Культура провинциального российского города в середине 20-х - первой половине 30-х гг. XX века: На примере городов Поволжья тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Бареева, Румия Загимардановна

• Бареева, Румия Загимардановна
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Бареева, Румия Загимардановна

Введение. 3

Глава 1. Предпосылки формирования культурного облика города в середине 1920-х - первой половине 1930-х гг.20

§ 1. Социальный состав городского населения Поволжья в середине 1920-х - первой половине 1930-х гг.20

§ 2. Программа культурной революции.42

Глава 2. Грамотность и образование городского населения .60-

§ 1. Ликвидация неграмотности и малограмотности городских рабочих.60

§ 2. Развитие общего и специального образования.83

Глава 3. Духовная культура.127

§ 1. Книга в повседневной жизни горожан.127

§ 2. Организация досуга.156

Глава 4. Культура быта и повседневности городского населения Поволжья.185

§ 1. Жилищно-бытовые условия горожан.185

§ 2. Социальные девиации .207

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культура провинциального российского города в середине 20-х - первой половине 30-х гг. XX века: На примере городов Поволжья»

Актуальность темы. Для понимания современных проблем России требуется не только социально-экономический и политический анализ ситуации, - необходимо знать культурное прошлое. Именно история культуры позволяет вскрыть и понять глубинные причины происходящих в настоящее время процессов.

Являясь способом человеческого бытия, культура всегда представляла и будет представлять интерес для исследователя. Начиная с 1980-х годов, она стала пониматься не только как одна из четко ограниченных сфер общественной жизни (как совокупность «отраслей культурного строительства», создающих «фонд культурных ценностей»), но и как выражение духовной сущности человека, проявляющейся во всех сферах его жизни: в труде, быту, экономике, политике и т.д. С этой точки зрения актуальность ее исследования значимо возрастает.

Если культурная среда формирует духовную сущность человека, то общество неизбежно оказывается перед необходимостью формировать соответствующую времени культурную среду. Взаимосвязь этих явлений очевидна, и ее учет может помочь в решении многих современных проблем.

Провинциальная культура как своеобразный типологический феномен культурного бытия, обладающий специфическими чертами, представляет интерес уже в силу значительной распространенности этого феномена и влияния на феномен культуры общероссийской.

Объектом исследования является городская культура Поволжья в середине 1920-х-первой половине 1930-х годов.

Предмет исследования - ход, тенденции, противоречия, результаты преобразований в отдельных областях культуры, дающих возможность составить более или менее полную картину духовного бытия городского населения поволжской провинции в указанный исторический период.

В работе рассматриваются также вопросы партийно-государственного руководства культурой, его влияния на формирование социокультурной среды.

Хронологические рамки исследования - середина 1920-х - первая половина 1930-х гг.

Выбор хронологических рамок обусловлен двумя обстоятельствами. Первое из них связано с процессом урбанизации, интенсивность которого резко возросла именно со второй половины 20-х годов XX века, когда в стране началась реконструкция народного хозяйства, и в город хлынул поток крестьянских масс, демобилизованных солдат и представителей некоторых других социальных слоев. Городское население с этого времени представляло собой разнородную массу с широким диапазоном интересов, различным уровнем культуры, как в узком, так и в широком смысле.

Второе обстоятельство связано с тем, что во второй половине 20-х годов в стране была провозглашена политика, называемая «культурной революцией», а в середине 30-х годов эта революция была признана свершившимся фактом.

В связи с этим представляет значительный интерес вопрос о влиянии социально-демографических процессов на реализацию культурной политики государства в означенный период.

Кроме того, указанные процессы развивались в этот период на фоне складывающегося культа личности, идеологическое воспитание трудящихся все больше приобретало деформированный характер, велось в духе славословия, угодничества, приспособленчества и карьеризма. Воспитывалось недоверие к людям интеллектуального труда, набирала силу культовая идеология, создавались условия для манипулирования общественным мнением и сознанием. Начинало происходить раздвоение на реальный мир и его идеологический вариант.

Все это делает рассматриваемый период весьма интересным для исследователя.

Территориальные рамки исследования - Поволжье, один из крупнейших регионов России по территории, населению и экономическому потенциалу. В 1926 году в составе региона находились Оренбургская, Пензенская, Самарская, Ульяновская губернии, Татарская и Чувашская АССР, относящиеся к Средне-Волжскому району, и Астраханская, Саратовская, Сталинградская губернии, АССР Немцев Поволжья и Калмыцкая автономная область, входящие в Нижне-Волжский район.

Городское население насчитывало 2 млн. 147,3 тыс. чел.,1 что составляло 14, 3 % всего населения региона. В течение исследуемого десятилетия происходил бурный рост рядов рабочих и на 1 января 1936 года только в шести городах (Саратове, Сталинграде, Казани, Куйбышеве, Астрахани, Пензе) население составило 1 млн. 758, 5 тыс. чел.

В целом же Поволжье оставалось типичным регионом страны, что позволяет на его примере выявить определенные закономерности в содержании, формах и методах организации культурного процесса, а особенности региона, обусловленные его многонациональным составом, -специфические черты этого процесса.

1 Подсчитано по: Итоги десятилетия Советской власти в цифрах. 1917-1927. - М., 1927. С. 39-41.

2 Подсчитано по: Социалистическая промышленность РСФСР. - М., 1977. С. 58,59.

Историография проблемы. Вариантов периодизации истории культуры предложено немало. Все они обоснованны и не противоречат друг другу, поскольку основаны на различных по характеру критериях. Автор диссертации придерживается периодизации, предложенной В.Т. Ермаковым,1 поскольку она не зависит от идеологической и политической конъюнктуры, что было характерно для общепринятой в течение десятилетий периодизации в зависимости от этапов построения социализма. В.Т. Ермаковым же в основу периодизации положен характер исследований. Первый этап (1918 - середина 1940-х гг.) он условно определяет как обществоведческий, характеризуя этим термином всю литературу того периода по проблемам культуры. Второй этап (вторая половина 1940-х - конец 1950-х гг.) определяется В.Т. Ермаковым как переходный этап историографии культуры от ее обществоведческого характера к становлению профессиональной историографии. На этом этапе история культуры вычленилась как самостоятельная отрасль исторических заний, а внутри последней определилась в целом тематика исследований. Третий этап начинается с 1960-х годов. Это этап профессиональной историографии культуры: она стремительно развивается как в целом, так и по отдельным отраслям. Он продолжается до сегодняшнего дня, но внутри его можно определить рубеж, за которым профессиональная историография меняется качественно - это середина 1980-х годов, когда наметилась смена методологических принципов исследования, что привело к смене концепций исторического познания.

На первом этапе проблемы культуры освещались непосредственными участниками культурно-преобразовательной деятельности, и работы носили описательный характер.

1 Ермаков В.Т. К вопросу о периодизации историографии советской культуры // Советская культура. История и современность. - М., 1983. С. 390-401.

В 1930 - 1940-е годы разработка вопросов культуры была приостановлена по социально-экономическим и идеологическим причинам, а также вследствие военных событий. Изучались отдельные аспекты культуры.1 И только в 1950-е годы выходят работы, в которых обосновывается концепция культурной революции.

В 1960-е годы состоялась крупная дискуссия о культурной революции, смысл которой заключался в решении вопроса о ее завершенности. Ряд исследователей выступили с тезисом о расширении хронологических рамок культурной революции в связи с нерешенностью ею целого ряда проблем. Однако в те годы данная точка зрения не могла победить.

Анализ дискуссии провел В.Т. Ермаков.2

В 1988 году вышла в свет коллективная монография «Советская культура в реконструктивный период» (1928 - 1941 гг.), являющаяся непосредственным продолжением монографии «Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры». В совокупности обе они представляют собой попытку исследования сложного процесса формирования культуры нового типа, успехов и отступлений, приобретений и утрат на этом пути.

Одна генеральная идея пронизывает весь замысел - реализация комплексного подхода к культуре, требование которого стало основным результатом дискуссий среди специалистов в 1970-е годы.

1 Горюнова М. Культурно-просветительная работа профсоюзов СССР. - М., 1926; Панфилов В.Н. Культурный фронт сегодня и через пять лет. - M.-JL, 1929; Бондарев Д. Ликвидация неграмотности. Цифры, факты, перспективы. -M.JL, 1929; Белькович H.H. Социально-культурное строительство в РСФСР. - М., 1938; Иванова A.M. Что сделала Советская власть по ликвидации неграмотности среди взрослых. - М., 1949; Фрид J1.E. Очерки по истории культурно-просветительной работы в РСФСР (1917-1929 гг.). - Д., 1941; Смирнов И.С. Ленин о культуре и культурной революции. - М., 1946 й др.

2 Ермаков В.Т. Дискуссия 50-х - 60-х годов о культурной революции в СССР. С. 390-401.

3 Советская культура в реконструктивный период (1928 - 1941). - М., 1988.

Констатируя бесспорные успехи в сфере культурных преобразований, авторы не замалчивают серьезных деформаций духовной жизни советского общества в годы первых пятилеток. Они стали возможны как следствие политического переворота осенью 1929 года. Последовала полоса реорганизации культурно-идеологических учреждений. Ее наиболее очевидным результатом была дезорганизация работы. В сфере культуры развертывалась командно-бюрократическая система.

Авторы монографии отмечают, что советская культура конца 1920-х -начала 1940-х годов - это не только сложное, противоречивое и яркое явление, но и совокупность поучительных уроков.

Определенный вклад в разработку проблемы культурной революции внес С.А. Халфин,1 доказывавший в своей работе, что идеи В.И. Ленина были воплощены в жизнь в сталинском варианте, поэтому оценивает результаты культурной революции сдержанно, считая, что вывод о ее завершенности был сделан с большим «забеганием вперед».

Одним из главных предметов исследования культурологов в 1960-1980-е годы являлась проблема участия рабочего класса в культурных преобразованиях, которая наиболее близко примыкает к проблематике нашего исследования. Изучались, главным образом, отдельные аспекты проблемы: культурно-технический рост рабочего класса, ликвидация неграмотности, образование и т.д.

Много внимания уделялось формированию интеллигенции из рабочих и крестьян, в частности, и через систему выдвижения рабочих на руководящие должности. Однако господствовавшие методологические принципы не позволяли провести всесторонний анализ проблемы и, признавая этот способ пополнения рядов интеллигенции «вынужденным»

1 Халфин С.А. Культурная революция. Суть коренной перемены взгляда В.И. Ленина на социализм. -М., 1990. и «временным», исследователи все же оценивали его весьма высоко, отмечая лишь низкую компетентность выходцев из народа и замалчивая далеко идущие последствия этой политики, сказавшиеся в годы культа личности Сталина.1

Слабо изучен комплекс вопросов, связанных с культурно-творческой деятельностью городских рабочих. Наибольший интерес в этом отношении представляет, на наш взгляд, монография Л.А. Пинегиной, в которой рассматриваются основные сферы творчества рабочих: театр, литература, музыка, изобразительное искусство.2

Значительный интерес представляет монография Ю.К. Калистратова, в которой освещается вопрос о роли и месте рабочего класса в советской культуре в 1921-1941 годах. Монографию отличает критический поход автора к осмыслению этой роли.3

Аналогичную характеристику можно дать и работе более широкого плана, принадлежащей перу немецкого историка и искусствоведа Карла Аймермахера «Политика и культура при Ленине и Сталине». В работе анализируется литературная политика, отношения власти и интеллигенции, культурно-политические условия 1920-х- 1930-х годов.4 Зарубежная историография представлена также работой Ш.Фицпатрик,

1 Катунцева Н.М. Роль рабочих факультетов в формировании интеллигенции в СССР. - М., 1966; Ее же. Опыт СССР по подготовке интеллигенции из рабочих и крестьян. - М., 1977; Борисов Ю.С. Изменение социального состава учащихся в высших и средних специальных учебных заведениях (1917-1940 гг.) // Культурная революция в СССР. 1917-1965 гг. - М., 1967; Бродский Л.И. Борьба Коммунистической пратии за создание научно-технической интеллигенции в годы первой пятилетки (по материалам РСФСР). - Дис. канд. истор. наук. - М., 1967 и др.

Пинегина Л.А. Советский рабочий класс и художественная культура. 1917-1932. -М., 1984.

3 Калистратов Ю.К. Рабочий класс и советская культура в 20-30-е годы. -Н.Новгород. 1997.

4 Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917-1932 гг. - М., 1998. посвященной социальной истории Советской России в 1930-е годы.1 В ней рассматриваются именно городские процессы и проблемы на основе большого количества сюжетов, что позволяет создать целостное представление о жизни общества в указанный период.

В книге описываются пути и способы, с помощью которых советские граждане пытались вести обычную жизнь в необычных условиях, созданных сталинизмом.

Обширная литература посвящена интеллигенции 20-х - 30-х годов XX века.2 В ней интеллигенция рассматривается как «живой мост» между культурным наследием предшествующих поколений и культурным достоянием поколений последующих. Отмечается, что сталинские репрессии, бесспорно, нанесли удар по интеллигенции, но утверждения о ее ликвидации в СССР в 30-е годы «лишены смысла». Без интеллигенции «не состоялись бы пятилетки, а Советский Союз не превратился бы в индустриальную державу, не сложилась бы его военная мощь, страна не стала бы первой в освоении космоса».4

1 Фидпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. - М., 2001.

2 Культура и интеллигенция России в эпоху модернизации (XVIII-XX вв.) / Материалы второй Всероссийской научной конференции. Т. 1. Интеллигенция и многоликость культура российской провинции. - Омск, 1995; Соскин B.JI. Интеллигенция советской России (1917- конец 1930-х гг.) // В одноименном сборнике науч. трудов. - Новосибирск, 1995; Меметов B.C. Об актуальных проблемах исследования российской интеллигенции. // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии. Т. 1. - Иваново, 1995; О.Ю. Олейник. Советская интеллигенция в 30-е годы (теоретико-методологический и историографический аспекты). - Иваново, 1997; Интеллигенция России: традиции и новации. / Тезисы докладов межгосударственной научно-теоретической конференции. - Иваново, 1997 и др.

Интеллигенция России: традиции и новации // Тезисы докладов межгосударственной научно-теоретической конференции. - Иваново, 1997. С. 5.

4 Н.С. Булгакова. Служение народу - главная традиция российской интеллигенции. // Интеллигенция России: традиции и новации./ Тезисы докладов межгосударственной научно-теоретической конференции.- Иваново, 1997. С. 101.

Что касается региональной историографии, то следует отметить, что специальных исследований по проблеме городской культуры Поволжья до настоящего времени не создано.

Вопросы культурного строительства в той или иной степени нашли отражение в юбилейных сборниках, издавашихся в связи с 40-, 50-, и 60-летием Советской власти.1

Отдельные аспекты проблемы городской культуры Поволжья рассматриваются в работах H.A. Шарошкина. В диссертации, а также в многочисленных статьях автор рассматривает вопросы ликвидации неграмотности среди городского населения, повышения производственной квалификации рабочих, вовлечения их в техническое творчество.2

Диссертация Н.В. Кирьяновой рассматривает культуру губернских городов в территориальных рамках Среднего Поволжья в конце XIX -начале XX веков.3

Социальным девиациям посвящены статьи С.Е. Панина.4

1 Пензенская область за 40 лет Советской власти. 1917-1957 гг. - Пенза, 1957; Край Ильича за 50 Советских лет. - Ульяновск, 1967; Саратовская область за 50 лет. -Саратов, 1967; Водолагин М.А. Очерки истории Волгограда. 1859-1967. - М., 1968; Куйбышевская область. Историко-экономический очерк. - Куйбышев, 1977; Культурное строительство в Волгоградской области. 1917-1941 гг. - Волгоград, 1980; Культурная революция в Татарии ( 1917-1937 гг.). - Казань, 1986 и др.

2 Шарошкин H.A. Изменения в численности и составе рабочих Поволжья в переходный период от социализма к социализму (1917-1937 гг.) - Саратов, 1984; Его же. Развитие коммунального хозяйства и благоустройство городов Поволжья в 1930-е годы // Исторические записки. Межвуз. сборник науч. трудов. Вып. 3.- Пенза, 1999. С. 164-174; Его же. К вопросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья. 1928 -1937 гг. // Исторические исследования. Сб. науч. трудов. Вып. 2. - Самара, 1998. С. 128 -138 и др.

3 Кирьянова Н.В. Культура губернских городов Среднего Поволжья в конце XIX -начале XX веков. - Дис. .канд. истор. наук. - Пенза, 1998.

4 Панин С.Е. Жизнь советских городов в первой половине 1920-х годов: проституция и борьба с ней (на примере Пензенской губернии) // Исторические записки. Межвузов. Сб. науч. трудов. Вып. 5. - Пенза, 2001. С. 475-489; Его же. Государственная политика в области потребления спиртных напитков в советских городах в 20-е гг. XX века // Исторические записки. Межвуз. сборник науч. трудов. Вып 6.- Пенза, 2002. С. 143-152; Его же. Пьянство и преступность в России в 20-е гг. XX в. // Исторические записки. Межвуз. сборник науч. трудов. Вып. 8. - Пенза, 2004. С. 25 - 37 и др.

Некоторые вопросы бытовой культуры горожан Среднего Поволжья рассматриваются в диссертации И.В. Жигалиной.1 В частности, ею затрагивается весьма актуальный в то время жилищный вопрос.

Значительный интерес представляет монография М.В. Зелева, анализирующая историю технической интеллигенции Средней Волги в л период форсированной индустриализации 1930-х годов.

Среди исследователей, занимавшихся разработкой вопросов развития народного образования в региональных рамках Татарской АССР, следует отметить М.З. Тутаева. На основе значительного фактического материала автор показывает роль общеобразовательной школы, профессионально-технических учебных заведений, высшей школы в подготовке квалифицированных специалистов для народного хозяйства, в подъеме культурного и общеобразовательного уровня трудящихся.3

В 2004 году Саратовским университетом издана солидная монография А.А. Германа «Большевистская власть и немецкая автономия на Волге (1918 - 1941)», значительное внимание в которой уделено автором проблемам культуры изучаемого нами периода.

Богатейший фактический материал интерпретируется с современных методологических позиций.4

1 Жигалина И.В. Социальная политика Советского государства в 30-е годы XX века (по материалам Среднего Поволжья). - Автореферат дис. канд. истор. наук. - Пенза, 2005. л

Зелев М.В. Между репрессиями и выдвижением: Техническая интеллигенция Среднего Волги в период предвоенной догоняющей индустриализации. 1928 - 1941 годы. - Пенза, 2006.

Тутаев М.З. Борьба партии за совершенствование школьной системы- и введение начального всеобуча (1928-1932 гг.). // Борьба КПСС за развитие народного образования и культуры Татарии и Среднего Поволжья. - Казань, 1977. С. 27-44; Его же. Развитие народного образования в Татарии ( 1917-1940 гг.). - Казань, 1975).

4 Герман A.A. Большевистская власть и немецкая автономия на Волге (1918 -1941).-Саратов, 2004.

Несмотря на обилие исследований, так или иначе связанных с рассматриваемой проблемой, единственной работой, близко примыкающей к нашей теме, является монография Л.Ю. Федосеевой,1 однако это в большей степени относится к хронологическим рамкам, нежели к проблематике исследования.

В монографии рассматриваются роль рабочих в создании и укреплении материальных основ культуры, повышение ими культурно-технического уровня, рабкоровское движение, шефство рабочих над селом и т.д.

Историографический обзор показывает, что проблема городской культуры Поволжья не являлась предметом специального исследования и нуждается в изучении.

Актуальность проблемы, а также отсутствие специального труда, посвященного его изучению, обусловили выбор темы в качестве диссертационного исследования.

Его целью является научно-теоретическое осмысление исторического опыта, воплощенного в городской культуре Поволжья второй половины 1920-х - первой половине 1930-х годов.

Постановка цели определила задачи исследования:

1. рассмотреть предпосылки формирования культурного облика города во второй половине 1920-х - первой половине 1930-х годов:

- изучить социальный состав городского населения Поволжья в указанный период и определить его влияние на социокультурный процесс;

- рассмотреть основные направления и сущностное содержание программы культурной революции;

1 Федосеева Л.Ю. Рабочие Поволжья и культурное строительство в регионе во второй половине 20-х - середине 30-х годов. - Пенза, 2000.

2. изучить проблемы формирования духовной культуры городского населения Поволжья:

- исследовать пути и способы повышения грамотности горожан как важнейшего условия их дальнейшего духовного роста;

- проанализировать политику государства в сфере общего и специального образования;

- изучить формы и методы культурно-просветительной деятельности государственных органов и общественных организаций, способов организации досуга горожан и их влияния на общий культурный уровень городского населения;

- изучить политику властей в отношении интеллигенции, показать противоречивый и в значительной степени тормозящий характер ее влияния на развитие социокультурной среды в городской провинции;

- определить трудности и противоречия в организации культурно-воспитательного процесса;

3. Рассмотреть отдельные стороны повседневной жизни провинциального поволжского города: жилищно-бытовые условия горожан, влияние трудностей и невзгод городской жизни на поведенческие девиации.

Источниковая база диссертации. Источниковую базу диссертации составили архивные документы и материалы, опубликованные документы партийных и государственных органов, статьи и выступления руководителей Коммунистической партии и Советского государства, периодическая печать.

Среди источников значительное место занимают решения партийных съездов и конференций, поскольку Компартия являлась в те годы ядром политической системы. По своей юридической силе решения партийных органов сравнялись с решениями высших органов государственной власти.

Поэтому изучение темы немыслимо без обращения к партийным документам.

Среди архивных источников диссертации - материалы Центрального государственного архива Российской Федерации. В нем изучены фонды 5451, 5574; 5576, 5515, 5508, 4394, 5548, в которых сосредоточены документы ВЦСПС, отраслевых профессиональных союзов, Народного комиссариата труда, Всесоюзного общества «Техника-массам». Использовались документы Совета Народных Комиссаров СССР (Ф. Р-54546), Комитета по заведыванию учеными и учебными учреждениями ЦИК СССР (Ф. Р-7668). Они содержат статистические отчеты органов труда о подготовке рабочей силы, информационные сводки отраслевых комитетов профсоюзов по различным направлениям культурной деятельности, отчеты 1убернских и городских профсоюзных органов о культработе, справки участников специальных бригад ВЦСПС по проверке культработы на местах, представляющие особую ценность, поскольку дают наиболее объективную картину положения дел.

Определенная часть материалов по изучаемой проблеме сосредоточена в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ). Это, в частности, документы Госплана СССР (Ф. 4372) и Всесоюзной ассоциации работников науки и техники для содействия социалистическому строительству (ВАРНИТСО) (Ф. 4394).

Кроме того, диссертантом изучен ряд фондов местных, в том числе, Самарского, Саратовского, Ульяновского, Пензенского государственных архивов. Исследование местных архивных источников позволило автору оценить различия между работой центра и мест, между принимаемыми наверху решениями и реальным их воплощением в практику." Всего же изучено 24 архивных фонда.

Значимую роль в исследовании сыграли периодическая издания: газеты «Правда», «Коммуна», «Средне-Волжская коммуна», «Трудовая правда»; журналы «Клуб», «Клубная сцена», «Красный библиотекарь», «Пролетарский музыкант». В работе над диссертацией автор учитывал определенную тенденциозность в подборе материалов для печатных изданий, намеренное искажение информации, ее пропагандистский характер.

Теоретические и методологические основы исследования.

Приступая к культуроведческому исследованию, необходимо, прежде всего, уяснить, что представляет собой феномен культуры, какова его значимость в функционировании социального целого.

В теории культуры она рассматривается, с одной стороны, как система определенным образом организованных, социально значимых предметов, которые являются продуктом творческой деятельности. С другой стороны, культура - это процесс творческой созидательной деятельности людей, направленной на производство материальных и духовных ценностей. Культура находит свое непосредственное выражение в образе жизни, в стиле и формах поведения личностей. Ее структурные компоненты -материальная и духовная культура - не только взаимообусловливают друг друга, но материальное производство и материальная культура в конечном счете детерминируют духовное производство и духовноую культуру. Эта диалектическая зависимость является весьма значимой для методологии исследования культурных процессов.

Современная методология изучения культурного строительства выдвигает требование комплексного подхода, рассмотрения вопросов культуры во взаимосвязи с другими сферами жизни, ибо понятие «культура» всеобъемлюще: оно применимо и к экономическим, и к политическим, и национальным, и бытовым отношениям.

Комплексный подход, по мнению академика М.П. Кима, «согласуется с тремя технологическими стадиями духовной деятельности человека. Познавательно-творческий процесс - это экстериоризация способностей человека, опредмечивание его духовной деятельности; просветительно-воспитательная функция - это формирование человека путем интериоризации, внедрение в его сознание добытых знаний и умений в форме выхода в практику участия человека в практической деятельности общества и социальных групп»1

Кроме того, культура понимается как система «внебио'логически выработанных механизмов и средств, обеспечивающих функционирование и развитие общества, которая актуализируется и становится общепринятой (в пределах социальной системы в целом или входящих в ее состав различных групп людей) путем научения, благодаря своему свойству зарепляться в традиции».2

Культура - это общий способ человеческого существования, способ человеческой деятельности и объективированный результат этой деятельности. К числу ее продуктов культурология относит орудия труда, обычаи, системы представлений о добре и зле, прекрасном и уродливом и т.д.

Методологической основой диссертации является, прежде всего, системный подход к изучению вопросов городской провинциальной культуры. Культурные процессы рассматриваются как результат функционирования в стране той политической системы, которая сложилась во второй половине 1920-х - первой половине 1930-х годов.

Важнейшими принципами исследования являются принципы научности и объективности, диалектические принципы всеобщей связи явлений и процессов, историзма, позволяющие рассмотреть "проблему во всех взаимосвязях и противоречиях, проанализировать достижения и просчеты в ее решении.

Ким. М.П. Социальные функции духовной культуры. // Интернационализация духовной жизни советских народов в современных условиях. - Вильнюс, 1985. С. 34. 2

Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. - Ереван, 1969. С. 31.

Научная новизна диссертации состоит в комплексном исследовании проблем городской провинциальной культуры Поволжья в середине 1920-х - первой половине 1930-х годов. Работа не претендует на исчерпывающее освещение проблемы, но круг рассматриваемых вопросов позволяет воссоздать достаточно полную картину городской провинциальной культуры, почувствовать нравственную атмосферу, царившую в обществе.

До сих пор проблема в указанных хронологических и территориальных рамках не была предметом специального исследования.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что содержащийся в ней фактический и статистический материал, проанализированный с учетом современного состояния исторической науки, поучительные уроки культурного прошлого, приведенные выводы могут быть использованы в современных условиях при разработке программ культурного развития поволжского региона.

Материалы исследования могут быть использованы в преподавании социальной истории XX века.

Положения, выносимые на защиту:

1. Провинциальная культура второй половины 1920-х годов частично сохранила массовый и элитарный уровни. К середине 1930-х годов это разделение постепенно исчезает: элитарная культура «растворяется» в массовой.

2. В условиях командно-административной системы методы вовлечения провинциального городского населения в процесс освоения культуры имели не только воспитательный характер, но и жесткий административный.

3. В исследуемый период в развитии провинциальной культуры проявились черты культуры тоталитарной. Проведенный анализ показал, что, несмотря на формирование тоталитарной культуры в соответствии с потребностями власти, многие ее черты были основаны на встречном движении «снизу»: массовая культура в провинции зачастую стихийно формировала стереотипы, совпадающие с официальной идеологией. Особенно ярко это проявилось в развитии художественной самодеятельности.

4. Эстетический порог массового восприятия искусства определялся населением провинциальных городов, активно вовлекаемых властями в массовую культуру. В то же время власти многое делали для формирования высоких эстетических вкусов населения

5. Характерной чертой провинциальной культуры исследуемого периода была урбанизация, особенно усилившаяся к концу 1920-х годов, и имевшая свою специфику. Раскрестьянивание деревни приводило в городское население выходцев из села, не имевших представления об азах урбанистической культуры. Уровень массовой бытовой - культуры снижался.

6. К середине 1930-х годов в поволжской провинции определился значительный разрыв между культурой духовной и бытовой.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Бареева, Румия Загимардановна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Первая половина 1920-х - середина 1930-х гг. - период фундаментальных преобразований в экономике, коренных сдвигов в социальной структуре, изменений в политической и духовной сферах жизни общества.

В 1920-е годы возросла интенсивность процесса урбанизации, что было обусловлено широким промышленным строительством. Значительно увеличилась численность городского населения, в первую очередь, рабочего класса. Но новые пополнения его, вышедшие из различных социальных слоев, преимущественно из крестьян, были отсталыми в культурном отношении. Предстояла кропотливая работа не только по обучению их азбучной и технической грамоте, повышению уровня образования, но и по организации их досуга, освоению ими культурных форм организации свободного времени, формированию нового мировоззрения.

Новые пополнения из женщин и молодежи также нуждались в кропотливой работе по подъему их культурного уровня. Пополнения из среды самих рабочих во второй половине 20-х годов были невелики, несколько возросли в первой половине 30-х годов, но представляли собой ту же молодежь, окончившую ФЗУ, профшколы, а то и вовсе не имевшую никакого специального образования.

Специфика поволжского региона определялась, с одной стороны, его аграрным характером и замедленностью темпов промышленного строительства по сравнению с центральными районами страны, что особенно заметно на примере Средней Волги, с другой, - многонационациональностью населения. Первая особенность наложила отпечаток на социальный состав формировавшихся в те годы трудовых коллективов и городского населения в целом, накопление здесь незанятых трудовых резервов, а отсюда - и на культурную среду. Вторая - требовала от властей не только затрат на создание материальной базы культурно-просветительной деятельности среди этих категорий. городского населения (буквари, учебники, книги, газеты, журналы на национальных языках, национальные школы, творческие организации и т.д.), но и деликатного подхода к вовлечению их в процесс освоения культуры.

В 1920-е годы была провозглашена политика, получившая название «культурной революции», главная цель которой - переход к новому культурному уровню развития общества в целом, к новому типу духовного производства.

Однако в 20-е годы по вопросу о том, что такое этот «новый тип», велись продолжительные и довольно бурные дискуссии. Одни подчеркивали классовый характер культуры и поэтому хотели уничтожить «буржуазную» культуру и создать новую, «пролетарскую». Другие, включая В.И. Ленина и A.B. Луначарского, считали, что культура имеет надклассовое значение. Вторая половина 1920-х - начало 1930-х годов были ознаменованы борьбой этих двух тенденций, что создало неповторимый феномен культуры в указанный период в целом, и городской провинциальной культуры, в частности. В ней причудливым образом переплелись, с одной стороны, нигилистическое отношение к культурному наследию, стремление «орабочить» современную культуру, сделать рабочий класс гегемоном и в духовной сфере и, с другой стороны, - трепетное отношение к классическим образцам творческой мысли, воспитание населения в духе лучших буржуазных традиций, выдаваемых за достижения пролетарской культуры.

Важнейшей задачей культурной революции на ее первом этапе была ликвидация неграмотности и малограмотности городского населения.

По состоянию грамотности населения Поволжья к началу XX века впереди были Саратовская и Самарская губернии, процент грамотности в них составлял 23,8 и 22,1; на последнем месте находились Астраханская и

Пензенская губернии - 15,5 и 14,7. Доля грамотных в среднем по Поволжью равнялась 18,3%.

Грамотность городского населения была выше, но отставала от потребностей страны.

Власть предпринимала для решения задачи колоссальные усилия, мобилизовала средства, подняла общественность, использовала как воспитательные, так и административные ресурсы.

Однако, несмотря на предпринятые меры, в целом в Поволжье ликвидация неграмотности шла медленно, ее темпы не соответствовали потребностям страны в грамотных кадрах. Помимо причин материального прядка (нехватка букварей, методических пособий, письменных принадлежностей, бумаги), консервации неграмотности способствовало механическое движение населения: непрерывно ряды неграмотных горожан пополняли выходцы из деревни. Отсутствие всеобщего начального обучения, недостаток школьных мест усугубляли ситуацию. Ежегодный выпуск из ликпунктов для взрослых примерно равнялся росту неграмотности за счет этой молодежи.

Ликвидация неграмотности горожан осуществлялась через сеть годичных, шестимесячных и трехмесячных ликпунктов. Однако в 1926/27 и 1927/28 гг. число годичных ликпунктов резко сократилось, и эта тенденция сохранялась в последующем. Главная причина - недостаток денежных средств.

Трудности в организации работы порождались и неразберихой в руководстве ею. Обучением взрослых занималась целая сеть организаций: Наркомпрос, Главполитпросвет, Всероссийская Чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности, добровольное общество «Долой неграмотность», профсоюзы и другие общественные организации. Но четкого взаимодействия между ними не было.

Короткие сроки обучения имели следствием слабые результаты ликбезработы.

В городах Поволжья ликвидация неграмотности шла успешнее, чем в сельской местности, в силу меньшего отсева слушателей из ликпунктов. Объяснялось это несколькими причинами, первая из которых - условия жизни и труда. Другая причина - отличия в организации обучения. В городах значительно быстрее создавались благоприятные условия обучения для женщин, имеющих детей (например, детские комнаты при ликпунктах, что обеспечивало возможность присмотра за детьми во время занятий родителей).

Ликвидации неграмотности сопутствовали различные формы культурно-массовой работы среди горожан, посещавших ликпункты. Необходимость такого сочетания диктовалась стремлением сохранить контингент слушателей, сделав ликпункт не только центром образования, но и центром проведения досуга.

При ликпунктах стало практиковаться чтение лекций, экскурсии, кино, организованы детские комнаты. Обучавшимся неграмотным, равно как и ликвидаторам неграмотности, предоставлялись льготы (бесплатное посещение кино, спектаклей и проч.).

Повышению темпов ликбезработы способствовал культпоход «Борьба за грамотность, за новый быт». Начавшись в Саратове, культпоход быстро распространился по всем городам Поволжья. Улучшилась постановка учета неграмотных горожан. С 1929 года они подлежали обязательной регистрации. Неграмотные из числа вновь прибывших в города граждан регистрировались органами милиции во время прописки.

Особенностью работы по ликвидации неграмотности в целом по стране и в Поволжье, в частности, было увлечение военизированными формами: практиковались культтревоги, культштурмы, культдивизии, культроты, культотряды, «налеты» на предприятия с целью проверки сдвига в работе по ликбезу и т.д. Методы соответствовали формам: нередко угрозами заставляли записываться в ликпункты лиц пожилого возраста и т.д.

К горожанам, уклонявшимся от ликвидации неграмотности применялись не только меры разъяснительного, воспитательного характера, но и жесткие административные: штрафы и даже обязательные работы.

Тем не менее, следует отметить, что в процессе борьбы за грамотность военизированные формы сочетались с реальным повышением культурного уровня населения. Этому способствовал настоящий энтузиазм народа и, в первую очередь, культармейцев, бескорыстно служивших делу просвещения.

С конца 1933 года в поволжских городах, как и по всей стране, ликпункты и другие краткосрочные формы обучения грамоте постепенно стали вытесняться общеобразовательными школами для взрослых. Обучение в них велось на более высоком уровне: неграмотные получали знания в объеме двух лет начальной школы, а малограмотные в объеме четырех лет.

К середине 1930-х гг. процент неграмотных горожан в Поволжье был несколько выше, чем средний по стране (5,1% против 4,2), но успехи, тем не менее, налицо, тем более, что подавляющее большинство неграмотных - почти 69% - находились в обучении. Самого высокого уровня грамотности добились Сталинградский и Саратовский края. В Татарии же, значительно отстававшей от них, был самый высокий уровень охвата неграмотных и малограмотных учебой (80,4% и 72,2%), что неизбежно должно было привести к выравниванию показателей грамотности в Поволжье.

Введение в 1930 году всеобщего обязательного начального обучения ускорило процесс ликвидации неграмотности взрослого городского населения Поволжья.

К середине 1930-х годов были достигнуты значительные успехи в школьном обучении. Введено всеобщее обязательное семилетнее образование, выросла сеть средних школ. Однако разрыв в степени пропускной способности начальных школ и школ повышенного типа продолжал иметь место, а это вело к тому, что школьное образование неизбежно оказывалось привилегией рабочего класса, за соблюдением которой строго следили его представители.

В исследуемый период быстро развивалась система высшего и среднего специального образования. К 1 октября 1934 г. в городах Поволжья действовало 51 высшее учебное заведение (34516 студентов) и 250 техникумов (60529 учащихся). Почти 14% вузов РСФСР и 10,7% студентов находились в Поволжском регионе.

В годы первой пятилетки уровень знаний абитуриентов не играл первенствующего значения при зачислении в вуз или техникум. Подобная практика положительно, с точки зрения властей, отражалась на социальной структуре студенчества, а следовательно, на социальном составе молодых специалистов, но в то же время отрицательно сказывалась на уровне их знаний, и в конечном счете на профессиональной подготовке.

Большое внимание уделялось подготовке руководящих кадров промышленности. Техническая интеллигенция формировалась, главным образом, из рабочих, которые пользовались преимущественным правом при поступлении во все виды учебных заведений. Но при существовавшей в тот период расстановке приоритетов (индустриализация, коллективизация, культурная революция) народное образование вынуждено было встать на путь экстенсивного развития: качественные критерии образования отошли на второй план. Снижению их способствовал и классовый принцип формирования контингента учащихся средних специальных учебных заведений и студентов вузов, который сохранялся в том или ином виде до конца изучаемого периода.

Негативную в этом отношении роль сыграла и практиковавшаяся в указанные годы система выдвиженчества, приведшая к тому, что ряды технической интеллигенции оказались в значительной степени разбавленными малоквалифицированными специалистами.

Удельный вес рабочих-студентов как в вузах, так и в техникумах Поволжья возрастал до начала второй пятилетки. В то же время снижалась доля крестьян и служащих. За годы второй пятилетки в социальном составе студенчества произошли существенные изменения. Рабочие уже не были доминирующей группой как в высших,так и в средних учебных заведениях. В вузах на первое место вышла группа служащих, а в техникумах —группа крестьян. Это объясняется рядом причин: отменой мобилизаций и командировок, сокращением сети рабфаков и курсов, повышением роли десятилетки в комплектовании вузов и техникумов.

Постепенно, к концу 1935 года, социальный критерий при отборе в вузы был окончательно отброшен. Отсутствие формальной дискриминации в этом вопросе играло на руку интеллигенции, так как принадлежность к более развитым культурно и более материально обеспеченным слоям позволяла лучше подготовиться к вступительным экзаменам. На всем протяжении 1930-х годов статистика свидетельствует о неизменном росте доли служащих и их детей в составе студентов и падении доли рабочих и их детей.

Как видим, в исследуемый нами период подготовке руководящих кадров промышленности, других сфер народного хозяйства, специалистов уделялось серьезное внимание. Приведенные в диссертации сведения свидетельствуют о несомненном повышении культурно-образовательного уровня городского населения Поволжья.

Повышение культурного уровня горожан немыслимо было без развития библиотечного дела, приобщения их к книге. Постепенная ликвидация неграмотности сопровождалась распространением литературы, увеличением числа библиотек, пополнением их книжных фондов.

Недостаток стационарной библиотечной сети в городах Поволжья восполнялся книгоношеством, получившим широкое распространение во второй половине 1920-х годов.

Библиотеки вели справочно-библиографическую, лекционную работу, организовывали книжные выставки, литературные вечера, радиопропаганду лучших книг по вопросам текущей политики, науки и т.д., изучали читательские интересы горожан по социальному, профессиональному, половозрастному признакам.

В целях повышения качества обслуживания читателей практиковалась специализация библиотекарей по одной из отраслей литературы, создавались секции библиотечных работников и т.д.

Начавшийся в 1929 году в Поволжье библиотечный поход привел к увеличению в городах числа читателей, совершенствованию форм и методов библиотечной работы.

Однако ■ командные методы руководства в конце 1920-х годов возобладали и в сфере культуры. Они едва не привели к развалу всей библиотечной работы в Поволжье в начале 1930-х годов, когда предпринимались меры к реализации указаний «сверху» о создании в регионе единой библиотечной сети.

Библиотечное дело и в 1930-е годы так же отставало от культурного роста рабочих масс, как и в 20-е. Сказывались недостаток средств, низкий уровень квалификации библиотечных работников, текучесть кадров. Лишь к концу изучаемого периода партийные, профсоюзные, просветительские органы и учреждения стали уделять больше внимания организационным и методическим вопросам деятельности библиотек как центров воспитательной работы с читателями, привлечения новых масс трудящихся к постоянному общению с книгой, журналом, газетой. Отставание на этом - участке в некоторой степени замедлило развитие духовных запросов и интересов масс. В то же время вторая половина 20-х - первая половина 30-х годов характеризуется значительным ростом «потребления» городскими массами печатной продукции, что является ярким показателем их культурного роста.

Большое значение для решения задачи подъема культурного уровня населения, их политического просвещения, эстетического и нравственного воспитания имели радио, кино, театр. В середине 1920-х годов материальная база их в Поволжье была очень слаба. За последующее десятилетие она значительно выросла, что расширило диапазон средств воспитательного воздействия на горожан.

Центрами воспитательной работы с трудящимися были клубные учреждения.

Из всех видов массовой работы клубов наиболее популярным у горожан было кино. В 1925/26 году в Сталинградской губернии на 520 киносеансах в профсоюзных клубах присутствовало 183193 человека, на 767 сеансах в 1926/27 - 339568 человек.5 27,6% - таков был удельный вес кино в массовой клубной работе в 1927 году в Самарской губернии.

Если в середине 20-х годов в практике клубной работы преобладали формы и методы массово-зрелищные, рассчитанные на удовлетворение запросов и повышение культурного уровня пассивного зрителя (кино, спектакли, концерты), то к концу их центр внимания был сосредоточен на тех видах и формах, которые способствовали проявлению и развитию активности и самодеятельности со стороны самих горожан (вечера вопросов и ответов, вечера самодеятельности, семейные вечера, «живая газета» и т.д.).

Большое место в деятельности клубов занимала кружковая работа. Уровень квалификации руководителей клубных кружков во многих случаях был весьма невысок. А мизерность зарплаты не стимулировала интереса к ее повышению. Нередко кружководы работали на общественных началах. Система их подготовки и повышения квалификации клубных кадров не могла охватить всех работников. Это отражалось на качестве клубной деятельности. Однако возраставший уровень духовных запросов и интересов горожан требовали ее улучшения. В связи с этим повсеместно принимались меры к расширению сети учебы, к организации семинаров, конференций по обмену опытом. Проводились смотры работы кружков, конкурсы художественной самодеятельности и т.п. Вопросы культурно-воспитательной работы клубов систематически рассматривались профсоюзными органами. Стимулировали подъем активности на местах и ежегодно проводившиеся ВЦСПС (с 1932 года) олимпиады самодеятельного искусства. Они наглядно продемонстрировали результаты усилий профсоюзов Поволжья по повышению уровня клубной культурно-воспитательной работы: коллективы предприятий и клубов Поволжья выступали с большим успехом.

Однако оценка культурного уровня городского населения невозможна без исследования вопросов, связанных с бытовыми условиями, поскольку быт так или иначе отражался на всей культурно-воспитательной работе, на степени участия в ней трудящихся.

Одной из самых трудных социальных проблем того времени являлась острая жилищная нужда.

Городские жилотделы имели право выселять жильцов - например, тех, кто считался «классовыми врагами», - и подселять новых в уже занятые квартиры.

Прогрессирующая тенденция решения жилищной проблемы административными методами за счет принудительного выселения «лишенцев» должна была работать на пополнение жилищного фонда в Поволжье. Однако этот «живительный источник», призванный «исцелить» бытовое неблагополучие, скорее питал настроения розни и зависти горожан, нежели мог утолить их первичные потребности, в первую очередь, по причине существования известного предела собственных ресурсов. Кроме того, силовой вариант решения проблемы таил потенциальную опасность социальных коллизий, сопряженных с ущемлением интересов различных слоев и групп населения.

В крупных городах процветали всевозможные махинации с жильем: фиктивные браки и разводы, прописка чужих людей в качестве родственников, сдача внаем коек и углов по непомерным ценам (до 50% месячного заработка).

Уровень квартирной платы порождал непосредственную заинтересованность каждого владельца жилых строений вести хозяйство по эксплуатации жилищ безубыточно и с извлечением средств, необходимых для восстановления домового фонда, часть площади сдавать таким социальным группам, ставки квартплаты которых, согласно действующему законодательству, были высоки, - так называемым «нетрудовым элементам», «спецам», а также высокооплачиваемой рабочей элите. В указанном случае гарантии со стороны закона о невыселении недостаточно обеспечивали интересы широких рабочих масс, так как последние были вынуждены сами пойти по этому пути, переходя в жилища более дешевые, более посильные им по оплате, но неблагоустроенные и находящиеся на окраине городских поселений.

Зачастую жилища не имели изолированных кухонь, помещений для стирки и сушки белья, хранения овощей. Нередко в жилищах устраивались домашние мастерские кустарного типа «для себя» (сапожные, "столярные, портновские и др.) - все это создавало в жилищах неблагоприятный микроклимат. Жилищно-бытовые условия не соответствовали элементарным санитарно-техническим нормам. В жилых помещениях барачного типа царили скученность, антисанитария, нередко - зависть и склоки.

Специалисты имели лучшие бытовые условия, им лучше платили. Для рабочих сохранение старыми специалистами ведщих позиций на производстве, их настроения, их стиль жизни являлись, пожалуй, самыми заметными проявлениями «буржуазного» засилья в период нэпа.

Проведенный анализ показывает, что на протяжении всего исследуемого периода в поволжских городах положение дел в жилищно-бытовой сфере оставалось крайне тяжелым. Интенсивный рост городского населения перекрывал рост жилищного фонда. Попытки решить жилищную проблему путем выселения «буржуазных элементов» и бесконечных «подселений» и «уплотнений» реальных успехов не имели.

Самым распространенным видом жилья была коммунальная квартира. Немногие горожане были счастливыми обладателями отдельных квартир. Это были, прежде всего, высококвалифицированные специалисты, руководители предприятий и учреждений и т.п.

Темпы жилищного строительства не успевали за ростом городского населения, вызванного бурным развитием промышленности.

Рост городского населения требовал от властей не только заботы о расширении жилищного строительства, создании городской инфраструктуры, но и об организации досуга огромных масс рабочих и служащих, преодолении негативных поведенческих тенденций в виде пьянства, хулиганства, преступности.

Наиболее пьющей частью городского населения оказались рабочие, что было обусловлено рядом причин, прежде всего, тяжелыми условиями жизни и работы, «наследственным» алкоголизм.

Ни штрафы за появление в общественных местах в нетрезвом виде, ни удорожание водки, ни сокращение сети заведений, торговавших ею, ни укорочение их рабочего дня не приносили сколько-нибудь ощутимых результатов. Запреты и ограничения приводили к росту потребления самогона и развитию шинкарства.

В конце 1920-х годов повсеместно в стране и в Поволжье, в частности, по инициативе медиков и общественности создавались общества по борьбе с «наркотизмом», под которым понимали «алкоголизм, кокаинизм, табакокурение и прочие виды самоотравления». Основная задача, которую ставили перед собой и выполняли указанные общества, - это «освобождение быта от наркотических ядов, в первую очередь, от алкоголя». Средства ее решения - «переустройство быта путем развития культурных и здоровых развлечений, укоренение сознания личного и общественного вреда алкоголизма и отучение населения от бытового пьянства».

Медицинские и культурно-просветительные учреждения, включившись в борьбу с «наркотизмом», организовывали чтение лекций на предприятиях, в наркодиспансерах, консультировали больных алкоголизмом и их родственников. Библиотеки создавали ячейки сторонников здорового образа жизни из среды своих читателей.

Повсюду на предприятиях и в учреждениях Самары, Сталинграда, Астрахани, Пензы, Ульяновска и других городов пестрели плакаты и лозунги в поддержку движения против алкоголизма.

Значительную работу по организации свободного времени рабочих и служащих проводили профсоюзы. Однако самая большая трудность заключалась для них в привлечении рабочих к культурному проведению досуга. Семейные вечера, практиковавшиеся в профсоюзных клубах, в острой конкурентной борьбе отвоевывали взрослых рабочих • у пивной, которая была основным местом их времяпрепровождения.

В ряду причин увлеченности рабочих «питьем спиртосодержащих жидкостей» не последнее место занимали невзгоды городской жизни. Хулиганство было обычным делом. Наиболее же опасной социальной девиацией была преступность.

Для городской преступности второй половины 1920-х годов была характерна некоторая преемственность с первой половиной, выразившаяся, во-первых, в сохранении бесспорного лидерства городской преступности по сравнению с сельской, во-вторых, в очевидном росте преступности на протяжении всей второй половины 1920-х годов, но в отличие от предшествующего пятилетия в данный период наблюдается некоторое снижение темпов роста преступности и как результат - более низкий ее уровень по сравнению с первой половиной 1920-х годов.

Характерной особенностью городской преступности второй половины 1920-х годов является изменение ее территориальных рамок: перемещение центров криминальной активности из столиц в губернские города. Так, например, Пензенская губерния из 40 регионов РСФСР по уровню преступности занимала 13 место, а среди городов Пенза находилась на пятом. Пензенский пример - не исключение. Большинство поволжских губерний занимали «высокие» позиции в данном рейтинге: Астраханская - 8, Сталинградская - 15, Ульяновская - 16, Оренбургская - 20, Саратовская - 21. Наиболее же криминальными городами являлись Саратов - 7 место, Самара -11-е, Оренбург - 13-е, Сталинград - 14-е.

Городская преступность была неотъемлемым элементом городской жизни. Политика властных структур по нормализации ситуации в городских социумах не приносила ощутимых результатов.

В Поволжье проблема преступности стояла чрезвычайно остро в силу того, что с середины 1920-х до середины 1930-х годов регион из аграрного стремительно превращался в индустриально-аграрный. Плохо контролируемые потоки мигрирующего населения, бедность, невзгоды городской жизни и т.п. были питательной почвой для городской преступности.

Рссмотренные аспекты позволяют сделать вывод о том, что городская провинциальная культура в исследуемый период представляла собой сложнейший социальный феномен, обусловленный как объективными, так и субъективными факторами.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Бареева, Румия Загимардановна, 2006 год

1. Государственный архнв Российской Федерации (ГАРФ) 1.1.

2. Совет Совет Народных Комиссаров СССР (Ф. 5446) Оп. 74. 1.1.

3. Всесоюзный Центральный комитет профессиональных союзов (Ф. 5451) Оп. 10,11,12,13,14,15, 16,17,18,19. 1.1.

4. Центральный комитет профессионального союза работников искусств (ЦК РАБИС) (Ф. 5508). Оп. 2,3. 1.1.

5. Народный комиссариат труда (Ф. 5515) Оп. 26. Ф. А-390. Оп. 1. 1.1.

6. Всесоюзное межсекционное бюро инженеров и техников ВЦСПС (ВМБИТ) (Ф. 5548). Оп. 14, 15,16,17,18. 1.1.

7. Организационное бюро студенческих секций ВЦСПС. (Ф. 5574). Оп. 12,13,14. 1.1.

8. Всесоюзные общества «За овладение техникой» (Ф. 5576). Оп. 2, 4, 8. 1.1.

9. Комитет по заведыванию учеными и учебными учреждениями при Президиуме Верховного Совета СССР. (Ф. 7668). Оп. 4, 5. 238

10. Российский государственный архив экоиомики (РГАЭ) 1.2.

11. Госплан СССР (Ф. 4372). Он. 5,29. 1.2.

12. Всесоюзная ассоциация работников науки и техники для содействия социалистическому строительству (ВАРНИТСО) (Ф. 4394). Он. 1. 1.

13. Государственный архив Саратовской области (ГАСарО) 1.3.

14. Губернский отдел профессионально-технического образования (Ф. Р-894). Оп.З. 1.3.

15. Городская особая комиссия по ликвидации неграмотности (Ф. 2905). Он. 1. 1.3.

16. Саратовский городской отдел профсоюзов (Ф. Р-778). Оп. 1. 1.3.

17. Нижне-Волжское краевое общество «Техника массам». (Ф. 3621). Оп. 1. 1.

18. Центр документации иовейшей истории Саратовской области (ЦДНИСО) 1.4.

19. Областной комитет ВКП(б) (Ф. 1). Оп. 1. 1.

20. Государственный архив Пензенской области (ГАПО) 1.5.

21. Исполнительный комитет Пензенского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (Ф. Р-2). Оп. 1. 239

22. Губернский совет профессиональных союзов (ГСПС). (Ф. Р-261). Оп. 1. 1.5.

23. Городской профессиональный Совет (Ф. Р-381). Оп. 1. 1.5.

24. Губернский Совет народного хозяйства (ГСНХ) (Ф. Р-442). Оп. 1. 1.5.

25. Пензенский окружной суд (Ф. Р- 433). 1.

26. Государственный архив Самарской области (ГАСО) 1.6.

27. Куйбышевский крайпросовет (Ф. Р-534). Оп.4,5,6,7, 8,9,10. 1.6.

28. Куйбышевский крайисполком (Ф. Р-779). Оп.2. 1.6.

29. Самарский губком партии (Ф. 1). Оп. 1. 1.6.

30. Самарский губпрофсовет (Ф. Р-328). Оп. 10, 11. 1.

31. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО) 1.7.

32. Городской Совет профессиональных союзов (Ф. Р-103). Оп. 1. П. Онубликованные источники 2.

33. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Центрально-Черноземный, Средне-Волжский и Пижне-Волжский районы. М.: ЦСУ СССР, 1928. Т. 3. 628 с. 2.

34. Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 г. РСФСР. М.: ЦСУ СССР, 1929. Т. 9. 228 с. 240

35. Достижения Советской власти за 40 лет в цифрах: Статистический сборник.-М., 1957.370 с. 2.

36. Индустриализация СССР. 1926-1928 гг. Документы и материалы. М., 1969. 535 с. 2.

37. Итоги десятилетия Советской власти в цифрах. 1917-1

38. Статистический сборник. М ЦСУ СССР, 1927. 520 с. 2.

39. Контрольные цифры народного хозяйства Нижне-Волжского края на 1928-29 хозяйственный год. Саратов, 1929. 357 с. 2.

40. Контрольные цифры народного хозяйства и социально-культурного строительств аСредне-Волжского края. 1929/1930 г. Самара, 1930. 2.

41. Культурное строительство в СССР. Статистический сборник. М., 1958.459 с. 2.

42. Культурное строительство в Пензенском крае. 1917-1

43. Документы и материалы. Саратов, 1986. 334 с. 2.

44. Культурное строительство в Саратовском Поволжье. Сборник документов. В 2-х томах. Саратов, 1967. 2.

45. Материалы к отчету Средне-Волжского краевого совета профсоюзов (1929-1931 гг.).-М.-Самара, 1931. 2.

46. Местный бюджет и хозяйство Пензенской губернии на 1927/28 гг. Пенза, 1927. 2.

47. Мордовская АССР за годц Советской власти в цифрах (1917-1967). Статистический сборник. Саранск, 1967.195 с. 2.

48. Пародное образование в СССР. Общеобразовательная школа. 19171

49. Сборник документов. М., 1974. 2.

50. Пародное хозяйство Куйбышевской области за 50 лет. Статистический сборник. Куйбышев, 1967.168 с. 2.

51. Пародное хозяйство Сталинградской области. Статистический сборник. Саратов, 1957. 320 с. 241

52. Народное хозяйство РСФСР. Статистический сборник. М., 1957. 372 с. 2.

53. Народное хозяйство Нензенской области. Статистический сборник. -Ненза, 1958. 174 с. 2.

54. Народное хозяйство Саратовской области за 50 лет Советской власти. Статистический сборник. Саратов, 1967. 456 с. 2.

55. Народное хозяйство Татарской АССР. Статистический сборник. Казань, 1957. 258 с. 2.

56. Народное образование, наука и культура в СССР.Статистический сборник. М., 1977. 448 с. 2.

57. Народное образование в СССР. Сборник документов 1917-1973 гг. М., 1974. 560 с. 2.

58. Нрирода, хозяйство, культура Ульяновской губернии: Сборник к 10летию Советской медицины. 1918-1928. -Ульяновск, 1928. 2.

59. Нрофсоюзная перепись 1932-1933 гг. М 1934. 261 с. 2.

60. Резолюции по докладам II губернского съезда директоров и руководителей промышленности Ульяновской губернии. Ульяновск, 1927. 2.

61. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (19171967).-М., 1968. Т. 2. 2.

62. Санитарная характеристика одного из районов Ульяновской губернии: Сборник к 10-летию Советской медицины. 1918-1

64. Сборник статистических сведений по Саратовскому краю за 1934 г. -Саратов, 1935. 178 с. 2.

65. Сборник статистических сведений по Средне-Волжскому краю. 1925/26 1928/

67. Сборник бюллетеней XX Нензенской губернской конференции ВКН(б). (20-26 ноября 1927 г.). Пенза, 1927. 242

68. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1936. 2.

69. Средняя Волга. Социально-экономический снравочник. М.Самара, 1934. 384 с. 2.

70. Статистический снравочник Нижней Волги. 1929-1933 гг. Саратов, 1934. III. Периодическая иечать III.

71. Новая газета «Мир людей». 2002 г. 3.1.

72. Нравда Орган Центрального комитета и Московского комитета ВКН(б).-1930г. 3.1.3. труд Орган Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов. 1936 г. III.

73. Вопросы истории. 2001. 3.2.

74. Вопросы здравоохранения Средне-Волжской области. 1928. 3.2.

75. Вопросы истории. 2001. 3.2.

76. Здравоохранение Средне-Волжского края. 1930. 3.2.

77. Инженерный труд. 1934. 3.2.

79. Клуб и революция. 1928. 3.2.

80. Коммунальное дело. 1926. 3.2.

81. Коммунистическое просвещение. 1934. 3.2.

82. Красный библиотекрь. 1928-1935. 3.2.

83. Нижне-Волжский просвещенец. 1929. 3.2.

84. Рабочий зритель. 1924. 3.2.

85. Советская юстиция. 1935. 243

86. Советский театр. 1930. 3.2.

87. Фронт науки и техники. 1932. J f 7-8. So IV. Исследования. 4.

88. Андреюк Г.П. Выдвиженчество и его роль в формировании интеллигенции (1921-1932 гг.). Из истории советской интеллигенции. М., 1966. 5-38. 4.

89. Белькович Н.Н. Социально-культурное строительство в РСФСР. М., 1938. 78 с. 4.

90. Бессалько П., Калинин Ф. Проблемы пролетарской культуры. Пг., 1919.129 с. 4.

91. Биргер Л.И. Борьба за ликвидацию неграмотности на Средней Волге в годы нервой нятилетки. Ученые записки Куйбышевского госпединститута. Вып.

92. Куйбышев, 1965. 17-24. 4.

93. Богданов А. О пролетарской культуре. 1904-1924. М., 1924. 344с. Богданов В.А. Опыт коллективного литературного творчества. М., 1922.36 с. 4.

94. Бондарев Д. Ликвидация неграмотности. Цифры, факты, перспективы. М.-Л., 1929. 51 с. 4.

95. Борисов Ю.С. Изменение социального состава учаш;ихся в высших и средних специальных учебных заведениях (1917-1940). Культурная революция в СССР (1917-1965 гг.). М 1967. 129-143. 4.

96. Булгаков М. Банан и Сидараф. Собр.соч. в пяти томах. Т. 2. М., 1982. 4.

97. Быстрова Н.В. Деятельность советских профсоюзов по развитию культурного творчества рабочего класса (1928-1937 гг.) Великий Октябрь и развитие профсоюзного движения в СССР.- Материалы научной конференции. М., 1988. 69-75. .244

98. Быстрова И.В. Культура рабочих период упрочения тоталитаризма: созидапие и разрушение. Культура и быт рабочих Поволжья (1917-1941 гг.) Межвузовский сборник научных трудов. Пенза: ПГПУ, 1993. 86-98. 4.

99. Вайда Г.К. Музыкальное просвещение рабочих Казани в первые годы Советской власти Проблемы истории рабочего класса Татарии. Казань, 1984. 60-70. 4.

100. Водолагин Н.А. Очерки по истории Волгограда. 1859-1967. М., 1968.445 с. 4.

101. Галин А. Исторический опыт культурного строительства в первые годы Советской власти (1917-1925). М., 1990. 144 с. 4.

102. Гарипова З.Г. Деятельность культурно-просветительных организаций Татарии по повышению творческой активности рабочих в годы первой пятилетки (1928-1932). -Казань, 1985.140 с. 4.

103. Герман А.А. Большевистская власть и немецкая автономия на Волге (1918-1941).-Саратов, 2004. 519 с. 4.

104. Герцензон А.А. Борьба с преступностью в РСФСР (по материалам обследования НК РКИ СССР). М., 1928. 162 с. 4.

105. Горбунов В.В. Ленинская концепция культурной революции (к вопросу о методе исследования) Советская культура. История и современность М., 1983. 110-128. 4.

106. Горюнова Н. Культурно-просветительная СССР.-М., 1926.96 с. 4.

107. Ермаков В.Т. Исторический опыт культурной революции в СССР. М 1968. 152 с. 4.

108. Ермаков В.Т. Дискуссии 50-60-х годов о культурной революции в СССР. Советская культура. История и современность. М., 1983.С. 390401. работа профсоюзов 245

109. Жиромская В.Б. Советский город в 1921-1925 гг. Проблемы социальной структуры. М., 1988. 50. 4.22. Зак Л.М. История изучения советской культуры. М., 1981. 176 с. 4.

110. Зелев М.В. Между ренрессиями и выдвижением: Техническая интеллигенция Средней Волги в нериод нредвоенной догоняющей индустриализации. 1928-1941 гг. -Пенза, 2006. 275 с. 4.

111. Злобин Н.С. О сущности и нринципах периодизации культурной революции //Культурная революция в СССР. (1917-1965). М., 1967. 4.

112. Иванчина А.Г. Руководство Пензенской партийной организации подготовкой учительских кадров в годы первой пятилетки (1928-1932 гг.). Партийные организации в борьбе за перестройку народного образования (октябрь 1917 1932 гг.). Куйбышев, 1989. 4.

113. История советского рабочего класса. Т.

114. Рабочий класс ведущая сила в строительстве социалистического общества. 1921-1937 гг. М., 1984.512 с. 4.

115. Калистратов Ю.К. Рабочий класс и советская культура в 20-30-е годы. -П.Иовгород, 1997.187 с. 4.

116. Катунцева П.М. Роль рабочих факультетов в формировании интеллигенции в СССР. М., 1966. 162 с. 4.

117. Катунцева Н.М. Опыт СССР по подготовке интеллигенции из рабочих и крестьян. М., 1977. 208 с. 4.

118. Кахнович А.Д. Роль художественной самодеятельности рабочих в подготовке кадров профессионального искусства (1933-1937). Из истории советской культуры.- М., 1972. 66-86. 4.31. Ким М.П. Коммунистическая партия организатор культурной революции в СССР.- М., 1954. 228 с. 4.32. Ким М.П. О сущности культурной революции и этапах ее осуществления в СССР. Культурная революция в СССР. 1917-1965 гг. М., 1967. 5-39. 246

119. Край Ильича за 50 советских лет. Ульяновск, 1967. 380 с. 4.

120. Красильников А. Маргиналы в послереволюционном обществе: социокультурные характеристики. История культуры советского общества. Всесоюзная научная конференция. Тезисы докладов. Омск, 1990. 8-10. 4.

121. Красников А.А. Деятельность советских и партийных органов по формированию рядов рабочего класса и изменения социально- демографической структуры и численности населения Мордовии (конец 20X 30-е годы). Деятельность классаб КПСС история по и формированию современность. многонационального рабочего Межвузовский сборник научных трудов. Саранск, 1989. 64-71. 4.

122. Крупская Н.К. Ленинские установки в области культурьь Сборник статей. М., 1934. 43 с. 4.

123. Кузьмина Т.И. Основные направления государственной материалам программы преодоления безработицы. 1928-1930 гг. (по Поволжья) Исторические записки. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 5. -Пенза: ПГПУ, 2001. 4.

124. Кузьмина Т.П., Шарощкин П.А. Подготовка инженерно- технических кадров в годы второй пятилетки. 1933-1937 гг. (по материалам Поволжья). Исторические записки. Межвузовский сборник научных трудов. Вып.

126. Куйбышевская область. Историко-экономический очерк. Куйбышев, 1973.404 с. 4.

127. Культурное строительство в Волгоградской области. 1917-1941 гг. -Волгоград, 1980. 352 с. 4.

128. Культурная революция в Татарии (1917-1937 гг.). Казань, 1986. 304 с. 247

129. Куманев В.А. Социализм и всенародная грамотность. М., 1967. 328 с. 4.

130. Куманев В.А. Воплощение ленинских нринцинов народного просвещения в первые годы Советской власти. Советская культура. 70 лет развтия. М 1987. 93-101. 4.

131. Марксистско-ленинская теория культуры. М., 1976.148 с. 4.

132. Минц И.И. Революция и интеллигенция. советская культура. История и современность. М., 1983. 37-52. 4.

133. Носач В.И., Ушанов А.А. Советские профсоюзы в борьбе за социалистическую культуру (1917-1937 гг.). М 1986. 4.

134. Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1999. 4.

135. Панин Е. Жизнь советских городов в первой половине 1920годов: проституция и борьба с ней на примере Пензенской губернии). Исторические записки. Межвузовский сборник научных трудов. Вып.

137. Панин Е. Государственная политика в области потребления спиртных напитков в советских городах Вып.

139. Панин Е. Преступность несовершеннолетних в России в 20-е годы XX века. Актуальные проблемы исторической науки. Межвузовский сборник научных трудов молодых ученых. Вып.

141. Панфилов В.П. Культурный фронт сегодня и через пять лет. М.Л., 1929. 76 с. 4.

142. Панфилова А.П. Формирование рабочего класса в годы первой пятилетки. М., 1964. 176 с. в 20-е годы XX века. Там же. 248

143. Пензенская область за 40 лет Советской власти. Пенза, 1957. 544 с. 4.

144. Пинегина Л.А. Советский рабочий класс и культура. -М., 1984. 240 с. 4.

145. Полбицын Г., Петров И. На нороге второй нятилетки. М., 1933. 78 с. 4.

146. Рабочий класс Татарии (1861-1980 гг.). Казань, 1981. 384 с. 4.

147. Россохин Л.Т. культуры Участие в рабочего класса в развитии фундамента художественная социалистической период построения социалистической экономики (1928-1937). Роль рабочего класса в развитии социалистической культуры. М., 1967. 58-67. 4.

148. Саратовская область за 50 лет. Сратов, 1967. 314 с. 4.

149. Секушкин В.И. Отторжение. НЭП и командно-административная система.-Л., 1990. 4.

150. Селунская В.М. Социальная структура советского общества: История и современность. М., 1987.214 с. 4.

151. Смирнов И.С. Ленин о культуре и культурной революции. М., 1946. 66 с. 4.

152. Советская культура в реконструктивный период. 1928-1941. М., 1988. 608 с. 4.

153. Социалистическая промышленность РСФСР. М 1977.4.

154. Социально-экономическое положение трудящихся Среднего Поволжья (дооктябрьский период). Саранск, 1989. 4.

155. Терентьева Л.А. Культпоход на Нижней Волге. Из истории культурного строительства.- Саратов, 1967. 84 с. 4.

156. Тутаев М.З. Борьба партии за совершенствование школьной системы и введение

157. Тутаев М.З. Развитие народного образования в Татарии (19171940 гг.). -Казань, 1975. 27-57. 4.

158. Федосеева Л.Ю. Рабочие Поволжья и культурное строительство в регионе во второй ноловине 20-х середине 30-х годов. Пенза, 2000. 172 с. 4.

159. Филинпова Л.Д. Ликвидация неграмотности работниц СССР. Рост творческой активности рабочего класса в СССР в нериод развернутого строительства коммунизма. М., 1963. 172 с. 4.

160. Фицнатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М 2001. 335 с. 4.

161. Фрид Л.Е. Очерки но истории культурно-нросветительной работы в РСФСР (1917-1929 гг.).-Л., 1941.164 с. 4.

162. Халфин А. Культурная революция. Cjob коренной неремены взгляда В.И. Ленина на социализм. Уфа, 1990. 4.

163. Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы.-М., 1996. 4.

164. Хлыстова Е.И. Жилищно-бытовые условия рабочих Среднего Поволжья. Основные принципы политики квартирной платы. 1926-1932 гг. Культура, быт и материальное благосостояние рабочих Поволжья. Пенза, 1996. 139-165. 4.

165. Храмкова Н.П. Подготовка педагогических кадров на историческом факультете КГПИ им. В.В. Куйбышева в 1929-1940 гг. Исторические исследования. Сборник научных трудов. Вып.

167. Шарошкин П.А. Количественные и качественные изменения рабочего класса в 1928-1937 гг. (по материалам Среднего Поволжья). Роль рабочего класса в решении коренных социально-экономических нроблем переходного периода. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, 1985. 99-109. 250

168. Шарошкин Н.А. Изменения в численности и составе рабочих Поволжья в нереходный нериод от канитализма к социализму (1917-1937 гг.). Саратов, 1984 4.

169. Шарошкин Н.А. Развитие коммунального хозяйства и благоустройство городов Поволжья в 1930-е годы. Исторические записки. Межвузовский сборник научных трудов. Вын. 3. -Пенза, 1999. 164-174. 4.

170. Шарошкин Н.А. К вонросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья. 1928-1937 гг. Исторические исследования. Сборник научных трудов. Вып. 2. -Самара, 1998. 128-138. 4.

171. Элькина Д.Ю. На культурном фронте. М., 1959. 144 с. М., 1928. 162 с. V. Диссертации 5.

172. Биргер Л.И. Культурное строительство на Средней Волге в годы первой пятилетки (1928/1932 гг.) Дис. канд. истор. наук. Куйбышев, 1966. 5.

173. Волгушева А.О. Культурная политика Советской власти и художественная интеллигенция (1917-1932 гг.). Дис.... канд.истор. наук. Саратов, 2004. 5.

174. Захарова Л.Б. Российское общество в 20-е года XX в.: Социальный аспект развития (на материалах Самарской, Саратовской, Симбирской губерний). Дис.... канд. истор. наук. Самара, 2001. 5.

175. Кирьянова Н.В. Культура губернских городов Среднего Поволжья в конце XIX начале XX веков. Дис.... канд.истор. наук. Пенза, 1998. 5.

176. Николаева Л.С. Теория и практика Пролеткульта. 1917-1932 гг. Дис.... канд. истор. наук. М 1997. 251

177. Панин Е. Повседневная жизнь советских городов: пьянство, проституция, преступность и борьба с ними в 1920-е гг. (на материалах Пензенской губернии). Дис.... канд. истор. наук. Пенза, 2002. 5.

178. Ямашкина Р.П. Деятельность культурно-просветительных учреждений Мордовии (1928-1941 гг.). Дис. канд. истор. наук. Саранск, 1998. 252