Языковые приёмы комического в книге рассказов Ю. Буйды "Прусская невеста" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Дегтяренко, Ксения Андреевна

• Дегтяренко, Ксения Андреевна
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Дегтяренко, Ксения Андреевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. КАТЕГОРИЯ КОМИЧЕСКОГО: ИСТОРИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО

ОСМЫСЛЕНИЯ И АКТУАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ИЗУЧЕНИЯ.

§ 1. Разграничение понятий «смешное» и «комическое».

§ 2. Биологическая и культурная семантика смеха.

§ 3. Теории комического от античных до современных.

§ 4. Формы комического.

§ 5. Классификации приёмов комического.

§ 6. Языковая игра и её механизмы (фонетика, грамматика, словообразование, лексика, семантика, стилистика).

Выводы по главе 1.

ГЛАВА И. ЯЗЫКОВЫЕ ПРИЁМЫ СОЗДАНИЯ ГРОТЕСКА В

ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ Ю. БУЙДЫ.

§ 1. Понятие гротеска.

§ 2. Гипербола и языковые средства её выражения.

§ 3. Гротескные тропы.

§ 4. Гротескные перечисления.

§ 5. Гротескная нумерология.

§ 6. Карнавальное инвертирование.

§ 7. Стилистический контраст.

Выводы по главе II.

ГЛАВА III. МЕТАМОРФОЗА И МЕХАНИЗМЫ БУКВАЛИЗАЦИИ ТРОПА.

§ 1. Явление метаморфозы и языковые средства её воплощения.

§ 2. Реализованный троп как индивидуально-авторское средство создания комического.

§ 3. Каламбурный фразеологизм в зеркале языковой игры.

Выводы по главе III.

ГЛАВА IV. ОТ ФОНЕТИЧЕСКОГО УРОВНЯ К УРОВНЮ ТЕКСТА: АНАЛИЗ

ПРИЕМОВ КОМИЧЕСКОГО.

§1. Игра со звуковой формой слова и её смыслопорождающие возможности.

§ 2. Механизмы создания комического в прозвищах.

§ 3. Игровой приём интертекстуальности у Ю. Буйды.

§ 4. Комплексный анализ приёмов комического в рассказе Ю. Буйды «Чудо о

Буянихе»: от языка к уровню скрытой семантики.

§ 5. Архаическая семантика комического в рассказе «Колька Урблюд».

Выводы по главе IV.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Языковые приёмы комического в книге рассказов Ю. Буйды "Прусская невеста"»

Юрий Буйда- современный писатель, уроженец пос. Знаменск Калининградской области, автор многочисленных рассказов и романов. Ю. Буйда является признанным мастером рассказа. Его лучшие рассказы собраны в книге «Прусская невеста» (1998), за которую автор был удостоен звания лауреата премии Аполлона Григорьева и номинирован на Букеровскую премию. Книга получила большую известность во всем мире. Ее переводы вышли во Франции, Великобритании, Эстонии, Польше, Венгрии, Словакии, Норвегии, Турции, Греции. Английский перевод книги, вышедший в 2002, был выполнен переводчиком Оливером Реди. Свидетельством высокого уровня перевода является присуждение Оливеру Реди престижной премии Россика.

Рассказы сборника «Прусская невеста» объединяет место действия - городок в бывшей Восточной Пруссии - и герои, каждый из которых, побывав главным в своем «титульном» рассказе, остается второстепенным в других. Это обусловило принципиальную открытость сборника. Новые, тематически примыкающие к сборнику рассказы начали появляться в журналах уже после выхода книги в свет.

За прошедшее десятилетие книга «Прусская невеста» являлась объектом бурных обсуждений. Критиками отмечалась уникальность созданного на страницах книги мира- одновременно достоверного, реального и гротескно фантастического, страшного, больного и грустного, но тем не менее дарящего настоящую радость, головокружительно красивого и уродливого, нравоучительного и велеречивого в сочетании [Ирмияева 1998; Славникова 1999; Курбатов 1999; Агеев 2001]. Ю. Буйда «создал новую живую реальность, <. .> она интригует и понуждает читателя в нее погрузиться, даже вроде бы и против воли» [Лапина 2009].

Помимо литературно-критических статей, появились и исследовательские работы, посвященные анализу как самой книги «Прусская невеста», так и рассказов, примыкающих к циклу [Дмитровская 2003а; 20036; 2004; Бабенко 2004а; 20046; Гав-рилова 2006; 2008; 2009]. В работах указанных авторов объектом исследования является концептуальная и языковая организация произведений Ю. Бунды, рассматриваются особенности авторской картины мира и эстетических взглядов писателя, смысловые инварианты в творчестве Ю. Буйды, художественные модели пространства и времени, интертекстуальность. Однако многое пока остаётся за рамками исследований.

Творчество Ю. Буйды охватывает одновременно два крайних полюса бытия -комического и трагического, которые в каждом конкретном рассказе проявляются в разной степени. Трагикомический характер произведений писателя обусловлен обращением к вопросу жизни и смерти. В одном из интервью Ю. Буйда признаётся, что начал писать, поскольку его остро волновала проблема смерти: «И почему-то мне захотелось об этом написать. И я стал писать о смерти» [Буйда 2004]. Для Ю. Буйды литература - это способ борьбы со смертью, её преодоления, а значит, утверждения жизни.

В художественном мире 10. Буйды авторская игра на смысловых переходах между комическим и трагическим, жизнью и смертью воссоздаёт архаическую картину мира, где эти полярные для рационалистического мышления сущности составляли единое, нерасчлененное целое - они были тождественны, поскольку воспринимались как необходимые элементы вечного круговорота жизни: «'умереть' значит на языке архаических метафор 'ожить', а 'ожить' - 'умереть'» [Фрейденберг 1997, 64]; «Смерть есть жизнь, а потому из жизни проистекает смерть, из смерти жизнь [там же, 229]. Архаические представления, согласно которым смех объединяет жизнь и смерть, основаны на связи смеха с землёй - она одновременно рождает и умертвляет, через смерть дает новую жизнь. Земля в архаике отождествлялась с другим созидающим началом — производительным и рождающим низом человека, или материально-телесным низом [Бахтин 1990; Фрейденберг 1997]. В творчестве Ю. Буйды смех, будучи связанным с жизнью и смертью, а через них с топографическим низом земли и производительным низом человека, обладает, как и в архаике, возрождающей способностью. Это определяет специфику комического у Ю. Буйды: сфера комического в творчестве писателя близка к области низовой народной телесной комики.

Архаический мировоззренческий пласт в творчестве писателя обнаруживает себя также посредством приёмов комического, в своей основе тоже связанных с особенностями мифологического мышления. Это гротеск, реализованный троп и метаморфоза. Авторская интенция использования указанных приёмов заключается в осознанном стремлении к мифопоэтическим истокам. В текстах писателя языковые приёмы комического неразрывно связаны с содержательным уровнем произведений. В силу этого исследование механизмов комического представляет собой важное средство реконструкции авторской картины мира.

Предметом исследования в диссертации является язык и понятийная организация рассказов Ю. Буйды в той части, которая имеет отношение к сфере комического, а объектом исследования служат наиболее репрезентативные языковые приёмы создания комического в сборнике рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста».

Цель настоящего исследования - анализ приёмов комического в книге рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста», выявление их семантики, функциональной значимости и философско-эстетической роли в художественной системе писателя.

Достижение поставленной цели потребовало решения ряда конкретных задач:

- выработать теоретическую базу исследования, для чего необходимо рассмотреть категорию комического, выделить основные подходы к определению комического в разных областях знания, произвести отбор терминов, а также представить классификацию приёмов комического;

- разграничить различные приемы комического, часто функционирующие в рассказах Ю. Буйды в тесной связи друг с другом;

- показать многоуровневость смысловой организации текстов Ю. Буйды и описать особенности функционирования приёмов комического на разных уровнях - эксплицитном и имплицитном - с учётом их внутритекстовых и межтекстовых связей;

- вскрыть основу игрового начала у Ю. Буйды;

- определить специфику комического у Ю. Буйды, выявить тематические области, связанные с комизмом;

- реконструировать эстетические взгляды и особенности мировосприятия Ю. Буйды на основе анализа приёмов комического.

Актуальность настоящего исследования обусловлена поиском новых подходов к анализу текста. Выбранный нами подход отвечает современному взгляду на художественный текст как на сложно организованное единое целое, языковой и содержательный уровни которого находятся в тесной связи.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проведено системное исследование приёмов комического у Ю. Буйды, которое позволяет выделить и описать специфику идиостиля писателя и реконструировать особенности его художественной картины мира.

Материалом диссертационного исследования послужили рассказы из книги Ю. Буйды «Прусская невеста», а также примыкающие к книге рассказы, написанные позже.

Цели и задачи настоящего исследования определили необходимость комплексной методики анализа. В диссертации были использованы приёмы контекстуального, компонентного, сравнительно-сопоставительного и этимологического анализа.

Теоретическая значимость работы определяется применением системного подхода к описанию приёмов комического, функционирующих в книге Ю. Буйды.

Практическое значение работы состоит в возможности использования материалов диссертации в разработке и преподавании спецкурсов и спецсеминаров по лингвистическому анализу художественного текста, а также в спецкурсах по творчеству Ю. Буйды.

В соответствии с поставленной целью в качестве основных положений на защиту выносятся следующие:

1. Область комического у Ю. Буйды связана со сферой материально-телесного низа (М.М. Бахтин), отождествляемого в архаике с топографическим низом земли, -одновременно рождающим и умертвляющим. Понятийная закреплённость области комического является выражением философских и художественных взглядов писателя;

2. Функциональная значимость приёмов комического выражается у Ю. Буйды, с одной стороны, в репрезентации особенностей карнавального мироощущения, с другой стороны, в создании игрового, построенного по законам карнавала художественного мира. Организующим ядром карнавальной стихии у Ю. Буйды является реализация основного принципа карнавала - инвертирование амбивалентных сущностей, двуединых противостоящих начал, равноценных и взаимозаменяемых (М.М. Бахтин). Исследование карнавального смеха является ключом к поэтике комического Ю. Буйды и осмыслению игрового начала в творчестве писателя;

3. В произведениях Ю. Буйды приёмы комического функционируют на фонетическом, словообразовательном, лексико-семантическом и текстовом уровнях. Это игра со звуковой и графической формой слова, комическое обыгрывание прозвищ, приём метаморфозы, механизмы буквализации (реализованный троп) и приём интертекстуальности. Конститутивную форму выражения комического в художественном мире Ю. Буйды представляет гротеск Для поэтики гротеска Ю. Буйды характерны такие приёмы комического, как гипербола, гиперболический троп, гротескные перечисления, гротескная нумерология, карнавальное инвертирование и стилистический контраст;

4. Работа приёмов в текстах 10. Буйды осуществляется на разных уровнях: на внешнем, эксплицитном, и глубинном, имплицитном. Вследствие этого и сами приёмы характеризуются признаками эксплицитности и имплицитности;

5. В художественном мире писателя приёмы комического обладают скрытой проективной силой - они выходят на уровень всего текста, образуя сложную систему и участвуя в порождении сюжета;

6. В творчестве Ю. Буйды комическое и трагическое образуют неделимое целое. Комическая стихия разрушает трагизм смерти. Объединение этих понятийных областей воссоздаёт особенности архаического мышления, когда хоронили и умирали под звуки смеха;

7. Поэтика комического у Ю. Буйды основывается на принципе контраста. Писатель пользуется игровыми возможностями смысловых переходов, которые задаются бинарными оппозициями «жизнь - смерть», «женское — мужское», «верх - низ», «перед — зад», «комическое - трагическое», «возвышенное — приземлённое», «реальное -ирреальное», «художественная реальность — действительная реальность», «обыденное - фантастическое».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Дегтяренко, Ксения Андреевна

Выводы по главе IV

Рассмотренные в настоящей главе приёмы комического относятся к разным уровням: фонетическому, лексико-семантическому и уровню текста. На фонетическом уровне работают игровые приёмы со звуковой и графической формой слова. Сюда относятся игровое рассечение лексем, транслитерация, приём анаграммирова-ния и паронимическая аттракция. Указанные приёмы, которым часто отказывают в смысловой наполненности, обращены у Ю. Буйды к содержанию, корреспондирующему с художественной интенцией писателя. В силу этого приёмы обладают высокой степенью скрытости.

На лексическом уровне обыгрывается комический потенциал прозвищ. Комизм прозвищ основан на их близости к нарицательной лексике. Ю. Буйда усиливает игровое начало прозвищ, привлекая для этого различные приёмы комического. Писатель строит прозвища по следующим моделям: на основе приёма каламбура, представляющего собой самый распространённый вид языковой игры, и используя понятийную область пьянства, которое является объектом комического балагурства начиная с архаики. Оба типа прозвищ вызывают трудности при их переводе на иностранный язык. Для каламбурных прозвищ это связано с проблемой сохранения игры как на уровне смысла, так и формы. В случае с прозвищами, обладающими семантикой пьянства, трудность обусловлена частым отсутствием лексических эквивалентов в переводящем языке. О. Реди, которому принадлежит английский перевод книги, проявил высокий профессионализм и успешно справился с переводом прозвищ на английский язык, сохранив их важную особенность: комический эффект.

На уровне текста комическое у Ю. Буйды связано, в частности, с приёмом интертексту алъности. В произведениях писателя комическому обыгрыванию подвергаются прецедентные имена, сюжеты, мотивы и цитаты. Комический потенциал приёма раскрывается при соположении исходного текста, или претекста, с текстом-реципиентом. Контраст между ними является основой создания комического. У Ю. Буйды приём интертекстуальности строится на многослойной игре смыслов, мотивированных в том числе внутритекстовыми и межтекстовыми связями между рассказами цикла.

Все уровни организации текста находятся у Ю. Буйды в тесной взаимосвязи. Комплексный анализ рассказов «Чудо о Буянихе» и «Колька Урблюд» показал работу суммы всех приёмов с учётом их связей и отношений. Анализ механизмов комического в рамках единого художественного целого выявил смысловую оппозицию «жизнь» - «смерть», развиваемую во всём творчестве Ю. Буйды и определившую трагикомический характер произведений писателя. Это свидетельствует о наличии единого концептуального инварианта во всех произведениях Ю. Буйды.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В своём творчестве Ю. Буйда обращается к забытой, и поэтому часто не до конца понятной для современного читателя смеховой культуре древности. В архаике смех был связан с созидающим и одновременно умертвляющим началом — землёй, которая отождествлялась с другим символом жизни, рождения и смерти - производительным низом человека (М.М. Бахтин, О.М. Фрейденберг). В силу этого смех в архаике обладал амбивалентной семантикой рождения и смерти. Для мифологического мышления полярные ныне понятия — жизнь и смерть — были тождественны, поскольку воспринимались как необходимые элементы вечного круговорота жизни. В рассказах Ю. Буй-ды, составивших сборник «Прусская невеста», отражена архаическая картина мира, согласно которой смерти как чего-то конечного, завершённого не существует, а есть исчезновение, одновременное с появлением новой жизни [Фрейденберг 1997, 64]. Концептуальная оппозиция «жизнь» — «смерть», составляющая смысловой инвариант произведений Ю. Буйды, предопределяет семантическую зону комического у писателя: телесность, материально-телесный низ- рождающий и одновременно умертв-ляющий, а также определяет специфику комического: в текстах Ю. Буйды оно связано со смертью.

В силу этого смерть у Ю. Буйды часто лишена оттенка трагичности. Это особенно ярко видно в рассказах «Колька Урблюд» и «Чудо о Буянихе», где трагическое постоянно пронизывается смехом и в силу этого растворяются в общей атмосфере безудержного веселья.

В рассказах Ю. Буйды комическое и трагическое представляют собой нерасторжимое двуединство и в равной степени присутствуют в каждом тексте. Однако баланс между ними на внешнем (эксплицитном) уровне может быть нарушен. В этом случае на первый план может выходить либо комизм, либо трагизм. Однако на уровне скрытой семантики баланс неизменно восстанавливается. Это было продемонстрировано нами, в частности, при анализе рассказа «Ева Ева». Совокупный учёт явного и скрытого уровней семантики восстанавливает в текстах Ю. Буйды баланс присутствия трагического и комического.

В архаике представление о комическом и трагическом отсутствовало, оно появилось позже. Изначально существовал синкретизм неокультуренных эмоций смеха и плача, звучавших, например, во время культовых похорон и ритуалов возрождения бога плодородия Диониса. В основе единства архаической связи полярных (для рационалистического сознания) понятий лежит физиологическая связанность эмоциональных реакций смеха и плача. Так, например, смех от щекотки, который А.Г. Козинцев [2002] признаёт в качестве протоосновы комического, может перейти в плач, а

175 конец плача может быть ознаменован улыбкой. Эмоциональное состояние радости или счастья часто сопровождается не только улыбкой и смехом, но и слезами. Выражения смеяться от радости (счастья) и плакать от радости (счастья) маркируют одну и ту же эмоцию с той лишь разницей, что в случае плача степень эмоционального накала является более сильной.

В текстах Ю. Буйды присутствует исходная синкретичность смеха и плача, жизни и смерти, комического и трагического. Об этом прямо свидетельствуют случаи одновременного употребления в одном контексте лексем, относящихся к зоне смеха и плача. Так, в рассказе «Фарфоровые ноги» сообщается, что главный герой Капитан Леша, охваченный приступом веселья, «смахнул выступившую от смеха слезу» (с. 49). В рассказе «Вита Маленькая Головка» главного героя женят на кукле, для которой ее хозяйка, «вдоволь насмеявшись и наплакавшись, сшила нижнее белье, ситцевое платье в цветочек и белые матерчатые туфли без каблуков» (с. 241). Эти и подобные употребления отсылают к таким устойчивым выражениям, как смеяться до слёз, смех сквозь слезы, смеяться и плакать.

У писателя таюке присутствует скрытая отсылка к устойчивым выражениям смеяться до упаду, падать /покатиться /повалиться со смеху. В языке эти выражения мотивированы тем, что во время сильного смеха человек оседает, ему трудно сидеть или стоять. От смеха, действительно, молено повалиться на пол. Семантика падения подвергается Буйдой игровому переосмыслению. Те женщины, которые в обычной жизни могли бы характеризоваться как падшие, переполнены у него жизненной силой и радостью бытия. Их описания полны неистребимого веселья. Это объясняется тем, что именно падение лсенщины служит источником роледения новой леизни и победы над смертью. Более того, в художественной системе Буйды любая женщина будет являться падшей, поскольку для зачатия и родов необходима смена вертикального положения на горизонтальное. Однако горизонтальное положение - признак таюке и мертвого тела. Семантика падения одновременно связана с исчезновением и смертью, что явствует из таких языковых выражений, как пасть смертью храбрых, павшие герои, пропасть без вести /из виду, запропаститься и т.д. Одинаковый способ описания для производительной функции женщины и человеческой смерти в современном языке воспринимаются как результат метафоризации. Буйда же восстанавливает их исходное толсдество.

Смех и сопроволедающиеся болями роды обнаруживают поразительное сходство в целом ряде физиологических проявлений. Это отражено в таких языковых выражениях как, например, согнуться от смеха, надорвать животы (животики). Корчиться, валяться, кататься молено как от боли, так и от смеха. Смеющийся человек по сути дела одновременно является и роженицей, и еще не рожденным младенцем: согнувшийся и корчащийся от смеха человек принимает эмбриональную позу. В рассказе «Колька Урблюд» герой поет под окнами палаты умирающей жены частушки. Реакция находящихся в больнице такова: «Хохотал в своем кабинете доктор Шебер-стов, визжали медсестры в процедурной, стонали нянечки в детском отделении и выли от боли и смеха роженицы». Правильная интерпретация этой фразы должна включать понимание того, что визжать, стонать и выть можно как от смеха, так и от боли. Не только роженицы, но и медсестры, и нянечки смеются и одновременно рожают. Жена Кольки смеется - и восстает из мертвых. Доктор Шеберстов из подручного смерти превращается в обручника жизни. Все герои умирают, воскресают, смеются, рожают - всё это одновременно. Но и читатель произведений Ю. Буйды умирает вместе с его героями, ибо писатель, рассказывая уморительно, стремится уморить нас своими рассказами, и, действительно, мы умираем со смеху. Одновременно это и воскрешающий смех, ибо он рождается в нас и возрождает нас к жизни новой. Но и большой писатель, умирая в своем произведении, рождая его в муках, приобретает в нем бессмертие.

Итак, у Ю. Буйды на уровне явной или же скрытой семантики преодолевается полярность оппозиций «комическое» - «трагическое», «смех» - «слёзы», «жизнь» -«смерть», «рождение» - «смерть», «свадьба» - «похороны», «радость» - «печаль», «счастье» - «горе». В этом проявляется их исходный архаический синкретизм. Это служит ключом к пониманию ряда высказываний, которые на уровне обыденного сознания воспринимаются как странные, парадоксальные или нарушающие общепринятые нормы. Так, в рассказе «Переправа через Иордан» воспоминания о свадьбе и похоронах вызывают у главного героя единое чувство бурного веселья и ощущения счастья: «вспоминались те несколько мгновений жаркого счастья, когда священник назвал их мужем и женой, а потом - стыдно признаться - похороны отца, вылившиеся в настоящий яркий праздник. Может, потому, что похороны пришлись на разгар бабьего лета, буйного цветом и чистого духом.» [Буйда 2004, 45]. Особенности архаического мировоззрения находят отражение не только в рассказах Ю. Буйды, но и в его интервью. Среди важных событий в своей жизни автор выделяет острое осознание своей смертности, смерть первой жены и чтение гоголевской комедии «Ревизор» [Курбатов 1999], которую, как говорит Ю. Буйда, он читал «в голос, то тача, то смеясь» и при этом «играл [в ней] всех без исключения» [Буйда 2004].

Н.В. Гоголь стал для Ю. Буйды первым литературным потрясением. Сам Ю. Буйда говорит о сильном влиянии Н.В. Гоголя на его творчество. Сущность этого влияния заключается именно в воспринятой Буйдой амбивалентной сущности комического у Гоголя. Так, в поэме «Мертвые души» Гоголь писал: «И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно-несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы» [Гоголь 1949, т. 5, 133]. Это высказывание Гоголя можно воспринять в контексте рецензии A.C. Пушкина на «Вечера на хуторе близ Диканьки»: «С жадностью все прочли "Старосветских помещиков", трогательную идиллию, которая заставляет вас смеяться сквозь слезы грусти и умиления». Для Н.В. Гоголя смех представляет собой самостоятельную, жизнеутверждающую и искромётную стихию. Сам писатель отнюдь не только связывал смех с задачей сатирического осмеяния и социальной критики. По поводу комедии «Ревизор» Н.В. Гоголь писал, что никто не заметил главного действующего лица, которым является смех. Знаменитая «немая сцена» в финале «Ревизора» самим автором связывалась со стихиями комического и трагического: «.и жизнь, которую привыкаем понемногу считать комедией, может иметь такое же печально-трагическое окончание» [Гоголь 1949, т. 4, 294-295]. Гоголевская смеховая стихия, охватывающая одновременно две полярные сущности — смех и плач - сродни карнавальному, амбивалентному смеху Ю. Буйды.

Одним из средств выявления содержательного, концептуального уровня произведений Ю. Буйды является исследование авторских приёмов комического. Писателем используются комические приёмы создания гротеска (гипербола, гиперболический троп, гротескные перечисления, гротескная нумерология, карнавальное инвертирование и стилистический контраст), механизмы приёма буквализации (метаморфоза и языковые средства её воплощения, реализованный троп, каламбурный фразеологизм), а также игра со звуковой формой слова и её смыслопорождающие возможности, механизмы создания комического в прозвищах и игровой приём интертекстуальности.

Глубинная концептуально-смысловая подоплёка произведений обусловливает сложную структуру языковой ткани. Анализ текста позволил выделить общие тенденции и особенности функционирования языковых приёмов комического в книге рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста»:

- в творчестве Ю. Буйды суть некоторых приёмов комического восходит к мифу (приёмы гротеска, метаморфоза, реализованный троп), следовательно, у писателя указанные приёмы представляют особое явление - это не просто стилистическое средство, а способ воплощения особенностей мифологического мышления;

- в произведениях Ю. Буйды приёмы часто носят имплицитный характер. Смысл приёма может раскрываться как в контексте одного рассказа, так и в контексте всего текстового пространства книги; расшифровка приёма может требовать также привлечения дополнительных экстралингвистических знаний. Скрытость и завуали-рованность приёма часто усиливает степень комизма.

- приёмы, как правило, функционируют в тесной связи друг с другом, и целое складывается из соположения сразу нескольких приёмов. Смысловая корреляция игровым образом переплетённых приёмов эксплицирует завуалированные смыслы. Выявление глубинных смыслов способствует более глубокому пониманию текста и обнаружению скрытых механизмов комического;

- приёмы представляют собой широкую разветвлённую систему, охватывающую как пространство целого рассказа, так и совокупного текста сборника рассказов «Прусская невеста»;

- для поэтики комического Ю. Буйды характерны как традиционные средства комизма, так и индивидуально-авторские. Но и в первом случае приёмы наделяются свойством индивидуальности. Это достигается за счет понятийной отнесенности приемов, при помощи актуализации окказиональных смыслов и их развёртывания до многоуровневой и многослойной игры;

- сложная организация текстов Ю. Буйды предполагает применение разных подходов к анализу механизмов комического. Это анализ отдельных приёмов, объединённых на основании общего механизма создания комического (приёмы гротеска, приём буквализации), анализ приёмов с учётом их поуровневой классификации (фонетический, словообразовательный, лексико-семаптический и текстовый уровни), а также комплексный анализ суммы всех приёмов в рамках единого художественного целого. Это позволяет выделить единый смысловой инвариант всех произведений Ю. Буйды;

- поэтика комического у 10. Буйды обнаруживает черты карнавально-игровой стихии, отсылающей к народной смеховой культуре прошлого. В текстах Ю. Буйды ряд приёмов комического отражает основной карнавальный принцип - это принцип амбивалентности (М.М. Бахтин). Объединение двух противостоящих начал выступает как способ организации художественного мира Ю. Буйды и является конститутивным средством создания комизма. Здесь игровым образом сталкиваются следующие противоположные начала: «комическое» и «трагическое», «жизнь» и «смерть», «реальное» и «ирреальное», «фантастическое» и «обыденное», «женское» и «мужское», «высокое» и «низкое», «верх» и «низ», «перед» и «зад»;

- в текстах Ю. Буйды карнавально-игровое амбивалентное начало находит наиболее яркое выражение в гротеске, сущность которого составляет контраст и сочетание противоположностей. У писателя гротеск представляет собой конститутивную форму комического. Для создания гротесковой картины мира Ю. Буйда обращается (помимо языковых приёмов комического) к игровому инвертированию художественной и «действительной» реальности, что является мощным источником комического в текстах писателя. Автор создаёт свою реальность со смещёнными границами, нарушающими принцип правдоподобия, в которой, как на карнавале, не действуют законы реальной действительности. Но одновременно действительность врывается в художественный мир Ю. Буйды, создавая иллюзию реальности описываемых событий. Авторская картина мира, репрезентированная в рассказах Ю. Буйды, - гротескная, фантастическая, сказочная, чудесная, - отражает эстетический тезис писателя об иллюзорной природе искусства.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Дегтяренко, Ксения Андреевна, 2009 год

1. Произведения Ю. Буйды

2. Буйда Ю. Прусская невеста. М.,1998.

3. Буйда Ю. Семёрка // Новый мир. 2000. №5.

4. Буйда Ю. Алабама // Новый мир. 2004. №9.

5. Буйда Ю. На другом берегу // Новый мир. 2004. №9.

6. Buida Yuiy. The Prussian Bride / Translated by Oliver Ready. L., 2002.1.. Научные издания

7. Абрамович И.М. Об индивидуально-авторских преобразованиях фразеологизмов и отношении к ним фразеологического словаря // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. М.-Л., 1964.

8. Аверинцев С.С. Ад // МНМ: В 2-х т. Т.1. М., 1980.

9. Аверинцев С. Собрание сочинений / Под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова.

10. София Логос. Словарь. Киев, 2006.

11. Агеев А. Чёрная бабочка сновидений // Знамя. 1999. №7.

12. Адмони В.Г. Поэтика и действительность: Из наблюдений над зарубежной литературой XX века. Л., 1975.

13. Аксенова О. А. Языковая игра как лингвистический эксперимент поэта Электронный ресурс. Режим доступа: //http://! evin.iinet.ru/AB OUT/ Aksenova 1 .html

14. Александров H. Синдромы//Литературное обозрение. 1998. №1.

15. Амосова H.H. Основы английской фразеологии. М., 1963.

16. Аномалии в тексте: проблемы интерпретации // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990.

17. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М, 1974.

18. Апресян Ю.Д. Языковые аномалии: типы и функции // RES PHILOLOGICA. Филологические исследования. М,- Л., 1990.

19. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2-х т. Т.2. М, 1995.

20. Аристотель. Поэтика//Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т.1. М., 1984.

21. Арутюнова Н.Д. Тождество или подобие?// Проблемы структурной лингвистики. М., 1983.

22. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. 1987. № 3.

23. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М, 1999.

24. Архангельский В.JT. Некоторые вопросы русской фразеологии в связи с историей ее изучения. Ростов-на-Дону, 1955.

25. Архангельский В.Л. О понятии устойчивой фразы и типах фраз // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. М.-Л., 1964.

26. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. Ростов-на-Дону, 1964.

27. Архангельский А. Место во втором ряду // Известия. 1998. 20 ноября.

28. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3-х т. Т. 1. М., 1994.

29. Ахманова О.С., Медникова Э.М., Григорьева С.А. К вопросу о фразеологической сочетаемости и путях ее изучения // Проблемы фразеологии и задачи ее изучения в высшей и средней школе. Вологда, 1978.

30. Бабенко Н. Возможные миры героев Ю. Буйды // Балтийский филологический курьер. Калининград, 2004а. № 4.

31. Бабенко Н.Г. Словесное выражение смысловой оппозиции «свое-чужое» в рассказах Юрия Буйды И На перекрестке культур: русские в Балтийском регионе. Калининград, 20046.

32. Бабкин А. М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л, 1970.

33. Байбурин А.К. и Топорков А.Л. У истоков этикета. Этнографические очерки. Л., 1990.

34. Балашова Л.В. Метафора в диахронии (на материале рус. языка 11-20 вв.). Саратов, 1998.

35. Балли Ш. Французская стилистика. М., 2001.

36. Балтийский филологический курьер. Калининград, 2004. №4.

37. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М., 1989.

38. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

39. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья. М., 1990.

40. Бахтин М.М. Собрание сочинений: В 7 т. Т.5. М., 1997.

41. Белый А. Мастерство Гоголя. М., 1996.

42. Бергсон А. Смех. М., 2000.

43. Береговская Э.М. Проблемы исследования зевгмы как риторической фигуры // Вопросы языкознания. 1985. №5.

44. Берестнев Г.И. Прозвище как фактор самосознания // Семантические единицы и категории русского языка в диахронии. Калининград, 1997.

45. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.,1990.

46. Борев Ю. О комическом. М., 1957.

47. Борев Ю. Эстетика. Теория литературы. М., 2003.

48. Брайнина Т.Д. Языковая игра в произведениях Саши Соколова //Язык как творчество. М., 1996.

49. Будагов P.A. Ведение в науку о языке. М., 1984.

50. Будур Н.В. Сказочная энциклопедия. М., 2005.

51. Буйда Ю. Ю. Буйда: Я сошёл с ума от Ревизора // Вечерняя Москва. 2004. 30 августа.

52. Буйда Ю. Jurij Bujd^- wywiad. Kaliningradzki magiczny realism. 2005.

53. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Аномалии в тексте: проблемы интерпретации // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990.

54. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира. М., 1997.

55. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства: В 2-х т. Т. 1. СПб., 1861.

56. Бушмин A.C. К вопросу о гиперболе и гротеске в сатире Щедрина // Вопросы советской литературы. Вып. 5. М., Л., 1959.

57. Вакуров В. Н. Фразеологический каламбур в современной публицистике // Русская речь. 1994. № 6.

58. Вежбицкая А. Сравнение градация - метафора // Теория метафоры. М., 1990.

59. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Тр. юбил. научн. сессии ЛГУ, 1946.

60. Виноградов В.В. Основные типы фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977.

61. Виноградов В. С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). М., 2001.

62. Виноградов В.В. Язык Гоголя и его значение в истории русского языка // Избранные труды. Язык и стиль русских писателей: от Гоголя до Ахматовой. М„ 2003.

63. Виноградов В. С. Формально-обусловленный перевод каламбуров-созвучий // Тетради переводчика. М., 1972. № 9.

64. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., 1980.

65. Вулис А.З. В лаборатории смеха. М.,1966.

66. Гаврилова М.В. Смысловая реализация парадоксальных высказываний в рассказах Ю. Буйды // Семантические процессы в языке и речи: материалы ежегодного научного семинара аспирантов. Калининград, 2006.

67. Гаврилова М.В. Имя собственное, миф, ритуал (на материале сборника рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста») // Вестник Российского государственного университета им. Канта. Калининград, 2008. Вып.8. (Серия Филологические науки).

68. Гаврилова М.В. Никто, Ничто и Кто Угодно: «апофатика» Юрия Буйды // Логический анализ языка: Ассерция и негация. М., 2009.

69. Гаврин С. Г. Изучение фразеологии русского языка в школе. М., 1983.

70. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

71. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1978.

72. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4-х тт. Т. 1. М., 1973а.

73. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4-х тт. Т. 3. М., 19736.

74. Глинка К. Теория юмора Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.lebed.com/2004/art3865.htm

75. Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 5-ти тт. М., 1949.

76. Голосовкер -Я.Э. Логика мифа. М., 1987.

77. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 1997.

78. Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979.

79. Гридина Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.

80. Гуревич А.Я. К истории гротеска. О природе комического в «Старшей Эд-де». М., 1976.

81. Гусейнов Г.Ч. Приап // МНМ: В 2-х тт. Т.2. М., 1982.

82. Дземидок Б. О комическом. М., 1974.

83. Дмитровская М.А. Интертекстуальные источники «кастрационного» сюжета в произведениях Ю. Буйды // Материалы международной конференции-фестиваля «Поэтический язык рубежа XX-XXI веков и современные литературные стратегию). Москва, 2003а.

84. Дмитровская М. А. Интертекст как дублирование и развитие встроенного прототекста («тексты-матрешки» Юрия Буйды) // PR03A: Тезисы международной научной конференции «Поэтика прозы». Смоленск, 20036.

85. Дмитровская М.А. Об отношении искусства и действительности, или Почему майор Лавренов убил Элизу Прево: рассказ Юрия Буйды «Чужая кость» // Балтийский филологический курьер. Калининград, 2004. №4.

86. Дмитровская М.А. REAL/LIAR (разрешение «парадокса лжеца» в эстетико-художественной системе В. Набокова-Сирина) // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. М., 2008.

87. Евнина Е.М. Сатира Рабле // Известия академии наук СССР. М., 1953. Т. XII, вып. 4.

88. Ерёмина В.И. Поэтический строй русской народной лирики. М., 1978.

89. Ермакова О.П. Ирония ложь - шутка // Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма. М., 2007.184

90. Ефимов A.PI. Метафоризация значений слов как средство создания образной речи // Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М.,1961.

91. Ефимов А.И. Речевые средства юмора и сатиры // Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1961.

92. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1961.

93. Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М., 1981.

94. Желтухина М.Р. Комическое в политическом дискурсе конца XX века: Дисс. канд. филол. наук. М., 2000.

95. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций. СПб., 1996.

96. Жирмунский В. М. Метафора в поэтике русских символистов // Новое литературное обозрение. 1999. №1.

97. Зайковская, Т. Е. Пути пополнения лексического состава современного молодежного жаргона: Дисс. . канд. филол. наук: 10.02.01. М., 1994.

98. Зализняк A.A. Тождество и подобие в значении русского творительного падежа П Многозначность в языке и способы её представления. М., 2006.

99. Зеленова Т.В Структурно-семантические свойства фразеологических новообразований (на материале писем А. П. Чехова) // Семантико-грамматические свойства фразеологизмов русского языка. Челябинск, 1985.

100. Земская Е.А., Китайгородская Н.В., Ширяева E.H. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М., 1981.

101. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова H.H. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983.

102. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

103. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 1996.

104. Земская Е.А. Активные процессы в языке русского зарубежья // Современный русский язык: Активные процессы на рубеже XX-XXI веков. М., 2008.

105. Илюшин A.A. О некоторых формах образности в литературе и искусстве // Славяне и Запад. М., 1975.

106. Ирмияева Т. Ю. Буйда. Прусская невеста//Русский журнал. М., 1998.

107. Кант И. Сочинения: В 6-ти т. Т. 5. М., 1966.

108. Карасёв Л.В. Парадокс о смехе // Вопросы философии. 1989. №5.

109. Карасёв Л.В. Мифология смеха // Вопросы философии. 1991. №7.

110. Карасёв Л.В. Опыт несмеяния // Человек. 1992. № 5.

111. Карасёв Л.В. Философия смеха. М., 1996.

112. Кассирер Э. Сила метафоры//Теория метафоры. М., 1990.

113. Клюев Е.В. Риторика. М., 1999.

114. Козинцев А.Г. Об истоках антиповедения, смеха и юмора // Смех: истоки и функции. СПб., 2002.

115. Копыленко М.Н., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. Воронеж, 1972.

116. Кочедыков JI. Г., Жильцова Л. В. Краткий словарь библейских фразеологизмов // Вестник СамГУ. 1997. №1.

117. Кошелев А. О природе комического и функции смеха // Язык в движении. К 70-летию Л.П. Крысина. М., 2007.

118. Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. М., 2004.

119. Кулинич М.А. Лингвокультурология юмора. Самара, 1999.

120. Кунин A.B. О стилистическом контексте во фразеологическом ракурсе // Сб. научн. Трудов МГПИИЯ им. М.Тореза, вып. 103., Лингвистика текста, М., 1976.

121. Кунин A.B. Курс фразеологии современного английского языка. М., 1996.

122. Курбатов В. Где не выходят газеты.// Дружба народов. 1999. №9.

123. Кязимов Г. Теория комического (проблемы языковых средств и приемов). Баку, 2004.

124. Лазарева Т.Г. Игровое начало в творчестве Вальтера Скотта: принцип ро-мантич. иронии-игры. // Типология жанров и литературный процесс. СПб., 1994.

125. Лапина А. Электронный ресурс. Режим доступа: http://buida.ru/

126. Лебедева Т.В. Проблема иронии в современном романе США: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1983.

127. ЛевиБрюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

128. Липпс Т. Эстетика // Философия в систематическом изложении В. Дилътея, А. Риля, В.Освальда, В.Вундта, Г. Эббингаузена, Р. Эйкена, Ф. Паульсена, В. Мюнха, Т. Липпса. СПб., 1898.

129. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

130. Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма. М., 2007.

131. Лосев А.Ф. Гомер. М., 1960.

132. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М., 1960.

133. Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М., 1992.

134. Лук А. Н. Юмор, остроумие, творчество. М., 1977.

135. Лук А.Н. О чувстве юмора и остроумии. М.,1977.

136. Лукьянов С.А. О классификации зевгматических конструкций// Филологические науки. 1993. №1.

137. Любимова Т.Б. Понятие комического в эстетике // Вопросы философии. 1980. №1.

138. Люксембург A.M., Рахимкулова Г.Ф. Игровая стихия в прозе В. Набокова// Русская культура и мир. Ч. II. Н.Новгород, 1993.

139. Люксембург A.M., Рахимкулова Г.Ф. Магистр игры Вивиан Ван Бок: (Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура). Ростов н/Д„ 1996.

140. Люксембург A.M. Амбивалентность как свойство набоковской поэтики // Набоковский вестник. СПб, 1998. Вып. 1.

141. Люксембург A.M. Скромное обаяние игровых структур: опыт типологии // Игровая поэтика. Ростов н/Д, 2006. Вып. 1.

142. Максименко O.A. Ирония как средство создания комического в «Очерках Боза» Ч. Диккенса и в новеллистике Джерома К. Джерома // Вопросы взаимовлияния литератур. Н. Новгород, 1997.

143. Манн Ю. О гротеске в литературе. М., 1966.

144. МаннЮ. Поэтика Гоголя. М., 1996.

145. Мелерович А.М. Проблема семантического анализа фразеологических единиц современного русского языка. Ярославль, 1979.

146. Метафора в языке и тексте. М., 1988.

147. Мокиенко В.М. Славянская фразеология: Учеб. пособие для вузов по спец. «Рус. яз. и лит.». М., 1989.

148. Мокиенко В.М. Загадки русской фразеологии. М., 1990.

149. Мокиенко В.М. Почему так говорят? От Авося до Яти: Историко-этимологический справочник по русской фразеологии. Спб., 2005.

150. Москвин В.П. Стилистика русского языка: приёмы и средства выразительной и образЕюй речи. Волгоград, 2000.

151. Москвин В.П. Русская метафора. М., 2007.

152. Мурашкинцева Е.Д. Рабле // Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. 2002.

153. Нестерова Ю. О. Языковая игра в современной русской разговорной речи: Дисс. . канд. филол. наук: 10.02.01. Владивосток, 2001.

154. Николаев Д. Сатира Гоголя. М., 1984.

155. Новичкова Т.А. Сор и золото в фольклоре. Полярность в культуре // Альманах «Канун». Вып. 2. СПб., 1996.

156. Падучева Е.В. Тема языковой коммуникации в сказках Льюиса Кэрролла// Семиотика и информатика. Вып. 18. М., 1982.187

157. Панина M.А. Комическое и языковые средства его выражения: Дисс. . канд. филол. наук. М., 1996.

158. Пинский J1.E. Реализм эпохи Возрождения. М., 1961.

159. Платон. Сочинения: В З-хт.Т.2. М., 1970.

160. Позерт И.Н. Речевые средства комического в повести J1. Кассиля «Кондуит и Швамбрия» // Русский язык в школе. 2005. № 4.

161. Попов Р.Н., Валькова Д.А., Маловицкий Л.Я., Фёдоров А.Н. Современный русский язык. М., 1996.

162. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. М., 1972.

163. Потебня А. А. Из записок по теории словесности // Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М., 1976.

164. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М., 1990.

165. Походня С. И. Языковые средства выражения иронии в англоязычной художественной прозе: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Киев, 1984.

166. Походня С.И. Языковые виды и средства реализации иронии. Киев, 1989.

167. Проблемы фразеологии. М.-Л., 1964.

168. Проблемы фразеологической семантики. СПб, 1996.

169. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1976.

170. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. М., 1995.

171. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). М., 1999.

172. Пушкин A.C. Сказка о золотом петушке // Пушкин A.C. Сказки. M., 2008.

173. Радбиль Т.Б. Природа комичесокого sub specie языковой аномальности // Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма. М., 2007.

174. Рахимкулова Г.Ф. Маркировка и маскировка каламбуров в игровой прозе В.Набокова// Русская культура и мир. Ч. II. Н.Новгород, 2001.

175. Рахимкулова Г.Ф. Олакрез Нарцисса: Проза Владимира Набокова в зеркале языковой игры. Ростов н/Д, 2003.

176. Рахимкулова Г. Ф. Языковая игра в прозе Владимира Набокова: К проблеме игрового стиля: Дисс. д-ра филол. наук: 10.02.01, 10.02.19. Ростов н/Д, 2004.

177. Рахимкулова Г.Ф. Основы игрового стиля (к постановке проблемы) // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы межд. науч. конф. Вып. 2. Ростов н/Д., 2005.

178. Реди О. 10. Буйда в Англии: Интервью с переводчиком Оливером Реди // Балтийский филологический курьер. Калиниград, 2004.

179. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М., 1990.

180. Розенталь Д.Э., Голуб И.Б., Теленкова М.А. Современный русский язык. М., 2004.

181. Розин Н.П. Гротеск // БСЭ. В 30-ти тт. Т. 4. М., 1972.

182. Романова Т.Н. Ирония в художественном мире романа Л.Г. Гиббона «Вершины в облаках» // Традиции и взаимодействия в зарубежных литературах. Пермь, 1999.

183. Руднев В.П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. М., 2000а.

184. Руднев В.П. Обсессивный дискурс // Логос 20006. №3 Электронный ресурс. Режим доступа: http://vvww.ruthenia.ru/logos/number/20003/l0.htm

185. Русский эротический фольклор. Песни. Обряды и обрядовый фольклор. Народный театр. М., 1995.

186. Рюмина М.Т. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. М., 2006.

187. Рядчикова E.H. Семантико-прагматические трансформации синтаксических моделей, или правила игры не по правилам // Квантитативная лингвистика и семантика. Вып. 3. Новосибирск, 2001.

188. Санников В.З. Лингвистический эксперимент и языковая игра // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1994. №6.

189. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 2002.

190. Санников В.З. Русская языковая шутка. М., 2003.

191. Санников В.З. Об истории и современном состоянии русской языковой игры // Вопросы языкознания. 2005. №4.

192. Санцева И. Ирония. История вопроса//Язык, сознание, коммуникация. М., 2000. Вып. 12.

193. Северская О.И. К описанию семантики паронимической аттракции // Вопросы языкознания. 1990. № 3.

194. Селищев A.M. Происхождение русских фамилий, личных имён и прозвищ // Селищев A.M. Избранные труды. М.,1968.

195. Скребнев Ю.М. Фигуры речи//Русский язык. Энциклопедия. М, 1997.

196. Славникова О. Обитаемый остров // Новый Мир. 1999. №9.

197. Слонимский А. Техника комического у Гоголя. СПб, 1928.

198. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца XX века). СПб., 1998.

199. Смирницкий И.А. Лексикология английского языка. М., 1956.

200. Соколов М.Н. Петух / /МНМ: в 2-х т. Т. 2. М.,1980.

201. Спенсер Г. Физиология смеха. СПб., 1898.

202. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. Л., 1978.

203. Тамарченко Н.Д. Комическое // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий. М., 2003.

204. Тахо-Годи А. Кентавр // МНМ: В 2-х т. Т. 1. М., 1980а.

205. Тахо-Годи A.A. Актеон // МНМ. В 2-х т. Т. 1. М„ 19806.189

206. Тахо-Годи A.A. Мифологическое происхождение поэтических тропов «Илиады» Гомера // Тахо-Годи А.А Лосев А.Ф. Греческая культура в мифах, символах и терминах. СПб., 1999.

207. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и её экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

208. Телия В.Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.208. Теория метафоры. М.,1990.

209. Тодоров Ц. Поэтика // Структурализм: за и против. М., 1975.

210. Толстой Н.И. Язык и народная культура. М., 1995.

211. Топоров В.Н. Детская игра «в ножички» и ее мифоритуальные истоки // Слово и культура: в 2-х т. Т. 2. М., 1998.

212. Топоров В.Н. К семантике троичности (слав, trizna и др.) // Исследования по этимологии и семантике: В 3-х т. Т. 1: Теория и некоторые частные её приложения. М., 2005.

213. Тороп П.Х. Проблема интертекста // Текст в тексте. Труды по знаковым системам. Тарту, 1981.

214. Третьякова Е. Ирония в структуре художественного текста Электронный ресурс. // Ростовская электронная газ. 2001. 15 окт. http://www.relga.rsu.ru/n73/rus732.htm.

215. Трубачёв О.Н. Следы язычества в славянской лексике // Труды по этимологии: Слово. История. Культура: В 2-х т. Т. 1. М., 2004.

216. Туровский В.В. Как, похож, напоминать, творительный сравнения: толкования для группы квазисинонимов // Логический анализ языка. Референция и проблемы текстообразования. М., 1988.

217. Успенский Б.А. Антиповедение в культуре Древней Руси // Избранные труды: В 2-х т. Т. 1. М„ 1994а.

218. Успенский Б.А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Избранные труды: В 2-х т. Т. 2. М., 19946.

219. Фатеева H.A. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текста. М„ 2000.

220. Федоров A.B. Основы общей теории перевода. М., 1968.

221. Фомичева Ж.Е. Интертекстуальность как средство воплощения иронии в современном английском романе: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб., 1992.

222. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

223. Фрэзер Д. Золотая ветвь. М., 1986.

224. Хазагеров Т. Г., Ширина Л.С. Общая риторика. Курс лекций и Словарь риторических фигур. Ростов, 1994.190

225. Хёйзинга Й. Homo ludens. М., 1992.

226. Химик B.B. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000.

227. Чернец Л.В. Ирония как стилистический приём // Русская словесность. 2001. №5.

228. Шанский Н.М. Фразеология современного русского литературного языка. М„ 1969.

229. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М., 1985.

230. Шеллинг Ф. Философия искусства. М., 1966.

231. Шестаков В. Гротеск// Философская энциклопедия. В 5-ти т. Т. 1. М., 1960.

232. Шестаков В. Очерки по истории эстетики. М.,1960.

233. Шлегель Ф. Эстетика, философия, критика: В 2-х т. Т.1. М., 1983.

234. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977.

235. Щербина A.A. Сущность и искусство словесной остроты (каламбура). М., 1958.

236. Элиаде М. Космос и история. М., 1987.

237. Якобсон P.O. Новейшая русская поэзия // Работы по поэтике. М.,1987.

238. Ярцева В.Н. Взаимоотношения грамматики и лексики в системе языка // Исследования по общей теории грамматики. М., 1968.