Проблемы безопасности Кыргызстана и Центральной Азии в контексте истории афганской войны, 1990-е гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Князев, Александр Алексеевич

• Князев, Александр Алексеевич
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Князев, Александр Алексеевич

Ведение.

Глава 1. Историко-религиозные и военно-политические процессы в

Кыргызстане и Центральной Азии.

1.1. Развитие внутриполитической и религиозной ситуации в регионе в контексте афганской войны.

1.2. Радикальные религиозные организации, действующие на территории Ферганской долины.

1.3. История вторжения международных террористов в Кыргызстан в 1999-2000 гг. (Баткенские события).

1.4. История центральноазиатского наркотрафика и проблема 69 беженцев

Глава 2. История превращения Афганистана в источник угроз

2.1. Афганская война 90-х годов - историческая подоплека, характер, и причины продолжения.

2.2. Расстановка сил во внутриафганском конфликте.

2.3. История развития конфликта после вывода советских войск

Глава 3. «Третьи силы» новой «Большой игры».

3.1. Исламский радикализм как орудие политической воли.

3.2. «Афганская угроза» для Центральной Азии и Китая.

3.3. Сотрудничество государств региона в борьбе с международным терроризмом.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблемы безопасности Кыргызстана и Центральной Азии в контексте истории афганской войны, 1990-е гг.»

Распад СССР и образование новых независимых государств кардинальным образом изменили все основные параметры в системе региональной безопасности. Центральная Азия привлекает к себе повышенный интерес великих держав и транснациональных групп. И, как любой объект повышенного внимания со стороны сразу нескольких центров силы, в 1990-х годах становится одним из наиболее взрывоопасных регионов мира. Особое значение с точки зрения обеспечения безопасности Кыргызстана и всего региона изначально имела ситуация в Афганистане, где после вывода советских войск продолжалась гражданская война.

Баткенские события, под которыми понимается вторжение формирований международных террористов в южные регионы Кыргызстана в 1999-2000 годах, стали зримым подтверждением того, что угроза международного терроризма под исламскими лозунгами перестала быть абстракцией, материализовавшись в совершенно реальных боевых действиях с реальным же агрессором. Образное понятие «Большая игра», возникшее в обиходе историков и политиков в XIX веке для обозначения комплекса военных и политических событий в Афганистане и Центральной Азии, связанных с противоборством на региональной арене великих держав, совершенно очевидно распространилось теперь и на Кыргызстан.

Изоляция зоны афганского конфликта была главным принципом региональной системы безопасности Центральной Азии. Невысокую действенность этой стратегмы показала гражданская война в Таджикистане, афганский конфликт стал стимулирующим фактором и для радикализации политико-религиозной оппозиции в Узбекистане. Суммарным результатом этой директивы развития стала агрессия международных террористических формирований 1999-2000 гг. в южные регионы Кыргызстана, «баткенские события». Таким образом, к концу 1990-х годов Афганистан окончательно становится источником угроз для Центральной Азии. Из необходимости научного осмысления этих процессов в их региональном и историческом контексте и вытекает актуальность настоящего диссертационного исследования.

Исследование в историческом контексте еще не устоявшихся событий и незавершенных в большинстве случаев процессов обуславливает тот факт, что значительная часть поднимаемых в данном исследовании вопросов впервые становится предметом научного интереса. Это относится к баткенским событиям 1999-2000 гг., а также к событиям, связанным с вторжением формирований Исламского движения Узбекистана на территорию Узбекистана в 2000 г. Не нашли еще системного отражения в исторической академической литературе и события в Афганистане в 1990-х гг. Отдельные аспекты проблематики, связанной с религиозной ситуацией в регионе, рассматриваются в публикациях А.Табышалиевой, Е.Абдуллаева, Б.Бабаджанова, А.Ниязи, А.Малашенко. Достаточно подробно рассмотрен в r| 1 ТЧ литературе ход гражданской воины в Таджикистане. 1оворя об историографии вопроса, необходимо, в первую очередь, выделить ту работу, которая продолжала вестись в Институте востоковедения РАН. В частности, не прекращались исследования, связанные с международными аспектами афганского конфликта. Интересы Индии в Афганистане, возможности влияния на них описывает в своей работе «Афганистан и Индия» Т. Шаумян. Большое значение имеют работы В. Бушкова, Ю. Ганковского, Г.Ежова, Д.Микульского, Г.Мурадова. Роль в афганских событиях арабских стран, процесс формирования общности «афганских арабов» - таков предмет исследования Р. Мусоева «Афганистан и арабские страны». Эволюция афганско-иранских отношений в 90-х годах, позиции Ирана по отношению к вовлеченным в конфликт сторонам - США, Пакистану, Индии, республикам Центральной Азии, России, «Талибану» силам антиталибской коалиции - этот круг вопросов рассматривается в работах В. Коргуна. В работе М. Аруновой «Этнополитическая ситуация в Афганистане и позиция ИРИ в афганском вопросе» оценивается этнополитическая ситуация в Афганистане после вывода советских войск.

В целом, после вывода из Афганистана советских войск, насыщенной внутриполитической жизни в СССР тех лет и последовавшего затем развала СССР, степень разработанности в постсоветских странах данной проблемы оставляет желать лучшего. Работы в области политологии ограничиваются выявлением связей и последствий, основываясь, порой, на недостаточном числе действительных фактов. В намерении восполнить эти пробелы видится один из элементов новизны данного исследования. Другой элемент новизны заключается в том, что автор не ограничивается работой с общедоступными литературными и документальными источниками, большинство фактов, а также выводов и оценок были проверены в ходе полевых исследований непосредственно в Афганистане.

Рассматривая вопросы взаимодействия Афганистана с постсоветскими странами, нельзя обойти стороной межэтнические и межгосударственные отношения по эту сторону границы, в частности, таджикско-узбекские, нашедшие отражение в ряде публикаций монографического характера. 1 Большое значение для понимания этой проблемы имеет работа академика Р. Масова «История топорного разделения» (Душанбе: Ирфон, 1991.), важные теоретические вопросы межэтнических противоречий и конфликтов рассматриваются в работе С.Имановой. Этот же круг проблем применительно к Афганистану рассматривают С.Аюбзод3, Х.Хашимбеков.4

Классиком зарубежной историографии по Центральной Азии и Афганистану общепризнанно является Питер Хопкирк. Его книги об исследовании Азии закладывают традиции западноевропейского востоковедения. Огромный пласт современных проблем порождался именно во времена Хопкирка, само образное понятие «Большая игра» (« The Great Game») вошло в число дефиниций афганистики именно благодаря Хопкирку.5 В современном зарубежном афгановедении важнейшие приоритеты необходимо отдать Оливье Руа, Ахмеду Рашиду, Фредерику Грэйгу.6 Нельзя обойти вниманием рост исследований в Индии, например,

1 Мамадазимов А. Новый Таджикистан: вопросы становления и суверенитета. -Душанбе: Ирфон, 1996.

2 Иманова С. Этнонационализм: история и реальность. - Бишкек: Илим, 2001

3 Аюбзод С. Афганистан: чем устлана дорога к миру? Об этнической природе афганского конфликта// Центральная Азия и Кавказ. - Стокгольм, 1997. - №1(7).

4 Хашимбеков X. Узбеки Северного Афганистана. - М.: ИВ РАН, 1998.

5 См.: Hopkirk Peter. The Greate Game. On Secret Service in High Asia. - Oxford: Oxford University Press, 1991. Его же: Setting the East Ablaze. On Secret Service in Bolshevik Asia. - - Oxford: Oxford University Press, 1984. Его же: Foreign Devils on the Silk Road. The Search for the Lost Treasures of Central Asia. - Oxford: Oxford University Press, 1980.

6 См. библиографический список. работу Institute of Defense Studies and Analysis или Himalayan Research and Cultural Foundation, в частности, профессора К. Варику.1 Одним из постоянных авторов журнала «Центральная Азия и Кавказ» является профессор Иллинойского Университета Марвин Уайнбаум. Активно идет в странах дальнего зарубежья и изучение региона Центральной Азии в целом. В 1993 году в Гарвардском университете была учреждена программа по изучению Центральной Азии - «Гарвардский Форум по изучению Центральной Азии», основной целью которой заявлено осмысление изменений, происходящих в Центральной Азия. В 1996-1998 гг. в Гарварде были проведены учебные курсы «История Центральной Азии в России», «История и культура исламских народов бывшего СССР», «Культура и общество Центральной Азии». Издательская программа включает подготовку монографий и переводы академических работ по Центральной Азии. Вашингтонский Институт Центральной Азии проводит «Форумы Центральной Азии», которые посвящены таким темам как «Интеграция в Центральной Азии и перспективы Центральноазиатского Союза», «Отражает ли американская политика в отношении Ирана обслуживание интересов США в Центральной Азии», «Турция в Центральной Азии: успехи, неудачи и потенциал» и другие. В 1996-1997 гг. институт начал издание серий публикаций «Центральноазиатские заметки» и «Краткие статьи Института Центральной Азии» (в частности, относящиеся к проблеме интересов США в Центральной Азии и Каспийском бассейне). Совместно с НАТО Институт открыл проект «США и безопасность Центральной Азии и Кавказа», цель которого - исследовать сферу региональной безопасности и интегрировать материалы исследований в процесс принятия решений в сфере внешней политики США. Нельзя не отметить, при этом, что западные исследования носят преимущественно утилитарный характер, обслуживая текущую политику.

1 Warikoo К. Central Asia and Kashmir. A study in the context of Anglo-Russian rivalry. -New-Delhi: GIAN Publishing House, 1989.

2 Уайнбаум Д. Марвин. Политика США и Афганистан: тайные операции или забвение// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм// База данных. URL: Http://www.ca-c.org/journal/ datarus/bd rus.shtml.

Источники, использованные автором, работе можно разделить на три основные группы. Во-первых, это официальные документы, относящиеся к государственным структурам Афганистана и стран Центральной Азии. Во-вторых, в качестве источников фактографического характера автором были использованы материалы информационных агентств. Информация по Афганистану в основном поступала из сопредельных стран, либо из стран, связанных с той или иной из афганских группировок: в первую очередь, из Исламабада, Тегерана, Абу-Даби, Дели, Эр-Рияда, Анкары, Душанбе. Это обстоятельство лежит в основе недостаточной объективности каждого отдельно взятого информационного потока. Особую группу источников составляют материалы сети Internet. Как правило, афганские сайты имеют версии на языках дари или пушту и английском, например, сайт Afghan Online Press. Свои сайты имеют партия Бурханутдина Раббани, ИПА Хекматиара, шиитская ПИЕА. Все эти источники очень субъективны и только сведение всех информационных потоков в единое целое позволяет, по мнению автора, составить информационную картину происходившего в объективном ракурсе. В работе с этой группой источников был использован метод сравнительного анализа.

Третьей, специфической и в какой-то мере уникальной, категорией источников в работе над данной диссертацией стала собственная исследовательская работа автора диссертации. Сюда относятся непосредственные наблюдения за ходом развития событий в Афганистане, записи бесед с лидерами афганских группировок, президентами центральноазиатских государств, другими лицами, материалы пресс-конференций и т.д. Отдельные из них были опубликованы в сборнике документов и материалов1, другие - использованы в монографии «История афганской войны 1990-х гг. и превращение Афганистана в источник угроз для стран Центральной Азии» (Бишкек: Изд-во КРСУ, 2001), некоторые впервые используются в диссертации и, таким образом, включаются в научный оборот.

1 Князев А. Афганский конфликт и радикальный ислам в Центральной Азии. Сборник документов и материалов. - Бишкек: Илим, 2001.

Чрезвычайная важность проблемы в совокупности с невысокой степенью ее исследования обусловили научный и творческий интерес автора и послужили стимулом для диссертационного исследования. Не претендуя всю полноту исследования поставленной проблемы, автор надеется, что работа послужит импульсом для последующих исследований в этом направлении.

Цели и задачи исследования. Целью данной диссертационной работы ставится комплексное исследование военно-политических событий в Кыргызстане и странах региона, взаимосвязанных с событиями, происходившими в 1990-х годах в Афганистане, а также некоторых аспектов из области истории международных отношений, относящихся к новой «Большой игре», в течение которой самым непосредственным образом очутился и Кыргызстан.

В связи с этим перед работой определены следующие задачи:

- охарактеризовать состояние религиозной сферы в Кыргызстане и в сопредельных странах региона в историческом разрезе, определить общие тенденции и специфику каждой из стран;

- через системное изложение событий гражданской войны в Таджикистане и процесса формирования политико-религиозной оппозиции в Узбекистане рассмотреть механизмы взаимосвязи этих событий с афганским конфликтом, а также последствия для Кыргызстана и всего региона;

-рассмотреть конкретные случаи осуществления угроз военного характера для стран Центральной Азии, исходящих с афганской территории (в ходе гражданской войны в Таджикистане, а также в баткенских событиях 19992000 гг. в Кыргызстане (и в 2000 г. в Узбекистане);

-систематизировать данные различных источников и дать историческую картину баткенских событий 1999-2000 гг.;

-оценить значимость советского вмешательства в Афганистане (1979-1989 гг.) и последующего вывода советских войск из страны, раздираемой межэтническими противоречиями, как условие пролонгации внутриафганского конфликта и превращения Афганистана в источник международных угроз;

-изложить ход военно-политических событий в Афганистане и предложить периодизацию афганской войны 1990-х гг.;

-систематизировать характеристики афганских военно-политических группировок, включая степень влияния внешних сил на те или иные из них;

-суммировать фактические материалы, свидетельствующие о превращении Афганистана в плацдарм международного терроризма и наркобизнеса, а также источник потока беженцев;

-определить роль внешних сил, заинтересованных в пролонгации афганского конфликта и в дестабилизации в странах Центральной Азии, выявить их мотивации, рассмотреть случаи использования терроризма и религиозного радикализма в качестве орудия политической воли;

-проанализировать ход событий, связанных с координацией стран региона, а также Китая, Индии и России по противодействию угрозам, исходящим с афганской территории.

Главным методологическим принципом настоящего исследования является принцип историзма, ведь не могут исторические явления и процессы рассматриваться иначе, как в конкретных обстоятельствах их генезиса и развития. Феномен региональной безопасности, как представляется, может быть всесторонне рассмотрен, только будучи взят за объект исследования в историческом контексте, поэтому необходимым представляется и исследование внутриафганских процессов в 1990-х годах, когда, собственно, и происходит формирование статуса Афганистана как источника региональных и международных угроз. Полноценный анализ невозможен при отсутствии подробного исторического обзора и обобщения всех фактов и процессов. Обращение к региональной тематике приводит и к выводу о невозможности проведения качественного исследования применительно лишь к какой-либо одной из стран. Центральную Азию, как и любой другой регион мира, нельзя рассматривать лишь как сумму государственных образований. Правомочным представляется использование принципов научной школы академика В.В. Бартольда, главными из которых являются осознание историко-культурной целостности Туркестана, его исторической близости к цивилизациям

Передней и Южной Азии и отход от тенденции видеть в истории региона набор национальных историй. Взятый автором на вооружение принцип комплексности в рассмотрении событий и фактов обуславливает его междисциплинарный характер: затрагиваются вопросы из сферы всемирной истории, политологии, истории дипломатии и международных отношений.

Основные положения, выдвигаемые на защиту. С середины XIX века Афганистан, в силу своего геополитического расположения, становится объектом воздействия со стороны Великобритании и России, заинтересованных в отсталости Афганистана и прилагающих к тому определенные усилия. Одним из фактов этого воздействия является раздел таджикских земель и таджикского этноса - как гарантия от возрождения таджикской государственности.

После Октябрьской революции политика Москвы в отношении Афганистана не меняется. Происходит дополнительный раздел таджикских земель в пользу Узбекистана. Продолжается политика поддержания отсталости Афганистана, являющегося для СССР буферным государством.

Итогом военного вмешательства в Афганистане (1979-1989 гг.) становится обострение межэтнических противоречий и продолжение гражданской войны.

Политика перестройки и распад СССР влекут за собой процесс реисламизации в странах региона. В Таджикистане этот процесс становится одним из условий возникновения гражданской войны. В Узбекистане специфика политического режима обуславливает религиозно-фундаменталистский характер оппозиции, базой которой становится в силу исторических и иных причин Ферганская долина. Важную роль в этих процессах играет деятельность зарубежных организаций, направляемых спецслужбами ряда стран.

Конфессиональная ситуация в Кыргызстане в целом не способствует развитию процессов агрессивной реисламизации. Опасность в этом плане представляет ситуация в некоторых диаспорах (узбеки - в южном регионе, уйгуры - на севере республики).

В первой половине 1990-х гг. в регионе и в Афганистане активизируются США, Пакистан, Саудовская Аравия. Активизация связана с намерением установить контроль над трансконтинентальными коммуникациями, энергоресурсным потенциалом, а также с нежеланием допустить влияния здесь других стран.

Активность названных стран опирается на радикальные и террористические религиозные организации. Главным орудием осуществления интересов США и их сателлитов является целенаправленно созданное движение «Талибан».

Баткенские события 1999-2000 гг. являются прямым подтверждением того, что Афганистан превращается в источник угроз безопасности для региона. Подтверждением этому служат и рост наркотрафика и потока беженцев. Еще более усиливают угрозный потенциал связи радикалов в Афганистане, ИДУ и уйгурского сепаратистского движения в СУАР КНР. Очевидны факты поддержки уйгурского движения на Западе, целью этой поддержки может являться дестабилизация в СУАРе. Это грозит в перспективе еще большей дестабилизацией всему региону.

США и их союзники в регионе на протяжении всего рассматриваемого периода поддерживают контакты с экстремистскими организациями в Афганистане и Пакистане. Интересам США в регионе противоречит военно-политическая интеграция стран региона (Кыргызстан, Таджикистан, Казахстан) с Россией (в связи с баткенскими событиями) и, особенно, в рамках шанхайского процесса. Интересы американского политики, направленной на достижение монопольного доминирования в мире требуют неординарных мер, способных нейтрализовать влияние в регионе со стороны России и Китая и обосновать американское присутствие в Центральной Азии.

Американское присутствие в регионе представляет собой дополнительный центр силы. Стратегические интересы США и уже присутствующие исторически в регионе интересы Китая, России и Ирана потенциально конфликты и, таким образом, названное присутствие США становится новым источником региональной напряженности и угрозой безопасности.

Настоящая работа представляет собой первую в исторической науке Кыргызстана попытку исследовать проблемы безопасности в историческом аспекте - во-первых, в связи с международными и региональными процессами, включая историю афганского конфликта, - во-вторых. Именно в подобной постановке проблемы заключается, по мнению автора, научная новизна диссертации. В научном отношении могут представлять определенный интерес предлагаемая автором периодизация истории афганской войны 1990-х гг., а также собранный и систематизированный автором фактический материал из впервые привлекаемых источников, относящихся к баткенским событиям 1999-2000 гг. в Кыргызстане, а также к истории Афганистана и всех государств Центральной Азии.

По теме опубликован ряд статей в академических изданиях некоторых стран. Ряд материалов был использован автором при подготовке доклада на тему «Afghanistan as a source of religious extremism and terrorism for countries of Central Asia (1999-2000)» - «Афганистан как источник религиозного экстремизма и терроризма для стран Центральной Азии» при участии в работе международного семинара «Афганский кризис: проблемы и перспективы мира». Семинар проводился в Нью-Дели 19-21 ноября 2000 года Индийским Советом по общественным исследованиям. Опубликованные автором в ходе работы над диссертацией сборник документов и монография (см. выше), используются в работе Международного института стратегических исследований при Президенте Кыргызской Республики при подготовке документов, связанных с принятием решений по некоторым аспектам внешней политики Кыргызской Республики, а также в служебной деятельности управления информационного обеспечения Министерства обороны Кыргызской Республики. Отдельные эпизоды диссертации используются автором в лекционных курсах для студентов, обучающихся по специальностям «История», «Международные отношения», «Религиоведение» и «Международная журналистика» в Кыргызско-Российском Славянском университете.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Князев, Александр Алексеевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тот факт, что на протяжении 1990-х годов Афганистан превращается в источник угроз для государств Центральной и Южной Азии, общепризнан. Свою негативную роль сыграло здесь и советское военное вмешательство 1979-1989 годов, усугубившее этнополитические противоречия, существовавшие в стране, и способствовавшее, таким образом, развитию внутриафганского конфликта. Впрочем, война 1979-1989 годов была лишь продолжением традиционной политики Москвы в Афганистане. Географическое положение Афганистана, оказавшегося буферной зоной между колониальными владениями двух великих держав - Великобритании и Российской империи - во второй половине XIX века, в значительной степени предопределило многие последующие процессы. Буферный статус Афганистана на весь последующий период стал стержнем субрегиональной подсистемы международных отношений и важнейшим фактором системы безопасности. Однако прогрессирующий наравне с другими странами региона Афганистан не выполнил бы предназначенной ему функции: все без исключения участники «Большой Игры» оказались заинтересованы в сохранении Афганистана в качестве самостоятельного государства, но с обязательным условием его перманентной отсталости. Консервация феодально-патриархальных устоев, отсталость в экономической сфере, пассивность во внешнеполитической жизни - вот далеко неполный перечень тех факторов, которые обеспечивали разделительный статус Афганистана, позволявший всем другим участникам субрегиональных процессов реализовывать свои интересы. Советское руководство, защищаясь от угрозы реисламизации и ренессанса таджикского населения, предприняло усилия, которые, кроме прочего, еще более, чем прежде, усложнили этнополитическую ситуацию в регионе (второй раздел таджикского этноса в ходе национально-территориального размежевания в советской Средней Азии). Более того, весь советский период свидетельствует о подспудном стремлении советского руководства к более активному влиянию на ситуацию в Афганистане (события 1929 года и др.).

Понятно, что это стремление всегда вызывало адекватную реакцию противоположных интересов: до конца второй мировой войны это были, в первую очередь, интересы Великобритании, затем - США. Кульминацией устремлений Москвы и стал в 1979 году ввод в Афганистан ограниченного контингента советских войск. Десятилетняя война стала катализатором тех процессов, которые были заложены предшествующим периодом развития Афганистана. Чрезвычайно высокая роль религиозных исламских институтов и столь же высокая степень религиозности населения стали причиной того, что развернувшееся движение сопротивления приобрело ярко выраженный религиозный характер. Феодально-патриархальная социально-политическая структура обусловила преимущественно региональные, местнические формы этого движения сопротивления под лозунгами джихада. Автономность группировок джихада оказалась еще более выпукла в силу межнациональных противоречий, также присущих афганскому социуму и поощрявшихся ранее со стороны внешних участников внутриафганского процесса, включая и СССР (поддержка доминирующей роли пуштунов, постоянное стремление к нейтрализации любых проявлений активности со стороны таджикского населения Афганистана). Итогом войны 1979-1989 гг. стало чрезвычайное обострение всех противоречий в афганском обществе, в силу чего после вывода ограниченного контингента советских войск, закончившегося 15 февраля 1989 года, гражданская война продолжалась, приняв лишь несколько иное содержание. Системное изложение событий войны в Афганистане в 1990-е года стало одной из задач настоящего диссертационного исследования.

Главным направлением распространения религиозного экстремизма с территории Афганистана к концу рассматриваемого периода становится Центральная Азия. Происходит это, как представляется, в силу трех основных факторов. Первый из них имеет исторический характер -сказываются социально-экономические, этнополитические и конфессионально-культурные традиции проживания в составе единых государственных образований. Немаловажным фактором из более близкой истории является и проживание в Афганистане прямых потомков эмигрантов из республик советской Средней Азии. «Суммарная реакция преимущественно традиционного общества на насильственную ломку привычного образа жизни и системы ценностей, воинствующий атеизм режима, политику «военного коммунизма» была главной движущей силой басмачества».1 Сотни тысяч таджиков, узбеков, туркмен, десятки тысяч киргизов и казахов эмигрировали на территорию Афганистана в итоге разгрома басмаческого движения. Именно эта среда в значительной мере питает радикальные религиозные организации, действующие с территории Афганистана в направлении Ферганской долины и всей Центральной Азии.

Важным историко-религиозным фактором формирования существующей ситуации стали и последствия борьбы с исламом в рамках распространения социалистической идеологии. В результате этой борьбы исламское мировоззрение не было искоренено, в подпольных условиях развивались элементы структуры, а для значительной части населения (особенно Таджикистана и Узбекистана) политический ислам стал той нишей, в лоне которой начал осуществляться протест против социально-экономической пауперизации. Процесс современной политической институализации ислама оказался самым непосредственным образом связан с исторической этнорелигиозной ситуацией. При этом географически предопределенный сепаратизм Ферганской долины, помноженный на объяснимую сходными географическими причинами меньшую развитость социально-экономической инфраструктуры, определяет особый характер динамики ислама в этом регионе в последние годы. Данный вывод в наименьшей степени распространяется на кыргызстанскую часть Ферганской долины (Ошская, Джалал-Абадская и Баткенская области), что обусловлено распространением среди кыргызов преимущественно номадических форм ислама. Тем не менее, вовлечение кыргызов в исламизированные протестные движения представляется вполне реальным, учитывая общие для всех этносов региона социально-экономические условия. Именно сложнейшая социально-экономическая ситуация является тем фундаментом, на котором происходит возникновение радикальных исламских движений. Наиболее опасна в этом плане Ферганская долина.

1 Празаускас А. От Российской империи к Союзу ССР// Вестник Евразии. - М., 1996. № 1(2) - С.127.

Сильнейшая перенаселенность плюс этническое многообразие, взаимосвязанность экономических инфраструктур трех постсоветских республик, обретших суверенитет и не всегда еще способных легко решать возникающие на этой основе проблемы, наличие территориальных приграничных взаимных претензий и т.д. - вот далеко не полный перечень тех условий, которые могут поставить под угрозу само существование независимых государств региона. Обнищание значительной массы населения и резкое расслоение людей по социальному и, прежде всего имущественному признаку свойственно и Кыргызстану, и Узбекистану, и Таджикистану. Нельзя не признать и того факта, что религиозно-политические события в узбекистанской части Ферганской долины имеют важнейшее значение для понимания процессов и на юге Кыргызстана, и на севере Таджикистана. Понятно, что стратегически действия Исламского Движения Узбекистана или партии «Хизб ут-Тахрир» направлены на трансформацию религиозной и политической ситуации в регионе в целом, того, что эти действия имеют транснациональный характер, но нельзя одновременно не признавать и того, что в тактическом измерении главной задачей радикальных исламских группировок является все-таки борьба за власть в Узбекистане. Этому есть несколько объяснений. Первое и главное -геополитическое значение Узбекистана, имеющего все предпосылки для превращения в определенных условиях в региональную супердержаву. Таджикистан оказался лишь наиболее уязвимым звеном, в результате чего стала возможной интеграция исламских радикалов в госструктуры этой страны. Пока это единственная страна в регионе, где политический ислам легально структурирован. Опыт Таджикистана свидетельствует о потенциальной возможности подобной структуризации и в соседних с Таджикистаном странах. Действуя по аналогии, афганский «Талибан» и примыкающие к нему группировки снимают, тем самым, с повестки дня вопрос о непосредственном военном наступлении на север. Более действенным методом распространения влияния оказывается содействие взращиванию «пятых колонн». В русле этого действия лежат многочисленные факты поддержки радикальных группировок со стороны ряда исламских стран, например, Саудовской Аравии. Получив в результате довольно эффективной эксплуатации сырьевых ресурсов в последние десятилетия реальные экономические рычаги воздействия на ситуацию в современной финансовой цивилизации, эти страны теперь стремятся выстроить новый баланс сил между «третьим миром», в котором мусульманский мир оказался в своей основной массе, и «первым», евроамериканским миром. Демографический, ресурсный и, главное, политический потенциал мусульманства огромен и идеологи исламского мира заявляют о решимости получить на планете подобающее этому потенциалу политическое, экономическое и территориальное место, причем в этом стремлении превалируют как раз радикальные силы, которые трансформируют религию в политический инструмент экспансии и силового достижения господства. Не случайно интернационализация афганского конфликта влечет за собой участие в радикальных действиях на центральноазиатской директиве представителей самых разных мусульманских стран. Еще в «Истории Бухары» Наршахи (X в.) и в сочинении арабского географа Якута (XIII в.) приводится сказание арабов о том, будто бы сам основоположник ислама пророк Мохаммад заявлял, что «покорение Мавераннахра является священной и почетной обязанностью последователей его веры».1

Деятельность внешних сил в рамках новой «Большой игры» является третьим из факторов распространения радикального политического ислама в регионе. Ректор Московского Исламского университета, имам-хатыб Марат Муртазин отмечает: «С началом демократических преобразований . проявилась острейшая проблема в мусульманской умме России - отсутствие грамотных имамов-проповедников, преподавателей, ученых-богословов, знатоков шариата и других исламских наук. Все взоры обратились тогда за границу. Тогда думали, что из арабо-мусульманского мира к нам придут и чистые идеи, лишенные каких-либо политических подоплек, что они окажутся более благостными, чем то преданное забвению духовное наследие, которое было накоплено нашими прадедами в течение многих столетий. Процесс возрождения духовности через импорт религиозных

1 Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.II. - Душанбе: Ирфон, 1989. - С.9. идей оказался для нас очень болезненным».1 «.Поистине, Аллах не меняет того, что с людьми, пока они сами не переменят того, что с ними. А когда Аллах пожелает людям зла, то нет возможности отвратить это, нет у них Л помимо Него заступника!».

Такой феномен последних десятилетий как культивация исламского радикализма в качестве орудия политической воли государствами и правительствами представляется чрезвычайно важным. Ярким примером инициирования этого феномена может быть Пакистан: «Пакистанские лидеры сильно желали бы усиление мусульманского влияния в странах этого региона с последующим включением их в некий исламский блок, чтобы таким образом влиять на региональную политику Центральной Азии. Общая граница Афганистана с новыми центральноазиатскими республиками - Таджикистаном и Узбекистаном - благоприятствует тому, чтобы Пакистан мог использовать афганских моджахедов для реализации этой цели».3 Результатом столь «неосторожного» обращения с явлением религиозного фундаментализма является факт, очевидно проявившийся в случае с афганским движением «Талибан»: радикальные исламские структуры обладают свойством из «вещи в себе» постепенно превращаться в «вещь для себя». С точки зрения талибов, перспективы будущего были сформулированы еще в сентябре 1996 года, сразу после взятия талибами Кабула, лидером движения муллой Мохаммадом Омаром, лидером движения «Талибан»: «Как мне кажется, мы все еще очень заняты с джихадом в Афганистане и еще не установили необходимых связей с внешним миром. Когда мы, с благословения и милости Аллаха Таала, остановим злонамеренные силы и установим исламский закон в Афганистане, мы восстановим и связь с ними и представим нашу теорию и основные положения. Когда же мы покажем им нашу практическую

1 Муртазин М. Мусульмане и Россия: к войне или к миру?// Центральная Азия и Кавказ. - Стокгольм, 2000. - № 1(7). - С.139.

2 Коран, 5, 42. Пер. с араб. И.Ю.Крачковского. - М.: Наука, 1990,- С .207-208.

3 Kshitij Prabha. Terrorism: an Instrument of Foreign Policy. - New-Delhi: South Asian Publishers, 2000. - P.11. систему правления, тогда, Инша Аллах, исламский мир и другие страны сами поддержат нас».1

Знаковым подтверждением основных выводов данной диссертации могут служить события 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне. «Современный мир предстает перед все более изощренными формами терроризма, который, не являясь принципиально новой проблемой в международных отношениях (начиная от Французской революции XVIII столетия), тем не менее, приобретает все более сложные и нерегулируемые формы».2 В этом плане крайне важным представляется отметить, что использование терроризма в качестве орудия политической воли не является исключительной прерогативой лишь исламских государств - уже названных Саудовской Аравии, Пакистана и других. Не случайно регион Центральной Азии оказался пиком знаменитой «дуги нестабильности», раскинувшейся от Магриба до Филиппин. Управляемость подавляющего большинства современных конфликтов - не новость из области новейшей истории международных отношений. Подробное исследование афганского конфликта позволяет сделать вывод о его управляемости. Как и в большом числе случаев в современной геополитической ситуации, за деятельностью афганского движения «Талибан» и связанных с ним транснациональных радикальных исламских группировок стоят интересы не только исламских (что выглядело бы логичным) кругов. История афганского «Талибана», уйгурских сепаратистских группировок, да и Исламского движения Узбекистана, свидетельствует как о поддержке их со стороны США, так и об использовании их Соединенными Штатами в своих интересах. Демократические свободы играют определенную роль в развитии современного терроризма и что современные правительства очень часто принимают участие в террористической деятельности.3 Кризисное

1 Интервью с Амиром аль М'уминином (мулла Мохаммад Омар, верховный лидер движения «Талибан») пакистанских журналистов Назира Лагари и Муфтия Джамиль Хана// Князев А. Афганский конфликт и радикальный ислам. - С.73.

2 Pearson S. Frederic., Rochester J. Martin. International relations: The Global Condition in the Late Twentieth Century// Third Edition. McGRAW-Hill, Inc. - 1992. - P.329.

3 Pearson S. Frederic., Rochester J. Martin. International relations: The Global Condition in the Late Twentieth Century// Third Edition. McGRAW-Hill, Inc. - 1992. - P.324. управление «дугой нестабильности» со стороны США и их сателлитов имеет множество адресатов. Это китайский Синьцзян и индийский Кашмир, российский Кавказ, центральноазиатская Ферганская долина. В основе этого направления дестабилизации - заинтересованность в создании в регионе некоего трансграничного образования, что подразумевает использование Центральной Азии в качестве плацдарма влияния прежде всего на мусульманские регионы Китая и России. В этом плане большое значение имеют тезисы бывшего первого заместителя госсекретаря США Строуба Тэлботта о высоком уровне влияния процессов в Центральной Азии на обстановку не только на постсоветском пространстве, но и в Китае, Турции, Иране и Афганистане.1 Процессы рассматриваемого десятилетия подтверждают: политика США в центральноазиатском регионе ни в коей мере не была направлена на обеспечение подлинно демократического развития стран Центральной Азии, их экономического прогресса и гуманитарного процветания. Эта политика имела и имеет целью достижение своих стратегических интересов, что лишь слегка закамуфлировано фразеологией из области демократии, свободных рыночных отношений, соблюдения прав человека, а также борьбы с международным терроризмом и распространением наркотиков. Среди этих интересов - контроль над энергоресурсным и коммуникационным потенциалом региона, использование территории региона в качестве плацдарма влияния на сопредельные государства. В русле этих интересов и желание воспрепятствовать развитию тех коммуникаций, функционирование которых способствовало бы коренным интересам государств-конкурентов США.

Именно в этом ключе следует понимать и отношение США к сотрудничеству государств региона в борьбе с международным терроризмом. В период гражданской войны в Таджикистане, не имея возможностей нейтрализовать российское участие в событиях, США фактически отстранились от конфликта. Сдержанной была реакция США

1 Talbott S. The Great Game is Over// Financial Times. - 1997. - 1, September. на события в Узбекистане (теракты в Ташкенте, в областях Ферганской долины), на баткенские события в Кыргызстане.1

Принципиально новый спектр взаимоотношений, не опосредованных издержками политического или идеологического единства или конфронтации продемонстрировало мировому сообществу Шанхайское соглашение. Большой потенциал подобной формы регионального взаимодействия не оставил в стороне даже Узбекистан. Эта активность прямо вступала в противоречие с интересами США и их политикой в Центральной Азии. Для американской внешней политики становится очевидна потребность в неординарных действиях по противодействию происходящим вне американских планов процессам. Симптоматичным является то, что действия США после событий 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне выстраиваются в направлении Афганистана и Центральной Азии. Это лишний раз подтверждает вывод о том, что афганский конфликт и происходящие вокруг него политические коллизии с участием крупнейших держав мира становятся ключевым звеном в борьбе многих глобальных интересов. А значит, и в определении угроз национальной безопасности для стран региона, включая и Кыргызстан. Определенную трудность являет собою тот факт, что рассматриваемые события и процессы относятся к сегодняшнему или очень недавнему времени. Эти процессы находятся в развитии, в большинстве случаев незакончены. В силу этого для исследования пока остается недоступным большой массив источников, прежде всего - относящихся к различным государственным структурам тех стран, которые объединяются рамками исследования. Тем не менее, даже с учетом сказанного, появление подобных исследований диктуется самой жизнью, обусловленные же частичной закрытостью информации недостатки могут и должны быть восполнены в последующей исследовательской работе.

Тупиковое состояние, в которое зашел афганский кризис к 2000 году, не могло продолжаться слишком долго. Можно предположить, что события,

1 Это было очень короткое заявление представителя госдепартамента Джеймса Фоли с общим осуждением терроризма как явления. - А.К. последовавшие после терактов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, и являются тем неординарным выходом из положения, которого требовали интересы американской внешней политики и транснационального нефтегазового капитала. Однако вовсе не очевидно, что эти меры смогут решить тот комплекс проблем из сферы безопасности, наличие которых делало Афганистан источником международных угроз. Стремление США и их союзников установить в Афганистане прозападное правительство, преследуя эгоистические цели глобальной американской политики, реализуется без учета реальной этнополитической ситуации, вследствие чего можно ожидать трансформации конфликта в некую качественно новую стадию. Малоуспешным представляется и предполагаемое размещение в Афганистане миротворческих сил ООН. Учитывая феодально-патриархальный менталитет афганского населения и некоторые исторические особенности его предшествующего развития, можно прогнозировать, что воинский контингент ООН будет восприниматься большинством афганцев как иностранное вторжение и вызывать соответствующее противодействие.

Военное присутствие США в Центральной Азии создает принципиально новый конфликтный потенциал. Понятно, что адекватным противодействием американскому присутствию в регионе могут стать определенные действия со стороны Китая, Ирана. Прямое американское присутствие является утверждением в регионе нового центра силы, директива интересов которого изначально находится в стратегическом противоречии с интересами названных стран. К числу этих стран в глобальной перспективе может быть отнесена и Россия, несмотря на соглашательскую политику российского руководства в отношении американского присутствия в Центральной Азии, связанную, вероятно, с тактическими интересами Кремля.

Таким образом, можно констатировать, что происходящие после 11 сентября 2001 года события не внесли принципиальных изменений в суть происходящих в регионе процессов. Она продолжает заключаться в том, чтобы установить экономический и военно-политический контроль над центральноазиатским регионом в интересах глобальной политики

Соединенных Штатов, не допуская, одновременно, активности здесь России, Китая или Ирана. «Геостратегический успех, достигнутый в этом деле, надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы».1 Афганистан же продолжает выполнять роль плацдарма для дестабилизации, которая используется как политическое орудие контроля над регионом. Нет пока никаких оснований говорить и о том, что США и их сателлиты отныне не станут использовать терроризм в качестве инструмента своей политики.

Ergo, активизацией США конфликтная составляющая региональных процессов будет лишь усугублена, а происходящее в Афганистане будет оставаться сердцевиной последующей «Большой Игры».

1 Бжезинский 3. Великая шахматная доска. - М.: Международные отношения, 1998. -С.224.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Князев, Александр Алексеевич, 2001 год

1. Афганистан: бесконечный кризис. Беженцы// УВКБ ООН, 1997. - №2. - 30 С.

2. Великий Аятолла Имам Хомейни. Завещание. М.: Независимый Информационный центр «Тавхид», 1996. 100 С.

3. Информация Совета безопасности Кыргызской Республики. URL: Http://www.gov.kg/sb

4. Князев А. Афганский конфликт и радикальный ислам в Центральной Азии. Сборник документов и материалов. Бишкек: Илим, 2001. - 168 С.

5. Конституция Республики Узбекистан. Ташкент: Узбекистон, 1998. 48 С.

6. Коран. Пер. с араб. акад. И.Ю.Крачковского. М: Наука, 1990. 512 С.

7. Организация Объединенных Наций. Совет Безопасности. Резолюции, принятые Советом Безопасности (S/RES/1193(1998). URL: http://www.un.org/

8. Отчет «Преступность среди беженцев и нелегальных мигрантов в Кыргызской Республике» (1993-1997 гг.). Бишкек: MOM. МВД Кыргызской Республики. УВКБ ООН, 1998.-35 С.

9. Положение афганских беженцев в Узбекистане. Оценка ситуации, сделанная УВКБ ООН// Документ УВКБ ООН. Ташкент, 1998. - 16 С.

10. Пресс-релиз о подписании Меморандума о взаимопонимании между правительствами Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана и Программой ООН по контролю за наркотиками (ЮНДКП). Ташкент, 1996,- 4 С.

11. Российский Государственный Военный Архив. Ф. 110. - Оп.7. - Д.52. - Л.5-7,16.

12. Сергеев А. Итоги работы УБНОН МВД России за 1999 год. Современная наркоситуация// URL: Http://www/mwd.ru/info

13. Anti-Drug Efforts of I.R.of Iran in 1996// Drug Control Headquarters. Tehran, 1997. -210 P.

14. Government must go or be removed by force Statement by Islamic Movement of Uzbekistan// Contemporary Central Asia. - New-Delhi, 1999. - Vol.Ill, № 1. - 83 P.

15. List of Pakistani Mercenaries Arrested// Afghanistan: news and information Bulletin. -Embassy of Islamic State of Afghanistan in India. New-Delhi, 2000. - No.41. - August-September. - 74 P.

16. Report on Afghanistan country of origin information Seminar in Almaty. 2728/04/2000// Prepared by Elizabeth Zalkind. Bishkek: UNHCR. - 15 P.1. Литература

17. Абдуллаев E. Ислам и «исламский фактор» в современном Узбекистане// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - № 12.1

18. Журнальные публикации без указания страниц приводятся в постраничных сносках с указанием адреса URL.

19. Абен Е., Карин Е. Национал-сепаратистские тенденции в СУАР КНР и проблема безопасности Центральноазиатского региона// Центральная Азия и Кавказ. -Стокгольм, 1999. № (3)4,- С. 103-106.

20. Акимбеков С. Афганский узел и проблемы безопасности Центральной Азии// URL: http://www.continent.kz/library/KN-2/.

21. Акимбеков С. Узбекский синдром// Континент. Алма-Ата, 2000. - № 16 (29). -С.15-19.

22. Афганистан. История, экономика, культура. М., 1989.

23. Ахрамович Р.Т. Афганистан в 1961-1966 гг. М.: Наука, 1967. 171 С.

24. Аюбзод С. Афганистан: чем устлана дорога к миру? Об этнической природе афганского конфликта// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - №1(7).

25. Бабаджанов Б. Ферганская долина: источник или жертва исламского фундаментализма// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1999. - № 4(5). - С. 125131.

26. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения, 1998. -С.

27. Бибикова О. Баткен: Наступление мусульманского экстремизма// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 2000. - № 1(7).

28. Болотов П. Единственный заслон// Пограничник Содружества. М., 1998. - № 1. - С.63-65.

29. Бушков В. Таджикистан и талибы// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - № 1(7).

30. Военно-политические конфликты в Центральной Азии. Алма-Ата: ЦААПИ, 2000. -108 С.

31. Ганковский Ю. В бой вступают талибы// Азия и Африка сегодня. М., 1995. - № 7.

32. Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.1-Н. Душанбе: Ирфон, 1989. - 480 С.

33. Давыдов А. Афганистан. Талибы стремятся к власти// Азия и Африка сегодня. -М„ 1997.-№ 7.

34. Джакупова Ч. Беженцы в Кыргызстане: 90-е годы XX века. Бишкек: Илим, 2000. -120 С.

35. Джалилов К. Наркобизнес реальная угроза Таджикистану// Джунбиш. -Душанбе, 1999. - № 10.

36. Ежов Г.П. Афганистан/Российская Академия наук. Научный Совет по проблемам востоковедения. М., 1997. - Выпуск № 2, ноябрь.

37. Зайченко В.М. Общественный контроль над военной сферой в Республике Таджикистан// Парламентский контроль над военной сферой в новых независимых государствах. М.: Центр политических и международных исследований, 1998.

38. Зеличенко А. Аналитический обзор наркоситуации в зоне действия Международного антинаркотикового Проекта ООН «Ошский узел». Бишкек, 1999. -56 С.

39. Иманова С. Этнонационализм: история и реальность. Бишкек: Илим, 2001. -119 С.

40. Иран: эволюция исламского правления. М.: ИИИиБВ и ИВ РАН, 1998.

41. Искандаров К. Влияние афганского кризиса на ситуацию в Таджикистане// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - № 13.

42. История вооруженных сил Афганистана. М.: Наука, 1985.

43. Каримов Р. Конфликтный потенциал в треугольнике Узбекистан-Афганистан-Таджикистан// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1999. - № (3)4. - С.44-53.

44. Князев А. Афганистан как источник религиозного экстремизма и терроризма: год 2000-й// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 2000. - № 5(11). - С.85-93.

45. Князев А. История афганской войны 1990-х гг. и превращение Афганистана в источник угроз для Центральной Азии. Бишкек: КРСУ, 2001. - 246 С.

46. Комиссина И. Курдов А. Наркотическая «заря» над Центральной Азией новая угроза цивилизации// Центральная Азия и Кавказ. - Стокгольм, 2000. - № 5(11).

47. Кыргызы и Кыргызстан: опыт нового исторического осмысления. Бишкек: Илим, 1994.-292 С.

48. Ламаулин М. Центральная Азия и ситуация в Афганистане// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - №7.

49. Мамадазимов А. Новый Таджикистан: вопросы становления и суверенитета. -Душанбе: Ирфон, 1996.

50. Маслов В. Региональная безопасность: история и проблемы новых независимых государств Центральной Азии. М.-Бишкек: Илим, 2000. - 196 С.

51. Масов Р. История топорного разделения. Душанбе: Ирфон, 1991. - 190 С.

52. Микульский Д. Таджикистан. Положение в Таджикистане и таджикистанской диаспоре за период с 1995 г. по декабрь 1997 г. М.: РАН. Научный совет по проблемам востоковедения, 1997. - Вып. № 3, декабрь.

53. Микульский Д. Таджикистан. М.: РАН. Научный совет по проблемам востоковедения. - 1998. - Вып. № 4, март.

54. Милославский Г. Внутриполитическая ситуация в Афганистане// Пограничник Содружества. М., 1997. - № 1. - С.64-67.

55. Милославский Г. Новый наркоцентр на просторах СНГII Пограничник Содружества. М, 1997. - № 1. - С.56-62.

56. Москаленко В. Пакистан курс на Центральную Азию II Восток/Oriens. - М., 1996. -№ 5.

57. Мурадов Г. Социальная структура афганского общества. Афганистан. М.: РАН. Научный Совет по проблемам востоковедения, 1999. - Вып. № 12, март.

58. Муртазин М. Мусульмане и Россия: к войне или к миру?// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 2000. - № 1(7). - С.138-149.

59. Мухаммедходжаев А. Идеология накшбандизма. Душанбе: Ирфон, 1991.

60. Нарзиев И. Афганистан: перед последним броском к власти талибы пытаются доказать, что они изменились// Азия-plus. Душанбе, 1998. - № 57. - 30 С.

61. Ниязи А. Возрождение ислама в Таджикистане: традиция и политика// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1999. - № 5(6). - С.153-164.

62. Олимова С. Таджикистан первая остановка на пути афганской миграции// Центральная Азия и Кавказ. - Стокгольм, 1998. - № 1. - С. 105-113.

63. Омуралиев Н., Элебаева А. Баткенские события в Кыргызстане// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 2000. - № 1(7).

64. Парамонов В. Формирование геополитической ситуации в Центральной Азии -внешние факторы// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 2000. - № 1 (7). - С. 157162.

65. Празаускас А. От Российской империи к Союзу ССР// Вестник Евразии. М., 1996. -№ 1(2).

66. Примаков В.М. Афганистан в огне. M.-J1: Политиздат, 1929.

67. Рудельсон Дж. Уйгуры и будущее Центральной Азии//МЭИМО. М., 1994.

68. Сапай X. Только сильный народ сохранит Афганистан// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - № 1(7).

69. Табышалиева А. Взгляд на религиозную ситуацию в Кыргызстане// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - № 11.

70. Востоковедное образование в университетах России. Тезисы научно-методической конференции. Москва, 2000. - 29-31 мая.

71. Тенденции развития ислама в Центральной Азии (К итогам конференции Центра стратегических и политических исследований США, 21-23 июня 1999 г., Вашингтон)// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1999. - № 4(5). - С.8-11.

72. Теплинский Л.Б. История советско-афганских отношений. М., 1988. - 380 С.

73. Тураджонзода Х.А. «Мы не усматриваем экспансионизма в планах талибов»// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 1997. - №7.

74. Уайнбаум Д. Марвин. Политика США и Афганистан: тайные операции или забвение// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм// База данных.

75. Фархади Раван. Влияние ислама на освободительную войну в Афганистане// Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм, 2000. - № 1(7).

76. Хашимбеков X. Узбеки Северного Афганистана. М.: ИВ РАН, 1998.

77. Энгельс Ф. Афганистан// Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., т.14, изд. 2-е. М., 1959. - С.76-85.

78. Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. - 264 С.

79. Ярлыкапов А. Проблема ваххабизма на Северном Кавказе// Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., 2000. - № 134.

80. Зайниддини Набот. Накшбандия ва пешвоени он. Душанбе: Точикистон, 1998.

81. Afghanistan Factor in Central and South Asia Politics. Occasional papers 1. New-Delhi: Himalayan Research and Cultural Foundation - Trans Asia Informatics, 1994. - 73 P.

82. Asian Strategic Review: 1996-1997. New-Delhi: IDSA, 1997. - 358 P.

83. Grare Frederic. Le Pakistan face au conflit afghan (1979-1985)// Harmattan. Paris. -1997// Le Monde diplomatique. - 1998. - Avril.

84. Hopkirk Peter. The Greate Game. On Secret Service in High Asia. Oxford: Oxford University Press, 1991. - 562 P.

85. Hopkirk Peter. Setting the East Ablaze. On Secret Service in Bolshevik Asia. Oxford: Oxford University Press, 1984. - 252 P.

86. Hopkirk Peter. Foreign Devils on the Silk Road. The Search for the Lost Treasures of Central Asia. Oxford: Oxford University Press, 1980. - 252 P.

87. Kargil 1999. Pakistan's Fourth War for Kashmir. New-Delhi: The Institute of Defence Studies and Analyses. Knowledge World, 1999. - 342 P.

88. Khosla I.P. India and Afghanistan// The theses of report on International Seminar on «The Afghanistan crisis: problems and prospects of peace». New-Delhi: Himalayan

89. Reseach and Cultural Foundation. Indian Council of Social science reseach, 2000. -November, 19-21.-4 P.

90. Kshitij Prabha. Terrorism: an Instrument of Foreign Policy. New-Delhi: South Asian Publishers, 2000. - 185 P.

91. Pearson S. Frederic., Rochester J. Martin. International relations: The Global Condition in the Late Twentieth Century// Third Edition. McGRAW-Hill, Inc., 1992. 580 P.

92. Rashid Ahmed. Taliban. The Story of Afghan Warlords. London-New-York: I.B.Tauris Publishers, 2000. - 276.

93. Riaz Mohammad Khan. Untying the Afghan Knot: Negotiating Soviet Withdrawal. -Durham NC: Duke University Press, 1991.

94. Roy Olivier. Les contours flous de l'«lnternationale» Islamiste. Un fondamentalisme sunnite en panne de projet politique CNRS// Le Monde diplomatique. Paris, 1998. -Octobre.

95. Roy Olivier. L'Echec de I'lslam politique// Le Seuil. Paris, 1992.

96. Roy Olivier. Avec les talibans : la charia plus le gazoduc// Le Monde diplomatique. -Paris, 1996. Novembre.

97. Roy Olivier. The New Central Asia. The Creation of Nations. London-New-York: I.B.Tauris Publishers, 2000.-222 P.

98. Rubin B.R. Tadjikistan: From Soviet Republic to Russian-Uzbek Protectorate// Central Asia & the World. New York, 1994.

99. Warikoo K. Central Asia and Kashmir. A study in the context of Anglo-Russian rivalry. New-Delhi: GIAN Publishing House, 1989. - 264 P.1. Периодическая печать

100. Агентура//URL: http://www.agentura.ru/2. Азия-plus.-Душанбе3. Время новостей

101. Русский журнал. URL: http://www.russ.ru/politics/23. Русский телеграф24. Сегодня25. Слово Кыргызстана26. Труд27. Утро Бишкека

102. Центральноазиатский толстый журнал// URL: http://ctaj.elcat.kg29. Чароги руз

103. Ферганское сообщество// URL: http://www.ferghana.ru31. Эксперт32. Afghan Islamic Press

104. Afghan Mujahideen Publications. URL: http://www. payamemujahid.com

105. Afghan Online Press URL: http://www.afghan-web.com

106. Associated Press of Pakistan Agency

107. British Broadcasting Corporation37. Central Asia Post38. Daily Telegraph

108. Federation of American's Scientists (FAS). URL: http: // www.fas.org/40. Foreign Policy41. France Presse42. Frankfurter Rundshau43. Frontier Post44. Independent

109. International Herald Tribune46. IRNA47. Le Monde diplomatique48. National Interest49. News: Jang50. The New-York Times51. RFE/RL Daily Report52. Reuters Library

110. Voice of Islamic Republic of Iran, an External Service54. Wall Street Journal55. Washington Post56. Washington Times

111. URL: http://www.fas.harvard.edu/~centasia/

112. URL: http://www.sais~jhu.edu/centers/casia/index.html

113. СПИСОК АББРЕВИАТУР И СОКРАЩЕНИЙ

114. АНБ Агентство национальной безопасности (США) ВО - Военный округ

115. ГБАО РТ Горно-Бадахшанская автономная область РТ ГПВ - Группа пограничных войск

116. ДИВТ Движение исламского возрождения Таджикистана

117. ИОА Исламское общество Афганистана

118. ИГА Исламское государство Афганистан

119. ИДВТ Исламское движение Восточного Туркестана

120. ИДУ Исламское движение Узбекистана

121. ИПА Исламская партия Афганистана (Г.Хекматиара)

122. ИРНА- Исламской Республики (Иран) национальное агентство (IRNA)

123. ИСОА Исламский союз освобождения Афганистана (А. Р. Сайяфа)

124. KMC Коллективные миротворческие силы

125. КСИР Корпус стражей Исламской Революции (Иран)

126. МНБ КР Министерство национальной безопасности КР1. МО Министерство обороны

127. НДПА Народно-Демократическая партия Афганистана НИДА - Национально-исламское движение Афганистана ОКСВ - Ограниченный контингент советских войск ОТО - Объединенная таджикская оппозиция

128. ОФНИСА Объединенный фронт национального исламского спасения Афганистана

129. ПИВТ Партия Исламского возрождения Таджикистана ПИЕА - Партия Исламского единства Афганистана РАН - Российская Академия наук РТ - Республика Таджикистан РУ - Республика Узбекистан РФ - Российская Федерация

130. СЕНТАГАЗ Центральноазиатская газовая корпорация

131. СЗПП Северо-Западная пограничная провинция (Пакистана)

132. СКБ СНГ Совет коллективной безопасности СНГ

133. СНБ Служба национальной безопасности

134. СБ Совет безопасности (во всех случаях)

135. СВР РФ Служба внешней разведки РФ

136. СУАР Синцзянь-Уйгурский автономный район Китая (КНР)

137. УВКБ ООН Управление верховного комиссара ООН по беженцам

138. ФПС Федеральная пограничная служба (Российской Федерации)

139. ХАД Служба государственной безопасности (ДРА)

140. ЮГВ МО КР Южная группировка войск министерства обороны Кыргызской Республики