Концептуализация ментальных актов и состояний в русском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Плива, Елена Петровна

• Плива, Елена Петровна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Плива, Елена Петровна

Введение.

Глава I. Общие теоретические предпосылки исследования.

§ 1. Исследование содержательных структур сознания на основе данных языка.

1.1. Предпосылки формирования концептуальных исследований в языкознании (В. Гумбольдт).

1.2. Неогумбольдтианство в Германии в XX веке (Л. Вайсгербер).

1.3. Американская школа неогумбольдтианства (Э. Сепир, Б. Уорф).

1.4. Работы А. Вежбицкой и современные исследования языкового сознания личности в России.

§2. Категоризация и концептуализация мира в языке.

2.1. Понятия категории и концепта.

2.1.1. Концептуализация.

2.1.2. Категоризация.

2.1.3. Концепт и его знаковое воплощение.

2.1.4. Структура концепта и его модели.

2.1.5. Картина мира.

2.2. Роль когнитивной метафоры в развитии концептуальной системы.

2.3. Вопрос о концептуальном анализе.

§3. Исследования «внутреннего человека» на основании данных языка: современные составляющие проблемы.

3.1. Внутренний мир человека и способы его репрезентации в языке.

3.2. «Душа», «сердце» и «дух» в русской языковой ментальности.

3.3. Исследования эмоциональной и рациональной сфер человека по данным языка.

Выводы к главе 1.

Глава II. Модели концептуализации рациональной деятельности в русском языке.

§ 1. Структура семантического поля ментальности в русском языке.

§2. Концептуализация ментальных актов и состояний в русском языке.

2.1. Концептуализация ментальных способностей человека в русском языке.

2.1.1. Км.

2.1.2. Интеллект.

2.1.3. Разум.

2.1.4. Рассудок.

2.1.5. Мудрость, мудрый.

2.1.6. Память.

2.1.7. Голова, мозги.

2.2. Концептуализация продуктов ментальной деятельности в русском языке.

2.2.1. Мысль.

2.2.2. Идея.

2.3. Концептуализация видов ментальности в русском языке.

2.3.1. Обретение информации.

2.3.2. Хранение информации, а также действия с получаемой и сохраненной информацией.

2.3.3. Утрата сохраненной информации.

2.4. Концептуализация процессов мышления в русском языке.

2.4.1. Думать.

2.4.2. Мыслить.

2.4.3. Раздумывать.

2.4.4. Размыслить.

2.4.5. Размышление, раздумье.

2.4.6. Соображать.

2.4.7. Шевелить мозгами.

2.4.8. Ломать голову.

2.4.9. Кумекать.

2.5. Концептуализация модусов ментальности в русском языке.

2.5.1. Знать.

2.5.2. Ведать.

2.5.3. Понимать.

2.5.4. Считать.

2.5.5. Полагать.

2.5.6. Думать.

2.5.7. Мнить.

2.5.8. Находить.

2.5.9. Верить.

2.5.10. Озарить.

2.5.11. Осенить.

2.5.12. Казаться.

2.5.13. Сомневаться.

§3. Концептуализация ментальных расстройств в русском языке.

3.1. Модели концептуализации ментальных расстройств в русском и французском языках.

3.2. Классификация ментальных расстройств по интенсивности (признаки силы /слабости в структуре концептов ментальных расстройств).

Выводы к главе II.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концептуализация ментальных актов и состояний в русском языке»

Постижение своей внутренней сути - проблема, важная для каждого отдельного человека и для человечества в целом. Исследователи достигли небывалых высот в освоении внешнего мира, но внутренний мир человека по-прежнему остается для них terra incognita. А между тем самопознание может кардинальным образом изменить жизнь человека, помочь открыть свои истинные цели и ценности, подлинный смысл бытия. Постижение человеком своего внутреннего мира значимо и в социальном плане, поскольку оно может преобразовать жизнь человеческого сообщества в целом.

Чрезвычайно перспективным видится рассмотрение этой проблемы в рамках современной науки о языке. Во-первых, язык представляет собой систему, в которой закрепились результаты познавательной деятельности его носителей, их определенное видение мира, а также нашли выражение фундаментальные принципы ментального освоения действительности человеком. Ввиду этого язык представляет собой источник сведений о тех областях, которые были освоены человеком. У. Чейф писал: «Язык - до сих пор лучшее окно в знание, ведь мы все время используем язык, чтобы выразить его. Язык к тому же наблюдаем, поддается анализу, и нам хочется думать, что он предлагает неплохую возможность анализировать и знание» [Chafe 1987: 109]. Во-вторых, наблюдающиеся в последние несколько десятилетий активные выходы лингвистики в смежные дисциплины (философию, теорию познания, психологию, культурную антропологию, логику), всеобщее признание того, что для адекватного познания языка необходимы выходы в другие науки и сведения из других наук (биологии, медицины, теории информации и др.) привело к созданию новой синтетической научной дисциплины — когнитивной науки. «Сложите вместе логику, лингвистику, психологию и компьютерную науку, - указывает К. Стеннинг, - и вы получите когнитивную науку» [Stenning 1988: 210]. Ядром когнитивных исследований становится лингвистика, поскольку именно язык, описывая ментальную деятельность в с* объективированном виде, «должен отражать природу когнитивных процессов, продукт которых он кодирует» [Брунер 1984: 24].

Когнитивное направление в лингвистике характеризуется тем, что оно исследует ментальную деятельность человека. Стало очевидным понимание языка как средства, с помощью которого возможно исследование стоящих за ним ментальных структур. Основная цель когнитивно-языковых исследований — на основе языковых данных выявить механизмы и стратегии человеческой ментальности, так как исследование языковых форм — кратчайший путь к постижению глубин человеческого ума. «Языковые данные обеспечивают наиболее очевидный и естественный доступ к когнитивным процессам и когнитивным механизмам; само их появление можно рассматривать как следствие определенного процесса и действие определенных механизмов, связанных с ментальной и когнитивной деятельностью человека» [Кубрякова 1994: 41]. В рамках этого направления работают такие исследователи, как Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Е.В. Рахилина, А. Ченки, Дж. Лакофф, А.Н. Баранов, Е.Г. Беляевская, А.А. Кибрик, Дж. Брунер, [Кубрякова 1992; Кубрякова 1999; Демьянков 1992; Демьянков 1994 (а); Демьянков 1995; Рахилина 1998; Рахилина 2000; Ченки 1996; Ченки 1997; Лакофф 1995 (б); Баранов 1997; Беляевская 1994; Кибрик 1994; Брунер 1977].

Новые парадигмы языкознания затронули все его дисциплинарные сферы — категориальную систему, методологию, цели и задачи, предметные сфе-^ ры. Тем не менее, основная задача когнитивной лингвистики определяется достаточно ясно: она исследует структуры представления знаний в ментальной сфере носителей языка, основные механизмы, действующие в этой сфере: «Когнитивная лингвистика занимается как репрезентацией собственно языковых знаний в голове человека и соприкасается с когнитивной психологией., так и тем, как и в каком виде вербализуются формируемые человеком структуры знания, а, следовательно, когнитивная лингвистика вторгается в сложнейшую область исследования, связанную с описанием мира и созданием средств такого описания» [Демьянков, Кубрякова 1997: 54].

Предмет исследования. Общим предметом настоящего исследования является один из фрагментов языковой картины мира носителей русского языка — представления его о собственной рациональной деятельности. Выбор данной предметной области связан с тем, что в настоящее время «центр тяжести» с изучения внешних проявлений языка переносится на изучение самого его носителя, механизмов усвоения и хранения информации. Наблюдается все более возрастающий интерес к исследованию языка в его отношении к человеку, его мышлению, сознанию. Внутренний мир носителя языка, то, как он сам мыслит себя в этом мире, составляет важнейшую часть этой картины мира. Естественно поэтому, что все большую актуальность в языкознании приобретают исследования «внутреннего человека». Предметом научного интереса становится внутренний мир носителя языка, его эмоции, сознание, то, как сам он осмысляет свои психические и ментальные функции.

Рациональная деятельность является важнейшей составляющей в системе общих представлений о внутреннем мире человека.

Описание картины мира предполагает описание членения действительности, зафиксированного в языке, описание национальной специфики значений языковых единиц, выявление уникальных концептов. При этом подобное исследование языковой картины мира предполагает системный подход и сопоставление языка с другими языками.

Первый шаг в направлении реализации этой задачи — системное исследование фрагмента картины мира, описывающего ментальную деятельность человека. Диссертация посвящена исследованию концептуализации процессов мышления в русском языковом сознании, тому, как видится процесс мышления самому его субъекту.

Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы составляет изучение фрагмента русской языковой картины мира, представляющего мен-тальность человека. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

1) выявить круг слов, образующих лексико-семантическое поле ментальное™ в русском языке;

2) исследовать мотивацию каждого из слов с целью выявления исходной содержательной специфики соответствующих концептов;

3) исследовать метафорические модели, лежащие в основе концептуализации ментальных процессов;

-1) определить объем и содержание концептуальных единиц, представленных этими словами, их положение в системе представлений о ментальной способности человека в целом;

Объектом исследования выступает лексическая система русского языка. Она эксплицирует все имеющиеся знания носителя языка о «внутреннем человеке» и его рациональной деятельности и имеет сложный системный характер. Одно из проявлений системности в лексике — разбиение ее на лекси-ко-семантические поля. Лексико-семантическое поле ментальности и послужило объектом данного исследования. Оно не только имеет сложную внутреннюю структуру, но и пересекается с другими семантическими полями, в чем проявляется связь мыслительных процессов с другими аспектами человеческой деятельности.

В объектную сферу исследования входили также данные французского языка - они использовались с целью выявления возможностей получения типологических данных, связанных с обращением к сопоставительному методу.

Актуальность исследования. Обращение к отмеченной проблеме продиктовано самим ходом развития языкознания. Одна из основных черт, характеризующих современную когнитивную лингвистику - антропоцентризм, т.е. изучение языка с целью познания его носителя. Антропоцентризм, по словам Е.С. Кубряковой, «знаменует тенденцию поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках научного исследования и обуславливает его специфический ракурс» [Кубрякова 1995: 212].

В данной работе принцип антропоцентризма принят как основной. Для современной науки особый интерес представляет исследование внутреннего мира человека, т.е. того, как сам носитель языка осмысляет свои психические и ментальные функции. «Мы уважаем путешественника, исследователя, покорителя вершин, космонавта, - отмечал известный исследователь человеческой психики Р.Д. Лэнг. - Для меня же гораздо больший смысл имеет в качестве актуального проекта — на самом деле настоятельно необходимого нашему времени проекта — исследование внутреннего пространства и времени сознания. Вероятно, это одна из немногих вещей, все еще имеющих смысл в нашем историческом контексте» [Лэнг 1995: 306]. Один из наиболее интересных и важных аспектов «внутреннего человека» - сфера рационального, системному исследованию которой и посвящена данная работа. Необходимость более глубокого исследования механизмов концептуализации ментальной сферы определяет актуальность настоящей работы.

Методы исследования. Основным методом, применявшимся в данном исследовании, явился метод концептуального анализа, который включает в себя ряд вполне определенных способов, направленных на выявление и описание отдельных признаков концепта: а) системный способ, состоящий в сравнении значения слова со значениями других слов, содержательно близких ему; б) способ словарных дефиниций - анализ и сопоставление толкований в словарях, позволяющие полнее постичь значения слов; в) способ анализа контекстов, опирающийся на правило семантического согласования. Данный способ позволяет восстановить наиболее значимые семантические признаки в структуре значения того или иного слова. г) сопоставительный анализ, выявляющий типологические особенности концептуализации в разных языках.

Все вышеперечисленные методики позволяют раскрыть отдельные грани в семантической структуре слова и фактически доказывают состоятельность концептуального анализа.

Весьма информативным для описания концепта оказывается анализ синонимов, которые представляют собой множественность средств выражения одного и того же содержания.

Кроме того, составить представление о способах осмысления носителями языка соответствующих явлений, предметов, признаков и процессов, об их точке зрения на эти явления, предметы, признаки или процессы позволяет щ, анализ внутренней формы слова, или ономасиологический анализ. Следует отметить, что ономасиологический анализ воссоздает первоначальную концептуализацию, а анализ содержательной структуры концепта в современном русском языке имеет своей целью исследование концептуализации как результата исторического развития исходного содержания.

Таким образом, в работе широко применялись такие исследовательские методы, как компонентный анализ, этимологический анализ, словообразовательный анализ и другие исследовательские методы, актуальные для поставленных задач.

Источники фактического материала. Исследование строилось на основе данных различных словарей. Они представлены следующими типами: а) толковые словари; б) этимологические и исторические словари индоевропейских языков; в) словари синонимов; г) фразеологические; д) идеографические; е) переводные. Следует отметить, что, поскольку целью работы было объективное исследование фрагмента картины мира, репрезентирующего рациональную деятельность человека, в процессе исследования привлекался материал только из общеязыкового фонда современного русского языка.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем решен ряд задач:

- дано комплексное описание фрагмента картины мира, репрезентирующего ментальную сферу в русском языке;

- выявлены модели концептуализации рациональной деятельности и ментальных состояний;

- определены объем и содержание концептуальных единиц, представляющих ментальную сферу, их положение в системе представлений о ментальной способности человека.

Положения, выносимые на защиту.

1. При осмыслении человеком собственной рациональной сферы в языке закрепляются как универсальные когнитивные модели, так и уникальные, допускающие их интерпретацию как типологически значимых.

2. Концептуализация рациональной сферы, так же как концептуализация любого аспекта картины мира, имеет множественный и вариативный характер.

3. Основным механизмом концептуализации аспектов рациональной деятельности является когнитивная метафора.

4. Исследование лексических единиц, входящих в лексико-семантическое поле ментальности в русском языке, позволяет выявить ряд обобщенных метафорических образов, сочетающих в себе набор характеристик, противоречащих друг другу с точки зрения логики предметного мира, но объединяемых в едином образе на глубинном уровне сознания носителей русского языка.

5. В языковом сознании носителей русского языка модели концептуализации рациональной деятельности обнаруживают сходство с концептуализацией эмоциональной сферы.

Теоретическая значимость работы. Результаты работы проясняют обстоятельства осмысления человеком собственной ментальности. Характер полученных в процессе исследования данных свидетельствует о закономерности осмысления абстрактных по своей сути мыслительных пространств на основе конкретных, непосредственно воспринимаемых. В процессе работы получило дальнейшее развитие положение о системности языка на его лек-сико-семантическом уровне, определена структура одного из фрагментов этой системы. Кроме того, ход исследования показал, что концептуальный анализ составляет реальность современного языкознания и представляет собой ряд конкретных методик, была доказана его действенность. Теоретическая значимость работы, наконец, определяется тем, что в ней получили дальнейшее развитие положения о репрезентированности знаний о мире, закрепленных в языке, а также описан чрезвычайно важный фрагмент «внутреннего человека» - его рациональная сфера.

Практическое значение. Результаты данного исследования могут быть использованы для уточнения словарных толкований, в качестве материала для составления словарей синонимов, идеографических словарей. Идеи, развиваемые в работе, могут послужить материалом для вузовских спецкурсов, а также способствовать более быстрому и глубокому овладению русского языка как иностранного.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 5 публикациях и докладывались на научных семинарах аспирантов в Калининградском госуниверситетете (2003, 2004, 2005 гг.), а также на Международной научной конференции «Слово в тексте и словаре» (Светлогорск, октябрь 2003г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Главы подразделяются на параграфы. Во введении определяются предмет исследования, его объект, цели и задачи, научная новизна, теоретическое значение и практическая ценность, обосновываются его актуальность, описываются исследовательские методы и источники фактического материала. В первой главе рассматриваются общие теоретические предпосылки исследования. Во второй главе описывается структура семантического поля ментальности в русском языке, приведены модели концептуализации ментальных способностей, продукта ментальной деятельности, видов ментальности, процессов мышления, модусов ментальности и ментальных расстройств.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Плива, Елена Петровна

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II

Итак, исследование слов и сочетаний, входящих в лексико-семантическое поле ментальности, позволило сделать следующие выводы.

1. Слова и сочетания, обозначающие ментальные способности, продукт ментальной деятельности, процессы мышления, модусы ментальности, а также ментальные способности в русском языке, весьма разнообразны и обнаруживают многообразие видений носителями языка ментальных процессов и состояний. Некоторые из них являются очень древними и восходят еще к индоевропейским корням. Вместе с тем есть такие слова, которые позволяют увидеть «внутреннюю логику» носителей языка и способ формирования соответствующих концептов. Концептуализация основной части ментальных актов и состояний осуществляется при помощи когнитивной метафоры.

2. Исследование лексических единиц, входящих в лексико-семантическое поле ментальности в русском языке, позволило выявить ряд сводных метафорических образов, сочетающих в себе набор противоречащих друг другу с точки зрения логики предметного мира характеристик, но объединяемых в едином образе на глубинном уровне сознания носителей русского языка.

3. В языковом сознании носителей русского языка модели концептуализации рациональной сферы обнаруживают сходство с концептуализацией эмоциональной сферы.

4. Осуществленный сопоставительный анализ концептуализации нарушений ментальной деятельности в русском и французском языках позволил сделать вывод о том, что одни концептуальные модели являются общими для русского и французского языков, другие могут рассматриваться как их типологические характеристики. Можно заключить отсюда, что рациональная сфера осмысляется носителями русского и французского языков частично на основе общих когнитивных стереотипов, которые в дальнейшем (при наличии достаточной доказательной базы) могут быть определены как своеобразные когнитивные универсалии. Уникальные же модели в этом плане, возможно, являются типологически значимыми для русского и французского языков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одна из основных задач современного языкознания, лежащего в русл? когнитивной парадигмы, - изучение содержательного плана языка с целью воссоздания картины мира его носителя, моделирование того образа окружающей действительности, который сформировался в сознании человека и выразился в языке. Особый интерес при этом представляет воссоздание системы знаний человека о самом себе, о тех процессах, которые он сам осознает в себе как «внутренние». Эта область отнюдь не может считаться исследованной с удовлетворительной полнотой, а сфера рационального — один из наиболее интересных и важных аспектов «внутреннего человека». Систем-^ ному исследованию этой сферы была посвящена настоящая работа. В ней дано описание одного из важнейших фрагментов картины мира — человека и его рациональной деятельности, как она представлена в русском языке.

Полученные в результате исследования данные позволяют сформулировать ряд положений общего характера, проливающих свет на обстоятельства и закономерности осмысления человеком собственной рациональной сферы.

I. Исследование представлений человека о его рациональной сфере еще раз подтвердило тезис о том, что язык - важнейший источник для исследования языковой картины мира, позволяющий проникнуть во внутренний мир человека. Язык представляет наиболее простой и естественный путь к » структурам человеческого мышления и сознания: «языковые данные обеспечивают наиболее очевидный и естественный доступ к когнитивным процессам и когнитивным механизмом» [Кубрякова 1994: 41]. Язык как важнейшее средство закрепления в психике человека знаний об объективной и субъективной действительности естественным образом фиксирует представления человека о его ментальной деятельности, результатах этой деятельности и отклонениях от определяющейся в этом плане нормы. Изучение языка с отмеченной точки зрения представляет собой ключ к пониманию данной проблемы.

2. Одна из характерных черт когнитивной ориентированности современных лингвистических исследований определяется как «антропоцентризм». «Антропоцентризм обнаруживается в том, что человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, что он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели» [Кубрякова 1995: 212]. В связи с этим наблюдается все более возрастающий интерес к исследованию языка в его отношении к человеку, его мышлению, сознанию. Естественно поэтому, что все большую актуальность в языкознании приобретают исследования «внутреннего человека». Объектом научного интереса становится внутренний мир носителя языка, его эмоции, сознание, то, как сам он осмысляет свои психические и ментальные функции. Особую сложность при этом составляет то, что в исследовании ментальных актов и состояний рациональная сфера является одновременно и инструментом, и объектом исследования, а процесс мышления осмысляется субъектом в результате самого мышления.

3. При концептуализации конкретных сущностей осмысление их места в окружающем мире и их связи с другими такими же сущностями не вызывает у носителя языка никаких затруднений. Это обстоятельство обусловлено тем, что осмысляемая действительность в подобных ситуациях внеположена человеку, имеет явно выраженный объектный характер.

Абстрактные же концептуальные сущности, особенно концепты, связанные со стремлением человека познать свои психические функции, постига-!г. ются человеком с большими усилиями. В этом плане основным когнитивным механизмом выступает концептуальная метафора. При использовании такой метафоры абстрактные понятия осмысляются человеком как конкретные, легко наблюдаемые, что связано с основными механизмами хранения информации в сознании человека. Механизм такой метафоризации состоит в переносе когнитивных структур с конкретно наблюдаемых мыслительных пространств на те, которые необходимо осмыслить.

При осмыслении человеком собственной рациональной сферы основным механизмом является когнитивная метафора. Следует отметить также, что концептуализация рациональной сферы, так же как концептуализация любого аспекта картины мира, имеет множественный и вариативный характер.

4. Установленное сходство в концептуализации рациональной и эмоциональной сфер позволяет сделать вывод о том, что в русском языковом сознании они мыслятся как очень близкие.

В результате исследования был выявлен ряд следующих образных моделей, свидетельствующих о сходстве концептуализации рациональной и эмоциональной состояний.

Во-первых, мысли и эмоции с точки зрения носителя русского языка — это субстанции, которые весьма близки друг другу. Само состояние производства мысли концептуализируется как погружение в жидкость или некое вместилище, что сближает ментальные состояния с эмоциональными. Мысль концептуализируется как субстанция, подобная жидкости, которая наполняет некий сосуд (ср.: глубокая .мысль, погрузиться в свои мысли, течение мыслей, наплыв мыслей, одна мысль вытекает из другой). Таким же мыслится само состояние размышления (погрузиться в задумчивость). Однако следует отметить, что, хотя в основе концептуализации и мысли, и размышления/раздумья стоит образ некой жидкости, между ними есть некоторые различия. Так, мысли могут концептуализироваться как поток, при этом подчеркивается их направленность и стремительность, а размышления/раздумья — просто как погружение в жидкость, при этом не акцентируется направленность ее движения.

Следует отметить, что образ жидкости, стоящий за метафорической моделью МЫСЛЬ - СУБСТАНЦИЯ, ПОДОБНАЯ ЖИДКОСТИ, характерен и для эмоциональной сферы. Это дает основания предположить, что в русском языковом сознании ментальное и эмоциональное тесно связаны. Образ жидкости часто используется для концептуализации эмоционально окрашенных мыслей. Так, следующие глаголы могут сочетаться со словами, обозначающими чувства, но вполне возможно их употребление и со словом мысль: наполнить, заполнить, переполнить, залить. Как чувства, так и .мысли могут быть глубокими.

Во-вторых, как для ментальных, так и для эмоциональных состояний характерен образ самостоятельного «существа», активно заявляющего о себе (ср.: мысль может прийти в голову, вертеться, кружиться, крутиться, мысли перескакивают с одного предмета на другой). Эмоции в русском языке концептуализируются также как существа, наделенные даром речи, незаурядной силой. Они способны рождаться, жить, шевелиться, расти, расцветать, дремать, говорить и т.д.

Негативные мысли концептуализируются как некие агрессивные существа: они характеризуются как навязчивые, неотступные, назойливые, такие мысли не выходят из головы, сидит гвоздем в голове (в мозгу), ее приходится отгонять, она может преследовать человека. Эту модель демонстрируют и такие конструкции, как меня гложет мысль, меня беспокоит мысль, не дает покоя мысль. Точно так же отрицательные эмоции, причиняющие душевную боль, грызут, терзают, гложут, сосут, кусают, жалят, впиваются в сердце, ранят, точат, жгут и т.д.

Кроме того, обращает на себя внимание тот факт, что существительные раздумье, размышление сочетаются с глаголами, употребляющимися по большей части со словами, выражающими эмоции (ср.: хандра / тоска / страх одолевают; сомнение / страх / оторопь берут, предаваться мечтам / фантазиям). Это свидетельствует о том, что и эти ментальные состояния, и эмоции концептуализируются как некие более сильные, чем человек, существа, которые либо «побеждают» человека (ср.: раздумье берет, одолевает; хандра, тоска, страх одолевают), либо человек сам вверяет себя в их власть. Таким образом, раздумье и размыитение в русском языковом сознании являются состояниями, которые человек может лишь частично контролировать, что сближает эти ментальные состояния с эмоциональными.

В-третьих, следует отметить следующий важный аспект концептуализации и эмоций, и ментальных состояний - их отношение к идее света. Так, некоторые ментальные состояния, а также сам продукт ментальной деятельности - мысль - концептуализируются на основе метафорической модели ЗНАНИЕ, МЫСЛЬ ЕСТЬ СВЕТ (ср.: озарить, озарение, просветление, ясная мысль, неясная мысль). При концептуализации мысли как визуально воспринимаемого объекта значимой является оппозиция «светлый/темный», при этом светлый, т.е. хорошо видимый, - воспринимаемый и понимаемый, а темный (или плохо различимый, утративший четкие визуальные контуры) -наоборот. Аналогичная корреляция прослеживается и в отношении концептуализации эмоций. В целом положительные эмоции, такие как любовь, радость, счастье, восторг, концептуализируются как светлые, а отрицательные эмоции, такие как ненависть, тоска, отчаяние, гнев, бешенство, ярость — как темные (ср.: свет любви, лицо озарилось от радости, глаза светятся любовью).

Наконец, связь эмоционального и рационального в русском языковом сознании проявляется также в сходстве в концептуализации души как органа эмоциональной жизни человека и ума и памяти как органов, осуществляющих рациональную деятельность. И память, и ум, и душа концептуализируются как вместилища (ср.: держать в уме, считать в уме, покопаться в памяти, хранить в душе, в глубине души, извлечь из глубин памяти). При этом память и душа могут представляться также как водоем, заполненный жидкостью, что указывает на сходство памяти с эмоциями в языковой картине мира носителей русского языка и подчеркивает связь ментального и эмоционального в русском языковом сознании. Душа может выполнять функции памяти — хранить воспоминания, образы (ср.: хранить в душе образ, воспо-к, минания).

Итак, приведенные факты свидетельствуют о том, что в языковом сознании носителей русского языка модели концептуализации рациональной сферы обнаруживают сходство с концептуализацией эмоциональной сферы.

Вместе с тем в их концептуализации есть и принципиальные различия. Так, ментальные состояния в отличие от эмоциональных не концептуализируются как огонь, ветер, буря.

5. Исследование лексических единиц, входящих в лексико-семантическое поле ментальности в русском языке, позволило выявить ряд обобщенных метафорических образов, сочетающих в себе набор противоречащих друг другу с точки зрения логики предметного мира характеристик, но объединяемых в едином образе на глубинном уровне сознания носителей русского языка. Так, на основе ряда метафорических образов мысли — некого предмета в голове человека, самостоятельного «существа», летающего существа, жидкости, визуально воспринимаемого объекта, нити, пищи, наполнения контейнеров-слов, инструмента мышления - возникает сводный обра мысли, парадоксальный с точки зрения поверхностно-понятийных структур языка. Одни признаки и метафорически представленные характеристики мысли дополняются другими характеристиками, достаточно далекими от первых. Тем не менее, все они воссоздают целостное образование, с которым связывается представление о мысли у носителей языка.

6. Чрезвычайно перспективным представляется использование сопоставительного подхода в исследовании концептуализации ментальных актов и состояний в разных языках, что позволит сделать вывод о сходствах и различиях в осмыслении сферы ментальности носителями разных языков.

В исследовании в результате сопоставления слов и выражений, обозначающих ментальные расстройства в русском и во французском языках, были выделены следующие 4 обобщенные метафорические модели, лежащие в основе их концептуализации, которые являются общими для обоих языков:

- потеря правильного пути (в русском) или направления (во французском); к, - поломка механизма, при этом удар может быть фактором его функционального нарушения; а также отсутствие необходимого ресурса для его работы - мозга;

- наличие лишних элементов в согласованной структуре ума;

- нарушение внутреннего зрения;

Осуществленный сопоставительный анализ концептуализации ментальных актов и состояний в русском и французском языках позволил сделать вывод о том, что одни концептуальные модели являются общими для русского и французского языков, другие могут рассматриваться как их типологические характеристики. Можно заключить отсюда, что рациональная сфера осмысляется носителями русского и французского языков частично на основе общих когнитивных стереотипов, которые в дальнейшем (при наличии достаточной доказательной базы) могут быть определены как своеобразные когнитивные универсалии. Уникальные же модели в этом плане, возможно, являются типологически значимыми для русского и французского языков. Иными словами, сходство в метафорических образах, лежащих в основе номинации ментальных расстройств, позволяет сделать предположение о сходстве способов осмысления человеком самой ментальности в этих двух языках. И это свидетельствует о частных сходствах русского и французского языковых сознаний. Таким образом, при осмыслении человеком собственной рациональной сферы в языке закрепляются как универсальные когнитивные модели, так и уникальные, допускающие их интерпретацию как типологически значимых.

И еще один вывод, который позволяет сделать осуществленное исследование. Обращение к языку с целью постижения представлений человека о самом себе обладает исключительно большой эвристической силой. Нет никакого сомнения в том, что это основной метод постижения субъективной реальности человека. И исследуя язык с этой точки зрения, мы не только более глубоко постигаем его содержательные планы и принадлежащие им закономерности. Мы все более глубоко и полно постигаем самого носителя языка - человека. А это обстоятельство выдвигает современную науку о языке в ряд самых передовых гуманитарных наук настоящего времени. Г

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Плива, Елена Петровна, 2005 год

1. Алимпиева Р.В. Концепт «прекрасный» в русском языковом сознании // Кирилл и Мефодий: Духовное наследие. Калининград, 2004. С. 16 26.

2. Апресян В.Ю. Эмоции: современные американские исследования // Семиотика и информатика. Вып. 34. М., 1995 (г).

3. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания, 1993, № 3. С. 27- 35.

4. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., Школа «Языки русской культуры», 1995 (а).

5. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного ш описания // Вопросы языкознания, 1995, № 1. С. 37- 67 (б).

6. Апресян Ю.Д. Проблема фактивности: знать и его синонимы // Вопросы языкознания. 1995. №4 (в).

7. Апресян ЮД. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

8. Аристотель. Категории. М., 1939.

9. Арутюнова НД. Язык и мир человека. М., 1999.1 IV.

10. Арутюнова НД. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990.

11. Арутюнова НД. Предложение и его смысл. М., 1976.

12. Арутюнова НД. Языковая метафора (синтаксис и лексика) // Лингвис-к; тика и поэтика. М., 1979.

13. Арутюнова НД. Время: модели и метафоры // Логический анализ языка. М., 1997. С. 51-61.

14. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С. 267 — 279.

15. Ахманова О.С. и др. Основы компонентного анализа. М., 1969.

16. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

17. Баранов О.С. Идеографический словарь русского языка. М., 1995.

18. Баранов А.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.

19. Баранов А. И. Постулаты когнитивной семантики // Известия АН. С ЛЯ. 1997.-Т. 56.-№ 1.

20. Беляевская Е.Г. Когнитивные основания изучения семантики слова // Структуры представления знаний в языке. М., 1994.

21. Берестнев Г.И. Образы питания в русском языковом сознании // Актуальные проблемы лингвистической семантики и типологии литературы. Калининград, Изд-во КГУ, 1997. С. 14-18.

22. Берестнев Г.И. Образы множественности и образ множественности в русском языковом сознании // Вопросы языкознания. 1999. №6. С.83 — 100.

23. Берестнев Г.И. Функциональная структура сердца в русской наивной картине мира // Кирилл и Мефодий: Духовное наследие: Материалы международной научной конференции. Калининград: Изд-во КГУ, 2000. С. 45 — 51.

24. Берестнев Г.И. Семантика русского языка в когнитивном аспекте. Калининград. Издательство Калининградского государственного университета. 2002.

25. Берестнев Г.И. Еще раз о русской душевности // Кирилл и Мефодий: Духовное наследие: Материалы международной научной конференции. Калининград: Изд-во КГУ, 2002. С. 3 13.

26. Берестнев Г.И. Языковые подходы к проблеме архетипов коллективного бессознательного // Языкознание: взгляд в будущее. Калининград, 2002. С. 164-183.

27. Бирвиш М. Семантика // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. вып. 10.

28. Бондаренко И.В. Исследование метафоры на семантическом и когнитивном уровнях // Проблемы семантики и прагматики. Калининград, 1996. С. 7-13.

29. Борискина О.О., Кретов А.А. Теория языковой категоризации. Национальное языковое сознание сквозь призму криптокласса. Воронеж, 2003.

30. Брунер Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации. М., 1977.

31. Брунер Дж. С. Онтогенез речевых актов// Психолингвистика. М., 1984.

32. Брутяи Г. А. Язык и картина мира// НДВШ, филос. науки, 1973, №1.

33. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

34. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Перемещение в пространстве как метафора эмоций// Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000.

35. Бурас М.М., Кронгауз М.А. Концептуализация в языке: все или ничего // Язык и структура знаний. М., 1990.

36. Вайсгербер ИМ. Родной язык и формирование духа. Пер. с нем., вступ. ст., комм, к.ф.н. Радченко O.A. М., МГУ, 1993.

37. Васильев Л.М. Теория семантических полей // Вопросы языкознания, 1971, № 5. С.105 113.

38. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001.

39. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., «Русские словари», 1996.

40. Вежбицкая А. Из книги «Семантические примитивы» // Семиотика. Антология. Сост. и общ. ред. Ю.С. Степанова. Академич. проект. Деловая книга. 2001. С. 242- 271.

41. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., «Гнозис», 1994.

42. Воркачев С. Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты // Известия АН. СЛЯ. 2001. NT 60, № 6. С. 47 58. (а).

43. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы // Филологические науки. 2001. № 1.С. 64-72.(6).

44. Воробьев В.В. Лингвокультурология. Теория и методы. М., 1997.

45. Гак В. Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики. М., 1972. С.367-395.

46. Гак В.Г. Пространство мысли (опыт систематизации слов ментального поля)//Логический анализ языка. Ментальные действия. М., «Наука», 1993. С.22-29.

47. Гамкрелндзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и прото-культуры. I II. Тбилиси, 1984.

48. Голованивская М.К. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка. М.,1997.

49. Грамматика современного русского литературного языка. Академия наук СССР. Отв. ред. Н.Ю. Шведова. Ин-т рус. яз. М., «Наука», 1970.

50. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода. Извлечения // Хрестоматия по истории языкознания XIX XX веков. Сост. В.А. Звегинцев. М., 1956.

51. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

52. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

53. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания, М., 1994, № 4 (а).

54. Демьянков В.З. Теория прототипов в семантике и прагматике языка // Структуры представления знаний в языке. М., 1994 (б).

55. Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знаний. Сб. науч.-аналитических обзоров. М., 1992. С. 39-77.

56. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века. М., 1995. С. 239 320.

57. Демьянков В.З., Кубрякова Е.С. Когнитивная лингвистика // Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1997.

58. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ естественного языка: знание и мнение. М., 1988.

59. Добровольский Д.О. Метафора в разговорной речи // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. С. 352 367.

60. Долгих Н.Г. Теория семантического поля на современном этапе развития семасиологии // Филол. науки. 1973. № 1. С. 89 98.

61. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., 1982.

62. Звегинцев В.А. Зарубежная лингвистическая семантика последнего десятилетия // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. Вып. 10.

63. Зеегинцев В.А. Теоретико-лингвистические предпосылки гипотезы Сепира Уорфа // Новое в зарубежной лингвистике. М., Вып. 1, 1960. (а)

64. Зеегинцев В.А. Этнолингвистика // История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. 4.2. М., 1960.(6)

65. Зеегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М., 1962.

66. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965.

67. Иванов Вяч. Вс. О языке как модели мира // Интеллектуальные системы и их моделирование. М., 1987.

68. Карасик В. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.

69. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., «Наука», 1987.

70. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., «Наука», 1976.

71. Караулов Ю.Н. Структура лексико-семантического поля // «Филологические науки», 1972, № 1. С. 57 68.

72. Кассирер Э. Сила метафоры. М., 1972.

73. Катунин Д.А. Метафорическая интерпретация времени как субъекта действия в русской языковой картине мира // Картина мира: Язык. Философия. Наука. Томск, 2001.

74. Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994.

75. Кибрик А.Е. Э. Сепир и современное языкознание // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 5 25.

76. Кибрик A.A. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. 1994. №5.

77. Кобозева ИМ. Лингвистическая семантика. М., 2000.

78. Кобозева ИМ. Мысль и идея на фоне категоризации ментальных имен // Логический анализ языка: ментальные действия. М., 1993.

79. Колшанский Г.В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.

80. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в языке и познании. М., 1990.

81. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М., 1999.

82. Кравченко А.В. Глагольный вид и картина мира // Известия АН. СЛЯ. 1995. Т.54. №1.

83. Кравченко А.В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск, 1996.

84. Красавскнй Н.А. Образы эмоций в русской языковой картине мира // Русский язык в школе. 2002. № 2. С. 90 94.

85. Кретов А.А. Съедобное-несъедобное, или Криптоклассы русских существительных / А.А. Кретов // Lingüistica Silesiana. № 14. — 1992. - С. 104 — 114.

86. Кретов А.А. Роль метафор в организации лексической семантики языка // Аспект. № 2. - Helsinki, 1987. - С. 61 - 70.

87. Кравченко E.JT. К понятию «семантическое поле» и методам его изучения // Филол. науки. 1973. № I. С. 99 103.

88. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац ЮТ. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1986.

89. Кубрякова Е.С. Проблемы представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем // Язык и структуры представления знаний. Сб. науч.-аналитических обзоров. М., 1992. С. 4-38.

90. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания, 1994. С. 3447.

91. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века. М., 1995. С. 144-238.

92. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997.

93. Кузнецов A.M. Поле // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 380-381.

94. Кузнецов A.M. Когнитология, «антропоцентризм», «языковая картина мира» и проблемы исследования лексической семантики // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. М., ИНИОН РАН, 2000. С.8 — 22.

95. Кузнецова А. И. Понятие семантической системы языка и методы ее исследования. М., Изд-во Моск. ун-та, 1963.

96. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование Из книги «Женщины, огонь и опасные предметы». // Язык и интеллект. М., 1995 (а).

97. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 1995. С. 143- 184(6).

98. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990.

99. Липилина Л.А. Метафора как средство концептуализации действительности // Проблемы семантики и прагматики. Калининград, 1996. С. 101 — 109.

100. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С. 280 287.

101. Ломтев Т.П. Вторичные синтаксические отношения между словами в предложении // Проблемы истории и диалектологии славянских языков. М., 1971.

102. Лузина Л.Г. Когнитивная метафора // Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1997.

103. Лучинина E.H. Лингвокультурология в системе гуманитарного знания. Тверской государственный университет // Критика и семиотика. Вып. 7, Тверь, 2004. С. 238-243.

104. Лонг Р. Расколотое «Я». СПб., 1995.

105. Макеева H.H. Исторические изменения в семантике некоторых русских ментальных глаголов // Логический анализ языка. Ментальные действия. — М.: Наука, 1993. С. 40-45.

106. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. М., 1990.

107. Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001.

108. Медведева A.B. Концепт ДОМ в русской и английской концептосферах // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2001. С. 102- 106.

109. Мишанкина H.A. Метафора и мифологическое мышление // Коммуникативные аспекты языка и культуры. Сб. науч. ст. и тез. 1 межвузовской науч.-практ. конф. Томск, ТПУ, 2001 (а).

110. Мишанкина H.A. Роль метафоры в моделировании картины мира // Картина мира: язык, философия, наука. Томск, 2001 (б).

111. Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 1998. С. 80 85.

112. Опарина Е.О. Роль метафоры в познании и вербализации знаний о мире / Е.О. Опарина // Структуры представления знаний в языке. М., 1994.

113. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры// Теория метафоры. М.,1990.

114. Ортони А., Клоуд Дж., Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект. М., 1995. С. 314 384.

115. Павиленис Р. И. Проблема смысла. М., «Мысль», 1983.

116. Плива Е.П. Концептуализация мысли в русском языке // Функционирование лексических единиц и грамматических категорий в русском языке. Калинин град, изд-во КГУ, 2004. С. 79 87.

117. Плотников Б.А. Структура плана содержания. Лексикология // Мечков-ская Н.Б., Норманн Б.Ю., Плотников Б.А., Супрун А.Е. Общее языкознание. Минск, 1995.

118. Плунгян В.А. К описанию африканской наивной картины мира (локализация ощущений и понимание в языке догон) // Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991.

119. Покровский М.М. Семасиологические исследования в области древних языков // М.М. Покровский. Избранные работы по языкознанию. Изд-во АН СССР, М., 1959.

120. Попова З.Д., Стернин H.A. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2000.

121. Попова З.Д., Стернин H.A. Язык и сознание: теоретические разграничения и понятийный аппарат // Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. Воронеж. Воронежский государственный университет, 2002.

122. Попова З.Д., Стернин И.А., Беляева E.H. Полевые структуры в системе языка. Воронеж. Издательство Воронежского университета, 1989.

123. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., Наука, 1988. С. 8 — 70.

124. Постовалова В. И. Существует ли языковая картина мира? // Сб. науч. тр. Моск. пед. ин-т иностр. яз. 1987. - Вып. 284.

125. Прибран К. Языки мозга. Экспериментальные парадоксы и принципы нейропсихологии. М., «Прогресс», 1975.

126. Радченко O.A. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция неогумбольдтианства. В 2-х т. М., 1997.

127. Раиишвили Т.В. Вильгельм фон Гумбольдт — основоположник теоретического языкознания // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 5-33.

128. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ конкретных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000.

129. Рахилина Е.В. Когнитивная семантика: история, персоналии, идеи, результаты // Семиотика и информатика. Вып. 36. М., 1998.

130. Резанова З.И., Мишанкнна Н.А., Катунин Д.А. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты. Часть I. Воронеж, РИЦ ЕФ ВГУ. 2003.

131. Русская грамматика (в 2-х т.). М., «Наука», 1980. Акад. наук СССР. Ин-т рус. яз.

132. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.

133. Серебренников Б.А. Язык отражает действительность или выражает ее знаковым способом? Как происходит отражение картины мира в языке? // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988.

134. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. Санкт-Петербург, 1993.

135. Смолина К.П. Лексико-семантическая группа и синонимический ряд как конкретная манифестация системности в лексике // Язык: система и функционирование. М., 1988. С. 219-226.

136. Срезневский ИИ. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1893.

137. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 2001.

138. Телия В.Н. Роль метафоризации в создании картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988 (а).

139. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988 (б).

140. Телия В.Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лин-гвокультурологический аспект. М., 1996.

141. Телия В.Н. Номинация // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

142. Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. М., 1994.

143. Туровский В.В. Память в наивной картине мира: забыть, вспомнить, помнить // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., Наука, 1991. С. 91-94.

144. Урысон Е.В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // Вопросы языкознания, 1995 (а), № 3. С. 3 16.

145. Урысон Е.В. Ум, разум, рассудок, интеллект // Апресян Ю.Д., Богуславская О.Ю., Левонтина И.Б., Урысон Е.В. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1995 (б). С.519 525.

146. Урысон Е.В. Душа, сердце // Апресян Ю.Д., Богуславская О.Ю., Левонтина И.Б., Урысон Е.В. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1995 (в).

147. Урысон Е.В. Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира // Вопросы языкознания. 1996. № 4. С. 25 38.

148. Успенский В.А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. Сборник научных статей. Вып. 35. М., 1997. С.146-152.

149. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. 4.2. М., 1960.

150. Уфилщева A.A. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988.

151. Фрумкина P.M. и др. Семантика и категоризация. М., 1991.

152. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца 20 века. Под ред. акад. Ю.С. Степанова. М., 1995.

153. Харитончик 3. А. Способы концептуальной организации знаний в лексике языка // Язык и структуры представления знаний. М., 1992.

154. Хахалова С.А. Метафора в аспектах языка, мышления и культуры. Иркутск, 1998.

155. Цивъян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990.

156. Цивъян Т.В. Движение и путь в балканской модели мира. Исследования по структуре текста. М., 1999.

157. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления в современной американской лингвистике. М., 1997. С. 340 -369.

158. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания, 1996. № 2. С. 68 — 78.

159. Шпак И.В., Капралова Л.К Нарушения сочетаемости слов и метафори-зация // Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. Т.1.М., 1998.

160. Яковлева Е.С. Фрагмент русской языковой картины времени // Вопросы языкознания. 1994, №5 (а).

161. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994 (б).

162. Chafe W.L. Repeated verbalizations as evidence for the organization of knowledge // Preprints of the plenary session papers: XIV International Congress of linguists. Berlin, 1987.

163. Duchâcek O. Précis de sémantique française. Brno, 1967.1.sen G. Der alte Orient und die Indogermanen // Stand und Aufgaben der Sprachwissenschaft. Festschrift fur W.Streitberg, Heidelberg, 1924. S. 200-237.

164. Müller G. Wortfeld und Sprachfeld. «Beiträge zur Einheit von Bildung und Sprache im geistigen Sein». Berlin, 1957, SS. 155-163.

165. Porzig W. Wesenhafte Bedeutungsbeziehungen // Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur 58, 1934. S. 70-97.

166. Rosch E.H Cognitive representation of semantic categories // Journal of Experimental Psychology. 1975. Vol.104. P. 192-233. http:// www.psvcologvonline.net

167. StenningK. Methodical semanticism considered as a history of progress incognitive science // The making of cognitive science: Essays in honour of George Miller / Ed. by W. Hirst. Cambridge (Mass.), 1988.

168. Trier J. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes, 1, Heidelberg, 1931.

169. Whorf B. Language, thought and reality: selected writings of Benjamin Lee Whorf. 1956. Ed. John B. Carroll. N.-Y.: Wiley.

170. Weisgerber J.L. Das Problem der inneren Sprachform und seine Bedeutung für die deutsche Sprache // Germanisch-Romanische Monatsschrift (Heidelberg), Bd. 14, 1926.-S. 241-256.

171. Weisgerber J.L. Vom Sinn des Unterrichts in fremden Sprachen // Neue ^ ( Jahrbücher für Wissenschaft und Jugendbildung (Leipzig) 7, 1931. S. 438 - 451.

172. Weisgerber J.L. Die volkhaften Kräfte der Muttersprache // Beiträge zum neuen Deutschunterricht. Hrsg, v. A.Huhnhäuser, Pudelko, Jacoby. Fr./M., (105) Diesterweg, 1939. - S. 21 - 100 (Deutsche Volkserziehung, 4.).

173. Weisgerber J.L. VomWeltbild der deutschen Sprache. I. Die inhaltbezogene j., Grammatik. — Düsseldorf, Schwann, 1953. 267 S.

174. Weisgerber J.L. Grundzüge der inhaltbezogenen Grammatik. Düsseldorf,19621. Словари

175. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка, М., 1969.

176. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1989.

177. Алекторова Л.П., Баженова С.Л., Галаванова Г.П. и др. Словарь синонимов русского языка. В 2-х т. Л., Наука, 1970.

178. Аристова Т.С., Ковшова М.Л., Рысева Е.А., Телия В.Н., Черкасова И.Н. и др. Словарь образных выражений русского языка. Под ред. В.Н. Телия. М., 1995.

179. Благова Э., Цейтлин P.M., Геродес С., Пацнерова Л., Бауэрова М. Старославянский словарь (по рукописям X XI вв.). М., 1994.

180. Гак В.Г., Ганшина КА. Новый французско-русский словарь. М., 1994.

181. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М., 1989.

182. Дворецкий ИХ. Латинско-русский словарь. М., 1976.

183. Мюллер В.К. Англо-русский словарь. М., 1971.

184. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1960.

185. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. Российская академия наук. Ин-т р.яз. им. В.В. Виноградова. М., 1999.

186. Словарь русского языка. В 4-х т. М., 1986.

187. Словарь современного русского литературного языка. Т. 1-17. М.- Л., 1948- 1965.

188. Словарь сочетаемости слов русского языка. Под ред. П.Н. Денисова, В.В. Морковкина. М., 1983.

189. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т.1, 2.

190. Федоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка. В 2-х т. Новосибирск, 1995.

191. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2-х т. М., 1999.

192. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971.

193. Щерба Л.В., Матусевич М.И. Русско-французский словарь. М., 1993. Buck С. D. A Dictionary of selected Synonyms in the principal indo-european languages. Chicago: Univ.of Chicago Press, 1949.