Взаимоотношения Османской империи и государств Центральной Азии в середине XIX-начале XX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Васильев, Александр Дмитриевич

• Васильев, Александр Дмитриевич
• кандидат исторических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Васильев, Александр Дмитриевич

Введение.

Глава I. Историография и источники по истории взаимоотношений

Османской империи и государств Центральной Азии.

Параграф 1. Историография.

Параграф 2. Источники.

Глава И. Отношения Османской империи и государственных образований

Центральной Азии, подконтрольных России.

Параграф 1. Хива.

Параграф 2. Бухара.

Параграф 3. Коканд.

Глава III. Османская империя и государства Центральной Азии, не подконтрольные России: Кашгар и Афганистан.

Параграф 1. Кашгар.

Параграф 2. Афганистан.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Взаимоотношения Османской империи и государств Центральной Азии в середине XIX-начале XX вв.»

На протяжении длительной истории изучения взаимоотношений государственных образований Центральной Азии и России, некоторые аспекты данной темы остаются практически совершенно не исследованными. В центре внимания оказывались: во-первых, борьба двух великих империй- Британской и Российской за сферы влияния в Центральной Азии; во-вторых - военная, реформаторская и организационная деятельность российской администрации на подвластной территории и ее отношение к исламу. Вопрос же о многосторонних взаимоотношениях других стран, соперничавших в регионе, остается до сего дня малоизученным. Во многом это было связано также и с недоступностью для отечественных исследователей архивных источников других стран на западных и восточных языках.

Следует, тем не менее, отметить, что, помимо глобальных геополитических интересов двух основных соперничающих европейских держав на политической, а иногда и арене военных действий, ощущалось присутствие интересов и государств региона, заинтересованных в расширении своего влияния на территории, недавно присоединенные к Российской империи или находящиеся в политической зависимости от нее. К числу таких государств - субъектов политических отношений, можно отнести Афганистан, Кашгарское ханство, Османскую империю, Персию, Китай. Причина их заинтересованности объяснялась тем, что столкновение глобальных геополитических интересов могло ослабить те традиционные связи, которые эти государства пытались сохранить или выстроить на новой основе с подвластными России государственными образованиями Центральной Азии. Это подтверждается рядом исследованных в данной работе официальных дипломатических документов из Османского архива кабинета премьер-министра, и хранящихся там же материалов личного происхождения, например, - писем османского резидента в Туркестане

Хаджи Османа Эфенди о проблемах населения Бухары, Ташкента, Коканда, Самарканда и Хивы во взаимоотношениях с русской администрацией.

Исследование документальных источников по данной теме сохраняет определенную актуальность и для современной России, поскольку в среднеазиатских ханствах, после присоединения их к Российской империи, сосуществовали и развивались одновременно восточная и российская традиции государственности и государственного строительства. Синтез этих традиций и впоследствии не терял своего значения в политической истории Средней Азии, как в годы революционных преобразований, так и после распада СССР.1

Проследить историю связей Средней Азии и Османского государства можно практически с момента образования последнего. Эти связи на протяжении длительного исторического периода имели многоплановый и разноуровневый характер. На развитие взаимоотношений оказывали влияние сначала общие интересы идеологического характера - совместная борьба против Ирана и шиитов, а затем попытки создать антироссийскую коалицию из государств региона. На данном этапе взаимоотношений этот регион интересовал османских правителей также и для усиления своего политического авторитета на международной, в том числе - европейской арене путем создания военно-политического союза на основе этно-конфессиональной общности.

Активизация российской внешней политики на юго-восточных границах России и ее продвижение в Центральную Азию во второй половине XIX в. вызывали тревогу у Порты. Продвижение и колониальные захваты России были тем фактором, который мог нарушить традиционные связи мусульманских государств региона и Османской империи. На этот период приходится обострение ситуации, поскольку двусторонний

1 См. Центральная Азия: пути к интеграции в мировое сообщество, М.,«Институт востоковедения РАН», 1995// Central Asia and the World: Kazakhstan,Uzbekistan,Tajikistan,Kyrgyzstan and Turkmenistan. Ed.By M.Mandelbaum, N.Y.:"Council on Foreign Relations Press", 1994// After Empire:The Emergging Geopolitics of Central Asia. Ed. By J.C.Snyder. Wash.: "National Defense University Press", 1995. конфликт России и среднеазиатских государств мог стать причиной для широкомасштабного мирового конфликта на азиатской территории с участием азиатских и европейских государств (в том числе и Османской империи).

Собственные интересы преследовали и различные политические группы на территориях местных государственных образований, ориентировавшиеся на различные внешние силы. Таким образом, можно сказать, что соперничество держав здесь представляло более сложную картину, чем это предполагалось ранее. Осложняла общую политическую ситуацию также и внутриполитическая борьба, возникшая в туземной правящей элите государственных образований, оказавшихся в административном подчинении у российских военных и гражданских властей. Почти не исследованным является вопрос о возникновении, соперничестве и политической роли партий младобухарцев, младоафганцев, младотурок, младотатар и младоперсов1 в центрально-азиатском регионе и их идей, связанных с государственным строительством. А применительно к теме данного исследования - вопрос о влиянии извне на деятельность этих обновленческих политических образований.2

Внимательное изучение документальных источников позволяет полагать, что именно в конце XIX - начале XX вв. были заложены основы той ситуации, которая наиболее ярко проявилась в период будущего распада и отделения от центра местных полузависимых ханств. Воспользовавшись Февральской революцией 1917 года, среднеазиатские ханства поспешили выйти из состава России. В результате революции и обретения независимости, бухарский эмират и хивинское ханство начали

1 Д.Ю Арапов. Мусульманское движение в Средней Азии в 1910 г. (По архивным данным Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи) // Сборник РИО №5 (153), М., 2002, с 128-131.

2 З.В. Тоган. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и доугих восточных тюрок за национальное существование и культуру. М., 1997. Из истории Российской эмиграции 1924-1932 гг. Письма А.З. Валидова и М. Чокаева. М., 1999. воссоздавать свою государственность, используя при этом как опыт и наследие русской административной структуры, так и помощь иностранных эмиссаров. Серьезные проблемы создавали традиционные клановые и родовые связи и противоречия между влиятельными группами населения, осложнявшиеся взаимоотношениями различных этносов, что учитывалось при формировании позиции России даже в этот сложный для страны момент.

Уроки, преподанные ситуацией, сложившейся в регионе после присоединения к России и накануне Первой мировой войны, заставили местных правителей по-новому и более тщательно готовить свои профессиональные военные кадры. Из их числа и было сформировано в 20-е гг. басмаческое офицерство. Постреволюционной ситуацией в России и проблемами страны в период гражданской войны для усиления своего влияния в среднеазиатском регионе вновь воспользовались не только Великобритания, но и Афганистан и Турция. Британские и турецкие документы содержат важные сведения о деятельности английских инструкторов и бывшего турецкого военного министра Энвера паши1 с его сподвижниками. Дополнительный ценный материал содержится также в документах и мемуарах представителей национальной эмиграции, которая содействовала усилению влияния стран мусульманского Востока среди местного населения. Можно полагать, что именно в этот период была создана почва для возникновения крайних экстремистских направлений, скрыто присутствовавших в настроениях националистической местной интеллигенции в течение всего советского периода, и открыто проявившихся сразу после распада Советского Союза. Местная

1 Архив Энвера -паши, содержащий документы о его деятельности и его переписку хранится в Архиве турецкого Исторического Общества в Анкаре и, благодаря любезному разрешению руководства Общества, был полностью скопирован нами в 2006 г.Могила Энвера паши, которая находится на территории современного Узбекистана, объявлена святой и доступ непосвященным к ней закрыт. О нем см.: Поляков С.П. Традиционализм в современном среднеазиатском обществе//Мусульманская Средняя Азия. Традиционализм и XX век. М., 2004, С. 194. См. также: Masayuki Yamauchi. Enver pasha in Soviet Russia. 1919-1922. Tokyo. 1991.// интеллигенция была воодушевлена идеализированными образами участников басмаческого движения, романтизированной ханской государственностью, что подкреплялось идеей мусульманской общности и единой историко-культурной традиции со странами региона. Романтизация далекого прошлого и свежие воспоминания о недостатках советской государственности, особенно зараженной пороками в среднеазиатских республиках, способствовали в первое время после распада СССР популярности идей сепаратизма и тенденции к сближению с восточными соседями и дистанцированию от России.1

События, связанные с взаимоотношениями среднеазиатских ханств с Османским государством во второй половине XIX - начале XX вв., нашли отражение и в той ситуации, которая сложилась в Центральной Азии после образования новых независимых государств на месте республик бывшего СССР. Возобновились попытки пантюркистского и панисламистского характера для создания союза государств на основе религиозной и этнической близости. Примечательно, что, прежде всего, была использована практика, впервые имевшая место в конце XIX в., когда османское правительство пригласило на обучение и профессиональную подготовку представителей тюркских народов центрально-азиатских государств. Почти сразу после образования независимых государств Центральной Азии на обучение в Турцию были приглашены на льготных условиях несколько тысяч молодых представителей тюркоязычного населения новых республик. Что касается материальной помощи, которую в некоторой эйфории ожидали от Турции новые руководители, то, как и в XIX в. Турция не смогла оказать поддержки в финансовом и экономическом отношениях и ограничилась лишь обещаниями и декларациями об этнической, исторической, религиозной и культурной общности. Именно на основе этих постулатов предлагались и программы создания политических союзов. Период разочарования наступил достаточно

1 Saray М. TUrkiye ve Yakin Komjulari. Ankara, AKDTYK Ataturk Ara$tirma Merkezi, 2006. быстро. Прежде всего, эти разочарования были связаны с образовательными программами. Учебная подготовка в Турции оказалась гораздо более слабой, чем та, которая была в среднеазиатских республиках в советский период. Как уже было упомянуто выше, эффективной экономической помощи со стороны Турции также оказано не было. Самым важным фактором, оказавшим влияние на отношение местных элит к Турции, стало достаточно жесткое позиционирование Турцией собственного доминирующего статуса старшего члена этнической семьи, к советам которого среднеазиатские лидеры обязаны были прислушиваться. Категоричность рекомендаций турецких аналитиков по вопросам внешней и внутренней политики новых государств Центральной Азии демонстрировали приоритет собственных геополитических интересов Турции в регионе, а не интересы предполагаемых союзников. Кроме того, и географическая удаленность государств региона от Турции сыграла, как и в конце XIX в., свою важную роль, осложнив возможности экономического и технического сотрудничества. Однако вскоре, в общественном мнении населения государств Центральной Азии и в самой Турции наступило определенное разочарование в романтических идеях сближения на этнорелигиозной основе. Кроме того, Турция не смогла оказать и действенную финансовую поддержку, поскольку в 1998 - 2001 гг. в самой Турции произошел экономический кризис. А в турецком обществе усилились клерикальные и радикальные исламские настроения, что заставило турецкое правительство и армейское руководство переключить свое внимание на внутренние проблемы страны. На данный момент мы можем с уверенностью сказать, что в начале нового века турецкая внешняя политика изменила свое направление - в данный момент Турцию больше интересует кавказский регион, районы северного Ирака, а также вопрос о ее вступлении в Евросоюз.1

1 Улунян Ар.А. Центр-Азия 2000/2005: упущенный шанс? М., 2006, С.25-28, 30-31; Лунев С.И. Независимые республики Центральной Азии и Россия. М., 2001, С.67-70; Матюнина 8

Таким образом, при исследовании достаточно традиционного общества коррелятивный анализ документальных источников,1 посвященных международным связям, основанным на геополитических интересах и этно-исторических корнях, позволяет сделать выводы, не только относящиеся ко второй половине XIX - началу XX вв., но и одновременно использовать их для понимания и прогнозирования современных процессов.

Традиционные культурные связи Османской империи с государствами региона осуществлялись, начиная с периода образования первых тюркских государств на территории Малой Азии, и были прерваны лишь в 20-х гг. XX в. Вновь интерес к тюркским государствам Центральной Азии в турецком обществе появился в 90-х гг. XX в. Это было обусловлено целым рядом факторов, среди которых чаще всего декларируются общее цивилизационное наследие, этническая близость и геополитические цели. Эти аспекты приобретают особую актуальность для России, поскольку в настоящий момент Турция проявляет интерес не только к независимым государствам Средней Азии, но и к тюркоязычным республикам Российской Федерации. Об этом свидетельствуют, в частности, двусторонние договоры, заключенные между Архивным управлением Турецкой республики и архивами национальных республик РФ.

Появились также и многочисленные переиздания старых европейских и русских классических исследований по истории Средней и Центральной Азии и новые работы турецких историков и политологов, посвященные связям Османской империи и местных ханств. Были открыты и соответствующие фонды турецких архивов, целенаправленные изыскания в которых позволили выявить и опубликовать в тюркоязычных регионах Российской Федерации целый ряд неизвестных ранее документов,

JI.X. Турция и Центральноазиатские республики: новые подходы к сотрудничеству. // Турция в XX в.М.: Акад. гуманитар, исслед., 2004, С.344-350; Rus Imparatorluk Stratejisi. Avrasya Stratejik Arajtirmalar Merkezi Yayinlari, Ankara: 2002.

1 Имеется ввиду сопоставление источников из архивных хранилищ разных, взаимодействовавших в регионе стран. позволяющих в значительной степени дополнить историю этих взаимоотношений.

Углубленное исследование и сопоставление документальных материалов, хранящихся в архивах разных стран и относящихся к событиям на территории Российской империи в Центральной Азии второй половины XIX - начала XX вв. и за ее пределами, позволяет лучше понять истоки социально-политических процессов, происходивших на протяжении всего этого периода и вплоть до настоящего времени. А в какой-то степени -даже прогнозировать развитие будущей ситуации.

Объектом исследования в диссертационной работе являются политические и дипломатические взаимоотношения центрально-азиатских ханств и Османского государства. Кроме того, объектом исследования стало также и влияние на проведение внешней политики Османской империи реформ внутри страны. Нами была также рассмотрена трансформация внутриимперской идеологии, начиная от идеи равенства всех подданных без исключения вплоть до единения всех мусульман под руководством османского султана.

Предметом исследования является ход и развитие взаимоотношений центрально-азиатских ханств и Османским государством во второй половине XIX- начале XX вв.

Целью диссертации являлся анализ политических и дипломатических связей Османской империи и центрально-азиатских ханств, которые напрямую связаны с вопросами идеологии, господствовавшей внутри османских правящих кругов, европейской и ближневосточной политики Османской, Российской и Британской империй.

Достижение указанной цели требовало решения следующих задач:

• проследить влияние идеологии османизма и панисламизма на внешнюю политику Османской империи в Центральной Азии;

• показать концептуальную направленность и состояние турецкого общественного мнения, взгляды политической элиты Османской империи на развитее ситуации в Центральной Азии в период установления контроля России над ханствами;

• выявить, на основании документов из Османского Архива Кабинета премьер-министра, хронологию связей Османской империи с центрально-азиатскими ханствами и последовательность дипломатических акций.

На защиту нами были вынесены следующие положения:

• основное влияние на взаимоотношения Османской империи и правителей Бухары, Хивы и Коканда в конце 30-х - начале 70-х гг. XIX в. стала оказывать идеология османизма, которая препятствовала оказанию обширной помощи центрально-азиатским правителям;1

• в первой половине 70-х гг. XIX в. османские власти пытаются совместить панисламизм и османизм, что нашло свое конкретное отражение в политике Османской империи в отношении государства Якуб-бека Кашгарского;

• позже, с восшествием на престол султана Абдул Гамида II, главенствующей идеологией становится панисламизм, а во взаимоотношениях с государствами Центральной Азии основное внимание Порта начинает уделять Афганистану, который рассматривался как стратегический плацдарм для реализации идей панисламизма;

• после установления контроля России над центрально-азиатскими ханствами во второй половине XIX в. связи с Османской империей видоизменяются. На смену дипломатическим и политическим контактам приходят широкие экономические, социальные и культурные связи;

• анализ османских и среднеазиатских документов, выявленных нами в турецких архивах, привел к выводу о том, что изначально идеи

1 Идеология османизма предусматривала равенство всех подданных империи в правах и обязанностях.

Одной из ее целей было обеспечить территориальную целостность империи. Поэтому в данный период османское руководство не было заинтересовано в том, чтобы подчеркивать оказание помощи именно мусульманским державам и противопоставление мусульман и не мусульман, о котором упоминалось в письмах от центрально-азиатских правителей. политического союза и объединения с Османской империей на основе единой религии исходили от центрально-азиатских правителей.

Исследование было ограничено определенными хронологическими рамками. В качестве нижней границы был взят конец 30-х гг. XIX в. Нижняя граница исследования обусловлена началом внутриполитических преобразований в Османской империи, определивших ее дальнейшую внутреннюю и внешнюю политику. Одновременно этот период совпадает с первыми попытками России активизировать внешнюю политику в Центральной Азии в XIX в., в частности, переговоры с Хивой в 1838 г. и хивинский поход 1839 - 1840 гг. Это, в свою очередь, повлекло за собой оживление посольских связей Хивы и Османской империи. Верхней границей был выбран 1915 г., поскольку именно тогда стало окончательно понятно, что Афганистан, являвшийся хоть и формально независимым, но вынужденный учитывать интересы Англии и России, несмотря на сильное влияние турок внутри страны, не поддержит призыва Халифа о газавате против неверных и не вступит в Первую мировую войну на стороне Турции.

Территориальные рамки были обусловлены целью и задачами исследования и охватывают современную Среднюю Азию, а также сопредельные районы Китая и Афганистана.

Нам представляется необходимым особо обосновать использование в нашей работе географического термина «Центральная Азия». Соотношение и эволюция названий центрально-азиатского региона, известного в разные исторические эпохи под названиями "Бухария" ("Большая и Малая Бухария"), "Туркестан" ("Русский, Афганский, Китайский Туркестан", или "Западный и Восточный Туркестан"), "Средняя Азия" и "Центральная Азия", где обитают в основном тюркоязычные народы, а также ираноязычные - таджики и памирцы, представляет научный и политический интерес.

Некоторые, в прошлом самостоятельные государства данного региона с XVIII - XIX вв. входят в состав России и Китая. Данные обстоятельства делают необходимым выяснение процесса эволюции политического статуса отдельных территорий по отношению к России. Для русского общества, издревле находившегося в прямом и непосредственном контакте со странами Востока, изучение тюркских и иранских народов и основанных ими государств всегда имело особое значение. Не случайно, именно российское востоковедение положило начало историческому изучению Туркестана, название которого в современном понимании объединяет все страны от Каспийского моря на западе до Алтая и собственно Китая на востоке, от южных отрогов Уральских гор на севере до Гиндукуша на юге.

Относительно современного понимания термина "Центральная Азия", существует два взгляда - политологический и научно-академический. Научно-академическая точка зрения, которую выдвигает ЮНЕСКО -организация ООН по вопросам образования науки и культуры, предполагает включение в состав Центральной Азии современных Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана, Таджикистана, а также автономных районов КНР: Синьцзян-Уйгурского, Тибетского и Внутренней Монголии. Кроме того, в это же понятие включаются Монголия, часть российских земель (Бурятия, Тува,1 Горный Алтай, Прибайкалье), а также Кашмир, Афганистан и северо-восток Ирана (получивший историческое название Хорасан).

С современной политологической точки зрения, под Центральной Азией подразумеваются перечисленные выше бывшие азиатские союзные республики в составе СССР. Причем такое понимание термина "Центральная Азия" появилось с подачи западных ученых - политологов и советологов, и ныне укоренилось в российской политологии, чего нельзя сказать о российском востоковедении. В литературе на западных языках, особенно на английском, данный термин применяется не только в

1 Географический центр Азии находится в столице республики Тува г. Кызыле, РФ. политологии, но и в академических изданиях по отношению к территориям постсоветских азиатских республик - Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана, Таджикистана. Для Монголии, Синьцзян-Уйгурского, Внутренней Монголии, Тибетского автономных районов КНР, Бурятии, Тывы западными исследователями используются термин не "Central Asia", a "Inner Asia", то есть "Внутренняя Азия".

Что касается термина "Средняя Азия" применительно к данному региону, то его устойчивое применение относится к советской эпохе. В данный момент он постепенно выходит из употребления. Нельзя сказать, что этот термин отсутствовал в XIX в. или в начале XX в. Но тогда он имел более расширенное толкование. Например, основатель российского китаеведения отец Иакинф (Н.Я. Бичурин) в начале XIX в. в понятие "Средняя Азия" включал и земли Монголии. Но с советского времени и в политологической, и в научно-исторической, и в географической литературе под наименованием "Средняя Азия" подразумевались пределы современных государств - Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, тогда союзных республик СССР, а Казахстан упоминался как бы отдельно, но в связке с этими территориями. В советской политологической и научной литературе существовало устойчивое сочетание "Средняя Азия и Казахстан", "республики Средней Азии и Казахстана". В советской географической науке к Средней Азии относили территории всех упомянутых азиатских союзных республик СССР полностью, а Казахстана частично - его юг и юго-восток до озера Балхаш. Возможно, появление названия "Средняя Азия и Казахстан" объясняется в определенной степени идеологическими причинами, поскольку дореволюционный термин для этого региона -"Туркестан", вполне мог ассоциироваться в сознании советских властей с сепаратистской по отношению к СССР идеей пантюркизма. С другой стороны, новое название региона отразило новые реалии, возникшие в результате, осуществленных советской властью преобразований, в первую очередь национального размежевания и создания союзных советских республик в составе СССР.

Термин "Туркестан" впервые появляется в научной литературе в конце XVIII в. у англичан, которые к этому времени выходят на подступы к Центральной Азии с юга, со стороны своих владений в Индии. Англичане заимствовали у иранских народов термин "Туркестан", который является персидским (фарси) словом, означающим "страна тюрков" и применявшимся в средние века к различным областям, в зависимости от частых тогда миграций тюркских народов. Даже позднее, в начале XX в., за десятилетие до падения Османской империи, когда в 1908 г. восставшие младотурки - участники турецкого национального движения против султанского самодержавия - решили говорить о своем государстве, географическим центром которого является Малая Азия, как о "Турции", они долго не могли подыскать подходящего слова и сначала употребляли слово "Туркестан". Однако вскоре были вынуждены отказаться от этого термина, поскольку название "Туркестан" закрепилось с XIX в. за обширными пространствами Центральной Азии. Спустя полвека этот термин утвердился на Западе в научной среде, а затем был воспринят и академическими кругами в России. В разное время существовали, различные точки зрения на то, какие земли входили в состав Туркестана. Например, с точки зрения российских политиков и ученых, в середине XIX в. под Туркестаном понималась оазисная часть Средней Азии, Туркмения, Кыргызстан и юг Казахстана, а также Кашгария. А уже к концу этого столетия под Туркестаном ими подразумевалась территория от Каспия до собственно Китая. С точки зрения географического расположения, Туркестан подразделялся на Западный и Восточный. В состав Западного Туркестана входили земли современных Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана, Таджикистана, а в состав - Восточного территория нынешнего СУАР КНР.

Исходя из политико-административного деления этих территорий или принципа их государственной принадлежности, Туркестан был разделен к концу XIX в. на три части - "Русский Туркестан" (т.е. земли современных Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана, Таджикистана), "Китайский Туркестан" (т.е. Синьцзян) и "Афганский Туркестан" (т.е. северо-запад современного Афганистана в округе г. Мазари-Шерифа, где живет основная часть тюркоязычного населения этой страны, в основном узбеки и туркмены, составляющие 10 % от численности населения Афганистана). "Русский Туркестан" входил в состав Российской империи с первой половины XVIII в. до 80-х гг. XIX в., "Китайский Туркестан" с середины XVIII до второй половины XIX столетий входил в состав Китая, а "Афганский Туркестан" стал частью Афганистана в середине XIX/B.

Что касается "Восточного Туркестана", то этот термин, как научный и политологический, применяется и в западной, особенно немецкой, и в российской литературе, но отсутствует в современной политологической и научной китайской литературе. Официальные круги КНР, вероятно, полагают, что в термине "Восточный Туркестан" заложено сепаратистское начало. Есть разные мнения о том, какие земли входят в состав Восточного Туркестана - Синьцзян в целом или часть его, то есть Кашгария. В современном понимании Восточный Туркестан целиком совпадает с границами Синьцзяна. Традиционной для российского востоковедения в XIX в. стала точка зрения, отразившаяся в названии известного труда генерала Л.Г. Корнилова, «Кашгария, или Восточный Туркестан». Для такого подхода имеются причины исторического характера.

До XVIII в. население юго-запада и северо-востока нынешнего СУАР КНР - Кашгарии и Турфана - было в основном тюркоязычным, а севера -Джунгарии -монголоязычным.

Однако в середине XVIII в. после падения под натиском китайцев, ведомых маньчжурскими богдыханами, Джунгарского ханства Джунгарию заселили в основном тюркские народы. Хотя и поныне заметную часть населения Восточного Туркестана составляют монгольские народы -ойраты, дауры, чахары, маньчжурские - сибо, солоны, маньчжуры, иранские - сарыкольцы, ваханцы, эйну, таджики, говорящие на китайском - китайцы, хуэй (дунгане). Однако большая часть современного СУАР была поркизирована уже к XIX в. Поэтому, если для XIX-XX вв. термин "Восточный Туркестан" применим ко всему Синьцзяну, то для более ранних исторических времен - к Кашгарии и Турфанскому оазису. То же можно сказать и о Западном Туркестане, в состав которого в XIX в. входят все оазисные земли между Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей, территория Мавераннахра по терминологии средневековых мусульманских иранских и арабских географов.

В древности и раннем средневековье иранцы при описании Центральной Азии употребляли также иранское слово "Туран", прежде всего в отношении тех ее земель, где обитали кочевые народы, но не тюркские, а иранские, поскольку тюркизация степных районов региона завершилась позднее. Важно подчеркнуть, что в "Шах-наме" Фирдоуси и других иранских источниках исторический Туран локализуется в низовьях Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи, охватывает значительную часть современного Казахстана, территории между Аралом, Каспием и Черным морем, некоторые районы Китая и Монголии, как раз те земли, которые в древние времена были заселены древнеиранскими племенами. В последующие века большинство этих земель было захвачено кочевыми тюрками. Но в середине XIX века венгерские ученые стали использовать термин "Туран" в описаниях Центральной Азии и назвали "туранскими" тюркские, монгольские, финно-угорские народы, включив их в одну общность. От этой версии в научном плане скоро отказались, но она сохранялась как политическая идея до первой половины XX в., когда ее апологеты проповедовали "пантуранизм" -идею объединения всех тюркских и даже угро-финских народов от Якутии до Балкан в одном государстве.

Термины "Западный Туркестан" и "Восточный Туркестан" в полной мере обрели права гражданства в научных трудах Н.Я. Бичурина с 1829 г. и трудах российских востоковедов второй половины XIX в. и начала XX в. В.В. Григорьева и В.В. Бартольда. В китайских источниках, начиная со II в. до н.э. и вплоть до XX в., достаточно широко распространен термин "Сиюй" -"Западный край". Под ним в одних случаях подразумевалась территория Восточного Туркестана с древних времен, - не только этот регион, но и Западный Туркестан в современном понимании и даже те страны, которые располагались далее на запад. Двузначность термина "Сиюй" следует иметь в виду при работе с китайскими материалами.

Термин "Бухария применительно к данному региону появляется в самом конце XVII в. в русских источниках. В 1697 г. в Тобольской приказной избе казак Ф. Скибин, вернувшийся из "Казачьей Орды" (Казахского ханства), где он был при дворе хана Тауке в г. Туркестане, сообщил о "Большей Бухарин". А за год до этого русскому летописцу С. Ремезову было поручено "написать степи от Тобольска до Казачьей Орды, и до Бухарин Большей." В этом названии отразилась роль г. Бухары -"Бухоро-и-Шериф" ("благородной Бухары") - как центра государственности, торговли, городской культуры и мусульманской религии в Центральной Азии на протяжении достаточно длительного исторического периода, хотя большинство земель называемых "Бухарией", не находились ни в какой зависимости от Бухары. При этом понятие "Бухария" в пространственном отношении более ограничено, чем понятия "Туркестан", "Средняя" или "Центральная Азия". Оно включало в свой состав оазисные земли Средней Азии, можно сказать, Мавераннахр, Ферганскую долину, часть Туркмении. Различались "Большая" и "Малая" Бухария. Те земли, о которых говорилось выше, входили в состав "Большой Бухарин", а "Малая Бухария" -это Кашгария. Термины "Большая" и "Малая Бухария" широко использовались российскими исследователями еще в середине XIX в. Иллюстрацией к сказанному может служить труд российского военного разведчика, ученого и путешественника Ч.Ч. Валиханова "О состоянии Алтышара или шести восточных городов Китайской провинции Нан-лу (Малой Бухарин) в 1858-1859 гг.", открывшего мировой науке Восточный Туркестан. В китайских источниках Нового времени последняя область после завоевания Китаем в середине XVIII в. получила название Синьцзян, что по-китайски дословно означает "новая граница". Вместе с тем следует помнить, что топонимы "Малая Бухария", "Бухария", "Синьцзян" — искусственные образования, они не были известны местным жителям данного региона и не применялись ими. Когда в XVIII-XIX вв. «Большую» и «Малую Бухарин)» стали в целом называть «Туркестаном», иногда различали «Бухарский» (т.е. Западный или Русский) и «Восточный Туркестан».1

Поскольку в нашем исследовании рассматриваются взаимоотношения с Османской империи с Кокандским, Бухарским, Хивинским ханствами, располагавшимися на территории современных Узбекистана, Киргизстана, Казахстана, Таджикистана и Туркменистана, а также с государством Якуб-бека в Кашгаре и Афганистаном, мы будем употреблять в качестве обобщающего термин Центральная Азия. В тех же частях нашей работы, где речь пойдет о северных районах современного Афганистана, мы будем употреблять устоявшийся в отечественном востоковедении более конкретный термин Афганский Туркестан. Географический термин Восточный Туркестан будет употребляться нами для обозначения всей территории современного Синьцзян-Уйгурского автономного района современной КНР. Термин Кашгар будет употребляться нами для обозначения государства, созданного Якуб-беком на территории Восточного Туркестана и не охватывавшего данный географический район целиком.

Кадырбаев А.Ш., Сыздыкова Ж.С. Центральная Азия и безопасность России. М.: МАКС Пресс, 2005. С.9 -15.

В процессе написания диссертационной работы автор руководствовался основными положениями, принципами и методами исторического исследования, главными из которых являются объективность, всесторонность и конкретность, историзм, научность и доказательность выдвигаемых положений. Широко использовались и общенаучные методы исследования: проблемный, аналитический, метод исторической аналогии, а также историко-сравнительный подход к изложению материала, к периодизации, к описанию и сопоставлению дипломатических и военных документов.1 В диссертации также применялись методики архивного востоковедения, разрабатываемые в настоящий момент отечественными учеными.2

В данном исследовании предпринята попытка проанализировать взаимоотношения Османского государства и государств Центральной Азии благодаря привлечению малоизвестных и недавно выявленных документов из российских и турецких архивов. Автором были выявлены неизвестные и неопубликованные ранее документы, которые позволяют пролить свет на историю взаимоотношений Османской империи и центрально-азиатских ханств в первой половине XIX - начале XX вв. Рапорты, донесения, разнообразная дипломатическая и личная переписка свидетельствуют об активной разведывательной, политической и идеологической деятельности лидеров мусульманских государств региона, направленной на создание блоков и усиление своего влияния. На основе неизвестных ранее документов автор рассматривает ход и хронологию взаимоотношений центрально-азиатских государств и Османской империи, рассматривая данные связи сквозь призму господствовавших в османском руководстве идеологических представлений о месте религии в жизни османского общества. Это позволяет по-новому взглянуть на историю международных

1 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. 2-е изд., доп. М.: Наука, 2003, С. 151-208.

2 Восточный архив, №1,1998, С.2. отношений в Центральной Азии и связанные с ней идеологические вопросы.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Васильев, Александр Дмитриевич

Выводы.

После того, как во второй половине 70-х гг. XIX в. руководство Османской империи окончательно перешло к идеологии панисламизма, в Центральной Азии было решено сделать основную ставку па Афганистан. Это было связано с тем, что к этому времени другие рапсе независимые государства Центральной Азии вошли в состав России и Китая. Афганистан же оставался все еще формально независимым от европейцев. Афганистан в последующий период стал рассматриваться османским руководством как место, откуда можно было распространить идеи единства мусульман на территорию Британской Индии, Бухары, Хивы, Русского и Восточного Туркестана. Изначально попытки склонит!. Афганистан к совместному выступлению против России были предприняты в ходе русско-турсцкон

1 Там же, лл.24-24об., лл.27-27об.

2 Там же, лл.25-26.

3 Коргун В.Г., История Афганистана, С. 51. войны 1877 - 1878 гг. Османские власти, поощряемые Англией, направили к афганскому эмиру Шир Али посланника, целыо которого было склонить афганцев к сотрудничеству. Кроме того, англичане пытались таким образом решить свои собственные споры с эмиром. Однако тот отказался. После этого османские власти вплоть до начала Первой мировой войны не проводили в Афганистане никаких политических акций. Однако, несмотря на это, влияние турок в Кабуле росло. В Афганистане находилось большое количество турок, получивших европейское образование и проводивших техническую модернизацию страны. Усилились позиции турок и в сфере образования, а, начиная с 1908 г., местные реформаторы -конституционалисты начали воспринимать как модель для действий события младотурецкой революции, происходившей в Стамбуле.

Таким образом, начиная с конца 70-х гг. XIX в., в Афганистане начинает создаваться основа из приезжих турок для лоббирования впоследствии интересов Османской империи среди наиболее влиятельных афганских сановников. Идеи панисламизма проникают в Афганистан через работающих там технических специалистов и коммерсантов. Основная роль в пропаганде идей всемусульманского единства среди афганцев принадлежит турецким учителям, которые и начале XX в. стали преобладать в системе образования Афганистана. Особо важно подчеркнуть, что детей правящей элиты воспитывали и обучали преподаватели-турки и турецкие офицеры.

С началом Первой мировой войны руководство Османской империи попыталось вовлечь эмира в войну па своей стороне, однако эмир после долгих колебаний отказался.

Заключение. Характер взаимоотношений государств Средней Азии и Османского государства и их оценка.

К началу 70-х гг. XIX века стало очевидно, что попытки центрально-азиатских правителей укрепить свою власть, провести техническую модернизацию с османской помощью и противостоять продвижению России с дипломатической поддержкой Османской империи не увенчались успехом.

Следует отметить, что серьезным фактором, повлиявшим па развитие взаимоотношений, стала также и внутренняя политика Османской империи, проводившаяся в тесной взаимосвязи с внешней политикой. Именно в начале XIX в. в Турции начинаются преобразования, направленные на модернизацию государства. Целыо реформ было избавление Османской империи от опеки и диктата европейских держав. Впоследствии, 3 ноября 1839 г. был официально провозглашен Гюльхапейскнй Хагг-и Шериф, ознаменовавший первый период Танзимата, определивший дальнейший курс на европеизацию, провозглашавший проведение реформ, равенство подданных вис зависимости от вероисповедания, гарантию имущества всем османским подданным. В этот период Османская империя стремилась сохранить свои территории, а также с помощью проведения реформ прекратить вмешательство европейцев во внутренние дела государства, которое было вызвано вопросами о предоставлении европейцам и христианам равенства в правах с мусульманскими подданными султана. Это и было основной целыо реформ. В это время Османская империя не была заинтересована в том, чтобы вмешиваться в политику других держав в Азии и подчеркивать единство с мусульманами в Азии. Это противоречило бы той политике османизма, которая проводилась в османских владениях и которая была призвана объединить всех подданных, доказать возможность сосуществования христиан и мусульман и устранить вмешательство европейцев. Кроме того, активная политика в Центральной Азии вызвала бы неудовольствие России - одной из ведущих мировых держав, от которой зависела стабильность во многих провинциях империи.

Эмиссары Коканда, Бухары и Хивы часто появлялись в Стамбуле во время русского продвижения в эти ханства. Излишне драматизируя ситуацию, они просили о военной помощи. В ответ им напоминали о большом расстоянии и препятствиях для такой операции и они оказывались разочарованными. После длительных дискуссий, османские власти советовали им заключить мир с Россией с наименьшими потерями. Прежде чем оказывать сопротивление, им советовали отказаться от взаимных распрей, объединиться и провести государственную и военную модернизацию. Ханы отправляли новых эмиссаров в Стамбул и просили предоставить им необходимые для модернизации кадры (учителей, технических специалистов, военных). Эти запросы обсуждались на собраниях кабинета османского правительства, и посланникам сообщалось, что будет чрезвычайно затруднительно направить большие группы персонала через сопредельные страны в этот тяжелый период. Однако им обычно обещали, что в будущем, в другое, более подходящее время, они будут обязательно направлены в распоряжение ханов. Османская администрация предлагала обучить среднеазиатскую молодежь в военных и гражданских учебных заведениях в Турции и затем отправить их обратно на родину, если тс захотят. Но и это не было выполнено. Таким образом, среднеазиатские ханства постоянно терпели неудачу и разочарование в своих попытках получить помощь и защиту султана в борьбе с наступающей Россией. Это стало причиной разочарования местных правителей в силе Османской империи. Кроме того, это способствовало видоизменению существовавших связей.

Однако авторитет султана пытались использовать в своих интересах европейцы, чтобы повлиять на центрально-азиатских правителей. В частности - англичане, когда дело шло об освобождении британских разведчиков Стоддарта и Кополли из Бухары. Также попытались воспользоваться моральным авторитетом султана и итальянцы в 1863 г., чтобы освободить группу своих торговцев в Бухаре.1 Эта попытка закончилась успешно. В то же время в посольствах центрально-азиатских правителей к султану подчеркивалось единство религии и просьбы о заключении союза или о принятии местных правителей под покровительство султанов. Также содержались просьбы о направлении военной и технической помощи ханам. Таким образом, мы можем утверждать, что идеи политического объединения, в основе которого должна была лежать общность религии, исходили первоначально от местных ханов, и планах которых османской помощи действительно отводилось значительное место. Однако османское руководство первоначально не рассматривало этих просьб всерьез. Уже впоследствии, ввиду сложившейся неблагоприятной международной обстановки, османская администрация перешла к идеологической доктрине панисламизма.

В начале 70-х гг. османское руководство, видя неудачи реформ, попыталось совместить идеи единства всех подданных и идеи мусульманскою единства. В отношениях с центрально-азиатскими правителями это выразилось в том, что руководство империи решило, отчасти с согласия и с разрешения англичан, оказать помощь государству .Якуб-бека. Следует отметить противоречивость курса Османской империи, и се зависимость в это время как от влияния Англии, так и от ситуации внутри правящих кругов Турции. В тот момент сторонники идеи панисламизма еще не обладали всей полнотой власти. Именно поэтому султан Абдул Азиз в 1875 г., а затем Абдул Гамид II, который после своего восшествия на престол в 1876 г. принимал посла из Кашгара, не стал расширять связей с государством Якуб-бека. Вместе с тем, в начале 70-х гг. в турецком обществе под впечатлением от тех посольств, которые прибыли

1 irade Hariciye. d. 205, g. 11751, 18 R. 1280/3.10.1863 в конце 60 - начале 70-х гг. из Центральной Азии, пробудился интерес к местным государствам.

Во второй половине 70-х годов, европейские державы, убедившие!, в неудаче и невозможности реформ в Османской империи, отходят от политики поддержания территориальной целостности Османской империи. Англия в 1878 г. захватывает Кипр, в 1882 - Египет, в 1881 г. Франция оккупирует Тунис, а многие владения османов в Европе получают фактическую независимость. Одновременно с этим новый султан Абдул Гам ид II переходит к политике панисламизма, единства всех мусульман под руководством халифа. Это должно было, по замыслам османов, способствовать усилению османского влияния на мировую мусульманскую общину. Таким образом, османы, осознав неудачу внутренних реформ в деле противостояния европейской экспансии, решили создать ей противовес в образе единства религии. К этому моменту такие наиболее заинтересованные в решении восточного вопроса и разделе Турции страны, как Россия, Франция, Англия, обладали значительным количеством подданных-мусульман. Это был тот фактор, с которым на рубеже XIX - XX вв. этим странам приходилось считаться. Таким образом, османское руководство намеревалось компенсировать то влияние, которым пользовались европейские державы в отношении османских подданных-христиан. Однако к этому времени уже окончательно был закреплен вассальный статус центрально-азиатских ханств, некоторые из них (например, Кокапд и Кашгар) перестали существовать. В этой ситуации, в отношении Центральной Азии, ставка была сделана, во-первых, па Афганистан, откуда, по мысли турок, можно было бы распространить влияние на индийских и центрально-азиатских мусульман. После присоединения к России связи османского правительства с ханствами не были прерваны, по в силу причин политического характера они видоизменились. Большее внимание стало уделяться торгово-экономическим и культурно-образовательным контактам османских подданных и местных торговцев, духовенства и нитсллнгсиции. Причем активную роль здесь играли приезжие торговцы, выходцы с Кавказа, которые в большей мере симпатизировали туркам, нежели местное население. Как отмечали и турецкие эмиссары, и представители российской власти, влияние турок было не таким значительным. Гораздо большую опасность для российской власти па местах, по мнению российских чиновников, представлял Афганистан. Со стороны Афганистана ощущались определенные симпатии той полигике, которую Османская империя пыталась проводить в хапсгвах Центральной Азии. И Османская империя, начиная еще с 70-х гг. XIX в., в свою очередь стремилась более активно использовать в своих целях Афганистан, который они считали важным плацдармом для распространения паппсламистской пропаганды. К началу XX в. Однако эмир Афганистана в своей внешней политике был вынужден учитывать также интересы и Англии и России, но соблюдая при этом, как первоочередные, свои собственные экономические и политические интересы. Поэтому, хотя в афганском правительстве и среди населения идеи панисламизма были довольно популярны, попытки Османской империи использовать это государство в своих целях также не достигли успеха.

Во-вторых, после окончательною вхождения Кухары, Хивы и Кокай да в состав России контакты Османской империи с местным населением, духовными и политическими лидерами не прекратились. Однако в самом конце XIX - начале XX в. изменился характер отношений Османского государства и мусульман Центральной Азии. Если в период активного присоединения государств региона к России основное внимание уделялось связям с местными политическим элитами, то в начале XX в., особенно после младотурецкой революции 1908 г., основное внимание начинает уделяться широким торгово-экономическим и просветительским контактам с религиозными лидерами, местным населением и мусульманской интеллигенцией из европейской части России, которая появилась в регионе с ведома русской администрации.1 Под влиянием революционных идей, приходивших из Турции и Персии, а также слухов о принятии там конституций, повлияли па создание тайных обществ, которые ставили ссбс задачей добиться реформирования путем введения конституции в зависимых от России ханствах. Одним из методов их борьбы была организация новометодпых школ.

Османским правительством активно использовались для консультаций выходцы из центрально-азиатского региона, проживавшие па территории Османской империи. Одной из самых значительных и наиболее влиятельных диаспор в Стамбуле была группа узбекских шейхов -религиозных лидеров, пользовавшихся в Стамбуле большим влиянием среди местного населения. Кроме того, они владели большими объемами недвижимости в Стамбуле. В основном, это были суфийские обители -текке, в которых располагались школы, частные библиотеки и гостиницы для тех, кто совершал паломничество из Центральной Азии в святые для всех мусульман города - Мекку и Медину. Именно наставники этих текке -узбекские шейхи, активно использовались османским правительством для консультаций по вопросам относительно политического положения в ханствах, для разъяснения и уточнения просьб местных ханов, а также для решения различных вопросов, связанных с пребыванием ханских подданных в Стамбуле. Впоследствии они привлекались, вначале для разъяснения позиции Османской империи местным правителям, которым была непонятна точка зрения османского руководства. Выходцев из центрально-азиатского региона, уроженцев из населенных мусульманами областей России, которые проживали и постоянно находились па территории Османской империи, а также проезжали через ее территорию во время совершения хаджа, планировалось привлекать для пропаганды

1 ГАРФ, ф.102, оп. 244, д.74.28ч.Б., л.Юоб. л.51. Агентурные записки Казанского губернского жандармскою управления в Департамент полиции от 31 марта 1914 г. об учреждении просветительского общества «Тюрк учагы» в Константинополе и его связях с деятелями мусульманского движения в России. панисламизма. Также в целях пропаганды использовались представители местных элит, бежавшие в Стамбул при наступлении русских войск. Так, в 1877 г. османским представителем обсуждалась с афганским эмиром возможность использовать Абдул Малика, сына бухарского эмира, проживавшего в Стамбуле, для организации восстания в Русском Туркестане.

Основным средством пропаганды была проповедь религиозной идеи всемусульманского единства, а в периоды войн, которые вела Россия, -искаженная информация о положении па фронтах. Кроме того, распространялась информация о бедственном положении и угнетении мусульман в России.

В отдельных случаях имело место оказание военной и материальной помощи, как это было в случае с государством Якуб-бека. Но, при этом необходимо отмстить, что: во-первых, финансовой помощи и крупных денежных сумм не передавалось, а помощь заключалась в символических и ритуальных дарах, подчеркивавших легитимность правителя, признавшего османский сюзсрспитст; во-вторых, помощь военными материалами и отправка инструкторов для подготовки военных кадров осуществлялись только в тех редких случаях, когда существовала большая вероятность успеха данного политического и экономического мероприятия.

Кроме того, расширяются торгово-экономические контакты. Например, турецкие власти высоко оцепили качество зерен среднеазиатского хлопка, сорта которого были культивированы и улучшены российскими селекционерами.1 С целыо экспорта сырья в Европу и ввоза семян хлопка в Турцию в 1919 г. было создано специальное совместное торговое товарищество.2

1 ВОЛ, MV,d.l66 g. 8.

2 ВОЛ, MV, d.25I g.107. Также это общество совместно с предпринимателями «Кавказа, Ирана, Туркестана и Западной Европы» должно было заниматься экспортом нефти на Запад.

Связь среднеазиатских государств с Османской империей осуществлялась в основном через территорию Афганистана и Британской Индии, а также Ирана. Л, начиная с середины 80-х гг. 1885 г., благодаря сооружению Среднеазиатской железной дороги, и через территорию России. Администрация Британской Индии и Афганистана оказывали официальным посланникам и эмиссарам от хапов и от султанов содействие, иногда направленное против России, пытаясь, одновременно с этим, ограничить их контакты с мусульманскими подданными Британии и не допускать их деятельности на собственной территории.

Новой формой взаимоотношений стал сбор денег различными представителями турецких организаций среди местного мусульманского населения для финансовой помощи османской империи. Парадоксальная ситуация сложилась во время Балканских войн, когда российские подданные фактически оказывали помощь обеим сторонам. Турецкое общество «Красный полумесяц» распространяло воззвания с просьбами о финансовой помощи Османской империи1.

Денежные суммы, собранные па территории Цеитралбион Азии, были достаточно крупными, а на территории Русского Туркестана часто изымались российскими полицейскими чиновниками.2 Обычно сбор этих средств осуществляли татарские и азербайджанские купцы, которые через Баку направляли их в Турцию."' Российскими властями были зарегистрированы случаи, когда в Туркестане появлялись турецкие граждане, выдавая себя за служителей «гроба Магомета» или турецких чиновников. Они распространяли слухи о положении дел на фронтах балканской войны и под предлогом помощи единоверцам занимались

1 ГАРФ, ф.102, ои.242, д.74,84 ч., л. 18. Донесение Заведующего Асхабадским розыскным пунктом в Особый отдел Департамента полиции от 30 ноября 1912 г.

2 Там же, л. 1 Зоб.

3 Там же, л. 18. Местные полицейские чиновники особо отмечали сочувственное отношение к Турции именно неместных купцов - «татар - выходцев из Кафказа». сбором пожертвований в пользу Турции1. В таких случаях российские власти конфисковывали собранные средства, а иностранных граждан депортировали за пределы страны2.

Российские власти занимали достаточно противоречивую позицию в вопросе о разрешении сбора пожертвований в пользу Турции. Так, полицейские руководи гели па местах всячески стремились препятствовать сбору пожертвований, высылать за пределы края тех, кто собирал такие пожертвования, а собранные деньги конфисковать. Российские власти видели в этом угрозу основам российской власти в регионе. Однако в 1913 г. губернатор Туркестана Л.П. Самсонов в письме начальнику Главного Штаба П.П. Михневичу писал о том, что российские власти не имеют права препятствовать сборам подобных пожертвований, поскольку схожие сборы идут и в пользу балканских государств. Тогда надо запретить всс сборы в пользу обеих воюющих сторон/ Отмечалось также, что нерешенность земельного вопроса в крае, непродуманное отчуждение земель местного населения в пользу переселенцев из центральных районов России способствовало росту аптироссийскнх настроений. В возникших несправедливостях местное население винило государя императора. Единственную надежду на справедливое решение аграрного вопроса возлагали на султана. В рапортах полицейских чинов отмечалось, что именно поэтому многие влиятельные местные мусульмане превратились в туркофилов.4

Этому способствовало, как это следует из вышеупомянутых документальных источников, то, что османским правительством в период, предшествовавший Первой мировой войне, особенно после младотурецкой революции 1908 г., осуществлялась отправка эмиссаров в ханства с целью

ГАРФ, ф.102, оп.243, д.300(1), лл. 131-131 об. Совершенно секретное донесение Начальника Туркестанского Районного Охранного отделения в Департамент полиции по Особому отделу от 25 мая 1913 г.

2 Там же, л. 133.

3 ГАРФ, ф.102, оп. 243, д.74 ч. 84, лл.119-123.

4 Там же, лл.85 - 85 об. сбора финансовых средств, которые, вместе с тем, вели пропаганду идеи единства всех мусульман под началом турецкого султана. Л после начала мировой воины - и идеи организации священной войны против России.

Следует отметить, что султан, как халиф, имел авторитет и определенное влияние па туркестанских мусульман, подобно тому, как это имело место и, например - в Поволжье и па Кавказе. Однако фирманы султана, инструкции и призывы из Стамбула принимались далеко не безусловно. Причиной этого было существование достаточно жесткой местной ханской власти и то обстоятельство, что османское правительство оказывалось неспособным выполнить свои обещания по отношению к ханствам.

Для исследования проблемы, поставленной в диссертации, большое значение имели выявленные документы из российских и особенно турецких архивов. Именно благодаря возможности сопоставить различные точки зрения, отраженные в рапортах, донесениях н официальной переписке российских и османских респондентов, удалось достаточно объективно проанализировать ряд событий, повлиявших па развитие политической ситуации в регионе. Следует отметить, что данная тема непосредственно связана с историей развития и традициями государственности на территории Средней Азии. В начале XX в. местная интеллигенция, просветители и буржуазия, образовавшаяся из местных торговцев, принимала, с одной стороны, формы н устои, привнесенные в край русской администрацией. Эти заимствования касались бытовых условий повседневной жизни, формы одежды, ведения торговых и иных дел, организации делопроизводства, образования, городского строительства, и пр. Огромное влияние на них оказали и революционные события в России в 1905-1907 гг. Одновременно с этим, с другой стороны, для консервативной и недостаточно просвещенной части местных жителей источником высшей справедливости и формальным символом легитимной власти традиционно являлся османский султан. Л для сторонников модернизации и реформ также интересен бил и опыт модернизации Османской империи, особенно после 1908 г., когда была введена конституция, и провозглашены общественные реформы. Многие представители местной интеллигенции стали создавать тайные просветительские общества, целыо которых была подготовка общественного сознания для проведения реформ, а впоследствии -подготовка к вооруженному захвату власти в ханствах. Впоследствии многие участники этих обществ приняли деятельное участие в революционной борьбе 1918 - 1920 гг. и в последовавшем государственном строительстве па территории Средней Азии. После установления в регионе Советской власти в 1920 - 1924 гг. они, используя свой опыт в области государственного управления, занимали многие высшие руководящие посты в правительствах Бухарской и Хорезмской народных советских республик.1 Кроме того, после установления национальных республик многие представители местной интеллигенции ратовали за оказание помощи Турции, которая в то время пыталась отстоян, национальную независимость, а одним из первых решений правительства Бухарской народной советской республики было оказать ей материальную помощь, передав средст ва, изъятые из Российского императорского банка в Бухаре.2 Таким образом, предпосылки ситуации, возникшей в 20-е гг. XX в., были заложены еще в середине XIX в. Памп было установлено, что, начиная с 30-х гг. XIX в. и вплоть до начала 70-х гг. XIX в. Османская империя проводила политику невмешательства в дела центрально-азиатских ханств. Такой внешнеполитический курс был логическим продолжением внутренних реформ, направленных па европеизацию и па сохранение оставшихся территорий, а также идеологической доктрины османизма, как единства всех подданных империи вис зависимости от

1 Самойлович А.Н., Тайное общество младобухарцев. «Восток», 1922, №1, С.97-99.

2 Andican, Ahat A. Ccdidizm'dcn Bagimsizliga Hari^e Tiirkistan Miicadelesi. istanbul, 2003, p.86-89. религии. Нам удалось проследить, опираясь па архивные материалы, что идеи панисламизма происходили от хапов центрально-азиатских государств, и были восприняты турками лишь во второй половине 70-х гг. XIX в. На основании ряда источников нам удалось показать, что, во-первых, после присоединения территорий Бухары, Хивы и Коканда к России, их связи с Турцией видоизменились. Политические и дипломатические связи уступили место экономическим и культурпо-образо ва rej i ы i ы м ко i (тактам.

Во-вторых, начиная с конца 70-х гг., в качестве основной базы для распространения идей панисламизма в Азии османское руководство начинает рассматривать Афганистан. Влияние турок в Афганистане было достаточно сильным, что едва не привело Афганистан к вступлению в Первую мировую войну па стороне Османской империи.

События, связанные с взаимоотношениями центрально-азиатских ханств с Османским государством во второй половине XIX - начале XX вв., нашли отражение и в той ситуации, которая сложилась в Центральной Азии после образования новых независимых государств па месте республик бывшего СССР. Возобновились попытки паппоркистского и паписламистского характера для создания союза государств па основе религиозной и этнической близости. Примечательно, что, прежде всего, была использована практика, впервые имевшая место в конце XIX в., когда османское правительство пригласило па обучение и профессиональную подготовку представителей тюркских народов центрально-азиатских государств. Почти сразу после образования независимых государств Центральной Азии па обучение в Турцию были приглашены па льготных условиях несколько тысяч молодых представителей тюркоязычного населения новых республик. Что касается материальной помощи, которую в некоторой эйфории ожидали от Турции новые руководители, то, как и в XIX в. Турция не смогла оказать поддержки в финансовом и экономическом отношениях и ограничилась лишь обещаниями и декларациями об этнической, исторической, религиозной и культурной общности. Именно па основе этих постулатов предлагались и программы создания политических союзов. Период разочарования наступил достаточно быстро. Прежде всего, эти разочарования были связаны с образовательными программами. Учебная подготовка в Турции оказалась гораздо более слабой, чем та, которая была в среднеазиатских республиках в советский период. Как уже было упомянуто выше, эффективной экономической помощи со стороны Турции также оказано пе было. Самым важным фактором, оказавшим влияние на отношение местных злит к Гурцнп, стаю достаточно жесткое позиционирование Турцией собственного доминирующего статуса старшего члена этнической семьи, к советам которого среднеазиатские лидеры обязаны были прислушиваться. Категоричность рекомендаций турецких аналитиков по вопросам внешней и внутренней политики новых государств Центральной Азии демонстрировали приоритет собственных геополитических интересов Турции в регионе, а пе интересы предполагаемых союзников. Кроме того, и географическая удаленность государств региона от Турции сыграла, как и в конце XIX в., свою важную роль, осложнив возможности экономического и технического сотрудничества. Однако вскоре, в общественном мнении населения государств Центральной Азии и в самой Турции наступило определенное разочарование в романтических идеях сближения па этио-религиозиой основе. Кроме того, Турция не смогла оказа ть и действенную финансовую поддержку, поскольку в 1998 - 2001 гг. в самой Турции произошел экономический кризис. А в турецком обществе усилились клерикальные и радикальные исламские настроения, что заставило турецкое правительство и армейское руководство переключить свое внимание на внутренние проблемы страны. Па данный момент мы можем с уверенностью сказать, что в начале нового века турецкая внешняя политика изменила свое направление - в данный момент Турцию больше интересует кавказский регион, районы северного Ирака, а также вопрос о ее вступлении в Евросоюз.1

Таким образом, при исследовании достаточно традиционного общества коррелятивный анализ документальных источников,2 посвященных международным связям, основанным на геополитических интересах и эгпо-историчсских корнях, позволяет сделан, выводы, не только относящиеся ко второй половине XIX - началу XX вв., по и одновременно использовать их для понимания и прогнозирования современных процессов.

1 Улуиян Ар.А. Центр-Азия 2000/2005: упущенный шанс? М., 2006, С.25-28, 30-31; Лунев С.И. Независимые республики Центральной Азии и Россия. М., 2001, С.67-70; Матюнина Л.Х. Турция и Центральноазиатские республики: новые подходы к сотрудничеству. // Турция в XX в.М.: Акад. гуманитар, исслсд., 2004, С.344-350; Rus imparatorluk Stratejisi. Avrasya Stratejik Ara$tirmalar Merkezi Yayinlan, Ankara: 2002.

2 Имеется ввиду сопоставление источников из архивных хранилищ разных, взаимодействовавших в регионе стран.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Васильев, Александр Дмитриевич, 2007 год

1. Абдурахммопа Н.А. Колониальная система власти в Туркестане (2-я половина XIX начало XX вв.) Авто реф. докт. днсс., Ташкент, 1994.

2. Абдурахимова Н.А., Рустамова Г. Колониальная система власти в Туркестане во 2-й половине XIX первой четверти XX вв. Ташкент, 1999.

3. Абу-л-Гази, Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-Гази хана хивинского. Пер. А.Н. Кононова. M.-J1., 1958.

4. Алексеев И. JI., Н.П. Остроумов о проблемах управления мусульманским населением Туркестанского края.//Сборпик русского исторического общества, вып. 5 (153). М., Русская панорама, 2002.

5. Аминов, A.M. Экономическое развитие Средней Азии (колониальный период) со 2-й половины XIX столетия до Первой мировой войны. Ташкент, Госиздат УзССР, 1959.

6. Аполлова Н.Г., Экономические и политические связи Казахстана с Россией в в XVIII начале XX в. М„ Изд-е АН СССР, 1960.

7. Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII-пачало XX вв.). М.: «Наука», 2004.

8. Арапов Д.Ю., Мусульманское движение в Средней Азии в 1910 г. (По архивным данным Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи)//Сборник РИО №5 (153), М., 2002.

9. Арендареико Г.А., Бухара и Хива в начале 80-х гг. XIX в. Журналы командировок Г.А. Арендареико. М.: «Паука», 1974.

10. Арендареико Г.А., Досуги в Туркестане, 1874—1889, СПб., 1889.

11. Аристов Н.А., Труды по истории и этническому составу тюркских племен. Бишкек, 2003.12. «Афганское разграничение. Переговоры между Россией и Великобританией. 1872—1885», СПб., 1886.

12. Лхмеджапов Г.А. Советская историография присоединения Средней Азии к России. Ташкент, Фап, 1989.

13. Бабабеков Х.Н. Народные движения в Кокандском ханстве и их социально-экономические и политические предпосылки (ХУШ-Х1Х вв.). Отв. ред. Б.А. Ахмедов; Ташкентский государственный пединститут им. Низами Ташкент, «Фан», 1990.

14. Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири, 1859— 1875 г.

15. Бартольд В.В. Задачи русского востоковедения в Туркестане. Сочинения, Т.IX, М„ 1976, С.522 -533.

16. Бар гольд В.В. История культурной жизни Туркестана. Сочинения, Т.П,Ч.1,М, 1963.

17. Бартольд В.В. Отчет о командировке в Туркестанский край летом 1916 г. Сочинения, Т.VIII, М., 1973, С. 336 339.

18. Бартольд В.В. Панисламизм. Сочинения, Т.VI, М., 1966, С.400 -402.

19. Бартольд В.В. События перед хивинским походом 1873 г. по рассказу хивинского историка. Сочинения, Т.II, 4.2, М., 1964, С.400-413.

20. Бартольд В.В. Состояние и задачи изучения истории Туркестана. Сочинения,Т.IX, М., 1976,С.510-521.

21. Бартольд В.В. Халиф п султан. Сочинения, Т.VI, М, 1966, С. 15 78.

22. Бартольд В.В. Туркестанская государственная библиотека и местная мусульманская печать. Сочинения, Т.IX, М., 1976, С.556 563.

23. Басхапов М.А. Русские военные востоковеды до 1917 г. Биобиблиографический словарь. М., 2005.

24. Бекмахаиов Е. В., Присоединение Казахстана к России, М., 1957.26. «Большая игра» в Центральной Азии: «Индийский поход» русской армии. Сборник архивных документов. М., ИВ РАН, 2005.

25. Брегель Ю.Э. Архив хивинских хапов(иредварителы1ый обзор новых документов). Народы Азии и Африки, №1.

26. Брегель Ю.Э. Расселение туркмен в Хивинском ханстве в XIX в. (по материалам архива хивинских ханов) // «Страны и народы Востока», вып. 1, М.: 1959, с.242-256.

27. Брегель Ю.Э. Хорезмские туркмены в XIX в. М.: Издательство «Восточная ли repaiypa», 1961 г.

28. Бупаков П. В., К вопросу о политических связях России с Восточным Туркестаном в правление Якуб-бека 1865-1877 гг., «Бюллетень АН УзССР», 1945, № 5.

29. Бунаков R.B., К истории спошспий России с среднеазиатскими ханствами в XIX в. //Взаимоотношения пародов Средней Азии и сопредельных стран Востока в XVIII начале XX в.(сб. статей) Советское востоковедение, II M.-JI., 1941.

30. Валидов, Ахмет-Заки, Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру. М., 1997.

31. Валиханов Ч.Ч., Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1-5, Алма-Ата, 1984.

32. Вамбери, Армииий. Путешествие по Средней Азии. М., 2003.

33. Василий Васильевич Верещагин в Третьяковской галерее. К 150-летию со дня рождения. М., 1992.

34. Вексельмап М.И. Российский монополистический и иностранный капитал в Средней Азии (конец XIX начало XX в.). Ташкентский госуниверситет им. В.И. Ленина, Ташкент, «Фан», 1987.

35. Вельяминов-Зерпов В. В., Исторические известия о Кокапском ханстве от Мухаммеда-Али до Худаяр-Хана,— «Труды Восточного отделения археологического общества», ч. II, СПб., 1856.

36. Венюков М. И., Очерк политической этиофафии стран, лежащих между Россией и Индией, — «Сборник государственных знаний», т. 3, СПб., 1878.

37. Венюков М. И., Поступательное движение России в Средней Азии, — «Сборник государственных знаний», г. 3, СПб., 1877.

38. Венюков М. И., Путешествия по окраинам русской Азии и записки о них, СПб., 1868.

39. Всшоков М. И., Россия и Восток. Собрание географических и политических статей М. Венюкова, СПб., 1877.

40. Венюков М. И., Туркестанские вопросы, — «Русская мысль», 1899, №9.

41. Вешоков М., Общий обзор постепенного расширения русских пределов в Азии и способов обороны их, — «Военный сборник», 1872, №2.

42. Венюков М., Опыт военного обозрения русских границ в Азии, СПб., 1873.

43. Венюков М., Очерк географических исследований в Азиатской России, — «Военный сборник», 1877, № 7.

44. Вешоков М., Очерки Заилийского края, СПб., 1861.

45. Вессловский Н. И., Бадаулег Якуб-бек, аталык Кашгарский. Записки Восточного отделения Русского археологического общества, Т. И, 18971898, СПб., 1899.

46. Веселовский Н. И., Киргизский рассказ о русских завоеваниях в Туркестанском крас, СПб., 1894.

47. Взаимоотношения пародов Средней Азии и сопредельных стран Востока в ХУШ начале XX вв. Ташкент, 1963.

48. Виткинд П.Я. Библиография по Средней Азии (указатель литературы по колониальной полигике царизма в Средней Азии) иод ред. А.В. Шестакова, М.: Коммунистический университет трудящихся Востока им. И.В. Сталина, 1929.

49. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. Сборник документов. АН СССР, 1960.

50. Гагсмсйстср Ю.А. Взгляд на промышленность н торговлю России. «Русский вестник», 1857, №1.

51. Гагсмсйстср Ю.А. О торговом значении Средней Азии в отношении России. «Русский вестник», 1862, №10.

52. Галузо П.Г. Тронкистско-колоиизаторская концепция истории Туркестана-колонии. Сборник статей. М.-Т., Объед. гос. изд. Ср. Аз. отд-е, 1933.

53. Галузо П.Г. Туркестан-колония (очерк истории колониальной политики русского царизма в Средней Азии). Издание 2-е, исправленное и дополненное. Ташкент, Госиздат УзССР, 1935.

54. Гафуров Б.Г., История таджикского народа в кратком изложении. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г., изд. 3, М, 1955.

55. Гафуров Б.Г., Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. М., 1972.

56. Генис B.JI. Вильям фон Клемм. Очерк революционных событий в Русской Средней Азии. // Вопросы истории, 2004, № 12.

57. Гейне В Л. Свержение младохнвипского правительства в 1921 г. Вопросы истории, №1.

58. Глущенко Е.А., Строители империй. Портреты колониальных деятелей. М., 2000.

59. Григорьев В. В., Описание Хивинского ханства и дороги туда из Сарайчиковской крепости, — «Записки Русского географического общества», кн. II, 1861.

60. Гродеков Н. И., Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880— 1881 гг., т. I—III, СПб., 1883.

61. Гродеков Н. И., Хивинский поход 1873 г., изд. 2., СПб., 1888.

62. Губар Мир Гулам Мухаммад. Афганистан на пути истории. Под ред. Ганковского Ю.В. и Коргуиа В.Г. Пер. и ком. Давлятова Муллошо. М., 1976.

63. Гундогдыев О.А., Шеремет В.И., Текинский конный полк в боях первой мировой войны. (Новые архивные сведения.) // «Восточный архив», вып. 45. М., ИВ РАН, Общество востоковедов РАН, 2000.

64. Джамгсрчипов Б. Д., Важный этап из истории киргизского парода. К столетию присоединения Киргизии к России, Фрунзе, 1957.

65. Джамгсрчипов Б. Д., К вопросу о присоединении Киргизии к России,— «Известия Киргизского филиала АН СССР», вып. VII, Фрупзе, 1947.

66. Джамгсрчипов Б. Д., О прогрессивном значении вхождения Киргизии в состав России, Фрунзе 1963.

67. Джамгерчипов Б. Д., Присоединение Киргизии к России, М., 1959.

68. Допиш Ахмад, Путешествие из Бухары в Петербург. Избранное, Таджикгосиздат, 1960.

69. Епифанова JI.M. Рукописные источники Института востоковедения АН УзССР по истории Средней Азии периода присоединения к России (Бухара).

70. Желтяков А.Д. Печать в общественно-политической и культурной жизни Турции (1729-1908) М., 1965.

71. Жуковский С.В. Сношения России с Бухарой и Хивой за последние 300 лет. Пг., 1913.

72. Зайцев И. В. Между Москвой и Стамбулом. Джучидскис государства, Москва и Османская империя (начало ХУ- первая половина ХУ1 вв.)

73. Залссов И. Г., Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 году, — «Русский вестник», 1871, № 2—3.

74. Иванов П.П. Архив хивинских ханов. Новые источники для истории Средней Азии XIX в. В кн.: Институт востоковедения, Л.: записки, 1939, Т.7, с.5-26.

75. Иванов П.П. Казахи и Кокапдскос ханство. Ленинград, 1939.

76. Искандаров Б.И. Восточная Бухара и Памир в период присоединения Средней Азии к России. Сталииабад, 1960.

77. Искандаров Б.И. Из истории бухарского эмирата(вост очная Бухара и западный Памир в конце XIX в.). М., 1958.

78. Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). Составитель и авт. вводной статьи, комментариев и приложений Д. Ю. Арапов. М., 2001.

79. История Востока в шести томах. Восток в новое время (конец XVIII -начало XX в.). Т. IV, книга 1. Институт Востоковедения РАН, «Восточная литература», 2004.

80. История Самарканда с древнейших времен до великой октябрьской социалистической революции. Т.1, Ташкент, 1969.

81. История Средней Азии. Сборник исторических произведений. М., 2003.

82. История туркмен в ведущих архивах города Москвы (краткий справочник-путеводитель). Ашхабад, 2005.

83. Ишанов А.И. Создание Бухарской народной советской республики (1920-1924). Ташкент, издательство Академии Паук Уз.ССР, 1955.

84. Киняпина II.C. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. 2-я половина XVIII -80-е гг. XIX в. М, 1984.

85. Кисляков И.А. Очерки по истории Каратегина. К истории Таджикистана. Сталинабад Ленинград, 1941.

86. Ковальчепко И.Д. Методы исторического исследования. М.: Наука, 2003.

87. Коргун В.Г., История Афганистана. XX век. М., 2004.

88. Костенко Л. Ф., Путешествие в Бухару русской миссии в 1870 г., СПб., 1871.

89. Копокова Т.В. Турецкие эмиссары в России. Документы ЦГА РУз. 19101914 гг. // Исторический архив, №.4, М., 2004.

90. Куропаткин А.И. Очерки Кашгарии, СПб , 1878.

91. Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М., 1995.

92. Лессар П.М., Мервские хапы. Положение Мерва и Атрска в конце 1882 г.

93. Лисицына Н.Н., Закаспийский край в англо-русских отношениях. Автореферат канд. дисс. М., 2006.

94. Логофет Д.Н., Бухарское ханство под русским протекторатом. В 2-х Т. СПб., 1911.

95. Логофет Д.Н. В горах и па равнинах Бухары. СПб.: 1913.

96. Логофет Д.Н. Страна бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. СПб.: Березовский, 1909.

97. Логофет Д.Н. На границах Средней Азии. Путевые очерки. Кн.1-3, СПб.: Березовский, 1909. Кн.1 Персидская граница. Ки.2 Русско-Афганская граница. Бухарско-Афгапская граница.

98. Лужецкая ПЛ., Очерки истории Восточного Гипдукуша во второй половине XIX в. М., 1986.

99. Лунев С.И. Независимые республики Центральной Азии и Россия. М., 2001.

100. ЮЗ.Манакиб-и Дукчи Ишан (Аноним жития Дукчи Ишана предводителя Андижанского восстания 1898 г.). АН Респ. Узбекистан. Институт востоковедения им. ал-Бируни, Алматы, Дайк-пресс, 2004.

101. Маннанов Б.С., Данные хивинских хроник по истории международных отношений па среднем востоке и первой половине XIX в. Общественные науки в Узбекистане. 1989, №4.

102. Масальский В.И., Туркестанский край. СПб., изд. А.Ф. Девриеиа, 1913.

103. Матвеев А.И., Никольская Т.Б., Советский Туркестан и сопредельные страны Востока после великого Октября (1918-1921).

104. Матюнина Л.Х. Турция и Центральноазиатские республики: новые подходы к сотрудничеству. // Турция в XX в.М.: Акад. гуманитар, исслсд., 2004.

105. Мусульманская Средняя Азия. Традиционализм и XX век. Под. ред. Д. Ю. Арапова. М., 2004.

106. Мхитарьян М.И. К вопросу о геополитическом измерении влияния турецкого фактора в Черноморско-Каспийском регионе. // Турция в XX в.М.: Акад. гуманитар, исслсд., 2004, С.222 233.

107. ПО.Набисв Р.Н. Из истории Кокандского ханства (феодальное хозяйство Худояр-хана). Ташкент, 1973.

108. Назаров Хакназар, Взаимоотношения между Бухарой и Афганистаном(до начала XX в.). Душанбе, 1963.

109. Паливкин В.П., Краткая история Кокандского хапсгва, СПб., 1886.

110. Наливкип В.П., Туземцы раньше и теперь \\ Мусульманская Средняя Азия. Традиционализм и XX век. М., 2004.

111. Небольсин П.И. Очерки торговли России со Средней Азией. Записки ИРГО, Книга 10. СПб., 1856.115.0лкотт, Марта Брилл. Двенадцать мифов о Центральной Азии. М., 2001.

112. Очерки революционного движения в Средней Азии: сборник статей./Ходжаев Ф., Федоров Е., Рыскулов Т., Гинзбург С. М.: издание научной ассоциации востоковедения при ЦИКСССР, 1928.

113. Папин С. Как был свергнут эмир Бухарский. «Азия и Африка», 1999, № 4.

114. Петров В.И. Мятежное сердце Азии: Синьцзян: краткая история народных движений и воспоминания. М., 2003.

115. Пегросяи Ю.А. Младотурецкое движение (вторая половина XIX -начало XX вв.) М., 1971.

116. Пстросян Ю.А. Новые османы и борьба за конституцию 1876 г. в Турции. М, 1958.

117. Плоских В.М., Киргизы и Кокапдское ханство. Фрунзе, 1977.

118. Разграничение с Западным Китаем 1869 г., СПб., 1912.

119. Рожкова М.К., Экономические связи России со Средней Азией. 40-60 гг. XIX в. М., 1963.

120. Ромодип В.А. Некоторые источники по истории Ферганы и Кокандского ханства (XVI-XIX вв.) в рукописных собраниях Ленинграда. М.: «Издательство Восточная Литература», 1960 г.

121. Росляков А.А. Аламаны. Советское востоковедение, 1955, №2.

122. Российская империя в фотографиях. Конец Х1Х-начало XX века. СПб., 2004.

123. Россия и Черноморские проливы (XV111-XX вв.). М., 1999.

124. Русские путешественники в Афганистане (XIX век). «Дониш», Душанбе, 1988.

125. Русско-туркменские отношения в XVIII XIX вв.(до присоединения Средней Азии к России). Сборник архивных документов. Ашхабад, 1963.

126. Сальков В.П. Андижанское восстание в 1898 г. (сборник статей) Казань: П.Н. Салькова, 1901.

127. Самойлович А.Н., Тайное общество младобухарцев. «Восток», 1922, №1.

128. Северцов II. А., Заметка о наших среднеазиатских владениях,— «Слово», 1880, №8.

129. Северцов Н. А., Месяц плена у кокапцев, — «Русское слово», 1859, № 10.

130. Семенов А. А., История Шугпаиа, Ташкент, 1916.

131. Семенов А. А., Очерк поземслыю-податпого и налогового устройства бывшего Бухарского ханства. — «Труды Среднеазиатского государственного университета», вып. I, Ташкент, 1929.

132. Семенов-Гян-Шанскнй П. П., Путешествие в Тянь-Шань в 1856— 1857 гг., М., 1948.

133. Смирнов. Краткий военно-топографический обзор юго-восточной части Ферганской области. 1886. // Сборник материалов по Азии. СПб., 1888, Вып. XXXV.

134. Снесарев А.Е., Афганские уроки. Выводы для будущего в свете идейного наследия А.Е. Спесарева. М., 2003.

135. Суздальцев А., Туркестан и сопредельные страны(Бухара, Кашгар, Афганистан, Персия, Хива). Самара, Политотдел Туркфронта, 1919.

136. Татаринов А., Семимесячный плен в Бухарин, СПб., 1867.

137. Теплов В. Смутное время и дворцовый переворот в Константинополе (Записки очевидца). СПб., 1897.

138. Тсрснтьсв М.А. История Завоевания Средней Азии. СПб.:1903-1906,Т.1-3.

139. Тереитьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб.: 1875.

140. Тсрснтьсв М.А. Статистические очерки Среднеазиатской России М.А. Тереитьева. СПб.: Типография Академии наук, 1874.

141. Торпау Ф.Ф. Воспоминания русского офицера. М., 2002.

142. Троицкая АЛ. Архив кокаидских ханов XIX в. Предварительный обзор. // Труды государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина. T.II(V), Л.: 1957, с. 185-209.

143. Троицкая АЛ. Каталог архива кокаидских ханов XIX в. М.: Наука, 1968.

144. Троицкая A.JI. Материалы по истории Кокаидского ханства XIX в. М.: Наука, 1969.149. «Туркестанский край. Сборник материалов для истории его завоевания, собрал полковник А. Г. Серебренников», т. 8-19, Ташкент, 1915.

145. Турсунов Х.Т. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. Ташкент, Госиздат УзССР, 1962.

146. Тухтаметов Т.Г. Амударьипский отдел: (Социально-экономическое и политическое значение для Хорезмского оазиса). Нукус, Каракалпакстан, 1977.

147. Тухтаметов Т.Г. Россия и Бухарский эмират в начале XX в. Душанбе: «Ирфон», 1977.

148. Тухтаметов Т.Г. Россия и Хива в конце XIX начале XX в. Победа хорезмской народной революции. М.: «Наука», 1969.

149. Тухтаметов Т.Г. Русско-бухарские отношения в конце XIX начале XX вв. Победа хорезмской народной революции. Ташкент: «Фап», 1966.

150. Тухтаметов Ф.Т. Административно-политическое устройство Бухарского эмирата в период протектората России (1868 1917 гг.). Авгореф. дисс. на соискание учен. степ. канд. ист. наук, МГУ им. М.В. Ломоносова, М.: 1989.

151. Тухтаметов Ф.Т. Правовое положение Туркестана в Российской империи. Уфа, 1999.

152. Убайдуллаев С. Революционное движение пародов Средней Азии в период реакции 1907-1910 гг. Ташкент, «Фап», 1957.

153. Улуняи Ар.А. ЦснтрАзия 2000/2005: упущенный шанс? М., 2006.

154. Усенбаев К., Общественно-экономические отношения Киргизов в период господства Кокандского ханства (XIX в. до присоединения к России).

155. Фадеева И.Л., Официальные доктрины в идеологии и политике Османской империи. (Осмапизм-пантюркизм). М., 1985.

156. Федчснко А. П., Путешествие в Туркестан, СПб., М., 1875.

157. Халфин II. А., Английская колониальная политика на Среднем Востоке (70-е годы XIX в.), Ташкент, 1957.

158. Халфии II. А., Восстание Исхак-хана в Южном Туркестане и позиция русского царизма. 1888 г., — «Труды Среднеазиатского гос-ушшерситета им. В. И. Лепима», нов. сер., выи. 68, кн. 9, Ташкент, 1955.

159. Халфин Н. А., Некоторые вопросы международных отношений на Среднем Востоке, в XIX веко, в индийской историографии, — «Советское востоковедение», 1958, №4.

160. Халфин Н. А., Политика России в Средней Азии (1857-1868). М., 1960.

161. Халфин Н. А., Присоединение Средней Азии к России. М., 1965.

162. Халфин Н. А., Провал британской агрессин в Афганистане (XIX означало XX в.), М., 1959.

163. Халфин П.А., Британская экспансия в Средней Азии в 30—40 годах XIX в. и миссия Ричмонда Шекспира, — «История СССР», 1958, № 2.

164. Халфин Н.А., Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX в.). М., Наука, 1974.

165. Халфин Н.А., Султанская Турция и английская экспансия в Средней Азии(50-80 гг. XIX в.) // Среднеазиатский государственный университет им. Ленина. Труды. Новая серия. Вып. 94. Исторические науки, кн. 14, Ташкент, 1957.

166. Хапыков Н. В., Герат, — «Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии», вып. 16, СПб., 1885.

167. Хаиыков Н.В., Описание Бухарского ханства, СПб., 1843.

168. Хапыков Н.В., Пояснительная записка к карге Аральского моря и Хивинского ханства, с нх окрестностями, составленной II. В. Хаиыковым, — «Записки Русского географического общества», СПб., кн. V, 1851.

169. Хасанов А.Х., Взаимоотношения Киргизов с Кокапдским ханством и Россией в 50-70 гг. XIX в. Фрунзе. 1961.

170. Хотамов Н.Б. Роль банковского капитала в социально-экономическом развитии Средней Азии (начало 90-х гг. XIX в. 1917 г.) Душанбе: Дониш, 1990.

171. Центральная Азия: пути к интеграции в мировое сообщество, М.,«Институт востоковедения РАН», 1995

172. Чарыков Н.В., Мирное завоевание Мерва. Исторический вестник, 1914, T.CXXXVIII

173. Чихачсв П., Записка о возможности осуществления Россией экспедиции в Индию, — «Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии», вып. 23, СПб., 1886.

174. Чихачев П., О исследовании вершин Сыр и Аму-Дарьи и нагорной площади Памир, — «Записки Русского географического общества», кн. III, 1849.

175. Шсстаков А. 15- летис восстания в Средней Азии. M.-JL, Гос. соц.-эконом. изд., 1931.

176. Шишов А.В. Генерал Юденич. М., «Издательство Астрель», 2002.

177. A Short History of Turkish Islamic States (Excluding the Ottoman State).Turkish Historical Society Printing House, Ankara 1994.

178. After Empirc:The Emergging Geopolitics of Central Asia. Ed. By J.C.Snyder. Wash.: "National Defencc University Press", 1995.

179. Andican, Ahat A. Cedidizm'dcn Bagimsizliga Hari^e Turkistan Mucadelesi. istanbul, 2003.

180. Bacon, E.E., Central Asians under Russian Rule: A Study in Culture Change, New York 1966.

181. Balfour, lady Betty. Lord Litton's Indian administration. L., 1898.

182. Becker, S., Russia's Protectorates in Central Asia: Bukhara and Khiva, 18651924, Cambridge Mass. 1968.

183. Belgelerle Osmanli Devleli Turkistan lli§kileri (16-20. ytizyil arasi). Ankara, 2004.191.£agatay, Ergun, Bir ZamanlarOrta Asya, istanbul, 1996.

184. Central Asia and the World: Kazakhstan,Uzbekistan,Tajikistan,Kyrgyzstan and Turkmenistan. Ed.By M.Mandclbaum, N.Y.:'*Council on Foreign Relations Press", 1994

185. Ek§i, Rasim; Cihangir, Erol. Dr. Baymirza Hayit Armagani. Istanbul, 1999.

186. Forsyth T.D., Report of a Mission to Yarkand in 1873 under Command of Sir T.D. Forsyth, Calcutta, 1875.

187. Haliik, Giirsel F. Tarih boyunca Rus-Tiirk ili§kilcri(bir siyasi tarih incclcmesi). istanbul, 1968.

188. Holdswort, M., Turkestan in theNineenth Century, London 1959.

189. Karpat, Kemal II. Ortadogu'da Osmanli Mirasi vc Ulus9uluk. Ankara, 2001.

190. Kologlu, Orhan. Abdulhamid Gc^egi. istanbul, 2005.

191. Mehmed Ali Emin, istanbul'dan Asya-yi Vustaya Seyahat, istanbul, 1295 H. (1878 M).

192. Mert O., "Buhara Amirligi E^isi Muhammad Parsa Efcndi'nin istanbul'daki Faaliyetleri (1867-1869)", TQrk Kulturu Ara§tirmalan, XV/1-2, 1976.

193. Bclgclcrlc Osmanli Dcvlcti Turkistan ili§kileri (16-20. yiizyilar). Ankara, 2004.

194. Osmanh Belgelerinde Kazan. Ankara, 2005.

195. Osmanli Dcvlcti ilc Kafkasya, Turkistan ve Kirim Ilanliklari arasindaki Miinasebetlere dair Ar§iv Belgeleri. Ankara, 1992.

196. Osmanli Tarihi. Ill.Cilt, TTK Yaymlari, Ankara, 1988.205.0klcm Nccdet, I. Cihan Sava^i ve Sarikami$. ihsan Pa§anm anilari. Sibirya'da Esaretten Ka<;i§. Izmir, 1985.

197. Pierce R. A., Russian Central Asia. 1867—1917, Berkeley rand Los Angeles, 1960.

198. Rus imparatorluk Stratejisi. Avrasya Stratejik Ara§tirmalar Merkezi Yaymlari, Ankara: 2002.

199. Samiha Ayverdi, Tiirk-Rus miinasebetleri ve Muharebclcri. Istranbul, Kubbealti Ne§riyati, 2004.

200. Saray M., «Rus i§gali Devrinde Osmanli Dcvlcti ilc TUrkistan Hanliklari Arasindaki Siyasi Munasebetler(1775-1875)». Ankara, 1994.

201. Saray M., The Russian, British, Chinese and Ottoman Rivalry in Turkestan. Ankara, 2003.

202. Saray, M., "Russian Conquest of Central Asia", Central Asian Survey, 1/2-3, 1982-83.

203. Saray, M., The Turkniens in the Age of Imperialism. A Study of the Turkmen People and Their Incorporation into the Russian Empire, TTK, Ankara, 1989.

204. Schuyler, E. Turkistan Seyahatnamesi. istanbul, 2003.

205. Schwarz, H. G., "The Khwajas of Eastern Turkestan", Central Asiatic Journal, XX, 1976.

206. TURKLER ensiklopedisi, TT. 1-20, Yeni Tiirkiye Yaymlari, Ankara, 2003.