Государство и общество в системе ценностей кубанского казачества: конец XVIII - начало XX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Васильев, Игорь Юрьевич

• Васильев, Игорь Юрьевич
• кандидат исторических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Васильев, Игорь Юрьевич

Введение

Глава 1. Идеология Кубанского казачества: ценностный аспект

1.1. Православие в системе ценностей кубанского казачества

1.2. Монархизм в системе ценностей Кубанского казачества

1.3. Кубанцы и государство: ценностный аспект взаимоотношений

Глава 2. Мир казачьей общины на Кубани (конец XVIII — начало XX вв.)

2.1. Представления о землевладении и землепользовании: идеальное и реальное

2.2. Самоуправление: декларируемое и реальное

Глава 3. Народная нравственность: ценностные установки и реальное состояние

3.1 Общественная нравственность

3.2. Семейная и личная нравственность, мировоззренческие ^ установки.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Государство и общество в системе ценностей кубанского казачества: конец XVIII - начало XX вв.»

Актуальность темы исследования.

В настоящее время количество работ, посвящённых отдельным аспектам-истории казаков Кубани, уже весьма велико. В научный оборот введена масса источникового материала. Его уже достаточно для обобщений. При этом игнорируются такие важнейшие факторы, как система ценностей. Корифей французской школы «Анналов» Ж. Ле Гофф признаёт ценности одним из важнейших элементов мировосприятия человека. Наряду с представлениями и образами «мира воображаемого», ценности определяют обыденное мышление человека и его поведенческую реакцию на исторические события1.

Известный кубанский исследователь Н.И. Бондарь считает, что основными компонентами системы ценностей являются определения места человека в мире, смысл жизни, значение исторической памяти, природа и суть счастья, представления о добре и зле, личных и общественных интересах, о воздаянии за поступки людей. Резкое несовпадение ценностных установок порождает длительные конфликты между носителями этих установок. Кардинальное изменение в системе ценностей нарушает преемственность в обществе и провоцирует конфликт между поколениями2.

По нашему мнению, система ценностей проявляет себя в исторической жизни людей в виде констант общественных предпочтений и антипатий того или иного этноса, социальной группы, отдельного человека в определённую историческую эпоху. Константы организованы в виде определённой системы, предполагающей иерархию и взаимозависимость.

Известный знаток русского Средневековья П.В. Лукин полагает, что изучение народных ценностно-психологических представлений — одно из наиболее приоритетных направлений современной исторической науки. В особенности это касается изучения народных представлений о государственной власти. Основные успехи в этой области достигнуты представителями

1 Воскобойников О.С. Интервью с Жаком Ле Гоффом // Одиссей. Человек в истории. М., 2004. С. 498.

2 Бондарь Н.И. К вопросу о традиционной системе ценностей кубанских казаков // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999. С. 3. исторической школы «Анналов» за рубежом. П.В.Лукин констатирует, что в России это направление исторической науки развито пока далеко не достаточно3.

Изучение системы ценностей, её основных констант, несомненно, относится к сфере исторических исследований. Ценность есть осмысленное отношение к чему-либо, определяющая цели и поступки человека. Понимание событий, явлений и процессов невозможно без выявления предпочтений и антипатий участников исторического процесса. Предпочтения и антипатии всегда имеют место быть в ряду причин того или иного исторического события. В них сказываются последствия любого изменения исторической действительности. При этом константы системы ценностей отличаются значительной устойчивостью. Они во многом являются основой преемственности исторических форм поведения людей и их самоорганизации. Трансформация этих констант - верный признак наступления качественно новой исторической эпохи.

Процесс оформления возрождённого казачества требует чётких представлений о его сущности и истории. Наука должна дать ясный и развёрнутый ответ на вопрос «Что такое казачество?» в отношении каждого этапа его существования. В связи с этим изучение его системы ценностей представляется особенно важным. Система ценностей содержит предпочтения и антипатии человека, цели и пути их достижения. Всё это определяет суть человека и социума - носителей системы ценностей. Таким образом, уяснение сути казачества невозможно без комплексного изучения его системы ценностей.

Одной из причин, обусловивших необходимость написания работы, является наличие исследований низкого научного уровня и исторических фальсификаций. Они не дают надлежащей информации о предмете. Характерными примерами являются книга эмигрантского историка А.А.

3 Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000. С 3 - 4.

Гордеева «История казаков»4 и монография современного исследователя А.В. Сопова «Проблема этнического происхождения казачества и современное её прочтение»5. Для обеих работ характерна поверхностность, отсутствие надлежащей источниковой и доказательной базы. Авторы попытались затушевать недостаток конкретных знаний широчайшим географическим охватом рассматриваемой тематики. А.А. Гордеев описывает историю всех казачьих войск с момента зарождения до XX в. А.В. Сопов одновременно рассматривает все 12 казачьих войск, хотя зарождение и формирование каждого из них имело свои уникальные особенности. Заполняя информационные лакуны, А.А. Гордеев апеллировал к расхожим представлениям, мифам и эмоциям. Таким образом, он обосновывал свои труднодоказуемые утверждения. (Например, о том, что лишь казакам Российское государство обязано своими успехами). А.В. Сопов, напротив, не приходит к каким-либо конкретным выводам, имеющим научную новизну. В особенности там, где речь идёт о ментальности казачества.

Примером откровенной фальсификации является тезис идеологов эмигрантского идейного течения «вольноказакийцев» о якобы существующем с глубокой древности казачьем народе. Для этого мифического народа была сочинена соответствующая идеология и некоторые элементы системы ценностей. Такие, как непомерная гордость и презрение ко всему русскому6.

Понимание особенностей развития казачьего социума будет способствовать определению его места в современном мире и перспектив развития.

Объектом исследования является история ценностного восприятия государства и общества казаками Кубани.

4 Гордеев А.А. История казаков. М., 1992. Т. 1 - 5.

5 Сопов А.В. Проблема этнического происхождения казачества и современное ее прочтение. Майкоп, 2006. С. 111-118.

6 Маркедонов С.М. От истории к конструированию национальной идентичности (исторические воззрения участников «Вольноказачьего движения») // www.cossackdom.com

Предмет исследования - развитие системы ценностей казаков Кубани в контексте конкретных исторических реалий конца XVIII — начала XX вв.

Географические рамки работы.

Они охватывают территорию компактного проживания казаков Кубани. С конца XVIII столетия до 1860 г. это территории Черноморского казачьего войска (Черномория) и правого фланга Кавказской линии. С 1860 г. они входили в состав Кубанской области.

Хронологические рамки работы.

Работа освещает период непрерывного проживания казачества на Кубани и функционирования его социальных институтов с конца XVIII столетия до 1917 г., когда вследствие революционных событий жизнь кубанских казаков стала стремительно изменяться.

Степень изученности темы исследования.

Первые труды, так или иначе касавшиеся системы ценностей кубанских казаков, появились в дореволюционный период.

Работа А. Скальковского «История Новой Сечи и последнего коша запорожского» - одна из первых монографий, посвященных целостному описанию Запорожского казачества. Она во многом написана на основе выявленных автором уникальных документов. При этом для А.А. Скальковского характерно недостаточно критическое к ним отношение, романтизация жизни запорожцев. Желая подчеркнуть их достоинства, автор чрезмерно сближал Запорожскую Сечь со знаменитыми воинскими объединениями средневековой Европы .

Труд известного дореволюционного украиноведа Д.И. Яворницкого «История Запорожского казачества» отличается фундаментальностью и широтой охвата темы. Автор дал достаточно точную характеристику и ценностно-психологическим установкам запорожцев. Он обратил внимание на

7 Скальковский А История Новой Сечи и последнего коша запорожского. Одесса, 1841. их противоречивость и неоднородность (вольнолюбие, буйство и строгость нравов; высокие идеалы и политический эгоизм, вероломство). Д.И. Яворницкий специально не исследовал происхождение тех или иных элементов системы ценностей. Тем не менее, выявление им фактов духовной и социальной жизни казаков имело большое значение. Ведь многие из важнейших элементов системы ценностей запорожцев продолжали бытовать и о на Кубани .

Книга И.Д. Попко «Черноморцы в их военном и гражданском быту» является одним из первых этнографических описаний, посвященных казакам Кубани. Хотя автор и не владел научной методикой этнографических исследований, хорошее знание реалий черноморского быта и менталитета казаков помогло ему создать весьма интересный, хотя и не лишенный дилетантизма труд. Особое значение имеют такие отмеченные И. Д. Попко явления, как идеализация казаками запорожской старины, преобладание малой семьи и частые семейные разделы, предпочтение товарищеских связей семейным9.

Сочинение П.П. Короленко «Черноморцы» посвящено специфике военного быта и воинским ценностям казаков. Здесь упоминаются «панибратские» отношения казаков и офицеров, участие казачек в обороне станиц и многие другие интересные детали. В книге описаны официальные церемонии, приводятся факты, иллюстрирующие отношения казачества и власти. Авторская позиция природного черноморца П. П. Короленко сделала его работу характерным образцом казачьего самовосприятия. Традиционная казачья ментальность проявила себя в гиперболизации подвигов черноморцев и многом другом10.

Отдельно можно выделить дореволюционных исследователей Кавказской войны. С помощью работы В.А. Потто «Кавказская война» можно проследить особенности быта казаков, являвшиеся следствием постоянной военной

8 Яворницкий Д.И. История Запорожского казачества. Киев, 1990. Т. 1.

9 Попко И.Д. Черноморцы в их военном и гражданском быту. СПб., 1858.

10 Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874. опасности. Это относительно слабое развитие хозяйства в сочетании с продовольственной зависимостью от «тыловых» регионов, глубокое проникновение военного дела во все сферы жизни у линейцев11.

В многотомной работе Н. Дубровина «История войны и владычества русских на Кавказе» особый интерес вызывает описание государственных мер, направленных на повышение обороноспособности кавказского казачества12.

Работы Е. Д. Фелицына и Ф. А. Щербины «Кубанское казачье войско 1696—1888» и Ф. А. Щербины «История Кубанского казачьего войска» носят фактографический и обзорный характер, что объясняется недостаточной в тот период изученностью вопроса. Однако количество фактов, собранных в этих книгах, весьма велико, значительна и их ценность. Одновременно фактографичность изживалась, и авторы, особенно Ф. А. Щербина, начали переходить к обобщениям, относящимся к отдельным элементам идеологии кубанского казачества (представление о глубинном коллективизме и общности кубанских казаков, негативном влиянии частнособственнических поползновений старшины). Заслуживают пристального внимания описания историков, относящиеся к проблеме давления правительства на войско и старшины на рядовое казачество, особенностям церковного строя казачества (выборность священников из своей среды, тесная их связь с общинными и войсковыми институтами), фактам дружеских отношений казаков и горцев в период Кавказской войны, тяготам военной службы казаков и особенностям

13 быта пластунов .

В своей «Истории Кубанского казачьего войска» Ф.А. Щербина дал краткую характеристику духовной жизни черноморцев14, отметил глубокую интеграцию церкви и казачьей общины, близость духовенства к казакам.

Учёный не забыл упомянуть и о некоторой приземленности казачьей веры, которая сочеталась с непоколебимой преданностью православию. В

11 Потто В.А. Кавказская война. Ставрополь. 1994. Т. 5.

12 Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1887 - 1888. Т. 5,6.

13 Фелицин Е.Д., Щербина Ф.А. Кубанское казачье войско. 1896 - 1888 / Е.Д. Фелицин, Ф.А. Щербина. Краснодар, 1996.; Щербина Ф.А. История кубанского казачьего войска. Краснодар, 1992.

14 Щербина Ф.А. История кубанского казачества. Краснодар, 1992. Т. 1. характеристике казачьего православия можно найти черты некоторой идеализации. Ф.А. Щербина преувеличивал гармоничность отношений общины и причта. И всё же эта характеристика отличается полнотой и знанием предмета.

Исследование Ф.А.Щербины «Земельная община кубанских казаков» имеет особое значение для изучения казачьей системы ценностей. В ней на основе многочисленных фактов сделаны определённые выводы о специфике казачьего землевладения (сочетание коллективистских тенденций, проявлявшихся в отношении к земле; особая важность владения землёй для казачьего самосознания); особенностях и психологии казачьей общины (сочетание диктата коллектива с терпимостью к особенностям поведения его лояльных членов)15.

Статья Ф.А. Щербины «Казачья земельная идеология» ясно показывает, что казаки традиционно относились к своей земле по принципу «власть — собственность»: землёй по традиции владело войско как таковое, если оно осуществляло на ней властные полномочия. Такое отношение к земле простых казаков имело место и в XIX - начале XX в., когда оно не совпадало с реальной практикой землепользования16.

В своей брошюре «Казачье землепользование на Кубани и меры по его улучшению» атаман станицы Старонижестеблиевской В.П. Колесников выступает как сторонник перенесения на казачье землевладение столыпинской реформы. Он утверждает, что только самостоятельный хозяин, владеющей частной земельной собственностью, сможет заботливо и эффективно обрабатывать плодородную кубанскую землю и без чрезмерного напряжения справляться со стремительно увеличивающимися расходами казачьей семьи. В.П. Колесников во многом выражал мнение некоторой части зажиточных казаков черноморских станиц. У последних уже имелся опЫт самостоятельного

15 Щербина Ф.А. Земельная община кубанских казаков. Екатеринодар, 1891.

16 Он же. Казачья земельная идеология // Памяти Фёдора Андреевича Щербины. Краснодар, 2006. хозяйствования на хуторах, поэтому передельно-паевая система распределения, общинных земель воспринималась ими как помеха17.

М.И. Чулановский написал интересную работу, посвященную поземельным правам станичной общины в Кубанской области. В ней можно найти анализ сложного и неоднозначного, с точки зрения современной юриспруденции, положения казачьего землевладения, которое в тот период уже являлось архаичным18.

Д. Шахов и JT. Македонов отмечают, что вольнозахватную систему землепользования более всего отстаивали зажиточные казаки. Локомотивом превращения казачьей поземельной общины в передельную были малоимущие и середняки. Именно их стремились защитить от обнищания правительственные постановления и меры войсковой администрации19.

В целом для дореволюционного периода изучения казачьих ценностей характерны отставание от уровня исторической науки того времени и отсутствие правильной научной методологии. Однако эти недостатки с лихвой возмещались тем, что авторы того времени сохранили для нас уникальный фактический материал. Труды авторов-казаков являют собой интересный пример этнопсихологического самопознания.

В советский период изыскания в области казачьей истории и культуры осуществлялись в узких рамках исторического материализма. Первостепенное значение придавалось экономическим отношениям и социальным конфликтам. В ходе изучения ранней истории казачества акцент делался на противостояние казачества и российской социальной системы.

Касаясь истории казачества XVIII - XX вв., советские ученые сосредотачивали внимание на внутренних социальных конфликтах и экономическом развитии. Конечно же, направленность советской'исторической науки была однобокой и неблагоприятной для изучения системы ценностей. Однако эта направленность позволила провести эффективную ис

17 Колесников В.П. Казачье землепользование на Кубани и меры по его улучшению. Екатеринодар, 1909.

18 Чулановский М.И. По поводу поземельных прав станичной общины Кубанской области. Екатеринодар, 1905.

19 Ивченко И.В. Казачья община Кубани в трудах дореволюционных авторов // Из дореволюционного прошлого Кубанского казачества. Краснодар, 1993. С. 168- 169. следовательскую работу на некоторых направлениях. В целом, советская-историческая наука серьезно затронула следующие элементы системы ценностей казачества: восприятие казачеством государства, взаимное восприятие разных социальных групп, отношение к экономической деятельности. Все эти аспекты нашли отражение в классической монографии В. А. Голобуцкого « Черноморское казачество». Здесь автор наглядно, используя цифры и факты, показал существование в рамках черноморского казачества двух во многом противостоявших друг другу социокультурных групп. Одна из них казачья сирома, стремившаяся сохранить традиционные устои запорожского мужского союза: эгалитаризм, пренебрежение к хозяйству, независимость от правительства. Другая - старшина и зажиточные казаки, включавшиеся в экономическую жизнь, ценившие привилегии и отличия, полученные от властей. Автор все же утрирует противоречия между этими группами. Например, и для старшины большое значение имела память- о запорожской старине. Многоступенчатая иерархия была залогом жизнеспособности войска.

Система ценностей не исследовалась В. А. Голобуцким специально и показана воплощенной в. реалиях социальной жизни20.

Работа А.В. Фадеева «Очерки экономического развития Степного Предкавказья в дореформенный период» показывает основные особенности экономической жизни казаков Кубани в указанное время. Автор особое внимание уделяет слабости экономической базы казачьих регионов, обилию в их жизни феодальных элементов. При этом он отмечает определённые успехи, достигнутые линейцами в земледелии, а черноморцами - в скотоводстве21.

В.И. Недосекин отмечает небольшие позитивные сдвиги, характерные для сельского хозяйства черноморских казаков в средине XIX в. Учёный ■ уделял внимание и общественно-политической жизни Черномории, таким как участие

О О казаков в Отечественной войне 1812 г .

20 Голобуцкий В.А. Черноморское казачество. Киев, 1956.

21 Фадеев А.В. Очерки экономического развития Степного Предкавказья в дореволюционный период. М., 1957.

22 Недосекин В.И. Черномория. Проблемы социально-экономической структуры. Краснодар, 1980.

В монографии С. А. Чекменёва «Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII и в начале XIX века» содержится комплексное описание хозяйства и землепользования казаков Кубани в

23 контексте казачьей политики государства .

Поздним образцом советского подхода- к изучению казачества является работа И.Я. Куценко «Кубанское казачество». В ней можно найти прямое обращение к проблеме системы ценностей. В основном затрагивается военно-аристократический элемент казачьего мировоззрения, который признается господствующим и практически исчерпывающим. Таким образом, автор вписывает казачество в сословно-классовую систему общества, постулируемую марксистами.

Историк касается и проблемы восприятия казачеством Российского государства (в основном поддержки правительством сословности и монархизма в казачьей среде). Книга содержит массу фактического материала. Можно выделить описание одного из аспектов противопоставления казаков и иногородних (инргородний - русский; казак - царский слуга)24.

В постсоветский период интерес к исследованиям по изучению ценностных систем вновь возрос. Возобновилось и всестороннее изучение ценностей кубанского казачества. На наш взгляд, наибольших успехов на этом поприще достиг Н. И. Бондарь. Ключ к достижениям учёного - в сочетании огромного количества проанализированных им полевых и архивных материалов с адекватной методологией. Н. И. Бондарь рассматривает традиционную культуру казаков Кубани как целостную, нерасчленимую систему. Костяком этой системы является набор ценностей. Он, по мнению исследователя, насквозь пронизывает народную культуру и неразрывно связан с каждым её элементом.

Методология наложила отпечаток на стиль работ Н. И. Бондаря. Его статьи отличаются широтой охвата темы и системностью изложения. Для учёного

23 Чекменёв С.А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII и в начале XIX века. Пятигорск, 1967.

24 Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993. характерно строгое, критичное отношение к фактам. Одна из самых важных работ Н. И. Бондаря - «К вопросу о системе традиционных ценностей кубанского казачества». Это единственная известная нам работа, затрагивающая именно эту тематику. В ней содержится ряд важных идей. Например, указывается на особое сакральное значение проводов на службу, обращается внимание на коллективизм казачества и строгий контроль над нравственностью в казачьей среде. Автор отмечает трудолюбие казаков и одновременно присущую им непривязанность к мирским благам. В статье упоминаются разрушительные процессы, происходившие в казачьей культуре на рубеже XIX-XX вв., и меры, принимавшиеся для борьбы с ними. Отмечается * стремление

25 казаков сохранять свою историческую память . Статья Н.И. Бондаря «Воины и хлеборобы» показывает наличие в культуре кубанских казаков двух миров -военного и гражданского и их ценностную неравнозначность. Военная сфера жизни традиционно считалась значимее. Таким образом, работа содержит в себе постановку вопроса об иерархическом строении системы ценностей. Особого внимания заслуживает выделение особых ценностно-значимых элементов воинского мира, таких, как подчёркнутое уважение к боевым навыкам, джигитовке26.

Н. И. Бондарь не одинок в стремлении понять организованное единство казачьей духовности. В этом направлении работает и О. В. Матвеев. Он плодотворно использует научный инструментарий, выработанный французской «школой анналов» и отечественными специалистами для исследования национальной ментальности. В основе научного творчества О. В.Матвеева лежит следующий тезис: воинский компонент есть основа казачьей ментальности и системы ценностей. Учёный прежде всего исследует узловой элемент системы ценностей кубанских казаков и его функциональные связи.

Работа «Модель исторической картины мира Кубанского казачества», написанная О. В. Матвеевым, показывает основы, на которых держалось с

25 Бондарь Н.И. К вопросу о системе традиционных ценностей Кубанского казачества // Из культурного I наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999.

26 Он же. Воины и хлеборобы // Вопросы казачьей истории и культуры. Майкоп, 2002. традиционное мировоззрение казачества: историческая память, направленная на воспитание уважения к прошлому; тесно связанные с ней представления о «своём» и «чужом» пространстве, иерархизированное восприятие времени (эмпирическое родовое, сакральное время). Монография ясно показывает иерархичность, функциональность и ценностную окрашенность картины мира

27

Кубанского казачества . Монография того же исследователя «Герои и войны в исторической памяти Кубанского казачества» описывает эти особенности казачьей ментальности на конкретных исторических примерах восприятия казаками значимых исторических личностей и событий. Особого внимания заслуживает трактовка О.В. Матвеевым казачьего монархизма как глубокого духовного явления, Точка зрения автора подкреплена серьёзным фактическим 28 материалом .

Влиянию военного дела на культуру кубанского казачества посвящены работы О. В. Матвеева «Офицерский корпус в исторических представлениях

29 кубанских казаков» , «Статутные и военно-профессиональные группы в исторических представлениях кубанских казаков»30, «Что значит русский бой л < удалый.» Ратное ремесло в исторической картине мира кубанских казаков» . В них показано, что военное дело имело в казачьей системе ценностей наивысший статус. Это проиллюстрировано на примере отношения казаков к офицерам, георгиевским кавалерам, гвардейцам, своему личному оружию. Отмечается влияние воинской жизни на характер казаков, появление в нем таких черт, как жестокость, стойкость в перенесении лишений.

В книге О. В. Матвеева «Историческая картина мира Кубанского казачества (конец XVIII - начало XX вв.): категории воинской ментальности» обобщён и систематизирован накопленный материал, максимально полно воплощены описанные выше принципы иерархичности и ценностной

27 Матвеев О.В. Модель исторической картины мира Кубанского казачества. Краснодар, 2003.

28 Он же. Герои и войны в исторической памяти Кубанского казачества. Краснодар, 2003.

29 Он же. Офицерский корпус в исторических представлениях кубанских казаков // Дворяне в истории и культуре Кубани. Краснодар, 2001.

30 Он же. Статутные и военно-профессиональные группы в исторических представлениях кубанских казаков // Информационно-аналитический вестник АРИГИ. Майкоп, 2002.

31 Он же. «Что значит русский бой удалый.». Ратное ремесло в исторической картине мира кубанских казаков // Дикаревские чтения (8). Краснодар, 2002. наполненности казачьей картины мира .

Большой интерес представляет работа С. А. Головановой «Региональные группы казачеств Юга Росси: опыт системного анализа». Главная идеологема казачества со времён Запорожского войска была обозначена формулой «За Веру, отечество и Вольность».

Важной предпосылкой формирования самостоятельных казачьих структур названо выпадение ее членов из основных восточнославянских социумов. Была обозначена та ценность, которую представляли для казаков такие качества, как сила, ловкость, храбрость. Автор обращался к характеристике казачества как субэтноса, появление которого было обусловлено тем, что к моменту начала формирования казачества этническое самосознание русских и украинцев еще не успело сложиться. Была выявлена воинская специфика казачества, роль

7 л воинской службы в обосновании казачьих прав (в частности права на землю) .

Исследователь А.В. Сопов уделяет большое внимание проблеме появления казачества, его составу, казачьей этничности. Он отмечает пёстрый национальный состав казачества, его субэтнический статус в рамках русского народа. Касаясь появления казачества в XV столетии, учёный выделяет три группы казаков: вольные (которые, по его мнению, занимались преимущественно сельским хозяйством), служилые и воровские (или «неорганизованные»). Утверждения об аграрной специфике образа жизни вольных казаков и существовании «воровских» казаков, как особой категории, недостаточно обоснованы и вызывают сомнения34.

В своей работе «Проблема этнического происхождения казачества и современное её прочтение» А.В. Сопов ставит вопрос о казачьей ментальности. На наш взгляд, исследователь уделяет чрезмерное внимание анализу термина «ментальность» и историографии его использования. При этом он не пытается обобщить материал и сделать чёткие выводы. Так же А.В. Сопов коротко

32 Матвеев О.В. Историческая картина мира Кубанского казачества (конец XVIII - начало XX вв.): категории воинской ментальности. Краснодар, 2005.

33 Голованова С.А. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. Армавир, 2001.

34 Сопов А.В. Становление казачества // Проблемы изучения и развития казачьей культуры. Майкоп, 2000. С. 16 - 18. пересказывает основные гипотезы других учёных о казачьей ментальности. Собственные его выводы об идентичности в казачьих представлениях казака и воина крайне фрагментарны и не являются новыми. Интерес вызывает упоминание А.В. Соповым данных исследований, которые говорят об очень близком родстве казачьей и общерусской воинской ментальности35.

Значение православия в казачьей культуре дореволюционного периода было велико, и ему уделяли внимание, как современники, так и современные нам исследователи. К сожалению, порой их работы фрагментарны и недостаточно систематичны.

Подтверждением значительных достижений дореволюционных исследователей казачьего православия может служить статья М.Ю. Горожаниной «Особенности православной веры черноморских казаков», которая повторяет основные положения, выдвинутые Ф.А. Щербиной .

Приведённый случай переклички идей между современными и дореволюционными авторами - далеко не единственный. Гипотеза, не потерявшая актуальности, - представление о предшественнике кубанского войска - Запорожском Коше как о духовно-рыцарском ордене, всё существование которого было подчинено идее защиты православной веры. Идею, которую в своё время отстаивал дореволюционный исследователь А.А. Скальковский, в наше время развивает философ и этнограф Р.В.

ЗУ

Багдасаров . Особую роль православия в деле поддержания боеспособности казачьих войск и сохранения казачьего уклада жизни отмечает современная оо исследовательница А.И. Коваленко .

В работах Н.Г. Недвига освещены некоторые важные аспекты социального преломления религиозной жизни кубанцев, такие как практика вмешательства казачьих властей в жизнь церкви. Исследователь особо отметил

35 Сопов А.В. Проблема этнического происхождения казачества и современное её прочтение. Майкоп, 2006. С. 111-118.

36 Горожанина М.Ю. Особенности православной веры черноморских казаков // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Краснодар, 1999.

37 Скальковский А.А. История Новой Сечи или последнего коша запорожского. Одесса, 1841; Багдасаров Р.В. За порогом. М., 2004.

38 Коваленко А.И. Культура дальневосточного казачества. Благовещенск, 2000. уважение казаков к особенно добродетельным священникам. По мнению станичников, от их расположения зависело благополучие их повседневной жизни. В казачьей среде считалось, что лучшим кандидатом в священники может быть умный, дельный, доброжелательный и невоинственный человек. Однако на практике долгое время существовала значительная нехватка подходящих кадров для духовенства. В его среду проникали случайные и вовсе недостойные люди. Так в 1870 г. в канцелярии Главного священника Кавказской.армии рассматривалось дело «Об удалении из Кубанского казачьего войска 24 священников по опороченному поведению и другим причинам». Учёный указывает и на то, что православная вера было для казаков символом их образа жизни, основанного на свободолюбии39.

Такой важный аспект казачьего православия, как слияние его с традиционной светской идеологией, отмечают Н.И. Бондарь и Л.И. Гнутова40.

Некоторые кубанские учёные добиваются успеха в изучении отдельных сторон церковной жизни дореволюционной Кубани. С.Н. Рыбко не первый год изучает историю кубанских церковных приходов. Факты из жизни приходских церквей, собранные исследовательницей, представляют большой интерес с точки зрения изучения системы ценностей. G.H. Рыбко старается создать живой образ приходской жизни. Не случайно ею написаны статьи, посвященные православным аспектам народной медицины, ценностному содержанию бытовавших на Кубани духовных стихов, и т.д.41.

Историей кубанских монастырей занимается В.Е. Бороденко. В статьях этого автора можно найти сведения о месте кубанских обителей в системе

39 Недвига Н.Г. Кубанское казачество: религия, образ жизни и культура. Краснодар, 1997.; Она же. Из истории взаимоотношений кубанского казачьего войска и православного духовенства // Первые кубанские литературно-исторические чтения Краснодар, 1999. С. 56 - 58.

40 Бондарь Н.И. К вопросу о традиционной системе ценностей кубанского казачества // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999; Гнутова Л.И. Народное православие // Очерки традиционной культуры казачеств России. М.- Краснодар, 2005. Т. 2.

41 Рыбко С.Н. К вопросу о методах лечения в народной медицине (православный аспект) // Дикаревские чтения(11) Краснодар, 2005; Рыбко С.Н. История станичного прихода на Кубани в публикациях дореволюционных авторов // Итоги фольклорно-этнографических исследований на Кубани: прошлое и современность. Краснодар, 2005; Рыбко С.Н. Некоторые функциональные особенности бытования духовных стихов на Кубани // Дикаревские чтения (10). Краснодар, 2004. казачьей благотворительности, месте женщин в кубанском монашестве, отношению казаков к монастырям42.

В настоящее время духовная жизнь запорожцев стала объектом пристального интереса украинских ученых. В этой связи характерна статья л т

И.И. Лымана «Особенности религиозности запорожских казаков» . В ней автор особо подчеркивает отличия украинского православия от русского. Религиозность запорожцев он считает ещё более специфической. Отличительными особенностями и украинского, и запорожского богопочитания автор считает интимность религиозного чувства и меньшую приверженность обряду. В Сечи И.И. Лыман находит особенно вольное отношение к обрядности в сочетании с глубокой преданностью идее православия. Он справедливо обращает внимание на то, что запорожские священники при высоком уровне благосостоянии целиком зависели от общины, которая могла даже вносить определённые изменения в проведение обрядов. В целом, несмотря на некоторую тенденциозность, статья интересна как обобщение копившегося не одно столетие источникового и историографического материала.

Не менее интересной и дискуссионной является проблема казачьего монархизма. Одни исследователи продолжают считать казаков монархистами, хотя и отмечают своеобразие их отношения к монарху и государству, свободолюбие44. В статье И.В. Побережникова «Казачий монархизм (по материалам фольклора казаков XVIII - XIX вв.)» особо подчёркивается восприятие казаками монарха как всеобщего сакрального отца45. Другие рассматривают его в контексте русского крестьянского и воинского мировоззрения. Среди них можно назвать кубанского казаковеда О.В. Матвеева46. Третьи склоны делать акцент на демократические традиции

42 Бороденко B.E. Монастыри кубанского казачества в дореволюционный период // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества. Краснодар, 1993.

43 Лиман I.I. Особливост1 рел1пйност1 запорзьких козаюв // www.cossackdoin.com (сентябрь 2005 г.)

44 Королев В.Н. «На Дону нет царя». О так называемом казачьем монархизме // De Die in Diem. Памяти А.П. Пронштейна. 1919 - 1998. Ростов н/Д, 2002. С. 242-244.

45 Побережников И.В. Казачий монархизм (по материалам фольклора казаков XVIII - XIX) // Казачество в истории России Краснодар, 1993.

46 Матвеев О.В. Пристав от Бога // Матвеев О.В. Герои и войны в исторической картине Кубанского казачества. Краснодар, 2003. казачества, его стремление к самостоятельности. Характерным представителем этого направления является донской историк В.Н. Королев47. Несомненно, все названные точки зрения имеют под собой доказательный фундамент.

Учёные Юга России добились многого в изучении взаимоотношений казачества и< государства. В своей монографии «Черноморское казачество в конце XVIII — первой половине XIX вв.» Г.Н. Шевченко показала, что государство долгое время- сознательно способствовало формированию обособленности Черноморского казачества в первой половине XIX столетия. Исследовательница отметила стремление властей поддерживать тех казаков, которые сами смогли выделиться из;общей массы48.

В книге А.Н. Малукало «Кубанское казачье войско в 1860 — 1914 гг.» подробно описаны меры правительства по управлению войском в пореформенный период. По материалам работы можно проследить эволюцию правительственной политики от стремления модернизировать войско- и сблизить/ его с другими жителями империи» до попыток искусственной консервации казачьего уклада жизни в конце XIX - начале XX вв. В монографии отражены усилия, предпринятые для расширения полномочия казачьих управленческих структур, имевшие место в начале XX столетия49.

Работа В.П. Трута «Казачество России в период революции 1917 года и на начальном этапе гражданской войны» охватывает несколько важных проблем. На основании многочисленных данных автор пришел к выводу, что в начале XX века социальная система казачьих войск находилась в состоянии скрытого кризиса, который ещё не успел проявиться в полной мере. Но уже набирало силу социальное расслоение, деградировали общинные институты. Привилегии всё больше не соответствовали тяготам. Исследователь показал особую роль Первой мировой войны в трансформации казачьего самосознания,

47 Королёв В.Н. Указ. соч.

48 Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце XVIII - первой половине XIX вв. Краснодар, 1993. С. 28,

47.

49 Малукало А.Н. Кубанское казачье войско в 1860- 1914 гг. Краснодар, 2003. показал переменчивость позиции казаков во время революционных событий 1917- 1918гг50.

Фактический материал по проблеме идейного воздействия власти на казаков можно найти в монографии В.Е. Науменко и Б.Е. Фролова « Регалии Кубанского казачества». Передача войску регалий — войсковых знаков отличия и символов власти, была эффективным способом поощрить и привязать к себе казаков.51

В оригинальной работе С.Н. Якаева «Одиссея казачьих регалий» ярко показано отношение кубанских казаков к символам войска, значимость, которую имело в глазах кубанцев зримое воплощение их единства52.

Книга Б.А. Трёхбратова «Первые шаги.» посвящена участию кубанских казаков в революционных событиях 1905 — 1907 гг. По данным работы можно сделать вывод о том, что, выступая против властей, казаки зачастую руководствовались традиционными ценностными установками и ментальными комплексами. Это и недоверие к иногородним, неприятие угроз расправы со стороны начальства, стремление самим формировать свои органы самоуправления и т. д.53.

Особое внимание исследователей вызывает жизнь казачьей общины. И.В. Ивченко в своих работах показала взаимозависимость станичников (экономическую, социальную, психологическую). Последняя требовала появления жизнеспособного социального организма. Он и был создан кубанцами. Стремясь к автаркии, община вступала в сложные отношения партнёрства и взаимодействия с другими общинами, войском и государством54. И.В. Ивченко выделила такие основные функции общины: хозяйственная, податная, судебная, административно-полицейская, интегративно-защитная,

50 Трут В.П. Казачество России периода революции 1917 года и на начальном этапе гражданской войны. Автореф. докт. ист. наук. Ростов н/Д, 2005. С. 22 - 23.

51 Науменко В.Е. Регалии кубанского казачества / В.Е. Науменко, Б.Е. Фролов. Краснодар, 2001.

52 Якаев С.Н. Одиссея Казачьих регалий. Краснодар, 1992.

53 Трёхбратов, Б.А. Первые шаги. Краснодар, 1989.

54 Ивченко И.В. Эволюция казачьего самоуправления на Кубани // Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995. кооперативно - благотворительная, регулятивно-воспитательная, культурная, культовая, коммуникативная.55

Интересные обобщения по проблеме соотношения индивидуализма и коллективизма в казачьем землевладении находятся в работе А.И. Козлова «Возрождение казачества». Во время, когда казачьи войска оказались под полным контролем государства, идея вольности вступила в затяжной конфликт с общинным коллективизмом. Подавляющее большинство казаков стала отстаивать и отстаивала в дальнейшем общинные принципы. Именно они в условиях тягот казачьей жизни могли защитить рядового человека. Привилегированные, успешные и талантливые защищали своё право на самореализацию. Это противостояние, в конце концов, привело к появлению частного казачьего (офицерского) землевладения. Войсковая элита смогла заручиться поддержкой государства - последнее усмотрело в её вольнолюбии залог преданности. Однако основой и мировоззрения и землевладения оставался коллективизм. (В 1916 г. на Кубани было всего 7,5 % частновладельческих земель, и то преимущественно не казачьих.) Индивидуализм в земельных отношениях оставался исключением, допускаемым властями56.

Значимыми являются статьи кубанского специалиста по аграрной истории Северного Кавказа П.П. Матющенко. В них весьма полно описаны особенности правительственной политики в области регулирования казачьего землевладения, её эволюция. Особый интерес представляют такие аспекты, как появление частной собственности на Кубани и кризис государственной

55 Ивченко И.В. Эволюция казачьего самоуправления на Кубани (по материалам законодательства) // Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995. С. 22.

56 Козлов А.И. Возрождение казачества. Ростов н/Д, 1995. С. 145 - 148. аграрной политики XIX - начала XX вв.57. П.П. Матющенко уделяет внимание со специфике казачьей земельной и общинной идеологии .

Работы известного кубанского историка В.Н. Ратушняка посвящены истории аграрных отношений на Северном Кавказе. В них раскрыты основные составляющие развития аграрной экономики региона в пореформенный период, показана роль, которую сыграла колонизация новых территорий в запуске

59 механизма этого развития- .

Анализ экономической и политической жизни казачьих войск в конце XIX - начале XX вв. можно найти в монографии А.И. Футорянского «Казачество России на рубеже веков». Автор8 делает вывод о консерватизме казачьего хозяйства, его сравнительно низкой ориентированности на рыночные отношения. В то же время он отмечает экономическую устойчивость казачества. Исследователь затрагивает проблему взаимоотношения казачества и революционного движения. Констатируя, в целом, низкую^ степень революционности казачьих масс, он- рассматривает их конкретные проявления (волнения во 2-ом Урупском полку, документы, фиксирующие наличие среди казаков членов РСДРП (б)). Учёный заостряет внимание на тех факторах, которые склоняли казаков к сочувственным откликам на революционную пропаганду (тяготам войны и военной службы и т. д.)60.

Итак, изучение системы ценностей кубанского казачества прошло классический путь: от накопления фактов к попыткам систематического изучения отдельных сторон предмета, а в последнее время и к целостному охвату знаний о нём. В наше время необходимость создания новых

57 Матющенко П.П. Некоторые вопросы земельной политики царизма в казачьих областях Северного Кавказа в пореформенный период (1861 - 1914) // Проблемы социально-экономического развития Северного Кавказа в XIX - начале XX века. Краснодар, 1985.; Он же. Царизм и казачество: противоречия правительственной политики // Казачество в истории России. Краснодар, 1993.

58 Он же. Малоисследованные проблемы истории казачества (вторая половина XIX — начало XX вв.) // Кубанское казачество: три века исторического пути. Краснодар, 1996.; Он же. К вопросу о казачьей земельной идеологии // Кубанское казачество: проблемы истории и возрождения. Краснодар, 1992.

59 Ратушняк В.Н. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX - начале XX века. Ростов н/Д, 1989.; Он же. Вхождение Северо-Западного Кавказа в состав России и его капиталистическое развитие. Краснодар, 1978.

60 Футорянский Л.И. Казачество России на рубеже веков. Оренбург, 1997. систематизирующих работ на тему ценностей кубанцев становится всё более настоятельной. К сожалению, таких работ ещё слишком>мало.

К проблеме системы ценностей зарубежные и отечественные историки стали обращаться только в XX в. Одной из теоретических основ нового направления стали идеи знаменитого философа начала столетия В. Дильтея. Историческое познание традиционными методами, распространёнными в> классической историографии, и опирающимися на логическо-смысловой анализ и синтез источников, не ведёт к достижению исследовательской цели. Более существенную роль в историческом познании, как и вообще в гуманитарных дисциплинах, должно играть психологическое начало. Оно должно быть обусловлено умением историка установить психологический контакт с людьми изучаемого времени, и не только знать внешние обстоятельства их жизни по данным источников, но и умение понять их61.

Пионерами в реализации этих идей на практике можно назвать представителей французской школы «Анналов» третьего поколения, прежде

62 всего Жака Jle Гоффа . Последний в своей монографии, посвященной французскому королю Людовику IX, показал, что фигура средневекового монарха находилась в системе ценностей того периода в ряду категорий сакрального63. Ранее представители этой школы предпочитали работать с ментальностями — глубинными и трудно определимыми элементами отображения мира психикой человека. Однако ментальности оказались чрезмерно размытыми и неопределёнными. Работа с ними оставляет слишком много простора для авторского вымысла64. Гипертрофированное развитие авторского начала снижает степень историчности работ. Происходит модернизация прошлого.

61 Цит. по: Н.А. Мининков. Методология истории. Ростов н/Д, 2004. С. 239.

62 Воскобойников О.С. Интервью с Жаком Ле Гоффом // Одиссей. Человек в истории. М. 2004.

63 Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М., 2001. С. 622 - 623.

64 Юрганов А.Л. Источниковедение культуры в контексте развития исторической науки // Россия. XXI. 2003. №З.С. 58, 68.

Ещё более остро эта проблема стоит перед теми, кто работает в области исторической этнопсихологии. В этом смысле показателен пример Г.Д. Гачева. Он в своей исследовательской практике стремится к точной и полной передаче этнических картин мира, в том числе и их ценностной составляющей. Поэтому Г.Д'. Гачев-отказывается пользоваться традиционными для науки логическими схемами, обедняющими и упрощающими объект изучения. Но, как следствие, учёный переходит в плоскость образно-символической мифологии65.

Ценности же, так или иначе, реализуются на практике, рационально осознаются и формулируются. Именно< они- являются конечным результатом трудно понимаемых социопсихологических процессов и определяют поведение людей. Однако основа для проведения, исследований в области системы ценностей была подготовлена в рамках традиционной методологии школы «Анналов», наиболее значимым представителем которой в России является А.Я. Гуревич.

Теоретической работе А.Я. Гуревича «Категории средневековой культуры» присуще глубокое проникновение в специфику мировоззрения средневекового человека. Автором отмечены такие особенности представлений того периода, как консерватизм, резкое разделение мира и его обитателей по принципу «свой-чужой», приверженность установленным нормам, глубокая религиозность, пренебрежительное отношение к богатству и понимание труда как средства поддержания общественной системы, а не накопления. В книге затронуты особенности рыцарской системы ценностей, такие, как использование богатств на благо ближних, пренебрежение к труду.66

Исследования в области системы ценностей ведут и учёные других направлений. Н.М. Лебедева, основываясь на идеях зарубежных учёных, прежде всего Ф. Клакхона- и Ф. Стродбека, определяет ценности как наиболее предпочтительные способы решения проблем и реализации стремлений. Ими выделяется пять видов наиболее важных общечеловеческих проблем:

65 Гачев Г.Д. Ментальности народов мира. Сходства и различия. M., 2003.

66 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М, 1972. отношение к человеческой натуре, отношение к природному и сверхприродному, отношение ко времени, направленность человеческой

67 деятельности, отношение к людям .

К. Касьянова определяет систему ценностей, как установленный культурой для человека набор целей и средств их достижения. Характерными чертами русской культуры она считает особую ценностную значимость того, что требует от человека самоотречения: религии, коллектива и государства,

68 принципов справедливости, единства между людьми .

В монографии A.JI. Юрганова система ценностей русских людей средневековья также показана через категории культуры. Но в отличии от А.Я. Гуревича автор придаёт наибольшее значение вербально сформулированным или выраженным на практике проявлениям системы ценностей. Он утверждает, что система категорий русской культуры не сходна с европейской. Особого внимания заслуживает высказывание A.JI. Юрганова о том, что пост для православных русских был важным, ценностно-значимым этноконфессиональным маркером. Интересен его тезис об- усилении эсхатологических настроений в России в период, хронологически совпадающий с формированием казачества69.

В работе П.И. Смирнова «Социология личности» нужно особо выделить замечание автора о том, что ценности неизбежно выстраиваются в иерархические системы, где главенствующую роль играют долговременные

7П интересы человека, благо его близких и коллектива.

Н.Н. Козлова делает акцент на то, что способствует сохранению и укреплению системы ценностей. Это, прежде всего, необходимость непрерывной борьбы с внешним миром и вытекающая из неё устойчивость межличностных связей. Автор особо выделяет ведущие социальные группы

67 Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. Раменское, 1999. С. 129.

68 Касьянова К. О русском национальном характере. Екатеринбург, 2003.

69 Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998.

70 Смирнов П.И. Социология личности. М, 2001. общества, которые способны вызывать в нём трансформацию системы ценностей71.

Пособие С.В. Лурье «Историческая этнология» является первым в своем роде. Ее написание является плодом многолетнего сравнительного изучения автором исторического развития этнического сознания разных народов. Особенно значимо заключение автора о том, что сами ценности, исповедуемые представителями этносов подвержены изменению. Более стабильными являются способы их реализации и видение своего места в мире.72

В целом, не смотря на проделанную исследователями большую работу, система ценностей кубанских казаков ещё не стала предметом комплексного, монографического исследования.

Цель и задачи исследования.

Целью является изучение системы ценностей Кубанского казачества в контексте эволюции государства и общества.

В качестве задач, поставленных перед настоящим исследованием, можно назвать изучение ценностного аспекта идеологии Кубанского казачества (конец XVIII — начало XX вв.) Это роль религии в системе ценностей казачества, представления о российском монархе и государственности, отношениях с ними.

А так же ценностных оснований казачьего общинного социума на Кубани в конце XVIII - начале XX вв. Имеется в виду ценностно окрашенное восприятие казаками своей земли, общины, фигуры атамана. Задачей нашего исследования является изучение нравственных ценностей казачества. Среди них нравственные основания отношений между людьми в семье и в общине, отношения индивидуума и коллектива, нравственно окрашенное отношение к своему статусу, представления о казачьей воле, отношение к труду.

71 Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М., 1998. С. 54 — 58., 62 — 67.

72 Лурье С.В. Историческая этнология. М, 1997.

Методология исследования.

Основные методологические принципы, которыми мы руководствовались при написании работы - принцип объективности и принцип историзма.

В нашей работе использовались следующие методы: историко-генетический, историко-сравнительный и историко-системный.

Основная черта историко-сравнительного метода - направленность на сравнение форм исторической жизни, относящихся к разным историческим периодам. Он позволяет выделять то общее, что присуще этим явлениям. Метод помогает прояснять малоизвестные аспекты их существования на основе сравнения с более изученными .

Историко-сравнительный метод оказался очень удобным для изучения системы ценностей. Он помог нам выявить важные элементы казачьей системы ценностей и понять источники и причины их появления. Прежде всего, речь идёт о родстве ценностных установок казачества с таковыми в мужских союзах и маргинальных группах народов Евразии, самоуправляющихся славянских общинах и аристократических сословиях Руси и Речи Посполитой.

Назначение историко-системного метода - выявлять взаимосвязи между явлениями^ исторической жизни, их иерархию и функции по отношению друг к другу. Результатом историко-системного исследования является раскрытие основных особенностей какой-либо системы, образованной историческими явлениями или процессами, её взаимосвязи с другими системами. Недостатком метода является его слабая пригодность для изучения процессов развития и эволюции системы74.

Применяя историко-системный метод, мы выстроили ценности присущие Кубанскому казачеству, во взаимосвязанную, иерархическую систему. С его помощью мы установили, что наивысшей ценностью являлась принадлежность к казачеству и само войско. Высшая ценность являлась таковой благодаря вере, воле и воинской доблести. Эти ценности считалось возможным реализовать

73 Ковапьченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С. 172 - 176.

74 Там же. С. 183-191. только при наличии казачьей земли. Внешним ценностным ориентиром для казачества была русская монархия. Она и обслуживающее её государство была стабилизирующим фактором, обеспечивающим значимость ценностей.

Основой историко-генетического метода является описание какого либо элемента исторической, действительности с точки зрения динамики его развития. Особое внимание уделяется особенностям каждого отдельного этапа развития, отдельным факторам, личностям и пр. Поэтому этот метод может эффективно применяться только вместе с другими, которые помогают исследователю раскрыть неизменные качества процесса или явления, его суть75.

Используя историко-генетический метод, нам удалось установить, что наиболее полную реализацию основной набор ценностей казаков Кубани получил на заключительном этапе Кавказской войны в средине XIX в. В ранний период община, как основа казачьего образа жизни, в Черномории только формировалась. На рубеже XIX - XX вв. в ней уже развиваются кризисные явления.

В целом, набор использованных нами методов призван помочь исследовать систему ценностей дореволюционного Кубанского казачества как целостную систему, сочетавшую в своём историческом бытовании, эволюцию и неизменность основных принципов.

Источниковая база исследования.

Архивные документы.

Архивные документы Государственного архива Краснодарского края, использованные в работе, можно условно разделить на две категории: материалы, государственных учреждений и органов казачьего самоуправления, включающие их переписку с частными лицами и материалы личного происхождения. Основной ценностью документов первой категории являются описанные в них представления не обличённых властью кубанских казаков о разных аспектах действительности. Достойно пристального внимания и

75 Там же. С. 170- 172. восприятие казачьей жизни представителями официальных органов. С одной стороны, на Кубани они в значительной степени комплектовались из тех же казаков. Их деятельность во многом воплощала казачью систему ценностей. В то же время, как проводники государственной политики, органы управления войском в определённой степени находились «над традицией», и поэтому могли её активно формировать и трансформировать. Документы, исходившие из учреждений государственного управления Российской империей, с одной стороны опосредовано фиксировали казачью систему ценностей, так как представляют из себя реакцию на её проявления (утверждение государством

76 решений казачьей Рады по земельному вопросу в 1906) . С другой стороны, они способствовали формированию самой системы (меры по укреплению

77 боеспособности линейных полков) .

Особенности материалов личного происхождения будут описаны в соответствующем разделе. Рассмотрим теперь содержание наиболее важных и характерных фондов.

В фонде 1 можно найти информацию о деятельности органов казачьего самоуправления Кубанской области, их контактах с вышестоящими инстанциями и частными лицами в XIX - начале XX вв. Поэтому здесь можно найти самую разнообразную информацию о социальной жизни Кубанского казачьего войска и-регулировавших её ценностях. Особенно важными являются сведения о ценностном основании, цели и методах деятельности станичного самоуправления, принципах взаимодействия последнего с государственными структурами и частными лицами.

Фонд 249 содержит документы канцелярии наказного атамана Кубанского казачьего войска и более ранние документы канцелярии черноморского наказного атамана. В документах содержатся сведения о пожеланиях и претензиях черноморских казаков в адрес своего духовенства, конфликтам

76 ГАКК. Ф. 318. О. 2. Д. 3610. Л. 48 об.

77ГАКК. Ф. 1. On. 1. Д. 616. Л. 2., Д. 618. Л. 17.; ГАКК. Ф. 347. Оп. 1.Д. 10. Л. 8., Д. 36. Л. 6., Д. 37. Л. 7. между представителями казачьей элиты и общинами, о правонарушениях в па разные периоды существования Черноморского казачества .

В составе коллекции фонда 250 имеются материалы войсковой канцелярии Черноморского казачьего войска, её переписка с органами местного самоуправления, частными лицами. В них можно найти информацию о стремлениях и ценностях черноморских казаков, которые просматриваются в их обращениях к властным структурам. Здесь прослеживается отношение казаков к различным аспектам социальной действительности (например,

79 дворянскому статусу) . Документы, исходившие из> войсковой канцелярии; отражают позицию по данным вопросам казачьей старшины и государства.

Коллекция фонда 318 содержит документы первого и второго отделений войсковой канцелярии Кубанского казачьего войска. Это материалы как Кубанского, так и Черноморского войск, содержащие переписку с частными лицами, органами государственного управления и казачьего самоуправления. Документы отражают стремления кубанцев и отношение к ним властей'разных уровней. В фонде имеется богатая коллекция материалов по проблеме землевладения и землепользования (всевозможные прошения, жалобы, и решения по ним). Они отражают стремление субъектов'земельных отношений-частных лиц станичных общин) максимально обеспечить свои интересы, зачастую в ущерб другим, а так же попытки властей сгладить противоречия. Документы показывают, что они всё же находили отклик в казачьей среде благодаря традиционной системе ценностей80.

В фонде 670 собраны материалы, посвященные истории Кубанского о « казачьего войска. Это мемуары полковника М.И. Недбаевского , описания некоторых линейных и закубанских станиц, составленные на основе программы Е.Д. Фелицына , очерк А.Д. Ламонова по истории Кавказского полка и другие материалы. Особая ценность материалов этого фонда — содержащееся в

78ГАКК. Ф. 249. О. 1.Д. 12,38,330, 1178, 1707, 1845.

79 ГАКК. Ф. 250. О. 6. Д. 41. Л. 1-5.

80ГАКК. Ф. 318. О. 2. Д. 3610.

81 ГАКК. Ф. 670. On. 1. Д. 67.

82ГАКК. Ф. 670. Оп. 1.Д.4.

83 ГАКК. Ф. 670. Оп. 1.Д.5. некоторых из них непосредственное описание казачьей системы ценностей (прежде всего - описания станиц). Другие содержат богатый фактический материал для анализа (например, очерк А.Д. Ламонова).

В составе документов фонда 764 нужно особо выделить мемуары Ф.А. Щербины84.

Сборник опубликованных архивных документов «Православная церковь на Кубани (конец XVIII — начало XX вв.)» содержит информацию об организации в регионе церковной жизни и. правительственного контроля над ней, монастырях, православном образовании. Особого внимания заслуживают ое оценки религиозности населения, сделанные духовными лицами . В «Порядке общей пользы», документе, составленном черноморской старшиной, оговаривается верховенство «всероссийского закона». Но при этом есть ссылка, прежде всего идеологического характера, на запорожскую традицию. В целом это документ переходной эпохи, отражающий относительное всевластие старшины, когда сечевая демократия уже в прошлом; а организованный о/ контроль со стороны государства ещё не был отлажен .

Материалы законодательства.

В жалованной грамоте Черноморскому войску от 1 июля 1792 казаки Запорожской сечи названы «прежде служившими в воинском звании». Таким образом, государство постулировало традиционность и законность прямого и

87 непосредственного,контроля над войском .

Положение о Черноморском казачьем войске» четко определило права и обязанности войсковых и станичных властей. Оно ясно отражает стремление центрального правительство превратить Черноморское войско в жизнеспособную, но послушную единицу общественного устройства

84 ГАКК. Ф. 764. On. 1. Д. 95, 97, 97а.

85 Православная церковь на Кубани (конец XVIII - начало XX вв.). Краснодар, 2001.

86 Приложения // Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874. С. 231 - 236.

87 Приложения // Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце XVIII - первой половине XIX вв. Краснодар, 1993. С. 76.

Российской империи, укрепить внутривойсковую иерархию, сгладив при этом

88 противоречия разных её ступеней .

Законодательный акт расписывает права и обязанности станичной общины. В контексте исторических реалий первой половины XIX в. фиксация на практике означала их расширение. Кроме того, в положении было ясно указано, что все без исключения, проживающие на территории станичного юрта, обязаны подчиняться решениям схода и атамана. Акт зафиксировал и узаконил традиционные представления казаков о прерогативах своей общины89.

Положение о Кавказском линейном казачьем войске» призвано было закрепить его жесткую военно-иерархическую структуру. Центральной фигурой станичного управленческого звена был начальник станицы. Именно ему, как главе станичного правления, должны были подчиняться все лица, находящиеся на территории юрта. Избранные казаками члены правления являлись исполнителями его воли. Станичный сбор, как юридическое лицо, отсутствовал. Трудности активизировавшейся в 40-е гг. XIX в. Кавказской войны заставили максимально подчинить условия гражданской жизни казаков военной необходимости90.

Положение об общественном управлении в казачьих войсках» 1870 г. во многом является отражением успехов в создании эффективного и жизнеспособного общинного самоуправления, достигнутых казаками в средине XIX столетия. Станичный сбор регулировал все основные сферы жизни казаков. Атаман исполнял функции исполнителя решений схода и вышестоящих структур. Он был своеобразным посредником между общиной и государством. Первая пользовалась относительной свободой, например, сбор мог напрямую подавать жалобы и прошения в вышестоящие инстанции. Власти оставляли1 за собой право утверждать назначения должностных лиц местного

88 Положение о Черноморском казачьем войске. СПб., 1842.

89 Там же. С. 50, 109.

90 Высочайше утвержденное положение о Кавказском линейном войске // Полное собрание законов Российской империи. СПб, 1846. Т. 20 С. 187-214. самоуправления, регулировали служебное положение казаков, дела об опеке91. Значительным новшеством было разрешение иногородним селиться на

09 казачьих землях, приобретать там недвижимое имущество . Они были признаны членами станичного общества, (власти решили «разбавить» крепкую казачью общину пришлым элементом)93.

Положение об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 г. отражает дальнейшее развитие тенденции правительственной политики стараться превратить казачьи войска в эффективный и- легко управляемый инструмент. Была предпринята попытка укрепить единство общины (иногородние были исключены из её состава). Однако* в- конце XIX в. дальнейшая регламентация казачьего быта, укрепление единоначалия в станичном самоуправлении, расширение полномочий войсковых и собственно правительственных учреждений уже существенно сковывало общинное самоуправление, шло в разрез с традициями казачьего демократизма94.

Составители законодательного акта обосновывали необходимость административного контроля снижением дееспособности казачьего самоуправления по причине разложения традиционного уклада жизни. Они указывали на социальную и экономическую деградацию многих казачьих семей, пьянство, участившиеся случаи неуважения к старшим, неспособность семей и станичных обществ должным образом подготовить молодёжь к службе95.

В 1887 году по инициативе обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева был издан императорский указ, ограничивающий влияние казачьих и крестьянских общин Ставропольской епархии на жизнь приходских

91 Высочайше утвержденное Положение об общественном управлении в казачьих войсках // Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1874. Т. 14. С. 618 - 630.

92 О дозволении русским подданным невойскового сословия селиться и приобретать собственность в землях казачьих войск // Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. (С 1 января 1868 года по 1 января 1869 года). СПб., 1874. С. 62-63.

93 Высочайше утвержденное Положение об общественном управлении в казачьих войсках // Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1874. Т. 14. С. 618.

94 Положение об общественном управлении станиц казачьих войск // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999.

95 Ивченко И.В. Эволюция казачьего самоуправления на Кубани (по материалам законодательства) // Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995. С. 26. церквей. До этого общины в обход закона назначали и смещали священников, представляли их к наградам, выносили взыскания и т.д. И церковные власти очень часто шли им на встречу. К.П. Победоносцев добился массового аннулирования сверхполномочных общинных приговоров.96

Материалы руководящих органов Кубанской области и войска.

В «Отчётах начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска» привлекают внимание, прежде всего, сведения о состоянии народного просвещения и нравственности. По ним можно проследить эволюцию системы образования-на Кубани, уровень преступности. Данные о состоянии народной нравственности позволяют увидеть степень криминогенности казачьего населения по сравнению с другими группами кубанцев, позволяют выделить наиболее характерные виды преступлений97.

Циркуляры начальника Кубанской области и Кубанского областного правления содержат информацию о важнейших сферах жизни кубанцев в контексте их административного регулирования. Они фиксируют как сами факты действительности, так и реакцию на них властей. Циркуляры могут рассказать о проблемах общинного землевладения и землепользования. Таких, как наступление общины, всё больше страдающей от земельного дефицита, на

98 г* права хуторян и владельцев садов . Здесь можно наити данные о мерах, ограничивающих возможности проживающих в станицах иногородних99;

96 Указ Его Императорского Величества из Святейшего Правительствующего Синода преосвященному Владимиру, епископу Ставропольскому и Екатеринодарскому // Ставропольские епархиальные ведомости. 1887. №16. С. 576.

97 Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска Екатеринодар, 1897.; Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска. Екатеринодар, 1903.

98 Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов, станичным и хуторским атаманам Кубанской Области от 31-го декабря 1900 года №59374 // Сборник циркуляров начальника Кубанской области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войска с приложением циркуляров бывшего Войскового хозяйственного правления с 1876 по 1900 год Екатеринодар, 1901. С. 1159.

99 Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов, станичным и хуторским атаманам Кубанской Области от 29-го декабря 1888 года №17388 // Сборник циркуляров начальника Кубанской области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войска с приложением действиях, направленных на создание в станицах профессиональной полиции100 ит. д.

В «Приказе Кубанскому казачьему войску (по Войсковому штабу) №896 » нашло отражение трепетное отношение кубанских казаков к войсковым регалиям как к символу бытия и единства войска101.

Материалы общественных организаций.

Журнал Екатеринодарского отдела Попечительства о народной трезвости» и «Отчёт о деятельности Кубанского областного Попечительства о народной трезвости за 1904 год» ясно показывают, что в основном проблемы алкоголизации и нарушения общественного порядка касались неказчьей части населения Кубани. Документы «Попечительства.» свидетельствуют, что его активисты наиболее эффективным средством для борьбы с пьянством считали просвещение и скорейшую модернизацию образа жизни102.

Материалы периодической печати.

Материалы периодической печати ценны тем, что передают нам непосредственные оценки событий и явлений их современниками, содержат в себе массу малоизвестных и на первый взгляд незначительных фактов. Но именно последние особенно важны для изучения истории системы ценностей.

В нашей работе были использованы материалы дореволюционных газет «Кубанские областные ведомости», «Кубанский казачий вестник» «Кубанский циркуляров бывшего Войскового хозяйственного правления с 1876 по 1900 год. Екатеринодар, 1901. С. 43 -44.; Циркуляр Кубанского областного правления атаманам отделов Кубанской Области от 5-го января 1889 года // Там же. С. 45.

100 Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов Кубанской Области от 18-го ноября 1893 года // Там же. С. 333 — 334.

101 Приказ Кубанскому казачьему войску (по Войсковому штабу) №896. // Якаев С.Н. Одиссея казачьих регалий. Краснодар, 1992. С. 82 - 85.

102 Журнал комитета Екатеринодарского отдела Попечительства о народной трезвости за 1904 год. Екатеринодар, 1904.; Отчёт о деятельности Кубанского областного Попечительства о народной трезвости за 1904. год. Екатеринодар, 1906. край», «Новая зоря», газет времён гражданской войны «Проблеск» и «Сын Отечества», журнала «Ставропольские епархиальные ведомости».

Кубанские областные ведомости» (в середине 60-х — начале 70-х гг. XIX вв. - «Кубанские войсковые ведомости») были официальным изданием регионального и войскового руководства. Газета уделяла жизни казачества особое внимание. Её редакция старалась сохранять и доводить до сведения читателей важные события прошлого и настоящего Кубанского казачества

1 m воспоминания участников войн и пр.) . Таким образом, газета была одним из инструментов формирования ценностно окрашенной исторической картины мира Кубанского казачества. «Кубанские областные ведомости» были органом печати, лучше всего информированным о повседневной жизни станиц. В них можно найти как местные новости и описания отдельных событий104, так и научно-публицистический анализ происходящего105.

В «Кубанском казачьем вестнике» обращают на себя внимание описания военных действий, сделанные боевыми офицерами. Их отличает спокойная и профессиональная манера изложения, реализм. В этих описаниях отражены различные элементы воинской составляющей казачьей системы ценностей. Такие, как стремление стойко переносить трудности и поддерживать товарищей, способность ценить стойкость и храбрость даже у врагов106.

Газеты «Новая зоря» и «Кубанский край» интересны сообщениями о событиях и происшествиях, поступавших из разных населённых пунктов Кубанской области107. Реже в них встречается социальная публицистика108. В

103 БС-кий. Записки пластуна двадцатых годов // Кубанские областные ведомости. Екатеринодар, 1896. №250. С 3.

104 Приговор общества станицы Кисляковской Ейского уезда// Кубанские областные ведомости. 1881. №32. С. 1 -2.

105 Матвеев С. Из станицы // Кубанские областные ведомости. 1877. №3. С. 4.; Розенберг Л.К. Станица Родниковская // Кубанские областные ведомости. 1901. №11. С. 1 - 2.

106 Бондаренко Ф.А. Взятие линейцами австрийской батареи 10 августа 1915 год// Кубанский казачий вестник Екатеринодар, 1915. №21. С. 3 - 6.; Григоренко Я. Пластунские походы // Кубанский казачий вестник. 1916. №18. С. II -13.

107 Фендриков Ф. Белореченские впечатления // Кубанский край. Екатеринодар, 1912. №635-24. С. 3. 103 Н.С. Казаки и иногородние // Новая зоря. Екатеринодар, 1909. №663. С. 1. целом, с выше названными изданиями сходна «Майкопская газета». В неё поступали сообщения из станиц Майкопского отдела Кубанской области109.

Издания времён Гражданской войны содержат интересный ретроспективный анализ дореволюционной станичной жизни110.

В журнале Ставропольской епархии Русской православной церкви «Ставропольские епархиальные ведомости» можно найти сведения об особенностях религиозности кубанских казаков, их представлении о христианских добродетелях (особенно - благотворительности)111. Особое место в материалах «Ставропольских епархиальных ведомостей» занимают описания проявлений казачьего монархизма, иллюстрирующие его связь с религиозной сферой112.

Публицистика и художественные произведения.

Уникальным документом является зарисовка екатеринодарского быта «Плач Василия при реке Кубани», сделанная В.Ф. Золотаренко в 40-х гг. XIX в. В ней ярко показаны недостатки черноморской жизни того периода: такие как нарочитое чванство войсковых чиновников, чувствовавших отсутствие у них традиционного права на управление; их порой смешное стремление походить на родовитую и образованную элиту. Автор подчеркнул роль регулярных русских войск в эволюции языка и культуры Черномории113.

Статьи и рассказы П.П. Орлова дают яркую картину военного быта кубанских казаков (например, служба казаков в Закавказье). Её дополняют описания элементов станичной жизни, непосредственно связанных со службой: военной подготовки, встреч и проводов, отношения к офицерам. Автор всячески старается подчеркнуть воинственность, дисциплинированность

109 Чижик-Пыжик. Гиагинская // Майкопская газета. Майкоп, 1912. №210. С. 3.

110 Гражданин. Пора сказать правду // Проблеск. Екатеринодар, 1918. №16. С. 2.

111 Постройка и расширение церквей // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1889. №16. С. 240.

112 Высочайшая благодарность // Ставропольские епархиальные ведомости. 1887. №13.

113 Город Екатеринодар 40-х годов прошлого столетия (Рукопись «Плач Василия при реке Кубани») // Известия ОЛИКО. Екатеринодар, 1909. Вып. 4. религиозность казаков, преданность их престолу. П.П. Орлов полемизирует со сторонниками реформ и изменений в казачьем укладе, полагая, что в условиях тотальной модернизации любые изменения, скорее всего, приведут к разрушению традиционного образа жизни. В нём публицист особенно выделял военное дело и< связанные с ним права и обязанности. Их он* считал основой казачьей самобытности114.

JI. Тмутараканского отличает сбалансированный подход к казачьей общине. Он отмечал такие её полезные качества, как способность обеспечить выживание своих членов и помочь им защитить своё место в обществе. В то же время Тмутараканский- указывал, что отсутствие частной собственности на землю, строгий контроль большинства за жизнью индивидуума вырабатывает безответственность, отсутствие самостоятельности и инициативы115.

Описания станиц и другие описания.

Прежде всего необходимо упомянуть опубликованные описания станиц. Их важнейшая особенность - разносторонний охват станичной-жизни-в отдельно взятый период. Это позволяет сопрягать описанные элементы системы ценностей с конкретной действительностью и казачьей культурой.

Описание станицы Николаевской, сделанное Ф.Ф. Арканниковым, весьма многогранно и подробно. В описании затрагиваются особенности казачьего менталитета, его воинская специфика, уделяется внимание системе ценностей, выраженной в негативном отношении к иногородним, одобряемым и порицаемым качествам и поступкам (неприятие преступников, аморальных людей, знающихся с нечистой силой, бедняков; и. наоборот, уважение людей богатых, набожных, обладающих даром целительства). Здесь приведены

114 Орлов П.П. Сборник рассказов и статей. Екатеринодар, 1911.

115 Тмутараканский Л. Об экономико-социальном значении поземельного владения кубанских казаков // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. №16. примеры разложения традиционной нравственности и даны некоторые причины этого (дислокация в станице воинских частей)116.

В описании станицы Темижбекской, сделанном Е Передельским, нужно особо выделить ценностно окрашенные фольклорные тексты, которые говорят о значимости для казаков воинственности, удали, братства. Автор описания особо подчеркнул важность для казаков чувства собственного достоинства и взаимной верности.117

Источники личного происхождения.

Современные, относительно недавно возникшие направления развития исторической* науки, такие как история ментальности, требуют расширения источниковой базы за счёт источников личного происхождения118. Применительно к данной работе - это мемуары и рассказы очевидцев о прошлом.

Важнейшая особенность таких источников — их ярко выраженная личностная окрашенность. В этом их достоинство и одновременно недостаток. Личностные переживания, индивидуальные оценки - одно из самых наглядных проявлений системы ценностей. Особенно когда речь идёт о мемуарах и рассказах очевидцев о прошлом. В них непосредственное личностное переживание сменяется взвешенной оценкой, зачастую основанной на фундаментальных ценностных представлениях119.

Это в большей степени относится к воспоминаниям станичных старожилов. По традиции они ориентированы на трансляцию системы ценностей. Из картины прошлого отбираются наиболее типичные и/или поучительные фрагменты. Люди прошлого изображаются в несколько

1,6 Арканников Ф.Ф. Николаевская станица. Статистико-этнографическое описание // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1.

117 Передельский Е. Станица Темижбекская и песни, поющиеся в ней // Сборник для описания местностей и племён Кавказа (СМОМПК). Тифлис, 1883. Вып. 3.

118 Колесников B.A. Черноморские и линейные казаки глазами столичного офицера (по данным записок Ф.Г.) // Мир казачества. Краснодар, 2006. С. 42.

119 Тартаковский А.Г. 1812 годи русская мемуаристика. М., 1980. С. 29. приукрашенном виде. Давние события и реалии быта зачастую искусственно подгоняются к стереотипам культуры. (Как правило, информаторы описывают прошлое со слов представителей более старших возрастных групп.) Цель такого рассказа - обучение системе ценностей и придание её носителям статуса достойных подражания. Именно эта важная особенность устных рассказов очевидцев в значительной степени способствовала пробуждению научного интереса к ним. Ж. Ле Гофф считает, что в повествованиях наших старших современников зафиксированы константы системы ценностей, характерные для предыдущих исторических периодов. Константы системы- ценностей обладают большой устойчивостью120.

Так, старожил станицы Новосвободной И.Я. Романенко с воодушевлением рассказал исследователю О.В. Матвееву о мерах дореволюционного казачьего общества по улучшениюстаничного быта, об этическом контроле за поведением жителей121. Старожилы станицы Мингрельской С.Е. Дамницкий и

И.А. Бирюк нарисовали, ценностно окрашенный портрет идеального станичного атамана, используя реальный прототип — одного из атаманов станицы

122

Мингрельской Вахно . Жительницы станиц Расшеватской и. Нижегородской А.С. Бовинова и М1Ф.* Перепелица описали основные принципы организации

123 казачьей семьи, основываясь на собственных воспоминаниях . Об отношении к приходскому священнику рассказала Е.И. Таранова124.

Мемуары более разнообразны. Их создатели были людьми разного социального происхождения и степени образованности, несхожих взглядов на мир. В мемуарах казачьих офицеров А.Г. Шкуро и Ф.И. Елисеева нашла своё выражение, прежде всего, воинская составляющая системы ценностей,

120 Цит. по: Матвеев О.В. Историческая картина мира Кубанского казачества (конец XVIII - начало XX века): категории воинской ментальности. Краснодар, 2005. С. 41.

121 ПМ КФЭЭ - 1993. Л/к - 448. Краснодарский край, станица Новосвободная, информатор - Романенко П.Я., исследователь - Матвеев О.В.

122 ПМ КФЭЭ - 2002. А/к - 2604. Краснодарский край, Абинский район, станица Мингрельская, информатор -Дамницкий СЕ., исследователь - Матвеев О.В.; ПМ КФЭЭ - 2002. А / к - 2186. Краснодарский край, Абинский район, станица Мингрельская, информатор - Бирюк И.А., исследователь - Матвеев О.В.

123 ПМ КФЭЭ - 1999. А/к - 1843. Ставропольский край, Новомихайловский район, станица Расшеватская, информатор - Бовинова А.С., исследователь - Рыбко С.Н.; ПМ КФЭЭ - 2003. А / к - 2950. Краснодарский край, Апшеронский район, станица Нижегородская, исследователь - Перепелица М.Ф., исследователь Рыбко С.Н.

124 ПМ КФЭЭ - 2002. А/к — 2759. Ставропольский край, Предгорный район, станица Бекешевская, информатор - Таранова Е.И., исследователь — Рыбко С.Н. восприятие казаками «большего (войскового и общероссийского) мира. Уровень образования и опыт авторов позволил им ясно формулировать свои ценностные установки и оценивать таковые у простых казаков. Глубокое понимание офицерами станичной жизни, непосредственное участие в ней позволило им оставить ценные сведения и об общинной повседневности кубанцев125.

126

Воспоминания Ф.А. Щербины содержат интересные наблюдения над повседневной жизнью станичников, воспроизводятся беседы с ними. Беседы и наблюдения Ф.А. Щербины, содержат ценные и обширные сведения о предпочтениях и антипатиях черноморцев середины - второй половины XIX в. Особое внимание автор воспоминаний уделил особенностям межличностных отношений казаков в рамках общины.

Особенностью мемуаров Тимофея Ящика является то, что они написаны простым кубанским казаком, который принимал активное участие в значимых исторических событиях, таких как Первая мировая война. Он был близок к царской семье как казак конвоя, и, впоследствии, личный охранник вдовствующей императрицы. Мемуары Т. Ящика помогают увидеть особу русского императора и его семью глазами носителя традиционного казачьего монархизма. Его повествование о станичном детстве отличается характерной

127 для устной истории архтипичностью и назидательностью .

Воспоминания С.И. Эрастова принадлежат человеку, глубоко знавшему жизнь кубанских казаков, но смотрящему на неё со стороны. Он, потомок (по материнской линии) черноморского казачьего рода, был революционным интиллегентом-украинофилом. С одной стороны, автор лучше казаков-традиционалистов замечал некоторые их недостатки (такие как косность, социальная пассивность на новых поприщах). При этом С.И Эрастов отдавал должное элементам черноморской традиции, которые, по его мнению,

125 Елисеев Ф.И. Первые шаги молодого хорунжего. M., 2005.; Шкуро А.Г. Записки белого партизана. Краснодар, 1996.

126 ГАКК. Ф. 764. On. 1 Д. 95, 97, 97а.

127 Ящик Т. От царского дворца до Вольбю // Родная Кубань. Краснодар, 2000. №3. сближали её с украинской. Однако служилая составляющая казачьей системы ценности не получила в воспоминаниях достойного освещения128.

Однако в мемуарах и устных рассказах о прошлом есть и другой слой. События, преимущественно имевшие непосредственное отношение к рассказчику или мемуаристу, описываются ими в сугубо личностном ключе. Такие воспоминания ценны тем, что помогают сохранить живые и яркие фрагменты ушедшей реальности.

Но подобная информация о жизни прошлого часто грешит предвзятостью. Очевидцы склонны обобщать свой личный опыт, считать его обязательной нормой. Так, казачий эмигрант полковник М.И. Недбаевский в своих воспоминаниях всячески подчёркивал антагонизм и враждебность казаков и жителей остальной России. М.И. Недбаевский резко преувеличивает имевшие место факты противостояния казаков с неказаками и царской властью129. Исследователь А. В. Гайворонская объясняет это личной обидой автора мемуаров на русский народ, который позволил большевикам прийти к власти и разгромить казачество.

На очевидцев оказывал влияние и идеологический прессинг. Тот же М.И. Недбаевский писал свои воспоминания в оккупированной гитлеровцами Югославии. Поэтому в его мемуарах заметны коллаборационистские нотки.

И культурнообусловленное мифотворчество, и личностный субъективизм требуют от исследователя проверки и дополнения воспоминаний о прошлом. Для этого лучше всего подходят источники, непосредственно фиксировавшие жизнь изучаемого периода. Такие, как публикации в периодической печати, документы органов власти и управления, обращения к ним частных лиц.

128 Эрастов С.И. Воспоминания старого екатеринодарца // Родная Кубань. Краснодар, 1998. №2.

129 ГАКК. Ф. 670. О. 1. Д. 67. Л. 22,24,40.

Фольклорные источники.

В фольклорных текстах зачастую находят своё выражение главнейшие ценности какого-либо социума. Помещая их туда, люди стараются спасти их от забвения и передать потомкам. При этом важнейшее место в фольклорных текстах занимают наиболее эмоционально окрашенные элементы системы ценностей. Поэтому в песнях и легендах кубанских казаков полнее всего отразились представления казаков о воле, воинской доблести, обязанности

130 помогать ближнему, отношениях казаков с монархом . Вместе с тем максимально полное выражение ценностные представления казаков нашли в пословицах и поговорках131.

В памятниках фольклора можно найти не только выражение наиболее ярких и важных ценностей, но и запечатленные фрагменты социальной жизни и психологии, иногда весьма архаичные (например, описание отношений казаков

132 и иногородних) .

Научная новизна работы.

В истории изучения Кубанского казачества его система ценностей впервые в данной работе стала темой самостоятельного исследования. Соискатель попытался дать описание наиболее важных блоков системы ценностей Кубанского казачества. В диссертации они впервые показаны в качестве единой эволюционирующей системы.

Выявлено соотношение с ценностной системой важнейших явлений казачьей жизни, таких, как религия, нравственность, общинное самоуправление, землевладение и землепользование, взаимоотношение с российским монархом и государственностью. Рассмотрено взаимодействие этих элементов казачьей жизни в контексте системы ценностей. Показана

130 Концевич Г.М. Народные песни кубанских казаков. Краснодар, 2001.; Кубанские народные сказки и легенды. Краснодар, 2001.

131 Такаченко П. Кубанские пословицы. Краснодар, 1998.; Белецкая E.M. Казачество в народном творчестве и русской литературе XIX в. Тверь, 2004.; Брысина Е.В. Идеоматика донского казачества. Волгоград, 2005.

32 Дикар1в М. Чорноморск1 народи! казки й анекдоти // Етнограф1чний c6ipHHK. Льв1в, 1896. Т. 2.; Костомаров Н.И. История казачества в памятниках южнорусского песенного творчества // Костомаров Н.И. Славянская мифология. М., 1994. эволюция данной системы. Впервые в данной работе рассмотрено взаимодействие этих элементов казачьей жизни в контексте системы ценностей.

В работе дано новое освещение таких феноменов исторической действительности кубанского казачества, как управление и самоуправление. Описано ценностное восприятие казаками, станичной- общины, атамана, отношения с государством, восприятия своих прав и обязанностей.

В научный оборот введён ряд новых документов, освящающих деятельность органов казачьего самоуправления, войсковой канцелярии и штаба. Они впервые рассмотрены в контексте выявления предпочтений и антипатий казаков, выяснения их жизненных целей.

Положения,выносимые на защиту.

Основой идеологии Кубанского казачества конца XVIII — начала XX вв. было православие. Служение ему как религиозной ценности оправдывало существование войска. Оно было стержнем духовной и нравственной жизни кубанцев. Связующим звеном между миром сакрального и общественно-политической жизни выступал казачий монархизм. Последний, в течение указанного- периода времени всё больше сближался с идеалом защиты Российской империи и её устоев. В связи с их ослаблением на рубеже XIX — XX вв. упал и престиж монарха. На императора стали возлагать ответственность за политические и экономические неурядицы, разложение традиционного уклада жизни.

Служение государю обосновывало существующий образ жизни и необходимость сотрудничества с властью. Отношения с государством мыслились как взаимовыгодные, основанные на прагматичном расчёте. Особенно плодотворным было сотрудничество престола и казачества во время Кавказской войны. Государство укрепляло кавказских казаков демографически и организационно, оказывало эффективную военную помощь. Власти помогали воспитывать в казаках традиционные воинские добродетели, поднимали значимость, казачьего статуса, формировали казачьи войска, их территории. Они, в свою очередь, эффективно закрепляли за Россией вновь приобретённые земли в условиях непрерывных боевых действий. В этих условиях сохранялась особая форма казачьего землевладения, построенная на принципе «земля принадлежит тому, кто управляет территорией, т.е., всему войску». Был достигнут компромисс между казачьей элитой, стремящейся получить^ как можно больше земли в частную собственность, и рядовым казачеством, защищавшим общинные формы землевладения. Периодом, когда ценностные установки казаков Кубани достигли наибольшей реализации, можно' назвать временной отрезок с конца 40-х до конца 60-х гг. XIX в. Тогда с большой-эффективностью действовали казачьи воинские подразделения, принимавшие участие в Кавказской войне. Окрепло станичное самоуправление. Всё это способствовало решению таких трудных и важных задач, как победоносное завершение Кавказской войны и освоение Закубанья. (Эта периодизация, как и все прочие, относительна.)

В конце XIX - начале XX вв. российская элита оказалась в, трудном положении по причине всё убыстряющейся модернизации. В 60 - 70-е годы XIX в. она пыталась,способствовать изменениям; впоследствии - затормозить их. И реформы, и контрреформы приводили к вмешательству властей в жизнь казаков. Дееспособность государства резко падала во время революционных кризисов начала XX в. Всё это вызывало недовольство казаков, сомнения в его возможности быть надёжным партнёром.

Важнейшей ценностью для кубанских казаков дореволюционного периода было Кубанское казачество и принадлежность к нему. Существование войска как социума — убежища нуждалось в оправдании. Этому способствовали такие ценности, как православная вера, воля, воинская доблесть. Их наличие в системе ценностей обеспечивало нормальное функционирование общества, защиту высшей ценности - войска. Ценностная значимость казачьей земли обеспечивала реализацию выше названых основных ценностей. Казачья земля считалась основой единства войска и казачьего самоуправления. Русский монарх и государственность почитались как внешняя стабилизирующая сила. Они помогали казачеству бороться с внешним врагом и сглаживать внутренние противоречия.

Однако социально-экономической модернизация, начавшая набирать силу после разрешения в 1868 г. селиться на Кубани иногородним, притязания столичной и местной элит, демографический рост, формирование новых социальных групп стали деформировать традиционную систему ценностей. Казачья политика государства становились всё менее эффективной.

Ослабление на рубеже XIX - XX вв. значимости важнейших обеспечивающих ценностей, т. е. веры, воли, престижа военного дела способствовали появлению в системе ценностей кризисных явлений. Они выражались в социальной деградации казачьих семей, росте преступности и пьянства. Всё меньше внимания уделялось сохранению традиций и подготовке к воинской службе. Разрушалось единство казачьих общин.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Источники, приведённые в диссертации, её выводы и положения можно использовать для проведения исследований истории и культуры "Кубанского казачества и сходных с ним сообществ. Они могут быть полезны при создании краеведческих описаний районов и населённых пунктов Краснодарского края и Карачаево-Черкесской республики.

Кроме того, работа может помочь в составлении учебных пособий по истории Кубани и других регионов, где имеется казачье население, пособий для казачьих учебных заведений.

Отдельные положения работы могут быть применены при разработке принципов возрождения казачества, идеологической работы в казачьих войсках.

Апробация.

Работа прошла апробацию в ходе участия автора в двух ежегодных конференциях аспирантов ФИСМО Куб. ГУ, научно-практической конференции «Дворяне Юга России на службе отечеству», трёх научных конференциях, посвященных памяти Ф.А.Щербины, всероссийской конференции, посвященной проблемам и перспективам развития российского села, историкопедагогической конференции, проведенной в 2005 г. под эгидой педагогического института г. Славянска-на-Кубани. В сборниках статей, содержащих материалы конференций, сборнике «Археология, этнография и краеведение Кубани» и журнале «Голос минувшего» опубликовано восемь статей, посвященных тематике диссертации.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Васильев, Игорь Юрьевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Особое место в системе Кубанского казачества занимала идейная составляющая. Её важнейшим элементом было православие. Оно было и целью и средством существования этой системы в целом. В XVI — XIX вв. вера духовно поддерживала казачество, обосновывала его моральные ценности. Однако влияние православия было различным и зависело от конкретного носителя казачьей системы ценностей и конкретных жизненных обстоятельств. Нормы православной этики не всегда одинаково применялись по отношению к «своим» и «чужим». Православные иногородние иногда были вынуждены платить за крещение в церкви в два раза больше казаков. Им не доверялись почетные должности хоругвеносцев или даже пытались не пускать в храм. В то же время иудеи-субботники, принадлежавшие к казачьему сословию, пользовались защитой и поддержкой станичного общества. Таким образом, часть членов казачьего социума (абсолютное меньшинство) вовсе не исповедовала православие. Однако и они находились в рамках общества, ценностная система которого во многом опиралась на православие.

Православная религиозность в казачьей среде во многом основывалась на внешних социальных факторах. Это сила общественного мнения в общине, уважение к этнической традиции и образу жизни, существующему государственному строю. Наибольшее воздействие на жизнь казаков они оказывали во второй половине 40-х - 60-х гг. XIX в., в период максимальной крепости социальных устоев. Поэтому изменения в образе жизни, набиравшие силу с 70-х гг. XIX в. ударили и по казачьему православию. Самыми значительными из них были переход к мирной жизни после окончания Кавказской войны, приток иногородних и развитие рыночных отношений, сопровождавшееся укреплением связей с городскими центрами. С рубежа XIX - XX вв. процесс деформации образа жизни ускоряется.

Индивидуализация поведения и мировоззрения, связанные с развитием рыночного хозяйства, способствовали размыванию духовного единства казачества. В этих условиях казаки, для которых православная вера была личным убеждением, предпринимали попытки консолидации (церковноприходские советы).

Другой важной составляющей казачьего мировоззрения был монархизм. В ранний период существования казачества он представлял из себя соединение идеологемы сакральности монарха с традицией свободной феодальной службы.

Последняя предусматривала договорные отношения казаков с их сюзереном при обязательном признании последним казачьих прав и свобод.

Начиная с конца XVIII в. господствующее положение занял монархический этатизм, который подразумевал добровольное признание всевластия монарха и представляющего его интересы государственного аппарата. При этом сакрализация особы государя продолжала иметь место. Царь считался носителем высшей правды, имеющим особые отношения с Богом. Именно она служила глубинным психологическим обоснованием господствующей модели отношений казачества и государства. Осознание свободы и элитарности было присуще казачеству изначально и сохранялось в среде кубанцев до первой половины XX в. Оно проявлялось в трепетном отношении кубанца к личной свободе, осознании своей значимости и близости к престолу.

Представления о религии и отношениях с государством образовывали основу идеологии кубанских казаков. Её ценностной основой было православие. Оно задавало духовные ориентиры частной и общественной жизни кубанцев. Православие инкорпорировало войско в этнокультурные системы более высокого уровня (русское государство и этнос, мировая семья православных народов). Монархизм связывал религиозные ценности казачества с практикой его взаимоотношений с государством. Если монарх считался фигурой полубожественного статуса, то государство - не всегда надёжным партнёром, во взаимоотношениях с которым надо, прежде всего, блюсти свою выгоду. Государство смогло долгое время держать кубанское казачество под жестким контролем только благодаря идейной поддержке православия и монархизма. На рубеже XIX - XX вв. отношение к монарху изменилось. Для некоторых казаков оп стал отождествляться с государственной машиной, её промахами и произволом. На государя стали возлагать личную ответственность за неудачи армии время Русско-японской и Первой мировой войн, тяжелое положение в экономике, растущее малоземелье.

Негативное отношение к деятельности государственного аппарата в наибольшей степени характерно для периодов его становления и упадка. На рубеже XVIII - XIX вв. рядовое казачество ещё пыталось отстаивать право контроля над внутренними делами войска (Персидский бунт). С начала 60-х гг. XIX в. казакам приходилось бороться за сохранение самого казачьего образа жизни в условиях модернизации и общегосударственной унификации социальной системы (протест черноморцев и хопёрцев против выселения в Закубанье в 1861 г., требование автономии в 1917 г.) В период Кавказской войны казаки в условиях непрерывных боевых действий считали тесное единство с государством жизненно необходимым для нужд обороны и сглаживания.внутренних противоречий.

Подсистема нравственных ценностей кубанских казаков должна была способствовать сглаживанию конфликтов и противоречий, поддерживать крепкое внутреннее единство. Согласие и единство были важнейшими моральными ценностями. Ведь казачья община всегда активно противопоставляла себя внешнему миру. Необходимость сохранения единства диктовала необходимость соединять строгость этических принципов и терпимость к их нарушителям, стремление не наказывать, а исправлять их. Такой подход был обусловлен той относительной значимостью, которую казачья, община признавала за отдельной личностью. Казачья этика строилась на сочетании коллективизма и индивидуализма.

Соотношение коллективизма и индивидуализма хорошо видно на примере таких важнейших ценностей, как земля труд, воля. Гарантом их защиты должно было- выступать стремление к единству. Его конкретным воплощением выступала община (социальный институт, окрепший вследствие необходимости развивать сельское хозяйство в условиях войны). Она была стержнем* организации казачьего общества. В сознании кубанцев она наделялась такими признаками, как независимость, обязательное владение землёй, власть над своими членами. Казак делегировал общине значительную часть личной свободы.

Владение землёй было обязательным для общины. Она не должна была быть собственностью частного лица, так как любой казак сам являлся частью общины. Разделение земли означало бы её крушение как единого целого. Власть в представлении казаков тесно пересекалась с правом собственности.

Эти принципы нередко сталкивались с сопротивлением отдельных казаков, боровшихся за свои интересы. Следствием этого был конфликт станичных общин и-владельцев хуторов в 30 - 40-е гг. XIX в., завершившийся временным компромиссом. Последний выразился в ограничении размеров личных владений и приведении их в соответствии со служебными заслугами владельцев. Особые права на пользование войсковой землёй ещё с появлением «Порядка общей пользы» в 1793 г. присвоила казачья старшина. После окончания Кавказской войны государство решительно поддержало земельные притязания казачьей элиты и армейского офицерства. В 70-е гг. XIX в. на Кубани стало вводиться частное землевладение. Естественно, эти действия правительства вызвали сопротивление казаков. Например, боролось общество станицы Полтавской, у которого отбирались земли для наделения офицеров в 1871 - 1873 гг. Стремление к приватизации казачьей земельной собственности отвечало индивидуалистической составляющей казачьей системы ценностей, представлениям о воле, самореализации. Однако частнособственнические настроения в казачьей среде нарастали медленно. Коллективистские представления преобладали.

В конце XIX - начале XX в. государство активно участвовало в формировании среди казаков Кубани жизнеспособной общины. В Черномории этот процесс проходил непросто по причине социальной неоднородности войска и радикальных представлений о роли воли во внутриказачьих отношениях, как верхов, так и низов. В ходе Кавказской войны, при поддержке государства, община обретала силу и оказывала активное влияние на повседневную жизнь своих членов. Период наибольшего морального влияния общины продолжался с конца 40-х до начала 70-х гг. XIX в. Позже, под влиянием социально-экономической модернизации, единство общины и её моральный авторитет среди казаков постепенно слабеет. Показателем этого процесса стало усиление давления государства. Ослабевшая община всё менее может противостоять ему, отношения её членов всё больше нуждаются во внешнем регулировании. Но к рубежу XIX - XX вв. община всё больше осваивает такие функции, как контроль над землепользованием и развитие образования.

Единство общины основывалось и на моральных принципах. Они должны были, наряду с общинным владением землёй, помочь казакам сохранить единство. Последнее должно было быть максимально полным, но добровольным. Поэтому община должна была поддерживать стремления своих членов, обеспечивать их интересы. Каждый казак должен был быть максимально удовлетворён в своих притязаниях. У него должна была быть земля в количестве, достаточном для безбедного существования. Казак ценил возможность участвовать в работе казачьего самоуправления и добиваться в нём почетных должностей, укреплять свой авторитет. Станичник хотел использовать силу общины для борьбы с обидчиками и чужаками.

Но для этого необходимо было взаимно согласовать и ограничить стремления. Это достигалось с помощью воспитания и общественного мнения, которые формировали единую шкалу моральных норм и предпочтений. Насилие по отношению к нарушителям принятых норм стало особенно частым явлением позднего периода существования кубанского казачества. Усиление репрессивных мер на рубеже XIX — XX вв. свидетельствовало о начавшемся разложении системы ценностей.

Внутренние противоречия в жизни Кубанского казачества были частью единого процесса разрушения традиционного образа жизни русского народа.

Ещё одной важнейшей составляющей системы ценностей на протяжении столетий была воинская доблесть. Последняя объединяла и обобщала такие ценности как удаль, храбрость, сила, безусловная верность своим, установкой на защиту религиозных святынь и христианскую непривязанность к жизни и её благам. После ликвидации вольноказачьего уклада жизни к концу XVIII в. эта ценностная константа поверглась деформации. К концу Кавказской войны она вновь укрепилась. Однако после окончания войны начинается процесс постепенной потери значимости военного дела и связанных с нею ментальных установок.

Наивысшей ценностью для кубанских казаков было само войско и принадлежность к нему, статус казака. Трепетное отношение к войску чаще всего не выражалось напрямую. Оно проявлялось в гордости своим положением казака. Любовь к войску распространялась на его составные части: станичные (куренные) общины, воинские подразделения. В этот ряд можно поставить и казачью семыо. Она являлась первичной ячейкой общества кубанских казаков. Одновременно она обеспечивала им определённую автономию от большого социума, помогала отстаивать индивидуальные права. Размер и состав семьи определяли экономические возможности казака, его способность защитить себя во время внутриобщинных конфликтов. Родственные связи зачастую способствовали карьере казака на государственной службе и в системе казачьего самоуправления. Пример тому - знаменитый черноморский род Бурсаков.

Роль помощника и покровителя играли и структурные подразделения войска. И войско в целом должно было, в соответствии с системой ценностей, защищать казака от внешнего мира, обеспечивать его свободу.

Поэтому основной казачьей добродетелью являлась преданность тем коллективам, в которые он был включен в соответствии со своим казачьим статусом. Следование ей, в основном, определяло этическую составляющую системы ценностей кубанских казаков. Они могли проявлять известную вольность по отношению к существующим правилам (таким, как запрет воровать, пьянствовать), но при этом не имели права изменять интересам коллектива. Казаки не должны были враждовать с теми, кто считался «своим».

Однако такая казачья ценность, как возможность по собственному желанию менять свои отношения с государством и общиной, не всегда могла реализоваться в казачьей же среде XIX — XX вв. Ведь казачество было подконтрольным элементом имперского государственного механизма. Поэтому поиски свободы и самореализации порой выводили казаков за пределы войска и его традиций, иногда и в революционное движение.

Следующими по значимости ценностями можно назвать православную веру, волю и воинскую доблесть. Они выделяются особой позицией по отношению к важнейшей ценности - Кубанскому казачеству и её составным элементам. Признание в качестве ценностей православной веры, воли и воинской доблести одновременно оправдывало существование Кубанского казачества и помогало обеспечить его выживание. Т. о., признание этих ценностей было абсолютно необходимо для поддержания высшей ценности -войска.

Религия укрепляла как внутреннее единство казачьей общины, так и помогала найти ей союзников и источники пополнения.

Почитание воинской доблести развивало в казаках решительность, твёрдость, самоуважение. Эти качества помогали защищать все названные выше ценности, воплощать в жизнь основанные на них принципы. Стремление достичь военного успеха укрепляло сплочённость и взаимную преданность. Оно же толкало на сотрудничество с российским государством. Уважение к боевым заслугам позволяло казакам выделяться из общей массы и самоутверждаться, не вс тупая в конфликт с коллективом.

В. то же время членство в Кубанском казачестве позволяло исповедовать и защищать православие, отстаивать свою свободу, проявлять свою воинственность и делать военную карьеру.

Падение значимости названных выше ценностей на рубеже XIX — XX вв. было признаком начавшегося общего разложения системы.

Непременным условием реализации важнейших казачьих ценностей было наличие у войска земли. Последняя была основой материального обеспечения войска как такового, его военной активности и религиозной жизни. Владение землёю являлась как экономической основой казачьего самоуправления, так и его идейным основанием. Общинное земледелие и вольнозахватное, либо передельно-паевое землепользование было одной из основ казачьего единства. Одновременно наличие у некоторых групп казаков частной земельной собственности помогало им реализовывать ценностную установку на вольность и независимость.

Особое значение для кубанских казаков имела особа российского монарха и возглавляемое им государство. Идейная установка на службу государю помогала объяснить и оправдать сложившийся образ жизни, найти ему необходимое внешнее обоснование и поддержку. Российская государственная власть была необходима казачеству как сильный союзник во внешних конфликтах и третейский судья - во внутренних.

Все прочие ценности (например, трудолюбие, женскую честь) можно рассматривать как конкретизацию выше указанных основных ценностей применительно к конкретным явлениям социальной жизни. Трудолюбие можно рассматривать как реализацию установки на укрепление семьи и общины, личной независимости, женскую честь - как конкретное проявление верности своим.

К моменту появления на исторической сцене кубанских казаков в конце XVIII в. казачья система ценностей успела пройти более чем двухвековой эволюционный путь. С конца XVIII в. до начала 40-х г. XIX отрабатывались механизмы реализации устойчивых ценностных констант в новых условиях. Для этого периода характерна относительная социальная нестабильность. Период наибольшего воплощения казачьей системы ценностей в жизнь приходится на конец 40-х - конец 60-х гг. XIX в. Тогда военные и общинные структуры казаков Кубани достигли высокой степени эффективности. Во многом благодаря им победоносно завершилась Кавказская война, началось освоение Закубанья. С начала 70-х гг. XIX в. на Кубани начинается быстрая модернизация. Толчком к ней послужили разрешение в 1868 г. иногородним поселяться на войсковых землях и появление в начале 70-х гг. на Кубани частновладельческих земель. В новых условиях константы системы ценностей подверглись активному внешнему воздействию и начали деформироваться. Особенно этот процесс ускорился на рубеже XIX - XX вв.

Но система ценностей изменялась медленнее, чем социальная жизнь, в которой она реализовывалась. Сохранялись её архаичные элементы. Консерватизм системы ценностей позволял сохранять преемственность поколений и единые принципы образа жизни. Наличие в ней фрагментов разных периодов происхождения обеспечивало разнообразие и гибкость. Но на рубеже XIX — XX вв. темп социально-экономической эволюции стал слишком быстрым. Опорные элементы системы — вера, воля и престиж военного дела стали терять свою значимость. Междоусобное противостояние казаков во время Гражданской войны показало, что основной компонент системы ценностей -казачество и верность ему также начал отступать на второй план. Выдвижение на первый план таких ценностей, как материальное преуспевание, вело к нивелированию специфики системы ценностей Кубанского казачества.

Иерархия основных ценностей Кубанского казачества.

Казачество, принадлежность к нему, преданность казачеству, (высшие ценности)

Православная вера Воля Воинская доблесть обоснование существования казачества и его обеспечения

Земля обеспечение реализации наиболее значимых ценностей, основа единства и самоуправления)

Монарх и государство (внешняя защита, снятие внутренних противоречий социальной и ценностной системы)

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Васильев, Игорь Юрьевич, 2008 год

1. Неопубликованные источники.

2. Государственный архив Краснодарского края.

3. Фонд 1. Станичные, куренные, хуторские, аульские и волостные правления. On. 1. Д. 1, 17, 38, 26, 28, 51, 72, 79, 95, 169, 243, 263, 297, 440, 460, 499, 536, 546, 567, 156, 165, 605, 747.

4. Фонд 249. Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска. On. 1. Д. 12, 38, 330, 1127, 1707, 1895.

5. Фонд 250. Войсковая канцелярия Черноморского казачьего войска. On. 1. Д. 32.

6. Оп. 2. Д. 39. Оп. 3. Д. 10, 26.

7. Фонд 285. Третий пеший полк Черноморского казачьего войска. On. 1. Д. 72.

8. Фонд 299. Седьмой конный пол Черноморского казачьего войска. On. 1 Д.16, 1178

9. Фонд 318. Первое и второе казачьи отделения Кубанского казачьего войска. Оп. 2. Д. 8, 1412, 1515, 1568, 1574, 1577, 1610, 1646, 1647, 2012, 2128, 2223, 2569, 2621, 2707, 2739, 2751, 3063, 3072, 3213, 3216, 3610, 3613, 4005, 4183,

10. Фонд 347. Штаб начальника Лабинской кордонной линии. On. 1. Д. 10,36,37.

11. Фонд 353. Полковое правление 1-ой бригады Кавказского линейного казачьего войска.1. On. 1. Д. 362.

12. Фонд 354. Полковое правление 2-ой бригады Кавказского линейного казачьего войска.1. On. 1. Д. Д. 60.

13. Фонд 355. Полковое правление 5-ой бригады Кубанского казачьего войска. On. 1. Д. 35, 159.

14. Оп. 2. Д. 13,23,68. Оп. 3. Д. 10, 26.

15. Фонд 358. Полковое правление 3-ей бригады Кавказского линейного казачьего войска.1. On. 1. Д. 24, 43.

16. Фонд 396. Войсковой штаб Кубанского казачьего войска. On. 1. Д. 1019, 8844, 8851, 8929, 8953, 8961.1. Оп. 5. Д. 306.

17. Фонд 454. Канцелярия начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска.1. Оп. 2. Д. 60, 92.

18. Фонд 465. Кубанский областной комитет попечительства о народной трезвости Кубанского областного правления.1. On. 1. Д. 35, 58.

19. Фонд 470. Фонд инспектора народных училищ Кубанской области. Оп. 2. Д. 1450а.

20. Фонд 574. Кубанская областная чертёжная. On. 1. Д. 254.

21. Фонд 583. Кубанское областное жандармское управление. On. 1. Д. 120, 338, 377, 395, 515, 536, 585.1. Оп. 3. Д. 11, 12.

22. Фонд 584. Канцелярия помощника начальника Кубанского жандармского управления.1. On. 1. Д. 148.

23. Фонд 670. Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска. On. 1. Д. 1,4, 5.

24. Фонд 764. Коллекция документов по истории Кубани. On. 1. Д. 95,97,97а.12. Опубликованные материалы.

25. Православная церковь на Кубани (конец XVIII- начало XX века) Краснодар, 2001.

26. Материалы законодательства.

27. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е (далее ПСЗ 2). Т. 20 (1845). СПб., 1846. Ст. 18739.

28. ПСЗ 2. Т. 45 (1870). СПб., 1874. Т. 46. Ст. 48354.

29. Жалованная грамота войску Черноморскому // Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце XVIII — первой половине XIX вв. Краснодар, 1993.

30. О дозволении русским подданным невойскового сословия селиться и приобретать собственность в землях казачьих войск // Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. (С 1 января 1868 года по 1 января 1869 года). СПб., 1871. Т. 4.

31. Положение о Черноморском казачьем войске. СПб., 1842.

32. Положение об общественном управлении станиц казачьих войск // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999. С. 164 — 204.

33. Порядок общей пользы // Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874.

34. Указ Его Императорского Величества из Святейшего Правительствующего Синода преосвященному Владимиру, епископу Ставропольскому и Екатеринодарскому // Ставропольские епархиальные ведомости. 1887. №16.

35. Материалы руководящих органов Кубанской области и войска.

36. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1896. Екатеринодар, 1897.

37. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1898 год. Екатеринодар, 1899.

38. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1901 год. Екатеринодар, 1902.

39. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1902 год. Екатеринодар, 1903.

40. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1903 год. Екатеринодар, 1904.

41. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1905 год. Екатеринодар, 1906.

42. Отчёт начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1909 год. Екатеринодар, 1910.

43. Приказ Кубанскому казачьему войску №316 // Сборник циркуляров начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войска с приложением циркуляров бывшего Войскового хозяйственного правления с 1876 по 1900 год. Екатеринодар, 1901.

44. Приказ Кубанскому казачьему войску (по Войсковому штабу) №896 // Якаев С.Н. Одиссея казачьих регалий. Краснодар, 1992. С. 82-85.

45. Циркуляр Кубанского областного правления атаманам отделов Кубанской Области от 5-го сентября 1888 года // Там же.

46. Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов Кубанской Области от 23-го декабря ! 888 года №1704 // Там же.

47. Циркуляр Кубанского областного правления атаманам отделов Кубанской Области от 5-го января 1889 года // Там же.

48. Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного .Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов Кубанской Области от 15-го марта 1890 года №7196 // Там же.

49. Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов Кубанской Области от 18-го ноября 1893 года // Там же.

50. Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов, станичным и хуторским атаманам Кубанской Области от 29-го декабря 1888 года №17388 // Там же.

51. Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войска атаманам отделов и полицмейстерам городов Кубанской Области от 23-го декабря 1900 года №59374 // Там же.

52. Циркуляр начальника Кубанской Области и Наказного Атамана Кубанского казачьего войск атаманам отделов, станичным и хуторским атаманам Кубанской Области от 31-го декабря 1900 года №59374 // Там же.

53. Материалы общественных организаций.

54. Журнал комитета Екатеринодарского отдела Попечительства о народной трезвости за 1904 год. Екатеринодар, 1904.

55. Отчёт о деятельности Кубанского областного Попечительства о народной трезвости за 1904 год. Екатеринодар, 1906.

56. Описания станиц и другие описания.

57. Арканников, Ф.Ф. Николаевская станица. Статистико-этнографическое описание //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1. С. 548 617.

58. Данные по промышленности в Кубанской области // Сборник для описания местностей и племён Кавказа (далее СМОМПК). Тифлис, 1884. Вып. 8. С. 34 — 324.

59. Кемпфер, Э. Записки о персидском походе Степана Разина // Иностранные известия о восстании Степана Разина. JL, 1974. С. 166 — 175.

60. Кириллов, П. Станица Рязанская (бывшая Габукаевская). Историко-статистическое описание // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1903. Т. 9. С. 113-158.

61. Передельский, Е. Станица Темижбекская и песни, поющиеся в ней // Сборник для описания местностей и племён Кавказа (СМОМПК). Тифлис, 1883. Вып. 3. С. 353-443.

62. Тимофеевский, Е. Холмская церковноприходская летопись // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1913. Т. 18. С. 291 332.

63. Публицистика и художественные произведения.

64. Город Екатеринодар 40-х годов прошлого столетия (Рукопись «Плач Василия при реке Кубани») //Известия ОЛИКО. Екатеринодар, 1909. Вып. 4. С. 43 72.

65. Канивецкий, Н.Н. На вершок от счастья. Краснодар, 1993. 58.

66. Кодекс чести русского офицера. Краснодар, 2002.

67. Орлов, П.П. Возвращение на родину // Орлов, П.П. Сборник рассказов и статей. Екатеринодар, 1911. С. 112-117.

68. Он же. Как теперь формируются кубанские казаки // Там же. С. 137 140.

69. Он же. Ответ на статью г-на Розанова «Атаманский вопрос» // Там же. С. 256-262.

70. Он же. Ответ члену Государственной Думы К.Н. Бардижу на его статью «Казачество и его экономическая жизнь» // Там же. С. 316 325.

71. Он же. По вопросу «хоронит ли казачью славу и честь черкеска» // Там же. С. 277-284.

72. Он же. Пример, достойный подражания // Там же. С. 303 305.

73. Он же. Проводы на войну // Там же. С. 144 147.

74. Он же. Служба пластунов // Там же. С. 187 248.

75. Павлов, А. Иван Украинский // Павлов, А. В годины потрясений. Краснодар, 2000. С. 221 -398.

76. Православный катехизис для русских воинов. Краснодар, 2002.

77. Тмутараканский, JI. Об экономико-социальном значении поземельного владения кубанских казаков // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 16. С. 189-263.18. Мемуарные источники.

78. Бенкендорф, К.К. Воспоминания. 1845. // Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века. СПб ., 2001. С. 330 470.

79. Бойко, И.С. В стане белозелёных // Родная Кубань. Краснодар, 2004. №4. С. 63 74.

80. БС-кий. Записки пластуна двадцатых годов // КОВ. 1896. № 250, 254.

81. Вишневецкий, Н.И. Исторические воспоминания. Краснодар, 2005.

82. Елисеев, Ф.И. В 1-ом Екатеринодарском Кошевого Атамана Чепеги полку // Елисеев, Ф.И. Первые шаги молодого хорунжего. М., 2005. С. 8 49.

83. Он же. Казачьи картинки // Там же. С. 258 — 261.

84. Он же. На берегах Кубани // Там же. С. 50-83.

85. Он же. Первые шаги молодого хорунжего // Там же. С. 160 263.

86. Иванис, В. Дорогами жизни // Родная Кубань. Краснодар, 2002. №2. С. 89 -133.

87. Коржевская, В. Вместе с веком // Родная Кубань. Краснодар, 2005. №2. С. 112- 138.

88. Лавров, Л.И. Канун революции и гражданская война на Кубани. Биографические записки // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999. С. 124- 160.

89. Лобова, Т.М. Без суда и следствия // Родная Кубань. Краснодар, 2005. №3. С. 114-126.

90. Максимов, Н.В. Две войны. 1876 1878. Воспоминания и рассказы из событий последних войн. Ч. 2. СПб. 1879.

91. Милютин, Д-А. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Д.А. Милютина. 1860- 1862. М, 1999.

92. Недбаевский, М.И. Поведаю вам о старовыне. // Родная Кубань. Краснодар, 1998. №3. С. 83 130.

93. Прийма, И. Мои воспоминания // Родная Кубань. Краснодар, 1999. №1. С. 66-96.

94. Прохода, В. Записки непокорного // Родная Кубань. Краснодар, 1999. № 3. С. 115-137.

95. Свидин, И.Г. «Спасибо за службу» // Родная Кубань. Краснодар, 2005. №3. С. 24-58.

96. Свидин, Н. Тайна казачьего офицера. Краснодар, 2002.

97. Свидин, H.JT. Кубань родимая // Родная Кубань. Краснодар, 2005. №3. С. 58-86.

98. Солодухин, Г.А. Жизнь и судьба одного казака //Джигитовка казаков по белу свету. М., 2006. С. 143 310.

99. Стратонова, О. Екатеринодар 40 лет назад // Родная Кубань. Краснодар, 2005. №4. С. 40-45.

100. Тимченко, М. Из папки казачьего атамана // Родная Кубань. Краснодар, 2004. №1. с. 59-103.

101. Шкуро, А.Г. Записки белого партизана. Краснодар, 1996.

102. Щербина, Ф.А. Моя Деревянковка // Родная Кубань. Краснодар, 2003. №2. С. 114-144; №3. С. 11-68.

103. Эрастов, С.И. Воспоминания старого екатеринодарца // Родная Кубань. Краснодар, 1998. №2. С. 111 130.

104. Ящик, Т. От царского двора до Вольбю // Родная Кубань. Краснодар, 2000. №3. С. 80- 104.

105. Материалы периодической печати.

106. Are. Из-за традиций. Станица Калниболотская // Кубанский край. Екатеринодар, 1912. №628 17.

107. Годный, А. Господа бесскорбенцы // Кубанский край. Екатеринодар, 1912. №650-39.

108. Гражданин. Пора сказать правду // Проблеск. 1918. №19.

109. Белоус, И. От станицы Новопокровской до города Новороссийска // Кубанские войсковые ведомости (далее КВВ). Екатеринодар, 1874. №29.

110. Богослужение с церковным парадом войск // КОВ. Екатеринодар, 1899. №4.

111. Виноградов, Н. Открытие и начало деятельности церковноприходского совета в станице Варениковской Кубанской области // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1907. №15.

112. Володин, Е. Из следственной практики // КОВ. Екатеринодар, 1881. № 5, 25.

113. Григоренко, Я. Пластунские походы // Кубанский казачий вестник. Екатеринодар, 1916. №18. С. 12.

114. Данилов, П. Сведения о сектантах в станице Калниболотской Кубанской области // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1891. №4.

115. Внутренние известия // КВВ. Екатеринодар, 1873. №4.

116. Высочайшая благодарность // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1887. №13.

117. Диакон Штепа. Заметка //КВВ. Екатеринодар, 1873. №25.

118. Дикая забава // КОВ. Екатеринодар, 1915. №5.

119. Дневник епархиального миссионера священника К. А. Попова //Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1891. №13.

120. Дневник епархиального миссионера священника К.А. Попова // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1891. №22.

121. Донской, Д. Станица Тенгинская // КОВ. Екатеринодар, 1896. №6.

122. Екатеринодар // КОВ. Екатеринодар, 1875. №36.

123. Екатеринодар, седьмое августа // КОВ. Екатеринодар, 1876. №31.

124. Живило, К. От Екатеринодара до Темрюка по реке Кубани // КОВ. Екатеринодар, 1896. №152.

125. Згонников, Ф. Забытые герои // КОВ. Екатеринодар, 1895. №56.

126. Из станицы Баталпашинской // КОВ. Екатеринодар, 1881. №26.

127. Из станицы Григориполисской // КОВ'. 1881. №15.

128. Короленко, П. Войсковой собор в городе Екатеринодаре // КВВ. Екатеринодар, 1867. №9.120 . Кравчина, Е. Заметка по поводу статьи « куда девалась наша рыба и где её взять» // КОВ. Екатеринодар, 1875. №21, 30.

129. К. Станица Николаевская//КОВ. 1899. Екатеринодар, №13.

130. Кубанский казак. Из Персии // КОВ. Екатеринодар, 1880. №5.

131. Макаров, К. Хутор Ильский // КОВ. Екатеринодар, 1901. №17.

132. Махно, А. Расширение и освящение храма в станице Калужской Кубанской области // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1907. №21.

133. Мельников, JI. Интеллигентный Черноморец сороковых годов // КОВ. Екатеринодар, 1901. №144.

134. Матвеев, С. Из станицы // КОВ. Екатеринодар, 1877. №30.

135. Настроение в станицах // Сын Отечества. Екатеринодар, 1918. №63.

136. Неофициальная часть // КВВ. Ставрополь, 1874. Екатеринодар, №19.

137. Не свой. Ужасный случай // Майкопская газета. Майкоп, 1911. №245.

138. Нонишний. Станица Варениковская // КОВ. Екатеринодар, 1899. №21.

139. Н.С. Казаки и иногородние //Новая зоря. Екатеринодар, 1909. №663.

140. Об учреждение в приходах епархии религиозно-нравственных бесед //

141. Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1891. №1.

142. Один из примеров развития кустарной промышленности //КОВ. 1877. №7.

143. Останки «весёлых» праздников // КОВ. Екатеринодар, 1911. №9.

144. Отчёт епархиального миссионера священника С. Никольского о миссионерских поездках в 1895- 1896 годах // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1896. №13.

145. Отчёт епархиального миссионера священника С. Никольского о миссионерских поездках в 1895 1896 годах // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1896. №14.

146. Отчёт о состоянии и деятельности братства Во имя Св.Андрея Первозванного в Ставрополе и на Кавказе за 1889- 1890 годы //Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1891. №2.

147. Очевидец. Станица Кужорская // Майкопская газета. Майкоп, 1911. №205.

148. Пахомов М. Офицер на льготе // КОВ. 1901. №25. С. 2.

149. Пидопрыгора. Хутор Новорогивский // КОВ. 1899. №13.

150. Пребывание преосвященного Агафодора в городе Екатеринодаре и путешествие его по обозрению епархии // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1896. №21.

151. Пожертвования // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1889. №15.

152. Приговор общества станицы Кисляковской Ейского уезда // КОВ. Екатеринодар, 1881. №32.

153. Приговор станицы Старонижестеблиевской №7 от 10 августа 1918 г. // Родная Кубань. Краснодар, 2003. №1.

154. Попко И. Общественное событие в Ладожской станице 15 февраля 1873 года//КВВ. 1873. №9. С. 2-3.

155. Попов, И. Роль приходского пастыря в событиях общественной жизни прихода станицы Казанской // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1908. №33.

156. Постройка и расширение церквей // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1889. №16.

157. Свящ. В.В. Станица Славянская Кубанской области // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1887. №3.

158. Станица Архангельская // КОВ. Екатеринодар, 1878. №35.

159. Станица Дмитриевская // КОВ. 1899. №24.

160. Станица Пашковская // Новая заря. Екатеринодар, 1909. №693.

161. Станица Родниковская // КОВ. Екатеринодар, 1896. №139.

162. Станица Черниговская // Майкопская газета. Майкоп, 1911. №197.

163. Станичное житие-бытие // КОВ. Екатеринодар, 1901. №9.

164. Станичные порядки // КОВ. Екатеринодар, 1881. №7.

165. Старый житель. Станица Беломечетская // КОВ. Екатеринодар, 1901. №25.

166. Распоряжения епархиального начальства по поводу постройки, распространению и ремонтировки церквей // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1889. №15.

167. Речь, сказанная при встрече епископа Иоанна Ейского в Святониколаевской церкви станицы Устьлабинской // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1908. №22.

168. Розенберг, Л.К. Станичное житие-бытие //КОВ. Екатеринодар, 1901. №11.

169. Указ Его Императорского Величества из Святейшего Правительствующего Синода преосвященному Владимиру, епископу Ставропольскому и

170. Екатеринодарскому // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1887. №16.

171. Фендриков, Ф: Белореченские впечатления // Кубанский край. Екатеринодар, 1912. №635-24.

172. Хорунжий Прасолов. Общественные сборы // КОВ. Екатеринодар, 1896. №15.

173. Церковные постройки и ремонт // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1889. №7.

174. Церковные постройки и ремонт // Ставропольские епархиальные ведомости. Ставрополь, 1891. №11.

175. Чижик — Пыжик. Гиагинская // Майкопская.газета. Майкоп, 1911. №210.

176. Чужой. По поводу раздела юртовой земли на паи // КОВ. Екатеринодар, 1880. №35.

177. Щербина, Ф. Куда девалась наша рыба- и где её взять // КОВ. Екатеринодар, 1875. №6.

178. Z. Станица Кужорская // КОВ. Екатеринодар, 1899: №16.

179. Материалы Кубанской фольклорно-этнографическая экспедиция Научно-исследовательского центра традиционной культуры ГНТУ «Кубанский казачий хор (КФЭЭ НИЦ ТК).

180. ПМ КФЭЭ (полевые материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции) — 1993. А/к. (аудиокассета) 448. Краснодарский край, станица Новосвободная, информатор - Романенко П.Я., исследователь - Матвеев О.В.

181. ПМ КФЭЭ 1995. А/к. - 863. Краснодарский край, Северский район, станица Смоленская, информатор — Чеботарёва' Н.И., исследователь - Матвеев О.В.

182. ПМ КФЭЭ 1996. А/к. - 1043. Краснодарский край, Тихорецкий район, станица Хопёрская, информатор - Морозов Н.Г., исследователь - Матвеев О.В.

183. ПМ КФЭЭ 1996. А/к. - 1071. Краснодарский край, Отрадненский район, станица Удобная, информатор - Гордеенко В.М., исследователь - Матвеев О.В.

184. ПМ КФЭЭ-1997.А\к.1350. Краснодарский край, Анапский район, станица Гастагаевская, информатор- Гришаенко Ф.К., исследователь Матвеев О.В.

185. ПМ КФЭЭ 1999. А/к. - 1735. Краснодарский край, Тбилисский район, станица Тбилисская, информатор - Попов Б.Н., исследователь — Рыбко С.Н.

186. ПМ КФЭЭ 1999. А/к. - 1744. Краснодарский край, Тбилисский район, станица Нововладимировская, информатор — Шуваева Т.П., Коленко М.А., исследователь - Рыбко СН.

187. ПМ КФЭЭ 1999. А/к. - 1756. Краснодарский край, Тбилисский район, станица Геймановская, информатор - Высоцкая А.Б., исследователь - Рыбко С.Н.

188. ПМ КФЭЭ 1999. А/к. - 1762. Краснодарский, край, Тбилисский район, станица Нововладимировская, информатор - Ласкавая Н.Д., исследователь — Рыбко С.Н.

189. ПМ КФЭЭ- 1999. А/к. 1764. Краснодарский край, Тбилисский район, станица Нововладимирская, информатор - Разгонова З.М., исследователь -Рыбко С.Н.

190. ПМ КФЭЭ-1999. А/к 1765. Краснодарский край, Тбилисский район, станица Геймановская, информатор - Высоцкая А.Б., исследователь - Рыбко С.Н.

191. ПМ КФЭЭ 1999. А/к. - 1843. Ставропольский край, Новоалександровский район, станица Расшеватская, информатор - Бовинова А.С., исследователь - Рыбко С.Н.

192. ПМ КФЭЭ 1996. А /к. - 1943. Краснодарский край, Тихорецкий район, станица Хопёрская, информатор - Морозов Н.Г. исследователь — Матвеев О.В.

193. ПМ КФЭЭ- 1999. А/к. 1963. Ставропольский край, Шпаковский район, станица Сенгелеевская, информатор Пожидаев И.В., исследователь Рыбко С.Н.

194. ПМ КФЭЭ 2000. А/к. - 2186. Краснодарский край, Абинский район, станица Мингрельская, информатор — Бирюк И.А., исследователь - Матвеев О.В.

195. ПМ КФЭЭ 2001. А/к - 2327. Краснодарский край, Каневской район, ст. Челбасская. информатор - БедаП.И., 1913 г.р., исследователь - Матвеев О.В.

196. ПМ КФЭЭ 2001. А/к. - 2535. Ставропольский край, Кочубеевский район, хутор Роща, информатор — Бахтина ДП., исследователь — Рыбко С.Н.

197. ПМ КФЭЭ 2002. А/к. - 2604. Краснодарский край, Брюховецкий район, станица Переясловская, информатор - Москаленко Г.М., исследователь — Матвеев О.В.

198. ПМ КФЭЭ 2002. А/к. - 2742. Ставропольский край, Андроповский район, станица Воровсколесская, информаторы - Головко Н.Г., Передрий Т.Ф. исследователь - Рыбко С.Н.

199. ПМ КФЭЭ 2002. А/к. - 2759. Ставропольский край, Предгорный район, станица Бекешевская, информатор - Таранова Е.И., исследователь - Рыбко С.Н.

200. А/к .- 2834. город Краснодар, информатор Кирий О.П., исследователь -Рыбко С.Н.

201. КФЭЭ-2003. А/к. 2950. Краснодарский край, станица Нижегородская, информатор- Перепелица М.Ф., исследователь - Рыбко С. Н.

202. Опубликованные полевые материалы.

203. Бондарь, Н.И. Полевые материалы 1-ой Кубанской интернациональной фольклорно-этнографической экспедиции. Динамика традиционной культуры Краснодарского края (1882 1987) / Н.И. Бондарь, В.Ю. Креминская. Краснодар, 1989.

204. Креминская, В.Ю. Живая старина станицы Бесленеевской // Кубанский краевед. Краснодар, 1990. С. 175 197.

205. Опубликованные материалы фольклорного характера.

206. Белецкая, Е.М. Казачество в народном творчестве и русской литературе XIX в. Тверь, 2004.

207. Бигдай, А.Д. Песни кубанских казаков. Краснодар, 1995. Т. 2.

208. Дикар1в, М. Чорноморськ1 народш казки й анекдоти // Етнограф1чний сб!рник, 1896. Т. 2. С. 3 29.

209. Иван и старец // Кубанские народные сказки и легенды. Краснодар, 2001. С. 14-17.

210. Кириллов, П. Малороссийские песни, поющиеся в станице Новоминской, Ейского уезда, Кубанской области // СМОМПК. Тифлис, 1884. Вып. 4. С. 75 -140.

211. Концевич, Г.М. Народные песни казаков. Краснодар, 2001.

212. Костомаров, Н.И. История казачества в памятниках южнорусского песенного творчества // Костомаров, Н.И. Славянская мифология. М., 1994. С. 365 -636.

213. Николай Угодник и Касьян // Кубанские народные сказки и легенды. Краснодар, 2001. С. 20.

214. Ткаченко, П. Кубанские пословицы. Краснодар, 1998. 2. Литература.21. Специальная литература.

215. Абаза, К.К. Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Екатеринодар, 1897.

216. Агафонов, А.И. Офицерский корпус казачьих областей юга России в XVIII- начале XIX вв. // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Краснодар, 1999. С. 109 113.

217. Акоева, Н.Б. Кубанское казачество в годы Первой Мировой войны: смена ориентиров // Историческое регионоведение вузу и школе. Славянск-на-Кубани, 1999. С. 62-64.

218. Она же. Некоторые стороны повседневной жизни кубанцев в начале XX века // Культура и образование: проблемы качества подготовки педагогических кадров. Славянск-на-Кубани, 2003. С. 81 84.

219. Александров, С.Г. Боевая и физическая подготовка молодёжи в Кубанском казачьем войске // Из истории и культуры казаков Северного Кавказа. Армавир, 2000. С. 57-59.

220. Он же. О некоторых аспектах употребления алкоголя и борьбы с пьянством на Кубани во второй половине XIX — начале XX вв. / С.Г. Александров, М.В. Семенцов // Дикаревские чтения (11). Краснодар, 2005. С. 258-275.

221. Александрова, В.П. История станицы Полтавской (Красноармейской). Новороссийск. 2002.

222. Андреева, О.В. Казачество и православие на Кубани // Казачество в истории России. Краснодар, 1993. С. 209 -211.

223. Басханов, А.К. Линейцы / А.К. Басханов, М.А. Басханов, Н.Д. Егоров. Никосия, 1996.

224. Безотосный, Б. Дуванный дух // Родина. 1999. №3. С. 50 54.

225. Безусько, Т.С. Кавказ моя Родина. Майкоп, 2001.

226. Бердинских, В. Уездные историки: русская провинциальная историография. М., 2003.

227. Берендюков, Б.Н. Казачьи заклички станицам лабинского отдела // Из истории и культуры Линейного казачества Северного Кавказа. Армавир, 2002. С. 70- 73.

228. Бернштам, Т.А. Молодёжь в обрядовой жизни русской общины XIX -начала XX вв. Л., 1988.

229. Бондарь, В.В. Войсковой град Екатеринодар. Краснодар, 2000.

230. Бондарь, Н.И. Воины и хлеборобы // Вопросы казачьей истории и культуры. Майкоп, 2002. С. 92 119.

231. Он же. К вопросу о традиционной системе ценностей кубанского казачества // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999. С. 3 28.

232. Он же. Календарные праздники и обряды Кубанского казачества. Краснодар, 2003.

233. Он же. Кубанское казачество в контексте проблемы: этнос, пространство, время // Старый свет: археология, история, этнография. Краснодар, 2000. С. 52 -71.

234. Он же. Магия начала. Некоторые аспекты традиционных верований славянского населения Кубани // Бондарь, Н.И. Традиционная культура кубанского казачества. Краснодар, 1999. С. 120 138.

235. Он же. Модель традиционной культуры Кубанских казаков // Кубанское казачество: история, этнография, современность. М., 1995. С. 26-45.

236. Он же. Символика царского дара // Алексеевские чтения. Краснодар, 2004. С. 32-36.

237. Он же. Традиционная духовная культура кубанского казачества (конец XIX первая половина XX века) // Бондарь, Н.И. Традиционная культура кубанского казачества. Краснодар, 1999. С. 72-96.

238. Бороденко, В.Е. Монастыри кубанского казачества в дореволюционный период // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества. Краснодар, 1993. С. 42-52.

239. Бороденко, В.Е. Изучение истории Кубанского казачества продолжается. / В.Е. Бороденко, JI.M. Голутво // Голос минувшего. Краснодар, 1997. №4. С. 51.

240. Брысина, Е.В. Идеоматика донского казачества. Волгоград, 2005.

241. Воронин, В.В. Колдуны // Очерки традиционной культуры казачеств России М. Краснодар, 2005. Т. 2. С. 64-73.

242. Воскобойников, О.С. Интервью с Жаком Ле Гоффом // Одиссей. Человек в истории. М. 2004. С. 498 501.

243. Гайворонская, А.В. Кубанские дворяне на гражданской службе: к постановке проблемы // Мечом и пером: вехи истории и культуры служилой элиты России. Краснодар, 2005. С. 100 109.

244. Гачев, Г.Д. Ментальности народов мира. Сходства и различия. М., 2003.

245. Голобуцкий, В.А. Запорожское казачество. Киев, 1957.

246. Голобуцкий, В.А. Черноморское казачество. Киев, 1956.

247. Голованова, С.А. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. Армавир, 2001.

248. Гордеев, А.А. История казаков. М., 1992. Т. 1.

249. Горожанина, М.Ю. Особенности православной веры черноморских казаков // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Краснодар, 1999. С. 70-73.

250. Громыко, М.М. Мир русской деревни. М., 1991.

251. Она же. Традиционные нормы поведения и нормы общения русских крестьян XIX в. М., 1986.

252. Она же. О воззрениях русского народа / Она же, А.В. Буганов. М., 2000.

253. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры. М. 1972.

254. Дикар1в, М. Народна гупрка з поводу коронацш 1896 року // Етнограф1чний зб1рник. Льв1в, 1898. Т. 5. С. 1 —24.

255. Евсеева, Л.Ф. Станица моя, Фастовецкая. Краснодар, 1999.

256. Захарченко, В.Г. О влиянии православия на народные культурные традиции //Казачество в истории России. Краснодар, 1993. С. 211 —216.

257. Дергунов, Ф.С. История станицы Ладожской. Краснодар, 2000.

258. Дулимов, Е.Ю. Казачья государственность и Российское государство в XVII XVIII вв. // Казачий сборник. Ростов н/Д, 2004. С. 3 - 86. 230.

259. Зудин, А.И. Офицеры-старообрядцы в Кубанском казачьем войске // Мечом и пером: вехи истории и культуры служилой элиты России. Краснодар, 2005. С. 110-117.

260. Ивченко, И.В. К вопросу о природозащитных функциях общины кубанских казаков // Голос минувшего. Краснодар, 1997. №4. С. 47 48.

261. Она же. Казачья община Кубани в трудах дореволюционных авторов // Из дореволюционного прошлого Кубанского казачества. Краснодар, 1993. С. 165 — 172.

262. Она же. Попечительское дело в общине кубанских казаков // Проблемы историографии и истории Кубани. Краснодар, 1994. С. 154 166.

263. Она же. Эволюция казачьего самоуправления на Кубани // Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995. С. 13-31.25Г. Казаки на Кавказе // Присоединение Кавказа к России. СПб., 2005. С. 335 — 415.

264. Карпов, Ю.Ю. Джигит и волк. СПб., 1996.

265. Касьянова, К. О русском национальном характере. Екатеринбург, 2003.

266. Кирюшин, С.Ю. «Свой среди чужих, чужой среди своих»: судьба белого комиссара K.JT. Бардижа / С.Ю. Кирюшин, Д.В. Сень // Гуманитарная мысль Юга России. Краснодар, 2005. №1. С. 143 162.

267. Кистерев, A.M. Станица Ильская: исторические очерки. Краснодар, 1994.

268. Коваленко, А.И. Культура дальневосточного казачества. Благовещенск, 2000.

269. Ковальченко, И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.

270. Козлов, А.И. Возрождение казачества. Ростов н/Д, 1995.

271. Козлова, Н.Н. Социально-историческая антропология. М., 1998.

272. Колесников, В.А. Казаки-однодворцы. СПб., 2000.

273. Он же. Кубанские станицы Ставрополья в Кавказской войне (XVIII 60 -е гг. XIX вв.) // Кавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995. С. 153- 156.

274. Колесников, В.П. Казачье землепользование на Кубани и меры по его улучшению. Екатеринодар, 1909.

275. Кон, И.С. Сексуальная культура в России. М. 2005.

276. Королёв, В.Н. «На Дону нет царя». О так называемом казачьем монархизме // De Die in Diem. Памяти А.П. Пронштейна. 1919 1998. Ростов н/Д, 2002. С. 241 -257.

277. Короленко, В.Г. У казаков. Челябинск, 1984.

278. Короленко, П.П. Переселение казаков за Кубань в 1861 году с приложением документов и записки полковника Шарапа // Кубанский сборник. Ектеринодар, 1911. Т. 16. С. 265 576.

279. Он же. Черноморцы. СПб., 1874.

280. Костомаров, Н.И. История казачества в памятниках южнорусского песенного творчества // Костомаров Н.И. Славянская мифология. М., 1994.

281. Котов, С.Н. Особенности духовной культуры иногородних крестьян Северного Кавказа в XIX начале XX веков // Дикаревские чтения (8). Краснодар, 2002. С. 88 94.

282. Кропачёв, С.А. Красноармейский район Краснодарского края. Страницы истории. Краснодар, 1996.

283. Кубанские станицы. Эстетические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М., 1967.

284. Кузнецова, И.А. Частная молитва в семейной традиции восточнославянского населения Кубани // Православие, традиционная культура, просвещение. Краснодар, 2000. С. 48 52.

285. Кулинич (Цибульникова), А.А. Оппозиция добра и зла в женских образах кубанского фольклора // Историческое регионоведение вузу и школе. Славянск-на-Кубани, 1997. С. 57-58.

286. Кулинич, А.А. Специфика разделения труда в казачьей семье // Историческое регионоведение вузу и школе. Славянск-на-Кубани, 1999. С. 28 -30.

287. Куракеева, М.Ф. Верхпекубанские казаки быт, культура, традиции. Черкесск, 1999.

288. Куценко, И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993.

289. Ламонов, А.Д. Исторический очерк о заселении станицы Кавказской Кубанского казачьего войска и жизнь её с 1794 по 1914 год // Захарченко В.Г.

290. Песни станицы Кавказской, записанные от Анастасии Ивановны Сидоровой. Краснодар, 1993. С. 247 329.

291. Ле Гофф, Ж. Людовик IX Святой. М., 2001.

292. Лебедева, Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. Раменское, 1999.

293. Лиман, I.I. Запорозьке козацтво в ставленш до церков i духовенства // www. cossackdom. com

294. Лукин, П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000.

295. Лукомец, М.И. Землевладение и землепользование на Кубани (1792 1925 гг.). Краснодар, 1992.

296. Лурье, С.В. Историческая этнология. М, 1997.

297. Македонов, С.М. В горах Закубанского края. Воронеж. 1908.

298. Малукало, А.Н. Кубанское казачье войско в 1860 1914 гг. Краснодар, 2003.

299. Он же. Реформы середины XIX в. на Кубани глазами современника: возможности культурно — семиотического анализа // www.cossackdom.com

300. Мануйлов, А.Н. Механизмы трансляции культурной традиции и традиционные институты Кубанского казачества (конец 18-19 вв.) // Археология и этнография Северного Кавказа. Краснодар, 1998. С. 221 250.

301. Он же. Статус женщины в обычноправовой системе казачьей семьи и станичного общества па Кубани (вторая половина XIX- 20-е годы XX века). Армавир Краснодар, 1998.

302. Маркедонов, С.М. От истории к конструированию национальной идентичности (исторические воззрения участников «Вольноказачьего движения») // www.cossaclcdom.com

303. Маслов, А.В. Станица Новопокровская. Новопокровская, 1997.

304. Матвеев, О.В. «Все станичники на него смотрели с восторгом.» Георгиевские кавалеры, конвойцы и пластуны // Станица. 2005. №2. С. 18 20.

305. Матвеев, О.В. «Дорогое для нас имя.» Полк /батальон в воинской ментальности кубанского казачества // Мечём и пером: вехи истории и культуры служилой элиты России. Краснодар, 2005. С. 37 62.

306. Он же. Историческая картина мира Кубанского казачества (конец XVIII — начало XX вв.): категории воинской ментальности. Краснодар, 2005.

307. Он же. К проблеме терминологии и периодизации Кавказской войны на Северо-Западном Кавказе // Кавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995. С. 132 144.

308. Он же. К реконструкции системы этногенетических представлений кубанских казаков: устная историческая традиция метрополий // Проблемы изучения и развития казачьей культуры. Майкоп, 2000. С. 74 86.

309. Он же. «Православные крестоносцы». Балканское направление в пространстве казачьей картины мира и исторические реалии // Культура славян Северного Кавказа. Краснодар, 2005. С. 207 330.

310. Он же. «Пристав от Бога» // Матвеев, О.В. Герои и войны в исторической памяти кубанских казаков. Краснодар, 2003. С. 169 — 182.

311. Он же. Этнические миграции на Кубани: история и современность / Он же, В.Н. Ракачов, Д.Н. Ракачёв. Краснодар, 2003.

312. Он же. Слово о кубанском казачестве. Краснодар,

313. Он же. «Служить примером для потомства.» Из наследия полковых историков кавказцев // Литературная Кубань. 1-15 сентября. С. 3.

314. Он же. Статутные и военно-профессиональные группы в исторических представлениях кубанских казаков // Информационно-аналитический вестник АРИГИ. Майкоп, 2002. С. 203 210.

315. Он же. «В вечное сохранение и напоминание славных имён.» / Он же, Б.Е. Фролов. Краснодар, 2003.

316. Он же. «Что значит русский бой удалый.». Ратное ремесло в исторической картине мира кубанских казаков // Дикаревские чтения (8). Краснодар, 2002. С. 68 81.

317. Маленко, Л.М. Последний кошевой атаман Задунайской Сечи // Культурная жизнь Юга России. Краснодар, 2004. №2. С. 33 36.

318. Матющенко, П.П. Аграрные реформы в Кубанском казачьем войске в 60 — 70-е гг. XIX в. // Из дореволюционного прошлого Кубанского казачества. Краснодар, 1993. С. 107-121.

319. Он же. К вопросу о казачьей земельной идеологии // Кубанское казачество: проблемы истории и возрождения. Краснодар, 1992. С. 28 31.

320. Он же. Малоисследованные проблемы истории казачества (вторая половина XIX начало XX вв.) // Кубанское казачество: три века исторического пути. Краснодар, 1996. С. 167— 168.

321. Он же. Некоторые вопросы земельной политики царизма в казачьих областях Северного Кавказа в пореформенный период (1861 1914) // Проблемы социально-экономического развития Северного Кавказа в XIX — начале XX века. Краснодар, 1985. С. 42 - 51.

322. Он лее. Царизм и казачество: противоречия правительственной политики // Казачество в истории России. Краснодар, 1993. С. 79 82.

323. Мельников, JI.M. Иногородние в Кубанской области // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1900. Т. 6. С. 71 — 140.

324. Мининков, Н.А. Методология истории. Ростов н/Д, 2004.

325. Недвига, Н.Г. Из истории взаимоотношений кубанского казачьего войска и православного духовенства // Первые кубанские литературно-исторические чтения. Краснодар, 1999. С. 55-61.

326. Она же. Кубанское казачество: религия, образ жизни и культура. Краснодар, 1997.

327. Недосекин, В.И. Черномория. Проблемы социально-экономической структуры. Краснодар, 1980.

328. Община в Африке: проблемы типологии. М., 1979.

329. Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920г. Краснодар, 1996.

330. Очерки истории органов внутренних дел Кубани. 1793 1917. Краснодар, 2002.

331. Очерки традиционной культуры казачеств России. М. Краснодар, 2002. Т. 1.

332. Плетнева, С.А. «Амазонки» как социально-политическое явление // Культура славян и Русь. М., 1999. С. 529 537.

333. Побережников, И.В. Казачий монархизм (по материалам фольклора казаков XVIII XIX) // Казачество в истории России. Краснодар, 1993. С. 201 -204.

334. Попко, И.Д. Черноморцы в их военном и гражданском быту. СПб., 1858.

335. Порышев, Н.Г. Станица Казанская. Казанская, 2002.

336. Потто, В.А. Кавказская война. Ставрополь. 1994. Т. 5.

337. Пронштейн, А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д, 1961.

338. Он же. Крестьянские войны в России в XVII XVIII веках / Он же, Н.А. Мининков,. Ростов н/Д, 1983.

339. Пухно, В. Станица Ивановская. Как изменялась жизнь. 1794 1994. Краснодар, 1995.

340. Раздольский, С.Л. Просветитель протоиерей Кирилл Россинский // Вопросы изучения и развития казачьей культуры. Майкоп, 2000. С. 62 65.

341. Ратушняк, В.Н. Вхождение Северо-Западного Кавказа в состав России и его капиталистическое развитие. Краснодар, 1978.

342. Он же. История Кубани с древнейших времён до конца XIX века. Краснодар, 2000.

343. Он же. Кубанские исторические хроники: неизвестное об известном. Краснодар, 2005.

344. Он же. Неустрашимый генерал. Краснодар, 2001.

345. Он же. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX - начале XX века. Ростов н/Д, 1989.

346. Репина, Л.П. Женщины и мужчины в истории: новая картина европейского прошлого. М., 2002.

347. Рыблова, М.А. Старики в донской казачьей общине: статус и функции // Мир казачества. Краснодар, 2006. С. 135 156.

348. Рыбко, .С.Н. К вопросу о методах лечения в народной медицине (православный аспект) // Дикаревские чтения (11). Краснодар, 2005. С. 198 -209.

349. Она же. История станичного прихода на Кубани в публикациях дореволюционных авторов // Итоги фольклорно-этнографических исследований на Кубани: прошлое и современность. Краснодар, 2005. С. 90 99.

350. Она же. Некоторые функциональные особенности бытования духовных стихов на Кубани // Дикаревские чтения (10). Краснодар, 2004. С. 129 136.

351. Сапожников, И.В. Иван Юзбаша — полковник Черноморского казачьего войска // Мечом и пером: вехи истории и культуры служилой элиты России. Краснодар, 2005. С. 85 92.

352. Седина, А. Ян Полуян. Краснодар, 1968.

353. Семенцов, М.В. « Бога пе боялись, стариков не слушались» (некоторые аспекты водохозяйственной деятельности кубанских казаков в XIX — начале XX вв. в историческом контексте) // Дикаревские чтения (11). Краснодар, 2005. С. 189- 197.

354. Сень, Д. «У какого царя живём, тому и служим» // Родина. 2004. №5. с. 73 -77.

355. Сидоренко, Ф.И. Земля каневская. Летопись станицы. Каневская, 2001.

356. Скальковский, А. История Новой Сечи и последнего коша запорожского. Одесса, 1841.

357. Смирнов, П.И. Социология личности. М., 2001.

358. Соловьёв, В.А. Антон Головатый — войсковой судья Верного войска Черноморского // Из дореволюционного прошлого Кубанского казачества. Краснодар, 1993. С. 52 61.

359. Сопов, А.В. Проблема этнического происхождения казачества и современное её прочтение. Майкоп, 2006.

360. Он же. Становление казачества // Проблемы изучения и развития казачьей культуры. Майкоп, 2000. С. 14-23.

361. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 2001.

362. Страхов, А.Б. Ночь перед Рождеством: народное христианство и рождественская обрядность на западе и у славян. Кембридж Массачусетс, 2003.

363. Султханов, Н.А. Люблю любовыо светлою. Краснодар, 2002.

364. Тартаковский, А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.

365. Трёхбратов, Б.А. Первые шаги. Краснодар, 1989.

366. Тончу, Е. «А замуж выходили по жребию.» // Родина. 2000. №1 -2. С. 31 -34.

367. Трут, В.П. Идеология казачества и его политические искания в XIX -начале XX вв. // Очерки традиционной культуры казачеств России. М. — Краснодар, 2005. Т. 1. С. 8 10.

368. Успенский, Б.А. Царь и император. Помазание на царство и семантика монаршьих титулов. М., 2000.

369. Фадеев, А.В. Очерки экономического развития Степного Предкавказья в дореволюционный период. М., 1957.

370. Фадеев, Р.А. Письма с Кавказа // Фадеев, Р.А. Кавказская война. М., 2003. С. 112-272.

371. Федина, А.И. И.Д. Попко как этнограф // Памяти Ивана Диомидовича Попки. Из исторического прошлого и духовного наследия северокавказского казачества. Краснодар, 1999. С. 19 27.

372. Фелицын, Е.Д. Кубанское казачье войско / Е.Д. Фелицын, Ф.А. Щербина. Кубанское казачье войско. Краснодар, 1996.

373. Фрейзер, Дж. Дж. Золотая ветвь. М., 1980.

374. Фролов, Б.Е. Институт наёмничества в Черноморском казачьем войске // www.cossackdom.com

375. Он же. Организация обороны Черноморской кордонной линии в конце XVIII — первой трети XIX в. // Кавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995. С. 101 111.

376. Он же. Попытка введения шашек на вооружение черноморского казачества в начале 20-х годов XIX в. // Дикаревские чтения (1). Краснодар, 1997. С. 18 -20.

377. Футорянский, Л.И. Казачество России на рубеже веков. Оренбург, 1997.

378. Хачатрян, С.Ю. Некоторые аспекты доместикации пространства вконтексте обрядов казачьего населения Кубани // Освоение Кубани казачеством: вопросы истории и культуры. Краснодар, 2002. С. 194-211.

379. Цибульникова А.Л. Казачки Кубани в конце XVIII начале XIX вв. Армавир, 2005.

380. Цибульникова А.А. Традиционное отношение к женщине в казачьих станицах Кубани // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Армавир, 2000. С. 48 49.

381. Чекменёв, С.А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII и в первой половине XIX века. Пятигорск, 1967.

382. Чистов, К.В. Русские социально-утопические легенды. М., 1967.

383. Шевченко, Г.Н. Войсковые дворяне Бурсаки в Черномории // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества. Краснодар, 1993. С. 62 — 69.

384. Она же. К вопросу о социальной сущности процесса расслоения Черноморского казачества в конце XVIII начале XIX в. // Проблемы общественной жизни и быта народов Северного Кавказа в дореволюционный период. Ставрополь, 1989. С. 75 - 85.

385. Она же. Черноморское казачество в конце XVIII — первой половине XIX вв. Краснодар, 1993.

386. Шельдешова, И.В. История и традиции в семейных преданиях кубанской станицы (на примере станицы Челбасской) // Кубанские научные беседы. Осень. 2004. Курск Славянск-на-Кубани, 2004. С. 51 - 59.

387. Щербина, Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Краснодар, 1992. Т. 1.

388. Он же. Земельная община кубанских казаков. Екатеринодар, 1891.

389. Он же. Казачья земельная идеология // Памяти Федора Андреевича Щербины. Краснодар, 2006. С. 3 14.

390. Щетнева, В.И. Язык казачества как исторический источник / В.И. Щетнёва, В.Е. Щетнёв // Казачество в истории России. Краснодар, 1993. С. 187 191.

391. Энгельгардт, А.Н. Из деревни. 12 писем. М., 1937.

392. Юрганов, A.JI. Источниковедение культуры в контексте развития исторической науки // Россия. XXI. 2003. №3. С. 57 99.

393. Он же. Категории русской средневековой культуры. М., 1998.

394. Яворницкий, Д. И. История Запорожского казачества. Киев, 1990. Т. 1.

395. Он же. Очерки по истории запорожского казачества // Запорожская Сеч. М., 2004. С. 411 -476.

396. Якаев, С.Н. Одиссея казачьих регалий. Краснодар, 1992.

397. Яценко, В.Б. Росшска 1мперська штеграцшна политика i слобщське козацство в XVIII столетп: стапы та nepe6ir // Проблемы истории и археологии Украины. Харьков, 2004. С. 121 122.22. Авторефераты диссертаций.

398. Трут, В.П. Казачество России периода революции 1917 года и на начальном этапе гражданской войны: Автореф. докт. ист. наук. Ростов н/Д, 2005.

399. Цибульникова А.А. Казачки Кубани в конце XVIII — начале XIX вв.: специфика повседневной жизни в условиях военного времени.: Автореф. канд. ист. наук. Армавир, 2004.