Нравственно-эстетическая концепция Ницше тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.04, кандидат философских наук Левин, Семен Борисович

• Левин, Семен Борисович
• кандидат философских наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат философских наук Левин, Семен Борисович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Философско-эстетическая значимость критики сократизма у Ф. Ницше.

1.1. Ницше о сократизме и греческой трагедии. Концепция культуры.

1.2. Сократ как нравственная проблема.

1.3. Авторитет и повиновение как эстетические категории.

1.4. Эстетическое оправдание мира.

ГЛАВА 2. Аксиологическая интерпретация знания.

2.1. Смерть трагедии и воля к знанию.

2.2. Сократизм как философская терапия.

2.3. Эстетическая концепция знания Ф. Ницше.

2.4. Ницше о кризисе европейской культуры.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Нравственно-эстетическая концепция Ницше»

Философская концепция Ницше, появившаяся на грани XIX и XX веков, популярная в России в начале XX века, а затем искусственно замалчиваемая в течение ряда десятилетий, в настоящее время вновь вызывает интерес.

Морально-эстетическая концепция Ницше трактуется в данном исследовании как последовательно критическая и негативная, но отнюдь не нигилистическая, так как позиция критика - это не позиция нигилиста, хотя они и могут пересекаться. Критика ещё с кантовских времён выполняет в философии и эстетике роль своего рода пролегомен к позитивной точке зрения. В случае баден-ского мыслителя критика оказывается пролегоменами позитивизма и прагматизма.

Существует репутация Ницше - нигилиста, но эта репутация- следствие определенной идеологической тенденции, далекой от объективности оценок. В данной работе, стремящейся к объективности анализа философия Ницше помещается в широкий контекст философских концепций как древних (Сократ), так и современных мыслителей, в частности в контекст лингвистической философии того типа, который мы находим у L.Wittgenstein [132] и R.Rorty [73, 74, 122]. В этой связи мы оперативно используем такие категории, как «лингвистическое сообщество», «речевая деятельность», «речевая ответственность». Особое внимание уделяется в работе эстетической проблематике. Это проблемы культуры и природы в их соотношениях с категориями дионисийского и апол-лонического. Устанавливается различие этих двух категорий; определяется соотношение трагедии и сократизма; уточняется понятие эстетической теодицеи.

Эстетическая концепция знания связана с интерпретацией Ницше М. Фуко [33, 87, 88, 101,]. Этот материал также вовлечён в работу. В работе в свете требований современности, истолкованы такие ключевые стороны ницшевской концепции, ранее игнорируемые исследователями, как эстетическое понятие ответственности (фигурирующее у нас как «отзывчивость»), а также эстетически значимые понятия «авторитета» и «повиновения» в рамках общей ориентации Ницше на сближение, а в пределе - на слияние этики, эстетики и риторики. Традиционно понятия авторитета и повиновения, взятые в контексте ницшевской философии, рассматриваются как этические. Однако, как будет показано далее, понятия авторитета и повиновения могут рассматриваться и как эстетические.

В работе подчёркивается антинигилистическая, критическая направленность творчества Ницше, а также целостность его концепции, до сих пор оспариваемая большинством западных и наших отечественных исследователей.

Начиная от «Происхождения трагедии» (1872) до «Ессе Homo» (1888) взгляды Ницше по многим второстепенным вопросам менялись (например, взгляды на восприятие его работ читателями). Однако общая установка Ницше на жёсткую критику сократизма, унижающего естество своим суждением о слепоте инстинкта, сохранялась на протяжении всего его творчества, что, в частности, характеризует целостность его нравственно-эстетической концепции. В то же время в работе показано и то, что сократизм не имел для Ницше одни лишь негативные коннотации. После смерти трагедии сократизм как её симптом (а не причина) играл и играет на протяжении всей истории человечества весьма позитивную роль, как инспирирующий развитие техне и искусства в его глубочайшем смысле, отражающем исходные (коренные) закономерности жизни.

По мнению Ницше, в постсократовское время функцию сократизма выполняют такие его аналогии, как позитивизм и прагматизм, которые, собственно, и служат положительной программой, основывающейся на ницшевской критике.

Являлся ли сократизм всего лишь симптомом смерти трагической культуры или он стал причиной её уничтожения? В работе отстаивается то мнение, что сократизм - это только симптом, но ни в коем случае не причина смерти трагической культуры. Лишь как симптом смерти трагедии он играл позитивную роль, т.е. роль пролегомен к эстетизму. Именно сократизм с его категорическим отделением эмоций от сознания служит для Ницше признаком и выражением нигилизма. Нигилизм - главный объект критики Ницше, а вовсе не его собственная позиция. Если Ницше иногда акцентирует свою позицию в нигилистических интонациях, то он делает это как актёр, вживаясь в образ нигилиста, чтобы лучше понять его.

Труды Ницше в конце XIX - начале XX в. приобрели громадную популярность в ряде стран Европы, а также и в России. В.Ф.Пустарнаков в своей статье «Был ли Фридрих Ницше «самым русским» из западных философов?» [70], подробно анализируя реакцию русских философов на идеи Ницше и констатируя преимущественно отрицательное к ним отношение, приходит к выводу, что Ницше не может быть признан «самым русским из европейских философов».

Однако очевидно, что среди русских философов начала XX века трудно найти кого-либо, кто не отдал бы дань анализу идей Ницше, и главным образом - его нравственно-эстетической позиции. Идеи Ницше нашли своё отражение в творчестве Л.Шестова, В.Розанова, Д.Мережковского, Н.Бердяева, В.Соловьёва,

B.Преображенского, Н.Михайловского, Н.Фёдорова, Л.Лопатина, Н.Грота,

C.Франка, М.Горького, А.Белого, В.Брюсова, Вяч. Иванова и ряда других философов и литераторов [8, 10, 38, 44, 63, 64, 76, 83, 84,86,95 и др.]. Известно, что А.Белый, будучи в Веймаре, в порыве восхищения идеями философа, целовал надгробие Ницше. Различная оценка взглядов Ницше русскими мыслителями является отражением многообразия философских течений в самой России.

В то же время хорошо известно, что Ницше с молодых лет проявлял большой интерес к русскому искусству и литературе, в частности к творчеству

А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова (С.Левитский [1901] отмечал сходство идеи «сверхчеловека» и образа Демона - цит. Ю.В.Синеокая [77]), И.С.Тургенева, Ф.М.Достоевского. В архиве Ницше сохранился его собственный перевод одного из стихотворений А.С.Пушкина, которое он к тому же положил на музыку (К.М.Азадовский, [1]).

В ближайшем окружении Ницше было много русских аристократов: дети Герцена - Ольга, Наталья, Александр,- пианистка М.Ф.Муханова, княгиня А.Д.Тенишева, князь Л.Д.Урусов (см. Ю.В.Синеокая, [76]). И, наконец, Лу Анд-реас-Саломе, чувство к которой было самым сильным в жизни Ницше, и которая не могла не оказать влияния на его творчество , главным образом на кульминационное его произведение «Так говорил Заратустра». Лу, родившаяся, воспитанная и получившая образование в России, владевшая несколькими европейскими языками (немецкий, французский, английский) стала для немецкого философа и поэта в значительной степени вдохновительницей его произведений. А.Эткинд [98] пишет: «.Не стоит гадать о том, чему учил бы Заратустра, если бы отношения с Лу сложились иначе.».

Лу Саломе писала [2]: «Мы ещё увидим, как он [Ницше] выступит провозвестником новой религии, причём такой, которая будет вербовать в свои апостолы героев.».

Значительная часть русского общества, генетически предрасположенная к героизму, подвигам, служению на благо отечества, с воодушевлением восприняла доминанту ницшевской нравственно-эстетической концепции - идею духовной сверхзадачи человеческой жизни - идею сверхчеловека. Ю.В.Синеокая [76. С. 11] пишет: «Типичным было отношение к философу как создателю нового мировоззрения, талантливому художнику слова, религиозному проповеднику».

Термин «сверхчеловек» переосмыслен Н.Ф.Фёдоровым [83], в частности в «Философии общего дела», где сверхчеловек понимается как победивший «ветхую природу» учёный - технолог. У Ницше сверхчеловек - это человек, в котором одухотворённая природа торжествует. Но общей для обоих мыслителей является героическая окраска термина, понимание сверхчеловека как культурного героя.

Очевидно бесспорное влияние нравственно-эстетических взглядов Ницше на творчество философов, поэтов и писателей серебряного века (А.Блок, А.Белый, Д.Мережковский, М.Горький, А.Ремизов, Ф.Сологуб и др.) [8, 64 и др.].

Можно предположить, что нравственно-эстетические идеи, пришедшие из России, преломились в трудах Ницше и, вернувшись в Россию, засверкали множеством граней в произведениях русских философов, поэтов, писателей. В силу духовной близости русскому искусству они стали предметом многих философских исследований.

Многие современные комментарии посвящены рассмотрению приписываемых Ницше эстетических и, соответственно им, эпистемологических взглядов. В частности, они посвящены ницшевской критике сократизма, соотношению последнего с трагедией, вопросу о первичности того или другого, категориям аполлонического и дионисийского в их соотношении с категориями природа/культура, а также вопросу об эстетической теодицее. А.Игнатов [39], А.Н.Мочкин [54-57], А.А.Гусейнов [19], M.Clark [106, 107], A.Nehamas [115117], R.Schacht [123], J.Wilcox [130], R.Bittner [102], G. Deleuze [108] и др. детально рассматривают ницшевские взгляды на истину и искусство.

Следует отметить, что очень немногое в этих работах сказано о месте эстетических и эпистемологических взглядов Ницше внутри целостного контекста его общей концепции жизни. Однако только в таком широком контексте его творчества в целом мы можем оценить значение ницшевских замечаний о рациональности, сократизме, знании, аполлоническом и дионисийском началах в искусстве. В этом широком контексте оказывается, что цель Ницше - строго артикулировать защищаемые философами взгляды на природу истины и искусства, чтобы тем эффективнее их деконструировать.

Как Кьеркегор [43, 46] и Хайдеггер [89-92, 94], Ницше верил, что эстетическая оценка знания (оценка знания как красоты и невежества как уродства), или, иными словами, осознание эстетической ценности знания, является одной из определяющих черт своего времени, мерой «интеллектуальной совести» эпохи.

Интеллектуальная совесть» может быть определена как уважение к знанию. Наличие интеллектуальной совести характеризуется предпочтением знания невежеству. Об отсутствии таковой говорит благодушное и предпочтительное отношение к невежеству в сочетании с неприязнью и даже с ненавистью к знанию. Отсутствием интеллектуальной совести характеризуется сравнительно недавнее прошлое, как нашей страны, так и фашистской Германии, когда наиболее образованная часть общества, его интеллектуальная элита, подвергалась гонениям и нередко уничтожалась физически. Книги выдающихся мыслителей изымались из библиотек и пылали в кострах. Эти факты недавней истории подчёркивают справедливость основных положений философской концепции Ф. Ницше.

Настаивая на исторически определённом, историчном характере ницшев-ского интереса к проблеме знания, мы следуем Хайдеггеру, который требует признать за Ницше способность сказать нечто важное о современности. Хайдег-геровское подчёркивание того, что он называет «волей к власти как к знанию», означает, помимо прочего, что для Ницше быть современным означает понимать эстетическую ценность знания, как философской категории. Согласно

Хайдеггеру и его интерпретации Ницше, мы не обнаружим смысла современности ни на каких других путях, кроме как исследуя это эстетико-эпистемологическое отношение.

По Сократу, знание прекрасно и способно принести счастье, которому сопутствует красота, эстетичность. Иное отношение к знанию у Шопенгауэра [97]: знание не приносит счастья, и никакая красота ему не сопутствует. Для Ницше, которому ближе взгляды Шопенгауэра, важна в этой полемике сама постановка вопроса об эстетической значимости знания, эстетико-эпистемологическое отношение. Выявление этого аспекта философии Ницше является одним из важных тезисов нашей работы.

Для Ницше современная ему эпоха определяется отсутствием культуры. Ницше даёт объяснение своего понимания «культуры» в «Несвоевременных размышлениях». Говоря об отсутствии культуры, он не говорит, к примеру, об отсутствии музыкальной или интеллектуальной культуры. Ницше не считает, что нам недостаёт культуры в смысле образования или воспитания восприятия изящных предметов. S.Cavell [104, 105] убедительно показывает, что, когда в «Несвоевременных размышлениях» Ницше касается современного состояния культуры, у него нет желания выдвинуть определённые аспекты литературы, музыки или живописи.

В трактовке S.Cavell, «культура» в системе философских взглядов Ф. Ницше не определяется какими-либо ментальными, институциональными, артистическими факторами или какими-либо особыми состояниями цивилизации (по О. Шпенглеру, Н.Я. Данилевскому или П.А. Сорокину). По Ницше, значение термина «культура» одновременно и шире, и спецйальнее. «Культура» означает формы жизни, которые производят смысл, т. е. активные, усложняющиеся, восходящие. Те же формы жизни, которые смысла не производят, согласно Ницше, как подчёркивает S. Cavell, культурой в точном смысле не являются. Таким образом, наша работа находится в русле традиции, отождествляющей культуру и смыслопроизводство. И здесь важен акцент именно на производство смысла, а не на статичный, готовый смысл. Производство - активность, фаллизм, жизнеут-верждение. В искусстве здесь за Ницше следуют такие явления, как конструктивизм в живописи, стиль «Industrial» в современной музыке.

A.White [129] предлагает продуктивную таксономию форм нигилизма, рассматриваемых Ницше в книге «Воля к власти». A.White особо выделяет «совершенный» тип нигилизма. Совершенный нигилист, согласно A.White, - это тот, кто более не ощущает важности и силы наших высших (в кантовском смысле «высшей способности удовольствия») ценностей и идеалов. Нигилизм, ассоциирующийся с безразличием к сообщению о «смерти Бога», может быть отнесён к «совершенному». Эта форма нигилизма заражает тех, кого Ницше называет «последними людьми». Это та форма нигилизма, о которой Ницше предупреждал нас в пятой главке «Генеалогии» - потере способности получать удовольствие от созерцания прекрасного, от общения с высоким искусством, от получения знания.

• Однако Ницше такое безразличие кажется наиболее разумным ответом на смерть Бога. Разговор о смерти Бога есть у Ницше, по сути, разговор об основании суждения и критерии истинности веры в картезианском смысле. Это подмечено Хайдеггером в трактате «Европейский нигилизм» [90].

По мнению Ницше, акцентированному Хайдеггером, если мы верим, что Бог умер, нам невозможно в то же самое время верить, что это событие что-либо означает для нас.

То, что кажется некоторым ницшевской позитивной альтернативой отрицаемой им морали - это в действительности лишь дальнейший ход его диагностирования, как самой философии, так и альтернативных по отношению к ней форм вопрошания. В основании философской интерпретации мира и представления о её случайности лежит сопротивление сообществу. Этот методологический ход, как и сам термин «случайность», вошёл в философский обиход после известных работ R. Rorty, например, его эссе в книге «Contigency, irony and solidarity» [122].

Рорти считает нас ответственными за смыслы, придаваемые миру, артикулируя позицию как раз того нигилиста, «последнего человека», с которой Ницше вступал во взаимодействие. И делает это Рорти вполне сознательно. Его методологический ход заключается в уравнивании Ницше и Витгенштейна (т.е. в педалировании у Ницше лингвистической доминанты его мысли, тематики языковых игр и т.п.) и в переведении ницшевского наследия в план позитивистски-прагматический. Он указывает на аналогии, ранее незамеченные исследователями: «Ницше и Джемс», «Ницше и Дьюи». Таким образом, позиция Рорти является для нас методологическим подспорьем для дальнейших историко-эстетических исследований.

Наконец, вслед за Жилем Делёзом [13, 27 - 32, 108] мы можем провести фундаментальное для ницшевской мысли различие между активностью и реактивностью. В книге «Шопенгауэр как воспитатель» (1874) это различие появляется как оппозиция между индивидуальностью и стадом, между высшим и низшим «я». Жиль Делёз высоко ставил это центральное для Ницше различие, что в высшей степени справедливо. Это различие представляет собой один из важных примеров ницшевского дуализма. Восходящая жизнь, по Ницше, автономна, нисходящая - реактивна.

Актуальность темы. Актуальность темы определяется социокультурной, научной и практической адресностью работы.

Значимость концепции Ницше, устанавливающей идею соответствия этического и эстетического потребностям и характеру своего времени, очевидна на рубеже тысячелетий, времени итогов и прогнозов. В течение почти всего XX века философию Ницше соотносили с идеологией тоталитаризма и, в частности, фашизма. В то же время философия Ницше не имеет с этой идеологией, идеологией человеконенавистничества, ничего общего. Ницше воспевает человека прекрасного, духовно богатого, душевно щедрого, сексуально полноценного. Его философская декларация близка к гуманистическим взглядам А.П.Чехова: «В человеке должно быть всё прекрасно - и лицо, и одежда, и душа, и мысли».

Характерной чертой фашизма был антисемитизм, который был совершенно чужд Ницше - в числе друзей философа было много евреев. В частности, доктор Рэ, с которым Ницше даже некоторое время жил вместе. Тема «Ницше и евреи» подробно раскрыта в книге «Nietzsche and jewisch culture»[l 18] Что касается, собственно, идеологии, то для Ницше, как для перспективиста, чужд фашистский неоконсерватизм, в той же степени, как для Ницше-аристократа неприемлем и фашистский популизм (см. «О пользе и вреде истории для жизни».). Известна некоторая левизна фашистской идеологии и пропаганды, во всяком случае, на уровне дискурса. Фашизм устами своей пропаганды настаивал на собственном демократизме, вообще идея демократии скорее привлекала фашистских идеологов, в отличие от, скажем, концепта «либерализма», заклеймённого ими. Фашизм апеллировал к простому человеку, рабочему по преимуществу. Огромное количество таких черт фашистской идеологии приведено, к примеру, у Райха в книге «Психология масс и фашизм» [71] Следует заметить, что, в отличие от фашистской пропаганды, для Ницше абсолютна чужда идея демократии, так же, как и демонстративное апеллирование к трудящимся массам. Кроме того, фашизму свойственно преклонение перед патриархальной семьей и семейными ценностями. [71] Индивидуалисту Ницше такое преклонение чуждо.

Таким образом, актуальной является реабилитация Ницше в глазах широкой общественности, недостаточно знакомой с самими трудами Ницше и привычно связывающей его философию с идеологией фашизма.

Теоретическая актуальность работы связана с необходимостью прояснения эстетических идей Ницше.

В центре внимания настоящего исследования - возникшая через тысячелетия полемика Ницше с нигилистическими философскими взглядами Сократа, полемика по поводу вечных для человечества проблем бытия, нравственных, этических и, главным образом, эстетических сторон жизни и отражения их в культуре и искусстве.

Ницше в значительной мере солидарен с философской концепцией И.Канта [41, 42], с взглядами кёнигсбергца на метафизику, человеческую природу и просвещение. К метафизике оба мыслителя относятся отрицательно, подходя к ней с критической позиции. Совершенную нравственную человеческую личность оба рассматривают как цель природы и культуры (а ни в коем случае не средство). Оба также принадлежат к глобальному культурно-историческому проекту Просвещения, и, прежде всего в том смысле, что пытаются внедрить в народную культуру общечеловеческий нравственно-эстетический идеал, позаимствованный в сокровищнице древнегреческой традиции. Но есть и различия в их нравственно-эстетических концепциях. Ницше, как и Кант, дуалистичен, однако его дуализм - генетически иной, нежели узкогносеологический дуализм Канта (который Ницше подвергает критике). При этом дуализм добра и зла у Ницше преимущественно приравнивается к дуализму красоты и уродства, а последний, в свою очередь, связан с дуализмом знания и невежества. Выявленная нами у Ницше опосредующая роль языка, лингвистического сообщества, шире - культуры, понятой как лингвистическое сообщество, кристаллизуясь в индивидуальности, позволяет снять дуализм и показать монизм Ницше, понятый как культуроцентризм.

Для Ницше принципиальное значение имеет категория времени («О пользе и вреде истории для жизни»). Полемика Ницше со сторонниками историзма (имеется в виду мнете ряда философов о поступательном развитии духовности по мере исторического развития) делает его философские исследования обострённо современными.

XX век, характеризующийся стремительным развитием электрификации, индустриализации, компьютеризации и т.п., завёл культуру и духовность современного человека в тупик. Продолжающийся безудержный рост технократич-ности современного общества лишает человека его человеческой - духовной -сущности. Осмысление нравственно-эстетической позиции философии Ницше может стать одним из источников возрождения нравственно-эстетических ценностей для культуры и духовной жизни современного человека.

Ницше принято обвинять в нигилизме. Это свойственно как для старых западных исследователей (Биттнер, Ясперс, Т.Манн), так и для отечественных, старых и новых (Л.Толстой, Н.Фёдоров, С.Франк, В.Визгин). Очевидно, однако, что Ницше не был нигилистом. Скорее, напротив, для него свойственна борьба с нигилизмом, и нигилизм, как он его понимал, всегда являлся главным объектом его критики. Упадничество, декаданс, нисходящая воля к жизни и власти, рес-сентимент, мстительный инстинкт стада - именно так характеризовал Ницше проявления нигилизма. Как ранние, так и поздние произведения Ницше богаты антинигилистическим пафосом. Если Ницше и можно назвать нигилистом, то лишь в том смысле, что он стал жертвой того культур-нигилизма, который свил себе гнездо внутри самого его сознания, и с которым, в конце концов, бороться уже не осталось никаких сил. Ницше - жертва нигилизма, может быть, но ни в коем случае не проповедник такового.

В последние годы произведения Ницше неоднократно переиздавались в России [60 - 62 и др.]. Многие глубокие философские работы, посвящённые идеям Ницше, опубликованы в ряде тематических сборников [23, 63, 64, 86, 113,118,119,121].

Однако исследований, специально посвященных нравственно-эстетической концепции Ницше, в отечественной литературе последних лет крайне мало, в основном они рассматривают отдельные стороны этой проблемы [3, 17, 39, 58, 69].

Наша работа в какой-то степени заполняет этот пробел в исследовании темы. Особенно актуальна тема данной работы для России, где существует богатая традиция исследований философских трудов Ницше, и сегодня его наследие вновь вызывает живой интерес.

Практическая значимость данного исследования состоит в обогащении курсов философии, эстетики, культурологии в вузах России.

Цель работы - выявить и проанализировать основные нравственно-эстетические позиции философии Ницше применительно к наиболее актуальным для нашей современности проблемам нравственности и эстетики.

В связи с поставленной целью были определены следующие задачи:

1. - Анализ в эстетической концепции философии Ницше идеи случайности и необходимости существующих и желаемых морально-этических и эстетических норм.

Практический разум ищет независимое основание для суждений о существующем мире. Философия же, по мысли Ницше, выражает глубокий страх перед тем, что актуальная жизнь, её цели, смысл, ценность определяются в соответствии с морально-этическими нормами, выдуманными людьми и навязанными человеческому обществу. Взгляд на мир через призму морально-этических норм и эстетических взглядов, по мнению Ницше, определяет сомнительность критериев оценки жизни, как отдельного индивидуума, так и человеческого сообщества. Отсюда - относительная истинность и часто неверность такой оценки. Единственный достойный внимания критерий для Ницше - это индивидуальный вкус, произвольный отпечаток личной заинтересованной воли, который скорее создаёт заново предмет оценки, нежели воспроизводит объективно наличествующий предмет.

Сомнительные нравственные и в особенности эстетические оценки, по мнению Ницше, вносятся в культуру нигилистической сократической тенденцией. В 1-й главе нашей работы (1.1, 1.2) рассматривается генезис этой тенденции и её критика Ницше.

2. - Одним из важнейших эстетических феноменов, определяющих к тому же развитие человеческого общества, является язык. Отсюда задачей работы является прояснение ницшевской концепции индивидуальности, антагонизма между «индивидуальностью» и «стадом», что связано с проблематикой «речевой ответственности» и «лингвистического сообщества», поднятой в работах основоположников и последователей лингвистической философии, философского течения, развивавшегося в 30-50-х годах XX века. (Введение терминов «речевая ответственность», «лингвистическое сообщество» объясняется выделяемой нами у Ницше концепцией культуры, как поля диалога, беседы, агона, как языковой матрицы, играющей с фантазмом «Другого».) Для Ницше мораль враждебна индивидуальности, о чём он подробно и аргументированно пишет в трактате «По ту сторону добра и зла».

Общепринятая форма морали, с его точки зрения, препятствует самой возможности появления (и проявления) индивидуальности («.Сегодня мораль в Европе - это мораль стада животных.»[ 60. Т. 2. С. 320]).

Ницшевское понятие культуры и индивидуальности как посредника между культурой и природой рассматривается в 1-й главе (1.3, 1.4).

3. - Выясняется, каким образом, согласно Ницше, специфическая форма стадной морали включает в себя сопротивление авторитету знания - логике, науке, высокому интеллекту, сочетающимся с эстетически высокими идеалами. Этой морали свойственно неприятие исторически обусловленной необходимоста воли к знанию. Стадная мораль противится самой возможности эстетической оценки знания и знатока и тем более признанию эстетической ценности знания. Согласно Ницше, борьба с историзмом коррелирует в методологическом плане с генеалогией знания, которая предполагает как раз историческое понимание воли к знанию. (Генеалогия знания, как метод, укоренена в ницшевской концепции первичности эстетического и вторичности этического, поскольку мораль Ницше сводит, в сущности, к категории вкуса.) Эстетическая генеалогия знания исследуется во 2-й главе нашей работы (2.1, 2.2).

4. - Анализ антиномизма ницшевской мысли, телеологически антиистори-цистской, но методологически - генеалогической, а значит - историцистской, признающей исторически обоснованный прогресс в морально-эстетических взглядах и требованиях общества (2.2, 2.3).

5. - Исследование эстетических аспектов смыслопроизводства, речевой деятельности и культуры в ницшевском понимании; выявление свойственного Ницше концептуального эстетизма в отношении знания и процесса познания. Особое внимание при этом уделено произведению Ницше «Весёлая наука». Само название этого произведения является ярким примером понимания Ницше эстетической значимости знания. (2.3, 2.4)

Объект исследования - философия Ницше.

Методология. В работе используется комплексная, системная методология. Основными её составляющими служат герменевтический и лингвистический подходы.

Методологически учитывается антиномизм ницшевской мысли и её внутреннее развитие, но в то же время постулируется её целостность. Вскрывается смысловое ядро ницшевской интенции. Это ядро, с точки зрения автора, - эстетика познания, эстетико-эпистемомологическое отношение.

Поскольку общеметодологическая установка является герменевтической, в данной работе сочтено наилучшим понимать Ницше, исходя из его собственных терминов, т.е. герменевтически в широком смысле. Так, в первой главе комментируются понятия авторитета и повиновения, особенно важные для «Генеалогии морали» и «Утренней зари». Оба термина часто используются самим Ницше. Герменевтический подход исключает интерпретацию как таковую, о чём неоднократно заявляли классики современной герменевтики (М. Хайдеггер [89, 91], Х.Г. Гадамер [15, 16]). Работа ведётся в критически-кантианском русле, в традиции Просвещения. Что касается риторических приёмов и аргументации, то в работе господствует стиль лингвистической философии и деконструкции с ориентацией на Р.Рорти [73, 74, 122].

Ницше - просветитель, прежде всего в том смысле, что, подобно другим титанам немецкого Просвещения, он пытается внедрить в национальную культуру древнегреческий идеал красоты.

Почти непреодолимое влечение интерпретировать Ницттте, свойственное почти всем, писавшим о нём, в силу некоего рефлекторного автоматизма, разумеется, приводит к выпячиванию тех или иных идеологических симулякров, обильно встречающихся в его текстах, и к непременному превращению их в серьёзные философские аргументы. Ведь, по выражению самого Ницше, никакие аргументы не могут искоренить пристрастия философа к аргументам. Выше подчёркнуто, что мы в нашей работе избегаем как-либо интерпретировать Ницше, а стараемся чисто герменевтически вычленить в его творчестве некое рациональное зерно, которое, в сущности, и является его подлинной, аутентичной концепцией, тайной его творческой интуиции. Нам кажется, что полемически заострённая против сократизма риторика и критика морали имеет и позитивный аспект - эстетический. Сущность ницшевской концепции - примат эстетического над этическим и религиозным. Более того, - как этическое, так и религиозное во всей полноте могут быть выражены только в эстетической форме - в форме искусства. Здесь Ницше чужд как Гегелю [18], так и его оппоненту Кьеркегору [43, 46] (и тот, и другой выстраивают триады, для Ницше же первый пункт - это и есть последний, и подниматься от искусства к чему-то высшему не имеет смысла). При этом в понимании эстетического и искусства Ницше идёт против Канта, во всяком случае, их концепции сильно различаются. Во-первых, вкус, по Ницше, не есть нечто всеобщее и необходимое, скорее случайное и индивидуальное. Во-вторых, главное для него в искусстве - не созерцательное удовольствие от прекрасного, но активное переживание катарсической эмоции. И, наконец, если кантовская эстетика, как она артикулирована в «Критике способности суждения», - эстетика зрителя, читателя, потребителя, то Ницше формулирует активную эстетику творца, автора, производителя. Его эстетика - это в то же время и готовый художественный метод.

Для ницшевской эстетики очень важно понятие боли, страдания, которое принято отождествлять с нехваткой, неполнотой (ещё со времён Аристотеля [4]), то есть с пассивным претерпеванием. Ницше, со своей стороны, показывает, что боль, страдание у трагического грека происходят не от смысловой неполноты, не от бессмыслицы и абсурда, но, напротив, от чрезмерной, невыносимой полноты смысла, от его избытка, а, следовательно, боль - состояние активное и утвердительное именно в эстетическом смысле. Здесь - опять разница с эстетикой Канта, садистской эстетикой долженствования, где боль - состояние пассивное, а удовольствие - активное. (Сходство кантианства и садизма отмечалось Клоссовски, Бланшо [52], Делёзом [25], Хоркхаймером и Адорно [93]) У Ницше, в его парадоксальной концепции, - положение обратное. В каком-то смысле он воспевает боль. Так что его концепция - концепция мазохистская. Отсюда и «AMOR FATI» (любовь к судьбе), как квинтэссенцию ницшевского эстетизма, следует понимать не в смысле долженствования (которое есть категория сократическая) - в смысле «страдаю, потому что так должно», но «по ту сторону должного и недолжного» - «страдаю, потому что страдаю». Или даже: «Страдаю, потому что желаю страдать». Такие исследователи, как Алоиз Риль, даже приписывали Ницше культ страдания . Мнение Риля о «культе» вызывало споры. Однако само подчеркивание им важности темы страдания у Ницше (в частности, в его книге «Фридрих Ницше как художник и мыслитель»), с нашей точки зрения, вполне правомерно [82]. С другой стороны, в методологическом плане для нас важна мысль Ж. Делёза о том, что не существует единого садомазохистского комплекса, а существуют отдельные, несовозможные миры садиста и мазохиста [25]. Этот концепт Делёза позволяет отнести Ницше к какому-либо одному из несовозможных миров. Ницше именно мазохист. А это позволяет нам настаивать на монизме его философской концепции.

Вообще отношение Ницше к категориям удовольствия и страдания очень важно для уяснения его нравственно-эстетической концепции. С одной стороны, трагический грек страдает от полноты бытия и смысла, с другой - чрезмерное внимание к проблеме страдания (как и удовольствия - в гедонизме) выдаёт упадок жизненной силы народа и впадение его в декаданс. Внимание к страданию и удовольствию наиболее свойственно слабым, больным, кризисным эпохам, подверженным «метафизической порче». («Преобладание страдания над удовольствием или обратное [гедонизм] - оба эти учения уже сами по себе указуют путь к нигилизму.» - см. «Воля к власти» [59. С. 24].) Важно то, что Ницше решает проблему страдания отличным от сократизма способом. Он вообще не считает личностную рефлексию, предлагаемую Сократом, подлинным лекарством от страдания: по мнению Ницше, она (как и метод майевтики) вообще игнорирует проблему боли и страдания. Решение проблемы страдания, по Ницше, не в личностной рефлексии, но в «самоизобретении» по воле культурной матрицы, в «изобретении» собственного другого и в диалоге с этим другим, в «договоре» с ним. Даже Сократ, теорию которого Ницше не приветствует, по мнению баден-ского мыслителя, добивается успеха только за счёт того, что он очаровывал, то есть, с точки зрения самого Сократа, через эффект эстетический, а значит, периферийный. Этот шут, по мнению Ницше, очаровывал не потому, что он опроверг трагедию, но потому, что сумел заменить трагического героя в сознании греков, став для них привилегированным другим (тем более после принятия им мученической кончины). Даже сократизм (сам отрицающий логику переноса), с точки зрения Ницше, по большому счёту является примером того же переноса. Правой рукой он отбрасывает катарсизм, тогда как левой использует его в полной мере. Культура, будь то трагическая или декадентская, остаётся культурой в той мере, в какой она продолжает создавать «концептуальных персонажей» и играть с ними, как бы «беседовать», утешая рядовых своих носителей соблазном высокого зрелища.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Антинигилистический, критический характер философии Ницше, этиология его критики, в сущности, проистекает из традиции философских взглядов Канта, развиваясь в русле его (Канта) мировоззренческих убеждений. И.Канта во многих отношениях можно считать предшественником Ницше. Философия Ницше вписывается в общегуманистическую, кантовскую традицию критики, в рамки его общетипологической принадлежности к культурному проекту Просвещения.

2. В полемике с Нехамасом по эстетической проблематике выдвигается принципиально другая, более близкая ницшеанской, трактовка концепции катарсиса, аполлонического и дионисийского начал, страдания и смысла. Высказывается положение, что в понимании Ницше страдание и изживание страдания в катарсисе происходит не от бессмысленности существования и гибели героя (такую точку зрения приписывает Ницше Нехамас), но от переизбыточности смысловой насыщенности бытия и избыточной осмысленности гибели героя, как это явлено в трагедии. Именно такая трактовка катарсиса наиболее близка собственно ницшеанской в книге «Происхождение трагедии». Что касается аполлонического и дионисийского начал, то в представляемой работе они не уравниваются с природой и культурой, как это имеет место у Нехамаса, но понимаются уже как внутрикультурные эпифеномены, где дионисийское начало выступает как исторически преходящий образ природы, а аполлоническое - как преходящий образ культуры. Это доказывает, что концепция Ницше является культуроцентричной.

3.Эстетическое у Ництпе выступает как феномен, в то время как этические и моральные категории - как эпифеномены. Эстетическое у Ницше первично. При этом, по нашему мнению, невозможно делить творчество Ницше на сугубо негативный и сугубо позитивный аспекты. Концепция Ницше, при наличии внутреннего развития, едина, и она представляет собой не плоский эстетизм, но пан-эстетизм (в смысле универсальности эстетической оценки).

4.Ницшевский отказ от сократизма не означает, что индивидуальность отрицает участие в коллективе. Индивидуальность, по Ницше, скорее является представителем, посредником коллектива, его медиумом. В сократизме ставится под вопрос авторитет культурного сообщества для молодёжи. Для Ницше осмысленность мира, его авторитетность даётся через преодоление философского сопротивления этой осмысленности. Ницше считает вредным для молодёжи неповиновение авторитетам.

5. Всё творчество Ницше - это полемика с сократизмом, категорическое неприятие разделения духовности на «слепые инстинкты» и «зрячий рассудок». Цельная личность, по Ницше, гармонично сочетает в себе природные и высшие интеллектуальные качества.

Новизна исследования.

1.В работе подчёркивается антинигилистический, критический характер всей философской работы Ницше, причём этиология его критики скорее выводится из традиции Канта, а не противопоставляется таковой, как это принято. Аналогия с Кантом существенна во многих аспектах темы и проводится во всех главах работы. Эта общегуманистическая кантовская традиция отчасти вписывает в себя и Ницше, в рамках его общетипологической принадлежности к культурному проекту Просвещения. Позиция Ницше - не позиция нигилиста, а позиция критика нигилизма. Ницше свойственен критицизм не только в смысле «школы подозрения», к которой принято его относить вместе с Фрейдом и Марксом [14], но и в более старом, философском, смысле, в котором мы говорим о философском критицизме Канта. Такая постановка вопроса была свойственна, в частности, франкфуртской философской школе, например, Адорно и Хоркхай-меру [93], которым не чужд фрейдо-марксизм. Собственно, критицизм Канта тоже направлен против нигилизма. Ведь свой критический метод кенигсберг-ский философ оттачивал в полемике со скептиками, этими «номадами философий», как он их называл, и с догматиками, не желающими принять законные требования разума («Критика чистого разума» [42]. В плане критики нигилизма Ницше принадлежит к той широкой традиции Просвещения, к которой принадлежали такие титаны немецкого духа, как Кант и Лессинг [49]. Вообще позиция критика не есть позиция нигилиста уже потому, что критик горячо заинтересован в вопросах, подвергаемых критическому анализу. Критик в той степени, в какой он подлинен, не безразличен, не циничен и не лицеприятен. Он вовлечён в ситуацию полемики и порой платит за это несоразмерно дорого.

2. Далее, если Р.Рорти в культуртрегерских целях уравнивает взгляды Ницше с позитивизмом и прагматизмом, то в данной работе творчество Ницше не делится на сугубо негативный и сугубо позитивный его аспекты. Относительно моральных аспектов можно согласиться с той точкой зрения, что у Ницше нельзя обнаружить никакой позитивной моральной программы и что цель его деятельности исключительно критически-негативная. В то же время, анализируя эстетические позиции философа, следует обратить внимание, что Ницше (в отличие от Шопенгауэра) считает современность гносео-центричной, и именно с эстетической точки зрения. Знание, с позиций Ницше, красиво и знаток -истинный герой дня. С точки зрения автора диссертации, вполне обосновано мнение Ю.В.Синеокой, которая также считает, что у Ницше отсутствует позитивная морально-этическая программа, и что позитивен он лишь в эстетическом аспекте [77].

3. С приверженностью факту навязываемой сократизмом осмысленности мира согласуется и понимание Ницше соотношения индивидуума и коллектива. Эти термины приписываются антисократовской тенденцией, так как в сократическом диалоге агент сопротивляется тому, о чем естественно думать как о факте членства или участия в культурном сообществе, авторитет которого в сокра-тизме как раз и ставится под вопрос. В данной работе выдвигается следующий I тезйсвыдвигаем следующий тезис: ницшевский отказ от сократизма означает, что для него индивидуальность не есть отрицание участия в коллективе, индивидуальность для него скорее представитель коллектива, посредник, берущий на себя вину коллектива за богоубийство. Индивидуальность - это богоубийца, « самый безобразный человек», этот концептуальный персонаж книги «Так говорил Заратустра», который может быть ассоциирован с Сократом. Для Ницше осмысленность мира, его «авторитетность» даётся через преодоление философского сопротивления им, через преодоление сократизма.

4. В работе подчёркивается, что буквальная трактовка содержания книги Ницше «Происхождение трагедии» предполагает постулирование неизменности ницшевских взглядов на сократизм. По мнению автора данной работы, наряду с сохраняющимся на протяжении всего творчества эстетическим неприятием со-кратизма можно отметить изменение взглядов Ницше по широкому кругу эстетических и эпистемологических вопросов. В свете такого толкования трудов философа важны работы Т. Strong [126-128].

Можно полагать, нет оснований считать, что Ницше готовил позитивную альтернативу сократизму, т.к. философия в принципе не способна выполнить такую работу.

5. Выводы перспективистского характера, модные в современном ницше-ведении, построенные, как правило, на апологетизации понятия «интерпретация», становятся проблематичны, если мы серьёзно отнесёмся к критике сокра-тизма. (А критика понятия «интерпретация» является у Ницше частью критики сократизма, при этом интерпретацию он [Ницше] приравнивает к рефлексии, считая последнюю эстетически неполноценной.) Наконец, такие значимые тексты, как второе эссе «Генеалогии» и центральные пассажи «Весёлой науки» (главы 108-125), на которые до сих пор обращалось мало внимания, оказываются наиболее значимыми для нашего понимания ницшевской концепции жизни. НаЦример, критика английских эмпириков, возведение логических правил к риторическим фигурам, учение о боли как о всеобщем обменном эквиваленте, намеченное в «Генеалогии», а также важное для нас понимание боли как эстетического феномена, чьё центральное место в концепции Ницше как раз и позволяет понять эту концепцию как преимущественно эстетическую.

Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы в курсах истории зарубежной философии, культуры и литературы, а также для построения спец. курса по теме диссертации. Кроме того, работа может способствовать расширению наших представлений о философской концепции Ницше в целом и её нравственно-эстетической составляющей.

В XX веке существует устойчивая традиция интерпретации взглядов Ницше как основы идеологии различных тоталитарных режимов. Данная работа позволяет снять с Ницше обвинение в причастности к идеологии тоталитаризма и в частности фашизма.

Практическая значимость работы заключается также в привлечении общественного внимания к нравственно-эстетической концепции Ницше, в частности к его идее «сверхчеловека», человека, живущего высокими идеалами, руководствующегося в своей жизни принципами истинно человеческой морали и нравственности, ставящего перед собой цели достижения высот науки, искусства, творчества; человека, способного на героические поступки во имя поставленных перед собой высоких целей.

Более свободная циркуляция ницшевских нравственно-эстетических взглядов в среде деятелей культуры, искусства, творческой интеллигенции позволила бы возродить и популяризировать в обществе образ человека, живущего не примитивными интересами, преследующими удовлетворение лишь его естественных потребностей, но способного к богатой духовной жизни, к творчеству, воспитанию эстетически чуткого, отзывчивого, миролюбивого, способного на благородные поступки, независимо мыслящего молодого поколения.

Именно в настоящее время, обесценившее творческий, интеллектуальный труд, возрождение интереса общественности к нравственно-эстетическим взгляда Фридриха Ницше способно позитивно повлиять на ход исторического развития человеческого общества.

Результаты исследования могут быть использованы в научной работе и учебной практике.

Апробация работы. Основные идеи диссертации изложены в 7 статьях (четыре из которых были также озвучены в форме докладов). Диссертация об

27 суждена на аспирантском семинаре, а также на заседании кафедры эстетики и этики РГПУ им. А.И.Герцена 22 сентября 2000 года и 16 ноября 2001 г.

По теме диссертации сделаны доклады на Втором Международном Фило-софско-культурологическом симпозиуме (1-4 июня 1997 г.) в Санкт-Петербургском научном центре РАН; на конференции «Философия пира» (СПбГУ, 29 марта 1999 г.); на научной конференции «Социальное воображение» (СПбГУ, 17 января 2000 г.); на межвузовской конференции «Дарвин и Ницше сквозь призму XX века» (Санкт-Петербургский институт биологии и психологии человека, 7 февраля 2000 г.).

Заключение диссертации по теме «Эстетика», Левин, Семен Борисович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Эстетика Ницше - это эстетика знания, эстетика науки, которую он ставил очень высоко, хотя и подчёркивал происшедшую победу научного метода над наукой. Ницше был привержен науке, но он в гораздо большей степени, нежели Кант, видел всю двусмысленность науки, понятой в духе Просвещения как метасистема знания. Видел он и противоречие между наукой как рефлексией и наукой как системой навыков исследования.

Ницше гораздо дальше, чем Кант, продвинулся в самоосознании просвещенческого проекта и выразил своим творчеством парадоксальную двусмысленность этого проекта, стремящегося освободить человека, но, в конечном счете, развращающего его и создающего почву для неототалитаризма, в том числе -фашизма.

При посредстве утверждения Кантом истины в качестве научной системы мысль удостоверяется в своей ничтожности: ведь наука есть не что иное, как технический навык, столь же далёкий от рефлексии, как и другие виды труда под гнётом системы. Кант интуитивно предвосхитил то, что сознательно удалось осуществить лишь Голливуду: уже в процессе их производства образы предцензуируются сообразно стандартам буржуазного рассудка, в соответствии с которым они затем и должны быть увидены. Согласно Ницше, такое производство является жизнью реактивной, на деле предотвращающей смыслопроиз-водство. Фашизм как политический порядок является лишь частью тотальной позднекапиталистической системы одурманивания масс. И Ницше хорошо почувствовал и раскрыл сущность механизма эстетизации познания, лишающего познание его рефлективных корней и выпячивающего ту его сторону, которая является набором манипулятивных процедур (для трудящихся) - или эстетизо-ванных практик разврата (для нетрудящихся). Ницше выступил как гениальный диагност наступающей эры тоталитарного рационализированного господства, вооружённого эстетизированным систематическим знанием.

Итак, эстетический подход к действительности во всех её проявлениях является коренным принципом ницшевской философии. Эта идея проходит как основная через все разделы данной работы.

Центральным моментом философии Ницше является полемика с сократизмом, отрицание разделения духовности на «слепые инстинкты» и «зрячий рассудок». В духовной личности инстинкты не могут быть слепы.

Квинтэссенцией нравственно-эстетической концепции Ницше является понятие эстетического авторитета. Понятие авторитета коренится в эстетическом подходе к действительности. Сама действительность понимается Ницше также чисто эстетически. Отсюда - ницшевское понятие эстетической ответственности, или отзывчивости.

Способность к восприятию прекрасного и возвышенного эстетически выводится из повиновения эстетическим авторитетам. Эта способность в большой степени связана с умением получать удовольствие от встречи с гармонией, пропорциональностью, симметрией.

Эстетической категорией, с точки зрения Ницше, является знание. Отсюда мы делаем вывод, что эстетика познания является существенным аспектом нравственно-эстетической концепции Ницше.

Критикуя сократизм, Ницше отдаёт предпочтение трагедии, обвиняя Сократа в непонимании таковой. Баденский философ считает, что из-за непонимания трагического Сократ выпадает из этнически присущей ему культуры. И это -по Ницше - пример общего правила. Только понимание трагического делает культуру этнически адекватной. Это мнение Ницше совпадает с точкой зрения Н. Бердяева, Л. Шестова, С. Кьеркегора.

С точки зрения Ницше, Сократ, ставя «идеи» на место инстинктов, унижает человеческую природу, а также и искусство. Разрыв инстинкта и рассудка -это главный грех, лежащий, по Ницше, на совести Сократа.

Трагедия, по Ницше, защищает культуру от заразы сократизма, являясь как бы иммунной системой культурного организма. Сократическое оправдание жизни с позиций знания Ницше считает абсурдным, поскольку жизнь, с его точки зрения, может быть оправдана лишь эстетически. Наибольшей ценностью Ницше считает преданность истине. Ницше стремится защитить жизнь от фальши, направленной против неё под именем философских истин. По Ницше, верить можно лишь в то, что мы считаем истинным, и невозможно верить во что-то, что мы считаем ложным. Вопрос о ценности истины, воли к знанию Ницше связывает с проблемой ценности науки.

Ницше указывает, что в лице Сократа появилась мечта, иллюзия, вера, что мышление, руководимое законом причинности, может проникнуть в глубочайшие бездны бытия и не только познать бытие, но и исправить его.

Отвергая сократизм, Ницше отвергает надежду на то, что знание может «исправить» бытие.

Оценка истины остаётся высокой на протяжении всего творчества Ницше. С этим связано понятие «интеллектуальной совести». Вопрос о вере Ницше связывает с вопросом об истине в картезианском смысле, начто указывает М. Хай-деггер. В то же время Ницше подвергает жёсткой критике философию как дисциплину наряду с так называемыми философскими «истинами».

Центральным пунктом ницшевской нравственно-эстетической концепции является эстетика знания и познания. Причём, по Ницше, повиновение авторитету знания имеет эстетическую природу.

По отношению к концепциям Сократа и Шопенгауэра ницшевская концепция занимает среднюю позицию. Сократ считает знание приносящим счастье и прекрасным, Шопенгауэр - приносящим несчастье и ужасным. Ницше считает, что знание может быть прекрасным, но при условии, что оно авторитетно, что оно является властью, жизнеохранительной ошибкой.

Отвергая сократизм, и отказываясь от надежды «исправить» бытие с помощью знания, Ницше демонстрирует весьма неоднозначное отношение к науке как к систематизированному знанию, что подчёркивали М. Хоркхаймер и Т. Адорно. Ницше считает, что в современную ему эпоху произошла победа научного метода над наукой, и видит негативные последствия такой победы. Знание для Ницше имеет большую эстетическую ценность тогда, когда оно внесистемно.

Эстетическое в философии Ницше является феноменом, этические же и моральные категории философ рассматривает как эпифеномены. По Ницше, эстетическое первично, этическое - вторично. Первичны форма, характер, персона, боль, застывшая в форме маски. Вторичны поведение, поступок, решение и действие. Первичен характер, вторично действие. В этом сходство Ницше с экзистенциализмом (Ж.П. Сартр и др.), в котором бытие первично по отношению к осознанию, навязано как императив.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Левин, Семен Борисович, 2002 год

1. Азадовский К.М. Русские в «Архиве Ницше». //Сб. Ф. Ницше и философия в России. /Отв. ред. - сост. Н.В.Мотрошилова, Ю.В.Синеокая. СПб. Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 109-132.

2. Андреас-Саломе JI.F. Прожитое и пережитое. Воспоминания о некоторых событиях моей жизни. //Иностранная литература. 2001. №2. С. 192.

3. Антипенко З.С. Проблема Сократа у Ницше. //Зарубежнле философское анти-коведение. /Ред. Д.В.Джохадзе. М.: «Наука», 1990. С. 156-163.

4. Аристотель. Метафизика. Собр. соч. в 4-х томах. М.: Изд. «Мысль», 1976. Т. 1.

5. Ахутин А.В. Понятие «Природа» в античности и в Новое время. М.: «Наука», 1998.

6. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: исследования разных лет. М.: Худож. Литер., 1975.

7. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

8. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: «Республика», 1994. С. 157.

9. Бердяев Н А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: «Правда», 1986. Ю.Бердяев Н. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М.: Книга,1991.

10. П.Бердяев Н. Философия неравенства. //В кн. Русское зарубежье: власть и право. Лениздат, 1991.

11. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000 г.

12. Визгин В.П. Ницше глазами Делёза. //Вопросы философии. 1993. №4. С. 4748.

13. Визгин В.П. Философия Ницше в сумерках нашего сегодня. //Сб. Ф.Ницше и философия в России. /Отв. ред. сост. Н.В.Мотрошилова, Ю.В.Синеокая.

14. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 179207.

15. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.

16. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

17. Гайдукова Т. У истоков: Кьеркегор об иронии. Ницше. Трагедия культуры и культура трагедии. СПб, 1995.

18. Гегель Г. Ф. В. Наука логики. //Гегель. Сочинения. М., 1937. Т. 5.

19. Гусейнов А.А. Философия как этика (Опыт интерпретации Ницше). //Сб. Ф.Ницше и философия в России. СПб. Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 159-178.

20. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994

21. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии. М.: Лабиринт, 1994.

22. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: «Наука». «Ювента», 1998.

23. Дарвин и Ницше сквозь призму XX века. Материалы конференции. СПб.: Институт биологии и психологии человека, 2000.

24. Декарт Р. Сочинения. М.: Мысль, 1989. С. 254.

25. Делёз Ж. Представление Захер-Мазоха. //В кн. Захер-Мазох. Венера в мехах. М.: Культура, 1992.

26. Делёз Ж. Тайна Ариадны. //Вопросы философии. 1993. №4. С. 48-54.

27. Делёз Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995.

28. Делёз Ж. Ницше. СПб.: Axioma, 1997.

29. Делёз Ж. Складка. Лейбниц и Барокко. М.: Логос, 1998.

30. ДелёзЖ. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998.

31. Делёз Ж. Платон и Симулякр. //Сб. Интенциональность и текстуальность. Томск.: Изд-во «Водолей», 1998. С. 225-241.

32. Делёз Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? СПб.: Изд-во «Апетейя», 1998.

33. Делёз Ж. Фуко. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998.

34. Джемс У. Психология. М.: «Педагогика», 1991.

35. Де Май П. Аллегория чтения. Екатеринбург, 1999.

36. Долгов К.М. От Киркегора до Камю. М.: «Искусство», 1990.37.3едльмайр X. Искусство и истина. М.: Искусствоведение, 1999.

37. Иванов Вяч. По звёздам. Статьи и афоризмы. СПб. «Оры», 1909. С.59.

38. Игнатов А. Достоевский и Ницше: предчувствие тоталитаризма. //Россия и Германия: Опыт философского диалога. М.: Медиум. 1993, С. 248-280.

39. Камю А. Бунтующий человек. М.: Полит. Лит., 1990. (Миф о Сизифе. Эссе об абсурде).

40. Кант И. Пролегомены ко всякой метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. М.: Прогресс, 1993.

41. Кант И. Критика чистого разума. СПб.: Тайм-аут, 1993.

42. Керкегор С. Повторение. М.: «Лабиринт», 1997.

43. Клюс Э. Ницше в России. Революция морального сознания. (Ницше в русской литературе 1890-1914). СПб.: Академический проект, 1999.

44. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М.: «Наука» (Серия «Памятники философской мысли»), 1993.

45. Кьеркегор С. Или / или. М.: «Арктогея», 1993.

46. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном. М.: Изд-во «Пирамида», 1997.

47. Лаку-Лабарт Ф. Мюсика Фикта. Фигуры Вагнера. М., 1999.

48. Лессинг Г.-Э. Лаокоон или о Границах Живописи и Поэзии. М.:Гос. Изд-во худож. Лит-ры, 1957.

49. Лосев А.Ф. История античной эстетики. М.: Искусство, 1975. Т.2. С. 75.

50. Людвиг Витгенштейн: человек и мыслитель. /Сб. статей под ред. В.Руднева. М.: «Прогресс» «Культура», 1993.

51. Маркиз де Сад и XX век. (Сборник статей). М.: РИК «Культура», 1992.

52. Мотрошилова Н.В. «По ту сторону добра и зла» как философская драма. //Сб. Ф.Ницше и философия в России. /Отв. ред. сост. Н.В.Мотрошилова, Ю.В.Синеокая. СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 221-295.

53. Мочкин А.Н. Вокруг идейной эволюции Ницше. //Вопросы философии. 1978. № 11. С. 136-141.

54. Мочкин А Н. Культ Диониса и его парадигматическая роль в философии Ницше. Постановка проблемы. //Античная философия в интерпретации буржуазных философов. М., 1981. С. 103-117.

55. Мочкин А.Н. Воля к власти как метаполитика и политическая философия Ницше. //Критика немарксистских концепций господства и власти. М., 1987. С. 79-121.

56. Мочкин А.Н. Лабиринт европейской метафизики и волшебная гора эллинизма в интерпретации Ницше. //Зарубежное философское антиковедение. /Отв. ред. Д.В.Джохадзе. М.: «Наука», 1990. С. 146-156.

57. Мошнин В.Ф. Философия культуры Ф.Ницше. //Философия истории: диалог культур. М„ 1989. С. 101-102.

58. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. //Полное собр. соч. М. Московское книгоиздательство, 1910. Т. 9. С. 265, 270.

59. Ницше Ф. Сочинения в двух томах. М.: Изд. «Мысль», 1990.

60. Ницше Ф. Утренняя заря. Мысли о моральных предрассудках. Свердловск.: Изд. «Воля», 1991.

61. Ницше Фр. Избранные произведения в двух томах. М.: Итало-советское изд-во «Сирин», 1991.

62. Ницше и русская религиозная философия. Переводы, исследования, эссе философов серебряного века. (В двух томах). Минск Москва.: Алкиона - При-сцельс, 1996.

63. Ницше: Pro et contra. /Сост., вступит, статья, примеч., библиогр. Ю.В.Синеокой. СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 2001.

64. Парамонов Б. Конец стиля. М. СПб., 1997.

65. Платон. Собр. соч. в 4-х томах. М.: Мысль, 1990. Т.1. Кратил. Пир.

66. Платон. Собр. соч. в 4-х томах. М.: Мысль, 1993. Т. 2. Парменид.

67. Подорога В.A. Erectio. Гео-Логия языка и философствования Мартина Хайдеггера. //В кн. Философия М. Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991. С. 102-120.

68. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. Коммуникативные стратегии в философской культуре.: М.: Наука, 1993.

69. Пустарнаков В.Ф. Был ли когда-нибудь Фридрих Ницше «самым русским» из западных философов? //Сб. Ф.Ницше и философия в России. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 86-108.

70. РайхВ. Психология масс и фашизм. СПб.: Университетская книга, 1997.

71. Розанов В.В. Сочинения. М.: Советская Россия, 1990.

72. Рорти Р. Прагматизм без метода. //Логос (РГУ). 1996. №8. 155-189.

73. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск.: Издательство Новосибирского Университета, 1997. С. 4.

74. Сергеев К., СлининЯ. Природа и разум. Античная парадигма. Л., 1991.

75. Синеокая Ю.В. Восприятие идей Ницше в России: основные этапы, тенденции, значение. //Сб. Ф.Ницше и философия в России. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 7-37.

76. Синеокая Ю.В. Рубеж веков: русская судьба Сверхчеловека Ницше. //Сб. Ф. Ницше и философия в России. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999. С. 58-74.

77. Синеокая Ю.В. Библиография работ о философии Ф.Ницше, вышедших в России с 1892 по 1998 гг. //Сб. Ф. Ницше и философия вРоссии. СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 1999. С 296-309.

78. Соловьёв В. Собр. соч. в 2-х томах. М., 1988.

79. Соловьёв B.C. Философия искусства и литературная критика. М.: «Искусство», 1991.

80. Танатография эроса. Жорж Батай и французская мысль середины XX в. СПб.: «Мифрил», 1994.

81. Троцкий Л. Кое-что о философии «Сверхчеловека» //Сб. Ницше: pro et contra. /Сост., вступ. статья, прим., библиогр. Ю.В.Синеокой. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 2001. С.314-329.

82. Фёдоров Н.Ф. Соч. М., 1982.84.Франк С. Л. Соч. М„ 1990.

83. Фрейд 3. Труды разных лет. Тбилиси.: «Мерани», 1991.

84. Фридрих Ницше и философия в России. Сборник статей. /Отв. ред. Н.В.Мотрошилова, Ю.В.Синеокая. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999.

85. Фуко М. Слова и вещи. СПб.: A-cad, 1994.

86. Фуко М. Рождение клиники. М.: «Смысл», 1998.

87. Хайдеггер М. Исток художественного творения. //Сб. Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ вв. М., 1987.

88. Хайдеггер М. Европейский нигилизм. //Сб. Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 63-176.

89. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993.

90. Хайдеггер М. Вопрос о технике. //В кн. Хайдеггер М. «Время и бытие». М.: Республика, 1993. С. 221-237.

91. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты, М.-СПб.: «Медиум» «Ювента», 1997. С. 110-111, 148.

92. Шварц Т. От Шопенгауэра к Хайдеггеру. М.: «Прогресс», 1964.

93. Шестов J1. Киркегард и экзистенциальная философия. М.: «Прогресс» «Гно-зис», 1992. С. 116.

94. Шестов JL Избр. Соч. М.: Ренессанс, 1993.

95. Шопенгауэр А. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1982.

96. Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России. СПб.: «Издательский дом МЕДУЗА», 1993. С 20.

97. Allen В. Truth in Philosophy. Cambridge.: Harward University Press, 1993.

98. Allen B. Nietzsche's Question: What Good is Truth? // History of Philosophy Quarterly. 1992. № 9. P. 225-240.

99. Allen B. Government in Foucault. //Canadian Journal of Philosophy. 1991. № 21.P. 421-440.

100. Bittner R. Nietzsche's Begriff der Wahrheit. // Nietzche Studien. 1987. № 16. S. 70-90.103\Blondel E. Nietzsche. The Body and Culture. Stanford Univ. Press, 1991.

101. Cavell S. Conditions Handsome and Onhandsome. Chicago.: University of Chicago Press, 1990.

102. Cavell S. The Claim of Reason. Oxford University Press, 1990.

103. Clare M. Nietzsche's Attack on Morality. University of Wisconsin Madison, 1976.

104. Clare M. Nietzsche on Truth and Philosophy. Cambridge, 1990.

105. Deleuze G. Nietzsche and Philosophy. New York.: Columbia University Press, 1983.

106. Devidson D. Mental Events. //Experience and Theory, /ed. L.Foster and J.W. Swanson. Amherst, Massachusets, 1970.

107. Diamond С. Truth: Defenters, Debunkers, Despisers. //Commitment in Reflection, /ed. L.Toker. Hamden.: Garland Press, 1993.

108. Frankfurt H. Identification and Wholeheartedness. //The Importence of What We Care About. Cambridge University Press, 1988. P. 159-176.

109. Havas R. Nietzsche's Genealogy. London, 1993.

110. Hauptwerke der Philosophie Von Kant bis Nietzsche. 1997.

111. Murdoch I. The Sovereignty of Good. New York.: Ark Paperbacks, 1985.

112. Nehamas A. Immanent and Transcendent Perspectivism in Nietzsche. //Nietzsche -Studien. 1983. № 12. 473-490.

113. Nehamas A. Nietzsche: Life as Literature. Cambridge, 1985.

114. Nehamas A. What did Socrates teach and to whom did he teach it? //Review of Metaphysycs. 1992. № 46 (Dec.). P.279-306.

115. Nietzsche and Jewish culture, /ed. by Jacob Golomb. London.: Routledge, 1997.

116. Nietzsche's New Seas. /Ed. by M.A. Gillespie and T.B.Strong. Chicago.: University of Chicago Press, 1988.

117. Nussbaum M. The Fragility of Goodness. Cambridge University Press, 1986.

118. Reading Nietzsche. /Ed. R.Solomon and K.M.Higgins. New York: Oxford Univ. Press, 1988.

119. Rorty R. Contingency, Irony and Solidarity. Cambridge University Press, 1989.

120. Schacht R. Nietszsche. London.: Routleadge and Kegan P., 1983.

121. Silk M.S. and Stern J.P. Nietzsche and Tragedy. Cambridge University Press, 1981.

122. Soli I. Pessimism and The Tragic View of Life: Reconsideration of Nietzsche's «Birth of Tragedy» // Reading Nietzsche. /Ed. R.Solomon and K.M.Higgins. New York: Oxford Univ. Press, 1988. P. 104-131.

123. Strong T. Friedrich Nietzsche and the Politics of Transfiguration. Berkley.: University of California Press, 1975.140

124. Strong Т. Nietzsche's Political Aesthetics. //Nietzsche's New Seas. /Ed.

125. M.A.Cillespie and T.B.Strong. Chicago.: University of Chicago Press, 1988. 128.Strong T.B. Aesthetic Authority and Tradition: Nietzsche and Greeks. //History of Europian Ideas. 1989. № 11. P. 989-1007.

126. White A. Nietzschean Nihilism: A.Typology. //International Studies in Philosophy. 1987. № 19/2. P. 29-44.

127. Wilcox J. Truth and Value in Nietzsche. Ann Arbor.: University of Michigan Press, 1974.

128. Williams B. The Legacy of Greece: A New Appraisal. Oxford.: Clarendorn Press, 1981.

129. Wittgenstein L. Philosophical Investigations. Cambridge, 1967.

130. Young J. Nietzsche's Philosophy of Art. Cambridge.: University Press, 1992.