Жанр портрета во французской мемуарной литературе XVII века: Т. де Рео, Рец, Сен-Симон тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Петрышева, Ольга Владимировна

• Петрышева, Ольга Владимировна
• кандидат филологических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Петрышева, Ольга Владимировна

Введение.

1. Мемуары: генезис и проблема жанра.

2. Жанр портрета: постановка проблемы. Цели и задачи исследования.

3. Основные теоретические положения системного подхода.

Глава 1. Жанр «анекдотического» портрета в «Занимательных историях» Таллемана де Рео.

1. 1. Жанровое своеобразие произведения (традиция и новаторство).

1. 2. Портреты и характеры.

Глава 2. Жанр «салонного» портрета в «Мемуарах» Реца.

2. 1. Жанровое своеобразие произведения (традиция и новаторство).

2. 2. Характеристика портретов.

2. 3. Автопортрет и автобиография.

Глава 3. Жанр «исторического» портрета в «Мемуарах» Сен-Симона.

3. 1. Жанровое своеобразие произведения (традиция и новаторство).

3. 2. Характеристика портретов.

3. 3. «Исторические портреты» и посмертные «медальоны».

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Жанр портрета во французской мемуарной литературе XVII века: Т. де Рео, Рец, Сен-Симон»

1. Мемуары: генезис и проблема жанра.

Мемуары - это одна из трёх протоформ: мифы, эпос, воспоминания -созданная человеком в попытке познать законы мироустройства.

Первые письменные образцы мемуарного жанра принадлежат египетской клинописи. Наиболее ранние из них датируются XVII-XV вв. до н. э. и относятся к группе «Текстов пирамид». Сделанные в форме «оправдания перед Осирисом», эти ритуальные надписи эволюционируют в своеобразные портреты и небольшие биографии, цель которых - возвысить и возвеличить ушедшего в мир иной (надписи военного сановника Уни и правителя южного Египта Хархуфа, XVI-XIIIbb. до н. э.).

Эллинская культура освободила воспоминания от жёсткой ритуальной формы, предоставив автору широкие возможности для творческого поиска. К этому периоду развития мемуаристики причисляют сочинения историка Ксенофонта: «Сократовские достопамятности» и «Киропедию». Биографические воспоминания о философе Сократе и царе Кире включают яркие портреты, бытовые и батальные сцены, отличающиеся прозрачностью стилистических построений и ясностью языка.

Ранние римские образцы мемуарной литературы (I в. н. э.) представлены «Записками о галльской войне» Юлия Цезаря и «Тайной историей» придворного биографа Прокопия Кессарийского. Но самым известным писателем античности по праву считается историк и биограф Плутарх (до 50 - после 120 гг. н. э.). Его «Сравнительные жизнеописания» послужили образцом для многих литераторов разных времён и народов.

Христианская культура наполнила мемуарные произведения религиозным содержанием, обогатив субъективный жанр новыми явлениями: жития и апокрифы, паломничества и хождения. Кроме того, именно в этот период возникло автобиографическое направление литературы воспоминаний. Благодаря сочинению Августина Блаженного и христианской культуры в целом жанр воспоминаний стал называться также исповедальным.

Эпоха Возрождения — самая благодатная пора для мемуаристики. Она подготовила почву для развития человеческой индивидуальности и исторического «самостоянья» (А. С. Пушкин) личности. Процесс культурной гуманизации привёл к тому, что человек начал «осознавать себя в потоке истории»х и объяснять мир из самого себя («causa sui»). На смену мифическим богам и эпическим супергероям пришли люди, по-своему созидающие «цепь всеобщей истории» (Ф. — Р. де Шатобриан).

Важным этапом культурной эволюции стало обнародование воспоминаний: «акт деятельности исторически мыслящего человека, не менее значимый, чем его участие в описываемых событиях»2 .

Создав мощный противовес средневековой домашней доминанте «о себе, для своих, для себя», мемуарная литература эпохи Возрождения постепенно освобождалась от многовековых стереотипов и эпического «атавизма».

Однако в век Классицизма духовная активность личности вновь оказалась скованной принципами «общей пользы» и «государственного служения». Классицистические каноны требовали от автора исключить всякий индивидуально-частный интерес, делая его абсолютно невидимым. Главным предметом изображения должны были стать события социально-исторического масштаба, «внешние» по отношению к жизненному пути писателя-мемуариста.

Беглый осмотр условий развития субъективного жанра в эпоху Классицизма стал причиной того, что некоторые исследователи мемуарной литературы обошли своим вниманием XVII век, посчитав преемниками Возрождения просветителей. Действительно, жанровое самоопределение

1 Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии. Сборник статей. - Л., 1986. - С. 35.

2 Тартаковский А. Г. Русская мемуаристика XVIII - XIX вв. - М., 1991. - С. 54. мемуаристики ускорило свои темпы в XVIII веке, т. е. в период общественно-культурных преобразований пробуржуазного толка, когда начал складываться новый тип свободного связного жизнеописания с выдвижением на передний план индивидуальной биографии автора и его духовных исканий. Между тем, XVII век не ограничивается рамками классицизма, а мемуарная литература после своего расцвета не впала в столетнюю спячку. Как раз наоборот, тяжёлые времена общественно-политических катаклизмов начала XVII века во Франции (Тридцатилетняя война, Фронда) вызвали острую потребность в мемуарных свидетельствах. Аристократы, бывшие участники сопротивления королевскому абсолютизму, использовали свой досуг для истолкования бурных событий прошлого, уточнения роли, сыгранной ими самими, выражения недовольства новым миропорядком, изменить который они были уже не в силах. Среди многочисленных мемуаров той поры можно найти и исторические хроники, тяготеющие к бесстрастному фиксированию внешнего хода событий, и колоритные воспоминания очевидцев, содержащие частные эпизоды, и политические трактаты, нацеленные на обоснование и оправдание общественно-политической позиции их автора.

Несмотря на жанровое многообразие этих сочинений, далеко не все они принадлежат разделу художественной литературы, представляя интерес исключительно для историков-специалистов. Ещё меньше мемуаров можно отнести к так называемым «индивидуальным эпопеям» (Ж. Жанен), в которых люди, идеи и вещи изображены сквозь призму частной, индивидуальной жизни. Но именно эти немногие, а потому бесценные произведения, стали творческой лабораторией для их смелых и талантливых авторов, сумевших преодолеть инерцию исторического жанра. В связи с кризисом историографии и постепенным угасанием жанра эпопеи мемуары на какое-то время взяли на себя их функции, избрав предметом изображения «пружины» исторического процесса. «Мемуары были единственной, реально существовавшей исторической прозой» .

В XVII веке общепринято было считать, что историю «двигают» не простые смертные, а избранники божьи: короли и их ближайшее окружение. Историк должен был не столько разбираться во «внешних», общественно-политических событиях, сколько быть тонким психологом, умеющим заглянуть во «внутренний» мир власть предержащих.

В то время как историография и канонические жанры литературы не справлялись с поставленной задачей, маргинальная мемуаристика смело экспериментировала над явлениями трудно сочетаемыми: античная биография, «салонный» портрет, рыцарский роман, комедия дель арте, классицистическая трагедия и др. Симбиоз разнообразных форм и «жанровая находчивость» (С. Гандлевский) одарённых мемуаристов позволили найти новый подступ к исторической теме. Слава первооткрывателей заслуженно принадлежит трём выдающимся писателям эпохи: Таллеману де Рео, Рецу и Сен-Симону. Их уникальные произведения обозначили вехи в духовном освоении человеком действительности.

Если обратиться к первоначальному значению слова «m6moire» -«докладная записка» - то упрощённо можно представить Занимательные истории Таллемана де Рео как «отчёт об услышанном», Мемуары Сен-Симона - «отчёт об увиденном», а Жизнеописания кардинала де Реца -«отчёт о содеянном». Все трое избрали портретную форму характеристики современников, углубившись в изучение страстей, анализ чувств и их оттенков, определение характеров и выяснение внутренних «пружин» человека. Однако личностные особенности, культурно-исторический и общественно-политический контекст жизнедеятельности мемуаристов наложили отпечаток на их творческий метод, в каждом случае индивидуальный и неповторимый.

Так, портреты Таллемана де Рео состоят из «исторических

1 Zuber R. Histoire de la litterature franijaise. Le Classicisme. - Paris, 1998. - P. 160. анекдотов» (Сент-Бёв) — неотъемлемого атрибута светской беседы, которыми автор, словно развлекая, поучает своих читателей. Этим произведением мемуарист сделал первый шаг на пути развития нового жанра «характеров». Мемуары Реца воспринимаются как театрализованное действие, в котором автор выступает в качестве актёра, режиссёра и даже критика разыгрываемых в жизни трагических и комических пьес. Кардинал де Рец стал новатором в биографическом жанре: начало его произведения является образцом автобиографического договора.

Сен-Симон, больше чем кто бы то ни было, работал над проблемами портретной характеристики. Его Мемуары - это эпическое полотно, сотканное из сотни лиц эпохи. Без сомнения, «Рубенс XVIII века», как называл Сен-Симона Сент-Бёв, проложил дорогу жанру портрета, эволюционировавшему от простейшей психолологической характеристики к сложной «драматизированной биографии» (JI. Гроссман).

Несмотря на явные методологические различия, крупнейшие французские мемуаристы XVII века сошлись в главном — желании написать правду, а точнее, демифологизировать свою эпоху, показав через обращение к концептам «порядок», «свобода» и «любовь», болезненный переход от меритократии к фаворитизму и бюрократии, от феодализма к капитализму.

Таким образом, «ложь, требующая своего опровержения», являлась в век Таллемана де Рео, Реца и Сен-Симона основным «движителем»' субъективного жанра, а внутренней «пружиной» неофициальных мемуаристов был не столько литературный, сколько гражданский долг. Историки свободы французского народа вменяли себе в обязанность отомстить её врагам - правящим деспотам - и завещать грядущим поколениям свою любовь к ней.

Мемуаристика издавна является камнем преткновения для

1 Борщаговский А. Возраст мемуаров // Вопросы литературы. - 1999. - Январь-февраль — С.

11. историографии и литературоведения. Ревностные поборники исторической достоверности занимаются поиском фактических неточностей в мемуарных произведениях великих мастеров, имеющих, с точки зрения литературных критиков, право на субъективное видение окружающей действительности и даже на её искажение ради высшей, художественной правды. Неиссякаемым источником этих споров служит тот факт, что жанр воспоминаний живёт и развивается на границе между сухой документальной наукой и красочным миром литературного творчества. Свободолюбивый по своей природе, мемуарный жанр наделил себя такими признаками, которые позволяют ему сохранить независимость от разнополярных соседей.

1). Ретроспективность: обращённость в прошлое - лежит в основе жанра воспоминаний.

2). Установка на подлинность: воссоздание конкретного общественно-исторического контекста и реальных лиц эпохи - исключает вымысел как «осознанную творческую установку, переводящую произведение в разряд литературных жанров»1.

3). Личностно-субъективное начало: исторические события пропущены сквозь призму авторского восприятия.

4). Принадлежность духовной культуре общества: мемуары пишут не только литераторы, но и артисты, художники, учёные, военные, политики и просто образованные люди с обострённым историческим самосознанием - ставит жанр воспоминаний выше исторической науки и литературного творчества, расширяя его экспериментальные возможности. Привнося в этот открытый, неканонический жанр что-то своё, каждый находит в нём то, что другим было недоступно. Так, на почве пограничного мемуарного явления выросли новые, гибридные жанры: письма, дневники, автобиографии, портреты, характеры, максимы и т. д.

1 Кангро И. Л. Зарубежная мемуарная и эпистолярная литература // Вопросы литературы. -1999. - Январь-февраль. -.С. 43.

5). «Метажанровостъ» (Т. М. Колядич) воспоминаний: способность аккумулировать в себе зачатки и потенциал множества литературных направлений.

6). Открытость, поступательность развития, неканонизированность в отличие от других протоформ.

7). Свобода мемуариста в выборе ипостаси: героя, комментатора и t рассказчика, дающая ему полноту власти в воссоздаваемом текстовом мирообразе.

Мемуаристика, в противоположность историографии, расширяет границы воспоминания до границ понимания «того, как люди живут» (JI. Н. Толстой). «Память не повторяет прожитое, а конструирует его по воле [.] нынешнего понимания устройства жизни»1. Предел понимания для каждого индивидуален. Он зафиксирован в произведении и служит доказательством прозрачности жанра воспоминаний. «В нём не спрятаться, [.] в мемуарах [всё] слишком заметно» .

Вечное противостояние между историками-документалистами и писателями-мемуаристами не может быть разрешено в пользу одной из сторон. Если выбрать в качестве арбитра беспристрастное и мудрое время, то в борьбе с забвением только произведение искусства имеет шанс уцелеть. Все выдающиеся мемуаристы это понимали и потому, в преддверии подступающей старости и смерти, не боялись отступить от «исторической достоверности» во имя «жизненной искренности» ( А. Бертьер). К тому же восполнение творческим воображением недостающих элементов не всегда вредит истине. Нередко хроники, написанные «по горячим следам», оказываются менее правдивыми, чем воспоминания, созданные на склоне

1 Данин Д. Всего труднее отвечать на лёгкие вопросы // Вопросы литературы. - 1999. -Январь-февраль. - С. 20.

2 Басннский П. Мемуары - жанр сложный и благородный // Вопросы литературы. - 1999. -Январь-февраль. - С. 6. лет. Находясь в гуще событий, историк одновременно несёт на себе груз бытующих в данный момент пристрастий и заблуждений. И наоборот, обретя известную раскованность от бремени прошлого, он начинает оценивать события как бы свысока, в свете их полной или относительной завершённости. «Будучи психологом, писатель углубил бы изыскания историка выводами, ему недоступными и неведомыми, помог бы пролить свет особой достоверности на тайные интриги, старательно замалчиваемые официальными источниками»1.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Петрышева, Ольга Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Генезис мемуарной литературы кроется в самом значении слова «memoires» - «воспоминания». Это воспоминания автора о реальных событиях прошлого, свидетелем или участником которых он являлся. Хотя мемуары по хроникальности и достоверности сходны с дневниками, по объёму материала и выводам, которые делает автор, их считают близкими к исторической прозе.

Литературный жанр портрета как свидетельство очевидца о современнике органически включается в структуру мемуарной прозы, что особенно характерно для Франции XVII века, когда исторический процесс мыслился как движение внутренних «пружин», или страстей власть имущих.

Возникновение литературного жанра портрета во французской мемуаристике XVII века связывают с «обострившимся интересом к вопросам психологии и морали» (В. Н. Лазарев). Бывшие фрондёры -завсегдатаи светских салонов — проводят свой досуг за словесной интеллектуальной игрой (jeu сГ esprit), анализируя чувства и характеры, выясняя мотивы поведения человека.

Если принять во внимание пограничное положение литературного жанра портрета в искусстве и роль общекультурной традиции, то станет очевидной ещё одна предпосылка к его появлению. В предшествующую эпоху ренессансного реализма живопись занимала лидирующее положение, а жанр портрета доминировал. Это было связано с гуманистической направленностью философской мысли Возрождения. Считалось, что человек сам творит себя и является мерой анализа мира. Поэтому, чтобы изобразить состояние внешнего мира, необходимо было описать живущих в нём людей, т. е. мир внутренний.

Франция XVII века испытывала острый дефицит правды и свободы, как в реальной жизни, так и в воображаемой, художественной. Мифологизированная историография, прециозная литература, парадная барочная живопись нуждались в альтернативе, создавая мощный стимул для развития маргинальных видов искусства. Свободная от эстетических канонов и госзаказов мемуарная литература оказалась самым надёжным прибежищем для правды и её защитников, не согласных с современным общественно-политическим режимом и формами его отражения.

Разделяя взгляды современной исторической науки относительно её задач, неофициальные историки XVII века - Таллеман де Рео, Рец и Сен-Симон - отказывались служить самодержавным тиранам и участвовать в создании героического эпоса об их деспотичном правлении. Например, автор «Занимательных историй» Таллеман де Рео принципиально не искал в творцах истории героических черт, задавшись целью открыть в них человеческие лица. Он показывал «сильных мира сего» обычными людьми со своими странностями и недостатками. Этому мироизображению соответствовала насмешливая авторская интонация и творческая установка на снижение, а не на восхваление власть имущих.

Герцог де Сен-Симон, хоть и не опускался в своих разоблачениях «ниже пояса», как это делал Таллеман де Рео, но и он отказывал современным правителям в героических подвигах. Свой идеал просвещённого монарха он нашёл за пределами Отечества в «Дикой Скифии». А в Короле-Солнце автор «Подлинных воспоминаний» не обнаружил ни единого сходства с античными героями и тем более с Божьим ставленником. В тоне, слишком далёком от спокойно-величавого и сдержанного - эпического, Сен-Симон описывает не победы Людовика XIV, а «ежедневную и ежечасную механику» его закрепощённого двора.

Что касается кардинала де Реца, то он всё же сумел подобрать кандидатуру на роль героя. Правда, его автобиографическое повествование о «Жизни кардинала де Рэ» больше похоже на авантюрный роман и театральную пьесу, чем на эпическое произведение. Так, обозначившийся ещё в эпоху Возрождения кризис историографии привёл к постепенному угасанию жанра эпопеи. На смену мифическим богам и эпическим героям пришли люди, а мемуары, заняв опустевшую нишу, превратились в «индивидуальные эпопеи» (Ж. Жанен).

В своих воспоминаниях Таллеман де Рео, Рец и Сен-Симон не оспаривали объективную историческую информацию. Однако они полагали, что для правильной оценки личности человека одних только фактов недостаточно, что документальные данные должны быть дополнены данными психологическими. Проницательность как синоним правдивости и психологизм как синоним историзма - такое толкование было характерно для мемуаристов Таллемана де Рео, Реца и Сен-Симона, считавших, что историю «двигают» власть предержащие.

Иначе говоря, в XVII веке во Франции психологическая правда была важнейшим «движителем» (А. Борщаговский) мемуаристики. И поэтому творческий поиск неофициальных историков начался одинаково: с популярного в XVII веке жанра «салонного» портрета. Разумеется, личностные особенности, культурно-исторический и общественно-политический контекст жизнедеятельности Таллемана де Рео, Реца и Сен-Симона способствовали тому, что каждый из них пошёл своим путём. Так, сын банкира де Рео, в отличие от аристократов Реца и Сен-Симона, никогда не бывал при дворе. Не желая быть плагиатором, он был вынужден собирать и обрабатывать сведения, запрещённые к печати. В своём «отчёте об услышанном» представитель «низкой» мемуарной литературы рассказывал личные (интимные) Истории современников, из которых сложилась «цепь истории всеобщей» (Ф.-Р. де Шатобриан). Следуя своей писательской установке на уравнивание, обобщение и типизацию, Таллеман де Рео сделал себя одним из персонажей своих «Занимательных историй». Карнавальный смех помог ему установить вневременной мир всечеловеческого братства, в котором все: короли и поэты, священники и куртизанки, дворяне и буржуа — больны одним и тем же нравственным недугом.

В отличие от Таллемана де Рео, кардинал де Рец не пожелал уравнивать себя со своими персонажами. В своём «отчёте о содеянном» он рассказал об истории личной, повлиявшей на ход истории всеобщей. Портреты участников исторического процесса - сторонников и противников Фронды - организованы автором в список действующих лиц его пьесы, озаглавленной «Жизнь кардинала де Рэ». Как следует из названия, главным героем произведения является alter ego мемуариста. Это идеализированный образ автора, сгусток его идей и представлений о порядочном дворянине, беззаветно служащем Государю и Даме сердца, о свободолюбивом титане и философе-проповеднике, выдающемся политике и народном эпическом герое. Только такая мощная личность, по мнению Реца, могла одержать победу над произволом и тиранией внешнего мира.

Трагедия Сен-Симона и его поколения, жившего под игом самодержавия, заключалась в отсутствии выбора «быть или не быть». Бесправные подданные Людовика XIV постепенно приходили к рационалистическому пониманию неразумности сопротивления и христианскому смирению. В своём «отчёте об увиденном» мемуарист рассказал об истории всеобщей (всего двора), сотканной из историй личных (отдельно взятых частных лиц). Автор не претендовал на роль одного из персонажей своих «Подлинных воспоминаний» и тем более на место главного героя. Он — всего лишь наблюдатель, оказавшийся в самой гуще исторических событий и одновременно воспаривший над ними. Такое положение во времени и пространстве помогло писателю создать образ несчастной империи, сотворенной авторитарным Людовиком XIV и погибшей от рук своего безбожного творца.

Таким образом, первое отличие портретов Таллемана де Рео, Реца и Сен-Симона от их «салонного» образца - это субъект и объект изображения. Дальнейшие различия касаются адресата воспоминаний.

Истории» Таллемана де Рео могли быть обращены как к современникам, так и к потомкам. С помощью своего главного оружия -сатиры — писатель пытался образумить зазнавшихся вельмож в преддверии эпохи ритуального бытия, открыть им глаза на причину их грядущего вырождения.

Портреты кардинала де Реца ближе всех стоят к «салонным». Мемуарист осознанно следовал моде и не отступал от заданных форм, желая понравиться своему адресату - светской даме.

Сен-Симон настолько же осознанно писал не для обречённых на гибель современников, а для будущего любознательного поколения. Своей задачей автор «Подлинных воспоминаний» и наставник дофина герцога Бургундского считал «уроки тем королям, которые захотят, чтобы их уважали, и которые захотят уважать самих себя».

Основные различия между «салонными», «анекдотическими» и «историческими» портретами проистекают из их объёма и структуры.

Портреты кардинала де Реца, одинаковые по размеру, унаследовали лаконичность от своих «салонных» родственников и от другого популярного жанра эпохи - «афоризмов». В них почти полностью отсутствует повествовательный элемент, поглощённый элементом описательным. Составляя список действующих лиц своей «пьесы», автор ограничился изображением их лиц и краткой характеристикой ума, храбрости (для мужчин), красоты (для женщин) и полезности для партии. Рец предоставил читателю самому судить о правдивости зарисовок по рассеянным по тексту биографическим сведениям.

Портрет главного героя Реца, или автопортрет, вмещает в себя всё произведение. В своём жизнеописании мемуарист упраздняет перечисление умственных, моральных и деловых свойств героя, оставляя их биографические иллюстрации. Вероятно, писатель посчитал факты биографии более убедительными свидетелями на суде истории, чем «редкие впечатления» художника-портретиста. Вместе с тем выбор Реца в пользу биографии может служить наглядным примером эволюции художественно-документальных (портрет) и публицистических (памфлет, политическая декларация) жанров эпохи по линии укрупнения прозаической формы. По сути, «Жизнь кардинала де Рэ», являющаяся итогом жанрового поиска мемуариста, представляет собой продолжение его «Независимого мнения» и усовершенствованный вариант автопортрета, с которым она имеет общую цель - художественная реконструкция личности модели — и одинаковую установку - создание образа героя.

Объём портретов Таллемана де Рео и Сен-Симона находится в пропорциональной зависимости от объективной значимости персонажа для мировой истории, политики и культуры и от его субъективного значения для их собственной судьбы. Портреты малоизвестных или незначительно повлиявших на ход истории личностей занимают небольшое количество страниц, будучи предназначены для ознакомления не столько с ними самими, сколько с нравами эпохи (французского двора). Внешность и характер этих персонажей набросаны штрихами и зачастую выполняют функцию фона.

Наиболее объёмными художественными построениями у Таллемана де Рео являются портреты первого министра Ришелье и поэта Малерба, а у Сен-Симона - короля Франции Людовика XIV. Увеличение размера характеристик происходит за счёт «исторических анекдотов» (Сент-Бёв) и авторских наблюдений.

Таким образом, сравнительный анализ объёма портретов Таллемана де Рео и Сен-Симона позволяет сделать вывод об усилении в них повествовательного элемента и эволюции жанра портрета в сторону биографии. Происходило движение от простейшей психологической характеристики к характеристике-биографии, от «салонного» портрета - к портрету «историческому». Словесные зарисовки Таллемана де Рео, составленные из «исторических анекдотов» о современниках и знаменитостях прошлого, послужили переходной ступенью от «салонных» портретов кардинала де Реца к «историческим» портретам Сен-Симона.

В структурном плане «анекдотические» медальоны Таллемана де Рео напоминают мозаику: разного цвета и формы Истории закреплены за определённой чертой характера персонажа. «Исторические» портреты Сен

Симона выгодно отличаются от «анекдотических» продуманной структурой и композиционной завершённостью. Они начинаются с описания личности сформированной и свободной в последние мгновения своей земной жизни от социальных ролей и масок. Раскрытие характера персонажа сопровождается отобранными биографическими фактами и эпизодами (наблюдения, «исторические анекдоты»). Писатель прокладывает дорогу от «источников страстей, событий и интриг» до их «последствий», выстраивает «огромную, связную систему закономерностей и взаимодействий» (С. С. Аверинцев). Мемуарист рубежа XVII-XVIII веков не объясняет механизм движения открытых им «пружин», но всегда даёт подсказки, располагая деловые, светские и моральные свойства героя в нужном порядке. Кроме того, художник человеческой души, сделавший ставку на зрелищность, вручает в помощь своему читателю-зрителю «увеличительное стекло гипербол и метафор» (JI. Я. Гинзбург). Безусловный вклад Сен-Симона в развитие жанра портрета состоит в том, что он привнёс в литературу опыт живописцев и обогатил портретный жанр доступными ей одной возможностями: динамическое изображение человека через его поступки и деяния. Благодаря Сен-Симону портрет в литературе «ожил».

Несмотря на то, что Таллеман де Рео, Рец и Сен-Симон в своём творчестве твёрдо держались правды, достигали они её по-разному. Для кардинала де Реца «отчёт о действиях» мог считаться правдивым, если это был отчёт о собственных действиях. «Кто же правдиво моэ/сет описать какое-нибудь происшествие, кроме тех, кто сам его пережил?» Мемуарист с пренебрежением относился к своим коллегам, «рождённым на задворках и ни разу не допущенным в переднюю», называя их «жалкими и вздорными писаками».

Эти эпитеты напрямую касаются Таллемана де Рео. Удалённость от власть предержащих, разнообразие приобретённых ими ролей, масок и приличий действительно заслоняли правду от автора «Историй». Путеводной нитью для него стала установка на человеческое достоинство, а не на общественное положение, титулы и заслуги. Эта нить увела мемуариста от «портретов» и привела к «характерам». Моделями для них послужили как известные личности, так и обычные люди, современники и предки писателя. Таллемана де Рео интересовала не столько их индивидуальность, сколько типичность, принадлежность к определённому классу людей. Автор «Историй» разработал классификации женщин, обманутых мужей и любовников, обобщил свои наблюдения за фантазёрами, чудаками и сумасбродами, острословами и хитрецами, нормандцами и провансальцами. Кроме того, Таллеман де Рео создал прообразы Тартюфа (аббат де Понс) и Гобсека (Шаплен). Таким образом, под влиянием «Занимательных историй» литературный жанр портрета во французской мемуаристике XVII века эволюционировал не только в сторону «исторических» характеристик (Сен-Симон), но и в направлении внеисторичных «характеров» (Лабрюйер).

Среди своих коллег, историков и мемуаристов, Сен-Симон был единственным, кто до конца остался верен жанру портрета. Хотя он специально и не задавался такой целью. В «Подлинных воспоминаниях» есть части, не имеющие отношения к портретам, но, несомненно, ценные тем, что проливают свет на их генезис. «Исторические» медальоны Сен-Симона выросли из его наблюдений за современными творцами истории и внутренней потребности поделиться этими наблюдениями с потомками. Герцог де Сен-Симон по независящим от него причинам не смог поучаствовать в историческом процессе, как это сделал кардинал де Рец. Но ему повезло больше, чем мещанину де Рео: принадлежность к высшей касте обеспечила будущему мемуаристу место в зрительном зале. Сен-Симон употребил свою природную наблюдательность и личную обиду на власть имущих на то, чтобы создать правдивый образ «чужой» культуры и изобразить трагическое раздвоение мира на «старый» и «новый».

У итальянских, фламандских и голландских художников XVI-XVII веков (Тициан, Рубенс, Рембрандт) автор «Подлинных воспоминаний» учился рассказывать каждой деталью. С помощью верно подмеченных жестов, поз и выражений лиц мемуарист давал правдивую социальную и духовную характеристику портретируемых, не боясь расхождения с типологической формулой. На своём бумажном холсте он осуществил эксперименты живописцев со светом и тенью, довёл до совершенства приём «молниеносного освещения» персонажей. С мастерством импрессиониста Сен-Симон фиксировал свои мимолётные впечатления, передавая состояние мира в конкретный исторический момент.

Родственная черта, объединяющая автора-слушателя, автора-актёра и режиссёра и автора-зрителя, - это субъективность оценки. Мемуаристам присуща трёхслойность подхода. Глубинный уровень представлен оппозицией «своё-чужое» и условно может быть обозначен как дружеское или враждебное отношение автора к персонажу. Эта оппозиция пронизывает все основные концепты произведения. У всех мемуаристов центральным является концепт «порядок». Таллеман де Рео, Рец и Сен-Симон различают три вида порядка: «старый», «новый» и высший, Божественный. Они враждебно относились к новому жизненному укладу, олицетворением которого в эпоху Таллемана де Рео был малодушный король Людовик XIII и его тщеславный министр Ришелье, во времена Реца - бездарная регентша Анна Австрийская и мошенник Мазарини, а в век Сен-Симона -самообожествившийся деспот Людовик XIV. Отказываясь подчиняться новым мирским законам, поставившим во главу угла корыстные интересы правящей верхушки, писатели ищут союзников в добрых и мудрых королях прошлого, а также в Боге.

Французских мемуаристов XVII века роднит унаследованная от «салонного» «портрета с ключом» (portrait a clef) проблема «быть и казаться». Чтобы открыть лица своих современников, писатели вписывают их в интимный (Таллеман де Рео), деловой (Рец) и траурный (Сен-Симон) интерьер. Каждый из маргинальных историков считал своим гражданским долгом снять маску порядочности и светящийся божественный ореол с самодержавных правителей. Так, автор «Занимательных историй», подглядев за Людовиком XIII и Ришелье в «замочную скважину», увидел там злого шута в королевской короне и служителя тёмных сил в мантии кардинала. Таллеману де Рео удалось разграничить благородство души и благородство происхождения, разоблачить высокопоставленных безбожников и реабилитировать высоконравственных атеистов.

В отличие от протестанта де Рео автор «Жизни кардинала де Рэ» был католиком высокого духовного звания. Избрав для себя роль Божьего глашатая, он обвинил светские власти в нарушении высшего порядка -преступлении против своего народа и против Бога. Автобиографическое произведение Реца завершается обращением архиепископа Парижского к своей пастве, в котором он, по сути, призывает к третьей, Церковной Фронде.

Смиренный «соглядатай своего века» (Л. Я. Гинзбург) заменил пламенную риторику предшественника яркими трагикомическими зарисовками. Он изобразил формализм Людовика XIV как трагедию всей Франции, а в гибели боготворимого дофина от рук незаконнорожденных отпрысков Короля усмотрел ниспосланную на страну Божью кару. Будучи католиком и моральным ригористом, Сен-Симон искренне сочувствовал гугенотам, пострадавшим от диких расправ после отмены Нантского эдикта, а также встал на сторону врагов католической церкви янсенистов. Мемуарист провозгласил отшельников Пор-Ройяля единственными поборниками правды и Святой веры в мифологизированный век Короля-Солнца.

Последний благородный буржуа де Рео, последний герой-бунтовщик Рец и последний неукрощённый феодал Сен-Симон удалились от «чужого» мира, чтобы провести остаток дней в «полилоге о вечном», целиком отстранившись от настоящего и перелистывая в памяти события прошлого.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Петрышева, Ольга Владимировна, 2008 год

1. Кардинал де Рец. Мемуары. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», «Наука», 1997. - 833 с.

2. Cardinal de Retz. Oeuvres. Ed. etablie par M.- Ch. Hipp et M. Pernot. P., 1984. - 1808 p.

3. Cardinal de Retz. Memoires. P.: Gallimard, 1956. - 1198 p.

4. Cardinal de Retz. Maximes et reflexions. Choisies et presentees par Simone Bertiere: Edition de Fallois. P., 1991. - 129 p.

5. Сен-Симон. «Мемуары» в переводе И. М. Гревса. Москва -Ленинград: ACADEMIA, 1934. - 510 с.

6. Saint-Simon. Memoires. 2 vol. Moscou: Edition du Progres, 1976. - 381 p., 423 p.

7. Таллеман де Рео. Занимательные истории. Ленинград: Наука, 1974. -316 с.

8. Tallemant des Reaux. Historiettes. 2 vol. Texte integral etabli et annote par Antoine Adam: Biblioteque de la Pleiade. Paris, 1960-1961. - 142 p., 151 p.1.

9. Аверинцев, С. С. Плутарх и античная биография / Аверинцев С. С. — М.: Наука, 1973.-278 с.

10. Аверинцев, С. С. Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения / С. С. Аверинцев. М.: Наука, 1986. - 254 с.

11. Алпатов, М. В. Очерки по истории портрета / М. В. Алпатов. М.: Наука, 1973.-265 с.

12. Алпатов, М. В. Портрет в европейской живописи XV нач. XX вв.: выставки портретов из советских и зарубежных музеев / М. В. Алпатов -М.: Наука, 1972.-268 с.

13. Андроникова, М. И. От прототипа к образу. К проблеме портрета в литературе и кино / М. И. Андроникова. М.: Наука, 1974. - 199 с.

14. Бабенко, Л. Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа / Л. Г. Бабенко. Екатеринбург - Москва: Деловая книга, Академический Проект, 2004. - 464 с.

15. Барахов, В. С. Литературный портрет: Истоки, поэтика, жанр / В. С. Барахов В. С. Ленинград: Наука, 1985. - 312 с.

16. Басинский, П. Мемуары жанр сложный и благородный / П. Басинский // Вопросы литературы. - 1999. - Январь - февраль. - С. 5 - 6.

17. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин // Собр. соч. в 7 т. — Т. 6. М.: Рус. слов.: Яз. славян, культуры, 2002. - 799 с.

18. Бахтин, М. М. Эпос и роман / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. -300 с.

19. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1975. - 502 с.

20. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. 2-е изд. - М.: Художественная литература, 1990. - 541 с.

21. Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи / М. М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1986.-541 с.

22. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1990. - 527 с.

23. Бахтин, М. М. Искусство слова и народная смеховая культура / М. М. Бахтин // Контекст. М.: Художественная литература, 1973. - С. 3 - 360.

24. Бахтин, М. М. Автор и герой в эстетической деятельности / М. М. Бахтин // Работы 1920-х гг. Киев: Firm «Next», 1994. - С. 69 - 256.

25. Бахтин, М. М. Язык в художественной литературе / М. М. Бахтин // Собр. соч. в 6 т. М.: Художественная литература, 1996. - Т. 5. - 398 с.

26. Белинский, В. Г. Взгляд на русскую литературу 1847 г. / В. Г. Белинский // Полн. собр. соч. М.: Современник, 1988. - 651 с.

27. Билинкис, М. Я. Русская проза XVIII в.: Документальные жанры. Повесть. Роман / М. Я. Билинкис. СПб., 1995. - 104 с.

28. Борев, Ю. Б. Эстетика в 2 т. / Ю. Б. Борев. 5-е изд. доп. - Смоленск: Русич, 1997. - 638 с.

29. Борщаговский А. Возраст мемуаров / А. Борщаговский // Вопросы литературы. 1999. - Январь-февраль. - С. 10-12.

30. Буало, Н. Поэтическое искусство / Н. Буало. М.: Гослитиздат, 1957. -231 с.

31. Бялик, В. Путешествие в мир русской живописи / В. Бялик, М. Мацкевич. М.: «Родник», 2000. - 64 с.

32. Ваншенкин, К. Рассказать о своей жизни / К. Ваншенкин // Вопросы литературы. 1999. - Январь - февраль. - С. 12- 13.

33. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.

34. Виноградов, В. В. Проблема образа автора в художественной литературе / В. В. Виноградов. М., 1978. - 327 с.

35. Виноградов, В. В. О языке художественной прозы. Избранные труды / В. В. Виноградов. -М.: Наука, 1980. 360 с.

36. Винокур, Г. О. Биография и культура / Г. О. Винокур. М.: Наука, 1927. - 85 с.

37. Виппер, Ю. Б. Первое русское издание «Мемуаров» кардинала де Реца / Ю. Б. Виппер // Кардинал де Рец. Мемуары. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», «Наука», 1997. - с. 651-691.

38. Виппер, Ю. Б. Творческие судьбы и истории (о западноевропейской литературе XVI первой половине XIX вв.) / Ю. Б. Виппер. - М.: Художественная литература, 1990. - 320 с.

39. Галанов, Б. Е. Искусство портрета / Б. Е. Галанов. М.: Советский писатель, 1967. - 208 с.

40. Галанов, Б. Е. Живопись словом: Человек. Пейзаж. Вещь / Б. Е. Галанов. -М.: Советский писатель, 1972. 183 с.

41. Гандлевский С. Вернуть яви убедительность // Вопросы литературы. -1999. Январь-февраль. - С. 13 - 15.

42. Гегель, Г. В. Ф. Лекции по философии духа / Г. Гегель // Логос. М., 1999. -№ 4. -с. 119-133.

43. Герцен, А. И. Повести. Былое и думы. Статьи / А. И. Герцен. М.: Олимп, ACT, 1999. - 579 с.

44. Герштейн, Э. О мемуарах и шире / Э. Герштейн // Вопросы литературы. 1999. - Январь - февраль. - С. 15 - 19.

45. Гинзбург, Л. Я. О психологической прозе / Л. Я. Гинзбург. Москва: «Intrada», 1999. - 416 с.

46. Гинзбург, Л. Я. Предисловие к «Мемуарам» Сен-Симона / Л. Я. Гинзбург // Saint-Simon. Memoires. Moscou: Edition du Progres, 1976. -Т. l.-C. 5-36.

47. Гонкур, Э. де. Дневник / Э. де и Ж. де Гонкур. М.: Художественная литература, 1964. - 711 с.

48. Гроссман, Л. П. Поэтика Достоевского / Л. П. Гроссман. 2-е изд. испр. и доп. - М.: Мол. гвардия, 1965. - 605 с.

49. Гюбиева, Г. Е. Этапы развития русской мемуарно-автобиографической литературы XVIII в.: Дис. канд. филол. наук / Г. Е. Гюбиева. М., 1969.-197 с.

50. Данин, Д. Всего труднее отвечать на лёгкие вопросы / Д. Данин // Вопросы литературы. 1999. - Январь - февраль. - С. 19-21.

51. Дятлова, Г. В. Мастера портрета / Г. В. Дятлова, К. А. Ляхова. М.: Вече, 2002.-303 с.

52. Дюма, А. Людовик XV и его эпоха / А. Дюма. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1997. - 400 с.

53. Елизаветина, Г. Г. Становление жанров автобиографий и мемуаров / Г. Г. Елизаветина // Русский и западноевропейский классицизм. Проза. -М.: Наука, 1982. С. 176 - 224.

54. Жирмунский, В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад: Избр. труды / В. М. Жирмунский. Л.: Наука, 1979. - 49 с.

55. Жирмунский, В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В. М. Жирмунский. JL: Наука, 1977. - 407 с.

56. Житомирская, С. В. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников / С. В. Житомирская // «Археографический ежегодник за 1976 год». М.: Наука, 1977. - С. 39 - 45.

57. Зинченко, В. Г. Система «культура» и культурная коммуникация / В. Г. Зинченко // Межкультурная коммуникация. Н. Новгород, 2001. - С. 2138.

58. Зинченко, В. Г. От системного подхода к синергетическому в межкультурной коммуникации / В. Г. Зинченко // Лингвистические основы межкультурной коммуникации. Н. Новгород, 2005. - С. 155158.

59. Зинченко, В. Г. Методы изучения литературы. Системный подход / В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе. М.: Флинта, Наука, 2002. -200 с.

60. Зинченко В. Г., Межкультурная коммуникация. От системного подхода к синергетической парадигме / В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе. М.: Флинта, Наука, 2007. - 168 с.

61. Кангро, И. Л. Зарубежная мемуарная и эпистолярная литература / И. Л. Кангро // Вопросы литературы. 1999. - Январь-февраль. - С.

62. Кирнозе, 3. И. Культура и культурология / 3. И. Кирнозе / / Россия и Франция: диалог культур. Н. Новгород, 2002. - С. 218 - 230.

63. Кирнозе, 3. И. Коммуникация в культуре / 3. И. Кирнозе // Россия и Франция: диалог культур. Н. Новгород, 2002. - С. 230 - 242.

64. Кирнозе, 3. И. Национальная концептосфера / 3. И. Кирнозе // Россия и Франция: диалог культур. Н. Новгород, 2002. - С. 242 - 252.

65. Кирнозе, 3. И. Французское / 3. И. Кирнозе // Россия и Франция: диалог культур. Н. Новгород, 2002. - С. 252 - 267.

66. Кирнозе, 3. И. Психологическая проза / 3. И. Кирнозе, С. М. Фомин // Французская психологическая проза. Практикум. Ч. 1. — Н. Новгород, 1997.-С. 4-7.

67. Кирнозе, 3. И. Автопсихологический роман / 3. И. Кирнозе, С. М. Фомин // Французская психологическая проза. Практикум. Ч. 1. — Н. Новгород, 1997.-С. 7-8.

68. Кирнозе, 3. И. Генезис психологической и автопсихологической прозы / 3. И. Кирнозе, С. М. Фомин // Французская психологическая проза. Практикум. Ч. 1. — Н. Новгород, 1997. С. 8 - 9.

69. Кирнозе, 3. И. Блаженный Августин. «Исповедь» / 3. И. Кирнозе, С. М. Фомин // Французская психологическая проза. Практикум. Ч. 1. — Н. Новгород, 1997. С. 8 - 16.

70. Кирнозе, 3. И. Сен-Симон. «Мемуары» / 3. И. Кирнозе, С. М. Фомин // Французская психологическая проза. Практикум. Ч. 1. — Н. Новгород,1997.-С. 17-44.

71. Кирнозе, 3. И. Ж.-Ж. Руссо / / 3. И. Кирнозе, С. М. Фомин // Французская психологическая проза. Практикум. Ч. 2. — Н. Новгород,1998.-С. 44-58.

72. Кожокин, Е. М. Государство и народ. От Фронды до Великой Французской революции / Е. М. Кожокин. М.: Наука, 1989. - 173 с.

73. Колядич, Т. М. Программа по курсу русской литературы XX в: воспоминания писателей, история развития, жанровая специфика / Т. М. Колядич. М.: Наука, 1998. - 256 с.

74. Колядич, Т. М. Воспоминания писателей: проблемы поэтики жанра. -М.: Наука, 1998.-237 с.

75. Кораллов, М. Образ личности и облик эпохи: Штрихи к портретам и монографиям / М. Кораллов // Литературное обозрение. 1973. - № 7. -С. 25-37.

76. Кранц, Э. Опыт философии литературы. Декарт и французский классицизм / Э. Кранц. СПб., 1902. - 115 с.

77. Кудряшова, А. Жанр литературной биографии / А. Кудряшова // Вопросы литературы. — 1972. № 9. - С. 46-63.

78. Лабрюйер, Ж. де. Характеры, Или нравы нынешнего века / Ж. де Лабрюйер // Ларошфуко Ф. де. Максимы. М.: Политиздат, 2004. - С. 111-461.

79. Лазарев, В. Н. Портрет в искусстве XVII в. / В. Н. Лазарев. М.-Л.: Искусство, 1937. — 103 с.

80. Ларошфуко, Ф. де. Суждения и афоризмы / Ф. де Ларошфуко, Б. Паскаль, Ж. де Лабрюйер. М.: Политиздат, 1990. - 383 с.

81. Леонтьев, А. А. Основы психолингвистики / А. А. Леонтьев. М.: Смысл, 1997.-285 с.

82. Лессинг, Г. Э. Лаокоон, или О границах живописи и поэзии / Г. Э. Лессинг. М.: Гослитиздат, 1957. - 517 с.

83. Липкин, С. О моих мемуарах / С. Липкин // Вопросы литературы. -1999. Январь - февраль. - С. 27 - 30.

84. Лихачёв, Д. С. Древнеславянские литературы как система / Д. С. Лихачёв // Славянские литературы: VI Международный съезд славистов. -М., 1968. -С. 15-37.

85. Лихачёв, Д. С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст / Д. С. Лихачёв. М.: Согласие, ОАО «Типография «Новости»», 1998. - 165 с.

86. Лихачёв, Д. С. XVII век в мировом литературном развитии / Д. С. Лихачёв. М., 1969. - 902 с.

87. Лотман, Ю. М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» / Ю. М. Лотман // Проблемы поэтики и истории литературы: Сборник статей. Саранск, 1973. - С. 26 - 41.

88. Лотман, Ю. М. К современному понятию текста / Ю. М. Лотман // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб, 2002. - С. 58 - 73.

89. Луначарский, А. В. О смехе / А. В. Луначарский. // Собр. соч. в 8 т. Т. 8. - М.: Художественная литература, 1967. - С. 23 - 68.

90. Люблинская, А. Д. Ришелье в исторической литературе XIX-XX вв. / А. Д. Люблинская // Вопросы истории. 1946. - № 10. - С. 110-118.

91. Люблинская, А. Д. Французский абсолютизм первой трети XVII в. / А. Д. Люблинская. М. -Л.: Наука, 1965. - 126 с.

92. Макиавелли Н. Государь / Н. Макиавелли. М.: Планета, 1990. - 84 с.

93. Мезенцев, М. Т. Литературный портрет как жанр критики / М. Т. Мезенцев // Филологические этюды. Журналистика. Ростов-на-Дону, 1971.-Вып. 1.-С. 27-63.

94. Мильчина, В. А. Предисловие к «Замогильным запискам» Ф.-Р. де Шатобриана / Мильчина В. А. // Шатобриан Ф.-Р. де. Замогильные записки. — М.: Издательство им. Сабашниковых, 1995. С. 3 - 28.

95. Моруа, А. Литературные портреты / А. Моруа. М.: Прогресс, 1970. -455 с.

96. Найман, А. Цель не вспоминать, а понимать / А. Найман // Вопросы литературы. - 1999. - Январь - февраль. - С. 3031.

97. Николина, Н. А. Поэтика русской автобиографической прозы. Учебное пособие / Н. А. Николина. М.: Флинта, 2002. - 423 с.

98. Нуркова, В. В. Свершённое продолжается. Психология автобиографической памяти личности / В. В. Нуркова. М.: Флинта, 2000.-298 с.

99. Обломиевский, Д. Д. Французский классицизм: Очерки / Д. Д. Обломиевский. М.: Наука, 1968. - 374 с.

100. Пинский, Л. Е. Ренессанс. Барокко. Просвещение: Статьи и лекции / Л. Е. Пинский. М.: РГГУ, 2002. - 827 с.

101. Платон. Соч. в 4 т.-Т. 1.-М.: Мысль, 1990.-860 с.

102. Плеханов, Г. В. Литература и эстетика / Г. В. Плеханов. М, 1958. -669 с.

103. Плеханов, Г. В. Искусство и литература / Г. В. Плеханов. М., 1948. -887 с.

104. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М.: Эксмо. - СПб.: Мидград, 2006. - 1504 с.

105. Поспелов, Г. Н. Типология литературных родов и жанров / Г. Н. Поспелов // Вопросы методологии и поэтики: Сб. ст. -М.: Наука, 1983. -С. 39-82.

106. Пуришев, Б. И. Хрестоматия по западноевропейской литературе XVII века // Б. И. Пуришев. М.: Учпедгиз, 1940. - 676 с.

107. Разумовская, М. В. Мемуары Ларошфуко / М. В. Разумовская // Ларошфуко Ф. де. Афоризмы. Максимы. -М.: Наука, 1993. С. 239-250.

108. Реизов, Б. Г. Творчество Бальзака / Б. Г. Реизов. Л.: Худ. литература, 1939.-409 с.

109. Реизов, Б. Г. История и теория литературы / Б. Г. Реизов. Л.: Наука, 1986.-318 с.

110. Ренессанс. Барокко. Классицизм. / Сб. статей под ред. Б. Р. Виппера и Т. Н. Ливановой. -М.: Наука, 1966. 348 с.

111. Рецептор, В. Поиски жанра / В. Рецептор // Вопросы литературы. -1999. Январь - февраль. - С. 31.

112. Сент-Бёв, Ш.-О. Литературные портреты. Критические очерки / Ш.-О. Сент-Бёв. — М.: Художественная литература, 1970. 214 с.

113. Сивогривова, А. А. Литературный портрет / А. А. Сивогривова // Основы литературной критики: Пособие по факультативному курсу для студентов филол. факультетов. Ростов - на - Дону, 1975. - С. 12 - 74.

114. Строев, А. Ф. Примечания / А. Ф. Строев // Кардинал де Рец. Мемуары. -М.: Наука, 1997. С. 708-786.

115. Сурожский, А. Дом божий. Три беседы о церкви / А. Сурожский -Минск: Виноград, 1999. 109 с.

116. Таганов, А. Н. Формирование эстетической концепции Марселя Пруста: Автореф. дис. докт. филол. наук: 10. 01. 03 / А. Н. Таганов. -М., 1996.-32 с.

117. Тарасова, О. М. Традиции средневековой литературы в поэзии французских романтиков (В. Гюго, А. де Виньи. А. де Мюссе): Автореф. дис. канд. филол. наук: 10. 01. 03 / О. М. Тарасова. М., 2007. - 17 с.

118. Тацит, К. Сочинения. В 2-х томах / Корнелий Тацит. Д.: «Наука», 1993.-734 с.

119. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика / Б. В. Томашевский. М.: Аспект-пресс, 1999. - 333 с.

120. Трыков, В. П. Французский литературный портрет XIX в. / В. П. Трыков. М.: Флинта, Наука, 1999. - 360 с.

121. Тэн, И. А. Философия искусства / И. Тэн. М.: Республика, 1996. - 351 с.

122. Тынянов, Ю. Н. Поэтика. История литературы / Ю. Н. Тынянов. М.: Наука, 1977.-574 с.

123. Фатеева, А. В. Memoires Екатерины II в контексте эпохи Просвещения (концепт «Философ на троне»): Дис. канд. филол. наук: 10. 01. 03 / А. В. Фатеева. М., 2007. - 175 с.

124. Хализев, В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. М.: Высшая школа, 1999.-397 с.

125. Хатисова, Т. Г. Жедеон Таллеман де Рео и его «Historiettes» / Т. Г. Хатисова // Таллеман де Рео. Занимательные истории. Ленинград:1. Наука, 1974.-С. 258-275.

126. Хрестоматия по общей психологии. Психология памяти: Учебное пособие для студентов вузов; под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. Я. Романова — М.: Издательство Московского университета, 1979. 272 с.

127. Червяченко, Г. А. Основные литературно-критические жанры / Г. А. Червяченко // Основы литературной критики. Ростов-на-Дону, 1975. — С. 26-38.

128. Чернышевский, Н. Г. Эстетика / Н. Г. Чернышевский. М.: Гослитиздат, 1958. - 375 с.

129. Чудакова, М. О. Беседы об архивах / М. О. Чудакова. М.: Молодая гвардия, 1975. - 218 с.

130. Шатобриан, Ф.-Р де. Замогильные записки / Ф.-Р. де Шатобриан. М.: Издательство им. Сабашниковых, 1995. - 736 с.

131. Шепелева, 3. С. Искусство создания портрета в романе JI. Н. Толстого «Война и мир» / 3. С. Шепелева // Мастерство русских классиков: сборник статей. М., 1959. - С. 25 - 64.

132. Шмелёв, Н. Да здравствуют мемуары / Н. Шмелёв // Вопросы литературы. 1999. - Январь - февраль. - С. 33- 34.

133. Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии. Сборник статей / Б. М. Эйхенбаум. JL: Художественная литература, 1986. - 453 с.

134. Элиот, Т. С. Традиция и индивидуальный талант / Т. С. Элиот // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты. Статьи. Эссе. -М.: Художественная литература, 1987. С. 73 - 118.

135. Яхнина, Ю. Я. Послесловие переводчика / Ю. Я. Яхнина // Кардинал де Рец. Мемуары. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», «Наука», 1997. - С. 692-707.1.I

136. Adam, A. Introoduction / A. Adam // Tallemant des Reaux. Historiettes. 2 vol. P.: Bibliotheque de laPleiade, 1961-1967. - P. 3-28.

137. Bertiere, A. Le Cardinal de Retz memorialiste / A. Bertiere. P.-Klincksieck, 1997. - 251 p.

138. Bossuet. Oraisons funebres. Panegyriques. Textes etablis et annotes par Г abbe Velat et Yvonne Champailler. P.: Gallimard, 1961. - 461 p.

139. Breton, A. La «СотёсНе humaine» de Saint-Simon / A. Breton Paris, 1914.-300 p.

140. Carpentier, J. Histoire de France / J. Charpentier, F. Lebrun. P.: Editions du Seuil, octobre 1997. - 500 p.

141. Carrier, H. Sincerite et creation litteraire dans les «Memoires» du Cardinal de Retz / H. Carrier // XVIIе siecle. 1971. - № 94-95. - P. 47 - 85.

142. Chartier, R. Les origines culturelles de la Revolution fran9aise / R. Chartier. Paris : Seuil, 1990. - 244 p.

143. Cheruel, A. Saint-Simon considere comme historien de Louis XIV / A. Cheruel.-Paris, 1865.- 104 p.

144. Chaunu, P. La civilisation de 1 ' Europe classique / P. Chaunu. P.: Artau, 1966.-704 p.

145. Coirault, I. L'optique de Saint-Simon. Essai sur les formes de son imagination et de sa sensibilite d'apres les «Memoires» / I. Coirault. Paris, 1965.- 185 p.

146. Coirault, I. Les «Additions» de Saint-Simon au «Journal» de Dangeau / I. Coirault Paris, 1965. - 349 p.

147. Duby, G. L'histoire de la France des origines de nos jours / G. Duby. P.: Larousse, 2003.- 1250 p.

148. Duby, G. Histoire de la civilisation fran9aise. XVIIе XXе siecles / G. Duby, R. Mandrou. - P.: Armand Colin, 1958. - 384 p.

149. Duby, G. Dynasties et revolutions de 1348 a 1852 / G. Duby. P.: Librairie Larousse, 1987.-544 p.

150. Fumaroli, M. Edition partielle d'un dialogue epistolaire: Mme de Maintenon, Mme de Caylus, Mme de Dangeau / M. Fumaroli. Paris: Edition de Fallois, 1997. - p.

151. Graveri, B. L'Age de la conversation. Quand les femmes triomphaient dans les salons / B. Graveri // Le Figaro litteraire. 2002. - 12 decembre. - P.

152. Giisdorf, G. Conditions et limites de Tautobiographique. / G. Giisdorf // Formen der Selbdarstellung. Berlin, 1965. - P. 164 - 283.

153. Herbert, L. Marcel Proust et le due de Saint-Simon / L. Herbert. Londres, Urbana, 1966.- 133 p.

154. Johnston, J. C. The literary portrait. / J. C. Johnston // Biography: The literature of personality. N. Y. - L.: The century Co., 1927. - P. 38 - 95.

155. La Fontaine, J. de. Fables / J. de La Fontaine. P.: Pocket, 1998. - 488 p.

156. Lanson, G. L'art de la prose / G. Lanson. Paris: Hachette, 1909. - 476 p.

157. Lanson, G. Histoire de la litterature fran9aise / G. Lanson P.: Hachette, 1922.-579 p.

158. La Rochefoucauld, F. de. Oeuvres completes / F. de La Rochefoucauld. -P.: Gallimard, 1964. 996 p.

159. La Varende, J. de. Monsieur le due de Saint-Simon et sa comedie humaine / J. de La Varende. Paris, 1955.- 143 p.

160. Lejeune, Ph. L'autobiographic en France / Ph. Lejeune. P., 1971. - 265 p.

161. Lejeune, Ph. Le pacte autobiographique / Ph. Lejeune. Paris, 1975. - 157 P

162. Le Roy Ladurie, E. L'etat royal de Louis XI et Henri IV (1460-1610) / E. Le Roy Ladurie. P.: Hachette, 1987. - 413 p.

163. Letts, J. T. Le cardinal de Retz, historien et moraliste du possible / J. T. Letts. Paris, 1966. - 228 p.

164. Mandrou, R. Louis XIV en son temps / R. Mandrou. Paris : Presses universitaires de France, 1973. - 579 p.

165. May, G. L'autobiographie / G. May. P., 1979. - 173 p.

166. Montpensier, Anne Marie Louise d" Orleans. La galerie des portraits de Mademoiselle de Montpensier. P.: Didier, 1860. - 562 p.

167. Picon, G. Presentation de Retz / G. Picon // Confluences. 1944. - № 33. -P. 48-119.

168. Picon, G. Introduction / G. Picon // Cardinal de Retz. Memoires. P.: Gallimard, 1968. - P. 3-48.

169. Saint-Beuve, С-A. Causeries du lundi / C. A. Saint-Beuve.- Paris, 1862. -Vol. 13, 15.-147, 225p.

170. Sarolea, Ch. Due de Saint-Simon. La cour de Louis XIV / Ch. Sarolea. -Paris, 1911.-216 p.

171. Saulnier, V.-L. La litterature fi-ancpaise du siecle classique / V.-L. Saulnier. -P.-.PUF, 1970.-136 p.

172. Sevigne. Lettres choisies. Nouveaux classiques illustres. P.: Hachette, 1988.-215 p.

173. Somaize, A. B. de. Le grand dictionnaire des precieuses / A. B. de Somaize. P.: Fayard, 2001.-568 p.

174. Suares, A. Retz / A. Suares // Tableau de la litterature franchise XVIIе -XVIIIе siecles. P., 1939. - P. 95 - 121.

175. Taine, H. Essais de critique et d'histoire / H. Taine. Paris, 1887. - 414 p.

176. Tapie, V. La France de Louis XVII et de Richelieu / V.Tapie. P.: Flammarion. Collection «L'Histoire», 1952. - 562 p.

177. Voltaire, M. de. Siecle de Louis XIV, P.: Hachette, 1898. 892 p.

178. Wortley, W. V. Tallemant des Reaux. The man trough his style / W. V. Wortley. Haage - Paris, 1969. - 270 p.

179. Zuber, R. Histoire de la litterature franchise. Le Classicisme / R. Zuber -Paris: G. F. Flammarion, 1998. 589 p.1.

180. Аверинцев, С. С. Словарь / С. С. Аверинцев. Киев: Софья- Логос, 2006. - 902 с.

181. Багдасарян, В. Э. Символы, знаки, эмблемы: Энциклопедия / В. Е. Багдасарян, И. Б. Орлов, В. Л. Телицын. 2-е изд. - М.: ЛОКИД-ПРЕСС: РИПОЛ классик, 2005. - 495 с.

182. Борев, Ю. Б. Теория литературы. Энциклопедический словарь терминов / Ю. Б. Борев. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2003. - с. 576.

183. История всемирной литературы в 9 т. М.: Изд-о «Академии наук», 1983-1994.-Т. 1,4.

184. История французской литературы в 4 т. М. - Л.: Изд-о «Академии наук СССР», 1946 - 1963. - Т. 1. - С. 207 - 807.

185. Новый французско-русский словарь. Москва: Изд-о «Русский язык», 1999.-1196 с.

186. Русско-французский словарь под ред. акад. Л. В. Щербы. М.: «Русский язык», 1993. - 838 с.

187. Ферроне, В. Новая культурная история Просвещения. Мир Просвещения / В. Ферроне, Д. Рош // Исторический словарь. М., 2003. - 685 с.

188. Collection litt;raire Lagarde et Michard. XVIIе siecle Bordas, 1965. - 448 P

189. Le Nouveau Petit Robert. Paris, 1996. - 2553 p.