Сложный эпитет как стилеобразующая единица художественного пространства И.А. Бунина тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Гусева, Татьяна Михайловна

• Гусева, Татьяна Михайловна
• кандидат филологических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Гусева, Татьяна Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

I ГЛАВА. СТРУКТУРНЫЕ ТИПЫ СЛОЖНЫХ ЭПИТЕТОВ.

1.1 СЭ со смысловыми отношениями сочинения.

1.1.1. СЭ с отношениями соединения.

1.1.2. СЭ с отношениями усиления.

1.1.3. СЭ с сопоставительными отношениями.

1.2. СЭ со смысловыми отношениями подчинения.

1.2.1. СЭ с отношениями сравнительно-уподобительными.

1.2.2. СЭ свето-цветового плана.

1.2.3. СЭ с опорной основой существительного.

1.2.4. СЭ с опорными компонентами - образный, - подобный.

1.2.5. СЭ - сращения.

1.3. Словообразовательные форманты, участвующие в деривации

ВЫВОДЫ.

II ГЛАВА. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЭ.

2.1. Тематические группы СЭ.

2.1.1. Изобразительные СЭ.

2.1.2. Выразительные СЭ.;.

2.1.3. Выразительно-изобразительные СЭ.

2.2. Метафорическая актуализация СЭ.

ВЫВОДЫ.

Ш ГЛАВА. СЭ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ.

3.1. Общеупотребительные и авторские СЭ в языке произведений И.А. Бунина.

3.2. Повторяющиеся СЭ в языке произведений И.А. Бунина.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сложный эпитет как стилеобразующая единица художественного пространства И.А. Бунина»

Объектом диссертационного исследования является сложный эпитет (СЭ) в языке художественных произведений И.А. Бунина.

Предметом исследования избрана единица художественного текста с точки зрения ее словообразовательной структуры, лексико-семантической характеристики и функционирования в художественном пространстве писателя.

В современной лингвистике проблема СЭ освещалась с разных точек зрения. Внимание ученых привлекали к себе такие проблемы, как: орфографическая ситуация, создающая объективные трудности в разграничении лексем и словосочетаний (Букчина Б.З., Калакуцкая Л.П., Качаева Л.А., Чичерин А. В., Шаталова С.Е. и др.); особенности словообразовательной характеристики СЭ (Кожевникова H.A., Котелова Н.З. и др.); лексико-семантический аспект СЭ (Краснянский В.В., Самарина Г.Н., Черкасова Е.П. и др.); разграничение узуальных и окказиональных СЭ (Бакина М.А., Кодухов В.И., Максимов В.И. и

ДРО

За последние десятилетия интерес исследователей к творчеству И.А. Бунина и к языку его произведений возрос необычайно. Однако круг рассматриваемых вопросов, касающихся СЭ, как правило, ограничивается разработкой теории лексических единиц со значением цвета. Описание же всего многообразия и полифункциональности бунинских СЭ позволяет обнаружить общие закономерности речетворчества писателя в области сложений и особенности их функционирования в художественном пространстве писателя.

Актуальность избранной темы определяется следующими положениями:

1. СЭ - явление в русском литературном языке мало изученное, но довольно интересное с точки зрения образования, функционирования, роли в художественном пространстве.

2. Занимая периферийное положение в русском литературном языке раннего периода (в церковно-книжных текстах, тяготеющих к "плетению словес", во многих жанрах русского фольклора), это явление становится весьма заметным уже в XVIII в., а в XIX - XX вв. без него не обходится ни одна сфера обслуживания русского литературного языка.

3. СЭ является приметным изобразительным средством художественной речи, а для многих писателей, в частности для И.А. Бунина, - знаком идиостиля.

Научная новизна работы заключается в том, что, несмотря на многочисленные исследования отадъективных сложений в языке произведений И.А. Бунина, комплексному анализу всего многообразия бунинских СЭ должного внимания до сих пор не уделялось. Выявление особенностей функционирования СЭ в художественном пространстве И.А. Бунина проводится впервые.

Цель настоящего исследования - проследить особенности образования, семантической структуры и функциональной значимости С.Э в языке произведений И.А. Бунина.

Поставленная цель диссертации предполагает решение следующих задач:

1) дать словообразовательную характеристику сложений с учетом семантики составляющих эти образования компонентов; выявить, по каким моделям создаются бунинские СЭ, какова продуктивность различных словообразовательных моделей;

2) установить основные тематические группы сложений, определить причины частотности употребления тех или иных единиц;

3) установить факторы, способствующие созданию стилистической и эмоционально-экспрессивной окрашенности СЭ;

4) выявить индивидуально-авторские особенности функционирования СЭ в языке произведений И.А. Бунина.

Основная гипотеза диссертации: СЭ - одна из основных стилеобразующих единиц художественного пространства И.А. Бунина.

Положения, выносимые на защиту.

1. Бунинские СЭ конструируются по словообразовательным моделям, сложившимся в системе русского литературного языка, однако приобретают свое неповторимое "лицо" в едином художественном пространстве благодаря авторским находкам.

2. Все тематическое многообразие бунинских СЭ может быть рассмотрено в рамках трех основных блоков (изобразительные, выразительные и выразительно-изобразительные СЭ), что отражает языковую личность писателя.

3. Ментально-лингвальный аспект лежит и в основе эмоционально-экспрессивной окрашенности ряда СЭ.

4. Функционирование СЭ в художественном пространстве И.А. Бунина не является случайным и хаотичным, а подчинено конкретным авторским задачам.

Теоретическая значимость исследования определяется обращением к выделению словообразовательных типов СЭ, описанию лексико-семантической характеристики исследуемых единиц, анализируемых в ментально-лингвальном аспекте, и определением их функциональной значимости в художественном пространстве И.А. Бунина.

Практическая значимость диссертации заключается в следующем: а) результаты исследования могут быть использованы в школьной и вузовской практике преподавания русского языка; б) материалы диссертации могут привлекаться при подготовке занятий по языку художественных произведений писателя; в) работа имеет выход в практику русской лексикографии; г) полученные в ходе исследования данные могут быть использованы при подготовке спецкурсов, спецсеминаров по русскому языку и проведении практических занятий по словообразованию, лексикологии и лингвистическому анализу художественного текста.

Материалом исследования послужили сложения, выявленные методом сплошной выборки из произведений И.А. Бунина. По результатам проведенной работы была составлена картотека, включающая около 1200 единиц СЭ.

Методы исследования. Характер диссертации предполагает использование комплексной методики анализа СЭ. В работе применяется индуктивно-дедуктивный метод, базирующийся на анализе, синтезе, классификации языкового материала, традиционный описательный метод, включающий в себя наблюдение, описание, сопоставление, статистический метод, структурно-семантический, а также компонентный метод анализа, языковых единиц.

Апробация исследования. Основные положения диссертации изложены в научных статьях (3), также материалы исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и общего языкознания Московского педагогического университета, а также на научных конференциях факультета русской филологии Московского педагогического университета.

Изучение языка художественной литературы логическим образом приводит исследователя к понятию языковой личности. Лингводидактическая разработка данного понятия уходит своими корнями глубоко в историю. Еще в работе Ф.И. Буслаева мы находим представления о нерасторжимости родного языка и личности учащегося: "Родной язык так сросся с личностью каждого, что учить оному значит вместе с тем и развивать (личность) духовные способности учащегося" (Буслаев, 1897, 7). Уже неоспорим тот факт, что лингвальное самовыражение личности несет в себе особенности ментальности субъекта.

Вопросы языковой индивидуальности и способы ее выражения, а также связанная с этим дискурсивная проблематика нашли свое отражение в современных исследованиях Н.Д. Арутюновой, Р. Барта, Т.И. Вендиной, И.Р. Гальперина, H.A. Герасименко, Г.А. Золотовой, Ю.Н. Караулова, В.В. Колесова, В.В. Леденевой, В.Н. Телия, В.Е. Хализева, Е.С. Яковлевой и других.

Уже В.В. Виноградов в исследовании языка художественной литературы отправной точкой считает авторскую речевую структуру. "Если подниматься от внешних грамматических форм языка к более внутренним ("идеологическим") и к более сложным конструктивным формам слов и их сочетаний; если признать, что не только элементы речи, но и композиционные приемы их сочетаний, связанные с особенностями словесного мышления, являются существенными признаками языковых объединений, то структура литературного языка предстает в гораздо более сложном виде, чем плоскостная система языковых отношений Соссюра. А личность, включенная в разные из этих "субъективных" сфер и сама включая их в себя, сочетает их в особую структуру. В объектном плане все сказанное можно перенести и на parole, как сферу творческого раскрытия языковой личности. Индивидуальное словесное творчество в своей структуре заключает ряды своеобразно слитых или дифференцированных социально-языковых или идеологически - групповых контекстов, которые осложнены и деформированы специфическими личностными формами" (Виноградов, 1930, 62). И в этом смысле особое внимание исследователей привлекает слово как реализованная в авторском художественном пространстве единица языка, несущая в себе информацию о ментально-лингвальном комплексе писателя. М.Б. Храпченко, подчеркивает активную, созидательную, воздейственную и органичную роль слова: "При всем несомненном значении художественного слова для создания образных обобщений нередко высказываются суждения, которые отводят ему чисто служебную роль. <.> Так . представления о языке художественного произведения как о "речевой оболочке" в искаженном виде характеризуют связи, соотношения языка и образа, процесс его создания. С этой точки зрения оказывается малополезным или даже совсем ненужным тот огромный труд, который затрачивает писатель, отбирая языковые средства для того, чтобы воплотить дорогие ему идеи и образы. <.> Достаточно широким признанием пользуется точка зрения, согласно которой слово в литературном творчестве - это своего рода строительный материал. Без него, разумеется, невозможно создать литературное произведение, но тем не менее самостоятельного значения оно не имеет. Согласиться с этой точкой зрения никак нельзя" (Храпченко, 1983, 243).

Естественно, что внимание исследователей в этой связи будут привлекать и средства художественной выразительности, предпочтение которым отдает языковая личность.

Самый простой и эффективный способ обозначить интересующий нас признак того или иного предмета - назвать его. Такое определение, обладающее внутренней экспрессивностью и выразительностью, нередко получает название ЭПИТЕТА (от греч.

7cLz?£Tci) , букв.- приложенное, прибавленное). Однако говорить о единой дефиниции данного понятия не приходится. Рассуждения о роли, назначении эпитетов, об источниках их возникновения встречаются еще в сочинениях античных мыслителей, например: у Аристотеля, Квинтилиана, Деметрия и других. Выяснение природы исследуемого явления занимало умы и многих выдающихся филологов XIX- нач. XX вв.: Ф.И. Буслаева, А.Н. Веселовского, A.A. Зеленецкого, В.А. Малаховского, П.Д. Первова, A.A. Потебни и др. В XX в. к изучению эпитетов обращались и обращаются видные лингвисты и литературоведы: В.М. Жирмунский, Б.Г. Томашевский, А.П. Евгеньева, а также Н.В. Ведерников, К.С. Горбачевич, Л.А. Качаева, В.В. Краснянский, Н.П. Руднева, В.М. Шаталова и другие. Однако при всем обилии исследований законченной и общепринятой теории эпитета пока не существует. Из этого не следует, что данный объект не несет в себе должной значимости, напротив, как утверждал А.Н. Веселовский, "история эпитета есть история поэтического стиля в сокращенном издании. И не только стиля, но и поэтического сознания от его физиологических и антропологических начал и их выражений в слове -до их закрепощения в ряды формул, наполняющих содержанием очередных общественных миросозерцании" (Веселовский, 1940, 73).

А.Н. Веселовский рассматривает в своем труде "Историческая поэтика" художественные определения на основе широких сопоставлений эпитетов произведений, относящихся к разным эпохам и странам. И.А. Веселовский представляет историю эпитета как историю самостоятельно и независимо развивающегося явления. Он намечает три этап?.

На первом этапе эпитеты возникают в пору "синкретического" или "лиро-эпического" искусства. Это эпитеты, "подновляющие нарицательное значение существительного" (Веселовский, 1940, 79), а несколько позднее - указывающие типический, существенный признак.

Так, на протяжении некоторого времени происходит накопление разнообразных эпитетов.

Вторым этапом является установление постоянных эпитетов " на почве усиливающейся поэтической традиции песенного шаблона", так как "в пору древнейшего песенного развития, которую мы отличаем названием лирико-эпического или синкретического, это постоянство еще не установилось, лишь позднее оно стало признаком того типически-условного и сословного миросозерцания и стиля. который считаем, несколько односторонне, характерным для эпоса и народной поэзии" (Веселовский, 1940, 80).

Третий этап - разложение типичности в области эпитета индивидуализмом, когда появляются эпитеты "разносторонние".

Стоит отметить, что в понимании эпитета, его истории, А.Н. Веселовский основывается на характеристике этого понятия, данного античными риториками и стилистиками, а из современной ему литературы берет только такие примеры, которые подходят под эту характеристику, не нарушая ее. Тем самым он, по мнению А.П. Евгеньевой, разрушает исторический принцип, когда нормы и теория античной литературы переносятся в XIX в., в то время как художественная практика XIX в. уже требовала пересмотра старого понимания эпитета.

Изучение языка художественной литературы XIX в. выявило существование таких определений, которые не подходили под старое понятие эпитета. Вследствие этого возникает два понятия эпитета -"широкое" и "узкое", последнее из которых по существу совпадает с определением древних. Возникает вопрос о разнохарактерности и неустойчивости употребления термина "эпитет".

Эту проблему затрагивает в своей статье "К вопросу об эпитете" В.М. Жирмунский. Исследователь указывает исторические основания создавшегося положения. "Не случайно термин эпитет имеет в современной стилистике два значения - более узкое и более широкое. Эта двойственность отражает изменение словоупотребления, связанное с эволюцией поэтического стиля на границе XVIII - XIX вв. Первоначально слово эпитет употреблялось только в смысле поэтического определения, не вносящего нового признака в определяемое понятие . отсюда - обычный термин, которым старинные теоретики пользуются для обозначения соответствующего тропа, -epitheton omans в противоположность epitheton necessarium, ныне вышедший из употребления, но правильно обозначавший существенный признак этого поэтического приема" (Жирмунский, 1931, 79). Далее В.М. Жирмунский указывает на исчезновение в эпоху романтизма эпитета в его традиционном узком значении и появление индивидуального поэтического определения. Поэтому ученый предлагает называть эпитетом "в соответствии со старым, вполне точным значением этого слова только украшающий эпитет, т.е. особый поэтический троп, описанный древними и встречающийся особенно часто в эпоху классицизма", а вот в остальных случаях, считает исследователь, "мы можем говорить о поэтических определениях" (Жирмунский, 1931, 81).

Таким образом, В.М. Жирмунский выделяет в истории развития художественного определения всего два этапа:

1) от античности до XIX в. - эпитет;

2) от начала XIX в. до наших дней - индивидуальное поэтическое определение.

А собственно понятие эпитета имеет "узкое" значение и применимо, по мнению В.М. Жирмунского, к фольклорным текстам и к книжно-письменной литературе не позднее эпохи классицизма.

Обоснование "широкого" понимания эпитета мы находим в работе A.A. Потебни " Из записок по теории словесности". "С точки зрения пиитической к эпитетам следует отнести всякие парные сочетания слов, изображающие вещи, качества, действия их признаком." (Потебня, 1905, 215).

Как видим, многообразие точек зрения в трактовке понимания содержания термина "эпитет" связано с различиями в подходе к характеристикам морфологического и синтаксического плана: то его область определяется строгими рамками "красочного" прилагательного, выполняющего роль определения, то он перестает быть соотносимым с каким-либо грамматическим классом лексем. Однако при всей разнородности трактовок понятия "эпитет" ядро его все же составляют слова признакового характера - качественные прилагательные и наречия, другие же единицы могут привлекаться лишь по причине своего сходства функционирования в художественной речи с качественными прилагательными. Подвижность и изменчивость значения прилагательных, необычная семантическая емкость, ярко выраженная оценочная коннотация обеспечивают возможность строить на их основе выразительные художественные образы.

В своей работе мы используем морфолого-синтаксический принцип ограничения в определении круга слов, подводимых под понятие ЭПИТЕТ. В число элементов включаются качественные прилагательные и части речи, функционально соотносимые с ними. Естественно, что грамматическое определение, выражающееся главным образом прилагательным, - одно из важнейших средств языка, при помощи которого характеризуется богатство и многообразие предметов внешнего мира и их признаков: средство, при помощи которого, с одной стороны, можно типизировать, обобщать, указывать идеальные, общие признаки, а с другой - индивидуализировать, выделять тончайшие отличия, фиксировать временные признаки. Однако отождествлять полностью эпитет с грамматическим определением все же не следует, так как, несмотря на их близость, они традиционно различаются следующими параметрами:

1) познавательный аспект трактует определение через его функцию добавления к содержанию определяемого понятия признака, который ограничивает его объем (сравним: "кошка"- "серая кошка") и таким образом логически классифицирует понятие. Здесь при увеличении содержания понятия (за счет определения) объем уменьшается, т.е. объем обратно пропорционален содержанию. Задача логического определения индивидуализировать понятие или предмет, отличить его от подобных же понятий {серая кошка - это не кошка вообще, а именно животное определенного окраса: не белая, рыжая или черная). С эпитетом дело обстоит несколько иначе: он усиливает типичный признак характеризуемого и благодаря этому выступает в качестве экономного средства создания художественного образа. Эпитет - это такое определение, которое сохраняет уже заранее определенное понятие в том же объеме и, следовательно, в том же содержании. Эпитет ничего не прибавляет к содержанию, он как бы перегруппировывает признаки, акцентируя в содержании тот признак, который мог бы и не присутствовать. Порой удачный эпитет может заменить собой целое описание;

2) коммуникативный аспект указывает, что определение отрешено от всех сторон личности, кроме чисто интеллектуальной, и претендует на объективность отражения действительности. В свою очередь эпитет традиционно отражает целостное отношение субъекта (не только интеллект, но и волю, воображение), придает слову некоторую эмоциональную окраску, осуществляет ценностную квалификацию, которая заключает в себе индивидуальный характер личности. Так, уже Л.В. Щерба заметил, что "все семантические наблюдения могут быть только субъективными" (Щерба, 1957, 28). Авторский эпитет, в силу субъективности ментально-лингвального комплекса писателя, является единицей образной, весомой, семантически емкой, наделенной порой индивидуальными коннотациями. В этом случае авторский эпитет можно охарактеризовать как один из "дифференцирующих признаков идиолекта" (Леденева, 2000,60);

3) аспект лингвистический разграничивает исследуемые понятия с точки зрения сочетаемости. Соответственно определяющее и определяемое являются обычно двухсловной конструкцией, которая представляет собой устойчивое сочетание, своеобразное клише, где оценочный подход не оправдан. Чаще всего это реалии бытовой номенклатуры или терминология научного свойства. Эпитет же состоит из объекта эпитетации и средства эпитетации, художественно акцентирующего признак, эти две единицы являются свободным словосочетанием, оригинальным и, в идеале, новым, свежим.

Следует, однако, пояснить, что главенствующую роль в проведении границ между логическим определением и эпитетом играет все же контекст. Он и позволяет при некоторой размытости классификации логического определения и эпитета опознать последний.

Роль определения как художественного средства различна в разные эпохи развития литературы, у различных писателей. Задача заключается в том, чтобы проследить специфические особенности создания, лексического наполнения, использования определения и выяснить стилистические функции его в различных художественных пространствах.

Традиционно по своей структурной характеристике выделяются простые, составные, слитные и сложные эпитеты (СЭ). Изучению последних в творческом наследии И.А. Бунина и посвящена данная работа.

В работах о языке художественной литературы СЭ уделяется особое внимание. Можно остановиться, по меньшей мере, на двух преобладающих толкованиях термина. В первом случае под СЭ понимается попросту сложное по структуре прилагательное или наречие. Недостаток этого определения: здесь объединяются явления принципиально различные для эпитета. Поэтому предпочтительным становится более узкое понимание СЭ как отадъективного сложения, которое включает в себя две адъективные основы имени (реже более).

Как указывал в своей книге "Историческая поэтика" А.Н. Веселовский, СЭ относятся к позднему времени развития русского литературного языка. Данные сложения по своей природе соотносятся с определениями и сравнениями.

Исследователи русского языка неоднократно отмечали быстрое и разностороннее развитие категории качества в русском литературном языке в XVII - XVIII вв. Академик В.В. Виноградов выделяет даже ряд факторов, повлиявших на данную ситуацию, указывая, что явление "было вызвано стремительным процессом национализации русского языка и сближением с западноевропейскими языками" (Виноградов, 1986, 159). В церковнославянском языке круг качественных определений - жизненно-бытового, гражданского и общественно-психологического плана - был не очень широк. Приток народных выражений и эпитетов в русскую литературную речь с XVI - XVII вв., как указывает Виноградов, значительно расширил в ней область эмоциональных и живописных, красочных определений. "Влияние западноевропейских языков и особенно французского языка в XVIII в. лишь осложнило и обогатило сферу выражения качественных оценок внутреннего и внешнего мира и привило русскому языку изощренные приемы отвлеченно-оценочного и пластического изображения свойств и признаков предметов" (Виноградов, 1986, 159). Благотворное влияние на развитие категории качества оказывали и речевые новшества писателей, на которые указывает в своей работе Ф.И. Буслаев. "Жуковский более других новейших писателей старался вводить в книжную речь искусственно составленные сложные слова."с медно-острым копьем", "широко-шумящее море", "бездны бесплодно-соленой", "остро-клычистых свиней", "мягко-широкий ковер" и др." (Буслаев, 1959, 171). Исследователь указывает также, что в составлении данных искусственных сложений Жуковский следовал Гнедичу, который в своем переводе употреблял такие единицы: "пышно-поножные мужи- ахейцы", "румяно-ланитную деву", "в глубо-данную пристань", "пространно-властительный царь Агамемнон" и др. Тенденция к расширению сложных эпитетов, наметившаяся в XVIII в. и начале XIX в., продолжила свое развитие. "Литература XIX в., используя прилагательное определение как художественный прием, подходит к нему иначе, чем в предыдущие эпохи. И то, что в поэтической системе средневековья и классицизма XVIII в. рассматривалось как "прозаизм", ер1Ше1оп песевБагшт - "логическое определение", в реалистической литературе XIX в. приобретает исключительную силу как художественное средство" (Евгеньева, 1948, 156). Активно использовали художественные определения сложной структуры в своем художественном пространстве И.С. Тургенев, Ф.И. Тютчев, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин, М. Горький и другие. Как явление художественной культуры, СЭ встречается практически у всех художников слова. Суть лишь в большей или меньшей частоте их употребления в языке произведений того или иного писателя или поэта.

Категория СЭ аккумулирует в себе проблемы разных областей языка - не только поэтической речи, но и синтаксиса, лексики, орфографии. Именно проблемы орфографии породили стремление разграничить с терминологической точки зрения эпитеты в зависимости от их написания: слитные и дефисные написания -"сложные" эпитеты, раздельные написания - "слитные" эпитеты (Качаева, 1971; Шаталова, 1974 и др.). Однако справедливо и то, что сложный и слитный эпитеты функционируют в художественной речи как явления тождественные или, во всяком случае, сходные. Как указьюает в своем исследовании В.Краснянский (1991), на изучение СЭ оказывает влияние и орфографическая ситуация, в которой необходимо различать два фактора:

1) неустойчивость норм орфографии, в зоне которых начинает функционировать сложение;

2) "орфографический предрассудок", нередко проявляющийся при интерпретации и классификации сложений исследователями этого феномена.

Первый фактор создает объективные трудности в разграничении лексем и словосочетаний. Если исходить из орфографии текстов при разграничении этих единиц, то слитное и дефисное написания будут сигнализировать о СЭ, а раздельные - о сочетаниях наречия с прилагательным. Однако современная орфография данных языковых явлений неустойчива, и особенно неустойчива в текстах художественных. При этом могут отмечаться различного рода орфографические непоследовательности. Так, например, у Бунина в одном и том же издании наблюдается как раздельное, так и дефисное написание: "детски-счастливый" и "детски счастливый". При этом обращение к индивидуальным написаниям, конечно, закономерно: то, что не сложилось и не застыло в языке, складывается и получает свое развитие в речевой стихии, и индивидуальные написания отражают процесс этого складывания. Однако индивидуальное в орфографии накладывается на фон традиций литературного письма. И здесь независимо от языковых процессов все три типа написаний СЭ вступают друг с другом в конкуренцию, которая вырабатывает господствующую орфографическую моду. Исторический анализ позволяет сделать вывод, что в первой половине XIX в. распространенными были слитные написания, конкурирующие с дефисными. Уже во второй половине XIX в. они становятся редкими,

19 периферийными. В XX в. преобладание дефисных написаний над слитными и раздельными становится особенно очевидным. В спорных же случаях, мы считаем, критерием разграничения должен являться контекст, использование которого и опора на который позволяет увеличить степень объективности его оценки.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Гусева, Татьяна Михайловна

Выводы по третьей главе.

Аналитическое рассмотрение особенностей бунинских СЭ, основанное на наблюдении проявлений индивидуальных авторских трактовок, сочетаемости, повторяемости и, конечно, собственно функционировании определительных сложений в тексте, позволяет нам сделать ряд следующих выводов.

1. В бунинских текстах широко представлены как СЭ общеупотребительного плана, отмеченные в словарях, так и сугубо авторские образования, яркой чертой которых является отражение в данных единицах основных мировоззренческих позиций писателя (принципиальная непознаваемость рассудком бытия, невозможность счастливой любви, терзания мыслями о конечности существования и т.п.). В ряде случаев отмечается расширение границ значений узуальных сложений и придание им черт авторских СЭ за счет семантического приращения.

2. СЭ в языке произведений И.А. Бунина не характеризуется тенденцией к повторяемости, в отличие от ряда простых эпитетов. Те случаи, когда данное явление имеет место, объяснимы бунинской симпатией к созданным им образом, которые, с точки зрения писателя, с максимальной точностью воплощают авторскую интенцию. Однако число таких повторяющихся образных сочетаний незначительно, т.к. бунинскому образу, наравне с точностью, присуща, в первую очередь, свежесть и экспрессивная эмоциональность, которая, естественно, "стирается" при повторном использовании такой лексической единицы.

3. Тексты произведений И.А. Бунина достаточно ярко иллюстрируют функционально-стилистический аспект нами выделяемых блоков оценочных и конкретизирующих функций, каждый из которых объединяет ряд определенных подгрупп. Богатство функциональных задач, которые выполняют бунинские СЭ, лишь подтверждают органичность включения данных единиц в авторский контекст и поразительное мастерство художника слова, ориентирующее читателя на акт сотворчества созданием столь выразительных сложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В языке художественного произведения на фоне изобилия предметных слов и глаголов на первый план зачастую выступает своеобразие признаковых единиц. Они отличаются тем, что не просто называют признак предмета, а живописуют и характеризуют создаваемый образ. Такие единицы как бы расцвечивают повествование, придают ему неповторимый колорит. Именно обилие многоликих и многогранных художественных определений сложной структуры является яркой индивидуальной чертой творческой манеры И.А. Бунина. Достаточно открыть любую страницу большинства его произведений, чтобы убедиться в приверженности автора к данному средству художественной выразительности. Бунинским СЭ свойственны смелость и выразительность, которые сочетаются, в свою очередь, с удивительной емкостью содержания при одновременном лаконизме.

В рамках СЭ может быть рассмотрен и вопрос о соотнесенности в художественном пространстве объективного и субъективного. Художественное пространство представляет отражение объективного и субъективного. Писатель, создавая ткань произведения, моделирует действительность посредством собственной языковой личности. "Художественная литература (как один из видов искусства) призвана отражать действительность языковыми средствами, эстетически значимыми и информативно объективными" (Войлова, 2000, 230). Таким основным языковым средством для И.А. Бунина был СЭ. Полнота и глубина воспроизведения действительности через личностное, а значит, субъективное начало - вот основная интенция Бунина, отразившаяся в одной из его стилеобразующих единиц - СЭ.

Все бунинские СЭ, с точки зрения словообразования, не являются в художественной речи неожиданными. Практически все образные сложения конструируются автором по словообразовательным моделям, существующим в СРЛЯ. При подавляющем употреблении в структуре сложений основ качественных прилагательных, Бунин активно использует и основы относительных прилагательных, которые в условиях определенного контекста подвергаются "окачествлению". Предпочтение И.А. Бунин отдает структурному типу СЭ со смысловым отношением сочинения, безусловно, несущему печать индивидуального словотворчества, поскольку такие сложения в ряде случаев, что особенно касается вариантов оксюморонного плана, характеризуются нарушением лексической нормы. Продуктивность данных СЭ в языке произведений писателя объясняется относительной свободой в образовании и богатой внутренней экспрессивностью, проявляющейся уже на лексико-семантическом уровне, когда в одном сложении употребляются антонимические единицы, синонимы или же слова абсолютно не соотносимых между собой тематических групп. Такие комбинирования разноплановых компонентов создаются И. А. Буниным не только с расчетом на явный художественный эффект, что волновало писателя, пожалуй, в меньшей степени, а с целью передачи сложных психологических состояний героев или впечатлений от восприятия действительности.

Тематическое многообразие бунинских СЭ во многом обусловлено приоритетами авторского мировоззрения. Творческая манера характеризуется, прежде всего, умением найти необходимый и, в ряде случаев, единственно возможный для соответствующего художественного замысла способ образного обобщения в качестве предмета речи (в широком смысле предмета). Именно с этой целью Бунин часто активизирует в тексте СЭ, передающие признаки предметов речи, воспринимаемые органами чувств. В них особенно ярко иллюстрируется субъективизм авторского видения, ментально-лингвальный комплекс самого Бунина. Блок бунинских изобразительных СЭ включает в себя и зрительные, и слуховые, и осязательные, и другие сложения. Через данные единицы можно проследить чувственные ориентиры, которых придерживается сам автор, где первое место, конечно, занимают зрительные СЭ цветового плана. Широкий цветовой спектр, которым оперирует писатель, указывает на поразительное мастерство и наблюдательность Бунина, неподражаемое богатство ассоциативных связей, рождающееся в сознании автора.

Наравне с изобразительными СЭ в языке произведений Бунина многолико представлены и сложения выразительного блока, особо актуализирующиеся в зрелые годы писателя, когда его начинает занимать не столько внешняя сторона предмета, сколько его внутреннее содержание, психологическое состояние. Это свидетельствует о наметившейся в 10-е годы XX века в творчестве И.А. Бунина тенденций к углублению психологизма в его творческой манере. Однако и здесь нельзя обойти вниманием тот факт, что уже на примере психологического СЭ Бунина можно говорить о своеобразии мироощущения писателя. Принципиальная непостижимость бытия, невозможность счастья, главенство интуиции над разумом, бессмысленность рациональных поступков - все эти идеи автора находят свое отражение в специфической семантике многих выразительных СЭ, особенно оксюморонной структуры. В СЭ проявили себя способы субъективной интерпретации семантического и стилистического содержания лексических единиц, вследствие которой в контекстах писателя и оказалось возможным их нетрадиционное сочетание.

В свете своеобразия бунинских СЭ отмечается и метафорическая актуализация данных единиц, причем автора привлекают не уже вошедшие в языковую среду метафорические значения, а единицы свежие, обладающие неповторимой образностью и выразительностью благодаря своей новизне и необычности. Они легко запоминаются и становятся в ряде случаев приметой идиостиля Бунина.

Все богатство бунинских СЭ включает в себя единицы как общеупотребительного плана, так и индивидуально-авторские. В силу своей потенции многие сложения занимают срединное положение между этими двумя группами. Однако даже использование единиц узуальных у Бунина зачастую сопряжено с внутренним семантическим приращением, которое возникает из особенностей авторского видения мира, а общеязыковой эпитет развивает черты художественного авторского определения.

В отличие от простых эпитетов, которые в языке произведений И.А. Бунина часто приобретали характер повторяющихся и даже постоянных, СЭ в силу своей исключительности, своего неповторимого колорита повторялись в текстах писателя крайне редко. Такие повторы (речь не идет о вполне определенных случаях, когда повтор образа выполняет определенные художественные функции) могут быть связаны лишь с удачно созданным, "открытым" образом представленном в ситуативно соотносимом изображении картин природы.

В языке художественных произведений И.А. Бунина СЭ выполняют самые разнообразные авторские задачи. Функционирование бунинских сложных художественных определений условно делится на проявление конкретизирующих и оценочных характеристик предмета речи, каждая из которых, в свою очередь, представлена довольно разветвленной системой. СЭ выступает как чрезвычайно значимое звено в цепи художественных средств: слова, "снабженные" СЭ, выделяются на общем, часто нейтральном, языковом фоне, оказывая на читателя глубокое эмоциональное воздействие. Специфика таких бунинских образных сложений заключается в том, что большинство его художественных определений содержит оценку

123 часто явно невыраженную), позволяющую ощутить авторскую позицию - симпатию или антипатию - к объекту повествования. Это довольно важный аспект в творческой манере Бунина, опять-таки отражающий в СЭ особенности авторского мировоззрения. Таким образом, можем утверждать, что СЭ является дифференцирующей единицей идиолекта И.А. Бунина в силу субъективного характера формирующей ее интенции.

Подводя итог, мы можем сделать вывод о СЭ как стилеобразуюгцей единице художественного пространства И.А. Бунина. СЭ является выразительным носителем ментально-лингвального комплекса писателя. В данных сложениях нашли свое преломление многие характерные особенности творческого письма Бунина, основными чертами которого явились тенденция к индивидуализации художественной речи и тенденция к усилению экспрессивности и выразительности создаваемых образов. Бунинский СЭ вобрал в себя особенности языковой личности автора и явился полем экспликации индивидуализированной языковой картины мира.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Гусева, Татьяна Михайловна, 2001 год

1. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. (Краткий очерк). М.: Просвещение, 1966. - 302 с. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. -М.: Наука. 1974.- 366 с.

2. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - с. 187.

3. Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка // Проблемы структурной лингвистики 1982. М., 1984.

4. Арутюнова Н.Д. Об объекте общей оценки // Вопросы языкознания. -1985. №3. - с, 13-24.

5. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. -М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.

6. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966.

7. Бакина М.А. Словотворчество.// Языковые процессы в современной русской художественной литературе. Поэзия. М., 1977. - с. 78-119. Бахилина Н.Б. История цветообозначения в русском языке - Русская речь. - 1975. - №5.

8. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986.445с.

9. Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. М.: Русский язык, 1988. -158 с.

10. Болтенкова H.A. Система прилагательных в языке романа Фадеева "Молодая гвардия". Л., 1968.

11. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959. - с. 171.

12. Буслаев Ф.И. О преподавании отечественного языка. М., 1897. - с. 7. Вантенков И. Бунин - повествователь (рассказы 1890-1916). - Минск, 1974.

13. Виноградов В.В. О художественной прозе. М. - Л., 1930. - с. 62. Виноградов В.В. О поэзии Анны Ахматовой. // Поэтика русской литературы. - М., 1976.

14. Виноградова В.В. Стилистические функции словообразовательно-мотивированных слов в художественной прозе // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., 1977. -с. 289-335.

15. Виноградова В.Н. Стилистический аспект русского словообразования. -М.: Наука, 1984.

16. Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке. М.: МПУ, 2000.304 с.

17. Гальперин PI.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. -139 с.

18. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М.: Учпедгиз, 1952.- 336 с.

19. Горбачевич К.С. Словарь эпитетов русского литературного языка. -СПб.: Норинт, 2000. 222 с.

20. Горбачевич К.С.,Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Л: Наука, 1979.

21. Горбунов А.П. О сущности экспрессии и формах ее реализации (на материале публицистических произведений М.Ю. Лермонтова) // Вопросы стилистики. М., 1966. - с. 224-235.

22. Горнфельд А. Эпитет. // Вопросы теории и психологии творчества. -т.1., X., 1911. с. 340-342.

23. Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М.:

24. Высшая школа, 1984. 319 с.

25. Грамматика современного русского языка. М.: Наука, 1970. Григорьев В.П. Поэтика слова. - М., 1979.

26. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. -М.: Наука, 1986.

27. Денисов П.И. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык, 1980. - 252 с.

28. Донецких Л.И. Семантическое своеобразие и стилистические функции прилагательных. Л., 1966.

29. Еремина В.И. Метафорический эпитет. Изв. АН СССР, ОлЯ, 1967, в.1. Ермакова О.П. Проблемы лексической семантики производных членимых слов.: АКД. - М., 1977. - 38 с.

30. Ефимов А.И. История русского литературного языка. М.: Высш. шк., 1971.- 296 с.

31. Ефимов А.И. Об изучении языка художественных произведений. М., 1952.

32. Ефимов А.И. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1969. - с. 262.

33. Ефимов А.И. Язык сатиры Салтыкова-Щедрина. М.: МГУ 1953. Жирмунский В.М. К вопросу об эпитете. // Памяти П.Н. Сакулина. -М., 1931.- с. 79-81.

34. Звегинцев В.А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. М., 1964. 4.1.

35. Звегинцев В.А. Семасиология. М.: Изд-во МГУ, 1957. - 322 с. Зеленецкий А. Эпитеты литературной русской речи. Часть!. М., 1913.

36. Калмыков Ю. Поэтическое мастерство Бунина.// Научн. Ежегодник Саратовского Унив. за 1955 год. Саратов. 1958. Канцельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. - Л.: Наука, 1972.-216 с.

37. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.264 с.

38. Ковалев В.П. Бунинские "рисунки пером". Русская речь. - 1972. -№3. Ковалев В.П. Языковые выразительные средства русской художественной прозы. - Киев, 1981.

39. Ковалевская Е.Г. История русского литературного языка. М.: Просвещение, 1978. 384 с.

40. Кодухов В.И. Контекст как лингвистическое понятие И Языковые единицы и контекст. Л., 1973. - с. 7-26.

41. Кожин А.Н. О языке художественной прозы Л.Н. Толстого // Язык Л.Н. Толстого. Пособие по истории русского литературного языка. М.: Высшая школа. 1979. - с. 5-45.

42. Котелова Н.З. Словообразование без образования новых слов. //Новые слова и словари новых слов. Л., 1983.

43. Котляр Л. Художественная проза Бунина 1917-1953. М., 1967. Кочубей Р.И. Сложные имена прилагательные в русском литературном языке Х1Х-ХХ вв. - М., 1991.

44. Краснянский В.В. О принципах построения словаря прилагательных и наречий И.А. Бунина. // Филологические науки. 1983. -№5.

45. Краснянский B.B. Повторяющиеся образные сочетания в художественной речи. И Проблемы структурной лингвистики 1981. -М., 1983. с. 244-256.

46. Краснянский В.В. Сложный эпитет в русской литературной речи. -Владимир, 1991. -72 с.

47. Краткая литературная энциклопедия, т.8. М., 1975. - с. 921-923. Крылов С.А. Семантические механизмы квантификации в естественном языке // Семантические аспекты формализации интеллектуальной деятельности. - М., 1985. - с. 313-317.

48. Крысин Л.П. Использование речевых "неправильностей" в художественной литературе. РЯШ - 1966. -№2. - с. 32-35. Кубрякова С.А. Актуальные проблемы современной семантики. - М.: Наука, 1984.- 130 с.

49. Кузнецов A.M. Структурно-семантические параметры в лексике наматериале английского языка. М.: Наука, 1980.

50. Кучеровский Н. О концепции жизни в лирической прозе Бунина //

51. Русская литература XX века (дооктябрьский период). Калуга, 1968.

52. Лаврентьев А. О творчестве Бунина. Врата. - 1934. - №1.

53. Лаптева O.A. О некодифицированных сферах русского литературногоязыка. ВЯ -1966. - №2. - с. 9-14.

54. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова. М.: МПУ, 2000. -185 с.

55. Лексика русского литературного языка XIX начала XX в./ Под ред. Филина Ф.П. - М.: Наука, 1981.-683 с.

56. Леонтьев A.A. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. М.: Наука, 1971.

57. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990.

58. Лыков А.Г. О некоторых особенностях словообразования сложных имен прилагательных. РЯШ -1969. - №5.

59. Лыков А.Г. Случаи разорванности слова как структурного целого. -РЯШ 1970. - №5.

60. Лыков А.Г. Современная русская лексикология (русскоеокказиональное слово). М., 1976.

61. Малаховский В.А. Эпитет Тютчева. Чита, 1922.

62. Мальцев Ю.В. Бунин. М.: Посев, 1994. - 432 с.

63. Маркелова Т.В. Оценка и оценочность Н Семантическая структура ивысказывания: Межвуз. сб. научн. тр. М.: МПУ. 1993. - с. 107-114.

64. Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения в русскомязыке. М.: МПУ, 1993. - 125 с.

65. Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке: ДД. МПУ, 1996. - 551 с.

66. Мартиросян H.A. Грамматические особенности определений и их стилистическая роль в художественной прозе И.С. Тургенева. Ростовна-Дону, 1967.

67. Мещерский H.A. История русского литературного языка. Л.: Изд. Лен. У.-та, 1981.-269 с.

68. Михайлов О. Иван Алексеевич Бунин. Очерк творчества. М., 1967. Михайловский В. Творчество И. Бунина // Русская литература XX века.- М., 1939.

69. Мучник Б.П. Человек и текст. Основы культуры письменной речи. М.: Книга, 1985.

70. Никитина Е.Ф., Шувалов C.B. Поэтическое искусство Блока. М., 1926.- с. 142-159.

71. Никольская Л. Эстетические следствия противоречивости мировоззрения Бунина ("Господин из Сан-Франциско") // Проблемы истории, критики и поэтики реализма.- 1977, вып.2. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М.: Высшая школа, 1982. -272 с.

72. Новые слова и словари новых слов. Л., 1983.

73. Одинцов В.В. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1973. - 104 с. Одинцов В.В. Стилистика текста. - М.: Наука, 1980. - с. 264. Ожегов С.И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. - М.: Высшая школа, 1974. - 351 с.

74. Озеров Л. Ода эпитету. У/ Вопросы литературы.-1972. №4.

75. Орлов A.C. Язык русских писателей. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.190 с.

76. Панасюк А.Т. Экспрессивная лексика современного русского языка.: АДК-М., 1973.-24 с.

77. Петровский B.B. О ключевых словах в художественной прозе. Русская речь. -1977. -№5. - с. 54-58.

78. Полянский А.Н. Категория интенсивности признака в русском языке: АКД. -М., 1978.- 16 с.

79. Потебня A.A. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905. - с. 215.

80. Рогожинова Р.П. Редкие слова в произведениях авторов Х1Хв. //

81. Вопросы языкознания. 1982. - №1. - с. 82.

82. Розенталь Д.Э. Культура речи. М.: МГУ, 1964. -139 с.

83. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Отв. ред.

84. Б.А. Серебренников. М.: Наука, 1988. - 212 с.

85. Руднева Н.П. Эпитеты определения как средство созданияхудожественного образа в произведениях JI.H. Толстого. И Лев

86. Толстой. Проблемы языка и стиля. Тула, 1971. - с. 164.

87. Русская грамматика / Под ред. Н.Ю. Шведовой и В.В. Лопахина. Изд.2.е испр. М.: Русский язык, 1990.

88. Русская грамматика. М.: Изд-во АН СССР, 1982.

89. Рыбникова М.А. Введение в стилистику. М., 1937. - с. 213.

90. Самарина Г.Н. О лексико-грамматическом значении сложныхприлагательных. // Исследования по лексикологии и словообразованию. Красноярск, 1970.

91. Сидорец B.C. Прилагательные в составе субъективного словосочетания- контекста. // Вестник Белорусского университета, Серия 4, 1971. №2. Скворцов JI.И. Теоретические основы культуры речи. М.: Наука, 1980. -352 с.

92. Соболевский А.И. История русского литературного языка. Л.: Наука, 1980.- 193 с.

93. Современный русский литературный язык. М.: Высшая школа, 1999. -382 с.

94. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературногоязыка. 30-90 годы XIX в. М.-Л.: Наука, 1965. - 565 с.

95. Степанов Ю.С. Семиотика. М.: Наука, 1971. - 167 с.

96. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во

97. Воронеж. Ун-та, 1985. 170 с.

98. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики. М., 1987.

99. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц.1. М.: Наука. 1986. 141 с.

100. Тимофеев В.П. Поэтические словосочетания // Теория поэтической речи и поэтическая лексикография. Шадринск, 1971. Толстой J1.H. Собрание сочинений в 20-ти томах - М., 1964. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. - Д.: Учпедгиз, 1959, с.200-208.

101. Торопцев И.С., Устименко И.А. Образование прилагательных в современном русском литературном языке. Воронеж; 1994. Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. - М: Прогресс, 1987. -560 с.

102. Убин И.И. Лексические средства выражения категории интенсивности (на материале русского и английского языков): АКД, М., 1974. - 33 с. Устинов И.В. Очерки по русскому языку. - М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1959. - 382 с.

103. Уфимцев A.A. Лексическое значение. Принципы семилогического описания лексики / Отв. Ред. Ю.С. Степанов/. М.: Наука, 1986. - 199 с. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. - М.: Наука, 1968.- 272 с.

104. Федосов И.А. Речевые изобразительные средства и их функции в художественном произведении // Вопросы изучения русского языка.1. Ростов-на-Дону, 1962.

105. Ханпира Э. Окказиональные элементы в современной речи // Стилистические исследования. М.: Наука, 1972. Храпченко М.Б. Язык художественной литературы // Новый мир. 1983. № 10. - с. 243.

106. Черемисин П.Г. Русская стилистика: В 2-х ч. М., 1979. Черкасова Е.П. О метафорическом употреблении слов (по материалам произведений Л. Леонова и М. Шолохова) И Исследования по языку советских писателей. - М., 1959.

107. Черкасова Е.Т. Опыт лингвистической интерпретации тропов: Метафора. ВЯ - 1968. - №2 - с. 35.

108. Чернухина И.Я. Очерк стилистики художественного текста // Факторы текстообразования. Воронеж. 1977. - с. 203-211. Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. - М., 1962. -375 с.

109. Чичерин A.B. Стиль лирики Тютчева // Контекст. 1974 -М., 1975. - с. 277.

110. Чуковский К. Ранний Бунин // Вопросы литературы. 1968. - №5. - с. 83. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М.: Просвещение, 1972. - 328 с.

111. Шанский Н.М. Русский язык. Лексика. Словообразование. М.: Просвещение, 1975.

112. Шейдаева С.Г. Категория субъективной оценки: АДД. Н.-Новгород, 1998.-42 с.

113. Шулятиков В. Восстановление разрушенной эстетики. /У Избранные литературно-критические статьи. М.-Л., 1929. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. - М., 1957. - с. 28. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. - Л.: Наука, 1974.-427 с.

114. Язык система. Язык - текст. Язык - способность: К 60-летию Ю.Н. Караулова. -М.: ИрЯ, 1995. - 287 с.

115. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (Модель пространства, времени и восприятия). Гнозис, 1994. - 343.138