Синтаксис и просодия в системе средств дискурсивной связности текста тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Коротаев, Николай Алексеевич

• Коротаев, Николай Алексеевич
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Коротаев, Николай Алексеевич

ВВЕДЕНИЕ.

I. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ. УСТНЫЙ ДИСКУРС И ПОЛИПРЕДИКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ.

1.0. ВВЕДЕНИЕ.и

1.1. ДИСКУРС КАК ОСОБЫЙ УРОВЕНЬ ЯЗЫКОВОЙ СТРУКТУРЫ.

1.2. ТИПОЛОГИЯ ДИСКУРСА: МОДУСЫ, ЖАНРЫ.

1.3. ВНУТРЕННЯЯ СТРУКТУРА ДИСКУРСА. НЕКОТОРЫЕ ПОДХОДЫ К ОПИСАНИЮ ДИСКУРСИВНОЙ СВЯЗНОСТИ.

1.4. ДИСКУРСИВНАЯ ПРОСОДИЯ.

1.5. МИНИМАЛЬНЫЕ ЕДИНИЦЫ ДИСКУРСА. СТАТУС ПРЕДЛОЖЕНИЯ В УСТНОЙ

РЕЧИ.

1.6. «РАССКАЗЫ О СНОВИДЕНИЯХ». СИСТЕМА ТРАНСКРИПЦИИ УСТНОГО РУССКОГО ДИСКУРСА.

1.7. ПОЛИПРЕДИКАТИВНОСТЬ В УСТНОМ ДИСКУРСЕ: РАБОЧЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ.

1.8. ЗАКЛЮ ЧЕНИЕ.

II. ПОЛИПРЕДИКАТИВНОСТЬ В УСТНОМ ДИСКУРСЕ: ВЫЯВЛЕНИЕ ГРАНИЦ.

11.0. ВВЕДЕНИЕ.

11.1. ПОЛИПРЕДИКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ VS. СОПОЛОЖЕНИЕ КЛАУЗ.

11.1.1. Критерии полипредикативности.

II. 1.2. Союзные средства оформления сложноподчиненных конструкций.

11.2. ПОЛИПРЕДИКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ VS. БОЛЬШИЕ ЭДЕ.

JI.2.0. Вводные замечания.

11.2.1. Сериализация.

11.2.2. Присоединение инфинитивных зависимых.:.

11.2.2.1. Союзные vs. бессоюзные инфинитивные конструкции.

11.2.2.2. Семантика бессоюзных инфинитивных конструкций.

11.2.2.3. Бессоюзные инфинитивные обороты как субклаузальные ЭДЕ.

11.2.3. Грамматикализация матричных предикатов в изъяснительных конструкциях.

И.2.4. Прочие явлеиия, ведущие к формированию больших ЭДЕ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Синтаксис и просодия в системе средств дискурсивной связности текста»

III. 1. СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ КЛАССЫ.129

III.2. ПОГРАНИЧНЫЕ ПАУЗЫ: ОБЩИЕ ДАННЫЕ.136

III. 3. ПОГРАНИЧНЫЕ ПА УЗЫ И СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ КЛАССЫ.140

III. 4. АКЦЕНТНЫЕ СХЕМЫ.146

III.4.0. Предварительные замечания.146

Ш.4.1. Основные акцентные схемы в конструкциях с простой постпозитивной зависимой частью.148

111.4.1.1. Акцентные схемы адаптивного типа.149

111.4.1.2. Акцентные схемы с отсутствием несущего акцента в синтаксически главной ЭДЕ.151

111.4.1.3. Акцентные схемы параллельного типа.151

111.4.1.4. Акцентная схема со вставочным падением.153

Ш.4.1.5. Основные акцентные схемы: обобщение.155

111.4.2. Основные акцентные схемы в конструкциях со сложной постпозитивной зависимой частью.157

111.4.3. Акцентные схемы в конструкциях с постпозицией зависимой части: итог.162

111.4.4. Акцентные схемы в конструкциях с препозицией зависимой части.164

III. 5. АКЦЕНТНЫЕ СХЕМЫ И СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ КЛАССЫ.165

III. 6. АКЦЕНТНЫЕ СХЕМЫ И ПОГРАНИЧНЫЕ ПА УЗЫ.169

III. 7. КОНСТРУКЦИИ СО СЛОЖНЫМИ СОСТАВЛЯЮЩИМИ: КОНТЕКСТ НЕЙТРАЛИЗАЦИИ РАЗЛИЧИЙ.171

III.8. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.173

IV. ОТ ПОЛИПРЕДИКАТИВНОСТИ К ДИСКУРСУ: РАСШИРЕНИЕ ОБЪЕКТА ИССЛЕДОВАНИЯ.176

IV. 0. ВВЕДЕНИЕ.176

IV. 1. ОТСУТСТВИЕ ПА УЗ НА ГРАНИЦЕ ЭДЕ.177

IV. 1.1. Доминирующие модели.177

IV. 1.2. Коэффициент пограничной паузации.185

IV. 1.3. Смежные явления.188

IV. 2. ДЛИНА ПРЕДЛОЖЕНИЯ КАК КОММУНИКАТИВНЫЙ ВЫБОР ГОВОРЯЩЕГО.191

IV.3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.197

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.200

ЛИТЕРАТУРА.208

ВВЕДЕНИЕ

Исследование посвящено анализу того, как в устной речи реализуются сложные синтаксические структуры, привычные лингвистам в первую очередь по изучению нормативного письменного языка, прежде всего — сложноподчиненные конструкции. В центре внимания — взаимодействие синтаксических и просодических факторов, обеспечивающих существование такого рода единиц как сравнительно устойчивого класса и обусловливающих их поведение в устном русском монологическом дискурсе.

Работа выполнена на корпусном материале, в русле дискурсивного анализа — одного из наиболее актуальных направлений современной лингвистики, оформившегося в самостоятельную дисциплину в 70-е годы прошлого столетия (см. [van Dijk 1972, Labov 1972, Sacks et al. 1974, Givon (ed.) 1979, Николаева (ред.) 1978] и др.) и продолжающего активно развиваться в наши дни ([van Dijk (ed.) 1997, Schiffrin et al. (eds.) 2001, Макаров 2003] и проч.). Объектом его изучения этого лингвистического направления (а также ряда дисциплин из смежных областей знания: психологии, философии, литературоведения, социологии, логики и проч.) является дискурс, понимаемый и как динамический процесс языковой деятельности, и как ее результат — готовый текст [Кибрик 2003].

Одна из ключевых характеристик дискурса как феномена —■ его разнообразие, отражаемое в многочисленных классификациях дискурсивных типов и жанров (см., в числе прочих, работы [Бахтин 1953/1986, Biber 1989, Chafe 1982, Longacre 1983 , Кибрик 2009а]). Вместе с тем фундаментальным свойством любого естественного дискурса — вне зависимости от его классификационной принадлежности — является связность. В частности, всякий «правильный» дискурс предполагает стремление говорящего сделать его понятным для адресата (целевая направленность); кроме того, в нем неизбежны повторные упоминания главных действующих лиц (референциальная связность), основных событий (событийная связность) и ряда других сущностей (см. [Halliday, Hasan 1976, Gernsbacher, Givon (eds.) 1995, Kibrik 2001] и проч.).

Еще один важный вид связности — иерархическая связность. С семантической точки зрения фрагменты дискурса связаны между собой неоднородно: одни входят друг с другом в более тесные, непосредственные отношения, другие связан^ только опосредованно — через объединение в более крупные составляющие. О представлении текста как иерархического объекта см., в частности, работы [Mann, Thompson 1988, Mann et al. 1992].

Поскольку в число элементарных, минимальных единиц дискурса в первую очередь традиционно включаются простые предикации, или клаузы (см. [Ford, Holmes 1978, Levelt 1989, Chafe 1994, Croft 1995] и др.), грамматическое закрепление тесной семантической связи дискурсивных единиц приводит к образованию сложных предложений, или — в более общих терминах — полипредикативных конструкций. Вопросам функционирования сложных синтаксических структур в устном модусе дискурса (в частности — тому, насколько вообще применимы в этой сфере языковой деятельности традиционные понятия сложного предложения, подчинительной связи и т. д.) посвящена обширная литература — только на русском материале можно упомянуть работы [Лаптева 1976, Земская и др. 1981, Miller, Weinert 1998, Земская 2004] и многие другие. Новизна предлагаемого исследования состоит в следующем.

1) Анализ сложных синтаксических структур ведется в рамках общего подхода к описанию устного дискурса, разработанного исследовательской группой, в состав которой входил автор диссертации, и представленного в книге [Кибрик, Подлесская (ред.) 2009]. Особое внимание уделяется таким важным для данной концепции вопросам, как определение объема рассматриваемых конструкций в элементарных дискурсивных единицах, распределение иллокутивных и фазовых значений между составляющими конструкций, характер паузации и проч.

2) Последовательно претворяется в жизнь корпусный метод исследования (о корпусном методе в изучении дискурса см., например, [Biber et al. 1998]). За редкими исключениями все разбираемые в работе примеры содержатся в корпусе «Рассказы о сновидениях» (краткое описание корпуса можно найти в работе [Кибрик, Подлесская 2003], полная текстовая и аудиоверсии содержатся в книге [Кибрик, Подлесская (ред.) 2009]), а для каждого языкового явления известна его частотность относительно смежных явлений.

3) Рядом важных особенностей обладает сам анализируемый корпус. Во-первых, он состоит из преимущественно монологических нарративных текстов, тогда как в основной части предыдущих отечественных исследований большее внимание уделялось устным текстам диалогической природы (см., прежде всего, многочисленные работы научной группы под руководством

Е. А. Земской — [Земская (ред.) 1973, Земская, Капанадзе (ред.) 1978] и др.). в

Во-вторых, он снабжен подробной транскрипционной записью, в которой последовательно отмечаются ключевые просодические и дискурсивные характеристики составляющих рассказов. Насколько нам известно, это единственный опубликованный корпус подобного рода на русском языке.

4) Полипредикативные конструкции рассматриваются не как изолированный синтаксический феномен, а как явление, занимающее определенную область на шкале синтаксической и просодической интеграции клауз ([Goldman-Eisler 1972, Lehmann 1988] и др.). Активно привлекаются данные явлений из пограничных областей: с одной стороны, осложненных монопредикативных структур; с другой стороны, сочетаний клауз (а также других единиц), связанных менее жесткой формальной связью.

Таким образом, в качестве главной цели диссертационной работы было избрано рассмотрение в рамках принимаемой нами концепции анализа устного дискурса особенностей поведения в устной монологической речи ряда полипредикативных (в первую очередь -— сложноподчиненных) конструкций и выявление того, какие синтаксические и просодические средства используются говорящими при формировании полипредикативных структур в условиях спонтанного рассказа. При проведении исследования были поставлены следующие основные задачи:

• предложить критерии выделения полипредикативных конструкций в устной речи как класса; указать на морфосинтаксические и просодические свойства, отличающие эти конструкции (а) от произвольных последовательностей дискурсивных единиц / клауз, (б) от слитных комплексов, обладающих, несмотря на наличие более одной глагольной формы, моноклаузальной природой;

• сформулировать принципы деления полипредикативных конструкций на элементарные дискурсивные единицы;

• проанализировать просодическую структуру сложноподчиненных конструкций, предложить набор параметров для описания этой структуры, выявить связь между значениями этих параметров и семантико-синтаксическими классами конструкций;

• проследить, каким образом явления, рассмотренные на материале сложноподчиненных конструкций, могут реализовываться в более свободных дискурсивных фигурах.

Как уже было отмечено, материалом работы послужил корпус «Рассказы о сновидениях». Данный массив устных текстов был собран в конце 90-х годов XX века сотрудниками Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова и лег в основу одноименной коллективной монографии [Кибрик, Подлесская (ред.) 2009], в написании отдельных глав которой принимал участие автор настоящей диссертации. Материал исследования предопределил и основной его метод — корпусный метод, основанный на многофакторном анализе реальных данных, выявлении доминирующих моделей и статистически значимых корреляций.

Теоретическая значимость работы обусловлена выводами о природе объединения клауз в сложные комплексы в условиях устной речи. Сделанные наблюдения вносят вклад в общую теорию устного русского дискурса и проливают новый свет на соотношение синтаксических и просодических факторов при построении и восприятии высказываний. Предложенные в работе критерии моно- / полипредикативности, а также сформулированные принципы деления сложных конструкций на элементарные дискурсивные единицы можно использовать при транскрибировании устного дискурса, что одновременно указывает на один из способов практического применения результатов работы. Кроме того, результаты диссертации могут представлять интерес для специалистов по дискурсивному анализу, корпусным исследованиям, работам по устной речи, синтаксису и просодии, использоваться при составлении соответствующих лингвистических курсов, а также в преподавании русского языка как родного или иностранного.

Апробация работы состоялась в ходе докладов на следующих международных конференциях: Первый междисциплинарный семинар «Анализ устной разговорной речи» АР3-2007, Санкт-Петербург, 29 августа 2007 г.; Международная конференция «Диалог 2008», Бекасово, 4-8 июня 2008 г.; Международная конференция «Корпусная лингвистика-2008», Санкт

Петербург, 6-10 октября 2008 г.; Международная конференция «Диалог 2009», Бекасово, 27-31 мая 2009 г. Основные положения диссертации были также представлены и многократно обсуждены при подготовке книги [Кибрик, Подлесская (ред.) 2009].

Наиболее важные результаты работы отражены в следующих публикациях:

1) Сегментация полипредикативных конструкций в корпусах устных текстов: конструкции с эпистемическими предикатами в корпусе «Рассказы о сновидениях» // Научно-техническая информация. Серия 2-2. 2007. - 30-37.

2) Пограничные паузы как мера просодической интеграции в устной речи: случай сложноподчиненных конструкций // Вестник РГГУ, №6. Серия «Языкознание». Московский лингвистический журнал. Т. 11. М.: РГГУ, 2009. -105-116.

3) Просодическая организация сложноподчиненных конструкций // А. А. Кибрик, В. И. Подлесская. (ред.) «Рассказы о сновидениях»: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК, 2009. - 488-522.

4) Отсутствие пауз на границах элементарных дискурсивных единиц: опыт корпусного исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог 2009» (Бекасово, 27-31 мая 2009 г.). Вып. 8 (15). М.: РГГУ, 2009.-204-210.

5) (соавт. А. А. Кибрик, В. И. Подлесская, 10. В. Дараган, 3. В. Ефимова, А. О. Литвиненко, В. Л. Цуканова) Проблема сегментации устного дискурса и когнитивная система говорящего // Первая российская конференция по когнитивной науке. Тезисы докладов. Казань: КГУ, 2004. - 107-109.

6) (соавт. А. А. Кибрик, В. И. Подлесская) Полипредикативность и интеграция в устном нарративном дискурсе // Первый междисциплинарный семинар «Анализ устной разговорной речи» АР3-2007. СПб, 2007. - 14-20.

7) (соавт. В. И. Подлесская) Фразовая акцентуация в сложных предложениях с постпозитивными придаточными в русском языке: опыт использования устного корпуса с просодической разметкой // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: по материалам ежегодной Международной конференции «Диалог 2008» (Бекасово, 4-8 июня 2008 г.). Вып. 7 (14). М.: РГГУ, 2008. - 234-240.

8) (соавт. А. А. Кибрик) Иллокуция сообщения в устных рассказах: опыт корпусного исследования // Труды международной конференции «Корпусная лингвистика-2008». СПб: СПбГУ, 2008. - 214-220.

9) (соавт. А. А. Кибрик, В. И. Подлесская) Осложнения канонической структуры: на стыке моно- и полипредикативности // А. А. Кибрик, В. И. Подлесская. (ред.) «Рассказы о сновидениях»: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК, 2009. - 219-332.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Коротаев, Николай Алексеевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В основании диссертационного исследования лежало представление о дискурсе как о комплексном явлении, включающем в себя, с одной стороны, динамический процесс речепорождения, с другой стороны, статический результат этого процесса — готовый текст. В обоих этих аспектах дискурс характеризуется связностью, причем имеет смысл различать по крайней мере два ее вида: локальную и глобальную. Глобальная связность обнаруживается на уровне крупных элементов дискурса: эпизодов в рассказе, реплик в диалоге, абзацев в письменном тексте; локальная связность действует на уровне минимальных единиц дискурса и их объединений в более сложные составляющие. В работе преимущественно рассматривались вопросы локальной связности; вместе с тем при описании общего устройства дискурса мы следовали теории риторической структуры У. Манна и С. Томпсон, в которой не предусматривается жесткого разделения на локальный и глобальный уровни.

Центральным понятием при анализе локальной структуры дискурса является элементарная дискурсивная единица (ЭДЕ) — своего рода минимальный «строительный блок» дискурса, элементарный шаг в его порождении. Квантованность дискурсивного потока наиболее ярко проявляется в условиях устной неподготовленной речи, в которой семантико-синтаксическому членению сопутствует (а иногда и «перечеркивает» его) просодическое. Именно взаимодействие синтаксических и просодических параметров порождения устной речи и интересовало нас в первую очередь. В связи с этим отнюдь не случаен выбор в качестве основного объекта исследования полипредикативных конструкций', это как раз тот класс языковых выражений, внутренняя целостность которых регулируется сложным набором взаимосвязанных грамматических и просодических факторов.

В главе I был дан обзор основных терминов и принципиальных подходов к описанию дискурса как явления, а также были изложены ключевые понятия принимаемой в работе концепции описания устного русского дискурса. Стоит отметить, что круг общетеоретических вопросов, решаемых в рамках дискурсивного анализа, необычайно широк — это обусловлено как отсутствием единой парадигмы «дискурсивного знания», так и крайним разнообразием самого объекта изучения. В нашем обзорном изложении из всей сложной мозаики, которую составляют проблемы и методы современного дискурсивного анализа, мы остановились на следующих пунктах: дискурс как отдельный уровень языковой структуры; классификация дискурсивных типов; локальная и глобальная связность, теория риторической структуры как связующее звено между локальным и глобальным уровнями текстовой организации; основные дискурсивные функции просодии — интонации и паузации; принципы выделения минимальных единиц дискурса и статус предложения в устной речи.

Материалом исследования стал устный корпус «Рассказы о сновидениях», краткая характеристика которого также приведена в главе I. На основе данного массива текстов разработана система транскрипции устного дискурса, подробное описание которой содержится в коллективной монографии [Кибрик, Подлесская (ред.) 2009]. С одной стороны, эта система выступает своего рода отправным пунктом работы, поскольку все примеры, приводимые в тексте диссертации, представлены в транскрипционной записи. С другой стороны, она до некоторой степени является и объектом работы, поскольку некоторые ее положения проясняются в диссертации (что, в частности, указывает на один из способов практического применения полученных результатов). Основные принципы данной транскрипционной системы были проиллюстрированы в разделе 1.6: это членение дискурсивного потока на ЭДЕ, фиксация пауз, определение акцентированных слов и движений тона в них, выявление иллокутивно-фазовых значений ЭДЕ.

На базе объясненных транскрипционных обозначений и стоящих за ними содержательных представлений о порождении устной речи в главе I были даны два принципиальных для всей работы определения — предложения и полипредикативной конструкции. Под предлоэюением в рамках настоящей работы понимается последовательность ЭДЕ, последняя из которых демонстрирует семантико-синтаксические и просодические признаки завершения иллокуции. Под полипредикативной конструкцией — такой способ объединения клаузальных ЭДЕ, при котором наличествующее между этими ЭДЕ семантическое отношение закреплено в лексико-грамматической и/или просодической форме.

Целью главы II стало уточнение приведенной выше рабочей формулировки. В главе решались три группы задач, каждая из которых связана с понятием границы: (1) как провести границу между полипредикативными конструкциями и случаями простого соположения клауз; (2) как отграничить полипредикативные конструкции от больших ЭДЕ — слитных комплексов, содержащих в себе более одной глагольной формы, но при этом обладающих преимущественно моноклаузальной природой; (3) как установить границы ЭДЕ внутри полипредикативных конструкций в неочевидных случаях. Из этих трех задач наибольшее внимание было уделено первым двум (см. разделы II. 1 - II.3), так как их решение позволяет найти место полипредикативных конструкций на шкале содержательной и формальной интеграции клауз. Основные результаты, полученные в данных разделах, можно суммировать следующим образом.

А. Предложены критерии разграничения полипредикативной конструкции и простого соположения клауз. Согласно лексико-грамматическим критериям для полипредикативной конструкции характерно наличие союзов/союзных слов и/или наличие специальной (в первую очередь — нефинитной) глагольной формы в зависимой клаузе. Согласно просодическому критерию ЭДЕ, составляющие полипредикативную конструкцию, входят в одно предложение. Применение этих критериев (полипредикативной конструкцией признавалась такая последовательность ЭДЕ, для которой выполняется хотя бы один из сформулированных признаков) позволило выделить класс языковых выражений, в высокой степени соответствующий интуитивному представлению о полипредикативности как закреплении семантических отношений между клаузами в жесткой языковой форме. Необходимая оговорка состоит в том, что данная методика значительно лучше работает на материале сложноподчиненных конструкций, чем для сочинения клауз.

Б. Перечислены основные явления, ведущие к образованию больших ЭДЕ, для каждого из соответствующих типов больших ЭДЕ указаны формальные отличия от близких к ним на парадигматическом уровне полипредикативных конструкций. В числе этих факторов — произнесение анализируемого отрезка дискурса в рамках одного интонационного контура, фонетическая, морфологическая и семантико-синтаксическая редукция одного из глаголов, отсутствие формальных показателей семантической связи — союзов и союзных слов.

В. Отдельно рассмотрены пути образования больших ЭДЕ в эпистемических конструкциях (раздел II.3). В этом разделе последовательно реализован метод многофакторного анализа: предложена процедура выявления моно-/биклаузальности эпистемической конструкции, включающая в себя два набора критериев. В основной набор, при помощи которого удается формализовать наиболее явные различия, входят синтаксический и морфологический критерий; в дополнительный набор, привлекаемый для анализа менее очевидных случаев, — позиционный критерий, критерий ненулевой глагольной формы и критерий предикативности области действия. В итоге около четверти всех эпистемических конструкций с матричными глаголами были квалифицированы как моноклаузальные, т. е. использованная в них эпистемическая глагольная форма была признана грамматикализованным маркером.

Таким образом, на шкале внутренней интеграции полипредикативные конструкции располагаются между соположением клауз (низкая степень интеграции) и большими ЭДЕ (высокая степень интеграции). При этом формальные критерии интеграции имеют различное логическое устройство. Если значения таких параметров, как степень десентенциализации потенциально зависимой клаузы и степень грамматикализации предиката в потенциально главной клаузе (см. [Lehmann 1988]), последовательно нарастают от одного полюса шкалы к другому, то признак «степень лексико-грамматической выраженности семантической связи» принимает максимальные значения в центре шкалы, т. е. для полипредикативных конструкций.

Градуальный подход к описанию языковых явлений был реализован и в главе III, в которой анализировалась просодическая организация сложноподчиненных конструкций. В главе была предпринята попытка определить формальные корреляты для двух несомненно континуальных различий — в степени просодической интеграции составляющих конструкции и в способе распределен ия коммуникативной нагрузки между составляющими. Первый из этих параметров — величина п ограничной паузы, второй — ти п акцентной схемы. Поскольку в главе рассматривались исключительно сложноподчиненные конструкции, нас также интересовал вопрос о том, изменяются ли значения этих двух параметров в зависимости от принадлежности конструкции к объектному, определительному или обстоятельственному классу, и если да — то каким образом. Были получены следующие результаты:

• как и предполагалось, на границах ЭДЕ, соответствующих внутренним границам полипредикативных конструкций, паузы встречаются значительно реже и в целом они ощутимо короче, чем на границах произвольных ЭДЕ;

• пограничные паузы в объектных конструкциях короче, чем в определительных и обстоятельственных — этот результат вполне согласуется с представлением о максимально тесном характере объектной связи. При этом, однако, любопытно, что в препозитивных обстоятельственных конструкциях наблюдаются более длинные пограничные паузы, чем в постпозитивных, а в определительных — едва ли не более длинные, чем в целом в о бстоятел ьственных;

• подавляющее большинство конструкций с постпозицией зависимой части устроено по одной из семи акцентных схем, каждая из которых понимается как сочетание движений тона в несущих акцентах ЭДЕ, составляющих конструкцию;

• по характеру взаимосвязи тоновых движений акцентные схемы попарно группируются в три типа: параллельный, адаптивный и с отсутствием несущего акцента в вершинной ЭДЕ. Отдельное место в классификации занимает схема со вставочным падением в зависимой составляющей, не имеющая парадигматической пары;

• акцентные схемы и типы схем определенным образом ранжируются на шкале относительной коммуникативной значимости составляющих конструкции. В схемах с отсутствием несущего акцента в вершинной ЭДЕ (левый полюс шкалы) коммуникативный центр конструкции максимально смещен к синтаксически зависимой части, в схеме со вставочным падением (правый полюс) — к синтаксически вершинной составляющей. Схемы адаптивного типа располагаются ближе к левому полюсу шкалы, схемы параллельного типа — ближе к правому;

• акцентные схемы, характеризуемые низкой коммуникативной значимостью вершинной составляющей, широко представлены в объектных конструкциях и весьма редки в обстоятельственных. Акцентные схемы с высокой коммуникативной значимостью вершинной составляющей, напротив, регулярно встречаются в определительных и обстоятельственных конструкциях и почти не используются в объектных;

• расположение типов акцентных схем на шкале относительной коммуникативной значимости также коррелирует со степенью просодической интеграции, определяемой в терминах пограничной паузации. Схемам с высокой степень коммуникативной значимости вершинной ЭДЕ свойственны более продолжительные паузы, чем схемам с низкой коммуникативной значимостью вершинной ЭДЕ. Однако данная тенденция не реализуется на материале отдельных акцентных схем.

В главе IV были намечены пути расширения объекта исследования: от жестких синтаксических комплексов мы перешли к рассмотрению более свободных сочетаний ЭДЕ. По характеру поставленной задачи глава IV в определенном смысле противопоставлена главе II, которая была посвящена выявлению свойств полипредикативных конструкций, отличающих их от других типов объединения клаузальных единиц в дискурсе. В главе IV, напротив, был реализован единый подход к анализу дискурсивных отрезков различной внутренней природы. При этом по типу рассмотренных явлений эта глава смыкается уже с главой III: в ней мы также стремились выявить то, каким образом глубинные факторы порождения высказываний проявляются в их просодической структуре.

В главе были рассмотрены два аспекта этой структуры: ситуация произнесения последовательности ЭДЕ без пограничной паузы и способ построения базовой для всех рассказов иллокуции — иллокуции сообщения. Оба они связаны с определенными речевыми стратегиями говорящих, с одной стороны, реализуемыми во всем корпусе, с другой стороны, варьирующими от рассказа к рассказу. Два этих фактора определили и общий подход к учету изучаемых явлений: наряду с описанием содержательных свойств были использованы методы статистического анализа. Были выявлены следующие закономерности:

• произнесению последовательности ЭДЕ без пограничной паузы чаще всего сопутствует вхождение этих ЭДЕ в одно предложение, их принадлежность к глагольным клаузам и отсутствие в них внутренних пауз. Кроме того, длина подобных последовательностей варьирует от двух ЭДЕ до девяти, но короткие последовательности встречаются существенно чаще;

• доля границ ЭДЕ, сопровождающихся паузой, в рассказах корпуса колеблется от 23.3% до 100%, причем для основной массы рассказов этот показатель находится в пределах 50% - 70%. Выход за границы пика нормального распределения во многом связан с речевыми особенностями отдельных говорящих;

• при построении иллокуции сообщения наиболее стандартна ситуация, когда одной ЭДЕ, произносимой с «точечным» падением, предшествуют две иллокутивно незавершенные ЭДЕ, произносимые с «интонацией запятой». В то же время имеются и иные стратегии: в ряде рассказов реализована техника «нанизывания запятых», приводящая к появлению сверхдлинных предложений, другие рассказы, напротив, состоят преимущественно из крайне коротких (одна-две ЭДЕ), «рубленых» иллокуций;

• данные корреляционного анализа показали, что доля «точечных» ЭДЕ в рассказе неслучайным образом связана (а) с общим числом ЭДЕ, закрывающихся пунктуационными знаками «точка» и «запятая», (б) с долей границ ЭДЕ, сопровождаемых паузой. В первом случае наличествует обратная корреляция (чем длиннее рассказ, тем ниже в нем доля точек), во втором — прямая (чем выше доля точек, тем выше и процент границ с паузой).

Подводя итог диссертационной работе, мы бы хотели еще раз подчеркнуть ее главную методологическую установку — мысль о необходимости комплексного учета данных синтаксиса и просодии при анализе живой устной речи. Как мы старались продемонстрировать в предыдущих главах, взаимодействие этих двух уровней порождения дискурса играет решающую роль при членении речевого потока на ЭДЕ; при формировании полипредикативных конструкций и их отличии от ряда близких, но содержательно отличающихся способов объединения ЭДЕ; при построении иллокуции сообщения. В каждом из этих типов единиц действуют свои синтаксические и просодические закономерности, обусловленные различной степенью дискурсивной связности.

В заключение укажем наиболее очевидные направления дальнейшей работы в русле представленного в диссертации подхода к изучению устного дискурса. Во-первых, способы просодической организации, рассмотренные нами на примере сложноподчиненных конструкций, было бы интересно проанализировать также на материале сложносочиненных контекстов и — далее — произвольных последовательностей ЭДЕ. Во-вторых, напрашивается сопоставление данных рассмотренного нами корпуса с устными корпусами иных дискурсивных жанров. Решение этой задачи позволило бы установить, какие из выявленных в работе закономерностей обусловлены особенностями неподготовленного личного рассказа как жанра, а также возрастом информантов, а какие отражают универсальные свойства устного дискурса.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Коротаев, Николай Алексеевич, 2009 год

1. Апресян Ю. Д. 1978. Языковая аномалия и логическое противоречие // Tekst. J^zyk. Poetika. Zbior studiow. Wroclaw — Warszawa — Krakow — Gdansk: Ossolineum. - 129-151.

2. Арутюнова H. Д. 1990. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия. 136-137.

3. Баранов А. Н., Крейдлин Г. Е. 1992. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания, 2. 84-99.

4. Бахтин М. М. 1953/1986. Проблема речевых жанров // М. М. Бахтин. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература. 428472.

5. Бондарко Л. В. 1977. Звуковой строй современного русского языка. М.: Просвещение.

6. Брызгунова Е. А. 1977. Звуки и интонация русской речи. М.: Русский язык.

7. Брызгунова Е. А. 2003. Интонация и синтаксис // В. А. Белошапкова. (ред.) Современный русский язык. М.: Азбуковник. 869-903.

8. Гальперин И. Р. 1981. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука.

9. Гиндин С. И. 1977. Советская лингвистика текста. Некоторые проблемы и результаты (1948 1975) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 36, №4.- 348-361.

10. Горелов И. Н., Седов К. Ф. 1998. Основы психолингвистики. М.: Лабиринт.

11. Гренобль Л. 2008. Синтаксис и совместное построение реплики в русском диалоге // Вопросы языкознания, № 1. 25-36.

12. Груздева Е. В. 2006. Способы введения темы в русском языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Труды международной конференции «Диалог 2006». Бекасово, 31 мая 4 июня 2006 г. - 124-128.

13. Гумбольдт В. фон. 1984. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс.

14. Дараган Ю. В. 2000. Функции слов-«паразитов» в русской спонтанной речи // Труды Международного семинара «Диалог'2000» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Т. 1. Теоретические проблемы. 67-73.

15. Ефимова 3. В. 2006. Референциальная структура нарратива в японском языке (в сопоставлении с русским). Дис. . канд. филол. наук. М.: РГГУ.

16. Зализняк Анна А. 2006. Многозначность в языке и способы ее представления. М.: ЯСК.

17. Зализняк А. А., Падучева Е. В. 1975. К типологии относительного предложения // Семиотика и информатика, 6. 51-101.

18. Земская Е. А. (ред.) 1973. Русская разговорная речь. М.: Наука.

19. Земская Е. А. 2004. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: Флинта.

20. Земская Е. А., Капаиадзе JI. А. (ред.) 1978. Русская разговорная речь. Тексты. М: Наука.

21. Земская Е. А., Китайгородская М. В., Ширяев Е. Н. 1981. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М.: Наука.

22. Златоустова JI. В. 1981. Фонетические единицы русской речи. М.: Изд-во Московского университета.

23. Калинина Е. Ю., Толдова С. Ю. 1999. Атрибутивизация // А. Е. Кибрик, (ред.) Элементы цахурского языка в типологическом освещении. М.: Наследие.

24. Кибрик А. А. 2003. Анализ дискурса в когнитивной перспективе. Дис. . д-ра филол. наук. М.: Ин-т языкознания РАН.

25. Кибрик А. А. 2008а. Есть ли предложение в устной речи? // А. В. Архипов, JI. М. Захаров, А. А. Кибрик и др. (ред.) Фонетика и нефонетика. К 70-летию Сандро В. Кодзасова. М: ЯСК. 104-115.

26. Кибрик А. А. 20086. Просодический портрет говорящего как инструмент транскрибирования устного дискурса // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Вып. 7 (14). По материалам международной конференции «Диалог'2008». М.: ИППИ РАН. 185-191.

27. Кибрик А. А. 2009а. Модус, жанр и другие параметры классификации дискурсов // Вопросы языкознания, 2. 3-21.

28. Кибрик А. А. 20096. Просодические портреты говорящих // А. А. Кибрик, В. И. Подлесская. (ред.) Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК. 478-487.

29. Кибрик А. А., Подлесская В. И., Коротаев Н. А. 20096. Неканонические явления // А. А. Кибрик, В. И. Подлесская. (ред.) Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК. 102-176.

30. Кибрик А. А., Подлесская В. И. 2003. К созданию корпусов устной русской речи: принципы транскрибирования // Научно-техническая информация. Серия 2-6. 5-11.

31. Кибрик А. А., Подлесская В. И. 2009. Общие принципы транскрибирования устного дискурса // А. А. Кибрик, В. И. Подлесская. (ред.) Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК. 49-54.

32. Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.) 2009. Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК.

33. Кобозева И. М. 1999а. О двух типах вводных конструкций с парентетическим глаголом // Е. В. Рахилина, Я. Г. Тестелец. (ред.) Типология и теория языка: От описания к объяснению. К 60-летию А. Е. Кибрика. М.: Языки русской культуры. 539-543.

34. Кобозева И. М. 19996. О критериях иллокутивной самостоятельности частей сложного предложения // Труды Международного семинара «Диалог'99» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. 133-137.

35. Ковтунова И. И. 1976. Современный русский язык: порядок слов и актуальное членение. М.: Просвещение.

36. Кодзасов С. В. 1996а. Комбинаторная модель фразовой просодии // Просодический строй русской речи. М.: Ин-т русского языка РАН. 85-123.

37. Кодзасов С. В. 19966. Фонетическая база данных ИРЯ РАН как источник просодических сведений // Просодический строй русской речи. М.: Ин-т русского языка РАН. 124-141.

38. Кодзасов С. В. 1996в. Законы фразовой акцентуации // Просодический строй русской речи. М.: Ин-т русского языка РАИ. 181-204.

39. Кодзасов С. В. 2000. Фонетическая символика пространства (семантика долготы и краткости) // Н. Д. Арутюнова (ред.). Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры.

40. Кодзасов С. В. 2001. Комбинаторные методы в фонологии. Дис. . д-ра филол. наук. М.: МГУ.

41. Кодзасов С. В. 2002. Фазовая символика тона // Н. Д. Арутюнова, (ред.) Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик.

42. Кодзасов С. В. 2009. Исследования в области русской просодии. М.: ЯСК.

43. Корабельникова Е. А. 1997. Сновидения при невротических расстройствах у детей и подростков. Дис. . канд. мед. наук. М.: ММА им. Сеченова.

44. Коротаев Н. А. 2004. Предикатные повторы в устных рассказах о сновидениях // Обработка текста и когнитивные технологии. Труды 7-й Международной конференции «Когнитивное моделирование в лингвистике». Москва — Варна. 319-329.

45. Коротаев Н. А., Кибрик А. А., Подлесская В. И. 2009. Осложнения канонической структуры: на стыке моно- и полипредикативности //

46. А. А. Кибрик, В. И. Подлесская. (ред.) Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК. 219-332.

47. Красильникова Е. В. 1990. Имя существительное в русской разговорной речи. Функциональный аспект. М.: Наука.

48. Кривнова О. Ф. 1975. Составляющая несущего тона в структуре мелодической кривой фразы // Исследования по структурной и прикладной лингвистике. М.: Изд-во Московского университета. 71-82.

49. Кривнова О. Ф. 1989. Интонационное членение как средство управления процедурой смыслового распознавания // Экспериментальная фонетика. -112-124.

50. Кривнова О. Ф. 1997. Моделирование и синтез фразовой интонации на основе особых точек тонального контура // Труды Международного семинара «Диалог'97» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. -161-164.

51. Кривнова О. Ф. 2007. Ритмизация и интонационное членение текста (опыт теоретико-экспериментального исследования). Дис. . д-ра филол. наук. М.: МГУ.

52. Кривнова О. Ф., Чардин И. С. 1999. Паузирование при автоматическом синтезе речи // Теория и практика речевых исследований (АРСО-99). М.: МГУ.

53. Крылова О. А., Максимов Ю. Л., Ширяев Е. Н. 1997. Современный русский язык. Теоретический курс. Синтаксис. Пунктуация. М.: Изд-во РУДН.

54. Лаптева О. А. 1976. Русский разговорный синтаксис. М.: Наука.

55. Ли Ч. Н., Томпсон С. А. 1982. Подлежащее и топик: новая типология языка // НЗЛ. Вып. XI. М.: Прогресс.

56. Литвиненко А. О., Коротаев Н. А., Кибрик А. А., Подлесская В. И. 2009а. Конструкции с цитацией, или «чужой речью» // А. А. Кибрик,63