Семья и быт в представлениях населения Европейской части России в 1920-е годы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Михайлова, Марина Владиславовна

• Михайлова, Марина Владиславовна
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Михайлова, Марина Владиславовна

• ВВЕДЕНИЕ.3

РАЗДЕЛ I. Теоретико-методологические основания изучения социокультурных представлений населения Европейской части России I. 1. Социокультурные представления: сущность, структура, функции.20

I. 2. Феномен русских и советских социокультурных представлений и проблема метода их изучения.35

• РАЗДЕЛ И. Образ советской семьи и быта: понимание и объяснение в 1920-е гг.

И. 1. Эволюция представлений о семье в контексте задач социалистического строительства.58

II. 2. Эволюция представлений о быте в контексте задач социалистического строительства.85

РАЗДЕЛ III. Основные модели поведения советского человека в повседневной жизни 1920-х гг.

• III. 1. Советский тип поведения в сфере семьи и быта.106

III. 2. Деструктивное поведение в системе семейно-бытовых отношений.128

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семья и быт в представлениях населения Европейской части России в 1920-е годы»

Актуальность темы. В последние годы научно-историческим сообществом все больше осознается необходимость изучения повседневной жизни так называемого «простого человека». Интерес к проблематике повседневности постоянно нарастает. Это является свидетельством своеобразного социального заказа, ответом науки на общественную потребность в признании человека творцом истории, формирующим как ее внутреннее смысловое содержание, так и формы исторического бытия.

Сегодня актуально внимание исследователей к тому внутреннему миру, состоянию общественного и индивидуального сознания, к тем особенностям 6 поведения человека в истории, которые формируются под воздействием массы разнообразных факторов в сложные, переходные исторические периоды, когда стремительно меняется и сам человек. Изучаемый период расположен во временных пределах 1920-х гг., когда массовый человек под воздействием идеологии и практики социалистического строительства, под жестким давлением партии и государства ускоренными темпами стремился в светлое будущее, переживал подъемы и кризисы собственного обновления.

Характер действий человека, становящегося советским, сфера его целе-полагания были связаны с тем совокупным умонастроением, стереотипом мыслительных и поведенческих реакций, которые являлись продуктом исторического времени и определенных конкретно-исторических условий. Однако и сам человек творил это время и эти условия по-своему: весьма специфично, осознанно и неосознанно, творил так, как он это себе представлял. Поэтому задача изучения «человека в истории» (А.Я.Гуревич) может решаться в той мере, в какой оказывается возможной сама историческая реконструкция представлений, социальных установок, норм, предпочтений, ценностей, моралитетов и т.д., с помощью которых человек обустраивает мир вокруг себя и себя в этом мире. Это не просто та сторона жизнедеятельности, которая расположена вне великих и значительных исторических событий, а тот их источник, который не выражен явно, скрыт под слоем незначительного, несущественного, обыденного.

Сфера жизнедеятельности человека 1920-х гг., охватывающая семейные и бытовые отношения и, на первый взгляд, расположенная вне политической, экономической и идеологической жизни человека и общества, в действительности в концентрированном виде и превращенных формах является выражением последних. Следовательно, такого рода «синтез неявного», в той мере, в какой он поддается возможностям научной реконструкции, позволяет определять отношение как отдельно взятых людей, социальных слоев, так и общества в целом к тем проблемам и событиям исторической реальности (в ее самых разнообразных сторонах), в которой они живут и действуют.

Такая трактовка изучения вопроса не только позволяет определить тенденции, характер и эволюцию смысла и форм повседневной жизнедеятельности человека и общества в советской реальности 1920-х гг., но и, на наш взгляд, имеет более широкий исследовательский контекст, связанный с возможностями сравнительного анализа переходных периодов в истории России вплоть до настоящего времени в аспекте их «человеческого содержания».

Данный подход позволил определить в качестве объекта диссертационного исследования основные тенденции и закономерности эволюции общественного сознания в условиях переходного периода 1920-х гг.

Предметом диссертационной работы являются особенности представлений населения Европейской части России о быте и семье.

Территориальные границы диссертационного сочинения включают в себя Европейскую часть России. Данная территория находилась в правовом и институциональном пространстве СССР, в изучаемый период неоднократно подвергалась изменениям административных границ и наименований входящих в нее регионов и отдельных административно-территориальных образований, управлялась административными органами советского государства в соответствии со спецификой отдельных краев и областей. Политические, социальноэкономические и социокультурные условия жизнедеятельности населения Европейской части страны по сравнению с другими регионами отличались с одной стороны, большей степенью однородности этнического состава. С другой стороны, именно эта часть населения России играла системообразующую и го-сударствообразующую роль и прежде всего подвергалась политическому, идеологическому, социальному и экономическому воздействию в ходе социалистического строительства. Процессы, протекавшие здесь, затем разворачивались в советском пространстве других регионов, приобретая присущие только им признаки и особенности. В аспекте предмета исследования можно выдвинуть положение о том, что именно в Европейской части страны наиболее четко проявились особенности эволюции представлений населения о новом социалистическом типе семьи и быта.

Хронологические рамки работы охватывают период 1920-1929 гг. Именно в это время на фоне послереволюционных преобразований в различных сферах общества происходит эволюция системы ценностных ориентаций, наиболее заметны изменения в общественном сознании советского человека. Особенности данного периода в контексте темы исследования заключаются в том, что в это время формируются представления населения о советской семье и быте, оказавшие существенное и во многом решающее воздействие на специфику повседневной жизни советского человека. В этот период в общественном сознании особенно широко проявился уникальный синтез традиционных для России форм семейных, бытовых отношений и партийно-государственных проектов их обустройства.

Степень научной разработки проблемы. Для отечественной историографии со второй половины XIX в. характерен постоянный и устойчивый интерес к проблемам изучения истории быта, семьи и нравов. Но среди огромного количества литературы, отражающей повседневную жизнь человека, практически нет работ, посвященных эволюции представлений о семье и быте различных социальных групп.

В дореволюционной историографии работы по истории семьи и повседневной жизни человека носили преимущественно характер бытоописания с привлечением разнообразного фактического материала. Монографии освещали главным образом нравы, понятия, обычаи и домашний быт господствующих классов в XVI - XVII вв.1. Крупных работ, затрагивающих частный быт простого народа, было совсем немного. Малоизвестные стороны народной культуры и быта в основном освещались в этнографических сборниках, в газетных и журл нальных публикациях . Для дореволюционной историографии в целом было характерно отражение специфики народных обычаев, традиций, обрядов, православного миропонимания и мироотношения русского народа.

Примерно с середины 1920-х гг., в рамках нарождающейся советской историографии, был намечен курс на популяризацию радикальных социалистических преобразований в области быта и необходимость конструирования новой советской семьи.

Одной из наиболее популярных тем в 20-е гг. являлась широко обсуждаемая тема молодежного быта и нравственно-этических норм среди молодежи в переходный период. Пропаганда новых взаимоотношений между полами была в основном направлена на городскую рабочую молодежь и студенчество. В это же время появилось большое количество публикаций с результатами социологических исследований, социально-биологических обследований, отчетов

1 Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI - XVII столетиях. Домашний быт русских царей. - М.,

1862. - Т.1; Домашний быт русских цариц. - М., 1869. - Т.2; Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI - XVII столетиях. - М., I860; Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века. - СПб., 1889.

2 Божковский К. О народном суеверии и влиянии его на жизнь // Светоч. - 1860. - №2. - С.45-98; Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда // Этнографический сборник. - СПб., 1865. - Вып.5; Великосельцев П. Рассказы из повседневной жизни поселян // Земледельческая газета. - 1857. - №24-25; Жизнь, нравы и обычаи крестьян в Меленковском уезде: Этнографический очерк // Ежегодник Владимирского губернского стат. Комитета. - Владимир, 1868. -Т.1; Никонов Ф. Быт и нравы поселян-великороссов Павловского уезд Воронежской губернии //Труды ВЭО. - 1861. - Октябрь-ноябрь; Прыжов И.Г. История кабаков в России в связи с историей русского народа (с древнейших времен до cep.XIX в.). - М., 1868; Прыжов И.Г. Нищие на святой Руси: материалы для истории общественного и народного быта в России. - М., 1862; Терещенко А. Быт русского народа. -СПб., 1848; Щапов А.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (Православного и старообрядческого). - СПб., 1863. о проведенных диспутах и общественных дискуссиях по проблемам семьи, быта и нравственных норм среди молодежи1.

Заняв критическую позицию по отношению к частному быту, официальная литература 20-х гг. пропагандировала идею публично-гражданского быта, заполненного всякого рода коллективными действиями. На страницах литературных и периодических изданий большое внимание уделялось таким формам нового быта, как новые массовые ритуалы. Именно в этот период появилось большое количество публикаций, связанных с теоретическим обоснованием и организацией празднеств и новых обрядов2.

Ведущее место в дискуссиях 1920-х - начала 1930-х гг. заняла тема женл ского быта, брака и семьи. В работах С.Я. Вольфсона, С. Любимовой и др. широко популяризировалась марксистская идея женской эмансипации, обосновывалась необходимость отмирания семьи при социализме.

В 20-е гг. в России возрос интерес к истории борьбы за женское равноправие. Все представленные в этот период точки зрения можно условно объединить в две основные группы. В первой группе женское движение рассматривалось как особый феномен, признак определенной ступени исторического развития, а во второй - как социально-экономическое явление, одна из форм классовой борьбы пролетариата. Представители социокультурного направления включали «женский вопрос» в общий контекст развития цивилизации и культу

1 Паткис Г. Опыт подхода к изучению проблемы пола. Из работ Государственного института социальной гигиены //Социальная гигиена. - 1925. -№6; Василевский Л.М. Проституция и рабочая молодежь. — М.; Л., 1924; М; 1. Василевский Л.М. Молодежь, будь чиста! / Под ред. В.М. Броннера. - М; Новая Москва; 1925; Гельман И. Половая жизнь современной молодежи: Опыт социально-биологического обследования. - М., 1923.

2 Вардин Ив. Майский праздник коммунизма. - М.: Московский рабочий, 1923; Восьмое Марта и работница. -М.: Московский рабочий, 1925; Восьмое Марта. Международный женский день / Сост. 3. Шамшурина. - М.; Л., 1926; Восьмое Марта. Материалы для проведения Международного женского коммунистического дня в 1926 г.

- M., 1926; Вересаев В.В. Об обрядах старых и новых (К художественному оформлению быта). - Красная новь.

- 1926. -№1; Лядов M. Первая маевка в Москве: (Воспоминание)//Первое Мая. Живая газета Москгуброста. Для районов Москвы и уездов. - М., 1921; Первое Мая и МОПР. - М., 1927.

3 Вольфсон С.Я. Социология брака и семьи (Опыт введения в марксистскую генеономию). - Минск: Белорус, ун-т, 1929; Вольфсон С.Я. Брак и семья в их историческом развитии. - М., 1931; Ковалев К.Н. Историческое развитие быта женщины, брака и семьи / Под ред. и со вступит, статьей проф. С.Я. Вольфсона. - М.: Прометей, 1931; Любимова С. Еще шаг на пути к раскрепощению. - М.: Коммунистка, 1923; Смирнов Н.А. Чадра. - М., 1929. ры человечества1. Сторонники социально-экономического направления трактовали лозунги борьбы за женскую эмансипацию как составную часть освободительного движения, как призыв к утверждению прав женщин . Оба эти направления не содержали принципиальных разногласий, однако полемика завершилась победой второго - социально-экономического направления. С тех пор в подходе к данной проблеме надолго утвердился социально-экономический детерминизм.

Начиная, примерно, с середины 20-х гг. и далее в 30-е гг. в научной литературе первоначальная идея частичного обобществления лишь некоторых функций частной жизни начала подменяться программным требованием полной ее социализации, абсолютного обобществления всех функций семейно-домашнего быта и упразднения индивидуального жилья. Эта программа получила развитие в работах М. Гинзбурга, Ю. Ларина, Л. Сабсовича, М. Охитови-ча, Р. Хигера и др.3.

С начала 1940-х и до конца 1970-х гг. в советской историографии история повседневного быта и семьи являлась проблематикой «второго плана» и не получила сколько-нибудь полной разработки. Однако изучение проблемы не было полностью свернуто, а отнесено, главным образом, в период XVII - XIX вв. Определенный интерес представляют исследования, осуществленные A.M. Сахаровым и А.К. Леонтьевым4. В их работах в рамках анализа внутренних сдвигов в развитии русской культуры XVII в. был сделан акцент на изучении быта и нравов русского народа. В работах В.А. Александрова, Е.Н. Бакланова, Я.Е.

1 Щепкина Е. Женское движение в годы Французской революции. - Пг., 1921.

2 Коллонтай A.M. Труд женщины в эволюции народного хозяйства. - М., 1923; Коллонтай A.M. Быт и брак // Известия. - 1926. - 27 янв.

3 Гинзбург М.Я. Ритм в архитектуре. - M.: «Среди коллекционеров», 1923; Гинзбург М.Я. Стиль и эпоха. Проблемы современной архитектуры. — М., 1924; Гинзбург М.Я. Жилище. - М., 1934; Ларин Ю. Строительство социализма и коллективизация быта. - Л.: Прибой, 1930; Ларин Ю. Жилище и быт. - М., 1931; Охитович М. Заметки по теории// Современная архитектура. - 1930. -№12; Сабсович Л.М. Города будущего и организация социалистического быта. - М., 1929; Сабсович Л.М. Социалистические города. - М., 1930; Хвойник И. О современной мебели // Советское искусство. - 1926. - №7; Хигер Р.Я. Проектирование жилищ, 1917-1933. - М., 1933.

4 Сахаров A.M. Россия и ее культура в XVII столетии / Очерки русской культуры XVII века. 4.1. - M., 1979; Леонтьев А.К. Быт и нравы/ Очерки русской культуры XVII века. 4.2. -М., 1979.

Водарского, Н.А. Миненко и др.1 исследовались внешние перемены в укладе жизни различных слоев русского общества XVII - XIX вв. Параллельно советская этнография продолжала изучение истории развития культуры и быта отдельных регионов СССР в послереволюционный период2.

В 60-70-е гг. наметилось определенное оживление научных исследований по проблемам семьи и брака. В этот период появились работы, в которых в рамках разработки проблематики советского образа жизни, главным образом в социологическом аспекте, прослеживался исторический взгляд на брак и семью, а также исследовались значение и роль женщины в социалистическом обществе3.

В 80-е гг. постепенно формируется исследовательский интерес к духовной жизни, миру повседневности, представлениям о них, господствующим в обществе. В этот период были опубликованы монографии и отдельные статьи, авторами которых являлись Г.А. Бордюгов, М.М. Громыко, Я.С. Смирнова и другие историки4. В рамках этого периода делаются успешные попытки выделить социально-психологические аспекты при изучении истории семьи и быта. Об этом свидетельствует выход в 1982 г. монографии JI.H. Семеновой5, в которой с помощью ряда источников (писем, дневников, мемуаров) характеризуется

1 Александров В.А. Сельская община в России (XVII - начало XIX в.). -М., 1976; Бакланова Е.Н. Крестьянский двор и община на русском Севере (конец XVII - начало XVIII вв.) - М., 1976; Водарский Я.Е. Население России в конце XVII - начале XVIII вв. - М., 1977; Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII - первой половине XIX вв. - М., 1963; Миненко Н.А. русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первая половина XIX в.). - Новосибирск, 1979; Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. - М., 1978.

2 Куценко И.Я. Революция и культура. Очерк истории борьбы партийных организаций Северного Кавказа за осуществление культурной революциив 1918-1932 гг. - Краснодар, 1973; Культура и быт народов Северного Кавказа (1917- 1967 гг.) / Под ред. В.К. Гарданова. - М.: Наука, 1968; Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гт.). - Краснодар, 1978; Смирнова Я.С. Традиции и инновации в развитии семейной обрядности (по материалам Северного Кавказа). Доклад на IX Международном конгрессе антропологических и этнографических наук. - М.: Наука, 1973; Смирнова Я.С. Детский и свадебный циклы обычаев и обрядов у народов Северного Кавказа. // Кавказский этнографический сборник. - М.: Наука, 1976.

3 Любимова с.Т. Октябрьская революция и положение женщин в СССР. - М.: Знание, 1967; Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Мысль, 1979; Чирков Л.М. Решение женского вопроса в СССР (1917-1934).-M., 1978.

4 Бордюгов Г.А. Социальный паразитизм или социальные аномалии (Из истории борьбы с алкоголизмом, нищенством, проституцией, бродяжничеством в 20-30-е гг.) // История СССР. - 1989. -№1; Громыко M.M., Лис-това Т.А. Русские: Семейный и общественный быт. - М., 1989; Мазаев А.И. Пространственные искусста и быт (1917-1932) / Страницы истории советской художественной культуры. 1917-1932. - М.:Наука, 1989; Смирнова Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. — М.:Наука, 1983.

5 Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизни России (Первая половина XVIII в.) / Под ред. И.А. Казаковой. - Л.: Наука, 1982. строй эмоциональных отношений в семье. В эти годы советская историография продолжает анализировать и разрабатывать идеологическое обоснование новых советских праздников и обрядов. В монографиях и коллективных сборниках, авторами и редакторами которых являлись А.В. Захаров, J1.A. Тульцева и др.1, исследовались социальная, идеологическая сущность и функции обрядности, специфика обрядов и праздников как социального явления, соотношение обычаев, традиций и обрядов, форма и содержание обрядности, идейное содержание и социальные функции новой обрядности, а также региональные и национальные аспекты современных праздников и обрядов.

В конце 1980-х - 1990-е гг. в связи с кризисом отечественной исторической науки начинается поиск новых методологических концепций. Среди них можно выделить междисциплинарный тендерный подход к изучению истории семьи и бытовых отношений. Формирование нового направления в отечественной науке было связано с созданием за рубежом в 1960-70-е гг. ряда исследовательских программ и проектов, названных «womens studies» («изучение женщин»), Междисциплинарный тендерный анализ привлек интерес историков-медиевистов, ориентированных на культурно-антропологическое изучение истории, предполагающее исследование различных сторон жизни социума, охватывающее также историю семьи, быта и повседневности. Достижения сторонников тендерного анализа были отмечены в 1987 г. на учредительном конгрессе «Международной федерации исследователей, изучающих историю женщин» — первом интернациональном объединении ученых, разрабатывающих тендерную тематику. К концу 1980-х - середине 1990-х гг. первые публикации, специально выделявшие из социальной истори «историю женщин», появились и в нашей

1 Вопросы развития социалистических праздников и обрядов. - Рига, 1981; Захаров А.В. Массовые праздники в системе тоталитаризма: тоталитаризм как исторический феномен. - М., 1989; Связующая нить. Праздники, обряды, традиции. - М., 1984; Традиции, обряды, современность. - Киев, 1983; Традиционные и новые обряды в быту народов СССР. - М., 1981; Тульцева Л.А. Современные праздники и обряды народов СССР. - М.: Наука, 1985. стране. Однако первоначально основное внимание исследователей оказалось сосредоточенным на послереволюционном периоде1.

С середины 1990-х гг. стали предприниматься успешные попытки анализировать изменения семейного статуса женщин России X - начала XX вв. с учетом сложных и многоплановых трансформаций социальных структур и обЛ щественного сознания. Так, в работах H.JI. Пушкаревой исследована эмоциональная сторона супружества, роль в нем женщины, особенность внутрисемейных отношений, проведена реконструкция «структур повседневности» — каждодневного женского быта, проанализированы социокультурные и социопсихологические изменения во взглядах на роль и место женщины в русской семье, показано сложное сочетание традиционных и новых представлений о женщине, ее правах, роли и значимости в семье с X по XIX вв.

В середине 90-х гг. попытки анализа роли женщины в русском обществе предпринимались и зарубежными исследователями, внесшими вклад в изучение различных культурных моделей семьи с точки зрения русского и советского права3.

Еще одним свидетельством разработки новых методологических концепций в исторической науке стало создание в 1996 г. в ИВИ РАН научного семинара «Индивид и частная жизнь в Европе до начала Нового времени», руководимого историком-медиевистом Ю.Л. Бессмертным. Научная программа семинара явилась новаторской, во-первых, методологически, так как поставила целью разработку новых (не только для отечественной, но и для зарубежной науки) конкретных подходов и методик социокультурных исследований; во

1 Осипович Т. Коммунизм, феминизм, освобождение женщин и Александра Коллонтай // Общественные науки и современность. - 1993. — №1; Осипович Т. Проблемы пола, брака, семьи и положение женщины в общественных дискуссиях середины 1920-х гг. // Общественные науки и современность. - 1994. - №1; Яновский Р.Г., Перминова А.И., Мельникова Т.А. Женщина и общество в России // Вопросы философии. - 1994. - №9.

2 Пушкарева Н.А. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.). - М., Научно-издательский центр «Ладомир». - 1997; Пушкарева Н.А. Женщина в русской семье X - начала ХХв.: Динамика социо-культурных изменений. - M., 1997.

3 Курильски-Ожвэн Ш. Русская культурная модель и эволюция нормативного регулирования семьи // Общественные науки и современность. - 1995. - №5; Физелер Б. Женщины на пути в русскую социал-демократию в 1890-1917 гг. Опыт создания коллективной биографии. - Штуттгарт, 1995. вторых, с точки зрения самой избранной для изучения области - сферы частной жизни, как специфического социокультурного пространства в доиндустриаль-ных обществах, а также индивидуальных поведенческих форм, поступков и действий конкретных людей. Исследования, осуществленные участниками семинара, начали публиковаться с 1997 г.1. Авторами была успешно решена поставленная задача: реконструировать бытовое поведение и частную жизнь человека, рассмотреть его эмоционально-духовную жизнь, внутренний мир в широком социокультурном контексте меняющихся во времени представлений.

В 1990-е гг. новые, на наш взгляд, интересные подходы к изучению повседневной жизни и представлений людей различного социального статуса представлены в трудах таких исследователей, как И.Л. Архипов, J1.B. Алексеева, М.М. Громыко, Е.Ю. Зубкова, Н.Н. Козлова, М. Левин, Н.Б. Лебина, Н.И.

•у

Морозов, Н.П. Носова, А.К. Соколов, а также в ряде сборников статей . Основ

1 Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. - M.: РГТУ, 1997; Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени / Отв. ред. ЮЛ.Бессмертный. - М.: РГГУ, 2000; Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала Нового времени) / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. - М.: ИВИ РАН, 2000.

2 Архипов И.Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 г. // Вопросы истории. - 1994. -№7; Азартные игры в СССР в середине 20-х гг. // Вопросы истории. - 1994. - №2; Алексеева Л.В. Советская деревня в годы первой пятилетки (1928-1932 гт.) // Новое в исторической науке: в помощь преподавателю истории. - Нижневартовск, 1997. - Вып.1; Баранова Н.Б. Мифологизация массового сознания в 30-е гг. (на мат-х Ср.

9 Поволжья): Научная монография. - M., 1996; Бутенко И.А. Социальное познание и мир повседневности. - M.,

1987; Иванов Ю. Положение рабочих России в 20-х - начале 30-х гт. // Вопросы истории. - M., 1998. - №5; Ка-бузан В.М. Население Северного Кавказа в XIX - XX веках. Этностатистическое исследование. - СПб, 1996; Козлова Н.Н. Социология повседневности: Переоценка ценностей // Общественные науки и современность. -1992. - №3; Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора). - М., 1996; Козлова Н. Соцреализм: производители и потребители // Общественные науки и современность. - 1995. - №4; Громыко М.М. Мир русской деревни. - М., 1991; Левин М. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи // Крестьяно-ведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. - М., 1997; Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е гг. - СПб., 1999; Литвак К.Б. Жизнь крестьянина 20-х гг.: современные мифы и исторические реалии // НЭП: приобретения и потери. - М., 1994; Мировосприятие и самосознание русского общества (XI - XX вв.): Сбор, статей / Под ред. Пушнарева. - М., 1994; Морозов Н.И. Становление и развитие молодежного движения и молодежнх организаций в России (1917 г. - начало 1930-х гг.): Историография пробл. - Пермь, 1997; Нефляшева Н.А. Адыгея 20-х гг.: поиски новых обрядовых форм (Этюды по истории и культуре адыгов): Сб. статей. - Майкоп, 1998; Носова Н.П. Возвращение к догме. Российская деревня 2 пол. 1920-х гг. // Вестник Тюменского гос. ун-та. История. - Тюмень, 1998. - Вып.1; Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль. - М., 1997; Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция. (1917 - пер

9' вая пол. 20-х гг.). - М., 1997; Соколов А. Повседневная жизнь советских людей в 1920-е гг. // История. - 1997.

29-30; Трудовые конфликты в Советской России, 1918-1929 / Отв. ред. Ю.И. Кирьянов. - М., 1998; Федотова В.Г. Истина и правда повседневности // Философская и социологическая мысль. - 1990. - №3; Черных А. Становление России советской: 20-е гт. в зеркале социологи. - М., 1998; Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). - М., 1997. ной акцент в этих работах сделан на анализ социокультурных психоментальных аспектов в эволюции представлений и поведенческих форм людей. щ В последние годы в исторической науке появился новый взгляд на проблему связи социалистических преобразований в России с процессами эволюции общественного сознания, по-новому анализируются политико-психологические устои социалистического общества. Особенно показательны в данном отношении монографии и статьи таких историков, как М.П. Аракелова, B.JI. Генис, А.Ю. Рожков, Н.Е. Шаповалова1. В монографии И. Утехина2, область исследования которой можно определить как «антропология повседневности», в широком временном отрезке анализируются стереотипы советской и постсоветской обыденности, в частности характерные черты «коммунального»

М 3 т мировосприятия. В работе Л.Б. Брусиловской рассматривается послевоенная культура повседневности, частная жизнь, индивидуальная и массовая психология, быт, обычаи, восприятие искусства. Именно в обыденном сознании в различных формах советской неофициальной повседневной культуры автор видит зарождение новой неофициальной «философии повседневности».

Таким образом, к концу 1990-х гг. - началу XXI в., сфера повседневности советского человека оказалась в центре исследования многих историков. Однако целый ряд проблем требует более глубокого и детального рассмотрения, в

• частности проблема изучения системы тех представлений о семье и быте, которые складывались у человека и в обществе в условиях 1920-х гг. и которые применялись людьми в своей повседневной жизни, формируя советский тип семьи и бытовых отношений.

1 Аракелова М.П. Женщины России: опыт истории. - M., 2000; Генис В.Л. Невозвращенцы 1920-х - начала 1930-х гг. // Вопросы истории. - 2000. - №1; Квашонкин А.В. Послереволюционная Россия: (Проблемы соц,-полит. Истории 1917-1927 гг.). - М., 2000; Рожков А.Ю. Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие // Вопросы истории. - 2000. - №1; Население России в XX веке: В 3 т. - М., 2000; Шаповалова Н.Е. Коммунистическая перспектива в представлениях крестьян Европейской части России (1921 - 1927 гг.). — Армавир,

2001.

2 Утехин И. Очерки коммунального быта. - М., 2001.

3 Брусиловская Л.Б. Культура повседневности в эпоху «оттепели» (метаморфозы стиля) // Общественные науки и современность. - 2000. - №1.

Источниковую базу диссертационного исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные исторические свидетельства, документы и материалы, относящиеся к изучаемому периоду. Их можно подразделить на следующие группы. К первой группе источников можно отнести опубликованные документы и материалы1, характеризующие разнообразные стороны представлений о семье и быте населения Европейской части страны и позволяющие определить структуру ценностных ориентаций, предпочтений, особенности социального поведения представителей различных социальных категорий. Анализ документов этой группы позволяет выявить эволюцию и динамику этих представлений, определить специфику взаимодействия партийно-идеологической доктрины созидания социалистической семьи и быта и реального процесса эволюции семейно-бытовых отношений. В рамках этой группы большое значение для исследователей представляют также отчеты контрольных комиссий, стенографические отчеты пленумов и заседаний, узаконения и постановления органов власти, касающиеся вопросов коммунального хозяйства, продовольственного снабжения и санитарных условий на изучаемой территории.

Ко второй группе источников относятся неопубликованные документы и материалы в аспекте предмета исследования, извлеченные из 20 фондов центральных и местных архивов. Это, прежде всего, документы, отражающие деятельность органов государственной власти: приказы, постановления, отчеты, доклады, резолюции, циркуляры, протоколы, инструкции, директивные указания и т.д. (Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), Ф.134; Государственный архив Российской федерации (ГАРФ),

1 Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / Отв. ред. Соколов А.К. - M., 1997; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. АЛ. Лившин, И.Б. Орлов. - М., 1998; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4 т. Т.1. (1918-1922). T.2. (1923-1929) Под ред. А. Берло-вича, В. Данилова. - M., 1998; «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Документы и материалы: В 6 т. Т.1. 4.1. (1922-1923) Под ред. Т.Н. Севостьянова, А.Н. Сахарова, Я.Ф. По-гония и др. - М., 2001; Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гт. / Сост. А.В. Квашонкин, Л.П. Кошелев, Л.А. Роговая, О.В. Хлевнюк - М., 1999; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 19271939. Документы и материалы. В 5 тт. Т.1. Май 1927 - ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы.-М., 1999; и др.

Ф.6983; Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК), Ф.8, 12, 17, 2815, 2816; Армавирский краеведческий музей (АКМ), Ф.7). В качестве источников диссертантом использовались ранее засекреченные материалы, хранящиеся в государственных архивах и ставшие доступными для изучения в последние годы: жалобы, доносы, заявления и др. (РГАСПИ, Ф.78; ЦДНИКК, Ф.17); существенный пласт источников составили письма (РГАСПИ, Ф.78; РГАЭ, Ф.396). Немалую ценность для изучения представляют данные социологических исследований, бытовых обследований (жилищных условий, распределения бюджета), итоги медосвидетельствований, сводки, справки, выписки из протоколов о болезненных явлениях в быту и нездоровых настроениях молодежи, почерпнутые из фонда ЦК ВЛКСМ (РГАСПИ, Ф. М-1).

Третью группу источников составили опубликованные и неопубликованные исследования отечественных партийных и общественных деятелей, представителей искусства и культуры, находящиеся в специальных фондах государственных библиотек городов Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодара. Среди них работы И. Ильинского, А. Луначарского, М. Шагинян, Ем. Ярославского и др., затрагивающие проблемы повседневного быта 1920-х гг. Значительный интерес для историков представляют дневниковые записи, воспоминания и свидетельства очевидцев, раскрывающие различные сферы повседневной жизни и психологическое состояние людей в рассматриваемый период.

В четвертую группу источников вошли периодические и серийные издания, среди которых можно выделить: общественно-политические - «Известия», «Заря России», «Кубанская правда», «Правда», «Приазовский край», «Прику-банская правда», «Советский Кавказ», «Советская Кубань», «Спутник Коммуниста», «Трудовой путь»; общественно-литературные и художественные — «Отклики Кавказа», «Жизнь», «Огни»; журналы краевых и городских профессиональных комитетов и организаций - «Вестник труда» , «Набат»; молодежные и студенческие издания - «Смена», «Красное студенчество»; женские журналы — «Крестьянка», «Работница». Столь широкое использование периодики обусловлено высокой информативностью данного вида источников, особенно в тех областях, которые не нашли достаточного отражения в отечественной историографии, а именно: в области формирования представлений о советской семье и быте, динамики эмоциональных состояний людей 20-х гг. и др.

В целом источники, привлеченные к анализу, позволили реконструировать базисные представления населения Европейской части России и проследить их эволюцию в рамках изучаемого периода.

Теоретической и методологической основой исследования послужили принципы объективности, историзма, ценностного подхода к исследованию исторической реальности, соединенные в рамках междисциплинарного подхода к исследованию исторического прошлого, предполагающего как включение в его сферу максимально возможного количества сюжетов повседневной жизнедеятельности человека, так и попытку их изучения как единого целого.

В подготовке диссертации использован также принцип методологического многообразия. Исследование проводилось с применением разнообразных общенаучных (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода и др.); традиционных специально-исторических (историко-типологического, историко-системного, историко-сравнительного и др.); нетрадиционных (историко-синергетического, историко-антропологического, герменевтического анализа и др.) методов. Их использование определялось как проблематикой, целями и задачами исследования, так и своеобразием используемых источВгаовтветствии с указанным методологическим комплексом, автором были сформулированы цели и задачи данного исторического исследования.

Целью диссертационного сочинения является изучение эволюции социокультурных представлений о семье и быте в 1920-е гг. у населения Европейской части России.

Исходя из цели, автором были поставлены следующие исследовательские задачи:

- определить сущность социокультурных представлений, их структуру и функции в сфере семьи и быта;

- проанализировать процессы изменения ценностных ориентаций в условиях переходного периода;

- выявить и изучить особенности основных представлений населения Европейской части России о семье и быте;

- проследить эволюцию моделей повседневного поведения советского человека в сфере семьи и быта.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые была предпринята попытка исследования социокультурных ментальных образований, касающихся семейно-бытовой сферы в переходный период 20-х гг., а также попытка рассмотрения эмоционально-духовной жизни советского человека, его внутреннего мира в широком социокультурном контексте меняющихся во времени представлений и поведенческих норм.

В частности, автор показывает, что наиболее продуктивным методом анализа формирования советского типа семейно-бытовых отношений является анализ эволюции тех социокультурных представлений о семье и быте, с помощью которых и через которые формировались и образы социалистического будущего, и повседневная реальность настоящего.

В ходе исследования автор пришел к следующим выводам, обладающим качеством научной новизны, - представления о семье и быте населения Европейской части России в изучаемый период под воздействием изменившихся исторических условий, политическим и идеологическим воздействием коммунистической партии и советского государства трансформировались в уникальную систему взглядов, стереотипов мышления и социального поведения. Процесс трансформации включал в себя два основных компонента: модернизацию семьи и быта в соответствии с теоретической доктриной большевизма, воспринимавшейся на практике как программа полного разрушения «старых» семьи и быта радикально-революционным способом, и организацию семейно-бытовых отношений, связанную как с необходимостью социализации семьи и быта, так и с тем, что образы будущего осмысливались и понимались в рамках представлений о «совершенном прошлом», поскольку социалистическое будущее понималось большей частью населения как «рай земной»; создание советских семьи и быта сопровождалось соответствующими поведенческими реакциями и эмоциональными состояниями. Разлад традиционной системы ценностных ориентации и социальное конструирование семейно-бытовых отношений социалистического типа проявлялись в кризисном состоянии семьи, брака и сферы быта. Сформировалось три основных типа поведенческих реакций человека в этих сферах в изучаемый период: утопический тип, построенный на попытках воплощения социалистической модернизации семьи и быта, предлагаемого партией и государством; парадоксальный тип, сочетавший в себе как ориентацию на сохранение традиционных семейно-бытовых отношений, так и их модернизацию по «социалистически»; третий тип социального поведения в изучаемой сфере жизнедеятельности - деструктивное поведение, выражающееся в отрицании, разрушении норм семейно-бытовых отношений и сопровождающееся эмоциями агрессии, насилия и т.д.

В диссертации впервые вводится в научный оборот широкий пласт неопубликованного фактического материала, почерпнутого из архивов, рассматривается обширный круг источников по истории быта, семьи и брачных отношений на территории Европейской части России.

Практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы для осмысления и изучения вопросов исторической эволюции социальных представлений о семье и быте в условиях переходных периодов в истории в целом, а также в период становления советского общества в послереволюционный период 20-х гг. Материалы научной работы могут также найти применение в различных исследованиях, посвященных изучению повседневной сферы человека в условиях становления советского общества.

Положения и выводы диссертации могут использоваться при разработке специальных курсов по истории и культуре 1920-х гг. как в общероссийском, так и в региональном аспекте, при подготовке учебных пособий, а также в лекционных курсах и семинарах по отечественной истории в учебных заведениях различных типов.

Апробация исследования. Различные аспекты темы диссертации раскрыты автором в научных публикациях, а также в сообщениях и докладах на межвузовских и Всероссийских научно-практических конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка источников и литературы.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Михайлова, Марина Владиславовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Социокультурные представления есть элемент обыденного сознания повседневной жизни в виде образов и понятий, рожденных и транслируемых культурой, разделяемых определенным сообществом как свод норм, правил, стереотипов жизнедеятельности, используемых для организации собственного социального мира и культуры.

Представления о семье и быте - такая форма мотиваций и оценок, с помощью которых индивид и общность устанавливают, сохраняют и развивают нормы и стереотипы поведения по поддержанию кровно-родственных отношений как в сфере удовлетворения материальных потребностей, так и в сфере освоения духовных благ.

Представления о семье и быте, как и социокультурные представления в целом, выполняют функции познания, адаптации и регуляции социального поведения и являются таким элементом жизнедеятельности человека и его сообществ, которые выражают реакции на эту реальность. Поскольку источники, с помощью которых можно изучать социокультурные представления о семье и быте, с одной стороны, исключительно многообразны, а с другой стороны, существуют в неявных, опосредованных материальной предметностью формах, постольку проблема выбора методов их изучения отличается повышенной сложностью. Наиболее продуктивным, на наш взгляд, является сочетание методов герменевтического анализа, генерализирующего и индивидуализирующего подходов, используемых вместе с традиционно-историческими методами исследования.

Собственно советские представления о семье и быте формировались во взаимодействии трех основных направлений в эволюции обыденного сознания. Традиционного русского менталитета, в основе которого был социо-ментальный тип русского крестьянства, базировавшийся на концепте справедливого общественного устройства и способах его достижения. Второе оппозиционное (по отношению к первому) направление, представленное организаторами и участниками буржуазной модернизации России, базировавшееся на концепте прогрессизма и ориентировавшееся на достижение в возможно более короткие сроки европейского уровня развития страны. Третье направление отражало ментальный тип носителей революционного преобразования России и сочетало в себе элементы двух первых направлений: идею создания справедливого общества и идею материально преуспевающей цивилизации с развитыми по европейскому образцу промышленностью, городами, всеобщей грамотностью и т.д.

Традиционные для населения Европейской части России представления переживали интенсивную трансформацию под влиянием взаимодействия трех основных направлений эволюции массового обыденного сознания еще до революции 1917 г., особенно в пореформенный период. Однако во всех сословиях русского общества семейно-брачные и бытовые отношения сохраняли во многом традиционные черты, а их трансформация протекала болезненно и медленно.

Та модель разрушения патриархальных семьи и быта, которая декларировалась и пропагандировалась революционными радикалами и самим образом жизни части городских жителей вступала в противоречие не только с традицией, но и с потребностью большинства населения найти своеобразную моральную и экономическую основу в традиционных ценностях патриархальных семьи и быта в условиях системного кризиса, охватившего страну в годы Первой мировой и Гражданской войн и революций. В результате значительная часть населения Европейской части России в годы войны и революционных преобразований была ориентированна на возрождение идеалов и норм русской крестьянской общины, следовательно на архаизацию общественных отношений. Существенное воздействие на эволюцию представлений о семье и браке оказывало и изменение социально-демографической ситуации, изменение моделей демографического поведения населения.

После окончания Гражданской войны начинают происходить изменения в традиционных ценностях семьи, брака, детности: рост внесемейной ориентации, изменение репродуктивного поведения женщин, дальнейшая нуклеаризация семьи и т.п.

Таким образом, представления о семье и быте с самого начала переходного периода отличались двойственностью: традиционные представлений о них, основанные на общинных моралитетах, нормах и ценностях, сочетались с формированием представлений о новых семье и быте социалистического и коммунистического будущего. Семья и быт, претендовавшие на обретение прообразов семейно-бытовых отношений будущего, не могли быть в этих конкретно-исторических условиях ничем иным, как актуализированными формами представлений о традиционных идеалах и нормах патриархально-семейных отношений прошлого. Формирование представлений о социалистических семье и быте проходило в виде трансформации идеалов традиционных ценностей и норм, облеченных в форму революционной фразеологии.

После Октябрьской революции в условиях радикальных общественных преобразований, нестабильной политической и социально-экономической ситуации, в результате наступления на традиционную патриархальную семью стали происходить существенные изменения в представлениях населения о браке и семье. Ослабли традиции обязательности вступления в брак и создания семьи у женщин, в целом для начала 1920-х гг. стало характерным негативное отношение к семье, основой которого была активная пропаганда ортодоксально-коммунистических взглядов о распаде институтов семьи и брака, да и сама политика советского государства.

Однако и в этих условиях семья не отмирала, а видоизменялась, приобретая нетрадиционные формы. Ломка института традиционной семьи, пропаганда социалистических ценностей, создание новых правовых норм в области семей-но-брачных отношений, упрощенный взгляд на отношения полов способствовали формированию представлений о новом типе семьи, построенной как на модели свободной любви, так и на представлении о свободной супружеской (семейной) собственности. Такая семья представлялась как союз людей, который может быть прерван в любой момент по желанию любой из сторон без каких-либо последствий: права супругов равны, а их взаимные обязанности очень слабы.

Однако подобные представления были характерны лишь для части населения и не стали всеобщими. В наименьшей степени они распространились в провинциальных городах и селах, и практически не затронули крестьянство, выступавшее против легкости и простоты бракоразводного процесса, грозившего разделом имущества. Сохраняя традиционный тип семейно-брачных отношений крестьянство стремилось закрепить их не регистрацией, а венчанием в церкви. Откровенное неприятие вызывало у крестьян ломка традиционной семьи, способов ее хозяйствования, связанное со стремлением государства втянуть женщину в участие в общественной жизни, перераспределить круг традиционных обязанностей в семье в пользу «освобождения женщины».

Вместе с тем традиционные представления крестьян о нормах и ценностях патриархальной семьи тем не менее переживали эволюцию. Прежде всего это было связано с ускорением дробления патриархальной семьи в результате изменения в аграрном законодательстве (уравнение в правах на равную долю собственности для всех членов семьи при разделе). Крестьянская семья стала сокращаться по численности ее членов.

С середины 1920-х гг. наиболее распространенным и характерным для большей части населения страны становится образ семьи как своеобразного микроколлектива, напоминающего по своему образу и подобию малый производственный коллектив, главной функцией и предназначением которого было участие в социалистическом строительстве и создании для него соответствующих условий. Задача семейного коллектива в рамках этих представлений заключалась и в такой корректировке (под воздействием социализации, политизации и идеологизации воспитания) потребностей этого коллектива на основе уравнительной справедливости, которая сделает все семьи равными друг другу в деле социалистического строительства.

Таким образом, сформировались представления о советской семье как особом средстве социалистического строительства, с универсализацией ее качеств и свойств. Был создан своеобразный стандарт семьи, очень близкий традициям и нормам общинной жизни, в котором «изготовление» общественно необходимых качеств личности происходило под строгим партийно-государственным и общественным контролем, не только «преобразуя головы, приспособляя их к машине» (А. Луначарский), но и воспитывая человека исключительно для коллективных форм жизни во имя светлого коммунистического будущего.

В нормы семейной морали вводились представления о необходимости жертвовать интересами семьи, отдельными его членами во благо высших идей, во благо коллектива, неукоснительного выполнения предписываемого партией общественного долга.

Эволюция социокультурных представлений в этот период шла противоречивыми путями и включала в себя взаимопротиворечивые направления: образ семьи, основанный на свободе любви, с совместной супружеской собственностью; сохранение образа патриархальной семьи с традиционным укладом жизнедеятельности; образ семьи как «малого производственного коллектива», обеспечивающего социалистическое строительство.

Процесс эволюции представлений о семье был связан и сочетался с эволюцией представлений о бытоустройстве. Уже в первые послереволюционные годы самое массовое распространение получили идеи революционного преобразования бытовых отношений. В целях производства социально необходимого человека была выдвинута идея социализации быта. Само толкование такого феномена как быт в 1920-е гг. приобрело широкие масштабы и стало источником массовых дискуссий и обсуждений. Борьба со старым бытом и создание нового быта рассматривались в качестве важнейшего критерия продвижения человека в социалистическое и коммунистическое будущее по двум основным признакам: революционной целесообразности быта и его эстетизации в соответствии с эталонами прекрасного, трактуемыми как в духе Пролеткульта, так и в духе нарождающегося социалистического реализма.

Доктрина социализации быта включала в себя представления о необходимости материально-вещественного определения набора, стандарта минимальных средств существования, нормирование и строгое распределение этого минимума средств жизнеобеспечения (жилищных условий, структуры питания с нормированным распределением продуктов по специальным категориям, одежды, средств гигиены и т.п.). Эти элементы доктрины в условиях системного кризиса послевоенного времени не только пользовались поддержкой значительной части населения, но и воспринимались как способ установления равенства и справедливости. Социализация быта, следовательно, соответствовала интересам части населения и должна была стать важнейшим средством установления социальной справедливости через создание такой системы распределения и потребления, с помощью которых должно быть установлено полное равенство, обеспечивающее победу социализма и коммунизма. Представления о социализации быта включали в себя также и дискредитацию бытовой вещи, ее личностного потребления, на основе аскетического отношения к ней, что являлось своеобразным эталоном политической и идеологической лояльности к советскому строю.

Попытки социализации и механизации быта предполагали вложение значительных финансовых средств в эту сферу и приоритетного развития легкой промышленности, но, кроме того, они требовали и вполне добровольного, всеобщего и осознанного распространения и принятия культа аскетической жизни, что было невозможно, особенно в условиях нэпа. Вместе с тем, задача социализации быта предполагала не только постоянный, вполне добровольный отказ от любых проявлений индивидуально-семейного быта, что так или иначе вело к ослаблению семейных отношений, к нереализованное™ человеческих потребностей в семье, но и ставило под сомнение саму возможность индивидуального существования. В результате действия названных противоречий в эволюции представлений о семье и быте, их традиционный тип, свойственный большинству населения Европейской части России, адаптируясь к новым условиям, мимикрировал в социалистический по форме, но традиционный для России по содержанию тип семьи и бытовых отношений.

1920-е гг. были периодом сложного и противоречивого зарождения советской семьи и советского быта. В этот период процесс их кризисного становления сопровождался особыми массовыми эмоциональными состояниями и формами поведения в повседневности.

После установления политического и идеологического господства партии большевиков, когда стала отвергаться властью традиционная для населения Европейской части России система ценностей, норм, моралитетов и т.п., неизбежным стало не только разрушение собственно социокультурных представлений, но и разрушение механизмов регуляции массового поведения. Определяющую роль в этих условиях играло противоречие между традиционными способами поведения человека в семейно-бытовой сфере и теми образами ее революционизирования, которые предлагались властью и были неясными для большинства населения. Каждая семья и каждый человек в условиях повседневной жизни в переходный период оказывались перед выбором своеобразной «стратегии» выживания и поведения по отношению к семье и быту: либо сохранить семей-но-бытовые отношения в неизменном виде, либо подвергнуть их предлагаемым изменениям, либо принять третий путь - соединения традиционного и нового.

Первый тип поведения - традиционный - был оптимален для подавляющего большинства населения, поскольку являлся не только органически присущим населению, но и был оптимальным способом воспроизводства семьи, хозяйственной жизни и физического выживания.

Однако ориентация на этот тип поведения в сфере семейно-бытовых отношений вступала в противоречие не столько с идеологией революционного преобразования, сколько с советскими правовыми нормами их регламентации.

Второй тип поведенческих реакций, типичный для этого времени, может быть назван конформистским, или собственно советским. Та часть населения, которая представляла себе возможным воплощение предлагавшихся партийными теоретиками изменений в сфере семьи и быта, вписывала решение этих задач в более широкий контекст - создание подобия «рая земного». Любые действия по их решению, в том числе и в сфере преобразования семьи и быта, становились сакральными и мессианскими и воспринимались как критерии социалистического строительства. В той мере, в какой оказывались понятными, объяснимыми и успешными действия органов власти любого уровня в этом строительстве, оказывалось и прокоммунистическим поведение в сфере семьи и быта носителей этой поведенческой стратегии. Это тип поведения разворачивался как коллективистский, политизированный, идеологизированный и парадоксальный. Но и этот тип поведения порождал тупиковые ситуации в эволюции семейно-брачных отношений: мог привести к разрушению самого института семьи; вступал в противоречие как с традициями обычных человеческих отношений, так и с финансово-экономической, хозяйственной ограниченностью возможностей реализации проектов революционного преобразования семьи и быта; вместе с изменениями в самой доктрине социалистического строительства семьи, менялось и поведение носителей этого типа, которое сопровождалось и сменой эмоциональных состояний в широком спектре от энтузиазма до разочарования. Поэтому масса носителей этого типа поведения сокращалась, пополняя либо сторонников сохранения традиционных отношений, либо носителей третьего, деструктивного поведения в семье и в быту.

В тех условиях, когда человек сталкивался с постоянной невозможностью реализовать свои потребности и интересы в тех формах, которые декларировались официальной идеологией, а также в традиционных формах, в тех условиях когда старая система ценностных ориентаций либо деформировалась, либо оказывалась разрушенной, естественным следствием становилось возникновение деструктивного, разрушительного синдрома в массовом поведении части населения.

1920-е гг. стали тем периодом, когда происходило становление новых, советских представлений о семье и быте, которые впитали в себя как традиционные ценности русского народа, так и ценности строительства социалистического и коммунистического будущего, пропагандировавшиеся и внедрявшиеся идеологией советской власти. В результате сформировался такой уникальный тип социокультурных представлений о советской семье и быте, через которые обеспечивалась высокая жизнеспособность, адаптивность советской семьи и человека, способность их выживать и действовать в самых сложных условиях.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Михайлова, Марина Владиславовна, 2003 год

1. Опубликованные документы и воспоминания

2. Катаева Т.В. Историко-партийные документы: рабочий класс в первые годы Советской власти. М.: Высшая школа, 1990. - 160 с.

3. Великий Октябрь и раскрепощение женщин Северного Кавказа и Закавказья (1917-1936 гг.): Сборник документов и материалов / Ред. кол. К.С. Кузнецова (отв. ред.) и др. М.: Мысль, 1979. - 350 е.; 8 л. ил.

4. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / Отв. ред. А.К.Соколов М.: РОССПЭН, 1997. -328 с.

5. Екатеринодар-Краснодар. Два века города в датах, событиях и воспоминаниях. Материалы летописи. Краснодар: Краснодарское книжное изд-во, 1993.-800 с.

6. История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М.: РОССПЭН, 1997. - 672 с.

7. Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в XIX-XX веках. Этно-статистическое исследование. СПб.: Изд-во «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1996. - 224 с.

8. Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.): Документы и материалы / Научн. ред. д.и.н. И.Я. Куценко. Краснодар: Краснодарское книжное изд-во, 1978. - 192 с.

9. Микоян А.И. Донецкое, донское казачество. Ростов-на-Дону: Севе-рокавказкнига, 1926. - 52 с.

10. Миронов Ф. Тихий Дон в 1917-1921 гг.: Документы. М.: Международный фонд «Дипломатия», 1997. - 787 с.

11. Отчет Армавирской окружной Контрольной комиссии ВКП (б). Декабрь 1928 апрель 1930 г. Только для членов партии. - Армавир, 1930.- 112 с.

12. Очередные задачи Армавирской Окружной парторганизации в связи с решением Северо-Кавказского Крайкома ВКП (б) по отчетному докладу Окркома ВКП(б). Армавир, 1929. - 18 с.

13. Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. А .Я. Лившин, И.Б. Орлов. М.: РОССПЭН, 1998. - 664 с.

14. По страницам истории Кубани. Краснодар: Краснодарское книжное изд-во, 1991.-243 с.

15. Сборник инструкций по детскому питанию и продовольственному снабжению взрослых. Казань, 1922. - 31 с.

16. Сборник санитарных правил по г. Армавиру и его округу. Армавир: Издание Армавирского окружного комитета РОК. - К, 1929. - 40 с.

17. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: В 4 т. Т.1 (1918-1922) . Т.2 (1923-1929) / Под ред. А.Берловича, В.Данилова. М.: РОССПЭН, 1998. - 864 е., 1168 с.

18. Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. / Сост. А.В. Ква-шонкин, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая, О.В. Хлевнюк М.: РОССПЭН, 1999.-519 с.

19. Стенографический отчет V-ro Пленума Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета 26-30 мая 1926 года. Ростов-на-Дону: Издание Севкавкрайисполкома, 1926. — 322 с.

20. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы: В 5 т. Т.1. Май 1927 ноябрь 1929 / Под ред. В.Данилова, Р.Маннинг, Л.Виолы. - М.: РОССПЭН, 1999.-880 с.

21. Тэффи Н.А. Житье-бытье: Рассказы, воспоминания / Сост. Г.В.Будников, И.А.Васильев. М.: Политиздат, 1991. - 445 с.

22. Узаконения и постановления. Всероссийского Центрального исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров. Извлечения, относящиеся к коммунальному хозяйству. М., 1922. - 36 с.

23. Периодические и серийные издания1. ГАЗЕТЫ:

24. Заря России. Ежедневная литературная общественно-политическая газета. - Ростов-на-Дону. - 1919.

25. Известия. — Газета Комитета Российской Коммунистической Партии (Большевиков) и Революционного Комитета Лабинского Отдела. — 1920.

26. Кубанская правда. Ежедневный орган Советов Народных Депутатов Лабинского отдела и г. Армавира. - 1918.

27. Отклики Кавказа. — Беспартийная общественная и литературная газета. — Армавир. 1919.

28. Приазовский край. Ростов-на-Дону. - 1917.

29. Прикубанская правда. Краснодар. - 1917.

30. Советский Кавказ. Орган Кавказского бюро ЦК РКП(б). - Армавир. - 1920.

31. Трудовой путь. Газета Армпарткома, исполкома и совпрофа. - 1923 -1928.1. ЖУРНАЛЫ:

32. Вестник труда. Двухнедельный журнал Северо-Кавказского Краевого Совета Проф. Организаций и Екатеринодарского Совета Союзов. -Екатеринодар. 1919.

33. Жизнь. Журнал литературы, быта и общественной жизни / Под ред. Д.Бедного, Л.С.Сосновского и В.М.Фриче. - М.: «Новая Москва». -1924.

34. Красное студенчество. Орган ЦБ и МБ пролетарского студенчества.- М. 1927.

35. Ф 4. Крестьянка. Орган Отдела по работе среди работниц и крестьянок

36. ЦК РКП. Издание «Крестьянской газеты». - 1922 - 1925 г.

37. Набат. Орган Центрального Бюро Профессиональных Союзов города Армавира. -1918.

38. Огни. Литературно-художественный двухнедельник. Книга 1. -Краснодар. - 1923.

39. Советская архитектура. Орган секции социального расселения и жили щно-бытового строительства Института экономики Комакадемии, сектора науки Наркомпроса и ЦК Союза рабочих пром. жилищнофкоммунального строительства. М., 1931.

40. Советская Кубань. — Двухнедельный журнал. Орган Кубано-Черноморского областного исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских, казачьих, красноармейских и городских депутатов.- Краснодар. 1921.

41. Смена. Литературно-художественный и научно-популярный двухнедельный журнал рабочей молодежи. Орган РКСМ. - М. — 1926.

42. Спутник Коммуниста. Орган политического отдела 9-й Кубанской Армии и Кубано-Черноморского Областного комитета РКП(б). - Ека-теринодар. - 1920.1. Архивные материалы:

43. Российский государственный архив социально-политической истории1. РГАСПИ)

44. Ф.17. ЦК КПСС (1898-1991). Оп.13. Д.514.

45. Ф.78. Калинин Михаил Иванович (1896-1946).

46. Оп.1.Д.34, 35, 36, 47, 48, 49, 60, 61, 91, 93, 94, 95, 138, 139, 141, 142, 165, 166, 167, 200, 201, 202, 203, 218, 218 (II), 243, 245, 281, 283, 308, 312.

47. Ф.134. Коллонтай Александра Михайловна (1888-1975).

48. On. 1. Д. 55, 56, 59,156, 172, 173, 190, 192, 193, 202, 225,204.

49. Ф.М-1. Центральный Комитет (ЦК) ВЖСМ (1918- 1991).

50. Оп.5. Д.13, 18, 21; Оп. 23. Д. 152, 158, 159, 160, 181, 183, 249, 258, 298, 584,821,822,858, 859.

51. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

52. Ф.374. Народный комиссариат Рабоче-крестьянской инспекции СССР. Оп.21. Д. 26,32,43.

53. Ф.4041. Главное управление коммунального хозяйства НКВД РСФСР (1917-1930).

54. Оп.4.Д.7, 15, 18, 19, 26, 35, 42, 44, 62, 69, 70, 86, 88, 90, 119, 155, 164, 214, 280,362, 650, 924.

55. Ф. Р-5207. Комиссия по улучшению жизни детей при ВЦИК (19201938).

56. Оп. 1.Д.1 Оп. 2. Д.11,21. Оп.З. Д.14,49.

57. Ф.5515. Народный комиссариат труда СССР. Оп.13. Д.11а, 12, 13. Оп.14. Д 1, 4, 6, 10, 11.

58. Ф. Р-6983. Комитет ВЦИК по улучшению труда и быта работниц и крестьянок (1926-1933).

59. On. 1. Д.1, 30, 54, 74, 89, 102.

60. Российский государственный архив экономики (РГАЭ)

61. Ф. 396. «Крестьянская газета».

62. Оп. 2. Д.16, 18, 26, 29. Оп. 3. Д.6, 7, 37, 55, 83, 100, 139, 212, 234, 352, 378, 391. Оп. 4. Д.43, 44, 45. Оп. 5. Д.1, 4, 30.

63. Центр документации новейшей истории Краснодарского края1. ЦЦНИКК)

64. Ф.8. Кубанский окружком РКП (б). On. 1. Д. 73,76, 274, 275.

65. Ф. 12. Армавирский окружком ВКП (б). On. 1. Д. 8, 105.

66. Ф.17. Краснодарский отделком РКП (б). On. 1 Д. 8, 22, 49, 50, 59, 284, 1021.

67. Ф.2815. Майкопский отделком РКП (б). Оп.1. Д.320.

68. Ф.2816. Майкопский окружком РКП (б). Оп.1. Д. 172, 198.

69. Армавирский краеведческий музей (АКМ) Ф.7. Гражданская война и период нэпа на Кубани. Д.2, 4, 6.

70. Архивный отдел администрации г. Армавира (АОАА)

71. Ф. Р-69. Отдел народного образования Армавирского окружного исполкома (1924-1930 гг.). Д-1.

72. Исследовательская литература

73. Абросимова Т.А. Эволюция настроений и позиция интеллигенции накануне Октября 1917 г. // Историк и революция. СПб.: Дмитрий Бу-ланин, 1999.-С. 189-200.

74. Азартные игры в СССР середины 20-х гг. / Публ. А.Чистикова // Вопросы истории. 1994. - №2. - С.138-142.

75. Актуальные проблемы культуры XX века. М.: Общество «Знание» РФ, 1993.- 192 с.

76. Алексеева JT.B. Советская деревня в годы первой пятилетки (19281932 гг.) // Новое в исторической науке: в помощь преподавателю истории. Нижневартовск, 1997. - Вып.1. — С. 126-137.

77. Аникин А.В. Элементы сакрального в русских революционных теориях. (К истории формирования советской идеологии) // Отечественная история. 1995. - № 1. - С.78-92.

78. Аракелова М.П. Женщины России: опыт истории / М.П. Аракелова, Н.П. Басистая // Моск.гос.ун-т им Ломоносова, Ин-т гос.упр. и соц. исслед. М.: Звездопад, 2000. - 154 с.

79. Артамонов В. Катастрофы в истории российской государственности // ОНС. 1994. - № 3. - С.61-68.

80. Архипов И.Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году // Вопросы истории. 1994. - № 7. - С.49-58.

81. Ахиезер А.С., Давыдов А.П., Шуровский Н.А., и др. Социокультурные основания и смысл большевизма. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002.-610 с.

82. Базаров А. Ночью пашут, днем доят (Советская женщина как строитель светлого будущего) // Родина. 2000. - № 10. - С.82-85.

83. Баранова Н.Б. Мифологизация массового сознания в 30-е гг. (на материалах Ср. Поволжья): Научная монография. М.: Московский гос. автомобильно-дорожный институт, 1996. - 188 с.

84. Барнз Р. Общественная психология в США и СССР 20-30-х гг. в свете теории потребления // Вопросы истории. 1995. - № 2. - С.46-60

85. Барулин B.C. Российский человек в XX веке. Потери и обретение себя: Монография. СПб.: Алетейя, 2000. - 431 с.

86. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990.- 160 с.

87. Бердяев Н.А. Судьба России: Опыты по психологии войны и национальности. Репринт.воспроизв. изд. 1918 г. М.: Изд-во МГУ, 1990. -256 с.

88. Бистрицкас Р., Кочюнас P. Homo soveticus или Homo sapiens? Несколько штрихов к психологическому портрету // Радуга. 1989. - № 5. - С.165-178.

89. Большаков В.Ю. Эволюционная теория поведения. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2001. - 496 с.

90. Большакова А.Ю. Феномен русского менталитета: основные направления и методы исследования. О пользе самопознания (вместо введения) // Российская ментальность: методы и проблемы изучения. М.: Издательский центр ИРИ РАН, 1999.

91. Бродель. Ф. Структуры повседневности: Возможное и невозможное. -М.: Прогресс, 1986. 622 с.20