Д.С. Мережковский: личность и творческий процесс в контексте восприятия истории тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Полевик, Татьяна Николаевна

• Полевик, Татьяна Николаевна
• кандидат исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Полевик, Татьяна Николаевна

Введение.

Глава 1. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ОБЛИК Д.С. МЕРЕЖКОВСКОГО.

§ 1. Становление личности.

§ 2. Религиозно-философская и историософская концепция

Д.С.Мережковского.

Глава 2. ОСОБЕННОСТИ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ИСТОРИИ

В ТВОРЧЕСТВЕ Д.С.МЕРЕЖКОВСКОГО.

§ 1. Специфика работы Д.С.Мережковского с историческим материалом в романах «Александр I» и «14 декабря».

§ 2. Особенности исторического мышления Д.С.Мережковского.

§ 3. Влияние основных методологических традиций конца XIX начала XX века на творческий процесс Д.С.Мережковского.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Д.С. Мережковский: личность и творческий процесс в контексте восприятия истории»

Рубеж XIX и XX вв. в русской истории характеризуется сложными и неоднозначными процессами, происходившими во всех без исключения сферах жизни общества, постепенно менявшими его облик, которые обобщенно можно обозначить как модернизационные процессы. И сейчас, столетие спустя, наше общество проходит через подобный период модернизации, столь болезненный для всех его членов. Поэтому неслучаен тот интерес к опыту вековой давности, который проявляет современное российское общество и историческая наука как его часть. В этой связи особый интерес представляет духовный и психологический опыт представителей российского социума рубежа прошлого и позапрошлого веков, как выдающихся, так и рядовых.

Стремление найти объяснение, а возможно, и оправдание реалиям современной российской жизни заставляет обращать внимание именно на период конца XIX - начала XX в. еще и потому, что нынешний модернизационный этап связан с преодолением советского прошлого. Советский период стал отдельной большой (по меркам новейшей истории) главой в истории России. А корни этого длительного этапа развития страны, наследие которого мы столь тяжело преодолеваем теперь, нужно искать именно в модернизационном кризисе вековой давности. Причем интерес вызывают не только политические, экономические, социальные процессы того периода, но и культурные предпосылки, особенности культурной жизни эпохи: спектр наличествовавших идей и взглядов, философских теорий и позиций, психология различных социальных групп, активная или пассивная их позиция, их взгляды на свою роль в социуме в целом и т.д. Весьма интересным, с этой точки зрения представляется изучение такой группы, как интеллектуальная элита, ведь именно она выполняет функцию производства духовных ценностей в любом обществе. Именно в этой среде создаются те концепции, идеи и трактовки, вообще духовные ценности, которые затем воспринимаются всем остальным обществом. Представители интеллектуальной элиты - авторитетные философы, ученые, поэты, писатели и т.д. - формируют в обществе набор парадигм мышления и восприятия, донося до сограждан свои философские концепции или выраженные в художественных (и не только в художественных) произведениях взгляды на устройство мира, общества, должное и сущее, на прошлое своей страны и пути развития ее в будущем, на межличностные взаимоотношения и т.д. Таким образом, интеллектуальная элита опосредованно, через формирование парадигм, которые являются основой любого отношения, любого действия, влияет на генезис и актуализацию многих событий жизни страны, то есть является одной из сил, определяющих ее историческое развитие.

С другой стороны, интеллектуальная элита, как и любая другая часть общества, является также результатом его развития и несет на себе весь груз его культурных традиций. С этой точки зрения, всестороннее изучение взглядов интеллектуальной элиты дает возможность получить представление о специфике национальной культуры, а при соответствующей методике изучения - и о менталитете нации.

Наконец, третий существенный аспект изучения интеллектуальной элиты состоит в том, что она является той частью общества, которая наиболее чутко и наиболее мобильно реагирует на все происходящее в стране, на все изменения в ее жизни. Это немаловажное качество позволяет через всесторонний анализ особенностей мировоззрения, взглядов представителей интеллектуальной среды определенного исторического периода лучше понять все происходившее тогда в рассматриваемом обществе, увидеть специфику этого исторического периода. Данный аспект наиболее интересен применительно к изучению переходных эпох в развитии общества, таких, как рубеж XIX - XX веков в российской истории. Если сравнить Россию середины XIX века с Россией предвоенной, Россией начала 1910-х годов, то мы увидим разительные изменения не только в социально-экономической и политической сферах, но и в сфере психологии, человеческих взаимоотношений, в сфере сознания. Среди всех слоев российского общества сильнее всего эти изменения проявились в такой социальной группе как интеллектуальная элита в силу указанной выше ее особенности. Поэтому изучение интеллектуальной элиты, выявление общих черт сознания ее представителей поможет лучше понять те перемены, которые происходили в российском обществе интересующего нас периода, их характер и направленность.

В свете всего вышесказанного выяснение умонастроений российских интеллектуалов конца XIX - начала XX века представляется весьма интересной и многообещающей исследовательской задачей. При этом мы имеем в виду как взгляды общефилософского характера (например, историософские представления, или представления о свободе и т.д.), так и конкретные социально-политические взгляды (причем не только, и не столько в смысле партийной принадлежности, сколько в смысле традиции отношения к власти, к низам общества, к проблеме так называемой «социальной справедливости» и т.д.), а также, в определенной степени, и социально-психологический аспект, как то: активность или пассивность жизненной позиции группы (если можно выделить общегрупповую позицию по данному параметру), представления о собственной роли в жизни социума и т.д.

Исходя из вышеизложенного, понятны причины, побудившие автора обратить внимание на российское общество конца XIX - начала XX века и такую его часть, как представители интеллектуальной среды, причем с точки зрения определенной проблематики, логичнее всего вписывающейся в исследовательское поле интеллектуальной истории с ее вниманием к изучению культурного пространства, интеллектуальных, коммуникативных и других социокультурных практик, взаимосвязи интеллектуального опыта личности и интеллектуальной среды и, шире, культурного пространства, в которые она включена.

Неслучайно выбран и биографический жанр исследования. В изучении истории, в самом общем виде, можно выделить два основополагающих подхода: изучение общего, типичного (тенденций развития, «длительных» процессов, социальных групп, целых эпох) и изучение единичного, уникального. Второй подход, представленный сейчас персональной и локальной историей, а также историей повседневности, был долгое время незаслуженно забыт, а точнее, признан менее значимым, и не только в советской исторической науке. Однако очевидно, что для создания полноценной картины прошлого, необходимо сочетание обоих указанных подходов. Ни один из них не может быть признан более или менее ценным, чем другой, поскольку сама жизнь, в том числе и жизнь человеческого общества, состоит из синтеза уникального и типичного, а история как раз та наука, которая нацелена на познание человеческого прошлого в его целом, во всем его многообразии, а не только на выявление закономерностей, как большинство наук. Й если только макроисторический подход позволяет проследить глобальные изменения в развитии человеческого общества, создать общую картину исторической эпохи, увидеть, как одна эпоха сменяет другую, выявить причины и следствия существенных изменений в жизни общества, то микроисторический подход один способен предоставить нам информацию о тех деталях, без которых невозможно представить полную картину прошлого: о повседневной жизни представителей каких-либо социальных групп (история повседневности) или конкретного местечка (локальная история), или психологическом самоощущении, развитии и самореализации личности, механизме личного выбора и оценке окружающей действительности в условиях данного исторического момента (персональная история). Указанный круг проблем не может быть даже поставлен в рамках первого подхода, тогда как ответ на эти вопросы существенно обогащает наше представление о конкретной исторической ситуации. Поэтому неслучайно в последние десятилетия XX века мы видим рост интереса к микроисторическим исследованиям, к микроисторическому подходу в целом. Одним из направлений в рамках данного подхода, возрождающимся на новом методологическом уровне, стала персональная история. «Если до последнего времени историческая антропология оставляла за кадром проблему самоидентификации личности, личного интереса, целеполагания, индивидуального рационального выбора и инициативы, - указывает Л.П.Репина, - то, в конечном счете, ответ на вопрос, каким образом унаследованные культурные традиции, обычаи, представления определяли поведение людей в специфических исторических обстоятельствах (а, тем .самым, и весь ход событий и их последствия) потребовал выхода на уровень анализа индивидуального сознания, индивидуального опыта и индивидуальной деятельности»1. Преимущественное внимание к перечисленным в данном высказывании проблемам и составляет методологическую новизну персональной истории. В отличие от биографистики прошлого, традиционно уделявшей основное, если не все, свое внимание внешней событийной канве жизни героя и анализу его взглядов, основное внимание современных исследователей привлекает внутренняя жизнь героя. Его взгляды и деятельность рассматриваются сквозь призму внутреннего духовного опыта, процесса становления его личности, которые, в свою очередь, не могут быть адекватно поняты в отрыве от той среды, в которой существует и действует личность и в которой происходило ее формирование.

Данная работа создана в рамках этого нового направления -персональной истории. И неслучайно ее героем и объектом исследования стал Дмитрий Сергеевич Мережковский. Писатель, критик, поэт, публицист, драматург, активный участник Санкт-Петербургских Религиозно-философских собраний и Религиозно-философского общества, различных литературных салонов и обществ, Д.С.Мережковский был, безусловно, одной из самых заметных фигур культурного ландшафта российской столицы начала XX века. Здесь нужно отметить, что именно деятели от литературы в тот период привлекали к себе наиболее массовое, широкое внимание, поскольку в отсутствие таких современных средств массовой информации, как радио и телевидение, именно литература, во всех ее многообразных проявлениях,

1 Репина Л.П. Историческая биография и «новая биографическая история» // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 5: Историческая биография и персональная история. М., 2001. С. 7. являлась властительницей дум образованной части общества. А произведения Д.С.Мережковского, его публицистические статьи, выступления с публичными лекциями вызывали множество неоднозначных, противоречивых, а нередко и полностью противоположных реакций: от безусловного признания его таланта до огульной, не стесняющейся в выражениях критики.

Уже одно то, что идеи и деятельность Мережковского неизменно привлекали к себе всеобщее внимание, неважно положительное или отрицательное, делает последнего интересным объектом для изучения в рамках персональной и интеллектуальной истории. Однако для историка его фигура привлекательна еще и тем, что он проявлял очень большой интерес к истории. Подавляющее большинство его крупных работ обращены к историко-культурным сюжетам2. Естественно, определенный интерес представляют его трактовки соответствующих исторических эпох, степень их самостоятельности, а также его историософская концепция, которая не только пронизывает все упомянутые выше произведения, но и сквозит практически во всех его публицистических и литературно-критических статьях (исключая наиболее раннюю критику), а также в его поэзии. Но еще более интересен другой аспект. Произведения Мережковского представляют собой любопытную творческую практику, смысл которой заключается в сознательном использовании преломленных сознанием исследователя-непрофессионала исследовательских» методов. Изучение этой практики представляется весьма интересной задачей. Оно дает ценный материал для понимания взаимосвязи науки и культуры, раскрытия богатства этих связей и уяснения не только способов трансляции достижений науки в более широкие слои общества, но и механизмов распространения представлений о научных методах изучения, распространения за пределы исторического научного сообщества узкокорпоративных профессиональных навыков. Все вышеперечисленные

2 Трилогия «Христос и Антихрист» (1895 - 1904); трилогия «Царство Зверя» (1908 - 1918); трилогия: «Тайна Трех. Египет и Вавилон» (1925), «Тайна Запада. Атлантида-Европа» (1930), «Иисус Неизвестный» (1932); дилогия: «Тутанкамон на Крите» (1924) и «Мессия» (1926-27); работы «Наполеон» (1929) и «Данте» (1939), «Лица святых от Иисуса к нам» (1936-1938) и посмертно изданные трилогии «Реформаторы» (1941-42) и «Испанские мистики» (1959 - 1984). соображения обуславливают актуальность и научное значение выбранной темы.

Итак, объектом данного диссертационного исследования является личность и творчество Дмитрия Сергеевича Мережковского, а предметом - его интеллектуальный облик и творческий процесс в контексте восприятия им истории.

Основной целью работы является определение характера исторического мышления и исторических представлений писателя, места последних в его мировоззрении, а также роли исторического знания в его творческой практике.

В связи с поставленной целью были сформулированы следующие задачи:

- исследовать процесс становления основных психологических черт личности Д.С.Мережковского, сформировавших его интеллектуальный облик;

- подвергнуть анализу его мировоззрение и религиозно-философскую концепцию с целью определения места исторического знания в иерархии ценностей, структуре интересов писателя и системе его взглядов;

- изучить исторические романы и историко-философские эссе Мережковского для выявления методики работы писателя с историческим материалом;

- определить характер влияния профессионального исторического знания на его творческий процесс; рассмотреть воздействие на Мережковского основных теоретико-методологических направлений в науке конца XIX - начала XX века.

Таким образом, проблемное поле диссертации находится на пересечении исследовательских областей нескольких исторических дисциплин: персональной истории, историографии, интеллектуальной истории и культурной истории, - а также некоторых других гуманитарных наук: психологии, философии, литературоведения. Соответственно, в работе помимо общенаучных методов и принципов научного исследования используются методологические достижения всех этих дисциплин при естественном главенстве принципов и методов собственно исторической науки. Методологической основой диссертации служат взаимосвязанные и взаимодополняющие методологические установки персональной истории и интеллектуальной истории.

Методологическая новизна персональной истории связана с ее вниманием к проблемам самоидентификации и самореализации личности, личностного выбора (к ситуациям выбора и механизмам принятия решений), влияния на эти процессы социокультурной среды, в которой формируется и существует личность: семьи, различных формальных и неформальных сообществ, в которые включена личность, с их корпоративными представлениями и нормами поведения, социальных институтов и властных структур, интеллектуальной среды и культурного пространства в целом. Подход, ориентированный на решение указанных исследовательских проблем, позволяет выявить важнейшие факторы, оказавшие влияние на становление личности Д.С.Мережковского, и, насколько это возможно на основе имеющегося комплекса источников, раскрыть механизм формирования основных психологических черт его личности. Он позволяет рассмотреть мировоззренческий пласт личности писателя во взаимосвязи с остальными ее характеристиками и проанализировать процесс эволюции его религиозно-философских представлений с учетом влияния различных факторов, как интеллектуального, так и эмоционально-психологического, социального, политического порядка.

В свою очередь, интеллектуальная история активно разрабатывает проблематику культурного пространства, интеллектуальных, коммуникативных и других социокультурных практик. При этом она нацелена на изучение не только форм и результатов любой творческой деятельности, но и ее условий, влияния ее результатов на реципиентов и механизма «обратной связи». Интересы персональной и интеллектуальной истории пересекаются в разработке проблематики творческой деятельности личности. Использование данных методологических установок дает возможность проникнуть в «творческую лабораторию» Д.С.Мережковского, в том числе формулировать и решать проблему выявления характерных для писателя методов работы с историческим материалом, позволяет рассмотреть его творческий процесс по созданию произведений, написанных на историческом материале, как особую интеллектуальную практику и сравнить ее с исследовательской практикой профессиональных историков.

Методический аппарат исследования помимо принципов указанных выше исторических субдисциплин составляют также: методы историографического анализа, позволяющие выявить особенности методики работы Мережковского с историческим материалом и оценить степень самостоятельности его конкретно-исторических трактовок; методы логического анализа, нацеленные на выявление способов аргументации, логических ошибок и противоречий в отдельных его суждениях, а также на оценку логической основы его религиозно-философской концепции; сравнительно-текстологический метод анализа, позволяющий сопоставить тексты произведений Д.С.Мережковского с текстами исторических источников и сочинений историков.

Необходимо отметить, что при решении задач, связанных с определением влияния исторической науки на творческую практику Д.С.Мережковского, в данной работе используется такой концепт, как «профессиональный историк». Под этим понятием мы подразумеваем авторов исторических трудов, получивших историческое образование и сделавших изучение истории своей профессией. Исключение сделано только для Н.К.Шильдера, который, не будучи историком по образованию, был, тем не менее, признан таковым в научном сообществе. Его трактовки личностей российских императоров, а отчасти и периодов их царствования, вошли в арсенал исторической науки тех лет, несмотря на известные недостатки его трудов, которые отмечались еще современными ему историками. В соответствии с данным критерием Д.С.Мережковский, получивший филологическое образование и избравший своим профессиональным поприщем литературную деятельность, определяется нами как непрофессиональный исследователь истории. При этом никакой негативной оценочной нагрузки в данное определение не вкладывается.

Следует также очертить критерии профессионализма исторического исследования, с которыми сравнивается творческий процесс Мережковского по созданию произведений исторической тематики. Здесь нужно назвать установку на выявление и интерпретацию исторических источников, опосредованную критическим подходом к их содержанию; подкрепляемость суждений теоретического порядка фактическими данными; интерпретацию этих данных при помощи выработанных наукой соответствующего периода объяснительных моделей (интерпретационных механизмов); представление результатов исследования в определенной форме: применительно к российской исторической науке конца XIX - начала XX века - в форме доказательного, логически непротиворечивого, снабженного справочным аппаратом, библиографией, историографическим и источниковедческим анализом нарратива, отличающегося, кроме того, разделением авторского и источникового текста и культурой использования трудов предшественников.

В виду междисциплинарного характера исследования литературу по выбранной проблеме можно разделить на две группы. К первой относятся работы историков, представляющие собой методологические разработки в направлении выбранной темы. Здесь нужно отметить, что проблема преломления достижений исторической науки в культурном пространстве, в том числе взаимодействия литературы и истории, остается мало разработанной в отечественной историографии, а такой аспект, как восприятие другими сферами культуры представлений о научных методах постижения истории, вообще не рассматривался.

Среди работ указанной группы следует выделить, прежде всего, работы, принадлежащие Л.П.Репиной3. В своих статьях, а отчасти и в указанной монографии, она формулирует основные методологические принципы таких

3 Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Вып. 1. М., 1999. С. 5 - 12; Она же. Историческая биография и «новая биографическая история» // Диалог со временем. Вып. 5. С. 5 - 12; Она же. Персональная история и интеллектуальная биография // Диалог со временем. Вып. 8: Персональная история и интеллектуальная биография. М., 2002. С. 5 - 10; Она же. «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков. М., 2001. С. 175 - 192; Она же. «Персональная история»: биография как средство исторического познания // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. Вып. 2. М., 1999. С. 76 - 100; Она же. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998; Она же. Смена познавательных ориентации и метаморфозы социальной истории // Социальная история: Ежегодник. 1997. М., 1998. С. 11 - 52; Социальная история: Ежегодник. 1998. М., 1999. С. 7 - 38. новых для отечественной исторической науки направлений, как новая интеллектуальная история и персональная история. Так, в указанной монографии она отмечает, что персональная история базируется на комбинации двух познавательных стратегий. Первая выражает внимание к принуждению индивида культурой, к сложному способу конструирования смыслов и организации культурных практик, к риторическим лингвистическим средствам, тем понятиям, посредством которых люди представляют и постигают свой мир. При таком понимании персональная история смыкается не только с интеллектуальной, но и с культурной историей. Вторая стратегия нацелена на выявление активной роли индивида, способов, посредством которых он в заданных культурой и не полностью контролируемых им обстоятельствах целенаправленно использует наличествующие инструменты культуры. Этот же аспект необходимости комплексного анализа субъективных и объективных факторов, формирующих жизненный путь личности, раскрытия взаимовлияния личности и социума Л.П.Репина подчеркивает и в своих статьях, посвященных персональной истории. При этом отмечается повышенное внимание к внутреннему миру, «истории души» героя, естественное при указанной постановке задач, и особая ценность, которую в связи с этим приобретают источники личного происхождения.

Л.П.Репина также обращает внимание на существование двух различных парадигм персональной истории в современной отечественной исторической науке, условно обозначая их как «социальную» и «экзистенциальную». Различаются они целевыми установками исследования и предполагаемым уровнем обобщения результатов. В первом случае «история одной жизни» во всей ее уникальности и полноте рассматривается и как главная цель познания, и как средство изучения включавшего их социума. Очевидно, что сама Л.П.Репина разделяет именно эту платформу.

Экзистенциальная» же версия персональной истории сосредотачивается только на изучении психологических характеристик личности, которое выступает как самоценное. Выразитель данной позиции Д.М.Володихин специально подчеркивает автономию и самоценность микроисторического подхода и необязательность включения результатов биографического исследования в макроисторический контекст, а полученную в результате историческую реконструкцию рассматривает как средство диалога автора с современниками4.

Относительно предмета и методологии современной интеллектуальной истории в работах Л.П.Репиной, а также Г.И.Зверевой5 отмечается нацеленность данной исторической субдисциплины на изучение всех видов творческой деятельности, их условий, форм и результатов. При этом выдвигается требование учета взаимодействия между развитием идей и их «исторической средой обитания» - культурным, социальным, религиозным, политическим и другими контекстами, что, в свою очередь, порождает интерес к «мыслительному инструментарию», формам взаимодействия интеллектуалов между собой и с «внешним миром культуры». На этой основе выделяются и следующие актуальные проблемы историографии как части интеллектуальной истории: творческая лаборатория историка, исследовательская психология, изменения в исследовательском сознании историков, эволюция исторических представлений и исторического сознания вообще, изменение способов производства, сохранения и передачи исторической информации, роль исторической науки в процессе формирования национальной идентичности. Естественно, что современная интеллектуальная история, учитывая требования «постмодернистского переворота» в науке, уделяет повышенное внимание тексту источника, правилам и способам прочтения исторического текста аудиторией, которой он предназначался.

Следует отметить также коллективную работу «Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до

4 См.: Володихин Д.М. Две ветви микроисторической платформы в отечественной историографии // Диалог со временем. Вып. 8. С. 445 - 447; Он же. Нарратив побеждает // Диалог со временем. Вып. 5. С. 385 - 389; Персональная история / Сост.: Д.М.Володихин. М., 1999; Персональная история. Исповедь судьбы / Сост.: Д.М.Володихин. М., 2001.

5 Зверева Г.И. Понятие новизны в «новой интеллектуальной истории» // Диалог со временем. Вып. 4: Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. М., 2001. С. 45 - 54. начала нового времени»6 под редакцией Ю.Л.Бессмертного. Первые две главы ее, написанные именно Ю.Л.Бессмертным, посвящены как раз определению исследуемой проблемы и методу, который предлагается авторским коллективом для ее изучения. В данной работе, второй в серии, посвященной изучению частной жизни человека прошлого, авторы сфокусировали свое внимание на роли человеческой субъективности в частной сфере: на мире человеческих эмоций, взаимодействии внутреннего мира индивида и «домашнего микроклимата» - в реальном социальном опыте конкретных людей, нестандартных проявлениях - казусах, «странных людях». При этом позицию авторов характеризует признание равной значимости и ценности макро- и микроисторического подходов к анализу прошлого, что более всего импонирует нам в данной работе. Поэтому, изначально подчеркивая свою сосредоточенность на анализе индивидуального, а не на выявлении общего, типичного в сфере частной жизни в рамках данной работы и признавая самоценность результатов микроисторического исследования, авторы все же стремятся включить полученные результаты в представления более общего характера. Для соединения результатов микро- и макроанализа в некое целостное видение, полноценную картину прошлого предлагается «познавательный подход, который можно условно назвать построенным по принципу дополнительности, ибо предусматривается соединение микро- и макропроекций прошлого вне их механического слияния, при сохранении каждой из них своей автономности»7. Применительно к анализу частной жизни такой подход предполагает не только всесторонний анализ индивидуальных проявлений человека в рассматриваемой ситуации, но и выявление принятых в соответствующей социальной группе стереотипов поведения и отношения. Сопоставление же того и другого может позволить сделать определенные выводы.

6 Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени. М., 2000.

7 Человек в мире чувств. С. 22. Здесь и далее курсив автора - Т.П.

Необходимо отметить также статью Ю.Л.Бессмертного8, в которой, основываясь на анализе тенденций современной западной медиевистики, он приходит к выводу о трансформации представлений о задачах исторического исследования. Последние видятся многим современным исследователям не в изучении преемственности и эволюционных изменений в явлениях прошлого, а в выявлении их неповторимой инакости. Обусловлены эти изменения иным пониманием исторического процесса, который мыслится представителями данной исследовательской парадигмы как дискретный. В связи с указанными тенденциями в современной исторической науке возрастает роль микроанализа. Отталкиваясь от осмысления указанных методологических изменений Ю.Л.Бессмертный формулирует одну из важных, на наш взгляд, методологических установок микроисторического подхода: «Казусный анализ отдельных феноменов рассчитан как раз на их углубленную проработку и на осмысление реальной многозначности каждого из них. «Единственность» истолкования априорно оказывается в таком случае под вопросом, несмотря на то, что множественность смыслов ничуть не угрожает здесь «исторической правде». Ей угрожает, наоборот, утверждение безусловности одного единственного истолкования»9.

Вторую часть литературы, использованной при подготовке данного исследования, составляют работы, посвященные собственно Д.С.Мережковскому. В подавляющем большинстве это работы литературоведческого характера. Если попытаться дать общую характеристику всей литературе, написанной о Мережковском, то можно назвать только такую ее черту как неоднозначность. При оценке одних и тех лее особенностей его творчества в различных работах встречаются не просто различные, но абсолютно противоположные суждения. Это, конечно, обусловлено специфическим характером творчества, а, в конечном итоге, особенностями личности Д.С.Мережковского. Однако, справедливости ради, нужно отметить,

8 Бессмертный Ю.Л. Это странное, странное прошлое // Диалог со временем. Вып. 3. М., 2000. С. 34 - 46.

9 Бессмертный Ю.Л. Это странное, странное прошлое. С. 46. что критических оценок в адрес писателя высказывалось и высказывается больше, чем положительных.

Указанный обширный блок работ целесообразно разделить по хронологическому принципу на две группы. В первую группу войдут мнения современников, в том числе и младших современников, о творчестве Д.С.Мережковского, а во вторую - современная исследовательская литература о Мережковском. Особенностью первой группы работ является то, что они могут выступать как в качестве источников, так и в качестве литературы по изучаемой проблеме. В этом последнем качестве они важны тем, какие особенности творчества Д.С.Мережковского в них обсуждаются. А тот факт, что практически все темы, являющиеся объектом пристального внимания современных исследователей, обращающихся к творчеству Мережковского, были намечены еще в работах современников писателя, и дает нам право рассматривать их в качестве отдельной группы литературы по проблеме. Хотя, в целом, указанная группа работ, конечно, отличается большей субъективностью в сравнении с современной исследовательской литературой. Причиной тому и то, что многие авторы лично знали Дмитрия Сергеевича, и увлеченность других полемикой с ним, и просто отсутствие достаточной временной дистанции.

В числе основных тем выделенной группы литературы можно назвать следующие: критику творчества Д.С.Мережковского с эстетической точки зрения; проблему тенденциозности в произведениях Мережковского; своеобразие формы изложения Мережковским своих мыслей (обсуждались и логическая форма построения мысли, и стилистика); критику существа идей Д.С.Мережковского, осуществлявшуюся большей частью философами (Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, Л.Шестов, В.В.Зенысовский, П.Б.Струве, В.А.Базаров10), со стороны литераторов можно говорить только об оценке его

10 Бердяев H.A. О новом религиозном сознании // Вопросы жизни. 1905. № 9. С. 147 - 188; Он же. Новое христианство (Д.С.Мережковский) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 331 - 353; Франк С.Л. О так называемом «новом религиозном сознании» // Там же. С. 307 - 312; Шестов Л. Власть идей (Д.Мережковский. Л.Толстой и Достоевский. T. II) // Там же. С. 109 - 134; Зеньковский В.В. История русской философии. М., 2001.; Струве П.Б. Борьба за веру и борьба за догмат (несколько слов о Д.С.Мережковском) // идей: как интересных (Чуковский11) или по сути не отличающихся от

12 исторического христианства (Минский ), - а не о развернутой, аргументированной критике. В рамках этих тем обсуждались слабость стихов

1 о

Мережковского (А.Л.Волынский, В.П.Буренин ), или наоборот, их красота и образность (С.Андреевский14); относительно романов - подчиненность схеме, неумение изображать душу человека (В.П.Буренин, К.И.Чуковский, А.Белый,

П.Берлйн15), вдохновленность не жизнью, а литературой (Н.Абрамович16), и наоборот, правдивость и живость изображения (Г.Брандес о романе «Юлиан 11

Отступник» ). Тенденциозность как характерная черта творчества Мережковского отмечалась на разных уровнях: в художественном творчестве, когда романы, например, выступают лишь как фон для идей автора (В.П.Буренин, К.И.Чуковский, А.Белый, П.Берлин18); в критике Мережковского, применительно к которой обсуждалась предвзятость в интерпретации творчества писателей и их жизни (М.О.Меньшиков, А.Г.Горнфельд, Н.М.Минский, Б.Никольский, А.Рождествин19); наконец, выявлялась тенденциозность и схематичность его мысли вообще (Б.М.Эйхенбаум ). С точки зрения анализа формы изложения, в текстах Мережковского подчеркивалось обилие цитат, и даже стремление писателя

Русская мысль. 1909. Кн. I. С. 208 - 210; Он же. Спор с Д.С.Мережковским // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 158 - 170; Базаров В.А. Христиане Третьего Завета и строители Башни Вавилонской // Там же. С. 197-241.

11 Чуковский К.И. Д.С.Мережковский (Тайновидец вещи) // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 140 - 150.

12 Минский Н.М. Абсолютная реакция. Леонид Андреев и Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 171-196. ь Волынский А.Л. Символы (песни и поэмы) // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 29 - 34; Буренин В.П. Критические очерки // Там же. С. 35 -41; Он же. Литературные эпигоны // Там же. С. 42 - 52.

14 Андреевский С. Вырождение рифмы (Заметки о современной поэзии) // Мир искусства. 1901. № 5. С. 211 -236.

15 Буренин В.П. Литературные эпигоны; Чуковский К.И. Д.С.Мережковский (Тайновидец вещи); Белый А. Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 257 - 266; Берлин П. Александр Í и декабристы в искажении Д.Мережковского // Новый журнал для всех. 1913. № 4. Стлб. 169 - 172.

1Й Абрамович Н. Последний роман Мережковского // Новая жизнь. 1912. № 3. Стлб. 145 - 164.

17 Брандес Г. Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 313 - 321.

18 Буренин В.П. Литературные эпигоны; Чуковский К.И. Д.С.Мережковский (Тайновидец вещи); Белый А. Мережковский; Берлин П. Александр I и декабристы в искажении Д.Мережковского.

19 Меньшиков М.О. Клевета обожания (А.С.Пушкин) // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 53 — 81; Горнфельд А.Г. Г-н Мережковский и черт // Там же. С. 151 - 157; Минский Н.М. Абсолютная реакция. Леонид Андреев и Мережковский; Никольский Б. «Вечные спутники» г. Мережковского // Исторический вестник. 1897, ноябрь. С. 593 - 601; Рождествин А. Лев Толстой в критической оценке Мережковского. Казань, 1902.

20 Эйхенбаум Б.М. Д.С.Мережковский - критик // Северные записки. 1915, апрель. С. 130 - 138.

19 21 передать собственные мысли при помощи цитат (Н.М.Минский, Л.Троцкий , последний назвал Мережковского «чертом в цитатах»); относительно логической формы отмечались бездоказательность, фактически, постулирование суждений (А.Г.Горнфельд" ), преподнесение их в форме озарения, то есть в беспредпосылочном виде, нарушение логических законов в его рассуждениях (Б.М.Эйхенбаум ). При этом выделяется точка зрения В.В.Розанова, который, выделяя в качестве основной черты творчества Мережковского недосказанность мысли, считал ее обусловленной существом

24 предмета, о котором говорил последний .

О S

Особняком в этой группе стоит статья А.Белого" , который, на наш взгляд, наиболее точно оценил уникальность феномена Мережковского. Белый, безусловно, признает за Мережковским наличие таланта, отмечая при этом, что он талантлив во всех сферах деятельности, за которые берется. Однако талант его, по мнению Белого, везде недовоплощен. Причину поэт видит в том, что человечество еще не придумало жанра, сферы творчества, в которой мог бы адекватно выразить себя и свое знание Мережковский. Поэтому он вынужден использовать наличные формы творчества, а это неизбежно обедняет его талант и то, что он стремится передать. В этой образной трактовке, на наш взгляд, есть доля истины. Как будет показано ниже, в каждом жанре творчества, к которому обращался Мережковский, он стремился только к одному - выразить и наиболее эффективно донести до общества существо волновавших его идей. При этом все прочие соображения, в том числе и эстетического порядка, отходили на второй план и могли быть принесены в жертву.

Применительно к нашей теме в данной группе литературы нужно выделить небольшую статью критика и философа Н.М.Бахтина «Мережковский и история»26. Последний отмечает, что для бесстрастных исследователей

21 Минский Н.М. Абсолютная реакция. Леонид Андреев и Мережковский; Троцкий Л. Мережковский // Кодры. 1990. № 12. С. 163 - 169. Горнфельд А.Г. Г-н Мережковский и черт.

23 Эйхенбаум Б.М. Д.С.Мережковский - критик.

24 Розанов В.В. Среди иноязычных (Д.С.Мережковский) // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 82 - 103.

25 Белый А. Мережковский.

26 Бахтин Н.М. Мережковский и история // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 362 - 364. прошлого исторические романы Мережковского и его историко-философские эссе полны необоснованных, произвольных догадок и неточностей. Однако автор статьи не порицает Мережковского за эту черту, поскольку судит не как историк, а как философ. С его точки зрения, всякое осознание былого неадекватно, и потому символично, условно по своей природе. Именно через символ осуществляется реальное прикосновение к живой плоти былого. В связи с этим Бахтин считает подход Мережковского к историческому материалу имеющим право на существование.

Современную исследовательскую литературу о Д.С.Мережковском и его творчестве можно разделить на литературоведческую и носящую характер философского анализа его идей. Последняя категория представлена только

97 одной 'крупной работой Я.В.Сарычева" . Автор приходит к выводу, что Д.С.Мережковский создал новую «религию», а точнее, ересь, однако она оказалась несостоятельна в жизни и осталась только «фактом интеллигентского сознания». Вырождение ее в литературный, мыслительный факт, по мнению Я.В.Сарычева, было предопределено, поскольку она явилась продуктом преодоления декаданса, который сам же Мережковский определял как тягу к мистике вне религии.

Обширный комплекс литературоведческих работ, посвященных Д.С.Мережковскому, естественно, весьма разнороден. Однако, ориентируясь на специфику обсуждаемых тем, молено разделить работы, составляющие его, на две категории. К первой категории мы относим статьи, посвященные каким-либо частным вопросам творческой деятельности или биографии Мережковского. Частный характер обсуждаемых в них проблем не делает их менее ценными как для изучения феномена Мережковского вообще, так и для нашего конкретного исследования. Иногда в них раскрываются через описываемые факты интересные особенности личности писателя (как,

27 Сарычев Я.В. Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. Липецк, 2001. например, в статье И.Винокуровой ) или важные особенности его творчества, как в статье Е.А.Андрущенко, посвященной всего лишь одной пьесе Мережковского29, где он обосновывает вывод, что драматургия Дмитрия Сергеевича аккумулировала все его идеи и служила их наглядному воплощению, или статье Е.М.Юхименко о старообрядческих источниках в

П Л романе «Петр и Алексей» , о которой еще будет сказано ниже. Можно назвать и целый ряд других статей подобного плана, в той или иной степени использованных при подготовке данного диссертационного исследования31.

Вторую категорию составляют работы, посвященные определенной проблеме или анализу крупных творческих пластов наследия писателя, как то:

32 анализу поэзии Мережковского (объемная статья

К.А.Кумпан ) или его

33 художественной прозы (статьи Л.А.Колобаевой ), эмигрантскому периоду жизни Мережковского (статьи О.А.Коростелева,. О.В.Кулешовой34),

28 Винокурова И. Мережковский и Муссолини: к истории взаимоотношений // Вопросы литературы. 2001. № 2. С. 274-287.

29 Андрущенко Е.А. Пьеса «Будет радость» в творчестве Д.С.Мережковского // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 51. 1992. № б. С. 25 - 36.

0 Юхименко Е.М. Старообрядческие источники романа Д.С.Мережковского «Петр и Алексей» // De visu. 1994. № 3/4. С. 47 - 59.

А Воронцова T.B. К проблеме изменения заглавия первого романа трилогии Мережковского «Христос и Антихрист» // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 18 - 26; Коростелев O.A. Главная трилогия Д.С.Мережковского // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. M., 1999. С. 603 - 606; Николюкин А.Н. Два биографических романа Д.С.Мережковского // Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М., 2000. С. 3 - 10; Ваховская А.М. Исторический роман Д.Мережковского «Антихрист. Петр и Алексей»: субъективное толкование или прозрение? // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5/6. С. 90 - 104; Тиме Г.А. Две «Атлантиды» (Г.Гауптман и Д.Мережковский: непреднамеренный диалог) // Русская литература. 1999. № 1. С. 111 - 133; Соболев А.Л. Д.С.Мережковский в работе над романом «Смерть богов. Юлиан Отступник» // Д.С.Мережковский. Мысль и слово. М., 1999. С. 31 - 50; Баццарелли Э. Заметки о романе Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» // Там же. С. 51 - 55; Белоусова Е.Г. Зеркальность как стилевая примета трилогии Д.Мережковского «Христос и Антихрист» // Вестник Челябинского университета. Серия 2. Филология. 1999. № 2. С. 33 - 40; Марченко Т.В. «В конце концов будем надеяться»: Несостоявшаяся нобелевская премия // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 61 - 99; Приходько И.С. «Вечные спутники» Мережковского (К проблеме мифологизации культуры) // Д.С.Мережковский. Мысль и слово. С. 198 - 206; Успенская A.B. Мережковский и Набоков // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 108 — 123; Пильд Л. Мережковский и Тургенев // Русская литература. 1998. № 1. С. 16-34; Поварцов С. «Люди разных мечтаний» (Чехов и Мережковский) // Вопросы литературы. 1988. № 6. С. 153 - 183; Любимова Е. Трилогия «Христос и Антихрист» // Мережковский Д.С. Собрание сочинений в 4-х т. Т.2. М., 1990. С. 760 - 764; Пономарева Г.М. «В Европу прорубить окно.» // Русская речь. 1991. № 4. С. 18 - 19; и др.

32 Кумпан K.A. Д.С. Мережковский-поэт. (У истоков «нового религиозного сознания») // Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. С. 5 - 114.

33 Колобаева Л.А. Мережковский - романист//Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 50. 1991. № 5. С. 445 - 453; Она же. Тотальное единство художественного мира (Мережковский - романист) // Д.С.Мережковский. Мысль и слово. С. 5 - 18.

34 Коростелев O.A. Мережковский в эмиграции // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 3 - 17; Он же. «Россия без свободы для меня невозможна.» (Статьи Мережковского эмигрантского периода) // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001. С. 560 - 582; Кулешова О.В. журналистике в жизни Мережковского (диссертация Ю.Р.Кричевской33), неомифологизму (диссертация А.В.Чепкасова36) или динамике

37 38 текстопорождения (диссертация Е.Г.Кабаковой ) в его творчестве и т.д. Очень интересна, например, статья Е.А.Андрущенко о предисловиях Мережковского39, где он определяет их виды, анализирует их роль, а также причины, по которым меняется их содержание и настроение. В целом, о работах данной группы, также как и о некоторых статьях из предыдущей, можно сказать, что они не только поднимают новые проблемы, связанные с изучением творческого наследия Д.С.Мережковского, но и продолжают обсуждение традиционных в данном контексте тем, звучавших еще в работах современников писателя, а именно: подчиненность схеме (О.Михайлов40) и тенденциозность (А.М.Ваховская41) его художественной прозы, склонность к цитированию (Е.М.Юхименко42), мнение о том, что для него открыта не книга жизни, а книга литературы (О.Михайлов43). Однако указанным особенностям современными литературоведами даются уже не только отрицательные оценки. В них. видят «черты жанрово-стилевого новаторства Мережковского-романиста»44, его вклад в достижения русской культуры рубежа XIX - XX

Живо сердце России» (Мережковский-критик в эмиграции) // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 100 -107. j5 Кричевская Ю.Р. Д.С.Мережковский и русская журналистика начала XX века. Диссертация . канд. филол. наук. М., 1996.

36 Чепкасов A.B. Неомифологизм в творчестве Д.С.Мережковского 1890 - 1910-х гг. Диссертация . канд. филол. наук. Кемерово, 1999.

37 Кабакова Е.Г. Динамика текстопорождения в критике Д.С.Мережковского. Диссертация . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001.

38 Михайлов О. Пленник культуры (О Д.С.Мережковском и его романах) // Мережковский Д.С. Собрание сочинений в 4-х т. T.I. M., 1990. С. 3 - 22; Лавров A.B. История как мистерия. Египетская дилогия Д.С.Мережковского // Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000. 5 - 27; Андрущенко Е.А. «Безнадежный плач о Боге.» // Мережковский Д.С. Драматургия. Томск, 2000. С. 5 - 63; Задражилова M. Символизированное пространство в исторической прозе Мережковского // Д.С.Мережковский. Мысль и слово. С. 19-30; Белоусова Е.Г. «Генерализующая поэтика» Д.Мережковского (Трилогия «Христос и Антихрист»), Диссертация . канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998; Полонский В.В. Биографический жанр в творчестве Д.С.Мережковского 1920 - 1930-х гг. Диссертация . канд. филол. наук. М., 1998; Каграманов Ю. Божье и Вражье. Вчитываясь в Мережковского // Континент. 1994. № 3. С. 308 - 336; и др.

39 Андрущенко Е.А. «Все предисловия бесполезны.» (Из наблюдений над предисловиями Мережковского) // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 55. 1996. № 3. С. 59 - 65.

40 Михайлов О. Указ. соч.

41 Ваховская A.M. Указ. соч.

42 Юхименко Е.М. Указ. соч.

43 Михайлов О. Указ. соч.

44 См.: Дронова Т.И. Особенности историзма трилогии Мережковского «Царство Зверя» // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 46 - 60.

45 веков .

Отдельного внимания заслуживает работа О.В.Дефье «Д.Мережковский: преодоление декаданса (раздумья над романом о Леонардо да Винчи)» как одна из немногочисленных крупных работ, посвященных Д.С.Мережковскому. Подробный литературоведческий анализ сочетается в ней с элементами философского анализа концепции писателя. Мережковский, по мнению автора данного исследования, - продукт своей эпохи, а его концепция - ответ на запросы времени. Вслед за Н.А.Бердяевым О.В.Дефье отмечает, что Мережковского нельзя назвать писателем в полном смысле этого слова, он, прежде всего, мыслитель. Именно поэтому в его романах множество художественных недостатков, по сути дела, они - лишь удобная форма выражения мыслей. В целом, применительно к данной работе также можно отметить, что ее основные выводы относительно оценки специфики творчества Мережковского перекликаются с уже упоминавшейся выше трактовкой, предложенной еще в начале XX века А.Белым, который определил Мережковского как «специалиста без специальности».

Особо следует остановиться на небольшой группе работ, в которых в связи с анализом исторических романов Мережковского (а также драмы «Павел I») затронуты некоторые аспекты работы Мережковского с историческим материалом. Так, Т.И.Дронова в своей статье «Особенности историзма трилогии Мережковского „Царство Зверя"» отмечает, что Д.С.Мережковский в указанных произведениях пытается соединить конкретно-историческое повествование и авторское «прочтение» эпохи. Этот вывод подтверждается и результатами данного диссертационного исследования. Т.И.Дронова также обращает внимание на еще одну важную для контекста нашей работы особенность творческого процесса Мережковского, а именно на то, что он стремится интуитивно постичь содержание исторических источников.

Нужно отметить также диссертацию О.Ю.Круглова46. Автор провел

45 См.: Дефье О.В. Д.Мережковский: преодоление декаданса (раздумья над романом о Леонардо да Винчи). М.,

1999. большую работу по сопоставлению фактической основы романа „Антихрист. Петр и Алексей" и драмы „Павел Первый" Д.С.Мережковского» с данными источников и трудами историков. Результаты этого анализа, на наш взгляд, заслуживают внимания. При этом нужно отметить, что они совпадают с результатами нашего анализа других исторических романов Мережковского, представленными в данной диссертационной работе. О.Ю.Круглов выделяет три группы фактов в анализируемых произведениях:

- вымышленные факты и лица;

- подлинные факты, лица и документы;

- «факты, документы, лица, соответствующие истории, но имеющие

47 тг определенную авторскую транскрипцию и интерпретацию» . К этой же группе он относит случаи, когда Мережковский использовал достоверный исторический материал, принадлежащий, однако, другой эпохе, или когда подтвержденные высказывания одних исторических лиц, он вкладывал в уста других или даже приписывал их вымышленным персонажам.

Первую группу Круглов отмечает как наиболее малочисленную, третью -наоборот, как самую многочисленную. Кроме того, анализируя текст произведений, Круглов указывает на множество заимствований из текстов исторических источников, которые незначительно отличаются от оригинала, указывает также и на дословные цитаты и выдержки из источников.

В целом, относительно данной диссертации нужно отметить, что автор ставит задачу выявления указанных групп фактов в анализируемых им произведениях Д.С.Мережковского, а также установления их соотношения. Ее он с успехом решает, однако этим и ограничивается, не предлагая никаких выводов и объяснений данным проведенного им анализа. Задачи лее нашего исследования иные, и сравнительно-текстологический анализ исторических романов Д.С.Мережковского, осуществленный нами, служит лишь средством для их решения. б Круглов О.Ю. Историческая реальность и художественный вымысел в романе «Антихрист. Петр и Алексей» и драме «Павел Первый» Д.С.Мережковского. Диссертация . канд. филол. наук. М., 1996.

47 Круглов О.Ю. Указ. соч. С. 226.

Еще одной работой, на которую следует обратить внимание в связи с рассматриваемой проблемой, является уже упоминавшаяся статья Е.М.Юхименко. Она посвящена выявлению источников старообрядческого происхождения, использовавшихся Мережковским при создании романа «Петр и Алексей». Благодаря сопоставлению в ее тексте цитат из источников и романа, иногда довольно пространных, статья дает возможность установить в том числе и характер использования соответствующих источников, а именно, опять-таки, почти дословное повторение текста источника в романе.

Итак, литература, посвященная Д.С.Мережковскому, весьма обширна, содержит массу фактической информации о жизненном и творческом пути писателя, литературоведческий анализ его произведений, а иногда и анализ его концепции или отдельных ее положений с философской точки зрения. Однако вопросы о роли и месте истории в жизни и творчестве Мережковского, об особенностях его работы с историческим материалом в этих работах не заняли ведущего места. Немногочисленные работы, которые, так или иначе, касаются этой проблемы, ограничиваются рассмотрением какого-либо из ее аспектов, тогда как проблема нуждается в комплексном изучении, позволяющем рассмотреть ее во всей ее целостности. Кроме того, вообще не ставился вопрос о связи методов работы Мережковского с историческим материалом с методологическим и методическим арсеналом современной ему исторической науки.

Указанные пробелы могут быть восполнены в результате исследования, выполненного в рамках исторической науки. Решение отмеченных задач на основе использования современных методологических разработок ряда новых направлений исторической науки в рамках данной диссертации и обуславливает ее научную новизну. Так, в нашем исследовании впервые осуществлена попытка комплексного рассмотрения проблемы повышенного внимания Д.С.Мережковского к истории как отрасли знания, выразившегося в создании большого количества работ с исторической тематикой. Объектом анализа стали такие аспекты проблемы, как причины появления указанного интереса к истории и его место в структуре интересов писателя, место исторического знания в иерархии ценностей и системе его взглядов (на основе анализа определяющих личностных особенностей и религиозно-философской и историософской концепции писателя), выявление методики работы Мережковского с историческим материалом, особенностей интерпретации исторических фактов и явлений, исторического мышления писателя вообще, определение характера воздействия научного исторического знания на его творческий процесс (на основе анализа специфики произведений Мережковского, написанных на историческом материале).

Решение поставленного в данном диссертационном исследовании комплекса задач осуществляется на основе широкого круга источников. Источниковая база работы включает в себя как архивные, так и опубликованные материалы, которые по видовому критерию можно разделить на шесть групп. Первую группу составляют произведения Д.С.Мережковского. Внутри данной группы можно выделить следующую структуру: поэтические произведения48; публицистические и критические статьи49; крупные прозаические произведения: художественные (сюда же мы относим и

50 51 59 драматургию) и историко-философские , а также критическое ~ эссе. Поэзия

48 Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000.

49 Мережковский Д.С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи. М., 1991; Он же. Больная Россия. Л., 1991; Он же. Вечные спутники // Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995 С. 353 - 521; Он же. В тихом омуте. М., 1991; Он же. Дон Кихот и Санчо Панса // Северный вестник. 1889. № 8. С. С. 1 - 19; № 9. с. 21 -41; Он же. Душа Сахара// Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 24-х т. М„ 1914. Т. XV. С. 141 - 144; Он же. Елизавета Алексеевна // Там же. С. 122 - 132; Он же. Желтолицые позитивисты // Там же. Т. XIV. С. 40 - 59; Он же. Иваныч и Глеб // Там же. Т. XV. С. 32 - 59; Он же. К соблазну малых сих // Там же. С. 84 - 109; Он же. Не мир, но меч. Харьков; М., 2000; Он же. Новый Вавилон // Новый путь. 1904, март. С. 171 - 180; Он же. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. С. 522 - 560; Он же. Пророчество и провокация // Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 24-х т. М., 1914. Т. XV. С. 133 - 140; Он же. Семь смиренных // Вехи: pro et contra. СПб., 1998. С. 100 - 110; Он же. Тургенев // Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 17-ти т. СПб., 1911. Т. XII. С. 133 - 143; Он же. Флобер в своих письмах. // Северный вестник. 1888. № 12. С. 27 - 48; Он же. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб., 2001.

50 Мережковский Д.С. Смерть богов (Юлиан Отступник) // Мережковский Д.С. Христос и Антихрист: Трилогия: В 2-х т. М., 2000. Т. 1. С. 3 - 286; Он же. Воскресшие боги (Леонардо да Винчи) // Там же. Т. 1. С. 287 - 574; Т. 2. С. 3 - 248; Он же. Антихрист (Петр и Алексей) // Там же. Т. 2. С. 249 - 606; Он же. Павел 1 // Мережковский Д.С. Драматургия. Томск, 2000. С. 204 - 275; Он же. Александр I // Мережковский Д.С. Собрание сочинений: В 4-х т. М„ 1990. Т. 3. С. 89 - 557; Он же. 14 декабря // Там же. Т. 4. С. 5 - 258; Он же. Драматургия. Томск, 2000; Он же. Рождение богов. Тутанкамон на Крите // Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000. С. 29 - 152; Он же. Мессия // Там же. С. 153 - 391.

51 Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. Харьков; М., 2000; Он же. Лица святых от Иисуса к нам. М.; Харьков, 2000; Он же. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М., 2000; Он же. Тайна Трех. Египет и Вавилон //

Мережковского, в основном, носит рациональный характер, а потому служит прекрасной иллюстрацией религиозно-философской концепции автора. Однако необходимо выделить автобиографическую поэму «Старинные октавы»33, которая является ценным источником для воссоздания атмосферы детских и юношеских лет писателя, в силу чего представляется целесообразным отнести ее к группе источников личного происхождения.

Комплекс публицистических и критических статей Д.С.Мережковского является ценным источником для реконструкции его религиозно-философской и историософской концепции, путей ее формирования и эволюции взглядов писателя, а также выявления особенностей его стиля мышления. В силу того, что данный блок источников охватывает очень большой промежуток времени, начиная с года окончания Д.С.Мережковским университета и до последних лет его жизни, он служит необходимым дополнением источникам третьей подгруппы при изучении указанных вопросов.

Особенностью крупных произведений Мережковского как источников по изучаемой теме, в свою очередь, является то, что именно их Дмитрий Сергеевич считал наиболее важными своими трудами и именно в них стремился наиболее полно выразить существо волновавших его идей.

В целом, источники данной группы позволяют реконструировать комплекс идей Д.С.Мережковского, определить место, которое занимала история в мировоззрении писателя. При этом нужно отметить, что ни одну из выделенных категорий произведений нельзя признать менее ценной для решения указанной задачи, в силу отмеченных выше особенностей. Кроме того, при соответствующей методике изучения данный блок источников способен дать также немало ценной информации для выявления основных личностных характеристик Мережковского.

Отдельно следует отметить, что текст ряда произведений, написанных на

Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Тайна Трех. М., 1999. С. 3 - 218; Он же. Тайна Запада. Атлантида-Европа // Там же. С. 219 - 591.

52 Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский // Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. С. 7-352. Мережковский Д.С. Старинные октавы // Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы. С. 528 - 582. историческом материале, выступает объектом нашего сравнительно-текстологического и историографического анализа. Применение сравнительно-текстологического метода изучения указанных источников позволяет выявить особенности методики работы писателя с историческим материалом, что в сочетании с методами историографического анализа и логического анализа суждений позволяет определить основные характерные черты исторического мышления Д.С.Мережковского, а также степень влияния основных методологических традиций конца XIX - начала XX века на его творческий процесс.

В отдельную категорию источников следует выделить черновики романа «14 декабря»54, дающие ценный материал, раскрывающий особенности «творческой лаборатории» Д.С.Мережковского и, прежде всего, особенности его работы с историческим материалом.

Третья группа источников представлена стенограммами заседаний Религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге 1901 - 1903 гг. 5э и Санкт-Петербургского религиозно-философского общества, возникшего в 1907 г.56 Данный блок источников раскрывает такую уникальную в истории России интеллектуальную коммуникативную практику, какой являлись Религиозно-философские собрания и, отчасти, религиозно-философское общество в Санкт-Петербурге. В рамках упомянутых собраний и общества осуществлялся непосредственный диалог, нередко носивший характер острой полемики, между представителями светской культуры и Русской православной церкви. Одним из его наиболее активных участников являлся Д.С.Мережковский, поэтому данная группа источников дает дополнительную информацию для анализа оригинального комплекса идей и представлений писателя, путей его формирования, а также определения характерных черт его личности и особенностей мышления. Стенограммы позволяют оценить роль влияния

54 ОР РГБ. Ф. 218. Оп. 1362. д. 7.

55 Записки Религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге // Новый путь. 1903. № 1 - 12; 1904. № 1. Вышли также отдельным изданием в 1906 г.

56 РГАЛИ. Ф. 2176. On. 1. Д. 9, 10, 20, 25, 27; Записки Санкт-Петербургского религиозно-философского общества. Вып. 1. СПб., 1908; Записки Петроградского религиозно-философского общества. 1914 - 1915. Вып. VI. Пг., 1916. указанной коммуникативной практики на формирование его религиозно-философской концепции.

К четвертой группе относятся источники личного происхождения. Здесь

57 58 можно выделить источники эпистолярного жанра , мемуары , записные книжки Мережковского59, его дневники60, автобиографическую заметку61 и уже упоминавшуюся поэму «Старинные октавы», а также некоторые другие материалы62. Первые две подгруппы источников ценны, прежде всего, тем, что дают представление о разнообразных коммуникативных сетях, в которые был включен Д.С.Мережковский. Естественно, что и для разрешения других поставленных в рамках данной диссертации задач они дают ценный материал, также как и остальные указанные подгруппы. Остается только отметить

57 ГА РФ. Ф. 5831. On. 1. д. 126, 127. ОР РГБ. Ф. 249. М. 3872. Д. 1, 10; M. 4209. Д. 5, 7; Ф. 259. К. 17. Д. 10; Ф. 331. К. 51. Д. 58; Ф. 386. К. 71. Д. 60; К. 94. Д. 44, 45, 47; Ф. 746. К. 37. Д. 31; P.C. К. 17. Д. 15. РГАЛИ. Ф. 155. On. 1. Д. 421; Ф. 157. On. 1. Д. 83; Ф. 240. On. 1. Д. 161; Ф. 327. On. 1. Д. 16, 19,20; Оп. 2. Д. 12, 13, 13а; Ф. 385. On. 1. Д. 25; Ф. 459. On. 1. Д. 2630; Ф. 529. On. 1. Д. 51; Ф. 582. Оп. 1.Д. 12; Ф. 781. Оп. 1.Д. 9; Ф. 878. Оп. 1.Д. 1466; Ф. 1796. On. 1. Д. 65; 149; 187; 252; 304; Ф. 2534. On. 1. Д. 41, 43; Ф. 2558. On. 1. Д. 265; Ф. 2833. Оп. 1.Д. 531; Записные книжки и письма Д.С.Мережковского // Русская речь. 1993. № 5. С. 25 - 40; Из альбома

A.С.Элиасберга. Письма И.А.Бунина, К.Д.Бальмонта, З.Н.Гиппиус // Российский литературоведческий журнал. 1999. № 12. С. 168 - 196; «Как бы мне хотелось с Вами много поговорить». Письма Д.С.Мережковского М.Н.Ермоловой // Театр. 1993. № 7. С. 95 - 96; Д.С.Мережковский и М.Э.Здзеховский. Письма из Парижа в Вильнюс // Вильнюс. 1990. № 1. С. 147 - 156; Мережковский Д.С. Письма к С.Я.Надсону. // Новое литературное обозрение. 1994, № 8. С. 174 - 192; Переписка З.Н.Гиппиус, Д.С. Мережковского, Д.В. Философова с

B.Я.Брюсовым (1901 - 1903 гг.) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5/6. С. 276 - 323; Переписка З.Н.Гиппиус, Д.С. Мережковского, Д.В. Философова с В.Я.Брюсовым (1904 - 1906 гг.) // Там же. 1996. № 7.'С. 200-226; Переписка З.Н.Гиппиус, Д.С.Мережковского, Д.В.Философова с В.Я.Брюсовым (1906 -1909 гг.) // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 124 - 347; Письма Д.С.Мережковского А.В. Амфитеатрову // Звезда. 1995. № 7. С. 158 - 169; Письма Д.С.Мережковского к П.П.Перцову // Русская литература. 1991. № 2. С. 156 - 181; Письма Д.С.Мережковского к В.В.Розанову (1899 - 1908) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5/6. С. 234 - 251; Письма Д.С.Мережковского к супругам Пети // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. С. 109 - 117; В.В.Розанов о ближних и дальних (Пометы к письмам корреспондентов) //Литературоведческий журнал. 2000. № 13-14. Ч. 1. С. 74 - 148.

58 Бахрах А.В. Померкший спутник // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 499 - 503; Белый А. Начало века (отрывки) // Там же. С. 267 - 296; Бенуа A.H. Мережковские // Там же. С. 448 - 459; Берберова Н.Н. Курсив мой (фрагмент) // Там же. С. 490 - 498; Гиппиус 3.H. Мережковский. Он и мы. // Гиппиус 3.H. Воспоминания. М., 2001. С. 208 -460; Зайцев Б. Памяти Мережковского. 100 лет// Мережковский Д.С. В тихом омуте. М., 1991. С. 483 -490; Ильин B.H. Памяти Дмитрия Сергеевича Мережковского (1865 - 1941) // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 478 - 489; Одоевцева И.В. На берегах Сены (фрагмент) // Там же. С. 504 - 538; Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890 - 1902 гг. М., 2002; Терапиано Ю.К. «Воскресенья» у Мережковских и Зеленая лампа // Д.С.Мережковский: pro et contra. С. 432 - 436; Он же. Дмитрий Мережковский: взгляд в прошлое // Там же. С. 437 - 447; Фельзен Ю. У Мережковских по воскресеньям // Даугава. 1989. № 9. С. 104 -107.

59 Мережковский Д.С. Записная книжка. 1919 - 1920 // Вильнюс. 1990. № 6. С. 130 - 143; Записные книжки и письма Д.С.Мережковского. // Русская речь. 1993. № 4. С. 30 - 35.

60 Мережковский Д.С. Было и будет. Дневник. 1910 - 1914 // Мережковский Д.С. Было и будет. Дневник. 19101914. Невоенный дневник. 1914- 1916. М., 2001. С. 21 -280; Он же. Невоенный дневник. 1914 - 1916 //Там же.

C. 281 -458.

61 Мережковский Д.С. Автобиографическая заметка // Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 24-х т. М„ 1914. T. XXIV. С. 107- 116.

62 РГАЛИ. Ф. 327. Оп. 2. Д. 12. специфику каждой из указанных подгрупп источников.

Так, письма и автобиографическая заметка Мережковского содержат нетипично мало информации личного характера. Причиной тому замкнутый характер Дмитрия Сергеевича, который избегал напрямую открывать свой внутренний мир. Последний, естественно, раскрывается в разнообразных произведениях писателя (кстати, и сам Мережковский считал, что лучшей

63 автобиографией писателя являются его произведения ). Ровно в той же степени, то есть косвенно, он раскрывается и в письмах, которые носят деловой характер или представляют собой обмен все теми же идеями, которые Мережковский озвучивает и публично.

Что касается автобиографии, то она мала по объему и в большей степени освещает внешние вехи жизненного пути писателя, а также процесс его формирования как мыслителя и литератора, причем не вдаваясь в его психологическую подоплеку. Последний аспект появляется в связи с тем, что 48-летнему Мережковскому важно было показать, как он пришел к религиозному пониманию мира вообще и к сформировавшейся на тот момент системе взглядов. Все же остальное, и в особенности эмоциональные оценки, он предпочел опустить, в силу своих психологических особенностей. Поэтому и о людях наиболее близких и дорогих ему в жизни: о матери и жене, - сказано очень скупо, буквально по два предложения. В опубликованный вариант заметки не вошли также наиболее резкие или негативные оценки (например, характеристики отношения к отцу и к процессу обучения в гимназии)64.

В этой связи, нужно отметить поэму «Старинные октавы», которая, по признанию жены Мережковского З.Н.Гиппиус, является его лучшей автобиографией и содержит ценную характеристику детских лет его жизни. На автобиографический характер поэмы и, соответственно, отражение в ней реальных фактов биографии автора указывает в своем исследовании,

63 Записные книжки и письма Д.С.Мережковского // Русская речь. 1993. № 5. С. 33; Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 17 т. СПб., 1911. Т. I. С. I - II.

64 См.: Кумпан К.А. Указ. соч. С. 7, 9. посвященном анализу поэтического наследия Мережковского, К.А.Кумпан63. Поэтому, а также в силу отмеченной выше установки Мережковского на отражение внутреннего мира в своих произведениях, К.А.Кумпан считает корректным использование художественных произведений Дмитрия Сергеевича, в том числе и указанной поэмы, для реконструкции как мировоззрения, так и биографии писателя, «конечно, при учете границы между «жизненным» и «литературным» рядами»66. Основная ценность поэмы как дополнительного источника для освещения проблем становления личности Мережковского состоит в том, что в отличие от официальной автобиографии писателя она отчасти восполняет дефицит эмоциональных оценок и передает атмосферу его детства и юности, хотя и не без некоторых художественных преувеличений. Поэтому в частности, условием работы с этим источником является учет его художественных особенностей и сопоставление его данных с данными, получаемыми в результате анализа других источников.

Записные книжки Мережковского и его дневник носят еще более формализованный характер, чем автобиографическая заметка, и по своему содержанию ближе всего стоят к его произведениям. Они представляют собой те же размышления писателя, только не оформленные ни в какую законченную литературную форму.

Пятый источниковый блок представлен трудами историков и публикациями исторических источников68, доступных Мережковскому ко времени создания исторических романов «Александр I» и «14 декабря».

65 См.: Там же. С. 78 - 81, 875 - 881.

66 См.: Там же. С. б.

67 Великий князь Николай Михайлович. Императрица Елиеавета Алексеевна, супруга Императора Александра I. В 3-х т. СПб., 1908 - 1909; Он же. Император Александр I: Опыт исторического исследования. Петроград, 1914; Кизеветтер A.A. Император Александр 1 и Аракчеев // Кизеветтер A.A. Исторические силуэты. Ростов-на-Дону, 1997. С. 311 - 432; Корф М.А. Восшествие на престол императора Николая I // 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против барона Корфа). М„ 1994. С. 207 - 314; Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996; Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. В 4-х т. СПб., 1897 - 1898; Он же. Император Павел I. Историко-биографический очерк. СПб., 1901.

68 Письма Рылеева к Пушкину // Девятнадцатый век. 1872. Кн. 1. С. 376 - 382; Письмо А.Д.Соломки к генералу Михайловскому-Данилевскому из Таганрога от 4-го декабря 1825 года // Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. Т. IV. СПб., 1898. С. 579 - 580; Протокол вскрытия тела императора Александра, 20-го ноября 1825 года // Там же. С. 573 - 574; Собственный журнал генерал-адъютанта князя Волконского во время болезни в Бозе почивающего покойного государя императора Александра Павловича // Там же. С. 563 -567.

Сравнение их текстов с текстами указанных романов позволяет решить ряд важных задач данного диссертационного исследования, связанных с анализом методики работы Мережковского с историческим материалом и особенностей исторического мышления писателя. Результаты этого сравнительно-текстологического анализа представлены в виде сравнительных таблиц и помещены в качестве приложения к диссертационной работе.

Наконец, шестой блок источников содержит литературные и публицистические произведения современников Д.С.Мережковского. Прежде всего, это материалы, дающие представление о характере журнала «Новый путь», редактировавшегося П.П.Перцовым совместно с Д.С.Мережковским и З.Н.Гиппиус. Желание создать собственный журнал у Дмитрия Сергеевича и его жены всегда было велико. Однако «Новый путь», просуществовавший под их руководством около двух лет, стал единственной реализованной попыткой подобного рода. Поэтому характер печатавшихся в нем работ и разворачивавшейся в нем полемики представляет существенный интерес с точки зрения реконструкции интеллектуального облика Д.С.Мережковского. В данную группу источников вошли и несколько других работ современников Мережковского, имеющих самостоятельное значение для нашего исследования.

В заключение источниковедческого обзора необходимо отметить, что архивные источники в большей степени содержат информацию, характеризующую особенности личности Мережковского, отчасти его религиозно-философскую и историософскую концепцию, и лишь небольшое число из них может быть привлечено при анализе особенностей работы Мережковского с историческим материалом.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Полевик, Татьяна Николаевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дмитрий Сергеевич Мережковский - литератор и мыслитель - был, безусловно, заметным явлением культурного пространства России начала XX века, а затем и русского эмигрантского сообщества в Европе, необычным и ярким своей необычностью. Его личность и творчество невозможно уложить в привычные рамки, он выделялся и страстностью своих выступлений, и их революционно-религиозной тематикой, и оригинальной религиозной практикой, долгое время реализовывавшейся в его семье, и, конечно, необычностью своих произведений, многие из которых сложно отнести к определенному жанру.

Характерные особенности личности писателя, обусловившие все отличительные черты его творчества, закладывались, конечно, в детские и юношеские годы. Это и замкнутость, и любовь к чтению, и антиномичность мышления, и готовность отстаивать свои взгляды в любых ситуациях, и деятельный характер, и особый интерес Д.С.Мережковского к истории, точнее, к истории культуры. Анализ широкого комплекса источников с использованием методологических разработок персональной истории и элементы литературоведческого анализа текстов писателя позволили выявить указанные определяющие черты его интеллектуального облика и показать их влияние на творчество Мережковского, в том числе и ту его часть, которая посвящена осмыслению истории. И, конечно, главный побудительный мотив всей его деятельности - религиозное преобразование мира - также обусловлен впечатлениями детских и юношеских лет. В работе показано, как стремление разрешить внутренний конфликт между желанием обрести веру и рационалистическими представлениями, разрушающими эту веру, через «религиозный переворот», пережитый Д.С.Мережковским в возрасте около двадцати пяти лет и спровоцированный тяжелыми обстоятельствами личной жизни писателя, привело его к постепенному формированию своей религиозно-философской и историософской концепции.

Ядро последней составляют представления о завершении мировой истории установлением принципиально иного порядка существования людей -Града Божьего на земле. Именно этот момент писатель старался приблизить, (сознавая, конечно, малую степень своего влияния) высказывая свои взгляды о существе нового понимания христианства, а точнее, новой религии, являющейся логическим продолжением исторического христианства. Действенное исповедование этой новой религии всем человечеством и обеспечило бы, по мнению Мережковского, переход к Царству Божьему на земле. При этом вся предыдущая история рассматривалась им как постепенно приближающая человечество к этому событию.

Упомянутая религиозно-философская и историософская концепция не только определяла отношение Д.С.Мережковского к любым проблемам и событиям, но и целенаправляла всю деятельность писателя. В том числе именно под ее влиянием особый интерес Д.С.Мережковского к истории культуры трансформировался в потребность найти в истории человечества доказательства состоятельности данной концепции.

Указанный характер мотивации обращения к истории предполагал, что это обращение должно носить характер изучения. А поскольку как доказательство может рассматриваться только знание, полученное в соответствии с принятыми на данном историческом этапе критериями истинности, Мережковский, естественно, стремился к исследованию проблемы теми методами, которые представлялись ему научными. Здесь нужно отметить, что раскрыть «творческую лабораторию» писателя помогает метод сравнительно-текстологического анализа. Сопоставление текстов Д.С.Мережковского с текстами исторических источников и сочинениями историков позволяет выявить степень заимствования писателем фактического материала из указанных источников информации и установить характер его использования. Сочетание указанного метода с методами историографического анализа дает возможность проследить особенности процесса интерпретации писателем этого фактического материала. Подобный подход, основанный на методах сравнительно-текстологического и историографического анализа, позволил раскрыть взаимовлияние двух областей культуры: литературы и науки - в творческой практике Д.С.Мережковского.

Так, указанные методы позволили установить, что в своих исторических романах Мережковский практически полностью следует источниковой информации и фактам, почерпнутым из трудов историков, даже в незначительных деталях, а также вводит в текст романов большое количество дословных или почти дословных цитат из исторических источников, что нетипично для художника. При этом, можно констатировать сознательность стремления к опоре на преимущественное изучение данных источников, а не концепций историков для создания достоверной картины прошлого. Видимо, именно это Мережковский рассматривал как критерий достоверности и, следовательно, признак исследовательского характера работы. Данная установка выливалась в кропотливое изучение максимально возможного числа источников и литературы по проблеме, причем исследовательскую литературу он рассматривал, прежде всего, также как источник фактического материала. Эти черты роднят его методы работы с исследовательской практикой профессиональных историков. Здесь нужно отметить, что возможность заимствования Д.С.Мережковским определенных элементов последней из арсенала исторической науки была обусловлена обучением писателя на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета, личным знакомством с некоторыми историками, а также изучением их трудов в процессе подготовки к созданию своих произведений исторической тематики.

С другой стороны, результаты анализа исторических романов и историко-философского эссе Д.С.Мережковского позволяют сделать вывод о том, что писатель не применял в своей творческой практике методы критики источников, что противоречит исследовательским принципам. Помимо этого, в отличие от исследовательской практики профессиональных историков, процесс интерпретации писателем фактического материала был опосредован его религиозно-философской и историософской концепцией, а не выработанными современной ему исторической наукой интерпретационными теориями. Кроме того, его историко-философские эссе отличает образный стиль изложения материала и наличие логически неверных или необоснованных суждений. Причиной появления указанных особенностей творческой практики Д.С.Мережковского является отсутствие соответствующей профессиональной подготовки, а также специфика мировоззрения и художественный тип его мышления.

Совокупность отмеченных черт позволила нам определить творческую практику Д.С.Мережковского по созданию произведений, написанных на историческом материале, как «псевдоисследовательскую».

Несмотря на то, что подход писателя к изучению истории не может быть назван исследовательским в полном смысле этого слова, правомерной представляется постановка вопроса о влиянии на Д.С.Мережковского современных ему теоретико-методологических традиций. Можно констатировать, что Мережковский как исследователь истории находится под влиянием позитивистской и герменевтической версий методологии истории. Влияние первой сказалось в отношении к вопросу источниковой обеспеченности исследования и явилось результатом опосредованного влияния именно исторической науки. Влияние же герменевтической методологии проявилось в способах интерпретации фактов и особенностях методов доказывания и обусловлено, скорее, профессиональной принадлежностью Мережковского к цеху литераторов.

Внимание российского общества к исторической проблематике в конце XIX - начале XX веков было велико, и не только Мережковский попал в поле притяжения исторического знания. Однако его уникальность состояла в том, что он попытался сблизить пространство творческого опыта писателя и историка. В целом, реализованные в данной диссертации исследовательские задачи показывают перспективность изучения проблемы восприятия истории (и как прошлого человечества, и как науки) российской интеллектуальной элитой указанного периода. Дальнейшее изучение данного вопроса представляется весьма продуктивным с позиций, как микро-, так и макроисторического подхода. При этом важными представляются такие аспекты, как выявление причин столь высокого интереса к истории (был ли он, как в случае с Мережковским, спровоцирован потребностью в преобразовании существующей действительности), определение роли исторической науки в формировании и реализации этого интереса (как показывает пример Мережковского, она являлась поставщиком не только знаний, но и методов исследования).

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Полевик, Татьяна Николаевна, 2005 год

1. Архивные материалы Отдел рукописей Российской государственной библиотеки

2. Ф. 218. Собрание отдела рукописей

3. Ф. 249. Розанов Василий Васильевич3. Ф. 259. Русское слово

4. Ф. 331. Чехов Антон Павлович

5. Ф. 386. Брюсов Валерий Яковлевич

6. Ф. 453. Голлербах Эрих Федорович

7. Ф. 746. Гершензон Михаил Осипович8. Ф. Достоевский/И

8. Российский государственный архив литературы и искусства

9. Ф. 56. Брюсов Валерий Яковлевич

10. Ф. 155. Горнфельд Аркадий Георгиевич

11. Ф. 157. Гаккебуш Михаил Михайлович

12. Ф. 240. Куприн Александр Иванович

13. Ф. 327. Мережковский Дмитрий Сергеевич14. Ф. 385. Премиров М.Л.

14. Ф. 459. Суворин Алексей Сергеевич

15. Ф. 529. Хейсин М.Л. и Хейсина-Щегло Л.В.

16. Ф. 582. Яблоновский Сергей Викторович

17. Ф. 781. Нувель Вальтер Федорович

18. Ф. 878. Сумбатов-Южин Александр Иванович

19. Ф. 1796. Перцов Петр Петрович

20. Ф. 2176. Петербургское религиозно-философское общество

21. Ф. 2226. Булгаков Валентин Федорович

22. Ф. 2482. Союз русских писателей и журналистов в Югославии

23. Ф. 2534. О.Миртов (урожд. Негрескул Ольга Эммануиловна, по первому мужу Котылева, по второму - Розенфельд)

24. Ф. 2558. Цявловский Мстислав Александрович

25. Ф. 2833. Орлов Владимир Николаевич

26. Государственный архив Российской Федерации

27. Ф. 801. Семевский Василий Иванович

28. Ф. Р-5 831. Савинков Борис Викторович

29. Произведения Д. С.Мережковского

30. Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 17-ти т. СПб.,1911.

31. Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 24-х т. М., 1914.

32. Мережковский Д.С. Собрание сочинений: В 4-х т. М., 1990.

33. Мережковский Д.С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи. М., 1991.

34. Мережковский Д.С. Больная Россия. Л., 1991.

35. Мережковский Д.С. В тихом омуте. М., 1991.

36. Мережковский Д.С. Дон Кихот и Санчо Панса // Северный вестник. 1889. № 8. С. 1 19; № 9. С. 21-41.

37. Мережковский Д.С. Драматургия. Томск, 2000.

38. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. Харьков; М., 2000.

39. Мережковский Д.С. Лица святых от Иисуса к нам. М.; Харьков, 2000.

40. Мережковский Д.С. Мессия. СПб., 2000.

41. Мережковский Д.С. Не мир, но меч. Харьков; М., 2000.

42. Мережковский Д.С. Новый Вавилон // Новый путь. 1904, март. С. 171

43. Мережковский Д.С. Семь смиренных // Вехи: pro et contra. СПб.,1998. С. 100-110.

44. Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М., 2000.

45. Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. М., 1999.

46. Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000.

47. Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.,1995.

48. Мережковский Д.С. Флобер в своих письмах. // Северный вестник. 1888. № 12. С. 27-48.

49. Ф> 48. Мережковский Д.С. Христос и Антихрист: Трилогия: В 2-х т. М.,2000.

50. Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции, ф СПб., 2001.

51. Мемуарные заметки, дневники. переписка Д.С.Мережковского

52. Записные книжки и письма Д.С.Мережковского. // Русская речь. 1993. № 4. С. 30 35; № 5. с. 25 - 40.

53. Из альбома А.С.Элиасберга. Письма И.А.Бунина, К.Д.Бальмонта, З.Н.Гиппиус // Российский литературоведческий журнал. 1999. № 12. С. 168196.ф 52. «Как бы мне хотелось с Вами много поговорить». Письма

54. Д.С.Мережковского М.Н.Ермоловой // Театр. 1993. № 7. С. 95 96.

55. Мережковский Д.С. Автобиографическая заметка // Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 24-х т. М., 1914. Т. XXIV. С. 107 116.

56. Мережковский Д.С. Было и будет. Дневник. 1910 1914. Невоенный дневник. 1914-1916. М., 2001.

57. Мережковский Д.С. Записная книжка. 1919 1920 // Вильнюс. 1990. Ш №6. С. 130- 143.

58. Д.С.Мережковский и М.Э.Здзеховский. Письма из Парижа в• Вильнюс // Вильнюс. 1990. № 1. С. 147 156.

59. Мережковский Д.С. Письма к С.Я.Надсону. // Новое литературноеобозрение. 1994, № 8. С. 174 192.

60. Переписка З.Н.Гиппиус, Д.С. Мережковского, Д.В. Философова с В.Я.Брюсовым (1901 1903 гг.) // Российский литературоведческий журнал. 1994. №5/6. С. 276-323.

61. Переписка З.Н.Гиппиус, Д.С. Мережковского, Д.В. Философова с В.Я.Брюсовым (1904 1906 гг.) // Российский литературоведческий журнал. 1996. №7. С. 200-226.

62. Переписка З.Н.Гиппиус, Д.С.Мережковского, Д.В.Философова с

63. B.Я.Брюсовым (1906 1909 гг.) // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 124-347.

64. Письма Д.С.Мережковского А.В. Амфитеатрову // Звезда. 1995. № 7.1. C. 158- 169.

65. Письма Д.С.Мережковского к П.П.Перцову // Русская литература. 1991. №2. С. 156-181.

66. Письма Д.С.Мережковского к В.В.Розанову (1899 1908) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5/6. С. 234 - 251.

67. Письма Д.С.Мережковского к супругам Пети // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. С. 109 117.

68. В.В.Розанов о ближних и дальних (Пометы к письмам корреспондентов) // Литературоведческий журнал. 2000. № 13-14. Ч. 1. С. 74 -148.

69. Воспоминания современников о Д.С.Мережковском

70. Бахрах А.В. Померкший спутник // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 499-503.

71. Белый А. Начало века (отрывки) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 267-296.

72. Бенуа А.Н. Мережковские // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 448-459.

73. Берберова Н.Н. Курсив мой (фрагмент) // Д.С.Мережковский: pro etcontra. СПб., 2001. С. 490-498.

74. Гиппиус З.Н. Мережковский. Он и мы. // Гиппиус З.Н. Воспоминания. М., 2001. С. 208 460.

75. Зайцев Б. Памяти Мережковского. 100 лет // Мережковский Д.С. В тихом омуте. М., 1991. С. 483 490.

76. Ильин В.Н. Памяти Дмитрия Сергеевича Мережковского (1865 -1941) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 478 489.

77. Одоевцева И.В. На берегах Сены (фрагмент) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 504 538.

78. Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890 1902 гг. М., 2002.

79. Терапиано Ю.К. «Воскресенья» у Мережковских и Зеленая лампа // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 432 436.

80. Терапиано Ю.К. Дмитрий Мережковский: взгляд в прошлое // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 437 447.

81. Фельзен Ю. У Мережковских по воскресеньям // Даугава. 1989. № 9. С. 104- 107.

82. Историографические источники

83. Великий князь Николай Михайлович. Императрица Елисавета Алексеевна, супруга Императора Александра I. В 3-х т. СПб., 1908 1909.

84. Великий князь Николай Михайлович. Император Александр I: Опыт исторического исследования. Петроград, 1914.

85. Корф М.А. Восшествие на престол императора Николая I // 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против барона Корфа). М., 1994. С. 207-314.

86. Кизеветтер А.А. Император Александр I и Аракчеев // Кизеветтер А.А. Исторические силуэты. Ростов-на-Дону, 1997. С. 311 432.

87. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996.

88. Путята Н.В. Обозрение жизни и царствования императора

89. Александра Первого // Девятнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый Петром Бартеневым. М., 1872. Кн. I. С. 426 494.

90. Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. В 4-х т. СПб., 1897 1898.

91. Шильдер Н.К. Император Павел I. Историко-биографический очерк. СПб., 1901.

92. Публикации источников, используемые Мережковским при создании исторических романов

93. Письма Рылеева к Пушкину // Девятнадцатый век. 1872. Кн. 1. С. 376-382.

94. Письмо А.Д. Соломки к генералу Михайловскому-Данилевскому из Таганрога от 4-го декабря 1825 года // Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. Т. 4. СПб., 1898. С. 579 580.

95. Протокол вскрытия тела императора Александра, 20-го ноября 1825 года // Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. Т. 4. СПб., 1898. С. 573 -574.

96. Собственный журнал генерал-адъютанта князя Волконского во время болезни в Бозе почивающего покойного государя императора Александра Павловича // Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. Т. IV. СПб., 1898. С. 563 567.

97. Стенографические материалы

98. Записки Религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге // Новый путь. 1903. № 1 12; 1904. № 1.

99. Записки Санкт-Петербургского религиозно-философского общества. Вып. 1. СПб., 1908.

100. Записки Петроградского религиозно-философского общества. 1914 — 1915. Вып. VI. Пг., 1916.

101. Литературные и публицистические произведения современников1. Д. С.Мережковского

102. Антон Крайний. О черте, корректорах и критиках // Новый путь. 1903, февраль. С. 199-201.

103. Антон Крайний. Углекислота // Новый путь. 1904, январь. С. 256261.

104. Антон Крайний. Влюбленность. // Новый путь. 1904, март. С. 180192.

105. Антон Крайний. Еще о пошлости // Новый путь. 1904, апрель. С. 238-243.

106. Бартенев. Из письма к Д.С.Мережковскому // Вопросы жизни. 1905, апрель-май. С. 262 264.

107. Бердяев H.A. О творческом историзме // Наше наследие. 1991. № 4. С. 132- 133.

108. Достоевский Ф.М. Идиот. М., 1981.

109. Заявление // Новый путь. 1903, апрель. С. 168 169.101.3лобин В.А. Д.С.Мережковский и его борьба с большевизмом // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 460 468.

110. Минский Н. «Новый путь» и «путь сатанинский» // Новый путь. 1903, апрель. С. 197- 199.

111. Ответ Д.С.Мережковского г. А.Б. // Новый путь. 1903, февраль. С. 159- 160.

112. Отзыв о. Иоанна Кронштадского о «Новом пути» // Новый путь. 1903, март. С. 253.

113. Перцов П.П. «Новый путь» // Новый путь. 1903, январь. С. 1 9.

114. Письмо художника А.Б. к Д.С. Мережковскому // Новый путь. 1903, февраль. С. 156 158.

115. Студент-естественник. По поводу книги Д.С.Мережковского «Л.Толстой и Достоевский». Отрывок из письма // Новый путь. 1903, январь. С. 155- 159.1. Литература

116. Критика произведений Д.С.Мережковского современниками

117. Абрамович Н. Последний роман Мережковского // Новая жизнь. 1912. №З.Стлб. 145 164.

118. Аврелий. Черт и хам // Весы. 1906. № 3-4. С. 75 78.

119. А.Д. Рецензия на книгу: D.S.Mereschltowskij. Das Geheimnis des Westens, Atlantis Europa. Leipzig. Zurich. // Числа. 1930. № 1. С. 230.

120. Ш.Адамович Г.В. Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 389-401.

121. Андреевский С. Вырождение рифмы (Заметки о современной поэзии) //Мир искусства. 1901. № 5. С. 211 -236.

122. Базаров В.А. Христиане Третьего Завета и строители Башни Вавилонской // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 197-241.

123. Бахтин Н.М. Мережковский и история // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 362 364.

124. Белый А. Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 257-266.

125. Бердяев H.A. Новое христианство (Д.С.Мережковский) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 331 353.

126. Бердяев H.A. О новом религиозном сознании // Вопросы жизни. 1905. №9. С. 147-188.

127. Берлин П. Александр I и декабристы в искажении Д.Мережковского // Новый журнал для всех. 1913. № 4. Стлб. 169 172.

128. Блок A.A. Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 242-247.

129. Брандес Г. Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 313-321.

130. Брюсов В.Я. Д.С.Мережковский как поэт // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 297 306.

131. Буренин В. Критические очерки. // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 35-41.

132. Буренин В.П. Литературные эпигоны // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 42 52.

133. Волынский А.Л. Символы (песни и поэмы) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 29 34; Буренин В.П. Критические очерки // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 35-41.

134. Вышеславцев Б.П. Иисус Неизвестный // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 370 373.

135. Горнфельд А.Г. Г-н Мережковский и черт // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 151 157.

136. Зеньковский В.В. История русской философии. М., 2001.

137. Иванов В.И. Мимо жизни // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 354-361.

138. Ильин И.А. Мережковский художник // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 374 - 388.

139. Куприн А.И. «Иисус Неизвестный» // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 369.

140. Меньшиков М.О. Клевета обожания (А.С.Пушкин) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 53-81.

141. Минский Н.М. Абсолютная реакция. Леонид Андреев и Мережковский // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 171 196.

142. Михайловский Н. Русское отражение французского символизма // Русское богатство. 1893, февраль. С. 45 68.13 4. Никольский Б. «Вечные спутники» г. Мережковского // Исторический вестник. 1897, ноябрь. С. 593 601.

143. Никольский Ю. Д.С.Мережковский критик // Северные записки. 1915, апрель. С. 138- 146.

144. Поплавский Б.Ю. По поводу «Атлантиды Европы» // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 365 - 368.

145. Рождествин А. Лев Толстой в критической оценке Мережковского. Казань, 1902.

146. Розанов В.В. Среди иноязычных (Д.С.Мережковский) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 82 103.

147. Розанов В.В. Трагическое остроумие // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 104 108.

148. Сологуб Ф.К. О Грядущем Хаме Мережковского // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб., 2001. С. 135 139.

149. Стародум Н.Я. Д.С.Мережковский «Грядущий Хам» // Русский вестник. Т. 302. 1906. № 3. С. 264 285.

150. Струве П.Б. Борьба за веру и борьба за догмат (несколько слов о Д.С.Мережковском) // Русская мысль. 1909. Кн. I. С. 208 210.

151. Струве П.Б. Спор с Д.С.Мережковским // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 158 170.

152. Троцкий Л. Мережковский // Кодры. 1990. № 12. С. 163 169.

153. Франк С.Л. О так называемом «новом религиозном сознании» // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 307 312.

154. Чеботаревская А. Полное собрание сочинений Д.С.Мережковского // Новая жизнь. 1912. № 12. Стлб. 216 223.

155. Чуковский К.И. Д.С.Мережковский (Тайновидец вещи) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 140 150.

156. Шестов Л. Власть идей (Д.Мережковский. Л.Толстой и Достоевский. T. II) // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 109 134.

157. Щеглова Л.В. Мережковский (Публичная лекция, прочитанная в феврале 1909 г. в Санкт-Петербурге, в зале Соляного городка). СПб, 1910.

158. Эйхенбаум Б.М. Д.С.Мережковский критик // Северные записки. 1915, апрель. С. 130- 138.

159. Эллис. О современном символизме, о «черте» и о «действе» // Д.С.Мережковский: pro et contra. СПб, 2001. С. 248 256.1. Современные исследования

160. Алеврас H.H. Концепции историков второй половины XIX начала XX вв. как способ выражения умонастроений либеральной интеллигенции // Интеллигенция России в истории XX в.: Неоконченные споры. Екатеринбург,1998. С. 71-73.

161. Д.С.Мережковского // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 51. 1992. №6. С. 25-36.

162. Андрущенко Е.А. «Все предисловия бесполезны.» (Из наблюдений над предисловиями Мережковского) // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 55. 1996. № 3. С. 59 65.

163. Андрущенко Е.А. «Безнадежный плач о Боге.» // Мережковский

164. Д.С. Драматургия. Томск, 2000. С. 5 63.ф 158. Антощенко A.B. «Евразия» или «Святая Русь»? (Российскиеэмигранты в поисках самосознания на путях истории). Петрозаводск, 2003.

165. Белоусова Е.Г. Зеркальность как стилевая примета трилогии Д.Мережковского «Христос и Антихрист» // Вестник Челябинского университета. Серия 2. Филология. 1999. № 2. С. 33 40.

166. Бессмертный Ю.Л. Это странное, странное прошлое // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 3. М., 2000. С. 34 46.

167. Вандалковская М.Г. Вечный россиянин: Александр Александрович Кизеветтер // Историки России. XVIII начало XX века. М., 1996. С. 626 - 657.

168. Ваховская A.M. Исторический роман Д.Мережковского «Антихрист. Петр и Алексей»: субъективное толкование или прозрение? // Российскийлитературоведческий журнал. 1994. № 5/6. С. 90 104.

169. Винокурова И. Мережковский и Муссолини: к истории взаимоотношений // Вопросы литературы. 2001. № 2. С. 274 287.

170. Володихин Д.М. Нарратив побеждает // Диалог со временем. Вып. 5: Историческая биография и персональная история. М., 2001. С. 385 389.

171. Володихин Д.М. Две ветви микроисторической платформы в отечественной историографии // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 8: Персональная история и интеллектуальная биография. М., 2002. С. 445 447.

172. Воронцова Т.В. К проблеме изменения заглавия первого романа трилогии Мережковского «Христос и Антихрист» // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 18-26.

173. Голосеева A.A. Редьярд Киплинг и судьба британцев в Индии // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 8: Персональная история и интеллектуальная биография. М., 2002. С. 288 308.

174. Дефье О.В. Путь к гармонии (Д.С.Мережковский) // Русская словесность. 1993. № 5. С. 82 85.

175. Дефье О.В. Д.Мережковский: преодоление декаданса (раздумья над романом о Леонардо да Винчи). М., 1999.

176. Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 1 -13. М., 1999-2004.

177. Дронова Т.И. Особенности историзма трилогии Мережковского «Царство Зверя» // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 46 60.

178. Ермолаев М. Загадки Мережковского // Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995. С. 561 567.

179. Зверева Г.И. Обращаясь к себе: самопознание профессиональной историографии в конце XX века // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 1. М., 1999. С. 250 265.

180. Зверева Г.И. Понятие новизны в «новой интеллектуальной истории» // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 4:

181. Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. М, 2001. С. 45 54.

182. Каграманов Ю. Божье и Вражье. Вчитываясь в Мережковского // Континент. 1994. № 3. С. 308 336.

183. Колобаева Л.А. Мережковский романист // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 50. 1991. № 5. С. 445 - 453.

184. Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX XX вв. Екатеринбург-Омск, 2000.

185. Коросте лев O.A. Главная трилогия Д.С.Мережковского // Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех. М, 1999. С. 603 606.

186. Коростелев O.A. Мережковский в эмиграции // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 3 17.

187. Коростелев O.A. «Россия без свободы для меня невозможна.» (Статьи Мережковского эмигрантского периода) // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб, 2001. С. 560 582.

188. Котылев А.Ю. Поэтика псевдоистории: словарь вымышленных биографий как феномен европейской культуры середины XX века // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 13. М, 2004. С. 98 121.

189. Кулешова О.В. «Живо сердце России» (Мережковский-критик в эмиграции) // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 100 107.

190. Кумпан К. А. Д.С. Мережковский-поэт. (У истоков «нового религиозного сознания») // Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы. СПб, 2000. С. 5- 114.

191. Лавров A.B. История как мистерия. Египетская дилогия Д.С.Мережковского // Мережковский Д.С. Мессия. СПб, 2000. 5 27.

192. Любимова Е. Трилогия «Христос и Антихрист» // Мережковский

193. Д.С. Собрание сочинений в 4-х т. Т.2. М, 1990. С. 760 764.

194. Марченко Т.В. «В конце концов будем надеяться»: Несостоявшаяся нобелевская премия // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 61 99.

195. Д.С.Мережковский. Мысль и слово. М, 1999.

196. Михайлов О. Пленник культуры (О Д.С.Мережковском и его романах) // Мережковский Д.С. Собрание сочинений в 4-х т. Т.1. М, 1990. С. 3 -22.

197. Николюкин А.Н. Два биографических романа Д.С.Мережковского. // Мережковский Д.С. Собрание сочинений. Данте. Наполеон. М, 2000. С. 3 10.

198. Пахмусс Т. Д.С.Мережковский в эмиграции: романы биографии и сценарии // Д.С.Мережковский. Мысль и слово. М, 1999. С. 72 81.

199. Персональная история. М, 1999.

200. Персональная история. Исповедь судьбы. М, 2001.

201. Пильд Л. Мережковский и Тургенев // Русская литература. 1998. № 1. С. 16-34.

202. Поварцов С. «Люди разных мечтаний» (Чехов и Мережковский) // Вопросы литературы. 1988. № 6. С. 153 183.

203. Полевик Т.Н. Петербургское религиозно-философское сообщество в творческой жизни Д.С.Мережковского // Наука и власть: Научные школы ипрофессиональные сообщества в историческом измерении: Материалы научной конференции. М., 2002. С. 33 34.

204. Полевик Т.Н. Д.С.Мережковский: становление личности (Опыт интеллектуальной биографии) // Вестник Челябинского государственного университета. Серия 1. История. 2005. № 1. С. 93 115.

205. Пономарева Г.М. «В Европу прорубить окно.» // Русская речь. 1991. №4. С. 18-19.

206. Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории // Социальная история: Ежегодник. 1997. М., 1998. С. 11 -52; Социальная история: Ежегодник. 1998. М., 1999. С. 7-38.

207. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М.,1998.

208. Репина Л.П. «Персональная история»: биография как средство исторического познания // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. Вып. 2. М., 1999. С. 76- 100.

209. Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 1. М., 1999. С. 5 12.

210. Репина Л.П. «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков. М., 2001. С. 175 192.

211. Репина Л.П. Историческая биография и «новая биографическая история» // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 5: Историческая биография и персональная история. М., 2001. С. 5 12.

212. Репина Л.П. Персональная история и интеллектуальная биография //

213. Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 8: Персональная история и интеллектуальная биография. М., 2002. С. 5 10.

214. Русакова О.Ф. Философия и методология истории в XX веке: школы, проблемы, идеи. Екатеринбург, 2000.

215. Савельева И.М., Полетаев A.B. Историческая истина: эволюция представлений // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 4: Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. М., 2001. С. 162-181.

216. Савельева И.М., Полетаев A.B. Плоды романтизма // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 11. М., 2004. С. 40-83.

217. Сальникова A.A. Историк и автобиография // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 8: Персональная история и интеллектуальная биография. М., 2002. С. 113 129.

218. Сарычев Я.В. Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. Липецк, 2001.

219. Степин B.C. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. М., 2000.

220. Тиме Г.А. Две «Атлантиды» (Г.Гауптман и Д.Мережковский: непреднамеренный диалог) // Русская литература. 1999. № 1. С. 111 133.

221. Успенская A.B. Мережковский и Набоков // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. С. 108 123.

222. Цамутали А.Н. Августейший историк: Великий князь Николай Михайлович // Историки России. XVIII начало XX века. М., 1996. С. 499 -511.

223. Цамутали А.Н. Живописатель русских императоров: Николай Карлович Шильдер // Историки России. XVIII начало XX века. М., 1996. С. 486-492.

224. Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени. М., 2000.

225. Шепелева В.Б. Историческая наука и русская религиознофилософская мысль // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 4: Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. М, • 2001. С. 232-245.

226. Юхименко Е.М. Старообрядческие источники романа Д.С.Мережковского «Петр и Алексей» // De visu. 1994. № 3/4. С. 47 59.

227. Диссертации и авторефераты

228. Белоусова Е.Г. «Генерализующая поэтика» Д.Мережковского #) (Трилогия «Христос и Антихрист»), диссертация на соискание степени к.филол. н, 10.01.01 рус. литература. Екатеринбург, 1998.

229. Кабакова Е.Г. Динамика текстопорождения в критике # Д.С.Мережковского, диссертация на соискание степени к. филол. н, 10.01.01рус. литература. Екатеринбург, 2001.

230. Кричевская Ю.Р. Д.С.Мережковский и русская журналистика начала XX века, диссертация на соискание степени к. филол. н, 10.01.10 -журналистика. М, 1996.

231. Круглов О.Ю. Историческая реальность и художественный вымысел в романе «Антихрист. Петр и Алексей» и драме «Павел Первый» Д.С.Мережковского, диссертация на соискание степени к. филол. н, 10.01.01ф рус. литература. М, 1996.

232. Полонский В.В. Биографический жанр в творчестве Д.С.Мережковского 1920 1930-х гг, диссертация на соискание степени к. филол. н, 10.01.01 - рус. литература. М, 1998.

233. Чепкасов A.B. Неомифологизм в творчестве Д.С.Мережковского 1890 1910-х гг, диссертация на соискание степени к. филол. н, 10.01.01 - рус. литература. Кемерово, 1999.1. Справочная литература

234. Краткая литературная энциклопедия. М, 1967.

235. Культурология. XX век: Энциклопедия. Т. 2. СПб, 1998.

236. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918 1940). Т. I: Писатели Русского зарубежья. М, 1997.

237. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энциклопедический биографический словарь. М, 1997.

238. Хроника литературной жизни русского зарубежья // Российский литературоведческий журнал. 1993. № 1. С. 284 -311.

239. Сравнительная таблица текстов источников и текста романа «Александр I»1

240. Выдержки из текстов источников

241. Выдержки из текста романа «Александр I»

242. Государь запрещал писать в Петербург о том, что он болен.- Боюсь я экстрапочт, как бы не напугали матушку.

243. Последняя почта была задержана, а со следующей, в понедельник, когда ему стало лучше, он велел написать императрице Марии Федоровне и цесаревичу, что был болен и что болезнь проходит.» (с. 511).

244. Все ссылки даются по изданию: Мережковский Д.С. Александр I // Мережковский Д.С. Собрание сочинений: В 4-х т. М., 1990. Т. 3. С. 89 557.

245. Выдержки из текста романа «Александр I»21.1. Часть 6, глава 2 (когда рассказывается о 10 ноября):

246. После сцены, когда Александр выхватил стакан из рук Виллие и бросил его на пол:

247. Помолчал и прибавил по-французски:- Обратите внимание на мои нервы, они очень расстроены. Не раздражайте же их пустыми лекарствами.» (с. 515).21.2. Часть 6, глава 3:1. В рассказе о 14 ноября:

248. Кожа на затылке и за ушами покраснела; лицо подергивала судорога; глотал с трудом.

249. Доктора опасались воспаления мозга; предложили поставить за уши

250. Выдержки из текстов источников

251. Все замолчали, ожидая, что скажет государыня.- Вы думаете, Виллие? начала она и не кончила.- Да, если бы, ваше величество.- Сейчас?- Чем скорее, тем лучше.

252. Лицо ее сделалось таким жеспокойным и решительным, как давеча. Перекрестилась, вошла в комнату больного и села к нему на постель. Он

253. Выдержки из текстов источников Выдержки из текста романа «Александр I»положили повременить причастием посмотрел на нее внимательно.я между тем занялся Что вы, Lise?наставлением <.> отца Алексея У меня к Вам просьба, - заговорила

254. Федотова» (с. 565 566). она по-французски: - так как выотказались от всех лекарств, то, может22. 15 ноября: быть, согласитесь на то, что я вам