Типы просодических и супрасегментных явлений: На материале германских языков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.20, доктор филологических наук Клейнер, Юрий Александрович

• Клейнер, Юрий Александрович
• доктор филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации доктор филологических наук Клейнер, Юрий Александрович

ВВЕДЕНИЕ

1. Просодика: термин и понятие. 1

2. Просодии Дж. Р. Фирта. 3

3. Просодические единицы. Просодические признаки. Слог. 9

4. Ударение. 11

5. Уровни сегментации. Синтагма. Ритмическая группа. 14

6. Слогоделение. 16

7. Членение и организация речевой цепи. 17

8. Интонация, ритм, ударение. 25

9. Взаимодействие уровней. 29

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ВНУТРИСЛОГОВОЕ КОЛИЧЕСТВО

ГЛАВА I: КОРРЕЛЯЦИЯ УСЕЧЕНИЯ СЛОГА

1. Ударение. 33

2. Привилегированная позиция. 35

3. Редукция. 38

4. Позиция минимального различения. 40

5. Просодический минимум. 44

6. Корреляция усечения слога. 45

7. Слогоделение. 47

8. Слоговые границы и способ примыкания. 52

9. Усеченность/неусеченность уэ долгота/краткость. Проблема различительных признаков. 53

10. Просодика и фонематика. Просодические варианты. 56

11. сегменты и их границы, корреляция усечения слога как "промежуточное состояние". 57

12. Системы гласных. 59

13. Контрастирующие позиции. Контраст в пределах морфемы. 62

14. Морфема и слог в составе комплекса. 65

15. Слово и словосочетание. 67

16. Супрасегментные характеристики. 69

17. Акцентные вариации. Компоненты ударения. 73

18. Акцентный контраст. 75

19. Безударность и редуцированность. 77

20. Акцентные характеристики, позиции и уровни. 78

ГЛАВА И: ИЗОХРОНИЯ (СЛОГОВОЕ РАВНОВЕСИЕ)

А. Акцентуация 80

1. Реализация и функция акцентов. 81

2. Слбг, слово, морфема. 83

3. Акцентуация и морфологическое членение. 85

4. Связующая и делимитативная функция акцентов. 92

5. Сфера действия акцентов. 93

6. Оппозиция и контраст. Вопрос о нейтрализации акцентов. 94

Б. Просодика 96

1. Геминация и контакт. 97

2. Вопрос о долгих согласных. 98

3. Комплекс /УС:/ ~ /V:/ в рамках просодической корреляции. 100

4. Безударность ("непривилегированная") позиция. 102

5. Ритмическая структура фразы. 103

6. Акцентное строение фразы. 104

7. Акценты и границы. 106

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: МЕЖСЛОГОВОЕ КОЛИЧЕСТВО

Введение 108

ГЛАВА III: Ритмическое членение в древнегерманских языках (Закон Сиверса) 110

1. Реконструкция и хронология. 112

2. Морфология. 117

3. Фонологическая интерпретация / ii/. 120

4. Вариативность -ei-/-ji- и слогоделение. 123

5. "Тяжелые" и "легкие" комплексы. 128

6. Закон Сиверса в древнеисландском и западногерманских языках. 132

7. Легкий/тяжелый комплекс и слогообразование. 134

ГЛАВА IV: Дистантная ассимиляция (преломление и умлаут) ^ 135

1. Умлаут. 136

2. Преломление. 142

3. Умлаут как отражение переменного контекста. 146

4. Умлаут и преломление: проблема i и е . 149

Глава V: Компенсаторные процессы А. Гласные

1. Удлинение при выпадении согласного.

2. Долгота и назализация.

3. Позиция/УСС/.

4. Компенсация как варьирование просодических структур. Б. Компенсация при изменении состава консонантых сочетаний

1. Геминация. 166

2. Ассимиляция. 166

3. Фонологический статус удвоенных согласных. 167

4. Геминация и членение. 170

5. Преаспирация. 177

154

155

158

159 164

В. Эпентеза

1. Эпентеза на стыке шумного и сонанта. 184

2. Эпентеза и геминация. 188

3. Эпентеза или распущение? 189

Г. Долгота гласного и слога. "Сверхдолгий слог"

1. Колебание длительности гласных и согласных. 192

2. Позиция перед гоморганньши. 193

3. Слоговая и морфологическая структура. 199

Глава VI: Моросчитание

1. Терминология. 202

2. Мора как физическая сущность. Механизмы моросчитания. 203

3. Теория слогового веса. 206

4. Шкала сонорности. 207

5. Слоговой вес и моросчитание. 211

6. Краткий слог и ритмическая группа. 213

7. Гласные и согласные. 216

8. Акцентуация. 218

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Клейнер, Юрий Александрович

Заключение

Синхрония и диахрония: изменение и вариативность

0.1. Акцентуация в разные периоды истории языков, в частности, германских, рассматривается либо в связи с эволюцией количества, увеличением (соотв. уменьшением) числа слогов в слове и т.п., либо как непосредственное продолжение некоторого предшествующего состояния (см. Кузь-менко 1991: 144; там же литература).

0.2. Последняя точка зрения предполагает самостоятельное развитие акцентов, независимое от фонематики или даже определяющее ее развитие. Сходная роль отводилась ударению, концентрацией которого на корне принято было объяснять большинство процессов, происходивших в истории германских языков. То, что это - миф, раньше других понял С.Д. Кац-нельсон.1 Однако и он рассматривает историю германского вокализма как результат взаимодействия акцентов (центральных и периферийных), то есть, опять же, супрасегментных факторов, выделяющих одну и две моры в составе трехморного базиса соответственно, ср. *brekon > др.-и. brekka 'крутой холм', под действием "акцента, усиливающего периферийные моры и ослабляющего срединную (сонантическую) мору", тогда как "под центральным ударением носовой сонант удерживается, зато гласный, подвергаясь ослаблению, превращается в /i/, а шумный согласный не удлиняется, т.е. остается слабым (*brenk- > brink-)" (Кацнельсон 1966: 299). 0.3. В то же время, С. Д. Кацнельсон ставит характер акцентуации в зависимость от структуры фонематического базиса, считая эту зависимость более архаичной, нежели возникшая в результате апокопы связь "вершинности" (места ударения или акцента) и количества слогов (там же: 191-192). Такой подход, в сущности, противоречит предположению о приоритете акцентов перед фонематикой и - отчасти - сделанному позднее выводу о том, что поиски следов индоевропейской или прагерманской ак

Это • отмечает первый рецензент "Сравнительной акцентологии" А.С.Либерман (1968; ср. также Liberman 1982: XV). центуации в современных диалектах основывается лишь на "косвенных доказательствах и гипотетических умозаключениях" (Кацнельсон 1979: 192).

0.4. Возведение акцентных явлений в любом языке непосредственно к праязыковому состоянию по-видимому невозможно, ср. краткую нисходящую интонацию на месте акута в сербохорватском (krava), долгую восходящую в словенском (krava), долготу в чешском (krava), краткость в словацком и польском (krava, Jcrowa), а также различное место ударения, предполагающее вариативность акут ~ циркумфлекс (корова - берег) в русском (Бернштейн 1961: 142). Отсутствие акцентных различий в чешском, словацком и польском, а также в сущности в русском, где, кроме того, имеет место полногласие, которого нет в других языках (ср. чеш. bieh, слов, breh, польск. brzeg), совсем не обязательно говорит о том, что сохранение или исчезновение долготных различий было вызвано изменениями акцентуации.

0.5. Германский материал свидетельствует скорее об обратном. Как отмечает Л.Г. Герценберг, "праязыковой акут, «резкий» акцент общегерманской реконструкции С.Д. Кацнельсона, был способен в некоторых случая сохраняться как явление просодического уровня, в других условиях в качестве ларингального признака входить в состав тех или иных фонем и, наконец, превращаться в отдельную фонему" (Герценберг 1979:25).

В этом контексте "ретракция ударения" трактуется в зависимости от распределения акцентов по слогам, то есть от их выделенности, которая, в свою очередь, зависит от типа морфемы ("удерживающей или отталкивающей ударение"), в которую входит данный слог (там же: 25, 31).

Подобно ударению, например, в современном английском языке (см. I, 20.4), акцент здесь выступает в качестве одной из характеристик позиции, структура и модификации (эволюция) которой определяются явлениями сегментного уровня.

1.1. Если считать акцентуацию, то есть, супрасегментное средство, показателем взаимодействия определенных просодических структур в единицах большей протяженности, то и акцентные изменения исторического периода вполне можно связать с просодической эволюцией, что и было подтверждено работами A.C. Либермана и Ю.К. Кузьменко.

Гипотеза Ю.К. Кузьменко, частично восходящая к М. Офтедалю (М. Oftedal. 1952. On the origin of Scandinavian tone distinction), объясняет возникновение шведско-норвежских акц. I и II необходимостью различать старую и новую двусложность, то есть слова "с исконными биморными корневыми морфемами типа ММ" и слова типа др.-и fugl, которые, "став биморными, оставались краткосложными, т. е. сохраняли тип МСМ" (Кузьменко 1991: 145). Само возникновение и, соответственно, датировку "морных акцентов" Ю.К. Кузьменко связывает "не столько с образованием нового слога ([др.-и.] агтг, совр. исл. агтиг), сколько со становлением суффигированного артикля'^ что и послужило причиной фонологизации просодических различий, ранее дублировавшихся различиями во фразовом ударении, например, тадг inn gamli с артиклем, относящимся к прилагательному, и nakinn (прич. II) > madrinn (акц. I) и nakinn (акц. II) соответственно (там же: 146). За исходное состояние в скандинавском ареале принимается, таким образом, "моросчитание с морными акцентами, про явившимися в эпоху появления суффигированного артикля"^ тогда как "исходное западногерманское состояние характеризуется моросчитанием и отсутствием морных акцентов" (там же: 147). Западногерманское состояние, отличается от скандинавского именно отсутствием суффигированного артикля, а значит, в этой, по крайней мере, части, оно совпадает с общегерманским состоянием. Последнее, в свою очередь, характеризуется наличием трех просодических структур, /CV:-/, /СVC-/, /CVCV-/, которые, по Ю.К. Кузьменко, не бьши носителями супрасегментных характеристик, появившихся вместе с артиклями и не исчезнувших, по крайней мере, в части диалектов, с исчезновением одной из этих структур, а именно, /CVCV-/.

1.2. Данная гипотеза исходит из двух бесспорных фактов: (а) эпентеза перед сонорным согласным была свойственна всем германским языкам, но (б) акценты указанного типа отсутствуют в диалектах, где не развился суффигированный артикль, причем как в южнобаварских (с изохронией), так и в верхнеалеманнских (с краткосложностью, сходной с древнегер-манской). Менее очевидно - за недоказуемостью - предположение о происхождении "морных" акцентов из фразовой интонации.

1.2.1. Двусложные слова существовали в германских диалектах и до появления суффигированного артикля: большинство форм односложных слов в парадигме, а также изначально двусложные слова типа axel (< *axull) 'ось', омонимом которого в современных скандинавских языках является axel < *axl 'плечо'. В древнегерманский периода такие слова не были омонимами, прежде всего потому, что гласные второго слога в них по-видимому различались. Кроме того, эти слова по-разному вели себя при словоизменении: структура корня исходно двусложных слов (*axull) сохранялось, точно так же, как в др.-а. watier (wsete-res) и werod (wero-des) и т.п. Слова же с эпентезой не отличались от прочих краткосложных формм типа др.-а. setl (set-les) и fugol (fug-les), которые при словоизменении осу тавались (или становились) односложными (см. III, 6.2-6.3.1; V, В, 1.7.1).

1.2.2. Омонимия в подобных словах могла возникнуть, во-первых, только после совпадения в них гласных на стыке шумного с сонантом,3 и, во-вторых, после упрощения морфологической системы, когда в формах типа норв. коккеп - коккеп возникала неоднозначность морфологического членения (см. II. 3). Вполне вероятно поэтому, что отсутствие акцентов шведско-норвежского типа в исландском и фарерском объясняется сохранением морфологической структуры древнего периода, а также формой артикля, которая исключает возможность такой омонимии, ср. шв 'lusen (< lus-iri) 'вошь (опр. ф.)' - lusen 'трудолюбивый' и исл. lüsin - Ivsidinn 'то же'.

1.2.3. Поскольку современная шведско-норвежская акцентуация связана именно с различением таких омонимов, резонно предположить, что в своем современном виде она возникла вместе с появлением у акцентов дан

2 Неверно поэтому говорить, что такие слова "остались краткосложными, став двуморными"; долгим (или в терминологии Ю.К. Кузьменко "двуморным") слог С VC- (=CV CV-) оставался независимо от эпентезы. 3В исландском это произошло не ранее XVI в., когда они стали обозначаться графемой и, тадиг < тадг (Стеблин-Каменский 1953: 123) ной функции.4 То же, видимо, можно отнести к нижненемецким и рейн-скофранкским акцентам, явившимся следствием, а не причиной апокопы (Кузьменко 1991: 146). Из этого не следует, впрочем, что на более ранних стадиях германские языки не знали акцентных различий, хотя бы и иного рода.

1.3. Предполагавшаяся для древнегерманских двусложных структур акцентуация должна была отражать просодическую целостность и одновременно (фонетическую) двусоставность комплекса /CVCV-/ (VI, 8.8 -8.10.1). Какова бы ни была акцентная структура этого комплекса в каждом конкретном случае, в языке, где /СVCV-/ приравнивается /CV:-/, ей должны были соответствовать интонации на слоге с долгим монофонемным слогоносителем.

1.3.1. В каком-то смысле, функция акцентуации древнегерманского комплекса /CVCV-/ сходна с функцией акц. II, характеризующего морфологически нечленимые слова или формы с неопределенным морфологическим членением. В этом смысле современную шведско-норвежскую акцентуацию действительно можно считать "наследием моросчитания" (Кузьменко 1991: 39). С самого начала, однако, сферой действия акц. I и II были слова и словосочетания, и они таким образом, выступали в роли словесного и/или фразового ударения. От предшествующего состояния оно унаследовало способ реализации, то есть мелодические различия, которые и обусловили его политонический характер.

1.4. Разрушение первоначальной акцентной системы было вызвано как экстралингвистическими (диалектное смешение), так и внутрисистемными факторами. К последним следует отнести, например, закрепление вариантных акцентных форм за разными фразовыми позициями, отмечающее

4 Ср. в этой связи вывод, сделанный A.B. Циммерлингом: "ни одна из представленных в Скандинавии акцентных систем не может считаться реликтовой" и его же: "формирование оппозиции акцентов I и II относится не к общескандинавской, а к диалектной эпохе" (Циммерлинг 1999: 185). Последнее подтверждается, среди прочего, и многообразием диалектных реализаций акцентов. ся в шведских и норвежских диалектах с краткосложностью (Циммерлинг 1999: 176) и, вполне вероятно, характерное также для древнегерманского просодического единства /VCV/ с одно- или двухвершинном акцентом. Различную акцентуацию имели по-видимому и суффиксальные /И/ -ei- и /ii/ -ji- в готском, представляющие собой нисходящий и восходящий дифтонг, соответственно, а также обсуждавшиеся С.Д. Кацнельсоном (1966: 299) д.-с. berka и др.-в.-н. birihha 'береза' или *talian (> ди. teljä) *talidö (> ди. taldti).

2.1. Эволюция собственно ударения, причем не только в германских языках, обычно рассматривается чаще всего как переход от музыкального к динамическому. Такая постановка вопроса, сама по себе, предполагает, во-первых, отождествление одной из характеристик ударения с ударением и, во-вторых, более или менее самостоятельное существование такого (динамического, музыкального и т.п.) ударения в данном языке в тот или иной период его истории. Последнее вытекает, в частности, из предположения о возможности заимствования акцентного типа, например, греческого или этрускского латынью (аналитический обзор различных точек зрения по этому поводу см.: Николаева 1989: 48-49; 1996: 75-76). 2.1.1.Поиски "ведущего компонента" и, соостветственно, установление характера ударения - зада |ча одинаково беспреспективная как для современных языков (см. Введение 4.1.1.), так и для их предшествующих состояний. В примере, который приводит Т.М. Николаева (1989: 50): камера

- камераж, где в первом слоге доминирует интенсивность, а в последнем длительность^ ясно видна зависимость способа выделения ударной позиции от места ее в слове. То же можно отнести и к модификациям ударения, точнее его реализации, например, в древнегреческом, где "[в] связной речи акут "усыпляется", а знак препинания или присоединение энклитической частицы "пробуждают" этот акут" (Тронский 1962: 74).5 О. Семере-ньи рассматривает это как нейтрализацию, заключая, что "только акут и циркумфлекс являются истинными типами ударения" (Семереньи 1980:

5Ср. также.: "акут последнего слога переходит в гравис, если слово стоит не в конце предложения"

87-88). С равным основанием можно рассматривать акут и гравис как варианты, обусловленные позиций во фразе,6 в связи с чем речь может идти о зависимости реализации ударения от протяженности отрезка речевой цепи, в котором она происходит, то есть об акцентной вариативности, сходной с ритмическими вариациями в современных языках (см. I, 16-17). 2.2. Традиционное деление на "языки с экспираторным, или динамическим, ударением и языки с музыкальным ударением или тоном" было отвергнуто О. Семереньи как раз на том основании, что и интенсивность и высота тона и длительность используются при любой разновидности ударения, и что "любое ударение является динамическим" (Семереньи 1980: 86; об акустической реализации словесного и фразового ударения в латыни и греческом в связи с данными экспериментальных исследований современных языков, см. Николаева 1989: 46-47). Но имеет ли смысл в такой ситуации говорить об изменении акцентного типа, например, о переходе от музыкального ударения к динамическому? И как объяснить преобладание тех или иных акцентных характеристик в данном языке или на данном этапе?

2.2.1. О. Семереньи, со ссылкой на P.O. Якобсона, говорит, что различие между двумя типами ударения заключается в том, что его объем "соответствует длительности всей слоговой фонемы, . а в другом оно затрагивает только часть слога - мору" (там же).

В работе "On ancient Grek prosody" (Jakobon 1962) P.O. Якобсон сформулировал правило, согласно которому "две соседние моры не могут принадлежать разным слогам". Даже допуская существование моры в качестве сегментной единицы, следует сказать, что правило Якобсона справедливо только для слогов с монофонемным долгим слогоносителем, но не бифонемной последовательности типа др.-и. búa > búa или гот. stauida, по определению являющейся двусложной (см. V, Г, 2.5.3), а если признать счет на моры, то двуморной.

Т.М.Николаева (1996: 79) интерпретирует данную позицию как "фразовый центр".

В связи с этим уместно вспомнить "ритмическую теорию" Р. Бура, содержащую положение, согласно которому "легкий" корневой слог образовывал ритмическое единство не сам по себе, но вместе с последующим, также легким слогом (Boer 1924: 22, 151 сл., 179-182). Оба слога образуют ритмическое единство, просодически равное долгому по природе слогу, внутри которого и создается акцентный контраст. В структуре /(C)VCV/ он реализуется в виде ударения (фонетически, динамического или музыкального), а в /(C)V:-/ - в виде интонации, где мелодический компонент неизбежно является преобладающим (см. VI, 8.11-12). В слоге же с кратким слогоносителем и шумным согласным (/(C)VC-Г) более вероятно преобладание динамического компонента.

2.2.2. Очевидно что при исчезновении равенства /CV:/ = /CVCV/ исчезну! и слоговые интонации, динамический компонент станет преобладающим, по крайней мере, на уровне слова, тогда как мелодический компонент будет проявляться исключительно во фразе (см. I, 2.1; 14.1; 16.1-4; 17.1; 18.3).

2.3. Акцентная система возникает в данном языке всякий раз, когда некоторые супрасегментные характеристики начинают выполнять некую функцию, связанную с распределением, перераспределением или даже утратой тех или иных фонетических коррелятов того, что ассоциируется с ударением. В этой ситуации не приходится говорить ни о "заимствовании ударения" при взаимодействии языков с различной просодикой, ни об изменении его характера без изменения просодического типа языка.

Правильнее поэтому сказать, что в каждый данный период распределение и перераспределение ударений или их компонентов находится в зависимости от структуры акцентоносителей и их взаимодействия в речевой цепи. Это оправдывает выделение коррелятов ударения в некий относительно самостоятельный уровень, названный в данной работе супрасег-ментным (см. Введение 9.3), но ни в коем случае не означает независимости этого уровня от уровня сегментных единиц, относящихся к уровню просодики, то есть слогов и групп слогов (там же). 3.0. С изменением акцентного типа и - шире - с ударением связывается целый ряд изменений, таких, например, как замена количественных различий качественными в латыни (Janson 1979: Chapter II), утрата закорневых элементов в германских языках, а также процессы, описываемые законом Вернера.

3.1. Обе формулировки закона ("спирант озвончается в предударной позиции", "спирант остается, глухим в заударной позиции") рассматривают ударение - динамическое или музыкальное - как фактор, определяющий свойства позиции и характер согласного в ней. Если исходить из того, что слова fadar, brôpar, finpan и т.п. - просто двусложные комплексы (fa-dar, brô-par, fin-pan или fad-ar, brôp-ar, finp-arí), то вывод о том, что в период действия закона такая слова различались именно местом ударения, представляется вполне естественным.

3.1.1. Если рассматривать такие слова как просодические комплексы, /VCV-/, /V:-/ и /VC-/, окажется, что brôpar, finpan делятся на brô- -par и и fin- и -pan соответственно. Глухой (сильный) согласный в -par и -pan оказывается при этом в начале самостоятельного просодического комплекса (позиция, предполагающая максимальную функциональную нагрузку и допускающая большее число противопоставлений).

3.1.2. Слово fadar представляет собой единый комплекс, где звонкий (слабый) спирант выполняет функцию разграничения слогов, граница между которыми, в известном смысле, условна. В этой связи вполне оправ-данньм представляется проводимое Л.Г. Герценбергом сопоставление закона Вернера и действовавшего в хеттском правила Эйхнера: lenes между двумя безударными гласными, labarna 'царь' (< *dhabhr-nó-), fortes в соседстве с кратким ударным гласным, ássu 'добрый' (< *ósu-) (Герценберг 1979: 38, 39).

К этому следует добавить, что слабые согласные (lenes) возможны были и после долгого гласного, lâman 'имя' (там же: 38), то есть после одного и в начале другого ритмического единства, где, таким образом, допускалось противопоставление fortes : lenes, которое входило в просодический максимум, наряду с количественными характеристиками слога и акцентуацией.7

3.1.3 На тождестве таких комплексов, а не только на повторе начальных согласных основывалась по-видимому древнегерманская аллитерация; только в этом случае она может и должна рассматриваться как "особый вид начальной рифмы, равноправной с обычным для нас типом рифмы-концовки" (Жирмунский 1975 380). То, что в древнегерманском стихе аллитерировали только согласные в начале слова, указывает не столько на чисто тонический характер стиха (ср. VI, 8.6), сколько на особый статус слова в древнегерманских языках. Контраст целых слов в пределах синтагмы несомненно свидетельствует о наличии фразового ударения, которое, как показала O.A. Смирницкая, лежало в основе развития раннегер-манского стиха и было функционально направлено не на слог, а на слово (Смирницкая 1994: 134).

3.2. Словесный контраст в пределах синтагмы не исключает, естественно, контраста ритмических структур в пределах слова, а значит, и возможности существования в германских языках слоговых акцентов. Соответственно, распределение согласных в соответствии с законом Вернера не требует замены акцентуации, основанной на противопоставлении тяжелых комплексов, динамическим ударением. Пересмотр закона, как в целом, так и в отдельных его аспектах (фонологический статус и, соответственно, варьирование, вариативность или изменение спирантов, синхронная или диахроническая роль ударения и т.п.) должен основываться на анализе всего корпуса примеров, что не входит в задачи данной работы. Уже сейчас, однако, можно предположить, что результаты действия этого закона могут трактоваться, исходя из одной лишь структуры просодических ком-плексрв и ритмического членения, предполагающего, в свою очередь, оп

7 Интересна в этой связи предложенная Л.Г. Герценбергом реконструкция двухвершинного акцента периферийного типа на слогах с краткими гласными и последующими /оПез, предполагающими сильное примыкание (Герценберг 1979: 39). ределенную акцентуацию данных комплексов в германских языках и/или индоевропейских языках.

4.1. Здесь можно снова обратиться к теории Р. Бура, которая, среди прочего, предполагает членение на единицы, сходные с ритмическими единицами, предложенными выше для готского, например, *n'ase-fezi с границей очевидно после *n'ase- (> герм. *nasi-), то есть /(C)VCV-/, равного ритмической единице /(C)VC-/, т.е. гот. ñas-; справа от границы оказывается -iezi > герм, -iizi (фонетически [ji] + [zi]) > jis (после отпадения конечного i и оглушения z). Аналогичное членение можно предположить и для *sagijesi/*sagijeti > *sokijisi/*sokijiPí (> sókeis/sokeiP): *sa-gi-jesi, где неслоговой (а значит, слогоначальный) вариант фонемы /[i]-[j]/ свидетельствует о бифонемности "третьего аллофона", (sag)i-j(esi) Даже если предположить, что закон Сиверса или реверсия закона не действовали в *kapjesi > *hafjesi (> hafjis) и допустить существование формы *kapi-jesi, то и в этом случае *kapi- (> *hafi-), то есть, /(C)VCV-/, с точки зрения ритмического членения окажется равной *кар- (> *haf-), то есть, /(C)VC-/, ср. др.-и. taló.* (< *talidó).

4.2. Явления, которые имеют место справа от слоговой границы (соотв. границы единиц ритмического членения), носят, в каком-то смысле, случайный характер. В латыни зависимость суффикса от слоговой структуры корня не столь очевидна, как в германских языках, где о ней может свидетельствовать вариативность "гласный ~ согласный", которая, в свою очередь, возможна лишь при наличии перехода *е > i и возникновения фонемы /[i]-0]/, имеющей гласный и согласный аллофон. Точно также, слогообразующая способность носового реализуется только в соседстве с шумным, причем и носовой и шумный должны находиться в пределах одного слога. Иными словами, все проявления действия закона Сиверса, которые автор закона с полным основанием связал с характером предшествующего комплекса, специфичны для данного языка.

4.3. Не случайно, как оказывается, лишь место границы и, соответственно, зависимость ее от характера предшествующего комплекса. Структура последнего определяется, в свою очередь, количественными характеристиками составляющих его элементов - слогов или сочетаний слогов (с долгими и краткими слогоносителями соответственно). Самым существенным здесь очевидно является приравнивание односложного (тяжелого) комплекса, то есть, /(C)V:-/ или /(C)VC-/ двусложному, то есть /(C)VCV-/.

4.3.1. Явления, сходные с законом Сиверса в германских языках, отмечаются, например, в латыни, ср. краткосложное capis (с краткими гласными и в корне и в суффиксе, и долгосложное sägls, сопоставляемые обычно с гот. hajjis и sökeis соответственно (см. Тронский 1960: 223-224). Правда, в отличие от hajjis, лат. capis членится только на фонетические слоги, являясь, в этом смысле, аналогом гот. miki- или др.-а. wine 'друг'; ср. также лат. bovis 'быка', где, кроме того, имеет место распущение (им. п. bös); ср. также чередование /V:/ ~ /VR/ ("третий аллофон") в санскритских одно- и двусложных формах существительных на -Í- и -Ü-, например, dhl- 'мысль', dhls, но dhiyam, dhiyas;bhü Jземля': bhüs, но bhuvam, bhuvas (Барроу 1976: 208), сходное с гот. us-keinan ~ us-kijanata.

4.3.2. Явления же, имевшие место по левую сторону границы, сходны во всех языках, где границы ритмического членения основываются на равенстве соответствующих структур, ср. например, стяжение гласных, не разделенных согласным в латыни, lätrina < lävätrina (Тронский 1960: 100), с аналогичными явлениями в германских языках {-keinan ~ -kijan-, mawi8 ~ maujos 'девушка', им., род. п.), что также указывает на равенство /(C)V:/ и /(C)VCV/.

4.3.3. Интересно, что примерно в одно с Э. Сиверсом время на те же явления обратил внимание А. Эдгрен (Edgren 1878/1885), который также считал у и у рефлексами i, и, но не возводил их к приндоевропейскому состоянию, полагая, что они возникали в каждом конкретном языке, в зависимости от соответствующих сандхиальных условий. В этом, в сущности, содержится и ответ на вопрос о хронологии действия закона Сиверса: закон действовал во все периоды (и во всех языках), когда и где существовало данное равенство и, как следствие его, определенный способ ритмического членения речевой цепи.

8 Не случайно это существительное относят к группе долго- и многосложных (см. Гухман 1958: 81).

5.0. Большинство явлений, обсуждавшихся вышеуградиционно рассматриваются как изменения. Это безусловно относится к упрощению комплексов справа от границы ритмического членения, когда это было следствием определенных морфологических процессов, в конечном счете приведших к изменению грамматической структуры. Но опрадано ли считать изменением и каждый этап такого процесса.? И как следует рассматривать реакцию отдельного слова или класса слов на такие явления?

5.1. Начиная с Э. Прокоша, сокращение словоконечного комплекса в германских языках принято рассматривать как утрату мор, ср.: "в течение первых двух или трех столетий н.э. . конечные слоги (в германских языках - Ю.К.) потеряли одну мору. Приблизительно пять веков спустя была утрачена вторая мора, ещё через пятьсот лет - третья" (Прокош 1954: § 49).

5.1.1. Наоборот, удлинение внутри слова в связи с утратой конечного элемента, рассматривается как добавление моры. В первую очередь это характерно для теорий, использующих понятие "мора" в рвязи со "слоговым весом". В рамках этих теорий, исходящих из предположения, что консонантные признаки прямо и непосредственно переносятся на гласный, удлинение тратуется как "компенсация протяженности (temporal compensation) 'моры' утраченного сегмента"; иными словами, "мора утраченного сегмента присоединяется к соседнему слоговому сегменту, тем самым удлиняя его" (Носк 1986: 89-90). Но при удлинении типа др.-а holh - hôles , mearh - mëares, feorh - féores, без утраты согласного, непосредственно примыкающего к гласному (см. V, 3.1), речь не может идти о "присоединении моры утраченного сегмента к соседнему слоговому сегменту". "Морная теория" относит подобные явления к случаям "двойного перескока", double flop (Hayes 1989).

5.1.2. Если "мора" - это некая абстрактная единица протяженности, наподобие "хронемы" Д. Джоунза, то удлинение или сокращение действительно можно тогда рассматривать панхронистически, вне зависимости от характера количественных отношений в данном языке. Но тогда формулы "удлинение/сокращение = добавление/утрата моры", могут означать лишь, что удлинение - это удлинение, а сокращение, соответственно, сокращение.

5.2. В примере, который приводит A.C. Либерман, *blinda(z) > blind, удлинение гласного рассматривается как реакция на апокопу (Liberman 1982:184; 1992: 186). Но апокопа не обязательно компенсируется удлинением (ср. падение редуцированных в славянских языках). И наоборот, удлинение вовсе не обязательно следствие утраты сегмента, ср. удлинение в открытом слоге. Последнее объяснялось как компенсация апокопы конечного -е (Minkova 1982; Hayes 1989: 260).

5.2.1. Сегмент, в свою очередь, может утрачиваться или сохраняться в зависимости от количества предшествующего комплекса. Известно, например, что в древнегерманских языках апокопа гласного происходила после долгосложного корня, ср. др.-а. существительные с основой на -ö-, -i-, -и-, а также -а- (ср. р.) lär, gléêm, .wtf и т.п. Если гласный корня был кратким, гласные окончания сохранялись (faru, wine, sunu,fatu).

5.2.2. По правилу, которое A.C. Либерман предлагает для всякого удлинения, "краткие гласные удлиняются, поскольку что-то в слове утрачивается" (Liberman 1982: 184). В ходе эволюции германские языки утрачивали гласные и согласные, входившие в окончания и суффиксы. Вопрос состоит скорее в том, что компенсировалось при их утрате.

5.3. Результатом апокопы -е, например, явилось возникновение корреля ции усечения слога. До того в английском языке существовала уже смыс-лоразличительная долгота, но она регулировалась правилом слогового равновесия: (изохронии) /V:C/ ~ /VC:/.

5.4. Ю.К.Кузьменко усматривает изохроническое количественное соотношение в тот. ful (ср. и ж.р. от fuis) - fulla (ср. и ж.р. от fulls), делая вывод, что "в готском языке моросчитание сменилось слоговым равновесием в IV-V вв." (Кузьменко 1991: 168-169). Графема и в готском служила для обозначения как долгого, так и краткого слога. Если не считать, что первый слог в fulla был "сверхдолгим" или "трехморным", то ful и fulla действительно выглядят как изохроническая пара, наподобие bil - bill в современных скандинавских языках Такие же отношения существовали и в др.-в.-н. словах типа wolla и rinnan (см. V, В, 3.4), равно как и во всех прочих словах, где возникало скопление согласных, не разделенных морфологической границей. Это значит, что изохрония в готском предполагала бы на месте miki- *meiki или *mikki, наподобие mikkel (см. V.B. 1.3.2). Ю.К. Кузьменко, которому принадлежит самое на сегодняшний день детальное описание становления изохронии в германских языках, называет этот процесс "вытеснением количественных образцов" (Кузьменко 1991: 136198). Речь идет об исчезновении в германских диалектах структур /VCV/ и замене их слогом с долгим гласным или согласным (изохрония) или слогами, различающимися типом контакта (корреляция усечения слога).

6.1. Нечто прямо противоположное имело место в славянских языках. Не исключено, что праславянские *rüba 'рыба', *гопка 'рука' и vóda 'вода' были аналогом древнегерманских (и индоевропейских) структур /CV:/, /CVC-/, /CVCV/.9 Эволюцию (то есть исчезновение) количества здесь можно рассматривать как вытеснение слогов /CV:/, /CVC-/, вследствие распространения на все позиции структуры /CVCV/, то есть открытого слога. В этом и состоит суть закона открытых слогов, выступавших в качестве "нерасчлененных сочетаний", силлабем по Р.И. Аванесову (1947: 48), что по-видимому и определило прогрессивный характер ассимилятивных процессов (в отличие от германской регрессивной ассимиляции, см. V, 1.6.1).10 Падение редуцированных при сохранении тенденции к открытости слога разрушило силлабемы, сделав русский язык чисто фонемным (Бернштейн 1961: 126).

6.2. Из германских языков сходный процесс имел место в идише, где исчезновение количества в связи с заменой закрытого (изохронического или

9 Вполне возможно в этом случае и то, что лит. bérzas, болг, бреза и русск. береза сопоставимы по структуре с герм, формами с -ji-и -ij-(дифтонгическими сочетаниями), а также с формами типа др.-а beroper. Сюда же можно отнести и выдра < *undra ~ *ии, ср. др.-и. ver да - urda ' становиться (инф. и прет.)'.

10 Критика С.Б. Бернштейном термина "слоговой сингармонизм" безусловно оправдана в части, касающейся внутрислоговых ассимилятивных явлений (Бернштейн 1961: 241), но по-видимому не полногласия, представляющего собой "межслоговую гармонию", то есть случай дистантной ассимиляции, в отличие от древнегерманской, прогрессивной. контактного) слога открытым объясняется скорее всего контактами со славянскими языками.11

7.0. Изменения слоговой, структуры привели к перестройке количественных отношений в германских языках (изохрония, корреляция контакта) и к исчезновению количественных противопоставлений в русском. Последний, однако, сохранил отчасти первоначальное равноправие слогов, проявляющееся, например, в вариативных акцентных формах в современном русском языке, (см. Введение 4.3; II, 2.1.2, прим. 4). В современных германских языках акцентуация в еще большей степени связана со слогом и ограничениями, налагаемыми на его структуру, и, соответственно, на структуру ритмических единиц. Это может проявляться как в месте ударения (позиция противопоставления двух типов слогов), так и в его форме (акц. II на едином в ритмическом отношении комплексе, ср. просодически нечленимый комплекс /СVCV/ типа city в английском). Все это можно назвать компенсацией, которая имеет место при изменении системы, то есть при диахроническом изменении в его классическом виде.

8.1. Вариативность структур в др.-а. fugol ~ fuglas (< *fuglaz), bröpor ~ beropór, jsp.-B.-n.farwa - farawa, д.-с. berka ~ др.-в.-н. birihha, др.-a.feorh ~ féores и, в конечном счете, *magadin > др.-а. msegd ~ mséd тоже принято описывать либо как просто диахронические изменения, либо как межъязыковое или междиалектное варьирование, обусловленное такими изменениями. Но примеры типа *talidö > др.-и. taldi, где на результатах фонематического развития сказываются различия в слогоделении, ср. *tali-an > * tai-jan и * tali- до, ясно показывают, что утрата /i/ (выпавшего, заметим, под влиянием морфологических факторов) не повлияла на просодическую структуру корня, ср. tel-(ja), tal-(di).

8.2. Формы, такие как др.-и. gas, др.-а. gas ~ др.-в.-н. gans (< *gans), др.-а. güp~ др.-и. gunnr (< *gunß), хронологически соотносятся так же, как пра

11 Такое предположение было высказано в нашем с Н.Д. Светозаровой докладе Quantity loss in Yiddish: a Slavic feature? на конференции по языковым контактам в Гронингене (Нидерланды) в ноябре 1999 г. герм. НаМдб и др.-и. ¡аШ или *magadin > д.-а. тщй ~ тгёй, отражая вытеснение структуры /(С)УСУ-/ и замену ее либо на /(С)УС-/, либо на /(С)У:-/, которые на каком-то этапе становятся преобладающими в германских языках. В германских языках периода компенсаторного удлинения преобладание в языке одного просодического типа, например, /(С)УС-/, не исключает наличия в нем двух других. Наоборот, нормальное состояние большинства древнегерманских языков даже в поздний период, др.-а., др.-и., предполагает обязательный "долгий" (/(С)УС-/ : /(С)У-/) корневой слог и возможность распущения (/(С)УСУ-/).

8.3. Сказанное позволяет интерпретировать /(С)УС-/, /(С)У-/ и /(С)УСУ-/) как варианты единой просодической структуры (единицы ритмического членения), а все приведенные примеры - как случаи внутри- или межъязыкового варьирования, происходящего в пределах единой просодической системы и, следовательно, относящегося к области языковой синхронии.

8.4. С этим связана и интерпретация акцентного строя древнегерманских языков. Древнегерманское ударение нельзя рассматривать просто как корневое," хотя бы потому, что в закорневых слогах, традиционно считающихся безударными, могли происходить те же процессы, что в ударных слогах, ср. умлаут на -/- еЫе (оЫг), еяКе (< ж^ге < а$1п).

8.4.1. С другой стороны, долгие гласные в этой позиции, например, в готском или древневерхненемецком, сами по себе еще не означают отсутствия редукции. Слог с таким слогоносителем был долог по положению и в принципе мог быть носителем тех же супрасегментных характеристик (слоговых интонаций), что и аналогичный слог в корне (как в литовском). Но он мог и утрачивать эти характеристики, не противопоставляясь двум другим просодическим структурам, а именно, слогу долгому по природе и последовательности двух кратких слогов. Ограничения такого рода были вызваны разрушением позиционных условий, прежде всего вследствие морфологической унификации, которая и лежала в основе процесса древ-негерманской редукции.

8.4.2. Наоборот, ударной является позиция, в которой различаются максимум единиц (причем не только фонем), то есть в древнегерманских языках три просодические структуры, которые уже на самых ранних этапах истории германских языков могли быть только корневыми. С этим и связана изначальная практически "концентрация германского ударения на корне", что ни в коем случае не предполагает динамического характера этого ударения.

9.1. Преобладание того или иного просодического типа связано с конкретными ^условиями развития каждого языка, каждой конкретной позиции или даже отдельных слов. В этом смысле, приведенные выше примеры, взятые из разных языков и, к тому, разнесенные во времени, являются фактом истории этих языков (позиций, слов). С другой стороны, история каждой позиции и каждого слова отражает определенную реакцию либо на изменение системы в целом (тогда речь идет о собственно изменении), либо на перестройку одного из участков системы, и тогда следует говорить о скорее о некотором приспособлении к ней остальных элементов той же системы, то есть о варьировании.

9.2. Рассмотренные примеры показывают, что, варьирование просодических структур, называемое компенсаторным удлинением и относимое обычно к диахроническим изменениям, служит для сохранения функционального тождества выделяемых при членении комплексов, то есть, в конечном счете, для сохранения границ, нарушаемых в результате иных, в частности, морфологических процессов. Такая компенсация являет собой пример разрешения языкового парадокса, отмеченного Ш. Балли (Bally 1950:18), то есть противоречия между языком как статической системой и языком, постоянно находящемся в развитии.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Клейнер, Юрий Александрович, 2000 год

1. Аванесов Р.И. 1947. Из истории русского вокализма. Звуки / и у II Вестник

2. Московского университета. № 1. С. 41-57.

3. Ахманова О. С. 1966. Словарь лингвистических терминов. М.

4. Барроу Т. 1976. Санскрит. М.

5. Бернштейн С. Б. 1961. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М.

6. Биршерт А.Ф. 1940. К вопросу о системе фонем английского языка // Уч. зап. 1 МГПИИЯ. Т. 1. С. 37-153. Блумфилд Л. 1968. Язык. М.

7. Бродович О.И. 1988. Диалектная вариативность английского языка: аспекты теории. Л.

8. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. 1984. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Т. 1-2. Тбилиси.

9. Герценберг Л.Г. 1979. Реконструкция индоевропейских слоговых интонаций // Исследования в области сравнительной акцентологии индоевропейских языков. Л. С. 3-89.

10. Гордина М.В. 1966. О различных функциональных единицах языка // Исследования по фонологии. М. С. 172-183.

11. Гордина М.В. 1997. Фонетика французского языка. СПб (1еизд.: Л. 1973). Гухман М.М. 1958.Готский язык. М.

12. Гухман М.М. 1963.Морфологическая структура слова в германских языках

13. Сравнительная грамматика германских языков. Т. 3. М. С. 7-38.

14. Гухман М.М. 1966. Глагол в германских языках // Сравнительнаяграмматика германских языков. Т. 4. М. С. 124-434.

15. Дикушина О.И. 1952. Фонетика английского языка. М.

16. Ефремова И.Б. 1961. Мелодика простого распространенного предложенияв норвежском риксмоле // Уч. зап. ЛГУ, № 308 (Серия филологическихнаук, вып. 62). С. 20-36.

17. Жаров Б.С. 1969. Датское произношение. Л.

18. Жирмунский В.М. 1965. История немецкого языка. М.

19. Жирмунский В.М. 1975. Рифма, ее история и теория // Жирмунский В.М.

20. Теория стиха. Л. С. 235-432.

21. Зиндер Л.Р. 1977. Фонема и морфема // Проблемы лингвистической типологии и структуры языка. Л. С. 10-14. Зиндер Л.Р. 1979. Общая фонетика. 2-е изд. М.

22. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. 1965. Историческая фонетика немецкого языка. М.-Л.

23. Иванов Вяч. Вс. Зиверса Эджертона закон. В кн.: Лингвистическийэнциклопедический словарь. М., 1990.

24. Касевич В. Б. 1977. Элементы общей лингвистики. М.

25. Касевич В. Б. 1983. Фонологические проблемы общего и восточногоязыкознания. М.

26. Касевич В.Б. 1986. Морфонология. Л.

27. Касевич В.Б. 1988. Семантика. Синтаксис. Морфология. Л.

28. Касевич В.Б. 1990. Мора//Ярцева 1990. С. 310.

29. Касевич В.Б., Шабельникова Е.М., Рыбин В.В. 1990. Ударение и тон в языке и речевой деятельности. JI.

30. Кацнелъсон С Д. 1966. Сравнительная акцентология германских языков. М.-Л.

31. Кацнелъсон С Д. 1979. Очерк типологии германских просодических систем // Исследования в области сравнительной акцентологии индоевропейских языков. Л. 192-237.

32. Кошкин В.В. 1961. Преаспирация в исландском языке. Автореф. канд. дис. Л.

33. Крупаткин Я. Б. 1969. К аллофоническим реконструкциям // Вопросы языкознания. № 4. С. 35-44.

34. Кубрякова Е.С. 1964. Из истории английского структурализма (Лондонская лингвистическая школа) // Основные направления структурализма. М. С. 307-353.

35. Кузъменко Ю.К. 1982. Функция датского толчка // IX Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Ч. II. Тарту. С. 8183.

36. Кузъменко Ю.К. 1985. Средневековые исландские грамматические трактаты // История лингвистических учений. Средневековая Европа. Л. С. 77-97.

37. Кузъменко Ю.К. 1981. Корреляция контакта и толчок в датском языке Лингвистические исследования М. С. 106-114.

38. Кузъменко Ю.К. 1991. Фонологическая эволюция германских языков. JI. Куколъщикова JI.E. 1984. Об одном спорном случае слогоделения в английском языке // Экспериментально-фонетический анализ речи. JI. С. 29-38.

39. Курилович Е. 1960.Вопросы теории слога. В кн. Е.Курилович. Очерки по языкознанию. М. С. 267-306.

40. Либерман A.C. 1965. Среднеанглийское удлинение в открытом слоге с фонологической точки зрения. Автореф. канд. дис. JI. Либерман A.C. 1968.рец. на: Кацнельсон 1966 // Вопросы языкознания. No. 2. С. 124-131.

41. Либерман A.C. 1970. Безударные гласные английского языка // Иностранные языки в школе. No 5. С. 72-77. Либерман A.C. 1971. Исландская просодика. Л.

42. Либерман A.C. 1973. Система гласных фонем современного английскогоязыка // Иностранные языки в школе. No 3. С. 120-126.

43. Либерман A.C. 1999. Некоторые спорные вопросы общей и германскойпросодики // Проблемы фонетики. III. М. С. 148-160.

44. Лясковский Р. 1981. Какую морфонологию выбрать? // Славянское ибалканское языкознание: Проблемы морфонологии. М. С. 5-31.

45. Макаев Э.А. 1962. Система согласных фонем в германских языках //

46. Сравнительная грамматика германских языков. Т. 2. М. С. 11-71.

47. Мейе А. 1952. Основные особенности германской группы языков. М.

48. Мячинская Э.И. 1979. Отражение Великого сдвига гласных в северныхдиалектах английского языка // Лингвистические исследования 1978. М.1. С. 181-189.

49. Мячинская Э.И. 1979. Отражение Великого сдвига гласных в современных английских диалектах. Автореф. канд. дис. Л.

50. Николаева Т.М. 1996. Просодия Балкан. М.

51. Оголевец A.C. 1960. Слово и музыка в вокальных и драматических жанрах. М.

52. Перелъмутер И.А. 1980. Аристотель // История лингвистических учений. Древний мир. JI. С. 156-180.

53. Пешковский A.M. 1930. Ритмика "Стихотворений в прозе" Тургенева // Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. M.-JI. С. 162-176.

54. Плоткин В.Я. 1967. Динамика английской фонологической системы. Новосибирск.

55. Плоткин В.Я. 1975. О фонологической природе длительности звуков в исландском языке // Исследования по германской филологии. Кишинев, С. 93-104.

56. Стеблин-Каменский М.И. 1966. Исландское передвижение согласных // Очерки по диахронической фонологии скандинавских языков. Л., (первая публикация 1957 г.).

57. Ткалина В.А. 1969. Чередование ударение как словообразовательное средство в английском языке. Автореф. канд. дис. Л. Торсуев Г.П. 1960. Вопросы акцентологии современного английского языка. М.

58. Тройский И.М. 1960. Историческая грамматика латинского языка. М.

59. Тройский И.М. 1962. Древнегреческое ударение. М.-Л.:

60. Трубецкой Н.С. 1960. Основы фонологии. М.: Издательство иностраннойлитературы.

61. Фрейденберг О.М. (ред.). 1936. Античные теории языка и стиля. М.-Л. Циммерлинг A.B. 1999. Между синхронией и диахронией: просодические противопоставления в скандинавских языках // Проблемы фонетики III. М. С. 170-187.

62. Чаттерджи С.К. 1977. Введение в индоарийское языкознание. М.

63. Шин И.А. 1982. Вокализм ланкащирского диалекта английского языкасовременное состояние и диахрония). Автореф. канд. дис. Л.

64. ЩербаЛ.В. 1963. Фонетика французского языка. М.

65. Щерба Л.В. 1974. Языковая система и речевая деятельность. Л.

66. Эрдели Н.Б. 1960. О нейтральном гласном в английском языке //

67. Филологические науки. № 1. С. 68-79.

68. Якобсон Р., Халле М. 1962. Фонология и ее отношение к фонетике // Новое в лингвистике. Вып. 2. М. С. 231-278.

69. Якобсон Р., Фант Г., Халле М. 1962. Введение в анализ речи // Новое в лингвистике. Вып. 2. М. С. 173-230.

70. Ярцева В.Н. (ред.). 1990. Лингвистический энциклопедический словарь. М.

71. Abel J.W. 1962. Syllabic т, п II American Speech. Vol. 37. No. 2. P. 106-113. Algeo J. Syncope and phonotctics in English // General Linguistics. Vol. 15. No. 2. P. 71.78.

72. Allan R., Holmes Ph., Lundskser-Nielsen T. 1995.Danish: a comprehensive grammar. London New York.

73. Allen W.S. 1954. Living English speech. London. Allen W.S. .1965. Vox Latina. Cambridge. Allen W.S. 1974. Vox Graeca. Cambridge.

74. Antonsen E. H. 1961. Germanic umlaut anew // Language. Vol. 37. P.215-30.

75. Antonsen E. H. 1964. Zum Umlaut im Deutschen II Beiträge zur Geschichte derdeutschen Sprache und Literatur. Bd. 86. S. 177-96.

76. Antonsen E. H 1966. Рец.: Szulc 1964 II Language. Vol. 42. P.l 15-22.

77. Arnason K. 1980. Quantity in historical phonology. Icelandic and related cases.1. Cambridge.

78. Arnold G.F. 1957. Stress in English words // Lingua. Vol. 6. No. 3. P. 221-267. No. 4. P. 397-441.

79. Auer P. 1989. Some ways to count morae: Prokosch's Law, Streitberg's Law, Pfaltz's Law, and other rhythmic regularities // Linguistics. Vol. 27. P. 10711102.

80. Beeler, M.S. 1966. Proto-Germanic 1. and e.: one phoneme or two? // Language. Vol. 42. P. 473-74.

81. Benediktsson, H. 1968. Nordic vowel quantity // Acta Lingüistica Hafniensia. Vol. XI.No, l.P. 32-65.

82. Bennett W.H. 1946. The cause of West Germanic consonant lengthening // Langugae. Vol. 22. № 1. P. 14-18.

83. Bennett W.H. 1962. The parent suffix in Germanic weak verbs of class III // Language. Vol. 38, no. 2. P. 135-164.

84. Bichakjian В. 1986. When do lengthened vowels become long? Evidence from Latin and French, and a paedomorphic explanation // Wetzels, Sezer 1986. P. 11-36.

85. Bliss A.J. 1962. An introduction to Old English metre. Oxford. Bloch В., Trager G.L. 1942. Outline of linguistic analysis. Baltimore/ Boer R.C. 1924. Oergermaansch handboek. Haarlem.

86. Boer R.C. 1918. Syncope en consonantgeminatie // Tijdschrift voor nederlandse taal en letterkunde. Bd. 37. S. 161-222.1Solinger D. 1955. Intersections of stress and intonation // Word. Vol. 2. No. 2. P. 195-203.

87. Bolinger D. 1975. Aspects of language. 2nd. ed. New York. (Первое изд. 1968 г.)

88. Borgstrem К. 1962. Tonemes and phrase intonation in South-East standard Norwegian // Studia Linguistica. Vol. 16. № 1. P. 34-37. Braune W. 1952. Gotische Grammatik. Halle.

89. Braune W., Mitzka W. 1955. Althochdeutsche Grammatik. 8 Aufl. Tübingen. Bremer О. 1893. Deutsche Phonetik. Leiden.

90. Bronstein A.J. 1960. The pronunciation of American English. An introduction to phonetics. New York.

91. Brosnahan, L.F., Turner G.W. 1958. The phonetic tendency during the formative period of the Old Norse vowel system // Arkiv for nordisk filologi. B. 73. P. 119-28.

92. Bugge, S., Sievers E. 1891. Vocal Verkürzung im Altnordischen II Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur. Bd. 15. S. 291-411. Campbell A. 1959 Old English grammar. Oxford.

93. Chomsky N. Halle M. 1968. The sound pattern of English. Cambridge, Mass. Christiansen H. 1943. Tonelagen i komposita pä blä- og grä- // Maal og minne. S. 175-180.

94. Classe A. 1939. The rhythm of English speech. Oxford.

95. Clements G.N., Keyser S.J. 1983. CV phonology. A generative theory of the syllable. Cambridge (Mass).

96. Cohen A. 1952. The phonemes of English. A phonemic study of vowels and consonants of Standard English. Den Haag.

97. Collinge N.E. 1985. The Laws of Indo-European. Amsterdam—Philadelphia. Colman, F. 1986. А с ¿eg to Old English syllable structure, // Kastovsky, Szwedek 1986. P. 225-230.

98. Couper-Kuhlen E. 1986. An introduction to English prosody. London. Cygan J. 1971. Aspects of English syllable structure / Prace Wroclawskiego towarzystwa naukowiego. Ser. A. No. 147. Wroclaw.

99. DAlquen R. 1974. Gothic AI and AU / Janua Lingarum. Series Practica 151. The Hague Paris.

100. De Chene В., Anderson S. 1979. Compensatory lengthening // Language. Vol. 55. No 3. P. 505-535.

101. Dieth E. 1950. Vademecum der Phonetik. Bern.

102. Dobson, E.J. 1957.English pronunciation 1500-1700. Oxford.

103. Dresher B.E., Lahiri A. 1991. The Germanic foot: metrical evidence in Old

104. English// Linguistic Inquiry. Vol. 22.

105. Ebbinghaus E.A. 1970. Gothic 1, r, m, n? The evidence reviewed // Journal of

106. English and Germanic Philology. Vol. 69. No. 5. 580-583.

107. Edgerton F. 1935. Sievers' law and Indo-European weak grade vocalism //1.nguage. Vol. 11. No. 1. P. 235-265.

108. Edgerton F. 1943. The Indo-European semi-vowels. Language. Vol. 19. No. 1. P. 83-124.

109. Edgerton F. 1962. The semivowel phonemes of Indo-European: A reconsideration. Language. Vol. 38, no. 2. P. 352-359.

110. Eiert C.-C. 1957. .Bidrag till en fonematisk beskrivning av svenska // Arkiv for nordisk filologi. Vol. 72. № 1-2. S. 35-60.

111. Elert C.-C. 1964. Phonologic studies of quantity in Swedish. Based on the material of Stockholm speakers / Monografier utgivna av Stockholmskommunalfnrvaltning 27. Uppsala.

112. Elert C.-C. 1972. Tonalituy in Swedish: rules and a list of minimal pairs // Umeä University Department of Phonetics. Publ. 2 (Studies for E. Haugen). P. 151-173.

113. Essen O. von. 1979. Allgemeine und angewandte Phonetik. (5., neubearbeitete und erweiterte Auflage). Berlin.

114. Essen O. von. 1961. Trubetzkoy's 'fester' und 'loser' Anschluss inexperimental-phonetischer Sicht // Proceedings of the 4th International Congressof Phoinetic Sciences. Helsinki. P. 590-597.

115. Firth J.R. 1957. Papers in linguistics 1934-1951. London.

116. Fliflet A.L. 1962. Einige Beobachtungen über Anschluss und Silbe II

117. Proceedings of the 4th International Congress of Phoinetic Sciences. Helsinki. P.610.615.

118. Fourquet, J. 1952. The two e's in Middle High German: a diachronic phonemicapproach // Word. Vol. 8. P.122-35.

119. Fulk, R. 1992. A history of English meter. Philadekphia.

120. Fullerton G.L. 1977. Historical Germanic verb morphology. Berlin.

121. Garde P. 1968. L'accent. Paris.

122. Giegierich H.J. 1992. English phonology. An introduction. Cambridge.

123. Gimson A.C 1945-49. Implications of phonemic/chronemic grouping of Englishvowels // Archivum Linguisticum. V. Fasc. 2. P. 94-100.

124. Gimson A.C. 1966. An introduction to the pronunciation of English (2nd ed.).1.ndon.

125. Gar ding E. 1977. The Scandinavian word accents / Travaux de cercle linguistique de Lund.

126. Halle M., Keyser S.J. 1971. English stress, its form, its growth, and its role in verse. New York.

127. Halle M., O'Neil W. J.-R. Vernaud. 1993. Metrical coherence in Old English without the Germanic foot // Linguistic Inquiry. Vol. 24. P. 529-539. Harris Z.S. 1969. Structural Linguistics. Chicago.

128. Hayes B. 1989 Compensatory lengthening in moraic phonology // Linguistic Inquiry. Vol. 20. № 2. P. 253-306.

129. Hesselman B. 1945. Omljud och brytning i de nordiska spraken. Forstudier till en nordisk sprakhistoria. Stockholm.

130. Hesselman B. 1948-1953. Huvudlinjer i norsk spraghistoria. 1-2. Nordisk kultur. 3-4. Uppsala Stockholm.

131. Hickey R. 1986. On syncope in Old English // Kastovsky, Szwedek. 1986. P. 359-366.

132. Hill A.A. 1961. Suprasegmentals, prosodies, prosodemes // Language. Vol. 37. No. 4. P. 457-468.

133. Hill T. 1966. The technique of prosodic analysis // In memory of J.R.Firth. Ed. by C.E. Bazell, J.C. Catford, M.A.K. Holliday, R.H. Robims. London. P. 198226.

134. Hirt H. 1932. Handbuch der Urgermanischen. Teil II. Stammbildungs- und Flexionslehre. Heidelberg.

135. Hjelmslev L. 1936. The syllable as a structural unit // Proceedings of the 2nd1.ternational Congress of Phonetic Sciences. Cambridge. P. 266-272.

136. Hogg R, McCully C.B. 1989. Metrical phonology: a coursebook. Cambridge.

137. HockH.H. 1986. Principles of historical linguistics. Berlin.

138. Hooper J.B. 1976. An introduction to natural generative phonology. New York.

139. Hyman L. 1985. A theory of phonological weight / Publications in language science, 19. Doordrecht, Holland Cinnaminson, NJ.

140. Jakobson R.O. 1931. Die Betonung und ihre Rolle in der Wort- und Syntagmaphonologie // Travaux du Cercle linguistique de Prague. 1931. Vol. 4. P. 164-182.

141. Jans on T. 1979. Mechanisms of language change in Latin. Stockholm. Jasanoff J. 1966. Remarks on the Scandinavian word tones // Lingua. Vol. 16. P. 72-79.

142. Jassern W. 1952. Stress in Modern English // Biuletyn Polskiego Towarszystwa jçzykoznawaczego. T. XI. 1952. P. 21-44.

143. Jellinek M.H. 1891. Das Suffix -io- II Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur. Bd. XVI. S. 287-291. Jespersen O. 1913. Lehrbuch der Phonetik. Leipzig.

144. Jespersen O. 1949. Modern English grammar on historical principles. Part. 1: Sounds and spellings. Heidelberg.

145. Jones D. 1962. The phoneme, its nature and use. Cambridge.

146. Karcevskij S. 1931. Sur la phonologie de la phrase II Travaux du Cerclelinguistique de Prague. Vol. 4. P. 188-277.

147. Kloster Jensen M. 1961. Tonemicity: a technique for determining the phonemic status of suprasegmental patterns of lexical units, applied to a group of West Norwegian dialects and to Faroese. (Ârbok for Universitet i Bergen. Hum. Serie 1). Bergen-Oslo.

148. Kock A. 1889. Der ¿-Umlaut und der gemeinnordische Verlust der Endvokale. Beiträge zur Geschichte'der deutschen Sprache und Literatur. Bd. 14. S. 53-75. Koppestad 1932. Sammensetning og betonung i Sunnmors maalet // Maal og minne. S. 29-98.

149. Krause W. 1953. Handbuch der Gotischen. München. Kruisinga. 1947. An introduction to the study of English sounds. Groningen. Kuryïowicz E. 1948-49. Latin and Germanie meter // English and Germanie studies. Vol. 2. P. 34-38.

150. Marchand H. 1956. Compounds with locative particles as their first elements in Present-Day English // Word. Vol. 12. № 1. P. 346-354. Marchand J.W. 1955.The sounds and phonemes of Wulfila's Gothic. Ann Arbor, Mich.

151. Marchand J. W. The 'converse of Sievers' law' and the Germanic first class weak verbs. Language. 1956. Vol. 32. no. 2. part 1. P. 285-287. Marchand J.W. 1957. Germanic short *i and *e: two phonemes or one? Language. Vol. 33. P. 346-54.

152. Marstander C.J.S. 1932. Okklusiver og substrater // Norsk tidsskrift for sprogvidenskap. 5. 258-314.

153. Mol H., Ulenbeck S. 1956. The linguistic relevance of intensity in stress // Lingua. Vol. 5. № 2. 205-213.

154. Murray, R.W. 1988. Phonological strength and early Germanic syllable structure. Munie:.

155. Murray R.W., Vennemann Th. 1983. Sound change and syllable structure in Germanic phonology// Language. Vol. 59.P. 514-528.

156. Naert P. 1969. La différenciation de consonnes en corrélation quantitative en islandais et féroyen II Orbis. 17, No 2. P. 426-438.

157. Newman S. 1946. On the stress system of English II Word. Vol. 2. No. 3. P. 171-187.

158. Noel-Armfleld G. 1931. General phonetics. Cambidge. NoreenA. 1884. Altisländische und altnorwegische Grammatik. Halle. Olsen C.J. 1949. Métaphonie causée par i et quantité syllabique II Acta philologica scandinavica. Vol. 20. P. 334-338.

159. Orton H., Halliday W.J. (eds.). 1962. Survey of English dialects. Vol. 1. The six northern counties and the Isle of Man. Leeds.

160. Osthoff H. 1884.Zur Geschichte des Perfekts im Indogermanischen. Strassburg. Penzl H. 1951. Zur Entstehung desal /-Umlauts im Nordgermanischen. Arkiv för nordisk filologi. B. 66. S. 1-5. Pétursson M. 1978. Isländisch. Hamburg,

161. Pike K.L. 1945. The intonation of American English. Ann Arbor (Mich.) Pike K.L. 1947. Phonemics: a technique for reducing language to writing. Ann Arbor (Mich.)

162. Pipping H. 1906. Zur Theorie der Analogiebildung// Mémoires de la Société Néo-Philologique à Helsingfors. Vol. 4. P. 235-318.

163. Polivanov E.D. 1936. Zur Frage der Betonungs Funktion // Travaux du Cercle linguistique de Prague. Vol. 6. P. 75-81.

164. Prince A. 1983. Relating to the grid // Linguistic Inquiry. Vol. 14. P. 19-100. Prokosch E. 1939. A comparative Germanic grammar / Linguistic Society of America. Baltimore.

165. Rischel J. 1960. Über die phonematische und morphophonematische Funktion der sogennanten Worttöne im Norwegischen // Zeitschrift für Phonetik. Bd. 13. S. 177-185.

166. Rischel J. 1963: Morphemic tone and word tone in Eastern Norwegian II Phonetica. Vol. 10. P. 154-164.

167. Seebold E. 1972.Das System der indogermanischen Halbvokale. Heidelberg. Seip D.A. 1919 рец. Ha: Kock A. Umlaut und Brechung im Altschwedischen II Maal og minne.

168. Sezer E., Wetzeis L. 1986. Studies in compensatory lengthening: Introduction II Wetzeis, Sezer 1986: 1-10.

169. Sievers E. 1878. Zur Akzent- und Lautlehre der germanischen Sprachen. II. Die Vehandlung unbetonter Vokale; III. Zum vokalischen Auslautgesetz. Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur. Bd. V. S. 63-163.

170. Sievers E. 1893. Algermanische Metrik. Halle.

171. Steblin-Kamenskij, M.I. 1959. Concerning the three periods in the Scandinavian i- umlaut // Arkiv for nordisk filologi. B. 74. S. 105-11.

172. Streitberg W. 1896. Urgermanische Grammatik. Einführung in das vergleichende Studium der altgermanischen Dialekte. Heidelberg. Suzuki, S. 1985. The role of syllable structure in Old English poetry // Lingua. Vol. 67. P. 97-119.

173. Suzuki, S. 1996. The metrical organization of Beowulf. Prototype and isomorphism / Werner Winter (ed.). Trends in Linguistics. Studies and Monographs 95. Berlin; New York.

174. Swadesh M. 1945. The vowels of Chicago English // Language. Vol. 9.№ 2. P. 148-151.

175. Szulc A. 1964. Umlaut und Brechung. Zur inneren und äusseren Geschichte der nordischen Sprachen. (Prace Komisji Jezykoznawczej, tom 3, zeszyt 1.) Poznan. Trager, Bloch B. 1941. The syllabic phonemes of English II Language. Vol. 17. № 3. P. 223-246.

176. Trautmann R. 1906. Germanische Lautgesetze. Kirschheim.

177. Trubetzkoy N.S. 1938. Die Quantität als phonologisches Problem // Actes du 4eme Congre de linguistes. Copenhague. S. 117-122.

178. Trubetzkoy N.S. 1938a. Die phonologischen Grundlagen der sogennanten Quantität II Scritti in Onore di A. Trombetti. Milano. S. 165-174. Trubetzkoy N.S. 1939. Grunzüge der Phonologie II Travaux du Cercle linguistique de Prague. 7.

179. Twaddell W. F. 1938. A note on Old High German Umlaut // Monatshefte fur deutschen Unterricht. Bd. 30. S. 177-81.

180. Twaddell W. F. 1948. The prehistoric Germanic short syllables. Language. Vol. 24. P. 139-51.

181. VachekJ. 1916. Selected writings in English and general linguistics. Prague. VanvikA. 1961. On stress in Present-Day English. Bergen Oslo. VanvikA. 1961a. Three tonemes of Norwegian // Studia Lingüistica. Vol. 15. P. 22-28.

182. VanvikA. 1973. A phonetic-phonemic analysis of Standard Eastern Norwegian // Norwegian Journal of Linguistics. Vol. 27.

183. Vassilyev V.A., Burenkova O. V., Katanskaya A.R., Lukina N.D., Maslova L.P., Torsueva El. 1962. English phonetics. L.

184. Vennemann Th. 1988. Preference laws for syllable structureand the explanation of sound change: with special reference to German, Germanic, Italian, and Latin. Berlin.

185. Wallin S.E.W.1901. Researches on the rhythm of speech // Studies from the

186. Yale psychological laboratory. IX.

187. Ward I. 1929. The phonetics of English. Cambridge

188. Wetzels, L., Sezer E. (eds.) 1986. Studies in compensatory lengthening. Doordrecht.

189. Wright J. 1975. Grammar of the Gothic language and the Gospel of St. Mark. Elections from the other Gospels and the Second Epistle to Timothey. With notes and glossary. Second edition with a supplement to the Grammar by O.L. Sayce. Oxford.

190. WyldH.C. 1936. A History of modern colloquial English. Oxford.

191. Wright J., Wright E. M. 1934. Old English grammar. London.

192. Wright, J., Wright E. M. 1949. An elementary Middle English grammar. 2nd ed.1.ndon.

193. Zupitza J. 1882. Beowulf. Autotypes of the unique Cotton MS. Vitellius A XV in the British Museum, with a transliteration and notes. London.