Структурные типы атрибутивных конструкций в орокском языке: в сравнении с нанайским языком тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.20, кандидат филологических наук Озолинь, Лариса Викторовна

• Озолинь, Лариса Викторовна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Озолинь, Лариса Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. АТРИБУТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ В ТУНГУСО

МАНЬЧЖУРСКИХ ЯЗЫКАХ.

§ 1. Определительная конструкция в тунгусо-маньчжурских языках: грамматическая структура, частнограмматические характеристики определения-прилагательного, определяющие характер синтаксической связи.

§ 2. Притяжательная конструкция в тунгусо-маньчжурских языках: общая характеристика структуры, квалификация категории притяжания и синтаксического статуса. ^

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА II. ОПРЕДЕЛИТЕЛЬНАЯ КОНСТРУКЦИЯ В

ОРОКСКОМ ЯЗЫКЕ.

§ 1. Структура определительной конструкции.

1.1. Виды синтаксической связи в определительной конструкции

1.2. Определение.

1.3 Определяемое.

§ 2. Структурные особенности определительных конструкций 65 2.1. Конструкции с определениями - качественными прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.2. Конструкции с определениями - относительными прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.3. Конструкции с определениями - прилагательными обладания / необладания в орокском и нанайском языках.

2.4. Конструкции с определениями - причастиями прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.5. Конструкции с определениями - относительными местоимениями-прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.6. Конструкции с определениями - определительными местоимениями-прилагательными в орокском и нанайском языках

2.7. Конструкции с определениями - вопросительными местоимениями-прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.8. Конструкции с определениями - указательными местоимениями-прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.9. Конструкции с определениями - порядковыми числительными-прилагательными в орокском и нанайском языках.

2.10. Многочленные определительные конструкции в орокском языке.

2.11. Определительные конструкции в составе многочленных комбинированных словосочетаний в орокском языке.

§ 3. Модели определительной конструкции в орокском языке

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА III. ПРИТЯЖАТЕЛЬНАЯ КОНСТРУКЦИЯ В

ОРОКСКОМ ЯЗЫКЕ.

§ 1. Категория притяжания.

§ 2. Виды притяжания в орокском языке.

2.1. Личное притяжание.

2.2. Безличное или возвратное притяжание.

2.3. Вопрос о разграничении притяжательных суффиксов имен существительных и личных суффиксов глагола.

§ 3. Отражение именного типа.

3.1. Отражение личное.

3.2. Отражение безличное (возвратное).

§ 4. Структура притяжательной конструкции.

4.1. Морфологическая характеристика компонентов притяжательной конструкции.

4.2. Лично-притяжательные и возвратно-притяжательные конструкции

4.3. Двучленные и многочленные притяжательные конструкции.

4.4. Притяжательная конструкция и притяжательная форма

§ 5. Характеристика определения в притяжательной конструкции

5.1. Вопрос о морфологическом статусе местоимений-определений

5.2. Грамматическая форма определения-существительного

§ 6. Семантический статус притяжательной конструкции.

§ 7. Типы притяжательных конструкций в орокском языке.

§ 8. Притяжательные качественно-характеризующие конструкции инверсивного типа.

§ 9. Функциональный статус притяжательной конструкции

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Структурные типы атрибутивных конструкций в орокском языке: в сравнении с нанайским языком»

Объектом исследования являются синтаксические конструкции, выражающие атрибутивные отношения, в орокском и нанайском языке. Выражение атрибутивных отношений в тунгусо-маньчжурских языках конструкциями двух типов связано с наличием в них, с одной стороны, имен прилагательных, с другой - категории притяжания, позволяющей оформить атрибутивные отношения между именами существительными.

Под атрибутивной конструкцией понимается непредикативное словосочетание, состоящее из определения и определяемого, то есть такая синтаксическая структура, в которой устанавливается атрибутивная зависимость между понятиями предмета и его признака. В орокском языке представлены атрибутивные конструкции 2-х структурных типов: адъективно-атрибутивная (<определительная) и притяжательно-атрибутивная (<притяжательная).

Структурный тип выделяется по синтаксическим, грамматическим и лексическим основаниям. К синтаксическим средствам формирования атрибутивных конструкций отнесены порядок слов и виды подчинительной связи между компонентами, один из которых всегда выступает в качестве главного, а второй - зависимого, выполняя соответственно функции определяемого и определения.

Грамматическая составляющая предполагает отнесенность компонентов атрибутивной конструкции к определенным грамматическим классам - частям речи, характеризующимся набором присущих классу морфологических категориальных признаков. Лексическая составляющая включает присущее компоненту лексическое и лексико-синтаксическое значение (функциональное содержание, определяемое лексическим значением).

Работа посвящена исследованию особенностей атрибутивных конструкций в орокском языке в сопоставлении с аналогичными конструкциями в нанайском языке.

Цель работы - выделение синтаксических моделей словосочетаний, а также структурно-семантических типов в рамках каждой модели, используемых для выражения атрибутивных отношений в орокском языке; выявление общих и частных структурно-функциональных характеристик определительной и притяжательной конструкций на основе структурного и функционального анализа атрибутивных конструкций орокского и нанайского языков.

В соответствии с целью работы предполагается решить следующие задачи:

1) выделить основные структурно-семантические типы атрибутивных конструкций в орокском и нанайском языках;

2) описать их грамматическую и синтаксическую структуру;

3) проанализировать особенности структурной организации определительной и притяжательной конструкций, связанные с их функциональным статусом в составе простого предложения;

4) сравнить грамматическую и синтаксическую структуру атрибутивных конструкций в орокском и нанайском языках;

5) уточнить категориальный статус категории притяжания.

Положения, выносимые на защиту:

1. Атрибутивная конструкция - словосочетание непредикативного типа, выражающее атрибутивные в широком смысле отношения, компоненты которого соотносятся как определяющий и определяемый, - представлена в орокском языке двумя структурными типами: определительной и притяжательной конструкциями.

2. Определительная конструкция - словосочетание подчинительного типа, в котором функцию определения выполняет имя прилагательное (собственно прилагательное, причастие-прилагательное, местоимение-прилагательное или числительное-прилагательное), в функции определяемого выступает имя существительное (собственно существительное, причастие-существительное или личное местоимение-существительное), атрибутивные отношения выражаются морфологическими и синтаксическими средствами.

3. При определяемом, выраженном собственно существительным, функцию определения может выполнять прилагательное любого грамматического разряда; при определяемом, выраженном причастием-существительным или личным местоимением-существительным, в функции определения может выступать только указательное местоимение-прилагательное или определительное местоимение-прилагательное мэнэ ~ мэн сам.

4. Вариации атрибутивной конструкции в орокском языке могут быть сведены к 4-м моделям, структура которых задается морфологическим статусом определения и определяемого, позицией определения относительно определяемого и типом синтаксической связи, обусловленным наличием / отсутствием частнограмматиче-ской категории числа у прилагательного-определения (примыкание или неполное согласование):

I - определение в основной форме + определяемое в форме любого падежа (связь - примыкание);

II - определение в согласовательной форме числа + определяемое в форме любого падежа и числа (связь - неполное согласование);

III - определяемое в форме любого падежа и числа + определение в основной форме (связь - примыкание);

IV - определяемое в форме любого падежа и числа + определение в согласовательной форме числа (связь - неполное согласование).

5. Притяжательная конструкция - словосочетание подчинительного типа, в котором функцию препозитивного определения выполняет имя существительное или притяжательное местоимениеи прилагательное, в функции определяемого выступает имя существительное, оформляемое для выражения атрибутивных отношений притяжательным суффиксом, отражающим лицо-число определения.

6. Синтаксическая связь в притяжательной конструкции осуществляется по типу именного отражения, оформляемого личным или возвратным притяжанием; синтаксическим средством выражения атрибутивных отношений в составе конструкции является жесткий порядок слов: определение всегда занимает препозицию по отношению к определяемому; обслуживающая атрибутивные отношения в притяжательной конструкции категория притяжания квалифицируется как морфосинтаксическая. Грамматически невыраженное отражение квалифицируется как примыкание, а конструкция характеризуется как беспритяжательная.

7. Притяжательные конструкции дифференцируются по следующим основаниям: 1) морфологическому статусу определения; 2) виду синтаксической связи; 3) характеру суффиксального показателя лица-числа определяемого; в орокском языке представлены 3 структурных типа притяжательной конструкции: изафет I именной (вид конструкции, в которой в функции определения и определяемого выступают собственно имена существительные, определяемое может быть оформлено притяжательным суффиксом только 3 лица единственного и множественного числа); изафет II местоименный (вид конструкции, в которой в функции определения выступает местоимение, в функции определяемого - имя существительное); представлен 3-мя подтипами:

1) лично-именной (определение - личное местоимение-существительное 1, 2 и 3 лица единственного и множественного числа, для определяемого существительного возможно оформление лично-притяжательным суффиксом 1, 2 и 3 лица единственного и множественного числа);

2) лично-адъективный (определение - несамостоятельное притяжательное местоимение-прилагательное в основной форме 1, 2 и 3 лица единственного и множественного числа, для определяемого существительного возможно оформление лично-притяжательным суффиксом 1, 2 и 3 лица единственного и множественного числа);

3) безлично-адъективный или возвратным (определение -возвратное местоимение-прилагательное, не дифференцируемое в отношении числа, для определяемого существительного возможно оформление возвратно-притяжательным суффиксом единственного или множественного числа, отражающим не характеристики определения, а число субъектов действия); изафет III именной беспритяжательный (вид конструкции, в которой определение и определяемое - собственно имена существительные, связанные по типу грамматически невыраженного отражения, квалифицируемого как именное примыкание, выражают атрибутивные отношения через порядок слов; определение квалифицируется как приложение); в орокском языке выделяются 2 подтипа:

1) конструкции с несогласованным приложением;

2) конструкции с согласованным приложением.

8. В именных и местоименных лично-именных конструкциях в функции определяемого может выступать имя существительное любого грамматического разряда: собственно существительное, причастие-существительное или связанное отглагольное существительное; в местоименных лично-адъективных - преимущественно причастие-существительное или связанное отглагольное существительное; в местоименных возвратно-адъективных - собственно существительное, причастие-существительное или связанное отглагольное существительное цели.

9. Местоименная притяжательная конструкция с определяемым собственно существительным или причастием-существительным допускает элиминацию определения, она может быть «свернутой», квалифицируемой как притяжательная форма, и «развернутой»: присутствуют оба компонента; при определяемом -связанном отглагольном имени существительном элиминация определения не отмечена.

10. Притяжательная конструкция может быть двучленной и многочленной: в функции определения для каждого следующего определяемого выступает предшествующая притяжательная конструкция (обычно - «свернутая», в виде притяжательной формы); лично-притяжательная может занимать любую порядковую позицию, возвратно-притяжательная конструкция может выступать только в качестве первого члена, то есть в функции первого компонента в составе сложного определения, отнесенного к одному определяемому.

Актуальность данного исследования определяется тем, что синтаксис простого предложения в орокском языке не разработан, поэтому синтаксис словосочетания - первый этап исследования, обусловленный, одной стороны, отсутствием синтаксического описания орокского языка, с другой стороны, - незавершенностью синтаксического описания нанайского языка, предпринятого В.А. Аврориным. Синтаксис словосочетания, в рамках которого выполняется анализ структуры определительного и притяжательного словосочетаний в орокском языке, - это обязательный этап описания синтаксиса простого предложения, так как выделение и отграничение притяжательной конструкции от предикативной позволяет решить вопрос о квалификации предложения с точки зрения его структуры: является оно полипредикативным или монопредикативным (вне контекста в тунгусо-маньчжурских языках вообще и в орокском языке в частности эта дифференциация невозможна, так как синтаксическая семантика притяжательной формы причастия-существительного или связанного отглагольного существительного - определяемых в составе притяжательной конструкции, особенно функционирующих как обстоятельства, максимально приближена к семантике придаточных предложений, например, в русском языке). Сопоставительное исследование определительной и притяжательной конструкций в орокском и нанайском языках позволяет установить их типологическое сходство и отличительные особенности.

Научная новизна работы заключается в том, что синтаксическое описание атрибутивных конструкций на материале орокско-го языка выполняется впервые, исследование позволяет выделить и описать основные синтаксические модели определительных конструкций и структурные типы притяжательных конструкций, организованных по универсальной модели. Соотнесение грамматических, морфологических и синтаксических средств, используемых для выражения атрибутивных отношений в конструкциях различного типа, позволяет выявить не только функциональные характеристики атрибутивных, в особенности, притяжательных, конструкций, но и своеобразие, специфичность их синтаксической семантики.

Анализ структурной организации конструкций, используемых для выражения атрибутивных отношений в тунгусо-маньчжурских языках, с одной стороны, сопряжен с решением вопросов грамматики (морфологическая характеристика слов в функции определения и определяемого; частнограмматические категории, присущие словам этих грамматических классов; характер категорий, критерии разграничения субстантивности и адъективности и др.), с другой стороны, - с вопросами синтаксического описания языка (структурно-функциональный аспект), с соотношением плана выражения и плана содержания атрибутивных конструкций в языках различной типологии.

Анализ определительной конструкции позволил установить круг единиц, способных выступать в функции определения, то есть уточнить инвентарь частей речи, которые обладают общеграмматическим значением «признак предмета», характеризуются нейтральностью в отношении форм словообразования, функционируют как статические (определения в атрибутивной конструкции) или динамические (именные части сказуемого в предикативной конструкции) определения, и по этим основаниям могут быть квалифицированы как прилагательные различных разрядов: собственно прилагательные, причастия-прилагательные, числительные-прилагательные и местоимения-прилагательные, выявить функциональные особенности каждого разряда прилагательных (тип связи с главным словом, позиция, возможности проявления согласовательных категорий, в частности, категории числа), а также особенности семантического плана при выражении атрибутивных отношений словосочетанием имени прилагательного и имени существительного.

Анализ притяжательной конструкции позволил выделить и классифицировать представленные в орокском языке типы изафета, уточнить морфологический статус слов, выполняющих функцию определений, в частности, личных местоимений (местоимение-существительное или несамостоятельное притяжательное местоимение-прилагательное). Помимо этого была предпринята попытка решения вопроса о квалификации грамматической формы определения-существительного, которая оценивается как «беспадежная форма» [Аврорин 1959: 142, 1981: 9; Аврорин, Болдырев 2001: 89 и др.], форма именительного падежа [Константинова 1968: 63; Суник 1985: 53; Новикова 1960: 141 и др.] или некая особая функциональная внепадежная форма имени существительного, что позволяет решить вопрос о возможности использования имени существительного в форме косвенного падежа в функции определения в притяжательной конструкции, что отмечено в нанайском языке [Аврорин 1959: 143]; описать тип синтаксической связи, отличающий притяжательную конструкцию от любой другой. Исследование притяжательной конструкции в структурном и в функциональном плане способствовало выявлению характеристик, которые позволяют дифференцировать ее и формально совпадающую с ней предикативную конструкцию. Анализ структуры притяжательной конструкции позволил уточнить категориальные частнограмматические признаки и грамматические характеристики компонентов, а также характер морфологических категорий первого члена-определения (соотносительные, согласовательные, функциональные и пр.).

Сопоставление определительной и притяжательной конструкций орокского языка с подобными конструкциями в нанайском языке, описанными В.А. Аврориным, позволило оценить объективность полученных результатов, выявив типологические особенности конструкций в каждом языке.

Впервые в исследовании были проанализированы не только двухкомпонентные, но и мнокомпонентные определительные и притяжательные конструкции, выявлены и описаны особенности синтаксической организации комбинированных (определительно-притяжательных) конструкций в орокском языке.

Материалом по орокскому языку, положенным в основу исследования, являются полевые записи фольклорных и бытовых текстов и грамматических конструкций, сделанные автором во время экспедиций 1989, 1992, 1996, 1998, 2000 годов в местах компактного проживания ороков на о. Сахалин (Ногликский и Поронайский районы), фольклорные и грамматические полевые материалы К.А. Новиковой (записи 1949-1950 годов XX века - Архив в Институте филологии СО РАН), а также текстовые и грамматические материалы Т.И. Петровой [Петрова 1967], Б. Пилсудского [Пилсуд-ский 2002] и Дзиро Икегами [1к^агт 1963]. Материалы по нанайскому языку извлечены из монографий В.А. Аврорина «Грамматика нанайского языка» [Аврорин 1959] и «Синтаксические исследования по нанайскому языку» [Аврорин 1981].

Теоретическую и методологическую базу исследования составили работы В.А. Аврорина по синтаксису и грамматике нанайского языка [Аврорин 1959, 1981], В.Д. Колесниковой по синтаксису эвенкийского языка [Колесникова 1966], А.Л. Мальчукова по синтаксису эвенского языка [Мальчуков 2002], а также исследования по вопросам грамматики тунгусо-маньчжурских языков Г.М. Василевич, O.A. Константиновой, В.И. Цинциус,

К.А. Новиковой, В.Д. Колесниковой, Т.И. Петровой, О.П. Суника, В.А. Роббека, Б.В. Болдырева. В целом работа примыкает к традиции описания тунгусо-маньчжурских языков со структурно-функциональных позиций, представленной преимущественно работами В.А. Аврорина [Аврорин 1959, 1981], В.Д. Колесниковой [Колесникова 1966], О.А.Константиновой [Константинова 1964, 1968], О.П. Суника [Суник 1968, 1985], Б.В.Болдырева [Болдырев 2000; Аврорин, Болдырев 2001], что на данном - первичном - этапе синтаксического описания орокского языка представляется вполне обоснованным.

Основными методами исследования являются метод лингвистического описания, метод структурного моделирования, сопоставительный и экспериментальный методы.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы и результаты анализа определительной и притяжательной конструкций орокского языка в сравнении с нанайским языком могут быть использованы при описании грамматики и синтаксиса языков тунгусо-маньчжурской семьи, в курсах сравнительного тун-гусо-маньчжуроведения, а также найти применение в практике преподавания орокского и нанайского языков в школе и в вузе.

Апробация работы. Основные положения исследования излагались в итоговых отчетах РГНФ по исследовательским проектам 2001-2003 гг. «Орокский язык (исследования и материалы): т. I. Грамматика орокского языка» (грант № 01-04-16300 а) и 2004-2006 гг. «Синтаксис орокского языка» (грант 04-04-00400а); докладывались и обсуждались на региональных конференциях «Языки народов Сибири и сопредельных регионов» в Институте филологии СО РАН (1999, 2001 г.); на международных конференциях «Языки культура и будущее народов Арктики» (Якутск, 1993 г.); «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур» (Новосибирск, 1995 г.), «Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур» (22-е Дульзоновские чтения (Томск, ТГПУ, 2000 г.) и Международном симпозиуме «Создание нового поколения учебников для высших учебных заведений по языкам коренных народов Сибири» (Новосибирск, 2004 г.). Ежегодно с 2001 по 2006 гг. основные положения исследования проходили экспертизу РГНФ.

Структура работы. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка сокращений и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Озолинь, Лариса Викторовна

ВЫВОДЫ

1. В орокском и нанайском языке категория притяжания носит морфо-синтаксический характер, поскольку притяжательный суффикс оформляет определяемое в составе жестко организованной синтаксической структуры, выражая атрибутивные отношения между компонентами, первый из которых всегда является определением, а второй - определяемым. Категория притяжания - категория функциональная: само имя существительное, выступающее в функции определяемого, категорией лица-числа не обладает.

2. В орокском языке категория притяжания присуща только словам грамматического класса имен существительных, в нанайском языке, по данным В.А. Аврорина, категория притяжания обслуживает имена существительные и имена прилагательные (общекачественные), имена качества, имена времени, количественные числительные, имена отрицания [Аврорин 1959: 154].

3. В орокском и нанайском языках притяжание представлено как личное и безличное или возвратное, именно оно лежит в основе отражения; отражение подразделяется на именное и глагольное.

4. С семантической точки зрения притяжательная конструкция выражает атрибутивные в широком смысле слова отношения между именами существительными или же местоимениями-прилагательными в роли определения и именами существительными в функции определяемого.

5. Частнограмматические характеристики определения в составе притяжательной конструкции варьируются в орокском и нанайском языках: в орокском языке первый член - определение, выраженное именем существительным, - выступает в особой функциональной внепадежной форме; в нанайском имя существительное в функции определения может выступать только в беспадежной форме, так как падеж отражает только субъектно-объектные отношения между именем и глаголом, или допускает форму косвенного падежа [Аврорин 1959: 142].

5. Притяжательные конструкции в орокском языке бывают лично-притяжательными (оформляются личными суффиксами, отражая лицо-число определения) и возвратно-притяжательными (оформляются возвратными суффиксами, дифференцируемыми в отношении количества субъектов действия, сопряженных с принадлежащим им объектом, и нейтральные в отношении лица).

6. При принадлежности предмета субъекту действия, называющее его слово оформляется возвратно-притяжательным суффиксом, при принадлежности предмета лицу/предмету, не являющемуся субъектом действия, называющее его слово оформляется исключительно лично-притяжательным суффиксом.

7. В составе предложения первый компонент возвратно-притяжательной конструкции - определение, выраженное возвратным местоимением-прилагательным мэнэ 1) свой (для одного)', 2) свой (для многих) - обычно элиминируется, за исключением особых случаев, требующих обязательного подчеркивания принадлежности объекта-определяемого; также регулярно в орокском языке в составе предложения элиминируется подлежащее, которое либо выражено местоимением-существительным, либо названо ранее и не нуждается в актуализации; поэтому возвратно-притяжательный суффикс определяемого «замыкается» на финитную форму глагола-сказуемого, показывающую через свои личные суффиксы лицо-число подлежащего, то есть того субъекта действия, число которого отражает суффикс определяемого в возвратно-притяжательной конструкции.

8. Отличительной особенностью возвратно-притяжательной конструкции является то, что в ней определяемое «отражает» число субъектов действия - на него указывает возвратно-притяжательный суффикс; в результате отражения числа субъекта/субъектов через личные показатели финитной глагольной формы, выступающей в функции сказуемого, реализуется значение возвратно-притяжательного местоимения мэнэ (мэн) свой для одного или мэнэ (мэн) свой для многих.

9. Все лично-притяжательные формы способны выступать в предложении в функции подлежащего, части составного именного сказуемого, дополнения и обстоятельства, для безличных возвратно-притяжательных форм невозможна функция подлежащего.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Выражение атрибутивных отношений в тунгусо-маньчжурских языках конструкциями двух типов связано с наличием в них, с одной стороны, имен прилагательных, с другой - категории притяжания, позволяющей оформить атрибутивные отношения между именами существительными.

2. Под атрибутивной конструкцией традиционно понимается непредикативное словосочетание, состоящее из определения и определяемого, то есть такая синтаксическая структура, которая используется только для выражения атрибутивных отношений между компонентами.

3. В орокском языке структурные типы атрибутивных конструкций представлены определительным и притяжательным словосочетаниями. Структурный тип определяется по синтаксическим, грамматическим и лексическим основаниям. К синтаксическим средствам формирования атрибутивных конструкций отнесены порядок слов и виды подчинительной связи между компонентами, один из которых всегда выступает в качестве главного, а второй - зависимого, выполняя соответственно функции определяемого и определения. Грамматическая составляющая предполагает отнесенность компонентов атрибутивных конструкций к определенным грамматическим классам - частям речи, характеризующимся набором присущих классу морфологических категориальных признаков. Лексическая составляющая включает свойственное компоненту лексическое и лексико-синтаксическое значение (функциональное содержание, определяемое лексическим значением).

4. Вариации определительной конструкции в орокском языке могут быть сведены к 4-м моделям, структура которых задается морфологическим статусом определения и определяемого, позицией определения относительно определяемого и типом синтаксической связи, обусловленным наличием частнограмматической категории числа у прилагательного-определения.

5. Притяжательная конструкция представлена изафетом трех типов: изафетом I именным; изафетом II местоименным: 1) лично-именным; 2) лично-адъективным; 3) безлично-адъективным или возвратным; изафетом III именным беспритяжательным: 1) с несогласованным приложением; 2) с согласованным приложением.

6. Установлено, что в орокском языке для выражения атрибутивных отношений в широком смысле используется преимущественно притяжательные конструкции, определительные словосочетания обслуживают сферу отношений по цветовому и метрическому признаку, наиболее активно функционируют конструкции обоих типов с дейктическими определениями. Собственно имена прилагательные в орокском языке чаще привлекаются для выражения динамического признака, то есть функционируют в предложении преимущественно в предикативной функции.

7. Компоненты определительной конструкции всегда выступают как отдельные члены предложения: при подлежащем, дополнении и обстоятельстве, выраженном падежной формой имени существительного, возможно определение; при опущении определения конструкция разрушается, она условна. «Свернутая» притяжательная конструкция с элиминированным определением-местоимением, традиционно оцениваемая как «притяжательная форма», выступает как один член предложения, занимая позиции членов предложения, допустимые для имени существительного (исключение - возвратно-притяжательная конструкция, для нее невозможна позиция подлежащего).

8. Существенных семантических отличий в характере признака, выраженного определением в составе определительной и изафетной конструкции I и III типа, не выявлено; отличия сводятся к структурной организации: для выражения атрибутивных отношений в определительном словосочетании используются лексическо-морфологические (в функции определения - имя прилагательное, общеграмматическим значением которого является атрибутивность) и синтаксические средства (тип подчинительной связи, порядок), в притяжательной конструкции - грамматические (притяжательные суффиксы, оформляющие определяемое имя существительное) и синтаксические (тип подчинительной связи, порядок). Местоименные изафетные конструкции II типа имеют существенную семантическую специфику: они не называют признак, они только указывают на обладателя того, что названо определяемым, никак это определяемое, кроме как по принадлежности, отношению, свойству, партитивности и пр., не характеризуя.

8. Сравнительный анализ определительной и притяжательной конструкций в орокском и нанайском языках выявил отличия: на уровне определительной конструкции - в нанайском языке функционируют согласующиеся в падеже «обособленные» (постпозитивные) определения, в орокском языке такие определения отсутствуют; на уровне притяжательной конструкции - в нанайском языке допускается падежная словоформа для определения-существительного, в орокском языке - определение выступает во внепадежной функциональной форме.

9. Категория притяжания, которая находит свое выражение исключительно в синтаксической структуре - притяжательной конструкции определенного порядка, второй член которой -определяемое - реализует свои атрибутивные отношения с первым членом - определением - при помощи оформления последнего притяжательными суффиксами, должна квалифицироваться как категория морфосинтаксическая, а не как категория морфологическая. Характеристики притяжательного суффикса (личный или возвратный, 1, 2 или 3 лица) определяются грамматическим статусом первого члена: это может быть как собственно существительное, причастиесуществительное, личное местоимение-существительное, так и несамостятельное притяжательное местоимение-прилагательное или возвратное местоимение-прилагательное.

10. Многочленные определительные и притяжательные конструкции (структуры с несколькими определениями, квалифицируемыми как сложное определение, при одном определяемом) организуются на основе выделенных моделей и лексико-семантических типов двучленных словосочетаний, сохраняя все особенности последних; вариативность комбинированных конструкций обусловлена в значительной мере грамматическими характеристиками и синтаксическими возможностями компонентов, как то: невозможность использования возвратно-притяжательной конструкции в функции определения, кроме как на первой позиции, невозможность помещения определений-прилагательных в неконтактную позицию; допустимость элиминации определения без разрушения семантической структуры определяемого для местоименных притяжательных и недопустимость элиминации первого члена определительной и именной притяжательной конструкций; функциональные ограничения для несамостоятельных притяжательных местоимений-прилагательных и связанных отглагольных имен существительных.

11. Впервые на материале орокского языка выявлены и представлены как система синтаксические модели определительной и притяжательной конструкций орокского языка. Предложена оригинальная классификация структурно-семантических типов притяжательной конструкции.

12. Проведенный анализ показал, что грамматической базой, на которой сложились способы выражения атрибутивных отношений, послужила, во-первых, способность имен существительных оформляться притяжательными аффиксами, то есть наличие в языках тунгусо-маньчжурской группы морфосинтаксической категории притяжания, во-вторых, наличие в них слов грамматического класса прилагательных.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Озолинь, Лариса Викторовна, 2007 год

1. Аврорин В.А. Очерки по синтаксису нанайского языка. Прямое дополнение. Л., 1948. - 56 с.

2. Аврорин В.А. Синтаксические исследования по нанайскому языку. Л.: Наука, 1981. - 196 с.

3. Аврорин В.А. Нанайский язык // Языки народов СССР. Л., 1968. - Т. V. - С.129-148.

4. Аврорин В.А., Болдырев Б.В. Грамматика орочского языка. -Новосибирск: Издательство СО РАН, 2001. 399 с.

5. Аврорин В.А., Лебедева Е.П. Орочский язык // Языки народов СССР.-Л., 1968.-Т.У. С.191-209.

6. Бойцова А.Ф. Категория лица в эвенкийском языке. Л., 1940.

7. Болдырев Б.В. К вопросу о структуре притяжательной конструкции тунгусо-маньчжурских языков. // Языки и литература народов Сибири. Новосибирск: 1970. - С.146-164.

8. Болдырев Б.В. Притяжательное оформление определений в эвенкийском языке. // Лексика в тунгусо-маньчжурских языках народов Сибири. Новосибирск, 1986. - С.76-81.

9. Болдырев Б.В. Краткий очерк грамматики и лексики эвенкийского литературного языка // Эвенкийско-русский словарь (в 2х частях) 4.2. Новосибирск: Издательство СО РАН. Филиал ГЕО, 2000.-482 с.

10. Болдырев Б.В. Словообразование имен существительных в тунгусо-маньчжурских языках. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1987. - 207 с.

11. Болдырев Б.В. Категория косвенной принадлежности в тунгусо-маньчжурских языках. -М.: Наука, 1976. 150 с.

12. Болдырев Б.В. Части речи и грамматические категории эвенкийского языка в сравнительном освещении: Автореф. в виде научного доклада., д-ра филол. наук. Новосибирск, 2004. - 88 с.

13. Бродская JI.M. Притяжательное оформление именных членов придаточного в сложноподчиненном предложении эвенкийского языка. // Подчинение в полипредикативных конструкциях. Новосибирск, 1980. - С.154-160.

14. Бродская JI.M. Значение склоняемых предикативных единице эвенкийском языке. // Падежи и их эквиваленты в строе сложного предложения в языках народов Сибири. Новосибирск, 1981. - С.39-65.

15. Бродская JI.M. Некоторые случаи употребления притяжательных суффиксов в эвенкийском языке. // Вопросы лексикологии. -Новосибирск, 1977.-С.173-180.

16. Бродская JI.M. К вопросу о дифференциации именных глагольных форм в эвенкийском языке. // Вопросы языка и фольклора народностей Севера. Якутск, 1972. - С,126-133.

17. Бродская Л.М. Сложноподчиненное предложение в эвенкийском языке. Новосибирск, 1988. - 134 с.

18. Булатова Н.Я. Говоры эвенков Амурской области. Л.: Наука, 1987.- 168 с.

19. Булатова Н.Я. Язык Сахалинских эвенков. СПб, 1999. - 115 с.

20. Василевич Г.М. Очерки диалектов эвенкийского (тунгусского) языка.-Л., 1948.-352 с.

21. Василевич Г.М. К вопросу о классификации тунгусо-маньчжурских языков. // Вопросы языкознания. 1960. - № 2. - С. 5458.

22. Гладкова Н.И. Подчинительная связь слов и ее виды в эвенском языке (согласование). //Вопросы языка и фольклора народностей Севера.-Якутск, 1980. С.53-58.

23. Горелова Л.М. О специфике аналитических форм эвенкийского глагола в функции зависимого сказуемого. // Сложное предложение в языках разных систем. Новосибирск, 1977. - С.55-75.

24. Горелова Л.М. Функции эвенкийских причастий и их отношение к деепричастиям. // Инфинитные формы глагола. Новосибирск, 1980. -С.3-31.

25. Горелова Л.М. Условно-временные формы в эвенкийском языке. // Народы и языки Сибири. -Новосибирск, 1980. С.58-71.

26. Горелова Л.М. Категория вида в эвенкийском языке. -Новосибирск: Наука, 1979. 117 с.

27. Горцевская В.А. Формы отрицания в эвенкийском языке. JL, 1941.-64 с.

28. Горцевская В.А. Характеристика говора баргузинских эвенков Токкинского района Якутской АССР. // Научный бюллетень ЛГУ (факультет народов Севера). 1953. - № 157. - Вып.2. - С. 40-54.

29. Данилова A.A. О некоторых наблюдениях над качественными прилагательными эвенского языка. // Вопросы языка и фольклора народностей Севера. Якутск, 1972. - С.44-52.

30. Данилова A.A. Морфологическая характеристика качественных прилагательных (на материале языка оймяконских эвенов). Актуальные вопросы языков народностей Севера. Якутск, 1986. -С.63-78.

31. Колесникова В.Д., Константинова O.A. Негидальский язык // Языки народов СССР. Л., 1968. - T.V. - С. 109-128.

32. Колесникова В.Д. Синтаксис эвенкийского языка. М.-Л.: Наука, 1966. -246 с.

33. Константинова O.A. Эвенкийский язык. М.-Л.: Наука, 1964.270 с.

34. Константинова O.A. Эвенкийский язык // Языки народов СССР. -Л., 1968. T.V. - С.68-87.

35. Кормушин И.В. Каузативные формы глагола в алтайских языках // Очерки сравнительной морфологии алтайских языков. Л.: Наука, 1978.-С.10-87.

36. Кормушин И.В. Явление фузии в истории алтайских языков и его значение для решения проблемы общности алтайских языков. // Проблема общности алтайских языков. Л., 1971. - С.362-365.

37. Кормушин И.В. Нанайский язык. // Лингвистический энциклопедический словарь. Москва: Советская энциклопедия, 1990. -С.322.

38. Кормушин И.В. Орокский язык. // Лингвистический энциклопедический словарь. Москва: Советская энциклопедия, 1990. -С.350.

39. Кормушин И.В. Ульчский язык. // Лингвистический энциклопедический словарь. Москва: Советская энциклопедия, 1990. -С.534.

40. Кормушин И.В. Удэхейский (удэгейский) язык. М.: Наука, 1998. - 319 с.

41. Кормушин И.В. Тунгусо-маньчжурские языки. // Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Задачи и перспективы. -М., 1982.

42. Котвич В. Исследование по алтайским языкам. М.: Издательство иностранной литературы, 1962. -371 с.

43. Лебедев В.Д. Язык эвенов Якутии. JL: Наука, 1978. - 208 с.

44. Лебедев В.Д. Охотский диалект эвенского языка. Л.: Наука, 1982.-243 с.

45. Лебедева Е.П., Константинова O.A., Монахова И.В.

46. Эвенкийский язык. Л.: Просвещение, 1985. - 304 с.

47. Лебедева Е.П. О личных аффиксах у имен и глаголов в тунгусо-маньчжурских языках. // Языки и фольклор народов Севера. -Новосибирск, 1981.-С.З 8-46.

48. Лебедева Е.П. О личных местоимениях третьего лица в тунгусо-маньчжурских языках. // Лексика тенгусо-маньчжурских языков Сибири. Новосибирск, 1985. - С.3-19.

49. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 684.

50. Мальчуков А.Л. Синтаксис простого предложения в эвенском языке. Структурные и семантические аспекты. СПб: Наука, 1999. -256 с.

51. Мальчуков А.Л. Синтаксис эвенского языка: Структурные, семантические, коммуникативные аспекты: Автореферат дис. .д-ра филол наук. СПб, 2002. - 42 с.

52. Недялков И.В. Причастия в тунгусо-маньчжурских языках: Автореф. дис. . канд. филол.наук. -Л., 1977. 19 с.

53. Недялков И.В. Причастия в функции определения в тунгусо-маньчжурских языках. // Исследования по грамматике языков народов СССР.-М., 1975. С.103-109.

54. Недялков И.В. Конструкции с предикатными актантами в эвенкийском языке. // Категория глагола и структура предложения. Л., 1983.-С.198-211.

55. Новикова К.А. Очерки диалектов эвенского языка: Ольский говор. В 2 ч. 4.1. М-Л.: Издательство АН СССР, 1960. - 264 с.

56. Новикова К.А. Эвенский язык // Языки народов СССР. Л., 1968. - T.V. - С.88-108.

57. Новикова К.А., Сем Л.И. Орокский язык. // Языки мира. М.: Индрик, 1997. - С.201-215.

58. Певнов A.M. Деепричастия на -ми в эвенкийском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1980. - 23 с.

59. Петрова Т.И. Краткий нанайско-русский словарь. Л.: Наука,1935.- 104 с.

60. Петрова Т.И. Ульчский диалект нанайского языка. Л.: Наука,1936.- 156 с.

61. Петрова Т.И. Очерк грамматики нанайского языка Л.: Наука, 1941.- 168 с.

62. Петрова Т.И. Орокский язык // Языки народов СССР. Л., 1968. -T.V. -С.149-171.

63. Петрова Т.И. Язык ороков (ульта). Л.: Наука, 1967. - 156 с. Путинцева А.П. Морфология говора горинских нанай: Автореф. дис. . канд.филол. наук. - Л., 1954. - 16 с.

64. Путинцева А.П. Числительные в говоре горинских нанай. //Ученые записки Ленинградского пед ин-та. 1954. - Т. 101. - С. 131159.

65. Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири /Под ред. H.H. Широбоковой/. Новосибирск, 2005. - 197 с.

66. Роббек В.А. О некоторых закономерностях сочетания суффиксов в одной глагольной основе эвенского языка. // Вопросы языка и фольклора народностей Севера. Якутск, 1980. - С.42-52.

67. Роббек В.А. Виды глагола в эвенском языке. Л.: Наука, 1982.112 с.

68. Роббек В.А. Категория залоговое™ в эвенском языке. Л.: Наука, 1984.- 187 с.

69. Роббек В.А. Язык эвенов Березовки. Л.: Наука, 1989. - 206 с.

70. Романова A.B., Мыреева А.Н. Очерк говоров токкинских и томмотских эвенков. М.-Л., 1962. - 121 с.

71. Романова A.B., Мыреева А.Н. Очерки учурского, майского и тоттинского говоров. М.-Л., 1964. - 169 с.

72. Сем Л.И. Очерки диалектов нанайского языка. Бикинский (уссурийский) диалект. Л.: Наука, 1976. - 211 с.

73. Суник О.П. Очерки по синтаксису тунгусо-маньчжурских языков. Поссесивный строй предложения. Л., 1947.

74. Суник О.П. Глагол в тунгусо-маньчжурских языках. // Морфологическая структура и система форм глагольного слова. М.-Л.: Наука, 1962.-363 с.

75. Суник О.П. Кур-урмийский диалект. Исследования и материалы по нанайскому языку. Л.: Наука, 1958. - 208 с.

76. Суник О.П. О частях речи в тунгусо-маньчжурских языках. // Вопросы сопоставления описательных грамматик. М., 1961. - С. 101119.

77. Суник О.П. О морфологическом составе слова в тунгусо-маньчжурских языках. // Известия АН СССР, ОЛЯ. 1958. - Т. 17. -Вып. 4.-С.331-342.

78. Суник О.П. Тунгусо-маньчжурские языки. Введение. // Языки народов СССР. Т.У. Ленинград: «Наука», 1968. С.60.

79. Суник О.П. Удэгейский язык. // Языки народов СССР. Л., 1968.- ТУ.-С.210-232.

80. Суник О.П. Ульчский язык. Л.: Наука, 1985. - 262 с. Суник О.П. Ульчский язык. // Языки народов СССР. - Л., 1968. -Т.У. -С.149-171.

81. Суник О.П. Удэгейский язык. // Языки мира. М.: Индрик, 1997.- С. 236-248.

82. Улитин А. Материалы по гольдскому (нанайскому) языку. // Язык и мышление. Т. I. - Л., 1933. - 297 с.

83. Цинциус В.И. Очерк грамматики эвенского (ламутского) языка. Фонетика и Морфология. Ч. I. - Л., 1947. - 269 с.

84. Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков. Л.: Наука, 1949. - 343 с.

85. Цинциус В.И. Грамматический строй языка и проблема частей речи (по материалам тунгусо-маньчжурских языков). // Вопросы теории частей речи.-Л.: Наука, 1968. -С.306-317.

86. Цинциус В.И. Порядок и иерархия суффиксов в агглютинативных языках (по материалам языков тунгусо-маньчжурской группы). // Морфологическая типология и проблема классификации языков. -М.-Л., 1965.-С. 141-154.

87. Цинциус В.И. Негидальский язык. // Языки мира М.: Индрик, 1997.-С. 188-201.

88. Цинциус В.И. Негидальский язык. Л.: Наука, 1982. - 311 с.

89. Цинциус В.И., Ришес Л.Д. Краткий очерк грамматики эвенского (ламутского) языка // Русско-эвенский словарь. М., 1952. - С. 693-777.

90. Чареков С.Л. Глагольный синкретизм в бурятском и эвенкийском языках. // Сопоставительно-типологические исследования монгольских языков. Улан-Удэ, 1953. - С. 14-26.

91. Чареков С.Л. О синкретизме основ некоторых частей речи в бурятском языке. // Грамматическое своеобразие бурятского языка. -Улан-Удэ, 1987.-С.18-28.

92. Чареков С.Л., Эргман Л.Б. Семантика основ типа глагол / существительное в эвенкийском и английском языках. // Лингвистические исследования 1988: Языковые единицы и методы их исследования. Л., 1988. - С.188-193.

93. Чареков С.Л. К происхождению языка С-Пб, 1997. - 66 с.

94. Черемисина М.И. Языки коренных народов Сибири. Учеб. пособие. - Новосибирск: Изд-во НГУ, 1992. - 92 с.

95. Черемисина М.И. Структура и типология именных предложений // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск: Изд-во СО РАН. -1998.-№4.-С. 96- 104.