Евреи дореволюционного Иркутска как предпринимательское меньшинство тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Рабинович, Владимир Юльевич

• Рабинович, Владимир Юльевич
• кандидат исторических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Рабинович, Владимир Юльевич

Оглавление

Список использованных сокращений

Введение

Глава I. Источники и динамика формирования еврейской

колонии в Иркутске

Глава II. Экономическая специализация еврейской колонии

и ее место в хозяйственной жизни региона

Глава III. Внутриобщинная жизнь и тип еврея сибиряка

Глава IV. Еврейская колония и иркутское общество

Заключение

Примечания

Список использованной литературы

Приложение

Список использованных сокращений

ГАИО - Государственный архив Иркутской области. ГАРФ - Государственный архив Российской Федерации (г.Москва).

НБ ИГУ - Научная библиотека Иркутского государственного университета.

ПСЗ - Полное собрание законов Российской Империи. РГИА - Российский Государственный исторический архив.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Евреи дореволюционного Иркутска как предпринимательское меньшинство»

ВВЕДЕНИЕ

"Россия - страна с непредсказуемым прошлым". Эта фраза (по сути страшная) кого-то из наших современников является отражением реального состояния современной отечественной историографии. В течение долгого времени многие исторические сюжеты были крайне политизированы и не могли трактоваться вне официальных установок или были закрыты совсем. История российских евреев - одна из таких та-буированных тем.

По известным политическим и идеологическим причинам длительное время всякое неангажированное, непредвзятое научное изучение данной тематики было невозможным. "Разрешенным" оставался весьма незначительный круг еврейских сюжетов, чаще всего подаваемый в контексте борьбы с "международным сионизмом". При этом само слово "еврей" заменялось стыдливым и оскорбительным "лица еврейской национальности". Важно, что и в западной историографии история евреев в России также была излишне идеологизирована, правда уже с другим знаком.

Отрадно, что сегодня возрождается богатая дореволюционная историографическая традиция изучения еврейской истории. Мы вспоминаем сегодня о многих исследованиях и публикациях конца XIX - начала XX вв., рассматривавших положение российских евреев с различных политических и идеологических позиций. Следует отметить, что и раньше, и теперь большинство авторов ограничивается рассмотрением ситуации только в черте еврейской оседлости, в центральном регионе России или в Москве и Санкт-Петербурге. Положение диаспоры здесь изучено достаточно подробно. В тоже время, судьба евреев в

российской провинции по прежнему остается чистой страницей. Между тем, уже к середине прошлого века во многих регионах Империи сформировались многочисленные стабильные еврейские колонии, сумевшие занять значительное место в социально-экономических структурах принимающего общества.

Попадая в новое окружение, выходцы из Черты приобретали некие новые внутренние качества, которые еще более усиливались в новых поколениях. Мы можем говорить о появлении новых этнокультурных образований, если угодно новых "генераций" еврейской диаспоры в России. Местные евреи иначе одеваются, говорят, думают по другому, нежели их соплеменники в Черте. Региональные колонии по иному связаны с этническим большинством и властными структурами. Члены таких колоний демонстрируют новые поведенческие стереотипы, тяготеют к иным ценностным приоритетам, гораздо сильнее подвержены процессам ассимиляции и акультурации. Вместе с тем они остаются евреями, сохраняют основные этнические черты, традиции, чтут религиозные нормы, предельно охраняя свою этнокультурную самобытность.

Такие еврейские "островки" являются маленькими моделями, изучая которые мы- можем лучше понять общенациональные процессы, которые определили и судьбу российских евреев, и развитие всего государства. Изолированность подобных региональных этнических колоний, их оторванность от основного "национального массива" могут стать основой для получения новой интересной информации о внутренней природе феномена диаспоральности, генезисе этнических конфликтов, сложнейших ассимиляционных процессах. Без изучения судьбы региональных колоний наше представление о российской истории будет не только не полным, но и в чем-то ущербным.

Мы можем рассматривать ситуацию, сложившуюся в иркутском об-

ществе в конце XIX - начале XX веков, как интересный и весьма наглядный пример данного тезиса. В описываемый период город представлял собой динамично развивающийся центр, столицу богатого и активно колонизируемого края. Здесь располагались главные административные учреждения, осуществлявшие управление огромной территорией. Он был одним из самых значительных экономических и культурных центров Восточной Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока. Благоприятное расположение Иркутска на перекрестке основных транспортных и торговых коммуникаций способствовало превращению города в важное связующее звено между Европейской Россией, ее восточными провинциями и некоторыми азиатскими соседями (Монголия, Китай и др.). Город приобрел важное значение не только как крупнейший торго-во-распределительный узел, но и как "столица" края ссылки и каторги, специфика которого наложила свой отпечаток на облик Иркутска и его жителей.

Город значительно выделялся в ряду других провинциальных центров, что отмечали многие наблюдатели, впервые попавшие сюда. Интересна запись, оставленная в дневнике молодым П.Кропоткиным. Оказавшись здесь на службе в 1863 г., он, отчасти удивленно, замечает: "Браво, Иркутск! Какая здесь публичная библиотека! Чем дольше живешь, тем более убеждаешься в том, что Иркутск далеко ушёл от русских губерний... Стоит пробыть в Иркутске два-три дня чтобы убедиться, что этот город немало не похож на любой из великорусских губернских городов. А подумавши немного, легко убедиться, что иначе и быть не может. Иркутск - столица самостоятельной части Восточной Сибири, которая в высшей степени своеобразна, своеобразность страны должна была, конечно, означиться и на столице...". Причинами подобной уникальности, по мнению П.Кропоткина, является

концентрация в городе молодых, энергичных, образованных чиновников, равно как и значительное влияние политических ссыльных. "И сама отдаленность послужила Иркутску на пользу. Отдаленность от патентованных центров тем уже полезна, что дает более простора самобытности. .. Чем же положительный характер города выразился? Прежде всего, оживленностью, положительно несвойственною русским губернским городам: оживленностью на улицах, в гостинных, вообще в разговорах. Его оживленность есть принадлежность образованного класса" [85, с. 65, 282-283].

Город сохранил свой облик и в начале XX века. Яркое и колоритное описание Иркутска более позднего времени и его жителей оставил известный ученый и общественный деятель Г.Н.Потанин: "Ни один город в Сибири не был поставлен в такие условия, как Иркутск; ни в Томске, ни в Омске никогда не было такого хорошего подбора чиновников, какой был в Иркутске, благодаря его генерал-губернаторам; нигде местное богатое купечество не подвергалось такому сильному воздействию чиновничьей среды, как в столице Сибири; эти чиновники иногда с университетским образованием, поднимали в местном обществе не только запросы внешней культуры, но и приучали его интересоваться и русской литературой, и вопросами общественной и государственной жизни... Ни в одном из сибирских городов благотворное влияние интеллигентных ссыльных не достигало таких значительных размеров, как в Иркутске. Все эти обстоятельства содействовали культурной шлифовке иркутского купечества и имели своим результатом то, что ни один город Сибири не мог похвалиться такой блестящей, такой просвещенной буржуазией, как Иркутск, прославивший себя крупными денежными пожертвованиями на общественные учреждения и в нисходящих поколениях давший ряд просвещенных деяте-

лей на поприще науки, литературы и общественной деятельности. Нигде в среде буржуазии понимание своего долга в отношении родного города не доходит до той высоты, как в Иркутске, ... и ни один сибирский город не имеет такой славной буржуазии" [173, с.236-240].

Таким образом, Иркутск, был и крупным провинциальным центром, и "столицей" огромного региона, имеющей весьма примечательные специфические черты. Они определяются, во-первых, значительной толщиной, если можно так выразиться, "культурного слоя"; во-вторых, особенностями края ссылки и каторги, где концентрируются все не принимаемые обществом "элементы"; в-третьих, особенностями пестрого переселенческого социума. Эти условия во многом повлияли на образование в городе особой атмосферы. Здесь мирно уживались представители разных этносов и конфессий. Мы можем рассматривать город, как перекресток Европы и Азии, как место встречи разных культур и цивилизаций.

Именно здесь к рубежу веков образовалась одна из крупнейших вне черты оседлости еврейских колоний. Несмотря на официальный запрет евреям проникать за Урал и водворяться в Сибири, иркутская колония постоянно росла. В начале XX века евреи стали второй по численности конфессиональной и третьей этнической группой в городе. К этому времени колония стала стабильным образованием, органически вписавшись во все структуры общества. Её представители были весьма заметны в хозяйственной и общественной жизни всего региона, в формировании его культурного облика. Рассмотрению причин возникновения и внутренней природы данного феномена и посвящена данная работа.

Научная и практическая ценность подобного исследования очевидна. Евреи - народ диаспоры, их история - история отдельных ко-

лоний. Изучая судьбу еврейского "островка" в Иркутске, мы добавляем новые элементы, из которых складывается мозаичная картина еврейской истории. В тоже время подобное исследование поможет глубже понять сложные модернизационные процессы конца XIX - начала XX века, ту роль, которую играли в этих глобальных изменениях евреи и другие торговые народы. Без определения этих позиций невозможно комплексное понимание истории России вообще, и Сибири в частности. Немалое научное общественное значение имеет сам факт возрождения российской иудаики, что несомненно будет способствовать гармонизации этнических взаимоотношений, урегулированию национальных конфликтов.

Данная работа является попыткой рассмотреть положение иркутских евреев как представителей типичного предпринимательского меньшинства. Следует отметить, что данный подход к проблеме является для нашей и мировой историографии сравнительно новым. Тем не менее, авторы многочисленных работ уже давно обратили внимание на тот факт, что рассеянные по свету и находящиеся в разном окружении, при значительно отличающихся друг от друга внешних условиях, евреи ведут себя примерно одинаково. Почти везде в диаспоре их основной специализацией становятся отрасли рыночной инфраструктуры. Многие исследователи данного феномена, сторонники разных теоретических и социальных течений, ищут его корни в неких особенностях национального характера или религиозной традиции [173; 182; 183]. Принять эти построения мешает аналогичное поведение других народов, попавших в чуждое этническое окружение. Наиболее яркими иллюстрациями данного тезиса являются китайцы в Юго-Восточной Азии и США/ греки на Среднем Востоке, ливорнийцы и флорентийцы в средневековой Европе, ливанцы в Северной и индийцы в Тропической

и Южной Африке. Этот ряд можно продолжить и дальше [134;192]. Здесь, наверное, будет уместно вспомнить о замечании, сделанном Дж.Майкесом: "До тридцатых годов XX века Европа знала лишь один тип эмигрантов - это были евреи. Затем появились эмигранты и других национальностей. Но так называемые "типичные еврейские черты" - как положительные, так и отрицательные - были и остаются типичными чертами всех эмигрантов вне зависимости от их национальной принадлежности. В Европе все евреи являются "эмигрантами" так же, как и все эмигранты - "евреями"...[175, с.182].

Многие народы, принадлежащие к принципиально различным культурам и цивилизациям, молящиеся разным богам, имеющие разный исторический опыт, разделенные временем и пространством, попав в схожие внешние условия демонстрируют очень близкие поведенческие типы. Иностранцам или выходцам из этнических меньшинств отводится очень важная, специфическая роль в экономической и социальной системе. Они занимают особую нишу, границы которой устанавливают сложившаяся система разделения труда, местные традиции, обычаи, моральные и религиозные нормы. Меньшинства образуют замкнутые общины, пользуются большей или меньшей степенью автономии, сохраняя своеобразие и не смешиваясь с этническим большинством или автохтонным населением [119, с. 214-230].

Мы можем говорить о существовании крайне интересного, устойчивого и распространенного явления, природу которого уже нельзя объяснить генетическими особенностями какого-то одного конкретного народа. Более того, представители одного этноса могут в разных условиях создать принципиально различные этнокультурные образования. В частности на эти яркие исключения обратил внимание В.И.Дятлов: "Сомнительные ситуации возникают даже при оценке бесспорных,

- и -

казалось бы, случаев. Так, евреи -классический, эталонный образец "торгового меньшинства", но эфиопские евреи - фаллаши по занятиям и образу жизни мало чем отличались от своих соседей. Из индийских переселенцев в Восточной Африке почти везде сформировались "торговые меньшинства", а на Маврикии они образовали крестьянское большинство" [134, с.7].

О слабой изученности данного феномена (и это при том, что о его существовании известно давно) наглядно говорит отсутствие общепринятого термина, обозначающего эти меньшинства.

Эта тема начала активно разрабатываться еще в XIX в., и первым объектом изучения стали, конечно, евреи. Мы можем вспомнить работу молодого К.Маркса "К еврейскому вопросу", где иудеи рассматриваются не как этнос, а скорее как некая каста или даже профессия. При этом К.Маркс ставит знак равенства между евреем и торгашом или менялой. Подобный подход позволил ему позднее ввести аморфный и так им неопределенный термин "торговый народ", который и поныне используется для неких глобальных построений [155; 156, с.371-373, 462-464].

Подобный же подход мы видим и у известного немецкого социолога В.Зомбарта. Он предлагает рассматривать евреев, равно как средневековых левантийцев и флорентийцев, не просто как торговый народ (т.е. как этнос всегда и везде занимающийся только торговлей), но как носителей особого "капиталистического духа". Он считает деятельность евреев одним из главных условий приобщения европейской цивилизации к рынку и рыночным ценностям: "Точно солнце, шествует Израиль по Европе: куда он приходит, там пробуждается новая (капиталистическая) жизнь; откуда он уходит, там увядает все, что до тех пор цвело" [140, с.22; 141, с.12]. В.Зомбарт не скрывает того

влияния, которое оказала на него знаменитая "Протестантская этика" М.Вебера. Он в свою очередь для обозначения подобных этнических и конфессиональных групп использует термин "капиталисты-париа" [114].

Сегодня как в публицистике, так и научной литературе часто используется понятие "чужак". Именно так называлось изданное в 1908 г. эссе немецкого философа и социолога Г.Зиммеля. Он обращает внимание на неразрывное единение торговли, как экономической специализации, и чужести, как некоего комплекса социокультурных качеств, присущих "торгашам". Именно на этой основе выстраиваются отношения между принимающим обществом и национальными меньшинствами, монополизирующими отрасли рыночной инфраструктуры [138, с.15-20]. Конечно же, "чужак" не является в прямом смысле строгим научным термином. Это скорее яркая метафора, символ, позволяющий говорить о таких неточных, не просчитываемых вещах, как образ меньшинства в восприятии представителей принимающего общества, и наоборот; соотношение культур и мировоззрений; внутренняя природа этностереотипов и взаимных предубеждений и т. д. С легкой руки Г.Зиммеля, это название закрепилось в историографии и сегодня встречается довольно часто.

В современной литературе распространены и другие понятия: "местные иностранцы" (М.Диб), "резиденты" (Ш.Исави); "посреднические меньшинства" (Э.Банасич) и др. [143; 191; 192, р. 13-36; 193, р.261-285; 194]. Каждый из этих терминов имеет как свои преимущества, так и недостатки, что разумеется не является препятствием для использования в том или ином контексте. Мы, вслед за В.И.Дятловым, пользуемся понятием "предпринимательские меньшинства". Под этим термином понимаются инонациональные и/или ино-

конфессиональные меньшинства, занимающие в обществе особую экономическую и социальную нишу. Основные характеристики таких групп были выделены в уже упомянутых работах Э.Банасич и Г.Зиммеля. Стоит указать на большой вклад, который внесли в определении общих подходов к изучению предпринимательских меньшинств Э.Геллнер, Д.Хоровиц, Дж.С.Фэрниволл [119;195;197]. В отечественной историографии данная тема возникла совсем недавно. Тем не менее, работы В.И.Дятлова могут рассматриваться как вполне удачные попытки создать стройную теорию, описывающую место и роль предпринимательских меньшинств не только в странах Арабского Востока и Тропической Африки, но и любого другого региона, в том числе и России.

Специфика заявленной темы требует уточнения и других используемых в работе терминов. В первую очередь требует уточнения понятие "диаспора". Как известно первоначально этот термин использовался исключительно по отношению к евреям. В дальнейшем данная категория применялась и к некоторым другим этническим (армяне, греки, ирландцы, китайцы) и религиозным (ранние христиане) общностям. К сожалению, сегодня границы термина размыты, а поле его применения чрезвычайно широко. Мы отталкиваемся от материалов международной конференции "Диаспоры в историческом времени и пространстве" (Иркутск, 6-8 октября 1994г.) [131].

Термин "диаспора" (греч. рассеянье) определяется нами как национальная и/или религиозная группа, локализованная вне территории своего происхождения ("национального очага", "исторической родины") в новом (чужом) для себя государственно-политическом и эт-но-культурном окружении. Для её формирования необходимо особое состояние взаимоотношений между меньшинством, основным населением, принимающим государством и "исторической родиной". Диаспорой мы

можем считать далеко не всякое рассеянье за пределы этнического ареала, а лишь произошедшие вынужденно под давлением каких-либо неблагоприятных обстоятельств. Наиболее устойчивыми выталкивающими факторами являются война, голод, национальная депортация, геноцид и т.п. Эти обстоятельства не только приводят к исходу этноса из "своего" государства, но и позволяют ему сохраниться на новом месте в качестве цельного образования. Мы можем выделить несколько интересных черт так или иначе проявляющихся в различных диаспорах:

1) Для этнического меньшинства, являющегося частью обширной диаспоры, рассеянье становится образом жизни, особым устойчивым социально-экономическим, культурным, духовным состоянием социума; особой формой существования в физическом и психическом отрыве от "этнического материка" или без такового вообще.

2) Принципиален характер связей такого меньшинства с "национальным очагом" - местом, где большая или значительная часть этноса живет компактно в качестве коренного народа (пусть и не большинства) . Здесь существует нормальная, обычная для своего времени социальная и экономическая структура и система властных отношений.

3) К диаспоре принадлежат меньшинства пришлые, чужеродные; "чужаки" не только по происхождению, но и, если угодно, по образу жизни.

4) Стремление к сохранению своей национальной идентичности является актуальным и устойчивым процессом; выступает как постоянный фактор рефлексии и жесткого внутриобщинного регулирования.

5) Существует насущная необходимость для меньшинства интегрироваться в структуры принимающего общества.

6) Диаспора возникает там, где этническая замкнутость меньшинства еще не ведет к его отторжению обществом, а потеря идентич-

ности не грозит полной ассимиляцией, растворением. При этом следует еще раз отметить, что такая дилемма не стоит перед иммигрантами и национальными меньшинствами, за которыми стоит мощный "национальный очаг" (метрополия, империя).

7) Характер диаспоры во многом зависит от этнокультурных особенностей и типа принимающего общества.

8) Диаспора обладает умением найти свое особое место в системе разделения труда и социальных ролей; обладает особыми культурными и психологическими характеристиками; специфической менталь-ностью.

Для предпринимательских меньшинств насущной необходимостью является создание замкнутой этнической общины как одного из главных условий ее существования в чуждом окружении, условием сохранения самобытности и достижения этнической идентичности. Термин "община" многозначен. Мы можем его трактовать и как религиозное сообщество единоверцев, и как совокупность всех проживающих на определенной территории (в границах одной страны) людей одной этнической принадлежности (этническое сообщество). Следует заметить, что говоря о евреях мы должны помнить о некотором совпадении этих понятий, слиянии еврейской этнической и иудейской религиозной общин.

Такие общины являются замкнутыми саморегулирующимися системами. При этом ее границы защищают обе этнические группы (меньшинство и основное население) от нерегулируемого взаимного влияния. Проницаемость этой границы определяется многими факторами, среди которых мы можем назвать политические приоритеты властных структур и социальной элиты, существующие традиции и действующие правовые нормы, религиозные табу, взаимные предубеждения и предрассудки, общеполитическую ситуацию в стране, этнические черты и

опыт взаимодействия данных национальных групп.

Изучая иркутских евреев, мы не можем не прибегать к компаративному анализу как к одному из основных методов исследования данной проблематики. Вне такого подхода понять историю еврейского народа, природу еврейства, невозможно. Диаспора по прекрасной метафоре М.Я.Гефтера - это Мир Миров. Для нас важно найти в океане мировой истории возможные варианты типологического сходства с иркутскими евреями, что несомненно поможет более точно представить себе глубинные исторические процессы, повлиявшие на положение и судьбу колонии.

При этом нас интересует как положение еврейских общин в разных регионах и разные исторические эпохи, так и судьба других этнических меньшинств, демонстрирующих близкие поведенческие типы. Верно меткое замечание А.К.Байбурина:"Чем меньше этническая дистанция [между разными народами-В.Р.], тем более существенны различия между сопоставляемыми явлениями и, наоборот, чем больше этническая дистанция, тем более значительными оказываются совпадения" [103, с. 14].

Мы можем констатировать, что в роли предпринимательского меньшинства может выступать не всякая этническая группа. Чаще всего эти функции присущи пришлым, неавтохтонным "чужакам". Наиболее ярким исключением являются египетские евреи, чья история в прямом смысле идет с ветхозаветных времен. Первые, с кем встретились завоеватели арабы в Египте, были именно иудеи [190, р.119].

Предпринимательские общины прежде всего возникают в традиционном обществе. Под этим термином здесь понимается социум, основанный на нерыночной (чаще всего аграрной) экономике с развитыми жестко иерархиризированными властными, конфессиональными, экономи-

ческими и социальными структурами. "Чужаки" в рамках этих обществ являются замкнутыми автономными общинами [120, с.11].

Сама внутренняя природа традиционных обществ предполагает существование множества замкнутых, изолированных друг от друга структур. Каждая имеет свое строго определенное законом или традицией место, свои специфические привилегии, права и обязанности [119].

В экономике такого общества нередко существуют отрасли закрытые для основного населения. Причины этих запретов могут быть различными: религиозные табу, этические и моральные нормы, политика властных структур и т. п. Чаще всего табуированными для этнического большинства становятся непрестижные, "грязные" профессии и специальности, чрезмерное развитие которых грозит стабильности основ традиционного социума. К ним относятся, например, отрасли рыночной инфраструктуры (финансы и ростовщичество, посреднические услуги, торговля во всех ее видах и проявлениях), а также некоторые виды ремесел, свободные профессии, новые и "рискованные" технологии. Эти отрасли жизненно важны для нормального функционирования общества. Ощущая острую нужду в их развитии, власти вынужденно отдают их на откуп низкостатусным кастам (Индия) или этническим меньшинствам (Османская Империя). Религиозный запрет мусульманам заниматься ростовщичеством привел к тому, что практически во всех исламских странах финансовые сделки осуществлялись иностранцами или представителями меньшинств.

При этом в общественном мнении существует устойчивое представление о подобных занятиях, как о чем-то не приличном и не достойном правоверных. Подобное отношение сформировалось по отношению к торговле и торговцам и в средневековой Европе [138; 139].

В то же время для чужаков почти полностью закрыты престижные профессии и специальности, являющиеся, с одной стороны, основой экономики, а с другой, - обеспечивающие приобретение высокого социального статуса. Так, во многих традиционных обществах инородцы не могут быть крестьянами или владеть землей, для них же закрыты государственная и военная службы. Табуируются и, если можно так сказать, высокостатусные символы. Например, в Османской Империи не-мусульманин не мог ездить верхом на коне, носить оружие или традиционную одежду основного населения. Подобная же практика существовала и в других странах.

Складывается уникальная в чем-то ситуация: общество нуждается в услугах меньшинств именно в этой хозяйственной сфере, а те, в силу своей "чужести", ни чем другим заниматься не могут. Нужды общества и политика властных структур таким образом совпадают с желаниями и устремлениями самих предпринимательских меньшинств. Сотрудничество обоюдовыгодно: одни получают требуемые услуги, а другие - быструю, высокую и, главное, гарантированную прибыль. "Торгаши" нужны всем членам общества. Простой крестьянин в лавке деревенского торговца (еврея, китайца или любого другого) найдет или сможет заказать необходимый товар, договорится к общему удовольствию о выгодном и столь нужном кредите. Но точно так же (правда в других масштабах) ведёт себя и властитель. Показательно, что в странах Магриба появилось понятие "свой еврей", которых имели как могущественные вожди племен, так и простые люди. "Свой еврей" имел статус патронируемого или даже младшего ("почетного" или "приемного") члена клана. Часто он занимал должность советника или выполнял роль столь необходимого порой неангажированного посредника, "специалиста по всем вопросам". Нужность "торгашей" является более

или менее надежной базой для обеспечения безопасности меньшинства. Исполнять же столь специфические функции им помогает опыт, накопленный многими поколениями предков, обширные связи, этническая солидарность, образование, знание иностранных языков, деловые качества. Важную роль играют религиозные догматы, и стабильные этнические стереотипы, равно как и многие другие объективные и субъективные факторы. Примечательно, что чужеродность не только не мешает, но, в определенном смысле, помогает меньшинству выполнять свои социально-экономические функции. Г.Зиммель замечает по этому поводу: "На протяжении всей истории экономической деятельности чужак повсюду выступает как торговец, и именно торговля делает его чужаком. Торговец просто обязан быть чужаком; ни для кого другого не существует возможности зарабатывать на жизнь таким способом" [138, с. 16].

В сложной оппозиции "свой"-"чужой" обе стороны нуждаются друг в друге и в тоже время относятся к визави с определенным недоверием. Подобная система может существовать стабильно многие века, но лишь до тех пор, пока выгода, приносимая взаимным сотрудничеством, будет достаточна высока для обеих сторон.

Ситуация резко меняется при переходе замкнутого традиционного общества к рыночной экономике. Снятие табу с рыночной инфраструктуры резко увеличивает ее привлекательность для представителей большинства. "Пришлый элемент заполняет прежде всего вакантные места. Когда появляются претенденты на эти места из коренного населения - он вынужден их освободить. Таков неумолимый закон" [149, с.319]. С категоричностью данного заявления И.Левина можно поспорить, но, данная тенденция несомненно существовала в истории многих стран и народов. Она сочетается с целым рядом новых факто-

ров, способных повлиять на положение предпринимательского меньшинства: усиление общественной нестабильности; косвенные последствия реформ в виде усиления негативных политических и социальных процессов; рост и накопление кризисных явлений в экономике и т. п. В этой ситуации социально-экономическая роль меньшинств ощутимо меняется [134, с.119-205].

Безопасность и стабильность предпринимательских меньшинств определяются во многом позицией властных структур. При этом нужно учитывать не только приоритеты и лозунги официальной политики, но также позицию и действия конкретных крупных и мелких чиновников, отдельных "винтиков" государственной машины. Зависимый от директив вышестоящих инстанций, чиновник связывает с чужаками и собственные меркантильные интересы. Однако взаимоотношения меньшинств с властными структурами более сложны. "Власть придержащие" заинтересованы в поддержании как чужести этнического меньшинства, так и сохранении их противостояния с остальным населением. Власти занимают выгодную позицию третейского судьи, не заинтересованной в конфликте, а значит и самой справедливой силы. Именно к государственным чиновникам обращаются члены различных этнических групп в случае обострения общественной ситуации [104, с.32-34]. При этом чиновники получают политические и материальные "дивиденды" от обеих сторон, а правители имеют в своем распоряжении дополнительный рычаг управления политической ситуацией. Да и под рукой всегда есть удобный "козел отпущения" в виде чужаков и именно на них направляется общественное недовольство. Подобная практика была весьма распространена. Так, например, неоднократно поступали египетские правители, возвышая одни предпринимательские меньшинства и уничтожая их привилегированных предшественников. Угандийский диктатор

Амин, преследуя собственные политические цели, в месячный срок депортировал из страны многотысячную индийскую колонию, занимающую весьма заметное место в хозяйственной жизни страны. При этом выселяемым разрешалось вывозить с собой только то, что можно унести в руках. Надо ли говорить, что все имущество преследуемых достается именно государству или отдельным высокопоставленным чиновникам.

Чем более неопределен правовой и социальный статус меньшинств, тем сильнее они зависят от властей, от тех, кто в условиях жесткого авторитарного государства издает и трактует законы, раздает льготы, дает ход бумагам и т.д. Отсюда противоречивость правовых норм, касающихся предпринимательских меньшинств, их нарочитое выделение в обществе. Наиболее ярко это видно на примере Османской Империи, где существовала так называемая "милетная система". Представители меньшинств были обязаны носить особую одежду, проживать в особых городских кварталах. Им запрещалось брать "титульные" имена и фамилии. Члены милетов, деятельность которых жестко контролировалась государством, облагались особым налогом [104, с.33-34; 193, р.261]. Власти открыто поддерживали "своих" торгашей (соблюдающих правила игры) и нарочито наказывали других. На позицию правителей оказывали самое непосредственное влияние не только сиюминутная политическая выгода или финансовая нужда, но и соперничество между конкурирующими меньшинствами. Во второй половине XIX века инициаторами многих гонений на евреев в странах Ближнего и Среднего Востока выступали греческая или сиро-ливанская общины [199, р.99-142].

Мы можем назвать такую политику хорошо организованным государственным рэкетом. Предпринимательские меньшинства покупают себе безопасность и оплачивают стабильность своего положения, заранее

готовясь к резкому уменьшению лояльности властей и возможному погрому.

Восприятие меньшинства принимающим обществом также неоднозначно. Их терпят, с ними сотрудничают, но не понимают. Устойчивые контакты между различными этническими группами сохраняются при условии политической стабильности и существования обоюдной экономической выгоды. Однако вокруг меньшинств постоянно существует поле отчуждения и напряженности, непрерывно подпитываемое слухами, завистью, взаимными предрассудками. Между основным населением и предпринимательским меньшинством возводится неприступная стена, архитекторами и стражами которой становятся властные структуры. Необходимость взаимного сотрудничества, обоюдная зависимость вынуждает искать и устанавливать взаимовыгодные "правила игры", соблюдаемые сторонами. Они освящаются традицией, благосклонностью властей, экономической целесообразностью. Угроза мирному существованию различных этнических групп исходит от некоего заряда потенциальной опасности. Логика проста: "чужой", "непонятный" - значит опасный. Причем, это касается и членов меньшинства, воспринимающих окружающее общество как полностью чуждое.

Таким образом, изолированность малой этнической группы и ее "инаковость" при определенных условиях оказывается выгодной обеим сторонам. Меньшинство видит в такой закрытости залог сохранения этнической самобытности культуры, своего понятного и привычного мира. При этом устойчивое существование инонациональных колоний, наличие развитой общинной инфраструктуры, ярко выраженная внутриг-рупповая солидарность становятся необходимыми критериями выделения предпринимательского меньшинства. Важно, что нередко они существуют в условиях диаспоры. Сам факт её существования и особых специ-

фических ментальных качеств, которые условно можно назвать "ди-аспоральным комплексом" или "диаспоральностью", является одним из характерных признаков существования подобных меньшинств. Более того, диаспоральность - одно из условий длительного и стабильного существования меньшинства в принимающем обществе.

Власти нередко предоставляют предпринимательским общинам определенную внутреннюю автономию. Некоторая контролируемая свобода позволяет избежать лишних конфликтов и ненужной напряженности, служат гарантом лояльности и зависимости меньшинств от властей.

Именно такие самоуправляющиеся общины создавались в рамках милетной системы в Османской Империи. Некоторые из предпринимательских меньшинств имели особый статус зимми, что обеспечивало определенную внутреннюю автономию в исправлении религиозных обрядов, в деятельности культурных и благотворительных учреждений, во внутреннем самоуправлении и т.п. [104]. Следует помнить, что для традиционных обществ наличие таких автономий не является чем-то исключительным. Само их существование предполагает множество таких замкнутых образований, которое Э.Геллнер назвал "дисперсной структурой". Но и при переходе к обществу индустриальному при господстве определенных процессов, разрушающих всякие внутриобщин-ные перегородки ("социальная энтропия" по Э.Геллнеру), общины предпринимательских меньшинств обычно сохраняются [119].

Часто меньшинства занимают особые городские кварталы (еврейские гетто, "чайна-тауны", "маленький Бомбей" и др.). Управление её внутренней жизнью осуществляют, если .можно так сказать, две ветви власти - светская и религиозная. Они же выступают как официальные представители меньшинства, посредники между властями и общиной. Колония может состоять из нескольких религиозных общин или

объединять выходцев из разных регионов. Каирская еврейская община объединяла по крайней мере представителей трех различных групп, сироливанская и греческая - по две [78; 193; 198]. Для китайских общин в Юго-Восточной Азии характерно существование формализованных землячеств и кланов [144].

Между различными внутриобщинными группировками нередки трения, конкуренция и конфликты. Тем не менее для внешнего мира этнические общины выступают как единый монолит, сплоченный своей чуждостью, инаковостью. Внутригрупповые различия отходят на задний план перед отличием всех представителей меньшинства от местного этнически и культурно чуждого им населения. Единая община становится гарантией сохранения национальной самобытности. Боязнь полностью раствориться в "другой" культурной среде становится предметом постоянной рефлексии для многих представителей предпринимательских меньшинств. Агрессивность внешнего мира заставляет искать пути спасения, прибегать к защите. Э.Бонасич обращает внимание на формирование крайне интересной цепочки: рост социальной враждебности между различными этническими группами заставляет меньшинства укреплять этническую солидарность. Это сплочение в свою очередь благотворно сказывается на бизнесе, что увеличивает враждебность внешней среды и т.д. Это кольцо можно вертеть в обе стороны, удивляясь вновь и вновь взаимозависимости его составляющих [192, р.20-22].

Таким образом, этническая община не только является защитой от полной ассимиляции и забвения национальных традиций, но и не дает меньшинству полностью замкнуться в своем мирке, спрятаться от проблем принимающего общества. Сохранение этого равновесия является одним из условий стабильного существования оппозиции "свой" -

"чужой".

Рассматривая иркутских евреев как типичных представителей предпринимательских меньшинств, нужно помнить, что возможны и другие подходы к данной проблематике. Каждый из них правомерен и открывает новые грани в истории колонии. Следует помнить и о существовании в дореволюционном Иркутске других предпринимательских меньшинств, как "отечественного" (поляки, "кавказцы"), так и "иностранного" (китайцы) происхождения. История этих этнических групп мало изучена, практически полностью отсутствует информация о их экономической деятельности, общественном положении, особенностях взаимодействия с окружающим социумом.

В данном исследовании не ставится задача описать историю иркутских евреев вообще. Это безусловно нужная и интересная, но чрезвычайно трудоемкая задача требует проведения глубоких комплексных исследований всех доступных источников информации, что под силу только научной группе, целенаправленно, занимающейся данной тематикой. Мы же ограничимся рассмотрением данных сюжетов через призму теории "торговых меньшинств". При этом невозможно ограничиться только изучением экономической роли колонии, ее места в хозяйственной жизни края, определить границы и внутреннюю структуру занимаемой евреями экономической ниши. Как уже было отмечено выше, торговые меньшинства представляют собой особые социокультурные образования, имеющие целый ряд особых специфических черт.

Специфика темы диктует набор проблем и структуру проводимого исследования. Прежде всего мы должны рассмотреть характер экономической деятельности иркутских евреев. Большое значение имеет изучение внутренней жизни общины: ее структуры, путей формирования, существующих официальных и неформальных институтов и т.п. Не мень-

ший интерес представляет обыденная жизнь иркутских евреев на рубеже веков: их стол, одежда, общественные пристрастия, ценностные ориентиры, религиозная жизнь и т.д. И, наконец, нас интересует место колонии в обществе, характер и динамика взаимоотношений евреев с центральными и местными властями, общественной элитой, с народными массами, с представителями иных этнических групп.

Хронологические границы исследования логичны и не случайны. Мы рассматриваем историю колонии с 70-х годов прошлого века, когда она окончательно сформировалась и была образована религиозная еврейская община, до 1917 г., резко изменившего судьбы народов нашей страны. Этот период примечателен и для всего края. На рубеже веков Иркутск и весь регион переживали сложные процессы, связанные с переходом к новым социально-экономическим отношениям. Это был один из самых ярких, интересных и не однозначных периодов в истории города.

В XIX веке Иркутск становится "сердцем" огромного региона. Тысячи нитей связывали его с самыми глухими деревнями и отдаленными приисками. Именно поэтому, делая упор на изучение Иркутска и иркутской еврейской колонии, мы рассматриваем и ситуацию в других районах губернии, генерал-губернаторства, Сибири. Без этих экскурсов, при сохранении жестких географических рамок заявленная тема не могла быть полностью раскрыта.

Специфика заявленной темы требует уточнения, кого мы считаем евреем. Ответ на этот вопрос (не стоящий при изучении многих других народов) не прост, если мы говорим о народе диаспоры. Евреи, живущие в разных странах, могут говорить на разных языках, по разному одеваться, даже принадлежать к разным расам (вспомните эфиопских евреев), но при этом оставаться евреями.

Надежным критерием идентификации может стать принадлежность к иудаизму, когда между евреем и иудеем ставится знак равенства. Такой подход обоснован для "богоизбранного" народа. С точки зрения религиозных канонов евреем может считаться только тот, кто: а)имеет мать еврейку ("галахический" критерий); б) исповедует иудаизм; в) прошел обряд обрезания (религиозный критерий для мужчин). Мы вынуждены констатировать, что по целому ряду причин (правовые запреты, усиление на рубеже веков ассимиляционных и культуризационных процессов, специфика формирования колонии, отсутствие в Зауралье достаточного количества религиозных служителей и др.) последние два признака не могут считаться достаточно четкими. Российская бюрократия вообще редко (и то только в XX в.) выделяла в качестве основополагающего этнический признак. Дифференциация шла по признаку конфессиональному. Поэтому мы редко встречаем в официальных документах "евреев", гораздо чаще встречается формулировка "лицо, иудейского вероисповедания" или "моисеева закона". Соответственно, человек перешедший в другую веру ("выкрест") тут же как-бы переставал быть евреем, по крайней мере официально. Подобные ограничения очевидно определяют рамки исследуемого материала. С этой точки зрения уникальный научный материал представляют данные Первой Всероссийской переписи 1897г., выделяющей "евреев по вере" и "евреев по языку". Такое выделение позволяет современному исследователю более точно определить положение этнического меньшинства в принимающем обществе в конце XIX в. Мы тоже возьмем за основу два критерия (еврей по крови и/или по вере), еще раз оговорившись, что чаще всего они совпадают. В данной работе речь пойдет и о евреях по паспорту, и о выкрестах в первом поколении. Евреями мы будем считать и лиц с еврейскими именами и фамилиями (в случае, если в

документах не указаны этническая принадлежность и вероисповедание) (1).

Сегодня не может идти речь о значительной научной разработанности заявленной темы. Обширная литература о российских евреях (отечественная и мировая, дореволюционная и современная), уделяет крайне мало внимания региональным колониям, что несомненно обедняет общеисторическую картину. С другой стороны, нам не известны работы, изучающие российские этнические меньшинства через призму теории предпринимательских меньшинств. Эта проблематика только начинает становиться объектом изучения как отечественной, так и мировой историографии. Приходиться констатировать, что обширный и весьма интересный сибирский материал недостаточно изучен и мало введен в научный оборот. Мы можем лишь надеяться, что данная работа станет небольшим шагом в исправлении подобной ненормальной ситуации.

Естественной опорой в проведении такого рода исследований становится богатая и устойчивая историографическая традиция изучения еврейской тематики, существовавшая в дореволюционной России. Начиная со второй половины XIX в. представители разных политических направлений обращаются к истории формирования российской диаспоры, к изучению ее социально-экономического положения. Наивысшего расцвета еврейская историография достигла на рубеже веков. Причины подобного явления широко известны: общая демократизация общественных отношений; увеличение доли российских евреев в революционном движении; укрепление в еврейской среде эмансипационных идей европейской диаспоры, изменения общественного отношения к евреям в Европе. В этих работах поднимались прежде всего те вопросы, которые наиболее сильно волновали и евреев, и все общество в целом

(история российских евреев, положение в черте оседлости, еврейская эксплуатация", погромы и др. [135, с.5-26; 136, с.183-247]. Запутанность и неопределенность правового статуса российских евреев привели к появлению большого количества работ, разъясняющих суть действующих правовых норм [23; 28; 30; 31; 41- 43]. Ценность этих работ во многом определяется тем, что в них воедино собраны все разрозненные законы, правовые нормы, постановления и разъяснения правительствующего Сената, касающиеся евреев, показана их динамика и все изменения.

Наибольшее влияние на развитие еврейской историографии в это время оказали Юлий Гессен и Семен Дубнов. Известные либералы и сторонники еврейской национальной идеи, они считали, что государственная эмансипация российских евреев должна произойти прежде, чем будут проведены реформы внутреннего переустройства жизни и быта самих евреев. По их убеждению, история отношения правительства к евреям была более насущным вопросом, нежели история еврейства как таковая. Такой подход нашел отражение и в работах историков [122; 133].

С влиянием этих авторитетов связывается и другая особенность дореволюционной еврейской историографии - в ней совершенно не учитывались региональные различия колоний, разбросанных по всей стране. Существующие в черте оседлости проблемы, господствующие в ней отношения принимались за некую константу и переносились на всю Империю в целом. На подобный феномен обратил внимание современный американский историк С.Ципперштейн:"Эта особенность связана с влиянием Шимона Дубнова, который рассматривал еврейство (так же, как и плодовитый немецко-еврейский историк Генрих Грец) как ein lebendiger Volkstamm - один народ, представители которого, хотя и

рассеяны по свету, тем не менее объединены общим самосознанием и общими устремлениями. Такая тенденция в русско-еврейской историографии "являлась, конечно, отражением ее типичной особенности придавать значение прежде всего общим чертам и характеристикам, а не многообразию, в соответствии с относительно схожим климатом и географическим характером России, в основном однородным этническим составом центрального района Империи и самодержавной, в высшей степени централизованной системой управления" [181, с.20]. Несмотря на эту историографическую особенность мы все-таки можем назвать несколько серьезных работ, специально посвященных изучению еврейской диаспоры в Сибири.

Весьма интересная работа Г.А.Белковского [107] примечательна не только как эскиз правого положения евреев в Зауралье. Автор является талантливым публицистом и компетентным историком. В то же время работа оригинальна только по выбору объекта исследования, но во всем остальном соответствует общепринятым канонам еврейской историографии. То же мы можем сказать о трудах Ю.Островского [152] и Т.Тихонова [177], которые являются общими работами описательного характера, скорее публицистическими, чем историческими. В них мы находим обширный материал о положении евреев в сибирском обществе, описание истории формирования местных колоний, но наибольшее внимание все же уделяется особенностям юридического статуса сибирских иудеев и связанных с этим правовых ограничений. Важно, что в указанных работах авторы независимо друг от друга отмечают появление в Зауралье новой этнокультурной общности - "сибирские евреи". Эта генерация, по их мнению, при сохранении главных этнических черт со временем приобретает целый ряд важных специфических особенностей, вызывающих несомненный исследовательский и общественно-полити-

ческий интерес.

Особо следует сказать о единственной книге прямо посвященной предмету данного исследования - о работе В.Войтинского и А. Горн-штейна "Евреи в Иркутске" (1915 г.) [117]. Сам факт появления этой книги свидетельствует о значимости еврейской колонии в Иркутске, о ее высокой роли в хозяйственной и общественной жизни региона. Инициаторами издания стали Хозяйственное правление Иркутского Еврейского Молитвенного Дома и Иркутское отделение Общества для распространения просвещения между евреями России. Этот труд в прямом смысле является коллективным. В сборе материала и в обсуждении конечного текста принимали участие несколько десятков активистов-членов колонии. Особо следует отметить огромную роль общественного раввина С.Х.Бейлина и купца И.Неймана в опросе иркутских старожилов и в архивной работе, что позволило воссоздать раннюю историю (конец XVIII- перв. четв. XIX вв.) еврейских колоний Восточной Сибири, до сих пор не потерявшую своего значения. Талантливым журналистам В.Войтинскому и А.Горнштейну была поручена заключительная работа по литературной обработке текста и подготовке его к изданию.

Первая часть книги была написана В.Войтинским. В ней рассматриваются проблемы связанные с историей формирования колонии, изучаются источники и пути проникновения иудеев в Восточную Сибирь, особенности их правового статуса. Безусловный интерес представляет раздел о хозяйственной деятельности иркутских евреев и глава о сложных взаимоотношениях колонии с местными властями. Богатый фактический материал, уникальные воспоминания иркутских старожилов, многочисленные статистические расчеты делают эту часть работы важным источником информации для научного исследования.

Другая часть книги, созданная А.Горнштейном, описывает положение иркутской колонии в XX веке, то есть в ней рассматривается современная для авторов ситуация. Их личностная оценка событий, многочисленные свидетельства очевидцев делают текст более публицистичным и живым. Это же относится к повествованию о зарождении в городе религиозной общины и описанию ее внутренней жизни. Эмоциональная подача материала особенно заметна при рассказе о бурных политических событиях октября 1905 года, что порой мешает объективному анализу представленных фактов.

Таким образом, "Евреи в Иркутске" относятся к особому литературному жанру и сочетают в себе черты научно-исследовательской монографии, мемуарной и публицистической литературы. Такая "смесь" интересна, сама по себе привлекательна для исследователей, но порой делает изложение материала разрывным, сумбурным, приводит к неединичным повторам или недостаточно логичным отвлечениям от основной "сюжетной" линии. Следует отметить, что книга не лишена избыточной политизации и некоторой идеологической односторонности. Авторы были активистами сионистского движения и их политические взгляды заметно отражаются в тексте, особенно во второй части книги. Учитывая эти обстоятельства, читатель должен относиться к выводам и суждениям авторов с определенной долей критичности и здорового скепсиса. Но при этом книга содержит ценные сведения, большой массив актуальных до сих пор фактов. К тому же некоторые из использованных авторами источников информации сегодня уже утеряны и невосполнимы. В нашем распоряжении, например, имеются лишь разрозненные документы, повествующие о начальном этапе существования иркутской колонии. Большая часть свидетельств об этом историческом периоде погибла во время страшного пожара 1879 г. Поэтому данные

В.Войтинского И А.Горнштейна стали бесценным источником информации.

Появление этой интересной книги, а также других специальных работ, посвященных российским евреям вообще и сибирским в частности, свидетельствует о существовании на рубеже веков устойчивого общественного интереса к этим проблемам. Им отвели значительное место в своих трудах В.Андриевич [97], Е.Анучин [98; 99], Н.Астырев [102], С.Максимов [152] и другие известные исследователи Сибири.

Очевидно, что пристальный интерес к проблемам сибирских евреев, столь не характерный для общей традиции дореволюционной еврейской историографии, вполне объясняется стабильным интересом ко всем сибирским проблемам. Иудеи рассматриваются как органичная часть сибирского общества, играющая заметную роль в хозяйственной жизни края, включенная во все структуры принимающего общества. Таким образом, рассмотрение заявленной темы в отрыве от анализа общей ситуации, сложившейся в регионе в описываемый период, было бы неполным, нелогичным и, наверное, ошибочным.

Из таких общих работ в первую очередь следует назвать ставшие "классическими" книги Н.Астырева [102] и Н.Ядринцева [186]. "Концентрированный" текст этих изданий дает возможность не только использовать содержащийся в них богатый фактический материал, но и почувствовать "дух времени", напряженную социально-политическую жизнь города и региона. При всем различии авторских позиций у них немало и точек соприкосновения. И Н.Астырев, и Н.Ядринцев рассматривают Сибирь как особую страну, жители которой имеют уникальную культуру. Н.Ядринцев радикален как в своей оценке взаимоотношений Сибири и Европейской России, так и в своем взгляде на сибиряков, называя их "особым этнографическим типом". Н.Астырев ограничивается описанием социокультурных черт жителей Зауралья, особо под-

черкивая их специфичность. Оба автора отмечают этническую сплоченность местного общества. Национальные конфликты и противоречия не возможны как из-за пестроты сибирского общества, так и из-за полного отсутствия ксенофобии. В результате самобытность различных этнических групп в сибирском обществе рассматривается как основа для формирования единой региональной культуры.

Уникальность Сибири подчеркивается и в многочисленных работах анализирующих местный хозяйственный механизм. В этих трудах нередко можно встретить развитие в той или иной форме тезиса Н.Ядринце-ва о зависимости экономики Сибири от хозяйственного организма Европейской России, о неравноправности края в рамках Империи. Исследователи констатируют и анализируют промышленное отставание Сибири, отмечают огромное значение торговли для всего региона в целом. П.Колотилов в серии статей "Эволюция рынков Сибири" ("Сибирские вопросы", 1907 г.) подробно, последовательно и логично описывает и генезис торговых отношений, и те специфические черты, которые они приобрели в регионе. Причины такой уникальности сибирских рынков порождаются, по мнению автора, целым рядом глобальных факторов: удаленностью от экономически развитых регионов России, неразвитостью транспортных коммуникаций, отсутствием кредитно-банковской системы, малой заселенностью края, особенностями сибирской политики центральных властей [147].

Эти причины повлияли на формирование уникальной торговой пирамиды. Ее главной особенностью была фигура сибирского предпринимателя, занимавшегося "всем по-немножку", выискивая любые возможности для получения прибыли. Н.Козьмин назвал такую систему "своеобразным сибирским комбинатом торгово-промышленного типа" [146]. Данное экономическое образование оказалось естественным для си-

бирского общества и настолько стабильным, что его не смогло значительно поколебать даже введение в строй железнодорожной магистрали.

Традиции дореволюционной историографии продолжают современные исследователи. К сожалению, по известным идеологическим и политическим причинам еврейская тема была долгое время закрыта. Сегодня, интерес к этим проблемам устойчив, что отражается и на состоянии историографии. Современные исследователи в отличие от своих предшественников делают упор именно на изучении региональных колоний, тем самым открывают новые страницы в истории российского еврейства [136А; 158; 181]. В рамках этого довольно динамичного процесса возобновляется изучение сибирских колоний [156а]. В Иркутском государственном университете под руководством В.И.Дятлова работает научно-исследовательская группа, изучающая прошлое и настоящее иркутских предпринимательских меньшинств. В рамках этих широких исследований большое внимание уделяется и местным евреям. Одним из результатов работы группы в этом направлении стало создание научно-популярного альманаха "Сибирский еврейский сборник".

Гораздо более активно в советское время и наши дни идет общее изучение истории Сибири. Золотым фондом истории Сибири стали работы Г. А. Вендриха, Ф.А.Кудрявцева, В.И.Дулова и др. К сожалению, и здесь одни темы были закрыты для исследователя, другие трактовались явно идеологизированно. Это утверждение относится в том числе и к изучению истории сибирских этнических групп. Конечно же, мы можем назвать серьезные работы, посвященные коренным сибирским народам (хотя и здесь еще много белых пятен). В этом ряду выделяются работы Л.М.Дамешека [128]. Автор на примере политики местных властей в отношении сибирских народов убедительно показывает общие

подходы российских чиновников к любым этническим меньшинствам. При этом отчетливо видна специфика взаимоотношений разных этнических групп в Сибири, их динамика, изменение позиции чиновников разных уровней и представителей церкви в зависимости от целого ряда факторов как объективного, так и субъективного характера. Подобная методика вполне применима и в нашем исследовании.

Пристальное внимание историков привлекала к себе экономическая проблематика, изучение хозяйственной жизни региона до революции. В работе используются материалы, опубликованные И.А.Асалха-новым [100], Г.Х.Рабиновичем [167], С.Ф.Хроленком [180], целым рядом других авторов. Однако, описывая в основном глобальные макроэкономические процессы, протекающие в описываемый период, советская историография мало внимания уделяла судьбам конкретных людей, принимающих в них деятельное участие. Сегодня и эти белые пятна постепенно исчезают, о чем, например, свидетельствует появление "Сибирской энциклопедии предпринимательства".

Другой темой, тщательно разрабатываемой советской историографией, была проблема политической ссылки и каторги. По вполне понятным причинам предпочтение отдавалось членам пролетарских партий. Уникальные данные о доле евреев среди ссыльных и каторжан, что стало одним из основных источников формирования иркутской колонии, опубликованы Н.Н.Щербаковым [185].

Не менее интересны исследования, посвященные изучению роли и места сибирского чиновничества в социальноэкономической структуре сибирского общества. В статьях А.В.Ремнева [169] и Б.С.Шостаковича [184], а также в уже упомянутой книге Л.М.Дамешека [128] подробно рассмотрены принципы формирования местной администрации, взаимоотношение чиновников с различными социальными слоями и этни-

ческими группами (как коренными, так и пришлыми), основные "профессиональные" подходы бюрократического аппарата к решению тех или иных общественных проблем и социальных конфликтов.

Кроме того, в данном исследовании используются работы и других отечественных и зарубежных авторов. Эти исследования предоставляют нам обширный теоретический материал, являющегося надежной основой для любого исторического исследования. Следует отметить, что зарубежная еврейская историография имеет те же недостатки, что и наша научная литература: излишняя идеологизация, табуи-рование некоторых проблем, догматические трактовки и т.д. Для нее также характерен выбор в качестве объекта исследований западных губерний России. Без внимания остается история крупных региональных колоний. Большинство подобных работ имеет явный перекос в сторону описания политической жизни диаспоры. Однако и здесь положение меняется. Сегодня появляются новые интересные и оригинальные работы, открывающие новые страницы истории российских евреев.

Подробное описание дореволюционного положения российских евреев мы находим в работах Д.Френкеля и Г.Роджера [196; 200]. Авторы анализируют экономическую роль диаспоры и пытаются установить ее связь с политическими пристрастиями евреев, понять причины высокой притягательности для них социалистической идеологии.

Кроме того, в данной работе широко используется материал о положении предпринимательских меньшинств в Османской Империи [193], в частности в Египте (М.Диб [194]; Г.Крамер [198]). Именно на Ближнем и Среднем Востоке подобные группы были многочисленны и оставили отчетливый след в истории принимающих обществ. Не маловажно и то, что эти меньшинства относительно хорошо изучены и представляют обширный и интересный материал для компаративного

сравнения.

Слабая теоретическая разработка заявленной нами проблематики как в отечественной, так и в мировой историографии, заставляет исследователя искать новые источники информации прежде всего в архивных фондах. Нами были использованы материалы как центральных, так и местных архивов.

В фондах Российского Государственного Исторического архива (РГИА, г.Санкт-Петербург) хранится основная масса документов центральных органов власти Российской Империи. Именно здесь мы можем найти сведения о политическом, экономическом и социальном положении в Иркутске и генерал-губернаторстве в целом. Сюда же стекалась информация о положении этнических меньшинств в тех или иных регионах России. Эти огромные массивы документов еще долго будут служить неисчерпаемым источником информации для исследователей.

Сведения о хозяйственной деятельности сибирских евреев стекались в Министерство торговли и промышленности (ф.23). В этом фонде сохранились учредительные документы различных коммерческих и промышленных предприятий, сведения о их экономической деятельности, официальные обращения к властям иркутских евреев. Особый интерес вызывает коллективное обращение наиболее влиятельных членов Иркутской биржи (1912 г.), где они убедительно доказывают необходимость расширения правового статуса сибирских евреев. Этот документ интересен и как свидетельство о развитых экономических связях представителей различных этнических групп, и как подробный анализ структуры еврейского предпринимательства в Восточной Сибири [16, д.1285, л.24-27]. Данные об экономической роли колонии в жизни региона содержатся также в фондах Хозяйственного департамента МВД (ф.1287).

Непосредственный контроль за существованием региональных еврейских общин входил в круг прямых обязанностей Департамента духовных дел иностранных исповеданий (ф.821). В этом фонде содержатся просьбы об открытии в сибирских населенных пунктах синагог, молитвенных домов, религиозных школ и других общинных организаций. Воссоздать полную картину зарождения и развития иудейской общины в Иркутске можно только с привлечением этих материалов. В частности сохранились телеграфные прошения казначея иркутского еврейского Молитвенного дома Матвея Прейсмана, протестующего против учреждения должности казенного раввина [17, д.33, л.63-79].

Неменьший интерес представляют фонды Государственного архива Иркутской области (ГАИО). Кроме общих сведений о регионе, здесь содержится большая масса документов, посвященных еврейской тематике. Печально, но их большая часть (по вполне понятным причинам) не была предметом научного анализа и нигде не публиковалась. Значительная трудность в изучении темы состоит в том, что в ГАИО практически нет чисто еврейских фондов. Большинство еврейских документов распределены по всему огромному массиву хранящихся в архиве материалов. Их изучение позволяет воссоздать адекватную картину жизни еврейских колоний Восточной Сибири, составить точное представление о месте общины в принимающем обществе, роли евреев в хозяйственной и общественной жизни края, характере взаимоотношений различных этнических групп и т.п.

Комплекс официальных документов, касающихся евреев Восточной Сибири содержится в органах местных органов власти (Главное управление Восточной Сибири (ф.24); Канцелярия Иркутского генерал-губернатора (ф.25); Иркутское губернское управление (ф.32). В распоряжении исследователя оказывается самая разнообразная информация:

от прошений отдельных лиц до обширных статистических исследований и многочисленных постановлений столичных властных структур. Подробная информация об экономической деятельности иркустких евреев тоже находится в этих фондах, равно как и в материалах Иркутской казенной палаты (ф. 161).

Данное исследование было бы неполным без привлечения материалов органов полиции и жандармерии (Иркутское уездное полицейское управление (ф.90); Иркутское городское полицейское управление (ф.91); Иркутское районное охранное отделение (ф.601), в задачу которых входил контроль за колонией и за деятельностью еврейских общественных организаций, а также проверка прав жительства, расследование и урегулирование бытовых межэтнических конфликтов, сбор статистических сведений и др.

В ходе работы над заявленной темой было выявлено, обработано и проанализировано большое количество интересных, нигде ранее не опубликованных материалов. Однако архивы не содержат всей информации необходимой для разработки данной проблематики, что в свою очередь потребовало расширения источниковой базы исследования.

Большой научный интерес представляют материалы местной дореволюционной прессы. Среди иркутских газет мы опирались в первую очередь на самые популярные в городе:"Иркутские губернские ведомости", умеренно консервативную газету, отражавшую официальную точку зрения властных структур, и либерально-оппозиционное "Восточное обозрение". Примечательно, что в начале XX века во многих сибирских и центральных журналах появилось значительное количество публикаций, специально посвященных сибирским евреям. Подобные статьи появлялись в местной прессе и раньше. Так, например, в конце 70-х г. газета "Сибирь" развернула полемику о нужности и по-

" ***ВЯИОТЕХЛ

лезности евреев для края. Сам по себе этот факт уже примечателен. Он свидетельствует не только о значительном числе сибирских евреев, но и о их заметной роли в хозяйственной и общественной жизни региона, о все более прочных взаимоотношениях между колонией и остальным населением. Однако большинство этих публикаций носило случайный характер.

В начале XX века ситуация изменилась. Общая демократизация общественных отношений, увеличение численности и значимости колонии привлекло к ней интерес не только еврейской печати [76; 83; 84; 145; 150], но и других общественных изданий. Спектр и глубина исследуемых проблем здесь были уже гораздо более значительными, чем в конце XIX века. Основная масса публикаций этой волны посвящена правовому положению сибирских евреев и, так называемому, "еврейскому вопросу", что соответствовало сложившейся в общественном мнении конъюнктуре [151; 157; 172]. В 1916 году В.А.Ватин опубликовал статью об истории возникновения сибирской колонии. Правда, это скорее поверхностный экскурс в проблему, чем серьезная научная публикация, но автор и не преследовал подобных целей [ИЗ]. Примерно в это же время появилась целая серия крайне интересных публикаций С.Х.Бейлина, посвященных исследованию фольклора сибирских евреев [105].

Данная работа невозможна без привлечения и других источников информации. Мы имеем в виду прежде всего статистические материалы и официальные сообщения органов власти разных уровней. Неисчерпаемым источником информации являются результаты Первой Всеобщей переписи 1897 г. [65]. Более подробного и, если можно так сказать, детального обследования Российской Империи просто не было. Перепись важна не только сама по себе, но и как основа для много-

численных научных и публицистических работ. Среди них мы можем назвать работы И. М. Бикермана [108] и Б.Д.Бруцкуса [112]. Авторы не только провели анализ роли евреев в экономической жизни Империи, показали профессиональный состав диаспоры, но и провели крайне интересное компаративное сравнение экономики России, Германии и Австрии. Подобное сравнение позволяет более точно определить место российских евреев в обществе.

Неопределенность правового статуса российских евреев вообще, и сибирских в частности, потребовала привлечения юридических источников. Следует оговориться, что в данном исследовании не ставится задача провести полный анализ правового положения иудеев, попавших по тем или иным причинам в Сибирь. Это тема отдельного специального исследования, причем крайне актуального. Юридическое положение иркутских евреев нас интересует лишь в той мере, в какой оно определяло и оказывало влияние на них как на предпринимательское меньшинство. Основным источником анализа данной проблематики является "Полное собрание законов Российской Империи" [66]. Определенная трудность в работе с этими материалами состоит в том, что несмотря на неоднократные попытки, чиновникам так и не удалось создать единый "еврейский" кодекс. В результате все многочисленные законы, в той или иной мере касающиеся российских иудеев, разбросаны по всем томам этого солидного издания. Еврейское законодательство довольно запутано и допускает разные трактовки нормативных положений. В такой ситуации особое значение приобретает корпус подзаконных актов, разъяснения правительства и Сената.

Становится понятным массовое появление в конце XIX - начале XX вв. многочисленных изданий, пытающихся свести все "еврейские" законы и подзаконные акты в единое систематизированное собрание.

Одна из первых удачных попыток была предпринята В. 0. Левандой еще в 1874 г. [41]. Затем появились и другие издания подобного рода, в разные годы созданные К.Абрамовичем, И.В.Гессеном, В. Фридштейном, Г.Гинцбургом, Я.Гимпельсоном, Е.Левиным и др. [23; 28-31; 42; 43; 47]. Авторы таких сборников старались не только систематизировать законодательство, но и показывали его в развитии, отсылая читателя к предшествующим правовым нормам. Особо ценными являются издания, содержащие постановления и разъяснения Сената и министерств, подкрепляющие и определенным образом трактующие "волю законодателя". В большинстве сборников законы, касающиеся сибирских евреев, выделены особо и полностью аутентичны тексту "Полного собрания законов".

Другим специфическим, но крайне интересным источником информации являются мемуарная литература, личные дневники, путевые заметки, летописи. Такие издания позволяют ощутить дух времени, понять многие вещи, которые не могли найти отражения ни в сухих официальных документах, ни в строго научных трудах. При этом автор может допускать определенные ошибки, основываясь лишь на своих субъективных впечатлениях о том или ином событии, но это ни в коей мере не умаляет исследовательской ценности произведений.

Из общих работ описывающих жизнь дореволюционного Иркутска и его обитателей, мы должны упомянуть прежде всего летописи Н.С.Романова [89; 90]. Известный историк и краевед, он проделал действительно титаническую работу. Летопись Н.С.Романова охватывает огромный период с 1857 по 1924 г.г. При ее создании автор пользовался не только личными наблюдениями, но и материалами местной печати, сообщениями официальных органов, статистическими источниками, а также слухами, устной информацией. В результате получился труд, в котором скрупулезное сухое описание повседневной жизни го-

рода и края, сочетается с яркими эмоциональными отступлениями, личностными характеристиками автора. Эта летопись стала как бы срезом иркутского общества, позволяющим понять, что волновало, о чем говорили иркутяне век тому назад.

Наверное, это общая особенность всей мемуарной литературы. В этой работе мы не раз обращаемся к этому специфическому источнику информации. Подобные произведения требуют к себе особого отношения. Мы должны помнить о том, что в таких работах представлен личный взгляд автора на те или иные события, что не всегда полностью соответствует реальной истории. Известный предприниматель и активист еврейского движения Я. Фризер в своих воспоминаниях подчеркивает значение для края собственной экономической и общественной деятельности [179]. Но другие участники событий в пику ему утверждают, что Я.Фризер "забыл" о некоторых совершенных им неблаговидных поступках [170]. Современному исследователю интересны аргументы обеих сторон, обе точки зрения, сравнивая которые можно восстановить реальную картину давних событий.

Часто, автор воспоминаний в силу каких-то причин представляет "отредактированную" версию событий, что отчасти объясняется временной и географической "дальностью" описываемого факта. Так, например, Н.С.Романов и М.А.Новомейский писали свои воспоминания в весьма преклонном возрасте [21; 86], а В.Е.Мандельберг находясь в политической эмиграции [81; 153]. Причем и эти авторы и другие (И.И.Попов [88], бывшие политические ссыльные [82]) не смогли избежать излишней идеологизации и политизации своих воспоминаний.

В нашем распоряжении есть многочисленные путевые заметки путешественников, сторонних наблюдателей, чей взгляд на город и нравы его жителей может быть и оригинальным, и необычным. Важность

этих записок определяется и личностью автора. Иркутск посетили и ярко описали свои впечатления А.П.Чехов [91], А.Виноградов [79], а П.А.Кропоткин [85] и В.А.Обручев [87] прожили в городе значительное время (впрочем, так окончательно и не став иркутянами).

Впечатления гостей города позволяют нам дополнить историческую картину рубежа веков. Ее составным элементом была еврейская колония интегрированная,во все социальные и экономические структуры местного общества.

Заявленная тема актуальна. Сегодня мы являемся свидетелями возрождения отечественной иудаики, практически уничтоженной в последние десятилетия. Важность этого процесса очевидна как с научной, так и с общечеловеческой и общественно-политических точек зрения. Евреи были органичной и важной составной частью дореволюционного российского общества. Без изучения этой группы невозможно адекватное понимание истории (в том числе и современной) как нашей страны, так и еврейского этноса в целом. История народа диаспоры -это судьбы его отдельных общин. Иркутские евреи - одна из многочисленных колоний диаспоры, в чем-то отличная от других, во многом такая же, но это частица большого народа, оставившего заметный след в истории цивилизации.

Волею судеб евреи являются, если можно так сказать, тестовой группой. На ее примере мы имеем возможность исследовать многие сложнейшие общетеоретические проблемы. Это знание необходимо. Печальная реальность современных этнических конфликтов не дает возможности отстраненно изучать прошлое нашей страны. Иркутску повезло, он не знал крупных этнических столкновений, что не говорит о полном отсутствии подобных проблем. Наш город - это крупный провинциальный центр с богатой историей и традициями, изучая которые

мы можем лучше понять те глубокие процессы, современниками которых мы являемся.

Евреи, как классическое предпринимательское меньшинство, имеют много общего с подобными современными группами, как отечественными (т.н. "кавказцев"), так и зарубежными (китайцы, монголы). Именно деятельность и само существование этих меньшинств в современных российских городах является мощным устойчивым конфликтоген-ным фактором. Официальные российские структуры пока еще не имеют реальной последовательной программы "снятия" подобных проблем. Хочется верить, что исторический опыт предков поможет и нам. Поэтому любое исследование этнических проблем может рассматриваться как пусть небольшой, но все-таки реальный вклад в гармонизацию межнациональных отношений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Рабинович, Владимир Юльевич

Заключение

История иркутской еврейской колонии интересна и показательна. Рассматривая ее как часть российской диаспоры и констатируя существование в колонии тех же глубоких социальных процессов, что и по всей стране, мы не можем не отметить некоторого своеобразия еврейского "островка" в Восточной Сибири. Уникальность колонии определяется многими факторами, как субъективного, так и о объективного характера. Среди них в первую очередь следует назвать оторванность колонии от Черты; специфику края ссылки и каторги; последствия массовой колонизации; неопределенность правового статуса сибирских евреев; особенности формирования колонии и др.

Принимая во внимание такую двойственность, мы можем на примере иркутских евреев лучше рассмотреть те глубокие социально-экономические и политические процессы, которые протекали в Империи, лучше понять внутреннюю природу политических кризисов и этнических конфликтов, связанных отчасти с переходом общества к рыночным отношениям.

Наивысшего расцвета иркутская еврейская колония достигла в последней четверти Х1Х-начале XX веков. Именно в это время город окончательно превратился в главную административную, экономическую, политическую, культурную "столицу" большого региона, став одним из самых влиятельных и значительных провинциальных центров России. Становление и окончательное оформление общины совпало с пиком расцвета местного общества. Еврейская колония смогла занять заметное место в хозяйственной и общественной жизни края, стала неотъемлемой частью социальной структуры принимающего общества.

Иркутские евреи вели себя в этот период как представители типичного предпринимательского меньшинства, демонстрируя характерные поведенческие и психологические стереотипы. Предприниматели-иудеи сыграли для иркутского общества роль некоего "рыночного фермента", ускорив его адаптацию к новым внешним условиям. Важно, что стремясь обеспечить благосостояние и безопасность^ в первую очередь,;для себя и своих близких, они играли важную социальную роль, значимую для каждой ячейки иркутского общества и для всего региона в целом.

Экономическая ниша, занятая членами колонии, типична и для российских евреев, и для любого другого предпринимательского меньшинства. Выбор отраслей рыночной инфраструктуры в качестве основной области специализации естественен. Именно здесь удачным образом сплелись в единое целое возможность получения быстрой прибыли, слабая конкуренция со стороны других этнических групп, возможность быть полезным каждому члену общества, от чего в конечном итоге зависела безопасность и стабильность меньшинства. Не стоит забывать, что для евреев выбор возможных областей приложения своих усилий ограничивался также действующим законодательством и этническими традициями. В результате своей экономической деятельности иркутские евреи стали неотъемлемой и жизненно необходимой "деталью" существовавшего в регионе хозяйственного механизма.

Конечно же, специфика Иркутска наложила на внешний вид иркутских евреев и внутреннюю природу колонии определенный отпечаток. Мы можем говорить как о значительных отличиях сибиряков от жителей остальных районов Российской Империи, так и о формировании нового этнокультурного типа - "сибирские 'евреи". Они не только отличаются от своего окружения, но, сохраняя основные этнические черты (религию, традиции, язык и т.п.), приобретают новые качестчерты (религию, традиции, язык и т.п.), приобретают новые качества, отличающие их от евреев западных губерний. Возникновение и внутренняя природа этих изменений, их проявления и дальнейшее развитие, безусловно, являются многообещающей и интересной темой для будущих научных исследований.

Постоянный рост численности иркутских евреев происходил не благодаря, а скорее вопреки желаниям и действиям местных чиновников. Власти неоднократно пытались ограничить этот рост. Когда же очередная подобная попытка проваливалась, чиновники вновь возвращались к правовым ограничениям, к попытке поставить каждого члена колонии под свой жесткий контроль. По ряду причин такая политика также изначально была обречена на неудачу: из-за активной и важной экономической роли предпринимателей- иудеев, их многочисленных связей с коммерсантами из других национальных групп, слабости и коррумпированности чиновников, несовершенства и противоречивости российских законов, включенности общинной элиты в высшие слои местного общества. Действиями властей объясняется отличие внутреннего устройства религиозной общины от ее "классических" образцов, освященных традицией и иудаистскими догматами. Чиновники сделали все возможное для ликвидации всякой автономии и уничтожения в колонии, если можно так выразиться, светской ветви власти. Однако и здесь естественное развитие общества и социальные потрясения начала века привели к оживлению внутриобщинной жизни. В Иркутске действовало несколько общественных еврейских организаций,широко занимавшихся благотворительностью и просвещением соплеменников.

Важно, что евреи-иркутяне не отделяли себя от остального общества, участвуя как в решении важных местных проблем, так и в работе общественных организаций. Деятельность Я. С. Домбровского, Лейбовичей, Кальмееров, Патушинских, И.М.Файнберга, Я. Д. Фризера, М.А.Новомейского и многих других известных членов колонии была одинаково полезна и евреям, и всему обществу. Существование в общине таких ярких лидеров лучше многих других доводов говорит о ее месте в принимающем обществе, о ее связях с этническим большинством.

К сожалению, политические бури XX века разрушили и разметали колонию, сломав только зарождавшееся этносоциальное единство сибирских евреев. Судьба общины после установления советской власти до сих пор мало изучена. Не меньшее звучание в историографии должна получить и проблематика, связанная с судьбой сибирских (в том числе и иркутских) евреев в годы Гражданской войны. Именно в это время еврейские колонии Сибири переживают серьезные потрясения, заставляющие перейти их на иной качественный уровень. "Что происходило с ними в это время, как сибирские евреи адаптировались к новым условиям, новой политике, новой власти? " - на эти и многие другие вопросы и должны ответить ученые. В результате этих исследований должна сложиться цельная картина, рассказывающая о судьбе одной из крупнейших еврейских колоний вне черты еврейской оседлости. При этом данная тематика может и должна стать составной частью более широких научных изысканий, посвященных изучению судеб предпринимательских этнических меньшинств в таком крупном провинциальном центре России как Иркутск. Хронологические рамки этих исследований должны быть самые широкие: от начала XIX века до наших дней. Только в этом случае мы сможем проследить течение глобальных исторических процессов, лучше разобраться в сегодняшних реалиях, когда этнические конфликты стали печальным знаком времени. Возможно, данная работа станет шагом в развитии данных исследований.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Рабинович, Владимир Юльевич, 1998 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ:

а). НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:

1. ГАИО, ф. 24 (Главное управление Восточной Сибири (ГУВС), оп. 2, д. 73; 1867; оп. 9, д. 311, к. 2046; д. 417, к. 2689; д. 440, к. 2050; д. 560, св.2055.

2. ГАИО, ф.25 (Канцелярия Иркутского генерал-губернатора), оп. 2, д. 61, к. 124; д. 125, к. 130; д. 182, к. 116; д. 3687, св.533; оп. 4, д. 82, к. 347; д. 472, к. 353; оп. 5, д. 66, св.415; оп. 6, д. 196, к. 449; Д. 1047, к. 461; д. 3597, св.527; д. 3687, св.533; оп. 13, д. 190, св.1153; д. 288, св.1154; оп. 24, д. 102, св.1270.

3. ГАИО, ф.32 (Иркутское губернское управление), оп.1, д.130, св.10; д. 153, св.11; Д. 179, св. 13; д. 2124а, св.95; д. 2589, св.100 д. 4987, св.202; д. 4989, св.203; д. 5729, св.237; оп. 2, д. 116 д. 762, св.235; оп.7, д. 207, св.79; д. 211, св.84; оп.8, д. 308 оп. 16, д. 117, св.18.

4. ГАИО, ф.37 (Иркутский губернский статистический комитет), оп. 1, д. 4-6, св.1; д. 8; 16, св.2

5. ГАИО, ф.50 (Иркутская духовная консистория), оп.1, д.8772; 8887; 8912; 10004; 10888; 12142; 12451; 13026; 13069; 13526; 14033; оп. 2, д. 51; оп.6, д. 262.

6. ГАИО, ф.70 (Иркутская городская дума), оп.2, д.14-16; 61; 95; 492-495; 570; 706; 862; 1022; 1459; 2767.

7. ГАИО, ф.90 (Иркутское уездное полицейское управление), оп. 1, д. 286, св.20; д. 316, св.22; оп.2, д. 133, св.10.

8. ГАИО, ф.91 (Иркутское городское полицейское управление), оп. 1, д. 295, св.18; Д. 488, св.27; д. 751, св.40; оп.2, д. 804, св.41.

9. ГАИО, ф.161 (Иркутская казенная палата), оп.1, д.147,

св.13; д. 310, св. 16; оп.2, д. 20, св.45; д. 53, св.52; д. 105, св.56; д. 107, св.58; д. 112, св.59; д. 149, св.63; д. 178. св.66; д. 195, св.67; д. 663, св.92; д. 737, св.96; д. 790, св.98; д. 807, св.98; д. 1022, св.103; д. 1032, св.104; д. 1070, св.105; д. 1504, св.108; д. 1603, св.110; оп. 3, д.91, св.128; оп.4, д.500, св.40; д.569, св.45.

10. ГАИО, ф.417 (Канцелярия иркутского раввина), оп.1, д.1-6, св.1; д.7-10, св.2.

11. ГАИО, ф.587 (Благочинный иркутских городских церквей), оп. 1, д. 85, св.5; д. 229, св.11.

11а. ГАИО, ф. 601 (Иркутское районное охранное отделение), оп. 1, д. 13, к. 1.

12. ГАИО, ф.781 (Архивная коллекция метрических книг иркутской синагоги, евгене-лютеранского прихода, мечети Иркутской губернии), оп.1, Д.1-38; 41-105.

13. ГАИО, ф.р-135 (Иркутский городской комитет сионистской организации), оп.1, д,1-5.

14. ГАРФ, ДПОО, ф. 102, 1910, д. 6, 4.27; оп. 236, 1906 /П/, д. 11; оп.244, 1914, д.44, ч. 27.

15. Ларионов Д. Д. Подворная перепись населения Иркутской губернии. Доклад секретаря Иркутского губернского статистического комитета Д.Д.Ларионова. - Иркутск, 1873.//Рук. из фондов НБ ИГУ.

16. РГИА, ф.23 (Министерство торговли и промышленности), оп.11, д.895; 962; 1116; 1285; 1415.

17. РГИА, ф. 821 (Дапартамент духовных дел иностранных исповеданий), оп. 8, д. 33; 448.

18. РГИА, ф.1265 (Второй Сибирский комитет), оп.12, д.84.

*

19. РГИА, ф.1287 (Хозяйственный департамент МВД), оп.36,

Д. 362.

20. РГИА, ф.1343 (Департамент герольдии), оп.39, д.1941.

20а. РГИА, ф. 1405, ОП. 90, Д. 9093.

206. Родословная Файнбергов.- Париж, 1996.//Из личных архивов А.Ландесмана.

21. Романов Н.С. Воспоминания иркутянина, 1871-1933 гг.- Иркутск, 1933.//Рук. из фондов НБ ИГУ.

22. Таблицы по движению населения в Иркутской губернии за 1889 г.//Рук. из фондов НБ ИГУ.

б). ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:

23. Абрамович К. Устав о паспортах со всеми изменениями, дополнениями и разъяснениями по решениям Правительствующего Сената и циркулярам Министерств с включением правил о праве жительства евреев и с приложением подробного алфавитного указателя.- Спб.,1905.

24. Азиатская Россия, т.1-111. - Спб.., 1914.

25. Аленицин В. Д. Еврейская питейная торговля в России.//Статистический временник Российской Империи.- Спб., 1886, сер. 3, вып.9.

26. Волости и населенные места 1893 года. Иркутская губерния.// Статистика Российской Империи, т.XXVII, вып.4.- Спб., 1894.

27. Гагемейстер. Статистическое обозрение Сибири, составленное по высочайшему его императорского величества повелению, при Сибирском комитете. Ч.1-3,- Спб., 1854.

28. Гессен И.В., Фридштейн В.Е. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям Правительствующего Сената и циркулярам министерств.- Спб., 1904.

29. Гинцбург Г.О. Статистические данные о численности евреев, занимающихся ремеслами и некоторыми другими производительными занятиями в черте постоянной еврейской оседлости.- Спб., 1888.

30. Гимпельсон Я.И. Законы о евреях. Систематический обзор действующих законоположений о евреях.- Спб., 1914-15гг.

31. Гусев А. Законы о евреях. Сборник извлечений из свода законов Российской Империи действовавших о евреях постановлений.-Харьков, 1889.

32. Еврейское население России по данным переписи 1897г. и по новейшим источникам. - Пг., 1917.

33. Иркутск. Календарь-справочник за 1911г.- Иркутск, 1911.

34. Иркутский генерал-губернатор. Всеподданейший отчет- за 1885-1886 гг.- Иркутск, 1886.

35. Иркутский генерал-губернатор. Всеподданейший отчет за 1906-1907 гг.- Иркутск, 1907.

36. Иркутский генерал-губернатор. Всеподданейший отчет за 1908-1909 гг.- Иркутск, 1909.

37. Иркутский генерал-губернатор. Всеподданейший отчет за 1910-1911 гг.- Иркутск, 1911.

38.Календарь-справочник по Восточной Сибири на 1911г.- Иркутск, 1911.

39. Ларионов Д.Д. Губернский город Иркутск.- Иркутск, 1880.

40. Ларионов Д.Д. Естественное движение населения в Иркутской губернии в 1877г.- Иркутск, 1879.

41. Леванда В.0. Полный хронологический сборник законов и положений, касающиеся евреев от уложения царя Алексея Михайловича до настоящего времени, 1649-1873 гг.- Спб., 1874.

43. Левин Е.Б. Свод узакононий о евреях с изменениями, последовавшими по 15 октября 1884 г. с разъяснениями из решений Правительствующего Сената.- Спб., 1884.

44. де-Ливрон В. Статистический обзор Российской Империи.-Спб., 1874.

45. Мальковский П. И. Обзор заболеваемости, рождаемости и смертности населения г.Иркутска за 1912 г.- Иркутск, 1914.

46. Милютин Д.А. Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах.- Спб., 1875.

47. Мыш М.И. Руководство к русским законам о евреях.- Спб.,

1904.

48. Обзор Иркутской губернии за 1888 г,- Иркутск, 1889.

49. Обзор Иркутской губернии за 1889 г.- Иркутск, 1890..

50. Обзор Иркутской губернии за 1891 г.- Иркутск, 1892.

51. Обзор Иркутской губернии за 1900 г.- Иркутск, 1901.

52. Обзор Иркутской губернии за 1901 г.- Иркутск, 1902.

53. Обзор Иркутской губернии за 1902 г.- Иркутск, 1903.

54. Обзор Иркутской губернии за 1903 г.- Иркутск, 1904.

55. Обзор Иркутской губернии за 1904 г.- Иркутск, 1905.

56. Обзор революционного движения в округе Иркутской судебной

палаты за 1897-1907 гг.- Иркутск, 1908.

57. Обзор революционного движения в округе Иркутской судебной палаты за 1908 г.- Иркутск, 1909.

58. Однодневная перепись губернского города Иркутска, 8 марта 1875 г. - Иркутск, 1875.

59. Орлов П.А. Указатель фабрик и заводов окраин России. -Спб., 1895.

60. Отчет Иркутского Еврейского Бесплатного училища и Ремес-

ленного при нем отделения с 1897г. по 1914г.- Иркутск, 1914.

61.Отчет Хозяйственного правления Иркутского еврейского молитвенного дома за 1913 г.- Иркутск, 1913.

62. Памятная книжка Иркутской губернии за 1887 г.- Иркутск,

1887.

63. Памятная книжка Иркутской губернии за 1911 г.- Иркутск,

1911.

64. Патканов С.Статистические данные показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев. ( На основании переписи 1897 г. //Записки ИРГО по отделению статистики, т.11, вып. 3,- СПб., 1912, с. 434-548.

65. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи, 1897 г. Иркутская губерния,- Спб., 1904.

66. Полное собрание законов Российской Империи: собрание III.— Спб., 1912.

67. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России,- Спб., 1904.

68. Сборник статистических сведений о горнозаводской промышленности в 1907 г. - Спб., 1910.

68а. Свод законов Российской Империи: издание 1903г. - Спб.,

1903.

69. Смертность в г.Иркутске за 1899 г.- Иркутск, 1900.

69а. Справочник по г.Иркутску и Иркутской губернии за 1915г.-Иркутск,1915.

70. Статистическая однодневная перепись губернского г.Иркутска (22 октября 1879 г.)-Иркутск, 1879.

71. Статистические сведения по Иркутской губернии за 1866 г.Иркутск, 1866.

72. Трактат Авот. Поучение отцов,- М., 1990.

73. Федоров П.И. Рождаемость и детская смертность православного населения Иркутска за двадцатилетний период (1880-1899гг.) -Иркутск, 1902.

74. Федоров П.И. Смертность в г.Иркутске за 1900 г. и 1901 г. - Иркутск, 1902.

в). ВОСПОМИНАНИЯ, ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ, ДНЕВНИКИ, ЛЕТОПИСИ:

75. Алисов С.П. Край будущего. Из впечатлений поездки в Сибирь. //Вестник знания, N 12, 1903, с.9-34.

76. Бейлин С.Х. Из рассказов о кантонистах.// Еврейская старина, 1909, вып.III, с.115-120.

77. Белоголовый H.A. Воспоминания и другие статьи,- М., 1898.

78. Берман В. Евреи в современном Египте. (Из путевых заметок) .// Восход, 1893, кн. 8, с. 1-20.

79. Виноградов А. В дальних краях. Путевые заметки и впечатления с 65 иллюстрациями. - М., 1901.

80. Игнатьев A.A. Пятьдесят лет в строю.- М., 1989.

81. Из пережитого Виктора Мандельберга (бывшего члена II Государственной Думы). - Давос, 1910.

82. Иркутская ссылка. Сборник иркутского землячества.- М.,

1934.

83. Козьмин М. Из быта субботников. Воспоминания.// Еврейская старина, 1914, вып. III-IV, с.443-458.

84. Козьмин М. Из быта субботников. Рассказано со слов моего отца.//Еврейская старина, 1915, вып.Ш-IV, с. 386-395.

85. Кропоткин П.А. Дневники разных лет,- М., 1992.

86. Новомейский М.А. От Байкала до Мертвого моря.- Иерусалим,

87. Обручев В.А. В старой Сибири,- Иркутск, 1958.

88. Попов И.И. Забытые иркутские страницы. Записки редактора.- Иркутск, 1989.

89. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг.Иркутск, 1993.

90. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг.Иркутск, 1994.

91. Чехов А.П. По Сибири. Путевые очерки и письма.- Иркутск,

1939.

г). ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ:

92. Восточное обозрение,- Иркутск, 1895; 1905.

93. Иркутские губернские ведомости,- Иркутск, 1864; 1877-1895; 1905.

94. Сибирь.- Иркутск, 1878-1880.

д).ЛИТЕРАТУРА:

95. [А.-X.] Из истории "октябрьских дней" в Сибири.// Сибирские вопросы, 1910, N 40-41, с.56-75.

96. Альтшуллер М.И. Земство в Сибири.- Томск, 1916.

97. Андриевич В. История Сибири в начале XIX в.- Спб., 1889.

98. Анучин E.H. Изследования о проценте сосланных в Сибирь в период 1827-1846 гг.- СПб.,1873.

99. Анучин E.H. Материалы для уголовной статистики России. Изследования о проценте ссылаемых в Сибирь,- Тобольск, 1866.

100. Асалханов И.А. Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в.- Улан-Уде, 1963.

101. Астафьев П.Е. Из итогов века,- М., 1891.

102. Астырев Н. На таежных прогалинах. Очерки жизни населения Восточной Сибири.- М., 1891.

103. Байбурин А.К. Некоторые аспекты этнографического изучения поведения.// Этнические стереотипы поведения. - J1., 1985.

104. Бат-Йеор. Зимми. Евреи и христиане под властью ислама.-Иерусалим, 1991.

105. Бейлин С.X. Пословицы и поговорки сибирских евреев.// Сибирский архив, 1912, N 4, с. 215-224; N 5, с. 321-336; 1913, N 1, с. 89-91.

106. Бейлин С.Х. Странствующая или всемирные повести и сказания в древне-раввинской письменности,- Иркутск, 1907.

107. Белковский Г. А. Русское законодательство о евреях в Сибири,- Спб., 1905.

108. Бикерман И.М. Черта еврейской оседлости.- Спб., 1911.

109. Бланк P.M. Роль еврейского населения в экономической жизни России.- Спб., 1908.

110. Блиох И.С. Сравнение материального быта и нравственного состояния населения в черте оседлости евреев и вне ее. Цифровые данные и исследования по отношению к еврейскому вопросу,- Спб., 1891.

111. Брамсон J1.M. Законы о евреях. Систематический обзор действующих законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего Сената и Центральныхправительственных установлений. - Спб., 1914.

112. Бруцкус Бер.Д. Профессиональный состав еврейского населения России. По материалам всеобщей переписи 1897,- Спб., 1908.

ИЗ. Ватин В. А. Из истории евреев в Сибири.// Сибирская лето-

пись, 1916, N 6-8, с.342-347.

114. Вебер М. Избранные произведения.-М., 1990.

115. Вейнингер 0. Пол и характер: принципиальное исследование.-!. , 1992.

116. Виник И. "Лей Хайе а Мейсим" (Воскресение мертвых).- Иркутск, 1909.

117. Войтинский B.C., Горнштейн А.Я. Евреи в Иркутске.- Иркутск, 1915.

118. Галеткина Н. Польская переселенческая деревня в бурятском окружении.// Вестник Евразии, N 1(2), М., 1996. с.62-78.

119. Геллнер Э. Нации и национализм, - М., 1992.

120. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники, - М., 1995.

121. Гепштейн С.К. Экономическая структура еврейского населения России,- Спб., 1906.

122. Гессен Ю. И. История еврейского народа в России. - М.- Иерусалим, 1993.

123. Гинзбург С. Мученики-дети.(Из истории кантонистов-евреев).// Евреи в Российской Империи XVIII-XIX веков. Сборник трудов еврейских историков,- М.-Иерусалим, 1995, с.411-439.

124. Голдштейн A.M. Среди еврейства (1905-1917 гг.).- Пг.,

1918.

125. Головачев П. Сибирь: природа, люди, жизнь.- М., 1902.

126. Головачев П.М. Экономическая география Сибири,- М.,

1914.

127. Горбачев М.Ф. Отчет по статистико-экономическому и техническому исследованью золотопромышленности Ленского горного округа. - Спб., 1905.

128. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (Х1Х-начало XX вв.).- Иркутск, 1986.

129. ванДейкТ.А. Язык, познание, коммуникация. - М., 1989.

130. Дейч Л.Г. Роль евреев в русском революционном движении.-Берлин, 1923.

131. Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири.- Иркутск, 1994.

132. Дикий А. Евреи в России и в СССР.- М., 1990.

133. Дубнов С.М. Письма о старом и новом еврействе (1897-1907 гг.).- Спб., 1907.

134. Дятлов В.И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные богом? (Симбиоз, конфликт, интеграция в странах." М., 1996.

135. Евреи в Российской Империи. Сборник трудов еврейских историков. - М.- Иерусалим, 1995.

136. Евреи в России. Историографические очерки, (вт. пол.Х1ХХ-Хвв.).- М.- Иерусалим, 1994.

136а. Евреи Средней Азии в прошлом и настоящем: экспедиции, исследования, публикации.// Труды по иудаики: история и этнография, вып. 4,- Спб, 1995.

137. Евсеева А.Н. Из истории мелкобуржуазных партийных группировок в сибирской ссылке (1914-1916 гг.). //Ссылные революционеры в Сибири (Х1Хв.- февраль 1917г.). вып.6, с.83-92,- Иркутск, 1981.

138. Зиммель Г. Чужак.// Сибирский еврейский сборник, N2, с. 15-20. - Иркутск, 1997.

139. Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека.- М., 1994.

140. Зомбарт В. Евреи и их участие в образовании современного хозяйства.- Спб., 1910.

141. Зомбарт В. Евреи и хозяйственная жизнь.- Спб., 1912.

142. Иркутск. Его место и значение в историческом и культурном развитии Восточной Сибири, - М., 1891.

143. Исави Ш. Египет в середине XX века (экономический обзор) . - М., 1958.

144. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии.-М., 1986.

145. Козьмин М. Прошлое и настоящее сибирских сектантов-субботников.// Еврейская старина, 1913, вып.1, с.3-22; вып.2, с.162-183.

146. Козьмин H.H. История сибирской промышленности и ее изучение.- [Б.м.], [б.д].

147. Колотилов П. Эволюция рынков Сибири.// Сибирские вопросы, 1907, N 24, с.20-24.

148. Краткая биография В.Е. Мандельберга.//Сибирские вопросы,

1907, N 6, с.29-30.

149. Левин И. Сочинения.- М., 1994.

150. [М.М-ш] 0 евреях в Сибири.// Восход, 1889. кн. VII, с. 1-19; кн.VIII, с. 1-21.

151. [М-ъ]. Еврейский вопрос в Сибири.// Сибирские вопросы,

1908, N 19-20, С.9-14.

152. Максимов C.B. Сибирь и каторга,- Спб., 1871.

153. Мандельберг В.Е. Тернии без роз, - Женева, 1908.

154. Марголис А. Д. Тюрьма и ссылка в императорской России. Исследования и архивные находки,- М., 1995.

155. Маркс К. К еврейскому вопросу.// Маркс К., Энгельс Ф.

Соч. 2-е изд., т. 1, с. 382-413.

156. Маркс К. Экономические рукописи.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. 1, с. 3-48.

156а. Мучник Ю. М. Из истории евреев в досоветской Сибири. Очерки. - Томск, 1997.

157. Мытарства евреев в Сибири.//Сибирские вопросы, N 22-23, 1911, с.63-68.

158. Натане Б. За чертой: евреи, русские и "еврейский вопрос" в Петербурге (1855-1880).// Вестник еврейского университета в Москве, 1994, N 2(6), с. 18-32.

159. Нейман И. Как прикрепили сибирских евреев к местам приписки. (По личным воспоминаниям).// Еврейская старина, вып. 111-IV, 1915, с. 381-385.

160. Оршанский И.Г. Евреи в России. Очерки экономического и общественного быта русских евреев,- Спб., 1877.

161. Оршанский И.Г. Русское законодательство о Евреях. - Спб.,

1877.

162. Островский Ю. Сибирские евреи. (Очерк правового, экономического и культурного положения).- Спб., 1911.

163. Первое столетие Иркутска. Сборник материалов для истории города с "Введением" и заключительной статьей прив.-доц. П.М.Головачева.- Спб., 1902.

164. Рабинович В.Ю. История еврейской общины в Иркутской Губернии (Х1Х-нач.ХХ вв.) // Сибирский еврейский сборник, N 1,- Иркутск, 1993, с.16-29.

165. Рабинович В.Ю. Горячие дни: октябрь 1905 г. в Иркутске.// Сибирский еврейский сборник, N 2,- Иркутск,1996, с.60-69.

166. Рабинович В.Ю. Жизнь евреев Сибири и Урала в 1919 г.:

рассказывают документы.// Сибирский еврейский сборник, N 2,- Иркутск, 1996, с.90-99.

167. Рабинович Г. X. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX - начала XX вв.- Томск, 1975.

168. Решетников Г.И. Очерк о торговле и рынках Иркутской губернии. - Иркутск, 1923.

169. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь в конце XIX-начале XX вв.: проблемы регионального управления. // Отечественная история, 1994, N 2, с. 60-73.

170. [С-ч] Я. Хищники на золотых промыслах Олекминско-Витимс-кой системы.// Сибирские вопросы, 1912, N 19, с. 17-40; N 20, с.5-39.

171. Савельева Л.П. Новозеландский колонист и сибирский поселенец: опыт социокультурного сравнения.// Восток, 1995, N 4, с.71-78.

172. Сибирские письма. Иркутск.// Сибирские вопросы,N 34, 1911, с.33-39.

173. Сибирь, ея современное состояние и ея нужды.- Спб.,

1908.

174. Степанов С.А. Черная сотня в России (1905-1914 гг.).-М.,1992.

175. Стора-Шандор Ю. Юмор и проблема самоидентификации. //Человек, N 3, 1996, с.180-182.

176. Тайна Израиля. "Еврейский вопрос" в русской религиозной мысли конца XIX-первой половины XX вв.- Спб., 1993.

177. Тихонов Т.И. Еврейский вопрос в России и Сибири, - Спб.,

178. [Ф.В.] Евреи в Сибири. //Восход, 1887, кн. IX, с. 1-8.

179. Фризер Я.Д. Золотопромышленность в Баргузинском округе и ее нужды.- М., 1901.

180. Хроленок С.Ф. Золотопромышленность Сибири (1832-1917 гг.). Историко-экономический очерк,- Иркутск, 1990.

181. Ципперштейн С. Евреи Одессы. История культуры, 1794-1881 гг. - М.-Иерусалим, 1995.

182. Чамберлен P.C. Евреи, их происхождение и причины их влияния в Европе.- Спб., 1907.

183. Шмаков A.C. Свобода и евреи,- Спб., 1906.

184. Шостакович Б. С. Представители местной администрации и политические ссыльные в Востчной Сибири поел, трети XIX в. // Политика самодержавия в Сибири XIX - нач. XX вв.- Иркутск, 1988.

185. Щербаков H.H. Численность и состав политических ссыльных Сибири (1907-1917 гг.).// Ссыльные революционеры в Сибири (Х1Хв.-февраль 1917г.).- Иркутск,1973, вып.1, с.199-242.

185а. Щербаков H.H. Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири. - Иркутск, 1984.

186. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония,- Спб., 1882.

187. Ядринцев Н.М. Статистические материалы к истории ссылки в Сибири.// Записки ИРГО по отделу статистики. 1889, т. 6, с.309-395.

188. Яков Осипович Лейбович.// Сибирский архив, N 3, 1912, с.205-206.

189. Яков Савельевич Домбровский.(1-е женское училище в г.Верхоленске.)// Сибирский архив, N 2, 1911, с.123-124.

190. Arberry A.J. Religion In the Middle East.- L., 1969.

191. Bonaclch E. A Theory of Middleman Minorities.// American Sociological Reviw, 1973, vol.38, N 5, p.583-594.

192. Bonacich E., Modell J. The Economic Basis of Ethnic Solidarité. Small Business in the Jupaness American Community.- California, 1980.

193. Christians and Jews in the Ottoman Empire. The Functioning of a Plural Society. - N. Y.-L., 1982.

194. Deeb M. The Socioeconomic Role of the Local Foreign Minorities in Modern Egept, 1805-1961.// International Journal of Middle East Studies, 1978, vol.9, N 1, p.11-22.

195. Furnival J.S. Colonial Policy and Practice: A Comparative Study of Burma and Netherlands India. - N. Y., 1956.

196. Frankel J. Prophecy and Politics: Socialism, Nationalism, f the Russ. Jews 1862-1917,- Cambridge, 1984.

197. Horowitz D.L. Ethnic Groups in Conflict. - L., 1985.

198. Kramer G. The Jews in Modeern Egypt, 1914-1952. - Washington, 1989.

199. Landau J.M. Ritual Murder Accusations in Nineteenth Century Egipt. // Middle Eastern Themes. Papers in History and Politics.- L., 1973, p.99-142.

200. Rogger H. Jewish Policies and Right-wing Politics in Imperial in Russia .- L., 1986.

Приложение № 1 Количество ссыльных евреев в Иркутской губернии,

1895 - 1898 гг.

Количество ссыльных евреев, прибывших в: Общее число ссыльных в губернии (к 1 янв. 1898 г.)

1895 г. 896 г. 1897 г.

М Ж об.п. М Ж об.п. М- Ж об.п. всего из них евреев

М Ж об.п.

Ссыльнокаторжные 48 - 48 56 - 56 32 - 32 - 884 10 894**

Ссыльнопоселенцы 78 7 85 26 2 28 55 - 55 37888 1139 57 1196

Сосланы на житье 3 - 3 2 - 2 1 - 1 1846 47 1 48

Сосланы в административном порядке: а) за дурное поведение 4 4 3 3 573 19 19

б) за неприятие обществом 9 - 9 7 - 7 12 1 13 1250 112 3 115

Бродяги 5 - 5 5 1 6 12 1 13 - 350 12 362

ИТОГО: 143 7 150 100 3 103 115 2 117 71800* 2551 83 2634

Доброволь но следующие в Сибирь: а) взрослые 35 35 22 22 21 21 21 882 903

б) дети 14 48 62 25 27 52 17 17 34 871 1037 1908

ВСЕГО: 157 90 247 125 ' 52 177 132 40 172 3445 2002 5445

[2, оп. 6, д. 196, к. 449, л. 4, №154, с. 36]

* вместе с сосланными на водворение (30243 чел.)

** данные о уволенных с каторжных работ

Распределение евреев в Иркутской губернии в 1891 г.

Города н округа Общее число жителей Общее число евреев В том числе состоят на причислении Всего евреев, живущих вне места причисления Проценг евреев к общему числу колонии (в %) Доля евреев к общему числу жителей (в %)

проживают в месте причисления в своей волости в своем округе в данной губернии в местностях генерал-губернатора в Азиатской Россия* в Европейской России

Иркутск 47403 1320 742 - 88 194 79 117 100 578 43,8 2,8

Н/Удинск 3998 57 28 - - 7 21 - 1 29 50,9 1,4

Киренск 1170 69 25 - 32 11 - - 1 44 63,8 5,9

В/Ленск 1043 8 8 - - - - - - - - 0,8

Балаганск 1149 43 20 - 5 9 - - 9 23 53,5 3,2

Илимск 116 8 - - 4 4 - - - 8 - 1,3

ИТОГО: 55379 1505 823 - 129 225 100 117 111 682 45,3 2,7

Округа Иркутский 94832 442 312 5 62 31 7 16 9 130 29,4 0,5

Н/Удинский 48650 380 40 1 118 104 59 29 29 340 89,5 0,8

Киренский 43800 413 191 18 134 49 19 - 2 222 53,8 0,9

В/Ленский 62672 484 74 161 114 96 39 - - 410 84,9 0,8

Балаганский 125847 841 237 26 266 220 55 7 30 604 71,8 0,7

ИТОГО: 381705 2560 854 211 694 500 179 52 70 1706 66,6 0,7

ВСЕГО: 437084 4065 1677 211 823 725 279 169 181 2388 58,7 0,9

[ % оп.4, д.472, к.353, л.53-57]

* за исключением Иркутской губернии.

Приложение №3 Численность евреев в Иркутске в 1860-1908 гг.

Год Все население Евреи Доля евреев в город-

об. п. M Ж об.п. M Ж ском населении (в %)

1860 19869 10784 9085 242 172 70 1,22

1863 28009 15159 12850 283 172 Ш 1,01

1864 25178 13047 12131 270 150 120 1,07

1866 27332 15127 12205 290 174 116 1,06

1871 32245 19657 12588 399 265 134 1,24

1873 31872 18661 13211 561 351 210 1,76

1875 32514 18077 14437 1008 543 465 3,10

1879 33800 18278 15522 1401 768 633 4,15

1883 44360 - - 1400 « - 3,16

1884 36117 19488 16629 1897 1030 867 5,25

1888 47407 26755 20652 1320 - - 2,78

1893 46000 - - 1300 - - 7,17

1897 51533 26602 24931 3642 1867 1775 7,07

1901 49414 25087 24327 3600 - - 7,29

1903 49521 25014 24507 4500 - - 9,09

1905 79025 42818 36207 4836 2846 1990 6,12

1908 108060 - -1 3916 ! 1936 1980 3,62

подсчитано по [ 1, оп.9, д.440, к.2050; д.560, св. 2055; 2, оп.4, д.472, к.353; 3, оп.1, д.4987, св.202; 4, оп.1, д.4, св.1; д.6, св.1; д.16, св.2, № 26; с.22-23; 48; 50; 51; 62; 65; 70; 92; 93; 117]

Приложение №4 Динамика численности населения г. Иркутска в 1860-1908 гг.

Все население город а (в тыс.)

Еврейская колония в Иркутске (в тыс.)

О 4--1 I---—I---1—--1—

1860 1866 1875 1884 1897 1905

Численность евреев в Иркутской губернии в 1860-1897 гг.

1861 Эт. 1863г. 1866г. 1878г. 188 1г. 1888г. 1897г.

все евреи все евреи все евреи все евреи все евреи все евреи все евреи

Иркутск 19869 242 28009 283 27332 290 32514 1007 33870 1376 47407 1320 51533 3642

Его округ - - 94907 71 98478 377 89064 251 90749 264 99054 442 111546 501

Н/Удинск - - 3046 45 3278 37 4308 61 3605 75 3994 57 5851 118

Его округ - - 39232 171 41238 222 42246 283 43156 267 48669 380 75198 610

Балаганск - - 799 - 939 - 904 24 975 25 1089 43 1318 52

Его округ - - 108077 166 109432 191 111001 395 116703 568 124522 84* 145037 950

В/Ленск - - 724 5 954 7 996 10 1063 8 1003 8 1353 36

Его округ - - 55139 114 54948 96 56535 188 57655 225 58379 484 67765 696

Киренск - - 1561 - 1212 2 1081 44 1083 51 1121 69 2256 141

Его округ - - 33753 16 33565 10 38143 93 40568 9 43116 413 52644 760

Илимск - - 563 - 550 - 536 - 559 - 608 8 569 34

Всего в губернии 352664 615 365810 871 371461 896 377328 2356 389916 2868 428962 3308** 515070 7540

% евреев в губернии 0,17 0,24 0,24 0,62 0,74 0,77 1,46

% иркутских евреев в губернии 39,35 32,49 32,37 42,74 47,98 39,90 48,30

подсчитано по [ 1, оп.9, д.311, к.2046; д.440, к.2050; 2, оп.4, д.472, к.353; 4, оп.1, д.4 св.1; д.б, св.1; д.8. № 26; 48; 50; 51; 65; 70; 92; 93; 117]

* эта цифра требует уточнения

** по другим данным 4065 человек [см. 2, оп.4, д.472, к.353; а также № 56]

Движение населения в Иркутске в 1866-1917 гг.

годы Все население Иркутска Евреи Рождаемость на 1000 чел. в губернии

браки родилось умерло естественный прирост рождаемость на 1000 чел. браки родилось умерло естественный прирост рождаемость на 1000 чел

М Ж об .и М Ж об.п.

1866 3 6 5 11 2 2 4 +7 37,93 43,90

1870 305 1249 1672 -423

1871 239 1348 1728 -380 41,8

1872 311 1350 1497 -147 40,68

1873 353 1458 1575 -117 45,74

1874 324 1456 1616 -160

1875 393 1711 1416 +295 52,62 17 42 12 +30 41,67

1877 12 29 16 45 11 9 20 +25

1878 7 41 24 65 И 9 20 +45 64,54

1879 20 35 37 72 19 20 39 +33 51,39

1880 336 1660 1882 -222 49,01 17 39 50 89 27 13 40 +49 63,57 47,25

1881 318 1667 1354 +313 49,22 47,29

1882 356 1757 1741 +16 39,61 48,47

1883 382 1926 1527 +399 53,33 60 42,86 44,27

1884 358 1853 1746 +107 51,31 47,85

1885 351 1882 1920 -38 47,98 48,93

1886 22 38 34 72

1887 317 1812 1874 -62 41,01 60 42 102 71,63 47,48

1888 267 1822 1652 +170 38,43 29 79 40 119 24 25 49 +70 90,15 47,62

1889 324 1740 1733 +7 36,71 25 62 45 107 18 15 33 +74 81,06 48,29

1890 1510 1418 +92 30,03 36 82 67 149 23 23 46 +103

1891 12 72 41 113 37 30 67 +46

1892 83 85 168 48 46 94 +74

1893 62 170 61 62 123 +47 51,52

1894 43 134 112 246 55 37 92 +154