Варьирование вербальных реакций в аргументативном дискурсе тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат наук Киселева, Вера Витальевна

• Киселева, Вера Витальевна
• кандидат наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат наук Киселева, Вера Витальевна

ОГЛАВЛЕНИЕ

Стр.

Введение 4 Глава первая. ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В АРГУМЕНТАТИВНОМ

ДИСКУРСЕ

1.1. Коммуникативное содержание аргументации

1.1.1. К трансакциональной характеристике коммуникации

1.1.2. Значение, его сущность и природа

1.1.3. Понимание значений

1.2. Личность как объект изучения 21 1.2.1. Исследование параметров личности в науке

1.2.1.1. Психологические типы и темпераменты в школе К. Юнга

1.2.1.2. Отечественные подходы: психология и лингвистика

1.2.1.3. Стили мышления: к знаковому исследованию аргументирования

1.3. Аргументационное проецирование 3

1.3.1. Аргументационная призма

1.3.2. Аргументационный мотив

1.3.3. Персонификация

1.4. Дискурс как реализация коммуникации

1.4.1. Разновидности дискурса по признаку канала информации

1.4.2. Разграничение дискурса по признаку участия в нем коммуникантов

1.4.3. Разновидности дискурса с позиции теории речевых жанров

1.5. Аргументативное наполнение дискурса 56 Выводы по Главе первой 63 Глава вторая. ЛИЧНОСТЬ И СТИЛИ МЫШЛЕНИЯ: 67 ОСОБЕННОСТИ ВЕРБАЛЬНЫХ РЕАКЦИЙ НА АРГУМЕНТЫ

2.1. Основные параметры эксперимента

2.2. Структурное представление аргументов в тексте для анализа

2.3. Семантическое представление аргументации Положений

2.4. Методы оперирования фактами, виды организационной структуры 78 текста и типы персонификации

2.5. Вербальные реакции на аргументативный дискурс

2.5.1. Идеалисты

2.5.2. Реалисты

2.5.3. Прагматики

2.5.4. Синтезаторы

2.5.5. Аналитики

2.5.6. Смешанные стили мышления

2.6. Общая характеристика стилей мышления ЯЛ 136 Выводы по Главе второй 140 Заключение 146 Список литературы 154 Приложения

Ж

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Варьирование вербальных реакций в аргументативном дискурсе»

ВВЕДЕНИЕ

Данная диссертация выполнена в русле лингвоаргументологических и лин-гвопсихологических исследований.

Лингвоаргументология занимается анализом лингвистического наполнения письменных естественно-языковых рассуждений; понимание аргумента зависит от оптимальности его кодирования, и если манифестационная составляющая нуждается в корректировке, лингвоаргументология предлагает пути языковой коррекции аргументов [Васильев 2003].

Лингвопсихология является дисциплиной, смежной с психолингвистикой, но ее отличие от последней заключается в переносе акцентов с описания особенностей семиотического процесса порождения, понимания, освоения языковых структур на содержание глубинных факторов, определяющих предрасположенность к использованию тех или иных языковых конструкций при решении субъектом коммуникативных задач [Сухих 1998; 2004].

Работа посвящена проявлению психологического аспекта личности в письменном аргументативном дискурсе. С позиции антропоцентрического подхода язык существует в структуре языковой личности (далее - ЯЛ) в качестве ее языковой способности и обеспечивает реализацию речевой (устной и письменной) способности умения правильно оперировать знаковой системой на текстовом уровне. Текст на стадии его продуцирования представляет собой дискурс, «впаянный» в конкретную речевую ситуацию - в процессе рождения речи ЯЛ оперирует фрагментами ситуативно, что обусловлено дискурсом, а восприятие и понимание текста так же осуществляется скорее «подискурсно, чем потекстово» [Ворожбитова, 2000: 319]. Однако вполне очевидно, что определенный характер дискурса возникает не только из-за уровня владения теми или иными языковыми структурами, образования, расового, возрастного или полового различия, профессиональной или социальной принадлежности к какой-либо группе, но и под влиянием стиля мышления, обусловленного психологическими аспектами орга-

низации личности человека. Мыслит не мышление, но, прежде всего, человек, личность.

Кроме того, дискурс может носить как непосредственный, так и опосредованный характер (письменная речь). В диалогической речи нужно различать их соотношение, так как оно может быть совершенно разным. Первый случай имеет место тогда, когда диалогическая речь носит как бы реактивный характер, состоит из непроизвольных речевых реакций на речевой стимул или высказываний, содержание, а иногда и форма которых, «навязаны» предшествующим высказыванием. Что касается второго случая диалогической речи, то она может строиться по схеме: обдуманный вопрос - обдуманный ответ. Формирование собственного замысла ответа, построение самостоятельной парадигмы высказывания, выбор лексических и грамматических средств, оформление адекватного вопросу высказывания являются его характерными признаками [Тихомиров 1984: 35].

Дискурс, являясь орудийным продуктом мыслительной деятельности человеческого сознания, направленный на изменение когнитивного и интенциональ-ного состояния адресата в коммуникативном пространстве - это результат когнитивной деятельности не человека понимаемого вообще, но, прежде всего, конкретной человеческой личности. Дискурс личности - это материал для речевого портрета личности в метаязыковом исполнении [Пушкин 1989: 45 - 54].

Дискурсивная деятельность (и поведение) есть способ самовыражения ЯЛ, именно в нем проявляется уникальность каждого homo loquens. Каждое социальное взаимодействие людей, каждый коммуникативный акт, при всей его типичности, явление столь же уникальное, сколь неповторим облик ЯЛ. Каждый человек в своих коммуникативных проявлениях неповторим. Речь человека несет в себе информацию о самых разнообразных чертах личности говорящего; не последнюю роль в построении дискурса субъекта будет играть и его психологические особенности, особенности стиля его мышления.

Актуальность настоящей диссертации продиктована тем, что теория личности как в психологии, так и в лингвистике является одной из наиболее активно развивающихся, а конструкты, подлежащие изучению, находятся в стадии научного обсуждения, и, как следствие, имеется ощутимая нехватка

ного обсуждения, и, как следствие, имеется ощутимая нехватка научных разработок данной тематики. Несмотря на то, что проблема ЯЛ сама по себе стоит перед научным сообществом не первый день, в нашей стране ее предметное изучение началось сравнительно недавно. И на данном этапе идет скорее выработка тенденций исследования ЯЛ. С одной стороны, таким направлением выступает лингвокультурологическая сущность личности в ее знаковом воплощении [Бор-ботько 1998; Воркачев 2000; Жельвис 2000; Карасик 2002]. С другой стороны, когнитивная организация представлена в декларативных и операциональных структурах [Баранов А.Г. 1993; 1997; Мальцева, 2000; Сухих, 1990].

Коммуникативный аспект организации ЯЛ изучался в рамках концептуального аппарата лингвистической прагматики [Зеленская 2000; Макаров 2003; Пушкин 1989; Сухих 1989]. Предпринимались также попытки исследования проекции психологических факторов на дискурс [Батов 1996; 1999; Белянин 2000; Дашкова 1982; Никитченко 2000]. Анализ состояния современных исследований показывает, что в специальной литературе отсутствуют системные объяснительные критерии оценки черт письменной аргументирующей личности.

Таким образом, представляется необходимым установить причины и особенности поведения личности в знакопорождающих аргументативных процессах, что позволит, в частности, осуществлять дигностику психологических особенностей аргументирующих субъектов.

Объектом исследования данной работы выступает аргументирующая ЯЛ, а предметом исследования - лингвистические и лингвопсихологические характеристики личности в аргументативном дискурсе

Целью исследования является комплексный анализ языковых средств, используемых аргументирующими личностями, принадлежащими к различным стилям мышления.

Для решения поставленной цели формулируются следующие задачи:

• охарактеризовать коммуникативную природу аргументации с акцентом на деятельность реципиента;

• определить параметры и основу знакового поведения разных типов личности;

• выявить факторы, лежащие в основе аргументативной речевой деятельности представителей разных стилей мышления;

• обрисовать функциональный аспект аргументативных сообщений;

• описать ход реактивных рассуждений (вербальных реакций) языковых личностей, участвовавших в эксперименте;

• установить методы оперирования фактами, организационную структуру текста каждого из стилей мышления;

• выявить степень персонификации (выражение реципиентами в тексте личного или социального «Я»);

• установить целевое назначение (интендные свойства) основных языковых средств, свойственных представителям каждого из стилей мышления.

Методологическую основу исследования составили труды по вопросам дискурса таких ученых, как Н.Д. Арутюнова, M.J1. Макаров, А.В. Карасик, Е.В. Падучева, Г.Г. Почепцов, Т.А. ван Дейк; работы и идеи по общетеоретическим и частным проблемам языковой личности А.А. Алексеева и J1.A. Громовой, Г.И. Богина, А.А. Залевской, Ю.Н. Караулова, Е.С. Кубряковой, А.А. Леонтьева, И.П. Сусова, С.А. Сухих; работы А.Н. Баранова, Г.А. Брутяна, Л.Г. Васильева, В.З. Демьянкова, посвященные аргументационным сообщениям. В исследовании материала используется комплексный логико-семантический и прагма-стилистический анализ аргументативного дискурса. При логико-семантическом анализе мы используем функциональную модель аргумента С. Тулмина, дополненную и детализированную Р. Крейблом.

Задачи, поставленные в диссертации, определили применение соответствующих методов и приемов исследования: общенаучных методик тестирования, сопоставления, анализа, описания и интерпретации, методов моделирования, методов аргументационного анализа, семантической интерпретации, праг-малингвистического анализа.

Материалом исследования послужили: исходный текст, обладающий выраженными аргументативными признаками, а так же вторичные тексты (тек-

сты-анкеты, представляющие собой аргументативные реакции на исходный текст в количестве 146 штук).

Научная новизна данной работы заключается в том, что в ней обоснованы и разработаны существенные лингвистические дополнения к комплексной методике исследования поведения языковой личности в аргументативном дискурсе. Выявлены причины, общие семиотические закономерности и тенденции вербального поведения аргументирующей языковой личности. Предложена новая терминологическая составляющая, описывающая вербальное поведение коммуникантов.

Теоретическая значимость определяется тем, что в диссертации предложены существенные лингвистические дополнения к концепции стилей мышления, определены возможности дальнейших исследований теории языковой личности, внесены корректировки в лингвистическую теорию аргументации, разработана соответствующая терминология.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее результатов при чтении вузовских курсов по общему языкознанию, психологии, психолингвистике, когнитивной лингвистике, лингвистике текста. Выведенные в ходе эксперимента формулировки могут быть применены в методике обучения анализу текстов на языковых факультетах. Кроме того, данные диссертации могут быть применены в педагогической деятельности для адекватного разбиения студентов на группы обучения, ибо для каждого стиля мышления имеются характерные особенности усвоения и работы с материалом. Также они могут использоваться в маркетинговой практике, для выстраивания текстов рекламы в ориентации на конкретную целевую аудиторию (определяющуюся не по социологическим параметрам, а по способам обращения с аргументами и по варьированию реакции на них).

На защиту выносятся следующие положения: 1. Каждая ЯЛ создает собственный преференциальный набор знаковых систем коммуникации (языковой фонд), что обусловлено интендными свойствами последних.

2. Находясь в рамках конкретного стиля мышления, ЯЛ обладает специфическим типом вербальных реакций, обусловленных преференциальным набором знаковых систем коммуникации.

3. Информация, получаемая личностью из речевого сообщения, особым образом преобразуется, и для аргументативных сообщений существуют конкретные методы оперирования фактами.

4. Метод оперирования фактами обусловливает организационную структуру текста, порождаемого ЯЛ.

5. Обладая конкретным стилем мышления, ЯЛ имеет собственную аргументаци онную призму, аргументационный мотив, которые представляются психологическими «раздражителями» влияющими на степень и индивидуальные особенности восприятия информации, и, как следствие, на особенности выбора и вербализации аргументов в дискурсе.

6. ЯЛ обладает определенным типом персонификации, которая непосредственным образом влияет на порождаемый реципиентом текст, на его тональность, общую форму и стилистический характер.

7. ЯЛ может обладать отличными друг от друга по функциональной принадлежности аргументационным мотивом и методом оперирования фактами и, как следствие, смешанными признаками различных стилей мышления.

Апробация результатов исследования осуществлялась в форме участия в научно-методической конференции «Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология» (г. Уфа, Уфимский государственный авиационный технический университет, 23-24 июня 2005 г.), и научно-практической республиканской конференции «Средовой подход к обучению иностранным языкам по новым технологиям» (г. Воткинск, Боткинский филиал Удмуртского государственного университета, 10 декабря 2005 г.). Материалы диссертации обсуждались в Удмуртском государственном университете на аспирантских семинарах, студенческих конференциях, на кафедре теории языка и перевода № 4 для гуманитарных специальностей факультета профессионального иностранного языка. Методика анализа текстов внедрена в языковые образовательные про-

граммы на факультете профессионального иностранного языка. Материалы диссертации отражены в девяти научных публикациях.

Структура работы вытекает из поставленных в ней задач: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 207 наименований (в том числе 34 на английском языке), и приложения, представляющего собой ответы участников анкетирования.

Глава первая

ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В АРГУМЕНТАТИВНОМ ДИСКУРСЕ

1.1. Коммуникативная природа аргументации 1.1.1. К трансакциональной характеристике коммуникации

Коммуникация может быть представлена как семиотическая трансакция, направленная на реконструкцию передаваемого значения у реципиента. Термин трансакция подразумевает наличие более одного активного субъекта в коммуникативной деятельности; можно утверждать, что в трансакции активны все ее участники, хотя эта активность не одинакова в каждый конкретный промежуток времени и определяется в основном сменой ролей отправитель - получатель сообщения. Процессы восприятия, понимания и реагирования по своей коммуникативной сути являются активными. Поскольку трансакциональная деятельность предусматривает периодическую смену ролей участников общения, одновременно меняются их стратегии, тактики, вербальные манифестации значений. Это замечание существенно, если мы хотим провести разграничение между терминами трансакция и интеракция - для последнего более характерно отсутствие акцента на изменчивости характеристик коммуникантов (см. об этих терминах [Crable 1976: 5 fn.]). Иначе говоря, можно считать, что интеракция - это частный случай, «слепок» трансакции; этот термин можно использовать в исследовательских целях, памятуя о том, что он, как и трансакция, охватывает любую коммуникативную деятельность, в том числе и аргументативную.

Поскольку в трансакции происходит передача и восстановление реципиентами значений, представляется необходимым остановиться на трактовке этого термина в лингвистической науке.

1.1.2. Значение, его сущность и природа

Термин значение является одним из самых спорных в лингвистике, как указывает в обзоре данной проблемы Л.Г. Васильев [Васильев 1999: Гл. 1], эта

спорность связана, в частности, с представлениями о знаке как одностороннем (унилатеральный подход) или двустороннем (билатеральный подход) явлении.

В рамках унилатерального подхода значение может выводиться за пределы знака [Авоян 1985; Вейнрейх 1970; Клаус 1967; Реформатский 1973; Солнцев 1970]. В рамках этого подхода значение также трактуется как отношение: знака к денотату и к сигнификату [Мельничук 1967; Сусов 1973]; свойства к предмету суждения [Авоян 1985]; между знаком и понятием [Мальцев 1963]; интенции к означаемому [Чикобава 1977]. По мнению представителей этого подхода, он позволяет выявить условия образования знака, представляя значение как соотнесенность языкового знака с предметом обозначения и понятием [Авоян 1985: 55]. Близко к этой трактовке понимание значения как функции: отображения предмета и замещения образа предмета при мышлении и указания на референт [Миги-рин 1978].

В билатеральном подходе значение считается принадлежностью знака [Богданов 1977; Березин, Головин 1979; Кацнельсон 1986; Кодухов 1979; Маслов 1967; Смирницкий 1956; Степанов 1975; Уфимцева 1986]. Значение может трактоваться как сущность, функция и как сущностно-реляционное образование. Сущностная трактовка включает понимание значения как: понятия [Головнин 1987; Зильберт 1978; Колшанский 1977; Нарский 1969; Никитин 1993; Степанов 1975; Стернин 1985]; модели денотата или сигнификата/ десигната [Пелевина 1967; Пиотровский 1988]; результата отражения и отображения [Ахманова 1969; Резников 1964]. В пределах функционального подхода значение может связываться с логическими операциями и с перлокутивным эффектом и предстает тогда в сущностно-функциональном виде [Нарский 1969: 36-51].

В настоящей диссертации вслед за рядом лингвистов [Богданов 1977; Васильев 1999; Слюсарева 1967; Уфимцева 1986] мы принимаем реляционно-сущностную трактовку значения, согласно которой значение является и отношением, и идеальной сущностью, так как «понятие "отображение", "обобщение" выражает одновременно определенное отношение через знак познающего субъекта к объекту и определенный продукт этого процесса как некую идеальную

данность, абстрагированный признак, обобщенное понятие об этом объекте» [Уфимцева 1986: 76]. В рамках этой трактовки означающим является образ тела знака, а означаемым - значение как отношение этого означающего к понятию и сигнификату как его воплощению в языке. Одна сторона значения обращена к телу знака, другая - к сигнификату как понятию, означенному в языке, т.е. значение понимается как самостоятельная сущность особой природы.

Согласно теории Л.Г. Васильева [Васильев 1999: 17 - 27], значение является результатом семиозиса. В его рамках автор выделяет материальный и идеальный планы; в материальном плане присутствуют лишь объекты действительности, ситуации и экспоненты (тела) языковых знаков. Материальный план отличается от языкового тем, что последний оперирует не материальными экспонентами знаков, а их образами в сознании. Образ тела знака прагматически обусловлен, поскольку существует только при наличии коммуникантов. Идеальная сфера включает как мыслительный, так и языковой уровень. В пределах мыслительного уровня располагаются денотат и сигнификат. Денотат понимается как идеальный предмет, образ предмета, представление, еще не подвергнутое означиванию. Денотат соотносится с чувственным образом - перцептом, но наследует не все его черты, соотносясь с ним как виртуальное с актуальным.

Следующий компонент идеальной сферы - сигнификат. Он трактуется как понятие, означенное для употребления в языке. В предлагаемой Л.Г. Васильевым концепции сигнификат имеет неодноплановое строение. С одной стороны, в нем разделяются референтная и десигнативная области, с другой - индивидуальное и конвенциональное поля. Текст должен передавать информацию о том или ином положении дел, о той или иной ситуации. Названное положение дел, кодируясь в текст, создает, прежде всего, его денотативно-референтную структуру. Данный тип кодирования происходит путем неизбирательного отображения, которое носит несобственно-языковой характер. Образование референта - это подведение денотата под некоторый класс. Затем происходит подведение денотативно-референтного образования под существующее в памяти автора понятие или модель. В отличие от первого этапа, где происходит фиксация и идентификация

(подведение под класс) денотата, на втором этапе осуществляется десигнативная стадия порождения знака-сообщения. В ее пределах активно действует мышление: определяются конкретные свойства, или характеристики подведенного под класс денотата. Референтная и десигнативная области составляют конвенциональное поле сигнификата.

Методологическое разграничение конвенционального и индивидуального полей восходит к разделению общего и отдельного, к определению ближайшего и дальнейшего значения у А.А. Потебни, к разделению знаний-рецептов и зна-ний-ретушей в психологии [Сухих 1998: 23]. Индивидуальное поле сигнификата сообщения - это та область, где к понятию присоединяется индивидуальное знание субъекта об «общем», которое является скорее конструктом, нежели реально существующим феноменом. Языковому кодированию подвергается результат осмысления денотата.

Сигнификат напрямую связан со значением как образованием собственно языкового уровня; значение непосредственно связано с образом тела знака. Принципиальная многоаспектность реляционной стороны значения - отношение означающего к референтной и десигнативной сферам конвенционального поля сигнификата и к его индивидуальному полю. Можно говорить о неравновесии сторон значения: если понятизированное означающее конвенционально, по-видимому, всегда, ибо даже индивидуальные особенности произнесения/ написания подводятся под общепринятый образец - образ тела знака, - то вторая сторона значения и конвенциональна, и индивидуальна, и стабильна, и подвижна. Стабильность определяется референтной и десигнативной областями конвенционального поля, подвижность - индивидуальным полем.

Тем самым, значение есть двусторонняя единица. Сигнификат принадлежит уровню мышления (хотя и тесно связанного с языком), значение - уровню языка. С одной стороны, оно есть лингвистический способ выражения, «форма» сигнификата. С другой стороны, значение выступает как содержание для образа тела знака, а он - как форма для значения. Тем самым, значение является двусто-

ронней единицей, обладая формой (образ тела знака) и содержанием (соответствующие части референтной и десигнативной сферы сигнификата).

Исследование значения слова становится полным лишь в условиях реальной языковой коммуникации, поскольку словарная дефиниция не охватывает индивидуального поля сигнификата слова [Стернин 1985]. Тогда виртуальное, сло-4 варное слово является одновременно и знаком, и не-собственно знаком: знаком в

случае обращения к конвенциональному полю сигнификата и не-собственно знаком - к индивидуальному полю. Актуальное же слово является полным знаком, включающим информацию из обоих типов полей сигнификата.

Такого же рода разделение касается и предложения, которое является несобственно знаком по отношению к индивидуальному полю своего сигнификата, знаком здесь становится высказывание как актуализованное предложение.

Значение предложения-модели - это пропозиция. В мыслительном плане содержанием пропозиции будут составляющие сигнификата. Структурирование осуществляется в десигнативной области, тогда как в референтной имеется лишь сгусток без выделения исходных, сопутствующих и замыкающих предметов (о терминах см.: [Сусов 1973]).

Значением актуального предложения (предложения-высказывания) Л.Г. * Васильев считает лексикализованную пропозицию, снабженную сирконстанта-

ми. Индивидуальное поле сигнификата предложения-высказывания будет соотнесено с пресуппозициями, стоящими за лексическими компонентами предложения. Обычно это слова и словосочетания с богатым понятийным содержанием, либо фокусно выделенные компоненты.

План выражения предложения-модели - это его субъектно-предикатная модель-структура как результат организации компонентов пропозиции. План выражения предложения-высказывания есть поверхностная структура, которую реципиент возводит к названной субъектно-предикатной модели, получая образ тела предложения-знака.

Выделенное Л.Г. Васильевым понятие многодольного строения сигнификата знака представляется принципиальным для настоящего исследования. На

наш взгляд, именно десигнативная область определяет параметры знака, связанные с психологическим компонентом ЯЛ. Такой ракурс рассмотрения предусматривает наличие особой зоны в десигнативной области. Прогностически, эта зона будет надстраиваться над зоной конвенционально классификационных признаков создавая, видимо, некоторую зону перекрещивания. Поскольку сигнификат напрямую связан со значением, названные психологические параметры проецируются и в значение. Компоненты, попадающие в перекрестную зону, могут быть выделены в результате анализа сообщений-знаков посредством рассмотрения их семиозисных составляющих.

Поскольку значение обладает охарактеризованной двойственной природой, оно не может быть передано от коммуниканта к коммуниканту напрямую — такая передача носит опосредованно-знаковый характер. С одной стороны, коммуниканты свободны в выборе знаков для оптимальной передачи значений, с другой -ограничены их инвентарем в языке. Это неотъемлемая черта любого символьного общения. При этом, однако, знаковая природа языка в силу практически неисчерпаемых возможностей создания сочетаний знаков позволяет адекватно передать практически любое значение. Попытка подбора адекватных комбинаций языковых знаков означает в числе прочего и одновременную ориентацию на реципиента, поскольку сообщение должно быть им понято, т.е. он должен реконструировать значения. Остановимся вкратце на трактовках понимания.

1.1.3. Понимание значений

Проблема понимания языковых сообщений не нова для современной науки. Разнообразие подходов объясняется как известной изолированностью различных наук друг от друга, так и сложностью самой проблемы.

В традиционной философской парадигме проблемы оценки места понимания в познавательной деятельности, отнесения понимания к разным отраслям знаний, различий между объяснением и пониманием, описываются в работах [Бабушкин 1991; Брудный 1975; Попович 1986; Ракитов 1986; Швырев 1991; Яковлев 1991]. Понимание трактуется как производное особенностей объекта

или способа его описания [Быстрицкий 1991; Крымский 1986], взаимоотношений между субъектами [Омельянчик 1986], концептуального мира субъекта [Матура-на 1996; Никифоров A.JL 1991; Павиленис 1983; Нишанов 1990], его системы ценностей [Ивин 1987; Фоллесдаль 1986]. Конструктивистские концепции сосредоточены на методах описания механизмов понимания: от слова к тексту [Пара-хонский 1982], от уровня к уровню [Васильев С.А. 1982].

В герменевтической философской традиции [Баранов, Сергеев 1991; Бо-гин 1982; 1986; Брайович 1985; Гадамер 1988; Герменевтика 1985] понимание рассматривается в единстве со знанием, а акцент делается на процесс рефлексии (понимания). Понимание текста предстает в герменевтике в виде интерпретации, в основе которой лежит воображение и интуиция интерпретатора, призванные раскрыть не только результат деятельности автора текста, но и его процесс. В силу специфики объекта (художественного текста) понимание-интерпретация противопоставляется пониманию-объяснению. Понимание определяется возможностями не языковой системы, а собственно человека.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Киселева, Вера Витальевна

Выводы по Главе второй

Согласно проведенному анализу анкет, можно говорить о следующих особенностях вербальных реакций каждого из стилей мышления.

Основным аргументационным мотивом (аргументационной призмой) идеалистов является гуманистический мотив. Один из излюбленных аргумента-тивно-языковых приемов в этом стиле мышления - использование оговорок (81*2%), что помогает им достигать потенциального компромисса, избегая возможных замечаний со стороны оппонента. Тезисы носят как декларативный, так и модальный характер; используются как данные гипотетических ситуаций, так и данные, выражающие сообщенное мнение; в основном задействуются основания аналогии, причины и авторитета.

Участники анкетирования, отнесенные -к идеалистам, в подавляющем большинстве пользовались ретроспективным методом оперирования фактами. В этом случае полученная информация анализируется в обратном направлении, от конечного результата к исходной позиции. Данный метод подразумевает использование в ответах примеров из прошлого, то, что когда-то уже имело место (в частности, это может быть закон, традиция, норма, общеустановленное правило и т.д.) Большая часть предложений, выстроенных при ответе, формулируется либо в прошедшем, либо в настоящем времени. Однако, в этом случае возникает обязательная переадресация либо к минувшему событию, либо, как было сказано, к какому-нибудь.правилу, принятому когда-то. .

Организационная структура текста, составленного идеалистом, является горизонтальной — при том минимуме фактологической информации, который используется реципиентом при ответе, объем текста увеличивается за счет максимального использования выразительных языковых средств, либо выражения одной и той же идеи разными способами (компликацитное повторение).

Идеалистам свойственна абсолютная персонификация. При данном типе персонификации, они, идентифицируя себя с участником ситуации (имевшей место в прошлом, как из личного, так и из «социального» опыта), либо с конкретным человеком, обычно использовали оговорки и ограничители, обозначая свое присутствие в самом тексте. Это проявляется в виде присутствия явно выраженного мнения, присутствия собственного «Я», в том числе и местоимениями первого лица: «мне кажется.», «я считаю.», «я бы поступила так же.» и т.д.

Данному стилю мышления свойственно использование в языке и речи качественных прилагательных, вспомогательных слов и дополнительных оговорок, отступлений, непрямых вопросов, уточнений в отношении мнения (чаще всего, собственного), метафор, речевых штампов, устойчивых выражений, номинативных, разговорных и просторечных фразеологизмов для экспрессивного вы-« ражения своего мнения или отношения и акцентирования внешнего эмоционального состояния, поскольку именно оно интересно, прежде всего, для идеалистов. Идеалисты обычно не выражают свои мысли в категоричной форме; их формулировки часто содержат советы, рекомендации. Испытывая интерес к целому и комплексному, нежели к отдельным составляющим, идеалисты мало обращают внимание на отсутствие детализации, а иногда и четкости структурирования собственных мыслей.

Основным аргументационным мотивом реалистов является эмпирический мотив. В процессе аргументирования реалисты прибегают к использованию как ограничителей, так и оговорок (38,8% и 32,5%, соответственно), которые являются маркерами индуктивности. Тезисы аргументов преимущественно декларативные и оценочные. Данные имеют чаще всего характер сообщения о запланированных ситуациях. Используются основания условия, аналогии и авторитета.

Реалистам свойствен фокусированный метод оперирования фактами, при котором информация анализируется в момент Действия, либо в конкретном временном отрезке, если этого требует ситуация. Этот метод манифестируется в том, что реципиент в своих формулировках делает акцент на настоящее время, строит свой дискурс в разговорном стиле. В ходе эксперимента установлено, что организационная структура текста реалиста является вертикальной - в этом случае, в отличие от организационной структуры текста идеалиста, в структуре выражено максимально возможное количество фактов при минимальном объеме текста. Текст лаконичен, отсутствуют канцеляризмы или научная терминология, отвлеченные существительные или качественные прилагательные с эмоционально-оценочной окраской, все предельно кратко с использованием уместных языковых средств.

Реалисты обладают минимальной персонификацией, при которой лишь частично соотносят себя с событиями, либо конкретными людьми. В формулировках участников анкетирования встречались некоторые примеры из жизни (личного опыта), но не было многочисленных оговорок и явно выраженного присутствия собственного «Я», чаще встречались местоимения первого лица множественного числа. В данном случае респонденты чаще обращали внимание на сиюминутное, что является прямым следствием минимальной персонификации. Она проявлялась чаще всего в наличии в ответах респондентов ограничителей.

Реалисты прибегают к употреблению в речи штампов, устойчивых выражений, номинативных, разговорных, просторечных фразеологизмов для придания ей четкости и лаконичности. Им не свойственны слова и словосочетания с эмоционально-оценочным значением; поскольку важнейшим для этого стиля мышления является не эмоциональная сторона, а, прежде всего, конкретный факт, событие.

Кроме того, реалисты предпочитают использовать факты, часто игнорируя теорию, проявлять склонность к объективному (вещественному), нежели к субъ-* ективному (идеям). Стремятся замечать противоречия, несоответствия и исправлять их. Не эксплицируют то, что считают общеизвестным, оперируют фактами в направлении «частное —> общее», то есть индуктивно, тексту свойственна краткость, они любят доходчивость.

Основным аргументационным мотивом прагматиков является маркетинговый мотив. Прагматики чаще всего употребляют в аргументативном дискурсе оговорки (73,4%), но, в отличие от идеалистов, с целью проиграть таким образом несколько вариантов одной и той же ситуации, установить ее заданные и возможные условия. Тезисы, используемые прагматиками, чаще всего, были декла-* ративными и классификационными, использовались данные о запланированных и гипотетических ситуациях и выражении личных мнений; основания строятся на основе условия, аналогии, причины и признака. Прагматики прибегали к использованию перспективного метода оперирования фактами, когда информация обрабатывается в будущем времени, проигрывается в потенциально возможных ситуациях, а потому в предложениях характерно использование будущего и настоящего времени, привязанного к будущему посредством условных формулировок с частицей «бы». Используется и прошедшее время, чаще всего с предлогом «не», чтобы выразить гипотетически возможную, но так и не произошедшую ситуацию в прошлом. В речи прагматиков встречаются штампы, устойчивые выражения, номинативные, разговорные и просторечные фразеологизмы с целью придания ей лаконичности и экономии времени.

Организационная структура текста прагматика является диагональной (ступенчатой) — текст состоит из нескольких логически связанных между собою единиц, а его объем, как правило, будет средним между текстом, составленным реалистом и идеалистом, так как диагональная структура текста подразумевает некоторое расширение объема текста, но не за счет дополнительного использования выразительных языковых средств, а за счет детализации, уточнения сведений, дополнения данными; при этом прагматики не выражали в тексте того, что считали общеизвестным.

Для прагматиков характерна относительная персонификация, при которой человек идентифицирует себя с конкретной ситуацией или ее участником лишь в случае необходимости. Чаще всего, такого рода персонификация проявляется в использовании респондентом ограничителей. Поэтому люди данного стиля мышления учитывают разные варианты, приводя их в качестве примера.

Основной аргументационный мотив синтезаторов - конфронтационный. Аргументируя свои позиции, синтезаторы тоже склонны использовать оговорки (84,6%), но у них своя цель - указать оппоненту условие, в котором имеется противоречие. Тезисы синтезаторов, как правило, носят оценочный и декларативный характер; данные основываются на гипотетических ситуациях и личных мнениях; основания строятся, прежде всего, на основе признака, аналогии и причины.

Синтезаторы прибегают к использованию мозаичного (сотового) метода оперирования фактами - в этом случае информация обрабатывается в настоящем времени с использованием будущего. Этот метод имеет сходство с перспективным, но разница заключается в том, что синтезаторы исходят не из действия, а из потенциально возможного противоречия, из желания предвидеть все возможные негативные последствия.

При диагональной (ступенчатой) организации текста, которую используют синтезаторы, они не заботятся об общей структуре текста, о связи его отдельных единиц, именно поэтому она будет достаточно рыхлой, не выверенной, не согласованной, и объем самого текста будет значительно меньше, чем, например, у прагматика. Синтезаторам свойственно отсутствие персонификации. Отчасти это объясняется противопоставлением себя окружающим и избеганием конформизма. При выражении своего мнения, синтезаторы обычно не используют ограничители, им больше других свойственна декларативность и в этом смысле они является диаметральной противоположностью идеалистам. В их ответах присутствует значительное количество свидетельств как ссылок на кого-то или на что-то.

Синтезаторы прибегают к употреблению в речи штампов, устойчивых выражений, номинативных, разговорных и преобразованных фразеологизмов, косвенных цитат, пытаясь ошеломить противоположную сторону, с целью выявить и заострить внимание на противоречиях. Кроме того, они отдают предпочтение конфликту, негативному анализу, часто категоричны в своих высказываниях, склонны открыто выражать скепсис; не эксплицируют того, что считают упрощенным, очевидным, предпочитают не повторяться и не рассматривать тему с разных сторон; используют шутки, остроты с целью указать на какое-либо противоречие или несоответствие, но, в отличие от реалистов, не склонны к их исправлению; часто прибегают к позиции стороннего наблюдателя.

Основной аргументацнонным мотивом аналитиков - мотив конструирования, использование концептуального, системного подхода. В аргументации они отдают предпочтение оговорке с целью показать потенциальное развитие ситуации в разных направлениях и дать ему оценку (49,7%), но равной степени используют и ограничители (26,8%) и свидетельство (23,5%). Аналитики обычно умеренно категоричны в своих высказываниях, что отражается в использовании декларативных и оценочных тезисов. Данные выражены посредством сообщенных мнений и гипотетических ситуаций, а также запланированных ситуаций. Основания выстраиваются на основе аналогии, причины и примера.

Аналитики использовали графический метод оперирования фактами, при котором информация обрабатывается с позиции единой концепции, и потому временные рамки будут размыты. Формулировка предложений чаще всего встречается в прошлом и будущем временах - с позиции факта, имевшего места и факта потенциально возможного в будущем.

Организационная структура текста (как и у прагматиков, и синтезаторов), является диагональной (ступенчатой), но разница между ними обнаруживается в объеме текстов — аналитикам больше свойственна детализация, поэтому объем текста больше, чем у синтезаторов или прагматиков. Аналитики сохраняют связь между текстовыми единицами, а общая структура текста, несмотря на некоторую схематичность, максимально выверена. Характерно использование вспомогательных языковых средств, таких как вводные словосочетания, явно выраженное отделение одной единицы текста от другой посредством цифр, или формулировок, лексически обозначающих первоочередность одной единицы перед другой например: «прежде всего.», «во-первых.» и т.д.)

Для аналитиков характерна условная персонификация, при которой собственно персонификация отсутствует (как и у синтезаторов), но при этом имеется определенный набор ролевых схем. Благодаря ему аналитики могут учитывать сразу несколько вариантов, а условность персонификации можно объяснить тем, что многовекторное и, главное, одновременное идентифицирование невозможно.

Ситуация представляется ими схематично и сразу на нескольких уровнях. В своих формулировках чаще всего они прибегают к использованию свидетельств.

Аналитики употребляют в речи штампы, устойчивые выражения, номинативные, разговорные и просторечные фразеологизмы с целью придания ей четкости, грамотности, филигранность. Используемые аналитиком конструкции и структура предложений являются многоуровневыми, с четкой последовательностью изложения. Аналитики прибегают к частому употреблению канцеляризмов, шаблонных оборотов вводных конструкций с использованием наречий «весьма», «крайне» и т.д. Аналитики больше других склонны пускаться в долгие отступления, рассуждения.

Выделенные стили мышления не представляют собой стопроцентно чистые случаи, скорее, речь идет об основных тенденциях и преимущественном наличии признаков того или иного стиля у конкретного респондента. Вместе с тем, общие параметры стилевых признаков, выделенные А.А. Алексеевым и JT.A. Громовой [1993] в целом нашли подтверждение в нашем исследовании. При этом основной акцент был сделан на описании не психологических характеристик, а способов аргументирования и используемых для этого языковых средств.

Что касается смешанных стилей, то эта тема нуждается в отдельном исследовании, поскольку должна основываться на весьма существенной в количественном отношении выборке.

147

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение ЯЛ в рамках интегративной парадигмы предполагает понимание особенностей знакового воплощения личности не как следствие собственно языковых факторов, а как более глубинных или общих. Лингвопсихологический подход как раз позволяет обнаружить эти генеральные факторы, влияющие на их знаковую репрезентацию. Такими факторами оказались аргументационные призмы и методы оперирования информацией, относящиеся к конкретному стилю мышления.

Проведенный нами эксперимент показывает, что каждый из стилей мышления из общего языкового фонда избирательно составляет собственные модели, преференциальные наборы знаковой коммуникации, находит свои синтаксические, морфологические и прочие языковые средства, организуя характерный только для него стиль. Это происходит благодаря аргументационной призме, которая «вычленяет» из общего представления о правилах и нормах языка те особенности, которые помогут достичь ей желаемого результата. Причина этого кроется в цели, которую преследует личность, вступая в дискурс, в интендных свойствах знаковых единиц. *

Аргументационная призма помогает установить то, на что именно реципиент обращал внимание в сложившихся условиях, что он видел в ситуации, что побуждало его к реакции. Поэтому мы полагаем, что будет вполне обоснованно утверждать, что различия в языковых конструкциях (например, организации текста) будут являться следствием данного порядка вещей. Аргументационная призма - это своего рода «фильтр», который не только помогает сохранять личности ее лингво-психологическую организацию, но и способствует специфическим условиям работы с получаемой из внешнего мира информацией и, как следствие, предполагает определенный метод оперирования фактами и свои специфические языковые особенности. В ходе эксперимента было установлено пять методов оперирования фактами согласно количеству стилей мышления.

При ретроспективном методе оперирования фактами информация ана лизируется в обратном направлении, от конечного результата к исходной позиции. При этом методе, как было установлено в ходе эксперимента, участники анкетирования использовали в своих ответах примеры из прошлого, рассматривали и учитывали то, что когда-то имело место и каким-то образом повлияло на ситуацию. Большая часть предложений, выстроенных при ответе, формулируется либо в прошедшем, либо в настоящем времени, но с обязательной переадресацией либо к минувшему событию, либо к какому-нибудь правилу (норме, традиции, закону и т.д.), принятому когда-то. Кроме того, организационная структура текста, при данном методе, является горизонтальной - при минимуме фактологической информации объем текста будет расширен за счет максимального использования выразительных языковых средств, либо за счет выражения одной и той же идеи разными способами. При таком методе оперирования информацией, людям свойственно использование в речи качественных прилагательных, отвлеченных (абстрактных) существительных для экспрессивного выражения своего мнения или отношения и расстановка акцентов на внешнем состоянии, употребление речевых штампов, устойчивых выражений, номинативных, разговорных и просторечных фразеологизмов, с целью создания эмоционального колорита. Формулировка предложений носит не категоричную форму и включает в себя использование вспомогательных слов и дополнительных оговорок, отступлений, непрямых вопросов, уточнений в отношении мнения (чаще всего собственного). Кроме того, люди, обладающие ретроспективным методом оперирования фактами, часто используют метафоры и фигуральные сравнения для придания определенного колорита, создания необходимой атмосферы. Ретроспективный метод используется идеалистами.

Фокусированный метод оперирования фактами - метод, при котором информация анализируется в момент действия, либо в конкретном временном отрезке, если этого требует ситуация. Этот метод проявляет себя в том, что реципиент в своих формулировках делает акцент на настоящее время, и поэтому его фразы по построению напоминают разговорную речь - они будут короткими и сформулированы в настоящем времени. При этом организационная структура текста будет вертикальной - в этом случае будет выражено максимально возможное количество фактов при минимальном объеме текста. Люди, использующие этот метод, прибегают к употреблению в речи штампов, устойчивых выражений, номинативных, разговорных, просторечных фразеологизмов с целью придать своей речи четкость и лаконичность. В формулировках часто используют риторические вопросы, колкости, иронический тон, усмешку, стремясь таким образом подчеркнуть противоречие, несоответствие. Кроме того, при данном методе редко используются слова и словосочетания с ярко выраженным эмоционально-оценочным значением. Фокусированный метод используется реалистами. Перспективный метод оперирования фактами — метод, когда информация обрабатывается в будущем времени, проигрывается в потенциально возможных ситуациях, а потому и формулировка предложений будет соответствующая. Прежде всего, это выражено в использовании будущего и настоящего времени, привязанного к будущему посредством условных формулировок с частицей «бы». Характерно также употребление прошедшего времени, используемого чаще всего с предлогом «не», чтобы выразить некоторую гипотетически возможную, но не имевшую место ситуацию в прошлом. При этом организационная структура текста будет диагональной (ступенчатой) — текст будет состоять из нескольких логически связанных между собою единиц, и его объем, как правило, будет средним по размеру между текстами реалиста и идеалиста. В формулировках используются речевые штампы, устойчивые выражения, номинативные, разговорные и просторечные фразеологизмы, с целью придать речи четкость и лаконичность, сократить затрачиваемое время, необходимое для получения конечного результата. Перспективный метод используют прагматики.

Мозаичный метод оперирования фактами - метод, при котором информация обрабатывается в настоящем времени с использованием будущего. Этот метод имеет определенное сходство с перспективным методом, но разница заключается в том, что люди, использующие данный метод работы с информацией исходят не из действия, а из потенциально возможного исходят не из действия, а из потенциально возможного противоречия, из желания предвидеть все возможные негативные последствия. При диагональной (ступенчатой) организации текста общая структура текста людей этого метода весьма рыхлая, не выверенная, не согласованная и объем самого текста будет значительно меньше, чем при перспективном методе. Мозаичный метод используется синтезаторами.

Графический метод оперирования фактами - при этом методе информация обрабатывается с позиции единой концепции, и потому временные рамки будут размыты. Сухая структурная информация, представляющая собой вывод. Формулировка предложений чаще всего встречается в прошлом и будущем временах - с позиции факта, имевшего места и факта, потенциально возможного в будущем. Организационная структура текста будет диагональной (ступенчатой), но разница между перспективным, мозаичным и графическим методом обнаруживается в объеме текстов - графическому методу больше свойственна детализация, попытка охватить как можно больше отдельных составляющих ситуации, и потому сам объем будет значительно масштабнее, чем при двух других методах. Кроме того, имеется еще одно отличие по структурной организации текста между методом мозаичным и методом графическим - при графическом методе люди бережно сохраняют связь между текстовыми единицами и общая структура текста, несмотря на некоторую схематичность, будет максимально выверенной. При этом встречается огромное количество вспомогательных языковых средств, вроде таких, как вводные словосочетания, явно выраженное отделение одной единицы текста от другой, посредством цифр или формулировок, лексически обозначающих первоочередность одной единицы перед другой (например: «прежде всего.», «во-первых.», «раньше всего.» и т.д.)

Кроме того, говоря о вербальных реакциях реципиентов, нужно учитывать еще один немаловажный факт. Речь идет о способности реципиента пропускать информацию, содержащуюся в тексте, через себя, о его способности идентифицировать себя с каким-то конкретным действующим лицом, либо с ситуацией, которая имела место в его личном, либо «общественном», социальном опыте. В этом смысле можно говорить об абсолютной персонификации, о минимальной персонификации, об относительной, условной персонификации и об отсутствии персонификации (неспособности реципиента к самоидентификации в заданной ситуации). Персонификация (или ее отсутствие) будет влиять самым непосредственным образом на языковую деятельность коммуниканта, на формулировку его предложений. Например, типичным при персонификации является наличие в от* вете-аргументе различного рода оговорок, выражения личных мнений по поводу того или иного события, местоимений первого лица или, напротив, отстраненности от него, с отсутствием в тексте, как такового «Я». Разумеется, при этом речь не идет о том, что наличие, например, минимальной персонификации будет вынуждать реципиента формулировать свои фразы, игнорируя местоимения первого лица, однако их количество будет значительно меньше, чем у респондентов, обладающих абсолютной персонификацией.

В ходе анализа ответов участников анкетирования было определено, что людям, обладающим стилем мышления идеалиста, свойственна абсолютная * персонификация, при которой данная группа опрашиваемых, идентифицируя себя с участником ситуации (имевшей место в прошлом, как из личного, так и из «социального» опыта), либо с конкретным человеком, использовала многочисленные оговорки и ограничители, обозначая свое присутствие в самом тексте (присутствие явно выраженного мнения, присутствие собственного «Я», в том числе, и с использованием местоимений первого лица). Данная тенденция четко прослеживается в ответах: «мне кажется.», «я считаю.», «я бы поступила так же.» и т.д. Рассуждения человека, при таком уровне персонификации, строились на основе аналогии, авторитета и причины. Однако это не означает, что абсолютно все респонденты рассуждали именно таким образом — это скорее показатель общей тенденции людей, обладающих абсолютной персонификацией.

Что касается участников анкетирования, обладающих стилем мышления реалиста, то им была свойственна минимальная персонификация, при которой респондент лишь частично соотносил себя с событиями, либо конкретными людьми. При такого рода персонификации в формулировках участников анкетирования встречались некоторые примеры из жизни (личного опыта), но не было многочисленных оговорок и явно выраженного присутствия собственного «Я», чаще встречались местоимения первого лица множественного числа. В данном случае реципиент чаще обращал внимание на- сиюминутное, что является прямым следствием минимальной персонификации. Данная персонификация проявлялась чаще всего в наличии ограничителей в ткани текстов ответов респондентов и строилась на основе условия, аналогии и авторитета. Говоря о группе людей, обладающих стилем мышления прагматиков, согласно проведенному анализу, можно сказать о том, что этим людям свойственна относительная персонификация, при которой человек идентифицирует себя с конкретной ситуацией или ее участником только в случае необходимости. Чаще всего, такого рода персонификация проявляется в использовании респондентом ограничителей, и рассуждения его будут строиться, прежде всего, на основе причины, условия и аналогии.

Что касается людей со стилем мышления синтезатора, то им свойственно отсутствие персонификации. Такие люди всячески стремятся избежать ее. При этом, однако, было бы преждевременным утверждать, что у этих людей нет собственного мнения или что оно не будет выражено в тексте. Дело в том, что при выражении своего мнения, синтезаторы не используют оговорки, им больше других свойственна категоричность, и в этом смысле они являются диаметральной противоположностью идеалистам. Чаще всего синтезаторы будут ссылаться на что-либо или кого-либо и потому в их ответах присутствует значительное количество свидетельств. Кроме того, рассуждения синтезатора будут строиться на основе признака, причины и аналогии.

Что касается участников, выделенных в группу, обладающих стилем мышления аналитиков, то для них характерна условная персонификация, при которой персонификация как таковая отсутствует, но при этом, имеется определенный набор ролевых схем. Благодаря этому ролевому набору, аналитики могут учитывать сразу несколько вариантов и при этом персонификация присутствует лишь условно, поскольку, в силу объективных причин, многовекторное и, главное, одновременное идентифицирование невозможно. Так же, как и синтезаторы, они стремятся очистить текст от выражения в нем своего «Я». Ситуация будет представлена ими схематично и сразу на нескольких уровнях. В своих формулировках чаще всего они прибегают к использованию свидетельств, а рассуждения выстраивают на основе причины, примера и аналогии.

Подводя итог всему выше сказанному, можно утверждать, что человек — это сложная структура со своими знаковыми особенностями. И если язык — это нечто универсальное и стереотипное, то ЯЛ уникальна и обладает своими, характерными только для нее, морфологическими, семантическими, грамматическими, интонационными и прочими языковыми парадигмами. Именно в этом понимании кроется причина разделения людей на стили мышления.

Каждое социальное взаимодействие людей, каждый коммуникативный акт при всей его типичности - явление столь же уникальное, сколь неповторим облик ЯЛ. Каждый человек в своих коммуникативных проявлениях неповторим. Речь человека - его визитная карточка. Она несет в себе информацию о самых различных чертах личности говорящего: о его происхождении, возрасте, профессии, образовании, уровне интеллекта и т.д. И далеко не последнюю роль в этом будет играть, как подтвердило исследование, и его психологические осо-* бенности, особенности стиля его мышления.

Данное исследование не претендует на всеобъемность освещения проблемы проявления языковых особенностей в реакциях реципиентов в диалогическом дискурсе и взаимосвязей особенностей психологических с особенностями лингвистическими (второе как следствие первого), но в ней сделана попытка обратить внимание на эту взаимосвязь, показать ее «естественное происхождение», подчеркнуть важность данной проблемы и необходимость ее всестороннего изучения и разработки в дальнейшем.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Киселева, Вера Витальевна, 2006 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

*

1. Аветян Э.Г. Природа лингвистического знака. - Ереван: Митк, 1968.-223 с.

2. Авоян Р.Г. Значение в языке: Философский анализ. - М.: Высш. школа, 1985.- 103 с.

3. Алексеев А.А., Громова Л.А. Поймите меня правильно, или книга о том, как найти свой стиль мышления, эффективно использовать интеллектуальные ресурсы и обрести взаимопонимание с людьми. СПб.: Эконом.школа, 1993. -134с.

4. * Аполлонская Т.А., Беляева Л.Н. Инженерная лингвистика и машинный пе-

ревод // Лингвистические проблемы искусственного интеллекта: Материалы VII симпозиума. - СПб: Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена, 1992. - С. 13 -32.

5. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М.: Языки русской культуры, 1999. -1 - XV - 896 с.

6. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Вступительная статья / Новое в зарубежной лингвистике.-М., 1985.-Вып. 17. -С.3-28.

7. Ахманова О.С. Лингвистическое значение и его разновидности // Проблема * знака и значения. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. - С. 110 - 113.

8. Бабушкин В.У. О двух моделях понимания // Загадка человеческого понимания. — М.: Политич. лит-ра, 1991.-С. 160- 175.

9. Баранов А.Г. Семиологический подход к личности // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. - Волгоград: Перемена, 1997 - С.17 -18.

10. Баранов А.Г. Текст, текстовый модуль, номинация // Лингвистические единицы разных уровней в языке и речи. - Краснодар: Кубанск. гос. ун-т, 1988. -С. 94-100.

11. Баранов А.Н. Аргументация как языковой и когнитивный феномен // Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. - М.: Наука, 1990. - С. 40 -52.

*

12.- Баранов А.Н., Сергеев В.М. Герменевтика и проблемы моделирования понимания текста // Прагматика и семантика: Сб-к научно-аналитических обзоров.-М.:ИНИОН, 1991. - С. 29 - 51.

13. Батов В.И. А.С. Пушкин: от экзальтации до меланхолии // Прикладная психология и психоанализ. - М. - 1999. - № 1. - С. 12-19.

14. Батов В.И. Шизотимик или циклотимик? // Архетип. - М - 1996. - №2. - С. 23-26.

15. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979.-423 с.

«

16.- Белова Е.Н. Структура и семантика аргументативного дискурса: Автореф. дис. канд. филол. наук. - СПб: Рос. гос. пед. ун-т, 1995. - 18 с.

17. Белянин В.П. Основы психолингвистической диагностики. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. - 326 с.

18. Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. - М.: Просвещение, 1979. -416 с.

19. Берман И.М. Переработка грамматической информации при восприятии текста на уровне одиночного высказывания // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). - М.: Наука, 1976. -

'С. 96- 106.

20. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. - JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - 204 с.

21. Богданов В.В. Текст и текстовое общение. - СПб: Изд-во С-Пб. ун-та, 1993. -68 с.

22. Богданов В.В., Соболева З.И. Феномен понимания // Лингвистические проблемы искусственного интеллекта: Мат-лы VII симпозиума 27 сентября 1992 г. - СПб: Рос. гос. пед. ун-т им. А.И.Герцена, 1992. - С. 32 - 44.

23. Богин Г.И. Филологическая герменевтика. - Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1982.-86 с.

24. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидности текстов. - Автореф. дис. д-ра фил.наук., Д., 1984. - 56с.

25% Богин Г.И. Схемы действий читателя при понимании текста. - Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1989. - 71 с.

26. Богин Г.И. Типология понимания текста. - Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1986.-84 с.

27. Борботько В.Г. Общая теория дискурса (принципы формирования и смыс-лопорождения): Автореф. дис. д-ра филол. наук. - Краснодар, 1998. - 48 с.

28. Брайович С.М. Герменевтика и религиозная традиция // Герменевтика: История и современность (Критические очерки). М.: Мысль, 1985. С. 204 -

29. Бедный А.А. Понимание как философско-психологическая проблема // Вопросы философии. - 1975. - №. 10. - С. 60 - 62.

30. Брутян Г.А. Аргументация. - Ереван: Минт, 1984. - 360 с.

31. Брушлинский А.В. Взаимосвязь процессуального и личностного аспектов мышления: Методологический анализ // Мышление: Процесс, деятельность, общение.-М.: Наука, 1982.-С. 5-49.

32. Быстрицкий Е.К. Понимание и практическое сознание // Загадка человеческого понимания. - М.: Политич. лит-ра, 1991. С. 25 - 38.

33. Васильев Л.Г. Аргументативные аспекты понимания. - М.: Ин-т психологии РАН, 1994.-222 с.

34ч Васильев Л.Г. Аспекты аргументации. - Тверь: Тверск. гос. ун-т, 1992. - 56 с.

35. Васильев Л.Г. Лингвистические аспекты понимания: Дис. доктора филол. наук. - Калуга: Калужск. гос. пед. ун-т, 1999. - 251 с.

36. Васильев Л.Г., Ощепкова Н.А. Прагматика аргумента: коммуникативный подход // Тверской лингвистический меридиан. - Тверь: Тверск. гос. ун-т, 1999.-№3.-С. 43-50.

37

38

39

40

41

42

43,

44

45,

46,

47,

48.

49.

50.

51.

Васильев Л.Г. Понимание аргументативного дискурса: коммуникативный метод vs. интерактивного. - Тула: Тульск. гос. ун-т, 2000. - С. 19-24. Васильев Л.Г. Лингвоаргументология: анализ рассуждений в письменном тексте // Коммуникативные исследования 2003: Современная антология. — Волгоград: Перемена, 2003. - С. 164 - 180.

Васильев С.А. Уровни понимания текста // Понимание как логико-гносеологическая проблема. - Киев: Наукова думка, 1982. - С. 91 — 121. Вейнрейх У.О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. — М.: Прогресс, 1970. Вып. V. - С. 163 - 249.

Волкова Н.А. Высмеивание и аргуметировнаие: проблема взаимодействия речевых жанров: Автореф. дис. канд. филол. наук. - Тверь, 2005. — 18 с. Войскунский А.Е. Моделирование общения // Речевое общение: Проблемы и перспективы. -М.:ИНИОН, 1983. - С. 5 - 15.

Воркачев С.Г. Две доли - две концепции счастья // Языковая личность: проблемы креативной семантики. - Волгоград: Перемена, 2000. - С. 54 - 61 Ворожбитова А.А. Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты. - Сочи: СГУТ и КД, 2000. - 319 с. Выготский Л.С. Мышление и речь. - М.: «Лабиринт», 1999. - 368 с. Гадамер X.- Г. Истина и метод. - М.: Гадамер, 1988. - 699 с. Герменевтика и современность: Критические очерки. М.: Мысль, 1985. - 304 с. <

Головнин И.В. Номинативно-знаковые и коммуникативно-сверхзнаковые единицы в современном японском языке // Язык и культура. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. С. 3 - 40.

Гончаренко В.В., Шингарева Е.А. Фреймы для распознавания смысла текста. - Кишинев: Штиинца, 1984. - 198 с.

Горбачева Е.И. Предметная ориентация мышления и понимание // Вопросы психологии. - 1994.-№. 5.-С. 78-85.

Городецкий Б.Ю. Актуальные проблемы прикладной лингвистики // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс,-1983. - Вып. XII. - С. 5 - 22.

52. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1985.-Вып. XVI. -С. 217-237.

53. Дашкова С.С. Устная речь как источник информации о человеке: Автореф. дис. канд. филол. наук. - Л., 1982. - 26с.

54. Дементьев В.В. Коммуникативная генристика: речевые жанры как средство формализации социального взаимодействия // Жанры речи - Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2002.- Вып 3. - С. 18 - 40.

55., Дементьев В.В. Фатические речевые жанры // Вопросы языкознания. — 1999.- № 1.-С. 37-55.

56. Демьянков В.З. Общая теория интерпретации и ее приложение к критическому анализу метаязыка американской лингвистики 1970-1980-х г.г. Автореф. дис. д-ра филол. наук.-М., 1985.-35 с.

57. Демьянков В.З. Эффективность аргументации как речевого воздействия // Проблемы эффективности речевой коммуникации: Сб-к научно-аналитических обзоров. - М.: ИНИОН, 1989. - С. 13-40.

58. Доблаев Л.П. Смысловая структура учебного текста и проблемы его пони* мания. -М.: Педагогика, 1982. - 176 с.

59. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. - 288 с.

60. Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. - М.: Наука, 1984. - 267 с.

61. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии. - М.: Наука, 1984. - 269 с.

62. Еемерен ван, Ф., Гроотендорст Р. Аргументация, коммуникация и ошибки. СПб.: Санкт-Петербургск. гос. ун-т, 1992. - 92 с.

63. Жельвис В.И. Инвектива и этническая константа как факт национального * языкового сознания // Языковое сознание: содержание и функционирование.

- М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 85 - 88.

64. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. -М.: Наука, 1982. - 158 с.

65

66

67

68

69

70

71,

72,

73,

74,

75,

76,

77,

78,

Залевская А.А. Текст и его понимание текста. - Тверь: Тверск. гос. ун-т, 2001.-177 с.

Зеленская В.В. Коммуницирующая личность в аспекте языковых реализаций. - Краснодар: Кубанск. гос. ун-т, 2000. - 69 с.

Зильберт Б.А. Система знаков языка, их значения и мотивированность. -Саратов: Саратовск. гос. ун-т, 1978. - 87 с.-

Зимняя И.А. Смысловое восприятие речевого сообщения // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). - М.: Наука, 1976.-С. 5-33.

Знаков В.В. Понимание в познании и общении. -М.: Ин-т психологии РАН, 1994.-237 с.

Ивин А.А. Ценности и понимание // Вопросы философии. - 1987. - №. 8. -С. 31 - 43.

Каменская O.JI. Текст и коммуникация. - М.: Высш. школа, 1990. - 152 с. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.

Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 256 с.

Касевич В.Б. Элементы общей лингвистики. - М.: Наука, 1977. - 183 с. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение // С.Д. Кац-нельсон. Общее и типологическое языкознание / Ред. А.В. Десницкая. - Д.: Наука, 1986.-С. 9-86.

Кибрик А.Е. Лингвистические предпосылки моделирования языковой деятельности.// Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. - М.: Наука, 1987. - С. 33 - 52. Клаус Г. Сила слова. -М.: Прогресс, 1967. - 215 с.

Киселева В.В. Выражение эмоций в языках разных этнокультур // Тезисы докладов 5-й университетско-академической научно-практической конференции. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2001. -Часть 7.-С. 37-39.

79. Киселева В.В. Варьирование реакции психотипов языковой личности в дискурсе // Актуальные проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков: Сб-к. науч. трудов / Под ред. А.Х. Мерзляковой. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2005. - Вып. 6. - С. 64 - 72

80. Киселева В.В. Психоязыковые типы личности // Вестник Удмуртского университета. — Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2003. -Вып. 2.-С. 142-159.

81. Киселева В.В. Модель языковой личности // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Материалы конференции. - Уфа: Уфимский государственный авиационный технический университет, 2005.-С. 165-168.

*

82.' Киселева В.В. Выражение качеств языковой личности в дискурсе // Материалы II Международной научной конференции «Языки профессиональной коммуникации». - Челябинск: Челябинский государственный университет, 2005.-С. 33-38.

83. Киселева В.В. Проявление личностных качеств в дискурсе // Вюник ЛНПУ iMeHi Тараса Шевченка: Фшолопчш науки. - Луганск: Изд-во Луганского национального педагогического университета, 2005. - Ч. 2. - С. 126 - 133.

84. Киселева В.В. Аргументационная призма и аргументационный мотив в процессе текстовой интерпретации // Средовой подход к обучению иностран-

*

' ным языкам по новым технологиям: Сборник материалов и тезисов республиканской научно-практической конференции. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2005. - С. 8 - 10

85. Киселева В.В. Индивидуальный подход в области обучения иностранным языкам // Средовой подход к обучению иностранным языкам по новым технологиям: Сборник материалов и тезисов республиканской научно-практической конференции. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2005. - С. 54 - 56.

86. Киселева В.В. Стили мышления и их вербализация в аргументативном дискурсе: Учебное пособие по спецкурсу. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2005. - 73 с.

87/ Кодухов В.И. Введеие в языкознание. - М.: Просвещение, 1979.-351 с.

88. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация: Общие вопросы. - М.: Наука, 1977. - С. 99 - 146.

89. Косилова М.Ф. Издержки экономной стратегии мозга // Вопросы психологии. - 1990. -№.2. - С. 110 - 116.

90. Крымский.С.Б. О статусе понимания // Доказательство и понимание. - Киев: Науковадумка, 1986.- С. 33-61.

91. Кулишова Н.Д. Языковая личность в аспекте психолингвистических характеристик: Дисс. канд. филол. наук. - Краснодар: Южный ин-т менеджмента,

- 2001.- 183 с.

92. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. - М.: Прогресс, 1996.-С. 143-184.

93. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1981. - Вып. Х - С. 350 - 368.

94. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Радуга, 1988.-Вып. XXIII.-С. 12-51.

95. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия: Переводы. -М.: Прогресс, 1987. -

- С. 126-170.

96. Леонгард К. Акцентуированные личности / Пер. с нем В. Лещинской. - М.: Изд-во Эксмо, 2002. - 448 с.

97. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: «Смысл», 1999. - 462 с.

98. Лурия А.Р. Язык и сознание / Под редакцией Е.Д Хомской. - М.: Изд-во Моск. ун-та., 1979. - 320 с.

99. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. - М.: «Гнозис», 2003. - 280 с.

100. Мальцев В.И. Значение и понятие // Проблема значения в лингвистике и логике. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1963. - С. 3 - 7.

101. Мальцева О.Н. Описание языковой личности: Дисс. канд. филол. наук. -Краснодар: Кубанск. гос. ун-т, 2000. - 143'с.

102. Маркова Л.Ф. Когнитивная идентификация речевого жанра: Дисс. канд. филол. наук. - Краснодар: Южный ин-т менеджмента, 2003. - 149 с.

103. Маслов Ю.С. Знаковая теория языка // Вопросы общего языкознания: * Материалы республиканского семинара преподавателей общего языкознания. Л.: Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И.Герцена, 1967. - С. 109 - 126.

104. Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект. - М.: Прогресс, 1996. -С. 95 - 142.

Ю5.Мельничук А.С. О знаковой природе предложения // Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода». - М.: Наука, 1967. - С. 42-45.

106. Мигирин В.Н. Гносеологические проблемы знаковой теории, языка, фонологии и грамматики. - Кишинев: Штиинца, 1978. - 138 с.

107. Минский М. Фреймы для представления знаний - М.: Энергия, 1979. - 151 с.

108.Нарский И.С. Проблема значения «значения» в теории познания // Проблема знака и значения. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. - С. 5 - 54.

109. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высш. школа, 1993.-58 с.

110. Никитченко Т.Г. Субъективный фактор в художественном тексте: лингвистический и психологический аспекты: Дис. канд. филол. наук. - Краснодар: Кубанск. гос. ун-т., 2000. - 152 с.

Ш.Никифоров С.В. О соотношении интерпретации и коммуникативного эф* фекта письменного текста // Перевод и автоматическая обработка текста. М.: Наука, 1987.-С. 97-101.

112. Никофоров А. Л. Семантическая концепция понимания // Загадка человеческого понимания. - М.: Политическая лит-ра, 1991. - С. 72 - 94.

ПЗ.Нишанов В.К. Феномен понимания: Когнитивный анализ. - Фрунзе: Илим, 1990.-227 с.

114. Новиков А.И. Извлечение знаний из текста как результат его осмысления // Языковое сознание: содержание и функционирование. - М.: Наука, 2000. -С. 170-175.

115. Омельянчик В.И. Речь, истинность и парадокс лжеца // Доказательство и понимание. - Киев: Наукова думка, 1986.-С. 185-215.

116. Орлова Н.В. Жанры разговорной речи и их «стилистическая обработка»: К вопросу о соотношении стиля и жанра // Жанры речи. - Саратов: Изд-во Гос' УНЦ «Колледж», 1997. - С. 51 - 56.

117. Ощепкова Н.А. Стратегии и тактики в аргументативном дискурсе: прагма-лингвистический анализ убедительноси рассуждений (на материале политических дебатов): Автореф. дис. канд. филол. наук. - Тверь, 2004. - 18 с.

118. Павиленис Р.И. Проблема смысла. - М: Мысль, 1983. - 286 с.

119. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса: Материалы к трансформационной грамматике русского языка. - М.: Наука, 1974. - 292 с.

120.Парахонский Б.А. Понимание текста и эвристические функции слова // Понимание как логико-гносеологическая проблема. - Киев: Наукова думка,

' 1982.-С. 122-143.

121. Пелевина Н.Ф. Варианты значений // Мат-лы к конференции «Язык как знаковая система особого рода». - М.: Наука, 1967. - С. 55 - 57.

122.Петров В.В. Язык и искусственный интеллект: Рубежи 90-х годов //Язык и интеллект. — М.: Прогресс, 1996. - С. 5 - 14.

123.Пиотровский Р.Г. Компьютеризация преподавания языков. -Л.:Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена, 1988. - 76 с.

124. Платонов К. К. Структура и развитие личности. М.: Наука, 1986. - 144 с.

125. Попович М.В. Связь понимания и доказательства как проблема философии

*

' науки // Доказательство и понимание. - Киев: Наукова думка, 1986. - С. 10 -32.

126. Психологические исследования познавательных процессов и личности. - М.: Наука, 1983.-215 с.

127. Пушкин А.А. Прагмалингвистические характеристики дискурса личности // Личностные аспекты языкового общения. - Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1989.-С. 45-54.

128.Ракитов А.И. Понимание и рациональность // Понимание как философско-методологическая проблема: Материалы «Круглого стола» // Вопросы философии. - 1986. - №. 7. - С. 69 - 73.

129. Резников Л.О. Гносеологические вопросы семиотики. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1964.-204 с.

130. Рейнвальд Н.И. Личность и характер: Учебн. пособие. - М.: Изд-во РУДН, 1992.-88 с.

131. Рейнвальд Н.И. Личность как предмет психологического анализа. - Харьков: Вища школа, 1974. - 165 с.

132. Рейнвальд Н.И. Психология личности. - М.: Изд-во УДН, 1987. - 200 с.

133. Реформатский А.А. Лексические максимы и семантическая редукция // Проблемы структурной лингвистики. 1972. -М.: Наука, 1973.-С. 168-278.

134. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Ред. Б.А.Серебренников и др. -М.: Наука, 1988. -216 с.

135. Савин Е.Ю. Понимание как форма познавательной активности субъекта: Опыт субъекта в понимании. - Калуга: Калужск. гос. пед. ун-т , 1996. - 80 с.

136. Садур В.Г. Речевое общение с электронно-вычислительными машинами и проблемы их развития // Речевое общение: Проблемы и перспективы. -М.: ИНИОН, 1983. - С. 78 - 113.

137. Семочко С.В. Речемыслительная деятельность коммуникантов как источник сведений о языковой личности // Социальная власть языка: Сб. науч. тр.-Воронеж: Воронежский гос.ун-т, 2001. - С. 121-127

138.Славская А.Н. Личность как субъект интерпретации. - М.: Феникс, 2002. -; 328 с.

139. Слюсарева Н.А. Теория ценности единиц языка и проблема смысла // Мат-лы к конференции «Язык как знаковая система особого рода». - М.: Наука, 1967.-С. 64-69.

140. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. - М.: Изд-во литературы на иностр. языках, 1956. - 360 с.

141. Смирнов А.А. Избранные психологические труды. В 2-х тт. - М.: Педагогика, 1987.-Т.2.-344 с.

142. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. - М.: Наука, 1970.-292 с.

143. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. М.: Наука, 1985.- 168 с.

144. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. - М.: Просвещение, 1975. -272 с.

*

145.Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. - Воронеж: Изд-во Воронежем гос. ун-та, 1985. - 171 с.

146. Сусов И.П. Семантическая структура предложения (на материале простого предложения в современном немецком языке). - Тула: Тульск. гос. пед. ин-т, 1973.- 141 с.

147. Сухих С.А. Структура коммуникантов в общении //Языковое общение: Процессы и единицы - Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1988. - С. 22 - 29.

148. Сухих С.А. Языковая личность в диалоге//Личностные аспекты языкового общения. - Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1989. - С.82 - 87.

«

149. Сухих С.А. Типология языкового общения // Язык. Дискурс и личность. Тверь, 1990.-С. 45-50.

150. Сухих С.А. Прагмалингвистическое измерение коммуникативного процесса: Автореф. дис. докт. филол. наук. - Краснодар, 1998. - 30 с.

151. Сухих С.А. Личность в коммуникативном процессе. - Краснодар: Изд-во Южного ин-та менеджмента, 2004. - 156 с.

152. Тарасов Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики. М.: Наука, 1987. - 168 с.

153. Тихомиров O.K. Психология мышления: Учебное пособие. - М.: Изд-во

«

• Моск. ун-та, 1984. - 272 с.

154. Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. - М.: Наука, 1966. - 215 с.

155. Уфимцева А.А. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. - М.: Наука, 1986. - 240 с.

156. Федосюк М.Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров // Вопросы языкознания. - 1997 б). № 5. - С. 102 - 120.

157. Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики // Новое в зарубежной лингвистике. - М: Прогресс, 1983. - Вып. XII. - С. 74 - 122.

158. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1988. - Вып. XXIII. - С. 52 - 93.

159. Фитиалов С.Я. Лингвистические аспекты моделирования понимания естественного языка // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. — Тарту: Тартуск. гос. ун-т, 1983.-Вып. 654.-С. 71-85.

160. Фоллесдаль Д. Понимание и рациональность // Новое в зарубежной лингвистике.-М.: Прогресс, 1986.-Вып. XVIII.-С. 139- 159.

161. Халеева И.И. Основы теории обучения пониманию иноязычной речи (подготовка переводчиков). - М.: Высш. школа, 1989. - 238 с.

162. Чарняк Ю. Умозаключения и знания, 4.2 // Новое в зарубежной лингвистике. - М: Прогресс, 1983.-Вып. XII.-С. 272-317.

163. Чейф У.Л. Значение и структура языка. - М.: Прогресс, 1975. - 431 с.

164.Чикобава А. Ментализм, антиментализм и проблема значения // Проблема

значения в современной лингвистике: Тезисы симпозиума. - Тбилиси: . Б/изд., 1977.^С.75-79.

165. Чистякова Г.Д. Формирование предметного кода как основы понимания текста//Вопросы психологии. - 1981. -№. 4.-С. 50-59.

166. Швырев B.C. Понимание в структуре научного сознания // Загадка человеческого понимания. - М.: Политич. лит-ра, 1991. - С. 8 - 24.

167.Шенк Р., Лебовиц М., Бирнбаум Л. Интегральная понимающая система // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1983. - Вып. XII. - С. 410 -449.

168. Шорохова Е.В. Тенденции исследования личности в советской психологии // . Психологический журнал. - 1980. -Т.1, №1. - С.45 - 58

169. Юнг К. Психологические типы. М.: Унив. Книга, 1998. - 716 с.

170. Юнг К. Психология бессознательного. М.: Канон +, 2001. - 397 с.

171. Яковлев А.А. Что является объектом понимания? // Загадка человеческого понимания.- М.: Политич. лит-ра, 1991. - С. 53 - 71.

172.Brackel J. van. The Complete Description of the Frame Problem: Book Review of Ford & Hayes on the Frame Problem // www.ftp//ftp.princeton.edu/pub/ har-nad/ Psvcoloquv /1992. volume. 3/ psyc. 92.3.60. frameproblem. 2. vanbrackel.

173. Clark H., Clark E. Psychology and language: An Introduction to Psycholinguis-tics. - N.Y., 1977.

174. Crable R. Argumentation as Communication:' Reasoning with Receivers. Columbus (Ohio): Merrill, 1976. - 272 p.

175.Dascal M. Pragmatics and the Philosophy of Mind. - Amsterdam; Philadelphia: Benjamins, 1983.-Vol. 1.-207 p.

176. Dijk T.A. van, Kintsch W. Strategies of Discourse Comprehension. - N.Y. etc.: Academic Press, 1983.-418 p.

177.Eemeren, F.H. van, Grootendorst, R. Argumentation, Communication and Fallacies. A Pragma-Dialectical Perspective, Hillsdale: Lawrence Erlbaum Associates. - 1992.-236 p.

178.Eemeren, F.H. van, Grootendorst, R., Jackson, S., Jacobs, S. Reconstructing Argumentative discourse. - Tuscaloosa; London: The University of Alabama Press, 1993.-270 p.

179.Eemeren, F.H. van, Houtlosser, P., William the Silent's Argumentative Discourse ' // Proceedings of the 4 th International Society for Studying Argumentation

Conference / Ed. by F.H. van Eemeren et. al. - Amstrerdam: SicSat, 1998 . - P. 160-171.

180. Eemeren, F.H. van, R. Grootendorst, F. Snoeck Henkemans. Fundamentals of Argumentation Theory: A Handbook of Historical Backgrounds and Contemporary Developments. - Mahwah (N.J.): Lawrence Erlbaum, 1996. - 424 p.

181. Eemeren, F.H. van, R. Grootendorst. Speech Acts in Argumentative Discussions: A Theoretical Model for the Analysis of Discussions Directed Towards Solving Conflict of Opinion. - Dordrecht, Berlin: Foris; De Gruyter, 1984. - 215 p.

182. Ehninger D., Brockriede W. Decision by Debate. - N.Y. etc.: Harper and Row, 1978.-238 p.

183. Ehninger D., Brockiede W. Decision By Debate. New York etc., 2-nd edition, • 1973.-234p.

184. Finocchiaro, M.A. A Critique of the Dialectical Approach // Proceedings of the 4 th International Society for Studying Argumentation Conference / Ed. by F.H. van Eemeren et. al. - Amstrerdam: SicSat, 1998. - P. 195 - 199.

185. Finocchiaro, M.A. The Dialectical Approach to Interpretation and Evaluation. // Proceedings of the 3rd ISSA Conference on Argumentation / Ed. by F.H. van Eemeren et. al. - Amsterdam; SicSat, 1995. - Vol. 1. - P. 183 - 195.

186. Fisher, W. Romantic Democracy, Ronald Reagan, and Presidential Heroes. Western Journal of Speech Communication. - 1982. - Vol. 46. - P. 299 - 310.

187. Freeley, A.J. Argumentation and Debate. Critical Thinking for Reasoned Decision Making. - Belmont (CA): Wadsworth, 1990. - 410 p.

188. Freeman, J. Dialectical Situations and Argument Analysis // Informal Logic. -1985. - Vol. 10.-P. 151-162.

189. Garnham A. Minimalism versus constructionism: A false dichotomy in theories of inference during reading //www.ftp//ftp.princeton.edu/pub/harnad/Psycoloquy. 1992. volume. 3/psyc.92.3.63. reading-inference. 1.1. garnham.

190.Halliday M.A.K. Language as social semiotic: The social interpretation of language and meaning. - London: Methuen, 1978. - 256 p.

19f.Hamblin Ch.L. Fallacies.-London: Methuen, 1970. -380 p.

192. Henkemans A.F. Analyzing Complex Argumentation. The Reconstruction of Multiple and Coordinatively Compound Argumentation in a Critical Discussion. - Amsterdam: SicSat, 1992. - 170 p.

193. Johnson, R. Book Reviews // Argumentation. - 1998. - Vol. 12. - P. 115 - 123.

194. Johnson, R. Informal Logic and Pragma-Dialectics: Some Differences // Proceedings of the 3rd ISSA Conference on Argumentation / Ed. by F.H. van Eemeren et. al. - Dordrecht etc.: Foris, 1994. - Vol. 1. - P. 237 - 245.

195. Johnson-Laird P.N. Reasoning Without Logic // Reasoning and Discourse Processes / Ed. by T. Myers et al. - N.Y., 1986. - P. 13 - 49.

* 196. Kahane H. Logic and Contemporary Rhetoric. - Belmont, California, 1984. - 321

P-

197. Kauffman C. The Failure of «Great Communicator». - Exetasis. - 1982. — Vol. 7. -P. 20-37.

198. Keinpointner M. Towards a Typology of Argumentative Schemes // Argumentation: Proceedings of the Conference on Argumentation / Ed. by F.H. Eemeren et.al. - Dordrecht etc.: Foris, 1987. - P. 279 - 287.

199. Keyrsey D. Portraits of Temperament. Del Mar, CA: Prometheus Nemesis, 1989.

200. Lakoff G. Linguistics and Natural Logic // Synthese. - 1970. - Vol. 22. - Nos. 1 -2. P. 151 -271.

201. Leech G. Principles of Pragmatics. - London etc.: Longman, 1983. - 250 p.

202. MacKoon G., Ratcliff R. Inferences During Reading // Psychological Review. -1981.-No.99.-P. 440-466.

щ 203. Morris R.A. The Changing Scene: Book Review of Ford & Hayes on the Frame

Problem // www.ftp//ftp.princeton.edu/pub/harnad/Psvcoloquy/1993.volume.4/ psyc. 93.4.25. frame-problem. 9. morris

204. Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. The New Rhetoric. A Treatise on Argumentation. - Notre Dame, London: University of Notre Dame Press, 1969. - PP. 193 -200.

205. Toulmin S. The Uses of Argument. - London: Menthuen, 1958. - 302 p.

206. Wilson D., Sperber D. Inference and Implicature in Utterance Interpretation // Reasoning and Discourse Processes / Ed. by Myers T. et al. - N.Y., 1986. — P. 241 -263.

207. Zwaan R., Graesser A. There is No Empirical Evidence That Some Inferences Are Automatically or Partially Encoded in Text Comprehension: Commentary on

Garnham on Reading-Inference // www.ftp//ftp.princeton.edu/pub/harnad/ Psycoloquy/ 1993. volume.4/psyc.93. 4.4. reading-inference. 5. zwaan

171