Способы выражения и семантические функции прямого объекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.02, кандидат наук Чинаева, Наталья Викторовна

• Чинаева, Наталья Викторовна
• кандидат наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат наук Чинаева, Наталья Викторовна

Содержание

Введение

1 История изучения категории прямого объекта

2 Способы выражения прямого объекта в мордовских и финском языках

2.1 Падежи прямого объекта в мордовских и финском языках

2.2 Выражение прямого объекта именами существительными

2.3 Выражение прямого объекта местоимениями

2.4 Выражение прямого объекта субстантивированными частями речи

2.5 Выражение прямого объекта словосочетаниями

2.6 Выражение объектных отношений инфинитивом (в сравнении с другими синтаксическими функциями инфинитива)

2.7 Выражение объектных отношений придаточными предложениями

2.8 Выражение объектных отношений реферативными конструкциями 97 3. Семантико-синтаксическая характеристика категории прямого объекта в мордовских и финском языках

3.1 Семантические функции прямого объекта

3.2 Характерные особенности субъектно-объектных отношений в каузативных конструкциях

3.3 Особенности функционирования прямого объекта с транзитивными и интранзитивными глаголами

3.4 Позиция прямого объекта в предложении 129 Заключение 139 Список сокращений 147 Список использованной литературы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Способы выражения и семантические функции прямого объекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках»

ВВЕДЕНИЕ

Тема исследования - способы выражения и семантические функции прямого объекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках.

Актуальность исследования. В финно-угорских языках изучению синтаксиса традиционно уделялось меньше внимания по сравнению с морфологией. К числу весьма сложных вопросов синтаксиса мордовских и финского языков относится проблема категории прямого объекта. В финно-угорском языкознании существует множество работ, в которых прямой объект рассматривается в том или ином плане, однако многие аспекты данного вопроса до настоящего времени остаются актуальными и дискуссионными.

Непосредственный выбор темы настоящего исследования мотивирован отсутствием в рассматриваемых языках работ монографического характера по сравнительному изучению категории прямого объекта, а также интенсивным развитием изысканий в области общего и финно-угорского языкознания. Кроме того, актуальность темы исследования определяется некоторыми теоретическими проблемами, которые нуждаются в дальнейшей разработке.

Целью данной работы является выявление многообразия способов выражения и специфики системы семантических функций (глубинных падежей) прямого объекта в мордовских и финском языках.

Достижение поставленной цели реализуется путем решения

следующих задач:

- раскрытие степени изученности категории прямого объекта в финно-

угорском языкознании;

-грамматический анализ категории прямого объекта (поверхностные

падежи, части речи, словосочетания, придаточные предложения, реферативные конструкции как способы его выражения) в мордовских и финском языках;

-семантический анализ категории прямого объекта (выявление его семантических функций) в исследуемых языках;

-выявление сходств и различий в способах выражения и системе семантических функций прямого объекта в мордовских и финском языках.

Объектом исследования является категория прямого объекта, предметом - формальные и семантические аспекты категории прямого объекта в мордовских и финском языках.

Научная новизна исследования заключается в создании системного представления о способах выражения и семантических функциях прямого объекта в мордовских и финском языках.

В диссертационной работе впервые изучены и описаны в сравнительном плане способы выражения и семантические функции прямого объекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках, рассмотрены особенности функционирования прямого объекта на морфологическом, синтаксическом и семантическом уровнях.

Результаты работы наглядно показывают сходство и различия в реализации категории прямого объекта средствами мордовских (эрзянского и мокшанского) и финского языков, которые до настоящего времени в сравнительном аспекте рассматривались лишь эпизодически.

Теоретической и методологической базой диссертации послужили труды исследователей данной проблемы в общем языкознании (В. В. Богданова, В. В. Виноградова, В. Г. Гака, Л. Теньера, Ч. Филлмора и др.), исследования по вопросам морфологии и синтаксиса финно-угорских (мордовских, финского, венгерского, эстонского, марийского, коми и др.) языков (А. Алхониеми, Д. В. Бубриха, 3. М. Дубровиной, Э. Итконена, М. Н. Колядёнкова, П. Лейно, К. Е. Майтинской, Б. А. Серебренникова, Л. Хакулинена, Д. В. Цыганкина и др.), разработки смежных вопросов в финно-угорском языкознании (Л. Керестеша, П. Г. Матюшкина, В. М. Оллыкайнена, В. И. Учкиной и др.).

Материалом исследования являются современные художественные произведения, тексты газет и журналов на мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках, привлекается фольклорный материал на

мордовских языках.

Основным методом исследования является сравнительный, выявляющий особенности функционирования исследуемого явления в родственных (мордовских и финском) языках.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования материалов исследования в рамках теоретических и практических курсов по синтаксису мордовских (мокшанского, эрзянского) и финского языков на финно-угорских и национальных отделениях финно-угорских вузов Российской Федерации, а также при подготовке учебно-

методических пособий.

Апробация работы и публикации. Основные положения и результаты исследования обсуждались и докладывались на международных конференциях студентов-финно-угроведов ШШСО (г.Петрозаводск, 2009; г.Будапешт, 2011), Международной научно-практической конференции, посвященной юбилею Хейкки Паасонена (г. Саранск, 2010), на Огаревских чтениях Мордовского государственного университета (г.Саранск, 2011), в журналах «Вестник Чувашского университета» (г.Чебоксары, 2011), «Молодой ученый» (г. Чита, 2012).

Основные положения диссертации отражены в следующих

публикациях:

1. Чинаева Н. В. Порядок слов в финно-угорских языках. Позиция объекта / Н. В. Чинаева // Вест. Чуваш, ун-та. Гуманитарные науки: научный журнал. - Чебоксары, 2011. - № 2. - С. 338-342.

2. Чинаева Н. В. Проблема объекта в финно-угорском языкознании / Н. В. Чинаева // XXV Международная конференция студентов финно-угроведов П^ШСО : материалы конф. - Петрозаводск : Изд-во КГПУ, 2009. -С. 60-61.

3. Чинаева Н. В. Падежные форманты как способ выражения объекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках / Н. В. Чинаева // Лексика мордовских языков: проблемы и перспективы развития : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвященной юбилею Хейкки Паасонена. -Саранск : Изд-во Морд, ун-та, 2010. - С. 160-169.

4. Чинаева Н. В. Objektikonjugaation muotojen frekvenssikaytto ersamordvan nykykielessa / N. Y. Chinaeva // XXVII International Finno-Ugric Students' Conference. Abstracts. - Budapest : Corbis Digital Design & Print

Nyomda, 2011. - C. 24.

5. Чинаева H. В. Приглагольный инфинитив в мордовских языках / Н. В. Чинаева // Актуальные проблемы филологии и журналистики / редкол.: М. В. Мосин (отв. ред.) [и др.]. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2011. -С.129-133.

6. Чинаева Н. В. Способы выражения каузативных отношений в мордовских (мокшанском и эрзянском) языках / Н. В. Чинаева // Молодой

ученый. - 2012. - № 1. Т. 2. - С. 33-36.

Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков сокращений и использованной литературы. Работа изложена на 159 страницах компьютерного текста. Список использованной литературы включает 157 источников.

Во введении обосновываются актуальность и новизна исследования, определяются его цель и задачи, указываются метод исследования и источники, отмечается практическая значимость собранного в ходе исследования материала, сообщается об апробации его основных результатов.

В первой главе представлен обзор работ, отражающих различные подходы к изучению поставленного вопроса в общем и финно-угорском языкознании, описывается история изучения рассматриваемого вопроса в финно-угорском языкознании.

Во второй главе анализируются в сравнительном плане и систематизируются морфологические и синтаксические способы выражения прямого объекта и объектных отношений в мордовских и финском языках.

В третьей главе производится анализ семантических функций прямого объекта в мордовских и финском языках, выявляется основной инвентарь семантических функций (ролей), раскрываются их сходство и различия. Выявляются особенности субъектно-объектных отношений каузативных конструкций; рассматривается такое свойство глагола и предложения, как транзитивность / интранзитивность, оказывающее непосредственное влияние на морфологические и синтаксические особенности средств выражения прямого объекта в рассматриваемых языках; уделяется внимание рассмотрению факторов, обуславливающих позицию, а также особенности реализации прямого объекта в предложении.

В заключении подводятся итоги проделанной работы, приводятся результаты исследования, обобщаются представленные языковые факты.

1 ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ КАТЕГОРИИ ПРЯМОГО ОБЪЕКТА

В современной лингвистике в вопросе дефиниции грамматических понятий, и в частности прямого объекта, исследователи придерживаются

различных позиций.

Обращаясь к лингвистической энциклопедической литературе по статье «объект», находим следующее толкование: ОБЪЕКТ (от лат. objectum -предмет) - формальная и содержательная категория синтаксиса. В содержательном плане объект - имя предмета или лица, на которое направлено действие, выраженное глаголом. Противопоставляется субъекту [ЛЭС 1990: 341].

В металингвистике под объектом понимается то, что изучает лингвистика (объект лингвистики в целом или объекты отдельных лингвистических дисциплин). В естественно-языковой онтологии объектом считается то, что воспринимает, мыслит, упоминает и обрабатывает носитель языка, в отличие от субъекта - самого носителя языка.

В грамматике Пор-Рояля термин «объект» употребляется в том же смысле, что и в онтологии, т. е. как «предмет». Если в предложении речь идет о нескольких предметах, то среди них выделяются первый, второй и т. п. Когда речь идет о втором предметном участнике ситуации (в отличие от первого предмета - субъекта), то он обозначается термином «другой предмет / другой объект» (l'autre objet)-, ...здесь и было положено начало употреблению термина «объект» в грамматико-семантическом смысле [Русская грамматика 1982].

Категория объекта присутствует в тех предложениях, в которых признак предстает как конкретное действие, деятельность, мыслительная, эмоциональная или волевая активность или чье-либо отношение к кому-, чему-либо. Объект - это то (тот предмет, одушевленный или неодушевленный), на что непосредственно обращено чье-либо отношение. Значение объекта может конкретизироваться как объект физического действия (Сосед ремонтирует машину), речи (Мы говорим о деле), мысли

(Мать думает о детях), восприятия (Я вижу горы), удаления или приближения (Поезд отходит от станции), адресат (Я пишу письмо другу), предмет эмоционального отношения (Отец любит сына; В школе недовольны

учеником) [Русская грамматика 1982: 129].

Термин «прямой объект» в зарубежной лингвистике характеризует определенный член предложения. Финские ученые также придерживаются данной точки зрения, однако термин «объект» (фин. objekti) в грамматиках финского языка используется без определяющего слова «прямой». Косвенный объект финские грамматисты считают разновидностью обстоятельства (фин. adverbiaali) и обозначают термином дополнение (фин. taydennys).

Следуя традициям синтаксиса русского языка, категория прямого объекта в мордовских языках рассматривается как прямое дополнение при транзитивном глаголе. Под объектом отечественные лингвисты подразумевают единицу семантической структуры предложения.

В данной работе мы придерживаемся зарубежной терминологии и используем термин «прямой объект» в большей степени как эквивалент

русского термина «прямое дополнение».

К изучению категории прямого объекта финно-угроведы обращались уже в середине XIX века (Ф. Видеманн). Первые систематизированные работы по синтаксису отдельных финно-угорских языков появились в первой половине XX века (Э. Сетяля, А. Клемм). Исследование категории прямого объекта продолжилось и в последующие десятилетия. Чаще всего в работах, посвященных данному языковому явлению, раскрывались морфологические показатели прямого объекта, а также его синтаксическое положение в предложении.

Первоначально объект в финских грамматиках рассматривали как "первое определение (фин. maarite) глагола» [Siró 1964: 22] или «второй основной именной член предложения" [Hakulinen, Karlsson 1979: 172].

Э. Сетяля в своей грамматике определяет использование прямого

объекта через понятие транзитивности: "Объект — своего рода определение (фин. таагйе), обозначающее предмет, на который направлено действие, выраженное транзитивным глаголом" [8е1а1а 1952: 17].

В силу наличия разнообразных проявлений объектных отношений задействованием средств различных языковых уровней среди финно-угроведов до настоящего времени нет единого мнения как относительно морфологических, так и синтаксических способов выражения прямого объекта.

Во взглядах языковедов, исследующих категорию прямого объекта в финно-угорских языках, наблюдались (и наблюдаются) расхождения относительно морфологических падежей прямого объекта. Причиной данных расхождений являются различные подходы к изучению - в зависимости от каких - формальных или семантических - критериев выделения падежа придерживается исследователь.

А. А. Зализняк в работе «О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях» отмечает, что термин «падеж» имеет семантическую и формальную стороны. При семантическом подходе за основу принимается функция падежа независимо от выражающей ее формы, во втором случае - каждый конкретный падеж - это определенная форма, обладающая основным грамматическим значением и выражающая одно или несколько значений [Зализняк 1973: 54-55].

Исследователи финно-угорских языков чаще подходили к описанию показателей объекта с формальной точки зрения, поэтому аккузатив, основной падеж прямого объекта, ими не выделяется как самостоятельный падеж из-за отсутствия грамматической оформленности собственными показателями.

Так, М. И. Зайцева в «Грамматике вепсского языка» подчеркивает, что при описании падежной системы вепсского языка, составители данной грамматики исходят из понимания падежа в традиционном плане, т. е. отталкиваясь от формы. Поэтому аккузатив они не рассматривают как

отдельный падеж, хотя многими исследователями вепсского языка он выделяется как самостоятельный падеж, по своей форме совпадающий с одной стороны с номинативом, с другой - генитивом, т. е. на основании его синтаксической функции объекта действия [Зайцева 1981: 176].

В финской грамматике традиционно говорилось о двух падежах прямого объекта, партитиве и аккузативе, последние также обозначались непартитивными формами [Karlsson 1982: 111].

П. Сиро в «Синтаксисе финского языка», рассматривая падежи прямого объекта в финском языке, также говорит об аккузативе (маркированном и немаркированном) и партитиве [Siró 1964:23].

JI. Ларссон в исследовании партитива в прибалтийско-финских языках, следуя традициям финских грамматик, использует термины партитив и аккузатив [Larsson 1983].

В грамматике современного финского языка «Iso suomen kielioppi» падежами прямого объекта рассматривают генитив, номинатив, аккузатив (у вопросительного и личных местоимений) и партитив [ISK 2004].

В грамматике мордовских языков аккузатив, как самостоятельный падеж, ввиду отсутствия собственного показателя, не выделяется [ЭКМ 2000, МКМ 2000, МКС 2008, ГМЯ 1980].

В исследованиях категории объекта многими языковедами подчеркивается тотальность / парциальность объекта, являющаяся важным критерием дистрибуции морфологических маркеров объекта.

К. Конт в своей работе об именном объекте в прибалтийско-финских языках говорит о парциальном и тотальном объектах [Kont 1963]. При данном разграничении он исходит из позиции Э. Сетяля, который выделяет следующие условия тотальности / парциальности объекта: 1) характер объекта действия: если объект подвергается действию полностью -тотальный объект, если частично - парциальный; 2) отрицательность / утвердительность предложения: если предложение отрицательное - объект всегда в форме партитива, то есть парциален; 3) характер глагола действия:

если действие, направленное на объект, является завершенным, результативным - объект тотален; если действие продолжающееся, нерезультативное - объект парциален [Setala 1952: 21].

Необходимо заметить, что если Э. Сетяля (1952), А. Пенттиля (1963), К. Конт (1963) данную оппозицию рассматривали как тотальный объект (фин. totaalinen objekti) / парциальный объект (фин. partiaalinen objekti), то в грамматике современного финского языка «Iso suomen kielioppi» используются термины тотальный объект (фин. totaaliobjekti) / партитивный объект (фин. partitiiviobjekti) [ISK 2004: 881].

Древнейшими показателями объекта в финно-угорских языках рассматривают аккузатив и номинатив. Э. Сетяля считал вероятным, что номинативной формой выражался неопределенный, а аккузативом - более определенный объект [Setala 1942:10].

Объясняя возникновение аккузатива, Б. А. Серебренников в книге «Основные линии развития падежной и глагольной систем в уральских языках» отмечает, что в уральских языках был распространен именной строй, т. е. глагольное действие могло быть выражено отглагольным именем, а притяжательный суффикс указывал на соотнесение этого действия с определенным лицом, например, не 'он ловит рыбу', а 'рыбы ловец (букв, рыба ловец)' - *kal kundy. Имя существительное, выполняющее функцию объекта действия, было тесно спаяно с отглагольным именем. Позднее языковой строй начал меняться. Возникла необходимость в расчленении таких видов словосочетаний - «имя = объект + отглагольное имя». Одним из действенных средств, при этом, явилось присоединение к имени-объекту постпозитивного артикля местоименного происхождения: *kalo-m kundyze 'рыбы (той) ловец (ее)'. (Конечно, данные формы имели иную фонетическую постановку, но нам важна морфологическая оформленность). Таким образом, в уральских языках возник суффикс аккузатива *-т. Словосочетание приобрело новую структуру: объект + постпозитивный артикль + отглагольное имя. Там, где объект был

неопределенным, постпозитивный артикль не присоединялся: *ка1 кгтс1у 'рыбы ловец'. В этом кроется разгадка того явления, почему в уральских языках аккузатив выступает чаще всего в двух формах - неопределенной и определенной, и неопределенная форма обычно не имеет специального суффикса [Серебренников 1964: 71].

Необходимо заметить, что суффикс аккузатива с *-т -овым показателем, восходящий к прауральскому периоду, сохранился лишь в марийском, мансийском и ненецком языках, во многих финно-угорских языках он значительно видоизменился [ОФУЯ 1974: 241].

Несмотря на имеющиеся разногласия во взглядах относительно происхождения и существования аккузатива, многими современными финно-угроведами он признается как падеж прямого объекта, восходящий к прауральскому периоду.

Г. М. Тужаров в исследовании «К вопросу о существовании немаркированных падежей в марийском языке» указывает, "немаркированные формы прямого дополнения в современном марийском языке являются номинативными формами, а не аккузативными. Следует признать, что в марийском языке прямое дополнение может выражаться именем как в форме именительного падежа, так и в форме винительного падежа" [Тужаров 1987: 19-27].

При исследовании маркеров аккузатива лингвистами выявлялись особенности дистрибуции его маркированной и немаркированной форм.

Т. И. Прокушева в работе «Маркированный аккузатив и его функционирование в коми языке» отмечает, что в коми языке прямое дополнение может быть выражено маркированной формой аккузатива с помощью суффикса -дс и немаркированной формой аккузатива. Прежде всего, суффикс -дс выступает в коми языке как показатель одушевленности существительных в аккузативе. В современном коми языке морфема -дс используется также и при неодушевленных именах существительных (в географических названиях, названиях коллективов, групп, различных видов

транспорта). В данном случае речь идет о расширении функций маркированного аккузатива - как показателя определенности [Прокушева 1996: 63-66].

Изучению аккузатива в удмуртском языке посвящено кандидатское исследование Н. В. Кондратьевой «Выражение прямого объекта в удмуртском языке (в историко-сопоставительном плане)». В работе рассматриваются дистрибутивные особенности маркированной и немаркированной форм удмуртского аккузатива на морфологическом, синтаксическом и семантическом уровнях, раскрываются семантические функции аккузатива. Автор указывает, что на использование маркированного / немаркированного форм аккузатива в удмуртском языке на морфологическом уровне оказывают влияние аспектуальные и субъектно-объектные показатели вербальных единиц; на синтаксическом уровне наличие / отсутствие маркеров продиктовано особенностями порядка слов предложения; на семантическом уровне доминирующее значение при дистрибуции маркеров имеет определенность / неопределенность прямого объекта, небольшое влияние также оказывают одушевленность / неодушевленность и результативность / нерезультативность объекта действия [Кондратьева 2002: 14-21].

Таким образом, финно-угроведами признается, что решающим критерием при выборе маркеров аккузатива является категория определенности / неопределенности. На современном этапе развития языков в силу задействования в функции прямого объекта других форм субъектно-объектных падежей, в ряде финно-угорских языков существуют дополнительные условия при выборе того или иного падежа или маркированной / немаркированной форм аккузатива в функции объекта.

В различных языках остаются дискуссионными случаи употребления прямого объекта в форме местных падежей.

В историческом синтаксисе венгерского языка А. Клемма мы находим, что прямое дополнение может иметь форму аккузатива -t, а также (при частичном охвате действием) форму элатива -bol, -bol (ранее и инессива -ban,

-ben); иногда выступает без падежных показателей [Klemm 1940: 270-271].

К. Е. Майтинская в книге «Венгерский язык. III Синтаксис» отмечает, что основой выделения прямого дополнения как члена предложения в венгерской грамматике является семантика. Поэтому член предложения, выраженный формой элатива, в грамматиках венгерского языка считается прямым дополнением [Майтинская 1960: 157].

Б. Вихманн в книге «Объект в уральских языках» определяет грамматический объект как член предложения, который указывает на непосредственный объект действия (позднее семантика объекта действия заметно расширилась), выраженного глаголом, и выступающий в синтаксическом падеже. Под синтаксическим падежом он рассматривает падеж, использующийся главным образом для выражения отношений между членами предложения и не имеющий более специализированной и конкретной функции. Синтаксическими падежами, наиболее используемыми в уральских языках, Б. Вихманн называет номинатив, генитив и аккузатив [Wickman 1990].

Исследуя синтаксическое положение объекта, языковедами отмечается, что во многих финно-угорских языках прямое дополнение чаще всего предшествует сказуемому [Григорьев 1953; Хакулинен 1955].

Причину препозиции объекта относительно глагола-сказуемого языковеды находят в истоках возникновения прямого объекта, который образовался из категории определения при имени, обозначавшем производителя действия. Со временем из имени сформировался глагол, а определение при нем соответственно перешло в класс объекта [Бубрих 1953].

М. Н. Коляденков в книге «Структура простого предложения в мордовских языках» достаточно большое внимание уделяет анализу позиции прямого дополнения в предложении в мордовских языках. Автор отмечает, что порядок слов, выражающих объектные отношения, в мордовских языках свободный, так как они устанавливаются морфологическими признаками прямого дополнения и сказуемого-глагола, а не порядком их следования

[Коляденков 1959: 106].

Н. С. Алямкин в кандидатской диссертации «Порядок слов в простом повествовательном предложении в мордовских языках» исследует порядок членов предложения в мордовских языках. Анализ произведений художественной прозы и устного народного творчества, а также научных и газетно-публицистических стилей, проведенный автором, показывает, что чаще всего прямое дополнение находится в постпозиции относительно сказуемого [Алямкин 1978].

Однако, как видно из материала данного исследования, нередко в художественных произведениях в речи действующих лиц прямое дополнение может предшествовать сказуемому.

Исследованию категории объекта в финском языке посвящена работа П. Лейно «Проблемы финского объекта». Он различает 4 вида объектов действия: объект (фин. ко1м1е), результат (фин. ййозо^екй), внутренний объект (фин. з18а11бпоЬ]еМ) и обстоятельство в объектных падежах «ОБМА» (фин. о^екйшуатеп таагап аёуегЫааН). Внутренний объект отличается от первых двух тем, что выступает с непереходными глаголами. [Ьето 1991: 37].

Большое внимание автор уделяет разграничению объекта и «08МА», обстоятельства, оформленного показателями объекта. Отмечает, что категория «08МА» включает в себя формы, выраженные объектными падежами и обозначающие причину, путь, отношения, время, образ действия [Ьето 1991: 61].

Сопоставительному исследованию аккузатива в мордовских и русском языках посвящена кандидатская диссертация Н. И. Рузанкина «Винительный падеж в мордовских и русском языках (соответствия и различия)». В первой главе работы анализируются случаи использования маркированного и немаркированного аккузатива в мордовских языках как средства выражения определенного и неопределенного прямого объекта (в сопоставлении с аккузативом в русском языке). Автор отмечает, что в мордовских языках основным критерием дистрибуции маркированного / немаркированного

аккузатива является определенность / неопределенность прямого объекта. Для обозначения определенности в литературных языках выработался специальный формант: -нтъ/-тъ; при этом для неопределенного прямого объекта характерно выражение немаркированной формой аккузатива, т. е. отсутствие каких-либо специальных аффиксов [Рузанкин 1985: 5].

Р. Бартенс в работе «Структура и развитие мордовских языков» подчеркивает, что на указание неопределенности объекта ориентирована форма номинатива основного склонения, определенности - генитива-аккузатива указательного склонения [Bartens 1999: 175].

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Чинаева, Наталья Викторовна, 2012 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Алхониеми, А. Об объекте т. н. номинативного инфинитива в мордовском языке [Текст] / А. Алхониеми // Изменения в волжско-финских языках. - Турку, 1994. - С. 21-29.

2. Алхониеми, А. Отложительный падеж мордовских языков и партитив финского языка с точки зрения квантитативности [Текст] / А. Алхониеми // Сущность, развитие и функции языка. - М. : Наука, 1987. -С. 95-102.

3. Алямкин, Н. С. Порядок слов в простом повествовательном предложении: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / Н. С. Алямкин. -Тарту, 1978.-22 с.

4. Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. Изд. 5. [Текст] / Н. Д. Арутюнова. - М. : Изд-во ЛКИ, 2007.-384 с.

5. Балакин, П. Г. Аблатив (отложительный) мордовского склонения [Текст] / П. Г. Балакин // Труды МНИИЯЛИЭ. - Саранск, 1951. - Зап. 12. - С. 105-131.

6. Блумфилд, Л. Язык [Текст] / под ред. М. М. Гухман. - М. : Прогресс, 1968.

7. Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения [Текст] / В. В. Богданов. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. -207 с.

8. Борисова, О. Г. Синтаксис глагольно-именных форм финского языка: Учеб. пособие [Текст] / О. Г. Борисова. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2002. - 68 с.

9. Бубрих, Д. В. Грамматика литературного коми языка [Текст] / Д. В. Бубрих. - Л., 1949. - 204 с.

10. Бубрих, Д. В. Историческая грамматика эрзянского языка. [Текст] / Д. В. Бубрих. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1953. - 272 с.

11. Ведяшкин, И. М. Категория залога в эрзя-мордовском

литературном языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / И. М. Ведяшкин. - Тарту, 1980. - 21 с.

12. Виноградов, В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове) [Текст] / В. В. Виноградов. - М., 1947. - 784 с.

13. Гак, В. Г. К проблеме синтаксической семантики (семантической интерпретации «глубинных» и «поверхностных» структур) [Текст] // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения: докл. на конф. по теорет. проблемам синтаксиса / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. - М. : Наука, 1969.-С. 17-85.

14. ГМЯ 1962 Грамматика мордовских (мокшанского и эрзянского) языков. Ч. 1. Фонетика и морфология [Текст]. - Саранск: Морд. кн. изд-во, 1962.-376 с.

15. ГМЯ 1980 Грамматика мордовских языков. Фонетика, графика, орфография, морфология [Текст] / под ред. Д. В. Цыганкина. - Саранск : Изд-во Морд, ун-та, 1980. - 431 с.

16. ГМЯ 1954 Грамматика мордовских языков. Ч. 2. Синтаксис [Текст] / под ред. М. Н. Коляденкова. - Саранск : Изд-во Морд, ун-та, 1954. - 368 с.

17.ГСУЯ 1970 Грамматика современного удмуртского языка. Синтаксис простого предложения [Текст] / под ред. В. И. Алатырева. - Ижевск : Изд-во «Удмуртия», 1970. - 252 с.

18.Григорьев, Я. Г. Марийский язык : пособ. для начинающих изучать марийский язык [Текст] / Я. Г. Григорьев. - Йошкар-Ола : Мар. кн. изд-во, 1953.-226 с.

19.Дубровина, 3. М. Инфинитивы в финском языке [Текст] / 3. М. Дубровина. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1972. - 208 с.

20. Елисеев, Ю. С. Синтаксические словосочетания в современном финском языке [Текст] / Ю. С. Елисеев. - М. : Изд-во Академии Наук СССР, 1951.- 124 с.

21. Зайцева, М. И. Грамматика вепсского языка (фонетика и морфология) [Текст] / М. И. Зайцева. - Л. : Наука, 1981. - 360 с.

22. Зализняк, А. А. О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях // Проблемы грамматического моделирования. - М., 1973.

23. Каштанова, П. В. Субстантивация в мордовских языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / П. В. Каштанова. - Саранск, 1994. - 21 с.

24. Керт, Г. М. Саамский язык (кильдинский диалект): Фонетика, морфология, синтаксис [Текст] / Г. М. Керт. - Л. : Наука, 1971. - 356 с.

25. Клементьева, Е. Ф. Категория собирательности в эрзянском языке: Учеб. пособие [Текст] / Е. Ф. Клементьева. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2004. - 80 с.

26. Колядёнков, М. Н. Структура простого предложения в мордовских языках (Предложение и его главные члены) [Текст] / М. Н. Колядёнков. -Саранск : Мордов. кн. Изд-во, 1959. - 292 с.

27. Кондратьева, Н. В. Выражение прямого объекта в удмуртском языке (в историко-сопоставительном плане): автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / Н. В. Кондратьева. - Ижевск, 2002. - 22 с.

28. Кочеваткина, А. П. Выражение одушевленности-неодушевленности в мордовских (мокша и эрзя) языках [Текст]. - Саранск : Изд-во Морд, ун-та, 2004.- 140 с.

29. Кудаев, С. П. Синтаксическая дистрибуция генитива имени существительного в мордовских литературных языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / С. П. Кудаев. - Тарту, 1987. - 17 с.

30. Кюннан, А. Ю. Склонение и спряжение в самодийских языках (Сравнительно-исторический анализ первичных словоизменительных суффиксов): автореф. дис. ... доктора филол. наук [Текст] / А. Ю. Кюннан. -Тарту, 1974. - 26 с.

31. Лекант, П. А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке [Текст] / П. А. Лекант. - М. : Высш. школа, 1986. - 176 с.

32. Майтинская, К. Е. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков [Текст] / К. Е. Майтинская. - М. : Наука, 1979. - 264 с.

33. Майтинская, К. Е. Венгерский язык. Ч. 3 Синтаксис [Текст]

К. Е. Майтинская. - М. : АН СССР, 1960. - 376 с.

34. Марков, Ф. П. Функции объектного спряжения мордовского глагола [Текст] // Труды по прибалтийско-финским и волжским языкам. - Таллинн, 1964.-С. 69-85.

35. Матюшкин, П. Г. Объектное спряжение глагола в мордовских языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / П. Г. Матюшкин. - Тарту, 1973.-20 с.

36. Мишина, С. А. Морфологические способы выражения и семантические функции субъекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках: дис. ... канд. филол. наук [Текст] / С. А. Мишина. - Саранск, 2006.- 165 с.

37. МКМ 2000 Мокшень кяль. Морфология [Текст] / под ред. Н. С. Алямкина. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2000. - 234 с.

38. МКС 2000 Мокшень кяль. Синтаксис [Текст] / под ред. Н. С. Алямкина, О. Е. Полякова. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2008. -200 с.

39. Мосин, М. В. Словообразовательная структура финно-угорского слова в мордовских языках: учеб. пособие [Текст] / М. В. Мосин. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1989. - 96 с.

40. Мустайоки, А. Теория функционального синтаксиса. От семантических структур к языковым средствам [Текст] / А. Мустайоки. - М., 2006.

41. Мухина, Е. Н. Порядок слов в простом предложении в эрзянском и финском языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / Е. Н. Мухина. -Саранск, 2008.-21 с.

42. Оллыккайнен, В. М. Глагольные суффиксы с залоговым значением в современном финском литературном языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / В. М. Оллыкайнен. - М., 1955. - 21 с.

43. ОФУЯ 1974 Основы финно-угорского языкознания (Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков) [Текст]. - М. : Наука,

1974.-347 с.

44. ОФУЯ 1975 Основы финно-угорского языкознания: Прибалтийско-финские, саамские и мордовские языки [Текст]. - М. : Наука, 1975. - 346 с.

45. ППГС 1976 Проблемы порождающей грамматики и семантики [Текст]. - М. : АН СССР, 1976. - 183 с.

46. Прокушева, Т. И. Маркированный аккузатив и его функционирование в коми языке [Текст] // Межвузовский сборник научных трудов. - Саранск, 1996. - С. 62-66.

47. Ромбандеева, Е. И. Синтаксис мансийского (вогульского) языка [Текст] /Е. И. Ромбандеева. - М. : Наука, 1979. - 156 с.

48. Рузанкин, Н. И. Винительный падеж в мордовских и русском языках (соответствия и различия): автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / Н. И. Рузанкин. - М., 1985. - 21 с.

49. Рузанкин, Н. И. Освещение истории мордовских падежей в лингвистической литературе [Текст] // Лексика мордовских языков: проблемы и перспективы развития (материалы Международной научно-практической конференции, посвященной Хейкки Паасонену). - Саранск : Морд. кн. изд-во, 2010.-С.151-159.

50. Русская грамматика. Том II Синтаксис [Текст] / под ред. Н. Ю. Шведовой. - М., 1982. - 800 с.

51. Серебренников, Б. А. Историческая морфология мордовских языков [Текст] / Б. А. Серебренников. - М. : Наука, 1967. - 264 с.

52. Серебренников, Б. А. К проблеме происхождения форм объектного спряжения в уральских языках [Текст] // Вопросы языкознания. - М. : Наука, 1968, №5.-С. 22-33.

53. Серебренников, Б. А. Основные линии развития падежной и глагольной систем в уральских языках [Текст] / Б. А. Серебренников. - М. : АН СССР, Наука, 1964. - 184 с.

54. СКЯ 1967 Современный коми язык: учеб. пособие для высш. учебных заведений. Ч. 2 Синтаксис [Текст] / под ред. Н. Н. Селькова. -

Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1967. - 284 с.

55. Теньер, Л. Основы структурного синтаксиса: Пер. с франц. [Текст] / Редкол.: Г.В.Степанов и др.; Вступ. ст. и общ. ред. В. Г. Гака. - М. : Прогресс, 1988.-656 с.

56. Терещенко, Н. М. Синтаксис самодийских языков. Простое предложение [Текст] / Н. М. Терещенко. - Л. : Наука, 1973. - 324 с.

57. Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги [Текст] / Л. : Наука, 1974.-383 с.

58. Тихонова, Т. М. Об употреблении форм безобъектного спряжения в мордовских языках при имени, обозначающем определенный объект [Текст] // Межвузовская конференция молодых ученых Волго-Вятского региона. - Саранск, 1972. - С. 37-38.

59. Тихонова, Т. М. Употребление форм глагола при определенном и неопределенном объекте в мордовских языках [Текст] // Финно-угристика. Вып. I. Межвузовский тематический сборник научных работ. - Саранск, 1978.-С. 84-103.

60. Тужаров, Г. М. К вопросу о существовании немаркированных падежей в марийском языке // СФУ XXIII. 1987. - С. 19-27.

61. Учкина, В. И. Инфинитив в мордовских языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / В. И. Учкина. - Тарту, 1975. - 21 с.

62. Филлмор, Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X / под ред. В. А. Звегинцева, - М. : Прогресс, 1981. - С. 369-495.

63. Филлмор, Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X / под ред. В. А. Звегинцева, - М. : Прогресс, 1981.-С. 496-530.

64. Хайду, П. Уральские языки и народы. - М. : Прогресс, 1985. - 429 с.

65. Хакулинен, Л. Развитие и структура финского языка. 4.2 Лексикология и синтаксис [Текст] / Л. Хакулинен: под ред. П. А. Аристэ. -М. : Изд-во иностр. лит., 1955. - 292 с.

66. Холодович, А. А. Залог [Текст] // Категория залога. - Л. : Наука,

1970.-С. 2-26.

67. Храковский, В. С. Пассивные конструкции [Текст] // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. - Л. : Наука, 1974. - С. 5-45.

68. Цыганкин, Д. В. Мордовские языки глазами ученого-лингвиста [Текст] / Д. В. Цыганкин. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2000. - 316 с.

69. Шубик, С. А. Категория залога и поле залоговости в немецком языке [Текст] / С. А. Шубик. - Л. : Наука, 1989. - 124 с.

70. ЭКМ 2000 Эрзянь кель. Морфемика, валонь теевема ды морфология [Текст] / отв. ред. Д. В. Цыганкин. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2000. -280 с.

71. Якубинская-Лемберг, Э. А. К вопросу о выражении прямого дополнения в эрзя-мордовском языке [Текст] // Финно-угорская филология. Ученые записки Ленинградского госуниверситета. № 314. Серия филол. наук. Вып. 63. - Л., 1962. - С. 75-84.

72. Alhoniemi, А. 1989: Suomen ja mordvan vanhat erosijat omilla teillaan. Sanajalka, vol. 31. - 30 s.

73. Alhoniemi, A. 1992: Mordvan sijasynkretismista. Sanajalka, vol. 34. -

45 s.

74. Alhoniemi, A. 1996: Uber die Unterschiede bei der Verwendung der Subjekt- und Objektkonjugation im Ersa- und Moksca-Mordwinischen. CIFU-8 / III: 68-71.

75. Askonen, Ebba 2001: Objektin aspektuaalinen sijanvalinta. Suomen ja saamen kielen ja logopedian laitoksen julkaisuja № 19. 2 osaa. - 522 s.

76. Bartens, Raija 1999: Mordvalaiskielten rakenne ja kehitys. Helsinki: SUS.- 183 s.

77. Bese, L. - Dezso, L. - Gulya, J. On the syntactic typology of the Uralic and Altaic languages // Theoretical problems of typology and the northern Eurasian languages. Budapest: Akad. kiadd, 1970. - 184 old.

78. Collinder, B. I960: Comparative grammar of the Uralic languages. Stockholm : Almqvist & Wiksell, I960. - 416 p.

79. Dahl, O. - Karlsson, F. Verbien aspektit ja objektinsijanmerkintä: vertailua suomen ja venäjän välillä // Sananjalka 18. Turku : Suomen kielen laitos, 1976.-S. 28-51.

80. Gabelenz, Herr Conon von der 1838: Versuch einer Mordwinischen Grammatik. Zeitschrift für die Kunde des Morgenlandes. II. 2-3. Göttingen. P. 235-284, 383-419.

81. Hakulinen, Auli - Karlsson, Fred 1979: Nykysuomen lauseoppia. Helsinki-Jyväskylä : SKS-Gumerous. - 425 s.

82. Hakulinen, Lauri 1966: Suomen kielen rakenne ja kehitys. Kolmas, korjattu ja lisätty painos. Otava, Keuruu.

83. Hunfalvy, Pal 1987: A' mordvin nyelvrül. Mnyszet 2: 290-312, 323-360.

84. Häkkinen, Kaisa 2002: Suomen kielen historia 1. Suomen kielen äänne-ja muotorakenteen taustaa. Turku : Turun yliopiston suomalaisen ja yleisen kielitieteen laitoksen julkaisuja 69. - 126 s.

85. Ikola, Osmo 1978: Lauseenvastike-oppia: Nykysuomen lauseenvastikkeiden ja niihin verrattavien rakenteiden selvittelyä. Helsinki: SKS. -91s.

86. Ingo, Rune 2000: Suomen kieli vieraan silmin. Vaasan yliopiston humanistinen tiedekunta, käännösteorian ja ammattikielten tutkijaryhmä, Vaasa.

87. ISK 2004 Iso suomen kielioppi. Helsinki 2 painos: SKS, 2004.

88. Itkonen, Erkki 1966: Kieli ja sen tutkimus. WSOY, Helsinki.

89. Itkonen, Erkki 1972: Über das Objekt in den finnisch-wolgaischen Sprachen. - Finnischugrische 39. Zeitschrift für finnisch-ugrische Sprach- und Volkskunde. Band XXXIX. Heft 3. Helsinki, s. 153-213.

90. Karlsson, Fred 1982: Suomen peruskielioppi. Peksämäki: SKS. - 250 s.

91. Katz, J. The philosophy of language, New York - London, 1966, p. 151175.

92. Keresztes, Läszlö 1990: Crestomathia Morduinica. Budapest: Tankönyvkiado. - 204 s.

93. Keresztes, Läszlö 1999: Development of Mordvin definite conjugation.

Helsinki : SUS. - 266 s

94. Klemm, Antal 1940: Magyar törteneti mondattan, II. Budapest.

95. Koivisto, Vesa 1995: Itämerensuomen refleksiivit. Helsinki-Vaasa : SKS. - 345 s.

96. Kont, K. 1963: Käändsönaline objekt läänemeresoome keeltes. Eesti NSV Teaduste Akatemia. - 235 s.

97. Konttinen, Raja 1978: Nykysuomen käyttöopas. Tampere: Gaudeamus. -

441 s.

98. Larsson, L. G. 1983: Studien zun Partitivegebrauch in den ostseefinnischen Sprachen. Acta Universitatis Upsaliensis. Studia Uralica et Altaica Upsaliensia 15.

99. Leino, Pentti 1991: Lauseet ja tilanteet: suomen objektin ongelmia. Helsinki: SUS.-217 s.

100. Lewy, E. 1933: Zur Bezeichnung des Objektes im Mordwinischen. Liber semisaecularis societatis fenno-ugricae. Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia. LXVII. Helsinki, S. 238-245.

101. Linden, E. Suomen kielen sanajärjestyksestä // Virittäjä 51: 1947. -S. 324-331.

102. Penttilä, Aarni 1963: Suomen kielioppi. Toinen tarkastettu painos. Porvoo-Helsinki : WSOY. - 692 s.

103.Ravila, Paavo 1943: Uralilaisen lauseen alkuperäisestä rakenteesta. Helsinki.

104. Reible, Wolfgang 1975: Zum Object im Finnischen: eine sprachwissenschaftliche Fallstudie. Hamburg : Christoph von der Ropp. - 78 p.

105. Salamon, Agnes 1989: Tärgyas szerkezetek az erza-mordvinban. FUD 1: 87-108.

106. Setälä, E. N. 1952: Suomen kielen lauseoppi. Kolmastoista painos. Helsinki : OTAVA. - 142 s.

107. Siro, Paavo 1975: Sijakielioppi. Helsinki: Gaudemaus. - 131 s.

108. Siro, Paavo 1964: Suomen kielen lauseoppi. Helsinki : Tietosanakirja. -

167 s.

109. Tikhonova, T. 1966: Expression of Defînitness and Indefmitness of the Direct Object in the Mordvin Languages. SFU 2: 241-244.

110. Vilkuna, Maria 2000: Suomen lauseopin perusteet. Helsinki : Kotimaisten kielten tutkimuskeskuksen julkaisuja 90. Oy Edita Ab. - 348 s.

111. Vilkuna, Maria 1998: Word order in European Uralic. Constituent Order in the Languages of Europe. Ed. Anna Siewerska. Empirical Approaches to Language Typology. Eurotyp 20-1. Berlin-New York. - 832 p.

112. Wiedemann, F. J. 1865. Grammatik der ersa-mordwinischen Sprache : nebst einem kleinen mordwinisch-deutschen und deutsch-mordwinischen Wörterbuch. Mémoires de l'Académie impériale des sciences de St.-Pétersbourg. VII sér. T. 9, № 5.

113. Wickman, Во 1955: The Form of the object in the Uralic languages. Uppsala. - 154 p.

114. Wickman, Bo 1990: Object cases in Mordvin, Finnish and Lappish // Nyelvtudomânyi Kôzlemények 91. Budapest. P. 241-243.

115. White, Leila 2008: Suomen kielioppia ulkomaalaisille. Helsinki: Finn lectura. - 318 s.

116. White, Leila - Jönsson-Korhola, Hannele 2006:Tarkista tästä. Helsinki : Finn lectura. -161s.

117. Zirnask, T. Objektikäänded moksa keeles: bakalaureusetöö / T. Zirnask. - Tartu, 2004. - 70 s.

Словари

118. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов. - М. : Советская энциклопедия, 1966. - 608 с.

119. БЭС Большой энциклопедический словарь: в 2-х т. Т. 1. / Гл. ред.

A. М. Прохоров. -М. : Сов. Энциклопедия, 1991. - 863 с.

120. Вахрос, И. - Щербаков, А. Финско-русский словарь / под ред.

B. М. Олыкайнен, И. Сало. - М. : Русский язык, 1975. - 816 с.

121. ЛЭС 1990 Лингвистический энциклопедический словарь / под ред.

В. H. Ярцева. - M. : Сов. Энциклопедия, 1990. - 685 с.

122. МРВ 1998 Мокшень-рузонь валке. Мокшанско-русский словарь / под ред. Б. А. Серебренникова, А. П. Феоктистова, О. Е. Полякова. - М. : Русс, яз., Диагора, 1998. - 920 с.

123.Ниеми Я., Мосин М. Эрзянь-финнэнь валке : 12000 валт. -Саранск : Морд. кн. изд-вась, 1996. - 208 с.

124. РЯЭ 1979 Русский язык. Энциклопедия. / Гл. редактор Ф. П. Филин. - М. : Советская энциклопедия, 1979. - 432 с.

125. Цыганкин, Д. В. Этимологиянь валке / Д. В. Цыганкин, М. В. Мосин. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1998. -240 с.

126. Ширманкина, P.C. Фразеологиянь валке / Р. С. Ширманкина. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1998, - 216 с.

127. ЭРВ 1993 Эрзянь-рузонь валке / под ред. Б. А. Серебренникова, Р. Н. Бузаковой, М. В. Мосина. - М. : Русс, яз., Диагора, 1993. - 830 с.

128.ЯБЭС 1998 Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. - 2-е изд. - М. : Большая Российская энциклопедия, 1998.-685 с.

129. Alhoniemi, Alho - Agafonova, Nina - Mosin, Mihail 1999: Suomalais-ersäläinen sanakirja. Turku : Turun yliopiston suomalaisen ja yleisen kielitieteen laitoksen julkaisuja 64. Vammalan Kirjapaino Oy. - 542 s.

130. Herrala, Eeva - Feoktistov, Aleksandr 1998: Moksalais-suomalainen sanakirja. Turku : UNIPAPS, Turun yliopisto.

131. SKP 2001 Suomen kielen perussanakirja (I, II, III). Kotimaisten kielten tutkimuskeskuksen julkaisuja 55. Helsinki : Edita. 2001.

Художественная литература на мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках

132. Абрамов, К. Олячинть кисэ: Роман [Текст] / К.Абрамов. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1989. - 416 с.

133. Баргова, Т. Паз, простямак!: повеетть, ёвтнемат, очеркть [Текст] / Т. Баргова. — Саранск, 2009. - 244 с.

134. Девин, И. Кочкаф произведениях II том: Роман, повесть, азкст [Текст] / И. Девин. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2002. - 544 с.

135. Девин, И. Нардише: Роман [Текст] / И. Девин. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1991. - 365 с.

136. Доронин, А. Кочкодыкесь - пакся нармунь: Роман [Текст] / А. Доронин. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1993. - 384 с.

137. Доронин, А. Кузьма Алексеев: Роман [Текст] / А.Доронин. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2001. - 400 с.

138. Кирдяшкин, Т. Кели Мокша: Роман [Текст] / Т. Кирдяшкин. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1989. - 270 с.

139. Кишняков, И. П. Вешеньдса эсь тяштезень: Роман [Текст] / И. П. Кишняков. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1979. - 308 с.

140. Коломасов, В. Лавгинов: Роман [Текст] / В. Коломасов. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1956. - 229 с.

141. Куторкин, А. Покш ки лангсо умарина: Роман [Текст] /

A. Куторкин. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1958. - 222 с.

142. Ларионов, С. Хрусталень пайкт: Роман [Текст] / С. Ларионов. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1974. - 352 с.

143. Мишанина, В. Вальмафтома куд: Повесть, азкст, пьесат [Текст] /

B. Мишанина. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2002. - 320 с.

144. Мокша. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2004 № 12.

145. Мокша. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2010 № 2.

146. Мокша. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2011 № 2.

147. МП 2011 Мокшень Правда 2011 №23.

148. Сятко. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. - Саранск : Тип. «Краен. Окт.», 2010 № 4.

149. Устно-поэтическое творчество мордовского народа. В 8-ми т., т. 4,

Мордовские загадки. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1968. - 324 с.

150. ЭП 2011 Эрзянь Правда 2011 № 28.

151. Arstila, Pirkko 2007: Susinainen. - Jyvâskylâ-Helsinki : Minerva. -

362 s.

152. HS 2011 Helsingin Sanomat 2011 № 136.

153. Kivi, Aleksis 1984: Kootut teokset I osa. - Jyvâskylâ-Helsinki : SKS. -

431 s.

154. Linna, Vàino 1974: Tââllâ Pohjan tâhden alla I osa. - Porvoo-Helsinki : WSOY. - 460 s.

155. Runokirja Villiruusut / Toim. R. Bergman. - Italia, 2000.

156. Sillanpàà, F. E. Elâmâ ja aurinko. - Helsinki : SKS, 1994.

157. TS 2011 Turun Sanomat 2011 № 107.