Роман М. М. Пришвина "Осударева дорога" в литературно-философском контексте эпохи тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Машкина, Ольга Александровна

• Машкина, Ольга Александровна
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Машкина, Ольга Александровна

Введение.

Примечания.

Глава 1. Социокультурный контекст романа - сказки

М.М.Пришвина «Осударева дорога».

Примечания.

Глава 2. «Осударева дорога» как философский роман.

Примечания.

Глава 3. Мифопоэтический аспект романа

Осударева дорога».

Примечания.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Роман М. М. Пришвина "Осударева дорога" в литературно-философском контексте эпохи»

М.М.Пришвин по праву считается одним из классиков русской литературы, требующим нового прочтения на грани веков, поскольку в конце XX столетия как никогда становится актуальной философско-экологическая проблематика его прозы, заявленная уже в первых книгах («В краю непуганых птиц», «Жень-Шень») и сохранившаяся в последних («Осударева дорога», «Корабельная чаща»). Наиболее ёмко и открыто миропонимание М.М.Пришвина представлено в дневниках, дающих опору для изучения его наследия в полном объеме и иллюстрирующих его философский спор с веком. При всей изученности, творческое наследие М.М.Пришвина не освещено как национальная классика, преодолевающая раскол России на «белую» и «красную», как наследие «Серебряного века» в, новой культурной ситуации, и очень важно, что открылись дневники, позволяющие судить об истинной позиции писателя. Этим подспорьем исследователи- предшественники не располагали.

Предметом нашего исследования в работе является роман - сказка «Осударева дорога» — завершающее произведение, к которому сходятся все мотивы, темы, проблемы, ставшее литературным завещанием М.М.Пришвина. Финал творческого пути «певца природы», как ни странно, изучен меньше всего.

I Проза М.М.Пришвина начинает привлекать к себе внимание после выхода в свет первой книги «В краю непуганых птиц» (1905 г.). Критика в целом доброжелательно отозвалась на первые публикации писателя. Известные отклики (Р.В.Иванова-Разумника, В.В. Розанова, А.А.Блока, А.М.Ремизова, М.Горького) не столько оценивают, сколько полемизируют с концепцией художника. В 20-е - 30-е г.г. проза Пришвина советской критикой воспринималась как «уводящая» от современности: «о птичках, рыбках и цветочках».

Современное пришвиноведение включает ряд монографий, сборники 4 критических статей и воспоминаний* где сосуществуют самые различные оценки его творчества. Это свидетельствует о том, что сбылась его заветная мечта — найти «своего» читателя. На нынешний день пришвиноведение — это уже сложившаяся самостоятельная система понятий, ракурсов восприятия и осмысления творчества художника.

М. Горький в письме к М.Пришвину (1926 г.) предсказывал: «Вы делаете огромное дело, которое не скоро будет понято и почувствовано» [1, 1 . с.477]. Эта мысль становится актуальной в современной действительности, которую с этических позиций называют «временем Пришвина»[2, с.75], так как общество находится на пути к постижению традиционных нравственных, эстетических и культурных ценностей. М. Горький сыграл важную роль в послереволюционной судьбе М.М. Пришвина: дал определение пришвинской прозе («геооптимизм»), которое будет сопутствовать его творческой жизни в

30-е годы, как охранная грамота. По свидетельству Н.Федя, «сохранился черновик письма Максима Горького к главному редактору газеты «Правда»

Л.З.Мехлису, из которого явствует, что тот подбросил писателю компромат на I

М.М.Пришвина, А.Платонова и П.Васильева. Горьковский ответ Мехлису ошеломляет: «.Пришвин, старый и верный ученик Иванова-Разумника, конечно, неизлечим, но все же он — сравнительно с прошлым — продвинулся вперед и налево.» [3, с. 29].

Об особом характере реализма писателя говорили не только в 30-е годы, но пишут и современные исследователи. Так, Н.Замошкин отмечал:

Произведения М. Пришвина последних полутора десятков лет жизни — качественно важная ступень его творчества, питавшаяся соками народной жизни, а также и достижениями мировой культуры» [4, с. 140].

I I .

На особый характер реализма Пришвина, сформулированный самим писателем кратко, но твердо ("О хорошем писать, о душах живых, а не мертвых") указывает А.И.Хайлов в монографии «М. Пришвин. Творческий путь» (1960г.). Исследователь подчеркивает значимость этого жизнеутверждающего начала в творчестве писателя. 5

Пришвиноведение включает несколько интереснейших критико-бирграфических очерков (И.П, Мотяшов, В.Д.Пришвина, М.Пришвин и русская культура XX века Тюмень, 1998). Наиболее концептуальное монографическое исследование творческой биографии Пришвина принадлежит В. Курбатову, осмысляющему пришвинскую прозу «в свете сегодняшнего духовного опыта» [5, с. 4]. Опытом «записи синкретического бытования мысли», самой существенной частью творчества критик считает дневники писателя. В этом ему видится следование традиции Л.Н. Толстого, который «не отрывал своей жизни от судьбы родного народа, ища в этом единстве той подлинной правды, на которой стоит земля» [5, с.З]. В.Курбатов — один из немногих, кто считает Пришвина не философом, а писателем, которому был присущ особый, поэтический подход к материалу, поэтому «мы напрасно будем искать выводов, которые достаточно верно извлечь из текста» [5, с.4]. Для лучшего понимания исследователь выбирает путь от Пришвина к миру, к объективной оценке, а не наоборот.

Эта идея близка и В.В. Кожинову, считающему М. Пришвина одним из самых современных и недооцененных художников, «классика нашего времени». Пришвин близок ему в понимании смысла подлинного творчества и места человека в нем, полностью соответствующего основному требованию — «цельность личности». Кожинов поэтому считает, что невозможно однозначно относиться к нему как к художнику или как к мыслителю.

Одна из последних работ по изучению творчества М.М.Пришвина принадлежит С.Г.Синенко («Историко-культурные истоки творчества М.М.Пришвина и особенности образной системы», 1986 г.). Исследователь утверждает, что «историческое прочтение Пришвина может стать одним из этапов на пути построения масштабной исторической поэтики советской литературы» [6, с.7]. Нельзя полностью согласиться с этой точкой зрения, так как Пришвин не был советским идеологически и оставался в советское время писателем, продолжившим традиции русской. литературы XIX века. Эта мысль, укрепившаяся в литературоведении достаточно прочно, подтверждается 6 мнениями писателей-современников М.М.Пришвина: «По тишине и растворению благодати Пришвин подхватывает голос С.Т.Аксакова ., где есть только заботливая тяжелая любовь. По словарю Пришвин продолжает Е.Дриянского, автора «Записок мелкотравчатого» . В своих очерках странника

Пришвин ученик В.Г. Короленко, то же внимание, бережность и чистота.» [7, i с.254]. В этой же работе (Ремизов A.M. М.Пришвин// Вопросы литературы. 1970. №9) A.M. Ремизов определяет его как «первого писателя в России, во все годы и беды не покидавшего ее» [7, с.254]. Складывается впечатление, что русская эмиграция понимала Пришвина более глубоко, была ближе к нему, чем советская и даже постсоветская критика.

В пришвиноведении часто рассматривается вопрос о преемственности традиций Ф.М. Достоевского и JI.H. Толстого в творчестве М.М. Пришвина [см. статьи Т.М.Рудашевской «М.М.Пришвин и Ф.М.Достоевский (Проблема преемственности традиций)» (1976 г.), «М.М. Пришвин и наследие Л.Н.Толстого» (1977 г.)]. Г.П. Трефилова, автор статьи в учебном пособии «История русской советской литературы», считает, что Пришвин — «одна из крупных фигур завершителей и трансформаторов традиций русской классики, воспринявший квинтэссенцию мудрости и нравственного идеала» [8, с. 241]. Именно поэтому одно из главных мест в его творчестве занимает «религиозный раскол», порождённая им мифология, его этическая и социальная сущность. Нельзя не согласиться и с тем мнением, что «природоцентристское» мироощущение пришвинских произведений плохо вписывались в литературу тех лет. Этот душевный настрой становится определяющим для содержания и t формы многих его книг. К этому вопросу обращается в своей диссертации и С.Г. Синенко, и В.В.Кожинов в статье «Время Пришвина» (1975 г.).

Проблема поведения как этической категории, восходящей к проблеме противоречий между искусством и действительностью, художником и властью, остается одной из самых малоизученных в российском литературоведении. Е.А.Худенко справедливо считает, что «выбранная М.Пришвиным концепция «творческого поведения» открывала новые горизонты для воплощения 7 казавшихся ранее утопических мечтаний о соединении жизни и искусства, быта и бытия, слова и чувства» [9,с.З]. Следует добавить, что писатель на этом пути проходит определенную эволюцию от романтика-мечтателя до художника слова, способного гармонизировать жизненные противоречия в сознании и в творчестве. Е.А. Худенко исследует раннюю прозу писателя, во многом связанную с его увлечением идеями символистов. М.М.Пришвин представлен здесь не надуманно-эстетизирующим литератором, оторванным от жизни, а писателем, воплощающим в реальности «игровое» поведение. Говоря о взаимообусловленности всех жизненных и творческих процессов, критик приходит к интересным выводам: Жонтекст поведения художника, попадая в мир литературного произведения, может стать текстом» [9, с. 8]. Связано это с разрушением существовавших до Пришвина литературных норм, выразившемся в «расширении круга субъектов творчества» [9, с. 10]. Исследователь доказывает связь литературных сказок Пришвина с народной традицией и выделяет «повышенную символичность, мифологичность, философичность, ритмизацию повествования, суггестивность стиля» [9, с. 14].

На философичности прозы М.М. Пришвина акцентирует внимание Е.А.Яблоков («Философско-этические и эстетические взгляды М.М. Пришвина 20-х — 30-х г.г.»). Он связывает искания писателя с философским течением космизма и говорит об изначальной устремленности писателя к синтезу, а не к альтернативному выбору. Одной из главных исследователь считает категорию времени, которая уже в ранних произведениях («Мирская чаша», «Журавлиная родина») трансформируется в понятие Вечности. Нельзя не согласиться с точкой зрения Е.А.Яблокова о том, что космоцентрическое мировоззрение, сформировавшееся у М.М. Пришвина в 20-е годы, является определяющим для всего последующего творчества.

• Мысль о взаимопроникновении литературного и философского начал в творчестве художника слова возникает в работе Л.Н. Гордиенко («Вернадский и Пришвин»). Спецификой мыслительного процесса писателя становится то, что он предельно образно воспроизводит картину мира, которая передается в 8 научных понятиях В.И. Вернадским. Это становится возможным за счет того, что Пришвину важно «бескорыстное» отношение к природе в момент созерцания прекрасного. Исследователь указывает на созидательное начало, I присутствующее в пришвинской модели поведения. По Вернадскому, это является одним из условий для создания сферы разума.

З.Я. Холодова отличительной чертой пришвинской прозы также считает ее философскую направленность, так как на первый план всегда выходят этические и натурфилософские проблемы, что и характеризует русский философский роман. Она дает глубокий сравнительно-сопоставительный анализ прозы М.М.Пришвина и творчества писателей-символистов: «С писателями-символистами Пришвина сближало острое ощущение кризисности русской действительности, стремление найти пути слияния искусства с у > жизнью» [10, с. 12]. Но остаётся открытым вопрос: сохранил ли писатель эту связь в позднем творчестве.

О философской направленности прозы М.М. Пришвина говорит и С.Г.Семенова, связывая его имя с активно-эволюционистским направлением русского космизма, что кажется спорным, не соответствующим эволюции мировоззрения писателя. Однако не вызывает сомнений справедливое замечание исследователя, что философия сказки у Пришвина выражает связь времен и поколений.

Пытаясь установить границы социокультурного контекста, литературоведы намечают различные пути взаимодействия философской прозы М.М. Пришвина с текстами аналогичного уровня. Ю. Линник считает, что в творчестве писателя можно встретить не только элементы космизма, но и связать его с «этической философией» Н. Рериха, отыскавшего в природе личностное начало.

Со способностью к гармонизации быта и бытия, столь характерной для философско-лирической прозы М.Пришвина, исследователь А.Л. Глотов связывает категорию «творческого поведения», определяющую место писателя в реалистической литературе. Одно из наиболее точных определений этой 1 9 категории в прозе писателя принадлежит И.К. Кучмаеву: «Завет Пришвина прост и серьезен: чтобы осознать возможность своего вклада в мировой творческий процесс, следует, прежде всего, понять себя как существо еще небывалое и безболезненно поставить себя в центр мироздания, что равнозначно принятию наибольшей ответственности за свое дело на земле» [11, с. 143]. А. Овчаренко в работе «От Горького до Шукшина» считает прозу М.М.Пришвина одной из вершин мировой литературы, которой существует очень мало аналогов. Вслед за М. Горьким автор отмечает, что в творчестве Пришвина два героя —- Земля и Человек, свидетельствующие об особой универсальности его прозы: «Так два героя выступают в неразделенности, и человек оказывается частью Земли, а Земля входит своим культурным слоем в Человека» [12, с.215]. Спецификой всего творчества М.Пришвина, по мысли критика, является то, что подтекст у него всегда шире текста. Постепенно это входит в «привычку» пришвинской манеры письма и становится доминирующим в поздних произведениях.

Л.Е. Тагильцева, рассматривая символику пришвинской прозы, сравнивает психологическую основу его «мифического» творчества с аналогичной, существующей у Вяч. Иванова.

Работы исследователей-лингвистов, изучающих пришвинскую прозу (Г.Л.Серова «Диалектное слово в заглавии художественного текста»), слишком сужают и упрощают использование писателем тех или иных языковых средств. Г.Л.Серова считает, что у Пришвина использование диалектизмов, вынесенных в название, «является сознательным авторским приёмом», необходимым для реализации художественных возможностей диалектных слов. Сегодня уже очевиден тот факт, что Пришвин опирался прежде всего на широкие семантические возможности диалектизмов, позволяющих опустить в подтекст самую заветную авторскую мысль (например, диалектизм — «осударева»).

Таким образом, в ранней советской критике, литературоведы второй половины двадцатого века считают, что Пришвин — писатель своей эпохи,

10 отразивший переломные её моменты (гражданская война, годы у . коллективизации и индустриализации, Великая Отечественная война). При этом ему удавалось вносить в, уже существующую традицию индивидуальные элементы, делающие его произведения узнаваемыми в гуще соцреалистической литературы (Н.И.Глушков). В.В. Кожинов отмечает, что Пришвину удалось осуществить перелом в художественном видении самого соотношения человека и природы (ст. «Время Пришвина»).

В последнее время всё чаще предпринимаются попытки осознать философско-этические и эстетические взгляды писателя в контексте эпохи — первой половины XX в. Трудно не согласиться с мнением, что в реализме начала 900-х г.г. «сложно переплетаются социальная трагедийность, мрачно-катастрофическая философия истории со светло «пантеистической» философией природы и с поиском «третьей правды», в которой бы они примирились» [13, с. 28]. Именно эта тенденция проявляется в романе-сказке М.М.Пришвина «Осударева дорога», остающейся самым малоизученным произведением в творческом наследии писателя.

Предметом исследования роман становится по сути дела лишь с 70-х г.г. К этому времени в собрании сочинений (1957 г.) издан вариант романа с помещенными в примечаниях главами «Тайна художника» и «Наш друг».

Появляется ряд работ, обращённых к истории создания романа, принадлежащих А.Тимрот, В.Курбатову, А. Кузнецову, Я. Гришиной и т.д. К проблеме жанра обращаются Г. Пименова, С. Синенко, И.Рогощенков, система образов и мотивов исследуется Л.Шаталовой и П.С.Выходцевым.

Г.А.Пименова связывает «Осудареву дорогу» прежде всего «с традицией философского и психологического романа» [22, с. 177], а философскую основу произведения считает насквозь «пропитанной сказкой», благодаря чему решаются все вопросы, возникающие в сознании главного героя. Возможность соединения романного и сказочного объясняется исследователем присутствием «обобщающей силы авторского голоса» в структуре произведения, что и составляет его стилистическое своеобразие.

11

Однако, говоря о «сказочности» философской основы произведения, Г.А.Пименова выпускает из поля зрения тот факт, что сказка Пришвина имеет явную склонность к утопизму.

Ни в одной из перечисленных выше работ нет целостного анализа «Осударевой дороги» как «заветной» книги писателя и как произведения, которое выделяется в культурно-философском контексте времени. В критике не существует пока однозначной оценки романа, поскольку мы имеем дело с таким феноменом, когда произведение может быть прочитано и понято двояко: в силу существования двух вариантов финала. Поэтому некоторые исследователи вообще считают, что Пришвину «не удалось создать произведение, о котором он мечтал» [10, с.85]. В нашу задачу входит: понять, является ли «Осударева дорога» свидетельством духовного роста художника и насколько определяется поэтика романа философской концепцией («творческого поведения») автора. Поэтому композиция работы подчинена внутренней логике раскрытия смысла контекста через установление существующих интертекстуальных связей.

Пытаясь представить роман-сказку «Осударева дорога» в литературно-философском контексте эпохи, мы выходим к проблеме соотношения таких категорий, как «текст» и «контекст», «оценка» и «время». Ещё А.Ф. Лосев заметил, что задача «войти в анализ этих понятий при современном состоянии науки требует огромных усилий. Ведь текст сам по себе ничего не значит, либо значит вовсе не то, чем он является в конкретном языке или конкретной речи» [14,с.ЗЗ]. В широком культурологическом понимании текст — это величина постоянная, а контекст — постоянно изменяющаяся, зависящая от эпохи, вскрывающая всё новые материалы исследования. Нельзя не согласиться с мнением А.Ф. Лосева, что при изучении соотношения этих понятий (текст и контекст) неизбежно возникает проблема символа. Символично уже то, что «текст входит в контекст, а контекст тем или другим способом осмысляет собою текст)) [14, с.34]. Поэтому для каждого текста может существовать сколько угодно контекстов, так как текст становится символом той эпохи, о

12 которой идёт речь. Надо сказать это и о романе М.М. Пришвина. Текст «Осударевой дороги» способен существовать одновременно в двух контекстах: в том, который связан с засильем большевистской идеологии в России, во-вторых, — в «возвращенной» прозе. Там и там роман стоит особняком, представляя уникальное, по сути, явление.

Существует несколько мнений по поводу значимости романа для всего творчества М.М. Пришвина. Некоторые критики утверждают, что роман не получился вследствие «двоедушия Пришвина», проигравшего в попытках отыскать лазейку в «частоколе заданности» (Ф. Кузнецов). Другие делают вывод, что «Осударева дорога» — вещь далеко не идеальная, так как слишком «выпирает» философское содержание (А.И.Хайлов). В.В.Столярова видит неудачу писателя в соединении разных родов литературы — эпоса и лирики, вылившегося в спайку «личного и чужого». Н.П. Дворцова выделяет в сознании писателя две идеи: «. написать хороший роман и написать «легальный» роман, который мог быть опубликован» [19, с.40]. Есть резкие осуждения и заведомо несправедливые оценки романа, которые свидетельствуют о незнании контекста критиками (О. Волков). Не представляется возможным согласиться ни с одним из этих мнений, ибо «Осударева дорога» даже в таком варианте представляет чрезвычайный интерес и как произведение искусства, и как документ времени, и как свидетельство драмы художника, который пытался соединить несоединимое. Вне сомнения остаётся тот факт, что «Осударева дорога», как всякое серьёзное произведение искусства, содержит исповедь художника в том, как он, «достигая правды своей картины, преодолел в себе давление жизненной лжи» [21, с. 622].

Не претендуя на максимальную широту охвата темы диссертационного исследования, мы сосредоточили внимание на анализе существующих вариантов текста романа, вариантов финала, дневниках писателя и особенностях социокультурного контекста эпохи 30-х годов. Роман рассматривается нами как главная книга писателя, как попытка подвести итог его творческой эволюции. Внимание сосредоточено на осмыслении жанрового

13 и стилевого своеобразия произведения, мифопоэтике, философской проблематике, системе образов и характеров. Такой подход позволяет выявить философскую концепцию, развёрнутую в художественном мире автора. Анализ дневников открывает новые аспекты исследования и широкие возможности для интерпретации творчества писателя, что позволяет определить малоисследованные контекстуальные связи, вписывающие прозу писателя в круг таких имён, как A.M. Ремизов, H.A. Клюев, А.А.Платонов, J1.M. Леонов и др.

Актуальность темы исследования вызвана своеобразием и малой известностью романа-сказки «Осударева дорога», так как большинство критиков обращаются к творчеству раннего М.М.Пришвина или к отдельным произведениям, которые называют «детскими», «о природе» и «социально незрелыми».

Осударева дорога» — одно из самых сложных, по определению автора, [20] произведений XX столетия, отражающих динамику формирования авторского представления о времени, в котором он живёт. Это произведение следует рассматривать как в контексте творчества писателя, так и в литературно-философском контексте эпохи. Совмещение в методологии анализа двух дисциплин (литературоведения и философии) мотивирует и синтез подходов в определении основных теоретических понятий, входящих в предмет исследования (текст, контекст, оценка, философский роман, фольклорно-сказовое начало, образ-мотив, образ-символ и т.д.). Задача осложняется тем, что в процессе анализа оказываются задействованными две формы мышления образно-мифическое и абстрактно-теоретическое, как и два контекста (литература соцреалистическая и альтернативная — «органическая»).

Изучение поэтики всегда имеет конечную цель — определить «точку зрения» автора на мир и человека. Работы М.М. Бахтина, Д.С. Лихачёва, Б.А.Успенского, Ю.М, Лотмана, и других учёных представляют различные подходы к изучению эстетических принципов, с помощью которых создаётся произведение как художественное целое.

14

Цель работы — дать, по возможности, полный анализ одного из самых малоизученных произведений М.М. Пришвина с учётом особенностей эпохи его создания и в связи с изменившимся за последние годы контекстом восприятия. Впервые делается попытка прочитать произведение в связи со спецификой его философского контекста.

Для достижения поставленной цели выдвинуты следующие задачи: у

1) изучение документальных материалов (дневников, писем писателя), помогающих постигать глубинный смысл произведения, драматичную историю его создания, напряжённую борьбу художника с самим собой;

2) установление возможных эстетических параллелей и сопоставлений;

3) выявление взаимодействий писателя с философскими исканиями его времени, которые своеобразно отразились в этической концепции автора;

4) уяснить роль пришвинской прозы в соединении различных эпических форм (роман - сказка).

Научная новизна и результаты работы могут быть сформулированы у . . следующим образом:

1. В диссертации ■ существенно корректируется сложившееся представление о поздней прозе М.М. Пришвина как лирико-бытописательской: философские и мифопоэтические тенденции, проявляющиеся на разных уровнях поэтики «Осударевой дороги», позволяют сблизить его творчество с писателями модернистской ориентации (Н.А.Клюевым, A.M. Ремизовым). Концепция бытия и «творческого поведения» М.М. Пришвина строится на пересечении социокультурного и метафизического, мифологического и сказочного восприятия действительности. j ■ >

2. Исследование изменившегося литературного контекста позволяет иначе интерпретировать текст романа-сказки "Осударева дорога". Возникает возможность говорить об эволюции художественной системы писателя, проявившейся не только на традиционных уровнях поэтики (образ-персонаж, сюжет, композиция, хронотоп, мотив - символ), но и выйти на уровень интертекстуальных связей (Н. Клюев, А. Платонов, В. Распутин, А.Ким и др.).

15

Это проявляется и в уходе от использования жанров как готовых культурных моделей и в стремлении к синтезированию как выходу на более универсальный уровень осмысления материала. Всё это придаёт творчеству Пришвина характер единого метатекста и заставляет исследователя рассматривать позднее произведение художника не только в контексте всего творчества писателя, но и в литературно- философском контексте.

3. Анализ философского подтекста произведения позволяет точнее сформулировать представление автора о мире и человеке, окончательно постигаемое только через исследование тайны внутреннего мира личности. Идея изоморфизма культуры и природы • раскрывается в осмыслении мироздания через личность главного героя как проекцию большого мира во всей его противоречивости.

4. Восприятие бытия как «со - творчества» Бога, природы и человека, достаточно противоречивое, но реалистическое, по сути не укладывается в рамки какого-либо существующего литературного направления и может быть интерпретировано с помощью художественного метода, обозначенного самим писателем как «неореализм».

Методика и методология исследования основана на принципах хронологической последовательности изучаемого материала, сравнении и выявлении его типологической общности и на сочетании генетического, типологического и функционального подходов. Теоретическую базу диссертации составляют труды ведущих учёных по методологии литературоведения, теории и истории литературы: М.М.Бахтина, связанные с теорией романа, В.Я. Проппа, выявляющие генезис сказки, Е.М. Мелетинского, раскрывающие поэтику мифа, Б.А.Успенского, обращающиеся к семиотическим аспектам литературоведения и др. Специфика работы предполагает охват широкого круга исследований по философии русского космизма.

Положения, вынесенные на защиту.

Осударева дорога» - философский роман, выражающий диалогическое миропонимание в эпоху моноидеи и вступающий с нею в сложные отношения, от .чего возрастает значение подтекста; с позиции традиционализма и в рамках ретроспективной утопии Пришвин спорит с утилитаристской идеологией и опирается в этом на философию космизма, не чуждаясь и православной историософии; сопоставление с крупнейшими художниками-современниками показывает масштаб художественной мысли Пришвина как классика философско-экологической прозы.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре теории литературы и русской литературы XX в. Томского государственного университета. Основные положения работы были изложены в форме докладов на> научных конференциях: «Проблемы художественных методов и жанров» (Томск, 1998), «Качество подготовки и проблемы повышения конкурентоспособности выпускников педвузов на рынке труда» (Новокузнецк, 1997), «Традиции православной педагогики и гуманизация образования» (Новокузнецк, 1998), «Творчество Ф.М. Достоевского: проблемы, жанры, интерпретации» (Новокузнецк, 1999), «Н. Клюев — национальный образ мира и судьба наследия» (Томск, 1999), «Творческий путь Андрея Платонова в историческом и культурном контексте XX в.» (Москва, 1999), «Межрегиональная конференция молодых учёных» (Томск, 2000). Отдельные разделы диссертации в виде сообщений были представлены на заседаниях аспирантского семинара кафедры. Содержание диссертации отражено в 13-ти публикациях, шесть из которых находятся в печати.

Структура и объём: работа состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии.

17

Примечания.

1. Горький A.M. Собрание сочинений в 30-ти т.т. - М., 1954. - Т.29.

2. Кожинов В.В. Время Пришвина // Пришвин и современность. М., 1975.

3. Федь Н. Парадокс гения. - М., 1998.

4. Замошкин Н. Спутники нашей жизни. - М., 1964. С. 140-156.

5. Курбатов В. М.Пришвин. - М., 1986.

6. Синенко С.Г. Историко-культурные истоки творчества М.М.Пришвина и особенности образной системы. -Диссертация на соискание учёной степени кандидата фи-филологических наук. - Томск, 1986.

7. Ремизов A.M. Пришвин // Вопросы литературы, 1970. №9.

8. Трефилова Г.П. История русской советской литературы: В 4-х т.т. - М., 1968 Т. 3.

9. Худенко Е.А. Концепция «творческого поведения» в художественной системе М.М.Пришвина. Автореферат диссертации на соискание учёной степени к.ф.н. - Самара, 1994.

10. Холодова З.Я. Творчество М.Пришвина и литературный процесс. -Иваново, 1994.

11 .Кучмаев И.К. «Тайна творчества» в раздумьях М.Пришвина о .культуре. - М., 1988.

12. Овчаренко А. Беспримерная вершина в мировой литературе.

О Михаиле Пришвине и его героях // От Горького до Шукшина.-М., 1982.

13. Келдыш В.А. Русский реализм начала XX в. Автореферат на соискание учёной степени д. ф. н. - М., 1975.

14. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. - М., 1976.

15. Пришвин М.М. Дневники // Литературное обозрение, 1990. № 8.

16. Ионин Л.Г. Социология культуры. - М., 1988.

17. Флоровский Г. Метафизические предпосылки утопизма // Путь. Париж, , 1926. Репринт: М., 1991.

18

18. Успенский Б. Семиотика искусства. - М., 1995.

19. Дворцова Н. Путь творчества М.Пришвина и русская литература начала XX в. Автореферат диссертации на соискание учёной степени к.ф.н. - М., 1994.

20. Пришвин М.М. Дневники 1914 - 1917. - М., 1991.

Итак, неонатурализм очеловеченный и опоэтизированный натурализм, основой которого будет не документальная точность, а мифичность — вот что, вероятно, даст нам литература ближайшего будущего. А между тем я этим занимаюсь уже полстолетия, и никто не хочет этого понимать «Осударева дорога» — высшее выражение этого моего направления. Опасность грозит единственно со стороны сложности (курсив мой - О.М.) вещи для понимания её судьями. » (с. 78).

21. Пришвин М.М. Дневники// Собрание соч.: В 8-ми т. Т.8 - М., 1984.

22. Пименова Г.А. Жанрово-стилистическое своеобразие романа- сказки М.М.Пришвина «Осударева дорога»// Русская литература. 1977. - № 2.

19

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Машкина, Ольга Александровна, 2000 год

1. Платонов А. Новый Руссо // Размышления читателя. - М., 1970.

2. Розанов В.В. Социализм в теории и в натуре // Под созвездием i топора. М., 1991.

3. Платонов А. Записные книжки //Первое сентября. -1999. № 58.

4. Платонов А. Записные книжки // Россия. 1996. - № 9.

5. Лазаренко О. Мифологическое сознание в антиутопии XX в.и роман А.Платонова «Чевенгур» // Филологические записки. 1994.- Выпуск 3.

6. Великая Н.И. Формирование художественного сознания в прозе 20-х г.г. Владивосток, 1975.

7. Платонов А. Епифанские шлюзы // Избранные произведения. , М., 1983.

8. Шенард Дж. Любовь к дальнему и любовь к ближнему в творчествеА.Платонова // «Страна философов» А.Платонова. Вып. 2. М., 1994

9. Найман Э. В жопу прорубить окно: сексуальная патология какидеологический каламбур у А.Платонова // Новое литературное обозрение.- (1998/ 4).- № 32.87

10. Семёнова С.Г. Преодоление трагедии. М., 1989.i

11. Тренко А. Тени великого инквизитора // Литературная учёба.1996.-Кн.2.-Март-апрель.

12. Малыгина Н. Образы-символы в творчестве А. Платонова // «Странафилософов» А.Платонова: проблемы творчества. Вып. 2. М., 1994.

13. Павловский А.И. Яма ( о художественно-философской концепцииповести А.Платонова «Котлован») // Русская литература. -1991. № 1.

14. Душина Н.И. А.Платонов: поход на тайны // Литературноеобозрение.- 1998.- № 2.

15. Платонов А. Счастливая Москва // Новый мир.- 1991,- № 9.i

16. Залыгин С. Комментарий // Новый мир.- 1991.- № 9.

17. Семёнова С.Г. Воскресший роман А.Платонова // Новый мир. 1995.-№ 9.

18. Корниенко Н.В. История текста и биография А.П. Платонова1926-1946 г.г. // Здесь и теперь,- 1998.- № 1.

19. Дворцова Н.Г. М.Пришвин и А.Ремизов (к историитворческого диалога) // Вестник МГУ.- Филология.-1994.-№ 2.

20. Чалмаев В. Лицом к лицу с историей // Ремизов А. ВзвихреннаяРусь. -М., 1990.

21. Доценко С.Н. Современный апокриф А.Ремизова // Уч. зап. Тартусскогоун-та.-1991.-Вып. 881.

22. Чалмаев В. «Твой брат Петрополь умирает.» // Подсозвездием топора. М., 1991.

23. Михайлов А.И. Сказочная Русь А.Ремизова // Русскаялитература.- 1994.- № 4.

24. Келдыш В.А. Русский реализм нач. XX в.: Авторефератдиссертации .д.ф.н. М., 1975.

25. Ильин И. О тьме и просветлении. Книга художественнойкритики. М., 1991.j • .

26. Козьменко М.В. Мир и герой А.Ремизова // Филологическиенауки.- 1982.- № 2.88

27. Тырышкина Е.В. «Крестовые сестры» А.М.Ремизова:концепция и поэтика. Новосибирск, 1997.

28. Грачёва A.M. Древнерусские повести в пересказахА.М.Ремизова // Русская литература.- 1988.- № 3. 511 Ильин И., указ. соч.

29. Слобин Г. Проза Ремизова 1900-1921. С.-П., 1997.

30. Аверин Б., ДаниловаИ. Автобиографическая прозаА.М.Ремизова // Ремизов A.M. Взвихренная Русь. М., 1991

31. Мущенко Е.Р., Скобелев В.П., Кройчик J1.E. Поэтика сказа.Воронеж, 1978.

32. Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. JL,1990.

33. Захарова JI.B. Творчество Н.Клюева в литературномi процессе 10-х 30-х г.г. XX в. Типологическая общность и индивидуальное своеобразие : Автореферат . к.ф.н. - Л., 1993.

34. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы.Опыт энциклопедического словаря. М.: Церковь, 1996.

35. Зеньковский С. Русское старообрядчество. Духовныедвижения XVI1 в. М., 1995.

36. Базанов В.Г. Поэма о древнем Выге // Русская литература.-1979.-№ 1.

37. Толстой Н.И. Несколько вступительных слов .о символике и языке поэмы // Новый мир.- 1987.- № 7.

38. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.,1995.

39. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1998.

40. Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. М., 1990.

41. Шепталинский В. Вступительная статья // Клюев Н.Песнь о Великой Матери». М., 1991.89

42. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994

43. Клюев. Огненная грамота// Последний Лель. Проза поэтовесенинского круга. М., 1989.

44. Клюев Н. С родного берега// Последний Лель. Проза поэтовесенинского круга. М.,1989.

45. Клюев Н. Красный набат// Последний Лель. Проза поэтов есенинского круга.- М., 1989.

46. Кондаков Н.В. Введение в историю русской культуры. М., ' 1997.

47. Клюев H.A. Погорелыцина, // Сочинения:В 2-хт. Т.2.- Мюнхен, 1969.

48. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. Формирование монистическойконцепции советской литературы 20-е 30-е г.г. - М., 1992.

49. Ерофеев Вик. В.Набоков в поисках потерянного рая // НабоковВ. Другиеберега. М., 1991.

50. Корниенко Н.В. «Расстояние до истины в целую жизнь». О последнем романе Л. Леонова // Литературное обозрение. 1995, № 6.

51. Пришвин М.М. Осударева дорога // Собрание сочинений: В 8-ми т. 'Т. 6.-М., 1984.

52. Словарь античности. М., 1994.

53. Пришвин М.М. Дневники // Собрание сочинений: В 8-ми т. Т. 8. М., 1984.

54. Пришвин М.М. Жень-Шень // Пришвин М.М. Олень-цветок. Хабаровск. 1970.

55. Мифы народов мира: В 2-х т. Т.1. М., 1980.

56. Днепров В. Черты романа XX в. М., 1965.

57. Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция // Теория литературы. М., 1964.

58. Пришвин М.М. "Леса" к "Осударевой дороге" // Наше наследие. 1990. № 1. 9.11одорога В. Метафизика ландшафта. М., 19^3.

59. Пришвин М.М. Дневники 1914-1917 г.г. М., 1991.

60. Даль В.И. Толковый словарь живаго великорусского языка: В 4-х т. Т.1. — М., 1955.

61. Пришвин М.М. "Леса" к "Осударевой дороге" // Наше наследие. 1990. № 2.

62. Русский космизм. Антология философской мысли / Под ред. С.Г.Семёновой. М., 1993.

63. Фёдоров Н.Ф. Сочинения. М., 1982.

64. Пришвин М.М. Дневники 1919-1921 г.г. М., 1995. 1б! Циолковский К.Э. Научная этика. - М., 1930.

65. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1994.

66. Сергеева O.A. Л.Н.Гумилёв и научные тенденции двадцатого века // Вестник МГУ. 1998. № 6.

67. Гумилёв Л.Н., Панченко А. Чтобы свеча не погасла. Л., 1990.

68. Гумилёв Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993.

69. Дворцова Н.П. М.Пришвин и А.Ремизов (к истории творческого диалога) // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1994. № 2.

70. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2-х т. Т.2, ч.1. М., 1991.i .153

71. Пришвин М.М. Кащеева цепь // Собрание сочинений: В 8-ми т. Т. 2. М., 1984.

72. Бердяев H.A. Творчество и бытие // Русский космизм. М., 1993.

73. Бердяев H.A. Человек. Микрокосм и макрокосм // Русский космизм. М., 1993.

74. Бердяев H.A. Природа и свобода. Космическое прельщение и . рабство человека у природы // Русский космизм. М., 1993.

75. Бердяев H.A. Человек и машина // Знание. 1990. № 5.

76. Бердяев H.A. Русская идея // О России и русской философской культуре: философы послеоктябрьского зарубежья. М., 1990.

77. Булгаков С.Н. Софийность хозяйства // Русский космизм. М., 1993.

78. Булгаков С.Н. Апокалиптика и социализм. (Религиозно-философские параллели) // Сочинения: В 2-х т. Т.2. М., 1993.

79. Подорога В. Метафизика ландшафта. М., 1994.

80. Федь Н. Парадокс гения. М., 1998.

81. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,1990.

82. Пришвин М.М. "Осударева дорога" // Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 6. -М., 1957. '

83. Семёнова С.Г. Преодоление трагедии. М., 1989.

84. Солженицын А.И. Малое собрание сочинений. Т.6. -М., 1991.

85. Дворцова Н.П. Михаил Пришвин: "Жизнь как утверждение"// Михаил Пришвин и русская религиозно- философская мысль XX в. -Тюмень, 1998.

86. Семёнова С.Г. "Тайна царствия небесного". М., 1994.

87. Рудашевская Т.М. Нравственно-философский роман в творчестве М.Пришвина. Проблематика и поэтика "Осударевой дороги"// Михаил Пришвин и русская культура XX века. Тюмень, 1998.

88. Бердяев H.A. Смысл истории. М., 1990.

89. Кондаков Н.В. Введение в историю русской культуры. М., 1997.

90. Русская советская литература 30-х г.г. / Ершов Л.Ф. М., 1978.

91. Пришвин М.М. "Мой очерк". Московское товарищество писателей, 1933.

92. Стрельцов A.M. "Сказка" и "сказочность" в художественном мышлении М.Пришвина // Творчество М.Пришвина. Исследования и материалы. -Воронеж, 1986.

93. Бармин А.Р. "Кащеева цепь" М.Пришвина как лирическаяэпопея // Филологические науки. 1974. № 2.>

94. Пришвин М.М. Собрание сочинений: В 8-ми т. Т.8. М., 1984.

95. Пришвин М.М. Дневники 1919-1921 г.г. М., 1995.

96. Бахтин М.М. Эпос и роман // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

97. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.

98. Гришина ЯЗ. Комментарий // Наше наследие. 1990. № 1.

99. Пришвин М.М. Дневник 1946-1950 г.г.//Литературное обозрение. 1990. № 8

100. Соловьёв Вл. Несколько слов в защиту Петра Великого // Литературная критика. М. 1990.

101. Пришвин М.М. "Осударева дорога" // Собрание сочинений: В 8-ми т. Т.6 -М., 1984.

102. Мельников Ф.Е. Блуждающее Богословие. Обзор вероучения господствующей церкви. М., 1911. Вып. 1.

103. Мифы народов мира: В 2-х т. Т. 1 М., 1987.

104. Даль В.И. Толковый словарь живаго великорусского языка: В 2-х т. Т.2 М., 1979.

105. Христианство. Энциклопедический словарь: В 2-х т. Т.1 М., 1993.

106. Большой путеводитель по Библии. М., 1993.

107. Ильев С.П. Русский символистский роман. М., 1991.

108. Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1994.199

109. Пришвин М.М. "Леса" к "Осударевой дороге" // Наше наследие. 1990. № 1.

110. Пришвин М.М. Дневники: ,книга третья. 1920-1922 .г.г. М., 1995.

111. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

112. Афанасьев А.Н. Миф, фольклор, литература. М., 1980.25! Гринфельд Т.Я. Природа в художественном мире Пришвина. М., 1989

113. Успенский Б. Семиотика искусства. М., 1995.

114. Аинса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999.

115. Булгаков С.Н. Апокалиптика и социализм // Собрание сочинений: В 2-х т. Т. 2 М., 1993.

116. Шахнович М.Н. Первобытная мифология и философия. Л., 1971.

117. Рымарь Н.Т. Поэтика романа. Саратов, 1990.

118. Пришвин М.М. Дневники 1914-1917 г.г. М., 1991.

119. Семёнова С.Г. Талант нравственного учительства (В мире ! проблем и образов В.Распутина) // Знамя. 1987. № 2.

120. Газизова A.A. Обновлённый человек в меняющемся мире (Опыт типологического анализа советской философской прозы 60-х-80-х г.г.). М., 1990.34. Семёнова С.Г. Указ. соч.

121. Соловьёв Вл. Сочинения: В 2-х т. Т.2. М., 1988.

122. Климова Т.Ю. Трансформация жанра притчи в современной прозе// Проблемы литературных жанров. Ч. 2. Томск, 1998.