Генезис экономики бурятского хозяйства в XIX веке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Маншеев, Доржа Михайлович

• Маншеев, Доржа Михайлович
• доктор исторических наук
• 2011

Оглавление диссертации доктор исторических наук Маншеев, Доржа Михайлович

Введение

Глава 1. Экономика Южной Сибири и природные условия

Бурятии

1.1. Южная Сибирь в истории кочевых государств

1.2. Природно-климатические условия Бурятии

1.3. Типология местообитаний бурят

1.4. Формирование системы хозяйствования бурят

Глава 2. Буряты в сфере политического и экономического влияния Российского государства

2.1. Демографические процессы в бурятских ведомствах

2.2. Управление бурятскими землями

2.3. Налогообложение бурят

2.4. Поземельная политика Российского государства в Бурятии

2.5. Изменения в экономике бурят

Глава 3. Скотоводство в хозяйстве бурят

3.1. Скотоводство в системе хозяйства бурят в первой половине

XIX века

3.2. Скотоводство в системе хозяйства бурят во второй половине

XIX века

Глава 4. Распространение и развитие русского земледелия в бурятских ведомствах

4.1. Протекционизм государства в распространении земледелия

4.2. Земледелие в период либерализации экономики России

Глава 5. Вспомогательные отрасли экономики бурят

5.1. Значение присваивающих отраслей хозяйства в экономике бурят

5.2. Анализ состояния ремесел и промыслов. Зарождение промышленности бурят

5.3. Структура, формы и динамика торговли

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Генезис экономики бурятского хозяйства в XIX веке»

Актуальность темы. Базисом любого общества, безусловно, является хозяйство - совокупность природных и произведенных в результате деятельности человека средств, используемых для создания, поддержания, улучшения условий и средств существования, жизнеобеспечения человеческого общества. Поэтому изучение процесса развития хозяйства различных народов является важнейшей задачей современной исторической науки.

В изменяющейся России с ликвидацией колхозов и совхозов, которые в свое время разрушили традиционную систему сельского хозяйства страны, актуальным становится обращение к ее историческим основам. В настоящее время в Республике Бурятия предпринимаются шаги по восстановлению экономики сельского хозяйства, возрождению на государственном уровне ее традиционной специфики.

Территория Бурятии является переходной экологической зоной, где зональные степи Монголии соприкасаются с сибирской тайгой. Многообразие природных условий переходной зоны определило развитие здесь различных хозяйственно-культурных типов. С древнейших времен на территории Бурятии народы, основой жизни которых было кочевое скотоводческое хозяйство, сосуществовали с народами, занимавшимися охотой и рыболовством. В переходной зоне свою хозяйственную нишу находили и оседлые земледельческие народы, которые периодически проникали сюда и создавали свои поселения и города. В ходе исторического процесса происходит взаимопроникновение хозяйственно-культурных типов, в результате в переходной зоне возникает комплексное хозяйство, вобравшее в себя элементы скотоводства, земледелия, охоты и рыболовства.

Еще одна особенность переходной экологической зоны - быстрое изменение соотношения элементов хозяйства в пользу одного или нескольких компонентов экономики под воздействием ряда факторов: преобладание культурного влияния этноса, базирующегося на одном из видов хозяйственной деятельности; экономическая политика властей, направленная на развитие той или иной отрасли хозяйства; сложившаяся экономическая конъюнктура.

В связи с этим большое научное значение представляет изучение хозяйственной деятельности народов, населяющих данную территорию, в частности, бурят, детерминированной как природно-климатическими условиями переходной зоны, так и социально-экономическим устройством государства.

Историография проблемы. Процесс развития хозяйства бурят в XIX в. нашел отражение в исторических исследованиях предшественников. Одной из первых является работа М. Геденштрома «Отрывки о Сибири» (1830 г.). М. Геденштром в течение нескольких лет работал в должности верхнеудинского исправника и непосредственно наблюдал за развитием хозяйства Иркутской губернии в первые десятилетия XIX в. Свое исследование он обосновал недостаточной изученностью Сибири. М. Геденштром считал, что исследования Иркутской губернии академическими экспедициями Гмелина и Паласа были поверхностными и по некоторым вопросам «ученые причастны заблуждениям». Автор сетовал на то, что «северная часть Иркутской губернии известна одним морским офгщерам, при Беринге и Биллинсгсе проезжавшим к ледовитому морю», исследования которых ограничены сухими строками путевых журналов [Геденштром, 1830, с. 17-18].

В своем исследовании М. Геденштром, по сути, впервые разделил бурят по их территориально-административной принадлежности на хоринских, селенгинских, кударинских, баргузинских, идинских, балаганских, аларских, кудинских, верхоленских и тункинских бурят. М. Геденштром кратко выделил особенности хозяйства каждой группы бурят. Исследователь обнаружил некоторые отличия в жилищах забайкальских бурят. Он отмечал, что хоринские и селенгинские буряты живут в войлочных юртах, а «кударинцы и баргузинцы по недостатку в шерсти имеют деревянныя юрты». Предбайкальские же буряты, по сведениям Геденштрома все жили в «деревянных юртах, а у некоторых построены даже дома» [Там же, 1830, с. 65-66, 79]. Таким образом исследователь показал одну из отличительных черт хозяйства полуоседлых бурят от кочевых, существовавшую еще до фазы активного внедрения русской культуры в бурятскую.

Труд М. Геденштрома имеет описательный характер. Между тем исследование верхнеудинского исправника является одной из немногих работ, где объективно и непредвзято освещено состояние бурятского хозяйства в начале XIX в. В целом же дореволюционная историография отражала общеисторическую и политическую обстановку сложившуюся в Российской империи, которая изображала сибирские народы отсталыми и примитивными.

Исследования по истории Бурятии в XIX в. проводились в основном путешественниками из центральной части России, а также ссыльными декабристами. Поэтому исследователями того периода преимущественно публиковались работы в форме кратких дневниковых записей. Различные аспекты бурятского хозяйства освещены в трудах В. Паршина «Поездка в Забайкальский край» (1844 г.), Н.С. Щукина «Буряты» (1849 г.), H.A. Бестужева «Бурятское хозяйство» (1853 г.) и «Гусиное озеро» (1854 г.) [Декабристы в Бурятии, 1927, с. 11-13, 41-75], И. Бакшевича «Описание реки Иркут от Тунки до впадения в Ангару» (1856 г.), П.А. Кропоткина «Поездка в Окинский караул» (1867 г.) и П. Ровинского «Очерки Восточной Сибири: Тунка» (1875 г.).

В конце XIX в. появляются исследования по хозяйственной деятельности бурят с элементами научного анализа. Таковы работы М. Кроля (1895 г.), H.A. Крюкова (1895 г.), И.А. Молодых и П.Е. Кулакова (1896 г.). М. Кроль в своей работе «Охотничье право и звериный промысел у забайкальских бурят» (1895 г.) посредством анализа охотничьих традиций попытался восстановить историю общественных отношений у забайкальских бурят.

Исследование агронома при Приамурском генерал-губернаторе H.A. Крюкова «Восточное Забайкалье в сельскохозяйственном отношении» (1895 г.) представляет собой первый опыт научного исследования сельскохозяйственных условий Восточного Забайкалья. В своем труде H.A. Крюков систематизирует собранный им в течение ряда лет эмпирический материал в виде статистических данных и описаний топографии, климата, почв и различных видов хозяйственной деятельности (земледелие, животноводство, извоз, охоту, рыболовство, и различные промыслы) всех групп населения Восточного Забайкалья, в том числе и бурят.

Исследователь выделяет причины, сдерживающие развитие сельского хозяйства в Восточном Забайкалье, а именно недостаток осадков, экстенсивность земледелия и скотоводства, отсутствие более совершенных технологий и орудий земледелия. Для решения этих проблем H.A. Крюков предложил правительству провести в Забайкалье ряд мер: устроить оросительные каналы, принять меры по охране леса, культивировать новые растения, распространять более совершенные орудия труда в земледелии [Крюков, 1895, с. 112-117]. В решении вопросов бурятского скотоводства он предлагал прекратить отгон скота в Монголию и ограничить скотоводство в рамках определенных территорий, улучшить местные породы скота путем их скрещивания с привозным скотом. Между тем главную роль в улучшении скота H.A. Крюков отводил заготовке кормов на зиму посредством введения «в полевое хозяйство корнеплодов и травосеяния, как главного способа увеличения кормовых средств» [Там же, с. 118-119].

В 1896 г. H.A. Крюков издает очередное свое исследование «Западное Забайкалье в сельскохозяйственном отношении», в котором рассматривает те же вопросы, что и в предыдущем исследовании. В заключении автор отмечает, «что для поднятия уровня местного сельского хозяйства существенно важным представляется распространение и на Западное Забайкалье всех тех мероприятий, о которых мы имели уже случай подробно говорить в заключительной главе очерка «Восточное Забайкалье в сельскохозяйственном отношении» [Крюков, 1896, с. 151].

Далее в выводах автор акцентирует внимание читателей еще на двух факторах, сдерживающих развитие сельского хозяйства во всем Забайкалье, -неразмежеванность земель и общинное землепользование. H.A. Крюков настаивает на скорейшем размежевании земель для решения земельных споров и удовлетворении стремлений отдельных хозяев-крестьян к приобретению собственного надела земли. Исследователь предлагал наделять крестьян землей из фонда казенных земель, а также посредством изъятия земли у бурят [Там же, с. 152]. Тем самым Н.А.Крюков, будучи чиновником царской администрации, отражал идеи тех властных кругов, которые видели решение аграрной проблемы в передаче части казенных и бурятских земель в частную собственность крестьянам.

В книге И.А. Молодых и П.Е. Кулакова «Иллюстрированное описание быта сельского населения Иркутской губернии» (1896 г.) уделено внимание практически всем сторонам хозяйственной жизни русских и бурят Иркутской губернии. В работе выделяются районы губернии, отличающиеся уровнем экономического развития. Описание той или иной экономической деятельности сельского населения подкреплено иллюстративным материалом в виде фотографий. В своем труде исследователи дают подробное описание пород скота, хозяйственных построек, орудий труда и средств передвижения сельского населения. Также в работе иллюстрируются технологии скотоводства, земледелия, охоты и рыболовства, существовавшие в Иркутской губернии к концу ХГХ в.

На рубеже XIX-XX вв. публикуются работы известного бурятского этнографа М.Н. Хангалова, которые были переизданы в 1958-1960 гг. в трехтомном собрании сочинений. В одной из его работ «Зэгэтэ-аба, облава на зверей у древних бурят» (1888 г.) исследуются традиции облавной охоты бурят Предбайкалья. В другом исследовании автора «Молочное хозяйство у бурят» (1901 г.) раскрываются особенности скотоводства предбайкальских бурят.

В 1906 г. была опубликована книга Г.М. Осокина «На границе Монголии. Очерки и материалы к этнографии Юго-Западного Забайкалья». В книге имеются этнографические описания скотоводства, земледелия, торговли, промыслов и ремесел бурят Западного Забайкалья (хоринских и селенгинских).

В советское время начинается новый этап в исследовании истории Бурятии. Зарождающаяся советская историческая наука опиралась на принципы формационной концепции К. Маркса, которая доминировала до конца 80-х гг. XX в. Следующие этой концепции историки полагали, что к XVII в. бурятское общество находилось на стадии военной демократии, высшей ступени первобытнообщинного строя. После вхождения Бурятии в состав России развиваются феодальные, а следом и капиталистические отношения [Окладников, 1937, с. 368-373; Залкинд, 1970, с. 392-397]. Линейная по своей сути формационная концепция не позволяла предполагать, что до вхождения Бурятии в состав России на ее территории могли бытовать иные, более развитые формы общественного строя и экономики, которые к приходу русских находились на стадии упрощения.

В исторических исследованиях советского периода, как правило, монархическое устройство государства, ее внутренняя и внешняя политика обретали негативную окраску. В результате в бурятоведческой науке того времени не получила должного освещения политика царского правительства, направленная на социально-экономическое развитие бурятского общества. Вместе с тем именно в советский период были разработаны методики исторических исследований, которые используются и в настоящее время. Исследования становятся более качественными и охватывают многообразные аспекты исторического процесса. В СССР формируются национальные исторические школы, этот процесс не обошел и Бурятскую АССР.

Первой работой по истории хозяйства бурят, опубликованной в советский период, стала книга И.И. Серебренникова «Буряты, их хозяйственный быт и землепользование» (1925 г.), которая охватывает историю хозяйства конца XIX - начала XX в. По мнению редактора книги профессора H.H. Козмина, «работа эта компилятивного характера представляет сводку материалов подворных исследований 1887-1889 годов (по Иркутской губернии) и 1897 г. (по Забайкалью), переписей 1897, 1916, 1917 годов». Вместе с тем редактор отмечает, что в работе собраны материалы, разбросанные по специальным изданиям, которые стали библиографической редкостью, а потому и недоступными рядовому читателю. <сПоэтому сжатая и объективная сводка, данная автором, представляет полезный подручный справочник» [Серебренников, 1925, с. 1].

Истории Бурятии XVII-XVIII в. посвящена работа М.Н. Богданова «Очерки бурят-монгольского народа» (1926 г.), основанная на трудах предшественников, опубликованных в XVIII-XIX вв. Архивные материалы в исследовании не используются. Очевидно, что архивное дело в новом советском государстве находилось на стадии своего становления и не предоставляло исследователям возможности использования своих фондов.

Непосредственно нашей темы касается один из разделов книги «Бурятское хозяйство в XVIII в.». При написании этого раздела М.Н. Богданов использует труды академических экспедиций Гмелина, Паласа и Георги, которые исследовали народы Сибири и Дальнего Востока, в том числе и бурят. Анализируя материалы путешественников, М.Н. Богданов приходит к выводу о неоднородности хозяйства бурят и его некоторых общих чертах: «Население Бурятии далеко не представляло совершенно однообразной массы. В некоторых районах жили охотники и звероловы. В других районах жили исключительно скотоводы. Местами эти две группы смешивались. Кроме того, тут и там., в большей или меньшей степени, население было втянуто в земледельческую отрасль хозяйства, причем эта отрасль привлекала, главным образом силы бедных слоев населения. Наконец, во всех районах Бурятии имелись мастера-кузнецы» [Богданов, 1926, с. 91].

Отрывочные сведения о хозяйстве бурят содержатся в книге П.Т. Хаптаева «Краткий очерк истории бурят-монгольского народа» [1936, с. 48-49].

В монографическом исследовании Ф.А Кудрявцева «История бурят-монгольского народа от XVII в. до 60-х годов XIX в.» (1940 г.) впервые использованы архивные материалы. Исследуя хозяйство бурят в 1-й половине XIX в., автор ссылается на фонды Аларской, Балаганской, Верхоленской, Кудинской, Ольхонской, Тункинской, Кударинской, Баргузинской, Хоринской и Селенгинской Степных дум хранившиеся в Архивном отделе Бурят-Монгольской АССР. Архивные материалы позволи исследователю выделить элементы хозяйства в отдельно взятых бурятских ведомствах. При всем том фрагментарность используемых автором архивных данных не способствовала глубокому проникновению в исследуемый процесс.

Характеризуя процесс хозяйственного развития бурятского населения, Ф.А. Кудрявцев делает в целом правильный вывод: «С развитием колонизаъ^ии, ростом населения, соприкосновением с хозяйством и бытом русских крестьян, внедрением товарно-денежных отношений, расширением сенокошения и земледелия суживается сфера прежних перекочевок, развиваются элементы полукочевого и оседлого быта » [Кудрявцев, 1940, с. 166]. Затем автор резюмирует, что в XVIII - первой половине XX в. практически у всех бурят шел процесс перехода от таборного кочевания к оседлости через различные переходные формы [Кудрявцев, 1940, с. 167]. С этим выводом автора согласиться нельзя, так как у бурят Предбайкалья с древних времен была развита полуоседлая форма скотоводства с двухразовыми перекочевками и зимней подкормкой скота. К тому же часть предбайкальских бурят еще до прихода русских практиковала земледелие. Таборного же кочевания ни одна из групп бурят не практиковала.

Хозяйство бурят XIX в. нашло свое отражение в обобщающем коллективном труде «История Бурят-Монгольской АССР» (т. 1, изд. первое, 1951). В 1954 г. вышло в свет второе, исправленное и дополненное издание. В изданиях авторы уделили большое внимание освещению вопросов истории хозяйства бурят в первой половине XIX века. Менее информативными получились разделы книг, в которых рассматривается процесс развития хозяйства бурят во второй половине XIX века. Очевидно, здесь сказалась слабая изученность вопроса. Предварительно обе книги широко обсуждались в научных учреждениях городов Улан-Удэ и Москвы. В результате их научная значимость получила высокую оценку.

В известной работе Е.М. Залкинда «Присоединение Бурятии к России» (1958 г.) использованы богатейшие материалы центральных архивов Москвы, Ленинграда, а также Иркутска и Улан-Удэ. Две главы книги посвящены истории хозяйства бурят. В главе «Хозяйство бурят в XVII - начале XVIII в.» автор рассматривает состояние скотоводства, земледелия, охоты, ремесла и торговли у бурят. Исследуя хозяйство бурят, Е.М. Залкинд приходит к вполне обоснованному выводу о том, что вследствие усиления русской колонизации Восточной Сибири и возникновения экономических связей между деревней и улусом в бурятскую экономику проникают товарно-денежные отношения, постепенно трансформирующие натуральный строй бурятского хозяйства [Залкинд, 1958, с. 196].

В главе «Изменения в бурятском хозяйстве в XVIII - начале XX в.» исследователь на основе анализа экономики Иркутской губернии сделал заключение о том, что русское влияние сказалось на хозяйстве бурят, которое в ходе широко распространявшегося земледелия и сенокошения стало более устойчивым и постепенно включилось в экономическую жизнь Восточной Сибири [Залкинд, 1958, с. 221].

Между тем в своем исследовании автор исходит из положения о единстве бурятского хозяйства. Он полагал, что в XVII - начале XVIII в. основным занятием всех бурят «было кочевое экстенсивное скотоводство, близкое по своему типу к скотоводству Монголии и Центральной Азии» и лишь под влиянием русской деревни к началу XIX в. значительная часть бурят переходит к оседлому и полуоседлому образу жизни [Залкинд, 1958, с. 165, 220]. Эта ошибочная точка зрения обусловлена слабой связью исторической науки с географической. Если тщательно исследовать природную среду, где обитали различные группы бурят, то безосновательным станет утверждение, о том что буряты, обитавшие, например, в Тункинской долине или верховьях Лены, могли зимой содержать свой скот на подножном корму. В этих районах, как, впрочем, и в большей части Предбайкалья, пастбища покрываются значительным слоем снега, препятствующим зимнему выпасу скота. Безусловно, здесь встречаются участки с небольшим снежным покровом, но размеры этих участков недостаточны для зимнего выпаса скота.

Бурятия как переходная зона между степью и тайгой состоит из ряда локальных природных районов, различия между которыми значительны, что в прошлом обусловило наличие у народов, обитавших здесь, различных форм скотоводства (оседлого, полуоседлого, полукочевого и кочевого). Оседлое и полуоседлое скотоводство дополнялось земледелием. Такие формы скотоводства бытовали в Бурятии еще до ее вхождения в состав России. Сохранение элементов земледелия в практике бурятского луговодства, где сенокосные участки удобрялись навозом и поливались посредством отведенных из рек каналов, послужило основанием для быстрого распространения среди предбайкальских бурят русского земледелия.

Во второй, также ставшей классической, книге Е.М. Залкинда «Общественный строй бурят в XVIII - первой половине XIX в.» (1970 г.) уделено внимание элементам хозяйства бурят - земледелию, скотоводству, охоте, рыболовству, ремеслам, промыслам, предпринимательству и торговле. Существенно то, что здесь он опирается на архивные материалы, не доверяя существующей литературе. Главным образом он использует фонды Степных дум, сохранившиеся в Государственном архиве Бурятской АССР. Между тем автор не имел возможности изучить в равной степени все фонды по причине неудовлетворительного состояния описей.

Стремясь не попасть под влияние установившихся представлений, исследователь использует полемику в раскрытии некоторых спорных вопросов, рассматриваемых в своем произведении. Автор затронул тему влияния государства на развитие земледелия у бурят. В частности, он приводит документы, свидетельствующие об определенной политике сената, которая способствовала внедрению земледелия среди бурят. Одним из таких документов является именной указ Анны Иоанновны, даровавший бурятам позволение заводить пашню безоброчно [Залкинд, 1970, с. 29]. Между тем в работе не использованы документы, раскрывающие политику государства в первой половине XIX в. по дальнейшему развитию бурятского земледелия. В результате остается в тени ведущая роль государства в расширении земледелия бурятами. Как мы уже отмечали, в советской исторической литературе была принята концепция о негативном влиянии царского правительства на развитие экономики России. Показывать эфективность решения царским правительством тех или иных экономических задач было проявлением плохого тона.

Заслугой Е.М. Залкинда является то, что он в некоторых случаях показывал влияние отраслей экономики Юго-Восточной Сибири на элементы бурятского хозяйства. Так, он писал: «Постоянный спрос на шерсть, а затем и на мерлушку, бывшую важной статьей дохода в кяхтинской торговле, заставлял бурят уделять внимание овг^еводству. <.>. Растущий спрос на шерсть вызвал и некоторые новшества: у бурят начинают появляется тонкорунные овцы, в частности в Балаганском ведомстве» [Залкинд, 1970, с. 54]. Необходимо отметить, что в первой половине XIX в. хозяйство бурят было уже интегрировано в различные отрасли экономики края, такие как торговля, металлургия, суконная и кожевенная промышленность и грузоперевозки. Изменения в этих отраслях экономики тут же сказывались на динамике развития элементов хозяйства бурят, изменяя ее структуру.

Еще одним достоинством работы стало использование автором показателя — доход на душу населения бурятского ведомства от торговли [Залкинд, 1970, с. 103]. Такого рода показатели социально-экономической статистики, как количество скота, площади пахотных земель, урожаи зерновых и овощных культур, количество промышленного зверя, объем проданного товара, пересчитанные на душу населения, широко используются в нашем исследовании для сравнительного анализа уровня развития скотоводства, земледелия, охоты, рыболовства, ремесел и торговли.

В своей работе исследователь исходил из того же неверного положения, что и в предыдущем исследовании, т.е. из утверждения о единстве бурятского хозяйства. Тем не менее исследование Е.М. Залкинда выполнена на высоком научном уровне и служит примером использования различных методов в раскрытии закономерностей в подобных исследованиях.

В работе Н.П. Егунова «Колониальная политика царизма и первый этап национального движения в Бурятии в эпоху империализма» (1963 г.) исследуются состояние сельского хозяйства, земельные отношения, социальная дифференциация и развитие товарных отношений в Бурятии в конце XIX в.

Монография И.А. Асалханова «Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в.» (1963 г.) посвящена развитию капитализма в Иркутской губернии и Забайкальской области. В исследовании он использует широкий круг неопубликованных документов из архивов Улан-Удэ (Центральный Государственный архив Бурятской АССР), Читы (Государственный архив Читинской области), Иркутска (Государственный архив Иркутской области), Ленинграда (Центральный государственный исторический архив в Ленинграде) и Москвы (Центральный государственный военно-исторический архив). Эти документы, изобилующие цифровыми данными, позволяют исследователю сформировать таблицы, в которых прослеживается динамика развития различных отраслей экономики Юго-Восточной Сибири.

В работе рассмотрены климатические и почвенные условия Иркутской губернии и Забайкальской области, развитие сельского хозяйства, землевладение и землепользование русских, казаков и бурят, развитие капитализма в сельском хозяйстве, образование и рост торгового земледелия, развитие промышленности и торговля.

В своем исследовании И.А. Асалханов показал влияние природных условий на развитие земледелия в отдельных районах края. Так в заключении к разделу «Развитие земледелия» он пишет: «Уровень развития земледелия Восточной Сибири не был одинаковым. Основным районом земледелия в крае во второй половине XIX в. являлись четыре округа Иркутской губернии - Балаганский, Иркутский, Нижнеудинский и Верхоленский, среди которых особенно выделяется Балаганский округ, расположенный в южной, более благоприятной в почвенно-климатическом отношении части губернии. <.>. Слабое развитие земледелия среди бурят и эвенков Забайкальской области объясняется экономическими и неблагоприятными почвенно-климатическими условиями тех районов, в которых они были размещены» [Асалханов, 1963, с. 46].

В разделе «Развитие скотоводства» автор акцентировал свое внимание на вопросах, связанных с усовершенствованием приемов и способов содержания скота, в частности на расширении кормовой базы путем улучшения луговодства, утужного хозяйства у бурят и практики орошения сенокосных мест. Все это, по мнению автора, способствовало развитию производительных сил в сельском хозяйстве [Асалханов, 1963, с. 85].

В главе «Землевладение и землепользование» исследователь выявляет причины усиления земельных споров и конфликтов, охвативших земельные общества населения края, обусловленные процессом сосредоточения земельных угодий в руках растущего кулачества, с одной стороны, и неурегулированностью землепользования - с другой [Асалханов, 1963, с. 202]. Между тем в работе не рассмотрены причины, повлекшие за собой усиление земельных споров, среди которых быстрый рост населения и освоенность большинства земель в крае, а также выпаханность земель, используемых под посев зерновых культур.

В заключении И.А. Асалханов приходит к выводу о том, что земледелие и скотоводство бурят и русских, базировавшиеся в основном на экстенсивных началах, во второй половине XIX в. были глубоко втянуты в товарно-денежные, рыночные отношения. Автор отмечает, что капиталистический уклад не стал преобладающим в сельскохозяйственном производстве Юго-Восточной Сибири, так как слабое развитие транспортной промышленности тормозило развитие сельского хозяйства, промышленности и торговли [Асалханов, 1963, с. 484-485].

В монографии рассматривается большой круг вопросов по хозяйству бурят, русских и казаков. При всем том автор не ставил задачи исследования особенностей хозяйства отдельных бурятских ведомств и некоторых компонентов бурятского хозяйства (охоты, рыболовства, ремесел и различных промыслов). Тем не менее представленный эмпирический материал, основные положения и выводы исследования И.А. Асалханова имеют большую историческую ценность. Они, как правило, служат базой при исследовании тех или иных аспектов истории хозяйства Бурятии.

В 1975 г. И.А. Асалханов публикует монографию «Сельское хозяйство Сибири конца XIX - начала XX в.» [Асалханов, 1975]. В исследовании не выделены отдельно разделы, касающиеся хозяйства бурят. Тем не менее в ней определено состояние сельского хозяйства Сибири, характерное и для экономики бурят конца XIX в. И.А. Асалханов приходит к выводу о том что, земледелие и скотоводство претерпевают интенсивный процесс товаризации и специализации. Исследователь утверждает, что производительные силы края развивались экстенсивным путем лишь за счет расширения пахотных площадей и увеличения поголовья скота. Здесь автор акцентирует внимание на том, что примитивный севооборот, основанный на технологиях земледелия, который бытовал в Сибири еще с XVII в., приводил к истощению почвы, к засорению полей сорными травами, распространению сельскохозяйственных вредителей и снижению урожайности, а организация и технология скотоводства по-прежнему оставались примитивными и отсталыми [Асалханов, 1975, с. 263-264].

Вывод И.А. Асалханова важен тем, что он показывает влияние уровня развития технологий на сельское хозяйство Сибири. Технологии же являются одним из определяющих факторов, воздействующих на ход исторического процесса.

В книге К.В. Вяткиной «Очерки культуры и быта бурят» (1969 г.) на основе опубликованной литературы дается этнографическое описание занятий и материальной культуры бурят в XIX и начале XX в. [Вяткина, 1969, с. 58-104].

В 1976 г. был опубликован сборник трудов выдающегося археолога А.П. Окладникова «История и культура Бурятии», в который вошли все его работы, раскрывающие древнюю этническую историю Бурятии. В исследованиях А.П. Окладникова выявляются культурные связи Бурятии со Средней Азией. В частности, автор доказывает наличие в Предбайкалье с VI в. среднеазиатских колонистов, основой хозяйства которых было поливное земледелие и развитое кузнечное ремесло [Окладников, 1976, с. 2244]. Следовательно, Бурятия еще с древних времен была включена в орбиту международных отношений, а не являлась изолированной частью ойкумены, где обитали первобытные племена.

В 1980-х гг. в свет вышли труды Л.М. Дамешека «Ясачная политика царизма в Сибири в XIX - начале XX века» (1983 г.) и «Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало XX века)» (1986 г.). Первая книга прослеживает историю налогообложения аборигенных народов Сибири Российским государством. Вторая книга посвящена вопросам управления царским правительством народами Сибири, в том числе и бурятами.

Политика монархического государства, проводимая в Сибири, в данной работе отражена с негативной стороны.

В статье Л.Р. Павлинской и С.Г. Жамбаловой «Становление и развитие хозяйственной традиции на территории Прибайкалья и Забайкалья» (1986 г.) исследуются аспекты становления и развития кочевого скотоводства на территории Бурятии, процессы взаимодействия и взаимовлияния скотоводства, земледелия и охоты на разных исторических этапах.

В последнее десятилетие XX в. интерес бурятских ученых обращен на историю отдельно взятых элементов бурятского хозяйства. Предпринимаются исследования хозяйства и материальной культуры этнолокальных групп бурят.

Одна из составных частей бурятского хозяйства - охота исследована С.Г. Жамбаловой в работе «Традиционная охота бурят» (1991 г.), где впервые освещается проблема взаимодействия в пограничной зоне леса и степи двух различных хозяйственно-культурных типов - кочевников-скотоводов и охотников тайги. В монографии С.Г. Жамбаловой Бурятия рассматривается как пограничная - переходная зона между лесом и степью, что предполагает возможность существования здесь не только кочевого скотоводства и охоты, но и земледелия, а также различных смешанных форм хозяйства.

Монография И.Б. Батуевой «Буряты на рубеже XIX - XX веков» (1992 г.) раскрывает особенности традиционного скотоводческое хозяйство бурят. Автор выделяет кочевые, полукочевые, полуоседлые и оседлые формы скотоводства бурят, сложившиеся к концу XIX - началу XX в. По сведениям ученого на рубеже XIX - XX вв. большинство бурят Иркутской губернии вели полуоседлое скотоводство, а у бурят Забайкальской области преобладали полукочевые и полуоседлые формы скотоводства [Батуева, 1992, с. 15-25]. Основу данной классификации составили две категории -периодичность перекочевок и характер жилищ.

Значительное место в работе Г.Р. Галдановой «Закаменские буряты: Историко-этнографические очерки (вторая половина XIX - первая половина

XX в.).» (1992 г.) занимает анализ хозяйства закаменских бурят. В книге Б.Б. Батуева и И.Б. Батуевой «Очерки истории селенгинских бурят» (1993 г.) описывается хозяйство селенгинской группы бурят в XVII-XIX вв. Дореволюционной этнография аларских бурят рассматривается Ж.А. Зиминым в исследовании «История аларского района» (1995 г.).

В исследовании A.A. Бадмаева «Ремесла агинских бурят (к проблеме этнокультурных контактов)» (1997 г.) раскрывается процесс внедрения элементов русской материальной культуры в хозяйство бурят. В частности, обосновано положение о том, что различные средства передвижения (дрожки, двуколки, коляски на рессорах, обычные крестьянские четырехколесные телеги и сани) были переняты бурятами у русских [Бадмаев, 1997, с. 86]. Заимствование бурятами у русских различных средств передвижения повлияло на интенсификацию их хозяйства.

Сложившаяся в стране в постсоветский период политическая обстановка дала новые возможности освещения неизученных сторон истории. И.Б. Батуева в известной монографии «История хозяйства забайкальских бурят в XIX веке» (1999 г.) рассматривает развитие основных отраслей хозяйства забайкальских бурят в XIX веке: скотоводство, земледелие, охоту, рыболовство, ремесла и торговлю. Исследование основано на многочисленных документальных материалах из фондов Национального архива Республики Бурятия, Рукописного отдела Бурятского научного центра Сибирского отделения РАН, Российского государственного исторического архива, архива Русского географического общества и Государственного архива Иркутской области. Большинство материалов используется впервые. Их широкое применение позволило исследователю показать динамику развития различных отраслей хозяйства забайкальских бурят, чего не удавалось сделать предшественникам. Монография является весомым вкладом в бурятоведение, в ней раскрываются неизвестные аспекты истории хозяйства забайкальских бурят.

В монографии С.Г. Жамбаловой «Профанный и сакральный миры ольхонских бурят (XIX-XX вв.)» (2000 г.) на основе ранее неизвестных полевых, архивных и литературных источников раскрывается, в том числе проблема традиционного хозяйства и природопользования ольхонских бурят: традиционное скотоводство, собирательство и охоту ольхонских бурят, а также новые компоненты хозяйства ольхонцев (рыбный и зверобойный промыслы, торговлю и зачатки промышленности). Отмечено, что в XIX в. на Ольхоне возникла система жизнеобеспечения, основанная на эффективном использовании всех ресурсов кормящего ландшафта, включая степь, тайгу и водный бассейн [Жамбалова, 2000, с. 131]. Действительно, в условиях ограниченных ресурсов экологической среды Ольхона местные буряты старались рационально использовать весь ее потенциал для удовлетворения минимальных потребностей жизнеобеспечения.

В статье H.H. Крадина «Кочевое хозяйство агинских бурят во второй половине XIX - начале XX в.» (2000 г.) на основе архивных материалов из фондов Агинской Степной думы исследуется процесс трансформации скотоводческого хозяйства агинских бурят под влиянием социально-экономической политики Российского государства.

В исследовании Д.Д. Нимаева «Буряты: этногенез и этническая история» (2000 г.) на основе комплексного использования различных источников рассматриваются вопросы происхождения и становления бурятского этноса. В своей работе автор исходит из того, что стартовые моменты этногенеза бурят начинают складываться с середины I тыс. н.э. [Нимаев, 2000, с. 3]. Анализируя этнический состав, основные разделы материальной и духовной культуры бурят, исследователь выявил значительную роль не только монгольских, но и тюркских и тунгусских элементов в этногенезе бурят [Там же, с. 188]. Безусловно, монголы, тюрки и тунгусы в то или иное время были носителями разных хозяйственных традиций (кочевых, оседлых), которые отложились в материальной культуре бурят.

В 2004 г. вышла в свет фундаментальная работа «Буряты», выполненная сотрудниками Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. Авторский коллектив монографии на основе обширных исторических, этнографических, археологических и антропологических материалов предпринял попытку осветить происхождение, этническую историю и этнокультурные традиции бурятского народа. Традиционному хозяйству бурят посвящена отдельная глава книги [Буряты, 2004, с. 93-135]. В ней представлены хозяйственно-культурные типы бурятского народа: кочевое скотоводство, охота, собирательство, рыболовство и земледелие; обстоятельно описана материальная культура бурят.

Исследование О.В. Бураевой «Этнокультурное взаимодействие народов Байкальского региона в XVII - начале XX в.» (2005 г.) раскрывает межкультурные связи русского и коренного населения региона - бурят, эвенков и тофаларов. Здесь убедительно показано взаимовлияние народов в хозяйстве, материальной и духовной культуре. Исследователь на основании достоверных источников показывает, что народы Байкальского региона заимствовали друг у друга способы ведения хозяйства, орудия труда, одежду, жилища и верования. При этом заимствования в разных отраслях хозяйства были обоюдными. Исследователь подмечает, что «условия конкретной природной среды могут оказаться благоприятными для нескольких способов ведения хозяйства, как сложившихся на месте, так и привнесенных извне» [Бураева, 2005, с. 198]. Как правило, такие природные условия, где могут сосуществовать подвижное скотоводство, пашенное земледелие, таежная и степная охота и рыболовство, имеются в переходных зонах. Многообразие природных условий Байкальской Сибири, где монгольские степи граничат с сибирской тайгой, обусловило возможность сосуществования бурятского скотоводства, русского земледелия и таежной охоты эвенков и тофаларов.

В исследовании Б.З. Нанзатова «Этногенез западных бурят (У1-Х1Х вв.)» (2005 г.) рассматриваются вопросы, связанные с проблемой интерпретации источников (лингвистических, антропологических, археологических и фольклорных) по этногенезу бурят. Эти источники проливают свет на этнические процессы, происходившие на территории Бурятии в У1-Х1Х вв., в ходе которого происходила трансформация хозяйства местного населения.

В 2005 г. Н.И. Онгоевой была защищена диссертация на тему «Рыбный промысел у бурят в XIX - XX вв.». В исследовании автор выделяет Ольхонское и Кударинское ведомства как основные районы бурятского рыболовства. По мнению исследователя, рыбный промысел в данных ведомствах имел товарный характер, население других бурятских ведомств рыболовством занималось в гораздо меньших размерах, лишь для собственного потребления [Онгоева, 2005, с. 12].

Традициям бурятского хозяйства посвящены работы В.А. Михайлова «Традиционные занятия бурят: животноводство, земледелие (XVII - начало XX века)» (2005 г.), «Традиционные промыслы бурят: охота, рыболовство (XVII - начало XX века)» (2006 г.), «Традиционные ремесла бурят: строительство, металлообработка (XVII - начало XX века)» (2006 г.).

В работе Д.М. Маншеева «Традиционное скотоводческое хозяйство бурят Восточного Присаянья (конец XIX - начало XX в.).» (2006 г.) рассматриваются хозяйства тункинских, закаменских и окинских бурят, связанные единством духовной и материальной культуры. В исследовании автор сделал попытку показать влияние природной среды Восточного Присаянья и социально-экономической политики Российского государства на хозяйство присаянских бурят.

В статье С.Г. Жамбаловой «Хозяйство бурят в дорусский период: попытка реконструкции» (2008 г.) исследуется хозяйство бурят накануне присоединения Бурятии к России. В следующей работе исследователя «Бурятия в России: трансформация в хозяйстве бурят в период ХУИ-Х1Х вв.» (2011г.) выявляются изменения в хозяйстве бурят, обусловленные присоединением Бурятии к России.

Заслуживают внимания этнологические работы по древней истории Бурятии и Центральной Азии, основанные на археологических материалах. Представляет интерес работа Б.Р. Зориктуева «О возникновении производящего хозяйства в Прибайкалье» (1993 г.). В ней автор прослеживает процесс формирования производящего хозяйства в Забайкалье и Предбайкалье. Исследователь на примере носителей культуры плиточных могил проиллюстрировал пример адаптации кочевников к природным условиям Предбайкалья, которые были непригодны к круглогодичному выпасу скота [Зориктуев, 1993, с. 15]. В другом исследовании Б.Р. Зориктуева «Прибайкалье в середине VI - начале XV1L в.» (1997 г.) раскрывается процесс формирования хозяйства племен населявших Предбайкалье и Забайкалье.

Монография C.B. Данилова «Города в кочевых обществах Центральной Азии» (2004 г.) представляет собой исследование археологических останков городов, расположенных на территории Центральной Азии. В ней дается картина появления оседлых поселений и городов в регионе. По мнению автора, действия политической элиты кочевников по созданию собственной земледельческой и ремесленной базы способствовали формированию на их землях оседлых пунктов, часть из которых перерастала в города [Данилов, 2004, с. 191]. В работе последовательно описываются поселения и города хунну, уйгурского каганата, киданей и монгольской империи, расположенные в Центральной Азии [Там же, с. 33-126]. При тщательном рассмотрении месторасположения этих городов обнаруживается то, что подавляющее большинство этих бывших оседлых населенных пунктов, за исключением оборонительных сооружений в безводных местах, располагалось в бассейне крупных рек Монголии и Южной Сибири (Орхона, Керулена, Селенги и Енисея), своеобразных «оазисов» в степи или на границе с ней. Естественно, что именно в таких зонах могло функционировать оседлое поселение или город. Между тем стационарные оседлые пункты не могли существовать без протекционизма со стороны властей кочевников в условиях доминирования подвижного скотоводства и ограниченности природных ресурсов степей, способствующих развитию земледелия - основы оседлой экономики.

Археологические материалы, приведенные C.B. Даниловым, наглядно показывают зависимость оседлых пунктов от определенной политики кочевых государств. В период расцвета на родовых территориях кочевых объединений идет рост городов и поселений, усложняется структура экономики в связи с появлением новых элементов хозяйства - земледелия, ремесел и торговли. Распад государственных образований кочевников вел к неминуемой деградации и даже к исчезновению оседлых населенных пунктов, а также к упрощению экономики.

Подобные процессы происходили и в Бурятии. К приходу русских хозяйство бурят находилось на стадии упрощения из-за отсутствия какой-либо власти, способной сохранить былую более сложную структуру экономики, унаследованную от тюрков и монголов. Маловероятным было и широкое распространение земледелия в Бурятии без определенной политики Российского государства.

Исследование Б.Б. Дашибалова «На монголо-тюркском пограничье (Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири в средние века)» (2005 г.) выявлено наличие в бурятской культуре традиций, имеющих отношение к оседлому образу жизни - земледелию и свиноводству. При этом автор обнаружил в культуре бурят напластования традиций оседлого хозяйства, привнесенные из Средней Азии и Дальнего Востока. Работа Б.Б. Дашибалова является еще одним подтверждением того, что Бурятия как переходная зона могла вмещать в себя народы с различными формами хозяйствования. В ходе исторического процесса эти формы синтезировались и становились элементами единого комплексного хозяйства.

В последнее время внимание ученых привлекают вопросы управления бурятами, которые освещают тему более объективно, чем это было в советское время, когда исторические исследования ограничивались рамками официальной идеологии. В русле данного направления опубликованы работы С.Ю. Даржаева «Степные Думы - органы самоуправления бурят в российском государстве (1822-1904 гг.)» (2001 г.), С.С. Балданова «Административное управление Российским государством Бурятией (конец XVII - начало XX в.)» (2005 г.), Б.Ц. Жалсановой «Инородные управы как органы местного самоуправления у бурят в XIX - начале XX в.» (2008 г.). В этих трудах затрагиваются проблемы управления бурятским хозяйством.

История Бурятии до XX в. является неотъемлемой частью истории номадизма. С этой точки зрения актуальны исследования, посвященные кочевым народам, среди которых труды Г.Е Маркова (1973, 1976, 1979, 1998), С.И Вайнштейна (1972,1973, 1991), A.M. Хазанова (1973, 1975, 2002), Н.Л. Жуковской (1988, 1990), Н.Э. Масанова (1984, 1995), H.H. Крадина (1992, 2000, 2002). Далее рассмотрим некоторые из этих работ, относящиеся к нашей теме.

Казахский этнолог Н.Э. Масанов в своей работе «Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества» (1995 г.), используя принципы общепринятой экологической систематики, типологизировал местообитание номадов на ареал кочевничества (экосистема) и маргинальную зону (экотон) [Масанов, 1995, с. 21]. Южную Сибирь - район проживания бурят, расположенную на границе между лесом и степью, автор отнес к маргинальной зоне. По мнению исследователя, в маргинальной зоне чаще всего наблюдается комплексное полукочевое хозяйство с большим удельным весом прочих видов хозяйственной деятельности - земледелия, торговли, но с преобладающей ролью различных форм скотоводства, а также имеются стационарные пункты торгового обмена и города [Масанов, 1995, с. 23]. Действительно с древних времен в разные периоды на территории обитания бурят в Предбайкалье и Забайкалье возникали и исчезали оседлые поселения и города (например, гуннское городище, оседлые поселения курыкан), где местные жители занимались ремеслами, земледелием и торговлей. Природные условия маргинальной переходной) зоны - Байкальской Сибири позволили русским переселенцам найти здесь свою экологическую нишу для культивирования земледелия.

В 2002 г. русскоязычным читателям стала доступна книга A.M. Хазанова «Кочевники и внешний мир», опубликованная в Казахстане. В книге раскрывается экономическая и социально-политическая зависимость подвижных скотоводов от оседлого мира. Эта зависимость была обусловлена специализацией (однобокостью) хозяйства кочевников. По мнению автора, скотоводы, включая кочевников, в культурном и идеологическом плане зависели от оседлых обществ так же, как они зависели от них в экономическом отношении. Экономическая зависимость кочевников от оседлых обществ и различные способы их политической адаптации к ним имели соответствующие идеологические последствия. Кочевая экономика должна была дополняться продуктами сельского хозяйства и ремесла, а культура кочевников нуждалась в культуре оседлого населения как в источнике, составной части и модели для сравнения, подражания или отвержения [Хазанов, 2002, с. 12].

Безусловно, в условиях ограниченных природных ресурсов степей кочевое скотоводство было единственно возможным способом существования. Прибавочный продукт подвижных скотоводов был настолько низким, что не позволял им создавать собственную экономическую систему, способную содержать политическое объединение или государственное образование. Поэтому подвижным скотоводам приходилось заимствовать элементы экономики у своих более продвинутых в этом отношении оседлых соседей.

В исследовании A.M. Хазанова составлена классификация форм скотоводства, основанная на постепенном уменьшении доли скотоводства и увеличении удельного веса земледелия в хозяйствах традиционных обществ [Хазанов, 2002, с. 86-97]. Эта типология наилучшим образом подходит для классификации форм скотоводства у бурят в период активного развития земледелия среди них, который охватывает весь XIX веке.

В работе имеется раздел «Подчинение и различные формы зависимости кочевников от оседлых обществ». В данном разделе раскрывается политика оседлых государств по отношению к кочевникам, основной линией которой является ассимиляция и седентаризация подвижных скотоводов [Хазанов, 2002, с. 341-354].

Таким образом, на протяжении длительного времени процесс развития хозяйства бурят привлекал к себе внимание со стороны серьезных исследователей, которые рассматривали отдельные аспекты хозяйства бурят в различные периоды истории. Несмотря на данное обстоятельство, до сих пор остается неисследованной проблема детерминированности хозяйства бурят от природной среды переходной экологической зоны и его зависимость от влияния политики и экономики Российского государства.

Целью исследования является выявление специфики генезиса экономики бурятского хозяйства в XIX в.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- выявить роль экономики Южной Сибири в истории кочевых обществ Центральной Азии;

- определить влияние природно-климатических условий, детерминирующих специфику хозяйства скотоводов переходной зоны (Бурятии);

- проанализировать процесс формирования системы хозяйствования бурят;

- проследить динамику изменений в составе и количестве населения бурятских ведомств, происходивших в процессе развития экономики бурят;

- охарактеризовать политику Российского государства, направленную на создание единой системы управления, налогообложения и экономики бурят;

- выявить структуру хозяйства и классификацию форм скотоводства у бурят;

- исследовать процесс развития скотоводства у отдельных территориальных групп бурят под влиянием природных условий, экономической политики государства и технологических новаций;

- раскрыть особенности развития земледелия у отдельных территориальных групп бурят в рамках их мест обитания и в свете реализации Российским государством программы по распространению и дальнейшему развитию хлебопашества в бурятских ведомствах;

- исследовать различные аспекты хозяйственной деятельности бурят -охоты, рыболовства, ремесел, домашних промыслов, зачатков промышленности и торговли - как неразрывные составляющие экономики Юго-Восточной Сибири.

Объект исследования - хозяйство бурят в XIX в.

Предмет исследования - становление и развитие экономики бурят -скотоводов переходной экологической зоны под влиянием Российского государства.

Территориальные рамки исследования охватывают всю этническую территорию проживания бурят в XIX в. - Республику Бурятия, юго-восточную часть Иркутской области и юг Забайкальского края в современных административных границах.

Местообитание бурят делится на Предбайкалье и Забайкалье. Предбайкальем мы называем земли западнее, Забайкальем - восточнее оз. Байкал. В Предбайкалье выделяются следующие географические районы: юг Ленно-Ангарского плата, включающий земли верхнего течения рек Ангары (Приангарье) и Лены (Верхоленск); Ольхон, состоящий из острова Ольхон и прилегающего к нему западного берега оз. Байкал; долины рек Иркута и Оки.

Забайкалье состоит из Восточного Прибайкалья (земли нижнего течения р. Селенги и Баргузинская котловина); Западного Забайкалья (земли среднего течения р. Селенги и ее притоков Уды, Хилка, Джиды); Восточного Забайкалья (Ононо-Аргуньские степи).

Для исследования хозяйства этнолокальной группы присаянских бурят (тункинских, окинских и закаменских) выделяется район Восточного Присаянья (Тункинская котловина, Окинское плоскогорье и район верхнего течения р. Джиды). Это земли расположенные на границе между Предбайкальем и Забайкальем.

Хронологические рамки работы охватывают XIX в., как период, в котором наиболее ярко проявилась специфика хозяйства переходной экологической зоны - Юго-Восточной Сибири, совмещающей в себе экономику подвижных скотоводов и оседлых земледельцев.

Методология и методы исследования. Ведущим в работе является принцип историзма, когда хозяйство бурят рассматривается в динамике его развития. При этом процессы, протекавшие в хозяйстве бурят исследуются в контексте развития кочевой и оседло-земледельческой культур.

Благодаря принципу объективности был проведен всесторонний комплексный анализ хозяйства бурят, с позиций истории, этнологии, этнографии, географии и экономики.

Принцип системности применялся при рассмотрении структуры хозяйства бурят, состоящего из взаимосвязанных элементов. Любые изменения в одном из элементов системы хозяйства бурят приводили к сдвигам в ее других элементах. Так, например, увеличение роли производящих отраслей хозяйства (земледелия и скотоводства) бурят приводили к уменьшению значения добывающих видов хозяйства (охоты и рыболовства). К началу XIX в. хозяйство бурят стало одним из существенных звеньев экономики Юго-Восточной Сибири и России. Поэтому хозяйство бурят в исследуемый период мы рассматриваем как неразрывную часть экономической системы Юго-Восточной Сибири и России. Трансформация отраслей экономики Юго-Восточной Сибири и России в целом обуславливала перестройку хозяйства бурят. В частности поступательное развитие тонкосуконной промышленности в Иркутской губернии в первой половине XIX в. стало причиной изменения структуры стада бурят в сторону увеличения доли овец. Кризис тонкосуконного производства Юго-Восточной Сибири 1860-х годов, связанный с либерализацией экономики России обусловил уменьшение количества овец в стаде бурят.

В диссертационном исследовании использовались историко-генетический метод, структурно-функциональный метод, сравнительно-исторический метод, типологический метод, а также методы статистического анализа.

Историко-генетический метод способствовал изучению истоков формирования хозяйства бурят. Отдельные компоненты хозяйства бурят сформировались еще в период кочевых государств. Выявление архаических элементов в хозяйстве бурят позволяет определить их влияние на ход развития бурятской экономики в XIX в. Так, к приходу русских в Сибирь в хозяйстве бурят уже имелись компоненты оседлой культуры (земледелие, кузнечное ремесло, стационарные жилища и постройки). Они способствовали сравнительно быстрому распространению русской оседло-земледельческой культуры среди бурят и определили развитие их экономики в XIX в.

Посредством структурно-функционального метода осуществлен анализ структуры хозяйства, показаны ее элементы и внутренние взаимосвязи между ними, а также способы и пути формирования и функционирования экономики бурят. Баланс, взаимосвязь и функционирование элементов хозяйства локальных групп бурят в XIX в. определялись экологической нишей, а также действиями государства направленными на максимальное использование природных ресурсов в рамках существовавших технологий.

Сравнительно-исторический метод позволил выявить общее и особенное в хозяйстве различных групп бурят в разные временные отрезки.

Благодаря типологическому методу выделены формы скотоводства и специфика структуры хозяйства отдельных групп бурят. Необходимо согласится с мнением A.M. Хазанова, что ни одна классификация не может вместить в себя все многообразие конкретных случаев и поэтому не должна быть слишком жесткой и обязывающей. Классификация лишь способствует более глубокому пониманию сущности рассматриваемого явления и его генезиса [Хазанов, 2002, с. 87].

Методы статистического анализа позволили проследить динамику развития скотоводства, земледелия, охоты, рыболовства, ремесел и промыслов у отдельных групп бурят, выявить удельный вес отраслей хозяйства в экономике, исследовать уровень доходов бурятского населения. Исследование динамики хозяйства способствовало глубокому и детальному проникновению в суть изучаемого процесса и выявлению его закономерностей.

В процессе исследования применялись теоретические разработки и основные положения Е.М. Залкинда, И.А. Асалханова, И.Б. Батуевой (исследование хозяйства бурят в свете экономических процессов, происходивших в Юго-Восточной Сибири), A.M. Хазанова, H.H. Крадина (выявление взаимозависимости кочевых обществ и оседло-земледельческих государств), Н.Э. Масанова (рассмотрение кочевого способа производства с точки зрения экологии). Также в работе использовались теории и положения, изложенные в работах О.В. Бураевой, C.B. Данилова, Б.Б. Дашибалова, С.Г. Жамбаловой, Б.Р. Зориктуева, которые раскрывают многочисленные аспекты взаимодействия различных культур.

Источниковая база исследования. Основными источниками при подготовке монографии послужили неопубликованные письменные документы из фондов Степных дум, которые отложились в Национальном архиве Республики Бурятия (г. Улан-Удэ). В работе были использованы документы ] 1 Степных дум: Балаганской (ф. 3), Аларской (ф. 6), Кудинской (ф. 1), Верхоленской (ф. 4), Ольхонской (ф. 12), Тункинской (ф.

171), Кударинской (ф. 5), Баргузинской (ф. 7), Селенгинской (ф. 2), Хоринской (ф. 8), Агинской (ф. 129).

С момента основания в Степных думах внедряется единая унифицированная система документации и делопроизводства по различным аспектам хозяйственной деятельности бурятских ведомств. В фондах Степных дум преобладают дела о посеве и урожае хлеба, овощей и трав. Доминирование материалов по земледелию является общей характерной чертой для всех фондов бурятских Степных дум. Преобладание документов по земледелию связанно с жестким контролем государства за развитием хлебопашества среди бурят.

В фондах бурятских ведомств Предбайкалья изобилуют материалы по христианизации бурят. Крещеные буряты получали различные льготы в налогообложении. Христианизация способствовала оседанию бурят и их приобщению к земледелию.

Наиболее информативными являются Годовые отчеты и Статистические сведения Степных дум. Такие документы в виде комплексных отчетов имеются в фондах всех бурятских Степных дум. В Годовых отчетах и Статистических сведениях анализируется состояние всех отраслей экономики, они дают комплексное представление о хозяйстве бурят. В них содержатся сведения о природных условиях, численности и составе населения в бурятских ведомствах, их налогообложении; материалы по скотоводству, земледелию, охоте, рыболовству, ремеслам, промыслам, частным предприятиям, торговле и другим видам деятельности бурят. Информация в Годовых отчетах и Статистических сведениях представлена в виде таблиц и комментариев к ним. Комплексные отчеты бурятских ведомств свидетельствуют об увеличении значения земледелия и скотоводства и уменьшении роли домашних промыслов, охоты, а в ряде случаев и рыболовства. Использование материалов Годовых отчетов Степных дум позволило проследить процесс интеграции бурятского хозяйства в экономику

России, в ходе которого у бурят формируется и развивается единая экономическая система.

При исследовании истории хозяйства бурят важными являются договора на поставку бурятами шерсти, зерна и муки и прочей продукции в казенные и частные предприятия, действовавшие в Иркутской губернии и Забайкальской области.

В документах Степных дум второй половины XIX в. появляются данные об отхожих промыслах, о найме бурят на срочные и сезонные работы, о ремесленниках и зачатках промышленности в бурятских ведомствах.

В архивах Степных дум наряду с однотипными имеются редкие документы, в которых отражены значимые события, происходившие в экономике бурят. В фонде Балаганской степной думы имеются копии указов и распоряжений правительства по расширению посевов зерна и картофеля в бурятских ведомствах. Так, в 1836 г. был опубликован Указ Императорского величества о расширении посевов зерна [НАРБ, ф. 3, оп. 1, д. 208], а в 1842 г. - Указ о расширении посевов картофеля [НАРБ, ф. 3, оп. 1, д. 334]. Следствием этих указов был быстрый рост посевов зерна и картофеля во всех бурятских ведомствах.

В фонде Аларской степной думы сохранилось предписание иркутского земского исправника Аларской степной думе (1851 г.) о том, чтобы инородцы имели двойной запас семян зерна и овощей на случай неурожаев [НАРБ, ф. 6, оп. 1, д. 112]. Предписание земского исправника было направленно на то, чтобы в случае неурожая расширение посевных площадей не прекращалось.

Документы Кудинской степной думы за 1831 и 1871 гг., наглядно иллюстрируют зависимость скотоводства бурят от состояния земледелия. Периодические неурожаи, происходившие в Кудинском ведомстве, становились причинами уменьшения численности скота, так как население было вынуждено продавать свой скот для выплаты податей и повинностей.

Ухудшение экономической ситуации приводило к росту смертности бурятского населения [НАРБ, ф. 1, оп. 1, д. 76, 1779].

Кризисные явления, происходившие в экономике Верхоленского ведомства в начале 1880-х гг., привели к развитию многочисленного воровства скота. В материалах архива Верхоленской степной думы обнаружен документ, содержащий факт воровства скота и невозможность решить эту проблему без внедрения российских уголовных законов среди верхоленских бурят [НАРБ, ф. 4, оп. 1, д. 1638, л. 234]. Требованием времени была необходимость применения российских законов у бурят.

В архиве Ольхонской степной думы сохранилась «Инструкция о переселении государственных крестьян» [НАРБ, ф. 12, оп. 1, д. 54], опубликованная Министерством государственных имуществ в 1844 г. и разосланная по бурятским ведомствам. Посредством этой инструкции государство юридически закрепило возможность заселения казенными крестьянами земель, находившихся во владении бурят.

Архив Тункинской степной думы сохранился лишь начиная со 2-й половины XIX в. В материалах Тункинской степной думы имеются сведения о торговле тункинских бурят с Монголией. Согласно документам товарооборот 1886 г. трех тункинских торговцев составил 13 000 руб., а рентабельность продаж составила 171 %. Эти документы подтверждают выделение из среды тункинцев крупных предпринимателей, обменивавших в Монголии российские товары промышленного производства на скот [НАРБ, ф. 171, оп. 1, д. 241].

В ночь на 1 января 1862 г. в Кударинском ведомстве произошло стихийное бедствие. Из-за землетрясения 6 836 (36 %) десятин хозяйственных земель Кударинского ведомства ушла под воды Байкала. Результаты этой катастрофы негативно сказались на производящем хозяйстве (скотоводстве и земледелии) кударинских бурят, часть которых была вынуждена покинуть породные земли. Подробная информация о событиях землетрясения и его последствиях имеется в Сведениях о благосостоянии бурят и годовом отчете о производительных силах Кударинской степной думы за 1862 г. [НАРБ, ф. 5, оп. 1, д. 749].

Бескормица скота, длившаяся около десяти с лишним лет, вынудила часть баргузинских бурят откочевать в соседние Читинский и Нерчинский округа. Откочевки баргузинцев продолжались с 1870 по 1875 г. 6 марта 1875 г. для предотвращения откочевок бурят баргузинским окружным исправником было дано предписание Степной думе поставить караулы на реках Иките и Ине. Подробности откочевки баргузинских бурят содержатся в Деле Баргузинской степной думы о выкочевке баргузинских бурят в Читинский и Нерчинский округа (1875 г.) [НАРБ, ф. 7, оп. 1. д. 1754].

Интересен список наименований бурятских родов Селенгинского ведомства [НАРБ, ф. 2, оп. 1, д. 53]. Анализ этого списка убеждает исследователя в том, что половина селенгинских бурят были выходцами из Предбайкалья, привнесшими в Забайкалье культуру полуоседлого хозяйства.

В статистическом отчете Хоринской степной думы за 1851 г. имеется скрупулезный анализ деятельности экономической деятельности хоринских бурят, начиная со скотоводства и заканчивая птицеловством [НАРБ, ф. 8, оп. 1, д. 1084].

В фонде Агинской степной думы сохранился материал о найме агинских бурят «на извозные операции, производимый на верблюдах по системам реки Амур» [НАРБ, ф. 129, оп. 1, д. 3098, л. 79]. Верблюды были незаменимы при перевозке грузов на дальние расстояния. В 1870-х гг. верблюдов активно использовали как транспортное средство при освоении Россией Амурского края, что привело к увеличению их числа в ведомстве агинских бурят.

В Государственном архиве Иркутской области (далее - ГАИО) наибольшую ценность для нашей темы представляют фонды Главного Управления Восточной Сибири (ф. 24), Канцелярии Иркутского генерал-губернатора (ф. 25) и Иркутского губернского управления (ф. 32). Материалы этих фондов содержат решения российского правительства по распространению и развитию российской экономической модели в бурятских ведомствах.

В фонде Главного Управления Восточной Сибири (ГУВС) имеются дела о хлебных магазинах Иркутской губернии и Забайкальской области [ГАИО, ф. 24, оп. 7, к. 1287, д. 197; к. 1282, д. 90; к. 1823, д. 378], о выдаче хлебных ссуд бурятам [ГАИО, ф. 24, оп. 7, к. 1288, д. 208], о ярмарках в бурятских ведомствах [ГАИО, ф. 24, оп. 2, к. 1332, д. 135].

Архив Канцелярии Иркутского генерал-губернатора содержит дела о правилах охоты и звериного промысла [ГАИО, ф. 25, оп. 8, к. 685, д. 23], о разработке проекта ветеринарной части [ГАИО, ф. 25, оп. 8, к. 680, д. 3], о сравнении кочевых инородцев по платежу податей с крестьянами [ГАИО, ф. 25, оп. 7, к. 629, д. 682], о поземельном устройстве сельского населения Иркутской и Енисейской губерний [ГАИО, ф. 25, оп. 9, к. 916, д. 14].

В фонде Иркутского губернского управления сохранились документы о работе Ветеринарного отделения: годовые отчеты отделения и ветеринарных врачей; дела об эпизоотиях и мерах борьбы с ними, об устройстве боен в губернии, прогоне скота и провозе продуктов животноводства из Монголии, Забайкальской области и Западной Сибири [ГАИО, ф. 32, оп 10, д. 3-28].

В исследовании использованы материалы Архива востоковедов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (далее - АВ СПбФ ИВ РАН). В данном архиве имеется копия Высочайшего повеления Императора Петра II за 1729 г. о присвоении хоринскому зайсану Шодою звания тайши, предоставлении ему ежегодного жалованья и льгот его семье за верную и усердную службу Российскому государству в деле разграничения русско-китайской границы [АВ СПбФ ИВ РАН, p. И, on. 1, ед. хр. 31]. Этот документ служит ярким примером того, что при освоении Бурятии государство искало опору в рядах элиты бурятского общества. Подобные повеления (грамоты) щедро раздавались аристократии забайкальских бурят, в значительно меньшей мере это практиковалось в Предбайкалье. Дело в том, что в XVIII в. государству было нелегко контролировать бурят Забайкалья, ведущих кочевой образ жизни, поэтому царское правительство шло на такую традиционную уступку, применяемую большинством оседло-земледельческих государств по отношению к кочевникам в начальный период освоения их земель.

Также в Архиве востоковедов имеется работа К.С. Безносикова «О бурятах и тунгузах пограничного казачьего войска» [АВ СПбФ ИВ РАН, р. II, оп. 1, ед. хр. 2]. Работа написана чернилами в форме отчета и датируется 1855-1856 годами. В ней содержатся материалы о пограничной службе предбайкальских бурят, тунгусов и монголов, перешедших на службу России, а также имеются краткие сведения о хозяйстве забайкальских бурят.

В фонде П.Л. Шиллинга (ф. 56) сохранились «Генеральная ведомость о состоянии Хоринского общества в 1835 году» и «Краткая ведомость о состоянии Селенгинского ведомства в 1831 г.» [АВ СПбФ ИВ РАН, ф. 56, оп. 1, ед. хр. 37, 40].

В фонде А.М. Позднеева (ф. 44) отложился рукописный вариант Обычного права селенгинских бурят, составленный в 1823 г. [АВ СПбФ ИВ РАН, ф. 44, оп. 1, ед. хр. 233], который позволяет проследить трансформацию хозяйства селенгинских бурят в первой четверти XIX в.

Земельная политика царского правительства в Забайкалье отражена в документах «Прошение забайкальских бурят Приамурскому генерал-губернатору Корфу об обмежевании их земель» и «Отказе в прошении забайкальским бурятам» (1888 г.) [АВ СПбФ ИВ РАН, Р. II, оп. 1, ед. хр. 8, 11].

В работе использовались документы из Санкт-Петербургского филиала Архива Российской академии наук (далее - АРАН СПбФ). В Архиве Академии наук хранится рукопись А.П. Окладникова «Археологические исследования на Ангаре», в которой имеются сведения о торговле бурят [АРАН СПбФ, ф. 142, оп. 2, ед. хр. 82]. Также в Архиве Академии наук сохранилась «Записка о положении землеустроительных дел у кудинских бурят», написанная известным ученым Б.Э. Петри, которая была адресована правительству. В ней автор на основе анализа хозяйства кудинских бурят обосновывает недопустимость размежевания и изъятия бурятских земель в пользу переселенцев из Центральной России [АРАН СПбФ, ф. 142, оп. 2, ед. хр. 86].

Во избежание вольной интерпретации архивных материалов мы в своем исследовании старались использовать текстовые документы в виде цитат, выделив их курсивом. При этом применялись научно-критические приемы передачи текста, когда текст документа передается с точным сохранением стилистических и фонетических особенностей: в соответствии с современной орфографией и пунктуацией проводится деление текста на слова и предложения, проставляются необходимые по смыслу знаки препинания и прописные буквы [Правила издания исторических документов в СССР, 1990, с. 41].

В работе использовались также опубликованные документы, а именно «Летописи хоринских бурят. Хроники Т. Тобоева и В. Юмсунова (1940 г.), «Баргузинские летописи» (1956 г.), «Обычное право селенгинских бурят» (1970 г.), «Обычное право хоринских бурят: Памятники старомонгольской письменности» (1992 г.), «Сборник документов по истории Бурятии. XVII век» (1960 г.), «Материалы комиссии Куломзина для исследования землевладения и землепользования в Забайкальской области» (1898 г.).

Следующую группу источников составили путевые записи ЦЖ. Жамцарано (2001 г.), В. Паршина (1844 г.), П.А. Кропоткина (1867 г.) и П. Ровинского (1875 г.).

Использованы источники по хозяйству бурят, представленные в журнале «Древняя и новая Россия» (1875 г.) и в Журнале Министерства внутренних дел (1849 г.).

Материалы и определенные знания по среде обитания и традиционному хозяйству различных групп бурят были приобретены в ходе полевых исследований, проведенных автором в составе различных экспедиций:

1) экспедиции Байкальского этнографического отряда Института археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск) в Тункинском, Окинском, Закаменском, Джидинском и Еравнинском районах Республики Бурятия в 2000-2005 гг.;

2) комплексной экспедиции (фольклорно-этнографической) Института филологии СО РАН (г. Новосибирск) в Агинском и Дульдургинском районах Агинского Бурятского автономного округа (2005 г.);

3) экспедиции этнографического отряда Государственного музея Республики Корея в Мухоршибирском и Тункинском районах Республики Бурятия, Эхирит-Булагатском и Баяндаевском районах Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, Ольхонском районе Иркутской области, Агинском районе Агинского Бурятского автономного округа (2006 г.).

Научная новизна работы состоит в том, что изучение исторических трудов предшественников и работ по исследованию природной среды Юго-Восточной Сибири, а также письменных, этнографических, археологических материалов по Бурятии позволило нам выстроить собственный тезис, который мы обосновали в исследовании:

1. В период доминирования в Центральной Азии кочевых империй, государственных образований и политических объединений переходная экологическая зона (Юго-Восточная Сибирь) использовалась кочевниками как материальная база, на котором они формировали центры земледелия, ремесла и торговли. Во времена междуцарствий, когда власть в степи переходила от одного кочевого общества к другому, экономика переходной зоны упрощалась, население оседлых поселений и городов смешивалось с подвижными скотоводами. В результате чего возникали комплексные скотоводческие хозяйства, сохранявшие элементы оседлой культуры.

2. С развитием индустрии в оседло-земледельческом мире кочевники постепенно смещаются с мировой арены. Государства с оседлой культурой осваивают земли кочевников, прежде всего переходные зоны, подобные Бурятии, так как в них имеются экологические районы, способствующие культивированию земледелия. Россия распространяет в Бурятии собственную экономическую модель, основанную на оседло-земледельческой культуре. В результате в бурятских ведомствах формируется и развивается экономика с общими для России принципами и механизмами.

Впервые в работе исследовано хозяйство основных групп бурят на всем протяжении XIX в. В работе прослежен генезис хозяйства бурят, который раскрывает закономерности развития экономики переходной зоны: совмещения разных хозяйственных моделей; способность под влиянием определенной политики властей к быстрой смене специализации; аккумулирование опыта хозяйствования древних насельников региона. Эти закономерности могут быть учтены при разработке современной социально-экономической стратегии развития Юго-Восточной Сибири.

Впервые в рамках исследования показана роль природной среды, государства и технологий как основных факторов, влиявших на ход истории хозяйства бурят и имеющих большое значение и в настоящее время.

В диссертационном исследовании на основе анализа структуры хозяйства бурят составлена типология форм скотоводства бурят и прослежены изменения этих форм во времени.

Данное исследование вводит в научный оборот большой массив новых архивных данных по хозяйству и населению (количеству и составу) бурятских ведомств, которые использованы для выявления процесса внедрения российской экономики в хозяйство локальных групп бурят в XIX в., способствующего дальнейшей интеграции двух культур в развитии современной региональной экономики.

В исследовании удалось проследить динамику развития хозяйства предбайкальских бурят, тем самым дополнив результаты исследований И.Б. Батуевой по забайкальским бурятам. Раскрыты новые факторы (капитализация хозяйств и выпаханность земель), оказавшие негативное влияние на демографические процессы, происходившие в бурятских ведомствах, которые прослеживаются и в современной экономике.

Выявлены важные экономические показатели - количество скота, площади пахотных земель, урожаи зерновых, количество добытого зверя и проданного товара - в пересчете на душу населения, которые позволили сделать выводы об уровне жизни населения и уровне развития отдельных сегментов хозяйства в бурятских ведомствах в разные годы. Выведен удельный вес структурных единиц хозяйства бурят.

Практическая значимость работы. Теоретические результаты исследования были использованы при разработке лекционных курсов по истории России, истории Бурятии, этнологии на историко-архивном отделении Восточно-Сибирского государственного технологического университета (Улан-Удэ), гуманитарных факультетах университетов.

Положения и выводы, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в исторических, этнологических, экономических исследованиях аспектов хозяйства других переходных экологических зон, подобных Юго-Восточной Сибири, а также для дальнейшего изучения различных вопросов истории бурят. Фактический материал диссертации послужит основой при разработке методических рекомендаций, программ учебных курсов по истории, этнологии и экономике для образовательных учреждений: школ, училищ, колледжей и высших учебных заведений.

Содержащиеся в работе материалы и обобщенный опыт по истории хозяйства бурят могут быть полезны при совершенствовании форм и методов ведения сельского хозяйства в современных условиях. Фактический материал и основные положения диссертации, возможно, помогут при выработке новых концепций по развитию сельского хозяйства и, в целом, экономики Юго-Восточной Сибири.

Апробация работы. Полученные в ходе исследования результаты и ряд основных положений диссертации представлялись и обсуждались на конференциях регионального, межрегионального и международного уровня: Ежегодная научно-практическая конференция преподавателей, научных сотрудников и аспирантов Восточно-Сибирского государственного технологического университета (Улан-Удэ, 2004-2011 г.); Ежегодная научно-практическая конференция преподавателей и сотрудников Бурятского государственного университета» (Улан-Удэ, 2004-2011 г.); Межрегиональная научная конференция «Хонгодоры в этнической истории монгольских народов» (Улан-Удэ, 2004 г.); Международная конференция «Чингисхан и судьбы народов Евразии - 2» (Улан-Удэ, 2007 г.); Научно-практическая конференция «Традиционная система управления кочевых сообществ Южной Сибири» (Улан-Удэ, 2008 г.); Научно-практическая конференция «Освоение Сибири в панораме столетий: опыт, стратегия, проблемы» (Улан-Удэ, 2009 г.); Международная научно-практическая конференция «Батуевские чтения - 4» (Улан-Удэ, 2010 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, содержащих шестнадцать параграфов с выводами по каждому из них, заключения, списка источников и литературы, трех приложений, где представлены 35 аналитических таблиц, составленных автором на основе архивных материалов по основным видам хозяйственной деятельности бурят в XIX в.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Маншеев, Доржа Михайлович, 2011 год

1. Агроклиматические ресурсы Читинской области. - Л.: Гидрометеоиздат, 1973. - 162 с.

2. Агроклиматический справочник по Бурятской АССР. Л.: Гидрометеоиздат, 1960. - 190 с.

3. Агроклиматический справочник по Иркутской области. Л.: Гидрометеоиздат, 1959.- 158 с.

4. Альбицкий Ф. Из записок забайкальского миссионера Закаменского ведомства // Тр. православных миссий. Иркутск, 1865. - Т. 1. - Гл. XII.-С. 211-228.

5. Андрианов Б.В. Неоседлое население мира (историко-этнографическое исследование). -М.: Наука, 1985. 280 с.

6. Асалханов И.А. Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1963. - 494 с.

7. Асалханов И.А. Сельское хозяйство Сибири конца XIX начала XX в. - Новосибирск: Наука, 1975. - 265 с.

8. Бадмаев A.A., Адыгбай Ч.О., Бурнаков В.А. и др. Протестантизм и народы Южной Сибири: история и современность: монография. -Новосибирск: Издат. центр Новосибирского госуниверситета, 2006.- 168 с.

9. Бадмаев A.A. Буряты и русские: диалог культур (XVIII первая половина XIX века) // Народонаселение Сибири: Стратегии ипрактики межкультурной коммуникации (XVII начало XX века). - Новосибирск, 2008. - С. 264-300.

10. Бадмаев A.A. О некоторых особенностях ведения скотоводческого хозяйства агинскими бурятами. Середина XIX начало XX в.: материалы IV годовой итоговой сессии ИАиЭТ СО РАН. -Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998.-С. 400-403.

11. Бадмаев A.A. Ремесла агинских бурят (к проблеме этнокультурных контактов). Новосибирск: Институт археологии и этнографии СО РАН, 1997.- 160 с.

12. Базаров Д.Б. Кайнозой Прибайкалья и Западного Забайкалья. -Новосибирск: Наука, 1986.

13. Бакшевич И. Описание реки Иркут от Тунки до впадения в Ангару //Зап. СОРГО.-СПб., 1856.-Кн. 1.-С. 1-53.

14. Балданов С.С. Административное управление Российским государством Бурятией (конец XVII начало XX в.). - Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2005. - 136 с.

15. Баскин JI.M. Поведение копытных животных. М.: Наука, 1976. -295 с.

16. Батуев Б.Б., Батуева И.Б. Очерки истории селенгинских бурят. -Улан-Удэ: Изд-во ОНЦ «Сибирь», 1993. 101 с.

17. Батуева И.Б. Буряты на рубеже XIX XX веков. - Улан-Удэ: ВСГИК Общественно-научный центр «Сибирь», 1992. - 74 с.

18. Батуева И.Б. История развития хозяйства забайкальских бурят в XIX веке. Улан-Удэ: Издат.-полиграф. комплекс ВСГАКИ, 1999. -251 с.

19. Бестужев H.A. Бурятское хозяйство // Декабристы в Бурятии. -Верхнеудинск, 1927.-С. 11-13.

20. Бестужев H.A. Гусиное озеро // Декабристы в Бурятии. -Верхнеудинск, 1927. С. 41-75.

21. Богданов М.Н. Очерки истории бурят-монгольского народа. -Верхнеудинск: Бурят-Монгольское кн. изд-во, 1926. -229 с.

22. Богданов М.Н. Очерки истории бурят-монгольского народа. 2-е изд. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. - 304 с.

23. Бойков Т.Г., Харитонов Ю.В., Рупышев Ю.А. Степи Забайкалья: Продуктивность, кормовая ценность, рациональное использование и охрана. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. - 226 с.

24. Борисов А.Б. Большой экономический словарь. М.: Книжный мир, 2003, - 895 с.

25. Бураева О.В. Хозяйственные и этнокультурные связи русских, бурят и эвенков в XVII середине XIX в. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - 206 с.

26. Бураева О.В. Этнокультурное взаимодействие народов Байкальского региона в XVII начале XX в. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. - 212 с.

27. Бурятия: природные ресурсы. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 1997. - Вып. I. - 280 с.

28. Бурятия: растительный мир. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 1997. - Вып. II. - 250 с.

29. Буряты. М.: Наука, 2004. - 633 с.

30. Буянтуев Б.Р., Раднаев Г.Ш. Советская Бурят-Монголия (экономико-географический обзор). Улан-Удэ: Бурят-Монгольское кн. изд-во, 1957. - 357 с.

31. Вайнштейн С.И. Историческая этнография тувинцев. М.: Наука, 1972.-312 с.

32. Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центральной Азии. М.: Наука, 1991.-296 с.

33. Вайнштейн С.И. Проблема происхождения и формирования хозяйственно-культурного типа кочевых скотоводов умеренного пояса Евразии. М., 1973. - 13 с.

34. Высотина Е.А. Казачество Бурятии в прошлом и настоящем. -Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. 228 с.

35. Буряты. М.: Наука, 2004. - 633 с.

36. Буянтуев Б.Р., Раднаев Г.Ш. Советская Бурят-Монголия (экономико-географический обзор). Улан-Удэ: Бурят-Монгольское кн. изд-во, 1957. - 357 с.

37. Вяткина К.В. Очерки культуры и быта бурят. Л.: Наука, 1969. -218 с.

38. Галданова Г.Р. Закаменские буряты: Историко-этнографические очерки (вторая половина XIX первая половина XX в.). -Новосибирск: Наука, 1992. - 173 с.

39. Гармаев Е.Ж. Закономерности формирования стока рек Бурятии // Байкальский экологический вестник. Вып. 1. «Природа Бурятии: современное состояние и проблемы устойчивости экосистем». -Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 1999. - С. 20-26.

40. Геденштром М. Отрывки о Сибири. СПб.: Типография медицинского департамента Министерства внутренних дел, 1830. - 165 с.

41. География Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. -Иркутск; Усть-Орда: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 1997. 317 с.

42. Гирченко В.П. К истории бурят-монголов-хоринцев первой половины XIX века. Верхнеудинск: Гос. типография, 1928. - 19 с.

43. Гирченко В. Русские и иностранные путешественники XVI, XVIII и первой половины XIX веков о бурят-монголах. Улан-Удэ: Бурят-Монгольское изд-во, 1939. - 90 с.

44. Грум-Гржимайло Г.Е. Рост пустынь и гибель пастбищных угодий и культурных земель Центральной Азии за исторический период // Изв. ГО. 1933. Т.65. - Вып. 5.

45. Гумилев JI.H. Изменения климата и миграция кочевников // Природа. 1972. -№ 4.

46. Давыдова A.B. Иволгинский комплекс (городище и могильник). -JT.: Изд-во ЛГУ, 1985.

47. Дамбиев Э.Ц., Намзалов Б.Б., Холбоева С.А. Ландшафтная экология степей Бурятии. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2006. - 185 с.

48. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX -начало XX в.). Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1986. - 168 с.

49. Дамешек Л.М. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX -начале XX вв. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1983. - 134 с.

50. Данилов C.B. Города в кочевых обществах Центральной Азии. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. 202 с.

51. Даржаева С.Ю. Степные думы органы самоуправления бурят в российском государстве (1822-1904 гг.). - Улан-Удэ: Издат,-полиграф. комплекс ВСГАКИ, 2001. - 139 с.

52. Дашибалов Б.Б. Археологические памятники курыкан и хори. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1995. 191 с.

53. Дашибалов Б.Б. На монголо-тюркском пограничье (Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири в средние века). Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. - 202 с.

54. Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1990. - 176 с.

55. Егунов Н.П. Колониальная политика царизма и первый этап национального движения в Бурятии в эпоху империализма. -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1963. -316 с.

56. Жамбалова С.Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят (XIX-XX вв.). Новосибирск: Наука, 2000. - 395 с.

57. Жамбалова С.Г. Традиционная охота у бурят. Новосибирск: Наука, 1991,- 175 с.

58. Жалсанова Б.Ц. Инородные управы как органы местного самоуправления у бурят в XIX начале XX вв.: дисс. . канд. ист. наук. - Улан-Удэ, 2008. - 257 с.

59. Жамцарано Ц.Ж. Путевые дневники: 1903-1907 гг. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. 382 с.

60. Жуковская H.JI. Категория и символика традиционной культуры монголов. М.: Наука, 1988. - 198 с.

61. Жуковская H.JI. Судьба кочевой культуры. Рассказы о Монголии и монголах. М.: Наука. Гл. ред. восточной литературы, 1990. -112 с.

62. Залкинд Е.М. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ: Бурят.кн. изд-во, 1958. - 320 с.

63. Залкинд Е.М. Общественный строй бурят в XVIII первой половине XIX в. - М.: Наука, 1970. - 398 с.

64. Залкинд Е.М. Хозяйство бурят-монголов в XVII начале XVIII в. // Зап. Бурят-Монгольского научно-исследовательского института культуры, 1956. - Вып. XXIV. - С. 140-170.

65. Зимин Ж.А. История Аларского района. Иркутск: Иркутская областная типография, 1995. - 69 с.

66. Зориктуев Б.Р. О возникновении производящего хозяйства в Прибайкалье // Из истории хозяйства и материальной культуры тюрко-монгольских народов. Новосибирск: Наука, 1993. - С. 319.

67. Зориктуев Б.Р. Прибайкалье в середине VI начале XVII в. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. - 104 с.69.