Тема имени в творчестве П.А. Флоренского. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, доктор философских наук Джагарова, Галина Михайловна

• Джагарова, Галина Михайловна
• доктор философских наук
• 2011

Оглавление диссертации доктор философских наук Джагарова, Галина Михайловна

Введение.

Глава первая. Истоки тематизации имени в творчестве П.А. Флоренского.

1.1. Концепт исток в творчестве П.А. Флоренского.

1.2. Становление интереса П.А.Флоренского к имени: автобиографическое свидетельство.

1.3. Роль Московской философско-математической школы рубежа XIX-XX веков в мировоззренческом самоопределении П.А. Флоренского.

1.4. Отечественный символизм начала XX века как pro - и соп1;гаконтекст формирования философского кредо П.А. Флоренского.

Глава вторая. Разработка темы имени в контексте построения православной теодицеи (1906-1914).

2.1. Становление теодицеи как начало поиска П.А.Флоренским истины имени.

2.2. Лексема «имя» в тексте труда «Столп и утверждение Истины».

2.3. Мифопоэтический образ имени и генезис философского идеализма в интерпретации П. А. Флоренского.

2.4. Проблема личности в контексте разработки теодицеи.

Глава третья. Ономатология П.А. Флоренского: содержание и эпистемологическое значение.

3.1. Констелляция контекстов постижения имеславия и его парадигмального значения в творчестве П.А. Флоренского.

3.2. «Мысль и язык»: философия языкознания и ономатология П.А. Флоренского.

3.3. П.А. Флоренский о функциональной определенности личного имени в работе «Философия культа» (1918-1922) и «Имена» (1923-1926).

3.4. Ономатология П.А. Флоренского как эпистемологический проект.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Тема имени в творчестве П.А. Флоренского.»

нет культуры там, где нет памяти о прошлом, благодарности прошлому» отец Павел Флоренский (из письма матери с Соловков)

Актуальность исследования темы имени в творчестве Павла Александровича Флоренского (22.01.1882 - 08.12.1937) и разработанной в её контексте ономатологии как учения о природе личных имен определяется обострением ситуации, зафиксированной ещё в конце XIX века Ницше; её суть - в невероятной убыли достоинства человека, в утрате критериев достойной жизни. Этот процесс нарастает в XXI веке в силу прогрессирующей индивидуализации стиля жизни при одновременно усиливающейся его деперсонализации1: задаваемое современными информационными технологиями человеческое бытие переживает беспрецедентную трансформацию, а сам человек позиционируется в качестве чисто функционального образования, набора вариантов ориентаций в пространстве жизненного мира.

Когда «действительность втягивает в себя человека усиленно» (М.Е. Салтыков-Щедрин), от него требуется активизация личностного начала, иначе он рискует стать щепкой, крутящейся и тонущей в водовороте стихий внешней жизни. Адекватное понимание принципа достоинства личности, неуклонное следование ему особенно важно «среди успешно -уторопленного роста техники, но при пониженном до последней степени чувстве ценности и силы личности, при растущем прибое безличных демократических масс»2.

Феномен имени в целом и природа личного имени, в частности, исследуется Флоренским в уникальной социокультурной ситуации,

1 Хабермас Ю. Будущее человеческой природы. М., 2002. С. 12.

2 Священник Павел Флоренский. Философия культа. М., 2004. С. 64. сложившейся в России в первой четверти XX века. В этой ситуации глубинной трансформации условий жизнедеятельности человека, когда особенно обостряется потребность в идентичности, её адекватном понимании, задачей задач выступает поиск положительной философии, сохраняющей и возвышающей жизнь живого человека.

В первом десятилетии XXI века становится очевидной синхронизация разнесенных во времени и пространстве культурных эпох по доминированию этой жизненно важной потребности, что создает объективное основание формирования исследовательского и одновременно жизненного интереса к творчеству о. Павла Флоренского, к опыту постижения им тайны имени человека.

Удовлетворение этого интереса в историко-философском ключе становится особенно востребованным в ситуации:

• неоднозначного отношения к прошлому и поиска стратегий его актуализации, когда наряду со стремлением найти в русских мыслителях со-работников в решении вопросов, возникающих в различных областях философского знания,1 не принимается сама идея обращения к истории; оно позиционируется как непродуктивное втягивание людей в прошлое вместо сосредоточенной работы по устроению жизни в контексте современности;2

• трансформации жизненного мира современного человека и нарастания парадоксальности роли языка в его структурировании: при усилении социальной анонимности, именной амнезии, с одной стороны, а с другой, -тяги к игре в переименования и желания «сделать себе имя», требуется четкое представление об опыте отечественной философии по прокладыванию «пути к языку» (М. Хайдеггер).

Самостоятельным фактором актуальности историко-философского анализа темы имени в творчестве Флоренского выступает весьма

1 Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2000. С. 12.

2 Зиновьев A.A. «Положение безнадежно, поэтому буду сражаться до конца!» // Мир за неделю. 28.08-04.09.1999. № 1. С. 8. неоднозначная ситуация, сложившаяся на данный момент в исследовании этого творчества в целом.

Нарастающий на протяжении последнего времени поток публикаций, обращенных к имени Флоренского, характеризуется следующими особенностями. Во-первых, при всем его тематическом и жанровом разнообразии он набирает силу, в основном, в экстенсивном режиме: развернутые предисловия (послесловия) к издаваемым текстам мыслителя, сборники материалов конференций, посвященных наследию Флоренского1, отдельные статьи или разделы в монографиях гетерогенного круга авторов2 составляют подавляющую часть публикаций. Множится число кандидатских диссертаций, авторы которых включают идеи мыслителя в самые разные контексты проблематизации.3

Положительная тенденция собирания многогранного наследия о. Павла в единую живую целостность существенно укрепляется благодаря деятельности в Костроме Межрегионального научного центра по изучению творчества В.В. Розанова и П.А. Флоренского, издающего с 2000 года журнал «Энтелехия». Большой вклад в библиографическое обеспечение исследовательской работы по освоению творчества Флоренского вносит МУК «Сергиево-Посадская Центральная библиотека им. В.В. Розанова». П А Флоренский философия, наука техника Л , 1989, П А Флоренский и культура его времени Марбург 1995, П А Флоренский и наука XX века М , 1996, Великие преобразователи естествознания П А Флоренский Минск 1997 На пути к синтетическому единству европейской культуры Философско-богословское наследие П А Флоренского и современность М , 2006 и др

2 Например, Хоружий С С Философский символизм Флоренского и его жизненные истоки //

Историко-философский ежегодник '88 М , 1988, Гальцева РА Мысль как воля и представление (утопия и идеология в философском сознании П А Флоренского) // Гальцева Р А Очерки русской утопической мысли

XX века М 1992 Бонецкая Н К Борьба за Логос в России в XX веке // Вопросы философии 1998 №7,

Бонецкая Н К П Флоренский русское гетеанство // Вопросы философии 2002 №3, Гурко Е Н

Божественная ономатология Именование Бога в имяславии, символизме и деконструкции Минск 2006 и др

Фролова С М Развитие философии всеединства П А Флоренским Дис канд филос наук

09 00 03 Саратов 2005 Егорова С Б Антиномизм и диалектика в учении П А Флоренского Дис канд филос наук 09 00 01 Саратов 2008

Во-вторых, дисциплинарные рамки, накладываемые на творческий поиск Флоренского, заданы, как правило, канонами систематизации знания, закрепленными в XX веке. Среди таких привычных рубрик, как культурология, искусствоведение, эстетика, этика1 и т.п., рубрика «антропология» в качестве ведения (и ведения) живой жизни живого человека отсутствует. В ее общепринятом понимании антропология не находит «себя» и «своего» в наследии Флоренского. Так, его антроподицея объявлена лишь черновой попыткой разрешения вопроса2, а в отношении мыслителя к проблеме человека усматривается отрицание им значимости в о человеке его личностного начала. В многом плодотворная экспликация базовых идей религиозно-философской антропологии Флоренского реализована пока лишь через соотнесение его человековедения с мистико-символической православной традицией.4

В-третьих, как правило, ни один проблемный «срез» русской религиозно-философской мысли начала XX века не минует наследия мыслителя. С его именем связана оригинальная авторская позиция по проблемам, разработкой которых конституировалась русская религиозная философия в качестве уникальной духовной формации. Сопричастность этой «ипостаси» отечественного духовного наследия актуализирует осмысление творчества отца Павла в качестве своеобразного диагностического контекста самобытности русской философии3.

1 Галинская И Л Эстетические воззрения П А Флоренского Научно-аналитический обзор М 1991, Воронкова Л П В поисках истины и красоты Культурология П А Флоренского М , 1993

2 Исупов К Г Павел Флоренский наследие и наспедники //ПА Флоренский рю et contra Антология СПб , 1996 С 19

J Евлампиев И И История русской метафизики в XIX - XX веках Русская философия в поисках Абсолюта В 2-х ч СПб 2000 Ч 2 С 403

4 Пономарев Н В Религиозно-философская антропология П А Флоренского в контексте мистико-символической православной традиции Дис канд филос наук 09 00 13 М , 2004

5 См например, Акулинин В М Философия всеединства От В С Соловьева к П А Флоренскому Новосибирск 1990, Сабиров В Ш Русская идея спасения (жизнь и смерть в русской философии) СПб 1995 Постовалова В И Наука о языке в свете идеала цельного знания // Язык и наука конца XX века М , 1995,

Но, вместе с тем, в фундаментальных исследованиях по истории русской философии Зеньковского В.В., Лосского Н.О. творчество Флоренского анализируется с опорой лишь на те тексты, что были опубликованы до 1917 года. Далее, уже в современном объемном изыскании по истории отечественных поисков Абсолюта опыт Флоренского по разработке конкретной метафизики содержательно не рассматривается.1 Не задействовано наследие о. Павла и в масштабном исследовании проблемного поля философии всеединства, которое трудно представить без его имени.2

Но и в том случае, когда его идеи попадают в фокус внимания исследователей, работа с ними развертывается как со «ставшим» результатом, теоретико-методологическое значение которого эксплицируется в логике прикладного анализа: например, в исследовании сферы религиозного сознания3 или в области типологии мировоззрений.4

В-четвертых, в ситуации, когда история отечественной философии не только расширяет свою предметную сферу в качестве направления гуманитарной науки благодаря включению в неё новых имен, но и становится относительно самостоятельной областью историографии, сохраняется недостаточная определенность относительно той философской ниши, к которой принадлежит наследие Флоренского, сочетавшего в своем творчестве научный поиск с критичностью философской мысли и глубиной

Семаева И.И. Поиск идентичности: русская религиозная философия XX века и её духовные основания. М., 2004.

1 Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX - XX веках. Русская философия в поисках Абсолюта. В 2-х ч. СПб., 2000.

2 Кузнецова C.B. Концепция всеединства в западноевропейской и отечественной философской традиции. Москва, 2007.

J Астапов С.Н. Антиномизм как опыт теоретической репрезентации религиозного сознания (на материале русской религиозной философии первой половины XX века). Автореферат дисс. . доктора филос. наук: 09.00.13. Ростов-на-Дону, 2010.

4 Игошина Ю.В. Философия имени о. Павла Флоренского в контексте оппозиции мировоззрений. Киров, 2008. мистического постижения. Выводы историографического анализа этой ситуации таковы:

• наследие о. Павла остается нереализованным потенциалом гуманитарного знания;

• отсутствует его целостное рассмотрение, поскольку, будучи объективно многогранным, оно оказывается включенным в поле изучения, весьма разновекторное и в мировоззренческом, и в методологическом плане;

• со стороны интерпретаторов по отношению к Флоренскому допускается откровенная «мифологизация» и часто с негативной коннотацией, что позволяет говорить о феномене «флоренскоборчества»

В-пятых, опыт постижения Флоренским феномена имени анализируется, как правило, в исследованиях по линии «философии имени» и в соотнесенности с разработкой её проблем Булгаковым С.Н. и Лосевым А.Ф.

Но даже в этом проблемном срезе опыт о. Павла, при всей широте и разнообразии аккумулированного в нем материала, иногда остается на периферии внимания: он не импонирует специалистам своей несистематичностью, отсутствием четкой артикуляции онтологического и гносеологического аспектов соответствующей проблемы.2

Далее, при адресации к этому опыту в контексте анализа «афонских споров» оценки содержательной определенности этого опыта оказываются весьма несхожими. Одними исследователями Флоренский позиционируется как в высшей степени имеславец, а другими - как не разделявший позиций исторического имеславия и обращенный только к философской теории имен, а не к вопросу об Имени Господнем/

1 Вострикова О.Г. Наследие П.А. Флоренского в отечественной историографии. Дис. . канд. и. наук. М. 201 1.

2 Резниченко А.И. Философия имени: онтологический аспект (о. С. Булгаков, А.Ф. Лосев). Автореф. дисс. канд. филос. наук: 09.00.03. М., 1997.

Игумен Андроник (Трубачев). Антроподицея священника Павла Флоренского. История создания цикла «У водоразделов мысли». // Флоренский П.А. У водоразделов мысли. Черты конкретной метафизики. Соч.: в 2 т. Т.2. М., 1990. С. 433.

Что касается собственно ономатологии Флоренского, то её генезис, содержание, место и роль в разработке им темы имени до сих пор не стали предметом специального исследования, что можно объяснить следующими моментами:

• только в 1993 году в полном объеме увидели свет материалы, составившие труд «Имена», напрямую относимый к темоуказующим авторским текстам, к ним же принадлежащая работа «Священное переименование», работа, важная для понимания становления ономатологии Флоренского, оставалась единицей архивного хранения вплоть до 2006 года;

• господствовавший в отечественной культуре на протяжении ряда десятилетий м он о контекст воинствующего атеизма в своей «глухоте паучьей» (О. Мандельштам) лишь «ловил на слове» православного автора, не улавливая его живой речи, присущей любому его повествованию тематической полифонии;

• исследовательская максима Флоренского «изучить возникающие водовороты мысли так, как они ЕСТЬ на самом деле, в их непосредственных отзвуках, в их откровенной до-научности, до-системности»,1 редко находит понимание «в век, когда до суеверия верят в науку» (Г.-Г. Гадамер).

Зарубежное «флоренсковедение» развертывается, начиная с 80-х годов XX века, в ярко выраженной логике амбивалентности восприятия личности Флоренского и его творчества. Он позиционируется и как носитель весьма консервативных религиозных представлений, и как мыслитель, разделяющий идеи философского авангарда не только начала XX века, но и его конца. Он воспринимается как религиозный философ, хорошо подготовленный к диалогу с постмодернистской философией. Наследие о. Павла активно осваивается как представителями разных христианских

1 Флоренский П.А. У водоразделов мысли. Черты конкретной метафизики. // Священник Павел Флоренский. Соч.: в 4 т. Т. 3(2). М., 1999. С. 36

2 Кросс Л. Тварный мир как таинство. // На пути к синтетическому единству европейской культуры Философско-богословское наследие П.А. Флоренского и современность М., 2006. С. 13. конфессий, так и носителями сугубо светского дискурса, его идеи интерпретируется и в мифопоэтическом духе, и в постмодернистском ключе.1

Столь разновекторное восприятие, акцентируя различные аспекты творчества Флоренского, проявляет доминанту отношения XX века к мыслителю, имя которого неразрывно связано с его началом. Жизненно устремленный к цельному миропониманию, не любивший слова «отчасти» Флоренский остается воспринимаемым лишь частично и по частям, что актуализирует задачу целостного восприятия его творчества.

Немаловажно и то обстоятельство, что сам процесс становления и развертывания темы имени не обнаруживается на «поверхности» наследия мыслителя, а порождающий механизм этого процесса не проявляет себя наглядно на уровне констатаций биографического и текстологического плана.

Требуемое нацеленное прочтение, которое в принципе не является самим собой разумеющимся, в случае наследия Флоренского оказывается особенно непростым. С одной строны, нетривиальна сама ситуация формирования источниковедческой базы исследования: до сих пор не издано полное собрание сочинений мыслителя, а в опубликованных текстах явлена такая многосторонность интересов мыслителя, разнообразие жанров творческих разработок и используемых техник повествования, что сложность фиксации самого поля тематизации многократно умножается.

С другой стороны, как раз динамика тематизации феномена имени представляется воссоздающей творческий путь отца Павла в единстве его жизни, пронизанной неукротимой пытливостью мыслителя, неизбывным внутренним напором его творческого поиска: в этой динамике ощущается живая пульсация последнего. Именно это ощущение может быть

1 См подробно Талалай М Г Отец Павел Флоренский в современной итальянской культуре // На пути к синтетическому единству европейской культуры Философско-богословское наследие П А Флоренского и современность М , 2006 отправным в обретении того, что сам Флоренский называл синтетическим созерцанием целостной жизни личности1, через которое возможно живое восприятие ее самой.

Эту максиму Флоренского спустя десятилетия Мартин Хайдеггер по-своему сформулирует в «Европейском нигилизме», укоренив основные интуиции мыслителя не в его одаренности или воспитании, а в той сущей истине бытия, кругу которой он вверяет себя и которая для других известна как экзистенция мыслителя в историографически-биографическом и антропологически-психологическом плане.2

Требуемый «биографический синтез» как собирание отдельных проявлений личности мыслителя в единственное единство его сущностных сил, воплощенное в трудах и днях жизни, остается сложной исследовательской задачей, поскольку собирающее сознание должно быть привыкшим «к орлим взлетам над частным и дробным».3 К Флоренскому оказывается напрямую относимым утверждение Э. Метнера о Гете как о мыслителе, уникальном по сопротивляемости чужому систематизирующему разуму при наличии совершенно отчетливых границ индивидуальности.4

Анализ разноплановых, подчас диаметрально противоположных подходов к творческому наследию Флоренского в целом и к теме имени в его творчестве, в частности, позволяет заключить, что сложившаяся исследовательская ситуация характеризуется: во-первых, отсутствием в отечественной и зарубежной литературе целостного представления об осуществленном Флоренским постижении

1 Флоренский П.А. Смысл идеализма // В память столетия (1814-1914) Императорской Духовной Академии Сб. статей. Сергиев Посад, 1915. С. 98.

2 Хайдеггер М Время и бытие. Статьи и выступления М., 1993. С 167

Флоренский П А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях М , 1993.С. 134

4 Метнер Э.К. Размышление о Гете. Разбор взглядов Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма. Кн. 1. М., 1914. С 16 феномена имени, где была бы выявлена историческая динамика и логика этого постижения, его парадигмальный базис; во-вторых, неразработанностью вопроса об истоках и содержании собственно ономатологических изысканий Флоренского и их роли как в пространстве творчества мыслителя, так и за его пределами; в-третьих, амбивалентностью оценок творчества Флоренского в целом, его «философии имени», в частности: на каждое «да», сказанное в его адрес с благодарностью и благоговением, всегда находится недоумевающее, произносимое иронично и холодно «нет».

Историко-философский анализ наследия о. Павла в аспекте разработки им темы имени позволяет восполнить не только наши знания о предпринятом им многоплановом исследовательском поиске, длившимся не одно десятилетие. Тема имени в творчестве Флоренского представляется имеющей особый, метатематический статус, поскольку разработка её сопряжена: во-первых, с воссозданием духовной родословной мыслителя и обретением самого имени его, когда именуемый оберегается и от забвения, и от поминания всуе; во-вторых, с прояснением истоков его неукротимого творческого поиска, сочетающего потенциал научного изыскания с остротой философской мысли и глубиной религиозного откровения; в-третьих, с поиском путей приобщения к духовному наследию при доминировании «постмодернистской чувствительности» в наш век, упивающийся хаосом без упования на обретение исцеляющей целостности.

Творчество Флоренского, его личный жизненный опыт, опыт мужественного противостояния хаосу, пронизанный волей к истине и протестом против «фальшивой нормализации мира» (Ю. Кристева) становятся силой спасения для тех, кому выпало жить во времена перемен, «без специальных разметок и изначальных координат, в мириадах затерянных событий» (М. Фуко).

Объектом диссертационного исследования является творческое наследие Павла Александровича Флоренского, предметом исследования -тема имени в жизни и творчестве Павла Александровича Флоренского.

Цель диссертационного исследования: системно реконструировать процесс становления и развития темы имени в его жизни и творчестве, сочетая выявление предпосылок и исторической динамики предпринятой им тематизации имени с экспликацией логики формирования ономатологии, её содержания и эпистемологического потенциала.

Достижение данной цели предполагает выдвижение и решение следующих задач диссертационного исследования:

• эксплицировать содержание концепта исток в творческом наследии Флоренского и прояснить в первом приближении методологические максимы историко-философского исследования, обращенного к этому наследию;

• опираясь на автобиографические данные, выявить истоки интереса к феномену имени от имени самого Флоренского;

• охарактеризовать роль Московской философско-математической школы рубежа веков в мировоззренческом самоопределении будущего ономатолога;

• проанализировать характер влияния отечественного символизма на формирование философских позиций Флоренского в целом и на логику разработки им феномена имени, в частности;

• выявить и актуализировать особенности тематизации Флоренским феномена имени в рамках разработки православной теодицеи;

• обнаружить и исследовать констелляцию контекстов постижения имеславия в творчестве Флоренского;

• установить связь тематизации имени с разработкой Флоренским проблемного поля соотношения языка и мысли;

• реконструировать разработку Флоренским проблемы функциональной определенности личного имени в работах «Философия культа» и «Имена»;

• представить ономатологию в качестве эпистемологического проекта и охарактеризовать вклад Флоренского в трансформацию эпистемологического самоопределения социально-гуманитарного знания.

Решение этих задач позволяет развернуто и доказательно представить роль осуществленного Флоренским тематизирующего поиска: во-первых, в становлении и развитии «философии имени» как традиции отечественной философской мысли первой половины XX века; во-вторых, в разработке метафизики всеединства в контексте философских исканий серебряного века; в-третьих, в определении роли ономатологии в развитии современного гуманитарного знания и в эпистемологическом обеспечении этого развития; в-четвертых, в создании философской основы для экспертой оценки мировоззренческих позиций и ценностных ориентаций, столь разнообразных и быстро меняющихся в «постантропологическую» эпоху; в-пятых, в уяснении особенностей тематического подхода и его роли в развитии методологии историко-философского исследования.

Методологические и теоретические основы исследования. Включение наследия мыслителя в контекст тематического анализа предполагает учет следующих методологических «презумпций»1:

• тематический анализ связан с контекстом открытия, с обращением к «моменту рождения», а не к итоговой «сводке» достижений, поэтому он призван выявить мотивы выбора как объекта исследования, так и его характер последнего;

• тематическое представление исследовательского поиска позволяет рассмотреть его не столько в качестве институализированной деятельности, сколько в качестве сферы приложения «личных усилий» (А. Эйнштейн) исследователя в качестве живого действующего лица драмы познания;

1 См.: Холтон Дж. Тематический анализ науки. М. 1981.

• тематический подход к исследовательской деятельности обнаруживает в ней сопряжение не только собственно личностного момента и внеличностного, но научного и инонаучного, иррационального и рационального.

Подобным образом ориентированный анализ сближается с диалектикой как методом познания. В понимании Флоренского диалектика -это жизненное и живое мышление. В своей непосредственности и конкретности она составляет полную «противоположность мышлению школьному, т.е. рассудочному, анализирующему и классифицирующему».1

Смысл диалектики Флоренский связывает с установкой на целостность постижения реальности и с целостностью реализации этой установки, когда исследование представляет собой «всё нарастающий клубок нити созерцания, сгусток прикосновений, всё уплотняющийся, всё глубже внедряющийся в сущность исследуемого предмета»2.

Диссертационное исследование выполнено с опорой на такие принципы историко-философского исследования, как: принцип историзма, принцип конкретности, принцип развития, принцип системности, принцип единства исторического и логического. В ходе диссертационного исследования использованы следующие методы: историко-философской реконструкции, метод контент-анализа, биографический метод, метод экстраполяции, метод сравнения, метод интерпретации.

Научная новизна основных положений диссертационного исследования определена самим её предметом и выбором исследовательского подхода к нему. В диссертации:

• впервые осуществлена системная реконструкция процесса постижения феномена имени Флоренским, что позволило эксплицировать

1 Флоренский П.А. Разум и диалектика. Вступительное слово пред зашитою на степень магистра книги: «О духовной Истине», сказанное 19 мая 1914 года. // Священник Павел Флоренский. Соч.: в 4 т. Т. 2. С. 137 этот процесс как развертывание темы имени в творчестве мыслителя, зафиксировать внутренний и внешний контекст этого процесса, детерминирующие его факторы, парадигмальное основание и теоретико-методологическое значение;

• развернуто представлена историческая контекстуализация идеи тематизации имени и процесса её осуществления Флоренским в сопряжении истории его жизни и динамично меняющегося отечественного социокультурного контекста; в частности, проанализированы социокультурные условия формирования исследовательского интереса Флоренского к феномену имени и обнаружено сопряжение этих условий с процессом становления его личности, началом формированием мировоззренческой позиции и философского кредо Флоренского как ученого, философа и православного богослова;

• определена траектория исследовательского интереса мыслителя к феномену имени, переименованию и именованию, динамика этого интереса, как по временному параметру, так и по содержательному наполнению: в итоге этап разработки теодицеи и этап разработки антроподицеи предстали не в аспекте дистанцированности, а как объединенные пространством тематизации имени и связанным с ней выходом мыслителя в область культуродицеи;

• выявлена связь тематизации имени с темой истины и темой личности в творчестве Флоренского, каждая из которых рассматривается им в свете идеи антиномии; обращение к феномену имени ещё на подходе к теодицее осуществляется через реализацию интереса мыслителя к переименованию и нацелено на определение того, как меняется внешне и внутренне человек в связи с изменением имени; окончательный вариант ономатологии в работе «Имена» (1923-1926) предстает как предельное сопряжение этих тем;

• обосновано положение, согласно которому в период с 1912 по 1922 год в текстах Флоренского формируется уникальная констелляция контекстов постижения имеславия, включающая богословский, философский и лингвокультурологический контексты; образующая своеобразную метафилософскую «вершину», с которой становятся обозримыми онтологические основания как «разногласия» имеславцев с имеборцами, так и противоположность их влияния на мировоззрение человека; задающая стратегию дальнейшей тематизации имени и её методологический базис;

• осуществлено сравнение разработки A.A. Потебнёй и Флоренским проблемного поля «мысль и язык», подход Флоренского представлен как развертывающийся в логике конкретизации по ряду направлений; одни из итогов этой разработки - экспликация содержания конкретной метафизики в свете выявленной антиномичности языка;

• реконструировано представление Флоренского о функциональной определенности личного имени, сложившееся в процессе тематизации имени, в том числе, в рамках ономатологии, где уяснены функции имени как «оператора индивидуализации» (П. Рикёр) по отношению к личности и её бытию, по отношению к миру культуры в целом;

• выявлено содержательное основание полифункциональной определенности личного имени через его категориальный анализ, представленный Флоренским в работе «Имена», где имя определяется как форма внутренней организации личности человека в качестве инварианта его субъектности, чему соответствует форма внешней организации - число;

• осуществлен развернутый анализ эпистемологического аспекта ономатологии Флоренского, в рамках которого: выявлен эмпирический базис ономатологических построений и их онтогносеологические максимы; реконструирована модель эпистемологии, положенная в основу ономатологии; эксплицирована осуществленная в рамках ономатологии трансформация концепции субъекта познавательной деятельности; определены пути интеграции основных идей ономатологии Флоренского в систему современного гуманитарного знания и в эпистемологическое обеспечение развития этой системы.

Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования. Результаты, полученные в диссертации, способствуют, во-первых, существенному приращению знания о вкладе П.А. Флоренского, проложившего свой путь к языку через тематизацию имени, в- развитие отечественной и мировой философии, в интеграцию соответствующих научных исследований; во-вторых, формированию панорамного представления о философии имени и философии всеединства как отечественных философских традициях, их значимости не только для философской онтологии, теории познания, философии истории, но и философской антропологии; в-третьих, систематизации сложившихся представлений о наследии П.А. Флоренского и прояснению как причин амбивалентности в оценке этого наследия, так и перспектив дальнейшей его разработки; в-четвертых, уяснению особенностей содержания и эвристического потенциала тематического подхода в гуманитарном знании.

Материалы диссертации могут быть использованы при разработке актуальных вопросов, связанных с эпистемологическими и методологическими аспектами современной гуманитаристики. Они могут стать основой для выявления и продуктивного решения проблем, связанных с трансформацией современной системы отечественного образования и необходимостью задавать новый формат интеграции знания, транслируемого этой системой.

Полученные в диссертации выводы могут найти применение в процессе преподавания таких учебных дисциплин, как: «Философия», «История русской философии», «История и философия науки»; при чтении спецкурсов по истории и теории культуры, по философским проблемам языкознания, по теоретическим вопросам ономастики, по психологии индивидуальных различий и психологии личности.

Заключение диссертации по теме «История философии», Джагарова, Галина Михайловна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Осуществленное П.А. Флоренским постижение имени представляет собой процесс становления и развертывания темы имени в его жизни и творчестве. Тематический характер предпринятого Флоренским исследования феномена имени проявляется в следующих его особенностях:

• это исследование представляет собой пролонгированный процесс, совпадающий с «порядком времен» жизненного и творческого пути мыслителя. Внимание к имени и соответствующий интерес возникают у него в пору юности, исследование имени через обращение к феномену переименования начинается в академический период жизни и продолжается в контексте разработки теодицеи, культуродицеи и антроподицеи, завершаясь в середине 20-х годов построением ономатологии; даже в 30-е годы в письмах с Соловков Флоренский обращается к теме имени и в теоретическом, и в жизненно-практическом её изводе;

• в качестве исходного интереса к имени выступает сугубо жизненный, а не отвлеченный, «теоретический», интерес, он включен в разные аспекты опыта переживания, имеет характер всепоглощающего; далее, для о. Павла как субъекта тематизирующего исследования характерна четкая рефлексивная позиция, учитывающая соотнесенность области собственной интенции и исследовательской стратегии с уже имеющимся опытом обращения к имени в истории культуры разных народов, что дает максимально возможное сопряжение личного и общечеловеческого опыта в постижении имени;

• формирующееся в творчестве Флоренского пространство тематизации имени отличается, во-первых, панорамным представлением имени за счет рассмотрения всех возможных его «ипостасей» и включения в разные контексты изучения, взятые в единстве диахронии и синхронии. Вовторых, тексты, его составляющие, каждый в отдельности и все вместе взятые, - не монолитное, константное, жестко структурированное образование, а ритмично движущееся единство относительно

301 самостоятельных, самоценных дискретных элементов. Каждый из них многообразно связан со всеми остальными и представляет собой узел - точку схождения и переплетения нитей - линий тематизации; одновременно в каждом из них как части целого это целое присутствует. Поэтому строение его «не линейное, не цепью, а сетчатое», при этом «не сразу видны все соотношения узлов и все, содержащиеся в возможности, взаимные вязи мысленных средоточий».1 В отсутствии чисто внешней и потому принудительной каузальной схемы рассматриваемое тематическое пространство становится имманентно подвижным, пластичным, открытым и потому просторным для многих интерпретаций;

• удивительное сочетание гибкости и упругости пространства тематизации определяется присущей исследовательскому стилю Флоренского логикой возрастания: а) от понятия имени в его лингвистической «ипостаси» через выявление его металингвистической содержательно-функциональной определенности к идее имени, а затем - к конституированию её в качестве принципа бытия и познания, выявлению парадигмального потенциала имеславия; б) от слова-названия - к слову-имени, от обнаруженной в процессе исследования иерархии слов языка - к иерархии слов-имен, где самая высокая ступень принадлежит личному имени, и обоснование в ходе этого восхождения филологической максимы в качестве исходной для языкознания, устремленного к постижению духа, а не буквы языка; в) от исследования вариативной социокультурной данности личного имени к его целостному осмыслению через синтез разных когнитивных практик и построению ономатологии с четкой обозначенной аксиологической, онто-гносеологической, методологической и антропологической перспективой;

1 Флоренский П.А. У водоразделов мысли. // Священник Павел Флоренский. Соч.: в 4 т. Т. 3 (1). С. г) от моноконтекста, связанного с историей религиозной секты, к осуществленной в символическом ключе констелляции богословского и поэтического, философского и лингвистического, антропологического и культурологического, теоретического и жизненно практического контекстов постижения истины имени; д) от открытия антиномичности слова (имени) в свете идеи символа как живой, динамично меняющейся конкреции до разработки основ конкретной метафизики и заданной ею логики Символа;

• разработка темы имени осуществляется Флоркенским через её сопряжение с темой истины и темой личности, окончательный вариант ономатологии в работе «Имена» предстает как предельное сопряжение этих тем.

Исследовательский поиск, предпринимаемый Флоренским, отличается верностью парадигме тематизации, которая помогает, в отличие от проблематизации, уберечь взгляд, обращенный к имени, от оцепенелости, и сохранить благоговение перед тайной имени.

Развернутая Флоренским тематизация имени играет ключевую роль в становлении и развитии «философии имени» как традиции отечественной философской мысли. Этот поиск является неточным по отношению и к традиции в целом, и к отдельным вариантам её разработки. Сам термин «философия имени» вводится Флоренским в 1908 году в лекции «Общечеловеческие корни идеализма». Именно в ней, во-первых, осуществляется смысловая экспликация термина, во-вторых, выявляется родословная философии имени, восходящая к Платону, а через него - к цельному общечеловеческому миросозерцанию, которому открыто первобытийственное. В контексте анализа родословия, с одной стороны, четко проступили такие особенности имени, как его антиномичность, полифункциональность и многомерность в качестве социокультурной данности и «факта» мистического плана. С другой стороны, стала явной общая тенденция в трансформации отношения к именам в пространстве исторически изменяющейся культуры; в результате само отношение к имени предстало в качестве диагностического контекста для последней.

Зарождение и жизнь темы имени в творчестве Флоренского правомерно считать началом рассматриваемой традиции отечественной философии не только по соображениям чисто хронологического плана. И проработка феномена имени во всех его «ипостасях», и сочетание в логике Символа всех возможных контекстов его постижения с выходом на универсальную исследовательскую программу у Флоренского пронизано от сердца идущим стремлением к конкретному постижению и выражению сердца реальности. Именно поэтому вектор его тематического поиска после 1912 года, года обострения афонских споров о Имени Иисусове, направлен к разработке антроподицеи и в её контексте - к личному имени человека. Именно поэтому антроподицея развертывается в духе конкретной метафизики, а не абстрактной антропологии, изучающей «человека вообще» в отвлечении от его живой жизни. Именно поэтому трудно представить отдельную книгу отца Павла по философии имени, заключенную в рамки систематического философского дискурса.

Такие книги начинают формироваться в первой половине 20-х годов XX века: «Философия имени» Булгакова С.Н. и «Философия имени» Лосева А.Ф. решают, прежде всего, задачу обоснования определенного философского подхода к имени в логике проблематизации. При этом каждый православный мыслитель совмещает контекст обоснования и контекст развития философии имени в определенном авторском ключе:

Любовь к Слову, питающая русскую «философию имени», приводит её к пониманию языка как храма бытия. От славянофилов в лице A.C. Хомякова идет укрепление традиции отношения к слову, завещенного Кириллом и Мефодием. Тем самым утверждается особая филологическая максима жизнепонимания, которая освещает путь священного отношения к слову и к словесной «ипостаси» жизни культуры, общества и человека. Силой такого отношения оберегается от потопления в потоке опьяняющей свободы слова забота о истине провозглашаемого, и тогда истина предстает не столько категорией эпистемологии, сколько категорией онтологии и антропологии, не столько категориальным образованием, сколько жизнесохраняющим началом.

Священное отношение к слову уберегает в работе с ним от святотатства утилитарного настроя, который, в конечном счете, превращает в болтовню и лингвистические штудии, и политические баталии, и повседневный разговор, а носителей этого настроя - в безответственных пустословов, то косноязычных, то владеющих блестящей риторикой.

Любовь к Слову открывает путь к тайне имени человека и роли имени в постижении человеческой жизни и судьбы, истории народа и страны, особенностей всегда личностного творческого посыла общей работы по устроению жизни общественной и личной в их жизнесохраняющем единстве.

И тогда становится возможным преодоление дерзкого и самодовольного отношения к прошлому как к прошедшему, отношения, при котором утрачивается ощущение личного присутствия автора, а его тексты испещряются множеством разных помет, перечёркивающих и разрывающих строки, написанные тонким открытым пером.

В целом ряде работ детально исследованы варианты «философии имени», соответственно, А.Ф. Лосева и С.Н. Булгакова. После предпринятого в данной диссертации анализа тематизации имени П.А. Флоренским становится возможным компаративный подход, нацеленный на выявление особенностей парадигмального потенциала каждого из вариантов, уяснение их роли в разработке востребованной современностью модели онтологии, эпистемологии, методологии, с одной стороны, и философии языкознания - с другой.

Развернутый Флоренским тематизирующий поиск играет ключевую роль, выступая в роли диагностического контекста - ключа, по отношению к многоплановым исследованиям в области философии языка как в отечественной, так и в зарубежной мысли.

На протяжении XX века очевидной становится многоаспектность языка как объекта изучения; при этом существенно расширяется диапозон разработки проблем языка как в лингвистике, так и в философии, а также нарастает плюрализация теоретико-методологических оснований активно разрабатываемой проблематики языка. Происходит укрепление как логизации, так и семиотизации языка, постепенно доминирующим становится подход, разрывающий в языке план содержания и план выражения, означаемое и означающее, естественное и искусственное, генеративное и креативное, внутреннее и внешнее.

Разработка Флоренским темы имени содержит в себе критику картезианской модели языка, исчерпанность которой стала очевидной для большинства специалистов лишь во второй половине XX века. Характерное для неё одномерное представление о слове Флоренский напрямую связывает, прежде всего, с дуализмом философии Декарта: если отвергается единство души и тела человека, то расщепленным оказывается и всё то, что с ними связано, в том числе и язык, само слово. При этом на первый план выходит функция слова выражать мысль, а коммуникативная функция языка остается в тени, не говоря уже о магической и мистической возможностях языка.

В данном пункте особенно явственно обнаруживает себя включенность Флоренского в разработку проблемы соотнесенности в языке материально-чувственного и идеально-духовного начал. Это включение происходит в ситуации весьма противоречивой. С одной стороны, критическую массу набрала тенденция «приземления» языка. Если до укрепления нововременного духа он представал связующим звеном между Богом и человеком, воспринимался в ореоле сакральной тайны, то в последующем верх взяла традиция «гермогенизации», а не «кратилизации» языка.

С другой стороны, набирала силу тенденция, центрирующая смысловую «ипостась» языка. Установка, согласно которой «есть только смысл, и больше ничего» (Лосев А.Ф.), принималась и гуссерлианцами, и неокантианцами, хотя в её обосновании и последующем применении они существенно расходились. В результате звуковая «ипостась» языка оказалась заложницей как «посюсторонизации», так и трансцендентализации языка.

Опыт проработки антиномии «духа - плоти», её различных проявлений позволил Флоренскому:

• обнаружить её обострение в проблемном поле соотношения мысли и языка;

• диагностировать ситуацию противостояния двух тенденций в понимании языка как противоборство крайностей, нарушающих его целостность;

• выявить конститутивность звукового начала языка и тем самым актуализировать фонетический аспект постижения способности слова и возродить, и убить.

Флоренским утверждается представление о корреляции человека и слова: целостность первого (или её отсутствие) определяет соответствующее состояние второго. В свою очередь, это представление, позволяет, с одной стороны, понять способность слова действовать на человека, на его культуротворческую силу и его жизнь в мире культуры с миром, а с другой, -обнаружить объективную взаимосвязь антропологических изысканий с языкознанием, проясняя логику актуализации «лингвистического поворота» и его сопряженность с «поворотом антропологическим».

Благодаря детально разработанной Флоренским идеи антиномичности языка, неразрывно связанной с антиномичностью бытия и познания, в свете конкретной метафизики стало возможным выявление логики формирования того или иного подхода к языку, а так же объективного основания оценки каждого из них. Требуемое выявление представляет собой, во-первых, реконструкцию той антиномии языка, которая, как правило, имплицитно, положена в основу рассматриваемого подхода; во-вторых, обнаружение способа «работы» с этой базовой антиномией. Как правило, каждый из подходов к языку связан, во-первых, с отрывом этой антиномии от остальных (от «грозда антиномий языка», как бы сказал Флоренский) и, во-вторых, с определенной деформацией базовой антиномии.

Следование Флоренского максимам конкретной метафизике объясняет столь неоднозначное отношение к его идеям, творчеству в целом: установка на то, чтобы «закалить антиномию», неизбежно вызывает яростную критику со стороны тех, кто идет по пути её разъятия.

Разработка Флоренским темы имени от первых работ через построение теодицеи до «Философии культа» и работы «Имена» предстает развернутой интерпретацией христианской идеи спасения человека. Спасение человека осмысливается о. Павлом как процесс формирования и укрепления в человеке личностного начала с опорой на Христа. Христологическая концепция человеческой личности: во-первых, выявляет предельное основание цельности человеческого существа; во-вторых, обнаруживает антиномичность жизни человеческой, в которой осуществляется «единенье, сочетанье» и «поединок роковой» жития и житья-бытья; в-третьих, открывает новую грань принципа единства макрокосмоса и микрокосмоса; в-четвертых, проясняет истоки различных вариантов редукционистских концепций личности, сложившихся в философии и науке XX века и перешагнувших в век XXI; в-пятых, прочерчивает путь интеграции научного и инонаучного знания с целью построения интегральной антропологии, в фокусе внимания которой будет не человек вообще, а его личностное начало в контексте живой жизни, без чего невозможно преодоление отвлечённой антропологии.

Православно ориентированное приобщение Флоренского к тайне личности и личного имени создает контекст оценки такой позиции в современной персонологии, согласно которой концепции, фундированные идеями православия, оказывают тормозящее воздействие на формирование современного понимания персональное™1.

1 Гольд Р. Модели личности автора в автобиографии и дневнике. // Дискурс персональное™. Язык философии в контексте культуры. М. 2005. С.29.

В свете вышеизложенного осуществленная Флоренским тематизация имени предстает как существенно обогащающая отечественный вариант разработки философии всеединства: во-первых, по линии её экзистенциализации и витализации, поскольку в рамках предпринятого тематизирующего поиска парадигмальный потенциал этой философии был обращен к человеку, его личностному началу в единстве внутреннего и внешнего, имманентного и трансцендентного планов его бытия; во-вторых, всеединство как в онтологическом, так и в гносеологическом плане предстало в качестве динамичного образования, постижение природы которого потребовало существенного уточнения соловьевской концепции «трёх сил», с опорой на которую он пытался различить «положительное» и «отрицательное» единство; в-третьих, развитие основных положений философии Всеединства в духе максим конкретной метафизики способствует самопознанию культуры и такой её трансформации, в результате которой она перестанет быть миром, где «нет места человеку» (А. Койре).

Осуществленная Флоренским констелляция контекстов постижения имени позволяет проследить траекторию интеграции Флоренского в критику неокантинского «методологизма» и европейского рациоцентризма; определить его отношение к процессу, который М.М. Бахтин называл борьбой за независимость от систематической философии1 и реконструировать осуществленный им вариант диалогической трансформации метафизики, названной конкретной метафизикой.

В рамках разработки темы имени Флоренский отстаивает: • приоритет жизненного разума по отношению к чистому разуму в логике витализации рационализма и рационализации витализма; решение этой задачи требовало гораздо более продуманной и мужественной Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 13 методологической позиции, нежели позиция отрицания антиномии (ср.: X. Ортега-и- Гассет «Ни витализм, ни рационализм» (1924);

• установку на реинтеграцию всех устоявшихся бинарных оппозиций, что позволяет, с одной стороны, предвосхитить постмодернистский тезис о «смерти субъекта», а с другой, - нейтрализовать процесс децентрации субъекта, оборачивающийся растворением последнего в процессуальное™ дискурсивных практик, редукцией «человека живого» к «человеку живущему».

Преодоление бинаризма сопряжено с антиредукционистским пафосом ономатологических изысканий Флоренского. В свете ономатологии становится очевидной ущербность модели общества, представляющей его в качестве системы анонимных структур и социальных институтов, по отношению к которой человек - лишь средство, носитель обезличенной и обезличивающей функции по обслуживанию этой системы.

XXI век в качестве главных вопросов онтологического поворота в философии ставит «вопросы, кто воспроизводит и выстраивает формы бытия, в каких субъективных взаимодействиях они выстраиваются, изменяются, проектируются и конституируются».1 Центрирование именно этих вопросов свидетельствует не только о наличии социально-философского вектора онтологического поворота, значимости его самого по себе, но и о необходимости развертывания его в пичностно ориентированной парадигме, парадигме, испытанной, заданной и обоснованной всем творчеством, самой жизнью о. Павла.

1 Кемеров В.Е Меняющаяся роль социальной философии и антиредукционистские стратегии. // Вопросы философии. 2006. №2. С 61.

Таким образом, решение задач диссертационного исследования позволяет развернуто и доказательно представить роль осуществленного Флоренским тематизирующего поиска: во-первых, в становлении и развитии «философии имени» как традиции отечественной философской мысли первой половины XX века; во-вторых, в разработке метафизики всеединства в контексте философских исканий серебряного века; в-третьих, в определении роли ономатологии в развитии современного гуманитарного знания и в эпистемологическом обеспечении этого развития; в-четвертых, в создании философской основы для экспертой оценки мировоззренческих позиций, столь разнообразных и быстро меняющихся в «постантропологическую» эпоху; в-пятых, в уяснении особенностей тематического подхода и его роли в развитии методологии историко-философского исследования.

Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования. Результаты, полученные в диссертации, способствуют, во-первых, формированию целостного представления о наследии и творческом пути П.А. Флоренского, во-вторых, существенному приращению знания о вкладе мыслителя, проложившего свой путь к языку через тематизацию имени, в развитие отечественной и мировой философии, в частности, в становление постнеклассической философской практики, в интеграцию соответствующих научных исследований; в-третьих, уяснению особенностей содержания и эвристического потенциала исследования Флоренским личностного начала человека в его единстве с Богом, миром природы и миром культуры; в-четвертых, углублению представления о «философии имени» и философии всеединства как отечественных философских традициях в плане их значимости в разработке парадигмы современной гуманитаристики в ситуации транзитивности и тотальной плюрализации; в-пятых, систематизации сложившихся представлений о наследии П.А. Флоренского, прояснению причин амбивалентности в оценке его наследия и определению путей оптимизации разработки этого наследия в современном социогуманитарном знании.

Материалы диссертации могут быть использованы при разработке актуальных вопросов, связанных с эпистемологическими и методологическими аспектами современной гуманитаристики. Они могут стать основой для выявления и продуктивного решения проблем, связанных с трансформацией современной системы отечественного образования и необходимостью задавать новый формат интеграции знания, транслируемого этой системой.

Полученные в диссертации выводы могут быть интегрированы в процесс преподавания широкого спектра таких базовых учебных дисциплин, как: «Философия», «История русской философии», «Философская антропология», «История и философия науки»; а также в подготовку и чтение спецкурсов по истории и теории культуры, по философским проблемам языкознания, по теоретическим вопросам ономастики, по психологии индивидуальных различий и психологии личности.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Джагарова, Галина Михайловна, 2011 год

1. Флоренский, П.А. Отзыв на сочинение выпускника МДА В. Гиацинтова «Субъект трансцендентальный и субъект эмпирический» / П.А. Флоренский //Богословский вестник.- 1911.- № 12.- С. 193-202.

2. Флоренский, П.А. Отзыв на сочинение выпускника МДА С. Голованенко «Проблема опыта. Опыт научный и опыт общечеловеческий» / П.А. Флоренский // Богословский вестник.- 1912.- № 12. -С. 220-229.

3. Из наследия П.А. Флоренского. // Контекст: лит. теоретич. исследования.- М.: Наука, 1991. - С. 3 - 99.

4. Священник Павел Флоренский. Детям моим. Воспоминания прошлых дней. Генеалогические исследования. Из соловецких писем. Завещание / свящ. Павел Флоренский.- М.: Московский рабочий, 1992. 560 с.

5. Флоренский, П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях / П.А. Флоренский М.: Прогресс, 1993.-321 с.

6. Священник Павел Флоренский. Малое собр. соч.: Вып. 1: Имена / свящ. П.Флоренский. Кострома: Купина, 1993. -316 с.

7. Священник Павел Флоренский. Сочинения: в 4 т. Т.1 /свящ. П. Флоренский- М.: Мысль, 1994. 797 с.

8. Священник Павел Флоренский. Сочинения: в 4 т. Т.2 / свящ. П. Флоренский.- М.: Мысль, 1996. 877 с.

9. Священник Павел Флоренский. Сочинения: в 4 т. Т.З: в 2 ч. / свящ. П. Флоренский.- М.: Мысль, 1999. Т. 3(1). 621 е.; Т. 3(2). - 623 с.

10. Священник Павел Флоренский. Сочинения: в 4 т. Т.4 / свящ. П. Флоренский.- М.: Мысль, 1998. 795 с.

11. Священник Павел Флоренский. Философия культа / свящ. П. Флоренский.- М.: Мысль, 2004. 685 с.

12. Священник Павел Флоренский. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии / свящ. П. Флоренский.- М.: Мысль, 2000.- 446 с.

13. Священник Павел Флоренский. Священное переименование. Изменение имен как внешний знак перемен в религиозном сознании / свящ. П. Флоренский.- М.: Изд-во храма святой мученицы Татианы, 2006. 360 с.

14. Павел Флоренский. Мнимости в геометрии. Расширение области двухмерных образов геометрии: опыт нового истолкования мнимостей / свящ. П. Флоренский.- М.: Альманах Лазурь, 1991. 95 с.

15. Переписка П.А. Флоренского с Андреем Белым. // Контекст: лит. -теоретич. исследования.- М.: Наука, 1991. С. 23 - 61.

16. Переписка П.А. Флоренского и В.А. Кожевникова (1912-1917). // Вопросы философии.-1991.-№ 6.-С. 85 151.

17. Переписка священника П.А. Флоренского со священником С.Н. Булгаковым: архив священника П.А. Флоренского.- Томск: Водолей, 2001. -224 с.

18. Переписка А.В. Ветухова и П.А. Флоренского (1908-1918). // Вопросы философии.-1998.-№ 12. С. 63-91.

19. Аверинцев С.С. София-Логос / С.С. Аверинцев.- Киев: Дух и литера, 2001.-460 с.

20. Автономова, Н. Открытая структура: Якобсон-Бахтин-Лотман-Гаспаров / Н. Автономова.- М. РОССПЭН, 2009. 503 с.

21. Акулинин, В.М. Философия всеединства: от В.С Соловьева к П.А. Флоренскому / В.М. Акулинин.- Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1990.- 156 с.

22. Алпатов, В.М. История лингвистических учений /В.М. Алпатов.- М.: Языки славянской культуры, 2001. 368 с.

23. Амелина, Е.М. Социальная философия всеединства конца XIX начала XX века: автореф. дис. . .д-ра филос. наук / Е.М. Амелина.- Иваново, 2007. -40 с.

24. Белый, А. Начало века / А.Белый.- М.: Союзтеатр, 1990. 526 с.

25. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый.- М.: Республика, 1994.-528 с.

26. Анненский, И.Ф. Книги отражений / И.Ф.Анненский.- М.: Наука, 1979. -679 с.

27. Антипенко, Л.Г. П.А. Флоренский о логическом и символическом аспектах научно-философского мышления / Л.Г. Антипенко.- М.: Канон+ Реабилитация, 2011. 172 с.

28. Асмус, В.Ф. Философия и эстетика русского символизма / В.Ф. Асмус // Литературное наследство. № 27/28. - М.: Журнально-газетное объединение, 1937.-С. 1-53.

29. Астапов, С.Н. Антиномизм как опыт теоретической репрезентации религиозного сознания: на материале русской религиозной философии первой половины XX века: автореф. дисс. . д-ра филос. наук / С.Н. Астапов.- Ростов-на-Дону, 2010. 40 с.

30. Бабаева, К.Б. Философия культа священника Павла Флоренского: опыт антиномического толкования / К.Б. Бабаева // Философские науки.- 2005.-№ 2.-С. 106-124.

31. Бахтин, М.М. Человек в мире слова / М.М. Бахтин.- М.: Российский открытый университет, 1995. 140 с.

32. Безлепкин, Н.И. Философия языка в России: к истории русской лингвофилософии / Н.И. Безлепкин СПб.: Искусство-СПБ, 2001. - 392 с.

33. Бердяев, H.A. Самопознание. Опыт философской автобиографии / H.A. Бердяев. М.: Международные отношения, 1990. - 336 с.

34. Бердяев, H.A. Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. / H.A. Бердяев.- М.: Искусство, 1998. Т. 1. 541 е.; Т. 2. - 508 с.

35. Бибихин, В.В. Внутренняя форма слова / В.В. Бибихин.- СПб.: Наука, 2008 420 с.

36. Благовестив Святого Апостола Павла по его происхождению и существу: библейско-богословское исследование Ник. Глубоковского.- СПб.: Типо-лит. И. Пухира, 1897.-290 с.

37. Блаженного Феофилакта Архиепископа Болгарского Толкование на послание Святого Апостола Павла.- М.: Скит, 1993. 680 с.

38. Бонецкая, Н.К. Борьба за Логос в России в XX веке / Н.К. Бонецкая // Вопросы философии.- 1998.- № 7. С. 148-169.

39. Бонецкая, Н.К. П. Флоренский: русское гетеанство / Н.К. Бонецкая // Вопросы философии.- 2003.-№ 3.- С. 97-116.

40. Бугаев, Н.В. Математика и научно-философское миросозерцание: речь, произнесенная в 1898 году на X съезде естествоиспытателей: реферат.- М.: Типо-лит. т-ва И.Н. Кушнарёв и К., 1899. 23 с.

41. Бугаев, Н.В. Основы эволюционной монадологии: реферат/ Н.В. Бугаев.-М.: Типо-лит. т-ва И.Н. Кушнарёв и К., 1893. 19 с.

42. Булгаков, С.Н. Свет Невечерний: созерцания и умозрения/С.Н. Булгаков.-М.: Республика, 1994. 415 с.

43. Булгаков, С.Н. Философия имени / С.Н.Булгаков.- СПб.: Наука, 1998. -344 с.

44. Введенский, А.И. К вопросу о методологической реформе Православной Догматики: из возражений на «Православное Догматическое богословие» протоирея Н. Малиновского / А.И. Введенский // Богословский вестник.-1904.- июнь.-С. 179-208.

45. Введенский, А.И. Очерки истории русской философии/ А.И.Введенский, А.Ф.Лосев, Э.Л.Радлов, Г.Г. Шпет,- Свердловск: УрГУ, 1991.-592 с.

46. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая.- М.: Русские словари, 1996. 416 с.

47. Великие преобразователи естествознания: П.А. Флоренский.- Минск: БГУ, 1997.- 170 с.

48. Витгенштейн, Jl. Философские исследования / Л. Витгенштейн // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Bbin.XVI. - С.79-128

49. Вдовина, И.С. Феноменология во Франции: историко-философские очерки / И.С. Вдовина.- М.: Канон+; Реабилитация, 2009. 400 с.

50. Волошин, М.А. Лики творчества: литературные памятники /М.А. Волошин.- Л.: Наука, 1988. 848 с.

51. Волошинов, В. Философия и социология гуманитарных наук / В. Волошинов.- СПб.: Аста-пресс ltd, 1995. 388 с.

52. Воронкова, Л.П. В поисках истины и красоты: Культурология П.А. Флоренского / Л.П. Воронкова.- М.: Исследовательский центр по проблемам управления качеством подготовки специалистов, 1993. 47 с.

53. Вострикова, О.Г. Наследие П.А. Флоренского в отечественной историографии: дис. . канд. ист. наук / О.Г. Вострикова.- М., 2011. 152 с.

54. Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного Эроса / Б.П. Вышеславцев.-М.: Республика, 1994. 368 с.

55. Иванов, Вяч. Мысли о символизме / В. Иванов // Литературные манифесты от символизма до наших дней.- М.: Изд. дом XXI век Согласие 2000.-С. 107-113.

56. Иванов, В. Родное и вселенское / В. Иванов.- М.: Республика, 1994. 428 с.

57. Гайденко, П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века / П.П. Гайденко. М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 472 с.

58. Гадамер, Г.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / Г.-Г. Гадамер.- М.: Прогресс, 1988. 704 с.

59. Гадамер, Г.-Г. Актуальность прекрасного / Г.-Г. Гадамер.- М.: Искусство, 1991.-366 с.

60. Галинская, И.Л. Эстетические воззрения П.А. Флоренского: научно-аналитический обзор / И.Л. Галинская.- М.: ИНИОН, 1991. 67 с.

61. Гальцева, P.A. Мысль как воля и представление: утопия и идеология в философском сознании П.А. Флоренского / P.A. Гальцева // Очерки русской утопической мысли XX века М.: Наука, 1992. - С. 120 - 184.

62. Гараева, Г.Ф. Софийный идеализм как историко-философский феномен:

63. B.C. Соловьев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков / Г.Ф. Гараева.- М.: Диалог-МГУ, 2000.-384 с.

64. Гарднер, Клинтон. Между Востоком и Западом: возрождение даров русской души / Клинтон Гарднер.- М.: Наука, 1993. 123 с.

65. Генетическая критика во Франции: антология. М.: ОГИ, 1999. - 288 с.

66. Глаголев, С. Отзыв на соч. П. Флоренского «О религиозной истине» /

67. C.Глаголев // Богословский вестник.- 1909.- №2.- С. 207-217.

68. Гоготишвили, JI.A. Философско-религиозный статус языка / J1.A. Гоготишвили // Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос / А.Ф. Лосев.- М.: Мысль, 1993.-С. 906-923.

69. Гоготишвили, Л.А. Лингвистический аспект трёх версий имяславия: Лосев, Булгаков, Флоренский / Л.А. Гоготишвили // Лосев, А.Ф. Имя/А.Ф. Лосев.- СПб.: Алетейя, 1997. С. 580 - 614.

70. Гоготишвили, Л.А. Непрямое говорение / Л.А. Гоготишвили.- М.: Языки славянских культур, 2006. 720 с.

71. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт.- М.: Прогресс, 2000. 400 с.

72. Гумбольдт, В. Язык и философия культуры / В. Гумбольдт.- М.: Прогресс, 1985.-452 с.

73. Гурко, E.H. Божественная ономатология: именование Бога в имяславии, символизме и деконструкции / E.H. Гурко.- Минск: Экономпресс, 2006.-448 с.

74. Гуссерль, Э. Картезианские размышления / Э. Гуссерль.- СПб.: Наука, 1998.-315 с.

75. Густав Шпет и современная философия гуманитарного знания.- М.: Языки славянских культур, 2006. 464 с.

76. Густав Шпет и его философское наследие: у истоков семиотики и структурализма. М.: РОССПЭН, 2010. - 527 с.

77. Делёз, Ж. Логика смысла / Ж. Делёз.- М.: Издательский Центр «Академия», 1995. 298 с.

78. Демидов, С.С. Н.В. Бугаев и возникновение Московской школы теории функций действительного переменного / С.С.Демидов //Историко-математические исследования. М.,1985.-Вып.29.- С. 112-119.

79. Денн, М. Имяславие и его философские пророки: от субститута глоссолалии к обоснованию временности / М. Денн // Вопросы философии. -2002.-№ 12,-С. 93-104.

80. Деррида, Ж. Эссе об имени / Ж. Деррида.- СПб.: Алетейя, 1998. 192 с.

81. Дискурс персональности. Язык философии в контексте культуры. М.: РГГУ, 2005.-247 с.

82. Дмитриева, Н.А. Русское неокантианство: «Марбург» в России: историко-философские очерки / Н.А. Дмитриева.- М.:РОССПЭН, 2007. 512 с.

83. Доброхотов, А.Л. Мир как имя / А.Л. Доброхотов // Логос.-1996.- №7.-С. 47-61.

84. Доброхотов, А.Л. Избранное / А.Л. Доброхотов. М.: Территория будущего, 2008.-471 с.

85. Жирмунский, В.М. Преодолевшие символизм / В.М. Жирмунский // Поэзия Александра Блока. Преодолевшие символизм.- М.: 1998.- С. 37-87.

86. Евлампиев, И.И. История русской метафизики в XIX XX веках: русская философия в поисках абсолюта: в 2 ч. / И.И. Евлампиев.- СПб.: Алетейа, 2000. -Ч. 1. - 413 е.; Ч. 2. - 411 с.

87. Егорова, С.Б. Антиномизм и диалектика в учении П.А. Флоренского: дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / С.Б. Егорова.- Саратов. 2008. 156 с.

88. Едошина, И.А. Концепт «культура» в антроподицее отца Павла Флоренского / И.А. Едошина // Энтелехия. Кострома, 2004 .- № 8. - С. 7987.

89. Ермишин, О.Т. П.А. Флоренский и Ориген: проблема метафизики/ О.Т. Ермишин // Философские науки. 2002. - № 6. - С. 74-80.

90. Ермолович, Д.И. Имена собственные на стыке языков и культур / Д.И Ермолович.- М.: Р. Валент, 2001. 199 с.

91. Зелинский, Ф.Ф. Соперники христианства: статьи по истории античных религий / Ф.Ф. Зелинский.- СПб.: Алетейя, 1995. 406 с.

92. Зеньковский, В.В. История русской философии: в 2 т. Т. 2 / В.В. Зеньковский.- Л.: Эго, 1991. 269 с.

93. Зоткина, О.Я. Символ в «Онтологии творчества» П.А. Флоренского: К характеристике религиозного эстетизма: автореф. дис. . канд. филос. наук / О.Я. Зоткина. М.: МГУ, 1991. -22 с.

94. Иванов, А.Т. П.А. Флоренский и философский кружок при Московской Духовной Академии / А.Т. Иванов // Историко-философские исследования: Ежегодник. М., 1991. - Вып 1. - С. 164-186.

95. Иванова, Е.А., Ильюнина Л.А. К истории отношений с Андреем Белым: из наследия П.А. Флоренского / Е.А. Иванова, Л.А. Ильюнина // Контекст-1991.- М., 1991.-С. 3-22.

96. Игошина, Ю.В. Философия имени о. Павла Флоренского в контексте оппозиции мировоззрений / Ю.В. Игошина.- Киров: ВГУ, 2008. 98 с.

97. Игумен Андроник (Трубачев). Антроподицея священника Павла Флоренского: история создания цикла «У водоразделов мысли». // Флоренский, П.А. Соч.: в 2 т. Т. 2. М.: Правда, 1990. - С. 351 - 369.

98. Игумен Андроник (Трубачев). Из истории книги «Столп и утверждение Истины / игумен Андроник (Трубачев) // П.А. Флоренский. Соч.: в 2 т. Т.1. -М.: Правда, 1990.- С. 827-837.

99. Игумен Андроник (Трубачев). Книга «Имена» священника Павла Флоренского. Источниковедческий обзор / игумен Андроник (Трубачев) // Священник Павел Флоренский. Имена: Малое собр. соч. Кострома, 1993. -Вып.1.- С. 287-312.

100. Иеромонах Андроник (Трубачев). Теодицея и антроподицея в творчестве священника Павла Флоренского / Андроник (Трубачев). Томск: Водолей, 1998.- 192 с.

101. Иларион, схимонах. На горах Кавказа / схимонах Илларион.- 2-е изд. -Баталпашинск, 1910. 438 с.

102. Иларион (Алфеев) еп. Священная тайна Церкви: введение в историю и проблематику имяславских споров / еп. Иларион (Алфеев).- СПб.: Алетейя,2002. Т. 1.-653 е.; Т. 2.-578 с.

103. Ильин, В.Н. Лейбниц и русская философия / В.Н. Ильин // Возрождение.-1966.- № 179. С. 56-78.

104. Ильин, И.А. Религиозный смысл философии/ И.А. Ильин.- М.: ACT,2003.-694 с.

105. Имя и этнос. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1996. -188 с.

106. Исупов, К.Г. Павел Флоренский: наследие и наследники / К.Г. Исупов // П.А. Флоренский: pro et contra. Антология.- СПб.: РХГИ, 1996. С. 7-29.

107. Камчатнов, A.M. Философы-имяславцы о связи смысла и звука / A.M. Камчатнов // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института.- М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 1998. С.79-85.

108. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов.-М.: УРСС, 2002.-264 с.

109. Карсавин, Л.П. О личности / Л.П. Карсавин // Религиозно-философские сочинения: в 2 т. Т. 1.- М.: Ренессанс, 1992. С. 3-232.

110. Кассирер, Э. Философия символических форм: в 3 т. Т. 1: Язык / Э. Кассирер.- М.- СПб.: Университетская книга, 2001. -271 с.

111. Клинг, O.A. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России 1910-х годов: автореф. дис. . д-ра фил. наук /O.A. Клинг.- М.: МГУ, 1996.-40 с.

112. Колотаев, В. Видимое против говоримого: Антониони и Флоренский /В. Колотаев // Логос.- 2000.- №2 (23). С. 152-172.

113. Кравец, С.Л. О красоте духовной. П.А. Флоренский: религиозно-нравственные воззрения / С.Л. Кравец.- М.: Знание, 1990. 63 с.

114. Кубрякова, Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики / Е.С. Кубрякова // Известия РАН. Сер. литературы и языка.- 2004.- Т.63.-№3.- С. 3-12.

115. Кудряшова, Т.Б. Онтология языков познания: в 2 ч. / Т.Б. Кудряшова.-Иваново: ОАО Изд-во Иваново, 2005. Ч. 1 316 е.; Ч. 2 - 272 с.

116. Кузнецова, C.B. Концепция всеединства в западноевропейской и отечественной философской традиции / C.B. Кузнецова.- М.: МГПУ, 2007. -270 с.

117. Лейн, Т. Христианские мыслители / Т. Лейн.- СПб: Мирт, 1997. 349 с.

118. Лескин, Д.Ю. Философия имени в России в контексте имяславских споров 1910-х годов: автореф. дисс. . канд. филос. наук / Д.Ю. Лескин. М.: МГУ, 2002. - 23 с.

119. Литературные манифесты от символизма до наших дней. М.: Изд. дом XXI-Согласие, 2000. - 608 с.

120. Лопатин, Л.М. Философские идеи Н.В. Бугаева / Л.М. Лопатин // Математический сборник.- 1905.-Т.35.-№ 2.- С. 117-127.

121. Лосев, А.Ф. Философия имени / Лосев А.Ф.- М.: Академический проект, 2009.-300 с.

122. Лосев, А.Ф. Бытие. Имя. Космос / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 1993. - 958 с.

123. Лосский, Н.О. История русской философии / Н.О. Лосский.- М.: Высшая школа. 1991. 559 с.

124. Лосский, В.Н. Богословское понятие человеческой личности / В.Н. Лосский // Богословские труды. -1975.- № 14. С. 34-51.

125. Майоров, Г.Г. Философия как искание Абсолюта: Опыты теоретические и исторические / Г.Г. Майоров.- М.: Едиториал УРСС, 2004. -416 с.

126. Мандельштам, А.И. Серебряный век: русские судьбы / А.И. Мандельштам.- СПб.: Предприниматель Громов A.A., 1996. 320 с.

127. Мандельштам, О.Э. Слово и культура / О.Э.Мандельштам.- М.: Советский писатель, 1987. 320 с.

128. Мандельштам, О.Э. «Сохрани мою речь.»: лирика разных лет: избр. проза / О.Э.Мандельштам.- М.: Шк.-Пресс, 1994 574 с.

129. Марков, Б.В. Герменевтика в России и на Западе: Гадамер и Флоренский /Б.В. Марков // Герменевтика в России. Воронеж, 2002. — Вып. 1.-С. 86-101.

130. Матвеев, А.К. Ономастика и ономатология: терминологический этюд / А.К. Матвеев // Вопросы ономастики.- 2005. -№ 2.- С. 5 10.

131. Материалы по имяславию. // Начала. -1995.- №1-4.- 242 с.

132. Материалы по истории имяславия. // Начала.- 1998.- № 1-4.- 271 с.

133. Махлин, B.JI. Философская программа М.М. Бахтина и смена парадигмы в гуманитарном познании: дис. в виде научного доклада, представленного на соискание ученой степени д-ра философских наук. 09.00.03 / В.Л. Махлин. М.: МГПИ. - 53 с.

134. Мень, А. Послания Святого Апостола Павла / А Мень // Послание к римлянам Апостола Павла.- М.: Общедоступ. православ. ун-т, 1993. 109 с.

135. Метнер, Э.К. Размышление о Гете: разбор взглядов Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма / Э.К. Метнер.- М.: Мусагет, 1914.- Кн.1.- 527 с.

136. Микешина, Л.А. Философия познания: проблемы эпистемологии гуманитарного знания / Л.А. Микешина.- М.: Канон+; Реабилитация, 2009. -475 с.

137. Микешина, JI.A. Диалог когнитивных практик: из истории эпистемологии и философии науки / Л.А. Микешина.- М.: РОССПЭН, 2010. -574 с.

138. Михайловский, Н.К. Русское отражение французского символизма / Н.К. Михайловский // Русское богатство, 1893, февраль. С. 45-68.

139. Моисеев, В.И. Логика всеединства / В.И. Моисеев. М.: ПЕР СЭ, 2002. -415 с.I

140. Мороз, В.В. На пути к пониманию природы геометрии: И. Кант и П. Флоренский / В.В. Мороз // Философия Иммануила Канта и цивилизационные вызовы нашего времени. М.: РАГС, 2005. С. 159-169.

141. Мотрошилова, Н.С. Специфика и актуальность философии жизни B.C. Соловьева / Н.С. Мотрошилова // Вестник Ивановского государственного энергетического университета.- 2003.- Вып. 4. С. 12-34.

142. Мочалов, Е.В. Антропологические темы в философии всеединства в России XIX XX вв. / В.В. Мочалов.- Нижний Новгород: Нижегородский гуманит. центр, 2002. - 303 с.

143. Мунье, Э. Манифест персонализма / Э. Мунье. М.: Республика, 1999. - 558 с.

144. На пути к синтетическому единству европейской культуры: философско-богословское наследие П.А. Флоренского и современность.- М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. 279 с.

145. Незавершенная энтелехийность: отец Павел Флоренский, Василий Розанов в современной рефлексии.- Кострома: КГУ, 2003. 268 с.

146. Некрасов, П.А. и др. Московская философско-математическая школа и её основатели / П.А. Некрасов // Математический сборник / Матем. об-во при Моск. ун-те.- М.,1904.- Т. 25,- С. 3 24.

147. Ницше, Ф. Соч. в 2 т. Т. 2 / Ф. Ницше.- М.: Мысль, 1990. Т. 2. 832 с.

148. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Очерки науки о языке / Д.Н. Овсянико-Куликовский // Русская мысль. 1896. - Декабрь. С. 1-32.

149. Океанская, Ж.JI. Ословесненный космос отца Сергия Булгакова: «Философия имени» в контексте поэтической метафизики конца Нового времени / Ж.Л. Океанская. Иваново-Шуя, 2009. - 392 с.

150. Олексенко, А.И. На пороге рода: к философии генеалогии П.А. Флоренского / А.И. Олексенко // На пути к синтетическому единству европейской культуры: Философско-богословское наследие П.А. Флоренского и современность. М., 2006.- С. 91-106.

151. Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды / X. Ортега-и-Гассет.- М.: Изд. Весь мир, 1997.-704 с.

152. Павел Флоренский и символисты: Опыты литературные. Статьи. Переписка.- М.: Языки славянской культуры, 2004. 670 с.

153. П.А. Флоренский и культура его времени.- Марбург, 1995. 526 с.

154. П.А. Флоренский и наука XX века.- М., 1996. 177 с.

155. П.А. Флоренский: pro et contra. Личность и творчество Павла Флоренского в оценке русских мыслителей и исследователей: антология. -СПб.: РХГИ, 1996.-752 с.

156. П.А. Флоренский: философия, наука, техника. Л.: Ленин, отд. Института истории естествознания и техники, 1989. - 82 с.

157. Персональность. Язык философии в русско-немецком диалоге.- M.: Модест Колеров, 2007. 480 с.

158. Петраков, A.A. Проблема символа в русской философии XX века: П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев, С.Н. Булгаков, А. Белый: дис. . канд. филос. наук: 09.00.13 / A.A. Петраков,- М., 2006. 162 с.

159. Платон. Диалоги. // Собр. соч.: в 4 т. т.1.- М.: Мысль, 1990. 860 с.

160. Подорога, В. Феноменология тела: введение в философскую антропологию / В. Подорога.- M.: Ad Marginem, 1995. 339 с.

161. Половинкин, С.М. О студенческом математическом кружке при Московском математическом обществе в 1902-1903 гг. / С.М. Половинкин // Историко-математические исследования. М.: Наука, 1986. - Вып 30. - С. 159- 177.

162. Половинкин, С.М. П.А. Флоренский: логос против хаоса / С.М. Половинкин.- М.: Знание, 1989. 64 с.

163. Пономарёв, Н.В. Религиозно-философская антропология П.А. Флоренского в контексте мистико-символической православной традиции.: дис. . канд. филос. наук / Н.В. Пономарев.- М., 2004. 183 с.

164. Постовалова, В.И. Наука о языке в свете идеала цельного знания / В.И. Постовалова // Язык и наука конца XX века: сб. ст.- М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995.-С. 342-420.

165. Постовалова, В.И. «Философия имени» А.Ф. Лосева и подступы к её истолкованию / В.И. Постовалова // Лосев А.Ф. Философия имени.- М.: Академический проект, 2009. С. 29-78.

166. Потебня, A.A. Мысль и язык/ A.A. Потебня.- Киев: Синто, 1993. 192 с.

167. Потебня, A.A. Язык и народность / A.A. Потебня // Мысль и язык. -Киев: Синто, 1993.- С. 162-192.

168. Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора / Сост., общ. ред. Косикова Г.К. М.: МГУ, 1993.- 512 с.

169. Райнов, Т. Лейбниц в русской философии второй половины XIX век / Т. Райнов // Вестник Европы. 1916. - Декабрь.- С. 284-297.

170. Резниченко, А.И. Философия имени: онтологический аспект (О. С. Булгаков, А.Ф. Лосев): автореф. дис. . канд. филос. наук / А.И. Резниченко.-М.: МГУ, 1997.- 18 с.

171. Рикёр, П. Я сам как Другой / П. Рикёр.- М.: Изд-во гуманитарной культуры, 2008. - 416 с.

172. Риккерт, Г. Философия жизни / Г. Риккерт.- Киев: Ника-Центр, 1998. -507 с.

173. Розанов, В.В. О символистах и декадентах / В.В. Розанов // Соч.: в 2 т. Т.1.М.,: Правда, 1999.-С. 163-176.

174. Розеншток-Хюсси, О. Речь и действительность / О. Розеншток-Хюсси.-М.: Лабиринт, 1994. 210 с.

175. Руденко, Д.И. Имя в парадигмах философии языка / Д.И. Руденко.-Харьков: Основа, 1990. 299 с.

176. Русская словесность: от теории словесности к структуре текста: антология.- М.: Academia, 1997. 320 с.

177. Русская философия: многообразие в единстве: материалы VII Российского симпозиума историков русской философии (Москва, 14-17 ноября 2001г.).- М.: ЭкоПресс, 2001. 253с.

178. Сабиров, В.Ш. Русская идея спасения: жизнь и смерть в русской философии / В.Ш. Сабиров.- СПб. Алетейя, 1995. 277 с.

179. Самуэлс Э. Юнг и постъюнгианцы. М.: ЧеРо, 1997. 416 с.

180. Св. Григорий Палама. Беседы: в 3 т. Т. 1 / св. Григорий Палама.- М.: Изд. Отдел Валаамского монастыря, 1994. 255 с.

181. Св. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих. / св. Григорий Палама. М., 1995. - С. 5 - 344.

182. Семаева, И.И. Поиск идентичности: русская религиозная философия XX века и её духовные основания / И.И. Семаева.- М.: ВТУ, 2004. 219 с.

183. Семенова, Т.Н. Антропонимическая индивидуализация: когнитивно -прагматические аспекты / Т.Н. Семенова.- М.: Готика, 2001. 237 с.

184. Современное зарубежное литературоведение: концепции, школы, термины.- М.: Интрада, 1996. 317 с.

185. Соколовский, C.B. Имена и гены. Историческая ономастика как источник реконструкции популяционных структур / C.B. Соколовский // Имя и этнос.- М.: Институт этнологии и антропологии, 1996. С. 117 - 135.

186. Соловьев, B.C. Кризис западной философии: против позитивизма / B.C. Соловьев // Философское начало цельного знания. Минск: Харвет, 1999. -С. 5 - 177.

187. Соловьев, B.C. Критика отвлеченных начал / B.C. Соловьев // Философское начало цельного знания.- Минск: Харвет, 1999. С. 398 - 906.

188. Соломоник, А. Семиотика и лингвистика / А. Соломоник.- М.: Молодая гвардия, 1995. 347 с.

189. Социолингвистический аспект имени собственного: научно-аналитический обзор.- М.: МГПИИЯ, 1984. 117 с.

190. Степанов, Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца XX века.- М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. -С. 7-34.

191. Суперанская, A.B. Имя через века и страны A.B. / Суперанская.- М.: ЛКИ, 2007. - 192 с.

192. Суперанская, A.B. Словарь русских личных имен / A.B. Суперанская.-М.: Эксмо, 2006.-544 с.

193. Суперанская, A.B. Общая теория имени собственного / A.B. Суперанская.- М.: Либроком, 2009. 368 с.

194. Тарасов, Д.Я. Социально-философский анализ феномена имени в российской культуре: автореф. дисс. . канд. филос. наук / Д.Я. Тарасов.-Тула, 2007. 24 с.

195. Тодоров, Ц. Теории символа / Ц. Тодоров.- М.: Дом интеллектуальной книги, 1999-408 с.

196. Трубецкой, С.Н. Учение о Логосе в его истории: философско-историческое исследование. Т. 1 / С.Н. Трубецкой.- М., 1906. 465 с.

197. Трубецкой, E.H. Миросозерцание B.C. Соловьева. Т. 1 / E.H. Трубецкой.- М.: Медиум, 1995. 604 с.

198. Управителев, А.Ф. К будущему цельному мировоззрению: религиозное миросозерцание П.А. Флоренского / А.Ф. Управителев. Барнаул: Изд-во гос. ун-та, 1997. - 162 с.

199. Филатова, Е.С. Личность в зеркале соционики / Е.С. Филатова.- СПб: Б&К, 2001.-286 с.

200. Философия. Логика. Язык: пер. с англ. и нем. М.: Прогресс, 1987. -336 с.

201. Философия языка и имени в России: материалы круглого стола 25 июня 1997 г.- М.: Центр Начала, 1997. 58 с.

202. Философия языка: в границах и вне границ. Вып. 2.- Харьков: Око, 1994.- 128 с.

203. Философский словарь Владимира Соловьева. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. -464 с.

204. Флоровский, Г. Пути русского богословия / Г. Флоровский. Париж: ИМКА пресс, 1937. - 599 с.

205. Флоровский, Г.В. Восточные Отцы IV века / Г.В. Флоровский.- М.: Паломник, 1992. 240 с.

206. Фрагменты ранних греческих философов.- М.: Наука, 1989. 465 с.

207. Фролова, С.М. Развитие философии всеединства П.А. Флоренским: дне. . канд. филос. наук: 09.00.03 / С.М. Фролова.- Саратов, 2005. 155 с.

208. Фромм, Э. Иметь или быть? / Э. Фромм.- Киев: Ника-Центр, 1998. -400 с.

209. Хабермас, Ю. Будущее человеческой природы / Ю. Хабермас.- М.: Изд-во Москва, 2002. 143 с.

210. Хагемейстер, М. Павел Флоренский и его работа «Мнимости в геометрии» / М. Хагемейстер // Начала. М., 1994.-№ 4. С. 129-158.

211. Хайдеггер, М. Время и бытие. Статьи и выступления / М. Хайдеггер.-М.: Республика, 1993. 447 с.21?. Холтон, Дж. Тематический анализ науки / Дж. Холтон.- М.: Прогресс, 1981.-384 с.

212. Хомяков, A.C. Соч. в 2 т. Т. 2. / A.C. Хомяков.- М.: Медиум, 1994. -476 с.

213. Хоружий, С.С. Обретение конкретности / С.С. Хоружий // Флоренский П.А. У водоразделов мысли. Черты конкретной метафизики: соч.: в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1990.-С. 3-21.

214. Хоружий, С.С. Диптих безмолвия. Аскетическое учение о человеке в богословском и философском освещении / С.С. Хоружий.- М.: Центр психологии и психотерапии, 1991. 135 с.

215. Хоружий, С.С. Философский символизм Флоренского и его жизненные истоки / С.С. Хоружий // Историко-философский ежегодник.- М.: Наука, 1988.-С. 180-201.

216. Хоружий, С.С. Миросозерцание Флоренского / С.С. Хоружий.- Томск: Водолей, 1999.- 159 с.

217. Хоружий, С.С. Творчество о. Павла Флоренского и наши дни / С.С. Хоружий // Вопросы философии. -2001.-№ 7.- С. 170-177.

218. Хьелл, JI. Теории личности / Л.Хьелл, Д. Зинглер.- 3-е изд.- СПб.: Питер., 2007. 607 с.

219. Цветаева, Марина. Пленный дух: Воспоминания о современниках. Эссе / Марина Цветаева.- СПб.: Азбука, 2000.- 448 с.

220. Чудотворные иконы Божией Матери. М., 1997. - 117 с.

221. Чесноков, Г.Д. История философской мысли: традиции и новации. / Т.Д. Чесноков. М.: Изд-во РАГС, 2003. - 341 с.

222. Шпет, Г.Г. Сочинения / Г.Г. Шпет.- М.: Правда, 1989. 654 с.

223. Шпет, Г.Г. Философские этюды / Г.Г. Шпет.- М.: Прогресс, 1994. 376 с.

224. Щедрина, Т.Г. «Я пишу как эхо другого.»: очерки интеллектуальной биографии Густава Шпета / Т.Г. Щедрина.- М.: Прогресс-Традиция, 2004. -416 с.

225. Шельхас, И. Флоренский сегодня: три точки зрения / И. Шельхас // Вопросы философии,- 1997. № 5.- С. 125-156.

226. Эллис. (Кобылинский Л.Л.). Неизданное и несобранное. Томск: Водолей, 2000. - 480 с.

227. Эрн., В.Ф. Спор об Имени Божием: письма об имеславии / В.Ф. Эрн // Христианская мысль.- 1916- сентябрь. С. 17-45.

228. Юнг, К.-Г. Архетип и символ / К.-Г. Юнг.- М.: Ренессанс, 1991. 304 с.

229. Юркевич, П.Д. Философские произведения / П.Д. Юркевич.- М.: Правда, 1990.-670 с.

230. Язык и личность.- М.: Наука, 1989. 211 с.

231. Языковая личность: культурные концепты: сб. науч. тр. Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. -259 с.

232. Graham, L. and Kantor J.-M. Naming Infinity. A True Story of Religious Mysticism and Mathematical Creativity. Cambridge, MA London, 2009. - 239 p.

233. Chomsky, N. Language and Problems of Knowledge. The Managua lectures. Cambridge, Mass: MIT Press. 1988. 205 p.

234. Segal C.P.: 1983, Logos and Mythos: Language, Reality and Appearance in Greek Tragedy and Plato, Montreal. 217 p.2?<6. Valentine N. Pavel A. Florenskiy: La sapienza dell'amore. Milano: Mondadori, 1997. 177 p.

235. The Geology of Memory: Pavel Florenskiy's Hermeneutic Theology // Pavel Florenskiy: tradition und modern. Eds. N. Franz, M. Hagemeister, F. Haney. Frankfurt et al.: Peter Lang, 2001. P. 83 -95.