Средства массовой информации в структуре политической коммуникации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.01, кандидат политических наук Чигарев, Валентин Николаевич

• Чигарев, Валентин Николаевич
• кандидат политических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат политических наук Чигарев, Валентин Николаевич

Введение.

Глава 1.Проблема коммуникации в структуре политологического анализа: влияние символического интеракционизма и теории коммуникативного действия на современные теории масс-медиа.

1.1. Коммуникация как культура: анализ теоретических основ символического интеракционизма.

1.2. Коммуникативное действие как способ рационализации социальной интеракции.

Выводы из главы 1.

Глава 2. Тематические рамки средств массовой информации как идеологическое конструирование реальности.

2.1. Конструирование и реконструирование реальности.

2.2. Определение социально-политических проблем средствами массовой информации.

2.3. Идеологическое конструирование реальности.

Выводы из главы 2.

Глава 3. Специфика идеологического дискурса в российском демократическом транзите в свете формирующейся медиа-политической системы.

3.1. Трансформация идеологических категорий в контексте новых структурированных принципов информационной политики в России.

3.2. Идеология рекламы как система убеждений и пропаганда культуры потребления.

3.3. Модификация концептов независимости и свободы СМИ в российском идеологическом дискурсе.

Выводы из главы 3.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Средства массовой информации в структуре политической коммуникации»

Проблема места и роли СМИ приобрела актуальность для политической науки с начала XX в. К тому моменту сложились действительно массовая аудитория и массовые средства передачи информации, что привело к качественному изменению форм и методов политической коммуникации. Появился новый ее вид - массовая политическая коммуникация, рассчитанная не только на элиту и «просвещенную публику», но и на широкую общественность.

В современном мире именно массовая политическая коммуникация обеспечивает трансляцию информации между политической и социальной системами, а СМИ, с помощью которых она осуществляется, являются важнейшим политическим институтом.

СМИ играют ключевую роль в процессах, которые связанны со становлением демократии и формированием гражданского общества, поскольку именно они влияют на восприятие индивидами «образа демократического общества». Не зря один из авторитетных американских исследователей С. Хантингтон, выделяя основные причины третьей волны демократизации в конце XX в., пришел к выводу, что «в значительной мере благодаря действию глобальной сети коммуникаций к середине 1980-х гг. «образ всемирной демократической революции», несомненно, стал реальностью в сознании политических интеллектуальных лидеров большинства стран мира. И вера людей в этот образ имела вполне реальные последствия» [Хантингтон 2003: 115].

После демонтажа Советского Союза с проблемами демократического транзита столкнулась и Новая Россия. Возникший идеологический вакуум вследствие естественного процесса фрагментации коммунистической Суперидеологии во многом предопределил поиск интеллектуальной элиты, в том числе и СМИ, новых идеологических концептов. Поэтому наш интерес к современным идеологиям и их корреляции с масс-медиа выглядит закономерным в свете современного опыта общественного развития, которое характеризуется, помимо прочего, ростом национализма, религиозного фундаментализма, беспрецедентного контроля олигархов над основными каналами информации, доминированием идеологий «неолиберализма», нового мирового порядка, «глобализации» в мировом масштабе и сопротивлением этому доминированию.

Анализ идеологии в современном обществе также тесно связан с изучением социально-политической и культурной роли СМИ. Это неудивительно, поскольку СМИ, с одной стороны, - пространство функционирования идеологии, а с другой - мир символических конструкций языка, аудио- и видеообразов. Идеология предстает как система смыслов, которая обеспечивает постижение и толкование ценностных суждений о мире и обществе. По своему содержанию она очень близка к «мировоззрению», но одновременно и шире последнего, так как имеет дело не только с набором ценностей, но и со схемами, задающими определенную трактовку социальным феноменам в контексте легитимации интересов тех или иных общественных групп.

К тому же СМИ оказывают огромное воздействие на процесс трансформации основных идеологических концептов современных политических идеологий. Конструируя факты социальной жизни, и выстраивая определенную систему значений, СМИ влияют на процесс реконструирования индивидами тех или иных политических событий. Поэтому понятие «социальная реальность», реконструированное индивидами на основе сконструированных СМИ событий, на наш взгляд, вполне резонно рассматривать как идеологическое. Речь идет о том, что в информационном пространстве идеология проявляется в самых разных формах, которые выполняют функцию «скрытого» программирования интерпретаций реальности, когда схемы и восприятия событий, а также их оценки задаются извне, но при этом осуществляются самими субъектами социально-политических отношений. Вероятно, поэтому некоторые исследователи называют современную идеологию «невидимой» [Lane 1962; Lefort 1991]. Думается, научный анализ проблемы идеологии СМИ имеет существенное теоретическое и практическое значение.

Как уже отмечалось выше, актуальность нашему исследованию придает тот факт, что анализ российских СМИ в контексте рассматриваемых нами проблем связан не только с трансформацией самих масс-медиа, но и с влиянием, которое они оказывают на функционирование современных идеологий. Речь идет о репрезентации российскими СМИ особенностей демократического транзита и интеграции в цивилизацию западного типа.

После крушения коммунизма в России и странах Центральной и Восточной Европы роль идеологических экспертов взяла на себя так называемая «новая медиократия» — группы либеральной интеллигенции, «приватизировавшие» СМИ и пытавшиеся разработать и пропагандировать либеральную реформаторскую идеологию. Экономический кризис и отсутствие средств на поддержание собственных изданий привели к подчинению этих групп крупным промышленно-банковским, а иногда и криминальным структурам [Гуторов, 2000].

Следует отметить, что механизм подобной приватизации СМИ был следствием беспрецедентного процесса передела сфер влияния на рынке масс-медиа и формирования пропагандистской системы в канун президентских выборов 1996 г. Именно в этот период времени наиболее мощные информационные ресурсы сосредотачиваются в руках владельца концерна «JIoro-ВАЗ» Б. Березовского, надежным оплотом которого стал телевизионный канал ОРТ. Формально держателем контрольного пакета акций ЗАО ОРТВ (51%) числилось государство. Тем не менее, Б. Березовский, в свое время «приватизировавший» предприятие «Авто-ВАЗ» за смехотворную цену 44 815 ООО долл. [Минкин 01-07. 12. 1997: 2], разработал аналогичный план приватизации ОРТ, владея всего лишь 8-%-ми акций [Лисицкая 01-07.12. 1997: 3].

В одной из бесед на радио «Свобода» в августе 1997 г. Б. Немцов, занимавший тогда пост вице-премьера правительства, откровенно высказался по поводу механизма присвоения Б. Березовским ОРТ: «На самом деле в России существуют два способа приватизации, не связанных с конкретной продажей акций. И это открытие принадлежит Березовскому. Первый — допустим, есть государственная компания, но ее управляющий получает деньги от частных фирм, то есть происходит приватизация менеджеров. Тогда все преимущества такой приватизации получает тот, кто купил менеджера. Второй способ - приватизация самих финансовых потоков. Компания государственная, но деньги этой компании прокачиваются через частные фирмы и там получается прибыль. Возьмите «Аэрофлот», ОРТ, «Авто-ВАЗ», там все доведено до совершенства. Сначала подконтрольные менеджеры, потом подконтрольные финансовые потоки, и только затем, когда все схвачено, наступает реальная приватизация. Вот это - открытие Березовского. Мало кому удавалось в таких масштабах осуществлять такого рода приватизацию. Причем все формально законно» [Советская Россия 21.08. 1997: 1].

Стратегические инвестиции олигархов в масс-медиа, таким образом, были направлены на создание видимой стабилизации, положения в стране и на легитимный допуск к распределению государственной собственности в ходе приватизации. Поэтому интересы непосредственных владельцев СМИ становятся политической позицией их изданий. В подобном контексте сформировавшаяся олигархическая система управления в стране неизбежно сориентировала все основные СМИ на защиту интересов крупного бизнеса.

Прошедшая обкатку система управления прессой с помощью медиа-технологов, компрометирующих материалов становится основным инструментом политической борьбы и конкурентных сражений. И все же заслуживает внимательного отношения и тот факт, что гораздо более важным является то влияние, которое олигархи посредством СМИ оказывают на государственную власть. Отсюда, стремление государства сохранить свое присутствие в информационном пространстве трактуется многими принадлежащим олигархам СМИ как тенденция к ограничению свободы слова.

Конечно, последствия такого рода ситуации благоприятствовали негативной трансформации структуры медиа-политической системы и модификации идеологического пространства в России. Как справедливо отмечает Пантин И. К., «экономический либерализм не только вырос, укрепился, но претендует на звание государственной идеологии. Демократия, возникшая в России именно как отстаивание прав народа против государства, трактуется олигархами (тоже причисляющими себя к демократам!) и поддерживающими их СМИ в духе «минимизации» роли государства в экономике и общественной жизни». Хотя известно, что «абсолютной самостоятельности отдельного экономического агента, независимого от общества, государственно-национальных интересов, нет даже в самых экономически продвинутых либеральных государствах» [Пантин 2003: 142]. Однако, «главное препятствие развитию в России процесса демократизации — не криминал, хотя он достиг невиданных размеров, а приватизация государственной власти - института, который должен обладать достаточными силой и весом, чтобы противостоять эгоистическим, зачастую даже антинациональным устремлениям «дикого» рынка, олигархических групп и зависимых от них СМИ» [ibid., 143].

Между тем, несмотря на то, что интересы государства и крупного бизнеса редко совпадают и государство уже опирается не на холдинги, а на собственные СМИ, это обстоятельство абсолютно не послужило препятствием для контроля со стороны крупных финансовых групп над основными СМИ. Важнейшей особенностью такого контроля является то, что возникшее соединение государственного аппарата с финансовой олигархией дало возможность последней беспрепятственно контролировать СМИ посредством управления рекламной деятельностью. Реклама - это еще один из элементов идеологического доминирования и источник дохода современных СМИ.

Поэтому даже государственные каналы в России, имея такой источник доходов, отказались от государственного финансирования.

Очень вероятно, что дальнейшая эволюция российских СМИ в русле данной тенденции сделает ненужным общественное мнение, что выглядит вполне реальным, поскольку основная их задача на сегодняшний день заключается в создании определенного информационного поля для поддержки, как государственного аппарата, так и промышленно-финансовых групп. Интересы этих двух структур как раз совпадают в одной важной для обеих «точке соприкосновения» - получение прибыли за счет продажи нефти и других природных ресурсов. Хотя известно, что «богатство, получаемое за счет продажи нефти (и, вероятно, других природных ресурсов)», «не может способствовать демократизации». «Нефтяные доходы достаются государству; следовательно, они увеличивают мощь государственной бюрократии.» [Хантингтон 2003: 77], что, в свою очередь, вызывает негативные перемены в социальной структуре и ценностях, пропагандируемых СМИ.

Таким образом, постоянная зависимость СМИ от основных конституирующих сил в России - бюрократии и финансовой олигархии — отнюдь не благоприятствует формированию такого типа плюралистического сознания, который стимулирует инициативу помимо криминальной (если не брать в расчет проблему собственного выживания каждого индивида). На сегодняшний день деятельность СМИ невозможна без поддержки одной из них или обеих сразу.

Степень научной разработанности темы. Изучение проблемы идеологии современной наукой постоянно приводит ученых к заключению, согласно которому эффективность идеологии определяется соответствием жизненному опыту всего населения или его отдельного слоя, сложившимся традициям, правам, привычкам, долговременным интересам и непосредственным ожиданиям. Следует отметить, что методология анализа, при помощи которой выявляются интересы социальных слоев в различных идеологических системах, а также степень эффективности их воздействия на политическое сознание была разработана на теоретическом и эмпирическом уровнях Т. Моска, В. Парето, М. Вебером, С. М. Липсетом, Р. Лейном, Г. Алмондом, Дж. Скоттом.

Большое влияние на формирование различных подходов к идеологии в современной науке оказала концепция немецкого социолога К. Маннгейма, разработанная им в книге «Идеология и утопия» с близких к марксизму позиций. Идеология рассматривалась Маннгеймом как разновидность ложного «апологетического» сознания, которое, будучи «трансцендентным» по природе, играет по отношению к действительности роль стабилизирующего, охранительного фактора.

Напротив, утопия, по Маннгейму, является «трансцендентной ориентацией» сознания, переходящей в действие и стремящейся взорвать существующий в данный момент порядок вещей.

Разумный методологический подход к конституированию точного смысла и структуры идеологии как социального явления был в разное время предложен А. Грамши, Д. Беллом, К. Фридрихом, Д. Сартори, Р. Лейном, Л. Альтюссером, М. Хоркхаймером.

Влияние концепций идеологии этих исследователей определили поле для интенсивных дискуссий по проблеме идеологии в современной политической науке, а также стимулировали развитие междисциплинарных эмпирически ориентированных направлений (например, французская школа анализа дискурса, неограмшианский политический анализ и, особенно, британская школа «культурных исследований» (Cultural Studies), главой которой был С. Холл).

Тем не менее, несмотря на огромный интерес исследователей к проблеме идеологии масс-медиа, следует заметить, что еще до сих пор не разработаны общие теоретические принципы и подходы к анализу этой проблемы. В связи с этим, теоретический анализ этой проблемы в нашем исследовании мы предлагаем рассмотреть в рамках символического интеракционизма. Работы представителей этого исследовательского направления позволяют наглядно

1 а. представить оснсчные концепции, связанные с анализом идеологического .аспекта деятельности СМИ. Между тем, чрезвычайно важным в нашей работе является анализ культуры и коммуникации, их взаимосвязи и роли индивида в производстве символических форм. Необходимость проследить логику зарождения и развития проблематики, послужившая объектом нашего исследования, требует обращения к ряду работ, как представителей данного направления, так и тем исследованиям, которые оказали огромное влияние на эти работы. Среди авторов, поднимавших упомянутые темы - У. Липпман, П. Лазарсфельд, Дж. Мид, Г. Блумер, А. Роус, Дж. Мание, Г. Стоун, X. Фарберман, М. Хилл, М. Маклюэн, И. Гофман, Г. Ганс, Г. Иннис, Дж. Кэри, Ф Дж. Мейровитц, П. Манинг, Р. Парк, Г. Улмер, Н. Дензин, С. Холл, Ю.

Хабермас.

С самого начала возникновения критического анализа масс-медиа в рамках символического интеракционизма, многие исследователи рассматривают СМИ как социальный и политический институт, осуществляющий конструирование медиа-реальности. В 1970-е годы сразу несколько авторов - Л. Зигельман, X. Молотч, Д. Олтейд, П. Сноу, Б Роско, Дж Такмен и др. - применили к исследованиям масс-медиа известный тезис П. Бергера и Т. Лукмана о том, что институционализация представляет собой • типизацию субъектами привычных действий с последующей их объективизацией [Бергер, Лукман 1995]. По мнению этих авторов, структура медиа-реальности целиком определяется оперативными правилами и организационной рутиной, которым подчиняются работники СМИ. Эмпирически данный вывод был подтвержден путем включенного наблюдения за деятельностью сотрудников отдельных СМИ с последующим подробным описанием особенностей этой деятельности.

Весьма типичным в этом контексте выглядит сформулированное Д. Олтейдом определение новостей как «продукта организованного производства, которое предполагает практическую точку зрения на события с целью связать ^ из воедино, сформулировать простые и ясные утверждения относительно их связи и сделать это в развлекательной форме» [Alteide 1974: 112]. Ключевыми для данного определения выступают слова «организованный» и «практический», поскольку для Ольтейда новости есть результат решения медийной организацией своих практических задач. Эти цели частично определяются извне: в качестве коммерческих организаций, озабоченных получением прибыли, СМИ стремятся добиться максимального объема аудитории. Именно поэтому новости преподносятся в простой, понятной и развлекательной форме, рассчитанной на то, чтобы удержать внимание публики. Однако для того, чтобы какое-либо происшествие стало медиа-событием оно должно подчиняться организационным и практическим целям СМИ. В связи с этим, Олтейд и Сноу ввели термин «формат», показав, что только при условии соответствия происшествия или темы формату у них есть шанс заинтересовать журналистов [Alteide, Snow 1979].

Однако, сосредоточившись на организационной рутине самих СМИ, исследователи феноменологического направления по сути абстрагировались от вопроса о том, каким образом конкурируют за внимание с их стороны субъекты власти и влияния. Хотя М. Лестер и X Молотч указывали на то, что в конструировании медиа-реальности различные группы преследуют свои цели и потому идет постоянная борьба за доступ к масс-медиа [Molotch, Lester 1974: 103], их мысль так и не получила развития в рамках феноменологической социологии массовой коммуникации.

Подобный анализ бы осуществлен в рамках другого научного направления - теории социальных проблем. Основоположники конструкционистского подхода М. Спектор и Дж. Китсьюз предложили рассматривать указанные проблемы как результат взаимодействия различных социальных агентов и социальных институтов, каждый из которых выдвигает собственные утверждения-требования и стремится удержать их в публичном политическом пространстве [Spector, Kitsuse 1987]. Иными словами, с точки зрения конструкционизма, социальные проблемы являются продуктом коллективного определения, а не отражением объективно сложившихся социальных условий. Утверждения-требования всегда основаны на какой-то одной интерпретации реальности из множества возможных, причем то, какая именно интерпретация будет выбрана, определяется путем конкуренции между ними. Соответственно, главный конструкционистский вопрос можно сформулировать следующим образом: почему одни социальные проблемы попадают в центр общественного внимания, в то время как другие, не менее острые и значимые, не обретают публичного статуса? Именно интерес к механизмам, посредством которых социальные проблемы попадают в публичное пространство, сближает сторонников конструкционистского подхода с исследователями, изучающими функционирование СМИ как социального института. Другими словами, социальная проблема может стать публичной, только будучи преобразована в соответствии с форматом СМИ.

Заметим, что понятия «формат», «тема», «определение проблемы» тесно связаны с понятием «идеология». Политики используют свою власть формировать новости, направляя освещение социальных проблем в определенное русло: новости о проблеме становятся новостями о том, как действует, исправляя ситуацию, эта система. Как отмечает М. Фишман, «всякое знание - это знание, с некоторой точки зрения возникающее в результате использования тех или иных процедур для познания части мира. Идеологические описания являются результатом процедур, которые люди используют в качестве средств не знать. Устоявшаяся практика сбора и редактирования новостей включает в себя именно такие «процедуры не знать» [Фишман 2000: 85]. Поэтому, опираясь на официальные источники, информационные организации полагаются на преобладающее представление о «серьезности» той или иной проблемы. Доверие же граждан к официальным источникам есть результат идеологического конструирования реальности средствами массовой информации.

С этой точки зрения, огромный интерес представляют работы Т. Гитлина и Ш. Янгара, которые вводят понятие «фрейм», связанное с идеологическим конструированием реальности. По сути, фрейм, как и тема, способствует быстрой обработке большого количества материала, чтобы выдать их как информацию, придать им когнитивные категории и «упаковать» их для эффективной трансляции аудиториям.

Многообразие научных методик, применяемых в этой сфере, показывает, что выбор наиболее предпочтительной из них, равно как и использование различных определений и научных критериев выбора, нередко зависит от исторического и социального контекста, обуславливающего не только особенности идеологий, но специфику позиций самих ученых. Разумеется, для современной политической науки характерно многообразие подходов, связанных с решением проблемы взаимодействия идеологии масс-медиа с «массовым субстратом». Так, в проанализированных нами работах В.А. Гуторова, М. Паренти, Д. Гребер, Дж. Томпсона, вопрос о причинах идеологических ориентаций СМИ в политике не может решаться в отрыве от проблемы «носителей идеологии» и существующей политической культуры в стране. Носителями идеологий объявляются социальные группы или нации, для которых характерен определенный тип культуры. А для таких авторов, как П. Бурдьё, Я. Н. Засурский, Б. В. Марков идеология масс-медиа выступает как «сфера ограничения свободы» и атрибут борьбы политических групп. Идеология как доминирование определенных ценностей в сконструированном СМИ общественном мнении наиболее убедительно показана в работах Э. Ноэль-Нойман, Ю. А. Левады, В. А. Ядова, Д. П. Гавры. Влияние идей на поведение и психологическое состояние индивидов, а также проблемы связанные с пропагандистской деятельностью СМИ, направленной на манипулирование значимыми стимулами, рассматриваются в исследованиях Г. Лебона, Г. Тарда, Г. Лассуэла, С. Московичи, Г. С. Мельник.

Заметное сближение позиций сторонников различных исследовательских моделей проявилось в позитивистском тезисе о минимальном воздействии СМИ на аудиторию, проникшего в марксистские и структуралистские концепции, в которых ранее отстаивалось положение о полном контроле СМИ над аудиторией. Вместе с тем, следует все же отметить, что некоторые теоретические построения, касающиеся идеологического воздействия СМИ на аудиторию, приобрели статус общепризнанных, используются сторонниками различных школ и лежат в основе широко применяемых политических технологий. К числу подобных построений относится теория установления повестки дня, основателями которой являются М. Маккоумз и Д. Шоу. Определение приоритетов СМИ и аудитории посредством контент-анализа, социологических опросов и математического корреляционного анализа пользуется огромной популярностью среди современных исследователей. Об этом говорит хотя бы тот факт, что библиография работ по данной теме, составленная Дж. Дирингом и Э. Роджерсом, к 1996 г. включала 350 названий [Dearing, Rogers 1996], и этот список продолжает пополняться. В противовес этому направлению в политической науке современных Соединенных Штатов Америки успешно развивается школа анализа межличностных коммуникаций. Речь идет об исследованиях П.А. Бека, Р. Дж. Дальтона, С. Грина и Р. Хакфельдта. Следует также отметить и работы других современных американских авторов, идеи которых оказывают существенное влияние на развитие теорий коммуникаций не только в США, но и во многих других странах. Это работы М. Гуревича, Дж. Блумера, Р. Шапиро, О. О'Нейл, Б. Пейджа, Д. МакДональта и многих других авторов.

Проблемы идентичности и доминирования западной (прежде всего американской) продукции в мировом культурно-информационном пространстве рассматриваются в исследованиях В. А. Ачкасова, С. Жижека, а также в работах сторонников так называемой концепции «культурного империализма» Р. Барнета, Дж. Каванаха и Г. Шиллера. Одни из самых сложных вопросов о модификации современного политического языка и трансформации идеологических концептов стали объектом специального изучения У. Матца, М. В. Ильина, А. Ю. Мельвиля, О. Ю. Малиновой, С. А. Ланцова, А. И. Соловьева.

Для более полного понимания истории формирования идеологического аспекта деятельности СМИ рассматриваются исследования, в которых идеология масс-медиа не является главным объектом интереса, но включена в общеполитический и культурный контекст, что позволяет анализировать данную проблематику с различными мировоззренческими установками. Речь идет, прежде всего, о работах С. Хантингтона, Г. Г. Дилигенского, И. К. Пантина, Л. И. Абалкина, Р. Даля, Р. Саквы, X. Линца, Г. О'Донелла и др.

Целью диссертационного исследования является целостное рассморение основных концепций идеологии масс-медиа, а также выявление логики возникновения и развития этих концепций с точки зрения их теоретического и методологического значения для анализа идеологии российских СМИ. Для достижения этой цели следует решить следующие задачи:

1) выявить идейные истоки критического анализа СМИ и рассмотреть основные концептуальные решения, предложенные в рамках символического интеракционизма, определившего границы проблемы идеологии масс-медиа;

2) проанализировать теорию коммуникативного действия и способы рационализации политической реальности в сопоставлении с дискуссией о значении действий индивидов в идеологическом . реконструировании сообщений масс-медиа;

3) выделить основные положения теории социальных проблем и показать их связь с идеологическим конструированием реальности;

4) выявить механизмы, посредством которых субъекты власти и влияния определяют важность проблемы в информационном пространстве;

5) дать сравнительный анализ традиционной (т.е. основанной на системном взгляде) и информационной идеологий;

6) охарактеризовать основные этапы формирования российской медиа-политической системы;

7) рассмотреть рекламную деятельность СМИ и ее ориентацию на идеологическое конструирование реальности;

8) показать зависимость российских СМИ от олигархической системы управления и существующего политического режима;

9) исследовать влияние СМИ на трансформацию основополагающих концептов современных идеологий;

10) наметить основные тенденции развития современных российских СМИ.

Теоретические и методологические основы исследования.

Теоретическую основу исследования составляют идеи сторонников символического интеракционизма, конструкционизма, касающиеся политического значения идей, духовной жизни общества, роли и места индивида в информационном обществе; учтены также результаты современных исследований по проблеме идеологии масс-медиа (В. А. Гуторов, Дж. Томпсон и другие). В качестве основных методов используются системный и компаративистский, позволяющие углубленный и всесторонний анализ различных теорий СМИ, а также особенностей идеологии российских масс-медиа. При анализе идеологической структуры информационной продукции СМИ принимаются во внимание исторические, политические, социальные аспекты, которые позволяют сопоставлять различные политические явления и выявлять логику их трансформаций.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

1) показана актуальность идей сторонников символического интеракционизма и конструкционизма для современной политологической дискуссии о значении идеологии масс-медиа в формировании политических предпочтений индивидов.

2) Проанализирована исследовательская практика британской школы «Культурных исследований» (Cultural Studies), в которой понятие идеологии служит ключевым концептуальным средством в изучении проблем массовой культуры и средств массовой информации;

3) выявлены недостатки традиционной либеральной теории свободы прессы, связанные с ростом медиа-индустрии в современном обществе, что привело к рассмотрению теории принципа регулируемого плюрализма, разработанной Дж. Томпсоном, и возможности ее применения в условиях российской политической действительности;

4) исследованы основные структурные факторы, формирующие систему взаимоотношений СМИ и государства и определяющие содержательное наполнение конкретных решений и действий политических и экономических акторов;

5) впервые в отечественной политической науке введены некоторые понятийные категории, связанные с идеологическим доминированием СМИ в современном обществе, которые могут быть использованы при проведении анализа идеологий российских СМИ;

6) рассмотрены существенные факторы влияния СМИ на трансформацию основополагающих концептов современных идеологий, указывающие на то, что отсутствие доминирующей идеи в идеологии масс-медиа, тем не менее, «компенсируется» асимметричностью коммуникативного процесса в современном идеологическом дискурсе.

7) определена роль российских СМИ в формировании условий, способствующих идеологическому доминированию промышленно-финансовых структур в политическом пространстве;

8) проанализирована рекламная деятельность СМИ, в рамках которой рассматриваются действия основных политических акторов и их роль в модификации традиционных форм ценностей.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в конкретном политологическом или социологическом анализе идеологических процессов российского общества. Материалы диссертации могут использоваться при разработке учебных курсов по истории журналистики, политической социологии, спецкурсов по анализу идеологии и политико-информационных технологий.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на III международной научной конференции аспирантов и студентов «XXI век. Научный прогноз студентов» (2001), а также на III Российском научно-общественном Форуме «Гражданское общество и реформа местного самоуправления» в Санкт-Петербургском Государственном Университете (2003).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Теория политики, история и методология политической науки», Чигарев, Валентин Николаевич

Выводы из главы 3.

Процесс формирования медиа системы в России весьма неоднозначен и противоречив. Незаконченный демократический транзит стал не столько радикальным разрывом с прошлой советской системой, сколько ее специфической метаморфозой, в результате которой под лозунгами демократии и антикоммунизма было сохранено ядро старой номенклатуры. Мифологическое единство идеологии с реальностью распалось еще в начале 90-х. Однако на смену стереотипам не пришло адекватное осознание ситуации.

Напротив, возник идеологический вакуум и начал углубляться конфликт между политической риторикой, содержанием СМИ и повседневным здравым смыслом. Вероятно, поэтому возникновение особой олигархической системы в стране было результатом именно этой идеологической бессодержательности, а также антинациональной и антигосударственной направленности российских СМИ. В ходе исследования мы выявили двойную зависимость современных российских СМИ в рамках сложившейся авторитарной демократии, где значительную роль играет не только финансовые группировки, но и государство. Существенным отличием этой ситуации является отсутствие общественного интереса. Все основные тенденции распределения собственности и изменения в структуре медиа-политической системы представлены в следующей таблице:

Заключение.

В ходе нашего исследования проблем современных СМИ и их влияния на политическую жизнь общества было показано, что анализ различных форм коммуникаций должен исходить не только с точки зрения самой структуры этих форм, но с позиции социальной коммуникации, которая является источником содержания проблем, поставленных на повестку дня.

В теоретическом плане такого рода замечание впервые обсуждалось сторонниками символического интеракционизма. Затем существенный вклад в этом направлении был сделан представителями теории коммуникативного действия и конструкционистского подхода. Независимо от характера аргументации и различий в подходах к проблемам коммуникации эти направления выделяют: а) потенциальную возможность индивидов оказывать влияние на политический процесс и б) корректировать этот процесс посредством рационализации, а также в) своевременном определении проблем, актуальных для общества. Именно по этой причине при объяснении влияния СМИ учитывается роль самих индивидов в формировании собственных политических предпочтений, а также их способность создавать «личное» культурное пространство. «Именно личность, а не среда, является базисным компонентом реальности» [Serpre 1987: 12].

В соответствии с таким представлением, действие индивида понимается нами как уклонение от «общего» «культурного напряжения» (cultural strain), которое несет собой культура современного общества. Поэтому анализ нашего исследования был направлен на изучение современных идеологий, которые снимают это «культурное напряжение» и поддерживают определенное status quo того или иного политического режима. В контексте этого анализа действие индивида в социально-политическом пространстве представляют собой «набор эмоционально нагруженных политических верований, критических отношений к альтернативным предложениям. Эти верования охватывают основные ценности и институты, они являются рационализацией интереса (иногда не его собственного) и служат в качестве моральных оправданий для повседневных действий и убеждений» [Lane, 1962]. Вот почему некоторые исследователи такие идеологии называют «скрытыми» [Lane, 1962; Lefort, 1991]. В современных условиях главными распространителями идеологий и их актуализации становятся средства массовой информации, поскольку именно они являются производителями символических форм и способны конструировать определенную картину мира и создавать общественное мнение. Эти формы, в то же время, создают субъективные специфические позиции, которые определяют характер того или иного дискурса. Последние репродуцируют особенные идеологические значения, которые касаются доминирующих ценностей культуры и включают понятие «класса», «расы», а также понятия, связанные с тендером.

В этом смысле, наш анализ был сосредоточен на рассмотрении Бирмингемской школы «Культурных исследований» («Cultural Studies"). Определив сложную систему структурных детерминант деятельности СМИ, представители данного направления пришли к выводу, что "коммуникативные структуры капитализма продолжают осуществлять контроль над идеями и идеологиями, которые циркулируют в повседневности" [Hall 1989: 29]. Опираясь на огромный материал, полученный методом наблюдения, сторонникам этого направления удалось показать, что индивид действует в рамках определенного общества, культурных практик и языка, взаимодействующих в производстве национальной массовой культуры, в сфере которой господствующие идеологии составляют повестку дня для ежедневных дискурсов и национальных СМИ.

Вместе с тем, власть и влияние в современной политике начинают принадлежать тем, кто способен создавать новые культурные коды, используемые обществом для отражения политической реальности и выработки сознательных решений. Другими словами, доступ к основным каналам информации в политической сфере - несомненный успех в продвижении своих определений и версий проблем. В свою очередь, эти определения конструируются индивидами, которые пытаются привлечь внимание средства массовой информации к ситуациям, находимым ими невыносимыми, и которые стараются мобилизовать существующие институты для того, чтобы сделать что-нибудь в отношении этих ситуаций. А поскольку индивиды вынуждены действовать в рамках определенной политической системы и режима, то невозможно говорить о СМИ в отрыве от экономических и политических реалий, определяющих, кто осуществляет контроль над СМИ. С этой точки зрения, мы полагаем, что беспристрастной информации просто не существует. Поэтому реконструирование реальности индивидами представляет собой процесс искажения действительности событий, представляемых средствами массовой информации.

Таким образом, при рассмотрении этой сложной проблемы, нами был учтен весьма существенный момент, связанный с тем, что в эпоху СМИ идеологическая стратегия направлена, прежде всего, на «оккупацию» значений слов и всевозможные смысловые манипуляции. В связи с этим, мы провели анализ не только власти СМИ и их способности воздействовать на реципиентов, но и также способности индивидов к «сопротивлению» посредством своей активности в конструировании «личного» культурного пространства цинизму продюсеров СМИ. Вместе с тем, как выяснилось, власть в коммуникативном обществе модифицируется и принадлежит тем политическим акторам, которые «оккупируют» смыслы слов в информационном пространстве и находят необходимые идеологические концепты для того, чтобы подобрать «ключ» к «личному определению» культурного пространства индивидов.

Оказывая разрушительное воздействие своими сообщениями на суперидеологии, СМИ, тем не менее, действуют в рамках установленной идеологии, где нет никаких классовых предпочтений. СМИ просто представляют вещи так, как они их видят. В силу невозможности вычленения специфических «классовых миров», место идеологии занимает «массовая культура». В рамках этой перспективы, идеология предстает как система смыслов, которая имеет дело со схемами, задающими определенную трактовку социальных феноменов в контексте легитимации интересов тех или иных общественных групп. Современные идеологии не связаны полностью с миром политики, а поэтому имеют претензии на некую автономность. Тем не менее, они выдвигаются на политическую авансцену только во время так называемого «кризиса смысла». Задача идеологий состоит в том, чтобы структурироваться в ткань общественных отношений и определить возможный альтернативный выход из политического кризиса. Важнейшим инструментом реализации этой стратегии являются СМИ, которые взяли на себя в значительной степени функции творцов политических мифов и идей, вдохновляющих граждан на политическое участие.

Таким образом, один из основных тезисов заключается в том, что политические идеологии, выполняя функцию «скрытого» информационного программирования, до сих пор оказывают весьма существенное влияние на формирование политических предпочтений. Сравнительный анализ традиционной, то есть основанной на системном взгляде на политику, и информационной идеологий, показал, что отсутствие доминирующей идеи в идеологии масс-медиа, тем не менее, «компенсируется» асимметричностью коммуникативного процесса в современном идеологическом дискурсе.

Проведенный анализ корреляции СМИ и политических идеологий, основная цель которого, по существу, является вполне прагматической и связана с фиксацией основной парадигмы дискуссии об идеологическом влиянии СМИ, постоянно ведущейся на Западе, сделало возможным в нашем исследовании проследить, в каком отношении эта дискуссия воздействует сейчас на рассмотрение вопросов, связанных с формированием медиа-политической системы в посткоммунистической России.

Изменение форм структуры власти, трансформация отношений собственности в посткоммунистической России в целом не повлияло на позиции правящего класса. Усиление последнего привело к полному контролю всех СМИ. В связи с этим, некоторые зарубежные политологи при описании российского политического ландшафта исходят из определения «режимная демократия» [Саква, 1997]. Конечно, понятие режимности может использоваться не только по отношению к России, но именно в ее отношении оно принимает наиболее жесткую форму.

Сложившаяся на основе «нестабильного альянса» части российской, заимствовавшей идеологическую программу от либералов-западников, «режимная демократия» является проявлением «доминирования режимных отношений над политическим сообществом и законным правительством» [ibid., 63]. Подорвав роль парламента, судебной власти и контролируя все основные СМИ, режиму удалось в значительной мере обезопасить себя от превратностей электоральной борьбы и оградить от контроля общественности. «Новому режиму не удалось институциализировать ни политического влияния социальных движений посредством партийных форм представительного правления, ни собственной ответственности перед обществом путем создания законодательной власти или полноценных коммуникативных структур, таких, как СМИ и другие элементы плюралистического гражданского общества» [Sakwa 1997: 8-9]. В результате демократические движения 1989-91 гг. были поглощены тем, что теперь называют «партией власти», сформировавшей псевдо-партийную систему и превратившей после октября 1993 г. общественные организации и парламент в политических маргиналов.

В результате анализа основных этапов развития современных российских СМИ нами установлено, что сформировавшаяся олигархическая система управления в России вызвано отсутствием согласованности в государственной политике. Как и слабые политические партии, СМИ рассматриваются российской «элитой» в качестве важного орудия внутриклановой борьбы, а также «обработки умов» и такой манипуляции общественным сознанием, которые в перспективе будут обеспечивать приемлемые формы политической мобилизации.

Для достижения этих целей произошло сращение финансовой олигархии с государственным аппаратом. Почти все центральные и многие региональные СМИ уже находятся под контролем финансовых групп и поддерживающих их чиновников. Однако основной приоритет российских олигархов является лояльность к первому лицу государства посредством СМИ, которые ориентированы хозяевами на то, чтобы создать у него впечатление об успешном ходе «реформ».

Вместе с тем, исключительное право властвующей элиты на электронные и другие СМИ позволяет ей широко и весьма эффективно использовать их в целях не только программирования политического поведения граждан, но и пропаганды потребительского образа жизни, направленного на монополию идеологического пространства. Совершенно очевидно, что современные российские СМИ, независимо от их форм собственности, намеренно обходят вниманием не только проблемы простых граждан, но и те, которые связаны с высокой коррумпированностью в органах власти. Более того, тенденции к получению большой прибыли, которая приносит рекламная деятельность, привели российские СМИ к распространению антинациональных и антигосударственных ценностей. Такая ситуация создало предпосылки крайней безответственности как экономической и политической элит, так и граждан за общий политический процесс в стране.

В свою очередь, проблема идеологии российских масс-медиа неразрывно связана с проблемой «Россия и Запад», ведь именно «Запад» был в Новое время тем «значимым Другим», противоречие и диалог с которым играли и играют решающую роль в определении идентичности, направления и содержания развития страны. В то же время, будучи средством самосохранения правящей олигархической элиты, российские СМИ выполняют, скорее, деструктивную функцию, отрицательно воздействуя на массовое сознание своей бессодержательностью.

В связи с этим, некоторые специалисты, проводя анализ российской идеологии, видят ее отличие от западной не столько содержанием (здесь как раз часто наблюдается внешнее сходство, которое способно ввести в заблуждение и породить иллюзию, например того, что в России есть настоящий либерализм или был когда-то истинный марксизм), сколько своей природой и вытекающими из нее специфическими функциями. Так, по мнению В. Б. Пастухова, «идеология на Западе носит практический характер», поскольку «ее функции непосредственны» и обосновывают определенную общественную практику». Российская же идеология носит «символически характер», так как «ее действительные функции опосредованы и латентны». В отличие от Запада, где « из смены господствующих идеологий можно делать вывод о реальных преобразованиях в общественной жизни», «практические цели и действия в России могут отличаться от их идеологических форм». Это связано, прежде всего, с тем, что определять характер перемен исходя из анализа меняющихся идеологических установок практически невыполнимая задача, поскольку между ними нет прямой корреляции. Особенность российской идеологии, по мнению автора, заключается в том, что «она призвана обеспечить целостность общественного сознания, не дает последнему расколоться на фрагменты». Поэтому российская идеология всегда «тотальна», «статична, направлена на удержание и сохранение, а не на действие и созидание». Если «на Западе идеология рождается в недрах общества и навязывается государству», то в России она «рождается в недрах государства и навязывается обществу». В отличие от западной идеологии, которая является «некой рационализацией религии», российская «появляется вследствие иррациональной преработки западных идей (поэтому - как всякое двойное отрицание - она больше похожа на религию, чем на идеологию» [Пастухов 2001: 54-55].

Огромная дистанция между правящей элитой, СМИ и населением является, на наш взгляд, существенным обстоятельством, сопутствующим отрицательной трансформации политических идеологий, а также отсутствия у них связи с теми социальными слоями, в которых эти идеологии получили бы наибольшее распространение. Данное обстоятельство трансформации современных политических идеологий описано нами в следующей таблице:

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Чигарев, Валентин Николаевич, 2003 год

1. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию. Под общей ред. Н.А. Головина и В.В. Козловского. Спб. 2000.

2. Адорно Т.В. Эстетическая теория. М., 2002.

3. Ахмед А. Американцы в исламе // Независимая газета, 15. 01. 2003.

4. Ачкасов В.А. «Взрывающаяся архаичность»: традиционализм в политической жизни России. СПб., 1997.

5. Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. М., 1996.

6. Барт Р. Избранные работы. Семиотика, поэтика. М., 1989.

7. Беглов С. Четвертая власть: британская модель. М., 2002.

8. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

9. Бодрийяр Ж. Америка. Спб., 2000. Ю.Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000.11 .Бойм С. Общие места. Мифология повседневной жизни. М., 2000.

10. Болл Т. Власть // Полис, № 5, 1993.

11. Бордюг Т. ТВС признал «Видео Интернешнл» // Коммерсант, 04. 03. 2003. М.Боровик Г. Каков уровень независимости СМИ в России? // Журналист, № 6,2002.

12. Бурдьё П. О телевидении и журналистике. М., 2002.

13. Бурдьё П. Социология политики. М., 1993.

14. Васильцов С., Обухов С. ТВ: только о Путине и о погоде // Советская Россия, 26.04.2003.

15. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

16. Вирильо П. Информационная бомба. М., 2001.

17. Волхонский Б. Терроризм в серийной форме // Коммерсант, 16.10. 2002. 21 .Волынский К. Греф в нулевой степени // Коммерсант, 08. 08. 2002. 22.Гавра Д. П. Формирование общественного мнения: ценностный аспект.1. СПб., 1995.

18. Гайдар Е. «Перемены в сознании неизбежно запаздывают» // Пресса в обществе (1959-2000). М., 2000.

19. Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Будьё, Гидценс, Хабермас. Новосибирск, 1995.

20. Гликин М. Реальные бои на виртуальном фронте // Независимая газета, 14. 08. 2002.

21. Гликин М. Страна одного канала // Независимая газета, 23.06. 2003.

22. Говорун Ю., Петухов С. Человек безумный // Коммерсант, 14.09. 2002.

23. Горбатова Н.В., Станкевич JI.T. Информационные технологии. Виртуальные мифы и политическая реальность России. — Сморгунов JI. В. (ред.). Гуманитарные технологии и политический процесс в России. СПб.2001.

24. Грачев Г. Информационные технологии политической борьбы в российских условиях // Полис, № 3, 2000.

25. Григорьев К., Рогов Г. «Колеса» российской попсы // Журналист, № 12, 2002.

26. Громов И., Воронцов А., Мацкевич А. Социология XIX- XX в.в. Спб., 1997.

27. Гуторов В.А. Гражданское общество: эволюция практической философии и современная реальность // Стратегии формирования гражданского общества (материалы Второго российского научно-общественного форума), Спб., 2002.

28. Гуторов В.А. Политическое сознание и идеология // Политология. Проблемы теории. Спб., 2000.

29. Гуторов В.А. Современная российская идеология как система и политическая реальность // Полис, № 3, 2001.

30. Гуторов В.А., Давыдов JI.B. Свобода информации в посткоммунистической России — миф или реальность? // «Европейская конвенция о правах человека»: теоретические проблемы и практика реализации в современной России. Спб. 2002.

31. Депутаты Госдумы о СМИ: Адекватна ли реальности публикуемая информация? // Журналист, № 4, 2002.

32. Дернер А. Политика как развлекательный жанр. Государственная информационная политика. Реферативный бюллетень, № 3 (39). 2001.

33. Джигиль О. ТВ+ дебилизация // Советская Россия, 24.04. 2003.

34. Дилигенский Г.Г. Индивидуализм старый и новый. Личность в постсоветском социуме // «Полис», 1999, № 3.

35. Добров Д., Бордюг Т. Пива нет // Коммерсант, 14.09.2002.

36. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М., 1999.42.3асурский И. Масс-медиа второй республики. М., 1999.43.3асурский Я.Н. СМИ и становление в России Гражданского общества // Журналист, № 1, 2003.

37. Иванов И., Яшина Н. «Слабое звено» предвыборного года // Независимая газета, 04.03.2003.

38. Илларионова Т. Какие САМИ, такие и СМИ // Журналист, № 8, 2002.

39. Ильин М.В. Двойственность идейной ситуации в России // Полис, № 3, 1997.

40. Ильин М.В. Умножение идеологий, или проблема «переводимости» политического // Полис, № 4, 1997.

41. Кара-Мурза В. Тони Блэр предотвратил правительственный кризис // Коммерсант, 30. 05. 2002.

42. Коган В. Качество информации и мир инфологем (фрагменты теории) // Проблемы инфовзаимодействия. Новосибирск, 1993.

43. Коган В. Теория информационного взаимодействия: философско-социологические очерки. Новосибирск, 1991.51 .Краус Т. Государственный социализм на весах истории // Альтернативы, № 3,2001.

44. Кто купил? Немцов о Березовском // Советская Россия. 21.08.1997

45. Кудрявцев А. Исламский терроризм: история болезни // НГ-Религии, 19. 07. 2002.

46. Кузин И., Матвеева А. Информация сила // Проблемы общения в пространстве тотальной коммуникации (международные чтения по теории истории и философии культуры), № 6, Спб., 1998.

47. Ланцов С.А. Идеология и политика социал-демократии. Спб., 1994.

48. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995.

49. Левада Ю.А. «В мире аудиовизуальной коммуникации нужен новый тип газеты» // Пресса в обществе (1959-2000). М., 2000.

50. Лисицкая А. ОРТопедическая модель // Новая газета. 01-07.12. № 48, 1997.

51. Литвинович М. Политические стереотипы в сознании россиян // Вестник МГУ. Политические науки, сер. 12, № 2, 2002.

52. Луман Н. Власть. М., 2001.

53. Майн X. «Средства массовой информации в Федеративной Республике Германии», М., 1995.

54. Малинова О.Ю. Когда «идеи» становятся «идеологиями»: К вопросу об изучении «измов». // Философский век. Вып. 18. Ч. 2. Спб., 2001.

55. Малинова О.Ю. Либерализм и концепт нации // Полис № 2. 2003.

56. Малитиков Е. Россия над «цифровой» пропастью // Независимая газета, 06. 08. 2002.

57. Марков Б.В. Знаки бытия. Спб., 2001.

58. Марков Б.В. Философская антропология. Спб., 1997.

59. Марков Б.В. Экономический порядок и право в российской повседневности. // Вече. Вып. 7, Спб., 1996.

60. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. Соч. в 9-ти т. Т. 2. М.,1985.

61. Матц. У. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна. // Полис, № 1-2, 1992.

62. Медведев С. Журналист может и должен влиять на принятие политических решений // Журналист, № 8, 2002.

63. Мейнард Д. Язык и средства массовой информации. // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. — Ярмухамедова С. А. (ред). Казань, 2000.

64. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. М., 1999.

65. Мельник Г.С. Mass-Media: психологические процессы и эффекты. СПб., 1996.

66. Минкин А. История приватизации: пособие для писателей // Новая газета. 01-07.12. №48,1997.

67. Минкин А. Огнетушитель искры Божьей // Новая газета, № 2, 1999.

68. Миткова Т. Мы чувствуем недовольство властей нашей работой // Коммерсант, 30.10. 2002.

69. Михайлов С. Современная журналистика: мировые тенденции и национальные особенности // Компаративистика: Альманах сравнительных социогуманитарных исследований. — Под ред. Вербицкой JT.A., Васильковой В.В., Козловского В.В., Скворцовой Н. Г. Спб. 2001.

70. Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998.

71. Новикова А. Государство должно иметь свой голос // НГ, 04.03.2003.

72. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение: Открытие спирали молчания. М., 1996.

73. Павловский Г. Кризис в головах или в каком-то другом месте? // Журналист, № 2, 2002.

74. Пантин И.К. Демократия в России: противоречия и проблемы // Полис № 1, 2003.

75. Панфилов О. 301-й год российской прессы // Независимая газета, 15.01. 2003.

76. Паренти М. Демократия для немногих. М., 1990.

77. Парламентские выборы в России. Доклад Европейского института СМИ // Международная жизнь. № 2, 1994.

78. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2002.

79. Пастухов В. Б. Конец русской идеологии. Новый курс или новый путь // Полис № 1, 2001.

80. Пистор К. Предложение и спрос на право в России. Конституционное право: восточно-европейское обозрение, № 1. 2000.

81. Подорога В. Грамматика ускорения // Независимая газета, 13.03.2003.

82. Поздняков А. Информационная война за влияние в мире и политическая власть//Власть, № 10, 1996.

83. Политическая сила ТВ: реальность мифа? (Обзор семинара) // Полис, № 6, 1994.

84. Поцелуев С. Символическая политика: констелляция понятий для подхода к проблеме // Полис, № 5, 1999.

85. Пугачев В. Средства массовой информации в современном политическом процессе //Вестник МГУ. Сер.12, № 5, 1995.

86. Рогов Г. Леонид Абалкин: «Молчащий не менее виновен, чем говорящий и делающий.» // Журналист, № 2, 2003.

87. Ростова Н. Савик Шустер: «Для меня очень важно, кто будет хозяином НТВ» // НГ Антракт, 31.05. 2002.

88. Саква Р. Режимная система и гражданское общество в России // Полис, № 1, 1997.

89. Сафрончук В. Олигархия: год спустя // Советская Россия, 20.12.1997.

90. Семенов В. Власть культуры и культура власти // Независимая газета, 19. 07. 2002.

91. Серж В. Силы и пределы марксизма // Виктор Серж: социалистический гуманизм против тоталитаризма. М., 2003.

92. Славой Жижек: людям искусства я предпочитаю коррумпированных политиков // Коммерсант, 21. 10. 2002.

93. Смолян Г., Зараковский Г. Политико-идеологическая составляющая информационно-психологической безопасности // Общественные науки и современность, № 5, 1997.

94. Согрин В. Политическая история современной России: 1985 — 1994: от Горбачева до Ельцина. М., 1994.

95. Солганик Г. О новых аспектах изучения языка СМИ. Вестник МГУ. Журналистика, сер. 10, №> 3, 2000.

96. Соловьев А.И. Политическая идеология: логика исторической эволюции. //Полис, №2, 2001.

97. Спектор М., Китсьюз Дж. Конструирование социальных проблем // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. Ярмухамедова С. А. (ред). Казань, 2000.

98. Спираль насилия // Независимая газета, 30. 10. 2002.

99. Строкань С. Джордж Буш устроил себе и своей команде сеанс коллективной психотерапии // Коммерсант, 23.08. 2002.

100. Тард Г. Социальная логика. СПб., 1996.

101. Тоффлер А. Футурошок. СПб., 1997.

102. Трегубова Е. Десятибанкирщина // Власть, 26.02.2002.

103. Уколов Р. В России начинается «героиновый» год // Независимая газета, 14.01.2003.

104. Философский энциклопедический словарь, М., 1983.

105. Фишман М. Волны преступности как идеология // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. Ярмухамедова С. А. (ред). Казань, 2000.

106. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность (лекции и интервью. Москва, Апрель 1989 год), М., 1995.

107. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. Спб., 2000.

108. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003.

109. Хаксли О. О дивный новый мир. М., 1989.

110. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. М., 2003.

111. Хеншель Р. Определение социальных проблем средствами массовой информации //Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. — Ярмухамедова С. А. (ред). Казань, 2000.

112. Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М., 1997.

113. Хэлд Д. Интересы, знание и действие (к критической методологии Юргена Хабермаса) // Современная социальная теория: Будьё, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995.

114. Ципко А. Простые хлопоты кремлевского патриотизма. //Независимая газета. 17. 01.2003.

115. Чубаиов В. В России журналистика мнения убывает журналистику знания // Журналист, № 1, 2002.

116. Чумиков А. Журналистика в опасности // Журналист, № 2, 2003.

117. Шевцова JI. Политические зигзаги посткоммунистической России. М., 1997.

118. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.

119. Шляпентох В. «Я знал, что думают читатели «Известий», «Правды», «Труда», «Литературной газеты» // Пресса в обществе (1959-2000). М., 2000.

120. Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995.

121. Юревич А. Наука и СМИ. // Полис, №3,2001.

122. Явлинский Г. Кризис в России: конец системы? Начало пути? М., 1999.

123. Ядов В.А. «Ищем «других», чтобы найти себя» // Пресса в обществе (1959-2000). М., 2000.

124. Яковлев А. «Ломать себя через колено не собираюсь» // Независимая газета, 05.08. 2002.

125. Яковлев Е. «Пресса равна общественному состоянию» // Пресса в обществе (1959-2000). М., 2000.

126. Яшина Н. Интеррос подступился к «Индепендент медиа» // Независимая газета, 04.03.2003.

127. Adrounas Е. Soviet Media in Transition: Structural and Economic Alternatives. Westport, Connecticut London, Praeger, 1993.

128. Altheide D. Creating Reality: How TV News Distorts Events. Beverly Hills, California, 1974.

129. Altheide D. Media Power. Beverly Hills, California, 1988.

130. Altheide D., Snow R. Media Logic. Beverly Hills, California, 1979.

131. Althusser L. Lenin and Philosophy and Other Essays, New York, 1971.

132. Barnet R., Cavanagh J. Dreams: Imperial Corporation and the New World Order. New York, 1994.

133. Barthes R. Mythologies. Paris, 1957.

134. Baum M. A. Sex, Lies, and War: How Soft News Brings Foreign Policy to the Inattentive Public //American Political Science Review. Vol. 96, № 1, 2002.

135. Beck P. A., Dalton R. J.,Greene S., HucKfeld R. The Social Calculus of Voting: Interpersonal, Media, and Organizational Influences on Presendential Choices //American Political Science Review. Vol. 96, № 1, 2002.

136. Bell D. The End of Ideology. New York, 1960.

137. Benn D.W. The Russian Media in Post-Soviet Conditions // Europe-Asia Studies. Formerly Soviet Studies, Vol. 48. № 3, May, 1996.

138. Biocca F. Communication Within Virtual Reality: Creating a Space for Research // Journal of Communication, Vol. 42, № 4, 1992.

139. Blumer H. "Social Problems as Collective Behavior", Social Problems Vol. 18, 1971.

140. Bourges H. L'Ethique et la deontologie des nouveaux mass-medias // Ethique et societe de reformation. Bahu-Leyser D., et Faure P. Paris, 2000.

141. Carey J. Communication as Culture, Boston, 1989.

142. Carey J. Political Correctness and Cultural Studies // Journal of Communication. Vol. 42, 1992, № 2.

143. Carpenter D. Groups, Agency Waiting Costs, and FDA Drug Approval // American Journal of Political Science. Vol. 46, № 3, 2002.

144. Couch C., Shing-Ling Chen. Orality, Literacy and Social Structure. In Maines and Couch (eds) 1988.

145. Croteau D., Hoynes W. Media/Society: Industries, Imagies and Audiences. Pine Forge Press. 2000.

146. Dahl R. Polyarchy. Participation and Opposition. New Haven and London, 1971.

147. Dautrich K., Hartley T. How the News Media Fail American Voters. Columbia, 1999.

148. Dearing J. W., Rogers E. M. Agenda-Setting. Thousand Oaks, С A., 1996.

149. Denzin N. Symbolic Interactionism and Cultural Studies. The politics of interpretation. Oxford UK and Cambridge USA, 1992.

150. Di Palma G. To Craft Democracies. Reflections on Democratic Transitions and Beyond. Berkeley, 1990.

151. Doerner A. Politische Kultur und Medienunterhaltung. Konstanz, 2000.

152. Droescher N. «Medienrecht und Medienwirchlichkeit» — ein Workshopbericht // Schprachkontakt als Schprachkonflikt. Berliner Osteuropa Info. 17. 2001.

153. Duncan H. Communication and Social Order. New York, 1962.

154. Edelman M., Politik als Ritual. Frankfurt/Main New York, 1990.

155. Ewen S. Captains of Consciousness. New York, 1974.

156. Gans H. Deciding What is News. 1979.

157. Geibler R. Massenmedien, Basiskommunikation und Demokratie. Tubingen., 1973.

158. Gesprach mit Norbert Bolz // Frankfurter Neue Presse, № 1,1995.

159. Gitlin T. The Whole World is watching. Mass media in the making and unmaking of the new left. Berkeley and Los Angeles, 1980.

160. Gleason A. Ideological structures // The Cambridge companion to Modern Russian Culture. edited by Nicholas Rzhevsky. Cambridge, 1998.

161. Glynn C., Herbst S., Shapiro R. Public Opinion. Oxford, 1999.

162. Goffman E. The Presentation of Self in Everyday Life. New York, 1959.

163. Graber D. Mass Media and American Politics. Washington, 1993.

164. Gramci A. Selections from the Prison Notebooks. L. 1971.

165. Gunter R., Mughan A., Democracy and Media. Cambridge, 2000.

166. Gurevitch M., Blumer J.G. Political Communication Systems and Democratic Values. Graber D. (eds), Washington, 1994.

167. Hall S. Cultural Studies and Center: Some Problematics and Problems. Hall S., Hobson D., Willis P. (eds), Culture, Media and Language: Working Papers in Cultural Studies. London, 1980.

168. Hall S. Encoding / Decoding //Culture, Media, Language: Working Papers in Cultural Studies. London, 1980.

169. Hall S. The Problem of ideology Marxism Without Garantees. // Journal of communication Inquiry. Vol. 10 №2. 1986.

170. Hall S. The Rediscovery of Ideology, or the return of repressed // Culture, Society and the Media. Gurevitch M., Bennett Т., Curran J., Woolacott J. (eds), London, New York, 1986.

171. Hall S. Two Cultural Paradigms. Collins R., Curran J., Garnham N., Scannel P., Schlesinger Ph., Sparks C. (eds) //Media, Culture and Society. A Critical Reader. London-Beverly Hills-Newbury Park-New Delhi, 1986.

172. Hall S. Ideology and Communication Theory in Rethinking Communication Theory. Vol. 1. Newbury Park (Ca). 1989.

173. Hard H. The Conscience of Society: Leo Lowenthal and Communication Research // Journal of Communication, Vol. 41, № 3, 1991.

174. Horkheimer M., Adorno T. Dealectic of Enlightenment, New York, 1972.

175. Hunter J., Davidson P. Culture Wars. New York, 1991.

176. Information and Democratic Process. Urbana, Chicago, 1990.

177. Innis H. Empire and Communications, Toronto, 1972.

178. Iyengar Sh. Framing Responsibility for Political Issues // The Annals of American Academy of Political and Social Science. The Media and Politics. — Jamieson К. H. (eds). Vol. 546, № 7, 1996.

179. Jurgen Habermas: Critical Debates. Cambridge, 1982.

180. Karl Т., Schmitter Ph., Democratization Around the Globe: Opportunities and Risks. Klare M., Thomas D. (Eds.). World Security. Challenges for a New Century. New York, 1994.

181. Kelley D., Donway R. Liberalism and free speech // Democracy and The Mass Media. Lichtenberg J. (eds), Cambridge, 1991.

182. Kellner D. Critical Theory, Marxism and Modernity. Baltimore, 1989.

183. Lane R. Political Ideology. New York, 1962.

184. Lazarsfeld P., Berelson В., Gaudet H. The People Choice. New York, 1948.

185. Le Conceil de l'Europe et la protection des droits de l'homme. Strasbourg, 2000.

186. Lefort С. On the Genesis of Ideology in Modern Societies // Ideology and Power in the Age of Lenin in Ruins. New York, 1991.

187. Linz J. Transitions to Democracy // The Washington Quartaly. Vol. 13. No. 3. 1990.

188. Lippman W. Newspapers // Media Power in Politics. Graber D. (eds), Washington, 1994.

189. Lippman W. Public Opinion. New York, 1961.

190. Luhmann N. Die Realitat der Massenmedien. Opladen, 1996.

191. Lull J. Media, Communication, Culture. A Global Approach. New York, 2000.

192. Lull J., Hinerman S. The Search for Scandal. // Media Scandals. Morality and Desire in the Popular Culture Marketplace. New York, 1997.

193. Manning P. Symbolic Communication. Cambridge, 1988.

194. Marchetti G. Action-Adventure as Ideology. Angus I., Jhally S. (eds.) //Cultural Politics in Contemporary America. New York, 1989.

195. McCLuhan M. Understanding Media. New York, 1965.

196. McCombs M. et al. Media Agenda-Setting in the Presidential Election., N. Y., 1981.

197. McCombs M., Shaw D. The Agenda-Setting Function of Mass-Media. // Public Opinion Quarterly, Vol. 36., 1972.

198. McCracken E. Decoding women's magazines. N.Y.,1993.

199. Media Power in Politics. Graber D. (eds), Washington, 1994.

200. Meyrowitz J. No Sense of Place, New York, 1985.

201. Mills C.W. Mass Media and Public Opinion. In Wright Mills, 1963.

202. Moles A. Information Theory and Esthetic Perception. Urbana, 1968.

203. Molotch H., Lester M. News as Purposive Behaviour: on the Strategic Use of Routine Events, Accidents and Scandals // American Sociological Review, vol.39, № 1, 1974.

204. Neumann I.B. Russia as Central Europe's Constituting Other // East European Politics and Societies, Vol. 7, № 2, 1993.

205. Newman В. The Mass Marketing of Politics: Democracy in an Age of Manufactured Images. Thousand Oaks, CA., 1999.

206. Norris P. A Virtuous Circle. Political Communication in Postindustrial Societies. L. 2001.

207. Novak R. The new journalism. //The mass Media and Modern Democracy. -edited by Harry M. Clor, Chicago, 1974.

208. O'Barr W. Culture and the Ad. Boulder (Co)., 1994.

209. O'Donnel G., and Schmitter Ph. Transitions from Authoritarian Rule: Comparative Perspectives. Whitehead L. (eds). Batimore, 1986.

210. O'Donnell G. Delegative Democracy. Journal of Democracy, vol. 5, no. 1. ,1994.

211. O'Neill 0. Practices of toleration // Democracy and The Mass Media. -Lichtenberg J. (eds), Cambridge, 1991.

212. Park R. News as a Form of Knowledge //American Journal of Sociology. Vol. 45, 1967 (reprinted).

213. Park R. Reflection on Communications and Culture // American Journal of Sociology. Vol. 44, 1950 (reprinted).

214. Patterson T. Bad News, Bad Governance // The Annals of American Academy of Political and Social Science. The Media and Politics. Jamieson К. H. (eds). Vol. 546, № 7,1996.

215. Phederico Phillini //Frankfurter Neue Presse, 11.11. 1987.

216. Przeworski A. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Cambridge, 1991.

217. Sakwa R. Russian Politics and Society. London, 1996.

218. Schmitter Ph. with Karl T. The Conceptual Travels of Transitologists and Consilodologists: How Far to the East Should They Attempt to Go? // Slavic Review. Vol. 53. No.l. 1994.

219. Schulz W. Politische Kommunikation. Theoretische Ansatze und Ergebnisse emperischer Forschung zur Rolle der Massenmedien in der Politik. Opladen/Wiesbaden, 1997.

220. Serpre R. Stability and Change in Self. A Structure Symbolic interactionism // Social psychology quart., Vol. 50, № 1, 1987.

221. Shapiro M. McDonalt. I am not a Real Doctor, but I Play One in Virtual Reality: Implications of Virtual Reality for Judgments about Reality // Journal of Communication, Vol. 42, № 4, 1992.

222. Shiller H. Mass Communication and American Empire. Boulder (Co)., 1992.

223. Sparks C., Reading A. Communism, Capitalism and Mass Media. London, 1998.

224. Spector M., Kitsuse J. Constructing Social Problems. Hawthorne, N. Y., 1987.

225. Steuer J. Defining Virtual Reality: Dimensions Determining Telepresence // Journal of Communication, Vol. 42, № 4, 1992.

226. Taylor E. Prime Time Families. Berkley, 1989.

227. Thompson J. Ideology and Modern Culture: Critical Social Theory in the Era of Mass Communications. Oxford, 1992.

228. Toffler A. The third Wave. Toronto, New York, 1981.

229. Tuchman G. Making News. New York, 1978.

230. Ulmer G. Teletheory. New York, 1989.

231. Zittel Th. Elektronische Demokratie //Neue politische Literatur. Verlang Peterlang,№ 3,2001.