Социальные преобразования в Горном Алтае в 1920-1930-е годы XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Захарова, Татьяна Владимировна

• Захарова, Татьяна Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Захарова, Татьяна Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ГОРНОМ АЛТАЕ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ.

1.1. Горный Алтай в 1917 - 1922 годы.

1.2. Первые преобразования в жизни населения (1922 - 1929 гг.).

1.3. Изменение жизни населения при переходе на оседлость и в условиях коллективизации (1929 - 1939 гг.).

ГЛАВА II. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В ГОРНОМ АЛТАЕ В 1920 - 1930-Е ГОДЫ XX ВЕКА.

2.1. Тенденции и характер социального развития Горного Алтая в 1920-е годы XX в.

2.2. Социальные изменения в Горном Алтае в 1930-е годы XX в.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Социальные преобразования в Горном Алтае в 1920-1930-е годы XX века»

История страны, отдельных регионов периода 1920 - 1930-х годов XX века представляет собой время сложных проблем, грандиозных перемен, социальных потрясений. Пересмотр исследователями многих вопросов, появление богатой разнообразной источниковой базы, современные реалии жизни позволяют сегодня судить о том времени более объективно.

Горный Алтай почти всегда находился на периферии исследований, в лучшем случае в серьезных трудах делались ссылки на некоторые явления и процессы, протекающие в регионе. Сегодня пришло понимание того, что на примере небольшого, достаточно замкнутого региона можно исследовать некоторые общегосударственные процессы, при этом выявить закономерности и тенденции, характерные как для страны в целом, так и для ряда регионов.

В- отечественной исторической науке долгое время преимущество отдавалось исследованиям, направленным на изучение и анализ глобальных процессов, происходящих в стране и обществе в целом.

В современной исторической литературе, в связи с начавшимся процессом демократизации общества, в последние годы происходит возвращение к исследованию вопросов, связанных с первыми преобразованиями после октября 1917 г. Это было связано с новой волной возрастающего интереса к советской истории, а не только к ее «белым пятнам». Все больший интерес вызывает исследование исторических процессов на определенной территории в рамках ее национальной и культурной специфики. Такая ориентация позволяла взглянуть на динамику и характер развития того или иного процесса в целом, определить его содержание и влияние на различные стороны жизни населения. Несомненный интерес в этой связи имеет изучение социальных преобразований 1920 - 1930-х годов в Горном Алтае. В эти годы они происходили на фоне поиска пути национального самоопределения. Поэтому исследование процесса социальных преобразований, в частности изменения жизни и быта населения, на наш взгляд, является весьма актуальным.

Обращение к теме истории социальных преобразований продиктовано ее недостаточной изученностью, необходимостью критически пересмотреть отдельные положения, оценки и выводы, уточнить характер событий и явлений, имевших место в Горном Алтае в 1920 - 1930-е годы XX века. Специальных исторических, историко-культурных исследований на материалах Горного Алтая по обозначенной проблеме нет. Тем не менее, авторы в советское и постсоветское время не раз обращались к различным аспектам темы.

На общесоюзном уровне вопросы социальных преобразований не ставились отдельной темой для изучения, а рассматривались в рамках культурных преобразований. Среди авторов, изучавших вопросы «культуры» следует отметить С.Н. Базанова, Н.П. Жилина, В.Я. Осокину, Б.Б. Пиотровского, М.П. Ким1. В своем большинстве это монументальные работы, содержащие факты и сведения, отражающие культурную политику партии и государства, показывающие взаимосвязь культуры с «этнической жизнью». Однако, некоторые аспекты (материально-продовольственное положение в стране, обеспечение людей продуктами питания) получили более детальное рассмотрение. Так, В.З. Дробижев, изучая социальную политику государства в 1920 - 1980-е годы, считает, что основной причиной различного рода кризисов и проблем в указанный период являлась политическая нестабильность в обществе. «.В конце 1920-х годов стала ощущаться нехватка продуктов питания. Это было связано, в частности, с резким увеличением численности промышленных работников. Трудности с продовольствием. потребовал и введения в 1929 г. карточек на продукты питания.Несопоставимы были и нормы снабжения.В начале 1930-х годов рабочим полагалось по карточкам в

1 Культурная жизнь в СССР. 1928 - 1941 гг. / Под ред. С.Н. Базанова, Н.П. Жилина. М., 1976; Осокина В.Я. Социалистическое строительство в деревне и община. 1920 - 1933 гг. М., 1978; Советская культура: 70 лет развития / Под ред. Б.Б. Пиотровского. М., 1987; Советская культура в реконструктивный период, 1928 - 1941 / Под ред. М.П. Ким. М., 1988. день 800 грамм хлеба, а занятым на особо трудных участках - до 1 кг.Причиной нехватки отдельных товаров народного потребления в конце 1930-х годов.стала политическая нестабильность.»1.

Оценивая советскую историографию, необходимо отметить, что тогда историческая наука развивалась неоднозначно. С одной стороны, имело место серьезное фундаментальное исследование, стремление выявить глубинные закономерности исторического развития страны и отдельных регионов, определить в этом процессе общее и особенное. В то же время шел процесс превращения исторической науки (и других гуманитарных наук) в политизированную систему знаний, опирающуюся на сугубо доктринальный подход. Конкретно-исторический материал, его серьезный исторический анализ подменялись в лучшем случае полуправдой, вариативность в оценках почти не допускалась.

Сибирскую проблематику развивали Ф.А. Лукинский, B.JT. Соскин, А.Н.

•у

Соскина . Комплексно анализируя указанные работы, следует отметить, что процесс социальных преобразований полностью укладывался в рамки «культурной революции», которая объявлялась составной частью социальной революции. Данный процесс в своей эволюции проходил три этапа: первый этап - лето 1918 г. - начало социальных преобразований, второй - 1920-е годы, этап, когда преобразования происходили в условиях социально-экономической и политической нестабильности. На третьем этапе - 1930-е годы -преобразований осуществлялись в рамках мирного строительства.

Картину социальных изменений в 1980-е годы в рамках изучения сибирской деревни рисует Н.Я. Гущин. В работе «Основные этапы,

1 Социальная политика советского государства / Под ред. В.З. Дробижева. М., 1985. С. 100.

2Культура Сибири в период социализма и развернутого строительства коммунизма (1937 - 1963 гг.). Новосибирск, 1965; Соскин В.Л. Культурная жизнь Сибири в первые годы НЭПа (1921 - 1923 гг.). Новосибирск, 1971; Соскина А.Н. История социальных обследований сибирской деревни в 20-е годы. Новосибирск, 1976. закономерности и особенности преобразования социальной структуры сибирской деревни (1917 - конец 70-х годов)» автор дает периодизацию «социалистических преобразований» социальной структуры деревни. Первый период у него совпадает по времени с 1917 г. и последовавшей затем гражданской войной. Второй охватывает НЭП, на третьем этапе коренные преобразования происходили в ходе коллективизации и построении «нового социалистического общества»1.

Два последних этапа наиболее важны для данного диссертационного исследования, поскольку на первом этапе, охватывающем 1920-е годы, основная тенденция проявилась в осереднячивании деревни - «консолидации и росте средних слоев». На третьем этапе в результате коллективизации и утверждения «социалистического строя» изменилась сама «сущность крестьянства». В деревне было покончено с социальной раздробленностью, прекратилось расслоение на бедняков, середняков и кулаков .

В рамках социализации сибирской деревни, по мнению В.А. Ильиных, игнорировалась связь социальных процессов с демографическими, а также происходила абсолютизация трехчленной структуры крестьянства (бедняки, середняки, кулаки). Автор считает, что нового взгляда на проблему требует появившаяся точка зрения, отрицающая социальную дифференциацию нэповской деревни (по мнению ее сторонников, кулачества в условиях уравнительного подушного раздела земли не было и быть не могло, а степень состоятельности крестьянина зависела от его трудолюбия)3.

1 Гущин Н.Я. Основные этапы, закономерности и особенности преобразования социальной структуры сибирской деревни (1917- конец 70-х годов). Новосибирск, 1982. С. 20.

2 Там же. С. 22, 32; Он же. История крестьянства советской Сибири: итоги и задачи изучения // Гуманитарные исследования в Сибири. Итоги и перспективы. Новосибирск, 1984.

3 Ильиных В.А. Факторы социальной и имущественной дифференциации сибирского крестьянства в условиях Нэпа // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. 2: Социально-демографическое развитие советской Сибири. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции (12-14 декабря 1989 г.). Новосибирск, 1989.

Вопросы социальной истории национальных регионов Сибири рассматривались в работе различного рода конференций. В этой связи следует отметить Всесоюзную научную конференцию по изучению исторического опыта социально-демографического развития Сибири, проведенную в декабре 1989 г. в Новосибирске. В ней приняли участие С.С. Букин, Н.Я. Гущин, В.А. Ильиных, И.С. Кузнецов, A.C. Московский и другие авторы.

В работе секций конференции были рассмотрены вопросы численности населения Сибири в начале 1920-х годов, ее социальной структуры, проблемы социально-бытового и демографического развития, миграции населения от 1920-х к 1930-м годам XX века1.

В ходе обсуждения были выработаны основные положения, к которым пришли принявшие участие в дискуссии исследователи.

Во-первых, в Сибири социальные и демографические процессы отличались своеобразием, определяемым особенностями природных условий, исторического, социально-экономического развития и другими факторами (суровые природные условия, удаленность от центра, малая плотность населения, очаговый характер расселения, особенности территориально-отраслевой структуры хозяйства);

Во-вторых, одним из важнейших факторов, существенно повлиявшим на изменение численности и состава населения явилась миграция, происходившая по сути дела перманентно, к числу основных факторов, влияющих на степень ее интенсивности, относятся территориальные различия в жизненном уровне на различных территориях;

В-третьих, запущенность социально-бытовой сферы непосредственно отражалась на обеспечении жизненных потребностей людей, воспроизводстве

1 Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. 2: Социально-демографическое развитие советской Сибири. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции (12-14 декабря 1989 г.). Новосибирск, 1989. населения. Состояние здравоохранения, качество продовольствия и рацион питания в значительной мере определяли заболеваемость и продолжительность жизни человека. Жилищные условия и обеспеченность детскими учреждениями влияли на динамику браков, разводов и рождаемости населения.

С социально-экономических и демографических позиций социальные процессы в деревне, в частности, сложный процесс раскулачивания (один из итогов коллективизации) крестьянства, показал продолживший свои исследования в 1990-е годы Н.Я. Гущин. Он отмечает, что в годы советской власти «кулак из экономической категории превратился в политическую фигуру.более того, в статистических материалах этого периода термин «кулак» сопоставлялся с термином «зажиточный крестьянин».преобладал сугубо политический взгляд на кулака как классового врага, который подлежит ликвидации»1.

Историография истории социальных преобразований в Горном Алтае прошла сложные этапы своего становления.

На I этапе (1920 - 1930-е гг.) в основном, происходило накопление фактического материала по теме. Исследователи не шли дальше описания хозяйственно-экономической и культурно-бытовой жизни коренного населения, выводы и оценки событий в их работах отсутствовали. Новые подходы в изучении истории Алтая наметились после октября 1917 г., когда история народа стала рассматриваться в рамках изучения «ранее отсталых народов», вступивших на социалистическую стадию развития.

II этап (1940 - 1950-е гг.) характеризовался первым осмыслением преобразований во всех сферах жизни. В своем большинстве исследования несли на себе серьезный идеологический отпечаток, хотя и опирались на

1 Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934 гг.). Методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск, 1996. С. 31-32. солидную источниковую базу. Именно в это время появляется ряд работ, в которых социальные преобразования рассматриваются во взаимосвязи с экономическими «реформами». «Бытовая» тематика не ставилась целью изучения, поэтому интересующие нас сведения представлены фрагментарно и без определенной системы.

На III этапе (1960 - 1985 гг.) происходила активная обработка имеющегося материала. Большинство работ, посвященных социальным преобразованиям, раскрывают достижения, основные закономерности этого процесса в стране.

С 1985 по 1991 гг. отечественная историография вступила на IV этап - этап новых взглядов на проблему с позиций «белых пятен» и пересмотр всей советской истории. Историческая наука под влиянием идей «перестройки» перестала быть однородной, появились основания для становления различных школ и направлений. Характерным явлением для этого периода стало широкое исследование различных социальных проблем, как в рамках страны, так и отдельных регионов. Отныне внимание исследователей было обращено на все стороны повседневной жизни человека.

Итак, в советский период историография истории социальных преобразований в национальных окраинах полностью укладывалась в проблематику развития советской историографии в целом. В течение длительного времени в советской исторической науке шел разбор уже известных идей об успехах социалистического строительства. Именно через их призму происходило изучение данной тематики в рамках исторических исследований. Изучались успехи и закономерности в культурном развитии, предопределенные советским этапом государственности.

Практически отсутствовала вариативность в оценках. Различие наблюдалось лишь в подборе фактов, которые вписывались в общепринятую концепцию темы успешного строительства новой жизни. Недостаток советской историографии был связан с тем, что историческая наука в большей степени была ориентирована на исследование политических сюжетов, тема жизни и быта человека оставалась вне поля зрения исследователей.

Сегодня, имея на руках достаточно объемный пласт исторических источников, со многими выводами и оценками советской историографии можно не согласиться. Но необходимо отдать должное тому, что вопросы социального развития все же ставились на повестку дня, шло многостороннее накопление фактического материала, авторы искали подходы для анализа и обобщения накопленных сведений.

С 1991 г. начался V этап в развитии историографии темы, когда исследователи стали уходить от прямолинейных и однозначных оценок и фокусировать свое внимание на взвешенных, комплексных работах и даже междисциплинарных исследованиях. Это было не только время сложных перемен в истории страны, но и время критического осмысления проблемы в целом, особенно на региональном уровне. Вопросы изменения условий и образа жизни населения стали злободневными не только для обычных граждан, но и для исследователей истории Горного Алтая.

Представление о Горном Алтае к 1917 г. можно сделать на основе анализа трудов Н.М. Ядринцева, В.И. Вербицкого, Н. Калачова.

Н.М. Ядринцев в своем исследовании показал быт населения Горного Алтая во взаимосвязи с демографическими процессами. В частности, автор, изучая причины вымирания инородцев, полагал, что во многом сама их культура и образ жизни способствовали росту заболеваемости и смертности. «Мы должны прийти к заключению, - отмечал он, - что быт инородцев не находится в удовлетворительном состоянии. Множество исторических данных и свидетельствуют, как безутешен был быт инородцев, сколько несчастий окружало их, какие потери они несли при заболеваниях, какие эпидемии губили целые племена»1.

Традиции изучения вопроса были продолжены В.И. Вербицким. Исследователь в работе по истории алтайских инородцев дал ценнейшее описание традиционного уклада жизни алтайцев, в том числе им была исследована и охарактеризована картина материальной и духовной культуры народа, которая нашла отражение в описании наружного вида, одежды, обуви, рациона питания, основных занятий и традиционных представлений алтайцев, сохранившихся к моменту начала социальных преобразований советской власти. Научная работа В.И. Вербицкого была продолжена советскими исследователями. ;

Сведения о коренном населении Алтая были собраны и частично систематизированы этнографом Н. Калачовым, который во время своей поездки к теленгитам исследовал этнический состав, расселение, занятия, быт и образ жизни тюркских племен (к ним он причислял и алтайцев) и в результате пришел к выводу, что народы, населяющие Алтай, в культуре и быту сохранили первозданную чистоту3.

Итак, авторы досоветского периода изучали социальную историю Горного Алтая в процессе ее развития, являясь современниками описанных ими событий. Наиболее детально были затронуты вопросы численности населения, хозяйственного развития, родового состава и расселения.

В 1920 - 1930-е годы появились первые отклики на процесс установления советской власти. Вопрос о выделении автономной области «Ойрат» в рамках

1 Ядринцев Н.М. Сибирские инородцы. Спб., 1891. С. 146.

2 Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. М., 1893.

3 Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей, сведения об их численности // Живая старина. Вып. III и IV. М., 1896. культурно-исторического очерка об алтайцах исследовался Сары-Сэпом Конзычаковым. Автор достаточно подробно останавливается на расселении алтайских племен, их численности, отмечая, что вследствие «колонизаторской» политики правительства алтайцы, по сути, были вытеснены с исконных, внутринадельных мест проживания, а контакты с русским населением привели к тому, что практически все население Горного Алтая к 1922 г. являлось смешанным1.

В 1925 г. В.М. Лавров в своем исследовании впервые попытался дать оценку уровня жизни и материального благосостояния населения и пришел к выводу, что условия жизни в городах и селах Сибири не соответствовали требованиям времени, а доходы не покрывали даже минимальных потребностей населения2.

История алтайцев с классовых позиций и в рамках изменения социального положения народа рассматривалась Л.П. Потаповым. В своих ранних работах автор дает краткую характеристику этнографических групп Северного Алтая. В рамках главы «Домашнее ремесло» исследователь характеризует типы жилищ у алтайцев. В частности, он отмечает, что «.у тубаларов распространены четырех-, шести- и восьмиугольные деревянные юрты из толстых бревен.такая юрта имеет крышу в виде конического шалаша из жердей, покрытых берестой. .»3.

Свои исследования Л.П. Потапов продолжил в 1940 - 1950-е годы. В «Кратком очерке культуры и быта алтайцев» исследователь более подробно, чем в своих ранних работах касается вопросов происхождения, расселения и наличия родоплеменных групп алтайцев, в частности, к северным алтайцам

1 Козынчаков Сары-Сэп. Культурно-исторический очерк об алтайцах (К вопросу о выделении автономной области «Ойрат»)//Сибирские огни. 1922. № 1.

2 Сибирь в 1923 - 1924 гг. / Под ред. В.М. Лаврова. Новониколаевск: Издание Сибревкома, 1925.

3 Потапов Л.П. Очерк истории Ойротии (Алтайцы в период русской колонизации). Новосибирск, 1933; Он же. Разложение родового строя у племен Северного Алтая. М.-Л., 1935. С. 111.

Л.П. Потапов относит тубалар, челканцев, кумандинцев, шорцев, к южным -теленгитов, алтай-кижи, телесов и телеутов1. Наиболее обстоятельно изменения советского периода в жизни алтайцев через изменения в одежде автор рассматривает в работе «Одежда алтайцев», где указывает, что «на Алтае одежда никоем образом не определяет человека; тот, кто завел себе новую одежду, выглядит приличным и богатым, а кто давно носит свою одежду, выглядит бедным и оборванным.» . В заключении автор приходит к выводу, что одежда алтайцев с древнейших времен и вплоть до XX века изготавливалась преимущественно из материалов местного производства; резкое различие одежды северных и южных алтайцев объясняется условиями хозяйственной деятельности, при этом одежда южных алтайцев была более приспособленной к климату Горного Алтая; взаимодействие с другими народами, в частности, с русским населением проявилось в ношении нижнего белья и его стирке, появлении готового платья.

Самой крупной работой этого периода можно назвать «Очерки по истории алтайцев», в которых исследователь сопоставляет отличия в жизни южных и северных алтайцев, проявившихся как в пище, так и в одежде и жилище. На первый взгляд, по мнению историка, эти различия показывают, что экономика, культура и быт южных алтайцев были выше, чем у северных. Однако такой вывод был бы неправильным, поскольку «наиболее примитивные элементы культуры и быта были характерны не для всех северных алтайцев, а только для той их меньшей части, которая обитала в глухих таежных районах, изолированно от русского крестьянства»3. Необходимо отметить, что уровень экономики, культуры и быта южных и северных алтайцев отличался в зависимости от степени взаимодействия с русским населением.

1 Потапов Л.П. Краткий очерк культуры и быта алтайцев. Горно-Алтайск, 1948.

2 Потапов Л.П. Одежда алтайцев // Сборник музея антропологии и этнографии. Т. 12. Л., 1951. С. 10.

3 Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. М.-Л., 1953. С. 226.

В 1960-е годы появляются первые работы, посвященные коллективизации в Горном Алтае и ее последствиям для социально-экономического развития региона.

Л.П. Потапов посвятил этому процессу «Очерк социалистического строительства у алтайцев в период коллективизации», где автор анализирует основные «методы» коллективизации. К их числу он относит различного рода обещания («Организуйтесь, государство все даст вам: и деньги, и машины. Будете в колхозе - без хлеба не останетесь. Дадут сколько нужно»), запугивания раскулачиванием, высылкой, расстрелами. Исследователь отмечает, что в процессе коллективизации «происходила погоня за ее процентами, в частности, был выброшен «лозунг»: коллективизировать в течение весны 1930 г. каждый аймак на 100%.Особенно чувствительными в ходе коллективизации являлись антисередняцкие перегибы. Так, по одному Усть-Канскому аймаку умудрились раскулачить 73 середняка, 5 бедняков и одного батрака.»1. На основе этого, отмечает Л.П. Потапов, можно судить о методах раскулачивания и процессе «окулачивания», то есть искусственного превращения в кулака.

Работу Л.П. Потапова частично дополняет материал, собранный Н.М. Киселевым, который соглашается с мнением первого в том, что социалистические преобразования проводились слишком высокой ценой, порой недопустимыми методами2. Эту точку зрения поддерживали и историки последующих лет, считая, что для партии главным являлось не изменение жизни людей к лучшему, а «гонка за социалистическими показателями».

1 Потапов Л.П. Очерк социалистического строительства у алтайцев в период коллективизации. Горно-Алтайск, 1961. С. 14.

2 Киселев Н.М. Экономические преобразования в Горном Алтае за годы советской власти // Об изучении и развитии производительных сил Горного Алтая (Материалы к первой научной конференции ОНИИ). Горно-Алтайск, 1961.

В 1969 г. Л.П. Потапов продолжил свои исследования, вылившиеся в работу «Этнический состав и происхождение алтайцев», в которой он дает характеристику этнического состава южных и северных алтайцев; автор, прежде всего, восстанавливает картину родоплеменного и территориального деления коренного населения Горного Алтая начала XX века. Анализируя данные переписи 1897 г. и этнографическую литературу, исследователь отмечает существование резкой обособленности южных и северных алтайцев, поскольку сеоки южных алтайцев отличались по названию от сеоков северных, причем в районах расселения северных алтайцев сеоков южных не встречалось (за редким исключением), а в районах обитания южных алтайцев почти не было сеоков северных алтайцев. Внутри различных групп алтайцев расселение сеоков в пределах каждой административной единицы было преимущественно смешанным1.

В основном, поздние труды Л.П. Потапова представляют собой историко-этнографические очерки, рассказывающие, о происхождении и этническом составе племен Горного Алтая, интересующие нас «бытовые подробности» в должном объеме не нашли в его работах своего отражения.

Традицию в изучении коллективизации вслед за Л.П. Потаповым и Н.М. Киселевым, но только с позиций «культурных преобразований» продолжил В.А. Демидов. Процесс создания колхозов в Ойротской области он рассматривает во взаимосвязи с переводом кочевого населения на оседлость, который, в свою очередь, был неразрывно связан с изменением традиционного образа жизни алтайцев.

В работе «Переход алтайцев на оседлость» исследователь акцентирует свое внимание именно на этом аспекте, отмечая, что переход к оседлости

1 Потапов Л.П. Этнический состав и происхождение алтайцев (историко-этнографический очерк). Л., 1969. сопровождался ломкой многих освященных религией обычаев. Достаточно сказать, что сам факт замены юрты избой подрывал сложившиеся взгляды на жилище с неизменным очагом в центре.и раз и навсегда установленным порядком.Женщина-алтайка не могла понять, как же могут быть размещены в избе предметы обихода., каким образом определить мужскую и женскую половины.В свою очередь мужчина не желал поступиться своими сомнительными правами на привилегированное положение у очага.»1.

Более объемная, но дублирующая первую, работа по вопросу «социалистического строительства» в Горном Алтае была выпущена В.А. Демидовым в 1970-е годы. В ней основное внимание обращено на то, что преобразования советской власти проводились, порой не учитывая традиции и хозяйственно-бытовые особенности населения. Так, «руководство., чтобы приблизить алтайское население к школам, клубам и избам-читальням, «увлеклось задачей» во что бы то ни стало переселить национальные колхозы в русские села.при этом недоучитывались материальные затраты, связанные с переселением, наличие материально-технической базы для • будущих колхозов.»2. Естественно, замечает историк, эта непродуманность в принятии решений вызывала недовольство населения.

Хотя с современных позиций работы В.А. Демидова слишком насыщены «ролью партии», однако в них имеются сведения, отражающие реальное положение дел в алтайской деревне, в частности, негативные последствия изменения образа и условий жизни населения, возникшие вследствие перевода на оседлость коренных жителей и коллективизации.

Итак, на третьем этапе в работах различного рода исследователей был обобщен опыт социальных преобразований. Процессы культурных

1 Демидов В.А. Переход алтайцев на оседлость. Барнаул, 1968.

2 Демидов В.А. К социализму, минуя капитализм. Очерк социалистического строительства Горно-Алтайской автономной области. Новосибирск, 1970. С. 184-185. преобразований тесно увязывались с экономическими реформами и их последствиями для жизни и материального благосостояния населения.

Социальные преобразования, но уже в рамках коллективизации, отразились в работах И.П. Эдокова. Среди основных причин снижения качества жизни населения Горного Алтая автор называет насильственное внедрение в традиционный образ жизни алтайцев элементов русской культуры и создание на этой основе национальных колхозов, когда коренное население просто не могло приспособиться к новым условиям жизни и реализовать себя1.

Некоторые вопросы «домашнего быта» народов Горного Алтая, в частности кумандинцев (северные алтайцы), освещались в различных этнографических очерках. В этой связи отметим работу Ф.А. Сатлаева «Кумандинцы. Историко-этнографический очерк XIX - первой четверти XX века». В ней исследователь подробно показывает хозяйственно-бытовой уклад (жилище, пищу и одежду) кумандинцев и его трансформацию под влиянием русского населения. В частности, автор приходит к выводу, что в начале XX века кумандинские села уже «строились по типу русских селений, однако, постройки в них ставились беспорядочно, небольшими разбросанными группами»2; одежда и пища у указанной группы алтайцев, по его мнению, в большей степени оставались традиционными, но под влиянием первых преобразований советской власти существенно изменились.

Через призму женского движения социальные процессы в регионе рассматривала Е.М. Тощакова. Начав свои исследования еще в 1950-е годы, автору удалось систематизировать и обобщить материал по социальному положению женщины-алтайки до установления советской власти, в ходе ее преобразований, делая акцент на том, что женщина-алтайка в новых

1 Эдоков И.П. О некоторых особенностях коллективизации сельского хозяйства в Горном Алтае // Из истории партийных организаций Сибири. Новосибирск, 1972.

2 Сатлаев Ф.А. Кумандинцы. Историко-этнографический очерк. Горно-Алтайск, 1974. С. 122. социальных условиях получила возможность для самовыражения, хотя адаптироваться в этих условиях было, порой, не так просто1. Изменения условий жизни населения Е.М. Тощакова видит в неразрывной связи с изменениями «семейного быта».

Однако, Е.М. Тощакова не ограничивала свои научные изыскания только «семейным бытом», в работе «Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX - начало XX вв.)» ею обстоятельно и со знанием дела дана характеристика типов жилища северных и южных алтайцев в их динамике. Автор приходит к выводу, что «.у южных алтайцев-скотоводов основным типом жилища в начале XX века была юрта (решетчатая, войлочная, конусообразная корьевая), которая составляла 97,4% от числа жилищ, а срубные жилища (дом, изба) - только 2,4%.У оседлых алтайцев основным типом жилища были срубный дом, изба, которые составляли 80% от числа жилищ, и юрта, тоже срубная.» . При этом, отмечает исследователь, в 1920-е годы юрта оставалась основным видом жилища, сохранялся и прежний культурно-бытовой уклад жизни; только в 1930-е годы, когда определяющим фактором переустройства старого кочевого быта алтайцев стала коллективизация, начались первые серьезные изменения.

Традиции в изучении сибирской и алтайской деревни в 1980-е годы были продолжены Н.В. Екеевым, К.П. Калиновской, Г. Марковым, И.П. Эдоковым. Н.В. Екеев, опираясь на статистические данные, попытался охарактеризовать население Горного Алтая в конце восстановительного периода, в том числе им были рассмотрены важнейшие социально-экономические аспекты состояния народонаселения, такие как численность, половозрастной состав, занятость и

1 Тощакова Е.М. Заметки о современном семейном быте у алтайцев // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 1978; Она же. Женщина в обществе и семье у современных алтайцев. Новосибирск, 1978.

2 Тощакова Е.М. Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX - начало XX вв.). Новосибирск, 1978. С. 120. занятия, социально-профессиональная структура и национальный состав населения. Данные вопросы были освещены автором как в целом по всему населению Горного Алтая, так и отдельно по группе алтайского населения, что было обусловлено полиэтничностью региона1.

В силу специфики Сибирского региона и Горного Алтая, особое место в исследовании К.П. Калиновской и Г. Маркова занимает освещение вопроса жизни села в условиях сложных процессов перехода на оседлость и коллективизации. Пусть и через призму экономической проблематики, но ими был показан действительный уровень жизни крестьянства, реальные изменения его культурной жизни, определены и научно обоснованы основные направления «будущих коренных изменений в обществе» .

Поистине фундаментальный труд по истории коллективизации3 в Горном Алтае создал в этот период времени И.П. Эдоков. На основе широкого круга источников автор исследует этот процесс в динамике - предпосылки, подготовку, развертывание и завершение коллективизации и ее взаимосвязь с переходом алтайского населения на оседлость. В частности, отмечает автор, «в стремлении быстрее покончить с вековой отсталостью деревни некоторые местные работники, увлеченные первыми успехами, стали добиваться стопроцентного охвата крестьян колхозами.Так секретарь Сибкрайкома ВКП

1 Екеев Н.В. Население Горного Алтая в 1920-х годах (По материалам всесоюзной переписи населения 1926 г.) // Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1983.

2 Калиновская К.П., Марков Г. Традиционный образ жизни населения Горного Алтая и социалистические преобразования в хозяйстве, культуре и быте // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1987. № 2. С. 67-75.

3 В современной исторической науке актуальным является вопрос о том, как коллективизация отразились на судьбе российского крестьянства. В настоящее время фигурируют три основных подхода. Первый - негативная оценка в контексте концепции тоталитаризма. В рамках данной концепции коллективизация расценивается как абсолютное зло, а крестьянство - как жертва тоталитаризма. Второй прямо противоположный подход рассматривает «советский строй» как закономерный, вытекающий из цивилизационной специфики России. В его трактовке коллективизация носила исторически оправданный период, а «колхозный строй» соответствовал условиям страны и менталитету отечественного крестьянства. В рамках третьего подхода «советская история» рассматривается в контексте концепции модернизации, трактуется как тяжелый, мучительный, но в известной мере закономерный и оправданный процесс // Кузнецов И.С. Коллективизация и судьба российского и сибирского крестьянства// Сибирь на этапе становления индустриального общества в России (XIX - начало XX вв.). Материалы международной научной конференции. Новосибирск, 2002. С. 34-35. б).заявил: «.Вы сейчас должны нажимать на то, чтобы быстрее закончить коллективизацию.Мне кажется, что мы сейчас должны требовать от всех работников максимально форсировать темпы коллективизации»1. Тем самым давались указания на проведение сплошной коллективизации по всему краю без учета какой-либо специфики отдельных округов и районов.

В 1990-е годы вопросы социального преобразования села не обошли в своих работах А.П. Макошев, Н.В. Екеев, Ф.А. Сатлаев. Ф.А. Сатлаев, начав свои исследования еще в 1970-е годы, дает этнодемографическую характеристику населения Горного Алтая к началу XX века, говоря о том, что «усиленный приток русского населения на Алтай.вытеснение алтайского населения с исконных земель, втягивание натурального хозяйства в товарно-денежные отношения, частые неурожаи, падеж скота,.несмотря на высокую рождаемость, приводили к вымиранию алтайцев или к уменьшению их численности» . Исследователь в рамках работы приходит к выводам, что остановить процесс (мирной) естественной ассимиляции алтайцев невозможно, поскольку малочисленные народы всегда поглощаются более крупными; сохранение этноса может быть достигнуто лишь при полной его консолидации из родоплеменных групп в народность в рамках национальной автономии3.

С экономических позиций социальные процессы в Горном Алтае рассматривает А.П. Макошев. Являясь экономистом по образованию, автор в своем исследовании приходит к выводу о том, что социальные проблемы населения в 1920-е годы неизбежно вытекали из экономических трудностей. Исследование А.П. Макошева ценно тем, что различные социальные

1 Эдоков И.П. Коллективизация в Горном Алтае. Горно-Алтайск, 1987. С. 82.

2 Сатлаев Ф.А. Этно-демографическая характеристика населения Горного Алтая (XIX - первая четверть XX веков)// Материалы по истории и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1993. С. 130.

3 Сатлаев Ф.А. Из истории национального строительства в Горном Алтае (К проблеме консолидации алтайцев) // Проблемы изучения истории и культуры Алтая и сопредельных территорий. Горно-Алтайск, 1993. показатели и процессы, происходившие в регионе, подтверждены и обоснованы статистическими и архивными данными1.

Свои исследования в 1990-е годы продолжил Н.В. Екеев. В работе «Об алтайских этнотерриториальных группах XIX - начала XX вв.» исследователь подчеркивает, что в условиях политики русификации «инородческого» населения Сибири наиболее остро для алтайцев встал вопрос самосохранения, тем более, что государственная политика сопровождалась нарушением традиционного уклада жизни2.

Отдельные вопросы истории жизни и быта населения Горного Алтая освещались в различных историко-этнографических сборниках. Особенно важным в плане исследуемой темы являются рассматриваемые в них следующие аспекты: история городского населения Сибири и Горного Алтая, социальные проблемы отдельных слоев населения и возрастных групп, социально-экономическое и культурно-бытовое положение сельских жителей, этнокультурные и этнополитические процессы в Горном Алтае3.

Хотя отдельные публикации по истории социальных преобразований в Горном Алтае в 1920 - 1930-е годы XX века крайне немногочисленны, тем не менее, они позволяют воссоздать некоторые аспекты темы. В ходе анализа имеющихся публикаций, мы выяснили, что в различные годы авторы исследовали численность и национальный состав населения Горного Алтая,

1 Макошев А.П. Социально-экономическое положение алтайцев низкогорья республики Алтай // Горный Алтай и Россия. 240 лет. Материалы к научно-практической конференции «240 лет добровольного вхождения алтайского народа в состав Российского государства и современность». Часть 1. Горно-Алтайск, 1996.

2 Екеев Н.В. Об алтайских этнотерриториальных группах XIX - начала XX вв. // Алтай и Центральная Азия: культурно-историческая преемственность. Материалы международной научной конференции (5-7 октября 1998 г.). Горно-Алтайск, 1999; Он же. Титульный народ республики Алтай на рубеже веков: опыт и тенденции в этническом развитии // Республика Алтай (Алтай - Золотые горы): модели и механизмы устойчивого развития. Материалы II Международного симпозиума (30 июня -4 июля 1999 г.). Горно-Алтайск, 2001. С. 229.

3 Социальные проблемы национальных регионов Сибири в XX веке. Материалы очно-заочной межрегиональной научной конференции (апрель-октябрь 2003 г.). Горно-Алтайск, 2003; Алтайская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Материалы региональной научной конференции (15-17 октября 2004 г.). Горно-Алтайск, 2004; Горный Алтай. Исторический сборник. Вып. 8. Горно-Алтайск - Бийск, 2004. типы жилищ, одежду, социально-профессиональную структуру алтайской деревни, миграционные процессы.

Таким образом, анализ отечественной историографии позволяет отметить следующее.

Во-первых, по вопросу социальных преобразований в Горном Алтае имеется довольно обширная литература, но специальных исторических исследований по вопросу изменения жизни и быта населения нет, отдельные авторы в своих работах, так или иначе, касались лишь аспектов поставленной проблемы.

Во-вторых, в ходе историографического анализа было выявлено, что история социальных преобразований советской власти получила более широкое освещение на общесоюзном уровне.

В основу исследования положен широкий круг источников. Несомненно, их характер и содержание различны. Однако, следует помнить, что источник не является объективным отражателем события, он дает лишь ту информацию, которую в нем ищет историк, отвечает только на те вопросы, которые историк ставит перед ним.

В настоящем диссертационном исследовании при характеристике источников мы будем опираться на общепринятую классификацию1.

Говоря об основных видах письменных источников, следует отметить документальные публикации. Их главная черта - стремление к унификации, стандартизации форм для удобства обработки, учета и хранения.

Чтобы оценить их полноту и достоверность по периоду 1920 - 1930-х годов, следует иметь ввиду следующее. Опубликованные источники крайне ограниченны. Ни для кого не является секретом, что до недавнего времени при

1 Источниковедение: Теория. История. Метод. М., 1998. публикации исторических источников приоритеты отдавались вопросам политического развития, а вся история рассматривалась через призму решений съездов и партийных конференций.

Социальные аспекты представлялись и разрабатывались лишь фрагментарно, хотя отдельные сведения и данные можно почерпнуть из документов по истории культуры, просветительству. Однако, сведения для них тщательно отбирались, а многие документы публиковались не полностью. Но это обстоятельство в целом не уменьшает их значения для воссоздания характера изменений жизни и быта населения1.

Наиболее сложный вид источников - статистические документы. В советский период существовала преимущественного государственная статистика, что в значительной мере определяло ее содержание, качество и доступность. Следует отметить, что статистические данные нуждаются в полном критическом анализе, а их использование возможно лишь при оценке степени достоверности, что и попытался осуществить диссертант в настоящем исследовании. Основными направлениями статистического учета в 1920 -1930-е годы являлись: статистика промышленности и транспорта, сельского хозяйства, народонаселения и др., что нашло отражение в различных сборниках .

Особое место в статистике народонаселения занимают переписи населения3. Одна перепись, безусловно, статична, но несколько переписей дают возможность выявить динамику развития общества и результаты социально

1 Культурное строительство на Алтае. Барнаул, 1980; Семьдесят лет Горно-Алтайской автономной области (Документы и материалы по социально-экономическому и культурному развитию) / Под ред. B.C. Максимова, В.И. Петрова. Горно-Алтайск, 1993; Судьбы коренных народов Горного Алтая (Из истории национально-государственного строительства. 1800 - 1940 гг.). Сб. документов. Горно-Алтайск, 2004.

2 Народное хозяйство Алтайского края. Статистический сборник. Барнаул, 1958; Народное хозяйство ГорноАлтайской автономной области. Статистический сборник. Горно-Алтайск, 1957; Статистический бюллетень. Основные показатели развития промышленности, сельского хозяйства, культуры, здравоохранения, торговли и других отраслей народного хозяйства Горно-Алтайской автономной области за 40 лет (с 1922 по 1962 гг.). Горно-Алтайск, 1962.

3 Всесоюзная перепись населения 1939 г.: основные итоги. М., 1992. экономических процессов, связанных с проблемами народонаселения. К особому виду статистической документации относятся различного рода отчеты, распространенные в двух видах - периодические и годовые1.

Следует отметить, что распространенным затруднением при анализе статистических документов является расхождение показателей в характеристике одного и того же явления, поэтому их использование возможно только при правильной оценке степени достоверности.

Многоплановым источником является официальная периодическая печать. Ее специфическим свойством стала многоплановость. Она включает в себя самую разнообразную по жанру, происхождению, содержанию информацию: официальные сообщения и документы, публицистику, письма, хронику, всевозможную информацию (заметки-отчеты, репортажи и др.). Газетные публикации помогают воссоздать видение тех или иных проблем в конкретный исторический период. Обращение газеты к проблемам показывает их значимость для современников.

В данной работе использованы сохранившиеся материалы местных газет , а также отдельные публикации краевой прессы. Однако, они содержат лишь то, что считалось подходящим для всеобщего внимания, поскольку газетная периодика являлась мощным средством идеологического воздействия.

В современном обществе нередко можно встретить утверждение, что газеты - материал нужный, но не самый важный, а, скорее, второстепенный, дополнительный или даже иллюстративный. Но все зависит не столько от источника, сколько от избранной темы исследования.

1 Например, отчет о деятельности отдела коммунального хозяйства за 1923 г. // ОХСД ГАСРА, Ф. 1, Оп. 1, Д. 101, Л. 65; отчет Кош-Агачского айкома РКП (б) о хозяйственном и политическом состоянии в аймаке за 1925 г. // ОХСД ГАСРА, Ф. 1, Оп. 1, Д. 253, Л. 4 и др.

2 Автором проработаны годовые комплекты газет «Ойротский край», «Красная Ойротия», «Алтайская правда».

Говоря о содержании архивных фондов по избранной теме, отметим, что информация о социальных преобразованиях в Горном Алтае представлена фрагментарно. На начальном этапе периода установления советской власти документы не оформлялись должным образом. В 1920 - 1930-е годы в них прямо указывалось, что информация по тому или иному вопросу до такого-то года отсутствует. Зачастую текущее делопроизводство просто было некому осуществлять, поэтому сегодня у исследователей возникают проблемы, связанные с тем, что даже небольшой временной отрезок истории приходится собирать и воссоздавать по крупицам.

Фонды Государственной архивной службы Республики Алтай (ГАСРА) в совокупности содержат материалы и данные, позволяющие с большой степенью достоверности восстановить картину социального развития Горного Алтая в XX веке, в том числе и быт населения.

Необходимо отметить ряд особенностей архивного материала по исследуемой теме. Если взглянуть на имеющийся массив документов через призму исторических периодов, то выясняется следующее.

Период 1917 — 1922 гг. можно восстановить по фондам ревкома и облисполкома (Ф. 5, Ф. 33). В основном, документы содержат отрывочные и неполные данные, краткие записки с мест, эпизодические отчеты. Однако, общую картину состояния Горного Алтая к моменту образования области по этим документам воссоздать можно.

Дополнительную информацию по этому отрезку времени дает фонд П-1166 Горно-Алтайского уездного отдела РКП (б). Из документов, представленных в этом фонде, можно с «партийных позиций» проследить работу по улучшению социально-демографической, экономической и политической ситуации в волостях. Если отойти от догматических установок советского времени, то через призму критического анализа документов можно составить представление о том, что ситуация в области не только не улучшалась, а порой подходила к своей критической отметке.

Весьма полезные сведения для данного исследования дает фонд П-1 (бывшего партийного архива). Из документов отдела хранения специальных документов (ОХСД ГАСРА) можно понять отношение власти к проблеме переустройства жизни и быта коренного населения в сложных условиях перехода на оседлость и коллективизации, выделить базовые идеи, которые в будущем составили основу государственной политики в республике Алтай.

Период 1922 — 1939 гг., пожалуй, самый представительный в силу разнообразия и подбора материала по теме. Однако, документы этого периода собраны в фондах достаточно хаотично, исключительно с привязкой к дате выпуска документа. Кроме этого, за указанные годы сохранилось множество местного материала в виде отчетов, записок, писем с мест, которые, нередко дублируют друг друга.

Период 1926 - 1939 гг. в значительной степени можно восстановить по фонду облстатуправления Горно-Алтайской автономной области (Ф. 61). Документы данного фонда содержат, в основном, инструктивные и директивные указания Госплана РСФСР по методике проведения и оформления статистических обследований, ценные для диссертанта материалы Всесоюзных переписей населения 1926 , 1939 гг. На основе анализа самых разнообразных отчетов, можно воссоздать картину численности и распределения рабочих и служащих по размеру заработной платы, полу, возрасту, стажу работы, проследить рост населения Ойротской автономной области, его естественное и механическое движение, национальный состав.

Ценные сведения, позволившие наиболее полно и достоверно воссоздать динамику перевода кочевого населения на оседлость, содержатся в фонде плановой комиссии облисполкома (Ф. 59) и охватывают период 1920 - 1939 гг.

Документы фонда характеризуют социально-экономические и «естественноисторические» условия области, хранят данные о национальном составе населения, итоги его перевода на оседлость. Различного рода планы и обзоры помогают реконструировать бытовую и жилищно-коммунальную сферы области, их состояние и развитие.

Коллективизация и связанные с ней процессы изменения жизни и быта населения Горного Алтая отражены в фонде производственного управления сельского хозяйства Горно-Алтайского облисполкома (Ф. 42). Отчеты и доклады, представленные в фонде, позволяют не только выявить основные черты этого сложного процесса, но и закономерные перемены в жизни населения, их влияние на социально-демографическую ситуацию в области.

Особый вид организационно-распорядительной документации составляют протоколы различного рода собраний, съездов, конференций. В частности, для данного диссертационного исследования особый интерес представляют первичные материалы к стенограммам конференций РКП (б) - ВКП (б), представленные в ГАСРА (Ф. 1).

Партийные документы периода 1922 - 1939 гг. более объемные и информативные, чем в предшествующий период. Естественно, они составлены, написаны и подобраны по законам партийной отчетности, поэтому содержат, в значительной степени, данные об успехах «социалистического строительства». Однако, через призму партийной лексики проявляется мнение рядовых или низовых работников, чувствующих реальные проблемы населения Горного Алтая. В этой связи особенно ценны недавно рассекреченные дела упомянутого выше партийного архива (Ф.1), хотя они довольно немногочисленны, но посредством их можно оценить действительную ситуацию в национальных колхозах области, которая была далека от информации официальных властей.

Информация периода существования Сибирского края сосредоточена в Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО). Однако, по интересующей нас теме документы в своем большинстве уже проработаны исследователями, однако, определенный интерес представляют нормативные документы, директивные письма, распоряжения и инструкции, спускаемые «сверху» Сибревкомом в Горный Алтай по деятельности юрт-передвижек, Домов алтаек, культурному преобразованию жизни и быта населения (Ф. 1).

Только в ГАНО хранятся сведения об ущербе, нанесенном всей, хотя и мизерной инфраструктуре Горного Алтая периода гражданской войны (Ф. 1071). Хотя эти цифры не достаточно полные, но, тем не менее, они отражают общую тенденцию разрушений.

В центре хранения архивных фондов Алтайского края (ГААК) содержится широкий массив материалов, это, прежде всего, положения, постановления, протоколы, доклады, информационные сводки Сибревкома и Алтгубревкома о политическом положении, советском и хозяйственном строительстве в Сибири, Алтайской губернии и ее уездах (Ф. 9). По фондам ГААКа восстанавливаются некоторые сюжеты периода 1918 - 1925 гг. (Ф. 922, Ф. 10). Отдельные материалы показывают картину предоставления автономии Ойротии (материалы II съезда Советов Ойротской автономной области по организационным, хозяйственно-политическим вопросам, переписка с Сибревкомом о преобразовании Горно-Алтайского уезда в Ойротскую автономную область). Следует отметить, что большинство отчетов, направленных в край, оставалось на местах. Поэтому не только сами отчеты, но и подготовительные материалы к ним, можно выявить и в ГАСРА.

В Российском государственном архиве социально-политических исследований (РГАСПИ) имеется представительный массив материалов по развитию Горного Алтая. В основном это партийная документация, материалы и стенограммы конференций Ойротского обкома (Ф. 17).

В целом, для определения степени достоверности и весомости информации, содержащейся в источниках, автор использовала общепринятые приемы их критики, а также возможности сопоставления различных по характеру происхождения, содержания и идеологической направленности источников. Сопоставляя их данные и анализируя полученный материал, формируя систему данных по изучаемой проблематике, автор выстраивал и воссоздавал историю социального развития Горного Алтая в 1920 - 1930-е годы XX века, в частности, изменения жизни и быта населения и их характер в сложной обстановке экономической и политической нестабильности в регионе.

Анализ литературы и источников позволяет определить целью диссертации изучение социальных преобразований в Горном Алтае в 1920 -1930-е годы XX века. Реализации поставленной цели способствовало решение следующих задач.

•охарактеризовать состояние Горного Алтая до образования Ойротской автономной области;

• проследить процесс и определить особенности изменения жизни и быта населения в условиях первых преобразований советской власти;

•охарактеризовать тенденции в изменении жизни и быта населения в условиях перехода на оседлость и коллективизации;

•раскрыть характер процесса социальных преобразований в Горном Алтае в 1920 - 1930-е годы XX века.

Объектом исследования является история социального развития Горного Алтая.

Предметом стали преобразования и изменения в жизни и быте, произошедшие в результате политики советской власти.

Методологической основой диссертации является соединение элементов социального анализа и культуроантропологического подхода. Этот подход, утверждаемый в отечественной историографии со второй половины XIX века и развиваемый В.О. Ключевским, П.Н. Милюковым, М.М. Бахтиным и другими, кратко можно обозначить как исследование человека в его естественном окружении, в природной и социальной среде. Избранная позиция продиктована и представлением об историческом явлении как результате полифакторного объективного и субъективного воздействия. Это позволяет' избегать одномерного освещения избранного вопроса.

В целом авторское конструирование целостной картины социальных преобразований в Горном Алтае в 1920 - 1930-е годы XX века ориентировано на общепринятые стандарты верификации и непротиворечивости воссоздаваемого облика прошлого. Не претендуя на монополию истины, предлагаем лишь один из вариантов интерпретации исследуемых проблем, определяемый как субъективными свойствами восприятия и интуиции исследователя, так и в значительной степени объективными данными исторических источников.

Территориальные рамки исследования ограничены частью ЮжноСибирского региона - Горным Алтаем*, где в изучаемый период располагалась Ойротская автономная область.

Хронологические рамки работы достаточно традиционны. Они охватывают период 1922 - 1939 гг. В 1922 г. была образована Ойротская автономная область и происходило установление советской власти на территории Горного Алтая. Поэтому именно с указанного года начался период реальных социальных изменений в регионе. 1939 г. - общепринятая в историографии черта, которой заканчивается характеристика процесса первых преобразований советской власти в 1920 - 1930-е годы XX века. Таким образом, указанный отрезок времени является законченным периодом, характеризующийся не только сложным процессом становления государственности и выделения национальных автономий, но и преобразованиями социально-экономической и политической сторон жизни.

Научная новизна осуществляемого исследования состоит в том, что впервые на материалах Горного Алтая была предпринята попытка комплексного рассмотрения вопросов социальных преобразований в Горном Алтае в 1920 - 1930-е годы XX века. В диссертации впервые вводятся в научный оборот данные, полученные на основе анализа широкого круга источников. Социальные преобразования в регионе рассмотрены в контексте происходящих социальных процессов по стране в целом. Взгляд через призму Горным Алтаем издавна именуется территория, расположенная между 48 и 53 градусами северной широты и 82 и 90 градусами восточной долготы. Это самая высокая часть обширной горной страны Южной Сибири. Она находится в горах Русского Алтая, который так называется в географической литературе в отличие от монгольского (или Гобийского) Алтая. Русский Алтай ограничен на востоке и юге Западными Саянами, хребтами Чихачева, Сайлюгемом и горным узлом Табын-Богдо-Ола. На западе и севере Русский Алтай граничит с рекой Иртышом и приалтайскими степями, на северо-востоке сливается с хребтами Кузнецкого Алатау. 1 июня 1922 г. была образована Ойротская автономная область. До 1925 г. область находилась в составе Алтайской губернии, до 1930 г. - в составе Сибирского, а с 1930 по 1937 гг. - в составе ЗападноСибирского краев. 7 января 1948 г. Ойротская область была переименована в Горно-Алтайскую автономную область, с 1991 г. - Республика Алтай. культуры позволил выявить ранее ускользающие от исследователя новые грани этого сложного явления.

Актуальность и новизна решаемых в исследовании задач предопределили его практическую значимость. Материалы исследования могут быть использованы при изучении региональной истории, при чтении специальных лекционных курсов. Результаты исследования представляют интерес для преподавателей отечественной истории, научных работников в плане написания обобщающих трудов по социально-экономической и социально-политической истории Горного Алтая и страны в целом.

Отдельные тематические разделы, разработанные при написании диссертации, были апробированы автором в работе Межрегиональной научной конференции «Социальные проблемы национальных регионов Сибири в XX веке» (2003, 2004, 2005), в региональной научной конференции «Алтайская деревня: история, современное состояние, перспективы развития» (2004), в Алтайской школе молодого автора (г. Горно-Алтайск, 2004).

Диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Захарова, Татьяна Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

После 1917 г. по всей России и в Горном Алтае в частности начались бурные преобразования. Одной из сфер, требовавшей изменений, была социальная сфера, в том числе жизнь и быт населения. Советскому правительству досталось тяжелое наследство, поскольку коренное население Горного Алтая в своем большинстве вело кочевой и полукочевой образ жизни, были сильны патриархальные традиции.

Однако, с образованием Ойротской автономной области в 1922 г., начало преобразованиям было положено. Все изменения происходили непосредственно под контролем государства, хотя в Горном Алтае в период становления советской власти они не проявились столь явно, как в последующий период, так как регион в силу природно-климатических условий и социально-экономического уровня развития не был готов даже к элементам социальных преобразований.

Проведение последних на рассматриваемой территории имело ряд особенностей: во-первых, изменение жизни и быта населения происходило форсированно, «новые элементы» внедрялись ускоренными темпами, порой игнорируя реальные потребности населения; во-вторых, не учитывалась национальная специфика региона, веками сложившийся образ жизни, полностью соответствовавший хозяйственной деятельности населения; в-третьих, внедряя «новое», власть порой не задумывалась о последствиях, просто ломая жизнь отдельных людей и целых поколений.

Социальные преобразования в Горном Алтае, осуществлявшиеся в рамках культурных преобразований, на первом этапе (1922 - 1929 гг.), преимущественно, воздействовали на быт и уже веками сложившийся образ жизни населения.

Усилия властей, в первую очередь, были направлены на вытеснение традиционного жилища алтайцев - юрты и ее замену срубными домами по русскому образцу. Главным образом, этого удалось достичь в среде северных алтайцев, поскольку еще в начале XX века по своему внешнему облику жилище северных племен - срубная юрта - приближалось к избе русского типа, что было обусловлено более тесными контактами с русским населением. Более того, заимствуя быт русского населения, северные алтайцы усовершенствовали свое жилище и оно мало чем отличалось от крестьянского, как по внешнему облику, так и по внутреннему убранству. Главной особенностью начавшихся изменений стало наличие в жилище деревянной мебели — полатей, лавок.

В целом в период первых преобразований советской власти жилище коренного населения не претерпело значительных изменений, менялись лишь его некоторые элементы. Юрта продолжала преобладать при незначительном распространении изб, главным образом, в среде северных алтайцев.

В 1920-е годы не улучшались и жилищные условия русского населения Горного Алтая. Строго установленного типа построек в области не имелось, а население в своем большинстве жило в крайне стесненных и антисанитарийных условиях. Исходя из сложившейся ситуации, органы власти, прежде всего, занялись изменением существовавших норм жилищных условий, которые перестали соответствовать новым реалиям жизни. Отметим, что решение этого вопроса затянулось на многие годы, поскольку в одночасье решить эту проблему было не просто: квартиры, в большинстве случаев, не имели исправных печей, двойных рам и зачастую даже стекол в рамах. Их санитарное состояние не находилось на должном уровне, поскольку не проводилось не только мытье домов, но и просто не имелось элементарных канав для стока воды, не осуществлялась уборка снега, мусора и грязи.

Итак, бытовые сложности в период первых преобразований были связаны с качеством жилья, невозможностью для большинства населения получать бытовые услуги.

Преобразования коснулись и рациона питания коренного населения, который в первые годы советской власти был крайне бедным и не претерпел значительных изменений, хотя и перестал ограничиваться блюдами национальной кухни, стал более разнообразен по составу продуктов, поскольку к 1929 г. стал включать в себя рыбу, овощи, печеный хлеб, сахар, крупы, кондитерские изделия и др. Но все-таки их набор являлся ограниченным. Ежедневно в нем преобладали картофель, хлеб, сало, капуста, крупы. В ряде районов большой удельный вес в питании населения занимало мясо, при одновременном недостатке других продуктов. Следует отметить, что употребляемые людьми продукты были малокалорийными. Как правило, картофеля и хлеба потреблялось больше нужного для рационального питания, их потреблением компенсировался недостаток других более полезных продуктов питания - мяса, рыбы, яиц, молока. Доля покупаемых товаров была незначительной, а преобладали продукты, полученные путем ведения личного подсобного хозяйства, которое, зачастую, являлось основным источником дохода большинства сельских семей.

Совместное проживание различных по своей культуре этносов - алтайцев, русских, казахов - обусловило важные перемены в способах приготовления и составе пищи. Однако, некоторые традиционные блюда женщины продолжали готовить сами, в домашних условиях.

В целом, в 1920-е годы в Ойротской автономной области нормы питания для населения были крайне низкими, оставляла желать лучшего структура питания. Уровень потребления мяса, жиров, яиц, сахара, овощей, молока и молочных продуктов был крайне низким. Основным продовольствием являлся хлеб, который продавался по строго установленным нормам. Однако в реальных условиях даже эта норма для многих жителей не реализовывалась.

Материальное положение населения оставляло желать лучшего. Выплата заработной платы рабочим и служащим нередко задерживалась ввиду «наблюдающихся случаев острого недостатка в дензнаках». Недостаток финансовых средств и устоявшиеся представления алтайцев об одежде, согласно которым она являлась связующим звеном с внешним миром, защищала, привели к тому, что в начале 1920-х годов одежда коренного населения не подверглась радикальным преобразованиям и продолжала оставаться традиционной, преимущественно изготавливаясь из материалов местного производства. Женская и мужская одежда по форме и покрою была слабо дифференцирована, женская одежда в большей степени, чем мужская сохранила свои специфические черты, взаимодействие с русским населением проявилось в ношении нижнего белья, его стирке, появлении готового платья. Резкое различие одежды южных и северных алтайцев было обусловлено условиями их хозяйственной деятельности, причем одежда южных алтайцев являлась более приспособленной к климату Горного Алтая. В целом, все более или менее состоятельные алтайцы переходили к одежде русского образца и шили ее из дорогого фабричного материала.

Изменения в социальной сфере внесли коррективы и в досуг населения, неся, прежде всего, информационную функцию. Основными средствами «пропаганды нового быта» стали кино, радио, периодическая печать.

Таким образом, в 1920-е годы преобразования, главным образом, воздействовали на быт и веками сложившийся образ жизни населения. Однако, за первые семь лет (1922 - 1929 гг.) радикальных изменений не произошло, менялись лишь некоторые элементы жизни. Это было связано с национальной спецификой региона: с особенностями характера проводимой властями политики, природно-климатическими условиями, с общим социально-экономическим уровнем развития.

Уровень и условия жизни населения Горного Алтая к началу 1930-х годов изменились незначительно в силу ряда исторических и природно-климатических условий. Так, оставались довольно сильными патриархальные традиции. Кроме этого, в силу исторической традиции большая часть алтайского населения вела кочевой и полукочевой образ жизни. Именно образ жизни. И для изменения ситуации необходимо было радикально разрушить традиционные жизненные представления и ценности.

Социальные преобразования в 1930-е годы осуществлялись в тесной взаимосвязи с коллективизацией и переходом кочевого населения на оседлость, для чего в местах кочевания создавались колхозные поселения по типу русских деревень. Но, несмотря на усилия властей, вытеснить юрты рублеными избами не удавалось.

Постепенно значительная часть алтайских семей перешла жить в дома, не отказавшись при этом и от юрты, которая стала использоваться в качестве подсобного помещения. Однако, из-за отсутствия навыков и опыта строительства в некоторых селениях избы строили наспех, без крыши, без сеней, без пола и даже без печи. В таких избах было холодно, грязно и люди в большинстве случаев снова возвращались в юрту. Поэтому на первых порах алтайцы с большим недоверием относились к постройке жилых домов и сомневались в том, что в таком доме будет теплее, чем в юрте.

Переход на оседлость, по мнению властей, должен был значительно облегчить быт населения. Не стало необходимости изготовлять кожаную или деревянную посуду, неудобную в использовании, ее полностью заменила заводская продукция. Традиционную одежду постепенно вытеснила одежда городского типа, покупаемая в магазинах. Однако, это не означало полного отказа от национального костюма, который сохранился, главным образом, в среде животноводов.

Преобразования коснулись и условий жизни населения: жилой фонд начал увеличиваться, стал благоустраиваться, появились водопровод, канализация, центральное отопление, хотя еще не получили повсеместного распространения.

Несмотря на это, к 1939 г. санитарное состояние, культура жилища оставались на очень низком уровне. И проблема была не в том, что «темный» народ не желал мыться, приобретать навыки гигиены. Проблема была глубже, в бедности. Во многих деревнях жители десятилетиями не обновляли гардероб, не приобретали для бытовых нужд необходимых товаров, используя проверенные дедовские методы.

Преобразования не затронули условий труда населения, в целом они были явно хуже, чем до революции, поскольку приходилось работать на изношенном довоенном оборудовании с большей, чем в прошлом, производительностью труда. Однако, в решении социальных вопросов были и положительные моменты: 57% населения было охвачено сетью «рабочего отдыха», организовывались специальные «крестьянские курорты».

Следует отметить, что социальные вопросы не ставились отдельной темой в работе различного рода заседаний Ойротского обкома РКП - ВКП (б). Запущенность социально-бытовой сферы непосредственно отразилась на обеспечении жизненных потребностей и качестве жизни населения.

Первые преобразования советской власти в корне не изменили социального состава оседлой деревни Горного Алтая, однако, в результате коллективизации и перехода на оседлость был прерван естественный процесс социальной дифференциации деревни. Было покончено с социальной раздробленностью, сформировался новый класс - «колхозное крестьянство», образованный на основе кооперативной собственности. Коллективизация повысила социальную мобильность населения. В результате произошло изменение социального статуса человека, связанного с его отношением к средствам производства, с его ролью в общественной организации труда. Одним из направлений социальной мобильности населения Горного Алтая в 1930-е годы стал переход из категории колхозного крестьянства в категорию рабочих. Соотношение потоков перемещений в другие социальные группы зависело от исходной социальной группы.

Резкое форсирование коллективизации оказало влияние на процесс урбанизации региона. В 1930-е годы главной тенденцией в деревне стала урбанизация «сельского образа жизни» - нарастание черт города в трудовой, бытовой, досуговой деятельностях жителей села, происходящее вследствие урбанизации сельской социальной среды и сознания населения.

В связи с построением нового социально однородного общества порой возникало множество вопросов, в том числе и в социальной сфере. Серьезность проблемы состояла в том, что заметных улучшений в социальной сфере не происходило. Появление различных социальных институтов не меняло качества жизни - структура питания, потребления, жилищные условия, ограниченные возможности получения квалифицированных бытовых услуг не соответствовали потребностям населения. Подобное положение закреплялось однообразием методов и форм социальной политики, исключительно бумажным декларированием социальных приоритетов.

Таким образом, социальное развитие Горного Алтая в 1920 - 1930-е годы XX века даже в результате проведения радикальных преобразований оставалось на крайне низком уровне, отдельные успехи в ряде направлений не меняли общей картины. Если в 1920-е годы еще учитывались национальные особенности региона, то с началом бурных социально-экономических преобразований, в условиях сплошной коллективизации и перехода на оседлость, стал игнорироваться национальный уклад жизни и специфика региона.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Захарова, Татьяна Владимировна, 2006 год

1. Государственная архивная служба Республики Алтай (ГАСРА) Фонд областного комитета КПСС (№ 1), Оп. 1 (полностью), Оп. 2, Д. 6,22;

2. Фонд областного революционного комитета (№ 5), Оп. 1 (полностью), Оп. 9. Д. 1;

3. Фонд первичной организации КПСС Онгудайского района (№ 9), Оп. 1,1. Д- 17;

4. Фонд Кош-Агачской таможни Главного таможенного управления (№ 21), Оп. 2, Д. 26;

5. Фонд сельскохозяйственных артелей Улаганского района (№ 31), Оп. 9,д. 21;

6. Фонд областного исполнительного комитета (№ 33), Оп. 1 (полностью), Оп. 2 (полностью), Оп. 3, Д. 33;

7. Фонд исполнительного комитета Горно-Алтайского горисполкома (№ 36), Оп. 1, Д. 131;

8. Фонд сельскохозяйственного управления Горно-Алтайского горисполкома (№ 42), Оп. 1, Д. 1268, 1923, 2264, Оп. 8, Д. 1052;

9. Фонд областного отдела здравоохранения (№ 44), Оп. 1, Д. 43, 246, Оп. 6, Д. 17;

10. Фонд Ойротской торговой организации «Смычка» (№ 57), Оп. 1, Д. 19; Фонд плановой комиссии Горно-Алтайского облисполкома (№ 59), Оп. 1, Д. 1,3, 63, 233, 234, 275, 314, 326, 443, 576, Оп. 2, Д. 513;

11. Фонд отдела статистики облисполкома (№ 61), Оп. 1 (полностью), Оп. 9, Д. 1,2,3, 19,42,43;

12. Фонд Кош-Агачского волостного революционного комитета (№ 310), Оп. 1, Д. 6;

13. Фонд Горно-Алтайского комитета РКП (б) (№ 1166), On. 1, Д. 41, 64, 125, 127, 185;

14. Государственный архив Новосибирской области (ГAHO)

15. Фонд Сибирского революционного комитета (№1), On. 1, Д. 234; Фонд управления уполномоченного Наркомата здравоохранения РСФСР по Сибири (№1071), On. 1, Д. 3, 447.

16. Государственный архив Алтайского края (ГААК)

17. Фонд Алтайского губернского революционного комитета (№ 9), On. 1,д. 256;1. Фонд № 14, On. 1, Д. 28;

18. Фонд Алтайского губернского исполнительного комитета (№ 25), On. 1,1. Д. 65;

19. Фонд Алтайского губернского отдела по делам национальностей (№ 922), Оп. 1,Д. 6.

20. Российский государственный архив социально-политических исследований (РГАСПИ)

21. Фонд ЦК ВКП (б) (№ 17), Оп. 21, Д. 7, 86, 88, 97, 1134.1. И. ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ.

22. Красная Ойротия (годовые комплекты за 1932, 1933, 1937 гг.) Ойротский край (годовые комплекты за 1926, 1927, 1928, 1929 гг.) СССР на стройке (годовой комплект за 1932 г.) Алтайская правда (годовой комплект за 1939 г.)

23. I. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ.

24. Алтай в восстановительный период (1921 1925 гг.). Сборник документов. Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1960. 460с.

25. Город любимый. Горно-Алтайск в документах и фотографиях. Горно-Алтайск, 1998. 366с.

26. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Т. 3. 1922 1925. М.: Политиздат, 1984. 494с.

27. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Т. 4. 1926 1929. М.: Политиздат, 1984. 575с.

28. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Т. 5. 1929- 1932. М.: Политиздат, 1984. 446с.

29. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Т. 6. 1933- 1937. М.: Политиздат, 1985.431с.

30. Культурное строительство на Алтае. Барнаул, 1980.

31. Народонаселение. Энциклопедический словарь / Под ред. А.П. Горкина. М., 1994. 639с.

32. Сборник документов и материалов по истории СССР советского периода (1917 1958 гг.). М.: Издательство Московского университета, 1966. 621с.

33. Семьдесят лет Горно-Алтайской автономной области (Документы и материалы по социально-экономическому и культурному развитию) / Под ред. В.С. Максимова, В.И. Петрова. Горно-Алтайск, 1993. 607с.

34. Сибирский революционный комитет (Сибревком). Сборник документов и материалов. Новосибирск, 1959. 658с.

35. Судьбы коренных народов Горного Алтая (Из истории национально-государственного строительства. 1800 1940 гг.). Сб. документов. Горно-Алтайск, 2004. 532с.1.. СТАТИСТИЧЕСКИЕ ПУБЛИКАЦИИ.

36. Горно-Алтайская организация КПСС в цифрах. Горно-Алтайск,1975.

37. Горно-Алтайская организация КПСС (1920 1982 гг.). Хроника. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское отделение Алтайского книжного издательства, 1983. 151с.

38. Горно-Алтайский хронограф. Годы, события, факты. Горно-Алтайск, 2003. 271с.

39. Горно-Алтайской автономной области 60 лет. Статистический сборник. Горно-Алтайск: Алтайское отделение книжного издательства, 1982. 82с.

40. Всесоюзная перепись населения 1939 г.: основные итоги. М.: «Наука», 1992. 256с.

41. Народное хозяйство Алтайского края. Статистический сборник. Барнаул, 1958. 258с.

42. Народное хозяйство Горно-Алтайской автономной области. Статистический сборник. Горно-Алтайск, 1957. 51с.

43. Аблажей H.H. Масштабы межгосударственной миграции в Горном Алтае (в 1920-е начале 1930-х годов) // Социальные процессы в современной Западной Сибири. Сб. научных статей. Горно-Алтайск, 2004. С. 23-27.

44. Алтай в период восстановления народного хозяйства (1921 1925 гг.). Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1961. 331с.

45. Алтайский национальный костюм / Сост. Е.П. Зайцева. Горно-Алтайск, 1990. 80с.

46. Андреев В.П. Хозяйственные ведомства и городское население Сибири в 30-е годы // Социальные проблемы национальных регионов Сибири в XX веке. Материалы очно-заочной межрегиональной научной конференции. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2003. С. 14-19.

47. Архипов Г.Г. Социально-экономическое планирование и организация регулирования миграции населения // Пути совершенствования организации иуправления производством в совхозах и колхозах Сибири. Барнаул, 1978. С. 3440.

48. Баева JT.H., Макошев А.П. Экономическая и социальная география республики Алтай. Горно-Алтайск, 1994. 199с.

49. Болдуев A.A. Горный Алтай в период военного коммунизма // Вопросы истории Горного Алтая. Вып. 1. Горно-Алтайск, 1979. С. 89-91.

50. Боженко Л.И. Соотношение классовых групп и классовая борьба в сибирской деревне (конец 1919 1927 гг.). Томск, 1969. 210с.

51. Ю.Букин С.С. Социально-бытовое развитие Сибири: проблемы взаимодействия // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. 2. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Новосибирск, 1989. С. 80-82.

52. Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. М., 1893. 269с.

53. Власов А.П. Образование Горно-Алтайской автономной области (1921-1923 гг.) // Доклады научной конференции. Томск, 1972. С. 17-20.

54. И.Гончарова O.A. История здравоохранения в Горном Алтае. Дисс. д. истор. наук. Томск, 2001. 321с.

55. Н.Гончарова O.A. Некоторые вопросы историографии осуществления социальной политики в Горном Алтае в 20-30-е годы // Вопросы истории. Вып. 1. Горно-Алтайск, 1996. С. 60-69.

56. Гончарова O.A. Первые социальные преобразования в Горном Алтае в 1917-1920-е годы // Социальные проблемы национальных регионов Сибири в XX веке (Материалы очно-заочной межрегиональной научной конференции). Горно-Алтайск, 2002. С. 6-11.

57. Гордиенко П.Я. Ойротия. Горно-Алтайск, 1994. 144с.

58. Гуляев С.И. Этнографические очерки южной Сибири. М., 1902. 114с.

59. Гущин Н.Я. История крестьянства советской Сибири: итоги и задачи изучения // Гуманитарные исследования в Сибири. Итоги и перспективы. Новосибирск, 1984. С. 21-32.

60. Гущин Н.Я. Колхозное строительство в Западной Сибири в 1929 -1932 гг. // Крестьянство и сельское хозяйство Сибири в 1917 1961 гг. Новосибирск: «Наука», 1965. С. 73-87.

61. Гущин Н.Я. Основные этапы, закономерности и особенности преобразования социальной структуры сибирской деревни (1917- конец 70-х годов). Новосибирск, 1982.

62. Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934 гг.). Методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск: Издательство «Экор», 1996. 158с.

63. Гущин Н.Я. Сибирская деревня на пути к социализму (социально-экономическое развитие сибирской деревни в годы социалистической реконструкции народного хозяйства. 1926 1937 гг.). Новосибирск: «Наука», 1973.517с.

64. Дела и люди социалистической Ойротии. Сборник очерков. Ойрот-Тура, 1947. 172с.

65. Демидов В. А. К социализму, минуя капитализм. Очерк социалистического строительства Горно-Алтайской автономной области. Новосибирск: «Наука», 1970. 224с.

66. Демидов В.А. Переход алтайцев на оседлость. Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1968. 104с.

67. Денчик Н.П. Особенности культуры и быта алтайской деревни в 20-е гг. XX века // Алтайская деревня: история, современное состояние и перспективы развития. Материалы региональной научной конференции. Горно-Алтайск, 2004. С. 58-64.

68. Десять лет Советской Ойротии. Улала, 1932. 106с.

69. Екеев Н.В. Население Горного Алтая в 1920-х годах (По материалам всесоюзной переписи населения 1926 г.) // Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1983. С. 174-202.

70. Екеев Н.В. Об алтайских этнотерриториальных группах XIX начала XX вв. // Алтай и Центральная Азия: культурно-историческая преемственность. Материалы международной научной конференции (5-7 октября 1998 г.). Горно-Алтайск, 1999. С. 225-230.

71. Екеев Н.В. 70 лет со дня организации первых колхозов в Горном Алтае // Календарь знаменательных и памятных дат по Горному Алтаю на 1990 г. Горно-Алтайск, 1990. С. 15-17.

72. Екеев Н.В. Социально-экономическое развитие деревни Горного Алтая в 1920-х годах. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское отделение Алтайского книжного издательства, 1988. 206с.

73. Екеева Н.М. Горный Алтай в 1921 1929 гг. // История Горного Алтая. Часть 2. Горно-Алтайск, 1995. С. 100-113.

74. Ерехонова Т.С. Роль женщины в жизни алтайского общества // Духовная культура Алтая. Горно-Алтайск, 2003. С. 122 126.

75. Еркинова Н.М. Культура коренного населения Алтая: традиции, их роль в сохранении культурного и природного наследия // Уникальным территориям Горного Алтая достойное отношение. Горно-Алтайск, 2001. С. 36-37.

76. Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М.: Издательство «Российская политическая энциклопедия», 2001.280с.

77. ЗБ.Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей, сведения об их численности // Живая старина. Вып. III и IV. М., 1896. С. 278500.

78. Иркитова A.A. Экономика Ойротской автономной области накануне и в годы Великой Отечественной войны (1938 1945 гг.). М., 1997. 128с.

79. Исследования по этнографии алтайцев в 1950-80-е годы // Гуманитарные исследования в Горном Алтае. Горно-Алтайск, 1988. С. 84-102.

80. Исторический опыт культурного строительства в первые годы Советской власти (1917 — 1925 гг.). М.: «Высшая школа», 1990. 142с.

81. История Горного Алтая. Часть 1. Горный Алтай в досоветский период. Горно-Алтайск: РИО «Универ-Принт», 1995. 112с.

82. История Горного Алтая в 3-х т. Т.2 (1900 1945 гг.) / Под ред. Н.Ф. Иванцовой. Бийск, 2000. 256с.

83. История Сибири в 5т. Т. 4. Сибирь в период строительства социализма. JL: «Наука», 1968. 500с.

84. Казанцева В.П. К вопросу о классовом расслоении в деревне Горного Алтая в годы восстановления народного хозяйства (1920-1927 гг.) // История рабочего класса, крестьянства и интеллигенции национальных районов Сибири. Улан-Уде, 1971. С. 102-106.

85. Калиновская К.П., Марков Г. Традиционный образ жизни населения Горного Алтая и социалистические преобразования в хозяйстве, культуре и быте // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1987. № 2. С. 67-75.

86. Российского государства и современность». Часть 1. Горно-Алтайск, 1996. С. 48-52.

87. Кандаракова Е.П. Очерки истории профсоюзов Горного Алтая (1921 1937 гг.). Горно-Алтайск, 1992. 176с.

88. Кардаманов И.Е. Алтайцы переходят к оседлой жизни // Ойротский край. 1925. - 16 мая.

89. Козлов В.И. Национальности СССР: этнодемографический обзор. М.: Издательство «Финансы и статистика», 1982. 303с.

90. Козынчаков Сары-Сэп. Культурно-исторический очерк об алтайцах (К вопросу о выделении автономной области «Ойрат») // Сибирские огни. 1922. № 1.С. 109-115.

91. Коновалов A.B. Взаимодействие традиций и инноваций в системе питания казахов Южного Алтая // Социально-культурные процессы в Советской Сибири. Омск: Издательство Омского университета, 1985. С. 74-75.

92. Коновалов A.B. Казахи Южного Алтая (Проблемы формирования этнической группы). Алма-Ата: «Наука», 1986. 168с.

93. Коновалов A.B. Питание казахов Южного Алтая // Субэтносы в СССР. Сборник научных трудов. Л., 1986. С. 143-159.

94. Коновалов A.B. Поселения, жилища и хозяйственные постройки казахов Южного Алтая // Отражение этнических процессов в памятниках бытовой культуры. Л., 1984. С. 26-27.

95. Коновалов A.B., Курылев В.П. У Кош-Агачских казахов через 50 лет // Этнографические аспекты изучения современности. Л.: «Наука», 1980. С. 165-175.

96. Кордонский К. Минуя капиталистическую стадию развития // Звезда Алтая. 1962. - 5 июня.

97. Коровин Н.Р. Влияние материального благосостояния и жизненного уровня на подготовку рабочих кадров // Подготовка рабочих кадров в 30-е годы. Иваново, 1993. С. 61-65.

98. Кузнецов И.С. Коллективизация и судьба российского и сибирского крестьянства // Сибирь на этапе становления индустриального общества в России (XIX начало XX вв.). Материалы международной научной конференции. Новосибирск, 2002. С. 34-36.

99. Культура Сибири в период социализма и развернутого строительства коммунизма (1937- 1963 гг.). Новосибирск, 1965. 141с.

100. Культурная жизнь в СССР. 1928- 1941 гг. М.: «Наука», 1976. 816с.

101. Кыдыева В.Я. Структура и характер расселения алтайских сеоков (по данным 1897 г. и полевым материалам 1988-1994 гг.) // Алтай и тюрко-монгольский мир. Горно-Алтайск, 1995. С. 90-96.

102. Леонов Н. В горных долинах Алтая (как живут и чем промышляют ойраты). М., 1927. 52с.

103. Лукина В.И., Нехорошков С.Б. Динамика социальной структуры населения СССР. М.: Издательство «Финансы и статистика», 1982. 182с.

104. Макошев А.П., Минаев А.И. Население Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1994. 67с.

105. Максимов B.C. Первые шаги // Звезда Алтая. — 1988. 27 февраля.

106. Максимов B.C. С чего начинается город // Звезда Алтая. 1988. - 20апреля.

107. Малинин Е.Д., Ушаков А.К. Население Сибири. М.: «Статистика», 1976. 165с.

108. Мамет Л.П. Ойротия. Горно-Алтайск, 1994. 184с.

109. Манжина Т. Работа среди алтаек // Красная Ойротия. 1936. - 6ноября.

110. Московский A.C., Исупов В.А. Формирование городского населения Сибири (1926-1939 гг.). Новосибирск: «Наука», 1984. 168с.

111. Население Горного Алтая (жилища, одежда, пища, религия и быт алтайцев). Путеводитель по Алтаю / Сост. Н.В. Яблонский. Томск, 1903. С. 71102.

112. Нечипоренко О.В. Развитие социально-классовой структуры населения Горного Алтая // Народы Сибири на современном этапе: национальные и региональные особенности развития. Новосибирск, 1989. С. 85-100.

113. Параев И.Е. Советская Ойротия. Труды МГУ. Т. 95. М., 1939. 138с.

114. Пахаев С.Я. Какие дома строить // Звезда Алтая. 1987. - 2 декабря.

115. Пахаев С.Я. К вопросу о завершении социалистического переустройства быта животноводов Горного Алтая // Записки Горно

116. Алтайского научно-исследовательского института истории, языка и культуры. Вып. 6. Горно-Алтайск, 1964. С. 17-35.

117. Пахаев С.Я. Национальное движение алтайцев // Звезда Алтая. -1990.-31 мая.

118. Пахаев С.Я., Федотов B.C., Яблочков В.А. Горно-Алтайск. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское отделение Алтайского книжного издательства, 1965. 84с.

119. Петров В.Н. Сезонные миграции населения в Горно-Алтайской автономной области // Вестник МГУ. 1971. № 5. С. 81-86.

120. Попов В.П. Региональные особенности демографического положения РСФСР в 40-е годы // Социс. 1996. № 3. С. 91-103.

121. Потапов Л.П. Из истории национально-культурного строительства у алтайцев // Ученые записки. Вып. 10. Горно-Алтайск, 1971. С. 31-36.

122. Потапов Л.П. Краткий очерк культуры и быта алтайцев. Горно-Алтайск: Облнациздат, 1948. 64с.

123. Потапов Л.П. Одежда алтайцев // Сборник музея антропологии и этнографии. Т. 12. Л., 1951. С. 5-59.

124. Потапов Л.П. Очерк истории Ойротии (Алтайцы в период русской колонизации). Новосибирск, 1933. 202с.

125. Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1953. 442с.

126. Потапов Л.П. Очерк социалистического строительства у алтайцев в период коллективизации. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское книжное издательство, 1961. 84с.

127. Потапов Л.П. Разложение родового строя у племен Северного Алтая. М.-Л.: Издательство ОГИЗ, 1935. 122с.

128. Потапов Jl.П. Этнический состав и происхождение алтайцев (историко-этнографический очерк). Л.: «Наука», 1969. 196с.

129. Пыжина Н.Ф. Советское строительство в алтайской деревне // Вопросы истории Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1986. С. 46-52.

130. Развитие экономики и культуры Алтайского края за 40 лет советской власти / Под ред. А.И. Лизиной, Т.М. Макеева. Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1957. 231с.

131. Решетников H.H. Изменения численности населения Сибири в 1918 1922 гг. // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. 2. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Новосибирск, 1989. С. 7-8.

132. Рогалина Н.Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М.: издательство Московского университета, 1989. 224с.

133. ЮЗ.Рывкина Р.В. Образ жизни сельского населения. Новосибирск: «Наука», 1979. 351с.

134. Санжиев Г.Л. Переход народов Сибири к социализму, минуя капитализм. Новосибирск: «Наука СО», 1980. 368с.

135. Сатлаев Ф.А. Алтайцы // Большая российская энциклопедия. М., 1994. С. 82-85.

136. Юб.Сатлаев Ф.А. Горный Алтай // Российская педагогическая энциклопедия. Т. 1. М., 1993. С. 220-221.

137. Сатлаев Ф.А. Из истории национального строительства в Горном Алтае (К проблеме консолидации алтайцев) // Проблемы изучения истории и культуры Алтая и сопредельных территорий. Горно-Алтайск, 1993. С. 112-114.

138. Сатлаев Ф.А. Культура и быт алтайского колхозного села // Ленинская национальная политика в действии. Горно-Алтайск, 1972. С. 54-56.

139. Ю9.Сатлаев Ф.А. Кумандинцы. Историко-этнографический очерк. Горно-Алтайск, 1974. 200с.

140. ПО.Сатлаев Ф.А. Местечко или посад. Страницы истории // Звезда Алтая. 1985.-25 сентября.

141. Сатлаев Ф.А. Образ жизни был тихим.: Страницы истории города: (Горно-Алтайск 1-я половина XIX 70-е годы XX в.) // Звезда Алтая. - 1990. -1 июня.

142. Сатлаев Ф.А. По ступеням истории: Горно-Алтайску 60 лет // Звезда Алтая. - 1989. - 8 июня.

143. ПЗ.Сатлаев Ф.А. Этно-демографическая характеристика населения Горного Алтая (XIX первая четверть XX веков) // Материалы по истории и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1993. С. 128-151.

144. Н.Сафьянова A.B. Положение русской женщины в алтайской деревне до революции и ее роль в общественной жизни в годы советской власти // Этнография русского населения Сибири и Средней Азии. М., 1969. С. 77-85.

145. Серов С. Алтайцы: происхождение, жилище, род занятий, фольклор // Наука и жизнь. 1990. № 11. С. 30-31.

146. Сибирь в 1923 1924 гг. / Под ред. В.М. Лаврова. Новониколаевск: Издание Сибревкома, 1925. 267с.

147. Сидоров П.М. Социально-гигиенические аспекты воспроизводства населения в Горно-Алтайской автономной области. Автореф. дисс. канд. мед. наук. Горно-Алтайск, 1968. 159с.

148. Слесарев Г.А. Демографические процессы и социальная структура социалистического общества. М.: «Наука», 1978. 221с.

149. Советская культура в реконструктивный период. 1928 1941 гг. / Под ред. М.П. Ким. М.: «Наука», 1988. 603с.

150. Советская культура: 70 лет развития / Под ред. Б.Б. Пиотровского. М.: «Наука», 1987. 398с.

151. Соскин В.Л. Культурная жизнь Сибири в первые годы новой экономической политики (1921 1923 гг.)Новосибирск: «Наука», 1971. 350с.

152. Соскина А.Н. История социальных обследований сибирской деревни в 20-е годы. Новосибирск: «Наука», 1976. 286с.

153. Социальная политика Советского государства / Под ред. В.З. Дробижева. М.: «Наука», 1985. 333с.

154. Социология и проблемы социального развития. М.: «Наука», 1978.479с.

155. Столица социалистической Ойротии // Алтайская правда. 1939. -28 ноября.

156. Суваркин А. Вопросы оседлости во второй пятилетке // Красная Ойротия. -1933.-10, 12 июня.

157. Табаев Д.И. К вопросу о переходе алтайцев к оседлости в дореволюционный период // Вопросы истории горного Алтая. Вып.1. Горно-Алтайск, 1980. С. 56-74.

158. Тадыев П.Е. Конференция по вопросам изучения истории Горного Алтая (по книге Л.П. Потапова «Очерки по истории алтайцев») // Вопросы истории, 1995. № 4. С. 173-175.

159. Тадыев П.Е. Происхождение алтайцев // Алтайская правда. 1988. 30 октября.

160. Тадыев П.Е. Процесс национальной консолидации алтайцев в условиях социализма. Автореф. дисс.канд. истор. наук. М.-Л., 1951.

161. Тадыев П.Е. Этнический состав дореволюционных алтайцев и особенности их. административного устройства // Записки Горно-Алтайского научно-исследовательского института истории, языка и культуры. Вып. 6. Горно-Алтайск, 1964. С. 3-17.

162. Тихонов С.Н. Традиционные жилища алтайцев // Этнография народов Сибири. Новосибирск, 1984. С. 63-64.

163. Толбина М.А. На равноправной основе // Проблемы формирования и развития эколого-экономической зоны «Горный Алтай». Материалы международного симпозиума. Горно-Алтайск, 1992. С. 193-198.

164. Тощакова Е.М. Алтайская женщина в дореволюционном прошлом // Ученые запискиГАНИИИЯЛ. Вып. 2. Горно-Алтайск, 1958. С. 28-37.

165. Тощакова Е.М. Заметки о современном семейном быте у алтайцев // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: «Наука», 1978. С. 65-69.

166. Тощакова Е.М. Начало культурной революции у алтайцев (19201922 гг.) // Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1983. С. 11-112.

167. Тощакова Е.М. Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX начало XX вв.). Новосибирск: «Наука», 1978. 157с.

168. Тощакова Е.М. Женщина алтайка в советский период. Ученые записки Горно-Алтайского НИИ. Вып. 4. Горно-Алтайск, 1961. 129с.

169. Тощакова Е.М. Женщина в обществе и семье у современных алтайцев. Новосибирск, 1978. 112с.

170. Традиционное жилище народов России: XIX XX вв. / Под ред. Л.Н. Чижикова. М.: «Наука», 1997. 400с.

171. Тринадцать лет. 1923-1926 гг. Цифры и факты роста советской Ойротии // Красная Ойротия. 1936. - 6 июля.

172. Троицкая Т.А. Этническая дифференциация миграции населения // Социальные процессы в современной Западной Сибири. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2005. С. 276-278.

173. Троицкая Т.А. Этнические особенности населения и социальная политика // Материалы по истории и культуре Республики Алтай. Горно-Алтайск, 1994. С. 121-123.

174. Уиткрофт С.Г. Голод и другие факторы, влияющие на уровень смертности в СССР. Демографические кризисы 1918 1922 гг., 1930 - 1933 гг. // Демографические процессы в СССР в 20 - 80-е годы XX века. М., 1991. С. 4959.

175. Нб.Улала, Ойрот-Тура, Горно-Алтайск. Страницы истории. Горно-Алтайск, 1997. 187с.

176. Факты и цифры из истории города // Звезда Алтая. 1982. - 27марта.

177. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история советской России в 30-е годы: деревня. М.: «РОССПЭН», 2001. 422с.

178. Хабаров П.С. 14 лет. Страницы прошлого. Социалистическая Ойротия на новом подъеме // Красная Ойротия. 1936. - 2 июня.

179. Хенкин Б.М. О влиянии голода 1921-1922 гг. на демографические процессы в стране // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. 2. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Новосибирск, 1989. С. 10-11.

180. Худяков А.А. История Алтайского края. Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1971. 175с.

181. Эдоков А. Из истории нашей области (от 1917 г. до декрета ВНИК об образовании автономной области) // Ойротский край. 1927. - 12 октября.

182. Эдоков И.П. Коллективизация в Горном Алтае. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское книжное издательство, 1987. 243с.

183. Эдоков И.П. О некоторых особенностях коллективизации сельского хозяйства в Горном Алтае // Из истории партийных организаций Сибири. Новосибирск, 1972. С. 157-167.

184. Эдоков И.П. Претворение Устава сельхозартели в колхозах Горного Алтая (1935 1937 гг.). Горно-Алтайск, 1980. С. 111-132.

185. Этнические и этнокультурные процессы у народов Сибири: история и современность. Кемерово: Издательство КемГУ, 1992. 170с.

186. Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 1978.413с.

187. Этнокультурная история населения Западной Сибири. Томск, 1978.254с.

188. Ядринцев Н.М. Сибирские инородцы. Спб., 1891. 308с.