Общественные организации Нижнего Поволжья на рубеже XIX - XX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Хаченьян, Артур Львович

• Хаченьян, Артур Львович
• кандидат исторических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Хаченьян, Артур Львович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ В ХОЗЯЙСТВЕННОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ РЕГИОНА.

§ 1. Научные общества.

§ 2. Просветительные общества.

§ 3. Общества художественных искусств.

§ 4. Здравоохранительные общества.

ГЛАВА II. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ НАСЕЛЕНИЯ ГУБЕРНИЙ.

§ 1. Общества взаимопомощи.

§ 2. Благотворительные общества.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Общественные организации Нижнего Поволжья на рубеже XIX - XX вв.»

Актуальность темы. На рубеже XIX - XX вв. в Российской империи происходили глубокие изменения, суть которых заключалась в приспособлении страны к капитализму, либерализации политического курса.

Важной частью и наглядным выражением этих процессов было бурное развитие института общественных организаций, достигших в указанный период наивысшего расцвета.

Появившись на смену закрытым корпорациям феодального типа (цеховым, гильдейским, сословным) и имея платформой буржуазный принцип свободы ассоциаций, общественные организации развернули широкую активность, привлекая к сотрудничеству разнородные слои населения, и нередко демонстрировали - в силу своих добровольности, бес-цензовости - большую компетентность и эффективность, нежели чинов-но-бюрократические и даже самоуправленческие структуры.

Диапазон деятельности общественных организаций простирался от просвещения и искусства до здравоохранения и благотворительности. В провинции же они стали воистину очагами культурной жизни, центрами гражданской инициативы.

Таким образом, тема общественных организаций вызывает огромный интерес, однако, ее разработка далеко не исчерпана. До 1917 года история общественных организаций как научная проблема только начинала складываться, в советское время была практически невостребованной, попав в тень истории КПСС, а на протяжении последних десяти - пятнадцати лет эволюционирует, особенно на региональном уровне, сравнительно медленными темпами.

В связи с изложенными обстоятельствами сохраняется необходимость комплексного анализа феномена общественных организаций, закономерностей их генезиса, ключевых направлений деятельности, социальной базы, роли в хозяйственной и духовной жизни, места в системе других учреждений, и, безусловно, характера отношений с властями.

Выполнение указанных задач предполагает изучение ранее не использовавшихся архивных фондов, документов общественных организаций, введение в оборот ценных источников.

Наконец, поиск оптимальных вариантов решения социальных, национальных, культурных вопросов, путей демократизации и обновления в сегодняшней России тоже обращает нас к опыту прошлого, тем более, что в общественных организациях можно увидеть конструктивную модель гражданского объединения.

Избрание объектом исследования общественных организаций Нижнего Поволжья на рубеже XIX - XX вв. обязывает к точному формулированию самого понятия «общественные организации», проблема дефиниции которого затрагивается не только исторической наукой, но и иными гуманитарными дисциплинами - социологией, юриспруденцией.

Принимая во внимание известные характеристики (1), следует обозначить общественные организации как добровольные, но закрепленные членством и надлежащим порядком легализованные самоуправляющиеся объединения людей, функционирующие для реализации официально продекларированных целей некоммерческого характера в соответствии с законными полномочиями и компетенцией.

При работе над диссертацией автор классифицировал общественные организации Нижнего Поволжья, согласно основному профилю и приоритетам, на несколько групп, выделив:

1) Научные (Петровское общество исследователей Астраханского края, Саратовское общество естествоиспытателей и любителей естествознания, Астраханское общество садоводства и огородничества, Саратовское общество сельского хозяйства и др.);

2) Просветительные (Астраханское и Саратовское общества народных университетов и др.);

3) Культуртрегерские - учреждения сферы художественных искусств (Саратовское и Астраханское отделения Императорского Русского музыкального общества, Саратовское общество любителей изящных искусств, Астраханское литературно-драматическое общество и др.);

4) Здравоохранительные (Саратовское физико-медицинское общество, Общество астраханских врачей, Саратовское санитарное общество и др);

5) Взаимовспомогательные (Общество взаимного вспомоществования учащим и учившим в начальных народных училищах Саратовской губернии, Астраханское общество взаимного вспоможения купеческих приказчиков, Общество служащих в Саратовском городском управлении, Астраханское общество взаимного вспоможения мастеров и машинистов, Саратовское фельдшерско-акушерское общество и др.);

6) Благотворительные (Астраханское общество трудовой помощи, Саратовское общество пособия бедным, Астраханское благотворительное общество, Саратовское общество пособия учащимся в городских школах, Астраханское и Саратовское местные управления Российского общества Красного Креста и др.).

Нужно заметить, подобная градация носит некую условность, отличаясь подвижностью, гибкостью. Например, просветительные общества занимались наукой, благотворительные - вопросами образования, взаимовспомогательные - филантропией.

Стоит также подчеркнуть, что в объеме кандидатской диссертации невозможно затронуть все общественные организации, действовавшие в Нижнем Поволжье на рубеже XIX - XX вв., и поэтому мы рассмотрели около 120 наиболее интересных и показательных с точки зрения отражения региональной специфики учреждений, документальное наследие которых сохранилось (хотя и в разной степени) до сегодняшних дней.

Близкий же к полному список обществ Астраханской и Саратовской губерний дан в приложении к работе, где представлена и статистическая таблица, включающая сведения о датах возникновения и численности ряда организаций.

Хронологические рамки изысканий очерчивают период с 1890 по 1914 гг., когда развитие института общественных организаций в царской России достигло своего пика.

Выбор нижней границы исследования обусловлен радикальным изменением содержания государственной политики после «глухой» эпохи контрреформ, сильно тормозившей гражданскую инициативу.

Большую роль здесь сыграл страшный неурожай 1891 года, повлекший массовые голод и эпидемии: перед лицом серьезных бедствий правительству пришлось допустить значительное расширение общественной деятельности - и не только по части филантропии, но и в сферах здравоохранения, взаимопомощи, науки, просвещения.

Затем начавшийся с 1893 года бурный промышленный подъем, вступление страны на буржуазные рельсы потребовали приведения в соответствие экономическим преобразованиям и системы надстройки, где общественные организации явились важным элементом.

Наконец, указанные сдвиги стимулировали оживление социально активных слоев населения, особенно интеллигенции, составившей идейный оплот и опорное звено общественных организаций.

Согласно документам, обнаруженным А. Д. Степанским, в 1890 году Департаментом полиции МВД было открыто 182 дела об учреждении новых обществ, в 1892 - 260, в 1894 - 348, в 1896 - 476 (2). Если до упразднения крепостного права в Империи существовало лишь три вида организаций - научные, сельскохозяйственные и благотворительные, то теперь распространились и другие - взаимовспомогательные, здравоохранительные, просветительные, литературно-художественные, музыкально-драматические, спортивные.

В дальнейшем, с утверждением в целях упрощения порядка легализации общественных организаций типовых уставов, передачей функций по их регистрации местным властям, суммарная статистика строго не фиксировалась, однако, можно с уверенностью говорить о практически постоянном увеличении количества обществ вплоть до 1914 года - конечной даты нашего исследования: с втягиванием страны в мировую войну почти все они, из-за ухудшения материального положения и тотального подчинения интересов державы нуждам фронта, или распались, или испытали глубокую стагнацию, надежды на преодоление которой вскоре рухнули под ударами двух революций, вызвавших коренную ломку государственной машины.

Следует отметить, что многие из описанных в диссертации организаций, добившись наибольших успехов именно на рубеже столетий, возникли до 1890 года, и поэтому мы кратко излагаем их историю с момента создания.

Территориальные рамки работы охватывают традиционно выделяемый при географическом районировании Европейской России регион Нижнего Поволжья, а конкретно - Астраханскую и Саратовскую губернии, бывшие в конце XIX - начале XX вв. довольно крупными аграрно-торговыми центрами, с высоким уровнем ремесленного производства, многочисленными кустарными промыслами.

Культурный облик Саратова, принесший ему славу «столицы Поволжья», полиэтничность Астрахани, с давних пор нареченной «вратами народов», аккумулировали в обоих краях представителей самых разных социальных категорий и профессиональных групп, что превращает проблему изучения общественных организаций в предмет максимально пристального внимания.

Важной видится и такая особенность Астраханской губернии (в противовес Саратовской), как отсутствие до 1912 года земских структур. На основе тщательного анализа - и прямого, и сравнительного, этот фактор позволяет объективно оценить тезис ряда исследователей о «придаточ-ности» общественных организаций к земствам, и, либо оспорить, либо поддержать подобную позицию.

Степень изученности проблемы. Возникновение общественных организаций на этапе смены феодализма буржуазным строем и широкое развитие лишь во второй половине XIX века опосредовали относительно позднюю разработку связанных с ними проблем в отечественной историографии. По указанной причине, а также в силу недостаточно серьезного подхода к теме общественных организаций, считавшейся малозначимой, в течение длительного периода не существовало комплексных, фундаментальных трудов.

Отмеченное обстоятельство диктует нам бережливое восприятие даже той литературы дореволюционного времени, где абсолютно нет претензий на теоретизацию, и, скорее, имеющей статус источника, однако, нужно подчеркнуть беспрецедентность опыта и несомненные заслуги авторов - накопление, введение в оборот и систематизацию огромного пласта документации. Речь идет об информационно-справочных материалах - во-первых, российского (3), во-вторых, отраслевого (4), и в-третьих, местного (5) масштаба, включавших списки, краткую историю, перечни приоритетных занятий общественных организаций.

Административное регулирование образования и функционирования обществ было предметом полицейского права и нашло отражение в пособиях И. Е. Андреевского, К. К. Ильинского, К. Г. фон Плато, В. И. Чар-нолуского, эссе Н. П. Ануфриева (6), подробно излагавших законодательство и статистику вопроса.

В неко^рых трудах общественные организации рассматривались на фоне глобальных социально-политических процессов в стране (7), ряд исследователей изучали частные аспекты жизни обществ, их конкретные группы (8). Именно издания по истории разных категорий организаций или просто отдельных учреждений, увы, не подкреплявшие богатую фактологию теоретическим осмыслением, и составили основную массу литературы царской эпохи.

На взгляд специалистов, в досоветской науке наиболее полный обзор эволюции и системы общественных организаций был дан в статье «Общества» ХХ1-А тома энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (9). Помимо формулирования понятия «общество», анонимный автор отразил историю этого института в мире и в России, классифицировал отечественные организации по типам, кстати, причислив к крупнейшим и самым известным Петровское общество исследователей Астраханского края и Общество естествоиспытателей и любителей природы в Саратове.

Монографических же работ по проблеме в означенный период так и не появилось.

К сожалению, после 1917 года ситуация только усугубилась, и с публикацией «Очерка административного права» А. И. Елистратова (10), обрисовавшего нормы юридической регламентации в отношении общественных организаций при царизме, и нескольких трудов - по-прежнему описательных и практически лишенных аналитических выкладок - об учреждениях узкого профиля (11), тема на полвека просто исчезла с научного горизонта, оказавшись вне приоритетных для исследования вопросов.

Возрождение интереса к проблеме пришлось на 1970 - е гг. Вновь были совершены - и небезуспешно - попытки осмысления феномена общественных организаций с позиций юриспруденции (12). Увидели свет солидные монографии о развитии профсоюзов и кооперации (13). Были напечатаны работы, касавшиеся генезиса русского либерализма (14), впрочем, направленные, главным образом, на изучение земского движения, и лишь фрагментарно, на подчиненном уровне - общественных организаций.

Ряд авторов обратили внимание на общественные организации в контексте анализа отечественной истории рубежа XIX - XX вв. в целом или в русле других тем, например, связанных с интеллигенцией, властными структурами (15). Особый интерес вызывают труды В. Р. Лейки-ной-Свирской (16) и А. В. Ушакова (17), где затронуто довольно внушительное количество общественных организаций, хотя иногда не специально, а попутно.

Большое число работ было написано по истории отдельных групп обществ - научных, просветительных, сельскохозяйственных (18). Естественно, нужно учесть, что весомая их часть принадлежит перу профессионалов соответствующих отраслей, не отличаясь многоаспектностью и глубиной выводов, и поэтому требует - при уважении к мнению экспертов, осторожного отношения.

Проблему общественных организаций как сугубо автономную первым сумел поднять А. Д. Степанский, чьи монографии занимают центральное место в литературе по данной теме. Оперируя широким кругом документов, этот исследователь сделал важные наблюдения по вопросам происхождения, структуры, социальной платформы, функций общественных организаций, положения в иерархии иных учреждений, роли в хозяйственной и культурной жизни.

Начав изыскания с заведений научного блока (19), в дальнейшем А. Д. Степанский проанализировал правовой статус института общественных организаций в дореволюционной России, выявил их сеть, причины и условия возникновения, ключевые черты, систематизировал комплекс источников и историографию проблемы, охарактеризовал основные категории обществ (20). Квинтэссенцией работы А. Д. Степанского стали докторская диссертация «Общественные организации России на рубеже XIX - XX вв.» и пособие по спецкурсу с аналогичным названием (21).

В то же время, заметим, что в упомянутых трудах автор сосредоточился преимущественно на столичных обществах и организациях российского масштаба.

Дебютный опыт изучения темы на провинциальном уровне, остающийся сегодня единственным, выпал на долю О. Ю. Соболевой, защитившей в 1993 году кандидатскую диссертацию, посвященную дореволюционным общественным организациям Костромской и Ярославской губерний (22). Среди рекомендаций, высказанных О. Ю. Соболевой на базе исчерпывающего обзора вопроса в указанном регионе, было пожелание «Продолжать исследование совершенно неразработанной проблемы - истории местных . организаций» (23).

Заключая историографический экскурс по теме, а также учитывая тот факт, что в Астраханском и Саратовском краях она специально не рассматривалась, лишь изредка и в усеченном виде «всплывая» в литературе по другим вопросам (24), можно выдвинуть целью нашей работы доскональное изучение деятельности общественных организаций Нижнего Поволжья на рубеже XIX - XX вв.

Детальный анализ предмета диктует конкретизацию нескольких задач, а именно, таких сторон жизни общественных организаций, как: особенности генезиса, отражение в этом процессе самобытности и запросов провинции,требований времени; компетенция, методы реализации обязательств, направления и диапазон приложения усилий, баланс исходных интересов и реального содержания мероприятий, степень выполнения декларируемых программ; внутреннее устройство - структурные принципы, способы насыщения кассы и бюджетные статьи, комплектование членского корпуса; место среди других губернских учреждений; модели отношений с государственной властью; роль в социальном, экономическом, политическом, культурном развитии региона.

Весьма важной является и задача грамотного и рационального распоряжения источниковой базой диссертации, которую сформировали как опубликованные, так и обнаруженные в государственных архивах Астраханской и Саратовской областей (ГААО и ГАСО) и введенные в научный оборот неопубликованные материалы, разделенные нами, согласно традиционной классификации (25), на несколько видов: I. Законодательные и нормативные акты.

Первым в истории России юридическим документом, затронувшим проблему общественных организаций, был Устав благочиния 1782 года, впоследствии вошедший (с коррективами) в Свод законов Империи как Устав о предупреждении и пресечении преступлений. Статья 64 Устава благочиния гласила: «Управа благочиния законом утвержденное общество, товарищество, братство или иное подобное установление охраняет в своей законной силе.»(26). Создавать перечисленные заведения разрешалось лишь с «ведома и согласия правительства».

С начала XIX века и вплоть до упразднения крепостничества сложилась устойчивая схема легализации общественных организаций - для этого, после предварительного одобрения Комитетом министров, требовалась личная подпись царя.

Укоренившаяся традиция была нарушена 12 января 1862 года, когда Александр II закрепил право открытия взаимовспомогательных и благотворительных обществ за МВД. А к 1897 году регистрация всех общественных организаций, кроме тех, учредители которых просили привилегий (здесь, как и ранее, была нужна санкция императора), вверялась отраслевым министерствам.

Впрочем, при известном смягчении разрешительной системы сохранялся строгий контроль: последнее слово по вопросам основания и функционирования общественных организаций оставалось за координирующим эту политику Департаментом полиции, руководствовавшимся законами «О противозаконных сообществах» от 27 марта 1867 года и «О наказаниях за составление противозаконных сообществ и участие в оных» от 4 июня 1874 года.

С 1896 года министерства стали издавать получившие название «нормальных» (или образцовых) типовые уставы, и принимавшие их общества могли регистрироваться уже местной администрацией.

Подчеркнем, что все упомянутые документы не были оформлены в единый кодекс, находясь в разных частях Свода законов, и в этом смысле следует отметить проект Гражданского уложения (ГУ) 1899 года как беспрецедентный опыт систематизации накопившихся материалов. В главе XIX - «Ученые, благотворительные и иные общеполезные общества»^) - впервые давалось определение самого понятия «общество», коим признавался «.разрешенный надлежащей властью союз лиц, в числе не менее семи, которые, не имея целью получение прибыли, избрали предметом своей совокупной деятельности благотворительность, развлечение (клубы, общественные собрания), развитие наук, искусств, физических сил и ловкости (спорт) и др. общеполезные цели». Там же регламентировалось предоставление полномочий по легализации обществ, работающих в рамкой одной губернии, местному начальству (а в более широких границах - по-прежнему министерствам).

К сожалению, проект ГУ не стал законом - «наверху» его сочли слишком либеральным.

Однако, вскоре ситуация в стране вынудила власти уступить: в ходе первой русской революции были обнародованы во многом повторившие проект Гражданского уложения «Временные правила об обществах и союзах» от 4 марта 1906 года, согласно которым в целях упрощения порядка основания и контроля организаций в губерниях создавались специальные структуры - присутствия, просуществовавшие (равно как и «Временные правила.») до свержения царизма.

Указанные материалы помогли нам проследить эволюцию института общественных организаций в политической системе, определить режим функционирования, осмыслить условия работы.

Нормативными актами считаются уставы организаций - документы, являвшие в своем роде симбиоз «низовой» инициативы и ограничений «сверху» ввиду необходимости утверждения чиновными инстанциями проектов, предлагавшихся учредителями обществ. Традиционно устав, как бы выражавший связь организации с внешним миром, провозглашал цель создания заведения и способы ее достижения, очерчивал пути финансирования, набора членов, порядок отчетности и управления делами, регламентировал механизм закрытия и ликвидации общества, одним словом, имел статус паспорта.

II. В основную группу документов вошли материалы самих общественных организаций, к которым относятся:

1) Регулярные (обычно ежегодные) отчеты - ценнейший, обязательный для публикации источник по текущей жизни обществ, включавший информацию об устроенных за определенный период мероприятиях, численности кадрового корпуса, состоянии бюджета, иногда - истории организаций.

2) Протоколы, фиксировавшие повестку, содержание и итоги рабочих заседаний, совещаний комитетов и комиссий обществ.

3) Научные издания организаций, обычно «Труды», где печатались тексты докладов, рефератов штатных членов и авторов со стороны.

4) Переписка - между обществами и властными структурами, иными учреждениями, - очерчивающая контуры интересов организаций.

5) Поименные указатели вступивших в общество лиц, - которые рисуют его социальный портрет.

6) Балансовые сметы, характеризующие финансовое положение организации.

Здесь же подчеркнем, что степень материальной обеспеченности очень сильно влияла на активность любого общества, в том числе издательскую - даже публиковавшиеся чаще прочей документации отчеты могли печататься некоторыми организациями каждый год, а другими лишь от случая к случаю.

III. Делопроизводственные материалы административных и представительных структур были обнаружены в архивных фондах губернаторских канцелярий, местных полицейских и жандармских управлений, охранных отделений, присутствий «об обществах и союзах», городских дум и др.*

Эта категория источников включает доклады, распоряжения, записки, журналы заседаний, отчеты и т. п. Если в делах учреждений самоуправления встречаются преимущественно документы, фиксирующие обсуждение и решения по вопросам сотрудничества и помощи обществам, то материалы чиновных структур, часто сугубо конфиденциальные, отражают и строгий надзор властей за организациями. Яркий пример - полицейские и жандармские протоколы обысков, иных дознавательно-следственных действий, донесения агентуры о «политической благонадежности» заведений и отдельных членов. Бесспорно, это конкретизирует, персонализирует изучение темы, раскрывает ранее неизвестные факты.

IV. Периодическая печать, играя роль «гражданского цензора», критически оценивала деятельность обществ в статьях, эссе, фельетонах на своих страницах. Использование в качестве источников газет «Астраханский листок», «Астраханский вестник», «Саратовские губернские ведомости», «Саратовский дневник» и т. д., сравнение разных позиций позволили объективно проанализировать реалии вековой давности. Полный перечень исследованных фондов дан в приложении к диссертации.

V. Справочные издания представлены указанными выше памятными книжками и адрес-календарями губерний.

Стоит оговориться, что мы не рассматриваем описанный круг источников до конца исчерпанным и предполагаем возможность новых находок, особенно с учетом возникшей в процессе работы над диссертацией трудности по отбору наиболее существенного материала из обилия документов (так, отчеты местных религиозных братств и органы церковной периодической печати дублировали друг друга, поскольку издавались под эгидой одной структуры - епархии), и, наоборот, поиску крупиц информации в условиях ее нехватки.

Задача беспристрастного, досконального анализа источников и предмета исследования в целом продиктовала оперирование в качестве методологической основы комплексным, сравнительным, критическим и другими принципами познания, удельный вес каждого из которых опосредован характером разрешаемых в диссертации проблем. Системный подход помогает достаточно полно раскрыть деятельность общественных организаций, акцентируя ключевые процессы и тенденции.

Научная новизна диссертации складывается из совокупности таких факторов как: первая попытка специального, фундаментального исследования сети и работы общественных организаций Нижнего Поволжья на рубеже XIX - XX вв.; дифференциация проблемы общественных организаций на региональном уровне, способствующая вычленению местных особенностей и соотнесению с универсалиями масштаба страны; детализация истории Астраханской и Саратовской губерний; введение в оборот ранее не востребовавшихся материалов.

Практическая значимость диссертации определена возможностью использования ее результатов, положений, содержащейся здесь информации при: дальнейшем изучении и теоретическом углублении затрагиваемой в исследовании тематики в границах регионов и всего государства; подготовке монографий по вопросам общественных движений, организаций и учреждений, российской действительности конца XIX -начала XX вв.; разработке спецкурсов отечественной истории и программ краеведения для ВУЗов; создании общественных организаций в нашей стране сегодня - в виде эмпирической основы; совершенствовании систематизации архивных фондов.

Структура диссертации выдержана в традиционной манере - она состоит из введения, двух глав, разделенных на шесть параграфов, заключения, примечаний, перечня источников, списка литературы и приложений.

В первой главе - «Общественные организации в хозяйственной и культурной жизни региона» - рассмотрены учреждения научного, просветительного, здравоохранительного направлений и сферы художественных искусств.

Во второй главе - «Общественные организации социальной защиты населения губерний» - анализируется деятельность взаимовспомогательных и благотворительных структур, взявших «на откуп» протекцию «недостаточных» слоев жителей Нижнего Поволжья.

Заключение к диссертации аккумулирует важнейшие наблюдения и текущие результаты, полученные при изучении всех описанных категорий общественных организаций, на макроуровне.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Хаченьян, Артур Львович

Заключение

При исследовании института общественных организаций в Нижнем Поволжье на рубеже XIX - XX вв. нами было рассмотрено более ста учреждений по шести профильным направлениям - научному, просветительному, культуртрегерскому, здравоохранительному, взаимовспомогательному и благотворительному.

Проведенный с использованием доступного круга исторических источников скрупулезный анализ позволяет судить о месте общественных организаций в системе других губернских структур, их роли в социальной, экономической, политической, культурной жизни региона, отношениях с властями и между собой, методах работы, формировании членских составов, способах наполнения бюджета, своеобразии и единых чертах, этапах развития и генезисе в целом. Наконец, возникает возможность считать деятельность саратовских и астраханских обществ органичной частью и выражением перехода отечественной государственности от феодальных порядков к буржуазным нормам и принципам.

Мы полагаем, что хронологические рамки изысканий (1890-1914 гг.) были избраны верно. Подобно аналогам в иных районах страны, нижневолжские общества всерьез заявили о притязаниях на решение вопросов губернского значения в заключительном десятилетии XIX века (хотя зарождались и раньше), - столь резкая активизация объяснялась глобальными для Империи процессами: завершилась эпоха контрреформ, сменившаяся либерализацией политического курса, мощным промышленным подъемом; во-вторых, неурожай 1891 года повлек массовые голод и эпидемии, ликвидировать которые не удавалось ни администрации, ни самоуправлению, - и здесь тоже пробились ростки гражданской инициативы. А верхняя граница функционирования общественных организаций датируется сроком втягивания страны в мировую войну, переросшую, после февральской и октябрьской революций, в гражданскую: кардинальная ломка базиса и надстройки государства привели к тому, что подавляющее большинство общественных организаций «старой» России прекратили существование.

Механизм основания обществ в большинстве случаев «запускался в движение» актуализацией в губернии определенной проблемы, будь то пагубные тенденции в отдельной отрасли края или увеличение количества беспризорных детей, что, несомненно, обеспечивало организациям прикладной характер работы и освобождало от атрибутов пустой номинальности. Подчеркнем и элемент наличия среды, питавшей идеи людскими ресурсами: в провинции указанный фактор имел важнейшее значение - порой масштабные проекты начинались одним-двумя человеками, энтузиастами, сумевшими сплотить крупные группы населения.

Существовало несколько моделей создания обществ:

- по столичному образцу, если за эталон принимались организации Санкт-Петербурга и Москвы. Впрочем, слепого и бессмысленного копирования обычно не наблюдалось, а примеры СФМО и ССО - пионеров медицинской и санитарной сфер в стране - даже свидетельствуют об обратной связи;

- филиалы всероссийских учреждений, типа «Красного Креста», возникавшие в ситуации переплетения, идентичности целей центра и региона;

- общества чисто местного происхождения, плоть от плоти родных губерний, на наш взгляд, максимально отображавшие специфику Нижнего Поволжья.

Компетенция организаций оговаривалась в их уставных документах, делопроизводство фиксировалось в периодически публиковавшихся отчетах, заверенных правлением и председателем.

Численность обществ варьировалась от полутора десятков сотрудников до двух с лишним тысяч и зависела в первую очередь от диапазонов декларируемых приоритетов и социальной платформы, степени охвата разных сословных категорий.

Кадровый корпус организаций комплектовался прежде всего из действительных членов, на чьи плечи легла основная нагрузка. Посильная помощь оказывалась полуштатными членами - соревнователями. Титула почетного члена удостаивались влиятельные чиновники и священнослужители, именитые ученые, мастера искусств, меценаты, даровавшие обществам солидные денежные суммы.

Кстати, членские взносы являлись главным источником укрепления кассы организаций, финансировавшейся также путем дотаций властных структур, вкладов частных лиц и учреждений губерний, выручки от собственных мероприятий обществ. В то же время, бюджеты огромного процента организаций насыщались плохо: субсидии местной администрации, городских дум и земств, да и взносы сотрудников грешили нерегулярностью, уповать на перманентность сторонних вливаний тоже не приходилось, а заниматься коммерцией обществам запрещалось по статусу.

Наряду с вечным дефицитом казны организации столкнулись с другой, не менее жгучей проблемой - уже ментально-психологического свойства: в их феномене изначально был заложен конфликт соборности русского народа, тяги к консолидации с отсутствием в стране традиций и культуры общественной инициативы, подавлявшейся веками. Перевес в борьбе означенных тенденций в пользу позитивной достигался во многом за счет плеяды истинных подвижников, знакомство с которыми позволило персонализировать, «очеловечить» историю нижневолжского региона. В когорте саратовских «общественников» выделялись фигуры В. И. Алмазова, В. Д. Вакурова, Д. Е. Карнаухова, М. И. Кроткова, Н. Н. Львова, А. А. Прозоровского-Голицына, Э. К. Розенталя, И. Я. Славина,

Н. И. Тезякова, Ф. С. Шиманского, С. К. Экснера, среди астраханцев -личности А. Е. Ваденюка, В. Н. Виноградского, И. А. Деминского, А. И. Евтеева, П. С. Кравченко, М. Ф. Куликова, Н. Ф. Леонтьева, М. А. Мыш-кина, М. И. Рубцова, А. И. Свирилина. Как правило, это были представители интеллигенции, иногда дворянства, энциклопедически образованные (что подтверждалось двойным-тройным членством в организациях разного профиля), неравнодушные к судьбам Родины люди. Интеллигенцию стоит отметить особо, ведь для «совести нации» общественные организации воплощали чуть ли не единственную законную возможность выражения гражданской позиции, контакта с массами, просвещения народа в духе ценностей западноевропейской цивилизации.

Привлечение к работе творческой элиты, цвета губерний превращало общества в очаги передовой мысли, генерирования идей, накопления знаний, обусловливая доминирование в их деятельности интеллектуального аспекта над организационным (схема А. Д. Степанского) - последний страдал от недоведения до логического завершения весомой доли проектов и планов по «внешним» причинам - скудости кассы, неот-лаженности и молодости обществ как социального института и, конечно, трений с властями, жестко пресекавшими любые «отклонения от регламента».

Непросто строились отношения организаций с административным аппаратом - чиновниками губернаторских канцелярий, местных присутствий «об обществах и союзах», полиции и жандармерии.

В либерализации государственной жизни в 1890-е гг. усматривалось желание истеблишмента не «отпустить» гражданские процессы, а направить в легальное, подцензурное, контролируемое русло, дабы они не обернулись волнениями, угрожающими режиму, компромисс которого, с одной стороны, и оппозиции, с другой, должен был регулироваться исключительно властью. В контексте этой стратегии из центра и с мест детально расписывались полномочия обществ, табуировались малейшие отступления от целей, провозглашенных в уставах. Широкая социальная база организаций, популярность среди населения априорно вызывали у администрации опасение массовых оппозиционных проявлений, - не случайно обществам по определению воспрещалось заниматься политикой, за чем строго надзирали фискальные структуры. И все же, политические мотивы оказались присущи внушительному количеству организаций, тем более там, где костяк состоял из интеллигенции, либо лиц, связанных профессией (во взаимовспомогательной сфере). Характерно, что периоды активизации таких обществ совпадали с моментами классовой напряженности и гражданских коллизий в стране; в организациях находили сочувствие программы различных партий - РСДРП, эсеров, кадетов. На заседаниях и даже на публичных мероприятиях обществ обсуждались события российского масштаба, составлялись петиции протеста в адрес административных учреждений, звучали «левые» лозунги, зачитывались революционные прокламации и «крамольная» художественная литература. Естественно, каждое «нарушение порядка» влекло ответную реакцию властей: имели место закрытия организаций, аресты «неблагонадежных» членов. С успехом разыгрывалась и «козырная карта» в руках администрации - лишение обществ дотаций, подрывавшее материальный фундамент.

Впрочем, время буржуазных реформ вынуждало власти прибегать к тактике не только «кнута», но и «пряника»: опасаясь излишней конфронтации с народом и демонстрируя верность демократическому курсу, видные чиновники, сановные персоны, губернаторские жены входили в правления обществ, избирались председателями, пытались сотрудничать. Бесспорно, часто благие поступки диктовались конъюнктурными соображениями, однако, следует зафиксировать неизвестный дотоле прецедент соприкосновения высшей региональной номенклатуры с массами ( на примерах таких губернаторов, как А. И. Косич в Саратове, М. А.

Газенкампф в Астрахани и др.), сокращения разделявшей их ранее дистанции, и именно через общественные организации.

Легче и конструктивнее, нежели с администрацией, складывался контакт обществ с городскими думами и земствами. Фактором сближения здесь можно считать идентичные роли «кусочков конституции» (по В. И. Ленину), антиподов бюрократических учреждений, хотя «сверху» предполагалось пусть небольшое, но противостояние общественных организаций представительным структурам. Не сработал и вариант уподобления обществ придаткам дум и земств: спектр интересов организаций выглядел гораздо объемнее, чем у самоуправления, во-вторых, в Астраханском крае земств не существовало до 1912 года, а общества функционировали почти с середины XIX века.

В целом же партнерство организаций с представительной властью было тесным и теплым, и прежде всего на ниве народного просвещения, культуры, здравоохранения, социального обеспечения. Общества содействовали думам и земствам в решении важных губернских проблем, самоуправление, в свою очередь, ассигновывало организациям льготные кредиты, безвозмездные субсидии, подыскивало помещения, инвентарь.

Еще раз подчеркнем, что пространный социальный ареал обществ, бессословность, бесцензовость (в отличие от тех же дум и земств), наконец, просто намерения привлекали помощь практически отовсюду: в реестрах жертвователей числились и министерства, и торгово-промышленные предприятия, фирмы и магазины, и другие организации, и конкретные люди - от мелких крестьян до крупных бизнесменов.

В канун XX века на провинциальной арене возникла новая фигура, отождествлявшая капиталистические перемены в стране, - фигура мецената (классический типаж - астраханцы братья А. И. и И. И. Губины). Принадлежавшие в основном к купечеству, меценаты проявляли обеспокоенность будущим России, видели потребность в модернизации государственного организма. В этом ракурсе неудивительно их эффективное сотрудничество с обществами - финансирование многих проектов организаций, материализация идей и замыслов, обреченных без должной протекции на провал.

Говоря о поддержке обществ властями, иными учреждениями, населением, важно заметить и обратную связь, ведь организации помогали и людям, и заведениям губерний не меньше. Помимо покровительства подзащитным, реализации провозглашенных обязательств, общества откликались на текущие вопросы краевой жизни, делегировали членов в комитеты, комиссии, на съезды на уровне города, регионов и Империи. Участие в разработке местных проблем выражалось в консультировании администрации и самоуправления, составлении программ развития секторов экономики, подготовке отраслевых специалистов, создании дочерних структур - от столовых, кормивших бедноту в лихолетье голода, до мастерских, выпускавших нужную губерниям и стране продукцию. Пища, одежда, лекарства высылались пострадавшим в другие города и даже государства.

Об открытости, чувстве реальности, полезности общественных организаций свидетельствует факт запечатления их лучших достижений, вех деятельности, подобно формированию при COEJ1E первой в Европе биологической речной станции или награждению экспонатов АОСО медалями Всемирной Парижской выставки в 1900 году, на скрижалях не только нижневолжской, но и российской истории.

Прочные позиции обществ в системе губернских структур отражает и классификация организаций по сферам приложения.

К группе учреждений, иллюстрировавших хозяйственное и культурное развитие региона, мы отнесли научные, просветительные, здравоохранительные общества и заведения области художественных искусств.

Научные организации объединяли передовые творческие силы Астрахани и Саратова. Возникая не абстрактно и беспредметно, а «на злобу дня», они были чужды абсолютизации теоретической науки, носили прикладной характер. Цель распространения знаний среди населения осуществлялась через подконтрольные структуры - музеи, библиотеки, и публичные мероприятия - лекции, беседы, дискуссии. Полная же «аполитичность» этих организаций объяснялась финансовой зависимостью от властей и непрерывной загруженностью, сосредоточенностью на изысканиях, что, кстати, обусловливало максимальную результативность работы.

В совершенно другой плоскости эволюционировали просветительные общества. Играя роль трибун, с которых интеллигенция пропагандировала в народе прогрессивные взгляды, данные организации стали барометром гражданских процессов, с пристрастием реагировали на события в губерниях и по стране, выказывая несогласие с режимом, и , как следствие, приковывали внимание полиции и жандармов, нередко подвергаясь репрессиям. Впрочем, ипостась поборников справедливости не мешала обществам держаться исконных принципов и учреждать школы и курсы, устраивать народные чтения по многим дисциплинам, выступать с благотворительными проектами.

Заслуга организаций, занимавшихся художественными искусствами, заключалась в том, что им, зачастую образовывавшимся на манер столичных салонов, для досужих удовольствий аристократии, удалось в дальнейшем подняться до вовлечения в орбиту своих интересов масс населения, распахнуть двери подшефных заведений всем сословным категориям, прививая людям высокие духовные ориентиры. Велик вклад культуртрегерских обществ в искоренение ассоциативности понятия «провинциальной культуры» с косностью и индифферентностью, концентрированно выражавшийся в воспитании выдающихся мастеров российского и советского искусства.

Эталоном эффективности и востребованности насущными нуждами региона можно назвать нижневолжские здравоохранительные общественные организации, формировавшиеся из сотрудников медицинской и санитарной областей и функционировавшие на стыке нескольких сфер -собственно здравоохранения, науки, просвещения, благотворительности и т. д. Это обеспечивало тесный контакт с жителями и властями: действия администрации и самоуправления касательно гигиенических мероприятий, профилактики заболеваний подчинялись директивам обществ. Удачно сложилось и партнерство медицинских и санитарных организаций, воплотившееся в координации усилий, двойном членстве, пресечении дублирования.

Добавим, что очень часто личность врача была в обеих губерниях воистину «общественной», из «белых халатов» выходили и ученые, и политики, и предприниматели.

Таким образом, работа организаций перечисленных категорий охватывала приоритетные звенья хозяйственно-культурного комплекса Нижнего Поволжья - экономику, науку, просвещение, здравоохранение, искусство, экранируя реалии и специфику региона.

Едва ли менее солидное место в иерархии краевых структур принадлежало обществам социальной защиты - взаимовспомогательным и благотворительным, взявшим «на откуп» протекцию «недостаточных» слоев губерний.

Организации взаимопомощи, широко зародившиеся, иллюстрируя утверждение капиталистических тенденций, в 1890-е гг. и сменившие на государственной сцене замкнутые корпорации феодальной эпохи, сплачивали профессиональные группы педагогов, фельдшеров, ремесленников, служащих, пролетариата, покровительствуя своим членам в урегулировании отношений и споров с начальством, заботясь о материальном обеспечении семей сотрудников и параллельно претворяя проекты в русле филантропии, просвещения, культуры. Взаимовспомогательные учреждения демократизировали сам институт общественных организаций, существенно раздвинув его социальные рамки. Доказательством этому был мощный кадровый приток в общества взаимопомощи из упраздненных в период революции 1905-07 гг. профсоюзов. Альтернативность опальным тред-юнионам уготовила взаимовспомогательным организациям жесткий контроль со стороны властей, включая карательные санкции. Однако, конфликты с режимом шлифовали опорные качества обществ - оттачивание в подзащитных чувства «локтя», коллективизма и верности «цеховым» интересам, что гипертрофированно проявлялось в участии в съездах и совещаниях организаций взаимопомощи в масштабе России.

По количеству обществ в границах конкретного блока и в Астрахани, и в Саратове лидировали благотворительные учреждения, нравственным оплотом которых была христианская доктрина любви к ближнему. В стремлении опекать обездоленных филантропические организации сумели консолидировать - пусть в разной степени - все группы населения: здесь слились капиталы купечества, инициатива интеллигенции, полномочия самоуправления, авторитет духовенства. Огромным диапазоном отличались и методы работы обществ - от выделения персональных пособий до открытия филиалов, - и везде красной нитью прослеживалось желание не бросить человека в беде, не позволить «опуститься на дно».

Сословная пестрота и присутствие в руководстве представителей власти, несомненно, влияли на «спокойствие» благотворительных организаций в политическом плане, но они с лихвой компенсировали это преуспеванием в реализации программных пунктов, снискав репутацию филантропических центров губерний.

В итоге же, взаимовспомогательные и благотворительные общества выдвигали единую задачу культивирования в подзащитных ощущения себя нормальными гражданами, нужными государству, и были наглядной моделью социальной спайки, примирения и альтруизма.

Стоит в очередной раз подчеркнуть, что принятая нами градация организаций носит некую условность, характеризуясь известной подвижностью, гибкостью. Так, например, просветительные общества занимались наукой, благотворительные - вопросами образования, взаимовспомогательные - филантропией и т. д. и т. п.

Сотрудничество организаций, совместное патронирование проектов, акций цементировались членством энтузиастов губерний в двух и более обществах.

Еще один аргумент в пользу схожести многих организаций - универсальные формы и виды деятельности - создание школ, библиотек, устройство зрелищных мероприятий, публичных лекций, народных чтений и ДР

Строго говоря, эклектичность, полифункциональность, но в разумных пропорциях, не в ущерб основному предназначению, можно считать стержневой чертой обществ, безотносительно к профилю.

На рубеже XIX - XX вв. в Нижнем Поволжье общественные организации были важным звеном в цепи прочих местных институтов. Присущие этим учреждениям мобильность, прикладной характер, небюрократическая природа облегчали решение серьезных губернских проблем, - иногда гораздо быстрее и эффективнее чиновных и даже самоуправленческих структур. Компетенция организаций, впечатляющий спектр методов работы, достижения на благо региона, гуманистический облик, демократичность, широкая гражданская платформа, социальная доступность и надклассовость иллюстрируют их буквальное соответствие понятию, статусу и фактуре «общественных».

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Хаченьян, Артур Львович, 1999 год

1. Архивные материалы. Государственный архив Астраханской области (ГААО).

2. Ф. 32. Астраханский губернский статистический комитет. Оп. 1. Д. 348, 397, 470, 600, 640, 704, 776.

3. Ф. 94. Астраханская городская управа. Оп. 1. Т. 8. - Д. 34653, 35021.

4. Ф. 286. Астраханское губернское жандармское управление. Оп. 1. Д. 582.

5. Оп. 2. Д. 174, 220, 361, 397.

6. Ф. 290. Астраханское городское полицейское управление. Оп. 1.-Т. 2.-Д. 4285.1. Оп. 3. Д. 631.

7. Ф. 480. Астраханская городская дума. Оп. 1. Д. 183.

8. Ф. 542. Астраханское купеческое общество. Оп. 1. Д. 35.

9. Ф. 857. Петровское общество исследователей Астраханского края. Оп. 1. Д. 1, 3.

10. Оп. 2 дополнительная. Д. 5, 8.

11. Ф. 930. Астраханское общество сельского хозяйства. Оп. 1. Д. 1, 2.1. Оп. 3. Д. 1.

12. Государственный архив Саратовской области (ГАСО).

13. Ф. 1. Канцелярия саратовского губернатора.

14. Оп. 1. Т. 2. - Д. 5390, 5456, 5596, 5759, 6362; Т. 3. - Д. 6805, 6964, 7719, 8626, 9159.

15. Ф. 53. Саратовское губернское жандармское управление. Оп. 1.-Д. 6.

16. Ф. 57. Саратовское охранное отделение. Оп. 1. Д. 22.

17. Ф. 59. Саратовское городское полицейское управление. Оп. 1. Д. 671, 1139, 1418, 1473.

18. Ф. 176. Саратовское губернское по делам об обществах и союзах присутствие.1. Оп. 1.-Д. 272.

19. Ф. 558. Саратовское городское фельдшерско-акушерское общество. Оп. 1.-Д. 4.

20. Ф. 562. Правление Саратовского городского общества взаимного вспоможения книгопечатников.1. Оп. 1. Д. 1, 2.

21. Ф. 1191. Саратовское санитарное общество. Оп. 1. -Д. 3.1.. Законодательные и нормативные акты.

22. Гражданское уложение. Проект высочайше утвержденной редакционной комиссии. Кн. 5. Т. 4. СПб., 1899.2. ПСЗ. Т. XXI.-СПб., 1830.

23. Положение о Благотворительном союзе Саратовского православного братства Святого Креста. Саратов, 1872.

24. Устав Астраханского музыкально-драматического общества. Астрахань, 1885.

25. Устав Астраханского общества взаимного вспоможения мастеров и машинистов под названием «Общество машинистов». Астрахань, 1895.

26. Устав Астраханского общества народных университетов. Астрахань, 1912.

27. Устав Астраханского общества пособия бедным римско-католического исповедания при римско-католической церкви. Астрахань, 1912.

28. Устав Астраханского общества садоводства и огородничества. Астрахань, 1893.

29. Устав Астраханского общества трезвости. Астрахань, 1898.

30. Устав Астраханского общества трудовой помощи. Астрахань, 1902.

31. Устав Астраханского художественного кружка. Астрахань, 1896.

32. Устав бухгалтерских курсов Общества вспомоществования торгово-промышленному служебному труду в г. Саратове. Саратов, 1898.

33. Устав Вольского общества для пособия учащимся. Саратов, 1878.

34. Устав Общества астраханских врачей. Астрахань, 1913.

35. Устав Общества взаимного вспомоществования учащим и учившим в начальных народных училищах Саратовской губернии. Саратов, 1899.

36. Устав Общества вспомоществования недостаточным учащимся в саратовских городских училищах. Саратов, 1893.

37. Устав общества вспомоществования нуждающимся учащимся в станичных училищах Астраханского казачьего войска. Астрахань, 1898.

38. Устав Общества вспомоществования торгово-промышленному служебному труду в г. Саратове. Саратов, 1879.

39. Устав Общества по постройке родильного приюта и по устройству яслей для подкидышей в г. Царицыне. Царицын, 1906.

40. Устав общества попечения о нуждающихся ученицах Саратовской Мариинской женской гимназии. Саратов, 1881.

41. Устав Общества пособия бедным 1-го отдела Астраханского казачьего войска. Астрахань, 1899.

42. Устав Общества служащих в Саратовском городском управлении. -Саратов, 1913.

43. Устав общества содействия народному образованию в станицах Астраханского казачьего войска. Астрахань, 1903.

44. Устав Петровского общества исследователей Астраханского края. -Астрахань, 1896.

45. Устав Православного миссионерского общества. СПб., 1870.

46. Устав Саратовского братства Святителя и чудотворца Николая. -Саратов, 1898.

47. Устав Саратовского дома трудолюбия и попечительного о нем общества. Саратов, 1893.

48. Устав Саратовского драматического общества. Саратов, 1883.

49. Устав Саратовского общества вспомоществования недостаточным людям, стремящимся к высшему образованию. Саратов, 1873.

50. Устав Саратовского общества любителей изящных искусств. Саратов, 1889.

51. Устав Саратовского общества любителей пения и музыки «Лира». -Саратов, 1877.

52. Устав Саратовского общества пособия бедным. Саратов, 1898.

53. Устав Саратовского общества сельского хозяйства. Саратов, 1877.

54. Устав Саратовского православного церковного братства Святого Креста. Саратов, 1868.

55. Устав художественных и техническо-рисовальных классов при Астраханском художественном кружке. Астрахань, 1900.

56. I. Документы и издания общественных организаций.

57. Краткие сведения о деятельности Саратовского общества сельского хозяйства за 1909 1910 годы. - Саратов, 1911.

58. Краткий очерк деятельности Астраханского благотворительного общества за первое двадцатипятилетие его существования с 8 гоноября 1869 по 8 е ноября 1894 года. - Астрахань, 1895.

59. Краткий отчет о деятельности Саратовского общества сельского хозяйства за 1911 год. Саратов, 1912.

60. Материалы по истории профессионального движения в России. Сборник 2. М., 1924.

61. О задачах деятельности Петровского общества исследователей Астраханского края. Астрахань, 1892.

62. Общий очерк деятельности «Общества саратовских санитарных врачей» с мая 1886 по январь 1893 г. Саратов, 1893.

63. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1891 год. Астрахань,1892.

64. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1892 год. Астрахань,1893.

65. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1894 год. Астрахань, 1895.

66. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1897 год. Астрахань, 1898.

67. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1900 год. Астрахань,1901.

68. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1901 год. Астрахань,1902.

69. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1910 год. Астрахань, 1911.

70. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1911 год. Астрахань, 1912.

71. Отчет Астраханского епархиального комитета Всероссийского православного миссионерского общества за 1914 год. Астрахань, 1915.

72. Отчет Астраханского епархиального православного Кирилло-Мефодиевского братства за 1905 год. Астрахань, 1906.

73. Отчет Астраханского епархиального православного Кирилло-Мефодиевского братства за 1906 год. Астрахань, 1907.

74. Отчет Астраханского епархиального православного Кирилло-Мефодиевского братства за 1908 год. Астрахань, 1909.

75. Отчет Астраханского епархиального православного Кирилло-Мефодиевского братства за 1910 год. Астрахань, 1911.

76. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов Российского общества Красного Креста за 1892 год. Астрахань, 1893.

77. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов Российского общества Красного Креста за 1893 год. Астрахань, 1896.

78. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов Российского общества Красного Креста за 1895 год. Астрахань, 1896.

79. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов Российского общества Красного Креста за 1897 год. Астрахань, 1898.

80. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов Российского общества Красного Креста за 1900 год. Астрахань, 1901.

81. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов

82. Российского общества Красного Креста за 1903 год. Астрахань, 1904.

83. Отчет Астраханского местного управления и уездных комитетов Российского общества Красного Креста за 1909 год. Астрахань, 1911.

84. Отчет Астраханского общества машинистов с 1 го декабря 1895 г. По 1 - ое декабря 1896 г. - Астрахань, 1897.

85. Отчет Астраханского общества машинистов с 1 го января 1899 года по 1 - е января 1900 года. - Астрахань, 1900.

86. Отчет Астраханского общества машинистов с 1 го января 1903 года по 1 - е января 1904 года. - Астрахань, 1904.

87. Отчет Астраханского общества народного детского дома за время с открытия общества (с 18 октября 1913 г.) по 1 сентября 1914 г. -Астрахань, 1915.

88. Отчет Астраханского общества народных университетов за 19121913 год. Астрахань, 1914.

89. Отчет Астраханского общества народных университетов за 19131914 год. Астрахань, 1915.

90. Отчет Астраханского общества народных университетов за 19141915 год. Астрахань, 1916.

91. Отчет Астраханского общества сельского хозяйства за 1907 год. -Астрахань, 1908.

92. Отчет Астраханского общества сельского хозяйства за 1909 год. -Астрахань, 1911.

93. Отчет Астраханского общества трудовой помощи за 1902/3 год. -Астрахань, 1904.

94. Отчет Астраханского общества трудовой помощи за 1905 год. Астрахань, 1906.

95. Отчет Астраханского общества трудовой помощи за 1907 год. Астрахань, 1908.39