Современная китайская диаспора. Россия в структуре международной китайской миграции тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.07, кандидат исторических наук Калмыков, Петр Николаевич

• Калмыков, Петр Николаевич
• кандидат исторических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Калмыков, Петр Николаевич

Введение.

Глава I. Мировая китайская диаспора. Теория, история и современное состояние.

§ 1. Понятие «диаспора».

§ 2. Основные этапы внешней китайской миграции.

§ 3. Особенности диаспоральной идентичности китайских меньшинств.

Глава II. Новая волна китайской миграции и китайская диаспора после 1978 г.

§1. Миграционный потенциал КНР и факторымиграционного оттока.

§2. Миграционная политика Пекина после 1978 г.

§3. Современная диаспоральная политика Китая.

§4. Современное состояние китайской диаспоры.

Глава III. Место России в структуре современной китайской миграции.

§ 1. Особенности российских общин китайской диаспоры.

§ 2. Изменение численности китайских мигрантов в России и миф о желтой угрозе».

§ 3. Китайская образовательная миграция в Россию.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Современная китайская диаспора. Россия в структуре международной китайской миграции»

В последние десятилетия, в связи с распадом ряда многонациональных государств, политическими и экономическими кризисами, вооруженными конфликтами и революциями, огромные массы людей оказываются за пределами своей этнической родины. По всему миру складываются сообщества переселенцев, существенным образом отличающиеся как от принимающего общества, так и от ранее веками формировавшихся диаспор.

Транснациональная миграция во второй половине XX столетия стала одним из важнейших факторов формирования экономической, демографической и социальной картины современного мира. Она оказывает огромное влияние на разные сферы жизни современных государств, причем как тех, которые принимают мигрантов, так и стран, откуда они исходят. С одной стороны, наблюдается положительный экономический эффект, связанный с заполнением невостребованных вакансий на рынке труда; расширяется взаимный культурный и научный обмен; для страны исхода появляются дополнительные возможности снизить градус социальной напряженности у себя дома и создать опорные пункты в других странах для продвижения собственных экономических и политических интересов за рубежом. С другой стороны, зачастую эмиграция означает «утечку мозгов», квалифицированных кадров, демографические потери, сопровождаемые оттоком капитала. Кроме того, иммиграции, как правило, сопутствует появление в принимающем обществе нежелательных этнических анклавов, всплеск преступности, чрезмерное обострение конкуренции на рынке труда, а как следствие - рост нестабильности и ксенофобии в обществе.

По данным ООН, на сегодняшний день в мире около 214 млн. человек являются международными мигрантами (причем статистика приводится без учета нелегальной миграции, которая составляет по разным данным от 5 до 30% от числа зарегистрированных переселенцев). Это около 3,1% от всего населения планеты. И эта цифра продолжает расти, особенно с 1980 года. За последние 30 лет число международных мигрантов ежегодно увеличивалось в среднем на 2,6%, причем с опережением для развитых стран, где иммиграционный приток составляет 3,3% (на 2010 год около 60% международных мигрантов проживали в странах, которые принято относить к категории развитых)1.

На сегодняшний день самой многочисленной диаспорой в мире, безусловно, является китайская. По различным подсчетам экспертов, численность китайцев, живущих за рубежом, находится в диапазоне от 35

2 3 млн. до 62 млн. человек, причем их количество с каждым годом продолжает увеличиваться. Благодаря целенаправленной политике Пекина зарубежные китайские мигранты сегодня представляют собой мощный инструмент влияния КНР в разных регионах мира, а для самого Китая являются одним из весомых факторов модернизации.

Особое значение проблема китайской миграции приобрела в последние годы в нашей стране. Экономические и демографические трудности, нехватка трудовых ресурсов, неравномерность развития регионов, значительный отток населения с Дальнего Востока, ослабление экономических связей региона с центром - вот лишь некоторые проблемы, с которыми Россия столкнулась в последние десятилетия. Они заставляют

1 International Migration and Development: A review in light of the crisis. -N.Y., 2011. P. 4-5. [Электронный ресурс] URL:

Iittp://\\4vw.un.org/cn/development/desa/policy/cdp/cdpbackgroundpapers/bp201111 e.pdf (дата последнего обращения-25.01.2013).

2 Zhou, Mm. Contemporary Chinese America: immigration, ethnicity, and community transformation. -Philadelphia, 2009. P.23.

3 Seagrave S. Lords of the Rim. - L., 1995. P. 14. обратить самое пристальное внимание на процесс китайской миграции в нашу страну.

От последовательности и продуманности миграционной политики России в отношении граждан КНР напрямую зависит будущее не только восточной Сибири и Дальнего Востока, но во многом и всего нашего государства. Китайская миграция оказывает мощное влияние на социально-экономическую сферу жизни общества. Причем речь идет не только о массовой трудовой или торговой миграции, но и о других ее формах: особое внимание следует уделить проблеме привлечения и адаптации в нашей стране учащихся и молодых специалистов из КНР.

Присутствие учащейся китайской молодежи в России сейчас на порядок значительнее, чем это было во времена сближения Советского Союза и Китая - сразу после образования КНР: с 1951 по 1962 годы в СССР получило подготовку около 11 тысяч китайских студентов и аспирантов4 — это меньше, чем количество китайских учащихся в России за один только 2005 г., когда их насчитывалось в нашей стране 12 526 человек3. А между тем, роль, которую впоследствии сыграли китайские специалисты, прошедшие подготовку в СССР, в экономической и политической жизни Китая, трудно переоценить. И она могла быть еще большей, если бы не репрессии времен культурной революции, особенно сильно ударившие по людям, «замешанным» в связях с Советским Союзом.

Объектом настоящего исследования является современная китайская диаспора.

В китайском языке для обозначения соотечественников, живущих за рубежом, существует целый ряд понятий. Своих земляков, постоянно живущих за границей, но сохранивших китайское подданство, китайцы чаще всего называют словом «хуацяо» ( "4-Pffi" ) - «китайские мигранты». Первый иероглиф обозначает Китай, второй - служит для подчеркнуто

4 Цветка A.C. Советско-китайские культурные связи. — М. 1974. С.Зб.

5 Арефьев А.Л. Тенденции в обучении граждан КНР в российских вузах. - М., 2006. С. 14. уважительного именования мигрантов. В официальной риторике также часто используется термин «цяобао» (" ffi ") - соотечественники за рубежом. Иероглиф «бао» (" Ш ") можно перевести как «родной», «единоутробный». Это слово призвано подчеркнуть лояльное отношение китайских должностных лиц к зарубежным мигрантам, сохраняющим связи с родиной.

Для обозначения китайцев, принявших зарубежное гражданство, применяется более нейтральное понятие «вайцзи хуажэнь» ( " )

- «китайцы с зарубежным гражданством» (слово «жэнь» переводится как человек). Как правило, оно сокращается просто до «хуажэнь» - «китайцы». Для обобщенного именования обеих категорий (в том случае, если гражданство переселенцев значения не имеет), эти понятия объединяются в «хуацяо хуажэнь» ( " Ф iJf Ф А " )• Потомки китайских мигрантов, рожденные уже за рубежом, именуются «хуа и» ( "ФЩ" ) - «китайские потомки». Лица, уехавшие из Китая после перехода к реформам открытости называются, как правило, «синь и минь» ( "ШШ'Ёъ " ) - новые мигранты6.

При анализе китайской диаспоры нас будут интересовать все вышеперечисленные категории китайского населения, поскольку современная диаспоральная политика КНР ориентирована на интеграцию всех лиц, имеющих китайское происхождение, независимо от того, к гражданству какого государства они принадлежат, в т.н. «патриотический

7 о единый фронт» , или даже «нацию Китая» (подробный разбор понятия «диаспора» проведен в первой главе настоящего исследования, диаспоральная политика КНР анализируется во второй главе).

Как показал анализ собранного материала, у абсолютного большинства выходцев из КНР, живущих за пределами родины,

6 Специальный термин в китайском языке существует и для обозначения реэмигрантов, вернувшихся в КНР. Они называются «гуйцяо» — вернувшийся мигрант.

7 Полный текст доклада, с которым выступил Ху Цзиньтао на 18-м съезде КПК. Сайт газеты «Жэньминь Жибао». [Электронный ресурс] URL: http://russian.people.com.cn/31521/8023965.html (дата последнего обращения -25.01.2013).

8 См. Гечьбрас В.Г. Россия в условиях глобальной китайской миграции. - М., 2004. С. 15. гражданская самоидентификация преобладает над этнической, причем это актуально как для ханьцев, так и для нацменьшинств. Исключение составляют лишь выходцы из неблагополучных в плане межэтнических отношений регионов КНР - Синьцзян-Уйгурского Автономного района и Тибетской автономии. Тем не менее, их представительство в России крайне малочисленно и не может повлиять на результаты данного исследования.

Предмет настоящего исследования составляют миграционные потоки китайского населения, механизмы внутренней консолидации зарубежных китайцев, их интеграция в принимающее общество, а также взаимодействие китайской диаспоры с КНР.

Целью работы является анализ современной китайской диаспоры в мире и выявление специфики китайских общин в России в сопоставлении с другими странами и регионами.

Диссертация состоит из трех глав, каждая из которых нацелена на решение определенных задач.

Первая глава посвящена мировой китайской диаспоре. Здесь мы совершаем краткий экскурс в историю китайской миграции, выделяя основные этапы этого процесса, предпринимаем попытку классифицировать рассеяния китайских мигрантов в рамках существующих теорий диаспоры, определяем основные регионы расселения зарубежных китайцев, выявляем тенденции в развитии мировой китайской диаспоры. В первой главе решаются следующие задачи:

• проанализировать основные разработки в области теории диаспоры и выделить признаки, отличающие диаспоры от других видов сообществ людей, живущих за пределами территории происхождения;

• определить, как тот или иной признак проявляется на примере китайской диаспоры;

• выявить основные периоды в истории мировой китайской миграции и дать их характеристику;

• проследить приблизительную численность китайцев, живущих за рубежом в различные исторические периоды;

• обозначить основные особенности истории китайской миграции в Россию;

• выявить особенности диаспоральной идентичности у представителей китайских меньшинств и ее зависимость от экономических процессов и политических перемен, происходящих в Китае.

Вторая глава исследования посвящена изучению китайской диаспоры после перехода Китая к политике реформ и открытости. В ней изучаются объективные причины увеличения китайской миграции, изменение политического курса правительства в отношении к выезду граждан из Китая, дается характеристика современной миграционной политики китайского руководства. Особое место в главе уделяется изучению диаспоральной политики Китая, которая, наряду со стимулированием внешней миграции, призвана укреплять связи китайской диаспоры с родиной, а также решать проблемы привлечения в страну международных инвестиций. В этом разделе специально изучаются изменения в социальном составе мигрантов, оказавшихся за границей после 1978 г., расширение числа стран, куда направляются китайцы, а также регионов в самом Китае, откуда происходит отток за границу. Во второй главе мы решаем следующие задачи:

• выяснить причины увеличения внешней миграции после 1978 г. Оценить роль демографического и экономического факторов в этом процессе;

• определить тенденции развития современной миграционной политики КНР;

• изучить диаспоральную политику Китая, указать конкретные мероприятия правительства по налаживанию связей с китайской диаспорой за границей;

• проанализировать экономическую составляющую диаспоральной политики, заключающейся в привлечении капитала зарубежных китайцев в экономику КНР;

• выявить отличительные черты новой китайской миграции и изменения в структуре зарубежной китайской диаспоры. Последняя глава исследования полностью посвящена китайским мигрантам в России. Мы выделяем основные особенности китайского меньшинства в нашей стране, отличающие его от китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии, Европе и Америке. В главе дается общая характеристика изучаемой общности, предпринимается попытка численно оценить присутствие китайских мигрантов на Дальнем Востоке РФ и долю китайцев в населении региона. В заключительном разделе главы анализируется китайская учебная миграция в нашу страну, ее нынешнее состояние и потенциальное значение в развитии российско-китайских отношений в будущем.

Нами решаются следующие задачи:

• определить место китайского меньшинства в России в мировой китайской диаспоре;

• выделить и объяснить имеющиеся особенности китайской диаспоры в нашей стране;

• изучить существующие механизмы консолидации и социальной адаптации китайской диаспоры в России;

• проанализировать изменение численности и концентрации китайских мигрантов на Дальнем востоке РФ за последнее десятилетие;

• дать детальную характеристику китайской учащейся молодежи в Москве: выделить основные категории учащихся, определить половозрастной, этнический состав мигрантов, районы их исхода;

• проследить развитие у мигрантов коммуникативной функции на протяжении их пребывания в Москве и определить влияние уровня лингвистических познаний приезжих на процесс их обучения;

• выявить основные сложности и недостатки процесса обучения китайской молодежи в вузах России;

• проследить изменения психологической стороны адаптации мигрантов в зависимости от продолжительности их пребывания в Москве;

• определить основные проблемы, с которыми китайские иммигранты сталкиваются в российской столице.

Хронологические рамки. Основная часть исследования описывает новую китайскую миграцию, начавшуюся в конце 1970-х годов и продолжающуюся до сих пор, а также современное состояние китайской диаспоры. Тем не менее, для более глубокого и всестороннего анализа изучаемых проблем, представляется необходимым проследить эволюционное развитие китайской диаспоры, рассмотреть ее как динамически меняющийся организм.

Методологической основой настоящего исследования являются системный подход и принцип историзма. Объект нашего исследования рассматривается, с одной стороны, как комплексный, динамически меняющийся самостоятельный социальный организм, а с другой - как элемент более сложной системы общественных отношений, складывающейся в результате взаимодействия трех ее компонентов: страны исхода, диаспоры и принимающего большинства. Для решения поставленных задач системно-исторический подход используется в сочетании с некоторыми специальными научными методами этнологии, а также ее субдисциплинами: этносоциологией и этнопсихологией. В частности, на стадии сбора эмпирического материала использовался метод этнологического наблюдения, качественные методы опроса - глубокое интервью, а также количественный метод сбора информации — стандартизированный опрос. В отдельных разделах работы представляется необходимым применять методы демографии.

Основная рабочая гипотеза исследования заключается в том, что переход КНР к политике реформ и открытости дал начало принципиально новому этапу в истории китайской диаспоры. Осознанная и последовательная политика, проводимая нынешним руководством Поднебесной в отношении внешней миграции и своих зарубежных соотечественников, сделала китайскую диаспору эффективной частью механизма осуществления модернизации Китая.

При формирования источниковой базы исследования приходится сталкиваться со специфическими трудностями: китайские общины относятся к числу наиболее закрытых этнических рассеяний. Получить достоверную информацию об их функционировании весьма непросто. Кроме того, исследователь постоянно сталкивается с недостатком официальных статистических данные о китайском присутствии в разных регионах мира. В ходе самостоятельного сбора данных приходится преодолевать многочисленные препятствия, связанные с нежеланием мигрантов делиться подробностями о своей жизнедеятельности. Трудности, с которыми встречаются китайцы за рубежом, заставляют их быть максимально бдительными и осторожными при любых контактах с представителями принимающего общества.

Источниковую базу исследования можно разделить на несколько категорий:

1. Экспертные интервью, взятые в течение 2006 - 2012 гг. Нами было опрошено в общей сложности более 40 человек. Большинство интервью прошло в Москве. В качестве информаторов выступили представители всех основных социально-профессиональных групп граждан Китая на территории Москвы: оптовые и розничные торговцы, бизнесмены, китайские студенты, аспиранты и стажеры, научные работники и преподаватели китайского языка. Отдельно хочется отметить интервью которые любезно согласились дать: владелец китайского ресторана «Старый Пекин», господин Ли, директор Института Конфуция МГУ с китайской стороны, профессор Жэнь, представитель импортно-экспортной китайской корпорации «Гуанчжоу Жуйди» и др.

Среди опрошенных нами лиц были прожившие в Москве от нескольких месяцев до двух десятков лет. Беседа проходила на китайском либо на русском языке, в зависимости от того, насколько последним владели интервьюируемые. Интерес, проявленный нами в отношении мигрантов и их жизнедеятельности, встречал с их стороны разную реакцию — от осторожности и недоверия до искреннего понимания и содействия.

Значительная доля вопросов, заданных в рамках бесед с мигрантами, касается не каких-то конкретных сведений, а их субъективного восприятия действительности. Что же касается фактического материала, добытого таким путем, его мы по возможности сравнивали с результатами других интервью, а также с иными собранными данными. В целом, достоверность большей части информации, добытой путем проведения экспертных интервью, не вызывает сомнений.

Одним из ценных источников, полученных нами в ходе исследования, является интервью, взятое весной 2009 года в Пекине у руководителя одного из департаментов Канцелярии Госсовета КНР по делам китайских мигрантов, а также у одного из его заместителей. К сожалению, они попросили не обнародовать их имен. Уникальность материала заключается в том, что в нем отражена позиция руководства ведомства, непосредственно отвечающего за взаимодействие с китайцами, живущими за рубежом.

Помимо китайских граждан, т.н. глубокие интервью также были взяты у россиян, которые по роду своей деятельности регулярно контактируют с китайцами. Среди таких собеседников следует упомянуть российских бизнесменов, работающих с китайскими посредниками, владельца нескольких китайских общежитий в Москве, а также преподавателей вузов, обучающих китайских студентов, аспирантов и стажеров.

2. Другую группу источников формируют данные статистики, собранные в России и в КИР. В России это, в первую очередь, данные Федеральной пограничной службы и материалы переписей населения 2002 и 2010 гг., в Китае - информация Государственного комитета статистики КНР, а именно: Статистические ежегодники КНР (Zhongguo tongji nianjian)9, данные переписей населения 2000 и 2010 гг., а также отчеты Министерства общественной безопасности КНР10.

3. Законодательные акты, изданные в КНР после 1978 г. и касающиеся вопросов миграционной политики, отношений с внешними мигрантами, вопроса о гражданстве: Конституция КНР 1982 г., Закон о гражданстве, Закон КНР о контроле над выездом и въездом граждан, закон о защите прав репатриантов и членов семей хуацяо, и мн. др.

4. Важнейшим источником, использованным при разработке последней главы исследования, посвященной китайской учащейся молодежи, является проведенный нами в 2007 г. стандартизированный опрос китайской молодежи в Москве. В опросе приняло участие около 180 китайских учащихся из различных вузов и общежитий столицы: Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (общежития ДСВ, ДАС, ГЗ МГУ), Московского педагогического государственного университета им. В.И. Ленина, Российского государственного гуманитарного университета, Московского государственного университета культуры и искусств, Государственного института русского языка им. A.C. Пушкина, Российского университета дружбы народов и некоторых других учебных заведений Москвы. Подбор респондентов осуществлялся случайным образом, как правило, методом «снежного кома»: каждого из информаторов, с которыми удавалось наладить доверительные отношения, мы просили указать нам нескольких их ближайших друзей и знакомых. Среди последних мы проводили

9 Zhongguo tongji nianjian (Статистические ежегодники КНР) [Электронный ресурс] URL: http://\vww.stats.gov.cn/tjsj/ndsj/ (дата последнего обращения - 25.01.2013).

10 Zhonghim renmin gongheguo gonganbu (Сайт министерства общественной безопасности КНР) [Электронный ресурс] URL: http://\v\v\v.mps.gov.cn/ (дата последнего обращения-25.01.2013). необходимые интервью и опросы, после чего обращались к ним с той же просьбой. Таким образом нам удавалось минимизировать проблему доверия опрашиваемых и одновременно облегчить их поиск.

Респондентов для стандартизированного опроса мы находили либо на территории учебных заведений, либо в общежитиях вузов, предпочитая в основном второй вариант, поскольку он обеспечивал большее разнообразие респондентов, а значит и более репрезентативные данные. Задачу составления случайной выборки несколько облегчали особенности расселения учащихся в общежитиях вузов. Как мы выяснили, далеко не всегда абитуриенты, аспиранты и студенты проживали в общежитиях тех учебных заведений, в которых учились. Неоднократно в общежитиях одних вузов мы встречали учащихся из других университетов и институтов. Оказалось, строгих правил расселения иностранных учащихся не существует, а на предпочтения мигрантов чаще всего влияла географическая близость их учебного заведения, а также наличие в том или ином общежитии значительного представительства их соотечественников. Это позволило нам, проведя опрос в шести различных общежитиях в разных частях города, узнать мнения представителей примерно полутора десятков вузов столицы.

Итак, респондентам предлагалось ответить на вопросы анкеты, составленной на китайском языке и включавшей 31 вопрос.

Стремление собрать максимальное количество анкет (с целью обеспечить репрезентативность данных), вынуждала нас при их составлении руководствоваться принципом быстроты и удобства их заполнения. Для этого мы старались обходиться закрытыми вопросами, вследствие чего ряд ответов представляют собой не точные цифры, а диапазоны чисел (например, в вопросе о возрасте мигранта или продолжительности его пребывания в Москве).

Там, где это было необходимо, опрашиваемые выбирали сразу несколько вариантов, а в некоторых случаях могли записать и свой ответ в строке «другой вариант», если тот не был учтен нами при составлении анкеты. Вопросы, на которые интервьюируемые не хотели отвечать, они могли пропускать, переходя к последующим. Заполнение анкеты занимало у них в среднем от 5 до 8 минут времени.

Нас интересовала самая разнообразная информация о мигрантах: личные данные - возраст, этническая принадлежность, место исхода, социальное происхождение, полученное образование; подробности их жизни до отъезда в Россию - финансовый достаток, род занятий на родине; детали их жизни в Москве - продолжительность пребывания в российской столице, учебный процесс, материальное положение, жилищные условия, проблемы, с которыми пришлось столкнуться в России, планы на будущее, круг общения мигрантов в Москве и некоторые другие вопросы. Ответы, данные нам респондентами, позволяют решить большинство задач, поставленных нами в последней главе исследования, сформировать достаточно четкое представление о китайской молодежи, приехавшей получать образование в России, выявить специфику этой группы мигрантов на фоне остальных представителей китайской общины. Тем не менее, зачастую информация, полученная методом стандартизированного интервью, оказывалась слишком поверхностной и не давала детального представления о том или ином явлении или выделенной нами тенденции. В этих случаях ее успешно дополняли данные экспертных, или глубоких интервью.

5. Опубликованные в китайских СМИ выступления и интервью должностных лиц и высшего руководства КНР, отражающие позицию официального Пекина по исследуемым вопросам и зачастую компенсирующие недостаток данных государственной статистики КНР.

В целом сформированная в ходе исследования источниковая база, при условии критического отношения к каждому из источников, сравнения и уточнения содержащихся в них данных, позволяет достоверно и всесторонне охарактеризовать объект исследования и решить все задачи, сформулированные нами выше.

В научной литературе проблемы международной миграции постоянно поднимаются учеными разных специальностей. Тема трансграничного перемещения населения освещается как на уровне отдельных стран и регионов, так и в общемировом масштабе. Тем не менее, в отечественной науке ощущается острый недостаток исследований в этой области. До 1991 г. отечественные исследователи были сосредоточены преимущественно на внутренних миграциях - сельско-городской и маятниковой. И лишь с распадом Советского Союза и резкими переменами в миграционной обстановке, российские ученые стали вплотную заниматься вопросами международной, этнической и репатриационной миграции.

Среди основных общетеоретических разработок, освещающих ключевые понятия и предлагающих общую характеристику и типологию международных миграционных процессов, стоит отметить работу В.А. Ионцева «Международная миграция населения: теория и история изучения»11. В ней предпринимается попытка классификации основных научных подходов в сфере изучения миграционных процессов.

Общетеоретической базой в области проблем миграции, кроме того, р и служат публикации В.А. Тишкова , Л.Л. Рыбаковского , а также сотрудников Центра миграционных исследований - Ж.А. Зайончковской, И.Н. Молодиковой, В.И. Мукомеля и др.14. Среди западных исследователей, в первую очередь, следует назвать имена К. Бреттелл, Дж. Холлифилда15, С. Кастлеса, М. Миллера16 и др.

11 Ионцев В.А. Международная миграция населения: теория и история изучения. — М., 1999.

12 Тишков В.А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. - М. 2003.

13 РыбаковскийЛ.Л Миграция населения (вопросы теории)- — М., 2003.

14 Методология и методы изучения миграционных процессов. Междисциплинарное учебное пособие. / Под ред. Ж. Зайончковской, И. Молодиковой, В. Мукомеля. — М., 2007.

15 Migration Theory: Talking across Discipline. / Ed. by Caroline B. Brettell and James F. HoIIifield. — N.Y. and London: Routledge, 2000.

16 Castles S., Miller M. The Age of Migration: International Population Movements in the Modem World. — N.Y., 1993.

Теоретические вопросы формирования и функционирования этнических диаспор освещены в работах профессора университета штата

1 *7

Колорадо, У. Сафрана , редактора американского журнала «Диаспора:

18 межнациональные исследования» X. Тололяна , британского социолога Р. Коэна19 и др. Среди отечественных теоретиков диаспоры следует упомянуть, в первую очередь, В.Д. Попкова20, В.А. Тишкова21, С.А. Арутюнова22, Т.В.

23

Полоскову и др. Подробнее о теории диаспоры речь пойдет в первой главе настоящего исследования.

Проблема современной китайской миграции долгое время оставалась вне фокуса внимания отечественных исследователей: среди ученых-китаеведов традиции изучения миграций не существовало по причине отсутствия на протяжении нескольких десятилетий явления трансграничных перемещений населения между Россией и Китаем. В свою очередь отечественные специалисты по международной миграции до поры до времени были сосредоточены на других проблемах. Активизация китайской иммиграции в Россию в 90-е годы прошлого века совпала по времени с радикальными переменами в общей структуре миграционных потоков, явившимися следствием распада СССР. С этим событием связано резкое смещение общей пропорции внутренних - внешних миграций в сторону последних. Люди, ранее перемещавшиеся на территорию РСФСР на правах граждан, в один момент лишились этого статуса, став внешними мигрантами из «стран ближнего зарубежья». Неудивительно, что именно они в одночасье заняли первые места в общем объеме трансграничных перемещений населения, из-за чего активизация потоков переселенцев из

17 Safran IV. Diasporas in modern societies: myths of homeland and return // Diaspora №1, 1991, Vol. 1, p.83-99.

18 Tölölyan К. Rethinking Diaspora(s): Stateless Power in the Transnational Moment// Diaspora №5(1), 1996.

19 Cohen R. Diasporas and the State: From Victims to Challenger// International Affairs 72 (3), July 1996. [Электронный ресурс] URL: http://\v\v\v2.\var\vick.ac.uk/fac/soc/sociology/stafCemeritus/cohenr/researcli/papers/diasporas.pdf (дата последнего обращения — 25.01.2013); Cohen R. Global Diasporas: an introduction. Second edition.-N.Y., 2008.

20 Попков В. Феномен этнических диаспор. - M., 2003.

21 Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии. Гл. XIII. Теория и политика диаспоры. — М.,2003.

22 Арупиопов С.А. Диаспора - это процесс // Этнографическое обозрение. 2000, №2.

23 Полоскова Т. Современные диаспоры (внутриполитические и международные аспекты). — М., 2002.

КНР долгое время оставалась в тени общественного внимания и научного интереса специалистов по внешним миграциям.

Что касается проблемы массового перемещения китайцев в Россию, она стала подниматься в научной литературе лишь с середины 1990-х годов. В основном исследования касались положения дел в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России, а в центре внимания ученых стоял вопрос о наличии угрозы китайской экспансии на территорию России, опасности неконтролируемой иммиграции населения Китая.

Первыми проблему китайской миграции стали поднимать в своих исследованиях сотрудники Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения Российской Академии Наук (ИИАЭНДВ) во Владивостоке. Первоначально их внимание было сосредоточено на отношении принимающей стороны к приезжим из КНР. На протяжении 1992-1997 годов ими был проведен ряд опросов местного населения, касавшихся этой проблемы. Их результаты впервые были опубликованы на страницах монографии директора ИИАЭНДВ В.Л. Ларина «Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х:

24 проблемы регионального взаимодействия» . Помимо того, в этой работе содержалась некоторая информация о самих китайских мигрантах, основанная преимущественно на официальных данных23.

Научное изучение китайской миграции было продолжено рядом публикаций Московского Центра Карнеги. В 1997-1998 годах этой организацией была проведена серия семинаров по различным аспектам российско-китайских отношений, в которой участвовал ряд видных российских ученых. По итогам состоявшихся дискуссий на свет появилась книга Д.В. Тренина" , заместителя директора Московского Центра Карнеги, координатора проведенных семинаров. В ней автор рассматривает варианты влияния так называемого «китайского фактора», под которым понимается, с

24 Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. - Владивосток, 1998. С. 159-176.

25 Там же, с. 104-118.

26 Тратт Д.В. Китайская проблема России.-М., 1998. одной стороны сам Китай, а с другой - «формирующаяся китайская диаспора внутри РФ», на внутреннюю и внешнюю политику России. В своей книге Д.В. Тренин лишь очерчивает круг проблем, которые более подробно были освещены в последующих публикациях.

В 1999 году Московским Центром Карнеги по результатам проведенной в июне 1998 года конференции «Миграции и рынки труда на Дальнем Востоке России: межрегиональные и межстран овые взаимодействия» были изданы два сборника статей: «Перспективы

27

Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия» и

Перспективы Дальневосточного региона: население, миграции, рынки

28 труда» , в которых сразу несколько исследований касались «китайской проблемы». В статье Г.С. Витковской и Ж.А. Зайончковской «Новая

29 столыпинская политика на Дальнем Востоке России: надежды и реалии» были представлены результаты анкетных опросов китайских мигрантов и российского населения, проведенных с октября 1996 по май 1997 года в Хабаровском и Приморском краях, Амурской, Иркутской и Читинской областях, республики Бурятии. Это была первая попытка разобраться в ситуации на Востоке России при помощи анкетных опросов. Всего было проведено около 250 интервью с китайскими мигрантами. Авторы исследования впервые в современной научной литературе анализировали иммиграционные процессы из КНР в неразрывной связи с неблагоприятной демографической обстановкой в восточных областях России, а также растущим дефицитом рабочей силы в регионе. Основным выводом, сделанным авторами статьи, явилось утверждение о том, что «угроза китайской экспансии действительно существует», но одновременно

27 Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. / Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. -М., 1999.

28 Перспективы Дальневосточного региона: население, миграции, рынки труда. / Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. -М., 1999.

29 Витковская Г.С., Зайончковсксш Ж.А. Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России: надежды и реалии // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. / Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина.-М., 1999. С.80- 120. привлечение в страну граждан Китая неизбежно и даже необходимо для

30 дальнейшего экономического развития дальневосточного региона России .

В том же сборнике были опубликованы статьи В.Л. Ларина «Китай и Дальний Восток России в 1990-е годы: проблемы взаимодействия на региональном уровне» (фактически, это была развернутая аннотация о 1 написанной им годом ранее монографии) и В.Г. Гельбраса «Китайский

32 фактор внутренней и внешней политики России» . В последней автор рассматривает сценарии сосуществования и взаимодействия России и Китая в условиях значительного экономического и политического возвышения последнего. По вопросу о китайской иммиграции В.Г. Гельбрас высказывает соображение о том, что привлечение китайской рабочей силы в Россию необходимо, но должно осуществляться лишь в рамках продуманной иммиграционной политики государства.

В конце 1998 - начале 1999 года те же ученые провели совместный опрос среди представителей китайских общин в Москве, Хабаровске, Владивостоке и Уссурийске. До сих пор он является самым масштабным исследованием китайской иммиграции, проведенным с использованием статистических методов. В проведенном анонимном опросе приняли участие 757 представителей китайских землячеств. Результаты этого исследования легли в основу ряда научных публикаций , а все главные выводы были сформулированы в изданной в 2001 году монографии В.Г. Гельбраса «Китайская реальность России» 34 , где автор приходит к заключению, что, во-первых, вопреки сложившемуся в науке мнению,

30 'Гам же, с. 117.

31 Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в 1990-е годы: проблемы взаимодействия на региональном уровне// Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. /Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. -М., 1999. С. 74 - 79.

32 Гельбрас В.Г. Китайский фактор внутренней и внешней политики России // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. /Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. — М., 1999. С. 43-73.

33 См., например, Гельбрас В.Г Предварительные итоги изучения проблем китайской миграции в Москве, Хабаровске, Владивостоке и Уссурийске (результаты анкетных опросов) II Перспективы Дальневосточного региона: китайский (¡»актор. - М., 1999; Гельбрас В.Г. Китайские мигранты в Москве // «Азия и Африка сегодня». 1999, № 11,2000, № 1; Гельбрас. В.Г. Китайские землячества в российских регионах // Диаспоры, 2001 №2-3.

34 Гельбрас В.Г Китайская реальность России. - М., 2001. основная масса китайских мигрантов сосредоточена не на Дальнем Востоке, а в Европейской части России. Во-вторых, что существуют принципиальные различия в составе мигрантов между Москвой и Восточными областями нашей страны: если в российской столице были представлены выходцы практически из всех административно-территориальных единиц Китая, то на Дальнем Востоке состав общин складывается в подавляющем большинстве случаев из представителей трех провинций северо-востока КНР. В-третьих, что в восточных областях России состав мигрантов часто меняется, а миграция носит в основном маятниковый характер. Наконец, новым словом в изучении современной китайской миграции явилось признание значительной роли московской общины китайской диаспоры в формировании и жизнедеятельности землячеств китайских мигрантов на всей территории России.

По итогам тех же опросов руководитель и участник дальневосточных исследований, В.Л. Ларин опубликовал в 2001 году в журнале «Диаспоры» обстоятельную статью «Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке: ответ алармистам»33. В ней автор останавливается на проблеме коммерческой китайской миграции в Россию, пытаясь обратить внимание читателей на положительные стороны этого процесса и развенчать миф о «китайской угрозе», доказав, что в большинстве проблем, ассоциируемых общественным мнением с китайским присутствием, виноваты, на самом деле, не китайцы, а местные власти, население, а также сама российская действительность. В.Л. Ларин отмечает, что интерес китайских иммигрантов в России ограничивается экономической сферой, а угрозы территориальной целостности нашей стране приезжие не представляют.

Проблема безопасности России поднималась также в коллективной монографии сотрудников Московского Центра Карнеги «Миграция и безопасность в России» 36, выпущенном в 2000 году. В главе пятой

35 Ларин В.Л. Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке: ответ алармистам //Диаспоры. 2001. № 2-3. С.76- 112.

36 Миграция и безопасность в России. / Под ред. Г. Витковской и С. Панарина. — М., 2000.

Национальная безопасность России: вызов китайской миграции» авторы анализируют утвержденную в 2000 году президентским указом Концепцию национальной безопасности в связи с наблюдающимся в России ростом численности китайских мигрантов. Основной вывод работы звучит неутешительно: «При нынешнем своем содержании Концепция национальной безопасности не может считаться фундаментальным документом, определяющим стратегию и тактику действий общества и государства на китайском направлении. Она должна быть коренным то образом переработана» .

Целым рядом публикаций по проблеме современной китайской миграции в Россию в конце 1990-х годов - начале нового столетия отметились другие специалисты: ученый секретарь Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН, участница

39 названного выше исследовательского проекта E.JI. Мотрич , профессор Иркутского государственного университета В.И. Дятлов 40 , сотрудник ИИАЭНДВ Г.Б. Дудченко 41 , доктор политических наук, сотрудник государственного университета Сан-Диего (США) М.А. Алексеев (его

42 исследование в России вышло лишь в виде журнальной статьи) .

Большинство исследователей, серьезно и целенаправленно занимавшихся проблемой китайской иммиграции в нашу страну, в вопросе территориальной безопасности России, возможности китайской демографической экспансии сходятся во мнении, что на сегодняшний день угрозы лавинообразной неконтролируемой миграции китайцев на территорию России не существует. Той же позиции придерживается и

37 Глава 5. Национальная безопасность России: вызов китайской миграции. С. 188 - 227 // Миграция и безопасность в России. / Под ред. Г. Витковской и С. Панарина. — М., 2000.

38 Там же. С. 221-222.

39 Мотрич E.JI. Демографический потенциал и присутствие китайцев на Российском Дальнем Востоке// Проблемы Дальнего Востока. 2001. №6.

40 Дятлов В.И. Китайцы в Сибири: отношение общества и политика властей // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. — М., 1999.

41 Дудченко Г.Б. Граждане КНР во Владивостоке: реалии современности // Россия и ЛТР. 2001, №4.

42 Алексеев М.А. Угрожает ли России китайская миграция? (Территориальная безопасность и межэтнические отношения в Приморском крае) // Мировая экономика и международные отношения. 2000, №11 - 12. директор Института Дальнего Востока РАН М.Л. Титаренко . Он утверждает, что негативный сценарий может материализоваться только в случае экономической катастрофы в Китае, а на сегодняшний день является не более чем мифом.

Можно констатировать, что ученые, занимающие противоположную позицию и утверждающие, что России угрожает китайская экспансия, составляют меньшинство. В качестве таких примеров можно привести работы дальневосточных исследователей - А. Филонова44 и С. Ходакова45.

Одним из наиболее значимых научных трудов по проблеме китайской миграции в Россию является монография В.Г. Гельбраса «Россия в условиях глобальной китайской миграции»46. Она явилась результатом проведенного в 2002 году исследования китайских общин в Москве, Иркутске, Хабаровске и Владивостоке, аналогичного тому, что прошел в российских городах в 1998 - 1999 году. В этот раз авторы опросили 525 китайских мигрантов.

Можно спорить о том, насколько оправдано применение количественных социологических методов при исследовании проблем всего китайского меньшинства в России в целом: закрытость китайских землячеств, а также отсутствие доступной и достоверной информации о них в госорганах не позволяет составить более или менее четкого представления о генеральной совокупности изучаемого объекта. Невозможно определить не только пропорции тех или иных социально-профессиональных групп в составе китайского меньшинства, но и численность мигрантов в различных регионах страны, из-за чего под вопрос встает случайность выборки, а соответственно и репрезентативность полученных данных. Всё же, даже если допустить, что сами полученные цифры неточны, они в большинстве случаев позволяют выявить общие тенденции в развитии китайской

43 Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай — Россия 2050: стратегия соразвития. — М.,2006. С.269.

41 Филонов А. Пограничная политика России в Дальневосточном регионе. // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М.: Московский Центр Карнеги. 1999.

Ходаков С. Иммиграция и иммиграционная политика в Хабаровском крае // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. - М., 1999.

46 Гелъбрас В.Г. Россия в условиях глобальной китайской миграции. — М., 2004. миграции в Россию и обозначить основной круг проблем, связанных с этим явлением.

Принципиально новым выводом, к которому пришел по итогам исследования В.Г. Гельбрас явилось то, что китайская миграция во всем мире переходит сейчас в новую стадию: период стихийного переселения отдельных выходцев из КНР в другие страны мира завершился, начинается этап целенаправленной и стимулируемой Пекином эмиграции китайцев, призванных, по плану правительства КНР, служить интересам Китая за рубежом, обеспечивая планомерное расширение внешних рынков сбыта для китайских товаров по всему миру. Планы Китая выражены в провозглашенной весной 2000 года на 3-ей сессии Всекитайского собрания народных представителей тогдашним Председателем КНР Цзян Цзэминем стратегии глобального внешнеэкономического наступления Китая» «Идти J7 вовне» .

По-прежнему автор утверждает, что численность китайских мигрантов на территории России не вызывает пока серьезных опасений с точки зрения территориальной целостности нашего государства, гораздо большего внимания заслуживает экономический ущерб, который наносит России незаконная коммерческая деятельность китайских землячеств48.

В работе В.Г. Гельбраса значительное внимание уделено московской общине китайской диаспоры, которая, по словам автора, стала «самостоятельным экономическим и социальным организмом, обладающим комплексом структур, необходимых для самостоятельной активной жизнедеятельности»49. Важно также отметить, что исследование 2002 года явилось первой попыткой ученых оценить значение миграции китайских студентов в Россию. Для этого в число респондентов было включено 155 учащихся вузов, приехавших из КНР, причем в Москве они составили почти половину всех опрошенных - 74 человека.

47 Там же, с. 9, 170.

48 Там же, с. 37.

49 Там же, с. 47.

В.Г. Гельбрас первым оценил важность изучения китайской учащейся молодежи в России, определил значение, которое имеет эта категория переселенцев в общем миграционном потоке.

К наиболее значимым исследованиям китайской диаспоры в России, несомненно, относятся труды ведущего научного сотрудника Института Дальнего Востока РАН, доктора исторических наук, А.Г. Ларина. В своих статьях и монографиях50 автор исследует различные аспекты китайской миграции в Россию на протяжении всей истории существования этого процесса - с середины XIX в. и до наших дней. Изучая современное состояние «китайской квазидиаспоры» 31 в нашей стране, А.Г. Ларин рассматривает в отдельности все основные социально-профессиональные группы мигрантов, а также анализирует китайские меньшинства в их взаимодействии со страной исхода, принимающим обществом, а также между собой.

В последние годы можно констатировать рост интереса исследователей самых разных областей знания к проблеме китайской миграции в нашу страну. В результате, за последнее десятилетие в России были защищены и опубликованы сразу несколько диссертационных исследований, касающихся миграции граждан КНР в Россию. В их числе диссертации кандидатов исторических52, экономических33, политических54, социологических55 и педагогических наукэб.

50 См., например: Ларин А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк. — М.,2003; Ларин А.Г. Китайские мигранты в России. История и современность. — М., 2009; Ларин А Г. Китай и зарубежные китайцы. - М., 2008.

51 Ларин А.Г. Китайские мигранты в России. История и современность. -М., 2009. С.415.

52 Дудченко Г.Б. Китайская, вьетнамская и северокорейская миграция на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Владивосток, 2004; Анохина Е.С. «Новая» китайская миграция и политика КИР по ее регулированию в 1978-2008 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - Томск, 2010; Шармашкеева Н.Ж. Социокультурная адаптация китайских мигрантов в Бурятии. Диссертация на соискания ученой степени кандидата исторических наук. — М., 2007.

53 ЯпХунмэй. Китайская миграция в Россию: тенденции, последствия и подходы к регулированию. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. — М., 2008; Шевцова Т. Современная миграция из Китая в Россию и ее социально-экономические последствия. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - М., 2005.

54 Сатаев А.Г Китайская миграция на российский Дальний Восток: причины, масштабы и последствия явления: политический и социально-экономический аспекты. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. - Владивосток, 2009; Артюхова 10. Зарубежные китайцы во

В целом следует признать, что интерес исследователей к проблеме китайской иммиграции в Россию, который наблюдался в конце прошлого -начале этого десятилетия, отчасти компенсировал полное отсутствие научных работ по этой теме в первой половине 1990-х годов. Эту сферу уже нельзя назвать неизученной, однако на глазах меняющаяся обстановка требует от ученых постоянного внимания к данной проблеме. Для разработки и реализации грамотной и сбалансированной миграционной политики совершенно необходимо продолжение научных исследований: накопление нового эмпирического материала, отслеживание намеченных тенденций и постоянное переосмысление ранее сделанных выводов.

В зарубежной науке проблеме китайской миграции посвящены многочисленные исследования, причем в последние два десятилетия наблюдается всплеск интереса американских и европейских ученых к данной теме, который связан с резкой интенсификацией миграционных процессов из КНР. В центре внимания западных исследователей находится современное состояние китайской диаспоры и перемены, случившиеся с ней

57 в последние десятилетия - после образования КНР .

Среди основополагающих работ по теме внешней китайской миграции следует, в первую очередь, назвать четырехтомный сборник внешнеполитической стратегии КНР. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. - СПб, 2005.

55 Артюшенкова Е.В. Управление миграционными процессами России и Китая в современных условиях: Региональный аспект. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. - Чита, 2005; Гунн Ленъхуа. Международная трудовая миграция в условиях глобализации: на примере России и Китая. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. - М., 2008.

56 Кожевникова М.Н. Педагогические условия адаптации учащихся из КИР в процессе довузовской подготовки. Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. - М.,2009; Ли Сюеюанъ. Адаптация китайских студентов младших курсов к обучению в вузе: аксиологический подход: на материале специальности «Русский язык как иностранный». Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. - Комсомольск-на-Амуре, 2009; Вэй Сын Адаптация китайских студентов к межкультурному общению в образовательном процессе российского вуза. Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. — Воронеж, 2003.

57 См., например, Nyiri Г. New Chinese Migrants in Europe. The case of the Chinese community in Hungary. -Aldershot: Ashgate Publishing. 1999; The Chinese diaspora: space, place, mobility, and identity./ Ed by Laurence J.C. Ma, Carolyn Cartier. - Oxford : Rowman & Littlefield, 2003; Beyond Chinatown: New Chinese Migration and the Global Expansion of China. / Ed. by Mette Thuno. - Copenhagen: NIAS Press, 2007; Nyiri P., Saveljev I. Globalizing Chinese Migration: Trends in Europe and Asia. - Hampshire: Ashgate publishing, 2002; Bolt P.J. China's Development and the Chinese Overseas, 1978-1994: State and Diaspora in the Contemporary World Order. - Illinois, 1996; Sinn E. The Last Half Century of Chinese Overseas. - Hong Kong, Hong Kong University press, 1998 и др. го статей «Зарубежные китайцы» под редакцией профессора Хун Лю, заведующего кафедрой исследований Китая в университете Манчестера. В данном сборнике представлены 68 работ ведущих синологов и специалистов по китайской миграции, представляющих разные регионы мира. В их статьях освещены вопросы теории, изучения, периодизации, исторической эволюции и развития процесса китайской миграции, демографического распространения китайского населения в мире, реэмиграции, взаимодействия мигрантов и принимающего общества, структуры и механизмов функционирования китайских общин за рубежом, экономическая, культурная и тендерная составляющие китайского присутствия в разных регионах мира и мн. др.

Среди других важных работ, вышедших на западе, следует назвать исследование профессоров Дж. Хал и, Ч. Тан и Ю. Хали «Новые Императоры Азии. Зарубежные китайцы, их стратегии и сравнительные преимущества», вышедшее в 1998 г.59 Авторы книги уделяют внимание предпринимательской составляющей китайской диаспоры, анализируя деловую активность и жизнедеятельность зарубежных китайцев в контексте конфуцианской философии, их семейных и родовых ценностей и других ментальных и психологических особенностей зарубежных мигрантов из Поднебесной. В завершении авторы рассуждают о преимуществах, недостатках и особенностях ведения бизнеса с выходцами из Китая.

Изучая западную историографию, нельзя не отметить несколько ее принципиальных отличительных черт. Во-первых, едва ли не большинство исследователей китайской диаспоры сами являются выходцами из Китая или потомками китайских мигрантов, из-за чего большое внимание в их трудах уделяется вопросу особенностей и эволюции этнической идентичности зарубежных китайцев, а также влиянию на нее западных ценностей. Во-вторых, крайне редко в иностранной литературе

58 The Chinese Overseas / Ed. Hong Liu. -N.Y., Routledge, 2006.

59 Haley G., Tan Ch., Haley U. New Asian Emperors. The Overseas Chinese, their Strategies and Comparative Advantages. - London, Butterworth-IIeinemann, 1998. поднимаются вопросы безопасности, этнической преступности и, тем более, чрезмерной демографической концентрации китайского населения в том или ином регионе мира. Несмотря на то, что значительная часть исследований посвящена китайской диаспоре в странах Юго-Восточной Азии, где китайское присутствие наиболее значительно, в них не говорится об опасности китайской экспансии или отчуждении суверенных территорий соответствующих стран. В-третьих, в абсолютном большинстве своих работ западные исследователи сконцентрированы на положении дел в принимающем обществе. Сравнительно редко поднимаются вопросы взаимоотношения зарубежных китайцев со страной исхода и их взаимного влияния.

В этой связи нельзя не упомянуть еще один труд, изданный за пределами КНР. Это «Энциклопедия зарубежных китайцев» под редакцией Пан Лин60, основателя т.н. фонда Наследия Китая в Сингапуре (где китайцы составляют до 80% населения страны), созданная на деньги крупных китайских предпринимателей и содержащая статьи исследователей китайской диаспоры со всего света. В этой книге поднимаются темы миграции, отношений зарубежных китайцев с принимающими странами с одной стороны и с Китаем - с другой, освещаются вопросы устройства китайских общин в разных частях света и т.д. Книга содержит огромный фактический материал про китайскую диаспору во всем мире.

В КНР проблеме китайской эмиграции сейчас также уделяется значительное внимание. Для эффективной работы в этом направлении был основан научно-исследовательский институт Истории китайских мигрантов 61 , целью которого является разработка рекомендаций для центрального правительства КНР по вопросам управления внешней миграцией, координирование работы китайских исследователей в этом направлении, организация научных конференций. Институт издает целый

60 The Encyclopedia of the Chinese Overseas / ed. by Lynn Pan. - Cambridge: Harvard University Press, 1999.

61 (Zhongguo liuaqiao huaren lishi yanjiusuo). ряд научных журналов: «Изучение истории хуацяо и хуажэнь» 62 , «Материалы о хуацяо и хуажэнь» ' и др. Кроме того, научные центры созданы в ряде китайских университетов. Например, Центр исследований хуацяо и хуажэнь при Пекинском университете64 или Академия хуацяо и хуажэнь при университете Цзинань63.

Научные труды, по теме китайской миграции, выходящие в Китае, способствуют созданию внутри страны положительного образа зарубежных соотечественников, формированию лояльного отношения к китайским эмигрантам среди жителей КНР, ощущения у них единства нации, состоящей из граждан Китая и их соотечественников, живущих за границей.

Если говорить о конкретных исследователях китайской миграции, работающих в КНР, в первую очередь нужно упомянуть имя Чжуана Готу, члена консультативного комитета Канцелярии по делам хуацяо при Государственном совете КНР, автора многочисленных трудов по китайской миграции66.

Научная новизна настоящего диссертационного исследования состоит в следующем:

• китайские меньшинства проанализированы в контексте существующих теорий диаспоры;

• отмечены основные отличительные особенности формирования китайской диаспоры в нашей стране;

62 (Iluaqiao huaren lishi yanjiu).

63 (Huaqiao huaren ziliao).

64 Ф'Сл (Beijing Daxue huaqiao zhongxin).

65 (Jinan daxue huaqiao huaren yanjiuyuan).

66 См., например, Zhuang Guotu. Huaqiao huaren yu Zhongguo de guanxi (Взаимоотношения зарубежных китайцев с Китаем). — Guangdong: 2001; Zhuang Guotu. Qingchu dao yapian zhanzheng qianxi nanyang huaqiao renkoujiegou (Структура китайского населения Юго-Восточной Азии с начала правления династии Цин до Опиумной войны). Nanyang wenti yanjiu №1, 1992; Zhuang Guotu. Lun Zhongguoren yimin dongnanya de sici dachao (К вопросу о четырех волнах китайской миграции в Юго-Восточную Азию) // Nanyang wenti yanjiu. 2008; Zhuang Guotu. Huaqiao huaren fenbu zhuangkuang he fazhan qushi. (Современное распределение и тенденции развития китайцев за рубежом). [Электронный ресурс] URL: http.V/q\vgzyj.gqb.gov.cn/yjytt/155/1830.shtml (дата последнего обращения-25.01,2013).

• исследована днаспоральная идентичность зарубежных китайцев, выявлены ее особенности и зависимость от политики правительства КНР;

• проанализированы основные направления миграционной и диаспоральной политики КНР и их влияние на развитие зарубежных китайских меньшинств;

• на основе разнообразных источников информации дана приблизительная оценка и проанализировано изменение численности китайского населения на российском Дальнем Востоке, подвергнут критике миф о «желтой угрозе»;

• на примере китайской учащейся молодежи в Москве проанализирована сложившаяся ситуация в области образовательной миграции иностранцев в нашу страну.

Теоретическая значимость. Результаты диссертационного исследования могут дополнить фактологический материал, составляющий базу современной теории миграции и теории диаспоры. Предлагаемая работа может послужить дальнейшему теоретическому осмыслению роли государства в процессе диаспорообразования в современном мире.

Практическая значимость. Результаты исследования могут иметь практическую пользу для служб, определяющих политику государства в сфере миграции. Представление о реальной ситуации необходимо для принятия адекватных мер в вопросах организованного и контролируемого привлечения иностранных граждан в нашу страну.

Научный подход к проблеме присутствия на Дальнем Востоке России китайского населения позволит свести к минимуму спекуляции средств массовой информации на тему «демографической экспансии КНР» и «желтой угрозы», которые провоцируют настороженное или даже враждебное отношение российского населения к приезжим из КНР и Китаю в целом и мешают развитию взаимовыгодных партнерских отношений с этой страной. В то же время адекватная оценка присутствия граждан КНР на Дальнем Востоке страны может поспособствовать выработке своевременных и грамотных мер по регулированию миграционных потоков в этом регионе.

В диссертации поднята проблема встречи и взаимодействия различных культур, отмечен такой важный фактор, как недостаточная толерантность российского населения, особенно националистически настроенных граждан к китайским мигрантам. Борьбой с подобными проявлениями нетерпимости, с ксенофобией, воспитанием уважения к людям другой культуры призваны заниматься государственные и негосударственные организации, а также СМИ, ответственность которых за формирование настроений в обществе особенно велика.

Критический анализ процесса обучения китайской молодежи в российских вузах и шире - условий учебы и труда китайцев может быть непосредственно использован органами образования нашей страны для реформирования и улучшения сложившейся системы привлечения и обучения иностранцев.

Структура диссертационного исследования обусловлена его целью и поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложений и библиографии, содержит таблицы, графики и карты.

Заключение диссертации по теме «Этнография, этнология и антропология», Калмыков, Петр Николаевич

Эти выводы подтвердили экспертные интервью, взятые у преподавателей столичных вузов, которым приходится работать с китайскими студентами-первокурсниками. По их утверждению, в большинстве своем китайские учащиеся сильно отстают от своих российских однокурсников, причиной чего является существующий между ними и русскоязычными преподавателями языковой барьер. Китайские студенты демонстрируют разную успеваемость, но в целом, их уровень совершенно не соответствует требованиям вузов. В итоге, за редкими исключениями, к зачетам и экзаменам китайские учащиеся подходят неподготовленными.

22 Маслов A.A. Россия — Китай: этапы и проблемы образовательного обмена в XX — XXI вв. // Сотрудничество России и КНР в сфере образования: анализ прошлого и перспективы будущего. — М., 2009 С.147.

Другой важной причиной низкой успеваемости иностранных студентов в Москве является их недостаточный по стандартам российского образования уровень базовых знаний по основным предметам, необходимым для успешного обучения в ведущих московских вузах. Дело в том, что, в отличие от российских абитуриентов, сдающих ЕГЭ (а во многих, так называемых, «престижных» вузах и вступительные экзамены по профильным дисциплинам) и вынужденных готовиться к поступлению в вуз, занимаясь сверх школьной программы, иностранцы попадают в московские учебные заведения практически без конкурса. Для того чтобы стать студентами, им достаточно пройти собеседование, продемонстрировав там элементарные навыки владения русским языком, а испытания по другим предметам обычно оказываются формальностью. Если добавить к этому некоторую разницу в учебных программах и образовательных стандартах России и Китая, становится понятным, почему приезжие студенты оказываются неготовыми к получению высшего образования в Москве и испытывают столько трудностей в освоении материала, особенно на начальной стадии обучения.

Неоднократно наши эксперты жаловались, что учиться в Россию, как правило, едут не самые прилежные и способные представители китайской молодежи. Лишь малая их доля демонстрирует искреннюю заинтересованность и стремление к знаниям. Для большей же массы учащихся из Китая основная мотивация приезда в Россию заключается, в первую очередь, в получении диплома о высшем образовании, а не в приобретении полезных знаний и навыков.

Причины сложившейся ситуации заключаются в том, что Россия, к сожалению, в последнее время занимает в системе приоритетов китайских выпускников и абитуриентов не самую выгодную позицию. Как рассказал нам профессор Пекинского университета, Жэнь Гуансюань, российские вузы стали спасательным кругом для самых слабых китайских студентов, не сумевших поступить ни в один китайский вуз и, более того, не имеющих возможности поехать в Европу или Северную Америку по причине незнания английского языка. По его словам, для них платное обучение в развивающихся странах, в том числе и России, становится зачастую единственной возможностью получить диплом о высшем образовании и, по возвращении на родину, найти себе более или менее престижную и высокооплачиваемую работу.

Разумеется, было бы несправедливым игнорировать исключения из этой, увы, часто встречающейся ситуации. В частности, серьезно и ответственно к процессу получения образования, как правило, подходят китайцы, обучающиеся в магистратуре или докторантуре, студенты и стажеры, чьей специальностью является русский язык, музыка, различные виды искусства и т.д. Лица, менее заинтересованные в знаниях, как правило, реже выбирают естественнонаучные и технические дисциплины, опасаясь сложностей с зачетами и экзаменами.

И, тем не менее, к сожалению, приходится констатировать, что абсолютное большинство учащихся в российских вузах китайцев (наш собеседник назвал цифру в 90%) представляют первую категорию. Сейчас никого не удивляет ситуация, когда вернувшийся в Китай после пяти — семи лет обучения выпускник российского вуза с трудом может выразить на русском языке даже самую простую мысль.

Во время пребывания в России эти студенты, как правило, живут и общаются исключительно со своими соотечественниками, избегая контактов с представителями принимающего общества. При анализе ответов на вопрос, касающийся круга общения мигрантов, бросается в глаза, что в среднем лишь 17% респондентов заявило о сравнительно регулярных контактах с русскоязычными сверстниками, и лишь каждый двенадцатый опрошенный сказал, что более или менее часто общается с представителями иных возрастных и социальных категорий — «взрослым» населением.

Многие «обучение» в вузе совмещают с работой. 38,5% респондентов признались, что, либо регулярно работают, либо подрабатывают параллельно учебе. По данным одного из наших информаторов, до 40% московских учащихся из КИР имеют здесь семейный бизнес.

Несмотря на отсутствие интереса к России, русскому языку и изучаемой специальности, в большинстве своем они, тем не менее, не испытывает проблем со сдачей экзаменов и получением диплома о высшем образовании. Все эти вопросы, как оказалось, даже в престижных московских вузах легко решаются за деньги.

В итоге, по возвращении в Китай такие люди создают самую неблагоприятную репутацию отечественным учебным заведениям. Авторитет российского образования, (во многом за счет советских традиций) долго державшийся в Китае на самом высоком уровне, если верить словам наших экспертов, в последнее время стремительно и неуклонно падает.

Неудивительно в этой связи, что на сегодняшний день Россия не входит в число основных стран-реципиентов учебных мигрантов из Китая, занимая в этом списке лишь 11 место, несмотря на географическую близость, сравнительную дешевизну и сложившиеся традиции . Российское образование на сегодняшний день никак не поддерживает мировой тренд к лавинообразному количественному росту китайской молодежи, обучающейся за рубежом (напомним, что за первое десятилетие XXI века количество китайцев, получающих образование за границей, выросло примерно в 10 раз): если до середины 2000-х годов китайских учащихся в Москве действительно становилось больше (в 2000 году - 6,7 тыс., в 2003 -9 тысяч, в 2005 - 12526)2', то затем рост прекращается. По данным на начало 2007 года, в нашей стране обучалось около 20 тысяч китайцев23, в 2008 — 2009 учебном году - чуть меньше 17 тысяч, в 2009 - 2010 - уже 16 тысяч

23 Ларин А.Г. Китайские мигранты в России: История и современность. — М., 2009. С. 222-223.

24 Арефьев А.Л., ШерегиА.Ф. Обучение иностранных граждан в высших учебных заведениях Российской Федерации. - М., 2011. С. I9-20.

25 Ларин А.Г. Китайские мигранты в России: История и современность. - М., 2009. С. 222-223. человек . Как видно из приведенных чисел, Россия постепенно теряет свои и без того весьма скромные позиции в сфере обучения иностранцев.

Еще одной отличительной особенностью большинства китайцев, получающих образование в России, является нежелание по завершении срока обучения оставаться в нашей стране. Как мы знаем, уже более двух десятилетий китайские власти всеми силами и средствами стараются мотивировать своих соотечественников, оканчивающих зарубежные вузы, возвращаться на родину. Тем не менее, даже по официальной статистике КНР, китайские выпускники, приезжающие обратно на родину, не достигают пока 50% от общей массы, предпочитая трудоустраиваться в стране, где они получали образование. В то же время среди опрошенных нами учащихся Москвы более 85% респондентов заявили о своем желании уехать из России по окончании вуза. Среди них три четверти собиралось вернуться обратно в Китай, а еще одна четверть — продолжить обучение или искать работу в странах Европы или Америки.

Основная причина такого положения дел лежит на поверхности: низкая эффективность обучения большинства китайских мигрантов приводит к их неконкурентоспособности в интеллектуальной сфере российского рынка труда. Не желая выступать в роли низкоквалифицированных работников и занимать здесь малопрестижные вакансии, они бывают вынуждены уезжать из России.

Но это не единственная причина, заставляющая китайскую молодежь покидать нашу страну. Для более глубокого понимания ситуации представляется необходимым обратиться к проблеме адаптации китайских учащихся к новой этнической и социальной реальности.

Анализ статистического материала выявил значительные характерные особенности этого процесса у исследуемой категории мигрантов. Был изучен целый ряд его аспектов: нас интересовал уровень

26АрефьевА.Л., ШерегиА.Ф. У к. соч.-М.,2011. С.14. владения мигранта русским языком, использование русскоязычных источников информации в повседневной жизни, круг общения мигрантов, наличие или отсутствие у них желания вступать в контакт с принимающим обществом и многие другие моменты. Оказалось, что приспособление представителей китайской молодежи к новой среде обитания проходит ряд стадий - от энтузиазма первых месяцев пребывания мигранта в новой стране через период кризиса, культурный шок, сопровождающийся потерей собственного жизненного статуса, нарушением сложившейся системы ценностей, психическими травмами, депрессией, к полноценному участию в жизни общества, полному привыканию к окружающей действительности. Адаптация китайских учащихся проходит те же этапы, что и у любых других иностранцев, попавших в новую среду обитания, однако специфика этого процесса у приезжих из Китая заключается в значительной продолжительности кризиса и крайней глубине культурного шока. По нашим данным, кризисный период длится у большинства приезжих учащихся из Китая от полутора до двух с половиной лет. С трудностями справляются далеко не все: после двух — трех лет жизни в России на родину возвращается значительное число мигрантов.

Важными показателями, по которым можно наглядно проследить течение процесса адаптации мигранта, являются его субъективные оценки окружающей действительности. Мы просили респондентов оценить качество предлагаемого им образования, их жилищные условия, а также отношение к ним со стороны москвичей. Ответы опрошенных приведены в следующих таблицах:

Степень удовлетворенности мигрантов качеством получаемого образования, %

I Оценка 1 менее года 1-3 года 3-5 лет более 5 лет

1 не удовлетворен 13,6 35,3 32,1 21,4 более или менее удовлетворен 50 52,9 52,8 50

I вполне удовлетворен 20,5 11,8 9,4 21,4

I очень доволен 6,8 0 0 7,2

Оценка мигрантами своих жилищных условий, %

Оценка менее года 1-3 года 3-5 лет более 5 лет очень плохие 9,1 11,8 18,9 0 плохие 29,5 35,3 30,1 14,3 нормальные 56,8 52,9 49,1 71,4 хорошие 4,6 2,9 1,9 14,3

Оценка мигрантами преобладающего отношения к ним со стороны москвичей, %

Оценка менее года 1-3 года 3-5 лет более 5 лет I не удовлетворен 10 5,6 35,7 14,3 более или менее удовлетворен 6,8 14,7 17 7,1 вполне удовлетворен 65,9 61,8 56,6 78,6 очень доволен 13,6 17,6 3,8 7,1

По всем трем показателям наблюдается схожая ситуация: после периода эйфории и состояния удовлетворенности, у мигранта начинаются сложности в процессе адаптации, когда под воздействием непривычной обстановки он испытывает разочарование во всем, что его окружает. Но постепенно этот эффект сходит на нет, начинается последний этап адаптации приезжего, на котором его отношение к действительности улучшается.

Данные, полученные путем математического анализа, в результате обработки собранного статистического материала, полностью подтверждались в интервью с информаторами. В беседе китайцы, прожившие здесь более пяти лет, вспоминали, что именно на втором -третьем году их пребывания в Москве им было особенно тяжело, часть их соотечественников на этом этапе даже возвращалась на родину, не справившись с возникшими трудностями.

Такой сценарий адаптации мигрантов - не исключение из правил. Это классическая схема процесса привыкания приезжих к новой окружающей действительности. Кривые, описывающие процесс психологической адаптации визитеров, которые можно наблюдать на составленных нами графиках - не что иное, как различные модификации так называемой кривой процесса адаптации, впервые предложенной известным американским психологом Гарри Триандисом27.

Однако остается открытым вопрос о том, почему стадия кризиса у китайских учащихся оказывается настолько продолжительной и глубокой. Чем можно объяснить такую специфику процесса адаптации приезжих из КНР?

Существуют различные обстоятельства, затрудняющие процесс адаптации мигранта к новым условиям жизни. Китайский исследователь Ли Чжэсэнь, профессор Шеньянского Педагогического университета, выделяет семь основных типов проблем, с которыми сталкиваются китайские студенты, обучающиеся за рубежом: особенности учебного процесса в других странах; сложности бытового плана; культурные и ментальные различия с местным населением; проблемы эмоционального характера; сложности при осуществлении коммуникаций с членами принимающего общества; проблемы подработок и заработка денег и, наконец, вопросы

1S безопасности .

В случае с китайской молодежью в России каждый из таких факторов существенно осложняет процесс интеграции ее представителей в новую

27 Triandis Н.С. Culture and social behaviour. -N.Y., 1994.

28 Li Zhesen. Jianxi Zhongguo liuxuesheng zai guowai qiuxue suo yudao de wenti (Кратким анализ сложностей, с которыми сталкиваются китайские учащиеся, получающие образование за границей) // Lilun jie. 2010, №6. P. 199-200. действительность. К вышеперечисленным сложностям в нашей стране можно также добавить высокий языковой барьер между китайскими учащимися и местным населением; правовую дискриминацию мигрантов и подозрительность со стороны чиновников и правоохранительных органов; расовые различия, подчеркиваемые радикальными националистами. Всё это чрезвычайно усложняет адаптацию китайских мигрантов в России.

Одной из основных трудностей, мешающих адаптации китайских учащихся в Москве, является недоброжелательное отношение, которое они встречают со стороны значительной части российского населения. Предрассудки о вреде и опасности иммиграции в целом, а также мифы о «желтой угрозе» в частности, которые порождаются средствами массовой информации, приводят к удручающим последствиям.

В ходе нашего опроса было установлено, что 22% китайских учащихся, проживающих в Москве, оценивают отношение москвичей к себе либо как «не очень доброжелательное» (12,5%), либо как «враждебное» (9,5%). При этом доброжелательным его нашли лишь чуть более 10% опрошенных. Схожие цифры были получены А.Г. Лариным в масштабах всей России: «не вполне доброжелательным» или «враждебным» сочли отношение к себе те же 22% учащихся .

Даже та часть приезжих, которая не составляет реальной конфликтной группы и даже, напротив, ориентирована на сближение с принимающим большинством, тем не менее, в силу некоторых стереотипов, испытывает на себе негативное отношение со стороны местного населения: 47% участников нашего опроса пожаловалось на проявления недоброжелательного отношение со стороны местного населения, 58% — на поборы полиции. 46% приезжих - почти половина опрошенных - за то время, которое они провели в Москве, сталкивались с конкретными проявлениями расизма.

29 Ларин А.Г. Китайские мигранты н России: проблемы адаптации и толерантности // Этнографическое обозрение, №2,2011. С. 120.

Результаты опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение» в феврале 2007 года, выявили, что без малого четверть населения России и примерно 22% жителей столицы настроены по отношению к китайцам негативно, причем чаще (27% респондентов) антипатию по отношению к китайцам испытывают представители наиболее молодой группы

30 опрошенных — люди в возрасте от 18 до 35 лет .

Столь недоброжелательный прием, который оказывается приезжим со стороны местного населения, заметно усложняет и без того по целому ряду причин чрезвычайно непростой процесс их адаптации к российской действительности, оставляя у приезжих от России в основном негативные впечатления.

В результате, китайские мигранты в абсолютном большинстве случаев ведут предельно замкнутый образ жизни, стараясь минимизировать свои контакты с местным населением и даже со своими русскоязычными однокурсниками. Часто они полностью ограждаются от принимающего большинства, замыкаясь внутри своей национальной общины и взаимодействуя исключительно со своими земляками. Как утверждают социологи, среди всех иностранных студентов тяжелее, чем у китайцев процесс адаптации проходит только у представителей неарабских стран 11

Африки .

Итак, несмотря на почти вековые традиции обучения китайской молодежи в нашей стране, сейчас этот процесс переживает не лучшие времена. С одной стороны, руководство отечественных вузов и чиновники от образования стремятся популяризировать российскую высшую школу, привлечь как можно больше китайцев для обучения в России: в 1995 г. были взаимно признаны дипломы и научные степени двух стран; с 2001 г. в

30 ФОМ. Китай и Россия. [Электронный ресурс] URL: http://bd.fom.ru/repoit/map/d070624 (дата последнего обращения - 25.01.2013).

31 Гуань Ц., Маслова О.В. Динамика межкультурной адаптации китайских студентов // Личность в современном обществе: психолого-недагогические и эколого-психологиечекие аспекты формирования и развития. - М.,2007. С.87.

Пекине прошла выставка «Российское высшее образование в третьем тысячелетии; в 2006 году министерства образования двух стран подписали договор о сотрудничестве в области образования и т.д.

С другой стороны, у российских образовательных структур нет четкой стратегии по привлечению китайских студентов в российские университеты. Качеству обучения иностранцев в отечественных вузах не уделяется должного внимания. В сочетании со значительными трудностями, которые китайские учащиеся испытывают в процессе адаптации к российским реалиям, всё это приводит к постепенной потере Россией своих позиций на рынке образовательных услуг и, что еще менее приятно, к ухудшению репутации российской системы образования в КНР в целом.

Эту проблему необходимо срочно решать на самом высоком уровне. При этом следует учитывать, что эффективное использование потенциала китайских выпускников российских вузов на благо нашей страны, возможно лишь в случае выполнения двух условий: во-первых, те из них, кто предпочтет вернуться на родину, должны представлять собой конкурентоспособную силу и широко участвовать в экономической, политической или культурной жизни своей страны, а для этого нужно обеспечить высокое качество образования для иностранцев в России. Во-вторых, для людей, приехавших сюда учиться, необходимо создать максимально благоприятное впечатление о России, стимулировать их интерес к нашей стране.

Дальнейшее трудоустройство китайских выпускников российских вузов на родине имеет значительную потенциальную выгоду для России. Очевидно, что, прожив здесь несколько лет своей жизни, выучив русский язык, китайский мигрант, по окончании обучения в России будет заинтересован в реализации своих знаний, в том, чтобы максимально эффективно использовать приобретенные в России навыки в своей профессиональной деятельности. Фактически он тем самым невольно становится контрагентом российской науки, культуры или экономики в Китае, ориентируясь на установление тесных взаимоотношений с Россией. От того, насколько удачно он реализует полученные за годы обучения в России знания по приезде в Китай, напрямую зависит судьба межгосударственных российско-китайских взаимоотношений на самом разном уровне и в разных сферах жизни. То, какое впечатление произведет на него наша страна в годы обучения, будет определять его отношение к России на протяжении всей жизни.

Следует уделять большое внимание и тем мигрантам, которые пожелают остаться в России после окончания обучения. Этим людям, владеющим двумя сложнейшими мировыми языками, предстоит занять свое место в наиболее престижном и высокооплачиваемом сегменте рынка труда в России.

Заключение

Международная китайская миграция - явление, насчитывающее более двух тысячелетий. Зарубежная китайская диаспора формировалась и эволюционировала на протяжении веков. При этом вплоть до конца 1970-х годов она демонстрировала основные признаки классической диаспоры: вынужденный характер перемещения мигрантов на новые территории и романтическое восприятие своей исторической родины, связанное с идеей возвращения на земли своих предков и служившее для зарубежных китайцев основным диаспорообразующим фактором.

На протяжении всей истории китайской миграции отношение властей Поднебесной к своим соотечественникам за рубежом многократно менялось - от резко негативного до по-отечески теплого и наоборот, принципиальным образом влияя при этом на облик, устройство и идентичность китайской диаспоры.

Последняя резкая смена политического курса руководства КНР в отношении своих соотечественников произошла в 1978 году. Возобновление китайской миграции дало начало принципиально новому этапу в истории этого явления. Оно привело к кардинальному переустройству китайского меньшинства, к трансформации идентичности зарубежных китайцев, их самосознания и самовосприятия. Случившиеся изменения заставляют говорить о качественно новой общественной структуре, которую по целому ряду важнейших признаков уже невозможно по-прежнему анализировать в системе координат традиционных диаспор.

Можно спорить о том, что является основой диаспоры - этнические общности или государства. Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Примером тому может послужить, в том числе, и история китайской миграции за последние десятилетия. Если до перехода Пекина к политике реформ и открытости китайские общины формировались преимущественно по территориально-этническому принципу, объединяя в замкнутые анклавы представителей одних и тех же субэтнических групп, то после 1978 года решающую роль в формировании диаспоры начинает играть китайская нация, нивелируя или отодвигая на второй план этнические различия между зарубежными китайцами и объединяя их всех в мощный многомиллионный механизм - мировую китайскую диаспору.

Комплекс «выталкивающих» факторов, сложившихся к концу 1970-х годов в КНР, а также новый политический курс Пекина в отношении зарубежной миграции и китайской диаспоры, привели к беспрецедентной активизации международных миграционных потоков из Китая. Всё это явилось причиной кардинальных количественных и качественных изменений, произошедших в структуре мировой китайской диаспоры. Эволюционировал ее этнический, социальный, профессиональный состав, резко расширилась география присутствия китайского населения, но, что еще важнее, правительству КНР удалось добиться лояльности зарубежных соотечественников, их участия в экономическом развитии страны. Осознанная и последовательная политика, проводимая нынешним руководством Поднебесной в этом направлении, сделала китайскую диаспору эффективной частью механизма осуществления модернизации Китая.

В конце XX - первом десятилетии XXI века процесс зарубежной китайской миграции получил новый импульс. Наблюдается радикальный рост всех видов миграционных потоков из Китая — от туристических поездок до эмиграции на постоянное место жительство. Пекин, стремясь извлечь как можно больше пользы из сложившейся ситуации, делает ставку на максимальную консолидацию со своей диаспорой. В начале тысячелетия руководство КНР провозглашает лозунг «великого возрождения нации Китая»1, который предполагает объединение китайцев в стране и за ее пределами, независимо от гражданства, в огромную неделимую общность -единую китайскую нацию.

В ноябре 2012 года, выступая на XVIII съезде КПК, в своей заключительной речи в качестве председателя КНР, Ху Цзиньтао сформулировал в новых терминах по сути проверенный временем политический курс: «Крепить и развивать широчайший патриотический единый фронт. Единый фронт - то важнейшее чудодейственное средство завоевания новых побед в деле социализма с китайской спецификой, которое цементирует силы всех сторон, стимулирует гармонию отношений между политическими партиями, разными национальностями, религиями и социальными слоями, между соотечественниками в стране и за рубежом. <.> Проводить партийную политику относительно хуацяо, поддерживать зарубежных китайцев, китайцев-реэмигрантов и членов их семей, которым небезразличны модернизация родной страны и великое дело мирного воссоединения Родины и которые принимают во всем этом участие»2.

История развития общин китайских мигрантов в России принципиальным образом отличается от процессов диаспорообразования в большинстве стран мира. Условия, которые встречали приезжие из Поднебесной в нашей стране, с самого начала трансграничных перемещений между Россией и Китаем и вплоть до недавнего времени, не способствовали формированию здесь разветвленной структуры диаспоры, которая отличает рассеяния китайских мигрантов в странах Юго-Восточной Азии, Европы и Нового Света.

Начало последней волны миграции из Китая в Россию относится к рубежу 80-х - 90-х годов XX века. Значительные прибыли, которые

1 См. Гелъбрас В.Г. Россия п условиях глобальной китайской миграции. — М., 2004. С. 15.

2 Полный текст доклада, с которым выступил Ху Цзиньтао на 18-м съезде КПК. Сайт газеты «Жэньминь Жибао». [Электронный ресурс] URL: http://rnssian.people.com.cn/31521/8023965.html (дата последнего обращения-25.01.2013). обещала молодая и неокрепшая российская экономика тем, кто мог соответствовать ее потребностям, в короткий промежуток времени привлекли в страну значительное число граждан КНР. Однако отсутствие стабильности в социальной и экономической сфере жизни российского общества способствует тому, что они, в большинстве своем, не пытаются закрепиться здесь, предпочитая ограничиваться лишь трудовой активностью, направленной на скорейшее получение прибыли. Достижению именно этой цели - созданию наиболее благополучных условий для ведения коммерческой деятельности - был подчинен процесс формирования китайских землячеств в российских городах. По схожей схеме (разница состояла лишь в цели приезда мигранта) и под воздействием тех же факторов, но абсолютно независимо от других рассеяний, в России немного позднее стали развиваться землячества китайских учащихся.

В итоге, в нашей стране за недолгий промежуток времени, прошедший с момента возобновления миграции китайских граждан, образовалась разветвленная система закрытых общин. Она состоит из сформированных по профессиональному признаку замкнутых и минимально взаимодействующих между собой землячеств, имеющих комплексную инфраструктуру и сложные механизмы интеграции. А.Г. Ларин предложил сообщества китайских мигрантов в нашей стране о называть «квазидиаспорой» . Мы, тем не менее, считаем, что они обладают большинством ключевых признаков диаспоры и со временем постепенно, по мере развития китайского меньшинства в России, станут полноценной и полноправной частью мировой китайской диаспоры.

Что же касается нынешнего состояния, исходя из указанных выше особенностей диаспорообразования в России, можно заключить, что сегодня китайское меньшинство в нашей стране находится пока на ранней стадии • формирования и не всегда подчиняется законам, по которым происходит развитие китайской диаспоры в странах Юго-Восточной Азии и

3 Ларин AT. Китайские мигранты в России. История и современность. - М., 2009. С. 159. на Западе. В частности, Россию пока не затронул радикальный рост миграционного потока, который наблюдается во многих регионах мира с конца 1990-х годов.

В этой связи необоснованными выглядят разговоры о демографической экспансии Китая на Дальний Восток России. На сегодняшний день, как мы доказали, китайское присутствие не превышает там 3 - 5% от всего населения региона и не создает опасности чрезмерно высокой концентрации китайцев среди местных жителей. Тем не менее, в случае, если Россия не сможет в ближайшее время решить проблему депопуляции Дальнего Востока и разорения местной экономики, рано или поздно перед нашей страной может встать проблема зависимости дальневосточных территорий от многонаселенного и могущественного восточного соседа.

Наконец, мы установили, что на сегодняшний день наиболее эффективными мерами в сфере регулирования миграционных потоков является привлечение в страну учащейся молодежи и молодых специалистов. К сожалению, в условиях, когда во всем мире наблюдается резкий рост числа учащихся из КНР, Россия оказалась не готова поддержать эту тенденцию и, напротив, стала постепенно сдавать позиции страны, принимающей учебных мигрантов. Снижающееся качество высшего образования, сложности процесса социальной и культурной адаптации, распространенная в обществе ксенофобия и нетерпимость по отношению к приезжим — всё это привело к тому, что представители талантливой китайской молодежи все реже выбирают Россию в качестве страны, где они могли бы получить полезные навыки и умения и затем эффективно использовать их на практике.

Властям и гражданскому обществу необходимо понимать, что в современном мире миграция - это объективная реальность, которая будет занимать все большее место в жизни нашей страны, если мы хотим стать полноправным членом мирового сообщества. Она - не зло и не благо. Но может стать и тем, и другим, в зависимости от того насколько осмысленной и целенаправленной будет политика, воплощаемая во всех структурах государства и общества.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Калмыков, Петр Николаевич, 2013 год

1. Источники1. Статистика

2. Всероссийская перепись населения 2002 года. Национальный состав населения. Электронный ресурс. URL:http://www.perepis2002.ru/ct/html/TOM0401.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).

3. Всероссийская перепись населения 2010 года. Национальный состав населения. Электронный ресурс. URL: http://www.perepis-2010.ru/resultsofthecensus/tab5.xls (дата последнего обращения — 25.01.2013).

4. Всесоюзная перепись населения 1937 г.: краткие итоги. / Ред. Ю.А. Поляков.-М., 1991.

5. Демографический ежегодник России. Электронный ресурс. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/sta tisticCollections/docl 137674209312 (дата последнего обращения -25.01.2013).

6. Национальный состав населения СССР. Госкомстат СССР. М., 1991.

7. Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. / Под ред. H.A. Тройницкого. Т.П. Общий свод по Империи результатов разработкиданных Первой Всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года. С.-Петербург, 1905.

8. Труд и занятость в России. М., 2003; - М., 2005; - М.,2007; - М., 2009; -М., 2011.

9. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2011 г. — М., 2012 (и аналогичные сборники за предыдущие годы).

10. Arable land (hectares per person). Электронный ресурс. URL: http://data.worldbank.org/indicator/AG.LND.ARBL.HA.PC (дата последнего обращения 25.01.2013).

11. China's Total Population and Structural Changes in 2011. Электронный ресурс. URL:http://www.stats.gov.cn/english/newsandcomingevents/t20120120402780233.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).

12. Di liu ci quan guo renkou pucha zhuyao shuju fabu (Публикация основных данных VI Всекитайской переписи населения). Электронный ресурс. URL: http://www.stats.gov.cn/tjfx/jdfx/t20110428402722521.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).

13. Zhongguo tongji nianjian (Статистические ежегодники КНР) Электронный ресурс. URL: http://www.stats.gov.cn/tjsj/ndsj/ (дата последнего обращения-25.01.2013).1. Нормативно-правовые акты

14. Федеральный закон РФ от 31 мая 2002 N 62-АР «О гражданстве Российской Федерации».

15. Федеральный закон РФ от 25 июля 2002 N 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации».

16. Zhonghua renmin gongheguo gongmin chujing rujing guojifa (Закона КНР о контроле над выездом и въездом граждан) Электронный ресурс. URL:http://www.gov.en/banshi/2005-08/31 /content27709.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).

17. Zhonghua renmin gongheguo guiqiao qiaojian baohufa (Закон КНР о защите прав репатриантов и членов семей хуацяо). Электронный ресурс. URL: http://www.gqb.gov.cn/node2/node3/node5/node9/userobject7ail272.html (дата последнего обращения 25.01.2013).

18. Zhonghua renmin gongheguo guojifa (Закон о гражданстве КНР). Электронный ресурс. URL: http://www.gov.cn/banshi/2005-08/02/contentl9458.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).

19. Zhonghua renmin gongheguo xianfa (Конституция КНР) Электронный ресурс. URL: http://www.gov.cn/test/2005-06/14/content63104.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).1. Документальные источники

20. Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации на период до 2025 года. Электронный ресурс. URL: http://www.iTns.gov.ru/upload/iblock/07c/kgmp.pdf (дата последнего обращения 25.01.2013).

21. Полный текст доклада, с которым выступил Ху Цзиньтао на 18-м съезде КПК. Сайт газеты «Жэньминь Жибао». Электронный ресурс. URL: http://russian.people.com.cn/31521/8023965.html (дата последнего обращения -25.01.2013).

22. International Migration and Development: A review in light of the crisis. — N.Y., 2011. P. 4-5. Электронный ресурс. URL:http://www.un.org/en/development/desa/policy/cdp/cdpbackgroundpapers/bp2 0111 le.pdf (дата последнего обращения 25.01.2013).

23. Migration Information Source. US in focus. Chinese Immigrants in the United States. Электронный ресурс. URL:http://www.migrationinformation.org/USFocus/display.cfm?id=876#7 (дата последнего обращения — 25.01.2013).

24. Overseas Chinese rally in support of Beijing Olympics, against Western media's biased coverage. Электронный ресурс. URL: http://news.xinhuanet.com/english/2008-04/20/content8015504.htm (дата последнего обращения 25.01.2013).

25. The World Bank. GDP per capita. Электронный ресурс. URL: http://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.CD/countries/ (дата последнего обращения 25.01.2013).

26. United Nations. International Migration and Development. Regional fact sheet. Asia. Электронный ресурс. URL:http://www.un.org/migration/presskit/factsheetasia.pdf (дата последнего обращения-25.01.2013).

27. World Bank. Migration and remittances factbook 2011. Электронный ресурс. URL:http://siteresources.worldbank.org/INTLAC/Resources/Factbook2011-Ebook.pdf (дата последнего обращения 25.01.2013).

28. World Migration Report 2010. Geneva, 2010.

29. World Tourism Organization. The Chinese Outbound Travel Market with Special Insight into the Image of Europe as a Destination. Madrid, 2008. P. xii -xiii.

30. Yi kaifang de chujing líiyou mudidi guojia (diqu) (Страны и регионы, открытые для выезда в туристические поездки). Электронный ресурс. URL: http://www.gdta.gov.cn/zxbs/lxs/5595.html (дата последнего обращения -25.01.2013).

31. Александрова М.В. Программа сотрудничества смежных территорий России и Китая: история, факты, пути осуществления // Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Отв.редактор Сафронова Е.И. - М.: ИДВ РАН, 2010.

32. Алексеев М.А. Угрожает ли России китайская миграция? (Территориальная безопасность и межэтнические отношения в Приморском крае) // Мировая экономика и международные отношения. 2000, №11 12.

33. Андреева М.А. Зарубежная китайская буржуазия орудие Пекина в Юго-Восточной Азии. -М., 1973.

34. Анохина, Е. С. Деловая китайская миграция и место России в ее структуре // Вестник Томского государственного университета. 2012, № 358 (май). С. 25-27.

35. Анохина Е.С. Нелегальная китайская миграция в современном мире // Вестник томского государственного университета. 2012, №359 (июнь). С.66-69.

36. Анохина Е.С. «Новая» китайская миграция и политика КНР по ее регулированию в 1978 2008 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - Томск, 2010.

37. Арефьев А.Л. Тенденции в обучении граждан КНР в российских вузах. -М., 2006.

38. Арефьев А.Л., Шереги А.Ф. Обучение иностранных граждан в высших учебных заведениях Российской Федерации. М., 2011.

39. Артюхова Ю. Зарубежные китайцы во внешнеполитической стратегии КНР. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. СПб, 2005.

40. Артюшенкова Е.В. Управление миграционными процессами России и Китая в современных условиях: Региональный аспект. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. Чита, 2005.

41. Арутюнов С.А. Диаспора это процесс // Этнографическое обозрение, 2000. №2.

42. Бергер Я.М. Экономическая стратегия Китая. М., 2009.

43. Борисова А. Зарубежные китайцы // Азия и Африка сегодня. 2002, №5.

44. Виноградов А. Китайская модель модернизации. — М., 2008.

45. Витковская Г. С., Зайончковская Ж.А. Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России: надежды и реалии // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. /Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. -М., 1999. С.80 120.

46. Восток России: миграции и диаспоры в переселенческом обществе. Рубежи Х1Х-ХХ и ХХ-ХХ1 веков. / ред. Дятлов В.И. Иркутск, 2011.

47. Вэй Сип. Адаптация китайских студентов к межкультурному общению в образовательном процессе российского вуза. Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. Воронеж, 2003.

48. Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половине XIX начале XX в. - Владивосток, 2000.

49. Гельбрас В.Г. Китайская реальность России. М., 2001.

50. Гельбрас В.Г. Китайские мигранты в Москве // «Азия и Африка сегодня». 1999, № 11; 2000, №1

51. Гельбрас В.Г. Китайский фактор внутренней и внешней политики России // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. /Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М., 1999. С. 43-73.

52. Гельбрас В.Г. Предварительные итоги изучения проблем китайской миграции в Москве, Хабаровске, Владивостоке и Уссурийске (результаты анкетных опросов) // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор.-М., 1999

53. Гельбрас В.Г Россия в условиях глобальной китайской миграции. М., 2004.

54. Гельбрас. В.Г. Китайские землячества в российских регионах // Диаспоры, 2001 №2-3.

55. Гончаров С.Н. Зарубежные китайцы и программа «четырех модернизаций» КНР // Проблемы Дальнего Востока. 1986. № 3

56. Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье // Труды Амурской экспедиции. Вып. XI. СПб., 1912.

57. Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. СПб., 1912.

58. Гуань Ц., Маслова О.В. Динамика межкультурной адаптации китайских студентов // Личность в современном обществе: психолого-педагогические и эколого-психологиечекие аспекты формирования и развития. — М.,2007.

59. Гунн Ленъхуа. Международная трудовая миграция в условиях глобализации: на примере России и Китая. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. М., 2008.

60. Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. -М., 1999.

61. Дацышен В. Формирование китайской общины //Диаспоры. 2001, №2-3.

62. Дудченко Г.Б. Граждане КНР во Владивостоке: реалии современности // Россиян АТР. 2001, №4.

63. Дудченко Г.Б. Китайская, вьетнамская и северокорейская миграция на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Владивосток, 2004.

64. Дятлов В.И. «Диаспоры: попытка определиться в понятиях» // «Диаспоры», 1999, №1.

65. Дятлов В.И. Современные торговые меньшинства: фактор стабильности или конфликта? Китайцы и кавказцы в Иркутске. М.,2000.

66. Зайончковская Ж.А. Миграция вышла из тени. // Отечественные записки, 2004, №4.

67. Залеская О.В. Китайские мигранты на Дальнем Востоке России: 18581938 гг. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Благовещенск, 2009.

68. Ионцев В.А. Международная миграция населения: теория и история изучения. М., 1999.

69. Китай в мировой и региональной политике. История и современность. — М.: ВДВ РАН, 2006. Выпуск 11.

70. Кожевникова М.Н. Педагогические условия адаптации учащихся из КНР в процессе довузовской подготовки. Диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. М.,2009.

71. Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай Россия 2050: стратегия соразвития. -М., 2006. С.269.

72. Ларин А.Г. Китай и зарубежные китайцы. М., 2008.

73. Ларин А.Г. Китайские мигранты в России. История и современность. -М., 2009.

74. Ларин А.Г. Китайские мигранты и российский правопорядок // Азия и Африка сегодня, № 4, Апрель 2010, С. 34-40.

75. Ларин А.Г. Китайские мигранты в России: проблемы адаптации и толерантности // Этнографическое обозрение, №2, 2011.

76. Ларин А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк. -М., 2003.

77. Ларин В.Л. В тени проснувшегося дракона: Российско-китайские отношения на рубеже XX XXI веков. - Владивосток, 2006

78. Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в 1990-е годы: проблемы взаимодействия на региональном уровне // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. /Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М., 1999. С. 74 - 79.

79. Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. Владивосток, 1998.

80. Ларин В.Л. Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке: ответ алармистам // Диаспоры. 2001. № 2-3. С.76 112.

81. Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). -М., 2001.

82. Лукин A.B. Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в России в XVII- XXI веках. -М., 2007.

83. Манежев С.А. Иностранный капитал в экономике КНР. М., 1990.

84. Маслов A.A. Россия — Китай: этапы и проблемы образовательного обмена в XX XXI вв. // Сотрудничество России и КНР в сфере образования: анализ прошлого и перспективы будущего. -М., 2009.

85. Методология и методы изучения миграционных процессов. Междисциплинарное учебное пособие. / Под ред. Ж. Зайончковской, И. Молодиковой, В. Мукомеля. -М., 2007.1. Kit 'Mi

86. Миграция и безопасность в России. / Под ред. Г. Витковской и С. Панарина. М., 2000.

87. Мотрич E.JI. Демографический потенциал и присутствие китайцев на Российском Дальнем Востоке // Проблемы Дальнего Востока. 2001. №6.

88. Островский A.B. Формирование рынка рабочей силы в КНР. М., 2003.

89. Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. / Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. — М., 1999.

90. Перспективы Дальневосточного региона: население, миграции, рынки труда. /Под ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М., 1999.

91. Пескова Г.Н. Позиция России по вопросу о продаже и вывозе за границу китайских кули. // Документы опровергают. Против фальсификации истории российско-китайских отношений — М, 1982.

92. Петров А.И. Численность китайцев в России накануне Февральской революции // Миграционные процессы на Дальнем Востоке (с древнейших времен до начала века). Благовещенск, 2004.

93. Полоскова Т. Современные диаспоры (внутриполитические и международные аспекты). М., 1999.

94. Попков В. Феномен этнических диаспор. М., 2003.

95. Портяков В. Новые китайские мигранты в России: промежуточные итоги // Проблемы Дальнего Востока. 2004, №3.

96. Ретшкова М., БалдерХ. Китайская миграция в Россию: упущенные возможности // Россия и современный мир. 2011, № 1.

97. Рыбаковский JI.JI. Миграция населения (вопросы теории). М., 2003.

98. Рыбаковский JI.JI. Население Дальнего Востока за 150 лет. -М., 1990. С.47.

99. Рязанцев С., Ян Хунмэй. Китайская миграция в Россию: тенденции, последствия и подходы к регулированию. -М.2010.

100. Сатаев А.Г. Китайская миграция на российский Дальний Восток: причины, масштабы и последствия явления: политический и социально-экономический аспекты. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Владивосток, 2009.

101. Симония H.A. Население китайской национальности в странах Юго-Восточной Азии. М., 1959.

102. Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861-1917 гг.) -М., 1989.

103. Сорокина Т.Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX начало XX вв.). - Омск, 1999.

104. Степанова Г.А. О некоторых тенденциях в политике руководства КНР в отношении зарубежных соотечественников (хуацяо) в последние годы // Проблемы Дальнего Востока. 2005. № 4.

105. Тнтаренко M.JT. Геополитическое значение Дальнего Востока: Россия, Китай и другие страны Азии. М., 2008.

106. Тишков В.А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М. 2003.

107. Ткачева Г.А. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России в 20-30-е годы XX в. Владивосток, 2000. С.35.

108. Тренин Д.В. Китайская проблема России. — М., 1998.

109. Филатов JI.B. Экономическая оценка научно-технической помощи Советского Союза Китаю 1949 1966. - М.,1980.

110. Филонов А. Пограничная политика России в Дальневосточном регионе. // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М.: Московский Центр Карнеги. 1999.

111. Ходаков С. Иммиграция и иммиграционная политика в Хабаровском крае // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. -М., 1999.

112. Хоу Вэнъчэюу. Политика Китая в отношении внешней миграции // Проблемы Дальнего Востока. 2002, №6.

113. Хуан Тяньин. Китайцы в Москве (Взгляд изнутри) // Диаспоры 2001, №2-3.

114. Цветко А.С. Советско-китайские культурные связи. М. 1974.

115. Шармашкеева Н.Ж. Социокультурная адаптация китайских мигрантов в Бурятии. Диссертация на соискания ученой степени кандидата исторических наук. М., 2007.

116. Шевцова Т. Современная миграция из Китая в Россию и ее социально-экономические последствия. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. М., 2005.

117. Ян Хунмэй. Китайская миграция в Россию: тенденции, последствия и подходы к регулированию. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. М., 2008.

118. Ян Чэн. Проблема миграции в китайско-российских отношениях // Использование иностранной рабочей силы в России: проблемы и перспективы. Материалы круглого стола. -М., 2005.

119. Beyond Chinatown: New Chinese Migration and the Global Expansion of China. / Ed. by Mette Thuntf. Copenhagen, NIAS Press, 2007.

120. Bin Wii. Vulnerability of Chinese contract workers abroad. 2008. P.3 Электронный ресурс. URL:https://www.nottingham.ac.uk/cpi/documents/discussion-papers/discussion-paper-32-vulnerability-seafarers.pdf (дата последнего обращения 25.01.2013).

121. Bolt P. China and Southeast Asia's ethnic Chinese: state and diaspora in contemporary Asia. Westport, 2000.

122. Bolt P. China's Development and the Chinese Overseas, 1978-1994: State and Diaspora in the Contemporary World Order. — Illinois, 1996.

123. Brady Л-М. China's Propaganda and Perception Management Efforts, Its Intelligence Activities that Target the United States, and the Resulting Impacts on U.S. National Security. Электронный ресурс.

124. URL: http://www.uscc.gov/hearings/2009hearings/writtentestimonies/090430 wrts/090430bradystatement.php?action=feb09 (дата последнего обращения -25.01.2013).

125. Campbell P. Chinese Coolie Emigration to Countries within the British Empire. London, 1971.

126. Castles S., Miller M. The Age of Migration: International Population Movements in the Modern World. -N.Y., 1993.

127. Chinese ethnic business: global and local perspectives / ed. by E.Fong, C.Luk. Oxford, 2006.

128. Chinese migrants abroad: Cultural, Educational and Social Dimensions of the Chinese Diaspora / ed. by M. Charney, B.Yeoh, T.Kiong. Singapore, 2003.

129. Christiansen F. Chinatown, Europe: an exploration of overseas Chinese identity in 1990s. London, 2003.

130. Cohen R. Global Diasporas: an introduction. Second edition. -N.Y., 2008.

131. Connor W. The Impact of Homelands upon Diasporas // Modern Diasporas in International Politics. / Ed. by: Gabi Sheffer. -N.Y., 1986.104 .Dudley L. Poston Jr., David Yaukey. The Population of Modern China. -N.Y., -London, 1992.

132. Gamble A.R. Overseas Chinese Entrepreneurship and Capitalist Development in South-East Asia. N.Y., 2000.

133. Haley G., Tan Ch., Haley U. New Asian Emperors. The Overseas Chinese, their Strategies and Comparative Advantages. London: Butterworth-Heinemann, 1998.

134. Hu Angang. Economic And Social Transformation in China: Challenges And Opportunities. -N.Y.: Routledge, 2007.

135. Lai Ah Eng. Beyond Rituals and Riots: Ethnic Pluralism and Social Cohesion in Singapore. Singapore, 2004.

136. Li Zhesen. Jianxi Zhongguo liuxuesheng zai guowai qiuxue suo yudao de wenti (Краткий анализ сложностей, с которыми сталкиваются китайские учащиеся, получающие образование за границей) // Lilun jie. 2010, №6.

137. Louie A. Chineseness Across Borders: Renegotiating Chinese Identities in China and the United States. Durham: Duke University Press, 2004.

138. Liu Guofu. The Right to Leave and Return and Chinese Migration Law. — Leiden, 2007.

139. Marginalisation in China: Perspectives on Transition and Globalisation. / ed. by: Heather Xioquan Zhang, Bin Wu, Richard Sanders. Hampshire, 2007.

140. Marienstras R. On the Notion of Diaspora // Minority Peoples in Age of Nation-States. / Ed. by: G.Chaliand. London, 1989.

141. Meagher A. The Coolie trade. The Traffic in Chinese Laborers to Latin America 1847-1874. Philadelphia, 2008.

142. Migration Theory: Talking across Discipline. / Ed. by Caroline B. Brettell and James F. Hollifield. -N.Y., London: Routledge, 2000.

143. Min Zhou. Chinatown: The Socioeconomic Potential of an Urban Enclave. — Philadelphia, 1992.

144. Modern diasporas in international politics / Ed. by: Sheffer G. London: Croom Helm, 1986.

145. Negotiating Diaspora: Jewish Strategies in the Roman Empire / Ed. by: Barclay, John. -London, N.Y., 2004.

146. Nyiri P. New Chinese Migrants in Europe. The case of the Chinese community in Hungary. Aldershot: Ashgate Publishing. 1999.

147. Nyiri P., Saveljev /. Globalizing Chinese Migration: Trends in Europe and Asia. Hampshire: Ashgate publishing, 2002.

148. Olson J.S. An Ethnohistorical Dictionary of China. Westport: Greenwood Press, 1998.

149. Pieke F. Recent Trends in Chinese Migration to Europe: Fujianese Migration in Perspective. Geneva, 2002.

150. Repnikova M, Balzer H. Chinese Migration to Russia: missed opportunities. -Washington, D.C., 2009.

151. Rochon C., Verdier G., Lipschitz L. A Real Model of Transitional Growth and Competitiveness in China. P.7 Электронный ресурс.http://www.ihs.ac.at/vienna/resources/Economics/Papers/20100225RochonPape r.pdf (дата последнего обращения 25.01.2013).

152. Safi-cin W. Diasporas in modern societies: myths of homeland and return // Diaspora №1, 1991, Vol. l,p.83-99.

153. Seagrave S. Lords of the Rim. — London, 1995.

154. Sinn E. The Last Half Century of Chinese Overseas. Hong Kong, Hong Kong University press, 1998.

155. Skeldon R. Myths and realities of Chinese irregular migration. Geneva, 2000.

156. Skinner E. The Dialectic Between Diasporas and Homelands I I Global Dimensions of African Diaspora / Ed. by: J. Harris. Washington, 1982.

157. The Chinese diaspora: space, place, mobility, and identity / Ed. by Laurence J.C. Ma, Carolyn Cartier. Oxford: Rowman & Littlefield, 2003.

158. The Chinese Overseas / Ed. Hong Liu. Volume I IV. - N.Y.: Routledge, 2006.

159. The Encyclopedia of the Chinese Overseas / ed. by Lynn Pan. — Cambridge: Harvard University Press, 1999.

160. TololyanK. Rethinking Diaspora(s): Stateless Power in the Transnational Moment // Diaspora №1, Volume 5. 1996.

161. Wang Chun. Chinese Communist United Front and Economic Plunder of Overseas Chinese. Taipei: World Anti-Communist League. 1980.

162. Warner M. Unemployment in China: Economy, Human Resources And Labour Markets. -N.Y.: Routledge, 2007.

163. Whalley J., Sadka E., Zhang S. Inequality change in China and (HUKOU) labour mobility restrictions. Cambridge., National Bureau of Economic Research, 2004.

164. Zhou, Min. Contemporary Chinese America: immigration, ethnicity, and community transformation. Philadelphia, 2009.

165. Dongnanya huaqiao tongshi (История хуацяо в Юго-Восточной Азии) / Wu Fengbin zhubian. Fuzhou, 1994.

166. Haiwai huaqiao huaren yu Zhongguo gaige kaifang (Зарубежные китайцы и реформы открытости в КНР) / Ren Guixiang zhubian. Beijing, 2009.

167. Huaqiao huaren yu xin Zhongguo (Зарубежные китайцы и новый Китай) / Zhang Yinglong zhubian. Guangzhou, 2009.

168. Huang Kunzhang. Cong luo ye gui gen dao luo di sheng gen: shijie huaren yanjiu wenti. Guangzhou, 1999. (От концепции «опавшие листья возвращаются к корням» к «упавшее на землю дает корни»: проблемы исследования хуажэнь в мире).

169. Shan Anmeng. Zhongguode xinyimin yu renkou pucha (Новые китайские мигранты и всеобщая перепись населения) // Southeast Asian Studies. 2006, №4.

170. Zhuang Guotu. Huaqiao huaren fenbu zhuangkuang he fazhan qushi. (Современное распределение и тенденции развития китайцев за рубежом). Электронный ресурс. URL: http://qwgzyj.gqb.gov.cn/yjytt/155/1830.shtml (дата последнего обращения -25.01.2013).

171. Zhuang Guotu. Huaqiao huaren yu Zhongguo de guanxi (Взаимоотношения зарубежных китайцев с Китаем). — Guangdong: 2001.

172. Zhiiang Guotu. Lun Zhongguoren yimin dongnanya de sici dachao (K вопросу о четырех волнах китайской миграции в Юго-Восточную Азию) // Nanyang wenti yanjiu. 2008, №1.

173. Zhuang Guotu. Qingchu dao yapian zhanzheng qianxi nanyang huaqiao renkou jiegou (Структура китайского населения Юго-Восточной Азии с начала правления династии Цин до Опиумной войны). Nanyang wenti yanjiu №1, 1992.1. Электронные ресурсы

174. Всероссийская перепись населения 2010г. URL: http://www.perepis-2010.ru/.

175. Газета "Жэньминь жибао" на русском языке. URL: http://rassian.people.corn.cn/.

176. Информационное агентство Синьхуа на русском языке. URL: http://russian.news.cn/.

177. Федеральная миграционная служба. URL: http://www.fins.gov.ru/.

178. Федеральная служба государственной статистики. URL: http://www.gks.ni/.China International Contractors Association. URL: http://www.chinca.org/.

179. Guowuyuan qiaowu bangongshi (Канцелярия Госсовета КНР по делам китайских мигрантов). URL: http://www.gqb.gov.cn/.

180. International Organization for Migration. URL: http://www.iom.int/.

181. Kongzi xueyuan zongbu (Главное управление Институтов Конфуция). URL: http://www.hanban.edu.cn/.

182. Migration Information Source. URL: http://www.migrationinformation.org/.

183. Renmin wang (Информационное агентство "Жэньминь жибао"). URL: http://people.com.cn/.1 l.The World Bank. URL: http://www.worldbank.org/. 12.United Nations. URL: http://www.un.org/.

184. World Tourism Organization. URL: http://www2.unwto.org/.

185. Xinhua (Информационное агентство Синьхуа) URL: http://www.chinaview.cn/.

186. Zhongguo qiaowang (Портал китайцев за рубежом). URL: http://www.chinaqw.com/.

187. Zhonghua renmin gongheguo gonganbu (Министерство общественной безопасности КНР) URL: http://www.mps.gov.cn/.

188. Zhonghua renmin gongheguo guojia tongji ju (Комитет государственной статистики КНР). URL: http://www.stats.gov.cn/.

189. Zhonghua renmin gongheguo jiaoyu bu (Министерство образования КНР). URL: http://www.moe.gov.cn/.

190. Zhonghua renmin gongheguo zhongyang zhengfu (Центральное правительство КНР). URL: http://www.gov.cn/.