Жанровая типология древнерусского певческого искусства тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.02, доктор искусствоведения Шиндин, Борис Александрович

• Шиндин, Борис Александрович
• доктор искусствоведения
• 2004

Оглавление диссертации доктор искусствоведения Шиндин, Борис Александрович

Введение „

Глава

ФОРМИРОВАНИЕ ТЕОРИИ ПЕВЧЕСКИХ ЖАНРОВ

В МУЗЫКАЛЬНОЙ МЕДИЕВИСТИКЕ

Глава

ПЕВЧЕСКИЕ ЖАНРЫ И ЖАНРОВОЕ ЗНАНИЕ

В РУССКОМ ИСКУССТВЕ X-XVIII ВЕКОВ . „

1. Культурно-исторический фон жанрообразования

2. Формы представления жанрового знания

3. Жанровое знание в XVIII веке

Глава

ТИПОЛОГИЯ ПЕВЧЕСКИХ ЖАНРОВ:

ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ В КАТЕГОРИЯХ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

1. Терминологические основания классификации жанров

2. Генетические аспекты жанрообразования „

3. Иерархия жанров „ . . „

4. Теория певческих жанров в контексте понятия древнерусское учение о музыке» „ „ „

Глава

ПЕВЧЕСКИЕ ЖАНРЫ КАК КНИЖНО-ФИКСИРОВАННЫЕ

КОМПОЗИЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ „ . „

1. Псалмы . „ . „ „

2. Гимны . . „ „„ „ . „

3. Рефренные формы

4. Монострофические (тропарные) формы, жанровые ассоциации

Глава

ЖАНРОВАЯ ДРАМАТУРГИЯ ЧИНОПОСЛЕДОВАНИЯ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Жанровая типология древнерусского певческого искусства»

В последние десятилетия музыкальная медиевистика интенсивно раздвигает границы своих изысканий, корректирует и совершенствует основные компоненты своей содержательной структуры, углубляет методологию самопознания. Стремясь к целостному и многостороннему охвату изучаемых явлений и объектов, она заметно отходит от ранее свойственного ей синкретизма знаний, от преимущественно предметной - к проблемной ориентации. Приобретая все более дифференцированный характер, она все чаще направляет усилия на интеграцию с другими отраслями научного знания - философией, социологией, математикой. Музыкальная медиевистика становится сегодня многоаспектной областью музыкознания, активно обращающейся к историческим, теоретическим, эстетическим, историографическим, палеографическим, текстологическим, источниковедческим вопросам русской музыки средневековья \

Названные обстоятельства способствуют расширению исследовательского кругозора музыковедов-древников и перспектив освоения древнерусского профессионального певческого искусства. Причем речь в данном случае идет не столько об уточнении или даже углубленном постижении ранее разработанных аспектов культового пения, а, как нам кажется, о процессах более важных: появлении таких принципиально новых задач, которые прежде перед музыкальной медиевистикой и не стояли или, во всяком случае, не были ею поставлены в силу различных обстоятельств. Новое знание, каждая последующая фаза развития науки о православной богослужебной музыке рождают свои проблемы, и они вновь требуют серьезных размышлений.

К таким до настоящего времени нерешенным проблемам и в то же время проблемам, актуализация которых естественно вытекает из наиболее значимых тенденций развития современной науки о русском музыкальном искусстве средневековья, следует, на наш взгляд, отнести изучение древнерусского богослужебного пения в контексте жанровых категорий. При этом наиболее существенными представляются две дополняющие друг друга позиции раскрытия данной темы. Обе они определены присущей церковному пению православной церкви сопряженностью певческой практики с выработанной самими носителями традиции певческой теорией. Так, нуждаются в истолковании жанрообра-зующие факторы культовой музыки и системосозидающая роль жанров - этих структурно-композиционных единиц монодической музыкальной материи. Здесь жанр предстает перед исследователем в виде «готового продукта», как результат практически осуществленной, уже завершенной на этапе создания произведения художественной деятельности мастеров пения.

Столь же необходим и иной ракурс обращения к теме - взгляд на результаты творческой деятельности сквозь призму объективации присущего древнерусским роспевщикам жанрового знания, определение его содержания, категориальной структуры, рациональной организации, форм представления. Осмысление типологических основ певческого искусства на пересечении понятий «знание - деятельность - итоги деятельности» перспективно для того, чтобы установить в нем существование в полной мере сложившейся древнерусской теории жанров. Это особенно важно, поскольку ни самого этого явления, ни обобщающих его понятий для музыкальной медиевистики как бы и не существует. Судя по многочисленным посвященным древнерусской теории музыки работам (отметим среди них капитальное исследование М. В. Бражникова), под ней подразумевается информационный массив, представленный в теоретических руководствах XV-XVII вв. и ограниченный сведениями о невмах, певческих нотациях и различного вида певческих формулах (кокизах, лицах, фитах).

На первый взгляд может показаться парадоксальным то обстоятельство, что на неразработанность жанровых аспектов русской церковной музыки XXVII вв. впервые обратил внимание не музыковед-древник, а специалист в области древнерусского изобразительного искусства - Г. К. Вагнер. «О древнерусской музыке, - отмечает он, - написано немало исследований, но, к сожалению, как раз проблема музыкальных жанров в них не затронута» [62, с. 32]. Обеспокоенность ученого оказывается, однако, вполне объяснимой, если понять суть сложившейся ситуации: индифферентное отношение музыковедов к жанровой теории на каком-то этапе развития медиевистики стало негативно сказываться на приращении нового знания о культуре Древней Руси в междисциплинарной сфере. Так, Д. С. Лихачев, много и плодотворно занимавшийся контактами литературы с жанрами живописи и формами архитектуры, вынужден был только отметить необходимость таких подходов в отношении литературы и музыки. «К сожалению, - писал исследователь, - у нас все еще мало изучаются связи жанров литературы и музыки. Это особенно важно для древнерусского стихотворства» [176, с. 67].

Не выясняя пока причин, мешающих музыковедам сосредоточить свои силы на описании жанрообразующих норм певческого искусства, рассмотрим сложившееся положение дел с иной точки зрения: существует ли вообще потребность в такого рода исследованиях, какова степень их актуальности, можно ли в результате жанрового анализа выявить малоизученные стороны и свойства певческой традиции?. Попытаемся ответить на все эти вопросы.

Каждое произведение искусства включено в художественный континуум, очерченный такими понятиями, как жанр, творческий метод, стиль. Они не существуют автономно, а, напротив, распознаются в единстве способов художественного познания, средств выразительности и творческих принципов. Так, жанр «хранит» в себе черты и творческого стиля, и метода. Совокупность жанров составляет информационный (содержательный, структурный, функциональный), актуализированный в определенной форме массив музыкального искусства всякой эпохи в его наиболее полном, суммарном виде. Поэтому из выявления некогда бытовавших или бытующих жанров, их характеристики, уяснения закономерностей организации жанровой системы складывается исходная позиция при изучении и самой музыки, и особенностей музыкального мышления.

Наблюдения над певческими жанрами - это прежде всего наблюдения над структурно и стилистически образующими факторами богослужебной музыки под углом зрения ее системной организации. Такой подход существенно расширяет методологические основания в исследовании древнерусского певческого искусства. Покажем это только на примере тех принципов диахронического описания источникового материала, которое принято медиевистами в построении стилистической истории русской профессиональной музыки средневековья.

Всем известно, что камнем преткновения для древников является громадный пласт нерасшифрованных (беспометных) памятников XI-XVI вв. Если музыкальные особенности песнопений пометного письма определяются со значительной степенью точности, то об интонационных свойствах беспометной монодии можно судить лишь на основе опосредованных данных. Поэтому исследователи истолковывают направленность процессов, их закономерности, фиксируя преимущественно внешний облик произведений, происходящие в них вербальные, невменные или те и другие изменения. При этом сущность процессов раскрывается в самом общем нерасчлененном виде, в недифференцированном потоке информации.

Показательны в этом отношении выводы М. В. Бражникова, впервые с высокой степенью доказательности документально установившего эволюционный характер знаменного роспева. «В напевах XII века, - отмечает он, - резко преобладает речитативность и повторение звуков на одной высоте. Колебаний в напеве почти не происходит, и он вращается в узких пределах нескольких звуков» [47, с. 57-58]. Опираясь на обнаруженные тенденции, свидетельствующие о поступательном движении церковного пения, исследователь приходит к обобщающему заключению: «Главное направление развития знаменного роспе-ва с древнейших времен есть усложнение и обогащение напева за счет уменьшения его речитативности» [47, с. 58].

Итак, от речитативности - к протяженной, внутрислогово распетой мелодии - такова сквозная линия эволюции профессионального искусства средневековья. В полученном М. В. Бражниковым выводе певческая традиция предстает в самом общем монолитном облике. Разработанные им принципы стали затем широко использоваться и самим ученым, и его последователями уже применительно к локальным явлениям, составным компонентам богослужебной культуры (отдельным историческим периодам, различным роспевам, певческим циклам и мн. др.) и дали весьма ощутимые, подчас блестящие результаты. И все же более полная и более точная картина диахронического и синхронического бытия древнерусского певческого искусства может быть получена при осмыслении данного феномена в контексте закономерностей жанрообразования. Апелляция к жанровым категориям кардинально меняет принципы освоения певческой культуры и, конечно же, уровень ее познания.

Перспективность жанровой интерпретации гимнографического массива заключается в возможности рассмотреть его в виде дифференцированной и в то же время системно организованной общности, представленной находящимися во взаимосвязи упорядоченными элементами. Обобщенная (как пение вообще) и вследствие этого отвлеченная от конкретных объектов характеристика эволю-ционно-стилистических процессов заменяется здесь более точным и результативным анализом устойчивых типов песнопений. Последнее позволит истолковать развитие древних напевов не просто сквозь призму однозначного в своей линейности движения, а в комплексе многообразных, многомерных, взаимообусловленных явлений. Следование по пути диахронических изменений в облике жанров расширит сферу наблюдений над памятниками древности, обогатит наши представления о стилевых параметрах отечественной культуры средних веков.

Столь же важна и еще одна плоскость изысканий в обозначенном направлении. Жанровая классификация свода древнерусских песнопений поможет раскрыть материальную конструкцию изучаемого искусства, его предметно-физическую организацию: принципы взаимодействия и характер соотношения элементов, структуру этого иерархически целостного образования. Сегодня для исследователей стержнем такой упорядоченности выступает система осмогласия и построенный на ее основе попевочный (формульный) способ компоновки песнопений. Это, однако, только одна, ни с чем не соотносимая пространственно-временная величина. Ее совмещение с жанрово организующим началом откроет перспективы создания системы координат, в которой попевочные (гласо-во-информативные) показатели будут соотнесены с показателями жанрово-информативного наклонения.

Все изложенное выше позволяет обосновать актуальность данного исследования, охватывающего комплекс музыкально-исторических, музыкально-теоретических, источниковедческих, эстетических, культурологических проблем.

Обратимся теперь к чрезвычайно важному для данной работы и нуждающемуся в комментариях обстоятельству, связанному с принципами и способами жанрового осмысления певческого искусства. Здесь, как вытекает из изложенного выше, целесообразен сплав двух подходов к проблеме: диахронического и синхронического. Если первый предполагает рассмотрение певческого материала в историко-эволюционном аспекте, то второй - анализ «развернутой» жанровой системы в локальных временных границах с целью «грамматического» разъяснения объекта изучения.

Диахронические наблюдения над историей «движения» жанров от древности к Новому времени помогли понять принципы воспроизведения жанров, установить некоторые из свойств заложенного в богослужебном пении генетического кода, раскрыть направленность формирования жанровой множественности от раннего к позднему периоду ее существования, механизм и условия стилистического обогащения жанров, обозначить динамику и внутренние периоды этого процесса, как в контексте культово значимых ситуаций, так и не зависимых от них, собственно художественных явлений.

Конечно, в целом диахронические положения работы носят только обобщенный характер: в ней детально не прослежены линии развития отдельных певческих жанров и жанровой системы в целом. Сразу отметим, что осуществить полнообъемный и адекватный анализ источников представляется сегодня затруднительным. Среди причин, тормозящих его реализацию, назовем две -наиболее показательные. Одна из них вытекает из источниковедческих, другая -из музыкально-аналитических проблем певческого искусства.

Успехи любой отрасли гуманитарных знаний во многом определяются уровнем информационного обеспечения: изученностью и открытостью источ-никовой базы, осведомленностью исследователей относительно существующего пласта материала или, во всяком случае, репрезентативной его части. В определенных позициях, таких, например, как диахроническое истолкование жанровой системы и жанрообразующих факторов, это условие приобретает особое значение. Отсюда вытекает желательность предварительного описания и каталогизации находящихся в певческом обиходе XI-XVII вв. жанров и тех произведений, которые входили в их состав. В ином случае исследователь должен будет удовлетвориться только самыми общими данными и столь же общими результатами. Лишь надежная в своей полноте информационная база поможет определить основополагающие тенденции в развитии певческого искусства, отделить их от менее значимых, второстепенных, обнаружить в огромной массе разноуровневых явлений (вариантов роспевов и песнопений) рельеф музыкальной культуры прошлого и обозначить, таким образом, генеральную линию ее развития.

К сожалению, как раз такой сводный каталог музыковедами-древниками еще не создан. Описание рукописей, а тем более каталогизация песнопений -эта «черновая» и неперспективная с точки зрения научной карьеры работа находится на периферии их интересов. Правда, источниковедческий и научный баланс поддерживается исследователями в индивидуальном порядке: каждый из них оснащен «своими», выборочными описаниями и каталогами, пригодными для решения своих локальных задач.

Следует, конечно, принять во внимание, что актуализация такого громадного массива сохранившихся до настоящего времени песнопений (а сейчас только приблизительно можно представить его количественные параметры) -дело в высшей степени трудоемкое, требующее много сил и времени. И эта значительная по масштабам, кропотливая работа выполнима только коллективными усилиями при рациональном и планируемом ее распределении между медиевистами 2.

Существует, как отмечалось выше, и еще одна причина, тормозящая построение во всех отношениях подробной диахронической истории богослужебных жанров: отсутствие ключа к дешифровке безлинейной нотации XII-XVI вв. Совершенно ясно, что наблюдения над песнопениями беспометного периода не способны дать исчерпывающие сведения о состоянии и развитии жанровой системы. Из анализируемых компонентов выпадает один из наиболее важных - интонационный, «воспроизводимый» сегодня лишь в самом широком смысле: как речитативный или мелодически обогащенный.

Характеризующие музыкальную медиевистику информационные проблемы затрудняют, но не закрывают жанрово-диахронический, как, впрочем, и все другие, ракурс изучения певческого искусства. Следует вспомнить о том, что деятельность по производству нового знания не является однонаправленной.

Развитие науки не всегда определяется наличием конкретного материала или его объемом. Интерпретация эмпирического опыта, путь от фактов к теории -не единственный, а только одни из возможных в становлении теоретической мысли. Для выработки научного знания столь же эффективен и другой путь -движение от абстрактного к конкретному. В этом случае теория появляется не из опыта, а из другой теории более высокого уровня обобщения, эмпирический смысл которой был ранее фиксирован. Она складывается не как следствие систематизации фактов, а в результате дедуктивных умозаключений, только затем удостоверенных конкретными данными. В большей степени эти процессы отмечены в дедуктивных науках. Известно, например, что все математические теоремы выведены логическим путем с помощью дедукции из ограниченного числа исходных начал.

Подобного рода явления - обращение к выводам, полученным в других областях знания и уже подтвержденным там конкретным материалом, в последние годы можно наблюдать и в музыкознании. Этим объясняется его тяга к теоретическим положениям, выработанным в философии, эстетике, теории информации, семиотике, математической логике, социологии и в других областях знания. Собственно формирование жанровых подходов по отношению к различным типам традиционного искусства и древнерусской литературы во многом является результатом дедуктивных операций - применения общих теоретических положений к конкретным случаям. Получившее статус одной из основных, а затем и всеобщих категорий искусства, понятие «жанр» стало как бы «примериваться» к тем его видам, в которых оно до этого не использовалось.

При этом импульсом жанровой интерпретации какой-либо области творчества, как правило, становился аргумент, формулируемый примерно так: «если есть там, должно быть и здесь». В Предисловии к книге Г. К. Вагнера «Проблема жанра в древнерусском искусстве» Н. Н. Воронин пишет: «По своему богатству и сложности искусство это (изобразительное. - Б. Ш.) не уступает литературе Древней Руси, в которой уже давно выявлены жанры и художественная специфика каждого из них. И было бы странно думать, что русская средневековая живопись представляла какое-то из ряда вон выходящее явление, развивалось по каким-то своим особым законам и была лишена жанрового разнообразия» [62, с. 7-8].

Если представить всю совокупность профессиональных и традиционных типов искусств в виде схемы, где каждому из них отведена своя ячейка, то можно отмечать, как эти ячейки постепенно наполняются жанровыми теориями, преимущественно в результате «переливов» последних из одной ячейки в другую,

Таким же, в общих чертах, видится процесс становления жанровых взглядов и в музыкальной медиевистике. Если сама возможность жанровых подходов к певческому искусству не только не отрицается, а, напротив, все более внедряется в сознание исследователей, то фактологическая база этой теории только начинает создаваться. В таком движении от абстрактного к конкретному необходимо различать два этапа развития богослужебного пения - беспометный и пометный, несущих в себе различную информационную нагрузку.

Жанровые разыскания в рамках первого (беспометного) этапа сталкивают исследователя с известными информационными лакунами. Однако наблюдения диахронического порядка, при всей их обобщенности, позволяют утвердить основополагающее положение работы: целесообразность и перспективность жанровых установок в изучении древнерусской монодии. Описание же памятников пометного периода (синхроническая интерпретация жанровой системы) в полной мере снимает все источниковые проблемы и дает возможность для детализированного анализа отдельных жанров, жанрового массива в целом и самих принципов его организации. Здесь объектом внимания становится уже полностью сложившаяся система жанров конца XVI-XVII вв. - времени, когда деятелями русской музыкальной культуры средневековья подводились итоги богослужебной практики и теоретически осмысливались результаты ее многовековой эволюции. Безусловно, путь обретения жанрового знания бесконечен и в диахроническом, и в синхроническом срезах. Однако в последнем случае он имеет более четкие источниковые и концептуальные контуры и в большей степени отмечен опознавательными знаками.

Преимущественным при обращении к позднему периоду бытования певческих традиций следует признать то обстоятельство, что он дает в руки музыковеда поддающийся дешифровке невменный материал, снимающий неопределенность с его интонационной интерпретации. Таким образом, в поле зрения исследователя оказывается в наибольшей степени насыщенный информацией певческий массив, открывающий возможность проведения многоаспектного анализа дешифрованных памятников и заключающий в себе данные как об отдельных жанрах, так и о жанровой системе в целом. Вот почему синхронические рамки данной работы очерчиваются концом XVI-XVII столетиями.

Привлекательность синхронического подхода не ограничивается перспективой работы с «читаемым» певческим материалом. Она обусловлена еще и возможностью адекватной оценки итоговых для музыкально-богослужебной практики и теории процессов, полностью сформировавшихся явлений, прежде всего предельно развившихся в сфере культово значимой, обрядовой деятельности собственно художественных начал.

Особые виды духовно-практической деятельности, не являющиеся еще «художественным производством как таковым» (Маркс), сами механизмы, объединяющие в неразрывное целостное образование художественное (искусство) и нехудожественное (не-искусство), подробно описаны эстетиками [131, с. 200212; 87, с. 307-338] и фольклористами [89; 142 и др.]. В этих описаниях целесообразно выделить четыре момента, характеризующие бифункциональные явления в их исторических изменениях. Во-первых, «границы, отделяющие сферу художественного творчества от всех других сфер человеческой жизнедеятельности, исторически подвижны» [131, с. 204]. Во-вторых, подвижность этих границ предопределена стремлением «художественного творчества освободиться от исходной своей связи с практической деятельностью и (в то же время) сохранить эту связь или даже устанавливать новые того же рода» [131, 205]. В-третьих, движение «от сферы жизненной практики к сфере чисто художественного творчества характеризуется постепенным ослаблением утилитарного значения и постепенным нарастанием художественной значимости» [131, с. 204]. В-четвертых, динамика соотношения художественного и нехудожественного связана с процессами изменения общества и человека. «В результате искусство, принадлежащее каждому конкретному историческому, этническому. типу (подтипу) культуры, становится его образной моделью, его "портретом", его "самосознанием"; но тем самым для всех других типов (подтипов) культуры оно начинает играть роль "кода", позволяющего проникнуть в глубинную суть представляемой им культуры» [132, с. 14].

Историческая подвижность в соотношении начал художественного и нехудожественного, собственно обрядово-религиозного свойственна и богослужебному пению русской православной церкви. Она просматривается в происходящих на протяжении семи веков процессах: усвоении трансплантированных из Византии форм культовой монодии, ее приспособлении к нормам древнесла-вянской языковой среды, становлении затем национально окрашенных традиций певческого искусства и, наконец, формировании богослужебной музыки как оригинального, своеобразного пласта отечественной профессиональной культуры.

Сопоставляя ранние памятники древнерусской музыкальной письменности с византийскими, исследователи указывают на почти полное совпадение их невменных строк. «Греческие записи, - отмечает Н. Д. Успенский, подтверждая ранее высказанную точку зрения А. В. Преображенского, - служили для киевских доместиков своего рода канвой» [310, с. 41]. Принято считать, что самые первые ростки самостоятельного творчества связаны с созданием служб русским святым: князьям Борису и Глебу (1072), Феодосию Печерскому (1108), Ефросинии Полоцкой (XII в.) и др. В последующее время степень самостоятельности русских роспевщиков все более возрастает. Конечно же, создание песнопений происходило в рамках складывающегося певческого канона, то есть в рамках стремящейся к устойчивости упорядоченности. Деятельность мастеров пения, подчиняясь нормам и правилам внеличностной, «соборной» культуры, носила «обязывающий» характер.

Вместе с тем, в богослужебном пении, как и в других областях древнерусского творчества, происходили постепенные сдвиги в трактовке канона, нарастание собственно художественных тенденций, накопление художественных ценностей, становление всего того, что Д. С. Лихачев называет эмансипацией культуры [171, с. 213-217]. Пик этого процесса приходится на конец XVI - первую половину XVII вв. и наиболее ярко раскрывает себя в произведениях авторского творчества и поздних роспевах (большом знаменном, демественном, путевом), свидетельствующих о глубинных изменениях в сознании творцов песнопений. Эти изменения происходят на фоне двух противоположных и в то же время равнозначных тенденций. В русле одной из них музыкально-выразительные средства развиваются и модифицируются под воздействием творческой индивидуальности. В традиционные канонические схемы все более внедряется собственный опыт художника, расширяется диапазон личностно окрашенных устремлений. Складывающееся «самоцелевое отношение» [114, с. 68] к певческому искусству как к эстетической ценности позволяет отождествить деятельность по созданию песнопений с художественным творчеством. Одновременно, согласно уже другой тенденции, создавая песнопение, автор следует выработанным формам, всем принятым правилам озвучивания вербальных текстов, подчиняется общей для эпохи стилистической манере. Нарастающая художественная значимость авторских песнопений сохраняет тесную связь с религиозно-догматическими основаниями, с также регламентируемыми, хотя и раздвинувшими свои рамки каноническими установками. Все это определило специфический характер художественного творчества, особые механизмы воплощения творческих идей.

Отметим и еще одно итоговое и важное для данного периода обстоятельство. К этому времени завершается процесс формирования старых и создание новых певческих книг. К сложившимся ранее Ирмологию, Кондакарю, различным типам Стихирарей «добавляется Октоих и Обиход, а также существенно переработанные Стихирари, образуя устойчивые формы Стихирарей праздничного, месячного, триодного и др.» [343, с. 8-9]. В певческих книгах фиксировался уже полностью определившийся репертуар, вобравший в себя как старые, так и вновь появившиеся жанры. Итак, бытование богослужебных жанров в конце XVI-XVII столетиях характеризуется рядом существенных моментов: полностью упорядоченным массивом песнопений, сложившейся системой жанров; устоявшимися способами их фиксации в певческих книгах;

- до конца определившимися функциями песнопений в последовательности богослужебных циклов;

- установившимися отношениями художественных и нехудожественных компонентов, позволяющих рассматривать жанры певческого искусства в качестве продукта художественного творчества, «вылитого» в формах богослужебного пения.

Все изложенное создает реальную основу для того, чтобы определить объект данного исследования. Им является певческий жанр - центральный элемент в пространственно-временной организации монодического канона, наделенный определенной функцией, инвариантной структурой, интонационно наполненный тип музыкального произведения.

Каждый жанр обладает, таким образом, имманентным ему нормативным обликом. Последний складывается множеством свойств, одни из которых характеризуют жанр как законченное в себе «кристаллическое» образование. Другие же реализуются в процессуально-динамических, обрядово-закрепленных формах его существования. Здесь жанр выступает в качестве элемента целостной системы — исторически сложившегося и принятого в богослужебной музыкальной практике порядка взаимодействия видов песнопений, несущего в себе отношения дифференциации и интеграции, иерархии и субординации. Поэтому в полной мере природа отдельного певческого жанра и жанрового массива в целом может быть осознана:

- в восприятии жанра как отдельно взятой замкнутой типологической структуры, что дает возможность установить его типовые, инвариантные жанрообразующие черты;

- в, сопоставлении различных жанров, позволяющем постичь их музыкально-стилистическое сходство или различие;

- в контексте обрядовой ситуации, закрепляющей функцию жанров и раскрывающей характер их взаимоотношений в упорядоченном, целостном образовании.

Обращаясь к жанрово-типологическим аспектам древнерусской монодии, важно было не только показать целесообразность и перспективность описания певческого свода в русле жанровых категорий, уже вошедших в обиход фольклористов, литературоведов, а также других специалистов, разрабатывающих теоретические вопросы певческого искусства, но и уяснить жанровые установки, уровень жанрового знания самих носителей музыкальных традиций. Предпринятый автором анализ источникового материала убедительно свидетельствует о том, что в русском музыкальном средневековье помимо теории невм и певческих формул также сложилась теория, которую с полным основанием можно определить как теорию певческих жанров. Эта теория обладала особенным, характерным понятийным аппаратом и логично организованной системой знания. Так в работе появились различные «горизонты» (термин X. Гадамера) истолкования оригинального материала.

Снять напряжение и совместить эти различные «горизонты» в некий «общий горизонт» возможно было только в процессе диалога, в сопоставлении сформированного носителями традиции знания с ныне существующим и, наоборот, в сравнении нового знания с некогда существовавшим.

Обозначенные выше проблемы и подходы к их решению определили главную цель исследования: воссоздать принципы организации певческого массива как целостной, многоуровневой жанровой системы в ее архитектоническом (книжно-фиксированном) виде и в пространственно-временных (обрядовых) связях, интерпретируя жанрообразующие факторы в соотнесении исторически ретроспективных и исторически перспективных срезах. Первый из них позволил показать характер типологического мышления далекого прошлого, второй -рассмотреть древнерусскую богослужебную музыку в свете жанровых концепций современности.

Как постоянная и всеобщая нормообразующая категория жанр предопределяет единство установок в решении поставленных задач, которые могут быть очерчены следующим образом:

1. Изучение источников:

- различного типа рядовых певческих рукописей, в совокупности представляющих полный свод жанров;

- теоретических руководств (азбук), несущих в себе инструктивную информацию о древнерусском певческом искусстве;

- нормативных актов (Уставов, чиновников), включающих в себя сведения об организации и порядке проведения богослужения;

- нарративных памятников, содержащих те или иные данные об отдельных песнопениях и жанрах.

2. Интерпретация «жанровых разысканий» в музыкальной медиевистике.

3. Анализ предлагаемой обозначенными видами источников информации, позволяющий:

- обозначить процессы трансплантации жанрового массива и жанрового знания из богослужебной практики Византии в культуру Древней Руси;

- реконструировать грани жанрового знания древнерусских мастеров пения, выявить формы его закрепления, связав то и другое понятием «древнерусская теория жанров»;

- раскрыть структуру древнерусской теории музыки, осмыслить ее основные элементы в системе понятий «феноменальное-ноуменальное».

Методологической основой исследования стал комплексный подход к источникам, открывающий путь к изучению структурно-типологических черт отдельных песнопений и жанров, свойств целостной жанровой системы и одновременно освоению такого феномена, как древнерусская теория жанров. Мно-гоаспектность поставленных задач обусловила привлечение методов, выработанных различными отраслями музыкознания, литературоведения, источниковедения, историографии.

В основании работы лежит принцип историзма, позволяющий рассмотреть богослужебные традиции русского средневековья диахронически — в их связях с культурой Византии - и отметить в последующем движении диалектику явлений устойчивости и мобильности.

Анализ жанровой системы певческого искусства как цельной и в то же время дифференцированной общности осуществлен в рамках структурно-типологического подхода, направленного на раскрытие внутренних и внешних связей (внутренней структуры и внешнего окружения) описываемых объектов. Многообразие этих связей стало поводом для выработки перекрестной, или полицентрической, классификации жанров.

Существенным в методологическом отношении ракурсом работы явилось осмысление системообразующих связей музыкального знания и музыкальной деятельности, их коррелятивных отношений, что дало возможность раскрыть устойчивые признаки певческого массива и интерпретировать функцию жанра как знака певческой традиции.

К работе привлечена информация, накопленная к настоящему времени музыкальной медиевистикой и литургикой. Если в первой отражены итоги ис-торико-теоретического изучения богослужебного пения русской православной церкви, то вторая раскрывает традиции практической организации церковных служб с символическим толкованием включенных сюда компонентов.

На формирование изложенной в исследовании концепции помимо музыковедческих трудов оказали влияние идеи, репрезентируемые в работах представителей смежных отраслей знания: философов, эстетиков, искусствоведов, литературоведов, фольклористов, специалистов в области семиотики, интеллектуальных систем, - таких как С. С. Аверинцев, В. В. Бычков, В. В. Зеньковский, П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев, М. С. Каган, Ю. М. Лотман, М. М. Бахтин, Д. С. Лихачев, Г. К. Вагнер, А. Н. Веселовский, В. Я. Пропп и др.

Материалом исследования стали все типы рядовых певческих рукописей пометного периода, древнерусские теоретические руководства (рукописные и опубликованные), уставная и нарративная литература, нотировки аудиозаписей экспедиционных материалов, хранящихся в старообрядческой коллекции Архива традиционной музыки Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки.

Научная новизна исследования определяется совокупностью следующих обстоятельств:

1. Музыкальные памятники русского средневековья (рядовые рукописи, теоретические руководства, нормативные акты) рассматриваются как компоненты сложно организованной единой полифункциональной системы, интегрирующей художественные и интеллектуальные начала певческой культуры. Эта система строится, с одной стороны, на связях и отношениях между собой образующих ее элементов, с другой - в единстве со средой бытования. Во взаимодействии с ней она проявляет свою целостность, координируя присущие ей образно-содержательные, музыкально-стилистические, функциональные свойства. В этой системе органически объединены материальное и духовное, формы практической деятельности и их теоретическое истолкование, все стадии реализации певческого знания - от создания песнопений до их исполнения и восприятия.

Ядром, центральным нормообразующим элементом, суммирующим многообразие связей синтеза, является жанр - основа генетической памяти и преемственности музыкальной культуры православия, несущая ключевые смыслы всей стремящейся к универсализму системы.

Комплексный подход к богослужебным книгам, несущим в себе ту или иную музыкальную информацию, позволил выйти на новый уровень понимания механизмов координации певческой теории и певческой практики, составляющих единство музыкальной культуры средневекового типа.

2. В исследовании впервые предпринят не только целостный анализ певческого жанрового массива, но и осуществлена реконструкция соответствующего ему знания, выработанного в рамках традиций средневековья самими мастерами богослужебного пения. Это знание интерпретируется в работе как целостная, логически выстроенная музыкально-теоретическая система, объективированная в богослужебных книгах посредством свода положений, понятий, представлений, дефиниций и наглядных примеров.

Реконструкция жанрового знания позволила уточнить и расширить: - структурные и содержательные параметры древнерусской теории музыки, включив в нее помимо теории невм и певческих формул теорию жанров;

- хронологические границы существования письменно фиксированной теории музыки, носителем которой наряду со специальными теоретическими руководствами - певческими азбуками - были и другие богослужебные книги.

3. Перспективной для музыкальной медиевистики является интерпретация попевочной модели певческого искусства, позволяющей выделить в формульном массиве богослужебного пения гласово-информативные и жанрово-информативные семантические единицы текста.

4. Принципиально новой для музыкальной медиевистики стала интерпретация реконструируемых музыкальных идей как знания, существующего в виде объединения рационального и идеального. С первым связана объективация технических, вещественных сторон певческого искусства, закрепление в древнерусской теории музыки правил и приемов, способствующих решению различного рода прикладных задач. Второе раскрывает свою сущность в постижении заложенных в богослужебном пении трансцендентных, богодухновенных начал. Сплав того и другого как раз и очерчивает границы музыкального знания в единстве феноменального и ноуменального в наиболее полном объеме. Адекватным для такой интерпретации знания, сочетающего в себе рациональное, догматическое, духовное и мистическое, является, на наш взгляд, введенное в исследование понятие «древнерусское учение о музыке», с исчерпывающей степенью определенности отражающее заложенные в певческой традиции положения христианского богооткровенного учения.

5. Существенным для понимания жанровой природы древнерусского певческого искусства представляется новый ракурс истолкования жанрового наклонения богослужебных песнопений, их перемещение из группы бытовых жанров в группу надэпохальных, онтологических, раскрывающих общие принципы организации бытия, универсальные законы миропорядка.

6. Столь же принципиально новые положения работы сопряжены с рассмотрением проблем, вытекающих из различных способов существования жанров: закрепленных в певческих книгах (бытие-возможность жанрового массива) и реализованных в обрядовых действах (действительное бытие жанрового массива) 4.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключена в возможности использования его результатов для расширения методологической базы музыкальной медиевистики в решении задач как анализа данных, так и анализа знания. Предложенные в работе подходы к раскрытию свойств эмпирического материала перспективны для развития адекватных представлений о сущностных сторонах древнерусского профессионального певческого искусства.

Результаты исследования могут найти применение в вузовских курсах истории отечественной музыки, древнерусского певческого искусства, певческой палеографии.

Апробация работы происходила в теоретическом и практическом направлениях. Теоретические положения работы предлагались для обсуждения в форме докладов и сообщений на международных и всероссийских конференциях, семинарах в Институте истории, филологии и философии СО РАН (1986, 2002); Отделе редких книг и рукописей Государственной публичной научно-технической библиотеки СО РАН (1998, 2003); Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки (1988, 1989, 1990, 1996, 1999, 2000); Российской академии музыки имени Гнесиных (1992, 1994); Ростовском музыкально-педагогическом институте (1990). Наиболее существенные положения исследования публиковались в межвузовских сборниках статей, изданиях ГПНТБ СО РАН.

Свой практический выход разработанная методология нашла в формировании принципов жанрового и формульного анализа древнерусских песнопений, направленных на выявление типологических и семантических единиц не-вменных текстов.

Материалы исследования внедрены в авторские вузовские курсы истории отечественной музыки X-XVIII вв., музыкальной палеографии, прочитанные в Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки, Екатеринбургской государственной консерватории им. М. П. Мусоргского и Томской духовной семинарии.

Структура работы, как это принято, вытекает из логики раскрытия поставленных задач. Диссертация содержит Введение, пять глав, Заключение, Список использованной литературы, Нотное приложение. Первая и Вторая главы посвящены двум взаимосвязанным проблемам: становлению жанрового знания в контексте богослужебных традиций Древней Руси и изучению этого знания, самой системы певческих жанров в музыкальной медиевистике XIX-XX вв. В Третьей главе рассматриваются различные принципы классификации певческих жанров: принятые самими мастерами пения, основанные на «жанровой информации», заключенной в богослужебных книгах, в аспекте концептуальных подходов к синхроническим и диахроническим процессам жанрообразова-ния. Здесь же жанровая модель богослужебного пения описывается как универсальный многосоставный, многоуровневый синтез «земного и небесного» - начал, составляющих космос христианской православной культуры. Четвертая глава содержит музыкально-стилистическую типологию жанров в их «книжном бытовании». В Пятой главе исследуются функциональные и музыкально-стилистические параметры жанровой системы, объективированной в обрядовое пространство.

Заключение диссертации по теме «Музыкальное искусство», Шиндин, Борис Александрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Богослужебное пение русской православной церкви являет собой одну из форм художественного творчества. Как способ восприятия и воссоздания (моделирования) действительности оно обладает универсальной, общей для искусства совокупностью свойств, прежде всего, образным постижением целостности человеческого бытия, реальной и умопостигаемой сущностей мироздания. Вместе с тем, это и особая область познания и освоения мира, обладающая специфическими, отличными от искусства атрибутивными качествами. Среди них особого внимания заслуживают:

1. Жестко закрепленная сфера бытования, неразрывно связанная с пространством православного храма.

2. Органичная взаимосвязь со всеми видами искусств, создающих всеобъемлющую синтетическую среду (обстановку), необходимую для осуществления богослужебного действа.

3. Подчиненный определенным образцам (протообразцам) нормативный (формульный) тип композиционного мышления, определивший преобладание экспозиционных принципов изложения материала над процессуально-динамическими.

4. Устойчивость, преемственность трансцендентно ориентированных типов ценностей, обусловивших каноничность музыкального мышления, прежде всего моностилистический принцип воплощения также устойчивой христианской образности.

Все они в совокупности предопределили присущую церковной гимно-графии модификацию общих для искусства черт.

Диалектика общего и особенного отчетливо прослеживается и в жанровом наполнении певческого искусства, в действующих здесь факторах жанрообразо-вания. Чтобы раскрыть сущность свойственных средневековью методов обобщения через жанр и тем самым определить место певческих жанров в истории художественной культуры, следует вспомнить о диахронических аспектах морфологического познания мира искусства.

Только Возрождение, отмечает М. С. Каган, «объективно встало перед проблемой жанра» [131, с. 27], хотя в это время иерархия художественных произведений была еще достаточно отвлеченной. В ХУП столетии идея жанрового подразделения искусств приобретает качество вполне четкой, сложившийся концепции: <<расчленение каждого искусства на жанры и их иерархическое соотнесение стало в эстетике классицизма одним из основополагающих и устойчивых ее теоретически-идеологических принципов» [131, с. 37].

В русле этого движения находилась и музыка, которая в эпоху барокко становится действительно самостоятельным видом искусства. «Исторически это связано с возникновением в начале XVII века оперы, где музыка равноправна с драмой и особенно наглядно проявляется в стремительном формировании разнообразных жанров инструментальной музыки и высокого артистизма музыкально-исполнительской культуры» [281, с. 112]. В этом же самостоятельном качестве и в рамках этого же стиля, только несколько позже, начинает проявлять себя и отечественная музыка, когда уже вне формульных и вне богослужебных традиций складывается жанр партесного хорового концерта, затем развиваются жанры инструментальной музыки, а еще позже и оперы.

Итак, категория «жанр» в ее классическом понимании возникает в эстетическом сознании Нового времени в результате обобщения исторического опыта, позволяющего обнаружить закономерности строения мира искусств. Ее внедрение в музыкальный обиход происходило под воздействием кардинальных изменений, затронувших сферы создания, бытования, распространения, потребления продуктов музыкального творчества, тех процессов, которые так или иначе оказали влияние на все последующее развитие музыкального искусства. Она становится универсальной для характеристики «устойчивых типов произведений» конкретной художественной традиции и эпохи: западноевропейской (романо-германской) культуры XVII-XIX вв. В XX столетии представители гуманитарных областей знания, в том числе и музыковедения, начинают переносить данную категорию на иные виды культуры, как европейской (доклассической и постклассической), так и внеевропейской.

В настоящее время факт такого терминологического и смыслового перенесения стал научной нормой, свидетельством того, что категория «жанр» помимо исторически обусловленных обладает всеобъемлющими классифицирующими признаками. Эти признаки следует определить как основные, работающие на начальном, наиболее общем уровне систематизации произведений того или иного вида искусства. Они константны по отношению к образцам любого типа культуры. В качестве таковых следует признать структурно-композиционную организацию (в широком смысле) произведения искусства и его функцию. Основные признаки корректируются показателями локального свойства, раскрывающими соотношение устойчивых типов песнопений с характером их интонирования и причастностью к системе осмогласия. Признаки второго рода выступают, таким образом, как дополнительные, «работающие» на более глубинных уровнях дифференциации. В жанровой типологии различных культурно-исторических эпох они могут иметь различную степень выражения. Например, исполнительский состав является значимым классификационным параметром в жанровой системе европейской музыки Нового времени. Однако он нейтрален для произведений церковно-певческой культуры русского средневековья. Здесь ему соответствует такой признак, как способ исполнения (рес-понсорный, антифонный), также дополнительный для более детализированной жанровой классификации.

Опираясь на результаты осуществленного в книге анализа, можно утверждать, что в древнерусском певческом искусстве была выработана своя жанровая система, отличная от систем «опусной» (композиторской) музыки и фольклора. Развернутая в плоскости «искусство-не-искусство», эта система складывалась в координации значений музыкального и внемузыкального характера. Ее отличием от «классического», «нововременного» варианта являются:

- исключительная по своей важности жанрообразующая роль всех компонентов структурной организации вербального и музыкального текстов, их поэтики и стилистики;

- конструктивное и жанромаркирующее значение певческих формул;

- иное, по сравнению с европейской музыкой Нового времени, отношение структуры и функции произведений, обусловленное включенностью музыкально-поэтических единиц текста в композиционные рамки более высокого иерархического порядка, их зависимость от конкретного богослужебного контекста;

- минимализация и малая степень устойчивости дополнительных жан-рово-различительных признаков, способствующих функциональной переменности жанров и колебаниям жанровых границ.

С учетом перечисленных обстоятельств становится ясно, что при изучении древнерусского певческого искусства исследователь имеет дело со сложно-организованной, иерархически выстроенной и отчетливо выраженной системой. Ее основу составляют выделенные в процессе анализа четыре музыкально-поэтические формы, каждая из которых обладает только ей присущим типом композиции, стилистическим наклонением. Однако, как указывалось выше, включенность устойчивых музыкально-поэтических типов произведений в структуры более высокого порядка (от конкретных микроциклов до глобального вневременного цикла на сакральном уровне) определяет различную степень приоритетности формальных (структурно-композиционных) и функциональных признаков в определении того или иного жанрового образования.

В связи с этим, по отношению к византийской и наследующей ей древнерусской системе, правильнее говорить не о четырех жанрах, порожденных аналогичным числом музыкально-поэтических форм, а о четырех категориях жанров или о четырех уровнях (принципах) жанрообразования, которые на равных правах сосуществуют в изучаемой жанровой системе. К первой категории следует отнести жанр псалма, где композиционно-стилистическая структура и функция находятся во взаимных, обоюдных отношениях. Подобная связь той и другой обусловлена фактором заимствования христианской литургикой конкретной музыкально-поэтической формы (включая сами тексты), тысячелетием ранее сложившейся в инонациональной традиции в определенной богослужебной ситуации. Псалом стал, таким образом, наиболее устойчивым жанровым образованием православного чинопоследования. Не случайно, псаломские тексты в своем большинстве относятся к категории неизменяемых песнопений, становятся основными конструктивными элементами службы, маркируя важнейшие моменты в развертывании драматургии обрядового действа.

Гимны демонстрируют меньшую степень взаимозависимости структуры и функции. Христианская гимнография воспользовалась лишь внешними, формальными атрибутами античного жанра, наполнив его новым религиозным содержанием. Это содержание направлено на коммуникативный акт религиозного порядка и в самом общем плане связано либо с прославлением Бога, либо с определенным прошением. Функциональное различие текстов сформировало два жанровых образования - собственно гимны и молитвы. Те и другие распознаются через доксологическую либо евхологическую формулы. Особо следует отметить, что общность формальных структур, а также функциональное родство этих жанров (оба они сопряжены с актом обращения к Высшему началу) делает границы между ними достаточно условными, прозрачными, а сами жанровые признаки взаимопроникающими, не всегда четко опознаваемыми. В некоторых случаях это затрудняет их однозначную жанровую оценку. Примером может служить обращенный к Богородице текст «Достойно есть», содержащий все признаки гимнического жанра, однако определяемый традицией как молитва.

Особый уровень жанровой организации представляют рефренные формы- группа самостоятельных жанровых образований, характеризующихся, прежде всего, функциональным различием. Именно этот критерий разделяет ек-тении, прокимны, величания, песнопения евхаристического канона. Производ-ность данной музыкально-поэтической формы (она сложена на основе сочетания признаков протоформ псалма и гимна) обусловила отсутствие жестко закрепленных структурных параметров, некоторую степень их вариативности. При этом особенно важным является следующее обстоятельство: в каждом случае конкретный вариант реализации формальной структуры обусловлен ее функцией. Таким образом, особенностью рефренных жанрообразующих форм является первичность функционального критерия, который подчиняет себе регулирующий его формальный параметр.

Наконец, отдельная категория жанров формируется тропарными формами. На данном уровне жанровой организации исключительным классификационным признаком становится функция того или иного текста в богослужебном контексте. При этом его формальная структура оказывается абсолютно индифферентной к фактору жанрообразования. Сходные по композиционно-стилистической структуре песнопения в различном обрядовом контексте становятся представителями различных жанровых образований. В предельном случае это может быть один и тот же музыкально-поэтический текст: тропарь - ирмос - катавасия - задостойник. В свою очередь, формальные (стилистический и композиционный) параметры становятся первичными, определяющими при дифференциации собственно тропарных жанров в общем массиве музыкально-поэтических форм православной гимнографии.

Как видно, древнерусская певческая жанровая система в ее практическом и теоретическом основаниях отражает конкретно-историческую эпоху становления жанрового мышления. Свойственные ей гибкость и упорядоченность, соотнесение стабильных и мобильных элементов обнаруживается на всех уровнях жанрообразования: структурно-композиционном, интонационном, ос-могласном, функциональном. Так, структурно-композиционная определенность тех или иных жанровых групп сглаживается в ряде позиций общностью строения мелострок. Наряду с жанромаркирующими формулами существуют также общие гласовые формулы, используемые в различных жанрах и образующие единое для певческого искусства интонационное поле. В целом закрепленное соотношение «жанр-функция» корректируется переменной функцией некоторых жанров, их подвижностью, что способствует колебаниям жанровых границ, возникновению каналов межжанровых связей, формированию явлений пограничного характера. В этом «живом», чутко реагирующем на ситуацию соединении статики и динамики нашла отражение основополагающая концепция христианства, воссоздающая образ мира в сопоставлении вечности и сиюминутности, Царства Небесного и Царства земного, и объединяющую их идею спасения.

Список литературы диссертационного исследования доктор искусствоведения Шиндин, Борис Александрович, 2004 год

1. Августин Блаженный, епископ Иппонский. Исповедь // Богословские труды.- М.: Изд. Моск. патриархии, 1978. Сб. 19. - С. 71-264.

2. Аверинцев С. С. Из анонимной церковной лирики неизвестного времени // Памятники византийской литературы IX-XIV веков. М.: Наука, 1969. -С.375-377.

3. Аверинцев С. С. От редакции // Византийская литература. М.: Наука, 1974.- С. 3-24.

4. Аверинцев С. С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М.: Наука, 1975. -С. 371-397.

5. Аверинцев С. С. Притча // БСЭ. 3-е изд. М.: Сов. энцикл. 1975. - Т. 20. -С. 599.

6. Аверинцев С. С. Псалмы // БСЭ. 3-е изд. М.: Сов. энцикл. 1975. - Т. 21. -С. 181.

7. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977. -С. 308-337.

8. Аверинцев С. С. Символика раннего Средневековья: К постановке вопроса // Семиотика и художественное творчество. М.: Наука. 1977. - С. 308-337.

9. Аверинцев С. С. У истоков поэтической образности византийского искусства // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М.: Наука, 1977. -С. 421-454.

10. Аверинцев С. С. Древнееврейская литература // История всемирной литературы. М.: Наука, 1983. - Т. 1. - С. 271-302.

11. Аверинцев С. С. Истоки и развитие раннехристианской литературы // История всемирной литературы. М.: Наука, 1983. - Т. 1. — С. 501-515.

12. Аверинцев С. С. Византийская литература // История всемирной литературы.- М.: Наука, 1984. Т. 2. - С. 339-368.

13. Аврелий Августин. О музыке (фрагменты трактата) / Пер., пред. и коммент. Е. Двоскиной // Музыкальная академия. 1995. - № 1.

14. Алексеева Г. В. Уровни формообразования знаменного роспева и принципы функционирования попевок в гласе: На материале певческой книги «Октоих»: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Киев, 1981.

15. Алексеева Г. В. Древнерусское певческое искусство. Музыкальная организация знаменного роспева. Владивосток: Изд. Дальневосточ. ун-та, 1983.-170 с.

16. Алексеева Г. В. Строка // Музыкальный энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990. - С. 525.

17. Алексеева Г. В. История музыкальных систем ихоса и гласа в их взаимодействии в процессе адаптации византийского пения на Руси: Автореф. дис. д-ра искусствоведения. М., 1996.

18. Алексеева Г. В. Проблемы адаптации византийского пения на Руси. -Владивосток: Дальнаука, 1996. 380 с.

19. Античная музыкальная эстетика / Вступ. очерк и собр. текстов А. Ф. Лосева.- М.: Музгиз, 1961. 303 с.

20. Апель В. Григорианский хорал / В кратком излож. Т. Кюрегян // Григорианский хорал. М.: МГК, 1997. - С. 8-38.

21. Апостолос-Каппадона Диана. Словарь христианского искусства. Пермь: Урал LTD, 2000. - 266 с.

22. Арановский М. Г. Путь ученого // Сохор А. Н. Вопросы социологии и эстетики музыки. — Л.: Сов. композитор, 1981. Т. 2. - С. 3-15.

23. Арановский М. Г. Структура музыкального жанра и современная ситуация в музыке // Музыкальный современник. М.: Сов. композитор, 1987. - Вып. 6.-С. 5-44.

24. Арановский М. Г. Синтаксическая структура мелодии. — М.: Музыка, 1991. — 320 с.

25. Аристотель. Поэтика // История эстетики: Памятники мировой эстетической мысли: В 6 т. М.: Изд. Акад. Художеств СССР, 1962. - Т. 1. -С.115-124.

26. Артамонова Ю. В. Песнопения-модели в древнерусском певческом искусстве XI-XVIH веков: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1998.

27. Артамонова Ю. В. Модели древнерусских кондаков и стихир // Музыкально-исторические чтения памяти Ю. В. Келдыша. М.: Гос. ин-т искусствознания, 1999. - С. 73-82.

28. Асафьев Б. В. Напутствие. Из кн. «Музыка моей Родины» // Избранные труды: В 7 т. М.: Изд-во АН СССР, 1955. - Т. 4. - С. 69-75.

29. Асафьев Б. В. Музыкальная форма как процесс. Кн. 2. Интонация // Избранные труды. М.: Изд-во АН СССР, 1957. - Т. 5. - С. 163-276.

30. Балашов Д. М. О родовой и видовой систематизации фольклора // Русский фольклор. Л.: Наука, 1977. - Т. 17. - С. 24-34.

31. Баранова Т. Б., Владышевская Т. Ф. Церковная музыка // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. энцикл., 1982. - Т. 6. - С. 118-134.

32. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. -523 с.

33. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - 445 с.

34. Белинский В. Г. Разделение поэзии на роды и виды // Полн. собр. соч.: В 8 т. М.: Худож. лит., 1978. - Т. 3. - С. 294-352.

35. Белоброва О. А. Аллегория наук в лицевых списках «Книги избранной вкратце.» Николая Спафария // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1977. - Т. 32. - С. 107-120.

36. Белоненко А. С. Некоторые методологические принципы советской науки о древнерусской музыке // Критика и музыкознание. Л.: Музыка, 1975. - С. 123-136.

37. Белоненко А. С. М. В. Бражников исследователь древнерусской профессиональной музыки // Проблемы истории и теории древнерусской музыки. - Л.: Музыка, 1979. - С. 73-98.

38. Белоненко А. С. История отечественной мысли о древнерусском певческом искусстве: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Л., 1982.

39. Белоненко А. С. К вопросу о типологии русской мысли XI -начала XV в. о певческом искусстве // Музыкальная культура Средневековья. — М.: ЦМиАР; МГК; ВООПИК, 1991.-Вып. 2.-С. 112-115.

40. Беляев В. М. Древнерусская музыкальная письменность. М.: Сов. композитор, 1962. - 134 с.

41. Березовчук Л. Н. Музыкальный жанр как система функций: Психологические и семантические аспекты // Аспекты теоретического музыкознания. Проблемы музыкознания. Л.: ЛГИТМиК, 1989. - С. 95-122.

42. Берман Б. И. Читатель жития: Агиографический канон русского Средневековья. М.: Наука, 1982. - С. 152-183.

43. Бернштейн Б. М. Традиция и канон // Советское искусствознание. М.: Сов. художник, 1981. - Вып. 2. - С. 112-153.

44. Бершадская Т. С. Принципы ладовой классификации // Сов. музыка. — 1971. № 8. - С. 126-130.

45. Боборовский В. П. О переменности функций музыкальной формы. М., 1970.-228 с.

46. Богословско-литургический словарь // Настольная книга священнослужителя: В 8 т. М.: Изд. отд. Моск. Патриархата, 1983. - Т. 4. -С.645-792.

47. Бражников М. В. Пути развития и задачи расшифровки знаменного роспева Х11-ХУШ веков. Л.; М.: Музгиз, 1949. - 102 с.

48. Бражников М. В. Древнерусская теория музыки: По рукописным материалам XV-XVIII вв. Л.: Музыка, 1972. - 424 с.

49. Бражников М. В. Новые задачи исследования памятников древнерусской музыки // Статьи о древнерусской музыке. Л.: Музыка, 1975. - С. 3-27.

50. Бражников М. В. Русское церковное пение XII-XVIII веков // Там же. -С. 97-114.

51. Бражников М. В. Лица и фиты знаменного распева. Л.: Музыка, 1984. -301 с.

52. Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания. М.: Наука, 1975.-243 с.

53. Бурлина Е. JI. Культура и жанр: Методологические проблемы жанрообразования и жанрового синтеза. Саратов, 1987. - 75 с.

54. Буслаев Ф. И. О литературе: Исследования. Статьи / Составитель Э. Л. Афанасьев. М.: Худож. лит., 1990. - 511 с.

55. Буцкая С. Б. О принципах формообразования в гармонизациях знаменного распева конца XVII века // Музыкальная культура Средневековья. М.: ЦМиАР, МПС, ВООПИК, 1991. - Вып. 2. - С. 157-159.

56. Быкова О. П. Древнерусские песнопения в сисеме церковного ритуала праздника Пятидесятницы: Автореф. дис. канд. искусствоведения. — СПб., 2001.

57. Бычков В. В. Образ как категория византийской эстетики // Византийский временник.-М., 1973.-Т. 34.-С. 151-168.

58. Бычков В. В. Малая история византийской эстетики. — Киев: Путь к истине, 1991.-406 с.

59. Бычков В. В. Православная эстетика в период позднего византийского исихазма // Вестник русского христианского движения. Париж; Нью-Йорк; М., 1992. - № 164. - С. 33-62.

60. Бычков В. В. Эстетика Отцов Церкви. Апологеты. Блаженный Августин. -М.: Ладомир, 1995. 593 с.

61. Вагнер Г. К. Проблема жанров в древнерусском искусстве. М.: Искуссво, 1974.-266 с.

62. Вагнер Г. К. Статья Георгия Хировоска «О образех» в Изборнике Святослава 1073 г. М.: Наука, 1977. - С. 139-152.

63. Вагнер Г. К., Владышевская Т. Ф. Искусство Древней Руси. М.: Искусство, 1993.-255 с.

64. Валицкая А. П. Русская эстетика XVIII века. М.: Искусство, 1983. - 273 с.

65. Васильев А. 3. Жанр как явление художественной культуры // Искусство в системе культуры. Л.: Наука, 1987. - С. 167-176.

66. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940.

67. Владышевская Т. Ф. К вопросу о роли византийских и национальных русских элементов в процессе возникновения древнерусского церковного пения.-М., 1983.-49 с.

68. Владышевская Т. Ф. Речитативные хоровые жанры в древнерусском певческом искуссве // Прошлое и настоящее русской художественной культуры. М., 1984. - С. 82-83.

69. Владышевская Т. Ф. Погласица // Музыкальный энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990. - С. 426-427.

70. Вознесенский И. Осмогласные роспевы трех последних веков Православной русской церкви. Киев: П. Юргенсон, 1898. - 121 с.

71. Габитова Р. М. «Универсальная герменевтика» Фридриха Шлейермахера // Герменевтика: История и современность. М.: Мысль, 1985. - С. 61-96.

72. Галицкая С. П. Теоретические вопросы монодии. Ташкент: Фан, 1981. — 92 с.

73. ГадамерХ. Г. Истина и метод. М.: Мысль, 1988. - 312 с.

74. Гарднер И. А. Богослужебное пение русской православной церкви. Сущность, система и история: В 2 т. Нью-Йорк: Изд. Свято-Троицкого монастыря, 1978. - Т. 1. - 565 с.

75. Гаспаров М. JI. Очерк истории русского стиха: Метрика, ритмика, рифма, строфика. М.: Наука, 1984. - 319 с.

76. Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Искусство, 1971. - Т. 3. - 621 с.

77. Герцман Е. В. Византийское музыкознание. JL: Музыка, 1988. - 255 с.

78. Герцман Е. В. Гимн у истоков Нового Завета. Беседы о музыкальной жизни ранних христианских общин. М.: Музыка, 1996. - 287 с.

79. Голубинский Е. Е. О так называемой Иоакимовской летописи Татищева. — М., 1981.-18 с.

80. Горчаков Н. Д. Об уставном и партесном церковном пении в России // Москвитянин. 1841. - Ч. 5, № 9. - С. 191-133.

81. Гранстрем Е. Э., Ковтун JI. С. Поэтические термины в Изборнике 1073 г. и развитие их в русской традиции: Анализ трактата Георгия Хировоска // Изборник Святослава 1073 г. М.: Наука, 1977. - С. 99-108.

82. Григорьев Н. А. Историческое обозрение богослужебных книг греко-российской церкви. Киев, 1836. - 175 с.

83. Грубер Р. И. Истории Музыкальной культуры. М.; JL: Музгиз, 1941. - Т. 1, ч. 1.-593 с.

84. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984. -349 с.

85. Гуренко Е. Г. Эстетика: Учебный курс. Новосибирск: НТК, 2000. - 540 с.

86. Гурьева Н. В. Система осмогласия в русской литургии конца XVII начала XVIII веков: Автореф. дис. канд. искусствоведения. -М., 2000.

87. Гусев В. Е. Фольклор как элемент культуры // Искусство в системе культуры. JL: Наука, 1987. - С. 36-41.

88. Гусейнова 3. М. Принципы систематизации древнерусской музыкальной письменности XI-XIV веков (к проблеме дешифровки ранней формы знаменной нотации): Автореф. дис. канд. искусствоведения. Л., 1986.

89. Гусейнова 3. М. «Извещение» Александра Мезенца и теории музыки XVII века: Автореф. дис. д-ра искусствоведения. СПб., 1995.

90. Гусейнова 3. М. Жанр Блаженн в церковно-певческом искусстве // Рукописные памятники: Публ. и исслед. РНБ. СПб., 1997. - Вып. 4. - С. 193-214.

91. Густова В. Ю. О некоторых закономерностях воспроизведения древней архаической семантики в современном композиторском творчестве // Теоретические проблемы современной музыки: Науч. тр. Белорус, акад. музыки. Минск: БАМ, 1992. - Вып. 2. - С. 7-24.

92. Действо о семи свободных науках // Ранняя русская драматургия (XVII -первая половина XVIII в.): Пьесы школьных театров Москвы. М.: Наука, 1974.-С. 127-192.

93. Демин А. С. «Действо о семи свободных науках» // Там же. С. 483-487.

94. Дионисий Ареопагит. Божественные имена // Мистическое богословие. -Киев: Путь к истине, 1991. С. 13-93.

95. Дмитриевский И. Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной Литургии. М., 1893.

96. Духовное время // Лехаим. 2001. - № 12, дек. - С. 2-3.

97. Евгений (Болховитинов). Историческое рассуждение вообще о древнем христианском богослужебном пении и, особенно о пении российской церкви, с нужными примечаниями на оное. СПб., 1804. - 19 с.

98. Евгений (Болховитинов). О русском церковном пении // Отечественные записки. 1821.-№ 19.-С. 145-157.

99. Евгений (Болховитинов). Словарь исторической о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. 2-е изд. СПб., 1827. -21 с.

100. Евдокимова Ю. К. Многоголосие Средневековья X-XIV века // История полифонии. -М.: Музыка, 1983.-Вып. 1.-451 с.

101. Ектения / Авт.-сост. Ю. Евдокимова, А. Конотоп, Н. Кореньков. М.: Композитор, 1996. - 96 с.

102. Ефимова И. В. Концепция жанра в древнерусском певческом искусстве: /Опыт истолкования/ // Художественные жанры: История, теория, трактовка. Музыкальное искусство. Красноярск: КИИ, 1996. - С. 160-172.

103. Ефимова Н. И. Tonus Tropus - Modus: латинская экзегеза, или поиск пути обновления модальных октав в каролингскую эпоху // LAUDAMUS. - М.: Композитор, 1992. - С. 207-215.

104. Ефимова Н. И. Раннехристианское пение в Западной Европе VIII-X столетий: К проблеме эволюции модальной системы Средневековья: Автореф. дисд-ра искусствоведения. М., 1999.

105. Жданова А. Н. Св. Амвросий Медиоланский и его гимны: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2000.

106. Живов В. М. «Мистагония» Максима Исповедника в развитии византийской теории образа // Художественный язык Средневековья. — М.: Наука, 1982.-С. 108-127.

107. Житие Константина: Месяца февраля в 14. Житие и жизнь и подвиги, иже во святых отца нашего Константина Философа, первого наставника и учителя славянского народа // Сказания о начале славянской письменности. -М.: Наука, 1981.-С. 70-92.

108. Житие Мефодия: Житие Мефодия, месяца апреля в 6 день. Память и житие отца нашего и учителя Мефодия, архиепископа Моравского // Там же. С. 93-101.

109. Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения. М.: Гослитиздат, 1960. - 479 с.

110. Заболотная Н. В. Древнерусская церковно-певческая книжность XI-XIVвеков в историко-функциональном аспекте: Автореф. дис. . д-ра. искусствоведения. М., 2002.

111. Закс Л. А. Диалектика социокультурного назначения и ценностного самоутверждения искусства // Искусство в системе культуры. JL: Наука, 1987.-С. 63-71.

112. Захарьина Н. Б. Интонационный словарь и композиция песнопений-осмогласников знаменного роспева: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. СПб., 1992.

113. Зеленская Г. М. Прижизненные изображения Святейшего Патриарха Никона // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим». М.: Северный паломник, 2002. - С. 7-14.

114. Земцовский И. И. К спорам о жанрах // Сов. музыка. 1968. - № 7. -С. 104-107.

115. Земцовский И. И. Жанр, функция, система // Сов. музыка. — 1971. — № 1. — С. 24-32.

116. Земцовский И. И К теории жанра в фольклоре // Сов. музыка. — 1983. -№4.-С. 61-65.

117. Зеньковский В.В. Основы христианской философии. М.: Канон, 1996. -559 с.

118. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения 17 века. — Munchen: Wielheim Fink Verl, 1970. 528 с.

119. Знаменное пение // Полный православный богословско-энциклопедический словарь. СПб.: Изд. П. П. Сойкина, б. г. - С. 916-917.

120. Иванова О. И Канон как жанр древнерусского певческого искусства: Дипломная работа. Новосибирск, 1990. -135 с. - Рукопись.

121. Иконописные подлинники // Мастера искусства об искусстве: В 7 т. М.: Искусство, 1969. - Т. 6. - С. 14-15.

122. Иосиф Владимиров. Трактат об искусстве // Мастера искусства об искусстве: В 7 т. М.: Искусство, 1969. - Т. 6. - С. 31-44.

123. Иоанн Дамаскин. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения // Настольная книга священнослужителя. М.: Изд. Московского патриархата, 1988. - Т. 6. - С. 141-153.

124. Иосиф Волоцкий. О сущности живописи // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли: В 6 т. М.: Изд. художеств СССР, 1962. - Т. 1 -С. 435.

125. Ищенко Д. С. Церковные и монастырские уставы // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М.: Ин-т истории СССР, 1976. -Вып. 2.-С. 305-313.

126. Каган М. С. Жанр художественный // БСЭ. 3-е изд. М.: Сов. энцикл., 1972.-Т. 9.-С. 121.

127. Каган М. С. Морфология искусства. Историко-теоретическое исследование внутреннего строения мира искусства. Л.: Искусство, 1972. - 440 с.

128. Каган М.С. Искусство как феномен культуры // Искусство в системе культуры. Л.: Наука, 1987. - С. 6-22.

129. Кадцын Л. М. Жанры: Природа, типология, концептуальность // Художественные жанры: История, теория, трактовка. Музыкальное искусство. Красноярск: КИИ, 1996. - С. 3-15.

130. Казанцева Т. Г. Крюковые памятники поморского письма сибирских рукописных собраний // Музыкальная культура как национальное и мировое явление. Новосибирск: НТК, 2002. - С. 159-191.

131. Калайдович К, Строев П. Обстоятельное описание славяно-российских рукописей, хранящихся в Москве в библиотеке графа Ф. А. Толстого. М., 1825.

132. Канн-Новикова Е. И. Львов Николай Александрович // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. энцикл., 1976. - Т. 3. - С. 345-346.

133. Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. М.: Наука,1989.-Т. 1.-637 с.

134. Карцовник В. Г. Образы музыкальных инструментов в гимнографии латинского Средневековья (IX-XI вв.) // Из истории инструментальной музыкальной культуры. Л.: ЛГИТМиК, 1988. - С. 31-42.

135. Ковтун J1. С. Русская лексикография эпохи средневековья. М.; Л.: Наука, 1963.-455 с.

136. Кожинов В. В. Жанр литературный // Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1987. - С. 106-107.

137. Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М.: Наука, 1981. - 167 с.

138. Колесов М. К современным спорам о сущности фольклора // Вопросы теории и эстетики музыки. Л.: Музыка, 1972. - Вып. 11. - С. 109-130.

139. Коляда Е. И. Проблема жанров в древнерусской гимнографии // Отечественная культура XX века и духовная музыка. Ростов н/Д: РГМПИ,1990.-С. 59-63.

140. Коляда Е. И. Древнерусская гимнография и иконопись: некоторые общие закономерности формирования жанров // Музыкальная культура православного мира: Традиции, теория, практика. М.: РАМ, 1994. - С. 34— 35.

141. Коляда Е. И. Древние музыкальные инструменты в церковно-славянских и русских переводах Священного Писания // Гимнология. М.: МГК, 2000. -Кн. 2.-С. 495-505.

142. Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975. - 720 с.

143. Кондратович И. В. Опыт сравнения византийских и древнерусских певческих памятников XII в. // Проблемы дешифровки древнерусских нотаций. Л.: ЛОЛГК, 1987. - С. 5-27.

144. Концевич И. М. Стяжение Духа Святаго в путях Древней Руси. М.: Изд. отд. Московского патриархата, 1993. - 228 с.

145. Кораблева К. Ю. Покаянные стихи как жанр древнерусского певческого искусства: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. -М., 1979.

146. Краткий словарь по эстетике. М.: Политиздат, 1964. - 542 с.

147. Кручинина А. Н. О семиографии попевок знаменного роспева в музыкально-теоретических руководствах конца XV середины XVII века // Проблемы истории и теории древнерусской музыки. - Л.: 1979. - С. 148159.

148. Кручинина А. Н. Попевка в русской музыкальной теории XVII века: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Л., 1979.

149. Кручинина А. Н. К проблеме текстологического изучения древнерусского монодийного цикла // Проблемы русской музыкальной текстологии: По памятникам русской хоровой литературы ХП-XVHI веков. Л.: ЛОЛГК, 1983.-С. 47-78.

150. Кручинина А. Н. О композиционных закономерностях древнерусского чинопоследования // Источниковедческое изучение памятников письменных культур: Поэтика древнерусского певческого искусства. СПб.: РНБ, 1992. -С. 11^0.

151. Кручинина А. Н. Опыт анализа древнерусского музыкально-поэтического текста: Тропарь «Егда славнии ученици» // Ценностный мир древнерусской культуры. СПб.: ГАК, 1995. - С. 104-127.

152. Кручинина А. Н. Музыкально-поэтическая организация песнопений русскому святому // Музыкальное приношение к 75-летию Е. А. Ручьевской. СПб.: ЛолГК, 1998. - С. 259-274.

153. Кручинина А. Н., Шиндин Б. А. Первое русское пособие по музыкальной композиции // Памятники культуры. Новые открытия. Л.: Наука, 1979. - С. 188-195.

154. Куприянова Л. А. Семантика музыкальной композиции: Афтореф. дис. . канд. искусствоведения. Магнитогорск, 2000.

155. Курилов А. С. Литературоведение в России XVIII века. М.: Наука, 1981. — 263 с.

156. Куркина Л. Я. Герменевтика и «теория интерпретации» художественного произведения // Герменевтика: История и современность. М.: Мысль, 1985.-С. 245-269.

157. Кусков В. В. Характер средневекового мировоззрения и система жанров древнерусской литературы XI первой половины ХП1 в. // Вестн. Моск. ун. Сер. 9. Филология. - 1981. -№ 1.

158. Кутузов Б. П. Об истинно церковном стиле пения // Хоругвь. М., 1993. -Вып. 1.-С. 103-115.

159. Кутузов Б. П. Знаменный роспев // Хоругвь. М., 1994. - Вып. 2. - С. 140— 143.

160. Лазарев В. Н. О некоторых проблемах в изучении древнерусского искусства // Русская средневековая живопись: Статьи и исследования. М.: Наука, 1970.-С. 300-313.

161. Лебедева А. В. Ars combinatoria и музыкальная практика XVIII века: Автореф. дис. канд. искусствоведения. -М., 2000.

162. Лебедева И. Г. Проблема формулыгости в средневековом хорале // Старинная музыка в контексте современно культуры. Проблемы интерпретации и источниковедения. М., 1989. - С. 148-155.

163. Лихачев Д. С. Проблема характера в исторических произведениях начала XVII в. // ТОДРЛ. Л. Наука, 1951. - Т. 8. - С. 17-30.

164. Лихачев Д. С. Изображение людей в летописи ХП-ХШ веков // ТОДРЛ. -Л.: Наука, 1954. Т. 10. - С. 7^3.

165. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М.: Наука, 1970. -178 с.

166. Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Л.: Наука, 1979.-252 с.

167. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. — 337 с.

168. Лихачев Д. С. Первые семьсот лет русской литературы // Великое наследие. М.: Современник, 1980. - С. 7-33.

169. Лихачев Д. С. Зарождение и развитие жанров древнерусской литературы // Исследования по древнерусской литературе. Л.: Наука, 1986. - С. 79-95.

170. Лихачев Д. С. Некоторые задачи изучения второго южнославянского влияния в России // Там же. С. 7-56.

171. Лихачев Д. С. Система литературных жанров в Древней Руси // Там же. С. 57-78.

172. Лобачев С. В. Патриарх Никон. СПб.: Искусство, 2003. - 413 с.

173. Лозовая И. Е. О принципах формообразования в средневековой европейской монодии: Византийская, григорианская и древнерусская певческие культуры // Из истории форм и жанров вокальной музыки. М.: МГК, 1982.-С. 3-21.

174. Лозовая И. Е. «Ангелоподобное пение» в системе музыкально-эстетических представлений русского средневековья // Философскоэстетические проблемы древнерусской культуры. М.: Ин-т философии АН СССР, 1988.-С. 121-128.

175. Лозовая И. Е. Русское осмогласие знаменного распева как оригинальная ладовая система // Музыкальная культура Средневековья. М.: ЦМиАР; МГК; ВООПИК, 1991. - Вып. 2. - С. 65-69.

176. Лозовая И. Е. Образы и символы древнерусского певческого искусства: каноны мелопеи и «Шестоднев» // Из истории русской музыкальной культуры: Науч. тр. МГК. М., 2002. - Сб. 35. - С. 31^7.

177. Лосев А Ф. О понятии художественного канона // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М.: Наука, 1973. -С. 6-15.

178. Лосев А. Ф. Философия имени // Из ранних произведений. М.: Правда, 1990.-С. 9-197.

179. Лосский Вл. Догматическое богословие // Мистическое богословие. Киев: Путь к истине, 1991. - С. 261-335.

180. Лосский Вл. Очерк мистического богословия Восточной церкви // Там же. -С. 95-259.

181. Лотман Ю. М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. -М.: Наука, 1973. С. 16-22.

182. Лурье В. М. Молитвенное пение в аскетическом и богословском предании в православной церкви // Отечественная культура XX века и духовная музыка. Ростов н/Д: РГМПИ, 1990. - С. 19-22.

183. Львов А. Ф. О свободном или несимметричном ритме. СПб., 1858. - 55 с.

184. Маггид Д. О древнееврейской музыке и о псалмодии евреев // Временник Отдела теории и истории музыки. Л.: Academia, 1927. - Вып. 3. - С. 140— 154.

185. Мазуркевич Л. Е. Об одной композиционной структуре в херувимской песни знаменного роспева // Древнерусская литература. Источниковедение. Л.: Наука, 1984. - С. 195-203.

186. Макаровская М. В. Циклы мелодических строк в песнопениях литургии знаменного роспева // Историко-теоретические проблемы музыкознания: Сб. тр. РАМ. М., 1999. - Вып. 156. - С. 24-48.

187. Макаровская М. В. Категории пространства и времени в организации богослужебных песнопений знаменного распева: На материале котированной службы литургии св. Иоанна Златоустого XVI-XX вв.: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 2000.

188. Малкова М. В. О некоторых трудностях в изучении ключевых свойств жанра // Художественные жанры: История, теория, трактовка. Музыкальное искусство. Красноярск: КИИ, 1996. - С. 15-26.

189. Мансветов И. Д. О песненном последовании // Прибавления к творениям св. Отцов в русском переводе. СПб., 1880. - 26 с.

190. Мансветов И. Д. Митрополит Киприан и его литургическая деятельность. -М., 1882.

191. Мансветов И. Д. Церковный Устав (Типикон): Его образование и судьба в греческой и русской Церкви. М., 1885.

192. Мартирий (Горбачевский). Краткие исторические сведения о песнопениях нашей церкви // Христианское чтение. 1831. - Т. 42. - С. 70-106.

193. Мартынов В. И. О различении понятий богослужебное пение и музыка в Священном Писании // Методы изучение старинной музыки. М., 1992. - С. 3-14.

194. Материалы и документы по истории русской реалистической музыкальной эстетике: В 2 т. М.: Музгиз, 1954. - Т. 1. - 588 с.

195. Медушевский В. В. Музыкальный стиль как семиотический объект // Сов. музыка. 1979. - № 3. - С. 30-39.

196. Мейендорф Иоанн. Византийское богословие. Исторические направления и вероучение. М.: Когелет, 2001. - 431 с.

197. Металлов В. М. Осмогласие знаменного роспева. Опыт руководства к изучению осмогласия знаменного роспева по гласовым попевкам. М.: Синод, тип., 1899. - 92 с.

198. Металлов В. М. Очерк истории православного церковного пения в России. -М.: Печатня А. Снегиревой, 1915.

199. Мещерский Н. А. Славяно-русские литургические рукописи: Спецкурс. Ч. 2.-Л., 1979.-С. 31-39.

200. Милка А. П. Теоретические основы функциональности в музыке: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. -Киев, 1983.

201. Моисеева Г. Н. Древнерусская литература в художественном сознании и исторической мысли России XVIII века. Л: Наука, 1980. - 260 с.

202. Момина М. А. Песнопения древних славяно-русских рукописей // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М.: Ин-т истории СССР, 1976. - Вып. 2. - С. 448-482.

203. Момина М. А. Типы Славянской триоди // Язык и письменность среднеболгарского периода. М.: Наука, 1982. - С. 102-122.

204. Музыкальная эстетика западноевропейского Средневековья и Возрождения / Сост. текстов и общ. вступ. ст. В. П. Шестакова. М.: Музыка, 1996. - 527 с.

205. Музыкальная эстетика России XI-XVIH веков. / Сост. текстов., пер. и общ. вступ. ст. А. И. Рогова. М.: Музыка, 1973. - 245 с.

206. Музыкальный Энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990. - 672 с.

207. Мурина Е. Б. Проблема синтеза пространственных искусств. М.: Искусство, 1982. - 192 с.

208. Муръянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М.: Наука, 2003. - 438 с.

209. Найденова А. Болгарская церковная музыка в аспекте современной теории модального лада // LAUDAMUS. М.: Композитор, 1992. - С. 200-207.

210. Налетова И. К проблеме анализа сложных масштабных жанров как целого.

211. Выявление единицы исследования // Проблемы музыкального жанры: Тр. ГМПИ им. Гнесиных. М., 1981. - Вып. 54.

212. Настольная книга священнослужителя: В 8 т. — М.: Изд. отд. Моск. Патриархата, 1977. Т. 1. - 768 с.

213. Настольная книга священнослужителя. М.: Изд. отд. Моск. Патриархата, 1983.-Т. 4.-824 с.

214. Настольная книга священнослужителя. М.: Изд. отд. Моск. Патриархата, 1986.-Т. 5.-814 с.

215. Настольная книга священнослужителя. М.: Изд. отд. Моск. Патриархата, 1988. - Т. 6. - 878 с.

216. Настольная книга священнослужителя. М.: Изд. отд. Моск. Патриархата, 1988.-Т. 8.-800 с.

217. Неополитанский А. Церковный Устав в таблицах, показывающий весь порядок церковных служб рядовых и в особенности праздничных служб в течение времени года: В 3 ч. М.: Изд. А. А. Ступина, 1907. - 128 с.

218. Николай Дилецкий. Идея грамматики мусикийской / Публ., пер., исслед. и коммент. Вл. Протопопова // Памятники русского музыкального искусства. М.: Музыка, 1979. - Вып. 7. - 635 с.

219. Никольский К. Т. Обозрение богослужебных книг православной российской церкви по отношению их к церковному Уставу. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1858.-434 с.

220. Никольский К. Т. Пособие к изучению Устава Богослужения Православной церкви. СПб.: Трей, 1865. - 799 с.

221. Никольский К. Т. Материалы для истории исправления Богослужебных книг. Об исправлении Устава церковного в 1682 году и месячных миней в 1689-1691 годах // Памятники древней письменности. СПб.: Тип. В. Б. Балашева и К°, 1896. - Вып. 65. - С. 135-160.

222. Новиков А. О текстологическом изучении нормативных композиций знаменного роспева: На примере воскресных стихир // Гимнология. Кн. 1. - М.: Композитор, 2000. - С. 291-297.

223. Одоевский В.Ф. Письмо к Кашперову В. Н. от 22 мая 861 года // Музыкально-литературное наследие. М.: Музгиз, 1956. - С. 517-520.

224. Одоевский В. Ф. Опыт теории изящных искусств с особенным применением оной к музыке // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века: В 2 т. М.: Искусство, 1974. - Т.1. - С. 156-168.

225. Орлов А. С. Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVII в.) // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. — 1902. — Кн. 4.-С. 1-50.

226. Оссовский А. В. Музыкально-эстетические воззрения, наука о музыке и музыкальная критика в России в XVIII столетии // Воспоминания. Исследования. JL: Музыка, 1968. - С. 128-211.

227. Плохое Ю. Н. Художественный канон в системе профессиональной восточной мелодии. Ташкент: ФАН, 1988. - 160 с.

228. Повесть временных лет // Художественная проза Киевской Руси XI-XIII веков. М.: Гослитиздат, 1957. - С. 3-146.

229. Подобедова О. И. Московская школа живописи при Иване Грозном. М.: Наука, 1972.

230. Полный православный богословский энциклопедический словарь: В 2 т.-СПб.: Изд. П. П. Сойкина, б. г. Т. 1. - 1120 с.

231. Полный православный богословский энциклопедический словарь: В 2 т. -СПб.: Изд. П. П. Сойкина, б. г. Т. 2. - 2463 с.

232. Попов А. Православные русские акафисты, изданные с благословения Святейшего Синода. История их происхождения и цензуры, особенности содержания и построения. Казань, 1903.

233. Попов А. Техника композиции древнерусских роспевщиков: На примере Ирмология конца XVII в. // Гимнология. М.: Композитор, 2000. - Кн. 1. -С. 281-290.

234. Попов Г. О наличии древнеболгарской гимнографической части в Триоди // Язык и письменность среднеболгарского периода. М.: Наука, 1982. - С. 122-131.

235. Поспелов Г. Н. Проблемы исторического развития литературы. М., 1972. -251 с.

236. Преображенский А. В. О сходстве русского музыкального письма с греческим в певческих рукописях XI-XII веков // РМГ. 1909. - № 8-10.

237. Преображенский А. В. Культовая музыка в России. JL: Academia, 1924. -123 с.

238. Преображенский А. В. Греко-русские певческие параллели Х11-Х1П в. // Временник отдела теории и истории музыки. Л.: Academia, 1926. - Вып. 2. -С. 60-76.

239. Пропп В. Я. Принципы классификации фольклорных жанров // Фольклор и действительность. М.: Наука, 1976. - С. 34-45.

240. Пропп В. Я. Жанровый состав русского фольклора // Там же. С. 46-82.

241. Пропп В. Я. Об историзме фольклора и методах его изучения // Там же. С. 116-131.

242. Протопопов Вл. В. Русская мысль о музыке в ХУЛ веке. М.: Музыка, 1989.-95 с.

243. Протопопов Вл. В. Русское церковное пение: Опыт библиогр. указ. М.: Музыка, 2000. - 140 с.

244. Прохоров Г. М. К истории литургической поэзии: гимны и молитвы патриарха Филофея Коккина // История жанров в русской литературе X— XVII вв.-Л., 1972.

245. Путилов Б. Н. О процессе жанрообразования в фольклоре // Актуальные проблемы современной фольклористики. Л., 1980. - С. 197-199.

246. Разумовский Д. В. Церковное пение в России: Опыт историко-технического изложения. М.: Типография Т. Рис у Мясницких ворот, 1867. - Вып. 1-3. -368 с.

247. Рамазанова Н. В. Музыкальная драматургия древнерусского певческого цикла: На примере цикла Михаилу Черниговскому и боярину его Федору: Автореф. дисканд. искусствоведения. Л., 1987.

248. Рамазанова Н. В. Кондак в древнерусской рукописной традиции XI-XVII вв.: Из истории жанра // Источниковедческое изучение памятников письменной культуры. Л.: ГПБ, 1990. - С. 12-25.

249. Рамазанова Н. В. Об иерархии жанров в древнерусской службе // Источниковедческое изучение памятников письменных культур: Поэтика древнерусского певческого искусства. СПб.: РНБ, 1992. - С. 150-160.

250. Раушенбах Б. В. Пространственные построения в живописи. Очерк основных методов. М.: Наука, 1980. - 287 с.

251. Рахманова М. П. Духовный стих: Взаимодействие Устной и письменной традиций // Музыкальная культура Средневековья. М.: ЦМиАР, МГК, ВООПИК, 1991. - Вып. 2. - С. 126-127.

252. Ремпель JI. И. Изобразительный канон и стилистика форм на Среднем Востоке // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М.: Наука, 1973. - С. 152-170.

253. Ригин В. Неопалимая купина // Журнал Московской патриархии. М.: Изд. Отд. Московского патриархата, 1991. - № 9. - С. 18-21.

254. Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в литературном процессе Средневековья Х1-Х1П вв.: Очерки литературно-исторической типологии. -М.: Наука, 1980.-335 с.

255. Рубцова Н. А. Форма обращения как конструирующий принцип гимнического жанра // Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1981.-С. 178-223.

256. Русская мысль о музыкальном фольклоре: Материалы и документы / Вст. ст., сост. и коммент. П. А. Вульфиуса. М.: Музыка, 1979. - 365 с.

257. Русское церковное пение XI-XX вв. Исследования, публикации 1917-1999: Библиогр. указ. // Гимнология. М.: Изд. Моск. ун-та, 2001. - Вып. 2. - 206 с.

258. Сахаров И. П. Изследование о русском церковном песнопении // Журн. О-ва народного просвещения. 1849. - Т. 61. - С. 147-196,265-289; Т. 63. - С. 1-13, 89-109.

259. Светлова О. А. Служба святым в традиции русской православной старообрядческой церкви: На материале Сибирского региона: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2002.

260. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI-XIII вв. М.: Наука, 1984. - 404 с.

261. Северина И. М. Модально-серийные системы в отечественной музыке XX века: Синкретизм и синтез принципов организации: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 2001.

262. Селиванов Б. В. Музыкальная эстетика средневековой Руси. Новосибирск, 1988.-93 с.

263. Серегина Н. С. Музыкальная эстетика Древней Руси: По памятникам философской мысли // Вопросы теории и эстетики музыки. Л.: Музыка,1974.-Вып. 13.-С. 58-78.

264. Серегина Н. С. О музыкальных терминах в системе символов средневековой Руси // Древнерусская книжность Л.: Наука, 1975. - С. 3133.

265. Серегина Н. С. Художественный стиль древнерусского певческого искусства XVI-XVII веков: Автореф. дисс. . канд. искусствоведения. Л.,1975.

266. Серегина Н. С. Древнее о современном // Современные проблемы советской музыки. Л.: Советский композитор, 1983. - С. 102-118.

267. Серегина Н. С. Из истории русской гимнографии домонгольского периода: По материалам певческой книги Стихирарь минейный // Музыкальная культура Средневековья: Теория, практика, традиция. Л.: ЛОЛГК, 1988. -С. 62-77.

268. Серегина Н. С. Инструментальная символика в древнерусских песнопениях: На материале русской редакции певческой книги «Стихирарь минейный» // Из истории инструментальной музыкальной культуры. Л.: ЛГИТМиК, 1988. - С. 43-57.

269. Серегина Н. С. «О ангелах, иже имут над ушима тороци.»: К вопросу об ангелогласном пении в древнерусском искусстве // Музыкальная культура православного мира: Традиции, теория, приактика. М.: РАМ, 1994. - С. 37.

270. Серегина Н. С. Песнопения русским святым: По материалам рукописной певческой книги XI-XIX вв. «Стихихарь месячный». — СПб.: РИИИ, 1994. -469 с.

271. Серегина Н. С. Рукописная книга «Стихихарь месячный» как памятник музыкальной культуры Древней Руси: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. СПб., 1995.

272. Синицина Н. В. Максим Грек в России. М.: Наука, 1977. - 331 с.

273. Скабаллонович М. Толковый типикон. Объяснительное изложение Типикона с историческим введением I Сост. проф. Киевской духовной академии Михаил Скабаллонович. М.: Паломник, 1995. - Вып. 1.-491 е.; Вып. 2. - 336 е.; Вып. 3. - 78 с.

274. Скребков С С. Русская хоровая музыка XVII начала XVIII века. - М.: Музыка, 1969.-119 с.

275. Скребков С. С. Художественные принципы музыкальных стилей. — М.: Музыка, 1973. 446 с.

276. Словарь Книжников и книжности Древней Руси. Л.: Наука, 1988. - Вып. 2: Вторая половина XIV-XVI вв.: В 2-х ч. - Ч. 1. - 515 е.; Ч. 2. - 1989. - 527 с.

277. Смоленский С. В. О ближайших практических задачах и научных разысканиях в области русской церковно-певческой археологии. СПб.: Тип. И. Н. Скороходов, 1904. - 64 с.

278. Собрание древних Литургий восточных и западных в переводе на русский язык. Спб.: Изд. Свято-Владимировского Братства, 1993. - Вып. 4.-158 е.; Вып. 5.-1999.-170 с.

279. Соколов О. В. К проблеме типологии музыкальных жанров // Проблемы музыки XX века. Горький: ГГК, 1977. - С. 12-58.

280. Сохор А. Н. Теория музыкальных жанров: задачи и перспективы // Теоретические проблемы музыкальных форм и жанров. М.: Музыка, 1971. -С. 292-309.

281. Сохор А. Н. Эстетическая природа жанра в музыке // Вопросы социологии и эстетики музыки. Л.: Сов. композитор, 1981. - Т. 2. - С. 231-293.

282. Сочинения преподобнаго Максима Грека, изданные при Казанской духовной академии. Казань: Тип. губерн. прав., 1862. - Ч. 3. - 296 с.

283. Спафарий Николай. Эстетические трактаты / Подгот. текстов и вступ. ст. О. А. Белобровой. Л.: Наука, 1978. - 159 с.

284. Список научных трудов М. В. Бражникова / Сост. А. С. Белоненко // Проблемы истории и теории древнерусской музыки. Л.: Музыка, 1979. -С. 62-72.

285. Старчеус М. Новая жизнь старой традиции // Музыкальный современник. — М.: Сов. композитор, 1987. Вып. 6. - С. 45-68.

286. Статис Григорий. Искусство пения в православном богослужении. Сущность византийского и поствизантийского пения // Гимнология. — М.: Композитор, 2000. Кн. 1. - С. 74-86.

287. Татищев В. Н. История Российская. М.; Л.: 1962. - Т. 1.

288. Тахо-Годи А. А., Еоготишвили Л. А. А. Ф. Лосев // Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М.: Правда, 1990. - С. 3-8.

289. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964.

290. Тихомиров М. Н. Описание Тихомировского собрания рукописей. М.: Наука, 1968. - 192 с.

291. Типикон: В 2 т. СПб.: О-во св. Василия Великого, 1957. - Т. 1. - 592 с.

292. Толковая Библия, или комментарий на все книги св. Писания Ветхаго и Новаго Завета. Пб., 1904-1907. - Кн. 1, Т. 1-^1.

293. Толковая Библия, или комментарий на все книги св. Писания Ветхаго и Новаго Завета. Пб., 1908-1910, 1913. - Кн. 2, Т. 5-7.

294. Толковая Библия, или комментарий на все книги св. Писания Ветхаго и Новаго Завета. Пб., 1911-1913. - Кн. 3, Т. 8-11.

295. Трубачев С. 3. Музыка богослужения в восприятии священника Павла Флоренского // Журн. Моск. патриархии. 1983. - № 5. - С. 74-78.

296. Трубачев С. 3. Музыка и символ в творческом преломлении П. А. Флоренского // Муз. акад. 1999. - № 3. - С. 83-89.

297. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Искусство, 1977. -212 с.

298. Ундольский В. М. Замечания для истории церковного пения в России. М., 1846.-40 с.

299. Ундольский В. М. Библиографические разыскания: К вопросу о древнерусском песнопении. М., 1864. - 28 с.

300. Успенский Н. Д. Святая Четыредесятница: Историко-литургический очерк // Журн. Моск. патриархии. 1945. - № 3. - С. 33-38.

301. Успенский Н. Д. Православная вечерня: Историко-литургический очерк // Богословские труды. М.: Изд. Моск. патриархии, 1959. - Сб. 1. - С. 7-52.

302. Успенский Н.Д. Византийское пение в Киевской Руси // Akten des XI Internazionalen Byzantinisten Kongresses. 1958. МьпсЬеп: Verl, С. H. Beck, 1960.-12 с.

303. Успенский Н. Д. Кондаки св. Романа // Богословские труды. М.: Изд. Моск. патриархии, 1968. - Сб. 4. - С. 192-201.

304. Успенский Н. Д. Древнерусское певческое искусство. М.: Сов. композитор, 1971. - 622 с.

305. Успенский Н. Д. Акафист // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. энцикл., 1973. - Т. 1. - С. 78-79.

306. Успенский Н. Д. Октоих // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. энцикл., 1976. — Т. 3. — С. 1101-1102.

307. Успенский Н. Д. Чин Всенощного бдения ('Н' ATPYIINIA) на православном Востоке и в Русской Церкви // Богословские труды. М.: Изд. Моск. патриархии, 1977. - Сб. 18. - С. 5-117.

308. Успенский Н. Д. Псалмы // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. энцикл., 1978. - Т. 4. - С. 477-479.

309. Успенский Н. Д. Чин Всенощного бдения ('Н' ATPYIINIA) на православном Востоке и в Русской церкви // Богословские труды. М.: Изд. Моск. патриархии, 1978. - Сб. 19. - С. 3-69.

310. Успенский Н. Д. Византийская литургия // Богословские труды. М.: Изд. Моск. патриархии, 1980. - Сб. 21. - С. 5-53.

311. Успенский Н. Д. Византийская литургия // Богословские труды. М., 1981. -Сб. 22.-С. 68-115.

312. Успенский П. Д. В поисках чудесного. М.: Торговый Дом Гранд, 2000. -521 с.

313. Федотов В. А., Высоцкая JI. Н. Становление православной литургии и ее музыки в первые века христианства // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток-Запад. Владивосток: Изд. Дальневост. гос. мор. акад., 2000. - Вып. 6,7. - С. 132-139.

314. Федоренко Т. Г. Антифон как жанр древнерусского профессионального певческого искусства: Дипломная работа. Новосибирск, 1988 - рукопись.

315. Федоренко Т. Г. К вопросу о типологии старообрядческих певческих рукописей // Культура. Религия. Церковь. Новосибирск, 1992. - С. 311319.

316. Федоренко Т. Г., Шиндин Б. А. Певческая культура старообрядцев. Богослужебное пение // Музыкальная культура Сибири: В 3 т. -Новосибирск, 1997. Т. 1, кн. 2. - С. 92-127.

317. Федоренко Т. Г. Богослужебное пение староверов Сибири: к проблеме типологизации напевов // Народная культура Сибири: Материалы VII науч. практ. Семинара Сиб. регион, вуз. центра по фольклору. Омск, 1998. - С. 26-30.

318. Федоренко Т. Г. Крюковые рукописи старообрядческого периода: Пособие по музыкально-палеографическому описанию. Новосибирск: НТК, 1999. — 58 с.

319. Федоренко Т. Г. Ладовые структуры устных образцов старообрядческого пения // Культурное наследие средневековой Руси в традициях Урало-Сибирского старообрядчества. Новосибирск, 1999. - С. 357-388.

320. Федоренко Т. Г. Силлабические формы старообрядческого литургического пения: К вопросу о соотношении вербального и музыкального текстов // Старообрядчество: история, культура, современность. М., 2002. - С. 400412.

321. Федор Крестьянин. Стихиры / Публикация, расшифровка и исследование М. В. Бражникова // Памятники русского музыкального искусства. М.: Музыка, 1974. - Вып. 3.-247 с.

322. Федоров Д. В. Смысл музыки: Его анализ на основе эстетики П. А. Флоренского и русской философско-религиозной традиции: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. -М., 1999.

323. Филарет (Гумилевский), архиепископ. Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой церкви. СПб., 1866. - 393 с.

324. Филарет (Филаретов), архиепископ . Богослужение русской церкви до монгольского времени // Чтения в Обществе истории древностей российских. М., 1847. - Т. 5. - С. 8-11.

325. Философский энциклопедический словарь: 2 изд. М.: Сов. энцикл., 1983. -815 с.

326. Финдейзен Н. Ф. Музыкальные полемисты старой Руси. Из истории православного церковного пения // РМГ. 1916. - № 1,2,4, 5.

327. Флоренский П. А. Храмовое действо как синтез искусств // Собрание сочинений: В 3 т. P.: Ymca-Press, 1985. - Т. 1: Статьи по искусству. - С. 41-55.

328. Флоренский П. А. Иконостас // Декоративное искусство СССР. М.: Сов. художник, 1988. - С. 26-36.

329. Флоренский П. А. Итоги // Хоругвь. М.: Изд. Храма Спаса Нерукотворного Образа в Андроникове Монастыре, 1994. - Вып. 2. - С. 123-130.

330. Флоринский Н. И. История богослужебных песнопений православной кафолической восточной церкви. Киев, 1811.

331. Флоринский Н. И. История богослужебных песнопений православной восточной церкви. -М., 1860.

332. Флоря Б. Н. Сказания о начале славянской письменности и современная им эпоха // Сказания о начале славянской письменности. М.: Наука, 1981. - С. 5-69.

333. Франк С. JI. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии // Сочинения. М.: Правда, 1990. - С. 183-555.

334. Фрейнберг Л. А. Византийская поэзия IV-X вв. и античные традиции // Византийская литература. М.: Наука, 1974. - С. 24-76.

335. Фролов И. Т. Целесообразность // Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1989. - С. 730.

336. Фролов С. В. Эволюция древнерусского певческого искусства и его расцвет в XVI веке: Автореф. дис. канд. искусствоведения. JL, 1980.

337. Фролов С. В. Многороспевность как типологическое свойство древнерусского певческого искусства // Проблемы русской музыкальной текстологии: По материалам русской хоровой литературы ХП-ХЛПП веков.- Л.: ЛОЛГК, 1983. С. 12-47.

338. Харитонович Д. Э. Средневековый мастер и его представление о вещи // Художественный язык Средневековья. М.: Наука, 1982. - С. 24-39.

339. Холопов Ю. Н. Принцип классификации музыкальных форм // Теоретические проблемы музыкальных форм и жанров. М.: Музыка, 1971. -С. 65-94.

340. Холопов Ю. Н. К проблеме музыкальной формы в древнерусской монодии // Сергиевские чтения: Науч. тр. МГК. М., 1993. - Сб. 4. - С. 40-51.

341. Холопова В. Н. Формы музыкальных произведений: Учеб. пособие. СПб.: Лань, 1999.-490 с.

342. Храпченко М. Б. Художественное творчество, действительность, человек. — М.: Наука, 1978.-311 с.

343. Христофор. Ключ знаменной / Публ., пер. М. Бражникова и Г. Никишова; предисл., коммент. и исслед. Г. Никишова // Памятники русского музыкального искусства. М.: Музыка, 1983. - Вып. 9. - 300 с.

344. Царева Е. М. Жанр музыкальный // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. -М.: Сов. энцикл., 1974. Т. 2. - С. 383-388.

345. Церковная музыка // Большая советская энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. эникл., 1978. - Т. 28. - С. 1602-1603.

346. Ценова В. О современной систематике музыкальных форм // LAUDAMUS.- М.: Композитор, 1992. С. 107-114.

347. Цуккерман В. А. Музыкальные жанры и основы музыкальных форм. М.: Музыка, 1964.- 159 с.

348. Цыпин В. Г. Аристоксен. Начало науки о музыке. М.: МГК, 1998. - 224 с.

349. Цыпин В. Г. Аристоксен. Начало науки о музыке: Автореф. дисс. . д-ра искусствоведения. М., 1998.

350. Чернец Л. В. Литературные жанры // Введение в литературоведение. М.: Высш. шк., 1976. - С. 380-400.

351. Чернец Л. В. Литературные жанры. М.: Изд. Моск. ун-та, 1982. - 190 с.

352. Шаймухаметова Л. Н. Семантические процессы в музыкальной теореме: Автореф. дис. д-ра искусствоведения. М., 2000.

353. Шапиро Э. Л. Знания и информация в интеллектуальных системах // Формы представления знаний и творческое мышление. Новосибирск, 1989.-С. 23-24.

354. Шахов М. О. Философские аспекты староверия. М.: Третий Рим, 1998. -204 с.

355. Шебалин Д. С. Певческие азбуки Древней Руси. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1991. - 211 с.

356. Шеламанова Н. Б. Славяно-русский Октоих (ненотированный) XII-XIV вв. // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. Вып. 2. М.: Ин-т истории СССР, 1976. - С. 340-388.

357. Шеховцова И. 77. Гимн и проповедь: Две традиции в византийском гимнографическом искусстве // Музыкальная культура православного мира: Традиции, теория, практика. М.: РАМ, 1994. - С. 8-33.

358. Шеховцова И. 77. Традиции греческой риторики в византийском гимнографическом искусстве: На материале певческих рукописей XI-XV вв.: Автореф. дисс. канд. искусствоведения. М., 1997.

359. Шиндин. Б. А. Попевки демественного роспева // Изв. СО АН СССР. Сер. обществ, наук. 1976. - Вып. 3, № 11.

360. Шиндин Б. А. Некоторые вопросы изучения русской музыкальной культуры переходного периода // Русская хоровая музыка XVI-XVIII веков. М.: ГМПИ им. Гнесиных, 1986. - Вып. 83. - С. 8-25.

361. Шиндин Б. А. Об изучении жанров древнерусского певческого искусства (К постановке проблемы) // Традиции музыкальной науки. Л.: Сов. композитор, 1989.-С. 89-103.

362. Шиндин Б. А. Жанровые атрибуты древнерусского профессионального искусства // Музыкальная культура Средневековья. — М.: ЦМиАР, МГК, ВООПИК, 1991.-Вып. 2.-С. 141-144.

363. Шиндин Б. А. Теоретические представления старообрядцев Сибири: Проблемы и источники изучения // Народная культура Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1997. - Вып. 6. - С. 10-13.

364. Шиндин Б. А. Формы представления жанрового знания в древнерусском певческом искусстве // Сиб. муз. альманах. Новосибирск, 2001. - С. 97100.

365. Шиндин Б. А., Ефимова И. В. Демественный роспев. Новосибирск, НТК, 1991.-250 с.

366. Шиндин Б. А., Федоренко Т. Г. Проблемы изучения традиций духовного пения старообрядцев Алтая // Традиции духовного пения в культуре старообрядцев Алтая. Новосибирск: Наука, 2002. - С. 11-52.

367. Школьник И. Г. Жанровая система византийской церковной музыки // Музыкальные жанры: История и современность. Горький: ГГК, 1989. - С. 17-19.

368. Шлецер А. Л. Нестор. Русские летописи на древнеславянском языке. -СПб., 1809.

369. Шмеман А. Введение в литургическое богословие. P.: YMCA-PRESS, 1961.-247 с.

370. Шмидт С. О. О сводном каталоге рукописных книг, хранящихся в СССР // Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI-XIII вв. М.: Наука, 1984. - С. 3-7.

371. Ямполъский И. М. Древнееврейская музыка // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Сов. энцикл., 1974. - Т. 2. - С. 307-309.

372. Ямполъский И. М. Еврейская музыка // Там же. С. 361-363.

373. Sendrei Alfred. Music in Israel. Leipzig: Deutscher verlag fcr musik. - 670 c.

374. Floros Constantin. Die Entzifferung der Kondakarien Notation // Musik des Osten. - Bflkenreieter Kassel; Basel; Paris; London; New-York, 1965. - B. 3. - S. 7-71.

375. Gardner I. Das Centon-Prinzip der Tropierung und seine Bedeutung fer die Entzifferund der altrussischen linienlossen Notation // Musik des Osten. -Bflkenreieter Kassel; Basel; Paris; London; New-York, 1962. В. 1. - S. 106121.

376. Koschmieder Erwin. Wie Habeb Kyrill und Method zelibriert? // anfzjjige der slavischen Musik. Bratislava: Verlgn der slowakischen Akademie der Wissenschaffen, 1966. - S. 7-22.

377. Wellesz E. Byzantine music and hymnography. 2-ed., revised and englaged. -Oxford: At the Clarendron press, 1961. - 470 p.источники1. ГПНТБ СО РАН

378. Собр. Тихомирова. Устав. Последование церковного пения. 1610 г.1.. Собр. Тихомирова, № 23. Обиход крюковой. XVII в.

379. I. Собр. Тихомирова, № 179. Октоих крюковой. XVH в.1.. Собр. Тихомирова, № 201. Октоих и Обиход крюковые. Конец XVII -начало XVIII в.

380. V. Собр. Тихомирова, № 204. Октоих и Обиход крюковые. Конец XVII -начало XVIII в.

381. VI. Собр. Тихомирова, № 284. Обиход крюковой. XVIII в.

382. VII. Собр. Тихомирова, № 323. Октоих и Праздники крюковые. XVII в.

383. VIII. Собр. Тихомирова, № 333. Октоих крюковой. XVIII в.1.. Собр. Тихомирова, № 449. Октоих крюковой. XVH в.

384. X. Собр. Тихомирова, № 460. Праздники крюковые. XVII в.

385. XI. Собр. Тихомирова, № 471. Праздники крюковые. XVII в.

386. XII. Q.I.26. Азбука крюковая. XIX в.

387. XIII. Q.I.27. Азбука крюковая. Конец XIX в.

388. XTV. Q.I.55. Азбука крюковая. Вторая половина XIX в.

389. XV. Q.III. 13. Азбука крюковая. XIX в.

390. XVI. Q.III. 14. Азбука крюковая. XIX в.1. РГБ

391. XVII. Ф. 152, № 83. Азбука крюкового пения. Вторая четверть XLX в.

392. XVIII. Ф. 178, № 881. Азбука нотного пения по крюкам. Третья четверть XIX в.

393. XIX. Ф. 178, № 986. Фитник. Третья четверть XVIII в.

394. XX. Ф.210, № 1. Азбука знаменного пения. Вторая четверть XVII в.

395. XXI. Ф.210, № 2. Азбука певческая. Середина XVII в.

396. XXII. Ф.210, № 3. Азбука знаменного пения. Середина XIX в.

397. XXIII. Ф.218, № 156. Азбука знаменного пения. Первая половина XIX в. XXTV. Ф.310, № 164. Имена знамени столповому. XVII в.

398. XXV. Ф.379, № 1. Азбука певческая. Конец XVII в.

399. XXVI. Ф.379, № 5. Азбука знаменного пения. Вторая четверть XVIII в.

400. XXVII. Ф.379. № И. Грамматика певчая церковного старознаменного песнопения. Середина XIX в.1. РНБ

401. XXVIII. Кирилло-Белозерское собр. № 665/922. 1609 г.

402. XXIX. Соловецкое собр. № 752/690. Вторая половина XVII в.

403. XXX. 0.19. Сборник певческий на крюках. XVII в.1. ИРЛИ

404. XXXI. Усть-Цилемское собр. № 404. Середина XVII в. ГИМ

405. XXXII. Синодальное собр. № 1332.1685 г.1. Из коллекции автора

406. XXXIII. Азбука певчая. Конец XVIII в.