Стиль Исаака Бабеля ("Конармия") тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Тарасова, Вера Владимировна

• Тарасова, Вера Владимировна
• кандидат филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Тарасова, Вера Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Факторы образования стиля "Конармии" Бабеля (личность, культура, история).

ГЛАВА 2. "Динамическая" тенденция стиля Бабеля (образная фактура "Конармии").

ГЛАВА 3. "Упорядочивающая" тенденция стиля Бабеля (словесный массив "Конармии").

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Стиль Исаака Бабеля ("Конармия")»

Острейшее переживание Исааком Бабелем, автором "Конармии"1, драмы постреволюционной эпохи, ее противоречий и катаклизмов, и -одновременно - напряженный поиск форм, адекватных миру, потерявшему свои естественные очертания, позволяют нам говорить о нем как о художнике, символизирующем начало нового литературного сознания, открывающего немыслимую сложность реальности 1920-х годов. Образ художника, это сознание выражающего, предстает таким же противоречивым и непредсказуемым, как его создание. Внешнее и внутреннее - творческое - в Бабеле рождает парадоксальное восприятие его личности, выраженное, например, в точном слове Е.Зихера: "Тихий лысый астматический еврей, больше похожий на дельца, чем на писателя, обладающий даром отстаивать неожиданность правды и создавать поэзию из повседневной деловой прозы (bisiness-like prose)"2.

Но не только эта зримая противоречивость, характерная как для Бабеля-человека, так и для Бабеля-художника, много лет порождает самые жаркие споры о нем - Исаак Бабель, как никто другой, ценит каждый момент бытия, каждая секунда человеческой жизни представляется ему бесконечно значимой, насыщенной и прекрасной. В определенном смысле, в его системе ценностей не было будущего - до того ему важно то, что происходит в настоящем. Неслучайно эпические

Первые публикации отдельных рассказов, объединенных впоследствии в книге "Конармия", появляются в одесских и московских журналах, начиная с 1923 года. Большинство "конармейских" рассказов публиковалось в "Одесских известиях" 1923 года.

2 Sicher Е. Style and structure in the prose of Isaak Babel'. Columbus Ohio: Slavica, 1986. C.10. константы Жизни, Родины, Счастья, Любви "сжимаются" им в одну секунду, в одно событие, формируя представление о мире как острое, пульсирующее переживание. Так, говоря обобщенно, эпическая форма Бабеля ("со-бытие") трансформируется им в лирическую форму ("переживание"). Оно сжато, напряжено - в моменте, в секунде, в одной точке - в "здесь и сейчас". Думается, именно этот перевод эпического плана в лирический рождает столь органичную для книги художника атмосферу необыкновенно высокой значимости человеческой жизни и трагизма ее гибели, каждого ее момента - ведь то, что происходит в эту минуту, значительно в той же мере, как если бы это был итог, венец, суть и цель всей жизни. Отсюда - такое напряженное внимание художника ко всему, что случается с человеком - в этот миг, в этой ситуации - ведь то, что происходит с ним в стремительном потоке случайностей, непредвиденностей, в "отрывках" его времени -существенно в той же мере, как если бы это было завершение всей человеческой жизни. Каждая секунда в "конармейском" мире Бабеля чувствуется и проживается с таким напряжением и с такой страстью, как будто она - последняя. Особенно сильно это сконцентрированное авторское внимание ощущается в «Конармии», в одной из самых сложных и недостаточно освоенных книг художника, являющей собой квинтэссенцию бабелевского неоднозначного, обостренно-чувственного и поистине трагического восприятия мира.

Может быть, наиболее близки к разгадке дара этого "гения, украденного секретной полицией"1 (именно к разгадке - все, связанное с Бабелем, в конце концов приобретает относительный и даже авантюрный характер), те, кто во главу угла ставит игровое начало, свойственное его личности и творчеству, кто соотносит любовь

1 Farell J. Literary Essays, 1954-1974. Port Washington, 1976. писателя к розыгрышам и мистификациям в жизни - в любви, в работе, в отношениях с людьми1 - с его донельзя игровым, закодированным, словно иноязычным, словом. Правы те, кто понимает: Бабеля надо читать со словарем. Не просто со словарем других языков или словарем, переводящим на современный уровень величайшую социокультурную и культурную эрудицию художника (без подобного словаря, как нам представляется, не имеет смысла брать в руки и книги Мандельштама). Но со "словарем", позволяющим хотя бы отчасти приблизиться к постижению миропонимания художника, мощно впитавшего в себя литературно-философский фон эпохи и поразительно индивидуально сообщающегося с ним. Понять, например, почему, как сказано в статье Вяч.Полонского (ставшей, может быть, не меньшей классикой, чем сама "Конармия"), "слезы и кровь - вот его материал. Он не может работать на обычном материале, ему нужен особенный, острый, пряный, смертельный2». Полонский ищет особенное, специфичное в бабелевских текстах, в их материале и Бабель обожал розыгрыши, мистификации, причем весьма рискованные, это был определенный стиль его поведения - об одном из таких розыгрышей рассказывал Сергею Поварцову, автору книги «Причина смерти - расстрел», кинодраматург А.Я.Каплер: «Полон дом гостей. Все ждут Бабеля. Наконец, раздался звонок, на пороге появился Бабель в сопровождении незнакомого мне, да, видимо, и всем остальным, человека. «Знакомьтесь, - говорит Исаак Эммануилович и указывает на своего спутника, - знаменитый троцкист Семичев.» Да-а. Лица у присутствующих вытянулись, в комнате воцарилась тягостная пауза. Тридцать седьмой год! Но вижу, что Бабель доволен всеобщим замешательством, глаз лукавый, и сам вот-вот опять начнет смеяться. Выяснилось, что привел он с собой приятеля, наездника с московского ипподрома. Вот так любил пошутить.".

См.: Поварцов С. Причина смерти - расстрел: Хроника последних дней Исаака Бабеля. М„ 1996. С. 20-21.

2 Полонский В. Воспоминания о Бабеле. М., 1989. С. 198. поэтике. Иначе говоря, он прокладывает путь к постижению стиля художника, к его стилевому принципу, "принципу различия" (А.Лосев). Неслучайно каждый исследователь прямо или опосредованно, как к точке отсчета или как к итоговой задаче, обращается к вопросу о стиле Бабеля, как к явлению, без которого творчество его не может быть освоено. Как обозначает явление стиля В.Жирмунский,, оно есть "единство художественного задания произведения", в котором поэтические приемы художника "получают свое место и оправдание"1, а потому "только с введением в поэтику понятия стиля система основных понятий этой науки (материал, прием, стиль) может считаться законченной"2. Также немыслима поэтика без стиля и для Б.Эйхенбаума, который в своей книге "Мелодика русского лирического стиха" (1922) прямо заявляет: "Я рассматриваю интонацию не как явление языка, а как явление поэтического стиля"3 (Выделено нами -В.Т.). Таким образом в исследованиях отечественных филологов, и классиков, и современных авторов, именно стиль, являясь "основным организующим принципом" авторской формы (Б.Эйхенбаум), ее "художественным заданием" (В.Жирмунский), "принципом видения и оформления" (М.Бахтин), "дает ключ к специфике творчества художника и литературы в целом"(В.Эйдинова)4.

Мы основываемся на понимании стиля как особенного, специфического явления искусства, "доминанты его художественной

1 Жирмунский В. Задачи поэтики // Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. С.34

2 Там же. С.35.

3 Эйхенбаум Б. Мелодика русского поэтического стиля. Пб.: Опояз, 1922. С.8.

4Эйдинова В. Стиль художника. М., 1991. С. 135. формы"1, открывающей и доминанту видения писателя, его принципиального, "тотального" (М.Бахтин) отношения к миру. Таким образом, при анализе произведения стиль предстает как два "максимума" - максимума сформированности, "сделанности" и максимума мироощущения творца, художника, строящего текст и себя в нем. Между этими вершинами существует двусторонняя связь: "разгадка" стиля приближает "разгадку" формирующей произведение и "внедренной" в него авторской личности, и наоборот: "разгадка" созидающего текст (и воплощенного в нем) автора помогает постичь природу его стиля. И естественное для исследователя стремление приблизиться к авторской концепции мира (что не просто при работе с "Конармией" - Бабель загадочен, интригующ, он игрок, "стилист") и задача постигнуть его художественную систему естественно обращает литературоведа к анализу стиля бабелевской прозы.

Представление о стиле как о художественной закономерности, как о конструктивном принципе, сформировано, как мы говорили, в работах основоположников современной теории литературы (М.Бахтина, А.Лосева, Ю.Тынянова, Б.Эйхенбаума, Вяч.Полонского), а также в современных исследованиях (Д.Лихачева, А.Соколова, С.Аверинцева, В.Эйдиновой и др.). Соответственно, несмотря на различия в терминологии - системно-структурное осмысление художественной формы (формальная школа), закон устройства художественного мира (работы М.Бахтина)2 - моментом соприкосновения этих концепций оказывается понимание "законодательной, организующей художественную целостность

•Эльсберг Я. Индивидуальные стили и вопросы историко-теоретического изучения // Теория литературы. В 3-х томах, т.З. М., 1965. С.35.

2Бахтин М. Проблемы содержания материала и формы в словесном художественном творчестве // Вопросы литературы и эстетики.М.,1975. С. 12. произведения или творчества, роли стиля"1. Мы можем говорить о стиле как о наивысшем этапе творчества, сознательном и вместе с тем -интуитивном. Несомненно, любая грань художественного текста, его поэтики (хронотоп, сюжет, метод, жанр и др.) есть результат волеизъявления автора, и, соответственно, существуют жанровая форма, форма хронотопа и т.д. Но высшей властью (ибо она максимально приближена к природе, к "эйдосу" творческой личности, строящей себя и свои отношения с миром в тексте) обладает именно стилевая форма, что, соответственно, позволяет нам сказать об основополагающей роли стиля в произведении, который ведет исследователя к сущности авторской концепции мира.

Сложность стилевой формы объясняется в современной теории стиля как "двумерность", "двунаправленность", получающей "структурно-пластическую", "структурно-материальную" направленность (В.Эйдинова). Имеется в виду способность стиля быть и законом поэтики, и воплощением этого закона. Подобные подходы к "двойственной" природе стиля складывались в акцентах исследователей прошлого: на "определенности и бесконечности"2, на "воплощающих и воплощаемых свойствах образной формы"3, на "форме как организующем художественное явление принципе и как совокупности приемов оформления"4. "Законодательно-материальный" формальный план позволяет раскрыть сложное, но в то же время -определенное, доминантное стилевое содержание произведения, которое интересует и литературоведов, и искусствоведов. Поэтому

Эйдинова В. Стиль художника: концепции стиля литературной критики 20-х годов. М.,1991.С. 7.

2Потебня А. Мысль и язык. Харьков, 1913. С.158

3Шиллер Фридрих. Статьи по эстетике. М., 1935. С. 452.

4Эйхенбаум Б. Вокруг вопроса о формалистах. Печать и революция, 1924, №5. С. 43. выход к стилевому анализу художественной ткани "Конармии" мы встречаем в работах, по своим аспектам, казалось бы, со стилем не связанных, - например, в работах И.Есаулова "Этическое и эстетическое в рассказе И.Бабеля "Пан Аполек" или Ш.Маркиша "Русско-еврейская литература и Исаак Бабель"1.

Изучение творчества Бабеля складывалось в советской литературной науке непоследовательно, даже хаотично, в силу понятных сегодня исторических причин. Этот непростой путь был начат блестящими работами современников писателя Вяч.Полонского, А.Воронского, А.Лежнева, В.Шкловского. Как отмечает И.Сорокина, художественный гений Бабеля оказывал на его современников-исследователей небывалое воздействие - "творчество Бабеля профессионально приподняло даже такого искреннего и глубоко убежденного марксиста, как А.Воронский - характерно, что А.Воронский в работе о Бабеле явно избегает говорить о главной для всякого марксиста проблеме - о "полезности" произведений Бабеля для революции и сосредотачивается исключительно на их поэтике. Это единственный случай, когда Воронский пошел на подобный компромисс, в работах о других писателях - А.Толстом, Е.Замятине, Б.Пильняке и др. - критик всегда четко разделяет идеологическую слабость и художественную силу их произведений."2 Столь энергичное начало "биографии творчества" Бабеля сменилось полнейшим

•См.: Есаулов И. Этическое и эстетическое в рассказе И.Бабеля "Пан Аполек" // Белая Г., Добренко Е., Есаулов И."Конармия" И. Бабеля. М., 1993. С.112-117; Маркиш Ш. Русско-еврейская литература и Исаак Бабель // Бабель И. Детство и другие рассказы. Библиотека - Алия. Printed in Israel, 1989. С.380.

2 Сорокина И. Бабель и советская критика: самосохранение таланта //.Я хочу Интернационала добрых людей. (Материалы научного семинара, посвященного 100-летию со дня рождения И.Бабеля). Екатеринбург, 1994. С.30-31. забвением имени писателя в период 40-50-х годов и изучением достаточно узкого круга проблем в последующих исследованиях 60-х, 70-х и 80-х годов. Чрезвычайно значительные работы того времени, посвященные Бабелю, - это прежде всего исследования Н.Драгомирецкой, JT.Поляк, Г.Белой1, направленные к открытию существа его творческой индивидуальности и роли в литературе 1920-х годов. В начале 90-х, в преддверии 1994 года, знаменовавшего столетие писателя, наша наука гораздо активнее обратилась к этому поистине трагическому и интригующему явлению литературы и культуры первых десятилетий XX века. Необходимо отметить, что все эти годы (60-90-е) за рубежом выходили посвященные жизни и творчеству художника (и прежде всего "Конармии") обстоятельные монографии2. Из чисто биографических исследований самой исчерпывающей на сегодня является книга, написанная Дж.Сторой-Сандор3. Помимо нее, назовем два очерка жизни и творчества писателя, написанных в 1972 году -книгу Ф. Левина, изданную в Москве4, и работу Р.Хэллета5, опубликованную в Нью-Йорке. К недавним биографическим

1 См.: Драгомирецкая Н. Стилевые искания в ранней советской прозе // Теория литературы. В 3-х т. Т.З. М., 1965; Поляк JI. Бабель- новеллист // Известия Академии наук СССР, серия Литературы и языка, 1996. т.25, вып.4; Белая Г. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. М.:Наука, 1977.

2 Если сравнить количество зарубежных и отечественных диссертаций на соискание ученой степени по творчеству И.Э.Бабеля, то на 1986 год соотношение было следующим: из 22 диссертаций (общее количество) только две были защищены в Советском Союзе (С.Поварцов и И.Смирин), остальные двадцать - за рубежом (восемь - во Франции, четыре - в США, а также - в Германии, Италии, Австрии, Чехии и т.д.). См. Bibliography of Efraim Sicher.

3 Stora-Sandor J. Isaak Babel: L'homme et l'oeuvre. Paris, 1968.

4 Левин Ф. Исаак Бабель. Очерки творчества. M., 1972.

5 Hallett R. Isaac Babel. Letchworth, 1972. и исследованиям судьбы Исаака Бабеля относятся вышедшие в России статья В.Шенталинского "Прошу меня выслушать."1 и блестящая книга С.Поварцова "Причина смерти - расстрел" (1996 год). Книга Поварцова является не просто "хроникой последних дней Исаака Бабеля", как заявлено в заглавии, но уникальной - по фактам, документам, найденным на Лубянке, по свидетельствам очевидцев, честной и правдивой данью памяти погибшего писателя. Поварцов, к тому же, раскрывает черты человека и творца Бабеля, которые оказываются необходимыми в нашем исследовании (например, моменты, свидетельствующие об игровом начале его человеческого и творческого поведения). Эта ориентация на полноту и бескомпромиссность взгляда исследователя на путь художника прекрасна - честностью мысли ученого, от которой наша наука многие годы была бесконечно далека: действительно, "на пороге XXI века судьба даровала нам право честного взгляда и свободного голоса"2.

Зарубежные исследования 70-80 годов, как правило, сочетают биографический аспект с попыткой анализа всего творчества Бабеля (эта задача, естественно, не может реализоваться с необходимой полнотой изучения предмета). Таковы хрестоматийные работы П.Карден "The Art of Isaak Babel"3 и Дж.Фалена "Isaak Babel: Russian Master of the Short Story"4, рассматривающие разные стороны поэтики Бабеля - языковой уровень, персонажный, композиционный, сюжетный и так далее. Возможно, размах и всеохватность монографий Карден и Фалена и объясняют отсутствие единого стержня в их работах, носящих

1 В.Шенталинский "Прошу меня выслушать // Шенталинский В. Рабы свободы. М.: Парус, 1995.

2 Поварцов С. Указ.соч. С.З.

3 Carden P. The Art of Isaak Babel, Ithaca, 1972.

4 Falen J. Isaak Babel: Russian Master of the Short Story. Knoxville, 1974. в целом описательный характер. Они необыкновенно ценны отдельными своими наблюдениями (к которым мы будем неоднократно впоследствии обращаться), но не имеют ясно выраженной концептуальной направленности. Кроме того, как отмечает Е. Зихер (чье мнение о литературе, посвященной Бабелю, для нас весьма авторитетно), "их попытки вывести законы творчества Бабеля из субъективных интерпретаций основаны на неисправленных текстах"1. Также глобальна и поэтому, увы, расплывчата работа К.Луплоу "Isaak Babel's Red Cavalry"2. В наиболее интересном для нас разделе "Стиль и романтическое видение" исследовательница подробно и обстоятельно анализирует два существенных уровня поэтики художника - образность и язык (язык Лютова, язык героев и так далее). Однако, отталкиваясь в начале главы от аксиомы об орнаментализме как основной предтече бабелевского "радикально новаторского" стиля, К.Луплоу в итоге возвращается к этой же мысли, добавив лишь то, что орнаментализм преломился в "Конармии" особым образом. Рядом с этой небогатой идеей - обилие ценных наблюдений и кропотливая, систематическая работа над текстом. Вот только вывод о том, в чем же особый строй бабелевской поэтики, в работе исследовательницы не возникает. Тем не менее, эту "короткую монографию" о Бабеле Е.Зихер оценивает гораздо выше, чем книги Фалена и Карден, замечая, что она, по счастью, "свободна от фаленовского ницшеанства" и что в ней "дуализм видения в "Конармии" оценен адекватно"3. Подчеркнем и то, что ни одну из книг, написанных о Бабеле, Зихер не подверг столь беспощадной критике, как монографию Д.Менбельсон "Metaphor in

1 Sicher Е. Указ.соч. С. 11.

2 Luplow С. Isaak Babel's Red Cavalry. Ann Arbot, 1982.

3 Sicher E. Указ.соч., С. 12

Babel'Short Stories"1 (несмотря на выдержанный в ней аспект)- прежде всего потому, что она позволяет себе "вольности" по отношению к концепции бабелевской метафоры", а также грешит неточностями в цитировании Бабеля и в употреблении русского языка в целом. В неоправданной субъективности исследователь упрекает и J.J. van Baak ("The place of Space in Narration")2.

Необходимо объяснить, почему мы часто обращаемся к замечаниям Ефраима Зихера и весьма внимательно относимся к его оценкам. Его труды, в отличие от названных выше работ, имеют определенную цель и определенное "поле действия" - стиль. В 1986 году Е.Зихер, признанный во всем мире как один из самых крупных исследователей творчества Бабеля, написал книгу, напрямую пересекающуюся с заявленной нами темой - "Style and Structure in the prose of Isaak Babel'", обозначив свою задачу как изучение языка его рассказов и как анализ структуры его прозы. Понимание Зихером категории "стиль" отвечает принимаемой нами концепции стиля - в первую очередь в том смысле, что структура прозы художника трактуется им как структура концептуальная. Так, например, исследователь пишет о том, что бабелевская "живописная образность и необычность метафоры имеют глубинную связь с моральным вкладом автора в структуру рассказа, так же, как и ироническое восприятие им истории3." Формалистский и структуралистский подходы, на его взгляд, могут облегчить понимание того, как "сделан" текст, но созданная таким образом теоретическая модель, как представляется ученому, оставляет в тени личность писателя и его беспрецедентное

1 Mendelson D. Metaphor in Babel'Short Stories. Ann Arbor, 1982.

2 van Baak J.J. The place of Space in Narration. Studies in Slavic Literature and Poetics, 3. Amsterdam, 1983

3 Sicher E.C.10. мастерство в жанре современного короткого рассказа. Кроме того, продолжает Е.Знхер, моделирование художественной реальности должно быть дополнено соответствующим обзором "социо-исторического окружения послереволюционного еврейского интеллектуала". К такому комплексному анализу (структурный метод плюс социо-культурный подход к тексту) и обращается Е.Зихер в своей книге, представляя творчество Бабеля как творчество высоко интеллектуальной и искушенной личности, погруженной в контекст современной ему русской и зарубежной литератур и истории русского еврейства. Он рассматривает "Конармию" как созданное художником органическое целое, одновременно убеждая читателя в тематическом и стилевом единстве и "Одесских рассказов", и "Детства", и "Конармии".

Из множества ценных и даже блестящих наблюдений над стилем Бабеля, касающихся, например, эстетики автора, системы его образных антиномий, героев Бабеля и др., сделанных Зихером, выделим те, что имеют , для нас принципиальное значение. Так, автор рассматривает бабелевскую образность с двух позиций, а именно - с позиций изобразительной и структурной. Эта дифференциация отвечает нашему подходу к стилю, который "устроен" двупланово: он есть и структура поэтики художника, и, одновременно, он выявляет себя, свою структурную сущность, во "внешней", видимой, образной ткани поэтики. Другой важный вывод делает Зихер, подводя итог длительному исследовательскому спору по поводу непростого сюжета "Конармии" - стиль, говорит он, настолько энергично окрашивает собой сюжет (как одну из граней поэтики), что можно говорить о том, что он "ведет" сюжет, исполняя сюжетообразующую функцию. Кроме того, исследователь развивает мысль об известном отстранении, дистанцировании повествователя по отношению к миру, создаваемому в "Конармии" и других бабелевских вещах, что говорит, по мнению

Зихера, о принципиальном творческом шаге автора, имеющем колоссальное художественное значение. Свобода самоустранения повествователя требуется для того, продолжает исследователь, чтобы воссоздать сложность человеческого мировосприятия, "не выдавая" своей личности и авторской субъективности. Зихер предполагает, что именно этот момент имел в виду Бабель, в 1930 году надписывая свою фотографию Татьяне Тэсс следующими словами: "В борьбе с этим человеком проходит моя жизнь". Сам факт этого дистанцирования не раз отмечался исследователями, прежде всего на примере конармейского эпизода с хладнокровным убийством еврея - ("Кудря. осторожно зарезал старика, не забрызгавшись" - "Берестечко"). Но именно Зихер "вплел" этот факт отстранения в общую картину "Конармии" (в ее строй и ее концепцию), представленную повествующим словом, - учитывая непростую ситуацию приятия-неприятия революции "еврейским интеллектуалом" и создав в итоге целую философию "всеобщего отстранения". Это - и отстранение Бабеля от своего же Дневника 1920 года, и отстранение от революционного идеала, и попытка отстранения от своих корней (пример неудавшегося отстранения). И, наконец, это отстранение от основного действия (Лютов по своей роли - скорее наблюдатель), из которого следует отстранение от предсказуемости результата каких бы то ни было действий, совершающихся в мире. Добавим, что это -экзистенциальное по своей сути отстранение - отстранение человека от мира, от себя, от людей, быта, истории и т.д.1 Выдвигая в первой главе гипотезу о динамической образности "Конармии", мы во многом

1 Заманская В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1996. движемся в русле названной теории отстранения, столь существенной для Бабеля.

Отметим и еще одну, весьма существенную для нашей темы работу - монографию М.Шреуса "Procedure of montage in Isaak Babal's Red Cavalry"1, вышедшую в 1989 году. Это безусловно новаторское и ценное исследование - как по отношению к творчеству Бабелю, так и по отношению к понятию "монтаж", рассмотренному в приложении не только к кинематографу, но и в целом к новому, модернистскому искусству, где этот принцип, по мысли автора, "работает на каждом уровне художественной конструкции"2. Шреус рассматривает виды монтажа, проявляющиеся на разных участках текста: монтаж вставных новелл и сказов (inner tales), интертекстуальный монтаж разного рода аллюзий (pre-text), наполняющих текст - религиозных, революционных, восходящих к произведениям мировой классики, литературы, музыки и т.д. Нам представляется чрезвычайно важным вывод Шреуса - о том, что "Конармия" есть "уникальное по сложности и насыщенности соединение разнородных текстовых систем"3. Теорию pre-text-a мы используем при анализе различного рода параллелей между текстом "Конармии" и текстами других рядов - исторических, литературных, религиозных.

Итак, судя по наиболее содержательным современным исследованиям, посвященным Бабелю, структурно-системный анализ, несомненно, лидирует в изучении творчества художника последнего времени. Как точно пишет М.Ланглебен, "в этом тексте (рассказ "Замостье"-В.Т.), нарочито затемненном слабой поверхностной

1 Schreurs M. Procedures of Montage in I.Babel's "Red Cavalry". Rodopy, AmsterdamAtlanta, GA, 1989.

2Там же, С. 8.

3Там же, С.92 сцепленностью, анализ структуры представляется самой надежной дорогой к мысли автора"1 (выделено нами - В.Т.). Действительно, ведь каждый структурно построенный текст представляет собой направленную совокупность многих и разных компонентов его образной формы, которые, взаимодействуя друг с другом, определяют индивидуальность (добавим - стилевую индивидуальность) данного текста.2 Причем элементы образной формы произведения оказываются непрерывно "приходящими" из других текстов. В итоге, как верно пишут А.Жолковкий и М.Ямпольский, возникает "многотекстовая" система произведения, анализ которой всегда состоит в привлечении каких-то других текстов и кодов, чей набор в значительной мере определяет специфику анализа изучаемого литературного явления. Включенные в него тексты могут быть разного типа: это или прямо заявленные автором подтексты; или авторитетные мифологемы культуры, часто уже не воспринимаемые как цитаты (например, Священное писание); топосы, вобравшие в себя целую культурную традицию; или "тексты жизни" - биографии соответствующих авторов; и, наконец, теоретические метатексты, повернутые к любым из перечисленных форм.3 К Бабелю подобный подход (текст в тексте) относится в высшей степени. Он предлагает читателю не внешнее авторитетное слово, а скорее текстовое событие, "интертекстуальная" динамика бабелевского текста как бы воспроизводит динамизм жизненных процессов, весь пронизанный сдвигами, подменами, столкновениями. Семантика авторского слова уходит поэтому вглубь его значений, его ассоциативных рядов, литературных и исторических

1 Ланглебен М. Композиция рассказа И.Бабеля "Замостье" // Russian literature and history. Jerusalem. 1989. С. 113.

2 См.: Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1974, С.335-337, 364-365.

3 Жолковский А. Ямпольский М. Бабель/ВаЬе1. М. 1994. С.11. персонажей, как-то с этим словом связанных, соотносится с другим рассказом этого же писателя, с другой книгой. Поэтому анализ бабелевского текста должен быть нацелен на "многотекстовое" описание. Так, например, А.Жолковский и М.Ямпольский в книге "Бабель/ВаЬеГ' (1994 год) прилагают к Бабелю, лк трем его рассказам ("Справка", "Мой первый гонорар", "Гюи де Мопассан") систему "метатекстуальных инстанций" - психоанализ (Фрейд, Кляйн, Абрахам), социологию денег, тела и аутсайдера, постструктурную теорию текста (Деррида, де Ман, Делез) и систему литературных интертекстов, что нам представляется чрезвычайно продуктивным в отношении к сложному интертекстуальному массиву "Конармии". Другой исследовательский путь рассмотрения "Конармии" предлагается в книге о Бабеле, выполненной Г.Белой, Е.Добренко и И.Есауловым. Ими показывается удивительная целостность "Конармии" - вопреки ее внешней вопиющей "распадаемости" и разъятости. Авторы раскрывают единство книги, цементируемое судьбой Бабеля (Г.Белая), личностью рассказчика и единством цикла (Е.Добренко) и эстетикой автора (И.Есаулов).

Системно-структурный анализ использует в своей работе М.Ланглебен, исследуя "малые" структуры поэтики, управляемые "большой" структурой. Так, анализ композиции рассказа "Замостье" автор строит на исследовании трех видов структур, являющихся, по ее мнению, доминантными - синтаксической, временной и мотивной. Назовем еще одну важную для нас работу - книгу Я.Либермана "Исаак Бабель глазами еврея"1, которая представляет собой опыт изучения воздействия еврейской культуры и, в частности, еврейских языков на творчество Бабеля. Автор выстраивает связи между бабелевскими

1 Либерман Я. Исаак Бабель глазами еврея. Екатеринбург, 1996. текстами и явлениями еврейской культуры, открывающими их "параллели" по отношению к "Конармии".

В исследованиях, посвященных непосредственно стилю "Конармии", есть два достаточно распространенных тезиса, в дальнейшем (глава 2) подробно нами рассмотренных. Первый касается включенности стиля Бабеля в орнаменталистское направление литературы начала и середины 1920-х годов - так считают, Н.Степанов, А.Воронский, К.Луплоу, Н.Драгомирецкая, Г.Белая1, отмечая значительное преобразование художником этой показательной для литературы тех лет художественной тенденции. Второй тезис основывается на выявлении (каждый раз - с особым поворотом) определяющей закономерности бабелевского стиля - его антиномичности, контрастности, чрезвычайно характерной - во многих вариациях - для интенсивного формообразования, свойственного искусству XX века в целом и первым его десятилетиям - в особой степени). Об этом - работы Вяч.Полонского, Н.Драгомирецкой, Л.Поляк, В.Эйдиновой, И.Городецкого.2

1 См.: Степанов Н. Новелла Бабеля. // И.Э.Бабель: Статьи и материалы. Л., 1928.; Воронский А. И.Бабель // Искусство видеть мир. М.:Советский писатель, 1987.; Luplow С., Isaac Babels Red Cavalry, Ann Arbot, 1972.; Драгомирецкая H.B. Стилевые искания в ранней советской прозе// Теория литературы. В 3-х т. Т.З. М., 1965.; Белая Г. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. М.: Наука, 1977.

2 См.: Полонский В. Указ. соч., С. 64; Драгомирецкая Н.В. Стилевые искания в ранней советской прозе// Теория литературы. т.З. М., 1965.; Поляк Л. Бабель -новеллист // Известия Академии наук СССР, серия Литературы и языка. 1966. т.25, вып.4. С. 178; Эйдинова В. О стиле И. Бабеля ("Конармия") // Литературное обозрение, 1995, №1.-С.66; Городецкий И. Исаак Бабель - мастер антитезы // Сборник статей по еврейской истории и литературе. Кн. II, ч.2. Израиль, 1992. С. 180-187.

Существенно то, что антитеза, являющаяся в работах советских исследователей прошлых лет наиболее развернутым тезисом в отношении бабелевского стиля, в последних исследованиях российских авторов выразилась в различных модификациях, на основаниях которых рождается представление с сложности бабелевского стиля, чья антитетичность не воспринимается как конечное состояние бабелевского мира, стремящегося, несмотря на столь явную для него разделенность и распадаемость, к целостности и гармонии. Слово "гармония" по отношению к определению формы и миропонимания художника становится ключевым в исследованиях последних лет. Впервые мы его встречаем с статье Ш.Маркиша (Женева) вписанным в прекрасную формулу творчества Бабеля и конкретнее, как сказали бы мы, его стиля: "удивительная гармоничность в раздвоенности"1. Эту мысль продолжает Е.Добренко: "Найти гармонию в раздвоенности. Здесь основа бабелевского мировоззрения, фундамент, заложенный в глубинах самой психологии творчества"2. Е.Добренко видит гармонизирующую идею "Конармии", "логику цикла" (таково название его статьи, посвященной "Конармии") в жанровом принципе сцепления новелл понятием "со-бытия", свидетельствующем, что "личность - не средство, но цель исторического процесса", ибо "история должна протекать через русло личности".3 Война разделяет мир, а личность воссоединяет, восстанавливая "разбитое" эпическое целое с помощью лирического пафоса, становящегося своеобразным стержнем "Конармии".

1 Маркиш Ш. Русско-еврейская литература и Исаак Бабель // Бабель И. "Детство" и другие рассказы. Иерусалим, 1979. С. 319-345.

2 Добренко Е. Логика цикла // Белая Г. Добренко Е. Есаулов И. "Конармия" Исаака Бабеля. М.: Российский университет, 1993. С.33.

3 Там же. С. 101.

Идея объединения мира "Конармии" завершает и книгу Я.Либермана. Мир разъятий, парадоксов и абсурдов (автор во многом идет от параллели Бабель - Шагал) оказывается, по мысли автора, миром квазиантитезы. И тем не менее, миром, объединенным на "нравственно-этической основе", а путем к его единству и гармонии автору видится иудейско-христианский диалог, который стремится вести Бабель. Христианские образы (Иисус Христос, Дева Мария) интерпретируются исследователем в сугубо иудейском ключе. Образы живые, детородящие, чадолюбивые - в контексте заповеди "плодитесь и размножайтесь" - это, по Либерману, основной источник оптимизма Бабеля, который в любви, в эротике видит источник гармонизации мира. Не случайно отсюда обращение автора к Шагалу, к его романтизации тела, к многочисленным любовникам и беременным в его картинах. И что особенно важно для нашей работы, бабелевский пафос любви Я.Либерман связывает с одной из характерных сторон художественной формы, свойственной автору - с юмором, говоря о том, что, "подобно доброте и любви, он (бабелевский юмор - В.Т.) тоже способствует гармонизации мира".1 О гармонизации мира Бабелем говорит и М.Литовская, подчеркивая, как антитеза в текстах автора снимается через экзотику, совмещающую в себе те или иные полюса изображаемого. Как говорится в ее работе, Бабель "живописует экзотику жизни - в самых светлых и темных ее сторонах, гармонизируя их".2

Как мы видим, о тенденции, сопрягающей противостоящие грани поэтики художника, свидетельствуют многие исследования, представляющие "Конармию" как многоуровневую систему, со

1 Либерман Я. Исаак Бабель глазами еврея. Екатеринбург, 1996. С.55.

2 Литовская М. "Одесская школа" и ее стилевое лицо в литературном процессе 20-х годов //XX век. Литература. Стиль. I выпуск. Екатеринбург, 1994. С. 191 множеством внутренних контрастов и - одновременно - связей и параллелей. Когда Е.Зихер рисует ряды сближенных антиномий, обнаруженных им в тексте Бабеля, М.Шреус развивает свою теорию рге-4ех1;, Дж.Фален заявляет о "бабелевском методе агломерации множества несовместимых компонентов в единое целое"1, а Е.Добренко выстраивает "логику цикла", выявляя логику расположения новелл в "Конармии", создающую ее цельность, - все они говорят по сути о тех или иных соотносимых друг с другом способах объединения текста "Конармии", цементируемого глобальной идеей "мира, видимого через человека". Так, Ш.Маркиш и Я.Либерман ищут истоки внутреннего единства бабелевского мира в философии иудаизма, ибо, как пишет Мартин Бубер, еврей более способен усматривать связь между явлениями, чем отдельные явления. Он видит лес более подлинным, чем деревья, море более подлинным, чем волны, общину более подлинной, чем людей2.

На основании очерка литературы, исследующей творчество Бабеля и - особо - его «Конармии», мы можем обозначить актуальность нашей работы, которая определяется следующими моментами. Во-первых, пристальным вниманием литературной науки последних лет к поэтике «Конармии» как одной из самых сложных и недостаточно освоенных книг художника. В этом русле - дальнейшего постижения мировидения Бабеля через устройство его формы - движется и наша работа. Актуальность предлагаемой диссертации видится нам и в обогащении - через предлагаемый анализ стиля Бабеля - представлений

0 литературе 20-х годов, история которой складывается в настоящее время из отдельных «портретов» таких самобытных художников, как

1 Ра1еп Т Указ. соч. С.118.

2 См.: Бубер М. Путь человека // Бубер М. Веление духа. Иерусалим: изд-тво Р.Портной, 1990.

М.Горький, М.Булгаков, Е.Замятин, Л.Добычин, А.Платонов1, А.Ахматова2, Б.Пастернак и другие.

Сказанное, думается, определяет и новизну нашего исследования, где впервые осуществляется последовательный структурно-стилевой анализ «Конармии», потребовавший от нас вникания в сложнейшую «работу» стилевой формы художника, в которой сталкиваются динамическая и упорядочивающая тенденции, несущие в себе и пафос хаоса бытия, с его живыми, но разрушительными силами; и атмосферу шаблонизированного порядка. Наконец подчеркнем и то, что диссертация базируется на большом массиве не только российских, но и зарубежных исследований, большинство из которых не переведены на русский язык - что позволяет их ввести в отечественный научный обиход (работы Е.Зихера, М.Шреуса, К.Луплоу и других авторов).

Все вышесказанное определяет основные задачи нашей диссертационной работы:

- выявить основные предпосылки стиля И.Бабеля (человеческие, исторические, национальные, культурные),

- представить "формулу стиля" И.Бабеля, его сложный состав, исследуя воплощение стилевой структуры художника в поэтике "Конармии" - в ее образном строе и словесной фактуре,

- раскрыть специфику художественного мышления Бабеля, его представления о разрушительных и гармонизирующих силах, действующих в мире XX века.

1 См.: Эйдинова В. О структурно-пластической природе художественного стиля ("подмена" как стилевая структура "Счастливой Москвы" Андрея Платонова) // XX век. Литература. Стиль. III выпуск. Екатеринбург, 1998.

2 См.: "Дух скульптуры" в жизни и поэзии А.Ахматовой // Материалы 1 Международной летней филологической школы. Екатеринбург, 1998.

Решение намеченных задач определяется комплексной методологией, основу которой составляют системно-структурный (М.Бахтин, В.Виноградов, Б.Эйхенбаум, М.Жирмунский, Ю.Лотман, Р.Якобсон) и сравнительно-исторический подходы к художественным текстам. Определяющей для нас является теория стиля, разрабатываемая как филологами-классиками, так и исследователями последних десятилетий (А.Лосев, Н.Гей, А.Соколов, В.Эйдинова). Работы В.Эйдиновой являются также основанием методики анализа стиля Бабеля, предлагаемого в нашей работе. В ходе исследования активно привлекались работы М.Бубера и И.Левина, посвященные философии иудаизма, существенную роль в решении проблемы "Бабель-иудаизм" играют для нас и публицистические произведения еврейского мыслителя начала XX века В.Жаботинского и современного критика Б.Парамонова.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в дальнейшем научном освоении поэтики и стиля писателя, а также - в вузовском и школьном изучении творчества Исаака Бабеля и русской литературы первой трети XX века. Материалы и выводы диссертации представляют собой основу для подготовки спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблеме индивидуальных стилей, творчеству Бабеля и, в частности, еврейскому аспекту, значимому и в "Конармии" и в других вещах писателя.

Апробация работы. Материалы диссертации служили основой для докладов на научном семинаре ".Я хочу интернационала добрых людей", посвященном 100-летию со дня рождения И.Э.Бабеля (Екатеринбург, 1994); на Дергачевских чтениях (Екатеринбург, 1996); на Международной летней школе "Многонациональная Европа: история и политология" (Крым, 1996); на Международных научных конференциях: 1 -ой и 2-ой молодежных конференциях СНГ по иудаике

Москва, 1996 и 1997 гг.); на 4-ой ежегодной конференции по иудаике, проводимой центром научных работников и преподавателей иудаики в ВУЗах "Сэфер" (Москва, 1997); на Уральской региональной конференции "Еврейская история и культура в контексте русской и иных цивилизаций" (Екатеринбург, 1998); на 12-ом Всемирном Конгрессе по иудаике (Иерусалим, 1997); на Международной летней филологической школе "Русская литература первой трети XX века в контексте мировой культуры" (Екатеринбург, 1998). Диссертационная работа обсуждалась на кафедре русской литературы XX века Уральского университета. Основные положения работы нашли отражение в девяти публикациях автора.

Структура работы и ее объем. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка литературы. В первой главе раскрываются предпосылки формирования стиля Бабеля. Во второй главе анализируется динамическая тенденция бабелевского стиля, открывающаяся в образной сфере "Конармии". В третьей главе исследуется "соотносительно-упорядочивающая" тенденция стиля писателя, обнаруживаемая в словесном массиве его книги. Работу завершают Заключение и Список литературы, состоящий из 189 названий.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Тарасова, Вера Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проза двадцатых годов, в контексте которой складывается "Конармия" Исаака Бабеля, представлена целым рядом произведений, рожденных новым художественным сознанием (и способом его реализации) по отношению к формам, разработанным русской прозой XIX века.

Художники "остраннения" (Ю.Олеша, М.Булгаков, А.Платонов, Е.Замятин, Л.Добычин) создают мир, "вполне узнаваемый в своей бесспорной достоверности, но вместе с тем, деформированный иногда до полной потери своего лица"1, что проявляется - в сфере поэтики - в интенсивном её характере, в создании сложных синтетических форм2 (и словесных; и связанных приемами изображения человека; и хронотопических; и сюжетных, и т.д.).

Стиль Бабеля, опирающийся на немыслимые соотнесения и сопряжения, предстает одним из вариантов той тенденции "остраннения", которая характеризует состояние литературы середины 20-х - начала 30-х годов. Синтетичность, всеохватность "странной" прозы преломились на стилевом уровне "Конармии" полным набором характерных черт, составляющих суть этой литературы и реализованных Бабелем органичными ему стилевыми средствами. Принцип синтетизма в творчестве художника выливается в целый ряд новых, полемических по отношению к традиционным, форм. Это и "неимоверное" в своих связях-антисвязях слово; и маски рассказчиков (Лютов, Арье-Лейб); и тенденции обновленной карнавальности (и

Химич В. Заключение // "Странный реализм" М.Булгакова. Екатеринбург, 1995. С.227.

23амятин Е. Новая русская проза /7 Русское искусство. М.; 11г., 1923, №23. С.6. ситуативной - от "Шабос-Нахму" до "Марии", и цветовой - черные бурки героев "Конармии", их развевающиеся плащи и опереточный наряд героев Молдаванки, и карнавализация природных явлений -"красный каблучок луны", "розовый хвост Млечного пути"); и фантастичность, проявляющаяся прежде всего в образной гиперболизации ("чудовищная грудь её закидывалась за спину", "розовая вата моего воображения").

Мы стремились увидеть конкретную "жизнь" бабелевского стиля в двух существенных проявлениях поэтики художника: в ее динамической образной ткани, с доминирующей в ней хаотически-разрушительной силой; а также - в словесных соотнесениях, движимых тенденцией «упорядочивания», ограничения, достигающей ощущения изолированности и схематизма. В этой стилевой «работе» Бабеля активно заявляет о себе и иное стилевое «содержание» - его мощная жизненная энергия и проявляющаяся в словесной фактуре текста идея связи, гармонии, логически обусловленного протекания жизни. Это основные, законодательные тенденции стиля Бабеля, которые своей многосторонней сутью выстраивают жизнь стилево-"остраненной" "Конармии" и ее трагически-жизнеутверждающей концепции мира.

Исследование стиля произведения, как мы показываем в своей работе, позволяет увидеть суть художественного мышления автора, его доминанту, ибо стиль в большей степени, чем какая-либо другая категория, приближен к личности автора. «Стилеустроение» Бабеля, при всем своем сложном и «двунаправленном» (а часто - и разнонаправленном) характере, оказывается волевым и определенным. Проникновение в эту целеустремленную стилевую форму художника позволило нам, как мы думаем, «схватить» и выявить ту генеральную линию художественной концепции «Конармии», которая будет вытекать - в своей специфической интенции - из глубины бабелевского стиля. Мысль Бабеля, "всегда готовая к парадоксу" (Е.Зихер), наиболее полно воплощается в его стиле, выявляющем понимание художником глобальной противоречивости XX века и - одновременно - стремления мира к его внутренней целостности. Погружение "Конармии" в контекст культуры XX века, которое мы пытались осуществлять в первой главе, позволяет увидеть истоки неповторимого стиля Бабеля в исторических, творческих, религиозных, человеческих "состояниях" мировой цивилизации. Этот путь (путь контекстного погружения) нами только начат, намечены основные его «этапы», «адреса» - он может быть продолжен в дальнейших исследованиях.

Как мы стремились выявить, сущностная идея стиля художника, воплощающая его мироощущения в мельчайшей частице его текста (в слове, в синтактической конструкции и т.д.) по своей сути необыкновенно близка натуре Бабеля-художника, доверяющего отображать свое внутреннее состояние элементам внешнего мира -движениям, жестам, предметам, своим знаменитым архетипам искусства - "линии и цвету". Поэтому идея единства и взаимопроникновения антиномий "большое-малое", "целое-частичное", "внешнее-внутреннее", в равной степени отвечающая и основному принципу стиля Бабеля, и его мышлению, и философии иудаизма, помещена в центральное пространство исследования. Мы стремились к постоянному выявлению действия стилевого закона Бабеля на самых разных уровнях поэтики "Конармии" - от слова до хронотопа, подкрепляя наш анализ социо-культурным и интертекстуальным контекстом.

В нашей работе неоднократно отмечалось, что стилем Бабеля ("изобилием" его стиля) творится картина бесконечно печальная. Почему возникает подобный и столь сильный эффект? Думается, потому, что сама стилевая бабелевская насыщенность, его предельная наполненность достигает того уровня, когда максимум формы сродни смысловому разрушению, его концу. Предел не может быть "заряжен" положительно - он всегда трагичен (динамичность перерастает во всеобщую деформацию, а структурная четкость оборачивается ее застыванием). Недостаток "радостного, настоящего ясного описания солнца"русской литературе Бабель восполняет избыточностью, наполненностью, концентрацией, многообразием (зрелищностью Одессы - психологической, социальной, бытовой). И, вместе с тем, эти стилевые крайности отражают безумный, разрушающий мир и человека фанатизм 20-х годов и вытекающую из него неизбежную духовную неполноту наступающей на человека "штампованной" реальности. Стилевые импульсы, заданные в тексте "Конармии" библейской культурой, гармонично "связывая" текст, тем не менее, несут в себе трагедию еврейского народа, соотнесенную с темой ужасающе-разрушительных процессов послереволюционного времени.

Таким образом, полноценный мир, по Бабелю, - многомерен, богат, сложен, и именно неоднородность стилевого состава его "Конармии" позволяет сделать такой вывод. Но та же стилевая неоднородность и "неодносоставность" книги художника одновременно открывает беспощадно-трагедийный мир автора "Конармии".

Бабель И. Одесса. Указ.изд. С. 65.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Тарасова, Вера Владимировна, 1999 год

1. Бабель И. Детство и другие рассказы. Библиотека-Алия, Printed in Israel, 1989.

2. Бабель И. Одесские рассказы и другие произведения. Институт российского еврейства, 1988.

3. Бабель И.Э. Сочинения. В 2-х т. T.l. М., 1990.

4. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. Издание московской патриархии. М., 1979.

5. Булгаков М. Мастер и Маргарита // Собр.соч. В 5-ти т. Т.5. М.,1990.

6. Зингер Исаак Башевис. Шоша. М.: РИК "Культура", 1991.

7. Из древнееврейской поэзии: Пер. с иврита / Предисл., сост., спр.об авторах, примеч. Я.Либерман.-Екатеринбург, 1993.

8. Из средневековой еврейской поэзии: Пер. с иврита / Предисл., сост., спр.об авторах, примеч. Я.Либерман. Свердловск, 1991.

9. Менделе' Мойхер-Сфорим. Маленький человек. Путешествие Вениамина Третьего. Фишка Хромой. М.:Худ.лит, 1961.

10. Мопассан Ги де. Пьер и Жан // Сочинения: В 5 т. Т.4. М.: Наука, 1993.

11. Олеша Ю. Зависть // Избранное. М.:Правда, 1983.

12. Платонов А. Рассказы 1937-1941 гг. // Платонов А. Собр.соч. В 3-х т. Т.2.М.,1985.

13. Платонов А. Котлован // Платонов А. Впрок: проза. М.,1990.

14. Учение. Пятикнижие Моисеево / Пер., введение и комментарии И.Ш.Шифмана. М., 1993.

15. Эренбург И. Лето 1925 года. Собрание сочинений в 9 т. Т.2. М.: Гослитиздат, 1962.

16. Джойс Дж. Портрет художника в юности. Собрание сочинений в 30-хт. Т.1. М.:ЗнакК, 1993.1.

17. Аверинцев С. Древнееврейская литература // История всемирной литературы, т.1, М.:Наука, 1983.

18. Ан-ский С. Еврейское народное творчество // Еврейские народные песни в России (под редакцией С.М. Гинзбурга и П.С.Марека). Санкт-Петербург, 1901. с.217-314.

19. Барт Р. Семиотика. Поэтика. М.,1989.

20. Бахтин М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.,1989.

21. Бахтин М. К методологии литературоведения. М., 1975.

22. Бахтин М. Проблема поэтики Достоевского. М., 1972.

23. Бахтин М. Проблемы содержания материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М.,1975.

24. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986.

25. Бердяев Н. Кризис искусства. М. СП Инерпинт, 1990. Репринт, изд.

26. Бердяев Н. Смысл истории. М.:Мысль, 1990.

27. Бердяев Н. Судьба России. М.:Мысль, 1990.

28. Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х т. Т.1. М.: Искусство, 1994.

29. Борев Ю. Методология анализа литературного произведения // Методология анализа художественного произведения. Сб.ст. М.: 1988.

30. Борев Ю. Эстетика. М.: Высш.школа, 1988.

31. Бочаров С. Поэтика Пушкина: Очерки. М.: Наука, 1974.

32. Бубер М. Проблема человека. М., 1992.

33. Бубер М. Путь человека // Бубер М. Веление духа. Иерусалим: изд-тво Р.Портной, 1990.

34. Веселовский А. Историческая поэтика. М.:Высш.школа, 1989.

35. Виноградов В.В. О задачах стилистики. Наблюдения над стилем Жития протопопа Аввакума // Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. С.3-41.

36. Виноградов В.В. О поэзии Ахматовой // Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. Избранные труды. М.: Наука, 1976.

37. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка ХУП-Х1Х веков. М.: Высш.шк, 1982. 529 с.

38. Воронский А. Заметки об искусстве // Красная новь, 1925, №6.

39. Гаспаров М.Л. Поэтика // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С.295-296.

40. Гачев Г. Жизнь художественного сознания. Очерки по истории образа. Часть 1. М.: Искусство, 1972.

41. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. М.: Искусство, 1981.

42. Гей Н. Теория литературных стилей. Типология стилевого развития XIX в. М.:Наука, 1977.

43. Гей Н. Художественность литературы. Поэтика. Стиль. М.: Наука, 1975.

44. Гинзбург Л.Я. О лирике. Изд. 2-е доп. Л.: Сов.писатель, 1974.

45. Гиршман М. Художественная целостность и ритм литературного произведения./Избранные статьи. Донецк., 1996.

46. Жаботинский Вл. (Зеев). Избранное. Иерусалим., СПб., 1992.

47. Жирмунский В. Вопросы теории литературы. Статьи 1916-1926. Л., 1928.

48. Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977.

49. Закс J1. Художественное сознание. Свердловск: Изд-во Урал.ун-та, 1990.

50. Заманская В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1996.

51. Камю А. Надежда и абсурд творчества Кафки // Камю А. Творчество и свобода. М., 1990

52. Карпелес Г. История еврейской литературы. Том 1. С-Петер., С. 896.

53. Кожинов В. Сюжет, фабула, композиция // Теория литературы. В 3-х т. Т.2. Основные проблемы в историческом освещении. (Роды и жанры литературы). М.,1964.

54. Корниенко Н. Философские аспекты изучения общественно-литературного процесса начала XX века. Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1989.

55. Левин И. Сочинения в двух томах. М., 1994.

56. Лихачев Д. Литература реальность - литература. Л., 1981.

57. Лосев А. Бытие Имя - Космос. М.: Мысль, 1993.

58. Лосев А. Проблема художественного стиля. К.: Collegium, Киевская Академия Евробизнеса, 1994.

59. Лосев А. Форма. Стиль. Содержание. М.: Мысль, 1995.

60. Лотман Ю. Анализ поэтического текста. Структура стиха. М.: Просвещение, 1972.

61. Лотман Ю. Избранные статьи. В 3 т. Таллинн: Александра, 1992.

62. Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1974.

63. Мамардашвили М. Лекции о Прусте (психологическая топология пути). М., 1995.

64. Ницше Ф. Антихрист // Сочинения в 2-х т. Т.2. М.: Мысль. 1990.

65. Парамонов Б. Конец стиля. М. 1997.

66. Попов В., Фрезинский Б. Илья Эренбург. Хроника жизни и творчества (в документах, письмах, высказываниях и сообщениях прессы, свидетельствах современников). Том1. Санкт-Петербург: "Лина", 1993.

67. Потебня А. Мысль и язык. Харьков, 1913.

68. Потебня А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976.

69. Раби Йосиф Телушкин. Еврейский мир. Гешарим. Иерусалим. 1997.

70. Розанов В. Апокалипсис нашего времени. М., 1990.

71. Розанов В. Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови. Спб., 1914.

72. Розанов В. Юдаизм // Тайна Израиля. Еврейский вопрос в русской релишиозной мысли конца XIX века первой половины XX вв. Спб., 1993.

73. Рижский М. Книга Иова. Новосибирск, 1991.

74. Соколов А. Теория стиля. М.,1968.

75. Тагер Е. Избранные работы. М.: Сов.писатель, 1988.

76. Теория метафоры. М., 1980.

77. Толстой Л. Из предисловия к сочинениям Ги де Мопассана. Полное собрание сочинений в 30 т. Т.30. М.:Изд.центр "Терра", 1992.

78. Толстой Л. Что такое искусство? Полное собрание сочинений в 30 т. Т.ЗО. М.:Изд.центр "Терра", 1992.

79. Топоров В. Миф. Ритуал. Символ. Образ, исследования в области мифопоэтического // Избранное. М.:Изд.группа "Прогресс", 1995.

80. Тынянов Ю. Литературный факт. М., Высшая школа, 1993.

81. Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

82. Хайдеггер М. Введение к истоку художественного творения (1955) // Феноминология. Герменевтика. Философия языка. М., 1993.

83. Шиллер Ф. Статьи по эстетике. М., 1935.

84. Шкловский В. Искусство как прием // Поэтика. Рг., 1919.

85. Шкловский В. Энергия заблуждения. М., 1981.

86. Эйдинова В. Идеи Бахтина и "стилевое состояние" русской литературы 1920-1930-х годов // XX век. Литература. Стиль. Екатеринбург, 1996. Вып.2.

87. Эйдинова В. Стиль художника: концепции стиля литературной критики 20-х годов. М., 1991.

88. Эйхенбаум Б. Вокруг вопроса о формалистах. Печать и революция, 1924, №5.

89. Эйхенбаум Б. Анна Ахматова. // Эйхенбаум Б. О прозе. О поэзии. М.,1989.

90. Эйхенбаум Б. Мелодика русского поэтического стиля. Пб.: Опояз, 1922.

91. Эльсберг Я. Индивидуальные стили и вопросы историко-теоретического изучения // Теория литературы. В 3-х томах, т.З. М., 1965.

92. Эпштейн М. Парадоксы новизны. М.: Искусство, 1988.

93. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм "за" и "против". М.: Прогресс, 1975.

94. Shepherd D. Beyond metafiction. Clarendon press Oxford, 1992.1.l

95. Аннинский Л. Где взять сил на безумие? // Исаак Башевис Зингер. Шоша. М, 1991.

96. Андрушко Ч. Спор традиций в новелле И.Бабеля "Иисусов грех"// Филологические записки. Вып.2. Воронеж, 1994.

97. Белая Г. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. М.: Наука, 1977.

98. Белая Г., Добренко Е., Есаулов И. "Конармия" И. Бабеля. М., 1993.

99. Белоусова Е. "Генерализующая поэтика" Д.Мережсковского (трилогия "Христос и Антихрист"). Диссертация. Рукопись. Екатеринбург, 1998.

100. ЮО.Быков Л.П. Русская поэзия начала XX века: стиль творческого поведения (к постановке вопроса) // XX век. Литература. Стиль. Екатеринбург, 1994. Вып.1. С. 163-174.

101. Вайскопф М. О сюжете пятикнижия // Ковчег: альманах еврейской культуры. Выпуск второй. М., 1991.

102. Воронский А. И.Бабель // Воронский А. Искусство видеть мир. М.:Советский писатель, 1987.

103. Воронский А. Литературные типы. М., 1925.

104. Воронский А. Литературные портреты, Т.1. М., 1928.

105. Воспоминания о Бабеле: Сборник/ Сост.: А.Н.Пирожкова, Н.Н.Юргенева. М.:Кн.палата, 1989.

106. Горбов Д. У нас и за рубежом. М., 1928. с. 148-149.

107. Горнфильд А. Русское слово и еврейское творчество // Еврейский альманах. Петроград-Москва: "Петроград", 1923.

108. Городецкий И. Исаак Бабель мастер антитезы // Сборник статей по еврейской истории и литературе. Кн. II, ч.2. - Израиль, 1992.

109. Горький М. Рабселькорам и военкорам о том, как я учился писать // Правда. 1928, 30 сентября

110. Драгомирецкая Н.В. Слово героя как принцип организации стилевого целого // Теория литературных стилей. Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. М.: Наука, 1978.

111. Драгомирецкая Н.В. Стилевые искания в ранней советской прозе // Теория литературы. т.З. М., 1965.

112. Дон-Аминадо. Поезд на третьем пути. М.:Книга, 1991.

113. Жолковский А., Ямпольский М. Бабель / BABEL. М., 1994.

114. Замятин Е. Новая русская проза // Русское искусство. М.; Пг., 1923, №23.

115. Захаров М. Сколько талантливых людей потеряло наше Отечество // Гостевая виза. Двадцать взглядов на Израиль. М., 1993.

116. Иванов Вяч. Русские и евреи // Новое Литературное Обозрение, 1996, №21.

117. Кацис Л. "Дьявол и евреи" в российском контексте // Трахтенберг Дж. Дьявол и евреи. М., 1997.

118. Кацис Л. Из комментария к иудейским мотивам В.В.Розанова // Начала. 1992, №3.

119. Кацис Л. Герой Бабеля и эволюция еврейского мира // Литературное обозрение, 1995, №1.

120. Кобринский А. К вопросу о критериях понятия "русско-еврейская литература" // Вестник еврейского университета в Москве. 1994, №1.

121. Ковский В. Судьба текстов в контексте судьбы. Как издавали, как издают и как надо издавать И.Бабеля // Вопросы литературы. 1995. №1.

122. Коган Э. Работа над "Конармией" в свете полной версии "планов и набросков" // Вопросы литературы. 1995. №1.

123. Кондаков Б. Мифологемы русской литературы 1920-х 30-х годов // XX век. Литература. Стиль. I выпуск. Екатеринбург, 1994.

124. Ланглебен М. Композиция рассказа И.Бабеля "Замостье" // Russian literature and history. Jerusalem. 1989.

125. Лаппо-Данилевский К. Набросок Вяч. Иванова "Евреи и русские" // Новое Литературное Обозрение, 1996, № 21.

126. Левин Ф. И.Бабель. Очерк творчества. М., 1972.

127. Лейдерман Н. . И я хочу Интернационала добрых людей.// Литературное обозрение. 1991. №10.

128. Либерман Я. Исаак Бабель глазами еврея. Екатеринбург, 1996.

129. Либерман Я. Исаак Бабель и неофицальная цензура // Цензура в России. Материалы Международной научной конференции. Екатеринбург, 1996.

130. Либерман Я. Параллелизмы библейского типа как элемент поэтики И. Бабеля II. Я хочу Интернационала добрых людей. (Материалы научного семинара, посвященного 100-летию со дня рождения И.Бабеля). Екатеринбург, 1994.

131. Литовская М. "Одесская школа" и ее стилевое лицо в литературном процессе 20-х годов // XX век. Литература. Стиль. I выпуск. Екатеринбург, 1994,

132. Львов-Рогачевский В. Русско-еврейская литература. М. 1922.

133. Матвеева Ю. Рациональное-иррациональное как стилевая антиномия 1920-х годов // XX век. Литература. Стиль. I выпуск. Екатеринбург, 1994.

134. Маркиш Ш. Бабель и они (глазами отщепенца) //Знамя. 1994. №7.

135. Маркиш Ш. Осип Рабинович // Вестник еврейского университета в Москве. 1994, №1-2;

136. Маркиш Ш. О русскоязычии и русскоязычных // Литературная газета, 1990. № 50.

137. Маркиш Ш. Русско-еврейская литература и Исаак Бабель // Бабель И. "Детство" и другие рассказы. Иерусалим, 1979.

138. Маркиш Ш. Стоит ли перечитывать Льва Леванду? // Вестник еврейского университета в Москве. 1995-96, №3(10)-2(12);

139. Недава И. Зеев Жаботинский. Избранные статьи и речи. Jerusalem.: "Gesharim", 1991.

140. Некрич Г. Идиш-русские взаимосвязи в творчестве И.Бабеля II. Я хочу Интернационала добрых людей. (Материалы научного семинара, посвященного 100-летию со дня рождения И.Бабеля). Екатеринбург, 1994.

141. Одесский М., Фельдман Д. Бабель и хасидизм // Литературное обозрение, 1995, №1.

142. Окушко М. Мир, видимый через человека // Книжное обозрение, 1994. №29.

143. Поварцов С. Причина смерти расстрел: Хроника последних дней Исаака Бабеля. М, 1996.

144. Полонский Вяч. Воспоминания о Бабеле. М. 1989. С. 198.

145. Полонский Вяч. Бабель; Д.Фурманов.// Полонский Вяч. О литературе. М., 1988.

146. Полонский Вяч. Критические заметки: О Бабеле // Новый мир, 1927 №1.

147. Поляк Л. Бабель новеллист // Известия Академии наук СССР, серия Литературы и языка.- 1966.-т.25,вып.4.

148. Полянский В. И.Бабель // На литературном посту, 3 (1926).

149. Русская литература первой трети XX века в контексте мировой культуры. Материалы 1 международной летней филологической школы. Екатеринбург, 1998.

150. Русско-еврейский (идиш) словарь: ок. 40 ООО слов / Под общ. рук.-м Шапиро М.А. М., 1984.

151. Славин Л. Поэзия как страсть // Эдуард Багрицкий. Воспоминания современников. М.:Сов.писатель, 1973.

152. Смирин И. О раннем творчестве Бабеля // Филологический сборник (Алма-Ата), 8-9 (1967).

153. Смирин И. О традиции Толстого в "Конармии" И.Бабеля: Метод и творческая индивидуальность писателя в советское время // Ученые записки Пермского государственного университета, 140 (1975).

154. Сорокина И. Бабель и советская критика: самосохранение таланта //.Я хочу Интернационала добрых людей. (Материалы научного семинара, посвященного 100-летию со дня рождения И.Бабеля). Екатеринбург, 1994.

155. Сорокина И. Стиль как "главный герой" "левой" эмигрантской критики // XX век. Литература. Стиль. III выпуск. Екатеринбург, 1998.

156. Степанов Н. Новелла Бабеля. // И.Э.Бабель: Статьи и материалы. Л., 1928.

157. Творчество И.Э.Бабеля: Проблемы интерпретации; Память литературы // Литературное обозрение. 1995, №5.

158. Хетени Ж. Библейские мотивы в "Конармии" Бабеля // Studia Slavica Akadimiae Scientarum Hungaricae, 27 (1981).

159. ХимичВ. "Странный реализм" М.Булгакова. Екатеринбург, 1995.

160. Химухина Н. О жанровой специфике "Конармии" Бабеля// Вестник Московского ун-та, сер.9, Филология.- 1991 .-№3.

161. Ципперштейн С. Евреи Одессы. История культуры 1794-1881. Москва-Иерусалим: "Гешарим", 1995.

162. Шенталинский В. Прошу меня выслушать // Шенталинский В. Рабы свободы. Парус, 1995.

163. Шкловский В. И.Бабель: Критический роман. ЛЕФ, 2 (1924).

164. Шкловский В. Бабель: К выходу книг "Конармия", "История моей голубятни" и других // Наша газета, 12 июня 1926.

165. Шкловский В. Юго-Запад // Литературная газета, 5 января 1933.

166. Эйдинова В. "Антидиологизм" как стилевой принцип русской "литературы абсурда" 1920-х-начала 1930-х годов (к проблемелитературной динамики) // XX век. Литература. Стиль. I выпуск. Екатеринбург, 1994.

167. Эйдинова В. О динамике стиля А.Платонова (от раннего творчества к "Котловану") // "Страна философов" Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 1994.

168. Эйдинова В. О стиле Исаака Бабеля ("Конармия") // Литературное обозрение, 1995, № 1.

169. Яркевич И. Бабель как маркиз де Сад русской революции // Независимая газета. 1994. 15 марта.1.

170. Carden P. The art of Isaak Babel, Ithaca, 1972.

171. Falen, J., Issac Babel: Russian Master of the Short Story. Knoxville: University of Tennessee Press, 1974.

172. Farell J. Literary Essays, 1954-1974. Port Washington, 1976.

173. Freidin G. Fat Tuesday in Odessa: Isaac Babel's "Di Grasso" as Testament and Manifesto. Russian Review, 40, 2 (1981).

174. Friedberg M. Jewish Themes in Soviet Russian Literature // The Jews in the Soviet Union since 1917. Oxford, 1978.

175. Friedberg M. Jewish Contribution to Soviet Literature // The Jews in the Soviet Union since 1917. Oxford, 1978.

176. Friedberg M. Yiddish Folklore Motifs in Isaac Babel's Konarmia // American Contribution to the 8th Internation Congress of Slavica. Volume 2. Columbus, Ohio, 1978.

177. Hallet R. Isaak Babel. New York: Frederick Ungar, 1972.

178. Luplow C., Isaac Babel's Red Cavalry, Ann Arbot, 1972.

179. Luplow C. Isaak Babel and the Jewish Tradition // The Chilhood Stories, Russian literature, 15, 3 (1984).

180. Mendelson D. Metafor in Babel's Short Stories. Ann Arbor, 1982.

181. Nilsson N. Isaac Babel'Story "Gue de Maupassant" // Studies in 20th Centure Russian Prose. Stockholm, 1982.

182. Nilsson N. Tolstoy-Chekhov-Babel: "Shortness"and "Syntax" in the Russian Short Story. Scando-Slavica, 28 (1982).

183. Schreurs M. Procedures of Montage in I.Babel's "Red Cavalry". Rodopy, Amsterdam-Atlanta, GA, 1989.

184. Sicher E. Style and structure in the prose of Isaak Babel.' Columbus Ohio: Slavica, 1986.

185. Williams, G., The Rhetoric of Revolution in Babels Konarmia, Russian Literature, 15, 3 (1984).