Старуха: сказочный персонаж и социальный статус тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, кандидат филологических наук Кадикина, Ольга Алексеевна

• Кадикина, Ольга Алексеевна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Кадикина, Ольга Алексеевна

Введение

Глава I. Старуха в волшебной сказке: персонаж, роль, система атрибутов, функции

1.1. Персонаж волшебной сказки. Параметры описания

1.2. Старуха в «сказках для девочек»

1.3. Старуха в «девичьих сказках»

Глава II. Социальный статус старухи в традиционной культуре

1.1. Старухи: социально-возрастная группа

1.2. Старуха и девочка / девушка. Основы взаимодействия

1.3. Старуха и девушка / замужняя женщина. Основы взаимодействия

1.4. Сказочницы: личностное и традиционное

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Старуха: сказочный персонаж и социальный статус»

Традиция исследования героев сказочного эпоса обычно имеет два плана -синхронический и диахронический. Оба подхода к сказочным текстам вызывают, в свою очередь, необходимость обращения к контексту: «.термин «контекст» употреблен в более широком смысле, он обозначает все окружающее акт коммуникации. В общем случае в качестве контекста выступает весь мир, точнее, все то, что актуально для участников коммуникации»1. Ритуалы, религиозные верования, традиционные знания являются естественным контекстом существования сказочной традиции. Он обеспечивает не только отношения между фольклором и традиционным социумом, но и между волшебной сказкой и другими фольклорными жанрами.

Постановка проблемы. Первая проблема заключается в том, насколько правомерно сопоставление волшебной сказки с другими фольклорными жанрами, и с элементами социальной действительности, нормами и закономерностями функционирования традиционного общества.

Каждый из фольклорных жанров репрезентирует специфический универсум. В сказке представлен особый мир со своими законами развития действия, пространством и временем, персонажами, поэтикой. Но в то же время «мир волшебной сказки» подчиняется общим законам, регулирующим бытие традиционной культуры, является частью представлений человека о мире внутри данной традиции. Эта картина мира антропоцентрична: «Картина мира, сущностно понятая, означает, таким образом, не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой картины. Сущее в целом берется теперь так, что оно только тогда становится сущим, когда поставлено представляющим и устанавливающим его человеком»2; «Понятия модели мира, или картины мира, в том числе языковой картины мира, строятся на изучении представлений человека о мире. Эти сведения могут быть получены разными путями - и через анализ традиционных текстов, и путем интервью с информантами.»3. Картина мира, восстанавливаемая на основе анализа текстов разных жанров, будет отличаться известной противоречивостью, но вместе с тем тексты, принадлежащие к разным жанрам (например, мифологические рассказы в отношении волшебной сказки) могут существенно дополнить и прокомментировать исследуемый слой общефольклорной традиции.

1 Левинтон Г.А. К вопросу о функциях словесных компонентов обряда. С. 165 // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 162-170

2 Хайдеггер М. Время картины мира. С. 49 // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и воспоминания. М., 1993. С. 41-62

3 Никитина Е.С. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993. С. 8

Вторая проблема связана с отношением сказочного текста к реальности. Она занимала ученых уже давно: «Волшебная сказка, как и всякое произведение словесного искусства, отражает реальную действительность. Это отражение - сложный процесс. Одни хотят видеть в сказке только прямое изображение быта и социальных отношений той эпохи, в которую сказка была рассказана и записана, другие - только реликт, т.е. прямое отражение давно забытых обычаев, обрядов и верований, которые в силу непонятной инерции «застряли» в сюжете»4. Но суть не в том, что волшебная сказка (как и всякое фольклорное произведение) является «отражением», чем-то вторичным по отношению к миру «реальному». Фольклорное произведение реально и «первично» ровно настолько же, как и само традиционное общество: «Фольклор сосредотачивает в себе существенную часть ментальной жизни общества, группы, семьи, во всяком случае, ту ее часть, которая связана с функционирующими институтами, с ситуациями и действиями, повторяющимися регулярно, устойчивыми, отработанными опытами, требующими вербального закрепления»5. К ситуациям и действиям, повторяющимся регулярно в традиционном социуме, прежде всего, можно отнести обычаи и обряды. «Сказка сохранила следы очень многих обрядов и обычаев. - пишет В.Я. Пропп, но - такое сопоставление может оказаться гораздо труднее, чем это кажется на первый взгляд. Сказка - не хроника»6. В.Я. Пропп выделяет три формы отношений между сказкой и обрядом: 1) полное совпадение обряда и обычая со сказкой; 2) переосмысление обряда -замена сказкой одного какого-нибудь элемента обряда, ставшего в силу исторических изменений ненужным или непонятным, - другим, более понятным; 3) обращение обряда -сохранение всех форм обряда с придачей ему в сказке противоположного смысла или значения, обратной трактовки7.

Б.Н. Путилов выделяет «целый комплекс продуктивных для фольклора этнографических институтов. Таковы переходные обряды, с которыми либо генетически, либо по принципу гомогенности связаны целые жанры и сюжетно-тематические системы. Таковы же отношения и нормы экзогамии, породившие бесконечное множество мотивов, ситуаций, коллизий. Здесь же стоит назвать культ предков, на почве которого вырос о громадный сюжетно-мотивный фонд» . Среди этого комплекса этнографических институтов особый интерес представляют для нас т.н. переходные обряды.

4 Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. М., 1958. С. 260

5 Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994. С. 56 (далее: Путилов Б.Н. Фольклор.)

6 Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. М., 1998. С. 120 (далее: Пропп В.Я. Морфология.)

7 Там же. С. 120-121

8 Путилов Б.Н. Фольклор. С. 124

Изученность темы. Литература, касающаяся темы настоящей диссертации, условно может быть разделена на три основные группы. В первую входят работы морфологического (В.Я. Пропп, А.И. Никифоров) и структурно-семиотического направлений (А.Ж. Греймас, К. Бремон, Г. Язон, Р. Дрори, П. Маранда и Э. Кенгас-Маранда, Е.М. Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, Е.С. Новик, Д.М. Сегал, Б. Кербелите и др.), посвященные исследованию закономерностей развития сказочного сюжета и изучению сказочного персонажа. Для нашей работы наиболее релевантным является определение персонажа, сформулированное Е.С. Новик: «.персонаж - воплощение тех семантических признаков, которые создают конфликтные ситуации и' обыгрываются в пределах эпизода или всего сюжета»9.

Вторую группу составляют исследования в области переходных обрядов и их связей с волшебной сказкой. Переходные обряды связаны, прежде всего, с половозрастной стратификацией традиционного общества. «Возрастная стратификация - универсальное общественное явление. Каждое общество разделяется на какие-то слои (страты), соответственно возрасту своих членов, а развитие общества может быть представлено как процесс последовательной смены и преемственности поколений (когорт)»10.

Т.А. Бернштам считает пол и возраст двумя основными ориентирами, руководствуясь которыми следует рассматривать традиционную культуру11. «В течение жизни человека несколько раз возникает необходимость устранения несоответствий между его биологическим состоянием и социальным статусом. Расхождение начинается, по сути дела, сразу после очередного «выравнивания» в биологическом (физиологическом) плане: индивид постоянно изменяется, в то время как его социальный статус остается прежним»

12 пишет А.К. Байбурин . Другими словами, человек переходит из одной возрастной группы в другую, что неизменно должно повлечь за собой и смену социального статуса. Сам переход в следующую возрастную и социальную группу невозможен вне ритуала: «. для культуры, и соответственно для человека в противопоставление особи, без ритуала (или вне ритуала) нет и события. И наоборот: событие существует лишь постольку, поскольку оно воплощено в ритуале»13. Ритуалы, оформляющие переход из одной социально-возрастной группы в другую, мы будем называть, вслед за А. ван Геннепом, обрядами

9 Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки. С. 126// Структура волшебной сказки. М., 2001. С. 122-161 (далее: Новик Е.С. Система персонажей.)

10 Кон И.С. Возрастные категории в науках о человеке и обществе. С. 80 // Социологические исследования. 1978, №3. С. 76-86

11 Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX века. Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., 1988. С. 24 (далее: Бернштам Т.А. Молодежь.)

12 Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семиотический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993. С. 38

13 Там же. С. 39 перехода: «. я считаю обоснованным выделить особые категории обрядов перехода: обряды отделения, обряды промежуточные и обряды включения. Эти три категории вторичного порядка могут быть в разной степени выражены у одного и того же народа или в одном и том же церемониальном цикле. Так, обряды отделения в основном представлены в погребальных церемониях, обряды включения - в свадебных, что касается промежуточных обрядов, то они в основном встречаются, например, при беременности, обучении, инициации или сведены до минимума при усыновлении, повторных родах, повторном браке, переходе от второго возрастного статуса к третьему и т.д. Если полная схема обрядов перехода теоретически состоит из обрядов прелиминарных (отделение), лиминарных (промежуток) постлиминарных (включение), это не значит, что на практике существует равновесие трех групп по их значению или степени их разработки»14. Одну из этих стадий - состояние лиминальности - подробно описал В. Тэрнер15.

В интерпретации В.Я. Проппа волшебная сказка имеет непосредственное отношение к обрядам посвящения юношества (инициациям)16. Об этом же писал и Е.М. Мелетинский: «Поскольку через инициации и другие «переходные» ритуалы в архаических обществах проходит каждый индивид, то сказка с ее интересом к судьбе личности широко использует мифологические мотивы, сопряженные с ритуалами посвятительного типа. .Поэтому не удивительно, что волшебная сказка обязана посвятительным ритуалам рядом важнейших символов, мотивов, сюжетов, и отчасти общей структурой.»17.

В нашей работе мы будем исходить из этих положений, но обряды посвящения будем понимать в более широком смысле - не как инициацию, а как rites de passage А. ван Геннепа. А.К. Байбурин и Г.А. Левинтон, рассматривая соотношение волшебной сказки и ритуала, также писали о ее связи с обрядами перехода: «.сказка соотносится не только с инициацией, но и со всем циклом переходных ритуалов (т.е. кодирует саму схему

1S rites de passage) - в том числе и специально со свадьбой» ; «Падчерица, вышедшая замуж, избегает притеснения мачехи потому, что выходит из семьи, перестает быть младшей, становится полноправным членом социума. Свадьба, будучи переходным, инициационным ритуалом, переводящим новобрачных из группы «младших» в группу

14 Геннеп А., ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. М., 1999. С. 15

15 Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983

16 Пропп В.Я. Морфология.

17 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1995. С. 263

18 Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К проблеме этнографических истоков фольклорных сюжетов и образом. С. 229-244 // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л., 1984. С. 243 (далее: Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К проблеме этнографических истоков.) старших», сохраняет это свое значение и в сказке»19. Таким образом, обрядами перехода для нас будут являться все ритуальные действия, сопровождающие смену социального статуса и маркирующие принадлежность к новой социальной группе.

В обрядах перехода участвуют две стороны ~ это посвящаемые и посвящающие. В женской культуре это будут девочки, девушки, молодые женщины - с одной стороны, и женщины старшего возраста - матери, свекрови, бабушки и др. - с другой. Статус последних мы обозначили как «старухи». Предпосылка, из которой мы исходим в нашей работе, заключается в том, что сказки (нормативная группа носителей которых, как мы увидим далее, именно старухи) являются тем опытом, тем знанием, которые передают посвящающие посвящаемым. Этот процесс передачи знаний происходит в акте коммуникации, так как всякий акт передачи информации по своей природе имеет коммуникативный характер: «Каждый акт общения создателя (или исполнителя) художественного произведения со слушателем (зрителем, читателем) есть акт коммуникативный по своему характеру, т.е. акт передачи и восприятия определенной 20 информации» . Эта информация имеет прямое отношение, во-первых, к тем фазам жизненного цикла, тем «переходам», которые предстоят посвящаемым; и, во-вторых, к правам и обязанностям, которые обретут посвящаемые после перехода в следующую социально-возрастную группу (нас будет интересовать исключительно женская субкультура). Следует отметить, что мы не будем искать в сказочных текстах непосредственных следов трех фаз обрядов перехода, но попытаемся на основе этнографических материалов показать ту роль, которые играли страшие женщины в практике «посвящения» (в широком смысле этого слова).

Переход из одного возрастного класса в другой неизменно влечет за собой смену социального статуса. Третью группу исследований составляют работы, авторы которых исходили из понятий статуса и роли как центральных при описании структуры и функционирования общества. В социологии существует два направления, для которых данные понятия являются наиболее актуальными, - это структурный функционализм и символический интеракционизм.

Выражение символический интеракционизм обозначает сегодня несколько жизнеспособных направлений социологии и социальной психологии, которые сообща декларируют свою зависимость в первую очередь от американского социального

19 Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Тезисы к проблеме «Волшебная сказка и свадьба». С. 67-85 // (Зшгщиацепагю. Сб. статей молодых филологов к 50-летию проф. Ю.М. Лотмана. Тарту, 1972. С. 74 (далее: Байбурин А.К., Левинтон ГА. Тезисы.)

20 Чистов К.В. Специфика фольклора в свете теории информации. С. 38 // Типологические исследования по фольклору. Сб. ст. памяти В.Я. Проппа. М., 1975. С. 26-43 философа Джорджа Герберта Мида (1864-1934), от его современника - социолога Чарльза Кули (1864-1929), и наконец, их предшественника, Уильяма Джеймса (1842-1910)21 -пишет П. Монсон. - По мнению социального философа Джорджа Герберта Мида. сознательное «я» вырастает в социальном процессе. Для этого процесса развития имеется предпосылка, оставляющая на заднем плане все остальное: язык, порождающий способность создавать символы. Для того, чтобы новорожденный младенец развился в человека, обладающего сознанием и индивидуальностью, требуется доступ к ситуациям, в которых есть стимулы, в одно и то же время воздействующие на источник и получателя информации. Эти ситуации служат основой того, что согласно традиции, заложенной

У)

Мидом, называют «обретением роли» . В рамках символического интеракционизма «роль [курсив мой - O.K.] можно определить как типичную реакцию на типичное ожидание. Базовую типологию ролей заранее определяет общество. На языке театра, откуда и было заимствовано понятие роли, можно сказать, что общество расписывает роли всем dramatis personae. Роль задает образец, показывающий, как действовать индивиду в конкретной

23 ситуации» . Таким образом, подчеркивается динамический аспект роли, это модель действия в конкретной ситуации, что однозначно демонстрирует «драматургический подход» к изучению социального поведения И. Гофмана: «Это предполагает описание приемов управления впечатлениями, выработанных в данном социальном образовании, основных проблем управления впечатлениями в нем, критериев идентификации отдельных исполнительских команд, действующих в пределах такого образования и взаимоотношений между ними»24.

Структурный функционализм (Т. Парсонс, Р. Мертон) восходит к идеям Э. Дюркгейма, который рассматривал «структуру общества как движущееся и вещественное построение вне индивида, сложенное социальными фактами»25; Б. Малиновского, который связал социальные институты и элементы культуры системой

У с потребностей индивида - биологических, производных и интегративных . А.Р. Рэдклифф-Браун также оказал влияние на формирование структурного функционализма. Он определял социальную структуру как «преемственную во времени упорядоченную расстановку лиц в отношениях, определяемых или контролируемых

21 Монсон П. Современная западная социология. Теории, традиции, перспективы. СПб., 1992. С. 159. (далее: Монсон П.) См. работы Д.Г. Мида: От жеста к символу // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 215-224; Интернализованные другие и самость. С. 224-227 (там же); Аз и я. С. 227-237 (там же); Психология пунитивного правосудия. С. 237-259 (там же).

22 Монсон П. С. 164-165

23 Бергер П.А. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива. М., 1996. С. 91

24 Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000. С. 286

25 Монсон П. С. 39

26 Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999 институтами, т.е. социально установленными нормами или образцами поведения»27. Т. Парсонс выделяет четыре функции, которыми должна обладать любая стабильная система: адаптация, достижение цели, интеграция, сохранение существующего порядка или латентность. «Эти четыре функции соответствуют специальным институтам, составляющим подсистему общества. Затем каждый институт можно описать как систему положений и ролей, где роли являются суммой нормативных ожиданий, обращенных к лицу, занимающему определенное положение. Обществу приходится вынуждать своих членов выполнять ролевый ожидания. Общество находится в равновесии, если ролевые ожидания ясны и выполняются»28. Таким образом, представители структурного функционализма понимают роль как элемент социальной структуры, находящийся в гармонии и внутренне согласованный с другими частями социальной системы, и составляющий с ними функциональное единство.

В нашей работе мы будем придерживаться определения роли, сформулированного представителями структурного функционализма, так как их взгляды в большей степени соответствуют целям и задачам нашего исследования. При рассмотрении традиционного общества нас будет интересовать прежде всего определенная структура (набор ролей), которая, как мы предполагаем, и дает возможность трансляции опыта от старшего поколения младшему, тем самым обеспечивая согласованное функционирование социума.

Термин «роль» соотнесен в социологии с понятием «статуса». Р. Линтон определил статусы «как диаметрально противоположные позиции. в моделях взаимного поведения. Он пишет, что каждая такая позиция содержит «набор прав и обязанностей»; и роль - это динамический аспект статуса, реализующий эти права и обязанности»29. \У\Н. ОоосЬпо^Ь, анализируя содержание понятий «статус» и «роль» в социальной антропологии, пишет: «В соответствии с определением Линтона, формальные характеристики статуса будут включать: (1) то, что признанные теоретики называют правами, обязанностями, привилегиями, властью, обязательствами и неприкосновенностью. и (2) способы, при помощи которых они распределяются в том, что я назвал социальной идентичностью»30. Социальную идентичность он определяет как

27 Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001

28 Монсон П. С. 45-47; см. работы Т. Парсонса: Parsons Т. The system of modern societies. N.Y., 1971; Parsons T. Essays in Sociological Theory. New York, London, 1964; Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 448-464

29 Linton R. The Study of Man. New York, 1936. P. 113-114. Цит. no: Goodenough W.N. Rethinking "Status" and "Role". Toward a General Model of Cultural Organization of Social relationships. P. 1 // The Relevance of Models for Social Anthropology. Ed by M. Banton. P. 1-24

30 Goodenough W.N. Rethinking "Status" and "Role". Toward a General Model of Cultural Organization of Social relationships. P.2 // The Relevance of Models for Social Anthropology. Ed by M. Banton. P. 1-24 аспект самости, который создается благодаря разнице в распределении прав и о 1 обязанностей» .

Таким образом, говоря о социальном статусе старухи в традиционном обществе, мы будем, во-первых, описывать совокупность прав и обязанностей, предписываемых данному половозрастному классу традиционным социумом (т.е. описывать роли), и определять престижность / не престижность той или иной позиции, связанной с выполнением определенной роли.

Но слово «старуха» имеет не только общеупотребительное значение. Говоря о «старухе», мы рассматриваем ее не только как представителя определенной социально-возрастной группы, обладающего определенным статусом и предписываемыми ролями, но и, прежде всего, как сказочный персонаж (первая глава нашего диссертационного исследования). Ю.М. Лотман, рассматривая структуру художественного текста, называет персонаж обязательной составляющей любого сюжета: «.неизбежными элементами всякого сюжета являются: 1) некоторое семантическое поле, разделенное на два взаимодополняющих подмножества; 2) граница между этими подмножествами, которая в обычных условиях непроницаема, однако в данном случае (сюжетный текст всегда говорит о данном случае) оказывается проницаемой для героя-действователя; 3) герой-действователь»32. Как мы увидим в дальнейшем, «старуха» в качестве сказочного персонажа принадлежит не к действователям, а к персонажам - «условиям и обстоятельствам действия»33. В связи с этим мы, по сути, рассматривали не одного, а двух персонажей (второго можно как раз отнести к персонажам-действователям) - это «старуху» и девочку/девушку/замужнюю женщину (группу последних объединяет признак «младшие» по отношению к «старухе»). Правомерность данного шага подтверждает, с одной стороны, единица членения текста, предложенная К. Брето и Н. Заньоли, - диада, которую они определяют как «.не что иное, как проявляющаяся в данном тексте связь между двумя персонажами»34 (старуха и младшая героиня); а с другой - естественное предположение о том, что в процессе «посвящения» участвуют две стороны - посвящающие и посвящаемые (старухи и младшие женщины).

31 Goodenough W.N. Rethinking "Status" and "Role". Toward a General Model of Cultural Organization of Social relationships. P.3 // The Relevance of Models for Social Anthropology. Ed by M. Banton. P. 1-24

32 Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. С. 290-291

33 Там же. С. 294

34 Брето К., Заньоли Н. Множественность смысла и иерархия подходов в анализе магрибской сказки. С. 169 // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. Сб. ст. М., 1988. С. 167-183 (далее: Брето К., Заньоли Н. Множественность.)

Источники. Материалом для диссертационного исследования послужили:

• корпус волшебных сказок следующих сюжетных типов35 : 403 А = АА 403 А, В «Подмененная жена», 409 «Мать-рысь», 425 С «Аленький цветочек», 432 «Финист ясный сокол», 450 «Братец и сестрица», 480 = АА 480 *В, *С «Мачеха и падчерица», 480* =АА 480 А «Мачеха и падчерица», 480 А* = АА 480 Е «Сестра (три сестры) отправляются спасать своего брата», 480 В* = АА 480 *F «Мачеха и падчерица: за огнем к Бабе-Яге», 706 «Безручка», АА 707 «Чудесные дети», 709 «Волшебное зеркальце

36 37

Мертвая царевна)» ; сборники, которые мы использовали в качестве источников , отражают состояние сказочной традиции XIX-XX веков; по возможности мы старались пользоваться сказочными материалами Русского Севера и северо-запада (Архангельская,

ЛО

Вологодская, Олонецкая и Псковская губернии) ;

• фольклорные и этнографические материалы, собранные в конце XIX - начале XX (территориальная приуроченность материала - русский Север и северо-запад: Архангельская, Вологодская, Олонецкая и Псковская губернии), по большей части, хранящиеся в архивах (архив Русского этнографического музея, фольклорный архив кафедры Истории русской литературы Санкт-Петербургского государственного университета), а частично опубликованные. Так же материалами для диссертационного исследования послужили результаты собственных полевых исследований автора, поведенные в рамках фольклорных экспедиций филологического факультета СПбГУ в Вологодской и Псковской областях 2000-2002 гг.

Цели и задачи. Цель нашей работы состоит в том, чтобы описать, с одной стороны, старуху как нарративный образ, сказочный персонаж, а с другой - старух как этносоциальный объект, определенную социально-возрастную группу. За основу этого описания мы взяли понятие роли и социального статуса.

Задача первой главы заключается в том, чтобы описать исследуемый персонаж («старуху») с точки зрения номинаций (номенклатуры), набора ролей, системы атрибутов, способов включения в сюжет, функций персонажа и т.д.; т.е. мы, вслед за К. Брето и Н. Заньоли, поставили задачу «.подойти к сказке непредвзято, с тем, чтобы, не предрешая результатов a priory, выявить ее специфическую проблематику.»39. Задача второй главы - сопоставление описания сказочного персонажа с данными, полученными

35 Индексы сюжетов даны по указателю: Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка. Л., 1979

36 Основания для выделения этого корпуса сказочных текстов как объекта исследования приведены нами в первой главе диссертации

37 Список источников см. в конце работы

38 Это было сделано в том случае, если при паспортизации сказки указывалось место ее записи

39 Брето К., Заньоли Н. Множественность. С. 167 на других этапах нашего исследования: с современными и прошлыми (конец XIX - начало XX века) культурными, этнографическими данными, фактами социального устройства и функционирования традиционного социума. Данная глава связана, прежде всего, с описанием ролей, предписываемым старшим женщинам в традиционной культуре, и того статуса, которым они обладали в глазах представителей этого социума.

Методы. Анализ сказочных текстов строился на основе методологии морфологического и структурно-семиотического подходов. Методологическим основанием интерпретации сказочного материала послужил семиотический подход, при котором нарративные тексты рассматриваются как описание или перекодировка мифа и ритуала, т.е. значением нарратива является ритуал40. Рассматривая соотношения фольклора (волшебной сказки) и ритуала (rites de passage), необходимо отметить, что мы не будем задаваться вопросами генетического характера, например, возводить рассматриваемый корпус волшебных сказок к каким-либо социальным институтам определенной эпохи; нас интересуют, вслед за А.К. Байбуриным и Г.А. Левинтоном, «проявления системного характера», закономерности функционирования традиционной культуры и способы поддержания стабильности традиционного социума: «.соотношения фольклора с ритуалом должны рассматриваться не как изолированные генетические связи, а как проявления системного характера всей фольклорно-этнографической традиции в целом»41.

При сборе полевых материалов применялся метод биографического интервью. При этом учитывались достижения исследователей, работавших в рамках регионального и биографического подходов к проблеме исполнительского мастерства.

Правомерность принятой нами методологии исследования подтверждается в трудах Б.Н. Путилова: «В конечном счете, для фольклориста не всегда так уж важно, уходят ли корни сюжета / мотива в какие-то этнографические глубины, одновременны ли по происхождению с артефактами и явлениями либо даже предшествуют им. Самое главное для него - это найти ту этнографическую реальность, которая способна объяснить существование данного сюжета / мотива, через сопоставление с которой мы можем прийти к истокам его семантики и структуры, осветить самый факт его возникновения, а тем самым начать раскручивать сложный клубок, связанный с историей, кодами,

V- 42 сложность семантических связей» .

40 Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Тезисы. С. 74

41 Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К проблеме этнографических истоков . С. 242

42 Путилов Б.Н. Фольклор. С. 121-122

Актуальность и научная новизна работы. Как уже отмечалось, проблема соотношения волшебной сказки и обрядов перехода уже неоднократно ставилась исследователями. Но решение вопросов, связанных с данной проблемой, на наш взгляд, должно предварять систематическое описание ролей и статусов лиц, участвующих в данных обрядах, и анализ сказочных сюжетов, персонажей, их функций и ролей, имеющих отношение к данным ритуалам.

Практическая значимость работы заключается во введении в научный оборот нового фольклорно-этнографического материала, в том, что проведенное исследование позволяет уточнить и дать более полное представление связей волшебной сказки и обрядовой действительности. Ряд положений может быть учтен при подготовке вузовский курсов и спецкурсов по фольклору и смежным наукам.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на следующих конференциях: межвузовской научной конференции «Текст. Анализ. Интерпретация. Понимание» (Четвертые Юрьевские чтения) (СПб., 2000), ежегодных научных конференциях аспирантов и преподавателей СПбГУ (2000-2002 гг.), международной научной конференции «Язык - тендер - традиция» (СПб., 2002).

Структура диссертации. В соответствии со сформулированными целями и задачами диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и трех приложений.

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Кадикина, Ольга Алексеевна

Заключение

Проблемы взаимоотношения волшебной сказки и этнографической действительности очень сложны, и, разумеется, не могут быть решены в рамках одного исследования. В качестве предмета диссертационной работы мы избрали лишь несколько аспектов многообразных связей, которые пронизывают отношения между системой фольклорных текстов и фактами этнографической действительности.

В основе нашего исследования лежала гипотеза о том, что корпус сказок, выбранный нами в качестве материала для исследования, имеет прямое отношение к обрядам перехода, в частности, отмечающим возрастной переход. Непременным условием этого перехода является овладевание определенными навыками и знаниями, которые не были необходимыми для предыдущей группы. Лицами, обладающими этими знаниями и навыками, являются старшие женщины - матери, свекрови, бабушки др. В нашей работе мы обозначили этот статус как «старухи». Именно они выступают в роли «посвящающих» по отношению к младшим женщинам - «посвящаемым» в новый круг предписываемого поведения, обязанностей и прав. «Старухи» непосредственно обучают младших женщин и выступают в качестве «проводников» того знания, которым необходимо обладать для успешного функционирования в новой социальной группе. Формой, в которой передается это знание, являются сказки.

Исходя из этой гипотезы, мы попытались описать, с одной стороны, старух как этно-социальный объект, определенную социально-возрастную группу, а с другой -старуху как нарративный образ, сказочный персонаж, и таким образом проверить нашу гипотезу. За основу этого описания мы взяли понятие роли и социального статуса.

На основе нашего исследования невозможно сделать вывод о том, что стало причиной возникновения и развития проанализированного нами корпуса сказок -определенные социальные институты, обряды инициации, мифологические представления и пр. Решение вопроса о причинах, породивших отмеченные нами корреляции функций персонажа волшебной сказки и представителей определенного социально-возрастного класса, не входило в задачи нашего исследования, так как наша работа носит синхронический, а не диахронический характер. На наш взгляд, интерпретация сказочного персонажа возможна именно при сопоставлении его описания с точки зрения роли и функций, выполняемых в сюжете, и ролей и статусов, вменяемых в обязанности представителям того социально-возрастного класса, к которому принадлежит персонаж. Мы констатировали факт функционального сходства, но для того, чтобы сделать вывод о причинах возникновения этого сходства необходимо более широкое исследование сказок сходных сюжетных типов1 и описание всех действующих в них персонажей, их атрибутов и пр.

Мы установили, что «старуха» в выделенном нами корпусе волшебных сказок выступает в роли вредителя, отправителя, дарителя и испытателя (подтип -даритель/вредитель). В роли вредителя «старуха» выполняет функцию изгнания героини и/или вредительства, в роли дарителя снабжает героиню волшебными, в роли испытателя выполняет функцию испытания героини - награждает или наказывает ее. Все рассмотренные нами ситуации, в которых появляется «старуха», носят переходный характер: героине необходимо пройти испытание для того, чтобы получить статус невесты, отправиться в изгнание - чтобы пройти испытание, обрести суженого, вступить во взаимодействие со «старухой»-дарителем и получить волшебные средства для того, чтобы вернуть суженого, подвергнуться действиям вредителя и вернуться к благополучной ситуации. Все выполняемые функции можно объединить по одному основному признаку - при помощи «старухи» героиня преодолевает «переходные ситуации» и становится членом следующей социально-возрастной группы.

В традиционном социуме старшим женщинам в обязанности вменялись те же функции. Старшие женщины (матери, бабушки, старшие сестры) занимались обучением младших тем, чем им придется заниматься в качестве хозяек - прядению, приготовлению пищи и пр. В случае успешного освоения этих занятий девушка «награждалась» -получала право участвовать во взрослых беседах (в качестве «славутницы», девицы на выданье), и с помощью матери (старухи) собирала себе приданое.

Обучение домашним работам, правилам и нормам поведения осуществлялось, как правило, старшими женщинами - членами семьи девочки/девушки. Но помимо обращения к родственницам, в процессе взросления и появления необходимости перехода в другую социально-возрастную группу девочки/девушки вступали во взаимодействие со старшими женщинами, не являвшимися членами их семьи. В этом случае роли и соответствующие им функции распределялись между старшими женщинами (старухами) деревенского социума. Набор ролей, предписываемых «старухам», на наших материалах выглядит следующим образом: гадалка, ворожея, знахарка, колдунья, повитуха, пестунья, сказочница . Эти роли могли совмещаться, и выполняться одними и теми же лицами.

1 Например, 327 С, Б «Мальчик (Ивась, Жихарко, Лутонюшка) и ведьма»

2 Мы не исключаем наличия других ролей - например, причетницы, старухи, обмывающие покойников, и др., - которых мы не касались, в связи с ограничениями, накладываемыми отобранными для анализа сказочными текстами

Роль гадалки - одна из самых распространенных среди старых женщин. Они не только сами занимались гаданиями на картах, бобах, по руке, но и обучали этим занятиям девушек, так же, как и правилам ритуального поведения во время святочных гаданий.

Данная роль очень часто совмещается с ролью старухи-ворожеи. Околдовывание сказочной героини, путеводительство и снабжение (функции, выполняемые «старухой» в «девичьих сказках»), характеризующиеся основным признаком - действия, цель которых - обладание суженым-супругом, вполне соотносятся с упомянутой ролью.

Приворот в традиционной культуре очень часто осознается как порча - так же и антагонист наносит вред, околдовывая героиню в волшебной сказке. Так как приворот -это порча, то соответственно, к тем же лицам обращались и за снятием порчи. Таким образом, упомянутые выше роли (гадалка, ворожея) в отдельных случаях совмещаются с ролью знахарки, колдуньи. Распространенное в северно-русской традиции убеждение, что «колдун может на хорошее, а может и на плохое» подтверждает это совмещение функций.

До определенного момента в жизни молодой женщины (рождения детей) набор ролей, которые приписываются обществом старухам, остается почти неизменным. Они продолжают гадать замужним женщинам, привораживают, снимают порчу, обучают младшую женщину (невестку) ее новым обязанностям в семье. Но с переходом молодой женщины в группу матерей, она вступает во взаимодействие со старухой - повивальной бабкой. Во многом, эта роль существенно отличается, и настойчиво отделяется в представлениях носителей традиционной культуры от других ролей, т.к. ее основная характеристика - это понятие «чистоты» (в отличие, например, от гадания как занятия «нечистого»).

Роль повивальной бабки, как правило, совмещается с роль знахарки, и иногда старуха как лицо «знающее», ставится в один ряд с колдуньей. Отсюда двойственное отношение к повивальной бабке - как к лицу, которое должно защитить роженицу и ребенка, но и человеку, который может нанести им вред. Сказочная функция подмены (например, ребенка), которую осуществляет старуха в волшебной сказке, выступая как повивальная бабка, наглядно демонстрирует это двойственное отношение.

Следующая роль, выполняемая старухами, - пестование. Данная роль осваивается старухой уже после ее выхода из статуса большухи, когда хозяйкой в доме становится другая женщина. Эта роль устойчиво ассоциируется с рассказыванием сказок, но, как мы показали в нашей работе, это далеко не единственно возможная ситуация бытования сказочной традиции. Сказки рассказываются детям; молодым девушкам на посиделках; во взрослой, смешанной аудитории на праздниках; во время выполнения каких-либо «женских» работ. Но в любом случае, нормативной группой носителей сказочной традиции являются старухи. Именно сказки являются актуальной частью фольклорного репертуара данной социально-возрастной группы. И на протяжении жизни женщина, в числе других знаний, осваивает и сказки. Рассказывая их, она приобщает молодое (младшее) поколение к той сказочной традиции, передает те знания, которые в свое время получила от старух.

Таким образом, анализируя социально-возрастную группу старух, мы уделяли внимание, прежде всего, ролям и функциям старших женщин в традиционном социуме. Самым общим выводом о социальном статусе старух в традиционной культуре (вне зависимости от той конкретной роли, которую они исполняют, а так же учитывая частое совмещение этих ролей) является восприятие их как лиц знающих, т.е. обладающих магическими знаниями, освоение части которых дает возможность младшей женщине перейти в следующую социально-возрастную группу.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Кадикина, Ольга Алексеевна, 2003 год

1. Автобиография вопленицы Настасьи Степановны Богдановой II Памятная книжка Олонецкой губернии на 1910 г. Петрозаводск, 1910. С. 199-204

2. Агапкина Т. А. Славянские обряды и верования, касающиеся менструации // Секс и эротика в русской традиционной культуре. Сост. Топоров A.JI. М., 1996. С. 103-150

3. Адоньева С.Б. Категория ненастоящего времени: (антропологические очерки). СПб., 2001

4. Адоньева С.Б. О ритуальной функции женщины в русской традиции // Живая старина. 1998, № 1. С. 26-28

5. Адоньева С.Б. Сказочный текст и традиционная культура. СПб., 2000

6. Адоньева С.Б. Суженый ряженый - animus - бес // Адоньева С.Б. Категория ненастоящего времени антропологические очерки. СПб., 2001. С. 77-100

7. Адоньева С.Б. Бажкова Е.В. Функциональные различия в поведении и роли женщины на разных этапах ее жизни // Белозерье: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1998. С. 204-212

8. Адоньева С.Б. Этнография северно-русских причитаний // Бюл. фонетического фонда рус. яз. Прилож. № 7: Обрядовая поэзия русского Севера. Плачи. СПб-Бохум, 1998. С. 77-85

9. Адрианова-Перетц В.П. Древнерусская литература и фольклор. Л., 1974.

10. Азадовский М.К. Русская сказка. Избранные мастера. В 2 т. М., 1932

11. Азадовский М.К. Сказки Верхнеленского края (С особой нумерацией страниц) // Сибирская живая старина. 1924, вып. II. С. 1-XLV+1-66

12. Азадовский М.К., Элиасов JI.E. Сказки Магая. Л., 1940

13. Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994

14. Андреев Н.П., Виноградов Г.С. Ирина Андреевна Федосова // Русские плачи (Причитания) / Ред. и прим. Г.С. Виноградова. М., 1932. С. VII-XXXVI

15. Астахова A.M. Художественный образ и мировоззренческий элемент в заговорах. М., 1964

16. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983

17. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд. Л., 1978. С. 89105

18. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К проблеме «У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов» // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л., 1984. С. 229-244

19. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Код(ы) и обряд(ы) // Кодови словенских культура. 1998

20. Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения// Этнические стереотипы поведения. Л., 1985. С. 7-21

21. Байбурин А.К. Обрядовые формы половой идентификации детей // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991. С. 257-265

22. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Похороны и свадьба // Исследования в области балтославянской духовной культуры: погребальный обряд. М., 1990. С. 64-99

23. Байбурин А.К. Пояс (к семиотике вещей) // Сборник музей антропологии и этнографии. ХЬУ. Из культурного наследия народов восточной Европы. СПб., 1992. С. 5-13

24. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семиотический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993

25. Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология // Кунсткамера (МАЭ им. Петра Великого РАН): Избранные статьи. СПб., 1995. С. 80-97

26. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Тезисы к проблеме «Волшебная сказка и свадьба» // С)шгщиа£епапо. Сб. статей молодых филологов к 50-летию проф. Ю.М. Лотмана. Тарту, 1972. С. С. 67-85

27. Балашов Д.М. Сказочники и сказочная традиция на Терском берегу // Сказки Терского брега Белого моря. Изд. подг. Д.М. Балашов. Л., 1970. С. 7-32

28. Барсов В.Е. Сведения о вопленицах, от которых записаны причитания // Барсов В.Е. Причитания Северного края. Ч. 1. М., 1872. С. 313-327

29. Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000

30. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963

31. Бахтин М.М. Творчество Ф. Рабле и народная литература средневековья и Ренессанса. М., 1965

32. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986

33. Бергер П.Л. Приглашение в социологию: Гуманистическая перспектива. М., 1996

34. Бернштам Т.А. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в XIX нач. XX в. // Русский народный свадебный обряд. Л., 1978

35. Бернштам Т.А. К реконструкции некоторых русских переходных обрядов совершеннолетия // Советская этнография. 1986, № 6. С. 24-35

36. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX начала XX века. Половозрастной аспект традиционной культуры. JL, 1988

37. Бернштам Т.А. Мяч в русском фольклоре и обрядовых играх // Фольклор и этнография: У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. JL, 1984. С. 162-171

38. Бернштам Т.А. Прялка в символическом контексте культуры (по русским памятникам в музеях» // Сборник музей антропологии и этнографии. XLV. Из культурного наследия народов восточной Европы. СПб., 1992. С. 14-43

39. Бернштам Т.А. Русская сказка: феномен и действительность // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 8-9. СПб., 1995. С. 235-240

40. Бернштам Т.А. Русская народная культура Поморья в XIX начале XX века. Этнографические очерки. JI., 1983

41. Бернштам Т.А. Свадебный плач в обрядовой культуре восточных славян (XIX -начало XX века) // Русский Север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. Л., 1986. С. 82-100

42. Бернштам Т.А. Совершеннолетие девушки в метафорах игрового фольклора (Традиционный аспект русской культуры) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991. С. 234-257

43. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971

44. Богатырев П.Г. Изображение переживаний действующих лиц в русской народной волшебной сказке // Фольклор как искусство слова. М., 1967. Вып. 2: Психологическое изображение в русском народном поэтическом творчестве. С. 5767

45. Богатырев П.Г., Якобсон Р. К проблеме размежевания фольклористики и литературоведения // Teoría literature. Trnava, 1941. S. 104-106

46. Богданов K.A. Игра в жмурки: сюжет, контекст, метафора // Богданов К. Повседневность и мифология. (Исследования по семиотике фольклорной действительности). СПб., 2001. С. 109 180

47. Бочаров В.В. Антропология возраста. СПб., 2000

48. Бремон К. Логика повествовательных возможностей // Семиотика и искусствометрия. М., 1972. С. 108-135

49. Брето К., Заньоли Н. Множественность смысла и иерархия подходов в анализе магрибской сказки // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. Сб. ст. М., 1988. С. 167-183

50. Буслаев Ф.И. Русская народная поэзия // Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т.1 СПб., 1961. Гл. 12: Славянские сказки. С. 308-354

51. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. (На примере Владимирской губернии.). СПб., 1993

52. Ведерникова Н.М. Контаминация как творческий прием в волшебной сказке // Русская народная проза. Л., 1972. С. 160-165 (Русский фольклор; Т. XIII)

53. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М., 1975

54. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верования, сказках, легендах и т.д.: Материалы, собранные и приведенные в порядок П.В. Шейном. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1900

55. Великорусские сказки в записях И.А. Худякова. Вып. 1-3. СПб., 1862

56. Верования великоруссов Шенкурского уезда: (Из летней экскурсии 1916 г.) / Собр. и зап. П.Г. Богатырева // Этнографическое обозрение. 1916. Кн. 111/112. № 3/4. С. 42-80

57. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940

58. Веселовский А.Н. Миф и символ // Публикация К.И. Ровды. Вопросы теории фольклора. Л., 1979. С. 186-199 (Русский фольклор; Т. XIX)

59. Веселовский А.Н. Статьи о сказке: 1868-1890 // Собр. соч.: В 8 т. Т. 16. М.-Л., 1938

60. Виноградов Г.С. Сказки как источник детского поэтического творчества // Из истории русской фольклористики. СПб., 1998. С. 258-270

61. Виноградова Л.Н. Гадание // Славянские древности. Т. 1. М., 1995. С. 482-486

62. Виноградова Л.Н. Зимняя календарная поэзия славян. М., 1982

63. Виноградова Л.Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М., 2000

64. Виноградов H.H. Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч. В 3 вып. Вып.1. СПб., 1907

65. Винокур Г. Биография и культура. М., 1927

66. Волков P.M. Сказка: Розыскания по сюжетосложению народной сказки. Сказка великорусская, украинская, белорусская. Одесса, 1924

67. Гаген-Торн Н.И. К методике изучения одежды в этнографии СССР // Советская этнография. 1933, № 3-4. С. 119-135

68. Герасимова Н.М. Пространственно-временные формулы русской волшебной сказки // Славянская литература и фольклор. JI., 1978. С. 173-180 (Русский фольклор; Т. XVIII)

69. Герасимова Н.М. Фигура медиации в русской волшебной сказке // Кунсткамера: Этнографические тетради. Вып. 8-9. СПб., 1995. С. 241-250

70. Герасимова Н.М. Формулы русской волшебной сказки: К проблеме стереотипности и вариативности традиционной культуры // Советская этнография. 1978, № 5. С. 1828

71. Геннеп А., ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. М., 1999

72. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000

73. Греймас А.Ж. В поисках трансформационных моделей // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985. С. 89-108

74. Греймас А.Ж. К теории интерпретации мифологического нарратива // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985. С. 109-144

75. Гринкова Н.П. Родовые пережитки, связанные с разделением по полу и возрасту (по материалам русской одежды) // Советская этнография. 1936, № 2. С. 21-54

76. Гринкова Н.П. Сказки Куприянихи // Художественный фольклор. М.,1926. С. 81-98

77. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991

78. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века. М., 1986

79. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М., 1972

80. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М., 1994. Т. 1-4

81. Дандис А. Структурная типология индейских сказов северной Америки // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. Сб. ст. М., 1985. С. 184-193

82. Елеонская E.H. Сказка, заговор и колдовство в России. Сборник трудов. М., 1994

83. Еремина В.И. Историко-этнографические истоки мотива «вода-горе» // Фольклор и этнография: У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. JL, 1984. С. 195-203

84. Еремина В.И. Историко-этнографические истоки общих мест причитаний // Поэтика русского фольклора. Л., 1981. С. 70-86. (Русский фольклор; Т. 21)

85. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л., 1991

86. Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М.,1997

87. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991

88. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913. М., 1994

89. Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995

90. Зеленин Д.К. Обрядовое празднество совершеннолетия девицы у русских // Живая старина. СПб., 1911. Вып. 2. С. 233-246

91. Зеленин Д.К. Религиозно-магическая функция фольклорных сказок // С.Ф.Ольденбургу к пятидесятилетию научно-общественной деятельности, 18821932. Л., 1934. С. 215-240

92. Иваницкий H.A. Материалы по этнографии Вологодской губернии // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. М., 1890. С. 11-234 (Изв. Общ-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии при Моск. ун-те; Т. 69)

93. Иванов В.В. Материалы О.Э. Озаровской в архиве Гос. музея этнографии СССР. Публикация // Из истории русской фольклористики. Вып. 3. Л., 1990. С. 62-63

94. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. К истокам славянской социальной терминологии // Славянское и балканское языкознание. Язык в этнокультурном аспекте. М., 1984. С. 87-97

95. Иванов В.В., Топоров В.Н. К реконструкции праславянского текста // Славянское языкознание (V международные съезд славистов. Доклады советской делегации). М„ 1963. С. 88-158

96. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период). М., 1965

97. Ивлева Л.М. Дотеатрально-игровой язык русского фольклора. СПб., 1998

98. Ивлева Л.М. Ряженье в русской традиционной культуре. СПб., 1994

99. Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Загадка как текст. Т. 1.М., 1994

100. Кабакова Г.И. Антропология женского тела в славянской традиции. М., 2001

101. Кабакова Г.И. Золотые руки // Philologia slavica: К 70-летию академика Н.И. Толстого. М., 1993. С. 60-70

102. Кабакова Г.И. На пороге жизни: новорожденный и его «двойники» // Слово и культура. Т. 2. М., 1998. С. 103-113

103. Кагаров Е.Г. Состав и происхождение свадебной обрядности // Сб. Музея антропологии и этнографии. Т. 8. JL, 1929. С. 152-195

104. Карнаухова И.В. Краткие замечания о сказочниках и сказках // Сказки и предания северного края. Запись, вступ. ст. и комментарии И.В. Карнауховой. M.-JL, 1934. С. 371-428

105. Кербелите Б.П. Историческое развитие структур и семантики сказок. Вильнюс, 1991

106. Кон И.С. Возрастные категории в науках о человеке и обществе // Социологические исследования. 1978, № 3. С. 76-86

107. Кон И.С. К проблеме возрастного символизма// Советская этнография. 1981, № 6. С. 98-106

108. Копаневич И.К. Рождественские святки и сопровождающие их народные игры и развлечения в Псковской губернии. Псков, 1896

109. Костоловский Ив. Вас. К поверьям о поясе у крестьян Ярославской губернии // Этнографическое обозрение. 1909, № 1. С.48-49

110. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. СПб., 1860

111. Кузнецова В.П. О функциях колдуна в русском свадебном обряде Заонежья // Заонежье. Сборник научных статей. Петрозаводск, 1992. С. 117-131

112. Куликовский Г.И. Беседные складчины и ссыпчины Обонежья // Олонецкий сборник. Материалы для истории, географии, статистики и этнографии Олонецкого края. Вып. 3. Петрозаводск, 1894. С. 405-411

113. Кушкова А.Н. К анализу представлений о семейной ссоре // Мифология и повседневность. Вып. 2. Материалы научной конференции 24-26 февраля 1999 г. СПб., 1999. С. 101-119

114. Лаврентьева JI.C. Социализация девочек в русской деревне // «Мир детства» в традиционной культуре народов СССР. Сб. науч. Тр. Ч. 1. Л., 1991. С. 29-33

115. Левинтон Г.А. К вопросу о функциях словесных компонентов обряда // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 162-170

116. Левинтон Г.А. К статье Д.К. Зеленина «Обрядовое празднество совершеннолетия девицы у русских» // Проблемы славянской этнографии (К 100-летию со дня рождения чл.-кор. АН СССР Д.К. Зеленина). Л., 1979. С. 172-178

117. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930

118. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении: Первобытная мифология: Мифический мир австралийцев и папуасов. М., 1937

119. Левинтон Г.А. К описанию, интерпретации и реконструкции славянского текста со специализированной прагматикой. Автореферат дисс. . к.ф.н. М., 1988

120. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994

121. Леви-Строс К. Структура и форма: (Размышления над одной работой Владимира Проппа) // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985. С. 9-34

122. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985

123. Левичева Г. «Не осенью ли была вся моя жизнь?!» // Общественно-политическая газета Вашкинского района Вологодской области «Волна». 1994 г., 10 ноября, № 129

124. Липец Р. Введение // Былины М.С. Крюковой. М., 1939. С. 1-48

125. Листова Т.А. «Нечистота» женщины (родильная и месячная) в обычаях и представлениях русского народа // Секс и эротика в русской традиционной культуре. Сост. Топоров А.Л. М., 1996. С. 151-174

126. Листова Т. А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой // Русские: семейный и общественный быт. М., 1989. С. 142-171

127. Логинов К.К. Интерьер крестьянской избы в обрядности и верованиях Заонежан // Заонежье. Сборник научных статей. Петрозаводск, 1992. С.98-117

128. Логинов К.К. Материальная культура и производственно-бытовая магия русских Заонежья (конец XIX начало XX в.). Петрозаводск, 1993

129. Логинов К.К. О свадебной «порче» в Заонежье // Обряды и верования народов Карелии. Человек и его жизненный цикл. Петрозаводск, 1994. С. 144-152

130. Логинов К.К. Семейные обряды и верования русских Заонежья. Петрозаводск, 1993

131. Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М., 1973. С. 16-22

132. Лотман Ю.М., Минц З.Г. Литература и мифология // Тр. По знаковым системам. Тарту, 1981. Тарту, 1973. Вып. 13: Семиотика культуры С. 88-110. (Учен. зап. / Тарт. ун-т; Вып. 308).

133. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Тр. По знаковым системам. Тарту, 1987. Вып. 21: Актуальные проблемы семиотики культуры. С. 10-21 (Уч. зап. /Тарт. ун-т; Вып. 746

134. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970

135. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Условность в искусстве // Философская энциклопедия. Т. 5. М., 1970. С. 287-288

136. Макашина Т.С. Современная севернорусская сказочница A.M. Мелехова // Современный русский фольклор. М., 1966. С. 78-94

137. Максимов C.B. Культ хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила. Смоленск,1995

138. Максимов C.B. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994

139. Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999

140. Малиновский Н.Л. Несколько слов о колдунах в Воезере // Олонецкий сборник. Материалы для истории, географии, статистики и этнографии Олонецкого края. Вып. 2. Петрозаводск, 1886. С. 39-40

141. Мальцев Г.И. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики (Исследование по эстетике устно-поэтического канона). Л., 1989

142. Маранда П, Кенгас-Маранда Э. Структурные модели в фольклоре // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. Сб. ст. М., 1985. С. 194-260

143. Мартемьянов Ю.С., Шрейдер Ю.А. Ритуалы самоценное поведение // Социология културы. М., 1975. Вып. 2. С. 113-139

144. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX века. М., 1984

145. Медриш Д.Н. Слово и событие в русской волшебной сказке Проблемы художественной формы. Л., 1974. С. 119-131 (Русский фольклор; T. XIV)

146. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. М., 1958

147. Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сигал Д.М. Еще раз о проблеме структурного описания волшебной сказки // Труды по знаковым системам V. Пам. В.Я. Проппа. Тарту, 1971. С. 63-91 (Учен. зап. Тартуского ун-та; вып. 284)

148. Мелетинский Е.М. Мифология и фольклор в трудах К. Леви-Строса // Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985. С. 467-522

149. Мелетинский Е.М. Структурно-типологическое изучение сказки // Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. М., 1998. С. 437-466

150. Мелетинский Е.М. Первобытные истоки словесного искусства. М., 1972.

151. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа (Исследования по фольклору и мифологии Востока). М., 1976

152. Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сигал Д.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Структура волшебной сказки. М., 2001. С. 11-121

153. Мид Д.Г. Аз и я // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 227-237

154. Мид Д.Г. Интернализованные другие и самость // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 224-227

155. Мид Д.Г. От жеста к символу // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 215-224

156. Мид Д.Г. Психология пунитивного правосудия // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 237-259

157. Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения. М., 1988

158. Миненок Е.В. Роль женщины в заговорной традиции // Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. Материалы международной конференции 1993 года. М., 1994. С. 362-268

159. Мифологические рассказы и легенды русского Севера. Сост. O.A. Черепанова. СПб., 1996

160. Монсон П. Современная западная социология. Теории, традиции, перспективы. СПб., 1992

161. Морозов A.A. Мария Дмитриевна Кривополенова. Жизнь и творчество // Кривополенова М.Д. Былины, скоморошины, сказки. Архангельск, 1950. С. 3-36

162. Морозов И.А. Игровые формы свадьбы в системе «традиционных» переходных обрядов // Живая старина. 1995, № 2. С. 21-26

163. Морозов И.А., Слепцова И.С., Островский Е.Б., Смольников С.Н., Минюхина Е.А. Духовная культура северного Белозерья. Этнодиалектный словарь. М., 1997

164. Мосс М. Общество. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии. М.,1996

165. Мосс М. Социальные функции священного. СПб., 2002

166. Народные знания. Фольклор. Народное искусство. Вып. 4. М., 1991

167. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева. В 3 т. М., 1984

168. Неизданные сказки из собрания Н.Е. Ончукова (тавдинские, шокшозерские и самарские скзки). СПб., 2000

169. Неклюдов С.Ю. О кривом оборотне (к исследованию мифологической семантики фольклорного мотива) // Проблемы славянской этнографии (к 100-летию со дня рождения члена-корреспондента АН СССР Д.К. Зеленина). JI, 1979. С. 133-141

170. Неклюдов С.Ю. Особенность изобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве // Ранние формы искусства. М., 1972. С. 191-220

171. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993

172. Никифоров А.И. К вопросу о морфологическом изучении народной сказки // Сборник статей в честь академика А.И. Соболевского. Л., 1928. С. 173-178

173. Николаева Т.М. Текст. Как путь и как многомерное пространство // Концепт движения в языке и культуре. М., 1996. С. 336-352

174. Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки // Структура волшебной сказки. М., 2001. С. 122-160

175. Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. JL, 1974

176. Новиков Н.В. К проблеме сказочного сборника // Проблемы текстологического изучения фольклора. M.-JI., 1966. С. 72-101

177. Новиков Н.В. Сказки Ф.П. Господарева. Петрозаводск, 1941

178. Новикова A.M., Оссовецкий И.А. Сказки Куприянихи. Воронеж, 1937

179. Носова А.Н. Вопленицы // Базанов В. Поэзия Печоры. Сыктывкар, 1943. С. 25-40

180. Ольденбург С.Ф. Собирание русских народных сказок в последнее время // Журнал министерства народного просвещения. T. XIV, 1916, № 8. С. 296-322

181. Ончуков Н.Е. Шокшозерские сказочники // Неизданные сказки из собрания Н.Е.Ончукова (тавдинские, шокшозерские и самарские скзки). СПб., 2000. С. 153158

182. Памятники русского фольклора Водлозерья: Предания и былички. Петрозаводск, 1997

183. Парпулова JL Българские вълшебни приказки. Въведение в поетиката. София, 1978

184. Парпулова-Гриббл JL Таинственная власть злой старухи тема и вариации в русском фольклоре и в литературе девятнадцатого века // Кунсткамера. Этнографические тетради. 1995, №№. 8-9. С. 265-273

185. Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 448-464

186. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975

187. Померанцева Э.В. Русские народные сказки, рассказанные А.Н. Корольковой. М„ 1969

188. Померанцева Э.В. Русские сказочники. М., 1976

189. Померанцева Э.В. Сказочница А.Н. Королькова // Русские народные сказки. М., 1969. С. 3-22

190. Пономарева М. Русские писатели мифологический пантеон? // Русская филология 12. Сб. научных работ молодых филологов. Тарту, 2001. С. 25-27

191. Попов Г. Русская народная бытовая медицина. По материалам этнографического бюро В.Н. Тенишева. СПб., 1903

192. Пословицы. Поговорки. Загадки / Сост., авт. предисл. и коммент. А.Н. Мартынова. M., 1986

193. Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборниках XVIII XX веков. М.-Л., 1961

194. Пропп В.Я. Жанровый состав русского фольклора // Пропп В.Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976. С. 46-82

195. Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. М., 1998

196. Пропп В.Я. Русская сказка. М., 2000

197. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976

198. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л.,1976

199. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 141-155

200. Путилов Б.Н. Проблемы типологии этнографических связей фольклора // Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 1977. С. 3-14

201. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994

202. Разумова И.А. Ведьма и женские демонические персонажи волшебной сказки // Фольклористика Карелии. Петрозаводск, 1991. С. 25-45

203. Разумова А.П., Сенькина Т.И. О сказочной традиции Пудожского края // Русские народные сказки Пудожского края / Сост. А.П. Разумова, Т.И. Сенькина. Ред. Э.В. Померанцева. Петрозаводск, 1982. С. 5-27

204. Разумова И.А. Потаенное знание современной русской семьи. Быт. Фольклор. История. М., 2001

205. Рафаева A.B., Рахимова Э.Г., Архипова A.C. Еще раз о структурно-семиотическом изучении сказки // Структура волшебной сказки. М., 2001. С. 199-225

206. Ревзин И.И. К общесемиотическому истолкованию трех постулатов Проппа (анализ сказки и теория связности текста) // Типологические исследования по фольклору. Сб. ст. памяти В.Я. Проппа. М, 1975. С. 77-91

207. Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры / Сост. Е.А. Белоусова; Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М., 2001

208. Рошияну Н. Традиционные формулы сказки. М., 1974

209. Руднева Н.В. Девушка как персонаж волшебной сказки в социо-культурном контексте. Дипломное сочинение. СПб., 1999

210. Русская сказка. Избранные мастера / Ред. и ком. М.К. Азадовского. M.-JL, 1932

211. Русские народные сказки о мачехе и падчерице. Новосибирск, 1993

212. Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001

213. Савушкина Н.И. Русские сказочницы: призвание и профессия // Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. Материалы международной конференции 19993 г. М., 1994. С. 346-351

214. Самоделова Е.А. Система женских персонажей в Рязанской свадьбе // Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. Материалы международной конференции 19993 г. М., 1994. С. 352-361

215. Северные сказки: Сб. / Собр. Н.Е. Ончукова. В 2 кн. Кн. 1, 2. Спб., 1998

216. Севернорусские сказки в записях А.И. Никифорова / Подгот. В.Я. Проппа. M.-JL, 1961. (Памятники русского фольклора)

217. Сегал Д.М. Опыт структурного описания мифа // Труды по знаковым системам II. Тарту, 1965. С. 150-158 (Учен. зап. Тартуского ун-та; вып. 181)

218. Серебряный С.Д. Интерпретация формулы В.Я. Проппа (в связи с ее приложением к индийским сказкам) // Типологические исследования по фольклору. Сб. ст. памяти В.Я. Проппа. М., 1975. С. 292-302

219. Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. В 2 т., 8 кн. СПб., 18411849

220. Сказки и песни Белозерского края / Зап. Б. И Ю. Соколовых. М., 1915

221. Сказки и предания северного края / Зап., вступит, ст. и коммент. И.В. Карнауховой. M.-JL, 1934

222. Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под ред. Н.И. Толстого. Т. 1,2. М„ 1995-1999

223. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 1, 2. М., 1975

224. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей / Гл. ред. A.C. Герд. В 5 вып. Вып. 1. СПб., 1994

225. Словарь русских народных говоров. Вып. 2, 4. JL, 1966-1969

226. Смирнов В. Народные гадания Костромского края (Очерки и тексты) // Труды Костромского научного общества по изучению местного края. Вып. XLI. Этнографический сборник, № 4. Кострома, 1927

227. Снегирев И. Русские простонародные праздники и суеверные обряды: В 4 вып. М., 1937-1939

228. Соловьева П. (Allegro). Петровна // Соловьева П. (Allegro). Тайная правда и другие рассказы. С. 81. С. 75-87

229. Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка. Л., 1979

230. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т. I, III.

231. Старославянский словарь: (По рукописям X XI веков). М., 1999 / Под ред. P.M. Цейтлина, Р. Вечерки и Э. Благовой

232. Судьбы традиционной культуры. Сб. статей и материалов памяти Л. Ивлевой. СПб., 1998

233. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. М., 1996

234. Сухарско Ю.Ю. Семейные обряды и верования карел. Конец XIX начало XX века. Л., 1985

235. Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1939

236. Терещенко А. Быт русского народа. Ч. 3. СПб., 1848

237. Толстая С.М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994. С. 111129

238. Толстой Н.И. Фрагмент славянского язычества: архаический ритуал-диалог // Славянский и балканский фольклор: этногенетическая общность и типологические параллели М., 1984. С. 5-72

239. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995

240. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 2001

241. Топоров В.Н. О ритуале: введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988. С. 7-60

242. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983. С.227-284

243. Трифонова Л.В. Традиционный интерьер заонежского жилища и связанный с ним бытовой уклад // Заонежье. Сборник научных статей. Петрозаводск, 1992. С. 85-97

244. Тудоровская Е.А. О структуре волшебной сказки // Русская народная проза. Л., 1972. С. 148-159 (Русский фольклор; Т. XIII)

245. Тэрнер В. Символ и ритуал. Москва, 1983

246. Успенский Б.А. Поэтика композиции: Структура художественного текста и типология композиционной формы. М., 1970

247. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982.

248. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. СПб., 1996. Т. 1

249. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра: Период античной литературы. Л.,1936

250. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и воспоминания. М., 1993

251. Харузина В.Н. Время и обстановка рассказывания повествовательных произведений народной словесности // Ученые записки института истории РАНИОН, 1929, № 3. С. 47-56

252. Харузина В.Н. На Севере (Путевые воспоминания). М., 1890

253. Хроленко А.Т. Семантическая структура фольклорного слова // Вопросы теории фольклора. Л., 1979. С. 147-158. (Русский фольклор; Т. 19)

254. Цивьян Т.В. К семантике пространственно-временных элементов волшебной сказки: (на материале албанской сказки) // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 191-213

255. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990

256. Цивьян Т.В. Мифологическое программирование повседневной жизни // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985. С. 154-173

257. Человек и его символы. Под ред. К.Г. Юнга. СПб., 1996

258. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т.2.М., 1999

259. Чернышев В.И. Сказки и сказочники «Пушкинского уголка» // Сказочная комиссия в 1927 г. Обзор работ / Под ред. С.Ф. Ольденбурга. М., 1928. С. 15-26

260. Чистов К.В. Специфика фольклора в свете теории информации // Типологические исследования по фольклору. Сб. ст. памяти В.Я. Проппа. М., 1975. С. 26-43

261. Чистов К.В. Народная поэтесса И.А. Федосова. Очерк жизни и творчества. Петрозаводск, 1955

262. Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв. М„ 1957

263. Чулков М. Абвега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч. М., 1786

264. ШастинаЕ.И. Сказки и сказочники Лены-реки. Иркутск, 1975

265. ШастинаЕ.И. Сказки, сказочники, современность. Иркутск, 1981

266. Щепанская Т.Б. Сокровенное материнство // Секс и эротика в русской традиционной культуре. Сост. АЛ. Топоров М., 1996. С. 395-443

267. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994

268. Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991

269. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991

270. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев-Москва, 1997

271. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994

272. Beattie J. Ritual and social change // Man. The journal of the Royal Anthropological Institute. 1966. Vol. 1, № 1. P. 60-74

273. Bettelheim B. The Uses of Enchantment. The meaning and Importance of Fairy Tales. New York, 1976

274. Bremond C. The Morphology of the French Fairy Tale: The Ethical Model. P. 49-97 // Patterns in Oral Literature / Editors H. Jason, D. Segal. Hague, Paris

275. Goody J. Religion and Ritual: the definitional problem // British Journal of Sociology. 1961, № 12. P. 141-164

276. Greimas A.J. Semantique structurale. Recherche de methode. Paris, 1966

277. Goodenough W.H. Rethinking "Status" and "Role": Toward a General Model of Cultural Organization of Social Relationships // The Relevance of Models for Social anthropology. Ed. by M.Banton. Oxford, 1965. P. 1-24

278. Dan I. The Innocent Persecuted Heroine: An Attempt at a Model for the Surface Level of the Narrative Structure of the Female Fairy Tale // Patterns in Oral Literature / Editors H. Jason, D. Segal. Hague, Paris P. 13-30

279. Drory R. Ali Baba and Forty Thieves: An Attempt at a Model for the Narrative Structure of the Reward-and-Punishment Fairy Tale // Patterns in Oral Literature / Editors H. Jason, D. Segal. Hague. P. 31-48

280. Jason H. Ethnopoetry. Form, Content, Function. 1977

281. Jason H. The fairy tale of the active heroine: an outline for discussion // Le conte, pourquoi? comment? Folktales, why and how? Colloques Internatianaux du C.N.R.S. Paris, 1984. P.79-97

282. Leach R. Ritualization in man in relation to conceptual and social development // Huxley J. (ed). A Discussion on Ritualization of Behavior in Animal and Man. London, 1966. P. 403-408

283. Parsons T. Essays in Sociological Theory. New-York, London, 1986

284. Parsons T. The System of Modern Societies. Prentice-Hall, 1993

285. Role Theory. Concept and Research. New York et al., 1968

286. Warner E. Russian Myths. The British Museum press, 2002