Самозванство в XVII веке: идеологическое и социально-политическое содержание тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Ламкина, Галина Петровна

• Ламкина, Галина Петровна
• кандидат исторических наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Ламкина, Галина Петровна

Специальность 07.00.02 - «Отечественная история»

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель кандидат исторических наук профессор ИЛ.Андреев

Москва - 2012 год

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение.

Глава 1. Самозванство в идеологической борьбе XVII века в России.

1.1. Самозванство в контексте монархической идеологии и монархических представлений о власти в России XVII века.

1.2. Народные представления о самозванцах и самозванстве в России XVII века.

Глава 2. Самозванство в социально-политической борьбе XVII века в России.

2.1. Династический кризис власти в начале XVII века в России и самозванство в контексте общенационального кризиса.

2.2. Реализация принципов легитимности царской власти самозванцами на основе государственно-правовой символики в России

XVII века.

2.3. Самозванство в ретроспективе исторической ситуации России XVII века.

Глава 3. Формирование типологии феномена самозванства в России XVII века.

3.1. Судьба самозванства в середине - второй половине XVII века в России.

3.2. Место самозванства в формировании абсолютизма в России XVII века.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Самозванство в XVII веке: идеологическое и социально-политическое содержание»

Актуальность темы исследования.

Научное изучение явления самозванства началось еще в середине XIX века. На сегодняшний день накоплен обширный фактический материал, имеются серьезные монографические исследования по данной проблематике. Однако дальнейшая углубленная разработка проблемы самозванства невозможна без критического анализа известных фактов и существующих объяснительных моделей, которые могут быть развиты, дополнены или даже опровергнуты.

Современные исследователи используют самые разнообразные подходы при изучении истории XVII века, включая такой его феномен, как самозванство. Особенно впечатляют работы о самозванстве и самозванцах, авторы которых исповедуют социокультурные, историко-антропологические, модернизационные подходы. В итоге открываются новые горизонты исследований, выявляются неожиданные взаимосвязи, становятся более понятными, внутренне обусловленными поступки и поведение участников событий. Вместе с тем, становится все более очевидным, что «прорывы» в изучении самозванства требуют дальнейшего осмысления этого явления как целого. В известном смысле, это актуальная потребность, вытекающая из внутренних законов развития науки. Обобщение, синтез, выстраивание конвенциональных объяснительных моделей (модели) - условие не только для понимания феномена самозванства, но и осмысление самозванства, как феномена русской истории ХУП-ХУШ века.

Уместно напомнить, что Смутное время, «породившие» самозванство, не раз оказывалось в центре общественного внимания. Появление нового праздника - Дня народного единства, этой своеобразной формы осмысления уроков Смуты - лишь одно из доказательств правильности нашего утверждения. В моменты переломные, даже кризисные, обращение и осмысление кризисного прошлого России несомненно приобретает большое общественное звучание - в этом черпают силы, знание и вдохновение для преодоления трудностей. При этом отдельные вопросы, не имеющие однозначного ответа, как, к примеру, «болезнь» самозванства в Смуту, остаются неясными для общественного сознания. На наш взгляд, научная разработка проблем самозванства в контексте идеологической и социально-политической борьбы в русском обществе XVII века актуальна потому, что на сегодня в российском обществе ощущается не менее острая потребность в обретении жизненных и идеологических ориентиров, столь важных для стабилизации. Смута в этом смысле дала российской истории ценнейший урок, показав всю пагубность бездуховности и безнравственности, породившей политический цинизм, - благодатную почву для процветания феномена самозванства. В усвоении этих уроков нам также видится актуальность избранной темы, ее не только научную, а и политическую актуальность.

Степень научной разработанности темы диссертационного исследования:

Теоретическую базу диссертационного исследования составляет совокупность трудов дореволюционных, советских, современных отечественных и зарубежных ученых.

В дореволюционной историографии необходимо отметить труды «первопроходцев» - дворянских историков, которые попытались осмыслить историю России, включая и такое явление, как самозванство (преимущественно в период Смуты) - Д. Бутурлина, Н.М. Карамзина, В.Н. Татищева, М.М. Щербатова1. Акцент в разработке проблем Смутного времени историками этого периода делался на изучении, главным образом, таких вопросов, как:

- порочная практика государственной деятельности в эпоху Смуты правителей, способствующих появлению самозванцев;

1 Карамзин Н.М. Записка о древней новой России в её политическом и гражданском отношениях. - М., Наука. Гл. ред. вост. литер., 1991; Татищев В.Н. История Российская. Ч. 1-4. 1768-1843.; Щербатов М.М. О повреждении нравов в России. - СПб., издание В. Врублевского. 1906; Бутурлин Д. История Смутного времени в России в начале XVII века в 3 ч. СПб., 1839-1846.

- характеристика Смуты как периода духовно-нравственного упадка общества, включая и элиту;

Следующие важные шаги в изучение самозванства и самозванцев был сделан в середине XIX - начале XX вв. Большой вклад в разработку проблемы и накопление материала был связан с деятельностью историков государственной школы, в последующем, с развитием интереса к проблемам идеологии и социальной истории - исследователями, исповедующими эти новые для своего времени подходы. Назовем здесь имена П.Г. Васенко, М.А. Дьяконова, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.Ф. Платонова, С.М. Соловьева, Н.Г. Устрялова, А.И. Яковлева2. Именно в этот период была разработана целостная система, схема и периодизация Смутного времени, в рамках которых преимущественно и развивалась тема самозванства. Получили освещение вопросы взаимоотношения церкви и государства, большое внимание ученые уделяли идеологии, религиозным и светским идеям о сущности и роли власти и государственности. Работа с источниками позволила историкам выстроить биографии отдельных самозванцев, изучить их политику в плане привлечения сторонников, воздействия на сословия. Вместе с тем следует отметить достаточную узость подхода к проблеме самозванства, связанные с методологическими установками того времени. Так, вне внимания исследователей оставались обыденные представления современников Смуты,

2 Васенко П.Г. Общественное разложение в Смутное время // Русское прошлое. Пг., М., 1923. № 5; Дьяконов М.А. Власть московских государей. СПб., 1889; Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть III // Сочинение в девяти томах. М., Мысль. 1988; Костомаров Н.И. Названный Дмитрий // Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М., Книга, 1990; Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. 1604-1613 М., Чарли. 1994; Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник. СПб., 1913; Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время). - М., Памятники исторической мысли, 1995; его же. Борис Годунов. М., Аграф. 1999; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Тома 7 - 9 // Сочинения. Книга IV-V. // М., Мысль. 1989, 1990; Яковлев А.И. «Безумное молчание» (Причины Смуты по взглядам современников) // Сб статей, посвящ. В.О. Ключевскому. Ч. 2. М., 1909. соотношение уровней сознания, восприятие сословиями «самозванческой пропаганды», модели поведения самозванцев.

Нельзя не отметить значение трудов религиозных философов и мыслителей конца XIX-XX века: H.A. Бердяева, П.А. Флоренского, Г.В. Флоровского, которые акцентировали внимание на приоритетном значении и роли Священства над Царством эпохи Средневековья в России, духовной составляющей в жизни человека 3. Обращение к «религиозному содержанию» сознания человека средневековья оказалось одним из самых перспективных объяснений при решении проблемы легитимности власти, столь важной для функционирования самозванства.

Работы историков советского периода, среди которых назовем В.И. Буганова, Б.Д. Грекова, С.М. Дубровского, A.A. Зимина, В.И. Корецкого, Д.П.Маковского, A.C. Мельниковой, И.И. Полосина, К.В. Сивкова, Р.Г. Скрынникова, A.J1. Станиславского, И.И. Смирнова, С.Г. Томсинского, К.В. Чистова, И.С.Шепелева и др. - характеризуются тем, что в этот период происходило переосмысление концепции Смуты, разработанной в рамках научной парадигмы, созданной дореволюционными историками. Причем интерпретация Смуты, как, впрочем, и всей истории «бунташного столетия» России, оказалась жестко подчинена политической конъюнктуре.

Советская историография в изучении семнадцатого столетия в России делала акцент преимущественно на социально-экономической проблематике, на доминировании классового противостояния. При этом довольно однобоко трактовалась проблема самозванства на фоне исторических коллизий Смуты: самозванцы рассматривались исследователями либо с точки зрения отношения их к борьбе народных масс (в парадигме царистского или антицаристского характера деятельности самозванцев), либо их значимость связывалась со

3 Бердяев Н.А. Судьба России. Изд-во «Лемана и Сахарова», Пг., 1917; Царство Духа и Царство кесаря. Париж. 1948; Флоренский П.А. Иконостас // Богословские труды. М., 1972; Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Ростов, 1981. степенью их участия в антифеодальной борьбе городских низов, крестьянства и казачества против существующего строя и царской власти.

В работах историков этого периода идеологическая и психологическая «составляющая» деятельности самозванцев на российском троне характеризовались как признаки и суть «второго порядка», нежели политический контекст исторического процесса, что, безусловно, сильно обедняло историческую палитру. Наконец, само явление самозванства нередко трактовалось в рамках «наивного монархизма» трудовых масс в условиях первой крестьянской войны России.

Нельзя не отметить, что советскими историками был собран, описан и осмыслен обширный материал о социальном противостоянии низов и верхов, развитии крепостничества и крепостного права 4. Существенно и то, что уже в советский период возникла неудовлетворенность утвердившейся концепцией Смуты, как крестьянской войны. В 1960-е годы - К.В. Чистов, в 1970-е годы -А.Л. Станиславский попытались дать иное объяснение содержания Смуты, включая и такое ее явление, как самозванство.

Так, К.В. Чистов рассматривал самозванство в контексте социальной психологии народных масс, и, прежде всего, духовной и религиозной культуры, а также в контексте бытовавших социально-утопических легенд. Обращение исследователя к мировоззрению и мировосприятию народных масс, попытка найти непосредственную связь между верой в «царя-избавителя» и появления «лже-царей» можно признать настоящим прорывом в изучении самозванства5.

А.Л.Станиславскому принадлежит заслуга разработки концепции Смуты, как гражданской войны в России. Подобное понимание влекло за собой

4 Сошлемся лишь на некоторые работы: Маковский Д.П. Первая крестьянская война в России. Смоленск, 1967; Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1990; его же. Россия накануне «смутного времени».М., Мысль. 1980; его же. Россия в начале XVII века. «Смута». М., Наука. 1988; Смирнов И.И. Восстание Болотникова 1606-1607 М., ГИПЛ. 1951; Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608-1610 гг. Пятигорск, 1957.

5 Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв. - М., 1967; его же. Русская народная утопия. СПб., 2003. пересмотр не только роли и места «вольного казачества», дворянства, аристократии и иных социальных слоев и страт в событиях Смуты, а и само содержание идеологической, политической составляющих Смуты 6.

Кардинальные изменения в области методологии в постсоветский период заметно расширили тематическое поле изучения XVII столетия. Наряду с огромным интересом к Смуте, активно стали разрабатываться проблемы политической истории «бунташного столетия» России, структуры, содержания, форм и уровней сознания общества в целом и отдельных сословий. Отметим наиболее важные исследования по теме нашего исследования.

Осмысление Смуты в рамках гражданской войны в России с противостоянием сословий и придворных «партий», нередко запускавших в борьбе за власть механизмы самозванства, существенно обогатили саму историю самозванства 1. При этом последняя трактуется в большинстве случаев в семантическом, социокультурном или историкоантропологическом ключе. Здесь уместно выделить работы Б.А. Успенского, обратившегося к изучению стереотипов массового сознания и условий их функционирования, к изучению народных представлений о сакральной природе власти8.

6 Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в. Казачество на переломе истории. М., 1990.

7 Назовем, прежде всего, работы В. Н. Козлякова, И.Ю.Тюменцева: Козляков В.Н. Смута в России. XVII в. М., Омега. 2007; его же. Марина Мнишек. М., Молодая гвардия. 2003; его же. Михаил Федорович. М., Молодая гвардия. 2004; его же. Василий Шуйский. М., Молодая гвардия. 2007; Его же. Лжедмитрий I. М., Молодая гвардия. 2010;

Тюменцев И.Ю. Смута в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II. М., Наука. 2008.

8 Успенский Б.А. Царь и самозванец. Самозванчество в России как культурно-исторический феномен. // Этюды о русской истории. - М, 2002; его же. Царь и самозванец: культурный феномен // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М., 1994; его же. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и её русское переосмысление). Школа «Языки русской культуры». - М., 1998; его же. Литургический статус царя в русской церкви // Этюды о русской истории. - М., 2002; Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и Бог (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России) // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М., 1994. Это направление в своих исследованиях продолжает и И.Л.Андреев, уделяющий особое внимание изучению «механизмов» функционирования монархического сознания, порождавшего самозванство. См.: Андреев И.Л. Самозванство и самозванцы на Руси // Знание - сила. - 1995. - № 8; его же. Анатомия самозванства //

В.Я. Маулъ в своих фундаментальных исследованиях дал развернутую характеристику архетипов народного сознания, а также определил внутреннюю структуру наиболее масштабных народных движений, взяв в качестве критерия последовательность возникновения и существования архетипических форм народного монархизма9.

В.И. Ульяновский акцентировал свое внимание на проблемах взаимосвязи духовной и светской власти (Священства и Царства) с учетом влияния этой взаимосвязи на феномен самозванства 10.

На основе герменевтического анализа текстов предпринял попытку проследить трансформацию представлений о власти в своем интересном исследовании Д.И.Антонов. Изменения мифологем, способных «порождать» самозванческие повороты монархического сознания, рассмотрены в более п широком контексте кризиса «переходного времени» .

Работы Б.Успенского, Д.Антонова, Д. Ульяновского и других исследователей убедительно свидетельствуют о больших возможностях семиотического анализа источников для построения объяснительной моделей самозванства, как феномена отечественной истории.

Успешно работает над темой самозванства О.Г.Усенко. Тверской исследователь впервые с завидной полнотой и обстоятельностью предпринял попытку выявить, описать и типологизировать все случаи самозванства на протяжении ХУ1-ХУ1Н веков, проследить биографии самозванцев. Автор в ранних своих работах связывал самозванство с психологией социального протеста. При этом автор различал самозванство монархической и религиозной окраски 12. В работах П.В. Лукина самозванство предстает как специфический

Наука и жизнь. - 1999. - № 10 и др.

9 Мауль В.Я. Харизма и бунт: психологическая природа народных движений в России XVII- XVIII вв. Томск, 2003.

10 Ульяновский В.И. Православная церковь и Лжедмитрий I // Архив русской истории. - М., 1993; его же. Царское венчание Лжедмитрия I: между Западом и Востоком? // Россия XV-XVIII столетий. Волгоград, СПб., 2001; его же. Смутное время. М., Европа, 2006.

11 Антонов Д.И. Смута в культуре средневековой Руси. Эволюция древнерусских мифологем в книжности начала XVII века. М.,РГГУ. 2009.

12 Усенко О.Г. Психология социального протеста в России ХУП-ХУШ веков. Тверь, 1997; для России элемент народных социально-политических представлений о

13 верховной власти .

Работы современных зарубежных ученых: П. Берка (Великобритания), Иеронима Грали (Польша), Д. Гольдфранка, М. Перри (Великобритания), М. По (США), Д. Свака (Венгрия), Г. Дж. Торка (Лейден), Л. Штайндорфа (ФРГ)14, в которых рассмотрен ряд проблем, связанных с самозванством эпохи Смуты: причины успехов самозванцев в борьбе за трон, влияние самозванства на усиление социальной борьбы низов в XVII веке, о взаимоотношениях России с сопредельными государствами в эпоху Смуты и связь этих явлений с самозванцами.

Подведя итоги, следует признать, что в исторической науке накоплен и осмыслен обширный материал по истории самозванства. Тема представлена как конкретно-историческими работами, так и исследованиями, претендующими на обобщение. Особенно плодотворным оказались последние десятилетия, успехи которых связаны с новыми подходами и методами изучения источников. Но эти же успехи оттеняют те лакуны в истории самозванства, которые настоятельно требуют дальнейшей разработки. На сегодняшний день в работах историков нет цельности, обобщения, конвенционального понимания того, как мировоззрение и его уровни, нравственно-религиозные ценности «реализовывались» в социальных и политических подсистемах средневекового общества России XVII века. В данном случае - в рамках монархического сознания и его «самозванческого проявления».

Усенко О.Г. Самозванчество на Руси: норма или патология? // Родина. - 1995. - № 1; его же. 17 самозванцев у русского трона // Родина. - 2004. - № 5; его же. О лже-монархах XVII -XIX вв.// Родина. 2006 - № 8; 2007 - № 9; 2008 - № 5, 7; 2009 - № 2.

13 Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. - М., Наука. - 2000.

14 Д. Гольдфранк Парадоксы Московии XVII века. // Родина. 2010 - № 4; И. Граля. Утраченные иллюзии. // Родина. 2010. - № 4; М. Перри. Самозванцы XVII в. и вопрос о легитимности правящего царя // Материалы международного научного семинара (25 мая 2009 г., Будапешт) Д. Свак. Несколько методологических и историографических замечаний о «самозванчестве». Там же.

Представляется важным и насущным попытка синтеза имеющиеся в нашем распоряжении материала, дальнейшая разработка проблем самозванства в контексте социально-политической и идеологической борьбы в России в XVII веке. Ощутима также потребность не только в типологизации самозванства, но и во взгляде на него с точки зрения эволюции этого явления в тесной связи с развитием государственности, формированием идеологии абсолютизма и его институтов.

Объект диссертационного исследования - явление самозванства как феномена истории России XVII века.

Предметом диссертационного исследования является изучение содержания самозванства и его «функционирование» в контексте истории XVII века.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с начала XVII столетия - времени зарождения явления самозванства в Смутное время, до конца XVII, когда самозванство продолжило свое историческое существование уже в иных исторических условиях (Новое время), в рамках сосуществования традиционного и светского, рационального сознания.

Цели и задачи диссертационного исследования.

Цель диссертационного исследования - комплексное исследование проблем, связанных с феноменом самозванства в контексте идеологической и социально-политической борьбы в России XVII века, и на этой основе выяснение особенностей, типологии, места и роли самозванства в истории России XVII века.

Научно-познавательная и научно-практическая цели достигаются путем решения ряда конкретных задач диссертационного исследования:

• Выявить динамику «выстраивания» модели самозванства на протяжении всего XVII века и показать принципиальное отличие самозванства эпохи Смуты от самозванства конца XVII века.

• Изучить содержательные - идеологические и психологические аспекты самозванства, определившие модели самозванства в XVII веке.

• Раскрыть взаимосвязь монархических представлений, взглядов, стереотипов с самозванством.

• Выявить степень и «механизмы» влияния самозванства на политические и социальные процессы в России XVII века; проследить, как самозванство стало формой проявления и разрешения социальных конфликтов и противоречий в истории XVII века.

• В свою очередь, попытаться выявить влияние политических процессов на личность самозванцев, типы и модели их поведения.

• Раскрыть глубину, масштабы и взаимосвязь самозванства со структурным кризисом власти России начала XVII века.

Теоретические и методологические основы диссертационного исследования - составляют совокупность общенаучных, частнонаучных, сравнительных и системно-структурных методов познания исторической действительности. К первым можно отнести общенаучные методы и способы исследования - анализ и синтез, а также использование причинно-следственного анализа явлений самозванства.

В основу диссертационного исследования положен также хронологический метод, согласно которому эволюция явления самозванства как целостного, структурированного и, одновременно, противоречивого явления, так или иначе влиявшего на все сферы жизни общества.

Автор также использовал генетический метод, позволяющий отследить явление самозванства в его развитии. Важную роль в диссертационном исследовании играет междисциплинарный подход, позволяющий взглянуть на предмет исследования под ракурсом и с использованием понятий, методов, научной логики других дисциплин, особенно в тех случаях, когда исследуется самозванство на уровне обыденного (традиционного) сознания. Естественно, тема не может быть раскрыта без применения конкретно-исторического и сравнительно-исторического анализа.

Выбор аспектов изучения проблем феномена самозванства в контексте идеологической и социально-политической борьбы в России на протяжении всего XVII века проведен по признаку значимости и новизны рассматриваемых вопросов, а также их важности для комплексного анализа этих проблем.

Диссертационное исследование написано на основе различных видов (типов) источников. При этом следует отметить, что перед автором стояла задача не столько выявить новые факты и, соответственно, обнаружить новые неизвестные архивные источники, сколько в соответствии с поставленными научными задачами осмыслить уже введенные в научный оборот источники, использовать их информационные потенциал, который прежде оказывался в силу использования иных подходов и установок вне внимания историков.

Особое место для нашей темы имеют законодательные источники и акты.

В законодательных источниках с наибольшей полнотой проявляются фундаментальные, онтологические установки, принимающие нормативную форму, а также официальные установки и оценки исторической ситуации в условиях «социального сбоя» (династического кризиса власти) или «нормального» функционирования общества. Законодательные источники позволяют также увидеть и разнообразные фобии власти (в частности, относительно появления новых самозваных претендентов на царский трон); то, чего официальная власть более всего опасалась и после Смуты. Большой интерес представляют публично-правовые акты. В частности, акты Земских соборов (особенно избирательных) 15, договоры об избрании и приговоры земского ополчения, которые позволяют исследовать мотивацию при принятии тех или иных решений, определить весомость аргументов, отношение

15 Акты, относящиеся к истории Земских соборов // Под ред. Ю.В. Готье. М., 1909. власти и сословий к разного рода претендентам и т.д.; интерес представляют клятвоцеловальные (крестоцеловальные) записи, эволюция их формуляра на протяжении всего XVII века с неизменной оговоркой не изменять и не поддерживать самозванцев.16

Актовый материал, сосредоточенный в приказном делопроизводстве -истинный кладезь по истории XVII века. Царские грамоты, воеводские отписки, челобитные, сказки и т.д. позволяют получить самую разнообразную информацию, включая отношение и восприятие самозванства, содержание и функционирования обыденных представлений и взглядов о власти, нравственных установок и т.д.

Особое место принадлежит судебным актам, в первую очередь связанным с так называемыми «непригожими речам»17. Их содержание было проанализировано с точки зрения отражения в них народных представлений о легитивности избранных на престол государей, восприятия низами образа монарха - идеального и реального. Частота произнесения «непригожих речей», как правило, увеличивается в периоды кризисов и появления на фоне этих кризисов «самозванных царей»: это было связано с угасанием народных «ожиданий» от самодержца и с усилением поиска более «истинных» самодержцев.

Чрезвычайно важное место занимают литературные источники -памятники публицистической (общественно-политической) мысли, в которых были отражены воззрения современников на власть в целом и на механизмы её формирования в XVII веке; в них можно найти представления об идеальном государе и оценке деятельности правящих монархов. Публицистические произведения поднимали вопросы, волновавшие общество и давали свои рецепты, в которых улавливаются чаяния и настроения тех или иных сословий и социальных слоев. Созданные интеллектуалами и «простецами»,

16 ПСРЛ. Т. XIV. Ч. I.

17 Новомбергский Н. «Слово и дело» государевы (процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 года). Т. 1-2. М., 1911. публицистические произведения могут подняться до идеологических обобщений, отражающих фундаментальные мировоззренческие понятия. Но чаще они отражают устремления и настроения, «замешанные» на стереотипах и «разогретые» религиозно-нравственными установками, сложившимися в обществе. Само самозванство было в этом смысле мощным стимулом, разогревавшим и раскалывающим общество на противников и сторонников очередных законных и незаконных искателей престола. Нами привлечены были такие известные публицистические произведения, как «История в память предидущим родом» - «Сказание» Авраамия Палицына, «Временник» Ивана Тимофеева, «Словеса дней, и царей, и святителей московских» Ивана Хворостинина, «Сказание о Гришке Отрепьеве», «Новая повесть о преславном Российском царстве», а также более поздние литературные произведения («Жезл правления» Симеона Полоцкого) и др.

При написании исследования использованы были также русские летописи (Патриаршая летопись, Новгородская летопись, Новый летописец, Пискаревский летописец, Псковская летописная повесть о Смутном времени).

Важным источником изучения истории XVII в. являются сочинения иностранцев. Материалы иностранного происхождения составляют значительную часть источниковой базы. Для изучения представлений и нравов русских людей большую роль играют записки, воспоминания и мемуары: К. Буссова, С. Жолкевского, Ж. Маржерета, И. Массы, П. Петрея, П. Пирлинга, Я. Рейтенфельса, Дж. Флетчера и др.18 Следует иметь в виду, что для иностранцев все русское было «чужое», благодаря чему в своих записках они

18 К. Буссов. Московская хроника 1584-1613 гг. // Пер. с нем. Е.И. Бобровой. М,- Л., 1961; С. Жолкевский. Записки о Московской войне. 2-ое изд. СПб., 1871; Ж. Маржерет. Состояние Российской империи // пер. с фр., М., Языки славянских культур. 2007; И. Масса. Краткое известие о Московии начала XVII в. - М., Соцэгиз, 1937; П. Петрей. Достоверная и правдивая реляция // Смута в Московском государстве: Россия начала XVII столетия в записках современников. - М., Современник. 1989; П. Пирлинг. Дмитрий Самозванец. - Р.-на-Д., Феникс, 1998; Я. Рейтенфельс. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Падуя, 1680 // Утверждение династии (История России и Дома Романовых в мемуарах современников. ХУП-ХХ вв.). - М., Фонд Сергея Дубова, 2001; отмечали то, мимо чего «проходили» их русские современники. Крайне важны сведения о политической борьбе при дворе московских государей, в частности, в связи с самозванцами, которые иностранцы отслеживали в силу своего положения и менталитета.

Научная новизна диссертационного исследования.

Поскольку проблемы самозванства долгое время разрабатывались российскими историками как побочные явления других важных «составляющих» исторического процесса в России XVII века, многие смысловые линии, выявленные в ходе данного диссертационного исследования, и на основе его осуществленные сопоставления и обобщения, представляются достаточно инновационными. До настоящего времени проблема самозванства, как социального явления в России XVII века, была лишь «канвой» для исследования таких важных явлений, как:

- истории русской культуры, филологии и культурной антропологии указанного исторического периода;

- истории российского общества в эпоху разрушения традиционных социальных и политических реалий того времени;

- истории социальных народных движений и борьбы против усиления крепостничества и эксплуатации со стороны правящих классов феодального общества России.

При этом наиболее полно изучена история самозванства эпохи Смуты, тогда как явление самозванства продолжало существовать и видоизменяться на протяжении всего XVII века.

Диссертационное исследование позволило взглянуть на самозванство не как на декорацию, «окантовку» народных выступлений, побочное явление в политической борьбе за власть и трон, а, как на важный структурообразующий элемент политической и социальной борьбы в России на протяжении всего XVII века.

Дж. Флетчер. О государстве Русском // Проезжая по Московии. (Россия ХУ1-ХУП веков глазами дипломатов). М., 1991;

Отсюда и по-новому осмысливается корпус источников по основным проблемам истории России XVII века в контексте роли и места феномена самозванства этой исторической эпохи.

Научная новизна диссертационного исследования проявляется и в изучении влияния самозванства на идеологические, социальные и политические процессы: в работе отмечаются основные черты и свойства феномена самозванства с учетом условий и этапов его развития на протяжении всего XVII столетия.

Настоящее диссертационное исследование является опытом комплексного исследования проблем самозванства на протяжении всего XVII века. Наиболее существенные, в целом для раскрытия существа и содержания избранного предмета исследования, обобщения и выводы составили теоретические положения, выносимые на защиту.

Теоретические положения, выносимые на защиту.

Проведя комплексное исследование феномена самозванства России XVII века, автор выносит на обсуждение следующие положения диссертационного исследования:

1. Самозванство было не просто оболочкой общенационального кризиса России, а кризис государственности был адекватен самозванству.

2. Самозванство играло важную роль в идеологической борьбе российского общества данного исторического периода, а также серьезно влияло на внутриполитические события России XVII века.

3. В условиях Российской действительности XVII столетия сакральная «составляющая» обоснования прав монарха на престол «провоцировала» появление самозванства.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что применение выводов данной работы позволит повысить интерес к учебным занятиям студентов по темам отечественной истории периода Смуты и всего Бунташного века с учетом выявленных закономерностей формирования такого явления, как самозванство.

Результаты настоящего диссертационного исследования могут быть применены не только при чтении курса «Отечественная история», но и могут послужить основой для методических разработок преподавания таких тем курса отечественной истории, как:

- «Россия на рубеже ХУ1-ХУП вв. Смутное время»,

- «Социально-политическое развитие России в XVII веке. Россия после Смуты»,

- социокультурные аспекты феномена самозванства России XVII века, а также при разработке методических материалов для проведения семинарских и практических занятий гуманитарных вузов по указанным темам курса «Отечественная история».

Структура диссертационного исследования.

Структура диссертационного исследования обусловлена поставленными целью и задачами, а также избранным основным методом исследования предмета.

Диссертационное исследование включает в себя: введение, три главы, состоящие из 7 разделов: 1 глава - 2 раздела, 2 глава - 3 раздела, 3 глава - 2 раздела; заключения, библиографии и 2-х приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Ламкина, Галина Петровна

Заключение

На протяжении десятилетий XVII века русское общество пыталось найти опору для действий в традиционных представлениях о власти, однако число объяснительных и поведенческих моделей в системе традиционных представлений, претендовавших на истинность и традиционность, множилось с течением времени.

В период Смуты и, особенно, в послесмутное время с особой яркостью проявилась антиномичность характера русского народа, в нем самым неожиданным образом уживались: ужас и восхищение, ничтожество и величие, отвращение и любовь, преступление и подвиг, рабство и свобода. Сердца людей зачерствели, умы помрачились: в общем головокружении все хотели быть выше своего звания: рабы - господами, чернь - дворянами, дворяне -вельможами. Не только простые - простых, но и знатные знатных, разумные разумных - обольщали изменою: современникам казалось, что россияне уже не имели Отечества, Души, Веры, что государство, зараженное безнравственностью и разрушением морали перестало существовать.

Бунташный век втянул в политическую борьбу тех, кто никогда ранее не помышлял об этом, он породил, по сути, первое общенациональное общественное движение. «Государево дело», бывшее до того исключительно прерогативой царя и его советников, оказалось доступным для простых людей, осмелившихся думать о спасении «.преславного Московского государства. В борьбу за власть включились рядовые дворяне и выходцы из социальных

ООП слоев» . В результате в стране - невиданное дело - возникло несколько претендовавших на общегосударственную власть, соперничавших центров во главе со своими монархами, боярскими думами, приказами, воеводами и даже патриархами. «. .Никогда ранее борьба не принимала такого ожесточенного характера. Стороны стремились не просто победить - уничтожить

300 соперника.» .

Весь Бунташный XVII век особенно рельефно показал всю опасность социального эгоизма и небрежения элиты к интересам всех остальных сословий

301 и социальных групп .

В этот период наблюдалась, прежде всего, утрата критериев, которые веками служили ориентиром для разграничения верного/неверного социального поведения. Подчинение земным и духовным владыкам было необходимым залогом спасения и основой праведной жизни в культуре и духовности Московского царства, поэтому всесторонний кризис властных структур провоцировал полную дезориентацию и «смуту в головах»: «.и живущим. .смущатися, и главами своими глубитися. ,»302.

В ситуации частого выбора легитимной верховной власти на весах истории оказывалась не только общественная стабильность, но и верность богоустановленному традиционному порядку вещей, крестному целованию, Русской Православной Церкви, самой христианской вере.

Предельный накал взаимных обличений и частая смена власти в Москве, вероятнее всего, способствовали обратной реакции социума - «профанации» сознания многих современников. Невзирая на страшные проклятия и угрозы «погубления души», «переметчики» переходили из лагеря в лагерь того или иного самозванца или легитимного самодержца, преследуя при этом вполне меркантильные личные цели (как правило, богатое пожалование, привилегии,

299 Козляков В.Н. Смута в России. XVII век. М.: Омега, 2007. С. 349.

300 День народного единства: Биография праздника / И.Л. Андреев, В.Н. Козляков, П. Михайлов и др. - М., Дрофа, 2009.

301 Андреев И.Л. Анатомия самозванства // Наука и жизнь. - 1999. - № 10.

302 Новая повесть о преславном Российском царстве // БЛДР. Т. 14. С. 153. должности)303. Количество лагерей противников, сражавшихся «за истину», росло параллельно с числом грабителей, предателей и мародеров.

Таким образом, весь XVII век был, прежде всего, периодом кризиса народных представлений о царской власти: с одной стороны, о том, какой она должна была быть, а с другой - о том, как должны были вести себя подданные в той или иной ситуации.

Несмотря на отход от традиционных представлений о природе верховной власти и беспрецедентность происходящего в стране в последние годы Смуты в России, низложение человека, «помазанного на царство», не могло не вызвать резкой реакции у многих современников. Если в рассказе о Годунове и Лжедмитрии речь шла о правлении грешника и царя-Антихриста, то в описании третьего правителя прямо говорится о нарушении присяги: этот грех распространился именно с приходом к власти Василия Шуйского - правителя, который в отличие от Бориса Годунова и Лжедмитрия назван был патриархом не только полным именем, но и «благочестивым царем»304. Несмотря на неправильное избрание и неверное поведение во время Смуты, Василий Шуйский являлся законным государем, неподчинение которому было осуждено в историческом памятнике и представлено как грех, спровоцировавший будущие казни. Упрекая людей за целование креста трем правителям, неизбранным от Бога, «Священство» связывало мысли о нарушении присяги с правлением Василия Шуйского. Вместе с тем, презрение всех присяг (в том числе Годунову и ЛжеДмитрию) также являлось грехом.

Акцентируя мысль на частых крестоцелованиях людей разным правителям (и, соответственно, на постоянном нарушении прошлых присяг), исторические источники формулировали очевидную и распространенную мысль - общество виновато в легкомысленном отношении к самому святому акту «целования креста». В Изначальной редакции «Сказания.» фраза о

303 Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. - М., Наука. - 2000. С. 163.

304 Сказание Авраамия Палицына. М., 1955. надстоящих» грехах полностью соответствовала рассказу келаря о правителям Смуты: здесь общество недвусмысленно обвинялось в целовании Лжедмитрию305.

При этом Господь попустил самозванца и пресек его жизнь, назидая людей, однако реакция их была настолько неверна - «.безумство и гордость вместо благодарениа праведно мстителю предложися за се.»306, что казни, описание которых включает эсхатологические топосы, распространились по всей России. Завершение Смуты Авраамий Палицын связывал с истинным избранием на царский трон Михаила Романова, возвратившим России благодать, что, в свою очередь, традиционно было для документов, созданных после 1613 года.

Для утверждения легитимности притязаний на царский трон наиболее существенными были следующие источники:

- возрождение средневековых традиций наследования легитимной династической власти,

- актуализация церковной идеи «Священства» о «богоустановленности царской власти», как легитимной власти,

- для успеха в процессе восстановления «порядка и спокойствия» в стране крайне важной была «симфония властей» - религиозной и светской власти, Священства и Царства.

Именно эти источники легитимности верховной власти утвердились в результате широкомасштабного социально-политического кризиса в России XVII века.

При всей сложности внутренней иерархии идеологических и социальных ориентиров, присущих каждой отдельной социальной группе средневекового русского общества XVII столетия, в целом общественная ситуация взаимных ожидании должна была совпадать с этой матрицей .

305 Сказание Авраамия Палицына. М., 1955.

306 Там же.

307 День народного единства: Биография праздника / И.Л. Андреев, В.Н. Козляков,

Пресечение царской династии Рюриковичей в начале XVII столетия в России после смерти бездетного царя Федора Иоанновича поставило державу в положение, когда отсутствовал легитимный наследник царского престола и предстояло выбрать нового самодержца российского.

До пресечения династии Рюриковичей, когда власть доставалась государю по наследству, подобный вопрос просто не мог возникнуть. Выборные «неприродные» государи в глазах народа обладали меньшими правами на царский престол, нежели законные представители династий. Вот почему практически на протяжении всего XVII века русские люди верили в «чудесно спасшегося» природного государя - царевича Дмитрия Иоанновича -сына Ивана Грозного и Марии Нагой. Даже к 1625 году в народе еще оставалось убеждение в том, что царевич Дмитрий Иванович все еще жив.

Поэтому даже избранные цари подчеркивали свои династически легитимные права на русский престол. Отсутствие легитимного наследника русского трона, имеющего законные права не него, для многих было объяснением дальнейших драматических событий эпохи Смуты. Однако избранный, но не получивший власть от своих предков, самодержец российский мог быть и лишен этой власти народом, вручившим ему эту власть. В этом плане весьма характерен был вопрос, заданный «избранному» царю Василию Шуйскому при его свержении с престола 17 июля 1610 года:

308

Долго ли за тебя кровь христианская литься будет.?» . Трудно было представить, чтобы подобный вопрос был задан «природному» государю, пусть даже проливавшему реки крови своих подданных, например, Ивану Грозному.

Устои, типичные для Московского царства, впервые и всерьез нарушились в момент избрания неприрожденного государя на престол. О кризисе созданных в 1598 году объяснений свидетельствовал не только успех

П. Михайлов и др. - М., Дрофа, 2009.

308 Zolkiewski S. Poczotek I progress wojny moskiewskiej. Krakow. 1998. самозванцев, но и воплощение в жизнь идеи о призвании на русский престол

309 инославных правителей .

Феномен самозванства состоял в том, что для потенциальных самозванцев и для потенциальных сторонников этих самозванцев были важны не столько реальные действия царя во время правления, его политика, его истинный облик, сколько его сакральный статус, иными словами, то, что он вообще был царем. Вероятно, именно поэтому в течение ХУП-ХУШ вв. трудно найти царя, императора и даже царевича, который бы не выступал в качестве объекта самозванческого отождествления. Конечно, существовали и особенно любимые самозванцами персонажи, вроде «царя Дмитрия Ивановича», но это было скорее связано со случайными стечениями обстоятельств (гибель угличского царевича Дмитрия, сложные матримониальные отношения в семье первых Романовых и т.д.), а не с рациональным анализом их деятельности"510.

Тема возвышения «не по достоинству» стала одной из самых болезненных тем в русской исторической публицистике XVII века, поскольку привела к разрушению государственного порядка. Социальное устроение сменилось хаосом, заставив вздыхать о прошлом как о навсегда утраченных годах «тишины и покоя». Попытка умерить разыгравшиеся у многих социальные и матримониальные аппетиты посредством одной только силы, обернулась полным провалом. Доказательство тому - судьба Прокопия Ляпунова, воспротивившегося устремлениям «вольного казачества» и бывших сторонников Тушинского вора - Лжедмитрия II - закрепиться в новом привилегированном статусе. Еще более показательной и трагичной была судьба и другого лидера Первого ополчения - атамана Ивана Заруцкого, почти вплотную «подошедшего к царскому трону» и бесславно погибшего на просторах Астрахани311.

309 Ульяновский В.И. Смутное время. М., Европа, 2006. С. 374.

310 Лукин П.В. Народные представления о государственной власти. С. 183.

311 Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. - М., Наука.-2000. С. 193.

Отождествление очередного самозванца у трона с царем возникало, как правило, при вполне определенных ситуациях и обстоятельствах. Между этими ситуациями было много общего, но условно их можно разделить на ряд архетипов: очень часто самозванческие высказывания использовались самозванцами во время разговоров, когда один из участников беседы хотел выделить себя из общей массы народа, подчеркнуть какое-либо свое особое положение, свой особый статус, свое принципиальное отличие от остальных людей (в частности, когда представители какого-либо сословия пытались показать свое отличие от равных им по статусу),

- не менее часто люди в XVII веке называли себя царями, когда хотели заявить о каких-либо своих правах, полномочиях или достоинствах, которые либо принадлежали монарху, либо тем или иным образом затрагивали сферу его компетенции,

- существует довольно значительное число самозванцев, мотивы поведения которых остаются непонятными, с точки зрения современных, рационалистических представлений.

На протяжении всего Бунташного XVII века происходит нарушение «социально-политического равновесия» сил - будь то угроза извне, какие-либо внутренние стихийные или природные бедствия, или, некие новые факторы, привнесенные естественным ходом социального развития государственности.

Происходило следующее: в обстоятельствах кризиса и социальных конфликтов в государстве в «низах» зрело представление о том, что власть не смогла защитить или защищала плохо своих сограждан. В «низах» недовольство властью воспринималось как протест против существующего порядка, и, естественно, массы «пристегивали» к этому недовольству свои

312 самые элементарные бытовые неурядицы .

312 Булдаков В. Человек Смуты // Родина. - 2006. - № 11. С. 29.

В таком типе реагирования неизменное свойство традиционного русского средневекового общества с особым синкретическим сознанием, где все взаимосвязано, все неразделимо и всякие житейские неурядицы могут быть восприняты как следствие того, что во власти «что-то не так». При этом винить во всем власти - характерный реликт синкретического сознания: проявления этой синкретичности общественного и личностного сознания сохраняются очень долго: какие бы неурядицы не случались в «верхах», их моментально связывали с собственными бытовыми неурядицами в «низах».

Важную роль в XVII веке в российской истории играла альтернативная модель обретения истинной власти через «возвращение» законного наследника престола: феномен самозванства пережил Смуту и воспроизводился в народной среде вплоть до XVIII столетия. «Возвращающийся царь-избавитель» был объектом страстной веры и ожиданий простого народа. Только он один мог совершить предназначенное и неизбежное. Для создания каждой новой легенды об «истинном царе-избавителе» народу нужно было исчерпать все надежды на ныне правящего монарха, найти форму осмысления его как неистинного (нелегитимного) и, наконец, противопоставить ему истинного и прямого царя или царевича-«избавителя». При этом самозванец был формой такого осмысления его нелегитимности и неистинности.

Самозванцы, действовавшие под именами царей и царевичей-избавителей, кроме первого самозванца - Лжедмитрия I (Григория Отрепьева) и, отчасти, Лжедмитрия II (Тушинского вора) существенной роли в истории страны не сыграли. Вместе с тем, самозванство, опиравшееся на легенды о «царях-избавителях», стимулировало народные движения, играло в них организующую роль, становилось их политических и эмоциональным стержнем.

Таким образом, самозванство было своеобразной формой политической идеологии, политическим мифом позднефеодальной эпохи, сплетенным с действительностью, а легенды о «возвращающихся избавителях» получали свое реальное воплощение в лице этих самозванцев и поднимающегося по их призывам народа. Самозванство, как феномен, отражало действительность -народное (крестьянское, казачье, посадское и т.п.) сознание в исторически необходимой и неизбежной форме.

Самозванцы как бы являли собой проявление иллюзорно-фантастической системы народных представлений о легитимном и идеальном царе, его праведных качествах и благих намерениях. При этом более конкретные черты очередной «царь-избавитель» приобретал именно с появлением следующего самозванца, т.е. в процессе реального воплощения образа «царя-избавителя» в конкретном персонаже «самозваной драмы».

Перед нами ключевая историческая ситуация: взаимосвязь и взаимопроникновение феномена самозванства в конкретного носителя самозванства, и наоборот - налицо.

Эсхатологические (апокалиптические) настроения, актуализированные в начале XVII века, не исчезли в русском обществе вплоть до времен церковного Раскола: они возникали вновь и вновь в последующие после Смуты десятилетия313. Представление о самозванце как орудии дьявола и возможном Антихристе, а также «теория отпадений» и скорого завершения истории, в свою очередь, создали основу для будущих эсхатологических построений «переходной» эпохи.

Самозванцы были, с точки зрения народного религиозного сознания XVII века, правителями не «истинными», узурпаторами власти; поэтому в их «антиправославной» деятельности в сущности для народа ничего удивительного не было, эта деятельность была логическим и закономерным продолжением их неправедного восхождения на русский престол.

Степень народного оптимизма была толь высока, что любое лицо царского рода, имеющее формальное (или иллюзорное) право на царский престол и не опорочившее себя в глазах народа в политическом отношении, могло быть истолковано как потенциальный «царь-избавитель». Именно

313 Антонов Д.И. Смута в культуре средневековой Руси. С. 285. поэтому самозваные «цари-избавители» чаще всего использовали имена политически невинных царей или царевичей, правивших предельно коротко: вот так и царевич-отрок Дмитрий из Углича стал классическим воплощением идеологической чистоты и, образ которого существовал почти полстолетия в народном сознании в такой ипостаси.

Таким образом, процесс формирования в народном сознании образа «царя-избавителя» заключался в энергичном использовании тех потенциальных возможностей, которые это народное сознание приписывало неопорочившему себя царевичу, умершему (например, царевич-отрок Дмитрий из Углича) или отстраненному от престола, либо свергнутому царю.

Идея династического происхождения истинно легитимной власти, очевидно, была наиболее жизненной при Михаиле Федоровиче Романове, что провоцировало стремление избранного монарха породниться с представителями иноземного богоизбранного рода.

Вместе с тем, после воцарения Алексея Михайловича Романова идея династического брака представлялась как богопротивная, что, в свою очередь, подкрепляло наследственный принцип передачи власти в рамках легитимно правящего рода новой династии - династии Романовых.

В истинности же династии Романовых народ не сомневался: ведь это были сыновья и внуки двух деятелей (патриарха Филарета и царя Михаила Федоровича), чрезвычайно ценимых народом, и начало царствования дома Романовых не вызывало у народа никаких нареканий, а, наоборот, порождало надежды в дальнейшем укреплении православного благочестия и праведности.

Вместе с тем, идеологическая и социально-политическая борьба в хронологических рамках всего XVII века в России показала всю ценность сильной самодержавной власти. Восстановление порядка шло рука об руку с восстановлением государственности - строительством органов управления в центре и на местах, перехватывая инициативу этой деятельности у «миров» и дворянских «служилых городов». Романовы выступили консолидирующим началом, направив силу и энергию общества на освобождение страны от интервентов и прекращение междоусобной борьбы. И начало возрождения России мыслилось обществом как избрание нового государя, отличного ото всех остальных тем, что он - государь бесспорный, богоданный.

Таким образом, уже со второй половины XVII века можно констатировать значительное укрепление абсолютистских тенденций в государственной идеологии и политике России.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Ламкина, Галина Петровна, 2012 год

1. Архивные материалы1. Ф. 159. Оп. 1. № 669;

2. Ф. 159. Оп.З. № 2232; 2438; 4205,

3. Ф. 210. Оп. 13.Д. № 341 (Столбцы Приказного стола),

4. Ф. 210. Оп. 13.Д. № 541, 716 (Столбцы Приказного стола),

5. Ф. 210. Московский стол. № 529. Столпик 3.

6. Библиотека литературы Древней Руси Т. 1-15. СПб., 2000-2006.

7. Буганов В.И., Корецкий В.И., Станиславский A.JI. «Повесть како отмсти.» -памятник ранней публицистики Смутного времени // ТОДРЛ. Л., 1974.

8. Бутурлин Д. История Смутного времени в России в начале XVII века: В 3 ч. СПб., 1839-1846.4. «Временник» Ивана Тимофеева / Подг. текста, пер. коммент. O.A. Державиной/ М.; Л., 1951.

9. Котошихин Г. К. «Сочинение о России в царствование Алексея Михайловича» // Московия и Европа. М., 2000.

10. Крижанич Ю. Собрание сочинений Юрия Крижанича. Вып. 2. М., 1891.

11. Кукушкина М.В. Новая повесть о событиях начала XVII века. // ТОДРЛ. Т. 17. М.; Л., 1961.

12. Маржерет Ж. Состояние Российской империи // Пер. с фр., М.: Языки славянских культур. 2007.

13. Масса И. Краткое известие о Московии начала XVII в. М.: Соцэгиз. 1937.

14. Народные движдения в России в эпоху Смуты начала XVII в. (1601 -1608). Сборник документов. М., Наука. 2003.

15. Ноеомбергский Н. «Слово и дело» государевы (процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 года). Т. 1-2. М., 1911.

16. Новый летописец // Хроники Смутного времени. М., 1998.

17. Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени (РИБ. Т. 13). СПб., 1909.

18. Памятники истории Смутного времени /Под ред. А.И. Яковлева. М., 1909.

19. Памятники литературы Древней Руси. XVII в. Кн. 1. М., 1988; Кн. 2. М., 1989.

20. Памятники русского права в 9-ти вып. Вып. 4: Памятники права периода укрепления русского централизованного государства XV-XVII вв. М.: Госюриздат, 1956.

21. Петрей П. Достоверная и правдивая реляция // Смута в Московском государстве: Россия начала XVII столетия в записках современников. М.: Современник, 1989.

22. Пирлинг П. Дмитрий Самозванец. Р.-на-Д.: Феникс, 1998.

23. Полное собрание законов Российской Империи. Т. 1,2.3. Государственная публичная историческая библиотека РСФСР. № 26955. 1074.

24. Полное собрание русских летописей. Л., 1982.

25. Полное собрание русских летописей. Т. XXXIX. Софийская первая летопись по списку И.Н. Царского. М.: Наука, 1994.

26. Попов А.И. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в Хронографы русской редакции. М., 1869.

27. Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Падуя, 1680 // Утверждение династии (История России и Дома Романовых в мемуарах современников. XVII-XX вв.). М.: Фонд Сергея Дубова. 2001.

28. Соборное Уложение. М., 1649.

29. Сочинения И.С. Пересветова. Подг. текста А.А. Зимина; под ред. Д.С.

30. Лихачева. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956.

31. Станиславский А.Л., Морозов Б.Н. Повесть о земском соборе 1613 г. //

32. Вопросы истории. М., 1985. № 5.

33. Стефан Яворский. Знамения пришествия антихристова и кончины века. М.,1752.

34. Устрялов Н.Г. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. 1,2.

35. СПб., 1831; Ч. 3. СПб., 1832.

36. Феофан Прокопович. Слова и речи поучительныя, похвальныяи поздравительныя. СПб., Сухопутный шляхетский корпус, 1760 - Ч. 1.

37. Флетчер Дж. О государстве Русском // Проезжая по Московии. (Россия

38. XVI-XVII веков глазами дипломатов). М., 1991.

39. Хроники Смутного времени. М., 1998.

40. Щербатов М.М. О повреждении нравов в России. СПб., Издание В.1. Врублевского, 1906.2. Литература

41. Андреев И.Л. Самозванство и самозванцы на Руси // Знание сила. - 1995. -№8.

42. Андреев И.Л. Анатомия самозванства. // Наука и жизнь. 1999. - № 10.

43. Андреев И.Л. Алексей Михайлович. Серия ЖЗЛ, М., Молодая гвардия, 2006.

44. Андреев И.Л. День народного единства. Биография праздника. М., Дрофа, 2009.

45. Андреев И.Л. Искушение властью // Бремя власти: Перекрестки истории. М., 2008.

46. Андреев И.Л. Общественная мысль России в XVI-XVII вв.: в 2-х томах. / Сост., авторы коммент. И.Л. Андреев, В.Н. Козляков. - М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010.

47. Андриянов В.И., Левашов В.К., Хлопьев А.Т. «Слухи» как социальный феномен // Социологические исследования, 1993. № 1.

48. Антонов Д.И. Смута в культуре средневековой Руси. Эволюция древнерусских мифологем в книжности начала XVII века. М.: 2009.

49. Арканникова М.С.Самозванчество как проявление кризиса легитимности власти в России. Автореф. дисс. к. полит, н., СПб., 2005.

50. Буссов К. Московская хроника. // Смута в Московском государстве: Россия начала XVII столетия в записках современников. М.: Современник, 1989.

51. Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти: очерки русской литературы от Владимира Святого до конца XVII века. М.: Изд. Дом «Территория будущего», 2006.

52. Васенко П.Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича. СПб., 1913.

53. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988.

54. Гордеев Н.П. Реформаторство и самозванство в России XVII- XVIII веков как культурно-исторический феномен. М., 2003.

55. Горский A.A. О титуле «царь» в средневековой Руси (до середины XVI века). // Одиссей: человек в истории. 1996.

56. Горский A.A. Представления о «царе» и «царстве» в средневековой Руси (до середины XVI века). // Сборник: Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999.

57. Горский A.A. «Всего еси исполнена земля русская.»: Личности и ментальность русского средневековья: Очерки. М., 2001.

58. Дубинин Б.В., Толстых A.B. «Слухи» как социально-психологический феномен // Вопросы психологии. 1993. - № 3.

59. Живов В.М., Успенский Б.А. Царь и бог: Семиотические аспекты сакрализации монарха в России // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1 Семиотика истории. Семиотика культуры. М.: Языки славянской культуры, 1996.

60. Записки Станислава Немоевского (1606-1608). Рукопись Жолкевского. Рязань: Александрия, 2007.

61. История ментальностей, историческая антропология. М.: Изд-во РГГУ, 1996.

62. Кантор А.М. Духовный мир русского горожанина: вторая половина XVII в. М., РГГУ, 1999.

63. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, Гл. ред. вост. литер. 1991.

64. Карташев A.B. Очерки по истории русской церкви. Т. 2. 1992.

65. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. М., 1995.

66. Ключевский В.О. Сочинения: в 8 т. Т. 3. М., 1956.

67. Козляков В.Н. Василий Шуйский. М., Молодая гвардия, 2007.

68. Козляков В.Н. Служилый «город» Московского государства (от Смуты до Соборного уложения). Ярославль, 2000.

69. Козляков В.Н. Марина Мнишек. М.: Молодая гвардия, 2005.

70. Козляков В.Н. Михаил Федорович. М.: Молодая гвардия, 2004.

71. Козляков В.Н. Смута в России. XVII век. М.: Омега, 2007.

72. Козляков В.Н. Государев двор, жильцы и уездное дворянство в середине XVII века. Доклад на конференции «Проблемы истории феодальной России», посвящ. 80-летию член.-корр. РАН В.И. Буганова (18 октября 2008 года).

73. Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства начала XVII века. М., 1999.

74. Костомаров Н.И. Названный Дмитрий / Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М.: Книга, 1990. - Кн. 1.

75. Кретов A.B. Роль русской православной церкви в освободительном движении в эпоху Смутного времени начала XVII века Автореф. дисс. к.и.н. Н. Новгород, 2000.

76. Лаврентьев A.B. Люди и вещи. Памятники русской истории и культуры

77. XVI-XVIII вв., их создатели и владельцы. М., 1997.

78. Лаврентьев A.B. Царевич царь - цесарь. Лжедмитрий I, его государственные печати, наградные знаки и медали. 1604-1606 гг. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2001.

79. Лисейцев Д.В. Столетие выбора: российская государственная идеология XVII века. // Россия XXI. 2003. № 3.

80. Лисейцев Д.В., Рогожин Н.М. Россия после Смуты время выбора. // Отечественная история. - 2008. - № 5.

81. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.,1984.

82. Логинова A.C. Провинциальные «лжецаревичи» как отражение самозванства в общественной мысли первой трети XVII в. Автореф. дисс. к.и.н. Тюмень, 2004.

83. Лотман Ю.М. «Договор» и «вручение себя», как архетипические модели культуры // Уч. Зап. Тартусского университета. Тарту, 1981. - Вып. 513.

84. Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., Наука. - 2000.

85. Мауль В.Я. Харизма и бунт: психологическая природа народных движений в России XVII-XVIII вв. Томск, 2003.

86. Мауль В.Я. Архетипы русского бунта XVIII столетия. // Русский бунт. Сборник историко-литературных произведений. Сост. Н.Е. Рудомазина. -М.: Дрофа, 2007.

87. Мауль В.Я. Лжедмитрий I: телесный код как культурный маркер самозванца // Мининские чтения: сб. научных трудов по истории Восточной Европы в XI-XVII вв. Нижний Новгород: Кварц, 2011.

88. Морозова Л.Е. Смута на Руси: выбор пути. М., ACT, 2007.

89. Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605 гг.). СПб., 1992.

90. Петрей П. Достоверная и правдивая реляция. // Смута в Московском государстве: Россия начала XVII столетия в записках современников. М.: Современник, 1989.

91. Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник. СПб., 1913.

92. Платонов С.Ф. Борис Годунов. Пг., 1921.

93. Платонов С.Ф. Смутное время. Очерк истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском государстве XVI- XVII веков. СПб., 2001.

94. Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время). М.: Памятники исторической мысли, 1995.

95. Прокофьев С.О. Тайна царевича Дмитрия. М., «Evidentis". 2001.

96. Пушкарев Л.Н. Богоизбранность монарха в менталитете русских придворных деятелей на рубеже Нового времени. // Сборник: Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999.

97. Пушкарев Л.Н. Ментальность русского общественного сознания на рубеже ХУ1-ХУП веков (Эпоха Смуты) // Ментальность в эпохи потрясений и преобразований. М., 2003.

98. Рогожин Н.М. Россия в XVII в. Зарождение институтов абсолютизма в системе государственного управления. // История государственного управления в России. М., 2007.

99. Седов В.П. Закат Московского царства: царский двор конца XVII в. СПб., Дмитрий Буланин, 2006.

100. Селин А.А. Новгородское общество в эпоху Смуты Спб.: Издательство «Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 2008.

101. Скрынников Р.Г. Царь Борис и Дмитрий Самозванец. Смоленск: Русич, 1997.

102. Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1990.

103. Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. -Л., 1988.

104. Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII века. «Смута». М., 1988.

105. Скрынников Р.Г. Три Лжедмитрия. М., 2003.

106. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т.8. М., 1989.

107. Соловьев С.М. Тимошка Акиндинов: Одиннадцатый самозванец // Финский вестник. 1847. № 13-14.

108. Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М., 1990.

109. Тарнопольская Н.О. «Божественное право королей» и «контрактная теория»: монархическая идея на Западе и Востоке Европы в ХУ1-ХУИ веках. // Сборник: Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999.

110. Трепавлов В.В. «Белый царь». Образ монарха в представлении о подданстве у народов России XV- XVIII вв. М.: Воет лит. РАН, 2007.

111. Троицкий С.М. Самозванцы в России XVII XVIII вв. // Вопросыистории. 1969. - № 3.

112. Тюменцев И.О. Смута в России в начале XVII столетия: Движение Лжедмитрия II. Автореф. дисс. д.и.н. СПб., 1999.

113. Ульяновский В.И. Православная Церковь и Лжедмитрий I. //Архив русской истории. М.: - 1993.

114. Ульяновский В.И. «Сакральный мир» Лжедмитрия I в контексте русской, украинской и польской систем религиозности. Киев, 2003.

115. Ульяновский В.И. Смутное время. М., Европа, 2006.

116. Усенко О.Г. Начальная история кубанского казачества (1642-1708 гг.) // Из архива тверских историков: сб. научных статей. Вып. 2. Тверь. 2000.

117. Усенко О.Г. Кто такой самозванец? // Вестник славянских культур. М., 2002. - №№ 5-6.

118. Усенко О.Г. Психология социального протеста в России XVII- XVIII веков. Тверь, 1997.

119. Усенко О.Г. Самозванчество на Руси: норма или патология? // Родина.1995. -№ 1.

120. Усенко О.Г. 17 самозванцев у русского трона // Родина.- 2004. № 5.

121. Успенский Б.А. Царь и самозванец. Самозванчество в России как культурно-исторический феномен // Этюды о русской истории. М., 2002.

122. Успенский Б.А. Восприятие истории в древней Руси и доктрина «Москва третий Рим». // Этюды о русской истории. - М., 2002.

123. Успенский Б.А. Литургический статус царя в русской церкви. // Этюды о русской истории. М., 2002.

124. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и её русское переосмысление). Школа «Языки русской культуры». -М., 1998.

125. Успенский Б.А. Крест и круг: Из истории христианской символики. М., 2006.

126. Успенский Б.А. Царь и самозванец: культурный феномен // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М., 1994.

127. Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и Бог (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России) // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М., 1994.

128. Филюшкин А.И. Титулы русских государей. М., СПб., 2003.

129. Флоренский П.А. Иконостас // Богословские труды. М., 1972.

130. Флоровский А. Чудовский инок Евфимий. Один из поборников «греческого» учения в Москве в конце XVII века // Slavia. 1949. Rocn. XIX, ses. 1-2.

131. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Р., 1981.

132. Царь и царство в русском общественном сознании. /Отв. ред. Горский А.А. М.: ИРИ РАН, 1999.

133. Чистов К.В. Русская народная утопия. СПб., 2003.

134. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв.-М., 1967.

135. Шалак М.Е. Российская Смута и общественная мысль XVII в. Автореф. дисс. к.и.н. Ростов-на-Дону, 2004.

136. Щапов Я.Н. Достоинство и титул царя на Руси до XVI века. // Сборник: Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999.

137. Юрганов А.Л. Символ Русского государства и средневековое сознание // Вопросы истории. 1997. - № 8.

138. Яковлев А.И. «Безумное молчание» (Причины Смуты по взглядам современников) // Сб. статей, посвящ. В.О. Ключевскому. Ч. 2. М., 1909.ххх

139. Kivelson V. A. The Devil Stole His. Mind: The Tsar and the 1648 Moscow Uprising // The American Yistorical Review. Vol. 98. № 3. 1993.

140. Martin R. E. Choreographing the "Tsar's Happy Occasion": Tradition, Change, and Dynastic Legitimacy in the Weddings of Tsar Mikhail Romanov

141. Slavic Review. Vol. 63. № 4.2004.

142. PerrieM. Christ or Devil? Images of the First False Dimitry in Early Seventeenth-Century Russia // Structure and Tradition in Russian Society. Helsinki, 1994.

143. PerrieM. Pretenders and popular monarchism in early modern Russia. Cambridge, 1995.

144. PoeM. What Did Russians Mean When They Called Themselves "Slaves of the Tsar"? // Slavic Review. Vol. 57. № 3. 1998.

145. Von Moskau nach St. Petersburg: Das russische Reich im 17 Yahrhundert. Wiesbaden: Harrssowitz Verlag, 2000.