Тональная модель стихотворной строки: элементы и параметры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат наук Костюк Александр Эдмундович

• Костюк Александр Эдмундович
• кандидат наук
• 2022

Оглавление диссертации кандидат наук Костюк Александр Эдмундович

1.1. Актуальность работы

1.2. Степень разработанности темы исследования

1.3. Цель и задачи исследования

1.4. Предмет и объект исследования

1.5. Научная новизна

1.6. Теоретическая и практическая значимость работы

1.7. Научные положения, выносимые на защиту

1.8. Степень достоверности результатов

1.9. Апробация работы

1.10. Публикации

2. История и современное состояние изучения звучащего стиха в фонетике и стиховедении

2.1. Лингвистическое стиховедение

2.2. Мелодика стиха: ранние исследования

2.3. Анализ краевых тональных явлений и системы разметки

2.4. Деклинационные тональные явления

2.4.1. История изучения деклинации

2.4.2. Физиологические механизмы деклинационных явлений

2.4.3. Психологическая мотивация деклинационных явлений в речи

2.4.4. Одна и две линии деклинации

3. Материалы и методы исследования

3.1. Материал исследования

3.2. Методы исследования

4. Результаты и обсуждение

4.1. Исследование деклинации

4.1.1. Исследование деклинации с помощью построения сегментированных рамочных тональных конструкций для отдельных тональных контуров

4.1.2. Исследование деклинации с использованием построения единой рамочной тональной конструкции для совмещенных тональных контуров

4.1.3. Сравнительный анализ параметров ширины тонального деклинационного коридора и скорости схождения линий деклинации (сужение тональной рамки) для стихотворных строк различной метрики

4.2. Исследование дополнительных обрамляющих элементов тональной рамочной конструкции

4.2.1. Тональный диапазон произнесения строки

4.2.2. Акустическая выраженность начального тонального акцента

4.2.3. Тональные характеристики конечного граничного тона

4.3. Обсуждение результатов

5. Основные результаты и выводы

6. Заключение

7. Список литературы

8. Приложения

1. ВВЕДЕНИЕ

Согласно общепринятому определению М. Л. Гаспарова, «стихом называется речь, расчлененная на относительно короткие отрезки, строки, соотносимые и соизмеримые между собой» [Гаспаров 2001]. Таким образом, основной структурной характеристикой стиха является его исходная сегментированность на базовые единицы - строки, причем данное членение не всегда совпадает с синтаксической структурой стиха.

Кроме расчлененности на строки, у стиха существуют и другие признаки, отличающие его от прозы. При изучении стихотворного текста можно найти целый комплекс особенностей, направленных на создание определенного воздействия на читателя. По всей видимости, они возникают в стихе вне зависимости от его размера и ритмики и не могут в полной мере контролироваться автором.

В проводившихся ранее исследованиях [Скулачева, Буякова 2010] уже было обнаружено, что с точки зрения синтаксической структуры стих несколько отличается от прозы. Например, было отмечено, что в стихе значительно выше число сочинительных связей между строками, и данное различие является статистически значимым.

Однако, кроме особенностей синтаксиса, до текущего момента сравнительно мало внимания уделялось фонетическим исследованиям на стихотворном материале. Тем не менее, эта область достаточно интересна для исследования и детального описания.

Действительно, когда мы читаем стихотворный текст вслух, кажется очевидным, что звучит он несколько иным образом, нежели проза. Соответственно, и воспринимается он тоже несколько иначе. Причем это отличие проявляется в прочтении любого не подготовленного специальным образом человека (не актера и не самого автора).

Вполне очевидна и актуальность фонетических исследований непосредственно на стихотворной строке как на основной единице стихотворного текста. С точки зрения фонетики нас в настоящей работе в первую очередь интересует просодическое оформление стиха. Действительно, когда речь идет об анализе единиц, превышающих размером звуки или слоги, мы обращаемся к инструментам супрасегментного просодического анализа. Согласно определению С. В. Кодзасова, «говоря "просодия фразы" или "интонация", мы имеем в виду все несегментные фонетические средства, используемые при оформлении предложения» [Кодзасов 2004, с. 467]. В нашей работе предметом обсуждения и объектом фонетического анализа является просодия стихотворной строки.

Обнаружив особенности просодического оформления стихотворной строки и доказав регулярность их проявления, мы тем самым сможем подтвердить сформулированное выше и кажущееся вполне очевидным предположение - стих читается и воспринимается иначе, нежели проза, причем для всех типов стиха это отличие проявляется сходным образом.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Тональная модель стихотворной строки: элементы и параметры»

1.1. Актуальность работы

Настоящая работа представляет собой исследование по выявлению особенностей мелодической структуры стихотворной строки. В работе выделен ряд основных элементов и параметров мелодической структуры стихотворной строки и установлены закономерности изменения их значений в стихотворных текстах различной ритмики и структуры в чтении нескольких разных информантов. В результате обобщения найденных особенностей предлагается схематическое представление значимых тональных параметров просодической структуры стихотворной строки.

Актуальность настоящей работы связана с отсутствием исследований, посвященных изучению рамочных тональных конструкций и деклинационных явлений на материале русскоязычных стихотворных текстов, и сравнительно

небольшим количеством современных описаний таких явлений на материале русского языка в целом. В диссертационной работе описано и проанализировано явление деклинации - естественной тенденции к понижению значений частоты основного тона (ЧОТ) от начала синтагмы (строки) к ее концу [Шевченко 2015] - на материале стихотворной строки в сравнении с синтагмой прозаического текста. К настоящему времени существует ряд работ, посвященных анализу деклинации в русском языке ([Krivnova 1975], [Ко^агоу et а1. 2015]), однако деклинация при чтении стихотворного текста до сих пор не изучалась. Для комплексного описания деклинационных явлений в настоящей работе используется термин «рамочная тональная конструкция» - комплексное «тональное обрамление» строки или синтагмы с помощью верхней и нижней деклинационных линий. В данное понятие также можно включить описание краевых тональных явлений (граничных тонов), т. к. по своим свойствам они несколько отличаются от просодии других безударных слогов, и поэтому требуют отдельного описания. Тем не менее, граничные тоны не всегда исключаются из построения линий деклинации - такая методика также используется и в настоящей работе для сбора менее дифференцированных данных и обобщенной оценки движения ЧОТ от начала фразы к концу, и для стихотворных текстов она дает особенно хороший результат.

1.2. Степень разработанности темы исследования

В научном сообществе по-прежнему актуален вопрос необходимости использования в просодических исследованиях таких конструктов, как линии деклинации - тем не менее, многие исследования подтверждают естественность и систематичность деклинационных явлений, что позволяет говорить о необходимости их дальнейшего анализа. Так, например, в ряде работ, посвященных исследованию детской речи ([Konopczynski et а1. 1997], [Dodane et а1. 1999]), была зафиксирована корреляция развития деклинационных явлений в речи с процессом усвоением первого языка; кроме

того, деклинация обнаружилась даже в последовательных криках приматов ([Hauser, Fowler 1992]). Одной из причин такой универсальности может быть, в частности, то, что ЧОТ отслеживает в своем нисходящем движении контур громкости, или более точно, падения легочного, подсвязочного давления, что по физиологическим и аэродинамическим причинам влияет на параметры колебаний голосовых связок и ЧОТ.

Отдельно следует отметить работы, посвященные сравнению деклинации в различных языках, по результатам которых можно говорить о варьировании деклинационных явлений в зависимости от языка. Таким образом, можно предположить, что деклинация не просто является естественным физиологическим явлением человеческой речи, но также имеет лингвистическую составляющую [Collier 1991]. Выделение общих свойств линий деклинации для каждого конкретного языка является одной из ключевых задач анализа деклинационных явлений. В проведенном в диссертационной работе исследовании применяется комбинированный подход к исследованию рамочных конструкций на материале собранного корпуса звучащих стихотворных текстов; полученные результаты можно использовать для продолжения изучения деклинационных явлений в стихотворной строке с точки зрения рамочных тональных конструкций при расширении составленного в ходе настоящей работы корпуса звучащих стихотворных текстов.

1.3. Цель и задачи исследования

Целью настоящего исследования является изучение основных элементов просодической структуры стихотворной строки на материале русских стихотворных текстов. Задачи работы:

1. Собрать корпус озвученных стихотворных текстов с выборкой информантов, максимально близких друг к другу по параметрам пола, возраста, социальной группы и образования, но без профессионального

актерского образования и опыта профессионального написания стихотворного текста. Провести базовую интонационную разметку собранного корпуса для задач текущего исследования (ударные слоги, безударные слоги и граничный тон).

2. Выбрать и опробовать на практике методику для построения и анализа рамочной тональной конструкции (структура линий деклинации; одна или две деклинационные линии; с учетом граничных тональных явлений или без). Построить рамочные тональные конструкции для всей размеченной части собранного стихотворного корпуса в соответствии с выбранной методикой.

3. На размеченном материале провести акустический анализ с целью вычисления параметра ширины диапазона тонального коридора для стихотворной строки и синтагмы прозаического текста для каждого информанта.

4. Проанализировать направление и взаимное расположение линий деклинации для стихотворной строки и синтагмы прозаического текста для всех информантов с использованием коэффициента сужения тональной рамки.

5. Исследовать зависимость параметров ширины и сужения тонального коридора стихотворной строки методом построения рамочных тональных конструкций от метрической структуры стиха в сравнении с синтагмой прозаического текста.

6. Произвести анализ дополнительных обрамляющих тональных элементов (конечный граничный тон, тональный интервал на первом ударном слоге, общий тональный диапазон).

7. Выполнить статистическую обработку данных акустического анализа и предложить интерпретацию полученных результатов.

1.4. Предмет и объект исследования

Объектом исследования является мелодическая структура стихотворной строки на материале русского языка.

Предмет исследования - элементы мелодической структуры стихотворной строки и вариативность значений их параметров; отличия стихотворной строки от синтагмы прозаического текста по просодической структуре.

1.5. Научная новизна

В настоящей работе впервые разработана и применена базовая методика построения и анализа рамочных тональных конструкций для изучения деклинационных явлений в стихотворной строке. До настоящего момента подобных исследований на материале русского языка не проводилось. Для выполнения задач исследования нами создан и размечен новый корпус озвученных стихотворных текстов.

На сегодняшний день опубликован ряд значительных работ, посвященных исследованию мелодической структуры строки; так, например, в [Янко 2015] рассматриваются особенности интонационной структуры авторского и актерского чтения стихотворного текста. Тем не менее, подробного комплексного описания всех мелодических параметров стихотворного текста в целом и строки в частности до сих пор не существует. Создание такого описания представляет собой отдельную и весьма актуальную проблему, попытка частичного решения которой предпринимается в рамках настоящей работы.

1.6. Теоретическая и практическая значимость работы

Теоретическая значимость работы заключается в найденных закономерностях мелодики русской стихотворной строки. В работе предлагается использовать понятие рамочных тональных конструкций и

параметры линий деклинации при исследовании строки русского стихотворного текста. Представленные в работе методики в дальнейшем можно использовать при расширении имеющегося корпуса с добавлением материала других языков.

Практическая значимость. Данные, полученные в результате проведенного нами исследования, могут быть использованы в целях компьютерного синтеза и распознавания звучащей речи в разных жанрах русского дискурса. В рамках текущего исследования был собран корпус прочтений стихотворных текстов, который может быть в дальнейшем использован для проведения комплексных исследований мелодики стихотворной речи и сравнительных исследований просодии устных текстов разных типов.

1.7. Научные положения, выносимые на защиту

1. Явление деклинации ЧОТ (частоты основного тона) систематически наблюдается при чтении стихотворных текстов.

2. Угол наклона линий деклинации ЧОТ стихотворной строки статистически отличается от угла наклона линий деклинации прозы: для стихотворных строк сужение более сильное.

3. Ширина диапазона тонального коридора стихотворной строки в среднем в два раза меньше ширины диапазона тонального коридора синтагмы прозаического текста.

4. Тональные коридоры различных стихотворных строк значительно более схожи и линейны по своей структуре, чем тональные коридоры синтагм прозаического текста для одного и того же информанта.

5. Значения параметров ширины и сужения тонального коридора систематически уменьшаются при увеличении ритмической расшатанности стиха.

1.8. Степень достоверности результатов

Экспериментальные данные работы получены на большом фактическом материале. Достоверность полученных результатов, научных положений и выводов подтверждается статистическими методами с использованием непараметрического критерия Манна-Уитни (U-критерий). Сформулированные в работе выводы и полученные результаты согласуются с поставленными целью и задачами исследования.

1.9. Апробация работы

Основные положения исследования были представлены и обсуждены на международных конференциях:

• "VIII Международная конференция по когнитивной науке" (Светлогорск, 18/10/18 - 21/10/18)

• "Quantitative Approaches to Versification" (Прага, Чехия)

• "Гаспаровские чтения 2019" (Москва, Россия),

• "Язык, музыка и компьютерные технологии" (16-18 декабря 2019)

• "Третьи Григорьевские чтения" (12-14 марта 2020)

• "Поэтика Иосифа Бродского и векторы развития русской поэзии" (15 мая 2020)

• Семинар "Когнитивные аспекты лексикографии" Лаборатории автоматизированных лексикографических систем НИВЦ МГУ

• Круглый стол "Традиции ОСиПЛа МГУ в ИЛ: история и современность" (3 октября 2020)

• "Frontiers in Comparative Metrics IV" (18-19 декабря 2020)

• Открытый семинар Института лингвистики

• "Гаспаровские чтения 2021" (13-18 апреля 2021)

1.10. Публикации1

1. Костюк А. Э. Деклинация частоты основного тона: история изучения и природа явления // Известия Российской Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 80. № 6. - М., 2021. - С. 104-113. ISSN 16057880. DOI: 10.31857/S241377150017817-1.

2. Скулачева Т. В., Костюк А. Э. Стих и проза: лингвистические различия и их функции // Известия Смоленского государственного университета. — Смоленск, 2021. - №4 (56). С. 5-14. ISSN 2072-9464.

3. Скулачева Т. В., Костюк А. Э. Лингвистические особенности стиха и их функции // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. - Волгоград, 2020. - Т. 19. - №. 3. ISSN: 1998-9911.

4. Skulacheva T. V., Kostyuk A. E. Verse and Prose: Linguistics and Statistics // Quantitative Approaches to Versification. - Prague: Institute of Czech Literature of the Czech Academy of Sciences, 2019 - pp. 245-254. ISBN 978-80-88069-83-6.

5. Костюк А. Э. Просодия строки в русском стихе // Труды Института русского языка им. В. В. Виноградова. Вып. 14. Славянский стих. - М., 2017. - С. 27-40. ISSN 2311-150X.

6. Кривнова О. Ф., Костюк А. Э. Рамочная тональная конструкция в фонетической структуре стиха и прозы // ВАПросы языкознания: Мегасборник наностатей. Сб. ст. к юбилею В. А. Плунгяна. - М.: Изд-во «ООО "Буки-Веди"», 2020. - С. 86-98. ISBN: 978-5-4465-2882-0.

1 Полужирным выделены публикации в рецензируемых научных изданиях, индексируемых в базах данных Web of Science, Scopus, RSCI, и в изданиях из перечня, рекомендованного Минобрнауки России, по соответствующим специальностям и отраслям наук на основании решения Ученого совета МГУ по представлению Ученых советов структурных подразделений МГУ.

2. ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИЗУЧЕНИЯ ЗВУЧАЩЕГО СТИХА В ФОНЕТИКЕ И СТИХОВЕДЕНИИ

2.1. Лингвистическое стиховедение

На сегодняшний день стиховедение - полноценная научная область, со своими исследовательскими методиками, научными достижениями и открытиями, а также довольно богатой и сложной историей. Однако лингвистическое стиховедение как таковое существовало далеко не всегда, и в целом является сравнительно молодым направлением лингвистических исследований - по крайней мере, в том современном виде, в котором мы привыкли его воспринимать на протяжении последних нескольких десятилетий.

Первое появление лингвистических исследований по стиховедению можно отнести к 20-м годам прошлого века. На тот момент эта область была еще почти не разработана, упоминаний стихотворных текстов в лингвистических исследованиях было крайне мало - и именно в этот период начинают появляться выдающиеся работы основоположников лингвистического стиховедения. К ним можно отнести труды Ю. Н. Тынянова «Проблемы стихотворного языка» [Тынянов 1924], Б. В. Томашевского «О стихе» [Томашевский 1929], Б. М. Эйхенбаума «Мелодика русского лирического стиха» [Эйхенбаум 1929], О. М. Брика «Ритм и синтаксис» [Брик 1927]. Данные исследования заложили фундамент для дальнейшего развития этой области науки, и их значимость до сих пор не подлежит сомнению.

Современный период лингвистического стиховедения «открывается» работой М. Л. Гаспарова и Т. В. Скулачевой «О лингвистике стиха» [Гаспаров, Скулачева 1994], после чего следует целый ряд работ, посвященных уровневому подходу к изучению стиха: работа «Стих и проза: сочинение и подчинение» [Скулачева, Буякова 2010] в области исследования синтаксической структуры текста; ряд работ, посвященных морфологии стиха «Статьи о лингвистике стиха» [Гаспаров, Скулачева, 2004], «Части речи в

стихотворной строке: методы анализа» [Скулачева 2013]; наконец, исследования Е. В. Урысон в области семантики стихотворного текста [Урысон 2016].

Разумеется, нельзя не отметить отдельно огромную роль, которую сыграл для современного стиховедения и А. Н. Колмогоров (напр. [Колмогоров 2015], сформулировавший основные методы статистического исследования стихотворных текстов, также много занимавшийся проблемами ритмики и анализа стихотворных текстов, и, в целом, оказавший существенное влияние на лингвистическое стиховедение. На сегодняшний день тематика его исследований продолжается и углубляется в работах А. В. Прохорова [Прохоров 2012].

Огромное значение в современном лингвистическом стиховедении для сбора подробной статистики по различным лингвистическим явлениям в стихе играют масштабные корпусные исследования на обширном стихотворном материале, которые стали возможными благодаря усилиям таких исследователей, как В. А. Плунгян, Е. А. Гришина, К. М. Корчагин, Д. В. Сичинава и др., участвовавших в создании Поэтического подкорпуса НКРЯ [Гришина, Корчагин, Плунгян, Сичинава 2009].

В то же время необходимо признать, что на сегодняшний день из всех уровней лингвистического анализа стиха именно фонетический уровень остается наименее изученным. Из актуальных работ по просодии стиха следует отметить исследование Т. Е. Янко, посвященное лингвистическим методам анализа звучащего стиха [Янко 2015]. В данной работе проводится наглядное разграничение и сравнение авторского и актерского прочтений стихотворного текста (в отличие от информантского), крайне значимое для проведения исследования и описания просодических явлений в стихе.

При авторском прочтении обычно наблюдается максимальное единообразие всей интонационной структуры, вне зависимости от структуры

конкретной строки: выбираются либо стратегия общего сглаживания (напр. И. А. Бродский, Рис. 2.1), либо стратегия последовательной акцентуации каждого слова (напр. Б. А. Ахмадулина).

0.74917592

1 ' I 1

Рис. 2.1. Тонограмма чтения «Сретенья» Бродским [Янко 2015].

При актерском чтении выбирается противоположная стратегия максимального просодического отображения синтаксической структуры стихотворного текста, тем самым интонационный контур стиха максимально приближается к прозе (Рис. 2.2). В этом случае наблюдается умышленное нарушение стандартной интонационной структуры стихотворного текста и зачастую целенаправленно игнорируется членение на строки (более подробно анализ каждого случая см. [Янко 2015]).

16.2534824

349.607647

. Ч'МЧ- л1- „Ж''*1

Л ¡,,|'1| »-А / / " •' г'У • •.

Рис. 2.2. Тонограмма чтения «Сретенья» Козаковым [Янко 2015].

Однако на сегодняшний день подобных работ в стиховедении и общей фонетике по-прежнему сравнительно мало. Наша работа представляет собой попытку частично заполнить эту лакуну в современном стиховедении, предложив анализ некоторой части тех признаков, которые необходимы для описания мелодической структуры стихотворного текста, в частности -

структуры стихотворной строки как базовой и основной единицы стиха [Гаспаров 2001].

2.2. Мелодика стиха: ранние исследования

Ранее в традиционном стиховедении вполне отчетливо высказывались идеи об интонационном оформлении стихотворного текста. Так, в работе Б. М. Эйхенбаума «Мелодика русского лирического стиха можно встретить следующее высказывание: «Я тоже рассматриваю мелодическое строение синтаксиса в связи с фактами ритмического членения, т. е. главным образом с отношением фразы и стихотворной строки или строфы. Более того — некоторые ритмические формы (напр., строфа с чередованием четырехстопного и трехстопного анапеста) имеют свою как бы прирожденную им интонационную схему, независимо от синтаксиса, — своего рода априорный напев» [Эйхенбаум 1969]. В дальнейшем в своей работе он, тем не менее, предпринимает попытку разделения ритмики и мелодического оформления стихотворного текста, однако в его работе строгое разделение в окончательном виде до конца не производится, и понятие интонации тесно переплетается и смешивается с изучением стилистики и ритмической структуры стиха.

В работах А. Ф. Лосева можно найти упоминание монотонности как одного из обобщенных признаков стихотворной интонации: «Монотонная речевая мелодия в действительности на музыкальную совсем не похожа» [Лосев 1990]. Рассуждая на тему сравнения стиха и прозы, их мелодического оформления, Лосев еще раз затрагивает проблему монотонности, т. е. сходного просодического оформления всех стихотворных строк.

Таким образом, в стиховедении неоднократно поднималась проблема сравнения стиха и прозы с фонетической точки зрения и описания тех признаков, которые позволяют их в достаточной степени различить. Действительно, даже для наивного слушателя существует некоторая заметная

разница в звучании стиха и прозы, которая отмечается, например, в том числе и в работе М. И. Шапира, в рассуждениях об «унифицированности звучания стиха» [Шапир 1995].

2.3. Анализ краевых тональных явлений и системы разметки

Следует отдельно упомянуть ряд исследований Л. В. Златоустовой, посвященных проблеме речевой мелодики ([Златоустова 1962], [Златоустова 1980], [Златоустова 1981]). Современные экспериментальные данные, полученные в результате исследования краевых тональных явлений, подтверждают некоторые предположения и гипотезы, которые высказанные Златоустовой в некоторых ее докладах и выступлениях. В своих исследованиях она пользовалась терминологией интонационных типов и так называемых «завершителей» - изменений ЧОТ на конце стихотворной строки. В работе «Фонетические единицы русской речи» выделялись три основных типа: перечислительный, незавершенности и завершения высказывания [Златоустова 1981]; далее той же терминологии придерживалась и А. Е. Ерешко в своих исследованиях интонации стиха [Ерешко 1996]. Ерешко опирается на гипотезы Златоустовой о мелодических признаках стихотворной строки и приводит их экспериментальное подтверждение: согласно [Ерешко 1996], для стиха, в первую очередь, характерно единообразное интонационное оформление стихотворной строки с несколько суженным диапазоном для снижения тона в ее конце. Кроме того, Ерешко противопоставляет тип незавершенности типу завершения и перечислительному, причем последние два она считает тождественными для стиха, и, в целом, зависящими от выбора конкретного диктора - в ее работе они рассматриваются как основные альтернативные стратегии интонационного оформления стихотворной строки.

Для интонационного оформления конца прозаической синтагмы у Златоустовой используется обозначение «завершитель интонационного типа». В настоящее время данное граничное тональное явление выделяется во многих фонетических работах. На материале русского языка его описание было

предложено в экспериментальном исследовании О. Ф. Кривновой [Krivnova 2003]. Граничные тоны были выделены также на материале английского языка, и для их фиксации и изучения удобнее всего пользоваться системой ToBI (Tones and Break Indices). Эта разметочная система была разработана на основе битональной интонационной модели для американского варианта английского языка J. Pierrehumbert [Pierrehumbert 1980]. Сам стандарт разметки и система ToBI вместе с основными принципами были подробно описаны в работе Silverman et al. "ToBI - A Standard for Labeling English Prosody" [Silverman 1992]. Система ToBI разрабатывалась, в первую очередь, для прикладных целей, в том числе для автоматического синтеза речи и создания просодически размеченных речевых корпусов. Поэтому в ней достаточно много внимания уделяется деталям интонационного контура высказывания, в том числе и его завершающей (и начальной) части. В оригинальном варианте указанной системы предлагается термин "boundary tone", или «граничный тон» [Кривнова 2007]. Для русского языка описание граничных тонов было представлено в докторской диссертации О. Ф. Кривновой [Кривнова 2007].

Граничный тон как явление реализуется на заключительной заударной части синтагмы, перед паузой. В большинстве случаев он проявляется на последнем безударном слоге синтагмы; однако, возможны случаи, когда из-за фонетического контекста мелодическая структура деформируется, и тогда граничный тон может либо включать в себя соседние безударные слоги слева, либо проявляться только на конечной части ударного слога. В настоящей работе предполагается, что граничный тон как особое явление реализуется не только в поверхностной мелодической структуре синтагмы, но и в ее глубинной структуре. При переходе от глубинной структуры к поверхностной граничный тон может реализоваться различным образом, в зависимости от фонетического контекста.

Кроме стандарта ToBI, существуют и другие популярные системы просодической разметки речевых текстов и их фрагментов. Широко известны интонационные конструкции (ИК) Е. А. Брызгуновой [Брызгунова 1980]; В наборе ИК автором выделено семь основных типов, которые реализуются на материале русского языка. В то же время авторское членение ИК на три основных части, предлагаемое при описании интонационных контуров ИК, не позволяет выделить такие узко локализованные явления, как граничные тоны. Как упоминает в своей работе Т. Е. Янко, «... представляется, что в этом основное отличие автосегментного подхода, разработанного в трудах Дж. Б. Пьерхамберт (и ее предшественников), весьма удобного для целей фонетической интонационной транскрипции и завоевавшего фонетический мир, от, скажем, подхода Е. А. Брызгуновой, оперирующей более крупными и значимыми единицами» [Янко 2008]. В этой же работе Т. Е. Янко упоминает комбинированный подход О. T. Йокояма ([Yokoyama 2001], [Йокояма 2003]), «фактически переведшей интонационные конструкции Е. А. Брызгуновой на язык высоких H (high) и низких L (low) тонов Дж. Б. Пьерхамберт» [Янко 2008].

Не менее известной, и в значительной мере более гибкой является система просодической разметки С. В. Кодзасова ([Кодзасов 1991], [Кодзасов 1999]): в основе ее методики лежит комбинаторная модель, позволяющая описать все ИК как комбинацию основных изменений тона (повышения, понижения и ровного тона), с включением некоторых дополнительных параметров. Данная система достаточно удобна для полноценного описания мелодики, однако в нашем исследовании, ориентированном на отдельное изучение краевых тональных явлений, методологически более подходящей оказывается система ToBI. Для необходимого нам описания мелодики стиха достаточно базовой акцентной разметки с выделением граничных тонов.

2.4. Деклинационные тональные явления

В нашей настоящей работе мы пользуемся упрощенным стандартом разметки ToBI как наиболее удобным для целей текущей работы, т. к. в нем учитываются краевые тональные явления (начальный и конечный граничный тон). Кроме того, значительный фрагмент аналитической части диссертационной работы посвящен явлению деклинации ЧОТ и его изучению на материале корпуса озвученных стихотворных текстов.

Первым общую тенденцию к понижению ЧОТ с течением времени произнесения заметил K. L. Pike в [Pike 1945]. Pike выделил больше двадцати интонационных контуров для английского языка на основе четырех базовых уровней тона: low, medium, high и extrahigh. Уровень тона определялся на ударных слогах, причем фиксировались только те случаи, когда происходило изменение уровня тона (существенное повышение или понижение ЧОТ). В результате описания собранного материала в терминах своей теории Pike обнаружил тенденцию к понижению уровня ЧОТ от начала предложения к его концу: «The general tendency of the voice is to begin on a moderate pitch and lower the medium pitch line during the sentence. A long 'level' contour, therefore, might gradually have its syllables pronounced on a lower pitch; this can be called DRIFT.».

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Костюк Александр Эдмундович, 2022 год

7. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аванесов Р. И. Ударение в современном русском литературном языке. -Гос. учебно-педагог. изд-во. - 1958.

2. Бернштейн С. И. Основные понятия фонологии // Вопросы языкознания. М. 1962. - № 5.

3. Бернштейн С. И. Стих и декламация // Русская речь. Новая серия. Л. - 1927. -Т.1.

4. Богомолов Н. А. Стихотворная речь. М. - 1995.

5. Брик О. М. Ритм и синтаксис //Новый леф. - 1927. - Т. 3.

6. Брызгунова Е. А. Звуки и интонация русской речи // Русский язык. - 1977.

7. Брызгунова Е. А. Интонация//Русская грамматика. - 1980. - Т. 1. - С. 96123.

8. Гаспаров М. Л. Современный русский стих. М. - 1974.

9. Гаспаров М. Л. Оппозиция стих - проза //Русское стихосложение. М. - 1985.

10. Гаспаров М. Л. Очерк истории европейского стиха. М. - 1989.

11. Гаспаров М. Л. Стих и смысл. // De visu. - 1993. - №5. - С.74-93

12. Гаспаров М.Л. Ритмический словарь и ритмико-синтаксические клише // Проблемы структурной лингвистики. М. - 1982. - С.169-185.

13. Гаспаров М.Л. Эволюция русской рифмы // Проблемы теории стиха. Л. -1984. - С. 3-36.

14. Гаспаров М. Л. Ритмико-синтаксическая формульность в русском четырехстопном ямбе // Проблемы структурной лингвистики. М. - 1986. -С. 181-199.

15. Гаспаров М. Л. Русский стих начала XX века в комментариях // "Fortuna Limited". - 2001.

16. Гаспаров М. Л., Скулачева Т. В. Ритм и синтаксис в свободном стихе // Очерки истории языка русской поэзии XX века. М.: Наука, 1993. С. 32.

17. Гаспаров М.Л., Скулачева Т. В. «Длиннохвостые слова» в синтаксисе стиха // Известия АН. Сер. лит-ры и языка. - 2001а. - Т.60., N 3. - С.37-43.

18. Гаспаров М.Л., Скулачева Т. В. Глагольная рифма и синтаксис стихотворной строки // Русский язык в научном освещении. М. - 2001б. - С. 148-160.

19. Гаспаров М. Л., Скулачева Т. В. Статьи о лингвистике стиха // Litres. - 2004.

20. Гаспаров М. Л., Скулачева Т. В. Статъи по лингвистике стиха // Языки славянской культуры, М. - 2004.

21. Гиндин С. И. Структура стихотворной речи: Систематический указатель литературы по общему и русскому стиховедению, изданный в СССР на русском языке с 1958 по 1973 гг. М. - 1976.

22. Гришина Е. А., Корчагин К. М., Плунгян В. А., Сичинава Д. В. Поэтический корпус в рамках Национального корпуса русского языка: общая структура и перспективы использования //Национальный корпус русского языка: 2006-2008. Новые результаты и перспективы. - 2009. - С. 71-113.

23. Ерешко А. Е. Интонационное оформление строки стихотворного текста. //Славянский стих: стиховедение, лингвистика и поэтика: материалы международной конференции 19-23 июня 1995 г.," Наука" - 1996. - Т. 1995. - С. 99.

24. Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975. С. 85—107.

25. Зализняк А. А. Грамматический словарь русского языка. М., 1987.

26. Златоустова Л. В. Изучение звучащего стиха и художественной прозы инструментальными методами // Контекст., М. - 1977.

27. Златоустова Л. В. О единице ритма стиха и прозы //Актуальные вопросы структурной и прикладной лингвистики. - 1980. - №. IX. - С. 61.

28. Златоустова Л. В. Ритмическая организация стихотворений А. Блока (ранняя лирика) //Вестник Московского университета., Серия. - 1980. - Т. 9. - С. 34-41.

29. Златоустова Л. В. Фонетическая структура слова в потоке речи // Изд-во Казанского университета. - 1962.

30. Златоустова Л. В. Фонетические единицы русской речи // Изд-во Московского унив. - 1981.

31. Киммельман В. И. Поэзия и проза: семантический эксперимсент // Славянский стих IX. - 2012. - а 281-288

32. Ковтунова И. И. Порядок слов в стихе и прозе // Синтаксис и стилистика. М. - 1976.

33. Ковтунова И. И., Шведова Н. Ю. Поэтический синтаксис // Наука. - 1986.

34. Кодзасов С. В. Измерение основной частоты при исследовании интонации //Исследования по речевой информации. Публикации отд-ния структурн. и прикладн. лингвистики. - 1968. - №. 2.

35. Кодзасов С. В. Коммуникативная организация текста //Сокровенные смыслы. Слово. Текст. Культура. Сборник статей в честь НД Арутюновой. - 2004. - С. 467.

36. Кодзасов С. В. Пространство просодических возможностей и акцентная эволюция //Славистика. Индоевропеистика. Ностратика. К. - 1991. - С. 108-112.

37. Кодзасов С. В. Уровни, единицы и процессы в интонации //Проблемы фонетики. - 1999. - Т. 3. - С. 197-215.

38. Кодзасов С. В., Кривнова О. Ф. Фонетические возможности гортани и их использование в русской речи // Проблемы теоретической и экспериментальной лингвистики. М. - 1977. - С. 180-209.

39. Колмогоров А. Н. Три подхода к определению понятия" количество информации". - 2015.

40. Кривнова О. Ф. Генерация тонального контура фразы в системах автоматического синтеза речи // Труды международного семинара Диалог'2000 по компьютерной лингвистике и приложениям. Протвино. -2000. - С. 211-219.

41. Кривнова О. Ф. Моделирование и синтез фразовой интонации на основе особых точек тонального контура // Труды Международного семинара по компьютерной лингвистике и ее приложениям «Диалог'97». - 1997.

42. Кривнова О. Ф. Ритмизация и интонационное членение текста в «процессе речи-мысли» (опыт теоретико-экспериментального исследования). М. -2007.

43. Кривнова О. Ф. Роль просодических характеристик в перцептивной оценке межфразовых границ // Экспериментальные методы психолингвистики. М. - 1987. - С. 177-185.

44. Кривнова О. Ф. Составляющая несущего тона в структуре мелодической кривой фразы //Исследования по структурной и прикладной лингвистике. М. - 1975.

45. Лосев А. Ф. Музыка как предмет логики. // Из ранних произведений. М. -1990.

46. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста: структура стиха. Л. - 1972.

47. Лотман, 1985 — М. Ю. Лотман. К вопросу о типах интонации в русской поэзии. // Литературный процесс и развитие русской культуры 18-20 вв. Тезисы научной конф. Таллинн. - 1985.

48. Невзглядова Е. В. Об интонационной природе русского стиха (оппозиция: стих — проза) // Русская литература. 1997. - №3. - С.56-74.

49. Николаева Т. М. Просодия Балкан. М. - 1996.

50. Николаева Т. М. Фразовая интонация славянских языков. М. - 1977.

51. Николаева Т. М. Стихотворная и прозаическая строки: первичное и модифицированное // Ва1сашса. М. - 1979.

52. Орлицкий Ю. Б. Стих и проза в русской литературе: Очерки истории и теории. Воронеж, 1991.

53. Орлицкий Ю. Б. Стих и проза в русской литературе. М., 2002.

54. Пешковский А. М. Стихи и проза с лингвистической точки зрения // Методика родного языка, лингвистика, стилистика. М. - 1925.

55. Поливанов Е. Д. Общий фонетический принцип всякой поэтической техники // Вопросы языкознания, М. - 1963. - № 1. - С. 45-58

56. Прохоров А. В. Статистический анализ стихотворного текста //Славянский стих IX. Рукописные памятники древней руси. М. - 2012 - С. 465-481

57. Светозарова Н. Д. Интонационная система русского языка // Изд-во Ленинградского университета. - 1982. - 175 с.

58. Светозарова Н. Д. Модель просодической организации фразы в русском языке // Проблемы и методы экспериментально-фонетического анализа речи. Л. - 1980. - С. 123-126

59. Северская О.И. Информационная структура поэтического высказывания // Филологические науки. - 2008. - №. 6. - С. 24-34.

60. Скулачева Т. В. Лингвистика стиха: структура стихотворной строки // Славянский стих. Стиховедение, лингвистика и поэтика. - 1996а.

61. Скулачева Т. В. Свободный стих В. Хлебникова // Язык как творчество: К 70-летию В. П. Григорьева. М.: ИРЯ РАН, 1996. С. 32—42.

62. Скулачева Т. В. Лингвистическая структура стихотворной строки: части речи и ритмика // Славянское языкознание: XIV съезд славистов. Труды российской делегации. М. - 1998. - С. 508-520.

63. Скулачева Т. В. Русский свободный стих первой трети XX века в сравнении с современным // Slowianska metryka porownawcza VII: Wiersz wolny. Geneza i evolucja do roku 1939. Warszawa: Institut Badan Literackich, 1998. С. 91—111.

64. Скулачева Т. В. Ритм и грамматика в стихе // Славянский стих: лингвистическая и прикладная поэтика. М. - 2001. - С. 121-129.

65. Скулачева Т. В. Ритм и морфология: ритмика глаголов // Русский стих: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. В честь 60-летия М.Л.Гаспарова. М. - 1996б. - С. 234-244.

66. Скулачева Т. В. Методы определения метра в неклассическом стихе // Известия РАН. Сер. лит. и яз. - М., 2012. - №. 2. - С. 42.

67. Скулачева Т. В. Части речи в стихотворной строке: методы анализа // Корпусной анализ русского стиха / Отв. ред. В. А. Плунгян, Л. Л. Шестакова. М., 2013. С. 243-266.

68. Скулачева Т. В., Буякова М. В. Стих и проза: сочинение и подчинение // Вопросы языкознания. - 2010. - №.2. - С. 37-54.

69. Тарановский К.Ф. О взаимоотношении стихотворного ритма и тематики. // Amer. Contrib. 5 Intern. Congr. Slavists. The Hague, Ling. Contrib. - 1963. - V. 1. - P.67-92,

70. Тимофеев Л. И. Очерки истории и теории русского стиха. М. - 1958.

71. Томашевский Б. В. О стихе. Л. - 1929.

72. Томашевский Б. В. Стих и язык. М. - 1959.

73. Томашевский Б. В. Строфика Пушкина //Пушкин. Исследования и материалы. М. - 1958. - Т.2 -- С. 49-184.

74. Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка. Л.: Academia, 1924.

75. Урысон Е. В. Особенности семантики стихотворного текста // Славянский стих XI. М.: Азбуковник. - 2016 - С. 264-272

76. Цеплитис Л.К. Анализ речевой интонации. Рига. - 1977.

77. Шапир М. И. «Verse» vs «Prose»: пространство-время поэтического текста //Philologica. - 1995. - Т. 2. - №. 3-4. - С. 7.

78. Шевченко Т. И., Бурая Е. А., Галочкина И. Е., Кузьмина М. О., Сокорева Т. В., Федотова М. В. Социофонические методы анализа звучащей речи. Учебное пособие для бакалавров, магистров, аспирантов, обучающихся по специальностям направления «Лингвистика» // под ред. Е. А. Бурой, Т. И. Шевченко. - Дубна: Феникс+, 2015. - 212 с.

79. Штерн А. С. Артикуляционные таблицы: Методическая разработка для развития навыков аудирования и тестирования слуховой функции. - 1984.

80. Эйхенбаум Б. М. Мелодика русского лирического стиха. // О поэзии. Л. -1969.

81. Янко Т. Е. Интонационные стратегии русской речи в сопоставительном аспекте. - 2008.

82. Янко Т. Е. Лингвистические технологии анализа звучащего поэтического текста //Когнитивные исследования языка. - 2015. - №. 23. - С. 174-183.

83. Янко Т. Е. Просодия предложений со «снятой» иллокутивной силой //Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Тр.

Междунар. конф. по компьютерной лингвистике и ее приложениям «Диалог-2010». М.: Изд-во РГГУ. - 2010. - С. 609-621.

84. Ярхо Б. И. Ритмика так называемого "Романа в стихах" // Сб. ст. под редакцией М.А.Петровского и Б.И.Ярхо. II. Стих и проза. М. - 1928.

85. Atkinson, J.E. "Aspects of Intonation in Speech: Implications from an Experimental Study of Fundamental Frequency," Ph.D. thesis, Univ. Conn., Storrs. - 1973.

86. Atkinson J.E. Correlation analysis of the physiological features controlling fundamental voice frequency. J. Acoust. Soc. Am. - 1978. - V.63. - P. 211-222.

87. Baer T. Reflex activation oflaryngeal muscles by sudden induced subglottal pressure changes. J. Acoust. Soc. Am. - 1979. V.65. - P. 1271-1275.

88. Beckman M. E. Modeling the production of prosody //ESCA Workshop on Prosody. - 1993.

89. Beckman M. E., Ayers G. Guidelines for ToBI labelling //The OSU Research Foundation. - 1997. - Т. 3. - С. 30.

90. Beckman M. E., Hirschberg J., Shattuck-Hufnagel S. The Original ToBI System and the //Prosodic typology: The phonology of intonation and phrasing. - 2006. - Т.1. - С. 9.

91. Benabbou A., Chenfour N., Mouradi A. Study and quantification of the declination for the Arabic speech synthesis system PARADIS //LREC. - 2002.

92. Bolinger D. L.: Intonation as a universal. Proc. IXth Int. Congr. Linguists, Cambridge. - 1962.

93. Breckenridge J. Declination as a phonological process //Murray Hill, NJ: Bell System Technical Memorandum. - 1977.

94. Breckenridge J., Liberman M. Y. The declination effect in perception //Unpublished paper, available from Bell Laboratories, Murray Hill, NJ. - 1977.

95. Brindopke C., Schaffranietz B. An annotation system for melodic aspects of German spontaneous speech //Fifth International Conference on Spoken Language Processing. - 1998.

96. Bruce G. Swedish word accents in sentence perspective. Glcerup, Lund. - 1977.

97. Cohen A, 't Hart J. Perceptual analysis of intonation patterns. Proc. Vth ICA, Liège. - 1965. - V.16. - P.124-139

98. Cohen, A., 't Hart J. "On the Anatomy of Intonation," Lingua. - 1967. - V.19. -P. 177-192.

99. Cohen A., Collier R., 't Hart J. Declination: construct or intrinsic feature of speech pitch? // Phonetica. - 1982. - T. 39. - №. 4-5. - C. 254-273.

100. Collier R. "From Pitch to Intonation," Ph.D. thesis, Univ. Leuven, Belgium. -1972.

101. Collier R., 't Hart J. "Perceptual Experiments on Dutch Intonation," in Proc. 7th International Congress of Phonetic Sciences // Mouton, The Hague. Montreal. -1972. - P. 880-884.

102. Collier R. "Laryngeal Muscle Activity, Subglottal Air Pressure, and the Control of Pitch in Speech," // Haskins Lab. Status Rep. Speech Res. 1974. V. 39/40. -P. 137--170.

103. Collier R.: Perceptual and linguistic tolerance in intonation. - 1975. - V. XIII. -P. 293-308.

104. Collier R. Physiological correlates of intonation patterns //The Journal of the Acoustical Society of America. - 1975. - T. 58. - №. 1. - C. 249-255.

105. Collier R., Geifer C. E. Physiological explanations of f0 declination //Proceedings of the Tenth International Congress of Phonetic Sciences. - 1984. - C. 354-360.

106. Collier R. F0 declination: The control of its setting, resetting, and slope //Laryngeal function in phonation and respiration. - 1991. - C. 403-421.

107. Collier R. Multi-lingual intonation synthesis: principles and applications //The ESCA Workshop on Speech Synthesis. - 1991.

108. Cooper W.E., Sorensen J.M. Fundamental frequency contours at syntactic boundaries. J. acoust. Soc. Am. - 1977. V.62/ - P. 683-692.

109. Cooper W.E., Sorensen J.M. Fundamental frequency in sentence production // Springer, New York. - 1981.

110. Delgutte B. Technique for the perceptual investigation of F0 contours with application to French. J. acoust. Soc. Am. - 1978. - V.64. - P. 1319-1332.

111. Dodane C. Fo declination line: more evidence from infants'and children's speech (9-48 months) //San Francisco. - 1999.

112. Duifhuis H., Willems L.F., Sluyter R.J. Measurement of pitch in speech: an implementation of Goldstein's theory of pitch perception // J. Acoust. Soc. Am. -1982. - V.71. - P. 1568-1580.

113. Fujisaki H., Nagashima S. A model for synthesis of pitch contours of connected speech // Annu. Rep., Eng. Res. Inst., Fac. Eng., Univ. Tokyo. - 1969. - № 28. -P. 53-60.

114. Fujisaki H., Sudo H. Synthesis by rule of prosodic features of connected Japanese // Akademiai Kiadö, Budapest. - 1971. - V. 3. - P. 133-136.

115. Harris K.S. Electromyography as a technique for laryngeal investigation // In: C.L. Ludlow and M.O. Hart (Eds.), ASHA Reports: Proceedings of the Conference on the / Iismiment of Vocal Pathology. - 1981.

116. Hart J. 't, Cohen A. "Intonation by Rule: A Perceptual Quest," // J. Phonetics. -1973. - V.1. - P. 309-327.

117. Hart J. 't: Explorations in automatic stylization of F0 curves // IPO Annu. Progr. Rep. - 1979. - №14. - P. 61-65.

118. Hart J. 't, Nooteboom S.G., Vögten L.L., Willems L.F. Manipulations with speech sounds // Philips tech. Rev. - 1982. - V.40. - P. 134-145.

119. Hauser M.D., Fowler C.A. Fundamental frequency declination is not unique to human speech: Evidence from nonhuman primates //The Journal of the Acoustical Society of America. - 1992. - T. 91. - №. 1. - C. 363-369.

120. Hirose H. "Electromyography of the Articulatory Muscles: Current Instrumentation and Techniques," // Haskins Lab. Status Rep. Speech Res. -1971. - V.25/26. - P. 73-86.

121. Katsuki Y. "The Function of the Phonatory Muscles," // Jpn. J. Physiol. - 1950. - V.1. - P. 29-36.

122. Kocharov D., Volskaya N., Skrelin P. F0 declination in Russian revisited //Proceedings of the 18th International Congress of Phonetic Sciences, TSC for ICPhS. - 2015. - V. 293. - P.1-5.

123. Konopczynski G. F0 Declination Line: New Evidence From Infants and Children's Speech (9-36 Months), a Preliminary Research //Intonation: Theory, Models and Applications. - 1997.

124. Krivnova O.F. F0-cues to Text Phrasing in Russian (Acoustic Analysis and Perception) // Proceedings of Intern. Workshop "Speech and Computer". SPECOM. M. - 2003. - P. 313-315.

125. Ladd D.R. Declination "resef'and the hierarchical organization of utterances //The Journal of the Acoustical Society of America. - 1988. - T. 84. - №. 2. - P. 530-544.

126. Ladefoged, P. Three areas of experimental phonetics // Oxford University Press. Oxford. - 1967.

127. Ladefoged P. "Linguistic Aspects of Respiratory Phenomena" // Ann. N.Y. Acad. Sci. - 1968. - V.155. - P. 141-151.

128. Lieberman P. Intonation, Perception, and Language // MIT Press, Cambridge, MA. - 1967.

129. Lieberman P. "A Study of Prosodic Features" // Haskins Lab. Status Rep. Speech Res. - 1970. - V.23. - P. 179-208.

130. Lieberman P., Sawashima O., Harris K.S., Gay T. "The Articulatory Implementation of Breath Group and Prominence: Cricothyroid Muscular Activity in Intonation" // Language. - 1970. - V.46. - P. 312-327.

131. Maeda S. A characterization of American English intonation // PhD thesis MIT Cambridge. - 1976.

132. Mattingly I.G. Synthesis by rule of prosodic features // Lang. Speech. - 1966. -V.2. P. 91-13.

133. Meyer M. Brain activity varies with modulation of dynamic pitch variance in sentence melody // Brain and language. - 2004. - T. 89. - №. 2. - C. 277-289.

134. Meyers L. Tone patterns in Hausa: a re-analysis of Hausa downdrift // UCLA Working Papers in Phonet. - 1974. - № 27. - P. 47-62.

135. Ohala J. Aspects of the Control and Production of Speech // UC LA Working Papers Phonetics. - 1970. - V.15. - P. 1-192.

136. Ohala J., Hirose H. The Function of the Sternohyoid Muscle in Speech // Res. Inst, Logopedics Phoniatrics. / Ann. Bull. Univ. Tokyo. - 1970. - V. 4. - P. 4144.

137. Ohala J. Production of tone // Tone: a linguistic survey. New York, Academic Press. - 1978.

138. Pierrehumbert J.: The perception of fundamental frequency declination // J. acoust. Soc. Am. - 1979.- V.66. - P. 363-369.

139. Pierrehumbert J. The phonology and phonetics of English intonation: gnc. -Massachusetts Institute of Technology. - 1980.

140. Pierrehumbert J. Synthesizing intonation // J. acoust. Soc. Am. - 1981. - V.70.

- P. 985-995.

141. Pijper J.R. A melodical model of British English intonation // IPO Annu. Progr. Rep. - 1980. - № 15. - P. 54-58.

142. Pike K.L. The intonation of American English (University of Michigan // Ann Arbor - 1945.

143. Pitrelli J.F., Beckman M.E., Hirschberg J. Evaluation of prosodic transcription labeling reliability in the ToBI framework //Third International Conference on Spoken Language Processing. - 1994.

144. Port D. The EMG Data System // Haskins Lab. Status Rep. Speech Res. - 1971.

- V.25/26. - P. 67-72.

145. Remez R E., Rubin P.E., Ball S. Sentence intonation in spontaneous utterances and fluently spoken text //The Journal of the Acoustical Society of America. -1985. - T. 77. - №. S1. - P. S38-S38.

146. Sawashima M., Kakita Y., Hiki S. Activity of the Extrinsic Laryngeal Muscles in Relation to Japanese Word Accent // Res. Inst. Logopedics Phoniatrics, Univ. Tokyo, Ann. Bull. - 1973. - V. 7. - P. 19-25.

147. Silverman K. et al. ToBI: A standard for labeling English prosody //Second international conference on spoken language processing. - 1992.

148. Simada Z., Hirose H. The Function of Laryngeal Muscles in Respect to Word Accent Distinction // Res. Inst. Logopedics Phoniatrics, Univ. Tokyo, Ann. Bull. - 1970. - V. 4. - P. 27-40.

149. Simon H.A. How to win at twenty questions with nature; in Cole Perception and production of fluent speech / Lawrence Erlbaum Ass., Hillsdale. - 1980. - P. 535-548.

150. Skulacheva T.V. Verse and Prose: Linguistic Approach // Poetry and Poetics: A Centennial Tribute to Kiril Taranovsky. Bloomington. - 2014. - P. 241-250.

151. Sorensen J.M., Cooper W.E. Syntactic coding of fundamental frequency in speech production; in Cole Perception and production of fluent speech // Lawrence Erlbaum Ass., Hillsdale. - 1980/ - P. 399-440.

152. Svetozarova N.D. Declination and finality in spontaneous and read speech in Russian // Proceedings of the 15th ICPhS. Barcelona - 2003.

153. Thorsen N. A study of the perception of sentence intonation - evidence from Danish // J. acoust. Soc. Am. - 1980. - V. 67. - P. 1014—1030.

154. Thorsen N. Standard Danish sentence intonation—Phonetic data and their representation //Folia Linguistica. - 1983. - T. 17. - №. 1-4. - C. 187-220.

155. Vaissière J. Perception of intonation //The handbook of speech perception. -2005. - C. 236-263.

156. Willems N.J. Towards an objective course in English intonation: standardized precepts; in Studies for Antonie Cohen // Foris, Dordrecht. - 1982.

157. Yokoyama O.T. Neutral and non-neutral intonation in Russian: A reinterpretation of the IK system ('intonational constructions','intonatsionnye konstruktsii', or IKs) //Welt der Slaven-Halbjahresschrift fur Slavistik. - 2001. - T. 46. - №. 1. -C. 1-26.

158. Yuan J., Liberman M. F0 declination in English and Mandarin broadcast news speech //Eleventh Annual Conference of the International Speech Communication Association. - 2010.

8. ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1. Стихотворные тексты I корпуса

А. С. Пушкин 19 октября

Роняет лес багряный свой убор, Сребрит мороз увянувшее поле, Проглянет день как будто поневоле И скроется за край окружных гор. Пылай, камин, в моей пустынной келье; А ты, вино, осенней стужи друг, Пролей мне в грудь отрадное похмелье, Минутное забвенье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет, С кем долгую запил бы я разлуку, Кому бы мог пожать от сердца руку И пожелать веселых много лет. Я пью один; вотще воображенье Вокруг меня товарищей зовет; Знакомое не слышно приближенье, И милого душа моя не ждет.

Я пью один, и на брегах Невы Меня друзья сегодня именуют... Но многие ль и там из вас пируют? Еще кого не досчитались вы? Кто изменил пленительной привычке? Кого от вас увлек холодный свет? Чей глас умолк на братской перекличке? Кто не пришел? Кого меж вами нет?

А. С. Пушкин

***

Город пышный, город бедный, Дух неволи, стройный вид, Свод небес зелено-бледный, Скука, холод и гранит — Все же мне вас жаль немножко. Потому что здесь порой Ходит маленькая ножка, Вьется локон золотой.

А. С. Пушкин Кавказ

Кавказ подо мною. Один в вышине Стою над снегами у края стремнины; Орел, с отдаленной поднявшись вершины, Парит неподвижно со мной наравне. Отселе я вижу потоков рожденье И первое грозных обвалов движенье.

Здесь тучи смиренно идут подо мной;

Сквозь них, низвергаясь, шумят водопады;

Под ними утесов нагие громады;

Там ниже мох тощий, кустарник сухой;

А там уже рощи, зеленые сени,

Где птицы щебечут, где скачут олени.

А там уж и люди гнездятся в горах, И ползают овцы по злачным стремнинам, И пастырь нисходит к веселым долинам, Где мчится Арагва в тенистых брегах, И нищий наездник таится в ущелье, Где Терек играет в свирепом веселье;

Играет и воет, как зверь молодой, Завидевший пищу из клетки железной; И бьется о берег в вражде бесполезной И лижет утесы голодной волной... Вотще! нет ни пищи ему, ни отрады: Теснят его грозно немые громады.

А. С. Пушкин Граф Нулин

Наталья Павловна сначала Его внимательно читала, Но скоро как-то развлеклась Перед окном возникшей дракой Козла с дворовою собакой И ею тихо занялась. Кругом мальчишки хохотали. Меж тем печально, под окном, Индейки с криком выступали Вослед за мокрым петухом; Три утки полоскались в луже; Шла баба через грязный двор Белье повесить на забор; Погода становилась хуже: Казалось, снег идти хотел... Вдруг колокольчик зазвенел.

Н. А. Некрасов Мороз, Красный нос

Пока мертвеца обряжали, Не выдали словом тоски И только глядеть избегали Друг другу в глаза бедняки,

Но вот уже кончено дело, Нет нужды бороться с тоской, И что на душе накипело, Из уст полилося рекой.

Не ветер гудит по ковыли, Не свадебный поезд гремит — Родные по Прокле завыли, По Прокле семья голосит:

«Голубчик ты наш сизокрылой! Куда ты от нас улетел? Пригожеством, ростом и силой Ты ровни в селе не имел,

Родителям был ты советник, Работничек в поле ты был, Гостям хлебосол и приветник, Жену и детей ты любил...

Ф. К. Сологуб Лунная колыбельная

Я не знаю много песен, знаю песенку одну. Я спою её младенцу, отходящему ко сну.

Колыбельку я рукою осторожною качну. Песенку спою младенцу, отходящему ко сну.

Тихий ангел встрепенётся, улыбнётся, погрозится шалуну, И шалун ему ответит: «Ты не бойся, ты не дуйся, я засну».

Ангел сядет к изголовью, улыбаясь шалуну. Сказки тихие расскажет отходящему ко сну.

Он про звёздочки расскажет, он расскажет про луну, Про цветы в раю высоком, про небесную весну.

Промолчит про тех, кто плачет, кто томится в полону, Кто закован, зачарован, кто влюбился в тишину.

Кто томится, не ложится, долго смотрит на луну, Тихо сидя у окошка, долго смотрит в вышину, —

Тот поникнет, и не крикнет, и не пикнет, и поникнет в глубину, И на речке с лёгким плеском круг за кругом пробежит волна в волну.

Я не знаю много песен, знаю песенку одну, Я спою её младенцу, отходящему ко сну,

Я на ротик роз раскрытых росы тихие стряхну, Глазки-светики-цветочки песней тихою сомкну.

М. А. Кузмин Тразименские тростники

Затрепещут тразименские тростники,

затрепещут, Как изменники,

Что болтливую болтовню разболтали У реки

О гибели прекрасной богини, Не о смешной Мидасовых ушей тайне. В стоячей тине Они не знали, Что румяная спит Фетида, Не мертва, но покоится дремотно, Ожидая золотого востока. Мужественная дева воспрянет, Протрет лавандовые очи, Удивленно и зорко глянет Сивиллой великого Буонаротта (Не напрасны были поруки!), И озеро багряных поражений Римскую медь воротит, И трепетуны-тростники болтушки Умолкнут

При возврате родимого солнца.

М. А. Кузмин Александрийские песни - 1

Как песня матери над колыбелью ребенка, как горное эхо,

утром на пастуший рожок отозвавшееся, как далекий прибой родного, давно не виденного моря, звучит мне имя твое трижды блаженное: Александрия!

Как прерывистый шепот любовных под дубами признаний, как таинственный шум тенистых рощ священных, как тамбурин Кибелы великой, подобный дальнему грому и голубей

воркованью, Звучит мне имя твое трижды мудрое: Александрия!

Как звук трубы перед боем, клекот орлов над бездной, шум крыльев летящей Ники, звучит мне имя твое трижды великое: Александрия!

М. А. Кузмин

Александрийские песни - 2

Когда мне говорят: «Александрия», я вижу белые стены дома, небольшой сад с грядкой левкоев, бледное солнце осеннего вечера и слышу звуки далеких флейт.

Когда мне говорят: «Александрия», я вижу звезды над стихающим городом, пьяных матросов в темных кварталах, танцовщицу, пляшущую «осу», и слышу звук тамбурина и крики ссоры.

Когда мне говорят: «Александрия», я вижу бледно-багровый закат над

зеленым морем мохнатые мигающие звезды и светлые серые глаза под густыми

бровями, которые я вижу и тогда, когда не говорят мне: «Александрия!»

М. А. Кузмин Александрийские песни - 3

Вечерний сумрак над теплым морем, огни маяков на потемневшем небе, запах вербены при конце пира, свежее утро после долгих бдений, прогулка в аллеях весеннего сада, крики и смех купающихся женщин, священные павлины у храма Юноны, продавцы фиалок, гранат и лимонов, воркуют голуби, светит солнце, когда увижу тебя, родимый город!

В. Я. Брюсов Творчество

Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене.

Фиолетовые руки На эмалевой стене Полусонно чертят звуки В звонко-звучной тишине.

И прозрачные киоски, В звонко-звучной тишине, Вырастают, словно блестки, При лазоревой луне.

Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне... Звуки реют полусонно, Звуки ластятся ко мне.

Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне, И трепещет тень латаний На эмалевой стене.

В. Я. Брюсов В будущем

Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши, И скользнуло дыханье печали, Дуновенье прекрасной души.

Где-то там, на какой-то планете, Без надежды томилася ты, И ко мне через много столетий Долетели больные мечты.

Уловил я созвучные звуки, Мне родные томленья постиг, И меж гранями вечной разлуки Мы душою слилися на миг.

А. А. Блок

Днем вершу я дела суеты, Зажигаю огни ввечеру. Безысходно туманная — ты Предо мною затеваешь игру.

Я люблю эту ложь, этот блеск, Твой манящий девичий наряд, Вечный гомон и уличный треск, Фонарей убегающий ряд.

Я люблю, и любуюсь, и жду Переливчатых красок и слов. Подойду и опять отойду В глубины протекающих снов.

Как ты лжива и как ты бела! Мне же по сердцу белая ложь... Завершая дневные дела, Знаю — вечером снова придешь.

А. А. Блок

***

В голубой далекой спаленке Твой ребенок опочил. Тихо вылез карлик маленький И часы остановил.

Всё, как было. Только странная Воцарилась тишина. И в окне твоем - туманная Только улица страшна.

Словно что-то недосказано, Что всегда звучит, всегда... Нить какая-то развязана, Сочетавшая года.

И прошла ты, сонно-белая, Вдоль по комнатам одна. Опустила, вся несмелая, Штору синего окна.

И потом, едва заметная, Тонкий полог подняла. И, как время безрассветная, Шевелясь, поникла мгла.

Стало тихо в дальней спаленке -Синий сумрак и покой, Оттого, что карлик маленький Держит маятник рукой.

А. А. Блок

Барка жизни встала На большой мели. Громкий крик рабочих Слышен издали. Песни и тревога На пустой реке. Входит кто-то сильный В сером армяке. Руль дощатый сдвинул, Парус распустил И багор закинул, Грудью надавил. Тихо повернулась Красная корма, Побежали мимо Пестрые дома. Вот они далёко, Весело плывут. Только нас с тобою, Верно, не возьмут!

А. А. Блок

Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам, — плакал ребенок О том, что никто не придет назад.

С. М. Городецкий Лазарь

Под окно мое, окошко, тихо калики пришли, Смирноглазые, седые, дети бедственной земли.

И про Лазаря запели дружно, ладно, не спеша, Будто в этом теле давнем трепетала их душа.

Что мне Лазарь, что мне беды, а заслушался и я Этой песни заунывной, как иного соловья.

Не слова мне пели: пело безголосое житье, Засмотревшееся в бездну мировое бытие.

Старец нищий и старуха тосковали: где любовь, Где земли, подъятой к счастью, нераспаханная новь?

Так легко они сплетали испитые голоса, Будто с пеньем этой песни исходили небеса.

И с улыбкою лучистой все морщины их цвели, Будто нету лучше песни для людей и для земли.

В. В. Хлебников ***

Я видел юношу-пророка,

Припавшего к стеклянным волосам лесного водопада,

Где старые мшистые деревья стояли в сумраке важно, как старики,

И перебирали на руках четки ползучих растений.

Стеклянной пуповиной летела в пропасть цепь

Стеклянных матерей и дочерей

Рождения водопада, где мать воды и дети менялися местами. Внизу река шумела.

Деревья заполняли свечами своих веток

Пустой объем ущелья, и азбукой столетий толпилися утесы.

А камни-великаны — как плечи лесной девы

Под белою волной,

Что за морем искал священник наготы.

Он Разиным поклялся быть напротив.

Ужели снова бросит в море княжну? Противо-Разин грезит.

Нет! Нет! Свидетели — высокие деревья!

Студеною волною покрыв себя

И холода живого узнав язык и разум,

Другого мира, ледяного тела,

Наш юноша поет:

«С русалкою Зоргама обручен

Навеки я,

Волну очеловечив.

Тот — сделал волной деву».

Деревья шептали речи столетий.

В. В. Хлебников ***

Волга! Волга!

Ты ли глаза-трупы

Возводишь на меня?

Ты ли стреляешь глазами

Сел охотников за детьми,

Исчезающими вечером?

Ты ли возвела мертвые белки

Сел самоедов, обреченных уснуть,

В ресницах метелей,

Мертвые бельма своих городов,

Затерянные в снегу?

Ты ли шамкаешь лязгом

Заколоченных деревень?

Жителей нет — ушли,

Речи ведя о свободе.

Мертвые очи слепца

Ты подымаешь?

Как! Волга, матерью,

Бывало, дикой волчицей

Щетинившая шерсть,

Когда смерть приближалась

К постелям детей —

Теперь сама пожирает трусливо детей,

Их бросает дровами в печь времени?

Кто проколол тебе очи?

Скажи, это ложь!

Скажи, это ложь!

За пятачок построчной платы! Волга, снова будь Волгой! Бойко, как можешь, Взгляни в очи миру! Глаждане города голода. Граждане голода города.

Москва, остров сытых веков В волнах голода, в море голода, Помощи парус взвивай. Дружнее, удары гребцов!

В. В. Хлебников Пасха в Энзели

Темно-зеленые, золотоокие всюду сады,

Сады Энзели.

Это растут портахалы,

Это тарынчи

Золотою росою осыпали

Черные ветки и сучья.

Хинное дерево

С корой голубой

Покрыто улитками.

А в Баку нет тарынчей,

Есть остров Наргинь,

Отчего стала противною

Рыба морская, белуга или сомы.

О сумасшедших водолазах

Я помню рассказы

Под небом испуганных глаз.

Тихо. Темно.

Синее небо.

Цыганское солнышко всходит, Сияя на небе молочном...

О. Э. Мандельштам ***

За то, что я руки твои не сумел удержать, За то, что я предал соленые нежные губы, Я должен рассвета в дремучем Акрополе ждать. Как я ненавижу пахучие, древние срубы!

Ахейские мужи во тьме снаряжают коня, Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко, Никак не уляжется крови сухая возня, И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.

Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел? Зачем преждевременно я от тебя оторвался? Еще не рассеялся мрак и петух не пропел, Еще в древесину горячий топор не врезался.

Прозрачной слезой на стенах проступила смола, И чувствует город свои деревянные ребра, Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла, И трижды приснился мужам соблазнительный образ.

Где милая Троя? Где царский, где девичий дом? Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник. И падают стрелы сухим деревянным дождем, И стрелы другие растут на земле, как орешник.

Последней звезды безболезненно гаснет укол, И серою ласточкой утро в окно постучится, И медленный день, как в соломе проснувшийся вол, На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.

М. И. Цветаева

***

Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно — Где — совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом, и не знающий, что — мой, Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди Лиц ощетиниваться пленным Львом, из какой людской среды Быть вытесненной — непременно —

В себя, в единоличье чувств. Камчатским медведем без льдины Где не ужиться (и не тщусь!), Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком Родным, его призывом млечным. Мне безразлично, на каком Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн Глотателем, доильцем сплетен.)

Двадцатого столетья — он, А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно, Оставшееся от аллеи, Мне все — равны, мне всё — равно; И, может быть, всего равнее —

Роднее бывшее — всего. Все признаки с меня, все меты, Все даты — как рукой сняло: Душа, родившаяся — где-то.

Так край меня не уберег Мой, что и самый зоркий сыщик Вдоль всей души, всей — поперек! Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И всё — равно, и всё — едино. Но если по дороге — куст Встает, особенно — рябина...

Вс. А. Рождественский Баллада

Это было в глухое время, Наяву ли, во сне - не знаю. Ночью ставил я ногу в стремя И давал жеребцу поводья.

А когда выгибал он шею, Как я бил его толстой плетью, Как боялся, что не успею Перегнать грозовую темень!

Но земля широко стонала, Отражая нас гулкой грудью, Чаще звездное опахало, Развеваясь, роняло перья.

О, скорее! Не опоздать бы... Я кричу, я глотаю ветер. Это ночь нашей черной свадьбы С той, которой сейчас не спится.

Если в башне огонь зеленый. Если выйдет она навстречу, -Мне не надо моей короны, От меня отступился дьявол.

А. Т. Твардовский

***

В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счет салюта, В тот час на торжестве была одна Особая для наших душ минута.

В конце пути, в далекой стороне, Под гром пальбы прощались мы впервые Со всеми, что погибли на войне, Как с мертвыми прощаются живые.

До той поры в душевной глубине Мы не прощались так бесповоротно. Мы были с ними как бы наравне, И разделял нас только лист учетный.

Мы с ними шли дорогою войны В едином братстве воинском до срока, Суровой славой их озарены, От их судьбы всегда неподалеку.

И только здесь, в особый этот миг, Исполненный величья и печали, Мы отделялись навсегда от них: Нас эти залпы с ними разлучали.

Внушала нам стволов ревущих сталь, Что нам уже не числиться в потерях.

И, кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег.

И, чуя там сквозь толщу дней и лет, Как нас уносят этих залпов волны, Они рукой махнуть не смеют вслед, Не смеют слова вымолвить. Безмолвны.

А. Т. Твардовский Василий Теркин

На войне, в пыли походной, В летний зной и в холода, Лучше нет простой, природной -Из колодца, из пруда, Из трубы водопроводной, Из копытного следа, Из реки, какой угодно, Из ручья, из-подо льда, -Лучше нет воды холодной, Лишь вода была б - вода. На войне, в быту суровом, В трудной жизни боевой, На снегу, под хвойным кровом, На стоянке полевой, -Лучше нет простой, здоровой, Доброй пищи фронтовой.

Важно только, чтобы повар Был бы повар - парень свой; Чтобы числился недаром, Чтоб подчас не спал ночей, -Лишь была б она с наваром Да была бы с пылу, с жару -Подобрей, погорячей;

И. А. Бродский

***

Я снова слышу голос твой тоскливый на пустырях -- сквозь хриплый лай бульдогов, и след родной ищу в толпе окраин, и вижу вновь рождественскую хвою и огоньки, шипящие в сугробах. Ничто верней твой адрес не укажет, чем этот крик, блуждающий во мраке прозрачною, хрустальной каплей яда.

Теперь и я встречаю новый год на пустыре, в бесшумном хороводе, и гаснут свечи старые во мне, а по устам бежит вино Тристана, я в первый раз на зов не отвечаю. С недавних пор я вижу и во мраке.

И. А. Бродский

***

Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать. Твой фасад темно-синий я впотьмах не найду. между выцветших линий на асфальт упаду.

И душа, неустанно поспешая во тьму, промелькнет над мостами в петроградском дыму, и апрельская морось, над затылком снежок, и услышу я голос:

- До свиданья, дружок.

И увижу две жизни далеко за рекой, к равнодушной отчизне прижимаясь щекой.

- словно девочки-сестры из непрожитых лет, выбегая на остров, машут мальчику вслед.

Приложение 2. Прозаические тексты I корпуса А. С. Пушкин: «Капитанская дочка» (фрагмент)

Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку — эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался.

Судьи мои, начинавшие, казалось, выслушивать ответы мои с некоторою благосклонностию, были снова предубеждены противу меня при виде моего смущения. Гвардейский офицер потребовал, чтоб меня поставили на очную ставку с главным доносителем. Генерал велел кликнуть вчерашнего злодея. Я с живостию обратился к дверям, ожидая появления своего обвинителя. Через несколько минут загремели цепи, двери отворились, и вошел — Швабрин. Я изумился его перемене. Он был ужасно худ и бледен. Волоса его, недавно черные как смоль, совершенно поседели; длинная борода была всклокочена. Он повторил обвинения свои слабым, но смелым голосом. По его словам, я отряжен был от Пугачева в Оренбург шпионом; ежедневно выезжал на перестрелки, дабы передавать письменные известия о всем, что делалось в городе; что наконец явно передался самозванцу, разъезжал с ним из крепости в крепость, стараясь всячески губить своих товарищей-изменников, дабы занимать их места и пользоваться наградами, раздаваемыми от самозванца. Я выслушал его молча и был доволен одним: имя Марьи Ивановны не было произнесено гнусным злодеем, оттого ли, что самолюбие его страдало при мысли о той, которая отвергла его с презрением; оттого ли, что в сердце его таилась искра того же чувства, которое и меня заставляло молчать, — как бы то ни было, имя дочери белогорского коменданта не было произнесено в присутствии комиссии. Я утвердился еще более в моем

намерении, и когда судьи спросили: чем могу опровергнуть показания Швабрина, я отвечал, что держусь первого своего объяснения и ничего другого в оправдание себе сказать не могу. Генерал велел нас вывести. Мы вышли вместе. Я спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему ни слова. Он усмехнулся злобной усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня и ускорил свои шаги. Меня опять отвели в тюрьму и с тех пор уже к допросу не требовали.

Я не был свидетелем всему, о чем остается мне уведомить читателя; но я так часто слыхал о том рассказы, что малейшие подробности врезались в мою память и что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал.

Марья Ивановна принята была моими родителями с тем искренним радушием, которое отличало людей старого века. Они видели благодать божию в том, что имели случай приютить и обласкать бедную сироту. Вскоре они к ней искренно привязались, потому что нельзя было ее узнать и не полюбить. Моя любовь уже не казалась батюшке пустою блажью; а матушка только того и желала, чтоб ее Петруша женился на милой капитанской дочке.

Слух о моем аресте поразил всё мое семейство. Марья Ивановна так просто рассказала моим родителям о странном знакомстве моем с Пугачевым, что оно не только не беспокоило их, но еще заставляло часто смеяться от чистого сердца. Батюшка не хотел верить, чтобы я мог быть замешан в гнусном бунте, коего цель была ниспровержение престола и истребление дворянского рода. Он строго допросил Савельича. Дядька не утаил, что барин бывал в гостях у Емельки Пугачева, и что-де злодей его таки жаловал; но клялся, что ни о какой измене он и не слыхивал. Старики успокоились и с нетерпением стали ждать благоприятных вестей. Марья Ивановна сильно была встревожена, но молчала, ибо в высшей степени была одарена скромностию и осторожностию.

Прошло несколько недель... Вдруг батюшка получает из Петербурга письмо от нашего родственника князя Б**. Князь писал ему обо мне. После

обыкновенного приступа, он объявлял ему, что подозрения насчет участия моего в замыслах бунтовщиков к несчастию оказались слишком основательными, что примерная казнь должна была бы меня постигнуть, но что государыня, из уважения к заслугам и преклонным летам отца, решилась помиловать преступного сына и, избавляя его от позорной казни, повелела только сослать в отдаленный край Сибири на вечное поселение.

Сей неожиданный удар едва не убил отца моего. Он лишился обыкновенной своей твердости, и горесть его (обыкновенно немая) изливалась в горьких жалобах. «Как!» — повторял он, выходя из себя. — «Сын мой участвовал в замыслах Пугачева! Боже праведный, до чего я дожил! Государыня избавляет его от казни! От этого разве мне легче? Не казнь страшна: пращур мой умер на лобном месте, отстаивая то, что почитал святынею своей совести; отец мой пострадал вместе с Волынским и Хрущевым. Но дворянину изменить своей присяге, соединиться с разбойниками, с убийцами, с беглыми холопьями!.. Стыд и срам нашему роду!..» Испуганная его отчаянием матушка не смела при нем плакать и старалась возвратить ему бодрость, говоря о неверности молвы, о шаткости людского мнения. Отец мой был неутешен.

Марья Ивановна мучилась более всех. Будучи уверена, что я мог оправдаться, когда бы только захотел, она догадывалась об истине и почитала себя виновницею моего несчастия. Она скрывала от всех свои слезы и страдания, и между тем непрестанно думала о средствах, как бы меня спасти.

Однажды вечером батюшка сидел на диване, перевертывая листы Придворного Календаря; но мысли его были далеко, и чтение не производило над ним обыкновенного своего действия. Он насвистывал старинный марш. Матушка молча вязала шерстяную фуфайку и слезы изредка капали на ее работу. Вдруг Марья Ивановна, тут же сидевшая за работой, объявила, что необходимость ее заставляет ехать в Петербург, и что она просит дать ей способ отправиться. Матушка очень огорчилась. «Зачем тебе в Петербург?» — сказала она. — «Неужто, Марья Ивановна, хочешь и ты нас покинуть?» Марья

Ивановна отвечала, что вся будущая судьба ее зависит от этого путешествия, что она едет искать покровительства и помощи у сильных людей, как дочь человека, пострадавшего за свою верность.

Отец мой потупил голову: всякое слово, напоминающее мнимое преступление сына, было ему тягостно и казалось колким упреком. «Поезжай, матушка!» — сказал он ей со вздохом. — «Мы твоему счастию помехи сделать не хотим. Дай бог тебе в женихи доброго человека, не ошельмованного изменника». Он встал и вышел из комнаты.

Марья Ивановна, оставшись наедине с матушкою, отчасти объяснила ей свои предположения. Матушка со слезами обняла ее и молила бога о благополучном конце замышленного дела. Марью Ивановну снарядили, и через несколько дней она отправилась в дорогу с верной Палашей и с верным Савельичем, который, насильственно разлученный со мною, утешался по крайней мере мыслию, что служит нареченной моей невесте.

Марья Ивановна благополучно прибыла в Софию и, узнав на почтовом дворе, что Двор находился в то время в Царском Селе, решилась тут остановиться. Ей отвели уголок за перегородкой. Жена смотрителя тотчас с нею разговорилась, объявила, что она племянница придворного истопника, и посвятила ее во все таинства придворной жизни. Она рассказала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, — словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц исторических записок и был бы драгоценен для потомства. Марья Ивановна слушала ее со вниманием. Они пошли в сад. Анна Власьевна рассказала историю каждой аллеи и каждого мостика, и, нагулявшись, они возвратились на станцию очень довольные друг другом.

А. П. Чехов: «Анна на шее» (фрагмент)