Мотив в системе автокоммуникации в лирике М.Ю. Лермонтова: Слово, молчание, взгляд тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Брунева, Юлия Анатольевна

• Брунева, Юлия Анатольевна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Брунева, Юлия Анатольевна

Введение

Глава I. Слово о слове в лирике Лермонтова

Глава II. Мотивы молчания и тишины

Глава III. Мотив взгляда и его место в системе автокоммуникации

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мотив в системе автокоммуникации в лирике М.Ю. Лермонтова: Слово, молчание, взгляд»

Проблема данного исследования тесно связана с вопросами изучения специфики лирики. В первой половине 1920-х годов в литературоведении появилось большое количество работ о проблемах контекста и особенностях стихового слова. Это, прежде всего, работы В. В. Виноградова, Б. А. Ларина, Б. В. Томашевского, Ю. Н. Тынянова, JL Я. Гинзбург. В 1970-1990 гг. вышли очень важные для исследователей лирического текста труды Ю. М. Лотмана, Т. И. Сильман, Ю. И. Левина, М. Л. Гаспарова и других.

Практически все названные авторы в области поэтики базируются на таких качествах лирики, которые обозначены Ю. Н. Тыняновым как "теснота и единство стихового ряда"1, поскольку лирическое стихотворение, по сравнению с прозой, занимает меньшее текстовое пространство и, в связи с этим, с большей силой стремится к образованию своего рода единства — стихового, синтаксического, текстового.

Именно "теснота и единство" во много раз усиливают образность лирического слова, делая его своего рода семантическим концентратом, изначально уже содержащим внутри себя систему значений, (в прозе эта система формируется постепенно) и, вместе с тем, приводит к появлению так называемых "колеблющихся признаков", вытесняющих в лирическом контексте основное семантическое содержание слова.

Колеблющиеся признаки, в свою очередь, дают возможность говорить о "динамизации стихового слова", когда слово не просто присутствует в пределах одного лирического текста в одном основном значении, а живёт, меняет свою внутреннюю наполненность, то есть, может проявлять множество различных эмоциональных и семантических оттенков. Ю. Н. Тынянов связывает явление динамизации речи в стихе именно с "повышением семантического в них момента, влекущим за собою все последствия как для семантики отдельных слов, так и для общего сукцессивного их хода".1

Повышенная семантическая и эмоциональная сила лирического слова не возникает вдруг, а, по словам'Л. Я. Гинзбург, "наращивается многовековыми навыками приятия поэзии" . При этом сила лирического слова увеличивается не только за счёт его перехода из одного стихотворения поэта в другое, и не только за счёт его существования в лирических произведениях его предшественников, но и за счёт сознания читателя, которое может объединять те или иные поэтические тексты.

Иными словами, Л. Я. Гинзбург, уделяя большое внимание поэтическим клише, также говорит о том, что Ю. Н. Тынянов назвал "динамизацией стихового слова", связывая её при этом с понятием контекста, имеющим прямое отношение к образованию мотива: "Художественный контекст имеет самые разные объёмы, в том числе далеко выходящие за пределы одного произведения. И целым литературным направлениям, и отдельным поэтическим системам присущи разные типы контекста. Контекст — ключ к прочтению слова; он сужает слово, выдвигая, динамизируя одни его признаки за счёт других, и одновременно расширяя слово, наращивая на него пласты ассоциаций"3.

Наряду с традиционной семантической осложнённостью слова и с "давлением традиции на семантику", обусловленными его функционированием в, пределах различных литературных направлений, в лирике всегда присутствует и то, что Ю. Н. Тынянов, Л. Я. Гинзбург, а затем и Б. А. Ларин выделяют как "семантическую новизну слова"4. Семантическая новизна, как пишет Б. А Ларин, в отличие от традиционной семантики, "даёт не просто двойные, а многорядные (кратные) смысловые эффекты; эти ряды значений не

1 Тынянов Ю. Проблемы стихотворного языка. - М., 1964. - С. 113.

2 Гинзбург Л.Я. О лирике. - М., 1997. - С. 14.

3 Гинзбург Л.Я. О лирике. - М., 1997. - С. 12.

4 Ларин Б. А. Эстетика слова и язык писателя. - Л., 1974. равно отчётливы и не одинаково постоянны"1. Именно это даёт нам возможность говорить об индивидуальных особенностях поэтического стиля того или иного поэта и о его эволюции. Семантическая новизна поэтического слова выводит читателя из общего плана в план личный, индивидуальный, который скорее можно ощутить вместе с единым эмоциональным фоном стихотворения, чем узнать и объяснить.

То, что эмоция часто играет определяющую роль как в создании, так и в понимании лирического стихотворения отмечали, так или иначе, практически все исследователи. Так, Б. В. Томашевский писал, что "стихотворная речь есть речь повышенно эмоциональная. При лирической краткости не может быть смены эмоций. Эмоциональная окраска едина во всём стихотворении и определяет его художественную функцию"2. Очевидно, что "лирическая краткость" определяет не только семантическую концентрированность лирического слова, но и обязательно его эмоциональную, внутреннюю и психическую концентрированность.

Для нашего исследования очень важны вопросы, касающиеся специфики лирики и особенностей лирического слова, поскольку именно слово является микроэлементом лирического мотива. Вместе с тем нас интересует характерная для лирики система автокоммуникации, в рамках которой возникают, развиваются и взаимодействуют мотивы.

Термин "автокоммуникация" впервые появляется в работах Ю. М. ^^ «j

Лотмана, где он первым говорит об особом сообщении "Я-Я", когда лирическая "информация" перемещается не в пространстве, от одного собеседника к другому, а во времени, не покидая границ сознания одного индивида, хотя порой принципиально меняя своё внутреннее значение и звучание.

1 Ларин Б. А. Эстетика слова и язык писателя. - Л., 1974. - С. 66.

2 Томашевский Б. Теория литературы. - Л., 1925. - С. 184.

3 Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи. -Таллинн, 1992. Т. 1. - С. 77.

Автокоммуникативность лирики прежде всего выражается, как пишет Т. И. Сильман, в стремлении лирического "я" или лирического центра стихотворения "каждый раз после изображения тех или иных фактов или явлений возвращаться к "себе", то есть к "теперь", к "здесь", к своему собственному "я", к однажды намеченной им для данного стихотворения точке отчёта"1. Поэтому совершенно оправдан тот факт, что лирическим событием становится не всякое явление внешнего мира, а избранное явление внутренней душевной жизни поэта, вовлечённое им в центр особого лирического пространства.

О лирической коммуникации как об автокоммуникации говорит Ю. И. Левин, причём он говорит о возникновении автокоммуникации и у читателя, о так называемом присвоении'. "Основные действующие лица лирического коммуникативного акта это автор, осуществляющий автокоммуникацию и одновременно отправляющий сообщение «провиденциальным собеседникам», в принципе - любому человеку, и эти, последние, принимающие сообщение и, поскольку оно ими «присвоено», уподобляющиеся автору, т. е., в свою очередь осуществляющие автокоммуникацию и, быть может, отправляющие сообщение другим адресатам (и т. д. ad infinitum)"2.

Лирическое "я" в определённый момент сливается с фигурой читателя, поскольку поскольку при всей его уникальности всегда "тяготеет к максимальной повторяемости на устах и в душах тысяч и тысяч людей"3. Для такого "слияния" читателю прежде всего необходимо настроиться на внутренний эмоциональный тон, транслируемый стихотворением, а также правильно уловить и раскодировать систему внутритекстовых автокоммуникативных связей, что и является одной из главных задач нашего исследования.

Автокоммуникативность, являясь основополагающим свойством лирической поэтики вообще, особым образом проявляет себя в романтической

1 Сильман Т.И. Заметки о лирике. - Л., 1977. - С. 9.

2 Левин Ю. И. Заметки о лирике // Новое литературное обозрение. 1994. №8. - С. 69.

3 Там же. - С. 62. лирике, где, по словам В. И. Тюпы, "субъект уединённого сознания вступает в коммуникацию с кем-либо лишь затем, чтобы актуализировать свою альтернативность этому Другому"1, что в полной мере присутствует в лирике Лермонтова. Автокоммуникативность именно как отличительную черту романтической лирики выделяет и С. В. Сысоев, анализируя романтическую лирику Пушкина: "В начале 1820-х годов, с формированием романтической эстетики, появляются стихотворения с новым типом коммуникативного контура. В коммуникативной системе возникает двуфункциональная коммуникативная инстанция, предназначенная и для порождения высказывания, и для его восприятия? Коммуникативная система начинает строиться на принципе автокоммуникации"3.

Другая не менее важная теоретическая проблема нашего исследования - это вопрос о роли мотива в системе автокоммуникации и о специфике лирического мотива.

Проблема мотива возникла в отечественном литературоведении в русле исторической поэтики прежде всего как проблема повествовательного мотива. Такие исследователи, как А. Н. Веселовский, А. Л. Бем, О. М. Фрейденберг, А. И. Белецкий, В. Б. Томашевский, В. Я. Пропп, Е. М. Мелетинский, Б. М. Гаспаров, А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов, Ю. В. Шатин, В. И. Тюпа, И. В. Силантьев дали развитие различным теориям повествовательного мотива, выделили важнейшие функциональные, эстетические, семантические и структурообразующие признаки мотива.

При этом ещё в самом начале учеными были названы некоторые устойчивые свойства, кои вполне можно отнести и к повествовательному, и к лирическому мотиву. Так, и тот, и другой совершенно оправданно

1 Тюпа В.И. Бахтин как парадигма мышления // Дискурс. №1. - Новосибирск, 1996. - С. 18.

2 Курсив наш. — Ю. Б.

3 Сысоев С. В. Коммуникативная структура романтической лирики А. С. Пушкина начала 1820-х годов // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1998. №5. - С. 9. исследователи определяют как повторяющийся элемент художественного текста и как конкретную, воплощённую в слове единицу.

Существенное же отличие кроется в наличии у повествовательного мотива принципа предикативности, на который указывает И. В. Силантьев в работе "Мотив в системе художественного повествования", соотнося ядро мотива с моментом действия, с функцией и говоря о "вариативных фабульных семах"1, которые образуют семантическую оболочку мотива, его периферию. Что касается лирического мотива, то он в большей степени может быть связан не только с предикатом, но и с любой другой лексической единицей. Ею может являться как одно слово, номинация (в нашем случае это слово, молчание и взгляд), так и словосочетания, дающие возможность выделить внутри самого мотива его семантические разновидности. Так, например, мы выделяем мотив взгляда у Лермонтова, разделяя его на мотив взгляда связующего и взгляда ограждающего.

Особенности лирического мотива обусловлены, прежде всего, как мы уже сказали выше, особым статусом лирического слова. Однако, несмотря на то, что лирическое слово потенциально несёт в себе своего рода культурные и семантические слои тех текстовых единств, в которых оно употреблялось раньше, текстового пространства одного лирического стихотворения всё равно очень часто будет явно недостаточно для возникновения и полного развития в нём мотива как некого регулярно повторяющегося элемента.

Возможно, поэтому с самого начала к лирическому мотиву был сформирован подход как к теме стихотворения, и далее - как к сквозной теме творчества того или иного поэта. Этот подход поддерживается, в частности, такими исследователями, как А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов, которые считают, что "рассмотрение проблемы поэтического мира лучше начать с постоянных тем, а затем остановиться на возможных случаях постоянства в

1 Силантьев И. В. Мотив в системе художественного повествования. Проблемы теории и анализа. -Новосибирск, 2001. - С. 41. процессе приближения от темы к тексту"1. При таком подходе мотивами часто называют "характерные для поэта лирические темы или комплекс чувств или переживаний, независимо от того, находили ли они соответствующее выражение в какой-либо устойчивой словесной формуле"2.

Отойти от этого подхода исследователи пытаются при составлении раздела "Мотивы" в Лермонтовской энциклопедии, где Л. М. Щемелёва с самого начала отмечает, что в основе каждой статьи о том или ином мотиве "лежит проходящий через всю лирику устойчивый словообраз, закреплённый самим поэтом как идеологически акцентированное ключевое слово"3. Опираясь прежде всего на словообраз, закреплённый в словесной форме, будем выстраивать своё исследование и мы.

Тема имеет общее название, но изнутри раскрывается разными поэтами по-разному. Так появляются многочисленные варианты и оттенки в русле одного тематического направления. В. Н. Топоров в работе "Младой певец и быстротечное время (К истории одного образа в русской поэзии первой трети XIX века)" писал о том, что в русской поэзии начала XIX в. всегда было "ядро образа, функционально равноценного микромотиву (или, точнее, серии весьма сходных микромотивов, соответствующих единой схеме)"4. К исходным микромотивам, по словам исследователя, всегда примыкали другие, менее обязательные. И, таким образом, в конце концов, возникала разного рода упорядоченность элементов в структуре мотива, имеющего единое семантическое ядро, причём мотив этот возникал сразу у ряда поэтов 1830-х 1840-х годов, таких как, например, Рылеев, Грибоедов, Пушкин, Лермонтов.

Многие исследователи начинают анализ стихотворения с того, что пытаются определить и назвать основные тематические направления в

1 Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К понятиям "тема" и "поэтический мир" // Труды по знаковым системам VII. Вып.365. -Тарту, 1975. - С. 161.

2 Щемелёва Л. M. Мотивы поэзии Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. - М., 1981. - С.291.

3 Там же. - С.291.

4 Топоров В. Н. Младой певец и быстротечное время (К истории одного образа в русской поэзии первой трети XIX века) // Russia Poeties. Columbus, 1983. - С. 417-419. творчестве поэта вообще, а затем показать их воплощение в конкретном произведении. Мы в данной работе, признавая интертекстуальность одним из важных свойств лирического мотива, с одной стороны, делаем акцент на конкретных лексических единицах, и, таким образом, ограничиваем себя жёсткими рамками, с другой раздвигаем границы, рассматривая лирический мотив как явление широкого контекстуального поля, включающего в себя, помимо лирики Лермонтова, произведения других русских поэтов 20-30-х годов XIX века.

Помимо интертекстуальности лирический мотив отмечен и другими специфическими признаками. Так, Ю. В. Шатин разграничивает лирический и повествовательный мотивы с точки зрения парадигматики и синтагматики: "Действительно, повествовательный мотив, обнаруживая богатые потенции синтаксических связей, семантически гораздо беднее лирического мотива. Как правило, художественные значения в повествовательных текстах возникают на границах пересечения мотивов. Не отрицая подобного пути и для лирики, следует заметить, что лирический мотив уже в своей отдельности содержит указания на многие черты целостности <.>. Лирический мотив преимущественно парадигматичен, повествовательный — синтагматичен. Лирический мотив требует описания в терминах философии имени, описание повествовательного возможно в терминах философии предиката. Такая тесная и органическая связь лирического мотива с теорией имени позволяет рассматривать его как клеточку, в которой генетически как бы запрограммированы основные координаты целостного мира, в частности, и показатели художественного времени и пространства"1. Как мы уже говорили выше, слову свойственна особая культурно-семантическая память, оно как бы содержит в себе отражение всех тех текстов, в которых функционировало ранее. Поэтому, рассматривая мотив, основным элементом которого всегда будет являться та или иная лексическая единица, нельзя не учитывать "память

1 Шатин Ю. В. Художественная целостность и жанрообразовательные процессы. — Новосибирск, 1991. — С. 6061. слова", то есть, лирический мотив, действительно, в большой мере парадигматичен. С другой стороны, лирический мотив, как и лирическое слово не существует вне процесса динамизации, своего внутреннего преобразования, которое невозможно без контекста. И, чем шире контекст, тем глубже динамизация. Это значит, что к лирическому мотиву также оправдан синтагматический подход, но не в пределах одного лирического текста, а в пределах широкого лирического дискурса. В данном случае таким дискурсом для нас является лирика Лермонтова.

В той же работе Ю. В. Шатин, определяя лирический мотив, пишет, что под ним следует понимать "простейшую семантическую единицу, обусловливающую единство лирической ситуации. Формальным выражением лирического мотива является относительно законченное речевое высказывание, имеющее свой значимый центр и заключающее некоторое представление о дальнейшем развитии лирической ситуации"1. Таким образом, в данном случае ключевой оказывается связь лирического мотива с лирической ситуацией, а именно семантическая взаимообусловленность двух этих явлений. И это действительно так. Всегда существуют некоторые закономерности соотношения тех или иных мотивов с определённой лирической ситуацией. Например, мотивы слова, молчания и взгляда у Лермонтова так или иначе связаны с ситуацией непонимания, одиночества и отверженности лирического героя в реальном мире, а также внутреннего сосредоточения, закрытости и напряжённости в личном метафизическом пространстве.

По точному замечанию Т. И. Сильман, в лирическом стихотворении "глубина и искренность эмоций предопределяют строгость отбора эмпирического жизненного материала", и в силу этого "в стихотворение попадает лишь то, без чего субъекту абсолютно нельзя было обойтись" . Такая "строгость отбора" приводит к тому, что в лирическом стихотворении будут

1 Там же. - С. 97-98.

2 Сильман Т.И. Заметки о лирике. - Л., 1977. - С. 32. повторяться и варьироваться несколько поэтических реалий, наиболее важных для воссоздания определенной, выбранной поэтом, лирической ситуации.

Мы в данной работе сосредоточились на изучении конкретных поэтических реалий лирики Лермонтова - на слове, молчании, взгляде и на связанной с ними лирической ситуации. И, в зависимости от того, как именно лирическая ситуация воплощается в тексте, какие детали в нём актуализируются и выходят на первый план, будут возникать различные варианты названных мотивов. Известно, что "в прозе мотив более жёстко структурирован и скован сюжетными рамками, в лирике же в большей степени возможно присутствие и сосуществование так называемых "инвариантов""1, или, говоря иначе, инварианты — устойчивые семантические элементы лирического текста, вступая в различные взаимодействия друг с другом, в совокупности порождают новые разновидности лирического мотива. Кроме того, лирическая ситуация часто развёрнута в лирическом тексте не во всей полноте, не со всеми возможными оговорками и деталями, а лишь одной, актуальной в конкретном случае линией и, поэтому допускает определённую ассоциативную вариативность.

Лирический мотив во многом организует и выстраивает систему, предполагающую определённые внешние и внутренние соотношения поэтических реалий в рамках лирического дискурса, когда одна реалия может быть связана с кардинально противоположными частями единого целого, так слово может быть убийственным и живительным.

Мы выделяем в лирике Лермонтова варианты мотива слова, такие, как слово о речи и слово о звуке, варианты мотива молчания, такие, как безмолвие и немота и варианты мотива взгляда — взгляд связующий и взгляд ограждающий.

С другой стороны, нам важна связь мотива и автокоммуникации, вернее даже его функционирование внутри системы автокоммуникации, где, на наш

1 Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К описанию смысла связного текста. Вып. 76. - М., 1976. - С. 3. взгляд, он тоже будет являться своего рода центром, точкой отсчёта субъективного внутреннего пространства.

Поскольку лирический мотив, как мы сказали, - это воплощённая в слове единица, для нас очень важна проблема рождения и функционирования поэтических формул, которую выделяет Л. Я. Гинзбург, указывая на важность поэтической традиции, некой поэтической общности и поэтического сознания, породившего определённые, ставшие ключевыми в культуре того или иного времени слова.

Именно через освоение и преобразование таких "всеобщих" поэтических формул ранний Лермонтов пришел к более позднему, более зрелому этапу своего творчества. Е. Г. Эткинд пишет, что "у Лермонтова, как правило, можно видеть собственное осмысление излюбленных им слов, раскрывающихся читателю не в одном каком-нибудь стихотворении, а в контексте, который можно назвать «контекст "Лермонтов"»

Мотивы слова, молчания, взгляда тоже, как и большинство других мотивов, ведут свое начало от поэтических формул, наработанных до Лермонтова Жуковским, ранним Пушкиным, Батюшковым, Вяземским, и утвердившихся как поэтические клише в творчестве поэтов второго — третьего плана: В. И. Панаева, В. Н. Григорьева, В. Г. Теплякова, С. Е. Раича, Д. П. Ознобишина, А. Н. Муравьёва, С. П. Шевырева, Л. А. Якубовича, А. И. Подолинского, Н. В. Кукольника и многих других. Однако, в творчестве Лермонтова эти формулы приобретают художественную новизну.

Мы, вслед за Б. М. Эйхенбаумом, Д. Е. Максимовым, Ю. Манном, Л. Я. Гинзбург, В. Э. Вацуро и многими другими, выделяем два этапа творчества Лермонтова: ранний этап (1828-1836), когда происходит отбор и освоение готовых романтических формул, и более поздний (1837-1841), когда поэт предстаёт с уже сложившейся творческой установкой и сформированным, имеющим чёткие лермонтовские черты стилем.

Исторически сложилось так, что при исследовании мотивов лирики Лермонтова, как и лирики других поэтов, в большинстве случаев изучались скорее именно общие темы, нежели мотивы.

Именно так начал писать о мотивах у Лермонтова В. Г. Белинский, а за ним другие исследователи, такие, как В. М. Фишер, Б. М. Эйхенбаум, У. Р. Фохт. Даже М. Ю. Лотман, анализируя лирику Лермонтова, выделяет всего три общие группы: гражданские стихотворения, фольклорные и личные, и, в связи с этим, намечает разные направления лирики, разные сочетания подтем, поэтических формул.

Другой литературовед - Б. М. Эйхенбаум, даёт более обширный и подробный список тем, которые достаточно близки к нашему пониманию мотива. Это тема Наполеона, тема героизма, тема разочарования и презрения к современности, тема родины, тема изгнания и гибели, тема искусства и назначения поэта, тема толпы и многие другие. При этом исследователь считает важным фактором лермонтовской лирики проявление так называемого "единства сознания" лирического героя, когда поэт в разных стихотворениях постоянно, годами возвращается к одной и той же важной для него теме. Именно такими актуальными для Лермонтова темами являются вышеперечисленные.

Говоря о соотношении традиций и новизны в поэтическом стиле Лермонтова, Л. Я. Гинзбург выделяет тот же ряд тем, в рамках темы работая со словом и стилем Лермонтова. Она обращает особое внимание на то, что именно Лермонтов снял существовавшее до середины 1830-х годов противопоставление между элегическими и одическими мотивами: "Лермонтов показал, что можно в одном и том же стихотворении говорить «об самом себе», «об своих скорбях и' наслаждениях» и в то же время метать перуны в «сопостатов». Более того — что оба эти момента могут находиться в неразрывной связи и определять друг друга"1.

В. Э. Вацуро, пишет о так называемых "основных мотивах", сквозных для ранней лирики Лермонтова, и, вместе с этим, тоже, как и Л. Я. Гинзбург, работает со словесными формулами, являющимися главным структурообразующим элементом для мотива. В. Э. Вацуро рассматривает тот или иной мотив в первую очередь в контексте литературной среды, в которой находился юный Лермонтов и на которую он ориентировался, живя в Московском университетском благородном пансионе. Например, именно там у него впервые появляются такие универсальные общекультурные темы, как "античная тема " или "античные мотивы которые есть и у других питомцев Благородного пансиона, скажем, у И. Грузинова и Н. Н. Колачевского.

Чаще других исследователи (Т. М. Николаева, С. Ломинадзе, Э. Найдич, Е. Г. Эткинд) обращались к мотиву слова у Лермонтова, поскольку он соотнесён с ключевой темой поэта и поэзии и задаётся такими известными произведениями Лермонтова, как "Не верь себе", "Поэт", "Журналист, читатель и писатель". Кроме того, со словом соотносят важный для романтизма мотив звука, противопоставляя ему мотив речи. Например, Е. Г. Эткинд справедливо отмечает, анализируя стихотворение "Не верь себе", что "звуки — живые и естественные, тогда как речь, и, в частности, речь стиховая, искусственна; стих размеренный, слово ледяное — это обо всяком стихе, о любом из человеческих языков."1

Анализируя стихотворение "Есть речи - значенье.", С. В. Ломинадзе сравнивает его с ранними стихотворениями "Звуки" и "Ангел", в которых тоже присутствует мотив звука и говорит о тесной взаимосвязи данных стихотворений, об одинаковой природе описываемого в них звука.

Видит соотношение между стихотворением "Есть речи — значенье." и другими стихотворениями Лермонтова Т. М. Николаева, когда говорит о звуках и словах, чаще всего имеющих человеческое начало, то есть связываемых Лермонтовым с совершенно конкретным субъектом, с его голосом, с его речью.

1 Эткинд Е.Г. Внутренний человек и внешняя речь. - M., 1998. - С. 84.

С "человеческим началом", а именно, с фигурой П. Бартеневой, сопрягает стихотворения, где есть звук человеческого голоса, звук песни, звук речи, Э. Э. Найдич.

Другие два мотива (молчания и взгляда) были менее изучены исследователями творчества Лермонтова, гораздо большее внимание уделявшими вопросам соотношения жизни и творчества поэта, проблеме личности лирического героя у Лермонтова, этико-философскому содержанию его стихотворений и их ближайших литературных источников.

Так или иначе проблему мотива в лирике Лермонтова вообще затрагивали такие исследователи, как Э. Г. Эйхенбаум, М. Ю. Лотман, Э. Г. Гериггейн, Л. Я. Гинзбург, И. Н. Розанов, В. Э. Вацуро, У. Р. Фохт, Д. Е. Максимов, С. Ломинадзе, В. Асмус, К. Н. Григорьян, Л. А. Ходанен, Т. Т. Уразаева и некоторые другие.

Актуальность исследования

Актуальность нашего исследования прежде всего определяется тем, что ] мотивы слова, молчания, взгляда, отчётливо репрезентированные в лирике J Лермонтова, на данный момент остаются слабо изученными.

Кроме того, проблема функционирования мотива в системе ! автокоммуникации не рассматривалась применительно к лирике Лермонтова. Между тем, автокоммуникативность, являясь основополагающим свойством лирической поэтики, более глубоко проявляет себя в романтической лирике, где центральную роль играет не просто лирический герой со свободной парадигмой заданных свойств, а "субъект уединённого сознания"^ В системе автокоммуникации мотив представляет собой неоднократно воспроизводимое текстовое выражение некого важного звена лиро- и самосознания лирического героя; сознания-переживания, в котором мотив рождается и в котором он, воплотившись в слове, возвращается.

Объект исследования

Объектом исследования стала лирика Лермонтова, как ранняя, так и поздняя. Мы, вслед за Б. М. Эйхенбаумом, Д. Е. Максимовым, Ю. Манном, Л. Я. Гинзбург, В. Э. Вацуро и многими другими, выделяем два этапа творчества Лермонтова: ранний этап (1828-1836), когда происходит отбор и освоение романтических формул, и более поздний (1837-1841), когда поэт предстаёт с уже сложившейся творческой установкой и сформированным, имеющим чёткие лермонтовские черты стилем.

Предмет исследования

Предметом исследования являются мотивы слова, молчания и взгляда в системе автокоммуникации в лирике Лермонтова.

Цель работы

Цель работы — рассмотреть формирование и развитие мотивов слова, молчания и взгляда в лирике Лермонтова в их соотношении с системой поэтической автокоммуникации, а также взаимодействие данных мотивов с другими лирическими мотивами, соприкасающимися в пределах мотивного тезаурса.

Задачи исследования

Поставленная цель обуславливает необходимость решения следующих задач: исследовать структуру и развитие в лирике Лермонтова мотива слова и синонимичных ему мотивов звука, речи;

- проанализировать динамику формирования функционально-семантических разновидностей мотива молчания и семантически родственной ему категории мотива тишины в системе автокоммуникации лирики Лермонтова;

- изучить мотив взгляда, определить его место в структуре общего лирического контекста с точки зрения его автокоммуникативной функции;

- выявить взаимодействие мотивов слова, молчания и взгляда с другими близкими им мотивами.

Методика исследования

Исследование ориентировано на методы, сложившиеся в рамках исторической поэтики и, в частности, мотивного анализа, а также на подходы, утвердившиеся в коммуникативной эстетике, в том её специфическом звене, которое связано с лирикой и системой автокоммуникации.

Методологическая база

Методологическая база исследования представлена работами по изучению лирического мотива и теории автокоммуникации, созданных Ю. М. Лотманом, Ю. Н. Тыняновым, Б. М. Эйхенбаумом, Л. Я. Гинзбург, В. Э. Вацуро.

Положения, выносимые на защиту

1. Мотив слова о слове и его варианты (мотив слова о звуке, мотив слова о речи) представлены в лирике Лермонтова таким образом, что описываемое поэтом слово, звук или речь функционируют в пределах личного метафизического пространства, являясь Действием в себе. is

2. Личное автокоммуникативное пространство выполняет функцию закрытого поля, полностью определяя эмоционально-семантический статус находящегося внутри себя Слова, делает его уникальным и актуализирует для героя субъективную реальность, которая становится первостепенной по отношению к реальности всеобщей, объективной.

3. Специфика пространства в лирике Лермонтова связана не только с мотивом молчания (в частности, с такими его разновидностями, как молчание внешнее и молчание внутреннее), но и с особым закрытым метафизическим пространством молчания.

4. Мотив тишины является самостоятельным и автономным по отношению к мотиву молчания, уравновешивая напряжённое и разрушительное молчание; он в коммуникативной эстетике Лермонтова может являться категорией как внешней, так и внутренней.

5. Мотив взгляда и вмдения представлен в лирике Лермонтова как мотив взгляда ограждающего, порождающего то, что можно назвать внутренним видением, и мотив взгляда связующего, потенциально представленного как некий невербальный знак, функционирующий внутри сознания лирического героя, и создающий иллюзию коммуникации.

Научная новизна

Научная новизна исследования заключается в том, что оно проводится в рамках автокоммуникативного анализа мотивов слова, молчания и взгляда в лирике Лермонтова, которые ранее были мало изучены исследователями; при этом сделан акцент на лексической природе мотивов, связанной с конкретными лексическими единицами — слово, молчание, взгляд.

В работе впервые так подробно и именно в таком соотношении рассматриваются данные мотивы; также впервые относительно к лирике Лермонтова применяется автокоммуникативный подход.

Теоретическая значимость работы

Выделены и описаны в системе автокоммуникации наиболее репрезентативные для лирики Лермонтова мотивы, которые могут быть значимы для других поэтов и для культуры в целом.

Избранный подход к анализу лирического мотива и результаты работы открывают новые перспективы для изучения поэтики как Лермонтова, так и ряда других поэтов XIX века.

Практическая значимость работы

Практическое значение работы определяется возможностью использования её материалов при чтении лекционных курсов и разработке специальных курсов по поэтике русского романтизма, при написании курсовых и дипломных работ, а также при дальнейшем изучении творчества Лермонтова и других авторов.

Апробация работы

Основные положения и результаты исследования отражены в докладах, сделанных на аспирантском семинаре (НГПУ, 2001), на "Филологических чтениях" (НГПУ, 2001), на "Научной конференции молодых учёных" (НГПУ, 2002), в докладе, прочитанном на Всероссийской научной конференции "Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении" (НГПУ, 2003).

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии, включающей в себя 244 наименований. Все тексты Лермонтова в работе цитировались по изданию: Лермонтов М. Ю. Соч.: В 4 т. Л., "Наука", 1979.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Брунева, Юлия Анатольевна

Заключение

Специфика образной системы Лермонтова и особенности всей его лирической поэтики часто определяются именно поэтикой автокоммуникативной системы, предполагающей наличие совершенно особого внутреннего пространства, а также субъективного времени. Эти время и пространство неразрывно связаны с фигурой лирического героя, со словом, зреющим в глубине души, с внутренним молчанием, с видением и прозрением. Поэтому мы определили статус мотива именно в системе автокоммуникации, то есть показали его развитие и взаимодействие с другими мотивами в пределах личного, закрытого пространства героя.

Мотив слова представлен таким образом, что слово для лирического героя Лермонтова является Действием в себе, которое способен совершить не всякий, и одновременно чрезвычайно важным событием внутри сознания субъекта.

Мотив звука соотнесён у Лермонтова с мотивом слова, прежде всего через отсутствие у него четких границ и наличие эмоциональной основы, дающей лишь смысловой ориентир, но не само значение. Так, мотив слова в лирике Лермонтова - это прежде всего невозможность высказать или произнести Слово, открывающее человеку, в данном случае лирическому герою, все тайны мира. Лирический герой знает это слово, долетевшее до него как отдалённый звук или вырванное им из потока пустых речей, но он может лишь описать его, не называя, - другими словами, оставляя главное Слово себе, своему личному внутреннему пространству.

Личное автокоммуникативное пространство даёт Слову новую жизнь, оно же, в свою очередь актуализирует для героя субъективную реальность, делая её первостепенной по отношению к реальности объективной. Именно слово, которое является у Лермонтова ключевым знаком внутреннего мира лирического героя, позволяет ему видеть или не видеть окружающий мир через призму собственного чувства.

Одна из модификаций мотива слова — это мотив слова о речи. Он в большей части стихотворений вербализован в значении очень важной совокупности слов, имеющей единый эмоциональный и семантический фон. Продолжительность речи во времени и её непрерывность даёт возможность связывать данный мотив с мотивом песни, мелодии и с музыкальностью в целом. Мы можем говорить о присутствии в поэтике Лермонтова не только мотивов "слова о звуке", "слова о слове", но и мотива "слова о речи", имеющем в системе автокоммуникации совершенно особое, сопряжённое с мелодикой и ритмом звучание. С другой стороны, во внутренний мир лирического героя могут порой вторгаться "пустые речи", в которых способно раствориться и потеряться единственно важное слово.

Мотивы молчания и безмолвия у Лермонтова сопряжены именно с осознанным не -произнесением каких-то важных для собеседника слов или, что более характерно, того единственного слова, которое никто, кроме него, не знает и не узнает. Слово в этом случае остаётся в закрытом пространстве внутреннего мира души лирического героя и не теряет своей потенциальной энергии.

Закрытое метафизическое пространство внутреннего мира героя позволяет нам говорить об особом пространстве молчания в лирике Лермонтова, главная особенность которого связанна с его нахождением внутри героя-носителя. Это пространство, во многом усиливает и углубляет личноё автокоммуникативное пространство, оставляя его закрытым.

Молчащему герою Лермонтова, в свою очередь, свойственна особая духовная зоркость, то, что называется "духовный взор", видение того, чего не способен видеть человек, не пребывающий в особом пространстве молчания.

Мотив молчания, когда герой имеет своего рода внутреннюю динамику развития, в некотором смысле противопоставлен мотиву немоты, напрямую соотнесённому с мотивом смерти, с лирической ситуацией, когда герой нем не только внешне, но как бы за-мир-ает и внутренне.

Мотив тишины в лирике уравновешивает собой напряжённое и разрушительное молчание, не дающее выйти наружу рвущемуся в мир слову. Именно мотив тишины у Лермонтова сопряжён с мотивами сна, покоя и успокоения, отдыха, внутреннего смирения, сна. Он также традиционно связан у Лермонтова со своего рода частичным единением и примирением внешней и внутренней реальностей, которое часто возникает с появлением мотива смерти и последнего пристанища.

Кроме внутреннего молчания, которое ограничивает выход за пределы собственного "Я" и не даёт в него проникнуть внешним реалиям и, тем самым, позволяет сохранить энергию слова и тишины, важное место в автокоммуникативной системе Лермонтова занимает мотив особого внутреннего взгляда.

Проблема видения и субъективности человеческого зрения актуальна не только для Лермонтова, но и для романтического сознания вообще.

Лирический герой Лермонтова хорошо знает о возможностях взгляда ограждающего, порождающего то, что можно назвать внутренним видением, и взгляда связующего, потенциально представленного как некий невербальный знак, функционирующий внутри сознания лирического героя и создающий иллюзию коммуникации.

У Лермонтова постоянно актуализируется не только семантика и эмоциональный фон взгляда лирического героя, но и те предметы и образы, которые видит герой внешним, а главное - внутренним зрением.

Мы выделяем не только мотив взгляда и видения, но и особое пространство взгляда, как пространство молчания напрямую связанное в лирике с автокоммуникативным пространством. В конечном итоге, автокоммуникативное пространство формируется за счёт слова и речи, сообщающих ему особую энергетику, за счёт пространства молчания и пространства взгляда.

Наша работа задаёт определённые перспективы в исследовании других аспектов, связанных с автокоммуникативной системой лирики вообще и с коммуникативной системой Лермонтова в частности. Так, исследование намечает особый подход, который даёт возможность сопоставления различных автокоммуникативных систем, например, Лермонтова и Мандельштама, Лермонтова и Тютчева, Лермонтова и Жуковского, Пушкина, Батюшкова, Вяземского. Возможен подробный анализ не только поэтики мотивов слова, взгляда и молчания в системе автокоммуникации, но и, например, мотивов касания, жеста, лица. Подобный анализ позволит взглянуть на автокоммуникативную систему лирики Лермонтова в целом и даст возможность полностью реализовать применённый нами подход.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Брунева, Юлия Анатольевна, 2004 год

1. Абеляшева Г.Е. Проблемы поэтики портрета. Автореферат канд. диссертации. Днепропетровск, 1996.

2. Авва Исайя. Слова Преподобного аввы Исайи к своим ученикам // Добротолюбие. М., 1993. Т.1.

3. Агапкина Т.А. Вещь, образ, символ колокола и колокольного звона в традиционной культуре славян // Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. М., 1999. - С. 210-283.

4. Азадовский А. Фольклоризм Лермонтова // Литературное наследство. М., 1941. Т. 43-44. - С. 227 - 263.

5. Альбеткова Р.И. «Из под таинственной холодной полумаски.» М.Ю. Лермонтова // Русская речь. 1979. №1. С. 40-44.

6. Альбеткова Р.И. Романтизм и реализм Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. -М., 1962.

7. Андреев-Кривич С. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. -М., 1954.

8. Андронников И.Л. Из наблюдений за стилем Лермонтова // Поэтика и стилистика русской литературы. Л., 1971. - С. 146-153.

9. Андронников И.Л. Исследования и находки. М., 1977.

10. Анненский И.О. Вторая книга отражений. Юмор Лермонтова //Анненский И.О. Книги отражений. — М., 1979. — С. 136-141.

11. Арзамасцев В.П. «Звук высоких ощущений.» Новое о М.Ю. Лермонтове. Саратов, Пенза, 1984.

12. Аринштейн Л.М. Реминисценции и автореминисценции в системе лермонтовской поэтики // Лермонтовский сборник. Л., 1985. - С. 23-48.

13. Арутюнова Н.Д. Молчание: контексты употребления // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. - С. 106-107.

14. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

15. Архипов В.А. М.Ю. Лермонтов. Поэзия познания и действия. М., 1965.

16. Асмус В. Круг идей Лермонтова // Вопросы теории и истории эстетики. М., 1968. - С.359-412.

17. Афанасьева Э.М. Русская стихотворная «молитва» XIX века // Русская стихотворная молитва XIX века. Антология. Томск, 2000. - С. 7-59.

18. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика: Антология -Екатеринбург, 2001. С. 327-371.

19. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Эстетика словесного творчества. М., 1986. - С. 9-192.

20. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. М., 1986. - С. 259-297.

21. Бахтин М.М. Слово в романе // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.- С. 72-235.

22. Белецкий А.И. Очередные вопросы изучения русского романтизма // Русский романтизм. Л., 1927. - С. 5-26.

23. Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова // Белинский В.Г. Статьи о классиках. М., 1973. - С. 224-299.

24. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1989.

25. Берков П.Н. Об эстетике творчества и эстетике восприятия // Художественное восприятие. Л., 1971. - С. 57-67.

26. Бибихин В. Язык философии // Путь. 1993. №3. С.56 - 120.

27. Биккертон Д. Введение в лингвистическую теорию метафоры // Теория метафоры. М., 1990. - С. 284-307.

28. Блок А. О назначении поэта // Блок А. О назначении поэта. М., 1971. - С. 85-99.

29. Блок А. Педант о поэте // Блок А. О назначении поэта. М., 1971. - С. 99-108.

30. Богданов К.А. Очерки по антропологии молчания. СПб., 1998.

31. Богомолов Н.А. Стихотворная речь. М., 1995.

32. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М., 1966.

33. Вацуро В.Э. Ранняя лирика Лермонтова и поэтическая традиция 20-х годов // Русская литература. 1964. №3. С. 46 - 56.

34. Вейль Г. Симметрия. М., 1968.

35. Висковатый П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. -М., 1987.

36. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994.4.1. - С. 1-75.

37. Витгенштейн Л. О достоверности // Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994. Ч. 1. - С. 321-407.

38. Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии. К вопросам социологической поэтики // Философия и социология гуманитарных наук. СПб., 1995. - С. 59-87.

39. Гадамер Г.Г. Неспособность к разговору // Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. - С. 82-92.

40. Гаспаров М.Л. Филология как нравственность // Гаспаров М.Л. Записки и выписки. М., 2000. - С.98-100.

41. Герштейн Э.Г. Новый источник для биографии Лермонтова // Герштейн Э.Г. Память писателя. Статьи и исследования 30 90-х годов. -СПб., 2001. - С. 73-126.

42. Герштейн Э.Г. Об одном лирическом цикле Лермонтова // Герштейн Э.Г. Память писателя. Статьи и исследования 30-90-х годов. СПб., 2001.-С. 206-235.

43. Герштейн Э.Г. «Тобой настроенная лира.» // Герштейн Э.Г. Память писателя. Статьи и исследования 30-90-х годов. СПб., 2001. - С. 235250.

44. Герштейн Э.Г. Судьба Лермонтова. М., 1964.

45. Гинзбург ЛЛ. О лирике. М., 1997.

46. Гиривенко А.Н. «Арфа» М.Ю. Лермонтова и «Завещание» Томаса Мура // Русская литература, 1987. №4. С. 224-226.

47. Гиршман М.М. Ритм художественной прозы. М., 1982.

48. Гиршман М.М. Стиль поэтических произведений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева // Гиршман М.М. Анализ поэтических произведений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева. М., 1981.-С. 64-110.

49. Гловацкий Б. Лермонтов и музыка. М.-Л., 1964.

50. Глухов А.И. Эпическая поэзия М. Ю. Лермонтова. Саратов, 1982.

51. Головенкина Е.В. Поэтика двоемирия в формировании художественной концепции личности у М. Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. Томск, 1997.

52. Горбачевич К. Словарь эпитетов русского языка. М., 1984.

53. Грек А.Г. О словах со значением речи и молчания в русской духовной традиции // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994.-С. 117-125.

54. Гроссман Л. Стиховедческая школа Лермонтова // Литературное наследство. М., 1948. Т. 45-46. - С. 255-289.

55. Гуковский Г.А. Пушкин и русский романтизм. М., 1965.

56. Гурвич И.А. Звук и слово в поэзии Мандельштама // Вопросы литературы. 1994.№3. - С. 96-109.

57. Гуревич А.М. «Земное» и «небесное» в лирике Лермонтова. Изв. АН ССР. Серия литературы и языка. 1981. № 4. С.303-312.

58. Гуревич А.М. Симптомы нового (раздумья над книгами о Лермонтове) // Вопросы литературы. 1964. №10. С.83-97.

59. Гусляров Е.Н., Карпухин О.И. Лермонтов в жизни: Систематизированный свод подлинных свидетельств современников. -Калининград, 1998.

60. Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

61. Делёз Ж. Логика смысла. М., 1998.

62. Дмитровская М.А. Природа: язык и молчание (о миросозерцании А.Платонова) // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994.-С. 125-131.

63. Дурылин С. Врубель и Лермонтов // Литературное наследство. М., 1948. Т. 45-46.-С. 541-625.

64. Ермоленко С.И. Лирика М. Ю. Лермонтова: жанровые процессы. -Екатеринбург, 1996.

65. Ефимова М.Т. К вопросу об этических проблемах в творчестве Лермонтова (М. Ю. Лермонтов и В. Ф. Одоевский) // Очерки по истории русской литературы. Л., 1966. - С. 120-131.

66. Жаравина Л.В. А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, В. Н. Гоголь: философско-религиозные аспекты литературного развития 1830-1840-х годов. Волгоград, 1996.

67. Жижина А.Д. Лиризм лермонтовского слова (стихотворение М.Ю. Лермонтова «Горные вершины») // Русская речь. 1981. №4. С. 23-28.

68. Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Л., 1978.

69. Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. СПб., 2001.

70. Жолковский А.К., Щеглов Ю. К. К описанию смысла связного текста. Вып. 76.-М., 1977.

71. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К понятиям "темами "поэтический мир" // Труды по знаковым системам VII. Вып.365. — Тарту, 1975. — С. 143-167.

72. Жуковский Д.Д. Из кн. «Элементы слова» // Новое литературное обозрение. 1993. №4. С. 46 - 54.

73. Журавлева А.И. Лермонтов в русской литературе. Проблемы поэтики. М., 2002.

74. Журавлёва А.И. Лермонтов и романтическая лирика 30-х годов XIX века. Автореферат канд. диссертации. М., 1967.

75. Заславский И.Я. М. Ю. Лермонтов и современность. Киев, 1963.

76. Зотов С.Н. Художественное пространство мир Лермонтова. -Таганрог, 2001.

77. Иванов С.В. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М., 1964.

78. Иванова Т.А. Посмертная судьба поэта. М., 1967.

79. Иванова Т.А. Юность Лермонтова. М., 1957.

80. Иезуитова Р.В. Баллада в эпоху романтизма // Русский романтизм. -Л., 1978.-С. 138-163.

81. Иконников С.Н. Как работал Лермонтов над стихотворением. Пенза, 1964.

82. Ильюшин А.А. Лермонтов в истории русского стиха // Вестник МУ. Сер.9. Филология. 1984. №5. С. 31-39.

83. Казаков Н.Н. Коммуникативно-прагматическая функция эгоцентра «я» в художественном тексте // Интертекстуальные связи в художественном тексте. СПб., 1993. - С.138-145.

84. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М., 1990. - С. 33-44.

85. Кибрик А.А. Молчание как коммуникативный акт // Действие: лингвистические и логические модели. — М., 1991. — С. 49 51

86. Кирпотин В .Я. Вершины. Пушкин. Лермонтов. Некрасов. М., 1970.

87. Кисилева И.А. Поэзия М.Ю. Лермонтова. Своеобразие религиозно-эстетического мировоззрения. Автореферат канд. диссертации. М., 2001.

88. Кихней Л. Осип Мандельштам: Бытие слова. М., 2000.

89. Красильникова Е.В. О соотношении монолога и диалога // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996. - С. 138-142.

90. Крестинский И.В. Интерпретация актов молчания в дискурсе // Язык, дискурс и личность. — Тверь, 1990. С. 38-45.

91. Козьмина М.А. Художественная концепция человека и мира в поэзии М.Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. М., 1989.

92. Коровин В.И. Творческий путь М.Ю. Лермонтова. М., 1973.

93. Косяков Г.В. Проблема смерти и бессмертия в лирике М.Ю. Лермонтова // Автореферат канд. диссертации. Красноярск, 2000.

94. Котляревский Н. Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения. СПб., 1915.

95. Кузнецова А.В. Фигуры контраста и их функции в творчестве М.Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. Ростов, 1998.

96. Лакан Ж. Функция и поле речи языка в психоанализе. М., 1995.

97. Ларин В.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.

98. Левидов A.M. Автор образ - читатель. - Л., 1983.

99. Левин Ю.И. Заметки о лирике // Новое литературное обозрение. 1994. №8. -С. 62-73.

100. Левин Ю.И. Коммуникативный статус лирического стихотворения // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. — Тарту, 1973. -С. 105-109.

101. Левинас Э. От бытия к иному // Левинас Э. Избранное: Тотальность и Бесконечность. М.-СПб., 2000. - С.350-356.

102. Левинас Э. Ракурсы // Левинас Э. Избранное: Тотальность и Бесконечность. М.-СПб., 2000. - С. 292-350.

103. Левинас Э. От существования к сущему // Левинас Э. Избранное: Тотальность и Бесконечность. М.-СПб., 2000. - С. 7-66.

104. Левинас Э. Тотальность и Бесконечность // Левинас Э. Избранное: Тотальность и Бесконечное. М.-СП6., 2000. - С.66-292.

105. Левит Т. Литературная среда Лермонтова в Московском благородном пансионе // Литературное наследство. М., 1948. Т. 45-46. - С. 225-255.

106. Левитан Л. С. Циквич Л. М. Основы изучения сюжета Рига, 1990.

107. Ломинадзе С. Диалог с небом // Ломинадзе С. Поэтический мир Лермонтова. -М., 1985.

108. Ломинадзе С. Как сочетать? // Ломинадзе С. Поэтический мир Лермонтова. М., 1985. - С. 276-289.

109. Ломинадзе С. «Не кончив молитвы.» // Ломинадзе С. Поэтический мир Лермонтова. М, 1985. - С. 77-89.

110. Ломинадзе С. Тайный холод. // Ломинадзе С. Поэтический мир Лермонтова. М., 1985. - С. 53-77.

111. Ломинадзе С. «Я счет своих лет потерял.» // Ломинадзе С. Поэтический мир Лермонтова. М., 1985. - С. 10-53.

112. Ломунов К.Н. Слово о Лермонтове. К 150-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова. М., 1964.

113. ИЗ. Лосев А.Ф. Диалектика художественной формы // Лосев А.Ф. Форма. Стиль. Выражение. М., 1999. - С. 5-297.

114. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста Л., 1972.

115. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996.

116. Лотман Ю.М. Заметки о художественном пространстве // Избранные статьи: В 2 т. Таллинн, 1991. Т. 1. - С. 448-464.

117. Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте (К типологическому соотношению текста и личности автора) // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Таллинн, 1992. Т. 1. - С. 365-377.

118. Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникаций в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Таллинн, 1992. Т. 1. - С. 76-90.

119. Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры// Лотман Ю.М. Избранные статьи. Таллинн, 1992. Т. 1. - С. 386-407.

120. Лотман Ю.М. Поэтическая декларация Лермонтова (Журналист, читатель и писатель) // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. - С. 206-218.

121. Лотман Ю.М. Текст и структура аудитории // Труды по знаковым системам. Вып. 9. Тарту, 1977.

122. Маймин Е.А. О методе сравнительного анализа. Сравнительный анализ стихотворений Лермонтова «Дума» и «1-е января» // Маймин Е.А. Опыты литературного анализа. М., 1972. - С. 915 - 205.

123. Маймин Е.А. Романтизм Лермонтова // Маймин Е.А. О русском романтизме. М., 1975. - С. 113-145.124. о. Макарий Великий. Наставления св. Макария Великого о христианской жизни // Добротолюбие, М., 1993. Т.1.

124. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. Л., 1959.

125. Манн Ю. Динамика русского романтизма. М., 1995.

126. Мануйлов В.А. Летопись жизни и творчества. М.-Л., 1964.

127. Мануйлов В.А., Назарова Л. Н. Лермонтов в Петербурге. Л., 1984.

128. Матвиевская Л.А. Стилистическое использование антонимов (на материале произведений М.Ю. Лермонтова). Автореферат канд. диссертации. М., 1978.

129. Махов А.Е. «Эолова арфа» В.А. Жуковского и романтический миф об эоловой арфе // Романтизм: эстетика и творчество. Тверь, 1994. - С. 6778.

130. Меднис Н.Е. Мотив воды в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» // Роль традиций в литературной жизни эпохи. Сюжеты и мотивы. — Новосибирск, 1995. С. 79 — 88.

131. Меднис Н.Е. Стихотворная поэтика М. Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. Л., 1971.

132. Мейлах Б.С. Художественное восприятие как научная проблема // Художественное восприятие. Л., 1971. - С. 10-29.

133. Мелетинский Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Бессознательное. Многообразие видения. Новочеркасск, 1994. - С. 159-168.

134. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.

135. Милюгина Е.Г. О мифотворчестве романтиков: к вопросу об универсализме романтического художественного мышления // Романтизм в литературном движении. Тверь, 1997. - С. 33-44.

136. Милюгина Е.Г. Романтизм мифа и мифы романтизма // Романтизм и его исторические судьбы. Тверь, 1998. Ч. 1. - С. 16-23.

137. Михайлова А.Н. Рукописи М.Ю. Лермонтова (Описание). Л., 1941.

138. Моисеева М.В. Динамика взаимодействия поэзии и прозы в творческой эволюции М.Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. Ульяновск, 1999.

139. Морозова Л.И., Розенфельд Б.М. Лермонтов в музыке. М., 1983.

140. Мукаржовский Я. Структуральная поэтика. — М., 1996.

141. Мурашов А.А. Лирика М.Ю. Лермонтова 1828 1832 гг. Становление поэтического мировоззрения // Автореферат канд. диссертации. -М.,1989.

142. Найдич Э.Э. Избранное самим поэтом // Русская литература. 1976. №3. С. 62-74.

143. Найдич Э.Э. «Как часто, пёстрою толпою окружён.» // Найдич Э.Э. Этюды о Лермонтове. СПб., 1994. - С. 123-133.

144. Найдич Э.Э. Неизвестные эпиграммы Лермонтова // Литературное наследство. М., 1952. Т. 58. - С. 359 - 369.

145. Найдич Э.Э. Смерть поэта // Найдич Э.Э. Этюды о Лермонтове. -СПб., 1994. С. 96-105.

146. Найдич Э.Э. «Она поёт и звуки тают.» // Найдич Э.Э. Этюды о Лермонтове. - СПб., 1994. - С. 123-133.

147. Наровчатов С.С. Лирика Лермонтова. М., 1970.

148. Невская Л.Г. Молчание как атрибут сферы смерти // Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. -М., 1999.-С. 123- 135.

149. Неклюдов С.Ю. Душа убиваемая и мстящая // Труды по знаковым системам. Вып. 7. Тарту, 1975.

150. Невзглядова Е.В. Об интонационной природе русского стиха // Русская литература. 1997. №3.- С.99-108.

151. Никитина С.Е. Пение и говорение в народном восприятии // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. - С. 159165.

152. Обручев С.В. Над тетрадями Лермонтова. М., 1965.

153. Пищальникова В.А. Проблема смысла художественного текста -Новосибирск, 1992.

154. Полукарова Л.В. Лирика Лермонтова (системное исследование образных структур). Автореферат канд. диссертации. М., 1984.

155. Попов А.В. М. Ю. Лермонтов и Кавказ. Ставрополь, 1963.

156. Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. М., 1998.

157. Прозоров В.В. Читатель и литературный процесс. Саратов, 1975.

158. Пумпянский Л. Стихотворная речь Лермонтова // Литературное наследство. 1941. Т. 43-44. С.389-425.

159. Путилов С.В. Метафора в лирике Лермонтова. // Вестник МУ. Серия 9. Филология. 1989. №5. С. 10-17.

160. Рикёр П. Живая метафора // Теория метафоры. М., 1990. - С.435-456.

161. Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры. М., 1990. - С. 416-435.

162. Роднянская И.Б. Демон ускользающий // Роднянская И.Б. Художник в поисках истины. М., 1989. - С. 252-279.

163. Розанов В.Н. Лермонтов мастер стиха. - М., 1942.

164. Розанов И. Н Лермонтов в поэзии его современников // Литературное наследство. М., 1948. Т. 45-46. - С.

165. Розанов И.Н. Отзвуки Лермонтова // Венок М. Ю. Лермонтову. М.-П., 1914. - С. 237-289.

166. Ротенберг B.C. Сновидение как особое состояние сознания // Бессознательное. Многообразие видения. Новочеркасск, 1994. - С. 148159.

167. Рубанович А.Л. Проблемы мастерства М.Ю. Лермонтова-поэта. -Иркутск, 1963.

168. Руднев В.П. Автокоммуникация // Словарь культуры XX века М., 1997.-С. 14-16.

169. Рудь И.Д., Цуккерман И.И. Поток информации и художественность // Художественное восприятие. Л., 1971. - С. 132-142.

170. Рунин Б.М. Информация и художественность // Художественное восприятие. Л., 1971. - С.113-132.

171. Сакулин П.Н. Земля и небо в поэзии Лермонтова // Венок М. Ю. Лермонтову. М.-П., 1914. - С. 1-55.

172. Сидоренко В.А. Лексические закономерности организации малого стихотворного текста (на материале стихотворений М. Ю. Лермонтова). Автореферат канд. диссертации. Минск, 1987.

173. Силантьев И.В. Мотив в системе художественного повествования. Проблемы теории и анализа. — Новосибирск, 2001.

174. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии. — Новосибирск., 1999.

175. Сильман Т.И. Заметки о лирике. — Л., 1977.

176. Смирнов А.А. Романтический символ в лирике Лермонтова // Вестник МУ. Серия 9. Филология. 1989.№5. С.3-10.

177. Скибин С.М. Проблема иронии в поэтике М.Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. М., 1982.

178. Соболевская Е.Н. Трансформация мотива «молчания» как единство поэтического текста (Пушкин Вячеслав Иванов - Цветаева) // Русская литература, 1996. № 1. - С. 203-210.

179. Соловьёв И. М. Поэзия одинокой души // Венок М. Ю. Лермонтову. -М.-П., 1914.-С. 111-134.

180. Стадников Г.В. О комментариях к стихотворению М.Ю. Лермонтова «Завещание»// Русская литература, 1997. №3. С. 108-114.

181. Сысоев С .В. Коммуникативная структура романтической лирики А.С. Пушкина начала 1820-х годов. // Вестник МУ, Сер. 9. Филология. 1998. №5.-С. 7-15.

182. Сысоев С.В. Проблема поэтики заглавий в лирике Пушкина в связи с коммуникативной организацией стихотворения // Университетский пушкинский сборник. М., 1999. - С. 110-121.

183. Тодд У.М. Литература и общество в эпоху Пушкина. СПб., 1996.

184. Толстая С.М. Звуковой код традиционной народной культуры // Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. -М., 1999. С. 9-16.

185. Томашевский Б. Теория литературы. Л., 1925.

186. Топоров В. Н. Младой певец и быстротечное время (К истории одного образа в русской поэзии первой трети XIX века) // Russia Poeties. Columbus, 1983.-С. 409-438.

187. Турбин В.Н. "Ситуация двуязычия" в творчестве Пушкина и Лермонтова // Лермонтовский сборник. Л., 1985. - С. 91-104.

188. Тынянов Ю.К истории одного мотива у Лермонтова (Литературный источник "Смерти поэта") // Вопросы литературы, 1964. № 10. С. 98107.

189. Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. М.,1964.

190. Тюпа В.И. Аналитика художественного. М., 2001.

191. Тюпа В.И. Бахтин как парадигма мышления // Дискурс. Новосибирск 1996.Вып. 1. -С.30-39.

192. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения. -Красноярск, 1987.- С. 17.

193. Удодов Б.Т. М.Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы. Воронеж, 1973.

194. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990. -С. 82-110.

195. Уманская М.М. Лермонтов и романтизм его времени. Ярославль, -1971.

196. Уразаева Т.Т. Лермонтов. История души человеческой. Томск, 1995.

197. Усенко Д.В. Необходимость и свобода в творчестве М.Лермонтова // Романтизм и его исторические судьбы. Тверь, 1998. Ч. 1. - С. 42 - 46.

198. Усок Е. И. Внутренние противоречия лирического героя Лермонтова. // М.Ю. Лермонтов. Вопросы жизни и творчества. Орджоникидзе, 1963. -С. 160-176.

199. Усок Е.И. Проблема личности в лирике Лермонтова 1836 1841. Автореферат канд. диссертации. - М., 1964.

200. Фам Вын-кы, Т. Ходукина. Особенности эпитета в лирике Лермонтова // М.Ю. Лермонтов: вопросы жизни и творчества. Орджоникидзе, 1963. -С. 176-189.

201. Федоров А.В. Лермонтов и литература его времени. Л., 1967.

202. Федоров А.В. Творчество Лермонтова и западные литературы // Литературное наследство. М., 1941. Т. 43-44. - С. 129-227.

203. Фишер В.М. Поэтика Лермонтова // Венок М.Ю. Лермонтову. М.-П., 1914. - С. 196-236.

204. Флоренский ПА. У водоразделов мысли // Флоренский П.А. Собрание сочинений в 3-х томах. М., 1990. Т. 2.

205. Фоменко И.В. Заметки к интерпретации «Стихотворений Михаила Лермонтова» 1840 года // Романтизм: вопросы эстетики и художественной практики. Тверь, 1992. - С. 61-70.

206. Фохт У.Р. Лермонтов. Логика творчества.- М., 1975.

207. Фрейденберг О.М. Методология одного мотива // Труды по знаковым системам. Семиотика текста XX. Тарту, 1987, вып. 746. - С. 120 — 130.

208. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994.

209. Хайдеггер М. Вещь и творение // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. - С. 55-73.

210. Хайдеггер М. Истина и искусство // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. - С.89-109.

211. Хайдеггер М. Творение и истина // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. - С. 73-89.

212. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999.

213. Ходанен Л.А. Баллада М.Ю. Лермонтова «Русалка» и русалочьи мотивы в русском романтизме 1820 1830 гг. // Ходанен Л.А. Фольклорные и мифологические образы в поэзии Лермонтова. -Кемерово, 1987. - С. 48-103.

214. Ходанен Л.А. Мифологема «коня» и романтический миф о коне в поэзии М.Ю. Лермонтова // Вопросы филологии, методики преподавания иностранных языков и страноведения. — Великий Новгород, 2001. вып. 3. С. 184 - 196.

215. Ходанен Л.А. «Свободы тайный страж.» Романтический миф о кинжале в поэзии Пушкина и Лермонтова // Русская словесность. 1996.№3.-С. 16-24.

216. Чекалин С.В. Наедине с тобою, брат. Ставрополь, 1988.

217. Чичерин А.В. Стиль лирики Лермонтова // Изв. АН СССР. Сер. Литературы и языка. 1974. №5. С. 407-418.

218. Шарыпина Т.А. К проблеме взаимодействия музыки и слова в эстетических исканиях неоромантиков (Ницше, Гофмансталь, Р.Штраус) // Романтизм и его исторические судьбы. Тверь, 1998.4.1. - С. 87-95.

219. Шатин Ю.В. Художественная целостность и жанрообразовательные процессы. — Новосибирск, 1991.

220. Шувалов С.В. Влияние на творчество Лермонтова русской и европейской поэзии // Венок М.Ю. Лермонтову. М.-П., 1914. - С. 290342.

221. Щеголев П.Е. Лермонтов: Воспоминания. Письма. Дневники. М., 1999.

222. Щемелева Л.М. Мотивы в поэзии Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. - С.390-391.

223. Щемелёва Л.М. Типы философского и психологического сознания в русской лирике XIX века (Баратынский, Тютчев, Лермонтов). Автореферат канд. диссертации. М., 1975.

224. Эйгес И. Музыка в жизни и творчестве Лермонтова // Литературное наследство. М., 1948. Т. 45-46. - С. 487-541.

225. Эйхенбаум Б. М. < А. Блок и М. Лермонтов > // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., 1969. - С. 308-311.

226. Эйхенбаум Б.М. Живой образ Лермонтова // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., 1969. - С. 311-319.

227. Эйхенбаум Б.М. Лирика Лермонтова (Обзор) // Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. М.-Л., 1961. - С. 289-360.

228. Эйхенбаум Б.М. Литературная позиция Лермонтова // Эйхенбаум Б.М. О прозе; О поэзии. Л., 1986. - С. 94-186.

229. Эйхенбаум Б.М. О камерной декламации // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. -Л., 1969.-С. 512-542.

230. Эйхенбаум Б.М. Пушкин, Тютчев, Лермонтов // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., 1969. - С. 391-435.

231. Эйхенбаум Б.М. Художественная проблематика Лермонтова // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., 1969. - С. 181-215.

232. Эстерберг Э. Arbor Mundi. Мировое древо, 1996. № 4. С 21-43:

233. Эткинд Е.Г. Внутренний человек и внешняя речь. — М., 1998.

234. Эткинд Е.Г. Поэтическая личность Лермонтова (Диалектика души в лирике) // Михаил Лермонтов. Симпозиум, посвященный 175-летию со дня рождения. Нортфилд, Вермонт, 1992. С.11-39.

235. Эткинд Е.Г. Проза о стихах. СПб., 2001.

236. Юхнова И.С. Диалог в драме М. Ю. Лермонтова "Маскарад". Автореферат канд. диссертации. Новгород, 1997.

237. Якобсон П.М. Психология и художественное восприятие И Художественное восприятие. Л., 1971. - С. 67-79.

238. Якобсон Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1997. - С. 145-181.

239. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира. М., 1994.

240. Ямпольский М. Демон и лабиринт. М., 1996.

241. Ямпольский М. Наблюдатель. М., 2000.

242. Ямпольский М. О близком. М., 2001.

243. Янушкевич А.С. Мотив луны и его русская традиция в литературе XIX века // Роль традиции в литературной жизни эпохи. Сюжеты и мотивы. Новосибирск, 1995. - С. 53-62.

244. Ярышева Н.В. Гипербола в поэтических произведениях М.Ю. Лермонтова. Автореферат канд. диссертации. М., 1995.