Власть и средства массовой информации в Свердловской области в период 1985-1991 гг.: проблемы взаимоотношений тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Расторгуев, Андрей Петрович

• Расторгуев, Андрей Петрович
• кандидат исторических наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Расторгуев, Андрей Петрович

Введение.

Глава 1. Взаимоотношения органов власти и СМИ в СССР и Свердловской 57 области в начальный период «перестройки» (1985-1986 гг.).

§ 1.1. Идеологические и организационные основы партийно- 57 государственного управления деятельности СМИ к началу «перестройки».

§ 1.2. Взаимоотношения органов власти и СМИ в Свердловской области в 66 начальный период «перестройки» (1985-1986 гг.).

Глава 2. Деформация системы управления СМИ в Свердловской области в 93 1987-1989 гг. как часть деформации системы власти: проявления и причины.

§ 2.1. Неудача экономической реформы 1987 г. как фактор снижения эф- 93 фективности пропаганды и деформация системы власти в 1987-1989 гг.

§ 2.2. Влияние идейно-политической и организационной неоднородности 118 общества и КПСС на политическое размежевание в сфере СМИ.

§ 2.3. Взаимоотношения власти и СМИ в контексте выборов народных де- 152 путатов СССР 1988-1989 гг.

Глава 3. Трансформация систем и взаимоотношений власти и СМИ в Сверд- 193 ловской области в 1990-1991 гг.

§ 3.1. Динамика взаимоотношений органов власти и массовых СМИ на 194 фоне электорального процесса.

§ 3.2. СМИ как средство и объект политической борьбы между органами 210 власти Свердловской области и внутри них в 1990 г.

§ 3.3. Создание новых региональных и местных печатных и электронных 230 СМИ, изменение структуры системы СМИ, правового и экономического механизма ее развития.

§ 3.4. Роль массовых СМИ Свердловской области в важнейших социаль- 242 но-экономических и политических процессах и событиях конца «перестройки».

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Власть и средства массовой информации в Свердловской области в период 1985-1991 гг.: проблемы взаимоотношений»

Несмотря на растущее временное отдаление, период 1985-1991 гг., вошедший в отечественную историю под именем «перестройки», остается предметом актуального дискурса, острых общественно-политических споров и научных дискуссий. Острота обсуждения в значительной степени обусловлена личными переживаниями его участников, для большинства которых обозначенный период является частью собственного жизненного пути, а крушение Советского Союза стало персональной утратой. Дискутируется вопрос о степени неизбежности распада СССР и мере исторической ответственности различных политических деятелей и структур, в том числе органов власти и средств массовой информации (далее СМИ) разного уровня. Опытом 1985-1991 гг. и последующих лет обосновывается необходимость особых мер, которые необходимы для сохранения территориального и государственного единства сегодняшней России, политической стабильности. Одновременно эти меры оставляют открытыми вопросы об оптимальной свободе слова, прозрачности электорального процесса, разделении ветвей власти, федерализме и других составляющих реальной демократии как неотъемлемого элемента модерного общества и одного из источников его развития.

К продолжению полемики и углубленному анализу побуждает также нерешенность многих социально-экономических и политических задач догоняющей модернизации, перед которыми в последние годы своего существования оказался СССР и для решения которых предпринимались попытки реформ. Нуждается в повышении эффективность системы государственного управления, в более интенсивном развитии - система институтов гражданского общества, способных преодолеть отчуждение народа от власти, государственного и муниципального управления и сократить возможности манипулирования общественным мнением через канальъ массовой коммуникации.

Существенной частью отмеченного дискурса является обсуждение роли СМИ в событиях и процессах второй половины 1980-х гг., ответственности журналистов и руководителей редакций за результаты и последствия «перестройки». Анализ деятельности и взаимоотношений власти и СМИ в 1985-1991 гг. позволяет сформировать и обосновать ответы на ряд соответствующих вопросов, а также сформулировать выводы и гипотезы касательно генезиса современных систем власти и СМИ и их взаимоотношений в конце первого десятилетия XXI в.

Все вышесказанное определяет актуальность углубленного исторического анализа процессов периода «перестройки» как в целом, так и по отдельным направлениям и аспектам. Рассмотрение на уровне не только всего СССР, но и административно-территориальных образований РСФСР позволяет зафиксировать общие закономерности и региональную специфику развития процессов, что принципиально важно для понимания истории и современности такой многообразной и неоднородной страны, как Россия.

Объектом исследования являются взаимоотношения органов власти и СМИ Свердловской области в 1985-1991 гг. Предмет исследования составляют эволюция отношений власти и СМИ и трансформация взглядов представителей региональной политической элиты и журналистов на систему, характер и формы взаимодействия.

Хронологические рамки исследования охватывают временной отрезок 19851991 гг. - исторический период «перестройки», в течение которого радикально изменились не просто географические очертания нашей страны, но сами основы ее политической и экономической жизни. Составной частью этих изменений стало преобразование монопольной партийно-государственной системы СМИ в плюралистическую, результаты которого вполне проявились уже за пределами обозначенных рамок.

Территориальные рамки исследования определяются границами Свердловской области как одного из наиболее экономически и политически значимых в рассматриваемый период регионов РСФСР и СССР, из которого вышел целый ряд активных деятелей этого периода, включая первого Президента РФ Б. Н. Ельцина, Председателя Совета Министров СССР Н. И. Рыжкова и председателя Совета Республики Верховного Совета (ВС) РСФСР В. Б. Исакова. Более высокая по сравнению с большинством других регионов концентрация как промышленных рабочих, прежде всего высокоразвитой оборонной отрасли, так и научной и творческой интеллигенции, которая отличала Свердловск — центр Уральского отделения (УрО) АН СССР, определила закономерность активного отклика на лозунги и события перестройки»1. Свойственные региону традиции мобилизационного, командного стиля управления, противоречившие росту общественного самосознания, обостряли конфликтность происходящего, осложняли «перестроечные» процессы.

В рассматриваемый период область была относительно самостоятельным звеном системы административно-территориального устройства РСФСР и СССР. Фактический областной орган власти - Свердловский обком КПСС - подчинялся непосредственно ЦК КПСС, транслировал вышестоящие партийно-государственные решения и организовывал их осуществление. В рамках этих решений и общих принципов управления СМИ в области была выстроена и функционировала региональная система СМИ, в деятельности и взаимоотношениях которой с органами власти проявлялись как общие для страны принципы, так и особенности, определявшиеся социально-экономическими отличиями региона и некоторыми субъективными характеристиками ее руководителей.

Степень научной изученности темы.

С учетом опыта известных современных историков2 и междисциплинарного характера исследования в массив историографии по указанной проблеме включаются работы в области политологии, социологии и социальной философии, связанные с проблематикой власти в СССР и России, а также трансформации власти, развития гражданского общества и журналистики в 1985-1991 гг. Территориальные рамки исследования побуждают обратить особое внимание на соответствующую литературу Уральского региона. Ряд изданий анализируются впервые.

В. Д. Камынин и его соавторы выделяют в развитии современной отечественной исторической науки три периода: вторая половина 1980-х - начало 1990-х гг., первая половина 1990-х гг. и вторая половина 1990-х гг. — начало XXI в. Середину последнего десятилетия XX в., когда «российское общество стало обществом политического плюрализма», эти историки считают началом современного этапа, связанного с выходом исторической науки из предшествующего кризиса4.

1 См.: Скоробогацкий В. В. Анти-Сизиф, или Человек в зеркале философии. Екатеринбург. 2008.

2 Р.Г. Пихоя зафиксировал, что пытается применить методы исторической науки к «анализу событий, которые еще и не перешли в раздел истории, процессов, отнюдь не завершившихся». Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Две истории одной страны. Россия на изломе тысячелетий. 1985-2005. М., 2007. С. 8-9; В.В. Согрнн считает, что, изучая современный этан российского общества, «историк. должен в максимальной степснн учесть подходы, наработки, исследовательские результаты социальных наук, для которых главным объектом анализа является не прошлое, а современность». СогринВ. В. Политическая история современной России 1985-2001: от Горбачева до Путина. М, 2001. С. 10-11.

3 См.: Заболотный Е Б. Историческая наука России в конце XX - начале XXI века/Е. Б. Заболотный, В. Д. Камынин. Тюмень, 2004; Камынин В. Д. Проблемы политической и экономической истории Урала в 20-е годы XX века в отечественной историографии / В. Д. Камынин, Е. А. Цыпина. Екатеринбург, 2004.

4 См.: Камынин В. Д., Цыпина Е. А. Указ. соч.

Разделяемая нами, эта позиция нуждается в некотором уточнении. Одно из различий между вторым и третьим периодами Е. Б. Заболотный и В. Д. Камынин усматривают в том, что в первой половине 1990-х гг. «серьезной исследовательской литературы научного характера издавалось мало» и «практически не создавались обобщающие труды по истории России в целом»1. Целый ряд таких трудов действительно увидели свет, начиная с конца 90-х гг.2 Но как минимум две обстоятельные и носящие концептуальный характер работы - коллективная монография «Наше Отечество» и первый вариант труда В: В. Согрина «Политическая история современной России»4 - были опубликованы значительно раньше.

А. В. Трофимов называет началом нового историографического этапа конец 1990-х гг., когда в историческом и гуманитарном дискурсе широко распространился модернизационный подход к советской истории5. С учетом этого мы приближаем границу между вторым и третьим этапами к концу 1990-х гг. и разделяем весь указанный массив работ в зависимости от времени их происхождения на три соответствующих части: изданные в 1988-1991 гг., созданные в период 1992-1997 гг. и выходившие начиная с 1998 г.

По разделяемой нами оценке Е. Б. Заболотного и В. Д. Камынина, отечественная историческая наука в своем развитии на рубеже XX-XXI вв. продвигалась от стремления опереться на одну универсальную теорию к научному плюрализму, который, препятствуя догматической идеологизации, «позволяет рассматривать основные проблемы отечественной истории с различных методологических и концептуальных позиций»6. В. В. Согрин выделяет в российской исторической мысли в качестве главных конкурирующих течений формационно-ортодоксальное, фор-мационно-ревизионистское, либеральное и цивилизационное, которые возникли уже во второй половине 1980-х гг. Совмещая эти оценки, по содержанию мы распределяем весь обозреваемый комплекс историографии на три группы: исходящую из формационных концепций (прежде всего неомарксистской), следующую либе

1 Заболотный Е. Б., Камынин В. Д. Указ. соч. С. 105.

2 См., напр.: Барсенков А. С. Реформы Горбачева и судьба союзного государства. 1985-1991 гг.: автореф. дне. д-ра ист. наук. М., 2001; Барсенков Д. С. Введение в современную российскую историю 1985-1991 гг. M., 2002; Выбор пути. История России. 1939-2000. Екатеринбург, 2001; Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. М.( 1998.

3 Наше Отечество. Опыт политической истории. М., 1991.

4 Согрин В. В. Пол1ггнческая история современной России. 1985-1994: от Горбачева до Ельцина. M., 1994.

5 См.: Трофимов А. В. Осмысление феномена «советской модернизацию в современной юторнографшг. тенденции и проблемы // Российские модернизации XVIII-XX в.: взаимодействие традиций и новаций. Екатеринбург, 2008.

6 Заболотный Е. Б., Камынин В. Д. Указ. соч. С. 175.

7 См.: Согрин В. В. Осмысливая советский опыт. О новейших трудах по истории XX века // Общественные науки и современность. 1999. №3. ральным воззрениям и плюрально-объективистскую, представители которой привержены иным - например, модернизационным - интерпретациям.

Поскольку советская идеология как минимум формально исповедовала марксизм, первоначально в период «перестройки» наиболее активными были авторы, принадлежащие к первой из этих групп - писатели и публицисты, которые «разбудили историческую науку от долгих лет летаргии»1. Их позиции, представленные в практически бесцензурном сборнике «Иного не дано. Перестройка: гласность, демократия, социализм», можно оценить как первую открытую попытку эволюции марксистских взглядов в сторону демократического социализма.

Взгляды противников «перестройки» и тех, кто приветствовал ее, но выражал скептицизм в отношении продолжительности и успеха, остались вне внимания составителей . В результате книга стала своеобразным манифестом последовательных сторонников нового курса, в терминологии В.В. Согрина - реформистского формационного направления3, представляя стремительно расширяющиеся взгляды на советское общество в 1988 г. накануне XIX Всесоюзной конференции КПСС. В числе этих сторонников оказались и наиболее восприимчивые к переменам историки.

Взаимоотношения власти и СМИ здесь затрагивались в контексте развития гласности как одного из важнейших направлений политики реформ, обеспечивающего не просто их пропаганду, а трансформацию общественного сознания, эффективной экономической и политической системы4. Ряд авторов книги5 отмечали ограниченность развития гласности и высказывались за ее трансформацию в гарантированную законом свободу слова6, считая открытое соревнование идей необходимым для выбора между историческими альтернативами в настоящем и формирования у людей способности аналитически и критически осмыслять происходящее7.

Особо отметим позицию Т. И. Заславской, которая, зафиксировав; неоднородность приветствовавшей «перестройку» социально-гуманитарной интеллигенции, ЗаболотныП Е. Б., Камынин В. Д. Указ. соч. С. 31.

2 «.в книге не представлены негативные по отношению к перестройке мнения, как откровенно ретроградные, так и столь же откровенно скептические.» Иного не дано. ПерестроГка: гласность, демократия, социализм. М., 1988. С. 5-6.

3 См.: Согрин В. В. 19S5-2005 гг.: перипетии историографического плюрализма//Общественные науки и современность. 2005. 1.

4 См., напр.: Дзарасов С.С. Партийная демократия и бюрократия: к истокам проблемы// Иного не дано.:.; Бовин А.Е. Перестройка: правда о социализме и судьба социализма// Иного не дано.

См., напр.: Заславская Т.И. О стратегии социального управления псрестроПкоП // Иного не дано.; Буртин Ю. Г. Возможность возра-з!пъ // Иного не дано.

6 См.: Батюш Л. М. Возобновление истории // Иного не дано.

7 См.: Фролов D. А. Чтобы это не повторилось//Иного не дано.; Афанасьев Ю. Н. Перестройка и историческое знанне//Иного не дано. впервые публично предложила создать как один из демократических институтов «Народный союз содействия перестройке» во главе «с известными стране журналистами» и предоставить ему право издавать собственные СМИ1. В этом предложении мы видим одно из первых в советской научной литературе признание СМИ средством демократического контроля над властью и оппонирования, обычно выражаемое формулой «СМИ - четвертая власть».

Поддерживая мысль о необходимости появления независимой печати и считая доступ каждого человека к информации элементом демократической открытости общества, JI. М. Баткин предложил упразднить предварительную цензуру2. Тем самым оба автора, выступая за совершенствование партийно-советской системы, фактически осудили монополию КПСС на сферу массовой коммуникации. В синхронной активизации такого осуждения на местах, в том числе в партийных массах и СМИ, можно увидеть следствие этого и подобных публичных действий.

О своей приверженности значительному расширению свободы СМИ в «Иного не дано» заявляли целый ряд других публицистов3. Один из них, Д. Е. Фурман, одновременно предупреждал, что отрицание господствовавшего догматизма также догматично и опасно4, фактически предлагая установить для СМИ ряд разумных ограничений. Представляется, что деятельность целого ряда СМИ в 1989-1991 гг., в том числе в Свердловской области, продемонстрировала справедливость этого предупреждения.

Тем самым, значительно выйдя за рамки, установленные к 1988 г. официальными решениями власти, сборник «Иного не дано» не только зафиксировал воззрения сторонников многостороннего социально-экономического реформирования, но и содействовал их распространению, а также изменению массовых представлений о допустимых взаимоотношениях власти и СМИ. Инициированная сборником широкая идеологическая трансформация вопреки консерватизму региональных и местных идеологов КПСС оказалась санкционирована официальным характером книги, вышедшей в одном из ведущих московских издательств. Историки вместе с представителями других наук - например, философами и социологами - вы

1 См.: Заславская Т.И. Указ. соч.

2 См.: Батюш J1 М. Указ. соч.

1 См., напр.: И. И. Виноградов. Может ли прайда быть поэтапной?//Иного не дано.; Е Л. Амбарцумов. О путах совершснствотння политической системы социализма// Иного не дано.; Л M. Мигранян. Механизм торможения в полиппсской системе и пути его преодоления // Иного не дано.

4 Фурман Д Е. Наш путь к нормальной культуре // Иного не дано. ступали здесь, скорее, в качестве политологов, на основе оперативного осмысления советского периода отечественной истории характеризуя актуальную ситуацию и перспективы ее развития.

Как продолжение «Иного не дано» в 1989 г. читателям был представлен сборник «Постижение», который стал попыткой «соединить социально-экономическую теорию и научную публицистику»1. В ряду проблем «перестройки» некоторые из авторов книги затронули и развитие гласности, оценивая - подчас весьма критично - как достигнутые на этом пути рубежи, так и возникающие препятствия .

Среди высказываний авторов этого сборника выделим упоминание В. JI. Шейнисом «настойчивого продвижения идеологическим аппаратом» консервативных взглядов, выраженных в статье Н. А. Андреевой «Не могу поступаться принципами», публикация которой в газете «Советская Россия» 13 марта 1988 г.3 рассматривается практически всеми историографами как одна из точек бифуркации в истории самой «перестройки». Несмотря на то, что сразу после выхода этой статьи консерваторы, по оценке В. JI. Шейниса, легко получили доступ к СМИ и заблокировали выступления оппонентов, публицист заявил, что именно СМИ являются основным оружием защиты от реакционных поползновений, доступным сторонникам обновления. По его мнению, центральная печать преуспела в этом больше, чем местная печать, а журналы и газеты - больше, чем телевидение4.

Таким образом, «Постижение» продолжил начатое в «Иного не дано» представление позиций, ориентированных на отход от ортодоксальных идеологем. Однако большинство даже самых радикальных авторов в своем анализе происходящего, оставаясь в русле марксистской теории, не выходили за пределы тезиса о необходимости совершенствования социализма, в том числе путем возвращения к его «чистому», ленинскому пониманию5. Предполагалось, что расширение информационной свободы, в том числе появление СМИ, независимых от КПСС и Советов, будет содействовать именно такому совершенствованию.

На роль противовеса «Иного не дано» и другим подобным «нашумевшим изданиям» претендовал научно-публицистический сборник «Новые «кумиры» и

1 Постижение: Социология. Сошпльная политика. Экономическая реформа. М. 1989. С. 5.

2 См.: Кордонский С. Г. Социальная структура и механизм торможения// Постижение.; Шабанова М. А. Трудовое инициативное поведение //Постижение.;Бородкин Ф. М. Социальная политика: власть и перестройка//Поспгжение.

3 См.: Шейнис В. J1. Перестройка на новом этапе: опасности и проблемы // Поспгжение.

4 См.: там же.

3 Напр., В.А. Фролов призывал «все делать по Ленину, не отступая от него ни нашап». См.: Фролов В.А. Указ. соч. старые» авторитеты», вышедший в конце 1990 г. Представленные в этой книге ученые-обществоведы выступали против массированной пропаганды в СМИ «ультрарадикальной» концепции универсального развертывания товарно-денежных механизмов и свободной конкуренции»1.

Высказанные позиции позволяют отнести участников сборника к сторонникам Л формационных, в значительной степени ортодоксальных концепций , а заявленное противопоставление объяснить тем, что именно целый ряд авторов «Иного не дано» во главе с его составителем Ю. Н. Афанасьевым к 1990 г. перешли на позиции либерализма. Полемизируя с публикациями оппонентов в научной и массовой печати, оставшиеся приверженцами социализма и классового подхода ученые отмечали необычное возрастание роли общественного мнения, «которое стало реальной силой, заметно влияющей на развитие политических и экономических процессов в стране». СМИ рассматривались при этом как средство рекламы, благодаря которой сторонники «экстремистски-рыночного» направления отошли от науки и вместе с депутатскими мандатами получили возможность принимать непосредственное участие в формировании экономической политики государства3.

Новый Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации» (далее «О печати.») воспринимался как возвращение прессы к зависимости от «власти денежного мешка»4, а «предоставление пишущей братии свободы клеймить народные инициативы в прошлом и настоящем» - как проявление поддельной демократии5. СМИ, монополизированные оппонентами, авторы сборника подвергали резкой критике6. Широкого общественного резонанса, подобного тому, какой сопутствовал сборнику «Иного не дано», книга «Новые «кумиры».» не получила.

Наиболее заметными уральскими публикациями стали статьи С. Ю. Андреева в региональном литературно-художественном и общественно-политическом журнале «Урал», который, на наш взгляд, предпринял попытку стать площадкой для реформистских публикаций в Свердловской области. В первой статье — «Причины и следствия», опубликованной в первом, «экспериментальном» номере журнала за

1 Новые «кумиры» и «старыю авторитеты. М., 1990. С. 4-5.

2 См., напр.: Фролов Л. Новый враг «перестройки»? // Новые «кумиры».; Косолапое Р. С кого Срать пример, или что делать? // Новые «кумиры». См.: Салуцкнй Л. Поиск истины и «поп-наука» // Новые «кумиры».

4 Фролов Л. Указ. соч. С. 36.

5 Арслаиов В. Альтернатива все же состоялась//Нооые «кумиры». С. 75.

См., напр.: Фролов А. Указ. соч.; Еремин А. Технический прогресс и коммерческий расчет: пора разрешить противоречие//Новые «кумиры».; Косолапое Р.Указ. соч.

1988 г., публицист усматривал коренное противоречие современного социализма и причину снижения народнохозяйственного потенциала в том, что экономические интересы бюрократии как отдельного класса расходятся с интересами государства и общества в целом. Силу, которая способна изменить систему привилегированного положения бюрократии, С. Ю. Андреев видел в партийных органах. И отмечал «чрезвычайно великую» роль партийного аппарата, который «в современных условиях оказывается далеко не тождествен партийной массе в целом»1. Спустя два десятилетия эта мысль по-прежнему выглядит справедливой.

На первый план», считал автор, партия должна была выйти и в перестройке идеологической сферы - в том числе сферы СМИ. Считая необходимым добиться, чтобы кандидатов на выборах всегда было больше, чем их нужно избрать, С. Ю. Андреев двумя годами ранее предшественников2 предлагал подчинить советы трудовых коллективов (далее СТК) местным органам Советской власти «на правах ячейки»3.

Известная книга М. С. Восленского о советской номенклатуре как классе, впервые изданная в ФРГ в 1980 г., в СССР была опубликована лишь в 1991 г.4 Поэтому, первым рассмотрев в советской массовой печати положение и деятельность управленческого аппарата с точки зрения классовой стратификации, С. Ю. Андреев опередил позднейших отечественных, в том числе уральских, исследователей номенклатуры5.

В 1988 г. вместе с рядом других публикаций «Урала» статья С. Ю. Андреева «Причины и следствия» была воспроизведена в сборнике «Разорванный круг»6, который вышел в Средне-Уральском книжном издательстве в рамках всероссийской серии «Время, вперед». Журнальная дискуссия вокруг статьи, участниками которой в большинстве стали ученые-философы, отразила позиции как ортодок

7 о сальных марксистов , так и марксистов-реформистов .

1 Андреев С. Ю. Причины и следствия // Урал. 1988. № 1. С. 136-138.

1 См., напр.: Сергеев А., Шулус. А. Победить «теневика» // Новые «к>миры».

3 Андреев С. Ю. Указ. соч. С. 138-139.

4 Восленский М. С. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза. М., 1991.

5 См., напр.: Мохов В. П. Эволюция региональной пол1ггнческой эл1ггы России (1950-1990 гт.). Пермь, 1998; Мохов В. П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гт.). Пермь, 2003.

6 См.: Разорванный круг. Свердловск, 1988.

7 Б. Урванцсв, напр., призывал «делать все возможное, что ускорило йл начавшийся в СССР процесс стирания межклассовых границ, становления бесклассовой общности советского народа». См.: Урванцев Б. Как выйти in тупика? // Урал. 1988. Ks 10. С. 145.

8 См.: Гончаров С. Есть за что бороться // Урал. 1988. № 10; Бреднева Л. Так пойдем дальше! // Урал. 1988. № 10; Зыков Ю., Кашин А. Шаг к социализму // Урал. 1988. № 10; Молчанов В. Классовый подход- не навешивание ярлыков! // Урал. 1988. Ла 10.; Бондарев Г. И. А те ли это причины? // Урал. 1988. Jte 12.; Задорожный В. Н. Реальный тормоз перестройки // Урал. 1988. 12; Комлева М. А. Найти и обезвредить! // Урал. 1988. № 12.

В духе развития марксистской теории была выдержана и статья «Причины и следствия: год спустя», в которой С. Ю. Андреев заявил о необходимости «создания в максимально короткие сроки организационных структур» самостоятельного общественного движения. Это движение должно было действовать «в контакте, но обязательно на паритетных началах с КПСС - в форме сотрудничества, а не прямого подчинения»1.

Таким образом, в 1988-1989 гг. даже автор радикальной для советской публицистики 1980-х гг. идеи о противоречии интересов управленческого аппарата как особого класса интересам государства сохранял надежды на особую роль КПСС в совершенствовании общества. Сама эта идея выходила за рамки общепринятых стереотипов, но фактически оставалась в границах официального обществознания, проповедовавшего классовый подход. Идеологически умеренной вплоть до марксистско-ленинской ортодоксии была и последующая дискуссия2, в которой вопросы взаимоотношений власти и СМИ рассматривались как логически вытекающие из контекста сохранения руководящей роли партии.

На рубеже 1980-90-х гг. в результате трансформации социально-политических взглядов целого ряда исследователей стала складываться и вторая из описанных выше групп историографических работ . Публицисты, для которых таким результатом демократизации стал переход на либеральные, антикоммунистические позиции, определили 70 лет советской истории как аберрацию, тупиковую ветвь развития4 и дальнейший путь развития видели вне социализма. При этом, например, В. И. Селюнин считал, что гарантировать необратимость перемен, пошедших «много дальше, чем планировали коробейники очищенного социализма», может вовлечение в них широких масс народа, а не информационный плюрализм, который появляется или исчезает по усмотрению руководителей СМИ5.

1 Андреев С. Ю. Причины ц следствия: год спустя //Урал. 1989. № 6. С. 11.

2 Несмотря на радикальный заголовок одной из своих статей, Л. Бредневз, напр., предлагала всего лишь отказаться от тех идей, которые рые не выдержали проверки временем, и дополнить оставшееся богатствами человеческого духа, в том числе достижениями социал-демократической идеологии, религий всех направлений и буржуазных концепций развития общества и человека. См.: Бреднева Л. Нельзя не поступаться принципами! Н Урал. 1990. № 1.

3 «Если в 1988-1989 гт. споры шли между сторонниками социалистических щей,то в дальнейшем плюрализм вышел за пределы марксистского учения.» Трофимов А. В. Власть и историческая наука: проблемы отечественной исторюграфии послесталинского десятилетия. Екатеринбург, 2000. С. 74.

4 См., напр.: Селюнин В. И. Истоки//Новый мир. 1989. № 10; Ципко Л. С. Насилие лжи. М., 1990. Вместе с этими авторами среди публицистов, которые «пссговашю радикально-либеральное направление, В. В. Согрин упоминает А. Стреляного, Л. Пняшеву, Б. Пин-сксра, А. Иванова. См.: Согрин В. В. Перестройка: итоги и уроки//Общественные иауки и современность. 1992. № 1.

5 «Не слишком сложно. опять внести единомыслие в средства массовой информации (на телевидении Л. Кравченко преуспел в том за сшгганные недели).» См.: Селюнин В. И. Собственность и свобода. Минск, 1991. С. 64.

К этой же группе, исходя из системы взглядов автора на историю в целом1, мы можем отнести и опубликованную в журнале «Урал» статью бывшего ссыльного диссидента Р. И. Пименова, который долгое время жил в Сыктывкаре и был избран там народным депутатом РСФСР. С точки зрения автора, в общесоюзном масштабе в середине 1990 г. уже имелось необходимое разнообразие изданий, позволявшее высказывать различные мнения, тогда как в провинции власть оказывалась вне критики.

Назвав такое положение дел «удручающей картиной», Р. И. Пименов подчеркнул необходимость появления независимых газет, журналов, радио и телевидения и на региональном уровне2. В середине 1990 г. накануне вступления в силу закона «О печати.» такое заявление уже не воспринималось как оппозиционное откровение. Однако в сопоставлении с аналогичными высказываниями, которые в 1988 г. были включены в сборник «Иного не дано», публикация ярко фиксирует различия в динамике развития свободы слова на уровне страны и региона.

Происходившую важную трансформацию взглядов от восприятия СМИ как инструмента реализации политики КПСС к либеральному представлению о масс медиа как средстве осуществления непосредственной демократии зафиксировали научные сборники4, издававшиеся на факультетах журналистики Московского (далее МГУ) и Уральского (далее УрГУ) государственных университетов. Выражением этого представления стала уже упоминавшаяся формула «СМИ - четвертая власть», которая, на наш взгляд, метафорически выражала как действительно высокое влияние СМИ на сознание и поведение людей, так и один из мифов о положении дел в западном обществе, взятом либералами за эталон.

В этих сборниках обосновывалась необходимость перехода от императивного, назидательного монолога к равноправному диалогу с аудиторией вплоть до стилистики и синтаксиса и публикаций. В отношениях между редакциями и партийными комитетами Б. Н. Лозовский, В. Ф. Зыков,.В. Ф. Олешко и ряд других представителей уральского журналистского сообщества вместе с московскими коллегами в работах второй половины 1980-х-начала. 1990-х гг., отражая эволюцию настроений

1 «Историю делают люди., а не абстракции вроде «движущих сил». Пименов Р. И. Происхождение современной власти. М., 1996. С.5.

1 См.: Пименов Р. Заметки свободомыслящего //Урал. 1990. № 7.

3 Устойчивым термином в рамках этого восприятия была формулировка «средства массовой информации и пропаганды» (далее СМИП)

4 Журналистика и политика. М., 1987; Журналистика и перестройка. М., 1989; Журналистика конца 80-х: смена приоритетов. Екатеринбург, 1991; Эффективность прессы: вопросы методологии, теории, практики. Свердловск, 1989. работников СМИ, считали необходимой замену директивных методов управления на равноправное взаимодействие1.

Первые проявления цивилизационного подхода к анализу общества и истории, представители которого вместе с приверженцами, например, модернизационной теории формируют третью группу историографических работ, наряду с эволюцией формационной модели прослеживаются, по нашему мнению, в манифесте «Постперестройка», опубликованном в 1990 г. В контексте обострявшейся идейной полемики группа его авторов во главе с С. Е. Кургиняном, рассматривая происходящее в СССР на фоне тенденций мирового развития, определила антикоммунизм как идеологию сил, открывающих путь новому тоталитаризму.

Вместо термина «гласность» в «Постперестройке» использовалось понятие «информационная свобода», которой, по мнению авторов, препятствовали не только «попытки тех или иных политических сил навязать свое мнение, выступать от имени всего народа», но и стереотипы, порожденные самой «перестройкой». В рамках осмысления нового, постиндустриального этапа мирового общественно-исторического развития, определенного как «информационная эра», указывалось на «колоссальные мощности» СМИ, используемые для внедрения в массовое сознание «эрзацев массовой культуры и морали» и установления информационной и технологической диктатуры2.

Подчеркивая несамостоятельность «независимых» масс-медиа, авторы «Постперестройки» отмечали «серьезные затраты» на СМИ представителей криминальной буржуазии, национально-демократических и этнократических кругов в республиках СССР. Со ссылкой на результаты социологических исследований утверждалось, что использование СМИ для «декоммунизации», освобождения «рядового обывателя» от коммунистических идей и стереотипов обернулось для него «подлинной мотивационной, смысловой катастрофой»3, лишило привычных жизненных целей и опор. Это значимое, на наш. взгляд, предупреждение обществом замечено не было.

1 См., напр.: Лозовский Б. Н. Искусство взаимопонимания. Свердловск, 1991; Зыков В. Ф. Важные факторы повышения эффективности идеологической пропаганды в печати (по материалам областных партийных газет Уральского региона)//Эффективность прессы.; Олешко В. Ф. От руководства к сотрудничеству (Молодежная газета и учредитель: стиль взаимоотношешй) // Журналистика конца 80-х.; Респянская Л. С. От директивы к взаимодействию: партийный комитет н редакционный коллектив.//Журналистика и перестройка.

2 См.: Постперестройка. Концептуальная модель развипш советского общества М., 1990.

3 Там же. С. 15.

Таким образом, в 1988-1989 гг. в историографии и обгцествознании в целом по объективным причинам доминировали последователи марксистских - формацион-но-ревизионистского и формационно-ортодоксального - направлений, причем на общесоюзном уровне при значительной властной поддержке лидировало первое, а на региональном удерживало позиции второе. Однако в 1989-1991 гг. начали активно формироваться и две другие обозначенные нами группы, одна из которых -либеральная — постепенно перехватила лидерство у формационно-ревизионистского направления1.

При этом большинство публиковавшихся авторов, затрагивая проблемы взаимоотношений власти и СМИ, высказывались за упразднение партийно-государственной монополии на сферу массовой коммуникации. Предметом расхождения являлись представления о целях и задачах, а также последствиях демонополизации. Если приверженцы формационного и отчасти цивилизационного подходов считали таковыми совершенствование социализма, то либералы в противоположность им - полный отказ от социалистического эксперимента и возвращение на единственно «правильный» капиталистический путь развития без учета последствий такого скачка назад.

Одновременно сторонники цивилизационного подхода обращали внимание на происходящие глобальные изменения, выявляющие ограниченность как догматического марксизма, так и либерализма, делая акцент на возможностях и негативных последствиях использования СМИ для манипуляции общественным мнением.

После 1991 г., как отмечал в середине 1990-х гг. В. В. Согрин, радикальный либерализм быстро утратил массовую поддержку и оказался в маргинальном положении. Однако подавляющее большинство россиян продолжали предпочитать «либерально-государственную модель как своеобразный синтез социал- и национал-либерализма», а ликвидацию цензуры и введение свободы слова, обеспечивающие плюрализм в СМИ, считали главными демократическими ценностями2.

В. Д. Камынин и его соавторы отмечают, что замена марксизма-ленинизма на другую моноидеологию, представлявшую собой «зеркальное отношение марксистской», происходила при официальной поддержке, которую получали лишь те, кто

1 См.: Согрин В. В. 1985-2005 гг.: перипетии. г См.: Согрин В. В. Либерализм в России: перипетии и перспективы // Общественные науки и современность. 1997. Л';: 1. придерживался либеральных взглядов., объяснял советскую историю с позиций теории тоталитаризма»1. Разделяет это мнение и А. В. Трофимов2.

Таким образом, на втором этапе развития современной отечественной историографии либерализм стал лидировать не только де-факто, но практически и де-юре. Полнокровным выражением этого направления, по оценке В.В. Согрина3, стала уже упоминавшаяся выше коллективная монография «Наше Отечество».

Фиксируя события «перестройки», авторы монографии не усматривали в объявленной в 1985 г. гласности «никаких далеко идущих нововведений» и связывали действия власти по отношению к СМИ в 1985-1991 гг. лишь со стремлением использовать масс медиа как «оружие в руках партии». Ради повышения действенности, по мнению этих историков, предпринималось и некоторое раскрепощение СМИ. Бурный рост самиздатовской прессы и самостоятельности ряда официальных печатных органов рассматривался исключительно как сопротивление позиции ЦК КПСС и в целом социалистической ментальности, которая была «трудно совместима с общечеловеческими ценностями» и обусловливала противоречивые шаги М. С. Горбачева. Как поворотный исторический момент выделялось 12 июня 1991 г., когда избранием Б. Н. Ельцина на пост Президента РФ «был сделан поистине исторический выбор: от тоталитарных оков - к правовому государству»4.

В результате интерпретация событий 1985-1991 гг., представленная в монографии «Наше Отечество», оказалась, по нашему мнению, огрубленной и не учитывающей многих обстоятельств и факторов развития «перестройки», в том числе эволюции взаимоотношений власти и СМИ.

Как пример соответствующей работы, предпринятой на региональном уровне, отметим двухтомник «История советского тоталитаризма» А.В. Бакунина, который вышел в свет в Екатеринбурге в 1996-1997 гг. Книга зафиксировала утверждение и развитие партийно-государственной монополии на массовые коммуникации, которая воплотилась в системе взаимоотношений власти и СМИ, ставшей объектом трансформации в ходе «перестройки»5.

1 ЗаболотныП Е. Б., Камынин В. Д. Указ. соч. С. 121. См. также: Камынин В. Д., Цыпина Е. А. Указ. соч.

2 См.: Трофимов А В. Власть и историческая наука: проблемы отечестпсшаП историографии послссталинского десятилетия. Екатеринбург, 2000.

3 См.: Согрнн В. В. 1985-2005 гг.: перипетии.

4 Наше Отечество. T.Z С. 545-620.

5 См.: Бакунин А. В. История советского тоталитаризма. Кн. Г. Гсиезпс. Екатеринбург, 1996; Кн. 2: ДпогеП. Екатеринбург, 1997.

Примером ортодоксальной противоположности либерализму на втором этапе развития современной российской историографии представляется нам позиция авторов коллективной монографии «Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия», вышедшей в 1995 г. Оттолкнувшись от предложения стать «своеобразной оппозицией», которое сделал прессе в 1986 г. на одной из встреч с работниками СМИ М. С. Горбачев, эти историки заключили, что гласностью искусственно создавалась массовая политическая оппозиция существующему режиму. По их мнению, побуждаемые к жесткой оппозиционной деятельности «сверху» СМИ сразу вошли «в острый конфликт с партийными комитетами всех уровней» и уже начиная с 1986 г. стали формировать идеологию тотального отрицания, которая была идеологией интеллектуально-либеральной оппозиции1.

Как провоцируемое и опекаемое высшей властью в монографии рассматривается и движение «неформалов». Различая в массе самиздатовской прессы издания социалистического, радикально-демократического и умеренного, центристско-демократического направления, авторы монографии считают, что все эти издания «единым фронтом выступали против КПСС, руководства СССР», хотя «наиболее напористую и открыто антикоммунистическую и антисоветскую пропаганду»2 развернули издания либерально-демократической ориентации.

Результатом деятельности оппозиции, которая «всеми возможными способами дестабилизировала экономическую. и политическую ситуацию», с точки зрения этих историков, были и «в целом стихийные водочные и табачные бунты». В книге подчеркивается, что первый из этих бунтов «разразился в Свердловске уже в декабре 1989 г.» через два месяца после секретной конференции оппозиционеров в Москве, а в августе 1991 г. СМИ стали немаловажным и даже решающим субъективным фактором «на удивление легкой и убедительной»3 победы оппозиции.

Сопоставление двух альтернативных позиций, на наш взгляд, в очередной раз подтверждает аксиому о совпадении противоположностей. Как либералы, так и их ортодоксальные оппоненты считали действия инициаторов «перестройки» и СМИ априори целенаправленными, различаясь лишь в оценке вектора этих действий.

1 См.: Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М., 1995.

1 Там же С. 302

3 Там же. С. 326.

Крайним проявлением ортодоксии мы считаем впервые анализируемую нами книгу бывшего секретаря Свердловского обкома КПСС В. М. Манюхина, который стремится обобщить и оценить основные события «перестройки» на общесоюзном и региональном уровне, претендуя тем самым на роль историка. Хотя книга увидела свет в 2002 г., основа ее текста была создана в 1996 г., и сделанные тогда оценки в издании сохранились1.

Считая «перестройку» придуманной, автор видит разрушение политической системы СССР и самой страны результатом «огромной подрывной работы западных стран Европы и США» и внутренних врагов, которая продолжалась на протяжении всей советской истории. Возникавшие до «перестройки» трудности со снабжением уральских городов продуктами бывший партийный руководитель вспоминает как временные и на этом фоне представляет вредительскими действия как именуемого «сатаной» М. С. Горбачева, «перевертыша» А. Н. Яковлева, Э. А. Шеварднадзе и других «апологетов» реформ, так и ученых-экономистов «типа Заславской, Аганбегяна, Бунича»2, а также Е. Т. Гайдара.

Благодаря активным действиям руководства Свердловской области, заявляет В. М. Манюхин, в ней значительное время удавалось сохранять экономическую стабильность. Последовавшее затем сокращение поставок продуктов и товаров и введение карточек он объясняет повсеместным падением дисциплины, а периодическое отсутствие в магазинах товаров первой необходимости и связанные с ним митинги и даже бунты - прямым саботажем.

Неготовность партийных организаций противостоять массовым выступлениям «так называемых неформальных объединений и отдельных личностей» автор воспринимает как результат ослабления внимания к идеологической работе и вырождения идеологических кадров. Однако само развитие различного рода «неформальных» движений он прямо связывает с реализацией инструкций, которые передавались по западным радиостанциям, и считает эти движения формой разложения населения с целью вызвать недовольство существующим строем:

С «вражьего голоса», по мнению В. М. Манюхина, во время, выборов народных депутатов СССР была организована «истерическая» кампания против приви

1 См.: Манюхин В. M. Прьгжок назад. Екатеринбург, 2002.

2 Там же. С. 80-81. легий, в ходе которой были «развенчаны честность и порядочность власти»1. Одним из инструментов этой кампании автор называет и ставшие рупорами антипартийных и антисоциалистических настроений СМИ, в целом считая их главным средством идеологического воздействия на людей и создания «пятой колонны»2.

Таким образом, оценивая ход и итоги «перестройки» в Свердловской области, один из представителей ее политической элиты задним числом выступил категорически против не только форм и методов осуществления, но и самой мысли о необходимости и целесообразности реформ. Целый ряд высказываний свидетельствуют

0 крайней ортодоксальности взглядов автора.

Последовательным лидером плюрально-объективистского направления современной отечественной историографии после 1991 г. стал В. В. Согрин. Предлагая свою деидеологизированную версию политической истории современной России, этот автор показал, что неоднородность СМИ не исчерпывалась противостоянием радикал-либералов и коммунистов-консерваторов, но отражала разнонаправ-ленность интересов социальных групп, образующих советское общество. В трансформации деятельности СМИ в СССР, произошедшей в годы «перестройки», историк увидел не оппозицию, а весьма неоднозначный результат гласности3.

В начале 1990-х гг. в плюрально-объективистской историографии проявилось стремление расширить рамки осмысления «перестройки» в контексте неоднолинейных исторических традиций России и альтернатив ее развития4, а также зафиксировать и осмыслить отдельные аспекты и результаты «перестройки» в сфере СМИ5. С этим стремлением мы связываем работу В.Ф. Олешко, который определил одной из причин конфликтных взаимоотношений комсомольско-молодежной печати Уральского региона с органами власти во второй половине 1980-х гг. расхождение в представлениях о сути гласности и задачах СМИ6.

Непосредственно динамику деятельности региональных и местных СМИ, а также их взаимоотношений с властью на протяжении всего интересующего нас пе

1 Манюхин В. М. Прьгжок назад, Екатеринбург, 2002. С. 162-163.

2 См.: там же.

3 См.: Согрин В. В, Политическая история современной России. 1985-1994. В дальнейшем эти оценки и заключения были воспроизведены в дополненном издании. См.: Согрин В. В. Политическая история современной Poccioi. 1985-2001.

4 См., напр.: Дахин В. Н. Дуализм общественно-политической жизни России (к вопросу о влиянии исторической традиции) II Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. М. 1995.

5 См., напр.: Тимофеева Л. Н. Альтернативная печать в России как феномен изменений в политическом процессе России (сер. 80-х -нач. 90-х гг.): дис. канд. нет. наук. М., 1992; Якунина Е. И. Демократизация духовной жизни советского общества. 1985-1991 : дне. канд. ист. наук. Воронеж, 1993.

6 См.: Олешко В. Ф. Заложники гласности? Молодежная печать второй половины 80-х годов: характер изменений, тенденции развития, противоречия. Екатеринбург, 1992. риода отчасти затронул Б. А. Кириллов, анализируя эволюцию органов власти на Урале в 1985-1995 гг. Например, он зафиксировал определяющую роль московских СМИ в росте оппозиционных настроений в 1988 г., тогда как местные СМИ, за исключением молодежных газет, были «крайне замкнуты на региональные партийные структуры»1.

С учетом возраставшей в 1987-1989 гг. неоднородности общества, журналистского корпуса и партийных организаций приведенное суждение, на наш взгляд, нуждается в уточнении. Не подтверждает наше исследование, как будет показано далее, и категоричность заключения Б. А. Кириллова о том, что на выборах народных депутатов СССР в 1989 г. «практически вся областная пресса работала. на высших областных чиновников»2.

В политологии и социологии в начале и в середине 1990-х гг. взаимоотношения власти и СМИ затрагивались в ходе активного обсуждения общих проблем и перспектив развития гражданского общества в России. Особый интерес для участников этой дискуссии имели представление и освоение зарубежных моделей и практик, в которых прослеживались элементы как либеральных, так и цивилизаци-онных концепций3.

При этом был зафиксирован ряд важных выводов о роли гласности и общественности в формировании гражданского общества4, которое определялось как совокупность негосударственных, самоорганизующихся отношений, структур и институтов5. Высказывались мнения как о принадлежности сферы массовых коммуникаций гражданскому обществу, так и о неоднородности этой сферы.

Значительное распространение после 1991 г. получила теория транзита6, приверженцы которой предполагали, что, переходя от тоталитаризма к демократии, политическая система любой страны переживает стадии либерализации, демократизации и затем консолидации нового, демократического режима. Наряду с этим, ссылаясь на развитие событий в России, целый ряд отечественных и зарубежных

1 Кириллов Б. А. Эволюция органов власти на Урале (1988-1995 гг.) Екатеринбург, 1996. С. 7-8.

2 Там же. С. 34.

3 См. Гражданское общество. М.: РАУ, 1993; Гражданское общество. М.: РАУ, 1994; Становление ннеппугов гражданского общества: Россия и международный опьгг. М.,1995.

4 См., напр.: Волков В. Общественность: забытая практика гражданского общества // Pro et contra. 1997. Осень; Гражданское общество. М.: РАУ, 1994.0 печати как нервом по времени возникновения канале, через который общественность в России выражала свои требования о доступе к участиюв политическом управлении, пишет также Дж. Дейли. См.: Дейли Дж. Пресса н государство в России (19061917 гг.)//Вопросыистории.2001.№ 10.

5 См., напр.: Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. РАН. Инсппуг социологии. М.,1996; Ха-Хабсрмас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1995.

6 См., напр.: Гельман В. Я. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (19891996) // Общественные науки и современность. 1997. № 4. участников дискурса в середине 1990-х гг. отмечали необходимость сильного государства, в том числе имеющего полное право на собственные носители информации и соответствующую информационную политику1. Эти выводы противопоставлялись позиции сторонников либерализма, которые предлагали запретить государственным структурам быть учредителями СМИ, считая запрет гарантией независимости.

В области социальной философии происходившее в 1990-е гг. расширение па-радигмального спектра научных подходов проявилось в четырехтомном издании «Иное»2, которое стало результатом проекта «Концепции российских реформ. От обзора - к синтезу», реализованного в рамках некоммерческой организации «Русский институт». Объединившиеся в нем авторы (в т.ч. О. И. Генисаретский, М. Я. Гефтер, В. JI. Глазычев, А. А. Кара-Мурза, С. Е. Кургинян, Г. О. Павловский, А. С. Панарин, П. Г. Щедровицкий) представили целый комплекс концепций, описывающих и анализирующих феномен России, обстоятельства ее советской истории, альтернативы и перспективы развития в рамках цивилизационной, модернизацион-ной и социокультурной парадигм.

Процессы, происходившие в 1985-1995 гг. в СМИ, по мнению авторов, определялись включенностью России в глобальное движение к постиндустриальному, информационному обществу. На наш взгляд, преобладание среди участников проекта политологов и культурологов привело к оперированию сравнительно узкой источниковой базой и как следствие некоторой схематичности суждений.

Анализируя реформаторский опыт России в рамках социокультурной парадигмы, А. С. Ахиезер на его основе возвел дезорганизацию в ранг важнейшей категории социальных наук и связал возможность общества и личности противостоять этой дезорганизации с их способностью к культурному, ценностному, смысловому воспроизводству5.

Обращаясь к философским и теоретическим аспектам изучения отечественной истории, В. В. Скоробогацкий отмечал, что вместе с традиционной социокультур См.: Атаманчук Г. В. Теория государственного управления. М., 1997; Гражданское общество. M.: РАУ, 1994; Холмс С. Чему Россия учит нас теперь? Как слабость государства угрожает свободе И Pro et contra. 1997. Осень; Чичановский А. А. В тенетах свободы. М., 1995.

1 См.: Иное. Хрестоматия нового российского самосознания [Электронный ресурс]. М., 1995. - Режим доступа: httn://old.russ ni/antolog/inoc/terra обращения: 03.07.2009). Отмстим, что названием издания организаторы проекта сознательно подчеркнули его противоположность упоминаниемуся сборнику «Иного не дано» и соответствующему типу мышления.

3 См.: Ахиезер А. С. Дезорганизация как категория общественной жизни// Общественные науки и современность. 1995. № 6; Ильин В.

В. Реформы и контрреформы в России / В. В. Ильин, А. С. Панарин, А. С. Ахиезер. М., 1996. ной установкой на радикальную переоценку ценностей отечественная радикальная демократия сохраняет недоверие к свободе личности и стремление к примату государства перед гражданским обществом. По заключению философа, протест непосредственной демократии, в том числе в ряде публикаций СМИ в 1989-1991 гг., был вызван нарушением социального равенства как равенства в нищете, составлявшего идеологический принцип Системы. Духовные установки времен революции и гражданской войны, которые были реанимированы «перестройкой» и к которым как истокам «чистого» социализма в 1986-1988 гг. обращались многие СМИ, лишь способствовали этому1.

Таким образом, после 1991 г. ортодоксальный и реформистский марксизм в историографии уступил первенство двум другим направлениям - либеральному и плюрально-объективистскому. При этом активность сторонников последнего направления по мере приближения к концу десятилетия возрастала и постепенно стала преобладающей. Помимо фиксации ключевых событий и процессов в сфере массовой коммуникации и взаимоотношений власти и СМИ, в том числе на региональном уровне, исследователи предлагали варианты разнообразных - от политических и экономических до социокультурных — объяснений и делали выводы о причинах произошедшего. Одним из главных предметов дискуссии было место СМИ в отношениях между государством и гражданским обществом.

Наиболее заметными из обобщающих объективистских работ, с которыми мы связываем начало третьего этапа развития современной отечественной историографии, стали исследования А. С. Барсенкова и Р. Г. Пихоя.

Труды А.С. Барсенкова представляются нам образцом стремления к предельной объективности. В своем анализе этапов и результатов развития гласности этот историк из МГУ фактически признал как частичную правоту указанных выше либеральных и ортодоксально-формационных историографов, освобождая некоторые их оценки от идеологизации, так и справедливость выводов В. В. Согрина о реформаторской направленности деятельности М. С. Горбачева, в том числе в отношении СМИ. Существенно дополняя и развивая выводы коллег и формулируя собственные, ученый показал как обусловленность вовлечения СМИ в политическую борь

1 См ' СкоробогацыШ В. В. Россия на рубеже времен* новые пуп! и старые всхн. Екатеринбург, 1997 бу, так и элементы самостоятельности СМИ, связанные с особенностями их деятельности1.

Развивая свое, по оценке В. В. Согрина, фундаментальное новаторское исследование, первый вариант которого был опубликован в 1998 г., Р. Г. Пихоя, в отличие от других историков, видел в идеологической сфере, частью которой являются СМИ, не подчиненную, а самостоятельную область реформирования. Описывая цепь политических событий, ученый не раз отмечал деятельность СМИ в числе важных факторов развивавшегося процесса .

Однако, фиксируя элементы системного кризиса СССР, Р. Г. Пихоя, к сожалению, упоминает СМИ лишь в связи с первым этапом этого кризиса, говоря о появлении в прессе «открытой критики идей коммунизма, сомнений в справедливости социалистического выбора»4. Не упоминается в этой работе - как и, заметим, в труде А.С. Барсенкова - в качестве этапного, например, принятие и начало реализации Закона «О печати.». По нашему мнению, такие явления, как «нарастание ощущения неизбежности политических перемен., рост популярности экономистов, специализировавшихся на критике недостатков отечественной экономики., широкое распространение иллюзорных представлений о «западном образе жизни»., надежды населения на скорое улучшение жизни» от радикальных экономических реформ5, безусловно, были связаны и с ростом свободы СМИ.

Таким образом, подробно описывая содержание гласности как инструмента реформ и ее трансформацию по мере их осуществления, сближаясь друг с другом и с В. В. Согриным в ряде оценок и приводя взаимодополняющие факты, А. С. Бар-сенков и Р. Г. Пихоя оценивают уровень самостоятельного влияния СМИ на ход «перестройки» неодинаково. В то же время эти историки не ставят своей целью предметно анализировать взаимоотношения власти и СМИ, обращаясь к ним лишь за примерами, иллюстрирующими общие социально-политические изменения и рассматривая преимущественно общесоюзный и общероссийский уровень принятия решений и деятельности.

1 См.: Барсснков Л. С. Введение в современную российскую историю.

2 См.: Согрин В. В. Осмысливая советский опыт. О новейших трудах по истории XX века// Общественные науки и современность. 1999. К« 3.

3 См.: Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть.

4 Там же. С. 536.

5 См.: там же.

Рассматривая Россию как традиционное общество, в котором время от времени осуществлялись попытки модернизации, американский историк-объективист Р. Г. Суни1 видит в большевистской утопии исторически обусловленный этап развития российской цивилизации. Однако, по оценке В. В. Согрина, анализ горбачевского периода советской истории, предпринятый этим автором, значительного интереса не представляет2.

Заслуженным, по нашему мнению, является упрек В. В. Согрина работе С. Ко-эна «Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России» в нежелании искать «точное и объективное соотношение позитивных. и негативных следствий новейшей российской трансформации»3. Основанием для такого упрека послужило убеждение американского политолога, что «советская система показала себя замечательно реформируемой»4.

Одновременно мы солидарны с С. Коэном в критике представителей транзи-тологии, которые в своем убеждении, что «начиная с 1991 г., Россия совершает «переход от коммунизма к капиталистическому свободному рынку и демократии», проглядели «постепенный и неуклонный процесс демодернизации страны»5. Эта критика была адресована как ученым, так и журналистам, которые «одномерно» освещали российские события в американских СМИ6.

В статье 2005 г., сохранив приверженность прежнему убеждению, С. Коэн назвал одним из свидетельств масштаба демократических изменений и результатов политики М. С. Горбачева фактическую отмену цензуры к 1990 г. и почти полную свободу слова. В полемике, развернувшейся между «двумя наиболее влиятельными периодическими изданиями ЦК, «Правдой» и «Советской Россией» по поводу статьи Н. А. Андреевой, американский историк увидел проявление раскола КПСС. По мнению С. Коэна, этот раскол далеко зашел уже в начале 1988 г. и был еще одним подтверждением движения - но не к распаду, а к реформированию страны, поскольку оба образующихся крыла партии были реформируемы .

1 Suny R. G. The Soviet Experiment. Russia, the USSR and the Succcssor States. New York, 1998.

См.: Согрин В. В. Осмысливая советский опыт.

3 Согрин В. В. Стивен Коэн и перипетии посткоммунистическоП России И Общественные науки и современность. 2002. № 4. С. 96.

А Коэн С. Провал крестового похода. США к трагедия посткоммунистической Роосии. М., 2001. С. 39.

5 Там же. С. 37,59.

6 Там же. С. 27.

7 См.: Коэн С. Можно ли было реформировать советскую систему? // Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя (критический анализ). М., 200S.

К плюрально-объективистской группе исследований мы причисляем ряд рассматриваемых ниже работ, которые осуществили, начиная с конца 1990-х гг., уральские историки.

На рубеже XXI в. некоторые черты трансформации региональных СМИ в конце «перестройки» - например, политизацию прессы или расширение рынка информационных услуг - в контексте социокультурного развития Урала отметили А. Д. и Н. Б. Кирилловы. По их мнению, в годы реформ «уральцам удалось сохранить равновесие между консерватизмом и инновацией, заимствованием и самобытностью в максимально возможной в сложившихся условиях степени»1. Для характеристики реальных взаимоотношений власти и СМИ такая метафорическая оценка представляется нам непригодной.

Предметами рассмотрения уральских ученых также стали развитие многопартийности в регионе2 и эволюция региональной политической элиты. Отделяя элиту от номенклатуры, которая служила механизмом организации выполнения политических решений, а также рекрутирования и отбора кадров, пермский исследователь В. П. Мохов определил центром этого процесса секретариат регионального партийного комитета.

Историк зафиксировал, что редакторы региональных газет, собственные корреспонденты газет «Правда», «Известия» и корреспонденты ТАСС, работавшие в регионе, входили в республиканскую (РСФСР) номенклатуру, которой ведал ЦК КПСС, причем редактор областной газеты относился к категории партийных работников. Редакторы многотиражных газет предприятий и местных сетей радиовещания причислялись к категории кадров культуры, искусства, печати, радио, телевидения.

Важными для понимания характера власти и мотивов деятельности ее представителей в отношениях со СМИ в 1985-1991 гг. мы считаем ряд других заключений В. П. Мохова. Автор, в частности, приходит к выводу, что региональные элиты уже до «перестройки» были объективно заинтересованы в конвертации власти в собственность. Именно поэтому руководители областного уровня не только серьезно не сопротивлялись разрушению старой общественной конструк

1 Кириллов А. Д., Кириллова Н. Б. Урал социокультурный. Наука. Офазование. Искусство. СМИ. Екатеринбург, 2000. С. 171.

1 При этом, напр., Д. Г. Красильников, анализируя эволюцию взаимоотношений властных инеппугов в условиях «перестройки», СМИ как институт не вычленяет и не рассматривает. См.: Красильников Д. Г. Власть п политические партии в переходные периоды отечественной истории(1917-1918, 1985-1993). Пермь, 1998. См. также: КабацковА. Н. Становление многопартийности в 1987-1991 гг.: (На материалах Пермской и Свердловской областей) : авторсф. дне. канд. ист. наук. Пермь, 1999. ции, но и независимо от собственных политических пристрастий приняли активное участие в переделе собственности.

Демократизация общества, пусть даже ограниченная и контролируемая, отмечает историк, потребовала от партийных лидеров изменить поведение: перейти от авторитарной жесткости к большей раскрепощенности, доступности, открытости в разговоре с собеседником как при непосредственном диалоге, так и через СМИ. Однако реального перехода к демократическим методам управления государством и обществом не произошло, напротив: в 1989 г. права на утверждение 95% должностей кадровой номенклатуры, как подсчитал В.П. Мохов, были переданы из ЦК КПСС в регионы. Тем самым, по мнению историка, центр попытался выиграть время и стабилизировать обстановку за счет региональных ресурсов — или как минимум переложить на регионы ответственность за результаты управления.

Чтобы привлечь ресурсы и полностью использовать полученные прерогативы, власти на местах действительно требовалась стабильность, а не преобразования. В итоге реформистски настроенная часть «верхов» и требовавшие реформ «низы» объективно оставались для региональных комитетов КПСС противниками.

Исследователь приходит к выводу, что к краху КПСС привели не только революционные действия масс, но и организованный «бунт» номенклатуры. Пожелав узаконить уже имевшееся у нее право распоряжения собственностью, номенклатура вышла из-под контроля политического центра и отбросила партию как ненужную, отработанную конструкцию1.

Таким образом, В. П. Мохов зафиксировал уровень включенности представителей СМИ в партийную номенклатуру, политико-экономическую обусловленность динамики поведения региональной номенклатуры и политической элиты. Эта обусловленность, бесспорно, проявлялась и в действиях власти по отношению к СМИ.

Челябинский историк В. Н. Иванов уточнил, что в 1985-1987 гг. редакторы областных и местных газет, руководители местных издательств, радио и телевидения, обллита (цензуры) и Союза журналистов входили в состав номенклатуры отделов пропаганды и агитации обкомов КПСС. Количественные сокращения списков номенклатуры, предпринятые в 1988 и 1989 гг., не изменили ее сути как инструмента

1 См.: Мохов В П. Региональная политическая эл1гта. партийного руководства. Кадры СМИ и творческих союзов продолжали контролироваться отделами обкомов КПСС, переименованными в идеологические.

Схема реализации политических решений, принятых парторганами, продолжала включать утверждение планов мероприятий по идеологическому обеспечению. При этом предполагалось, что все другие органы, учреждения и организации по-прежнему безоговорочно будут принимать решения парторганов к исполнению. Обратная связь, которая позволила бы учитывать собственные интересы, позиции и возможности подчиненных, не предусматривалась.

Кроме того, В. Н. Иванов связал рост антикоммунистических настроений в обществе в 1989 г. с сознательным нагнетанием таковых со стороны СМИ и высказал мнение, что на выборах Президента РСФСР в 1991 г. «успех Б.Н. Ельцина в регионах, где оппозиция в тот момент была еще в зачаточном состоянии», во многом стал возможным также благодаря интенсивной антикоммунистической пропаганде со стороны центральных СМИ.

Значимым для понимания поведения участников событий, в том числе партийных журналистов, нам представляется и вывод В.Н. Иванова о причинах усиления разногласий между низовыми организациями и руководством КПСС Перед XXVIII съездом партии, по мнению исследователя, ЦК КПСС под руководством М. С. Горбачева уже сделал ставку на Советы как новые органы государственной власти и перемещение в них партийной элиты, но территориальные партийные структуры рассчитывали на возрождение былой мощи. Именно с этой надеждой автор связывает их активное участие в обсуждении предсъездовских документов1.

Таким образом, В.Н. Иванов зафиксировал внутренне и внешне обусловленную устойчивость консервативного механизма региональной номенклатуры, в том числе в сфере управления СМИ. Значительный интерес представляют и выводы этого автора о деятельности партийных организаций в ряде политических кампаний 1990 г., активными участниками и инструментами которых были СМИ.

В целом к концу 1990-х гг. уральская историография «перестройки», как нам представляется, в значительной степени преодолела свою приверженность прежним идеологизированным схемам, которая проявлялась непосредственно в период 1985-1991 гг. Однако отдельные политизированные попытки открыто следовать

1 См.: Иванов В Н КПСС и власть. Депарпиацня органов государственно!! власти и управления на Южном Урале. Челябинск, 1999. ортодоксальным формационным идеологемам, в том числе при рассмотрении вопросов взаимоотношений власти и СМИ, продолжают предприниматься и на третьем этапе развития современной российской историографии. Именно к таким попыткам относится, на наш взгляд, работа пермского историка М. Г. Суслова, высказывающего свой взгляд на причины краха советской системы.

Считая, что на протяжении всей истории Советской власти в СССР не только оставались, но и множились ее противники - прежде всего силы кулацкого реванша, этот автор усматривает в происхождении М. С. Горбачева, Б. Н. Ельцина, В. С. Черномырдина и многих других политических деятелей кулацкие корни. По его мнению, «дворяне, нэпманы, кулаки, выходцы из буржуазных слоев общества» не только дожили до «перестройки», но и «занимали весьма важные посты в государственном управлении, в науке, культуре и других сферах. С началом «перестройки» они сбросили маскирующие их одежды коммунистов и массами стали переходить в лагерь противников социализма»1.

Упрекая Советскую власть в том, что она допустила пропаганду - в том числе в СМИ - западного образа, уровня и качества жизни, М. Г. Суслов считает возможным создание эффективной защиты от навязываемых Западом высоких, потребительских стандартов. Из факта отсутствия сопротивления буржуазной реставрации он делает вывод, что «накопленного капитала в стране было вполне достаточно не только для реставрации буржуазных отношений, но и для нейтрализации всех тех, кто капитализма не хотел»2. В целом, по нашему мнению, работа М. Г. Суслова является одним из крайних проявлений формационной ортодоксии в современной историографии.

В рамках третьего из обозначенных выше временных периодов - начиная с 1998 г. - продолжается эволюция либеральных взглядов. К их числу мы относим, например, точку зрения А. И. Медушевского, который считает «перестройку» частью мирового процесса демократического перехода, начатого в России незавершенной Февральской революцией 1917 г.3, и предложил для понимания логики переходных процессов циклическую модель развития конституционализма4.

1 Суслов М. Г. Причины краха Советской системы. Пермь, 2007. С. 91.

2 Там же. С. 355.

3 См.: Круглый стол «Февральская революция 1917 г. в российской истории» // Отечественная история. 2007. № 5.

4 См.: МедушевскнП Л. Н. Переход к демократии и новый конституционализм в странах Центральной и Восточной Европы // Россия и современный мир. 2007. Лг»2.

Таким образом, в современной историографии, связанной с тематикой нашего исследования, по-прежнему присутствуют воззрения, представляющие все три рассматриваемые группы. Однако, в отличие от периода «перестройки» и 1990-х гг., сегодня преобладающим является плюрально-объективистское направление. Именно его продолжают авторы диссертационных исторических работ, которые осуществлены в последние годы и касаются интересующих нас проблем.

Непосредственно затрагивающим нашу тему среди этих работ представляется исследование И. В. Новиковой, которая начинает свой анализ взаимоотношений властных органов Омской области с печатными СМИ региона со второй половины 1989 г., когда вступил в действие Закон СССР «О печати.». В результате в работе фиксируется эволюция взглядов научной и политической элиты, а также редакционных коллективов и отдельных журналистов «от приверженности демократическим ценностям и провозглашения СМИ «четвертой властью» до признания необходимости и закономерности подчинения журналистов властным структурам различного уровня»1. Тем самым подтверждаются выводы ряда современных исследователей о том, что к середине 1990-х гг. отечественные СМИ фактически возвратились в положение инструмента достижения целей субъектов политической и экономической власти2, которые оказались тесно связаны между собой.

Анализируя развитие кризиса идеологической деятельности Пензенской областной организации КПСС в период «перестройки», О. В. Мельниченко отмечает в качестве его проявления ослабление влияния партийной прессы . Описывая деятельность Пермской областной организации КПСС в период «перестройки», К. М. Лежнев4 анализирует ряд действий ее руководящих органов в отношении областной газеты «Звезда» и динамику подписки на партийные периодические издания. Некоторые интересные факты, касающиеся окружной партийной газеты «Ленинская правда» и ее отношений с соответствующими комитетами КПСС, а затем и Советами народных депутатов, приводит Д. В. Сердюков^, представляя развитие

1 Новикова И. В. Взаимоотношения органов государственно!!, муниципальной властей Омской области с печатными СМИ региона: 1989-2003 гг.: дис. канд. ист. наук. M., 2005. С. 231.

1 См., напр.: Засурский Я. Н. Журналистика в переходный период II Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. 1997. № 5; Меркулова О. В. Средства массовой информации как политический инструмент формирования общественного мнения в современной России: дис. канд. полит, наук. M., 2004.

3 См.: Мельниченко О. В. Кризис системы управления КПСС 1985-1991 гг. в Пензенской области : дис. канд. ист. наук. Пенза, 2006.

4 См.: Лежнев К. М. Общественно-политическая деятельность Пермской областной организации КПСС в 1985-1991 гг.: дис. канд. ист. наук. Пермь, 2005.

5 См.: Сердюков Д. В. Нарастание кризиса советской партийно-государственной системы в 1985-1991 гг.: региональный аспект: на материалах Ханты-Мансийского автономного округа: дис. канд. ист. наук. Сургут. 2006. кризиса партийно-государственной системы в Ханты-Мансийском автономном округе (далее ХМАО).

Описывая в своей диссертации процесс трансформации политической системы Свердловской области, В.В. Власова специально не анализирует роль и функции СМИ в это процессе, а также их взаимоотношения с властью. Однако уже это описание позволяет отметить неоднозначность таких взаимоотношений, во многом объясняемую консерватизмом руководства Свердловского обкома КПСС, которое вплоть до середины 1990 г. ориентировалось на торможение гласности и демократизации1 и тем самым содействовало расколу областной партийной организации.

Соответствующее утверждение автора диссертации, согласующееся с более ранними выводами Б. А. Кириллова, выглядит достаточно убедительным. Однако разделяемое исследовательницей мнение В. Я. Гельмана и В. Г. Голосова о том, что развитие независимых политических организаций, которые начали возникать в Свердловской области уже весной 1987 г., значительно опережало волну политической мобилизации в большинстве других регионов России, представляется нам лишенным доказательств. Например, А. С. Барсенков отмечает, что процесс возникновения неформальных групп и объединений с начала 1987 г. развернулся по всей стране3.

Вряд ли можно считать абсолютно независимой действовавшую в Свердловске городскую «Дискуссионную трибуну» (далее Трибуна), в создании которой В. В. Власова видит один из первых признаков «самостоятельной, без управления со стороны партийных органов активизации общественной жизни в областном центре»4. Однако мы разделяем мнение автора о том, что на протяжении 1988-1989 гг. Трибуна постепенно утратила свою роль центра «конструктивного диалога с властью» и превратилась в «организационный центр демократических сил», нацеленный на участие в выборах и политическое самоопределение5.

Как власть, так и Трибуна и «неформалы» были активными участниками информационных процессов, поэтому точность определения времени и характера их

1 См.: Власова В. В. История общественно-политического развития Свердловской области в годы «перестройки» и становления новой российской государственности (1985-2000 гг.): дне. канд. ист. наук. Екатеринбург. 2005.

2 См.: Гельман В. Я., Голосов В. Г. Политические партии в Свердловской области // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5.

3 См.: Барсенков Л. С. Введение в современную российскую историю.

4 Власова В.В. Указ. соч. С. 47. В том же контексте отметим упоминание К. М. Лежнева о том, что в Перми рассмотреть вопрос о целесообразности создания «городской дискуссионной трибуны для диалога с представителями самодеятельных общественных объединений и показа несостоятельности их антисоциалистических взглядов» предлагало месгаосуправлсннс КГБ СССР. Лежнев К. М. Указ. соч. С. 111.

3 См.: Власова В. В. Указ. соч. деятельности в контексте нашей темы представляются весьма значимыми. Непосредственно упоминая о местных СМИ, В. В. Власова утверждает, что они широко освещали деятельность оппозиционной курсу М. С. Горбачева Межрегиональной депутатской группы (далее МДГ), в которую вошли ряд народных депутатов СССР от Свердловской области. Тем самым, считает автор, СМИ среди прочего содействовали смещению в июле 1990 г. председателя областного Совета В. М. Власова.

Напоминая об этом, исследователь заключает, что на фоне непрерывного ухудшения экономического положения полярные точки зрения на дальнейшее реформирование общества в тот период начинали утрачивать свою первоначальную популярность1. Представляется, что как минимум с учетом упоминавшихся выше работ В.П. Мохова этот вывод мог оказаться более глубоким.

В существенном уточнении, на наш взгляд, нуждается и мнение неназванных экспертов о материалах местных СМИ во время событий 19-21 августа 1991 г., в которых Свердловская область сыграла роль одного из главных оплотов российской власти. Согласно этому мнению, на которое ссылается В.В. Власова, в журналистских публикациях, как и на многочисленных митингах и собраниях, доминировали «демократические» и даже «радикально-демократические» настроения, заключавшиеся в критике коммунистического прошлого страны и самой коммунистической идеи и одобрении действий руководства России .

Перечисленные выше диссертанты опираются в своих работах на концепцию модернизации. В отличие от них, М. В. Соболев заявляет о следовании цивилиза-ционному подходу. Изучая динамику общественного мнения в СССР по отношению к экономической политике, проводившейся в 1985-1991 гг., этот историк связал успех пропаганды идеи рыночной экономики с появлением к 1990 г. общественности, на которую на фоне кризиса была направлена эта пропаганда. Значительную роль в формировании мифа об автоматическом решении экономических и социальных проблем при переходе к рынку, , по мнению автора, сыграли центральные СМИ3.

1 См.: там же. Фактически автор воспроизводит здесь точку зрения своего научного руководителя Л. Д. Кириллова, который отмечал в качестве особенности полиппсскоП ситуации в регионах Урала «появление кандидатов-прагматиков», обеспокоенных состоянием дел в регионе. См.: Кириллов Л. Д. Урал: от Ельцина до Ельцина. Екатеринбург, 1997.

2 См.: Власова В. В. Указ. соч.

3 См.: Соболев М. В. Формирование общественного мнения по вопросам социально-экономического разв1ггня СССР 1985-1991 гг.: дис. канд. ист. наук. Белгород, 2004.

При анализе деятельности СМИ Пензенской области Ю. Н. Щеглов делает акцент на социокультурных аспектах рассматриваемых процессов, фиксируя, что к середине 1980-х гг. отчетливо проявилось несоответствие стереотипов, которые пыталась сформировать власть, и новых требований реальной жизни, цивилизации в целом. В результате в отношениях власти и массового сознания назрел кризис1.

Как культурно-политические рассматривает изменения в отношениях партийных комитетов и СМИ Курской области, происходившие в период 1970-1990-х гг., Т. Б. Белозерова. Она утверждает, что в период «перестройки» вопреки противодействию парткомов региональным СМИ удалось переориентироваться на потребности аудитории и превратиться в самостоятельную политическую силу, «четвертую власть» . Однако убедительных обоснований этого важного вывода автор, к сожалению, не приводит.

Также считая социокультурные аспекты важными для анализа трансформации настроений и деятельности представителей власти и СМИ в ходе «перестройки», обратим внимание на позицию Е. Т. Артемова. Как бы заочно полемизируя с М. Г. Сусловым и дополняя В. В. Согрина, этот исследователь находит главную причину легкости, с которой «даже видные деятели и ответственные функционеры коммунистической партии мгновенно превращались в ярых либералов»3, в рассогласовании системообразующих для российского общества установок с жизненными реалиями. Когда идеал великой всемогущей страны оказался под угрозой, подавляющее большинство ее жителей отказало действующей политико-экономической системе в доверии.

Своеобразное сочетание методологических подходов предлагает К. И. Зубков, в контексте характеристики отечественного социума обращаясь к социокультурным истокам русской революции, которую он считает «одним из цивилизационных вариантов мирового модернизационного процесса, характерного для «пограничных» и амбивалентных обществ»4. По мнению этого автора, двойственность, совместившая самые радикально-утопические компоненты марксизма и мощную традиционалистскую реакцию, проявилась и в советском тоталитаризме как после

1 См.: Щеглов Ю. Н. Власть н формирование массового сознания на региональном уровне вссрсдннс 1960-х - начале 1980-х гг.: (На примере Пензенской облхти) : автореф. дис. канд. нсг. наук, Пенза, 2005.

2 См.: Белозерова Т. В. Региональные средства массовой информации в условиях культурно-политических изменений 1970-x-l 990-х гг. (11а материалах Курской области): дис. канд. ист. наук. Курск, 2004.

3 Артемов Е. Т. Истоки кризиса советской системы // Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 2007. № 17. С. 103.

4 Зубков К. И. Советский коммунистический эксперимент в контексте социальной эволюции XX века//Социальные трансформации в российской истории : докл. мс/кдунар. науч. конф. Екатеринбург; М., 2004. С. 245. дующем развитии Октябрьской революции 1917 г.1, вернуться к истокам которой призвали в 1987 г. инициаторы «перестройки».

К плюрально-объективистской группе исследований мы относим и собственные работы, в которых в контексте модернизации анализируется трансформация взаимоотношений СМИ и органов власти Свердловской области2, а также представление в СМИ региона отдельных процессов и событий «перестройки»3, в том числе в сопоставлении с практикой московских СМИ4.

Упоминавшаяся выше работа М. Г. Суслова свидетельствует, что научная дискуссия о характере советского и вообще социализма, о предпосылках, ходе и последствиях «перестройки», а таюке возможных альтернативах остается по-прежнему актуальной. Результат конкретных управленческих решений видит в «системном кризисе» социализма А.С. Сенявский5. В контексте продолжающейся в обществе полемики подчеркивают ценность и естественность превращения гласности в свободу слова ученые, которые активно участвовали в «перестройке» и разошлись в воззрениях, а в 2005 г. вновь объединились в сборнике «Прорыв к свободе»6, изданном Горбачев-Фондом.

Таким образом, став лидирующим, плюрально-объективистское направление современной российской историографии в настоящее время представляет целый комплекс методологических подходов, которые по отдельности или в сочетании используются историками в их исследованиях. При этом количественно преобладают работы, опирающиеся на концепцию модернизации.

В истории журналистики на рубеже XXI в. была выдвинута представляющаяся нам методологически важной концепция Я. Н. Засурского о нескольких последовательно сменявших одна другую, начиная с 1985 г., моделях журналистики, первая

1 См.: Зубков К. И. Размышляя об Октябре 1917 г.: социокультурные истоки русской революции//Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 2007. № 17.

2 См.: Расторгуев А. П. Трансформация взаимоотношений СМИ и органов власти в Свердловской области в 1990 г. как попытка преодоления инструментальной модели журналистки // Судьба России: вектор перемен. Материалы международной научной конференции. Екатеринбург; M., 2007.

3 См.: Расторгуев А. П. Момент свободы: события 19-21 августа 1991 г. на страницах газет «Уральский рабочий» и «Вечерний Свердловск» //Социология, управление, социум. Екатеринбург, 2006.; Расторгуев А. П. Газеты «Уральский рабочий» и «Вечерний Свердловск» как источник исторической информации о событиях 19-21 августа 1991 г. на Среднем Урале // Вестник ЧелГУ. История. 2007. Ноябрь; Расторгуев А. П. Рождение оппозиции (Органы власти и национал-патриотические движения во второй половине 1980-х гг. на примере Свердловской области) // Социум и власть. 2008. № 1.

4 См.: Расторгуев А. П. Законы 1991 г. о приватизации: отсутствие публичного обсуждения как показатель готовности советского обив-ства к радикальным переменам // Научный вестник Уральской академии государственной службы. 2008. № 1; Расторгуев А. П. Попытка прорыва, или трансформация политического сознания в уральской и московской публицистике (1985-1991) // Известия Уральского государственного университета. Сер. 2. Гумашгтарныс науки. 2009. № 3.

5 См.: Сенявский А. С. Социальные трансформации в России в контексте цивилизационной специфики (XX в.) // Социальные трансформации.

6 Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя (критический анализ). М.,-2005. из которых - инструментальная - реализовывалась во время «перестройки»1. Продолжение возникших до 1917 г. двойственных политических традиций России в советской журналистике зафиксировал Д. JI. Стровский2. По оценке этого исследователя, в лучших своих проявлениях стремясь отойти от своего узко пропагандистского предназначения, сочетать его с просветительской миссией, всматриваться в духовный мир человека, к началу «перестройки» журналистика в СССР оказалась вписанной в традиционную систему политических координат.

В политологии в конце 1990-х гг., кроме того, активно развивалась политическая регионалистика, связанная с многообразием региональных политических практик3, к анализу одной из которых мы обращаемся в нашем исследовании. Для определения характера реформ системы власти, проводившихся в СССР в 19851991 гг., нам также представляются важными заключения таких авторитетных экспертов, продолжающих осмысление хода и результатов этих реформ, как Г. X. Попов и А. В. Оболонский. Первый заключает, что народные массы оказались инструментом, использованным для революционного отстранения консервативного большинства от власти, которой в итоге овладела номенклатурная бюрократия4. По По оценке второго, государственный аппарат к середине 1990-х гг. обновился всего на четверть и сохранил склонность к имитации перемен, которая способствовала нарастанию политического отчуждения граждан от всех государственных институтов5.

Высоким потенциалом объяснения характера многих событий «перестройки», на наш взгляд, обладает и концепция О. JI. Лейбовича о культурном шоке, который особо значим в ситуациях социальной напряженности, неизбежно сопровождающей модернизационные процессы и отягощенной культурным расколом6. Открытые каналы коммуникации также содействуют его возникновению. Содержание культурного шока автор видит в хаотичном, спонтанном и тяготеющем к упрощению изменении моделей поведения сообществ и отдельных индивидов, которое со

1 См.: Засурский Я. Н. Указ. соч.; Засурский Я. II. Десять лет свободы печати в России// Вестник Московского университета. Сер 10. Журналистика. 2001. № 1; ЗасурскиП Я. Н. Колонка редактора: трудный путь к гражданскому обществу // ВестникМосковского университета. Сер. 10. Журналистика. 2005. № 6.

1 Стровскн/t Д. Л. Отечественные паигтпческпе традиции в журналистике советского периода Екатеринбург, 2001.

3 См., напр.: Гельман В. Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. M., 1999; Гельман В. Я., Голосов В Г. Указ. соч.; Ковалев В. Л. Политическая трансформация в регионе. Сыктывкар, 2001.

4 См.: Попов Г. X. Проблемы выхода из социализма// Вопросы экономики. 2006. № 4.

3 См.: Оболонский Л. В. Без реформы бюрократии административные реформы бессмысленны // Общественные науки и современность, ность. 2005. Л'» 6.

6 См.: Лейбовнч О. Л. Социальная природа культурного шокав истортсскоП перспективе // Социальные трансформации. провождается ростом насилия и ослаблением институализированных прежним укладом социальных связей.

Таким образом, в целом историография, связанная с интересующей нас проблематикой, вместе со всем обществознанием за последние двадцать лет в своем развитии прошла значительный путь от монополии теории общественно-экономических формаций до научного плюрализма, допускающего наличие различных концептуальных объяснений отечественной истории, включая период 1985-1991 гг. От идеологизированного одномерного объяснения процессов и событий «перестройки» как исключительно результата сознательных действий противостоявших друг другу противников - например, власти и демократической оппозиции - историки перешли к многофакторным моделям, учитывающим активность других субъектов неоднородного российского социума, его цивилизационные и социокультурные особенности.

В ходе двадцатилетней научной дискуссии такая многофакторная активность была зафиксирована при анализе характера и эволюции гласности, провозглашенной М. С. Горбачевым в начале «перестройки», но впоследствии вышедшей из-под его контроля и расширившей первоначальные границы. Выявлены целый ряд внешних и внутренних причин, которые обусловили действия представителей политической элиты и номенклатуры, других социальных групп, в том числе на региональном уровне и в отношении СМИ.

Однако применительно к Свердловской области в рамках исторических исследований «перестройки», предпринятых до сего времени, фиксировались преимущественно события, связанные с институциональной эволюцией региональных органов власти. Ряд высказанных при этом исследователями характеристик и оценок деятельности региональных и местных СМИ и их взаимоотношений с органами власти нуждаются в существенной корректировке. Трансформация региональной системы СМИ Свердловской области и их взаимоотношений с органами власти, концептуальных основ и практики партийно-государственного руководства и управления СМИ в регионе, динамика деятельности СМИ в контексте предпринимавшихся социально-экономических преобразований, политической борьбы и изменения настроений населения и профессионального журналистского сообщества оставались до сих пор неизученными.

Гипотеза, цели и задачи исследования.

Предпринятый нами обзор историографии показывает, что в ней одновременно присутствуют две противоположные оценки деятельности СМИ в период 19851991 гг., в том числе на уровне Свердловской области. Согласно первой из них печать, телевидение и радио, в том числе региональные, выступали сознательным или, в крайнем случае, слепым инструментом радикальных реформаторов и полностью разделяют ответственность за последствия их действий. Сторонники второй, наоборот, подчеркивают факты следования региональных СМИ за консервативной властью, которые были особенно заметны на фоне столичных публикаций1.

Представляется, что эти противоположные точки зрения не полной мере учитывают как природу СМИ, само существование которых связано с поиском, обработкой и распространением новой информации, так и сложный характер перемен, которые происходили в период «перестройки» и в значительной мере коснулись самих журналистов.

С учетом вышеизложенного зафиксируем в качестве рабочей гипотезы следующее утверждение. В 1985-1991 гг. массовые СМИ Свердловской области выступали как субъектом, так и объектом политической и социокультурной трансформации, в ходе которой содержание и характер их взаимоотношений с властью определялись деятельностью центров таковой (комитеты КПСС, Советы народных депутатов, элементы гражданского общества) и собственными представлениями журналистов о предназначении СМИ.

Исходя из этого, целью нашего исследования является изучение истории трансформации системы власти и системы СМИ Свердловской области в 19851991 гг. в их взаимодействии, а также их взаимоотношений в ходе этой трансформации.

Достижению этой цели должно способствовать решение следующих задач:

- исследовать ход и характер нормативной и институциональной трансформации системы СМИ Свердловской области и партийно-государственного управления этой системой в период 1985-1991 гг.;

- изучить изменения тематики и содержания массовых газет Свердловской области в указанный период;

1 См., напр.: Кириллов Б. Л. Указ. соч. С. 7-8,34; Урал: век двадцатый.

- рассмотреть в контексте социально-политической трансформации периода «перестройки» динамику взглядов и методов деятельности представителей комитетов КПСС, Советов народных депутатов и элементов гражданского общества Свердловской области в отношении СМИ;

- проанализировать развитие собственных представлений журналистов о содержании реформ, а также целях и задачах деятельности власти и СМИ в рамках «перестройки»;

- изучить степень воздействия СМИ на общество;

- выявить степень ответственности власти и СМИ за результаты «перестройки»;

- зафиксировать социокультурные особенности исследуемого процесса, проявлявшиеся в деятельности СМИ и центров власти.

Источниковая база исследования.

Для достижения цели и решения задач исследования были отобраны, проанализированы и использованы разнообразные источники, как ранее опубликованные, так и впервые вводимые в научный оборот. В зависимости от происхождения эти источники распределяются по пяти группам без разделения на объективные и субъективные, первичные и вторичные, поскольку изучение представлений и мотивации участников событий, о которых сообщают их эмоциональные свидетельства, входит в число наших задач.

В сложившейся к 1985 г. системе партийно-государственного управления в целом и управления СМИ как инструментом партийно-государственной системы информации и пропаганды в частности (отсюда более распространенная в тот период аббревиатура - СМИП) центром принятия решений выступали комитеты КПСС, а еще точнее - их бюро и секретариаты. На всесоюзном уровне таким центром являлся Центральный Комитет (далее ЦК), на региональном - областной комитет (далее обком) партии. Кроме того, ряд вопросов формально выносились на обсуждение съездов и конференций, а также пленумов этих комитетов. Соответственно, принимаемые решения и отчасти процесс их выработки фиксировались в постановлениях съездов и конференций КПСС, конференций региональных и местных парторганизаций, пленумов и бюро ЦК, обкомов, городских и районных комитетов (далее, соответственно, горкомов и райкомов) партии.

Самостоятельность соответствующих Советов народных депутатов и их исполнительных структур, а также их роль в государственном управлении были ограничены. Тем более это относится к сфере СМИ, где они принимали решения исключительно организационно-технического и хозяйственного характера - например, о развитии технической базы издательств или телевидения и радиовещания. Только когда партийные структуры официально провозгласили отказ от непосредственных властных полномочий, вновь сформированные в 1989-1990 гг. Съезды и Верховные Советы народных депутатов, структуры исполнительной власти СССР и РСФСР, Свердловский областной и городской Советы народных депутатов, а также их исполкомы получили возможность принимать самостоятельные политические решения, в том числе имеющие прямое отношение к СМИ.

Исходя из этого, в первую группу источников нашего исследования мы включаем официальные документы центральных, региональных и местных партийных и государственных органов власти и управления:

- опубликованные документы XXVII (1986 г.) и XXVIII (1990 г.) съездов КПСС, XIX Всесоюзной (1988 г.) конференции КПСС, пленумов ЦК КПСС и заседаний его Политбюро;

- архивные материалы XXIV (1986 г.), XXV (1988 г.) и XXVI (1990 г.) отчетно-выборных конференций Свердловской областной организации КПСС, пленумов и заседаний бюро Свердловского обкома КПСС1;

- архивные материалы городских и районных отчетно-выборных партийных л конференций, пленумов и заседаний бюро Свердловского горкома партии , органом которого в начале периода являлась городская газета «Вечерний Свердловск», и ряда райкомов КПСС города Свердловска3, которые, в частности, давали указания, связанные с деятельностью многотиражных газет и кабельного телевидения (далее КТВ);

- опубликованные законы СССР, в том числе «О печати.», и РСФСР;

- документы органов исполнительной. власти СССР и РСФСР, в том числе Главного управления по охране государственных тайн в печати, при Совете Министров СССР (далее Главлит), Государственного комитета СССР по печати, Госу

1 ЦДООСО. Ф. 4. Частично также публиковались в газете «Уральский рабочий».

2 ЦДООСО. Ф. 161. Частично также публиковались в газете «Вечерний Свердловск».

3 Кировского (ЦДООСО. Ф. 1898), Ленинского (ЦДООСО. Ф. 10), Октябрьского (ЦДООСО. Ф. 154), Орджоннкидзевского (ЦДООСО. Ф. 153) и Чкаловского (ЦДООСО. Ф. 2992). дарственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию (далее Гостелера-дио), Министерства печати и массовой информации РСФСР, архивные документы Комитета по телевидению и радиовещанию при Свердловском облисполкоме (далее Телерадиокомитет);

- архивные документы Управления по охране государственных тайн в печати при Свердловском облисполкоме (далее Обллит)1;

- стенограммы сессий, материалы заседаний исполкома Свердловского областного Совета народных депутатов2;

- стенограммы сессий и распоряжения председателя Свердловского городского Совета народных депутатов3.

Официальный статус этих документов и формализованный, обезличенный характер большинства из них определяет возможность получения с их помощью сведений, главным образом, об официальных позициях органов власти в отношении СМИ. Эти позиции определяли общие принципы и формы взаимодействия, однако не исчерпывали его реальной практики, особенно по мере нарастания деформации партийно-государственной системы власти к концу 1980-х гг.

Протоколы отчетно-выборных партийных конференций и стенограммы сессий Свердловских областного и городского Советов позволяют получить сведения и об умонастроениях конкретных делегатов и депутатов. Однако публичный характер их выступлений побуждает учитывать при интерпретации актуальный политический контекст и собственные интересы выступающих, вытекающие, например, из их должностного положения.

Помимо официальных решений ЦК и региональных и местных комитетов КПСС, процесс партийно-государственного управления, в том числе сферой СМИ, включал в себя также деятельность партийного аппарата. Управление процессом социализации молодежи, в том числе через СМИ, было прерогативой комсомола. Значительное воздействие на этот процесс, а также на идеологическую обстановку в среде интеллигенции в Свердловске оказывали партийные организации крупных вузов. По мере развития «перестройки» свои претензии на доступ к сфере общест

1 Государственный архив Свердловской области (далее ГАСО). Ф. Р-577.

1 ГАСО. Ф. 88р.

3 ГАСО. Ф. 286-р. венной коммуникации, в том числе посредством СМИ, все активнее стали заявлять и другие, как традиционные, так и вновь создаваемые общественные организации.

Кроме того, соответствующие материалы, большинство из которых ранее не публиковались, зафиксировали состояние и динамику умонастроений и способов деятельности представителей упомянутых выше структур, в том числе ряда журналистов, бывших членами КПСС.

Исходя из этого, ко второй группе источников нашего исследования мы относим архивные документы и материалы подразделений аппарата и первичных организаций КПСС, а также общественных организаций:

- рабочие материалы отдела агитации и пропаганды Свердловского обкома КПСС1, в ходе «перестройки» переименованного в идеологический: именно этот отдел направлял деятельность наиболее массовых СМИ Свердловской области -газеты «Уральский рабочий» и областного телевидения и радио;

- рабочие материалы отдела агитации и пропаганды Свердловского горкома КПСС , который в ходе «перестройки» также был переименован в идеологический и в том числе направлял деятельность газеты «Вечерний Свердловск»;

- рабочие материалы аппаратов Кировского, Октябрьского и Чкаловского рай

-I комов КПСС , которые анализировали деятельность редакций многотиражных газет и принимали участие в руководстве ими, а также вырабатывали рекомендации о решениях в отношении студий КТВ;

- протоколы собраний первичных парторганизаций Октябрьского4 и Орджо-никидзевского райкомов КПСС, а также Обллита и Телерадиокомитета ;

- материалы собраний первичной парторганизации, а также материалы парткома УрГУ8;

- материалы заседаний бюро Свердловского обкома ВЛКСМ9, в том числе о деятельности областной молодежной газеты «На смену!», а также вновь создававшихся в тот период коммуникационных структур;

1 ЦДООСО. Ф. 4.

2ЦДООСО. Ф 161.

3 Соотв.: ЦДООСО. Ф. 1898, Ф 154, Ф. 2992.

4 Ц ДООСО. Ф. 154.

5 ЦДООСО. Ф. 153

6 ЦДООСО. Ф. 4284

7 ЦДООСО. Ф. 5891. ЦДООСО. Ф. 285.

9 ЦДООСО. Ф. 61.

- материалы ряда других общественных организаций, как «традиционных»1, так и неформальных.

Значительно меньшая, чем в первой группе источников, степень официальности и публичности, рабочий характер большинства этих материалов позволяют судить о разнообразии и динамике изменения позиций, которые далеко не всегда получали широкую огласку. Ряд документов содержит пометки партийных руководителей, фиксируя их воззрения и эмоции. Отдельные тексты, представляющие собой личные заметки участников событий, в том числе рукописные, существенно дополняют официальные документы первой группы - например, материалы заседаний бюро Свердловского обкома КПСС. В то же время для адекватного понимания и корректной интерпретации этих документов зачастую требуется их сопоставление с документами других групп, позволяющее уточнить обстоятельства и контекст их создания.

Третий значительный массив источников нашего исследования составляют журналистские публикации СМИ и рабочие материалы их редакций за период 1985-1991 гг.: наиболее массовых в Свердловской области газет («Уральский рабочий», «На смену!», «Вечерний Свердловск»), дайджестов «Вече» и «Зеркало» (1989-1991 гг.), областной газеты «За власть Советов», литературно-художественного и общественно-политического журнала «Урал», ряда центральных («Известия», «Экономика и жизнь», «Аргументы и факты», «Комсомольская правда»), городских и районных («Звезда», «Каменский рабочий», «Коммунар», «Кушвинский рабочий», «Серовский рабочий», «Тагильский рабочий») и многотиражных («Верхисетский рабочий», «За тяжелое машиностроение» (с 1991 г. -«РИТМ»), «За индустриальные кадры», «Уральский университет») газет, а также «самиздатовского» информационного бюллетеня историко-культурного объединения «Отечество».

Как будет показано далее, позиция органов власти в Свердловской области по отношению к полулегальному «самиздату» оставалась последовательно негативной. До изменения законного порядка создания и регистрации СМИ, произошедшего летом и осенью 1990 г. в связи с выборами новых областного и местных Советов, а также вступлением в силу закона «О печати.», комитеты КПСС и испол

1 Напр., Свердловской областной организации Союза журналистов (далее СОО СЖ) СССР. комы Советов препятствовали широкому распространению независимых печатных изданий. В связи с этим представляется, что сосредоточение на анализе материалов легальных, официально признанных СМИ различного уровня, имевших массовое хождение, для решения поставленных в исследовании задач является достаточным.

Проверяемые сведениями источников, которые включены в две предыдущие группы, а в ряде случаев и существенно дополняющие их1, материалы СМИ содержат как фактическую, так и эмоционально окрашенную информацию о конкретных событиях, происходивших в рассматриваемый нами период. Благодаря такому сочетанию даже ограниченно комментированные публикации конкретных статистических сведений о социально-политическом развитии Свердловской области, а также об электоральной динамике позволяют сделать выводы не только о самих этих процессах, но и о мотивах и настроениях комментаторов.

На протяжении 1985-1991 гг. содержание и форма публикаций претерпевали значительные изменения. В частности, фронтальный обзор и частичный контент-анализ газет «Уральский рабочий», «Вечерний Свердловск» и «На смену!» показали динамику их тематики, жанровой структуры и системы рубрикации. Кроме того, содержание и динамику представлений журналистов фиксируют стенограммы редакционных летучек сотрудников газеты «На смену!»2.

Ценным источником сведений о динамике взглядов и настроений различных категорий населения Свердловской области являются выделенные нами в четвертую группу опубликованные материалы социологических исследований, которые особенно интенсивно по сравнению с предыдущим периодом времени стали проводиться с 1989 г. Сама по себе эта интенсификация является свидетельством и следствием необходимости изучать и учитывать ход и перспективы развития активности различных социальных групп, с которой столкнулись органы власти прежде всего в контексте избирательных кампаний.

Если до этого основным исполнителем исследований являлось УрО АН СССР и они носили преимущественно академический, долговременный характер, то с 1989 г. на первый план вышли более оперативные задачи. Для их решения при Свердловском обкоме КПСС был создан специальный Центр изучения и формиро

1 Ряд публикации содержит важные дополнительные сведения об обстоятельствах принятия официальных решений и шедших при этом дискуссиях.

2 ЦДООСО. Ф. 904. вания общественного мнения трудящихся, который возглавлял А.Д. Кириллов. Кроме того, социологические опросы активно проводились нижестоящими парткомами, в том числе крупных первичных организаций КПСС.

Продолжительное развитие уральской социологической научной школы, которое происходило при содействии власти и СМИ и в котором одним из исследовательских приоритетов всегда были политические процессы1, уже во второй половине 1980-х гг. определяло высокую квалификацию свердловских социологов. С учетом этого и заинтересованности власти в тот период в объективном представлении о социально-политических настроениях общества, прежде всего электоральных, мы предполагаем высокую степень достоверности источников этой группы.

Данные об итогах исследований имеются в указанных выше соответствующих материалах аппаратов комитетов КПСС. Содержатся они и в ряде изданий, которые выходили в интересующий нас период ограниченным тиражом и предназначались, в основном, для актива партийных или общественных организаций2, а частично — и в публикациях СМИ.

Функцию источника сведений о системе деятельности органов власти, в том числе пропагандистской, инструментом которой являлись партийно-государственные СМИ, о взглядах представителей власти и СМИ, а также трансформации этой системы и этих взглядов выполняют и воспоминания активных участников «перестройки» из числа представителей как партийного аппарата и идеологического актива, так и журналистского корпуса. Для пополнения этого раздела источников, необходимость которого обусловлена ограниченностью массива мемуаров, изданных в Свердловской области, нами был проведен ряд фокусированных интервью с участниками исследуемого процесса3.

Некоторый недостаток в доступных нам архивах материалов Телерадиокомитета, относящихся к 1985-1991 гг., в том числе микрофонных папок радио- и сценариев телепередач, компенсируется соответствующими официальными решениями и архивными материалами органов власти, протоколами партсобраний Телерадиокомитета, воспоминаниями работников радио и телевидения. Кроме того, в

1 См.: Зборовский Г. Е. Социология на Урале особенности, достижения и проблемы / Г. Е. Зборовский, Ю. Р. Вишневский. // Социологические исследования. 2008 № 6.

2 См., напр.: Выборы 1990 г.: общественное мнение на Среднем Урале: ннформаинонно-мстодические материалы. Свердловск, 1990; Общссп)енно-пол1ггнчсская обстановка на Среднем Урале d апреле 1990 г.: мнения участников XXVI областной отчетно-выборной партийной конференции ' информационно-методические материалы Свердловск, 1990.

3 Сергеев M. Л., быв. зам. председателя Телерадиокомитета, Толстенко В. II, быв. зам. гл. редактора газеты «Уральский рабочий». сферу анализа частично вовлечены отношения органов власти с КТВ. Привлечение протоколов собраний первичной парторганизации и воспоминаний участников событий позволяет составить и достоверное представление о деятельности Обллита, значительная часть архивов которого была уничтожена1.

В целом описанные источники содержат значительный объем сведений о трансформации деятельности, настроений и взаимоотношений участников событий 1985-1991 гг. в Свердловской области, в том числе представителей региональной политической элиты и СМИ. Несмотря на ряд лакун, источники позволяют рассмотреть тему диссертационного исследования, решить поставленные задачи и достигнуть обозначенной цели.

Методология исследования.

Известный историк-методолог Б. Г. Могильницкий усматривает выражение современного этапа развития исторической науки, начавшегося в 1990-е гг., в обращении к методологическому синтезу как главному способу исторического познания, который фокусируется вокруг умонастроений, чувствований, поведения, сознательных и бессознательных мотивов деятельности человека, живущего в определенной, влияющей на его поведенческие установки социальной среде. С происходящей гуманизацией истории органически связан утвердившийся междисциплинарный подход в изучении человека во всей его многомерности и социальных связях.

По оценке ученого, «уходит в прошлое былое противопоставление событийной и структурной истории, микро- и макроанализа, цивилизационного и формаци-онного подходов, исторического дискурса и теоретической модели, короткого и долгого времени или. державно-традиционалистского и либерально-гуманистического подходов к освещению истории России»2. Это обуславливает необходимость и возможность создания «технологий, дающих возможность целостно реконструировать объект и верифицировать результат»3, оригинальных сциентистских стратегий междисциплинарного исследования.

О свойственности современной постнеклассической науке методологического синтеза высказываются и ряд других исследователей, говоря о возможностях поли

1 См.: ГАСО. Ф. Р-577. Оп. 2. Д. 10S. Л. 1, 11-12, 16.

2 Могильницкий Б. Г. История исторической мысли XX века: Курс леший. Вып. III: Историографическая революция. Томск, 2008. С. 527-528.

3 Могильницкий Б. Г. Указ. соч. С. 525. теоретического подхода, необходимость которого обусловлена многомерностью отечественной истории и взаимодополняющим характером современных историографических концепций1.

Разделяя эту позицию, мы определяем главной, но не единственной методологической основой нашей работы модернизационную парадигму. В значительной мере это связано с задачами реформ, предпринимавшихся в СССР в период 19851991 гг., который мы рассматриваем как часть единого многовекового процесса перехода России от традиционного к современному (модерному) обществу. По определению подразумевается, что преобразуются, развиваются не только производство и экономика, но и система власти и управления, а также гражданское общество и различные институты, в том числе СМИ2.

Концептуально важным представляется замечание И. В. Побережникова, что, сформировавшись в 1950-1960-е гг., модернизационная парадигма со временем стала придавать большее значение традиционному социокультурному и институциональному контексту, уделять больше внимания конфликтам и инкорпорировала в теоретическую модель фактор исторической случайности . В результате этой парадигме стали присущи фокусирование исследовательского интереса на проблематике развития и оперирование такими эндогенными переменными, как социальные институты и культурные ценности4.

Исходя из этого, мы разделяем точку зрения С. И. Постникова и М. А. Фельдмана об особой важности социокультурных трансформаций для судеб модерниза-ционных процессов в России и необходимости анализировать исторически сложившийся социокультурный контекст для понимания специфики отечественной модернизации5. Такая специфика заключается прежде всего в частичном, ограниченном, консервативном характере процесса, в котором большую роль играют пра

1 См.: ПоршневаО. С. Междисциплинарные методы в историко-антропологнческих исследованиях. Екатеринбург, 2005; Тертышный А. Т. Современные концептуальные ориеипры в изучении российской истории / А. Т. Тсртышный, А. В. Трофимов. // Социальные трансформации.; Тертышный Л. Т. Российская история: модели измерения и объяснения / А. Т.Тертышный, Л. В. Трофимов. Екатеринбург, 2005; Трофимов Л. В. Осмысление феномена «советской модершиации».

2 См.: Побережников И. В. Индустриализация в контексте парадигмы модернизации и вне его // Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 2007. № 16.

3 См.: Побережников И. В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: тсорстико-методологнческие проблемы модернизации. М, 2006.

4 См.: Побережников И. В. Индустриализация. См.: Постников С. И. Социальные трансформации и социокультурный уровень рабочих Урала в первые десятилетия XX века/ С. И. Постников, М. А. Фельдман. //Социальные трансформации. вящие элиты и бюрократия1, чаще всего представляющие власть во взаимоотношениях со СМИ.

Значительными дополнительными возможностями объяснения и интерпретации определенных особенностей отечественной истории, в том числе в интересующий нас период, по нашему мнению, обладает и цивилизационный подход, который рассматривает Россию как устойчивую социокультурную общность, выделяемую в рамках общеевропейской цивилизации . Например, на основе того, что по отношению к устойчивости этой общности происходящие изменения определяются как органичные и неорганичные или даже катастрофические для нее , могут оцениваться отдельные проявления эволюции деятельности и взаимоотношений власти и СМИ.

Несмотря на то, что модернизационный и цивилизационный подходы относятся к разным группам теорий исторического процесса, современное обществознание допускает их параллельное взаимодополняющее применение4 или даже непротиворечивое объединение5. Однако оба подхода недостаточно учитывают такие характеристики развития, как его нелинейность, неустойчивость, альтернативность. На соответствующих понятиях основана эволюционно-синергетическая парадигма, которая понимает развитие как процесс становления качественно нового, связанного с событием в состоянии неустойчивости, точке бифуркации. Позволяя преодолеть представление об истории как однонаправленном «прогрессивном» развитии и придать должное значение фактору случайности6, такое понимание дает возможность выделить точки бифуркации в анализируемых нами процессах и оценить значение действий, предпринятых участниками событий.

В целом, говоря о синтетическом потенциале новейшей истории, реализующей его в ориентации на комплексный анализ субъективного и объективного, микро- и макроструктур, представители научной методологии также подчеркивают ее социокультурный характер7. Кроме того, они считают характерной для постне

1 См.: ПоберсжниковИ. В. Россия в контексте макротеориП исторической динамики // Социальные трансформации.

2 См., напр.: Россия в меняющемся мире. Екатеринбург, 2001.

3 См.: Сенявскнй Л. С. Социальные трансформации в России в контексте цившшзационной специфики (XX в.) // Социальные трансформации.; Трофимов Л. В. Осмысление феномена «советской модернизации».

4 См., напр.: Крадин Н. Н. Теории исторического процесса и проблема их синтеза// Социальные трансформации.; Тертышный Л. Т.,, Л. В. Трофимов. Современные концептуальные ориентиры.

3 См.: Зубков К. И. Размышляя об Октябре 1917 г.: социокультурные истоки русской революции// Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 2007. К« 17.

6 См.: Бородкнн Л. И. Методологические аспекты исследования цивилизационной динамики: синергетический подход//Социальные трансформации.; Тертышный Л. Т., Трофимов Л. В. Российская история.

7 См.: Поршнева О. С. Указ. соч. классической науки высокую роль трансляции идей из одних областей знания в другие1.

Очевидно, что в нашем случае речь может идти прежде всего о таких смежных для истории дисциплинах, как политология и социология2, а также социальная философия. В последние два десятилетия их содержание значительно трансформировалось благодаря усвоению отечественным обществознанием результатов развития мировой науки и фактическому включению в глобальный дискурс об устойчивом развитии.

В том числе это коснулось представлений политологов об устойчивости и развитии политических систем. Однако с учетом той же направленности на синтез предшествующие политологические разработки, по нашему мнению, по-прежнему сохраняют свое методологическое значение для анализа природы власти и СМИ, а также их взаимоотношений в период 1985-1991 гг.

Опираясь на современный концептуальный анализ власти , в представленной работе мы понимаем власть как субъектно-объектное отношение, при котором субъект способен обеспечить подчинение сознания и/или поведения объекта в соответствии со своими намерениями. Такое понимание подразумевает активность и побуждает анализировать на выделенном нами отрезке времени эволюцию сознания и поведения обеих сторон этих отношений - как субъекта, так и объекта, также обладающего собственными интересами и волей.

При этом мы предполагаем, что властные отношения не обязательно включают актуальный или потенциальный конфликт между субъектом и объектом власти, которая может осуществляться и к всеобщей выгоде, рассматриваться как ресурс достижения общественного блага и принадлежать не отдельным индивидам или группам, а коллективам людей или обществу в целом. В связи с этим повышается значение легитимности власти, а также необходимость при рассмотрении ее форм уделять внимание не только силе, принуждению и манипуляции, но и побуждению, убеждению и авторитету - следовательно, растет значимость сферы массовой коммуникации и прежде всего СМИ.

1 См.: Бородкин Л. И. Указ соч. О сочетании в современной исторической науке интенсивного заимствования методов и теорией социальных наук с овладением целостной методологией анализа человека, его сознания и психики, его культуры говорит и Б. Г. Мопшь-ницкий. См.: Мопшышцкий Б. Г. Указ. соч.

2 О. С. Поршнева прямо замечает, что изучение модернизации «предоставляет блестящую возможность кооперации усилий социологов и историков». См.: Поршнева О. С. Указ. соч.

3 См.: Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001.

В качестве субъекта власти рассматриваются органы государственной власти, в систему которой на протяжении почти всего периода 1985-1991 гг. были включены не только Советы народных депутатов всех уровней и их исполнительные комитеты, но и комитеты КПСС и ВЛКСМ всех уровней. При этом в Свердловской области до середины 1990 г., когда были сформированы новые составы областного и Свердловского городского Советов, главными органами власти являлись именно областной и городской комитеты КПСС.

Объектом власти представляются широкие массы населения, составляющие аудиторию рассматриваемых нами массовых СМИ. Сами СМИ при этом оказываются в двойственной позиции. Как инструмент партийно-государственной пропагандистской системы они являются частью субъекта власти, средством ее воздействия - прежде всего манипуляции и убеждения — на объект. Возможность такого воздействия СМИ в определенной степени сохраняли за собой и по мере своего дистанцирования от этой системы к 1990-1991 гг. В этом качестве по отношению к своей аудитории они также могут рассматриваться как самостоятельный субъект власти, хотя в контексте теории Монтескье о разделении трех ветвей государственной власти - законодательной, исполнительной и судебной - термин «четвертая власть» вместе с рядом других исследователей мы считаем лишь метафорой, поскольку обязательных для исполнения решений масс медиа не принимают.

Сравнение четырех теорий прессы, описанных еще в 1957 г. Сибертом, Шраммом и Питерсоном, позволяет отнести эту метафору лишь к одной из них -либертарианской теории, которая распространилась в XVII в. в Англии, а затем в США и видела в СМИ инструмент контроля за правительством, контролируемый «свободным рынком идей»1. Причем практика классических либеральных демократий в целом ряде случаев демонстрирует примеры расхождения с этой теорией,- в частности, стремления государства к воздействию на СМИ . Не считают правомерным буквальное истолкование термина «четвертая власть» и зарубежные обществоведы3.

1 Противоположностью авторы считают советскую тоталитарную теорию, согласно которой СМИ принадлежат государству, жестко им контролируются и являются его орудием. См.: Четыре теории прессы. М., 1998.

3 См., напр.: Свободная и ответственная пресса М., 2005; Сумленный С. С. Взаимодействие власти и СМИ в условиях политических трансформаций (на материале Западной Германии.) : дне. канд. полит, наук. М, 2006.

3 В частности, Герман Мсйн, описывая систему организации деятельности масс медиа в ФРГ, признает, что на практике СМИ, разумеется, воздействуют на парлаче1гг, правительство и суды. Но поскольку они не принимают обязательных для исполнения решений, большинство специалистов по государственному праву, несмотря на популярность определения СМИ как четвертой власти, не сч1пают это определение правомерным.См.: Meyn Н. Masscnmedien in Deutschland. Konstanz, 1999.

Испытывая определенные воздействия со стороны своих партийно-государственных руководителей, журналисты в паре «власть - СМИ» сами могут восприниматься как объект власти. Это подтверждается попытками властных органов применить к ним в рассматриваемый нами период меры принуждения.

Наряду с этим целый ряд отечественных исследователей видят основу для властной функции СМИ в растущем значении владения информацией как одного из источников власти. Такое владение позволяет СМИ формировать повестку дня и отношение к происходящим социально-экономическим процессам, влиять на принятие политических решений и действия индивидов, в том числе путем создания новых культурных кодов, оказывать эффективное давление на государство в поддержку соответствующих корпоративных интересов, а также формировать общественную поддержку политическим элитам и контрэлитам1.

Связать воедино как властные, так и инструментальные свойства СМИ позволяет, по нашему мнению, представление о СМИ как одном из институтов политической системы, функцией которого является политическое опосредование . Некоторые авторы особо подчеркивают участие в процессе этого опосредования как субъектов, так и объектов власти или различных политических акторов3, а также выборочность политизации СМИ, которая усиливается при их подчинении корпоративным интересам либо в условиях кризиса, возможных политических перемен, когда СМИ пытаются вести самостоятельную политическую игру4. Отмечается и ограниченность влияния СМИ на общественное мнение в российских условиях5.

Эта разделяемая нами точка зрения согласуется с представлением о специфике отечественных политических традиций, которую отмечают как историографы6, так по-своему и политологи. Например, В. Н. Руденкин называет специфику российской модернизации следствием присущей нашей стране асимметричности и конфликтности отношений гражданского общества и государства .

1 См.: Общая и прикладная политология. M., 1997; Меркулова О. В. Средства массово 11 информации как политически!! инструмент формирования общественного мнения в современной России : дис. канд. полит, наук. М„ 2004; Трефилова H. H. Воздействие СМИ на общественное сознание электората в период стабилизации политической системы РФ. Региональный уровень : дис. канд. пол. наук. Н.Новгород, 2004; Чигарев В. H. Средства массовой информашш в структуре политической коммуникации : дис. канд. полит, наук. СПб, 2003; Шабров О. Ф. Пол1гтнческос управление: проблема стабильности и развития. M., 1997.

2 См.: Шабров О. Ф. Указ. соч.

3 См., напр.: Общая и прикладная.; ЧнчановскнП А. А. В тенетах свободы. M., 1995.

4 См.: Шабров О. Ф. Указ. соч.

3 См.: АбрамейцеваВ. В. Средства массовой информации в процессе формирования общественного мнения в современной России: дис. канд. социол. тук. Саратов, 2006.

6 См., напр.: Зубков К. И. Советский коммунистический эксперимент в контексте социальной эволюции XX века// Социальные трансформации в российской истории.

7 См.: Руденкин В H. Гражданское общество в Роосни: история и современность. Екатеринбург, 2002.

Целый комплекс трудов по истории развития отечественной журналистики и цензуры1 ярко показывает, что на протяжении всей этой истории государство не только законодательно регулировало сферу СМИ, но и оставалось активным, системообразующим деятелем этой сферы. Представленный в этих трудах материал подтверждает мысль В. Н. Руденкина о том, что зарождение гражданского общества в России происходило уже как минимум в XIX в. и в значительной степени было связано с развитием прессы2.

Элементы гражданского общества сохранялись, убеждает В. Н. Руденкин, и при всеобщем огосударствлении в СССР. В результате, считает политолог, «гибридный» характер указанного общества в современной России оказался обусловлен в том числе противоречивостью менталитета граждан страны, сформировавшегося под воздействием сразу двух традиций - как консервативно-охранительной, авторитарной, так и традиции индивидуальной свободы, общественной самодеятельности и гражданского участия3. Согласуется с этим заключением и вывод Д. Л. Стровского о двойственности традиций, которые утвердились в политической культуре российского общества и, найдя свое продолжение в обществе советском, в том числе его журналистике, соединили в себе этатистские и анархические настроения, потребность в свободе и сервилизм, гуманизм и жестокость4.

Считая эти заключения важными для анализа и оценки действий участников анализируемых нами событий и процессов, мы обращаем внимание на существенные изменения во взглядах на природу власти, которые происходят в науке в настоящее время. Например, В. В. Скоробогацкий отмечает, что современное обще-ствознание ушло значительно дальше традиционных представлений о власти как контроле над ресурсами, использующем насилие и принуждение5. По мнению этого философа, этатизм как политическая философия и политическая практика, утверждающая первенство института государственной власти перед личностью и

1 См.: Бережной Л. Ф. Царская цензура и борьба большевиков за свободу печати. Л.,1967; Березина В. Г. Русская журналистика первой четверти XIX века. Л., 1965; Бсрков П. H. История русской журналистики XV111 века. М.-Л., 1952; Библиография русской периодической печати. Петроград, 1915; Версвкин Б. П. Русская нелегальная революционная печать 70-х и 80-х годов XIX века. M., 1960; Есин Б. И. Русская журналистика 70-80-х годов XIX века. М., 1963; Есин Б. И. История русской журналистики XIX в. М., 1989; Запалов Л. В. Русская журналистика XVIII века. М., 1964; История советской политической цензуры. М, 1997; Новомбсргскнй Н. Освобождение печати во Франции, Германии, Англии и России. СПб, 1906; Чернуха В. Г. Правительственная политика в отношении печати. 60-70-е годы XIX века. Л., 1989.

2 См.: Макушнн Л. М. Власть и пресса: политика российского правительства в области печати в период реформ 60-х годов XIX века : дне. канд. ист. наук. Екатеринбург, 1997; Руденкин В. Н. Указ. соч.

3 См.: Руденкин В. Н. Указ соч.

4 См.: СфовскиП Д. Л. Указ. соч.

5 См.: Скоробогацкий В. В. Социокультурный анализ власти. Екатеринбург, 2002. обществом, исторически и морально устарел, в том числе в результате социалистического эксперимента1.

Выводя основание феномена власти за пределы ее институциональных форм, В. В. Скоробогацкий предлагает понимать политику не как исключительную функцию государства, а как способ производства власти, опирающейся на фундамент общественного согласия, которого в качестве свободных и равноправных партнеров достигают социальные группы, партии и отдельные граждане2.

Значимыми для оценки реформ, предпринимавшихся в ходе «перестройки», в том числе эволюции деятельности и взаимоотношений власти и СМИ, представляются нам выводы Н. И. Мироновой. Этот исследователь подчеркивает, что системная эволюционная парадигма, ставшая результатом нового поиска в области системной методологии, рассматривает жизнеспособность открытых социокультурных систем как неоднородных динамических систем гражданского и властвующего социумов. Будучи направлена на поддержку изменчивости, эта парадигма находит в самоорганизации источник трансформаций и эволюционных преобразований, включая ее в процесс управления. Главным ресурсом самоорганизации и перевода системы из состояния хаоса на более высокий уровень порядка являются получение, обработка и воспроизводство информации. При определенных технологических условиях эти процессы становятся фундаментальными источниками производительности и власти, превращая гражданский социум в субъект управления и разрушая ценность абсолютной власти3.

Таким образом, предлагаемый В.В. Скоробогацким и развиваемый Н.И. Мироновой социокультурный анализ, опирающийся на выводы современных концепций обществознания, существенно дополняет и расширяет предлагаемые классической политологией поле исследования и систему координат, необходимую для оценки задач, хода и результатов трансформации власти, гражданского общества4 и СМИ в интересующий нас временной период.

Этому способствует возможность соотнести позиции и действия органов власти с различными моделями управления, сценариями и доминирующими трендами

1 См. там же, а также: Скоробогацкнй В. В. Общество и власть в эпо\у перемен. Екатеринбург, 2007.

2 См.: СкоробогацкпП В. В. Социокультурный анализ.

3 См.: Миронова Н. И. Гражданский социум в современном государственном управлении: сошапьная динамика. Челябинск, 2007.

4 В частности, нам представляется справедливым мнение Н. И. Мироновой, что «широкие публичные Д1скуссии в период между двумя точками бифуркаций (1956-1991 гг.) содействовали росту самоорганизации гражданского общества», и заслуживающей интереса-се оценка, что на выборах 1989-1991 гг. гражданский социум реализовал себя как субъект управления. См.: Миронова Н. И. Указ. соч. выхода из кризиса. Описанные подходы позволяют также утверждать, что движимая собственными задачами власть, организуя систему массовой коммуникации путем создания СМИ, изменяет тип социокультурной системы и сама продуцирует предпосылки для трансформации, степень конфликтности которой зависит от ее собственных действий.

Кроме того, становится возможным объяснить конкретные явления «перестройки» - например, последствия политики гласности, отказ от идеологии, феномен массовой поддержки Б. Н. Ельцина1, делегитимизацию партийного аппарата как правящей политической элиты или резкое падение уровня культуры в обществе2 - как обусловленные не только обстоятельствами или традициями общественно-политической жизни, но и общими тенденциями мирового развития.

В целом на основе представленных выше подходов мы считаем реформы, предпринимавшиеся в СССР в период 1985-1991 гг. и получившие название «перестройки», закономерным этапом и в то же время точкой бифуркации длительного процесса модернизации России как части общеевропейской цивилизации. Этот процесс является нелинейным и допускает на отдельных этапах как развитие, так и деградацию и даже разрушение системы, в том числе в результате случайных действий участников событий, влияние которых в таких точках усиливается. Конкретные особенности и результаты его осуществления обусловлены собственно российской спецификой.

При этом власть и СМИ выступают не только активными субъектами, но и объектами преобразований. Их деятельность отражает как развитие событий и взаимоотношений между участниками процесса, так и культурные стереотипы, проявляемые людьми в высказываниях и поступках.

Использование достижений смежных социальных наук;. признание альтернативности исторического процесса и возможности различий в его развитии в отдельных регионах; внимание к социокультурному контексту, социально-культурной практике и социальной мотивации поведения людей; обращение к источникам, отражающим непосредственные взаимоотношения людей с государственными и общественными институтами, а также междисциплинарный характер

1 Современная демократия западного типа, по мнению В. В. Скоробогадкою, оказывается эффективной только при условии появления яркого, самобытного национального вождя, крупной и отчетливой фшуры, какой был Б. Н. Ельцин. См.: Скоробогашшй В. В. Социокультурный анализ.

1 Причину упадка В.В. Скоробогацкий видит не во внешнем давлении враждебных сил, а во внутреннем исчерпании духовной энергии, растраченной в ходе социалистического модернистского эксперимента. См. там же. нашего исследования позволяют включить его в рамки общего направления исторической антропологии.

Основные методы исследования.

При анализе исследуемых источников, а также интерпретации и оценке полученных сведений применялись следующие общегуманитарные методы исследования1:

- системно-диахронный анализ, когда власть и СМИ на уровне Свердловской области рассматриваются как сложные открытые эволюционирующие взаимосвязанные системы, которые сами являются составными частями политической и коммуникационной систем общенационального масштаба, также претерпевавших в период 1985-1991 гг. ряд существенных изменений;

- структурно-функциональный анализ, позволяющий, в частности, зафиксировать систему управления деятельностью СМИ со стороны органов КПСС, сформированную к началу рассматриваемого периода, а также ее изменения в ходе «перестройки», способствовавшие как сохранению, так и трансформации региональной политической системы;

- институциональный анализ, дающий возможность исследовать происходивший в 1989-1991 гг. процесс перемещения властных функций от органов КПСС к Советам народных депутатов, в том числе в управлении СМИ, а также стремление воспроизвести формы и методы этого управления в новых условиях;

- структурно-семиотический метод, заключающийся в выделении в документах органов власти, заявлениях их представителей и других участников процесса, а также публикациях СМИ устойчивых языковых конструкций, позволяющих зафиксировать стереотипные образы и представления, а также их динамику;

- метод интерпретации, который предполагает, что для выявления дополнительных смыслов, содержащихся в изучаемых документах, необходимо понимание позиции их авторов, и адресатов, эволюции идей, и исторической ситуации, в контексте которой эти документы создавались2;

1 См. также: Поршнева О. С. Указ. соч.; СоловьеваТ. В. Административно-территориальная реформа 1923-1934 гг. на Урале: новый подход к проблеме - новый подход к источникам // Документ. Архив. История. Современность: сб. науч. тр. Вып. 7. Екатеринбург, 2006.

2 О необходимости для историка «выяснить, имеет ли он дело с подлинными взглядами людей., определ1пъ, что перед нами — «ситуативные» настроения. или прочные убеждения.» см. также: Яров С. В. Источники для изучения психологии российского общества XX века. СПб., 2003.

- метод контент-анализа, позволяющий путем выделения и квантификации ряда признаков публикаций СМИ формализовать, измерить и визуализировать динамику их тематики и содержания на протяжении определенного отрезка времени - в нашем случае как в целом периода 1985-1991 гг., так и отдельных его участков.

В качестве специально-исторических методов исследования использовались:

- историко-генетический метод, связанный с последовательным раскрытием изменений в организации и деятельности органов власти и СМИ в Свердловской области в рассматриваемый период;

- сравнительно-исторический метод, реализуемый преимущественно в пространственном измерении путем частичного сопоставления характера исследуемых процессов в Свердловской области и на других территориях Уральского региона;

- историко-статистический метод, фиксирующий, в частности, динамику показателей социально-экономического развития Свердловской области и численности Свердловской областной организации КПСС;

- историко-социологический метод, позволяющий на основе данных социологических опросов 1989-1991 гг. представить динамику общественного мнения и электоральных предпочтений населения Свердловской области в целом, а также представителей Свердловской областной организации КПСС;

- историко-культурный метод, представляющий динамику стереотипов поведения представителей власти, СМИ и элементов гражданского общества Свердловской области в рассматриваемый период;

- историко-психологнческий метод, дающий возможность проанализировать и описать динамику психологического состояния участников процесса, которое проявлялось в рассматриваемый период.

В основу изложения материалов исследования положен проблемно-хронологический метод, который заключается в выделении основных сторон трансформации системы власти и СМИ Свердловской области и их взаимоотношений в рассматриваемый период в целом и на его различных этапах.

Научная новизна исследования заключается в том, что целенаправленная попытка зафиксировать и глубоко проанализировать эволюцию взаимоотношений власти и СМИ в период «перестройки» в Свердловской области как одном из самых крупных и наиболее развитых в промышленном отношении регионов России осуществлена впервые. Недостаток аналогичных работ ощущается и на общероссийском уровне.

Полученные данные позволяют существенно дополнить, а с опорой на современные исследования других историков и уточнить картину развития «перестройки» на Среднем Урале, в том числе зафиксировать динамику трансформации системы СМИ, проявления и причины конфликта между журналистами и представителями власти, в том числе динамику и расхождения представлений партийных работников, журналистов и рядовых коммунистов о целях, задачах и содержании реформ и деятельности СМИ, оценить степень воздействия власти на СМИ и СМИ на власть и общество.

В научный оборот вводятся новые исторические источники, в первую очередь не публиковавшиеся ранее архивные материалы Свердловского обкома, городского, районных и ряда низовых комитетов и первичных организаций КПСС Свердловска, Свердловских областного и городского Советов народных депутатов, избранных в 1990 г., Свердловского обкома ВЛКСМ, органов цензуры, редакций областных СМИ, результаты социологических опросов, проводившихся в конце 1980-х гг. Впервые в исследовании проанализированы взгляды, на деятельность СМИ, отраженные в комплексе мемуаров представителей высшей политической элиты СССР и Свердловской области, произведен количественный и качественный контент-анализ материалов, опубликованных в 1985-1991 гг. газетами «Уральский рабочий» и «Вечерний Свердловск», а также качественный анализ публикаций газеты «На смену!» и уральской публицистики периода «перестройки» в сравнении с публицистикой московских авторов. Кроме того, впервые описаны и оценены представления населения Свердловской области о справедливом механизме разгосударствления и отношение к перспективам ускоренной приватизации государственной собственности, зафиксирована уникальность политической забастовки, реально развивавшейся в регионе в августе 1991 г.

Практическая значимость исследования связана с возможностью его использования в дальнейшей разработке проблем истории развития систем и взаимоотношений власти и СМИ на Урале и в России в целом, а также в исследованиях их современного состояния. Полученный материал может найти применение в образовательной деятельности при подготовке специалистов в области журналистики, государственного и муниципального управления, политологии и социологии, ре-гионоведения, в учебных курсах по краеведению, при написании коллективных и обобщающих работ по истории региона.

Апробация результатов исследования. Рукопись диссертации обсуждалась на заседании кафедры истории России ГОУ ВПО «Уральский государственный университет имени A.M. Горького». Основные положения диссертации были изложены на Международной научной конференции «Судьба России: вектор перемен» (Екатеринбург, 2007 г.), публиковались в сборнике Уральской академии государственной службы (далее УрАГС) «Социология, управление, социум» (Екатеринбург, 2006 г.), научном вестнике УрАГС (Екатеринбург, 2008 г.), журнале «Социум и власть» (Челябинск, 2008 г.), рецензируемых журналах «Вестник Челябинского государственного университета» (2007 г.) и «Известия Уральского государственного университета» (2009 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, списка источников и литературы и приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Расторгуев, Андрей Петрович

Заключение

Короткий период «перестройки» 1985-1991 гг. отмечен не только катастрофическим финалом, которым стал распад одной из двух великих мировых держав XX в. - СССР, но и всплеском известности Свердловской области. В первую очередь внимание к региону было связано с тем, что первый Президент России Б. Н. Ельцин, Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков и ряд других выходцев со Среднего Урала сыграли значительную роль в ярких и неоднозначных «перестроечных» событиях. Предметом пристального интереса являлись и процессы, шедшие в самой области, которая стала одним из центров активного противостояния власти и оппозиции.

Критическое отношение к положению дел в государстве, проявлявшееся с начала 1980-х гг. руководителями области, которые традиционно рекрутировались в партийной номенклатуре, в значительной степени на предприятиях ВПК, дало возможность целому ряду уральцев оказаться востребованными со стороны реформаторов в Политбюро ЦК КПСС. С развитием ВПК связано и наличие в области значительного числа представителей научной элиты, которая понимала реальную степень отставания СССР от Запада в научно-технической области. Другим центром концентрации ученых было УрО АН СССР, а источником пополнения свободомыслящей интеллигенции - вузы Свердловска. Однако управление в самом регионе, в том числе процессами в идеологической сфере, носило, как и во всей стране, консервативный, мобилизационный характер.

Таким образом, конфликтность общественно-политических событий, которые начали разворачиваться в регионе с началом «перестройки», но особенно с 1987 г., была изначально предопределена противоречием стилей мышления и поведения монопольной технократической власти и критически настроенной части интеллигенции. Активность и действенность демократического движения во многом были связаны с наличием уникального организационного центра, в который превратилась Свердловская Трибуна. Углубление острых социально-экономических проблем явственно демонстрировало неэффективность власти и вело к стремительному падению доверия к руководству региона и страны в целом.

Определять свою позицию и линию поведения пришлось и сотрудникам областных и местных СМИ, жесткое партийно-государственное воздействие на которые ослаблялось лишь по мере деформации и дезорганизации властной системы. Стремление журналистов сделать публичными существующие противоречия и проблемы, а также объективная неспособность добиться принятия населением агитационной партийной риторики создавали основу для конфликта между СМИ и властью.

Развитию конфликта в 1988-1989 гг. способствовали попытки власти добиться от журналистов демонстрации положительных результатов экономической реформы. Из-за ограниченности успехов в экономике СМИ фактически отразили неудачу реформы. Неудачей обернулась и попытка власти использовать СМИ как инструмент целенаправленного воздействия в рамках избирательных кампаний 1989 г. и 1990 г., при проведении референдумов весной 1991 г. и выборах первого Президента РСФСР летом 1991 г.

Углубление диспропорций в экономике, возрастание социальной напряженности, неоднородности общества и размежевание внутри областной организации КПСС существенно ограничивали возможность СМИ эффективно пропагандировать партийные лозунги. Вместе с тем объективное и критическое отображение в СМИ жизни населения, проблем социальной и экономической действительности встречало широкую поддержку, вело к быстрому росту тиражей газет, популярности радио- и телепередач.

В конце 1980-х гг. на фоне ослабления официальной власти и массового недоверия к ней самостоятельность и значение СМИ как субъекта власти на короткий срок резко возросли. Воспользоваться авторитетом СМИ как собственным ресурсом властные органы не смогли, а попытки удержать СМИ в подчиненном состоянии усиливали конфликт и способствовали разочарованию населения в реформаторских возможностях не только КПСС, но и социализма.

Теоретическую возможность воспользоваться массовой поддержкой для какого-либо целенаправленного конструктивного воздействия на события имели и сами СМИ, однако самостоятельную организованную политическую силу их сотрудники не представляли. Кроме того, журналисты не располагали необходимым пониманием вариантов перспективного развития, поэтому их влияние оказывалось непрограммируемым, косвенным.

Представляя переход к рыночной экономике как эффективное и быстрое средство решения всех проблем, СМИ очень слабо анализировали реальные пути и последствия приватизации. Некритичное отношение к фундаментальной социально-экономической трансформации наряду с усталостью населения от нехватки продуктов и товаров первой необходимости явно содействовало коренному изменению общественного строя.

Большинство населения СССР, в том числе в Свердловской области, высказывалось за иной путь разгосударствления. Однако ускоренное, практически без всякого публичного обсуждения принятие в июле 1991 гг. законов СССР и РСФСР о приватизации не встретило массового сопротивления.

Интенсивно обсуждавшиеся новые взгляды на власть и социум неизбежно изменяли мировоззрение журналистов, усиливая, в частности, требования реальной демократизации. Темпы этих изменений значительно опережали вынужденные уступки, на которые шла власть, снимая ограничения на создание новых СМИ.

К началу 1991 г. в Свердловской области КПСС окончательно утратила монополию на сферу массовой информации. Однако благодаря экономической слабости местной печати, а также фактической монополии государства на массовое телевидение и радио власть в целом сохранила свое влияние на многие СМИ.

Рубеж освобождения массовых СМИ Свердловской области от внешнего давления обозначился 19-21 августа 1991 г. В связи с тем, что большинство представителей официальной политической элиты региона уклонились от вовлечения в активные действия как ГКЧП, так и органов государственной власти РСФСР во главе с Б. Н. Ельциным, журналисты получили право оценивать происходящее самостоятельно - в том числе уникальный массовый всплеск политического стачечного движения на предприятиях области.

Таким образом, история эволюции взаимоотношений власти и СМИ Свердловской области в 1985-1991 гг. являет нам яркие примеры как политического консерватизма, так и доходящего до нигилизма стремления к радикальному реформированию. Специфические особенности развития экономических и социально-политических процессов в регионе привели к тому, что на протяжении большей части периода 1985-1991 гг. большинство СМИ сохраняли связь с партийногосударственной пропагандистской системой, в меру реальных возможностей содействуя решению возникавших задач.

Этот факт позволяет нам констатировать отсутствие оснований для высказываемого некоторыми интерпретаторами событий «перестройки» обвинения всех СМИ региона, а также их сотрудников в слепом следовании за радикальными реформаторами, а тем более в сознательной антипартийной и антигосударственной деятельности. Напротив, преимущественная лояльность областных и местных СМИ подчеркивает, что воздействие масс медиа являлось только одним из многих факторов, способных влиять на отношение населения к власти, как, например, в случае с уникальным голосованием большинства жителей Свердловска в марте 1991 г. против сохранения СССР.

Безосновательными, по нашему заключению, являются и утверждения о чрезмерном консерватизме массовых СМИ Свердловской области. Сопротивляясь жесткому давлению партийных руководителей и цензоров, а подчас и уступая ему, преодолевая собственные стереотипы, редакции в значительной части сумели зафиксировать основные социально-экономические и политические тенденции и процессы, развивавшиеся в области в 1985-1991 гг.

Различия в скорости и глубине эволюции официальных органов власти, региональной системы СМИ Свердловской области и населения в 1985-1991 гг. привели к тому, что значительная часть общества отказалась поддерживать прежнюю систему ценностей, ту государственную основу, которая десятилетиями пропагандировалась как самая демократическая. В этом мы видим один из главных уроков драматических событий «перестройки».

Результаты перемен проявились уже за пределами рассматриваемого нами периода. Ясно, однако, что внутри этих пределов представления региональной политической элиты региона о власти и СМИ существенно не изменились. Насколько разумно воспользовались полученной свободой журналисты после августа 1991 г., требует дополнительного изучения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Расторгуев, Андрей Петрович, 2010 год

1. Неопубликованные источники

2. Государственный архив Свердловской области (ГАСО)

3. Ф.88р : Свердловский областной Совет народных депутатов. Оп. 2. Д. 5508, 5512-5514, 5518, 5520 , 5521, 5690, 5691.

4. Ф.286-р : Свердловский городской Совет народных депутатов. On. 1. Д. 4353,4485.

5. Ф.Р-577 : Управление по охране государственных тайн в печати при Свердловском облисполкоме.1. Оп. 2. Д. 102, 108.

6. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦЦООСО)

7. Ф.4: Свердловский обком КПСС.

8. Ф. 10: Ленинский райком КПСС. Оп. 55. Д.4; Оп. 56. Д.1.

9. Ф.61: Свердловский обком ВЛКСМ. Оп. 47. Д. 8, 11, 15; Оп. 48. Д. 3.

10. Ф. 153: Орджоникидзевский райком КПСС. Оп. 59. Д. 308; Оп. 56. Д. 2, 6.

11. Ф. 154: Октябрьский райком КПСС. Оп. 37. Д. 8, 10; Оп. 45. Д. 3

12. Ф. 161: Свердловский горком КПСС.

13. Оп. 68-69, 71, 73, 75, 77, 83; Оп. 44. Д. 12; Оп. 46. Д. 18; Оп. 47. Д. 8, 15; Оп. 69. Д. 7-10, 76, 79, 81; Оп. 71. Д. 7, 84,132; Оп. 73. Д. 9, 136; Оп. 75. Д. 15, 19, 110, 124.

14. Ф.285: Партком Уральского государственного университета имени А. М. Горького1. On. 4. Д. 130-132.

15. Ф. 904: Редакция газеты «На смену!». On. 1. Д. 53, 56.

16. Ф. 1898: Кировский райком КПСС. Оп. 45. Д. 5.

17. Ф.2992: Чкаловский райком КПСС. Оп. 45. Д. 2.

18. Ф.4284: Первичная организация КПСС Управления по охране гостайн в печати при Свердловском облисполкоме.1. On. 1. Д. 36,37.

19. Ф.5891: Первичная организация КПСС Комитета по телевидению и радиовещанию при Свердловском облисполкоме.1. On. 1. Д. 26-28.1. Опубликованные источники

20. Материалы и акты высших органов власти 16.27-й съезд КПСС: Материалы Электронный ресурс. — М. : Политиздат, 1986. — Режим доступа:http://publ.lib.ru/ARCHIVES/K7KPSS/ KPSS.html#027 (дата обращения: 05.05.2010).

21. Печать в СССР в 1985 г. : стат. сб. — М. : Финансы и статистика, 1986. — 310 с.

22. Печать в СССР в 1989 г.: стат. сб. — М. : Финансы и статистика, 1990. — 239 с.1. Периодические издания

23. Аргументы и факты : бюллетень Всесоюзного общества «Знание» — М., 1985-1989. № 1-39.

24. Аргументы и факты : еженедельник Всесоюзного общества «Знание». — М„ 1989. № 40-52 ; 1990. № 1-41.

25. Аргументы и факты : еженедельная газета. — М., 1990-1991.

26. Верхисетский рабочий : орган / Партком, заводской комитет профсоюза, комитет ВЛКСМ и администрация Верх-Исетского металлургического завода.1. Свердловск, 1985-1990.

27. Верхисетский рабочий : газета трудового коллектива Верх-Исетского металлургического завода. — Свердловск, 1991.

28. Вече : молодежный дайджест : бюллетень рекламного областного молодежного агентства / Свердловский обком ВЛКСМ и Свердловская организация Союза журналистов СССР. — Свердловск, 1989.

29. Вечерний Свердловск : орган / Свердловский горком КПСС и городской Совет народных депутатов трудящихся. — Свердловск, 1985-1990.

30. Вечерний Свердловск : городская газета. — Свердловск, 1990. 5-31 декабря ; 1991. 1 декабря-26 августа.

31. Вечерний Свердловск : городская независимая газета. — Свердловск, 1991. 27 августа 31 декабря.

32. За тяжелое машиностроение : газета коллектива ПО «Уралмаш». — Свердловск, 1990.

33. Звезда : орган / Невьянекий городской комитет КПСС и Невьянский городской Совет народных депутатов. — Невьянск, 1985-1990.

34. Звезда : общественно-политическая газета. —Невьянск, 1991.

35. Зеркало : информационный бюллетень / Рекламное областное молодежное агентство Свердловского обкома ВЛКСМ, Свердловская организация Союза журналистов СССР. — Свердловск, 1989. Ноябрь декабрь ; 1990. Январь -сентябрь.

36. Зеркало : независимое российское издание, информационный бюллетень / Издательская фирма «Зеркало». — Свердловск, 1990. Октябрь — декабрь ; 1991.

37. Известия : газета Советов народных депутатов. — М., 1985-1991.

38. Каменский рабочий : орган / Каменск-Уральский городской комитет КПСС и Каменск-Уральский городской Совет народных депутатов. — Каменск-Уральский, 1985-1989 ; 1990. 3 января 1 ноября.

39. Каменский рабочий : городская газета. — Каменск-Уральский, 1990. 2 ноября 31 декабря; 1991.

40. Комсомольская правда : орган / Центральный Комитет ВЛКСМ. — М., 19851990.

41. Коммунар : орган / Слободо-Туринский районный комитет КПСС и Слобо-до-туринский районный Совет народных депутатов. — Туринская Слобода, 1985-1989 ; 1990. 3 января 8 декабря.

42. Коммунар : общественно-политическая газета. — Туринская Слобода. 1990. 11-30 декабря; 1991.

43. Комсомольская правда : всесоюзная ежедневная газета. — М., 1991.

44. Кушвинский рабочий : орган / Кушвинский городской комитет КПСС и Кушвинский городской Совет народных депутатов. — Кушва, 1985-1989 ; 1990. 3 января 10 апреля.

45. Кушвинский рабочий : газета / Кушвинская городская организация КПСС. — Кушва, 1990. 12 апреля 12 июня.

46. Кушвинский рабочий : городская общественно-политическая газета. — Кушва, 1990. 14 июня 30 декабря ; 1991. 3 января - 9 ноября.

47. На смену! : орган / Свердловский областной комитет ВЛКСМ. — Свердловск, 1985-1989 ; 1990. 3-15 января.

48. На смену! : газета / Свердловская областная организация ВЛКСМ. — Свердловск, 1990. 16 января 31 декабря ; 1991. 3 января — 9 сентября.

49. На смену! : областная молодежная ежедневная газета. — Свердловск, 1991. 10 сентября 31 декабря.

50. Правда : орган / Центральный Комитет КПСС. — М., 1985-1991.53. «РИТМ» : газета коллектива производственного объединения «Уралмаш». — Свердловск, 1991.

51. Серовский рабочий : орган / Серовский городской комитет КПСС, Серовские городской и районный Советы народных депутатов. — Серов, 1985-1989 ; 1990. 3 января 19 октября.

52. Серовский рабочий : общественно-политическая газета. — Серов, 1990. 21 октября 30 декабря ; 1991. 1 января — 20 сентября.

53. Тагильский рабочий : орган / Нижнетагильский городской комитет КПСС и городской Совет народных депутатов. — Нижний Тагил, 1985-1989 ; 1990. 3 января 31 августа.

54. Тагильский рабочий : городская общественно-политическая газета. — Нижний Тагил, 1990. 1 сентября 30 декабря ; 1991.

55. Экономика и жизнь / Еженедельная экономическая газета. — М., 1991.

56. Уральский рабочий : орган / Свердловский областной комитет КПСС и Свердловский областной Совет народных депутатов. — Свердловск, 19851989 ; 1990. 3 января 12 июня.

57. Уральский рабочий : общественно-политическая газета / Свердловская областная организация КПСС и Свердловский областной Совет народных депутатов. — Свердловск, 1990. 13 июня 1 ноября:

58. Уральский рабочий : общественно-политическая газета. — Свердловск, 1990. 2 ноября 3 декабря ; 1991.

59. Уральский университет : орган / Партком, комитет ВЛКСМ, профкомы преподавателей и сотрудников, студентов, ректорат Уральского государственного университета. — Свердловск, 1985-1990.

60. Уральский университет : орган / Ученый Совет Уральского государственного университета. — Свердловск, 1991.

61. Урал: литературно-художественный журнал. — Свердловск, 1985-1991.1. Литература

62. Диссертации и авторефераты диссертаций

63. Абрамейцева В. В. Средства массовой информации в процессе формирования общественного мнения в современной России : дис. канд. социол. наук / В. В. Абрамейцева. — Саратов, 2006. — 139 с.

64. Барсенков А. С. Реформы Горбачева и судьба союзного государства 19851991 : автореф. дис. . доктора исторических наук / А. С. Барсенков ; Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. — М., 2001. — 47 с.

65. Белозерова Т. В. Региональные средства массовой информации в условиях культурно-политических изменений 1970-х-1990-х гг. : На материалах Курской области : дис. канд. ист. наук / Т. В. Белозерова. — Курск, 2004. — 229 с.

66. Власова В. В. История общественно-политического развития Свердловской области в годы "перестройки" и становления новой российской государственности : 1985-2000 гг. : дис. канд. ист. наук/В. В. Власова. —Екатеринбург, 2005. — 207 с.

67. Кабацков А. Н. Становление многопартийности в 1987-91 гг. : На материалах Пермской и Свердловской областей : автореф. дис. канд. ист. наук / А. Н. Кабацков. — Пермь, 1999. — 23 с.

68. Кириллов А. Д. Социально-политическое развитие регионов в период становления новой российской государственности, 1990-1998 гг.: На материалах Урала : автореф. дис. д-ра ист. наук / А. Д. Кириллов. — Челябинск, 1999. —39 с.

69. Лежнев К. М. Общественно-политическая деятельность Пермской областной организации КПСС в 1985-1991 гг. : дис. канд. ист. наук / К. М. Лежнев. — Пермь, 2006. — 242 с.

70. Макушин Л. М. Власть и пресса : Политика рос. правительства в обл. печати в период реформ 60-х гг. XIX в. : дис. канд. ист. наук / Л. М. Макушин. — Екатеринбург:, 1997. — 177 с.

71. Мельниченко О. В. Кризис системы управления КПСС 1985-1991 годов в Пензенской области : дис. канд. ист. наук / О. В. Мельниченко.— Пенза, 2006. — 199 с.

72. Меркулова О. В. Средства массовой информации как политический инструмент формирования общественного мнения в современной России : дис. канд. полит, наук / О. В. Меркулова. — М., 2004. — 144 с.

73. Новикова И. В. Взаимоотношения органов государственной, муниципальной властей Омской области с печатными СМИ региона : 1989-2003 гг. : дис. канд. ист. наук / И. В. Новикова. — Омск, 2004. — 303 с.

74. Сердюков Д. В. Нарастание кризиса советской партийно-государственной системы в 1985-1991 гг.: региональный аспект : на материалах ХМАО : дис. канд. ист. наук / Д. В. Сердюков. — Сургут, 2006. — 275 с.

75. Соболев М. В. Формирование общественного мнения по вопросам социально-экономического развития СССР в 1985-1991 годах : На материалах периодических изданий : дис. канд. ист. наук / М. В. Соболев. — Белгород, 2004. — 241 с.

76. Сумленный С. С. Взаимодействие власти и СМИ в условиях политических трансформаций : На материале Западной Германии 1945 г.-конца 1960-х гг.: дис. канд. полит, наук / С.С. Сумленный. — М., 2006. — 262 с.

77. Тимофеева Л. Н. Альтернативная печать в России как феномен изменений в политическом процессе России (сер. 80-х нач. 90-х гг.): дис. канд. ист. наук / Л. Н. Тимофеева. — М., 1992. — 224 с.

78. Трефилова Н. Н. Воздействие СМИ на общественное сознание электората в период стабилизации политической системы РФ : Региональный уровень : дис. канд. полит, наук / Н. Н. Трефилова. — Н.Новгород, 2004. — 231 с.

79. Чигарев В. Н. Средства массовой информации в структуре политической коммуникации : дис. канд. полит, наук / В. Н. Чигарев. — СПб., 2003. — 192 с.

80. Монографии, статьи, доклады

81. Абалкин Л. И. Неиспользованный шанс: Полтора года в правительстве / Л. И. Абалкин. — М. : Политиздат, 1991. — 304 с.

82. Артемов Е. Т. Истоки кризиса советской системы // Уральский исторический вестник. — Екатеринбург, 2007. —№ 17. — С. 102-108.

83. Атаманчук Г. В. Теория государственного управления / Г. В. Атаманчук. — М. : Юрид. лит., 1997. — 400 с.

84. Ахиезер А. С. Дезорганизация как категория общественной жизни // Общественные науки и современность. — 1995. — № 6. — С. 42-52.

85. Бакунин А. В. История советского тоталитаризма : в 2 т. / А. В. Бакунин. — Екатеринбург: БКИ, 1996-1997.

86. Барсенков А. С. Введение в современную российскую историю 1985-1991 гг. : курс лекций / А. С. Барсенков. — М. : Аспект Пресс, 2002. — 367 с.

87. Биккенин Н. Б. Сцены из общественной и частной жизни // Свободная мысль. — 2000. — № 7. — С.90-106.

88. Богданов Н. Г. Справочник журналиста. / Н. Г. Богданов, Б. А. Вяземский. — 3-е изд., перераб. и расшир. — Л. : Лениздат, 1971. — 686 с.

89. Борис Николаевич Ельцин. Уральский период жизни. Екатеринбург : Б.и., 1996.—45 с.

90. Ленин В. И. О печати / В. И. Ленин. — 3-е изд., доп. — М. : Политиздат, 1982. —526 с.

91. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия / Ю. В. Аксютин и др.. — М. : РОССПЭН, 1995. — 400 с.

92. Волков В. Общественность: забытая практика гражданского общества // Pro et contra. — 1997. — Осень. — С. 77-91.

93. Восленский М. С. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза / М. С. Восленский. — М. : Октябрь : Советская Россия, 1991. — 623 с.

94. Выбор пути. История России 1939-2000 : учебник / А. В. Трофимов [и др.; отв. ред. А. Т. Тертышный]. — Екатеринбург : Изд-во УрГЭУ, 2001. — 406 с.

95. Выборы 1990 г.: общественное мнение на Среднем Урале : информационно-методические материалы. — Свердловск : б.и., 1990. — 69 с.

96. Гайдар, Егор Тимурович. Гибель империи. Уроки для современной России : научное издание / Е. Т. Гайдар. — М. : РОССПЭН, 2007. — 447 с.

97. Гельман В. Я. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989-1996) // Общественные науки и современность. — 1997. — № 4. — С. 64-81.

98. Гельман В. Я. Политические партии в Свердловской области / В. Я. Гельман, В. Г. Голосов // Мировая экономика и международные отношения.1998. — № 5. — С.133-144.

99. Гельман В. Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция / В. Я. Гельман. — М. : Моск. обществ, науч. фонд, 1999. —239 с.

100. Городская дискуссионная трибуна (1987-1990): сб. статей, документов и материалов. — Екатеринбург : б.и., 1997. — 59 с.

101. Гражданское общество / РАУ. Центр гос. кадр, политики и соц. управления ; науч. ред. В. Г. Смольков. — М.: Луч, 1993. — 82 с.

102. Гражданское общество : реф. сб. / РАУ. Науч.-информ. отдел ; отв. ред. Иванов Г.И. — М., 1994. — 65 с.

103. Дейли Дж. Пресса и государство в России (1906-1917 гг.) // Вопросы истории. — 2001. — № 10. — С. 25-45.

104. Дискин И. Е. Хозяйственная система России: проблемы институционального генезиса // Общественные науки и современность. — 1998. — № 4.1. С. 5-18.

105. Ельцин Б. Н. Исповедь на заданную тему / Б. Н. Ельцин. — М.: Сов.-брит. творч. ассоц. «Огонек»-«Вариант», 1990. — 112 с.

106. Журналистика и перестройка ; (учебное пособие) — М. : Изд-во Моск. ун-та, 1989. — 176 с.

107. Журналистика и политика : сб. науч. тр. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. — 174 с.

108. Журналистика конца 80-х: смена приоритетов : сб. науч. тр. / Урал, гос. ун-т — Екатеринбург : б.и., 1991. — 140 с.

109. Заболотный Е. Б. Историческая наука России в конце XX начале XXI века / Е. Б. Заболотный, В. Д. Камынин. — Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та,2004.— 209 с.

110. Засурский Я. Н. Журналистика в переходный период // Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. — 1997. — № 5. — С. 3-13.

111. Засурский Я. Н. Десять лет свободы печати в России // Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. — 2001. — № 1. — С.10-16.

112. Засурский Я. Н. Колонка редактора: трудный путь к гражданскому обществу // Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. —2005. —№6. —С.3-8.

113. Зборовский Г. Е. Социология на Урале: особенности, достижения и проблемы / Зборовский Г. Е., Вишневский Ю. Р. // Социологические исследования. — 2008. — № 6. — С.69-74.

114. Зубков К. И. Размышляя об Октябре 1917 г.: социокультурные истоки русской революции // Уральский исторический вестник. — Екатеринбург : 2007. —№ 17. —С. 93-101.

115. Иванов В. Н. КПСС и власть. Департизация органов государственной власти и управления на Южном Урале / В. Н. Иванов. — Челябинск : б.и., 1999. — 172 с.

116. Иванов В. Н. Номенклатура Южного Урала в годы перестройки // Вестник Челябинского университета. Сер. 1. История. — 2001. — № 1. — С.83-89.

117. Ильин В. В. Реформы и контрреформы в России / В. В. Ильин, А. С. Панарин, А. С. Ахиезер. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. — 400 с.

118. Иного не дано : судьбы перестройки; вглядываясь в прошлое; возвращение к будущему / под общ. ред. Ю. Н. Афанасьева. — М. : Прогресс, 1988.675 с.

119. Иное. Хрестоматия нового российского самосознания Электронный ресурс. — М., 1995. — Режим доступа: http://old.russ.ru/antolog/inoe/ (дата обращения: 03.07.2009).

120. История советской политической цензуры : документы и коммент. / отв. сост. Т. М. Горяева. — М.: РОССПЭН, 1997. — 672 с.

121. Камынин В. Д. Проблемы политической и экономической истории Урала в 20-е годы XX века в отечественной историографии / В. Д. Камынин, Е. А. Цыпина. — Екатеринбург : Изд-во УрГЭУ, 2004. — 448 с.

122. Кириллов А. Д. Урал: от Ельцина до Ельцина (хроника политического развития, 1990 1997 гг.) / А. Д. Кириллов ; Урал. гос. ун-т. — Екатеринбург : б. и., 1997,—397 с.

123. Кириллов А. Д. Урал социокультурный. Наука. Образование. Искусство. СМИ / А. Д. Кириллов, Н. Б. Кириллова. — Екатеринбург : Уральский рабочий, 2000. — 175 с.

124. Кириллов Б. А. Эволюция органов власти на Урале (1988-1995 гг.): (на примере Свердловской, Челябинской, Курганской областей) / Кириллов Б. А.

125. Екатеринбург : б. и., 1996. — 125 с.

126. Ковалев В. А. Политическая трансформация в регионе / В. А. Ковалев.

127. Сыктывкар : ИПО СГУ, 2001. — 251 с.

128. Корконосенко С. Г. Основы журналистики : Учебник для вузов / С. Г. Корконосенко. — М. : Аспект Пресс, 2001. — 286 с.

129. Костоусов, В. П. Говорит и показывает Свердловск. : телевидение, которое мы делали и любили / Костоусов В. П. — Екатеринбург: БКИ, 2005.298 с.

130. Коэн С. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России / С. Коэн. — М.: АИРО-ХХ., 2001. — 304 с.

131. Красильников Д. Г. Власть и политические партии в переходные периоды отечественной истории (1917-1918, 1985-1993) / Д. Г. Красильников.

132. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 1998. — 306 с.

133. Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития : II Международный симпозиум, 15-18 дек. 1994г. / Интерцентр, Моск. шк. соц.-экон. наук ; под общ. ред. Т.И. Заславской. — М. : Аспект Пресс, 1995. 512 с.

134. Левчик Д. А. Забастовочное движение шахтеров 1988-1991 гг. // Социологические исследования. — 2003. — № 10. — С. 111-119.

135. Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ / В. Г. Ледяев. — М.: РОССПЭН, 2001. — 384 с.

136. Лозовский Б. Н. Журналистское воздействие на молодежь / Б. Н. Лозовский ; Урал. гос. ун-т. — Свердловск: б.и., 1986. — 88 с.

137. Лозовский Б. Н. Искусство взаимопонимания / Б. Н. Лозовский. — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. — 116 с.

138. Любарский М. С. Прямой эфир / М. С. Любарский. — Екатеринбург : Б.и., 2007. — 304 с.

139. Манюхин В. М. Прыжок назад / В. М. Манюхин. — Екатеринбург : ПАКРУС, 2002. — 260 с.

140. Медушевский А. Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе / А. Н. Медушевский. — М.: РОССПЭН, 1998. —656 с.

141. Медушевский А.Н. Переход к демократии и новый конституционализм в странах Центральной и Восточной Европы // Россия и современный мир. — 2007. — № 2. — С. 32-51.

142. Методы журналистского творчества / под ред. В. М. Горохова. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. — 151 с.

143. Миронова Н. И. Гражданский социум в современном государственном управлении: социальная динамика / Н. И. Миронова. — Челябинск : Полиграф-Мастер, 2007. — 258 с.

144. Могильницкий Б. Г. История исторической мысли XX века : курс лекций. Вып. 3 : Историографическая революция / Б. Г. Могильницкий. — Томск.: Изд-во Том. ун-та, 2008. — 553 с.

145. Мохов В. П. Эволюция региональной политической элиты России (1950-1990 гг.) / В. П. Мохов. — Пермь : Перм. гос. техн. ун-т, 1998. — 255 с.

146. Мохов В. П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.) / В. П. Мохов. — Пермь : Пермское кн. изд-во, 2003. — 238 с.

147. Мышкина 3. Г. Говорит Свердловск!: из прошлого Свердл. радиовещания / 3. Мышкина. — Екатеринбург : б. и., 2004. — 495 с.

148. Наше Отечество: Опыт политической истории : в 2 т.. Т. 2 / Рос. гос. гуманит. ун-т. —М. : Терра, 1991. — 620 с.

149. Новые «кумиры» и «старые» авторитеты / сост. А. Ю. Мелентьев. — М. : Сов. Россия, 1990. — 304 с.

150. Общая и прикладная политология : учеб. пособие. / под общ. ред. В. И. Жукова, Ю. И. Краснова. — М. МГСУ : Союз, 1997. — 992 с.

151. Оболонский А. В. Без реформы бюрократии административные реформы бессмысленны // Общественные науки и современность. — 2005. — №6. —С. 58-67.

152. Общественно-политическая обстановка на Среднем Урале в апреле 1990 г.: мнения участников XXVI областной отчетно-выборной партийной конференции : информационно-методические материалы. — Свердловск : б.и., 1990. —106 с.

153. Олешко В. Ф. Студент как читатель молодежных изданий // Журналистика развитого социализма: пути совершенствования работы журналиста. — Свердловск : Урал, ун-т, 1984. — С. 105-112.

154. Олешко В. Ф. Заложники гласности? Молодежная печать второй половины 80-х годов: характер изменений, тенденции развития, противоречия / В. Ф. Олешко. — Екатеринбург : РАФИС, 1992. — 75 с.

155. Петров Ю. В. Человек крупным планом / Ю. В. Петров. — Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1988. — 159 с.

156. Пименов Р. И. Происхождение современной власти / Р. И. Пименов. — М.: Республика, 1996. — 351 с.

157. Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Две истории одной страны. Россия на изломе тысячелетий. 1985-2005 / Р. Г. Пихоя. —М.: Русь-Олимп и др., 2007. —551 с.

158. Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. М.: Изд-во РАГС, 1998. - 736 с.

159. Побережников И. В. Переход от традиционного к индустриальному обществу. Теоретико-методологические проблемы модернизации : монография. / И. В. Побережников. — М. : РОССПЭН, 2006. — 238 с.

160. Побережников И. В. Индустриализация в контексте парадигмы модернизации и вне его / И. В. Побережников. // Уральский исторический вестник.

161. Екатеринбург, 2007. — № 16. — С. 4-14.

162. Попов Г. X. Проблемы выхода из социализма // Вопросы экономики.2006. — № 4. — С. 114-125.

163. Поршнева О. С. Междисциплинарные методы в историко-антропологических исследованиях : учеб. пособие / О. С. Поршнева. —Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2005. — 136 с.

164. Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая теория / Ред. сост. Ф. М. Бородкин, JI. Я. Косалс, Р. В. Рывкина. — М. : Прогресс, 1989. —592 с.

165. Постперестройка: Концептуальная модель развития нашего общества, политических партий и общественных организаций / С. Е. Кургинян, Б. Р. Аутеншлюс, П. С. Гончаров и др. — М.: Политиздат, 1990. — 93 е.

166. Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя (критический анализ) / Между нар. фонд соц.-экон. и политологических исслед. ; сост. В. Б. Кувалдин ; отв. ред. А. Б. Вебер. — М. : Альпина Бизнес Букс, 2005. — 436 с.

167. Разорванный круг. — Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1988. — 283 с.

168. Расторгуев А. П. Момент свободы: события 19-21 августа 1991 г. на страницах газет «Уральский рабочий» и «Вечерний Свердловск» / А. П. Расторгуев. // Социология, управление, социум. — Екатеринбург, 2006. — С. 182-187.

169. Расторгуев А. П. Газеты «Уральский рабочий» и «Вечерний Свердловск» как источник исторической информации о событиях 19-21 августа 1991 г. на Среднем Урале / А. П. Расторгуев // Вестник ЧелГУ. История. —2007. Ноябрь. — С. 53-60.

170. Расторгуев А. П. Рождение оппозиции (Органы власти и национал-патриотические движения во второй половине 1980-х гг. на примере Свердловской области) / А. П. Расторгуев // Социум и власть. — 2008. — № 1. — С. 122-129.

171. Расторгуев А.П. Попытка прорыва, или трансформация политического сознания в уральской и московской публицистике (1985-1991) / А. П. Расторгуев. // Известия УрГУ. Сер. 2. Гуманитарные науки. — 2009. — № 3. — С. 267-276.

172. Россия в меняющемся мире / Е. Г. Анимица, А. Т. Тертышный, А. А. Мальцев и др. — Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2001. — 279 с.

173. Руденкин В. Н. Гражданское общество в России: история и современность / В. Н. Руденкин. — Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. — 196 с.

174. Свободная и ответственная пресса. — М.: ВК, 2005. — 132 с.

175. Селюнин В. И. Истоки // Новый мир. — 1989. — № 10. — С. 53-76.

176. Селюнин В. И. Собственность и свобода / В. И. Селюнин. — Минск : Полифакт, 1991. —95 с.

177. Скоробогацкий В. В. Россия на рубеже времен: новые пути и старые вехи / В. В. Скоробогацкий. — Екатеринбург : Наука. Урал, отд-ние, 1997. — 304 с.

178. Скоробогацкий В. В. Социокультурный анализ власти / В. В. Скоробогацкий. — Екатеринбург : УрАГС, 2002. — 288 с.

179. Скоробогацкий В. В. Общество и власть в эпоху перемен / В. В. Скоробогацкий. — Екатеринбург : б.и., 2007. — 135 с.

180. Скоробогацкий В. В. Анти-Сизиф, или Человек в зеркале философии /

181. B. В. Скоробогацкий. —Екатеринбург : УрАГС, 2008. — 480 с.

182. Согрин В. В. Перестройка: итоги и уроки // Общественные науки и современность. — 1992. — № 1. — С. 133-147.

183. Согрин В. В. Либерализм в России: перипетии и перспективы // Общественные науки и современность. — 1997. —№ 1. — С.13-23.

184. Согрин В. В. Осмысливая советский опыт. О новейших трудах по истории XX века // Общественные науки и современность. — 1999. — № 3. —1. C. 114-121.

185. Согрин В. В. Стивен Коэн и перипетии посткоммунистической России // Общественные науки и современность. — 2002. — № 4. — С. 95-100.

186. Согрин В. В. 1985-2005 гг.: перипетии историографического плюрализма // Общественные науки и современность. — 2005. — № 1. — С. 20-34.

187. Согрин В. В. Политическая история современной России. 1985-1994: от Горбачева до Ельцина / В. В. Согрин. — М.: Прогресс-Академия, 1994. — 192 с.

188. Согрин В. В. Политическая история современной России. 1985-2001: от Горбачева до Путина / В. В. Согрин. — М.: ИНФРА-М : Весь Мир, 2001.262 с.

189. Соловьева Т. В. Административно-территориальная реформа 19231934 гг. на Урале: новый подход к проблеме новый подход к источникам // Документ. Архив. История. Современность.— Екатеринбург, 2007. — Вып.7.1. С. 307-315.

190. Социальные трансформации в российской истории = Social transformations in russian history : док. междунар. науч. конф. / гл. ред. В. А. Виноградов. — Екатеринбург ; М. : Академкнига, 2004. — 608 с.

191. Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт : материалы междунар. симпоз. / ред. М. К. Горшков, ред. П. В. Шульце, ред. В. В. Петухов. — М.: Б.и., 1995. — 210 с.

192. Стровский Д. JI. Отечественные политические традиции в журналистике советского периода / Д. JI. Стровский ; науч. ред. М. М. Ковалева; Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. — Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2001. —246 с.

193. Суслов М. Г. Причины краха Советской системы / М. Г. Суслов. — Пермь : Зап.-Урал. ин-т экономики и права, 2007. — 359 с.

194. Тертышный А. Т. Российская история: модели измерения и объяснения / А. Т. Тертышный, А. В. Трофимов. — Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2005. — 576 с.

195. Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества / отв. ред. 3. Т. Голенкова. — М.: Б.и., 1996. — 470 с.

196. Трофимов А. В. Власть и историческая наука: проблемы отечественной историографии послесталинского десятилетия / А. В. Трофимов. — Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. экон ун-та, 2000. — 248 с.

197. Урал: век двадцатый. Люди. События. Жизнь : очерки истории / науч. ред. А. Д. Кириллов, Н. Н. Попов. — Екатеринбург : Урал, рабочий, 2000. — 416 с.

198. Февральская революция 1917 г. в российской истории : круглый стол // Отечественная история. — 2007. — № 5. — С.3-30.

199. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность / Ю. Хабермас. — М.: Ками : Academia, 1995. — 245 с.

200. Холмс С. Чему Россия учит нас теперь? Как слабость государства угрожает свободе // Pro et contra.— 1997. Осень. — С. 125-140.

201. Ципко А. С. Насилие лжи, или Как заблудился призрак / А. С. Ципко. — М. : Мол. гвардия, 1990. — 271 с.

202. Черняк А. В. «Партийная жизнь главная рубрика «Правды» / А. В. Черняк. — М. : Мысль, 1984. — 189 с.

203. Черепахов М. С. Таинства мастерства публициста / М. С. Черепахов. — М.: Мысль, 1984. — 150 с.

204. Четыре теории прессы. — М. : Нац. ин-т прессы : Вагриус, 1998. — 224 с.

205. Чичановский А. А. В тенетах свободы /А. А. Чичановский. — М. : Слав, диалог, 1995. — 303 с.

206. Шабров О. Ф. Политическое управление: проблема стабильности и развития / О. Ф. Шабров. — М. : Интеллект, 1997. — 200 с.

207. Эффективность прессы: вопросы методологии, теории и практики : Сб. науч. тр. — Свердловск : Урал. гос. ун-т, 1989. — 138 с.

208. Яров С. В. Источники для изучения психологии российского общества XX века / С. В. Яров. — СПб. : Европейский дом, 2003. — 198 с.

209. Meyn Н. Massenmedien in Deutschland. — Konstanz, 1999. — 368 S.

210. Suny R.G. The Soviet Experiment. Russia, the USSR and the Successor States. — New York, 1998. 540 p.