Структура текста как синергетический процесс тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, доктор филологических наук Москальчук, Галина Григорьевна

• Москальчук, Галина Григорьевна
• доктор филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации доктор филологических наук Москальчук, Галина Григорьевна

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ЧАСТЬ 1. ПОВТОР КАК ПАРАМЕТР СТРУКТУРНОЙ

ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТА

Глава 1.1. Структура повторяющегося комплекса как основа

лингвистической композиции текста

1.1.1. Проблема повтора в лингвистике

1.1.2. Тенденции исследования повтора в современной лингвистике

1.1.3. Соотношение повторяющейся и неповторяющейся частей текста

1.1.4. Структура повторяющегося комплекса как основа внешней композиции текста

1.1.5. Изоморфизм системы повторов и системы композиций текста

Глава 1.2. Синтагматический и топологический аспекты

структуры текста

1.2.1. Теория сильных позиций текста как базовая модель описания

1.2.2. Методика позиционного анализа текста

1.2.3. Типология текстов на основе позиционной ориентации ПК

1.2.4. Абсолютно слабые позиции текста

1.2.5. Инвариант структуры текста

1.2.6. ГЦ как абсолютно сильная позиция текста

1.2.7. Значения инварианта структуры текста

Глава 1.3. Инвариантные особенности структуры текста и

верификация лингвистических гипотез

1.3.1. Соотношение формального и содержательного членения стихотворного текста

1.3.2. Размещение сравнений в структуре лирического текста

поэтов «серебряного века»

1.3.3. Размещение перечислительного ряда в тексте

ЧАСТЬ 2. СТРУКТУРА ТЕКСТА КАК РЕЗУЛЬТАТ

ИНТЕГРАТИВНОГО СИНЕРГЕТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА

Глава 2.1. Циклическая структура текста как способ

дистантного разрешения функциональной асимметрии (язык описания)

2.1.1. Композиционная роль размера предложения и абзаца

2.1.2. Принципы моделирования структуры текста

2.1.3. Методика выявления внутритекстовых циклов

2.1.4. Формула текста, методика ее определения

2.1.5. Результаты вероятностно-статистического анализа

структуры текста

2.1.6. Оценка качества структуры текста по средним значениям

флуктуаций размера предложения

2.1.7. Комбинаторика внутритекстовых циклов и система моделей

структуры текста

2.1.8. Средние и максимальные флуктуации размера предложения

в тексте

Глава 2.2. Элементы структурной самоорганизации текста

2.2.1. Аттракторы точечные и циклические

2.2.2. Градационные модели структуры текста

2.2.3. Креативный аттрактор

2.2.4. Репеллеры

2.2.5. Связь модели структуры текста с вероятностью ее употребления

2.2.6. Тенденция системы форм к симметричному состоянию

Глава 2.3. Процессы структурной самоорганизации текста (динамический

аспект структурного интегративного синергетического процесса)

2.3.1. Динамические сценарии структурной самоорганизации текста

2.3.2. Текст как фрактальная структура

2.3.3. Лабильность и стабильность структуры текста

2.3.4. Динамика формы текста

2.3.5. Изоморфизм глубинных и поверхностных структур текста

Глава 2.4. Форма текста как универсалия (практические приложения и перспективы исследования)

2.4.1. Вертикальная и горизонтальная составляющие динамики

структуры текста

2.4.2. Значения градаций

2 4.3. Ритм возникновения и снятия аффекта, запрограммировано^

автором (к проблеме адекватности восприятия формы текста)

2.4.4. Констатирующий психолингвистический эксперимент по выявлению предпочтений испытуемых в области формы текста

2.4.5. Структурная гармония художественного текста

2.4.6. Гармоническая правка текста

2.4.7. Оценка адекватности перевода на уровне гармонии целого

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список принятых сокращений и условных обозначений

Список исследованных текстов

Библиографический список

Приложения:

1. Статистические параметры моделей структуры текста

2. Экспериментальные вариации текста, полученные изменением

флуктуации предложения относительно позиционных срезов

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Структура текста как синергетический процесс»

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью изучения закономерностей формообразования текста как природного объекта. Повтор как феномен речепорождения является одним из текстообразующих физических параметров текста, а потому и определяет организацию текста.

Специфика структуры и реальная картина функционирования повторов в письменной и устной речи во многом определяет представления о механизмах порождения и восприятия речи. Закономерности формообразования текста, как свидетельствует исследование повторов, не зависят от формы речи - письменной или устной. Повтор как принцип организации и самоорганизации текста изучен мало. Отсутствует фундаментальная проработка универсальной роли повтора в формообразовании текста, которая предполагает отход от нормоцентризма лингвистики, рассматривающей некодифицированную речь и тексты-примитивы как в чем-то «ущербный» языковой материал. А между тем исследование доказывает, что устная речь (которая также может быть кодифицированной в разной степени) должна занять свое законное место в качестве ядра системы национального языка, поскольку функциональные типы текстов, обнаруженные в ней, совпадают с письменными. Кодифицированная же письменная коммуникация, выступает на фоне устной речи явлением периферийным в речевой деятельности обычного человека, вторичным генетически и онтологически [Рождественский; Гаспаров Б.; Сиротинина; Сахарный-89, 91; Гольдин; Москальчук-88-93; Корбут-94 и др.].

Без выявления онтологии повторов затруднено точное представление о процессах текстообразования, невозможен содержательный переход к постижению категорий связности и цельности как базовых категорий текста. Проблема порождения текста, тесно связанная с его восприятием, понимание процессов и механизмов их осуществления детерминированы онтологией повтора в тексте.

В практике филологических исследований укрепилась тенденция смыслового и семантико-структурного изучения текста. Наиболее популярны и детально развиваются подходы к тексту, сформулированные в работах М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, И.Р. Гальперина, О.И. Москальской, И.В. Арнольд, Н.В. Черемиси-ной и др. Коммуникативная парадигма немногое изменила в подходе к тексту как сложному знаку. Форма текста исследовалась как языковая и поэтому полагается малосущественным и как бы константным образованием. Акцентируются обычно лишь те формы компоненты ее, которые, как представляется исследователям, оказывают

влияние на содержательную сторону текста. Форма текста как таковая реально не осознается филологами в качестве важного и самостоятельного (как смысл, значение, содержание и т.п.) объекта анализа, хотя необходимость такого рассмотрения неоднократно декларировалась. Форма при этом предполагается заведомо диалектически соотнесенной с содержательными компонентами целого. Факт наличия у формы текста собственной специфики как структурного, так и содержательного порядка в лингвистических работах обычно не обсуждается.

Онтология формы целого текста, на наш взгляд, выявляется именно в наличии у нее собственно формы и собственно содержания. Исходя из этого, сформулируем гипотезу: Формообразование текста как смыслового целого осуществляется, в первую очередь, по законам физическим. Одним из текстообразующих факторов выступает повтор как физический параметр текста, определяющий его целостность.

Предполагаем, что количество способов взаимоотношения формы и содержания текста исчисляемо в заданных параметрах моделирования и поддается систематизации. При этом важно понять наличие ограничений в способах осуществления этого единства. Главным ограничителем разнообразия служит необратимость текста во времени и пространстве, выступающая как однонаправленность ориентации физической (материальной) стороны текста.

Линейное следование языковой материи текста во времени сочетается с ее относительно индивидуальной ориентацией в пространстве каждого отдельного текста, что проявляется как позиционная неэквивалентность любых языковых знаков. Известная композиционно-тематическая модель описания текста учитывает указанное обстоятельство как номенклатуру сильных позиций текста, фиксирующих неоднородность восприятия единиц в зависимости от их места в линейной последовательности знаков. При этом порядок следования основных позиций текста (начала, конца, гармонических центров всего текста и каждой композиционной зоны) не изменяется.

Работы по фольклору и стиховедению убедительно показывают наличие собственного содержательного компонента у поэтической формы, сама материя стиха признается содержательной. Художественная проза, вероятно, также «не бесформенна». Сложнее говорить о форме применительно к устной речи и вообще к обыденным коммуникатам, которым современная лингвистика зачастую отказывает даже в статусе текста (вывески, заголовки, устная речь, лозунги, реклама и т.п.).

Вот почему в работе делается попытка установить типичные формы текстов и их универсальные структурные характеристики на основании исследования большого

массива речевых произведений (текстов) разных функциональных стилей литературного языка и диалектной речи.

Если национальный язык обладает структурным единством, то возможно предположить существование универсального конструкта формы текста. Если будут установлены особенности реализующихся структур текста, могут быть развернуты исследования, рассматривающие способы сопряжения формы и содержания в рамках текста как сложного языкового знака. Появится возможность решать проблемы, связанные с гармонизацией двух сторон композиции формы: внешней (структура) и внутренней (содержание). Пока оценки гармонии целого во многом интуитивны.

Совершенно не изучена роль повторов в процессе самоорганизации текста, которая осуществляется в определенных физических и биологических параметрах, во многом определяющих особенности его структуры и восприятия. Антропоцентрич-ный подход в лингвистических исследованиях должен учитывать актуально неосознаваемые человеком чисто физические параметры текста, детерминирующие его порождение и восприятие. Одним из таких параметров является объем текста и составляющих его элементов, другим - организация последовательности компонентов текста и функциональные различия позиций текста.

Особенно важна роль повтора для понимания особенностей грамматического строя русского национального языка, в котором (особенно в устной его сфере) господствует принцип повтора и рекомбинации элементов системы. Речь в устном общении пронизана повторами (вариативными и тождественными). Русский текст в большинстве случаев без повторов маловероятен или невозможен. Следует акцентировать различие повтора как приема и повтора как принципа структурной организации.

Цель работы состояла в обнаружении типов (моделей) структурной организации и самоорганизации текста.

Задачи:

1. Обосновать параметры моделирования структуры текста теорией сильных позиций текста, актуализирующей иерархию набора позиций, определяющихся их соотношением с инвариантом структуры текста.

2. Проанализировать способы включенности повторяющегося комплекса (далее - ПК) в позиционную структуру текста и выделение на этой основе композиционных зон текста, коррелирующих с пропорциями золотого сечения: зона начала, ГЦ, конца текста.

3. Обосновать статус абсолютно слабых позиций текста как маркеров композиционных зон текста, осуществляющих периодичность распределения ПК в структуре целого, отражающую специфику процесса организации текста.

4. Соотнести метаязык для описания процесса структурной самоорганизации с языковыми реалиями: размер предложения (высказывания) как флуктуации составляющих структуры; аттракторы и репеллеры как отражение неустойчивогосостояния структуры целого, задающее направленность динамике целого; анализ модели «порядок через флуктуации» по средним и максимальным значениям.

5. Проанализировать систему градационных моделей структуры текста.

6. Систематизировать формы через качественно-количественный баланс структуры, определяющийся граничными условиями модели и направленностью флуктуа-ций.

7. Выявить и показать функциональные возможности разнообразия форм структуры текста, определяющиеся положением креативного аттрактора в позиционной иерархии данной формы и изоморфизмом глубинных и поверхностных уровней целого.

Материал исследования. «В тексте как результате речетворческого процесса необходимо выделить такие черты (параметры, признаки), на основе которых можно построить некую идеальную модель этого объекта исследования. Это возможно лишь при анализе большого количества текстов, относящихся к разным функциональным стилям. Можно условно выделить из этой массы материала тексты, более или менее приближающиеся к этой идеальной модели и отклоняющиеся от нее» [Гальперин, с.5]. В работе использован принципиально разноаспектный языковой материал для того, чтобы сгладить индивидуальные различия в употреблении текстов; выявить по возможности наибольшее число реализованных вариаций инварианта как абстрактной модели, чтобы установить общность структурной организации русского текста.

Материал исследования: устная речь (в том числе и диалектная), фольклор (заговор, быличка, сказка, пословица, загадка), тексты-примитивы, используемые в ассоциативных экспериментах, афоризм, миниатюра, художественная проза и поэзия. Для выявления закономерностей организации текста необходимо сопоставление по единым принципам, как текстов-примитивов, так и литературно обработанных текстов. Выборка должна быть достаточно большой, чтобы обеспечить необходимый уровень достоверности результатов.

Общий объем материала, на основе анализа которого получены результаты, приближается к 1 миллиону словоформ. Следует оговорить, что разные этапы исследования в целях проверки и установления закономерного характера явления требовали привлечения то прозы, то поэзии, то устной речи и фольклора. Таким образом, многоаспектность выборки позволила выявить универсальность обнаруженных проявлений структурной организации текста как целостного объекта. Представляет интерес общее количество целых текстов, на которых получены и проверены основные результаты:

Диалектная речь - 2327 текстов общий объем составляет свыше 90 тыс. словоформ; 729 прозаических текстов объемом около 700 тыс. словоформ проанализированы А.Ю. Корбут; учтены результаты анализа 500 заговоров, полученные О.Б. Лихачевой; 400 стихотворений поэтов «серебряного века» проанализированы совместно с Т.Б. Поповой; 2000 самых разнообразных текстов (устная речь, включающая материалы 4 разных диалектов; литературная разговорная речь; былички, заговоры, тексты-примитивы; проза и поэзия) подтверждают процессы циклической самоорганизации текста. Использованы также тексты-примитивы (около 20 тыс. реакций ассоциативного эксперимента, проведенного Н.И. Дорониной), 230 загадок; 200 пословиц из сборника В.И. Даля, 111 сказок из сборника А.Н. Афанасьева и др.

Отдельно следует отметить тот корпус текстов, на котором изучена композиционная роль размера предложения и абзаца: учтены 14 рассказов и 7 публицистических произведений В.М. Шукшина (св. 18 тыс. словоформ); 17 рассказов и 6 публицистических произведений А.И. Солженицына. По 500 абзацев из нехудожественной прозы В.Г. Белинского (8 целых текстов), A.C. Пушкина (68 целых текстов), В.П. Астафьева «Царь-рыба» (главы «Бойе» и «Царь-рыба»), более 200 письменных работ (сочинения и изложения) учащихся 5-6 классов.

Методы исследования. Структурно-семантический, вероятностно - статистический, моделирование, лингвостилистический и психолингвистический эксперимент.

Сопоставлять по единым позициям весьма разнородный языковой материал можно только, если прибегнуть к абстрагированию от многих подробностей, касающихся либо графического облика текста (например, стихи и проза), либо его устной и письменной природы. Разумеется, можно бесконечно спорить о тонких гранях между ритмом естественной речи и стихотворной, о канонических вариантах фольклорных текстов, о существовании текста в устной форме и о статусе текстов-примитивов. Все разногласия и очень интересные сами по себе детали подобных дискуссий, к сожале-

нию, никак не приближают нас к постижению целостности текста как такового. Графический облик отвлекает от собственно структурных процессов. Все тексты сопоставляются друг с другом как равноправные целостные объекты. Поэтому в качестве условного приема исследования структурной общности текстов как целостных объектов используется их линеаризация. Данный прием способствует также рандомизации материала. В результате подобного абстрагирования снимаются различия форм осуществления текста и оказываются сопоставленными тексты устные и письменные, фольклор и тексты-примитивы, проза и поэзия без уточнения жанровой природы.

Построение модели структуры текста осуществляется путем извлечения однотипной информации из уже осуществленных коммуникатов. Параметры структуры текста далее систематизируются, исходя из их естественной комбинаторики. Анализ уже осуществленных коммуникатов снимает проблемы, связанные с грамматической правильностью и коммуникативной успешностью текстов. Это в данном случае не столь существенно, потому что форма целого текста является надтекстовым образованием и конкретные грамматические, стилистические, прагматические детали уровней языка здесь снимаются. Важным было изучение поведения всего ансамбля структурных факторов текста как такового, интегративная роль выявленных единиц и параметров в процессе формообразования целостного объекта.

Методика анализа:

1. Выбор параметров наблюдения: текст, предложение, его конкретное размещение относительно позиционных срезов.

2. Статистическая обработка полученных фактов с использованием простейших процедур: вычисление средних величин и отклонений от средних, простое частотное ранжирование показателей, коэффициенты разнообразия и однообразия, оценка вероятности исследуемых фактов и т.п.

3. Определение состава системы форм текста при комбинаторике трех типов границ по 5 позиционным срезам.

4. Оценка формы целого и ее употребительности позволяет выявить существующую в речевой действительности функциональную асимметрию системы форм.

5. Изучение полученной модели текста и ее внутреннее строение. Здесь выделяются статический и динамический аспекты. К статике относятся позиции текста и позиционные интервалы, границы позиционных срезов, связи между позициями, аттракторы и репеллеры. Распределение 3 типов границ предложения относительно 5 позиционных срезов позволило эксплицировать функциональную неэквивалентность

способа ориентации границ предложения. Они могут быть константными (в абсолютном начале и абсолютном конце текста), а также вариативными. Среди вариативных распределений выделяются границы и позиции с разной степенью предсказуемости. Статистическая неоднородность поведения предложения в тексте детализирует особенности структуры целого, но уже на другом качественном уровне - эволюции структурной динамики от начала к его концу. Общность поведения вскрывает некоторые латентные процессы, протекающие с разной вероятностью в позиционно синхронизированных текстах. А это уже закономерности структурного поведения системы.

Динамический, или эволюционный, аспект поведения структуры текста включает процессы, возникающие между позициями, и как следствие - узуально предпочитаемые формы целого. Если какие-то формы употребляются чаще или, напротив, реже, то в них должно быть какое-либо скрытое функциональное достоинство, делающее их разновероятными в узусе. Сравнение структуры подобных близких форм позволяет обнаружить тенденции их эффективности и коммуникативно-прагматической оптимальности для человека. Задача, по сути, решается «с конца»: что есть, как оно устроено, как работает и почему предпочитается.

Форма текста как универсалия существует в виде метро-ритмической тенденции текстовой организации. Она есть и до порождения текста (как слитая с первоначально смутным замыслом и предощущением целого), она вписана и в готовый текст, а значит, может быть выявлена в нем статистическими методами. Она существует и как этап самокоррекции готового текста, как эталон для проверки «результата» речевой деятельности, Ритмическая матрица текста выполняет функцию настройки читателя, гармонизирует ритмы читателя и автора. Алгоритм гармонизации целого заложен в пропорционально-ритмических параметрах текста. Каждая область текста имеет свою функцию в оптимизации общения через текст.

Постановка проблемы_структурной организации и самоорганизации текста возможна лишь в свете антропоцентрического подхода к языку. Человек является частью этого мира, он подчиняется его физическим и биолого-физиологическим закономерностям, что не может не накладывать отпечатка на специфику организации структуры текста. Текст как продукт речевой деятельности рассматривается как результат интегративного синергетического процесса, как следствие ограниченности физико-биологических параметров восприятия, свойственных человеку.

Существование неосознаваемых человеком процессов структурной организации и самоорганизации текста, обусловленных чисто физическими и биолого-физиологическими факторами, может быть эксплицировано путем вероятностно-статистического анализа уже осуществленных и коммуникативно-успешных текстов. Формой теории в синергетике является построение вероятностных моделей различных процессов и их анализ [Физ. ЭС, с. 686].

Научная новизна исследования. Впервые с единых позиций обобщены результаты структурного анализа достаточно большого массива текстов различной природы, что позволило обнаружить и показать существование универсальных закономерностей структурной организации и самоорганизации текста как природного объекта.

Фактор размера (или объема) текста также значим, поскольку определяет циклические и периодические режимы организации и самоорганизации текста.

Определены пропорционально фиксированные от объема целого границы композиционных зон текста; выделены и обоснованы абсолютно слабые позиции текста. Определена иерархия сильных и слабых позиций текста, ее неосознаваемое человеком использование в процессе речевой деятельности повышает эффективность текста, оптимизирует режимы его создания и восприятия.

Инвариант структуры текста выступает как универсальный ритмический регулятор организации текста на всех его уровнях. Инвариант определяет иерархию частей целого, размер частей статистически подчиняется закону золотого сечения, отражающего идею однонаправленного во времени развертывания (экспансии) структуры. Ритм текста выявляется как вариант метра, он изменчив и конкретен в каждом отдельном проявлении формы.

Установлена и показана важность пропорциональных отношений на основе золотого сечения как регулятора и посредника между физическими параметрами языковой материи текста в процессах его структурной организации и самоорганизации и факторами, которые обусловлены биологической природой человека. Текст как продукт деятельности эксплицируется вовне человека в виде идеального объекта и принимает форму ритмико-структурной матрицы. Реализуется форма типа «яйцо», являющаяся одной из распространенных форм в природе. Форма текста существует в неосознаваемом человеком ритмико-структурном облике и фиксирует глубинные структурные уровни речевой способности человека.

Характер структурной матрицы текста обусловлен, прежде всего, природой времени как физической категории. Необратимость текста во времени существенно ограничивает комбинаторные возможности структур текста, реализованных в узусе.

Анализ возможных 243 вариантов структуры текста показал, что с повышением симметричности структуры текста, как правило, падает ее информативность и употребительность и наоборот. Наиболее эффективны и употребительны асимметричные экспрессивные модели. Это связано с характером согласования асимметричных тенденций в позиционной структуре целого. В диссертации дано полное структурное описание всех 243 вариаций формы текста, включающее: 1) характер флуктуации размера предложения в пяти срезах тела текста; 2) плотность циклических связей во всех позиционных интервалах; 3) положение циклических аттракторов в модели с указанием глубины и направленности градаций плотности циклов.

В процессе организации, и в особенности самоорганизации структуры происходит симметризация асимметричных тенденций, что способствует утрате экспрессивных качеств модели, уменьшению ее неоднородности, сглаживанию диапазонов градации внутритекстовых циклов. Это приводит к размыванию, продлению однородного состояния структуры, изменяет ее ритмическое качество. Вся система форм текста стремится к симметричному состоянию, что характеризует текст как диссипа-тивную структуру.

Установлено, что в гармонизации структурных тенденций участвует механизм «второго золотого сечения», располагающегося в интервале от реальной середины текста до его ГЦ. Область локализации максимального числа креативных аттракторов имеет тенденцию размещаться в интервале пред-ГЦ.

Два относительно стабильных участка текста: ГЦн и ГЦ, - являются точечными аттракторами, между ними возникает область господства асимметрии как продленный креативный аттрактор.

Выявлен механизм согласования в структуре текста симметричных и асимметричных формообразующих тенденций, определена позиционная детерминированность гармонизации разнонаправленных структурных тенденций, их кооперативность на некоторых участках структуры.

Представлены возможные сценарии структурной организации и самоорганизации текста как тотальной целостности:

- статический и динамический сценарий структурной организации текста на основе позиционного распределения элементов симметрии;

- динамика распределения трех типов границ относительно позиционных срезов структуры текста (инвариант и его вариации в устной речи и фольклоре, в прозе, в поэзии и текстах-примитивах);

- динамический сценарий поведения функциональной асимметрии в структурной самоорганизации текста, отражающий фрактальную природу текста;

- сценарий предсказуемости иерархии интервалов текста и характера предпочитаемых в них границ;

- сценарий взаимодействия процессов структурной организации (инвариантное поведение элементов симметрии) и самоорганизации (инвариантное поведение элементов функциональной асимметрии) в тексте.

Практическая значимость исследования. Разработано описание структуры всех 243 возможных форм текста с указанием положения циклических аттракторов разной степени эффективности, что может помочь при корректировке формы текста, а также при планировании его воздействия. Показана значимость гармонической правки текста для оптимизации его структуры и оценки адекватности формы, например, при переводе.

В работе предложен ряд оригинальных методик анализа целого текста: анализ позиционного размещения единиц в тексте; методика выявления внутритекстовых циклов; процедура выделения в тексте креативного аттрактора, сопоставление различных текстов на фоне инварианта структуры текста; многомерная композиционная типология текста, апробированная на достаточно разнообразном языковом материале. Методики позволяют получать сопоставимые результаты, что важно в исследовательской практике и при создании моделей текста.

Новые факты о структурной природе текста и его самоорганизации могут использоваться в вузовских курсах по естествознанию, поскольку демонстрируют единство материального мира и результативность общенаучных подходов в процессе поиска нового знания. Обусловленность структурной организации текста законами природы делает необходимым включение элементов общей теории систем, теории самоорганизации и эволюционных представлений в содержание филологического образования.

Результаты исследования могут найти отражение в вузовских лингвистических курсах и спецкурсах: разделы общего языкознания, касающиеся структуры и функционирования языка; при обучении филологическому чтению и анализу текста; также в разделах, отражающих проблемы общей и частной теории текста. В курсах ритори-

ки, культуры речи, общего языкознания, стилистики, истории русского литературного языка и др. найдут место сведения о соотношении устной и письменной сфер национального языка, о ядерности феноменов композиционного тождества и устной речи, о периферийном и вторичном характере коммуникатов на кодифицированном литературном языке.

Разработанные процедуры качественно-количественной формализации структуры текста и обнаруженные новые закономерности его структурной организации могут использоваться:

- в исследовательской практике для постановки лингвистических экспериментов и интерпретации их результатов;

- при обучении профессиональному филологическому анализу текста;

- для ввода текстовой информации в базы данных, автоматизированного хранения, переработки и поиска текстовой информации;

- могут применяться в разного рода экспертизах;

- оптимизируют редактирование целого текста (особенно в части его гармонической правки);

- будут полезными для оценки эффективности восприятия и воздействия текста в средствах массовой информации, в политической пропаганде, рекламе, психотерапии и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Изоморфизм смысловой структурной организации и самоорганизации формы (материи) текста детерминирован физическими законами природы и психосемио-тически. Гармонизация смысла и структуры целого осуществляется многообразными, но исчислимыми (243) способами по несходным сценариям (174), инициирующим процессы самоорганизации.

2. Универсальные формы текста в виде метро-ритмических матриц существуют как до процесса порождения текста в виде целостного правополушарного образа, так и в самом процессе, выполняя гармонизирующую и контрольно-сличительную роль. Структура текста является неосознаваемой психосемиотической реальностью, что в экспериментах ясно обнаруживается в воспроизводстве всех ее основных функциональных параметров.

3. Структура порожденного текста как результат синергетического процесса эксплицируется через флуктуации размера предложений относительно позиционных срезов в виде формулы текста, являющейся сверткой его модели.

4. В одном и том же месте текста находятся максимальные плотности повторов языкового материала (= организация) и максимальные циклические плотности, возникающие спонтанно вследствие позиционного соотношения флуктуаций предложения. Максимумы интенсивности циклического процесса коррелируют с наличием в таких интервалах текста его актуально значимой информации (креативного аттрактора).

5. Анализируя уже готовые и успешно осуществленные тексты, можно обнаружить статистические параметры формы как бессознательно предпочитаемые способы структурной самоорганизации текста.

6. Если структурная организация текста отражает актуализацию тематического компонента смысла целого; то самоорганизация - функциональную активизацию смысловой доминанты текста. Оптимальность соотношения указанных аспектов целого и есть гармония, осуществляющаяся на основе пропорций золотого сечения.

7. Позиция является мерой внутритекстового пространства-времени. Каждый позиционный интервал связан с определенным функциональным «возрастом» целого. Позиционная синхронизация текстов различной протяженности позволяет выявлять статистические закономерности их структурной организации и самоорганизации.

8. Методика позиционного анализа структуры целого текста, разработанная теоретически и апробированная экспериментально, позволяет синхронизировать и позиционно локализовать в текстах различной протяженности любые языковые единицы с целью выявления общих параметров их структуры.

Апробация работы. По теме исследования опубликована монография (15 п.л.) статьи, тезисы и материалы различных конференций 16,6 п.л. Результаты исследования обсуждались на следующих научных конференциях:

Международные научные конференции: Культура и текст (Барнаул, 1996 г.); Первый Международный съезд русистов в Красноярске (Красноярск, 1997 г.); Языковая ситуация в России конца XX века (Кемерово, 1997 г.); Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспект (Бийск, 1998 г.).

Всероссийские научные конференции: Явление вариативности в языке (Кемерово, 1994 г.); Человек - Коммуникация - Текст (Барнаул, 1995 и 1998 гг.); В.М. Шукшин. Жизнь и творчество (Барнаул, 1997 г.); Язык. Система. Личность (Екатеринбург, 1998 г.).

XIXи XXВсесоюзные научные студенческие конференции (Новосибирск, 1981 и 1982 гг.); Первая конференция молодых ученых (Иркутск, 1983 г.); Конференция

молодых ученых (Новосибирск, 1987 г.); Координационные совещания по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов Сибири и Дальнего Востока (Красноярск, 1988 и 1991гг.); Конференции по итогам научной работы в ИГПИ (Иркутск, 1983- 1995 гг.).

На межвузовских научных конференциях: Лингвистика. Литературоведение. Журналистика (Иркутск, 1993 г.); Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики (Иркутск, 1995 г.); Язык - наше наследие (Иркутск, 1995 г.); Гуманизация учебно-воспитательного процесса (Бийск, 1996 г.); Логика социокультурной эволюции (Бийск, 1996 г.); Интерпретация художественного текста (Бийск, 1997 и 1998 гг.); Актуальные проблемы филологии (Барнаул, 1998 г.).

Структура работы определяется спецификой поставленных задач и характером объекта изучения - текста. Для построения теоретической модели необходимо пройти путь последовательного абстрагирования структурных особенностей текста. В работе выделяются 2 части. В первой части описываются процессы организации, а во второй - самоорганизации структуры текста. В работе 63 таблицы и 48 рисунков, список исследованных текстов, список принятых сокращений и условных обозначений, библиографический список и 2 Приложения: Статистические параметры моделей структуры текста/ Экспериментальные вариации текста, полученные изменением флуктуаций предложения относительно позиционных срезов.

ЧАСТЬ 1

ПОВТОР КАК ПАРАМЕТР СТРУКТУРНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТА

Глава 1.1. Структура повторяющегося комплекса как основа лингвистической композиции текста

1.1.1. Проблема повтора в лингвистике Антропоцентрический принцип языкознания возникает как реакция на преимущественно структуральные модели описания. В работах русских (Л.В.Щерба, Н.С. Поспелов и др.) и французских филологов (Г. Гийом, Э. Бенвенист) делается попытка определить особенности языковых явлений и фактов, которые обусловлены порогами восприятия человека. Ю.С. Степанов, анализируя взгляды Э. Бенвениста, так формулирует антропоцентрический принцип языкознания: «... Язык лежит в диапазоне естественного восприятия человека, не переходя порогов этого восприятия ни со стороны плана выражения, ни со стороны плана содержания, семантики» [Степа-нов-74, с. 14].

Ю.В. Рождественский сопоставляет гуманитарные (общественные) и естественные науки, исходя из сложившегося образа предмета самих наук [Рождественский-97, с. 222]. В правой части табл. 1.1.1 мы выделили курсивом те характеристики текста, которые оказались практически не изученными лингвистикой текста из-за слишком строгого следования условному разграничению гуманитарных и естественных наук.

Таблица 1.1.1. Классификация наук (по Ю.В. Рождественскому)

Гуманитарные (общественные) науки Естественные науки

Мир не однороден. Мир однороден.

Значима историко-общественная локализация вещей. Значима пространственно-временная локализация фактов культуры.

Анализ на практике не обратим в синтез; факт культуры не воспроизводим, уникален. Анализ на практике обратим в синтез; факт природы в принципе не уникален.

Энергетические отношения не значимы. Энергетические отношения значимы.

Вещь характеризуется своей общественной (социальной) значимостью. Вещь характеризуется своей физической сущностью, культурно-социальная значимость не существенна.

Анторопоцентрическая парадигма языкознания, увлекающаяся, на наш взгляд, культурологическими аспектами функционирования текста в социуме, не выявляет сущностных характеристик текста. Отрыв текста как объекта и продукта речевой деятельности от его носителя и создателя - человека - практически не затронул физико-биологического слоя фактов, отраженных с неизбежностью, уже в силу своей приро-

ды, в тексте как знаке. Понимание природных факторов, детерминирующих устройство и функционирование текста, позволит глубже понять и текст, и человека.

В любом тексте есть слой фактов, объяснить которые можно только законами природы. Так, синергетика как «наука о возникновении и эволюции самоорганизующихся и саморазвивающихся систем», показывает, что «во всех областях действительности порядок в одном месте достигается ценой беспорядка в другом» [Ключа-рев, с. 4-5]. Выявление общих принципов функционирования открытых неравновесных структур, к которым принадлежит и текст как продукт речевой деятельности [Пишальникова-97; 98], определяет основные подходы к проблеме структурной организации и самоорганизации.

Обычным стало утверждение, что «объем текста и степень его организационной сложности зависит от многих факторов, и прежде всего от коммуникативного задания, типологической принадлежности и парадигматических характеристик его компонентов, поскольку эти характеристики во многом определяют взаимодействие компонентов в тексте» [Аспекты.., с. 4]. Представляется, что в данной характеристике текста следует установить именно соотношение объема и степени сложности его организации: есть ли корреляция между объемом текста и его организационной сложностью? Заметим, что при этом не ясны критерии оценки ни сложности, ни организации текста, выделяемые H.A. Слюсаревой и H.H. Трошиной. Если текст обладает какой-либо организацией, то она должна проявляться независимо от его объема, в силу его онтологических характеристик.

Общность структурной организации, проявляющаяся в повторяемости сущностных характеристик целого, как раз и делает текст языковым знаком. «Высшие формы упорядоченности <...> могли возникнуть в природе только с помощью таких приспособлений, которые давали бы возможность оберегать среди случайностей «самую -нить стройности» [Алексеев, с. 62]. К таким приспособлениям относится закон роста энтропии и ее созидательного антипода - негэнтропии [Алексеев, с. 62-63]. Осознание единства материального мира, а также включенности в него человека способствует преодолению искусственно созданных границ между гуманитарными и естественными науками, выявлению их интегративных свойств.

Знаковая природа текста как целостности лежит над единицами и характеристиками уровней языка: там действуют законы природы, регулирующие формообразование объектов, проявляющиеся в объеме, внутренней структурированности и дискретности целостного объекта на уровне формы. Форма возникает на пересечении

системы и среды как результат интегративного процесса. Средой для текста является ие-текст, из которого он выделяется. «Применительно к тексту интеграция - это скорее процесс, чем его результат. Объединяя смыслы отдельных СФЕ (сверхфразовых единств. - Г.М.), содержания отдельных главок, глав и пр. в единое целое, интеграция нейтрализует относительную автосемантию этих частей и подчиняет их общей информации, заключенной в произведении» [Гальперин, с. 124].

В тексте как физическом (материальном) объекте выделяются:

1) масса словесного и грамматического материала, несомненно воздействующая на слушателя (читателя),

2) размер текста и составляющих его компонентов, позволяющие ставить проблему соотношения частей в целом, их согласованного (кооперативного) действия в рамках целостного объекта,

3) протяженность текста, связанная с направленностью движения материи языка. Направленность же движения самой материи языка в тексте детерминирована необратимостью физического времени [Шмелев И., с. 296-297; Пригожин, Стенгерс-86; 94 и др.]. В тексте, отражающем в языковых знаках человеческое видение мира, развиваются специфические черты, способные в той или иной мере компенсировать непреложный физический закон, то есть как бы замедлять или ускорять ход субъективного времени. Одним из подобных средств является «мотивированное повторение элементов формы и содержания», относимое В.В. Одинцовым к сфере композиции [Одинцов].

Современные физические и философские представления не отделяют пространство от времени, а поэтому допустимо рассматривать тексту как природный объект, в котором присутствует и пространственная координата: «структура объектов есть опро-странствленное время, с одной стороны, запечатленная энергия и информация - с другой» [Шмелев И., с. 296]. Это пространство можно определить как структурное квази- л пространство текста. Для понимания структуры целого важно понять: как распределя- ^ ются массивы интересующих нас языковых знаков текста, в каких его частях наиболее вероятны те или иные скопления повторяющихся знаков, а в каких - менее вероятны? Для ответа на этот вопрос необходимо введение единых правил отождествления позиций текста для получения сопоставимых результатов. Анализ неравномерности позиционного распределения повторяющихся единиц дает возможность описывать динамику (эволюцию) процесса становления целого.

Принцип повторения проявляет себя на всех уровнях организации материального мира как фактор структурообразования природных объектов. Колебания разли-

чающихся состояний структуры природного объекта определяют функциональные режимы существования всего живого и неживого. Повторение с рекомбинациями выявляет глубинную сущность структурообразования биологических и физических объектов. Так, в основе разнообразных белковых тел лежит генетический код из 4 элементов, различные комбинации которых создают значительное разнообразие [Салга-ник]. В языке воспроизводится тот же глубинный принцип структурной организации, что и в природе. Простота принципа повторения делает объекты и системы более надежными, а «творческие неудачи» и «ошибки» природы самоустраняются.

Рекомбинация набора элементов, если последовательность достаточно протяженная, позволяет достичь значительного разнообразия форм. Принцип рекомбинации как основной «творческий» прием природы и человеческой деятельности неизбежно должен присутствовать и в тексте как продукте речевой деятельности человека. J Действительно, набор фонем и графем для их передачи достаточно ограничен, но позволяет создавать безграничное число разнообразных текстов.

В искусстве широко используется тот же принцип организации материала, где основой композиции часто служит принцип мотивированного, но вариативного повторения того или иного формального (орнамент, танец, музыка, архитектура, фольклор) или содержательного мотива [Розенов; Виппер; Тимердинг; Шубников, Копцик, гл. 11; Шафрановский; Узоры симметрии; Тарасов; Шевелев; Лотман, с. 6370, с. 89-92; Ковалев; Эфроимсон; Варга и др.]. В основе ритма также лежит повторяемость, периодическое и циклическое изменение [Жирмунский; Комаров; Смирнов; Красота и мозг; Соколов Ю.Н.; Фокс и др.].

Тот же принцип реализуется на всех уровнях языка как основа его структурного единства, но специфика заключается в образовании сочетаний элементарных объединений с изменением как информативной емкости, так и протяженности составляющих самого кода.

Система приобретает при своем усложнении эмерджентные свойства. «Эмерд-жентность - наличие у системного целого особых свойств, не присущих его подсистемам и блокам, а также сумме элементов, не объединенных системообразующими связями. Краткое античное определение: целое больше суммы его частей. В данном случае наблюдается не простой переход количества в качество, но особая форма интеграции, подчиняющаяся иным законам формообразования, функционирования и эволюции» [Реймерс, с. 608].

Исследователей текстообразования интересует сама организация последовательности текста'от ее начала к концу, продвижение объединяющих отдельные предложения грамматико-лексических показателей внутритекстовой связи [Солганик-91; Москальская; Лосева-81; Ильенко-88; Тураева; и др.]. Стилистика текста изучает проблему выбора языковых средств организации текста человеком в зависимости от потребностей общения в той или иной сфере пользования языком [Гальперин; Арнольд; Кухаренко; Кожина, Данилевская; Мышкина; Болотнова; Солганик-97 и др.]. Сама же организация целостности, организация одновременно текучей и сложно взаимодействующей физической материи языка, именуемой текстом, осталась «ничейной зоной». Поскольку сфера формообразования текста как целостности лежит вне действия законов языка, здесь действуют законы природы, которые выявляются в естественных объектах. Поэтому язык для описания интегративных процессов структурной , организации текста должен быть не лингвистическим, а общенаучным. И.Ш. Шевелев полагает: «Геометрическое исследование формоообразования в живой природе, конечно, не сулит и миллионной доли числа наблюдений и открытий, которыми так богаты естественные науки, но оно позволяет охватить явление как целое, не дробя его на бесконечно малые части. Здесь нет опасности в движении к цели потерять саму эту цель за бесконечным числом ее проявлений» [Шевелев-88, с. 59]. Текст как целостный объект должен сопоставляться только с другими текстами, важно понять не то, что их различает, а что общего в их структуре.

Затруднения в понимании явления повторения в языке, на наш взгляд, вызываются недостаточностью фундаментальной проработки с единых концептуальных позиций обширного массива языковых фактов, а также кроются в нерешенности ряда практических и методологических проблем лингвистического анализа текста. Из-за этого, думается, в начале 90-х годов несколько снизился интерес лингвистов к изучению повторов. Необходимы качественно новые подходы к решению следующих вопросов, связанных с повтором в языке, детальная разработка теории лингвистической композиции, углубление понимания формы текста как таковой на базе разработки более точных методик ее анализа.

Интегративные процессы протекают в тексте иначе, нежели в предложении как компоненте текста. Если текст достаточно протяженный, то они с трудом осознаются, и - что не находится в светлом поле сознания - предложения как дискретные составляющие целого текста столь же неэквивалентны, как и отдельные словоформы в составе предложения. Идея аналогии целого текста и высказывания, о значимости син-

таксических единиц языка для понимания речевого общения, принадлежит В.Н. Во-лошинову: «Можно прямо сказать, что лингвистическое мышление безнадежно утратило ощущение речевого целого» <...> «Только изучение форм речевого общения и соответствующих форм целых высказываний может пролить свет на систему абзацев и на все аналогичные проблемы» [Волошинов В., с. 132, с. 134].

Коммуникативно-интонационная иерархия отдельных предложений в тексте создает некоторый повторяющийся рисунок (паттерн, конфигурацию), отличающий один текст от другого. Задача состоит в том, чтобы научиться фиксировать эти различные состояния структуры целого текста как проявления некоей идеальной гармонической инвариантной структуры.

Текст представляет собой последовательность предложений (высказываний), упорядоченную человеком в целях передачи какой-то информации. Синтагматический аспект структуры целого выявляет последовательность и непрерывную направленность континуума вдоль временной оси, то есть от абсолютного начала к абсолютному концу текста. Эта последовательность неоднородна по ряду параметров: по размеру отдельных предложений, вынужденных каким-то образом координироваться по данному признаку друг с другом и одновременно со всей (конечной по своей сути) целостностью. На линейную протяженность цепи предложений (высказываний) накладываются интонационно-коммуникативные, прагматические и эмотивные характеристики, которые согласовываются с целым, но уже как его компоненты.

Структурный конфликт выявляется уже при рассмотрении распределенности (в том числе и повторов) в целом тексте размера предложений. Впервые на размер предложения как композиционный фактор, достраивающий синтаксическую систему, обращенный в целый текст и в систему языка, обратил внимание В.Г. Адмони: «Только сочетание типов предложения, представленных в системе его композиционных аспектов, полностью исчерпывает реальную типологию предложения, является его всесторонней и законченной парадигмой» [Адмони-88, с. 194].

Размер предложения в силу своей неоднородности создает ритмические рисунки текста, статистическое исследование которых выявляет некоторая тенденция в осуществлении процесса приспособления разнопротяженных предложений и абзацев друг к другу и к целостности. Этот процесс детерминирован позиционной природой целого, осуществляется в нем неслучайным образом. Прерывистость, колебания размера единиц в последовательности создают конфигурацию и ритм как производные от распределения дискретных составляющих в целом.

В идеально гармоничном тексте должны быть равнопротяженные предложения, что создает ритмический монотон развертывания целого, почему эти структуры редко функционируют. Восприятие - и особенно активное воздействие - требуют большей активности самой формы целого, большей различительной способности, отклонений от любого монотона, поэтому более употребительны не абсолютные повторения, а преимущественно вариативные в том или ином отношении. Вариативность повторений в тексте широко описана в литературе по повторам, что делает излишним изложение этого вопроса [Шведова; Евгеньева; Шмелев Д.; Черемисина Н.-86, гл.10; Кожина, Данилевская; Данилевская; Гак-72-79; Еремина; Цветкова Н.; Москальчук-81-90; Корбут-94; Лозинская и др.].

В структуре текста отражаются общие законы развития. Колебательные движения (дыхание, сердцебиение, физиологические процессы) складываются в разнообразные ритмы, на фоне которых осуществляется интеллектуальная деятельность человека, в том числе и речевая. Природный по происхождению фон ритмов и биоритмов должен сохраняться и в тексте. Форма текста фиксирует и тем самым сохраняет форму деятельности человека: «Человек заинтересован в том, чтобы сохранить форму деятельности для передачи ее другим людям и поколениям. Сохранить «живую» форму деятельности нельзя, ибо она существует только в реально функционирующей деятельности. И тут на помощь человеку приходит язык. В языке закодированы, как бы опредмечены, формы деятельности» [Соколов Ю.Н.-95, с.80]. Деятельность, связанная с мышлением, эксплицирована вовне человеческого организма, если это вербальный текст, выраженный в кодах внешней речи. Поскольку речь и текст, соответственно, осуществляются в реальном времени (говорение, чтение, слушание, письмо), то можно говорить и о некоторой условной пространственной координате структуры текста. Конфигурация структуры текста может быть выявлена статистически из уже осуществленных речевых произведений.

1.1.2. Тенденции исследования повтора в современной лингвистике

Повтор как лингвистическое явление изучается с разными целями примерно с середины 50-х годов [Киселев; Никольский; Евгеньева; Шведова; Аникин и др.]. Накоплено довольно много различных фактов о бытовании повторов в самых разнообразных текстах: фольклор, разговорная речь, стилистическое использование повтора в разных текстах и т.д. Обзор исследований повтора в лингвистических работах 50 -90-х годов выявляет прежде всего экстенсивно-стилистический путь анализа пробле-

мы; в 50-80 годы вопрос изучался довольно широко на материале английского [Астафьева; Кухаренко; Арнольд; Медведева; Мальцев; Мальченко; Мурзаева; Пронько; Семейко; Ноздрина; Разинкина; Хворова и др.], немецкого [Головкина; Тимощук; Лепина; Забурдяева и др.], французского [Дудникова; Цветкова Т.; Скрелина; Гак; Реферовская и др.], испанского [Триглебова; Браво] и русского [Шведова; Никольский; Аникин; Артеменко; Собинникова; Шмелев Д.;Черемисина Н.; Белунова; Цветкова Н.; Береговская; Глухих; Крадожен; Корбут; Петрунина; Добронравова; Трубникова; Лихачева и др.] языков.

Первые обзоры литературы по проблеме повтора, предпринятый в связи с изучением стилистической роли повторов во французской стихотворной речи, принадлежат Т.С. Дудниковой и Т.С. Цветковой [Дудникова-69; Цветкова Т.-79]. A.A. Аладьина акцентирует внимание на конструктивной роли повтора с синтаксическим распространением в русском предложении [Аладьина]. Обзор H.H. Белуновой поднимает общие вопросы синтаксического изучения повтора как элемента бессоюзного сложного предложения в контекстах, равных абзацу в современной русской публицистике [Белунова-85]. Н.Е. Цветкова акцентирует лингвоэстетические качества повтора в русской поэтической речи. Ю.В. Трубникова предпринимает попытку взглянуть на повтор как явление избыточности средств выражения в языке, но ее анализ не касается проблем текста. Приведенные статистические данные о плотности употребления исследуемых Ю.В. Трубниковой отдельных деривационных структур в языке газеты не позволяют судить об изучаемом явлении как текстовом. Обычны для всех упомянутых выше обзоров перечисления уровневых и аспектных подходов, констатация отсутствия классификаций, удовлетворяющих столь различным взглядам исследователей на повтор в языке [Трубникова-97].

Находясь на таких позициях, можно только описать повтор как уникальное проявление в различных подсистемах языка, но свести результаты для создания какой-либо общей теории практически невозможно, тем более что: результаты анализа языкового материала часто подменяются выводами предельно общего характера о выразительности, воздействии, экспрессивности, эмоциональности и других эффектах, вызываемых данным явлением, к тому же исследователи проблемы повтора зачастую не указывают ни объемов изученного материала, ни вероятности конкретных проявлений повтора в языке.

Еще сложнее дело обстоит с границами контекстов, в которых рассматриваются повторы. Слова «микро- и макроконтекст» слабо проясняют суть дела, потому что

критериев их различения не выработано [Лосева; Астафьева; Корбут и др.]. Если в заглавии работы есть словосочетание «Повтор (чего-либо) в тексте», то на самом деле изучается не текст, а именно это «что-то» (морфема, словообразовательная модель, лексические единицы, синтаксические конструкции и т.п.). Поэтому природа повтора как формообразующего фактора текста в подобных исследованиях не выявляется. В сущности, повтор изучен преимущественно в отдельных фрагментах текста. Работ, рассматривающих повтор действительно в целом тексте, пока немного [Артеменко; Еремина; Жолковский, Щеглов; Ринберг; Крадожен; Корбут-95; Лихачева; Москаль-чук], хотя необходимость новых подходов к проблеме очевидна.

Приходится констатировать, что общая теория функционирования повторов в русском национальном языке (а не только в литературном) отсутствует. Не создана и классификация повторов, способная объединить и систематизировать в относительно непротиворечивую картину, пригодную для исследовательской работы и практического применения, многочисленные данные, полученные лингвистами различных школ и направлений.

Большинство лингвистов опирается на весьма популярные классификации И.М. Астафьевой, Н.Т. Головкиной, Т.С. Дудниковой, созданные в целях стилистического описания иностранных языков [Астафьева; Головкина; Дудникова]. Наблюдается неправомерное, на наш взгляд, автоматическое перенесение классификаций, созданных на материале иностранных языков, на русский языковой материал, особенно диалектный [Петрунина; Добронравова и др.], поскольку совершенно не учитывается разноприродность устной и письменной речи.

Однако привлечение к анализу материала разносистемных языков позволяет предположить универсальность повтора как принципа текстообразования и способа грамматико-стилистической организации текста, показать полифункциональность повтора в различных языках, проявляющуюся к тому же на всех уровнях структуры языка. Активно изучаются проблемы интертекстуальности, использования в речевой деятельности прецедентных текстов и разного рода речевых стандартов, которые базируются на принципе структурно-семантического повторения [Черемисина Н.; Луш-никова; Леванова и др.], сделаны серьезные шаги в понимании изменчивости проявлений повтора в зависимости от уровня сложности текста.

Доказано, что без повторения элементов формы и смысла текст невозможен как лингвистическая единица [НЗЛ, вып. 8, с. 172-208]. «...Некоторые тексты строятся с постоянным повтором конструкции, выбранной в качестве отправной. Это свиде-

тельствует о существенности фактора имитации и повторения не только при усвоении языка, но и при его использовании» [Климов, Кубрякова-88, с. 135]. Выявлены точки сопряжения системы повторов в тексте и законов композиции, что позволяет перейти к постижению проблемы формообразования текста как специфического языкового знака. Отдельной областью функционирования повторов является композиция как общенаучный, эстетический и языковой феномен. Общесистемный характер композиции, присущей любой составной системе, выводит нас на уровень понимания процессов формообразования природных и квазиприродных объектов, к которым относится текст как продукт речевой деятельности [Урманцев; Тарасов; Карпов; Шевелев; Кор-бут; Москальчук].

Наиболее подробно исследованы текстообразующие и стилистические функции повтора, установлена полифункциональность этого способа организации языкового материала. По неполным данным (нами учтены лишь около 200 публикаций, затрагивающих проблему повтора) выявлен перечень из 80 функций повторов. Разумеется, сам перечень терминологических обозначений функций повторов, обнаруживаемых в самых разных текстах, нуждается в упорядочении, потому что многие термины дублируют друг друга. Но в любом случае можно утверждать, что повтор принадлежит к текстообразующим универсалиям, потому что:

1) повтор как принцип организации обнаруживается практически во всех изученных в данном аспекте языках (английский, немецкий, испанский, китайский, русский, тюркские языки и др.);

2) повтор как прием организации присутствует практически на всех языковых уровнях (от фонемы до фрагментов текста и даже целых текстов, неоднократно воспроизводимых в узусе;

3) повтор является текстообразующим и композиционным средством;

4) повтор обслуживает различные стилистические и прагматические задачи;

5) вопреки всем усилиям учителей и филологов, ошибки на использование в речи повторов являются самыми трудноискоренимыми, что говорит в пользу ядерно-сти феномена повтора в языковом сознании человека.

Это может говорить об очевидном факте: повторение элементов формы и содержания отвечает каким-то важнейшим механизмам языка и мышления, поэтому без ; принципа (приема) повторения практически невозможна ни устная, ни письменная речь. Если явление повторения столь распространено, то его необходимо подробно изучать, но при этом важны какие-то единые концептуальные подходы к проблеме или хотя бы такие методы исследования, которые обеспечивают накопление сопоста-

вимых результатов. Пока сказанное остается только идеалом. Важнейшей задачей является анализ фактов с позиций естественно-научного, а не гуманитарного подхода к объекту изучения. Это диктуется тем, что повтор в речевой деятельности лежит на пересечении физических, физиологических, биологических и социальных параметров человека. Наименее изучен как раз естественно-научный аспект проблемы.

Сказанное лишь укрепляет в решимости не следовать каким-либо устоявшимся подходам и классификациям, а идти нелегким путем независимого описания языкового материала. Этот путь был проделан нами в исследовании текстообразующей и композиционной роли фразовых повторов в диалектной речи [Москальчук-81-90]. В результате были установлены новые закономерности организации текстов устной речи, выявлены критерии их делимитации на сверхфразовом уровне, обобщены комбинаторные вариации порядка слов в конструкциях с синтаксическим параллелизмом. Порядок слов в целом тексте, как было установлено, следует законам симметрии / асимметрии.

Модели линейного размещения комбинаций симметричных и асимметричных повторов качественно характеризуют структуру текста. К концу текста в большинстве случаев устанавливается симметричный синтаксический фон, в результате чего обнаруживается тенденция к понижению информативности текста к его концу. В средней части текста проявляется тенденция к господству асимметричных реализаций порядка слов в конструкциях с синтаксическим параллелизмом, что объясняется повышением разнообразия средств выражения и ростом информативности сообщения в средней части текста. Текст подчиняется законам природы, регулирующим соотношение симметрии, вероятности и информативности: симметрия более предсказуема, вероятна, но менее информативна, нежели асимметрия [Криндач; Амзаракова]. Заметим, что в лингвистических работах нередко встречаются утверждения, связывающие наличие симметрии в конце текста с повышенной информативностью данного участка текста, что противоречит законам природы: «... Информативность поэтической речи возрастает при симметричном расположении отдельных компонентов текста, при симметричном строении целого текста (выделено нами. - Г.М.)» [Голуб, с. 83].

1.1.3 Соотношение повторяющейся и не повторяющейся

частей текста

Проблема структурообразующей роли повторения элементов формы и содержания текста решается преимущественно в рамках уровневых подходов. Целостное изучение одного из фундаментальных принципов структурной организации текста

пока лишь декларируется, повтор в устной форме русского национального языка не исследован, изучение повторов в тексте лишь провозглашается, а на деле изучаются лишь субъективно избранные фрагменты, произвольно ограниченные исследователем контексты, в которых есть то или иное явление повтора.

Любой повтор в тексте существует в рамках синтаксической конструкции и выявляет так или иначе структурный, смысловой и ритмико-интонационный облик целого. Структурный «костяк» текста, состоящий из всех его повторяющихся (с учетом закономерных замен) компонентов и включающий единицы различных языковых ярусов, противопоставляется всей совокупности неповторяющихся единиц, также понятой как дискретно распределенный в тексте конструкт.

Совокупность повторяющегося лексико-грамматического материала в связном тексте составляет некий конструкт, повторяющийся комплекс (далее - ПК). Повторяющийся комплекс - семантико-структурная единица связного текста, представляющая собой совокупность повторяющегося (минимум дважды) лексико-синтаксического материала, противопоставленную в структурном плане всей совокупности «оригинального», то есть, неповторяющегося (далее - не-ПК) лексико-синтаксического материала. Таким приемом мы абстрагируем две противоположные тенденции структурной организации текста: наличие ПК и не-ПК. Выделение двух конструктов позволяет изучать их структуру по отдельности, а также рассматривать взаимодействие двух конструктов в целом тексте.

Роль ПК в тексте весьма значительна. Чтобы убедиться в этом, в трех выборках (по 1800 слов каждая) из различных текстов были подсчитаны все повторяющиеся единицы. Получены такие результаты: газета Комсомольская правда -587 словоформ на 1 тысячу; первые 6 текстов из Стихотворений в прозе И.С. Тургенева - 648; диалектная речь - 591. Среднее значение по трем выборкам составило около 61 %. Вероятность «оригинальной» части текста - не-ПК - около 39%. Разумеется, в каждом конкретном тексте баланс ПК и не-ПК индивидуален. Приведенные данные говорят о статистической тенденции структурной организации русского текста. Пропорциональное соотношение ПК и не-ПК весьма близко к пропорции золотого сечения, указывающей на оптимальный баланс «оригинального» и «повторяющегося» языкового материала в русском тексте. Даже эти предварительные данные говорят о значительном вкладе повторяющейся части текста в его организацию, о неслучайной роли повторов в целом тексте.

К сожалению, в доступных нам публикациях не удалось обнаружить сопоставимых фактов по распространенности повторов в других языках. По данным Л.Н.

Тимощук, в художественной прозе на немецком языке суммарная вероятность повторов составляет 186 слов на 1 тысячу: В. Борхерт - 112, В. Шнурре -31,3. Ленц - 22, Г. Бёлль - 21 [Тимощук, с. 2]. В других источниках либо не приводится объем исследованного материала, либо нет статистических данных, которые можно распространить на систему языка, то есть вычислить вероятность появления того или иного повтора в тексте. Поэтому даже эти результаты не могут считаться строго сопоставимыми, т.к. не совсем ясно: какие именно повторы учитывались Л.Н. Тимощук. Мы же учитывали все повторы с их грамматически закономерными заменами в тексте.

Структура повторяющейся части текста позволяет судить о явных и скрытых композиционных предпочтениях в размещении глубинного смысла текста, «... семантического инварианта всей совокупности его уровней, фрагментов и иных составляющих» (курсив наш. Г.М.) [Жолковский, Щеглов-76, с. 12].

Наряду с обеспечением связности предложений в тексте ПК является носителем темы текста [Москальчук-90, с. 6], обслуживает ее преемственность от начала словесного произведения до его конца. ПК постепенно трансформируется, эволюционирует > в тексте. О значимости повторов в тексте можно судить, проделав простейший эксперимент: если прочитать только неповторяющиеся элементы текста, то нельзя судить о его теме. Тест на вычеркивание повторов из текста делает его непонятным, так как : удаляется тема. И наоборот, если прочитать только повторяющуюся часть текста, то его смысл и даже многие детали смысла, и в особенности структуры целого будут ясны и понятны [Москальчук-98 в, с. 23-24]. «Множественность развертываний иногда оказывается необходимой для правильного восприятия темы читателем». <.. .> «То, что повторяется во всех элементах воспринимается как их тема» [Жолковский, Щег-лов-77, с. 116]. ПК является важным смысловым и структурно-композиционным стержнем текста, его наиболее значимой и стабильной частью [Черемисина Н.; Данилевская, Кожина; Супрун, Кожинова; Москальчук; Корбут и др.].

В целом тексте по ряду признаков ПК и не-ПК противопоставлены как оппозиции: постоянное / изменчивое; новое / не-новое; информативное / неинформативное и др. ПК позволяет выявить вклад категорий симметрии и асимметрии в целостность текста и упорядочить через эти понятия значительное разнообразие языковых вариаций повторов, изучающихся изолированно.

Возникает прикладная задача: как оценить меру и степень существенности повтора для нужд интеграции целого текста? Оценки выразительности использования повтора осуществляются во многом с опорой на узкие контексты (а узким контекстом

следует признать любой, если он является частью целого). При подобном избирательном подходе к границам контекста происходит искажение онтологических свойств повтора в тексте. И на этом пути для лучшей координации исследований и переноса накопленных сведений на целый текст необходимо разработать процедуру улучшения сопоставимости результатов. Позиция повторов в целом тексте может стать такой базой. Для этого нужно попытаться выяснить вклад именно позиции в интеграцию целостности, выявить качественно-количественные параметры эквивалентности и качественные различия самих позиций текста. Есть ли они? Ответить на эти вопросы можно, только изучая тотальную целостность текста. Тогда можно корректно оценивать и выразительно-изобразительные качества повторов, и их конструктивный вклад в целое. Оценка с позиций целостности должна включать следующие факты:

1. К какому аспекту структурной организации относится данное повторение: к форме (структуре), к смыслу.

2. Какова связь данного повтора с темой текста? Есть ли она вообще? Если повтор связан с темой текста, то он является существенным для ее развертывания. Он может акцентировать тему (просто утверждать / отрицать / обогащать / обеднять и т.п. ее в процессе развертывания). Если связи с темой текста нет или она ослаблена, то повтор к ней не относится и обслуживает какие-то локальные интересы смысла или формы.

Какие позиции существенны для структуры целого текста? Какова их сущность, в чем сходства и различия позиций, какова их иерархия. Прояснение этого комплекса вопросов открывает возможность изучения различных аспектов эволюции повторов от начала к концу текста. Поведение приема в большой массе текстов позволяет выявить структурную общность самих текстов.

1.1.4. Структура повторяющегося комплекса как основа внешней композиции текста

Изучение позиционного размещения повторов относительно основных позиций текста с учетом кратности повторения и плотности повторов в той или иной зоне текста выявляет структурные предпочтения носителей языка в области функционирования повторов, то есть некоторый инвариант структурной организации текста. Характер единства ПК и не-ПК в тексте позволяет перейти от уровня текстообразования к постижению закономерностей и способов оформления целостности текста, по-

скольку выявляется предпочтительная тенденция этих процессов, которая уже реализовалась в узусе.

Текст детерминирован небольшим спектром определенных психофизиологических и физических возможностей человека. Данное обстоятельство является весьма существенным ограничителем свободной игры формы и смысла текста. На первом уровне описания выделяем в тексте два противопоставленных конструкта: ПК и не-ПК. Введение двух конструктов позволяет изучать их раздельный и совместный вклад в образование структуры текста, детализировать процесс их гармонизации. ПК обладает собственной структурой и многообразием ее вариаций.

ПК как линейная структура включает следующие компоненты:

[антецедент с...> повтор 1 с...> повтор 2 <...> повтор п].

Первый компонент ПК, на фоне которого оцениваются все другие его дискретные элементы, целесообразно назвать термином антецедент. «Антецедент (предыдущий член) <...> Предыдущая единица высказывания (слово, словосочетание, предложение), с которой соотнесена - заменяя ее, указывая на нее и т.п. - другая, последующая» [Ахманова, с. 48]. В рассматриваемой структуре конструкции при любом числе дискретно выделяющихся в ПК компонентов стабильно лишь соотношение первого ее элемента - антецедента - и самой серии повторов, соотносимых с антецедентом.

Подлинное бытие повторов в тексте должно изучаться, во-первых, только в целом тексте; и, во-вторых, повтор должен прослеживаться от своего первого компонента (антецедента) до исчерпания всей совокупности повторов, какой бы ни была ее протяженность в тексте и какие бы формально-семантические метаморфозы при этом ни претерпевала. Таким образом, ПК - это структурно-семантический эпизод структуры целого текста, который может в нем занимать какую-то часть, совпадать с целым, вообще отсутствовать, полностью замещаться не-ПК. ПК и не-ПК рассматриваются как диалектическое единство конструктов в целом тексте, естественно, их доли будут различаться в каждом конкретном тексте, их подлинное взаимодействие может быть выявлено только статистически.

Почему важен подобный «эволюционный» взгляд на поведение повторов в тексте? В качестве основы для моделирования структурной организации текста необходимо избрать единицу, которая была бы репрезентативна на уровне любых комму-никатов и в то же время обладала бы собственной структурной определенностью, позволяющей связать внутритекстовые процессы организации и интегративные процессы надтекстового порядка, цельнооформляющие и формообразующие. Репрезента-

тивными для выявления структуры текста будут отнюдь не любые повторы языковых единиц. Но каких именно? На наш взгляд, такими могут быть только повторы, ориентированные на выполнение композиционных функций в целом тексте. Они являются промежуточным звеном между собственно текстообразующими процессами и ин-тегративными, организующими целое. «Текстообразующая функция определяется как свойство синтаксической единицы «двигать» текст, принимать участие в реализации его важнейших категорий: целостности, членимости (делимитации) и модальности» [Ильенко-88, с. 4].

Текстообразующие процессы линейно направлены от начала текста к его концу. Разумеется, есть у повторов и специальные функции, изменяющие направленность развертывания целого, точнее сказать, создающие такую иллюзию в восприятии. Это явления катафорические и ретардация. По критерию «направленность процесса в тексте» выделяем функции повторов динамические и статические. К динамическим относятся • прогрессивно (проспективно) направленные и регрессивно (ретроспективно) направленные. К статическим - создающие на определенном отрезке целого иллюзию статичности, замедления, стабилизации динамики текста. В одном и том же тексте интуитивно ощущаются разные скорости развертывания структуры целого, а не только ускорения / замедления сюжета. Выразительность восприятия чисто риторических эпических повторов, не связанных с реальным повторением действия, отмечал А.Н. Веселовский: «... Другое дело - эстетическое впечатление, которое эти своеобразные повторения производят на нас: впечатление длительности основного акта при смене развивающих его эпизодов» [Веселовский, с 80]. Позиция в целом тексте позволяет выяснить, где чаще всего находятся преимущественно динамичные и преимущественно статичные участки развертывания текста, то есть открывается путь к пониманию закономернностей эволюции ПК в целом тексте.

Процессы интеграции качественно иные, они динамичны по своей сути, хотя результатом их действия является фиксация тотальной целостности языкового объекта, то есть его тотальная статичность и определенность, явленная форма. Они позволяют развертывать некоторую смысловую программу в линейную последовательность языковых знаков вплоть до того момента, пока человеку, создающему текст, удастся ее выполнить. Далее, программа-замысел сличается с уже осуществленными сегментами развертываемого коммуниката и оценивается с коммуникативно-прагматических позиций. Если коммуникативно-прагматическая цель достигнута, то программа свертывается, то есть текст завершается. При недостаточно успешной оценке реализации программы-замысла в линейно организованной последовательно-

сти языковых знаков текст корректируется и продолжается вплоть до субъективно-успешного достижения прагматической задачи.

Большую роль в процессе линеаризации программы-замысла в текст играют повторения разного рода. Здесь важно разграничивать повторы локально ориентированные в выполнении определенных функций, и повторы, функционально ориентированные на глобальное целое.

Сложность проблемы заключается в том, что материально одни и те же единицы могут выполнять в тексте различные задачи. Поэтому, чтобы выявить общность именно интегративной роли повторов, необходимо рассмотреть динамику их поведения от начала текста к его концу. Для этого повторы необходимо каким-то образом выделить в особый конструкт, а затем рассмотреть локализацию совокупной единицы в целом тексте. Тогда мы действительно будем изучать поведение повторов в целом тексте. Разумеется, многие частные проявления практически трудно обозримых формально-грамматических и особенно стилистических подробностей онтологии повторов в тексте на этом пути будут несущественными. Это функции и структуры более низких уровней организации текста, описанные во многих работах.

Неизученным остается содержание таких понятий как кратность повторения единиц языка, и каковы пределы кратности единиц в тексте; контактность / дистант-ность расположения повторяющихся единиц и др. Ясно, что контактность / дистант-ность размещения единиц каким-то образом должны соотноситься с кратностью повторения. Каковы критерии разграничения микро- и макроконтекста? Есть ли, наконец, структурная общность во всех текстах?

Повторение элементов формы и содержания удобно рассматривать с позиций конструирования, «сделанности» текста как целого из некоторого набора элементов с разной степенью эквивалентности, поскольку нас интересует преимущественно ПК как конструкт, включающий преемственно развертывающуюся от начала текста к его концу цепочку повторов различных типов. ПК противопоставлен неповторяющейся части текста, построенной из более «оригинального» языкового материала. Эволюция ПК в тексте дифференцирует структурные типы текста.

Таким образом, поведение ПК в целых текстах способствует обнаружению аспектов функционирования повторов, определяющих целостность текста. Экспликация повторяемости поведения конструкта в целом тексте уточняет его качественную синтагматику, учитываемую как обобщенная симметрия и/или асимметрия структуры ПК. Но качественное сходство линейной последовательности еще не гарантирует функционального сходства по позиционным критериям. Ведь размещение, пусть и

одинаковых по всем другим параметрам, ПК, допустим, в абсолютном начале текста и в абсолютном конце другого текста даже без всякого анализа признается неэквивалентным. Есть еще масса промежуточных случаев, в которых следует разобраться подробнее. Главная сложность - как преодолеть различия размера текста, чтобы добиться позиционной сопоставимости.

Текст является открытой неравновесной динамической интегративной системой [Пищальникова-97 и 98; Пищальникова, Герман-98]. Позиции в структуре целого текста выполняют функцию измерения внутреннего пространства и времени, а время понимается, согласно физическим представлениям, сформулированным A.A. Фридманом, «как совокупность вещей, называемых моментами и состоящих в определенных отношениях между собой и трехмерным пространством. Моменты фиксируются по событиям, а время измеряется при помощи какого-либо процесса» [Цит. по: Малиновский, с. 29]. Поэтому позиции определяют порядок поступления событий для слушателя / читателя, воспринимающего текст либо синхронно со временем его порождения (устная речь), либо отсроченно (письменная речь). ПК как дискретный конструкт, статистически распределенный в тексте как целом, может быть тем событием, по которому можно судить о процессах, протекающих в открытой неравновесной системе, в порядке, определенном прохождением ПК вдоль временной оси. ПК (так или иначе) всегда длится и занимает в структуре целого определенную протяженность в структуре целого, - то есть, и время и пространство одновременно. Следовательно, данный конструкт эволюционирует и может, поэтому сигнализировать о тех процессах, которые совершаются в той или иной пространственно-временной области целого, взаимодействуя на уровне языковых структур с ПК. ПК фиксирует симметричную часть структуры целого и разнообразно кооперируется с элементами асимметрии. Именно данная характеристика является инвариантной и сохраняющейся при любых конкретных речевых наполнениях инварианта как суперконструкта текста, репрезентирующего его глубинную структурную основу. ПК является надежной базой для моделирования процессов формообразования текста.

Фиксация самого разнообразия структурных вариаций формы естественных текстов и сведение их к инварианту позволяет достаточно полно и точно выявить скрытую общность процессов структурной организации и самоорганизации текста как открытой системы. На входе есть некоторый замысел, концепт, который, благодаря наличию языковых кодов и энергии, затрачиваемой на реализацию замысла человеком, постепенно обретает некоторую форму. Но какую? Какие конфигурации

распределения ПК в тексте реализуются в естественных и уже созданных людьми текстах? Текст постоянно длится вдоль временной оси и одновременно пульсирует его синтагматическая напряженность (термин В.Г. Адмони. - Г.М.), изменяется соотно- V шение различных участков целого. Области более напряженные сменяются некоторым экспрессивным ослаблением, экстремальная напряженность структуры (кульминация) противопоставлена ритмически ощутимым провалам в восприятии. Изменчивость процессов восприятия текста можно также рассматривать на фоне длительности целого, то есть позиционно.

Необходима система параметров, относительно которой можно описывать как отдельный текст, так и сколь угодно большой массив текстов. Позиционные колебания динамики ПК соответствуют повторяющимся в различных текстах общим состояниям структуры. Колебания ПК отражают флуктуации самоорганизующегося процесса становления формы. Они осуществляются как по горизонтали, то есть от начала к концу текста, так и по вертикали, изменением плотности повторов в массе текстов. Выясняется, что процессы локализации ПК осуществляются не абсолютно хаотично, а носят вероятностный характер. Тем не менее есть некоторые более и менее предпочтительные области для повышенных и/или пониженных плотностей элементов симметрии в тексте: установлено предпочтение одних моделей структурной организации по отношению к другим.

1.1.5. Изоморфизм системы повторов и системы композиций текста (общие закономерности организации некоторых языковых систем)

Лингвистические исследования последнего времени все чаще обращаются к языку «обычного» человека, к его повседневной речевой практике. Ю.Н. Караулов определяет цель подобных исследований как «основание пирамиды, на вершине которой - прекрасные взлеты человеческого духа, запечатленные в авторском слове, высочайшие образцы художественной идиоречи, ставшие возможными лишь благодаря тому, что в широкое основание пирамиды заложена сильная и здоровая посредственность» [Караулов-95, с. 8-9]. Помимо установления механизмов речевой деятельности человека, наиболее полно проявляющихся в текстах-примитивах, важно понимание того языкового фона, на котором осуществляется художественное творчество. К сожалению, об особенностях идиостилей принято судить без учета этого языкового окружения - русского национального языка, - ибо о его устройство описано пока фрагментарно. Основой филологии до недавнего времени были литературный язык и художественная речь.

Включение в лингвистические описания нового класса объектов, интерес к их независимому изучению неизбежно требует иных методов описания, иной научной идеологии. Характерно при этом обращение к системе общенаучных понятий и методов анализа, привлечение системно-структурных и вероятностно-статистических приемов исследования. Существенно также оперирование большими массивами фактов, привлечение разнородных по своей природе языковых фактов (устная и письменная речь обычных людей, рядовых носителей языка, а не только художников слова; материалы разного рода естественного и психолингвистического эксперимента и т.п.). Теоретическое обоснование новых подходов содержится в работах Л.В. Сахарного, Л.Н. Мурзина, Ю.В. Рождественского, Ю.Н. Караулова, В.А. Пищальниковой, Ю.А. Сорокина и др.

По типологии Л.В Сахарного, диалектная речь (ДР) и ассоциативные реакции (АР), полученные в ходе лингвистического эксперимента, принадлежат к текстам-примитивам наряду с лозунгами, рубриками предметных каталогов, вывесками, формулами этикета, рекламой и т.д. [Сахарный-91]. Столь необычный выбор материала продиктован потребностью показать текстовый статус коммуникатов, которые рассматриваются нами именно как целые тексты и, следовательно, обладают всеми признаками, присущими тексту как лингвистической единице (целостность, связность, отдельность, завершенность, композиционная организованность по некоторой схеме и ДР-)-

Путем сопоставительного анализа связных текстов диалектной речи [Москаль-чук-89, 90] и ассоциативных реакций, полученных Н.И. Дорониной в процессе деривационно-ассоциативного эксперимента (термин Л.В. Сахарного) на дополнение высказывания, мы попытались выявить ядро и периферию фрагмента композиционной структуры сравниваемых текстов ДР и АР. Всего учтено 21 620 подобных контекстов АР с разнообразно заполненными позициями.

Кратко охарактеризуем материал. Диалектный текст является продуктом естественного говорения в процессе непосредственного общения филологов с диалектоно-сителями. Они обладают развернутой грамматической структурой уже в силу своего объема (от 4 до 160 словоформ) и характера общения; весьма разнообразны по содержанию (от бытовых диалогов до развернутых устных рассказов о прошлом) [Мос-кальчук-90, с. 6].

Тексты, полученные в ходе направленного ассоциативного эксперимента, весьма специфичны. Информантам предъявлялись в устной форме высказывания, в кото-

рых необходимо было заполнить пропуск одной из синтаксических позиций. В большинстве случаев заполнялась позиция абсолютного конца высказывания. Например: И дали ему прозвище ... {Буйвол, Бузотёр, Буян и т.п.). Тут не захочешь, а начнешь... {бушевать, выступать, буянить, бузотёрить и т.п.). Тексты АР представляют собой типовую структуру: задана незавершенная фраза, имеющая чаще всего экспрессивный характер и по структуре являющаяся типичной концовкой текста, (об этом говорят такие показатели: и в присоединительном значении, частицы тут, вот и, а, да, тоже мне и др.). Перечень деривационных контекстов и некоторые результаты эксперимента см.: [Доронина, Москальчук-98, с. 118-128].

В ходе эксперимента реципиенты по незавершенной фразе должны воссоздать некую ситуацию X, в которой возможен предложенный контекст, и затем заполнить пустующую позицию. Следовательно, реконструированный полный текст выглядит приблизительно так: вербальный текст-стимул с пустой позицией ситуация X, воссозданная информантом в невербальной форме -» суждение (оценка, вывод, итог, результат и т.п.), позволяющее заполнить «пустую» позицию в тексте-стимуле —> предъявление в письменном виде собственного варианта заполнения лакуны (текст-реакция на контекст-стимул). Как видим, процесс довольно сложен. Анализу подвергались лишь тексты-реакции при сознательном отвлечении от контекстов-стимулов.

Если к ДР и АР подходить с единых позиций, то есть как к текстам, то должна обнаружиться некоторая общность в их структурной организации, осуществляющейся через механизм повторения элементов формы и содержания. Мы остановились на анализе весьма незначительного участка системы: функционирование видовых форм в тексте как проявление частичного и полного варьирования предикатов.

Результаты, полученные на материале ДР, мы совместили с результатами ассоциативного эксперимента. Единицей анализа является целый текст, в котором предикаты некоторым образом варьируются от начала текста к его концу. В итоге возникают 10 элементарных композиций, распадающихся на два структурных типа: видовая однородность и неоднородность, заключающаяся в сохранении вида предикатов, либо комбинирование видовых форм в тексте [Москальчук-89; 90].

1. Видовая однородность: ... НСВ.., ... СВ... (НСВ - несовершенный вид, СВ -совершенный вид), что указывает на описательно-констатирующий характер контекста [Солганик-91, с. 118 - 127]. НСВ выражает длящееся, не достигшее своего предела действие; СВ акцентирует результативность семантики предикатов [Москальчук-89]. В подобных контекстах с видовой однородностью предикатов их количество пока не

учитывалось. Кратность повторения и диапазон количественного варьирования повторов в тексте необходимо изучать отдельно.

2. Неоднородность контекстов по категории вида представлена более широко. Парные структуры (НСВ - СВ и СВ - НСВ) создают лексико-грамматический контраст. Расширение ряда до трех элементов порождает еще 6 перестановочных вариантов, реализующихся с различной вероятностью.

Неоднородность контекста и разный порядок поступления информации со значением процессуальности (НСВ) и завершенности (СВ) действия / процесса / состояния порождает разные способы организации контекста, но разграничивает их не в полной мере. Одна и та же модель может быть представлена в четырех основных композиционно-грамматических вариантах, описывающих различные ситуации:

1) реализация в контексте бесспорного лексико-грамматического контраста с выраженными лексико-грамматическими показателями (противительные союзы, антонимы, дополненные параллелизмом синтаксической структуры);

2) контекст, в котором действие, описываемое одним и тем же предикатом, относится к одному и тому же субъекту (1 Б - 1 Р);

3) ситуация 2 Б - 1 Р;

4) ситуация 2 и более Б - 2 и более Р, то есть в данных текстах минимум две (и более) параллельно развертывающиеся сюжетные линии.

Совмещение 12 видовых комбинаций и 4-х основных ситуаций дает 48 композиционных вариантов, реализующихся в системе языка с разной вероятностью. Полученные результаты приводятся в таблице 1.1.2.

Безусловно, в реальных текстах встречаются и более длинные цепочки предикатов, но они могут быть сведены к указанным простейшим вариантам и к их комбинациям. Набор простейших вариантов употребляется чаще, на что указывает рост вероятности их появления. Более того, достаточно последовательно выявляется следующая закономерность: чем проще композиционная модель, тем большее количество ситуаций она способна описывать.

Обращает внимание некоторое несовпадение в заполнении ячеек классификации. В ДР 2 пустые клетки, а в АР - 20. Налицо статистическое различие двух выборок и, как следствие, - функциональное. Совпадение моделей позволяет выявить ядро и периферию данной структурной подсистемы, но для этого необходимо учесть и корректно сопоставить функциональный вес различных факторов, выразить его как совокупный показатель в едином коэффициенте.

Таблица 1.1.2. Распределение контекстов с видовым варьированием по моделям и типам ситуаций

Ситуация Лексико-грамматический контраст 1 S- 1 Р 2S- 1Р 2 и более S-2 и более Р Сумма вероятностей на 1 тыс.

Модель

...нсв... 12/20* 29/60 6/33 3/39 48 / 140

...св... 26/1,8 31 /12,5 12/22 4/20 73/56

нсв-св 13/2 20/0,1 8/0,2 2/34 52/34

СВ-НСВ 4/6 12/17 51- 1/3 22/25

НСВ-НСВ-СВ 14/- 17/- 8/- 1/0,1 40/0,1

нсв-св-нсв 3/- 4/- 3/- 0,4/- 11/-

нсв-св-св 11- 14/- 21- 1/0,01 23/0,01

СВ-НСВ-НСВ 3/- 6/- 3/- . 0,4/- 12/-

СВ-НСВ-СВ 3/- 61- 31- - /0,02 13/0,02

СВ-СВ-НСВ 9/0,5 4/- 21- -/27 15/27,5

Сумма вероятностей на 1 тыс. текстов 94/28 151/89 51/55 11/112 14/27

Примечания. * Первая цифра указывает вероятность реализации модели в ДР, вторая -в АР. Прочерк означает, что данный вариант в изученных выборках не встретился.

Композиционная активность модели оценивалась по следующим параметрам:

1) частотность употребления (общее количество 1 - 5-х мест в частотно упорядоченном списке для каждой модели);

2) количество «занятых» композиционно-ситуативных вариантов (от 1 до 4-х, см.: горизонтальные ячейки в таблице вариантов).

Указанные показатели суммируются и по ним сопоставляются две выборки. Место модели по частотности употребления более точно оцениваем, присваивая каждому частотному рангу определенную сумму баллов: 1 место - 5 баллов, 2-4 балла, 3 - 3 балла, 4 - 2 и 5 место - 1 балл. Количество баллов умножаем на число соответствующих мест (см.: табл. 1.1.3).

Результаты позволяют сформулировать гипотезу: если сопоставить особенности функционирования структурных вариантов моделей текста в двух подсистемах языка (ДР и АР), то можно установить ядро композиционно-структурной системы и ее периферию.

Как видим из результатов сопоставления двух выборок, с учетом совокупного качественно-количественного критерия установлено ядро анализируемой области функционирования повторов в тексте. Ядром системы следует считать модели с видовой однородностью предикатов и модели с парным противопоставлением вида (см.: первые 4 строки в табл. 1.1.3). Ближайшей периферией ядра являются модели 5 - 7,

РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА

совпадающие для сравниваемых выборок. Данные сопоставительного анализа говорят о том, что ядром композиционной системы является тождество, далее следует область варьирования, создающая разного рода нюансы употребления. Те модели, которые располагаются в ядерной области данной композиционной подсистемы и примыкают к ней, вероятно, хранятся в сознании реципиентов ближе всего, поэтому при планировании лингвистических экспериментов и интерпретации их результатов необ ходимо учитывать данное обстоятельство.

Таблица 1.1.3. Сопоставление ДР и АР по совокупному статистическому показателю

Модель ДР АР Сумма баллов Место

...нсв... 16 29 45 1-2

...св... 29 16 45 1-2

нсв-св 18 13 31 3

св-нсв 10 12 22 4

нсв-нсв-св 7 0 17 5

нсв-св-св 8 3 11 6

СВ-СВ-НСВ 5 44 9 7

Обнаружены и другие общие принципы структурной организации текста. Прежде всего отметим близкую вероятность появления композиций с видовыми вариациями: в ДР - 307 текстов на 1 тысячу, в АР - 284. Этот результат косвенно свидетельствует о правильности избранной методики сопоставления.

Другие факты показывают существование чисто статистических различий в выборках (см.: табл. 1.1.4). СВ-финаль в цепочке повторяющихся в тексте предикатов преобладает, что хорошо согласуется с семантикой данной грамматической формы. Различия касаются моделей структуры ПК с видовой однородностью и неоднородностью. В ДР чаще встречаются композиции с разновидовыми формами глагола, а в АР - с однородными по категории вида предикатами. Объяснить подобное предпочтение в АР можно, вероятно, направленностью предлагавшихся информантам контекстов на получение активной экспрессивно-оценочной реакции, предусмотренной условиями деривационно-ассоциативного эксперимента, что можно отнести на счет коммуникативно-прагматических установок экспериментатора.

Таблица 1.1.4. Статистические различия ДР и АР

Грамматическое явление ДР АР

СВ-финаль 201 117

НСВ-финаль 106 167

Видовая однородность 121 196

Видовая неоднородность 186 88

Достаточно высока вероятность существования в АР композиций с НСВ-финалью (в ДР - 106, в АР - 167). Данный факт, очевидно демонстрирует собственное свойство контекстов, предопределенное их внутренней структурой, характером использования языковых единиц в пределах каждого контекста. Деривационные контексты имеют жесткие структурно-грамматические механизмы, направленные на активизацию процесса порождения языковых единиц с целью создания коммуникативно-ценного, с точки зрения экспериментатора, высказывания. Подобные механизмы объективно существуют в языке и нередко используются как средства экспрессивные. К ним относится изменение прямого порядка следования языковых элементов, или инверсия, частным случаем которой может быть и такая последовательность повторов с НСВ-финалью: СВ - СВ - НСВ, которая вероятна в АР (27 контекстов на 1 тысячу), но не отмечена ни разу в весьма внушительной по объему выборке из 2 327 диалектных текстов.

Диалектная речь представляет собой самую свободную от влияний письменной речи форму национального русского языка и обнаруживает наиболее фундаментальные его закономерности [Рождественский-77]. Поэтому установление ядра композиционной организации русского текста на материале диалектной речи представляется важнейшей «точкой отсчета» в постановке лингвистических экспериментов, интерпретации полученных результатов и, в конечном итоге, - для адекватного построения общей теории текста.

Факты подтверждают господство вероятностно-статистических закономерностей функционирования повторов в тексте, понимаемом как последовательность гармонизации в целом произведении двух противопоставленных конструктов: ПК и не-ПК. Эпизоды с определенной упорядоченностью могут с различной вероятностью появляться в тексте случайным образом и не являются жестко детерминированными.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Москальчук, Галина Григорьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволило доказать существование универсальных закономерностей структурной организации и самоорганизации текста как природного объекта. Установлено, что фактор размера (или объема) текста наряду с его дискретностью является формообразующим, поскольку определяет особенности протекания циклических и периодических режимов организации и самоорганизации языковой материи текста.

Форма текста является результатом взаимодействия смыслопорождающей активности человека и репрезентативной функции языка. Форма текста воплощается в языковой материи, линейно распределенной во внутреннем пространстве-времени формы целого. Форма целого является некоторой матрицей, на которой разворачивается смысловое поле и осуществляется языковая репрезентация его. Одновременно форма семиотична, а потому может быть рассмотрена как природный феномен: значения репрезентированы материально, акустически и графически. Материальные носители, из которых строится целое, организованы по особым языковым правилам в линеарную последовательность дискретных образований: словоформ и предложений. Предложения синхронизируют совокупность логико-смысловых, коммуникативно-прагматических и мелодико-ритмических показателей, образуя текст.

Базовой характеристикой формы текста является ее протяженность, «для-щесть», распределенность в некотором пространстве в определенный промежуток времени - физическая характеристика текста. Поскольку активность человека также дискретна, то согласование протяженности и периодических нарастаний и спадов активизации субъекта в процессе речевой деятельности, порождающей текст, естественны. Если выявить в тексте периодичность спадов и возрастаний активности, то можно обнаружить таким способом общность процессов как организации структуры текста, так и речепорождения текста - сложного лингво-семиотического объекта. Любые природные закономерности являются проявлениями устойчиво воспроизводимых, повторяющихся процессов и явлений, следовательно, по повторяемости чего-либо можно обнаружить закономерность.

Текст обладает значительным набором разнообразных структур. Необходимо обнаружить единицы и явления языка, через которые реализуются процессы организации и самоорганизации структуры текстов. Построение моделей структуры позволяет изучать процессы организации и самоорганизации.

Анализ последовательности языковых знаков в тексте вскрывает неэквивалентность позиционных интервалов для размещения и восприятия смысловых единиц. Такой подход позволил уточнить иерархическую неоднородность интервалов и позиций текста. Путем анализа характера изменения плотности повторов смыслового порядка и размещения элементов симметрии выявилась картина организации структуры целого, которая носит инвариантный характер. Инвариант структуры текста и пропорционально фиксированный объем композиционных зон текста как сфер влияния повторов, маркирующих сильные позиции текста, послужил базой для изучения характера распределения элементов асимметрии.

Первый этап построения модели включает предпосылки моделирования, поиск единиц и теоретических оснований их систематизации. Абстрагирование ПК и не-ПК в тексте позволило установить пригодность для описания структуры любых текстов композиционно-тематической модели описания текста и теории сильных позиций. Доказательство и проверка на разном языковом материале статистически фиксированного характера основных позиций текста, как сильных, так и слабых, - их иерархические проявления в различном материале. Это позволило установить инвариант структуры текста, базирующийся на позиционно детерминированном в любых текстах периодическом изменении плотности распределения элементов симметрии в текстах. Инвариант структуры текста и теория сильных позиций отражают временную координату модели, ее горизонтальное измерение. Иерархичность сильных и слабых позиций текста задает модели пространственно-вертикальное измерение. Это система координат для построения вероятностно-статистической модели целого.

Далее возникает проблема выбора единицы для построения модели, принадлежащей одновременно как текстообразующему, так и надтекстовому уровням. Она должна присутствовать в любых текстах, но рассматриваться в особом ракурсе: из целого текста. Такой единицей является предложение, но в особом, композиционно-ритмическом аспекте функционирования. Предложение одновременно является единицей синтаксиса и единицей целого текста, то есть формы; оно есть в любых текстах, в том числе совпадающих по структуре с предложением. Предложение, взятое как дискретная «порция» структуры целого вне его конкретного языкового и коммуникативно-прагматического наполнения, предложение как таковое. Композиционный аспект предложения учитывает его размер, положение в целом тексте, следование. Последовательность предложений разной протяженности есть текст. Характер организации последовательности есть структура целого. Таким образом, локализация предложений относительно позиционной модели текста позволяет выявлять структуру целого. Полный анализ структуры возможен только в случае совпадения предложения и текста, в других случаях он неизбежно фрагментарен. Эвристичность избранных для моделирования позиций текста позволяет получить наиболее существенную позиционную информацию, являющуюся основой для изучения структуры текста и процессов ее функционирования.

Циклическое взаимодействие возникает в структуре текста между границами трех типов: пологими, крутыми и симметричными. Границы оценивались качественно в направлении от начала текста к концу. Разработана систематика структур текста. Изучение характера ориентации предложения относительно пяти позиционных срезов на основе статистической обработки 2000 различных текстов выявило 243 различных структуры целого текста. Из них 207 реализованы с различной вероятностью, а 36 реконструированы для полноты системы. Построение вероятностной модели структуры текста и ее анализ углубляет понимание функционирования системы.

Позиционная синхронизация текстов позволила установить общность процессов эволюции структуры в тексте. Эти процессы носят вероятностно-статистический характер, поэтому описываются как сценарии выбора пути развертывания и/или поведения структуры целого в том или ином интервале или позиции. Все сценарии раскрывают эволюцию процессов от начала к концу текста. Это новый взгляд на динамику структуры текста, детализирующий и конкретизирующий ее. Кроме того, устанавливаются кооперативные взаимодействия процессов организации (как стабильных, инвариантных и периодичных) с процессами самоорганизации (лабильных, вариативных, циклических).

Синергетическую модель структуры текста подтверждают следующие факты:

1) регулярная повторяемость элементов, процессов и сценариев структурной организации и самоорганизации на различном языковом материале;

2) воспроизводимость процессов и динамических сценариев в экспериментах:

- лингвостилистическом (гармоническая правка размера предложения способна изменить структуру текста и ее функциональные возможности);

- психолингвистическом (в речевой деятельности испытуемых воспроизводятся общие закономерности функционирования системы форм текста, причем предпочитаются асимметричные структуры целого, а также отражаются неосознаваемые испытуемыми влияния авторского оригинала, выбор формы целого носит либо конвенционально-стереотипный характер, либо креативный и т.п.);

- в интранаучной экспертной оценке спорных филологических гипотез: филологический эксперимент на материале анализа отдельных произведений, проделанного другими учеными, позволяет разрешить с помощью новых методик анализа спорные случаи;

3) эвристичность новой модели описания текста подтверждает анализ текстов самой разной природы.

Универсальность открытых закономерностей структурной организации текста проверена на материале русского национального языка (как в его устной, так и в письменной форме), а также английского и французского. Это убеждает в пригодности методики для создания компьютерных программ редактирования текста (гармоническая правка) и для автоматизации исследовательской работы с текстами.

Разные параметры синергетического процесса обладают неодинаковой ролью в осуществлении целостности. Взаимодействие компонентов в процессе самоорганизации реализуется по несколько различающимся сценариям. Эффективность того или иного состояния случайно возникшей упорядоченности структуры текста поддается анализу и оценке через систему циклических и точечных аттракторов текста, через внутритекстовые градации интенсивности циклической самоорганизации, через локализацию наиболее выделенной чисто структурными средствами информации в тексте - поле интерпретации смысла, включающее аттракторы 1 и 2 степени, взаимно усиливающие друг друга.

Применение к структуре текста синергетической идеологии позволяет выявить общность процессов спонтанного возникновения упорядоченности. Анализ позиционной локализации качественно различающегося протекания процессов самоорганизации текста вскрывает новые факты поведения асимметрии. Она представлена в виде ансамбля процессов, кооперативно взаимодействующих между собой и проявлениями симметрии. Все это создает некоторые функциональные режимы, протекающие в тексте по различным сценариям. Вариации формы текста достаточно индивидуальны, но осуществляются в рамках инварианта.

Динамика структуры целого коррелирует с позиционной сеткой инварианта структуры текста, то есть со структурной симметрией, стабилизирующей текст как форму. Организация и самоорганизация структуры целого - это разные процессы. Сопряжение функциональной лабильности системы, выявляющейся через процессы самоорганизации, со стабильностью, представляющей процессы организации системы, позволяет предсказывать возможные состояния структуры текста в различных позициях. Форма текста возникает как гармоническое сопряжение горизонтальной и вертикальной динамики структуры.

Форма целого текста обнаруживает себя по некоторому статичному стержню, на основе и относительно которого она формируется. Здесь целесообразен путь анализа пространственной локализации в тексте элементов симметрии. Повторы единиц и отдельных фрагментов целого текста являются репрезентантами его глубинной структуры. Значит, если локализовать элементы симметрии (повторы) в линейной протяженности, то по изменению плотности их распределения вдоль протяженности целого можно выявить статичный стержень, на основе которого и формируется целое. Таким стержнем является инвариант структуры текста, статистически воспроизводимый в большом массиве целых текстов. Инвариант отражает периодические повышения и понижения плотности распределения элементов симметрии, которые в инварианте фиксированы рядом коэффициентов, пропорционально детерминированных объемом целого текста. Далее по отклонениям конкретной структуры от инварианта можно эксплицировать индивидуальные вариации формы текста. Инвариант отражает статичное, равновесное состояние структуры, к которому стремится как к наиболее вероятному некоторая масса текстов.

Повтор избран для изучения способов структурной организации текста не случайно, а как такое явление, которое пронизывает все уровни единиц языка и присутствует на уровне формы целого через просодические характеристики: темпо-ритм, мелодику. На языковых (поверхностных) уровнях организации текста повтор является важным компонентом, в котором формируется тема всего сообщения. Следовательно, если мы изучаем распределение повторов в протяженном линейно-пространственном континууме (относительно набора позиций), то тем самым изучаем расположение в целом произведении его наиболее устойчивого содержательного компонента. Распределение повторов в большой массе целых текстов с позиций инварианта довольно предсказуемо. Изменение плотности повторов выделяет устойчиво повторяющиеся области максимумов и минимумов, то есть дифференцирует сильные и слабые позиции текста. Перепады плотности распределения каких-либо единиц являются источником возникновения неравновесных состояний структуры целого. Следствием является вероятность возникновения спонтанной упорядоченности структуры на отдельных участках текста и в целом тексте. Таким образом, колебания (в случае средних величин отклонений от статистически-вероятного устойчивого состояния структуры) и флуктуации (чрезмерные, выходящие за пределы статистически-вероятных) отклонения от инварианта выполняют двоякую роль:

1)создают неравновесные состояния и служат источником поддержания некоторого уровня функциональной активности формы;

2) создают возможность для возникновения значительного разнообразия самих структур за счет разнообразия способов гармонизации разнонаправленных процессов.

Перепады плотностей распределения единиц в тексте и флуктуации их расположений относительно позиций являются источниками внутритекстовой динамики на глубинном, структурном уровне формы. Но целое все же статично в большинстве случаев (об этом свидетельствует эволюция системы форм текста к симметричному состоянию как более вероятному по законам энтропии). Все разнообразные переходы от статики к динамике, изменения интенсивности процессов самоорганизации происходят внутри относительно статичной целостной формы. Граничные условия модели являются естественными барьерами замкнутости структуры целого.

Какими способами можно эксплицировать форму целого текста и какими методами описывать ее структуру и формирование? Наиболее адекватны вероятностно-статистические методы и приемы анализа. Необходимо обобщить значительный массив фактов, выявить вероятность их употребления, а затем систематизировать особенности организации целых текстов, обобщить и типизировать. Рационально и адекватно поставленной задаче - выявления структурной общности разнообразных текстов - применение моделирования. Моделирование на основе структурного инварианта позволило обнаружить и описать значительное разнообразие структур текста. Вся система форм реализует комбинаторику трех качественных типов границ, распределенных по пяти позиционным срезам, избранным для построения моделей текста. Модели разнообразны по внутренней динамике развертывания формы, обладают собственной ритмической характеристикой и коммуникативно-прагматическими качествами. Анализ показал разнообразие способов достижения гармонии структурой текста. Сценарии достижения структурой гармонии различаются, но среди них выделяются повторяющиеся способы формирования внутренней динамики целостности.

Эволюция изменения вероятностей распределения границ позиционных срезов обнажает скрытые динамические процессы, спонтанно проявляющуюся упорядоченность целого. Позиционная синхронизация измерения состояний структуры текста позволила фиксировать форму целого текста на фоне отклонений от среднестатистического состояния. Конкретные модели структуры текста через направленность флук-туаций отражают эволюцию в модели разнонаправленных тенденций формообразования: начало- и концестремительности.

В ГЦн происходит обострение конкурентности в выборе направленности флуктуаций, значительное сближение вероятностей реализации начало- (если граница среза пологая слева) и концестремительности формы (если сохраняется органичное для области до ГЦ текста господство крутых границ). Сближение вероятностей реализации асимметричных тенденций происходит из-за включенности в конкуренцию симметричных расположений предложения. В интервале пред-ГЦн возрастание позиционной точности (и вместе с ней статичности формы) приводит к временному ослаблению господства пологих границ, за которыми скрыта началостремительность формы, связанная с нарастающим ослаблением динамики к концу текста.

В ГЦ более вероятными оказываются началостремительные тенденции, что приводит к гармонизации структуры в наиболее выгодном для восприятия интервале пред-ГЦ. Это важнейшее свойство структуры текста. Оптимизирующая тенденция инвариантов распределения элементов как организации, так и самоорганизации текста осуществляется по законам золотого сечения.

Центростремительность выявляет себя на ограниченном отрезке структуры, в интервалах между точечными аттракторами. Она возникает в результате резкого повышения конкуренции крутых и пологих границ, что происходит из-за сближения их вероятностей в указанных позициях. Причем кооперативность симметричных и пологих границ позиционных срезов обнаруживается как в ГЦн, так и в ГЦ. Все же в интервале пред-ГЦ в результате концестремительного возрастания симметричной тенденции - за которой скрывается рост предсказуемости и точности позиционной ориентации предложения (высказывания) - происходит гармонизация двух ведущих асимметрий. После этого окончательно преобладает началостремительность динамики структуры над концестремительностью. Иными словами, позиция ГЦ и интервал пред-ГЦ являются наиболее эвристичными участками формы текста. Предельный цикл между точечными аттракторами служит причиной усиления центростремительных тенденций формоообразования.

Роль асимметрии в становлении структуры текста неоднозначна. Асимметрия проявляет кооперативность с симметричными тенденциями лишь на некоторых отрезках целого. Асимметричные тенденции в структуре текста обнаруживают ансамб-левость в функционировании. Взаимное погашение двух противоположных асимметрий в ориентации предложения приводит к созданию предельных циклов в структуре текста, которые поддерживают стабильность формы в целом путем постепенного исправления позиционных неточностей, возникающих из-за флуктуаций. Циклический характер гармонизации временно возникающих асимметрий поддерживает активность и экспрессивность динамики формы на значительных участках структуры, но к конечным интервалам, к правой границе тела текста флуктуации преимущественно симметричны тем, которые были относительно его левой границы. Таким способом регулируются сравнительно небольшие различия граничных условий в большинстве моделей структуры текста.

Интервалы зачина и конца текста выполняют роль репеллеров, выталкивающих к центру тело текста, развивающего собственную динамику структуры, которая зависит от совпадения или несовпадения направленности флуктуаций в интервалах до ГЦ. При совпадении направленности флуктуаций происходит усиление восходящей, то есть концестремительной динамики формообразования, при разнонаправленных границах - усиливается началостремительность, а интенсивность динамики целого значительно снижается.

Основные направления дальнейших исследований структуры текста

Моделирование структуры целого текста является новой технологией лингвистического анализа, открывающей возможности изучения не только единичных текстов, но и разнообразных по функциональной природе текстовых массивов. Это важно как для построения обшей теории текста, так и для постановки лингвистических экспериментов на целых текстах.

Необходимо углубленное изучение языкового наполнения сильных и слабых позиций текста: абсолютных начала и конца, зачина, ГЦн, ГЦ и абсолютно слабых позиций. Перечисленные позиции и примыкающие к ним интервалы текста только выделены, описаны лишь самые общие их свойства и связи между позициями. Детальная проработка на разнообразном языковом материале позволит выявить прежде всего языковые стандарты позиционных маркеров структуры текста и характер соотнесенности указанных позиций в целом тексте. Причем для выявления общности структур наиболее эвристично сопоставление устных и письменных коммуникатов.

Позиционная привязка языковых фактов позволяет повысить точность лингвистического анализа, делает результаты сопоставимыми. Важной представляется задача фундаментальной проработки деривационных контекстов с позиций организации и самоорганизации, выявление наиболее перспективных для эксперимента форм контекстов и позиций размещения в них слова-стимула и слова-реакции.

Формализация динамических процессов организации и самоорганизации открывает возможности компьютерной обработки данных. Анализ идиостиля в области формы текста может быть осуществлен на фоне других идиостилей и тенденций организации формы в национальных языках различного строя. Следует убедиться на материале какого-либо одного (а лучше - нескольких) идиостилей в наличии / отсутствии специфики в области структуры целого. До тех пор нет оснований утверждать, что в области отбора структур текста она есть.

Необходимо продолжить сопоставительный анализ структуры целого в разных языках. Вероятнее всего, новые факты лишь подтвердят единство функциональной иерархии структур в наиболее употребительном диапазоне форм целого текста: наиболее употребительны асимметричные формы и менее - симметричные.

В точечных аттракторах текста в инварианте происходит активизация темы текста вследствие возрастания плотности повторяющихся компонентов смысла, стабилизирующих содержательную составляющую интегративного процесса. С другой стороны, сочетания границ срезов в точечных аттракторах тяготеют либо к равновесию и однотипности, либо контрастны по направленности, как в наиболее частотных 4-х рангах: 2 - 1, 1 - 2, 1 - 1, 2 - 2. Сочетания же асимметричных - крутых и пологих -границ с симметричными позициями лишь пролонгируют начало- и/или концестре-мительность динамики формы. Анализ связей между точечными аттракторами позволяет диагностировать динамику формы целого, пользуясь сокращенной процедурой анализа. Аналогичному анализу необходимо подвергнуть сочетаемость границ других позиций, например, зачина и ГЦ, не проработаны и функциональные связи абсолютно слабых позиций текста с другими позициями. Выявление структурных связей необходимо дополнить анализом единиц поверхностного уровня - заполнителей различных позиций текста. Следует отметить особую эвристичность процессов фразово-просодического уровня для анализа изоморфизма глубинных и поверхностных структур языка. Это обусловлено общностью динамических по своей природе признаков: направленностью движения тона, распределенностью во времени, перепадами интен-сивностей темпо-ритма (как отражение синтагматической динамики в дискретно выделяемых отрезках текста).

Еще одна гипотеза, нуждающаяся в экспериментальной проверке, углубленном изучении на разноообразном материале: если усиление / ослабление тональных и семантических характеристик поверхностного языкового уровня совпадает с аналогичной эволюцией интенсивности скрытой градационной динамики модели текста, то внешняя и внутренняя структуры изоморфны. Дело в том, что пока мы научились различать разнообразие форм целого и констатировали самые общие процессы, протекающие в структуре текста. Важен факт неединственности как самих форм, так и способов достижения гармонии структуры текста. Гармония возникает как результат интеграции процессов организации, самоорганизации (с их вертикальной и горизонтальной динамикой), а также в процессе вовлечения в интегративные процессы единиц языка и их объединений. Распутывание сложного взаимодействия комплекса факторов целесообразно начать с позиционной синхронизации наблюдаемых процессов и единиц целого текста.

Показать изоморфизм глубинной структурной динамики целого и поверхностных структур можно по соотношению динамики структуры текста и просодических структур (перепады ритма, мелодики, синтагматического напряжения в линейной цепи и т.п.). Те и другие обладают интенсивностью своего проявления. Если есть синхронное нарастание и/или ослабление динамики, то изоморфизм проявляется.

Необходимо специальное изучение реакций испытуемых на тип движения: восходящий, нисходящий, восходяще-нисходящий и наоборот. Это должно быть экспериментальное психолингвистическое исследование по восприятию скрытой информативности градационных изменений в тексте. Как его организовать? Вероятно, перестраивая форму какого-либо контекста или анализируя изменения ассоциаций испытуемых на контекст в зависимости от смены его глубинной структуры. Но, пожалуй, наиболее труден вопрос о том, каким должен быть исходный текст для проведения подобных экспериментов. Сложна, на наш взгляд, проблема отделения реакций испытуемых на характер самой формы целого от их реакций на отдельные составляющие контекста, например, лексику, грамматические и синтаксические структуры и т.п. Ясно, что за направленностью динамики градаций стоят устойчивые и древние по своему происхождению эмоциональные содержания, позволяющие по выбираемым моделям судить об эмоционально-ритмических предпочтениях испытуемых в области структуры текста.

Намеченные перспективы исследования синергетического аспекта общей теории текста требуют времени и усилий многих людей. Но главное, что удалось понять в процессе работы: природа едина в своих проявлениях, она рядом с нами и в нас самих. Надо только постараться следовать ее подсказкам, и она с благодарностью ответит на те наши вопросы, которые сформулированы на ее языке. Таким языком являются пропорции, симметрия и асимметрия.

Список принятых сокращений и условных обозначений Абс. Н - абсолютное начало текста (позиция - 0, 618) Абс. К - абсолютный конец текста (позиция + 0, 382) АР - ассоциативная реакция

ГЦ - гармонический центр текста (позиция 0, пропорция 0, 618 от абсолютного начала текста), выделен в примерах жирным шрифтом; а также зона ГЦ, расположенная симметрично от позиции 0 (на расстоянии пропорций ± 0,236)

ГЦн - гармонический центр зоны начала (позиция - 0, 472, пропорция 0,236 от абсолютного начала текста), выделен в примерах подчеркиванием ДК - деривационный контекст ДР - диалектная речь К - зона конца текста (пропорция 0, 146)

КО - коэффициент однообразия (отношение одинаковых форм ко всем наблюдаемым)

КР - коэффициент разнообразия (отношение разных форм ко всем наблюдаемым)

Н - зона начала текста (пропорция 0, 382 от абсолютного начала текста)

ПК - повторяющийся комплекс

РРР - русская разговорная речь

ТА - точечные аттракторы текста: ГЦн и ГЦ

ХПТ - художественный прозаический текст - зачин (пропорция 0,146 от абсолютного начала текста)

V - границы зоны ГЦ (абсолютно слабые позиции текста ± 0,236 расположены симметрично от ГЦ)

Список исследованных текстов

1. Ахматова A.A. Стихи и проза. Иркутск, 1992. С. 16-65.

2. Бальмонт К.Д. Стихотворения. М., 1990. С. 21-225.

3. Баратынский Е.А. Стихотворения и поэмы. Л., 1986. С. 3-105.

4. Белоусова Г.Г. Хрестоматия старожильческих говоров Приангарья. Красноярск, 1996. С. 21-63.

5. Булатов М.А. Крылатые слова. М., 1958. 192 с.

6. Бунин И.А. Стихотворения. М., 1985 С. 3-90.

7. Кривин Ф.Д. В стране вещей. М., 1961. С. 7-124.

8. Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири /Сост. В.П. Зиновьев. Новосибирск, 1987. С. 10-208.

9. Низковский П.В. Взгляд на мир: Басни в прозе. Иркутск, 1985. 32 с.

10. Пастернак Б.Л. Земной простор. Стихотворения. Проза /Сост. В.П. Трушкин. Иркутск, 1990.С. 19-274.

11. Пословицы русского народа: Сборник В. Даля в 3-х тт. М., 1993.

12. Пришвин М.М. Собр. соч.: В 8 тт. М., 1983. Т. 5. С. 5-100.

13. Пушкин A.C. Соч. в 3 тт. М., 1987. Т. 3: Проза. С. 423-491.

14. Пушкин A.C. Стихотворения. М., 1972. 238 с.

15. Русская разговорная речь: Тексты. М., 1978. С. 253-261.

16. Русские заговоры/Сост. Н.И. Савушкина. М., 1993. С. 23-131.

17. Солженицын А.И. Малое собр. соч.: в 7 тт. М., 1991. Т. 3: Рассказы. С. 147-159.

18. Толстой Л.Н. Как гуси Рим спасли. Красноярск, 1988. 27 с.

19. Толстой Л.Н. Котенок. М., 1985 16 с.

20. Толстой Л.Н. Рассказы о животных. М., 1984. 16 с.

21. Толстой Л.Н. Липунюшка. М., 1976. 47 с.

22. Тургенев И.С. Собр. соч.: В 10 тт. М., 1962. Т. 10. С. 7-60.

23. Фет A.A. Стихотворения. М., 1970. С. 29-36.

24. Цветаева М.И. Через сотни разъединяющих лет. Свердловск, 1989. 416 с.

25. Письменные расшифровки фонозаписей диалектной речи Иркутской области (20 часов звучания, 2 327 текстов, речь 30 информантов старше 60 лет). Рукопись хранится у Г.Г Москаль чук.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Москальчук, Галина Григорьевна, 1999 год

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. JL, 1988. 239 с.

2. Адмони В.Г. Синтагматическое напряжение в стихах и прозе // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М., 1969. С. 16-26.

3. Азынчакова О.И. Понятия симметрии и асимметрии в системе общенаучных категорий: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1986. 16 с.

4. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М., 1990. 168 с.

5. Алякринский Б.С., Степанова С.И. По закону ритма. М., 1985. 176 с.

6. Аникин А.И. Употребление однокоренных слов в предложении. М., 1965.

7. Аристотель и античная литература. М., 1978. 231 с.

8. Арнольд И. В. О значении сильной позиции в интерпретации художественного текста // Иностр. яз. в школе. 1978. № 4. С. 23-31.

9. Артеменко Е. Б. Синтаксический строй русской лирической песни в аспекте ее художественной организации. Воронеж, 1977. 160 с.

10. Аршинов В.И., Климонтович Ю.Л., Сачков Ю.В. Естествознание и развитие: диалог с прошлым, настоящим и будущим (послесловие) И Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 406-422.

11. Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. Кн. 2: Интонация // Асафьев Б.В. Избр. тр. в 5-и тт. М., 1957. Т. 5. С. 153-276.

12. Астафьева И. М. Виды синтаксических повторов, их природа и стилистическое использование (на материале соврем, англ. яз.): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1964. 14 с.

13. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982. 192 с.

14. Афанасьева Е.А., Москальчук Г.Г. Анализ эквивалентности перевода с позиций гармонии целого // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 1998. Т. 1. С. 44-49.

15. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. 607 с.

16. Барнышева С.А., Москальчук Г.Г. Размер предложения на уроках русского языка // Текст как лингвистическая категория и проблемы его изучения в школе. Иркутск, 1998. С. 67-72.

17. Батов В.И. Существует ли формула авторства? // Число и мысль. М., 1984. Вып. 7. С. 117-137.

18.Белунова Н.И. Вопрос о повторе в современной лингвистической литературе: Лексико-синтаксический повтор в текстах монологической речи /Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. Л., 1985. 49 с. Деп. в ИНИОН АН СССР № 21 721 от 23.07.85.

19. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. 447 с.

20. Береговская Э.М. Экспрессивный синтаксис. Смоленск, 1984. 92 с.

21. Бернацкая A.A. Прием перечисления в стилистике и риторике // Риторика и синтаксические структуры. Красноярск, 1988. С. 98-103.

22. Биологический энциклопедический словарь. М., 1995. 864 с. [БЭС].

23. Бондарко A.B. Функциональная грамматика. Л., 1984. 136 с.

24. Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки: Опыт прочтения «Медного всадника». М., 1981. 399 с.

25. Браво У.У. Повтор в современном испанском языке (Грамматико-стилистическое исследование): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1983. 23 с.

26. Бубнова Г.И., Гарбовский Н.К. Письменная и устная коммуникация: Синтаксис и просодия. М., 1991. 272 с.

27. Бялоус Н.И. К проблеме классификации концов художественного текста / Иркут. гос. пед. ин-т. Иркутск, 1985. 28 с. Деп. в ИНИОН АН СССР № 23 394 от 20.12.85.

28. Бялоус Н.И. Особенности лингвистической организации конца художественного произведения: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Одесса, 1987. 16 с.

29. Бялоус Н.И. Принцип фрактальности в структуре художественного текста // Лингвистические парадигмы и лингводидактика. Иркутск, 1997. С. 77- 80.

30. Валгина Н.С. Русская пунктуация: Принципы и назначение. М., 1979. 125 с.

31. Варга Б., Димень Ю., Лопариц Э. Язык, музыка, математика. М., 1981. 248 с.

32. Вартаньянц А.Д., Якубовская М.Д. Пособие по анализу художественного текста для иностранных студентов-филологов. М., 1986. 216 с.

33. Васильев В.И. Симметрия и время // Симметрия в природе. Л., 1971. С. 77-84.

34. Васильев С.А. Синтез смысла при создании и понимании текста. Киев, 1988. 240 с.

35. Васильева В.В. Ритм и текст // Деривация в речевой деятельности. Пермь, 1990. С.6Ф-70.

36. Васильева В.В. Русский прозаический ритм: Динамический аспект. Пермь, 1992. 120 с.

37. Васина-Гроссман В.А. Музыка и поэтическое слово: 2. Интонация. 3. Композиция. М., 1978. 368 с.

38. Вейзе М.Г. Влияние местоположения компонентов текста на характер и степень их связности: Автореф. дис. ... канд. филол. наук М., 1983. 23 с.

39. Вейль Г. Симметрия. М., 1968. 191 с.

40. Вербовая Н.П., Головина О.М., Урнова В.В. Искусство речи. М., 1977. 303 с.

41. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. 520 с.

42. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. 406 с.

43. Волошинов A.B. Математика и искусство. М., 1992. 335 с.

44. Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб., 1995. 388 с.

45. Волькенштейн М.В. Физика и биология. М., 1980. 152 с.

46. Вульф Г.В. Симметрия и ее проявление в природе. М., 1919. 136 с.

47. Выготский JI.C. Психология искусства. М., 1987. 344 с.

48. Гак В.Г. Об использовании идеи симметрии в языкознании // Лексическая и грамматическая семантика романских языков. Калинин, 1980. С. 41-51.

49. Гак В.Г. Повторная номинация, ее структурно-организующие и стилистические функции в тексте // Лингвистические и методические проблемы преподавания русского языка как неродного. М., 1987. С. 224-33.

50. Гак В.Г. Повторная номинация и ее стилистическое использование // Вопросы французской филологии. М., 1972. 4.1. С. 123-136.

51. Гак В.Г. Повторная номинация на уровне предложения // Синтаксис текста. М., 1979. С. 91-102.

52. Галактионова O.A., Москальчук Г.Г. Композиционная роль размера предложения и абзаца в нехудожественной прозе A.C. Пушкина // Язык - наше наследие. Иркутск, 1995. С. 26-27.

53. Галимов B.C. Гносеологическая функция категории асимметрии: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1969. 18 с.

54. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. 139 с.

55. Гаспаров Б.М. Нелинейность как средство устной коммуникации // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1976. Вып. 7, ч. 1.С. 92-99.

56. Гаспаров Б.М. Устная речь как семиотический объект // Учен. зап. /Тартусск. унта. Тарту, 1978. Вып. 442. С. 63-112.

57. Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М., 1995. 477 с.

58. Гика М. Эстетика пропорций в природе и искусстве. М., 1936. 311 с.

59. Гин Я. И. Поэтика грамматического рода. Петрозаводск, 1992. 168 с.

60. Гнесин М. Ф. Начальный курс практической композиции. М., 1962. 217 с.

61. Голикова Т.А. Слово как интегративиый компонент репрезентации концептуальной картины мира (на материале творчества В.В. Набокова): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 1996. 22 с.

62. Голицын Г.А., Петров В.М. Гармония и алгебра живого: В поисках биологических принципов оптимальности. М., 1990. 128 с.

63. Головин Б.Н. Язык и статистика. М., 1971. 190 с.

64. Головкина Н.Т. Повтор как стилистическое средство в разных видах и жанрах речи: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1966. 16 с.

65. Голуб В.Я. Структурные разновидности и функции симметрии в поэтической речи // Структура и семантика текста. Воронеж, 1988. С. 77-84.

66. Гольдин В.Е. Диалектные тексты и проблема источников русской диалектологии // Русские диалекты: Лингвогеографический аспект. М., 1987. С. 9-21.

67. Готт B.C. Философские вопросы современной физики. М., 1988. 343 с.

68. Грибач H.A., Москальчук Г.Г. К вопросу об изоморфизме динамики формы текста и единиц языкового уровня // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 1998. Т. 1. С. 135-140.

69. Гумилев Н.С. Переводы стихотворные // Гумилев Н.С. Стихи. Письма о русской поэзии. М„ 1990. С. 425-430.

70. Данилевская Н.В. Об одной особенности развертывания научного текста // Проблемы функционирования языка и специфики речевых разновидностей. Пермь, 1985. С. 59-65.

71. Данилевская Н.В. Свертывание смысловой структуры научного текста // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте. Пермь, 1988. С. 108-115.

72. Данилевская Н.В. Смысловые повторы как проявление вариативности языка (на примере публицистических текстов) // Явление вариативности в языке. Кемерово, 1994. С. 103-105.

73. Добронравова H.H. Об экспрессивной функции конструкций с лексическим повтором в диалектной речи: ( на примере существительных и прилагательных) // Филология. Новосибирск, 1983. С. 11 - 20.

74. Доронина Н.И., Москальчук Г.Г. Общие закономерности организации некоторых языковых систем // Культура и текст. Барнаул, 1997. Вып. II: Лингвистика, ч. II. С. 7-16.

75. Доронина Н.И., Москальчук Г.Г. К вопросу о планировании лингвистического эксперимента // Текст: Варианты интерпретации. Бийск, 1998. С. 118-128.

76. Доронина Н.И., Москальчук Г.Г. Методика оценки экспериментальных данных с учетом структуры текста // Интерпретация художественного текста. Бийск, 1998. С. 38- 40.

77. Дубнищева Т.Я. Концепции современного естествознания. Новосибирск, 1997. 832 с.

78. Дудникова Т.С. Виды повторов в современном французском языке // Преподавание иностранных языков в средней и высшей школе. Ростов н/Д., 1969. Ч. 2. С. 243-258.

79. Дудникова Т.С. Повтор как элемент ритма и его стилистическое значение во французской песне: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1975 22 с.

80. Евгеньева А.П. Очерки по языку русской устной поэзии в записях ХУП-ХХ вв. М.; Л., 1963. 348 с.

81. Еремина В.И. Поэтический строй русской народной лирики. М., 1978. 184 с.

82. Жирмунский В.М. Избр. тр.: Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. 407 с.

83. Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975. 664 с.

84. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К описанию смысла связного текста III: Приемы выразительности (Ч. I). М., 1973. 87 с.

85. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Математика и искусство (поэтика выразительности). М., 1976. 64 с.

86. Жолковский А.К., Щеглов Ю.Н. К описанию приема выразительности «варьирование» // Семиотика и информатика. М.,1977. С. 106-151.

87. Журавлев А.П. О некоторых отличиях живой разговорной речи от стилизованной // Русская разговорная речь. Саратов, 1970. С. 176-184.

88. Журавлев А.П. Диалог с компьютером. М., 1987. 205 с.

89. Журавлев А.Ф. Опыт квантитативно-типологического исследования разновидностей устной речи // Разновидности городской устной речи. М., 1988. С. 84-150.

90. Журинский А.Н. Семантическая структура загадки: Неметафорические преобразования смысла. М., 1989. 128 с.

91. Запорожец Т.И. Логика сценической речи. М., 1974. 128 с.

92. Заславский Г.М., Сагдеев Р.З. Введение в нелинейную физику: От маятника до турбулентности и хаоса. М., 1988. 368 с.

93. Зильберт Б.А. Средняя длина предложений в текстах массовой информации и пропаганды как типологический индикатор // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте. Пермь, 1988. С. 35-52.

94. Змиевская Н.А. Лингвистические особенности дистантного повтора и его роль в организации текста: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1978. 24 с.

95. Зорина Л.Я. Отражение идей самоорганизации в содержании образования // Педагогика. 1996. №4. С. 105-109.

96. Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. М., 1978. 185 с.

97. Иванов В.И. Соотношение размеров предложения и абзаца // Вопр. языкознания. 1976. № 1. С. 88-92.

98. Ильенко С.Г. Текстовая реализация и текстообразующая функция синтаксических единиц // Текстовые реализации и текстообразующие функции синтаксических единиц. Л., 1988. С. 7-22.

99. Калашникова Г.Ф., Альникова В.Ю. О структурной организации русского полипредикативного сложносочиненного предложения // Вопр. языкознания. 1991. № 6. С. 78-88.

100. Капра Ф. Дао физики: Исследование параллелей между современной физикой и мистицизмом Востока. СПб., 1994. 304 с.

101. Караулов Ю.Н. Предисловие // Русский ассоциативный словарь. Книга 1. Прямой словарь: от стимула к реакции. Часть 1. М., 1994. С. 5-8.

102. Карпов В.А. Язык как система. Минск, 1992. 302 с.

103. Карпенко С.Х. Концепции современного естествознания. М., 1997. 520 с.

104. Кедров Б.М. О повторяемости в процессе развития. М., 1961. 148 с.

105. Киселев А.Е. Лексическое повторение как грамматическое средство русского языка: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1954. 15 с.

106. Климов Г.А., Кубрякова Е.С. XIV Международный конгресс лингвистов // Вопр. языкознания. 1988. № 2. С. 129-138.

107. Ключарев Г. А. Методологическая роль принципа единства симметрии и асимметрии в построении научных теорий: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1987. 16 с.

108. Ковалев Ф.В. Золотое сечение в живописи. Киев, 1989. 143 с.

109. Кожина М.Н., Данилевская Н.В. О развитии смысловой структуры в научном тексте посредством развернутых вариативных повторов // Принципы функционирования языка в его речевых разновидностях. Пермь, 1984. С. 123-131.

110. Комаров В. Е. Ритм как выражение особенностей процесса развития: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Саратов, 1971. 17 с.

111. Корбут А.Ю. Влияние повторов на формирование семантики текста: результаты психолингвистического эксперимента // Семантика и ее изучение в школе и вузе. Нижний Новгород, 1993. С. 175-176.

112. Корбут А.Ю. К проблеме выделения элементов симметрии в художественном прозаическом тексте // Лингвистика. Литературоведение. Журналистика. Иркутск, 1994. С. 66-67.

113. Корбут А.Ю Повтор как средство структурной организации художественного прозаического текста (элементы симметрии): Дис. ... канд. филол. наук. Иркутск, 1994. 139 с.

114. Корбут А.Ю. Повтор как средство структурной организации художественного прозаического текста (элементы симметрии): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1995. 16 с.

115. Корбут А.Ю. Эвристическое значение принципа симметрии для лингвистического анализа художественного текста // Лингвистические парадигмы и лингводи-дактика. Иркутск, 1996. С.80-82.

116. Корбут А.Ю. К вопросу о наложении пропорционально-временных характеристик пьесы и спектакля // Лингвистические парадигмы и лингв о дидактика. Иркутск, 1997. С. 86-87.

117. Корбут А.Ю. К вопросу психолингвистической сущности текстового инварианта// Интерпретация художественного текста. Бийск, 1998. С. 42-44.

118. Корбут А.Ю., Москальчук Г.Г. Инвариант структуры диалектного и художественного текста // Явление вариативности в языке. Кемерово, 1997. С. 182-188.

119. Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики. М., 1995. 335 с.

120. Криндач В.П. Симметрия и вероятность // Принцип симметрии. М., 1978. С. 256-267.

121. Кубрякова Е.С. Модели порождения речи и главные отличительные особенности речепорождающего процесса // Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. М., 1991. С. 21-81.

122. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика - теория самоорганизации: Идеи, методы, перспективы. М., 1983. 64 с.

123. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Синергетика - новые направления. М., 1989. 48 с.

124. Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М., 1988 а. 192 с.

125. Кухаренко В.А. О системном характере языковых средств (фактор длины и структуры предложения) // Риторика и синтаксические структуры. Красноярск, 1988 а. С. 67-71.

126. Лебедева Н.М. Стилистические функции синонимического повтора // Проблемы значения языкового знака. Киев, 1982. С. 167-171.

127. Леванова А.Е. Роль сильной позиции для этногерменевтической интерпретации художественного текста (на материале детективного рассказа А.Э. По «Убийство на улице Морг») // Этногерменевтика: Грамматические и семантические проблемы. Кемерово, 1998. Вып. 1. С. 53-56.

128. Левковская H.A. В чем различие между СФЕ и абзацем? // Филологич. науки. 1980. № 1.С. 75-78.

129. Леонтьев A.A. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации//Синтаксис текста. М., 1979. С. 18-36.

130. Лесскис Г.А. О зависимости между размером предложения и характером текста // Вопр. языкознания. 1963. № 3. С. 92-113.

131. Лесскис Г.А. О зависимости между размером предложения и его структурой в разных видах текста // Вопр. языкознания. 1964. № 3. С. 99-124.

132. Лепина P.A. Роль лексического повтора в семантико-синтаксической организации предложения: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Киев, 1977. 25 с.

133. Лисовицкая Л.Е. Функции начального предложения в композиции художественного текста // Язык и композиция художественного текста. М., 1983. С. 78-86.

134. Лихачева О.Б. Повтор как ведущий принцип композиции заговоров // Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики. Екатеринбург, 1995. С. 124-125.

135. Лихачева О.Б. Перечислительный ряд как композиционный прием организации заговорного текст // Лингвистические парадигмы и лингводидактика. Иркутск, 1996. С. 84-86.

136. Лихачева О.Б. Зачины и концовки в сибирской сказке // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 1998. Т. 1. С. 293-295.

137. Лозинская Р.Г. Контраст длин предложений как способ актуализации синтаксической структуры предложения // Грамматическая и лексическая синонимия, антонимия, омонимия. Томск, 1988. С. 80-85.

138. Лосева Л.М. Как строится текст. М., 1980. 94 с.

139. Лосева Л.M. Программа спецкурса «Межфразовая связь в современном русском языке» с комментариями и образцами анализа текстов художественных произведений. Черновцы, 1964. 44 с.

140. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста: Структура стиха. Л., 1972. 271 с.

141. Лурия А.Р. Язык и сознание. Ростов н/Д., 1998. 416 с.

142. Малиновский Ю.М. Недра - летопись биосферы. М., 1990. 159 с.

143. Мальцев В.А. Параллелизм, его взаимосвязь с повтором и роль в организации художественного текста // Романское и германское языкознание. Минск, 1976. Вып. 6. С. 128-140.

144. Мальченко А.А. К вопросу о категориальном повторе // Вопросы теории английского языка. М., 1973. Вып. 1. С. 204-211.

145. Мамедова Н.М. Категория прекрасного в свете единства симметрии и асимметрии природы: Автореф. дис.... канд. филос. наук. М., 1978. 23 с.

146. Марутаев М.А. Гармония как закономерность природы // Шевелев И.Ш, Ма-рутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: Три взгляда на природу гармонии. М., 1990. С. 130-233.

147. Математический энциклопедический словарь. М., 1988. 847 с. [МЭС].

148. Медведева С. Ю. О лингвистической природе и функциях стилистического приема нарастания: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1972. 22 с.

149. Медушевский В. Интонационная форма музыки: Исследование. М., 1993. 262 с.

150. Мещеряков В.Т. Развитие представлений о гармонии в домарксистской и марксистско-ленинской философии. Л., 1981. 204 с.

151. Микешина Л.А. Симметрия как одно из объективных оснований экстраполяции // Симметрия в природе. Л., 1971. С. 12-16.

152. Микк Я.А. Оптимизация сложности учебного текста. М., 1981. 119 с.

153. Молкин И.С. Гармония как момент процесса развития: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Л., 1966 19 с.

154. Монтаж: Литература, искусство, театр, кино. М., 1988. 238 с.

155. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981. 183 с.

156. Москальчук Г.Г. Структура и функции «зеркального повтора» в народной речи // Филология. Новосибирск, 1981. С. 29-35.

157. Москальчук Г.Г. Типология дискурса в народной речи // Первая конференция молодых ученых. Иркутск, 1983. С. 105.

158. Москальчук Г.Г. К вопросу о делимитации диалектной речи на сверхфразовом уровне. Деп. в ИНИОН АН СССР, № 35 026 от 9.08.88. 38 с.

159. Москальчук Г.Г. Асимметричный параллелизм в диалектной речи // Координационное совещание по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов Сибири и Дальнего Востока. Красноярск, 1988 а. С. 64-65.

160. Москальчук Г.Г. Варьирование бесприставочных и приставочных однокорен-ных глаголов в диалектной речи // Взаимодействие лексических и грамматических категорий в предложении и тексте. Иркутск, 1989. С.90-96.

161. Москальчук Г.Г. Фразовый повтор в диалектной речи: Автореф. дис. ...канд. филол. наук. М., 1990. 16 с.

162. Москальчук Г.Г. Структура и семантика перечислительного ряда в диалектной речи // Координационное совещание по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов Сибири, Урала и Дальнего Востока. Красноярск, 1991. С. 39-41.

163. Москальчук Г.Г. Инвариант структуры устного текста // Лингвистика. Литературоведение. Журналистика. Иркутск, 1994. С. 36-38.

164. Москальчук Г.Г., Попова Т.Б. Размещение сравнений в структуре лирического текста поэтов «серебряного века» // Язык - наше наследие. Иркутск, 1995. С. 4041.

165. Москальчук Г.Г. Абсолютно слабые позиции текста // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 1995. Т. 1. С. 99-102.

166. Москальчук Г.Г. Структурная гармония художественного текста // Логика социокультурной эволюции. Бийск, 1996. Ч. 1. С. 101-107.

167. Москальчук Г.Г. Гармонический центр как абсолютно сильная позиция текста // Интерпретация художественного текста. Бийск, 1997. С. 91-93.

168. Москальчук Г.Г. Повтор как параметр структурной организации текста // Гуманизация учебно-воспитательного процесса. Бийск, 1997 а. С. 168-170.

169. Москальчук Г.Г. Размер предложения и абзаца в авторской речи рассказов В.М. Шукшина // В.М. Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1997 б. С. 129-131.

170. Москальчук Г.Г. Размещение перечислительного ряда в тексте (К проблеме верификации лингвистических гипотез) // Человек - Коммуникация - Текст: Вып. 1: Человек в свете его коммуникативного самоосуществления. Барнаул, 1997 в. С. 210-214.

171. Москальчук Г.Г. Функционально-семантическая классификация повторов в тексте // Культура и текст. Барнаул, 1997 г. Вып. II: Лингвистика, ч. II. С. 53-58.

172. Москальчук Г.Г. Динамика формы текста // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 1998 а. Т. 2. С. 22-26.

173. Москальчук Г.Г. Динамический сценарий структурной самоорганизации текста // Интерпретация художественного текста. Бийск, 1998 б. С. 47-49.

174. Москальчук Г.Г. Лингвистический эксперимент при изучении структуры текста // Текст как лингвистическая категория и проблемы его изучения в школе. Иркутск, 1998 в. С. 18-5.

175. Москальчук Г.Г. Методика выявления внутритекстовых циклов // Язык. Система. Личность. Екатеринбург, 1998 г. С. 118-119.

176. Москальчук Г.Г. Размер предложения и абзаца как фактор структурной организации текста // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 1998 д. Т. 2. С. 27-37.

177. Москальчук Г.Г. Стабильность и лабильность структуры текста // Актуальные проблемы филологии. Барнаул, 1998 е. С. 62-64.

178. Москальчук Г.Г. Структурная самоорганизация текста // Человек - Коммуникация - Текст. Барнаул, 1998 ж. Вып. 2, ч. 2. С. 39-41.

179. Москальчук Г ,Г., Попова Т.Б. Композиционная роль сравнений в идиостилях поэтов «серебряного века» // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 1997. Вып. 2. С. 119-128.

180. Мурзаева Ю. Е. Стилистическая категория повтора и ее национальная специфика (на материале сонетов Шекспира и переводов Маршака): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1983. 19 с.

181. Мурзин Л.Н., Штерн A.C. Текст и его восприятие. Свердловск, 1991. 172 с.

182. Мышкина Н.Л. Принципы исследования текста как динамической системы // Теоретические проблемы стилистики текста. Казань, 1985. С. 83-84.

183. Некрасов A.C. Повторная номинация как фактор композиции художественного текста: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1985. 16 с.

184. Нехлина P.A. Повтор как средство выдвижения // Проблемы романо-германской синтагматики. Пермь, 1977. С. 24-36.

185. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. Вып. 8. С. 5-39.

186. Никонов А.И. Понятия симметрии и асимметрии в научном познании: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1978. 16 с.

187. Новикова Н.С. Тематическая группа как семантический компонент текста: (на примере поля Воля) II Рус. яз. в шк. 1985. № 5. С. 8-13.

188. Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. Вып. 8. 479 с.

189. Ноздрина Jl.А. Композиция и грамматические средства связности художественного текста: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1980. 26 с.

190. Общение. Текст. Высказывание. М., 1989. 175 с.

191. Овчинников Н.Ф. Симметрия - закономерность природы и принцип познания // Принцип симметрии. М., 1978. С. 5-46.

192. Одинцов В.В. Стилистика текста. М., 1980. 262 с.

193. Оптимизация речевого воздействия. М., 1990. 240 с.

194. Орлов Г. Структурная функция времени в музыке // Вопросы теории и эстетики музыки. Л., 1974. Вып. 13. С. 32-57.

195. Павлов В.В. Языковые средства выражения эквивалентных отношений в тексте: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Киев, 1983. 24 с.

196. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996. 464 с.

197. Пайтген Х.-О., Рихтер П.Х. Красота фракталов: Образы комплексных динамических систем. М., 1993. 176 с.

198. Панова Е.А. О некоторых экспрессивно-семантических свойствах перечислительных рядов в стихотворном синтаксисе A.C. Пушкина // Типы текста и специфика функционирования языковых средств. Куйбышев, 1986. С. 100-115.

199. Панова Е.А. Перечислительные конструкции в стихотворном синтаксисе A.C. Пушкина: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1986. 17 с.

200. Панченко О.Н. Номинативные и инфинитивные ряды в стихотворной речи (Синтаксическая структура, лексико-семантический состав и композиционные функции): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1981. 15 с.

201. Панченко О.Н. Композиционные функции повторяющихся номинативных рядов // Риторика и синтаксические структуры. Красноярск, 1988. С. 221-226.

202. Патрушев В.А. Структурно-семантические различия письменной и устной речи: (психолингвистический анализ): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1978. 25 с.

203. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии. М., 1988. 236 с.

204. Петрова Н.В. Начало и его роль в организации художественного текста: Автореф. дис. ... канд филол. наук. Одесса, 1983. 16 с.

205. Петрова Н.В. Начало как единица композиционно-тематического членения художественного текста / Иркут. гос. пед. ин-т. Иркутск, 1984. 8 с. Деп. в ИНИОН АН СССР № 18 204 от 06.09.84.

206. Петрова H.B. Основные направления и результаты исследования композиции в лингвистике. Иркутск, 1984. 11 с. Деп. в ИНИОН АН СССР № 19 228 от 6.12.84.

207. Петрунина С.П. Пояснение в монологических текстах диалектной речи: (к проблеме избыточности): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1986. 19 с.

208. Пищальникова В.А., Сорокин Ю.А. Введение в психопоэтику. Барнаул, 1993. 209 с.

209. Пищальникова В.А. Речевая деятельность как синергетическая система // Известия Алтайского государственного университета. Барнаул, 1997. № 2. С. 72-79.

210. Пищальникова В.А. К становлению лингвосинергетики // Москальчук Г.Г. Структурная организация и самоорганизация текста. Барнаул, 1998. С. 5-11.

211. Пищальникова В.А., Герман И.А. Метафора как компонент речемыслитель-ной синергетической деятельности // Единицы языка и их функционирование. Саратов, 1998. Вып. 4. С. 61-68.

212. Полесовой М.П. Категория повторяемости в материалистической диалектике: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1971. 29 с.

213. Поспелов Н.С. Мысли о русской грамматике: Избр. тр. М., 1990. 182 с.

214. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант: К решению парадокса времени. М., 1994.272 с.

215. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 1986. 432 с.

216. Принцип симметрии: Историко-методологические проблемы. М., 1978. 397 с.

217. Пронько С.А. Сопоставительный анализ повтора в поэме Г. Лонгфелло «The songs of Hiawatha» и в переводе И. Бунина // Синтаксис, фразеология и лингвостилистика английского языка. Рязань, 1976. С. 17-26.

218. Пропп В .Я. Русская сказка. Л., 1984. 235 с.

219. Радина Л.Б. Контактные, смежные, дистантные повторы в произведениях A.B. Кольцова // Язык и стиль произведений фольклора и литературы. Воронеж, 1986. С. 110-115.

220. Реймерс Н.Ф. Природопользование: Словарь-справочник. М., 1990. 637 с.

221. Рейсер С.А. Основы текстологии. Л., 1978. 176 с.

222. Реферовская Е.А. Коммуникативная структура текста. Л., 1989. 167 с.

223. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. Л., 1983. 215 с.

224. Реферовская Е.А. Сверхфразовое единство и абзац // Теория языка, методы его исследования и преподавания. Л., 1981. С. 225-229.

225. Ригель Дж. Энергия, жизнь и организм. М., 1967. 168 с.

226. Ринберг B.JI. Конструкции связного текста в современном русском языке. Львов, 1987. 166 с.

227. Рождественский Ю.В. Об исследовании текста в языкознании // Проблемы теории текста. М., 1978. С. 5-35.

228. Рождественский Ю.В. Общая филология. М., 1996. 326 с.

229. Рождественский Ю.В. Организация устной речи // Системные исследования: Ежегодник 1976. М„ 1977. С. 224-238.

230. Розенов Э.К. Закон золотого сечения в поэзии и в музыке // Розенов Э.К. Статьи о музыке. М., 1982. С. 119-156.

231. Рубин А.Б. Биофизика. М., 1987. Кн. 1.319 с.

232. Русаков С.Т. Архитектоника и композиция литературно-художественного произведения. Томск, 1926. 21 с.

233. Русская разговорная речь. М., 1973. 485 с.

234. Русская разговорная речь: Тексты. М., 1978. 307 с.

235. Русская риторика: Хрестоматия. М., 1996. 559 с.

236. Русский фольклор Сибири: Элементы архитектоники. Новосибирск, 1990. 201 с.

237. Салганик Р.И. Рекомбинации как творческий прием в искусстве, науке и природе // Монтаж: литература, искусство, театр, кино. М., 1988. С. 5-13.

238. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику. Л., 1989. 167 с.

239. Сахарный Л.В. Тексты-примитивы и закономерности их порождения // Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. М., 1991. С. 221-237.

240. Седов Е.А. Одна формула и весь мир: Книга об энтропии. М., 1982. 176 с.

241. Семейко A.M. Сквозной повтор и его лингвостилистические особенности // Учен. зап. /МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1971. Т. 59. С. 85-98.

242. Сепир Э. Градуирование: Семантическое исследование // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 16. С. 43-78.

243. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии. СПб., 1996. 350 с.

244. Сильман Т.И. Заметки о лирике. Л., 1977. 223 с.

245. Симметрия в природе. М., 1971. 380 с.

246. Сиротинина О.Б. Глубина фразы и ее роль в общении // Язык и общество. Саратов, 1970. Вып. 2. С. 82-88.

247. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М., 1974. 129 с.

248. Система. Симметрия. Гармония. М., 1988. 317 с.

249. Скобликова Е.С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. М., 1979.

250. Скрелина Л.М. О роли симметрии в построении текста // Иностр. яз. в шк. 1981. № 1.С. 22-24.

251. Словарь иностранных слов. М., 1987. 608 с. [СИС].

252. Смирнов В.И. Ритм как объективная закономерность развития: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Л., 1978. 19 с.

253. Собинникова В.И. Конструкции с однородными членами, лексическим тождеством и параллелизмом в народных говорах. Воронеж, 1969. 103 с.

254. Соколов Ю.А. Тайны золотого сечения // Техника - молодежи. 1978. № 5. С. 40-42.

255. Соколов Ю.Н. Общая теория цикла. Проблемы методологии // Циклические процессы в природе и обществе. Ставрополь, 1994. Вып. 1. С. 9-37.

256. Соколов Ю.Н. Цикл как основа мироздания. Ставрополь, 1995. 123 с.

257. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. М., 1991. 182 с.

258. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М., 1997. 256 с.

259. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1978. 341 с.

260. Сонин А.Г., Пищальникова В.А., Москальчук Г.Г. Гармония формы и смысла текста как результат интегративного синергетического процесса // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. Бийск, 1998. Т. 2. С. 178-183.

261. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. М., 1985. 168 с.

262. Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Минск, 1984. 264 с.

263. Спивак Д. Л. Лингвистика измененных состояний сознания. Л., 1986. 92 с.

264. Спивак Д.Л. Язык при измененных состояниях сознания. Л., 1989. 88 с.

265. Стахов А.П. Коды золотой пропорции. М., 1984. 124 с.

266. Степанов Ю.С. Эмиль Бенвенист и лингвистика на пути преобразования // БенвенистЭ. Общая лингвистика. М., 1974. С. 5-16.

267. Супрун А.Е., Кожинова A.A. Тематическая группировка слов, их распределение и тематические цепочки как компоненты лексической структуры текста // Семантика целого текста. М., 1987. С. 145-146.

268. Тарасинская И.З. Дистантные повторяющиеся главные и второстепенные члены предложения как средство связи самостоятельных предложений в «Золотой розе» К.Г. Паустовского // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1978. С. 73-81.

269. Тарасинская И.З. Композиционный стык в языке произведений К.Г. Паустовского // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1979. Вып. 7. С. 133-137.

270. Тарасов JT.B. Современная физика в средней школе. М., 1990. 288 с.

271. Тарасов JT.B. Физика в природе. М., 1988. 351 с.

272. Тарасов JI.B. Этот удивительно симметричный мир. М., 1982. 176 с.

273. Тимердинг Г.Е. Золотое сечение. Пг., 1924. 86 с.

274. Тимощук Л.Н. Повтор как лингвостилистический и структурно-композиционный элемент прозы В. Борхерта: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Львов, 1975. 19 с.

275. Толкунова Е.Г. О влиянии эмоционального фактора на речевую актуализацию морфем // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 1994. С. 85-96.

276. Томсон Дж. М.Т. Неустойчивости и катастрофы в науке и технике. М., 1985. 254 с.

277. Триглебова Л.А. Роль повторной номинации в функциональной перспективе текста: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 1980. 20 с.

278. Трубникова Ю.В. Основные направления и проблемы исследования повтора в русских текстах // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 1997. Вып. 2. С. 130-139.

279. Тураева З.Я. Лингвистика текста. М., 1986. 127 с.

280. Тьюки Дж. Анализ результатов наблюдений: разведочный анализ. М., 1981. 693 с.

281. Узоры симметрии. М., 1980. 271 с.

282. Урманцев Ю.А. Симметрия природы и природа симметрии. М., 1974. 229 с.

283. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М., 1995. 360 с.

284. Фатеева H.A. О лингвистическом и семиотическом статусе заглавий стихотворных произведений (на материале русской поэзии XX в.) // Поэтика и стилистика: 1988 - 1990. М., 1991. С. 108-124.

285. Феллер М.Д. Структура произведения. М., 1981. 272 с.

286. Физический энциклопедический словарь. М., 1983. 928 с. [ФизЭС].

287. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. 840 с. [ФЭС].

288. Фокс Р. Энергия и эволюция жизни на земле. М., 1992. 216 с.

289. Цветков А.П. Симметрия и асимметрия как философские категории: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1975. 18 с.

290. Цветкова Н.Е. Повтор в стихотворной речи: (текстообразующая функция): Дис. ... канд. филол. наук. М., 1986. 189 с.

291. Цветкова Н.Е. Проблема лексического повтора в лингвистической литературе /Моск. гос. пед. ин-т им. В.И. Ленина. М., 1985. 16 с. Деп. в ИНИОН АН СССР № 20 076 от 25.03.85.

292. Цветкова Т.С. Понятие повтора и его классификация в лингвистической литературе: (обзор литературы) // Грамматическая семантика. Горький, 1979. С. 115151.

293. Цеков-Карандаш Ц. За Хеопсовата пирамида и за второто златно сечение // Отечество. София, 1983 № 10. С. 30-31.

294. Халина Н.В. Категория градуальности в слове и тексте. Барнаул, 1993. 164 с.

295. Харитонова P.A. Семантический повтор как способ актуализации основной темы поэтического текста: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Одесса, 1984. 16 с.

296. Харченко Н.П., Глушкова К.А. О некоторых синтаксических особенностях научно-популярного текста II Вопросы стилистики. Саратов, 1982. Вып. 18. С. 67-76.

297. Холодная М.А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. Томск; М., 1997. 392 с.

298. Холшевников В.Е. Стиховедение и поэзия. Л., 1991. 256 с.

299. Чаковская М.С. Текст как сообщение и воздействие. М., 1986. 128 с.

300. Чебаевская E.H. Повтор как стилистический прием и как принцип выдвижения // Система языка и речевая реализация его категорий. Л., 1978. С. 107-109.

301. Черемисина М.И., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск, 1987. 197 с.

302. Черемисина Н.В. Об изоморфизме единиц различных уровней языковой системы // Вопросы методологии и методики лингвистических исследований. Уфа, 1966. С. 77-82.

303. Черемисина Н.В. Ритмико-интонационная структура предложения в русской художественной речи // Синтаксис и интонация. Уфа, 1969. Вып. 36. С. 3-95.

304. Черемисина Н.В. Вопросы эстетики русской художественной речи. Киев, 1981. 240 с.

305. Черемисина Н.В. К стилистике целостного художественного текста (гармония композиции) // Вопросы стилистики. Саратов, 1982. Вып. 17. С. 3-22.

306. Черемисина Н.В. О гармонии композиции художественного целого (Трагедия Пушкина «Моцарт и Сальери») // Язык и композиция художественного текста. М., 1983. С. 7-33.

307. Черемисина Н.В. О гармонии композиции художественного текста (Роман Пушкина «Евгений Онегин») // Язык и композиция художественного текста. М., 1984. С. 3-15.

308. Черемисина Н.В. Период: структура, гармония, подтекст // Язык и композиция художественного текста. М., 1986. С. 3-18.

309. Черемисина Н.В. Вопросы синтаксической стилистики и эстетики речи // Протченко И.Ф., Черемисина Н.В. Лексикология и стилистика в преподавании русского языка как иностранного: динамика, экспрессия, экономия. М., 1986. С. 89-116.

310. Черемисина Н.В. О трех закономерных тенденциях в динамике языка и в композиции текста // Композиционное членение и языковые особенности художественного произведения. М., 1987. С. 13-25.

311. Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. М., 1989. 240 с.

312. Чернышев В.В. Текст загадки как сложное синтаксическое целое // Язык русского фольклора. Петрозаводск, 1988. С.64-70.

313. Чистов К.С. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л., 1986. 304 с.

314. Шаховский В.И., Сорокин Ю.А., Томашева И.В. Текст и его когнитивно-эмотивные метаморфозы (межкультурное понимание и лингвоэкология). Волгоград, 1998. 149 с.

315. Шапиро А.Б. Современный русский язык. Пунктуация. М., 1974. 287 с.

316. Шафрановский И.И. Симметрия в природе. Л., 1985. 168 с.

317. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М., 1960. 377 с.

318. Шварцкопф Б.С. Современная русская пунктуация: Система и функционирование. М., 1988. 191 с.

319. Шевелев И.Ш. О формообразовании в природе и искусстве // Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: Три взгляда на природу гармонии. М., 1990. С. 6-129.

320. Шевелев И.Ш. Принцип пропорции: О формообразовании в природе и искусстве. М., 1986. 200 с.

321. Шелехова С.П. Структурная организация диалектного повтора // Служебные слова и синтаксические связи. Владивосток, 1985. С. 167-172.

322. Шмелев Д.Н. Об асимметричном параллелизме в поэтической речи // Рус. яз. в -шк. 1970. № 5. С. 8-13.

323. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях: К постановке проблемы. М., 1977. 167 с.

324. Шмелев И.П. Третья сигнальная система // Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: Три взгляда на природу гармонии. М., 1990. С. 233-341.

325. Штайн К.Э. О принципе симметрии в гармонической организации поэтических текстов // Риторика и синтаксические структуры. Красноярск, 1988. С. 258-261.

326. Шубников А.В., Копцик В.А. Симметрия в науке и искусстве. М., 1972. 339 с.

327. Эйхенбаум Б.М. О прозе. О поэзии. JL, 1986. 456 с.

328. Эстетика: Словарь. М., 1989. 447 с.

329. Эткинс П. Порядок и беспорядок в природе. М., 1987. 224 с.

330. Эфроимсон В.П. Генетика этики и эстетики. СПб, 1995. 288 с.

331. Agricola Е. Texstruktur. Textanalyse. Informationskem. Leipzig, 1979.

332. Dressier W. Einfiihrung in die Textlinguistik. Tubingen, 1972.

333. Duboits J, Edelin F., Klinkenberg J.M., Mingeuet P., Pire F, Trinon H. Rhetoiq general. Paris, 1970.

334. Ghyka M. Le nombre d'or. N.R.F., 1931.

335. Kintsch W. Noutes on the Structure of Semantic Memory // Organization of Memory. New York / London, 1972. S. 247-308.

336. Prigogin I. Symboles en pysikque. Cahiers internationaux du symbolisme, 1962, n 3, p. 2.

337. Riffaterre M. Criteria for Style Analysis // Essays on the Language of Literature. Boston, New York, Atlanta, 1967.

338. Thom R. Struktural stability and morphogenesis. Benjamin, 1975.

339. Thom R. Topologie et linguistik, Esseys on topologie and related topics, Memory dedies a George de Rham. Berlin, 1970.

340. Jakobson R. Lingujsties and Poetics // Style in Language. Cambridge, 1960.