1997.xiii,255 p.

145. The structure of Modern Russian History. Toward a Dynamic Model // RussianD

146. History/Histoire russe, 1977. Vol. .4 .P 1, 11, 12.

147. Suny R. G. The revenge of the past: Nationalism, Revolution and the Collapse * of the Soviet Union.-Stanford (Cal.): Stanford univ.press, 1993 .XIX,200 p.

148. Tamruchi N.O. Experience of Madness: alternative Russian art in the ' 1960-90 s.Roseville , East NSW: Dist.in Australia by Craftsman House,USof America, in ass.with G+B Arts Int.,1995.116 p.

149. Tamruchi N.O. Moscow conceptualism,l 970-90.Roseville ,East NSW: Dist.in Australia by Craftsman House,US of America, in ass.with G+B Arts Int.,1995.111р.

150. Totalitarian dictatorship and autocracy /Brzezinski Z.K., Friedrich C.J.2 ed., Cambridge: Harvard univ.press, 1965.XVI,439 p.

151. Tudman F. Nationalism in Contemporary Europe. Boulder (Cal.): ЕЕАД981. V,293 p.

152. Understanding Soviet Society.Boston etc.:Unwin Human, 1988.XIX,268 p.

153. Walker E. Sovietology and Perestroika: A Post-Mortem / in: Beyond Sovietology. Essays on Politics and History. Ed.by Solomon S.G.Armonk (N.Y.);L.McMillan, 1993.201р.

154. Walker M The Waking Giant:Soviet Union under Gorbachev. L.:Michael Joseph,1986.XX1X,282 p.

155. Warhola J.W. Russian Orthodoxy and Political Culture Transformation. Pittsburgh (Pa): Pittsburg Univ. Press, 1993.53 p.

156. Warnes D. Russia: A Modern History. Slough: Univ. Tutorial Press, 1984.183 p.

157. Webster W.H. Russian organized crime and corruption: Putin challenge. Wash.:Center for Strategic and International Studies,2000.xviii,73 p.

158. Wesson R. C. State Systems: Intern. Pluralism, Politics a. Culture. N.Y.: Free Press,1978.V111,296 p.

159. Western and Russian Historiography: Recent view. L.: Macmillan,1993.X,218 p.

160. White S. Gorbachev in Power.Cambridge: Camb.Univ.Press, 1990.267 p.

161. Woll J., Treml V.G. Soviet Dissident Literature. A Critical Guide. Boston (Mass.): Hall,1983.XVl 11,241 p.

162. Women and Russian culture: Projections and self-perceptions/ed.by R.Marsh.N.Y.: Berghahn Books, 1998.xix,295 p.

163. Yanov A. The Russian Challenge and the Year 2000. N.Y.,Oxford:Basil Blackwell,1987.XVl,302 p.

164. E.Zalzburg. Great Russian musicians: from Rubinstein to Richter. Oakville (ON): Mosaic Press,2002.146 p.2. документы1 .Советско-американские отношения 1933-1987 гг.: Сб. основных документов. 4.2. АН СССР. Ин-т США и Канады. М., 1987.323с.

165. Советско-американские отношения 1987-1989 гг.: Сб. основных документов.АН СССР. Ин-т США и Канады. М., 1990.240с.3.мемуары

166. Brzezinski Z.K. Power and Principle:Memoirs of the National Security Adviser, 1977-198l.N.Y.:Farrar,Straus,Giroux, 1983.XVI 1,587 p.

167. Carter J.E. Keeping a Faith: Memoirs of a President.Toronto etc.:Bantam books, 1982. XV,622 p.

168. Haig A. M. Caveat: Realism, Reagan a. foreign Policy.N. Y. :McMillan, 1984.XVI,367 p

169. Рейган P. Жизнь по-американски. Пер. с англ. М.:Новости, 1992.750с.4.периодическая печать

170. The American Historical Review. 1996,.№2.

171. American Political Science Review. 1980-1990.

172. Art in America. 1972-1989;1997-2000.

173. The Art Journal. 1975-1984.5.Art News. 1980-1996.

174. Current history. 1986-19907.Dance Magazine. 1998.

175. Foreign Affairs. 1995-2000.

176. The Harriman Review. 1999/2000. Vol.12, № 2-3. 1 O.Los-Angeles Times. 1999. 13.03; 1999.21.03.1 l.The National Interest. 1993. № 31, 33; 1999. Spring

177. The Nation. 1998. 10-17.08.

178. New York Times. 1993. 28.03.; 1999. 2.09; 2000. 2.01.

179. New York Times Book review. 1999. 11.04; 1999.14.03.

180. Play and Players. 1996, № 509.

181. Post-Soviet Affairs. 1998.№3.

182. Problem of Communism. 1980-1990.

183. Problem of Post-Communism. 1995-2000

184. Review ofNational Literatures. 1972. Vol.3, .№1.

185. Russian Review. 1986-1990. 21.Slavic Review. 1986-1998.

186. Studies in Comparative Communism. Vol.20, №3/4.23.Time. 2001. №3,4, 22, 25.

187. US News and World Report. 1999.15.09. 2000. 24-31.07.

188. Washington Post. 1998.15.01, 6.09; 1999.4.01,9.09,19.09, 7.11,13.11.

189. Weekly Standard. 1997. 29.12.1 .Вопросы истории 1980-2000

190. Вопросы психологии. 1986, №1; 1993, .№5.

191. Вопросы философии. 1971,.№5.

192. Высшее образование в России. 2003,№4.

193. Мировая экономика и международные отношения. 1981-1993. 6.Опыты. 2000, №3.

194. Отечественная история. 1992-2000.

195. Полис. 1994, №1; 1995,№4; 1998, №5; 1999, №6.

196. Посев. 1993, №5. Ю.Родина. 1995,№7; 1997, №1.

197. Свободная мысль. 1992,№11; 1998, №9-12; 2000,№5.

198. Социально-гуманитарные знания. 2000, №4; 2001, №1.

199. Социально-политический журнал. 1995,№6; 1996, №3,4; 1997,№3; 1998,№2.

200. США: экономика, политика, культура. 1999,.№8;. 2000, №11, 12.5.справочники , энциклопедии

201. Агеева О.Г., Головина М.А., Журихин О.А. Современная американская историография. М.:Наука, 1976. 323с.

202. Американские советологи: справочник. М.:ИНИОН, 1990.170с.

203. Американские советологические центры. Справочник. М.:ИНИОН, 1976.322 с.

204. Библиографический справочник. М.:Ин-т всеобщей истории, 1980.261 с.

205. Болыпой толковый социологический словарь: В 2х т. М.: Вече-АсТ, 1999. I б.Ведущие историки стран Западной Европы и Северной Америки:

206. Справочник. М.:ИНИОН, 1985.186 с.

207. Психологический словарь. М.: Политиздат, 1990. 482 с.

208. Периодическая печать США: Справочник. М.:ИНИОН, 1982.82 с.

209. Современные Соединенные Штаты Америки: энциклопедический справочник /Абаренков В.И., Алякринский О.А., Антонов М.Ф. и др. М.Политиздат, 1988.542 с.

210. O.American bibliography of Slavic and East European Studies.-Stanford( Cal.), 1970-76,1992.11 .American Historical Association's guide to historical literature. N.Y.: Oxforduniv.press, 1995. 422 p.

211. Collins Cobuild English Language Dictionary. L.:Harper Collins 1 Publishers, 1994.1703 p.

212. Collins Concise English. Dictionary. 3rd ed. Glasgow: Harper Collins Publishers, 1992.1583 p.6. научная и научно-популярная литература

213. Аванесова А.В. Культурно-ориентированная модернизация России // Социально -гуманитарные знания. 2000. №4. С. 42-43.

214. Агеев B.C. Механизмы социального восприятия// Психологический журнал. 1988. №2 С. 63-70.

215. Агеев B.C. Психологическое исследование социальных стереотипов // Вопросы психологии. 1986. №1.С. 95-101.

216. Американская русистика. Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология / Сост. М. Дэвид-Фокс; Самара: Самарский университет, 2001.376 с.

217. Там же. Императорский период : Антология. / Сост. М. Дэвид-Фокс; Самара: Самарский университет, 2000.372 с.

218. Андреев А.А. Мы и они // Обновление России. Трудный поиск решений. Вып.4.М.: Рос.ин-т соц.и нац. проблем, 1996.

219. Асмолов А.Г. Психология личности. М.: МГУ, 1990. 367 с.

220. Бабаева А.В. Стереотипы поведения в истории культуры. Дис. канд. культ, наук. Санкт-Петербург, 1998.153 с.

221. Багдасарьян Н.Г. Диалог или экспансия: анализ проблемы "американизации"русской культуры'7/Социально-политический журнал. 1997. №3. С.243-251.

222. Ю.Байбурин JI.K. Этнические стереотипы поведения. JI: ЛГУ, 1985. 241с.

223. П.Баталов Э.Д. Русская идея и американская мечта //США: экономика,политика, культура. 2000, .№11.С.З-20; 2000, №12. С. 21-41.

224. Беляев А.А. Вся чернильная рать. Что и как пишут о нашей странесоветологи США и Англии. М.: Молодая гвардия, 1983. 175 с.

225. З.Беляев А.А. Идеологическая борьба и литература: Крит.анализ амер.советологии. М.:Худ. Литература, 1988.445 с.

226. Бойко Е.И. Механизмы умственной деятельности. М.: Педагогика 1976.248 с.

227. Блинкин А .Я. «KRITIKA»- американские исследования по истории СССР// Вопросы истории. 1983. .№4. С. 162-167.

228. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. М:МГУ, 1982. 200 с.

229. Боровикова В.Г. Русская культура в американских изданиях (1970-80-е гг.) (Материалы по истории русской культуры Х1Х-ХХ вв. ) Брянск: Брянскийуниверситет, 1993.80 с.

230. Борщуков В.И. Поле битвы идей: Советская литература за рубежом. М.: Сов. писатель, 1988. 445 с.

231. Боффа Дж. От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994. М.:Межд.отношения, 1996. 320 с.

232. Буржуазные концепции культуры: кризис методологии/Табачковский В.Г.,Лях В.В., Полищук Н.П. и др.- АН УССР. Ин-т философии. -Киев: Наукова думка, 1980.-366с.

233. Буржуазия советология и пропаганда/ АН СССР. Ин-т социол. исслед. М., 1987.187 с.I

234. Выгодский JI.C. Собр. Соч. в 6 т. / Гл.ред. А.В. Запорожец ; АПН СССР. М.: Педагогика, 1982-1984.Т.2; 1982. 502с.

235. Гаджиев К.С. Американская нация: национальное самосознание и культура. М.: Наука, 1990.240 с.

236. ГасановИ.Б. .Национальные стереотипы в межнациональном конфликте: сущность, различие, противоречия. Дис. канд. политол. наук. М., 1994.179 с.

237. Глезер А.Д. Русские художники на западе. М.: Знание, 1991.53 с.

238. Глезер А.Д. Современное русское искусство. Париж; Москва; Нью-Йорк, 1993.528 с.

239. Грановская P.M. Восприятие и модели памяти. Л.:ЛГУ,1974. 361 с.

240. Дементьев И.И. Основные направления и школы в американской историографии послевоенного времени // Вопросы истории. 1976. №11.С. 67-90.

241. Дмитриева Н.Л. Конвенциональный стереотип как средство регуляции восприятия вербализированного содержания. Дис.канд филол. наук. Барнаул, 1996.145 с.

242. Дымщиц А. Нищета советологии и ревизионизма. М.: Худ. литература, 1975.350 с.

243. Дьякова В.В. Стереотипы восприятия государственных служащих в современном российском обществе. Дис. канд. психол. наук. М., 1996.143 с.

244. Европейский опыт и преподавание истории в постсоветской России. М.: Европейский университет, 1999. 312 с.

245. Егорова- Гантман Е., К. Плешаков. Концепция образа и стереотипа в международных отношениях// Мировая экономика и международные отношения. 1988. №12.С. 19-31.

246. Елисеев Е.Е. Многонациональная советская литература в интерпретации англоязычной советологии. Автореф.дис. канд. филол.наук. М., 1987.20 с.

247. Жуков Ю.Н. Критика буржуазных фальсификаций роли КПСС в строительстве советской художественной культуры //Вопросы истории КПСС. 1980. .№ 12. С.56-60.

248. Игрицкий Ю.И. Меняющаяся советология как предмет концептуального анализа //Отечественная история. 1998. №1 .С. 3-23.

249. Игрицкий Ю.И. Реабилитация советологии// Общественные науки.1990.№5.С.169-184. 41.Игрицкий Ю.И. Россия и Запад. //Свободная мысль.2000. №5.С. 72-82.

250. Игрицкий Ю.И. Россия и Запад: Корни стереотипов //Россия и внешний мир: диалог культур. М.:Ин-т рос. истории РАН, 1997.С.182-190.

251. Игрицкий Ю.И. Снова о тоталитаризме/Ютечественная история. 1993. №1. С. 3-17.

252. Иллерицкая Н.В. Становление советской историографической традиции: наука, не обретшая лица// Советская историография. М., 1996. С. 162-190.

253. Ионцев В.А., Лебедева Н.М., Назаров М.В., Окороков А.В. Эмиграция и репатриация в России. М.: Попечительство о нуждах Российских эмигрантов,2001.490 с.

254. Историк в поиске. М.:ИВИ РАН, 1999. 309 с.

255. Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. М.: РГГУ, 1996.448 с.

256. Каценеленбоген А. Приведет ли гласность к власти реакционеров?//Советская культура в эпоху перестройки: Сб. мат. бурж. печати. М.:Прогресс, 1989.С. 357-358.

257. Кеннан Дж. Перспектива Горбачева// Советская культура в эпоху перестройки: Сб. мат. бурж. печати. М.: Прогресс, 1989. С. 23-28.

258. Ковальченко И.Д., Бородкин А.И. Современные методы анализаисторических источников с помощью ЭВМ. М., МТУ, 1987.

259. Кодин Е.В. Американская послевоенная советология: методология и * источниковая база. Дис. д-ра ист. наук. М., 1998.472 с.

260. Количественные методы в советской и американской историографии ( отв. ; Ред. И.Д. Ковальченко). М., Наука, 1983.

261. Концепция американской исключительности: идеология, политика, культура. М.:МГУ, 1993.299 с.

262. Королев С.А. Буржуазная советология на службе антикоммунизма. М.: Знание, 1983. 64 с.

263. Коэн С. Изучение России без России»// Свободная мысль. 1998. № 9-12.С.21-34.

264. Коэн С. Изучение России без России: крах постсоветологии.-М: АИРО-ХХ, 1999.41 с.

265. Коэн С. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России. М, АИРО-ХХ, 2001. 303 с.

266. Кунина А.Е.США: методологические проблемы историографии. М.: Наука, 1988.214 с.

267. Лакер В. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М.: Текст, 1994.431 с.

268. Лебединская Л.Н. Обновление советской культуры в интерпретации советологов// Вопросы истории КПСС. 1989. №2. С.88-101.

269. Левина Е.В. Проблемы русской истории на страницах журнала "Russian Review" (США)//Отечественная история. 1998. №2. С. 142-146.

270. Леонтьев А.А. Психология общения. -Тарту, 1974. -241с.

271. Логунов А.П. Отечественная историографическая культура: современное состояние и тенденции трансформации // Образы историографии. М.:РГГУ, 2001. С.7-58.

272. Лукин В.П. ,Уткин А.И. Россия и Запад: общность или отчуждение? М.: САМПО, 1995.147 с.

273. Майкльсон Дж. Образ русского в Америке // Образ России. Россия и русские в восприятии Запада и Востока. СПб.: Канун, 1998.С.423-430.

274. Малето Е.И., Рудая Е.Н. Россия и мир: проблемы взаимовосприятия. Заседание Круглого стола 18.03.1999 / РАН. Ин-т российской истории // «Отечественная история». 1999. №6. С. 195-200

275. Марушкин Б.И. История и политика. Американская буржуазная историография советского общества. М.: Наука, 1969.-393 с.

276. Марушкин Б.И. Советология: расчеты и просчеты. М.: Политиздат, 1976.160 с.

277. МахлаевА.В. О русском национальном характере// Социально -политический журнал. 1996. №4. С. 244-251.

278. Малиа М. . Из-под глыб, но что? Очерк истории западной советологии// Отечественная история. 1997. №5. С. 93-109

279. Малиа М. Клио под надзором. Россия в американской историографии// Родина. 1997. №1. С. 68-74.

280. Малиа М. Советская трагедия. История социализма в России, 1917-1991. М.: РОССПЭН, 2002. 580 с.

281. Медушевская О.М. Современная зарубежное источниковедение. М.: Высшая школа, 1983. 143 с.

282. Мельвиль А.Ю. США: сдвиг вправо? Консерватизм в идейно-политической жизни США 1980-х гг. М., Наука, 1986. 216 с.

283. Павловская А.В. Формирование образа России в США 1850-1880-е гг. Проблемы взаимодействия культур. Дис. д-ра ист. наук. М., 1999 .481 с.

284. Павловская А.В. Этнические стереотипы и проблема общения культур// Россия и Запад: диалог культур. М.: МГУ, 1996.С. 428-441.

285. Передерий С.В. К новому пониманию западной советологии. Пятигорск: Пят. пед .ин-т, 1993.134 с.

286. Передерий С.В. Политологический анализ американской советологии периода перестройки в СССР. СПб: Изд-во С.-Петерб.ун-та, 1996. 63 с.

287. Петров Е.В. История американского россиеведения. СПб: СПб ин-т легкой промышленности, 1998/99.214 с.

288. Петро Н. Кризис американской советологии // Посев. 1993. №5. С.75-81.

289. Проблемы трансформации культурных ценностей в моделях образования и культурной политики // Социально-гуманитарные знания. 2001. №1. С. 50- 56.

290. Разинкина Н.М. О понятии стереотипа в языке научной литературы// Язык, стиль, жанры. М.: Наука, 1985. 326 с.

291. Ранкур- Лафферьер Д. Рабская душа России. Культ страдания и нравственного мазохизма. М. :Арт-Бизнес Центр, 1999.363 с.

292. Репина Л.П. Новая историческая наука» и социальная история. М.: Ин-т всеобщ, истории РАН, 1998. 282 с.

293. Рибер А. Изучение истории России в США// Исторические записки. Т.З (121).М.: Наука, 2000. С.65-104.

294. Рождественская Н.А. Роль стереотипов в познании человека человеком.//Вопросы психологии. 1986. .№4. С.70-76.

295. Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры: Тез. докл. научню конф. РАН, Ин-т российской истории, 13-15 апр. 1993. 105 с.

296. Россия в XX веке. Проблемы национальных отношений. М.: Наука, 1999.451 с.

297. Россия и внешний мир: диалог культур. М.:Ин-т рос. истории РАН, 1997.287 с.

298. Россия на пороге XXI века. М.Юбозреватель, 1996. 334 с.

299. Россия после августа 1991 г. цивилизованные, политические и культурные дилеммы. М.: РАН. Институт философии ,1993. 103 с.

300. Россия и Запад: диалог культур. М.:МГУ, 1994. 186 с.

301. Русский авангард в кругу европейской культуры. Тез. межд. научн. конф РАН. М, 1993. 198 с.

302. Сальникова А.А. Исторический источник в американской советологии. Казань : Изд-во Казан.ун-та, 1997. 188 с.

303. Сахаров А.Н. История СССР под пером советологов. М.: Знание, 1988.64 с.

304. Смолянский В.Г. Два образа жизни. Критика советологических концепций 1980-х-Л.: Лениздат, 1985.127 с.

305. Смолянский В.Г. Перестройка и советология. М.: Знание, 1988. 48 с.

306. Советологи о советологии: поиски выхода из тупика. М.: ИНИОН, 1977.214 с.

307. ЮО.Советская культура в эпоху перестройки: Сб. материалов буржуазной печати. М.: Прогресс, 1989. 393 с.

308. Советский Союз глазами американцев. 1917-1977. М.:Мысль, 1979. 348 с.

309. Советский Союз глазами буржуазных советологов.Ч.1.Вып.1. М.:Прогресс, 1987.440 с.

310. Советский Союз глазами буржуазных советологов. 4.1. Вып. 2. М:Прогресс, 1987. 411с.

311. Советский Союз глазами буржуазных советологов.Ч.2 вып.1.М.: Прогресс, 1988.431 с.

312. Согрин В.В. Американская исключительность: мифы и реальность. М.:3нание, 1986. 64 с.

313. Юб.Стивен П. Перестройка и советология//США: экономика, политика, идеология.-1989.№3 .-С.З 0-36.

314. Ю7.Ужегова З.А. Образ «Новой России» на Западе по материалам американской и британской прессы. Дис.канд. культ, наук. М.,1999.228 с.

315. Хьелл,Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.:Питерпресс, 1997.608 с.

316. Хабибуллин К.С. О национальном самовосприятии постсоветской России// Социально- политический журнал. 1995. №6. С. 52-60.

317. Швецов В.В. С точки зрения Запада: Зарубежная общественно-историческая мысль об основных (переломных) этапах российской истории XX века. М.: изд-во РАГС, 1997.202 с.

318. Шибутани Т. Социальная психология. М.:Наука,1969. 449 с.

319. Шихирев П.Н. Современная социальная психология в США. М.:Наука,1979. 229 с.

320. Шлапентох В. Запад как основная проблема для России и ее будущего //Россия и Запад: диалог культур. М.:МГУ,1996.С . 25-32

321. Ядов В.А. К вопросу о теории «стереотипизации» в социологии // Философские науки. 1960. №2.С. 51-59.

322. Янов А. Новое мышление и американский «брежневизм».// Международная жизнь. 1989. № 1,2. С. 36-44.