Благотворительность в Российской империи, конец XVIII - начало XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Ульянова, Галина Николаевна

• Ульянова, Галина Николаевна
• доктор исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации доктор исторических наук Ульянова, Галина Николаевна

Введение 5

Глава 1. очники и ориография22

§ 1. Обзор источников

§ 2. Историография XIX-начала XX вв.

§ 3. Американская историография российской благотворительности

§ 4. Изучение истории российской благотворительности современными отечественными исследователями (1989-2004 гг.)

Глава 2. Феномен риой благотворительни123

§ 1. Терминология

§ 2. Попечение о бедных в России. X - XVIII вв.

§ 3. Обзор статистических данных (экспертные оценки числа нуждавшихся и числа тех, кому оказана помощь)

§ 4. Феномен российской благотворительности: модернизация архаических форм подаяния в Новое время

Глава 3. Законодательство о благотворительности.

Конец XVIII-начало XX вв201

§ 1. Законодательство о благотворительности в дореформенный период

§ 2. Законодательство о благотворительности в пореформенный период

§ 3. Попытка реформы законодательства в 1890-е гг. Комиссия К.К. Грота.

§ 4. Изменение правовых норм в сфере благотворительности в 1890-е- 1914 гг.

Глава 4. Практика благотворительни; иитуциональное развитие иатичие показатели269

Раздел 1. Иитуциональное развитие риой благотворительни в контее формирования граждаого общва. Конец XVIII-начало XX вв269

§ 1. Устройство Приказов общественного призрения в царствование Екатерины II

§ 2. Императорское Человеколюбивое общество. Создание светских благотворительных обществ и заведений в первой половине XIX в.

§ 3. Учреждения Императрицы Марии - благотворение под Высочайшим покровительством

§ 4. Комитеты для разбора и призрения просящих милостыни

§ 5. Церковноприходские попечительства как структурная единица благотворительности внутри местного сообщества

§ 6. Общественное призрение и благотворительность в деятельности земских и городских органов самоуправления

§ 7. Помощь бедным в конце XIX-начале XX вв.: правительственная политика и общественные инициативы. Всероссийские съезды деятелей благотворительности

Раздел 2. Сема благотворительни и общвенного призрения в Риой империиконца XIX в. и до начала Первой мировой войны: обзоратичих данных369

§ 1. Общие параметры

§ 2. Показатели, характеризующие деятельность крупнейших общероссийских благотворительных ведомств (Ведомство учреждений Императрицы Марии, Императорское Человеколюбивое общество, Российское общество Красного Креста, Попечительство о трудовой помощи, Попечительство о народной трезвости)

§ 3. Благотворительность на местном уровне: земские и муниципальные благотворительные учреждения, церковноприходские попечительства, приказы общественного призрения

Глава 5. Региональное развитие благотворительни412

§ 1. Региональная специфика благотворительности (на примере крупных городов: Москва, Петербург, Рига, Одесса, Киев, Саратов, Томск). Конец XIX-начало XX вв.

§ 2. Практика благотворительности в столичном городе (на примере Москвы)

§ 3. Практика благотворительности в губернском городе (на примере Нижнего Новгорода)

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Благотворительность в Российской империи, конец XVIII - начало XX века»

На нынешнем этапе развития гуманитарной науки очевидна необходимость расширения исследований социально-экономической истории России, прежде всего, путем постановки новых и малоизученных проблем. Одной из них является проблема роли благотворительности в процессе стремительной и противоречивой модернизации российского государства и общества на протяжении XIX -начала XX вв. В отсутствие государственной системы социального обеспечения (которая в странах Запада получила развитие только в XIX в. - в Англии с 1834 г., в прочих государствах с последней четверти XIX в., а в России - в советский период), благотворительность в изучаемый период явилась базовым элементом всей сферы помощи малоимущим1.

Важность благотворительности и шире помощи бедным осознавалась передовыми общественными деятелями Российской империи. Так, один из видных юристов, профессор Петербургского университета В.Ф. Дерюжинский писал в учебнике по дисциплине

1 Социальное обеспечение в западноевропейских странах фактически начало развиваться на рубеже XIX-XX вв. В частности обязательное страхование на случай старости существовало в Германии с 1889 г.: рабочие обязаны были вносить обязательные суммы с заработной платы в страховой фонд, свою долю вносил владелец предприятия, где трудился рабочий (взносы рабочего и его хозяина обеспечивали 60% будущей пенсии), и государство обеспечивало 40% денежных поступлений. Пенсия выплачивалась по достижении 75-летнего возраста. В Великобритании общегосударственная пенсионная система была введена с 1909 г. Для получения пенсии надо было пробыть в гражданстве Соединенного королевства не менее 20 лет. Пенсия из государственного казначейства выплачивалась не всем, а лицам с минимальными доходами, по достижении ими 70 лет. С 1 января 1909 г. через почтовые отделения пенсию стали получать свыше 300 тыс. английских пенсионеров. См.: Народное благо. 1909. №1. С.42-43.

Полицейское право»: «Вопрос о рациональном устройстве призрения бедных принадлежит к числу труднейших вопросов общественной жизни и управления. Длинный ряд законодательных предписаний и литературных памятников различных эпох и разных народов красноречиво свидетельствует о тех усилиях, которые были направляемы к отысканию лучших способов борьбы с бедностью» .

Дерюжинский особо подчеркивал, что «призрение бедных составляет собственно лишь часть общего социального вопроса», и если «право бедняка на помощь не вызывает особых разногласий», то «главный предмет споров и пререканий . составляет роль государства в области призрения бедных, - вопрос о том, должно ли государство вмешиваться в это дело и регулировать его, или же оно должно быть всецело предоставлено заботам частной инициативы, частной благотворительности ?»3.

Следует отметить, что и ныне, спустя столетие, эта дискуссия не завершена. Споры о предмете и сущности и благотворительности среди российских социологов, философов, экономистов, политологов не утихают и сегодня4.

Дерюжинский В.Ф. Полицейское право. СПб., 1911. С.438-439.

3 Там же. С.439-440.

4 См.: Фомин Э.А. Чикадзе Е.З. Благотворительность как социокультурный феномен в России. СПб., 1999; Алексеева О. Благотворительное движение: Регионы России. М., 1995. С.3-17; Благотворительность в России. Социальные и исторические исследования. 2001 / Под ред. О. Лейкинда. СПб., 2001. С.7-128 (раздел «Дилеммы благотворительности»); Булгакова JI.A. Не в деньгах счастье: к вопросу об этосе русской благотворительности // Клио. 1999. №3. С.183-191; Тазьмин Ю.Н Меценатство и благотворительность в России: к вопросу о мотивации // Социологические исследования. 2002. №2. С.32-96; Соколов А.Р. Российская благотворительность в XVIII-XIX вв. (к вопросу о периодизации и понятийном аппарате) // Отечественная история. 2003. №6. С.147-158.

Актуальность темы обусловлена, прежде всего, ее научной значимостью. Изучение истории благотворительности предполагает реконструкцию и анализ социальных, культурных, политических и экономических явлений, высвечивающих различные грани феномена филантропии. Анализируя историографическую ситуацию, можно утверждать, что социально-экономическая эффективность филантропии (другими словами, механизм схемы «структура инвестирования -создание системы помощи - социальные результаты») - является до сих пор наименее исследованной в историческом ключе.

В современной общемировой историографии история благотворительности обоснованно рассматривается в широком контексте формирования и развития социальной политики в целом, несомненным достижением чего стала концепция «государства всеобщего благоденствия», реализуемая на практике в XX в. в развитых странах Запада. В Новое время благотворительность в светских ее формах создала экономические и духовные предпосылки для того, чтобы государственные органы стран Европы и Северной Америки, наряду с исполнением ими полицейской и контролирующей функций, начали с середины XIX в. осуществлять функцию заботы о гражданах, пытаясь уменьшить размеры бедности, которая расценивалась как источник множества трудностей: от протеста рабочего класса до физического вырождения населения.

В этом смысле до 1917 г., когда произошла смена политико-экономической парадигмы власти в нашей стране, Россия шла в русле общемирового развития (с некоторым запаздыванием по отношению к Западной Европе): в пореформенный период начинает развиваться, хотя и слабыми темпами по сравнению с Западом, социальное страхование и пенсионное обеспечение. Это развитие происходило на фоне функционирования весьма удачно действовавшей с последней трети XVIII в. системы благотворительности.

Однако, как показало время, благотворительность не является отжившим явлением, исчерпавшим свой позитивный социальный потенциал. В современный период в странах, где социальные программы в течение XX в. стали играть важнейшую роль в государственной политике, благотворительность продолжает оставаться существенным фактором общественной жизни и элементом действующих моделей социальной политики (которая, как известно, направлена на сферы здравоохранения, образования, занятости и борьбы с безработицей, обеспечения жильем, поддержку семьи и детства).

Сейчас среди ученых-гуманитариев уже не подвергается сомнению тот факт, что на развитие социальных программ решающее влияние оказала вторая мировая война, во время которой перед лицом опасности уничтожения и вымирания населения на огромной территории, где шли боевые действия, проявился эффект сплочения наций. Осознание хрупкости человеческой жизни дало толчок гуманизации политической стратегии правящих кругов стран, переживших военную катастрофу.

Осмысление этого процесса в историографии датируется рубежом конца 1950-х - начала 1960-х гг., когда стали видны как первоначальные позитивные результаты реализации этих программ, так и допущенные промахи. Для исследователей было очевидным, что явление гуманизации общества имеет глубокие исторические корни, и одним из базовых элементов этой «корневой системы» является благотворительность.

Поэтому в последние пятьдесят лет изучение благотворительности постоянно находится в фокусе интереса специалистов по социальной истории, которые, как отмечено в «Энциклопедии европейской социальной истории с 1350 по 2000 гг.», «проводят всё больше времени, анализируя, как происходила трансформация от системы частной благотворительности к государству благоденствия». Авторы современных исследований указывают на то, что в научном плане «упрощенное различение общественного и частного в процессе развития государства благоденствия попросту несостоятельно», поскольку «частные благотворительные заведения часто играют заметную роль в планах реформаторов социальной политики и остаются интегральной частью государств благоденствия, функционирующих сегодня»5.

Этот тезис верен и для современной России: благотворительность не отменяет обязанностей государства по социальному обеспечению, а создает дополнительную возможность оказания помощи нуждающимся.

В настоящее время насчитывается несколько десятков научных монографий, посвященных политике государства, деятельности общественных организаций и ведомств, истории отдельных заведений, идеологическим концепциям перераспределения материальных благ через систему благотворительности - на примере разных стран и регионов 6 . Методология исследования благотворительности, как

5 Encyclopedia of European Social History from 1350 to 2000. New York: Scribner's Sons, 2001. Vol.2. P.485.

6 Из опубликованных в последнее десятилетие работ историков см., например: Pullan В. Poverty and Charity: Europe, Italy, Venice, 1400-1700. Variorum Series, 1994; Cavallo S. Charity and Power in Early Modern Italy: Benefactors and their Motives in Turin, 1541-1789. Cambridge, 1995; Humphreys R. Sin, Organized Charity and the Poor Law in Victorian England. N.Y. 1995; Gouda F. Poverty and Political Culture: the Rhetoric of Social Welfare in the Netherlands and France, 1815-1854. Lanham, Maryland, 1995; Luddy M. Women and Philanthropy in Nineteenth-century Ireland. Cambridge, 1995; Schneewind J.B. (ed.) Giving. Western Ideas of Philanthropy. Bloomington, 1996; Ilchman W., Katz S., Queen E. (eds.) Philanthropy in the World's Traditions, Bloomington, 1998; Frey M. Macht und Moral des Schenkens. Staat und btirgerliche Mazene vom spaten 18. Jahrhundert bis zur Gegenwart. Berlin, 1999; Nitsch M. Private Wohltatigkeitsvereine im Kaiserreich. Die praktische Umsetzung der btirgerlichen Sozialreform in Berlin. Berlin-N.Y., 1999; King St. Poverty and Welfare in England, 1700-1850: a Regional Perspective. Manchester, 2000; Schen C.S. Charity and Lay Piety in значимой сферы социальных отношений в обществах с низкими жизненными стандартами в значительной степени выработана за последнее тридцатилетие и представлена в ставших уже классическими работах британских и американских исследователей (У. Джордан, Дж. Брэдли, Д. Рэнсел).

Однако, по истории благотворительности в России на сегодняшний день существует только одно академическое комплексное у исследование , написанное А. Линденмайер и посвященное разработке, главным образом, общественно-политических аспектов феномена благотворительности на российском материале.

В советской историографии изучение истории благотворительности не проводилось, поскольку сама филантропия рассматривалась только с негативной стороны. С середины 1930-х гг. до середины 1980-х гг. существовал фактический запрет на освещение вопросов благотворительности в историческом аспекте, идеологически неприемлемых в условиях монополии в гуманитарной науке марксистско-ленинской доктрины (согласно которой, бедность -результат особых социальных отношений в капиталистическом обществе и выражение его противоречий). Изучение феномена российской благотворительности противоречило идеологическим установкам, что отразилось в дефинициях: «Филантропия — одно из средств буржуазии маскировать свой паразитизм и свое эксплуататорское лицо посредством лицемерной, унизительной «помощи бедным» в целях отвлечения их от классовой борьбы» (БСЭ, 1951 г.). И хотя в оценке

Reformation London, 1500-1620. Aldershot, 2002; Friedman L., McGarvie M. (eds.) Charity, Philanthropy, and Civility in American History, Cambridge, 2003; Burlingame D.L. (ed.) Philanthropy in the U.S.: A Comprehensive Historical Encyclopedia. Santa Barbara, Calif., 2004.

7 Lindenmeyr A. Poverty Is Not a Vice: Charity, Society and the State in Imperial Russia. Princeton, 1996. явления в 1950-е - 1980-е гг. происходил сдвиг от резкого негативизма к подчеркиванию объективно буржуазной сути благотворительности, тем не менее, был сделан вывод об идеологической неприемлемости изучения модели благотворительности, действовавшей в России до 1917 г.

Изучение истории благотворительности в нашей стране после длительного перерыва начало возрождаться на рубеже 1980-1990-х о годов . В научном плане проблема изучения истории благотворительности была впервые поставлена Я.Н. Щаповым, который высказал мнение о необходимости многоаспектного изучения истории благотворительности в контексте идеи значимости для духовной культуры России традиций милосердия и сострадания к убогим и дал периодизацию российской благотворительности: религиозно оформленная личная, частная благотворительность (до середины XVI в.), переход к системе общественного призрения с различным подходом к разным группам нуждающихся и нарождение светской организации помощи (с появлением Стоглава 1551 г. и Соборного уложения 1649 г.), развитие государственной системы призрения в XVIII в., и оказавшееся наиболее действенным «сочетание государственных форм благотворительности с общественными и частными» на этапе с середины XIX в. до 1919 г. 'За последнее пятнадцатилетие сложились

8 Подробный анализ историографии см.: Ульянова Г.Н. Изучение социальных аномалий, благотворительности и общественного призрения в России // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 405-426; Она же. Изучение истории благотворительности в России: Тенденции и приоритеты (1989-2002) // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. Ежегодник 2002. СПб., 2003. С. 16-30.

9 См.: Щапов Я.Н. Благотворительность в дореволюционной России: национальный опыт и вклад в цивилизацию // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 84-88. определенные тенденции в исследованиях, определились приоритетные направления. К ним относятся, в частности: развитие филантропических институтов, комплексные региональные исследования, выяснение биографических характеристик жертвователей (доноров) и пациентов благотворительности.

Уже к середине 1990-х гг. сформировался достаточный массив работ об истории благотворительности и помощи бедным. Это дало возможность приблизиться к пониманию типологических особенностей тех или иных видов помощи бедным: благотворительных обществ и заведений, деятельности благотворителей, механизмов оказания помощи. Примерно с 1996 г. наблюдается интенсификация процесса исследований. Проблематика заняла полноправное место в штудиях по социальной истории. Этот историографический этап характеризуется использованием широкого поля разноплановых источников, применением серьезных методов исследования (прежде всего, количественных), взвешенностью оценок.

Стремясь восполнить лакуну в изучении благотворительности как важного аспекта истории России, при написании диссертации нами была поставлена задача создать комплексное исследование, в котором впервые свести воедино изучение ряда важнейших характеристик российской благотворительности в период стремительной и противоречивой модернизации российского государства и общества конца XVIII-начала XX вв., и рассмотреть правовые, экономические и социальные параметры явления. Необходимость исследования продиктована также практическими задачами возрождения благотворительности в постсоветский период.

Объектом исследования в диссертации является благотворительность - бескорыстная помощь со стороны частных лиц и общественных организаций нуждающимся, не способным собственным трудом обеспечить средства к существованию (таким категориям населения, как, в первую очередь, старикам, инвалидам и детям, во вторую очередь, временно не имеющим средств к существованию -безработным, жертвам катастроф, больным,). Следует отметить, что благотворительность побуждалась разными мотивами: состраданием, религиозными верованиями, нравственными воззрениями, патриотизмом, сознанием гражданской солидарности между членами общества, желанием получить признательность со стороны правительства, видящего в благотворительности один из способов смягчить или устранить социальную напряжённость.

Новизна поставленной задачи заключается в воссоздании систематической картины поступления средств на благотворительность и корреляции инвестирования с событиями общественного движения в данной сфере. Конечно, исследователь должен отдавать себе отчет, что в эпоху, когда духовно-нравственный климат российского социума во многом детерминировался религиозными мотивами (и пожертвования в церковные институции, «из рук в руки» и анонимного характера часто не фиксировались на бумаге) - общие благотворительные потоки не подчинялись учету. Поэтому основное внимание в книге обращено на практически не изучавшееся до сих пор инвестирование в светские благотворительные институции, имевшие официальную отчетность. Ведь именно экономическое выражение помощи было чутким индикатором общественных настроений.

Благотворительные учреждения как результат реализации благочестивых помыслов жертвователей возникли не на пустом месте. Этому много способствовали христианско-православные этические традиции, а также ряд правил, регулирующих жизнь сельской общины. Известно, что в русской деревне были распространены «помочи», то есть соседская безвозмездная помощь односельчанам, оказавшимся в трудном положении. Причем, как отмечает известный этнограф М.М. Громыко, «нравственные принципы помощи бедствующему и соседской взаимопомощи и соответствующие этические нормы, сформировавшиеся вокруг обычая, регулировались общественным мнением»10. Помочь погорельцу, вдове, сироте, больному, соседу, у которого пала лошадь, было нормальным явлением. Журнал «Русское богатство» в 1879 г. писал, что, к примеру, в Крестецком уезде Новгородской губернии «в случае постигшего домохозяина несчастья, например, пожара, мир (община) дает бесплатно лес для постройки, если кто заболеет, то мир бесплатно исправляет его хозяйственные работы: убирает хлеб, сено и т.п.; на работу должны идти все; не желающего может принудить староста»11.

Но с появлением капиталистических черт в сельском хозяйстве общинные обычая, в том числе помочи (окончательное угасание которых последовало с началом коллективизации) перестают срабатывать и обеспечивать равновесие общинного организма. Массовое отходничество и зачастую окончательное переселение вчерашних крестьян в город требовали адекватных способов помощи нуждавшимся.

Уже начиная с 1880-х гг. современники признавали устарелость принципа сословной помощи, зафиксированного в законодательстве (в Уставах о общественном призрении 1832 и 1857 гг.). Этот принцип гласил, что каждое сельское или волостное общество обязано осуществлять «призрение престарелых, дряхлых и увечных членов общества, не могущих трудом приобретать пропитание, у которых нет родственников, или же у которых родственники не в состоянии

10 Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М., 1986. С.63.

11 Цит. по: Там же. С.59. содержать их; призрение круглых сирот»12, для чего предусматривалось образование у бывших помещичьих крестьян особых мирских капиталов (по желанию общины, они могли заменяться ежегодным сбором). Сама по себе идея мирской помощи была разумной и во многом учитывала особенности крестьянского быта и традиции «помочей» сельчан друг другу в тяжелые моменты. Но в 1860-е гг. и позже меры общественного призрения, поставленные Редакционными комиссиями в ряд обязательных повинностей, уже не отвечали потребностям времени. Этот разлад законодательства с течением общественного развития усиливался на протяжении всего пореформенного периода. Сельские и волостные общества чаще всего, из-за мизерности средств, были бессильны в борьбе с нуждою.

Устаревающие способы социальной регуляции вытеснялись новыми, а именно - созданием сети больших и малых благотворительных заведений повсеместно на всей территории Российской империи.

Этот процесс был, прежде всего, связан со стремительными социально-экономическими изменениями в жизни страны. С одной стороны, набиравшие силу промышленная революция и урбанизация сопровождались возрастанием социальной мобильности, вследствие которой часть населения неизбежно перемещалась в ряды бедных и безработных, с другой - наблюдался цивилизационный процесс, выражавшийся в европеизации форм социальной жизни.

На этапе исторического развития, избранном для освещения в диссертации, определяющим моментом для развития благотворительности становится сознание общественного долга.

12 ПСЗ И. T.XXXVI. Отд.1. № 36657 (Высочайше утвержденное общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости). Разд. III. Гл.II. § 179.

Нравственным венцом эволюции благотворительности является соединение усилий трех сил, а именно, отдельных лиц - путем передачи пожертвований поддерживающих частную благотворительность, общества - организующего помощь усилиями активистов-добровольцев, и государства - осуществляющего контроль и грамотную регламентацию вышеозначенной деятельности в духе патернализма.

Непосредственным предметом изучения в диссертации являются учреждения помощи бедным, действовавшие преимущественно в городской, и отчасти в сельской, местности на всей территории Российской империи. По данным вышедшего в 1907 г. официального справочного издания «Благотворительность в России» к 1902 г. в Российской империи насчитывалось свыше 19 тыс. филантропических учреждений (обществ и заведений), включая церковноприходские попечительства и попечительства о народной трезвости 13. При этом отмечалось: «Приведенные цифры, которые представляют собою лишь минимум действительности и которые, с обновлением ныне государственного строя России (речь идет о демократических свободах, провозглашенных Октябрьским манифестом - Г.У.), несомненно еще долго будут значительно расти, служат показателем того, какую роль играют в экономической и духовной жизни населения благотворительные учреждения»14. По неполным данным, приводимым ведущим экспертом по вопросам благотворительности Е.Д. Максимовым, в середине 1900-х гг. число получавших помощь через эти учреждения могло достигать 2,5 млн. чел.15 Чтобы эти учреждения могли возникнуть и благополучно функционировать, должна была

13 Благотворительность в России. СПб., 1907. Т.1. С.5, XXI.

14 Там же. С.5.

15 Максимов Е.Д. Очерк исторического развития и современного положения общественного призрения в России // Общественное и частное призрение в России. СПб., 1907. С.34-52, 66. сформироваться такая область социальной практики, где постоянно совершался процесс добровольной и безвозмездной передачи денежных и прочих материальных ресурсов (недвижимости, оборудования, одежды, продуктов питания, энергоносителей) в пользу бедных социальных групп.

Обширность темы продиктовала ограничение поля исследования главным образом теми учреждениями, деятельность которых организационно носила преимущественно светский, нецерковный характер - детскими приютами, богадельнями, больницами, работными домами и домами трудолюбия, а также патронирующими эти учреждения комитетами, обществами, попечительствами.

Следует отметить и тот важный момент, что благотворительность как одно из течений общественной жизни и система благотворительных заведений как материальное воплощение позитивных усилий общества в этой сфере - в Российской империи приобретали своеобразие в условиях патерналистского государства. Хотя в период XIX - начала XX вв. расходы государственного бюджета на общественное призрение, здравоохранение и народное образование неуклонно росли, всё же они всегда были недостаточными16. Поэтому, всё большее значение для развития «социальной сферы», особенно в пореформенный период, приобретали финансовые вливания за счет ширившегося потока частных пожертвований (как денежных, так и в виде недвижимости).

В некоторых городах (например, в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре и др.) - более половины лечебных и учебных

16 Например, с 1901 по 1913 гг. бюджетные расходы на медицинскую часть выросли в Российской империи с 43,9 млн. руб. в год до 145,1 млн. руб. в год, то есть в 3,3 раза. См.: Отчет о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1913 год. СПб., 1915. С С.61. За тот же период бюджетные расходы на народное образование выросли в 3 раза. См.: Статистический ежегодник России. 1913. СПб., 1914. С.5. учреждений были созданы на частные средства. О высокой степени развития благотворительности в Российской Империи свидетельствовали статистические показатели, в том числе: значительный размер денежных капиталов (1902 - 260,9 млн. руб., в том числе, принадлежащих обществам - 132,9 млн. руб., заведениям - 128,7 млн. руб.), стоимость собственной недвижимости (1902 - 146,2 млн. руб., в том числе, принадлежащей обществу - 50,6 млн. руб., заведениям -95,6 млн. руб.), ежегодные доходы и расходы (1902 - 60,5 и 50,6 млн.

1 7 руб.) благотворительных обществ и заведений .

Многие благотворительные заведения создавались и финансировались за счёт частных пожертвований, но административно подчинялись государственным органам, формально числясь в системе Министерства внутренних дел, Приказов общественного призрения, других ведомств. В соответствии с законодательством, посредником в передаче пожертвований от частного лица или группы лиц могли выступать как частные лица, так и государственные учреждения, церковь, общественные организации и проч.

Что касается хронологических рамок исследования, то период конца XVIII-начала XX вв., избранный для изучения, характеризуется переходом от неорганизованной подачи индивидуальной милостыни и государственной репрессии по отношению к нищим (попрошаек вылавливали на улицах и жестоко наказывали) - к созданию заведений помощи бедным по единому плану, регламентированному общероссийскими узаконениями. Этот процесс наблюдался с последней трети XVIII в., когда под воздействием на русское общество идей европейского Просвещения, поставившего в центр внимания гуманистическое отношение к жизни и отдельному

1 7

Посчитано по изд.: Благотворительность в России. СПб., 1907. Т. 1. C.LVII. человеку, началось активное развитие светской благотворительности (дозволение передачи пожертвований по личной инициативе первоначально прозвучало в законоположениях 1763, 1775 и 1781 гг.).

Очевидно, что структура, механизм и параметры частных пожертвований в каждый исторический момент были неразрывно связаны с существовавшим политическим и общественным контекстом. Причем, динамика пожертвований зависела от поведения нескольких сил: государства, общественных групп (к примеру, внутри предпринимательской среды или из числа депутатов городских дум), отдельных частных лиц. Здесь следует учитывать, что благотворительность являлась одной из немногих разрешенных властями и потому весьма значимой сферой социальной практики и общественной самодеятельности в пореформенный период (особенно до принятия в 1906 г. Временных правил об обществах, союзах и собраниях). Филантропическая деятельность стала не только социальным, но и культурным феноменом.

В работе автор стремилась избежать идеализации благотворительности - показать, как методом проб и ошибок удалось создать действенный механизм общественного контроля, сводивший к минимуму возможность хищений средств, предназначенных в помощь тем, кого судьба поставила в безвыходные житейские условия. Необходимо отметить, что благотворительность и призрение как явления, основывающиеся на духовном и душевном побуждении, в первую очередь, милосердии, не всегда имели желанные социальные и экономические последствия из-за своей легкой доступности злоупотреблению. Ярко и образно сказал об этом В.О. Ключевский: благотворительность «чиста в своем источнике, но легко поддается порче в своем течении. Здесь она против воли благотворителей и может разойтись с требованиями общественного блага и порядка» .

В рамках заявленной проблемы был выделен ряд вопросов, оставшихся за пределами внимания как отечественных, так и зарубежных исследователей, а именно: формирование и обусловленность законодательной базы благотворительности, финансирование заведений социальной сферы (общественное призрение детей, стариков и инвалидов, просвещение и здравоохранение) через благотворительные фонды, деятельность благотворительных институций как реализация гражданских потенций в русском обществе, региональная специфика развития благотворительности.

В соответствии с вышесказанным были поставлены задачи: 1) рассмотреть базовые вопросы, обусловившие формирование в общественном сознании представлений о содержании, формах и целях благотворительности, что выразилось в складывании терминологического ряда, благочестивых стереотипов подаяния, попытках научного определения числа нуждавшихся, видоизменении форм и способов помощи малоимущим; 2) проследить эволюцию законодательства и определить степень влияния практики на законотворчество; 3) рассмотреть особенности институционального развития системы благотворительных учреждений и установить степень развития т социальную эффективность этих учреждений путем обращения к финансовым показателям, характеризующим их деятельность в начале XX в.; 4) выявить тенденции региональной специфики благотворительности.

Исследование проблемы позволит с современных позиций дать оценку российской национальной модели благотворительности, определить ее специфику (с точки зрения структуры, механизмов,

18 Ключевский В.О. Добрые люди Древней Руси. Сергиев Посад, 1892. С.10. мотивов), показать благотворительность как способ самоорганизации и самоидентификации прогрессивных слоев русского общества. Поскольку филантропическая деятельность являлась одной из немногих разрешенных властями, и потому весьма значимой сферой социальной практики и общественной самодеятельности в пореформенный период (особенно до принятия в 1906 г. Временных правил об обществах, союзах и собраниях), то наше исследование одновременно способно дать немалую новую информацию для обсуждения дискуссионного вопроса о степени развития черт гражданского общества в имперской России.

На нынешнем этапе развития России, с немалыми трудностями решая проблемы, возникшие в период экономического кризиса 1990-х годов, государство не в силах удовлетворить нужды групп населения, которым оно обязано помогать (прежде всего, нетрудоспособным -пенсионерам, инвалидам, детям), и потому вынуждено обратиться с призывом к обществу развивать общественную и частную благотворительность.

В этих условиях исторический опыт развития и функционирования сферы благотворительности в нашей стране, демонстрирующий, как нехватка государственного финансирования компенсировалась общественной активностью добровольных организаций и участием в их деятельности отдельных граждан, весьма актуален для выработки правительственными учреждениями оптимальной стратегии в области социальной политики (поставленной в последнее время в ряд государственных приоритетов).

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Ульянова, Галина Николаевна

В истории общественно-политического строя России период конца

XVIII - начала XX века занимает особое место. Исторические явления

этой эпохи традиционно рассматриваются в историографии в контексте

двух хронологических этапов - дореформенного и нореформенного. В

дореформенный период, как отметил В.О. Ключевский,

«государственный и общественный порядок остается на прежних основаниях, действуют прежние отношения, но из-под этих старых

основ и отношений начинают пробиваться новые стремления или по

крайней мере новые потребности»'. В период после Великих реформ

1860-1870-х гг. произошел «переход государственного порядка на новые основания», и в результате, «русская жизнь стала передвигаться на основании, общем с теми началами, на каких держится жизнь

западноевропейских обществ» .^

Весь уклад жизни в стране требовал изменений - от формы

верховного правления до социальной структуры в целом. Россия

прощалась с феодальной монархией, реформируясь в монархию

буржуазную (хотя этот процесс, так и не получил завершения). Манифест 17 октября 1905 г. провозгласил правопорядок гражданского

общества, к которому страна шла не одно десятилетие, отвоевывая у

самодержавия один рубеж за другим. В этот процесс были включены и

благотворительные учреждения России. Прослеживая процесс развития взятых в комплексе

благотворительных учреждений России, можно сделать один из главных

выводов. Если в первой половине XIX в. инициатива в развитии

' Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Соч. в

девяти томах. T.V. М., 1989. С Л 70. ^ Там же. 170, 281. благотворительности принадлежала элитным слоям общества, прежде

всего образованному дворянству, и эта инициатива осуществлялась под

покровительством самой царской власти, то после отмены крепостного

нрава и других реформ 1860-1870-х гг., среди которых наибольшую

значимость для развития благотворительности имели земская и

городская реформы, был дан толчок проявлению активности в этом

общества, а вернее - тех его кругов, которые имели возможность

участвовать в благотворительной деятельности. Эта активность оказалась не только востребованной, но и

необходимой в связи со стремительным процессом урбанизации. Рост

населения российских городов происходил, главным образом, за счет

пришлого элемента - пауперизированного крестьянства, жизненный

уровень и степень адаптации которого были очень низкими. Растущее

количество бедных и безработных жителей в городах было серьезной,

прежде всего, социальной, проблемой. Число нуждавшихся в помощи

увеличивалось из года в год и, по данным, официально прозвучавшим в

мае 1914 г. из уст министра внутренних дел Н.А. Маклакова, составляло

более 8 млн. человек при 170 млн. человек всего населения. В этих условиях благотворительность являлась одним из важных

компонентов саморегуляции общественного организма в ситуации

нараставшей социальной напряженности. Говоря о благотворительности, нельзя не учесть другой ее

стороны, на которую указывала марксистская теория, и благодаря

которой эта тема никогда не была предметом исследования в советской

историографии. Классики марксизма бичевали «благотворительные цели» тех богатых людей в обществе, которые нажили свое богатство за

счет ограбления трудящихся и считали благотворительность

фарисейством. Не сбрасывая со счетов эту точку зрения и нризнавая тот

факт, что сами благотворительные средства могли быть нажиты

неправедным путем, благотворительность как социальное явление

считать фарисейством было бы односторонним и примитивным. Благотворительность в России была частью христианско православной этики, в числе постулатов которой были слова Иисуса

Христа «Будьте милосерды» (Лк. VI, 36) и апостола Павла «раздавай в простоте, ... благотвори с радушием» (Рим. XVIII, 8). Высшим

проявлением христианского смирения считалась помощь просящему без

расследования причин его бедности (в чем православным надлежало

следовать проповеди Иоанна Златоуста: «оставив неуместную пытливость, подавайте милостыню всем нуждающимся»), поскольку,

как провозглашал Иоанн Златоуст, «подающий милостыню ... научается презирать деньги, научившийся этому исторг корень зла», и «потому-то он делает добро не столько другим, сколько себе..., потому что душа

делается мудрой и высокой». Таким образом, нравственной основой

благотворительности в трактовке православной доктрины была идея

самосовершенствования подающего, преодолевающего скаредность,

жестокосердие, эгоистические помыслы, и воспитывающего в себе

чувство сострадания. Глагол «благотворить» в древнерусской форме «благотворити» и

производные от него пришли в русский язык как калька с

древнегреческого в процессе восприятия христианской религии и

византийской литературы. Употребление слова «благотворение» (в

значении «совершение добрых дел») встречается в славяно-русском

переводе XI в. «Хроники Георгия Амартола», монаха-аскета IX в. Начиная со Средневековья в назидательных текстах часто приводится

высказывание апостола Павла из Библии «Доброхотна дателя любит Бог» (2 Кор, IX, 7). В трактате «Правило о церковных людях» (XIII в.)

перечислены благотворительные дела церкви: «...нищих кормление и чад мног, страньным прилежание, сиротам и убогим промышление. вдовам пособие, девицам потребы, обидным заступление, в напастех

поможенье, в пожаре и в потопе, пленным искупленье, в гладе

прекормленье». На протяжении X-XVIII вв. в народном сознании и в народной

среде сформировался и укоренился стереотип помощи бедным,

выражавшийся, прежде всего, как повествуют русские летописи и

актовые материалы, в подаяниях и оказании приюта сирым и убогим. Формы и методы передачи благотворительных ресурсов (финансовых

средств и материальных объектов) от доноров к нуждающимся

эволюционировали параллельно с трансформацией социально экономических реалий, В Новое время модернизация архаических форм

подаяния нашла выражение в секуляризации институциональных

очертаний благотворительности: от милостыни, передаваемой из рук в

руки, - к подпискам, благотворительным балам и базарам, регулярным

отчислениям фирм и частных лиц в пользу муниципальных, земских и

ведомственных филантропических учреждений

В хронологический период, в рамках которого изучена

благотворительность в рамках диссертационного исследования,

наблюдалась динамичная эволюция законодательства о

благотворительности. Анализ российского законодательства был

проведен на основе сплошного просмотра Полного собрания законов

Российской Империи и Свода законов, начиная с 1775 г. и до 1914 г. и

сопоставления его с процессом, проходившим в стране. В силу разных

причин в Российской империи система институций помощи бедным

(богаделен, приютов, больниц, учреждений трудовой помощи и др.)

формировалась постепенно и была сегментированной, не имея единого

ведомственного подчинения. В дореформенный период возникли

Приказы общественного призрения (1775), Ведомство учреждений

Императрицы Марии (1797), Императорское Человеколюбивое

общество (1802), администрирование которых находилось в системе

государственных органов, однако сами благотворительные заведения

создавались и финансировались за счет частных пожертвований. Дуализм этой ситуации (максимум государственного

администрирования при минимуме государственного финансирования)

определил специфику российского законодательства о

благотворительности, сердцевиной которого стала регламентация

правоотношений между благотворителем и неким юридическим лицом,

принявшим пожертвование и взявшим на себя обязанность выполнения

обязательств по расходованию средств в соответствии с волей

благотворителя. С введением местного самоуправления, круг

«юридических распорядителей» расширился - большинство заведений

на благотворительные средства стало возникать под юрисдикцией

муниципальных и земских органов. Анализ совокупности правовых актов в сфере филантропии

позволил сделать вывод о том, что одним из решающих факторов,

обусловивших рост объема пожертвований, было поступательное

развитие юридической базы для принятия пожертвований (отражавшее

повышение уровня правосознания как бюрократии, так и обычных

граждан). Эволюция законодательства о благотворительности в течение

конца XVIII - начала XX вв. протекала по следующей схеме. Уже в

XVIII в. властью была осознана проблема пауперизации (что выразилось

в репрессивном законодательстве по отношению к нищим). Затем

понимание необходимости государственного регулирования попечения

о бедных при Екатерине II получило развитие в правление Александра I,

чью позицию можно обозначить как «благосклонность самодержавия к филантропии». В первой половине XIX в. наблюдалась усиливавшаяся

тенденция ослабления предубежденности к добровольной инициативе -

эта тенденция привела к уменьшению ограничительных мер в

законодательстве (начиная с правления Александра II). С 1862 г. и

вплоть до начала XX в. происходило увеличение удельного веса

регистрационного законодательства. В тесной взаимосвязи с этим

процессом и параллельно с ним в пореформенный период шло

выведение регистрации благотворительных обществ и других

институций из-под центральной юрисдикции в сферу компетенции

местного самоуправления. Несмотря на то, что целостное реформирование законодательства,

предпринятое в 1890-х гг., не удалось, лакуны в правовом поле,

определявшем регулирование сферы филантропии, систематически

удавалось закрывать путем проведения и принятия частных актов, число

которых на рубеже XIX-XX вв. стало значительным. При этом тот факт, что благотворительность всё более

перемещалась в сферу компетенции местных органов, указывает на

другой решаюший фактор - влияние общественных сил на

законодательные инициативы. Следует отметить, что возникновение в каждый исторический

период определенного типа благотворительных институций (обществ,

ведомств, отдельных учреждений) было неразрывно связано и с

существовавшим политическим и общественным контекстом, и с

влиянием умонастроений, складывавшихся в образованных кругах,

формировавших образ мысли определенных слоев общества,

причастных к практике филантропии. В Российской империи получили развитие все основные типы

благотворительной помощи - от огромных пожертвований на

строительство капитальных зданий для больниц, школ и богаделен

(которые пережили все войны и революции XX в.) до пособий бедным в

виде мелких сумм (50 коп.) или даже вязанки дров. Отметим наиболее значительные пожертвования. Граф СВ.

Орлов-Давыдов дал 679 тыс. руб. на устройство и содержание детской

больницу Св. Ольги в Москве (1884-1898); владельцы гастрономов А.Г.

и Е.И. Елисеевы - 300 тыс. руб. на содержание «Еленинской» больницы

для онкологических больных в Петербурге (1911). Семья кожевенных

фабрикантов из Петербурга Брусницыных (один из трех братьев коммерсантов был председателем Комиссии по благотворительности

Петербургской городской думы), отмечая 50-летие своего завода,

передала муниципальному управлению Петербурга в 1898 г. комплекс

зданий стоимостью 800 тыс. руб. (где разместились богадельня на 60

чел., приют со школой, ремесленные мастерские на 160 детей) и внесла в

1895-1898 более 1,5 млн. руб. Свыше 721 тыс. руб. завещал на

благотворительность в своем родном городе Елабуге Вятской губ. Д.

Стахеев. Купец A.M. Носов устроил в Тамбове богадельню с сиротским

отделением, ночлежный дом, ремесленные мастерские, пожертвовав

городу 10.437 десятин земли, процентные бумаги на сумму около 200

тыс. руб., недвижимость стоимостью 350 тыс. руб. В Москве И человек

(А.В. Алексеева, В.А и А.А Бахрушины, Н.И. Боев, Ф.Я. Ермаков, А.И.

Коншина, А.К. Медведникова, К.Т. Солдатенков, Г.Г. Солодовников,

К.В. Третьяков, П.М. Третьяков) пожертвовали на муниципальную

благотворительность более 1 млн. руб. каждый. Немалую роль играли анонимные пожертвования и массовые

сборы. Анонимные пожертвования воплощали в себе наивысшую

ступень смирения, когда благочестивый христианин следовал строкам

Евангелия от Матфея: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне;

и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф., VI, 1-4). Удалось установить, что анонимные пожертвования в денежном

выражении составляли 10-15% . Например, при сборе средств в Фонд

имени императора Александра III на дело церковного и школьного стро ительства в районе Сибирской железной дороги в январе-марте 1897 г. из собранных 87 тыс. руб. более 70 тыс. руб. были переданы без

указания имен. Об эффективности массовых сборов свидетельствует, в

частности, тот факт, что в апреле 1910 г. только за один «День белой ромашки», когда по всей стране проводился сбор средств, которые

передавались затем в больницы и приюты для больных чахоткой, в

акции приняли участие жители 104 городов, и было собрано 0,5 млн. Можно утверждать, что структура, механизм и параметры

сменяющих друг друга во времени или действовавших параллельно

институций помощи бедным являлись своеобразным отображением

тенденций общественно-политического развития Российской империи. Инициаторами возникновения разных типов институтов были различные

силы: само государство, общественные группы, отдельные частные

При этом ряд институций (например, придворное Ведомство

учреждений Императрицы Марии или Императорское Человеколюбивое

Общество) существовали более столетия Они самой формой своего

существования и принадлежностью более всего были примером

реализации принципа патернализма как важнейшего направления в

политике самодержавия. Другие же благотворительные институции возникали как

спутники местного самоуправления, сменяя созданные ранее, но с

течением времени устаревщие и потерявшие функциональность (как,

например, участковые попечительства о бедных заменили полицейско репрессивные органы по вылавливанию нищих). История благотворительных институций в пореформенный период

была неразрывно связана с совершенствованием системы местного

самоуправления. Когда процесс децентрализации власти в 1860-1890-х

гг. превратился в одну из доминант социально-экономического развития,

и органы местного самоуправления взяли в свои руки обеспечение всех

сторон жизни, - благотворительная деятельность постепенно стала

неотъемлемой функцией новой системы. Стимулированный развитием

местного самоуправления генезис гражданского сознания происходил в

неразрывной связи с кардинальным обновлением традиционных

представлений о содержании и средствах благотворительности. В то же

время, полученные общественной властью в свое распоряжение

значительные материальные средства (бюджет, недвижимость, право

распоряжения городской земельной собственностью) обеспечили

возможность создания разветвленной и эффективной системы

общественной помощи бедным, как лицам, проживавшим в городах

длительное время, так и представителям мощной волны обездоленных,

вытесняемых из деревни вследствие бурного процесса развития

российского капитализма. Деятельность благотворительных организаций и объединений

взаимопомощи расширялась с каждым десятилетием вместе с ростом

населения страны. На рубеже XIX-XX вв. число бедняков, получивших

вспомоществование, исчислялось уже миллионами и составило более 3

млн. чел. Общая картина российской филантропии, реконструированная в

монографии, дает новые подтверждения тому, что на рубеже XIX-XX вв. в России существовала, находясь в развивающемся состоянии, особая

негосударственная сфера социума, где люди могли осуществлять свои

гражданские права в неправовом государстве (формально

существовавшем до 1905 г.) через самодеятельные ассоциации. До

принятия Временных Правил об обществах и союзах 4 марта 1906 г. (установивших совершенно новый - регистрационный - порядок

образования частных обществ) область функционирования

негосударственных организаций в России искусственно ограничивалась. В меньшей стенени это касалось благотворительных добровольных

обществ, в связи с существовавшим в отношении их законодательством

и тем значением, которое им придавала сама власть. Поэтому

благотворительная деятельность, являясь в глазах властей наименее

подозрительной, получила весьма значительное развитие, и количество

филантропических организаций намного превосходили все остальные. В рамках развития публичной сферы на уровне самодеятельных

ассоциаций шел процесс кристаллизации гражданской идентичности,

как индивидуумов, так и групп граждан, объединенных общей

позитивной деятельностью. Основными областями социальной

коммуникации, где наиболее ярко вызревала и проявляла себя

гражданская идентичность были: акции местного самоуправления

(земств в сельской местности и муниципалитетов в городах) в помощь

нуждающимся; благотворительные организации; городские и земские

участковые попечительства о бедных; церковно-приходские

попечительства; общероссийские съезды деятелей благотворительности. С последней четверти XIX в. создание заведений помощи бедным на

пожертвования местных уроженцев (представителей купечества,

среднего и мелкого дворянства, ремесленных и мещанских корпораций)

стало в Российской империи повсеместным. В формировании системы благотворительных общественных

организаций в пореформенный период надо выделить три основных

этапа. Первый этап (1862-1892) начался с введения регистрационного

законодательства в отношении добровольных обществ; второй этан

(1892-1906) наступил после голода 1891-1892 гг., во время которого

была осознана важнейшая роль обществ; третий этап (1906-1917) - после

принятия 4 марта 1906 г. Временных Правил об обществах и союзах. когда роль общественной самодеятельности была признана на

государственном уровне. В 1909 г. был образован «Всероссийский союз учреждений, обществ и деятелей по общественному и частному

призрению». На рубеже XIX-XX вв. в поле благотворительных общественных

организаций, очевидно определились три активных и

взаимодействующих силы: 1) дворянство (аристократия), имевшая опыт

и укреплявшая своим именем престиж дела; 2) предприниматели -

жертвователи; 3) профессионалы (юристы, врачи, учителя, профессура),

вносившие энтузиазм своим личным участием в организации и

реализации благотворительных акций. Благотворительные организации

стали важнейшим каналом выхода женщин и представителей

непривилегированных социальных групп (например, богатых крестьян)

на общественную арену. В свою очередь, широкий социальный спектр

участников создавал благоприятную почву для созревания новой

гражданской идентичности, в рамках которой личное участие в

общественной деятельности местного сообщества гарантировало

улучшение социального климата и содействовало общественному

благополучию. В массе регламентирующих документов на всем

протяжении пореформенного периода увеличивался удельный вес таких

уставов и программ благотворительных институтов, в которых

декларировался принцип, согласно которому помощь неимущим

надлежало оказывать «без различия пола, возраста, звания, состояния и вероисповедания», то есть благотворительность мыслилась, главным

образом, как деятельность всесословная и межконфессиональная. Показателем того, что благотворительность в Российской

Империи достигла высокой степени развития, были: значительный

размер денежных капиталов, стоимость собственной недвижимости,

ежегодные доходы и расходы благотворительных обществ и заведений. Как удалось установить в результате исследования, по данным на 1902

г., для 4762 благотворительных обш;еств совокупность капиталов

составила 132.190.743 руб., стоимость недвижимости - 50.556.218 руб. Из подавших сведения в МВД 6278 благотворительных заведений

капиталами располагали 2446 заведений, к 1902 г. сумма этих капиталов

составила 128.751.982 руб. (наибольшие суммы принадлежали:

богадельням - 52 млн. руб., воспитательным домам - 30 млн. руб.,

детским приютам - 14 млн. руб.). Собственными домами располагало

1941 благотворительное заведение, землями 240 заведений, особенно

богадельни, детские приюты, дома дешевых и бесплатных квартир. Общая стоимость домов благотворительных заведений составила

90.941.432 руб., стоимость земли 4.679.525 руб. Тем не менее, эксперты конца Х1Х-начала XX вв., отмечая, что

вопрос о благотворительности является «одним из важнейших вопросов нашего времени», оценивали уровень развития благотворительности в

целом в России как весьма низкий по сравнению со странами Запада - в

России приходилось 9 коп. на чел., в то время как в Великобритании (в

пересчете) - 3 руб., во Франции 1 руб. 20 коп., в Германии 90 коп. Статистический анализ пожертвований показал, что на увеличение

потока пожертвований влияли в пореформенный период три важнейших

причины, являвшиеся следствием реформ, а именно: а) Получение

земствами и городскими общественными управлениями юридических

прав на распоряжение местным бюджетом, а также (и это связано с

первым) укрепление авторитета местного самоуправления и

постепенный переход к нему роли основного распорядителя

пожертвований от частных лиц; б) Стремление благотворителей к

завоеванию общественного авторитета, что являлось, в свою очередь,

следствием модернизации общества, в котором увеличивалась роль

людей из «делового мира», требовавших признания своего влияния; в)

Успешная реализация предшествующих пожертвований - то есть, как

правило, деньги не разворовывались, а действительно шли на помощь

нуждающимся. Крупнейшие благотворительные организации, такие, как

Ведомство учреждений Императрицы Марии и Императорское

Человеколюбивое общество, имели под своей эгидой целую сеть

благотворительных учреждений, охватывавших все регионы страны. Вообще диапазон благотворительных институтов был чрезвычайно

широк - от домов призрения, сиротских приютов и церковно-приходских

попечительств до попечительств о народной трезвости и трудовой

помощи. Рассмотрение картины благотворительности, имевшейся в восьми

крупных городских центрах, расположенных в разных регионах

Российской империи (Петербурге, Москве, Риге, Одессе, Киеве,

Саратове, Томске, Нижнем Новгороде) на рубеже XIX-XX вв., показало

ее исключительную многоликость и полиэтнический характер. В плане

регионального развития благотворительность, наряду с общими

чертами, присущими для всех городов, имела и местную специфику,

которая определялась локальными традициями, этноконфессиональным,

сословным и профессиональным составом городского населения, его

уровнем жизни, степенью влияния органов местного самоуправления, а

также наличием материальных ресурсов и моральных стимулов в среде

общественно активной части горожан. Многообразие благотворительных заведений в городах было

вызвано тем, что система филантропических заведений в каждом городе

складывалась на протяжении достаточно длительного периода, занимая

от 700 (Рига) до 100 (Томск) лет. Смена векторов в принципах

управления городами на протяжении столь длительных периодов

порождала внимание то к одним, то к другим типам заведений помощи

бедным. Поэтому Петербург, в смысле развития благотворительности,

можно охарактеризовать как обш;еимперский центр, где действовали

руководяш;ие органы всероссийских филантропических объединений и

одновременно получила развитие церковно-приходская

благотворительность во всех районах города. Город выделялся большим

количеством обществ для иностранцев и иноверцев. Характер

московской благотворительности можно обозначить, как православно муниципальный. Лицо филантропии здесь во многом определялось

богатейшим слоем предпринимателей, жертвовавших именно

Московскому городскому общественному управлению, которому они

доверяли и в котором сами играли большую роль. В Риге, отличавшейся

от прочих городов Империи прежде всего наличием значительного

числа благотворительных заведений, возникших еще в средние века в

связи с развитием гильдий, наблюдалось значительное развитие

благотворительности под муниципальной юрисдикцией, и достаточно

гармоничное сосуществование различных национальных обществ и

заведений в условиях полиэтничного городского социума. Специфика

одесской благотворительности выражалась, прежде всего, в

многообразии и многочисленности национальных благотворительных

обществ, а также в том, что при наличии сильной муниципальной

власти, зажиточные горожане (независимо от происхождения) создавали

под ее эгидой благотворительные заведения для пользования всеми

жителями города «без различия сословия, национальности и вероисповедания». В Киеве ситуация в значительной степени

определялась наличием в городе трех влиятельных социальных групп:

русского родовитого дворянства, крепкой украинской буржуазии,

сильной еврейской общины. Как результат, уже в 1860-1870-х гг. возник

целый ряд благотворительных заведений на частные пожертвования

представителей титулованной аристократии (Васильчиковы, Голицыны,

Дондуковы-Корсаковы) и предпринимателей (особенно семьи

Терещенко). Наряду с заведениями для представителей всех сословий и

вероисповеданий в городе существовали благотворительные заведения,

предназначенные для помощи православному населению и

представителям еврейской общины. Уровень развития

благотворительности в Саратове во многом зависел от наличия здесь

крупного купечества и положения города как одного из центров

Поволжской промышленности и торговли. Особенность купеческого

Саратова проявилась в том, что значительное число заведений было

учреждено частными лицами и затем передано органам местного

самоуправления - земству и городу. Причем благотворителями были

русские купцы - православные и старообрядцы, протестанты-немцы,

татары-мусульмане. Однако финансируемые ими заведения

предназначались для использования всем населением города. Рассмотрение картины филантропии Томска показало, что ведущими

силами в местной благотворительности были предприниматели и

местная интеллигенция. Это способствовало возникновению в этом

сибирском центре сильных муниципальных органов, которые

курировали большую часть заведений. Местное купечество отличалось

пристальным интересом к развитию просветительских и

образовательных учреждений (включая университет), куда и направляло

свои пожертвования. Во всех представленных городах большое развитие

благотворительных структур свидетельствовало о том, что благодаря

реализации потенций общественной инициативы в известной степени

удавалось компенсировать недостаток государственного попечения о

малоимущих слоях населения и мизерность казенного финансирования

иризрения, здравоохранения и народного образования. Везде в условиях Российской имнерии при высокой стенени

централизации власти самоуправляющиеся благотворительные

институции выступали в качестве элементов формирующегося

гражданского общества (заметных еще до принятия Манифеста 17

октября 1905 г., провозгласившего демократические свободы, в том

числе, свободу обществ и союзов). Будучи наиболее многочисленными

из общественных объединений, они давали достаточно широким (а не

только элитным) слоям российского общества бесценный опыт

гражданской самодеятельности. Размышляя о направлении дальнейщих исследований,

представляется оптимальным изучение истории благотворительности в

широком контексте социальной политики Российского государства. Строго говоря, только оказание бескорыстной помощи частными

лицами частным же лицам можно называть благотворительностью в

полном смысле слова. В России с XVIII в. (а в западноевропейских

странах раньше) помощь нуждающимся стала развиваться не только в

форме благотворительности, но и как социальная обязанность

государства по отношению к подданным (гражданам). Основным

критерием для проведения границы между функцией государства и

частной деятельностью (то есть благотворительностью) в деле помощи

бедным является тип источника финансирования (из государственного

бюджета или из доходов частных лиц) и институциональное

оформление этой помощи (государственный или гражданский характер

заведения, акции, отдельного случая). Несомненно, благотворительность редко существует в чистом

виде, чаще всего этот способ социальной коммуникации носит

синтетический характер: к примеру, посредником в передаче денег. продуктов питания и медицинского оборудования от частного лица или

группы лиц может выступать как государственный орган, так и

общественная организация или же частное лицо. В разные исторические эпохи воззрения по вопросу помощи

согражданам, неспособным прокормить себя собственным трудом, как и

оптимальные практические способы помощи им, были разными. Наиболее полнокровное воплощение идея социальной обязанности

государства поддерживать экономически слабые категории граждан

получила в социальной политике развитых стран, став одним из

основных достижений гражданского общества. Однако, имея реальное

воплощение в регионах, где действует модель устойчивого развития и

экономика относительно стабильна, государственная функция защиты

малоимущих зачастую терпит крах в странах с несбалансированным и

слабым бюджетом. Поэтому, в современном мире дискуссии о разумных

пределах помощи сильных стран слабым странам, государственных и

общественных структур малоимущим гражданам в пределах

собственного государства - вновь и вновь стоят на повестке дня в

международных организациях, правительственных сферах, в

общественном мнении. В этих условиях, благотворительность проявляет себя как

динамичный институт, способный быстро реагировать в экстренных

ситуациях, свободный от бюрократических оков и - зачастую - от

личных амбиций самих жертвователей.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Ульянова, Галина Николаевна, 2006 год

1. Русский биографический словарь. Т.23. С.302-303.56 Там же. С.302.

2. См.: Соловьев С.М. Записки // Московский университет в воспоминаниях современников. (1755-1917). М., 1989. С.334.

3. Случай описан в книге: Дворяне-благотворители. Сказание B.C. Порошина. СПб., 1856. Рецензии на книгу появились в журналах «Современник» (1856. T.LIX. №9. Отд-IV. С.33-36) и «Отечественные записки» (1856. T.CIX. №11. Отд.Ш. С.45-48.)

4. Ransel, David L. Mothers of Misery. Child Abandonment in Russia. Princeton, 1988.

5. Bradley J. The Moscow Workhouse and Urban Welfare Reform in Russia // Russian Review. Vol.41. №4 (October 1982). P. 427-444.

6. См. статьи о Гарелиных, Бурылиных и Карзинкиных в изд.: Буржуазия и рабочие России во 2-й пол. XIX нач.ХХ вв. XIX зональная межвузовская конференция Центрального Промышленного района. Иваново, 1994.

7. Старцев А.В. Меценатство: Штрихи к социальному портрету алтайского купечества // Алтайский сборник. Барнаул, 1991. Вып.1У.

8. Лигенко Н.П. Купечество Удмуртии. Вторая половина XIX-начало XX века. Ижевск, 2001. Глава IV «Благотворительная деятельность купечества» (с.241-306).

9. См., например: Миннуллин З.С. Золотопромышленники Рамиевы // Золото и серебро казанских татар. Казань, 2002. С. 146-156.

10. См. Петров Ю.А. Династия Рябушинских. М., 1997; Поткина И.В. Савва Морозов. М., 1998.

11. Симонова И.А. Федор Чижов. М., 2002.

12. Дубровская Т.А. Профессиональное образование России: очеркиистории. 2 пол. XIX начало XX вв. М., 2002. 1Буторов А. Собиратели и меценаты Московского Английского клуба. М, 2002.

13. Женщины и социальная политика (тендерный аспект). М., 1992. С.6.

14. Постернак А.В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001.

15. У милосердия древние корни. (Благотворительность и милосердие в Казани в годы Первой мировой войны. 1914-1917). Сб. документов и материалов. Кн. 1-2. Казань, 2002-2003.

16. Горячев М.Д. Просветительская и благотворительная деятельность земских учреждений в России. Самара, 2001.

17. Крюков Н.П. Российские традиции социальной помощи. Саратов, 2001.

18. Горчева А.Ю. Нищенство и благотворительность в России. М., 1999.

19. Власов П.В. Благотворительность и милосердие в России. М., 2001.

20. Социальная работа в России: прошлое и настоящее. Сб. ст. и мат. М.Ставрополь, 1998.

21. См.: Орлов П.А. Становление системы социального обеспечения горнозаводского населения на Южном Урале в пореформенный период (1861-1903). Автореферат. канд. ист. наук. Челябинск, 2000.

22. Туманова А.С. Общественные организации города Тамбова в начале XX века (1900-1917 гг.). Тамбов, 1999; Бердова О.В. Культурная жизнь Костромской губернии в зеркале периодической печати конца XIX-начала XX вв. Кострома, 2002.

23. В кн.: Россия в XIX-XX вв. Сборник статей к 70-летию Р.Ш. Ганелина. СПб., 1998; Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX-XX вв. Сб.ст. памяти B.C. Дякина и Ю.Б. Соловьева. СПб., 1999. С.409-433.

24. Писарькова Л.Ф. Московская городская дума: 1863-1917. М., 1998. С.159, 163,166, 169-172, 175,217,225-228.

25. Ключевский В.О. Источники русской истории // Ключевский В.О. Соч. в девяти томах. Т.VII. М., 1989. С.43.

26. См.: Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка. Репринт. В 4 тт. Т.1 (А-3). М., 1989. С.90-91.

27. См.: Словарь русских народных говоров. Вып. 2. M.-JL, 1966. С.309.

28. Цит. по: Словарь русского языка. XI-XVII вв. Вып.1. М., 1975. С.222.

29. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. T.l. С.536.25 Там же. С. 103-105.

30. Там же. Т.З.М., 1990. С.465.

31. Цит. по: О общественном призрении в России. Часть первая. СПб., 1818. С.3-4.

32. Щапов Я.Н. Государство и церковь в Древней Руси X-XIII вв. М., 1989. С.105.

33. Подробное исследование древнерусской десятины см. в кн: Щапов Я.Н. Государство и церковь в Древней Руси. С.76-87.

34. Там же; Ср.: Т.2. Ипатьевская летопись. Л.205-206.

35. ПСРЛ. Т.2. Ипатьевская летопись. М., 1962. Л.206об.

36. Эта метафора широко применялась агиографами, например, в житиях Александра Невского, Дмитрия Донского и др.

37. Там же. Т.2. Ипатьевская летопись. Л.228об.

38. ПСРЛ. Т.9. Патриаршая или Никоновская летопись. М., 1963. С.116.Г 1См. подробнее: Монашество и монастыри в России. XI-XX века: Исторические очерки / Отв. ред. Н.В. Синицына. М., 2002. С.23, 39.

39. См.: Максимов Е.Д. Помощь бедным в Древней Руси // Трудовая помощь. 1899. №2. С.123-124.

40. Сперанский С. К истории нищенства в России // Вестник благотворительности. 1897. №1. С.36.

41. Флетчер Дж. О государстве Русском. СПб., 1905. С. 128.

42. Соловьев С.М. Сочинения. Kh.IV. История России с древнейших времен. Т.7. М., 1989. С.56.

43. О общественном призрении в России. С.21.

44. ПСРЛ. Т. 10. Никоновская летопись. М., 1963. Л.48

45. О общественном призрении в России. С.22.

46. Максимов Е.Д. Начало государственного призрения в России. Трудовая помощь. 1900. №1. С.45.

47. Ключевский В.О. Добрые люди Древней Руси. Сергиев Посад, 1892. С.16.

48. Петров Л. Благотворительность в Древней Руси // Вестник благотворительности. 1899. №9. С.40.

49. Там же. Т.VII (1723-1727). №№ 4151,4183.96 Там же. №4450.97 Там же. №4139.

50. См.: Ханыков Я.В. Исторический очерк правительственных мер по части общественного призрения в России // Журнал Министерства внутренних дел. 1851. Кн. 11. С.240-246.

51. Ханыков Я.В. Исторический очерк правительственных мер по части общественного призрения в России // Журнал Министерства внутренних дел. 1851.Kh.1LC.212.

52. Там же T.IX (1733-1736). №6406.

53. Там же. T.XII (1744-1748). №9053

54. См.: Азизбаева Р.Е. Призрение сирот и незаконнорожденных в России XVIII века. Автореферат . канд. ист. наук. М., 2004. С.26.

55. Там же. С.44. Автором словаря Гранат цифры были взяты у Р. Майо-Смита (см. ниже).119 Там же.120 Там же.

56. Полемика по вопросу о благотворительности в 1860-х гг. рассмотрена в статье: Линденмайер А. Добровольные благотворительные общества в эпоху Великих Реформ // Великие Реформы в России. 1856-1874. М., 1992. С.283-300.

57. Максимов Е.Д. Статистические и финансовые вопросы общественного призрения // Новое слово. 1896. №6. С.5.1 7QИсаков Н.В. Об источниках общественной благотворительности (Из неизданных рукописей) // Детская помощь. 1894. №8. С. 178.

58. Мещанинов И.В. О нищенстве в России. С.142.

59. Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания. СПб., 1907. С.448.

60. Творения Святого Отца Нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. СПб., 1897. Т.З. Кн.1. С.293, 308.

61. Общественная и частная благотворительность. Слово священника Н.Вишнякова//Странник. 1878. Т.4. № 12. С.360, 362-363.

62. Смета доходов и расходов по специальным капиталам, находящимся в заведывании Саратовского городского общественного управления на 1916 год. Саратов, 1916. С.8-11.

63. ЦИАМ. Ф.16. Оп.199. д.334.

64. РГАЛИ. Ф.54. Оп.1. Ед.хр.20. Л. 1-27.1.осО лотереях см.: Павлова И.П. Благотворительные лотереи в дореволюционной России // Благотворительность в России. 2001. С.429-438.

65. РГИА. Ф.763. Оп.2. Д.109. Л.27-28.193 Там же. Л.30-31.

66. Русское слово. 1913. 9 апреля. С.7.

67. См.: ПСЗ I. T.XVI (1762-1765). №№ 11661, 11674, 11699, 11701, 11844, 11908,12033 и др.

68. ПСЗ I. T.XXVI (1800-1801). №16188. (См. то же: Свод законов. Издание 1842 г. Уставы благочиния. 4.1. Свод учреждений и уставов о общественном призрении. Ст.598).Кизеветтер А.А. Местное самоуправление в России. Изд. 2-е. Пг., 1917. С.91.

69. Там же. T.XXVIII (1804). №21737.

70. См.: Комитет Министров в царствование императора Александра I. СПб., 1891. С.127.

71. Там же. T.XXXIV (1817). №26625.23 Там же.

72. Сборник циркуляров и инструкций МВД. Т.6. СПб., 1857. 4.12. Распоряжения, относящиеся до общественного призрения. § 91-93.оТам же. №26264а. Опубликовано не в 1816 г., а в т.ХЬ (1825), приложения.29 Там же. №26316.

73. Там же. №27076а. Опубликовано не в 1817 г., а в т.ХЬ (1825), приложения.

74. Там же. T.XXXIV (1817). №27199.

75. Сборник циркуляров и инструкций МВД. Т.6. 4.12. § 147, прим.

76. Там же. T.XXXVIII (1822-1823). №29062.

77. Там же. Т. XXXIV (1817). №27171.

78. Там же. T.XVII (1842). №15764.

79. Там же. T.XXXIII (1858). №33757.

80. Там же. JI.168. Министр внутренних дел JI.A. Перовский 14 мая 1843 г. подписал циркуляр о наблюдении за выполнением Высочайше утвержденных 17 июля 1817 г. правил, касательно пожертвований в пользу благотворительных заведений.

81. ПСЗ II. T.XXVI (1851). № 25531.

82. См.: Благотворительные учреждения России. СПб., 1912. С.22.

83. ПСЗ II. T.XXVII (1852). № 26191.

84. Сборник циркуляров и инструкций МВД. Т.6. 4.12. § 92.50 Там же. §91.

85. ПСЗ II. T.XXXII (1857). № 31919.

86. Корсак А.К. Статистические сведения о нищенстве в Москве (за 18521861 годы) // Сборник материалов для изучения Москвы и Московской губернии. М., 1864. Вып.1. С.16.

87. См.: Майков П.М. Второе отделение Собственной его Императорского Величества Канцелярии. 1826-1882. Исторический очерк. СПб., 1906. С.66-67.

88. Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о своде законов. Изд. 2-е. СПб., 1837. С.39.

89. См.: Свод учреждений и уставов о общественном призрении // Свод законов Российской Империи повелением Государя Императора Николая Павловича составленный. T.XIII-XIV. Уставы благочиния. СПб., 1832.

90. Там же. T.XXXIX (1864). № 41144.

91. См.: Алексеевский В.П. Справочная книга для фабрикантов, заводчиков и владельцев промышленных заведений. М., 1898. С.228, 233,236,244 и др.

92. РГИА. Ф.1263. Оп.1. Д.3361. JI.703.

93. См.: Ильинский К. Частные общества. Рига, 1913. С. 17.

94. Благотворительность в России. СПб., 1907. Т. 1. С. XXVII.

95. ПСЗ III. Т.ХШ (1903). №9291.

96. Сведения приведены по изд.: Статистический ежегодник города Москвы. Год 2-й. 1907/8. Вып.1. Таблицы. М., 1910. С.176.

97. ЦИАМ. Ф.179. Оп.57. Д.256. Л.Ыоб.

98. Там же. Оп.55 (1898). Д.190. Л.З.

99. Там же. Дату, когда проект принял форму закона, пока установить не удалось.

100. О самарском периоде К.К. Грота см.: Савельев П.И. «Он водворил чувство долга в местных чиновниках». (Очерк о Константине Гроте) // Самарский краевед. Самара, 1994. С. 139-152.

101. Цит. по: К.К. Грот как государственный и общественный деятель. С.437.115 Там же.

102. Сперанский С. Труды правительственной комиссии. С.87.

103. Вестник благотворительности. 1897. № I. С.31.

104. К.К. Грот как государственный и общественный деятель. T.I. С.440.138 Там же. С.441.

105. Вестник благотворительности. 1897. № I. С.31.

106. Устав опубликован: Вестник благотворительности. 1897. № 9.

107. ПСЗ III. T.XXIV (1904). № 24253 (Высочайше утвержденные положения о Совете и Главном управлении по делам местного хозяйства в составе МВД). Статьи 24,25, 31.

108. Там же. T.XXXIII (1913). № 39446.

109. Максимов Е.Д. Общественная помощь нуждающимся в историческом ее развитии в России // Благотворительность в России. T.I. СПб., 1907. С.41.

110. Градовский А.Д. Начала русского государственного права. Ч.Ш. Органы местного управления // Градовский А.К. Собр. соч. Изд.2-е. T.IX. СПб., 1908. С. 117.

111. Сборник циркуляров и инструкций МВД. Т.6. СПб., 1857. Часть 12. Распоряжения, относящиеся до общественного призрения. С.85-86.