Территориально-кадровая система РККА на Урале в 1920 - 1930-е гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Скипский, Георгий Александрович

• Скипский, Георгий Александрович
• кандидат исторических наук
• 2001

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Территориально-кадровая система РККА на Урале в 1920 - 1930-е гг.»

Армия является неотъемлемым институтом любого государства, которое невозможно представить без собственных вооруженных сил. Если внимательно изучить историю государственности любого народа, то можно прийти к выводу о том, что у истоков образования государства стоял «человек с ружьем».

Мы, современники и свидетели очередной метаморфозы российской государственности, происходящей на протяжении последнего десятилетия XX в., наблюдаем процесс становления нового государства и его армии. И вновь просматриваются проблемы, с которыми уже неоднократно сталкивалась Россия в ходе своей истории. Одна из них - поиск путей развития Вооруженных Сил, исходя из задач, стоящих перед ними, и реальных возможностей их выполнения.

Российская армия получила в наследство тяжелый груз нерешенных проблем. Среди них следует указать на такие, как утрата огромной материально -технической базы в результате скоротечного вывода частей и соединений из стран Восточной Европы и распада СССР, быстрый физический и моральный износ боевой техники и вооружения, происходящий на фоне острого экономического кризиса и распада ВПК, падение боеспособности, появление «прозрачных» границ, вблизи которых разрастаются локальные вооруженные конфликты, продвижение военно-политического блока НАТО на Восток, резкое сокращение призывного контингента из-за роста антивоенных настроений и неблагоприятной демографической ситуации, падение престижа военной службы и социальная незащищенность военнослужащих, многочисленные хищения военного имущества и коррупция во всех звеньях военного аппарата.

В таких крайне неблагоприятных условиях, пагубно влияющих на обороноспособность страны, происходит строительство Вооруженных Сил России. В последние годы неоднократно звучали заявления о начале военной реформы и о принятии новой военной доктрины, но, к сожалению, наше государство пока не имеет реальных возможностей для их осуществления. Поэтому в повседневной практике продолжается поиск паллиативных решений, которые должны вывести российскую армию из состояния кризиса и повысить ее боеспособность.

История становления и развития российской государственности и Вооруженных Сил дает обилие примеров, когда наша армия и государство попадали в аналогичную ситуацию и, несмотря на все трудности, достаточно успешно из нее выходили при помощи корректировки принципов военного строительства, в которых заключена сущность любой военной реформы.

Армия России пережила за свою историю несколько военных реформ, которые неизменно затрагивали принципы комплектования как основу военного строительства. При этом следует заметить, что корректировка принципов военного строительства всегда проходила параллельно с изменениями, происходившими в рамках государственного аппарата. Но в течение всего существования Вооруженных Сил России для их пополнения использовался как территориальный, так и кадровый принципы комплектования в различном их сочетании.

Изучение накопленного исторического опыта по сочетанию территориального и кадрового принципов комплектования представляет с нашей точки зрения большой научный интерес, который имеет практический выход на современные проблемы российской армии и поможет определить возможные перспективы их решения. Что касается перспектив профессионализации российской армии, то есть основания считать, что они на современном этапе не имеют благоприятных социально - экономических, историке - культурных и геополитических условий. Аналогичной точки зрения придерживается современный российский военный историк В.А. ПЛОТНИКОВ, который считает, что современное социально-экономическое и геополитическое положение не позволяет гарантировать обороноспособность страны при опоре на профессиональную армию.1

Состояние нашей армии на современном этапе, если применить метод экстраполяции, наиболее всего сравнимо с исторической ситуацией (с учетом изменившегося геополитического положения в мире), в которой находилась РККА после окончания Гражданской войны в начале 20-х гг. Как тогда, так и в 90-е гг. XX в., Вооруженные Силы и российская государственность переживали стадию становления, которая сопрововождалась ломкой устоявшихся принципов управления и поиском новой парадигмы развития. Вследствие этого мы посчитали целесообразным обратиться к историческому опыту реализации военной реформы 1924 - 1925 гг. на примере Урала - региона, который наряду с Центрально - Промышленным и Северо - Западным, стал своеобразным полигоном по переводу РККА на территориально - кадровый принцип комплектования.

Следует отметить, что проблема принципа смешанного комплектования, поставленная в данном исследовании во главу угла, затрагивает вопросы взаимодействия РККА и советского общества, армии как инструмента государственной власти, соотношения принципов единоначалия и роли ВКП (б) в военном строительстве, выбора военной доктрины как одной из составляющих внешней политики, боеспособности территориальных частей РККА и их роли в формировании тоталитарного режима в СССР. Сама постановка вопросов неизбежно ставит перед исследователем задачу уточнения роли РККА в становлении и развитии советского государства, как одной из составляющих складывавшегося тогда в СССР тоталитарного режима. В конечном итоге, мы еще раз выходим на проблему социально - политической эволюции российского общества, которая находит свое отражение в направленности военного строительства. См.: Плотников В.А. Реформа армии и проблема комплектования. // Военная мысль, 1998. № 1. С. 24.

Исходя из этого, необходимо провести краткий экскурс в историю военного строительства в России и странах Европы с тем, чтобы уточнить его особенности и отличия, сложившиеся в русской армии ко времени ее распада в ходе революции 1917 г., после которой начался новый период в истории России и ее Вооруженных Сил.

Как указывал вслед за Г. МОРГАНОМ Ф. ЭНГЕЛЬС, период «военной демократии» предшествовал образованию всех существовавших и ныне существующих государств. Значит, основным субъектом формирующейся власти был вооруженный народ, а если точнее, мужчины - полноправные члены коллективов родов и племен, которые в состоянии носить оружие. Поскольку род, племя, союз племен занимал определенную территорию, постольку принцип комплектования войска - народного ополчения был территориальным.3 В дальнейшем, когда военные вожди, опиравшиеся на профессиональных воинов, превратились в глав государств, значение народного ополчения упало. История человечества, к сожалению, есть вереница бесконечных войн. Поэтому в ранних античных и феодальных государствах еще долгое время сохранялось народное ополчение, а оно по-прежнему комплектовалось за счет свободных мужчин - полноправных собственников своего хозяйства. В эпоху средневековья численность этой категории населения неизменно сокращалась, так как крестьянство, то есть большинство населения страны, становилось лично зависимым, поэтому основу ополчения составляли отряды феодалов, которые тоже комплектовались по территориальному принципу, потому что на войну феодал приводил отряд из зависимых от него людей, проживавших в его владениях.

В России, вплоть до образования регулярной армии, то есть с момента, когда комплектование стало проводиться по экстерриториальному принципу (1699 г.), каждый дворянин был обязан являться на военный смотр или в поход

2 См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. К. Маркс и Ф. Энгельс. Собр. соч. М„ 1961. Т. 2. С. 114.

3 Там же. С. 117-118. конно, людно и оружно». Причем количество лошадей, воинов, вооружения и снаряжения четко регламентировалось, и было в прямой зависимости от размеров владений помещика, в среднем, один всадник с запасной лошадью и обозом со 100-150 дес. пахотной земли. За неявку дворянин лишался поместья.4

XYIII в. известен не только как эпоха Просвещения, но и как эпоха расцвета абсолютизма, подавившего и подчинившего себе феодальный суверенитет. Это отразилось и на принципах военного строительства. Армии западноевропейских монархов становятся профессиональными, комплектующимися за счет наемников. В России в это время проходили военные преобразования Петра Великого, завершившие процесс образования регулярной армии, но с той лишь разницей, что воинская повинность ложилась прямо или косвенно на все сословия, так как российское дворянство было лишено феодального суверенитета (до 1785 г.). В армии Российской империи, вплоть до ее крушения в 1917 г., сохранялись казачьи войска, иррегулярная конница народов Поволжья и Северного Кавказа. Они комплектовались по территориальному принципу и внесли большой вклад во славу российского оружия в Северной войне 1700 -1721 гг., в Семилетней войне 1756 - 1763 гг., в Отечественной войне 1812 г. и в других войнах, которые вела Российская империя вплоть до Первой мировой войны 1914 - 1918 гг.

XIX в. подарил Европе не только паровой двигатель и машины. На континенте были созданы многомиллионные армии. Начало милитаризации общества положила эпоха наполеоновских войн, когда Франция первой перешла к образованию массовой армии по принципу всеобщей воинской повинности. С запозданием, с 1874 г. к этому подошла и Россия.

Рост гонки вооружений к рубежу XIX-XX вв. и дальнейшая милитаризация общества поставили перед военными теоретиками проблему: в случае начала крупномасштабной войны численности регулярной армии будет уже не

4 История военного искусства. М., 1963. С. 117. достаточно для ее пополнения необходимо иметь обученные и подготовленные резервы. Это вновь поставило вопрос о территориально-милиционном принципе комплектования, тем более, что уже были примеры его успешного и длительного существования.

Проблемами территориально-милиционной системы занимались видные военные теоретики XIX в., такие как О. КЛАУЗЕВИЦ, Ф. МЕРИНГ, Ж. ЖОРЕС, написавшие ряд работ по этому вопросу. Причем, если К. КЛАУЗЕВИЦ рассматривал проблему в основном с точки зрения стратегического значения обученного резерва при помощи милиционных формирований,3 то Ф. МЕРИНГ и Ж. ЖОРЕС, будучи активными деятелями рабочего и социал-демократического движения в Германии и Франции, занимали ярко выраженные антимилитаристские позиции, не отрицая роль армии в жизни общества и государства.6 В качестве классического примера в изучении территориального принципа комплектования ими была выбрана кантональная система в Швейцарии.

Эта страна никогда не выступала инициатором агрессивных захватнических войн и придерживалась политики вооруженного нейтралитета, что являлось идеалом для социал-демократии Европы в конце XIX - начале XX вв. Швейцарская армия комплектовалась по территориальному принципу и постоянно была готова к защите своей страны. Жители отдельных территорий Швейцарии, кантонисты составляли большинство милиционных формирований страны. Их опыт вневойсковой подготовки в XIX в. был использован в соседних германских государствах и Франции. По доле населения, имеющего необходимую военную подготовку накануне Первой мировой войны в Европе данные приведены в следующей таблице.

5 Клаузевиц К. О войне. М., 1936. Т. 1. С. 73.

6 См.: Меринг Ф. Милиция и постоянное войско. М., 1924; Жорес Ж. Новая армия. М., 1925.

Таблица № 1

Удельный вес населения, прошедшего военную подготовку накануне Пер7 вой мировом воины.

Страна Удельный вес населения, имеющего военную подготовку

Швейцария 40,6 % (с ландштурмистами 57,2 %)

Франция 26,7 %

Еермания 23,0 %

Россия 13,3 %

Из таблицы следует, что Швейцария, располагавшая наибольшим количеством людей, имевших военную подготовку, не стала объектом нападения во время Первой мировой войны не только из-за традиционной политики нейтралитета, но и из-за того, что такой нейтралитет был самым вооруженным в Европе.

Опыт Первой мировой войны показал, что к 1917 г. в войсках воюющих стран оставалось всего 5-6 % личного состава, являвшегося кадровым накануне начала войны.8 Из этого следует, что войну заканчивали необученные новобранцы и выпускники ускоренных офицерских курсов, не имеющие боевого опыта и элементарной военной подготовки. Это приводило к колоссальным потерям на фронте, где победителем выступала та сторона, которая имела больше людских ресурсов.

Исторический опыт России значительно отличается от опыта Швейцарии, хотя роль территориальных формирований в укреплении обороноспособности страны здесь также была очень высокой. В истории России есть множество периодов, характеризовавшихся обострением кризиса общества и государства, например, такие, как монгольское нашествие, Смута начала XVII в., наполеоновское нашествие. В это время ослабленная российская государственность особенно нуждалась в поддержке со стороны общества, что выражалось в усилении процессов децентрализации власти, росте самостоятельности от

7 Сост. по: Лисовский Н. Милиционные начала в Красной Армии. М., 1925. С. 153.

8 Лисовский Н. Указ. соч. С. 157. дельных территорий. Задачи обороны в этих условиях всей тяжестью ложились на плечи населения. Естественно, что в таких условиях возрастала роль территориального принципа комплектования вооруженных сил государства.

Одним из переломных моментов в истории России стала революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война. Крушение Российской империи ускорилось разложением кадровой русской армии - стержня российской государственности. Еще в ходе военных компаний осени 1914 г. русская армия в значительной мере утратила свой костяк: кадровый офицерский, унтер-офицерский и в значительной мере даже рядовой состав. Громадные потери на фронтах восполнялись за счет массовой мобилизации и учреждения многочисленных школ прапорщиков, набранных из разных слоев общества. К 1917 г. русская армия являла собой вооруженный народ: крестьян, рабочих, служащих, ремесленников, интеллигенцию, надевших военную форму, но не считавших себя военными по призванию.9

Резервные части, формирующиеся по территориальному признаку, отличались низким уровнем боеготовности и дисциплины. И когда начались революционные события в Петрограде в феврале 1917 г., русский солдат оказал решающее воздействие на ход революции и формирование новой государственности. Солдаты резервных полков на Урале приняли активное участие в разгроме полицейских участков и жандармских управлений.10 Образование Советов в Петрограде, Москве, Екатеринбурге, Челябинске и других городах России проходило при активном участии воинских гарнизонов, которые иногда составляли высокий удельный вес представительства, поскольку многие провинциальные города не обладали большим количеством населения. На Урале к сентябрю 1917 г., несмотря на рост дезертирства в гарнизонах, состоявших в основном из запасных полков, насчитывалось около 100 тыс. человек, причем в

9 ВертН. История Советского государства 1900-1991 гг. М., 1998. С. 134.

10 См.: Попов Н.Н., Бугров Д.В. 1917 год на Урале. Бремя упущенных возможностей. Урал в 1917 г. Екатеринбург, 1997. С. 29. таких городах, как Ирбит, Камышлов, Куигур, Сарапул, Троицк численность гарнизонов не уступала гражданскому населению.11

В ходе развития революции в 1917 г. социально-политическая активность масс вышла из под контроля центральных властей, а основной силой, на которую опирались местные Советы, оставалась армия, но процесс ее разложения ускорился, особенно после приказа № 1, подписанного 1 марта 1917 г. под давлением солдат Петроградского гарнизона. Политическая агитация, отмена единоначалия, выборность командного состава приводили к росту дезертирства и вовлечению армии в политические баталии, что в конечном итоге способствовало успеху государственного переворота, совершенного ленинским руководством РСДРП (б) в октябре 1917 г. и свержению Временного правительства.

Становление новой, советской государственности в России в силу исторических традиций и политической обстановки неизбежно сопровождалось формированием собственных вооруженных сил. На первых порах, осенью 1917 - весной 1918 гг. эту роль выполняли отряды Красной гвардии, формировавшиеся по территориально - производственному признаку из промышленных рабочих Петрограда, Москвы, горнозаводского Урала. В этих районах большевики безоговорочно захватили власть, опираясь на компактно проживающие анклавы промышленного пролетариата, а также, что было немаловажно, на крупные местные воинские гарнизоны.12 Революционно настроенные солдаты уральских запасных частей оказали большую помощь при создании отрядов Красной гвардии, снабдив их за счет арсеналов, предоставив казарменные помещения, учебно-полевые центры.13

Однако уже давно начавшийся процесс распада старой русской армии большевики останавливать не собирались. Поэтому на первых порах преобла Попов Н.Н., Бугров Д.В. Указ. соч. С. 28.

12 Скробов B.C. Проблема военной деятельности Коммунистической партии на Урале (окт. 1917-1920 гг.). Свердловск, 1971. С. 23.

13 См.: Попов Н.Н. Борьба большевистских организаций Урала за солдатские массы в трех русских революциях. Саратов, 1983. С. 176. дал территориальный принцип комплектования отрядов Красной гвардии, а затем и частей Рабоче - Крестьянской Красной Армии (РККА). Первоначально добровольческий характер вступления в отряды РККА нисколько не отрицал территориальный принцип комплектования, так как запись добровольцев шла на основе социального отбора, а предпочтение отдавалось промышленным рабочим, компактно проживавшим в городах и рабочих поселках. Красногвардейцы Екатеринбурга объединялись по отрядам, которые формировались на заводах города, а сами подразделения подчинялись районным отделениям городского совета.14

Разгоравшаяся Гражданская война потребовала для защиты Советской республики увеличения численности армии, поэтому 22 апреля 1918 г. ВЦИК подписал декрет об обязательном обучении всех трудящихся военному делу, а 29 мая 1918 г. принял постановление о мобилизации трудящихся в РККА.Ь Это положило начало образованию регулярных частей РККА, но не отменяло территориального принципа комплектования, который благодаря созданию системы Всевобуча (всеобщее военное обучение) позволял восполнять потери на фронтах и создавать новые маршевые роты и батальоны.

Вопрос о способе комплектования РККА не был окончательно решен в годы Гражданской войны. Он поднимался на VIII и IX съездах РКП (б), причем по этому поводу в партийном руководстве оформилась «военная оппозиция». Спор шел между сторонниками регулярного, или кадрового принципа комплектования, и милиционного, или территориального. Но за ним стоял куда более важный вопрос о характере новой государственной власти, которая, формируясь в условиях Гражданской войны, неизбежно принимала крайне милитаризованные формы, а значит, принцип комплектования вооруженных сил Советской республики отражал процесс формирования советского государственного аппарата. Участники «военной оппозиции», такие как К.Е ВОРОШИ

14 Скробов В.С Указ. соч. С. 71-72.

13 История военного искусства. С. 371.

ЛОВ, А.С БУБНОВ, Г.Л ПЯТАКОВ, Ф.И. ГОЛОЩЕКИН и др., выступали против привлечения военспецов - офицеров старой русской армии, против установления жесткой дисциплины и единоначалия. Они считали, что проявление инициативы народных масс, создание добровольческих отрядов РККА по территориальному принципу являются неотъемлемыми завоеваниями революции, что возрождение «старорежимных» порядков в армии убьет ее революционный

16

Дух.

Комсостав РККА еще только оформлялся и не приобрел четкие организационные формы, что привлекало в РККА все новых людей, стремившихся к быстрому восхождению по социальной лестнице. В таких условиях вопрос о характере комплектования РККА в годы Гражданской войны, несмотря на очевидное превосходство кадрового принципа, оставался открытым, поскольку отражал незавершенность процесса образования советской государственности. Этот процесс проходил в противоречиях между тенденциями к усилению централизма в лице центрального советского и партийного аппарата, и органов самоуправления в лице местных Советов. А если учесть, что около 50% членов РКП (б) находились в РККА и подавляющее большинство председателей Советов и секретарей местных партийных организаций прошли горнило Гражданской войны, то можно сказать о начале милитаризации Советского государства с момента его образования. Кроме того, тенденция пополнения советского и партийного аппарата из рядов РККА сохранилась и после Гражданской вой-ны.17

Боевые действия регулярных частей РККА на фронтах Гражданской войны доказали необходимость возрождения кадрового принципа комплектования. Недостаток комсостава восполнялся за счет офицеров, прошедших Первую мировую войну, которые, однако, находились под жестким контролем По

16 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М. 1983. Т. 2. С. 341.

17 См.: Бакунин А.В. История советского тоталитаризма. Кн. 1. Генезис. Екатеринбург, 1996. С. 227. литуправления (ПУР) РККА и института военных комиссаров. Эти меры позволили восстановить достаточный уровень воинской дисциплины для превращения разрозненных полурегулярных отрядов в единую, централизованную, вооруженную новой идеологией армию, которая сумела переломить ситуацию на фронтах Гражданской войны и нанести поражение белогвардейским армиям, а также вынудила начать эвакуацию войск интервентов.

После окончания Гражданской войны Советскую республику поразил всеобщий кризис, поскольку политика «военного коммунизма» себя исчерпала и была лишена объективного основания необходимости тотальной мобилизации всех сил и средств для разгрома белого движения. Кризис нашел отражение и в РККА, являвшейся основным инструментом внутренней и внешней политики партии большевиков в период Гражданской войны. Армия стала резко терять боеспособность, поскольку столкнулась с проблемами падения воинской дисциплины, дезертирством, бюрократизацией и погружением в трясину хозяйственных вопросов, занимаясь в основном обеспечением собственных потребностей для организации повседневной жизни и быта личного состава.18

Смена курса внутренней политики, который произошел в стране после X съезда РКП (б) неизбежно коснулась вопросов военного строительства. Тенденция к определенной демилитаризации Советского государства в рамках НЭП заставила не только пойти на демобилизацию и сокращение РККА, но и вновь выдвинула проблему поиска новых принципов военного строительства, соответствующих новым внутриполитическим реалиям, а также и изменявшемуся международному положению страны. В этих условиях была необходима военная доктрина, которая учитывала бы нереальность осуществления мировой пролетарской революции путем ее «экспорта» на штыках Красной Армии, что было характерно для руководства РКП (б) в завершающий период Граждан

19 скои воины.

18 См.: Берхин И.Б. Военная реформа в СССР 1924-1925 гг. М. 1958. С. 46.

19 См.: Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция. Соч. Т. III. Кн. 2. М., 1925. С. 225.

Военная реформа 1924-1925 гг. была не завершена, поскольку носила ограниченный и во многом вынужденный характер, и поэтому не была самоцелью для высшего комсостава РККА во главе с М.В. ФРУНЗЕ. Кардинальные изменения в СССР, произошедшие в 30-е гг. в результате политики «большого скачка» позволили сталинскому руководству совместно с высшим комсоставом РККА пойти на изменение военной доктрины, в которой не было места для территориального принципа комплектования, поскольку тот не соответствовал новым задачам Вооруженных Сил СССР. С середины 30-х гг. началось постепенное сокращение численности территориальных частей РККА при одновременном росте количества кадровых частей. Окончательный отказ от территориальной системы произошел в 1939 г. что означало вступление РККА в фазу окончательной реорганизации и перевооружения. Тем самым осуществлялось завершение подготовки СССР к новой мировой войне.

Историография проблемы начинается с анализа основных положений военной реформы 1924-1925 гг., которые были построены на обобщении имеющегося опыта территориального военного строительства в странах Западной Европы. Всю историографию проблемы мы условно разделили на следующие периоды:

1) 1920-е-середина 1930-х гг.;

2) конец 1930-х - конец 1980-х гг.;

3) 1990-е гг.

Указанные периоды существенно отличаются друг от друга. Так, в первом проблемой территориального строительства РККА непосредственно занимались сами разработчики военной реформы, поэтому их работы носили в большей мере теоретический характер, но содержали в себе конкретные методические рекомендации по ее практическому применению. Авторы уделяли должное внимание вопросам организации партийно-политической работы в терчастях и придавали большое политическое значение проводимым в РККА преобразованиям.

Второй период характеризуется попыткой возродить во многом забытое и даже утраченное идейно-теоретическое наследие и дать историческую оценку последствий перехода к смешанной системе комплектования в середине 20-х гг. и возврата к кадровой системе в 1939 г на основе расширяющейся архивной базы. В этот период появляется региональное направление в советской исторической науке, которое приступило к изучению отдельных вопросов, касавшихся развития территориального строительства РККА на Урале. Социально-политический аспект проблемы рассматривался в ракурсе единства армии и народа, что соответствовало прежним идеологическим установкам, не допускавшим критического подхода при изучении проблемы.

Третий период характеризуется постепенным отказом от примата идеологии и попытками дать более объективный анализ взаимоотношений армии и общества в исследуемый период, а также дать новую историческую оценку роли РККА в процессе становления и развития советского общества и государства после Гражданской войны. В 90-е гг. происходит формирование социального заказа на изучение военно-исторической тематики, которая вновь получает большую актуальность в связи с объективно назревшей необходимостью проведения военных реформ и завершения становления Вооруженных Сил России. Особое место заняла проблема территориальных частей РККА, которые, в силу своих особенностей, находились на стыке между армией и обществом и были своеобразным индикатором, по которому было возможно определить дальнейшее направление развития и общества, и государства, и его Вооруженных Сил.

Основные теоретические аспекты новой военной доктрины и соответствующего ему принципа комплектования были разработаны М.В. ФРУНЗЕ, который занимал должности заместителя председателя РВСР, заместителя наркома по военным и морским делам, начальника и комиссара штаба РККА (с 1924 г.). С января 1925 г. М.В. ФРУНЗЕ занимал пост наркома военных и морских дел и председателя РВСР, сменив на нем Л.Д. ТРОЦКОГО. Он оставался на этом посту до своей смерти 31 октября 1925 г.

За короткий период времени М.В. ФРУНЗЕ разработал основные положения территориального строительства РККА, сочетания и взаимодействия территориальных и кадровых частей применительно ко всем военным округам страны, вопросы организации допризывной подготовки и взаимодействия работников военного аппарата и местных советских и партийных органов. Это нашло отражение в таких статьях и тезисах выступлений М.В. ФРУНЗЕ, как «Регулярная армия и милиция», «Единая военная доктрина и Красная Армия», «О реорганизации военного аппарата», «Пути военного строительства», «Наше военное строительство и задачи Военно-научного общества», «Оборона страны и комсомол» и др.20

Отдельные теоретические вопросы военной реформы 1924-1925 гг. разрабатывали и проводили в жизнь соратники М.В. ФРУНЗЕ уже после его смерти. Среди них были С.И. ГУСЕВ - начальник Главного Штаба РККА, И.Т.СМИЛГА - начальник ГлавПУР, Я. БЛЮМКИН - начальник военной инспекции сухопутных войск, Н.А. ЛИСОВСКИЙ, И.А. АЛЕКСЕЕВ, И.Т. АЛ-КСНИС, В. ЛЕВИЧЕВ и другие представители военно-теоретической школы РККА 20-х гг., которые занимали посты в Главном Штабе, военных инспекциях, в ГлавПУР РККА.

В частности, И.Т. АЛКСНИС занимался изучением опыта милиционного строительства в странах Западной Европы и сравнением его с таковым в РККА. В результате он пришел к выводу о необходимости смешанного комплектования и дал ряд практических рекомендаций по дальнейшему территориальному

9 1 строительству в РККА. На тесное взаимодействие социалистических преобразований и территориального строительства РККА указывал И. АЛЕКСЕЕВ, методику перехода от кадровых к территориальным частям разработали ин

20 См.: Фрунзе М.В. Собрание сочинений. М., 1983. Т. 1,2.

21 Алкспис И.Т. Милиционное строительство. М., 1925. С. 42. спекторы РККА М. КУЛЬЧАК, Н. ЛИСОВСКИЙ, В. ЛЕВИЧЕВ, Ж. БЛЮМ-БЕРГ, В. ШАРСКОВ, Г АППОГ, А. ЛОГАЧЕВ, Я. ФАБРИЦИУС и др.22

Проблема реорганизации военкоматов и их взаимодействие с терчастями РККА и местными советскими органами, комплектование и районирование, снабжение необходимыми материальными ресурсами, организация учебных сборов, допризывной подготовки, учет приписанного переменного состава и задачи постоянного состава терчастей РККА - вот наиболее полный перечень вопросов, разработанных в трудах инспектората РККА по практической реализации военной реформы. Конечно, внутри его существовала специализация по узкому кругу проблем. Например, Н. АРТЕМЕНКО, Н. ЛИСОВСКИЙ, Я. ФАБРИЦИУС и И. ГЕРОНИМУС специализировались на организации допризывной подготовки, И. АЛЕКСЕЕВ, Ж. БЛЮМБЕРГ и Н. ЛИСОВСКИЙ - на мето

2 3 дике проведения учебных полевых сборов.

Работники инспектората РККА составляли по сути дела практические инструкции для комсостава, в которых неизменно высокая роль отводилась идеологической работе, как во время сборов, так и в период между сборами. К сожалению, в этих работах отсутствовал анализ результатов первых полевых сборов, замалчивались недостатки (нехватка времени для проведения занятий, недостаток материальных средств, опытных младших командиров, политруков, фактическое отсутствие взаимодействия с местными советами и военкоматами).

Несколько иную позицию занимали представители старой русской военно-теоретической школы, составлявшие ядро профессорско

22 Кульчак М. Новая организация местного военного управления. М., 1924; Алексеев И.Д. Территориальные формирования. М., 1926; Левичев В.Н. Основы милиционно-территориальной организации. М., 1926; Блюмберг Ж. Как проводятся территориальные сборы. M.-JL, 1928; и др.

23 Кузьмин Н., Фабрициус Я. Милиционное строительство М., 1924; Лисовский Н. Милиционные начала в Красной Армии. М., 1925; Алексеев И. Указ. соч.; Артеменко Н. Допризывная подготовка и ее значение. М., 1928; Геронимус А. ВКП (б) и военное дело. М. 1928; Блюмберг Ж. Указ. соч. и др. преподавательского состава в военных училищах и академиях РККА. Среди них наиболее известны такие, как А.А. СВЕЧИН, A.M. ЗАЙОНЧКОВСКИЙ, А.А. НЕЗНАМОВ. Они отстаивали принципы профессиональной кадровой армии и во главу угла прежде всего ставили высокую дисциплину и боеспособность воинских частей, отводя политической работе второстепенную роль.24

Многие из старых военных специалистов не вступали в РКП (б) и сознательно ставили себя вне политики, сохраняя при этом лояльное отношение к Советской власти. Для них важнее была служба России, а не политическому режиму. Советская власть привлекала старых военных специалистов для решения узкофункциональных задач, в основном прикладного, военно-технического характера, потому что к бывшим офицерам старой русской армии, несмотря на окончание Гражданской войны, сохранялось настороженное отношение со стороны партийных функционеров. Именно поэтому военспецы были полностью отстранены от разработки новой военной доктрины и реформы Вооруженных сил республики в целом. Их деятельность не распространялась за рамки военных академий. Хотя в одном офицеры старой русской армии были полностью согласны с высшим комсоставом РККА: стране была нужна четко выработанная военная доктрина.

Многие теоретические положения, которые использовались в преподаваемых в военных академиях РККА курсах, опирались на опыт авторитетного теоретика военного искусства, начальника Генерального штаба Пруссии в 2030-х гг. XIX в. генерала К. КЛАУЗЕВИЦА, который в трактате «О войне» утверждал, что «.оборона есть сильнейшая форма ведения войны слабых государств против более сильных».25 Представители старой и новой военно-теоретических школ РККА безусловно признавали этот постулат, исходя из неустойчивого военно-политического положения СССР в начале 20-х гг., страны

24 См.: Свечин А.А. Стратегия. М., 1920; Зайончковский A.M. Подготовка России к войне. (Планы войны). М., 1926: и др.

25 Клаузевиц К. О войне. М. 1936. Т. 1. С. 49. с подорванным оборонительным потенциалом после разрушительных Первой мировой и Гражданской войн.

На формирование любой военной доктрины оказывает постоянное влияние целый ряд факторов: социально-экономический уровень развития, геополитическое положение страны, культурно-национальные особенности населения. Они особенно тщательно были изучены в указанных выше работах Н. ЛИСОВСКОГО «Милиционные начала в Красной Армии», И. АЛЕКСЕЕВА «Территориальные формирования» и других представителей военной мысли РККА середины 20-х гг.

Для формирования военной доктрины эти авторы использовали анализ обстановки в стране и за рубежом, состояние экономики, демографические показатели и местные бытовые особенности населения. Особое внимание уделялось наличию и пригодности социально-экономической инфраструктуры (наличие железнодорожных, водных и грунтовых путей сообщения, состоянию средств связи, наличию и состоянию помещений для размещения личного состава воинских частей, санитарно-эпидемическому состоянию призывного контингента и пр.).

Проблему поддержания высокой боеспособности воинской части в зоне боевых действий достаточно чётко рассматривал инспектор РККА В. ЛЕВИ-ЧЕВ. В качестве основных факторов, влияющих на устойчивость части во время боевых действий, он отмечал высокую степень обученности личного состава, тренированность, втянутость в боевой режим, привычку к боевым впечатлениям (психологическая устойчивость), наличие кадрового костяка и высокие профессиональные и моральные качества комсостава. Немалое значение уделялось также внутренней дисциплине, основанной на понимании целей войны, ну

26 и, конечно, качеству вооружения, обмундирования и питания. Многие из этих требований, в силу объективных социально - экономических, культурных при

26 Левичев В.Н. Основы территориально-милиционной организации. М., 1926. С. 12. чин не были выполнены в условиях территориальной системы комплектования. Недостатками по этим показателям обладали и многие кадровые части, правда, в силу их специфики, в меньшей степени.

Возможность роста боеспособности терчастей РККА В. ЛЕВИЧЕВ видел в рамках всеобщего экономического и культурного развития страны. Повышение общего уровня грамотности, особенно грамотности технической, при дальнейшем развитии системы допризывной подготовки создавало более благоприятные условия для адаптации призывников к обстановке военных сборов в тер-частях и делало качество подготовки нисколько не хуже, чем в кадровых частях, что, естественно, снимало необходимость длительного казарменного обу

27 чения.

Но реальный уровень культурного и социально-экономического развития СССР в середине 20-х гг. был недостаточно высоким для того, чтобы полностью перейти к территориально-милиционной системе комплектования РККА, костяком армии по-прежнему оставались кадровые части и постоянный состав терчастей. Более низкий уровень воинской дисциплины переменного состава проявлялся в сильном проявлении хозяйственно - бытовых интересов, с которыми в кадровых частях командный и политический состав обычно справлялся

28 влечение 1-2 месяцев.

В течение 30-х гг. интерес ктерчастям со стороны высшего партийного и военного руководства страны постепенно снизился, поскольку принятие новой военной доктрины, ориентированной на ведение маневренной войны с массированным применением танков и авиации, выдвинуло более высокие требования к знаниям, выучке и уровню боевой подготовки личного состава. А удовлетворить эти требования можно было только при систематическом, а главное, постоянном проведении занятий по боевой подготовке, что само по себе ставило на повестку дня отказ от территориального принципа военного строитель

27 Левичев В.Н. Указ. соч. С. 14.

28 Алексеев И.А. Указ. соч. С. 28. ства в РККА. Дискуссии по необходимости сохранения терчастей в РККА быть не могло, потому что мнение о том, что терчасти не могут достигнуть уровня боеготовности кадровых частей, не вызывало никаких сомнений. С другой стороны, в условиях нарастания массовых репрессий в этот период и проведения партийных чисток любые проявления инакомыслия в армии жестко пресекались. Отдельные статьи второй половины 30-х гг., посвященные территориальному строительству РККА, стали приобретать характер воспоминаний и первых попыток теоретического обобщения, от которых, правда, были отстранены многие из участников территориального строительства в 20-е гг., поскольку они были репрессированы, а их работы запрещены и изъяты из широкого читательского оборота. Были разрешены только те работы, которые носили сугубо

29 идеологическии характер.

В 40-е гг. новых работ по проблеме территориального строительства ВС СССР не появилось, так как основной проблемой в то время был вопрос о пополнении рядов действующей армии на фронтах Великой Отечественной войны.

Возвращение научного и практического интереса к опыту территориального строительства РККА происходит лишь в середине 50-х гг. когда назрела объективная потребность модернизации ВС СССР в связи с вступлением страны в эпоху НТР и борьбой за установление военно-стратегического паритета с США. Министр обороны СССР маршал Г.К. ЖУКОВ предпринял попытку реформы армии, но она не получила поддержки у партийного руководства, обвинившего Г.К. ЖУКОВА в «бонапартизме» и пренебрежении роли партийных организаций в армии. Маршал Победы в очередной раз оказался в опале и был уволен из Вооруженных Сил. Военная реформа была сведена к непродуманному одностороннему сокращению армии в конце 50-х гг. Лишь отдельные идеи дальнейшей милитаризации общества получили свое воплощение в преподава

См. напр.: Ворошилов К.Е. 20 лет Красной Армии. М., 1938. нии курса начальной военной подготовки в средних школах, развертывании сети школ ДОСААФ, обществ ГТО, военных кафедр в вузах страны в период с начала 60-х по конец 80-х гг.

В период «оттепели» и после него появилась ограниченная возможность работы с архивными документами, поэтому территориальное строительство превращается в объект исследований и воспоминаний со стороны ветеранов ВС СССР и военных историков.30 В Москве были опубликованы работы высших офицеров Политуправления ВС СССР А.А. ЕПИШЕВА, П.А. ЖИЛИНА В.Н. КОНЮХОВСКОГО, Ф.Г. КУЛИКА, а также гражданских историков, таких как Н.Ф. АНТОШИН, Н.Ф. КУЗЬМИН, С.Л. КЛЯЦКИН.31

В качестве фундаментальной работы, посвященной переходу на смешанный принцип комплектования РККА, следует выделить монографию И.Б. БЕР-ХИНА «Военная реформа в СССР 1924-25 гг.». Она прошла апробацию в качестве докторской диссертации в 1954 г., а затем опубликована в новой редакции

32 в 1958 г. В ней впервые сделана попытка фундаментального исследования проблемы территориального строительства РККА в 20-е гг. В монографии прослежены все этапы подготовки реформы, дан обстоятельный анализ военно-политической обстановки в стране в начале 20-х гг. Автор, используя работы М.В. ФРУНЗЕ, систематизировал материал, посвященный теоретическому обоснованию проблемы применительно к социально-экономическим условиям в СССР в середине 20-х гг. Работа И.Б. БЕРХИНА содержит обоснование необ

30 См. напр.: Берхин И.Б. Военная реформа в СССР 1924-1925 гг. М., 1958; Гусев С.И. Гражданская война и Красная Армия. М. 1958; Гринишин П.В. Военная деятельность В.И. Ленина М., 1961; и др.

31 Конюховский В.Н. Борьба Компартии за укрепление Красной Армии в годы мирного социалистического строительства (1921-1941) М., 1958. Ч. 1; М., 1959. Ч. 2; Он же. Территориальная система военного строительства. М., 1961; Кузьмин Н.Ф. На страже мирного труда. (1921-1940) М. 1959; Кляцкин С.М. На защите Октября. Организация регулярной армии и милиционное строительство в Советской республике в 1917-1920 гг. М., 1965; Епишев А.А. Некоторые вопросы партийно-политической работы. М. 1970; Партия и армия. М. 1972; Жилин П.А. Проблемы военной истории. М., 1975. Кулик Ф.Г. Исторический опыт компартии по территориально-милиционному строительству Красной Армии. М., 1977. j2 Берхин И.Б. Указ. соч. ходимости перехода к смешанному принципу комплектования РККА, основанное на анализе военно-политического положения СССР после окончания Гражданской войны.

И.Б. БЕРХИН уделил большое внимание вопросам идеологического обеспечения военной реформы и вслед за М.В. ФРУНЗЕ пытался обосновать важность увеличения партийной прослойки в комсоставе РККА как основное условие, необходимое для восстановления воинской дисциплины. Тем самым, И.Б. БЕРХИН фактически выступал против принципа единоначалия и за усиление контроля партии над комсоставом РККА, что являлось данью идеологической традиции, сохранявшей дух классовой борьбы со времен Гражданской войны. Кроме того, в монографии И.Б.БЕРХИНА совсем не уделялось внимание вопросам специфики морально - психологического климата в терчастях РККА и проблемам повышения боеспособности в условиях дефицита времени для обучения переменного состава терчастей.

И.Б. БЕРХИН остановился только на замысле реформы и механизме ее проведения, но не сделал попытки анализа ее результатов. Это объяснимо, ибо автор поставил перед собой задачу лишь теоретического анализа проблемы смешанного принципа комплектования РККА. Что касается конкретных результатов реформы, то поскольку она проводилась с учетом социально-экономической и культурной специфики отдельных регионов СССР, то автор должен был привлечь большое количество источников не только из центральных архивов, но и из местных. Но тогда ему пришлось бы провести гигантский объем исследований местного материала, что в то время было невозможно, так как доступ в архивы был ограничен.

Хронологические рамки реформы И.Б. БЕРХИН увязывал исключительно с деятельностью М.В. ФРУНЗЕ на посту наркома военных и морских дел, в то время как другие исследователи хронологические рамки военной реформы отодвигали до 1928 г. Мы считаем, что И.Б. БЕРХИН был ближе к истине в плане определения хронологических рамок военной реформы, поскольку ее основные принципы были разработаны, а самое главное, получили свое практическое воплощение уже к 1925 г., когда 10 дивизий РККА были переведены на территориальный принцип комплектования после пробных сборов в 1923 -1924 гг. Дальнейшее увеличение количества тердивизий в РККА не завершилось в 1928 г., который рассматривался многими историками как рубеж, с которого началось техническое перевооружение РККА. Рост числа тердивизий продолжался вместе с ростом численности РККА вплоть до середины 30-х гг.

Н.В. АФАНАСЬЕВ, В.Н. КОНЮХОВСКИЙ, а вслед за ними Ф.Г. КУЛИК утверждали, что военная реформа, разработанная под руководством М.В. ФРУНЗЕ только начала осуществляться в 1924-1925 гг. и была завершена к 1928 г. уже без ее главного идейного руководителя помощниками наркома, за

3 3 нимавшими посты в инспекторате и Главном штабе РККА. Монография В.Н. КОНЮХОВСКОГО была построена на основе документов, которые ранее в научном обороте не находились. Новизна работы заключалась в том, что в ней впервые обобщался опыт применения смешанной территориально-кадровой системы, была дана попытка экономического обоснования развертывания тер-частей РККА, их политический эффект после окончания Гражданской войны и значимость для обороны страны.

Следует заметить, что исследования проблемы территориального строительства РККА в 20-е гг. отличались от работ, появившихся в период с конца 50-х по конец 80-х гг. более прикладной, нежели теоретической направленностью, что вполне объяснимо. Ведь в 20-е гг. вопрос изучался «изнутри» и к нему поддерживался живой интерес как со стороны партийной элиты, так и простых граждан, поэтому проблема имела конкретное военно-политическое значение.

Исследования проблемы территориального строительства РККА в конце 50 - 80-е гг. имели уже сугубо академическую направленность, поскольку во

33 См.: Афанасьев Н.В. Военная реформа 1924-1928 гг. Л., 1959 С. 38; Кошоховский В.Н. Территориальная система военного строительства. М., 1961 С. 73; Кулик Ф.Г. Указ. соч. С. 84. енная доктрина и принципы строительства Вооруженных Сил СССР в этот период исключали перспективу восстановления смешанного принципа комплектования, не оправдавшего возложенных на него надежд в предвоенный период. Он не подходил и для послевоенных условий, когда шла «холодная война». А если учесть, что историческая наука в то время по-прежнему была в плену марксистско-ленинских идеологических стереотипов, то в исследованиях военных историков упор делался на руководящей роли компартии в военном строительстве.34

В работах С.М. КЛЯЦКИНА, Н.А. СУВЕНИРОВ А и других авторов главный акцент делался на идеологической и воспитательной функциях терча-стей РККА. Проблемам боеспособности терчастей, организации вневойсковой подготовки, особенностей морально - психологического климата, уделялось значительно меньше внимания. Исследования проблемы в 20-е гг. имеют более значимую теоретическую и практическую ценность, по сравнению с последующим периодом, поскольку работы, написанные с конца 30-х по конец 80-х гг. основывались на ограниченном круге архивных документов и потому новые подходы в изучении проблем территориального строительства РККА почти не появлялись. Чаще всего авторы использовали теоретические изыскания своих предшественников 20-х гг., причем, как правило, идеологический аспект работы с переменным составом терчастей оттеснял на задний план проблемы регуляции морально-психологического климата в части. Мало внимания уделялось вопросам организации боевой подготовки и поддержания высокой мобилизационной готовности, взаимного влияния комсостава терчастей и местного населения.35 j4 Кузьмин Н.Ф. На страже мирного труда (1921-1940 гг.) М., 1959; Жилин П.А. Проблемы военной истории М., 1975; Сувениров Н.А. Компартия организатор политического Красной Армии и Флота. 1921-1928 гг. М., 1976.

35 См.: КПСС и строительство Вооруженных Сил СССР (1918-июнь 1941). Под ред. Кораб-леваЮ.И. и Логинова А.В. М., 1959; и др.

С конца 60-х гг. начинается изучение проблемы военными и гражданскими историками на региональном уровне. Под редакцией генерал-полковника А.А. ЕГОРОВСКОГО в г. Свердловске был издан сборник воспоминаний «Уральцы бьются здорово». Почти одновременно с ним появились более фундаментальные сборники статей. Авторы этих работ неоднократно касались проблем территориального строительства РККА на Урале. Но в них, к сожалению, в стороне оставался вопрос о его развитии в начале и свертывании к концу 30-х гг. Практически во всех работах отсутствовала оценка результатов военных реформ 20-х гг., а переход к кадровой системе комплектования объяснялся только как ответ на нарастание угрозы войны в Европе. j6

Более детальное изучение проблем территориального строительства РККА привлекло внимание немногих специалистов. В кандидатской диссертации М.А. МОЛОДЦЫГИНА в рамках Гражданской войны на Урале были рассмотрены проблемы военного строительства. В частности, при изучении вопросов формирования резервов для регулярных частей РККА автор обратил особое внимание на деятельность дружин резерва РККА, образовавшихся при заводах горнозаводского Урала и боевых организаций народного вооружения (БОНВ) в Башкирии, комплектовавшихся из крестьян-односельчан и объеди

37 нившихся в уездные организации БОНВ. Аналогичные вопросы по изучению добровольческих формирований РККА на Урале весной 1918 г. были изучены в

3 8 работе военного историка B.C. СКРОБОВА. Они касались проблемы постепенного преобразования отрядов Красной гвардии, формировавшихся по территориально - производственному принципу, в регулярные части РККА в условиях начинавшейся на Урале Гражданской войны. Проблема территориального

36 См.: Урал и оборона Советской страны. Сб. ст. Свердловск, 1968; Уральцы быотся здорово. Свердловск, 1970; История Уральского военного округа. Свердловск, 1971.

37 Молодцыгин М.А. Деятельность Компартии по созданию и развитию и укреплению местных органов военного управления в конце 1917- начале 1919 гг. На материалах Урала. Дис. .канд. ист. наук. Свердловск, 1968. то

Скробов B.C. Проблемы военной деятельности Коммунистической партии на Урале (окт. 1917 - 1920 гг.) Свердловск, 1971. строительства РККА на Урале затрагивались на научных конференциях уральских историков, в работах вошедших в сборник «Урал и оборона Советской страны».39 Среди уральских исследователей рассматриваемой проблемы ближе всего к ней подошел А.А. КРОШИЛОВ,40 чья кандидатская диссертация была посвящена вопросам организации работы на Урале в 1921-1925 гг. военкоматов, в компетенции которых в том числе были и вопросы призыва в терчасти РККА.

В целом следует отметить, что отдельно проблема территориального строительства РККА на Урале в период до середины 90-х гг. историками не ставилась. Исследования затрагивали лишь отдельные аспекты, такие, как проблема демобилизации после Гражданской войны, оказание помощи населению во время голода 1921-1922 гг., участие в восстановлении народного хозяйства, борьба с неграмотностью, участие красноармейцев в культурной и общественной жизни, в строительстве промышленных предприятий. Причем вопросы эти рассматривались в достаточно ограниченных хронологических рамках, которые не охватывали весь период существования терчастей в РККА и не поднимали проблему развития территориальной системы комплектования. В целом исторические исследования в конце 50-х - конце 80-х гг. были направлены на освещение проблем, связанных с установлением единоначалия в РККА, воспитательной и культурно-просветительской работы армейских партийных организаций как с личным переменным составом, так и с местным населением, особенно в период очередного призыва на военную службу. Неизменным вниманием пользовались вопросы участия РККА в коллективизации, индустриализации, ликвидации неграмотности.

В стороне остались вопросы последствий партийных чисток в армии и массовых репрессий против комсостава в 1937-1938 гг. что вполне объяснимо,

39 Белин А.С. Участие воинских частей в создании предприятий тяжелой промышленности на Урале // Урал и оборона Советской страны. Мат - лы науч. конф. Свердловск, 1968. С. 237-245.

40 Крошилов А.А. Органы военного управления на Урале в восстановительный период. (1921-1925 гг.) Дне. . канд. ист. наук. Пермь, 1981. поскольку на эти проблемы был наложен негласный запрет. Большинство монографий были написаны на основе материалов центральных архивов, что не давало возможности выделить региональную специфику территориального строительства РККА. В стороне оставались вопросы участия терчастей РККА в техническом перевооружении армии, изменении социального состава призывного контингента в 30-е гг., организации сети военно-учебных заведений на местах. На внутриполитические и социально-экономические причины перевода территориальных дивизий в кадровые в 30-х гг. исследователи внимания не обратили.

Усиление научного интереса к вопросам военного строительства произошло в связи с началом перестройки в СССР. Процесс демократизации политической системы неизбежно затрагивал проблему реформирования Вооруженных Сил СССР. В связи с этим наметился отход от чрезмерной зависимости исследований в области военного строительства от прежних идеологических стереотипов. Появились обобщающие исследования принципов строительства РККА, охватившие весь период между Гражданской и Великой Отечественной войнами. В ряде работ произошло возвращение к изучению исторического опыта военного строительства в СССР.41

Наиболее фундаментальная работа в этом направлении была проделана А.А. КОКОШИНЫМ, который предпринял попытку дать принципиально новую оценку военному строительству в 30-х гг. и непосредственно перед началом Великой Отечественной войны. Его монография «Армия и политика» отличается от работ предыдущего периода тем, что главный акцент в ней сделан на анализе степени готовности РККА к ведению боевых действий с массовым применением крупных танковых и авиационных соединений. Монография содержит ценный материал о пересмотре высшим комсоставом РККА в середине 30-х гг. военной доктрины и дается анализ мобилизационных возможностей

41 Соколов Б.В. Красная Армия в межвоенный период (1921-1941 гг.) М., 1990; Мишанов С.А. Строительство Красной армии и Флота в 1921 июне 1941 гг. М., 1993; Певень Л.В.

СССР с учетом территориальных формирований.42 Автор дал достаточно объективную оценку последствий массовых репрессий против командного состава РККА, опираясь на материалы центральных военных архивов, допуск к которым был ограничен для многих исследователей. А.А. КОКОШИН имел возможность работать с секретными архивами еще в 80-е гг. Он занимал некоторое время должность секретаря Совета Безопасности РФ, поэтому являлся одним из основных разработчиков новой военной доктрины.

Следует отметить, что новизна теоретических построений современных исследователей была относительна, поскольку они в своих работах опирались на труды военных теоретиков 20-30-х гг., имена которых на долгое время были незаслуженно забыты, а их произведения были надолго изъяты из научного оборота, а сами они в большинстве были репрессированы. Выделяется в этом отношении статья Н.В. КУЛЕШОВОЙ,43 в которой она дает обстоятельный анализ процесса формирования советской военной доктрины в 20 - 30-х гг. и сравнивает военно-теоретические установки Л.Д. ТРОЦКОГО и М.В. ФРУНЗЕ в контексте дискуссии вокруг принципов строительства РККА после окончания Гражданской войны. В этой статье дана критика принципов подхода высшего военного и партийного руководства в начале 20-х гг. к проблеме обороноспособности страны, которые были связаны с планами по распространению мировой социалистической революции. Среди сторонников этих идей, по сути дела игнорировавших национально-государственные интересы советской России, был и М.В. ФРУНЗЕ, который в дальнейшем стал разработчиком военной реформы 1924 - 1925 гг. и допустил временный отказ от наступательной доктрины, пока коммунистический режим в стране находился в состоянии всеобщего кризиса. При этом автор статьи указала, что более реалистическую оценку во

Проблемы профессионализации Вооруженных Сил России. М., 1992.; Лазарев М.В. Военно-политические проблемы реформирования российской армии. М., 1995.

42 См.: Кокошин А.А. Армия и политика. М., 1995.

4j Кулешова Н.Ю. Военно-доктринальные установки сталинского руководства и репрессии в Красной Армии конца 30-х годов. // Отечественная история. 2001. № 2. С. 61 -71. енно-политическому положению страны в начале 20-х гг. дал ТРОЦКИЙ, а не ФРУНЗЕ.44

Усилившийся интерес к советской военной истории нашел отражение в ряде современных публикаций западных историков. Они в своей основе были посвящены изучению внутриполитической роли армии в СССР и влиянию военно-политического руководства страны на формирование и изменения советской военной доктрины на протяжении всей истории Вооруженных Сил СССР.45 Наибольший научно-практическии интерес вызвала переведенная на русский язык статья М. ХАГЕНА.46 Он сделал вывод о том, что с началом военной реформы 1924-25 гг. в советской России милитаризация общества приобрела новое дыхание. Вслед за М.В. ФРУНЗЕ М. ХАГЕН, подтвердил тезис о том, что милиционная система РККА подходила только для индустриальных районов СССР. ХАГЕН проанализировал идейные разногласия сторонников дальнейшего развития милиционного строительства РККА, в частности Н.И. ПОДВОЙСКОГО, и сторонников сохранения кадровых частей в РККА в лице М.В.ФРУНЗЕ, С.И. ГУСЕВА, И.Т. СМИЛГИ. Новизна исследований М. ХАГЕНА заключалась в том, что он раньше своих советских коллег поднял проблему социальных последствий территориального строительства РККА, рассматривая военную службу как самую оптимальную возможность сделать политическую карьеру в СССР. Кроме того, он затронул малоизученный вопрос об особых привилегиях для военных, которые повышали их социальный статус в глазах гражданского населения. Наиболее интересным предположением М. ХАГЕНА было утверждение о том, что РККА во многом определила политику компартии по отношению к коллективизации, став кузницей кадров для вновь созданных колхозов. Одновременно волнения в частях РККА побудили И.В. СТАЛИНА временно отказаться от форсирования процесса раскрестьянивания

44 Кулешова НЛО. Указ. соч. С. 62-63.

43 Гарриет Скотт Ист, Скотт Вильям Фонтен. Советская военная доктрина. Лондон, 1988; Ситон А., Ситон Дж. Советская Армия с 1918 г. до настоящего времени. Нью-Йорк, 1988.

46 См.: Хаген М. фон. Армия и общество в 20-е гг. // Военно-исторический журнал М. 1990. 2. на рубеже 20-30-х гг. Любопытным является мнение автора о противостоянии в 30-е гг. между руководством ОГПУ и РККА, закончившееся политическим поражением последнего в 1937-1938 гг.47

Мнение М. ХАГЕНА отражает общие черты западной историографии по проблемам советской военной истории и не лишено основания, поскольку использование социологических подходов в исторических исследованиях иногда дает возможность новых теоретических построений. Но при этом они страдают от недостатка достоверности и не дают возможность уловить региональную специфику изучаемой проблемы. Д. БОФФА и Н. ВЕРХ считали, что высший комсостав РККА имел подчиненное положение в партийных дискуссиях 1920-х гг., поскольку изначально находился под контролем партийного аппарата. Подо этому армия в СССР не играла самостоятельной политической роли.

Современные исторические исследования в России также касаются многих ранее не изученных аспектов проблемы территориального строительства РККА. Среди них особый интерес вызывают версия Р.А. МЕДВЕДЕВА о преднамеренном убийстве М.В. ФРУНЗЕ 49 и работы об экономическом эффекте перевода РККА на смешанный принцип комплектования, причем последний вопрос рассматривается уже через призму проблем военной реформы в Вооруженных Силах РФ.30 Актуально звучит на современном этапе постановка вопроса Е.А. БОЧКОВЫМ 51 о социальной защите военнослужащих в РККА в

47 См.: Хаген М. Указ. соч. С.58-59.

48

См.: Боффа Д. История Советского Союза. М., 1989. Т. 1. С. 468; Верт Н. История Советского государства. 1900 - 1991 гг. М., 1998. С. 273.

49 См.: Ващеико П.Ф., Руиов П.А. Военная реформа в СССР (1924-1928 гг.). Военно-исторический журнал. 1989. № 12. С. 39; Бочков Е.А. Когда на армии приходится экономить. Экономические аспекты военного строительства в СССР. // Военно-исторический журнал, 1998. №2.

50 Медведев Р.А. О смерти М.В. Фрунзе и Ф.Э. Дзержинского. // Военно-исторический журнал, М. 1989. №3. С. 58-60.

31 См.: Бочков Е.А. Военное строительство и социальная защита военнослужащих в СССР в 20-е гг. // Военно-исторический журнал, 1998. № 6. С. 45-47.

20-е гг. Его статья содержит много ценных практических рекомендаций для решения аналогичных проблем в российской армии на рубеже XX - XXI вв.

В середине 90-х гг. основное внимание российских историков было уделено проблеме готовности СССР к войне против фашистской Германии и тесно связанными с ней вопросами о причинах, механизме и последствиях репрессий против высшего комсостава РККА в 1937-1940 гг. Механизм репрессий по-новому попытался осветить О.Ф. СУВЕНИРОВ. Он дал развернутый анализ этого процесса, отодвинув его хронологические рамки до середины 20-х гг. По его мнению, до середины 30-х гг. высший комсостав и органы ОГПУ вели репрессии согласованно, направив их против бывших офицеров русской армии. С середины 30-х гг. главная роль организации репрессий в РККА стала принадлежать руководству НКВД, и теперь они были направлены против высшего комсостава РККА. По мнению О.Ф. СУВЕНИРОВА, руководство НКВД стремилось играть решающую роль в проведении внутренней политики СССР в 30-е гг.: «НКВД сознательно сфабриковал заведомо ложную версию о существовании в РККА антисоветской военной организации. Руководство НКВД с мая 1937 г. перестало считаться с НКО и проводило репрессии по собственному усмотрению».52 Действительно, с 1924 г. по 1936 г. из РККА было уволено 47 тыс. бывших офицеров русской армии.53 Но следует иметь в виду тот факт, что часть из них была уволена по достижению предельного возраста, либо по состоянию здоровья и другим причинам, которые нельзя отнести к политическим репрессиям. Кроме того, организатором репрессий следует считать самого наркома обороны К.Е. ВОРОШИЛОВА, который опасался возросшей конкуренции со стороны М.Н. ТУХАЧЕВСКОГО, поднявшего в мае 1936 г. перед Политбюро ЦК ВКП (б) вопрос об отставке К.Е. ВОРОШИЛОВА с поста наркома обороны по причине его противодействия техническому перевооружению и

52 Сувениров О.Ф. Наркомат Обороны и НКВД в предвоенные годы. // Вопросы истории, 1991. №6. С. 34.

53 Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 42-43. оснащению РККА.54 М.И. МЕЛЬТЮХОВ считает, что комсостав РККА не только не выступал против репрессий, но и наоборот подчинился стремлению И.В.СТАЛИНА создать в РККА слой беспрекословных исполнителей его воли.53 Безусловно, что среди причин репрессий среди высшего комсостава РККА важнейшей была борьба за власть, но не за высшее руководство в стране (этот вопрос был решен в пользу И.В. СТАЛИНА еще в конце 20-х гг.), а за роль главного инструмента в проведении внутренней политики. А это предполагало борьбу между силовыми структурами и внутри них. Более основательно этот круг вопросов был исследован В.З. РОГОВИНЫМ, который включил в него проблему РККА как относительно самостоятельной политической структуры, что объективно препятствовало укреплению режима личной власти И.В.СТАЛИНА. Кроме того, свою роль сыграл субъективный фактор. Среди комсостава РККА было немало тех, кто в 20-е гг. был сторонником Л.Д. ТРОЦКОГО. И.В. СТАЛИН завидовал росту популярности военачальников, особенно маршала М.Н. ТУХАЧЕВСКОГО, имевшего разногласия с ним по вопросу о формировании новой военной доктрины и стремившегося возглавить Наркомат Обороны, потеснив, таким образом, позиции К.Е.ВОРОШИЛОВА и его сторонников, являвшихся протеже генерального секретаря ЦК ВКП (б).э6 Все указанные причины следует принять к сведению, но необходимо учесть, что массовый характер репрессий против высшего командного состава РККА во многом был обусловлен нарастающей милитаризацией советского государства в 30-е гг. и борьбой за власть внутри военного ведомства, когда доносительство стало одним из наиболее простых способов сделать военную карьеру.

Современное военно-политическое положение России и положение СССР в конце 30-х гг. дает основание для проведения исторических параллелей. Отсюда усиленный интерес к военной тематике в работах историков

54 Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 52-53.

33 Мельтюхов М.И. Репрессии в Красной Армии: итоги новейших исследований. // Отечественная история 1997. № 5. С. 112.

56 См. :Роговин В.З. 1937 год. М., 1996. С. 363-372.

90-х гг., который объясняется их стремлением пересмотреть свои взгляды, сформировавшиеся под влиянием прежних идеологических установок. Кроме того, необходимо дать более объективную оценку причин, приведших РККА к катастрофическим последствиям в 1941 г., предостеречь, чтобы катастрофа 1941 г. не повторилась. Большую дискуссию вызвала среди российских историков версия В. СУВОРОВА, изложенная им в ряде своих работ. Аргументация автора о целенаправленной подготовке СССР к войне с целью распространения коммунистического режима во всем мире имеет право на существование.37 В.СУВОРОВ в частности утверждает, что отказ от территориальной системы комплектования РККА был закономерным, т.к. такие формирования не были предназначены для наступательной войны. Поскольку военная доктрина в СССР в 3 0-е гг. приобрела наступательный характер, то территориальные части

5 8

РККА должны были превратиться в кадровые. Сложно согласиться, что наша страна была агрессором наряду с фашистской Германией или Японией, но нельзя занимать сугубо пацифистскую позицию. Еще древние римляне предупреждали: «Хочешь мира - готовься к войне». Угроза войны против СССР потенциально продолжала существовать в течение 20 - 30- гг. Поэтому нельзя однозначно утверждать, что сталинское руководство готовило страну только к военной агрессии против своих соседей. Создание предприятий - дублеров по производству военной продукции в восточных районах страны, возведение «линии Сталина» на западной границе, наконец, длительное существование территориальных частей в РККА в течение 30-х гг., все это подтверждало оборонительные устремления руководства страны. Хотя в 30-х гг. Генеральный Штаб РККА недооценивал стратегическую оборону в качестве основного способа ведения войны на первом этапе, и предполагал быстрый переход к наступательной войне.39 Эта ошибка дорого обошлась всей стране в 1941 г.

57 См.: Суворов В. Ледокол. М., 1992; День «М». М., 1994; Последняя республика. М,. 1996.

58 Суворов В. День «М». С. 139.

59 Кокошин А.А. Указ. соч. С. 57.

Проблематичным остается поиск путей повышения обороноспособности современной России. Переход к профессиональной армии не обеспечен как в экономическом, так и социально- правовом и культурном плане. В это же время обычным явлением стало оставление до 70 % призывников для прохождения срочной военной службы в пределах военных округов, в которых осуществляется призыв.60 История строительства Вооруженных Сил нашего государства, по сути, повторяется.

Общественность также проявляет в последнее время высокую озабоченность состоянием боеспособности армии. Увеличивается количество публикаций на военно-историческую тематику, но большинство из них обращается к историческому опыту Вооруженных Сил в целом, в то время как на региональном уровне изучению исторического опыта военного строительства уделяется, с нашей точки зрения, недостаточно внимания.

Цель данной диссертации заключается в исследовании строительства территориальных частей РККА на Урале в 1921 - 1939 гг. в качестве специальной проблемы. Для этого отдельному анализу подверглась система смешанного территориально-кадрового комплектования. В исследовании сквозной проблемой проходит вопрос о степени боеспособности территориальных частей РККА В качестве особой задачи поставлено раскрытие социально-экономических и внутриполитических факторов развития территориальной системы РККА в 20-е гг. и ее свертывания с середины до конца 30-х гг.

Особой целью исследования является уточнение роли Красной Армии в становлении и развитии Советского государства, как одной из составляющих складывавшегося тоталитарного режима. Основываясь на региональных материалах, мы еще раз выходим на проблему социально-политической эволюции российского общества, которая находит свое отражение в направленности военного строительства.

60 См.: Материалы военно-практической конференции Уральского военного округа. Екатеринбург 1996. С. 4.

Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач. Исследование строительства территориальных частей РККА на Урале в 1921 -1939 гг. в качестве специальной проблемы. Среди них следует выделить следующие задачи: анализ основных элементов системы смешанного территориально-кадрового комплектования; раскрытие взаимосвязи социально-экономических, социально-культурных, внешних и внутриполитических факторов развития территориальной системы РККА в 20-е гг. и ее свертывания во второй половине 30-х гг.; уточнение причин низкой боеспособности терчастей Красной Армии, исходя из конкретных условий реализации рекомендаций Инспектората РККА по организации полевых лагерных сборов переменного состава территориальных частей и соединений.

Теоретической основой постановки задач в исследовании является аксиома о том, что военное строительство - неотъемлемая часть государственности, поэтому в условиях развития и укрепления местного самоуправления в РФ региональный опыт территориального военного строительства приобретает практическое и даже политическое значение, поскольку многие представители политического истеблишмента современной России являются выходцами из военной среды. Это позволяет проводить историческую параллель с СССР в период становления советской государственности.

В качестве теоретической основы исследования была взята теория инверсионного циклического развития истории России в сочетании с влиянием социально-культурного фактора. Последний оказал значительное влияние на историческое развитие страны в советский период, несмотря на определенный разрыв с культурно-историческим наследием, который произошел после революции 1917 г. В данном случае, мы придерживаемся цивилизационного подхода А.С. АХИЕЗЕРА и циклической модели исторического развития американского социолога А. ЯНОВА. Они утверждают, что в советский период циклы исторического развития России стали завершаться в более сжатые сроки, поскольку страна вступила в фазу модернизации, причем российское общество и государство сохранили прежние архетипические черты, которые под воздействием процессов модернизации преобразовались в причудливое сочетание традиций аграрной и индустриальной цивилизаций.61 Вследствие этого историческое развитие России, по мнению И. ПАНТИНА и Е. ПЛИМАКА, протекало неравномерно, а социально-экономические характеристики качественно не соответствовали европейским стандартам, поскольку в действие вступали прежние культурно-исторические традиции, которые еще не исчерпали своих возможностей.62

В качестве основных методологических принципов в исследовании применены принципы историзма и научной объективности, структурного и динамического анализа культурно-исторического процесса в рамках промежуточной российской цивилизации, сочетающей в себе признаки европейского и азиатского культурно-исторических типов. Эти методы прошли апробацию в современной российской исторической школе и были всесторонне исследованы российскими историками.63 Исследование построено на стыке таких дисциплин, как военная и политическая история, социология, политология, социальная психология. Это позволяет провести более объективный анализ поставленной проблемы и оптимально сочетать теоретическую и практическую части диссертации.

Тема настоящего исследования имеет актуальную постановку вопроса и большое практическое значение, поскольку позволяет обобщить исторический опыт строительства Вооруженных Сил СССР на региональном уровне в период становления российской советской государственности. Его необходимо учитывать при проведении военной реформы в Вооруженных Силах РФ в настоящее

61 Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991. Т. 2. С. 27; Он же. Социокультурная динамика России. К методологии исследования // Полис. 1991. № 5. С. 60-61; Янов А. Происхождение автократии. Иван Грозный в русской истории // Октябрь. 1991. № 8. С. 46.

62 Пантин И., Плимак Е. Россия в XYIII - XX вв. Тип запоздавшего исторического развития. // Коммунист. 1991. № 11. С. 66.

63 См. напр.: Ахиезер А.С. Указ. соч.; Русакова О.Ф. Анатомия большевизма. Отечественный опыт концептуального осмысления. Екатеринбург, 1993. время, поскольку военное руководство вынуждено прибегать к некому подобию территориального принципа комплектования с целью «прикрепления» призывного контингента к воинским частям, находящихся в непосредственной близости города, области, в крайнем случае, региона. Эта мера является вынужденной, потому что армия испытывает катастрофический некомплект рядового состава на фоне обостряющегося демографического кризиса, ухудшения состояния здоровья призывников и наличия большого удельного веса уклонившихся от военной службы.

Исследование имеет выход на постановку проблем, связанных с основными направлениями военного строительства в РФ в начале XXI в. В частности, это проблема поддержания обороноспособности РФ в условиях экономического кризиса, который принял хронический характер. При этом необходимо внимательно изучить опыт перехода РККА на территориально-кадровый принцип комплектования, который, как известно, по времени совпал с развертыванием НЭПа, привел к значительной экономии средств и способствовал хозяйственному возрождению страны. Кроме того, неиспользованным резервом является закон об альтернативной службе, который при соответствующей доработке можно использовать как для обеспечения хозяйственных нужд армии, так и для экономических интересов государства.

Еще одной проблемой остается перспектива перевода службы в армии на контрактную основу. В современных экономических условиях государство не в состоянии предложить, а самое главное гарантировать достойный уровень жизни и социальной защищенности для профессиональных военных. Кроме того, следует иметь в виду, что профессиональная армия, поглощая значительную часть госбюджета, всегда будет малочисленной. Особое геополитическое положение России требует содержания достаточно многочисленных сухопутных войск хотя бы для прикрытия границ, на оборудование которых у государства достаточных средств нет, и в ближайшие десятилетия не будет. Не следует забывать и о том, что в ближайшие 30-40 лет на территории сопредельных государств СНГ вдоль южных и восточных рубежей РФ будет сохраняться напряженная военно-политическая обстановка. В России возможно появление новых очагов национальных конфликтов.64 Сразу следует отметить еще одну историческую параллель с военно-политическим положением советской России в начале 20-х гг., когда распространение территориального строительства РККА на национальные окраины бывшей Российской империи рассматривалось М.В. ФРУНЗЕ и другими разработчиками военной реформы 1924-1925 гг. как недопустимая ошибка, поскольку это только способствовало бы всплеску национального сепаратизма. Повторение подобной ошибки в современных условиях грозит стремительным распространением локальных вооруженных конфликтов в различных субъектах РФ по уже известному «чеченскому образцу». Таким образом, опыт территориального строительства РККА необходим при решении многих современных политических задач, главной из которых является сохранение целостности РФ и обеспечение достаточного уровня обороноспособности, гарантирующего государственный суверенитет России.

В диссертации уделяется значительное внимание изучению механизма военной реформы 1924-1925 гг. Оно предпринято при освещении вопросов организации допризывной подготовки, полевых сборов переменного состава, призыва в терчасти Приволжского и (с 1935 г.) Уральского военных округов, взаимодействию терчастей РККА с местными военкоматами, партийными и советскими органами.

Географические рамки объекта исследования включают в себя территорию Башкирской АССР, современных Пермской, Свердловской, Челябинской обл., являвшиеся в 20-х - начале 30-х гг. ядром Уральской области. В нее также входили Курганская и Тюменская обл.

Дислокация терчастей РККА напрямую зависела от географических и социально-культурных особенностей региона, поэтому в судьбе территориальных

64 См.: Материалы военно-практической конференции Уральского военного округа. Екатеринбург 1995. С. 9.

РОССИЙСКАЯ 1 щтотяцС J" частей РККА на Урале большую роль сыграли процессы передела территории военных округов после окончания Гражданской войны. На основании постановления Совета Труда и Обороны от 21 апреля 1922 г. существовавший в начале 20-х гг. Приуральский военный округ был расформирован. Входившие в его состав губернии были переданы другим округам: Екатеринбургская, Челябинская, Пермская, Тюменская - вновь образованному Западно-Сибирскому военному округу; Вятская - Московскому военному округу; Вотская автономная область и Башкирская АССР - Приволжскому военному округу. Личный состав штаба и окружных управлений был передан на укомплектование Западно-Сибирского военного округа. ^

В январе 1923 г. из состава Сибирского (бывшего Западно-Сибирского) военного округа были исключены Екатеринбургская, Челябинская, Пермская и Тюменская губернии, переданные Приволжскому военному округу. Эти губернии были объединены последствии в составе Уральской обл., просуществовавшей до 1934 г.66

Уральский военный округ вновь был создан на основании приказа наркома обороны СССР № 079 от 17 мая 1935 г. Согласно этому приказу Приволжский военный округ был разделен на два самостоятельных округа: собственно Приволжский и Уральский военный округ. В состав Уральского военного округа вошли Свердловская (до 1938 г. в ее составе была Пермская, а с 1944 г. Курганская обл.), Челябинская и Обь-Иртышская обл. (в ее состав входила современная Тюменская обл. вместе с автономными округами), Кировский край (включал в себя Кировскую обл. и Удмуртскую АССР) и Башкирская АССР.68 При таких довольно частых изменениях административных границ не могло быть и речи о стабилизации партийного и советского аппарата, на кото

65 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 25892. Оп. 3. Д. 343. Л. 1-2. Приказ по Приуральскому военному округу № 807/140 от 24 мая 1922 г.

66 Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 1998. С. 538.

67 РГВА Ф. 25892. Оп. 44. Д. 66. Л. 1.

68 Уральская историческая энциклопедия. С. 540-541. рый были завязаны многие вопросы по организации жизнедеятельности терча-стей РККА.

Частые изменения административных границ и границ военных округов в рамках Уральского региона не способствовали закреплению позиций территориального строительства РККА в регионе и сами по себе затрудняют исследование проблемы территориального строительства РККА на Урале. Поэтому, при работе над темой автор уделил основное внимание документам, обнаруженных нами в центральных военных архивах, в которых они сохранились в большей степени и были значительно лучше обработаны, чем в уральских архивах. Перекрестный анализ документов из центральных и уральских архивов позволил осуществить попытку более объективного освещения процесса территориального строительства РККА на Урале.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1921 по 1939 гг. Наиболее подробно изучен период с 1923 по 1927 гг., во время которого происходило непосредственное формирование территориальной системы РККА на Урале, а также период с рубежа 20 - 30-х гг. до середины 30-х гг., когда происходило развитие системы до максимального уровня, а затем начался процесс ее свертывания.

Научная ценность темы исследования состоит в том, что в ней проблема территориального строительства РККА затрагивает вопрос о принципах строительства Вооруженных Сил во взаимосвязи с социально-экономическими и политическими процессами в стране. Она выступает и как самостоятельная проблема, решаемая в специфических условиях: на границе между армией и обществом, с учетом взаимного влияния социальных законов и традиций, по которым живут воинские коллективы.

Основу источниковой базы исследования составляют неопубликованные документы, извлеченные из фондов центральных архивов, в основном Российского государственного военного архива (РГВА), а также Центрального архива Министерства Обороны (ЦАМО).

Для более углубленного изучения регионального аспекта исследования были проработаны фонды Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО), а также архивы Пермской (ЦДООПО) и Челябинской (ОГАЧО) областей. В меньшей мере были привлечены документы Государственного архива Свердловской области (ГАСО).

Основная масса документов, привлеченных исследователем, находится в фондах РГВА и ЦДООСО, поскольку в период с 1921 по 1939 гг. почти вся существующая документация, посвященная территориальному строительству РККА, находилась под контролем местных партийных организаций, но ее значительная часть вскоре пересылалась в Центральный государственный архив Красной Армии (современный РГВА).

Наибольшую ценность представляют фонды РГВА, хранящие документы Управления Уральского и Приволжского военных округов (фонды № 25892, 25889, 34912, 7441). В них содержится информация о переводе на территориальный принцип комплектования 57-й Уральской стрелковой территориальной дивизии, дислоцированной на территории Екатеринбургской, Пермской и Челябинской губерний в 1923 г., о проведении в ней призыва и первых полевых сборов, (фонды № 25892, 25889). Фонды № 4 и № 33987 содержат документы Управления делами Реввоенсовета СССР, Наркомата Обороны и секретариата наркома обороны. При работе с ними была использована информация о кадровых перестановках в РККА в 20-30-х гг., а также сведения о техническом переоснащении и перевооружении РККА в 30-е гг.

Создание 13-го Уральского стрелкового территориального корпуса в 1931-1932 гг., развернутого на базе 57-й Уральской дивизии, было прослежено по фондам, в которых отложились документы по каждой тердивизии в составе корпуса (фонды №№ 34912, 36568 и 7441 Управления Уральского военного округа). Номера фондов соответствуют материалам о 82-й Пермской стрелковой дивизии, 85-й Челябинской дивизии и 65-й Тюменской стрелковой дивизии. Документы указанных фондов содержат сведения о проведенных учениях, инспекторских смотрах состояния боевой подготовки в тердивизиях, социальные характеристики призывного контингента, результаты работы по вербовке на сверхсрочную службу, сведения о состоянии партийно-политической работы, в том числе о чистках рядов ВКП (б) в войсковых частях корпуса, а также информацию об участии тердивизий в строительстве промышленных предприятий на Урале в период индустриализации. В меньшей степени сохранились документы в историческом формуляре 65-й Тюменской дивизии (фонд № 7441).

Документы, хранящиеся в местных архивах, содержат информацию, в основном касающуюся вопросов организации взаимодействия комсостава терчастей РККА с местными партийными и советскими органами, участия в создании колхозов и строительстве крупных промышленных предприятий, оказания помощи голодающим, организации уборки урожая на полях колхозов и совхозов, партийных чисток среди командного и политического состава, морально-психологического состояния переменного состава терчастей.

Свердловск был административным центром Уральской обл. до ее раздела в 1934 г., поэтому документы Урал обкома ВКП (б) в основном пополнили фонды областного партийного архива, а ныне ЦДОО СО. Фонды № 384, 567 ГАСО (Екатеринбургский губвоенкомат и Уральский облвоенкомат) привлекались для изучения вопросов проведения демобилизации из РККА после окончания Гражданской войны и оказания взаимной помощи территориальных частей и промышленных предприятий г. Екатеринбурга по решению хозяйственных вопросов, а также по оказанию помощи голодающим.

В целом следует отметить, что документы местных партийных организаций содержат лишь отдельные фрагменты информации о терчастях РККА, которая содержится в переписке Уралобкома ВКП (б) с местными организациями, имеющей текущий хозяйственный характер, либо в материалах областных партийных конференций. В них имеются ценные сведения о проведении чистки в рядах комсостава терчастей, расположенных на территории Уральской обл., а после ее раздела - Свердловской и Челябинской областей. В фондах местных архивов хранятся документы, по которым можно проследить процесс организации призыва в терчасти, а также работу районных исполкомов советов и райкомов партии, принимавших в этом непосредственное участие наряду с местными военкоматами (фонд № 4 ЦДОО СО). В целом следует отметить, что значительная часть документов из уральских архивов была либо утрачена, либо передана на хранение в центральные военные архивы. Часть документов вводится в научный оборот впервые.

Опубликованные документы включают в себя резолюции съездов и конференций как центральных, так и уральских областных советских и партийных организаций, статистические сборники, содержащие социально - демографические показатели призывного контингента, сборники законов СССР.

Большим подспорьем в работе над исследованием проблемы послужили уральские периодические издания, такие как «Известия Екатеринбургского губкома РКП (б)», «Уральский рабочий», «На смену!», а также военная периодика частей РККА на Урале («Красноармейская звезда», «Красный боец», «Артиллерист», «Красный сапер» и др.)

В этих органах печати в основном поднимались проблемы поддержания высокого уровня дисциплины. Они отражали процесс социалистического соревнования по повышению боевой выучки подразделений и целых частей, затрагивали многие бытовые неурядицы в жизни рядовых красноармейцев, о чем практически ничего не говорилось в официальных сводках о морально-политическом состоянии личного состава, которые регулярно поступали в распоряжение командования военным округом и Уралобкома ВКП (б).

В диссертации были использованы некоторые мемуары участников территориального строительства РККА в 20-х гг. и тех, кто в конце 30-х гг. на практике смог оценить результаты перехода к смешанной системе комплектования РККА, опираясь на полученный боевой опыт. Среди них особое место занимают воспоминания С.И. Гусева, принимавшего непосредственное участие в реализации военной реформы 1924 - 1925 гг. и бывшего соратником М.В. Фрунзе, а также Г.К. Жукова, который в боях на р. Халхин-Гол смог убедиться в реальной степени боеспособности территориальных частей РККА.

Справочная литература в виде социально - демографические данных личного состава РККА и сборников законов РСФСР и СССР позволила провести анализ социально - правого аспекта территориального строительства Красной Армии в 20-е гг.

Опубликованные материалы партийных и комсомольских конференций в территориальных соединениях дали возможность исследования проблем политического развития страны и региона в 20-е гг. В 30-е гг. количество опубликованных материалов значительно сократилось, поэтому социально-политический аспект исследования анализировался на основе архивных документов и периодической печати.

Исследование выступает как самостоятельная проблема, решаемая в специфических условиях: на границе между армией и обществом, с учетом взаимного влияния социальных законов и традиций, по которым живут воинские коллективы.

При исследовании проблемы автор постарался учесть все особенности используемых источников с целью комплексного, непредвзятого их изложения событий тех лет. В целом обзор источниковой базы диссертационного исследования показывает, что оно обеспечено необходимыми документами и материалами и позволяет решить поставленные в ней задачи.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Скипский, Георгий Александрович

том. Выводы были сделаны в духе «охоты на ведьм». Вся вина была возложена на работников аппарата, утративших «классовую бдительность» и допустив

180 ших в свои ряды «троцкистов и зиновьевцев». Главными задачами стали кампании по пропаганде успехов «социалистического строительства», разъяснение задач РККА, закона об обязательной воинской службе и льгот красноармейцев.181 Такая постановка вопроса не могла предотвратить повторение случаев нарушений прав призывников, так как устраняли недостатки те же работники, кто их допустил. В этом случае видимость решения проблемы создавалась очередными кадровыми перестановками, но система оставалась без изменений, что только отодвигало решение проблем с организацией призыва, а действительные виновники за свои деяния ответственности не несли. Так раскручивался маховик массовых репрессий, который затронул и комсостав терчастей РККА в Уральском военном округе.

В 30-е гг. происходил неизбежный социально-психологический отрыв комсостава от рядовых красноармейцев. Он подкреплялся тем, что хотя командиры терчастей были одновременно и комиссарами, но основная нагрузка по организации политико-воспитательной работы ложилась на младший и средний постоянный комсостав, который и так был перегружен работой по организации и обеспечению призыва и полевых сборов. Поэтому сложилось отношение к идеологической и воспитательной работе по остаточному принципу. В этих условиях политико-воспитательная работа приобретала формальный характер, что не способствовало усилению авторитета комсостава среди рядовых красноармейцев. Например, во время призыва осенью 1936 г. в Свердловске и

Лысьве учебные пункты оказались вообще без политруков, а вся работа с при

182 зывниками была передана в руки «плохо проверенного командира запаса». Фактически это означало утрату идеологического контроля над рядовыми

180 ЦДОО СО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 506. Л. 90-91.

181 Там же. Л. 50.

182 Там же. Д. 508. ЛЛ. 23, 25, 26, 35. красноармейцами, что, в свою очередь, приводило к ослаблению воинской дисциплины в терчастях РККА.

В таких условиях комсостав терчастей неизбежно «терял классовую бдительность» и совершал ряд «упущений и ошибок», из которых наиболее распространенными были призыв в терчасти «классово чуждых элементов», связь с «троцкистами и зиновьевцами», сомнения в «возможности построения социа

1 ЯЧ лизма в СССР», пассивность в борьбе с «врагами народа».

Поскольку И.В. СТАЛИН стремился превратить РККА в один из главных инструментов своей внутренней и внешней политики, то он искал и находил поддержку среди тех командиров, которые признавали необходимость репрессий для того, чтобы комсостав превратился в слой беспрекословных исполнителей его воли.184

Размеры потерь в комсоставе РККА в конце 30-х гг. можно предположительно оценить по количеству должностных перемещений и по укомплектованности частей. В 1937 г. на командные должности в РККА было выдвинуто 29 тыс. и перемещено еще 40 тыс. человек. За 10 мес. 1938 г. - соответственно 59 тыс. и 41 тыс. человек. В 1939 г. было произведено 246626 перемещений,

1 Of которые охватили 68,8% всего комсостава, в том числе и младшего. При этом не следует забывать о том, что происходило увеличение численности РККА, что создавало большое количество вакантных командных, политических, технических и хозяйственно-административных должностей.

Масштабная кадровая перестановка в рядах комсостава РККА привела к резкому усилению влияния над ним со стороны руководства ВКП (б) во главе с И.В. СТАЛИНЫМ, достигшим к тому времени апогея своего могущества. РККА стала более послушным орудием в реализации его замыслов. Но это бы

18j Уральский рабочий, 1936. 7 сентября.

184

Мишанов С. Расчетливое безумие. (Причины и последствия чисток в Красной Армии). // Военные знания, 1994. № 1. С. 15.

185 РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2371. Л. 37; Д. 2449. Л. 26; Д. 2781. Л. 73. ло достигнуто ценой падения боеспособности, которая в немалой степени зависела от качества командного состава.

Репрессии в РККА в 1937-1938 гг. явились апогеем чистки высшего и старшего комсостава. Этот процесс происходил давно, постепенно набирал силу и являлся отражением нарастающего масштаба массовых репрессий в советском обществе. В январе-феврале 1935 г. в частях 13-го стрелкового корпуса были исключены из ВКП (б) 9 человек, в том числе политрук разведывательного дивизиона 82-й стрелковой Пермской дивизии В.В. МАЛЫШЕВ, командир 194-го стрелкового Камышловского полка М. АНТИПОВ, политрук 193-го стрелкового полка 65-й стрелковой Тюменской дивизии И.Д. ПЕПЕЛЯЕВ, политрук 245-го Свердловского стрелкового полка 82-й Пермской дивизии С.С. СТЕПАНОВ и др. Исключенные из партии вскоре были уволены из РККА. Должности перечисленных людей свидетельствуют о том, что репрессиям подверглись в основном кадровые политработники старшего звена, на которых лежала главная ответственность за организацию, проведение и обеспечение политико-воспитательной работы с переменным составом. Резкие кадровые перестановки только усугубляли и без того сложное положение дел. Наибольший урон понесла 65-я Тюменская стрелковая дивизия, что не замедлило сказаться на падении воинской дисциплины, о чем было отмечено в результатах инспекторской проверки в 1936 г.

Следует заметить, что некоторым командирам РККА удалось избежать репрессий и одной из причин этого стало то, что они были профессиональными специалистами, в которых испытывалась большая нужда. Как правило, это были представители технических родов войск, на подготовку которых требовалось большое количество времени. В качестве примера можно привести судьбу младшего летчика 13-го корпусного авиаотряда КРАСНОВА, который был обвинен в связях с троцкистами, исключен из ВЛКСМ, но оставлен в штате авиаотряда, так как являлся чемпионом Уральского военного округа по пилота

186 ЦДОО СО. Ф. 4. Оп. 13. Д. 149. ЛЛ. 52, 53, 54.

187 ^ „ жу. Это лишнии раз показало, что даже в условиях репрессии партийное руководство осознавало необходимость сохранения квалифицированных кадров в РККА.

Несмотря на недостаток грамотных, опытных, авторитетных командиров РККА, в 1939 - 1941 гг. репрессии против комсостава не прекратились. Но их масштабы были значительно меньше, чем в 1937 - 1938 гг. В ходе репрессий выдвигались не только карьеристы и интриганы, но и молодые, более образованные и профессионально подготовленные кадры.188 Тем не менее, основная масса командиров РККА среднего и старшего звена не имела достаточного опыта управления войсками в условиях массового применения в боевых условиях новой техники и вооружения. Во многом этим были предопределены огромные потери советских войск в первые месяцы Великой Отечественной войны.

Командиры терчастей РККА в конце 30-х гг. имели в лучшем случае опыт Гражданской войны, а служба в них вряд ли способствовала получению ими опыта современной войны. Комсостав в терчастях РККА был лишен возможности повышения своей квалификации, утонув в решении хозяйственных проблем и утратив даже устаревший практический опыт. Кадровые командиры и штабные работники, подготовленные в стенах Академии Генерального Штаба, были «.грамотной перспективной когортой высшего комсостава, достойно восполнившие потерю репрессированных высших командиров - практиков».189 Следует добавить к этому тот факт, что Гитлер не дал им времени войти в курс дела и набраться практического опыта управления войсками.

Анализ состояния политической работы в терчастях РККА в Уральском военном округе позволяет утверждать, что уровень подготовки красноармейцев

187 ЦДОО СО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 506. Л. 52.

188 Филиппов А. О готовности Красной армии к войне в июне 1941 г. // Военный вестник АПН, 1992. №9. С. 6.

189 Мельтюхов М.И. Репрессии в Красной Армии: итоги новейших исследований. // Отечественная история, 1997.№ 5. С. 115. переменного состава был недостаточным. Это непосредственно сказывалось на воинской дисциплине, а значит и на боеспособности таких частей. Недостаточно эффективно проявилось взаимодействие между постоянным командным и политическим составом терчастей РККА, и партийными, советскими органами, которое по изначальному замыслу М.В. ФРУНЗЕ и других разработчиков военной реформы 1924-25 гг. должно было стать одним из залогов успеха. Этого не случилось потому, что развитие местного самоуправления было парализовано формирующимся тоталитарным режимом, который постоянно нарушал горизонтальные связи в советском обществе, в результате чего терчасти РККА предоставлялись сами себе и утрачивали свои преимущества. Дальнейшее развитие территориальной системы РККА, стало не только не имеющим перспективу, с точки зрения экономии материальных и людских ресурсов, но и опасным, поскольку не давало возможности повысить обороноспособность страны в предельно короткие сроки.

Местное самоуправление, которое являлось по сути дела социально-политической основой территориального строительства РККА, не получило развития в СССР. Вместо него происходил процесс дальнейшей милитаризации советского общества и государства, в котором терчасти РККА занимали видное место. Но поскольку они вместо боевой подготовки занимались распылением сил и средств с целью хозяйственно-политического врастания в социально-экономическую инфраструктуру на территориях, где были дислоцированы, поэтому утрачивали черты чисто военных организаций и подрывали престиж военной службы, не говоря о уже боеспособности РККА в целом. Дальнейшее их существование не содействовало процессу углубления милитаризации советского общества, поэтому судьба территориального принципа комплектования РККА была предрешена.

Переход от территориально-кадровой системы комплектования РККА к кадровой, который наметился еще в середине 30-х гг., был вполне оправдан. Обострение международного политического кризиса в Европе и Азии в конце 30-х гг. только ускорило этот процесс, поскольку вероятность вовлечения

224

СССР в крупномасштабные вооруженные конфликты резко возросла. В таких условиях первостепенной задачей стало укрепление обороноспособности страны. Территориальная система комплектования РККА гарантировать ее в достаточной степени теперь уже не могла, поскольку нуждалась в качественно более высоком уровне социально-экономического и культурного развития и иной политической системе, по сравнению с теми результатами, которые были достигнуты в СССР к концу 30-х гг.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Территориальное строительство частей РККА на Урале и в других регионах страны в 20 - 30-е гг. прошло в своем развитии все стадии: становление, развитие и свертывание. Идея полного перехода на территориальный принцип комплектования Вооруженных Сил СССР оказалась в тех исторических условиях несостоятельной и не получила своего практического воплощения. В общеисторических масштабах рассматриваемый нами период сам по себе является небольшим, чтобы утверждать о несостоятельности принципа территориального строительства Вооруженных Сил в целом. Но если учесть, что 20-е и 30-е гг. XX в. для России были периодом стремительного становления новой советской государственности й сопровождались революционным по своей сути процессом трансформации социальной структуры и модернизации экономики, то два неполных десятилетия оказались по срокам вполне достаточными, чтобы определилось основное направление в военном строительстве. Этим направлением в течение всего рассмотренного нами периода оставалось комплектование большей части РККА по кадровому экстерриториальному принципу. Что касается территориальных частей РККА, то они исполняли роль формирования стратегических резервов для развертывания в дальнейшем новых кадровых частей в 30-е гг.

Армия всегда являлась самым консервативным институтом государства, поэтому обычно военные реформы происходили с некоторым запозданием по сравнению с преобразованиями в обществе. Так произошло и с РККА. Она подверглась реорганизации только в середине 20-х гг., когда все основные социально-политические преобразования в советской России уже были осуществлены. Такое запаздывание вполне объяснимо, потому что РККА, созданная как важнейший инструмент советского государства для проведения внутренней и внешней политики, была необходима в качестве главного средства подавления всех внутренних и внешних политических противников большевиков. Поэтому, пока продолжалась Гражданская война в России, военная реформа была невозможна и даже абсурдна по своей сути, так как стоял вопрос: «кто кого». Логика боевых действий на фронтах Гражданской войны привела большевиков к осознанию необходимости скорейшего воссоздания кадровой армии. Даже после разгрома белого движения большевики не решались начать запланированный переход к территориально-милиционному принципу комплектования, так как опасались массового перехода терчастей РККА на сторону крестьянских повстанцев. Только внутриполитическая стабилизация, начавшаяся в связи с переходом к НЭП, позволила завершить демобилизацию и приступить к реорганизации РККА. Территориальные дивизии предполагалось создавать только во внутренних военных округах и в промышленно развитых районах. Таким образом, система территориального строительства РККА изначально была ограничена в социальном и географическом плане.

Первый опыт территориального комплектования, который появился на основе системы Всевобуча во время Гражданской войны, получил после неё дальнейшее развитие. Части РККА, которые дислоцировались во внутренних военных округах, долгое время служили в качестве учебных для формирования пополнений для фронтов Гражданской войны. Их опыт был учтен и стал применяться в середине 20-х гг. для перевода отдельных частей РККА на смешанный принцип комплектования.

Становление территориально-кадровой системы РККА происходило в течение всех 20-х гг. При отборе призывников особое внимание уделялось их социальному происхождению. Как правило, в терчасти РККА попадали кандидаты, прошедшие отбор не только по своим физическим качествам. Главную роль при отборе призывников играли местные партийные и комсомольские организации, которые направляли на военную службу своих сотрудников, а также представителей партийно-комсомольского актива и призывников, лояльно настроенных к Советской власти. Таким образом, терчасти РККА становились «кузницей кадров» для формирующейся партийно-государственной номенклатуры и одновременно связующим звеном между армией и обществом, что позволяло поднять авторитет службы в РККА и способствовало дальнейшей милитаризации советского общества на стадии его формирования.

На рубеже 20-х и 30-х гг. территориально-кадровая система перешла в фазу экстенсивного роста, что само по себе являлось отражением процесса развития советской тоталитарной системы, нуждавшейся в расширении ресурсов, необходимых для ее нормальной жизнедеятельности. В этот период РККА вновь становится основным средством и целью в проведении внутренней и внешней политики партийного руководства. Именно с начала 30-х гг. шел процесс наращивания численности РККА и ее технического перевооружения. Развитие военно-промышленного комплекса в СССР являлось главным достижением политики «большого скачка». В этот период РККА вновь становится образцом организации для всего советского общества. Причем, в этот период количество терчастей РККА становится больше, а территория, с которой шел призыв - несколько шире.

Территориальные части РККА на Урале в 20-е гг. исполнили роль социального посредника между коммунистическим режимом и населением региона, которое было вовлечено в вооруженное противостояние вплоть до конца 1921 г. и могло способствовать новой вспышке гражданской войны на Урале при содействии крестьянских повстанческих армий в Западной Сибири. Переход на смешанный принцип комплектования РККА являлся продолжением курса на установление социального компромисса, начатого отменой продразверстки. Причем на Урале он начался еще до начала военной реформы в масштабе всей страны. Регион стал испытательным полигоном для разработки основных положений реформы, направленной на завершение реорганизации РККА и ее перехода на режим мирного времени. Наряду с Центрально-Промышленным и Северо-Западным регионами, Урал в начале 30-х гг. продолжал оставаться основным местом, где происходило развертывание новых терчастей РККА. Их дислокация, за некоторыми исключениями, осуществлялась на тех же территориях, что и в середине 20-х гг. Это объясняется тем, что процесс индустриализации на Урале затронул в основном старые горнозаводские районы с высоким удельным весом промышленных рабочих, которые составляли основу призывного контингента. Поэтому географические пределы развития территориальной системы комплектования в 30-е гг. были ограничены недостаточно высоким уровнем социально-экономического развития аграрной периферии региона. Социально-культурный, внутриполитический и внешнеполитические факторы внесли свои коррективы в развитие территориального строительства РККА в течение всех 30-х гг. Но в середине 20-х гг. у территориальной системы были все же более благоприятные условия, созданные НЭП, так как она развивалась в условиях экономического роста и политической стабилизации в СССР.

Переход к смешанной системе комплектования после окончания Гражданской войны во многом был обусловлен острейшим социально-политическим и экономическим кризисом. Создание терчастей РККА позволило существенно экономить на содержании армии, что дало возможность перебросить высвободившиеся людские, материальные и финансовые ресурсы на скорейшее восстановление народного хозяйства, разрушенного двумя войнами. Призыв на службу в терчасти РККА отрывал работников от своего хозяйства всего на один месяц в году, что импонировало крестьянам и рабочим, и, в конечном счете, способствовало укреплению авторитета государственной власти и росту популярности службы в РККА.

В результате военная реформа 1924 - 1925 гг. не только позволила решить внутриармейские проблемы падения воинской дисциплины и роста дезертирства, но и стала своеобразным дополнением НЭПа, поскольку способствовала началу социальной интеграции общества после Гражданской войны, росту лояльности по отношению к государству и привлечению значительной части призывного контингента к решению хозяйственных задач. Это происходило не в виде трудовых армий, а в качестве собственников своей рабочей силы и имеющихся средств производства. Иначе говоря, служба в терчастях РККА давала стимул к росту хозяйственной инициативы крестьян и в принципе не лишала промышленность рабочей силы. Не следует недооценивать и морально-психологический фактор. Население устало от войны и призыв в РККА им воспринимался как очередная мобилизация. Кратковременная служба в терчастях недалеко от дома становилась заманчивой перспективой для любого призывника, поэтому количество уклонившихся от призыва резко сократилось. Внешнеполитическая стабилизация положения СССР в середине 20-х гг. снижала угрозу крупномасштабных военных конфликтов, поэтому низкая боеспособность терчастей РККА не вызывала пока серьезных опасений у высшего комсостава РККА и партийного руководства.

Обстановка в мире и в стране стала кардинально меняться с рубежа 20-30-х гг. В течение 30-х гг. Советский Союз превратился в достаточно развитую аграрно-индустриальную державу. Страна переживала экономический подъем, который позволил значительно увеличить ассигнования на содержание, техническое оснащение и перевооружение РККА. Тоталитарный режим окончательно сложился и упрочился, причем при поддержке большинства советского общества, которое планомерно подвергалось идеологической обработке в духе преданности партии и государству, персонифицированными в культе личности И.В. СТАЛИНА. Это во многом соответствовало традиционному менталитету, основанному на псевдомонархических иллюзиях социальных низов. Внутриполитическая стабильность режима не поддавалась сомнению, поскольку в результате длительной социально-политической «селекции», не прекращавшейся со времен Гражданской войны и получившей «второе дыхание» в 30-е гг., все возможности для организованного противостояния режиму были ликвидированы вместе с их реальными и потенциальными носителями.

Стремительная маргинализация советского общества, ставшая следствием коллективизации, индустриализации и «культурной революции» и сопровождавших их массовых репрессий, значительно разрушила систему сложившихся горизонтальных социальных связей в советском обществе. В результате чего армия, с ее предельно простой системой господства и подчинения, основанной на принципе единоначалия, воспринималась как образец для подражания, что способствовало усилению милитаризации советского общества и государства.

Изменение международной обстановки на рубеже 20-30-х гг. значительно повлияло на принципы военного строительства в СССР. В первой половине 30-х гг. советская военная доктрина подверглась очередной переработке. В отличие от оборонительной военной доктрины РККА, оформившейся в середине 20-х гг., она приобрела по своей сути наступательный характер. Генеральный Штаб РККА вплотную занимался вопросами скрытной мобилизации с целью предотвращения нападения агрессора на границы СССР и переноса боевых действий на территорию противника, чтобы окончательно разгромить его стремительными наступательными действиями РККА в кратчайшие сроки и «малой кровью».1 Таким образом, вновь возрождалась идея «экспорта революции» на штыках РККА, которая потерпела крах в 1920 г. после разгрома красных под Варшавой.

Для выполнения новой стратегической задачи потребовались мобильные и технически хорошо оснащенные войска, поэтому высшее партийное и военное руководство особое внимание уделяло созданию практически заново таких новых родов и видов войск, как ВВС, ВДВ, бронетанковые войска. Служба в таких родах войск требовала высокого профессионализма и мастерства, необходимого для овладения достаточно сложной для призывника 30-х гг. техникой и вооружением.

Попытка создания терчастей РККА в технических родах войск себя не оправдала, потому что сама система комплектования не позволяла производить качественный отбор призывного контингента. Овладение современной военной техникой и вооружением предполагало проведение постоянных занятий и тренировок с личным составом, а не периодических сборов, которые проводились в терчастях с начала 30-х гг. два раза в год по одному месяцу.

Переменный состав терчастей РККА по своему уровню подготовки соответствовал только стрелковым подразделениям Сухопутных войск. Но они в 30-х гг. были в стадии перевооружения, что потребовало принципиального изменения системы боевой подготовки, сложившейся в 20-е гг. Терчасти имели

1 Кокошин А.А. Указ. соч. С. 83. очень низкую мобильность и мобилизационную готовность, что совершенно не соответствовало планам скрытной мобилизации и концентрации значительной части сил РККА в приграничных военных округах.

Судьба терчастей РККА на Урале в 30-е гг. была в целом похожей: 57-я Уральская стрелковая дивизия была переформирована в кадровое соединение в 1931 - 1932 гг. и передислоцирована в Забайкальский военный округ для укрепления границы с Китаем. В этот же период на основе учебно-материальной базы дивизии были развернуты части 13-го стрелкового Уральского корпуса. В 1939 г. история повторилась, но уже в масштабе 13-го стрелкового Уральского корпуса, состоявшего из 65-й Тюменской, 82-й Пермской и 85-й Челябинской стрелковых дивизий. Весной 1939 г. в основном из переменного состава 82-й Пермской стрелковой дивизии была сформирована 82-я мотострелковая дивизия, которая была направлена в Монгольскую Народную Республику, где с 10 июня по 1 сентября 1939 г. принимала участие в боевых действиях против японских войск на р. Халхин-Гол. После окончания боевых действий дивизия была передислоцирована в Забайкальский военный округ.2

В боевых действиях на р. Халхин-Гол также принял участие 255-й стрелковый полк 85-й стрелковой Челябинской дивизии. В соответствии с шифрованной телеграммой Военного совета Уральского военного округа полк в июне-июле 1939 г был развернут в стрелковую дивизию и отправлен в МНР.

Несмотря на успешный результат боев на р. Халхин-Гол, терчастям РККА была дана нелестная оценка со стороны командующего советскими войсками в Монголии комкора Г.К. ЖУКОВА. Он не решился сразу после событий дать оценку боеспособности терчастей РККА, поскольку сразу после этого мог быть репрессирован. Свое мнение Г.К. ЖУКОВ высказал уже после смерти И.В. СТАЛИНА и собственной отставки в своих мемуарах: "В нашей неподготовленности к войне с немцами, в числе других причин, сыграла роль и территориальная система подготовки войск, с которой мы практически распрощались только в 39-м году. Наши территориальные дивизии были подготовлены из рук вон плохо. Контингент, на котором они развертывались до полного состава, был плохо обучен и не имел представления о современном бое, ни опыта взаимодействия с артиллерией и танками. С одной из таких территориальных дивизий, 82-й, мне пришлось иметь дело на Халхин-Голе. Она побежала от нескольких артиллерийских залпов японцев. Пришлось ее о останавливать всеми подручными средствами."

Согласно директиве Наркома обороны от 15 августа 1939 г., и Военного Совета Уральского военного округа от 2 сентября 1939 г., 253-й и 254-й полки 85-й стрелковой дивизии были развернуты в 159-ю стрелковую дивизию и 85-ю стрелковую дивизию 2-го формирования.

20 января 1940 г. 85-я дивизия 2-го формирования была переведена на штаты военного времени, а в феврале 1940 г. передислоцирована в Ленинградский военный округ. Части дивизии непосредственно в боевых действиях против финских войск участия не принимали. После неоднократных перемещений в распоряжение Уральского и Калининского военных округов с 18 июля 1940 г. дивизия находилась в Западном Особом военном округе вплоть до начала Великой Отечественной войны.4

Части 65-й Тюменской дивизии также претерпели реорганизацию. В начале июня 1939 г. 193-й стрелковый полк развернут в 65-ю стрелковую дивизию 2-го формирования. К 1 августа 1939 г. ее части были передислоцированы в Забайкальский военный округ на ст. Мациевская. 25 января 1940 г. 65-я дивизия 1-го состава была переформирована в моторизованную. До начала Великой Отечественной войны 65-я моторизованная дивизия в боевых действиях участия не принимала.5

Как видно из краткого обзора дальнейшего исторического пути уральских терчастей РККА, наш край продолжил традицию периода Гражданской войны.

3 Маршал Жуков: полководец и человек. Сб. в 2 томах. М., 1988. Т. .2. С. 176.

4 РГВА. Ф.34912. Оп.1. Д. 48. ЛЛ. 1-4.

5 РГВА. Ф. 7441. On. 1. Д. 9. ЛЛ. 1-4.

Уральцев по-прежнему отправляли в те регионы, где сложилась опасная военно-политическая обстановка. Не все из них получили боевое крещение перед началом Великой Отечественной войны. В районы боевых действий в первую очередь были передислоцированы части 13-го Уральского стрелкового корпуса, которые хорошо зарекомендовали себя в ходе инспекторских проверок в течение 30-х гг. Отправка в район боевых действий реорганизованнных территориальных дивизий была достаточно рискованным мероприятием. Но она одновременно послужила настоящим испытанием для всей территориально-кадровой системы комплектования РККА.

В этих боях участвовали части 82-й Пермской стрелковой дивизии и 255-го полка 85-й Челябинской стрелковой дивизии. Другие части 13-го Уральского стрелкового корпуса в боевых действиях до 1941 г. участия не принимали. Из этого следует, что уровень боеспособности этих терчастей РККА был еще ниже, чем у упомянутой Г.К. ЖУКОВЫМ 82-й дивизии. Поэтому становится понятным, почему части 65-й и 85-й стрелковых дивизий Уральского стрелкового корпуса не привлекались для боевых действий на Халхин-Голе и Карельском перешейке. Они были совершенно не готовы к ним по причине крайне низкого уровня боевой подготовки переменного рядового и командного состава.

Таким образом, основной причиной свертывания системы территориального строительства РККА стала низкая боеспособность терчастей, которая была выявлена в ходе боев на р. Халхин-Гол.

Помимо военно-политических причин свертывания территориальной системы комплектования РККА следует указать на социально-экономические и социально-культурные факторы, которые также ограничили возможности развития территориально-милиционной системы РККА. Они зависели от степени и темпов индустриального развития СССР и не позволяли отказаться от кадрового принципа комплектования Вооруженных Сил, поскольку индустриализация носила локальный характер. Перспектива перевода частей РККА на территориальный принцип комплектования откладывалась на неопределенно долгий срок. Уровень образованности и развития культуры у основной массы населения был невысоким, удельный вес городского населения, в том числе промышленных рабочих по-прежнему был ниже, чем крестьян. Большинство населения имело образование на уровне 4-х классов средней школы. Разумеется, при таком уровне экономического и социально-культурного развития строительство Вооруженных Сил СССР по территориально-милиционному принципу становилось практически не осуществимым, если исходить из теоретических установок Ф. МЕРИНГА, Ж. ЖОРЕСА и других марксистов, на труды которых опирался М.В. ФРУНЗЕ при разработке военной реформы 1924 - 1925 гг.

Выполнение замыслов марксистских теоретиков по всеобщему вооружению народа и ликвидации кадровых армий оказалось неосуществимым еще и потому, что для этого стране требовался продолжительный период времени, необходимый для длительной социальной, экономической и культурной эволюции, которая сформировала бы устойчивые традиции демократического самоуправления, необходимые для развития и самоорганизации общества. Но на этом пути находились непреодолимые в ближайшей исторической перспективе внутренние и внешние препятствия. Это укрепившийся в СССР тоталитарный режим, по своей природе исключивший эволюционный путь развития советского общества и ликвидировавший возможности развития местного самоуправления, а также нараставшая угроза новой мировой войны, которая вынуждала страну осуществлять ускоренную мобилизацию всех ресурсов, милитаризовать экономику, общество и государство. Поэтому партийное руководство и высший комсостав РККА отказались следовать марксистской теории строительства Вооруженных Сил СССР. Теория была принесена в жертву вполне прагматическим соображениям о сохранении обороноспособности страны. Идеология «осажденной крепости», культивируемая в стране еще со времен Гражданской войны, тоже не оставляла места иллюзиям о возможности полного перехода армии на территориально-милиционный принцип комплектования.

Длительный период существования органов местного самоуправления в России под жестким контролем государства (начиная с эпохи Московской

Руси) привел к тому, что способность к самоорганизации в российском (до 1917 г.) и советском обществе была невелика и постоянно подавлялась центральной государственной властью, опасавшейся усиления местного сепаратизма. А он действительно имел реальную основу в виде особенностей исторического развития отдельных территорий и целых регионов, население которых отличалось друг от друга национальным составом, традициями и различными социально-экономическим уровнем развития. Усиление тоталитарного режима в СССР к концу 30-х гг. привело к установлению еще более жесткого контроля над населением, чем в Российской империи, поэтому благоприятных социально-культурных, политических и экономических условий для развития территориального строительства РККА в 20-30-е гг. не сложилось.

Особенностью Уральского региона было то, что он являлся своеобразным полигоном для испытания территориальной системы комплектования РККА. Однако, несмотря на наличие относительно благоприятных социально-экономических условий, ставка на них себя не оправдала. В противоречие с территориальной системой комплектования РККА пришли тенденции к усилению степени централизации управления в государстве в целом, а также потребность в ускоренной индустриализации края, что значительно сократило возможности отвлечения от производства рабочей силы, необходимой для развертывания в регионе предприятий военно-промышленного комплекса.

Возможность сохранения территориального принципа комплектования РККА не вписывалась в конкретную военно-политическую обстановку, в которой оказался СССР в конце 30-х гг. Подготовка к крупномасштабной войне с перспективой массового применения боевой техники требовала развертывания многочисленной кадровой армии. Именно для этой цели в первой половине 30-х гг. происходило увеличение количества территориальных дивизий РККА, которые при переходе на кадровый принцип комплектования обеспечили механизм скрытной мобилизации. Теоретически это было разработано Генеральным Штабом РККА во главе с Б.М. ШАПОШНИКОВЫМ в начале 30-х гг. Поэтому рост числа территориальных формирований в начале

30-х гг. не стал доказательством укрепления смешанной системы комплектования РККА, а был использован для развертывания кадровых частей.

Территориальный принцип комплектования РККА противоречил тенденции к укреплению тоталитарного режима, которая предполагала значительное сокращение горизонтальных социальных связей в обществе и усиление вертикальных властных структур. Опыт Урала показывает, что эффективность работы командного и политического состава терчастей РККА во многом зависела от тесного взаимодействия с местными территориальными партийными и советскими комитетами. Приоритет отдавался проявлению личной инициативы командиров и политработников, которым местные власти были обязаны оказывать всемерную поддержку. Это во многом не выполнялось, поскольку интересы комсостава терчастей РККА и местного партийно-советского аппарата часто не совпадали и приходили в прямое противоречие, поскольку специфика функционирования армии и бюрократического аппарата приводила к противопоставлению узких корпоративных интересов и тех, и других. Партийные и советские комитеты нуждались в мобилизации собственных работников и имеющихся трудовых ресурсов для выполнения плановых показателей в период полевых работ в колхозах, а также ежемесячных авралов на заводах. Вследствие этого комсостав терчастей не мог организовать полноценного призыва и полевых сборов из-за нехватки переменного рядового, командного и политического состава, необходимых средств, техники, помещений, то есть всех основных ресурсов, которые находились в распоряжении местных органов власти.

Разрушительный удар по горизонтальным связям между комсоставом терчастей РККА и местным партийным аппаратом нанесли массовые репрессии. Обе стороны были заняты борьбой за выживание, в том числе ценой доносительства друг на друга, тем более, что высший комсостав 13-го Уральского стрелкового территориального корпуса входил в аппарат областных комитетов ВКП (б) Свердловского, Челябинского и Тюменского городских комитетов ВКП (б). Благодаря этому обстоятельству партийные чистки затрагивали значительную часть командиров и политработников терчастей РККА на Урале.

В таких условиях возможности для проявления личной инициативы, а тем более тесного взаимодействия командиров и политработников с местным партийно-советским аппаратом, были еще более ограничены, что парализовало всякую работу по организации вневойсковой подготовки населения и проведения полевых сборов. Местные органы власти просто игнорировали интересы терчастей, поскольку считали жизненно важным решение собственных хозяйственно-бытовых проблем, опасаясь быть репрессированными в случае срыва их решения. Поэтому нередкими были срывы призыва и полевых сборов. Боеспособность терчастей снизилась, поскольку комсостав также был занят проблемой собственного выживания. Наиболее оптимальным выходом из создавшегося в конце 30-х гг. положения стал перевод терчастей РККА на кадровый принцип комплектования, что возвращало эти части в полное ведение Наркомата обороны и, в конечном итоге, давало возможность возобновить процесс их полного укомплектования и боевой учебы. А это, в свою очередь, позволяло надеяться на рост обороноспособности страны на фоне начавшейся Второй мировой войны.

Историческое значение создания территориальной системы РККА на Урале заключается в том, что в условиях острейшего социально-экономического и политического кризиса в начале 20-х гг. терчасти РККА сыграли роль связующего звена между армией и обществом. Они частично позволили решить проблему поддержания обороноспособности страны при значительном сокращении численности Вооруженных Сил СССР и способствовали началу социальной интеграции советского общества после окончания Гражданской войны. Вместе с тем, деятельность терчастей РККА, на Урале расширила возможности милитаризации населения края, что стало одной из социально-политических предпосылок формирования и укрепления тоталитарного режима. Благодаря деятельности терчастей РККА население областей Урала более активно вовлекалось в систему вневойсковой подготовки и получило минимум знаний и навыков, необходимых для службы в армии. К концу 30-х гг. в Уральском военном округе были созданы значительные стратегические резервы, благодаря которым было ускорено развертывание массовой кадровой армии накануне Великой Отечественной войны.

Система смешанного комплектования РККА за неполные 15 лет своего существования обогатила командование знаниями и опытом подготовки стратегических резервов. Первый призыв в терчасти прошел в 1923 г., в котором участвовали призывники 1902 г. рождения. Они же проходили переподготовку на сборах до 40-летнего возраста. Когда 22 июня 1941 г. началась всеобщая мобилизация, многие красноармейцы, будучи призванными из запаса, имели необходимый минимум военной подготовки. Мобилизации подвергались призывные возрасты 1905 - 1923 гг. рождения. Резервисты из внутренних округов относительно быстро достигали линии фронта и заполняли бреши в ней. Не их вина в том, что многие из них погибли, были ранены, попали в плен. Благодаря беспримерному героизму и упорству красноармейцев, призванных из запаса, был сорван план «блицкрига».

В начальный период Великой Отечественной войны был использован опыт терчастей по организации ускоренного обучения призывного контингента, что дало возможность провести массовую мобилизацию в РККА и восполнить огромные потери, которые понесли советские войска в 1941 - 1942 гг. К сожалению, уровень боевой подготовки переменного состава в терчастях был недостаточным и не соответствовал современным требованиям, которые предъявили реалии Второй мировой войны. Переменный состав учился воевать, основываясь на опыте Первой мировой и Гражданской войн, поэтому боевой опыт ему пришлось приобретать ценой больших потерь.

Материально-техническая база и постоянный состав территориальных частей РККА, которые до 1939 г. были переформированы в кадровые, с 1941 г. были использованы для пополнения действующей армии на советско-германском фронте. Урал внес вклад в Победу над фашистской Германией в качестве кузницы не только оружия, но и кадров, отстоявших независимость нашей Родины в годы Великой Отечественной войны.

239

Опыт формирования территориальных частей РККА в 20-30-х гг. может быть применимым и в современных условиях в качестве социального компромисса государственной власти и российского общества, который позволит восстановить престиж службы в российской армии и решить проблему массового уклонения от призыва, а в перспективе и обороноспособности страны. Кроме того, неиспользованным резервом остается закон «Об альтернативной службе», механизм действия которого не приспособлен для практического применения и не подвержен контролю со стороны органов местного самоуправления. Наконец, нуждается в обобщении опыт участия казачьих формирований, созданных по территориальному принципу, по охране отдельных участков государственной границы Российской Федерации. Инициатива населения отдельных субъектов РФ нуждается в политической, правовой и финансовой поддержке со стороны и центральных, и местных органов власти. Переходный период в истории нашей страны требует принятия компромиссных решений проблем становления российского государства и его армии.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Скипский, Георгий Александрович, 2001 год

1. Архивные документы.1. 1. Российский Государственный военный архив. (.РГВА) Фонды: 1.1.1. № 25892. Управление Уральского военного округа. On. 1. Д. 48, 62. Оп. 2. Д. 49, 123, 137, 145, 192.

2. Оп. 3. Д. 25, 123, 343, 464, 531, 547, 646, 764, 1029, 1473.1. Оп. 4. Д. 66, 1048, 1054.

3. Оп. 6. Д. 754, 1039, 1050, 1057.1. Оп. 44. Д. 66.11.2. № 25889. Управление Приволжского военного округа. On. 1. Д.141, 181.1. Оп. 2. Д. 227, 277, 455.

4. Центральный архив Министерства Обороны. (ЦАМО) Фонды:12.1. № 15а. Управление по техническому перевооружению РККА. Оп. 165. Д. 3. Оп. 440. Д. 52.

5. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДОО СО)1. Фонды:13.1. № 4. Свердловский областной комитет КПСС On. 1. Д. 121, 534.

6. Оп. 2. Д. 26, 19, 38, 138, 258 260, 337

7. Оп. 3. Д. 1,41, 173, 1323.1. Оп. 6. Д. 74.1. Оп. 7. Д. 31.1. Оп. 10. Д. 701.1. Оп. 11. Д. 174.1. Оп.12. Д. 3.

8. Постановление YIII съезда РКП (б) «По военному вопросу». КПСС в резолюциях съездов, конференций пленумов ЦК. 8-е изд. М., 1976. Т. 2. С.59-71.

9. Постановление IX съезда РКП (б) «О переходе к милиционной системе». КПСС в резолюциях. .М., 1976. Т. 2 С. 180-182.

10. Постановление X съезда РКП (б) «О переходе к милиционной системе». КПСС в резолюциях. .М., 1976. Т. 2. С.262-265.

11. Постановление XI съезда РКП (б) «По вопросу об укреплении Красной Армии. КПСС в резолюциях. .М., 1976. Т. 2. С. 366-368.

12. О порядке откомандирования военных коммунистов. Известия ЦК РКП (б) 1921. №21.

13. Об укреплении Красной Армии. Известия ЦК РКП (б) 1921. № 30.

14. Проверка правильности демобилизации коммунистов. Известия ЦК РКП (б) 1921. №31.

15. Приостановка демобилизации коммунистов. Известия ЦК РКП (б) 1921. № 33.

16. О допризывной подготовке в Красной армии. Известия ЦК РКП (б) 1924. № 4.

17. О порядке преобразования волостных военных комиссариатов военные отделы исполнительных комитетов. СЗ РСФСР 1921. №52. Ст. 135.

18. Постановление о сокращении Красной Армии. СЗ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 422.

19. Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся. СЗ РСФСР. 1923. № 92. Ст. 915.

20. О призыве на действительную службу граждан 1902 года рождения. СЗ СССР 1924. №24. Ст. 207.

21. О сроках службы в РККА, РККФ, войсках ОГПУ. СЗ СССР. № 45. Ст. 423.

22. О реорганизации местных органов НКВМ дел. СЗ СССР. 1925. № 2. Ст. 18.

23. II сессия Уральского Облисполкома Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 13-18 марта 1924 г. Екатеринбург, 1924.

24. Всесоюзное совещание начпуокров, начпуфлотов, военкомдивов, начподивов. 17-22 ноября 1924 г. М., 1924.

25. Личный состав РККА в социально-демографическом отношении по данным на 1 апреля 1925 г. Ч. 1. (Общая). Краткий обзор М., 1926.

26. Отчет Уральского облисполкома Y съезду Советов Уральской области о своей работе с 14 декабря 1923 г. по 1 января 1925 г. Свердловск, 1925.

27. Пермские маневры 57-й Уральской стрелковой дивизии. 1928 г. Свердловск, 1928.

28. Уральская 57-я стрелковая дивизия. III комсомольская конференция. 1929 г. Свердловск, 1929.

29. Свердловское областное совещание окружных военных комиссаров, врачей основных призывных комиссий, с участием областных отделов Уралсовета, по проведению очередного призыва в 1930 г. Свердловск, 1930.

30. Из документов по организации Красной Армии. // Красный Архив. 1937. № 2(81).3. Периодическая печать

31. Красная звезда. Орган Главного Политического Управления РККА. 1924.

32. Красноармейская звезда. Орган Приуральского военного округа. 1922.

33. Уральский рабочий. Орган Екатеринбургского губисполкома и губкома РКПб). 1921-1925, 1933, 1936 г. (в 1924 -1934 гг. орган Уральского обкома РКП (б),1. ВКП (б))

34. На смену! Орган Уральского (Свердловского) обкома ВЛКСМ. 1925, 19271939 гг.

35. Военный вестник. Орган Инспектората РККА. 1921-1923 гг.

36. Известия ЦК РКП (б) 1921-1922.

37. Красный боец. Орган Уральского военного округа. 1935-1937 гг.

38. Красный артиллерист. Орган 82-го артиллерийского полка 82-й стрелковой дивизии 13-го стрелкового корпуса. 1933-1936 гг.

39. Выступления, статьи и речи представителей высшего комсостава

40. РККА, Вооруженных Сил СССР.

41. Алексеев И.А. Территориальные формирования. Пособие для кадрового и переменного командного состава территориальных дивизий. М., 1926.

42. Алкснис Я.Я. Милиционное строительство М., 1925.

43. Артеменко Н.Ф. Допризывная подготовка и ее значение. М., 1928.

44. Беспахотный Д. Прохождение службы переменным составом территориальных войск. M.-JL, 1927.

45. Блюмберг Ж. Как проводятся территориальные сборы. M.-JL, 1928.

46. Бубнов А.С. Красная Армия и единоначалие. М., 1925.

47. Бубнов А.С. 1924 г. в военном деле. М., 1925.

48. Вишняков Н.П., Архипов Ф.И. Устройство Вооруженных сил СССР. M.-JL, 1930.

49. Ворошилов К.Е. 8 лет Красной армии. В кн. Оборона СССР. М., 1937. Ю.Геронимус A.J1. ВКП (б) и военное дело. М., 1928.

50. П.Городко А.С. Территориальная Красная Армия и оборона СССР. М.-Л., 1926.

51. Горьков Ю.А. Кремль. Ставка. Генштаб. Тверь, 1995.

52. Гусев С.С. Гражданская война и Красная Армия. М., 1958.

53. Епишев А.А. Некоторые вопросы партийно-политической работы. М., 1970.

54. Епишев А.А. Партия и Армия. М., 1977.

55. Жилин П.А. Проблемы военной истории. М., 1975.

56. Захаров П.М. Подготовка в территориальных частях. М., 1927.

57. Каменев С.С. Записки о гражданской войне и военном строительстве. Избранные статьи. М., 1963.

58. Каменев С.С. Очередные военные задачи. Лекции и статьи. М., 1922.

59. Каменев С.С. Мехоношин К.А. Военная подготовка населения. М.-Л., 1926.

60. Кузьмин Н.Ф. На страже мирного труда (1921-1940). М., 1959.

61. Кузьмин Н.Ф, Фабрициус Я. Милиционное строительство Ч. 1, вып. 2. М., 1924.

62. Кульчак М. Новая организация местного военного управления. М., 1924.

63. Левичев В. Основы территориально-милиционной организации. М., 1926.

64. Лисовский Н.В. Милиционные начала в Красной Армии. М., 1925.

65. Малиновский Л., Стуцка К., Смородин И. Милиционно территориальное строительство. М., 1927.

66. Никитин Зубровский С.А. О милиционной армии. М., 1925.

67. Подвойский Н.И. О милиционной организации вооруженных сил РСФСР. М. (б.г.).

68. Петров Ю.П Строительство политорганов, партийных и комсомольских организаций армии и флота (1918-1969). М., 1969.

69. Рамшан М.Б. Как устроена Красная Армия. M.-JL, 1929.

70. Саттеруп Д.В. Комплектование Сухопутных вооруженных сил. М., 1930.

71. Свечин А.А. Стратегия. М., 1920.

72. Свечин А.А. Будущая война. М., 1925.

73. Триандафилов В.К. Возможная численность будущих армий. // Война и революция, 1927. № 3.

74. Троцкий Л.Д. Пролетарская революция и задачи Красной Армии. // Военный вестник, М., 1922. № 7. С.41-53.

75. Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция. Соч. Т. III. Кн. 2. М., 1925.

76. Тухачевский М.Н. Избранные произведения. Т. 1 (1919-1927 гг.) М., 1964. Т. 2 (1928-1937 гг.) М„ 1965.

77. Тухачевский М.Н. Красная Армия и милиция.// Война классов. М., 1921. С. 176.

78. Фрунзе М.В. Регулярная армия и милиция. М., 1983. Собр. соч. Т.2.

79. Фрунзе М.В. Единая военная доктрина и Красная Армия. Там же.

80. Фрунзе М.В. Реорганизация Красной Армии. Там же.

81. Фрунзе М.В. Пути военного строительства. Там же.

82. Фрунзе М.В. Красная Армия и единоначалие. Там же.

83. Фрунзе М.В. Красная Армия и оборона Советского Союза. Там же.

84. Фрунзе М.В. Военная доктрина и Красная Армия. М., 1957. Собр. соч. Т. 2.

85. Шапошников Б.М. Абрис современной стратегии. М., 1923.

86. Шапошников Б.М. Мозг армии. М., 1927.1. Y. Список литературы.

87. Антошин А.И. Военная реформа 1924-1928 гг. М., 1951.

88. Анистратенко В.П. Мероприятия партийных организаций Урала по ликвидации кулацкого мятежа 1921 г. // Учен. зап. УрГУ, Свердловск, 1971. № 120. Серия история. Вып. 23. С. 65-77.

89. Афанасьев Н.В. Военная реформа 1924-1928 гг. Л., 1959.

90. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991. Т. 2.

91. Ахиезер А.С. Социокультурная динамика России. К методологии исследования // Полис. 1991. № 5.

92. Бородин В.П. День Победы. М., 1996.

93. Бочков Е.А. Когда на армии приходится экономить. Экономические аспекты военного строительства в СССР. // Военно-исторический журнал. 1998. № 2.

94. Бочков Е.А. Военное строительство и социальная защита военнослужащих в СССР в 20-е гг. // Военно-исторический журнал. 1998. № 6.

95. Белин А.С. Участие воинских частей в создании предприятий тяжелой промышленности на Урале // Урал и оборона Советской страны. Мат лы науч. конф. Свердловск, 1968. С. 237-245.

96. Берхин И.Б. Военная реформа в СССР (1924-1925 гг.) М., 1958.

97. Ващенко П.Ф., Рунов П.А. Военная реформа в СССР (1924-1928 гг.). Военно-исторический журнал. 1989. № 12. С. 39.

98. Верт Н. История Советского государства. 1900 1991. М., 1998.

99. Гарриет Скотт Ист, Скотт Вильям Фонтен. Советская военная доктрина.1. Лондон, 1988.

100. Гребельский 3. X съезд партии о дальнейшем строительстве Красной Армии. Военно-исторический журнал. 1972. № 3. С. 9-13.

101. Гребельский 3. XI съезд партии и дальнейшее укрепление Красной Армии. Там же. 1973. №5. С. 5-10.

102. Громаков А. Деятельность Компартии по укреплению Красной Армии в 1921-1922 гг. // Военно-исторический журнал. 1972 № 2. С. 10-16.

103. Жорес Ж. Новая армия. М., 1925.

104. Зайончковский A.M. Мировая война 1914-1918 гг. М., 1938. Т. 1.

105. Зборовский Г.Е. Общая социология. Екатеринбург, 1999.

106. История военного искусства. М., 1963.

107. История Второй мировой войны. М., 1974. Т. 2.

108. История Уральского военного округа. Свердловск, 1971.

109. Кляцкин С.М. На защите Октября. Организация регулярной армии и милиционное строительство в Советской республике (1917-1920 гг.). М., 1965.

110. Клаузевиц К. О войне. М., 1936.

111. Кокошин А.А. Армия и политика. М., 1995.

112. Конюховский В.Н. Борьба Компартии за укрепление Красной Армии в годы мирного социалистического строительства (1921-1941). М., 1958 Ч. 1; 1959 4.2.

113. Конюховский В.Н. Территориальная система военного строительства. М., 1961.

114. Краснов В.Г. Неизвестный Жуков. Лавры и тернии полководца. М., 2001.

115. Краснознаменный Уральский: История Уральского военного округа. М., 1983.

116. Маршал Жуков: полководец и человек. М., 1988. Сб. в 2-х том. Т. 2.

117. Материалы военно-практической конференции Уральского военного округа. Екатеринбург, 1995.

118. Медведев Р.А. О смерти М.В. Фрунзе и Ф.Э. Дзержинского. // Военно-исторический журнал. 1989. № 3. С. 58-60.

119. Меринг Ф. Милиция и постоянное войско. М., 1924.

120. Мишанов С. Расчетливое безумие. (Причины и последствия чисток в Красной Армии). // Военные знания. 1994. № 1.

121. Молодцыгин М.А. О некоторых вопросах военного строительства на Урале в первые месяцы Советской власти (окт. 1917 май 1918 г.) // Урал и оборона Советской страны. Мат - лы науч. конфер. Свердловск, 1968. С. 3648.

122. Пантин И., Плимак Е. Россия в XYIII XX вв. Тип запоздавшего исторического развития. // Коммунист. 1991. № 11.

123. Побежимов И.Ф. Устройство Советской Армии. Краткий исторический очерк. М., 1954.

124. Попов Н.Н. Борьба большевистских организаций Урала за солдатские массы в трех русских революциях. Саратов, 1983.

125. Попов Н.Н., Бугров Д.В. Бремя упущенных возможностей. Урал в 1917 г. Екатеринбург, 1997.

126. Роговин В.З. 1937 год. М., 1996.

127. Русакова О.Ф. Анатомия большевизма. Отечественный опыт концептуального осмысления. Екатеринбург, 1993.

128. Ситон А., Ситон Дж. Советская Армия с 1918 г. до настоящего времени. Нью-Йорк, 1988.

129. Скробов B.C. Проблемы военной деятельности Коммунистической партии на Урале (окт. 1917- 1920 гг.). Свердловск, 1971.

130. Сувениров Н.А. Компартия организатор политического воспитания Красной Армии и Флота 1921-1928 гг. М. 1976.

131. Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 2000.

132. Уральцы бьются здорово. Свердловск, 1974.

133. Филиппов А. О готовности Красной армии к войне в июне 1941 г. // Военный вестник АПН, 1992. № 9.

134. М. Хаген. Армия и общество в 20-е гг. // Военно-исторический журнал. М. 1990. №2.

135. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства, Армии Европы. К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр. соч. М., 1961. Т. 21.

136. Янов А. Происхождение автократии. Иван Грозный в русской истории. // Октябрь. 1991. №8.