Диссидентское движение в СССР (1950-1980 гг.) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Нагдалиев, Зейнал Сафар оглы

• Нагдалиев, Зейнал Сафар оглы
• доктор исторических наук
• 1999

Оглавление диссертации доктор исторических наук Нагдалиев, Зейнал Сафар оглы

Введение

Глава 1. Историография истории диссидентского движения в СССР и источники его изучения.

§ 1 .Состояние научной разработки проблем диссидентского движения.

§2.Источники изучения темы.

Глава 2. Причины и условия зарождения диссидентского движения.

§ 1. Противоречивость политики «оттепели» и возникновение инакомыслия

§2. Неосталинисткий курс КПСС и возникновение диссидентского движения

Глава 3. Поиски путей идейной, нравственной и организационной самоиндификации диссидентского движения (1968-1974 гг.).

§ 1. Становление правозащитного движения

§2. Дискуссии диссидентов о модели развития советского общества.

§3. Национальные движения как часть советского диссиденства.

Глава 4. Правозащитное движение в условиях разрядки и нового обострения международной обстановки (1975-1985 гг.).

§1. Московская хельсинская группа.

§2. Наступление властей на правозащитное движение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Диссидентское движение в СССР (1950-1980 гг.)»

Последние тридцать лет советской власти характеризовались нарастанием в стране кризисных явлений, принявших хронический характер. Наряду с экономическими противоречиями в обществе возникло идеологическое противоборство между официальным идейно-политическим курсом и оппозиционным движением, которое в основном было представлено диссидентством.

Это движение рассматривается как феномен российской истории XX века. Оно трудно укладывается в привычное представление об общественных движениях: необычно по своему содержанию, формам проявления, масштабам влияния на общественное сознание. Диссидентство представляло собой организационно неоформленное, политически неоднородное движение открытого идейно-нравственного протеста передового слоя советской интеллигенции против советской системы.

Этот протест охватывал, по сути дела, все сферы общественной и культурной жизни страны и сыграл видную роль в морально-психологической подготовке общества к необходимости демократических преобразований. Достаточно назвать несколько имен, чтобы оценить идейный и нравственный вклад свободомыслящих представителей науки и культуры в развитие демократического общественного сознания в СССР: лауреат Нобелевской премии мира, академик А.Сахаров, Нобелевские лауреаты в области литературы Б.Пастернак, И.Бродский и А.Солженицын, член-корреспондент АН СССР И.Шафаревич, член-корреспондент АН Армении Ю.Орлов, профессор А.Твердохлебов, генерал-лейтенант П.Григоренко, редактор журнала «Новый мир» А.Твардовский, писатели В.Максимов и В.Аксенов, литературовед Л.Копелев, режиссер театра на Таганке Ю.Любимов, музыкант М.Ростропович, художники Э.Неизвестный и О.Рабин, барды А.Галич и В.Высоцкий и многие другие известные представители науки, литературы, искусства и общественные деятели, которые жили и творили как свободные люди в условиях тотального партийно-государственного контроля над духовной жизнью общества.

Влияние диссидентов на психологический климат страны было значительным. Их моральный престиж оказал воздействие на передовую часть общества, внес в сознание интеллигенции сомнение в справедливости существующих порядков, вызвал интерес к альтернативным предложениям модернизации советского общества. Именно поэтому диссиденты подвергались жестоким преследованиям советской властью, хотя они действовали в рамках Конституции СССР. Такой жертвенный образ действий поднимал их в глазах либерально настроенной интеллигенции и служил примером для подражания молодежи.

Своей мужественной позицией, направленной на защиту гражданских прав, демократических свобод, диссиденты в определенной мере подготовили советское общество к реформам второй половины 80-х годов.

В период перестройки на короткое время диссиденты превратились из «отщепенцев», как ранее их клеймили в хрущевские и брежневские времена, чуть ли не в героев нашего времени. Некоторые средства массовой информации ассоциировали их с символами демократических преобразований. Затем диссиденты исчезли с политической арены. За редким исключением они оказались невостребованными в условиях демократии. Имена предвестников демократии в большинстве своем неизвестны современному поколению. Опыт их противостояния советскому режиму изучен недостаточно и в практическом плане используется редко. В качестве примера можно привести следующий факт. В августе 1998 года ряд газет и журналов дали серию публикаций о событиях тридцатилетней давности: введении войск стран Варшавского Договора в Чехословакию с целью подавления демократического движения и открытом протесте восьмерых советских диссидентов против этой акции. Одновременно Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провел социологическое исследование об этих событиях. В результате анализа ответов 1600 респондентов выяснилось, что 56% ничего не знают о чехословацких событиях. Из числа незнающих 79% - это молодежь. Из тех, кто положительно ответил на вопрос, 23% оправдывают военную интервенцию СССР.1 В опросной анкете стоял специальный вопрос о диссидентах. 76% опрошенных ответили, что они ничего не знают о диссидентах. Причем оказывается, что самые незнающие - молодые люди. Только 18% дали содержательные ответы о диссидентах. На вопрос: «Как вы считаете, диссиденты сыграли положительную роль в развитии нашего общества, или вы считаете, что они не сыграли практически никакой роли?». Ответы весьма показательны: 8% ответивших признают положительную роль диссидентов, столько же - считают, что они не сыграли никакой роли. Обнаружилась одна чрезвычайно важная деталь: из 1600 респондентов только один человек назвал диссидентов демократами.2 Так девальвировал этот термин за последние годы демократических реформ.

Такая недолгая память о принципиально важных событиях недалекого прошлого свидетельствует о том, что граждане России не проявляют интереса не только к истории советского государства, но и к истории мужественного сопротивления немногих демократов политике подавления прав и свобод, как в СССР, так и в других социалистических странах. Социологические данные говорят о том, что современное историческое сознание в значительной степени потеряло связь с предшествующим периодом. Это связано с тем, что современные средства массовой информации дают в целом негативную картину истории советского общества, что не вызывает у молодежи интереса к периоду жизни своих отцов и дедов. За такое неуважительное отношение к недалекому прошлому несёт свою долю ответственности и историческая наука. В общей историографии отечественной истории тема диссидентства занимает крайне скромное место. Она представлена одной фундаментальной работой Л.Алексеевой и десятком брошюр и статей.3

В ходе рассмотрения исторического процесса, крайне важно выявить причины и условия возникновения определенных идей, способствующих

1 См.: Знание - сила. 1998. № 9-10. С.78.

2 Там же. С.76.

3 Состояние научной литературы по исследуемой темы рассмотрено в первой главе диссертации. модернизации общества, способы их реализации, проследить изменение обстоятельств, в результате которых происходит эволюция политических и нравственных ценностей общества, вычленить то духовное наследие, которое объединяет людей разных поколений. По отношению к диссидентскому движению такого рода научно-исследовательская работа до сих пор не проведена. Первые исследования выявили лишь основные фактические сведения, дали общую картину движения и определили пути подхода к рассматриваемой проблеме. Главную роль на себя взяли участники движения, которые попытались по свежим следам событий осмыслить суть и содержание общественно-политического и нравственного протеста, обозначить его место в ряду других социальных явлений с точки зрения результатов воздействия на общественное сознание. Немногочисленные научные публикации отечественных историков, появившиеся в последние годы, являются лишь началом глубокого всестороннего научного анализа.

Обращение к теме диссидентства имеет и практический смысл. Ныне провозглашены и закреплены в Конституции Российской Федерации демократические права граждан, за которые боролись правозащитники 6080-х годов. Это отнюдь не означает, что вопрос о правах человека решен в реальности. На практике эти права сплошь и рядом нарушаются, прежде всего, самим государством Опыт правозащитников первого поколения представляет интерес для многочисленных комитетов и комиссий, выступающих за соблюдение законных прав граждан. Хотя абсолютное большинство бывших диссидентов отошло от правозащитной деятельности, тем не менее, некоторые бывшие правозащитники и ныне возглавляют комитеты и комиссии, призванные содействовать соблюдению прав человека. Например, Л.М.Алексеева, исследователь и активная участница правозащитного движения в 60-80 годы, сейчас является председателем Московской хельсинкской группы. Учитывая ее опыт и заслуги в правозащитном движении, в 1998 году она была избрана президентом Международной хельсинкской федерации по правам человека.

В последние годы на страницах печати развернулась жаркая дискуссия об опыте правозащитного движения советского периода и его применимости в современных условиях. Выявились две противоположные позиции в оценке этого опыта. Одна сторона утверждает, что в условиях демократического общества диссидентский опыт потерял свое значение и нет необходимости его реанимировать. Поведение некоторых бывших диссидентов в период президентских выборов, их критические высказывания в адрес Б.Н.Ельцина оценивались как антидемократическая акция и проявление коммунистического менталитета. Член Комиссии по правам человека при Президенте РФ А.В.Кива прямо заявил, что «правозащитники все еще живут реалиями ушедшего времени. Даже такой незаурядный человек, как Сергей Ковалев, все еще воюет с Советским Союзом. Многими своими заявлениями и действиями диссиденты и диссидентствующие правозащитники в последние годы дискредитировали правозащитное движение в России, в особенности за пределами крупных центров»4 Другая спорящая сторона, в которой были представлены и некоторые диссиденты, видит в действиях Комиссии по правам человека при Президенте РФ «глубоко продуманную программу уничтожения с таким трудом возникших ростков гражданского общества»,5 имея в виду борьбу этой комиссии против неформальных правозащитных ассоциаций. Этот спор не может быть конструктивным, так как переведен в чисто политическую плоскость и отражает крайние точки зрения. Серьезного научного анализа он не содержит. Однако важно подчеркнуть, что даже ярые приверженцы официальной правозащитной структуры, выступившие с резкими нападками на С.Ковалева, Л.Алексееву, Л.Пономарева, В.Буковского, В.Абрамкина и других бывших диссидентов, не ставят под сомнение их личное мужество и большую роль в борьбе за демократию. Инициатор дискуссии В.Шаринова отмечает, что в условиях Советского Союза правозащитниками становились «самые мужественные люди, с определенным психическим складом, способные к самопожертвованию и противостоянию, способные выйти за пределы мира, в котором мы жили. Ген конформизма, управляющий поступками большинства людей (и позволяющий вообще-то существовать любому обществу), у них как бы отсутствовал. Но это проявилось не в мелочах, а соединилось с

4 Рыцари без страха и упрека. М., 1998. С.20.

5 Там же. С.57. одержимостью демократическими идеалами, которые противостояли одному из самых страшных врагов человека - коммунистическому тоталитаризму. Поэтому они сыграли огромную роль, и счастье России, что такие люди нашлись: они действительно защитили ее честь».6 Из опыта этой дискуссии следует сделать вывод о необходимости строго научного осмысления идей, событий, личностей диссидентского движения.

Указанные политические, научные и практические факторы свидетельствуют об актуальности темы исследования, которая в историографии истории советского общества пока еще не стала предметом объективного и всестороннего анализа.

Приступить к изучению данной темы возможно лишь после определения понятия, составляющего предмет исследования. В публицистике, а порой и в мемуаристике можно встретить самое различное толкование понятия диссидентства, как социального явления. Слово «диссидент» иностранного происхождения, означает «несогласный», «противоречащий» и относится к церковной терминологии. Диссидентами называли раскольников, отступающих от догматов господствующей церкви. В фигуральном значении диссидент означает «инакомыслящий», «отступник».7 Именно в этом переносном смысле понятие диссидент появилось в социально-политическом лексиконе советского общества. К диссидентам относили людей, несогласных с генеральной линией КПСС, политикой Советского государства, официальной партийно-государственной идеологией, с общепринятой в советском обществе моралью, навязанными сверху эстетическими нормами в сфере художественного творчества и пр. Совершенно не обязательно, чтобы диссидент выражал тотальное несогласие во всем и со всеми. Неприятие даже отдельных норм существующих порядков было признаком диссидентства. Но нередко случалось, что протест против частного проявления несправедливости со стороны государственной власти приводил диссидента к полному отрицанию всей системы. Синонимами понятия «диссидент» были «инакомыслящий», или «свободомыслящий». Сами инакомыслящие по-разному относились к определению «диссидент».

6 Рыцари без страха и упрека. М.,1998. С.7.

7 Словарь иностранных слов. М., 1955. С.237.

А.Д.Сахаров никогда не называл себя диссидентом, хотя по всем признакам он соответствовал определению диссидента. «Лично мне, -писал он в автобиографическом очерке,- больше по душе старое русское слово «вольномыслящие».8 С.Ковалев, Л.Богораз и С.Голицын в статье «Политическая борьба или защита прав?» усматривают в слове «диссидент» определённый негативный оттенок, поскольку этим термином пользовались властные структуры.9 Но наряду с этим, Андрей Амальрик, посвятивший всю свою жизнь в борьбе против советского строя, человек, который по складу своего мышления был абсолютно вольнодумцем, назвал свои воспоминания «Записки диссидента».10

В годы хрущевской «оттепели», а особенно в период брежневского «застоя» людей, недовольных существующими порядками, было достаточно много. Это проявлялось в нарушении производственной и трудовой дисциплины, в халатном отношении к выполнению своих обязанностей на предприятиях и в учреждениях, в желании советских граждан свободно выезжать за границу, публично сказать о том, что волнует, в создании произведений литературы, которые не могли быть опубликованы по идейному содержанию, в написании картин, которые не допускались в выставочные залы, в постановке спектаклей, у которых не было премьер, в съемке кинофильмов, не допущенных на экран, в сочинении песен, не включаемых в официальную концертную программу и т.д. Однако лишь немногие, кто добивался свободы, правды и справедливости, становились диссидентами.

Однозначно определить ту грань, за которой нонконформист превращается в диссидента, не всегда легко, так как внутренний протест человека скорее личностное состояние, нежели общественное явление. Тем не менее, можно выделить несколько критериев, позволяющих более или менее четко отличить диссидента от внутреннего мятежника. Первый -предмет несогласия. Как только вопрос касается неких общественно-значимых ценностей, и позиция личности идет вразрез с этими ценностями, эта личность превращается в диссидента, а в определенных

8 Звезда. 1990. №2. С. 14.

9 См.: Погружение в трясину. (Анатомия застоя). М., 1991. С.503.

10 См.: Амальрик А. Записки диссидента. М., 1991. обстоятельствах - в «отщепенца». Второй способ выражения несогласия: открытая, честная, принципиальная позиция, отвечающая не тем нравственным нормам, которые навязаны властью, а тем, которыми руководствуется личность. «Диссидентство, - по мнению Л.И.Богораза, -начинается с отказа играть по их правилам»,11 имея в виду правила, предписанные властными структурами и партийными органами. Третий -личное мужество человека, поскольку открытое декларирование своего несогласия по принципиальным общественно-политическим вопросам чаще всего заканчивалось судебным преследованием, заключением в психиатрическую больницу, высылкой из страны. Чувство страха было самым большим препятствием на пути от свободомыслия к открытой оппозиции. Мощные пропагандистские кампании, сопровождаемые потоками лжи, клеветы и брани в средствах массовой информации, на собраниях трудовых коллективов в массовом общественном сознании изображали диссидентов как морально разложившихся лиц, потерявших честь и совесть антисоветчиков, наемных слуг империалистической реакции, презираемых народом отщепенцев. Выдержать такой напор целенаправленной политической и моральной дискредитации дано было немногим. Порой даже люди, вступившие на путь открытого сопротивления советскому режиму, под давлением карательных органов сдавали свои позиции и осуждали свои действия и поведение своих единомышленников. Но те диссиденты, чья стойкость не была сломлена, становились кумирами инакомыслящих и служили примером для подражания. Участница правозащитного движения Юлия Вишневская, несколько упрощая проблему, написала, что диссиденты - «это люди, за которыми ничего нет, кроме стойкости в отстаивании своих идей и заработанного на этом морального капитала».12

Вследствие того, что моральный протест наиболее честных и мужественных людей против ущемления гражданских прав и зажима интеллектуальной свободы не имел на первых порах четко выраженных организационных форм и политической программы, некоторые бывшие диссиденты считают, что диссидентского движения, как социально

11 Знамя. 1997. №9. С.168

12 Там же. С. 176. политического явления не было. Так, известный писатель Василий Аксенов утверждает, что «диссидентское движение в СССР было явлением скорее литературным, чем политическим».13 Е.Г.Боннэр подчеркивает нравственно-этический характер движения, а если уж его называть освободительным, то только в стремлении освободиться от проникшей во все сферы общества лжи.14 Л.И.Богораз считает, что это движение можно назвать «броуновским, скорее психологическим, нежели общественным».15 С.А.Ковалев выступает против понятия «диссидентское движение», утверждая, что не могло быть ничего общего между крымскими татарами, боровшимися за возвращение на родину, евреями-отказниками, добивавшихся разрешения на эмиграцию, между либералами и социалистами, между коммунистами и националистами-почвенниками и т.д.16 Ковалев признает только правозащитное движение.

Но борьба против государственной лжи как составной части идеологической сферы задача не столько нравственная, сколько политическая. По убеждению диссертанта, в идеологизированном обществе не следует противопоставлять нравственные, культурно-этические явления общественно-политическим. Все формы движения были порождены запретом властей на свободу мышления и волеизлияния, ущемлением элементарных гражданских прав. Общей идейной и нравственной платформой диссидентства был протест против подавления личности.

Возникновение в общественно-политической, культурной жизни страны диссидентства стало питательной средой для появления правозащитного движения, национальных движений, движения за выезд советских евреев в Израиль, движения крымских татар за возвращение на родину, религиозных движений и других. Каждое из этих движений носило характер несогласия с партийной и государственной политикой, следовательно, оно было диссидентским по своей сути. Совокупность общественных движений, основанных на несогласии с политикой и

13 См.: Там же С. 165.

14 См.: Там же С. 170.

13 См.: Там же. С.166.

16 См.: Рыцари без страха и упрека. М.,1998. С.262. практикой советского государства, несмотря на предмет несогласия и различие конкретных целей, образует диссидентское движение или движение инакомыслящих.

Предметом настоящего диссертационного исследования является диссидентское движение, рассматриваемое в широком смысле, как совокупность различных общественно-политических, социокультурных движений, имевших различные конечные цели, но непременно содержащих требования соблюдения гражданских прав и расширения демократических свобод.

Учитывая широту этой темы, автор сознательно ограничился исследованием процессов и явлений, которые имели место в России и относились к российской действительности. Это означает, что в предмет исследования не вошли национальные и религиозные движения, а также движения за права человека в союзных республиках бывшего СССР.

Хронологические рамки исследования охватывают период со времени возникновения первых общественно-значимых проявлений инакомыслия (1950-е годы) до исчезновения диссидентства, как социально-политического и культурно-нравственного движения (середина 1980-х годов).

Цель исследования состоит в том, чтобы дать полный комплексный анализ истории диссидентского движения, выявить его особенности, определить историческое место в системе других социально-политических явлений, оценить его значение в свете дальнейших процессов демократизации, выявить спорные вопросы истории инакомыслия и дать им собственную трактовку; в итоге изучения совокупности вопросов заполнить имеющиеся пробелы в изучении данной темы. Автор поставил перед собой следующие задачи:

1. Дать анализ состояния историографии истории диссидентского движения;

2. Проанализировать состав, содержание и особенности групп источников по теме исследования;

3. Выявить причины и условия возникновения диссидентского движения;

4. Провести периодизацию и классификацию диссидентского движения;

5. Изучить программные установки различных течений диссидентского движения;

6. Раскрыть практическую деятельность правозащитных, национальных и религиозных течений диссидентского движения;

7. Раскрыть политику КПСС и советского руководства в отношении инакомыслия, показать масштаб и формы и методы борьбы властей против диссидентов;

8. Проанализировать и дать оценку общественно-политического и идейно- нравственного значения диссидентского движения в СССР.

Для раскрытия темы диссертации привлечен широкий круг источников, в том числе ранее неопубликованных документов.

Теоретико-методологическая основу исследования составляет принципы историзма, объективности и системности, обеспечивающие научный подход к анализу исторического процесса. Работа построена по проблемно-хронологическому принципу, который позволил выделить на первый план теоретические вопросы возникновения и развития диссидентского движения. События и явления, рассмотренные в комплексе, во взаимосвязи и развитии, дали возможность выявить основные этапы, сущностные черты и специфику движения. Использование сравнительного метода имело важное значение для обеспечения объективности исследования и уточнения ряда важных историографических вопросов. Особенность диссидентского движения состояла в том, что в нем был ярко выражен нравственный аспект. Учитывая это, автор использовал социально-психологический подход для изучения менталитета инакомыслящих, резко отличавшегося от конформистского сознания и образа поведения абсолютного большинства советских людей. Сочетание различных научно-исследовательских принципов позволило избежать однозначных оценок, представить картину диссидентского движения во всем его многообразии, диалектической взаимозависимости объективных и субъективных факторов.

Новизна исследования состоит в комплексном рассмотрении проблемы инакомыслия в СССР, выделяя на первый план общественно-политические, правоведческие, социально-психологические, национально-ментальные аспекты диссидентского движения. В этом основное отличие настоящей диссертации от большинства предшествующих работ, носящих в основном фактографический характер.

В диссертации впервые полно и обстоятельно осуществлен историографический анализ изучаемой темы, даны оценки полноты, новизны, достоверности, документальной оснащенности публикаций, а также высказаны замечания и предложения. Обзор источников носит также аналитический характер, выявляет недостатки и достоинства разных видов источников, определяет их значение для раскрытия, как отдельных вопросов, так и темы в целом. Таким образом, диссертация заложила основы научного анализа литературы и документальной базы исследования по данной теме.

В работе впервые дан фундаментальный анализ причин и условий зарождения диссидентского движения в СССР, сделан принципиальный вывод о том, что "появление инакомыслия связано с изменением общественного сознания советского народа в послевоенный период, с надеждами на либерализацию духовной жизни общества и политикой КПСС, не оправдавшей эти надежды. Столь же подробно в диссертации изучен вопрос о перерастании различных форм инакомыслия в движение сопротивления существующему режиму в виде правозащитного, религиозного и национальных движений.

В диссертации впервые проведено исследование вопроса о соотношении общественно-политического, правового, нравственно-этического содержания правозащитного движения, в результате которого автор пришел к заключению, что диссиденты и историки явно преуменьшают политический фактор в его оценке.

В настоящем исследовании впервые проведен анализ различных идейных течений в диссидентском движении, выявлены общность и принципиальные отличия в вопросе реформирования советского общества, дана оценка предложениям о будущем политическом устройстве СССР.

В диссертации уточнен ряд общепринятых положений об отношении правозащитников к организационным формам движения, к программным установкам, уставным документам, к вопросу о лидерах. Исследование показало, что декларации диссидентов и практическая деятельность в данном случаи не совпадали.

Новизна работы состоит в том, что впервые широко показана политика КПСС и Советского государства в отношении инакомыслия, показана целенаправленная и последовательная деятельность КГБ, прокуратуры, судебных органов, направленная на искоренение инакомыслия.

В диссертации содержится ответ на дискуссионный вопрос о роли диссидентского движения в общественно-политической, культурно-нравственной жизни советского общества. Вывод исследования заключается в том, что идеи правозащитников о гражданском обществе, их борьба за демократические права и личный пример мужества и самопожертвования имели существенное значение в подготовке общественного сознания, прежде всего, сознания интеллигенции и научно-технических работников к необходимости демократических реформ.

И, наконец, в диссертации использованы новые архивные документы, которые позволили решить поставленные задачи и обогатили содержание работы.

Практ и ческая значимости ъ исследования состоит в том, что обобщенный опыт истории правозащитной деятельности советского периода может быть творчески использован правозащитниками наших дней, которые в новых условиях возродили традицию борьбы за соблюдение гражданских прав и с этой целью создали сотни различных правозащитных общественных ассоциаций. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы также в лекционных курсах, на семинарских занятий по гуманитарным дисциплинам в высших учебных заведениях: истории отечества, политологии, правоведению, психологии.

Апробация исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории Института молодежи. Основные положения и выводы работы излагались в выступлениях на заседаниях «круглых столов» в Институте молодежи, посвященных вопросам формирования исторического сознания, истории молодежного движения, становлению российской государственности в 1996-1999 годах. Основные положения диссертации нашли отражение в печатных трудах исследователя.

Структура диссертации состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Нагдалиев, Зейнал Сафар оглы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ш проведенное исследование показывает, что диссидентское движение в СССР 50-80-х годов являлось необычным с точки зрения существовавших раньше понятий об общественно-политических явлениях. Оно не укладывалось в общепринятое представление об общественных движениях, так как не имело четкой организационной формы, программы действий, устава, учтенного членского состава, руководящего центра, субординации участников движения, вертикальную структуру. Но главное оно не имело регистрации в органах юстиции. Следовательно, по советским законом оно было нелегитимным. Тем не менее, диссидентское движение существовало, действовало по своим неформальным принципам и доставляло большое беспокойство советской власти. Поэтому вполне можно согласиться с определением феномен, который дается некоторыми исследователями этому неформальному независимому общественному движению.

Явление диссидентства существовало и существует всегда в любом обществе. Но только в тоталитарном государстве, подавляющем личность человека, инакомыслие становится противозаконным и подвергается преследованию. Протест против подавления свободомыслия порождает общественно-политическую и духовную оппозицию.

В Советском Союзе при Сталине инакомыслие приняло форму политической оппозиции, участники которой были физически уничтожены. В период хрущевской «оттепели» инакомыслие приняло характер либерального движения, для которого были свойственны открытая форма выражения своих взглядов, разнообразие направлений и стилей художественного творчества, нравственный протест советскому конформизму и установленному социалистической политической системой образу мышления. Инакомыслие позже получило название диссидентства. Как общественное и нравственное явление оно возникло в обстановке, когда сталинские репрессии были осуждены на XX съезде КПСС и появилась надежда, что в жизни советского общества наступило время либеральных реформ. Исчезло неотступное парализующее чувство страха, появилось ощущение свободы и востребованности в деле обновления социалистического общества. Однако вскоре половинчатые и непоследовательные либеральные реформы нового руководства страны во главе с Н.С.Хрущевым были свернуты. Партийно-государственная номенклатура, почувствовав опасность свободомыслия, стала ужесточать идеологический контроль над обществом. Этому воспротивилась передовая часть интеллигенции, которая не желала возврата к осужденным обществам сталинским порядкам.

Диссидентство проявлялось в различных сферах духовной жизни. Писатели сочиняли произведения, выходившие за рамки социалистического реализма. Поскольку такие произведения в Советском Союзе не могли быть опубликованы, они ходили по рукам или печатались за рубежом. Художники-абстракционисты не вписывались в каноны реалистического изобразительного искусства, их полотна не выставлялись на официальных выставках. Ленты кинорежиссеров, снимавших фильмы без положительных героев, без пафоса строительства социализма, не выходили в прокат. Особую бдительность власти проявляли в идейно-политической области. Ученые-обществоведы, историки, пытавшиеся дать объективную картину советского общества в прошлом и настоящем обвинялись в очернительстве. Преследовались люди за инакомыслие в религиозной сфере, за участие в национальных движениях, за открытое сочувствие преследуемым. В широком смысле диссидентами были люди, читавшие запрещенную литературу, посещавшие домашние выставки непризнанных художников, собиравшиеся на квартирах для свободного обмена мнениями по актуальным вопросам жизни общества.

Наиболее выраженный характер диссидентство приобрело в петиционных кампаниях, в открытых письмах и обращениях к руководству страны с выражением тревоги о последствиях политики запретительства. Эти обращения были лояльными по своему характеру и имели цель предупреждения об опасности неосталинизма. Волна кампании общественного протеста значительно усилилась после снятия Хрущева и прихода к власти неосталинистской группировки партии во главе с Л.И.Брежневым. Лагерь инакомыслящих пополнился не только представителями художественной интеллигенции, а значительной степени детьми и внуками старых большевиков, партийных и государственных деятелей, расстрелянных в годы большого террора. Для многих их них борьба против возрождения сталинизма стала делом всей жизни.

Таким образом, основной причиной возникновения диссидентства были внутренние причины: непоследовательность курса партии на либерализацию общественно-политической жизни, переход от политики «оттепели» к похолоданию духовного климата, установлению тотального контроля над жизнью общества, возвращение к политике репрессий. Арест писателей А.Синявского и Ю.Даниэля в 1965 году за публикацию своих литературных произведений за рубежом вызвал широкий протест общественности, резко усилил петиционную кампанию в защиту писателей, стал причиной первой несанкционированной демонстрации, которые затем стали регулярными. Возникновение инакомыслия стало возможным в результате изменения общественного сознания, вызванного политическими процессами в стране.

Этот вывод имеет принципиальное значение, так как в официальных документах советского государства и партийной пропаганде речь шла лишь о внешнеполитическом факторе, а именно о влиянии буржуазной идеологии. Это влияние нельзя полностью отрицать, так как приоткрытое «железного занавеса», несмотря на идеологический контроль и цензурные запреты, внесло в сознание советских людей определенные ценности западной культуры и вместе с ними и демократические идеи. Однако это влияние не было решающим. Если говорить о внешнеполитическом факторе, то следует в первую очередь вести речь о военном вмешательстве СССР во внутренние дела суверенных социалистических государств: подавление антиправительственного выступления в Венгрии в 1956 году, разгром «пражской весны» в 1968 году. Эти внешнеполитические акции содействовали формированию политического нонконформизма, охватившего либеральные слои общества. Они развеяли последние иллюзии о возможности демократизации советского государства, разрушили хрупкую надежду на построение «социализма с человеческим лицом». Прежде лояльное к существующему режиму инакомыслие по мере усиления преследований радикализировалось в сторону открытой ненасильственной политической оппозиции.

С конца 1960-х годов в общем диссидентском движении образовались различные течения, отличавшиеся целями борьбы: правозащитное, или демократическое движение, национальные движения, религиозные движения. Объединяющим началом этих неформальных независимых общественных движений были требования свободы слова, собраний, совести, соблюдения конституционных прав граждан, защита человека от произвола властей,

С 1968 года стал выпускаться самиздатовский правозащитный бюллетень «Хроника текущих событий», просуществовавший с некоторым перерывом 15 лет. Он сыграл большую роль в организации правозащитного движения, в укреплении идейно-нравственных позиций диссидентов, в обеспечении преемственности правозащитной деятельности. В это время сложились правовые, гражданские и нравственные основы правозащитного движения, определились его характер и методы действия, сформировалось ядро профессиональных борцов в защиту прав человека, хотя состав участников движения постоянно обновлялся вследствие арестов, эмиграции, притока молодежи. Тогда же был образован Фонд помощи политическим заключенным. В 1969 году возникла первая независимая общественная ассоциация -Инициативная группа защиты прав человека в СССР, в 1970 году была создана еще одна правозащитная структура - Комитет прав человека в СССР. Национальные движения крымских татар и немцев Поволжья образуют также свои независимые организации.

В диссертации сделан вывод о том, что организационные структуры правозащитного движения, несмотря на то, что они не являлись руководящими центрами, не имели разветвленной структуры на местах, сыграли определенную роль в развитии демократического сознания в советском обществе, придали движению общественный статус, вызвали интерес у граждан, нуждавшихся в защите своих прав. Образование и деятельность правозащитных ассоциаций серьезно напугали руководство страны, предпринявшего в начале 70-х годов беспрецедентные в послесталинский период репрессивные меры против инакомыслия и приведшие к кризису правозащитного движения.

Вывод о роли правозащитных ассоциаций уточняет распространенный в диссидентской литературе тезис о принципиальном отрицании правозащитниками всяких организационных структур. Отношение инакомыслящих к созданию организационных структур был неоднозначным: часть студентов и молодежи создавала подпольные кружки и группы, более опытные диссиденты выступали против любых форм организации. Однако опыт показал, что эффективность правозащитных действий существенно повысилась, когда были образованы неформальные легальные ассоциации. Именно эти структуры стали определять сущность правозащитного движения, основанного на примате права, принципах открытости и гласности, плюрализма суждений, личной ответственности, честности позиции, достоверности аргументов.

Правозащитные ассоциации не являлись политическими организациями. Их документы не содержали никаких политических установок, в них не было призывов к насильственным действиям. Они имели правоведческий, гуманитарный характер, ставя своей главной задачей выявлять случаи нарушения прав человека и информировать власти и общественность об этих нарушениях и добиваться того, чтобы советские законы неукоснительно соблюдались властными структурами и чиновниками. Однако в условиях неправового государства, в котором царил произвол, требование защиты прав человека объективно становилось политическим требованием. Пропаганда и практическая деятельность правозащитников убеждали граждан, что советская политическая и правовая система не защищает интересы людей, что она является антигуманной и без изменения этой системы бесправное положение советского человека изменить невозможно. Следовательно, объективно, независимо от деклараций лидеров об отстраненности от политики, движение приобретало антисоветский характер, так как оно подрывало доверие масс к провозглашенным ценностям социалистического общества и политике советского руководства, действиям. Это понимали как сами правозащитники, так и советские судебные органы, преследовавшие диссидентов за «распространение клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Поэтому правозащитное движение можно характеризовать не только как демократическое, но и как движение ненасильственного сопротивления.

Проведенное исследование показало несостоятельность распространенного в западной историографии тезиса о революционности диссидентского движения. Хотя в движении сопротивления участвовали организации, ставившие задачу свержения советской власти, например, Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа, в целом правозащитники, участники независимых общественных движений не считали себя революционерами. Конечно, не задумываться о конечных целях движения они не могли. Будущее представлялось им неопределенным, Они не рассчитывали на плодотворные результаты своей деятельности в ближайшие годы. Расчет состоял в том, чтобы подготовить общественное сознание к необходимости радикальных перемен, которые, возможно, будут иметь революционный характер. В этой связи интересно отметить, что Ю.Орлов, пытаясь соотнести навязываемое на Западе определение «революция» по отношению к диссидентскому движению с его реальным либерально-демократическим содержанием, назвал правозащитников «нереволюционными революционерами».

Автор исследования пришел к заключению, что в научной и мемуарной литературе абсолютизируется положение о том, что в диссидентском движении не было руководителей, формальных лидеров. Верно, что в неформальном общественном движении, не признающем уставных отношений, выступающем против любых формальных авторитетов и обязательных директив, по определению не могло быть официального руководителя. Однако в действительности в правозащитном движении были неформальные лидеры, которые пользовались огромным моральным авторитетом. Прежде всего, речь идет о Солженицыне и Сахарове, олицетворявшими совесть, честь, достоинство диссидентского движения. Их признавали духовными лидерами не только инакомыслящие, но и советское руководство. Именно против них были организованы самые мощные пропагандистские кампании с целью идейно-политической и моральной дискредитации, и оба были подвергнуты насильственной депортации. Солженицын был выдворен из ССССР, Сахаров выслан в ссылку в город Горький. Наряду с ними были и формальные лидеры. Ю.Ф.Орлов был организатором и руководителем Московской хельсинкской группы, А.И.Гинзбург руководил Фондом помощи политзаключенным, В.Н.Владимов возглавлял московскую секцию «Международной амнистии». Следовательно, утверждение об отсутствии руководителей в правозащитном движении неточно даже с формальной точки зрения. На первом этапе диссидентского движения, когда еще не существовало никаких организационных структур, формальных руководителей не было, но выдвинулись неформальные лидеры.

Общепринятым положением в литературе является тезис о том, что правозащитники чурались программных документов, а действовали по обстоятельствам, которые складывались в связи нарушением прав человека. Это верно лишь в том отношении, что программа, как официальный документ правозащитного движения, никогда никем не принималась. Вместе с тем правозащитники, являвшиеся членами ассоциаций, и диссиденты, не участвовавшие в правозащитном движении, большое внимание уделяли разработке программных вопросов, определению целей, задач, стратегии и тактики демократического движения в СССР. Наибольший вклад в разработку этих проблем внесли А.Д.Сахаров, А.И.Солженицын, И.Ф.Турчин, А.А.Амальрик, А.С.Есенин-Вольпин, Р.А.Медведев, Ю.Ф.Орлов др. Их предложения являлись альтернативой Программе КПСС (1961г.), рассчитанной на построение коммунистического общества в СССР в течение двадцати лет. Диссидентские проекты во многом расходились между собой. Представители социалистического течения (Медведев) выступали за демократизацию советского общества, не затрагивая основ социалистического строя. Либералы (Сахаров) были сторонниками демократического общества западного типа. Почвенники (Солженицын) видели возрождение России на основе традиционных ценностей русского народа: православие, патриотизм, духовность. Вокруг этих предложений шла острая полемика, в ходе которой уточнялись позиции оппонентов, выявлялись общность и различия. Общность состояла в исходной позиции: страна нуждается в крупных социально-политических реформах, которые должны охватить важнейшие области жизни общества. Представители всех идейных течений выступали за демократическое общество, в котором были бы обеспечены права и свободы человека. Они были едины в том, что реформы должны проводиться постепенно, последовательно и мирным путем, чтобы избежать политических и экономических потрясений и национальных восстаний. Однако механизм осуществления демократических преобразований не был разработан. Надежда на то, что руководство КПСС и Советского государства прислушается к голосу людей, обеспокоенных назреванием общего кризиса, была несбыточной. Все предложения диссидентов о путях развития СССР оказались утопичными, так как и Программа КПСС. Однако диссиденты оказались лучшими пророками, предрекая крах Советского Союза, в случае отказа от демократических реформ, нежели партийно-государственная номенклатура, обещавшая расцвет страны на основе коммунистической идеологии и общественной собственности.

Наиболее сложным вопросом историографии диссидентского движения является оценка его роли в общественно-политической жизни страны. Крайние оценки, имеющиеся в литературе, не приемлемы для оценки значения движения. В нем были несомненные достоинства и очевидные недостатки.

При определении роли и места диссидентского движения в общественных процессах надо видеть два уровня. На уровне непосредственных практических результатов борцы за права человека не имели сколько-либо существенных успехов, хотя иногда под давлением советских правозащитников и зарубежной общественности удавалось смягчить меру пресечения арестованному или вызволить из психбольницы здорового пациента. На уровне идейно-нравственного воздействия на общество диссиденты имеют несомненные заслуги.

На ниве инакомыслия поднялась плеяда замечательных писателей, поэтов, публицистов, деятелей искусства, которые внесли огромный вклад в мировую культуру и своим творчеством обогатили гуманистические ценности. Среди них А.Солженицын, А.Сахаров, И.Бродский, А.Тарковский, Э.Неизвестный, М.Ростропович, Г.Вишневская и др.

Крупная заслуга диссидентов состояла в том, что они свободой своего мышления и образом поведения являли пример честности, мужества и бескорыстия. Под воздействием этого примера в движение вливались новые люди, в основном молодежь, которая подхватывала эстафету борьбы против ущемления прав советских граждан, за их человеческое достоинство. Преемственность движения обеспечивалась на основе нравственных принципов. Это вовсе не означает, что диссиденты были лишены человеческих недостатков. Среди них были и тщеславные и амбициозные люди. Некоторые известные диссиденты (П.Якир, В.Красин) публично раскаялись, другие, боясь ареста, вышли из движения. Но большинство осталось верным своему нравственному долгу, не отказалось от инакомыслия, прошло через тюрьмы, лагеря и психбольницы.

На выпусках «Хроники текущих событий», на изданиях неподцензурной печати, на произведениях Солженицына, политических трактатах Сахарова, на бардовских песнях А.Галича, Ю.Кима, В.Высоцкого выросло новое поколение советских людей, сознание которых вобрало демократические нормы мышления. Большинство этих людей, испытывая чувство страха перед неизбежной расправой, еще не созрело для выражения открытого протеста против лжи партийной и государственной пропаганды и официального лицемерия, но вполне разделяло идеи гласности, плюрализма мнений и честной политики. Появился широкий слой «внутренних диссидентов» с их «невысказанными мыслями» и «Несовершенными поступками». В условиях политики «перестройки» все это вырвалось наружу в виде бесчисленного множества самиздатовских материалов, неформальных групп и движений, свободных дискуссий, несанкционированных митингов, собраний, шествий. В период горбачевских реформ диссидентского движения уже не было, но их чаяния о свободе слова, собраний, союзов стали воплощаться в жизнь.

В истории диссидентского движения особая роль принадлежит правозащитникам. Они подняли на новый уровень понимание роли права как основного признака цивилизованного государства. Конечно, призыв правозащитников «Соблюдайте ваши законы», обращенный к властям был невыполним, так как в не правовом государстве законы и судебная практика полностью подчинены идеологическим доктринам. Однако постоянная апелляция правозащитников к Конституции СССР, законодательным актам советского государства и международному праву, а также многочисленные публикации в самиздате на юридические темы содействовали правовому просвещению инакомыслящих и читателей бесцензурной печати. Правозащитная деятельность воспитывала критическое отношение к советской политической системе, не признающей собственные законы.

Эффективность правозащитной деятельности заметно возросла, когда была создана Московская хельсинкская группа (1976г.), которая ставила перед собой задачу оказать содействие правительству СССР в реализации положений Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Аналогичные группы были образованы в ряде союзных республик. Обращения МХГ к руководителям западных стран с информацией о нарушениях прав человека в СССР и преследованиях правозащитников нанесли значительный морально-политический ущерб Советскому Союзу, подняли мировое общественное мнение в поддержку советских участников независимого хельсинкского движения. Растущее влияние МХГ, активизация деятельности бывших советских диссидентов, высланных из страны или выехавших под угрозой ареста, стали основной причиной тотального наступления карательных органов СССР на правозащитное движение.

В этом контексте вопрос о численности правозащитников и вообще участников независимых общественных движений не имеет принципиального значения, хотя и представляет научный интерес. Дело в том, что диссиденты представляли собой лишь видимую часть айсберга инакомыслия, или, по выражению самих участников движения, они были дрожжами в тесте. Поэтому их роль определяется не числом участников, а идейным и нравственным влиянием на общество. Тем не менее, вопрос о численности участников диссидентского движения постоянно дискутируется в научной литературе. Исследование показало, что ранее существовавшее представление о количестве активных участников (около 1500 человек) существенно отличается от действительной картины движения. По неполным данным КГБ за период с 1967 по 1974 годы было выявлено 4935 «националистической, ревизионистской и иной антисоветской направленности» и профилактировано 76710 человек, входивших в эти группы.1 Однако в этих данных отсутствуют сведения о числе осужденных. Историк А.В.Савельев пришел к выводу, что реальное количество «антисоветских элементов» было как минимум в 65 раз больше, цифры, называемой диссидентами.2 Следовательно, получается 97500 человек только за период с 1965 по 1871 годы.

Автор настоящего исследования опирается на данные Прокуратуры СССР, опубликованные в 1990 году. Из них явствует, что за 24 года действия статей 70 и 1901 УК РСФСР за антисоветскую агитацию и пропаганду было возбуждено 3600 уголовных дел.3 Если учесть, что количество профилактированных правонарушителей в 50-70-е годы превышало количество осужденных почти в сто раз, то получается цифра 360 тысяч человек, если по одному уголовному процессу проходил один обвиняемый. Сюда не входят многочисленные собиратели информации для «Хроники текущих событий» и других изданий самиздата, их распространители, не говоря уже о читателях. Не все они попали в поле зрения КГБ. Часть инакомыслящих вышла из рядов движения до принятия административных и карательных мер, часть добровольно выехала из страны. Поэтому можно с достаточным основанием подтвердить подсчеты Л.Алексеевой, определившей общее число участников всех неформальных общественных движений почти в полмиллиона человек. Следовательно, едва ли корректно говорить о малочисленной группе «отщепенцев», которые якобы не имели никакой социальной опоры, а выражали лишь свои собственные интересы.

Об идейно-политическом и моральном влиянии диссидентов лучше всего говорит страх руководства страны перед людьми, основным оружием которых было свободное слово. Постоянный неусыпный контроль со стороны высшего звена партийно-советской номенклатуры над мыслями и делами инакомыслящих и неоправданно жестокие репрессии против них был вызван стремлением искоренить идеи свободомыслия, избежать их распространения. Предприняв ряд крупномасштабных карательных операций к середине 80-х годов властям удалось разгромить все

1 ЦХСД. Ф.89. Оп. 25. Д.41. Л.4; Оп.б. Д.21. Л.З.

2 См.: Савельев A.B. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950-1970-х годов //Вопросы истории. 1998. № 4. С. 111.

3 См.: Литературная газета. 1990. 17 октября. правозащитные ассоциации, арестовать всех видных диссидентов, издателей самиздата, авторов неподцензурных публикаций. Разгром диссидентского движения отнюдь не означал идейную и нравственную победу советского режима. Известно, что идеи арестовать нельзя. Семена, брошенные правозащитниками в общественное сознание, дали свои обильные всходы в годы «перестройки» второй половины 1980-х годов.

После амнистии политзаключенных в 1987 году бывшие диссиденты в большинстве своем оказались вне бурных политических процессов, за исключением правозащитников национальных союзных республик. Они не попали в политическую элиту постсоветской России, хотя их заслуги в подготовке крушения социалистической строя не подвергались сомнению. Строительство гражданского общества оказалось делом сложным и длительным. Иллюзии о создании демократического государства быстро рассеялись. Часть бывших правозащитников заняла критически позицию по отношению к новой власти. Особенно после октябрьских событий 1993 года. В России вновь появились правозащитные структуры, число которых постоянно возрастает. В 1998 году по инициативе «Общей газеты» в Москве была проведена конференция «Кризис отношений личности и государства» в которой участвовали представители 130 самых влиятельных столичных и региональных организаций. Проведенный в период работы конференции социологический опрос дал следующие результаты: 51% респондентов констатировали, что нарушений прав человека в современной России больше, чем в Советском Союзе в начале 80-х годов, и только 14% опрошенных признали, что сейчас нарушений прав человека стало меньше.4 Председатель Московской хельсинкской группы Л.М.Алекссеева отмечает: «Государство не понимает еще необходимости гражданского общества для своего спокойного существования. Темное у нас государство, примитивное.».5

В нынешней ситуации, в отличие от советского периода, главным в деятельности правозащитных организаций стали проблемы, связанные с массовыми увольнениями, сокращениями штатов рабочих и служащих, невыплатой заработной платы, задержкой выплаты пенсий, проведением

4 См.: Обшая газета. 1998. 11-17 июня.

5 Итоги. 1998. 25 августа. С.49. забастовок. Во многих городах правозащитное движение достигло такого влияния, что с ним вынуждены считаться. Однако правительственные чиновники крайне скептически относятся к правозащитной деятельности, когда она затрагивает политическую сферу и критикует пенитенциарную систему, нарушения прав человека в психиатрических больницах, «дедовщину» в армии, преследования профсоюзных деятелей, бесправие беженцев из регионов конфликтов и т.д. Власти считают, что время разоблачений прошло, наступило время созидания, поэтому ныне нужны не диссиденты, сосредоточившие внимание на критике существующих порядков, а правозащитники-созидатели, помогающие власти строить правовое государство.6 На наш взгляд, такой подход к делу не является продуктивным, так как создает напряженность во взаимоотношениях властных и общественных структур. Если представители власти считают, что современные борцы за права человека напоминают советских диссидентов, то правозащитникам представляется, что нынешняя власть испытывает ностальгию по советским временам, когда преобладал политический, а не правовой подход к вопросу гражданских прав. Отсутствие диалога между властными структурами и правозащитными ассоциациями вредит общему делу создания и укрепления гражданского общества в России.

6 См.: Рыцари без страха и упрека. М.,1998. С. 20. яе

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Нагдалиев, Зейнал Сафар оглы, 1999 год

1. Источники1. Официальные документы

2. Архивы Кремля и Старой площади: Аннотированный справочник документов, представленных в Конституционный суд Российской Федерации по «делу КПСС» / Сост. И.И.Кудрявцев. Новосибирск, 1995.

3. Архивы Кремля и Старой площади: Архивно-информационный бюллетень: Прил кжурн. «Исторический архив». № 1-3. М., 1993.

4. Великий гражданин под колпаком КГБ и ЦК КПСС // Известия. 1992. 20 мая (Документы о слежке за А.Д.Сахаровым).

5. Всеобщая декларация прав человека. М., 1998.

6. Главлит и литература в период «литературно-политического брожения в Советском Союзе» //Вопросы литературы. 1998. №5.

7. XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. 14-25 февраля 1956 г.: Стеногр. отчет. Т. 1-2. М., 1956.

8. Дело Бродского по дневнику Лидии Чуковской (дек. 1963 дек. 1965) // Знамя. 1999. №7. С. 140-160.

9. Дело об обвинении Горбаневской // Источник. 1993. №2.

10. Дело о Солженицыне // Источник. 1993. №3.

11. Документы из архива ЦК КПСС по делу А.И.Солженицына // Континент. 1993. №75. С. 160-229.

12. Документы по делу Ростроповича и Вишневской // Континент. 1994. №78.

13. Депортация народов СССР (1930-1940-е годы). М., 1992.

14. Заключительный акт // Во имя мира, безопасности и сотрудничества: К итогам Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, состоявшегося в Хельсинки. 30 июня 1 августа 1975 года. М., 1975.

15. Записка Ю.В.Андропова в ЦК КПСС. 9 февраля 1974 г.// Источник. 1993. №9.

16. Заседание Политбюро ЦК КПСС от 12 ноября 1987 г. // Источник. 1993. №1.

17. Идеологическая комиссия ЦК КПСС. 1958-1964. Документы. М., 1998.

18. И мертвым ты им страшен: Письма Крючкова Горбачеву о Сахарове // Литературная газета. 1994. 14 дек.

19. Иосиф Сталин Лаврентию Берия: «Их надо депортировать!»: Документы, факты, комментарии / Вступит, ст., сост. и послесловие Н.Бугая. М., 1992.

20. История российских немцев в документах (1763-1992 гг.) / Междунар. ин-т гуманит. программ. М., 1993.

21. История советской политической цензуры: Документы и комментарии. М., 1997.

22. Как снимали Хрущева: Материалы пленума ЦК КПСС (октябрь 1964г.) // Исторический архив. 1993. №1.

23. Капица и Андропов об инакомыслии II Коммунист. 1991. №7.

24. Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик.

25. Кремлевский самосуд: Сборник документов / Сост.: А.В.Короткое и др. М., 1994.

26. Крэнстон М. Права человека: Документы о правах человека. Париж. 1975.

27. Материалы Внеочередного ХХ1 съезда КПСС. М., 1959.

28. Материалы ХХП съезда КПСС. М., 1961.

29. Материалы ХХШ съезда КПСС. М., 1966.

30. Материалы ХХ1У съезда КПСС. М., 1971.

31. Материалы ХХУ съезда КПСС. М., 1976.

32. Новое о выставке в Манеже 1962 г.: Из стенограммы заседания идеологической комиссии при ЦК КПСС 24 и 26 декабря 1962 г. // Отечественные архивы. 1993. №2.

33. Новочеркасская трагедия // Исторический архив. 1993. №1.

34. Права и свободы народов в современных источниках: Сборник документов / Сост. и автор вступит, статьи Р.А.Тузмухамедов. Казань, 1995.40 «Пресечь враждебные проявления "русизма"» // Источник. 1994. №6.

35. Протокол ЦК КПСС (15 января 1971 г.) о самиздатовской литературе // Источник. 1994. №2.

36. Реабилитация: Политические процессы 30 50-х годов. М., 1991.43 «Самиздат претерпел качественные изменения» И Источник. 1994. №2.

37. Свободные люди в несвободной стране: Ровно 30 лет назад на Пушкинской площади в Москве состоялся «митинг гласности» II Независимая газета. 1995. 5 дек.

38. СССР в борьбе за безопасность и сотрудничество в Европе. 1964-1987. Сборник документов. М., 1988.

39. СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989.

40. Стенограмма Общемосковского собрания писателей 31 октября 1958 года // Горизонт. 1988. №9.

41. Судьба российских немцев: Коллективная исповедь в письмах. М., 1993.

42. Устав Организации объединенных Наций. Нью-Йорк. 1988.

43. Хрущев Н.С. Высокое призвание литературы и искусства, М., 1963.

44. Хрущев Н.С. О культе личности и его последствиях (текст доклада Н.С. Хрущева XX съезду КПСС II Известия ЦК КПСС. 1989. №2.

45. Документы самиздата и неформальных общественныхдвижений

46. Айхенвальд Ю. По грани острой. Париж, 1972.

47. Альманах самиздата. №1. Не подцензурная мысль в СССР. Амстердам. 1974.

48. Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года. Амстердам. 1970.

49. Амальрик А. СССР и Запад в одной лодке. Лондон. 1978.

50. Амальрик А. Статьи и письма. 1967-1970. Амстердам. 1971. (Библиотека самиздата. №2).

51. Белая книга по делу А.Синявского и Ю.Даниэля / Сост. А.Гинзбург. Франкфурт-на-Майне. 1967.

52. Вести из СССР. Права человека Вып.1-5 / Под ред. К.Любарского. Мюнхен. 1978-1991.

53. Владимирская тюрьма: Сборник статей и документов / Сост. В.Буковский. Париж. 1977.

54. Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа: Программа. Суд. В тюрьмах и лагерях. Париж. 1975.

55. Галансков Ю. Памятный сборник. В 4-х ч. Париж. 1980.

56. Григоренко П. Сборник статей, Париж. 1977.

57. Даниэль Ю. Говорит Москва. М. 1991.

58. Даниэль Ю. Письмо домой // Независимая газета. 1995. 15 нояб.

59. Двадцатый век: Избранные материалы из самиздатского журнала «ХХ-й век». Т. 1-2. Лондон. 1977.

60. Документы комитета прав человека. Нью-Йорк. 1972.

61. Дудко Д. О нашем уповании (Беседы). Париж. 1975.

62. Дудко Д. Премудростью вонмем. Париж. 1980.

63. Желудков С., Любарский К. Христианство и атеизм: (Переписка). Париж. 1982.

64. Жить не по лжи. Август 1973 февраль 1974 гг. Париж. 1975.

65. За пять лет. Документы и показания / Сост. П.Смирнов. Париж. 1972.

66. Из подвала: Альманах. Вып.1. М., 1993.

67. Из-под глыб: Сборник статей. Париж. 1974.

68. Инициативная группа защиты прав человека в СССР. Сборник документов. Нью-Йорк. 1976.

69. Информационный бюллетень Инициативной группы защиты прав инвалидов СССР. №8-16 // Вольное слово. 1981. Вып.41-42.

70. Информационный бюллетень Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях. №№1-24. Франкфурт-на Майне. 1984.

71. Казнимые сумасшествием: Сборник документов. Франкфурт-на-Майне. 1971.

72. Копелев Л. О правде и терпимости: Сборник статей. Париж, 1982.

73. Лерт Р. На том стою: Публикации самиздата. М., 1991,

74. Медведев Р. Книга о социалистической демократии. Амстердам Париж. 1972.30 Миф о застое. Л., 1991.

75. Мысли сумасшедшего: Избранные письма и выступления П.Г.Григоренко. Амстердам. 1973. («Библиотека самиздата». №4).

76. Общественная группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений: Сборник документов. Вып. 1-3, 4-5. Нью-Йорк, 1977-1978.

77. Они боялись даже его имени: Документы А.Д.Сахарова // Труд. 1993. 14 дек.

78. Осипов В. Три отношения к родине. Париж. 1978.

79. Ответственность поколения. Париж. 1981.

80. Память: Исторический сборник. Вып.1. Нью-Йорк. 1978.

81. Подрабинек А Карательная медицина. Париж. 1979.

82. Политический дневник. Т. 1-2. Амстердам. 1972-1975.

83. Последнее интервью А.Д.Сахарова // Звезда. 1990. №11,

84. По страницам самиздата. М., 1990.

85. Программа Демократического движения Советского Союза, амстердам. 1970.

86. Процесс четырех. Сборник материалов по делу Галанскова, Гинзбурга, Добровольского и Пашковой /Сост. и коммент, П.Литвинова. Амстердам. 1971. («Библиотека самиздата». №1).

87. Референдум. Журнал независимых мнений. Избранные материалы (№№1-37) / издатель и редактор Л.тимофеев. Вильнюс, Москва. 1992.

88. Самиздат века / Сост.: А.Стреляный и др. Минск Москва, 1997.

89. Сахаров А.Д. Движение за права человека в СССР и Восточной Европе цели, значение, трудности //Звезда. 1990. №2.

90. Сахаров А.Д. За и против. 1973 год: документы, факты, события. М., 1991.

91. Сахаров А.Д. Мир, прогресс, пава человека // Звезда. 1990. №2,3.

92. Сахаров А.Д. Тревога и надежда. М., 1990.

93. Сборник документов общественной группы содействия выполнения Хельсинских соглашений. №1-8. Нью-Йорк, 1977-1984.

94. Солженицын А.И. публицистика. В 3 т. Ярославль, 1995.

95. Солдатов С.И. В поисках исцеления: Публицистика. Б.м. Б.г.и.

96. СССР. Внутренние противоречия. №№1-22. Нью-Йорк. 1972-1981.

97. Тарсис В. Недалеко от Москвы, Париж, 1981.

98. Ташкентский процесс. Суд над 10-ю представителями крымскотатарского народа (1 июля 5 августа 1969 г.): Сборник документов. Амстердам. 1975.

99. Терц А. Мысли врасплох. Париж, 1966.

100. Тимофеев Л.М. Я особо опасный преступник. М., 1990.

101. Уроки А. Д. Сахарова // Знамя. 1990. №2.

102. Цена метафоры, или преступление и наказание Синявского и Даниэля. М., 1990.

103. Чалидзе В. Права человека и Советский Союз. Нью-Йорк. 1973.

104. Чалидзе В. СССР рабочее движение? Нью-Йорк. 1978.

105. Чалидзе В. Уголовная Россия. М., 1990.

106. Чаликова В.А. Эти пять лет: Избранная публицистика. М., 1992.

107. Человек, который не захотел быть пророком // Куранты. 1998. 21 мая.

108. Черный О. Книга судеб. Амстердам. 1974.

109. Хельсинское движение. Нью-Йорк. 1982.

110. Хроника защиты прав в СССР. Нью-Йорк. 1972-1981. №1-42.

111. Хроника текущих событий. Вып.1-15. Амстердам. 1979.

112. Хроника текущих событий. Вып.16-27. Амстердам. 1979.

113. Хроника текущих событий. Вып.28-64. Нью-Йорк. 1974-1983.

114. Ходорович Т. История болезни Леонида Плюща. Амстердам. 1974. («Библиотека самиздата». №5).

115. Шафаревич И. Законодательство о религии в СССР. Париж. 1973.

116. Шафаревич И. Путь из-под глыб. М., 1991.

117. Шафаревич И.Р. Сочинения. В 3 т. М., 1994.3. Воспоминания и дневники

118. Андрей Дмитриевич Сахаров: Воспоминания о Сахарове. М., 1991.

119. Аджубей А. Те десять лет. М., 1990.

120. Амальрик А. Записки диссидента. М., 1991.

121. Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953-1985): Свидетельство современника. М., 1991.

122. Бергер А. Воспоминания: Тюрьма лагерь - ссылка - Ленинград - Мордовия -Сибирь, 1969-1974. М., 1991.

123. Боннэр Е.Г. Постскриптум: Книга о горьковской ссылке. М., 1990.

124. Буковский В. «И возвращается ветер.»: Письма русского путешественника. М., 1990.

125. Буковский В. «Хельсинки оплачены нашей кровью» // Новое время. 1991. №14.

126. Воспоминания о Сахарове: Сборник. М., 1996.

127. Григоренко П.Г. Воспоминания// Звезда. 1990. №1-2.

128. Григоренко П.Г. В подполье можно встретить только крыс. М., 1997.

129. Горбаневская Н. Полдень. Л., 1972.

130. Делоне В. Портреты в колючей раме / Предисл. В.Буковского. Париж. 1984.

131. Жигулин A.B. Черные камни. М., 1988.

132. Каминская Д. Записки адвоката. Париж. 1983.

133. Каминская Д. Уголовное дело №41074-56-68С «О нарушении общественного порядка и клевете на советский государственный и общественный строй» // Знамя. 1990. №8.

134. Кондратович А.И. Новомирский дневник. (1967-1970). М., 1991.

135. Красин В. Суд. Нью-Йорк. 1983.

136. Кузнецов Э. Дневники. 1970-1971 гг. Париж. 1973.

137. Марченко А.Т. Живи как все: Показания Анатолия Марченко: История инакомыслия / Сост. Л.И.Богораз. М., 1993.

138. Марченко А.Т. Мои показания. М., 1993.

139. Новодворская В.И. По ту сторону отчаяния. М., 1993.

140. Он между нами жил: Воспоминания о Сахарове. М., 1996.

141. Орлова Р.Д. Воспоминания о непрошедшем времени. М,, 1993.

142. Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. 1956-1980. М., 1990.

143. Плющ Л. На карнавале истории. Лондон, 1979.

144. Розанова М. Абрам да Марья Н Независимая газета. 1993. 12, 13 окт.

145. Сафаров Р. Пасынки державы //Татарстан. 1996. №4,5.

146. Сахаров А.Д- Воспоминания. В 2 т. М., 1996.

147. Солдатов С. Зарницы возрождения: Опыт политической борьбы и нравственного просветительства. Лондон. 1984.

148. Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни. М., 1996.

149. Тарасов А.И. «Всесоюзная демократическая партия» // Вопросы истории. 1995. №7.

150. Улановская М., Улановская Н. История одной семьи. История инакомыслия. М., 1994.

151. Хрущев Н.С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М.,1997.

152. Хрущев Н.С. Мемуары //Вопросы истории. 1991. № 1-6.

153. Чуковский К.И. Дневник. 1930-1969. М.,1995.

154. Шарапов И.П. Одна из тайн КГБ. (К истории инакомыслия в Советской России). М., 1990.

155. Щаранский Н.Б. Не убоюсь зла: Воспоминания. М., 1991.

156. Якобсон А. Конец трагедии. Вильнюс-Москва, 1992.4. Периодическая печать1 Известия. 1956 1985 гг.

157. Комсомольская правда. 1956 1985 гг.

158. Литературная газета. 1956 1985 гг.4 Правда. 1956- 1985 гг.5 Труд. 1956- 1985 гг.5. Архивные документы

159. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Фонд Р-9425 (Главное управление по охране военных и государственных тайн). Оп.1

160. Российский Государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), бывший Российский центр эфанения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Фонд 556 (Бюро ЦК КПСС по РСФСР). Оп. 12, 13) 14.

161. Абовин-Егидес П. Андрей Сахаров, Париж, 1985.

162. Абовин-Егидес П. Прощаться рано: Мы снова диссиденты // Независимая газета. 1993. 4 нояб.

163. Абрамкин В. Тюрьма и воля: Правозащитное движение на перепутье // Новое время. 1991. №20.

164. Август 1968 года. Обзор документов Архива внешней политики РФ // Международная жизнь. 1992. №8-9.

165. Алейников В. Смелость, Мысль, Образ, Глубина // Другое искусство. М.р 1991.

166. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс, Москва. 1992.

167. Алексеева Л. Инакомыслие в СССР: QnbiT статистического анализа // СССР: Внутренние противоречия. Вып.8. Нью-Йорк. 1983.

168. Алексеева Л. К вопросу о социальных противоречиях в СССР // СССР: Внутренние противоречия. Вып.9. Нью-Йорк. 1983.

169. Альтшулер Б. Эволюция взглядов Сахарова на глобальные угрозы советского ВПК // Независимая газета. 1998. 22 мая.

170. Андрей Дмитриевич Сахаров. Фрагменты биографии / Авт. и сост. В.Н.Рачко. М., 1991.

171. Андерсен Р. Человек, глядевший в ХХ1 век // За рубежом. 1989. №52.

172. Арон Р. Демократия и тоталитаризм: Пер с фр. М., 1993.

173. Афанасьева И. Ментицид в СССР и деятельность Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях. М., 1997.

174. Баррон Д. КГБ сегодня: Невидимые щупальца, СПб., 1992.

175. Бауэр В., Иларионова Т. Российские немцы: право на надежду. К истории национального движения народа (1955-1993). М., 1995.

176. Безбородое А.Б. Историография истории диссидентского движения в СССР 5080 гг. // Советская историография. М., 1996.

177. Безбородое А.Б. Феномен академического диссидентства в СССР. М., 1998.

178. Безбородое А.Б., Мейер М.М., Пивовар Е.И. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР 50-80-х годов: Учебное пособие. М., 1994.

179. Белов А., Шилкин А. Диверсия без динамита. М., 1976.

180. Белова Т.В. Культура и власть. М., 1991.

181. Березовский В.А. Движение диссидентов в СССР в 60-х первой половине 80-х годов // Россия в XX веке: Историки мира спорят. М., 1994.

182. Блох С., Реддауэй П. Диагноз: инакомыслие. Как советские психиатры лечат от политического инакомыслия / Предисл. В.Буковского. Лондон, 1981.

183. Блюм A.B. Еврейский вопрос под советской цензурой. 1917-1991. СПб., 1996.

184. Богораз Л. Правозащитник//Общественные науки и современность. 1991. №3.

185. Богораз Л., Даниэль А. В поисках несуществующей науки. Диссидентство как историческая проблема // Проблемы Восточной Европы. Вашингтон. 1993. №37-38.

186. Боннэр Е.Г. Звонит колокол.: Год без Сахарова. М., 1991.

187. Боффа Дж. История Советского Союза. В 2 т. М., 1991.

188. Буковский В. Московский процесс. Париж, Москва. 1996.

189. Бурлацкий Ф. Брежнев и крушение оттепели: Размышление о природе политического лидерства // Страницы истории КПСС: Факты. Проблемы. Уроки. М., 1989.

190. Бурлацкий Ф.М. Вожди и советники: О Хрущеве, Андропове и не только о них. М., 1990.

191. Бурлацкий Ф.М. Хрущев: Штрихи к политическому портрету // Уроки горькие, но необходимые. М., 1988.

192. Буртин Ю. Конвергенция // Независимая газета. 1998. 3 апр.

193. Бутенко А.П. Тоталитаризм в России и пути его преодоления // Социально-политический журнал. 1994. №№10, 11; 1995. №1.

194. Бычков С.С. Российская церковная интеллигенция. Противостояние тоталитаризму. М., 1996.

195. Вайль Б, Особо опасный // Звезда. 1992. №№8, 9.

196. Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. Изд.2-е, испр. М., 1998.

197. Варди А. Подконвойный мир. Париж. 1974.

198. Бахтин Б. Этот спорный русский опыт // Звезда. 1998. №8.

199. Вашкау Н.Э. Немцы в России: история и судьба. Волгоград, 1994.

200. Водолазов А. «Русский марксист» Андропов и правозащитники // Русская мысль. 1999. 1-7 июля.

201. Волобуев О.В. Крымский вопрос по документам ЦК КПСС // Отечественная история. 1994. №1.

202. Воронков В.М. Активисты движения сопротивления режиму в 1956-86 гг.: попытка анализа // Социология общественных движении: эмпирические наблюдения и исследования. Кн.1. М., СПб., 1993.

203. Геллер М.Я. Российские заметки 1969-1979. М., 1999. («Хроника XX века»).

204. Геллер М., Некрич А. Утопия у власти: История Советского Союза с 1917 года до наших дней. М., 1986.

205. Гладышев В.Ф. «Зрак Византийского государства остановился на тебе.» // Годы террора. Пермь. 1998.

206. Гнедин Е.А. Выход из лабиринта. М., 1994.

207. Гордон Я. Дело Бродского // Нева. 1989. №2.

208. Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение. Т.1. М., 1992.

209. Данилов А.А. История инакомыслия в России. Советский период. 1917-1991. Уфа. 1995.

210. Даниэль А. История самиздата // Госбезопасность и литература на опыте России и Германии (СССР и ГДР) М„ 1994.

211. Джилас М. Лицо тоталитаризма: Пер, с серб.-хорват. М., 1992.

212. Диссиденты о диссидентах // Знамя. 1997. №9.

213. Дымерская-Цигельман Л. Об идеологической мотивации различных поколений активистов еврейского движения в СССР в 70-х годах // Вестник Еврейского университета в Москве. 1994, №1.

214. Есенин-Вольпин А. Дорога домой: Интервью // Общая газета. 1994. 11-17 февр.

215. Жигулин А. Жертвы и палачи // Литературная газета. 1990. 20 июня.

216. Забвению не подлежит. (Из истории крымскотатарской государственности и Крыма), Казань. 1992.

217. Здравомыслова Е.А. Социологические подходы к анализу общественных движений // Социологические исследования. 1990. №7.

218. Зубарев Л. Встречный бой // Новое литературное обозрение. 1998. №30.

219. Иллеш А. Кто он диссидент №1? // Звезда. 1990. №3.

220. Ильин П., Каган М. Еврейская эмиграция из бывшего СССР в США // Миграционная ситуация в России: Социально-политические аспекты. М., 1994.

221. История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства. М., 1991,

222. История, философия, принципы и методы правозащитной деятельности: Сборник материалов семинара Московской хельсинкской группы «Права человека». Москва, 1-4 февраля 1991г. / Сост. и общ. Ред. Л. Богораз. М., 1995.

223. Кагановский Г. «Я найду себе свое прекрасное.» Юрий Галансков // Грани. 1998. №186.

224. Казнимые сумасшествием / Сост.: А.Артемова и др. Париж. 1971.

225. Казьмин В.Н. От правозащитного движения к многопартийности в России (19651996 гг.), Кемерово. 1997,

226. Карпов М. Попытка возвратить долги II Независимая газета. 1995. 15 нояб.

227. Карпов М.В. Социалистический тоталитаризм: Штрихи к политико-экономическому портрету. М., 1996.

228. Ким Ю. Дело Петра Якира // Общая газета. 1996, 8-14 февр.

229. Кириллов В.М. История репрессий и правозащитное движение в России: Учебное пособие, Екатеринбург, 1999.

230. Конституционные идеи А. Сахарова: Сборник / Сост. Л.М.Баткин. М., 1990.

231. Королев А.А. Диссидентство и молодая творческая интеллигенция: к проблеме духовных источников современных радикально-либеральных реформ // Социальные реформы в России: теория и практика. М.,1996. Вып.2.

232. Королев А.А. Диссидентство как общественно-политический феномен // Проблемы политической и экономической истории России: Сборник статей. М.,

233. Краснов-Левитин А. Родной простор. Демократической движение. Париж. 1981,

234. Крахмальникова 3. Иная мысль: Возможно ли в современной России диссидентство? // Независимая газета. 1998. 10 апр.

235. Крымские татары: проблемы репатриации М., 1997.

236. Куликов Р. О международно-правовой ответственности за нарушение прав человека. М., 1979.

237. Кургинян С.Е. Россия: власть и оппозиция. М., 1993.

238. Ланда М. Петр Григоренко (1907-1987): факты биографии // Правозащитник.1997. №4.

239. Левада. Шестьдесят восьмой, переломный // Знание-сила. 1998. №9-10.

240. Левитин А., Шавров В. Очерки по истории церковной смуты. В 3 т. Париж, 1980.

241. Лейбович О. Политический преступник эпохи «оттепели» // Годы террора. Пермь, 1998.

242. Лесков С. Горькая ссылка: О малоизвестном периоде жизни академика А.Д.Сахарова // Известия. 1990. 26 янв.

243. Литвинов П. Ельцин подменяет уважение к праву правом сильного // Известия.1998. 1 дек.

244. Л^кин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20-80-е гг.). М.,

245. Максимов В. Оппозиция в оппозиции: Что происходит в среде вчерашних диссидентов? // Совершенно секретно. 1993. №10.

246. Материалы конференции «К 30-летию работы А.Д.Сахарова "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе" / Фонд Андрея Сахарова. М., 1998.

247. Медведев Ж. Десять лет после «Одного дня Ивана Денисовича». Лондон. 1973.

248. Медведев Ж., Медведев Р. Кто сумасшедший? Лондон. 1971.

249. Медведев Р.А. Генсек с Лубянки: Политическая биография Ю.В.Андропова. М., 1993.

250. Медведев Р. «Год назад россияне ошиблись.»: Интервью // Правда. 1992. 26 мая.

251. Медведев Р. Снегирь: Интервью //Огонек. 1991. №52.

252. Медведев Р. Н.С.Хрущев II Дружба народов. 1989. №9.

253. Медведев P.A. Юрий Андропов и Андрей Сахаров // Вестник Российской Академии Наук. 1999. №1.

254. Мейер М.М. Очерк истории правозащитного движения в СССР // Преподавание истории в школе. 1990. Na5.

255. Мильштейн И. Иноверцы//Огонек. 1993. №№19, 20.

256. Млынарж 3. Мороз ударил из Кремля. М., 1992.

257. Морен Э. О природе СССР: Тоталитарный комплекс и новая империя: Пер. с фр. М., 1995.

258. Морозов Г.В., КалашникЯ.М. Судебная психиатрия. М., 1967.

259. Мясников А. Требуются ли диссиденты? // Литературная газета. 1991. 7 авг.

260. На каждую душу гонения в России приходится несколько стукачей // Новая газета. 1996. 20 мая.

261. На пороге кризиса: Нарастание застойных явлений в партии и обществе. М., 1999.

262. Наше отечество. В 2 ч. М., 1991.

263. Неизвестная Россия: XX век. В 3 кн. М., 1992-1993.

264. Нелидов Д. Идеократическое сознание и личность // Вестник русского студенческого христианского движения. 1974. №111.

265. Никита Сергеевич Хрущев: Материалы к биографии. М., 1989.

266. Никитинский Л. Последний диссидент // Огонек. 1991. №34.

267. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

268. Парамонов Б. То, чего не было: «Оттепель» и 60-е годы // Звезда. 1998. №10.

269. Песков Н. Дело «Колокола». 1965 год. Ленинград // Память. 1976.

270. Петровский Л. Десять из 1001 преступления Петра Якира // Кентавр. 1995. №1.114^Петровский Л.П. Дон-Кихот XX века: Генерал П.Г.Григоренко // Кентавр.

271. Петровский Л.П. Дело Некрича // Вечерний клуб. 1994. 17 дек,

272. Петровский Л.П. Неизвестный Сахаров // Кентавр. 1995. № 2.

273. Петровский Л.П. Трагедия «Пражской весны» и герои 25 августа // Правозащитник. 1998. № 2.

274. Пихоя Р.Г. Советский Союз: История власти. 1945-1991. М.,1998.120^ По^гужение в трясину: (Анатомия застоя) /Сост. и общая ред. Т.А.Ноткиной.

275. Пойрыш А.И. Уроки А.Д.Сахарова. М., 1996.

276. Поликовская J1.B. «Мы предчувствие, предтеча.».Площадь Маяковского. 1958-1965. М„ 1997.

277. Поляков В. Крымские татары // Дружба народов. 1996. № 4.

278. Пономарев В. Общественные волнения в СССР: от XX съезда КПСС до смерти Брежнева. М., 1990.

279. Прищепа А.И. Инакомыслие на Урале (сер. 1940-х сер. 1980-х гг.). Сургут, 1998.

280. Прокопенко A.C. Безумная психиатрия. Секретные материалы о применении в СССР психиатрии в карательных целях. М., 1997.

281. Протченко Б., Рудяков А. Психиатрия и права человека // Коммунист. 1990. №12.

282. Пыжиков A.B. Опыт модернизации советского общества в 1953-1964 годах: общественно-политический аспект. М., 1998.

283. Регельсон J1. Трагедия русской церкви 1917-1945 гг. Париж.1977.

284. Родионов П.А. Как начинался застой?: Заметки историка // Знамя. 1989. №8.

285. Рождественский С.Р. Материалы к истории самодеятельных политических объединений в СССР после 1945 года // Память: Исторический сборник. Париж. 1982.

286. Рогинский А.Б. Об архивных источниках по теме «КГБ и литература» // Госбезопасность и литература на опыте России и Германии. М., 1994.

287. Рост Ю. Академик II Литературная газета. 1988. 16 нояб.

288. Рыцари без страха и упрека: Правозащитное движение: дискуссии последних лет. М., 1998.

289. Савельев A.B. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950-1970-х годов // Вопросы истории. 1998. №4.

290. Самиздат: По материалам конференции «30 лет независимой печати. 19501980-е гг.». СПб., 1993.

291. Сафаров Р. Пасынки державы: (О трагической судьбе крымских татар) II Татарстан. 1996.№4,5.

292. Сахаров А.Д. Неизбежность перестройки II Иного не дано. М., 1988.

293. Сахаров А.Д. Этюды к научному портрету. Глазами коллег и друзей. М., 1991.

294. Сахаровский сборник. К 60-летию со дня рождения. Париж, 1981.

295. Сенкевич А. Показания свидетелей защиты: Из истории русского поэтического подполья 1960-х. М., 1992.

296. Собчак А. Идеи Сахарова // Известия. 1990. 13 дек.

297. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ: 1918-1956. Опыт художественного исследования. В 3 т. М., 1990.145 «Сумасшедший» генерал: Штрихи к портрету петра григоренко // Московские новости. 1989. №50.

298. Таранов Е. Раскачаем Ленинские горы. Из истории вольнодумства в МГУ // Свободная мысль. 1993. №10.

299. Тимофеев Л. С тревогой и надеждой // Октябрь. 1990. №1.

300. Тополянский В.Д. Вожди в законе: Очерки физиологии власти. М., 1996.

301. Тоталитаризм в России (СССР) 1917-1991 гг.: оппозиция и репрессии: Материалы научно-практической конференции. Пермь. 1998.

302. Тоталитаризм: к истории и теории вопроса: Сборник / Российская академия управления. М., 1992.

303. Тоталитаризм и социализм: Сборник / АН СССР. Ин-т философии. М., 1990.

304. Тоталитаризм: что это такое?: (Исследования зарубежных политологов): Сборник статей, обзоров, рефератов, переводов / РАН. ИНИОН. 4.1-2. М.,

305. Угримова Т. Правозащитники: Красный крест против красного террора // Сегодня. 1995. 26 авг.

306. Файнберг В.Д, Правовестник перестройки // Вестник Академии наук СССР. 1990. №3.

307. Хохпова Л.В. Основные этапы развития инакомыслия в СССР в 1950-1970-е годы // Интеллигенция в России в конце XX века: система духовных ценностей в исторической динамике. Екатеринбург, 1998.

308. Цвигун С. О происках империалистических разведок // Коммунист. 1981. №14.

309. Чалидзе В. Заря правовой реформы. М., 1990.

310. Чалидзе В. Права человека и Советский Союз. Нью-Йорк, 1974.

311. Чалидзе В, Правозащитное движение: Проблемы и перспективы II СССР: Внутренние противоречия. Нью-Йорк, 1983. Вып.9.

312. Шик О. Весеннее возрождение иллюзии и действительность: Пер. с чеш. М., 1991.

313. Шмыров В. К истории пермских политлагерей // Годы террора. Пермь, 1998.

314. Шрагин Б. Сила диссидентов II Синтаксис. 1979. №3.

315. Щипков А. Огородников и другие: как это было: Религиозный семинар в России 70-х годов II Истина и жизнь. 1998. №8.

316. Эллис Дж. Русская православная церковь: Согласие и инакомыслие. Лондон. 1990.

317. Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. Изд. 3-е. М., 1983.2. Диссертации

318. Афанасьева Л.П. Личные архивы и коллекции деятелей диссидентского движения России в 1950-80 гг.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1996.

319. Давыдов С.Г. Инакомыслие в СССР в 50-е первой половине 60-х годов: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1996.

320. Кантемирова С.М. Творческая молодежь России в 60-е годы: проблемы формирования и развития: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. м,, 1995.

321. Королева Л.А. Диссидентское движение в СССР в 60-70-е гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1995.

322. Панова М.А. А.Д. Сахаров и правозащитное движение в СССР. 1955-1989 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1998.

323. Литература на английском языке

324. Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union (United States Senate Commitee on the Judiciary). N.Y, 1973.

325. Alexeyeva L. Soviet dissent. Contemporary movement for national, religious and human rights. Middletown, 1985.

326. Amalrik A. Notes of revolutionary. N.Y, 1982.

327. Barghoorn F.C. Detente and the democratic movement in the USSR. New York -London, 1976.

328. Billington J.H. The icon and the axe. An interpretive history of Russian culture. N.Y, 1966.

329. Biographical dictionaiy of dissident in the Soviet Union. 1956-1975 / Compiled and edited by S.P. Boer, E.J.Driessen, H.Verhaar. London, etc. 1982.

330. Bloch S., Reddaway P. Psychiatric terror. How Soviet psychiatry is used to suppres dissent. N.Y, 1977.

331. Dissent in the USSR. Politics, ideology and people / Ed. By R.L.Tokes. Baltimore, London, 1975.

332. Dunlop J.B. The new Russian revolutionaries. Belmont (Mass.), 1976.

333. Feldbrugge F.J, Samizdat and political dissent in the Soviet Union. Leyden, 1975.

334. Gerstenmaier C. The voices of the silent. N.Y, 1972.

335. Kahn D. The codebreakers. The story of secret writing. N.Y., 1968.

336. Koppers A, Biographical dictionary on the political abuse of psychiatry in the USSR. Amsterdam, 1990.

337. Medvedev R. On Soviet dissent: Interviews with P.Ostellino. London, 1980.

338. Nahirny V.C. The Russian intelligentsia: From torment to silence. London, New Brunswick, 1983.

339. The political abuse of psychiatry in the Soviet Union (Working Group on the Internment of Dissenters in Mental Hospitals). London, 1977.

340. Rothberg A. The heirs of Stalin: Dissidense and the Soviet regime. 1953-1970. Ithaca, 1972.

341. The Russian intelligentsia / Ed. By R.Pipes. N.Y., 1961.

342. Samizdat. Voices of the Soviet opposition / Ed. By G.Sounders. N.Y,., 1975.

343. Shatz M.S. Soviet dissent in historical perspective. Cambrige, 1980.

344. Uncensored Russia. Protest and dissent in the Soviet Union. The unofficial Moscow journal «A chronicle of current events» / Ed. By P.Reddaway. N.Y., 1972.

345. Woll J. Soviet dissident literature: a critical guide. Boston, 1983.