Типы и модели рациональности в методологических основаниях социального познания и управления тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, доктор философских наук Фахрутдинова, Амина Зиевна

• Фахрутдинова, Амина Зиевна
• доктор философских наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор философских наук Фахрутдинова, Амина Зиевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I НАУЧНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ.

§ 1. Рациональность: контексты обсуждения и анализ понятия.

§ 2. рациональность как фактор культурных инноваций.

§ 3. Ценностная амбивалентность науки и техники.

§ 4. Механизмы и условия воздействия науки на различные сферы общественной жизни

Глава II СОВРЕМЕННАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ: В ПОИСКАХ НОВОЙ

РАЦИОНАЛЬНОСТИ.

§ 1. Развитие основных подходов к социальному познанию в философской традиции.

§ 2. Дихотомия научного и субъективистско-феноменологического подходов в социальном познании.

§ 3. Рефлексивная рациональность в структуре современной социальной теории.

§ 4. Движение к синтетической социальной теории: от рефлексивной к коммуникативной рациональности.

Глава III. НЕОРАЦИОНАЛИЗМ В СОВРЕМЕНОМ УПРАВЛЕНИИ.

§ 1. Эволюция методологических принципов социального управления: от классического рационализма к неорационализму.

§ 2. Модели рациональности в теории разработки и принятия решения.

§ 3. Модели электорального выбора: от «рационального» к «мыслящему избирателю».

Глава IV НЕОРАЦИОНАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ ПРОГНОСТИКЕ.

§ 1 .Философские, социокультурные и научные предпосылки возникновения современного социального прогнозирования.

§ 2. Модель полной рациональности как методологическое основание глобального прогнозирования и утопической социальной инженерии.

§ 3. Прогнозирование в контексте современного социального знания и социального управления.

Глава V КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОДХОД В СОЦИАЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ КАК

РЕАЛИЗАЦИЯ НОВОГО ПОНИМАНИЯ РАЦИОНАЛЬНОСТИ.

§ 1. Формирование коммуникативного подхода в социальном познании и социальном управлении.

§ 2. Управление деятельностью как управление коммуникациями.

§ 3. Социальная и коммуникативная рациональность и новое понимание эффективности социального управления.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Типы и модели рациональности в методологических основаниях социального познания и управления»

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Общественное развитие всегда сопровождалось сомнениями в возможностях разума, борьбой рационального и внерационального в реальной жизни и мировоззрении. Этот конфликт фиксируется в философской рефлексии в различных формах. Так, Б.Рассел говорит о вечном противоборстве благоразумия и страсти; З.Фрейд — о противостоянии сознания с одной стороны и инстинктивных начал и культурных норм — с другой; М.Бубер — о постоянной диалектической смене эпох «обустроенности», в которых господствует рациональность и порядок, и «бездомности», когда рушится упорядоченная картина мира. Каждая эпоха выдвигает новых «противников» разума, находит свои аргументы его критики, обнаруживает все новые и новые ограничения рациональности. Вместе с тем, никогда данные противоборство и критика не приводили к окончательной победе той или иной стороны конфликта. Периоды скептицизма сопутствовали, в основном, эпохам социальных или мировоззренческих катаклизмов, периодам смены парадигм, трансформации картин мира. Формирование нового социального или интеллектуального порядка обычно сопровождалось очередным триумфом разума, восстановлением его статуса и силы.

Ситуация коренным образом меняется в наше время. Критика Разума в современной философской рефлексии становится тотальной: критикуются не его конкретные формы проявления или результаты рациональной деятельности, а сам проект рационального постижения и преобразования мира. Критика рациональности ведется по всем возможным направлениям. В философии и методологии науки срабатывает «мина замедленного действия», заложенная еще Декартом и Юмом, и происходит «взрыв» скептицизма. Этот взрыв уничтожает на своем пути и демаркационные линии между наукой и ненаукой, и кумулятивную модель науки, и представления о научном методе, оставляя после себя лишь пустыню «методологического анархизма». Подвергается сомнению даже сама возможность сомнения, возможность философской рефлексии. Металогика исторического развития (а, следовательно, и возможность ее постижения) отрицается (К.Поппер) или трактуется как завершенная («Конец истории» Ф.Фукуямы). Сокрушительной критике подлежат и практические деяния Разума. Представители Франкфуртской школы обнаруживают истоки всех бед, постигших Человечество, причины всех социальных болезней, обострение которых пришлось на XX век, именно в претензиях Разума на тотальное господство над природой, в его сугубо инструментальной сущности, определившей весь строй западной цивилизации. Философские интерпретации синергетики ставят под сомнение саму возможность научного предвидения и целенаправленного воздействия на реальность, развивающуюся по законам самоорганизации.

Современное постмодернистское мировоззрение впитало в себя все критические аргументы, идущие от философской рефлексии, конкретных наук и социальных практик, и развило деконструктивную позицию по отношению к рациональности до своего логического предела. Критической деконструкции подвергаются важнейшие достижения познавательной и практической рациональности: Проект Просвещения (Хоркхаймер и Адорно), Проект Истины и систематической эпистемологии (Р.Рорти), картина человека-как-существенного-познавателя-сущностей (Х.-Г.Гадамер), метанарративы культуры (Ж.-Ф.Лиотар) и пр.

Делается вывод о несостоятельности и утрате легитимности всех универсальных описаний действительности, произведенных внешним наблюдателем. Действительность представляется как открытый, развивающийся процесс, формирующийся именно человеческими воздействиями. Человек не может получить какого-либо универсального описания реальности, поскольку сам постоянного формирует ее, в том числе и в ходе самого описания. Действительность не просто воспринимается разумом (причем воспринимается всеми по-разному), но и конструируется им, причем возможно существование множества равноправных сконструированных миров. Особую роль в конструировании реальности отводится языку: именно языковые игры являются основным способом построения действительности, ее квинтэссенцией. Различные миры, созданные языковыми играми, не связаны ни между собой, ни с каким-либо независимым бытием, поэтому человеческий разум не вправе претендовать на универсальную реальность и истину о ней, кроме тех, которые определены «местными» формами его бытия.

Данное понимание действительности и человеческой рациональности несет в себе два, на первый взгляд, взаимоисключающих импульса. С одной стороны, это импульс деконструкции по отношению к рациональным построениям, претендующим на какую-либо универсальность. С другой — импульс, развивающий аспекты человеческой свободы, креативности по отношению к природной и социальной реальности, импульс, стимулирующий человеческую активность, целенаправленные, управленческие воздействия на нее. С точки зрения классической логики два этих требования несовместимы. Ведь успешность конструирования тех или иных элементов действительности (или управления ими) автоматически подразумевает признание возможности рационального действия — действия, осуществляемого в соответствие с неким рациональным планом и нацеленного на определенный результат. Данный парадокс преодолевается постмодернистами (теми мыслителями, которые его адекватно осознали) за счет введения представлений о «локальном детерминизме» (Ж.-Ф.Лиотар). В соответствие с этими представлениями люди основывают свою креативную и управленческую деятельность на матрицах технологического толка, построенных по принципу «вход / выход», опираются только на знание локальных, недолговечных и зачастую ими сами же созданных связей. Социальное действие оказывается, таким образом, совершенно безосновным и нефундированным. Идея человеческой активности и свободы, лишенных универсальных оснований, может быть репрезентирована фокусом, в котором циркач взбирается вверх по незакрепленному канату. Этот удачный пример приводит В.Франкл, критикуя экзистенциалистское понимание свободы.

Представляется, что тенденция дистанцирования научного познания и практики, знаний и управленческих технологий, разума и свободы действительно имеет место в постсовременной реальности: она проявляется, например, в снижении статуса фундаментальных наук, происходящем во всем мире, прагматизации, технологизации и операционализации мышления. Современный человек стремится управлять собой и окружающей его средой, и это стремление выражается во внимании ко всяческим технологиям: маркетинга и PR-воздействий, аутотретинга и нейролингвистического программирования, проведения предвыборных кампаний и презентаций. Данные технологии зачастую носят сугубо конкретный и локальный характер, являются скорее искусством, нежели знанием. Ситуация постмодерна в какой-то мере воспроизводит старую античную дихотомию: дихотомию познания и практики. Как известно, данная дихотомия основывалась на четком различении земного и небесного, подлунного и надлунного миров. Знания относились к феноменам надлунного, идеального мира и не могли быть применены к практическому преобразованию подлунного, земного мира. Следствием такого разделения являлась трактовка любого технического устройства как уловки, искусства, как умения перехитрить природу, не основывающегося ни на каком знании о ней.

Является ли тенденция разрыва научных описаний и технологий столь тотальной и необратимой, как следует из выводов постмодернистов, и опирается ли практика вообще и управленческая практика в частности только на знания технологического характера? Представляется, что это не так: и естественные, и социальные науки «поставляют» управлению не только знания о связях в конкретных и локальных ситуациях, но и некоторые универсальные описания действительности, в частности методологические схемы и мировоззренческие ориентиры, легитимизирующие социальные практики. Выявление связи на методологическом уровне современной науки и современного управления представляется весьма актуальным в контексте современных философских дискуссий, а также является необходимым условием повышения уровня и фундаментализации и теоретического обеспечения управления и, в конечном счете, важнейшим фактором повышения его эффективности.

Особое значение для социального управления имеет исследование тенденций неорационализма в целом и проявления их в конкретных управленческих технологиях в частности. Социальное управление оказалось в парадоксальной ситуации. С одной стороны, управлять чем-либо невозможно без веры в возможности разума, без рационалистических ценностей в мировоззрении. С другой — вера в могущество разума значительно ослабла, старые упрощенные представления о возможностях человеческой рациональности, классические рациональные процедуры принятия решений, прогнозирования, проектирования, регламентации труда, построения организации, управления персоналом и т.п. были поставлены под сомнение, поскольку оказались неэффективными в новых политических, социально-экономических и культурных условиях. В социальном управлении назрела необходимость пересмотра старых и выработки новых рациональных технологий, позволяющих учесть характер этой новой социальной реальности — реальности динамически развивающейся, находящейся под влиянием множества факторов неопределенности, постоянно конструируемой человеком и изменяющейся под влиянием человеческих действий и интерпретаций. Очевидно, что эти новые технологии должны опираться на представления и модели этой новой природной и социальной реальности — представления и модели, полученные в современном естество- и обществознании.

Поиски «новой рациональности» чрезвычайно важны и для самой социальной науки. Вопросы о возможности достижения человеком своей цели, о его способности предугадывать развитие внешних сил и противостоять их действию, о степени человеческой свободы всегда находились в центре внимания философов. Необходимость их решение лежит в основе развития и противостояния различных подходов в социальном познании, инициирует современные поиски новой парадигмы социального знания. Синтез субъективистско и объективистско ориентированных концепций возможен только на основе решения вопроса «как возможна рациональность?». Современная социокультурная ситуация, с одной стороны расширяющая степень свободы человека за счет развития процессов политической демократизации, плюрализации ценностей, социальной мобильности, атомизации социальной жизни, а с другой — позволяющая манипулировать человеком и его сознанием, дает новые возможности и создает новые трудности решения этого вопроса. Актуальность изучения модернизационных процессов для мировой и, особенно, российской философии и социальной науки, также предопределяет значимость выявления роли рациональности и рационализации в составе факторов социокультурной трансформации.

Учитывая все изложенное, можно обосновать выбор темы следующими обстоятельствами:

1. Слабой разработанностью вопросов методологического единства научного (особенно социального) знания и социального управления.

2. Необходимостью решения вопроса о возможности рационального поведения и управления в новой социокультурной ситуации, необходимостью ответа на «вызов», брошенный постмодернизмом.

3. Актуальностью неклассических трактовок рациональности в свете потребности ограничения распространения иррационалистических веяний в современном обществе.

4. Потребностями социального управления в разработке рациональных технологий, учитывающих особенности новой социальной реальности, а также в осознании их методологических оснований.

5. Потребностями социального знания, стремящегося к выработке новой синтетической парадигмы исследования, в экспликации и разработке модели рационального поведения, в исследованиях рациональности как фактора общественной модернизации.

6. Отсутствием в современной отечественной философии систематического описания подходов к решению вопроса о возможности рационального поведения.

Степень изученности проблемы. Тема рациональности в ее различных модификациях находится в центре внимания современной философии и методологии науки. Наиболее разработанными как в западной, так и в отечественной философии являются ее логико-методологические аспекты. Внимание к проблеме изменчивости типов рациональности было привлечено работами постпозитивистов: Дж.Агасси, У.Бартли, Т.Куна, И.Лакатоса, Л.Лаудана, Т.Сеттла, Ст.Тулмина, Д.Уоткинса, П.Фейерабенда. В отечественной философской традиции эти проблемы разрабатывались С.С.Аверинцевым, Н.А.Автономовой,

A.С.Богомоловой, Б.Г.Грязновым, А.Ф.Зотовым, Л.Г.Иониным, М.К.Мамардишвили, Н.В.Мотрошиловой, А.Л.Никифоровым, А.В.Паниным,

B.Н.Порусом, Б.И.Пружининым, В.М.Розиным, Э.Ю.Соловьевым, В.С.Степиным, В.С.Швыревым, Н.С.Юлиной и др.

Исследование рациональности в контексте взаимосвязи Разума и Рассудка проводится в работах Н.С.Автономовой, Г.С.Батищева, П.В.Копнина, В.Н.Поруса,

B.Г.Федотовой, А.А.Новикова, В.Е.Никитина, И.С.Нарского, В.А.Лекторского, М.С.Козловой и др.

Социальные аспекты изменчивости идеалов и норм научного знания рассматриваются в работах М.Малкея, Н.В.Мотрошиловой, Б.Г.Юдина. Роль рациональности в социальном познании и социальной жизни исследуют

A.Н.Ермоленко, И.Т.Касавин, Н.Ю.Райда, В.С.Степин, Н.М.Смирнова,

C.Б.Токарева, В.Г.Федотова В.П.Фофанов и др. В числе многоаспектных исследований рациональности можно выделить работу И.Т.Касавина и З.А.Сокулер «Рациональность в познании и практике», а также сборники «Исторические типы рациональности» и «Типы рациональности в культуре», подытожившие разработку темы рациональности в Институте философии РАН. В данных работах, в частности в исследованиях Е.П.Никитина, М.А.Розова,

B.С.Степина, Н.М.Смирновой, В.Г.Федотовой, В.С.Черняка и др. представлены различные плоскости анализа рациональности, раскрываются разнообразные смыслы и способы употребления понятия рациональности, появляющиеся на различных этапах развития культуры и цивилизации.

Проблема рациональности социального действия была поставлена М.Вебером и продолжена в контексте развития теоретической социологии Т.Парсонсом, А.Шюцем, Ю.Хабермасом, а также в рамках веберовского ренессанса И.Вайсом, К.Зейфертом, Ф.Тенбруком, В.Шпронделем и др. В российской философии и теоретической социологии эту сторону наследия Вебера исследуют П.П.Гайденко, Ю.Н.Давыдов, А.Г.Здравомыслов, И.С.Кон, Э.Н.Ожиганов.

Рассмотрение социокультурных эффектов развития научной рациональности, в частности, критика инструментального Разума стала центральной темой исследования представителей социальной философии Франкфуртской школы: Т.Адорно, Г.Маркузе, М.Хоркхаймера. Критическому анализу важнейших достижений познавательной и практической рациональности посвящены работы многих представителей постмодернизма: Ж.Ж.Деррида, Ж.-Ф.Лиотара, Р.Рорти и др.

Проблема преодоления разрыва между технологическими тенденциями в социальной практике и научным знанием, значимая для целей нашего исследования, поставлена в западной философии, но почти не разрабатывается в российских исследованиях. Самыми заметными вехами на пути ее решения стали работы К.Поппера и Ю.Хабермаса. К.Поппер описал идеологию современного управления в терминах «частичной инженерии» и, выявив связь этой установки с новой трактовкой природной и социальной реальности, показал ее неслучайный и непроизвольный характер. На поиск рациональных оснований социальных практик ориентирована и философия незавершенного модерна Ю.Хабермаса. В качестве концепции, обосновывающей легитимность современных управленческих практик, выступает у него теория коммуникативного действия. В отечественной философии теория коммуникативного действия анализируется явно недостаточно. В числе авторов, дающих ее интерпретации, — А.В.Назарчук, И.П.Фарман, В.Н.Фурс.

При экспликации модели рефлексивной и коммуникативной рациональности и предпосылок формирования объективизма и субъективизма в современном социальном знании автор анализировал историко-философские источники, в частности, произведения Платона, Аристотеля, Сенеки, Н.Макиавелли, Т.Гоббса, Ш.Монтескье, Г.Т.Бокля, Ф.Ратцеля, Д.Вико, А.Тюрго, Д.Юма, И.Канта, И.Г.Фихте, К.Маркса, Э.Дюркгейма, Т.Парсонса, Э.Гуссерля, М.Вебера, З.Фрейда,

A.Шюца, Г.Мида, Т.Шибутани, Дж.Морено, Г.Хоманса, П.Блау, У.Дрея, К.Гемпеля, Э.Гидденса, В.Франкла, П.Бурдье, Ю.Хабермаса, А.Этциони, И.Валлерстайна, Р.Коллинза, Дж.Ролза и др. При этом собственный анализ соотносился с опытом исследования Т.А.Алексеевой, Г.А.Антипова, Л.М.Баткина,

B.Виндельбанда, П.П.Гайденко, В.Г.Горохова, В.П.Горана, Ю.Н.Давыдова, Д.Зиглера, В.Н.Карповича, М.С.Ковалева, А.И.Кравченко, Н.И.Кузнецовой, В.П.Култыгина, А.В.Леденевой, С.А.Ошерова, В.М.Розина, М.А.Розова, Н.С.Розова, С.С.Розовой, В.В.Сапова, В.С.Степина, В.И.Супруна, А.Ф.Филиппова, В.П.Фофанова, В.В.Целищева и др.

Выявление моделей и типов рациональности в методологических основаниях социального управления потребовал рассмотрения теорий общего менеджмента, принятия решений, прогнозирования, управления электоральным поведением, коммуникаций и пр., представленных в работах У.Белла, У.Бенниса, И.В.Бестужева-Лады, А.А.Воронкова, Д.М.Гвишиани, В.С.Диева, Т.М.Дридзе, А.Б.Зверинцева, Э.Г.Карминеса, А.Я.Кибанова, Ф.Котлера, Ж.-Ж.Ламбена,

О.Ланге, Б.Г.Литвака, Jl.Jlonec, Ф.Лютаса, М.Миллера, У.И.Миллера, О.Моргенштерна, У.Г.Морриса, Б.Нануса, Дж.Неймана, А.Ньюэлла, Ф.У.Паппи, Т.Питерса, С.Плауса, Г.Г.Почепцова, А.И.Пригожина, Ю.М.Резника, В.В.Ременникова, Э.Рождерса, Г.М.Русина, Ф.М.Русинова, Г.Саймона, Д.Сминтбург, Э.А.Смирнова, Дж.Стиглица, А.Тверски, О.Тоффлера, Р.Уотермана, Р.Хакфельда, Д.Хоукинса, К.Черняка, Д.Эллсберга, Э.Янча, и др.

Непосредственной базой для данной диссертационной работы послужила разработка темы философских и методологических оснований социального управления. На Западе эти вопросы раскрываются в работах Р.Л.Акоффа, Ч.Барнарда, М.Вебера, П.Дракера, Дж.У.Дункана, Т.Котарбинского, Э.Мэйо,

A.Ньюэлла, Н.С.Паркинсона, Л.Планкетта, Г.Питерса, Г.Саймона Ф.У.Тейлора, Р.Уотермана, А.Файоля, М.Фоллет, Г.Хейла, К.Черняка, Ф.Эмери и др. В отечественной философии можно выделить два этапа разработки этой темы: советский и постсоветский. Исследование философских оснований управления в советский период, происходящее в целом в рамках марксисткой традиции, позволили разработать соответствующий понятийный аппарат. В этом смысле можно отметить работы А.Н.Аверина, А.П.Алехина, В.Г.Афанасьева,

B.С.Барулина, А.К.Белых, А.П.Бутенко, Д.М.Гвишиани, И.П.Ильинского, О.В.Козлова, Г.Х.Попова, Л.И.Суворова, Ю.А.Тихомирова. Особое место занимают работы Г.П.Щедровицкого, исследовавшего различные программы изучения феномена управления (в частности выделившего деятельностные и натурально-кибернетические представления), а также идеологию, методологию и технологию оргуправленческого мышления. В современной отечественной литературе исследуются самые разнообразные аспекты философии и методологии управления — эти исследования настолько разнообразны, что в них достаточно трудно выделить какие-либо магистральные направления. Самые общие методологические вопросы, такие как характеристика современного общества как объекта управления, тенденции развития научных подходов в управлении, становление системных представлений в менеджменте и др., раскрываются в работах Г.П.Атаманчука, И.А.Богачека, М.П.Бузского, Л.В.Володиной, В.Д.Граждана, О.Н.Жеманова, В.Н.Карповича, А.Н.Кезина, Е.А.Смирнова, М.С.Солодкой, М.В.Локтионова, С.А.Максимова, А.Д.Урсула, А.К.Черненко,

A.Н.Чумакова, Э.Г.Юдина. Взаимосвязь самоорганизации, организации и управления исследуется такими авторами, как В.И.Аршинов, Б.Н.Бессонов, Ф.Д.Демидов, К.Х.Делокаров, В.С.Егоров, Е.А.Петренко, В.А.Романов, М.А.Устюжанина. Единство и взаимодействие политической власти и управления является предметом исследования С.С.Алексеева, Г.П.Атаманчука,

B.И.Никитинской, Е.С.Курбанова, Г.И.Петрова. М.А.Сукиасяна. Социально-философские аспекты управления организацией анализируются такими исследователями, как С.Г.Заржевский, П.Е.Овсянкин, Д.А.Озерный, Д.Д.Офман. В.В.Щербина. Философско-методологический анализ управленческих решений представлен в работах Г.О.Агаева и В.С.Диева. Что касается тема рациональности в социальном управлении, отметим, что в советский период все исследования, развивающие методологические принципы диалектического и исторического материализма применительно к исследованию социального управления, можно интерпретировать как рациональное обоснование возможности социального управления. В современной философской литературе, вне контекста марксизма, данная тема разработана явно недостаточно. Можно отметить только работы В.С.Диева, который исследует неорационализм в современном управлении вообще и в контексте философского и методологического анализа управленческих решений в частности, и диссертацию С.Б.Токаревой, посвященную социальной рациональности в управлении.

Методологическая основа и эмпирический материал исследования

В качестве методологических оснований данного исследования выступили представления об исторической изменчивости научного знания и типов научной рациональности. Автор опирался, в частности на модели некумулятивного развития науки Т.Куна, И.Лакатоса, П.Фейерабенда, а также на периодизацию историко-научного процесса В.С.Степина, выделяющего три этапа развития наук: классический, неклассический, постнеклассический.

Методологический и мировоззренческий вектор исследования был задан пониманием науки как социокультурного феномена и идеей связи науки и ценностей техногенной цивилизации, культурных доминант ее развития, различные аспекты которых разрабатывались М. Вебером, М.Хоркхаймером, Т.Адорно, Г.Маркузе, Ю.Хабермасом, С.С.Аверинцевым, В.С.Степиным и др.

Автор в значительно степени опирался на философскую традицию решения вопроса о соотношении свободы и необходимости в жизни человека, спора о специфике гуманитарного и социального знания, разделяя в последнем интенции на снятии жесткой дихотомии натурализма и антинатурализма, индивидуализирующего и генерализирующего метода, проявившиеся, например, а работах М.Вебера.

Анализируя современные тенденции развития социального познания, диссертант использовал результаты анализа концепций Т.Парсонса, П.Бурдье, Э.Гидденса, Ю.Хабермаса, в частности, существующее в рамках этих концепции^ различение объективизма и субъективизма как двух парадигм социального знания и подходы к их синтезу.

Методологические принципы, используемые при реконструкции предпосылок формирования объективизма и субъективизма, включают представления М.А.Розова о дополнительности антикваристского и у модернистского подходов в историческом исследовании. При выявлении преемственности в решении проблемы необходимости и свободы в истории философии и различных форм ее представления автор опирался на представления В.П.Горана о двух типах детерминации историко-философского процесса: социально-исторической детерминации и самодетерминации.

Важную роль в постановке проблемы исследования и его осуществлении сыграли различение типов социального действия и понятие «рационализации» мира М.Вебера, разработка понятия социального действия Т.Парсонсом и Ю.Хабермасом, представления о связи типов прогнозирования и видов социальной инженерии К.Поппера.

Выявляя, разрабатывая и описывая модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, автор базировался на представлениях о коммуникативной природы рационального действия Ю.Хабермаса, моделях социального взаимодействия, представленных в теориях Г.Мида, Дж. Морено, Г.Гарфинкеля, Т.Шибутани, Э.Гидденса, П.Бурдье. Существенно, что эти теории акцентируют внимание на роли рефлексивных компонентов в человеческой деятельности и взаимодействии.

Важное значение для выявления тенденции неорационализма в управлении имели взгляды Г.Саймона, в частности его модель «ограниченной рациональности», сформулированная в контексте теории управления и теории принятия решений.

Эмпирическим материалом исследования послужили факты истории культуры, естествознания, социальной философии и социальных наук (прежде всего теоретической социологии, политической науки и социальной психологии), истории теории, практики и институционального развития социального управления.

Объектом исследования выступают философские концепции, естественнонаучные и социальные теории, теория и практика социального управления.

Предметом исследования — типы и модели рациональности в составе методологических оснований социального познания и управления.

Цель и задачи работы: Целью данной работы является экспликация новой модели рациональности в современном социальном познании и управлении, исследование вопроса об общности типов и моделей рациональности в познании и управлении. Наличие в составе методологических предпосылок теории и практики современного социального управления принципов, идеалов, норм и моделей, отражающих общие характеристики новой реальности и описывающих условия и возможности рационального поведения в новой социокультурной ситуации, будет свидетельствовать о том, что современные социальные практики используют некоторые универсальные описания в качестве своих оснований.

В соответствие с целью, задачами данной работы являются:

• Исследовать контексты и программы анализа рациональности и осуществить систематизацию и классификацию этих контекстов.

• Выявить спектр значений понятия рациональности и коллизии, связанные с пересечением этих значений.

• Проанализировать условия и механизмы воздействия научной рациональности на различные сферы культуры, определить роль институтов, теоретического обеспечения и практики управления в этих механизмах.

• На основе исследования истории социального познания выявить предпосылки формирования субъективистского и объективистского подходов в современном социальном познании и проследить связь этих подходов с решением проблемы рациональности, определенными моделями и типами рациональности, их роль в формировании современных интерпретаций рациональности.

• Сформировать модель рациональности, отражающую современные тенденции в социальном познании и основанную на существующих в нем новых интерпретациях человеческой рациональности и решениях проблемы возможности целерационального действия.

• Проследить реализацию данной модели в современной теории и практике управления (теории и практике принятия решения, прогнозирования и проектирования, управления электоральным поведением, построения организационных коммуникаций, стратегий лидерского воздействия и пр.).

• Проследить эволюцию типов и моделей рациональности в теории и практике социального управления. Сопоставить ее с изменениями типов и моделей научной рациональности.

• Опираясь на данное сопоставление и решение вопроса об общности моделей рациональности в современном социальном познании и управлении, проверить гипотезу о существовании определенных аспектов методологического единства научного знания и теории и практики социального управления.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. В диссертации впервые проведено исследование роли моделей рациональности в качестве методологических оснований социального управления.

2. В составе методологических оснований социального познания и социального управления впервые различены типы и модели рациональности, исследована их роль и конкретные формы существования. Типы рациональности понимаются как совокупности исторически изменяющихся принципов, идеалов и норм научного исследования. Понятие модели рациональности отражает представления о возможностях и ограничениях рационального (целесообразного) поведении человека. Показано, что эта модель конкретизируется в различных формах: в виде различных представлений о человеке как самодеятельном, свободном существе в философской традиции, типах социального действия в социологии М.Вебера, моделей «абсолютной» и «ограниченной» рациональности в теории принятия решения, моделей «рационального» и «мыслящего» избирателя в теориях электорального поведения и пр.

3. На основе исследования истории социального познания прослежено и описано развитие установок, подготовивших возникновение объективистского и субъективистского подходов в современном социальном познании, а также предопределивших тенденцию к их синтезу. Доказано, что данный синтез неразрывно связан с решением вопроса о возможности рационального действия.

4. В диссертационном исследовании на основе анализа современного социального знания и теории и практики управления впервые эксплицирована модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, связывающая возможность рационального действия со способностью субъекта действия рефлектировать по поводу условий и оснований действия, перестраивать в ходе рефлексии эти основания (например, пересматривать цели или придавать деятельности новый смысл), изменять условия действия и «подключаться» к новым детерминантам за счет выстраивания новых коммуникативных связей.

5. Проведено первое в отечественной философии исследование реализации модели рефлексивной и коммуникативной рациональности в развитии теории и практики социального управления. Доказано, что развитие таких областей как теория принятия решений, социальное прогнозирование и проектирование, управление человеческими ресурсами, теория лидерства, стратегический маркетинг и пр. происходит в русле данных методологических интерпретаций рациональности.

6. В диссертации впервые эксплицированы определенные, ранее не выявленные аспекты методологического единства естественнонаучного и социального знания, с одной стороны и теории и практики социального управления — с другой. Это единство заключается, во-первых, в наличии и более или менее одновременном историческом изменении содержательно близких представлений о рациональном поведении человека — моделей рациональности как в социальном знании, так и в теории и практике социального управления. Во-вторых, обнаружена корреляция эволюции типов естественнонаучной и управленческой рациональности — идеалов, норм и принципов, лежащих в основании естествознания и теории и практики управления.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Многочисленные контексты анализа рациональности относятся к четырем основным дискурсам: философско-гносеологическому, логико-методологическому, деятельностному и дискурсу управленческих задач. Смешение данных дискурсов лежит, наряду с другими моментами, в основе многих парадоксов и коллизий в исследованиях рациональности, в частности, в основе парадокса рациональности в рамках парадигмального исследования в науке, коллизий индивидуализирующего и генерализирующего методов в гуманитарном познании (например, в споре Гемпеля и Дрея по поводу формы исторического объяснения).

2. Влияние естественнонаучной и социальной рациональности на различные сферы культуры осуществляется через действие двух механизмов: ценностного и методологического. Первый из них предполагает влияние рациональности на ценностные аспекты общественного сознания и действует при условии взаимодействия представителей научного сообщества и других социальных групп: политической, экономической элиты, представителей массового сознания и аутсайдеров. При этом, в зависимости от развитости того или иного коммуникационного поля, научная рациональность, распространяя свое влияние на различные сферы общества, дает различные социокультурные и политические эффекты: от тоталитаризма до леворадикального экстремизма. Условием культурной экспансии научной рациональности является существование экокультурного пространства науки — социальной среды, обеспечивающей определенный социальный статус науки, легитимизирующий ее деятельность, акцентирующий значимость научных результатов и переводящий их на язык доступный представителям различных социальных групп. Методологический механизм осуществляет перенос методологических принципов и моделей рациональности из сферы естественной и социальной науки в теорию, а затем и практику управления.

3. Противоречие, содержание которого фиксируется в современном социальном познании как противопоставление объективизма и субъективизма, принимало в истории социального познания различные формы. Во-первых, в философской традиции — форму проблемы соотношения необходимости и свободы в ее различных модификациях: противостояния рока и разума, обязанностей перед государством и досугом у стоиков, соотношения механизма «незапланированного результата» и Просвещения у прогрессистов, целей природы и целей индивида у Канта и т.д. Во-вторых, в период становления научного подхода к изучению общества — форму противостояния феноменологического и научного подходов в социальном познании. При этом в этот период концепции, представляющие объективистские тенденции, опирались на принципы естественнонаучной рациональности, прежде всего на принципы объективизма и эмпиризма, а теории, реализующие установки субъективизма — так или иначе решали вопрос о рациональности человеческого действия, т.е. давали интерпретации рациональности в деятельностном значении этого термина. В процессе противостояния этих подходов всегда существовала тенденция на их сближение, реализовавшаяся в полной мере в современном социальном познании. Синтез объективистских и субъективистских установок происходил одновременно с формированием рефлексивных и коммуникативных интерпретаций рациональности.

4. Модель рациональности, представленная автором, фиксирует новые, рефлексивные и коммуникативные интерпретации рационального действия, присутствующие в современном социальном знании, и позволяет на новом уровне решать ряд задач: синтеза объективистской и субъективистской программ социального познания, сближения микро- и макросоциологического анализа, выявления возможностей перехода от статической модели детерминации к изучению социальной динамики, решения ряда вопросов, касающихся механизмов и ресурсов социального управления.

5. Корреляция эволюции естественнонаучной и управленческой рациональности проявляется во влиянии принципов и норм научного исследования на методологические принципы теории и практики социального управления. Так, влияние принципов классического периода развития науки — механицизма, классического детерминизма, элементаризма, редукционизма — обнаружено в теории и практике классической школы управления, критика этих принципов в науке и нашла отзвук во взглядах школы «человеческих отношений», идеалы и нормы неклассического и постнеклассического периода — отразились в установках неорационализма. Неорационализм в управлении характеризуется реализацией системного и синергетического видения, принципов холизма и антиредукционизма, пониманием вероятностной природы природной и социальной реальности, учетом всех типов неопределенности и влияния человеческого фактора на каждом этапе управленческого цикла.

6. Движение к синтезу объективистских и субъективистских подходов на основе новых рефлексивных и коммуникативных интерпретаций рациональности реализуется в теории принятия решения путем сближения и взаимного обогащения нормативного и дескриптивного подходов в контексте теории управленческих решений, в трансформации модели «абсолютно рационального индивида», лежащего в основе классического нормативного подхода и теории полезности, в модель «ограниченной рациональности».

7. Тенденции синтеза объективизма и субъективизма проявляются в теории электорального поведения через сближение методологических принципов и теоретических установок трех школ: школы политической социологии, школы политической психологии и школы политэкономии, и через формирование на основе этого сближения модели «мыслящего избирателя» (взамен модели «рационального избирателя»).

8. В основе глобального, дальносрочного и долгосрочного прогнозирования лежит модель «абсолютно рационального индивида». Осознание ограниченности этого вида прогнозирования произошло, в том числе, благодаря корректировке этой модели в социальном познании в целом. Реализация новой модели рациональности конкретизируется в следующих особенностях социального прогнозирования: включении прогнозирования в процесс управления и принятия решений; усилении нормативного компонента в прогнозировании; акцентировании внимания на прогнозировании прямых и косвенных последствий реализации решений; внедрении технологий предпроектных коммуникаций между всеми заинтересованными сторонами, позволяющих прогнозировать и предотвращать нежелательные последствия проекта, сближении прогнозных и договорных технологий и др.

9. В теории и практике социального управления существует тенденция реализации коммуникативного подхода, основывающегося, в свою очередь, на новой трактовке рациональности. Коммуникативный подход к управлению проявляется в понимании управления деятельностью как управления ее смыслами, возможного, в свою очередь, как посредством коммуникационных воздействий, так и через управление существующими коммуникационными сетями (или построение новых). Существенное значение имеет различие между формальными и неформальными коммуникационными воздействиями и сетями. Внимание к первым определяет развитие теорий организации, регламентации труда, организационного проектирования, ко вторым — тенденции развития теорий лидерства, управления персоналом, организационным поведением и др.

10. Новое понимание рациональности оказывает существенное влияние на трактовку эффективности управления, в частности перемещение акцентов с экономической на социальную эффективность. Понятие социальной рациональности фиксирует изменение критериев оценки не только способов достижения целей управления, но и самих целей. Реализация неорационалистических тенденций проявляется в понимании того, что новые социальные цели, ориентированные на принципы социальной справедливости, на реализацию потребностей всех групп населения, по возможности непротиворечиво агрегирующие их интересы, могут быть выявлены и реализованы с помощью рациональных технологий, прежде всего технологий взаимодействия общества и власти. Однако оценка их как рациональных тоже предполагает неклассический контекст, поскольку только рефлексивные и коммуникативные составляющие этих процедур обеспечат решения, адекватные потребностям и интенциям современности.

11. Наличие и корреляция изменений типов и моделей естественнонаучной и социальной рациональности, с одной стороны, управленческой и административной рациональности — с другой, свидетельствует о существовании методологического единства науки и управления.

Теоретическая и практическая значимость работы

Модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, представленная в данной диссертации, дает новые возможности в решении важнейшей задач, стоящей перед социальными науками, — задач формирования новой парадигмы социального знания, преодоления ограниченности субъективизма и объективизма, снятия противопоставления статических и динамических моделей объяснения. Новое понимание рациональности позволяет по-новому и на новом массиве историко-философского и историко-научного материала взглянуть на традиционные философские проблемы, в том числе на проблему свободы и необходимости, вопрос о специфике гуманитарного и социального знания, спор о природе исторического объяснения, проблему соотношения феноменологического и научного подходов в социальном познании. Рассмотрение рациональности в контексте культуры важно для лучшего понимания роли науки в общественном развитии. Выявление механизмов и условий воздействия науки на социум позволит описать, объяснить и предсказать неоднозначность и амбивалентность ее социокультурных эффектов.

Реабилитация» рациональности в ее новом неоклассическом варианте расширяет возможности противостояния лженаучным и антинаучным веяниям, широко распространившимся в постсоветской России, дает понимание трудностей и возможностей осуществления различных вариантов общественной модернизации.

Понимание рациональности в ее рефлексивном и коммуникативном варианте важно для теории и практики управления: оно позволяет по-новому, адекватно потребностям времени и особенностям управляемых объектов, решать управленческие задачи: разрабатывать прогнозные и проектные технологии и технологии принятия решений, выявлять факторы повышения эффективности работы организации, выстраивать стратегии лидерского воздействия и управления организационным поведением.

Данная модель уже легла в основу пяти разработанных и читаемых автором авторских курсов — «Разработка управленческого решения», «Основы социального прогнозирования», «Коммуникации в управлении», «Коммуникации в организации», «Коммуникационно-информационное обеспечение государственного и муниципального управления». Материалы дисциплины «Коммуникации в управлении» изложены в уже вышедшем из печати соответствующем методическом пособии, методические пособия по другим дисциплинам находятся в стадии разработки. Кроме того, идеи, изложенные в диссертации, нашли непосредственное применение в ходе преподавания этих дисциплин и решения конкретных задач государственного и муниципального управления при написании более чем 40 дипломных и аттестационных работ студентов и слушателей Сибирской академии государственной службы в течение 1999-2002 г.

Новые интерпретации рациональности послужили основой разработки модели электорального поведения применительно к российскому политическому контексту и проведению на основе этой модели социологического исследования электорального поведения жителей г.Красноярска. Результаты этого исследования изложены в монографии «Электоральное поведение: американские теории, российская практика» (п. 192 списка работ).

Апробация работы. Основное содержание работы достаточно полно отражено в публикациях автора, в том числе в двух монографиях, четырех учебных пособиях, трех редактированных автором изданиях, более чем 40-ти статьях и тезисах выступлений.

Основные идеи и положения диссертации докладывались и были представлены в тезисах и материалах выступления на международных, всероссийских и региональных конгрессах и конференциях: Всесоюзной школесеминаре «Логика и методология науки» (Новосибирск, НГУ. 1982), VIII

Международном Конгрессе по философии и методологии науки (Москва, 1987), X

Методологических Чтениях памяти Б.С.Грязнова «Проблема понимания в философии, методологии, науке» (Обнинск, 1988), научном симпозиуме «Наука и ее место в культуре» (Новосибирск, 1987), научном симпозиуме «Философия и ее место в культуре» (Новосибирск, 1989), научной конференции «Реформируемая

Россия: социологический аспект» (НГАЭиУ. Новосибирск, 1994), Международной научной конференции «Наука, религия, экономика» (НГАС, ИФиП СО РАН, НГУ.

Новосибирск, 1994), Всероссийской междисциплинарная научно-практической конференции «Проблема выживания человечества» (Томск, 1994), Всероссийской научно-практической конференции «Высшая школа и проблемы духовнонравственного становления личности» (НГТУ. Новосибирск, 1995),

Международном Конгрессе «Образование и наука на пороге третьего тысячелетия»

22

ИАиЭ СО РАН. Новосибирск, 1995), Всероссийской научной конференции «Интеграция науки, образования и культуры» (НГУ. Новосибирск, 1997), научной конференции-семинаре «Теория и практика социальной защиты» (СибАГС. Новосибирск, 1997), Всероссийской конференции «Интеллектуальные инновации в обществе и развитие образования» (ИФиП СО РАН. Новосибирск, 1997), Международной научно-методической конференции «Формирование кадрового потенциала государственной и муниципальной службы» (СибАГС. Новосибирск, 1997), Международной научно-методической конференции «Теория и практика современных образовательных технологий в системе подготовки государственных и муниципальных служащих» (УрАГС. Челябинск, 1997), Философских школах НГУ: летней философской школе «Бурмистрово-97» (НГУ. Новосибирск, 1997), зимней философской школе НГУ «Сосновка-98» (НГУ. Новосибирск, 1998), летней философской школе «Бурмисторово-98» (НГУ. Новосибирск, 1998), летней философской школе НГУ «Философ в современном мире» (НГУ, Новосибирск, 1999), летней философской школе «Философское исследование и философское образование» (НГУ, Новосибирск, 2000), летней философской школе НГУ «Социальная философия перед лицом вызовов современности» (Новосибирск, НГУ, 2001) и др.

В 1996-1999 гг. исследование осуществлялось при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект «Научная рациональность и социальная инженерия», грант № 96-03-04567, руководитель проекта — А.З.Фахрутдинова), куда предоставлялись отчеты о работе за 1996, 1998 и 1999 годы. На основании отчетов РГНФ продолжал финансовую поддержку исследования.

Основные положение диссертации заслушивались в виде отчетов о прохождении докторантуры на заседаниях Ученого Совета философского факультета НГУ, на заседаниях сектора философии и методологии науки Института философии и права СО РАН.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Фахрутдинова, Амина Зиевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ научной рациональности в качестве методологического основания социального познания и социального управления показал, что в контексте этой задачи можно говорить как минимум о двух формах существования рациональности. Во-первых, методологическими регулятивами социального познания и управления являются различные типы рациональности, понимаемые как совокупности исторически изменяющихся принципов, идеалов и норм научного исследования. Данное понятие характеризует логико-методологические аспекты рациональности. Во-вторых, в качестве методологических оснований социального управления выступают различные модели рациональности. Понятие модели рациональности отражает представления о рациональном (целесообразном) поведении человека, сформировавшиеся прежде всего в социальном познании, и характеризует рациональность в ее деятельностном теологическом понимании.

Идеалы, принципы и нормы познавательной и научной деятельности — типы рациональности— оказывают воздействие как на различные сферы культуры (в том числе на институты права, управления, образования), так и на культурные универсалии, характеризующие мировоззрение эпохи в целом. Доминирующее положение в системе этих регулятивов занимает (во всяком случае, до середины XX в.) естественнонаучная рациональность. Воздействие естественнонаучной рациональности на различные сферы культуры и ее универсалии столь сильно и многообразно, что зачастую оценивается в философской рефлексии прямо противоположным образом. Так, романтики, представители франкфуртской школы, постмодернисты видят именно в Разуме, его культурной экспансии и претензиях навязать обществу какую-либо форму тоталитаризма причину большинства зол, постигших человечество в XX в. С другой стороны, такие мыслители, как М. Вебер и К. Поппер показывают созвучность многих идеалов естественнонаучной рациональности ценностям экономической свободы, политического либерализма, толерантности и плюрализма.

Проведенный анализ показал, что эволюция естественнонаучной рациональности находит свое отражение в развитии методологических принципов и основных положений теории и практики управления, представленной в смене «школ управления». Условием воздействия естественнонаучной рациональности на различные сферы культуры, в том числе и на институты, практику и теоретическое обеспечение управления, является существование экокультурного пространства науки— ее социальной среды. Наличие среды, обеспечивающей определенный социальный статус науки, легитимизирующей ее деятельность, акцентирующей значимость научных результатов и переводящей их на язык доступный различным социальным слоям, обусловливает воздействие ценностей науки на установки социального управления. Данное воздействие проанализировано и в терминах взаимодействия социальных страт: в частности, взаимодействия интеллектуалов, с одной стороны, и представителей политической, экономической элиты, носителей обыденного сознания и маргиналов, с другой.

Однако методологические предпосылки социального управления находятся под воздействием не только естественнонаучной, но и социальной рациональности, т. е. идеалов и норм социального познания, а также моделей рациональности — представлений о рациональном поведении человека, складывающихся в социальном знании. Проследив пути формирования современной модели рационального поведения в социальном познании, мы реконструировали в качестве предпосылок ее появления два крайних по отношению к решению проблемы рациональности подхода: субъективистский, абсолютизирующий возможности человеческой рациональности, и объективистский, акцентирующий внимание на детерминированности человеческого поведения внешними факторами. Исследование взаимовлияния объективистских и субъективистских подходов позволило представить модели рефлексивной и коммуникативной рациональности, отражающие тенденции синтеза этих подходов в современном социальном познании.

Коммуникативная и рефлексивная интерпретации рациональности появляются в работах многих современных мыслителей в ответ на попытки найти адекватные ситуации постмодерна формы жизни разума как попытки преодоления инструментальной версии рациональности. Коммуникативная рациональность как

368 сознательно достигаемое взаимопонимание и согласие на основе взаимно признанных притязаний на значимость всех субъектов коммуникативного действия является центральной темой философских исследований Ю. Хабермаса. В том или ином варианте рефлексивные и коммуникативные проекции рациональности (Разума, поиска Истины, систематической эпистемологии) находим в исследованиях М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера, Р. Рорти. Модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, представленная в данной работе, не претендует на освещение всех аспектов коммуникативного действия. Она является ответом на вопрос о возможности рациональности человеческого поведения, получившего современное актуальное звучание в свете противостояния и диалога объективистских и субъективистских подходов в социальном познании. В соответствии с этой моделью рациональное действие понимается как действие целенаправленное, осуществляемое посредством сознательно выбранных средств и достигающее предполагаемого результата. Оно оказывается возможным благодаря способности субъектов действия к рефлексии, отслеживающей объективные непрозрачные основания деятельности и осуществляющей мониторинг действия с точки зрения выявления его предвиденных и непредвиденных последствий. Рациональность присуща действию в той мере, в какой субъекту действия удается строить «коммуникативные проекты» — системы коммуникации или включаться в уже существующие, обеспечивающие себе новые, сознательно выбранные системы оснований. Данная модель построена в результате экспликации представлений о социальном поведении, управлении и самоуправлении, явно или неявно присутствующих в современном социальном познании: теоретической социологии, политологии, социальной психологии, психоанализе, социальной философии, методологии истории, социологии науки.

Дальнейший анализ показал реализацию и конкретизацию данной модели в рамках теории и практики социального управления. Эволюция моделей рациональности в составе оснований социального менеджмента прослежена совместно с изменением типов рациональности. Так, на основе анализа эволюции методологических оснований социального менеджмента в целом показано, как смена типов и моделей рациональности отражается на эволюции «школ управления». Методологические принципы редукционизма, онтологического объективизма и элементаризма, составляющие основу классической

369 естественнонаучной рациональности и лежащие в основе механистической картины мира, присутствуют также в классической школе управления. Трансформация научной рациональности, происходящая в современном естествознании и социальных науках, находит непосредственное отражение в эволюции принципов менеджмента. Их современная интерпретация во всех анализируемых сферах включает в себя системный подход, холизм, признание неопределенности как неотъемлемого атрибута реальности, осознание активной роли субъекта познания, синергетическое видение.

Трансформация моделей и типов рациональности происходит и в теориях принятия решений. В частности, их эволюция связана с постепенным преобразованием на основании выявления ограниченности исходных абстракций модели полной рациональности. Модель ограниченной рациональности, пришедшая на смену предыдущей, ориентирована на учет действия объективных факторов и фиксирует избирательность восприятия, ретроспективные субъективные смещения, ограниченность памяти, социальные факторы, искажающие рациональность. Вместе с тем современные версии модели принятия решений не только фиксируют уменьшение степени рациональности, но и ориентируют субъекта решения на преодоление ее ограниченности за счет рефлексии. Данная интенция подтверждает вывод о наличии рефлексивной составляющей в моделях рациональности в современном социальном управлении. Синтез объективистских и субъективистских тенденций приводит к новой модели рациональности и в теории электорального поведения. В этой сфере данная тенденция репрезентирована сближением школ политической социологии и политической психологии, ориентированных на поиск объективных детерминант электорального выбора, и школы политэкономии, представляющей поведение избирателя как рациональный выбор. Дискуссия между этими школами и взаимовлияние аргументов всех сторон привели к созданию синтетической модели «мыслящего индивида», фиксирующей сложное переплетение объективных и рациональных компонентов в его поведении.

Тенденции изменений типов и моделей рациональности в естественных и социальных науках отражаются и на развитии прогностики. В соответствии с этими изменениями находятся особенности исторического развития прогностики,

370 изменения ее статуса и системы используемых методов, тенденции и новации в теории и практике современного прогнозирования в управлении. Изменения методологических установок и принципов в научном познании, а также моделей рациональности приводят к новациям в сфере управленческого прогнозирования. Так, кризис натурализма, прямолинейного прогрессизма и детерминизма в социальных науках приводит к пониманию неполноты и неточности долгосрочных прогнозов, осознанию ограниченности математических методов прогнозирования; выявление ценностной нагруженности социального знания — к увеличению доли нормативного прогнозирования, непосредственному включению прогнозирования в управленческий цикл, развитию практики прогнозирования последствий принимаемых решений; новое креативное понимание социальной реальности — к активному использованию методов альтернативных сценариев, экспертных технологий, разработке технологий прогнозного проектирования и т. д. В современных технологиях прогнозирования четко прослеживаются рефлексивные и коммуникативные компоненты. Первые представлены установками на корректировку прогноза через обратную связь, поэтапность прогнозирования, введение технологий мониторинга и институтов независимой оценки. Коммуникативные тенденции проявляются во внимании, которое придается рациональной организации взаимодействия экспертов, предпроектной коммуникации и процедуре согласования, в ходе которых происходит прогнозирование и учет возможных реакций всех заинтересованных лиц на то или иное решение или новацию.

Внимание к коммуникативным технологиям, характерное для современного менеджмента, позволяет говорить о коммуникативном подходе в социальном управлении. Если в социальном познании коммуникативный подход выражается в признании коммуникативной природы социальной реальности и социальных связей (например, в символическом интеракционизме, у Мида, Шютца и др.), возможности рационального поведения за счет способности вступать в различные системы коммуникаций, то в теории управления эта установка редуцировалась к пониманию управления деятельностью как управлению ее смыслами посредством коммуникации. В соответствии с данной установкой коммуникации становятся как основным средством управленческого воздействия, так и его объектом.

371

Многообразные формы проявления этой тенденции включают в себя разработку технологий неформального лидерского воздействия, методов построения и регуляции сетей коммуникаций, способов организации коммуникативного пространства и систем внутреннего и внешнего информационного обмена. В связи с новым пониманием рациональности особое значение приобретает и пересмотр понятия эффективности управления. Коммуникативное видение рациональности стимулирует преодоление экономического редукционизма в определении эффективности управления, появление в составе критериев ее оценки социальных компонентов.

Новое понимание рациональности, неявно присутствующее в общем менеджменте, теориях организации и управленческих решений, прогностике и стратегическом маркетинге, позволяет говорить о тесной связи социального управления и научного познания. Кризис рациональности, пересмотр ее классической версии, приведшей к сомнениям в возможности рационального познания и рационального поведения, не могли оставаться только внутренним делом науки. Особенно значимо решение вопроса о возможности рациональности для социального управления— ведь положительное решение данного вопроса является необходимой методологической предпосылкой самого существования феномена управления. Неслучайно построение новых версий рациональности осуществляется на основе анализа тенденций в управлении или в конкретных социальных науках (например, в экспериментальной психологии, исследовании электорального поведения, психоанализе, теории массовых коммуникаций). Именно в этой сфере, более всего ориентированной на применение своих знаний, на запросы практики, решается вопрос о возможности рационального поведения и, соответственно, о возможности целенаправленного воздействия на природные и социальные объекты.

Тенденция неорационализма в управлении свидетельствует, с одной стороны, о чуткости этой сферы к методологическим коллизиям науки, а с другой— о способности конструктивного подхода к их рассмотрению, способности, восприняв все критические аргументы по поводу классической рациональности, работать над ее новой интерпретацией. Выявление методологического единства науки и управления заставляет критически отнестись к тезису постмодернистов об

372 отсутствии в обществе потребности рациональной легитимизации социальных практик. Реальность свидетельствует о том, что социальные практики вообще и социальное управление в частности основываются, хотя зачастую и неявно, на определенных инвариантных теоретических моделях рациональности. Более того, они вполне адекватно реагируют на скептические аргументы по их поводу — перестраивают эти модели с учетом выявленных ограничений— и тем самым вновь теоретически легитимизируются.

В целом данное исследование только зафиксировало методологическое единство науки и социального управления — это является одним из его результатов. Тема требует дальнейшего рассмотрения. Основным из векторов этого перспективного исследования может стать анализ механизмов и направлений взаимовлияния типов и моделей рациональности в науке, с одной стороны, и управлении, с другой. В данной работе вопрос о механизмах рассмотрен только предварительно. Упоминалось о методологическом и ценностном механизмах влияния. Говоря о методологическом механизме, мы подразумевали перенос методологических принципов и моделей, осуществляемый через взаимодействие научных теорий и научных программ, через их пересечение. Ценностный механизм предполагает воздействие рациональности на ценностное сознание представителей различных социальных групп. Представляется, что дальнейшие исследования позволят подтвердить или опровергнуть гипотезу о том, что реальное влияние осуществляется посредством действия всех этих механизмов. Другим неисследованным моментом является вопрос о направлении влияния. Проведенный анализ не позволяет говорить об односторонности этого влияния — от естественной и социальной науки к теории и практике управления. Часто новые модели рождаются в самой теории управления, например, в теории управленческих решений и электорального выбора. Сложность и разнонаправленность взаимовлияний науки и управления, их относительно независимое развитие ставят перед нами также проблему механизма обеспечения единства их методологических оснований.

Другой требующей большого исследования темой является, на наш взгляд, выявление различения объектов социального управления. В данном исследовании социальное управление рассматривалось крайне абстрактно, вопрос об объекте

373 управления и его специфике специально не исследовался. Вместе с тем очевидно, что модель рационального поведения будет иметь свои особенности при описании управления самим собой, группой людей, организацией или обществом в целом (на уровне государственного управления).

Нельзя не упомянуть и о перспективах исследования в области теории и практики государственного и муниципального управления. В этом отношении новые версии рациональности позволят по-новому взглянуть на одну из самых проблемных тем теории и практики государственного управления — вопрос об его эффективности. Современные исследования показали, что ни оценить эффективность государственного управления, ни повысить его невозможно, опираясь исключительно на формальные критерии оценки и административные методы. Оценка и повышение эффективности государственного управления немыслимы в современном обществе вне диалога власти и населения. Управлять обществом невозможно без организации системы обратной связи, а это предполагает построение многочисленных систем коммуникаций. Эти системы должны выполнять двоякую функцию: обеспечивать контроль и адекватную оценку деятельности государства и стимулировать участие граждан в реальном самоуправлении, поддерживать общественные инициативы. Наиболее значимыми на этом пути представляются задачи построения и совершенствования систем информационного обмена между органами государственного и муниципального управления и населением, общественными организациями, политическими и экономическими элитами, различными социальными группами; систем взаимодействия власти и СМИ, государства и общества при решении социально значимых проблем; систем общественного контроля и социального участия.

Характерно, что Ю. Хабермас, развивая концепцию коммуникативной рациональности применительно к задаче выявления и преодоления патологий позднего капитализма, также репрезентирует свою общую модель процессами взаимодействия институтов власти и автономной общественности. Именно благодаря чувствительности государства к мнению, возникающему в свободных ассоциациях граждан, к манифестациям общественности возможна саморефлексия власти, являющаяся, в свою очередь, необходимым условием эффективности государственного управления. Перспектива социальной эмансипации связывается

374

Хабермасом с тем, что импульсы, идущие от жизненного мира, от автономных и самоорганизованных объединений общественности, должны оказывать влияние на формальные общественные институты, прежде всего на институты власти.

Другой болевой точкой и возможным полем приложения новых версий рациональности является проблема аналитического обеспечения государственного управления: разработки новых технологий и методов принятия управленческих решений, прогнозирования его последствий, прогнозного проектирования, экспертного исследования, предпроектных коммуникаций и переговоров. Данная задача в конечном счете также подчинена цели повышения эффективности государственного управления и организации взаимодействия власти и общества. Можно сколько угодно говорить о построении горизонтальных связей в государственном управлении, созывать гражданские форумы, проводить конференции с общественными организациями, но без разработки четких технологий и нормативно-правовой базы, обеспечивающих участие населения в контроле действия власти и принятии решений, диалог с обществом не принесет реальной пользы.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Фахрутдинова, Амина Зиевна, 2002 год

1.Абдулов А. Н., Кулькин А. М. США: наука в системе законодательной и исполнительной власти // Вопр. философии, 1994.— № 11.— С. 40—51.

2. Аверинцев С. С. Два рождения европейского рационализма // Вопр. философии, 1989.—№3.—С. 3—13.

3. Автономова Н. С. Рассудок, разум, рациональность.— М.: Наука, 1988.— 287 с.

4. Алексеева Т. А. Джон Роулз и его теория справедливости // Вопр. философии, 1994.—№ 10.—С. 26—38.

5. Антипов Г. А. Историческое прошлое и пути его познания.— Новосибирск: Наука, 1987.—243 с.

6. Антипов Г. А., Сычева Л. С., Кочергин А. Н., Фахрутдинова А. 3. Критика постпозитивизма.— Новосибирск: НГУ, 1986.— 55 с.

7. Антипов Г. А., Фахрутдинова А. 3. Методология науки и историко-научное исследование // Проблемы методологии науки.— Новосибирск: Наука, 1985.— С. 37—52.

8. Антипов Г. А., Фахрутдинова А. 3. Теория электорального поведения: в поисках новой рациональности // Альтернатива: Научно-публицистический альманах.— Новосибирск: СибАГС, СО РАПН, Фонд «Сибирь-Форум», 2000,— С. 83—94.

9. Антипов Г. А., Фахрутдинова А. 3. Экокультурная система науки и управление // Сборник научных работ специалистов СибАГС.— Новосибирск: СибАГС, 1999,—С. 308—319

10. Антология мировой философии: В 4 т.— М.: Мысль, 1960.— Т. 1.4. 1.— 576 с.

11. Антонович И. И. После современности.— М.: Беларус. навука, 1997.— 445 с.

12. Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Соч.: В 4 т.— М.: Мысль, 1984.— Т. 4.—С. 56—298.

13. Аристотель. Политика // Аристотель. Соч: В 4 т.— М.: Мысль, 1984.— Т. 4.— С. 375—614.

14. Аристотель. Сочинения: В 4 т.— М: Мысль, Т. 1.— 550 с.

15. Асмус В. Ф. Избранные философские труды.— М.: МГУ, 1971.— 445 с.

16. Боткин Л. М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности.— М.: Наука, 1989.—272 с.

17. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества.— М.: Искусство, 1979.— 423 с.

18. Белл У. Возвращение к добру: ценности, объективность, будущее // Междунар. журн. соц. наук.— № 1.— 1994.— С. 13—32.

19. Беннис У., Нанус Б. Лидеры / Пер. с англ.— СПб.: Сильван, 1995.— 186 с.

20. Бергер Т., Лукман П. Конструирование социальной реальности: трактат по социологии знания.— М., 1995.— 323 с.21 .Бергсон А. Здравый смысл в классическом образовании // Вопр. философии, 1990.—№ 1.—С. 163—168.

21. Бердяев Н. А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи.— М.: МАДК «Новое время», журн. «Горизонт», 1990.— С. 1—22.

22. Бердяев Н. А. Человек и машина // Вопр. философии, 1989.— № 2.— С. 143— 162.

23. Бестужев-Лада И. В. Поисковое социальное прогнозирование: перспективные проблемы общества.— М.: Наука, 1984.— 271 с.

24. Блэк С. Паблик Рилейшнз. Что это такое? — М.: АСЭМ-Москва, 1990.— 239 с.

25. Боббио Л. Интеллектуалы и власть // Вопр. философии, 1992.— № 8.— С. 162— 171.

26. Боклъ Г. Т. История цивилизации в Англии: В 2 т.— СПб.: Тип. Эрлиха, 1895.— Т. 1,—628 с.

27. Бородай Ю. Миф и культура // Опыты: Литературно-философский ежегодник.— М.: Советский писатель, 1990.— С. 175—209.

28. Бубер М. Два образа веры.— М.: Республика. 1995.— 464 с.

29. Бубер М. Я и Ты.— М.: Высшая школа, 1993.— 175 с.

30. Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество // Вехи. Из глубины.— М.: МАДК «Новое время», журн. «Горизонт», 1991.— С. 23—69.

31. Бурдье П. Структуры, Habitus, Практики // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас.— Новосибирск: НГУ. 1995.— С. 16—39.

32. Бухалков М. И. Внутрифирменное планирование. Учеб.— М.: ИНФРА-М, 2000.— 393 с.

33. Бухарин Н. И. Теория исторического материализма.— М., 1923.— С. 332.

34. Бэкон Ф. Сочинения: В 2 т.—М.: Мысль, 1971,—Т. 1.— 590 с.

35. Валлерстайн И. Миросистемный анализ // Время мира. Вып. 1. Новосибирск: НИЦ ОИГГМ СО РАН, 2000.— С. 105—123.

36. Вебер М. Избранные произведения / Пер. с нем.— М.: Прогресс, 1990.— 808 с.

37. Вико Д. Основания новой науки об общей природе нации.— Л.: Худ. лит., 1940.—614 с.

38. Виндельбанд В. История философии.— Киев: «Нико-Центр», «Вист-С», 1997.— 553 с.

39. Виндельбанд В. Прелюдии // Философские статьи и речи.— СПб: Изд-во Жуковского, 1904.— 374 с.41 .Вольтер. Бог и люди / Соч.: В 2 т.—М.: Изд. АН СССР, 1961.—Т. 1.— 441 с.

40. Воронков А. А. Методы анализа и оценки государственных программ в США.— М., 1986,— 190 с.

41. Высшая школа и проблемы духовно-нравственного становления личности // Сборн. тез. под ред. А. 3. Фахрутдиновой, Р. Т. Яровиковой. В 2 т.— Новосибирск: НГТУ, 1996,—239 с.

42. Гайденко 77. 77. Проблема интенциональности у Гуссерля и экзистенциалистская категория трансценденции // Современный экзистенциализм. Критические очерки,—М.: Мысль, 1966.—С. 77—107.

43. Гайденко П. 77. Философия Фихте и современность.— М.: Мысль, 1979.— 288 с.

44. Гайденко 77. 77. Философская герменевтика и ее проблематика // Природа философского знания. Ч. 1.— М.: ИНИОН, 1975.— С. 134—217.

45. Гайденко 77. 77. Человек и история в экзистенциальной философии Карла Ясперса // Ясперс К. Смысл и назначение истории.— М.: Политиздат, 1991 — С. 5—27.

46. Галилей Г. Избранные труды: В 2 т.— М.: Наука, 1964.— Т. 1.— 640 с.

47. Гвишиани Д. М. Организация и управление.— М.: МГТУ им. Н. Э. Баумана, 1998,— 329 с.

48. Гиддденс Э. Социология,— М., Эдиториал УРСС.— 1999,— 704 с.

49. Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас.— Новосибирск: НГУ, 1995.— С. 40—72.

50. Глобальное управление для устойчивого развития: Материалы к семинару 16— 19 мая 1996. Ч. 1.— Новосибирск: Сибирская молодежная инициатива. 1996.— 104 с.

51. Гоббс Т. Избранные произведения: В 2 т.— М.: Мысль, 1965.— Т. 1.— 583 с.

52. Гоббс Т. Сочинения: В 2 т.—М.: Мысль, 1991.—Т. 2.— 735 с.

53. Голосов Г. В. Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и результаты региональных выборов // Полис, 1997.— №4.— С. 44—56.

54. Горам В. П. Специфика детерминации историко-философского процесса на разных его этапах // Философия: история и современность.— Новосибирск: НГУ, 1999—2000.— С. 94—110.

55. Государственное регулирование экономики и социальный комплекс: Учеб. пособие.— М.: Финстатинформ, 1997.—221 с.

56. Грязное Б. С. Логика. Рациональность. Творчество.— М.: Наука, 1982.— 256 с.

57. Гусейнов А. А., Ирлитц Г. Краткая история этики.— М.: Мысль, 1987.— 589 с.

58. Декарт Р. Сочинения: В 2-х т.— М.: Мысль, 1989.— Т. 1.— 654 с.

59. Деррида Ж. Конец книги и начало письма // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века.— Томск: Водолей, 1998.—С. 218—224.

60. ЬА.Диев В. С. Компьютер в принятии решений // Тез. междунар. конф. «Человеческая ориентация социального и научно-технического прогресса».— Новосибирск: ИФиП СО РАН, 1992.— С. 214—219.

61. Диев В. С. Управленческие решения: неопределенность, модели, интуиция.— Новосибирск: НГУ, 1998.— 164 с.

62. Диев В. С., Карпович В. Н. Философия менеджмента.— Новосибирск: СибАГС, 1998,— 75.

63. Диев В. С., Фахрутдинова А. 3. Неорационализм в современном управлении// Социальная философия и социальная инженерия: Научные труды межвузовского методологического семинара СибАГС.— Новосибирск: СибАГС, 1998,—С. 6—16.

64. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.— М.: Мысль, 1979.—620 с.

65. Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Философия и методология истории.— М.: Прогресс, 1977.— С. 37—71.

66. Дюркгейм Э. Метод социологии // Э. Дюркгейм О разделении общественного труда. Метод социологии.— М.: Наука, 1991.— 574 с.

67. Зверинцев А. Б. Коммуникационный менеджмент.— СПб.: Союз, 1997.— 288 с.

68. Зомбарт В. Буржуа / Пер. с нем.— М.: Наука, 1994.— 443 с.

69. Игнатьев А. А. Ценности науки и традиционное общество // Вопр. философии, 1991,—№4.—С. 3—30.

70. Иорданский В. Б. Хаос и гармония.— М.: Наука.— 1982.— 343 с.

71. История теоретической социологии: В 5 т.— М.: Наука, 1995.— Т. 1.— 270 с.

72. Кан Г. «Грядущий подъем: экономический, политический, социальный» // Новая технократическая волна на Западе.— М.: Прогресс, 1986.— С. 169—206.

73. Кант И. Идеи всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Кант И. Соч.: В 6 т.— М., 1966.— Т. 6.— С. 5—24.

74. Кант И. Критика практического разума // И. Кант Соч.: В 6 т.— М.: Мысль, 1967.—Т. 4, ч. 1,—544 с.

75. Кант И. Критика чистого разума // И. Кант Соч.: В 6 т.— М.: Мысль, 1964.— Т. 3.— 799 с.

76. Капица П. Л. Эксперимент, теория, практика.— М.: Наука, 1981.— 495 с.

77. Карасев Л. В. Русская идея (символика и смысл) // Вопр. философии, 1990.— № 8.—С. 92—104.

78. Карминес Э. Г., Хакфельд Р. Политическое поведение: общие проблемы // Политическая наука: новые направления.— М.: Вече, 1999.— С. 235—261.

79. Карнап Р. Философские основания физики.— М.: Прогресс, 1971.— 390 с.

80. Карпович В. Н. Объяснение в социальном познании.— Новосибирск: Наука, 1989.—С. 175.

81. Карпович В. Н. Предсказание как логико-методологическая, философская и социологическая проблема // Вечные философские проблемы.— Новосибирск: Наука, 1991,—С. 53—75.

82. Касавин И. Т., Сокулер 3. А. Рациональность в познании и практике. Критический опыт.— М.: Наука, 1989.— 192 с.

83. Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры // Проблема человека в западной философии.— М.: Прогресс, 1988.— С. 3—30.

84. Кибанов А. Я., Мамед-Заде Г. А., Родкина Т. А. Управление персоналом. Регламентация труда / Под ред. А. Я. Кибанова.— М.: Экзамен, 1999 — 576 с.

85. Кистяковский В. А. В защиту права // Вехи.— М.: МАДК «Новое время», журн. «Горизонт», 1990.— С. 125—155.

86. Козелецкий Ю. Психологическая теория решений.— М.: Прогресс, 1979.— 504 с.

87. Койре А. Очерки истории философской мысли.— М.: Прогресс, 1985.— 286 с.

88. Коллинз Р. Предсказания иакросоциологии: случай советскогоколлажа // Время мира. Вып. 1,— Новосибирск: НИЦ ОИГГМ СО РАН, 2000.— С. 234—278.

89. Копнин П. В. Рассудок и разум и их функции в познании // Вопр. философии, 1963.—№4, —С. 64—75.

90. Котарбинский Т. Трактат о хорошей работе.— М.: Экономика, 1975.— 271 с.

91. Кочергин А. Н., Антипов Г. А. Проблемы методологии исследования общества как целостной системы.— М.: Наука, 1988.— 258 с.

92. Критика современной буржуазной теоретической социологии.— М.: Наука, 1977.—279 с.

93. Круглый стол «Наука, техника, гуманизм» // Вопросы истории естествознания и техники, 1982,—№2.— С. 97—115.

94. Кузнецов Б. Г. Разум и бытие. Этюды о классическом рационализме и неклассической науке.— М.: Наука, 1972.— 288 с.

95. Кузнецова Н. И. Социальный эксперимент Петра и формирование науки в России // Вопр. философии, 1989.— № 4.— С. 49—64.

96. Кузнецова Н. И. Социокультурные проблемы формирования науки в России (XVII — середина XIX вв.).— М.: УРСС, 1997,— 264 с.

97. Култыгин В. 77. Современные зарубежные социологические концепции.— М.: Союз, 2000.— 154 с.

98. Кун Т. Структура научных революций.— М.: Прогресс. 1975.— 288 с.

99. Кэмпбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях.— СПб.: Социально-психологический центр, 1996.— 391 с.

100. Ламбен Ж.-Ж. Стратегический маркетинг. Европейские перспективы / Пер. с франц.— СПб: Наука, 1996,— 589 с.

101. Ланге О. Оптимальные решения. Основы программирования.— М.: Прогресс, 1967.—285 с.

102. Лаудан Л. Наука и ценности // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада.— М.: Логос, 1996.— С. 295—342.

103. Леви-Стросс К. Структурная антропология.— М.: Наука, 1983.— 536 с

104. Леденева А. В. Тенденции изменения концепции социальных наук// Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас.— Новосибирск: НГУ, 1995,— С. 4—15.

105. Ленин В. И. Полное собрание сочинений Т. 38.— М.: Институт марксизма-ленинизма ЦК КПСС, 1963,— 579 с.

106. Летняя философская школа «Бурмистрово-97»: Сб. тез. Под ред. А. 3. Фахрутдиновой.— Новосибирск: НГУ, 1998 — 110 с.

107. Лютас Ф. Концепция организационного поведения: прошлое как пролог к настоящему и будущему // Проблемы теории и практики управления, 1997.— № 1.—С. 32—35.

108. Макиавелли Н. Избранные сочинения.— М.: Худ. лит., 1982.— 503 с.

109. Макроисторическая динамика: синтез парадигм // Время мира. Вып. 1. Новосибирск: НИЦ ОИГГМ СО РАН, 2000.— С. 279—304.

110. Мангейм К Диагноз нашего времени.— М.: Юристъ, 1994.— 700 с.

111. Мараваллъ X. Утопия и реформизм // Утопия и утопическое мышление.— М.: Прогресс. 1991,—405 с.

112. Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения: 2-е изд. Т. 23.— М.: Госполитиздат, 1960.— 907 с.

113. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 30 т.— М.: Госполитиздат, 1955.— Т. 3.— 630 с.

114. Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения: В 30 т.— М.: Госполитиздат, 1961.— Т. 21.— 745 с.

115. Мескон М. X., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента.— М.: Дело, 1992,— 701 с.

116. Мизес Л. фон Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность.— М.: Дело, 1993.— 240 с.

117. Микеладзе 3. Основоположения логики Аристотеля // Аристотель: Соч: В 4 т.— М.: Мысль, 1978.—Т. 2,—С. 5—51.

118. Миллер М. К чему ведет глобализация? Почему нам нужен новый «Бретон-Вудс? // Глобальное управление для устойчивого развития: Материалы к семинару 16—19 мая 1996.— Новосибирск: Сибирская молодежная инициатива, 1996,—С. 31—60.

119. Монтень М. Опыты: В 3 кн.— М.: Наука, 1974.— Кн. 1,— 703 с.

120. Монтескье Ш. Л. Избранные произведения.— М.: Госполитиздат, 1955.— 800 с.

121. Моррис У. Т. Наука об управлении. Байесовский подход.— М.: Мир, 1971.— 304 с.

122. Мур Дж. Принципы этики.— М.: Прогресс, 1984.— 326 с.

123. Наука управления на пороге XXI века (Обзор материалов международной конференции, Москва, ноябрь 1997) // Проблемы теории и практики управления, 1998.—№ 1.—С. 9—13.

124. Нейман Дж. фон, Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведение.— М.: Наука, 1970,—707 с.

125. Никитин Е. П. Спецрациональность // Исторические типы рациональности.— М.: Наука. 1994,—С. 56—70.

126. Новикова Т. С. Государственное регулирование экономики.— Новосибирск: СибАГС.— 2000,— 98 с.

127. Огурцов А. 77. Институционализация идеалов научности // Идеалы и нормы научного познания.— Минск: БГУ, 1981.— С. 65—90.

128. Огурцов А. 77. Наука, власть и коммуникация // Вопр. философии.— 1990.— № П.—С. 3—17.

129. Оруэлл Дж. «1984» и эссе разных лет.— М., 1989.— 378 с.

130. Оффе К. Политэкономия: социологические аспекты // Политическая наука. Новые направления.— М.: Вече, 1999.— 816 с.

131. Ошеров С. А. Сенека: от Рима к миру // Л. А. Сенека Нравственные письма к Луцилию,— М.: Наука, 1977.—С. 324—353.

132. Панкратов Ф. Г. и др. Рекламная деятельность.— М.: Маркетинг, 2000.— 364 с.

133. Паппи Ф. У. Политическое поведение: мыслящие избиратели и многопартийные системы // Политическая наука. Новые направления.— М.: Вече, 1999.— С. 262—281.

134. Парсонс Т. Система современного общества.— М.: Аспект-Пресс, 1998.— 270 с.

135. Парсонс Т. Структура социального действия.— М.: Акад. пресса, 2000.— 879 с.

136. Печчеи А. Человеческие качества.— М.: Прогресс, 1985.— 312 с.

137. Питере Т., Уотермен Р. В поисках эффективного управления.— М.: Прогресс, 1986.— 423 с.

138. Платон. Апология Сократа // Соч: В 4 т.— М.: Мысль, 1968.— Т. 1.— С. 81— 112.

139. Платон. Государство // Соч: В 3 т.— М.: Мысль, 1971.— Т. 3 (1).— С. 89—454.

140. Платон. Протагор // Соч: В 4 т.— М.: Мысль, 1968.— Т. 1.— С. 187—254

141. Платон. Сочинения: в 3 т.— М.: Мысль, 1971.— Т. 3, ч. 1.— 687 с.

142. Платон. Сочинения: В 3 т.—М.: Мысль, 1970.— Т. 2.— 611 с.

143. Пл атоновА. Чевенгур //Дружба народов.— 1988.— №4.— С. 43—201.

144. Плаус С. Оценки и принятия решений.— М.: ИИД «Филинъ», 1998.— 368 с.

145. Поппер К. Логика и рост научного знания.— М.: Прогресс, 1983.— 605 с.

146. Поппер К. Нищета историцизма // Вопр. философии.— 1992.— № 8.— С. 49— 79.

147. Поппер К. Нищета историцизма // Вопр. философии.— 1992.— № 9.— С. 22— 48.

148. Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т.— М.: Феникс. Международный фонд «Культурная инициатива», 1992.— Т. 1.— 448 с.

149. Порус В. Н. Парадоксы научной рациональности и этики: попытка аналогий // Типы рациональности в культуре.— М.: ИФРАН, 1992.— С. 53—70.

150. Постмодернизм и культура. Материалы круглого стола // Вопр. философии.— 1993.—№5,—С. 3—16.

151. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса.— М.: Прогресс, 1986.-— 432 с.

152. Прогнозирование и планирование в условиях рынка.— М.% ЮНТИТ-ДАНА, 2000,—318 с.

153. Прогнозное социальное проектирование и город: В 4 кн. / Под общ. ред. Т. М. Дридзе —М.: Наука, 1994—1995,—617 с.

154. Пружинин Б. И. Рациональность и историческое единство научного знания.— М.: Наука, 1986,— 149 с.

155. Рабочая книга по прогнозированию.— М.: Мысль, 1982.— 430 с.

156. Райфа Г., Шлейфер Р. Прикладная теория статистических решений.— М.: Статистика, 1977.— 359 с.

157. Рассел Б. История западной философии: В 2 т.— М.: Миф, 1993.— Т. 1.— 509 с.

158. Рассел Б. История западной философии: В 2 т.— М.: Миф, 1993.— Т. 2.— 445 с.

159. Ратцель Ф. Народоведение: В 2 т.— Спб.: Просвещение, 1900—1901.—Т. 1.— 764 с. Т. 2.— 877 с.

160. Рациональность на перепутье. Кн. 1— М.: РОСС ПЭН, 1999.— 368 с.

161. Резник Ю. М. Социальная инженерия: предметная область и границы применения // Социс, 1994.— № 2.— С. 87—95.

162. Ременников В. В. Разработка управленческого решения.— М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000,— 140 с.

163. Репрессированная наука.— Л.: Наука, 1991.— 559 с.

164. Роджерс Э., Агарвала-Роджерс Р. Коммуникации в организациях / Пер. с англ.— М.: Экономика, 1980.— 176 с.

165. Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античности.— М.: Наука, 1979.— 485 с.

166. ИО.Розин В. М. Проектирование как объект философско-методологического исследования // Вопр. философ.— 1985.—№ 10.т.Розин В. М. Специфика и формирование естественных, технических и гуманитарных наук.— Красноярск: Изд-во КрГУ, 1989.

167. Розов М. А. История науки и проблемы ее рациональной реконструкции // Исторические типы рациональности.— М.: ИФРАН, 1995.— Т. 1.— С. 157— 192.

168. Розов Н. С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии.— Новосибирск: НГУ, 1998.— 292 с.

169. Роулз Дж. Теория справедливости / Пер. В. В. Целищева.— Новосибирск: НГУ,1995.—536 с.

170. Русинов Ф. М., Никулин Л. Ф., Фаткин Л. В. Менеджмент и самоменеджмент в системе рыночных отношений.— М.: ИНФА-М, 1996.— 352 с.

171. Саймон А. Г., Смитбург Д. У., Томпсон В. А. Менеджмент в организациях.— М.: Экономика, 1995.— 335 с.

172. Сартр Ж.-П. За закрытыми дверями // Философские пьесы.— М.: Канон,1996,— С. 73—113.

173. Сартр Ж.-П. Любовь, язык и мазохизм // Проблема человека в западной философии.—М.: Прогресс, 1988.—С. 207—228.

174. Сартр Ж.-П. Фрейд.—М.: Новости, 1992,—304 с.

175. Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию.— М.: Наука, 1977.— 383 с.

176. Смирнов Э. А. Разработка управленческих решений: Учебн. для вузов.— М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001.— 271 с.

177. Смирнова Н. М. Исторические типы рациональности в социальном познании // Исторические типы рациональности.— М.: ИФРАН, 1995.— Т. 1.— С. 193— 215.

178. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Соч.: В 18 кн.— М.: Мысль, 1989,— Кн. 3. Т. 5 и 6. — 783 с.

179. Социальная философия и социальная инженерия: Научные труды межвузовского методологического семинара СибАГС / Под ред. А. 3. Фахрутдиновой — Новосибирск: СибАГС, 1998.— 131 с.

180. Спиноза Б. Этика, доказанная в геометрическом порядке // Антология мировой философии: В 4 т.— М.: Мысль, 1970.— Т. 2,— 776 с.

181. Стеблин-Каменский М. И. Миф.— Л.: Наука, 1976.— 103 с.

182. Степин В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопр. философии,— 1989, № 10.— С. 3—18.

183. Степин В. С. Философская антропология и философия науки.— М.: Высшая школа, 1992 — 191 с.

184. Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники.— М.: Контакт-Альфа, 1995.— 384 с.

185. Стиглиц Дж. Ю. Экономика государственного сектора.— М: Изд. МГУ, 1997.—718 с.

186. Супрун В. И. Современная буржуазная футурология: проблемы, тенденции.— Новосибирск: Наука, 1986.

187. Сысоева Н. А., Новокрещенов А. В., Фахрутдинова А. 3. Электоральное поведение: американские теории, российская практика.— Красноярск: КрГУ, 2001.—260 с.

188. Тарнас Р. История западного мышления,— М.: КРОН-ПРЕСС, 1995,— 448 с.

189. Тоффлер О. Будущее труда» // Новая технократическая волна на Западе.— М.: Прогресс, 1986,—С. 250—275.

190. Тоффлер О. Наука и изменение // И. Пригожин, И. Стенгере Порядок из хаоса.— М.: Прогресс, 1986.— С. 11—33.

191. Тоффлер О. Предисловие. Наука и изменение // И. Пригожин, И. Стенгере Порядок из хаоса.— М.: Прогресс. 1986.— 432 с.

192. Тоффлер О., Тоффлер X. Создание третьей цивилизации. Политика третьей волны.— Новосибирск: Сибирская молодежная инициатива, 1996. —104 с.

193. Тулмин Ст. Человеческое понимание.— М.: Прогресс, 1984.— 327 с.

194. Тулъчинский Г. Свобода и собственность // Русская философия собственности (XVII—XX вв.).— СПб.: СП «Ганза, 1993,— С. 441—451.

195. Тюрго А. Р. Избранные философские произведения.— М.: Соцэгиз, 1937.— 189 с.

196. Фатхутдинов Р. А. Стратегический маркетинг: Учеб.— М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интел-Синтез», 2000.— 640 с.

197. Фахрутдинова А. 3. Дух собственности в российской ментальности // Проблемы высшего технического образования.— Новосибирск: НГТУ. 1996.— С. 23—31.

198. Фахрутдинова А. 3. Информационно-прогнозное обеспечение проектов в области социальной защиты // Теория и практика социальной защиты.— Новосибирск: СибАГС, 1997.—С. 44^5.

199. Фахрутдинова А. 3. Коммуникативная культура и управление деятельностью персонала//Человек, труд, занятость. Вып. 1.— 1999. С. 12—28.

200. Фахрутдинова А. 3. Коммуникативный подход к исследованию проблемы роста научного знания // На теневой стороне. Вып. 2.— Новосибирск: НГУ, 1997.— С. 201—228.

201. Фахрутдинова А. 3. Коммуникационный подход в современном социальном управлении // Науч. записки Сибирской академии государственной службы.— Новосибирск: СибАГС, 2001,— Т. 4.— С. 157—166.

202. Фахрутдинова А. 3. Научная рациональность и тенденции современного образования // Интеллектуальные инновации в обществе и развитие образования.— Новосибирск: ИФиП СО РАН, 1997. С. 56—57.

203. Фахрутдинова А. 3. Научная рациональность как фактор российской модернизации // Реформируемая Россия: социологический аспект.— Новосибирск: НГАЭиУ,— 1994. С. 71—74.

204. Фахрутдинова А. 3. Обучение коммуникативным технологиям в системе подготовки государственных и муниципальных служащих // Формирование кадрового потенциала государственной и муниципальной службы.— Новосибирск: СибАГС, 1997. С. 236—239.

205. Фахрутдинова А. 3. Рациональность в российской ментальности // Высшая школа и проблемы духовно-нравственного становления личности.— Новосибирск: НГТУ, 1995. С. 31—32,

206. Фахрутдинова А. 3. Рациональность в социальном познании и управлении.— Новосибирск: НГУ, 2002,— 360 с.

207. Фахрутдинова А. 3. Россия в происках путей модернизации // Летняя философская школа «Бурмистрово-97». Новосибирск: НГУ, 1998. С. 17—20.

208. Фахрутдинова А. 3. Социальная философия как методологическая основа современной прогностики // Летняя философская школа «Бурмистрово-99».— Новосибирск: НГУ, 1999. С. 25—28.

209. Фахрутдинова А. 3. Социальное проектирование и прогнозирование в системе социоинженерной деятельности // Социальная философия и социальная инженерия: Научные труды межвузовского методологического семинара.— Новосибирск: СибАГС, 1998,—С. 59—70.

210. Философия и методология истории.— М.: Прогресс, 1977.— 334 с.

211. Философия Мартина Хайдеггера и современность.— М.: Наука, 1991.— 253 с.

212. Фихте И. Г. Назначение человека.— СПб: Изд. журн. «Жизнь для всех», 1903.—200 с.

213. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1.— М.: Наука, 1989.— 576 с.

214. Франк С. Л. Собственность и социализм // Вехи. Из глубины.— М.: МАДК «Новое время», журн. «Горизонт», 1990.— С. 309—332.

215. Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи. Из глубины.— М.: МАДК «Новое время», журн. «Горизонт», 1991.— С. 175—210.

216. Франкл В. Человек в поисках смысла.— М.: Прогресс 1990.— 368 с.

217. Франклин Б. Избранные произведения.— М.: Госполитиздат, 1956.— 631 с.

218. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции.— М.: Наука, 1989.— 456 с.

219. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса.— Минск: ЗАО «Экономпресс», 2000.— 224 с.

220. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность.— М.: Наука, 1992.— 176 с.

221. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Пер. с нем.— Спб.: Наука, 2000,—379 с.

222. Хабермас Ю. Примирение через публичное употребление разума. Замечания о политическом либерализме Джона Роулза // Вопр. философии.— 1994.— №10.— С. 53—68.

223. Хабермас Ю. Теория коммуникативного действия // Вестн. Моск. ун. Философия. Сер. 7,— № 4,— 1993.— С. 43—63.

224. Хайдеггер М. Время и бытие.— М.: Республика, 1993.— 447 с.

225. Хей Дж. Введение в методы байесовского статистического вывода.— М.: Финансы и статистика, 1987.— 335 с.

226. Хейзинга Й. Осень средневековья.— М.: Наука, 1988.— 540 с.

227. Холъцер М. Как научиться повышать производительность в государственном секторе? // Эффективность государственного управления / Пер. с англ.— М.:

228. Фонд «За экономическую грамотность», Рос. экон. журн. Изд-во АО «Консалтбанкир», 1998,—С. 27^6.

229. Хоукинс Д., Пор Дж. Организационная память и нервная система // Проблемы теории и практики управления.— 1994 — № 4.— С. 83—90.

230. Хьел Л., Зиглер Д. Теории личности.— СПб.: Питер, 1999.— 608 с.

231. Хэлд Д. Интересы, знание и действие (К критической методологии Юргена Хабермаса) // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас.— Новосибирск: НГУ, 1995.—С. 81—117.

232. Целищев В. В. Предисловие переводчика // Р. Рорти Философия и зеркало природы.— Новосибирск: НГУ, 1997.

233. Черняк В. С. От мифо-логики к логике рационального мышлениям) // Типы рациональности в культуре.— М.: ИФРАН, 1992.— С. 3—21.

234. Чиркин В. Е. Государственное управление.— М.: Юристъ, 2001.— 320 с.

235. Шадевалъд В. Понятия «природа» и «техника» у греков // Философия техники в ФРГ / Пер. с нем. и англ.— М.: Прогресс, 1989.— 528 с.

236. Швырев В. С. Рациональность как культурная ценность и различные образы рациональности // X Всесоюзная конференция по логике, методологии и философии науки.— Минск, 1990.

237. Шибутани Т. Социальная психология.— М.: Прогресс, 1969.— 535 с.

238. Элиаде М. Космос и история.— М.: Прогресс, 1987.— 312 с.

239. Этциони А. Масштабная повестка дня. Перестраивая Америку до XXI века // Новая технократическая волна на Западе.— М.: Прогресс, 1986.— С. 293—315.

240. Эффективность государственного управления / Пер. с. англ.— М.: Фонд «За экономическую грамотность», Рос. экон. журн. Изд-во АО «Консалтбанкир». 1998,— 848 с.

241. Юм Д. Сочинения: В 2 т.— М.: Мысль, 1966,— Т. 1,— 847 с.

242. Юм Д. Трактат о человеческой природе, или Попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам // Д. Юм Соч.: В 2 т.— М., 1966,—Т. 1,—С. 77—812.

243. Якокка Л. Карьера менеджера / Пер. с англ.— М.: Прогресс, 1990.— 384 с.

244. Ясперс К. Смысл и назначение истории.— М.: Политиздат, 1991.— 527 с.

245. Abdel-Malek A. The Concept of Specificity: Positions.— Tokio, 1979.— 657 p.

246. Adorno Th. W., Frenkel-Brunswik Т., Levinson D. J., Stanford R. N. The Autoritarian Personality.—N. Y., 1950.—464 p.

247. Allais P. M. The behavior of rational man in risk situations // A critique of the axioms and postulates of the American School. Econometrica, 21, 1953.— P. 503—546.

248. Bawrboen J. Meaning Local Government Productivity // Municipal Year Book, 1975.—P. 764—790.

249. Blau P. Exchange and Power in Social Life.— N.Y.: Wiley, 1986,— 647 p.

250. Blumer H. Sociological Implications of the Thought of George Herbert Mead // Americal Journal of Socioligiy.— 1966.— Vol. 71.— № 5,— P. 520—598.

251. Bourdieu P. Structures, Habitus, Practice // The Logic of Practice. Politi press, 1990.—P. 12—169.

252. Burke K. A. Grammar of Motives. Berkley — London — Amsterdam, 1969.— 196 p.

253. Burt R. S. Social contagion and innovation: Cohesion versus structural equivalence // American Journal of Sociology, 1987,—Vol.—92.—P. 1287—1335.

254. Campbell A., Converse P. E., Miller W. E. The American vote.— N. Y.: Wiley, I960.— 754 p.

255. Campbell A., Gurin G., Miller W. E. The vote decides.— Evanston (T. 11): Row Peterson, 1954,—482 p.

256. Cherniak C. Computational Complexity and the Universal Acceptance // The Journal of Philosophy, 1984.—Vol. 81.—№ 12,—P. 739—758.

257. Coombs С. H. A review of the mathematical psychology of risk and risk taking.— Ann Arbor, 1972.—358 p.

258. Cornish E. An Agenda for the 1989 // Futurist, 1980.— № 1.— P. 3—24.

259. Dallmayn F. (ed.) Materialien zu Habermas. Enkerntnis und Interresse.— Frankfurt am Main, Suhrhamp, 1974.—471 S.

260. Dawns A. An Economic Theory of Democracy.— N. Y.: Harper and Row, 1957.— 453 p.

261. Denzin N. ^./Sociological Methods.— Chicago, 1970.—329 p.

262. Drucer P. F. The practice of management.— N.Y.— 1959.— 578 p.

263. Durkheim E. La scince positive de la morale en Allemagne // Rev. Intern. Enseignement, 1888.—V. 15.—S. 659—670.

264. Eiseinstadt S. N. Social Change. Differentiation and Evolution // "ASR", 1964.— Vol. 29,— № 3,— P. 23—35.

265. Eisenstadt S. N. Tradition. Chande and Modernity.— N.Y., 1973,— 536 p.

266. EllsbergD. Risk, ambiguity, and the Savage axioms // Quarterly Journal of Economics, 75, 1961.—P. 643—669.

267. Finifter A. The friendship group as a protective environment for political deviants // American Political Science Review, 1974,—Vol. 68 —P. 607—625.

268. Galanter E. Textbook of elementary psychology.— San Francisco, 1966.— 453 p.

269. Garfinhel H. Studies in Ethnometodology.— Englwood — Cliffs (N. Y.), 1967.— P. 3—33.

270. Garfinhel H. Studies in the Rontine Grounds of Everyday Activities // Studies in Social Interaction. D. Sudnow (Ed.).— N.Y., 1968.—P. 3—33.

271. Giddens A. Element of the Theory of Structuration // The Constitution of Societe.— Cambridge: Polity Press, 1984.—P. 2—153.

272. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handels. Bd 1—2.— Frankfurt am Main, 1981,—554 p.

273. Habermas J. Theory and Practice. Transl. By T. McCarthy.— London: Heinemann, 1976.— 542 p.

274. Harvey D. The Conditions of Postmodernity.— Oxford: Blackwell, 1990.— 467 p.

275. Hegel G. W. Fr. Vorlesungen bber die Philosophie der Geschichte. Werke, Bd. IX, 1837.— 768 S.

276. Hempel C.G., Oppenheim P. The Logic of Explanation // H. Feigl, M. Brodbek Reading in the Philosophy of Science.—N. Y., 1953,—P. 310—328.

277. Homans G. Social behaviour as Exchange.— N.Y.: Harcourt, 1974.— 875 p.

278. Homans G. The Human Group.— N. Y.: Harcourt, Brace and Co., 1950.— 359 p.

279. Horkheimer M., Adorno Th. W. Dialektik der Aufkarung. Philosophische Fragmente.— Amsterdam, 1947.— 547 S.

280. Horkyeimer M. Zur Kritik der instrumetellen Vernunft.— Frankfurt am Mine, 1967.—423 S.

281. Howard R. The Foundations of Decisions Analysis // IEEE Transactions on System Science Cybernetics, 1968,—№ 3.—P. 47—78.

282. Husserl E. Die Krisis der europaischen wissenschaften und die transzendentale phдnomerologie // Husserliana, Bd. VI.— Den Haag, 1954.— S. 3—354.

283. Jennings M. K., Niemi R. G. Generations and politics: A panel studies of young adults and their parents.— Prinseton: Prinseton University Press, 1981.— 762 p.

284. Kahneman D., Tversky A. Prospect theory: An analysis of decision under risk // Econometrica, 47.— 1979.—P. 263—294.

285. Key V. 0., Manger F. Social determinism and electoral decision: The case of Indiana // American voting behavior / Ed. by E. Burdick, A. J. Brobeck.— Glencoe: Free Press, 1959.—P. 281—299.

286. Kietlinski R. An empirical model of risky decisions // Polish Psychological Bulletin, 1975,—P. 54—76.

287. Kleinmuntz D. N. Cognitive heuristics and feedback in a dynamic decision environment// Management Science, 31, 1985.— P. 680—702.

288. Lange O. Ekonomia polityczna.— Warszawa, 1959.— Т. 1.— 350 s.

289. Langton K. P., Rapoport R. Social structure, social context, and partisan mobilization: Urban workers in Chile // Comparative Political Studies, 1975.— Vol. 8.— P. 318— 344.

290. Lazarsfeld P. E., Berselon В., Gaudet H. The people's choice.— N. Y.: Columbia University Press, 1944.— 673 p.

291. Lee K. New Basis for Moral Philosophy.— L.: Routledge and Kegan Paul, 1985.— 457 p.

292. Lopes L. L. Decision making in the short run. Journal of Experimental Psychology // Human Learning and Memory, 7, 1981.— P. 377—385.

293. Lopes L. L. The rhetoric of irrationality // Theory & Psychology.— № 1.— 1991.— P. 65—82.

294. Lopes L. L., Oden G. C. Distinguishing between random and nonrandom events // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory and Cognition.— Vol. 13, 1987.—P. 392—400.

295. Lyotard J.-F. La codition postmoderne.— Paris: Les Edition de Minuit, 1979. (Русский перевод: Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна.— М., 1998.).

296. Marcuse Н. One-dimensional Man.— Boston, 1955.— 657 p.

297. Mass Communication.— Urbana, 1960.— 675 p.

298. Mead G. H. Mind, Self and Society.— Chicago, 1936.— 351 p.

299. Miller W. E. One-party politics and the voter // American Political Science Review., 1956.— Vol. 50.—P. 707—725.

300. Moreno J. Phichodramo.— Vol. 1.— № 4/— 1947,— 239 p.

301. Newell A., Simon H. A. Human problem solving.— New-Jersey, 1972.— 431 p.

302. Parsons T. The evolution of Societies.— Englewood Cliffs (N.A.), —N. Y. —L., 1977,— 603 p.

303. Parsons T. The Social System.— Glencoe, 1951.— 284 p. (Русский перевод: Парсонс Т. Система современных обществ.— М.: Аспект-Пресс.— 270 с.)

304. Parsons Т. The Structure of Social Action.,— N. Y., 1937.— 867 p. (Русский перевод: Парсонс Т. Структура социального действия.— М.: Акад. пресса, 2000,— 879 с.)

305. Payne J. W., Braunstein M. L. Preferences among gambles with equal underlying distribution // Journal of experimental Psychology, 1971, № 2.— P. 76—90.

306. Popkin S. L. The reasoning voter.— Chicago: University of Chicago Press, 1991.— 539 p.

307. Reichenbach H. The Rise of Scientific Philosophy.— Berkeley, CA: Univ. Of California Press, 1951.— 465 p.

308. Sadowski W. Teoria podemowania decyzji.— Warszawa, 1960.— 353 s.

309. Savage L. J. The Foundation of Statistics.— N. Y., 1954 — 492 p.

310. Schutz A. Collected Papers.—Vol. I.—Hague, 1962,—265 p.

311. Schutz A. Concept and Theory Formation in the Social Science // The Philosophe of Social Science. Ed. by M. Natanson.—N. Y— 1963,—P. 240—256.

312. Shanon С. E., Weawer W. The mathematical theory of communication— Urbana, 1949.— 639 p.

313. Simon H. A. New Science of Management Decision.— N. Y., 1960.— 654 p.

314. Simon H. A. A framework for decision making.— Athens, 1963.— 876 p.

315. Simon H. A. Models a man.— N. Y., 1957,— 431 p.

316. Simon H. A. Theories of decision making in economics and behavioral science // American Economical Review, 1959.— P. 156—321.

317. Sniderman P. M., Glaser J. M., Griffin R. Information and electoral choice // Information and democratic processes / Ed. by J. A. Ferejohn, J. H. Kuklinski.— Urbana: University of Illinois Press, 1991.— P. 117—135.

318. Sztompka P. Metoda funfcjonalna socjologie i antropologie splecruej.— Wrockan — Warszawa, 1971.—430 s.

319. Tenbruck F. H. Das Werk Max Weber. Kolner Zeitschrift fur Soziologie und sozialpsushologie, 1975.— Bd. 27.—№ 4.— S. 243—256.

320. Thorngate W. Efficient decision heuristics // Behavioral Science, 25, 1980.— P 219— 225.

321. Tversky A. Additivity, utility and subjective probability // Journal of Mathematical Psychology, 1967.—P. 13—46.

322. Tversky A., Kahneman D. Judgment under uncertainty: Heuristics and biases // Science, 1974.—Vol. 185.—P. 1124—1430.

323. Tversky A., Kahneman D. Judgments of and by representativeness // D. Kahneman, P. Slovic, A. Tversky (Eds.), Judgement under uncertainty: Heuristics and biases.— Cambridge, England: Cambridge University Press, 1982.— P. 47—128.

324. Weber M. The Theory of Social and Economic Organization.— N. Y., 1961.— 657 p.

325. Westly В. H., Maclean M. S. A Conseptual Model for communicashion research. Jouranlism Quartery, 1957.— 489 p.