Театрально-карнавальный компонент в прозе М. А. Булгакова 1920-х годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Серебрякова, Елена Геннадьевна

• Серебрякова, Елена Геннадьевна
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Серебрякова, Елена Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СТАНОВЛЕНИЕ ТЕАТРАЛЬНО-КАРНАВАЛЬНОЙ ПОЭТИКИ М. А. БУЛГАКОВА

§ 1. Карнавал в культуре и литературе 1920-х годов.

§ 2. Театрально-карнавальное начало в "Записках на манжетах", рассказах и очерках Булгакова 1920-х годов.

§ 3. Вертепный театр в романе "Белая гвардия".

ГЛАВА II. ТЕАТРАЛЬНО-КАРНАВАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ В ЦИКЛЕ "МОСКОВСКИЕ ПОВЕСТИ"

§ 1. Балаганно-цирковое представление в повести "Дьяволиада".

§ 2. Мистерия и раёк в повести "Роковые яйца".

§ 3. Мистерия и театр Петрушки в повести "Собачье сердце".

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Театрально-карнавальный компонент в прозе М. А. Булгакова 1920-х годов»

Актуализация той или иной проблемы литературоведения неизбежно связана с логикой развития литературы, с теми процессами, которые в определенный период воспринимаются научным сознанием как ведущие.

Литература минувшего столетия сохраняла повышенный интерес к различным элементам карнавальной культуры, обозначившийся в художественном сознании рубежа XIX-XX веков. В творчестве писателей и драматургов различных эстетических и социальных пристрастий обнаруживается ориентация на карнавальное мироощущение. А. Толстой, В. Маяковский, Ю. Оле-ша, В. Набоков, Т. Манн, Г. Гессе, Э. Хемингуэй, А. Жид, М. Булгаков создавали собственные художественные "вселенные" с привлечением карнавальных средств и образов. При этом, насыщая поэтику своих произведений однотипными образными средствами - карнавальными, писатели зачастую предлагали принципиально различную трактовку центральных эстетических проблем эпохи: совместимости индивидуальных форм мышления с целостным народным мировосприятием, возможности воскрешения в сознании современника гармонической картины мира, обретения человеком абсолютной свободы.

Не удивительно, что размышления над природой карнавала и карнава-лизации как одной из тенденций прозы XX века относятся к числу наиболее характерных для минувшего столетия направлений интеллектуального внимания.

Родоначальник концепции карнавала в философии и литературоведении М. М. Бахтин вскрыл генезис обрядово-зрелищной формы в культуре, разработал феноменологию духа народной праздничности, убедительно доказал жизнестойкость карнавальных форм в литературе нового времени. Работа М. М. Бахтина (21), посвященная анализу поэтики зрелищных форм, остается до сегодняшнего дня основополагающей для исследований в этой области.

Чрезвычайно важной для реализации целей предлагаемого исследования является книга О.М. Фрейденберг "Миф и театр" (209), в которой подробно описан процесс трансформации мифологических сюжетов в архаическое театрализованное действо, убедительно доказано возникновение театрального искусства из ритуала и древнейших культов.

Наблюдения М.М. Бахтина и О.М. Фрейденберг позволяют сделать вывод о традиционности использования в культуре карнавальных и театральных форм в качестве языка мифологических построений - как архаических, так и новообразованных.

Выводы М. Бахтина о мифологической основе карнавальных торжеств, их оппозиционности официальной культуре, способах травестии традиционной системы ценностей в процессе карнавального действа были продолжены Д. С. Лихачевым, изучившим специфику русской народно-смеховой культуры. Книга Д.С. Лихачева, A.M. Панченко. А.В. Понырко "Смех в Древней Руси" (123) позволяет осмыслить генезис национального типа карнавально-сти, культурно-исторический архетип, реализованный в русской литературе первой трети XX века и творчестве М.А. Булгакова. Принципиально значима идея Д. С. Лихачева о способности карнавала терять свою праздничную основу, превращаясь в орудие сатирического обличения неправедного мира. Именно с таким, обличительным карнавальным смехом встречаемся мы в прозе Булгакова.

Выбор эпохи - 20-е годы XX века - в качестве объекта данного исследования объясняется насыщенностью культуры той поры идеологическими, эстетическими "мифами", унаследованными у Серебряного века и новообразованными - большевистскими, сконструированными по модели традиционного архаического мифа. Взаимодействуя друг с другом, прежние и новые культурные "мифы" создали особую художественную атмосферу эпохи, в которой театру и карнавалу отводилась мифообразующая роль. Анализ процесса мифотворчества с привлечением театрально-карнавальных средств позволит уточнить наше представление об общекультурной и литературной ситуации 1920-х годов и вскрыть новые причины возникновения в прозе той поры такого явления, как карнавализация.

Проза Булгакова этого периода привлекла наше внимание по нескольким причинам:

1. В творчестве художника можно обнаружить глубоко рефлексивное отношение к карнавальным зрелищным формам, сформировавшееся на ранних этапах творчества и сохранившееся вплоть до последнего романа "Мастер и Маргарита".

2. На фоне повсеместного обращения литераторов 1920-х годов к карнавальным формам для утверждения идеи революции как праздника обновления мира и человека (Ю. Олеша, А. Неверов, А. Веселый и др.) творчество М.А. Булгакова представляет иную художественную модель мира, охваченного революцией, в создании которой задействованы приемы и образы карнавала. Оценка специфики булгаковской трактовки карнавала поможет выявить не только своеобразие художественной модели мира писателя, но и уточнить наши представления о роли карнавальных зрелищных форм в литературе 1920-х годов.

3. В деконструкции современных идеологических "мифов" писатель активно использовал театрально-карнавальные формы, приемы, образы, введенные в прозаические полотна на правах основного элемента поэтики.

Внимание писателя к карнавалу замечено учеными давно. В послесловии к первому изданию романа "Мастер и Маргарита" (1966 г.), опираясь на идеи Бахтина о вневременном характере мениппеи, А. Вулис обратил внимание на наличие этих жанровых признаков в последней книге художника. Он отмечал "сочетание сатирической буффонады с фантастикой", указывал, что лишь в русле мениппейной традиции "получают свое объяснение многоплановая композиция книги, частая перемена изобразительных ракурсов" и другие карнавальные приемы (42,127). В том же 1966 году М. Бахтин писал Е. С.

Булгаковой о глубоком созвучии книги своим воззрениям (189,308). В. Сиси-кин отмечал генетическую связь структуры романа и мистерии (183, 139). Р. Джулиани подробно исследовала формальные приемы русского народного театра - балаганного, петрушечного, ярмарочных интермедий, использованных в романе. Детальный анализ элементов различных жанров народного театра привел исследовательницу к выводам о глубинном родстве поэтики булгаковского романа и балаганного фарса (67,312-334).

При этом среди ученых нет однозначной оценки карнавальности прозы художника. Наряду с безоговорочным признанием ориентации Булгакова на традиции карнавала и использование карнавальных мотивов и образов (А. Вулис, В. Сисикин, Ю. Бабичева и др.) соседствует утверждение А. Гринштейна о "квазикарнавальности" "Мастера и Маргариты". Отталкиваясь от идеи М. Бахтина о праздничной основе карнавальных торжеств, исследователь пришел к выводу об отсутствии духа праздника, целостного мировосприятия, характерного для карнавала и мифа, как следствие, разрушении структуры карнавального образа. Карнавальный смех в романе, указывает А. Гринштейн, теряет свою важнейшую функцию - утверждение положительного идеала и становится средством только отрицания и разрушения. Такой смех не выражает радость бытия, а привносит чувство горечи, неудовлетворенности жизнью, свойственное как героям, так и самому автору. Следствием всех трансформаций, делает вывод ученый, становится превращение карнавальной зрелищности в театральность, рождение квазикарнавальной по своей сущности поэтики (56).

Глубокие и в целом убедительные выводы А. Гринштейна требуют некоторых уточнений. Бахтинская синонимия терминов "карнавал" и "праздник" была подкорректирована трудами Д. С. Лихачева (123), Вяч. Вс. Иванова (85), А. Я. Гуревича (60). Ученые продемонстрировали, что праздничность достаточно часто "выхолащивается" из карнавала: А. Я. Гуревич - на примере западноевропейской средневековой культуры, Д. С. Лихачев - русской.

Например, исследуя жизнь опричнины, введенной Иваном Грозным, Д.С. Лихачев пришел к выводу, что она носила явно выраженный скомороший характер. Организовывалась опричнина как своего рода антимонастырь, с одеждами опричников как антимонашескими, пьянством как антипостом, смеховым богослужением, смеховым чтением самим Грозным поучений отцов церкви о воздержании и посте во время трапез-оргий, со смеховыми разговорами о законе и законности во время пыток и т.д. Наблюдения ученого позволяют заметить, что свойственная празднику идея породненности человека и космоса из "машкерадов" Ивана Грозного уходила, и на ее месте утверждалась иная, противоположная праздничной - идея социального противостояния сословий - земщины и опричнины.

А.Я. Гуревич и Д.С. Лихачев убедительно доказали, что понятия "праздник" и "карнавал" нетождественны. Неразрывно связанные между собой в пространстве мифа, они обладают способностью дистанцироваться друг от друга и получать четкие границы в более поздних культурах. Объем понятия "праздник" значительно шире объема понятия Vкарнавал", так как вбирает в себя торжества официальные, семейные и проч.

Едва ли эту особенность - потерю карнавалом праздничной сущности -следует считать знаком псевдокарнавальности, как это делает Гринштейн.

В оценке карнавала в данном исследовании использована идея Д.С. Лихачева о традиционном для русской культуры и литературы "выхолащивании" праздничного духа из карнавала в моменты кризиса государственной власти, сопровождающегося всякий раз усилением гнета по отношению к личности, народу. Конкретно-исторический архетип русского сознания нашел выражение в народной смеховой культуре, специфика которой заключалась в особом характере смеха. Он чаще, чем средством утверждения полноты бытия (особенность праздничного мироощущения), становился орудием ниспровержения неправедного мира. Д. С. Лихачев убедительно продемонстрировал преимущественно социальную направленность смеха в русской народной смеховой культуре.

Следствием утраты карнавалом праздничного духа становится использование в художественной практике писателей карнавальной техники с сатирической целью. Автор-сатирик сохраняет при создании художественной картины мира типичные в поэтике карнавала приемы - гротеск, фантастику, пародию, каламбур; средства типизации - овеществление, опредмечивание живого, одушевление вещного, зооморфизм; мотивы - двойничество, шутовство и проч. Органичным в поэтике сатирического произведения оказывается персонаж-маска - традиционно карнавальный образ. Возникнув в пространстве архаического мифа, сатира как вид комического сохраняет предрасположенность к использованию традиционных в поэтике карнавала фольклор-но-мифологических мотивов, тем, образов, поэтических средств.

Карнавал при потере праздничной сущности не лишается генетической связи с архаическим мифом, в пространстве которого он возник. Это связывает его с театром, восходящим к архаическому ритуалу. В более поздних культурах связь карнавала и театра сохраняется и реализуется в литературе, в частности в способности к взаимодополняемости двух тенденций поэтики -карнавализации и театрализации.

Любопытно, что в булгаковедении указание на карнавализацию и театрализацию как основные тенденции прозы Булгакова началось практически одновременно. Публикуя в 1965 году "Театральный роман", К. Паустовский отмечал прирожденную "театральность" писателя, понимая под этим талант воображения и "режиссерский" способ художественного представления образов. Впоследствии ученые единодушно пришли к выводу о театральности поэтики мастера: ". "как драматург" Булгаков создал не только "Мастера и Маргариту", но и все предыдущие романы, повести и рассказы" (Ю. Бабичева (15)); ". едва ли не каждая булгаковская вещь - своего рода "мистерия-буфф" " (М. Петровский (159)).

Сценичность ранних, журналистских работ была оценена Ф. Левиным (40), А. Смелянским (186), Ю. Бабичевой (15), Е. Кухтой (113). Е. Кухта выделил такие приемы в газетных миниатюрах писателя: использование образов народного театра, способ комедийного сюжетосложения, типичного для карнавальных жанров ( сюжет- трюк, сюжет- интрига и др.), построение образов по схеме маска-персонаж, условность места действия и диалогичность как несущая сюжетно-композиционная конструкция (ИЗ). Ю. Бабичева перечислила формы драматизации фельетонов (термины "драматизация" и "театрализация" использованы исследовательницей как синонимичные): сценки с натуры, написанные в форме диалога, сценки-монологи с авторскими ремарками, сцены-сны, имитация античной драмы с участием хора, "радиопьесы" и др. Перед читателем, как справедливо замечает исследовательница, зачастую разыгрывается пьеса в форме фельетона. Работа Ю. Бабичевой (15) дает представление о разнообразии форм введения театральных элементов в прозу Булгакова на ранних этапах творчества.

Обобщая наблюдения ученых о сценичности прозаических полотен писателя, следует сказать, что независимо друг от друга булгаковеды (А. Вулис (42), А. Нинов (152), В. Немцев (150), Р. Джулиани (67), В. Сисикин (183)и др.) пришли к общим выводам, которые можно обозначить как определение уровней театрализации в данных произведениях:

1. Тематический - обращение к теме театральной жизни и появление сюжетных мотивов театра, эстрады, цирка.

2. Жанровый - соединение в пределах одной конструкции жанровых принципов мениппеи, мистерии, буффонады, сатиры и проч.

3. Структурно-стилистический - события нередко разворачиваются в разных пространственно-временных пластах, каждому из которых соответствует свой эмоциональный и стилистический тон. В повествовательную ткань писатель активно вводит мотивы, образы, символы театра.

4. Лексический - речь персонажей обильно снабжена сценической, эстрадной, цирковой терминологией.

Наблюдения ученых позволяют понять, что Булгаков театрализует прозу на всех уровнях поэтики.

Показательно, что всякий, кто исследует принципы карнавализации и театрализации в текстах писателя, так или иначе вынужден подвергнуть анализу обе тенденции. Это не случайно. Из всех карнавальных форм Булгаков выбирает в первую очередь театральные, а обращаясь к сценарной технике, заимствует приемы, образы и мотивы у площадного театра - балагана, райка, фарса, цирка. Карнавализация и театрализация являются неразрывными тенденциями прозы Булгакова, а метафоры "театр" и "карнавал" - основными в системе образных средств. Можно с полным правом говорить об основах театрально-карнавального мироощущения художника. Поэтому в данном исследовании будет использован термин "театрально-карнавальный компонент" в прозе Булгакова.

Термином "театрально-карнавальный компонент" мы обозначаем один из важнейших формально-содержательных элементов поэтики прозы М. Булгакова, который, не меняя жанровой природы произведения ( повесть, рассказ, роман) позволяет художнику использовать выразительные возможности других видов искусства, в данном случае театрально-зрелищных. Обращаясь к приемам народного театра, М. Булгаков следует эстетической практике 1920-х годов, активизировавшей массовые виды искусства, в частности театр, включает в свою художественную систему народную культуру и архаические формы сознания, интенсифицированные революционной эпохой.

Термин "театрально-карнавальный компонент" позволяет нам дистанцироваться от традиционных и достаточно объемных понятий "театрализация" и "карнавализация", сосредоточить внимание на использовании зрелищных форм карнавальной культуры в эпическом произведении и представить театрально-карнавальный компонент как конструктивный элемент художественного сознания и мировидения писателя.

Объектом нашего исследования является ранняя проза М. А. Булгакова, изученная не столь подробно, как романы 1930-х годов, но весьма показательная с точки зрения использованных в них театрально-карнавальных приемов для создания художественной картины мира.

Изучение процесса становления театрально-карнавальной поэтики прозы Булгакова позволит увидеть движение его художественной мысли, проследить процесс формирования сквозных тем, мотивов, приемов.

Исследователи отмечали тенденцию к циклизации, обозначившуюся в творчестве писателя с ранних произведений. Так, М.О. Чудакова обратила внимание на неразрывную тематическую связь и повествовательно-композиционное единстве рассказов "Необыкновенные приключения доктора", "Богема" и романа "Записки на манжетах" (216, 593). А. Нинов в статье о драматургии писателя заметил: "Три булгаковских пьесы - "Адам и Ева" (1931г.), "Блаженство" (1933-1934г.), "Иван Васильевич" (1935г.) - составили вместе своеобразную "трилогию" в фантастическом и сатирическом духе" (152. 10). Хотя понятие "трилогия" используется ученым метафорически, о чем свидетельствует использование кавычек, мысль о возможности выделения циклов в сценических работах Булгакова чрезвычайно интересна. Исследователь продолжил это направление поиска и обозначил еще одну трилогию: пьесы "Пушкин" (1931 г.), "Мольер" (1932 г.) и "ДонКихот" (1938 г.). В основу объединения этих текстов А. Нинов положил тематический принцип: пьесы посвящены судьбе художника, творческой личности, не примиряющейся с деспотизмом и тиранией (152,33).

Применительно к анализируемым повестям понятие "цикл" не использовалось в булгаковедении, хотя Б. Соколов в книге о жизни и творчестве М. Булгакова пользуется определением "московские повести" (вариант - "повести о Москве"), не вкладывая в него значение термина. На наш взгляд, есть основания рассматривать повести, созданные в течение 1924-1925 годов: "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце" как единый цикл.

В нашей работе используется традиционное в литературоведческой науке понимание термина "цикл": "Цикл - группа произведений, сознательно объединенных автором по жанровому, тематическому, идейному принципу или общностью персонажей" (120, 492). В.А. Сапогов отметил своеобразие прозаических циклов: ". циклизация в прозе всегда более искусственна: проза больше тяготеет к повествовательности, нарративности, к синтагматическому развертыванию смысла" (64, 9). Однако основные принципы циклизации сохраняют свою универсальность как для лирических, так и для эпических произведений. М.Н. Дарвин так пишет о конструктивной основе цикла: "Конструктивной основой цикла является монтаж, понимаемый не как механическое соединение, но как творческое действо, направленное на создание определенного целостного художественного впечатления <.> Цикл активно выражает определенную точку зрения на мир: авторскую или читательскую <.> Цикл следует воспринимать как явление, проникнутое особой художественной концептуальностью"(64, 29-30). Наблюдения ученого подтверждают правомерность использования термина "цикл" в отношении булгаковских повестей, каждая из которых связана с предыдущими концептуально, тематически, идейно, стилистически.

Приемы поэтики, использованные в "Московских повестях", выявляются в исследовании как универсальные для всей прозы художника, что позволяет сделать выводы обобщающего характера и приблизиться к всестороннему осмыслению эстетической, философской и мировоззренческой позиции писателя, его места в русской литературе XX века.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА работы заключается в попытках исследовать театрально-карнавальный компонент в поэтике эпического произведения, показать, что его возникновение в прозе обусловлено поисками художественной формы, адекватной времени и собственному писательскому видению мира и человека. Анализ театрально-карнавального компонента в повестях "Дьяво-лиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце" дает основания говорить о единых принципах организации текста, об общей их эстетической основе и позволяет нам выдвинуть гипотезу о "Московских повестях" как едином цикле, сложившемся в художественное целое в процессе работы.

Изучение механизма взаимодействия различных жанровых тенденций, приемов разных видов искусств, характерных для литературы XX века, определяет АКТУАЛЬНОСТЬ нашего исследования. Современным представляется и историко-литературный аспект работы, уточняющий место и роль М.А. Булгакова в литературном процессе 1920-х годов.

ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИИ - осмыслить функции театрально-карнавального компонента в прозе Булгакова 1920-х годов, проследить процесс его формирования, выявить источники театрально-карнавальных приемов и образов как основу поэтики цикла повестей о Москве.

Цель исследования диктует следующие ЗАДАЧИ:

1. Выяснить, какие формы народной зрелищной культуры стали частью театрально-карнавального компонента прозы М. Булгакова 1920-хгодов. Выявить специфику и функции театрально-карнавальных приемов, мотивов, образов в ранних работах Булгакова.

2. Рассмотреть повести "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце" как единый цикл, где каждое произведение углубляет художественную семантику двух других.

Методологической основой диссертации является комплекс литературоведческих принципов, разработанных в трудах М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева, А.Я. Гуревича, О.М. Фрейденберг, Е.М. Мелетинского, Ю.М. Лотмана и др.

Теоретической и историко-литературной базой данного исследования послужили работы булгаковедов: М.О. Чудаковой, Р.Джулиани, Б.В. Соколова, В.В. Химич, Б.М. Гаспарова, А.А. Гринштейна, Е.А. Яблокова и др.

Реализация задач данного исследования позволит вскрыть новые, дополнительные смыслы в мировоззрении художника, его личностной позиции в восприятии социальных преобразований в России 1920-х годов, уточнить некоторые представления о поэтической манере, в которой столь самобытно сплелись театрально-карнавальное и эпическое начала.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ:

1. Театрально-карнавальный компонент в прозе Булгакова 1920-х годов восходит к народному театру.

2. Театрально-карнавальные жанровые формы (вертеп, театр Петрушки, лубок, раек и др.) в прозе писателя служат задаче "остранения" современности, усиливая идею несовпадения интересов личности и законов социума, общества, истории.

3. Повести "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце" могут быть рассмотрены как художественное целое - цикл "Московские повести".

4. Театрально-карнавальные образы, мотивы, приемы являются в "Московских повестях" средством развенчания основных советских идеологем 1920-х годов: о счастье растворения индивида в коллективе ("Дьяволиада"), о неизбежности подчинения природы воле человека ("Роковые яйца"), о рождении в ходе революции личности нового типа ("Собачье сердце").

АПРОБАЦИЯ основных положений РАБОТЫ осуществлялась на разных уровнях и в разных формах.

Материалы исследования использовались в течение ряда лет в вузовской практике при чтении лекций по элективному курсу "Театр и театральность в системе русской культуры XX века", докладывались на межвузовских, региональных, всесоюзных и международных конференциях в Вологде (1989г.), Москве (1991г.), Гданьске (1999, 2001г.), Варшаве (2000г.), Воронеже (2002г.).

Материалы и выводы настоящей работы предполагается использовать при руководстве курсовыми работами.

15

ПРАКТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ настоящей работы связан прежде всего с педагогической деятельностью.

Теоретические выводы исследования формировались на базе изучения художественного мышления 20-х годов XX века. Это позволяет использовать некоторые культурологические и историко-литературные положения диссертации в педагогической практике при чтении лекций по истории культуры для студентов ВГУ и истории литературы для абитуриентов на подготовительных курсах университета.

Выводы и материалы данной работы могут быть использованы при чтении лекций и спецкурсов, при организации спецсеминаров по истории русской литературы XX века, в вузовской и школьной практике при изучении творчества М. А. Булгакова.

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 235 наименований.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Серебрякова, Елена Геннадьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Карнавально-праздничное торжество, возникнув в пространстве архаического мифа, отражало свойственное мифологическому сознанию гармоническое мироощущение, чувство породненности индивида и рода, человека и природы. Стремление использовать элементы карнавальной культуры для воскрешения цельности восприятия мира, утрата которых мыслится художником как знак явного неблагополучия эпохи, было свойственно писателям 1920-х годов вне зависимости от их политических и эстетических ориентации Амбивалентная природа карнавала позволяла использовать его приемы, темы, образы, поэтические средства для создания принципиально различных художественных моделей действительности. Литераторы, разделявшие социальные и идеологические воззрения большевиков (например, А. Неверов), стремились с помощью карнавальных средств и приемов поэтики запечатлеть революцию как праздник обновления мира и человека, гармонизировать представления современника об окружающем мире, укрепить в индивидуальном сознании чувство общеродовой, общенародной спаянности.

Булгаков использует в прозе поэтику народных зрелищных форм для отражения трагедии социального отчуждения и одиночества индивида, духовной разобщенности людей, разоблачения основных идеологем эпохи.

В соответствии с этой художественной задачей карнавал в булгаковской прозе лишается праздничного духа, карнавальные мотивы предстают в трансформированном варианте. Трансформации, которым подвергает Булгаков карнавальный архетип, отражают усиление драматизма в мироощущении художника 1920-х годов.

Роман "Белая гвардия" при очевидной катастрофичности сюжета, связанной с темой гражданской войны, рисует модель мироздания, в которой еще сохраняется упорядоченное строение: над Градом Земным - Град Божий, и представители Высшей силы - Богоматерь и Христос - готовы помочь людям одолеть социальные невзгоды. В качестве жанровой модели романа автор использует конструкцию вертепа, семантика художественной формы которого в точности соответствует замыслу книги - рассказать о судьбе Города и Мира, представить картину нравственного поединка человека с социальной историей. В сюжете и мотивах вертепного спектакля акценты расставлены в соответствии с авторским восприятием действительности: тема Рождества обозначена, но мотив рождественского обновления мира отсутствует, главное внимание сосредоточено не на мистериальной линии действия с центральными фигурами Богоматери и Христа, а на сатирической с образами Антихриста, Запорожца и других представителей низшей мифологии. Любимые герои писателя - Турбины и их друзья - сохраняют нравственные основания бытия, противопоставляют разрушительной силе социальной истории крепость Дома как средоточия духовной жизни человека.

В рассказах о Москве карнавальные формы позволяют автору выявить псевдопраздничный дух новой жизни, запечатлеть ирреальность советской действительности, процесс обезличивания человека. Московский "Карнавал" все больше приобретает зловещие коннотации, в образах главных героев появляется "марионеточная" или "шутовская" составляющая. Герои страдают от социального давления и одновременно - от своей неукорененности в социуме. Попытки Доктора ("Необыкновенные приключения доктора") или Литератора ("Записки на манжетах") социально адаптироваться представлены в виде циклической смены стадий "умирания - воскресения" с одинаково нерезультативным итогом, превращаются в бессмысленное кружение. Фольклорно-мифологический сюжетный мотив циклического обновления мира, имеющий в поэтике карнавала жизнеутверждающий смысл, наполняется противоположным значением.

В "Московских повестях" представления Булгакова о советской действительности, символом которой является Москва, получили концептуальное воплощение. Их анализ выявляет, что московский мир - это мир "перевернутый", "обманный", где с "ног" на "голову" поставлены основные нравственные ценности нормального, упорядоченного течения жизни: осмысленный творческий труд сменяется бюрократическим функционированием, растворение в родовом целом, в "массе", приводит не к гармонизации взаимоотношений индивида и рода, а к духовной или физической гибели человека, социальная роль вымещает личностную значимость. Карнавальная инверсия в повестях является способом разоблачения современности.

Карнавальный подтекст служит фоном и способом характеристики персонажей. Образы героев включают в свою структуру карнавальный компонент: каждый из персонажей является действующим лицом балаганного спектакля - петрушечного, циркового, вертепного, лубочного. При этом структура образов включает прямо противоположные составляющие: Коротков - мученик и клоун, Шариков - жертва и "дурак", Персиков - "божество" и младенец и т.д. Амбивалентность образа, вполне нормальная для традиционного карнавала, в современности является знаком утраты человеком личностной целостности.

Сопоставление двух вертепных сценариев, положенных в сюжетно-фабульную основу "Белой гвардии" и "Собачьего сердца", позволяют проследить эволюцию взглядов писателя на свою эпоху. В романе "Белая гвардия" нормативное мироустройство еще сохраняется, но границы "верхнего" и "нижнего" ярусов - сакрального и профанного миров - уже проницаемы. В повести автор зафиксировал "перевернутую" модель мироздания. В финале миропорядок в Доме не устанавливается. Иерархия Града Земного и Града Небесного по-прежнему нарушена: власть остается в руках домкома, гармонизации мира не происходит. Таким образом, трансформация вертепного архетипа в "Собачьем сердце" свидетельствует о дисгармоничном мировоеприятии автора. Эволюция вертепной формы от романа к повести свидетельствует об усилении драматизма в восприятии М. Булгаковым своего времени.

Анализ поэтики "Дьяволиады", "Роковых яиц" и "Собачьего сердца" позволяет назвать их циклом. О цикличности "Московских повестей" свидетельствует:

1. Структура повестей. В сюжетно-фабульной основе используется тема христианского праздника (Рождественского - в "Собачьем сердце", Пасхального - в "Роковых яйцах", Воздвижения Креста Господнего - в "Дьяволиа-де"), травестированная по законам карнавала, что позволяет автору оценить действительность как хаотичную, смешную, но не веселую. Герои являются носителями весьма распространенных идеологем: Преображенский и Персиков - о всесилии науки, Швондер и Рокк - о якобы неизбежном в ходе социальной революции "золотом веке", Шариков и Коротков воспроизводят стереотипы массового сознания.

2. Структура образов. Персонажи различных повестей объединены в пары двойников: Преображенский - Персиков, Швондер - Рокк, Шариков -Коротков. "Кодом", позволяющим выявить глубинное типологическое сходство героев, является в повестях карнавальная составляющая образов: Преображенского и Персикова - маска Доктора, Швондера и Рокка - Дурака, Шарикова и Короткова - Петрушки.

3. Композиция. В первой повести цикла "Дьяволиада" упомянуты все три праздника, положенные в сюжетно-фабульную основу произведений: Рождество, Пасха, праздник Воздвижения Креста Господнего. В христианстве Рождество и Пасха зеркально отражают друг друга, "закодированные" в сюжетно-фабульной основе повестей, они связывают тексты "Собачьего сердца" и "Роковых яиц". Упоминание христианских праздников в текстах каждой из них придает циклу композиционную целостность.

4. Единая метафора, выступающая в роли символа современной действительности. Все герои представлены как актеры площадного спектакля:

175

Преображенский и Персиков - мистерии, Шариков и Коротков - петрушечного представления, Швондер и Рокк - циркового представления с участием "дураков". Спектакли, жанровые формы которых использует автор, разыгрываются в балагане. Метафора балагана развернута в структуре повестей на всех уровнях художественного текста. Современная действительность видится писателем не более чем "балаганом", из которого ушел дух праздничного веселья. Этот образ - символ объединяет три повести в неразрывное целое.

В своем внимании к карнавалу и трактовке традиционных мотивов и образов М.А. Булгаков не был одинок. Д. Джойс, Г. Миллер, Т. Манн, А. Жид, Э. Хемингуэй и другие художники XX века обратились к образам карнавала и с их помощью запечатлели всю нетвердость и призрачность современных способов устроения мира и духовное неблагополучие человека.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Серебрякова, Елена Геннадьевна, 2002 год

1. Булгаков М.А. Собр. соч.: В 5 т. - М.: Худож. лит., 1989. - Т.1. - 621 с. (В дальнейшем в работе произведения М. Булгакова цитируются по этому изданию с указанием тома и страницы в тексте).

2. Булгаков М.А. Дневник. Письма. 1914-1940. М.: Худож. лит., 1997. -670 с.

3. Абрамян Л. Первобытный праздник и мифология. Ереван: Изд-во АНАрмССР, 1983.-259с.

4. Аверинцев С.С. Византия и Русь // Новый мир. 1988.- № 1- С.210 -220; № 9.-С.227-239.

5. Аверинцев С.С. Крещение Руси и путь русской культуры // Контекст. Литературно-теоретические исследования. М., 1990. - 264с.

6. Аверинцев С.С. Поэзия Вячеслава Иванова // Вопр. лит.- 1975.- № 8.- С. 145 193.

7. Агеносов В.В. Идеалы серебряного и фантомы железного века // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Пермь, 1993. - С. 19-26.

8. Акимов В.М. Свет художника, или Михаил Булгаков против Дьяволиады. М.: Народное образование, 1995. - 53с.

9. Анненский И.Ф. Книги отражений. М.: Наука, 1979. - 679с.

10. Ашин Г.К. Буржуазная массовая культура. М.: Мысль, 1988. - 39с.

11. Ашин Г.К. Доктрина "массового общества". М.: Политиздат, 1971. -191с.

12. Ашин Г.К. Миф об элите и "массовом обществе". М.: Международные отношения, 1966. - 160с.

13. Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. М.: Наука, 1982. -464с.

14. Афасижев М.Н. Западные концепции художественного творчества. М.: Высшая школа, 1990. - 174с.

15. Бабичева Ю. Театральная проза Михаила Булгакова // Поэтика жанров русской и советской литературы. Вологда, 1998. - С.103-121.16. "Багровый остров" (Беседа с А.Я.Таировым) // Жизнь искусства. 1928. - № 49. - С. 12 - 15.

16. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Издат. группа "Прогресс","Универс", 1994. - 616с.

17. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - 312с.

18. Баталов Э.Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах. М.: Политиздат, 1989. - 317с.

19. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. -502с.

20. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1990. - 541 с.

21. Белый А. Проблемы творчества. -М.: Сов. писатель, 1988. 830с.

22. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. -528с.

23. Бердяев Н.А. Новое средневековье. М.: Феникс, 1991. - 81с.

24. Бердяев Н.А. Русская идея. М.: Сварог и К., 1997. - 540с.

25. Блок А. А. Крушение гуманизма // Блок А. о литературе. М., 1989. - С. 335-352.

26. Блок А.А. Интеллигенция и революция // Блок А. о литературе. М., 1989. - С.305-320.

27. Богуславский А.О., Диев В.А., Карпов А.А. Краткая история русской советской драматургии. М.: Просвещение, 1966. - 347с.

28. Брюсов В. Собр. соч.: В 7 т. Под общ. ред. П.Г.Антокольского. М.: Ху-дож. лит, 1973. - Т. I. - 670с.

29. Булгаков С.Н. Соч.: В 2 т. М.: Наука, 1993. - Т. 2. - 750с.

30. Бунин И.А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Худож. лит., 1988. - Т. 6 . - С. 278 -295.

31. Буслаев Ф.И. Сравнительное изучение народного быта и поэзии. М.: Наука, 1983.-520с.

32. Васильева Н.Е. Об идейно-художественном своеобразии советской прозы первой половины 1920-х годов. Пермь: Пермский гос. ун-т., 1974. -134с.

33. Вахтангов Е.Б. Литературное наследие. М.: Радуга, 1989. - 303с.

34. Вейдле В. Умирание искусства // Самопознание европейской культуры XX века. М.: Политиздат, 1991. - 365с.

35. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л.: Наука, 1940. - 375с.

36. Вислова А. На грани игры и жизни // Метаморфозы артистизма. М., 1997. - С. 56-71.

37. Возвращенные имена русской литературы: Аспекты поэтики, эстетики, философии: Межвуз. сб. науч. трудов.- Самара: Изд-во СамГПИ, 1994. -197с.

38. Волошин М.А. Лики творчества. Л.: Наука, 1998. - 848с.

39. Воспоминания о Михаиле Булгакове. — М.: Сов. писатель, 1988. 525с.

40. Воспоминания о серебряном веке /Сост., авт. предисл. и коммент. В.Крейд. М.: Республика, 1993. - 559с.

41. Вулис А. Послеслсовие к роману "Мастер и Маргарита" // Москва. -1966. № 11.- С.125-132.

42. Гаврикова И.Ю. Проблема вечности в прозе писателей конца XIX начала XX века (А. Белый, М. Горький, Ф. Ницше) // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. - Пермь, 1993. - С. 44 -52.

43. Гаврюшин Н. Литостротон, или Мастер без Маргариты // Вопр. лит. -1991. № 8. - С.75 - 89.

44. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. - 336с.

45. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX века. М.: Наука, 1994. - С.83-124.

46. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. — М.: Из-дат. группа "Прогресс", "Культура", 1995. 480с.

47. Гачев Г.Д. Удивление театру. Опыт философии зрелища и театрального быта // Соврем, драматургия. 1991. - № 3. - С. 25-49.

48. Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М.: Прогресс, 1990. - 496с.

49. Голосовкер Э.Я. Логика мифа. М.: Наука, 1987. - 217с.

50. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. М.: Наследие, 1992. — 202с.

51. Голубков С.А. Гармония смеха: комическое в прозе А. Толстого. — Самара: Самар. кн. изд-во, 1993. 183с.

52. Горький М. Собр. соч.: В 12 т. М.: Современник, 1987. - Т.12. - 796с.

53. Григорьев Н.В. Соотношение мифа и искусства в культуре (историко-типологический аспект) // Искусство в системе культуры. Л., 1987. -С.99 - 104.

54. Гринштейн А.Л. Карнавал и маскарад: два типа культуры // "На границах". Зарубежная литература от Средневековья до современности. М., 2000. - С.22 - 43.

55. Гринштейн А.Л. Квазикарнавальные мотивы и образы в литературе XX века. // Восток Запад: диалог культур. Матер, междунар. конф. - М., 1995. - С.35 - 56.

56. Гринштейн А.Л. Маскарад в литературе XX века (к постановке проблемы) // Мир культуры: человек, наука, искусство: Тезисы докладов Междунар. науч. конф.ученых, аспирантов, студентов 21 -24 мая 1996 г. -Самара, 1996. С. 12-14.

57. Гулыга А. Миф как философская проблема. // Античная культура и современная наука. М., 1985. - 344с.

58. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М.: Искусство, 1990, - 2 81 с.

59. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984. -350с.

60. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М.: Искусство, 1989. - 366с.

61. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. — М.: Искусство, 1981.-359с.

62. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX века. М.: Наука, 1993. - 304с.

63. Дарвин М. Н. Проблема цикла в изучении лирики. Кемерово: КемГУ, 1983.- 103 с.

64. Даркевич В.П. Народная культура средневековья. М.: Наука, 1988. -344с.

65. Джулиани Р. Демонологический элемент в "Записках на манжетах" // Возвращенные имена русской литературы: Аспекты поэтики, эстетики, философии: Межвуз. сб. науч. трудов. Самара, 1994. - С.24-31.

66. Джулиани Р. Жанры русского народного театра и роман М,А. Булгакова "Мастер и Маргарита" // М. Булгаков-драматург и художественная культура его времени.-М., 1988. С. 312-334.

67. Дикушина Н.И. Октябрь и новые пути литературы. М.: Наука, 1978. -271с.

68. Дмитриев С.С. Очерки истории русской культуры начала XX века.- М.: Просвещение, 1985.-257с.

69. Долгополов Л.К. На рубеже веков. Л.: Сов. писатель, 1985. - 351с.

70. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Худож. лит., 1979. - Т. 19. - 355с.

71. Дьяконов И.М. Введение // Мифология древнего мира. М., 1970. - С.З -25.

72. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада. М.: Наука, 1990. -240 с.

73. Ермолинский С.А. Из записок разных лет. М.: Искусство, 1990. - 254с.

74. Жигульский К. Праздник и культура. М.: Прогресс, 1985. - 336с.

75. Зайцев Б.К. Далекое. М.: Сов. писатель, 1991. - 510с.

76. Затонский Д. Постмодернизм в историческом интерьере // Вопр. лит. -1996.-№3.-С.183 195.

77. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. М.: Феникс, 1999.-Т. 2.-539с.

78. Золотоносов М. Родись второрожденьем тайным // Вопр. лит. 1989. -№ 4. - С.63 - 89.

79. Золотусский И. О двух романах Булгакова // Лит.учеба. 1991. - № 2. -С.147-165.

80. Зоркая Н.М. Зрелищные формы художественной культуры. М.: Искусство, 1981. - 47с.

81. Зоркая Н.М. На рубеже столетий. М.: Наука, 1976. - 303с.

82. Зоркая Н.М. Уникальное и тиражированное. М.: Искусство, 1981.-167с.

83. Иваницкая Е.Н. Парадокс о мещанстве (к проблеме этико-эстетических исканий серебряного века) II Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Пермь, 1993. - С.52-58.

84. Иванов Вяч. Вс. Из заметок о строении и функции карнавального образа // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973. - С.37-54.

85. Иванов Вяч. И. Родное и вселенское. Статьи (1914-1916). М.: Изд-во Г. А. Леман и С. И. Сахаров, 1917. - 208 с.

86. Иваныдина Е.А. Автор текст — читатель в творчестве Михаила Булгакова 1930-х годов ("Адам и Ева", "Мастер и Маргарита"): Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Воронеж, 1998. - 22с.

87. Ивбулис В.Я. Модернизм и постмодернизм: Идейно-эстетические поиски на Западе. -М.: Знание, 1988. 62с.

88. Из дневника А.Н. Толстого (1923 1931 годы) // Вопр. лит. - 1983. - № 1. - С.93 - 110.

89. Историко-философская мысль России XIX XX в. - М.: Наука, 1995. -207с.

90. История русской литературы XX века. Серебряный век. М.: Изд-во МГУ, 1995.-704с.

91. Кайгородова В.Е. Серебряный век в художественном сознании русских писателей конца 1920 1930-х годов // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. - Пермь, 1993. - С.58 - 64.

92. Кандауров О. Михаил Булгаков: мистика жизни // Наука и религия. -2000. -№4.-С.58-64.

93. Кандинский В. О духовном в искусстве. М.: Архимед, 1992. - 108с.

94. Кантор В. Артистическая эпоха и её последствия // Метаморфозы артистизма.-М., 1997.-С. 6-41.

95. Карасёв JI.B. Мифология смеха // Вопр. филос. 1991. - № 7. - С.68 - 86.

96. Карасёв Л.В. Парадокс о смехе // Вопр. филос. 1989. - № 5. - С.47 - 65.

97. Карасёв Л.В. Феноменология смеха // Человек. 1990. - № 2, - С. 175 — 184.

98. Катаев В. Собр. соч.: В 10 т. -М.: Худож. лит., 1984. Т. 7. - 495с.

99. Келдыш В.А. Русский реализм начала XX века. М.: Наука, 1975. -280с.

100. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М.: Аспект Пресс, 1994.-366с.

101. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России: Период феодализма. М.: Наука, 1997.-335с.

102. Колесникова В. Праздники Руси Православной. М.: Терра, 1998. -302с.

103. Кондаков Б.В. "Эпоха Дягилева" и народная культура // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Пермь, 1993. - С.64 - 70.

104. Коняхина И.В. Русская художественная культура рубежа веков и мир человеческой повседневности // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Пермь, 1993. - С. 70 - 78.

105. Кораблёв А. Время и вечность в пьесах М. Булгакова // М.А. Булгаков -драматург и художественная культура его времени. -М., 1988.-С. 39 — 57.

106. Кораблев А. Тайнодействие в "Мастере и Маргарите" // Вопр. лит. -1991.-№5.-С. 35-55.

107. Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М.: Междунар. отношения, 1990. - 465с.

108. Кройчик JI.E. М.Булгаков фельетонист "Гудка" // Вопр. журналистики. -Воронеж, 1969.-Вып. 1.-С. 110-123.

109. Кузмин М. Условности. Статьи об искусстве. Томск: Водолей, 1996. -159с.

110. Культурное наследие российской эмиграции (1917 1940): В 2 кн. - М.: Наследие, 1994. - Кн. 1. - 516с.

111. Кухта Е. Сатирический театр фельетонов М.Булгакова в "Гудке" // М.Булгаков-драматург и художественная культура его времени. — М: Союз театральных деятелей РСФСР, 1988. С.246 - 260.

112. Кушлина О., Смирнов Ю. Некоторые вопросы поэтики романа "Мастер и Маргарита" // М.Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М, 1988. С. 285 - 304.

113. Лакшин В.Я. Булгакиада: (О М.А.Булгакове). -М.: Правда, 1987. 45с. (Б-ка "Огонек"; № 35).

114. Лейдерман Н. Движение времени и законы жанра. Свердловск: Средне - Уральское книжное издание, 1982. -256с.

115. Лейкина Свирская В.Т. Русская интеллигенция в 1900 - 1917 годах. -М.: Мысль, 1981.-285с.

116. Леескис Г.А. Триптих М.А.Булгакова о русской революции: "Белая гвардия", "Записки покойника", "Мастер и Маргарита". М.: Объединенное гуманитарное изд -во, 1999. - 425 с.

117. Литературные традиции в поэтике Михаила Булгакова: Межвуз. сб. науч. тр. Куйбышев: КГПИ, 1990. - 161с.

118. Литературный энциклопедический словарь/ Под общ. ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. -752с.

119. Личность в 20 столетии: Анализ буржуазных теорий / Ред. М.Б.Митин. -М.: Мысль, 1979. -260с.

120. Лихачев Д.С. Древнерусский смех // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.-С. 119-139.

121. Лихачёв Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.-294с.

122. Лосев А.Ф. Из книги "Теория стиля". Модернизм и современные ему течения // Контекст. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1990.-264с.

123. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. -М.: Изд-во МГУ,1982. 479с.

124. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVII- начало XIX века). СПб.: Искусство, 1999. - 412с.

125. Лотман Ю.М. Дом в "Мастере и Маргарите" // Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993). СПб., 1997. - С.748-753.

126. Лотман Ю.М. Литература и мифология // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллин, 1992. - T.l. - С.43 - 69.

127. Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия "художественная литература" // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.-234с.

128. Лотман Ю.М. Художественная природа русских народных картинок // Народная гравюра и фольклор в России XVII-XIX веков: Ма-тер.науч.конф. М., 1976. - С.245-260.

129. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (19581993). СПб, 1997. - С.621-658.

130. Луначарский А.В. Об искусстве: В 2 т. М.: Искусство. - Т.2. - 391с.

131. Лурье Я. Историческая проблематика в произведениях М. Булгакова (М. Булгаков и "Война и мир" Л. Толстого) // М. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М., 1988. - С. 202-209.

132. Мазаев А.И. Праздник как социально-художественное явление: Опыт историко-теоретического исследования. М.: Наука, 1978. — 392с.

133. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М.: Наука, 1992. - 3 24с.

134. Меркузе Г. Одномерный человек. -М.: Наука, -1993. 250с.

135. Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. -М.: Искусство,1968. -4.1.-350с.

136. Мелетинский Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических мифов // Вопр. филос. 1991. - № 10. - С. 41 - 48.

137. Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. М.: Изд-во МГУ, 1998.-571с.

138. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 133с.

139. Мережковский Д.С. Акрополь. Избранные литературно-критические статьи. М.: Книжная палата, 1991. — 351с.

140. Мережковский Д.С. Больная Россия. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. -267с.

141. Мигунов А.С. Vulgar. Эстетика и искусство во второй половине XX века. -М.: Знание, 1991. -64с.

142. Миф фольклор - литература: (Сб. статей) / АНСССР, Ин-т рус.лит. (Пушкин, дом). - Л.: Наука,1978. - 250с.

143. Михаил Булгаков: Современные толкования. К 100-летию со дня рождения, 1891 1991: Сб. обзоров.-М.: Изд-во АНСССР, 1991.-243с.

144. Модернизм: Анализ и критика основных направлений. — М.: Искусство, 1987.-302с.

145. Молодцова М.М. Комедия дель арте: (История и современная судьба). -Л.: ЛГИТМИК, 1990. 218с.

146. На грани тысячелетий: Мир и человек в искусстве XX века / РАН, Рос. ин-т искусствознания. -М.: Наука, 1994. 271с.

147. Некрылова А. Русские народные праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII-начало XX в. Л.: Искусство, 1988. - 215с.

148. Немцев В.И. Михаил Булгаков: Становление романиста. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 1991. - 162с.

149. Никольский С.В. Над страницами антиутопий К.Чапека и М.Булгакова (Поэтика скрытых мотивов). М.: Индрик, 2001. - 176 с.

150. Нинов А. О драматургии и театре М.Булгакова (Итоги и перспективы изучения) // М.Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М, 1988. - С.6 - 39.

151. Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. -М.: Мысль, 1997. -Т.2. 829с.

152. Нодия Г. Человек смеющийся в контексте философии культуры //Философия. Культура. Человек. Тбилиси, 1988. - С.53 -87.

153. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия. Культура. М.: Искусство, 1991.-586с.

154. От Пушкина до Белого: Проблемы поэтики русского реализма XIX начала XX века: Межвузовский сборник. - СПб.: Изд-во С-Петербург. унта, 1992. - 303с.

155. Паршин JI.K. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. М.: Кн. палата, 1991. - 206с.

156. Петелин В.В. Михаил Булгаков: Жизнь. Личность. Творчество. М.: Московский рабочий, 1989. - 493с.

157. Петровский М. Два мастера. Владимир Маяковский и Михаил Булгаков // Лит. обозр. 1987. - № 6. -С.3-21.

158. Петровский М. Мифологическое городоведение Михаила Булгакова // Театр. -1991. № 5. - С. 14 - 32.

159. Петровский М. Смех под знаком Апокалипсиса: М.Булгаков и "Сатирикон" // Вопр. лит. 1991. -№ 5. - С. 3 - 34.

160. Пигулевский В.О., Мирская Л.А. Символ и ирония. Кишинев: Штиин-ца, 1990.- 165с.

161. Приходько И.С. Мифопоэтика А. Блока. Владимир: ВГПУ, 1994. -134с.

162. Пришвин М. Большевик из балаганчика (ответ Александру Блоку) // Воля страны. 1918. - № 16.-3-16 февраля.

163. Проблемы театрального наследия М.А. Булгакова: Сб. науч. тр. -Л.-ЛГИТМИК, 1987.- 147с.

164. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. СПб.: Алетейя, 1997. -282с.

165. Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. -М.: Наука, 1976.-325с.

166. Пути и миражи русской культуры. СПб.: Северо-Запад, 1994. - 509с.

167. Разлогов К. Артистизм в массовой культуре (на материале немого кино) // Метаморфозы артистизма. М. 1997. - С.71 - 86.

168. Раппопорт С.Х. Художественная культура и художественная жизнь // Искусство в системе культуры. Л., 1987. - С. 116 - 123.

169. Родина Т.М. Александр Блок и русский театр начала XX века. М.: Наука, 1972.-312с.

170. Розанов В.В. Религия. Философия. Культура. М.: Республика, 1992. -397с.

171. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1999. - 384с.

172. Русские философы: (Конец XIX середина XX века): Антология. - М.: Кн. палата, 1993. - 367с.

173. Сабарьянов Д.В. История русского искусства конца XIX начала XX века. - М.: Искусство. 1993. - 313с.

174. Сакович А.Г. Русский настенный лубочный театр XVIII-XIX вв. Примитив и его место в художественной культуре нового и новейшего времени. М.: Искусство, 1983. - 168 с.

175. Саморукова И.В. Категория праздника в художественном мире Ю. Оле-ши: Дис. . канд. филол. наук. Куйбышев, 1990. - 153с.

176. Самосознание европейской культуры XX века. М.: Политиздат. - 1991. -366с.

177. Сарнов Б.М. Каждому по его вере: О романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита". - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998. - 90с.

178. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1991. - 318с.

179. Сахаров В.П. Воспоминание о будущем // Подъем. 1995. - № 7. - С. 200-215.

180. Серов Н.В. Хроматизм мифа. Л.: Лисс, 1990. - 351с.

181. Сисикин В. Дионисов мастер // Подъем. 1989. - № 3. - С. 135-143.

182. Скобелев В.П. О функции архаико-эпического элемента в романной структуре "Белой гвардии" // Возвращенные имена русской литературы: Аспекты поэтики, эстетики, философии: Межвуз. сб. науч. трудов. -Самара, 1994. С.33-45.

183. Скобелев В.П. Масса и личность в русской советской прозе 20-х годов. -Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1975. 341с.

184. Смелянский A.M. Михаил Булгаков в Художественном театре. М.: Искусство, 1989.-431с.

185. Смирнова А.И., Павлова О. А. "Городской миф" у Н.В .Гоголя и М.А.Булгакова // Вестник ВолГУ. Серия 2: Филология. 1998. -Вып.Ш. -С.101-106.

186. Соколов Б.В. Михаил Булгаков (100 лет со дня рождения). М.: Знание, 1991. - 64с. - (Новое в жизни, науке, технике. Сер. "Литература", № 7).

187. Соколов Б.В. Булгаковская энциклопедия. М.: Локид - Миф, 1998. -586с.

188. Спендель де Вар да Д. Сон как элемент внутренней логики в произведениях М. Булгакова // М. Булгаков драматург и художественная культура его времени. -М., 1988. - С.304 - 312.

189. Стахорский С.В. Вячеслав Иванов и русская театральная культура XX века: Лекции. -М.: Гос. ин-т театр, искусства, 1991. 101с.

190. Стеблин Каменский М.И. Миф. - Л.: Наука, 1976. - 527с.

191. Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся. СПб.: Алетейя, 2000. - 644с.

192. Степун Ф.А. Встречи. М.: Аграф, 1998. - 251с.

193. Степун Ф.А. Дух, лицо и стиль русской культуры // Вопр. филос. 1997. -№ 1.-С. 154- 166.

194. Степун Ф.А. Религиозный смысл русской революции // Современные записки. Париж, 1929. - № XL. - С.420-463.

195. Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX -начала XX века. Исследования. Очерки. М.: Сов. художник, 1984. -296с.

196. Тарабукин Н.М. От мольберта к машине. М.: Работник Просвещения, 1923.-44с.

197. Творчество Михаила Булгакова: Сб. ст./ Под ред. Ю.А.Бабичевой. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991. 156с.

198. Театр между прошлым и будущим: Сб. науч. тр./ Гос. ин-т театр, искусства им. А.В. Луначарского. М.: ГИТИС, 1989. - 223с.

199. Тупицин В. Коммунальный (пост)модернизм. М.: Ad Marginem, 1998. -206с.

200. Тупицина М. Критическое оптическое. -М.: Ad Marginem, 1997. 222с.

201. Тэрнер В. Символ и ритуал. -М.: Наука, 1990. 277с.

202. Файман Г. Дневник доктора Борменталя, или как это было на самом деле //Искусство кино. 1991. - № 7. - С. 94- 120.

203. Фиалкова Л. Москва в произведениях М. Булгакова и А. Белого // М. Булгаков драматург и художественная культура его времени. - М., 1988.-С.358-369.

204. Флоренский П.А. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1996. - Т. 2. - 878с.

205. Фольклорный театр (Сборник/ Сост. вступ.ст. с предисл. к текстам и коммент. А.Ф. Некрыловой, Н.И. Савушкиной). М.: Современник, 1988.-475с.

206. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: Восточная литература, 1998. -798с.

207. Фрейденберг О.М. Миф и театр. Лекции. М.: ГИТИС, 1988. - 132с.

208. Фуссо С. "Собачье сердце" неуспех превращения // Лит. обозр. - 1991. - № 5. - С. 27-45.

209. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Издат. группа "Прогресс", "Прогресс - Академия", 1992. - 464с.

210. Хренов Н.А. Мифология досуга. М.: Государственный республиканский цент русского фольклора, 1998. - 448с.

211. Хренов Н.А. Развитие и функционирование зрелищных форм в контексте культуры // Искусство в системе культуры. JL, 1987. - С. 156 - 159.

212. Чудакова М.О. Архив М.А. Булгакова. Материалы для творческой био-гафии писателя. М.: Наука, 1988. - 133с.

213. Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. -М.: Книга, 1988. -492 с.

214. Чудакова М.О. Комментарий к рассказам // Булгаков М.А. Собр. соч.: В 5 т. -М., 1989.-Т.1.-С. 591-621.

215. Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. М.: Наука, 1972. - 100 с.

216. Чудакова М.О. Послесловие (Из биографии писателя и творческой истории его сочинений) // Булгаков М.А. Сочинения. Роман. Повести. Раска-зы.-Минск, 1988,-С.410-418.

217. Чуковский К.И. Собр. соч.: В 6 т. М.: Худож. лит.,1969. - Т. 6. - 659с.

218. Что такое театр кукол?: (Сб. ст.). М.: Союз театральных деятелей РСФСР, 1990. - 205с.

219. Шайгородский С. Собачье сердце, или Чудовищная история // Лит. обозр.- 1991. -№ 5.-С. 23-41.

220. Шенталинский В. Мастер глазами ГПУ // Новый мир. 1997, - № 10. -С. 167- 185.

221. Шестаков В.П. Эстетические категории. М.: Искусство, 1983. - 358с.

222. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории: В 2 т.-М.: Мысль, 1993.-Т.2.-606с.

223. Щукин В.Г. В мире чудесных упрощений //Вопр.филос. 1998. - № 11. - С.20-30.192

224. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. -СПб.: Алетейя, 1998. 249с.

225. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир. 1998.-№ 12.-С. 222-235.

226. Эпштейн М. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX XX веков.-М.: Сов. писатель, 1988.-414с.

227. Эткинд A.M. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М.: Издат. центр. - Гарант, 1996. - 413с.

228. Эткинд A.M. Эрос невозможного. История психоанализа в России. -СПб.: Медуза, 1993. 364с.

229. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Мартис, 1991. - 304с.

230. Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М.: Издат. центр РГГУ, 1997.-196с.

231. Яблоков Е.А. Проза Михаила Булгакова: структура художественного мира: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1997. - 47с.

232. Яблоков Е.А., Чун Ен Хо О роли безличности в истории // Лит. обозр. -1997. № 2. - С.39 - 46.

233. Яновская Л.М. Творческий путь Михаила Булгакова. М.: Сов. писатель, 1983.-319с.