Миссионерская деятельность русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX - начале ХХ веков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Ипатьева, Александра Александровна

• Ипатьева, Александра Александровна
• кандидат исторических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Ипатьева, Александра Александровна

Содержание

Ведение

Глава I. Факторы становления и развития миссионерской

деятельности

§ 1. Государственная и ведомственная регламентации

миссионерской деятельности

§ 2. Организация миссионерской деятельности

§ 3. Материальная база

§ 4. Личный состав миссионеров

Глава II. Миссионерство на юге Дальнего Востока:

содержание, итоги и значение

§ 1. Деятельность внешней миссии среди коренного

населения

§ 2. Миссионерская деятельность среди китайско-

корейской диаспоры

§ 3. Внутренняя миссия

Заключение

Примечания

Источники и литература

Приложения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Миссионерская деятельность русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX - начале ХХ веков»

Введение

Актуальность исследования

История русской православной церкви, как одного из важнейших социальных институтов Российского государства, при отсутствии идеологического давления и навязываемых государством установок, привлекает сегодня многих исследователей. Видный историк А. М. Сахаров отмечал, что «...невозможно создать глубоко разработанной истории России без того, чтобы не обращаться к истории Русской православной церкви, которая долгие века тяготела над русским и другими народами нашей страны и определяла во многом их политическое, культурное, а иногда и экономическое развитие.»1 Поэтому попытка оценить деятельность православной церкви адекватно исторической действительности - актуальная задача современных исследователей. С точки зрения государства, одним из направлений деятельности церкви была христианизация народов новоприсоединенных территорий с целью их прочного закрепления за Россией. Вместе с тем через миссионерство православная церковь решала свои прямые ведомственные задачи, вытекавшие из постулата, что православие является единственным правильным учением. Тема эта не получила достаточного освещения в науке. Миссионерская деятельность церкви в Приамурском крае практически не исследована. Участники «круглого стола», посвященного роли православной церкви в истории России, проведенного в Москве в 1989 году, пришли к выводу, что проблема христианизации народов Сибири нуждается в специальном исследовании.2

Большой интерес к истории Русской церкви в последнее время возник и в обществе. Особый резонанс вызвало обсуждение закона

«О свободе совести и о религиозных объединениях», принятый 24 сентября 1997 года. Закон приобретал окончательный вид в условиях противоборства различных взглядов на принципы строительства отношений между государством и религиозными объединениями и степень регламентации их деятельности, а также поиска компромисса, необходимого для принятия закона. Вызванный законом резонанс внутри страны и за рубежом показывает, насколько серьезной будет предстоящая работа государственных органов по его реализации. Поэтому опыт конфессиональной политики Российской империи заслуживает большого внимания исследователей.

Сегодня православная церковь пытается найти свое место в государственной и общественной жизни России. В первом же своем обращении к пастве в день интронизации патриарх Алексий II заявил: «Церковь наша - и это мы ясно видим - вступает на путь широкого общественного служения. Во время трудных, судьбоносных преобразований в стране церковь не остается безучастной свидетельницей происходящих событий: она поддерживает благие и гуманные устремления нашего общества в решении нелегких задач построения жизни на началах законности и справедливости».3

Возросшая активность и авторитет Русской православной церкви вызвали необходимость выработки стратегических основ и тактических форм сотрудничества и взаимодействия между обществом, государством и церковью. В этом аспекте изучение миссионерства приобретает особую актуальность, так как современная . Православная церковь ведет широкую проповедническую и миссионерскую деятельность в масштабах всей страны. Проблема усложняется появлением в России огромного количества миссий различных конфессий и толков, не всегда

безопасных для нравственного состояния общества. Поэтому изучение исторического опыта государственной регламентации и содержания миссионерской деятельности религиозных организаций представляется особенно важным в настоящее время.

В многонациональном Российском государстве объективно встает вопрос о мирном взаимодействии многочисленных народов с разными религиозными взглядами. Проблема, над которой сегодня работают ученые, общественные и государственные деятели, состоит в поиске методов превращения религии из разделяющего в объединяющий фактор общества. И поскольку Православная церковь в процессе миссионерской деятельности участвовала в формировании межнациональных отношений и выработала свою методику установления контактов с нерусским населением присоединенных территорий, ее опыт представляет сегодня значительный интерес. Практическое значение данной работы видится и в том, что в этом году исполняется 100 лет со дня образования Владивостокской епархии, через год - 160 лет со дня образования Камчатской епархии. При отсутствии обобщающих трудов по истории дальневосточных епархий, данная работа в некоторой степени поможет осветить их деятельность в рамках сотрудничества научной общественности с ведущей конфессией региона и всей страны.

Историография проблемы

В отечественной историографии проблеме миссионерской деятельности Русской православной церкви на Дальнем Востоке во второй половине XIX - начале XX веков посвящено немного работ. С одной стороны это обусловлено тем, что исследуемый период был современностью дореволюционных авторов второй половины XIX -начала XX веков, и их внимание было обращено на более ранние

периоды истории церкви, а с другой - периферийностью этой проблематики в советской историографии. Поскольку обозначенная проблема слабо представлена в отечественной историографии, в данном обзоре рассматриваются и те работы, в которых давалась общая оценка роли и значения православной миссии в истории России.

В дореволюционный период проблема миссионерства привлекала внимание авторов различных общественно-политических течений (охранительно-консервативного, либерального, ранне-демократического, революционно-демократического). Большинство работ по этой проблеме принадлежало историкам церкви, или церковным деятелям. Клерикальные авторы В. М. Скворцов, Е. К. Смирнов, Д. Ф. Машкевич, И. Мироносицкий, архиепископ Вениамин и архимандрит алтайский Макарий рассматривали миссионерскую деятельность церкви с консервативно-охранительных позиций, видя в распространении и укреплении православной веры одно из основных условий сохранения монархического строя в стране. Ярким примером их отношения к миссионерству может служить речь чиновника по особым поручениям в Синоде В. М. Скворцова на III Миссионерском съезде в Казани, который подчеркивал: «Православие, как основа, и по историческому старшинству своему в жизни Святой Руси, и по несравненным заслугам относительно воспитательного влияния на развитие и укрепление в народном самосознании начал монархизма, является краеугольным камнем нашей государственности. Горе, если православный народ наш будет толкнут на скользкий путь отпадения от церкви. Это будет одним из вернейших подкопов под Кремль Руси».4

Архиепископ Вениамин, иеромонах Нестор (Анисимов), Е. Н. Воронец давали резко негативную оценку государственной политике правительства по отношению к миссионерской деятельности церкви, считая политику веротерпимости вредной для общества и государства. Осуждая правительство за недостаточную законодательную и финансовую поддержку миссионерства, в вину ему ставили отсутствие закона об обязательном принятии православия всеми «инородцами» и «иноверцами» России.5

Церковный историк И. М. Покровский, также считал, что правительство своим законодательством ослабляет миссионерскую деятельность, «запрещая русским... беспокоить иноверцев», хотя значение православной миссии состоит в выполнении государственных задач закрепления за Россией новоприсоединенных территорий.6

Православно-пропагандистский характер носила работа протоиерея А. Никольского, в которой автор с восторгом отмечал большую общественную поддержку созданному в 1870 году Православному миссионерскому обществу. Работа содержала только общие сведения о создании, целях и финансовых возможностях общества. К сожалению, подробный анализ миссионерской деятельности церкви на восточных окраинах страны в ней отсутствовал.7 Следует отметить более содержательную работу Е. К. Смирнова, в которой давались краткая характеристика деятельности Камчатской миссии в исследуемый период и статистические данные о числе новокрещеных по епархиям за время деятельности Православного миссионерского общества, что представляется важным в сравнительно-историческом плане.

Процессы христианизации народов России более подробно освещались в общественно-политических, в основном, клерикальных

журналах. Наибольшей информативностью отличались периодические издания «Миссионер», «Миссионерское обозрение», «Православный благовестник», «Душеполезное чтение», «Чтение в обществе любителей духовного просвещения», «Церковно-общественный вестник», местные епархиальные ведомости (Иркутские, Камчатские, Владивостокские). Печатавшиеся в них материалы дают возможность воссоздать реальную картину миссионерства на восточных окраинах страны, хотя необходимо учитывать их официально-клерикальную направленность.

В целом работы церковных авторов носили тенденциозный и описательный характер. Пытаясь доказать государственное и общественно-политическое значение миссионерства все неудачи православной миссии эти авторы связывали со слабой государственной поддержкой миссионерства и объективными трудностями миссионерского служения на отдельных окраинах России.

Либеральное направление в историографии миссионерства Русской православной церкви наиболее ярко представлено в трехтомном труде П. Н. Милюкова «Очерки по истории русской культуры». Видя в православной миссии «...наибольшее культурное и цивилизаторское значение», он в то же время отмечал в ее деятельности приоритет «государственно-церковных ...полицейских задач», и считал, что чрезмерная государственная поддержка миссионерства мешает церкви выполнять свои просветительские задачи.8

Деятели областничества Н. М. Ядринцев, С. С. Шашков, рассматривая сущность так называемого «инородческого вопроса» в России, видели в миссионерстве еще одно средство угнетения сибирских народов. Не отрицая прогрессивности христианизации,

они резко критиковали насильственные методы миссионеров, их некомпетентность и слабую подготовку к выполнению цивилизаторских задач. В отличие от представителей официально-клерикального направления, которые абсолютизировали русификаторскую прогрессивную роль миссионерства, Н. М. Ядринцев считал, что русификаторская деятельность миссионерских школ пагубно влияла на самобытную культуру сибирских «инородцев». Таким образом в раннем демократическом течении впервые в отечественной историографии проявилась тенденция одностороннего показа негативных сторон миссионерской деятельности Русской православной церкви.

Эта позиция областников нашла свое продолжение в революционно-демократическом течении. В начале XX века вышла работа В. Д. Бонч-Бруевича «Силы русского клерикализма», в которой он рассматривал миссионерскую деятельность как могучее средство распространения «...всякой реакции и мракобесия в глубинах души и ума народной массы».9 Он ошибочно считал, что православная, миссия «...более всего действует не «в дебрях диких стран, населенных язычниками», а по преимуществу в коренной России, борясь с расколом и сектанством». Не вдаваясь в истинное назначение Православного миссионерского общества, созданного при митрополите Иннокентии, В. Д. Бонч-Бруевич клеймил его за то, что огромные средства тратились на распространение «смрадной литературы «духовного» происхождения, которая затемняет всякие проблески политической народной мысли...».10

Негативная, заидеологизированная оценка миссионерской деятельности церкви сохранилась и в советской историографии. Интересующие нас вопросы сужались до государственно-правовой регламентации статуса инаковерующих и инакомыслящих, при этом

подчеркивались насильственно-полицейские методы насаждения православия. (Н. М. Никольский, С. Б. Окунь, Е. Ф. Грекулов, В. В. Клочков). Христианизация рассматривалась только как проявление колонизаторской и русификаторской политики царизма: «... русификация и христианизация представляли собой наиболее ярко выраженную форму насильственной ассимиляторской политики царизма, препятствующей свободному этническому развитию народов».11

Не смогли отойти от установленных стереотипов в оценке миссионерской деятельности и авторы коллективной монографии «Православие: вехи истории» (1989), хотя такая задача ими и ставилась. Достоинством работы является первое в советской историографии комплексное рассмотрение деятельности миссионеров в трех направлениях: внешней, внутренней и заграничной миссий. Однако при освещении данной проблемы исследователи опирались на довольно узкий круг источников, что привело к ряду фактологических ошибок и не позволило объективно оценить сложность и многоплановость миссионерского процесса.

Более взвешенная оценка роли и места православной миссии дается в работах Л. М. Дамешека и Г. П. Мальцева. Не отрицая реакционную роль миссии в «идеологическом воздействии... и выхолащивании самобытности коренных народов Сибири», они отмечали прогрессивное значение миссионерства, которое способствовало сближению русского и коренных народов, восприятию ими новых методов хозяйства, духовной и материальной культуры русского народа».12

Сахалинский историк А. И. Костанов рассматривал значение миссионерства с государственных утилитарных позиций, считая, что «миссионерство позволяло ненасильственными методами,

практически без значительных военных расходов поддерживать русское влияние на необъятных территориях восточных окраин страны... прочно удерживать эти пограничные земли в составе Российской империи».13 Кудряшев Г. Е. и Никонов А. Б. пришли к нелогичному выводу о том, что результаты деятельности миссионеров «...вопреки их желанию способствовали... экономическому и культурному сближению инородческих народов с русским народом».14

В последнее время изучение миссионерской деятельности церкви стало одним из стержневых направлений региональных исследований историков. Появился целый ряд диссертаций, книг и научных статей, посвященных христианизации коренных народов отдельных регионов страны (Мальцев Г. П. - Сибирь; Сагалаев А. М., Храпова Н. Ю., Поплавская X. В., Молошков К. А., Бикетов В.

A. - Алтай; Асачакова В. Н. - юг Приенисейского края; Ванина И. Ю. - Восточная Сибирь; Жуковская И. Л. - Забайкалье; Жеребина Т.

B. и Шишигин Б. С. - Якутия; Кудряшев Г. В. - Поволжье и Приуралье). Но только в 1989 году появилась единственная до сих пор диссертация Никонова А. Б., посвященная анализу миссионерской деятельности церкви в общероссийских масштабах (1721-1917 гг.). Эти работы оказались нам полезными, в первую очередь, в сравнительно-историческом плане, в выяснении общих установок, организации, методов и приемов миссионерской деятельности. Большинство авторов правомерно выделяют период второй половины XIX века в особый этап в христианизации малых народов, обосновывая это переходом церкви к новым организационным формам, расчитанным на постоянное действие миссии среди коренного населения, и, преимущественно, мирным методам.

Более глубокое изучение миссионерской деятельности Русской православной церкви на конкретном региональном материале привело к формированию позитивной оценки деятельности миссионеров, складыванию представлений о процессе христианизации как сложном и многогранном явлении. Не замалчивая негативных сторон миссионерской деятельности, историк И. Ю. Ванина отмечала, что христианизация «...способствовала новым явлениям в быту, способах хозяйствования, в определенной степени ослабляла родовые связи, расширяла контакты русского и местного населения. С христианизацией был связан процесс формирования национальной интеллигенции. Расширение кругозора, взаимное знакомство культур, приобщение сибирских народов к мировым гуманистическим ценностям, - все это являлось положительным моментом христианизации».15 Однако автор не исследовал вопроса насколько целесообразным было вмешательство русских в традиционную культуру коренных народов Сибири и нарушение их этнической и культурной самобытности в условиях российского государственного феодализма в Сибири.

В целом, подводя итог освещению проблемы миссионерской деятельности- церкви в отечественной исторической науке, надо отметить, что взгляды историков э вол юци он и зи ровали по классической спирали. Если советская историография развивала негативно-оценочные установки демократического, в том числе революционного течений, то позитивные официальные и ведомственно-клерикальные оценочные суждения получили свое развитие в новейшей исторической науке.

Таким образом, несмотря на довольно обширный круг работ, посвященных миссионерской деятельности Русской православной церкви, до сих пор нет ни одной специальной работы, в которой

рассматривались бы поднятые в данном исследовании вопросы в содержательных, хронологических и территориальных аспектах. Относительная скудость дореволюционной историографической базы была связана с поздним включением Приамурского края в состав Российской империи, а внимание советских историков было обращено на более глобальные проблемы социально-экономического и политического развития России во второй половине XIX - начале XX вв. Даже в общей работе по истории изучаемого региона «История Дальнего Востока в эпоху феодализма и капитализма. (XVII в. - февраль 1917 г.)», вышедшей в 1991 году отсутствовал комплексный подход к православному миссионерству. Он сводился к вопросам христианизации коренных народов, причем они рассматривались фрагментарно, в плане освещения социально-экономического, политического и культурного положения аборигенов. Такая слабая разработанность заявленной темы в отечественной историографии определила преимущественно тематический подход к освещению вклада предшественников в изучение данной тематики.

Комплексный подход к миссионерской деятельности церкви на Дальнем Востоке в исследуемый период потребовал привлечения работ по общим вопросам социально-экономического и политического положения региона, переселенческому движению и демографии. Для выявления особенностей миссионерской деятельности среди различных групп неправославного населения Дальнего Востока были привлечены этнографические и исторические исследования, раскрывающие социально-экономический, правовой и культурный уровень коренных народов, корейско-китайской диаспоры, старообрядческого и сектантского населения Дальнего Востока.

Для понимания специфических условий демографического, социально-экономического и политического плана, которые влияли на процесс и результаты христианизации народов юга Дальнего Востока были полезны работы как дореволюционных авторов (В. К. Арсеньев, А. А. Кауфман, И. П. Надаров, П. Ф. Унтербергер, П. Д. Головачев), так и советских исследователей (С. Б. Окунь, В. М. Кабузан, Е. Л. Беспрозванных). Приводимые авторами факты и положения об особенностях социально-экономического и политического развития Дальнего Востока в пореформенный период убеждают в том, что функционировать Русской православной церкви, в том числе в области миссионерства, было значительно сложнее, чем на других окраинах империи.

Во многом белым пятном в историографии темы являются вопросы, связанные с формированием структуры дальневосточной православной миссии и ее материального обеспечения. Незнание же местоположения миссионерских станов, их числа, условий деятельности миссионеров и их материальной обеспеченности не позволяет дать объективную характеристику миссионерской деятельности, ее хода, итогов и значения. То же самое следует сказать и в отношении изучения кадрового состава миссионеров. Только о Митрополите Иннокентии, вся жизнь и деятельность которого была связана с Дальним Востоком, существует довольно подробная литература (И. П. Барсуков, Е. А. Сысоева, В. Степанова, А. П. Окладников). Хочется отметить, что дореволюционные и советские авторы были единодушны в высокой оценке подвижнической жизни преподобного Иннокентия, причисленного к лику святых Русской православной церкви в 1977 году.16 Также небольшие очерки о миссионере И. Восторгове и Владивостокском

епископе Евсевии были написаны иеромонахом М. Польским и дальневосточным историком Г. В. Прозоровой.

Одним из основных сюжетов исследования является изучение процесса, результатов и значения миссионерской деятельности среди коренного населения юга Дальнего Востока. Однако большинство работ, касающихся этой темы в рамках изучаемого региона в дореволюционной и советской историографии выполнены в этнографическом ключе и, как правило, посвящены истории отдельных малых народностей (Л. И. Шренк, В. П. Маргаритов, Ю. Пилсудский, Л. Я. Штернберг, В. В. Солярский, А. В. Смоляк, Ч. М. Таксами, В. Г. Ларькин). При этом в работах не рассматривался подробно процесс христианизации, фиксировалось лишь внимание на поверхностном восприятии догматики и обрядности православия. Исключением является статья Ч. М. Таксами «Влияние христианства на традиционные верования нивхов» (1979 г.).17 Ценность ее заключается в комплексном рассмотрении процесса миссионерства, выявлении конкретных форм и методов миссионеров на юге Дальнего Востока. Ч. М. Таксами, объективно оценивая результаты миссионерской деятельности писал: «Из всего пропагандируемого миссионерами нивхи прежде всего усвоили новые виды хозяйственной деятельности и элементы культуры русских... и меньше всего усвоили религиозную сущность христианства». Однако причин этого явления автор не раскрывает.

На материале восточной окраины России в новейшей литературе возникла дискуссия о различии между терминами «крещение» и «христианизация». И. Ю. Ванина, на наш взгляд, неправомерно оспаривает тезис Т. В. Жеребиной о том, что крещение аборигенного населения являлось формальным актом,

который далеко не сопровождался сознательным восприятием православных догматов.

Спецификой этнонационального состава жителей изучаемого региона являлось присутствие значительной китайско-корейской диаспоры, обладающей частичной экстерриториальностью. Тем не менее в литературе имеются довольно ограниченные сведения о численности, размещении, статусе постоянного и временного корейского и китайского населения и миссионерской деятельности среди них. Из дореволюционных авторов выделим В. К. Арсеньева, О. Ф. Менгдена, П. Ф. Унтербергера, И. К. Надарова, С. В. Недачина. Немаловажное влияние на ход и итоги миссионерской деятельности оказала развернувшаяся в конце XIX начале XX веков борьба мнений по отношению к так называемому «желтому элементу» на русском Дальнем Востоке.18 В целом признавая важность наличия этого трудового населения на вновь осваиваемых территориях, общественная мысль, тем не менее, по разному относилась к проблеме установления культурных контактов с п ре дета в ител ям и азиатской цивилизации и необход и м ости распространения среди них православия. Крайне негативно относился к присутствию китайцев на юге Дальнего Востока известный географ и естествоиспытатель Н. М. Пржевальский. В своих работах он критиковал быт и нравы «полудикого народа» и считал, что по отношению к китайцам надо проводить не мирную политику взаимодействия двух культур, а прямое вторжение в пределы «Поднебесной империи».19 Прямо противоположную позицию в этом вопросе занял востоковед Э. Э. Ухтомский. В целом высоко оценивая значение миссионерской деятельности в воспитании у «инородцев» верноподданических чувств,20 он считал необходимым распространение православия и среди азиатских

народов. В них он не видел опасности для России и считал, что основу русской и азиатской культур составляет религиозность. Э. Э. Ухтомский был твердо уверен в том, что Россия на востоке «...ничего не завоевывает, так как весь этот втягивающийся в нас инородческий люд нам брат по крови, по традициям, по взглядам».21

С. В. Недачин рассматривал проблемы миссионерства среди китайско-корейской диаспоры не с глобальных, а с утилитарных позиций. Он считал, что корейцы, в отличие от китайцев, были значительно более надежным, прорусски настроенным колонизационным элементом, что определило их положительное отношение к принятию православия и русского образа жизни.22

В советской историографии история китайско-корейской диаспоры на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX веков практически не затрагивалась по политическим и идеологическим соображениям. В последнее время вышли работы В. Ф. Соловьева и В. Г. Дацышена, в которых освещаются довольно сложные отношения между китайцами и русскими на Дальнем Востоке в исследуемый период.23 В. Г. Дацышен пришел к совершенно справедливому выводу о том, что «...русские власти и общество не слишком-то пытались завоевать симпатии китайцев... Русских изначально устраивала отчужденность китайцев».24 Однако его замечание о том, что «православная церковь не занималась миссионерской деятельностью среди китайцев» не совсем верно. Автором не было учтено, что в Камчатской миссии были созданы маньчжуро-китайские станы для проповеди православия среди китайцев. Другое дело, что в силу ряда объективных и субъективных причин, деятельность миссионеров не имела успеха.

История старообрядчества и сектанства на Дальнем Востоке освещена в значительно меньшей степени, чем в общероссийском

плане. Общие работы по этой тематике (дореволюционные - А. П. Щапов, А. С. Пругавин, советские - А. И. Клибанов, В. Ф. Миловидов, А. В. Белов, Ю. В. Гагарин) позволили выявить состав религиозных толков и сект, взаимоотношения их со светскими и церковными властями и окружающим православным населением. Непосредственно староверам и сектантам Дальнего Востока посвящены работы Н. М. Балалаевой, М. Б. Сердюк, В. Ф. Лобанова и М. И. Рябининой. Дальневосточные историки справедливо отмечают в целом слабую разработку конфессиональной проблематики в дальневосточной историографии. Заслугой авторов В. Ф. Лобанова и М. Б. Сердюк было выявление видной роли старообрядцев и сектантов в хозяйственном освоении края, покровительственного отношения к ним местной администрации, что лишало церковников фактической политической поддержки и создавало особые сложности для миссионерской деятельности, что обусловило ее весьма скромные результаты. Вместе с тем собственно деятельность внутренней миссии этими авторами специально не рассматривалась, а давалась через призму борьбы официальной церкви с инакомыслием.

В сравнительно-исторических целях к работе также привлекались материалы по миссионерской деятельности Европейских и Американских церквей (Ф. Редер, А. Никольский, О. В. Чернышева).

Таким образом, целый ряд важных вопросов по истории Русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX веков остался нераскрытым и спорным. Существует серьезный разнобой в показателях по этническому, религиозному составу дальневосточного населения, по соотношению крещенного и некрещенного населения, персональному составу и

числу миссионеров и других лиц, занимающихся миссионерской деятельностью.

Цели и задачи исследования.

Исходя из состояния научной разработанности темы, автор ставит целью выявить и обобщить ход и результаты, сущность и значение миссионерской деятельности Русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX веков и проанализировать ее взаимосвязь с государственными задачами освоения и закрепления за Россией Приамурского края.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

- рассмотреть особенности государственной регламентации миссионерской деятельности церкви на новоприсоединенных территориях, степень ее зависимости от социально-экономических и политических интересов Российской империи;

- показать формирование структуры Русской православной церкви и на ее основе - миссионерской сети в Приамурском крае;

- раскрыть сущность методов и организационных форм православной миссии;

- дать характеристику кадровому составу миссии, показать роль Православного миссионерского общества и отдельных церковных деятелей в становлении и развитии миссионерства в крае;

- выявить этнический и конфессиональный состав обращаемого в православие населения, местные особенности миссионерской деятельности, зависимость ее итогов от уровня социально-экономического развития и менталитета этнических групп.

Объектом исследования является изучение роли и места Русской православной церкви в истории Приамурского края во второй половине XIX - начале XX веков.

Предметом исследования выделяется деятельность внутренней и внешней миссии церкви среди аборигенного и пришлого «инородческого» населения, а также среди старообрядцев и сектантов Приамурского края.

Территориальные рамки исследования определены границами Амурской и Приморской областей и острова Сахалин, входивших в состав Приамурского генерал-губернаторства (современные территории Амурской и Сахалинской областей, Приморского края и юга Хабаровского края). При этом в данной работе употребляются понятия «Приамурский край» и «Юг Дальнего Востока» как синонимы.

Выбор территориальных рамок определился несколькими факторами:

- одновременным русским заселением и освоением этих территорий;

- в отличие от Северо-Востока Азии активной миссионерской деятельностью церкви на юге Дальнего Востока;

- включением этих территорий в середине XIX века в состав одной Камчатской епархии.

Хронологические рамки работы охватывают период с 50-х годов XIX века до 1914 года. Они определяются началом миссионерской деятельности церкви на новоприсоединенных территориях Приамурского края и фактическим ее завершением с началом I Мировой войны, когда внимание государства и общества переключилось на глобальные проблемы войны и мира. К тому же к 1914 году все миссионерские станы на юге Дальнего Востока стали

именоваться «инородческими приходами», так как считалось, что задача «просвещения святым крещением инородцев» в основном выполнена.

Методологическая база исследования. В современной литературе постперестроечного периода это понятие утратило жесткую однозначность. Учитывая специфику предмета данного исследования мы близки к методологической позиции историка Ваниной И. Ю., изучавшей сходную тематику. Три основных принципа пронизывают все современные методологические подходы к поставленным вопросам исследования:

- принцип объективности, который требует взвешенного подхода при оценке источников и некоторых односторонне субъективных и идеологизированных представлений прежних лет. Сопоставление и сравнительный анализ миссионерской деятельности Русской православной церкви с аналогичной деятельностью Западных церквей позволит более объективно вычленить проблему миссионерства в России;

- принцип историзма предполагает выявление хронологической последовательности событий и явлений, установление причинно-следственных связей и оценку фактов, исходя из реалий конкретного исторического процесса. Не отрицая первичности материально-экономического фактора в истории, необходимо учитывать многоплановость исторической обусловленности явлений, в том числе влияние природно-территориальных условий и ментальной среды;25

рационалистический подход к деятельности Русской православной церкви, оценка фактов с аконфессиональных позиций.

Методы же исследования определялись комплексным характером данной работы, в которой использовались, кроме историко-

описательных, сравнительно-исторические, демографические и статистические материалы. В силу периферийности исследуемой темы в советской исторической литературе целесообразно также оговорить специфичную часть понятийно-терминологического аппарата:

- миссионерская деятельность церкви (от латинского пшвю -посылка, поручение) рассматривается как процесс проповеди христианства среди населения, исповедующего другую веру. Принципы миссионерской деятельности были заложены в христианской идее универсального спасения и обосновывались словами Христа: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Св. Духа»;26

- термин «миссия», помимо ее догматического значения, в конфессиональных источниках употребляется и по отношению к организационно-структурной единице церкви. В функциональном значении миссия Русской православной церкви делилась на три вида: внутреннюю, внешнюю и заграничную. Первая действовала среди старообрядцев и сектантов. Вторая - среди язычников Российской империи, а третья развивала свою деятельность за рубежом. Такое четкое организационное оформление православная миссия получила лишь во второй половине XIX века. В узком смысле термин «миссия» употреблялся для обозначения территориальных подразделений. В этом случае миссии получали название тех территорий, масштабами которых была ограничена их деятельность (Алтайская, Иркутская, Камчатская, Японская и т. д.). Местные миссии находились под руководством епархиального начальства и, в свою очередь, делились на отделы и миссионерские станы. Отдел миссии включал в себя несколько миссионерских станов и носил, как правило, название того этноса, среди которого велась

деятельность (например, Гольдский, Корейский отделы Камчатской миссии). «Миссионерский стан» употребляется в источниках в двух значениях - как местопребывания миссионера и как территориальная единица, на которую распространялась его деятельность; в работе разграничиваются понятия «крещения» как формального акта и «христианизации», как сознательного усвоения догм и обрядов православия в том случае, когда речь идет об итогах миссионерской деятельности.

Источниковая база исследования

Источниковая база исследования представлена широким кругом опубликованных и неопубликованных материалов, собранных в центральных и местных архивах, в рукописных отделах научных библиотек.

Тематически все источники можно разделить на несколько групп: государственные акты и ведомственные циркуляры, регламентирующие миссионерскую деятельность Русской православной церкви; материалы делопроизводственного характера; светские и конфессиональные статистические материалы о количестве церквей, миссионерских станов, школ и числе новокрещеных; источники личного происхождения (путевые описания, дневники, воспоминания, письма). Специфика тематики при наличии многочисленных клерикальных изданий и своеобразие изучаемого хронологического периода обусловили преобладание в нашей работе опубликованных источников. Кроме того атеистическая позиция Советской власти и перипетии Гражданской войны особенно губительно сказались на сохранении церковных материалов конца XIX - начала XX веков. К архивным данным приходилось прибегать, с одной стороны, для проверки репрезентативности сведений клерикальных и светских изданий, а с

другой стороны - для заполнения лакун. Следует отметить, что до недавнего времени исследователи незаслуженно игнорировали конфессиональные источники, рассматривая их как документы, не заслуживающие доверия. Признавалось, что пользуясь привилегированным положением в государстве, Русская православная церковь неадекватно оценивала собственную деятельность, преувеличивая роль православных священнослужителей в духовной и социальной жизни общества. Однако, если не следовать аксиологической позиции конфессиональных источников, можно с успехом использовать их большой и разнообразный фактический материал, который освещает многие стороны церковной жизни, в том числе и миссионерскую деятельность.

Законодательные акты Российской империи, регламентирующие миссионерскую деятельность церкви, опубликованы в Полном собрании законов Российской империи и в отдельных хронологических и тематических сборниках. Они позволяют проследить зависимость миссионерской деятельности церкви от государственных интересов, выявить основные формы и методы православной миссии и финансовые источники ее существования. Законодательные акты, касающиеся старообрядцев и сектантов, разработанные в царствование Александра II и Александра III, собраны миссионером В. М. Скворцовым. Они раскрывают не только правовое положение старообрядцев и сектантов, но и свидетельствуют о преимущественно полицейских методах деятельности внутренней миссии, что подтверждается и Уставом уголовного суда.

Из текущих государственных постановлений наиболее важными были указ 3 мая 1883 года «О свободе богослужебных собраний» и указ «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 года,

свидетельствующие о постепенном переходе правительства на позиции веротерпимости, а следовательно и подрыве законодательной и полицейской поддержки миссионерской деятельности. Сопоставление вероисповедного российского законодательства с его реализацией в отдельных регионах страны, в частности на Дальнем Востоке, позволяет выявить практику изменения или даже фактической отмены центральных узаконений в конкретно-региональном преломлении.

Среди опубликованных конфессиональных

делопроизводственных материалов большой интерес представляют отчеты Обер-прокурора Синода и обзоры деятельности православного исповедания. Несмотря на ведомственную ангажированность этих источников, собранный в них статистический материал по миссионерству в разных регионах страны позволяет выявить масштабность деятельности православной дальневосточной миссии на общероссийском фоне.

Основную базу использованных в работе неопубликованных источников составляют материалы, хранящиеся в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА) и в фондах Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ). Большую ценность для исследования истории православия на Дальнем Востоке представляют ряд фондов РГИА: фонд 796 - канцелярии Святейшего Синода, фонд 797 -канцелярии обер-прокурора Синода, фонд 834 - рукописи Синода XIV - XX веков и фонд 835 - строительные планы и фотографии Синода.

В РГИА ДВ наибольшую значимость для раскрытия данной тематики представляет фонд 1009 - Камчатской духовной консистории.

Отдельный комплекс неопубликованных материалов составляют журналы Особого совещания по делам внутренней и внешней миссии (РГИА. Ф.796. Оп.445). Они позволяют выявить механизм выработки методики миссионерской деятельности после официального утверждения правительством принципа веротерпимости. За период с 1911 по 1913 год состоялось 38 заседаний Особого совещания, на которых рассматривались итоги Всероссийских миссионерских съездов и предложения миссионеров с мест по улучшению деятельности православной миссии. Эти материалы свидетельствуют об определенной внутренней борьбе среди участников совещания по вопросам методики миссионерства. С одной стороны, миссионерам было рекомендовано действовать на «инородцев» и раскольников исключительно мирными средствами убеждения и противоставлением «истинного православного учения» их религиозным заблуждениям. И в то же время в решения Совещания попадали и откровенно реакционные, инквизиторские предложения. Так, на заседании Совещания от 22 февраля 1912 года было принято решение об усилении церковной цензуры периодической печати, а творчество М. Горького, Д. Мережковского, В. Арцыбашева, П. Милюкова было признано вредным и тормозящим «осуществление целей и задач православной миссии», так как «...в своей философской основе обнаруживают явления совершенно языческие». Было предложено подвергнуть этих известных в России творческих деятелей церковному наказанию. Этот факт - яркий пример косности части высших церковных кругов России, их неспособности раз и навсегда отказаться от силовых методов в процессе идеологического контроля над своей паствой. Об этом же свидетельствует и отчет И. Восторгова по обозрению миссионерского дела в Зауральских епархиях (РГИА. Ф.796. 0п.440). Стоя на бескомпромиссно-

враждебных позициях по отношению к старообрядцам и сектантам, чиновник по особым поручениям при Синоде открыто критиковал веротерпимую политику дальневосточной администрации, искренне недоумевая по поводу расселения на окраинах России религиозных диссидентов, ничем не связанных с центром и не тяготеющим к нему духовно.

Документы местного происхождения представлены неопубликованными епархиальными отчетами (РГИА. Ф.796. Оп.442). Они носят комплексный характер и включают в себя информацию не только о состоянии епархии, но и интересный этнографический материал, данные об освоении Приамурского края, основании новых поселений и составе поселенцев, сведения об иностранной колонизации и развитии сети начального и среднего образования. Отчеты составлялись по строгой структуре, определенной Синодом, что облегчает работу исследователя с достаточно объемным источником, который в среднем содержал от 50 до 100 рукописных листов.

Помимо конкретного фактического материала и статистических данных о . числе миссионерских станов, миссионеров и новокрещеных, епископы давали анализ миссионерской деятельности. Так как эта документация была предназначена для внутреннего пользования, архиереи не скрывали сложностей, возникавших в столь трудном деле и откровенно писали о низком образовательном уровне духовенства, случаях нарушения священниками и миссионерами своих священнических обязанностей или нравственных норм поведения. Они не скрывали и фактического провала деятельности внутренней миссии, хотя причины этого искали в основном в правительственной политике по отношению к старообрядцам и сектантам на Дальнем Востоке.

Оценивая итоги деятельности внешней миссии, епархиальное начальство исходило из количественных показателей новокрещеных, что не отражало реальных итогов христианизации и создавало в целом благополучную картину. Ее несоответствие действительности особенно ярко проявляется на фоне оценок дальневосточных губернаторов.

В этом комплексе документов явно выделяются материалы об открытии православной миссии на Амуре (Оп.132. Д.2165). В них содержится переписка архиепископа Иннокентия с Синодом и генерал-губернатором Н. Н. Муравьевым по этому вопросу, которые позволяют выявить сложный процесс принятия политического решения об открытии миссии на еще не вошедших в состав России территориях Приамурья и раскрыть механизм подготовительной работы по организации миссионерской деятельности церкви.

Кроме конфессиональных материалов центральных архивов, сохранился весьма разнообразный, но разрозненный и не систематический материал по истории дальневосточных епархий в региональных и местных архивах. Такое состояние документации было вызвано тем, что фонды Камчатской консистории на протяжении своего существования делились и перемещались из-за частой реструктуризации Камчатской епархии и переноса местопребывания епархиального архива из Новоархангельска в Якутск, затем в Благовещенск, а позже часть материалов была перевезена во Владивосток. Эти фонды содержат ведомости и отчеты о строительстве церквей, открытии церковно-приходских миссионерских школ, отчеты миссионеров и священников о числе присоединенных к православию, послужные списки священников, ведомости о причтах, получавших государственное жалование,

подписки, дававшиеся при принятии православия лицами, принадлежавшими ранее к расколу или же другим вероисповеданиям.

Источники делопроизводственного светского характера представлены ежегодными губернскими отчетами, часть из которых была опубликована.27 Неопубликованные отчеты отложились в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА Ф.1284 Департамента общих дел, Ф.1282 Канцелярии МВД, Ф.1265 Второго Сибирского комитета). К сожалению, губернские отчеты не содержат подробного анализа миссионерской деятельности церкви в Приамурском крае, а включают только общую, в целом невысокую оценку миссионерства. В то же время отчеты представляют интерес в плане выявления особенностей вероисповедной политики местной администрации.

Интересную информацию о миссионерской деятельности на Сахалине содержит «Доклад начальника Оспенной экспедиции на Сахалин, направленной Сахалинским губернатором летом 1908 года», хранящийся в РГИА ДВ (Ф.702. Оп.1. Д.645) и опубликованный в «Трудах государственного архива Сахалинской области» в 1995 году. Врачу Штейгману, помимо санитарного обследования населения острова, было поручено собрать материал о степени распространения христианства среди инородцев. Непредвзятая характеристика невысоких результатов миссионерской деятельности на Сахалине позволяет более объективно осветить степень влияния христианских идей на сознание коренного населения.

Еще один комплекс источников по истории миссионерской деятельности церкви на Дальнем Востоке сформировался благодаря созданию Православного миссионерского общества. Устав общества определял обязательную публикацию ежегодных отчетов, после их обсуждения и утверждения на общем собрании членов общества.

Наиболее полное собрание этих отчетов (с 1883 по 1914 год) сохранилось в Синодальной библиотеке (РГИА).28 Они содержат ценную информацию о финансовом положении общества, источниках финансирования, расходах на отдельные миссии, в том числе дальневосточные. Отчеты позволяют проследить формирование структурных подразделений миссии, выявить название миссионерских станов и ареал их деятельности. В отчеты включались наиболее интересные и поучительные примеры деятельности отдельных миссионеров, что позволяет воссоздать более полную картину христианизации. Помимо статистических данных о числе новокрещеных и количестве «инородцев», обучающихся в миссионерских школах, в отчетах рассказывалось о новых организационных формах и методах, выработанных миссионерами, что содействовало распространению их практики на все миссии. Однако отчеты страдали общим для всех конфессиональных источников недостатком - излишним преувеличением успехов внешней миссии. Так как отчеты были рассчитаны на широкий круг читателей, жертвующих свои средства на финансовое обеспечение миссионерской деятельности, в них необходимо было показать прогрессивную, цивилизаторскую и многотрудную деятельность миссионеров так, чтобы у читателей не возникло сомнений в необходимости дальнейшей поддержки общества. Этот фактор необходимо учитывать при работе с данным комплексом источников.

Важное место среди источников данного исследования занимают материалы личного происхождения как опубликованные, так и неопубликованные. Большой интерес представляет личный архив выдающегося дальневосточного миссионера И. Вениаминова. Большинство его писем и путевых дневников собрано и опубликовано И. Барсуковым и В. Крыловым.29 Часть

неопубликованных материалов отложилась в фондах РГИА (Ф.834) и рукописного отдела Российской национальной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ф. 314). В переписке архиепископа Иннокентия особой информативностью отличаются его письма к Дмитрию Хитрову, будущему епископу Якутскому и сподвижнику Иннокентия на миссионерском поприще. Именно с ним первый дальневосточный епископ делился проблемами, возникавшими в процессе организации миссии на Амуре и первыми успехами последней, советовался по поводу кандидатур миссионеров, благодаря чему сохранились редкие личностные характеристики первых миссионеров и священников на Амуре С. Попова, А. Протодьяконова, А. Сизого, братьев С. и И. Петрологиновых. Путевые журналы Иннокентия, помимо описания посещаемых им приходов и миссионерских станов, содержат характеристику малых народностей, проживающих на территории Камчатской епархии, их способности к восприятию православного учения, объективную оценку противоречивого влияния русского населения на быт и нравы «инородцев». Разработанные Иннокентием «Наставления миссионерам» легли в основу методики миссионерской деятельности во второй половине XIX - начале XX вв. Опубликованные дневники и путевые записки миссионеров А. Протодьяконова, архимандрита Геронтия, Д. Хитрова, иеромонаха Нестора, П. Ляхотского позволяют судить о том, насколько вошли в практику миссионерской деятельности. «Наставления», разработанные Иннокентием. В них содержатся этнографические описания коренного населения Дальнего Востока, раскрываются сложности миссионерского служения и дается субъективная оценка хода христианизации, не всегда совпадающая с официальной.30

В путевых дневниках противораскольнических миссионеров С. Тихвинского и П. Протодьяконова содержится интересная информация о быте и нравах старообрядцев Амурской области, дается с конфессиональных позиций характеристика их социальной организации и крайне враждебного отношения к официальной церкви и ее священнослужителям.31

Частную и отрывочную информацию об итогах деятельности православной миссии на Дальнем Востоке и процессе русского влияния на «инородческое» население содержат опубликованные путевые заметки путешественников А. В. Елисеева, А. Н. Краснова, С. Максимова.32

Совокупность привлеченных разнохарактерных и разнотипных источников позволяет решить поставленные в исследовании задачи.

Научная новизна работы

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в комплексе раскрыта миссионерская деятельность Русской православной церкви в уникальном дальневосточном регионе страны, в котором аборигенное население оказалось в эпицентре борьбы за политическое и культурное влияние на эти народы двух цивилизаций: рос-сиискои и китаискои. В работе обосновывается историческии подход к оценке сущности и значения миссионерства. В отличие от традиционного общества, где зачастую насильственная христианизация и русификация населения колонизируемых территорий пагубно влияли на этническую самобытность коренных народов, в условиях капиталистического общества эти процессы приобретали объективно прогрессивный характер, хотя для малых народностей они все-таки были чреваты угрозой ассимиляции или потерей этнической самостоятельности.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в ходе преподавания спецкурсов «Исторя Русской православной церкви», и «История Дальнего Востока России», полезными они окажутся и для создания обобщающего труда по истории Русской церкви на Дальнем Востоке, которого до сих пор не существует.

Апробаиия полученных результатов исследования.

Материалы исследования были апробированы на международных, региональных конференциях. По материалам диссертации опубликовано пять статей и тезисов. Знание данной тематики помогло автору плодотворно сотрудничать с общественным советом по делам религий при губернаторе Сахалинской области. Материалы диссертации также излагались в процессе преподавания истории Дальнего Востока и спецкурса по истории Русской православной церкви в Сахалинском государственном университете.

34

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Ипатьева, Александра Александровна

Заключение

Проделанный в работе анализ разнохарактерных источников и разнообразной специальной литературы позволяет прийти к следующим выводам:

Применительно к Дальнему Востоку в рассматриваемый период следует несколько уточнить распространенное мнение о том, что самодержавие жестко контролировало все стороны жизни общества. Хотя официальная клерикальная структура была «верной служанкой самодержавия» и идеологически освещала власть и социальный порядок, тем не менее правительство полностью не отдавало на откуп православной церкви идеологические и нравственно-этические сферы жизни общества. Оно проводило гибкую вероисповедную политику, дозволяло существование многоукладного хозяйственно-бытового образа жизни. Принудительного массового крещения не было в России уже при Екатерине II. Правительство избирательно разрешало строительство культовых зданий другим конфессиям. Принцип веротерпимости, который на юге Дальнего Востока сразу был определяющим, приводил к изменению методов и форм миссионерства в сторону их смягчения, то есть к переходу от принуждения, к добровольности. Этот же принцип в изучаемое время все явственнее работал на сохранение этнической самобытности народностей Дальнего Востока.

Как известно, русский менталитет и национальный характер определялся гипертрофированным интересом к духовному началу человека, идеализацией верховной власти, повышенной религиозной и этнонациональной терпимостью. Это обеспечило духовную основу для сотрудничества части общественности пореформенной России с государством и его клерикальным институтом в деле

распространенния православия на восточных окраинах страны. Созданное Православное миссионерское общество насчитывало тысячи членов, частично обеспечивало материальные и кадровые источники развития православного миссионерства на Дальнем Востоке.

Русской православной церкви было довольно сложно решать собственно конфессиональные проблемы в силу недавнего присутствия . русских в этом регионе, отдаленности его от Европейской России в условиях борьбы русской и китайской культур, столкнувшихся на Дальнем Востоке, сложности развертывания клерикальной и миссионерской сети из-за недостаточности средств и ограниченного контингента квалифицированного духовенства и миссионеров, необходимостью отказа от насильственно-полицейских методов в пользу гибкой цивилизованной миссионерской практики среди этнически пестрого и поликонфессионального населения Дальнего Востока. Наилучшего результата достигла деятельность внешней миссии среди аборигенного населения и корейских мигрантов, получивших русское подданство, большая часть которых была крещена к началу XX века. Хотя надо отметить слабое усвоение новокрещеными догматов православия и формальный характер крещения. Значительно быстрее ими усваивались элементы русского образа жизни и новые виды хозяйственной деятельности, пропагандируемые миссионерами. Среди китайцев миссионерская деятельность велась номинально, в силу признания их неблагонадежным элементом на приграничных территориях. Деятельность внутренней миссии закончилась фактическим провалом, в условиях гибкой, веротерпимой политики на Дальнем Востоке.

Скромность результатов православной миссии особенно ярко проявляется на фоне впечатляющей миссионерской деятельности

Европейских и Американских церквей в этот же исторический период.

Проделанный анализ миссионерской деятельности убеждает в том, что к оценке ее сущности и значения надо подходить диалектично и исторически.

Миссионерство в самом общем аспекте является межцивилизационным явлением приобщения к новому типу мировоззрения и системе духовно-нравственных и этических ценностей. При этом следует учесть, что определяющим является характер миссионерской деятельности. Жесткие, насильственные методы насаждения новой веры, как показывает опыт средневековой Европы, приводили к исчезновению, либо к ущербному типу этнического саморазвития. И наоборот, как показывает исторический опыт России, гибкие формы и методы христианизации, исходящие из принципа добровольности крещения, привели к возникновению и расширению взаимных благотворных хозяйственно-культурных контактов, а следовательно к убыстрению темпов общественного развития многочисленных народностей на н о воприсоед и н ен ных территориях. В период формирования индустриального общества во второй половине XIX века христианизация и связанные с ней изменения в традиционном образе жизни в известной степени способствовали адаптации новокрещеных к новым условиям жизни, хотя и было чревато частичной русской ассимиляцией. Утвердившийся же в начале XX века принцип свободы вероисповедания создавал возможность шаманистскому коренному населению и представителям других конфессий сохранять свою прежнюю систему духовных ценностей, что обеспечило запас прочности этноконфессиональной самобытности многонационального населения всех окраин России.

Особенно ярко эти процессы прослеживаются на Дальнем Востоке во второй половине XIX - начале XX веков.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Ипатьева, Александра Александровна, 1999 год

Литература

1. Азиатская Россия. СПб., 1914. Т. 1.

2. Айвазов И. Г. Законодательство по церковным делам в царствование императора Александра III. М., 1913.

3. Айвазов И. Г. Церковные вопросы в царствование императора Александра III. М., 1914.

4. Амурец. Из Амурского края. // Церковно-общественный вестник. 1882, № 44.

5. Амурская область. Природа. Экономика. Культура. История. Благовещенск, 1974.

6. Анисимов А. Ф. Исторические особенности первобытного мышления. Л., 1971.

7. Арсеньев В. К. Китайцы в Уссурийском крае. Хабаровск, 1914.

8. Арутюнов С. А. Инновации в культуре этноса и их социально-экономическая обусловленность. // Этнографические исследования развития культуры. М., 1985.

9. Балалаева Н. М. История религиозного сектантства на Дальнем Востоке СССР (1859-1936). Автореферат диссертации на соискание ученой степени д. и. н. М., 1971.

Ю. Барсуков И. П. Иннокентий Митрополит Московский и Коломенский по его сочинениям, письмам и рассказам современников. М., 1883.

п. Барсуков И. П. Памяти Дионисия, епископа Якутского и Вилюйского, а затем Уфимского и Мензенского. СПб., 1902.

12. Барсуков И. П. Граф Н. Н. Муравьев-Амурский. СПб., 1891. Кн. 1-2.

13. Белов А. В. Секты, сектантство, сектанты. М., 1972.

14. Белявская Л. Б., Приходько Л. И. Из истории антицерковной борьбы дальневосточного крестьянства в 1905-1907 гг. // Революционное движение в Сибири и на Дальнем Востоке. Томск, 1967. Вып.IV.

15. Бердников И. С. Краткий курс церковного права. Казань 1888.

16. Бердников Л. П. Вся красноярская власть. Очерки истории местного управления и самоуправления 1822-1916. Красноярск, 1995.

17. Беспрозванных Е. Л. Приамурье в системе русско-китайских отношений. М., 1983.

18. Ванина И. Ю. Миссионерская деятельность русской православной церкви в Северо-Восточной Азии (середина XVII - середина XIX вв.). Диссертация на соискание ученой степени к. и. н. Иркутск, 1995.

19. Вениамин, архиепископ Иркутский и Нерчинский. Жизненные вопросы православной миссии в Сибири. СПб., 1885.

20. Воронец Е. Н. Великое дело в Сибири. СПб., 1885.

21. Гагарин Ю. В. Старообрядцы. Сыктывкар, 1973.

22. Гамов И. Очерки далекой Сибири. Гомель, 1894.

23. Глуздовский В. Е. Приморско-Амурская окраина. Владивосток, 1914.

24. Головачев П. Сибирь. Природа. Люди. Жизнь. М., 1902.

25. Грекулов Е. Ф. Церковь, самодержавие, народ (вторая половина XIX - начало XX вв.). М., 1969.

26. Грекулов Е. Ф. Расходы, связанные с религией в бюджете крестьян царской России. // Вопросы истории религии и атеизма. Выпуск 12. М., 1964.

27. Грум-Гржимайло Г. Е. Описание Амурской области. СПб., 1894.

28. Дамешек Л. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири. XIX - начало XX века. Иркутск, 1986.

29. Дамешек Л. М. Русская церковь и народы Сибири в первой половине XIX в. // Социально-экономическое и политическое развитие Сибири Х1Х-ХХ вв. Иркутск, 1976.

30. Дацышен В. Г. Русско-китайская война. Маньчжурия 1900 год. СПб., 1996.

31. Дацышен В. Г. Уссурийские купцы. Судьба китайцев в дореволюционной россии. // Родина, 1995. № 7.

32. Доброклонский А. Руководство по истории русской церкви. М., 1893.

33. Дионисий. Идеалы православного русского инородческого миссионерства. Казань, 1901.

34. Егунов Н. П. Колониальная политика царизма и первый этап национального движения в Бурятии в эпоху империализма. Улан-Удэ, 1963.

35. Живописная Россия. Т. XII, ч. II. Приморская и Амурская области. СПб., 1895.

36. Жеребина Т. В. Итоги крещения якутов в ХУН-ХУП! вв. // Православие в древней Руси. Л., 1989.

37. Жеребина Т. В. Христианство и традиционные верования якутов. // Актуальные проблемы изучения истории религии. Л., 1976.

38. Жеребина Т. В. К вопросу о христианизации якутов в XIX -начале XX в. // Актуальные проблемы истории изучения религии и атеизма. Л., 1982.

39. Жуковская И. Л. Из истории религиозного синкретизма в Забайкалье. // Советская этнография. 1965, № 6.

40. Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970.

41. Зольникова Н. Д. Сибирская приходская община в XVIII в. Новосибирск, 1990.

42. Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I. М., 1880.

43. Знаменский П. В. Руководство к русской церковной истории. Казань, 1888.

44. Заведев П. История русского проповедничества от VII - до настоящего времени. М., 1879.

45. История Кореи. / Под ред. Пак М. М., 1960. Т. 1.

46. История Кореи с древнейших времен до наших дней. М., 1974. Т. 1.

47. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. - февраль 1917 г.). / Под ред. Крушанова А. И. М., 1991.

48. Кабузан В. М. Как заселялся Дальний Восток. Хабаровск, 1973.

49. Кабузан В. М. Дальневосточный край в XVII - начале XX вв. (1640-1917). Историко-демографический очерк. М., 1985.

50. Кауфман А. А. По новым местам. СПб., 1905.

51. Кауфман А. А. Сибирское переселение на исходе XIX в. СПб., 1901.

52. Католические миссионерские общества в Европе. // Миссионер. 1874, № 3.

53. Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1992. Т. 1, 2.

54. Кильчевский В. Богатство и доходы духовенства. СПб., 1908.

55. Клибанов А. И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX в. - 1917 г.). М., 1965.

56. Клибанов А. И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973.

57. Клочков В. В. Закон и религия. От государственной религии в России к свободе совести в СССР. М., 1982.

58. Кобко В. В. Старообрядческое население Приморья (к постановке вопроса). // Этнические и социально-культурные процессы у народов СССР. Всесоюзная научная конференция. Тезисы докладов. Омск, 1990. Кн. 1.

59. Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом. СПб., 1900.

60. Костанов А. И. Русская православная церковь на Сахалине и Курильских островах. Южно-Сахалинск, 1992.

61. Краткий очерк развития миссионерского дела среди корейцев Южно-Уссурийского края. Владивосток, 1904.

62. «Круглый стол». Роль православной церкви в истории России. // Вопросы истории. 1990. № 3.

63. Кудрявцев А. Краткий очерк русской миссионерской деятельности. Одесса, 1875.

64. Кудряшев Г. Е. Православная христианизация нерусских народов (на примере Поволжья и Приуралья). // Вопросы научного атеизма. М., 1980.

65. Куров M. Н. Проблема свободы совести в дореволюционной России. // Вопросы научного атеизма. М., 1981.

66. Ларькин В. Г. Орочи. М., 1964.

67. Лейкина-Свирская В. Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М., 1971.

68. Ли Квангю. Корейская диаспора в мировом контексте. // Этнографическое обозрение. 1993, № 3.

69. Лобанов В. Ф. Старообрядческие общины Забайкалья и самодержавие первой половины XIX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени к. и. н. Новосибирск, 1983.

70. Лобанов В. Ф. Старообрядчество на Дальнем Востоке (вторая половина XIX - начало XX вв.). // Очерки истории родного края. Хабаровск, 1993.

71. Лобанов В. Ф. Отношение к старообрядчеству в эпоху реформ второй половины XIX века. // Эволюция и революция: опыт и уроки мировой и российской истории. Материалы международной научной конференции. Хабаровск, 1997.

72. Макарий (Архимандрит Алтайский). Мысли о способах к успешному распространению Христианской веры в Российской державе. М., 1894.

73. Максимов А. Я. На Дальнем Востоке. СПб., 1887.

74. Малашков К. Л., Бикетов В. А. Вклад Алтайской духовной миссии в дело религиозного воспитания и начального образования в горном Алтае (1830-1890). // Религия и церковь в Сибири. Тезисы и материалы научной конференции. Тюмень, 1990.

75. Мальцев Г. П. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Сибири. // Вопросы научного атеизма. М., 1988.

76. Маргаритов В. П. Об орочах Императорской гавани. СПб., 1888.

77. Машкевич Д. Ф. О христианском просвещении и русском образовании инородцев Восточной России. Одесса, 1914.

78. Мельников В. Дальний Восток, Амурская область и остров Сахалин. Издание Совета всероссийского съезда старообрядцев. М., 1909.

79. Менгден О. Ф. Желтая опасность или иммиграция китайцев и ее влияние на белую и желтую расы. СПб., 1906.

80. Миловидов В. Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. М., 1969.

81. Миловидов В. Ф. Исторические судьбы раскола и старообрядчества. // Вопросы научного атеизма. М., 1980.

82. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. М., 1994, Т. 2, ч.1.

83. Мироносицкий И. Об улучшенной постановке миссионерского дела. Казань, 1903.

84. Миссионерская деятельность между корейцами в Камчатской епархии в 1872 году. // Миссионер. 1874, № 6, 26.

85. Миссионерская деятельность наших пастырей в Сибири. // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1874, № 3.

86. Михайлов Г. П. Староверы, как колонизаторы Уссурийского края. // Сибирские вопросы. 1905, № 1.

87. Мурашко О. А. Этноэкологический рефугиум: концепция сохранения традиционной культуры и среды обитания

коренных народов Севера. // Этнографическое обозрение. 1998, № 5.

88. Надаров И. П. Северо-Уссурийский край. СПб., 1887.

89. Назаров Г. И. Маньчжуры, дауры и китайцы в Амурской области. // Приложение к известиям Восточно-Сибирского отдела Российского географического общества. 1883. Т. XIV.

№ 1, 2.

90. Народы Дальнего Востока СССР в XVII -XX вв. Историко-этнографические очерки. / Под ред. Гуревич И. С. М., 1985.

91. Невельской Г. И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. Л., 1947.

92. Недачин С. В. К вопросу о принятии корейцев в христианство и русское подданство. СПб., 1913.

93. Никольский А. Деятельность Евангелической Протестантской миссии. // Миссионер. 1874, № 1.

94. Никонов А. Б. Критический анализ миссионерской деятельности русской православной церкви (1721-1917). Автореферат на соискание ученой степени к. и. н. Л., 1989.

95. Никольский А. Православное миссионерское общество. Историческая записка о деятельности общества за истекшее 25-летие, 1870-1895. М., 1895.

96. Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1983.

97. Николин А. Церковь и государство. История правовых отношений. М., 1997.

98. Общественный строй у народов северной Сибири (XVII -начало XX в.). М., 1970.

99. Овчинников В. Г. Православная церковь в истории нашей страны. // Вопросы истории. 1988, № 5.

100. Окладников А. П. Удивительная судьба Ивана Попова. // Вопросы истории. 1976, № 6.

101. Окладников А. П. Иннокентий Вениаминов. // Первопроходцы. М., 1983.

102. Окунь С. Б. Очерки истории колониальной политики царизма в Камчатском крае. JL, 1935.

ЮЗ. Орлов А. Церковь и государство. СПб., 1910.

104. Остроумов О. П. Колебания русского правительства во взглядах на миссионерскую деятельность православной русской церкви. // Миссионерский съезд в Казани 13-26 июня 1910 года. Казань, 1910.

105. Памятная книжка Амурской области на 1902 год. Благовещенск, 1902.

Юб. Панов А. А. Сахалин, как колония. Очерки колонизации и современного положения Сахалина. М., 1905.

107. Панов А. А. Желтый вопрос на Дальнем Востоке. // Сибирские вопросы. СПб., 1909, № 49-50.

108. Пашкина Н. К. Деятельность С. М. Духовского по укреплению позиций русской православной церкви на Дальнем Востоке. // Гродековские чтения. Тезисы научно-практической конференции. Хабаровск, 1996, ч.1.

109. Певцов. Церковное право. Б.М., 1887-1888.

по. Пилсудский Б. О. Аборигены Сахалина. Южно-Сахалинск, 1991.

111. Пилсудский Б. О. Рассказ обрусевшего крещенного айна Ивана Григорьевича из с. Галкино-Врасское (Сиянцы) на о. Сахалине о том, как его вылечили от любви. // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1994. № 1.

112. Плушс П. Первая годовщина возрождения Благовещенской епархии. // Журнал Московской Патриархии. 1995, № 11.

ИЗ. Покровский И. М. Русские епархии в XVI-XIX вв. Казань, 1897, 1913, Т. 1-2.

114. Польский М. Протоиерей Иоанн Восторгов. // Журнал Московской Патриархии. 1994, № 4.

115. Полунов А. Ю. Ведомство православного исповедания под властью Победоносцева. М., 1992.

116. Поплавская X. В. К вопросу о православном миссионерстве на Алтае (30-60-е гг. XIX века). // Этнографическое обозрение. 1995, № 5.

117. П.П.Г. Камчатка. // Иркутские епархиальные ведомости. 1864. № 9.

118. Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения. М., 1909.

119. Причисление к лику святых апостола Северной Америки и Сибири митрополита Московского и Коломенского Иннокентия (Вениаминова). // Журнал московской патриархии. 1977. № 12.

120. Прозорова Г. В. У истоков Владивостокско-Камчатской епархии. // Журнал Московской Патриархии. 1995, №11.

121. Пругавин А. С. Старообрядчество во второй половине XIX века. М., 1904.

122. Пругавин А. С. Религиозные отщепенцы. Очерки современного сектантства. СПб., 1904, вып.1; М., 1906, вып.2.

123. Пржевальский Н. М. Путешествие в Уссурийском крае. 18671869. М., 1949.

124. Пржевальский Н. М. От Кяхты на истоки Желтой реки. СПб., 1888.

125. Райский В. Взгляд на распространение православной веры в Якутской области. // Записки Сибирского отдела Императорского русского географического общества. СПб., 1856, кн. I.

126. Рашин А. Г. Население России за 100 лет. М., 1956.

127. Редер Ф. Обзор Западных миссий. // Православный благовестник. М., 1894, № 11, кн. I.

128. Рейснер М. А. Духовная полиция в России. СПб., 1908.

129. Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX - начале XX вв. Л., 1971.

130. Религия и церковь в истории России./ Под ред. Сахарова А. М. М., 1975.

131. Римский С. В. Церковная реформа 60-70-х годов XIX в. // Отечественная история. 1995, № 2.

132. Римско-католическая пропаганда в России. СПб., 1865.

133. Рубакин Н. А. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы. Опыт статистической характеристики сословно-классового состава населения русского государства (на основании официальных и научных исследований). СПб., 1912.

134. Рункевич С. Г. Русская церковь в XIX веке. СПб., 1901.

135. Русское православие: вехи истории./ Под ред. Клибанова А. И. М., 1989.

136. Рябинина Н. И. К истории старообрядчества на Дальнем Востоке. // Съезд сведущих людей Дальнего Востока. Материалы научно-практической, историко-краеведческой конференции. Хабаровск, 1994.

137. Савва М. В. Иноэтническое окружение как фактор динамики традиционной культуры. // Этнические и социально-

культурные процессы у народов СССР. Всесоюзная научная конференция. Тезисы докладов. Омск, 1990. Кн. I.

138. Сагалаев А. М. Христианизация алтайцев в конце XIX -начале XX вв. // Этнография народов Сибири. Новосибирск, 1984.

139. Сальникова Е. С. Газета «Восточное обозрение», о проблемах заселения Дальнего Востока в конце XIX в. // Исторический опыт открытия и освоения Приамурья и Приморья в XVII - XX вв. Тезисы докладов и сообщений. Владивосток, 1993. Т. 2.

140. Сахалинский календарь за 1899 год. Сахалин, 1899.

141. Сахаров А. М. К изучению истории русской церкви. // Вопросы истории. 1968, № 6.

142. Сваг Д. О некоторых методологических проблемах синтеза в «Истории России». // Отечественная история. 1998. № 6.

143. Семенов Ю. И. Эволюция религии: смена общественно-экономических формаций и культурная преемственность. // Этнографические исследования развития культуры. М., 1985.

144. Сергеев О. И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII - XIX вв. М., 1983.

145. Серебренников И. Грамотность в Сибири по переписи 28 января 1897 года. // Сибирские вопросы 1907. № 17.

146. Сердюк М. Б. Религиозные переселения на юг Дальнего Востока России. // Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Материалы международной конференции. Владивосток, 1997.

147. Сердюк М. Б. Религиозная жизнь Дальнего Востока (18581917 гг.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени к. и. н. Владивосток, 1998.

148. Сизой А. Освящение церквей на Амуре. // Иркутские епархиальные ведомости. 1869, № 10.

149. Скворцов В. М. О церковно-общественном и государственном значении миссионерства. Речь перед началом совещания III Миссионерского Всероссийского Съезда в Казани. Киев, 1897.

150. Скворцов В. М. Деятельность III Всероссийского Съезда в Казани. Киев, 1897.

151. Скворцов В. М. Второй Миссионерский съезд в Москве. М., 1891.

152. Скворцов В. М. Миссионерский спутник. СПб., 1902.

153. Смирнов Е. К. Очерк исторического развития и состояния русской православной миссии. СПб., 1904.

154. Смоляк А. В. Ульчи. Хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем. М., 1966.

155. Смоляк А. В. Шаман: личность, функции, мировоззрение (народы нижнего Амура). М., 1991.

156. Смоляк А. В. Изменение семейного строя у народов нижнего Амура. // Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера. М., 1985.

157. Смоляк А. В. Социальная организация народов нижнего Амура. // Общественный строй народов Северной Сибири. М., 1970.

158. Соловьев Ф. В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма, 1861-1917 гг. М., 1989.

159. Солярский В. В. Современное правовое и культурно-экономическое положение инородцев Приамурского края. Хабаровск, 1916.

160. Средства евангелических протестантских миссий. // Миссионер. М., 1874. № 4.

161. Степанова М. В. И. Вениаминов как этнограф. // Труды института этнографии АН СССР. Новая серия. Л.,, 1947, Т. 11.

162. Стефан Д. Сахалин. История. // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1992. № 2.

163. Струмилин С. Г. Бог и свобода. М., 1961.

164. Сумароков П. Миссионерство в Сибири. // Христианское чтение. СПб., 1883, сентябрь-октябрь, 1884, май-июнь.

165. Схиммельпэннинк ван дер Ойе Д. Свет с востока. // Родина, 1995. №11.

166. Сысоева Е. А. Жизнь и подвиги Иннокентия, проповедника Евангелия на Алеутских островах. СПб., 1887.

167. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. М., 1994. Т. 1.

168. Таксами Ч. М. Влияние христианства на традиционные верования нивхов. // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. JI., 1979.

169. Таксами Ч. М. Нивхи. М., 1967.

170. Тальберг Н. История русской церкви. Псков, 1994. Т. 2.

171.Таймасов Л. А. Миссионерско-идеологическая деятельность церкви и противоцерковное движение чувашского народа в первой половине XIX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени к. и. н. Самара, 1991.

172. Труды и заслуги покойного митрополита Московского Иннокентия для православного русского миссионерства. // Православный благовестник. 1895, № 2, 3, 4.

173. Трудность миссионерского служения. // Иркутские епархиальные ведомости. 1887, № 30, 31.

174. Тураев В. А. Россия и народы Дальнего Востока: взаимодействие двух миров. // Вестник дальневосточного отделения РАН. 1997, № 1.

175. Унтербергер П. Ф. Приамурский край. 1906-1910 гг. СПб., 1912.

176. Унтербергер П. Ф. Приморская область, 1856-1898 гг. СПб., 1900.

177. Ухтомский Э. О состоянии миссионерского вопроса в Забайкалье. СПб., 1892.

178.Храпова Н. Ю. Место и роль алтайской духовной миссии в процессе колонизации и хозяйственного освоения горного Алтая (1828-1905). Автореферат диссертации на соискание ученой степени к. и. н. Томск, 1989.

179. Церковь в истории России (IX в. - 1917 г.). Критические очерки./ Под ред. Смирнова Н. А. М., 1967.

180. Чернышева О. В. Зарубежная миссионерская деятельность шведских церквей. // Европейский север: история и современность. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Петрозаводск, 1990.

181. Шашков С. С. Сибирские инородцы в XIX столетии. // Дело. СПб., 1867, № 8.

182. Шахнович Н. Ленин и проблемы атеизма. М.-Л., 1961.

183. Широков С. Святитель московский Иннокентий, апостол Сибири и Америки. // Журнал Московской патриархии. 1996. № 6.

184. Шишигин Е. С. Христианизация народов Якутии. Диссертация на соискание ученой степени к. и. н. Якутск, 1975.

185. Шренк Л. И. Об инородцах Приамурского края. СПб., 1883, Т. 1, 1899, Т. 2, 1903, Т. 3.

186. Штернберг Л. Я. Гиляки, гольды, орочи, негидальцы. Хабаровск, 1933.

187. Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири (1032-1882 гг.). Сургут, 1993.

188. Щапов А. П. Русский раскол старообрядства. Казань, 1859.

189. Щапов Я. Н., Васильева О. Ю. и др. Христианские вероисповедания и государственная власть в России в XVIII -первой половине XX вв. // Отечественная история. 1998, № 3.

190. Этнокультурные контакты народов Сибири./ Под ред. Таксами Ч. М. Л., 1984.

191. Эфрон С. (Литвин). Миссионеры и начетники. М., 1908.

192. Ювачев И. П. (Миролюбов). Восемь лет на Сахалине. СПб., 1901.

193.Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. СПб., 1892.

194.Ядринцев Н. М. Сибирские инородцы. СПб., 1891.