Становление и развитие российской этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX в.: на основе изучения научного наследия семьи Харузиных тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.07, доктор исторических наук Керимова, Мариям Мустафаевна

• Керимова, Мариям Мустафаевна
• доктор исторических наук
• 2013

Оглавление диссертации доктор исторических наук Керимова, Мариям Мустафаевна

Введение.

Глава

Вклад Михаила Николаевича Харузина в этнографическое изучение народов России

§ 1 Начало научного пути. Этнографическое изучение народов Поволжья.

§ 2 Проблемы исторической трансформации казацких общин в Области Войска

Донского. Обычное право, семья, хозяйство казаков.

§ 3 Новый этап творчества М.Н. Харузина «Балтийский вопрос» в публицистике

1888 г.

Глава

Николай Николаевич Харузин - организатор российской Этнографической науки

§ 1 Университетские годы.

§ 2 Проблемы этнической истории, обычного права и быта народов Северного

Кавказа в трудах H.H. Харузина.

§ 3 Монография «Русские лопари. Очерки прошлого и современного быта» комплексное исследование саамов.

§ 4 Создание журнала «Этнографическое обозрение».

§ 5 Статьи H.H. Харузина 1890-х годов.

§ 6 Труды по типологии и трансформации жилища у инородцев России.

§ 7 Начало преподавания этнографии в российских вузах.

§ 8 H.H. Харузин — один из главных организаторов институционализации этнографии как науки.

§ 9 Первые в России издания систематических курсов лекций по этнографии.

H.H. Харузин. Этнография. Вып. I. Часть общая. Материальная культура (1901г.).

Этнография. Вып. II. Семья и род (1903 г.).

Этнография. Вып. III. Собственность и первобытное государство (1903 г.).

Этнография. Вып. IV. Верования (1905 г.).

§10 Отзывы современников H.H. Харузина и оценка ими курса его лекций. Дискуссии о предмете этнографии, ее задачах и терминах (1902, 1916 гг.).

Глава

Алексей Николаевич Харузии - исследователь антропологии и этнографии неславянских народов России, южных, западных и восточных славян

§ 1 А.Н. Харузин и его роль в разработке социально-экономической политики

России.

§ 2 Антропологические исследования народов России (1885-1895).

§ 3 Проблемы антропологии и этнографии казахов.

§ 4 Славянская проблематика в научном наследии А.Н. Харузина. Труд

Босния-Герцеговина. Очерки оккупационной провинции Австро-Венгрии».

§ 5 Проблемы этнического самосознания, материальной и духовной культуры словенцев в трудах А.Н. Харузина и В.Н. Харузиной.

§ 6 А.Н. Харузин о типологии славянского жилища. Последнее этнографическое исследование.

Глава

Вера Николаевна Харузина - инициатор популяризации этнографической науки в России, исследователь народного художественного творчества, профессор этнографии

§ 1 Первая экспедиция В.Н. Харузиной на Русский Север.

§ 2 Популяризаторская деятельность В.Н. Харузиной. Очерки «Вотяки»,

Лопари», «Юкагиры», «Тунгусы».

§ 3 Тема народного искусства в трудах В.Н. Харузиной.

§ 4 В.Н. Харузина — издатель сборников сказок, автор статей по мифологии и фольклору, рецензент и переводчик зарубежных этнографических изданий, детский писатель.

§ 5 Преподавательская деятельность В.Н. Харузиной.

§ 6 Систематические курсы лекций

В.Н. Харузина. Этнография. Вып. I. Введение. Верования малокультурных народов (1909 г.).

Этнография. Вып. II. Приемы изучения явлений материальной культуры (1914 г.).

Введение в этнографию. Описание и классификация народов земного шара (1941 г.).

§ 7 Мемуары и дневники В.Н. Харузиной - ценный историко-этнографический источник.

Глава

Вклад Харузиных в развитие этнографического музееведения и создание этнографических программ

§ 1 Роль Харузиных в становлении и развитии российского этнографического музееведения.

§ 2 Создание отечественных этнографических программ-вопросников. Этнографические программы Харузиных.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Становление и развитие российской этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX в.: на основе изучения научного наследия семьи Харузиных»

Актуальность диссертационного исследования

История российской этнографии/этнологии за последнее двадцатилетие стала одним из приоритетных, интенсивно развивающихся направлений. Особую значимость приобрели труды

1 ^ о репрессированных этнографах , а также о творчестве и судьбах выдающихся ученых XX в. .

Однако не все этапы и периоды в развитии российской этнологии освещены в научной литературе в равной степени полно, так что можно говорить о пробелах и недочетах, устранение которых представляет собой актуальную задачу современной этнологии. Наследие многих российских ученых - часть всей совокупности истории развития этнологических и антропологических знаний - нуждается в углубленном исследовании. Примеры научных и жизненных судеб отечественных корифеев науки в прошлом и настоящем дают возможность наблюдать как бы изнутри конкретный процесс развития знаний, судить о том, как решалась многими учеными в контексте их времени проблема преемственности в науке, на какие традиции они опирались и от каких отказывались, какие научные вопросы воспринимались ими как центральные, достойные продолжения и анализа, а какие как маргинальные.

Одним из пробелов в освещении российской этнографической науки является период последних десятилетий XIX - первой трети XX в., в котором важную роль сыграла семья этнографов Харузиных. Интенсивная и плодотворная научная, преподавательская и издательская деятельность Харузиных дала импульс дальнейшему развитию науки, не утратив актуальности и в наши дни. Позитивный опыт научных достижений этих ученых, высоко оцененный их современниками, к сожалению, в советский и постсоветский период надолго был предан забвению.

В настоящей диссертации впервые обстоятельно анализируется научное наследие четырех членов этой уникальной семьи: братьев Михаила Николаевича (1859-1888), Николая Николаевича (1865-1900), Алексея Николаевича (1864-1932) и их сестры Веры Николаевны (1866-1931) Харузиных. Их многогранная научная деятельность представляет собой ценный вклад в становление и развитие российской этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX в. Ими было создано более трехсот разного рода трудов: среди них фундаментальные монографии, аналитические статьи, рецензии на работы западных и российских ученых. Особое место в их творчестве занимают первые в России учебные пособия «Этнография», авторами которых были Николай и Вера Харузины. Их актуальность и значимость неоспоримы как для образовательного процесса их времени, так и для наших дней. Трудам Харузиных были присущи прогрессивные для их времени теоретико-методологические концепции и оригинальные исследовательские подходы.

В диссертационном исследовании впервые на основе изучения научного наследия Хару-зиных обстоятельно анализируются следующие актуальные проблемы: образовательный процесс и утверждение этнографии как специальной научной дисциплины в российских вузах, создание первых систематических курсов лекций по этнографии, этнографических журналов, деятельность научных обществ, специфика полевой этнографии, этнографического музееведения, создание этнографических программ.

Изучаемый в диссертации период, охватывающий полстолетия, представляет собой этап ознакомления российских ученых с направлениями, школами и методами исследований в западной этнологии и антропологии, а также рецепцию и переосмысление отдельных положений, принципов и приемов этих школ, освоения огромного диапазона теоретико-методологической информации для дальнейшего развития этнографических знаний в России.

Актуальность исследования заключается и во введении в научный оборот новых архивных документов, обнаруженных в российских государственных хранилищах и материалов, предоставленных мне родственниками Харузиных (письма научного и личного характера, мемуары, дневниковые записки). Впервые введены в научный оборот малоизвестные работы Харузиных по обширному кругу проблем этнографии народов России, которые были в центре исследовательских интересов этих ученых. Кроме того, в диссертации привлечено множество рецензий на труды Харузиных, принадлежащих перу их современников. Это дает возможность осмысления, верификации и уточнения фактической информации о состоянии этнографической науки и формировании нового поколения ученых исследуемого периода.

Научное наследие каждого из членов этой талантливой семьи проанализировано в диссертации в контексте общественно-политической и культурной ситуации в России переломного периода в ее истории - до и после революции 1917г.

В своей научной деятельности братья и сестра контактировали с представителями блестящей плеяды русских ученых - этнографов, антропологов, юристов, историков, археологов, экономистов, чьи имена обогатили российскую науку - В.О. Ключевским, М.М. Ковалевским, В.Ф. Миллером, Д.Н. Анучиным, Д.К. Зелениным, Л.Я. Штернбергом и многими другими.

А.Н. Харузин, находясь на государственной службе, был знаком и сотрудничал с известными политическими деятелями России: П.А. Столыпиным, В.К. Плеве, П.Д. Святополк-Мирским, C.B. Шаховским, С.Ю. Витте и др.

Как показано в диссертации, Харузины находились и в центре литературно-художественной и музыкальной жизни Москвы, общались с И.С. Аксаковым, A.A. Фетом, З.Н. Гиппиус, С.И. Танеевым. В их доме бывали такие известные художники как В.В. Кандинский, друг И.И. Левитана A.B. Средин, актриса Малого театра А.Н. Ермолова-Кречетова - сестра великой актрисы М.Н. Ермоловой. Таким образом, материалы, впервые вводимые в научный оборот, демонстрируют не только вклад Харузиных в историю отечественной этнологии, но и отражают богатство историко-культурного наследия России.

Цели и задачи диссертационного исследования.

Основная цель данного исследования - показать, как связано научное наследие братьев и сестры Харузиных с закономерностями научного процесса становления и развития российской этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX столетия, на основе выявления и комплексного анализа широкого круга источников детально изучить и оценить вклад каждого из четырех ученых в становление и развитие российской этнографической науки исследуемого нами периода.

Таким образом, ставятся следующие задачи: ввести в научный оборот большой объем ранее неизвестных архивных документов по теме исследования; на строго документальной основе детально воссоздать жизнь Харузиных, показав их на фоне и в контексте развития науки и эпохи переломного периода в истории России; подробно проанализировать все сферы научной деятельности каждого из четырех этнографов Харузиных; восполнить существенные пробелы в их биографиях, исправить досадные неточности и по-новому осветить периоды их научной деятельности; продемонстрировать их роль в институционализации этнографии последней трети XIX - начала XX в. как самостоятельной научной дисциплины и ее преподавания в российских образовательных учреждениях, экспедиционной деятельности ведущих научных обществ; раскрыть методы и приемы научных исследований Харузиных в контексте направлений, течений и школ в этнографии второй половины XIX - первой трети XX в.; показать роль этих ученых в создании и работе первого в России специализированного журнала «Этнографическое обозрение», а также их вклад в популяризацию этнографии в России, в развитие этнографического музееведения и составление этнографических программ-вопросников; продемонстрировать значительный вклад Харузиных не только в историю этнографической науки, но и в развитие отечественной культуры последних десятилетий XIX - первой трети XX столетия.

Степень изученности темы. Историография как дореволюционная, так и советского и постсоветского периодов осталась в долгу перед Харузиными. Можно предположить, что трагические обстоятельства кончины одного из братьев, Алексея Николаевича Харузина, в сталинских застенках и не менее драматичная судьба его супруги и сыновей мешали объективному анализу научного наследия всех членов этой талантливой семьи. Засекреченность многих архиbob и подчас негативное отношение к дореволюционному научному наследию привели к тому, что вплоть до самого последнего времени не появилось ни одного обстоятельного описания и тем более анализа жизненного и творческого пути Харузиных.

Небольшие заметки в энциклопедических изданиях, посвященные Харузиным, страдали неполнотой и односторонностью. В них было немало серьезных пробелов и недочетов вплоть до ошибок в датах рождения и смерти. Значительно содержательнее были некрологи, написанные в л жанре больших статей известными учеными В.Ф. Миллером и М.Н.Сперанским , лично знавшими Михаила и Николая Харузиных по университету. Они не только первыми запечатлели высокий моральный облик этих личностей и серьезных ученых, но и представили краткий разбор их научных концепций, не раз выходивших на стезю новаторских открытий. То же самое можно сказать про статьи-воспоминания, написанные о В.Н. Харузиной в год ее кончины E.H. Елеонской и Д.К. Зелениным4, которые сотрудничали и дружили с ней. После этого вплоть до конца XX в. не появилось ни одного специального исследования об этих талантливых ученых.

Историография советского периода обязана выдающемуся этнологу С.А.Токареву тем, что в «Истории русской этнографии» (1966) он не только упоминает имена всех Харузиных, но и называет их самые значимые труды. Однако объем книги не позволил ему подробно остановиться на их анализе. В разделе «Эволюционистское направление и его критика» он лишь две с половиной страницы посвящает «творчеству талантливой семьи Харузиных», относя их к видным представителям эволюционизма XIX в., среди которых он назвал М. И. Кулишера, М.М. Ковалевского, Э.Ю. Петри, Н.Ф. Сумцова, Н.И. Смирнова, С.С. Шашкова, М.В. Довнар-Запольского5. С.А. Токарев не столько стремился показать содержательную сторону их трудов, в которых применялись методы и идеи эволюционной школы, сколько хотел отметить то, что их ошибки и заблуждения (с его точки зрения) совпадали с ошибками и слабыми сторонами западноевропейского эволюционизма.

Дав краткую оценку главных работ М.Н. Харузина, оставившего «заметный след в науке», С.А. Токарев заострил внимание «на самом широком по теме» исследовании А.Н. Харузина «Славянское жилище в Северо-Западном крае» (1907). Он определил его как «выдержанное в чисто эволюционистском плане» сочинение6. Наряду с этим, С.А. Токарев утверждает, что А.Н. Харузин «умышленно игнорирует вопросы национальной специфики и конкретной истории изучаемых явлений». К сожалению, С.А. Токарев ограничился только одной фразой, чтобы однозначно охарактеризовать содержание многостраничного капитального труда, построенного на разнообразных материалах о жилищах и хозяйственных постройках восточных, западных и южных славян.

В третьей главе диссертации нами показана этническая специфика жилища славянских народов в этой монографии А.Н. Харузина, характеризуются методы ее автора, которые эволюционистскими подходами не ограничивались.

Уделив особое внимание H.H. Харузину как «наиболее одаренному из всей семьи», С.А. Токарев не преминул назвать его еще раз «наиболее последовательным эволюционистом». Это определение не аргументируется, но критик характеризует и статьи Николая Николаевича «Очерк истории жилища у финнов» и «История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей» одной фразой: это самые типичные приложения «эволюционистского метода к трактовке явлений материальной культуры»7. Далее следует похвала монографии H.H. Харузина «Русские лопари», поскольку она лишена односторонности эволюционной концепции и создана на основе очень широкого историко-этнографического материала. Четырехтомный учебник «Этнография» H.H. Харузина С.А. Токарев определяет как произведение, сохранившее «большое значение до наших дней, хотя и составленное в чисто эволюционио стеком плане» . Этот «план» он видит в тезисе Э. Тайлора, который «настоящим объектом этнографического изучения считал не народы, а явления культуры», а также то, что «из двух явлений более простое должно предшествовать более сложному». С.А. Токарев проходит мимо того, что H.H. Харузин во втором выпуске лекций «Семья и род» рассматривал многие положения эволюционной школы и ее основоположника Э. Тайлора и присоединялся к критике их со стороны таких ученых, как К. Старке, Э. Грроссе и др. В.Н. Харузина, по мнению С.А. Токарева, «не была в такой степени увлечена односторонним эволюционизмом»9. Кроме того, С.А. Токарев упустил из виду, что М.Н. Харузин, H.H. Харузин и В.Н. Харузина были учениками В.Ф. Миллера, возглавившего историческую школу в этнографии и фольклористике.

Вместо разъяснения, что же он понимал под «односторонностью западного эволюционизма» и отличием от него русского эволюционизма, С.А. Токарев ограничивается оценочными суждениями. Так, в статье «Вклад русских ученых в мировую этнографическую науку» С.А. Токарев из всех Харузиных упоминает только Николая Николаевича, причем в трех случаях: во-первых, в связи с «анучинской триадой», в духе которой написан его труд «Русские лопари»10; во-вторых, желая подчеркнуть, что идеи JI. Моргана были восприняты такими русскими учеными, как Н.И. Зибер, М.М. Ковалевский и H.H. Харузин, которые развивали и подкрепляли их на новом конкретном материале"; наконец, в-третьих, H.H. Харузин поставлен рядом с В.М.Михайловским, В.Г. Богоразом, В.И. Иохельсоном и Л.Я. Штернбергом, создавшими «целую литературу о шаманизме»12.

Позднее в работе «Ранние этапы развития советской этнографической науки (1917 - середина 1930-х гг.)»13 С.А.Токарев, видимо, пересмотрев свои прежние взгляды, писал, что многие ученые, в частности В.Н. Харузина, сочетали принципы разных школ. Аналогичной позиции придерживалась этнограф и фольклорист P.C. Липец, отмечавшая, что«в своих работах H.H. Харузин применял метод комплексного изучения данных этнографии и смежных дисциплин»14. Эти мнения С.А. Токарева и P.C. Липец представляются более взвешенными, их можно отнести ко всем представителям этой талантливой семьи.

Итак, историография советского периода не отмечена ни одним крупным исследованием жизни и научной деятельности всех Харузиных или каждого в отдельности, а кроме того, страдает недоговоренностью и клишированностью формулировок.

Начало освещения их научного наследия в 1990-е годы также страдало фрагментарностью и неполнотой. Авторы статьи «Этнографическое образование в Московском государственном университете» Г.Е. Марков и Т.Д. Соловей обошли молчанием таких известных в научных и преподавательских кругах Московского университета ученых дореволюционного времени, как А.П. Богданов, М.М. Ковалевский, В.Ф. Миллер, H.H. Харузин и В.Н. Харузина, стоявших у истоков преподавания этнографии, антропологии, юриспруденции, фольклора в российских высших учебных заведениях. В первое московское поколение этнографов и антропологов ими зачислены ученики Д.Н. Анучина: Б.А. Куфтин, В.В. Бунак, Я.Я. Рогинский, М.А. Гремяцкий и др. Автор диссертации не берется сравнивать научные заслуги тех и других, но игнорирование существования параллельно с анучинской школой московской школы В.Ф. Миллера (успехи которой отмечали многие ученые15) - зачинателей вузовского образовательного процесса, игнорирование целой плеяды даровитых преподавателей, по существу, обедняет подлинную историю этнографического образования в России XIX и начала XX столетия.

В статье Т.Д. Соловей «Коренной перелом в отечественной этнографии» говорится, что «в дореволюционной России . этнографические исследования носили по преимуществу эмпирический характер, реализуясь в форме значительных по охвату и интенсивности, но не имевших продуманной программы и стратегических целей полевых исследований», а «теоретическая вто-ричность отечественной этнологии усугублялась слабым развитием учебных и научных центров»16. На эти слишком категорические выводы можно ответить только следующим: существует немалая литература17 о деятельности научных и учебных центров в России, начиная с Санкт-Петербургской Академии наук, знаменитого кружка Н.П. Румянцева, о плеяде именитых ученых России и их связях с зарубежными центрами и учеными, о деятельности Отделений этнографии в ИРГО и ИОЛЕАЭ и т.п. Наконец, немало известно о большом числе научных экспедиций, научных этнографических программ, созданных в рамках различных научных обществ, фундаментальных печатных изданий, музейных этнографических центров, в которых работали и печатались выдающиеся ученые: А.Н. Пыпин, А.Н. Веселовский, В.В. Радлов, В.Ф. Миллер, А.И. Соболевский и многие другие.

Не менее удивляет то, что Т.Д. Соловей допускает такую же неточность в своей монографии 2004 г., абсолютизируя роль Д.Н. Анучина как основателя «устойчивых организационных форм археологических и этнографических исследований и начала университетского преподава-18 ния в России» . Правда, далее она пишет, что курсы по этнографии на историко-филологическом факультете читали также H.H. Харузин, В.М.Михайловский и Р.Ю.Виппер, что именно посмертное издание «Этнографии» H.H. Харузина стало «фактически первым отечественным учебником по этнографии, которым пользовались в Московском университете на историко-филологическом факультете и физмате»19. Далее следует небольшая биографическая справка «о молодом ученом» H.H. Харузине, который «успел оставить яркий след в науке». Указав на разносторонность его научных интересов, Т.Д. Соловей вернулась к вышеупомянутой односторонней формуле: «Харузин - последовательный эволюционист» и повторила тезис С.А. Токарева, что он в своем определении предмета этнографии следовал за Э. Тайлором. О В.Н. Харузиной Т.Д. Соловей упоминает лишь в связи с образованием в 1919-1922 гг. факультета общественных наук (ФОНа) в I МГУ, где она как первая женщина-профессор этнографии вела

20 курс лекций по методу «последовательного культурно-исторического эволюционизма» . Но, к сожалению, смысловое наполнение названного определения ею не объясняется.

Во многих вузовских учебниках по этнологии имена Харузиных и даже их опубликованные курсы лекций вовсе не упоминаются, а если и упоминаются, то фрагментарно21. В новом вузовском учебнике «Основы этнологии» под редакцией В.В. Пименова есть лишь одна фраза о том, что в дореволюционные годы в Московском университете H.H. Харузин читал лекции по этнографии. Его лекции, изданные посмертно, использовались в качестве учебника этнографии .

Автор учебника «Этнология» Г.Т. Тавадов лишь двумя-тремя фразами характеризует преподавательскую деятельность H.H. Харузина и В.Н. Харузиной. «В истории русской этнографии, - отмечает он, — видное место занимают брат и сестра Харузины., большое значение до

23 наших дней сохраняет курс лекций Харузиной, переизданный в 1941 г.» .

Отметим, что в современной зарубежной историографии имеются лишь отдельные отрывочные упоминания о Харузиных24.

Что касается изучения периода становления и развития этнографической науки последних двух десятилетий XIX - первой трети XX в. в российской историографии, то мы уже отмечали выше, что этот этап нуждается в углубленном исследовании25.

Итак, можно констатировать, что литература по истории российской этнографии исследуемого нами периода, и в частности о Харузиных, чрезвычайно скудна, фрагментарна, нередко содержит фактические ошибки. Единственным путем к преодолению этих недостатков истории отечественной этнографической науки было обращение к источникам, документам и публикациям этого периода.

Степень достоверности. Достоверность результатов исследования определяется диапазоном источниковой базы. Основную категорию источников настоящей работы составили архивные материалы. Большой пласт документов был обнаружен в различных государственных архивохранилищах Москвы, Санкт-Петербурга, Любляны, и в личных архивных фондах, выявлением которых автор диссертации занимался в течение многих лет. Привлеченные для исследования документы представляют разнообразные виды и категории: дневниковые записки, письма, мемуары, рукописи трудов.

В диссертационном исследовании впервые использованы ранее не известные архивные документы из следующих архивохранилищ, находящихся в Москве:

Отдел письменных источников Государственного исторического музея. Ф. 81, 451;

Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 122, 323, 1890;

Центральный исторический архив Москвы. Ф. 203, 213, 376, 418, 459;

Центральный архив города Москвы. Ф. 1609; ,

Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 231/Ш, 315, 638, 783;

Отдел редких книг и рукописей Научной библиотеки Московского государственного университета. Ф.39;

Научный архив Института этнологии и антропологии РАН. Ф. 21;

Государственный архив Российской Федерации. Ф. 4789, 5787, 5982;

Российский государственный архив древних актов. Ф. 337, 1462, 1468, 1487;

Архив внешней политики Российской империи. Ф. 133,146, 151, 156, 164/4;

Архив государственного литературного музея. Ф. ФА инв.50/226;

Архив Московского государственного университета. Ф. 61, 208; и в Санкт-Петербурге:

Архив Русского географического общества. Ф. 1;

Архив Российского этнографического музея. Ф. 5;

Российский государственный исторический архив. Ф. 292, 821, 1409;

Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 152, 246;

Петербургский филиал архива Российской академии наук. Ф. 123, 292, 849;

Отдел рукописей Института русской литературы РАН. Ф. 123, 163, 372, 528, а также архив Национальной и университетской библиотеке Любляны (Республика Словения). А №Ж. МБ 972.

Среди уникальных находок, обнаруженных автором и ставших источниками при написании диссертации, следует упомянуть личный архив А.Н. Харузина в Отделе редких книг и рукописей библиотеки МГУ, состоящий из 218 единиц хранения26, семейный архив Харузиных, в 1919 г. переданный В.Н. Харузиной в Государственный исторический музей (ГИМ) в Москве и хранящийся в настоящее время в Отделе письменных источников ГИМ (108 единиц хранения). В нем содержатся воспоминания, дневники, письма, в том числе ранее неизвестные письма родоначальника абстракционизма в русском изобразительном искусстве В.В.Кандинского к своему студенческому другу H.H. Харузину27, мемуары В.Н. Харузиной «Прошлое. Воспоминания

28 детских и отроческих лет» , рукописи научных трудов, позволившие впервые показать в деталях формирование незаурядных личностей Харузиных, раскрыть разные грани их творчества, а также научные и общественно-политические позиции, ярче и объемнее представить их включенность в процесс утверждения и развития российской научной мысли.

В Отделе письменных источников ГИМ и Российском государственном архиве литературы и искусства мною найдена научная переписка Харузиных с выдающимися зарубежными и российскими учеными и деятелями культуры с 1893 по 1920г. - Ф. Гребнером, JI. Нидерле, Ш. Летурно, Б. Пилсудским, Д.К. Зелениным, В.Ф. Миллером и др.29. Выявленный огромный пласт эпистолярного наследия в этих и других архивах позволил высветить ранее неизвестные факты и детали их творческих проектов и замыслов, просветительской и научно-организационной деятельности, в том числе в сфере этнографического музееведения. Среди архивных источников необходимо также выделить ценную рукопись В.В. Богданова, одна из глав которой посвящена организации и становлению журнала «Этнографическое обозрение»30.

Автор диссертации нашла ныне живущих родственников Харузиных. Благодаря контакту с Еленой Петровной Крюковой, племянницей Инны Евграфовны Огневой (в первом браке Харузиной, супруги O.A. Харузина, сына А.Н, Харузина), диссертационное исследование обогатилось редкими материалами и фотографиями из личного архива Наталии Васильевны Харузиной (урожденной баронессы фон дер Ховен, дочери контр-адмирала В. Ховена), супруги А.Н. Харузина и И.Е. Огневой.

Важным источником диссертационной работы стали книги, статьи, обзоры, рецензии, написанные Харузиными, причем автору диссертации пришлось впервые проделать трудоемкую и кропотливую работу по составлению полного библиографического списка их трудов, который дает представление о размахе их творческой деятельности.

Ценным источником являются также многочисленные отклики на труды Харузиных, сохранившиеся в русской и иностранной научной и научно-популярной периодической печати того времени - это «Этнографическое обозрение», «Живая старина», «Русский антропологический журнал», «Вестник Европы», «Известия Отделения русского языка и словесности», «Кавказ», «Курьер», «Русская мысль», «Русский вестник», «Известия Императорского Русского географического общества», «Труды Императорской Российской академии наук», «Правительственный вестник», «Журнал министерства народного просвещения», «Исторический вестник», «Московские ведомости», «Московский вестник», «Antropologie», «Mémoires de la société nationale des antiquaires de France», «Melusine», «Dom in svet», «Edinost», «Ljubljanski zvon», «Soca», «Slovan».

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования является совокупность творческого вклада семьи Харузиных в историю российской этнологии.

Диссертация построена на анализе многочисленных тем и проблем, затронутых в научном творчестве Харузиных, основной из которых является становление и институционализация этнографических знаний последнего двадцатилетия XIX - первой трети XX в., а также проблема научных, теоретико-методологических и общественно-политических составляющих многосторонней деятельности всех четырех ученых. В их богатейшем научном творчестве затрагивались проблемы этнической истории народов мира, межэтнического взаимодействия, классификации народов и культур, изучения антропологического состава различных народов и палеоантропологии, юридической антропологии, а также вопросы многообразия традиционной культуры разных народов, специфики быта, обычаев, нравов, верований зарубежных славян, русских и инородцев*, конфессиональных особенностей ряда народов России и зарубежья. Харузиных интересовали также вопросы эволюции человечества на ранних стадиях его социокультурного развития, трансформации социальных институтов у разных народов мира.

В научной деятельности Харузиных большое место занимали методика и методолоии сбора полевых материалов и теоретические основы этнографического программирования и музееведения.

Этническая номенклатура в трудах Харузиных чрезвычайно широка: казахи, казаки, татары, удмурты, саамы, тунгусы, юкагиры, чеченцы, ингуши, осетины, эстонцы, русские, белорусы, украинцы, словенцы, боснийцы и многие другие народы.

Предмет настоящего исследования - процесс формирования отечественной этнографической науки указанного периода.

Хронологические рамки исследования определяются, с одной стороны, временем научной деятельности Харузиных (с 1883 по 1929 г.) и наличием соответствующего по времени круга источников, а с другой стороны - тремя этапами развития российской этнографии, выделенными С.А. Токаревым (1870-1890, 1890-1917, 1917-1930)31.

Термин «инородцы» был широко распространен в отечественной литературе XIX - начала ХХв. для обозначения неславянских народов Российской империи.

Методика и методология исследования.

Работа над диссертацией проведена на основе общеметодологического научного принципа историзма, применения сравнительно-исторического метода, комплексного подхода и системного анализа архивных материалов, периодики и литературных источников по разным проблемам, затронутым в творчестве Харузиных.

Сравнительно-исторический метод позволил показать место и роль Харузиных в структуре российской науки последних десятилетий XIX - первой трети XX в., проследить их деятельность в контексте исторической, общественной и идеологической обстановки изучаемого периода. Научные позиции Харузиных рассматриваются в сравнении со взглядами их предшественников и современников.

Комплексный подход дал возможность исследовать многоаспектность их творчества и его связь со смежными научными дисциплинами.

Системный анализ позволил выявить на общем фоне развития истории этнографической науки рассматриваемого периода состояние изученности отдельных тем и проблем в научном творчестве Харузиных, обнаружить элементы их взаимосвязи. Творчество Харузиных представлено нами как динамичный процесс развития и изменения их взглядов на протяжении всей научной деятельности. В диссертации научное наследие Харузиных рассмотрено не изолированно: показано, с одной стороны, влияние на их научную деятельность уровня развития современной им науки, взглядов их коллег, исторической обстановки их времени, а с другой, - влияние Харузиных на процесс утверждения этнографии как науки.

В диссертации применен и проблемно-хронологический метод, предполагающий разделение широкой темы на ряд более узких проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности. В соответствии с этим методом расположен материал внутри каждой главы данного исследования.

От Харузиных нас отделяет дистанция в 100 лет. Это не дает возможности безоговорочно сверять их концепции и взгляды с современными научными положениями и ими определять их заслуги или ошибки; нельзя также не учитывать различия между прошлой и нынешней научными терминологиями, идейное и содержательное наполнение той и другой. Поэтому в работе не ставилась задача оценки научного наследия Харузиных с позиций современных научных концепций и терминологии. Однако это не означает, что при изучении и анализе тех или иных проблем, затронутых в трудах этих ученых, не следует проводить параллели с современными трактовками идентичных проблем. Именно это сопоставление позволяет отделить ключевые проблемы прошлого от маргинальных и помогает адекватно определить их значимость в расширении научных горизонтов и перспектив знаний.

В данной работе я стремилась показать ранее неизвестные сферы деятельности Харузи-ных, а также подчеркнуть индивидуальное своеобразие методов, приемов, стиля, раскрыть стимулы их научных поисков и продемонстрировать результаты творческого процесса.

Методологической основой данной работы послужили труды российских этнологов в области историографических исследований (С.А. Токарева, В.А. Тишкова, Д.Д. Тумаркина, A.M. Решетова, О.Ю. Артемовой, С.С. Алымова, A.A. Сириной, C.B. Соколовского, Т.Д. Соловей, Ю.В. Ивановой, P.C. Липец, Г.Е. Маркова) и теоретических исследований по различным проблемам этнологии (С.А. Арутюнова, З.П. Соколовой, Ю.Б. Симченко, Ю.И. Семенова и др.)32.

Научная новизна настоящего исследования состоят в расширении и углублении источни-ковой базы по истории этнографической науки, а также по истории и культуре России указанного периода.

Комплексный анализ научной деятельности Харузиных на всем протяжении их жизни помогает объективно осветить один из важнейших этапов в истории российской этнографической науки, основополагающий круг вопросов, волнующих и сейчас этнологов, антропологов, историков, социологов, архивистов, музееведов.

В диссертации впервые вводится большое количество новых архивных документов.

На основе анализа ценных архивных источников и материалов российской периодической печати освещается деятельность H.H. Харузина и В.Н. Харузиной в подготовке первых в России систематических курсов лекций по этнографии, не имеющих аналогов в отечественной этнографии. Этому предшествовала их упорная борьба за утверждение этнографии как специальной дисциплины в российских вузах и за создание отдельных кафедр этнографии, увенчавшаяся в конце 90-х гг. XIX столетия получением H.H. Харузиным звания приват-доцента и права преподавания этнографии в Московском университете и Лазаревском институте восточных языков, а В.Н. Харузиной - звания первой женщины-профессора этнографии в России.

Впервые всесторонне раскрыта роль H.H. Харузина в создании, редактировании и огромной авторской работе первого российского специализированного журнала «Этнографическое обозрение». Детально проанализированы материалы двух дискуссий о предмете и задачах этнографии, организованных по поводу выхода в свет первого систематического курса лекций H.H. Харузина «Этнография» (1901-1905). Кроме того, оценивается активное участие, а также вклад Харузиных в экспедиционную деятельность ведущих научных обществ, в создание этнографических программ, в архивное и музейное дело, что, безусловно, имело огромное научное и прак-тическо-популяризаторское значение для обогащения отечественной гуманитарной науки и культуры.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит в воссоздании истории российской этнографии/этнологии во всей ее полноте и доподлинности. Поэтому в диссертации учитываются, как достижения этнографов исследуемого периода, так и их упущения и уделяется пристальное внимание проблеме преемственность' в истории науки. Сегодняшняя трактовка большого круга проблем этнологии во многом основывается на теоретическом и эмпирическом фундаменте, созданном учеными изучаемого в диссертации периода, и в частности, Харузины-ми.

Теоретическая значимость заключается и в том, что диссертант опровергает утвердившееся в современной этнологии стереотипное представление о Харузиных как последовательных эволюционистах. В действительности, они были далеки от узкого понимания эволюционизма: ими поднимались вопросы об этническом взаимодействии и ассимиляции, не характерные для западноевропейского эволюционизма, они аргументировано излагали свое видение недостатков эволюционной школы. Харузины были последователями исторической школы В.Ф. Миллера, использовали мультидисциплинарный подход к изучению разных явлений материальной и духовной культуры.

В своих фундаментальных трудах они часто выдвигали новые продуктивные гипотезы, выражали свои сомнения, и это делает особенно ценными как их личные наблюдения и соображения, так и критические замечания в адрес некоторых положений западных и отечественных ученых. При этом они четко обосновывали свои позиции и руководствовались тем, что только знание трудов их предшественников и современников дает возможность проследить движение научной мысли, этапы ее развития и определить перспективы стратегии и тактики развития науки. Богатейший фактический материал, проанализированный в диссертации, может помочь современным этнологам в новой интерпретации и раскрытии неразрешенных проблем.

Практическая значимость данной работы определяется заметно усилившимся в настоящее время интересом к истории науки и историко-культурному наследию прошлого. Результаты диссертации, расширяющие и углубляющие знания о многогранной научной деятельности этих четырех ученых, имеют самостоятельную научно-познавательную ценность. Они могут быть использованы для определения основных направлений отечественной этнографии/этнологии, как в прошлом, так и в настоящее время, поскольку представляют практическую значимость для этнографов, историков, культурологов, искусствоведов. Они также могут служить методическим руководством для подготовки лекций для студентов кафедр этнологии в российских вузах, написания учебных пособий, а также фундаментальных трудов по истории отечественной этнологии, российской истории и культуры.

Данное исследование может явиться существенным стимулом для дальнейшего развития истории российской этнологии и создать предпосылки для последующих исследований участия

Харузиных как ученых, вузовских преподавателей и ярких представителей отечественной интеллигенции в культурном и образовательном процессах.

Положения, выносимые на защиту.

Исследуемый период становления и развития российской этнографической науки характеризуется появлением ряда ценных исследований, в том числе новыми теоретико-методологическими изысканиями. Во второй половине XIX в. происходит интенсивный процесс ознакомления российской науки с достижениями западноевропейской и американской этнологии и антропологии, а также рецепции и переосмысления основных принципов ведущих научных школ, направлений и методов. Огромная заслуга в этом принадлежит целой плеяде российских ученых, в числе которых была уникальная семья из четырех этнографов Харузиных.

Научная деятельность этих ученых представлена в контексте развития отечественной этнографии, на фоне социально-политической и культурной ситуации переломного периода в истории России;

В связи с анализом большого количества научных достижений Харузиных рассматриваются их основные работы, вводится в оборот большое количество новых архивных документов из 20 архивных хранилищ Москвы, С-Петербурга, Любляны и материалы личного архива родственников Харузиных; немалое место занимают рецензии на их труды в российской и словенской дореволюционной периодической печати.

Определяющее значение имела деятельность Харузиных в институционализации этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX в. как самостоятельной научной дисциплины, ее преподавании в российских образовательных учреждениях, в создании специальных кафедр, первых систематических курсов лекций по этнографии. Многочисленные отзывы на первый в России учебник «Этнография» H.H. Харузина и дискуссии (1901, 1916) о предмете и задачах этнографии, развернувшиеся после его выхода в свет, вызвали большой научный резонанс.

Деятельность Харузиных по созданию, редактированию и большой авторской работе в первом российском специализированном журнале «Этнографическое обозрение» обозначила новую веху в развитии отечественной этнографии.

Экспедиционная деятельность ведущих научных обществ, методика и методология сбора полевых материалов, теоретические основы этнографического программирования, популяризация этнографических знаний в России, развитие этнографического музееведения свидетельствовали о настоятельной потребности синтеза смежных научных дисциплин, учета преемственности и плюрализма в науке.

Харузины заложили основы эмпирического и теоретико-методологического подходов, продемонстрировали позитивный опыт в обосновании принципов, методов, приемов изучения широкого круга проблем этнографии, начиная с первобытнообщинного строя и до начала XX в.

- В центре исследовательских интересов этих четырех ученых находилось множество направлений, тем и проблем: юридическая антропология и этнография народов Поволжья, донского казачества; «остзейский вопрос» в Прибалтийском крае; проблемы этногенеза, этнической истории, обычного права народов Северного Кавказа; комплексное исследование всех сфер жизни и быта саамов; проблемы типологии и трансформации жилища у тюркских, монгольских и славянских народов; тема народного искусства и фольклор; проблемы, связанные с физической антропологией и палеоантропологией неславянских народов Российской империи; этногенезом и этнической историей казахского народа; с исследованием причин исламизации славянского населения Боснии и Герцеговины; национальным самосознанием, материальной и духовной культурой словенцев и др.

- Сложившееся в науке стереотипное мнение об этих ученых как последовательных эволюционистах не имеет достаточных оснований. В действительности они были далеки от узкого понимания эволюционизма. Одними из первых в отечественной науке Харузиными был поставлен вопрос об этническом взаимодействии и ассимиляционных процессах как предмете научного анализа.

Апробация результатов. Основные положения диссертации изложены в двух монографиях, введении и комментариях к мемуарам В.Н. Харузиной «Прошлое», 39 статьях на русском, английском, сербском и словенском языках, 18 из которых опубликованы в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ, а также в докладах на российских и международных конференциях, в частности:

- IX Конгрессе этнографов и антропологов России. (Петрозаводск, июль 2011 г.);

- конференции «Полевые исследования. Вызовы - результаты - применение» (Сербия, Сирогойно, август-сентябрь 2009);

- X Конгрессе Европейской ассоциации этнографов (EASA) (Любляна, август 2008);

- VII Конгрессе этнографов и антропологов России (Саранск, июль 2007 г.);

- VI Конгрессе этнографов и антропологов России (Петербург, июнь-июль 2005 г.);

- V Конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, июнь 2003 г.);

- VII Конгрессе Европейской ассоциации этнографов (Копенгаген, август 2002 г.);

- конференции «Актуальные проблемы изучения истории отечественной этнологии и антропологии XX в.» (Москва, июнь 2000 г.);

- в докладе, представленном автором диссертационного исследования на совместном заседании сотрудников Института этнологии Словенской академии наук и искусств и членов Российского центра науки и культуры в г. Любляна (сентябрь 2012 г.).

Целенаправленная работа по теме диссертации, ведущаяся ее автором многие годы стала возможной благодаря поддержке Российского Гуманитарного научного фонда, предоставившего автору диссертации возможность принять участие в двух исследовательских и двух издательских проектах (1995-2011). * *

Для того, чтобы показать как связано научное творчество братьев и сестры Харузиных с закономерностями становления российской этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX столетия, необходимо представить краткую характеристику этого периода в контексте общего процесса развития мировой этнологии.

В середине XIX в. в ряде стран Европы и в Америке были созданы этнографические общества, этнографические музеи, журналы, состоялось множество этнографических экспедиции в разные регионы мира, периодически созывались научные конгрессы и конференции. Одним из первых научных обществ стало «Парижское общество этнологии» (1839 г.), а в 1842 г. в Нью-Йорке было образовано «Американское этнологическое общество». Затем аналогичные общества возникли в Англии (1844), Германии (1869) и Италии (1871).

И Россия в этом плане не отставала от запада. В 1845 г. было основано Императорское русское географическое общество (ИРГО), с Отделением этнографии. Деятельность общества сосредоточилась не столько на изучении прошлого, сколько на исследовании настоящего состояния народов Российской империи. Одним из основных направлений Общества стал планомерный сбор этнографических материалов. Были созданы региональные отделения ИРГО, первым из которых стал Кавказский отдел, следом возникли Восточно-Сибирский, ЗападноСибирский, Северо-Западный, Оренбургский, Юго-Западный, Приамурский, Туркестанский и Якутский отделы.

В сферу деятельности Общества прежде всего входила организация экспедиций, целью которых было изучение населения Европейского Севера, Урала, Сибири, Средней и Центральной Азии, Кавказа; были также предприняты экспедиции в Китай, Монголию, в Африку, Новую Гвинею (экспедиции Г.Н. Потанина, В.В. Радлова, Н.М. Пржевальского, Г.Е. Грумм-Гржимайло, Д.А. Клеменца, A.B. Елисеева, .Н. Миклухо-Маклая и мн. др.). Собранные ценные материалы печатались в изданиях: «Записки ИРГО», «Вестник ИРГО», «Известия ИРГО», «Этнографические сборники», журнал «Живая старина». Отделение этнографии с первых же лет своего существования приступило к созданию Этнографического музея и публикации этнографических программ и этнографических карт.

Весьма важным событием стало основание в 1864 г. Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете (ИОЛЕАЭ), просуществовавшего 68 лет. В рамках ИОЛЕАЭ были созданы Антропологический (с 1864) и Этнографический (с 1897) отделы. Первым значительным мероприятием Общества стала Всероссийская этнографическая выставка в Москве (1867 г.), одной из главных задач которой была организация этнографического музея. В процессе подготовки выставки в Москву стекалось множество этнографических экспонатов из всех регионов Российской империи и зарубежных славянских страна (1200 предметов быта, 450 комплектов народного костюма и т.п.). Эти коллекции послужили основой Дашковского этнографического музея в Москве, а в 1879 г. в Москве открылась Антропологическая выставка, экспонаты которой вошли в состав Антропологического музея Московского университета.

Музейная этнография развивалась также в рамках Музея антропологии и этнографии Академии наук (основан в 1879 г.) в Санкт-Петербурге. В 1903 г. ему было присвоено расширенное название — Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской АН (МАЭ). В 1902 г. из состава Русского музея выделился Этнографический отдел, на основе которого в 1934 г. был создан самостоятельный Государственный музей этнографии народов СССР, впоследствии переименованный в Российский этнографический музей (РЭМ).

ИОЛЕАЭ с 1870-х по 1900-е годы издавало журналы: «Этнографическое обозрение», «Естествознание и география», «Русский антропологический журнал», «Землеведение», а также регулярные издания «Известия» и «Труды» ИОЛЕАЭ. Разнообразная издательская и экспедиционная деятельность сделала доступными научные знания широкому кругу читателей, все больше любителей естествознания, антропологии и этнографии обращалось в ИОЛЕАЭ, посещало лекции, организованные ведущими членами общества. Наряду с Московским университетом Общество стало крупным научным и образовательным центром для энтузиастов и профессионалов. В 1920-е гг. ОЛЕАЭ возобновило временно прерванную деятельность путем организации ряда научных экспедиций и работы своих отделов и комиссий, но в 1924 г. прекратило свое существование33.

С середины XIX в. в российской науке усилился интерес к изучению жизни и быта крестьянства, семейной и соседской общины, обычному праву. В этом плане показательна деятельность частного Этнографического бюро В.И. Тенишева (1898-1901). В 1897 г. он издал «Программу этнографических сведений о крестьянах Центральной России», в которой были охвачены все стороны жизни крестьян. Изучению общественного и семейного быта способствовали труды M.M. Ковалевского, Е.И. Якушкина, И.В. Охрамовича, М. А. Большакова, М.В. Довнар-Запольского, А.Н. Максимова и др.

В последней четверти XIX в. развиваются такие направления, как изучение истории хозяйства, в том числе его ранних форм (труды Н.И. Зибера), появляется интерес к изучению народного искусства (В.Н. Харузина, М.А. Балакирев, H.A. Янчук и др.), продолжается исследование народных верований и фольклора (труды А.И. Кирпичникова, П.В. Шейна, Н.Ф. Сумцова, М.И. Довнар-Запольского, В.Ф. Миллера, H.H. и В.Н. Харузиных, Л.Я. Штернберга и др.), материального быта (одежды, жилища) - работы E.H. Елеонской, Д.И. Святского, H.H. и А.Н. Харузиных и др., общественного и семейного быта (труды А.Я. Ефименко, Е.И. Якушкина, Н.М. Яд-ринцева, В.Н. Майнова, C.B. Пахмана и мн. др.).

Продолжается также интенсивное изучение всех сфер жизни и быта южных и западных славян (П.А. Ровинский, П.А. Кулаковский, П.Н. Милюков, A.A. Шахматов, В. Ягич, Н.П. Кондаков, E.H. и В.В. Водовозовы, А.Н. Харузин и др.).

Свидетельством растущего интереса российской научной мысли к достижениям европейской и американской этнологии было появление в последней четверти XIX - начале XX в. переводов на русский язык трудов западных ученых: Э. Тайлора, Э. Гроссе, Ж. Деникера, Ф. Энгельса, JI. Моргана, Э. Дюркгейма и др.

Одной из особенностей этнографии последних двух десятилетий XIX - первой треги XX в. является и то, что многие новые сведения доставлялись в научные общества от политических ссыльных, которые волею судеб вели стационарные наблюдения аборигенных народов Севера и Сибири (П.С. Ефименко, И.А. Худяков, П.Н. Рыбников, В.Г. Богораз, Л.Я. Штернберг, В.И. Иохельсон и др.). Благодаря этому к началу XX в. значительно увеличилось количество ценных материалов и публикаций, что в целом повышало уровень теоретико-методологических обобщений.

Российская этнография перешагнула в новое столетие, обладая прекрасными традициями и накопленным багажом обширных исследований. После революции в России создаются центры этнографического образования. В новообразовавшемся Петроградском Государственном географическом институте (1918-1925) под руководством Л.Я. Штернберга и В.Г. Богораза был создан этнографический факультете, в Москве - Этнографическое отделение факультета общественных наук (1922-1925) (ФОН). В эти же годы начинается преподавание этнографии в Киеве, Минске, Баку, Тбилиси, Самарканде, Иркутске и других городах СССР34. В Московском университете на физико-математическом факультете активно развивается деятельность кафедры антропологии под руководством Д.Н. Анучина, спорадически читавшем отдельные лекции по этнографии.

В Академии наук, наряду с Музеем антропологии и этнографии (МАЭ), быстро расширяющем свою научную работу, в 1917 г. возникает такой крупный этнографический центр как Комиссия по изучению племенного состава СССР (КИПС), впоследствии преобразованная в Институт по изучению народов СССР. В рамках Академии наук создаются Комиссии по изучению естественно-производительных сил и Комиссия экспедиционных исследований. Новый этап в изучении малых народов Севера и Сибири развернулся в рамках Комитета по народам Севера при правительстве СССР. На отдаленные базы Комитета была послана новая плеяда молодых этнографов - учеников Л.Я. Штернберга и В.Г. Богораза. В 1930 г. Ленинграде был создан Институт народов Севера.

Все эти учреждения активно издают новые, детально разработанные этнографические карты, сборники трудов. Комиссией по изучению племенного состава СССР было издано 17 выпусков известий и множество карт, журнал «Человек». МАЭ и Всесоюзное географическое общество публикует сборники трудов ученых-этнографов, Этнографический отдел Государственного русского музея - 4 тома по этнографии народов СССР.

В 1920-е гг. организуются Центральный музей народоведения (ЦМН) и Музей Центрально-промышленной области (МЦПО) в Москве, в рамках которых проходила научная деятельность известных этнографов - Б.А. Куфтина, В.В. Богданова, А.Н. Максимова и др. За один только 1925 г. ЦМН осуществляет 14 экспедиций в разные регионы СССР (на Алтай, в Минусинскую область, в разные регионы Кавказа, на Украину, в Лапландию и т.п.).

Крупными центрами исследовательской работы в области этнологии также становятся комплексные и специализированные музеи Киева, Харькова, Тбилиси, Ташкента и других столиц союзных республик и районные, краеведческие музеи Московской, Саратовской, Томской, Красноярской и многих других областей. Возникает множество краеведческих обществ, в рамках которых разворачиваются, в том числе, и этнографические исследования.

В 1920-е гг. организуются такие важные профильные этнографические учреждения, как Государственная академия истории материальной культуры в Ленинграде, в составе которой работал Этнологический отдел, а в Москве - секция этнологии Института истории Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), публиковавшая свои труды в «Ученых записках» института. В МГУ был основан археолого-этнографический музей Московского университета, в рамках которого было издано три сборника «Трудов» (1926-1928). Большую работу развернул возглавляемый Н.Я. Марром Институт изучения этнических и национальных культур народов Востока в Москве, где проходили аспирантскую подготовку национальные кадры молодых этнографов.

В большинстве автономных советских республик возникают научно-исследовательские институты, почти в каждом из которых существует этнографический сектор. В начале 1920-х гг. в рамках Академии наук в союзных республиках (Украине, Белоруссии) создаются этнографические учреждения, периодические издания, музеи, кабинеты музыкальной этнографии 35.

В Москве с 1926 г. начинает выходить журнал «Этнография» (приемник дореволюционного «Этнографического обозрения»), Музей антропологии и этнографии в Ленинграде публикует «Сборники МАЭ».

Чрезвычайно важна характеристика направлений, школ и течений в российской науке изучаемого периода. Вслед за мифологической школой в российской этнографии с 1870-х гг. XIX столетия преимущественные позиции занял эволюционизм, опиравшийся на позитивистское течение буржуазной научной мысли. Позитивизм дал этнографии свой метод, следуя которому исследователи исходили, прежде всего, из точных наблюдений, из фактов, которые давали объективную трактовку фактических материалов, сопоставляя их во времени и пространстве, группируя явления для реконструкции обобщающих положений и гипотез. Благодаря позитивизму описания народов этнографами превратились в системный анализ закономерностей развития материальной и духовной культуры народов земного шара.

Сторонники эволюционной теории понимали процесс развития только как постепенное (от простого к сложному), однолинейное количественное изменение, отрицая революционные переходы количественных изменений в качественные, а также роль коренных преобразований в процессе развития. Главная идея эволюционистов заключалась в утверждении полного тождества исторических путей разных народов, единообразия развития их культур, что вызывало споры и разногласия, как среди сторонников этого направления, так и среди их противников. Этой школе были присущи элементы психологизации и биологизации социальных и культурных явлений, односторонняя интерпретация сравнительно-исторического метода и метода пережитков.

Наиболее последовательными сторонниками эволюционной школы в российской этнографии были, например, Э.Ю. Петри, Д.А. Коропчевский, Н.Ф. Сумцов, М.В. Довнар-Запольский, И.Н. Смирнов37.

Многие российские ученые первой трети XX в. восприняли идеи культурно-исторической школы, сложившейся на волне критики эволюционизма с позиций сторонников конкретно-эмпирического познания в культурной антропологии. В основе этой школы лежала так называемая «теория культурных кругов», методологических принципов которой придерживались немецкие этнографы Л. Фробениус, Ф. Гребнер, В. Шмидт и др. Одним из основных положений этой школы было гипотетическое утверждение о том, что каждое явление культуры возникает единожды из первоначального центра, в одном или нескольких регионах мира, а затем распространились посредством диффузии. В работах представителей культурно-исторической шко"ы главное внимание уделялось изучению пространственного распространения культурных явлений. Вся история культуры сводилась к перемещению и напластованиям нескольких культурных кругов (слоев), по существу оторванных от конкретных народов.

Некоторые идеи этой школы в России были восприняты А.Н. Максимовым, В.В. Богдановым, Б.А. Куфтиным, П.Ф. Преображенским, Д.К. Зелениным, В.Г. Богоразом, С.П. Толстовым, хотя они принимали многие положения культурно-исторической школы с большими корректи

38 вами .

Одним из направлений диффузионизма была антропогеографическая школа, основанная немецким этнографом, географом и социологом Ф. Ратцелем. Основной тезис ученого сводился к идее о том, что явления культуры ставились в прямую зависимость от характера природной среды. Для антропогеографической школы была характерна абсолютизация географических факторов. Ф. Ратцель сходство явлений культуры у разных народов объяснял заимствованиями, распространяющимися в результате миграционных процессов, таким образом, этническая история сводилась им к постоянным переселениям народов, вызванных природными условиями. Последователем некоторых идей этой школы в России был, например, В.Г. Богораз.

Трудам некоторых российских этнографов (А.Н. Максимов, В.Г. Богораз) была присуща рецепция некоторых идеи американской исторической школы, возникшей в противовес эволюционизму. Видный представитель американской исторической школы Ф. Боас, конечной целью науки о человеке считал построение единой истории всех народов, основанной на конкретном изучении каждого отдельного народа, его культуры и языка. Это последовательное конкретное изучение, считал он, нельзя заменять абстрактными схемами. Ф. Боас скептически относился к таким односторонним направлениям как эволюционизм, диффузионизм и др. На первое место он ставил изучение местных (индейских) языков, записи текстов, изучение и сравнение особенностей культуры и социального строя каждого народа39.

Еще одна школа в этнографии и социологии, основателем которой был Э. Дюркгейм, рассматривала человеческое общество как реальность особого рода, несводимую к сумме человеческих индивидов, не тождественную ни физическому явлению, ни биологическому организму. Его метод заключался в изучении «социальных фактов», то есть явлений социальной жизни, внешних по отношению к отдельным индивидуумам и не зависящих от их субъективных побуждений. Э. Дюркгейм ввел в науку понятие «коллективное сознание»40. В противоположность эволюционистам он понимал человеческие общества не как последовательные стадии приспособления людей к условиям окружающей среды, а как закрытые статичные системы, отрицал не только революционное, но даже эволюционное развитие. Много внимания он уделял вопросам морали и происхождения религии, считая тотемизм ее древнейшей формой. Отдельные положения социологической школы Э. Дюркгейма в российской этнографии последнего десятилетия XIX - начала XX в. восприняли такие ученые как М.М. Ковалевский и Л.Я. Штернберг.

Л.Я. Штернберг, во многом следуя принципам эволюционной школы, увлекся и психологической теорией (психоанализом) 3. Фрейда и использовал ее в своих работах41.

Необходимо отметить, что на протяжении 1920-х гг. складывается советская этнографическая школа, основанная на марксистской методологии. П.И. Кушнер был одним из наиболее ярких ее представителей.

Что касается принадлежности Харузиных к перечисленным выше школам и течениям в этнографии/этнологии, то отметим, что в российской историографии часто игнорируется мнение о том, что они, будучи учениками В.Ф. Миллера, принадлежали к его исторической школе в этнографии и фольклористике (об этом см. в § 4 главы 2). Однако в своих исследованиях Харузи-ны использовали принципы не только исторической, но и перечисленных выше школ (кроме марксистской), взяв из них приемлемые для их взглядов положения и методы. * *

Разноплановая научная деятельность Харузиных была тесно связана с функционированием многих научных обществ России, возникших в большинстве своем в XIX и первой половине XX в., но особенно ИОЛЕАЭ и ИРГО. Активное участие в работе ИРГО и ИОЛЕАЭ принимали все братья Харузины и их сестра. Михаил Николаевич и Николай Николаевич в разное время были секретарями Этнографического отдела ИОЛЕАЭ. Николай Николаевич был также активным членом Императорского Московского археологического общества, Императорского Русского исторического общества, Императорского общества распространения технических знаний, членом французских Academie national de Reims, Société national des antiquaires de France.

Алексей Николаевич в течение ряда лет был секретарем Антропологического отдела ИОЛЕАЭ, членом ИРГО, Московского археологического общества; наряду с видными российскими учеными А.Н. Веселовским, А.Н. Пыпиным и другими деятелями науки принимал участие в создании программы и плана работы МАЭ. В 1919-1930 гг. он активный член Общества акклиматизации животных и растений и Московского общества распространения технических знаний и его фотографического отделения.

Вера Николаевна за деятельное участие в работе ИРГО была удостоена золотой медали, состояла почетным членом-сотрудником научных обществ ряда западноевропейских этнографических музеев.

В рамках ИОЛЕАЭ и ИРГО Харузины вели большую экспедиционную деятельность, создавали и публиковали этнографические программы-вопросники, направленные на собирание конкретных полевых материалов по разным проблемам этнографии. Известно, что из 75 программ, составленных с 1864 по 1904 г. учеными разных научных центров России, четыре принадлежали Харузиным. Тематика их следующая: собирание сведений о юридических обычаях (М.Н. Харузин; раздел «Артель» был написан H.H. Харузиным); руководство по собиранию сведений о крестьянских постройках (А.Н. Харузин); сведения о родильных и крестинных обрядах у русских крестьян и инородцев; сведения о почитании огня (В.Н. Харузина). Несмотря на тематическое разнообразие программ, созданных Харузиными, их объединяла общая идея — показать своеобразие каждого конкретного объекта наблюдения путем сравнительно-исторического метода. Программы составляют ценную часть их научного наследия, наглядно демонстрируют опыт их экспедиционной деятельности и методы полевой этнографии.

Изучение библиографии научных трудов всех Харузиных дает возможность сделать вывод, что основным направлением их деятельности была этнография, но они понимали, что этнографические исследования невозможны без привлечения смежных наук. Мультидисциплинар-ный подход способствовал высокому уровню их исследований, не только вошедших в историю науки, но и во многом не утративших своего значения до наших дней.

Естественник по образованию, зоолог и ботаник, Алексей Николаевич еще в университете увлекся антропологией и палеоантропологией. Далее к ним прибавились археология, история, статистика и правоведение. В советский период А.Н. Харузин занимался теорией и практикой садоводства и огородничества.

H.H. Харузин, чрезвычайно энергичный и увлеченный своей профессией, интересовался многими проблемами, выходящими за рамки только этнографии. Изучение археологии, обычного права, архивного дела, истории, конфессиональных и социальных отношений, материальной и духовной культуры народов Российской империи и других стран, занятия издательской и преподавательской деятельностью требовали глубокого знания теоретико-методологических вопросов утверждавшейся в XIX в. этнографии как науки. В лекциях по этнографии H.H. Харузин знакомил студентов с наиболее важными положениями и трудами представителей разных западных течений.

История обычного права и религии, специфика общинного строя, политико-социальные и конфессиональные процессы в жанре публицистики волновали М.Н. Харузина.

Веру Николаевну можно назвать фанатиком этнографии. Все ее разнообразные труды, и даже ее литературные сочинения, так или иначе были связаны с этнографическими сюжетами. История народного искусства в различных его ипостасях, этнографическое музееведение, попытки постичь основы психологии и социологии — все это продуктивно сочеталось в ее научно-популярных очерках и программах с переводческой, издательской и лекционной деятельностью. Мемуары и дневники Харузиной зафиксировали как формирование ее незаурядной личности, общественно-политических взглядов, так и выразительную картину быта и нравов московского купечества второй половины XIX в.

Исключительно одаренные, широко эрудированные, владевшие тремя европейскими языками, Харузины обладали острым умом, необыкновенной целеустремленностью и трудолюбием. Их сплачивала сильная привязанность друг к другу, готовность всегда и во всем прийти на помощь, желание делиться замыслами, идеями, планами, сомнениями; их разнообразные научные интересы часто пересекались. Они увлекались одинаковыми или близкими темами, изучали одни и те же регионы России и зарубежья, активно участвовали в экспедициях различных научных обществ. Удивительная сплоченность не означала, однако, что в их научных изысканиях не было отличий, отдельных нюансов в общественно-политических взглядах — каждый на протяжении жизни определял и оттачивал свое мироощущение и свой исследовательский почерк.

Научное наследие Харузиных включает множество опубликованных трудов самых разных жанров (от научных монографий и статей до мемуаров и художественных произведений). Помимо жанрового разнообразия Харузиным был присущ широкий диапазон научных тем и проблем. Они часто повторялись и нередко пересекались в творчестве каждого из них.

Весьма плодотворным было научное сотрудничество братьев и сестры. Оно проявилось, в частности, в создании научной программы по собиранию юридических обычаев, автором которой значился М.Н. Харузин. Николай по просьбе брата включил в нее ценный раздел «Артель». В нем содержались новые материалы исторической эволюции артельного хозяйствования в XIX в., его социально-экономических истоков и соотношения с другими формами экономических отношений, в том числе с кооперативным товариществом.

Известно о поездке А.Н. Харузина в 1884 г. вместе с братом Михаилом к казакам области Войска Донского, где последний заканчивал сбор исторических, юридических и этнографических сведений для своей единственной капитальной монографии. Этот тандем братьев в процессе сбора полевых материалов свидетельствовал об их большом интересе к проблемам историко-социального и правоведческого направления, которые занимали обоих братьев в ходе всего научного творчества.

Исключительным был научный тандем Веры и Николая, которых в семье называли «неразлучниками» и которые были особенно близки по духу, мыслям, стремлениям и интересам. На протяжении почти восьми лет (с 1887 по 1895 г.) Вера выезжала с Николаем в экспедиции в разные регионы России. Результативны были их совместные поездки на Русский Север и в Сибирь, итогом которых стали написанные братом и сестрой ценные аналитические статьи, путевые очерки, а также монография H.H. Харузина «Русские лопари». Вера и Николай вместе в 1892/93г. отправились во Францию, чтобы в Париже слушать лекции известных социологов и этнографов, изучать в библиотеках этнографическую литературу.

Научное сотрудничество Веры и Алексея при совместном редактировании посмертного издания лекций (1901-1905) брата Николая является уникальным случаем в истории российской этнографической науки конца XIX — начала XX столетия, что безусловно помогло самой Вере Николаевне в написании и публикации ее собственного курса лекций в двухтомнике «Этнография» (1909, 1914). И наконец, научное сотрудничество Веры и Алексея — в их совместной поездке в словенские земли в 1901 г. — свидетельствовало об интересе к жизни и борьбе зарубежных славян за свободу и независимость. Она увенчалась для Алексея Николаевича глубокими статьями о политической ситуации, социальных процессах и культурных преобразованиях в жизни словенцев с VIII по XIX в., а также прекрасным очерком «Крайна», опубликованным В.Н. Харузиной. Эти труды, получившие горячее одобрение со стороны словенских общественных и культурных деятелей, сыграли большую роль в укреплении словенско-русских и, шире, славяно-русских взаимоотношений в XX в.

Большой диапазон приложения сил Харузиных-исследователей говорит о том, что все они были учеными широкого профиля.

В конце 1880-х годов Харузины творчески восприняли «анучинскую триаду» — идею известного ученого Д.Н. Анучина о взаимосвязи и взаимообогащении трех смежных наук: этнографии, антропологии и археологии. Для ее практического приложения требовалась «незаурядная эрудиция одновременно в нескольких науках»42, ибо только она позволяла комбинировать материал близких наук с материалами этнографических исследований.

Традиция тройственного союза наук сохраняется и позднее, вплоть до середины XX в. «В духе этих принципов, — утверждал выдающийся историограф и этнолог С.А. Токарев, — писались ценные монографии от „Русских лопарей" Николая Харузина (1890) до работ Б.А. Куфтина 1920-х гг., посвященных проблемам восточноевропейской этнографии»43.

В XX в. утверждаются термины «мультидисциплинарный подход» и «широкий плюрализм», характерные для трудов немалого числа выдающихся этнографов. Среди советских этнографов 20-х годов были и последовательные эволюционисты (Б.Э. Петри, Д.А. Коропчев-ский, Н.Ф. Сумцов и др.), и сторонники модных в Западной Европе школ, особенно «культурно-исторической» (Б.А. Куфтин и др.). Многие старались сочетать принципы разных школ (Б.Ф. Адлер, В.Н. Харузина), даже соединять взгляды буржуазных этнографов с марксизмом (В.Г. Бого-раз-Тан, П.Ф. Преображенский). Иные основывались на позициях чисто эмпирического исследования, отказываясь от широких обобщений (Д.К. Зеленин, А.Н. Максимов) 44.

Эти теоретико-методологические установки стали импульсом для новых научных изысканий. Так, в Институте этнологии и антропологии РАН много лет ведется работа над исследовательским проектом, посвященным истории отечественной этнографической науки XIX-XX "в. Руководитель этого проекта известный этнолог Д.Д. Тумаркин был инициатором создания сборника о незаслуженно забытых ученых, прошедших сквозь горнило репрессий 1920-1930-х годов. Он стал составителем двух книг под названием «Репрессированные этнографы» (вып.1, М., 1999; вып. II, М., 2003). В первую книгу вошли очерки о 12 репрессированных этнографах, «внесших значительный вклад в отечественную науку»45, и среди них очерк об Алексее Николаевиче Харузине — этнографе и антропологе. Важно, что А.Н. Харузин был причислен к плеяде именитых специалистов широкого профиля. Их исследовательские интересы, — подчеркивал Д.Д. Тумаркин, — обычно не ограничивались этнографией, а распространялись и на смежные научные дисциплины. Мультидисциплинарный подход способствовал высокому уровню их исследований, не только вошедших в историю науки, но и во многом не утративших своего значения до наших дней. Книги «о феномене репрессированной науки» подготовили почву для создания фундаментального труда по истории этнографической науки России в двадцатом столетии. В 2004 г. коллективом сотрудников Института этнологии и антропологии РАН и ученых стран ближнего зарубежья был выпущен уже упомянутый выше труд «Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в.»46. * *

Осветить направления научной деятельности братьев и сестры Харузиных, их взгляды и стремления трудно без представления о том, какой же в действительности была эта поистине феноменальная семья.

Предки Николая Ивановича Харузина (3 апреля 1831 г. — 11 марта 1880 г.) принадлежали к старинному сибирскому купечеству47. Его отец — Иван Андреевич Харузин торговал текстилем. Дела шли хорошо: ему удалось достичь солидного положения в обществе. У Ивана Андреевича и его первой жены Елены Афанасьевны было шестеро детей — два сына и четыре дочери.

Вторую свою супругу, А.И. Сахарову, Иван Андреевич пережил всего на несколько л?т, оставив сиротами сына Николая и четырех дочерей (с мачехой некоторые члены семьи Николая Ивановича, в том числе его сестра Александра Ивановна и дочь Вера, поддерживали теплые отношения). Перемены в семье не давали возможность Николаю Ивановичу надолго откладывать решение своей судьбы, от которой зависело и положение сестер. Юноша обладал очень сильным характером. Он завел знакомство с образованными людьми, стал заниматься своим обучением, читал книги с завидной жадностью и упорством. Решив продолжить дело своего отца, он прежде всего восстановил давние дружеские отношения с семейством купцов Прохоровых. Особенно симпатичны и близки ему по духу были братья Иван Яковлевич и Алексей Яковлевич Прохоровы, уже в то время бывшие владельцами процветающих Трехгорной мануфактуры и

Торгового дома». С Трехгоркой и связал свое будущее Николай Иванович. Незаурядный ум, терпение и огромное трудолюбие постепенно дали свои плоды. Со временем Николай Иванович стал одним из крупных скупщиков продукции Трехгорной мануфактуры. Скупая текстиль у своих друзей и расширяя торговлю по средней части России, он достиг немалых успехов и материального благополучия. В 1871г. он получил звание купца I гильдии и стал присяжным подо печителем коммерческого суда . Женился Николай Иванович по любви на купеческой дочери Марии Михайловне Милютиной и имел трех сыновей и трех дочерей49.

Н.И. Харузин принадлежал к людям новой эпохи и нового воспитания. Его непосредственное окружение составляло «новое купечество» второй половины XIX в., пережившее сложные процессы социальной трансформации — Боткины, Прохоровы, Третьяковы, Алексеевы, Щукины. Они стремились поставить свое дело на новые рельсы, не только достичь личного благосостояния, но и содействовать прогрессу российских экономических и культурных связей. Это новое поколение, отталкиваясь от прежних устоев жизни патриархального купечества, тянулось к наукам и искусству, деятельно занималось общественной благотворительностью и меценатством. Харузины поддерживали крепкие дружественные связи с выдающимися представителями русского купечества и их семьями. Эти дружеские отношения положительно отразились на формировании мировосприятия харузинской молодежи. Братья и сестра ценили принципы гуманности, свободолюбия, веротерпимости, они опирались на отечественные национально-культурные традиции и интересовались обычаями разных народов мира. Через всю жизнь это содружество блестящих ученых пронесло любовь к родине, приверженность к избранной профессии, которая открывала перспективы глубокого познания жизни многочисленных народов, населявших необъятные просторы Российской империи. Их объединяло понимание цели своего призвания. «Служение России, служение народу, изучение России — вот наш символ, за который мы будем биться»50, — записывала Вера Николаевна Харузина в своем дневнике. Эти слова, относящиеся к тому времени, когда научный багаж братьев и сестры уже пополнился серьезными исследованиями, по сути дела, стали девизом их жизни и творчества.

Большим событием в семье Харузиных стал переезд в 1876 г. из купеческого Замоскворечья в дворянский район Арбата. Состояние семьи позволило купить просторный дом на Собачьей площадке, построенный после пожара 1812 г. известным архитектором О.И. Бове. Дети гордились тем, что рядом с ними был дом С.А. Соболевского, друга Пушкина, в котором поэт прожил почти полгода. Сюда были вхожи Д.В. Веневитинов, Е.А. Баратынский, И.В. Киреевский, А. Мицкевич. Неподалеку от дома Харузиных стояли особняки поэта и публициста A.C. Хомякова, поверенного московской судебной палаты В.М. Пржевальского, архитектора К.В. Гриневского, статского советника князя Н.П. Трубецкого и др.

Это была новая для Харузиных среда общественной и культурной жизни дворянской Москвы. Но они не стремились завязывать новые знакомства. «Ни папа, ни мама не искали богатых или влиятельных знакомств ни в купеческих, ни в дворянских кругах; звали к себе только таких людей, которых любили и уважали. В нашей семье гордо чувствовалось сознание независимости. и не было у нас завистливого оглядывания, как другие живут, не было неделикатного за-сматривания в чужие окна»51. Не могли Харузины принять и тот факт, что среди людей дворянского сословия было немало таких, «кто считает себя обособленной и выше других стоящей кастой. претендуют на кровь особой окраски» . Это вызывало в их семье улыбку, поскольку для них существовала только подлинная «аристократия духа», присущая лучшим людям, которым хотелось подражать. Образцы для подражания Харузины находили в идеалах и убеждениях передового купечества, к которому были близки и которому претили ограниченность, приземлен-ность мысли, пренебрежение к новым формам образования. Им, как и их друзьям, не были свойственны ни высокомерие, ни великорусский шовинизм, которые встречались в обществе титулованного дворянства и нарождающейся буржуазии.

Они знали, что родители равно любили всех, воспитывали для будущей самостоятельной жизни, закаляли их характер. Уверены они были и в том, что двери образования широко раскрыты перед ними, да и в воспитании «веяло духом свободы»53. Отсутствовало всякое давление на выбор будущей профессии: мальчиков не готовили к продолжению отцовского дела. После преждевременной смерти Николая Ивановича (ему было всего 49 лет) на семейном совете единодушно было решено продать его «дело» — по совету Прохоровых — фирме «И.В. Щуки:; с сыновьями».

Большое внимание в семье Харузиных уделялось обучению детей, тщательно подбирались домашние учителя и гувернантки со знанием немецкого и французского языков, выбирались учебные заведения. Вера поступила сразу в 4-й класс лучшей московской частной женской гимназии С.Н. Фишер. Елена обучалась на курсах Герье54, а Николай — в 4-й московской мужской гимназии, куда он поступил с трудом после трех провалов. Успешно закончив 6 классов, он тем не мене, покинул ее стены, самостоятельно занявшись изучением истории и права и подготовкой к поступлению в университет.

По рекомендации Прохоровых и Алексеевых, старшие сыновья Михаил и Алексей были определены в Ревельскую немецкую мужскую гимназию. Считалось, что в Ревельской гимназии царил совсем иной дух, нежели в московских средних учебных заведениях. Здесь гимназисты пользовались большей свободой; в гимназии царил дух товарищества и чести, ценились храбрость и удальство.

Вера Харузина поступила в гимназию благодаря стараниям домашнего учителя латинского и греческого языков А.К. Кордасевича — горячего сторонника серьезного женского образования, что разделялось в те времена далеко не всеми. В мае 1882 г. она блестяще выдержала вступительный экзамен в четвертый класс известной в Москве частной гимназии С.Н. Фишер. Эта женская классическая гимназия пользовалась большой популярностью с 1872 г., так как работала по учебным планам мужских гимназий и славилась выдающимися преподавателями: профессорами С.Ф. Фортунатовым, Н.С. Тихонравовым и др. С.Н. Фишер стала для юной ученицы эталоном «внутренней свободы в образовании»: богатство и вычурность не имели для Софьи Николаевны решающего значения, отрицалось подобострастие перед преподавательским составом, в гимназии был отменен институт классных дам. Закончила Вера гимназию за четыре года с золотой медалью. После окончания гимназии весной 1886 г. перед В.Н. Харузиной возникла дилемма: самосовершенствование или поступление на Московские Высшие женские курсы В.И. Герье (в университет девушек не принимали). Вера выбрала первое, а «университетом» для нее стали ее братья.

В семье всячески поощрялась увлеченность детей изучением мира природы, их интерес к ботанике, физике, археологии, народным обычаям и обрядам. Михаил и Алексей называли себя «естественниками», мечтали поступить в университет на естественный факультет. Для составления коллекций дети отправлялись на прогулку с большими «ботанизирками», с папками для просушки растений. А комната Миши была настоящим складом гербариев, окаменелостей, кусков коры, шишек и мхов. Вера и Коля помогали старшим, приносили им растения и узнавали от братьев их латинские названия. Изучение природы, привитое Михаилом и Алексеем младшим детям, придавало осмысленность их прогулкам по Подмосковью. Коля с детства более серьезно, нежели Вера, интересовался археологией, историей, нумизматикой. Когда однажды он увидел курган в селе Воскресенское, то страстно загорелся мечтой о раскопках. Основное его чтение составляли исторические сочинения, и подросток с увлечением подробно пересказывал Вере, например, историю возведения Успенского собора в Кремле.

Большое место в умственном и эстетическом развитии детей Харузиных занимала тетя Александра Ивановна. Она была их первой учительницей русского языка, знакомила детей с русской литературой, рассказывала с восторгом о слышанных ею интересных беседах в гостиных Третьяковых и Боткиных; от нее получали они первые сведения о великих деятелях России, о многих исторических и культурных памятниках Москвы и Подмосковья.

Посещение театров, выставок, литературно-музыкальных вечеров в Славянском базаре, осмотр художественных коллекций в доме Д.П. Боткина и М.П. Боткина значительно расширяли кругозор детей Харузиных. Но и этим не ограничивалось их самообразование. Они получали немало впечатлений при посещении Красной площади, рядов Гостиного двора и Смоленского рынка, часами простаивая у прилавков букинистов, задавая вопросы продавцам.

Своеобразным было в семье отношение к религии. Все были религиозны, преданы православию, но «религиозен каждый был по-своему. степень и качество религиозности в нашей семье оставались не неизменными»55. Если в 1860-х годах еще соблюдались посты, торжественно обставлялись праздники, то позднее постепенно «слабли наружные узы религиозности, обрядность отступала, посещения церкви, пощения стали необязательными»56, - писала Харузина.

Николай Иванович верил свято, но никогда во всеуслышание не рассуждал о религии, о необходимости молиться, никогда не «наставлял касательно религиозности». И в церкви «не было у него внешних проявлений религиозности: ни частых поклонов, ни учащенного крестного знамения; он стоял просто, но всем вдумчивым, сосредоточенным видом он учил нас важности молитвы, сам, может быть, не зная этого»57. Мария Михайловна исправно молилась дома утром и вечером перед киотом в своей комнате. Но «свободная душа мамы сказывалась на ее отношении к религиозным вопросам и к исполнению религиозных обязанностей. Сказалось и подневольное чтение в юных годах Святцев, и обязательное хождение к утреням и ранним обедням, бывшее не под силу ее скоро ослабевающему организму. Вырвавшись в самостоятельную жизнь, она порвала с этой стороной религии. Постепенно она освободила себя от хождения в

58 церковь, от постов.» . Она осознавала, что такое ее поведение не вызывает одобрения со стороны близких ей людей, но поступала как считала нужным.

Глубоко верующей считалась в семье Александра Ивановна. Человек предельно искренний, душевно чистый, великодушный, она не скрывала своей приверженности к церковной обрядности и христианским заповедям. Всячески помогала она С.С. Боткиной и А.И. Сахаровой в их благотворительной деятельности. Посещение тюрем считала «богоугодным делом»: ведь в них посетителя «обступало человеческое горе», вызывая сострадание и желание понять и простить оступившихся людей. Гувернантки водили «неразлучников» — Веру и Николая — в трущобы Зарядья и «Ржановской крепости»59 и в другие мрачные места Москвы, где можно было встретить настоящую бедноту. Этот мир давал детям пищу для размышлений, вызывал глубокую жалость и сочувствие к обездоленным60.

В отличие от своего брата, Александра Ивановна не стеснялась учить детей основам религии, разъясняла им содержание молитв, содержание заветов и деяний апостолов.

Анализируя религиозную обстановку в их семье, Вера Харузина замечала: «То, что мы росли под влиянием двух современных религиозных мировоззрений — православного и протестантского, а позднее к нему присоединилось и католическое (здесь имелось в виду пребывание в доме двух гувернанток: немецкоязычной Анны Мартыновны из Эстляндии и м-ль де Сикр, родом из Франции. — М.К.), не могло не отразиться на нашем религиозном развитии. Одно великое последствие этого — „широкий дух терпимости, усвоенный нами с детства". С другой стороны, это же развивало и дух критики»61. В качестве примеров В.Н. Харузина приводит неприятие в их семье религиозного фанатизма и шовинистических настроений. В сознании детей довольно рано запечатлелось чувство сострадания к преследуемому народу, которое «именно христиане так часто забывают». Речь идет о евреях. В окружающей Харузиных среде нередко оправдывались их преследования, писала Вера, хотя «Христос требует одинакового отношения ко всем народам. Во всю нашу гимназическую жизнь и Коля и я являлись проповедниками гуманного отношения к евреям. Безумными и оскорбляющими человеческое достоинство кажутся мне травля евреев, насмешки над „жидами" и особенно то, что мы переживаем теперь, в наше время, когда, прикрываясь „патриотизмом", не стыдятся произносить такие речи и рекомендовать такие средства против евреев, от которых еще недавно покраснели бы от стыда не только произносящие, но и слушающие» . Эти слова, которые и сегодня звучат актуально, Вера писала в 1912г., когда в России на многие годы воцарилась жестокая реакция. Она благодарила гувернантку Анну Мартыновну за то, что та на всю жизнь избавила ее «от постыдного увлечения юдофобией»63. Коля отрицал «позорившие сознание поступки»: он не принимал издевательств гимназистов из своего класса над немцем-учителем и заступался за еврея-товарища, негодуя из-за обид, наносившихся ему как представителю пренебрегаемой тогда национальности. Неприятие шовинизма широко проявилось в дальнейшем во многих трудах этнографов Харузиных. Для них все народы были интересны своей самобытностью в быту, обычаях, верованиях, народном искусстве. Наряду с исследованием русского населения России они скрупулезно на протяжении всей научной деятельности изучали жизнь нерусских народов Российской империи, обитающих на огромных ее просторах.

Рано пробудился у детей интерес к народным поверьям и обрядам. Михаил упрашивал маму, вспоминала Вера, отпустить его в ночь на Ивана Купалу в лес посмотреть, как цветет папоротник; много знал он о купальских огнях, о народных обрядах Троицына дня, про разные травы и предания о них, «про чудеса торфяного болота»64.

Веру Харузину с малых лет привлекал труд, она писала, что «он влек ее бессознательно». Она любила рассматривать изделия, сделанные тетей для приютов и церкви, наблюдать за работой горничных, экономки, прачки, садовника, бедной метельщицы Зарядья или деревенских перчаточниц. Все они, простые труженики, всегда вызывали у нее искреннюю симпатию и неподдельный интерес. Вера возмущалась сценой, увиденной ею, подростком, в Никольском-Урюпине, имении князей Голицыных: празднуя какое-то семейное торжество, помещики бросали с пригорка в толпу крестьян пряники и карамель. «Тут было обижено человеческое достоинство», в чем Вера справедливо видела пережитки крепостного права. А другая картина во время посещения подмосковного Петровского вместе с семьей Д.П.Боткина порадовала Веру. Боткин попросил крестьянских девушек сплясать (был праздник Тихвинской иконы Божьей Матери). «В пляске народной есть художественность — следовательно, к ней надо относиться серьезно, с вниманием и любовью»65, — писала она. Благодаря Боткина за возможность увидеть «кусочек» народного искусства», Вера проявила и свое присущее ей с детства стремление лучше узнать и понять все стороны быта простого народа. Серьезно отнеслась тринадцатилетняя девочка и к посещению в 1879 г. Антропологической выставки в Москве: она назвала ее позже «светлым лучом, внесшим в ум живую струю интереса». «Я почувствовала к наукам, открывающим нам этот мир, не сухой интерес, а любовь, и охватывал меня при чтении священный трепет, похожий на тот, который я испытывала при приближении к какому-нибудь произведению искусства»66. Первым учителем этнографии был для Веры брат Михаил. Она не раз убеждалась в том, что он «жаждал жить одними идеями с родным народом, впитать в себя его самобытность, он точно искал воспринять до полной веры то, во что верили крестьяне»67. С присущей ей горячностью Вера уверовала в то, что изучение народной жизни «достойно целой собственной жизни», и внимательно выслушивала рассказы горничных о жизни в деревне, обычаях и обрядах. С 15 лет она занималась собиранием этнографических экспонатов во время многочисленных поездок по России и за границей, а в 18лет в подмосковном Быкове сделала свою первую самостоятельную запись свадебного обряда, который она наблюдала в Малоархангельском уезде Орловской губернии. Впоследствии она отдала свою запись H.A. Янчуку — председателю музыкально-этнографической комиссии при ИОЛЕАЭ. В 1882 г. Вера написала свой первый очерк «На торфе», навеянный рассказом Михаила про чудеса торфяного болота вблизи деревни Озерки (около Павловского Посада)68.

Итак, дети Харузиных росли в счастливой обстановке, в атмосфере семейного мира и взаимной любви. Знаниям и труду отдавалось преимущество в образовании и воспитании; детям прививали сострадание и сочувствие к бедным и обездоленным, неприятие роскоши.

1 Репрессированные этнографы (Составитель и ответственный редактор Д.Д. Тумаркин). Вып. 1, И. М.: Восточная литература, 1999, 2003.

2 Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в. (Ответственные редакторы В.А. Тишков и Д.Д.Тумаркин). М.: Наука, 2004. В книге исследовано научное наследие 20 ученых - от Д.Н.Анучина и Л.Я. Штернберга до В.П.Алексеева и Ю.В. Бромлея.

3 Миллер В.Ф. М.Н. Харузин // Труды Этнографического отдела ИОЛЕАЭ. Кн. IX. Вып. I. М.: Т-во Ско-ропечатни A.A. Левенсон, 1889; Миллер В.Ф. Николай Николаевич Харузин // ЭО. 1900. №2; Сперан ский М.Н. H.H. Харузин. Нежин, 1900.

4 Елеонская E.H. В.Н.Харузина (1866-1931) // СЭ. 1931. №1-2; Зеленин Д.К. Вера Николаевна Харузина (1866-1931)//Lud Slowiariski. 1931. Т. И.

5 Токарев С.А. История русской этнографии. М.: Наука, 1966. С. 359.

6 Там же. С. 424.

7 Там же. С. 425.

8 Там же.

9 Токарев С.А. История русской этнографии. С. 426.

10 См.: Токарев С.А. Вклад русских ученых в мировую этнографическую науку // Избранное. Теоретические и историографические статьи по этнографии и религиям народов мира. Т. I. М.: Наука, 1999. С. 87.

11 Там же. С. 90.

12 Там же. С. 98

13 Токарев С.А. Ранние этапы развития советской этнографической науки (1917 — середина 1930-х гг.) / Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып. V. М.: Наука, 1971. С. 111-120.

14 Липец P.C. Харузины // Советская историческая энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1974. С. 538.

15 ШтернбергЛ.Я. Вс.Ф.Миллер как этнограф. Сборник памяти академика В.Ф. Миллера // ЖС. 1913. № 3-4. С. 424. РозенфельдБ.А. Памяти Вс.Ф. Миллера // ЖС. 1913. №3-4. С.338; Богданов В.В. Из воспоминаний о В.Ф. Миллере //ЭО. 1913. №3-4,- С. 24.

16 Соловей Т.Д. «Коренной перелом» в отечественной этнографии (дискуссия о предмете этнологической науки: конец 1920-х - начало 1930-х годов) // ЭО. 2001. № 3. С. 103.

17 См., например: Алексеева Л.Д. Московский университет в становлении преподавания этнографии в дореволюционной России // Вестник Московского университета. Серия: История. 1983. № 6. С. 54.

18 Соловей Т.Д. Власть и наука в России. М.: Прометей, 2004. С. 94.

19 Там же. С. 133-134.

20 Там же. С. 163.

21 Этнология. Учебник для вузов. Под ред. Т.Е. Маркова, В.В. Пименова. М.: Наука, 1994. С. 1.

22 Основы этнологии. Учебное пособие. / Под ред. проф. В.В. Пименова. - М.: Изд-во МГУ, 2007. С. 79.

23 Тавадов Г.Т. Этнология. М.: Изд-во Проект, 2002. С. 51. В учебнике Тавадова есть три неточности: 1) двухтомник «Этнография» В.Н. Харузиной вышел не в 1901-1905 гг., а в 1909, 1914 гг.; 2) в 1941г. была опубликована часть лекций, прочитанных ею на ВЖК в 1912—191 Згг.; 3) фраза «В.Н. Харузина преимущественно занималась проблемой верований и фольклором» слишком сужает диапазон ее научной деятельности. См. также: Этнография. Учебник под ред. Ю.В. Бромлея., Г.Е. Маркова. - М.: Высшая школа, 1982; Итс Р.Ф. Введение в этнографию. JL: Изд-во Ленинградского университета, 1991; Садохин А.П. Этнология. М.: Гардарики, 2005; Поляничкина Г.А. Этнология. Ростов-на-Дону: Феникс, 2006, в которых Харузины даже не упоминаются.

24 См., например: Kan S. A. Lev Shternberg: Anthropologist, Russian Socialist, Jewish Activist Publisher: University of Nebraska, 2009. P. 574; Haruzin Aleksej Nikolajevic II Slovenski etnoloski leksikon. Ljubljana, 2004. S. 163.

25 По этой теме имеются немногочисленные монографии С.А. Токарева «История русской этнографии (дооктябрьский период)» (1966), Т.Д. Соловей «Власть и наука в России» (2004), С.С. Алымова «П.И.

Кушнер и развитие советской этнографии в 1920-1950-е годы» (2006), в которых исследуемый нами период освещен недостаточно полно.

26 В справочном издании «Личные архивные фонды в хранилищах СССР» (Т. 2. М., 1963) значилось, что архив Харузиных в Научной библиотеке МГУ состоит из одной папки документов за 1880-егоды, а в справочнике «Славяноведение в дореволюционной России. Биобиблиографический словарь» (М., 1979. С.352-354) в заметке о А.Н. Харузине сказано, что его архив не сохранился.

27 КергшоваМ.М. Письма В.В. Кандинского к H.H. Харузину // Вестник истории, литературы, искусства. Альманах. М.: Наука, 2006. № 3; она же. Жизнь, отданная науке. Семья этнографов Харузиных. М.: Восточная литература, 2011. С. 647-658.

28 ОПИ ГИМ. Ф. 81. Д. 77-81. ХарузинаВ.Н. Прошлое. Воспоминания детских и отроческих лет. Вступительная статья, составление, подготовка текста и комментарий М.М. Керимовой и О.Б. Наумовой. М.: Издательство НЛО. 1999. Серия «Россия в мемуарах». Право на публикацию Вера Николаевна предоставляла своим племянникам - Олегу, Мстиславу и Всеволоду Харузиным. Они рано ушли из жизни: zm не довелось исполнить волю своей талантливой тети.

29 Керимова М.М. Семья этнографов Харузиных и их эпистолярное наследие // ЭО. 2003. №4.

30 НА ИЭА РАН. Ф. 21 (БогдановВ.В.). Д. 8а. Л. 1-159. 1948г.

31 Токарев С.А. История русской этнографии. М.: Наука, 1966; он же. Основные этапы развития русской дореволюционной и советской этнографии // СЭ. 1951. № 2.

32 Токарев С.А. История русской этнографии. М.: Наука, 1966; он же. История зарубежной этнографии. -М.: Наука, 1978; он же. Ранние формы религии. М.: Наука, 1990; Тишков В.А. Наука и жизнь. Разговоры с этнографами. СПб.: Алетейя, 2008; Тумаркин Д.Д. Белый папуас. М.: Восточная литература, 2011; Ре-шетов A.M. Дмитрий Константинович Зеленин: классик русской этнографии // Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в. М.: Наука, 2004; Артемова О.Ю. А.Н. Максимов и его исследования // МаксимовА.Н. Избранные труды. М.: Восточная литература, 1997. она же A.M. Золотарев. Трагедия советского ученого // Репрессированные этнографы. Вып. 2. М.: Восточная литература, 2003; Алымов С.С. Дмитрий Николаевич Анучин: «естественная история человека» в обширном смысле этого слова // Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в. М.: Наука, 2004; Сирина A.A. Забытые страницы сибирской этнографии: Б.Э. Петри // Репрессированные этнографы. Вып. I. М.: Восточная литература, 2003; она же. Лев Яковлевич Штернберг: у истоков советской этнографии // Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX века. М.: Наука, 2004; Соловей Т.Д. Власть и наука в России. М.: Прометей, 2004; Соколовский С.В. Российская антропология и проблемы ее историографии // Антропология академической жизни. М.: Наука, 2008; Липец P.C. Всеволод Федорович Миллер. К столетию со дня рождения. Очерк из истории русской интеллигенции и русской науки (1848-1948) // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып.УШ. М.: Наука, 1978; Вып. X. М., Наука, 1988; Марков Г.Е. Немецкая этнология. М.: Гаудеамус, 2004; Шлыгина Н.В. История финской этнологии 1880-1980 гг. М.: Наука, 1996; Никишенков A.A. История британской социальной антропологии. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2008; Соколова З.П. Жилище народов Сибири (опыт типологии).

М.: Наука, 1998. она же. Культ медведя и медвежий праздник в мировоззрении и культуре народов Сибири // ЭО. 2002. № 1; Симченко Ю.Б. Тамги народов Сибири XVII в. М.: Наука, 1965; Семенов Ю.И. Философия истории: Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М.: Наука, 2003.

33 Подробнее см.: Керимова М.М. Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии и судьба его архива // ЭО. 2007. № 1. С. 138.

34 Толстое С.П. Сорок лет советской этнографии // СЭ. 1957. № 5. С. 32.

35 Там же. С. 35.

36 Наряду с эволюционной школой, занимавшей господствующее положение, в российской этнографии существовала и мифологическая школа, зародившаяся в Германии еще в конце XVIII в. с целью объяснить религиозные обряды европейцев. Приоритетом было изучение духовной культуры индоевропейских народов. Главенствующей в этой школе была солярная теория, объяснявшая возникновение религии из олицетворения древними людьми небесных явлений (солнца, луны, грозы и пр.), которых они не умели объяснить. Представители этой, школы, опирались в основном на догадки, а также исключительно на данные индоевропеистики, что сужало их кругозор.

Основными представителями мифологической школы в Европе были А. Кун, В. Шварц, М. Мюллер, М. Бреаль, В. и Я. Гримм. В России последователями мифологической школы стали Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А.А. Потебня, О.Ф. Миллер.

37 Токарев С.А. История русской этнографии. С. 359.

38 Подробно о рецепции некоторых положений культурно-исторической школы в науке 1920-х гг. см.: Алымов С.С., Решетов A.M. Борис Алексеевич Куфтин: изломы жизненного пути // Репрессированные этнографы. М.: Восточная литература, 2003. Вып. 2. С. 227-269.

39 Свод этнографических понятий и терминов. Этнография и смежные дисциплины. Этнографические субдисциплины. Школы и направления. Методы. М.: Наука, 1988. С. 167-168.

40 Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М.: Наука, 1978. С. 216.

41 Слезкин Ю. Советская этнография в нокдауне // ЭО. 1993. № 2. С. 115.

42Токарев С.А. Вклад русских ученых в мировую этнографическую науку / Токарев С.А. Избранное. 1 Л. М.: Наука, 1999. С. 86. 43 Там же. С. 87.

44Токарев С.А. Ранние этапы развития советской этнографической науки (1917 - середина 1930г.) // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып.5. М.: Наука, 1971. С. 115116.

45Это: Б.Э. Петри, Н.И. Конрад, А.В. Адрианова, Н.Н. Козьмин, Б.О. Долгих, А.Н. Генко, Г.А. Кокиев, Ф.А. Фиельструп, Н.И. Лебедева, Н.И. Гаген-Торн и П.Ф. Преображенский и А.Н. Харузин. Первый том этого труда переиздан в Америке: Kerimova М., Naumova О. Aleksei N. Kharuzin // Repressed Ethnographers. Part 1 // Anthropology and Archeology of Eurasia. N.Y., 2003. Vol. 42.

46 Савоскул С.С. Несколько заметок об истории и современном развитии отечественной этнологии и антропологии XX в. (по поводу выходы в свет книги «Выдающиеся этнологи и антропологи XX в.»// Отечественная истории. 2006. № 1.

47 Сперанский М.Н. Н.Н. Харузин. Некролог. Нежин: Тип. В.И. Давиденко, 1900. С. 3.

Существует другая, подробная версия происхождения рода Харузиных, изложенная Егором Андреевичем Харузиным (братом Ивана Андреевича - деда Харузиных), который писал: «Отец мой, московский купец Андрей Петрович Харузин, имел в Москве свой дом на Якиманке, в приходе св. Мученика Иоанна Воина, суконную торговлю и водочный завод. Предок его был из Астраханских князей - Мурза Абдрах-ман Хорудзы.

По завоевании Иоанном Грозным Астрахани он крестился, и его дети и внуки служили при дворе до первого стрелецкого бунта, бывшего во время несовершеннолетия царя Алексея Михайловича, против их начальника Морозова, с которым были в дружбе: Матвеев, Зотов и Хорудзы. Все они, спасая свои жизни, должны были спасаться от свирепых стрельцов, последний же из них, наскучив служебными треволнениями, вскоре сложил с себя княжеское достоинство, изменил свою фамилию, назвавшись Харузин, и сделался негоциантом, заведя потом в Москве суконную фабрику. Таким образом, его потомки остались в купеческом сословии. Мать моя, Екатерина Тимофеевна, по отцу Вихляева. Прадед ее - Иван Иванович Вихляев, богатый золотокружевной фабрикант, имел двоих сыновей; из них старший, Сергей, понравившийся своим громогласием Петру Великому, был взят в придворные протодиаконы, за что его отцу была дана привилегия - быть единственным в России золотокружевным фабрикантом. Сын протодиакона - Тимофей Сергеевич, отец моей матери, был воспринят от купели Великой княжной Елизаветою Петровною, по случаю болезни императора». См.: ОРРГБ. Ф. 231 (Погодин М.П.). Карт. 11. Д. 60. Jl. 1. О том, что Харузины принадлежали к древнему татарскому роду, ведущему свое начало с XVIb., указано и в статье: Govekar F. Aleksej Nikolajevic Haruzin // Slovan. Ljubljana, 1904-1905. № 3. S. 210. 48B Московском купечестве с 1861 г., см.: Справочная книга о лицах, получивших на 1871 г. купеческие свидетельства в Москве. М., 1871. С. 56; Справочная книга о лицах, получивших на 1873 г. купеческие свидетельства по 1-й и 2-й гильдиям в Москве. М., 1873. С. 21; Справочная книга о лицах, получивших на 1890 г. купеческие свидетельства в Москве. М., 1890. С. 244.

49 Дочь Н.И. и М.М. Харузиных Ольга умерла в возрасте четырех лет. Елена (по мужу Арандаренко) не смогла осуществить мечту стать врачом, скончалась в 1924 г. 50ОПИ ГИМ. Ф. 81 СХарузины). Д. 66. Л. 13. Запись от 6. VII. 1897 г.

51 Харузина В.Н. Прошлое. С. 215.

52 Там же. С. 216.

53 Там же. С. 234.

54В.И.Герье (1837-1919) — профессор всеобщей истории Московского университета. В 1872 г. открыл в Москве Высшие женские курсы, программа которых была рассчитана на два года, а с 1880 г. — на три года университетского курса. Курсы с 1888 г. по 1900 г. были закрыты из-за причастности некоторых слушательниц к революционному движению. Среди первых преподавателей были профессора: Ф.А.

Бредихин, А.Н. Веселовский, П.Г. Виноградов, В.О. Ключевский, С.М. Соловьев, Н.И. Стороженко, Н.С. Тихонравов и др. Состав профессоров позволял обеспечить высокий уровень преподавания, повышал авторитет курсов и неизменно привлекал большой приток слушательниц. Елена Харузина училась на естественном отделении курсов Герье.

55 Там же. С. 106

56 Там же.

57 Там же.

58 Там же. С. 107.

59 Ржановская крепость, или Ржанов дом, принадлежала когда-то купцу Ржанову и находилась вблизи знаменитой Сухаревки, на углу Проточного и 1-го Никольского (ныне 1-го Смоленского) переулка, где ютились люди городского «дна».

60 Харузина В.Н. Прошлое. С. 258-260.

61 Там же. С. 109.

62 Там же. С. 113-114.

63 Там же. С. 114.

64 Там же. С. 327.

65 Там же. С. 316.

66 Там же. С. 342.

67 Там же. С. 304.

68 Там же. С. 327.

Заключение диссертации по теме «Этнография, этнология и антропология», Керимова, Мариям Мустафаевна

Заключение

Такие люди во все времена и во всех обществах, помимо ученых и государственных заслуг, имели еще громадное воспитательное значение. Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки. богатство их знаний и трудолюбие. их фанатическая вера в науку делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу». Это высказывание А.П. Чехова, в котором суммированы важнейшие черты ученых-подвижников, беспредельно преданных своему призванию, дороживших честью родины и народа, полных энергии в достижении ясно осознаваемой цели, было адресовано в первую очередь знаменитому географу и исследователю Центральной Азии Н.М. Пржевальскому и выдающемуся этнографу и первооткрывателю островов Малайского архипелага и Океании H.H. Миклухо-Маклаю. Оба они ушли из жизни в 1888 г. В том же году в письме к A.C. Суворину Чехов сообщал, что написал заметку для «Нового времени» (№ 4548) о «людях подвига» и о том, что в современном обществе «подвижники нужны как солнце».

Чехов удивительно точно сумел выразить сущность благородного облика человека и ученого того времени, о котором я старалась как можно достовернее и полнее написать, взяв за образец семью Харузиных. О содружестве этнографов Харузиных писатель знал от своего друга H.H. Хмелева, известного правоведа и видного земского деятеля, состоявшего в дружеских отношениях с харузинской семьей, а также от художника A.B. Средина и его брата ялтинского врача J1.B. Средина, часто бывавших в их гостеприимном и доме.

Одним из представителей этой семьи был Михаил Николаевич Харузин, названный современниками «мастером с несомненной печатью дарования». В двадцать девять лет трагически ушедший из жизни, он, безусловно, внес весомую лепту в развитие русской этнографии и, в частности, обычного права народов России. Его первая монография «Сведения о казацких общинах на Дону» (1885), построенная на огромном полевом и архивном материале, собранном во многих поселениях Области Войска Донского, стала обстоятельным исследованием, ценным вкладом в литературу о казачестве. Проблемы обычного права, общинных установлений в жизни вольного казачества, длительное время хранившего традиции старины в хозяйстве и семейном укладе, его настойчивое отстаивание своих прав, постепенно уничтожавшихся указами царского правительства, распоряжениями нового чиновничества, нарождавшимися помещиками и кулаками, рассматривались автором в духе историзма: процесс социально-экономической трансформации всего уклада жизни казаков с XVIII до конца XIX в., разрушение артельного начала, обезземеливание общинников, передача значительной части земли офицерам и войсковым чиновникам — все это порождало бурный протест казаков.

Современники отмечали, что талантливое сочинение М.Н. Харузина служит и будет служить всем, кто желает познакомиться с особенностями истории обширной части страны, в том числе с историей судоустройства и судопроизводства. И сегодня этот труд остается актуальным и живым.

Переключение М.Н. Харузина в последний год жизни (1888) на новый для него жанр публицистики ценно тем, что помогает понять не только историю Прибалтийского края с начала XVIII в. до второй половины XIX столетия, но и взгляды автора на многие вопросы, касающиеся основных тенденций общественно-политической и правовой жизни Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерний Российской империи. Большое внимание уделялось и чрезвычайно сложным юридическим и религиозным процессам, которые болезненно сказывались на положении латов и эстов (латышей и эстонцев) — исконного населения этих губерний, а также на части русских, составлявших вместе 90,1%, т.е. большинство населения. Бесспорной заслугой М.Н. Харузина было рассмотрение нового поворота в противоречивых, враждебных отношениях между исконным большинством и «пришлым немецким меньшинством», стремившимся на протяжении двух столетий оправдать легитимность своего господства над Балтийским регионом. Большая работа М.Н. Харузина «Балтийская конституция. Историко-юридический очерк» (1888), насыщенная малоизвестными историческими справками и юридическими указами и законами, смело вторгалась в сложнейший «остзейский вопрос», отвергая всякие попытки обвинить автора в «политическом панславизме».

М.Н. Харузин четко и ясно излагал суть предстоящих коренных реформ в крае - замену новыми судами местных судов, отмену полицейского управления, действующего в интересах немецкого меньшинства, упорядочение поземельных отношений местного крестьянства и дворянства. Школьная и языковая реформы, по его мнению, должны были предупредить все более и более распространяющееся онемечивание. И наконец, считал автор очерка, необходимо даровать православию то положение, которое принадлежит ему на основании российских законов, и пойти навстречу той части эстонского и латышского населения, которая к нему тяготеет.

Очерки представляли собой страстную защиту свободы эстонцев и латышей, независимо от их вероисповедания, и призыв положить конец старому порядку вещей и начать преобразование всех сторон управления краем, прежде всего прекращение практики попирания гражданских прав коренного населения. При этом М.Н. Харузин не скрывал, что в исследовании «остзейского вопроса» он придерживался близких ему положений доктрины русских славянофилов 1830-1870-х годов, провозглашавших идею бережного отношения к русской государственности и православному вероисповеданию.

Николай Николаевич Харузин тоже ушел из жизни очень рано, не дожив до 35 лет. «Упорная работа — вот все содержание его короткой жизни, слишком короткой, но в высшей степени плодотворной, блестяще сочетавшей самостоятельный писательский труд и учительство, что завоевало ему почетное место и имя в истории русской этнографии» — так считали и писали его близкие и друзья, наставники и многие современники.

Будучи студентом второго курса юридического факультета Московского университета (1886), Николай Николаевич участвует в этнографических и археологических экспедициях (Кавказ, Крым). Он смело берется за очень сложные и актуальные темы. Так, в начале своего творческого пути после посещения в 1886 г. горных районов Северного Кавказа он публикует ценную статью «Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей» и другие материалы о народах Северного Кавказа, которые получили положительный отзыв этнологов XXI в. (В.А. Тишков, Ф. И. Кудусова). В этой статье помимо юридических обычаев и свадебных обрядов была представлена этническая история вайнахов — предков чеченцев и ингушей. Кроме того, эти работы содержали интересные наблюдения над этническими особенностями каждой народности, фиксируя их состояние в конце XIX в.

В 1887 г. Этнографический отдел ИОЛЕАЭ направляет H.H. Харузина в экспедицию на Север — в Олонецкую губернию и Кольский уезд Архангельской губернии. Тщательное исследование разных типов русских и скандинавских, древних и современных лопарей (саамов) послужило прологом для первого фундаментального труда «Русские лопари» (1890), в котором анализировались разные стороны жизни этого народа: этногенез, история, материальная и духовная культура. Книга «Русские лопари» до сих пор остается ценнейшим трудом, посвященном этому народу. Золотая медаль ИОЛЕАЭ и высокая оценка Д.Н. Анучина увенчали успех этого труда.

Трудно переоценить заслуги и вклад H.H. Харузина в дело организации науки. В течение ряда лет после окончания Дерптского университета он настойчиво отстаивал идею об этнографии как специальной самостоятельной научной дисциплине и вытекающую из нее мысль о создании отдельной кафедры, независимой от антропологической и географической. Под руководством и при поддержке проф. В.Ф. Миллера Николай Николаевич создает программу, специально предназначенную для ходатайства перед Министерством народного просвещения по данному вопросу. Но это актуальное предложение, без которого не мог быть решен вопрос о систематическом преподавании курсов этнографии в российских вузах, к сожалению, было реализовано очень нескоро — только после 1917 г. Тем не менее, получив звание приват-доцента историко-филологического факультета Московского университета, H.H. Харузин с 1896 г. по 1900 г. читает курс лекций по этнографии сначала в родном вузе, а с 1897 г. — в Лазаревском институте восточных языков.

Николай Николаевич и его сестра Вера Николаевна, преданный соратник и продолжатель дела брата, не только стояли у истоков преподавания этнографии в высших учебных заведениях

России — они являлись авторами первых изданий систематических курсов лекций — учебных пособий, которыми долгие годы пользовались студенты. Посмертное издание «Этнографии» (Вып. I—IV. СПб., 1901-1905) H.H. Харузина было подготовлено к публикации, отредактировано и снабжено А.Н. и В.Н. Харузиными подробнейшим аппаратом — предметным и алфавитным указателями и библиографией отечественных и иностранных источников и литературы, не утратившими свою ценность до нашего времени. Алексей Николаевич и Вера Николаевна в предисловии отметили новизну некоторых материалов в колоссальном по объему труде брата в полторы тысячи страниц. Курс лекций В.Н. Харузиной «Этнография» вышел позднее (1909, 1914).

Вклад Николая и Веры Харузиных в становление и развитие этнографической науки в России был по достоинству оценен их современниками, более того, он получил широкий общественный резонанс не только в России, но и за рубежом, однако в постсоветское время и до XXI в. из поля зрения этнографической науки эти важные учебные пособия практически выпали.

Четыре обширные книги H.H. Харузина характеризуются многопроблемностью и мнопэ-аспектностью исследования, введением в научный оборот колоссального фактического и теоретико-методологического материала, научной обработкой и авторской интерпретацией новейших данных и достижений западноевропейской и отечественной науки в сфере исследований быта, обычаев, нравов и верований народов всего мира от первобытного общества до конца XIX в., включая русских и, что очень важно, впервые инородцев Российской империи. Широко используя сравнительно-исторический метод, H.H. Харузин смог прийти к углубленному представлению материальной и духовной культуры, наглядно показать аналогии и различия этнических особенностей разных племен, народов и этнических групп. При этом молодой ученый использовал приемы и способы анализа смежных наук: истории, антропологии, социологии, географии, лингвистики, что значительно расширяло его выводы, позволяло выдвигать новые продуктивные гипотезы.

Уже первый выпуск отличался сложностью проблематики. Харузин ставит в нем вопросы об исторических этапах и утверждении этнографии как науки, о развитии направлений, школ и методов в западноевропейской и американской науке, о соотношении этнографии с другими областями знаний, а также о спорах по поводу принадлежности этнографии к естественным или общественным наукам. Вторую часть первого выпуска ученый посвящает глобальной теме материальной культуры, ее компонентам, вопросу эволюции предметов быта, многообразия форм и видов орудий труда, необходимых для выживания человека. Проблемы материальной культуры крайне редко затрагивались в трудах эволюционистов.

Второй выпуск «Этнографии», названный «Семья и род», построен на анализе обширной западной литературы, что дает возможность автору выявить различные, часто диаметрально противоположные точки зрения, касающиеся этой темы. Харузин пытается внести ясность в вопрос о времени появления понятий «род» и «семья» и последовательности их возникновения. Здесь четко проявляется критичность автора и стремление обосновать свою точку зрения по поводу первичности возникновения «рода». Отсюда следует и вывод ученого: задача современной науки состоит в дальнейшей разработке этой сложной проблемы, которая поможет раскрыть специфику самой эволюции родовых и семейных институтов. Этот выпуск важен тем, что в нем автор впервые излагает свое понимание недостатков концепции эволюционной школы, у которой было наибольшее число приверженцев как в Западной Европе, так и в Америке и которая получила дефиницию классической. Влияние эволюционной теории в России второй половины XIX столетия сказалось в работах некоторых отечественных этнографов и антропологов. Мимо некоторых положений эволюционистов, несомненно, пройти было нельзя, поскольку они вошли в работы зоологов, ботаников, геологов, географов, помогая решить ранее неразрешимые проблемы. Заслуга ряда российских ученых, в частности H.H. и В.Н. Харузиных, А.Н. Максимова, Б.Ф. Адлера, позднее Б.А. Куфтина и др., заключается в том, что они скептически смотрели на весь арсенал эволюционистских концепций. Во втором выпуске «Этнографии» H.H. Харузин отважился изложить свой взгляд на ряд недостатков теоретических положений эволюционистов Запада (см. об этом в гл. II). Его не удовлетворяло нередкое отсутствие строго критического отношения к этнографическому материалу, использование чужих поверхностных наблюдений, на которых нельзя было строить серьезные выводы. Используя метод пережитков для сравнения различных элементов культуры, эволюционисты на основании одного только внешнего сходства разных племен и народов создавали схематическую и далеко не адекватную картину развития, например, семьи у разных народов в разные исторические периоды. H.H. Харузин подвергал сомнению положение эволюционистов об обязательном прохождении всеми народами всех стадий развития, установленных для всего человечества. Созданный в рамках эволюционизма миф о первобытном обществе, имевшем якобы единые для всех племен и народов исторические, социальные, культурные и экономические модели, считался H.H. Харузиным слишком упрощенным. Он справедливо замечал, что развитие первобытного общества у разных народов мира многосложно, имеет аналогии и различия. H.H. Харузин считал, что этнография в отличие от физической антропологии является наукой общественной. И в этом он отличался от большинства западных эволюционистов. Таким образом, он был далек от узкого понимания эволюционизма, что делает ему честь как молодому ученому. H.H. Харузин был предельно корректен в своих научных изысканиях, предпочитал не делать безапелляционных заключений, а ненавязчиво делился своими сомнениями и выдвигал гипотезы, которые казались ему приемлемыми по тому или иному вопросу.

В третьем выпуске — «Собственность и первобытное государство» автор анализирует трансформацию социальных и экономических институтов первобытного общества. При этом он представляет изложение новейших данных теоретико-методологического характера, впервые поставленные западными учеными.

Исследование проблемы видоизменения и развития норм, регулирующих право собственности на протяжении большого исторического периода, начиная с низшей ступени развития человечества и до того времени, когда законодательная власть заменяет обычное право и когда народ, уже обладающий письменностью, выступает на арену всемирной истории, позволяет перейти к вопросу об источниках первобытной собственности, соотношении индивидуальной и коллективной собственности и спорам о первобытном коммунизме. Важны рассуждения H.H. Харузина об источниках возникновения собственности и ее видах. На материале русских, народов Северного Кавказа, неславянских народов Сибири автор рассматривает проблему возникновения семейной и сельской общины, победы индивидуального или коллективного начала в землевладении. H.H. Харузин подчеркивает сложность проблемы рудиментарного характера первобытного государства. Кроме того, в третьей книге анализируются вопросы о власти в древних государствах, о политической интеграции и дифференциации — двух движущих силах, ведущих к власти, механизме интеграции, роли вождя и т.п.

Весьма сложные вопросы эволюции зачаточных форм государства H.H. Харузин был не в состоянии полностью раскрыть из-за недостаточной разработанность этой проблемы в науке того времени и его ранней кончины.

Четвертый выпуск — «Верования» — завершает учебное пособие H.H. Харузина. Содержание этого выпуска составляет исследование основ первобытных верований: анимизма, тотемизма, фетишизма, энотеизма и дуализма и подробное представление всех этих древнейших форм религиозного мышления через анализ трудов западных ученых, обращавшихся к их различным трактовкам у разных племен и народов. Рассматривая тотемизм, Харузин использует новый материал о его пережитках у разных индоевропейских народов.

Останавливается он и на определении фетишизма и его разнообразных форм, культе фетиша и его пережитках, сохранившихся и в XIX в. Проблеме энотеизма и дуализма, тесно связанных с тотемизмом и фетишизмом, H.H. Харузин также уделяет большое место. Понятия дуализма — существование доброго и злого начала, материи и духа он иллюстрирует богатым и весьма ценным конкретным этнографическим материалом. Завершает этот выпуск обширный раздел о шаманизме. Заслугой H.H. Харузина явилась сравнительная характеристика проявлений шаманизма у разных народов; при этом он не снимает вопрос долговечности шаманизма и необходимости научного объяснения множества загадок, связанных с этим явлением.

Колоссальный труд тридцатичетырехлетнего ученого феноменален не только с точки зрения характеристики его разнообразного научного наследия, но и как вклад первого вузовского учебного пособия по этнографии в историю достижений гуманитарных наук России.

Колоссален и вклад H.H. Харузина в редакционно-издательскую деятельность последних десятилетий XIX в., непосредственно связанную с началом издания специального журнала «Этнографическое обозрение» (1889). Задуманный В.Ф.Миллером и М.М.Ковалевским, он сыграл значительную роль и в научной судьбе H.H. Харузина, который стоял у истоков его создания. Будучи автором и ответственным редактором большого раздела «Критика и библиография», Николай Николаевич на протяжении десятилетия заполнял его страницы множеством рецензий, обзоров и заметок (всего его перу принадлежало около полутора сотен рецензий), посвященных трудам известных западных и отечественных историков, этнографов, антропологов, социологов, археологов и музейных деятелей. Журнал привлекал к сотрудничеству российскую молодежь, ссыльных ученых. Он сразу приобрел огромную популярность не только в России, но и за рубежом. Рядом с братом деятельное участие в работе журнала принимала Вера Николаевна. Она также опубликовала в нем десятки рецензий на новейшие труды западных и российских ученых и музееведов.

Много сделали все Харузины для изучения аборигенных (или «малокультурных», как их тогда называли) народов земного шара. Их труды вписывались в то направление русской этнографии XIX в., которое предполагало исследование не только русского народа, но и малочисленных, постепенно исчезающих сообществ — аборигенов Севера, Зауралья, Сибири, Дальнего Востока. Они опирались на десятки источников, описаний и исследований, сделанных сибире-ведами из числа политических ссыльных и отдельными западными энтузиастами, например из членов Джезуповской экспедиции во главе с ее инициатором и руководителем американцем Ф. Боасом.

Труды Харузиных внесли много ценного в раскрытие неповторимого своеобразия народов России, таких как вотяки (удмурты), черемисы (марийцы), вогулы (манси), лопари (саамы), тунгусы (эвены, эвенки, негидальцы), юкагиры, казахи, киргизы и мн. др. Бесспорны здесь заслуги и вклад братьев и сестры Харузиных, которым принадлежат труды разных жанров (очерки, заметки, статьи), а также новаторские гипотезы и выводы, не устаревшие до сих пор. В этих работах Харузиных их современники подчеркивали гуманизм, доверие и внимание к другим этносам, отсутствие высокомерия и шовинизма.

Статья H.H. Харузина «К вопросу об ассимиляционной способности русского народа» (1894) необычна из-за новизны проблематики и постановкой весьма сложных проблем. Ключевой, недостаточно продуманный автором термин «ассимиляционная способность», как ни странно, вызвал споры и в настоящее время. Будучи смелым первопроходцем в этой теме, сам автор понимал, что термин «ассимиляционная способность» неудачен, способствует «объяснению слишком простым способом явлений сложных» и не в состоянии объять и объяснить все аспекты взаимодействия русских с другими народами. Неслучайно в начале статьи слово «способность» он заключает в кавычки и обращается к предшествующим источникам, которые освещали взаимоотношения русских с финно-угорскими народами (карелами, коми-пермяками, мордвой, остяками, вогулами и др.).

Богатый фактический материал статьи дал возможность автору раскрыть две стороны ассимиляционного процесса, в результате которого происходит или обогащение какого-либо этноса новыми компонентами материальной и духовной культуры влияющего, более развитого субъекта или частичная или полная утрата признаков этнической самобытности в результате присвоения элементов чужой культуры, иногда даже вплоть до утраты своего этнонима. Эта статья представляет также ценность выяснением обоюдных особенностей контактирующих этносов, без чего, по мнению H.H. Харузина, невозможно составить адекватную картину их взаимодействия. Яркими примерами иллюстрируются не только причины взаимодействия двух культур, но и конкретные факты активной рецепции чужеродных элементов, необходимых реципиенту в данный момент. Автор рассматривает языковое влияние как один из наиболее активных компонентов процесса ассимиляции, смешанные браки как результат близкого соприкосновения и проживания двух этносов, географические условия, способствующие или препятствующие взаимодействию. Двоякую роль в этом процессе нередко играли религиозные воззрения, действующие на протяжении длительных исторических периодов, а также сходство или различия в быту, в типах хозяйства.

Особенно впечатляют примеры с «полуверцами» Эстляндской губернии, которые еще в начале XVIII в. подвергались влиянию эстов в быту, одежде, языке, сохранив лишь православную веру. Свои самобытные особенности стойко отстаивали астраханские калмыки, сибирские казаки и другие степные кочевые народности. H.H. Харузин подробно описывает уникальный в своем роде процесс обрусения мордовских племен, затянувшийся на три столетия, объяснявшийся переселением русских колонистов, что приводило нередко к забвению мордвой своего языка и даже к утрате эндоэтнонима.

В диссертации делается вывод, что H.H. Харузин одним из первых в российской этнографии поставил вопрос об этническом взаимодействии и ассимиляции, что было не характерные для западноевропейского эволюционизма второй половины XIX в.

В некрологе, написанном по поводу смерти H.H. Харузина («Московские ведомости» № 89 за 1900 г.) А. Марков писал: «Николай Николаевич был проникнут высокогуманной идеей любви и снисхождения к малокультурным племенам. Этим чувством часто определялся выбор тем для трудов покойного. В восточных инородцах с их архаическими формами быта, в лопарях с их податливостью при натиске более культурных племен, в кавказских горцах с воинственными привычками и независимостью — во всех этих народах Николай Николаевич видел живых людей, заслуживающих наравне с другими гуманного к ним отношения».

Алексей Николаевич Харузин — человек выдающихся способностей. Он умел сочетать высокие должности на государственной службе с напряженной научной деятельностью, притом самой разнообразной. Закончив физико-математический факультет Московского университета и получив степень кандидата зоологии Дерптского университета, он еще со студенческой скамьи начинает заниматься археологией и физической антропологией, участвуя в раскопках курганов в разных регионах России. Показательно, что в 1928 г. корифей антропологии член-корреспондент Петербургской АН A.A. Спицын отмечал успехи А.Н. Харузина в описании курганов Букеевской степи (1890), а также обстоятельное исследование курганов кочевников Заволжья. Эти работы А.Н. Харузина, по мнению Спицына, не утратили свежести и значимости до настоящего времени. Путь в науке блестящего молодого ученого начался с серьезного успеха. Но это далеко не единственная его удача. Признанным его достижением стала объемная монография «Киргизы Букеевской орды» (1889, 1891). В результате активных полевых изысканий Алексей Николаевич синтезировал разные сведения археологического, палеоантропологи-ческого, антропологического и этнографического характера не только о прошлом и настоящем казахов, но и приводил сравнительный цифровой материал (статистика изначально и прочно вошла в научный багаж ученого) по киргизам, узбекам, сартам, татарам и, шире — по тюркским народностям вообще.

Многосторонние исследования специалиста широкого профиля получили большой отклик в российской журналистике. Этот труд многие современники называли «капитальным приобретением для антрополого-этнографической науки», отмечали редкую эрудированность автора и новые ценные материалы, привнесенные им в науку.

Собственно этот труд и другие многочисленные аналитические статьи, построенные да основе изучения работ ведущих востоковедов и самостоятельных поисках, приблизили А.Н. Харузина к постановке сложнейшей проблемы этногенеза казахов. Брошюра «К вопросу о происхождении киргизского (казахского. — М.К.) народа», опубликованная в 1895 г., была названа одним из первых специальных российских исследований на эту тему. Алексей Николаевич убежденно доказывал, что казахи сложились в единый этнос в середине XV в. и имеют «конгломератное» происхождение. Большинство современных этнологов также полагают, что процесс складывания казахской народности охватывает период XIV — начала XVI в. В дальнейшем А.Н. Харузин пришел к выводу: под отсутствием этнологической цельности казахов следует видеть дробную, «родоплеменную» структуру казахского народа. Постепенный переход к полукочеванию и оседлости, а также меры Российского государства по проведению новых административных границ, не совпадающих с родовым устройством казахского общества, привели к размыванию родоплеменной структуры, положили начало утрате многих обычаев и обрядов. А.Н. Харузин считал, что процесс разложения традиционных институтов у казахов шел слишком интенсивно, что породило много локальных различий, не изменивших, однако, единый консолидированный антропологический тип имеющий, однако, отчетливые локальные различия, вызванные в первую очередь «неоднородностью антропологического состава непосредственно исходных групп популяций». Выводы, сделанные им в первом выпуске «Киргизов Бу-кеевской орды», полностью совпадают с приведенными оценками современных антропологов. Он полагал, что процесс разложения традиционных институтов у казахов шел слишком интенсивно, и это породило много локальных различий, не разрушивших, однако, единый консолидированный антропологический тип.

Нельзя обойти вниманием и вклад, который внес А.Н. Харузин в этнографию и экономику Эстляндской губернии 1890-х годов, следовательно, и в экономику и этнографию нынешней Эстонской Республики. Будучи секретарем Губернского статистического комитета, Алексей Николаевич редактировал «Временник Эстляндской губернии» (Ревель, 1893, 1895), отбирая для него статьи по археологии, антропологии и этнографии Прибалтики. В 1895 г. ученый публикует в нем лично собранные статистические данные о крестьянском землевладении в фундаментальном труде «Крестьянское землевладение в Эстляндской губернии 1892-1894 гг.» (Вып. I, II). Он имел огромное значение для теории и практики, необходимой для проведения хозяйственной реформы: включал записку на эстонском и русском языках о «Форме арендного контракта», не имевшую аналога в истории экономических знаний, а также конкретные предложения по вопросу выхода крестьянства из глубокого кризиса, который неминуемо превращал его в безземельный рабочий класс. Харузину казалось, что переселение части безземельного, нищего крестьянства в богатые российские губернии, а также продажа крестьянам участков земли под контролем властей тоже помогут выйти из кризиса. Н.Я. Марр, доцент С.-Петербургского университета, а впоследствии знаменитый академик, назвал сочинение А.Н. Харузина, носящее прикладной характер, «ценным вкладом в науку» и «опорой» для решения важных вопросов государственной экономики.

Разработка славянской темы, вошедшей в творчество Алексея Николаевича в конце 1890-х годов, способствовала активизации научных и культурных взаимосвязей между русским и зарубежными славянскими народами. Труд «Босния-Герцеговина. Очерки оккупационной провинции Австро-Венгрии» (1901), построенный на большом историческом, этнографическом материале и полевых наблюдениях, содержал всестороннюю картину антропологического и этнического своеобразия населения Боснии и Герцеговины, их далекой истории. Автор подчеркивал особенности феодальной системы и состояния экономики всего региона до и после оккупации его Австро-Венгрией. Особенно важна характеристика этноконфессиональной ситуации с X в. по конец XIX в., анализ соотношения трех конфессий: православия, католицизма и ислама, а также причин исламизации населения этих земель.

Современники ученого отмечали «самостоятельный, критический взгляд, который автор проявляет на каждом шагу» (П.А. Ровинский), считали, что «.книга г. Харузина принадлежит к лучшему, что было написано у нас о современной жизни славянства» (А.Н. Пыпин). Главную заслугу автора монографии известный этнограф А.Н. Максимов видел в последовательном — от века к веку — отслеживании разных фаз «культурного рабства» славянских народов и их неустанной борьбы за самостоятельность и свободу.

В 1901 г. А.Н. и В.Н. Харузины совершают поездку в словенские земли, много столетий находившиеся под властью Габсбургской империи. Вторично Алексей Николаевич посетил Словению в 1902 г. Эти поездки обогатили научное творчество А.Н. Харузина несколькими проблемными статьями, раскрывавшими не только историческое прошлое Крайны, центральной части словенских земель Австро-Венгрии, но и ее настоящее. Автор описал географическое положение Крайны, религиозную ситуацию в ней, материальную культуру (жилище) словенских крестьян, и главное — процесс формирования национального самосознания словенцев. Почти все рецензенты положительно оценивали его исследования, отмечая их значение для многостороннего знакомства «могучей России» со всеми сторонами прошлого и настоящего словенцев Каринтии, Крайны, Штирии и Приморья и борьбой против иноземной колонизации. Процесс онемечивания части словенской интеллигенции, ремесленников и крестьян пагубно сказывался на складывающейся нации и народном сознании, но Харузин был убежден, что австрийским властям «не удается не только уничтожить, но даже задержать национальное саморазвитие славянских народностей». Эти статьи А.Н. Харузина, а также обстоятельный очерк В.Н. Харузиной «Крайна» не только открыли новую страницу в развитии добросердечных отношений словенцев и русских, но и внесли лепту в углубление русско-словенских этнографических связей.

Статьи «Крестьянин австрийской Крайны и его постройки», «Материалы по истории развития славянских жилищ. Жилище словинца Верхней Крайны», опубликованные в 1902 г. в журнале «Живая старина», стали прологом последнего солидного этнографического исследования А.Н. Харузина — «Славянское жилище в Северо-Западном крае. Из материалов по истории развития славянских жилищ» (1907). Шесть лет личных наблюдений над жилищем белорусов, украинцев и русских разных губерний Российской империи и более десяти западно- и южнославянских народов дали исключительный результат: убедительный сравнительный анализ элементов жилых и хозяйственных построек, строительных материалов, описание эволюции славянских жилищ от архаичных до современных типов в целом, разработка подходов к изучению первобытной славянской культуры и народной архитектуры, а также блестящее использование сравнительно-исторического метода в рассмотрении огромного нового материала с обилием фотографий и чертежей.

Своего рода подвигом можно считать тот период жизни А.Н. Харузина, когда он, несмотря на личные несчастья и потерю двух сыновей, первый арест в 1927 г. без предъявления обвинения, сумел мобилизовать все свои силы и знания и направить их на службу советскому государству, остро нуждавшемуся в возрождении разрушенного сельского хозяйства. Используя свои знания естественника, он с начала 1919 г. принимает деятельное участие в организации Шатиловской областной сельскохозяйственной станции с отделами садоводства и огородничества и в течение пяти лет возглавляет ее. В Сельхозгизе он печатает более двух десятков трудов по разным вопросам развития огородничества и садоводства. Огромной популярностью пользовались вышедшие в 1929 г. учебные пособия по семеноводству и другим вопросам прикладной ботаники. А.Н. Харузин состоял также автором-преподавателем в Сельскохозяйственном политехникуме на дому по садово-огородному отделению.

В личном архиве Е.П. Крюковой сохранилась характеристика проф. кафедры агрономической химии МГУ А.Н. Лебедянцева от 1929 г., который дал высокую оценку исключительной эрудиции и большому опыту А.Н. Харузина, благодаря которым он блестяще справился с трудной ролью организатора новой в черноземной зоне экспериментальной работы и попутных серьезных исследований, которые не уступали его дореволюционным трудам, одобренным Академией наук и Русским географическим обществом. Необходимо отметить и то, что начиная с 1920-х годов А.Н. Харузин активно сотрудничал с Сельскохозяйственной академией им. К.А. Тимирязева в разных областях развивавшегося советского хозяйства.

Послереволюционная деятельность Алексея Николаевича была одобрена высокими советскими госучреждениями и учеными. Однако в годы «сталинских чисток» не учитывался честный полезный труд истинных русских патриотов-ученых. Незаслуженно погибали люди, представлявшие цвет русской интеллигенции. Второй арест произошел в 1932 г. А.Н. Харузин был заключен в Бутырскую тюрьму, где скоропостижно скончался от сердечной недостаточности.

Сказать о Вере Николаевне Харузиной, что она универсально одаренная личность, — значит сказать мало. Не получившая высшего образования купеческая дочь стала первой в России женщиной-профессором этнографии, автором ценных курсов лекций «Этнография» (1909, 1914, 1941), одной из самых просвещенных женщин своего времени.

Ее «университетом» были братья. Навсегда в памяти В.Н. Харузиной запечатлелись слова первого наставника — старшего брата Михаила: только серьезное искреннее изучение жизни простого народа «достойно целой собственной жизни». Ее блестящий ум, титаническая воля и энергия, исключительное трудолюбие и широкая эрудиция, а также прекрасный стиль, многообразие творческих интересов определили ее значительный вклад в историю российской этнографии и шире — в историю отечественных гуманитарных наук.

Научно-популярные очерки «Вотяки» (1898), «Лопари» (1902), «Крайна» (1902), «Юкагиры» (1904), «Тунгусы» (1928) — чрезвычайно ценная часть научного наследия Веры Николаевны. Считая очерки сочинениями документального жанра, предназначенными для широкого круга читателей, она старалась быть предельно точной в описании деталей среды обитания, природных условий, хозяйства, жилища, обычаев и нравов, психологического склада представителей аборигенных народов Поволжья, Русского Севера, Сибири. Все очерки преследовали основную цель автора: нарисовать объемную картину самобытного образа жизни каждого народа со сходными архаичными чертами, но с различным внешним обликом и этническими стереотипами поведения. Издания, в которых были напечатаны очерки Веры Николаевны: «Народы России», «Общество распространения полезных книг», «Читальня народной школы», «Государственный научно-исследовательский институт землеустройства и переселения», — все они определили манеру авторского письма, пластичность стиля, доходчивость изложения материала. Все вместе взятое делает эти талантливые очерки привлекательными и для современного читателя, и для этнолога-специалиста, тем более что в сегодняшней этнографической литературе крайне мало научно-популярных очерков о народах Поволжья, Русского Севера и Сибири.

Вера Николаевна постоянно находилась в поисках новых тем и проблем, нередко еще недостаточно разработанных. Особенно знаменателен в этом плане период первого двадцатилетия XX в. Она сочетала чтение лекций в ведущих вузах с подготовкой статей по народному искусству (игры и игрушки, примитивные формы драматического искусства), фольклору (сказки, мифы, легенды, предания), с составлением и изданием сборников сказок народов мира, принимала деятельное участие в развитии музейной этнографии, писать множество рецензий на труды зарубежных ученых для журнала «Этнографическое обозрение». Можно не сомневаться, что вся эта грандиозная по масштабу работа, основанная на энциклопедических знаниях, завидной памяти, большом таланте рассказчика останется в золотом фонде не только этнографической литературы, но и в культурном достоянии России.

В 1912 г. в издании товарищества И.Д. Сытина вышел под ред. Н.Д. Бартрама сборник статей «Игрушка. Ее история и значение», куда вошла большая работа В.Н. Харузиной «Игрушки у малокультурных народов». В ней ставится проблема изучения психологии детского творчества, которую на рубеже XX столетия начинают разрабатывать известные зарубежные ученые. В 1927-1928 гг. в журнале «Этнография» публикуется фундаментальное исследование В.Н. Харузиной «Примитивные формы драматического искусства». Новизна и оригинальность этой работы заключается в постановке вопросов о значении индивидуального творчества в создании примитивных драматических представлений, об обрядовой и магической роли драмы, о наличии комического элемента, об участии женщин и детей в архаичных спектаклях — играх. Эта тема давала возможность автору сопоставить далекое прошлое с современным театральным искусством, выделить общее и особенное. Внутренний смысл и внешнее выражение одинаково ценны и в примитивном искусстве, и в современном театре. Проблематика этой статьи для конца 1920-х годов была весьма актуальной. До сих пор эту богатую мыслями и сведениями харузинскую работу используют современные искусствоведы, занимающиеся истоками театрального искусства.

Ее вклад состоит также в просветительской и популяризаторской деятельности по изданию «Сказок русских инородцев», «Африканских сказок». Видный этнограф В.М. Михайловский отмечал умение автора без прикрас передать местный колорит и этнографическую тональность каждой сказки, укрепить интерес детей к знаниям о разных народах.

Вместе с H.H. Харузиным она переводит сборник статей Э. Лэнга «Мифология», в котором знакомит читателей с историческим и критическим обзором мифологических теорий. Перевод вызвал у русской интеллигенции огромный интерес, так как раскрывал интеллектуальное и психологическое развитие древних народов и их преданий.

Опыт редактирования и написания комментариев, предметных и иных указателей к четырем книгам лекций брата помог Вере Николаевне вдвойне: определить тематику, композицию, подчас новый ракурс идентичного материала, уже освещенного в дореволюционном труде брата, который из-за ранней смерти не успел обработать свой огромный текст. Желая добиться в своих лекциях всестороннего освещения поставленных вопросов, В.Н. Харузина вводила новые сведения из работ иностранных и российских ученых, расширяла и видоизменяла свой текст.

Первую книгу лекций «Этнография» (1909) В.Н. Харузина посвятила верованиям малокультурных народов, предварив этот чрезвычайно объемный материал экскурсом в раздел об историческом развитии этнографии. Она, как видим, отказалась от анализа таких сложных проблем, как род, брачно-семейные отношения, происхождение власти, собственности и государства, которым много времени и сил отдал ее брат. Ей были ближе вопросы развития религиозных воззрений первобытных народов, древние культы и обряды, помогающие ученым XIX — начала XX в. понять становление мировоззрения, духовный мир туземцев многих регионов земного шара. Там, где это было возможно, В.Н. Харузина выходила в современность, акцентируя внимание на пережитках верований у современных ей народов России и зарубежья. Она подробно останавливалась на таком интересном видении истоков религии, как человеческая психика, и значительно расширила в своей первой книге текст о верованиях за счет появившихся на рубеже XIX-XX столетий многочисленных исследований. Интересно, что, стремясь глубже разобраться в таком явлении, как фетишизм, она как бы дополнила текст лекций «Заметкой по поводу употребления слова „фетишизм"», считая, что настало время пересмотреть этнографическую номенклатуру научных терминов и их употребление. Этот материал представляет безусловный интерес и для современных этнологов.

Вторая книга учебника «Этнография» (1914) посвящена приемам изучения материальной культуры. Выбор этого направления был неслучаен: приемы и принципы собирания и научной обработки этнографического материала, включая его теоретический аспект, являлись неотложной проблемой этнографии второй половины XIX — первой трети XX столетия. Все это, считала Харузина, должно привести к углублению связи практического и научного начал в преподавании этнографии. Рекомендации студентам, о которых мало кто писал в то время, расширяли их кругозор и умение проводить многоаспектные опросы, правильно вести записи полевых наблюдений, делать фотографии и, таким образом, основательно готовиться к экспедициям. Думается, что этот живой разговор автора со своими слушателями актуален и сейчас в современных российских вузах.

Вера Николаевна щедро рассылала свой учебник и лекции брата H.H. Харузина по всей России и за рубеж. Отовсюду приходили благодарные отклики. Для многих учебники по этнографии В.Н. и H.H. Харузиных стали настольными книгами.

Накануне Великой Отечественной войны в издательстве МГУ была издана третья книга лекций Харузиной «Введение в этнографию. Описание и классификация народов земного шара» (1941). Этот небольшой, но весьма ценный труд был составлен и отредактирован доцентом МГУ A.M. Золотаревым. Это был один из последних его трудов как редактора и инициатора переиздания лекций В.Н. Харузиной в благодарность Вере Николаевне, которую он считал «одной из крупнейших русских этнологов», а лекции — «лучшим кратким обзором по общей этнографии» вплоть до выхода в свет советского учебника. Небольшая книжка состояла из 20 новых лекций, посвященных этнической истории, материальной и духовной культуре народов Австралии, Меланезии, Микронезии, Полинезии, Океании, Африки, Северной и Южной Америки и Азии. Лекции были проникнуты идеей гуманности, призывом противостоять колониальной политике западноевропейских стран, истреблявшей целые племена во имя «высокой цивилизации». Отрицание В.Н. Харузиной шовинизма и ксенофобии актуально звучало в начале Второй мировой войны, когда автора уже не было в живых.

Эти лекции, выполненные в страноведческо-очерковой манере, содержат огромный аналитический материал, раскрывающий своеобразие и неповторимость быта и обычаев разных племен и народов.

Опубликованную в 1999 г. в издательстве «Новое литературное обозрение» рукопись мемуаров Харузиной «Прошлое» может прочесть каждый и соответственно составить свое мнение. Дневники, частично опубликованные мной в «Вестнике архивиста» и Отечественных архивах» (2001, 2012 гг.), безусловно, составляют интереснейшую для современного читателя, историка и этнографа часть ее наследия. Охватившие период с 1885 по 1917 г. дневники ценны как документально-автобиографический источник. Четверть столетия с бурными историческими событиями и личными драмами описаны ярко, интересно. В них четко отражено видение этого большого отрезка российской действительности, запечатлены умонастроения человека, умудренного жизненным опытом, глубокого аналитика. В.Н. Харузина описала суровые дни войны и революции, гибель людей, ничтожество верхов, бессилие и, напротив, героическое желание патриотически настроенной интеллигенции смягчить тяготы кровавой бойни Первой мировой войны и революционных взрывов. Дальновидные и оригинальные оценки ряда трагических событий того времени, как тяжелый каток прошедших по судьбам политических деятелей, ученых, наконец, самых близких друзей и коллег В.Н. Харузиной, раскрывают драматическую историю России и русского народа.

Бросается в глаза, что Вера Николаевна не боялась доверить бумаге сомнения, колебания, тревоги, раскрыть беспокойство за судьбу своей страны, боль и страдания родных ей людей. Поражает в дневниках ясность мысли, исключительная выразительность слога, искрометный талант рассказчика-документалиста. Хотелось бы, чтобы историки и этнологи не раз обращались к этим драгоценным источникам.

Велика роль Харузиных в сотрудничестве с центральными и местными музеями России. Она поддерживала близкие отношения с ведущими музейными работниками Петербурга и Москвы: В.В. Радловым, Л.Я. Штернбергом, A.A. Миллером, В.П. Шнейдер и др. Все члены этой семьи и их коллеги много сделали для пополнения новыми экспонатами Дашковского этнографического музея.

Огромное значение для программ и обустройства российских музеев имела брошюра В.Н. Харузиной «Отчет о летней поездке в Германию. Каталогизация, консервирование и размещение коллекций в этнографических музеях» (1912). Изучая коллекции музеев Берлина, Франкфурта, Кельна, Нюрнберга, Дрездена и других городов, Харузина раскрыла новаторство концепций и практические новшества в немецких музеях, познакомилась с Ф. Лушаном, В. Фоем, Ф. Гребнером, О. Рихтером и другими выдающимися музейными деятелями и профессорами-теоретиками в искусствознании и этнологии Германии, переписывалась со многими из них. Она пришла к выводу, что нужно усвоить тезисы о соединении в коллекциях эстетических, научных, учебно-просветительских и национально-исторических задач. Идеи талантливого профессора этнографии, любительницы искусства во всех его формах оставили большой след в истории русской культуры и этнографической мысли.

Этнографические программы, принадлежащие перу Харузиных, следует причислить к золотому фонду российской этнографии. Они понимали, что этнографическое программирование, имевшее своей целью сделать полевые наблюдения более систематическими и полными, необходимо для развития и разработки особых приемов, методов наблюдений, обработки их результатов. Методика описаний, картографирование явлений, правила записи фольклорных произведений и многое другое лежат в основе этнографического программирования как одного из основ развития российской этнографии в целом.

Итак, благодаря впервые предпринятому всестороннему и детальному анализу научного ■наследия Харузиных период российской этнографии последних десятилетий XIX - первой трети XX в. получил наиболее полное освещение. Их многоплановая научная деятельность придала импульс дальнейшему развитию этнологических знаний, способствуя развитию наук о человеке.

На основании широкой источниковой базы, в частности документов государственных архивных хранилищ и различных материалов, предоставленных диссертанту родственниками Харузиных, а также многочисленных рецензий современников на их труды в российской и словенской периодической печати, в настоящем исследовании проанализированы все сферы научной деятельности каждого из четырех этнографов, освещены неясные моменты в их биографиях.

Среди уникальных находок, обнаруженных автором и представляющих большую ценность необходимо, прежде всего, упомянуть личный архив А.Н. Харузина, который был обнаружен в 1997 г. в библиотеке МГУ, рукопись мемуаров В.Н. Харузиной «Прошлое», ее дневники, 12 писем В.В. Кандинского, хранящихся в архиве ГИМ. Все это помогло объемнее представить роль этих ученых в процессе утверждения и развития российских научных знаний, прояснить их общественно-политические позиции, осветить неясные моменты в биографиях.

Вместе с тем, показана их роль в институционализации этнографии как самостоятельной научной дисциплины, в создании первых курсов лекций по этнографии, не имеющих аналогов в российской науке.

В диссертации детально рассмотрен вклад этих ученых в создание первого специализированного журнала «Этнографическое обозрение», выходившего в Москве с 1889 г., предтечи современного одноименного журнала, имеющего широкую известность среди этнографов и социально-культурных антропологов всего мира.

Совместные этнографические экспедиции братьев и сестры, обсуждение планов научных изысканий приводили к тому, что нередко их многогранные исследовательские интересы перекрещивались: они увлекались одинаковыми или близкими темами и проблемами, изучали одни и те же регионы России и зарубежных стран. Регионами их полевых исследований были Северный Кавказ и Север России, Сибирь, Прибалтика, Поволжье, Балканы, среди народов -чеченцы, ингуши, осетины, казаки, удмурты, мордва, марийцы, татары, саамы, ханты, манси, тунгусы, юкагиры, якуты, монголы, каракалпаки, калмыки, казахи, эстонцы, шведы, русские, белорусы, украинцы, словенцы, боснийцы, черногорцы, поляки, словаки и многие другие. Без преувеличения можно сказать, что это было настоящее содружество ученых.

Этнография в России с самого начала развивалась в контексте и взаимосвязи с такими смежными дисциплинами, как география, правоведение, антропология, археология, история, статистика, фольклористика и др. Исследовательские интересы этих талантливых ученых не ограничивались этнографией. Комплексный подход к изучению разных народов содействовал более высокому уровню анализа наблюдаемых фактов и явлений жизни.

В связи со сложившимся стереотипом в отношении Харузиных как «чистых эволюционистов» автор диссертации, на примере анализа их трудов, специально показала сочетание разных теоретических и методологических подходов, в числе которых был и господствовавший среди многих научных теорий в те годы эволюционизм. Тем самым в диссертации развеяно стереотипное представление о том, что история российской этнографии представляет собой лишь заимствованные из-за рубежа идеи и теории. На примере научного творчества семьи Харузиных история науки показана как активный творческий процесс знакомства с теоретическими направлениями в западной этнологии, их осмысления и переосмысления.

Они неизменно дорожили принципом историзма, который давал возможность видеть культуры не статичными, а развивающимися, имеющими преемственность. Этот научный принцип в трудах Харузиных представляется одной из наиболее сильных сторон их исследовательских подходов. Широкое использование этими учеными сравнительно-исторического метода углубляло анализ исследуемых источников в синхронном и диахронном аспектах, позволяло реконструировать наиболее интересные черты традиционно-бытовой культуры этнических сообществ, межэтнические связи на разных исторических уровнях. Все вышеуказанное дало возможность продемонстрировать в диссертации методы и приемы научных исследований Харузиных в контексте направлений, течений и школ в этнографии второй половины XIX - первой трети XX в.

Вместе с тем в диссертации показано, что в центре исследовательских интересов Харузиных было множество таких направлений, тем и проблем, как юридическая антропология и этнография народов Поволжья, донского казачества, вопросы, касающиеся общественно-политической жизни Прибалтийского края («остзейский вопрос»), проблемы этногенеза, этнической истории, обычного права народов Северного Кавказа. Ими было проведено комплексное исследование всех сфер жизни и быта саамов.

Впервые в отечественной науке Харузиными был поставлен вопрос об этническом взаимодействии и ассимиляционных процессах как предмете научного анализа. Их также интересовали проблемы типологии и трансформации жилища у тюркских, монгольских и славянских народов, тема народного искусства и фольклор. Мимо научных интересов этих четырех ученых не прошли и проблемы, связанные с физической антропологией и палеоантропологией неславянских народов Российской империи, этногенезом, этнической историей и антропологией казахского народа.

Ими были также исследованы причины исламизации славянского населения Боснии и Герцеговины, этническое самосознание, материальная и духовная культура словенцев.

Учебные пособия Харузиных, посвященные проблемам становления и развития этнографических знаний с древнейших времен вплоть до начала 1920-х гг., проблемам возникновения семьи, собственности и государства, древним верованиям, материальной и духовной культуре народов мира, вызвали в начале XX в. активное научное и общественное обсуждение. Основной акцент в дискуссиях, возникших после выхода в свет учебника «Этнография» H.H. Харузина, был сделан на понимании современниками Харузиных предмета, задач, целей этнографии/этнологии.

В современной историографии часто игнорируется мнение о том, что параллельно с московской школой Д.Н. Анучина существовала этнографическая школа В.Ф. Миллера, давшая науке таких блестящих этнографов, фольклористов, историков как Харузины, И.Ш. Анисимов, A.B. Марков, А.Д. Григорьев, П.Г. Богатырев, Б.М. и Ю.М. Соколовы, E.H. Елеонская, В.А. Гордлевский и др. В диссертации показана необоснованность этого положения и охарактеризованы основные принципы исторической школы В.Ф. Миллера.

Особое внимание диссертант уделил государственной деятельности А.Н. Харузина, в которой отразились сложные межнациональные проблемы дореволюционной России, и которая в советское время стала основной причиной репрессий в отношении него и его семьи.

Одной из важных сторон данного диссертационного исследования является то, что деятельность Харузиных представлена в контексте эпохи переломного периода в социально-политической истории России. Их общественно-политические взгляды автор диссертации оценивает как варьировавшие от сочувствия кадетам у Веры Николаевны, монархизма у Алексея Николаевича (он дослужился до должности заместителя министра внутренних дел) и славянофильства, к которому был склонен рано ушедший Михаил Николаевич. Вне зависимости от этих взглядов они стремились легальным, в том числе научным, путем, улучшить положение дел в России, не исключая сложнейший вопрос межнациональных отношений. Поэтому рука об руку с развитием и становлением этнографии развивалось такое ее направление, как прикладные исследования.

В своей научной практике Харузины способствовали также популяризации этнографии в обществе путем отстаивания необходимости ее преподавания в высших ученых заведениях, написания учебников, а также публицистических и художественных произведений, развития отечественного этнографического музееведения и создания этнографических программ. Занимаясь популяризацией и пропагандой этнографии, ученые сделали чрезвычайно много для того, чтобы пробудить серьезный интерес российской научной общественности и передовой молодежи к музейному делу и его связи с преподаванием этнографии в вузах России, а также в какой-то мере и для приближения российских этнографических музеев к европейским стандартам.

Тот факт, что братья и сестра Харузины отдали часть своего времени составлению разных этнографических программ-вопросников, - свидетельство феноменального масштаба их интересов и желания охватить своим взором важнейшие проблемы современной им этнографической науки, методологически обосновать многие ее положения, привести их в систему, а также оставить для последователей перечень вопросов для размышлений и новых изысканий.

В настоящее время все больше внимания обращается на роль самого субъекта исследования в продуцировании знаний, особенно гуманитарных. В этом отношении российской этнографии на этапе ее становления и развития повезло: у ее истоков стояли люди высоконравственные, посвятившие науке всю свою жизнь, открытые к дискуссиям, отрицающие ксенофобию, уважающие изучаемые ими народы.

В диссертации показано, что творчество Харузиных занимает огромное место не только в истории отечественной и мировой этнологии, но и в развитии российской культуры последних десятилетий XIX - первой трети XX столетия.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Керимова, Мариям Мустафаевна, 2013 год

1. Источники1. Архивы

2. АВПРИ. Ф. 133 (Канцелярия Министра иностранных дел), Ф. 146 (Славянский стол), Ф. 151

3. Политический архив), Ф. 155 (II Департамент внешних сношений), Ф. 161 (Санкт

4. Петербургский Главный архив)

5. АГЛМ. ФА. Инв. 50/226 (Б.М. и Ю.М. Соколовы)

6. АМГУ. Ф. 61 (ИОЛЕАЭ), Ф. 208 (Д.Н. Анучин)1. АРГО. Ф. 1 (Совет ИРГО)

7. АРЭМ. Ф. 5 (Дашковский этнографический музей) ГАРФ. Ф. 5982 (Списки русских беженцев) НА ИЭАРАН. Ф. 21 (В.В. Богданов)

8. ОПИ ГИМ. Ф. 81 (Харузины), Ф. 451 (В.Ф. Миллер); Научно-ведомственный архив ГИМ ОР ИРЛИ. Ф. 123 (А.Е. Бурцев), Ф. 163 (Е. А. Ляцкий), Ф. 372 (H.H. Вакуловский), Ф. 528 (В.П. Кранихфельд); Картотека С.А. Венгерова ОРКиР. Ф. 39 (А.Н. Харузин)

9. ОР РГБ. Ф. 40 (A.C. Будилович), Ф. 231 (М.П. Погодин), Ф. 315 (A.A. Фет-Шеншин), Ф. 601

10. М.Н. Сперанский), Ф. 638 (А.Н. Максимов)

11. ОР РНБ. Ф. 152 (К.А. Военский), Ф. 246 (И.Я. Депман)

12. РГИА. Ф. 821 (Департамент духовных дел Министерства внутренних дел), Ф. 1405 (Министерство Юстиции), Ф. 1409 (Собственная Его Императорского Величества канцелярия) ЦАГМ. Ф. 1609 (ФОН I МГУ)

13. Личный архив Е.П. Крюковой (документы И.Е. Огневой и Н.В. Харузиной) A NUK. MS 972 / 1 dopis

14. Работы Харузиных М.Н. Харузин

15. Очерки юридического быта народностей Сарапульского уезда Вятской губернии // Юридический вестник. 1883. - № 2. - С. 18-35.

16. Сведения о казацких общинах на Дону. Материалы для обычного права, собранные Михаилом Харузиным. Вып. 1. М.: Типография М.П. Щепкина, 1885. - 377 с.

17. Программа для собирания сведений об юридических обычаях // Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Этнографического отдела. Т. VIII. М.: Типография Н. М. Лаврова и К, 1887. - 365 с.

18. Балтийская конституция. Историко-юридический очерк. М.: Типография А.И. Мамонтова и К, 1888. - 70 с.

19. Православие на островах Даго и Вормс. Ревель: Книга по требованию, 1888. - 49 с.

20. Пюхтица — святое место. Бытовой очерк из балтийской действительности. Ревель: Книга по требованию, 1888. 79 с.

21. Указатель хронологический и систематический законов для прибалтийских губерний с 1704 по 1888 г. Ревель: Эстляндская губернская типография, 1888. 257 с.

22. Эстляндская святыня Пюхтица. Ревель: Печатня Эстлянского губернского Правления, 1888.- 69 с.

23. Богородицкая гора в Эстляндии (древний памятник православия на Балтийском поморье). М.: Тип. A.A. Левенсон и К, 1889. - 149 с.

24. Письма с Балтийской окраины // Московские ведомости. 1887, 1888 (под псевдонимом «Николай Безымянный»), К вооружению хеттов. Б.м., б.г. 25 с.1. H.H. Харузин

25. Археологические экскурсии в Чечню и Осетию // Кавказ. 1886. - С. 15-19.

26. Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. Вып. III. М.: Тип. Е.Г. Потапова, 1888. -С.115-157.

27. О лопарской бывальщине и песне // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. Вып. III. М.: Тип. Е.Г. Потапова, 1888. - С.1-13.

28. По горам Северного Кавказа // ВЕ. 1888. Т. 5. - № 10. - С. 483-530; Т. 6. - № 11-12. - С. 168-179.

29. Свадебные обычаи и обряды чеченцев и ингушей, записанные В.Н. Акимовым в 1886 г.; Сказки, записанные в ингушском ауле Цори // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. Вып. III. М., 1888. - С. 115-142.

30. О нойдах у древних и современных лопарей // ЭО. 1889. - № 1. - С. 36-76.

31. К вопросу о двух типах лопарей // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. IV. М.: А. Левенсон и К°, 1890.-С. 30-41.

32. Русские лопари. Очерки прошлого и современного быта // Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Этнографического отдела. T. X. М.: Тип. А. Левенсон и К°, 1890. - 483 с.

33. Рец. на:. Ch. Letoumeau. L'évolution politique dans les diverses races humaines. P., 1890 // ЭО. 1890. -№ 1. -C. 145-148.

34. К вопросу о религиозных воззрениях крестьян Калужской губернии // ЭО. 1892. - № 2- 3. -С. 210-215.

35. К вопросу о древнерусских некалендарных именах // ЭО. 1893. - № 1. - С. 122-195.

36. К вопросу о некалендарных именах // ЭО. -1894. № 2. - С. 168-169.

37. Несколько слов к вопросу об употреблении древнерусских некалендарных имен наряду с церковными // ЭО. 1893. - № 4. - С.141-157.

38. Etude sur les anciennes églises russes aux toits en forme de tente // Mémoires de la Société nationale des Antiquaires de France. LUI. Paris, 1893. - P. 1-23.

39. К вопросу об ассимиляционной способности русского народа // ИОАИЭ. T. X. Казань: Тип. Императорского университета, 1892 (2-е изд.: ЭО. - 1894. - № 4. - С. 43-78).

40. К истории города Старый Оскол // Курские губернские ведомости. 1894. - № 916.

41. Обзор доисторической археологии в Эстляндской, а также в Лифляндской и Курляндской губерниях по трудам местных исследователей // Временник Эстляндской губернии. T. IX. Вып. 1. Ревель: Эстляндское губернского Правление, 1894. - С. 229-234.

42. Один из представителей немецкой школы этнографии (Heinr. Schurtz. Katechismus der Völkerkunde. Lpz., 1893) //ЭО,- 1894.-№ 1. С. 112-120.

43. Русские некалендарные имена в Воронежских десятнях 1621-22 и 1632 гг. // ЭО. 1894. -№2. -С. 174-176.

44. Рец. на:. В.Ф. Миллер. Систематическое описание коллекций Дашковского этнографического музея. М., 1893. Вып. Ш//ЭО. 1894.-№ 1. - С. 140-142.

45. Рец. на:. Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. (Перевод с 4-го немецкого издания. СПб., 1894) // ЭО. 1894. - № 2. - С.226- 228.

46. Рец. на:. C.N. Starke. Die primitive Familie in ihrer Entstehung und Entwicklung. Lpz., 1888 // ЭО. 1894. -№3. -C.153-160.

47. Движение к изучению России среди французских археологов // Археологические известия и заметки. 1895. - № 7-8 . - С. 431-434.

48. Из западноевропейской этнографической литературы. Новые материалы для изучения истории развития семьи. Heinrich Cunow. Die Verwandtschafts Organisation der Austraneger. Stuttgart, 1894//ЭО. 1895,- №3.-C. 105-113.

49. Историческое известие о городовой службе строителя города Коротояка стольника и воеводы Данилы Семеновича Яковлева (по поводу 250-летия г. Коротояка) // Воронежские губернские ведомости. 1895. - № 16, 17.

50. К истории города Герцеке в Ливонии // Археологические известия и заметки. 1895. - № 2-3. - С.20-40.

51. О древностях Томского музея // Археологические известия и заметки. 1895. - № 9-10. -С.25-29.

52. Очерк истории развития жилища у финнов // ЭО. 1895. - № 1. - С. 35-78; № 2. - С. 50-104.

53. Рец. на:. Richard Hildebrandt. Ueber das Problem einer allgemeinen Entwicklungs Geschichte das Rechts und der Sitte. Graz, 1894 // ЭО. 1895. -№ 1. - C. 130-134.

54. Рец. на:. H. Cunow. Die Verwandtchafts Organisation der Austraneger. Stuttgart, 1894 // ЭО.1895. -№3.-C. 105-113.

55. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России // ЭО. -1896. № 1-3. - 124 с. (2-е изд.: М., 1896. 3-е изд.: Серия: Академия фундаментальных исследований: этнология. - М.: Либроком, 2011).

56. К истории соборного храма в г. Коротояке // Воронежские епархиальные ведомости.1896.-№ 1. С.17-18.

57. Материалы для изучения древностей Эстляндской губернии // Труды Императорского Московского археологического общества (в соавторстве с А.Н. Харузиным). Вып. II. М.: Тов. типографии А.И. Мамонтова, 1896. - 315 с.

58. О некоторых сведениях по истории Кокенхаузена. На основании документов, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции // Археологические известия и заметки. 1896. -№ 5-6.

59. Рец. на:. Э. Вестермарк. История брака (пер. И. Семенова). М., 1896 // ЭО. 1896. - № 2-3.- С. 266-267.

60. Рец. на:. Ch. Letourneau. La sociologie d'après l'ethnographie. Paris, 1884 // ЭО. 1896. - № 2-3. - C.267-269.

61. К вопросу о борьбе московского правительства с народными языческими обрядами и суевериями в половине XVII в.//ЭО. 1897.-№ 1.-С. 143-151.

62. Среди новоселов: От Барнаула до Костина Лога // РМ. 1897. - № 3. - С. 18-44.

63. Рец. на:. Ежегодник Тобольского губернского музея. Вып. III—V // ЭО. 1896. - № 1.- С. 168; 1897.-№ 1.-С.172.

64. Un vieux rite médical // Melusine. 1897. - № 8.

65. К вопросу об употреблении некалендарных имен в допетровской Руси // Сборник Историко-филологического общества при Институте кн. Безбородко. T. II. Нежин: Тип. В.И. Дави-денко, 1898. - С. 3-24.

66. Медвежья присяга и тотемические основы культа медведя у остяков и вогулов // ЭО. -1898. № 4 (2-е изд.: М., 1899). С. 1-72.

67. Очерки первобытного права. Семья и род. М.: Издание книжного магазина Гросман и Кнебель, 1898.— 183 с.

68. Псков и его пригороды перед второю польской войной при царе Михаиле // Труды археографической комиссии Императорского Московского археологического общества. T. I. Вып. 3. -М., 1898.-С. 398-340.

69. Юридические обычаи якутов (по материалам Н.П. Припузова) // ЭО.- 1898,- № 2. С. 37-64.

70. Рец. на:. М. Hoernes. Urgeschichte der bildenden Kunst in Europa von den Anfängen bis um 500 v. // ЭО. 1898. - № 4. - C.164-167.

71. Рец. на:. S. Cizevwski. Kunstliche Verwandendtschaft bei den Sudslaven. Leipzig. 1897 // ЭО.- 1898.-№4.-C.167-169.

72. Из западноевропейской этнографической литературы. Государственный строй древнего Перу. Heinrich Cunow. Die soziale Verfassung Inkareichs. Stuttgart, 1896// ЭО. 1899. - № 1-2. -C. 323-332.

73. Э.Ю. Петри//ЭО. 1899.-№4.- С. 125-126.

74. Очерки деятельности европейцев на Востоке // РМ. 1899. - № 3. - С. 39-67. - № 7. - С. 44-54.

75. К истории Кокенхаузена. Период господства русских в Кокенхаузене во время Шведской войны при царе Алексее Михайловиче // Труды X Археологического Съезда в Риге. Т. III. Рига, 1900.

76. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Издание посмертное, под редакцией Веры и Алексея Харузиных. Вып. I. I. Часть общая. II. Материальная культура. СПб.: Государственная типография, 1901. - 343 с.

77. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Издание посмертное, под редакцией Веры Харузиной. Вып. II. Семья и род. СПб.: Государственная типография, 1903.-340 с.

78. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Издание посмертное, под редакцией Веры Харузиной. Вып. III. Собственность и первобытное государство. -СПб., 1903. 330с.

79. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Под редакцией Веры Харузиной. Вып. IV. Верования. СПб., 1905. - 450 с.

80. Отчет о поездке на Босфор и Афон с зоологической целью в 1886 г. // Протоколы Зоологического отделения ИОЛЕАЭ. Т. 1. Вып. 2. М.: Типография A.A. Левенсон и К, 1888. - С.115-116.

81. Степные очерки (Киргизская Букеевская орда. Странички из записной книжки). М.: Тип. A.A. Левенсон и К, 1888. - 192 с.

82. Киргизы Букеевской орды. Антрополого-этнографический очерк // Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Антропологического отдела. Вып. 1. М.: Тип. A.A. Левенскон и К, 1889. 550 е.; Вып. 2. Ч. 1. -М.: Тип. A.A. Левенскона, 1891. 894 с.

83. Древние могилы Гурзуфа и Гугуша (на Южном берегу Крыма) // Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Антропологического отдела. Т. XI. Вып. I. М., 1890. - С. 1-64.

84. Доклад в комиссию по присуждению премии и медали А.П. Разцветова о сочинении Н.В. Гильченко «Материалы для антропологии Кавказа. I. Осетины» // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. М.: Тип. A.A. Левенсон и К, 1890. Вып. VIII. С. 15-28.

85. Заметка о татарах Южного берега Крыма // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. II. М.: Тип. A.A. Левенскона, 1890. С. 59-62.

86. Заметки к статье П.С. Назарова «К антропологии башкир» // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. II. 1890.-С. 54-59.

87. К антропологии индейцев племени Сиу // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. IX. 1890. С. 373381.

88. Курганы Букеевской степи // Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Антропологического отдела. Т. XI. Вып. 2. 1890. -С.60-65.

89. О влиянии тюркской крови на иранский тип осетин // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. V. 1890. -С.191-197.

90. О некоторых соотношениях размера головы и лица по возрастам у киргизов // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. III. 1890. С. 74-80.

91. О росте татар Южного берега Крыма // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. III. 1890. С. 80-87.

92. Татары Гурзуфа. Кефалометрические наблюдения над татарами Южного берега Крыма // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. VII, VIII. 1890. С. 249-270.

93. Череп с «Кудеярова обрыва» // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. III. 1890. С. 94-97.

94. Черепа из курганов села Троицкого-Кайнарджи // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. V. 1890. С. 23-30.

95. Черепа из раскопок у села Дьяково и деревни Котляково в Московском уезде // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. VI. 1890. С.29-34.

96. Черепа из раскопок В.И.Сизова в Московском уезде // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. Вып. VI. 1890. С.27-35.

97. Рец. на:. С. Гопчевич. Македония и Старо-Сербия. Вена, 1889 // ЭО. 1890. - № 2. -С. 192194.

98. Библиографический указатель статей, касающихся этнографии киргизов и кара-киргизов с 1734-1891 гг. М.: Книга по требованию, 1891.- 68 с.

99. Город студентов. Ревель: б/т., 1891. 19 с.

100. Заметки о карте Букеевской степи и плане Камыш-Самарских озер Малого Узеня// Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Антропологического отдела. Т. XIV. М., 1891.

101. По поводу брошюры о студенческой жизни в Дерпте. М., 1891. - 27 с.

102. Заметки о черепах Пюхтицкого могильника // Временник Эстляндской губернии. Ревель, 1893. Вып. I.-С. 231-245.

103. К вопросу о корпоративном строе студентов в Дерпте. Ревель: б.т., 1893. 26 с.

104. К статистике волостных должностных лиц Эстляндской губернии за 1893 год // Временник Эстляндской губернии. Ревель, 1893. Вып. I. - С.235-247.

105. Состояние посевов, ход урожая и результаты урожая хлебов и картофеля по умолоту сравнительно с высеянным зерном в Эстляндской губернии за 1893 год // Временник Эстляндской губернии. Ревель, 1893. Вып. I. - С.125-138.

106. Фактическое положение вопроса о народном продовольствии в Эстляндской губернии // Временник Эстляндской губернии. Ревель, 1893. Вып. I.

107. К вопросу о происхождении киргизского народа // ЭО. 1895. - № 3. - С.49-92.

108. Крестьянское землевладение в Эстляндской губернии по данным 1892-1894 гг. // Труды Эстляндского губернского статистического комитета. Т. XI. Вып. 1-2. Ревель: Тип. Эстляндского губернского статистического комитета 1895. - 199 с.

109. Эстонцы-новобранцы // Временник Эстляндской губернии. Ревель: Тип. Эстляндского губернского статистического комитета, 1895. Вып. II. - 28 с.

110. Босния-Герцеговина. Очерки оккупационной провинции Австро-Венгрии (с картой). -СПб.: Государственная типография, 1901. 308 с.

111. Австрийская Крайна//Родник. 1902. - С. 15-25.

112. Краинский кряж и его чудесные явления // РВ. 1902. - № 3-4. - С.306-314.

113. Крестьянин Австрийской Крайны и его постройки // ЖС. 1902. Вып. I. - С. 1-32.

114. Материалы по истории развития славянских жилищ. Жилище словинца Верхней Крайны // ЖС. -1902. Вып. III—IV. С.293- 349.

115. Национальная эволюция словинцев // РВ. 1902. - № 7. - С. 76-100. - № 8. - С. 537-560.

116. Религии, церкви и школа в Боснии и Герцеговине. Б.м. и б.г.

117. Руководство для собирания сведений о крестьянских постройках. СПб., 1902. - 24 с.

118. Славянское жилище в Северо-Западном крае. Из материалов по истории развития славянских жилищ. Вильна: Типо-Литография Товарищества Н. Мац и К, 1907. - 342 с.

119. Очерки сектоведения. Под ред. А.Н. Харузина. СПб., 1911. - 101 с.

120. Временник Эстляндской губернии. Ревель: Тип. Эстляндского Губернского Статистического комитета. Вып. I. 1893. - 234 с. Вып, II. 1895. - 200 с. (Под ред. А.Н. Харузина).1. В.Н. Харузина

121. На севере (Путевые воспоминания). М., 1890. 214 с. Превращение в дерево (великорусский песенный мотив) // ЭО. - 1890. - № 4. - С. 262.

122. К легендам о хождении Христа и апостолов по земле // ЭО. 1892. - № 1. - С. 190.

123. К вопросу о влиянии верований на юридические обычаи // ЭО. 1892. - № 1. - С. 191.

124. Указатель этнографических статей, помещенных в немецких ученых и периодических изданиях Прибалтийской губернии // ЭО. 1894. - № 1. (приложение с. 1)

125. Вотяки. М.: Изд. общ. распространения полезных книг, 1898. - С. 5-48.

126. На Выксу // Детский отдых. 1898. - № 6. С.110-121; - № 7. - С. 137-142; - № 8. - С.126-129.

127. Рождественская звезда // Детский отдых. 1898. - № 11-12.

128. Сказки русских инородцев (с краткими бытовыми очерками и иллюстрациями). С предисловием В.М. Михайловского. М.: Издание А. И. Мамонтова, 1898. - 317 с.

129. Страна Великих озер // Естествознание и география. -1899. № 5. - С. 54-67; - № 9. - С.25-40;-№ 10.-С.54-69.

130. Царевна — каменное сердечко. Сказочная повесть В. Харузиной. СПб., 1899. - 22 с. (2-е изд.: - СПб., 1901).

131. Рец. на:. Описание Минусинского музея. Вып. IV; Е.К. Яковлев. Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея. Минусинск. 1900 // ЭО. 1900. - № 3.- С. 152-154.

132. Лэнг Э. Мифология. Под ред. H.H. и В.Н. Харузиных. М.: Изд-во В. Линд, 1901. - 209 с.

133. Крайна // Естествознание и география. 1902. - № 3. - С. 38-44; - № 4. - С. 1-12; № 5.- С. 47-57;-№8.-С. 1-21.

134. Лопари. СПб.: Читальня Народной школы, 1902. - 38 с.

135. Рец. на:. L'Année sociologique publiée sous la direction de E. Dürkheim (о периодическом издании, выходящем в Париже с 1896 г.) // ЭО. 1902. - № 3. - С. 145-153.

136. Об успехах этнографии в Соединенных Штатах // ЭО. 1903. - № 2. - С. 107-115.

137. Оцзи и Олесь. Рассказ из жизни лопарей. М., 1903 (2-е изд.: - М., 1912).

138. Рец. на:. Сборник Музея по антропологии и этнографии при Имп. Академии наук // ЭО. -1903.-№ 1.-С. 125-130.

139. Рец. на:. Отчет пермского научно-промышленного музея за 1901 г. Пермь. 1902 // ЭО. -1903. № 1. - С.129-130.

140. Рец. на:. К.фон Дитмар. Поездки и пребывание в Камчатке в 1851-55 гг. 4.1. Исторический отчет по путевым дневникам. СПб., 1901 // ЭО. 1903. - № 2. - С.153-155.

141. Рец. на:. В.В.Кирьяков. Очерки по истории переселенческого движения в Сибирь. М., 1892 // ЭО. - 1903. - №. 2. - С. 155-157.

142. Рец. на:. В.Клингер.Сказочные мотивы в Истории Геродота. Киев. 1903 // ЭО. 1903. -№2,- С.159-162.

143. Рец. на:. K.Weule. Völkerkunde und Urgeschichte im 20-ten Jahrhundert. Eisenach u. Leipzig. 1902 // ЭО. 1903. - № 3. - C. 162-164.

144. Рец. на:. Kaindl R.F. Die Volkskunde, ihre Bedeutung, ihre Zeile und ihre Methode. Ein Leitfaden zur Einführung in die Volksforschung. Leipzig u. Wien. 1903 // ЭО. 1903. - № 3. - C. 169174.

145. Детские игры Московской губернии Бронницкого уезда в с. Быкове // ЭО. 1904. - № 3. -С. 69.

146. Причётки, записанные в г. Виневе Тульской губернии // ЭО. 1904. - № 3. - С.71.

147. Программа для собирания сведений о родильных и крестильных обрядах у русских крестьян и инородцев// ЭО. 1904. - № 4. - С. 120-156 (2-е изд.: - М., 1905).

148. Юкагиры. СПб. : Н. Морев, 1904. - 22 с.

149. Материалы для библиографии этнографической литературы. СПб., 1904. - 295 с. // Харузин H.H. Этнография. Лекции. Вып. IV. - СПб.: Государственная типография, 1905).

150. Рец. на:. Н. Schurtz. Völkerkunde. Leipzig u. Wien. 1903 // ЭО. 1904. - № 1. - С. 122-128.

151. Заметки о крестьянском жилище в Верхнеднепровском уезде Екатеринославской губернии // ЭО. 1905. - № 2-3. - С. 127-147.

152. Евгений Иванович Якушкин (некролог) // ЭО. 1905. - № 1. - С. 191-192.

153. Сказ о боярине Кручине и посадском человеке Савве Акинфиевиче // Виленский вестник. -1905,- № 1.

154. Рец. на:. М. Hubert et M. Mauss. Esquisse d'une théorie générale de la Magie. L' année Sociologique. VII. Paris, 1904 // ЭО. 1905. - № 2-3. - C.234-253.

155. Рец. на:. I. Oestrup. Den osmanniske race og dens fremtid. Tilskueren 1903// ЭО. 1905. -№ 2-3. - С. 255-247.

156. Рец. на:. Г.Ф. Чурсин. Народные обычаи и верования Кахетии. Тифлис. 1905 // ЭО. 1905 -.№4. - С. 134-135.

157. Рец. на:. Р. Erenreich. Die Mythen u. Legenden der südamerikanischen Urvölker u. ihre Beziehungen zu denen Nordamerikas u. der alten Welt. Berlin, 1905 // ЭО. 1905. - № 4. - C.123-127.

158. Игра с завязанной веревочкой у разных народов // Семья и школа. 1906. - № 9-10. - С. 627-628

159. К вопросу о почитании огня (с приложением программы) // ЭО. 1906. - № 3—4. - С. 68205.

160. Несколько слов о родильных и крестинных обрядах и об уходе за детьми в Пудожском уезде Олонецкой губернии // ЭО. 1906. - № 1-2. - С. 88-95.

161. Новороссийские степи // Естествознание и география. 1906. - № 7.

162. Рец. на:. A. van. Gennep. Tabou et totémisme à Madagascar. Paris, 1904 // ЭО. 1906. - № 34,- C.311-317.

163. Рец. на:. L. Desplagnes. Le plateau central Nigérien. P., 1904 // ЭО. 1906. - № 3-4. - C.317-319.

164. Рец. на:. C.K. Кузнецов. Погребальные маски, их употребление и значение. Казань, 1906 // ЭО. 1906.-№3-4. - С. 330.

165. Рец. на:. С.Н. Введенский. «Кудеярова поклажа». Архивные дела о кладах в XVII веке. Казань, 1906 // ЭО. 1906. - № 3-4. - С. 332-333.

166. Рец. на:. К. Милькович. Этнографический очерк о чувашах. Казань, 1906 // ЭО. 1906. - № 34,- С. 331-332.

167. Рец. на:. В.Н. Тюшов. По Западному берегу Камчатки. СПб., 1906 // ЭО. 1906. - № 3-4.- С. 334-336.

168. Историческое развитие этнографии. Вступительная лекция к курсу этнографии, прочитанная на Высших женских курсах в Москве 9 октября 1907 г. // ЭО. 1907. - № 3.

169. Ко дню семидесятилетия академика Василия Васильевича Радлова // ЭО. 1907. - № 1.

170. О преданиях про животных, жительствующих при храмах // ЭО. 1907. - № 1-2. - С.60-62.

171. Рец. на:. С.У. Чичерина. У Приволжских инородцев. Путевые заметки. СПб., 1905 // ЭО.- 1907. -№ 1-2.-С 235.

172. Рец. на:. Ежегодник Тобольского губернского музея. Вып. XV. Тобольск. 1906 // ЭО. -1907.- № 3.- С.111-113.

173. По поводу заметки Андрэ о новом этнографическом музее в Антверпене // ЭО. 1907. - № 4.- С.91-103.

174. Рец. на:. К.М. Тахтарев. Очерки по истории первобытной культуры. М., 1907 // ЭО. -1907.-№4.-С.137-138.

175. Рец. на:. Ф.Лоренц. О померельском (древнекашубском) языке до половины XV столетия. Известия ОРЯС. СПб., 1905 // ЭО. 1907. - № 4. - С.135-136.

176. Заметки по поводу употребления слова «фетишизм» // ЭО. 1908. - № 1-2.

177. Рец. на:. H.R. Voth. Oraibi Natal Customs and Ceremonies. Chicago. 1905 // ЭО. 1907. - №1.2.-C. 218.

178. Рец. на:. N. Sôderblom. Die Allvâter der Primotiven. Zur Frage nach den Anfângen der Gottesgedankens. Gôttingen. 1907// ЭО. 1908. - № 1-2. - C.166-168.

179. Выставка игрушек и народное творчество. Кустарный музей Московского земства// ЭО. -1909.-№ 1. С.131-132.

180. Друзья. Картинки из жизни словинских детей // Библиотека для семьи и школы. 1909. -№ 1. - С. 1-48.

181. Оденвальдский этнографический музей доктора Маурера в Дармштадте // ЭО. 1909. - №2.3. С. 54-59.

182. Рец. на:. P. Sébillot. Le paganisme contemporain chez peoples celtolatins. Paris, 1908 // ЭО. -1909. № 1. - C. 74-77.

183. Рец. на:. С. Strehlow. Mythen, Sagen und Mârchen des Aranda Stammes in Zentral-Australien. Fr. a. M., 1907 // ЭО. 1909. - № 2-3. - C. 194-198.

184. Этнография. I. Введение. II. Верования малокультурных народов. Курс лекций, читанных в Московском археологическом институте и на Высших женских курсах в Москве. Вып. I. М.: Издание Императорского Археологического ин-та, 1909.

185. Этнография. Приемы изучения явлений материальной культуры (жилище, одежда, украшения, пища). Курс лекций, читанных в Императорском Московском археологическом институте имени Николая II. Вып. II. М.: Издание Императорского Археологического ин-та, 1914.

186. Сон // Сказки современных русских писателей. Т. 1-Й. М., 1910.

187. Этнография. Малокультурные народы (Культура материальная и духовная). Лекции, читанные на Высших женских курсах в 1911-1912 гг. Ч. 1-2. М.: Типо-литиграфия С.М. Мухар-ского, 1911 (2-е изд.: СПб.: Тропа Троянова, 2007).

188. Об участии детей в религиозно-обрядовой жизни // ЭО. 1911. - № 1-2.

189. Игры и игрушки у малокультурных народов // Игрушка. Ее история и значение. М., 1912.- С.85-139.

190. Обряд «крестить кукушку» в Орловской губернии // ЭО. 1912. - № 1-2. - С.1-6.

191. Рец. на:. Г. Штрак. Кровь в верованиях и суевериях человечества. СПб., 1911 // ЭО. -1912. № 3—4.

192. Рец. на:. С. Meinhof. Die Dichtung der Afrikaner. Berlin, 1911 // ЭО. 1912. - № 3-4. - C.l 14134.

193. Рец. на:. P. Saintyves. Les Vierges mères et les naissances miraculeuses. Paris, 1908 // ЭО. -1912. -№3-4. C. 134-136.

194. Рец. на:. К. Абрагам. Сон и миф. M., 1912//ЭО. 1913. - № 1-2. - С. 273-277.

195. Рец. на:. Е. Samter. Geburt, Hohzeit und Tod. Beiträge zur Vergleichen den Volkskunde. B. und Leipzig. 1911 // ЭО. 1913. - № 1-2. - C. 267-271.

196. Свадебное печенье «роща» // ЭО. 1914. - № 3^4.

197. Рец. на:. Th. К. Preuss. Die geistige Kultur der Naturvölker. 1914 // ЭО. 1915. - № 1-2. - C. 135-143

198. Рец. на:. L. Levy-Bruhl. Les fonctions mentales dans les sociétés inférieures. Paris, 1910 // ЭО.- 1915. -№3-4. C. 91-102.

199. Рец. на:. Д.К. Зеленин. Очерки русской мифологии // ЖС. 1917. - Вып. 4. -№ 3-4. - С. 331-336.

200. О занятиях этнографией в средней школе // Сибирская школа и жизнь. 1918. - № 2. - С. 38-40.

201. Африканские сказки (с иллюстрациями). М.: Изд-во тов. В.Сытина, 1919.

202. Примитивные формы драматического искусства // Этнография. 1927. - № 1-2. - С. 57-85; - 1928,- № 1. - С.24-43; - № 2. - С.3-31.

203. Тунгусы. Этнографический очерк. М.: Искра революции, 1928. 54 с.

204. Тунгусенок Михайло. М.: Советский художник (для детей с иллюстрациями), 1928.

205. Рец. на:. D. Zelenin. Ostslawische (russische) Volkskunde. B.-Lpz., 1927 // Этнография. -1928.-№2.-C.144-154.

206. Время и обстановка рассказывания повествовательных произведений народной словесности // Ученые записки Института истории Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук. М.: Изд. РАНИОН, 1929. Т. 3. - С.47-57.

207. Никифор Утка // Былины. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1938. С. 235-237.

208. Введение в этнографию. Описание и классификация народов мира. Под. ред. А.М. Золотарева. М.: Московский Ордена Ленина Московский гос. университет им. М.В. Ломоносова, 1941. - 174 с.

209. Прошлое. Воспоминания детских и отроческих лет (вступит, ст., подготовка текста и ком-мент. М.М. Керимовой, О.Б. Наумовой). М.: НЛО, 1999. 557 с.

210. Этнография. Лекции (под ред. А.Ф. Некрыловой) М.: Тропа Троянова, 2007. 519 с.

211. Рецензии на работы Харузиных

212. Филиппов А. Рец. на:. Михаил Харузин. Сведения о казацких общинах на Дону. Материалы для обычного права Донских казаков. Вып. I. М., 1885 // Юридический вестник. 1885. - № 8.- С.749-752.

213. Рец. на:. М.Н. Харузин. Программа для собирания сведений об юридических обычаях // РМ. 1890,- № 1.-С.11-12

214. Арсенъев К.К (псевдоним К.К.) Рец. на:. Михаил Харузин. Балтийская конституция. Ис-торико-юридический очерк // ВЕ. 1888. - № - С.907-909.

215. Рец. на:. Михаил Харузин. Балтийская конституция // РМ. 1888. - № 5. - С.239-240.

216. Муромцев С.А. Рец. на:. Михаил Харузин. Балтийская конституция // Юридический вестник. 1888. - № 6-7. - С.417.

217. Рец. на:. М.Н. Харузин. Богородицкая гора в Эстляндии. Пюхтица — святое место. М., 1889 // Неделя. 1889. - № 25. - С.806

218. Рец. на:. Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Под ред. H.H. Харузина. Изв. ИОЛЕАЭ. Вып. I. М., 1889 // РМ. 1889. - № 6. - С.237-239; - № 9. - С. 389390.

219. Рец. на:. Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Под ред. H.H. Харузина. Изв. ИОЛЕАЭ. Вып. I. М., 1889 // Северный вестник. 1889. - № 8. - С.133-135.

220. Рец. на:. Николай Харузин. О нойдах у древних и современных лопарей // РМ. 1889. - № 6.

221. Анучин Д.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Русские лопари // ЭО. 1890. - № 1. - С.206-212.

222. Рец. на:. Николай Харузин. Русские лопари // РМ. 1890. - № 6. - С. 264-265.

223. Рец. на:. Николай Харузин. Русские лопари // BE. 1890. - № 4. - С. 874-876.

224. Островский Д.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Русские лопари // Известия ИРГО. Т. XXVII. Вып. IV. СПб., 1891. - С. 327-332.

225. Катаное Н.Ф. Рец. на:. Н. Харузин. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России // ИОАИЭ. Вып. 6. Казань, 1896. - С. 557-558.

226. Рец. на:. Николай Харузин. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России (ЭО. 1896. - № 1-3) // ЖС. - 1896. - Вып. II. - С. 85.

227. Рец. на:. Николай Харузин. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России // РМ. 1897. - № 3. - С.113-114.

228. Рец. на:. Николай Харузин. Среди новоселов: От Барнаула до Костина Лога (Русская мысль. 1897. № 3) // Исторический вестник. 1896. - Т. LXVI. - С.715.

229. Максимов А.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Очерки первобытного права. Семья ирод. М., 1898//ЭО. 1899. -№ 4,- С.145-147.

230. Рец. на:. Николай Харузин. Очерки деятельности европейцев на Востоке // РМ. 1899. -№ 3. - С.39.

231. Рец. на:. Всемирная история Г.Ф. Гельмольта. Т. I. Пер. с нем. яз. H.H. Харузина// Русские ведомости. 1900. - № 146. - С.26-27.

232. Анучин Д.Н. (псевдоним «Д») Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Издание посмертное, под ред. Веры и Алексея Харузиных. Вып. I. СПб., 1901 // Русские ведомости. 1901. - № 264.

233. Пыпин А.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. I // BE. 1901. -№ 11. - С.423-425.

234. Анучин Д.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. I // Русские ведомости. 1901. - № 264.

235. Рец. на:. Э. Лэнг. Мифология. М.: Изд-во В. Линд, 1901 (Перевод на рус. яз. H.H. Харузина и В.Н. Харузиной)//РВ. 1901,- № 173,- С. 350-351; РМ. - 1902. - №1,- С.17.

236. Богданов B.B. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. I // ЭО. 1902. - № 1.- С. 115-118.

237. КудрявскийД.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. I // Мир божий. 1902. -№4,- С.106-110.

238. Максимов А.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. I // РАЖ. 1902. -№ 1. -С.141- 143.

239. Погодин А.Л. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. I // ЖМНП. 1902. - № 11. С. 131-159.

240. Кудрявский Д.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Под ред. В.Н. Харузиной. Вып. II // Мир божий. 1903. -№ 11.-С.93-96.

241. Ляцкий Е.А. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. II // ВЕ. 1903. - № 2. - С.852-853.

242. Максимов А.Н. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. II // РАЖ. 1903. - № 1. - С. 112-114.

243. Яцимирский А.И. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. II // ЖС. 1903. - № 4. - С. 463-464.

244. Яцимирский А.И. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. II // Исторический вестник. 1903. -№ 7. - С.328-329.

245. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. II // РМ. 1902. - № 2. - С. 183: Русское богатство. - 1903.- № 8.- С. 63-68.

246. Яцимирский А.И. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Под ред. В.Н. Харузиной. Вып. III // Исторический вестник. 1903. - № 12. - С. 1090-1091.

247. Богданов В.В. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Под ред. В.Н. Харузиной. Вып. IV // ЭО. 1906. -№ 1-2. -С.145-147

248. Богданов В.В. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. IV // Естествознание и география. 1906. -№ 7. - С. 82.

249. Яцимирский A.M. Рец. на:. Николай Харузин. Этнография. Вып. IV // Исторический вестник. 1906. - № 6. - С. 985-986.

250. Анучин Д.Н. (псевдоним Н-ъ) Рец. на:. Алексей Харузин. Киргизы Букеевской орды. Вып. I. М., 1889//ЭО. 1889,- №2.- С. 172-175.

251. Анучин Д.Н. Рец. на:. Алексей Харузин. Киргизы Букеевской орды. Вып. I. М., 1889 // Изв. ИОЛЕАЭ. ДАО. 1890. Вып. I.

252. Пыпин А.Н. (псевдоним A.B.) Рец. на:. Алексей Харузин. Киргизы Букеевской орды. Вып. I//BE. 1890. - №1,- С.438-439.

253. Орешников A.B. (псевдоним А.О.) Рец. на:. Алексей Харузин. Киргизы Букевской орды. Вып. II. Ч. 1. М., 1891 //ЖМНП. 1891. - № 9. - С. 571-573.

254. Рец. на:. Алексей Харузин. Киргизы Букеевской орды. Вып. II. Ч. 1. М., 1891 // ВЕ. 1891. -№11.

255. Рец. на:. Алексей Харузин. Киргизы Букеевской орды. Вып. II. Ч. 1. М., 1891 // РМ. -1891,- №8.

256. Рец. на:. Дневник антропологического отдела (ОЛЕАЭ) 1890. Год.1. Пожд ред А.Н. Хару-зина. //РМ. 1891. - № 9,- С.392.

257. Рец. на:. А.Н. Харузин. Древние могилы Гурзуфа и Гугуша (на Южном берегу Крыма) (Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Антропологического отдела. 1890. Т. IX. Вып. I) // РМ. 1890. - № 6. -С. 265-266; То же // РВ. - 1891. - № 6. - С.304-306.

258. Рец. на:. Алексей Харузин. Курганы Букеевской степи (Изв. ИОЛЕАЭ. Труды антропологического отдела. Т. XI. Вып. 2. М., 1890) // РВ. 1890. - № 5. - С.287-289; То же //РМ. - 1890. - № 6. - С. 265-266; Русское обозрение. - 1896. - № 8. - С. 850.

259. Рец. на:. А.Н. Харузин. Библиографический указатель статей, касающихся этнографии киргизов и каракиргизов с 1734 по 1891 г. М., 1891 // Библиограф. 1891. -№ 11. - С. 538-539; То же // РМ. - 1891.-№ 12.-С. 350-351.

260. Пыпин А.Н. Рец. на:. А. Харузин. По поводу брошюры о студенческой жизни в Дерпте. М., 1891 // ВЕ. 1892. - № 1. - С.425-429.

261. Рец. на:. А. Харузин. К вопросу о корпоративном строе студентов в Дерпте. Ревель, 1893 // Северный вестник. 1894. - № 1. - С. 146.

262. Рец. на:. Временник Эстляндской губернии. Вып. I. 1893. Под ред. Алексея Харузина // ЖМНП. 1894. - № 4. - С. 453-454.

263. Рец. на:. Алексей Харузин. Крестьянское землевладение в Эстляндской губернии // Отчет о присуждении премии графа Д.А. Толстого // Известия Императорской Академии наук. Т. 4. -СПб.: Книга по требованию, 1896. С.274-277.

264. Рец. на:. А.Н. Харузин. К вопросу о происхождении киргизского народа. М., 1895 // Русское обозрение. 1896. - № 2. - С. 1051-1052.

265. Максимов А.Н. Рец. на:. А. Харузин. Босния-Герцеговина// РМ. 1901. - № 8. - С.396-403.

266. Погодин А.Л. Рец. на:. А. Харузин. Босния-Герцеговина // ВЕ. 1901. - № 3. - С. 394-403.

267. Пыпин А.Н. Рец. на:. Алексей Харузин. Босния-Герцеговина//ВЕ. 1901. - № 3.

268. Коропчевский Д.К. Рец. на:. Алексей Харузин. Босния-Герцеговина. Очерки оккупационной провинции Австро-Венгрии // Мир божий. 1902. - № 9. - С. 79-82.

269. Ровинский П.А. Рец. на:. Алексей Харузин. Босния-Герцеговина // Известия ОРЯС Императорской АН. СПб., 1902. Т. VII. Кн. 1-2. - С. 399-418.

270. Рец. на:. Алексей Харузин. Австрийская Крайна. СПб., 1902 // РМ. 1903. - № 10. - С. 399.

271. Максимов А.Н. Рец. на:. Алексей Харузин. Материалы по истории развития славянских жилищ. Жилище словинца Верхней Крайны (ЖС. 1902. Вып. III—IV) // Русские ведомости.1903. №234.

272. Елеонская E.H. Рец. на:. А.Н. Харузин. Славянское жилище в Северо-Западном крае. Вильно, 1907 // ЭО. 1907. - № 1-2. - С.221-223.

273. Зеленин ДК. Рец. на:. А.Н. Харузин. Славянское жилище в Северо-Западном крае // Исторический вестник. 1908. - № 4. - С. 353-356.

274. Пыпин А.Н. Рец. на:. Вера Харузина. На Севере (Путевые воспоминания). М., 1890 // ВЕ. -1890.-№3,- С.430-435.

275. Сизов В.И. Рец. на:. В.Н. Харузина. На Севере // ЭО. 1890. - № 1. - С.213-215.

276. Каллаш В.В. (псевдоним В.К.) Рец. на:. В.Н. Харузина. Сказки русских инородцев. М., 1898//ЭО. 1898. - № 4. - С.171.

277. Рец. на:. В.Н. Харузина. Сказки русских инородцев. М., 1898 // ЭО. 1898. - № 4. - С. 171172; То же // ЖМНП. - 1898. -№ 4,- С.504; То же // РМ. - 1898. -№ 10,- С.418.

278. Рец. на:. В.Н. Харузина. Оцзи и Олесь. Рассказ из жизни лопарей // РМ. 1898. - № 4. - С. 170.

279. Рец. на:. В.Н. Харузина. На Выксу // РМ. 1898. - № 12. - С.502.

280. Рец. на:. В.Н. Харузина. Царевна — каменное сердечко // РМ. 1902. - № 2. - С. 61.

281. Богданов В.В. Рец. на:. В.Н. Харузина Материалы для библиографии этнографической литературы. СПб., 1904 // ЭО. 1906. - № 1-2.

282. Богданов В.В. Рец. на:. В.Н. Харузина Этнография. I. Введение. II. Верования малокультурных народов. Курс лекций, читанных в Московском археологическом институте и на Высших женских курсах в Москве. Вып. I. 1909 // ЭО. 1909. - № 2-3. - С. 226.

283. Богданов В.В. Рец. на:. В.Н. Харузина. Отчет о летней поездке в Германию// ЭО. 1912. -№ 1-2.-С. 241-243.

284. А§кегс А. Рец. на:. А1. Напшп. 1Часюпа1па]а еуо1исуа 81оутсеу // Ь^ЬУашк! гуоп,- 1902. -№ 9. Б. 645-646.

285. Сочекаг .Р. А1екзе. №ко1а]еую Напшп. Кгез^агип АуэЦ^ко] Кщпу 1 ]е§о post.ro]'И // Боса. -1902. №70. - Б. 211.

286. Ьатре Е. Рец. на:. А1. Напшп. Кгез^ашп Аузй-уэко] Кга]пу I ]е£0 роБ^Ы // Бот т эуе!. -1902. -№ 6. -. 376.

287. Ьатре Е. Рец. на:. А1. Напшп. Кга^ку кгаг 1 jego сис1е8пу)а ¡ау]]епуа // Бот т эуе1:. -1902. -№ 8. 8. 503.

288. Мегкаг I. Рец. на:. А1. Напшп. ¿Ш§се 81оутса УегЬпе] Кга]пу // ЕсПпоэ!. 1902. -№ 107— 108. - Б. 297-302.

289. Рец. на:. А1. Напшп. АузЦ-узка]а Кга^а // 8оса. 1902. - № 126. - 8. 10.

290. А5кегс А. Вча гЫа па Яшко // Ь^ЬЦапэк! гуоп. 1903. - № 12. - 8.629-730.296. йеЬеуес 3. Рец. на:. А1. Напшп. Кгеэ^атп АуэЦ-уэко] Кга]пу [ ]е£0 роБ^кг ¿Ш§се 81оутса УегЬпе] Кга]пу // Оот т эу^. 1903. - № 7. - 8. 438-441.

291. Ьатре Е. Рец. на:. А1. Напшп. Ыасюпа1па]а еуоЫсуа э1оуепсеу // Бот т бус!. 1903. - № 1. - 8. 56.

292. Ьатре Е. Рец. на:. А1. Нагигт. Ауэ1;гу5ка]а Кга]па // Бош т буй. 1903. - № 16.- 8. 56-57.

293. Ьатре Е. Рец. на:. А1. Нагигт. Кга^эку кгаг 1 ]е§о сис1езпу)а ]ау1епуа // 81оуепзк1 пагоё. -1903,- № 166-168.- 8. 503.

294. Мегкаг I. Рец. на:. Буе поуе §Шс1уе А1. Нагигта о эЬуепсШ // ЕсЗтоэ!. 1903. - № 148-149. -8. 15-16.

295. ТШегу'ак А. Рец. на:. А1екзе] №ко1а]еУ1С Напшп о 81оуепзкет ёоти. ¿Ш§се 81оутса УегЬ-пе] Кгару // 81оуепзк1 пагос!. 1903. - № 166-168.

296. Пеыс Рг. Рец. на:. А1. Нагигт. ¿Шэсе 81оутеа УегЬпе] Кга]пу // ЦиЬу an.sk 1 гуоп. 1904. -№ 10.- 8.639-640.

297. Рец. на:. Уега Нагигта. Кгара // 8оса. 1902. -№.118.- 8. 12.

298. Ьатре Е. Рец. на:. Уега Нагигта. Осегк. Б тпо§1гш пзипкагш // Бот т БУе!:. 1903. - № 1. -8. 55-56.

299. Рец. на:. Уега Нагигта. Кга]па// ЦиЬУапзЫ гуоп. 1903. - № 2. - 8.122.1. Литература

300. Авдеев А.Д. Происхождение театра. Элементы театра в первобытнообщинном строе. М.-Л.: Художественна литература, 1959. - 266 с.

301. Автономова Н.Б. Этнографические исследования Василия Кандинского. Вологодская экспедиция 1889 года // Искусствознание. М., 2001. - С. 15-29.

302. Адрес-календарь. Общая роспись начальствующих и прочих должностных лиц по всем управлениям в Российской империи на 1911 г. СПб.: Сенатская типография, 1911. - С. 16, 202.

303. Алексеев В. П. Историческая антропология. М.: Высшая школа, 1979. - 217 с.

304. Алексеев В. 77. Историческая антропология и этногенез. М.: Наука, 1989. - 445 с.

305. Алексеева Л.Д. Московский университет и становление преподавания этнографии в дореволюционной России // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1983. - № 6. - С. 54- 65.

306. Алексей Николаевич Харузин // Московские ведомости. 1908. - № 249.

307. Алекторов А.Е. Указатель книг, журнальных и газетных статей и заметок о киргизах. Казань: Книга по требованию, 1900. - 1015 с.

308. Алферов АД. Петрушка и его предки. Очерк из истории народной кукольной комедии // Десять чтений по литературе. М.: А.И. Мамонтов, 1895. - С. 175-205.

309. Алымов С.С. Дмитрий Николаевич Аиучии: «естественная история человека» в обширном смысле этого слова // Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в. М.: Наука, 2004. - С. 7-48.

310. Алымов С.С. П.И. Кушнер и развитие советской этнографии в 1920-1950-е годы. М.: ИЭА РАН, 2006. - 256 с.

311. А.Н. Харузин // Московские ведомости. 1908. - № 249.

312. Анучин Д.Н. Антропологические очерки. Задачи современной антропологии и ее отношение к другим наукам // РМ. 1880. - № 3. - С. 45-63.

313. Анучин Д.Н. О задачах русской этнографии // ЭО. 1889. - № 1. - С.1-35.

314. Анучин Д.Н. H.H. Харузин//Землеведение. 1900. -№ 1. - С.108-110.

315. Анучин Д.Н. Избранные географические работы. М.: Географгиз, 1949. - 386 с.

316. Анучин Д.Н. О людях русской науки и культуры. М.: Географгиз, 1950. - 335 с.

317. Анчабадзе Ю.Д. С.А. Токарев: начало пути // ЭО.- 2010. №3. - С. 120-133.

318. Арапов Д.Ю. Записки П.А. Столыпина по мусульманскому вопросу 1911 г. Исторический документ / Публикации / Коммент. Д.Ю. Арапова // Восток: Афро-азиатские общества: история и современность. 2003. - № 2. - С. 124 - 144.

319. Артемова О.Ю. А.М.Золотарев. Трагедия советского ученого // Репрессированные этнографы. Вып. 2. М.: Восточная литература, 2003. - С. 193-226.

320. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989. - 247 с.

321. Архангельский А.Н. До шестнадцати и старше (книжное обозрение) // Известия. 24 марта 1999.-С. 5.

322. Астров Н.И. Воспоминания. Т. I. Париж: Y.M.C. Press, 1941. - 360 с.

323. Бараев В.В. Древо: декабристы и семейство Кандинских. М.: Политиздат, 1991. - 276 с.

324. Басилов В.Н. Избранники духов. М.: Политиздат, 1984. - 208 с.

325. Басилов В.Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. М.: Наука, 1992. - 324 с.

326. БеликА.А. Культурология. Антропологические теории культур. М.: РГГУ, 1999. - 241 с.

327. БергЛ.С. Всесоюзное географическое общество за сто лет (1845-1945). M.-JL: Географгиз, 1946.-263 с.

328. Берков В.П. Русские имена, отчества и фамилии. Правила употребления. М.: Высшая школа, 2005.-415 с.

329. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в. Половозрастной аспект традиционной культуры. JL: Наука, 1988. - С. 48-49.

330. Бессонова М.А. К вопросу о наследии Кандинского в художественной культуре XX в. / Многогранный мир Кандинского. М.: Наука, 1999. - С. 5-12.

331. Богаевский П.М. Очерк быта сарапульских вотяков // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. Вып. III. М.: Тип. Е.Г. Потапова, 1888. -С.14-64.

332. Богаевский П.М. Очерки религиозных представлений вотяков // ЭО,- 1890. № 1. - С. 116163;- №2. - С. 77-109.

333. Богданов В.В. Всеволод Федорович Миллер. Краткий очерк его жизни. С портретом и библиографией. С. I-XLII. // ЭО. 1913. - № 3-4. - С. I-XLII.

334. Богданов В.В. В.Ф. Миллер как председатель Этнографического отдела // ЭО. -1913. № 3-4. -С. 21-34.

335. Богданов В.В. Д.Н. Анучин (1843-1923). М.: Московское общество испытателей природы, 1940.

336. Богданов В.В. Музейная этнография (Публикация P.C. Липец). М.: ИЭА РАН, 1993,- 60 с.

337. Богораз В.Г. Ламуты // Землеведение. 1900. - № 1. - С. 59-72.

338. Богораз В.Г. Материалы по изучению чукотского языка и фольклора. СПб.: Императорская Академия наук, 1900. С. 269-318.

339. Богораз В.Г. Очерк материального быта оленных чукчей // Сборник Музея антропологии и этнографии при Императорской Академии наук. СПб.: Императорская Академия наук, 1901. Т. I. -66 с.

340. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. - 280 с.

341. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии (очерки теории и истории). М.: Наука, 1981.- 393 с.

342. Васшевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVII — начало XX в.). JL: Наука, 1969.- 304 с.

343. Виноградов Н.Н. Народная драма «Царь Максимилиан», с предисл. акад. А.И. Соболевского // Сб. ОРЯС. СПб.: Императорская Академия наук, 1914. Т. ХС. № 7. С. 301-338.

344. Виноградов Г. С. Культура детства и народная педагогика. Детский фольклор // Виноградов Г.С. Этнография детства и русская народная культура в Сибири. М.: Восточная литература, 2009.-С. 137-642.

345. Бовина О. П. Научные общества в истории отечественной этнографии второй половины XVIII — начала XIX в. Чебоксары: Изд-во Чувашского ун-та, 1993. 116 с.

346. Волков О.В. Погружение во тьму. М.: Вагриус, 2000. - 477 с.

347. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М.: Наука, 1973,- 172 е.

348. Бунд В. Фантазия как основа искусства. СПб.-М.: Издание Товарищества М.О. Вольфа, 1914. - 146 с.

349. Ганцкая О.А., Грацианская Н.Н. Крестьянское жилище западных славян / Типы сельского жилища в странах Зарубежной Европы. М.: Наука, 1968. - С. 130-177.

350. Геллнер Э. Марксистская Книга Бытия // ЭО. 1992. - № 2. - С. 35-51.

351. География в Московском университете за 200 лет. 1755-1955. М.: Московский Государственный университет, 1955. - С. 42.

352. Гильфердинг А.Ф. Босния, Герцеговина и Старая Сербия // Записки ИРГО. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1859. Кн. 13. - 694 с.

353. Гильфердинг А.Ф. Славянские народности Австро-Венгрии и Турции // Собр. соч. Т. 2. СПб.: Книга по требованию, 1868. 494 с.

354. Гшьченко Н.В. Материалы для антропологии Кавказа. I. Осетины. СПб., 1890. - 217 с.

355. Гладкова Т. Л. Антропологический отдел Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. М.: Наука, 1963. Вып. II. - С. 175-188.

356. Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья. Материалы и исследования по археологии СССР. М.: АН СССР, 1961, № 94. - С. 47,164.

357. Гуль Р.Б. Я унес Россию. Апология русской эмиграции. Т. 2. 4.6. Нью-Йорк: Изд-во Мост, 1984. - 351 с.64. 250 лет Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого. JL: Наука, 1964. - 264 с.

358. Добровольская В.Е. Нормативный контекст фольклорного текста и его роль в бытовании фольклорной традиции // Первый Всероссийский конгресс фольклористов. Сборник докладов. T. II. М.: ГЦРФ, 2006. - С. 428-449.

359. Довнар-Заполъский М. H.H. Харузин (некролог) // Древности Археографической комиссии Императорского археологического общества под ред. Довнар-Запольского. Т. II. Вып. 1-2. М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1900. - С. 190-192.

360. Елеонская E.H. В.Н. Харузина// СЭ. 1931. - № 1-2. - С.153-155.

361. Есаков В.А. Д.Н. Анучин и создание русской университетской географической школы. М.: АН СССР, 1955. - 180 с.

362. Ефименко А.Я. Юридические обычаи лопарей, карелов и самоедов Архангельской губернии // Записки ИРГО. СПб.: Типография Императорской Академии Наук, 1878. Т. 8,- 626 с.

363. Ефименко П.С. Юридические знаки // ЖМНП. 1874. - Ч. 175. - С. 33-71.

364. Жеребцов Л.Н. Из жизни древних коми. Сыктывкар: Коми книжн. изд-во, 1985. - 136 с.

365. Жеребцов Л.Н. Народы Поволжья и Приуралья: Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. М.: Наука, 2000. - 579 с.

366. Журнал заседаний Отделения этнографии ИРГО. 4 марта 1916 г.// ЖС. 1916. - Вып. II-III. -С. 1-11.

367. Зеленин Д.К. Вера Николаевна Харузина // Lud Slowianski. Krakow, 1931. - Т. II. - S. В 275-B 281.

368. Зеленин Д.К. Религиозно-магические функции фольклорных сказок // Сергею Федоровичу Ольденбургу. К пятидесятилетию научно-общественной деятельности. 1882-1832. Сборник статей. JL: Академия наук, 1934. - С. 232-245.

369. Золотарев A.M. Расовая «теория» и этнография // Наука о расах и расизм. M.-JL: Изд-во Академии наук, 1938. - С. 40-51.

370. Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянская мифология // Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 2. М.: Советская энциклопедия, 1980. - С.450-456.

371. Иванова Ю.В. Петр Федорович Преображенский: жизненный путь и научное наследие // Репрессированные этнографы. Вып. I. М.: Восточная литература, 1999. С. 235-264. (2-е изд.: -М.: Восточная литература, 2002).

372. Изергина А.Н. О моем отце, художнике Н.Д. Бартраме // Бартрам Н.Д. Избранные статьи. Воспоминания. М.: Наука, 1979. - С. 87-89.

373. Известия ИРГО Т. XXXV. СПб., 1899. - С. 735, 760.

374. Императорское Московское археологическое общество в первое пятидесятилетие его существования (1864-1914). Т. 2. М.: Типография Главного управления уделов, 1915. -523 с.

375. Иохельсон В.И. Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском округе. СПб.: Императорская Академия Наук, 1900. - 466 с.

376. Иохельсон В.И. Юкагиры и юкагиризированные тунгусы. Новосибирск: Наука, 2005. - 666 с.

377. Ипполитова А.Б. История Музея народов СССР в Москве // ЭО. 2001. - № 2. - С. 144-159.

378. Исмагулов О. Этническая антропология Казахстана (Соматологические исследования). Алма-Ата: Наука, 1982. 232 с.

379. Исмагулов О., Сихимбаева К.Б. Этническая одонтология Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1989.-240 с.

380. История исторической науки в СССР (дооктябрьский период. М.: Наука, 1965. - С.402-403.

381. История Казахской ССР. С древнейших времен до наших дней. В пяти томах. Т. 2. — Алма-Ата: Наука, 1979. С. 255-261.

382. История полувековой деятельности ИРГО. 1845-1895. Ч. III. СПб.: Книга по требованию, 1896. - С. 981-1377.

383. Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Л.: Ленинградский Государственный университет, 1991. - 168 с.

384. Казахская ССР. Краткая энциклопедия. Т. 1. Алма-Ата: Гл. ред. Казахской Советской энциклопедии, 1985. - 589 е.:

385. Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. XIX — начало XX в. Зимние праздники. М.: Наука, 1973. - 352 с.

386. Калоев Б.А. В.Ф. Миллер — кавказовед (Исследования и материалы). Орджоникидз: СевероОсетинское книжное издательство, 1963. 203 с.

387. Кандинский В. Синий всадник. М.: Изобразительное искусство, 1996. - 192 с.

388. Кандинский В.В. Ступени. Комментарии // Избранные труды по теории искусства. Т. I. М.: Гилея, 2001. - 430 с.

389. Керимова М.М. Жизнь, отданная науке. Семья этнографов Харузиных. Из истории российской этнографии (1880-1930-е годы). М.: Восточная литература, 2011. - 759 с.

390. Керимова М.М. П.И. Прейс и его этнографическая программа изучения народов Югославии //СЭ. 1990,- №4.-С. 111-122.

391. Керимова М.М. Покуша. реконструкциие традиционалне народне ноппье са простора бивше 1угослави]е прве половине XIX века // Расковник. Београд, - 1995. - № 79-80. - С. 66-87.

392. Керимова М.М. Югославянские народы и Россия. Этнографические сюжеты в русских публикациях и документах первой половины XIX в. М.: ИЭА РАН 1997. - 207 с.

393. Керимова М.М. Словения и словенцы в трудах А.Н. Харузина и В.Н. Харузиной // ЖС. -1998. -№2. -С.44-47.

394. Керимова М.М. Семья этнографов Харузиных и их эпистолярное наследие // ЭО. 2003. -№ 4. - С. 90-105.

395. Керимова М.М. Научное наследие этнографов Харузиных (по новым архивным материалам) // Вестник архивиста. 2005. - № 5-6. - С.42-59; То же // Вестник архивиста. - 2006.- № 1. С. 109-123.

396. Керимова М.М. «Номадийская наследственность» В.В.Кандинского // Восточная коллекция. 2006. - № 6. - С. 58-69.

397. Керимова М.М. Письма В.В. Кандинского к H.H. Харузину // Альманах. Вестник истории, литературы и искусства. М.: Наука, 2006. - № 3. - С. 481-496.

398. Керимова М.М. Императорское Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии и судьба его архива // ЭО. 2007. - № 1. - С. 137-141.

399. Керимова М.М. H.H. Харузин и В.В. Кандинский // ЭО. 2007. - № 6. - С. 14-33.

400. Керимова М.М. Этнограф Вера Николаевна Харузина // Гласник этнографског Института САНУ. Београд, 2008. - № 1. - С. 19 -34.

401. Керимова М. Програмираьье етнографще у Русщи у XIX веку // Теренска истраживан>а. Изозови — резултати — примена. CnporojHO, 2009. - С.36-37.

402. Керимова М.М. Этнографические изыскания М.Н. Харузина (к 150-летию со дня рождения) // Славяноведение. 2010. - № 6. - С. 18-264.

403. Керимова М.М. "Лютеране. насилуют эту совесть". Балтийский вопрос в публицистике Михаила Харузина // Родина: российский исторический журнал. 2011. - № 12. - С. 128-130.

404. Керимова М.М. Создание журнала «Этнографическое обозрение» (1889-1916) (по архивным материалам В.В. Богданова) // Антропологический форум. 2011. - № 15. - С. 397-412.

405. Керимова М.М. Словенские сюжеты в научном наследии Харузиных / Slovenica. История и перспективы российско-словенских отношений. СПб.: Алетейя, 2011. - С. 116-144.

406. Керимова М.М. Тема народного искусства в научном наследии В.Н. Харузиной // Вестник Тверского государственного университета. 2011. - № 6. - С. 45-62.

407. Керимова М.М. Алексей Николаевич Харузин (политический портрет) // Вопросы истории. 2012.-№ 7. - С. 30-44.

408. Керимова М.М. Семья этнографов Харузиных и их участие в становлении Российского этнографического музееведения // Вестник Тверского государственного университета. 2012.- № 5. С. 82-98.

409. Керимова М.М. Славяне Европы и народы России // Этнографическое обозрение. 2008. № 1. - С. 29-42.

410. Керимова М.М. Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии и судьба его архива // ЭО. № 1. - 2007. - С. 137-141.

411. Керимова М.М. Научное наследие этнографов Харузиных (по новым архивным материалам) // Вестник архивиста. -№ 5-6. 2005. - С. 112- 121; - № 1. - 2006. - С.109-123.

412. Керимова М.М., Наумова О.Б. Архив А.Н. Харузина в библиотеке МГУ // Вестник архивиста. 2000. - № 5-6. - С. 42-60; То же // 2001. - № 1. - С. 195-214.

413. Керимова М.М., Наумова О.Б. А.Н. Харузин — этнолог и антрополог // Репрессированные ученые. Вып. 1. М.: Восточная литература, 1999. (2-е изд.: М., 2002). - С. 164 -198.

414. Керимова М.М. Обнаружен архив А.Н. Харузина // ЭО. 1995. - № 5. - С.159.

415. Кистяковский А.Ф. Программа для собирания и изучения юридических обычаев и народных воззрений по уголовному праву. Киев, 1872 (2-е изд.: 1878 г.). - 53 с.

416. Ковалевский М.М. Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения Ч. 1. М.: Тип. Ф.Б. Миллера, 1879. - 249 с.

417. Ковалевский М.М. Моя жизнь. Воспоминания. М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. - 784 с.

418. Козлова К.И., Чебоксаров H.H. Этнография в Московском университете // СЭ. 1955. -№ 2. - С. 100-111.

419. Кон И. С. В поисках себя. Личность и ее самосознание. М.: Политиздат, 1984. - 335 с.

420. Коропчевский Д.А. Первые уроки этнографии. М.: К.И. Тихомиров, 1903. 176 с.

421. Коротаев A.B., Оболонков A.A. Родовая организация в социально-экономической структуре классовых обществ // СЭ. 1989. - № 2. - С.36-45.

422. Косвен М.О. Распад родового строя у удмуртов // Ученые записки Научно-исследовательского института народов Советского Востока. Вып. II. М., 1931. - С.5-38.

423. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 187 с.

424. Кошечкин Б.И. Открытие Лапландии. Мурманск: Кн. изд-во, 1983. - 128 с.

425. Краснов С.Ю. Обычно-правовое регулирование имущественных отношений у донских казаков во второй половине XIX века (Историко-правовой аспект). Волгоград, 2003 (дис. раб). - 202 с.

426. Крывелев И.А. Библия: историко-критический анализ. М.: Политиздат, 1985. - 250 с.

427. Крюков М. В. О соотношении родовой и патронимической (клановой) организации// СЭ. 1967. -№ 6. - С. 83-94.

428. Кто за детей. Галерея писателей для детей. М., 1906. - С.76-77.

429. Кудусова Ф.И. Семья и семейный быт ингушей конца XIX и начала XX века. Грозный: Книга, 1991.-80 с.

430. Кучинский M.Г. Риторика традиционности и реалии природопользования // Расы и народы. М.: Наука, 2007. Т. 33. - С. 58-89.

431. Лавров Л.И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Л.: Наука, 1978. - 183 с.

432. Ларс-Нил Л., Таксами Ч. Российские саамы. СПб.: РАН МАЭ, 1996. - 104 с.

433. Левин М.Г. Дмитрий Николаевич Анучин (1843-1923) // Труды Института этнографии им. H.H. Миклухо-Маклая. Новая Серия. T. I. M.-J1.: Наука, 1947. - С.1-25

434. Левин М.Г., Токарев С.А. Культурно-историческая школа на новом этапе // СЭ. 1953. -№ 4. - С.148-156.

435. Лехович Д.В. Белые против красных. Генерал Деникин. Нью-Йорк: Газетно-журнапьное объединение «Воскресенье». 2000. - 402 с.

436. Липец P.C., Макашина Т.С. Роль общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в организации русской этнографической науки // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып. III. M.: Наука, 1965. - С. 58-60.

437. Листова Т.В. Ребенок в русской семье. Рождение. Крещение. Вторая половина XIX — XX в. // Обычаи и обряды, связанные с рождением ребенка. М.: Наука, 1995. - С. 112-117.

438. Литературная энциклопедия. Т. 7. М.: Советская энциклопедия, 1934. - 467 с.

439. Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР. Т. I, II. М.: Библиотека им. В.И. Ленина, 1962, 1963.

440. Лотман Ю.М. Куклы в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи. T. I. Таллинн: Александра, 1992. - С. 377-380.

441. Лукомский Г.К. Античные театры и традиции в истории эволюции театрального здания. -СПб.: б/и., 1913. 500 с.

442. Лукьянченко Т.В. Материальная культура саамов (лопарей) Кольского полуострова в конце XIX —XX в. -М.: Наука, 1971. 167 с.

443. Любимова Г.В. О роли детей в обычаях и обрядах календарного цикла (по материалам детских новогодних «посеваний» в Сибири) // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. -Новосибирск: Наука, 1998. С. 142-151.

444. Маккенна Теренс. Пища богов: поиск первоначального древа знания. М: Изд-во Трансперсонального института, 1995. - 272 с.

445. Максимов А.Н. Научные методы В.Ф. Миллера // ЭО. 1913. - № 3-4. - С. 35-46.

446. Максимов А.Н. Современное положение этнографии и ее успехи // ЭО. 1909. - № 4. -С. 9-24.

447. Машохин И.С. Происхождение саамов (опыт комплексного изучения). Петрозаводск: Кар. НЦ РАН, 2002. - 242 с.

448. Марков A.B. Обзор трудов В.Ф. Миллера по народной словесности. Памяти дорогого учителя. Пг., 1916. Отд. оттиск из: Известия ОРЯС. 1916. Т. 19-20. Кн. 1J. - С. 71-108.

449. Марков Г.Е. Немецкая этнология. М.: Гаудеамус, 2004. - 576 с.

450. Марков Г.Е., Пименов В.В., Соловей Т.Д. 60-летие кафедры этнографии (этнологии) исторического факультета МГУ // ЭО. 1999. - № 6. - С. 119-128.

451. Марков Г.Е., Соловей Т.Д. Этнографическое образование в Московском государственном университете (К 50-летию кафедры этнографии исторического факультета МГУ) // СЭ. 1990. - № 6. - С.79-91.

452. Марков Г.Е. Религиозные верования. Предполагаемый генезис и история // Электронная Библиотека Гумер — Религиоведение. Электронный ресурс.

453. Маркова Л. В. Типы сельского жилища Болгарии // Типы сельского жилища в странах Зарубежной Европы. М.: Наука, 1968. - С. 12-35.

454. Мартынова М.Ю. Мир традиций и межкультурное общение. М., Изд-во РУДН, 2004. -348 с.

455. Масанов Э.А. Очерки истории этнографического изучения казахского народа в СССР. -Алма-Ата: Наука, 1966. 740 с.

456. Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алма-Ата, М.: Социнвест- Горизонт, 1995. - 320 с.

457. Маторин Н.М. Программа для собирания этнографических и фольклорных материалог: // ЭО. 1992. -№3. -С.155-159.

458. Мельников П.Ю. Организация и реформирование полицейской власти в Остзейских губерниях Российской империи XIX века // Право, законодательство, личность. 2009. - № 03 (7). - С. 59-67.

459. Мерцалов А.Е. Вологодская старина. Материалы для истории Северной России. СПб.: Типо- и литография В.А.Тиханова, 1889. - 124 с.

460. Миклашевский И.Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Заселение и сельское хозяйство южной окраины в XVII в. Ч. I. М.: Тип. Д.И. Иноземцева, 1894. - 317 с.

461. Миллер В.Ф. Вступительное слово при открытии подсекции этнографии на ХП-ом съезде естествоиспытателей и врачей. // ЭО. 1909. - № 4. - С. 1-8

462. Миллер В.Ф. Памяти М.Н. Харузина//Изв. ИОЛЕАЭ. Труды Этнографического отдела. Т. IX. Вып. I. М.: Тип. A.A. Левенсон и К, 1889. - С. 1-3.

463. Миллер В.Ф. Николай Николаевич Харузин // ЭО. 1900. - № 2. - С.1-14.

464. Михаил Николаевич Харузин. Скончался в Ревеле 25 сентября 1888 г. Ревель: Печатня Эстлянского губернского Правления, 1888. - 80 с.

465. Михайлов Т.М. Влияние ламаизма и христианства на шаманизм бурят // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. JL: Наука, 1979. - С. 127-149.

466. Михайловский В.М. Шаманство. Сравнительно-этнографические очерки // Изв. ИОЛЕАЭ. Труды этнографического отдела. Т. XII. Вып. I. М.: Тип. A.A. Левенсон, 1892. - 115 с.

467. Могилянский Н.М. Предмет и задачи этнографии // ЖС. 1916. - Вып. I. - С. 2-22.

468. Морозов И.А. Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультур-ное исследование идеологии антропоморфизма. М.: Индрик, 2011. - 352 с.

469. Морозов П. О. Очерки из истории русской драмы. СПб., 1888. - 389 с.

470. Морошкин М.Я. О личных именах у русских славян // Известия Императорского Археологического общества. Т. IV. СПб., 1863. - С. 517-533.

471. Московские Высшие женские курсы. Историко-филологический отдел. Примерные учебные планы. М., 1910. - С. 3.

472. Московский некрополь. СПб.: Типография М.М. Стасюлевич, 1908. Т. 3. - 432 с.

473. Московский университет за 50 лет Советской власти. М.: Изд-во МГУ, 1967. - С. 564.

474. Мухин В.Ф. Обычный порядок наследования у крестьян. К вопросу об отношении народных юридических обычаев к будущему гражданскому уложению. СПб.: Типография Правительствующего Сената, 1888. - 331 с.

475. Немзер A.C. Тихий подвиг Веры Харузиной // Время. 1 февраля 1999. - № 23 (170).

476. Никишенков A.A. История британской социальной антропологии. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2008. - 496 с.

477. H.H. Харузин // Исторический вестник. 1900. - № 5.

478. H.H. Харузин // Новое время. 1900. - № 8652.

479. H.H. Харузин // Русские ведомости (1863-1913). Сборник статей. М., 1913. - С. 230.

480. Обозрение преподавания наук в Императорском Московском университете. 1892-93 академический год. М.: Тип. Ун-та, 1892. - С. 11.

481. Обозрение преподавания наук в Императорском Московском университете. 1893-94 академический год. М., 1893. - С. 12.

482. Оглоблин H.H. Остяцкие «знамена» XVII в. // Исторический вестник. 1889. - № 10. - С. 135-149

483. Оглоблин H.H. «Знамена» сибирских инородцев XVII в. // Записки Уральского общества любителей естествознания. Екатеринбург, 1891-1892. Т. 13. Вып. I. - С. 1-17.

484. Ончуков НЕ. Северные народные драмы. СПб., 1911. - 223 с.

485. Основы этнографии. Под ред. С.А. Токарева. М.: Высшая школа, 1968. - 359 с.

486. Основы этнологии. Под ред. В.В. Пименова. М.: МГУ, 2007. 696 с.

487. Отчет Императорского русского географического общества за 1899 г. СПб., 1900. С. 19.

488. Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1904 г. М.: Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1905. С. 137.

489. Отчет о присуждении премии графа Д.А. Толстого // Известия Императорской Академии наук. Т. 4. СПб.: Императорская Академия Наук, 1896. - С.274-277.

490. Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета за 1888— 1900 гг. М.: Типография Императорской Академии Наук, 1890-1901. - С. 5.

491. Отчет о состоянии Императорского Московского археологического института за 1908—1909 гг.-М., 1910,- С. 6.

492. Отчет о состоянии Императорского Московского археологического института за 1909—1910 гг. -М., 1911. С. 16.

493. Отчет о состоянии Императорского Московского археологического института за 19111912 гг. M., 1913.-С.18.

494. Отчет о состоянии Императорского Московского археологического института за 19121913 гг.-М., 1914,- С. 33.

495. Отчет о состоянии Московского Археологического института за 1908-1909 академический год. М., 1910. - С. 1-18 (Программа к лекциям В.Н. Харузиной).

496. Отчет I МГУ за 1922-1923 гг. М., 1923. - С. 35.

497. Памяти H.H. Харузина // Русские ведомости. 1900. - № 87. - С.35.

498. Памятная книжка слушателей Московского археологического института. М.: Типография В.Д. Смирнова, 1911. - С. 14.

499. Пахман C.B. Обычное гражданское право в России. Юридические очерки. Т. 1-2. СПб.: Типография II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1877-1879. - 463 с.

500. Пекарский Э.К., Цветков В.П. Приаянские тунгусы // ЖС,- 1911.- 3-4.

501. Перетц В.Н. Кукольный театр на Руси. Исторический очерк // Ежегодник императорских театров. Сезон 1894-1895 гг. Кн. 1. СПб.: Типография Императорских театров, 1895. - С. 85185.

502. Перцева Т.М. Кандинский в поисках психофизических основ элементов искусств // Многогранный мир Кандинского. М.: Наука, 1999. - С. 107-111.

503. Першиц А.И. Патриархат // Социально-экономические отношения и соционормативная культура. Свод этнографических понятий и терминов. М.: Наука, 1986. - С. 131-133.

504. Першиц А. И., Трайде Д. Община// Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. - С. 109-114.

505. Петри Э.Ю. Задачи научной географии // Известия ИРГО. СПб., 1887. Т. XXII. - С. 288231.

506. Петри Э.Ю. Антропология. Т. I. 596 е.; Т. II. СПб.: Типография Министерства путей сообщения (А. Бенке), 1890-1895. - 439 с.

507. Петровский H.A. Словарь русских личных имен. М.: Русский язык, 2000. - 384 с.

508. Петряев Е.Д. Впереди огни. Очерки культуры прошлого Забайкалья. - Иркутск: Вост,-Сиб. книжное издательство, 1968. - 69 с.

509. Пиксанов Н.К. Театральный семинарий «Культура театра» // Журнал Московских академических театров. 1921. - № 6. - С. 34-38.

510. Поляничкина Г.А. Этнография. Учебное пособие для ВУЗов. Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. 159 с.

511. Потапов Л.П. Музей антропологии и этнографии АН СССР. (К 250-летию музея) // СЭ. -1964.-№4. С. 196-217.

512. Преображенский П. Ф. Курс этнологии. M.-JL: Гос. изд-во, 1929. - 114 с.

513. Пыпин А.Н. О задачах русской этнографии // Известия ИРГО. СПб., 1885. Т. XXI. - 22 с.

514. Пыпин А.Н. История русской этнографии. Т. 1-4. СПб.: Типография М.М. Стасюлеви-ча, 1890-1892.

515. Рабинович М.Г. Этнографическое изучение города в России в конце XIX начале XX в. Программа В.Н. Тенишева // Очерки по истории русской этнографии, фольклористике и антропологии. Вып. IV. - М.: Наука, 1968. - С.8-42.

516. Ратнер-Штернберг С.А. Л.Я. Штернберг и Ленинградская этнографическая школа 19041927 гг. // СЭ. 1935. - № 2. - С. 134-154.

517. Ремизов A.M. «Царь Максимилиан». Театр Алексея Ремизова по своду В.В. Бакрылова. -Пб.: Алконост, 1920.

518. Репрессированные этнографы. Вып. I. М.: Восточная литература, 1999 (2-е изд.: - М., , 2002. 341 е.). Вып. II. - М., 2003. (сост. и отв. ред. Д.Д. Тумаркин). - 494 с.

519. Решетов A.M. Репрессированная этнография. Вып. 5-6. СПб.: Кунсткамера, 1994. - С. 342-368.

520. Решетов A.M. Институт антропологии и этнографии Институт этнографии АН СССР. 1933-1943 // ЭО. - 2003. - № 5. - С. 24-42.

521. Решетов A.M. Дмитрий Константинович Зеленин: классик русской этнографии / Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в. М.: Наука, 2004. - С. 137-183.

522. Россия и Балтия. Остзейские губернии и Северо-Западный край в политике реформ Российской империи. Вторая половина XVIII — XX в. М.: Институт всеобщей истории, 2004. -280 с.

523. Рохлин Л.Л. Жизнь и творчество выдающегося русского психиатра В.Х. Кандинского. -М.: Медицина, 1975. 296 с.

524. Рыжова М.И. Письма Антона Ашкерца A.C. Суворину, Ф.Е. Коршу, A.JI. Волынскому, Д.Н. Вергуну // Литература славянских народов. М.: Наука, 1960. Вып. 5. - С. 212-214.

525. Рылов Ю.А. Имена собственные в европейских языках. Романская и русская антропонимика. М.: ACT, 2006. - 320 с.

526. Садохин А.П. Этнология. М., Гардарики,2005. - 287 с.

527. Салмин А.К. Традиционные обряды и верования чувашей. СПб.: Наука, 2010. - 240 с.

528. Салмин А.К., Терюков А.И. Первая музейная коллекция одежды народов Волго-Камья в Кунсткамере Санкт-Петербургской Академии наук // Вестник Удмурдского ун-та. 2010. № 3. С. 42-51.

529. Сальников C.B. К истории одного путешествия // Арт. 2000. - № 1. - С. 100 - 108.

530. Самарин Ю.Ф Окраины России. Русское Балтийское поморье. Издание в 5 частях. Ч. I. -Прага : Тип. д-ра Ф. Скрейшовского, 1868-1876. 187 с. (эта работа позднее вошла в Собр. соч. Т. 8. - М., 1890).

531. Семенов П.П. История полувековой деятельности императорского русского географического общества. Ч. III. СПб., 1896. - С. 998.

532. Семенов Ю.И. О некоторых теоретических проблемах истории первобытности // СЭ. -1968.-№4.-С.75-86.

533. Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи. М.: Мысль, 1974. - 310 с.

534. Семенов Ю.И. История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы антропосо-циогенеза. М.: Наука, 1983. - С.54-68.

535. Семенов Ю.И. О первобытном коммунизме, марксизме и сущности человека // ЭО. -1992.-№3.-С. 31-46.

536. Семенов Ю.И. Философия истории: Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М.: Современные тетради, 2003. - 776 с.

537. Симченко Ю.Б. Тамги народов Сибири XVII в. М.: Наука, 1965. - 113 с.

538. Сирина A.A. Забытые страницы сибирской этнографии: Б.Э. Петри / Репрессированные этнографы. Вып. I. М.: Восточная литература, 2002. - С. 57-80.

539. Сирина A.A. Лев Яковлевич Штернберг: у истоков советской этнографии / Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX века. М.: Наука, 2004. - С. 49-94.

540. Сирина A.A. Эвены и эвенки. М.: Восточная литература, 2012

541. Сирина A.A., Шинковой А.И. Неизвестное наследие Сибиряковской (Якутской) экспедиции (1894-1896 гг.): письма В.И. Иохельсона в Восточное отделение ИРГО / Расы и народы. Ежегодник. Вып. 33. М.: Наука, 2007. - С. 331-368

542. Славяноведение в дореволюционной России. Биобиблиографический словарь. М., 1979. - 430 с.

543. Слуцкий С.С. Памяти H.H. Харузина // Труды Императорского Московского археологического общества, под ред. В.К. Трутовского. М.: Типография Г. Лисснера и А. Гешеля, 1901. Т. XIX. Вып. I.-С. 41-43.

544. Смирнов И.Н. Черемисы. Историко-этнографический очерк. Казань: Типография Императорского университета, 1889. - 212 с.

545. Смирнов И.Н. Вотяки. Казань: Типография Императорского университета, 1890. - 354 с.

546. Смирнов И.Н. Задачи и значение местной этнографии. Из публичных лекций, читанных 6 и 12 апреля 1891 г. в пользу ИОАИЭ. Казань: Типография Императорского университета, 1891. -18 с.

547. Смирнов И.Н. Программа для собирания сведений об обрусении инородцев Восточной России // ИОАИЭ. Казань: Типография Императорского университета, 1892. Вып. 5. - С. 548-551.

548. Смирнов П.М. Памятка Смоленска. Смоленск, 1911.

549. Смоляк A.B. Некоторые вопросы происхождения народов Нижнего Амура (о так называемом айнском компоненте и медвежьем празднике амурского типа) / Вопросы истории народов Сибири и Дальнего Востока. Труды конференции. Новосибирск: Наука, 1961. - С. 2527.

550. Смоляк A.B. Представления нанайцев о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. JL: Наука, 1976. - С. 134-146.

551. Советская историческая энциклопедия. Т. 15. М.: Советская энциклопедия, 1974.

552. Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1981.

553. Соколова З.П. Жилище народов Сибири (опыт типологии). М.: Наука, 1998. - 285 с.

554. Соколова З.П. Культ медведя и медвежий праздник в мировоззрении и культуре народов Сибири // ЭО. 2002. - № 1. - С. 41- 62.

555. Соколова З.П. Ханты и манси. Взгляд их XXI века. М.: Наука, 2009. 756 с.

556. Соколовский C.B. Российская антропология и проблемы ее историографии // Антропология академической жизни. М.: ИЭА РАН, 2008; -М.: ИЭА РАН, 2010. - С. 26-52.

557. Соловей Т.Д. «Коренной перелом» в отечественной этнографии (дискуссия о предмете этнологической науки: конец 1920-х — начало 1930-х годов) // ЭО. 2001. - № 3. - С.101-120.

558. Соловей Т.Д. Институционализация науки в Московском университете. (Жизнь и труды Д.Н. Анучина в контексте эпохи) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. -2003. -№6.-С,3-38.

559. Соловей Т.Д. Власть и наука в России. М.: Прометей, 2004. - 498 с.

560. Соловьев Е.Т. О необходимости изучения знаков собственности кавказских туземцев и других племен, населяющих Россию // Труды V Археологического съезда в Тифлисе. М.: Тип. А.И. Мамонтова и К., 1887. - 68 с.

561. Сперанский М.Н. H.H. Харузин. Некролог // Сборник историко-филологического общества. Нежин: Тип. В.И. Давиденко, 1900. - С. 3-13.

562. Список высших чинов центральных установлений Министерства внутренних дел. Ч. 1. -СПб.: Типография Министерства Внутренних дел, 1910. 226 с.

563. Список гражданским чинам первых четырех классов. СПб.: Типография Министерства Внутренних дел, 1914. - 1212 с.

564. Справочная книга о лицах, получивших на 1873 г. купеческие свидетельства по 1и II гильдиям в Москве. М.: Типография Ю. Виганда, 1871. - С. 56.

565. Справочник Императорского Московского археологического института. М., 1909.

566. Станюкович Т. В. Из истории этнографического образования // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып. V. М.: Наука, 1971. - С. 121-138.

567. Степановский И.К. Вологодская Старина. Историко-археологический сборник. — Вологда: Тип. Вологодского Губернского правления, 1890. 590 с.

568. Стрижова Н.Б. Их сблизил Археологический институт // Край Смоленский. Смоленск, 1992.-Год. 5.-С. 21-24.

569. Суперанская A.B. Словарь русских личных имен. М.: ACT, 1998. - 528 с.

570. Суперанская A.B. Словарь народных форм русских имен. M.: Либроком, 2010. - 368 с.

571. ТавадовГ.Т. Этнология. М.: Изд-во Проект, 2002. - 352 с.

572. Тенишева М.К. Впечатления моей жизни. Воспоминания. М.: Захаров, 2006. - 450 с.

573. Тишков В.А. Российская этнология: статус дисциплины, состояние теории, направления и результаты исследований // ЭО. 2003. - № 5. - С. 3-23.

574. Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны. М.: Наука, 2001.-552 с.

575. Тишков В.А. Наука и жизнь. Разговоры с этнографами. СПб.: Алетейя, 2008. - 175 с.

576. Тишков В.А. Три карты // Доклад на пленарном заседании VIII конгресса российских этнографов и антропологов. Оренбург, 2009, 2-5 июля.

577. Токарев С.А. Основные этапы развития русской дореволюционной и советской этнографии//СЭ. 1951. -№ 2. -СЛ63-177.

578. Токарев С.А. История русской этнографии. М.: Наука, 1966. - С.1- 454.

579. Токарев С.А. Основы этнографии. М.: Высшая школа, 1968. - 227 с.

580. Токарев С.А. Ранние этапы развития советской этнографической науки (1917 — середина 1930-х гг.) // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып. V. -М.: Наука, 1971. С.114-138.

581. Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М.: Наука, 1978. - С.1-351.

582. Токарев С.А. Ранние формы религии. М.: Наука, 1990. - 622 с.

583. Токарев С.А. Вклад русских ученых в мировую этнографическую науку // Токарев С.А. Избранное. Теоретические и историографические статьи по этнографии и религиям народов мира. T. I. M.: ИЭА РАН, 1999. - С. 5-29.

584. Токарев С.А. К методике этнографического изучения материальной культуры // Избранное. Теоретические и историографические статьи по этнографии и религиям народов мира. Т. II. М.: ИЭА РАН, 1999. - С. 6-9.

585. Токарев С.А. Советская этнография за 40 лет // Вестник истории мировой культуры. -1958 -№2. -С. 78-100.

586. Толстое С.П. Расизм и теория культурных кругов // Наука о расах и расизм. Т. IV. М.: Издательство Академии наук, 1938. - С. 163-170.

587. Толстое С.П. Этнография и современность // СЭ. 1946. - № 1. - С. 3-11.

588. Толстое С.П. Дмитрий Николаевич Анучин — этнограф // Труды Института этнографии им. H.H. Миклухо-Маклая. Новая серия. T. I. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947. - С. 18-21.

589. Толстой Н.И. «Очерки русской мифологии» Д.К. Зеленина и развитие русской мифологической науки / Зеленин Д.К. Избранные труды. М.: Индрик, 1995. - С. 10-27.

590. Тридцатилетие специальных классов Лазаревского института восточных языков. 1872— 1902.-М., 1903.-С. 116.

591. Тропою Богораза. Научные и литературные материалы // Сост. и ред. Л.С. Богословская, B.C. Кривощеков, И.И. Крупник. М.: Институт Наследия ГЕОС, 2008. - 353 с.

592. Трофимова Е.И. Наше прошлое // «Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века». http://www.a-z.ru/womencdl. Электронный ресурс.

593. Трушкина Н.Ю. Программа для собирания сведений о родильных и крестильных обрядах // Российский этнограф,- Вып. 20. 1993.

594. Туголуков В.А. Кто вы, юкагиры? М.: Наука, 1979. - 152 с.

595. Тумаркин Д.Д. К вопросу о сущности рода // СЭ. 1970. - № 5. - С. 93-101.

596. Тупиков Н.М. Заметки к истории древнерусских собственных имен. СПб.: Тип. И.Н. Скороходова, 1892. - 154 с.

597. Турчин B.C. В.В. Кандинский в Московском университете // Вопросы искусствознания. -1993.-№ 2-3.-С.194-212.

598. Туръинская Х.М. Этнографическое музееведение в России в конце XIX — начале XX в. -М.:ИЭА РАН, 2008.- 313 с.

599. Улунян A.A. Не подлежит оглашению. Военные агенты Российской империи в Европе и на Балканах. 1900-1914. М.: Реалии-Пресс, 2003 . (в соавторстве с Сергеевым Е.Ю.)

600. Урысон М.И. Патриарх российской антропологии // ЭО. 1995. - № 1. - С.156-159.

601. Филиппов В.А. Задачи народного театра и его прошлое в России. М., 1918. - 48 с.

602. Фирсов Б.М. Теоретические взгляды В.Н. Тенишева // ЭО. 1988. - № 3. - С.15-27.

603. Фирсов Б.М. «Крестьянская» программа В.Н. Тенишева и некоторые результаты ее реализации // ЭО. 1988. - № 4. - С. 38-49.

604. Хазанов A.M. Загадочная кувада//СЭ. 1968.-№ 3. - СЛ18-123.

605. Харитонова В. И. Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий. М.: ИЭА РАН, 2006. - 372 с.

606. Харитонова В.И. Современные шаманы: творческий оксюморон или реальность // Проблемы сохранения здоровья в условиях Севера и Сибири. М.: ИЭА РАН. 2009. -511 с. (Труды по медицинской антропологии).

607. Харузин А.Н. // История полувековой деятельности ИРГО. СПб., 1896. Ч. III.

608. Харузин А.Н. // Московские ведомости. 1908. - № 249.

609. Харузин М.Н. // Исторический вестник. 1888. - № 12. - С.796.

610. Харузин М.Н. // Языков Д.Д. Обзор жизни и трудов русских писателей. Вып. 8. СПб.: Типография А. С. Суворина, 1910.

611. Харузин М.Н. // Русский биографический словарь. Под ред. A.A. Половцева. Т. 21. -СПб.: Тип. В. Безобразова и К, 1901. С. 284-286.

612. Харузин М.Н. Памяти Михаила Николаевича Харузина // Труды этнографического отдела ИОЛЕАЭ. Кн. IX. Вып. I. М.: Тип. A.A. Левенсон, 1889. - С. 1-3.

613. Харузин H.H. // Исторический вестник. 1900. - № 5. - С. 759.

614. Харузин H.H. // Новое время. 1900. - № 865.

615. Харузины. БСЭ. Т. 46. М.: Советская энциклопедия, 1957.

616. Харузины. БСЭ. Т. 28. М.: Советская энциклопедия, 1978.

617. Харузины А.Н., М.Н., H.H. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 73. -СПб.: Изд. Брокгауз-Ефрон, 1903.

618. Харузины А.Н., H.H., В.Н. // Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат. Изд. 7. Том. 45. Ч. II. М., 1929.

619. Чечулин Н.Д. Личные имена в писцовых книгах XVI в., не встречающиеся в православных святцах // Библиограф. 1890. - № 7-8. - С. 73-84.

620. Чуркина И.В. Словенское национально-освободительное движение в XIX в. и Россия. -М.: Наука, 1978. 391 с.

621. Чуркина И.В. Русские и словенцы. М.: Наука, 1986. - 221 с.

622. Шейко Н.И. Русские имена и фамилии. М.: Вече, 2006. - 304 с.

623. Шеффер И. Лапландия / Пер. с лат. яз. Отв. ред. Т.В. Лукьянченко, А.Ю.Карпухин, X. Бич. М.: ИПО «У Никитских ворот», 2008. - 440 с.

624. Шлыгина Н.В. История финской этнологии 1880-1980 гг. М.: Наука, 1996.

625. Шнирельман В.А. Скотоводство // Материальная культура. Свод этнографических понятий и терминов. М.: Наука, 1989. - С. 159-164.

626. Штернберг Л.Я. Сахалинские гиляки // ЭО.- 1893. № 2. - С. 1-46.

627. Штернберг Л.Я. Путешествие на крайний север о-ва Сахалин // Сахалинский календарь и материалы к изучению о-ва Сахалина. Ч. 11. Сахалин, 1896. - С. 16-215.

628. Штернберг Л.Я. Гиляки // ЭО. 1904. - № 4. - С. 66-119.

629. Штернберг Л.Я. В.Ф. Миллер как этнограф // ЖС. 1913. - № 3-4. - С.420-424.

630. Штернберг Л.Я. Д.Н. Анучин как этнограф // Этнография. 1926. - № 1-2. - С. 1-13.

631. Штернберг Л.Я. Эндогамия и экзогамия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 80. СПб., 1904. - С. 809-811.

632. Штернберг Л.Я. Культ инау у племени айну // Ежегодник Русского Антропологического общества при Санкт-Петербургском ун-те. Т. I. Ч. IV. СПб., 1905. - С. 289-308.

633. Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М.: Наука, 1984. -581 с.

634. Этнология // Под ред. Г.Е. Маркова и В.В. Пименова. М.: Наука, 1994. - 383 с.

635. Ященко A.JI. Несколько слов о русской Лапландии // ЭО. 1892. - № 1. - С. 10-37.

636. Bert-David N. Animism Revisited: Personhood, Environment and Relational Epistemology// Readings and Indigenous Religions. London and New York: Continuum, 2002. - S. 67-91.

637. Franjevic F. Terezini Jenkovi v spornen // Slovenski narod. 1938. - № 25Л. - S. 23-29.

638. Govekar F. Aleksej Nikolajevic Haruzin // Slovan. Ljubljana, 1904-1905. - № 3. - S. 210211.

639. Grohmann W. Kandinsky: Leben und Werk. Köln: M. Du Mont Schauberg, 1958. 428 p.

640. Haruzin Aleksej Nikolajevic II Slovenski etnoloski leksikon. Ljubljana: Mladinska knjiga, 2004. - S. 163.

641. Ingold T. The Perception of the Environment. Essays in Livelihood Dwellings and Skill. London-New York: Routledge Taylor& Francis Group, 2000. - 468 p.

642. Jenko T. Aleksej Nikolajevic Haruzin // Edinost. 1902. - № 122 (3 junija). - S. 30-35.

643. Kan IS. A. Lev Shternberg: Anthropologist, Russian Socialist, Jewish Activist Nebraska: University of Nebraska, 2009. 574 p.

644. Kerimova M. Slovenija in slovenci v delih Alekseja N. Haruzina in Vere N. Haruzin // Kronika. Ljubljana, - 1998 . - № 1-2. - P. 66-82.

645. Kerimova M. Ethnic and Confessional Situation in Bosnia and Herzegovina in the 19th Century (by the Russian Archives Documents and Publications). 7th bienal Conference 14-17 August 2002. Book of abstracts. Copenhagen, 2002. - P. 400-401.

646. Kerimova M., Naumova O. Aleksej N. Kharuzin. Repressed Ethnographers // Anthropology and Archeology of Eurasia. Part 1. New York:. 2003. - Vol. 42. - № 2. - P. 7-39.

647. Kerimova M. Nikolaj Haruzin in Vasilij Kandinski. Pismi V.V. Kandinskega N.N. Haruzinu // Traditiones. Ljubljana, 2007. - № 36 /1. - P. 229-264.

648. Kerimova M. Slovenian Family Mode of Life at the Beginning of the 20th Century. According to Investigation by Russian Ethnologists (A.N. Haruzin and V.N. Haruzina). 10 th Biennial EASA Conference. Ljubljana, 2008. - P.72-73.

649. Kerimova M., Naumova O. Aleksei N. Kharuzin // Repressed Ethnographers. Part 1 // Anthropology and Archeology of Eurasia. N.Y., 2003. - Vol. 42. - P. 7-39.

650. Shirokogoroff S.M. Social Organization of the Northern Tungus with Introductory Chapters Concerning Geographical Distribution and History of These Groups. Shanghai: Geographical Distribution and History of these Groups. 1929. - 427 p.

651. Shirokogoroff S.M. Psychomental Complex of the Tungus. London: K. Paul, 1935. - 469 p.

652. Slovenski biografski leksikon. 2 knjiga. Ljubljana: Slovenska matica, 1933-1952.

653. Schultes R. The Identification of Teonanacatl, the Narcotic Basidiomycete of the Aztecs. Botanical Museum Leaflets. Harvard, - 1939. - Vol. 7 (3). - P. 37-54.

654. Wasson R.G., Heim R. The Hallucinogenic Mushrooms of Mexico. New York: Madrona Publishers Inc. 1959.

655. Титул книги М.Н. Харузина «Сведения о казацких общинах на Дону». М.Н. Харузин.

656. Титул книги М.Н. Харузина «Балтийская конституция». Титул книги М.Н. Харузина «Богородицкая гора в Эстляндии». H.H. Харузин.

657. Титул книги «Русские лопари».

658. Титул первого номера журнала «Этнографическое обозрение» В.Ф. Миллер

659. Титул формулярного списка H.H. Харузина. Фотокопия диплома H.H. Харузина.журнала «Slovan» с портретом А.Н. Харузина. Рисунок 23. С. 283 Титул журнала «Живая старина». Первая страница труда А.Н. Харузина

660. Рисунок 28. С. 288 Словенский женский головной убор печа. Словенский женский головной убор авба.

661. Рисунок 29. С. 289 Титул журнала «Ljubljanski zvon».

662. Рисунок 42. С. 445 Титул программы А.Н. Харузина «Руководство для собирания сведений о крестьянских постройках».

663. Рисунок 43. С. 522 В.В.Кандинский.

664. Рисунок 44. С. 532 Гравюра на дереве В.В. Кандинского «Прощание». 1903 г.

665. Рисунок 45. С. 536 Картина В.В. Кандинского «Уровни». 1929 г .

666. Рисунок 46. С. 536 Картина В.В. Кандинского «Овал № 2». 1925 г.

667. Рисунок 47. С. 537 Лопарские бубны, аналогичные овальным картинам Кандинского.

668. Рисунок 48. С. 537 Картина В.В. Кандинского «Последняя акварель». 1944 г.

669. Рисунок 49. С. 537 Картина В.В. Кандинского «Всадник». 1916 г.Фрагменты картины «Зеленые связи»

670. Рисунок 50. С. 538 Гравюры В.В. Кандинского «Маленькие миры». 1922 г

671. Рисунок 51. С.539 Картина В.В. Кандинского «Зеленые связи». 1944 г.

672. Рисунок 52. С. 539 Фрагмент картины «Зеленые связи».Демонстрирует аналогию с шаманским головным убором и с образом мирового древа на шаманской одежде.

673. Рисунок 53. С. 544 Автограф письма В.В.Кандинского H.H. Харузину