Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани, середина ХIХ - начало ХХ веков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, кандидат исторических наук Колесова, Елена Владимировна

• Колесова, Елена Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Колесова, Елена Владимировна

Введение.

Глава I. Становление и развитие Казанского миссионерского востоковедения.

1.1 Предпосылки формирования казанского миссионерского востоковедения.

1.2 Преподавание и изучение восточных дисциплин в Казанской духовной академии.

1.3 Научные командировки и путешествия как форма подготовки миссионеров-востоковедов.

Глава 2. Изучение Востока в трудах миссионеров-востоковедов

2.1 Влияние задач миссионерской деятельности на научные исследования востоковедов-миссионеров.

2.2. Проблемы ислама в освещении миссионеров-востоковедов.

2.3. Изучение истории и религии монгольских народов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани, середина ХIХ - начало ХХ веков»

Тема исследования, ее значение и актуальность. К числу ведущих актуальных проблем современная историография отечественной ориенталистики относит изучение образования и развития востоковедных центров, направлений и школ в дореволюционной и современной России 1.

В XIX - начале XX веков крупным центром российского востоковедения являлась Казань. Роль казанского востоковедения в истории отечественной ориенталистики во многом определила к нему непреходящий научно-исследовательский интерес. История казанского востоковедения получила освещение в трудах многих отечественных исследователей 2. Их усилиями показан выдающийся вклад казанских ориенталистов в отечественную и мировую науку, рассмотрена история формирования и развитая востоковедных дисциплин, охарактеризованы ведущие представители, выявлен и введен в научный оборот ранее неизвестный архивный материал- Однако, неверно полагать, что данная проблема исчерпана и утратила исследовательский интерес. Основная масса работ посвящена изучению вопросов, связанных, прежде всего, с развитием университетского востоковедения, которым казанская ориенталистика XIX - начала XX веков не исчерпывалась. Особое место в ее истории занимает востоковедение, развивавшееся в этот период в православных учебных заведениях.

В XVIII - первой половине XIX веков в казанских синодальных учебных заведениях (новокрещенские школы, духовная академия, семинария, уездные училища) было введено изучение местных азиатских и финно-угорских языков - татарского, чувашского, калмыцкого, монгольского, черемисского. Аналогичная политика проводилась Синодом и в других епархиях, где проживали нерусские народы. Но именно в Казани вследствие ряда сложившихся факторов сформировалось профессиональное миссионерское востоковедение. Таким образом, актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что в нем представлен новый аспект в изучении казанской ориенталистики - миссионерское востоковедение.

Особую роль в становлении и развитии миссионерского востоковедения сыграла Казанская духовная академия. Открытие кафедр турецко-татарского и монгольско-калмыцкого языков (1845 г.) и противомусульманского, противо-буддистского и чувашско-черемисского миссионерских отделений (1854 г.) позволило углубить и расширить преподавание и изучение восточных дисциплин, создало основу для развития в академии востоковедного образования и научно-исследовательской деятельности преподавателей и студентов.

Видными представителями миссионерского востоковедения в области тюркологии, исламоведения и арабистики были Н.И. Ильминский, Г.С. Саб-луков, Е.А. Малов, М.А. Маиганов, Н.П. Остроумов, П.К. Жузе, М.А. Миропи-ев, М.Г, Иванов, Н.В. Никольский; монголоведения и буддфлогии - A.A. Боб-ровников, И.В, Попов, И.И. Ястребову архимандрит Гурий (А.И. Степанов), иеромонах Амфилохий (А.Я. Скворцов), И.А. Подгорбунский и другие.

Это были первые в России миссионеры, получившие профессиональное востоковедное образование. В миссионерских целях они занимались изучением языков, ислама и буддизма, истории и этнографии азиатских народов России. Их вклад в отечественную ориенталистику неоднозначен, судьбы различны. Например, Н.П. Остроумов своей педагогической и научной деятельностью способствовал развитию востоковедения в Средней Азии; П.А. Турмин-ский, являвшийся, по выражению Н.И. Ильминского, «блестящей надеждой отделения», знаток тюркских и арабского языков, в 1860-1863 годах был переводчиком при Шамиле. В Министерстве иностранных дел служили выпускники противомусульманского отделения A.C. Троянский (консул в Янине, член международной комиссии над турецкими финансами) и И.С. Ястребов (консул в Скутари, Призрене).

С Казанской духовной академией была связана деятельность ряда известных российских востоковедов - М.А. Казем-Бека, A.B. Попова, Г. Гомбоева,

Н.Ф. Катанова и других. Лингвистические, тюркологические, исламоведче-ские и этнографические работы казанских миссионеров оказали влияние на некоторых отечественных востоковедов конца XIX - начала XX века (в том числе на крупных тюркологов-лингвистов Н.Ф. Катанова и П.М. Мелиорант-ского) , на развитие отдельных направлений отечественной ориенталистики (лингвистики и тюркологии). Они способствовали становлению регионального востоковедения. В особенности это касается Средней Азии, дооктябрьское востоковедение которой, по свидетельству И.Ю. Крачковского, находилось под воздействием казанской школы исламоведения 4. Некоторые из представителей казанского миссионерского востоковедения после 1917 года заложили основы для развития регионалистики в целом 5. Эти обстоятельства вызывают особый научный интерес к процессам формирования и развития востоковедения, связанного с Казанской духовной академией; Изучение темы приобретает важное значение в связи с тем, что в современной российской историографии имеется тонка зрения, согласно которой ориенталистика в Казани прекратила свое существование во второй половине XIX - начале XX веков 6.

Научная значимость диссертационного исследования определяется не только задачей восполнения пробела в изучении истории отечественной ориенталистики. Важным предварительным условием изучения проблемы является уточнение понятий «востоковедение» и «казанское миссионерское востоковедение».

В научной литературе термин «востоковедение» определяется как «сису тема организации востоковедного образования и науки о Востоке» . Создание кафедр турецко-татарского и монгольско-калмыцкого языков и специальных миссионерских отделений свидетельствовало, что в середине XIX века востоковедение в Казанской духовной академии приобрело организационные формы. В отличие от академической и университетской ориенталистики, изучавшей, как правило, зарубежный Восток, объектом изучения казанских миссионеров-востоковедов были азиатские народы России. Однако, российская наука

XIX - начала XX веков не делала принципиального различия в изучении отечественного и зарубежного Востока, изучение Востока России не считалось о

частью исследования своей страны» . Выше сказанное позволяет рассматривать казанское миссионерское востоковедение как неотъемлемую составную часть дооктябрьского российского востоковедения.

В отношении казанского миссионерского востоковедения российские исследователи используют следующие понятия - «миссионерское направление в русской тюркологии» (Т.М. Гарипов), «казанская школа миссионеров» (Б.М. Данциг, А.Н. Кононов), «миссионерская школа исламоведов» (Н.А. Смирнов, P.M. Валеев), «миссионерское востоковедение» (А.Ю. Якубовский). Оно определяется также как «миссионерская школа» и «миссионерское направление»^в тюркологии (С.Н. Иванов),исламоведении (Ислам. Историографические очерки)9. :

Исходя из критериев, предлагаемых Е.В. Гутновой и И.П. Дементьевым для выделения таких историографических понятий как «течениенаправление - школа» 10, автор понимает под казанским миссионерским востоковедением особое направление в российской ориенталистике, сформировавшееся во второй половине XIX - начале XX века на базе миссионерских отделений Казанской духовной академии.

Внутри этого направления в последней трети XIX века оформилась самостоятельная школа миссионерского исламоведения. К ней следует отнести не только преподавателей Казанской духовной академии, но и ее выпускников, работающих в духовно-учебных заведениях, православных миссиях за пределами Казани, связанных с академией своей научной деятельностью. В Туркестане она была представлена Н.П. Остроумовым и М.А. Миропиевым, в Оренбурге - П. Поздневым. В силу отдаленности от Казани территорий, населяемых народами, исповедующими буддизм (калмыками, бурятами) монголоведение и буддология в Казанской академии получили развитие гораздо позднее, чем исламоведение. Их становление относится к концу XIX - началу XX веков и было связано с деятельностью архимандрита Гурия.

Таким образом, в центре исследования находится одна из важных историографических и методологических проблем - становление направления, имевшего специфический характер и отличавшегося от университетского и академического востоковедения своей идеологией, тематикой и методическими приемами.

Сложность изучения данной темы заключается в том, что в российской историографии на казанское миссионерское востоковедение сложилась точка зрения как недостаточно научное направление. И.Ю. Крачковский объяснял это тем, что преподавание восточных языков в Казанской духовной академии и семинарии преследовало не научные, а практические цели и, следовательно, в них не развивались серьезная филология и лингвистика восточных языков. Изучение же ислама носило явный миссионерский налет п. Не случайно академик В.В. Бартольд, впервые систематически изложивший историю отечественной ориенталистики, говоря о казанском востоковедении, не счёл нужным даже упомянугь о Казанской духовной академии и преподававшихся здесь восточных языках 12. Исследование темы дает возможность лучше понять сложный и противоречивый процесс развития ориенталистики в России, способствует пересмотру ряда устоявшихся представлений в отношении миссионерского востоковедения, определенной корректировке оценок и выводов, предлагаемых в отечественной историографии.

Цель и задачи диссертационного исследования. Цель исследования - проследить историю формирования и развития востоковедения в казанских синодальных учебных заведениях, главным образом, в Казанской духовной академии. Для достижения поставленной цели определены следующие задачи: выявить предпосылки и факторы формирования казанского миссионерского востоковедения; рассмотреть организацию востоковедного образования в Казанской духовной академии; осветить основные формы подготовки преподавателей востоковедных дисциплин; проследить влияние миссионерских целей на исследовательскую деятельность миссионеров-востоковедов Казанской духовной академии; выявить основную проблематику и тематику востоковедных миссионерских исследований, особенности ее интерпретации.

Постановка этих исследовательских задач и их реализация позволяет выяснить присущие казанскому миссионерскому востоковедению особенности; установить действительные связи между внутренней логикой его развития и общими социально-политическими условиями; охарактеризовать состояние востоковедного образования в Казанской духовной академии, прежде всего, профессиональную подготовку; востоковедов-миссионеров; проанализировать основные методические приемы востоковедных исследований.

Хронологические рамки, исследования охватывают период с середины XIX до начала XX веков. Основным их критерием явилось внутреннее развитие казанского миссионерского востоковедения. Хотя уже в XVIII первой трети XIX веков в программы православных учебных заведений Казани было введено изучение местных инородческих языков, создавались работы по тюркскому и финно-угорскому языкознанию, но востоковедение как образование и наука еще не сложились. На наш взгляд, основным хронологическим рубежом в становлении миссионерского востоковедения следует считать 1854 год, когда в Казанской духовной академии были организованы миссионерские отделения. Их открытие придало преподаванию восточных дисциплин устойчивое положение и способствовало формированию системы подготовки православных миссионеров-востоковедов. Официальные мероприятия государственной власти на протяжении изучаемого периода превратили Казанскую духовную академию в крупнейший центр миссионерского востоковедения в

России. По мнению Ф. Брайан-Беннигсен, изменения в российском обществе, происходившие по мере углубления капиталистического развития, свобода вероисповедания, объявленная в манифесте 17 октября 1905 года, подорвали

13 почву для миссионерства . Однако, на наш взгляд, середину 1900-х годов нельзя рассматривать как заключительный рубеж в развитии казанского миссионерского востоковедения. По архивным материалам востоковедение в Казанской академии в этот период развивалось стабильно. Следующий хронологический рубеж нашего исследования совпадает с 1919 годом. Политика новых российских властей в области культуры и образования привела к закрытию Казанской духовной академии и ликвидации миссионерского востоковедения.

Источниковая база исследования. Поставленные задачи исследования потребовали привлечения широкого круга письменных источников. В соответствии с историографическим характером работы и важностью источника в решении поставленных задач они были подразделены на следующие группы.

I; Основную и важнейшую группу источников составляют опубликованные и неопубликованные работы, востоковедов-миссионеров. Они многообразны и включают в себя научные труды, учебно-практические пособия (грамматики и словари, тексты лекционных курсов, экзаменационные программы), рецензии, отчеты о научных командировках. Из опубликованных исследовательских работ были использованы как отдельно изданные труды, так и статьи из периодических изданий, выпускаемых Казанской духовной академий («Православный собеседник», «Противомусульманский сборник», «Инородческое обозрение») и Казанским университетом («Ученые записки Казанского университета», «Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете»).

Важным историографическим источником являются рецензии преподавателей Казанской духовной академии на курсовые и магистерские сочинения академистов, а также на присылаемые в академию миссионерские работы по исламу и буддизму. Они публиковались в протоколах и отчетах Совета Казанской духовной академии. Рецензии позволяют судить о критериях, предъявляемых востоковедами академии к миссионерским работам по исламу и буддизму, некоторых их теоретико-методологических принципах, помогают выявить и критически осмыслить научно-исследовательское значение конкретных миссионерских работ в области востоковедения.

Не ограничиваясь печатными работами преподавателей, студентов и выпускников миссионерских отделений, мы использовали и неопубликованные материалы, хранящиеся в Национальном Архиве Республики Татарстан (далее - НАРТ). Изучение личных фондов ведущих профессоров академии М.А. Ма-шанова (Ф.967), Н.И. Ильминского (ф.968), Н.Ф. Катанова (Ф.969), позволило познакомиться с их творческой лабораторией. Находящиеся в; личных фондах материалы (тексты лекций, программы, рукописи, выписки,; из восточных источников, черновики официальных документов) характеризуют приемы педагогической и исследовательской деятельности ведущих представителей миссионерского востоковедения.

Ценным неопубликованным источником, дающим представление о востоковедной тематике миссионерских исследований, являются курсовые и магистерские сочинения академистов. Академические сочинения, написанные в период 1852-1919 годов, позволили констатировать, что значительная часть их была посвящена проблемам, связанным с востоковедением.

Уровень профессиональной подготовки, контакты и характер контактов востоковедов Казанской духовной академии с ведущими российскими востоковедными центрами и ориенталистами помогают выяснить отчеты о научных командировках. В комплексе все выше названные источники создают целостное представление о миссионерском востоковедении как об образовании и науке.

II. Следующая группа источников включает опубликованные мемуары и эпистолярное наследие востоковедов-миссионеров и их современников. Используя данный вид источника, автор учитывал высказывание П.А. Зайонч-ковского, что «. ценность мемуаров заключается в изложении фактических сторон событий, а не в оценке их, которая, естественно, почти всегда субъективна» 14. Сохранилось не так много воспоминаний бывших академистов и их наставников, которые содержали бы сведения, относящиеся к предмету данного исследования. Это воспоминания известного тюрколога и миссионера Н.И. Ильминского о монголоведе A.A. Бобровникове, Н.П. Остроумова о миссионерском противомусульманском отделении и значительное количество воспоминаний о Н.И. Ильминском. Особый интерес для нас представляют воспоминания Н.И. Ильминского, так как содержат тексты буддологических исследований A.A. Бобровникова, не дошедшие до нашего времени. Они расширяют представление о научной деятельности монголоведа, дают возможность оценить его роль в истории отечественной буддолощш 15. Воспоминания Н,П. Остроумова содержат; неофициальные портреты преподавателей ; противомусульманского отделения Н.И. Ильминского и Е.А Малова и, рто особенно важно, позволяют выявить особенности методических приемов, которые они применяли в преподавании восточных языков 16.

Сложное переплетение научных и общественно-политических взглядов миссионеров-востоковедов нашло отражение в частной переписке. Нами были использованы письма Н.И. Ильминского к обер-прокурору синода К.П. Победоносцеву; материалы из его переписки с архиепископом Вениамином, главой Иркутской миссии; Н.П. Остроумовым и П.П. Масловским. Они содержат сведения о научных замыслах Н.И. Ильминского, характеристику некоторых преподавателей и выпускников противомусульманского и противобуддист-ского отделений; позволяют проследить влияние социально-политического фактора на развитие миссионерского востоковедения 11. Сведения о позиции академического руководства в отношении противомусульманского и проти-вобуддийского отделений, их преподавателей содержатся в письмах митрополита Московского и Коломенского Филарета к обер-прокурору Синода графу А.П. Толстому18.

III Изучение организации преподавания восточных дисциплин в православных учебных заведениях Казани потребовало использования таких источников как законодательные документы и многообразный делопроизводственный материал. Из законодательных актов использовались именные и синодальные указы, циркуляры, уставы духовных академий, вводившие и регулировавшие востоковедное образование в православных учебных заведениях. Основная масса делопроизводственной документации была выявлена в фондах НАРТ.

Фонд, Правления Московской духовной академии по Казанскому духовно-учебному округу (Ф; 11) содержит документы, относящиеся к 1819-1841 годам, т, е. ко .времени* когда Казанская академия была переименована в семинарию и находилась в ведении Московской духовной академии. В него вошли предписания правления Московской духовной академии об учреждение в семинариях и уездных училищах Казанского духовно-учебного округа классов татарского, чувашского, черемисского, бурятского, монгольского и других инородческих языков; представления правления Казанской семинарии о напе-чатании грамматик и словарей татарского, чувашского и черемисского языков, написанных священниками A.A. Троянским, В.П. Вишневским и А.Д. Альбинским; формулярные списки преподавателей, в том числе первого преподавателя татарского языка в Казанской академии A.A. Троянского. В материалах фонда Казанской духовной академии (Ф.10), охватывающих период 1816-1818 и 1842-1919 годов, отложились сведения о системе подготовки миссионерских востоковедных кадров в академии; организации научных командировок преподавателей восточных кафедр в азиатские районы империи и зарубежный Восток; связях Казанской духовной академии с ведущими востоковедными центрами России и за ее пределами. Для исследователя истории миссионерского востоковедения изучение этих документов имеет исключительное значение, позволяет разносторонне отразить его формирование и развитие.

Историография проблемы. Казанское миссионерское востоковедение получило в научной литературе недостаточное освещение. Первые работы в этом направлении появились в конце XIX - начале XX веков. Их авторы имели отношение к духовно-учебным заведениям и занимались историей духовной школы или проблемой христианизации инородческого населения Среднего Поволжья. Это профессора Казанской духовной академии И.А. Бердников, A.A. Благовещенский, И.А. Гвоздев, П.В. Знаменский, Н.И. Ильминский, Н.В. Никольский, С.Б. Терновский, К.В. Харлампович, профессор Санкт-Петербургской духовной академии Б.В. Титлинов и другие 19. Их работы содержат большой информационный материал, касающийся преподавания восточных языков в казанских синодальных учебных заведения^. В них показана политика Синода и местных духовных властей в отношении востоковедного образования. Однако в этих работах казанское миссионерское востоковедение предметом самостоятельного изучения не являлось.

Первыми к оценке исследовательской деятельности казанских востоковедов-миссионеров обратились известные представители петербургского академического востоковедения В.Р. Розен и В.В. Бартольд. В 80-90-е годы XIX века в «Записках Восточного отделения Русского археологического общества» (далее - ЗВОРАО) были опубликованы рецензии В.Р. Розена на исламоведче-ские работы М.А. Машанова, Е.А. Матова, А. Архангельского. Проанализировав тематику, исследовательские методы и значение работ, он выделил казанское миссионерское исламоведение в особое направление в российской ориенталистике.

Хотя взгляды представителей петербургского академического востоковедения В.Р. Розена и В.В. Бартольда на казанское миссионерское исламоведе

00 ние были подробно освещены P.M. Валеевым , тем не менее, мы сочли необходимым вновь обратиться к этому вопросу, так как, на наш взгляд, существует проблема оценки казанского миссионерского востоковедения отечественной историографией.

Представляя академическое направление, которое «стремилось освободить российское востоковедение от служебной роли» 21, В.Р. Розен критиковал миссионерские крайности казанских исламоведов, узость практических 22 направлении их исследовании , «недостаточно полное знакомство с новейшей ученой заграничной литературой» 23. Рецензия на книгу М.А. Машанова «Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение к изучению ислама» (1885) показывает насколько он был резок и бескомпромиссен, когда речь шла о науке24. В тоже время В,Р. Розен подходил к работам казанских исламоведов как научным исследованиям, а не миссионерским полемическим трактатам, отмечая такие их положительные черты как основательное знание восточных, языков, использование мусульманских религиозных источников 25.

Рецензии В.Р. Розеиа свидетельствуют, что в конце XIX века в российской ориенталистике наряду с официально-практическим направлением, составной частью которого являлось миссионерское востоковедение, формировалась и утверждалась академическая школа с ее требованием независимости науки от политической конъюнктуры. Представители этих направлений подходили к изучаемым проблемам с различных мировоззренческих и теоретико-методологических позиций. У них было разное понимание целей и задач, стоящих перед российским востоковедением, а отсюда и разное понимание науки. Вместе с тем, на наш взгляд, рецензии на книги казанских исламоведов показывают, что В.Р. Розен критиковал не миссионерское направление в изучении ислама, не определенную тенденцию, а конкретный научный труд, не делая при этом каких либо обобщений. Так же поступали и другие сотрудники ЗВОРАО. Сопоставляя рецензию В.Р. Розена на книгу М.А. Машанова с его отзывами на сочинения светских авторов, можно увидеть, что он оценивал научный уровень этих работ не менее критически 26.

Анализ работ казанских исламоведов представителями петербургского академического направления сопровождался уважительным отношением к личности автора и его праву на собственное мнение. В.В. Бартольд, рецензируя исламоведческую серию Н.П. Остроумова, назвал его «лучшим в настоя

97 щее время знатоком ислама и его прошлого в Туркестане» . О полемической направленности исламоведческих работ Н.П. Остроумова он писал так: «Беспристрастное отношение к исламу для него почти столь же невозможно, как для верующего мусульманина. Читателю, стоящему в стороне от религиозной полемики. остается только принять к сведению противоположные взгляды с ло тем уважением, на которое имеет право всякое искреннее убеждение» . В.Р. Розен при всей суровости критики книги М.А. Машанова выразил надежду, что он «при его основательном знании языка, солидной эрудиции и горячей преданности науке» несомненно сделает «блестящую научную карьеру» 29. i . ; Данная на рубеже XIX-XX веков критическая оценка научной деятельно сти казанских исламоведов, была воспринята историографией советского периода и перенесена на: казанское миссионерское востоковедение в целом. Опираясь на научный авторитет В.Р. Розена, отмечая его роль «в деле разгрома казанского миссионерского востоковедения» 30, ведущие советские исследователи И.Ю. Крачковский, А.Ю. Якубовский, Б.В. Лунин, H.A. Смирнов и другие дали негативную оценку миссионерского востоковедения. Основой для нее послужила, главным образом, рецензия В.Р. Розена на книгу М.А Машанова «Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение в изучение ислама». Об этом прямо писал А.Н. Кононов: «Отношение петербургских академических и университетских востоковедов к специфической научной и практической деятельности миссионеров было с полной ясностью выражено . В.Р. Розеном . заявившим на примере разбора одной миссионерской работы, что специфические тенденции развития миссионерского востоковедения таят в себе большую опасность для науки и с ними следует вести систематическую борьбу. »31.

В отличие от представителей дооктябрьского академического востоковедения советские исследователи оценивали казанское исламоведение и характеризовали его ведущих представителей во многом сквозь призму идейно-политических принципов. По идеологическим соображениям допускались упрощенные и искаженные характеристики востоковедов-миссионеров 32.

Негативная оценка миссионерского востоковедения со стороны ведущих отечественных ученых явилась одной из причин, обусловивших на протяжении длительного времени отсутствие научно-исследовательского интереса к казанскому миссионерскому востоковедению как самостоятельному предмету исследования. В тоже время, разрабатывая вопросы, связанные с историей отечественного востоковедения, советские исследователи не могли обойти вниманием казанских востоковедов-миссионеров. Следует отметить, что в зависимости от времени издания той или иной работы менялась степень категоричности в оценке казанского миссионерского востоковедения и характеристиках его отдельных представителей.

В 1950^60-ё годы были опубликованы работы И.Ю. Крачковского, Н.И. Смирнова, Б.М. Данцига и Б.В. Лунина,?3 посвященные истории арабистики и исламоведения в России дооктябрьского периода, где значительное внимание уделялось деятельности противомусульманского отделения духовной академии и его отдельных представителей. Дав неоднозначную оценку научно-исследовательской деятельности Н.И. Ильминского, Г.С. Саблукова, Е.А. Ма-лова, М.А. Машанова и П.К. Жузе в области арабистики и исламоведения, И.Ю. Крачковский и Б.М. Данциг считали, что после закрытия Восточного разряда Казанского университета научное изучение Востока в Казани прекратилось 34. В тоже время И.Ю. Крачковский отметил, что благодаря научной деятельности Г.С. Саблукова в Казани до 1917 года сохранялась преемственность в арабистике и исламоведении. Б.В. Лунин обратил внимание на тюрколога и исламоведа Н.П. Остроумова. Негативно оценивая общественно-политические взгляды Н.П. Остроумова и его исламоведческие работы, Б.В.

Лунин одновременно охарактеризовал его как автора «полезных и нередко ос весьма ценных» публикаций по истории Средней Азии . Наиболее категоричные оценки и выводы относительно миссионерского исламовед ения содержатся в работах H.A. Смирнова. Он считал, что во второй половине XIX века российское востоковедение находилось в кризисном состоянии, многие прогрессивные идеи и исторические концепции, выдвинутые в первой половине XIX века, постепенно заменялись реакционными взглядами и теориями. Подтверждение своему положению он находил в деятельности миссионерского востоковедения. H.A. Смирнов высоко оценивал лишь исламоведческие работы P.C. Саблукова, но одновременно считал, что миссионерский подход к изучению ислама значительно снизил «научный уровень исследования вопро-,са»36. v В 1960-70-х годах к научному наследию востоковедов^Казанской духовной академии обратились лингвисты-тюркологи H.A. Баскаков, А.Н. Кононов, М.З. Закиев,:Д.Г. Тумашева и другие: На наш взгляд, наиболее высокую оценку научной деятельности казанских миссионеров дал H.A. Баскаков. Он характеризовал Е.А. Малова как «крупнейшего знатока татарского и арабского языков», Г.С. Саблукова назвал известным переводчиком Корана и автором «интересного исследования о Коране», Н.П. Остроумова отнес к «выдающимся представителям казанской школы», Н.В. Никольского рассматривал как крупного исследователя тюркских языков Поволжья 37.

Сведения о Казанской духовной академии и изучении в ней восточных языков, краткие биографии казанских тюркологов, связанных своей деятельностью с духовно-учебными заведениями и православными миссиями, содер

О о жатся в работах А.Н. Кононова . Проанализировав учебно-практические пособия и научные труды миссионеров-лингвистов A.A. Троянского, В.П. Вишневского, Н.И. Ильминского, Н.П. Остроумова, Е.А. Малова и других он показал их конкретный вклад в развитие восточного языкознания.

Историей формирования и развития тюркологических исследований в Казани занимались казанские тюркологи М.З. Закиев и Д.Г. Тумашева. В этой связи они обратили внимание на Н.И. Ильминского. Назвав его среди тех, кто внес значительный вклад в изучение тюркских языков, М.З. Закиев и Д.Г. Тумашева одновременно подчеркнули, что «оценивая научную, педагогическую и общественно-политическую деятельность Ильминского, нельзя забывать о ее миссионерской направленности, и, вместе с тем, нельзя не считаться с имевшимися в ней объективно-положительными сторонами, как нельзя отрицать значение Ильминского - ученого в развитии отечественной тюрколо

39 гии» . Характеризуя состояние изучения казанского миссионерского востоковедения в отечественной историографии 1950-1970-х годов, приходится констатировать, что в ней практически /отсутствуют исследования, посвященные • миссионерскому: монголоведению^ Вне поля зрения остался даже монголовед-лингвист A.Ä. Бобровников;, научные идеи которого оказали влияние на развитие восточного языкознания XIX века. Исключение составляют статьи М.М. Батмаева и Г.Ш. Доржеевой^ обративших внимание на архимандрита Гурия, в связи с изучением истории калмыков 40. Следует отметить, что названные авторы рассматривали научное наследие Гурия с противоположных позиций. М.М. Батмаев считал, что Гурий исказил историю русско-калмыцких отношений. Г.Ш. Доржеева отметила, что исследование Гурия, хотя и проникнуто интересами православной церкви, отличается научными достоинствами и является ценным источником для изучения ламаизма и истории распространения христианства среди калмыков 41.

Общественно-политические изменения в России за последние пятнадцать лет придали рассматриваемой проблеме новую значимость, способствовали иной постановке многих вопросов, более взвешенному и аргументированному подходу в исследовании миссионерского востоковедения. Следует выделить несколько направлений изучения рассматриваемой проблемы в конце 1980-х -1990-е годы.

Из немногочисленных работ, исследующих историю становления и развития миссионерского востоковедения, следует назвать статью B.JI. Успенского, коллективную монографию «История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 года» и монографию P.M. Валеева, изданную в 1998 году42.

Статья петербургского ученого B.JI. Успенского продолжает развитие той линии в историографии проблемы, которая стремится раскрыть роль и место миссионерского востоковедения в истории отечественной ориенталистики. Используя протоколы и отчеты Совета Казанской духовной академии, В.Л. Успенский, обратил внимание на состояние изучения в Казанской духовной академии буддизма, бурятского, калмыцкого и тибетского языков; поднял вопрос о связях казанских монголоведов с православной японской миссией; охарактеризовал некоторых преподавателей монгольского отделения. Особенно высоко В.Л. Успенский оценил архимандрита Гурия, с научной и административной деятельность которого он связывает развитие миссионерского монголоведения в начале XX века 43. Автор отметил, что «на протяжении своего существования КДА (Казанская духовная академия - Е.К.) занимала достойное место в изучении языка и культуры монгольских народов» и что «давно уже назрело время исправить. несправедливость» в отношении миссио

44 неров-востоковедов .

Стремление по-новому взглянуть на научную деятельность исламоведов академии отразила монография «История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 года». В ней отмечается, что, несмотря на миссионерский подход в исследовании ислама, казанские миссионеры-востоковеды внесли значительный вклад в его изучение: «Казанская школа исламоведов в лице Г.С. Саблукова, Н.П. Остроумова, М.А. Машанова, В.П. Наливкина, критикуемая столичными востоковедами, продолжала полезное дело изучения и издания основных источников по исламу и мусульманскому праву, что было очень полезно для практической работы в мусульманских странах и районах России, населенных мусульманами, и для научных целей» 45.

Работа казанского историка P.M. Валеева посвящена истории казанской ориенталистике XIX - начала XX веков. Поэтому автор не мог обойти вниманием миссионерское востоковедение. Рассматривая последнее как «феномен колониальной и просветительской политики в отношении азиатских народов»46, P.M. Валеев сосредоточился на вопросе организации востоковедного образования в казанских православных учебных заведениях XIX - начала XX веков, в частности на системе востоковедного образования и формах подготовки востоковедов-миссионеров в духовной академии. Особое внимание автор: уделил проблеме оценки миссионерского исламоведения в российской ориенталистике. Он подчеркнул, что эта оценка не может -¡быть однозначной, так как «данная самостоятельная школа дореволюционного русского исламо- : ведения не представляется органически единой по своему научно-исследовательскому значению» 47. Работа P.M. Валеева, написанная в русле историографической традиции на основе широкого круга архивных и опубликованных источников, расширила и углубила исследование истории миссионерского востоковедения, обозначила новые направления в изучении проблемы.

Пробел в исследованиях, посвященных конкретным представителям миссионерского востоковедения, был заполнен казанскими учеными H.A. Мази-товой и P.M. Валеевым. H.A. Мазитова обратила внимание на профессора противомусульманского отделения, исламоведа и арабиста М.А. Машанова 48. Осветив основные моменты его научной деятельности, H.A. Мазитова отметила, что М.А. Машанов «был единственным в России, кто занимался проблемами состояния арабов в доисламский период» 49. В работах P.M. Валеева получила освещение личность и научная деятельность профессора Г.С. Саб-лукова. Проанализировав его тюркологические и исламоведческие работы,

P.M. Валеев охарактеризовал Г.С. Саблукова как одного из крупнейших российских арабистов и тюркологов второй половины XIX века, который переводом Корана вошел в историю научного исламоведения 50. Проследив конкретный вклад казанских востоковедов в развитие арабистики и исламоведения, H.A. Мазитова и P.M. Валеев показали, что перевод Восточного разряда в Санкт-Петербург не означал прекращения казанского востоковедения и что востоковедная линия в Казани наряду с университетом была продолжена в Казанской духовной академии.

О том, что данное направление в изучении казанского миссионерского .востоковедения следует продолжить, подтверждают работы С.И. Даишева и Р.И, Нафигова, обративших внимание на сложную и противоречивую личность Н.И. Ильминского 51, : г V Изучением теоретико-методологических основ исследований казанских миссионеров-востоковедов занимался российский исламовед, профессор Кельнского университета :М.А. Батунский. На примере работ М.А. Миропиева и отдельных выпусков «Противомусульманского сборника» он проанализироь ; вал философскую основу и идейно-политическую направленность казанского миссионерского исламоведения. М.А. Батунский показал, что в работах казанских миссионеров-исламоведов отразилась система ценностей и норм русского православия, определившая их негативный подход к исламу в целом и поднимающемуся мусульманскому национализму в частности 52. Вместе с тем М.А. Батунский утверждал, что в период становления исламоведения как науки его деление на «научное» светское, антиклерикальное исламоведение и «ненаучное» миссионерское является весьма спорным 53. Миссионерская литература при всей ее апологии христианства также выполняла познавательную функцию. При этом, как подчеркивал М.А. Батунский, в противоположность светскому исламоведению, она обратилась к тем аспектам мусульманского образа жизни, мусульманского кодекса морали и этики, политическим доктринам и ценностным ориентациям ислама, которые являлись неприемлемыми для европейской и русской культуры 54.

Таким образом, отечественная историография поставила и рассмотрела ряд проблем, связанных с изучением казанского миссионерского востоковедения. Заслуга ученых заключается в том, что они систематизировали массу фактического материала, проанализировали значительное количество источников, выявили и ввели в научный оборот ранее неизвестные архивные источники. Однако, на наш взгляд, целостного освещения исследуемая проблема в отечественной историографии не получила. В изучении данной темы остается много нерешенных вопросов, и пробелов. До настоящего времени не проанализированы этапы становления казанского миссионерского востоковедения, факторы, повлиявшие на его формирование, ведущая проблематика, основные теоретико-методологические подходы в исследовании религии, истории и культуры азиатских народов России. Отсутствие специального исследования, посвященного казанскому миссионерскому востоковедению, привело к ряду неточностей и повторению некоторых стереотипов уже в современных работах 55. Очевидно, что тема заслуживает специального изучения, а предлагаемые в отечественной историографии оценки и выводы требуют более глубокого обоснования или корректировки.

Научная новизна исследования заключается в самой постановке проблемы. Изучение казанского миссионерского востоковедения, как особого направления в российской ориенталистике второй половины XIX - начала XX веков, не являлось и не является предметом пристального внимания отечественных ученых. В диссертационном исследовании впервые предпринята попытка дать целостную картину становления и развития миссионерского востоковедения; выявить факторы и тенденции в его развитии. В связи с устоявшейся негативной оценкой миссионерского востоковедения в российской историографии автор попытался переосмыслить его роль в истории отечественной ориенталистики. В ходе исследования были уточнены некоторые факты, даты; выявлены аспекты учебно-практической и научной деятельности миссионерских отделений, которые оставались вне поля зрения отечественных исследователей (например, подготовка миссионеров со знанием восточных языков для православных общин за пределами России). Работа расширяет научные представления по истории казанского миссионерского востоковедения.

Методы исследования. При работе над темой важное значение приобрел сравнительно-исторический метод. Он позволил изучать становление и развитие казанского миссионерского востоковедения в связи с конкретной социально-политической ситуацией в России середины XIX - начала XX веков, выявить особенности этого направления отечественной ориенталистики. Сравнительный анализ исследовательской деятельности востоковедов-миссионеров, сопоставление их работ с трудами российских и зарубежных ученых дал возможность выявить научную значимость конкретных исследо- . ваний миссионеров-востоковедов роль; миссионерского востоковедения в истории российской ориенталистики. В изложении исследуемого материала был избран проблемно-хронологический принцип. Он способствовал, с одной стороны, освещению истории казанского миссионерского востоковедения в он- -ределенной последовательности и взаимосвязи, с другой, - позволил выделить и раскрыть ряд актуальных проблем.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложения со списком преподавателей восточных дисциплин в казанских синодальных учебных заведениях с краткими биографическими сведениями.

Заключение диссертации по теме «Историография, источниковедение и методы исторического исследования», Колесова, Елена Владимировна

Заключение

Во второй половине XIX - начале XX веков в Казани организационно оформилось и получило развитие миссионерское востоковедение. Его формирование было обусловлено единством двух основных факторов: политикой Синода и местных духовных властей по христианизации и просветительству нерусских народов Поволжья и влиянием университетского востоковедения.

Исключительную роль в становлении миссионерского востоковедения сыграли профессора Казанского университета А.К. Казем-Бек и A.B. Попов. Они подготовили первых преподавателей восточных языков из числа воспитанников Казанской духовной академии - тюрколога Н.И. Ильминского и монголоведа A.A. Бобровникова. Тем самым были заложены и определены основные направления в развитии миссионерского востоковедения - изучение языков тюркских и монгольских народов России, истории ислама и буддизма.

Становление и развитие казанского миссионерского востоковедения как образования и науки было связано с организацией и преподаванием восточных языков в духовной академии. Ее преподаватели и студенты были первыми в России миссионерами, получившими профессиональное востоковедное образование.

Процесс организации и постановки востоковедного образования в Казанской духовной академии прошел ряд этапов, в ходе которых сформировалась система подготовки православных миссионеров со знанием языков, истории, религии и культуры, тюркских и монгольских народов России. Важную роль в этом процессе сыграл указ Синода 1854 года об открытии в Казанской духовной академии особых миссионерских отделений. Их организация придала преподаванию восточных дисциплин официальный характер и более устойчивое положение.

Академические уставы 1884 и 1910 годов способствовали открытию татарского и монгольского отделов с самостоятельными кафедрами, что стимулировало дальнейшее расширение и углубление востоковедного образования. На отделениях изучались арабский, татарский, монгольский, калмыцкий, бурятский, тибетский (с 1911г.) языки, история ислама и буддизма, этнография тюркских, финно-угорских, монгольских, тунгусо-маньчжурских народов и история распространения между ними христианства.

В процессе формирования востоковедного образования уделялось внимание профессиональной подготовке квалифицированных востоковедных кадров. Характерной чертой казанского миссионерского востоковедения стала подготовка преподавателей восточных языков на основе научных командировок в азиатские районы России и зарубежный Восток. Практика направлять в командировки с образовательной и научной целью получила развитие особое развитие в последней трети XIX - начале XX веков. На мусульманский Восток выезжали преподаватели М.А. Машанов (Египет и Аравия в 1885-1886 гг.), П.К. Жузе (Египет в 1987, 1909-1910 тт.) В Монголию был отправлен иеромонах Амфилохий (1912-1914 гг.).

Другой формой профессиональной подготовки стал институт профессорских стипендиатов. Он позволил посылать талантливых выпускников в ведущие российские востоковедные центры с целью обучения и совершенствования в языках под руководством известных российских ориенталистов. Через институт профессорских стипендиатов прошли почти все преподаватели монгольского отделения.

Во второй половине XIX - начале XX веков Казанская духовная академия была единственным высшим православным учебным заведением в России, где преподавались восточные дисциплины. Через своих воспитанников она поддерживала связи с востоковедными центрами в России и за ее пределами: Санкт-Петербургским университетом, Практической Восточной Академией, Пекинской духовной миссией, православной духовной миссией в Японии,

Православным палестинским обществом. Успешная деятельность татарского и монгольского отделений побудила Синод расширить число духовно-учебных заведений с преподаванием восточных языков. По примеру Казанской духовной академии предполагалось открыть Сибирскую духовную академию с изучением китайского, японского, монгольского и тибетского языков.

Задачи миссионерской деятельности определили прикладной характер казанского миссионерского востоковедения и способствовали его формированию как особого самостоятельного направления, отличавшегося от университетской и академической ориенталистики проблематикой исследований, ее интерпретацией и методическими приемами.

Преподавание и изучение в Казанской академии ■ турецко-татарского с арабским и монгольско-калмыцкого языков явилось научной'основой для развития здесь в середине XIX века восточного языкознания, а в последней трети XIX - начале XX веков - исламоведения и буддологии. Развитие восточного языкознания в Казанской академии и исследование памятников восточной письменности было связано с научной деятельностью Н.И. Ильминского, A.A. Бобровникова, Г.С. Саблукова и их учеников, которые оставили заметный след в изучении тюркских и монгольских языков.

Близость к Казани тюркских народов обусловила активную деятельность противомусульманского отделения и формирование миссионерского исламоведения как особой исследовательской школы. Ключевым направлением в изучение ислама стала разработка вопросов, связанных с личностью Мухаммада и критикой Корана, основным методом исследования - полемика. Критика Корана и ислама с конфессиональной и идейно-политической точек зрения способствовали односторонней подаче информации, что ставит под сомнение научную значимость основной массы работ казанских исламоведов.

По своему научно-исследовательскому значению труды казанских исламоведов не были равноценными. Важнейшим достижением казанских исламоведов явились работы Г.С. Саблукова в области корановедения. Работы П. По-жднева и П.К. Жузе внесли значительный вклад в изучение мусульманских религиозных движений.

Казанское миссионерское востоковедение являлось, с одной стороны, составной частью российской ориенталистики, с другой, самостоятельным направлением, которое сформировалось в условиях подъема и развития национального движения сначала мусульманских, а затем и буддийских народов.

Исследования востоковедов академии отразили как конкретные исторические условия развития России второй половины XIX - начала XX веков, так и основные тенденции, характерные для развития российской ориенталистики в целом. Вследствие этого в исследовательской деятельности востоковедов академии сочетались и взаимно дополнялись миссионерские и научные задачи.

Предлагая критику ислама и буддизма с позиций христианства, востоковеды Казанской академии одновременно отстаивали научные методы их исследования на основе глубокого изучения восточных источников. Характерной особенностью, исследований востоковедов-миссионеров было использование в качестве источников мусульманской и буддистской религиозно-нравственной литературы.

Важным элементом научно-исследовательской деятельности является источниковедческая критика и адекватное прочтение источника. В работах казанских востоковедов-миссионеров объективные источниковедческие критерии отсутствовали. Это не было чем-то исключительным на фоне светских работ в области востоковедения. Источниковедческие критерии, подходы в определении степени достоверности содержащегося в источниках материала еще только начинали разрабатываться.

Анализ научно-исследовательской деятельности миссионеров востоковедов показывает, что ее нельзя оценивать однозначно, а исследования миссионеров-востоковедов рассматривать только как апологетические право

176 славные работы. Миссионерская литература в дополнение к апологии христианства исполняла также познавательную функцию.

Миссионеры-востоковеды накопили значительный фактический материал, ввели в научный оборот ранее неизвестные источники, поднимали темы, которыми не занималась академическая наука. Наиболее талантливые представители миссионерского востоковедения оставили заметный след в истории российской ориенталистики. В области тюркологии - H.H. Ильминский, Н.П. Остроумов; исламоведении - Г.С. Саблуков, П.К. Жузе, П. Позднев; монголоведении A.A. Бобровников, архимандрит Гурий, иеромонах Амфилохий; этнографии народов Поволжья - Н.В. Никольский.

Имеются все основания, считать, что в начале XX века в Казанской духовной академии были созданы предпосылки для дальнейшего развития востоковедения как образования и науки. Октябрьские события 1917 года и закрытие академии в 1919-1920 учебном году прервали этот процесс и привели к ликвидации миссионерского востоковедения в России.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Колесова, Елена Владимировна, 2000 год

1. Архивные источники

2. Национальный архив Республики Татарстан Ф.10. Казанская духовная академия

3. Ф.11. Правление Московской духовной академии по Казанскому духовно-учебному округу. 1819-1841

4. Д. 12. Об учреждении классов татарского языка в некоторых училищах Казанского духовно-учебного округа. 15 января 1821 г. 51 л. Д. 13. Об учреждении класса калмыцкого языка в Симбирском уездном училище, 28 апреля 1820. 5 л.

5. Д.57; Об открытии/при Казанском и Чебоксарском уездных училищах классов чувашского и черемисского языков. 1821 г. 18 л.

6. Д.61. Послужные? списки чиновников Казанской семинарии и подведомственных ей училищ за 1820 г.

7. Д. 102. О напечатании словаря татарского языка, составленного священником Троянским в Казани. Июнь 1820. 7 л.

8. Д. 194. О состоянии Казанской семинарии и подведомственных ей училищ за 1822 г. 1821/22 гг.

9. Д.264. О напечатании татарской грамматики в Казани и назначении ее в продажу. 25 марта 1823 июль 1825 гг. 18 л.

10. Д.512. Об открытии классов татарского языка в Пермском и Далматовском училищах. 1829 г. 5 л.

11. Д.559. О назначении преподавателя татарского языка в Астраханскую, Тамбовскую семинарии вместо училищ. 1829 г. 6 л.

12. Д.560. О назначении при Тобольской семинарии классов остяцкого, вогульского, киргизского и самоедского языков. 1829. 3 л.

13. Д.770. Об учреждении класса мордовского языка в Тамбовской семинарии. 1832.

14. Д.965. Об отпечатывают словаря татарского языка и чувашской грамматики со словарем при Казанской семинарии. 1837. 37 л.

15. Д.!028. Списки лиц, занимающих штатные места при семинариях и училищах Казанского округа и сведениями о переменах в них за 1837 уч. г. Д. 1040. О напечатании грамматики черемисского языка, составленной протоиереем Альбинским. 15 л.

16. Ф. 967. Машанов М.А. ориенталист, профессор Казанской духовной академии

17. Д.З. Личность Мухаммеда в физическом, умственном и нравственном отношении.1. Д.4. Характер Магомета.

18. Д,5.'Личные качества Мухаммеда по суду магометанина и христианина.

19. Д.9. Описание путешествия на Восток. 3

20. Д.25-а. Родословное дерево Магомета.

21. Д.37. Тетрадь без названия с материалами о Мухаммеде.

22. Ф.968. Ильминский Н.И. ориенталист, профессор турецко-татарскогоязыка Казанского университета.

23. Ф. 969. Каганов Н.Ф. ординарный профессор сравнительного языкознания Казанского университета

24. Д.4. Сведения о чтении лекций в 1911-1913 г.

25. Д.74. Речь и отчет о состоянии императорской КДА за 1915-1916 академический год.

26. Архив Марийского государственного педагогического института им.1. H.К. Крупской

27. Личное дело Никольского Николая Васильевича. (1949-1951). Оп.1, Е.х.901, 32л.

28. Опубликованные источники и литература

29. Архангельский А. Мухаммеданская космогония. Казань: Тип. Им. ун-та, 1889.-51 с.

30. Ашнин Ф.Д. Знакомые незнакомцы или кто стоит за криптонимом //Turcologica 1986. К 80-летию А.Н. Кононова. Л., 1986.-С.23-35.

31. Бабер-намэ или записки султана Бабера / Изданы в подлинном тексте Н. Ильминским. Казань, 1857.-508 с.

32. Баскаков H.A. Введение в изучение тюркских языков. М.: Высшая школа, 1969.-383с.

33. Бартольд В.В. Мусульманский мир //Сочинения: В 9-ти т. М.: Наука, 1977.-Т.6.-С.271-286.

34. Его же. История изучения Востока в Европе и России // Сочинения : В 9-ти т. -М.: Наука, 1977.-Т.9.-С.196-482.

35. Его же. Рецензия: Н.П. Остроумов. Исламоведение. 1. Аравия, колыбель ислама. Ташкент, 1910. //Сочинения : В 9-ти т. М.: Наука, 1977, Т.6. -С.333-340.

36. Его же. Востоковедение // Россия. Энциклопедический словарь. JI.: Лен-издат, 1991. -С.808-813.

37. Батмаев М.М. К историографии политического положения калмыцкого ханства в конце XVII первой четверти XVIII в. //Вестник Калмыцкого НИИЛИ. - Элиста, 1976.- Вып.15.-С.140-157.

38. Батунский М.А. Православие, ислам и проблемы модернизации в России на рубеже 19-20 веков // Общественные науки и современность. 1994.-№2.-С.82-89.

39. Его же. Русская клерикальная исламистика и ее оппоненты: круговая оборона и многоцелевое наступление // Цивилизация и культура. -М.; Аллегро-Пресс, 1995<-Вып.2. Россия и Восток. Цивилизационные отношения.- С.274-290.

40. Вatunsky Mark Russian missionary literature on islam// Zeitschrift fur Religions-und Geistesgeschichte 1987,-№38.14 .В atunsky M Russian clerical Islamic studies in the late 19 and early 20-th centuries//Central Asian Survey. 1994.-Vol.13.-№3.

41. Бердников И. Краткий очерк учебной и ученой деятельности Казанской духовной академии за пятьдесят лет ее существования. 1842-1892. Казань: Тип. Им. ун-та, 1892.-115с.

42. Благовещенский A.A. История старой Казанской духовной академии. 1797-1818. Казань: Тип. ун-та, 1875.-207с.

43. Его же. История Казанской духовной семинарии с восемью низшими училищами за XVIII-XIX столетия. Казань: Тип. ун-та, 1881.-467с.

44. Бобровников A.A. Джангар (народная калмыцкая сказка). Б.м. 1854.-30 с.

45. Его же. Очерк религиозного состояния калмыков // Православное обозрение. СПб., 1865.-Т. 17.-Вып. 7-8.- С.335-352, С.495-510.

46. Его же. О монгольских надписях на русских актах. (Письмо к В.В. Вель-яминову-Зернову) //Известия Императорского Археологического общества. СПб, 1861.-Т.3.-17 с.

47. Бобровников H.A. Калмыцкие издания православного миссионерского общества. (По поводу рецензии A.M. Позднеева). СПб, 1895.-15с.

48. Брайан-Беннигсен Ф. Миссионерская деятельность в Поволжье //Татарстан. 1994,-№1-2.

49. Брайан-Беннигсен Ф. Миссионерские организации в Поволжье во второй половине XIX века //Исламо-христианское пограничье: итоги и перспективы изучения.-Казань, 1994.-С. 116-124.

50. Валеев Р.М Из истории казанского востоковедения середины второй половины 19 в.: Гордий Семенович Саблуков - тюрколог и исламовед. -Казань, 1993.-103с. \ ^ .;■,,.: .

51. Валеев P.M. Г.С.Саблуков и отечественное исламоведение в 60-80-х го• дах 19 века /,/ Историография Ирана нового и новейшего времени. Сб. ст. -М.: Наука, 1989,- С13-25.

52. Валеев P.M. Казанское востоковедение: истоки и развитие (XIX в. 20-е гг. XX в.). - Казань: Изд-во Казанского университета, 1998.-378с.

53. Валидов Джамалютдин. Очерк истории образованности и литературы татар (до революции 1917 г.) М.-П, 1923. - 107с.

54. Василий Васильевич Миротворцев (некролог). Казань: Тип. ун-та, 1891.-26с.

55. Васильев В.П. Буддизм, сочинение Нила, архиепископа Ярославского. //ЖМНП. 1858.- №11.-С.89-104.

56. Его же Религии Востока: конфуцианство, буддизм и даосизм. СПб, 1873.-183с.

57. Воронец Е. Первоначально-богооткровенная истина единства Божия в древней до мохаммеданской религии Аравии //Православный собеседник. Казань, 1873.-Ч. 2.-С.71-106, 365-400, 422-494.

58. Гарипов Т.М. Изучение башкирского языка в Казанском университете //Проблемы тюркологии и истории востоковедения. Казань: Изд-во КГУ, 1964.-С.22-24.

59. Герасимов О.В. Восточные узоры: О странах Ближнего Востока. М.: Наука, 1993.-367с.

60. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Сочинение Алексея Бобров-никова, бакалавра Казанской духовной академии. Казань. 1849.-400с. (рецензия) //Байкал. - 1979.-№1.-С. 100-101.

61. Грязневич П.А. Проблемы изучения истории возникновения ислама //Ислам. Религия, общество, государство. М.: Наука, 1984.-С.5-19.

62. Гутнова Е,В. Историография истории средних веков. 2-е изд., доп. М.: Высшая школа,1985.-C.iO. , Г

63. Его же. Философия буддизма. Казань: Цент, тип., 1908^31 с.

64. Его же. Забытая жатва. Миссионерская деятельность среди приволжских калмыков. (К вопросу о методах миссионерского воздействия на ламаи-тов). Казань, Цен. тип., 1914.-49 с.

65. Его же. Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен. Казань: Цент, тип., 1915.-Т.1 Калмыки.

66. Ч. 1 .Исторический очерк жизни монголов.-254 с. 4.2. Распространение христианства среди калмыков.-700 с.

67. Даишев С.И. К оценке Н.И.Ильминского //История христианизации народов Среднего Поволжья и ее марксистско-ленинская оценка: Тезисы докладов региональной научной конференции 13-14 апреля 1988 г. Чебоксары, 1988.-С.65-67.

68. Данциг Б.М. Изучение Ближнего Востока в России (XIX начало XX в.). -М.: Наука, 1968.-212 с.

69. Его же. Ближний Восток в русской науке и литературе: дооктябрьский период. М.: Наука, 1973.-432 с.

70. Девятый отчет Комитета Русского Библейского общества за 1821 год. -СПб., 1822. -62с.

71. Доклад Синода от 23 мая 1800 г. « . повелеть учредить в новоучрежден-ных епархиях Калужской, Пермской, Саратовской и Оренбургской семинарий.» //ПСПР-4. Царствование императора Павла I. - Пг, 1915.-Т.1.-№472.-С.578-579.

72. Доржеева Г.Ш. Калмыцкая ламаистская церковь и христианизация калмыков в русской дореволюционной историографии //Вестник Калмыцкого

73. ШИИЛИ. -Элиста, 1976.~Вып.15.-С. 172-193. > . . .

74. Дякин В.С; Национальный вопрос во внутренней политике царизма //Вопросы истории.-1995.~№9.- С. 130-142. ^ л > :.

75. Егоров В.Г. Введение в изучение чувашского языка. ~ М.: Цент, изд-во народов Поволжья, 1930.-108с. ; .

76. Житие преподобного Гаврила, старца седмиозерной пустыни /Составитель А. Журавский М.: Из-во Казанской епархии, 1997.

77. Жузе П.К. Мутазилиты. Догматико-историческое исследование в области ислама / Сост. П. Жузе. Казань: Тип. ун-та, 1899.-272с.

78. Закиев М.З., Тумашева Д.Г. Роль Казанского университета в развитии тюркологии // Проблемы тюркологии и истории востоковедения. Казань: Изд-во КГУ, 1964.-С.9-20.

79. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПб, 1887.-Т.1.-С.38-45, 228-230.

80. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПБ., 1888.-Т.2.-С.-283-301.

81. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПБ, 1889.-Т.З.-С.386-390.

82. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПБ, 1890.-Т.4.-С.418-419, 422-425.

83. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПБ, 1891.-Т.5.-С.112-113.

84. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПб, 1894.-Т.8.-С.170-194, 362-367.

85. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПб, 1899.-T.il.-С.362-366.

86. Записки Восточного отделения Русского археологического общества. -СПб, 1900.-T.12.-C.-026.

87. Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (Дореформенный) период ее существования. 1842-1870 г. Вып. 1-3, Казань: Тип. Им. ун-та, 1891-1892.-Вьит.1, 1891.-381с; Вып.2, 1892.-593с;'Вып.З, 1892-467с. - / ,

88. Его же. Духовные школа в России до реформы 1808 года. Казань: Тип. Им. ун-та, 1886.-806с.

89. Его же. На память о Николае Ивановиче Ильминском. Казань: Тип. НА. Ильяшенко, 1892-663 с.

90. Его же. Участие Н.И. Ильминского в деле инородческого образования в Туркестанском крае. Казань: Типо-лит. Им. ун-та, 1900.-С.51-60.

91. Ермакова Т.В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX -первой пол. XX века. СПБ.: Наука, 1998.-341 с.

92. Иванов И.Г. История марийского литературного языка. Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1975.-254с.

93. Его же. Вениамин Пуцек-Григорович (1706-1782) /К 190-летию со дня рождения //Марий Эл: время, события, люди. Калндарь знаменательных и памятных дат на 1996 г. Йошкар-Ола, 1996.-С.70-72.

94. Иванов С.Н. Николай Федорович Катанов: Очерк жизни и деятельности. 1862-1922. 2-е изд. -М.: Наука, 1973.-113с.

95. Идеалы православно-русского инородческого миссионерства / Иеромонаха Дионисия. Казань: Типо-лит. Им. ун-та, 1901.-265с.

96. Известия по Казанской епархии /Издаваемые при Казанской духовной академии Казань: Уни-я тип. 1904.-31-48.-С.1379-1384, 1482-1488, 15701582.

97. Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете за 1879-1898 годы. Казань, 1880-1898.

98. Извлечения из отчета обер-прокурора Св. Синода за 1848 г. СПб.: Синод, тип. 1849.-С.50-51.

99. Илвминский Н:И. Выписки из йбн-эль-Атира о первом нашествии татар на кавказские и черноморские страны, с 1220по 1224 год^/Ученые записки Императорской Академии Наук. СПб., 1854.-T.2.-C.636-668.

100. Его же. Вступительное чтение в курс турецко-татарского языка //Ученые ' записки Казанского университета. Казань, 1861.-Кн3.гС.1-59.

101. Его же; Материалы для джагатайского спряжения из Бабер-намэ Казань, 1865.-23 с.

102. Его же. Воспоминания об Алексее Александровиче Бобровникове //Учёные записки Казанского университета. Казань, 1865.-Кн.1.-С.417-448.

103. Его же. Некролог: A.A. Бобровников // Православное обозрение. СПб., 1865.-Т. 17.-Кн.2.-С.40.

104. Его же. Предварительное сообщение о турецком переводе изложения веры патриарха Геннадия Схолария. (с приложением перевода). Казань: Тип. ун-та, 1880.-23 с.

105. Его же Опыты переложения христианских вероучительных книг на татарский и другие инородческие языки в начале текущего столетия. Казань: Тип. Им. ун-та, 1885.-365с.

106. Его же. Заметка по поводу некролога Мухамед Гали Махмудова //Казанские вести. Казань, 1891.-№66

107. Инородческое обозрение за 1912-1916 годы. Казань, 1912-1916.

108. Ислам. Историографические очерки / Под общей редакцией С.М. Прозорова. М.: Наука, 1991.-228 с.

109. Ислам: Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991.-315с.

110. Историография истории нового времени стран Европы и Америки / Под ред. проф. И.П. Дементьева. М.: Высшая школа, 1990.-510с.

111. История отечественного востоковедения до середины XIX века. М.: Наука, 1990.-435 с (

112. Кабузан В.М. Народы России в первой половине XIX в. Численность и этнический состав. М.: Наука, 1992.-214с.

113. Казань в ее прошлом и настоящем. Очерки по истории, достопримечательностям и современному положению города / Сост. М. Пинегин.- СПб, 1890.-604с.

114. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад /Пер. С нем. С. Червоной. - М.: Прогресс, 1996.91. Киреев Ф. Личный архив Н.П, Остроумова //Вопросы истории. - 1947,2.-С.136-137.

115. Коблов Я. Правда о Мухаммеде. (Краткая история жизни Мухаммеда) -Казань, 1903.-30 с.

116. Команджаев А.Н. Положение ламаистской церкви в калмыцком обществе (к. XIX XX в.) //Orient. Альманах. - СПб., 1992,- Вып.1. Буддизм и Россия. Посвящается 250-летию буддизма в России. - С. 145-151.

117. Кононов А.Н. Биобиблиографический словарь русских тюркологов: Дооктябрьский период / Под ред. и с введ. А.Н. Кононова. М., 1974.-342.

118. Его же. История изучения тюркских языков в России: Дооктябрьский период. 2-е изд. - М., 1982.-360 с.

119. Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи. М., 1972.

120. Корбут М.К. Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина за .125 лет. 1804/5-1939/30. Казань: Изд. Казан, ун-та, 1930.-209с.

121. Кочетов А.Н, Буддизм М.: Наука, 1976.-176с.

122. Краткий отчет о научных занятиях доцента академии Михаила Машанова , во время командировки его на;Восток с 10 октября! 885 по 10 октября 1886года. Казань: Тип. Им. ун-та, 1887.-67 с. ; . .

123. Крачковская В .Л: И.Ю.; Крачковский в Ливане и в Палестине // Пале-1 ; Ьтинский сборник. М.-Л.: Изд-во АН, 1954.-Вып.1 (63).-131с.

124. Крачковский И.Ю. Чернышевский и ориенталист Г.С.Саблуков //Изб. ' соч.: В 6-ти т. М.-Л,: Изд-во АН СССР, 1958.-Т.1.- С.213-224.

125. Его же. Очерки по истории русской арабистики // Там же. Т.5.-С.5-192.

126. Кудиевский Ф. Главные мысли и дух Корана // Труды студентов миссионерского противомусульманского отделения при Казанской духовной академии / Миссионерский противомусульманский сборник. Казань: Тип. Им. ун-та, 1875,-Вып.6.-С. 1-147.

127. Куликова A.M. Востоковедение в российских законодательных актах (конец XVIII в.-1917г.). СПб: Центр Петербургское востоковедение, 1994.-448 с.

128. Ламаизм в Бурятии XVIII начало .XX в. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд., 1983.-233с.

129. Леонтьева A.M. К вопросу об исторических взглядах Н.В. Никольского //Ученые записки ЧувНИИ. Чебоксары, 1966.-Вып.31.-С.310-320.

130. Лунин Б.В. Средняя Азия в дореволюционном и советском востоковедении. Ташкент: Наука, 1965.-408с.

131. Его же. Историография общественных наук в Узбекистане. Биобиблиографические очерки. Ташкент: Изд-во Фан, 1974.-180с.

132. Луппов П.Н. Материалы для истории христианства у вотяков в первой половине XIX века. Вятка: Губ. тип., 1911.-318 с.

133. Любимов А. О неизданных трудах о. Иакинфа и рукописях проф. Ковалевского, хранящихся. в библиотеке Казанской духовной академии //ЗВОРАО. Т.18.-СП6., 1907.-С.060-064.

134. Мазитова H.A. Изучение Ближнего и Среднего Востока в Казанском университете (первая половина XIX в.). Казань: Изд-во казанского ун-та, 1972,-225с. . ■ .

135. Ее же. Изучение ислама в Казани в XIX веке //Ислам в истории, народов Востока.-М.: Наука, 1981.-С. 189-196. г .

136. Ее же. М.А.Машанов и проблемы ислама в Казани в конце XIX начале XX вв.// Историография Ирана нового и новейшего времени. - М.: Наука, 1989.-С.89-98.

137. Макаров Д.М. Заметки о новокрещенских школах в Поволжье в XVIII в. //Вопросы истории и культуры народов Среднего Поволжья. Межвузовский сборник научных трудов. Чебоксары, 1991.-С. 22-27.

138. Малов Е.А. О чувашах //Православный собеседник. Казань, 1882,-Вып.1.-С.40-73.

139. Его же. Сведения о мишарях. Этнографический очерк. Казань, 1885.-79с.

140. Машанов М.А. Заметка о религиозно-нравственном состоянии крещеных татар Казанской губернии Мамадышского уезда. Казань: Тип. ун-та, 1875.-70 с.

141. Его же. Европейские христиане на мусульманском Востоке. Речь, произнесенная на торжественном годичном собрании Казанской духовной академии 8-го ноября 1889 г. Казань. Тип. Им. ун-та, 1889.-103 с.

142. Его же. О положении русских инородцев. СПб, 1901.-515 с.

143. Миротворцев В. Материалы для истории Пекинской духовной миссии. //Православный собеседник. Казань, 1888.-Вып.З.-С.83-113.122; Миссионерский съезд в г. Казани 13-26 июня 1910 г. Казань, 1910.706с.

144. Михайлова С.М, Казанский университет в духовной жизни народов Востока России. Казань: Изд-во КГУ, 1991.-360с.

145. Ее же. Источниковедческая деятельность казанских востоковедов //Казанское востоковедение: традиции, современность, перспективы: Тезисы и краткое содержание докладов международной научной конференции. 10-11 октября 1996 года Казань, 1997.-С.98-101.

146. Нафигов Р.И. Ильминский кто он на самом деле? //Исламо-христианское пограничье: итоги и перспективы изучения. - Казань, 1994. С.124-131.

147. Никольский Н.В. Школьное просвещение //Православный собеседник. -Казань, 1905.-Ч.З.-С.470-490.

148. Его же. Конспект по истории христианского просвещения чуваш. Казань: Губ. тип, 1909.-36с.

149. Его же. К истории просвещения черемис в XIX веке / Материалы, извлеченные из архива Св. Синода и архива попечителя Казанского учебного округа. Казань: Типо. - лит. Им. ун-та, 1915.-27 с.

150. Начертание правил чувашского языка и словарь, составленные для духовных училищ Казанской епархии. Казань: Тип. ун-та, 1836.-218с.

151. Его же. Что такое Коран? По поводу статей гг. Гаспринского, Девлет-Кильдеева и Мурзы Алимова. Ташкент, 1883.-156 с.

152. Его же. Бурханы священные изображения буддистов-монголов. /К фотографическому альбому бурхан, принадлежащему библиотеке Казанской духовной,академии. - Казань: Тип. Им. ун-та, 1886.-71 с.

153. Его же. Воспоминания о противомусульманском отделении//Православный собеседник. Казань, 1892.-Вып. 1.-0.131^142.

154. Отчет о состоянии Казанской духовной академии за 1888-1889 уч. г. -Казань: Тип. Им. ун-та, 1889.-54 с.

155. Отчет о состоянии Казанской духовной академии за 1889-1890 уч. г. -Казань: Тип. Им. ун-та, 1891.-65 с.

156. Отчет о состоянии Казанской духовной академии за 1895/96 уч. г. Казань, Типо-лит. ун-та, 1896.-50с.

157. Очерки истории исторической науки в СССР /Под ред. М.В. Нечкиной (глав. ред.). Т.2-3. М.: Изд. АН СССР, 1960-1963; Т.2.-1960.-852с.; Т.З.-1963.-831с.

158. Памяти барона Виктора Романовича Розена. Сообщения, читанные в заседании отделения 20 ноября 1908 г. и список трудов барона В.Р. Розена / Приложение к Т. 18. ЗВОРАО СПБ, 1908.

159. Памяти академика В.Р. Розена: Статьи и материалы к 40-летию со дня его смерти (1908-1948 ) / Под ред. И.Ю. Крачковского. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1947.-136с.

160. Памятники монгольского квадратного письма, объясненные A.A. Боб-ровниковым с дополнением В.В. Григорьева. СПб.: Тип. АН, 1870.-90с.

161. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Казанская губерния / Под ред. H.A. Тройницкого. СПб, 1905. - Т. 14.

162. Писарев Н. Казанская духовная академии на службе православной церкви и русскому народу /Подоводу исполнившегося 21 сент.-8 ноябр. 1917 г. 75-летия существования Академии //Православный собеседник. Казань, 1917.-№10-12. о

163. Письма Н.И. Ильминского: к обер-прокурору Св. Синода К.Н. Победоносцеву. Казань: Тип. Им. ун-та, 1898.-414 с.

164. Покровский И. К столетию кафедры татарского языка в духовно-учебных заведения Казани (1800-1900) // Православный собеседник. Казань, 1900.-Вып. 1 .-С.576-609.

165. Его же. Филарет (Амфитеатров) архиепископ Казанский (1828-1836), в последствии митрополит Киевский (1837-1857) и его деятельность до вступления на митрополию. Казань, 1908.-37с.

166. Подгорбунский И.А. Буддизм, его история и основные положения его учения. Вып. 1-2. Иркутск, 1900-1901; Вып.1. Очерк истории буддизма.-1900.-248 с. Вып.2. Основные положения учения буддизма.-1901.-242 с.

167. Позднев П. Дервиши в мусульманском мире. Оренбург, 1886.-334с.

168. Попов И. Ламаизм в Тибете, его история, учение и учреждения. Опыт историко-миссионерского исследования. Казань: Типо. - лит. ун-та, 1898.-380с.

169. Его же. Критический обзор главнейших основоположений ламаизма с точки зрения христианского учения. Казань: Типо. - лит. Им. ун-та, 1900.-52 с.

170. Его же. Мифология буддизма в Тибете и Монголии по Грюнведелю. -Казань: Цент, тип., 1910.-108 с.

171. Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за 18751914 годы.-Казань, 1875-1916.

172. Речь и отчет о состоянии Им. Казанской духовной академии за 1913-■ 1914 акад. г. Казань: Цент, тип., 1914.-49;66 с. <

173. Речь и отчет о состоянии Им; Казанской академии за Щ14.-1915 акад. г. -Казань: Цент, тип., 1915.-72 с.

174. Русское православие: Вехи истории. М.: Изд-во политической литературы, 1989.-717с. . v

175. Санжиев Б. Доржи Банзаров. Изучение научного наследия /К. 170-летию со дня рождения Иркутск, 1992.-38с. \

176. Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. -СПб, 1869.-С.2-41.

177. Смирнов Н.А. Очерки истории изучения ислама в СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1954.-276 с.

178. Собрание мнений и отзывов Филарета митрополита Московского Коломенского по учебным и церковно-государственным вопросам. М.: В синод. тип, 1887.-Т.5.-Ч.1.- №605, 607.-С.105-109.

179. Султанов Т.И. «Записки» Бабура как исторический источник по истории монголов Восточного Туркестана и Средней Азии //Turcologica 1986. К 80-летию А.Н. Кононова. Л, 1986.-С.253-274.

180. Терновский С. Историческая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования. (1870-1892). Казань: Тип. Им. ун-та, 1892.-652с.

181. Титлинов Б.В. Духовная школа в России в XIX столетии. Вып. 1-2. -Вильно, 1908-1909. -Вып.1. Время комиссии духовных училищ. (К столетию духовно-учебной реформы 1808 года).-1908.-383с.; Вып.2. Протасов-ская эпоха и ее реформы.-1909.-421 с.

182. Третий международный конгресс ориенталистов в Санкт-Петербурге // ЖМНП. СПб, 1876,-Ноябрь. - С.52-53.•1:66.гУерт1ГЬл;-:Оетадения-'кр.ещеных татар //Татарстан^ 1-2;

183. Указ Анны Ивановны от 11 сентября 1740 г. «Об отправлении архимандрита с некоторым числом священнослужителей в разные губернии» //ПСЗ-1 .-Т. 11 .-№ 8236.-С.255.

184. Указ Павла I «Об учреждении в Петербурге и Казани вместо семинарий духовных академий»//ПСЗ-1.-Т.24.-№18273.-С.821-823.?

185. Указ Сената от 26 февраля 1735 г. «Об учреждении школ в Казанской губернии, для обучения детей вотяков, мордвы, чуваш» // ПСЗ-1.-Т. 9.-№6695-С.483.

186. Указ Синода от 20 мая 1827 г. «За неимением в Казанской епархии священнослужителей, хорошо знающих татарский язык. » //ПСПР-6. Царствование императора Николая I. Пг, 1915.-Т.1.-№169.-С.224-228.

187. Усманов М.А. Заветная мечта Хусаина Фаизханова. Повесть о жизни и деятельности. Казань: Тат. кн. изд., 1980.-222 с.

188. Успенский В.Л. Монголоведение в Казанской духовной академии //Mongolica Ш. Из архивов отечественных монголоведов XX в. СПБ, 1994.-С. 11-17.

189. Устав и штат православных духовных академий 1869г. Казань: Тип. ун-та, 1869.-33 с.

190. Устав и штат православных духовных академий 1884г. Казань: Тип. ун-та, 1884.-39 с.

191. Устав и штат православных духовных академий 1910 г. Казань: Цент, тип., 1910.-41 с.

192. Харлампович К.В. Материалы для истории Казанской духовной семинарии в XVIII веке. Казань: Типо-лит. Им. ун-та, 1903.-214с.

193. Его же. О миссионерских переводах на инородческие языки. Письмо архимандрита Владимира, начальника алтайской миссии, к Иркутскому архиепископу Вениамину. Казань, 1904.-27 с.

194. Его же. О христианском просвещении инородцев 7 Переписка архиепи-i скопа Вениамина Иркутского с НИ. Ильминским //Православный собеседник. 1905. - 4.2. - С. 1-38. : i

195. Его же. Казанская духовная академия (1842-1907). Исторический очерк . 7/Православная богословская энциклопедия. -Т.8 СПб., 1907.-СЛ02-853.

196. Его же. .П.П. Масловский и его переписка с Н.И. Ильминским / Материалы для истории русской миссии. Казань: Тип. ун-та, 1909.-129 с

197. Черемисская грамматика. Казань: Тип. ун-та, 1827.-248с.

198. Шамов Г.Ф. Роль востоковедов Казанского университета в изучении Монголии и Китая (первая половина XIX века): Дис. кан. ист. наук. Казань, 1956.- 386 с.

199. Его же. Профессор О.М. Ковалевский Очерк жизни и научной деятельности. Казань: Изд. КГУ, 1983.-112с.

200. Шофман A.C. Казанский период жизни и деятельности Доржи Банзаро-ва. Улан-Удэ: Бурят-Монгол. кн. изд., 1956.-164 с.

201. Эман С.И. Дореволюционные письменные памятники на марийском языке. //Труды МарНИИ. Козьмодемьянск, 1939. -Вып.1.-С.42-62.195

202. Юсупов М.Х. Шигабутдин Марджани как историк. Казань: Тат. кн изд., 1981.-231 с.